автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Социально-политическая трансформация в Тулузском графстве и зависимых территориях

Полный текст автореферата диссертации по теме "Социально-политическая трансформация в Тулузском графстве и зависимых территориях"

На правах рукописи

005537401

СТАРОДУБЦЕВА Надежда Юрьевна

СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ В ТУЛУЗСКОМ ГРАФСТВЕ И ЗАВИСИМЫХ ТЕРРИТОРИЯХ (1189-1271 гг.)

07.00.03 - Всеобщая история

7 НО Я

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Волгоград — 2013

005537401

Работа выполнена в Федеральном государственном бюджетном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Волгоградский государственный социально-педагогический университет».

Научный руководитель - доктор исторических наук, профессор

Блосфелъд Евгения Григорьевна.

Официальные оппоненты: Эльфонд Ирина Яковлевна, доктор исторических наук, профессор Саратовского государственного социально-экономического университета;

Польская Светлана Анатольевна, кандидат исторических наук, доцент Северо-Кавказского федерального университета.

Ведущая организация - ФГБОУ ВПО «Саратовский государственный университет имени Н.Г. Чернышевского».

Зашита состоится^ ¿сСЗЪр-Я 2013 г. в /¿7- о<> на заседании диссертационного совета Д 212.029.02 при ФГАОУ ВПО «Волгоградский государственный университет» по адресу: 400062, г. Волгоград, пр. Университетский, 100.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Волгоградского государственного университета.

Автореферат разослан 2013 г.

Ученый секретарь П ИЛ^МЪЛ

диссертационного совета 1/' ^ г ) Кузнецов О.В.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ1

Актуальность темы исследования. Научная актуальность темы обусловливается тем, что вопрос об общественных, политических и культурных изменениях на Юге Франции в начале проведения объединительной политики французского королевского дома так и не стал центральным в исторических исследованиях, касающихся Лангедока2, ни в отечественной, ни в зарубежной историографии.

Политическая актуальность исследования объясняется тем, что с конца 1980-х гг. на Юге Франции активизируется движение за автономию. Изучение изменений общественно-политических основ в землях Тулуз-ского графства, которое было ядром Лангедока, в ходе объединительного процесса позволяет ответить на вопрос, почему тенденция к дезинтеграции сохраняется до сих пор.

Степень изученности темы. Хотя социально-политические трансформации, происходившие в Лангедоке в XIII в., не изучались как самостоятельная проблема, отдельные аспекты этого вопроса затрагивались во многих исследованиях. При этом историографию проблемы логично разделить на зарубежную и отечественную.

В зарубежной историографии попытки осмысления процесса централизации французского государства и истории отдельных регионов предпринимались придворными и провинциальными чиновниками и юристами, а также учеными монахами начиная с XVI в. Но вплоть до XIX в. труды такого рода не были в полной мере научными и носили сугубо информативный характер. Среди них особенно выделяются работы Г. Кателя3 и масштабный труд Ж. де Вика и К. Вэссета «Всеобщая история Лангедока»4. Главная их ценность - в использовании разнообразных источников, многие из которых не сохранились и доступны лишь в этих трудах.

0 научном изучении истории Франции в целом и отдельных регионов можно говорить начиная с XIX в. Интерес к вопросам становления государственности обусловил изучение централизационного процесса во Франции. Но он рассматривался исключительно с точки зрения интересов французской монархии и оценивался как мирный и эволюционный, что характерно для работ Ф. Гизо5. Идеей о благодетельной роли монархии и лич-

1 Работа поддержана грантом Франко-российского центра гуманитарных и общественных наук в Москве.

2 Лангедок - историческая область на Юге Франции (южнее р. Луары), часть региона Окситания, население которого традиционно говорило на окситанском языке.

3 Catel G. de. Mémoire de l'histoire du Languedoc. Toulouse, 1633; Catel G. de. Histoire des comtes de Tolose. Toulouse, 1623.

4 Vic C. de, Vaissette. Histoire générale de Languedoc. Toulouse, 1842 -1844. T. 5 - 8

5 Гизо Ф. История цивилизации во Франции. M., 1980. Т.2.

но монархов проникнуты исторические труды, посвященные деятельности отдельных французских правителей, среди которых выделяются работы М. Капефига и М.-А. Лемэра6.

Историки-позитивисты дали новый толчок исследованиям, переместив акцент на историю правовых и политических институтов, а также роль королевской власти в процессе централизации. Помимо общих работ по истории Франции и ее государственных институтов (зачастую в контексте всемирной или европейской истории), как, например, труд Э. Ла-висса и А. Рамбо или работы Ш. Пти-Дютайи, М. Фонтана7, появляются и серьезные исследования истории отдельных регионов. Интерес представляет работа П.Донёна8, описывающего систему местного самоуправления в Лангедоке. Автор, однако, игнорируя некоторые факты, стремится доказать, что французское завоевание фактически не повлияло на вектор внутриполитического развития данного региона. Тогда же появляются работы по истории отдельных городов и владений знати9. Среди всех трудов этого периода особенно выделяется сочинение Э. Бутарика «Людовик Святой и Альфонс Пуатье»10, которое до сих пор остается единственным полноценным научным трудом по истории Лангедока в период, когда им управлял Альфонс Пуатье.

Следует отметить сочинения ученых, связанных с церковными организациями, - А. Лекоя де Лямарш, аббата Дуэ11. Они выражали официальную позицию католической церкви, аргументируя необходимость мер, предпринятых ею и французской монархией в борьбе с движением катаров. Особую ценность их работам придает использование большого числа источников церковного происхождения. Их трактовка катаров как последователей манихеев прочно закрепилась в историографии и до сих пор транслируется в различных энциклопедиях и учебных пособиях.

6 CapefigueM. Histoire de Philippe-Auguste. Vol. 3:1206-1214, Vol. 4:1214-1223. Paris, 1829; Lemaire M.-H. Beautés de l'histoire de la maison royale de France. Paris 1821.

7 Dognon P. Les institutions politiques et administratives du pays de Languedoc du XlIIe siècle au guerres de religion. Toulouse, 1895.

8 Эпоха крестовых походов / под ред. Э. Лависса и А. Рамбо. Смоленск, 2001; Пти-Дютайи Ш. Феодальная монархия во Франции и в Англии. X-XIII в. М., 1938; Fontane M. Histoire universelle. Les Croisades (de 1096 à 1327 ap. J.-C.). Paris, 1904.

9 Aigrefeuille Ch. de. Histoire de la ville Montpellier. Montpellier, 1875; Barrière-Flavy C. La baronnie de Calmont en Languedoc: notice historique. Toulouse, 1893.

10 Boutaric E. Saint Louis et Alfonse de Poitiers. Paris, 1870.

11 Lecoy de La Marche A. La prédication de la Croisade au treizième siècle. Paris, 1890; Douais C. Les sources de l'histoire de l'iquisition dans le Midi de la France, aux XlIIe et XI Ve siècles. Paris, 1881.

Внимание к катаризму сориентировало историков на исследование обстоятельств Альбигойских войн. Особенно здесь выделяются труды М. Парктелена и Н.Пейра12, несколько романтизировавших лангедокских борцов за свободу, но оттого еще более внимательных к разнообразным деталям и подробностям войн.

XIX - начало XX в. - пик изучения куртуазной кулыуры. Особый вклад внесли Ж. Арну, М.Т. Эмерик-Давид и Ж. Англад13. Но все это были литературоведческие труды, хотя авторы и старались анализировать творчество трубадуров и их роль в политической жизни региона в историческом контексте, что нашло наиболее яркое отражение в работах Ж.Гибаля и А.Жанруа14.

Новую страницу в изучении социально-политических процессов во Французском королевстве в целом и отдельных его частях открыли историки французской школы «Анналы». Благодаря работам М.Блока, Ж. Jle Гоффа, Ж. Дюби и Э. Jle Руа Ладюри15 в научный оборот были введены понятия «ментальность», «массовое сознание» и ряд других, позволивших иначе взглянуть на особенности общественных и политических процессов, протекавших во Франции в Средние века.

С 70-х гг. XX в. начался новый всплеск интереса к истории и догматике катаризма, Альбигойским войнам и их значению в истории Франции. Р. Нелли, А. Бренон и М. Рокебер16 по-новому интерпретировали данные источников, показав органическую связь учения катаров с ранним христианством и культурой Юга, а также влияние катаризма на развитие южных земель. Появление этих исследований вызвало длительную дискуссию в различных научных изданиях («Библиотека школы хартий», «Об-

12 Parctelaine M.Q. de. Histoire de la guerre contre les Albigeois. Paris, 1833; Peyrat N. Histoire des albigeois, Les Albigeois et l'Inquisition. 3 vol. Paris, 1870—1872.

13 Ëméric-David M.T. Notices pour servir à l'histoire littérraire des troubadours. Paris, 1835; Anglade J. Les troubadours: leurs vies, leurs œvres, leur influence. Paris, 1919; Arnoux J. Les troubadours et les félibres du Midi. Paris, 1889; Anglade J. Les troubadours de Toulouse. Genève, 1973 [Réimpression des éditions de Toulouse - Paris, 1928-1929].

14 Guibal G. Le Poëme de la Croisade contre les albigeois ou l'épopée nationale de la France du Sud. Toulouse, 1863; Jeanroy A. Le soulèvement de 1242 dans la poésie des troubadours //Annales du Midi. 16me année. 1904. P. 311-329.

15 Блок M. Короли-чудотворцы. M., 1998; Он же. Феодальное общество. M., 2003; Jle ГоффЖ. Цивилизация средневекового Запада. М., 1992; Дюби Ж. История Франции. Средние века (987-1460). М., 2000. Jle Руа Ладюри Э. Монтайю, окситанская деревня (1294 - 1324). Екатеринбург, 2001.

16 Nelli R. Ecritures catares. Carcassonne, 1968; Нелли P. Катары. Святые еретики. M., 2005; Brenon A. Le vrai visage du catharisme. Portet-sur-Garonne, 1989; Roquebert M. Histoire des cathares. Hérésie, Croisade, Inquisition du Xle au XlVe siècle. Paris, 2010.

зор истории французской церкви» и др.), в которой участвовали ученые разных стран: К.Тузелье, Ф.Санжек, Э.Бозоки, М.Зерне17 и др. В итоге в настоящее время догматика катаризма хорошо изучена, в то время как его влияние на общественную и политическую сферы по-прежнему остается на периферии научных интересов.

Что касается куртуазной культуры, то в последние десятилетия акцент в ее изучении сместился с преимущественно литературоведческого анализа к попыткам включить этот феномен в контекст исторического развития южных регионов Франции и связать его с другими явлениями той поры. Здесь выделяются работы Л.М. Паттерсон, Ж. Брюнель-Лобришон и А. Дюамель-Амадо'8, попытавшихся соотнести творчество трубадуров с жизнью общества в целом.

Но если вопросам религиозного мировоззрения и культурному наследию в настоящее время уделяется довольно много внимания, то социально-экономические и политические проблемы средневекового Лангедока становятся объектом исследования гораздо реже. Особого внимания заслуживают работы Л. Масэ, Ж.-Л. Дежана и Ж. Виллеминоса19, освещающие деятельность тулузских графов с акцентом на их личных качествах и особенностях, а также на их взаимоотношениях с ближайшим окружением. Несомненный интерес представляют исследования Дж. Манди20, касающиеся истоков и особенностей местного самоуправления, а также Ф.Вольфа21, рассматривающие социально-экономические вопросы в истории Тулузы.

Несмотря на значительный вклад этих авторов в разработку отдельных конкретных вопросов, общая картина серьезных изменений, происходивших в Лангедоке в процессе вхождения в состав французского королевства, не складывается. Наименее изученным этапом в истории сред-

, " Thouzellier С. Les cathares languedociens et le «Nichil» (Jean, 1, 3) // Annales. Economies, Sociétés, Civilisations. 1969. N. 1. P. 128-138; Sanjek F. Albigeois et "chretiens" bosniaques//Revue d'histoire de l'Église de France. 1973. T. 59. P. 251-267; Bozoky E. Les cathares comme étrangers. Origines, contacts, exil //Actes des congrès de la Société des historiens médiévistes de l'enseignement supérieur public. Gôttingen, 1999. P. 107-118; Zerner M. Mise au point sur Les cathares devant l'histoire et retour sur L'histoire du catharisme en discussion: le débat sur la charte de Niquinta n'est pas clos // Journal des savants. 2006, №2. P. 253-273.

18 Paterson L.M. Le monde des troubadours. La société medievale occitane de 1100 a 1300. Montpellier, 1999; Брюнель-Лобришон Ж., Дюамель-Амадо К. Повседневная жизнь во времена трубадуров XII—XIII веков. М., 2003.

19 Macé L. Les comtes de Toulouse et leur entourage. Xlle - XlIIe siècles. Toulouse, 2003; Déjean J.-L. Les comtes de Toulouse (1050-1250). Toulouse, 2003; Villeminoz J. Raimond VII de Toulouse et la paix de Paris (1229-1249). Thèse diplôme d'archiviste-paléographe. Paris, 2003.

20 Mundy J.H. Liberty and Political Power in Toulouse. 1050-1230. New York, 1954; Mundy J.H. Society and government at Toulouse in the âge of the cathars. Toronto, 1997.

21 Wolff Ph. Regards sur le Midi medievale. Toulouse, 1978.

невекового Юга по-прежнему остается период, когда Лангедоком управлял Альфонс Пуатье - брат Людовика IX.

В отечественной историографии история средневекового Юга Франции, за редким исключением, не была предметом самостоятельного изучения и рассматривалась лишь в контексте истории Франции в целом. Из дореволюционных работ особо стоит отметить труд H.A. Осокина22, не лишенный некоторой предвзятости в оценках, но отличающийся серьезной источниковой базой. До настоящего времени это единственная русскоязычная работа, в которой была осуществлена попытка дать комплексную характеристику южнофранцузского общества XIII в. и подробно изложить обстоятельства французского завоевания.

Отдельные аспекты специфической культуры южан получили освещение в работах А.Н. Веселовского, К.А. Иванова, Л.П. Карсавина, O.A. Добиаш-Рождественской23. Некоторые вопросы, связанные с коммунальной борьбой, истоками городских вольностей, формированием городского самоуправления на Юге Франции, нашли отражение в сочинении А.К. Дживелегова24.

Внимание историков советской эпохи по большей части было сосредоточено на социально-экономической проблематике, важная роль отводилась социальной (классовой) борьбе, что не могло не отразиться на трактовке гетеродоксических учений Средневековья и их роли в истории Франции. В работах H.A. Сидоровой, В.Л. Керова25 и ряда других исследователей основной акцент сделан на социальных противоречиях, обострившихся во Франции в XII в. и выразившихся в своеобразной форме протестно-го движения - ересях. Но существовал и иной взгляд: в трудах А.Я. Гуре-вича эти процессы тесно вплетены в мировоззренческие изменения, происходившие в XII—XIII вв. по всей Европе26.

Изучение куртуазной культуры в советской науке в основном осуществлялось в рамках литературоведения. Значительный вклад в разработку этой проблемы, а также в публикацию переводов художественных текстов

22 Осокин H.A. История альбигойцев и их времени. М., 2003.

23 Веселовский А.[Н.] Литературное значение ересей // История ересей: сборник / сост. А. Лактионов. М., 2007. С. 461-537; Иванов К.А. Трубадуры, труверы и миннезингеры. СПб., 1901; Карсавин Л.П. Культура средних веков. Киев, 1995; Он же. Основы средневековой религиозности в XII—XIII вв. СПб., 1997; Добиаш-Рождественская O.A. Церковное общество во Франции в XIII в. Пг., 1914.

24 Дживелегов А.К. Средневековые города в Западной Европе. СПб, 1902.

25 Сидорова H.A. Очерки по истории ранней городской культуры во Франции. М., 1953; Она же. Народные еретические движения во Франции в XI и XIII веках // Средние века: сборник. Вып. IV. М., 1953. С. 25-29; Керов В.Л. Народные восстания и еретические движения во Франции в конце XIII - начале XIV века. М., 1986.

26 Гуревич А.Я. Культура и общество средневековой Европы глазами современников. М.: Искусство, 1989.

внесли В.Ф. Шишмарев и М.Б. Мейлах27, попытавшиеся соотнести лирику трубадуров с социально-экономической и политической обстановкой на средневековом Юге Франции.

Собственно историей Лангедока в изучаемый период занимались мало. Можно отметить вклад историков саратовской школы, прежде всего С.М. Стама28, осуществившего серьезное исследование экономического развития, эволюции социальных отношений и частично - муниципального самоуправления в Тулузе Х1-ХШ вв., а также работы В.И. Осипова и М.Е. Беляевой-Карпачевой, посвященные отдельным проблемам южных городов29. Следует отметить и небольшую работу Г.М. Тушиной30, показавшей роль коммунального движения в эволюции южнофранцузского общества.

В постсоветский период крупных работ, посвященных интересующей нас тематике, почти не выходило, за исключением нескольких статей Ю.Л. Бессмертного об отражении социальных вопросов в поэзии ранних трубадуров31, Г.М. Тушиной о правовом поле в Лангедоке32 и М.Е. Беляевой-Карпачевой об освободительном движении в ряде городов Юга33.

Таким образом, несмотря на все достижения историков, систематичного исследования заявленной нами проблемы не было проведено. Отечественная историография, имея фундаментальные труды по социально-

27 Шишмарев В.Ф. Французская литература // Избранные статьи. М., 1965-Мейлах М.Б. Язык трубадуров. М., 1975.

28 Стам С.М. Экономическое и социальное развитие раннего города (Тулуза ХГ-ХШ веков). Саратов, 1969; Он же. Тулузский патрициат в ХИ-ХШ вв. // Средние века. 1969. Вып. 32. С. 156-181.

29 Осипов В.И. Складывание патрициата в Монпелье (ХП-ХШ вв.) // Средневековый город. Саратов, 1968. Вып. 1. С. 94-110; Карпачева М.Е. Антифеодальная борьба горожан Каркассона в ХН-ХШ веках // Средневековый город. Саратов, 1978. Вып. 5. С. 29-39; Карпачева М.Е. Освободительная борьба в Каркассоне

XIII века// Средневековый город. Саратов, 1983. Вып. 7. С. 21-36.

^ Тушина Г.М. Города в феодальном обществе южной Франции. М., 1985.

Бессмертный Ю.Л. Вновь о трубадуре Бертране де Борне и его видении простолюдина// Одиссей. Человек в истории. М., 1995. С. 140-150; Он же. Рыцарское счастье - рыцарское несчастье (Западная Европа ХИ-ХШ вв.) // В своем кругу. Индивид и группа на Западе и Востоке до начала Нового времени. М., 2003. С. 51-88.

Тушина Г.М. Правовые нормы гражданского поведения в европейском городе XIII века (по городским статутам Прованса) // Право в средневековом мире. М., 1996. С. 8-21; Она же. Человек перед судом в средневековом Провансе XIII—

XIV вв.: источники и современные исследования // Право в средневековом мире Вып. 2-3. СПб., 2001. С. 17-36.

03 Беляева-Карпачева М.Е. Освободительная борьба горожан Безье на рубеже ХИ-ХШ веков // Средневековый город. Саратов, 2004. Вып. 16. С. 42-53; Освободительное движение в городах Каркассонского региона (ХШ-Х1У вв ) // Средневековый город. Саратов, 1998. Вып. 12. С. 154-168.

экономической и политической истории Франции, обошла стороной вопрос о социально-политической истории Лангедока периода присоединения к Франции. Зарубежная историография сосредоточилась в основном на узких конкретных историко-культурных проблемах в ущерб исследованию целостной картины в этом регионе. Данная работа призвана в некоторой мере восполнить этот пробел в историографии.

Объект исследования - ситуация в Лангедоке в конце XII - второй трети XIII в.

Предмет исследования - изменения в области общественных отношений и политических структур в Тулузском графстве и на зависимых от него территориях в период правления последних графов (1189-1271 гг.).

Особое внимание при этом уделяется выявлению основных моделей социально-политического развития южнофранцузских земель, предлагавшихся разными политическими силами, и их влиянию на вектор развития данного региона.

Цель данной работа - выявить изменения в политической и социальной сферах, происходившие в Тулузском графстве и на зависимых от него территориях в конце XII-XIII вв. и повлиявшие на дальнейшую судьбу региона.

В рамках темы и цели исследования можно сформулировать следующие задачи:

1) выявить основные внутриполитические и внешнеполитические цели тулузских графов и методы их реализации с 1189-го по 1229 г.;

2) определить модели социально-политического устройства, предлагавшиеся различными социальными группами (катарами, куртуазной знатью), и проследить их эволюцию;

3) изучить деятельность французских завоевателей на южных землях в период Альбигойских войн и оценить ее влияние на дальнейшее развитие региона;

4) выяснить влияние поражения в Альбигойских войнах на деятельность тулузских графов;

5) охарактеризовать политику Людовика IX и Альфонса Пуатье в контексте ее влияния на процесс унификации северной и южной частей Французского королевства и оценить степень самостоятельности графа Пуатье.

Хронологические рамки исследования связаны с деятельностью трех последних правителей Лангедока, приведшей к серьезным изменениям всех сторон жизни изучаемого региона, - Раймонда VI, Раймонда VII и Альфонса Пуатье, - и охватывают период с 1189-го по 1271 г. В качестве исходной точки выбрано начало правления Раймонда VI, инициировавшего масштабное реформирование своего домена. Завершает исследование

смерть Альфонса Пуатье, вслед за которой Тулузское графство перешло под непосредственное управление французского короля.

Источниковая база исследования. Для решения поставленных задач и проведения объективного исследования были использованы разнообразные источники - как опубликованные документы, так и материалы из фондов Муниципальных архивов г. Тулузы (АМТ). Условно их можно разделить на восемь групп.

В первую группу входят хроники и исторические сочинения, содержащие сведения фактографического свойства и важные для изучения социально-политических реалий Французского королевства. Особое значение имеют «История альбигойской ереси и священной войны, предпринятой против нее» монаха Пьера де Во-Сернея, излагающая точку зрения католической церкви по вопросам ереси и борьбы с ней34, и «Хроника» Гийома де Пюи-Лорана, в концентрированном виде отражающая официальную позицию французской монархии по вопросу завоевания Юга35.

Ко второй группе отнесены законодательные и актовые материалы, включающие местные кутюмы и постановления графов, сопоставление которых позволяет увидеть изменения политического и социального строя, а также оммажи, клятвы верности и комплекс документов, связанных с внедрением в жизнь мирных договоров между тулузскими графами и французскими королями в 1229-м и 1242 гг. Наибольшую ценность представляют материалы городских картуляриев, находящихся в Муниципальных архивах Тулузы36. В них собраны городские статуты и дополнения к ним, распоряжения консулата относительно внутригородской жизни, его соглашения с другими коммунами и сеньорами по спорным вопросам, некоторые распоряжения тулузских графов. В целом эти документы демонстрируют изменения в сфере общественных отношений, а также постепенный переход власти из рук тулузских графов в руки завоевателей и внедрение элементов северофранцузского законодательства в практику на южных окраинах королевства.

В третью группу объединены дипломатические акты. Здесь представлены договоры Тулузской коммуны с сеньорами и коммунами окру-

34 Pierre des Vaux de Cernay. Histoire de l'heresie des Albigeois et de la sainte guerre enterprise contre eux (de l'an 1203 a l'an 1218) // Collection des mémoires relatifs à l'histoire de France depuis la foundation de la monarchie française jusqu'au 13e siècle. Paris, 1824. Vol. XIV.

35 Chronique de Guillaume de Puy-Laurens contenant l'histoire de l'expedition des Français contre les Albigeois // Collection des mémoires relatifs à l'histoire de France depuis la foundation de la monarchie française jusqu'au 13e siècle. Paris, 1824 Vol XV. P. 203-332.

36 Имеются в виду Картулярий Бурга (XIII в.), Картулярий Сите (XIII в.) и 2 регистра, составленные по поручению консулата Жаном Балардом в 1540-х и 1560-х гг.

ги, взятые из картуляриев, сформировавшие область «Patria Tolosana»37. Сюда же относятся договоры, связанные с обстоятельствами Альбигойских войн38.

К четвертой группе отнесена официальная переписка. Здесь представлены послания римских понтификов и папских легатов в связи с «альбигойским делом»39, в которых обозначена позиция Церкви относительно проблем южнофранцузских земель и их будущей судьбы. Сюда же входят письма тулузских графов к союзникам и французскому королю40, отражающие текущее состояние борьбы за независимость и причины ее неудач. Но наибольшую ценность представляют документы из двухтомника «Административная переписка Альфонса Пуатье»41, который является фактически единственным опубликованным комплексом документов, связанных с историей Лангедока с 1250-х гг. до 1271 г. С их помощью можно проследить мероприятия, направленные на унификацию северных и южных земель королевства.

В пятой группе собраны церковные документы. В основном это тексты, связанные с деятельностью инквизиции в Лангедоке: постановления, регулирующие деятельность инквизиционных трибуналов, регистры инквизиции, постановления об отлучении от Церкви и отпущении грехов, постановления ряда церковных соборов42. Работа с этими документами тре-

37 Traité de paix entre la Commune de Toulouse et les seigneurs , chevaliers et prud'hommes de Villemure //AMT. Cartulaire du Bourg. Ms. AA1. Acte n°30. Fol. 40 v° - 43 r° (1202); Traité de paix entre les Communes de Toulouse et de Gaillac // AMT. Cartulaire du Bourg. Ms. AA1. Acte n°65. Fol. 82 v° - 83 v° (1203) и т.д.

38 Tractatus confederationis initiœ inter Jacobum Aragoniœ regem et Raimundum comitem Tolosœ (1241) // Teulet A. Layettes du trésor des chartes. Paris: Pion, 1866. T. 2. n°2905. P. 533-534; Actes de la paix de Lorris entre Raymond VII comte de Toulouse, et le roi S. Louis (1242) // Vie C. de, Vaissette. Histoire générale de Languedoc. Toulouse, 1844. T.7. P. 434-438.

39 Lettre d'Innocent III au comte de Toulouse // Guibal G. Le poeme de la croisade contre les albigeois ou l'epopee nationale de la France du Sud au XHIe siecle. Toulouse, 1863. P. 409-412; Lettre du cardinal Conrad et des éveques de Nismes, d'Agde et de Lodeve, au roi Philippe Auguste, touchant l'affaire Albigeois (1223)//Vie C. de, Vaissette. Histoire générale de Languedoc. Toulouse, 1843. T. 6. P. 616.

40 Lettre de Raymond, comte de Toulouse, à Roger-Bernard, comte de Foix // Parctelaine M.Q. de. Histoire de la guerre contre les albigeois. Paris, 1833. P. 441-^442; Lettre de Raymond, fils du comte de Toulouse, au roi Philippe Auguste ( 1222) // Vie C. de, Vaissette. Histoire générale de Languedoc. Toulouse, 1843. T. 6. P. 614.

41 Correspondance administrative d'Alphonse de Poitiers. T. 1,2. Paris, 1894-1900.

42 Extrait de procédures des Inquisiteurs, contre les héretiques Albigeois (1244) // Vie C. de, Vaissette. Histoire générale de Languedoc. Toulouse, 1844. T. 7. P. 448-450; Cahiers de Bernard de Caux. Agen, Cahors, Toulouse. 1243-1247. Paris, 1988; Registre de l'inquisition de Toulouse (1273-1280). Paris, 1993; Instrumentum absolutionis Raimundi Tolosani comitis//Teulet A. Layettes du trésor des chartes. Paris: Pion, 1866. T. 2. no2962. P. 555-556; Les canons du concile de Toulouse (1229) II Sacrorum conciliorum nova et amplissima collectio. Venise, 1779. T. 23. P. 193-204.

бует особой осторожности, т. к. они отличаются крайним субъективизмом и предвзятостью. Но именно из них можно получить сведения о доктрине катаризма, проследить изменение отношения к французам и королевской власти.

Шестая группа, объединяющая религиозные и полемические трактаты, представлена сочинениями, излагающими основные положения катаризма, которые были составлены как его сторонниками43, так и противниками44. В числе последних особенно выделяется монах Рэнье Сак-кони45, некогда исповедовавший катаризм, но затем вернувшийся в лоно католической церкви. Документы этой группы позволяют вычленить социальную и политическую составляющие в учении катаров.

В седьмую группу входят биографии французских монархов -Филиппа-Августа, Людовика VIII и Людовика IX, написанные современниками и являющиеся, по сути, апологией королевской власти46. Их ценность определяется тем, что они излагали позицию правителя о событиях, происходивших в государстве, отражали намерения и мотивацию государей в их деятельности и мнение ближнего монаршего круга о ситуации в королевстве и необходимых мерах по ее урегулированию.

Восьмая группа источников представлена художественными произведениями. В основном сюда включены сочинения и биографии трубадуров, составленные в XIII в.47, которые выражали преимущественно взгляды местной аристократии и городского нобилитета по вопросам социального и политического устройства, а также их отношение к Церкви и французской монархии. Особую роль играет «Песнь об альбигойском крестовом походе»48, отражающая взгляд южан на события накануне и во вре-

43 Служебник катаров // Брюнель-Лобришон Ж., Дюамель-Амадо К. Повседневная жизнь во времена трубадуров XII-XIII веков. М., 2003. С. 386-398; Тайная книга альбигойцев // Наука и религия. - 1992. - № 4-5 -С. 46-49.

44 Диалог Изарна и Сикарта // Ольденбург 3. Костер Монсепора: История альбигойских крестовых походов. СПб., 2001. С. 357-359; Дуранд из Уэски. Книга против манихеев // Нелли Р. Катары. Святые еретики. M., 2005. С. 139-142.

45 Frère Raynier de l'Ordre des frères prêcheurs. Des cathares et des pauvres de Lyon [электронный ресурс] // режим доступа: http://jean.duvernoy.free. fr/text/ pdf7raynier_sacconi.pdf

46 Rigord. Vie de Philippe Auguste // Collection des mémoires relatifs à l'histoire de France depuis la foundation de la monarchie française jusqu'au 13e siècle. Paris, 1825. Vol. XI. P. 1-180; Жуанвиль Ж. де. Книга благочестивых речений и добрых деяний нашего святого короля Людовика. СПб., 2012.

47 Жизнеописания трубадуров. М., 1993; Ëméric-David М.Т. Notices pour servir à l'histoire littérraire des troubadours. Paris, 1835.

48 La chanson de la croisade albigeoise / ed. et trad, par E. Martin-Chabot T. 1,2. Paris, 1957-1960.

мя Альбигойских войн и представляющая собой гимн патриотизму южан. Это довольно специфическая группа источников ввиду их крайней субъективности.

Методологической основой диссертации являются принципы историзма и объективности. Принцип историзма, предполагающий рассмотрение общественных явлений в развитии, в конкретно-исторической ситуации, во взаимосвязи с другими явлениями, послужил базой для анализа эволюции социально-политических структур в Лангедоке по мере активизации централизаторской политики тулузских графов, а затем - под влиянием борьбы за независимость от французского королевства. Этот принцип использовался и для анализа специфических культурных феноменов (катаризма и куртуазии) в контексте меняющейся политической ситуации.

Принцип объективности в данной работе реализуется в использовании широкого круга разнообразных источников, их сравнительном анализе и сопоставлении.

Трансформация всего уклада жизни населения Лангедока на протяжении сравнительно короткого времени диктует необходимость использования комплексного подхода при установлении внутри- и внешнеполитических, социокультурных причин этих изменений, а также механизмов их внедрения в практику.

Задачи исследования решались, главным образом, при помощи историко-генетического, историко-сравнительного, историко-системного и структурного методов.

Историко-генетический метод позволил проследить эволюцию властных структур в Лангедоке под влиянием изменяющихся потребностей региона и под воздействием внешних сил.

Историко-сравнительный метод позволил выделить специфические черты общественно-политического устройства Лангедока в сравнении с аналогичными структурами французского королевства и выяснить влияние этих особенностей на процесс унификации Юга и Севера Франции. Не менее полезен этот метод для выявления особенностей катаризма и куртуазной идеологии и их воздействия на общественное мнение.

Историко-системный метод способствовал выявлению механизмов взаимовлияния властных структур, общественных отношений и мировоззренческих моделей в процессе социально-политической трансформации в регионе и формирования новой системы управления и иного типа социального взаимодействия.

С помощью структурного метода производилось построение моделей общественных отношений, предлагавшихся сторонниками катарского вероучения и куртуазной культуры.

Научная новизна работы определяется следующим:

- впервые трансформация общественно-политических структур в Лангедоке с конца XII до последней трети XIII в. была поставлена в центр

исследования, а не рассматривалась как побочный результат Альбигойских войн;

- в результате предпринятого нами анализа процесса трансформации в лангедокском обществе было установлено, что этот процесс начался еще до французского завоевания;

- исследование показало, что некоторые проявления этих изменений были переняты и использованы французским правительством;

- впервые движение катаров и поэзия трубадуров были проанализированы с точки зрения их роли в формировании оппозиции центральной власти в исследуемый период;

- впервые использованы архивные материалы (городские картулярии) для выяснения процесса эволюции властных полномочий тулузских графов, что позволило откорректировать представление о роли Раймондинов в жизни Лангедока в целом;

- впервые обоснована идея о начале внедрения французской модели социально-политического устройства в связи с деятельностью С. де Мон-фора;

- пересмотрена роль Альфонса Пуатье и доказано, что он был не просто исполнителем воли Людовика IX, а самостоятельной политической фигурой, чья деятельность в значительной мере способствовала унификации южных и северных земель Франции.

Положения, выносимые на защиту:

1. Тулузский граф Раймонд VI начал реализацию программы по усилению своего авторитета и централизации власти, нацеленной на занятие лидирующей позиции в регионе еще накануне Альбигойских войн. Она предусматривала целый комплекс мероприятий. Часть из них представляла собой развитие мер, начатых его предшественниками (расширение владений, упрочение международного авторитета, поддержание дистанции по отношению к сюзеренам). Другие меры были впервые внедрены в конце XII - начале XIII в.: закрепление главной графской резиденции в Тулузе, создание центральной и местной администрации, добровольная поддержка городов и использование их в качестве противовеса крупным феодалам, усиление сеньориально-вассальных связей, дистанцирование от католической церкви.

2. Можно выделить, как минимум, две модели, оппозиционные графской политике, сформулированные в произведениях куртуазных поэтов и в рамках катарского учения. Катары предлагали эгалитарную модель общества в противовес элитарной модели куртуазной знати. Анархической идее катаров, утверждавших дьявольское происхождение любой земной власти, противостоял идеал феодальной вольницы, воспеваемый трубадурами.

3. Объединение сторонников катаризма и куртуазии под влиянием Альбигойских войн дало идеологическую основу для борьбы местного насе-

ления с французами не просто ради отстаивания независимости, но для сохранения привычных устоев и в том числе правящей династии.

4. Начало внедрения северофранцузской модели социально-политического устройства следует относить к периоду правления в Лангедоке Симона де Монфора, попытавшегося ликвидировать специфические особенности южного общества путем применения французских кутюм и раздач земель и должностей французам.

5. Правление Раймонда VII с 1229-го по 1249 г. носило переходный характер, поскольку он пытался сохранить вектор развития Лангедока, заданный его отцом, демонстрируя одновременно верность «королю и вере».

6. Существенно способствовала унификации Лангедока с коронными землями деятельность Альфонса Пуатье, который, сообразуясь с политикой Людовика Святого, активно влиял на внутреннюю жизнь вверенных ему земель.

Теоретическая и практическая значимость работы заключается в том, что материалы диссертации могут способствовать изучению специфики и трудностей протекания процесса централизации французского государства и последствий нерешенных проблем для дальнейшей истории Франции.

Материалы диссертации могут быть использованы при разработке лекционного курса по истории Средних веков и разнообразных спецкурсов, затрагивающих проблемы становления национальных государств и культур Европы.

Апробация исследования. Основные положения диссертации были изложены в докладах на конференциях разного уровня - региональных, всероссийских, международных в ВГСПУ, МГУ, СПбГУ и др. По теме исследования имеется 14 публикаций, 1 из них — в издании, рекомендованном ВАК Министерства образования и науки РФ.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и литературы, приложений. Изложение материала в диссертации основано на применении хронологически-проблемного принципа.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ

Во введении обоснована актуальность темы исследования, показана степень ее научной разработанности, сформулированы объект, предмет, цель и задачи исследования, обозначены хронологические рамки, охарактеризованы источниковая база и методологические основы исследования, обозначены элементы научной новизны и основные положения, выносимые на защиту, раскрыта теоретическая и практическая значимость работы, содержится краткая характеристика структуры исследования.

Первая глава «Тулузское графство в первой трети XIII в.» посвящена организации власти и особенностям общественных отношений в Лангедоке в конце XII - первой трети XIII в.

В первом параграфе «Политика тулузских графов накануне и во время Альбигойских войн: смена ориентиров» показано, какие действия тулузских графов привели к изменению их положения и объема властных полномочий к 1230-м гг. Установлено, что в этот период происходят расширение территорий, подвластных тулузским графам, и изменения в системе управления этими землями. При Раймонде VI (1189-1222) происходят закрепление политического центра в Тулузе и реформа административного аппарата: произведено деление Лангедока на сенешальства и бальяжи, упорядочившее систему местного управления и укрепившее связь центра и периферии, а на местах появились крепости и донжоны, призванные поддерживать графский авторитет. Стремление обеспечить себе верховенство в решении внутренних вопросов, вкупе с лояльностью самого графа к инакомыслящим, привело к охлаждению отношений с католической церковью, что выразилось, помимо прочего, в широком распространении еретических учений.

В это же время произошла и некоторая трансформация феодальных отношений, отличавшихся ранее сравнительной мягкостью. Нами было установлено, что в описываемый период происходит некоторое усиление феодальных связей, что отразилось в появлении «сугубого оммажа», укрепившего положение графов Тулузы среди его вассалов за счет расширения обязанностей последних. В целом политика тулузских правителей по упрочению своего положения представляется нам достаточно продуктивной.

При этом социальные отношения в это время носили, по большей части, мирный характер, поскольку лангедокское общество отличалось высокой степенью толерантности. Мы практически не наблюдаем ущемления чьих-то прав по религиозному признаку - и евреи, и еретики были задействованы в общественной жизни. Относительной мягкостью отличалось и отношение к женщинам.

Особенностью общественных отношений в это время было отсутствие жесткого отчуждения между разными сословиями. Особенно тесными были взаимоотношения внутри городов, что объяснялось слиянием в рамках городского нобилитета, формировавшего органы муниципального самоуправления, представителей феодальной знати и разбогатевших горожан. Социальная иерархия в Лангедоке несколько отличалась от северофранцузского варианта: на высшей ступени располагалась знать, далее - горожане, подразделявшиеся, в свою очередь, на нобилитет и простых жителей города, на нижней ступени находились различные категории крестьянства. Духовенство не имело здесь таких обширных прерогатив, как в других регионах.

Слабым местом в политике тулузских графов было отсутствие объединяющей идеологии, которая помогла бы сплотить земли, обособленность которых опиралась на историческую традицию и свободомыслие южан. Несмотря на это, Альбигойские войны на первых порах не только не подорвали графский авторитет, но и способствовали его росту за счет патриотических настроений местного населения, ассоциировавшего свою независимость с персоной графа Тулузы.

Во втором параграфе «Специфика консульских республик Лангедока» характеризуются особенности внутригородского устройства и взаимоотношения городов с различными сеньорами, в том числе с тулузским графом. Уже к концу XII в. большая часть Лангедока была покрыта сетью консульских республик. В отличие от других регионов Европы, успех коммунальной борьбы во многом определялся тесным и взаимовыгодным сотрудничеством с верховным сеньором. Было выявлено, что южнофранцузские города в это время не играли дезинтегрирующей роли. Сам тулузский граф видел залог успешности своей внутренней политики в поддержке городов, что гарантировало не только экономический прогресс, но и возможность противостоять самовольным феодалам. В особенности на руку графам были постоянные конфликты между городами и феодалами Лангедока, отвлекавшие и тех и других от противостояния с Раймондинами и препятствовавшие реальной конкуренции этих сил с тулузскими владыками.

Судя по городским картуляриям, роль графа в городе сводилась к следующим функциям: подтверждение и расширение привилегий города и горожан; расширение привилегий сальветата; утверждение положений, касающихся организации консулата. После начала Альбигойских войн добавились распоряжения, касающиеся участников конфликта. Решение остальных вопросов отдавалось в руки консулата. Очевидно, в этом была одна из причин активной поддержки тулузских графов городами во время Альбигойских войн.

В целом можно сказать, что в конце XII — начале XIII в. Лангедок довольно отличался от Северной Франции по ряду признаков. Но именно в это время здесь наблюдался процесс, аналогичный тому, что происходил на территории-королевства, - объединение земель вокруг единого политико-административного центра и сосредоточение власти в руках Раймонди-нов, которые смогли использовать специфические особенности региона для усиления авторитета и централизации власти в своих руках. Несмотря на относительный успех этой политики, в регионе сохранялись факторы, препятствовавшие дальнейшему развитию в выбранном направлении.

Во второй главе «Альтернативные модели социально-политического устройства Лангедока» анализируются социально-политические концепции, предполагавшие иные принципы построения властной вертикали и общественных отношений, нежели те, на которые опирались тулузские графы.

В первом параграфе «Обществен----этические концепции катаров и трубадуров и их эволюция в первой третиXIIIв.» проанализированы зародившиеся и широко распространившиеся на Юге Франции катаризм и куртуазная идеология с точки зрения предлагаемых ими взглядов на общество и государство, а также выявлена их эволюция.

Ересь катаров предполагала не только особый взгляд на христианское вероучение, но и специфическое отношение к человеку, его месту в обществе и государстве, а также к самим социальным институтам. Социально-политическая доктрина катаров предполагала критику феодальных институтов, феодальной земельной собственности, повинностей и сеньориальных прав, отрицание отношений господства - подчинения. В противовес большинству бытовавших в то время схем социального деления катаризм был проводником эгалитарной идеи. По отношению к государству их идеи носили анархистский характер. Церковь катаров, не заинтересованная в мирских благах, в отличие от католической церкви, переставала быть конкурентом для аристократов в вопросах распределения крупной земельной собственности и властных полномочий, поэтому в ее составе мы видим представителей многих знатных родов Юга. Пример знати способствовал популярности учения в низах. Негативное отношение к существующему принципу построения общества и власти превратило катаризм в один из ведущих дезинтегрирующих факторов.

Совершенно иной взгляд был сформулирован в рамках куртуазной культуры. Значимость творчества трубадуров для лангедокского общества определяется следующим: в числе трубадуров были люди, наиболее активные в общественной и политической жизни, при этом жонглеры распространяли их сочинения среди широких слоев населения, способствуя формированию общественного мнения.

В отличие от катаризма, представления трубадуров о внутриобщест-венных связях носили элитарный характер. Для них был лишь один привилегированный слой - куртуазная знать. Все остальные должны подчиняться их воле. Сюзерен мог проявлять власть лишь в мягких формах, опираясь только на свой авторитет. Если он не соответствовал куртуазному идеалу, то был не вправе рассчитывать на помощь и пол ^ержку своих вассалов. То есть вместо феодального права, гарантирор'^шего прочность вассалыю-сеньориальных связей, трубадуры поставили во главу угла личность сеньора, предоставив вассалам самим решать, достоин ли он верности. Таким образом куртуазия поощряла феодальные распри, чем противоречила тенденции к централизации и усилению власти Раймондинов.

Серьезные изменения в этих концепциях произошли после начала Альбигойских войн, переориентировав их с противостояния власти тулузско-го графа на ее всемерную поддержку. Одним из главных мотивов творчества куртуазных поэтов, как и сторонников учения катаров, стала крити-

ка католической церкви. Фигура графа в глазах трубадуров теперь максимально приблизилась к образу идеального правителя. У катаров с властью Сатаны стала ассоциироваться не власть поддерживаемого ими тулузско-го графа, а владычество французского монарха. После начала Альбигойских войн трубадуры и катары, сплотившиеся вокруг графа, предложили идеологию, которая обеспечивала бесспорное лидерство Раймондинов.

Во втором параграфе «Первые попытки внедрения французской модели социально-политического устройства в Лангедоке» нами было установлено, что начало экспансии северофранцузской государственной системы на земли Лангедока следует связывать с именем Симона де Мон-фора, захватившего значительные территории Лангедока в ходе Альбигойских войн и попытавшегося внедрить там привычную ему систему управления, отраженную в «Статутах Памье». Все нововведения сопровождались пометкой о соответствии их «кутюме Франции». Эти мероприятия были призваны вовлечь максимальное число выходцев из королевства Франции в управление покоренными землями и создать систему управления в полном подчинении графа де Монфора, чей статус легитимизировался принесением оммажа за эти земли французскому королю. Это привнесло на земли Юга непривычный для них строгий монархический дух.

Несмотря на военные успехи и административные инициативы С. де Монфора, было бы ошибкой видеть в нем творца французского единства. В период правления его сына земли вернулись в руки Раймондинов, что воспрепятствовало последовательному внедрению северофранцузских норм и обычаев в практику Юга, хотя сдвиг уже произошел.

Третья глава «Начало процесса унификации Юга и Севера Франции» посвящена анализу изменений в общественно-политической жизни Лангедока под влиянием королевской власти.

В первом параграфе «Влияние французского завоевания на политику тулузских графов (1229-1249 гг.)» рассматривается трансформация политики Раймонда VII (1222-1249) вследствие поражения в Альбигойских война^. Ее характер можно оценить как переходный, поскольку граф, с одной стороны, пытался максимально сохранить привычный уклад жизни в своих землях, с другой стороны, был вынужден подстраиваться под требования французского короля и Папы Римского. К тому же, в соответствии с Парижским мирным договором 1229 г., ряд земель Юга передавался под непосредственное управление французской короны, что означало автоматическое изменение в них структуры власти в соответствии с тем, что было принято на Севере Франции. Влияние короны на земли, оставшиеся в руках Раймонда VII, было опосредованным, хотя договор формировал базу для расширения этого влияния посредством подрыва обороноспособности Юга и создания инквизиционных трибуналов, преследовавших инакомыслящих.

Раймонд VII был вынужден всячески содействовать деятельности инквизиции, исключить всех еретиков, а также евреев из аппарата управления. Косвенно это повлияло и на сокращение свобод городов на территории его домена, поскольку в них был слишком велик потенциал сопротивления власти короля, что могло привести к более жестоким репрессиям. При этом он пытался противостоять королевской власти: покрывал еретиков, жаловался королю и папе на произвол инквизиторов, не торопился предоставлять католической церкви обещанные привилегии, по возможности поддерживал коммунальную борьбу. Самым ярким проявлением этого стало восстание 1242 г., закончившееся поражением южных провинций, что окончательно утвердило главенство французского монарха.

Во втором параграфе «Людовик IX и Альфонс Пуатье: "сотворение" Франции» рассматриваются последние годы относительной независимости Лангедока, когда он был полностью подготовлен к окончательному вхождению в состав Франции.

Брак наследницы Раймонда VII Жанны с братом французского короля Альфонсом Пуатье (правил Тулузским графством с 1249-го по 1271 г.) привел к тому, что реальная власть над Лангедоком оказалась в руках у представителя французского королевского дома. Граф Пуатье проводил внутреннюю политику, сообразуясь с деятельностью Людовика IX. Он правил единолично, осуществляя постоянную связь со своими представителями на местах через активную переписку, руководствуясь целью .максимально приблизить по устройству свои владения к коронным землям. Альфонс Пуатье дал единую по форме администрацию для своих столь разных земель, чем облегчил их последующее включение в единую систему государственного управления Франции.

Местная администрация при Альфонсе базировалась на основе, созданной Раймондинами, поскольку она в полной мере оправдала свой потенциал в плане централизации управления. Он ее только расширил, введя новые должности су-бальи, шателенов и судей для максимального контроля над своими землями. Сенешали назначались Альфонсом из числа французов. Все эти люди были его «глазами и ушами» в провинции. При Альфонсе через городские уставы была введена жесткая регламентация образа жизни горожан, коснувшаяся прежде всего нобилитета и усилившая разрыв между феодальной знатью и горожанами. Несмотря на присущие ей недостатки, система управления Лангедоком была достаточно эффективной.

В отличие от Раймонда VII, Альфонс Пуатье всячески стимулировал деятельность инквизиционных трибуналов и поддерживал католическое духовенство. Ересь ушла в подполье. И хотя об ее уничтожении говорить было еще рано, она перестала выполнять объединительные функции в обществе.

Именно его деятельность сгладила принципиальные различия между Лангедоком и коронными землями, что позволило им позднее сравнительно безболезненно влиться в состав Франции. Проведение внутренней политики сообразно реформаторской деятельности французского короля Людовика IX нивелировало развитие Лангедока и королевства. После смерти Жанны Тулузской и Альфонса Пуатье в 1271 г. Лангедок сравнительно мирно вошел в состав королевских земель.

В заключении диссертации подведены итоги исследования. На рубеже XII—XIII вв. земли Юга отличались особым типом феодальных отношений с относительно слабыми сеньориально-вассальными связями и отсутствием резкого противопоставления земельной аристократии и городского населения, значительной политической раздробленностью, образованием консульских республик. Роль католической церкви была слаба.

На землях Юга к началу XIII в. сформировалось несколько концепций общественно-политического устройства, противоречивших друг другу. Официальная позиция, выражавшаяся в деятельности тулузских графов, была нацелена на реализацию тенденций, характерных для большинства европейских обществ того времени: расширение территории и объединение вокруг общего политического центра, централизация власти в руках Раймондинов. Решение этих задач осуществлялось путем внедрения новых принципов местного самоуправления (система сенешальств, балья-жей, вигьерств), формирования бюрократического аппарата, а также упрочения связи вассалов с сюзеренами.

Централизаторским устремлениям тулузских графов противостояли катаризм и куртуазия: эгалитаризм и отрицание властных институтов катарами, как и игнорирование норм феодального права куртуазной знатью, шли вразрез со стремлением графов Тулузы усилить свою власть. Переломный момент наступил с началом Альбигойских войн (1209-1229), когда носители этих идеологий сплотились вокруг тулузских графов, ассоциируя с ними борьбу за независимость региона. Таким образом, действующей осталась лишь схема дальнейшей централизации власти в регионе. Но в это время мы можем зафиксировать два ее варианта:

1) продолжение программы тулузских графов;

2) внедрение северофранцузской модели, связанное с деятельностью Симона де Монфора.

Несмотря на сходство целевых установок, эти программы значительно разнились по методам реализации, т.к. первый вариант учитывал местную специфику, а второй был нацелен на ломку тех региональных особенностей, которые противоречили «кутюме Франции».

Окончательный выбор стратегии дальнейшего развития фактически был сделан после поражения южан в Альбигойских войнах и заключения Парижского мирного договора в 1229 г. Этим договором французский ко-

роль гарантировал не только успешную экспансию своей власти, но и победу государственного аппарата над дезинтегрирующими тенденциями феодальной раздробленности. Политика Раймонда VII в этот период была переходной от одной общественной парадигмы к другой: выполняя главные требования французского короля и римского понтифика (уничтожение оборонительных сооружений, содействие инквизиции, покровительство католической церкви и т.д.), он стремился максимально смягчить последствия вмешательства извне.

С приходом к власти Альфонса Пуатье об альтернативных вариантах развития регионов речь уже не шла. Он последовательно проводил в своих землях меры, аналогичные королевским, способствуя сглаживанию различий между Югом и Севером, обеспечив тем самым более эффективное внедрение северофранцузской модели. Вопреки устоявшемуся мнению, он не просто исполнял веления короля: относительная успешность его внутренней политики объяснялась учетом региональных особенностей. С выгодой для себя Альфонс манипулировал положением еретиков и евреев, ограничивая, тем не менее, преследования в отношении последних. Использование структур и методов последних Раймондинов позволило ему более плавно внедрить французскую государственную модель. К этому же времени относятся и изменения в области общественных отношений: графский контроль над городами снизил роль горожан в жизни региона и, вкупе с пополнением круга феодалов из числа французов-северян, увеличил дистанцию между ними и знатью; существенно выросла роль католического духовенства.

Включение Лангедока в состав королевских владений в 1271 г. заставило надолго забыть об учете местной специфики, что привело к консервации и аккумулированию целого ряда нерешенных проблем. Центральная власть была озабочена лишь наличием большого скопления еретиков в этих землях и стимулировала в связи с этим деятельность инквизиции. Результатом игнорирования местной специфики стало образование очага перманентной напряженности в этом регионе, которая напоминала о себе на протяжении последующих столетий и до сих пор дает о себе знать в деятельности разнообразных сообществ, требующих автономии региона.

СПИСОК РАБОТ, ОПУБЛИКОВАННЫХ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ

Статьи в изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ

1. Стародубцева, Н.Ю. К вопросу о начале унификации севера и юга Франции / Н.Ю. Стародубцева // Известия Волгоградского государственного педагогического университета. Сер.: Соц.-экон. науки и искусство -2012. -№ 3 (67). - С. 56-60 (0,36 пл.).

Статьи в сборниках научных трудов, материалов научных конференций и других изданиях

2. Стародубцева, Н.Ю. Взаимовлияние политического и религиозного факторов в процессе создания централизованного государства во Франции (XII-XIV вв.) / Н.Ю. Стародубцева // XII региональная конференция молодых исследователей Волгоградской области, 13-16 ноября 2007 г. Вып. 3. Философские науки и культурология. Исторические науки: тез. докл. - Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2008. - С. 200-202 (0,12 пл.).

3. Стародубцева, Н.Ю. Источники по истории формирования централизованного государства во Франции / Н.Ю. Стародубцева // XIII региональная конференция молодых исследователей Волгоградской области, 11-14 ноября 2008 г. Вып. 3. Философские науки и культурология. Исторические науки: тез. докл. - Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2009. - С. 202-207 (0,25 п.л.).

4. Стародубцева, НЛО. Специфика Лангедока и ее влияние на процесс централизации Франции (XIII в.) / Н.Ю. Стародубцева // Вестник СНО. -Волгоград: Перемена, 2009. -№ 24. -С. 136-141 (0,18 п.л.).

5. Стародубцева, Н.Ю. Отражение социально-политических процессов в Лангедоке в документах XIII в. / Н.Ю. Стародубцева// Новый век. История глазами молодых : сб. науч. тр. / под ред. В.Н. Данилова, Л.Н. Черновой. - Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2009. - Вып. 8, ч. 2. - С. 101-105 (0,21 п.л.).

6. Стародубцева, Н.Ю. Катаризм и куртуазия: проблема поиска социокультурной альтернативы в Окситании конца XII — середины XIII в. / Н.Ю. Стародубцева // Материалы докладов XVI Международной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов» / отв. ред. И.А. Алешковский, П.Н. Костылев, А.И. Андреев. - URL: http://www. lomonosov-msu.ru/2009/ (дата обращения: 08.10.2013) (0,33 п.л.).

7. Стародубцева, Н.Ю. Протоколы инквизиции как источник по социально-политической истории Лангедока (середина ХШ - начало XIV в.) / Н.Ю. Стародубцева // Науков1 записки: зб]'рник праць молодих вчених та acnipaimB. Т. 19. Джерела локально!' icTopii: методи дошндження, пробле-ми ¡нтерпретацп, популяризащя. - Кшв, 2009. - С. 146-157 (0,62 п.л.).

8. Стародубцева, Н.Ю. Новый взгляд на южнофранцузские ереси в современной западной медиевистике / Н.Ю. Стародубцева // Проблемы новой и новейшей истории и опыт современности: материалы Между-нар. науч. конф., посвящ. 100-летию со дня рожд. проф. В.А. Козюченко. Волгоград, 14-15 апр. 2009 г. - Волгоград: Перемена, 2009. - С. 160-166 (0,24 п.л.).

9. Стародубцева, Н.Ю. Тулузский граф Раймонд VI: «возлюбленный правитель» или «отпрыск дьявола»? (по материалам первой половины XIII в.) / Н.Ю. Стародубцева // Историческая память: Люди и эпохи: тез.

докл. науч. конф. Москва, 25-27 нояб. 2010 г. / отв. ред. А.О. Чубарьян. -М.: НОЦ по истории, 2010. - С. 262-265 (0,15 пл.).

10. Стародубцева, Н.Ю. Военные конфликты общеевропейского масштаба в средние века: Альбигойские войны и их значение для судеб Европы / Н.Ю. Стародубцева // Вторая мировая война в контексте всемирной истории: сб. науч. ст. по итогам Междунар. науч. конф. Волгоград, 7-8 окт. 2010 / науч. ред. Е.Г. Блосфельд. - Волгоград: Перемена, 2010. -С. 49-54 (0,23 п.л.).

П.Стародубцева, Н.Ю. Первые попытки внедрения северофранцузской модели социополитического развития в Лангедоке (значение «Статутов Памье» 1212 г.) / Н.Ю. Стародубцева // Материалы докладов XVIII Международной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов» / отв. ред. И.А. Алешковский, П.Н. Костылев, А.И. Андреев. URL: http://www.lomonosov-msu.ru/2011/ (дата обращения: 08 10 2013) (0,15 п.л.).

12. Стародубцева, Н.Ю. Роль Парижского мирного договора (1229 г.) в укреплении королевской власти во Франции / Н.Ю. Стародубцева // Проблемы истории культуры средневекового общества: тез. докл. XXXI Все-рос. конф. студ., асп. и молодых ученых «Курбатовские чтения». - СПб., 2012. - С. 304-307 (0,15 пл.).

13. Стародубцева, Н.Ю. Последний мятеж. Восстание 1242 г. против французского владычества на Юге Франции и его значение / Н.Ю. Стародубцева // Грани познания. - 2012. - № 6 (20). - С. 24-28. - URL: http:// grani.vspu.ru/files/publics/1358406114.pdf (дата обращения: 08.10.2013) (0,43 пл.).

14. Стародубцева, Н.Ю. Эволюция взаимоотношений английских королей и тулузских графов во второй половине XII - первой половине XIII в. / Н.Ю. Стародубцева // Britanica. Исторические записки: сб. науч. тр. / под ред. Е.Г. Блосфельд. - Волгоград: Изд-во ВГСПУ «Перемена», 2012.-С. 4-8 (0,23 пл.).

СТАРОДУБЦЕВА Надежда Юрьевна

СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ В ТУЛУЗСКОМ ГРАФСТВЕ И ЗАВИСИМЫХ ТЕРРИТОРИЯХ (1189-1271 гг.)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Подписано к печати 21.10.13. Формат 60x84/16. Бум. офс. _ _ _ Гарниту ра Times. Усл. печ. л. 1,4. Уч.-изд. л. 1,5. Тираж НО экз. Заказ 50о

Издательство ВГСПУ «Перемена» Типография Издательства ВГСПУ «Перемена» 400066, Волгоград, пр. им. В. И. Ленина, 27

Текст диссертации на тему "Социально-политическая трансформация в Тулузском графстве и зависимых территориях"

ФГБОУ ВПО «Волгоградский государственный социально-педагогический университет»

На правах рукописи

04201452391

СТАРОДУБЦЕВА Надежда Юрьевна

СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ В ТУЛУЗСКОМ ГРАФСТВЕ И ЗАВИСИМЫХ ТЕРРИТОРИЯХ (1189 - 1271 гг.)

Специальность 07.00.03 - Всеобщая история

Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Научный руководитель:

доктор исторических наук, профессор

Блосфельд Евгения Григорьевна

Волгоград - 2013

СОДЕРЖАНИЕ

Введение.....................................................................................3

Глава I. Тулузское графство в первой трети XIII в.

1.1.Политика тулузских графов накануне и во время Альбигойских войн: смена ориентиров.................................................................31

1.2. Специфика консульских республик Лангедока...........................63

Глава II. Альтернативные модели социально-политического устройства

Лангедока

2.1.Общественно-политические концепции катаров и трубадуров и их эволюция в первой трети XIII в................................................78

2.2.Первые попытки внедрения французской модели социально-

политического устройства в Лангедоке.....................................100

Глава III. Начало процесса унификации Юга и Севера Франции

3.1.Влияние французского завоевания на политику тулузских графов (1229 - 1249 гг.).........................................................................110

3.2.Людовик IX и Альфонс Пуатье: «со-творение» Франции............132

Заключение...............................................................................153

Список источников и литературы...................................................160

Приложения..............................................................................206

Введение

Актуальность темы.

Научная актуальность темы обусловливается тем, что вопрос об общественных, политических и культурных изменениях, постигших южные земли Франции в начале объединительной политики французского королевского дома, так и не стал центральным в исторических исследованиях, касающихся Лангедока. Эти изменения частично затрагивались в работах, посвященных централизации французского государства в целом, либо в трудах, освещающих какие-то конкретные проблемы истории отдельных местностей Юга Франции. Отсутствие систематического исследования тех серьезных трансформаций, которым подверглись земли Тулузского графства и сопредельных ему владений в процессе их присоединения к королевскому домену, препятствует адекватному отображению специфики создания единого французского государства и его исторических последствий.

Отечественная историография, располагающая фундаментальными трудами по политической и социально-экономической истории Франции, тем не менее, фактически обошла стороной вопрос изменений, произошедших на территориях, включенных в состав государства. Зарубежная историография, несмотря на довольно активную разработку различных сюжетов, так или иначе связанных с этим вопросом, оказалась перед другой проблемой -зацикленностью на очень узких, конкретных историко-культурных проблемах в ущерб целостной картине.

Политическая актуальность исследования объясняется тем, что с конца 1980-х годов в ряде регионов Франции наблюдается рост интереса к местной культуре и языку, переросший в движение за автономию этих областей ввиду их культурно-исторического своеобразия1. В числе регионов,

1 «Окситанская партия», «Движение за независимость Ниццы», «Савойская лига», «Прежде всего Эльзас», «Наша земля», «Объединение региона Нормандия», «Национальная партия Корсики», «Бретонский демократический союз», «Единая Каталония» - это неполный перечень партийных и

политических организаций, оперирующих автономистскими и даже сепаратистскими лозунгами

3

проявляющих наибольшую активность в отстаивании своей автономии, -департаменты, некогда образовывавшие историческую область Окситания. С этой целью в 1987 г. была создана Окситанская партия (Partit Occitan), которая, через членство в Европейском свободном альянсе2, имеет несколько мест в Европарламенте.

Это политическое движение, набирающее все большие обороты, актуализировало интерес не только к вопросам исторической и культурной самобытности представляемых им исторических областей, но и к вопросу образования единого централизованного государства Франция и проблемам, возникавшим в ходе этого процесса. Ведь именно специфика государственного строительства во многом определила дальнейшее развитие этих местностей, а современные центробежные тенденции уходят корнями в так и нерешенные до конца проблемы унификации разных частей страны. Изучение изменений общественно-политических основ жизни этих регионов (в том числе земельТулузского графства, которое было ядром Лангедока), в особенности на ранних этапах объединительного процесса, позволило бы ответить на вопрос, почему многовековые усилия центральной власти по объединению страны оказались недостаточно эффективными. Такова политическая подоплека темы.

В настоящей работе предпринимается попытка комплексного изучения данной проблемы в контексте общественно-политических процессов, происходивших во Франции XIII в. В анализе исторического контекста изучаемого явления автора больше всего интересует идейная подоплека социально-политических трансформаций, борьба идеологий, предлагавших собственные варианты развития общества и государства, и укрепление королевской власти в ходе этой борьбы.

Степень изученности темы.

2 Европейский свободный альянс - это объединение ряда европейских политических партий, представляющих интересы национальных меньшинств и добивающихся политического

суверенитета или самоуправления для представляемых ими регионов. В настоящий момент интересы Альянса в Европарламенте представляет 7 человек.

4

Социально-политические трансформации, происходившие в Лангедоке XIII в. не изучались как самостоятельная проблема. Тем не менее, отдельные аспекты этого вопроса затрагивались во многих исследованиях. При этом историографию логично разделить на зарубежную и отечественную ввиду разницы подходов и расставляемых акцентов.

Зарубежная историография

Процесс создания единого французского государства за счет присоединения ряда регионов, некогда входивших в империю Каролингов (в том числе южных земель), история и культура этих регионов, а также усиление королевской власти стали объектом изучения еще в эпоху абсолютизма во Франции. Исследованием этих вопросов занимались придворные и провинциальные юристы и чиновники, а также ученые монахи. Эти труды носят сугубо информативный характер, а их главной заслугой является включение в текст разнообразных документов изучаемой поры. Среди этих сочинений можно выделить несколько видов:

- сведения представителей местного самоуправления и королевских чиновников об истории и культуре данного региона , причем, сочинение Г.Кателя на протяжении нескольких веков будет практически единственным трудом, освещающим деятельность тулузских графов с X по XIII в.;

- сведения о королевском доме и отдельных монархах4, отмечающие главные достижения и завоевания каждого представителя династии;

- несколько особняком стоит масштабный труд дона Ж.де Вика и К. Вэссета «Всеобщая история Лангедока»5, главная ценность которого

3 Gariel P. Les gouverneurs anciens et modernes du Languedoc. Montpellier: F. Seguin, 1874; Basville. Mémoire pour servir à l'histoire de Languedoc. Amsterdam: J. Ryckhoff, 1736; Catel G. de. Mémoire de l'histoire du Languedoc. Toulouse: Pierre Bosc, marchand-libraire, 1633; Catel G. de. Histoire des comtes de Tolose. Toulouse, 1623.

4 Tillet J. Recueil des rois de France, leur couronne et maison. Paris: du Puys, 1580; Anselme R.P. Histoire de la maison royale de France et des grands officiers de la couronne. Paris, 1674; Anthoine P., Histoire et chronique du très chretien roy S.Loys. Poitiers: Marnes, 1561.

5 Vie C. de, Vaissette. Histoire générale de Languedoc. Toulouse: J.-B. Paya, propriétaire-editeur, 1842 -1844. T. 5, 6, 7.

состоит не столько в тщательном изложении всех более или менее значимых событий, происходивших в Лангедоке, сколько во включении в каждый том текстов оригинальных источников, подкрепляющих все повествование авторов. Оригиналы многих из этих источников не сохранились и доступны современным исследователям только в изложении авторов «Всеобщей истории»; - своего рода путевые записки с экскурсами в историю посещаемого региона, в которых нашла отражение историческая память местного населения, записанная путешественниками6.

В полной мере научное изучение интересующей нас проблематики началось в XIX в. Представители романтического направления в историографии первой половины XIX в., склонные к некоторой идеализации эпохи средневековья, проявляли значительный интерес к вопросам становления государственности. В целом, для исторических трудов этого периода характерно рассмотрение любой проблемы сквозь призму государственной необходимости. Учеными этого времени были сделаны первые попытки рассмотрения политической истории. Естественно, что в трудах Ф.Гизо процесс создания централизованного государства занимает значительное место7. Однако сам этот процесс рассматривается с точки зрения интересов французской монархии, а ситуация в присоединяемых территориях оказывается за рамками исследования. Но французским романтикам принадлежит и заслуга обращения к вопросам духовной культуры, в особенности это касается изучения роли религии в жизни средневекового общества и государства, зачастую сводящегося к апологии

о

христианства, как у Ф. Р. де Шатобриана , а также к поискам «национального духа», как у Ж.Мишле9. Особый интерес к личности привел к появлению исторических трудов, посвященных деятельности отдельных французских

6 Orloff. Voyage dans une partie de la France. Paris: Bossange, 1824; Marieton P. La terre provençale:

journal de route. Paris: Alphonse Lemerre, éditeur, 1894.

7Гизо Ф. История цивилизации во Франции. M., 1980. Т.2

8Chateaubriand R. Œvres completes. T. VI. Paris: Pourrai frères, 1836.

9Michelet M. Histoire de France. T. 3. Paris: Hachette, 1837.

6

монархов, внесших особый вклад в дело государственного строительства, или достижениям королевского рода, примером чему служат работы М. Капефига и М.-А. Лемэра10.

Историки-позитивисты, сохранив интерес к политической истории, дали новый толчок исследованиям, переместив акцент на историю социально-политических институтов и оценку роли королевской власти в процессе централизации.

Помимо масштабных работ, посвященных многовековой истории Франции и ее государственных институтов, таких как, например, монументальный труд Э. Лависса и А. Рамбо или работы В.Дюрюи, М. Фонтана, А.Люшера11, появляются и серьезные исследования, посвященные истории отдельных регионов. Особый интерес представляют работы П.Донёна12, достаточно тщательно описывающего систему местного самоуправления в Лангедоке. Однако стремление автора всячески доказать идею, что французское завоевание фактически не повлияло на вектор внутриполитического развития данного региона, несколько снижает ценность этой работы. В погоне за доказательствами своей концепции исследователь пренебрегает некоторыми факторами, опровергающими ее или ставящими под сомнение. Уже в это время появляются работы, посвященные истории отдельных городов и владений знати - провозвестники локальной истории второй половины XX в.13

10 Capefigue M. Histoire de Philippe-Auguste. Vol. 3: 1206 - 1214, Vol. 4: 1214-1223. Paris: Pinard, 1829; Lemaire M.-H. Beautés de l'histoire de la maison royale de France. Paris: Belin-Le Prieur, 1821.

11 Эпоха крестовых походов / под ред. Э. Лависса и А. Рамбо. Смоленск: Русич, 2001; Duruy V. Histoire du Moyen-Age. Depuis la chute de l'empire d'Occident jusqu'au milieu du XVme siècle. Paris: Hachette, 1890; Fontane M. Histoire universelle. Les Croisades (de 1096 à 1327 ap. J.-C.). Paris: Lemerre, 1904; Luchaire A. Les communes françaises a l'époque des Capétiens directs. Paris: Hachette, 1890; Luchaire A. Manuel des institutions françaises. Période des Capétiens directs. Paris: Hachette, 1892; Люшер A. Французское общество времен Филиппа-Августа. - СПб.: Евразия, 1999

12Dognon P. Les institutions politiques et administratives du pays de Languedoc du XHIe siècle au guerres de religion. Toulouse: Privat, 1895; Dognon P. De quelques mots employés au Moyen-âge dans le Midi pour designer les classes d'hommes: Platerii, platearii// Annales du Midi, lime année. Toulouse: Privat, 1899. P. 348-358.

13Aigrefeuille Ch. de. Histoire de la ville Montpellier. Montpellier: Coulet, 1875; Barrière-Flavy C. La baronnie de Calmont en Languedoc: notice historique. Toulouse: Privat, 1893; Cabié M.-M. E., Mäzens L. Notes concernant les domaines Agenais des Alaman et de leurs successeur immédiats. Agen: Lamy,

7

Но Лангедок второй половины XIII в. описывался лишь в контексте всего французского королевства, затронутого преобразовательной деятельностью Людовика Святого. Деятельность Альфонса Пуатье, за редким исключением, не рассматривалась, так как большинство авторов исключали мысль о самостоятельности его административных решений. В XIX - начале XX в. лишь Э.Бутарик и М. Жюслен обращались к его политике во вверенных ему владениях14. Но они по большей части занимались розыском и публикацией документов второй половины XIII в., уделяя меньше внимания их анализу. Особое значение имеет сочинение Э. Бутарика «Людовик Святой и Альфонс Пуатье»15, которое до сих пор остается единственным полноценным научным трудом по истории Лангедока в период управления им Альфонсом Пуатье. Э. Бутарик представил свое осмысление деятельности Альфонса Пуатье, идеализируя его персону и порой преувеличивая его заслуги перед французским государством.

XIX в. отличался большим интересом к истории права. Получила освещение не только юридическая сторона вопроса усиления королевской власти, но и началось изучение местных кутюмов* (здесь и далее см. Приложение 1) и" их трансформации в ходе объединения французского государства. В это время активно публиковались сами кутюмы и комментарии к ним16.

Отдельно следует отметить сочинения ученых, связанных с

1 7

церковными организациями, - А. Лекоя де Лямарш, аббата Дуэ, Э. Альба .

1882.

14Boutaric E. Organisation judiciaire du Languedoc au Moyen Âge // Bibliothèque de l'école des chartes. - 1855. - T. 16. - P. 201-230; Jusselin M. Documents financiers concernant les mesures prises par Alphonse de Poitiers contre les Juifs (1268-1269) // Bibliothèque de l'école des chartes. 1907, tome 68. pp. 130-149.

15Boutaric E. Saint Louis et Alfonse de Poitiers. Paris, 1870.

16Benoit E. Usages et règlements locaux des deux cantons d'Avignon. Avignon: Seguin ainé, 1876; Compayré M. Cl. Etudes historiques et documents inédits sur l'Albigeois, le Castrais et l'ancien diocèse de Lavaur. Albi: Imprimerie de Maurice Papailhiau, 1841; Bourg A. du. Etudes sur les coutumes communales du Sud-Ouest de la France. Paris: Société bibliographique, 1882; Fons V.-P. Usages locaux ayant force de loi dans le département de la Haute-Garonne. Toulouse: Brun-Rey, libraire-éditeur, 1878.

17Lecoy de La Marche A. La prédication de la Croisade au treizième siècle. Paris: Bureaux de la revue, 1890; Lecoy de La Marche A. La société au treizième siècle. Paris: société générale de librairie catholique, 1880; Douais C. Les frères prêcheurs en Gascogne au XlIIme et au XlVme siècle: chapitres,

8

Естественно, их внимание было сосредоточено на вопросах, связанных с деятельностью католической церкви в этот период. При этом, как истинные исследователи, они пытались отойти от исключительной предвзятости своих предшественников, что, впрочем, не всегда им удавалось. Эти авторы по-прежнему были выразителями официальной позиции католической церкви, только более взвешенной и аргументированной. Они внедрили в научный оборот, снабдив доказательствами из аутентичных документов, церковную идею о манихейских корнях катаризма и постарались продемонстрировать необходимость мер, предпринятых Церковью и французской монархией в борьбе с этим явлением. Особую ценность их работам придает использование большого числа источников церковного происхождения. Их трактовка учения катаров прочно закрепилась в историографии и до сих пор транслируется в различных энциклопедиях и учебных пособиях, несмотря на довольно убедительные аргументы противников данной теории.

Внимание к катаризму сориентировало историков на исследование обстоятельств Альбигойских войн. Именно в это время были реконструированы и достаточно подробно изучены события 1209 - 1229 гг.

1 Я

Особенно выделяются труды М. Парктелена и Н.Пейра , несколько романтизировавших лангедокских борцов за свободу, но оттого еще более внимательных к разнообразным деталям и подробностям войны. Под пристальным взглядом ученых оказываются и отдельные важные эпизоды Альбигойской войны, что мы видим в статьях Л. Дуэ д'Арка, Тамизей де Ларока, Э. Кабье19 и других авторов.

couvents et notices. Paris: Honoré Champion, éditeur, 1885; Douais C. Les sources de l'histoire de l'iquisition dans le Midi de la France, aux XHIe et XlVe siècles. Revue des questions historiques. T.2. Paris: Palmé, 1881; Albe Ed. Les inquisiteurs en Quercy, 1255. Pièces justificatives // Revue d'histoire de l'Église de France. Tome 1. №4, 1910. pp. 460-472; Albe Ed. L'hérésie albigeoise et l'inquisition dans le Quercy// Revue d'histoire de l'Église de France. Tome 1. №4, 1910. pp. 412-428.

18 Parctelaine M.Q. de. Histoire de la guerre contre les Albigeois. Paris: H. Dupuy, 1833; Peyrat N. Histoire des albigeois, Les Albigeois et l'Inquisition. 3 vol. Paris, 1870 -1872.

19 Doùet d'Arcq L. Siège de Carcassonne. 1240 // Bibliothèque de l'école des chartes. 1846. T.7. P. 363379; Tamizey de Larroque Ph. Un épisode de la croisade des Albigeois: le sac de Béziers et le mot Tuez-les tous // Revue des questions historiques. T.I.Paris: Palmé, 1866. P. 168 - 191; Cabié E. Episodes de la croisade contre les Albigeois (1209 - 1229) // Revue du département du Tarn. T.XV. 1898. P.28 - 57.

9

Благодаря движению фелибров* возродился интерес к истории культуры Лангедока и в особенности - к поэзии трубадуров. XIX - начало XX в. - пик изучения куртуазной культуры. Но для этого периода характерны, по сути дела, литературоведческие труды. Особый вклад в изучение творчества трубадуров внесли М.Т. Эмерик-Давид, П. Мейер, Ж. Арну и Ж. Англад20. Впрочем, авторы старались привлечь и исторический контекст для анализа творчества южнофранцузских поэтов, их роли в политической жизни региона, что нашло наиболее яркое отражение в работах Ж.Гибаля и

21

А.Жанруа . И все же, вопрос о наличии особой общественно-политической концепции в рамках куртуазной культуры еще не ставился.

Вообще самой главной заслугой