автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Социально-политическая эволюция офицерского корпуса российской армии в 1914-1918 гг.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Социально-политическая эволюция офицерского корпуса российской армии в 1914-1918 гг."

/;> П

На правах рукописи

4841111411

ГРЕБЕНКИН Игорь Николаевич

СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЭВОЛЮЦИЯ ОФИЦЕРСКОГО КОРПУСА РОССИЙСКОЙ АРМИИ в 1914-1918 гг.

Специальность 07.00.02 - отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

1 с Г.,'АР 2011

Владимир 2011

4840040

Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Рязанский государственный университет имени С.А. Есенина»

доктор исторических наук, профессор Акульшин Петр Владимирович

доктор исторических наук, профессор Лубков Алексей Владимирович

доктор исторических наук, профессор Минаков Сергей Тимофеевич

доктор исторических наук, доцент Белоусов Сергей Владиславович

Ведущая организация: Государственное образовательное

учреждение высшего профессионального образования «Тульский государственный педагогический университет имени Л.Н. Толстого»

Защита состоится « 18 » марта 2011г. в 12.00 часов на заседании диссертационного совета ДМ 212.024.03 при Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Владимирский государственный гуманитарный университет» по адресу: 600024, г. Владимир, проспект Строителей, д. 11, ауд. 137.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Владимирский государственный гуманитарный университет»

Автореферат разослан « 15» февраля 2011 г.

Научный консультант: Официальные оппоненты:

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат исторических наук, доцент

А.Г. Лапшин

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Сложные эволюционные процессы, которые российское государство и общество переживают в начале XXI века, те вызовы, которые предлагает им современность, требуют от историков изучения и осмысления предшествующего опыта деятельности и преобразований государственных институтов и связанных с ними социальных групп, особенно в критические моменты истории.

Будучи одним из важнейших инструментов государства и одновременно социальным институтом, армия не может находиться в стороне от происходящих в нем общественных и политических процессов. Революционный переворот 1917 г., положивший конец существованию Российской империи, разрушил и ее вооруженные силы. Новая государственность, пойдя на воссоздание армии, отвергла прежнюю военную организацию и ее традиции на идеологическом уровне, но унаследовала, тем не менее, ее профессиональное содержание. Для современной России вопрос разрыва и сохранения преемственности в военно-профессиональной сфере приобретает особую актуальность в связи с продолжающимися процессами реформирования вооруженных сил.

Наивысшим испытанием для России начала XX века стала Первая мировая война. Итоги ее для государства, армии и общества в целом являлись результатом длительных процессов развития и взаимного влияния многочисленных социальных сил и факторов, определивших состояние империи в канун мирового военного конфликта. В результате участия страны в мировой войне были подготовлены и запущены механизмы, непосредственно определившие революционный переворот 1917 г. и последовавшую за ним длительную гражданскую войну. Российская армия военного времени в этих условиях являлась тем пространством, где проблемы общества нашли наиболее концентрированное выражение, а социальный конфликт приобрел особую остроту. В силу этого, актуальным представляется исследование социального и политического феномена российского офицерского корпуса, который, являясь ядром армии, значительно влиял на ее качество, определял успех ее действий на фронте, а впоследствии активно включился в политическую борьбу.

Анализ обозначенных выше проблем отличается актуальностью для современной России, выстраивающей эффективную систему обороны и безопасности в условиях сложных трансформационных процессов в глобальном сообществе.

Объектом исследования является офицерский корпус российской армии как профессиональная группа и социальный слой в условиях социально-политического кризиса в России периода Первой мировой войны и революционных событий 1917 года.

В качестве предмета исследования избрана социально-политическая эволюция российского офицерства во время Первой мировой войны и в условиях разложения и слома старой армии в 1917 — первой половине 1918 гг.

Степень научной разработки проблемы.

К проблемам жизни и развития офицерского корпуса российской армии начала XX века впервые обратились его современники - военные публицисты. Будучи кадровыми офицерами или выходцами из военной среды, эти авторы не ставили научных задач, но, стремясь указать пути улучшения вооруженной силы государства, не могли обойти вниманием состояние ее командного состава. В их работах, положивших начало изучению офицерства как социальной группы, нашел отражение широкий круг вопросов, связанных с офицерской подготовкой, службой, профессиональными качествами, внутренней этикой, содержались ценные статистические данные1. Не являясь историческими по характеру, сочинения военных публицистов создали серьезную основу для исследования проблем российского офицерства историками.

В изучении русского офицерского корпуса исторической наукой могут быть выделены два этапа: первый, соответствующий советскому периоду отечественной историографии, и второй, начавшийся в 1990-е гг.

Революционный переворот 1917 г. и изменения в общественной и политической жизни страны на десятилетия вперед предопределили направления деятельности отечественных историков. Идеологические подходы формировали не только методологию, но и круг научного поиска. В качестве специфической черты советского периода изучения проблемы можно указать, что армия как социальный организм в первую очередь отождествлялась с солдатской массой. По этим причинам офицерский корпус периода последнего царствования, значительная часть которого скомпрометировала себя участием в Белом движении, долгое время не являлся объектом специальных исследований.

В 1920-х гг. деятельность высшего военного командования и представителей офицерства оказывалась в сфере внимания историков,

' Ночин И. Командиры // Разведчик. 1906. № 840; Он же. Армейские заметки II Разведчик. 1908. № 908-946; Оберучев K.M. Наши военные вожди. М., 1909; Дрозд-Бонячевский А. «Поединок» Куприна с точки зрения строевого офицера // Военный сборник. 1910. № 1,2; Режепо П. А. Офицерский вопрос. СПб., 1909; Он же. Несколько мыслей по Офицерскому вопросу. СПб., 1910; Червинка В.Я. Военная карьера у нас и за границей. Варшава, 1912.

как правило, в связи с событиями революций 1905 и 1917 гг. Царская армия рассматривалась ими как один из основных инструментов властей в борьбе с революционным движением либо как поле социального конфликта между солдатскими массами и командным составом. Офицерский корпус представал в качестве наиболее активной реакционной группы2. Роли армии в Февральской революции была посвящена отдельная работа военного историка, бывшего генерала Е.И. Мартынова, который в частности указывал на различия позиции большинства офицерства и высших военных кругов в политическом перевороте3. В центре целого ряда исследований оказалось выступление генерала Л.Г. Корнилова и августовский кризис, где важнейшими фигурантами являлись офицерство и генералитет4. Их авторы, раскрывая политическую позицию военных в условиях углубления революционного процесса, представляли командование послушным орудием в руках крупной буржуазии и правых политических кругов без различий в оттенках. На этом фоне в качестве определенной заслуги Е.И. Мартынова следует указать внимание к личностным качествам и политическому облику Корнилова как лидера радикально настроенной военной верхушки. Автор одного из первых исследований по истории Гражданской войны Н.Е. Какурин указал на ведущую роль представителей генералитета старой армии в формировании антибольшевистского движения на юге России, благодаря которой оно с первых шагов своего существования складывалось как целостный военно-политический организм5.

С начала 1930-х гг. внутреннее развитие и деятельность политических и общественных групп, враждебных пролетарской революции и Советской власти, практически выходит из сферы внимания советских историков. По этой причине офицерство, рассматриваемое как монолитная дворянско-буржуазная корпорация, заслуживало лишь упоминаний в качестве наиболее последовательной антидемократической и контрреволюционной силы6. Определенная реабилитация понятия офицер последовала в годы Великой Отечественной войны, когда возникла необходимость поднять статус и престиж командного состава вооруженных сил. Тогда же в печати появились научно-популярные издания, посвященные наиболее видным

1 Ахун М.И., Петров В.А. Большевики и армия в 1905-1917 гг. Л., 1929; Коган И. Карательные

экспедиции 1905-1906 годов. М., 1925.

3 Мартынов Е.И. Царская армия в Февральском перевороте. Л., 1927.

4 Владимирова В. Контрреволюция в 1917 г.: Корниловщина. М„ 1924; Мартынов Е.И. Корнилов (Попытка военного переворота). Л., 1927; Чаадаеаа О Н. Корниловщина. М.-Л., 1930.

5 Какурин Н Е. Как сражалась революция. Т. 1. М., 1990.

5 История Гражданской войны в СССР. Т. 1-2. М„ 1938-1942.

русским полководцам, где их жизнь и подвиги вновь преподносились как пример патриотического служения. Среди них период Первой мировой войны был представлен большими очерками известного советского историка В.В. Мавродина об A.A. Брусилове7.

Новый этап развития отечественной исторической науки, исходным пунктом которого послужил XX съезд КПСС, начался во второй половине 1950-х гг. Несмотря на то, что в это время существенно расширялась научно-историческая проблематика, возникали новые подходы, сохранялись направления исследований, которые очень медленно пробивали себе дорогу. Так, офицерский корпус российской императорской армии вообще и в период Первой мировой войны в частности по существу не являлся объектом самостоятельных исследований отечественных историков и в течение десятилетий находил в советской историографии лишь попутное освещение. Вопросы состояния командного состава рассматривались, главным образом, в контексте изучения истории вооруженных сил и военного потенциала царской России в целом, однако в трудах Л.Г. Бескровного, П.А. Зайончковского, К.Ф. Шацилло был заложен фундамент для дальнейшей разработки этой проблемы. В монографиях этих авторов нашла отражение система комплектования императорской армии офицерским составом в пореформенную эпоху и в начале XX в., собраны и тщательно проанализированы статистические данные, характеризующие социальный облик российского офицерства и его динамику8. Для решения этих задач П.А. Зайончковский впервые ввел в круг используемых источников формулярные списки офицерского состава армии. В качестве особой его заслуги следует рассматривать взгляд на процессы, происходившие внутри государственного аппарата Российской империи, к которому непосредственно относились и вооруженные силы, в контексте назревавшего кризиса российского общества. В ряде работ Зайончковского и его последователей было уделено внимание особенностям офицерской этики и психологии, повлиявших на оформление офицерства как замкнутой корпорации9.

7 Мавродин В.В. Брусилов. М., 1942; Он же. Брусилов. М., 1943.

8 Бескровный Л.Г. Русская армия и флот в XIX веке. Военно-экономический потенциал России. М., 1973; Он же. Армия и флот России в начале XX века: Очерки военного потенциала. М., 1986; Зайончковский П.А. Самодержавие и русская армия на рубеже Х1Х-ХХ столетий, 18811903. М., 1973; Шацилло К.Ф. Россия перед первой мировой войной (Вооруженные силы царизма в 1905-1914 гг.). М., 1974.

5 Зайончковский П.А. Русский офицерский корпус на рубеже двух столетий (1881-1903 гт.) // Военно-исторический журнал. 1972. № 3; Он же. Сословный состав офицерского корпуса на рубеже Х1Х-ХХ веков // История СССР. 1973. № 1; Он же. Офицерский корпус русской армии перед Первой мировой войной И Вопросы истории. 1981. № 5; Гаркавенко Д А. Социальный состав вооруженных сил России в эпоху империализма // Революционное движение в русской

Типичным для них являлся вывод о сословном и классовом характере дореволюционного офицерского корпуса.

Собственно Первая мировая война в советской историографии пользовалась весьма ограниченным вниманием исследователей. Монографии A.M. Зайончковского и И.И. Ростунова представляли собой очерк военных действий и практически не затрагивали процессов происходивших в российском обществе и их влияния на качества вооруженной силы1 . В отношении командного состава царской армии преобладало мнение о его низком профессиональном уровне, обусловленном политикой царизма по его комплектованию.

Различные аспекты социального облика и политического поведения офицерства находили отражение в исследованиях по широкому кругу проблем общественно-политической жизни России. В работах, посвященных революционному движению в армии и на флоте, были показаны примеры участия в нем офицеров". Обращавшиеся к кризисным явлениям в системе государственного управления России накануне революции А.Я. Аврех и М.Ф. Флоринский, указывали на углублявшийся конфликт между высшим военным командованием и правительством, при этом Аврех отмечал, что ярким признаком кризиса стало отчуждение офицерского корпуса от самодержца12. Заметным явлением своего времени стала научно-популярная работа Н.Н.Яковлева, в которой автор попытался связать ход и результаты вооруженной борьбы на фронте с состоянием общества и политическими процессами в тылу13.

Роль армии и ее командного состава не остались без внимания в новых работах по истории российской революции 1917 г. Общие заключения о сословно-классовой природе и контрреволюционной позиции офицерства, формируемые под влиянием идеологических установок, продолжали воспроизводиться в литературе, что в полной мере отразилось в одном из последних трудов патриарха советской

армии в 1917 году. М., 1981; Гаврилов Л.М. Русская армия накануне февральской революции // Исторические записки. T.114. М., 1986,

10 Зайончковский A.M. Первая мировая война. СПб., 2000; Ростунов И.И Русский фронт Первой мировой войны. М., 1976.

11 Борьба большевиков за армию в трех революциях. М., 1969; Васин И. Армия и революция. М., 1973; Петров В.А. Очерки по истории революционного движения в русской армии в 1905 г. М.; Л., 1964; Сенчакова Л.Т. Революционное движение в русской армии и на флоте в конце XIX - начале XX веков. М., 1972.

12 Аврех А.Я. Царизм накануне свержения. М., 1989; Флоринский М.Ф. Кризис государственного управления в России в годы Первой мировой войны; Совет министров в 1914-1917 гг. Л., 1988.

13 Яковлев H.H. 1 августа 1914. М„ 1974.

историографии И.И. Минца14. Однако более тщательное изучение сложных общественных процессов революционного периода заставляло историков обращаться к новым аспектам и сюжетам, что приводило их к более дифференцированным выводам. Автор наиболее масштабного исследования, посвященного Февральской революции Э.Н. Бурджалов, рассматривая поведение войск в ходе революционных событий в столице, в провинции и на фронтах, останавливался на неоднозначной позиции офицерства и различных примерах его самоопределения в начавшейся революции. Им же отмечена особая роль, которую сыграли лица высшего военного руководства в организации отречения Николая II от престола15. В работах посвященных развитию революционного процесса в армии между Февралем и Октябрем получило отражение социально-политическое противоборство, которое охватило армейское сообщество в тот период и во многом предопределило характер гражданского противостояния16.

Весьма широко в трудах историков были представлены события корниловского выступления августа 1917 г. Их анализ позволял вскрыть настроения высшего генералитета, его притязания в борьбе за власть, связи в политических и деловых кругах17. Общим в выводах исследователей того периода была уверенность в том, что командование армии в союзе с наиболее реакционными политическими силами готовило государственный переворот для подавления революционного движения и разгрома демократических институтов. В ряде работ получила освещение политическая активность военных, выразившаяся в подготовке второго контрреволюционного выступления непосредственно в преддверии Октябрьской революции, получившего в литературе название «второй корниловщины»18.

14 Минц И.И. История Великого Октября. В 3-хт. М., 1977-1979.

15 Бурджалов Э.Н. Вторая русская революция: Восстание в Петрограде. М., 1967; Он же. Вторая русская революция: Москва. Фронт. Периферия. М., 1971.

16 Муратов Х.И. Революционное движение в русской армии в 1917. М., 1958; Миллер В. Ставка и солдатские комитеты в марте 1917 г. // Октябрь и гражданская война в СССР. М, 1966; Протасов Л. Г. Солдаты гарнизонов Центральной России в борьбе за власть Советов. Воронеж, 1978; Соболев Г.Л. Петроградский гарнизон в борьбе за победу Октября. Л., 1985; Хесин С.С. Октябрьская революция и флот. М„ 1971.

17 Иванов Н.Я. Контрреволюция в России в 1917 г. и ее крах. М., 1977; Иоффе Г.З. «Белое дело». Генерал Корнилов. М., 1989; Капустин М.И. Заговор генералов. Из истории корниловщины и ее разгрома. М., 1968; Старцев В.И. Крах керенщины. Л., 1982; Лаверычев В.Я. Русские монополисты и заговор Корнилова // Вопросы истории. 1964. № 4; Сенин А С. Корниловская альтернатива // Историки отвечают на вопросы. Вып. 2. М.: Московский рабочий, 1990.

18 Журавлев Г.И. К вопросу о втором контрреволюционном военном заговоре накануне Великой Октябрьской социалистической революции // Исторические записки. Т.56. М., 1956; Шабанов В.М. «Вторая корниловщина» и ее провал (обзор документов ЦГВИА СССР) // Великий Октябрь: проблемы истории. М„ 1987.

Революционный переворот привел к выходу России из войны и полной демобилизации старой армии. Вместе с ними в результате первых демократических преобразований новой власти прекратил свое существование офицерский корпус. Эти события подтолкнули к эскалации социально-политических конфликтов, которые быстро приняли характер вооруженной борьбы. Эволюция антидемократической позиции военных верхов и наиболее радикальной части офицерства, ее переход в активное контрреволюционное сопротивление, положившее начало Гражданской войне в России, рассматривались в ряде трудов19. Среди них следует выделить монографию В.Д. Поликарпова, показавшего формирование лидерами военной контрреволюции главных очагов противостояния революционному центру.

Противоположное направление общественно-политической активности представителей офицерства, выразившееся в сознательном сотрудничестве с Советской властью долго не являлось предметом систематического изучения, однако было представлено многочисленными биографическими публикациями, посвященными командирам и военачальникам Красной Армии - бывшим офицерам и генералам царской армии20. Участие военных специалистов в строительстве вооруженных сил республики получило отражение и в трудах связанных с проблемой сотрудничества буржуазной интеллигенции с революционной властью21. Только в конце 1980-х гг. появились исследования, авторы которых рассматривали офицерский корпус времен Первой мировой войны как часть общества, которой были свойственны взгляды и настроения широких народных масс. Эти настроения сформировали в среде офицерства демократическое течение,

" Вас юсов B.C. Предыстория интервенции. Февраль 1917 - март 1918. М., 1968; Соловьев ОФ. Великий Октябрь и его противники. О роли союза Антанты с внутренней контрреволюцией в развязывании интервенции и гражданской войны. М., 1968; Поликарпов В.Д. Пролог гражданской войны в России. М., 1976.

20 Ростунов И И. Генерал Брусилов. М., 1964; Семанов С.Н. Брусилов. М., 1980; Горелик Я. М. Маршал Советского Союза Б.М.Шапошников. М., 1961; Он же. Маршал М.Н.Тухачевский. Саратов; Пенза, 1986; Он же. Командарм Александр Кук к. Таллин, 1983; Познанский B.C. Д.М. Карбышев. Новосибирск, 1980; Агеев A.M. Военный теоретик и военный историк A.A. Свечин: (К 100-летию со дня рождения) // Военно-исторический журнал. 1978. № 8; Геллер Ю. Комбриг М.С. Свечников II Военно-исторический журнал. 1967. № 7; Кавтарадзе А.Г. Начальник Всероссийского главного штаба (Н И. Раттэль) И Там же. 1975. № 12; Ладухин В. Начальник Полевого штаба Реввоенсовета Республики: (К 100-летию со дня рождения П.П. Лебедева) // Там же. 1972. № 4; Ненароков А. П. Главком С. С. Каменев // Там же. 1966. № 3; Поликарпов В.Д. Комдив Саблин // Там же. 1965. № 8; Стсбакова Л. Д.П. Парский // Там же. 1966. № 10; ТраскуновМ. Комкор А.И. Геккер//Там же. 1966.№5 идр.

21 Федюкин С.А. Советская власть и буржуазные специалисты. М., 1965; Он же. Великий Октябрь и интеллигенция. Из истории вовлечения старой интеллигенции в строительство социализма. М., 1972.

поддержавшее революцию, активно выступавшее на стороне Советов, а впоследствии составившее основу командных кадров Красной Армии22. Появление подобного взгляда в период «перестройки» было симптоматично, так как фактически отражало отход от жесткой классовой трактовки офицерства как социальной группы, принадлежащей к господствующему эксплуататорскому лагерю. Заметной вехой в разработке данного направления стала монография А.Г. Кавтарадзе, посвященная привлечению на службу в Красной Армии военных специалистов23. В ней автор, проанализировав систему комплектования армии офицерским составом во время мировой войны, констатировал те масштабные перемены, которые произошли в социальном облике офицерства к моменту революции. В условиях острого социального конфликта офицерство также переживало раскол и не могло целиком выступить на той или иной стороне в Гражданской войне. Исходя из этого, Кавтарадзе оспаривал традиционные представления об офицерстве как контрреволюционной силе, показав его переход на службу Советской власти как массовую тенденцию, а не отдельные исключительные факты.

Завершающим событием советского периода изучения проблемы офицерского корпуса в отечественной историографии, может считаться публикация в 1990 г. монографии В.Д.Поликарпова, в которой прослеживалась роль высших военных кругов в политической жизни России между Первой и Второй русскими революциями24. Ведя социальный анализ военного слоя царской России с классовых позиций, автор настаивал, что никакие процессы демократизации не могли изменить буржуазно-помещичьей сущности офицерства в эксплуататорском государстве. В силу самой логики классовой борьбы офицерство противостояло любым демократическим процессам и являлось глубоко контрреволюционной силой, что и обусловило позицию большинства его в Гражданской войне. Полемизируя с современными ему авторами, в частности с Кавтарадзе, Поликарпов придерживался мнения, что служба значительной части офицерства старой армии Советской власти не отражала тенденции к «полевению» в военных кругах, а чаще носила случайный либо вынужденный характер.

22 Буравченков A.A. Офицерский корпус русской армии накануне Октябрьской революции //

Интеллигенция и революция, XX век. М., 1985: Он же. В ногу с революцией: демократическое

офицерство в Великой Октябрьской социалистической революции. Киев, 1988; Кавтарадзе А.Г. Некоторые итоги изучения проблемы «Октябрь и военная интеллигенция» // Интеллигенция и революция, XX век. М, 1985.

25 Кавтарадзе А.Г. Военные специалисты на службе Республики Советов 1917-1920 гг. М., 1988.

" Поликарпов В.Д. Военная контрреволюция в России. 1905-1917 гг. М., 1990.

Следует отметить, что в общественной обстановке конца «перестройки» подходы Поликарпова представлялись архаичными и работа вызвала немало критических нападок.

Эмигрантская литература являлась антиподом советской не только в подходах к анализу, но и по интересам исследователей. Многие авторы, писавшие по военной проблематике, принадлежали к военной эмиграции, и сами являлись офицерами и генералами царской, а затем белых армий. Поэтому именно офицерская тема оказалась хорошо представлена в их трудах. Общими для них являлись взгляды на кадровое офицерство как на носителя идеала патриотизма, главного выразителя и защитника идеи российской имперской государственности, в принципе не подлежавшего критике. Его внутренние проблемы принято было связывать с пороками правительственной политики в отношении армии, либо с недостатками конкретных военачальников.

Деятельность командного состава в контексте боевой работы армии в годы Первой мировой войны рассматривалась рядом авторов в связи с изложением хода военных действий25. Вопрос о потерях среди офицеров и их влиянии на качество командования поднимался в работе генерала В.В. Чернавина26. Состоянию и настроениям офицерского корпуса накануне революции уделял внимание в своих знаменитых воспоминаниях-исследовании А.И. Деникин27. Его критик и оппонент генерал Н.Н. Головин, исходя из порядка комплектования и подготовки командного состава, а также возможностей его пополнения, обосновал характер и направленность социальной трансформации офицерского корпуса периода войны и его поведение в условиях революции28. Особое внимание исследователей-эмигрантов привлекали позиция и роль вождей армии и офицерства в борьбе политических сил в 1917 г., их положение и выбор в ходе развития гражданского конфликта29. В качестве типичных для них тенденций следует указать стремление представить Белое движение как закономерный выбор лучшей части офицерства, продолжение его патриотической миссии. Вместе с тем

25 Данилов Ю.Н. Россия в Мировой войне: 1914-1915. Берлин, 1924; Керсновский A.A. История русской армии. Т. 3-4. М., 1994.

26 Чернавин В.В. К вопросу об офицерском составе старой русской армии к концу ее существования // Военно-исторический журнал. 1999. Ks 5-6.

11 Деникин А.И. Очерки русской смуты. Т. 1-2. М., 1991.

28 Головин H.H. Военные усилия России в мировой войне. Жуковский; М., 2001.

и Милюков П.Н. Россия на переломе. Большевистский период русской революции. В 2-х т. Париж, 1927; Он же. История второй русской революции. М., 2001. Головин H.H. Российская контрреволюция в 1917 - 1918 годах. Ч. I-V. Рига, 1937; Зайцов A.A. 1918: Очерки из истории русской Гражданской войны. Жуковский; М., 2006.

авторы признавали, что «офицерский» облик антибольшевистского сопротивления сужал его социальную базу. Отличительной чертой этих трудов являлось заметное присутствие субъективного фактора в оценках событий, явлений, лиц, так как взгляды и отношение к ним авторов во многом объяснялись личным участием в событиях революции и Гражданской войны.

С течением времени тема старой российской армии не покидала страниц эмигрантской печати, но уже была представлена в основном мемуарным жанром. Среди работ авторов, принадлежащих ко второй волне эмиграции, могут быть выделены биографические справочники чинов команд!юго состава белых армий, увидевшие свет уже в постсоветской России30.

С уверенностью можно сказать, что взгляды, сформировавшиеся в историческом наследии русского зарубежья, оказали определяющее воздействие и на исследования зарубежных историков. В западной историографии интерес к проблеме русского офицерского корпуса начала XX в. возникал, так или иначе, в связи с изучением политической жизни России периода революции и Гражданской войны. Работы П. Кенеза и М. Майзеля, отразившие социально-политические настроения и активность офицерства и в частности его элиты -офицеров Генерального штаба, содержали вывод о том, что накануне революции его представители в лице высшего командования были вовлечены в политический конфликт между думской оппозицией и правительством31. Зарубежные исследователи корниловского выступления, также следуя за эмигрантской концепцией, склонялись к заключению об имевшей место «путанице» либо явной провокации со стороны Керенского и отвергали возможность нелояльности Корнилова, движимого патриотическими устремлениями32. Некоторые иностранные ученые обращались к анализу особенностей российского офицерского корпуса как социальной группы в свете его роли в создании антибольшевистского вооруженного сопротивления в годы Гражданской войны33. Среди них стоит выделить работу британского

30 Рутыч Н Н. Биографический справочник высших чинов Добровольческой армии и Вооруженных сил Юга России: Материалы к истории Белого движения. М., 2002; Он же. Белый фронт генерала Юденича: Биографии чинов Северо-Западной армии. М., 2002.

31 Kenez P. A Profile of the Prerevolutionaiy Officer corps // California Slavic Studies. Berkley; Los Angeles; L., 1973; Mayzel M. Generals and Revolutionaries: The Russian General Staff during the Revolution: A Study in the Transformation of Military Elite. Osnabnick, 1979.

32 Катков Г.М. Дело Корнилова. M., 2002; Munck J.L. The Kornilov Revolt. A Critical Examination of Sources and Resaerch. Aarhus, 1987.

53 Kenez P. The First Year of the Volonteer Army: Civil War in South Russia, 1918. Berkley; Los Angeles; L., 1971; Luckett R. The White Generals: An Account of the White Movement and Civil War in Russia. L., 1971.

историка Р. Лакетта, рассматривавшего сложную внутреннюю неоднородность офицерства и его пути к контрреволюционной оппозиции.

Новый этап развития отечественной исторической науки, начавшийся в 1990-х гг. знаменовал кардинальные перемены в интересах историков, направленности их поисков, методологии. Характерными его чертами являлись отказ от традиционных подходов советской эпохи, возможность обращаться к ранее недоступным документальным материалам, попытки переосмыслить на их основе наиболее острые моменты отечественной истории и, как следствие, заметная политизация научных исследований. Общий рост интереса наблюдался в отношении проблем недостаточно раскрытых прежней историографией: военного потенциала царской России и оборонной политики правительства, роли военных верхов в политической борьбе накануне и в ходе революции, истории Первой мировой и Гражданской войн. Об этом свидетельствуют материалы научных конференций, сборников статей и коллективных монографий34. Однако именно труды по этой сложной проблематике испытали на себе такие негативные тенденции, свойственные постсоветской историографии, как чрезмерная социально-политическая позиционированность, недооценка научного наследия советского периода и, в противоположность тому, некритичное восприятие выводов и установок, утвердившихся в западной и эмигрантской литературе.

Знаковым событием нового периода может считаться появление двух монографий C.B. Волкова целиком посвященных офицерству российской императорской армии35. Первая книга, охватывавшая период с XVII в. до 1917 г., содержала богатый фактический и статистический материал и освещала самый широкий спектр вопросов, связанных с комплектованием армии командным составом, подготовкой

34 Исторические исследования в России. Тенденции последних лет. М., 1996; Россия: международное положение и военный потенциал в середине XIX - начале XX века: Очерки. М., 2003; Первая мировая война: дискуссионные проблемы истории. М., 1994; Последняя война Российской империи: Россия, мир накануне, в ходе и после Первой мировой войны по документам российских и зарубежных архивов: материалы Международной научной конференции 7-8 сентября 2004 года. М., 2006; Происхождение и начальный этап гражданской войны. 1918 год. Международная научная конференция: Материалы 2-й сессии, 28-30.V. 1993 г. М., 1994; 1917 год в судьбах России и мира. Февральская революция: Or новых источников к новому осмыслению. М., 1997; 1917 год в судьбах России и мира. Октябрьская революция: От новых источников к новому осмыслению. М., 1998; Белое движение на Юге России (19171920): неизвестные страницы и новые оценки: неизвестные страницы и новые оценки: Материалы «круглого стола», февраль 1995 г. М., 1997; Гражданская война в России: события, мнения, оценки. М., 2002.

35 Волков C.B. Русский офицерский корпус. М., 1993; Он же. Трагедия русского офицерства М., 2001.

офицеров, прохождением ими службы, касалась их социального облика, идеологии и морали. В подходах же к социальному анализу со всей очевидностью прослеживалось влияние традиций дореволюционной и эмигрантской литературы. Характеризуя специфику места офицерства во внутренней структуре российского общества, автор настаивал на его внеклассовой природе, более того, представлял его как звено, связывавшее все слои населения с господствующим сословием -дворянством. Сложные трансформационные процессы периода Первой мировой войны на страницах этой работы практически не были затронуты. Вторая книга Волкова, вышедшая спустя несколько лет была посвящена судьбам российского офицерства в годы Гражданской войны. Построенная преимущественно на эмигрантском мемуарном наследии эта работа основное внимание уделяла участию офицеров в Белом движении, которое по логике повествования являлось естественным наследником российской государственности и воинской традиции.

В научных изысканиях 1990-2000-х гг. проблематика российского офицерского корпуса начала XX в. пользовалась устойчивым интересом и отличалась достаточной широтой. Офицерство как социокультурная общность рассматривалось в целом ряде публикаций и диссертационных работ36. В свою очередь, политические настроения представителей офицерского корпуса, факты их участия в политической жизни России получали весьма скромное отражение. Предметом монографических исследований К.Ф. Шацилло и О.Р. Айрапетова являлось взаимодействие высшего военного командования с политическими кругами страны накануне и в годы мировой войны37, при этом раскрывались источники политических настроений военной верхушки, которые сыграли решающую роль в момент революционного переворота. Представленческие модели российской военной элиты в сфере международного положения и анализа внешних угроз в начале XX в. и восприятие хода Первой мировой войны в среде командования и

56 Чувардин Г.С. Офицеры русской гвардии. Образ жизни, привычки, традиции. Орел, 2005; Морихин В.Е. «Офицера, не умеющего держать себя, полк не потерпит в своей среде». Забытые традиции русского офицерского корпуса // Военно-исторический журнал. 2004. № 1. Синюков В.А. Нравы и ценностные ориентации дореволюционного офицерства конца XIX - начала XX веков: (Опьгт этико-исторического исследования) : дис. ... канд. фил. наук. Саранск, б/г; Холманских А.Е. Кодекс чести русского офицера (Корпоративная этика и нормы социального поведения, конец XIX - начало XX веков). : дис. ... канд. ист. наук. M., 1999; Минаков С.С. Лейб-гвардии Семеновский полк: 1914-1924 гг. (элитарная социокультурная корпорация в условиях войны и революции): дис. ... канд. ист. наук. Орел, 2006.

37 Шацилло К.Ф. От Портсмутского мира к Первой мировой войне. Генералы и политики. М., 2000; Айрапетов O.P. Генералы, либералы и предприниматели: работа на фронт и революцию. 1907-1917. М., 2003.

офицеров Генерального штаба стали темой работ ЕЛО. Сергеева и диссертационного исследования В.В. Черниловского38.

Вопросы, связанные с боевой и служебной деятельностью офицерского корпуса периода Первой мировой войны, его социальными и в первую очередь профессиональными качествами до настоящего времени не являлись предметом целенаправленного изучения. Основное внимание уделялось формальной стороне организации комплектования армии военного времени офицерским составом: состоянию резерва, подготовке пополнений, их статистическим характеристикам39. При этом попытки оценить офицерство военного времени как социальный феномен оставались весьма редким явлением40.

Значительно больший интерес исследователей вызывало офицерство в качестве субъекта социально-политического конфликта в революционных событиях 1917 г. Положение офицерского корпуса в результате переворота нашло отражение в работах, посвященных как процессам, охватившим в революционные месяцы русскую армию в целом41, так и роли войск в отдельных эпизодах революции42. Отдельные авторы обращались к деятельности Временного правительства в области военной политики и управления вооруженными силами43. Общественная и политическая активность представителей

38 Сергеев Е Ю. Предстааленческие модели российской военной элиты начала XX веха // Военно-историческая антропология. Ежегодник, 2002. Предмет, задачи, перспективы развития. М., 2002; Его же. Геополитические представления военной элиты России накануне Первой мировой войны // Военно-историческая антропология. Ежегодник, 2005/2006. Актуальные проблемы изучения. М., 2006; Черниловский A.A. Первая мировая война в сознании военной элиты России : дис.... канд. ист. наук. Брянск, 2005.

39 Зуев М.Н. К вопросу о подготовке офицеров запаса в России. Конец XIX - начало XX века // Военно-исторический журнал. 2008. №2; Коровин В.М., Свиридов В.А. Особенности восполнения офицерского состава в России 1914-1917 гг. // Военно-исторический журнал. 2004. № 2; Курдюк A.A. Комплектование и расстановка офицерского корпуса русской армии в годы Первой мировой войны : дис. ... канд. ист. наук. М., 1998.

40 Чернобаев A.A. Человек на войне; эволюция общественно-политических взглядов на примере биографии А.И. Тодорского // Последняя война Российской империи; Россия, мир накануне, в ходе и после Первой мировой войны по документам российских и зарубежных архивов. М., 2006; Константинов С В., Оськин М.В. Русские офицеры военного времени. 1914-1917 гг. // Вопросы истории. 2009. № 8.

41 Жилин А.П. К вопросу о морально-политическом состоянии русской армии в 1917 г. // Первая мировая война: дискуссионные проблемы истории. М., 1994; Кузнецов ДА. Офицерский корпус России, февраль - август 1917 г. : дис. ... канд. ист. наук. Воронеж, 2001; Солнцева С.А. 1917: кадровая политика революции в российской армии // Отечественная история 2004. № 3; Жебровский С.С. Высший командный состав русской армии весной 1917 года П Вестник Санкт-Петербургского университета. Сер. 2. 2007. Вып. 2.

42 Чапкевич Е.И. Русская гвардия в Февральской революции // Вопросы истории. 2002. № 9; Чиняков М.К. Мятеж в Ля-Куртин // Там же. 2004. № 3.

43 Сенин A.C. Военное министерство Временного правительства. М., 1995; Солнцева С.А. Комиссары в армии революционной России (февраль 1917 г. - март 1918 г.) // Отечественная

офицерства в тот период весьма ярко проявилась в связи с некоторыми знаковыми явлениями в жизни армии и страны. Темой многих публикаций стала кампания по формированию ударных частей из добровольцев фронта и тыла44. В ряде трудов рассматривались инициативы политической самоорганизации офицерства, выразившиеся в создании военно-патриотических союзов, в частности, действовавшего при Ставке Союза офицеров армии и флота45.

В центре внимания исследователей новейшего периода находятся всевозможные аспекты участия представителей офицерства в антисоветском сопротивлении. Руководящую роль военных и решающее значение военного фактора в формировании Белого движения так или иначе признавали все его исследователи46. Организационная структура вооруженных формирований Белого движения и персональный состав командования получили отражение в ряде справочных изданий47. Внимание ряда специалистов привлекал социально-политический феномен белого офицерства, его моральный и психологический облик48.

история. 2002. № 3; Кавтарадзе А.Г. Николаевская академия при Временном правительстве // Военно-исторический журнал. 2002. № 9.

44 Росс Н.Г. Ударные части русской армии (весна-лето 1917 г.) // Новый часовой. 1994. № 2; Шахов А. Георгиевские части Российской армии. 1916-1917 // Цейхгауз. №4 (1/1995); Кибовский А. Революцией призванные. Ударные революционные батальоны из волонтеров тыла. 1917. И Цейхгауз. № 8 (2/1998); Маслаков А. Предшественники Добровольческой армии // Белая гвардия. Вып. № 2. 1998; Иванов Д. «Рожденный на заре свободы - за нее умрет...» Части смерти в русской армии 1917 г.// Военный сборник. Статьи и публикации по российской военной истории до 1917 г. М., 2004; Солнцева С.А. Ударные формирования русской армии в 1917г.// Отечественная история. 2007. № 2.

45 Копылов H.A. «Союз офицеров армии и флота» в России периода февральской революции: формирование, программа, тактика : дис. ... канд. ист. наук. М., 2001; Абинякин P.M. Военно-патриотические организации 1917 года: к предыстории белого движения // Белая армия. Белое дело. Исторический науч.-поп. альманах. № 6. Екатеринбург, 2002; Кожевин В.Л. Деятельность Союза офицеров армии и флота (май - август 1917 г.)// Вопросы истории. 2005. № 9.

46 Бровкин В Н. Россия в Гражданской войне: власть и общественные силы // Вопросы истории. 1994. № 5; Белое движение на Юге России (1917-1920): неизвестные страницы и новые оценки: Материалы «круглого стола», февраль 1995 г. М., 1997; Ушаков А.И., Федюк В.П. Гржданская война: новое прочтение старых проблем // Исторические исследования в России. Тенденции последних лет. М., 1996; Бордюгов Г.А., Ушаков А.И., Чураков В.Ю. Белое дело. Идеология, основы, режимы власти: Историографические очерки. М., 1998; Цветков В.Ж. Белые армии юга России. М,, 2000; Карпенко C.B. Очерки истории Белого движения на юге России (1917-1920 гг.). М., 2003; Зимина В.Д. Белое дело взбунтовавшейся России. Политические режимы Гражданской войны. 1917-1920 гг. М.,2006.

47 Волков C.B. Белое движение в России: организационная структура (материалы для справочника). М., 2000, Волков Е.В., Егоров Н,Д., Купцов И.В. Белые генералы Восточного фронта Гражданской войны: Биографический справочник. М., 2003.

48 Ипполитов Г.М. Морально-психологическое состояние офицеров Добровольческой армии в период ее формирования (ноябрь 1917 - февраль 1918 гг.): к постановке проблемы // Армагеддон. Кн. 9. М.: Сигналь, 2001; Абинякин P.M. Офицерский корпус Добровольческой армии: социальный состав, мировоззрение. 1917-1920 гг. Орел, 2005; Войнов В.М. Офицерский корпус белых армий на востоке страны (1918-1920 гг.) // Отечественная история. 1994. № 6;

В их числе следует выделить работы P.M. Абинякина, отмечавшего в добровольческом офицерстве специфические черты, свойственные маргинальному сообществу. В жанре исторической биографии представители российского офицерства в основном были представлены в жизнеописаниях видных военачальников белых армий49.

Крупным явлением современной историографии стала школа изучения офицерского корпуса и военных специалистов начала XX в., сложившаяся под руководством С.Т. Минакова. В его трудах поставлена и решается проблема социальной и профессиональной адаптации бывших офицеров императорской армии к новому социально-политическому строю30.

Приведенный анализ позволяет констатировать, что в исторической литературе затрагивались многие стороны и аспекты проблемы офицерского корпуса российской армии предреволюционной эпохи. Вместе с тем отсутствуют обобщающие труды, в которых получило бы рассмотрение качество вооруженных сил как производное от состояния дореволюционного российского общества. Малоизученным остается вопрос о профессиональном облике российского офицерства в годы Первой мировой войны и его ответственности за результаты борьбы армии на фронтах. До настоящего времени процессы социальной и политической трансформации, происходившие внутри офицерского корпуса в военный период, не стали темой систематического, комплексного исследования и требуют критического разбора и осмысления на основе накопленного научного материала и возможно широкого круга источников.

Целью настоящего исследования является изучение динамики социального и политического облика офицерского корпуса российской армии в период Первой мировой войны и революции, процесса трансформации взглядов и мотивации политического выбора и поведения представителей офицерства в условиях начала

Волков Е В. Под знаменем белого адмирала. Офицерский корпус вооруженных формирований A.B. Колчака в период Гражданской войны. Иркутск, 2005.

49 Португальский P.M., Алексеев П.Д., Рунов В.А. Первая мировая в жизнеописаниях русских военачальников. М., 1994; Ипполитов Г.М. Деникин. М., 2000; Ушаков А.И., Федюк В.П. Лавр Корнилов. М., 2006; Кириенко Ю.К. Алексей Максимович Каледин // Вопросы истории. 2001. № 3; Цветков В.Ж. Лавр Георгиевич Корнилов // Вопросы истории. 2006. № 1; Он же. Николай Николаевич Юденич // Вопросы истории. 2002. № 9; Белов Е.А. Барон Унгерн фон Штернберг: Биография. Идеология. Военные походы. 1920-1921 гг. М., 2003; Ганин A.B. Атаман А.И. Дутов. М., 2006; Он же. Судьба генерального штаба полковника Ф.Е. Махина // Военно-исторический журнал. 2006. № 6.

м Минаков С.Т. За отворотом маршальской шинели. Орел, 1999; Он же. Военная элита 20-30-х годов. М., 2004.

революционного переустройства государства и развития гражданского конфликта.

В соответствии с объектом, предметом и целью были определены задачи исследования:

- раскрыть социальный и политический облик офицерского корпуса российской армии начала XX века;

- установить причины, сущность и последствия изменений в составе офицерского корпуса и его политических взглядах и настроениях в ходе Первой мировой войны;

- проследить рост оппозиционного потенциала в настроениях различных групп офицерства и выявить его основные направления накануне революции 1917 г.;

- определить роль и место офицерства и военной элиты в революционных событиях 1917 г.;

- проанализировать основные факторы, определившие мотивацию и характер политического поведения представителей офицерского корпуса в условиях развития гражданского конфликта в России;

- рассмотреть обстоятельства открытых политических выступлений военных в период перерастания политической конфронтации в обществе в гражданскую войну;

- исследовать характер и направления трансформации политических взглядов и поведения представителей офицерского корпуса в условиях слома старой армии.

Хронологические рамки исследования охватывают период от начала Первой мировой войны в августе 1914 г. до заключения Брестского мира и демобилизации старой армии весной 1918 г., положившей конец существованию офицерского корпуса как сословно-профессиональной корпорации. При этом возможно полное раскрытие проблемы и решение поставленных задач требовали выхода за обозначенные хронологические рамки. Главным образом, это относится к освещению развития офицерского корпуса российской армии и его социального и политического облика в предвоенные годы.

Территориальные рамки исследования охватывают пространство Российской империи и в первую очередь районы концентрации воинских контингентов, а также территории иностранных государств, где российская армия вела боевые действия в период Первой мировой войны.

Теоретико-методологическая основа исследования представлена системой методов и теоретических принципов исторической науки.

Среди общенаучных принципов ведущее место занимают принцип объективности, предполагающий непредвзятый подход к анализу

изучаемых проблем; принцип историзма, в основе которого лежит показ явлений в развитии и контексте исторической обстановки, вынесение суждений с учетом, доминировавших в соответствующий период императивов, взглядов и представлений; принцип детерминизма, утверждающий взаимообусловленность исторических явлений и процессов, наличие причинно-следственных связей между ними; принцип системности, в соответствии с которым объект изучения рассматривается как сложная совокупность элементов, генетических и функциональных связей.

Среди специально-исторических методов для более полного раскрытия темы диссертации использовались проблемно-хронологический метод, который предполагает расчленение широкой темы на ряд проблем, рассматриваемых в соответствии с хронологической последовательностью событий, историко-генетический метод, ориентирующий на изучение причин происхождения явлений, личностно-психологический метод, дающий возможность учитывать личностные факторы и их влияние на деятельность групп и сообществ. В работе над темой также принимались во внимание подходы, выработанные в рамках такого сравнительно молодого направления исторической науки как военно-историческая антропология (выявление того общего и особенного, что во всех войнах влияет на психологию социума в целом и армии в частности; анализ ценностей, представлений, традиций всех социальных слоев в контексте назревания и хода войны, реконструкция совокупности факторов, влияющих на формирование и эволюцию психологии участников войны)51.

Круг вопросов, объединяемый проблемой исследования, соприкасается с рядом научных дисциплин: политологией, социологией, психологией. Это обусловило применение в работе междисциплинарного подхода. Так, изучение места и эволюции социальной группы (применительно к настоящему исследованию -офицерского корпуса армии) в политической жизни и политических процессах, происходивших в России в начале XX в. потребовало использования ряда основополагающих категорий современной политологии.

Характеристика политического облика офицерства оказалась бы невозможной без использования категории политической культуры, понимаемой как совокупность индивидуальных позиций и ориентации участников данной политической системы. Указанные индивидуальные

51 Сенявская Е С. Военно-историческая антропология - новая отрасль исторической науки // Отечественная история. 2002. № 4. С. 135-145.

ориентации, включают в себя по крайней мере три важнейших элемента: истинное или ложное знание о политических объектах и идеях (познавательная ориентация); чувство связи, либо наоборот противодействия в отношении политических объектов (аффективная ориентация); суждения и мнения о политических объектах (оценочная ориентация). В современной отечественной историографии уже имеется определенный опыт реконструкции ментальности и анализа поведения больших общественных групп в России периода Первой мировой войны с учетом этих взглядов52.

Не менее важной составляющей политического облика социальной группы следует считать черты политического поведения или политического участия. Данные категории, выработанные в рамках поведенческого подхода предполагают индивидуальные или групповые действия с целью влияния на власть любого уровня. В ходе анализа динамики политического облика офицерского корпуса наиболее зримым ее проявлением являлись сдвиги в понимании представителями офицерства допустимых форм и пределов собственного участия в политической жизни.

Источниковую базу исследования составляют как опубликованные материалы, так и ранее не публиковавшиеся источники, выявленные в фондах ряда центральных архивов: Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ), Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА), Российском государственном военном архиве (РГВА), Научно-исследовательском отделе рукописей Российской государственной библиотеки (НИОР РГБ).

Для исследования состояния и деятельности офицерского корпуса российской армии периода Первой мировой войны были использованы документы центральных военных учреждений России и крупнейших войсковых штабов. В них получили отражение вопросы мобилизации офицерского резерва и подготовки пополнений командного состава в ходе войны (РГВИА. Ф. 2000 - Главное управление Генерального штаба, 725 - Главное управление военно-учебных заведений), служебная и боевая деятельность офицеров на фронте и в тылу, реакция лиц командного состава на политический переворот февраля 1917 г., взаимоотношения командования Действующей армии с Временным правительством и положение офицерства в условиях разложения армии (РГВИА. Ф. 366 - Военный кабинет министра-председателя и верховного главнокомандующего и Политическое управление Военного

52 Поршкева О С. Крестьяне, рабочие и солдаты России накануне и в годы Первой мировой войны. М., 2004; Асташов А.Б. Русский крестьянин на фронтах Первой мировой войны // Отечественная история. 2003. № 2

министерства, 372 - Секретарская часть при военном министре, 2003 -штаб Верховного главнокомандующего (Ставка), 2067 - штаб главнокомандующего войсками Юго-Западного фронта, 1343 - Штаб Петроградского военного округа на театре военных действий, 1606 -Штаб Московского военного округа).

В обширнейшем фонде Ставки имеются документы, характеризующие политическую активность офицерства весной-летом 1917 г., в частности инициативы по формированию на фронте добровольческих частей, созыв офицерского съезда и создание «Союза офицеров армии и флота». Позиция высшего командования по отношению к Октябрьскому перевороту ярко представлена в оперативной переписке Ставки со штабами фронтов и округов. Не менее важными для работы над проблемой, поставленной в настоящем исследовании, являются документы Военного кабинета министра-председателя и Верховного главнокомандующего и Политического управления Военного министерства, отражающие большинство аспектов политической обстановки в войсках в 1917 г. и в связи с ней различные примеры политического позиционирования офицерства. Среди них особый интерес представляют впервые вводимые в научный оборот офицерские проекты и предложения по реформированию армии, подававшиеся на имя военного министра. Документы этого фонда дают достаточно полную картину участия представителей офицерства в деятельности военно-патриотических союзов и организации добровольческой кампании. Фонды нескольких добровольческих частей (РГВИА. Ф. 16108 - Стрелковый увечных воинов полк, 15431 -Славянский ударный полк, 8002 - 1-й Георгиевский запасный полк, 14993 - Дивизион смерти Кавказской кавалерийской дивизии) позволяют получить данные об их роли в политических событиях 1917 г.

Огромный комплекс документов, связанных с усилением антидемократической оппозиции высшего военного командования летом 1917 г. сосредоточен в следственном деле Л.Г. Корнилова (ГАРФ. Ф. 1780 - чрезвычайная комиссия для расследования дела о бывшем верховном главнокомандующем генерале Л.Г. Корнилове и его соучастниках). Среди них значение для исследования имеют не только официальные материалы, раскрывающие деятельность Ставки и лично Корнилова в дни выступления, но и многочисленные свидетельства вовлеченных в него офицеров, которые демонстрируют их отношение к властям, командованию, процессам, происходящим в стране и в армии. Начальный период формирования антибольшевистского движения на юге России освещают документы штаба Добровольческой армии и некоторых ее частей (РГВА, фонды 39540 - штаб главнокомандующего

Русской армией (бывший штаб главнокомандующего Добровольческой армией, штаб главнокомандующего Вооруженным силами на Юге России), 39720 - штаб Добровольческой армии, 39752 - штаб 1-го ударного генерала Корнилова полка). Приказы по армии, приказания частям, донесения командиров, сводки отделов штаба, фрагменты дневника военных действий Корниловского полка помогают глубже исследовать социальный феномен добровольческого офицерства.

В фондах центральных органов военного управления Советского правительства собраны основные нормативные документы, определившие правовое и служебное положение офицерства в период демократизации и слома старой армии (РГВ А. Ф. 1 - управление делами (бывшая Канцелярия) Народного комиссариата по военным делам). В них же получила отражение кадровая политика Советской власти в отношении военных специалистов - бывших офицеров при формировании вооруженных сил республики.

Для изучения общественно-политических настроений, имевших место в среде офицерства российской армии накануне и в годы Первой мировой войны большое значение имели документы подразделений жандармерии, осуществлявших политический надзор в войсках, и органов военной и полицейской цензуры, занимавшихся в период войны систематической перлюстрацией корреспонденции, отправляемой из Действующей армии в тыловые районы (ГАРФ. Ф. 102 - Департамент полиции Министерства Внутренних Дел, 218 - Варшавская крепостная жандармская команда. РГВИА. Ф. 13835 - Центральное военное почтово-телеграфное контрольное бюро при ГУГШ). Выдержки из писем офицеров, приводимые в цензорских отчетах, раскрывают основные тенденции настроений авторов, их колебания и подоплеку, а вместе с ними и важнейшие проблемы, волновавшие фронтовиков.

Решению поставленных исследовательских задач способствовали неопубликованные источники личного происхождения, хранящиеся в архивных фондах. Благодаря воспоминаниям офицеров - участников Первой мировой войны удалось значительно дополнить детали облика офицерства, его жизни и службы в условиях армии военного времени (РГВИА. Ф. 260 - Воспоминания солдат и офицеров русской армии). Весьма важные для исследования сюжеты представлены в офицерских воспоминаниях из собрания документов эмигрантов Русского заграничного исторического архива в Праге (ГАРФ. Ф. Р-5881 -Коллекция отдельных документов эмигрантов, Р-5895 -Харжевский В.Г.). В записках С.Н. Гернберга, Б. Ильвова, П. Назимова, И.Ф. Патронова, С.Н. Ряснянского, Д.И. Ходнева, В.Г. Харжевского нашли отражение революционные события февраля и октября 1917 г., роль и место в них представителей офицерства, обстоятельства их

выбора в пользу антисоветского сопротивления. Свидетельства о таком заметном направлении политической активности военных, как участие в деятельности офицерских организаций и союзов, оставили в своих воспоминаниях Б.А. Энгельгардт и Л.Н. Новосильцев (НИОР РГБ. Ф. 218 - Отдел рукописей. ГАРФ. Ф. Р-6422 Воспоминания полковника Новосильцева Л.Н.). Ряд документов и писем, хранящихся в персональных фондах видных деятелей Белого движения, освещают начальный период организации антисоветского сопротивления на юге России, руководящую роль представителей генералитета и сложности их взаимоотношений (ГАРФ. Ф. Р-5827 - Деникин А.И.; Р-5829 -Лукомский A.C.). В ряде фондов содержатся богатые коллекции публикаций белогвардейской и эмигрантской прессы о начальном этапе формирования Белого движения (ГАРФ. Ф. Р-5856 - Милюков П.Н., Р-6435 - Белогвардейские и эмигрантские газеты, журналы, статьи, воспоминания и другие материалы о генерале Алексееве М.В.). Наконец, значительный интерес для нашего исследования представляют документы, освещающие действия революционных войск против контрреволюционных формирований в декабре 1917 - январе 1918 гг. (ГАРФ. Ф. 8415 - Антонов-Овсеенко В.А.).

Важным компонентом источниковой базы исследования являются опубликованные документы.

Среди них в качестве самостоятельных групп источников необходимо указать законодательные акты и документы официального делопроизводства, регламентировавшие прохождение службы лицами офицерского состава: «Приказы по Военному ведомству», «Приказы Верховного главнокомандующего», «Высочайшие приказы о чинах военных» и др. Анализ социальных характеристик офицерского корпуса и их динамики в предвоенный период и во время войны производился на основе материалов военной статистики и специальных статистических исследований53. Специфическим источником следует считать дореволюционную и эмигрантскую военную публицистику, отразившую различные сферы жизни российского офицерства54.

53 Военно-статистический ежегодник армии за ... 1910-1912. СПб., 1911-1914; Режепо П.А.

Статистика генералов. СПб., 1903; Режепо П.А. Статистика полковников. СПб., 1905; ОберучевК.М. Наши командиры. Опыт статистического исследования служебного движения офицеров. Киев, 1910; Россия в мировой войне 1914-1918 гг. (в цифрах) М,, 1925. " Бутовский Н.Д. Повести из современной офицерской жизни. СПб., 1914; Галкин М.С. Новый путь современного офицера. СПб., 1907; Грулев М.В. Злобы дня в жизни армии. Брест-Литовск, 1911; Оберучев К М. Офицеры в Русской революции // Военно-исторический журнал. 1998. № 2; Какая армия нужна России? Взгляд из истории. (Российский военный сборник. Вып. 9) М , 1995; Офицерский корпус русской армии. Опыт самопознания. (Российский военный сборник. Вып. 17) М., 2000; Хочешь мира, победи мятежевойну! Творческое наследие Е.Э. Месснера. М., 2005.

Начало документальным публикациям по проблеме было положено в 1920-30-х гг. советскими историческими журналами «Красный архив» и «Красная летопись»55. В течение длительного периода в центре внимания отечественных публикаторов находилось революционное движение в армии накануне и в разгар политических потрясений 1917 г., а также контрреволюционная деятельность военного командования. Данного направления придерживались и составители документальных сборников, вышедших в 1950-1980-х гг.56, однако большой объем представленных в них документов позволял серьезно расширить картину состояния войск, выявить примеры различных настроений и активности командного состава. Благодаря ряду публикаций, получили известность документы, послужившие основой такого явления, как революционное ударничество и отразившие ход кампании по формированию воинских частей из добровольцев57.

В работе над исследованием использовались материалы крупных общественных форумов 1917 г., изданные как по горячим следам событий, так и впоследствии58. Наряду с ними следует выделить, акты центральной Советской власти и приказы Верховного главнокомандующего, направленные на демократизацию армии, а также различные документы, относящиеся к организации вооруженной борьбы с контрреволюцией и развитию гражданского конфликта на юге

55 Революционное движение в войсках во время мировой войны // Красный архив. 1923. №4; Верховное командование в первые дни революции // Там же. 1924. № 5; Февральская революция 1917 года (Документы ставки верховного главнокомандующего и главнокомандующего армиями северного фронта) // Там же. 1927. № 2; Экспедиция ген. Иванова на Петроград // Там же. 1926. №4 (17); Ген. Алексеев и Времен. Комитет Государственной Думы // Там же. 1922. №2; К истории корниловщины // Красная летопись. 1924. № 1; На фронте в предоктябрьские дни (по секретным материалам ставки) // Там же. 1923. №6.

5(1 Высший подъем революции 1905-1907 гг. Вооруженные восстания: Ноябрь-декабрь 1905 г. Ч. 1-3. М , 1955-1956; Рабочее движение в Петрограде в 1912-1917 гг. Документы и материалы. Л., 1958; Революционное движение в армии и на флоте в годы Первой мировой войны. 1914 -февраль 1917 г. М., 1966; Революционное движение в военных округах, март 1917 г. - март 1918 г. М., 1988; Революционное движение в русской армии. 27 февраля - 24 октября 1917 г. М., 1968; Октябрьская революция и армия 25 октября 1917 г. - март 1918 г. М., 1973; Войсковые комитеты действующей армии. Март 1917 г. - март 1918 г. М., 1982; Военно-революционные комитеты действующей армии. 25 октября 1917 г. —март 1918 г. М., 1977.

57 Ознобишин Д.В. О попытках Временного правительства России реорганизовать армию. Документы. // Исторический архив. 1961. № 4, Добровольческая кампания в русской армии 1917 г.: некоторые документы II Белая армия. Белое дело. № 9. Екатеринбург, 2002.

58 Стенографический отчет заседаний Всероссийского съезда офицерских депутатов армии и флота в г. Петрограде. С 8 по 27 мая 1917 г. Пг„ 1917; Отчет о Московском совещании общественных деятелей 8-10 августа 1917 года. М., 1917; Государственное совещание. Стенографический отчет. М.; Л., 1930.

России59. Некоторые важные документы, касающиеся этапа становления Белого движения, увидели свет и в эмигрантской печати60.

Крупным событием в области документальных публикаций 19902000-х гг. следует считать издание материалов следственных дел Л.Г. Корнилова и A.B. Колчака61, рисующих обстановку политической борьбы вокруг вооруженных сил в 1917 г., а вместе с тем роль и позицию в ней главных действующих лиц. Среди публикаций последних лет необходимо отметить тематические сборники, посвященные известным военачальникам белых армий C.J1. Маркову, В.О. Каппелю, М.Г. Дроздовскому, Р.Ф. Унгерну62, в которых представлены документы, раскрывающие служебный и боевой путь офицеров, типичные и особенные черты их профессионального и социально-политического облика.

Отдельным комплексом источников, использованных при работе над темой исследования, является периодическая печать. В дореволюционных военных изданиях («Разведчик», «Офицерская жизнь», «Братская помощь», «Военный мир», «Военный сборник») постоянно поднимались проблемы офицерства, его службы и быта, причем нередко в критических тонах. Ведущая российская военная газета «Русский инвалид», помещала официальную информацию, вела обширную переписку с корреспондентами в армии и была, своего рода, рупором военно-политического руководства. С началом войны основной темой военной печати становится собственно борьба армии на фронте, временно оттеснив военно-социальные проблемы на второй план. Особую категорию периодики военного времени составляла фронтовая печать («Наш вестник», «Боевые новости», «Вестник X армии», «Известия штаба XI армии», «Вестник Особой армии»), которая являлась единственным официальным информатором войск на театре военных действий.

59 Декреты Советской власти. Т.1. 25 октября - 1917 г. - 16 марта 1918 г. М., 1957; Директивы Главного командования Красной Армии 1917-1920. М., 1969; Директивы командования фронтов Красной Армии 1917-1921. Т.1. Ноябрь 1917 г. - март 1919 г. М., 1971; Борьба за власть Советов на Дону 1917-1920. Ростов-на-Дону, 1957; Борьба за Советскую власть на Кубани 1917-1920. Краснодар, 1957.

60 Архив русской революции. Изд И В. Гессена. Т. V. - Берлин, 1922. - С. 345-357; Белое дело. Летопись белой борьбы. Т.1. Берлин, 1926. - С. 77-82.

61 Дело генерала Л.Г. Корнилова. Материалы чрезвычайной комиссии по расследованию дела о бывшем Верховном главнокомандующем генерале Л.Г. Корнилове и его соучастниках. Август 1917 г. - июнь 1918 г. В 2-х томах. М., 2003; Верховный правитель России: документы и материалы следственного дела адмирала A.B. Колчака. М., 2003.

62 Марков и марковцы. М., 2001; Каппель и каппелевцы. М., 2007; Дроздовский и дроэдовцы. М., 2006; Барон Унгерн в документах и мемуарах. М., 2004.

Революционный переворот 1917 г. привел к значительной активизации печатных органов, признаком деятельности которых стала яркая ангажированность в духе основных партийных течений. Так, в освещении острейших политических проблем, в частности, проблемы войны и мира, состояния армии и политической борьбы внутри нее наблюдался весь спектр взглядов и мнений от либеральных и оборонческих («Новое время», «Русские ведомости», «Утро России») до социалистических и большевистских, антивоенных («Известия ВЦИК», «Правда»). Официальным военным органом оставался «Русский инвалид» (с июля 1917 г. «Армия и Флот Свободной России»), сохранявший верность курсу Временного правительства. Для пропаганды своих программ собственные печатные органы («Народная армия», «Вестник Главного комитета Союза офицеров армии и флота») издавали и наиболее влиятельные военно-общественные организации. В результате Октябрьского переворота и начавшейся Гражданской войны положение в области массовой печати достигло крайней степени политизации. Если в советской прессе образ офицерства возникал теперь лишь как один из символов военной контрреволюции, то белогвардейская печать стремилась пропагандировать его в качестве ведущей силы антисоветского сопротивления. Среди периодических изданий, выходивших на территориях, находившихся под контролем белых армий, интерес для исследования представляет ростовский журнал «Донская волна», ряд публикаций которого отразил начальный этап белой борьбы.

Изучение общественно-политического облика офицерства и характерных ему черт ментальности потребовало обратиться к ■источникам личного происхождения. Для выяснения основных тенденций в настроениях и эволюции взглядов офицеров - участников Первой мировой войны особую ценность представляет переписка. Наряду с цензорскими отчетами ознакомиться с письмами офицеров-фронтовиков позволили некоторые публикации63. Не менее важным источником с точки зрения достоверности и социальной актуальности следует считать дневники непосредственных свидетелей событий64.

63 Переписка В.А.Сухомлинова с Н.Н.Янушкевичем И Красный архив. 1923. №3; Из офицерских писем с фронта в 1917 г. // Красный архив. 1932. № 1-2 (50-51); Фронтовые письма есаула A.A. Упорникова периода Первой мировой войны // Военно-исторический журнал. 2007. №1,3,5-7; «Я горд тем, что могу быть полезен России» Письма русского офицера с войны // Источник. 1996. №3.

м Алексеева-Борель В.М. Аргентинский архив генерала М.В. Алексеева // Военно-исторический журнал. 1992. №9-12; 1993.№3, 7, 10; Куропаткин А.Н. Дневник генерала А Н. Куропаткина. М., 2010; Верховский А.И. Россия на Голгофе (из походного дневника 1914 - 1918 г.). Петроград, 1918; Фронтовые дневники генерала А.Е. Снесарева // Военно-исторический журнал. 2003. №8-10. 2004. №3, 4, 6-11; Романов A.B. Военный дневник

Среди авторов имеются представители всех уровней военной иерархии от крупных военачальников и членов высочайшей фамилии до нижних чинов, а дневниковые записи нередко объединяют период мировой войны с событиями революции и началом Гражданской войны. Благодаря их свидетельствам, новые подлинные детали дополняют картину военной действительности и социальной обстановки в России.

Образ российского офицера начала XX в. получил отражение в богатейшем мемуарном наследии современников. Крупные военачальники, государственные деятели, офицеры и чиновники того времени отобразили в воспоминаниях жизнь армии и офицерства на фоне собственного служебного опыта и деятельности65. Записки некоторых офицеров сохранили картины довоенной офицерской службы и быта66. Весьма редкие сведения об участии офицеров в революционном движении можно обнаружить в воспоминаниях С.Д. Масловского (С. Мстиславского)67.

Первая мировая война оказалась в центре множества мемуарных работ. Фронтовики в своих воспоминаниях воспроизводили боевые

великого князя Андрея Владимировича Романова (1914-1917). М., 2008, Из дневника ген. В.И. Селивачева // Красный архив. 1925. № 2 (9); № 3 (10); Из дневника ген. В.Г. Болдырева // Там же. 1927. № 4 (23), Дроздовский М.Г. Дневник // Белое дело. Добровольцы и партизаны. М., 1996; Дневник начальника саперной команды 24-го Сибирского стрелкового полка прапорщика А.И. Тодорского. Июнь-сентябрь 1915 г. // Военно-исторический журнал. 2004. № 8-9; Лютер А. Дневник офицера // Памятники Отечества (Москва). 1992. № 25; Поливанов A.B. Из моего дневника. Последние дни лейб-гвардии Уланского Ее Величества полка // Военная быль. 1966. № 77; Дневник Штукатурова // Военно-исторический сборник. Труды комиссии по исследованию и использованию опыта войны 1914-1918 гг. Вып. 1. М., 1919. " Редигер А.Ф. История моей жизни. В 2-х т. М., 1999; Сухомлинов В. Воспоминания. Берлин, 1924; Поливанов A.A. Из дневников и воспоминаний по должности военного министра и его помощника, 1907-1916 гг. М., 1924; Григорович И.К. Воспоминания бывшего морского министра. 1909-1917 гг. СПб., 1999; Брусилов A.A. Мои воспоминания. М., 2001; Деникин А.И. Путь русского офицера. М., 1991; Лукомский A.C. Очерки из моей жизни // Вопросы истории. 2001. №1-12; Грулев М. В штабах и на полях Дальнего Востока: воспоминания офицера Ген. Штаба и командира полка о Русско-японской войне. М., 2007. Геруа Б.В. Воспоминания о моей жизни. В 2-х т. Париж, 1969-70; Врангель Н Е. Воспоминания: От крепостного права до большевиков. М., 2003; Джунковский В.Ф. Воспоминания. В 2-х т. М., 1997; Епанчин H.A. На службе трех императоров. Воспоминания. М., 1996; Игнатьев A.A. Пятьдесят лет в строю. В 2-х т. Новосибирск, 1959; Шапошников Б.М. Воспоминания. М., 1982; Свечин М. Записки старого генерала о былом. Ницца, 1964; Дрейерфон В Н. На закате империи. Мадрид, 1965; Ткачев В.М. Крылья России. Воспоминания о прошлом русской военной авиации. 1910-1917 гг. СПб., 2007.

66 Биркин В.Н. Молодые офицеры: Повести минувших лет. Берлин, 1929; Воронович Н.В. Вечерний звон // Потонувший мир. М., 2001; Догадин В.М. Моя служба в 4-м понтонном батальоне в 1906-1908 гг. // Военно-исторический журнал. 2007. № 7, 10. 2008. № 2, 3; Энгельгардг Б.А. Потонувший мир // Там же. 1964. № 1, 5,8-10.

67 Мстиславский С. Отрывки о петом годе // Каторга и ссылка. 1928. №2(39); Он же. Из истории военного движения: (По личным воспоминаниям): «Офицерский» и «Боевой» союзы 1906-1908 гг. // Каторга и ссылка. 1929. № 6 (55).

действия армии на фронте, свидетельствовали о качествах личного состава, взаимоотношениях в армейской среде68. Представители генералитета, лица близкие к высшим военным и государственным кругам раскрывали атмосферу политических интриг и конфронтации, в которую все более вовлекалось командование Действующей армии в годы войны, в преддверии и с началом революции69. Огромное внимание мемуаристов занимает революционный переворот 1917 года. Роль войск и командного состава в февральских событиях в Петрограде была показана в воспоминаниях многих свидетелей и непосредственных участников70. Обстановку в армии и место, которое она занимала в политической борьбе 1917 г. запечатлели и некоторые видные военные и государственные деятели того периода71. Противоположная сторона конфликта представлена свидетельствами участников революционного

68 Белов Вадим. Кровью и железом: Впечатления офицера-участника: Авг-сент. (Осень 1914 г.). Петроград, 1915; Верцинский Э.А. Из мировой войны. Боевые записи и воспоминания командира полка и офицера Ген. штаба за 1914 - 1917 годы. Таллин, 1931; Войтоловский Л.Н. Всходил кровавый Марс: По следам войны. М., 1998; Герасимов М.Н. Пробуждение. М., 1965;

Оськин Д. Записки прапорщика // Откровенные рассказы. М., 1998; Петров П.П. Роковые годы, 1914-1920. Калифорния, 1965; Попов К. Воспоминания кавказского гренадера. 1914-1920. М., 2007; Свечин A.A. Искусство вождения полка по опыту войны 1914-1918 гг. М., 2005; Сергеевский Е. Пережитое. 1914. М., 2009; «Была бы справедливость, о большем и не мечтали». Воспоминания солдата Первой мировой войны // Исторический архив. 2007. № 4. " Александр Иванович Гучков рассказывает... Воспоминания председателя Государственной Думы и военного министра Временного правительства. М., 1993; Родзянко М.В. Крушение империи. Харьков, 1990; Воейков В Н. С царем и без царя: Воспоминания последнего дворцового коменданта государя императора Николая II. Гельсингфорс, 1936; Гурко В. Война и революция в России. Мемуары командующего Западным фронтом. 1914-1917. М., 2007; Данилов Ю.Н. Великий Князь Николай Николаевич. Жуковский; М., 2006; Он же. На пути к крушению: Очерки из последнего периода русской монархии. М., 1992; Кондзеровский П К. В Ставке Верховного: 1914-1917. Воспоминания Дежурного Генерала при Верховном Главнокомандующем. Париж, 1967; Лемке М.К. 250 дней в царской ставке. В 2-х т. Мн„ 2003; Палицын Ф.Ф. В штабе Северо-Западного фронта (с конца апреля 1915 года по 30 августа того же года) // Военный сборник общества ревнителей военных знаний. Кн. 3,4,5. Белград. 1922; Поливанов A.A. Девять месяцев во главе Военного министерства (13 июня 1915 - 13 марта 1916 гг.)// Вопросы истории. 1994. № 2, 3, 5, 7-11; Шавельский Г. Воспоминания последнего протопресвитера русской армии и флота. В 2-х т. М., 1996; Яхонтов А Н. Тяжелые дни // Архив русской революции. Т. XVIII. Берлин, 1926.

70 Глобачев К.И. Правда о русской революции. Воспоминания бывшего начальника Петроградского охранного отделения. М., 2009; Спиридович А.И. Великая война и февральская революция 1914-1917 гг. Мн., 2004; Генерал А.П. Кутепов: Воспоминания. Мемуары. Ми., 2004; Данильченко П.В. Для истории государства Российского: Роковая ночь в Зимнем дворце, 27 февр. 1917 г. II Военная быль. 1974. № 126; Беннигсен Э.П. Первые дни революции 1917 года // Возрождение. 1954. №. 33.

71 Керенский А.Ф. Русская революция. 1917. М., 2005; Деникин А.И. Очерки русской смуты. Т.

I, 2. М., 1991; Из воспоминаний генерала Лукомского // Архив русской революции. Берлин, Т.

II, V. 1921-22; Половцов П.А. Дни затмения: (Записки главнокомандующего войсками Петроградского военного округа генерала П.А. Половцова в 1917 году). М., 1999.

движения72. Судьба офицерства после Октябрьского переворота нашла отражение преимущественно в мемуарных публикациях, увидевших свет за рубежом. Их авторы, пережившие распад старой армии, выступили в Гражданской войне на стороне Белого движения. Среди них встречаются воспоминания известных генералов73, но большинство принадлежит рядовым офицерам74. Не меньший интерес для исследования представляют мемуары советских военачальников, бывших офицеров и генералов императорской армии, поддержавших Советскую власть и вступивших в Красную Армию75.

Изучение и критический анализ представленного круга источников является основой для оригинальной интерпретации проблемы и позволяет решить поставленные задачи исследования.

Научная новизна исследования состоит в том, что оно представляет собой первое комплексное рассмотрение социального и политического феномена офицерского корпуса российской армии, а также факторов и направленности его эволюции в период Первой мировой войны. В диссертации проанализировано влияние социальных процессов и политических событий начала XX века на облик российского офицерства и его профессиональные качества. В научный оборот вводится широкий круг как опубликованных, так и ранее не публиковавшихся архивных источников. Некоторые аспекты темы настоящего исследования прежде не рассматривались в отечественной историографии. К ним следует отнести вопросы внутренней фрагментации офицерского корпуса, особенности профессионального

11 Суханов H.H. Записки о революции. В 3-х т. М., 1991; Шляпников А. Февральские дни в Петербурге// Пролетарская революция. 1923. № 1(13); Мстиславский С.Д. Пять дней: Начало и конец февральской революции. Берлин, Петербург, Москва, 1922; Тарасов-Родионов А.И. Февраль. М., 1931; Хинчук Л. Из воспоминаний о Февральской революции в Москве // Пролетарская революция. 1923. № 1(13); Горшков И В. Мои воспоминания о Февральской и Октябрьской революции 1917 года в Рогожско-Симоновском районе. М., 1924; Солский В. 1917 год в Западной области и на Западном фронте. Мн., 2004; Кондурушкин И.С. На Румынском фронте // Октябрь на фронте. Воспоминания. М., 1967.

73 Богаевский А.П. 1918 год // Белое дело. Ледяной поход. М., 1993; Врангель П.Н. Записки. Часть 1 // Там же. Кавказская армия М., 1995; Шкуро А.Г. Записки белого партизана // Там же. Добровольцы и партизаны. М., 1996; Краснов П.Н. На внутреннем фронте // Архив русской революции. Т. I. Берлин, 1921; Он же. Всевеликое Войско Донское // Там же. Т. V. Берлин, 1922; Атаман Семенов. О себе (Воспоминания, мысли и выводы). М., 1999.

74 Апухтин С И. На фронте после революции // Военная быль. 1968. №92; Гернберг С.Н. Выступление Добровольческой армии в 1-й Корниловский («Ледяной») поход // Первопоходник. 1972. № 5; Гуль Р.Б. Ледяной поход // Белое дело. Ледяной поход. М., 1993; Пауль С.М. С Корниловым // Там же. М., 1993; Эфрон С.Я. Записки добровольца. М., 1998 и др.

75 Бонч-Бруевич М.Д. Вся власть Советам. М., 1964; Потапов Н.М. Записки о первых шагах советского военного строительства// Военно-исторический журнал. 1968. № 1; Самойло A.A. Две жизни. Л., 1963. Василевский A.M. Дело всей жизни. М., 1976; Черепанов А.И. В боях рожденная. М., 1976.

поведения офицеров как фактор боевых качеств войск, специфику социальных и политических ориентиров представителей офицерского корпуса, влияние на них ценностей и традиций, свойственных офицерскому сообществу, природу политической активности и основные тенденции настроений офицерства накануне и во время Первой мировой войны. В качестве подобного направления необходимо указать исследование генезиса и развития политической оппозиционности среди командного состава армии на разных уровнях его иерархии. Эти и другие аспекты рассматриваются на фоне общей социальной динамики, связанной с переходом общества от мира к войне, возрастанием в нем конфронтационных настроений, сменой политического противостояния гражданским.

Практическая значимость исследования заключается в том, что оно служит осмыслению роли и судеб социальных групп, в условиях сложных процессов социальной и политической трансформации. Его материалы и выводы могут быть использованы при написании обобщающих и специальных трудов по проблемам социально-политической истории России XX в., а также для разработки учебных пособий и в процессе преподавания общих и специальных курсов исторических, социологических, политологических дисциплин. Опыт применения тех или иных принципов реализации кадровой политики в отношении командного состава вооруженных сил может быть учтен в ходе современных реформ оборонной сферы государства.

Апробация результатов исследования. Материалы диссертации нашли отражение в монографиях «Добровольцы и Добровольческая армия: на Дону и в "Ледяном" походе» (Рязань, 2005) и «Русский офицер в годы мировой войны и революции. 1914-1918 гг.» (Рязань, 2010), а также в публикациях ведущих отечественных исторических журналов, сборников научных трудов, энциклопедии «Общественная мысль Русского зарубежья» (М., 2009), среди них девять статей - в научных изданиях из списка, рекомендованного ВАК для публикации основных научных результатов диссертаций на соискание ученой степени доктора наук. Всего по теме исследования опубликовано 60 работ объемом около 60 п.л.

Основные положения и выводы по теме диссертации были изложены в докладах и выступлениях на 37 международных, всероссийских и региональных научных и научно-практических конференциях, проходивших в 2004-2010 гг., в том числе в Первых (апрель 2004 г.) и Вторых (апрель 2005 г.) чтениях по военной истории (Санкт-Петербург), в Третьих (октябрь 2007 г.) и Четвертых (октябрь 2009 г.) международных научных чтениях «Мир и война: культурные контексты социальной агрессии» (Санкт-Петербург), в конференциях

«Парламентаризм в России: проблемы и перспективы» (Санкт-Петербург, март 2006 г.), «В.Н. Татищев и проблемы государственно-административного управления в России» (Астрахань, октябрь 2006 г.), «Россия и революция 1917 года: опыт истории и теории» (Санкт-Петербург, ноябрь 2007 г.), «Научное наследие А.Г. Кузьмина и отечественная история» (Рязань, сентябрь 2008 г.) «Первая мировая война: история, геополитика, уроки истории и современность» (Витебск, ноябрь 2008 г.), «Первая мировая война и современный мир» (Москва, май 2010 г.) и др.

Структура диссертации. Настоящая работа состоит из введения, пяти глав, заключения и списка использованных источников и литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновываются актуальность темы, определяются объект, предмет, цель, задачи и хронологические и территориальные рамки исследования, дается анализ современного уровня изученности проблемы в отечественной, эмигрантской и зарубежной историографии, приводится обзор источниковой базы и методологической основы исследования, раскрывается его научная новизна и практическая значимость.

Первая глава «Офицерский корпус и российское общество накануне Первой мировой войны» посвящена анализу черт и сущности офицерского корпуса российской армии начала XX в. как социальной группы. В ней рассматривается влияние важнейших общественно-политических процессов и событий на социальный и политический облик российского офицерства и основные проявления политической активности его представителей.

Процессы модернизации, развернувшиеся в России в пореформенные десятилетия, в разном темпе и с разной интенсивностью отражались на облике различных общественных слоев и групп. Не могли не затронуть они и офицерский корпус русской армии. Социальная направленность этих перемен выразилась в изменении содержания офицерской службы от разновидности дворянской службы феодальной эпохи, доступ к которой регламентировался в основном происхождением, к профессиональной деятельности индустриального периода, требующей общей и специальной подготовки. В конце XIX -начале XX в. наметилась тенденция к постепенной демократизации офицерства, состоявшая в снижении в его составе числа дворян и увеличении доли выходцев из иных, в первую очередь, бывших

податных сословий. Несколько улучшился уровень профессиональной подготовки офицеров. Вместе с тем социальная структура офицерского корпуса сохраняла известное своеобразие и далеко не соответствовала структуре российского общества в целом. Более половины офицеров происходили из дворян, до 90% было представлено русскими и относилось к господствующему - православному - вероисповеданию. Абсолютное большинство офицерства имело среднее и высшее образование, что относило его к наиболее образованным группам населения.

Неоднородность и социальное неравенство, столь характерные для российского общества, особым образом отражались на жизни и службе офицерского корпуса. Его внутреннее единство нарушалось существованием элитных групп - гвардии и Генерального штаба, отличавшихся от массы армейского офицерства условиями и перспективами службы. Подобные же различия вносила специфика родов войск, так как офицеры артиллерии, кавалерии, инженерных войск, получившие более высокий уровень подготовки, чем пехотинцы, имели другие возможности роста. Эти обстоятельства определяли значительно более «дворянский» состав гвардии и офицеров-специалистов в сравнении с демократичной пехотой. Ощущение розни между армией и гвардией, представителями разных родов войск, дворянскими «верхами» и демократичными «низами», отношения соперничества среди выходцев из гвардии и Генерального штаба в кругах генералитета являлись типичными внутри офицерского корпуса. Проблемы качества командного состава, связанные как с профессиональной подготовкой, так и с внутренним климатом в офицерской среде, проявились в неудачах русской армии во время войны с Японией 1904-1905 гг. Высшее военное руководство принимало меры для их преодоления, однако до начала мировой войны принципиальных улучшений не добилось.

В иерархии общественных групп офицерство пользовалось исключительным статусом, которое было установлено на правовом уровне и культивировалось строгими этическими нормами, внутри офицерского сообщества. Представления о собственном высоком предназначении и превосходстве военных над гражданскими лицами способствовало определенной обособленности офицерства по отношению к остальной части общества. В свою очередь широкие слои населения склонны были тесно связывать образ офицера с существующим политическим режимом, воспринимая его как одно из воплощений действующей власти.

Традиции офицерского корпуса, законы и уставы не допускали участия офицерства в политической жизни страны. На это же

направляли усилия власти и командование. Данный порядок приводил к противоречивым последствиям. С одной стороны офицерство искусственно превращалось в группу политическую отсталую и консервативную, но с другой оно не могло выступать сознательным и активным сторонником существующего государственного строя и способа правления. В годы Первой русской революции 1905-1907 гг. правительству удалось подавить массовое революционное движение силами армии благодаря лояльности офицерского корпуса, однако участие в полицейских акциях неизменно вызывало протест и недовольство офицеров. В дальнейшем рост политизации всего общества не мог миновать офицерства, и в поведении его представителей наблюдались примеры политического позиционирования и активности самых различных направлений.

Таким образом, к началу Первой мировой войны процесс трансформации российского офицерства в профессиональную группу далеко не завершился и оно во многом продолжало сохранять черты сословно-профессиональной корпорации. Комплектование, кадровый отбор, прохождение службы офицерами и даже их частная жизнь продолжали испытывать влияние архаичных традиций и принципов, которые негативно сказывались на качествах командного состава в масштабах всей армии.

Во второй главе «Офицерство российской армии в годы Первой мировой войны: процессы социальной и политической трансформации» исследуются характер и направленность изменений состава офицерского корпуса во время войны, их воздействие на качественный уровень офицерства, особенности его функционирования, общественно-политические настроения; показана роль высшего военного командования в политической жизни страны.

Первая мировая война стала причиной крайне динамичных перемен в состоянии российского общества, его отношений к институтам государства, потенциала внутренней мобильности, некоторых структурных характеристик и, как следствие, настроений и взглядов. Характер и масштабы небывалого прежде в истории России военного конфликта определили первоочередное значение процессов, происходивших внутри российской императорской армии и ее кадровой основы - офицерского корпуса.

Потребности комплектования массовой армии военного времени высветили проблемы в области мобилизационных возможностей страны, среди которых на первый план выступал недостаток подготовленного воинского резерва вообще и резерва офицерского состава в особенности. В предшествующий период в России фактически отсутствовала система подготовки офицеров запаса, поэтому призыв в

армию всего относительно малочисленного офицерского резерва не мог удовлетворить огромный недостаток командных кадров. Этим было вызвано создание условий ускоренной подготовки офицеров военного времени, которые уже не отвечали прежним ограничениям по сословному, образовательному, а с 1917 г. и по национально-конфессиональному признакам. За годы Первой мировой войны в первый офицерский чин прапорщика было произведено около 220 тыс. человек, т.е. более чем за все время существования в России регулярной армии. Таким образом, офицерский корпус императорской армии, увеличившись более чем в шесть раз, приобрел массовый характер и в социальном плане в основном соответствовал структурным параметрам российского общества в целом. Его значимость как профессиональной группы, возглавлявшей вооруженную силу страны в условиях войны, неизмеримо возросла.

Развитие офицерского корпуса в период войны в качественном отношении не удается свести к единой общенаправленной тенденции. С одной стороны из числа кадровых офицеров и офицеров военного времени выделился наиболее боеспособный и профессионально пригодный элемент, который со всеми основаниями ощущал себя носителем подлинных традиций российской армии. Основная масса офицерского корпуса, заполнявшая младший и средний командный уровень и составлявшая общий «серый» его фон, лишь формально соответствовала своему назначению, так как не обладала необходимой подготовкой и опытом, а, главное, достаточной мотивацией для их совершенствования. Наконец, заметная часть офицерства, не сумевшая проявить себя в боевых условиях, либо изначально стремившаяся избежать фронтовой службы, оставалась, тем не менее, в рядах армии, изыскивала возможность устройства в тылу и на нестроевых должностях, дискредитировала образ офицера в глазах как солдатской массы, так и общества в целом.

Таким образом, за годы войны офицерский корпус превратился в достаточно пестрое сообщество. Абсолютное его большинство к 1917 г. составляли офицеры военного времени, в недавнем прошлом -представители самых разных сословий, слоев и профессий. Оторвавшиеся от привычной социальной почвы они далеко не безоговорочно были приняты офицерской средой и являлись наиболее нестабильным и подвижным ее компонентом. По этой причине в качестве одной из прогрессировавших черт офицерства военного периода следует указать маргинальность.

Высшее командование российской армии к началу 1917 г. оказалось втянутым в соперничество политических сил и группировок. Причины тому обнаруживаются как в государственно-

институциональной, так и в социально-политической плоскости. С момента создания Ставки Верховного главнокомандующего не был вполне урегулирован ее статус и порядок взаимодействия со структурами гражданского управления. В условиях неудовлетворительной работы тыла деятельность Ставки и лиц, ее фактически возглавлявших, приобретала характер постоянной борьбы с правительством за интересы действующей армии, что предопределяло симпатии общественности. По мере развития военной ситуации по неблагоприятному сценарию значительная часть генералитета совершенно обоснованно приходила к осознанию того, что существующий государственно-политический режим не ведет Россию и ее армию к победе. Одновременно подобное мнение имело и глубоко субъективную подоплеку: высшие военные чины склонны были снимать с себя максимум ответственности за военные неудачи и состояние войск и возлагать его на правительство. Уже по этой причине военное командование ситуативно становилось союзником тех сил, которые стремились к переделу власти и готовили переворот в правящем лагере. Не являясь в принципе противником царизма, военная верхушка готова была примкнуть к любой политической группировке, обещавшей установить сильную власть в интересах обороны. В духе этой логики мыслило и большинство офицерства, ощущавшее отчуждение от всей государственной организации России, которая в текущей обстановке персонифицировалась в фигуре царя. Таким образом, создавался опасный прецедент, когда значительная и наиболее профессиональная часть военных, ощущая себя единственной защитницей национальных интересов, готова была противостоять не просто существующей власти, но и любой иной не соответствующей их ожиданиям.

В третьей главе «Российское офицерство и Февральская революция» рассматриваются поведение и роль представителей офицерского корпуса в период свержения царизма, реакция офицерства на политические перемены в стране, процессы демократизации армии и рост антивоенных настроений среди солдатских масс.

Тревожные тенденции, развивавшиеся в среде командного состава армии во время войны, ярко проявились с началом революционных событий. Генералитет и офицерство не выступили надежной опорой существующей власти и показали свою несостоятельность как в военно-профессиональном, так и в политическом отношении. В Петрограде командование военным округом оказалось не в состоянии успешно руководить войсками в борьбе с народным восстанием, а офицеры гарнизона утратили контроль над солдатами и в массе своей устранились от исполнения обязанностей. За короткий период февральско-мартовских событий в столице офицерство проделало путь

от участия в жестоких вооруженных акциях против выступлений населения до открытых изъявлений лояльности новой революционной власти.

Высшее командование Действующей армии в кризисный момент отказалось от поддержки монарха, найдя точки взаимопонимания с политической оппозицией. Инициативой М.В. Алексеева главнокомандующие армиями фронтов оказались вовлеченными в решение политических вопросов, в принципе не относящихся к их компетенции, а Ставка выступила фактическим исполнителем тех задач, которые только обозначались думскими политиками в Петрограде. При этом генералитет ни в коей мере не был противником монархического правления. В его выборе сказались усиленно пропагандируемые либералами настроения недовольства правительством, происками «темных сил», виновных в неудачах армии, и мнение о том, что политические перемены в стране приведут к победам на фронте. Начавшаяся в столице революция внушала военной верхушке огромную тревогу, так как могла поставить на карту успех войны. Ради ее прекращения фигура Николая II не представлялась чрезмерной жертвой. Эти мотивы двигали Алексеевым и его подчиненными, взявшими на себя решающую роль в организации отречения императора.

Основная масса офицеров на фронте и в тылу, разделявшая взгляды широкой общественности, с воодушевлением встретила известия о политическом перевороте. Однако в силу логики и направленности революционного процесса офицерство относилось к тем социальным группам, чей статус был связан со старым режимом и подлежал коррекции. Этими соображениями были продиктованы постановления новых властей и революционно-демократических организаций, которыми власть командного состава в армии перераспределялась в пользу создаваемых выборных органов. Вместе с тем революция вызвала среди солдат подъем мирных ожиданий, обострявших их взаимоотношения с командованием, что в целом разрушало боеспособность войск.

Охватившие армию процессы разложения не только противопоставили солдатскую массу офицерам, но вносили раскол и в среду офицерства, в которой прослеживались самые различные течения. Консервативные настроения объединяли как лиц высшего командования, так и многих строевых начальников, категорически отвергавших все демократические нововведения в армии как главную причину ее разложения и ратовавших за восстановление дисциплины любыми средствами. Эмоционально к правому лагерю тяготела и часть офицерской молодежи, чьи представления о воинском долге и патриотический порыв глубоко диссонировали с солдатскими

настроениями. Проправительственное и демократическое направление в поведении офицерства были обусловлены порой самыми несхожими мотивами от желания использовать его в карьерных целях до сознательного политического выбора в пользу социалистических партий и революционного движения. Левое крыло офицерства, участвуя в работе демократических органов и антивоенном движении, вынуждено было противостоять остальному сообществу, навлекая на себя обвинения в отступничестве и преследования со стороны начальства. Таким образом, офицерский корпус, утративший за годы войны черты корпоративного единства, переживал размежевание по множеству признаков. Нараставшие внутри него конфликты в целом отражали обстановку в армии, которая с первых дней революции превратилась в арену общественной и политической борьбы, принимавшей все более ожесточенные формы.

Четвертая глава «Офицерский корпус и борьба за власть весной - осенью 1917 года» посвящена участию представителей офицерства в политическом процессе в период между Февральской и Октябрьской революцией, в ней рассмотрены основные политические инициативы и попытки политической самоорганизации офицерства, формирование антидемократической оппозиции высшего командования.

Революционный переворот февраля 1917 г. открыл простор для политического творчества самых широких слоев населения страны. Этот процесс не обошел стороной и офицерский корпус, представители которого уже в первые дни революции приступили к поиску форм политической самоорганизации.

Созданные в 1917 году офицерские и военно-общественные организации не стали самостоятельной политической силой, но сформировали некий общий фон общественно-политической активности представителей офицерства. Их происхождение и ориентация на различные центры власти того времени - высшее военное командование, Временное правительство, Совет рабочих и солдатских депутатов - предопределяли отношения соперничества за право говорить от имени всего офицерского корпуса. Тем не менее, провозглашаемые ими лозунги и задачи не выходили из пределов, обусловленных соображениями общественной престижности. В программных документах всевозможных военных союзов не удается обнаружить более или менее самобытных требований или положений, все они, легко сводимы к заверениям в лояльности правительству, стремлении восстанавливать боеспособность армии для продолжения войны до победы. Это позволяет придти к заключению, что лица, стоявшие у истоков организаций и возглавлявшие их, не были в действительности выдвинуты офицерским сообществом, а свою

общественную деятельность воспринимали как разновидность служебной, возможно, сулящей определенные карьерные выгоды. Вместе с тем офицерские союзы представляли собой весьма благоприятную почву для различного рода конспиративной деятельности. В работе целого ряда организаций прослеживается скрытый компонент, который с усилением конфронтации между основными политическими силами принимал антидемократическую направленность.

Не менее значимой инициативой того периода, возникшей в среде офицерства, следует считать развертывание кампании по формированию добровольческих частей, первоначально представлявшейся средством преодоления разложения армии и пересоздания ее на новых началах. Добровольческие формирования оказались не в состоянии изменить обстановку в масштабах всей армии и остановить ее деградацию, но послужили отбору, в первую очередь из числа офицеров, контингента лиц не принявших демократических перемен и политически ориентированных на высшее командование. В кругах военного руководства добровольцы рассматривались в качестве силы, на которую можно опереться в случае эскалации политического конфликта внутри страны.

С углублением общественно-политического кризиса летом 1917 г. наиболее влиятельная часть генералитета открыто заявила о своем несогласии с курсом Временного правительства в области обороны. В своих антидемократических устремлениях военные находили поддержку и одобрение в правом политическом лагере - у кадетов и представителей крупной финансовой буржуазии. С назначением Верховным главнокомандующим Л.Г. Корнилова все действия военного командования по укреплению дисциплины и боеспособности войск приняли направление борьбы с советским и большевистским влиянием. Именно в этот короткий период, окончившийся неудавшейся попыткой военного переворота в конце августа, Корнилов продемонстрировал немалые личные амбиции и претензии на самостоятельную роль в политическом процессе.

При подготовке выступления Ставка под руководством Корнилова пыталась объединить для своих целей возможности офицерских организаций и добровольческого движения. Тем не менее, отсутствие единства с политическим руководством не позволило реализоваться планам высшего военного командования. Абсолютное большинство офицеров, вовлеченных в выступление под предлогом подавления большевистского восстания, оказались не готовы следовать за Корниловым в конфликте с правительством. В то же время, авторитет правительства значительно пострадал в глазах офицерства, что

отражало усиление противостояния в обществе после августовского кризиса. Сторонники Корнилова и идеи твердой власти теперь окончательно отвернулись от Керенского, считая его своим врагом. Всем остальным вскрывавшиеся подробности конфронтации давали основания подозревать Керенского и Корнилова в несостоявшемся сговоре против революционной демократии. Таким образом, корниловскогое выступление спровоцировало рост конфликтных настроений внутри офицерского корпуса и послужило очередным этапом в его разложении.

В пятой главе «Социальная и политическая активность офицерства в период развития гражданского конфликта: октябрь 1917 - май 1918 гг.» отражены основные тенденции социального и политического поведения представителей офицерского корпуса в период слома старой армии, анализируются факторы, предопределившие их участие в развертывании гражданского конфликта.

В условиях нарастания социального и политического кризиса осени 1917 г. в офицерской среде получили распространение самые разнообразные, в том числе и полярные, тенденции общественных настроений. Высшие военные круги сохраняли лишь внешнюю лояльность Временному правительству и, несмотря на печальный опыт корниловского выступления, не оставляли мысли об изменении политического курса вооруженной силой. При этом открыто провозглашались цели защиты правительства в случае восстания большевиков. Свою деятельность в этом направлении развивали несколько авторитетных военачальников и центров в основном независимо друг от друга: Ставка Верховного главнокомандующего планировала использовать надежные войска, снятые с фронта; генерал Алексеев делал ставку на конспиративную офицерскую организацию, формированием которой занимался в Петрограде и Москве; находившиеся под арестом генерал Корнилов и его сторонники рассчитывали найти опору в казачьих областях юга России.

События октябрьского переворота убедительно доказали, что, большинство офицерства безучастно отнеслось к падению правительства, хотя и не могло приветствовать приход к власти большевиков. Сопротивление большевистскому восстанию в столице и крупных губернских городах со стороны военных имело скорее характер изолированных выступлений, нежели организованной борьбы. Тот компонент преимущественно кадрового офицерства и генералитета, который был ориентирован на защиту устоев существовавшего государства, оказался неспособен исполнить эту задачу практически. Последним институтом прежней государственности, не признавшим

Советскую власть, оставалась Ставка. Ее руководители во главе с генералом Духониным, пытавшиеся противостоять революционному центру, быстро убедились, что их влияние распространяется не далее фронтовых и армейских штабов. В результате Ставка, окончательно утратившая власть над Действующей армией, без сопротивления перешла под советский контроль.

Капитуляция контрреволюционной Ставки и крупных штабов по-своему отразили глубину деградации аппарата управления старой армии. Дееспособный центр военного противостояния Советской власти в условиях кризиса и распада институтов государства мог строиться только на иной, неформальной основе. Своей опорой в предстоящей борьбе лидеры военной контрреволюции избрали такой социально-политический феномен того периода, как добровольчество. Наиболее устойчивым, связующим элементом добровольческого контингента в процессе его формирования выступили представители офицерства. Офицерский облик белого добровольчества был обусловлен в первую очередь военным характером борьбы и тем, что во главе антибольшевистского движения оказались военные - авторитетные боевые генералы. Вместе с тем значительная доля офицеров в первых антисоветских формированиях — весьма малочисленных - не является свидетельством массовой поддержки Белого движения офицерством. Даже в период решительного слома старой армии офицерство как социальная группа в массе своей не склонилось явно к той или иной стороне гражданского конфликта. Более того, как и в обществе в целом, очевидной тенденцией среди представителей офицерства в первые месяцы Советской власти было желание уклониться от прямого участия в Гражданской войне. Численность офицеров-добровольцев по обе стороны внутреннего фронта в тот период составляла единицы процентов от всего офицерского корпуса военного времени. Этот элемент далеко не всегда был самым политизированным, но в силу индивидуального социального опыта, темперамента, взглядов -наиболее экстремистски настроенным. Значительная же часть офицерства, сохраняя верность профессиональным принципам, готова была с лояльностью принять Советскую власть как основу новой российской государственности, хотя и не разделяла ее внутриполитических и идеологических установок.

В заключении подводятся итоги исследования и формулируются основные выводы, вытекающие из его содержания.

Офицерский корпус русской армии относился к тем социальным группам, которые в наибольшей степени оказались подвержены изменениям в результате реформ второй половины XIX века. Одна из центральных реформ - военная - ставила в числе важнейших своих

целей превращение офицерского корпуса в профессиональную группу, в основе отбора которой лежали бы исключительно профессиональная подготовка и профессиональные качества. Данная политика имела определенные положительные результаты, выразившиеся в том, что в конце XIX - начале XX в. наметилась тенденция к постепенной демократизации состава и улучшению специально-образовательного уровня офицерства. Вместе с тем социальная обстановка дореволюционной России не позволяла реализовать эти принципы вполне. Расширению доступа в офицерскую среду представителей широких слоев населения препятствовало положение в области образования, доступ к которому в значительной мере определялся достатком и положением в социальной иерархии. Сужали социальную базу офицерства сословные предрассудки и стереотипы, свойственные российскому обществу того времени. Наконец, кадровая политика в армии не была свободна от сословных представлений высших военных и правящих кругов.

До начала Первой мировой войны процесс становления российского офицерства как профессиональной группы далеко не завершился и он продолжал сохранять черты сословно-профессиональной корпорации. Его комплектование, отбор, прохождение службы и даже частная жизнь офицеров продолжали находиться под влиянием архаичных традиций и принципов, которые негативно сказывались на качествах командного состава в масштабах всей армии. Офицерство всемерно изолировалось от политической жизни страны, что предопределило его политическую отсталость и преобладание пассивной лояльности как доминирующего настроения.

За годы Первой мировой войны офицерский корпус многократно увеличился численно и объединял представителей самых разных сословий, слоев и профессий. Офицерское пополнение военного времени не пользовалось равными правами с кадровыми офицерами. Это нарушало дух корпоративного единства и провоцировало в среде офицерства развитие маргинального сознания. В политическом отношении офицерство постепенно накапливало потенциал недовольства и оппозиционности, отражавший настроения широкой российской общественности. Высшее командование российской армии, представляя собой весьма влиятельную силу, все активнее втягивалось в соперничество политических группировок и готово было заявить о собственных претензиях в борьбе за власть.

Несмотря на то, что политический переворот 1917 г. не вызвал протестов среди офицерства фронта и тыла, а командование Действующей армии, найдя точки взаимопонимания с думской оппозицией, отказалось от поддержки монарха и фактически выступило

организатором его свержения, офицерский корпус в силу логики и направленности революционного процесса являлся социальной группой, чей статус был связан со старым режимом и подлежал реформированию. Демократические преобразования в армии и рост антивоенных настроений вызвали противостояние солдатской массы и командного состава, ускорившие разложение войск. В свою очередь офицерский корпус сам переживал размежевание и нараставшие внутри него конфликты в целом отражали обстановку в армии, которая с первых дней революции превратилась в арену общественной и политической борьбы, принимавшей все более ожесточенные формы.

В условиях кризиса традиционных политических институтов в качестве самостоятельной политической силы выступила наиболее активная часть генералитета, составившая антидемократическую оппозицию Временному правительству, а после его свержения возглавившая вооруженное сопротивление Советской власти. С развертыванием Гражданской войны офицерский корпус не показал себя единой силой. Наиболее политизированная, а также экстремистски настроенная часть офицерства приняла участие в вооруженной борьбе на обеих сторонах конфликта. Большинство офицеров не стремилось к прямому участию в Гражданской войне и впоследствии вовлекалась в нее ситуативно. Значительная часть офицерства, не разделяя внутриполитических и идеологических установок Советской власти, оказалась готова принять ее как основу новой российской государственности.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

Работы, опубликованные в периодических научных изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ:

1. Гребенкин И.Н. Генерал Л.Г. Корнилов: штрихи к портрету // Отечественная история. 2005. № 4. - С. 108-123. (1,3 п.л.)

2. Акулынин П.В., Гребенкин И.Н. Первый Кубанский («Ледяной») поход Добровольческой армии // Вопросы истории. 2006. № 6. - С. 70-87.(1,3/0,65 п.л.)

3. Гребенкин И.Н. Белые добровольцы-«первопоходники»: облик и традиции // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 2. История. 2007. Вып. 2. - С. 134-143. (0,7 п.л.)

4. Гребенкин И.Н. «Была бы справедливость, о большем и не мечтали» Воспоминания солдата Первой мировой войны // Исторический архив. 2007. № 4. - С. 45-69. (1,5 п.л.)

5. Гребенкин И.Н. Российское офицерство и политическая жизнь России в начале XX в. // Вестник Тамбовского университета. Серия Гуманитарные науки. 2009. Вып. 3(71). - С. 220-228. (0,7 п.л.)

6. Гребенкин И.Н. От войны к революции: политические настроения российского офицерства в 1914-1917 гг. // Диалог со временем. Вып. 29. Мир и война: аспекты интеллектуальной истории. М.: КРАСАНД, 2009. - С. 77-90. (0,7 п.л.)

7. Гребенкин И.Н. Офицерство российской армии в годы Первой мировой войны // Вопросы истории. 2010. № 2. - С. 52-66. (1,3 п.л.)

8. Гребенкин И.Н. Высшее военное командование и политическая жизнь России в годы Первой мировой войны // Вестник Новосибирского государственного университета. Серия: История, филология 2010. Т. 9, вып. 1: История. - С. 134-140. (0,6 п.л.)

9. Гребенкин И.Н., Репников A.B. Василий Витальевич Шульгин // Вопросы истории. 2010. № 5. -С. 25-40. (1,6/0,8 п.л.)

Монографии:

10. Гребенкин И.Н. Добровольцы и Добровольческая армия: на Дону и в «Ледяном» походе: Монография. Рязань: Ряз. гос. пед. ун-т им. С.А. Есенина, 2005. - 244 с. (11,2 п.л.)

11. Гребенкин И.Н. Русский офицер в годы мировой войны и революции. 1914-1918 гг.: Монография. Рязань: Ряз. гос. пед. ун-т им. С.А. Есенина, 2010. - 400 с. (21,8 п.л.)

Статьи:

12. Акульшин П.В., Гребенкин И.Н. Рязанцы в «прологе» Гражданской войны: Г.К. Петров и его отряд на «калединском фронте» (декабрь 1917 - февраль 1918 гг.) // Материалы и исследования по рязанскому краеведению: Сб. научных работ. - Т. 3. - Рязань: Ряз. обл. ин-т развития образования, 2002. - С. 155-163. (0,6/0,3 п.л.)

13. Гребенкин И.Н. 1-й Кубанский («Ледяной») поход Добровольческой армии как фактор самоидентификации русской эмиграции первой волны // Россия, Запад и Восток во всемирной

истории: Сб. науч. трудов. - Рязань: Ряз. гос. пед. ун-т им. С.А. Есенина, 2003. - С. 109-117. (0,3 пл.)

14. Гребенкин И.Н. Добровольческие формирования в Российской армии в 1917 году И Отечественная и всеобщая история XIX - XX вв.: Сб. науч. трудов. - Рязань: Ряз. гос. пед. ун-т им. С.А. Есенина, 2003.-С. 64-71. (0,4 п.л.)

15. Гребенкин И.Н. Белые партизаны на Дону (декабрь 1917 г. -февраль 1918 г.) // Социум: проблемы, анализ, интерпретации: Сб. науч. трудов. Вып. 1. -М.: МПГУ, 2003. - С. 53-59. (0,4 п.л.)

16. Гребенкин И.Н. "Первый по смелости контрреволюционер". Генерал Л.Г. Корнилов: штрихи к портрету военачальника и политика // Духовность. Журнал гуманитарных исследований. Сергиев Посад. 2004. Книга 7. - С. 180-194. (0,7 п.л.)

17. Гребенкин И.Н. Добровольческая армия в 1-м Кубанском походе: от борьбы на уничтожение к поиску конвенций // Чтения по военной истории: Сборник статей. - СПб: Санкт-Петербургский государственный университет, 2005. - С. 406-410. (0,2 п.л.)

18. Гребенкин И.Н. Эшелонная война (декабрь 1917 - январь 1918 г.): поиск и импровизация маневренной борьбы // Чтения по военной истории: Сборник статей. - СПб: Санкт-Петербургский государственный университет, 2006. - С. 250-253. (0,2 п.л.)

19. Гребенкин И.Н. Русская военная эмиграция в странах Европы и гитлеровская агрессия против СССР // Актуальные проблемы всеобщей истории: сборник научных трудов; Ряз. гос. ун-т им. С.А. Есенина, - Рязань, 2006. - С. 35-45. (0,5 п.л.)

20. Гребенкин И.Н. Василий Витальевич Шульгин: опыт социального и политического пророчества // Парламентаризм в России: проблемы и перспективы: Сб. статей. - СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2006. - С. 234-238. (0,2 п.л.)

21. Гребенкин И.Н. «Первый по смелости контрреволюционер»: штрихи к портрету генерала Л.Г. Корнилова // Гражданин, солдат, ученый: воспоминания и исследования: памяти Александра Израилевича Зевелева. - М.: Собрание, 2007. - С. 272-284. (0,7 п.л.)

22. Гребенкин И.Н. Гитлеровская агрессия против СССР как фактор размежевания русской эмиграции в странах Европы // История: перекрестки и переломы: материалы Междунар. науч. конф. Волгоград: 14-15 мая 2007 г. Волгоград: Изд-во ВГПУ «Перемена», 2007.-С. 333-344.(0,5 п.л.)

23. Гребенкин И.Н. А.И. Деникин и общественно-политическая жизнь русской эмиграции в странах Европы и в США // Новая и новейшая история Запада и Востока: новые подходы в исследовании и преподавании: межвузовский сборник научных трудов. Ряз. гос. ун-т им. С.А. Есенина, - Рязань, 2008. - С. 28-36. (0,4 п.л.)

24. Гребенкин И.Н. Офицерство российской армии в годы Первой мировой войны: черты социальной и политической трансформации // Социально-политическая и интеллектуальная трансформация общества в переломные эпохи. Сборник статей. М.: ИВИ РАН, 2008. -С. 68-85.(0,9 п.л.)

25. Гребенкин И.Н. Ставка Верховного главнокомандующего и противостояние политических сил в 1914-1916 гг. // Вестник Рязанского государственного университета имени С.А. Есенина. 2009.№ 1(21).-С. 31-47. (1,1 п.л.)

26. Гребенкин И.Н. Врангель Петр Николаевич // Общественная мысль Русского зарубежья: Энциклопедия. М.: РОССПЭН, 2009. - С. 249252. (0,4 п.л.)

27. Гребенкин И.Н. Головин Николай Николаевич // Общественная мысль Русского зарубежья: Энциклопедия. М.: РОССПЭН, 2009. - С. 263-266. (0,4 п.л.)

28. Гребенкин И.Н. Деникин Антон Иванович И Общественная мысль Русского зарубежья: Энциклопедия. М.: РОССПЭН, 2009. - С. 280283. (0,5 п.л.)

29. Гребенкин И.Н., Репников A.B. Краснов Петр Николаевич // Общественная мысль Русского зарубежья: Энциклопедия. М.: РОССПЭН, 2009. - С. 360-364. (0,7/0,35 п.л.)

30. Гребенкин И.Н. Военный фактор в развитии революционного процесса 1917 года// Россия и революция 1917 года: опыт истории и теории. Материалы Всероссийской научной конференции, 12-13 ноября 2007 г. СПб.: Олеариус Пресс, 2008. - С. 128-132. (0,4 п.л.)

31. Гребенкин И.Н. 1917: «Герой-спаситель» между ожиданиями и действительностью // Знатность, измеряемая часами. Временщики между произволом и традицией. Серия: Noblesse oblige. Выпуск IV. Орел: Издательство Орловского государственного университета, 2009.-С. 77-82. (0,4 п.л.)

32. Гребенкин И.Н. Проблема реорганизация армии в офицерских проектах 1917 года // Научное наследие А.Г. Кузьмина и отечественная история: Материалы Всерос. науч. конф.

«Историческая память народа и духовно-нравственные основы личности», посвящ. памяти и 80-летию со дня рождения проф. А.Г. Кузьмина. Ряз. гос. ун-т им. С.А. Есенина. - Рязань, 2009. - С. 255-259. (0,3 п.л.)

33. Гребенкин И.Н. Верховный главнокомандующий Великий князь Николай Николаевич и борьба политических сил в 1914-1915 гг. // Проблемы новой и новейшей истории и опыт современности: материалы Междунар. науч. конф., посвященной 100-летию со дня рождения профессора В.А. Козюченко. Волгоград: 14-15 апр. 2009 г. Волгоград: Изд-во ВГПУ «Перемена», 2009. - С. 105-112. (0,4 п.л.)

Тезисы выступлений на научных конференциях:

34. Гребенкин И.Н. 1-й Кубанский («Ледяной») поход Добровольческой армии в эмигрантской историографии и мемуаристике // Сквозь призму времени: Тезисы докладов научной конференции, 17 апреля 2002 г. - Рязань: Ряз. гос. пед. ун-т им. С.А. Есенина, 2002. - С. 10-13. (0,2 пл.)

35. Гребенкин И.Н. Донские партизанские отряды в первых боях Гражданской войны на юге России (декабрь 1917 г. - февраль 1918 г.) // Казачество: проблемы истории и историографии: Материалы 28-й всероссийской заочной научной конференции. - СПб: Нестор, 2003. -С. 73-75. (0,2 п.л.)

36. Гребенкин И.Н. Военная и военно-историческая периодика русского зарубежья // Россия и Запад в ХУП-ХХ вв.: история, взаимоотношения, интеграция: Тез. докл. Междунар. науч. конф., 2123 апр. 2003 г. - Рязань: Ряз. гос. пед. ун-т им. С.А. Есенина, 2003. -С. 63-65. (0,2 п.л.)

37. Гребенкин И.Н. Добровольческое офицерство: «классовый враг» или маргинальное сообщество // Личность и массы в историческом процессе: Материалы Межрегиональной науч. конф., 23-24 сентября 2003 г. - Уфа: БГПУ, 2004. - С. 136-138. (0,2 п.л.)

38. Гребенкин И.Н. Генерал Л.Г. Корнилов во главе Добровольческой армии // Герои и антигерои в исторической судьбе России: Материалы 35-й всероссийской заочной научной конференции. -СПб: Нестор, 2004. - С. 180-184. (0,2 п.л.)

39. Гребенкин И.Н. Южане и белые: разные судьбы побежденных // Революции и гражданские войны в России и Америке: сравнительно-

исторический анализ: Материалы международной науч. конф., 1-4 ноября 2004 г. - Новокузнецк: Кузбасская гос. пед. академия, 2004. -С. 44-46. (0,2 п.л.)

40. Гребенкин И.Н. Образовательно-воспитательная деятельность молодежных объединений русской эмиграции первой волны (192030-е гг.) // Европа и современная Россия. Интегративная функция педагогической науки в едином образовательном пространстве: Материалы Третьей международной научной конференции, 3-9 мая 2005 г., Калининград-Варшава. - М.: МАНПО, 2005. - С. 497-504. (0,3 п.л.)

41. Гребенкин И.Н. Думские либералы и военная контрреволюция в 1917 году // Столетие парламентаризма в России: история и современность: Материалы межрегион, науч.-практ. конф. - Рязань: Академия права и управления ФСИН России, 2006. - С. 13-18. (0,2 п.л.)

42. Гребенкин И.Н. Профессиональное образование: средство социальной мобилизации и реабилитации русской эмиграции первой волны (1920-30-е годы) // Европа и современная Россия. Интегративная функция педагогической науки в едином образовательном пространстве: Материалы IV Международной научной конференции, 12-15 сентября 2006 г., Эрланген. - М.: МАНПО, 2006. - С. 258-263. (0,3 п.л.)

43. Гребенкин И.Н. Юг России в 1917 году: от импровизации государственно-административных форм к гражданскому противостоянию // В.Н. Татищев и проблемы государственно-административного управления в России: материалы Международной научной конференции 5-7 октября 2006 г. -Астрахань: Издательский дом «Астраханский университет», 2006. -С. 246-249. (0,2 п.л.)

44. Гребенкин И.Н. Учащаяся молодежь в событиях Революции и Гражданской войны // Научное наследие академика Л.В. Черепнина и российская история в Средние века и Новое время во всемирном историческом процессе: материалы Всероссийской научной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения академика Л.В. Черепнина, 90-летию основания и 75-летию со дня воссоздания Рязанского государственного педагогического университета им. С.А. Есенина, 17-19 ноября 2005 г. Ряз. гос. ун-т им. С .А. Есенина, - Рязань, 2006. - С. 208-212. (0,2 п.л.)

45. Гребенкин И.Н. Политический облик российского офицерства на рубеже Х1Х-ХХ веков // А.И. Кошелев и его время: материалы

Международной научной конференции, посвященной 200-летию со дня рождения А.И. Кошелева, 23-25 мая 2006 года. Ряз. гос. ун-т им. С.А. Есенина, - Рязань, 2007. - С. 129-132. (0,2 пл.)

46. Гребенкин И.Н. «Опыт Ленина»: историко-политическая публицистика В.В. Шульгина владимирского периода // Материалы областной краеведческой конференции (14 апреля 2006 г.). В 2 т. Т.1. Владим. обл. универсал, науч. б-ка им. М. Горького; Владим. обл. об-во краеведов. - Владимир, 2007. - С. 26-29. (0,2 п.л.)

47. Гребенкин И.Н. Первая русская революция и политическое самоопределение кадрового российского офицерства // Революция в России: история и современность: Материалы третьей межрегион, научн. конф. - Рязань: Академия права и управления ФСИН России, 2007.-С. 58-63. (0,2 пл.)

48. Гребенкин И.Н. Николай Николаевич Головин: военный, ученый, общественный деятель русского зарубежья // История идей и история общества: Материалы V Всероссийской научной конференции (Нижневартовск, 19-20 апреля 2007 года). - Нижневартовск: Нижневартовский государственный гуманитарный университет, 2007.-С. 90-91. (0,2 пл.)

49. Гребенкин И.Н. Стратегическая аналитика русского зарубежья между двумя мировыми войнами // Новая и новейшая история Запада и Востока: новые подходы в исследовании и преподавании: материалы Всероссийской научно-практической конференции, 28-29 ноября 2007 года. Ряз. гос. ун-т им. С.А. Есенина, - Рязань, 2007. - С. 135-139. (0,2 пл.)

50. Гребенкин И.Н. Каменец-Подольский съезд делегатов Юго-Западного фронта в мае 1917 г. // Матер^апи XII ПодшьськоТ юторико-краезнавчо1 конференцн / Ред. кол.: Завальнюк О.М. (спшголова), Войтенко В.1., Баженов Л.В. (вщп. ред.) та ¡н. -Кам'янець-Подшьський: Оном, 2007. -Т.2. -С.8-12. (0,2 пл.)

51. Гребенкин И.Н. Российское офицерство на фронтах Первой мировой войны: представленческие схемы и социальная реальность // Хронотоп войны: пространство и время в культурных репрезентациях социального конфликта: материалы Третьих международных научных чтений «Мир и война: культурные контексты социальной агрессии» и Научной конференции «Мир и война: море и суша» (Санкт-Петербург - Кронштадт, 21-24 октября 2007 г.) / отв. ред. И.О. Ермаченко. - М.; СПб.: ИВИ РАН, 2007. - С. 194-198. (0,3 пл.)

52. Гребенкин И.Н. Российский офицерский корпус и социальные изменения в начале XX века // Материалы Всероссийской научно-практической конференции «С.Н. Худеков в общественно-политической, культурной и хозяйственной жизни России» / отв. ред. П.В. Акульшин; Ряз. гос. ун-т им. С.А. Есенина, - Рязань, 2007. - С. 151-157. (0,3 п.л.)

53. Гребенкин И.Н. 1917: Российское офицерство перед социальным выбором // Власть и общество в России: традиции и современность (к 35-летию кафедры философии и истории): материалы IV Всероссийской научной конференции 12-13 апреля 2008 года / отв. ред. О.А. Тарасов, С.А. Васильева; Академия права и управления ФСИН России, -Т.1. - Рязань, 2008. - С. 298-303. (0,3 п.л.)

54. Гребенкин И.Н. Василий Витальевич Шульгин: «Живая история» во Владимире // Материалы областной краеведческой конференции (20 апреля 2007 г.). В 2 т. Т.1. Владим. обл. универсал, науч. б-ка им. М. Горького; Владим. обл. об-во краеведов. - Владимир, 2007. - С. 22-25. (0,2 п.л.)

55. Гребенкин И.Н. Офицерский корпус русской армии в годы Первой мировой войны: к вопросу о составе и качественных сдвигах // IV Чтения, посвященные памяти P.JL Яворского (1925-1995): Материалы Международной научной конференции. - Новокузнецк: РИО КузГПА, 2008. -С.106-111. (0,3 п.л.)

56. Гребенкин И.Н. Российская армия накануне 1917 г.: пространство гражданского противостояния // Первая мировая война: история, геополитика, уроки истории и современность (к 90-летию окончания Первой мировой войны и началу формирования Версапьско-Вашингтонской системы международных отношений): материалы международной научной конференции, Витебск, 11-12 ноября 2008 г. Вит. гос. ун-т, — Витебск: УО «ВГУ им. П.М. Машерова», 2008. - С. 147-149. (0,2 п.л.)

57. Гребенкин И.Н. А.И. Деникин и общественно-политическая жизнь русского зарубежья // История идей и история общества: Материалы VI Всероссийской научной конференции (Нижневартовск, 17-18 апреля 2008 года). Ч. II. - Нижневартовск: НГГУ, 2008. - С. 23-26. (0,2 п.л.)

58. Гребенкин И.Н. Офицер военного времени на фронтах Первой Мировой войны: черты социального облика // Катанаевские чтения: материалы Седьмой Всероссийской научно-практической конференции, посвященной 195-летию Омского кадетского корпуса и 160-летию со дня рождения генерал-лейтенанта Георгия Ефремовича

Катанаева (Омск, 16-17 мая 2008 г.) / Отв. ред. О.В. Гефнер, В.Л. Кожевин, Н.А. Томилов. - Омск: Издательский дом «Наука», 2008.-С. 123-126. (0,2 п.л.)

59. Гребенкин И.Н. Образовательный уровень населения России начала XX века как фактор обороноспособности государства // Европа и современная Россия. Интегративная функция педагогической науки в едином образовательном пространстве: Материалы VI Международной научной конференции, 19-20 августа 2009 г., Римини. М.: МАНПО, 2009. - С. 307-310. (0,3 пл.)

60. Гребенкин И.Н. П.Н. Врангель во главе русской военной эмиграции в странах Европы: политическая и общественная деятельность // Современные тенденции в исследовании и преподавании новой и новейшей истории зарубежных стран: материалы Всероссийской научно-практической конференции, 25 ноября 2009 года. Ряз. гос. унт им. С.А. Есенина, - Рязань, 2009. - С. 98-102. (0,3 п.л.)

Подписано в печать 24.01.11. Бумага офсетная. Формат 60x84 /к,. Гарнитура Times New Roman. Печать трафаретная.

Усл. печ. л. 2,79. Уч.-изд. л. 2,4. Тираж 110 экз. Заказ ■Na-Й'У

Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образовании «Рязанский государственный университет имени С. А. Есенина» 390000, г. Рязань, ул. Свободы, 46

Редакционно-издательский центр РГУ 390023, г. Рязань, ул. Урицкого, 22

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Гребенкин, Игорь Николаевич

Введение.

Глава 1. Офицерский корпус и российское общество накануне Первой мировой войны.

1.1. Социальный облик кадрового российского офицерства в предвоенный период.

1.2. Офицерский корпус и политическая жизнь России начала XX века.

Глава 2. Офицерство российской армии в годы Первой мировой войны: процессы социальной и политической трансформации.

2.1. Офицерский корпус военного времени: кадровая основа и пополнение.

2.2. Профессиональный облик и общественно-политические настроения офицерства.

2.3. Высшее военное командование в политической жизни страны

Глава 3. Российское офицерство и Февральская революция.

3.1. Свержение царизма: поведение и роль представителей офицерского корпуса.

3.2. Реакция офицерского корпуса на политические перемены в стране и процессы демократизации армии.

3.3. Офицерство в условиях разложения армии и роста антивоенных настроений.

Глава 4. Офицерский корпус и борьба за власть весной - осенью 1917 года.

4.1. Попытки политической самоорганизации офицерства.

4.2. Представители офицерства и кампания по созданию добровольческих формирований в армии.

4.3. Антидемократическая оппозиция военных в поисках лидера.

Выступление генерала Л.Г. Корнилова.345 •

Глава 5. Социальная и политическая активность офицерства в период развития гражданского конфликта: октябрь 1917 — май 1918 гг. 5.1. Формирование очагов военно-политического противостояния революционному центру в конце 1917 - начале 1918 гг.

5.2. Роль офицерства в организации антисоветского сопротивления.

5.3 Офицерство в условиях слома старой армии и первых мероприятий Советской власти в области обороны.

Введение диссертации2011 год, автореферат по истории, Гребенкин, Игорь Николаевич

Актуальность исследования. Сложные эволюционные процессы, которые российское государство и общество переживают в начале XXI века, те вызовы, которые предлагает им современность, требуют от историков изучения и осмысления предшествующего опыта деятельности и преобразований государственных институтов и связанных с ними социальных групп, особенно в критические моменты истории.

Будучи одним из важнейших инструментов государства и одновременно социальным институтом, армия не может находиться в стороне от происходящих в нем общественных и политических процессов. Революционный переворот 1917 г., положивший конец существованию Российской империи, разрушил и ее вооруженные силы. Новая государственность, пойдя на воссоздание армии, отвергла прежнюю военную организацию и ее традиции на идеологическом уровне, но унаследовала, тем не менее, ее профессиональное содержание. Для современной России вопрос разрыва и сохранения преемственности в военно-профессиональной сфере приобретает особую актуальность в связи с продолжающимися процессами реформирования вооруженных сил.

Наивысшим испытанием для России начала XX века стала Первая мировая война. Итоги ее для государства, армии и общества в целом являлись результатом длительных процессов развития и взаимного влияния многочисленных социальных сил и факторов, определивших состояние империи в канун мирового военного конфликта. В результате участия страны в мировой войне были подготовлены и запущены механизмы, непосредственно определившие революционный переворот 1917 г. и последовавшую за ним длительную гражданскую войну. Российская армия военного времени в этих условиях являлась тем пространством, где проблемы общества нашли наиболее концентрированное выражение, а социальный конфликт приобрел особую остроту. В силу этого, актуальным представляется исследование социального и политического феномена российского офицерского корпуса, который, являясь ядром армии, значительно влиял на ее качество, определял успех ее действий на фронте, а впоследствии активно включился в политическую борьбу.

Анализ обозначенных выше проблем отличается актуальностью для современной России, выстраивающей эффективную систему обороны и безопасности в условиях сложных трансформационных процессов в глобальном сообществе.

Объектом исследования является офицерский корпус российской армии как профессиональная группа и социальный слой в условиях социально-политического кризиса в России периода Первой мировой войны и революционных событий 1917 года.

В качестве предмета исследования избрана социально-политическая эволюция российского офицерства во время Первой мировой войны и в условиях разложения и слома старой армии в 1917 - первой половине 1918 гг.

Степень научной разработки проблемы.

К проблемам жизни и развития офицерского корпуса российской армии начала XX века впервые обратились его современники - военные публицисты. Будучи кадровыми офицерами или выходцами из военной среды, эти авторы не ставили научных задач, но, стремясь указать пути улучшения вооруженной силы государства, не могли обойти вниманием состояние ее командного состава. В их работах, положивших начало изучению офицерства как социальной группы, нашел отражение широкий круг вопросов, связанных с офицерской подготовкой, службой, профессиональными качествами, внутренней этикой, содержались ценные статистические данные1. Не являясь историческими по характеру, сочинения военных публицистов создали серьезную основу для исследования проблем российского офицерства историками.

В изучении русского офицерского корпуса исторической наукой могут быть выделены два этапа: первый, соответствующий советскому периоду отечественной историографии, и второй, начавшийся в 1990-е гг.

Революционный переворот 1917 г. и изменения в общественной и политической жизни страны на десятилетия вперед предопределили направления деятельности отечественных историков. Идеологические подходы формировали не только методологию, но и круг научного поиска. В качестве специфической черты советского периода изучения проблемы можно указать, что армия как социальный организм в первую очередь отождествлялась с солдатской массой. По этим причинам офицерский корпус периода последнего царствования, значительная часть которого скомпрометировала себя участием в Белом движении, долгое время не являлся объектом специальных исследований.

В 1920-х гг. деятельность высшего военного командования и представителей офицерства оказывалась в сфере внимания историков, как правило, в связи с событиями революций 1905 и 1917 гг. Царская армия рассматривалась ими как один из основных инструментов властей в борьбе с революционным движением либо как поле социального конфликта между солдатскими массами и командным составом. Офицерский корпус представал в качестве наиболее активной реакционной группы . Роли армии в Февральской революции была посвящена отдельная работа военного историка, бывшего генерала Е.И. Мартынова, который в частности указывал на различия позиции большинства офицерства и высших военных кругов в политическом перевороте3. В центре целого ряда исследований оказалось выступление генерала Л.Г. Корнилова и августовский кризис, где важнейшими фигурантами являлись офицерство и генералитет4. Их авторы, раскрывая политическую позицию военных в условиях углубления революционного процесса, представляли командование послушным орудием в руках крупной буржуазии и правых политических кругов без различий в оттенках. На этом фоне в качестве определенной заслуги Е.И. Мартынова следует указать внимание к личностным качествам и политическому облику Корнилова как лидера радикально настроенной военной верхушки. Автор одного из первых исследований по истории Гражданской войны Н.Е. Какурин указал на ведущую роль представителей генералитета старой армии в формировании антибольшевистского движения на юге России, благодаря которой оно с первых шагов своего существования складывалось как целостный военно-политический организм5.

С начала 1930-х гг. внутреннее развитие и деятельность политических и общественных групп, враждебных пролетарской революции и Советской власти, практически выходит из сферы внимания советских историков. По этой причине офицерство, рассматриваемое как монолитная дворянско-буржуазная корпорация, заслуживало лишь упоминаний в качестве наиболее последовательной антидемократической и контрреволюционной силы6. Определенная реабилитация понятия офицер последовала в годы Великой Отечественной войны, когда возникла необходимость поднять статус и престиж командного состава вооруженных сил. Тогда же в печати появились научно-популярные издания, посвященные наиболее видным русским полководцам, где их жизнь и подвиги вновь преподносились как пример патриотического служения. Среди них период Первой мировой войны был представлен большими очерками известного советского историка В.В. Мавродина об A.A. Брусилове7.

Новый этап развития отечественной исторической науки, исходным пунктом которого послужил XX съезд КПСС, начался во второй половине 1950-х гг. Несмотря на то, что в это время существенно расширялась научно-историческая проблематика, возникали новые подходы, сохранялись направления исследований, которые очень медленно пробивали себе дорогу. Так, офицерский корпус российской императорской армии вообще и в период Первой мировой войны в частности по существу не являлся объектом самостоятельных исследований отечественных историков и в течение десятилетий находил в советской историографии лишь попутное освещение. Вопросы состояния командного состава рассматривались, главным образом, в контексте изучения истории вооруженных сил и военного потенциала царской России в целом, однако в трудах Л.Г. Бескровного, П.А. Зайончковского, К.Ф. Шацилло был заложен фундамент для дальнейшей разработки этой проблемы. В монографиях этих авторов нашла отражение система комплектования императорской армии офицерским составом в пореформенную эпоху и в начале XX в., собраны и тщательно проанализированы статистические данные, характеризующие социальный облик российского офицерства и его динамику8. Для решения этих задач П.А. Зайончковский впервые ввел в круг используемых источников формулярные списки офицерского состава армии. В качестве особой его заслуги следует рассматривать взгляд на процессы, происходившие внутри государственного аппарата Российской империи, к которому непосредственно относились и вооруженные силы, в контексте назревавшего кризиса российского общества. В ряде работ Зайончковского и его последователей было уделено внимание особенностям офицерской этики и психологии, повлиявших на оформление офицерства как замкнутой корпорации9. Типичным для них являлся вывод о сословном и классовом характере дореволюционного офицерского корпуса.

Собственно Первая мировая война в советской историографии пользовалась весьма ограниченным вниманием исследователей. Монографии A.M. Зайончковского и И.И. Ростунова представляли собой очерк военных действий и практически не затрагивали процессов происходивших в российском обществе и их влияния на качества вооруженной силы10. В отношении командного состава царской армии преобладало мнение о его низком профессиональном уровне, обусловленном политикой царизма по его комплектованию.

Различные аспекты социального облика и политического поведения офицерства находили отражение в исследованиях по широкому кругу проблем общественно-политической жизни России. В работах, посвященных революционному движению в армии и на флоте, были показаны примеры участия в нем офицеров11. Обращавшиеся к кризисным явлениям в системе государственного управления России накануне революции А.Я. Аврех и М.Ф. Флоринский, указывали на углублявшийся конфликт между высшим военным командованием и правительством, при этом Аврех отмечал, что ярким признаком кризиса стало отчуждение офицерского корпуса от самодержца12. Заметным явлением своего времени стала научно-популярная работа H.H. Яковлева, в которой . автор попытался связать ход и результаты вооруженной борьбы на фронте с состоянием общества и политическими процессами в тылу13.

Роль армии и ее командного состава не остались без внимания в новых работах по истории российской революции 1917 г. Общие заключения о сословно-классовой природе и контрреволюционной позиции офицерства, формируемые под влиянием идеологических установок, продолжали воспроизводиться в литературе, что в полной мере отразилось в одном из последних трудов патриарха советской историографии И.И. Минца14. Однако более тщательное изучение сложных общественных процессов революционного периода заставляло историков обращаться к новым аспектам и сюжетам, что приводило их к более дифференцированным выводам. Автор наиболее масштабного исследования, посвященного Февральской революции Э.Н. Бурджалов, рассматривая поведение войск в ходе революционных событий в столице, в провинции и на фронтах, останавливался на неоднозначной позиции офицерства и различных примерах его самоопределения в начавшейся революции. Им же отмечена особая роль, которую сыграли лица высшего военного руководства в организации отречения Николая II от престола15. В работах посвященных развитию революционного процесса в армии между Февралем и Октябрем получило отражение социально-политическое противоборство, которое охватило армейское сообщество в тот период и во многом предопределило характер гражданского противостояния16.

Весьма широко в трудах историков были представлены события корниловского выступления августа 1917 г. Их анализ позволял вскрыть настроения высшего генералитета, его притязания в борьбе за власть, связи

17 в политических и деловых кругах . Общим в выводах исследователей того периода была уверенность в том, что командование армии в союзе с наиболее реакционными политическими силами готовило государственный переворот для подавления революционного движения и разгрома демократических институтов. В ряде работ получила освещение политическая активность военных, выразившаяся в подготовке второго контрреволюционного выступления непосредственно в преддверии Октябрьской революции, получившего в литературе название «второй корниловщины»18.

Революционный переворот привел к выходу России из войны и полной демобилизации старой армии. Вместе с ними в результате первых демократических преобразований новой власти прекратил свое существование офицерский корпус. Эти события подтолкнули к эскалации социально-политических конфликтов, которые быстро приняли характер вооруженной борьбы. Эволюция антидемократической позиции военных верхов и наиболее радикальной части офицерства, ее переход в активное контрреволюционное сопротивление, положившее начало Гражданской войне в России, рассматривались в ряде трудов19. Среди них следует выделить монографию В.Д. Поликарпова, показавшего формирование лидерами военной контрреволюции главных очагов противостояния революционному центру.

Противоположное направление общественно-политической активности представителей офицерства, выразившееся в сознательном сотрудничестве с Советской властью долго не являлось предметом систематического изучения, однако было представлено значительным количеством биографических публикаций, посвященных командирам и военачальникам Красной Армии — бывшим офицерам и генералам царской армии20. Участие военных специалистов в строительстве вооруженных сил республики получило отражение и в трудах связанных с проблемой 1 сотрудничества буржуазной интеллигенции с революционной властью . Только в конце 1980-х гг. появились исследования, авторы которых рассматривали офицерский корпус времен Первой мировой войны как часть общества, которой были свойственны взгляды и настроения широких народных масс. Эти настроения сформировали в среде офицерства демократическое течение, поддержавшее революцию, активно выступавшее на стороне Советов, а впоследствии составившее основу командных кадров Красной Армии . Появление подобного взгляда в период «перестройки» было симптоматично, так как фактически отражало отход от жесткой классовой трактовки офицерства как социальной группы, принадлежащей к господствующему эксплуататорскому лагерю. Заметной вехой в разработке данного направления стала монография А.Г. Кавтарадзе, посвященная привлечению на службу в Красной Армии военных специалистов23. В ней автор, проанализировав систему комплектования армии офицерским составом во время мировой войны, констатировал те масштабные перемены, которые произошли в социальном облике офицерства к моменту революции. В условиях острого социального конфликта офицерство также переживало раскол и не могло целиком выступить на той или иной стороне в Гражданской войне. Исходя из этого, Кавтарадзе оспаривал традиционные представления об офицерстве как контрреволюционной силе, показав его переход на службу Советской власти как массовую тенденцию, а не отдельные исключительные факты.

Завершающим событием советского периода изучения проблемы офицерского корпуса в отечественной историографии, может считаться публикация в 1990 г. монографии В.Д. Поликарпова, в которой прослеживалась роль высших военных кругов в политической жизни России между Первой и Второй русскими революциями24. Ведя социальный анализ военного слоя царской России с классовых позиций, автор настаивал, что никакие процессы демократизации не могли изменить буржуазно-помещичьей сущности офицерства в эксплуататорском государстве. В силу самой логики классовой борьбы офицерство противостояло любым демократическим процессам и являлось глубоко контрреволюционной силой, что и обусловило позицию большинства его в Гражданской войне. Полемизируя с современными ему авторами, в частности с Кавтарадзе, Поликарпов придерживался мнения, что служба значительной части офицерства старой армии Советской власти не отражала тенденции к «полевению» в военных кругах, а чаще носила случайный либо вынужденный характер. Следует отметить, что в общественной обстановке конца «перестройки» подходы Поликарпова представлялись архаичными и работа вызвала немало критических нападок.

Эмигрантская литература являлась антиподом советской не только в подходах к анализу, но и по интересам исследователей. Многие авторы, писавшие по военной проблематике, принадлежали к военной эмиграции, и сами являлись офицерами и генералами царской, а затем белых армий. Поэтому именно офицерская тема оказалась хорошо представлена в их трудах. Общими для них являлись взгляды на кадровое офицерство как на носителя идеала патриотизма, главного выразителя и защитника идеи российской имперской государственности, в принципе не подлежавшего критике. Его внутренние проблемы принято было связывать с пороками правительственной политики в отношении армии, либо с недостатками конкретных военачальников.

Деятельность командного состава в контексте боевой работы армии в годы Первой мировой войны рассматривалась рядом авторов в связи с

О ^ изложением хода военных действий . Вопрос о потерях среди офицеров и их влиянии на качество командования поднимался в работе генерала В.В. Чернавина" . Состоянию и настроениям офицерского корпуса накануне революции уделял внимание в своих знаменитых воспоминаниях-исследовании А.И. Деникин27. Его критик и оппонент генерал H.H. Головин, исходя из порядка комплектования и подготовки командного состава, а также возможностей его пополнения, обосновал характер и направленность социальной трансформации офицерского корпуса периода войны и его поведение в условиях революции28. Особое внимание исследователей-эмигрантов привлекали позиция и роль вождей армии и офицерства в борьбе политических сил в 1917 г., их положение и

29 выбор в ходе развития гражданского конфликта . В качестве типичных для них тенденций следует указать стремление представить Белое движение как закономерный выбор лучшей части офицерства, продолжение его патриотической миссии. Вместе с тем авторы признавали, что «офицерский» облик антибольшевистского сопротивления сужал его социальную базу. Отличительной чертой этих трудов являлось заметное присутствие субъективного фактора в оценках событий, явлений, лиц, так как взгляды и отношение к ним авторов во многом объяснялись личным участием в событиях революции и Гражданской войны. »

С течением времени тема старой российской армии не покидала страниц эмигрантской печати, но уже была представлена в основном мемуарным жанром. Среди работ авторов, принадлежащих ко второй волне эмиграции, могут быть выделены биографические справочники чинов командного состава белых армий, увидевшие свет уже в постсоветской России30.

С уверенностью можно сказать, что взгляды, сформировавшиеся в историческом наследии русского зарубежья, оказали определяющее воздействие и на исследования зарубежных историков. В западной историографии интерес к проблеме русского офицерского корпуса начала XX в. возникал, так или иначе, в связи с изучением политической жизни России периода революции и Гражданской войны. Работы П. Кенеза и М. Майзеля, отразившие социально-политические настроения и активность офицерства и в частности его элиты — офицеров Генерального штаба, содержали вывод о том, что накануне революции его представители в лице высшего командования были вовлечены в политический конфликт между думской оппозицией и правительством31. Зарубежные исследователи корниловского выступления, также следуя за эмигрантской концепцией, склонялись к заключению об имевшей место «путанице» либо явной провокации со стороны Керенского и отвергали возможность нелояльности Корнилова, движимого патриотическими устремлениями32. Некоторые иностранные ученые обращались к анализу особенностей российского офицерского корпуса как социальной группы в свете его роли в создании антибольшевистского вооруженного сопротивления в годы Гражданской войны33. Среди них стоит выделить работу британского историка Р. Лакетта, рассматривавшего сложную внутреннюю неоднородность офицерства и его пути к контрреволюционной оппозиции.

Новый этап развития отечественной исторической науки, начавшийся в 1990-х гг. знаменовал кардинальные перемены в интересах историков, направленности их поисков, методологии. Характерными его чертами являлись отказ от традиционных подходов советской эпохи, возможность обращаться к ранее недоступным документальным материалам, попытки переосмыслить на их основе наиболее острые моменты отечественной истории и, как следствие, заметная политизация научных исследований. Общий рост интереса наблюдался в отношении проблем недостаточно раскрытых прежней историографией: военного потенциала царской России и оборонной политики правительства, роли военных верхов в политической борьбе накануне и в ходе революции, истории Первой мировой и Гражданской войн. Об этом свидетельствуют материалы научных конференций, сборников статей и коллективных монографий34. Однако именно труды по этой сложной проблематике испытали на себе такие негативные тенденции, свойственные постсоветской историографии, как чрезмерная социально-политическая позиционированность, недооценка научного наследия советского периода и, в противоположность тому, некритичное восприятие выводов и установок, утвердившихся в западной и эмигрантской литературе.

Знаковым событием нового периода может считаться появление двух монографий C.B. Волкова целиком посвященных офицерству российской императорской армии . Первая книга, охватывавшая период с XVII в. до 1917 г., содержала богатый фактический и статистический материал и освещала самый широкий спектр вопросов, связанных с комплектованием армии командным составом, подготовкой офицеров, прохождением ими службы, касалась их социального облика, идеологии и морали. В подходах же к социальному анализу со всей очевидностью прослеживалось влияние традиций дореволюционной и эмигрантской литературы. Характеризуя специфику места офицерства во внутренней структуре российского общества, автор настаивал на его внеклассовой природе, более того, представлял его как звено, связывавшее все слои населения с господствующим сословием - дворянством. Сложные трансформационные процессы периода Первой мировой войны на страницах этой работы практически не были затронуты. Вторая книга Волкова, вышедшая спустя несколько лет была посвящена судьбам российского офицерства в годы Гражданской войны. Построенная преимущественно на эмигрантском мемуарном наследии эта работа основное внимание уделяла участию офицеров в Белом движении, которое по логике повествования являлось естественным наследником российской государственности и воинской традиции.

В научных изысканиях 1990-2000-х гг. проблематика российского офицерского корпуса начала XX в. пользовалась устойчивым интересом и отличалась достаточной широтой. Офицерство как социокультурная общность рассматривалось в целом ряде публикаций и диссертационных

Л/Г работ . В свою очередь, политические настроения представителей офицерского корпуса, факты их участия в политической жизни России получали весьма скромное отражение. Предметом монографических исследований К.Ф. Шацилло и О.Р. Айрапетова являлось взаимодействие высшего военного командования с политическими кругами страны накануне и в годы мировой войны37, при этом раскрывались источники политических настроений военной верхушки, которые сыграли решающую роль в момент революционного переворота. Представленческие модели российской военной элиты в сфере международного положения и анализа внешних угроз в начале XX в. и восприятие хода Первой мировой войны в среде командования и офицеров Генерального штаба стали темой работ о

Е.Ю. Сергеева и диссертационного исследования В.В. Черниловского .

Вопросы, связанные с боевой и служебной деятельностью офицерского корпуса периода Первой мировой войны, его социальными и в первую очередь профессиональными качествами до настоящего времени не являлись предметом целенаправленного изучения. Основное внимание уделялось формальной стороне организации комплектования армии военного времени офицерским составом: состоянию резерва, подготовке од пополнений, их статистическим характеристикам . При этом попытки оценить офицерство военного времени как социальный феномен оставались весьма редким явлением40.

Значительно больший интерес исследователей вызывало офицерство в качестве субъекта социально-политического конфликта в революционных событиях 1917 г. Положение офицерского корпуса в результате переворота нашло отражение в работах, посвященных как процессам, охватившим в революционные месяцы русскую армию в целом41, так и роли войск в отдельных эпизодах революции42. Отдельные авторы обращались к деятельности Временного правительства в области военной политики и управления вооруженными силами43. Общественная и политическая активность представителей офицерства в тот период весьма ярко проявилась в связи с некоторыми знаковыми явлениями в жизни армии и страны. Темой многих публикаций стала кампания по формированию ударных частей из добровольцев фронта и тыла44. В ряде трудов рассматривались инициативы политической самоорганизации офицерства, выразившиеся в создании военно-патриотических союзов, в частности, действовавшего при Ставке Союза офицеров армии и флота45.

В центре внимания исследователей новейшего периода находятся всевозможные аспекты участия представителей офицерства в антисоветском сопротивлении. Руководящую роль военных и решающее значение военного фактора в формировании Белого движения так или иначе признавали все его исследователи46. Организационная структура вооруженных формирований Белого движения и персональный состав командования получили отражение в ряде справочных изданий47. Внимание ряда специалистов привлекал социально-политический феномен

48 белого офицерства, его моральный и психологический облик . В их числе следует выделить P.M. Абинякина, отмечавшего в добровольческом офицерстве специфические черты, свойственные маргинальному сообществу. В жанре исторической биографии представители российского офицерства в основном были представлены в жизнеописаниях видных военачальников белых армий49.

Крупным явлением современной историографии стала школа изучения офицерского корпуса и военных специалистов начала XX в., сложившаяся под руководством С.Т. Минакова. В его трудах поставлена и решается проблема социальной и профессиональной адаптации бывших офицеров императорской армии к новому социально-политическому

50 строю .

Приведенный анализ позволяет констатировать, что в исторической литературе затрагивались многие стороны и аспекты проблемы офицерского корпуса российской армии предреволюционной эпохи. Вместе с тем отсутствуют обобщающие труды, в которых получило бы рассмотрение качество вооруженных сил как производное от состояния дореволюционного российского общества. Малоизученным остается вопрос о профессиональном облике российского офицерства в годы Первой мировой войны и его ответственности за результаты борьбы армии на фронтах. До настоящего времени процессы социальной и политической трансформации, происходившие внутри офицерского корпуса в военный период, не стали темой систематического, комплексного исследования и требуют критического разбора и осмысления на основе накопленного научного материала и возможно широкого круга источников.

Целью настоящего исследования является изучение динамики социального и политического облика офицерского корпуса российской армии в период Первой мировой войны и революции, процесса трансформации взглядов и мотивации политического выбора и поведения представителей офицерства в условиях начала революционного переустройства государства и развития гражданского конфликта.

В соответствии с объектом, предметом и целью были определены задачи исследования:

- раскрыть социальный и политический облик офицерского корпуса российской армии начала XX века;

- установить причины, сущность и последствия изменений в составе офицерского корпуса и его политических взглядах и настроениях в ходе Первой мировой войны;

- проследить рост оппозиционного потенциала в настроениях различных групп офицерства и выявить его основные направления накануне революции 1917 г.;

- определить роль и место офицерства и военной элиты в революционных событиях 1917 г.;

- проанализировать основные факторы, определившие мотивацию и характер политического поведения представителей офицерского корпуса в условиях развития гражданского конфликта в России;

- рассмотреть обстоятельства открытых политических выступлений военных в период перерастания политической конфронтации в обществе в гражданскую войну;

- исследовать характер и направления трансформации политических взглядов и поведения представителей офицерского корпуса в условиях слома старой армии.

Хронологические рамки исследования охватывают период от начала Первой мировой войны в августе 1914 г. до заключения Брестского мира и демобилизации старой армии весной 1918 г., положившей конец существованию офицерского корпуса как сословно-профессиональной корпорации. При этом возможно полное раскрытие проблемы и решение поставленных задач требовали выхода за обозначенные хронологические рамки. Главным образом, это относится к освещению развития офицерского корпуса российской армии и его социального и политического облика в предвоенные годы.

Территориальные рамки исследования охватывают пространство Российской империи и в первую очередь районы концентрации воинских контингентов, а также территории иностранных государств, где российская армия вела боевые действия в период Первой мировой войны.

Теоретико-методологическая основа исследования представлена системой методов и теоретических принципов исторической науки.

Среди общенаучных принципов ведущее место занимают принцип объективности, предполагающий непредвзятый подход к анализу изучаемых проблем; принцип историзма, в основе которого лежит показ явлений в развитии и контексте исторической обстановки, вынесение суждений с учетом, доминировавших в соответствующий период императивов, взглядов и представлений; принцип детерминизма, утверждающий взаимообусловленность исторических явлений и процессов, наличие причинно-следственных связей между ними; принцип системности, в соответствии с которым объект изучения рассматривается как сложная совокупность элементов, генетических и функциональных связей.

Среди специально-исторических методов для более полного раскрытия темы диссертации использовались проблемно-хронологический метод, который предполагает расчленение широкой темы на ряд проблем, рассматриваемых в соответствии с хронологической последовательностью событий, историко-генетический метод, ориентирующий на изучение причин происхождения явлений, личностно-психологический метод, дающий возможность учитывать личностные факторы и их влияние на деятельность групп и сообществ. В работе над темой также принимались во внимание подходы, выработанные в рамках такого сравнительно молодого направления исторической науки как военно-историческая антропология (выявление того общего и особенного, что во всех войнах влияет на психологию социума в целом и армии в частности; анализ ценностей, представлений, традиций всех социальных слоев в контексте назревания и хода войны, реконструкция совокупности факторов, ■ влияющих на формирование и эволюцию психологии участников войны)51.

Круг научных проблем, входящих в тему исследования, соприкасается с рядом научных дисциплин: политологией, социологией, психологией. Это обусловило применение в работе междисциплинарного подхода. Так, изучение места и эволюции социальной группы (применительно к настоящему исследованию — офицерского корпуса армии) в политической жизни и политических процессах, происходивших в России в начале XX в. потребовало использования ряда основополагающих категорий современной политологии.

Характеристика политического облика офицерства оказалась бы невозможной без использования категории политической культуры, понимаемой как совокупность индивидуальных позиций и ориентаций участников данной политической системы. Указанные индивидуальные ориентации, включают в себя по крайней мере три важнейших элемента: истинное или ложное знание о политических объектах и идеях (познавательная ориентация); чувство связи, либо наоборот противодействия в отношении политических объектов (аффективная ориентация); суждения и мнения о политических объектах (оценочная ориентация). В современной отечественной историографии уже имеется определенный опыт реконструкции ментальности и анализа поведения больших общественных групп в России периода Первой мировой войны с учетом этих взглядов52.

Не менее важной составляющей политического облика социальной группы следует считать черты политического поведения или политического участия. Данные категории, выработанные в рамках поведенческого подхода предполагают индивидуальные или групповые действия с целью влияния на власть любого уровня. В ходе анализа динамики политического облика офицерского корпуса наиболее зримым ее проявлением являлись сдвиги в понимании представителями офицерства допустимых форм и пределов собственного участия в политической жизни.

Источниковую базу исследования составляют как опубликованные материалы, так и ранее не публиковавшиеся источники, выявленные в фондах ряда центральных архивов: Государственном архиве Российской Федерации (ГА РФ), Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА), Российском государственном военном архиве (РГВА), Научно-исследовательском отделе рукописей Российской государственной библиотеки (НИОР РГБ).

Для исследования состояния и деятельности офицерского корпуса российской армии периода Первой мировой войны были использованы документы центральных военных учреждений России и крупнейших войсковых штабов. В них получили отражение вопросы мобилизации офицерского резерва и подготовки пополнений командного состава в ходе войны (РГВИА. Ф. 2000 - Главное управление Генерального штаба, 725 -Главное управление военно-учебных заведений), служебная и боевая деятельность офицеров на фронте и в тылу, реакция лиц командного состава на политический переворот февраля 1917 г., взаимоотношения командования Действующей армии с Временным правительством и положение офицерства в условиях разложения армии (РГВИА. Ф. 366 -Военный кабинет министра-председателя и верховного главнокомандующего и Политическое управление Военного министерства, 372 - Секретарская часть при военном министре, 2003 — штаб Верховного главнокомандующего (Ставка), 2067 - штаб главнокомандующего войсками Юго-Западного фронта, 1343 — Штаб Петроградского военного округа на театре военных действий, 1606 - Штаб Московского военного округа).

В обширнейшем фонде Ставки имеются документы, характеризующие политическую активность офицерства весной-летом 1917 г., в частности инициативы по формированию на фронте добровольческих частей, созыв офицерского съезда и создание «Союза офицеров армии и флота». Позиция высшего командования по отношению к Октябрьскому перевороту ярко представлена в оперативной переписке Ставки со штабами фронтов и округов. Не менее важными для работы над проблемой, поставленной в настоящем исследовании, являются документы Военного кабинета министра-председателя и Верховного главнокомандующего и Политического управления Военного министерства, отражающие большинство аспектов политической обстановки в войсках в 1917 г. и в связи с ней различные примеры политического позиционирования офицерства. Среди них особый интерес представляют впервые вводимые в научный оборот офицерские проекты и предложения по реформированию армии, подававшиеся на имя военного министра. Документы этого фонда дают достаточно полную картину участия представителей офицерства в деятельности военно-патриотических союзов и организации добровольческой кампании. Фонды нескольких добровольческих частей (РГВИА. Ф. 16108 - Стрелковый увечных воинов полк, 15431 - Славянский ударный полк, 8002 — 1-й Георгиевский запасный полк, 14993 — Дивизион смерти Кавказской кавалерийской дивизии) позволяют получить данные об их роли в политических событиях 1917 г.

Огромный комплекс документов, связанных с усилением антидемократической оппозиции высшего военного командования летом 1917 г. сосредоточен в следственном деле Л.Г. Корнилова (ГАРФ. Ф. 1780 — чрезвычайная комиссия для расследования дела о бывшем верховном главнокомандующем генерале Л.Г. Корнилове и его соучастниках). Среди них значение для исследования имеют не только официальные материалы, раскрывающие деятельность Ставки и лично Корнилова в дни выступления, но и многочисленные свидетельства вовлеченных в него офицеров, которые демонстрируют их отношение к властям, командованию, процессам, происходящим в стране и в армии. Начальный период формирования антибольшевистского движения на юге России освещают документы штаба Добровольческой армии и некоторых ее частей (РГВА, фонды 39540 - штаб главнокомандующего Русской армией (бывший штаб главнокомандующего Добровольческой армией, штаб главнокомандующего Вооруженным силами на Юге России), 39720 - штаб Добровольческой армии, 39752 - штаб 1-го ударного генерала Корнилова полка). Приказы по армии, приказания частям, донесения командиров, сводки отделов штаба, фрагменты дневника военных действий Корниловского полка помогают глубже исследовать социальный феномен добровольческого офицерства.

В фондах центральных органов военного управления Советского правительства собраны основные нормативные документы, определившие правовое и служебное положение офицерства в период демократизации и слома старой армии (РГВА. Ф. 1 — управление делами (бывшая Канцелярия) Народного комиссариата по военным делам). В них же получила отражение кадровая политика Советской власти в отношении военных специалистов - бывших офицеров при формировании вооруженных сил республики.

Для изучения общественно-политических настроений, имевших место в среде офицерства российской армии накануне и в годы Первой мировой войны большое значение имели документы подразделений жандармерии, осуществлявших политический надзор в войсках, и органов военной и полицейской цензуры, занимавшихся в период войны систематической перлюстрацией корреспонденции, отправляемой из Действующей армии в тыловые районы (ГАРФ. Ф. 102 - Департамент полиции Министерства Внутренних Дел, 218 - Варшавская крепостная жандармская команда. РГВИА. Ф. 13835 - Центральное военное почтово-телеграфное контрольное бюро при ГУГШ). Выдержки из писем офицеров, приводимые в цензорских отчетах, раскрывают основные тенденции настроений авторов, их колебания и подоплеку, а вместе с ними и важнейшие проблемы, волновавшие фронтовиков.

Решению поставленных проблем способствовали неопубликованные источники личного происхождения, хранящиеся в архивных фондах. Благодаря воспоминаниям офицеров — участников Первой мировой войны удалось значительно дополнить детали облика офицерства, его жизни и службы в условиях армии военного времени (РГВИА. Ф. 260 — Воспоминания солдат и офицеров русской армии). Весьма важные для исследования сюжеты представлены в офицерских воспоминаниях из собрания документов эмигрантов Русского заграничного исторического архива в Праге (ГА РФ. Ф. Р-5881 - Коллекция отдельных документов эмигрантов, Р-5895 - Харжевский В.Г.). В записках С.Н. Гернберга, Б. Ильвова, П. Назимова, И.Ф. Патронова, С.Н. Ряснянского, Д.И. Ходнева, В.Г. Харжевского нашли отражение революционные события февраля и октября 1917 г., роль и место в них представителей офицерства, обстоятельства их выбора в пользу антисоветского сопротивления. Свидетельства о таком заметном направлении политической активности военных, как участие в деятельности офицерских организаций и союзов, оставили в своих воспоминаниях Б.А, Энгельгардт и J1.H. Новосильцев (НИОР РГБ. Ф. 218 - Отдел рукописей. ГА РФ. Ф. Р-6422 Воспоминания полковника Новосильцева JI.H.). Ряд документов и писем, хранящихся в персональных фондах видных деятелей Белого движения, освещают начальный период организации антисоветского сопротивления на юге России, руководящую роль представителей генералитета и сложности их взаимоотношений (ГА РФ. Ф. Р-5827 - Деникин А.И.; Р-5829 -Лукомский A.C.). В ряде фондов содержатся богатые коллекции публикаций белогвардейской и эмигрантской прессы о начальном этапе формирования Белого движения (ГА РФ. Ф. Р-5856 - Милюков П.Н., Р-6435 — Белогвардейские и эмигрантские газеты, журналы, статьи, воспоминания и другие материалы о генерале Алексееве М.В.). Наконец, значительный интерес для нашего исследования представляют документы, освещающие действия революционных войск против контрреволюционных формирований в декабре 1917 - январе 1918 гг. (ГА РФ. Ф. 8415 - Антонов-Овсеенко В.А.).

Важным компонентом источниковой базы исследования являются опубликованные документы.

Среди них в качестве самостоятельных групп источников необходимо указать законодательные акты и документы официального делопроизводства, регламентировавшие прохождение службы лицами офицерского состава: «Приказы по Военному ведомству», «Приказы Верховного главнокомандующего», «Высочайшие приказы о чинах военных» и др. Анализ социальных характеристик офицерского корпуса и их динамики в предвоенный период и во время войны производился на основе материалов военной статистики и специальных статистических исследований53. Специфическим источником следует считать дореволюционную и эмигрантскую военную публицистику, отразившую различные сферы жизни российского офицерства54.

Начало документальным публикациям по проблеме было положено в 1920-30-х гг. советскими историческими журналами «Красный архив» и «Красная летопись»55. В течение длительного периода в центре внимания отечественных публикаторов находилось революционное движение в армии накануне и в разгар политических потрясений 1917 г., а также контрреволюционная деятельность военного командования. Данного направления придерживались и составители документальных сборников, вышедших в 1950-1980-х гг.56, однако большой объем представленных в них документов позволял серьезно расширить картину состояния войск, выявить примеры различных настроений и активности командного состава. Благодаря ряду публикаций, получили известность документы, послужившие основой такого явления, как революционное ударничество и отразившие ход кампании по формированию воинских частей из добровольцев57.

В работе над исследованием использовались материалы крупных общественных форумов 1917 г., изданные как по горячим следам событий, так и впоследствии58. Наряду с ними следует выделить, акты центральной Советской власти и приказы Верховного главнокомандующего, направленные на демократизацию армии, а также различные документы, относящиеся к организации вооруженной борьбы с контрреволюцией и развитию гражданского конфликта на юге России59. Некоторые важные документы, касающиеся этапа становления Белого движения, увидели свет и в эмигрантской печати60.

Крупным событием в области документальных публикаций 19902000-х гг. следует считать издание материалов следственных дел Л.Г.Корнилова и A.B. Колчака61, рисующих обстановку политической борьбы вокруг вооруженных сил в 1917 г., а вместе с тем роль и позицию в ней главных действующих лиц. Среди публикаций последних лет необходимо отметить тематические сборники, посвященные известным военачальникам белых армий C.JI. Маркову, В.О. Каппелю, М.Г. Дроздовскому, Р.Ф. Унгерну , в которых представлены документы, раскрывающие служебный и боевой путь офицеров, типичные и особенные черты их профессионального и социально-политического облика.

Отдельным комплексом источников, использованных при работе над темой исследования, является периодическая печать. В дореволюционных военных изданиях («Разведчик», «Офицерская жизнь», «Братская помощь», «Военный мир», «Военный сборник») постоянно поднимались проблемы офицерства, его службы и быта, причем нередко в критических тонах. Ведущая российская военная газета «Русский инвалид», помещала официальную информацию, вела обширную переписку с корреспондентами в армии и была, своего рода, рупором военно-политического руководства. С началом войны основной темой военной печати становится собственно борьба армии на фронте, временно оттеснив военно-социальные проблемы на второй план. Особую категорию периодики военного времени составляла фронтовая печать («Наш вестник», «Боевые новости», «Вестник X армии», «Известия штаба XI армии», «Вестник Особой армии»), которая являлась единственным официальным информатором войск на театре военных действий.

Революционный переворот 1917 г. привел к значительной активизации печатных органов, признаком деятельности которых стала яркая ангажированность в духе основных партийных течений. Так, в освещении острейших политических проблем, в частности, проблемы войны и мира, состояния армии и политической борьбы внутри нее наблюдался весь спектр взглядов и мнений от либеральных и оборонческих («Новое время», «Русские ведомости», «Утро России») до социалистических и большевистских, антивоенных («Известия ВЦИК», «Правда»). Официальным военным органом оставался «Русский инвалид» (с июля 1917 г. «Армия и Флот Свободной России»), сохранявший верность курсу Временного правительства. Для пропаганды своих программ собственные печатные органы («Народная армия», «Вестник Главного комитета Союза офицеров армии и флота») издавали и наиболее влиятельные военно-общественные организации. В результате Октябрьского переворота и начавшейся Гражданской войны положение в области массовой печати достигло крайней степени политизации. Если в советской прессе образ офицерства возникал теперь лишь как один из символов военной контрреволюции, то белогвардейская печать стремилась пропагандировать его в качестве ведущей силы антисоветского сопротивления. Среди периодических изданий, выходивших на территориях, находившихся под контролем белых армий, интерес для исследования представляет ростовский журнал «Донская волна», ряд публикаций которого отразил начальный этап белой борьбы.

Изучение общественно-политического облика офицерства и характерных ему черт ментальности потребовало обратиться к источникам личного происхождения. Для выяснения основных тенденций в настроениях и эволюции взглядов офицеров — участников Первой мировой войны особую ценность представляет переписка. Наряду с цензорскими отчетами ознакомиться с письмами офицеров-фронтовиков позволили л некоторые публикации . Не менее важным источником с точки зрения достоверности и социальной актуальности следует считать дневники непосредственных свидетелей событий64. Среди авторов имеются представители всех уровней военной иерархии от крупных военачальников и членов высочайшей фамилии до нижних чинов, а дневниковые записи нередко объединяют период мировой войны с событиями революции и началом Гражданской войны. Благодаря их свидетельствам, новые подлинные детали дополняют картину военной действительности и социальной обстановки в России.

Образ российского офицера начала XX в. получил отражение в богатейшем мемуарном наследии современников. Крупные военачальники, государственные деятели, офицеры и чиновники того времени отобразили в воспоминаниях жизнь армии и офицерства на фоне собственного служебного опыта и деятельности65. Записки некоторых офицеров сохранили картины довоенной офицерской службы и быта66. Весьма редкие сведения об участии офицеров в революционном движении можно обнаружить в воспоминаниях С.Д. Масловского (С. Мстиславского) .

Первая мировая война оказалась в центре множества мемуарных работ. Фронтовики в своих воспоминаниях воспроизводили боевые действия армии на фронте, свидетельствовали о качествах личного состава, взаимоотношениях в армейской среде68. Представители генералитета, лица близкие к высшим военным и государственным кругам раскрывали атмосферу политических интриг и конфронтации, в которую все более вовлекалось командование Действующей армии в годы войны, в

69 /-ч преддверии и с началом революции . Огромное внимание мемуаристов занимает революционный переворот 1917 года. Роль войск и командного состава в февральских событиях в Петрограде была показана в воспоминаниях многих свидетелей и непосредственных участников70. Обстановку в армии и место, которое она занимала в политической борьбе

1917 г. запечатлели и некоторые видные военные и государственные

71 деятели того периода . Противоположная сторона конфликта представлена свидетельствами участников революционного движения72. Судьба офицерства после Октябрьского переворота нашла отражение преимущественно в мемуарных публикациях, увидевших свет за рубежом. Их авторы, пережившие распад старой армии, выступили в Гражданской войне на стороне Белого движения. Среди них встречаются воспоминания н*\ ПЛ. известных генералов , но большинство принадлежит рядовым офицерам . Не меньший интерес для исследования представляют мемуары советских военачальников, бывших офицеров и генералов императорской армии,

75 поддержавших Советскую власть и вступивших в Красную Армию .

Изучение и критический анализ представленного круга источников является основой для оригинальной интерпретации проблемы и позволяет решить поставленные задачи исследования.

Научная новизна исследования состоит в том, что оно представляет собой первое комплексное рассмотрение социального и политического феномена офицерского корпуса российской армии, а также факторов и направленности его эволюции в период Первой мировой войны. В диссертации проанализировано влияние социальных процессов и политических событий начала XX века на облик российского офицерства и его профессиональные качества. В научный оборот вводится широкий круг как опубликованных, так и ранее не публиковавшихся архивных источников. Некоторые аспекты темы настоящего исследования прежде не рассматривались в отечественной историографии. К ним следует отнести вопросы внутренней фрагментации офицерского корпуса, особенности профессионального поведения офицеров как фактор боевых качеств войск, специфику социальных и политических ориентиров представителей офицерского корпуса, влияние на них ценностей и традиций, свойственных офицерскому сообществу, природу политической активности и основные тенденции настроений офицерства накануне и во время Первой мировой войны. В качестве подобного направления необходимо указать исследование генезиса и развития политической оппозиционности среди командного состава армии на разных уровнях его иерархии. Эти и другие аспекты рассматриваются на фоне общей социальной динамики, связанной с переходом общества от мира к войне, возрастанием в нем конфронтационных настроений, сменой политического противостояния гражданским.

Практическая значимость исследования заключается в том, что оно служит осмыслению роли и судеб социальных групп, в условиях сложных процессов социальной и политической трансформации. Его материалы и выводы могут быть использованы при написании обобщающих и специальных трудов по проблемам социально-политической истории России XX в., а также для разработки учебных пособий и в процессе преподавания общих и специальных курсов исторических, социологических, политологических дисциплин. Опыт применения тех или иных принципов реализации кадровой политики в отношении командного состава вооруженных сил может быть учтен в ходе современных реформ оборонной сферы государства.

Апробация результатов исследования. Материалы диссертации нашли отражение в монографиях «Добровольцы и Добровольческая армия: на Дону и в "Ледяном" походе» (Рязань, 2005) и «Русский офицер в годы мировой войны и революции. 1914-1918 гг.» (Рязань, 2010), а также в публикациях ведущих отечественных исторических журналов, сборников научных трудов, энциклопедии «Общественная мысль Русского зарубежья» (М., 2009), среди них девять статей — в научных изданиях из списка, рекомендованного ВАК для публикации основных научных результатов диссертаций на соискание ученой степени доктора наук. Всего по теме исследования опубликовано 60 работ объемом более 60 п.л.

Основные положения и выводы по теме диссертации были изложены в докладах и выступлениях на 37 международных, всероссийских и региональных научных и научно-практических конференциях, проходивших в 2004—2010 гг., в том числе в Первых (апрель 2004 г.) и

Вторых (апрель 2005 г.) чтениях по военной истории (Санкт-Петербург), в Третьих (октябрь 2007 г.) и Четвертых (октябрь 2009 г.) международных научных чтениях «Мир и война: культурные контексты социальной агрессии» (Санкт-Петербург), в конференциях «Парламентаризм в России: проблемы и перспективы» (Санкт-Петербург, март 2006 г.), «В.Н. Татищев и проблемы государственно-административного управления в России» (Астрахань, октябрь 2006 г.), «Россия и революция 1917 года: опыт истории и теории» (Санкт-Петербург, ноябрь 2007 г.), «Научное наследие А.Г. Кузьмина и отечественная история» (Рязань, сентябрь 2008 г.) «Первая мировая война: история, геополитика, уроки истории и современность» (Витебск, ноябрь 2008 г.), «Первая мировая война и современный мир» (Москва, май 2010 г.) и др.

Структура диссертации. Настоящая работа состоит из введения, пяти глав, заключения и списка использованных источников и литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Социально-политическая эволюция офицерского корпуса российской армии в 1914-1918 гг."

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Офицерский корпус русской армии относился к тем социальным группам, которые в наибольшей степени оказались подвержены изменениям в результате реформ второй половины XIX века. Одна из центральных реформ - военная - ставила в числе важнейших своих целей превращение офицерского корпуса в профессиональную группу, в основе отбора которой лежали бы исключительно профессиональная подготовка и профессиональные качества. Данная политика имела определенные положительные результаты, выразившиеся в том, что в конце XIX - начале XX в. наметилась тенденция к постепенной демократизации состава и улучшению специально-образовательного уровня офицерства. Вместе с тем социальная обстановка дореволюционной России не позволяла реализовать эти принципы вполне. Расширению доступа в офицерскую среду представителей широких слоев населения препятствовало положение в области образования, доступ к которому в значительной мере определялся достатком и положением в социальной иерархии. Сужали социальную базу офицерства сословные предрассудки и стереотипы, свойственные российскому обществу того времени. Наконец, кадровая политика в армии не была свободна от сословных представлений высших военных и правящих кругов.

Офицерский корпус как сообщество отличался высокой степенью фрагментированности, отражавшей неоднородность, характерную для российского общества в целом. Особенно ярким ее проявлением следует считать неравенство статуса и служебных перспектив отдельных категорий армейского офицерства, которое наблюдалось уже среди офицеров различных родов войск, имевших разный уровень подготовки и возможности роста. На вершине офицерской иерархии находились элитные группы - офицеры гвардии и Генерального штаба, отличавшиеся от массы армейского офицерства характером и перспективами службы. В силу этих обстоятельств типичными внутри офицерского корпуса являлись отношения розни между армией и гвардией, представителями разных родов войск, дворянскими «верхами» и демократичными «низами», соперничество среди выходцев из гвардии и Генерального штаба в кругах генералитета.

Последствия военной реформы 1870-х гг. и отсутствие на протяжении более двадцати лет опыта участия в крупных войнах привели к значительным изменениям качеств офицерского корпуса и его самовосприятия. В условиях длительной военной службы мирного времени такие очевидные и традиционно присущие российскому офицерству ценности, как верность воинскому долгу, войсковым и боевым традициям, личная храбрость и личный пример принимали внешний и декларативный характер. Проблемы качества командного состава, связанные как с профессиональной подготовкой, так и с внутренним климатом в офицерской среде, проявились в неудачах русской армии во время войны с Японией 1904-1905 гг. Меры высшего военного руководства, принимавшиеся для их преодоления, не принесли принципиальных улучшений до начала Первой мировой войны.

Особый правовой статус и специфическая внутренняя этика обусловили некоторую обособленность офицерства по отношению к остальной части общества. В начале XX в. данная тенденция углублялась, отражая по-своему усиление общественно-политической борьбы. Рост антимилитаристских настроений у либеральной и социалистической интеллигенции вызывал в военной среде раздражение и встречные упреки в антипатриотизме. Для широких слоев населения, особенно после подавления войсками революционных выступлений 1905-1907 гг., образ офицера был прочно связан с существующим политическим режимом и воспринимался как одно из олицетворений царизма. Несмотря на рост политизации социума, в политической субкультуре офицерства продолжала преобладать установка на пассивную лояльность властям, порождавшую неопределенность ориентиров и растущее ощущение изоляции от наиболее активных групп российского общества.

Таким образом, к началу Первой мировой войны процесс становления российского офицерства как профессиональной группы далеко не завершился и оно во многом продолжало сохранять черты сословно-профессиональной корпорации. Комплектование, кадровый отбор, прохождение службы офицерами и даже их частная жизнь продолжали испытывать влияние архаичных традиций и принципов, которые негативно сказывались на качествах командного состава в масштабах всей армии.

Вступление России в мировую войну инициировало крайне динамичные перемены в жизни российского общества. Характер и масштабы военного конфликта определили первоочередное значение процессов, происходивших внутри российской армии и ее кадровой основы — офицерского корпуса. От состояния, качеств, настроений тех групп населения, которые составили армию военного времени, теперь непосредственно зависело будущее российского государства.

Полем профессиональной деятельности офицера на войне становилось собственно участие в боевых действиях, связанное с лишениями и опасностью для жизни и весьма отличавшееся от военной службы мирного времени. Наряду с высокими потерями эти обстоятельства обусловили ротацию и выдвижение командных кадров во фронтовых условиях. Наиболее боеспособный и профессионально пригодный элемент из числа кадровых офицеров и офицеров военного времени в силу подготовки и индивидуальных склонностей успешно адаптировался к военной обстановке, освоив роль боевых командиров. Противоположное течение представляла заметная часть офицерства, не сумевшая проявить себя в боевых условиях, либо изначально стремившаяся избежать фронтовой службы. Оставаясь, тем не менее, в рядах армии, эти лица изыскивали возможность устройства в тылу и на нестроевых должностях, дискредитировали образ офицера в глазах как солдатской массы, так и общества в целом. Основная масса офицерского корпуса, состоявшая из представителей самых разных сословий, слоев и профессий, лишь формально соответствовала своему назначению, так как не обладала достаточной подготовкой и опытом и не связывала свое будущее с военной службой. В политическом отношении офицерство постепенно накапливало потенциал недовольства и оппозиционности, отражавший настроения широкой российской общественности.

С вступлением России в войну несравненно усилилось влияние военных институтов в системе государственного управления. Огромные полномочия получал главный центр руководства войсками на театре военных действий — Ставка Верховного главнокомандующего. Вместе с тем ее статус и порядок взаимодействия с иными государственными структурами не был урегулирован на законодательном уровне. Все это порождало атмосферу соперничества и взаимных упреков между военными и гражданскими органами. В условиях неудовлетворительной работы тыла деятельность Ставки и лиц, ее фактически возглавлявших, приобретала характер постоянной борьбы с правительством за интересы действующей армии, что предопределяло симпатии общественности. По мере затягивания войны в среде высшего военного командования зрело убеждение в том, что существующий государственно-политический режим не ведет Россию и ее армию к победе. Подобная позиция была выгодна представителям генералитета, которые таким образом склонны были снимать с себя максимум ответственности за военные неудачи и состояние войск и возлагать его на правительство. Эти обстоятельства провоцировали политическую оппозицию в среде военной верхушки, которая, не будучи по сути антимонархической, ситуативно тяготела к либеральной фронде, не прекращавшей критику правящего лагеря. В 1916 г. среди руководства Ставки во главе с М.В. Алексеевым вынашивалась идея военной диктатуры, которая, однако, не могла найти поддержки на высшем государственном уровне. Таким образом, к началу 1917 г. командование российской армии все активнее втягивалось в соперничество политических группировок и, представляя собой весьма влиятельную силу, готово было заявить о собственных претензиях в борьбе за власть.

Эти тревожные тенденции, развивавшиеся в среде командного состава армии во время войны, ярко проявились с началом революционных событий. Высшее командование действующей армии в кризисный момент отказалось от поддержки монарха, найдя точки взаимопонимания с думской оппозицией. В политическом выборе генералитета сказались усиленно пропагандируемые либералами настроения недовольства правительством, происками «темных сил», виновных в неудачах армии, и мнение о том, что политические перемены в стране приведут к победам на фронте. Начавшееся в столице народное восстание внушало военной верхушке огромную тревогу, так как ставило на карту успех войны. Ради его прекращения Алексеев и его подчиненные, взяли на себя решающую роль в организации отречения императора.

На фоне революционных событий генералитет и офицерство показали свою несостоятельность не только в политическом, но и в военно-профессиональном отношении. В Петрограде командование военным округом оказалось не в состоянии успешно руководить войсками в борьбе с восстанием, а офицеры гарнизона утратили контроль над солдатами и в массе своей устранились от исполнения обязанностей. Данные обстоятельства нанесли большой ущерб авторитету командования и послужили подрыву доверия к начальникам среди личного состава.

Политический переворот не вызвал протестов среди офицерства фронта и тыла, которое в большинстве своем следовало в русле настроений общественности, однако в силу массовых представлений офицерский корпус являлся социальной группой, чей статус был связан со старым режимом и подлежал реформированию. На это были направлены постановления правительства и революционно-демократических организаций, которыми власть командного состава в армии перераспределялась в пользу создаваемых выборных органов. Наряду с ними, революция вызвала среди солдат подъем антивоенных настроений, обострявших их взаимоотношения с командованием, что в целом разрушало боеспособность войск. Охватившие армию процессы разложения не только противопоставили солдатскую массу офицерам, но вносили раскол и в среду офицерства. Офицерский корпус, утративший за годы войны черты корпоративного единства, переживал размежевание по множеству признаков и в нем прослеживались самые различные течения от крайне консервативных до демократических, революционных и антивоенных. Нараставшие внутри него конфликты в целом отражали обстановку в армии, которая с первых дней революции превратилась в арену общественной и политической борьбы, принимавшей все более ожесточенные формы.

Бурно развернувшийся после Февральской революции процесс политического творчества народных масс поставил вопрос о формах политической самоорганизации офицерства. Одним из характерных его способов в период весны-лета 1917 г. стало создание многочисленных офицерских и военно-общественных союзов. Ни одна из этих организаций не смогла стать самостоятельной и влиятельной политической силой, так как все они ориентировались на различные центры власти, партии и группировки того времени. При всех отличиях в оттенках, их лозунги и требования сводились к сохранению верности Временному правительству и укреплению боеспособности армии для продолжения войны до победы. Инициаторы и руководители этих организаций не сумели выступить в роли подлинных лидеров офицерства, поскольку в действительности рассматривали свою общественную деятельность как средство к быстрой политической карьере. Убедительным свидетельством этого является то, что никто из них не сыграл видной военной и политической роли в последующем гражданском противоборстве.

Наиболее значимой политической инициативой офицерства в период между двумя революциями 1917 г. следует считать кампанию по формированию воинских частей из добровольцев фронта и тыла. Хотя первоначально они представлялись их организаторами средством оздоровления армии для достижения победы над внешним врагом, очень быстро эти формирования стали рассматриваться военным руководством как инструмент внутриполитической борьбы. В условиях, когда политические партии и организации либерально-монархического толка оказались не в состоянии создать массовое движение в свою поддержку, добровольческое движение стало ведущей формой организации контрреволюционных сил. Оно сыграло главную роль борьбе с Советской властью в годы Гражданской войны и восприняло присущие российскому офицерскому корпусу черты и ценностные установки: отсутствие четкой политической платформы, нашедшее отражение в доктрине непредрешенчества, и ярко выраженное представление о собственной элитарности и мессианском предназначении. Эти характерные качества, наряду с отсутствием продуманной и понятной основной массе населения социально-экономической программы, обрекали добровольческое движение на поражение, несмотря на героический пафос борьбы его участников.

Углубление общественно-политического кризиса летом 1917 г. усилило среди политически наиболее активной части офицерства тенденцию к конспиративной деятельности. Появление тайных военных групп и организаций свидетельствовало о том, что офицерский корпус оказался не в состоянии использовать вооруженные силы для реализации военной диктатуры. Доказательством тому стала неудачная попытка Верховного главнокомандующего Л.Г. Корнилова установить в стране военную диктатуру с использованием как традиционных рычагов в лице находившейся в его руках военной иерархии, так и новых явлений армейской действительности — легальных и нелегальных офицерских организаций и добровольческих формирований. Большинство представителей офицерства оказалось не готово до конца следовать за Верховным главнокомандующим в конфликте с правительством. Провал выступления Корнилова не только усилил изоляцию офицерского корпуса в общественной жизни России, но и привел к усилению недовольства правительством среди офицерства. Свойственная ему пассивная лояльность власти сменилась стремлением к уклонению от исполнения служебного долга, что стимулировало развитие социальной маргинализации офицерского корпуса.

Августовский кризис усилил политическое противостояние не только в масштабах всего общества, но и внутри отдельных его групп, включая офицерство. Высшие военные круги в лице руководителей Ставки, фронтов, военного министерства и военных округов сохраняло внешнюю лояльность Временному правительству и декларировало готовность защищать его в случае вооруженного антиправительственного выступления надежными войсками. Одновременно среди генералитета выделилась группа авторитетных военачальников, не скрывавших своих контрреволюционных устремлений, в деятельности которых наметилось преобладание отказа от поддержки Временного правительства. Ими предпринимались попытки воздействия на политическую сферу, выходящие за рамки традиционно приемлемых для представителей офицерского корпуса, методов политического участия, в частности, создание в крупных городах конспиративных офицерских организаций для последующего захвата власти вооруженным путем (Алексеев) либо организация плацдармов вооруженной борьбы за власть в южных и восточных регионах России (Корнилов и его сподвижники).

Основная масса офицерского корпуса как кадрового состава, так и офицеров военного времени достаточно безучастно отнеслась к падению

Временного правительства и пассивно реагировало на приход к власти Совета Народных Комиссаров во главе с В.И. Лениным. Традиция пассивной политической лояльности и социально-политическая маргинализация офицерства привели к тому, что сопротивление военных новой власти носило характер спонтанных и изолированных выступлений, а не целеустремленной и организованной борьбы. Большинство офицерства предпочитало смириться с происходящими переменами, хотя и не сочувствовало им. Ярким проявлением этого стало быстро установившееся сотрудничество с Советской властью военного министерства, а впоследствии и Ставки, командования большинства фронтов и военных округов.

Открытые антисоветские политические выступления при активном участии представителей офицерства произошли только на окраинах России, где установление новой власти осложнялось сепаратистскими тенденциями. В условиях кризиса и распада традиционных государственных институтов организационной основной этого сопротивления стали добровольческие формирования, в роли руководителей которых выступали представители офицерства. Вместе с тем, активная роль офицеров старой армии в становлении Белого движения не означала массовой поддержки его офицерством, так как преобладающая основа контрреволюционных формирований была представлена не офицерами, а военной и учащейся молодежью, чей политический опыт был сформирован в условиях 1917 г. Эта социальная группа стремилась к усвоению внешних атрибутов офицерского корпуса российской армии, не разделяя многие его глубинные профессиональные установки.

В период решительного слома старой армии офицерство как социальная группа в массе своей не склонилось явно к той или иной стороне гражданского конфликта. Наиболее очевидной тенденцией среди офицеров, как и в обществе в целом, в первые месяцы Советской власти было желание уклониться от прямого участия в Гражданской войне.

Численность офицеров-добровольцев по обе стороны внутреннего фронта в тот период составляла единицы процентов от всего офицерского корпуса военного времени. Этот элемент далеко не всегда был самым политизированным, но в силу индивидуального социального опыта, взглядов, темперамента - наиболее экстремистски настроенным. Значительная же часть офицерства, сохраняя верность профессиональным принципам, готова была с лояльностью принять Советскую власть как основу новой российской государственности, хотя и не разделяла ее внутриполитических и идеологических установок.

К середине 1918 г. российское офицерство окончательно прекратило свое существование как единое сообщество. Разделенное фронтами Гражданской войны физически оно оказалось не менее социально, морально и идейно разобщенным представлениями об Отечестве и его будущем, гражданском и профессиональном долге, допустимости своего участия в братоубийственной войне. Определенные традиции и представления о преемственности офицерскому корпусу бывшей императорской армии отчасти были унаследованы офицерством белых армий и бережно сохранялись военной эмиграцией. Красная Армия, отвергнув внешние формы, восприняла его профессиональное и военно-научное наследие. Многие специфические черты офицерского самосознания оказались восприняты командным составом РККА, Советской армии и стали достоянием современных вооруженных сил Российской Федерации.

Список научной литературыГребенкин, Игорь Николаевич, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Архивные материалы

2. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ)

3. Ф.102 Департамент полиции Министерства Внутренних Дел. Оп. 265. Д. 1040, 1042, 1043.

4. Ф.218 Варшавская крепостная жандармская команда. Оп. 1. Д. 37, 52.

5. Ф. 1780 Чрезвычайная комиссия для расследования дела о бывшем верховном главнокомандующем генерале Л.Г. Корнилове и его соучастниках. Оп. 1. Д. 4, 14, 38, 77, 79, 98.

6. Ф. Р-5827 Деникин А.И. Оп. 1. Д. 24, 35, 38, 40, 95.

7. Ф. Р-5829 Лукомский A.C. Оп. 1. Д. 7.

8. Ф. Р-5856 Милюков П.Н. Оп. 1. Д. 379.

9. Ф. Р-5881 Коллекция отдельных документов эмигрантов. Оп. 1. Д. 147а, 161, 178, 201, 528; Оп. 2. Д. 255, 308, 374, 556, 557, 604, 605.

10. Ф. Р-5895 Харжевский В.Г. Оп. 1. Д. 11, 96.

11. Ф. Р-6422 Воспоминания полковника Новосильцева Л.Н. Оп. 1. Д. 1.

12. Ф. Р-6435 Белогвардейские и эмигрантские газеты, журналы, статьи, воспоминания и другие материалы о генерале Алексееве М.В. Оп. 1, Д. 17.

13. Ф. 8415 Антонов-Овсеенко В.А. Оп. 1. Д. 4, 11.

14. Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА)

15. Ф. 245 Марков Сергей Леонидович. Оп. 1. Д. 15.

16. Ф. 260 Воспоминания солдат и офицеров русской армии и документы, поступившие в архив от учреждений, организаций и частных лиц. Оп. 1. Д. 10, 18, 22, 23,27.

17. Ф. 366 Военный кабинет министра-председателя и верховного главнокомандующего и Политическое управление Военного министерства. Оп. 1. Д. 11, 90; Оп. 2. Д. 2, 4, 6, 25, 29, 209.

18. Ф. 372 Секретарская часть при военном министре. Оп. 1. Д. 22, 24, 41.

19. Ф. 725 Главное управление военно-учебных заведений. Оп. 54. Д. 489.

20. Ф. 1343 Штаб Петроградского военного округа на театре военных действий. Он. 1. Д. 2; Оп. 10. Д. 3862, 3866, 3874, 3904.

21. Ф. 1606 Штаб Московского военного округа. Оп. 2. Д. 962, 963, 971, 987, 1012, 1030.

22. Ф. 2000 Главное управление Генерального штаба. Оп. 2. Д. 1557; Оп. 3. ч.2. Д. 2149, 2165, 2168, 2175, 2214, 2219.

23. Ф. 2003 Штаб верховного главнокомандующего (Ставка). Оп. 1 доп. Д. 1611, 1807, 1809, 1810, 1817; Оп. 2. Д. 347, 348; Оп. 10. Д. 197; Оп. 14. Д. 1-12.

24. Ф. 2067 Штаб главнокомандующего войсками Юго-Западного фронта. Оп. 1. Д. 2991.

25. Ф. 8002 1-й Георгиевский запасный (с 17 ноября 1917 г. Сердюцкий запасный полковника Богуна) полк. Оп. 2. Д. 2, 9.

26. Ф. 14993 Дивизион смерти Кавказской кавалерийской дивизии. Оп. 1. Д.1.

27. Ф. 15431 Славянский ударный полк. Оп. 1. Д. 1.

28. Ф. 13835 Центральное военное почтово-телеграфное контрольное бюро при ГУГШ. Оп. 1. Д. 69, 79, 109.

29. Ф. 16108 Стрелковый увечных воинов полк. Оп. 1. Д. 469.

30. Российский государственный военный архив (РГВА)

31. Ф. 1 Управление делами (бывшая Канцелярия) Народного комиссариата по военным делам. Оп. 1. Д. 21, 66, 158.

32. Ф. 39457 Штаб Донской армии. Оп. 1. Д. 1, 2.

33. Ф. 39540 Штаб главнокомандующего Русской армией (бывший штаб главнокомандующего Добровольческой армией, штаб главнокомандующего Вооруженным силами на Юге России). Оп. 1. Д. 2а.

34. Ф. 39720 Штаб Добровольческой армии. Оп. 1. Д.1, 2, 3, 4, 5, 8.

35. Ф. 39752 Штаб 1-го ударного генерала Корнилова полка. Оп. 1. Д. 26, 34, 43.

36. Научно-исследовательский отдел рукописей Российскойгосударственной библиотеки (НИОР РГБ)

37. Ф. 218 Отдел рукописей. Ед. хр. 305, 306, 384.

38. Публикации документов Официальные документы:

39. Военно-статистический ежегодник армии за . 1910-1912. СПб.: Гл. штаб, 1911-1914.

40. Воинское чинопочитание и отдание чести военнослужащими. СПб.: Воен. тип, 1902.-43 с.

41. Высочайшие приказы о чинах военных. 1908-1917.

42. Приказы Верховного главнокомандующего за 1914-1917 г.

43. Приказы по Военному ведомству. СПб., 1908-1917.

44. Сборник всех воинских уставов. В 2-х кн. М.: Воин, 1916.

45. Сборники документов и материалов:

46. Барон Унгерн в документах и мемуарах / сост. С.Л.Кузьмин. М.: Товарищество научных изданий КМК, 2004. 661 с.

47. Борьба за власть Советов на Дону 1917-1920. Ростов-на-Дону: Кн. изд., 1957.-528 с.

48. Борьба за Советскую власть на Кубани 1917-1920. Краснодар: Кн. изд., 1957.-436 с.

49. Верховное командование в первые дни революции // Красный архив. 1924. №5.-С. 213-240.

50. Верховный правитель России: документы и материалы следственного дела адмирала A.B. Колчака. М.: Институт Российской истории РАН; Центральный архив ФСБ России, 2003. 703 с.

51. Войсковые комитеты действующей армии. Март 1917 г. март 1918 г. М.: Наука, 1982.-608 с.

52. Военно-революционные комитеты действующей армии. 25 октября 1917 г.-март 1918 г. М.: Наука, 1977.-659 с.

53. Высший подъем революции 1905-1907 гг. Вооруженные восстания: Ноябрь-декабрь 1905 г. М.: Изд-во Акад. наук СССР, Ч. 1. 1955. 952 е.; Ч. 2. 1955. - 1287 е.; Ч. 3. 1956 - 695 е.;

54. Ген. Алексеев и Времен. Комитет Государственной Думы // Красный архив. 1922. № 2. С. 284-286.

55. Ю.Государственное совещание. Стенографический отчет. М.; Л.: Гос. изд., 1930.-372 с.

56. Декреты Советской власти. Т.1. 25 октября — 1917 г. 16 марта 1918 г. М.: Госполитиздат, 1957. - 626 с.

57. Дело генерала Л.Г. Корнилова. Материалы чрезвычайной комиссии по расследованию дела о бывшем Верховном главнокомандующем генерале Л.Г. Корнилове и его соучастниках. Август 1917 г. июнь 1918 г. В 2-х томах. М.: МФД, 2003. Т.1 - 568 е.; Т.2 - 592 с.

58. Денежные документы генерала Алексеева // Архив русской революции. Изд. И.В. Гессена. Т. V. Берлин, 1922. С. 345-357.

59. Директивы Главного командования Красной Армии 1917-1920. М.: Воениздат, 1969. 883 с.

60. Директивы командования фронтов Красной Армии 1917-1921. Т.1. Ноябрь 1917 г. март 1919 г. М.: Воениздат, 1971. - 787 с.

61. Добровольческая кампания в русской армии 1917 г.: некоторые документы // Белая армия. Белое дело. Исторический науч.-поп. альманах. № 9. Екатеринбург, 2002. С. 5-10.

62. Дроздовский и дроздовцы / Ред.-сост. Р.Г. Гагкуев и др. М.: Посев, 2006. 692 с.

63. К истории корниловщины // Красная летопись. 1924. № 1. — С. 201-217.

64. Каппель и каппелевцы / Ред. и сост. Р.Г. Гагкуев и др. М.: Посев, 2007. -733 с.

65. Красная книга ВЧК. В 2-х т. М.: Политиздат, 1990.

66. Map ков и марковцы / Сост. Р.Г. Гагкуев и др. М.: Посев, 2001. 551 с.

67. На фронте в предоктябрьские дни (по секретным материалам ставки) // Красная летопись. 1923. № 6. — С. 9-63.

68. Накануне перемирия // Красный архив. 1927. № 4 (23). С. 195-249.

69. Ознобишин Д.В. О попытках Временного правительства России реорганизовать армию. Документы. //Исторический архив. 1961. № 4. — С. 88-112.

70. Октябрь на фронте // Красный архив. 1927. № 4 (23). С. 149-194.

71. Октябрьская революция и армия 25 октября 1917 г. март 1918 г.: Сб. документов. М.: Наука, 1973. - 455 с.27.0тчет о командировке из Добровольческой Армии в Сибирь в 1918 году // Архив русской революции. Изд. И.В. Гессена. Т. IX. Берлин, 1923. С.243-304.

72. Отчет о Московском совещании общественных деятелей 8-10 августа 1917 года. М., 1917.-136 с.

73. Стенографический отчет заседаний Всероссийского съезда офицерских депутатов армии и флота в г. Петрограде. С 8 по 27 мая 1917 г. Пг.: Тип. М-ва вн. дел, 1917. 528 с.

74. ЗО.Рабочее движение в Петрограде в 1912-1917 гг. Документы и материалы. Л.: Лениздат, 1958. 686 с.31 .Революционное движение в армии и на флоте в годы Первой мировой войны. 1914 февраль 1917 г. / Сб. документов. М.: Наука, 1966. - 467 с.

75. Революционное движение в военных округах, март 1917 г. март 1918 г. / Сб. документов и материалов. М.: Наука, 1988. - 486 с.

76. Революционное движение в России в августе 1917 г. Разгром корниловского мятежа / Сб. документов. М.: Наука, 1959. 696 с.

77. Революционное движение в русской армии. 27 февраля — 24 октября 1917 г. / Сб. документов. М.: Наука, 1968.-621 с.

78. Революционное движение в войсках во время мировой войны // Красный архив. 1923. № 4. С. 417-424.

79. Февральская революция 1917 года (Документы ставки верховного главнокомандующего и главнокомандующего армиями северного фронта) // Красный архив. 1927. № 2. С. 3-78; № 3. - С. 3-70.

80. Экспедиция ген. Иванова на Петроград // Красный архив. 1926. № 4 (17).-С. 225-227.1. Периодическая печать

81. Армия и Флот Свободной России. 1917.

82. Боевые новости. 1916-1917.

83. Братская помощь. 1907-1910.

84. Вестник X армии. 1916-1917.

85. Вестник Особой армии. 1916-1917.

86. Вестник первопоходника. 1961-1970.

87. Вестник Главного комитета Союза офицеров армии и флота. Июнь — Август 1917. №№ 1-5.8. Военная быль. 1958-1973.

88. Военно-исторический вестник. 1958-1968.1. Ю.Военный мир. 1911-1914.

89. Военный сборник. 1910-1917.12.Донская волна. 1918-1919.

90. Заря России. Апрель Май. 1918.

91. М.Известия ВЦИК Совета крестьянских, рабочих и солдатских депутатов и Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. Март 1917 — Май 1918.

92. Известия штаба XI армии. 1916-1917.

93. Летопись войны 1914-17. 1914-1917.17.Народная армия. 1917.18.Наш вестник. 1916-1917.19.Новое время. 1917.

94. Новое слово. Январь Март 1918.21.Новый луч. 1917-Май 1918.

95. Офицерская жизнь. 1908-1914.

96. Первопоходник. 1928. № 1; 1933. № 2; 1938 № 3.

97. Первопоходник. 1971-1976. №№ 1-33.25.Правда. 1917-Май 1918.26.Разведчик. 1908-1917.

98. Русские ведомости. 1917 — Март 1918.

99. Русский инвалид. 1908-Июль 1917.

100. Утро России. 1917-Апрель 1918.1. ЗО.Часовой. 1958-1986.1. Дневники, мемуары, письма1. 50 лет верности России, 1917-1967. Париж: изд. марковцев-артиллеристов, 1967. 305 с.

101. Александр Иванович Гучков рассказывает. Воспоминания председателя Государственной Думы и военного министра Временного правительства. М.: ТОО «Ред. журн. "Вопросы истории"», 1993. 143 с.

102. Алексеев М.В. Письмо к генерал-квартирмейстеру штаба Верховного главнокомандующего генерал-лейтенанту М.К. Дитерихсу. 8 ноября 1917 г. // Белое дело. Летопись белой борьбы. Т.1. Берлин, 1926. С. 7782.

103. Алексеева-Бор ель В.М. Аргентинский архив генерала М.В. Алексеева // Военно-исторический журнал. 1992. № 9-12; 1993.№ 3, 7, 10.

104. Антонов-Овсеенко В.А. Записки о гражданской войне. T.I. M.-JL, 1924. -300 с.

105. Апухтин С.И. На фронте после революции // Военная быль. 1968. № 92. -С. 32-40.

106. Атаман Семенов. О себе (Воспоминания, мысли и выводы). М.: ООО Фирма «Издательство ACT»; ООО «Гея итэрум», 1999. 320 с.

107. Белов Вадим. Кровью и железом: Впечатления офицера-участника: Авг-сент. (Осень 1914 г.). Петроград: Б-ка великой войны, 1915. 154 с.

108. Беннигсен Э.П. Первые дни революции 1917 года // Возрождение. 1954. №. 33. С.114-131.

109. Биркин В.Н. Молодые офицеры: Повести минувших лет. Берлин, 1929. — 290 с.

110. И.Богаевский А.П. 1918 год // Белое дело. Ледяной поход. М.: Голос, 1993. -С. 5-112.

111. Бонч-Бруевич М.Д. Вся власть Советам. М.: Воениздат, 1964. — 360 с.

112. Бочкарева М. Яшка: моя жизнь крестьянки, офицера и изгнанницы. М.: Воениздат, 2001.-445 с.

113. Брусилов A.A. Мои воспоминания. М.: РОССПЭН, 2001.-464 с.

114. Бъюкенен Д. Моя миссия в России. Воспоминания английского дипломата. 1910-1918 М.: ЗАО Центрполиграф, 2006. 399 с.16.«Была бы справедливость, о большем и не мечтали». Воспоминания солдата Первой мировой войны // Исторический архив. 2007. № 4. С. 45-69.

115. В память Первого Кубанского Похода. Сборник. Белград: Издание Главного Правления Союза участников 1-го Кубанского похода, 1926. -151с.

116. Вакар C.B. Наша генерация, рожденная в конце прошлого столетия // Военно-исторический журнал. 2000. № 2. С. 46-53; № 4. - С. 29-37.

117. Василевский A.M. Дело всей жизни. М.: Политиздат, 1976. 607 с.

118. Векслер A.A. Штабс-капитан В.Д. Парфенов // Военная быль. 1973. № 120.-С. 32-33.21 .Верховский А.И. На трудном перевале. М.: Воениздат, 1959. — 448 с.

119. И.Верховскш А.И. Россия на Голгофе (из походного дневника 1914 -1918 г.). Петроград: Дело народа, 1918. 141 с.23 .Верцинский Э.А. Год революции: Воспоминания офицера Генерального штаба за 1917 1918 года. Таллин, 1929. - 61 с.

120. Войтоловский JI.H. Всходил кровавый Марс: По следам войны. М.: Воениздат, 1998.-430 с.

121. Воронович Н.В. Вечерний звон // Потонувший мир. М.: Военное издательство, 2001. С. 5-180.

122. Воронович Н.В. Меж двух огней (Записки зеленого) // Архив русской революции. Изд. И.В. Гессена. T. VII. Берлин, 1922. С. 53-183.

123. ЪО.Врангель Н.Е. Воспоминания: От крепостного права до большевиков. М.: Новое литературное обозрение, 2003. 512 с.

124. Врангель П.Н. Записки. Часть I // Белое дело. Кавказская армия. М.: Голос, 1995.-432 с.

125. Ъ2.Гаазе Г.Ю. Белые офицеры и солдаты в наших рядах // Сборник воспоминаний к 4-й годовщине РККА М.: Высш. воен. ред. совет, 1922. -С. 80-83.

126. ЗЗ.Генерал А.П. Кутепов: Воспоминания. Мемуары. Мн.: Харвест, 2004. -384 с.

127. ЪА.Герасимов М.Н. Пробуждение. М.: Воениздат, 1965. 270 с.35 .Гернберг С.Н. Выступление Добровольческой армии в 1-й Корниловский («Ледяной») поход // Первопоходник. 1972. № 5. — С. 25- 32.

128. Ъв.Геруа Б.В. Воспоминания о моей жизни. В 2-х т. Париж: Танаис, T.I. 1969. 280 е.; Т.П. 1970. - 224 с.

129. Гиацинтов Э.Н. Записки белого офицера. С.-Петербург: Интерполи-графцентр, 1992.-266 с.

130. ЪЪ.Глобачев К.И. Правда о русской революции. Воспоминания бывшего начальника Петроградского охранного отделения. М.: РОССПЭН, 2009. -519 с.

131. Ъ9.Горшков ИВ. Мои воспоминания о Февральской и Октябрьской революции 1917 года в Рогожско-Симоновском районе. М.: «Рабочее дело», 1924.-39 с.

132. Гуль Р.Б. Ледяной поход // Белое дело. Ледяной поход. М.: Голос, 1993. -С. 217-312.43 .Гуль Р.Б. Я унес Россию: Апология эмиграции. T.I. Россия в Германии. М.: Б.С.Г.-ПРЕСС, 2001. 560 с.

133. Гурко В. Война и революция в России. Мемуары командующего Западным фронтом. 1914-1917. М.: ЗАО Центрполиграф, 2007. 399 с.

134. Данилов Ю.Н. Великий Князь Николай Николаевич. Жуковский; М.: Кучково поле, 2006. 480 с.

135. Данилов Ю.Н. На пути к крушению: Очерки из последнего периода русской монархии. М.: Воениздат, 1992. — 286 с.

136. Датигьченко П.В. Для истории государства Российского: Роковая ночь в Зимнем дворце, 27 февр. 1917 г.// Военная быль. 1974. № 126. С. 3-9.48Деникин А.И. Очерки русской смуты. Крушение власти и армии. Февраль сентябрь 1917 г. М.: Наука, 1991. - 520 с.

137. А9Деникын А.И. Очерки русской смуты. Борьба генерала Корнилова. Август 1917 г. апрель 1918 г. М.: Наука, 1991. - 376 с.50Деникин А.И. Путь русского офицера. М.: Современник, 1991. 300 с.

138. Джунковский В.Ф. Воспоминания. В 2-х т. М.: Издательство имени Сабашниковых, 1997. Т.1 -736 е.; Т.2 688 с.

139. Дневник начальника саперной команды 24-го Сибирского стрелкового полка прапорщика А.И. Тодорского. Июнь-сентябрь 1915 г. // Военно-исторический журнал. 2004. № 8. С. 26-31; № 9. - С. 23-28.

140. Дневник П.Н. Милюкова. 1918-1921. М.: РОССПЭН, 2004. 847 с.

141. Дневник Штукатурова // Военно-исторический сборник. Труды комиссии по исследованию и использованию опыта войны 1914—1918 гг. Вып. 1. М., 1919. С. 132-193.

142. Дневники императора Николая II. М.: Орбита, 1991. 736 с.

143. Дрейер фон В.Н. На закате империи. Мадрид, 1965. — 224 с.

144. Дроздовский М.Г. Дневник // Белое дело. Добровольцы и партизаны. М.: Голос: Сполохи, 1996. С. 5-74.

145. Елисеев Ф.И. С Корниловским конным. М. ACT: Астрель, 2003. 655с.

146. Епанчин H.A. На службе трех императоров. Воспоминания. М.: Журн. «Наше наследие»; Гос. фирма «Полиграфресурсы», 1996. 573 с.

147. Записки А.И. Козьмина // Красный архив. 1933. № 5 (60). С. 142-156.

148. Зарождение Добровольческой армии / Сост. C.B. Волков. М.: ЗАО Изд-во Центрполиграф, 2001. 638 с.

149. Звегинцов В.Н. Кавалергарды в Великую и Гражданскую войну. Париж: Танаис, 1966. 206 с.

150. Земчихин Б.Я. Юнкерская батарея в Чернецовском походе // Первые бои Добровольческой армии / Сост. C.B. Волков. М., 2001. — С. 156-163.

151. Игнатьев A.A. Пятьдесят лет в строю. В 2-х т. Новосибирск: Новосибирское книжное издательство, 1959. Т.1 592 е.; Т.2 — 452 с.

152. Из воспоминаний генерала Лукомского // Архив русской революции. Изд. И.В. Гессена. Берлин, 1921. T. II. С. 14-44; 1922. T. V. - С. 101189.

153. Из дневника ген. В.Г. Болдырева // Красный архив. 1927. № 4 (23). С. 250-273.

154. Из дневника ген. В.И. Селивачева // Красный архив. 1925. № 2 (9). С. 108-132; №3 (10)-С. 138-174.

155. Из офицерских писем с фронта в 1917 г. // Красный архив. 1932. № 1-2 (50-51).-С. 194-210.

156. Казанович Б.И. Движение Добровольческой армии в марте месяце и штурм Екатеринодара // Вестник первопоходника. 1968. № 76-78. С. 6-17.

157. Казанович Б.И. Партизанский полк в 1-м Кубанском походе // Вестник первопоходника. 1963. № 23. С. 6-8.

158. Какурин И.И. Первый Кубанский генерала Корнилова поход, 9 февраля 1918 9 февраля 1968. Париж: Музей л.-гв. Казачьего Его Величества полка, 1967.-63 с.

159. Керенский А.Ф. Из воспоминаний (Лавр Корнилов) // Современные записки. 1929. XXXIX. -С.23 0-273.

160. Керенский А.Ф. Русская революция. 1917. М.: ЗАО Центрполиграф, 2005.-384 с.

161. Ковалее Е.Е. Последний бой на Персиановке (10 февраля 1918 года) // Военная быль. 1958. № 31. С. 10-12.

162. Корниловский ударный полк / Сост. М.А. Критский. Париж, 1936. — 229 с.81 .Кондзеровский П.К. В Ставке Верховного: 1914-1917. Воспоминания Дежурного Генерала при Верховном Главнокомандующем. Париж, 1967.-129 с.

163. Кондурушкин И. С. На Румынском фронте // Октябрь на фронте. Воспоминания. М.: Воениздат, 1967. С. 245-259.

164. Краснов П.Н. На внутреннем фронте // Архив русской революции. Изд. И.В. Гессена. Т. I. Берлин, 1921. С. 97-190.

165. Краснов П.Н. Всевеликое Войско Донское // Архив русской революции. Изд. И.В. Гессена. Т. V. Берлин, 1922. С. 191-321.

166. ЪЪ.Кргщкий A.A. История 1-го кавалерийского «полковника Гершельмана» дивизиона//Вестник первопоходника. 1962. № 5. С. 5-16.

167. Вб.Крицкий A.A. Начало 1-го Кубанского похода // Вестник первопоходника. 1962. № 10. С. 2-3.

168. Куропаткин А.Н. Дневник генерала А.Н. Куропаткина. М.: Гос. публ. ист. б-ка России, 2010. 455 с.

169. Ларионов В.А. Последние юнкера. М.: Издательство им св. Игнатия Ставропольского, 1997. -249 с.89Лемке М.К. 250 дней в царской ставке. В 2-х т. Мн: Харвест, 2003. Т. 1 — 448 е.; Т. 2 672 с.

170. Лиманский А. Заложники у белых. Ростов-на-Дону: Севкавкнига, 1927. -96 с.91 .Лисенко В. Конец одной батареи // Военная быль. 1972. № 116. С. 3840.9l.JIucoeoü Я.М. A.M. Каледин и добровольческая армия // Донская волна. 1919. № 6. С. 10-11.

171. Лисовой Я.М. A.M. Каледин и М.В. Алексеев // Донская волна. 1919. №5.-С. 3-5.

172. Лисовой Я.М. «Допрос» генерала Алексеева // Донская волна. 1919. № 13.-С. 3-7.

173. Лисовой Я.М. Мятеж Корнилова и фронт // Донская волна. 1918. № 5. -С. 11-13.9в.Лукомский A.C. Очерки из моей жизни // Вопросы истории. 2001. № 112.

174. Лютер А. Дневник офицера// Памятники Отечества (Москва). 1992. № 25.

175. Манакин В. Ударные батальоны 1917 года // Донская волна. 1918. № 20. -С. 11-13.

176. Марковцы в боях и походах за Россию в освободительной войне 19181920 годов. Т. 1. / Сост. В.Е. Павлов. Париж, 1962. 396 с.

177. Мстиславский С. Октябрьские дни. М.: Гудок, 1927. 64 с.

178. Мстиславский С. Отрывки о пятом годе // Каторга и ссылка. 1928. № 2(39). С. 7-36.107 .Мстиславский С.Д. Пять дней: Начало и конец февральской революции. Берлин, Петербург, Москва: Изд-во З.И. Гржебина, 1922. -164 с.

179. Ю8.Науменко В.Г. Начало гражданской войны на Кубани // Первые бои Добровольческой армии / Сост. C.B. Волков. М., 2001. — С. 270-299.

180. Нестерович-Берг M. А. В борьбе с большевиками. Воспоминания. Париж, 1931.-228 с.

181. Николаев КН. Смутные дни на Кубани // Часовой. 1953. № 331. С. 18-20, №332.-С. 11-12.

182. Николаев КН. Кто совершил Первый Кубанский поход // Первопоходник. Издание Главного Правления Союза участников 1-го Кубанского похода. 1938. № 3. С. 8.

183. Новиков С.И. Конец родного полка // Военная быль. 1968. № 89. С. 17-25.

184. Октябрь на фронте. Воспоминания. М.: Воениздат, 1967. 296 с.

185. Пауль С.М. С Корниловым // Белое дело. Ледяной поход. М.: Голос, 1993.-С. 182-216.

186. Первые бои Добровольческой армии / Сост. C.B. Волков. М.: ЗАО Изд-во Центрполиграф, 2001. 543 с.

187. Первый Кубанский («Ледяной») поход / Сост. C.B. Волков. М.: ЗАО Изд-во Центрполиграф, 2001. — 944 с.

188. Переписка В.А. Сухомлинова с Н.Н.Янушкевичем // Красный архив. 1923. №3.-С. 29-74.

189. Переписка Николая и Александры Романовых. 1914-1917. T.III-V. М.; Пгр.-Л.: Госиздат, 1923-1927.

190. Пермяков Л.В. Моя контрреволюция // Вестник первопоходника. 1968. № 76-78. С. 72-84.

191. Петров П.П. От Волги до Тихого океана в рядах белых (1918-1920 гг.). Рига: Изд-во М. Дидковского, 1930. 256 с.

192. Петров П.П. Роковые годы, 1914-1920. Калифорния, 1965. 270 с.

193. Пилкин В.К. В Белой борьбе на Северо-Западе: Дневник 1918-1920. М.: Русский путь, 2005. 640 с.

194. Поливанов A.A. Из дневников и воспоминаний по должности военного министра и его помощника, 1907-1916 гг. М.: Высш. воен. ред. совет, 1924.-240 с.

195. Поливанов A.A. Девять месяцев во главе Военного министерства (13 июня 1915 — 13 марта 1916 гг.) // Вопросы истории. 1994. № 2, 3, 5, 7-11.

196. Поливанов A.B. Из моего дневника. Последние дни лейб-гвардии Уланского Ее Величества полка // Военная быль. 1966. № 77. — С. 25-31.

197. Половцов JI.B. Рыцари тернового венца. Воспоминания члена Государственной Думы JI.B. Половцова о 1-м Кубанском (ледяном) походе генералов М.В. Алексеева, Л.Г. Корнилова и А.И. Деникина. Прага, б/г. 219 с.

198. Попов К. Воспоминания кавказского гренадера. 1914-1920. М.: Гос. публ. ист. б-ка России, 2007. 240 с.

199. ЪЪ.Потапов Н.М. Записки о первых шагах советского военного строительства//Военно-исторический журнал. 1968. № 1. —С. 61-68.

200. Редигер А.Ф. История моей жизни. В 2-х т. М.: Канон-пресс—ц; Кучково поле, 1999. Т. 1 576 е.; Т. 2 - 528 с.

201. Ъ5.Рейнгардт Ю.А. Меврский оазис // Вестник первопоходника. 1963. № 22. С. 6-8.

202. Родзянко М.В. Крушение империи. Харьков: Интербук, 1990. — 264.

203. Романов A.B. Военный дневник великого князя Андрея Владимировича Романова (1914—1917).М.: Издательство им. Сабашниковых, 2008. 448 с.

204. Ростковский Ф.Я. Дневник для записывания. (1917-й: революция глазами отставного генерала). М.: РОССПЭН, 2001. 496 с.

205. Ряснянский С.Н. Командировка к походному Донскому атаману // Вестник первопоходника. 1964. № 29. С. 17-21.

206. Самойло A.A. Две жизни. Л.: Лениздат, 1963. — 348 с.141 .Сальский Б. Студенческий батальон // Вестник первопоходника. 1963. №22.-С. 11-13.

207. Свечин A.A. Искусство вождения полка по опыту войны 1914-1918 гг. М.: Ассоциация «Военная книга»; Кучково поле, 2005. 448 с.

208. Свечин М. Записки старого генерала о былом. Ницца, 1964. — 205 с.

209. Сергеевский Е. Пережитое. 1914. М.: Гос. публ. ист. б-ка России, 2009. 209 с.

210. Слащов-Крымский Я.А. Белый Крым. 1920 г.: Мемуары и документы. М.: Наука, 1990.-272 с.

211. Соколов-Соколенок H.A. По путевке комсомольской. М.: Воениздат, 1987.-191 с.

212. Солский В. 1917 год в Западной области и на Западном фронте. Мн.: Тесей, 2004. 224 с.

213. Сопротивление большевизму. 1917-1918 гг. / Сост. C.B. Волков. М.: ЗАО Изд-во Центрполиграф, 2001. 606 с.

214. Спиридович А.И. Великая война и февральская революция 1914-1917 гг. Мн.: Харвест, 2004. 720 с.

215. Струмилин С.Г. Из пережитого (1897-1917 гг.) // Воспоминания и публицистика. М.: Наука, 1968. С. 7-183.

216. Суворин Б.А. За Родиной. Героическая эпоха Добровольческой армии 1917-1918 гг. Впечатления журналиста. Париж, 1922. 253 с.

217. Суханов H.H. Записки о революции. В 3-х т. М.: Политиздат, 1991.

218. Сухомлинов В. Воспоминания. Берлин: Рус. универс. изд-во , 1924. -438 с.15А.Тарасов-Родионов А.И. Февраль. М.: Федерация, 1931. -503 с.

219. Трубецкой Г.Н. Годы смут и надежд, 1917—1919. Монреаль: Братство преподоб. Иова Почаевского, 1981. — 263 с.

220. Туроверов H.H. Гибель Чернецова (Памяти белых партизан) // Часовой. 1985. № 655. С. 9-12, № 656. - С. 19-20; 1986. № 657. - С. 16-17, № 658. - С. 16-17, № 659. - С. 24-25, № 660. - С. 20-21.

221. Ткачев В.М. Крылья России. Воспоминания о прошлом русской военной авиации. 1910-1917 гг. СПб.: ГИЦ «Новое культурное пространство», 2007. 640 с.

222. Филимонов А.П. Кубанцы // Белое дело. Ледяной поход. М.: Голос, 1993.-С. 113-181.

223. Фокке Д.Г. На сцене и за кулисами Брестской трагикомедии // Архив русской революции. Изд. И.В. Гессена. Берлин, 1930. T. XX. С. 5-207.

224. Фронтовые дневники генерала А.Е. Снесарева // Военно-исторический журнал. 2003. № 8-10; 2004.№ 3, 4, 6-11.

225. Фронтовые письма есаула A.A. Упорникова периода Первой мировой войны //Военно-исторический журнал. 2007. № 1,3, 5-7.62Хан Р.-Б. Хаджиев. Великий Бояр. Белград: Книгоиздательство М.А. Суворина и К, 1929. 397 с.

226. Хан Р.-Б. Хаджиев. Генерал Л.Г. Корнилов в «Ледяном походе» // Первый Кубанский («Ледяной») поход / Сост. С.В. Волков. М., 2001. — С. 91-103.

227. JСинчук Л. Из воспоминаний о Февральской революции в Москве // Пролетарская революция. 1923. № 1(13).-С. 178-186.165Хохлов Т.Н. За власть Советов // Октябрь на фронте. Воспоминания. М.: Воениздат, 1967. С. 222-244.

228. Черепанов А.И. В боях рожденная. М.: ДОСААФ, 1976. 191 с.

229. Черепов А.Н. Зарождение антикоммунистической борьбы на, юге России // Вестник первопоходника. 1967. № 75. С. 15-21.

230. Шавелъскгш Г. Воспоминания последнего протопресвитера русской армии и флота. В 2-х т. М., 1996.

231. Шапошников Б.М. Воспоминания. М.: Воениздат, 1982. 558 с.

232. ПО.Шинкаренко Н. Ударники Манакина // Донская волна. 1918. № 17. -С. 3-6.1\.Шкуро А.Г. Записки белого партизана // Белое дело. Добровольцы и партизаны. М.: Голос: Сполохи, 1996. С. 75-246.

233. П2.Шляпников А. Февральские дни в Петербурге // Пролетарская революция. 1923. № 1(13).-С. 71-136.

234. ИЗШтейфон Б.А. Кризис добровольчества // Белое дело. Добровольцы и партизаны. М.: Голос: Сполохи, 1996. С. 247-350.174Знгелъгардт Б.А. Потонувший мир // Военно-исторический журнал. 1964. № 1,5, 8-10.

235. Эфрон С.Я. Записки добровольца. М.: Возвращение, 1998. — 240 с.176.«Я горд тем, что могу быть полезен России» Письма русского офицера с войны // Источник. 1996. № 3. С. 12-30.

236. Яхонтов А.Н Тяжелые дни // Архив русской революции. Изд. И.В. Гессена. Т. XVIII. Берлин, 1926. С. 5-136.1. Военная публицистика

237. Бурский ПД. Революция и офицеры. М.: Изд-во преп. Моск. ун-та, 1917. -16 с.

238. Бутовский Н.Д. «Командиры»: (Очерки современного военного быта). СПб.: тип. Тренке и Фюсно, 1901 — 76 с.

239. Бутовский Н.Д. Повести из современной офицерской жизни. СПб.: В. Березовский, 1914. 178 с.

240. Галкин М.С. Новый путь современного офицера. СПб.: Воен. тип., 1907. 143 с.

241. Грулев М.В. Злобы дня в жизни армии. Брест-Литовск: тип. И. Кобринца, 1911.-331 с.

242. Драгомиров М.И. Дуэли. Киев: тип. Окр. штаба, 1900. 16 с.

243. Дрозд-Бонячевский А. «Поединок» Куприна с точки зрения строевого офицера // Военный сборник. 1910. № К С. 167-186; № 2. - С. 175-188.

244. Какая армия нужна России? Взгляд из истории. (Российский военный сборник. Вып. 9) М.: Военный университет, 1995. 368 с.

245. Ночин И. Армейские заметки // Разведчик. 1908. № 908, 909, 910, 912, 913, 916, 917, 921, 922, 923, 928, 929, 936, 937, 940, 941, 943, 946.

246. Ночин И. Командиры//Разведчик. 1906. № 840. С. 884-886.11 .Ночин Иван. Старый генерал // Разведчик. 1898. № 420.

247. Оберучев K.M. Наши военные вожди. М.: тип. «Труд», 1909. 61 с.

248. Оберучев K.M. Наши командиры. Опыт статистического исследования служебного движения офицеров. Киев: Тип. Р.К. Лубковского, 1910.

249. Оберучев K.M. Офицеры в Русской революции // Военно-исторический журнал. 1998. № 2. С. 88-94.

250. П.РежепоП.А. Офицерский вопрос. СПб.: Русская скоропечатня, 1909.

251. Романовы и армия. Петроград: Казак, 1917. 48 с.

252. Хочешь мира, победи мятежевойну! Творческое наследие Е.Э. Месснера. М: Военный университет, 2005. 692 с.

253. Ю.Червинка В.Я. Военная карьера у нас и за границей. Варшава: Офицерская жизнь, 1912. 98 с.

254. Монографические исследования

255. Абинякин P.M. Офицерский корпус Добровольческой армии: социальный состав, мировоззрение. 1917-1920 гг. Орел: Издатель А. Воробьев, 2005. 204 с.

256. АврехА.Я. Царизм накануне свержения. М.: Наука, 1989. -246 с.

257. Айрапетов O.P. Генералы, либералы и предприниматели: работа на фронт и революцию. 1907-1917. М.: Модест Колеров и «Три квадрата», 2003.-256 с.

258. Активные участники борьбы за власть Советов на Ставрополье. Ставрополь: Кн. изд., 1957. — 164 с.

259. Алексашенко А.П. Крах деникинщины. М.: МГУ, 1966. —292 с.

260. Антонов А.Е. Боевой восемнадцатый год. (Военные действия Красной Армии в 1918 начале 1919г.) М. : Воениздат, 1961. - 262 с.

261. Ахун М.И., Петров В.А. Большевики и армия в 1905-1917 гг. JL: Красная газета, 1929. 348 с.

262. Базанов С.Н. Борьба за власть в действующей российской армии (октябрь 1917 — февраль 1918 гг.). М.: Институт российской истории РАН, 2003.-306 с.

263. Белов Е.А. Барон Унгерн фон Штернберг: Биография. Идеология. Военные походы. 1920-1921 гг. М.: Аграф, 2003.-240 с.

264. Бескровный Л.Г. Русская армия и флот в XIX веке. Военно-экономический потенциал России. М.: Наука, 1973. 616 с.

265. Бескровный Л.Г. Армия и флот России в начале XX века: Очерки военного потенциала. М.: Наука, 1986. —238 с.

266. Богданов И.М. Грамотность и образование в дореволюционной России и в СССР. М.: Статистика, 1964. 195 с.1 в.Бордюгов Г.А., Ушаков А.И., Чураков В.Ю. Белое дело: Идеология, основы, режимы власти: Историографические очерки. М.: Русский мир, 1998.-320 с.

267. Борьба большевиков за армию в трех революциях. М.: Политиздат, 1969.-271 с.

268. Ъ.Буравченков A.A. В ногу с революцией: демократическое офицерство в Великой Октябрьской социалистической революции. Киев: Вища школа, 1988.- 141 с.

269. Бурджалов Э.Н. Вторая русская революция: Восстание в Петрограде. М.: Наука, 1967.-407 с.20 .Бурджалов Э.Н. Вторая русская революция: Москва. Фронт. Периферия. М.: Наука, 1971. 463 с.

270. Васин И. Армия и революция. М.: Московский рабочий, 1973. — 240 с.

271. И.Васюков B.C. Предыстория интервенции. Февраль 1917 март 1918. М.: Политиздат, 1968. - 296 с.

272. Венков A.B. Донское казачество в гражданской войне. 1918-1920. Ростов-на-Дону: Изд. Рост. Гос. ун-та, 1992. 122 с.

273. Владимирова В. Контрреволюция в 1917 г.: Корниловщина. М.: Красная газета, 1924.-224 с.

274. Волков Е.В. Под знаменем белого адмирала. Офицерский корпус вооруженных формирований A.B. Колчака в период Гражданской войны. Иркутск, 2005. 300 с.

275. Волков C.B. Русский офицерский корпус. М.: Воениздат, 1993. 368 с.

276. Волков C.B. Трагедия русского офицерства. М.: Центрполиграф, 2001. -508 с.

277. Гайда Ф.А. Либеральная оппозиция на путях к власти (1914—февраль 1917 г.). М.: РОССПЭН, 2003.-431 с.

278. Ганин A.B. Атаман А.И. Дутов. М.: ЗАО Центрполиграф, 2006. 623 с.

279. Гаркавенко Д.А. Партия, армия и флот в Февральской революции. Л.: Ленингр. высш. воен.-мор. инж. училище, 1972. 310 с.

280. ЪХ.Голдин В.И. Россия в Гражданской войне. Очерки новейшей историографии (вторая половина 1980-х-90-е годы). Архангельск: Боргес, 2000. 276 с.

281. Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Рязанский государственный университет имени С.А. Есенина»05201150595 На правах рукописи

282. Гребенкин Игорь Николаевич

283. Социально-политическая эволюция офицерского корпуса российской армии в 1914 1918 гг.

284. Специальность 07.00.02 — отечественная история Диссертацияна соискание ученой степени доктора исторических наук

285. Научный консультант: доктор исторических наук, профессор П.В. Акульшин1. Рязань 20111. ОГЛАВЛЕНИЕ1. Введение.4

286. Глава 1. Офицерский корпус и российское общество накануне Первой мировой войны.39

287. Социальный облик кадрового российского офицерства в предвоенный период.39

288. Офицерский корпус и политическая жизнь Россииначала XX века.67

289. Глава 2. Офицерство российской армии в годы Первой мировой войны: процессы социальной и политической трансформации.92

290. Офицерский корпус военного времени: кадровая основа и пополнение.92

291. Профессиональный облик и общественно-политические настроения офицерства.115

292. Высшее военное командование в политической жизни страны .151

293. Глава 3. Российское офицерство и Февральская революция.195

294. Свержение царизма: поведение и роль представителей офицерского корпуса.195

295. Реакция офицерского корпуса на политические перемены в стране и процессы демократизации армии.229

296. Офицерство в условиях разложения армии и роста антивоенных настроений.254

297. Глава 4. Офицерский корпус и борьба за власть весной осенью 1917 года.285

298. Попытки политической самоорганизации офицерства.285

299. Представители офицерства и кампания по созданию добровольческих формирований в армии.319

300. Антидемократическая оппозиция военных в поисках лидера.

301. Выступление генерала Л.Г. Корнилова.345 •

302. Глава 5. Социальная и политическая активность офицерства в период развития гражданского конфликта: октябрь 1917 — май 1918 гг.392

303. Формирование очагов военно-политического противостоянияреволюционному центру в конце 1917 начале 1918 гг.392

304. Роль офицерства в организации антисоветскогосопротивления.427

305. Офицерство в условиях слома старой армии и первых мероприятий Советской власти в области обороны.4571. Заключение.492

306. Список источников и литературы5021. ВВЕДЕНИЕ

307. Анализ обозначенных выше проблем отличается актуальностью для современной России, выстраивающей эффективную систему обороны и безопасности в условиях сложных трансформационных процессов в глобальном сообществе.

308. Объектом исследования является офицерский корпус российской армии как профессиональная группа и социальный слой в условиях социально-политического кризиса в России периода Первой мировой войны и революционных событий 1917 года.

309. В качестве предмета исследования избрана социально-политическая эволюция российского офицерства во время Первой мировой войны и в условиях разложения и слома старой армии в 1917 первой половине 1918 гг.

310. Степень научной разработки проблемы.

311. В изучении русского офицерского корпуса исторической наукой могут быть выделены два этапа: первый, соответствующий советскому периоду отечественной историографии, и второй, начавшийся в 1990-е гг.

312. Е.Ю. Сергеева и диссертационного исследования В.В. Черниловского .

313. Теоретико-методологическая основа исследования представлена системой методов и теоретических принципов исторической науки.

314. Важным компонентом источниковой базы исследования являются опубликованные документы.

315. Изучение и критический анализ представленного круга источников является основой для оригинальной интерпретации проблемы и позволяет решить поставленные задачи исследования.

316. Основные положения и выводы по теме диссертации были изложены в докладах и выступлениях на 37 международных, всероссийских и региональных научных и научно-практических конференциях, проходивших в 2004—2010 гг., в том числе в Первых (апрель 2004 г.) и

317. Структура диссертации. Настоящая работа состоит из введения, пяти глав, заключения и списка использованных источников и литературы.

318. Ахун М.И., Петров В.А. Большевики и армия в 1905-1917 гг. Л., 1929; Коган И. Карательные экспедиции 1905-1906 годов. М., 1925.

319. Мартынов Е.И. Царская армия в Февральском перевороте. Л., 1927.

320. Владимирова В. Контрреволюция в 1917 г.: Корниловщина. М., 1924; Мартынов Е.И. Корнилов (Попытка военного переворота). Л., 1927; Чаадаева О.Н. Корниловщина. M.-JL, 1930.

321. Какурин Н.Е. Как сражалась революция. Т. 1. М., 1990.

322. История Гражданской войны в СССР. Т. 1-2. М., 1938-1942.

323. Мавродин В.В. Брусилов. М., 1942; Он же. Брусилов. М., 1943.

324. Зайончковский A.M. Первая мировая война. СПб., 2000; Ростунов И.И. Русский фронт Первой мировой войны. М., 1976.

325. Аврех А.Я. Царизм накануне свержения. М., 1989; Флоринский М.Ф. Кризис государственного управления в России в годы Первой мировой войны: Совет министров в 1914-1917 гг. Л., 1988.

326. Яковлев H.H. 1 августа 1914. М., 1974.

327. Минц И.И. История Великого Октября. В 3-х т. М., 1977-1979.

328. Бурджалов Э.Н. Вторая русская революция: Восстание в Петрограде. М., 1967; Он же. Вторая русская революция: Москва. Фронт. Периферия. М., 1971.

329. Федюкин С.А. Советская власть и буржуазные специалисты. М., 1965; Он же. Великий Октябрь и интеллигенция. Из истории вовлечения старой интеллигенции в строительство социализма. М., 1972.

330. Некоторые итоги изучения проблемы «Октябрь и военная интеллигенция» // Интеллигенция и революция, XX век. М., 1985.

331. Кавтарадзе А.Г. Военные специалисты на службе Республики Советов 1917-1920 гг. М., 1988.

332. Поликарпов В.Д. Военная контрреволюция в России. 1905-1917 гг. М., 1990.

333. Данилов Ю.Н. Россия в Мировой войне: 1914-1915. Берлин, 1924; Керсновский A.A. История русской армии. Т. 3-4. М., 1994.

334. Чернавин В.В. К вопросу об офицерском составе старой русской армии к концу ее существования // Военно-исторический журнал. 1999. № 5-6.

335. Деникин А.И. Очерки русской смуты. Т. 1-2. М., 1991.

336. Головин H.H. Военные усилия России в мировой войне. Жуковский; М., 2001.

337. Рутыч H.H. Биографический справочник высших чинов Добровольческой армии и Вооруженных сил Юга России: Материалы к истории Белого движения. М., 2002; Он же. Белый фронт генерала Юденича: Биографии чинов Северо-Западной армии. М., 2002.

338. Катков Г.М. Дело Корнилова. M., 2002; Munck J.L. The Kornilov Revolt. A Critical Examination of Sources and Resaerch. Aarhus, 1987.

339. Kenez P. The First Year of the Volonteer Army: Civil War in South Russia, 1918. Berkley; Los Angeles; L., 1971; LuckettR. The White Generals: An Account of the White Movement and Civil War in Russia. L., 1971.

340. Волков C.B. Русский офицерский корпус. М., 1993; Он же. Трагедия русского офицерства. М., 2001.

341. Лейб-гвардии Семеновский полк: 1914-1924 гг. (элитарная социокультурная корпорация в условиях войны и революции): дис. . канд. ист. наук. Орел, 2006.

342. Шацилло К.Ф. От Портсмутского мира к Первой мировой войне. Генералы и политики. М., 2000; Айрапетов O.P. Генералы, либералы и предприниматели: работа на фронт и революцию. 1907-1917. М, 2003.

343. Чапкевич Е.И. Русская гвардия в Февральской революции // Вопросы истории. 2002. № 9; Чиняков М.К. Мятеж в Ля-Куртин // Там же. 2004. № 3.

344. Волков C.B. Белое движение в России: организационная структура (материалы для справочника). М., 2000; Волков Е.В., Егоров Н.Д., Купцов И.В. Белые генералы Восточного фронта Гражданской войны: Биографический справочник. М., 2003.

345. Минаков С.Т. За отворотом маршальской шинели. Орел, 1999; Он же. Военная элита 20-30-х годов. М., 2004.

346. Сенявская Е.С. Военно-историческая антропология — новая отрасль исторической науки // Отечественная история. 2002. № 4. С. 135-145.

347. Поршнева О.С. Крестьяне, рабочие и солдаты России накануне и в годы Первой мировой войны. М., 2004; Асташов А.Б. Русский крестьянин на фронтах Первой мировой войны // Отечественная история. 2003. № 2.

348. Ознобишин Д.В. О попытках Временного правительства России реорганизовать армию. Документы. // Исторический архив. 1961. № 4, Добровольческая кампания в русской армии 1917 г.: некоторые документы // Белая армия. Белое дело. № 9. Екатеринбург, 2002.

349. Архив русской революции. Изд. И.В. Гессена. Т. V. Берлин, 1922. - С. 345-357; Белое дело. Летопись белой борьбы. Т.1. Берлин, 1926. — С. 77-82.

350. Марков и марковцы. М., 2001; Каппель и каппелевцы. М., 2007; Дроздовский и дроздовцы. М., 2006; Барон Унгерн в документах и мемуарах. М., 2004.

351. Алексеева-Борель В.М. Аргентинский архив генерала М.В. Алексеева // Военно-исторический журнал. 1992. №9-12; 1993.№3, 7, 10; Куропаткин А.Н. Дневник генерала

352. Мстиславский С. Отрывки о пятом годе // Каторга и ссылка. 1928. №2(39); Он же. Из истории военного движения: (По личным воспоминаниям): «Офицерский» и «Боевой» союзы 1906-1908 гг. // Каторга и ссылка. 1929. № 6 (55).

353. Глава 1. Офицерский корпус и российское общество накануне Первоймировой войны

354. Социальный облик кадрового российского офицерства в предвоенный период