автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.11
диссертация на тему: Социальное конструирование религиозного сознания

Полный текст автореферата диссертации по теме "Социальное конструирование религиозного сознания"

На правах рукописи

Дандарон Мэдэгма Бндияевна

СОЦИАЛЬНОЕ КОНСТРУИРОВАНИЕ РЕЛИГИОЗНОГО СОЗНАНИЯ

Специальность: 09.00.11 - социальная философия

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

00347 11 г-а

Улан-Удэ - 2009

003471179

Работа выполнена на кафедре философии Восточно-Сибирской государственной академии культуры и искусств

Научный консультант доктор философских наук, профессор

Балханов Гавриил Иванович

Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор

Балханов Валерий Александрович

доктор философских наук, профессор Лепехов Сергей Юрьевич

доктор философских наук, доцент Мантатова Лариса Вячеславовна

Ведущая организация Читинский государственный университет

Защита диссертации состоится 16 июня 2009 г. в 10 часов на заседании диссертационного совета Д212.022.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук в Бурятском государственном университете по адресу: 670000, г. Улан-Удэ, ул. Смолина, 24 а, конференц-зал.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Бурятского государственного университета по адресу: 670000, г. Улан-Удэ, ул. Смолина, 24 а.

Автореферат разослан 15 мая 2009 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, доктор философских наук, доцент

Кузнецова А.М.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Современному обществу, стремящемуся к открытости и гражданской свободе, свойственна динамика в развитии различных форм общественного сознания. Религия в этом ряду не является исключением. Наблюдаются две тенденции, определяющие развитие религиозной ситуации, с одной стороны - это рост секулярности сознания общества, с другой -расширение влияния нетрадиционных религиозных настроений, наряду с традиционными. На первый взгляд эти тенденции не имеют точек соприкосновения и векторы их развития разнонаправлены. Но при более глубоком анализе становится очевидным, что секуляризация нацелена на традиционные верования. А. нетрадиционная религиозность - это продукт нашего времени. Свое выражение она находит в появлении новых религиозных движений и учений, в формировании верований, которые синтезируют разные традиции, а также синкретических учений, в которых предпринимаются попытки соединения религиозных и научных представлений об устройстве универсума.

Указанное противоречие требует уточнения основных подходов социально-философского измерения социальной реальности. По нашему мнению, наиболее перспективным является обращение к постмодернистским дискурсам, которые актуализируют исследования повседневности и позволяют рассматривать религию с позиций субъективной реальности рядового человека, индивидуального религиозного опыта в повседневной жизни.

Потребности в объяснении механизмов конструирования латентных сфер социальной реальности долгое время находились на периферии научного анализа и нуждаются сегодня в объективации. К знаниям такого рода относятся эзотерические, парапсихологические, трансперсональные и другие, часто связанные с религиозным опытом. То есть, значительной проблемой современности стала легитимация знаний субъективного характера, которые не вписывались в доминирующий метанарратив классики и модерна.

Исследование религии на микроуровне социальных взаимодействий актуально с точки зрения конструирования социальной реальности самим человек. Такой подход позволяет сделать максимально прозрачными сложные и многоплановые процессы концептуализации и институционализации религии, что в свою очередь дает возможность человеку свободно выбирать путь своего духовного роста. В частности, рассмотрение мотивов и интенций индивидов в повседневной жизни в условиях религиозного полиморфизма способствует пониманию исторически сложившихся

практик буддийско-шаманистского синкретизма на территории Бурятии.

Растущий интерес к религиозным изменениям в виде новых синкретических учений носит всеобщий глобальный характер. Обращение к одному из них - философской системе «необуддизм» Б.Д. Дандарона - обнаруживает такие теоретические инновации буддийского учения, как обоснование синтеза религиозных и научных концешуализаций, имеющих цель адаптировать наиболее сложные теоретические положения буддизма к современной ментальности.

Религиозное сознание нового типа имеет тенденцию к синтезу неоднородных способов мышления, оно во многом определено жизненными реалиями современного человека, который оперирует многими видами знаний, диапазон, глубина и качество которых весьма обширны. Данный феномен синкретизма современного сознания детерминирован такими характерными чертами современности как рациональность, дифференциация, экспансия или глобализация. В первую очередь, это отказ от господствующего дискурса в научных знаниях естественного цикла, что отвечает главному принципу постмодернизма - плюрализму мнений и мировоззренческих установок современности. В этом смысле актуально обращение к теоретическим традициям Запада и Востока (имеющим сегодня тенденцию к взаимопроникновению), с точки зрения апробации теоретико-методологических стратегий постмодернизма к таким еще неустоявшимся явлениям, как религиозный синкретизм и религиозно-научный синкретизм.

Социальное конструирование реальности, свободное от групповых или коллективных принуждений, наблюдаемое в обществе постмодерна, демонстрирует многовариантные сюжеты духовного развития людей. Необходимость философского анализа генезиса и трансформаций религиозных форм сознания, детерминированных социальной реальностью, определяет актуальность данного исследования.

Степень научной разработанности проблемы

Наиболее изученными являются методологические и теоретические аспекты предложенной темы, прежде всего такие категории как религия, религиозное сознание, социально-культурная реальность, жизненный мир, повседневность и др., представленные в трудах отечественных и зарубежных ученых.

М. Вебер, Э. Дюркгейм, Ф. Знанецкий, Л. Козер, Ч. Кули, К. Маркс, Р. Мертон, Д. Мид, Т. Парсонс, Г. Спенсер, У. Томас, П. Штомпка и др. отмечали, что стратегии исследования религиозного сознания необходимо рассматривать на микроуровне социальных взаимодействий. Западные социологи и социальные философы XIX-XX вв. исследовали социальную детерминацию религии. Например,

при анализе религии М. Вебера интересовала ее связь с другими социальными институтами, воздействие религиозного сознания на общественную жизнь и на хозяйственную деятельность людей. Э. Дюркгейм отстаивал специфический характер социальной реальности и ее первостепенное значение в формировании и регуляции сознания и поведения человека. Исходя из этого, он провозгласил религию социальным явлением. Дюркгейм рассматривал религию через дуализм священного (сакрального) и профанного. Идея о дихотомии «сакральное-профанное» при рассмотрении феномена религии получила широкое рассмотрение в работах М. Элиаде.

В целом с середины XX в. в социологии религии заняла господствующие позиции теория секуляризации, у истоков которой стояли М. Вебер, Э. Дюркгейм, К. Маркс, Ф. Теннис и др.

Научный анализ явлений религиозного синкретизма обусловил развитие неоклассической теории секуляризации, которую связывают с такими исследователями как П. Бергер, К. Доббелере, Т. Лукман, Д. Мартин, Т. Парсонс, Б. Уилсон, Р. Фенн.

Концепция «жизненного мира» стала отправным пунктом в разработке исследований повседневности и феноменологической социологии знания в работах П. Бергера и Т. Лукмана, Г. Горфинкеля, Э. Гуссерля, К. Мангейма. Эти ученые ориентируют исследования на приоритет человеческой личности, которая становится главным участником в конструировании социальной реальности.

Исследованию религиозной повседневности посвящены работы П. Бергера, Т. Лукмана, Д. Мида, Г. Самнера. Объяснения естественного процесса религиозного синкретизма представлены в теориях новаций и нормативного морфогенеза Р. Берштедта, Р. Мертона, П. Штомпки.

Проблемы генезиса и эволюции религиозного сознания, как исторически первого способа мышления и концептуализации знания, рассмотрены в работах А.Н. Аркадьева, Э. Лэнга, Р. Маретга, В.Н. Найдыша, Э. Тайлора, Д. Фрезера, А. Швейцера, а также современных отечественных теоретиков религиоведения А.И. Токарева, Е.А. Торчинова, И.А. Яблокова, и др.

Философские понятия и концепции религии проанализированы в трудах таких философов, как Ж. Бодрийяр, А. Бергсон, Г.В.Ф. Гегель, И. Кант, С. Кьеркегор, Л.А. Фейербах, И.Г. Фихте, М. Фуко, М. Хайдеггер, Ф.В.Й. Шеллинг, К. Ясперс. В этих работах философские концепции религиозного сознания многообразны, интерпретация религии в них осуществляется под углом зрения какого-то субординирующего принципа - натурализма, материализма, экзистенциализма, прагматизма, позитивизма, аналитической философии, философской антропологии, персонализма, постмодернизма и т.д.

Онтологические, гносеологические и этические проблемы религиозного сознания с позиций христианства рассматривали представители русской религиозной философии: Н. Бердяев, И. Ильин, Вл. Соловьев, Н. Федоров, С. Франк. Религиозная философия делает объектом своего рассмотрения религиозное сознание на базе решения онтологических, антропологических, гносеологических и других проблем, т.е. рассмотрение религии «изнутри».

В работах русских философов звучит важность выдвижения личности на приоритетное место в совместной жизни человека и общества. Авторы отдают приоритет теории личности, которая выносит на первый план индивидуальность и решающую роль отдельной личности в формировании социальных практик.

В постсоветском пространстве анализ новых религиозных явлений и тенденций является весьма привлекательными для исследователей. Процессы глобализации, которые затронули также и трансформации в религиозном сознании, на сегодняшний момент становятся предметом осмысления таких ученых в России и ближнем зарубежье как: Е.Г. Балагушкин, A.M. Буттаева, A.A. Накорчевский, Д.А. Узланер, и др.

В современных исследованиях религиозного сознания значительное место занимает социально-психологический подход. Психологические объяснения, которые выводят религию из индивидуальной или групповой психики, были рассмотрены в работах У. Джеймса, В. Дильтея, Э. Лэнга, С. Московичи, Е. Торчинова, М. Элиаде, где поиски оснований религии сосредоточены в эмоциональной сфере религиозного опыта. Понятие «религиозного опыта» разработал представитель американского прагматизма У. Джеймс, под которым понимал субъективные религиозные феномены в различных формах - мистические явления, экстатические состояния, экзальтированные созерцания, галлюцинации и др.

В XX веке социальная психология совершила вполне успешные попытки заглянуть во внутренний мир человека с целью объяснить его поведение. Было создано множество теорий личности в работах А. Адлера, Ж. Пиаже, 3. Фрейда, Э. Фромма, К.Г. Юнга. Бесспорной заслугой аналитической психологии является исследование латентных сфер сознания человека - бессознательного, которые открывают новые возможности в исследовании генезиса концептуальных оснований религии.

Новейшие исследования сознания опираются на концепции и практические разработки представителей трансперсональной психологии С. Грофа, А. Менегетти, А. Минделла, К. Уилбера. Авторы осветили проблематику измененных состояний сознания (ИСС), игравших значительную роль в жизни не только архаических и традиционных обществ, но оказавшуюся актуальной в исследованиях

религиозного сознания современности. Исследования измененных состояний сознания позволяют составить представление о содержании глубинных уровней сознания.

Первая в отечественной, а в значительной степени и в мировой науке, попытка представить религию в качестве целостного психологического феномена принадлежит философу-религиоведу Е.А. Торчинову, который обосновал и развил принципиально новый психологический подход к истолкованию феномена религии, исходя из понятия глубинного религиозного опыта как особой психологической реальности.

В рамках социологии знания общий и систематический обзор знания в обществе разработан П. Бергером и Т. Лукманом. Авторы анализируют взаимосвязи между институциональным процессом и легитимирующим символическим универсумом. Их концептуальный подход позволяет ответить на вопрос, - «как религиозный опыт, становится социально признанным». Теория социального конструирования реальности П. Бергера и Т. Лукмана открывает новые перспективы в изучении процесса институционализации религии.

Существенное влияние на исследование религиозного сознания оказали концепции функционализма Б. Малиновского, структурализма К. Леви-Стросса, культурологические концепции Э. Кассирера. В рамках социально-антропологического подхода работали Л. Леви-Брюль, К. Леви-Стросс, Э. Тайлор, Д. Фрезер, изучавшие религиозные представления «небелых» обществ.

Проблемы интерпретации и осмысления буддизма рассмотрены в работах современных буддологов: Б.Д. Дандарона, A.M. Донца, Н.Л. Жуковской, В. Корнева, С.Ю. Лепехова, В.Н. Пупышева, М. Шо, Л.Е. Янгутова и др. Их интерес сосредоточен на оригинальных решениях онтологических и гносеологических проблем религиозного сознания в буддизме.

В исследовании буддийской философии большое значение в настоящее время имеют знание и религиозный опыт живых носителей традиции. Взгляд «изнутри» в буддизме становится все более актуальным в связи с готовностью авторитетных мыслителей комментировать современность. Весьма ценными в этом отношении являются проповеди Далай Ламы XIV, тибетских монахов - высоких реинкарнаций - Геше Джампа Тинлей, Еше-Лодой Ринпоче, Тай Ситупа, и др. К живым носителям традиций буддизма можно отнести и выходцев с Запада - это датчанин Лама Оле Нидал, представитель тибетской школы «карма-па». Особого внимания заслужили исследования француженки, первой буддийской паломницы в Тибет, Александры Давид-Неэль.

В рамках культурологического подхода в осмыслении религиозной ситуации в Бурятии имеются исследования отечественных

этнологов и культурологов: JI.J1. Абаевой, Б.В. Базарова, Б. Барадина, Г.Р. Галдановой, K.M. Герасимовой, Б.Ц. Гомбоева, Н.Б. Дашиевой, H.JI. Жуковской, М.Д. Зомонова., Т.М. Михайлова, М.Н. Хангалова, В.И. Харитоновой, Г.Ц Цыбикова, и др. В работах ученых дается представление об онтологии буддийско-шаманистского двоеверия на территории Бурятии. Богатый этнокультурный и социологический материал позволяет нам предпринять философский анализ сущности концептуальных противоречий в буддизме и шаманизме и сделать обобщения о причинах установившегося синкретизма.

Явление религиозно-научного синкретизма в постнеклассический период науки обусловлено достижениями квантово-релятивистской физики и растущим интересом к восточным философским учениям и духовным практикам. Синкретические учения, имеющие статус мировоззренческих проектов, представлены в трудах русского ученого, основоположника концепций биосферы и ноосферы В.В. Вернадского; известных физиков Ф. Капры и Э. Шредингера; российских физиков, основателей и разработчиков теории торсионных полей А. Акимова, Е. Файдыша, Е. Шипова,; русского математика и философа В.В. Налимова; британского биолога Р. Шелдрейка, русских биологов А. Гурвича и С. Кузина; современных философов С. Грофа, Э. Ласло, П. Рассела,. Проблемы формирования постнеклассической рациональности рассмотрены в работах российского философа B.C. Степина.

Анализ синкретического сознания в религиозном пространстве современности стал возможен в дискурсе постмодернизма. Постмодернизм, склонный к критике однозначных идей, жесткой детерминации убеждений, доминировавших в эпоху модерна, имеет большой потенциал в исследовании неоднородных типов мышления и ценностей современности. Теоретические осмысления основных положений постмодернизма представлены в работах Р. Брайдотги, В. Велына, Ф. Гваттари, Ж.-Ф. Лиотара, Ж. Делеза, Дж. Флэкс, Ю. Хабермаса, белл хуке, и др.

Социально-философский анализ феномена религиозного сознания во взаимосвязи с социальной реальностью представляет собой малоизученный ракурс исследования, хотя во многих моментах перекликается с новейшими философскими и естественнонаучными концепциями. Используемый в диссертации материал позволяет сделать ряд принципиальных выводов относительно социально-культурной обусловленности генезиса, функционирования и трансформаций религиозного сознания.

Объект исследования: религиозное сознание, его объективации и институционализации в социальной реальности.

Предмет исследования: механизмы конструирования религиозного сознания, его трансформации в синкретические формы мышления и знания.

Цель: установить механизмы конструирования и принципы функционирования религиозного сознания в социальной реальности.

В соответствии с поставленной целью в диссертации решаются следующие задачи:

- Выяснить принципы формирования религиозного сознания в диалектическом единстве индивида и общества

- Определить объективные факторы конструирования религиозного сознания

- Установить теоретические основы синкретизма в религиозном сознании

- Показать роль религиозного опыта и индивидуального сознания в формировании первоначальных значений религиозных концептов

- Выявить универсальные основания различных типов религиозных традиций

- Установить причины многообразия концептуальных форм религии

- Раскрыть механизмы формирования религиозной идентичности в социальных практиках совмещения буддизма и шаманизма

- Дать оценку концептуальным инновациям в философии буддизма Б.Д. Дандарона

Гипотеза исследования:

Религиозное сознание - социально сконструированная и исторически меняющаяся форма общественного сознания, обусловленная экзистенциальными факторами и ценностными установками бытия человека в социуме. В развитии и функционировании религиозного сознания в эпоху постмодерна ключевую роль играют социальные взаимодействия, складывающиеся на микроуровне действий отдельных индивидов.

Религиозное сознание динамично и социально обусловлено, продолжая свое формирование в современном рациональном обществе, приобретает новые черты синкретизма, в основе которого свобода мышления, которая позволяет объединить такие неоднородные способы осмысления объективной реальности как религия и наука.

Теоретическая и методологическая основа исследования

Для решения задач теоретического уровня применялись общенаучные методы: сравнительно-исторический, формальнологический, системный, рассматривающий процессы и явления на основе всеобщих принципов взаимосвязи и развития.

Новые парадигмальные установки в рамках религиозного синкретизма, религиозно-научного синкретизма, а также исследование

субъективного уровня религиозного сознания в повседневности были проанализированы в дискурсе постмодернизма. В постмодернизме появляются новые поля, бывшие на периферии в классике и модерне, которые позволяют преодолеть разрыв между наукой и духовностью. Предпосылки и тенденции религиозно-научного синкретизма рассматривались также в рамках науковедческого подхода.

Социально-психологический подход, базирующийся на изучении проблемы религиозного опыта, был положен в основу исследования генезиса и эволюции религиозного сознания.

В исследовании становления института религии была использована теория реификации - «забытое авторство» из социологии знания П. Бергера, Т. Лукмана. Дана оригинальная интерпретация данному методу, который, по нашему мнению, применим для описания процессов внедрения развитых религиозных концепций на почву традиционных автохтонных религий, иных этнических типов менталитета.

Идеи Бергера и Лукмана о «социологической психологии» послужили для нас отправным пунктом для обращения к новейшим направлениям в глубинной или трансперсональной психологии, в авангарде которой стоит американская школа С. Грофа.

Источниками исследования послужили труды отечественных и зарубежных ученых по проблемам сознания, духовности, религиозного сознания и их связи с социальной реальностью. В диссертации также использованы труды буддийского философа и религиозного деятеля Б.Д. Дандарона.

Теоретическую базу исследования составили труды ведущих отечественных и зарубежных ученых в области социальной философии, социологии, социальной психологии, философии религии, социологии религии, истории философии, этнологии, культурологии, философии науки, востоковедения, буддологии, религиоведения.

Положения, выносимые на защиту

- В традиционном обществе религиозное сознание как форма общественного сознания отождествляется с объективной реальностью макромасштабного происхождения. В современности такая трактовка уступает схемам непосредственных человеческих взаимодействий на микроуровне - за человеком признается возможность самостоятельно творить социальную реальность. Конструирование духовных схем деятельности берет свое начало из реальности жизненного мира обычного человека. Религиозное сознание является продуктом психической и интеллектуальной деятельности отдельных индивидов, но в ходе сложных и многоплановых процессов институционализации религии человек забыл о своем авторстве.

- Процесс конструирования религиозного сознания двойственен по своей природе: с одной стороны обусловлен автономией и свободой

человека в развитии собственной индивидуальности и духовности, с другой - зависимостью от общества. Признание свободы и ценности личности, переключение внимания на субъективные факторы стало возможным благодаря постмодернизму, который декларирует повышенное внимание к субъективности и свободе мышления, где каждый имеет право на духовное творчество и свободное волеизъявление.

Современное религиозное сознание характеризуется тенденцией к синтезу неоднородных типов мышления синкретичности. Теоретической платформой синкретизма становится интеграция восточного и западного типов мышления. Подобное соединение неоднородных элементов становится возможным с преодолением кардинального противоречия относительно статуса «субъект-объектных» отношений между этими типами мышления в постнеклассическом периоде развития науки.

Различные типы религиозных традиций имеют единые источники происхождения. Их универсальные основания восходят к трансперсональному опыту в измененных состояниях сознания. Исторически сложившееся многообразие концептуальных форм религии обусловлено разными способами интерпретаций содержания религиозного опыта. Способ интерпретации зависит от уровня развития сознания и степени формирования самосознания, которое является основой объективации переживаний религиозного опыта.

Устоявшаяся практика буддийско-шаманистского

синкретизма у бурят является социальным конструктом. Процессы внедрения буддизма на почву традиционных верований - это не спонтанные процессы, а стратегии, концептуально разработанные буддийскими интеллектуалами.

В повседневных религиозных практиках в обыденном сознании происходит неизбежная редукция концептуальных конструктов религии, продиктованная скрытыми субъективными мотивациями. Актуализации личностных мотивов и интенций в буддизме содержат такие экзистенциальные модусы как смерть, карма и реинкарнация. Анализ этих факторов позволяют понять причины религиозного самоопределения в условиях религиозного полиморфизма.

Синкретическое учение «необуддизм» буддийского философа Б.Д. Дандарона впервые очертило и заявило такие концептуальные инновации в буддизме, как оригинальная интерпретация теории "анатма", учение об интеллектуальной интуиции, нравственная философия, направленные на адаптацию наиболее трудных теоретических положений в буддизме применительно к ментальное™ западного человека.

Научная новизна и конкретные результаты диссертационного исследования

В представленном диссертационном исследовании впервые предпринята попытка социально-философского анализа социального конструирования религиозного сознания. Уточнены и расширены методологические подходы в исследовании генезиса религиозного сознания и концептуальных оснований синкретизма современного сознания.

Выявлено, что религиозное сознание социально конструируется на микроуровне взаимодействий человека.

Определены объективные и субъективные факторы конструирования религиозного сознания.

Установлены теоретические основания религиозно-научного синкретизма.

- Раскрыта роль религиозного опыта и содержаний индивидуального сознания в формировании первоначальных значений религиозных концептов

Исследованы универсальные основания формирования религиозных традиций и проанализированы причины многообразия концептуальных форм религии, установлено, что они обусловлены различными способами интерпретаций данных религиозного опыта.

Установлен механизм формирования религиозной идентичности в социальных практиках совмещения буддизма и шаманизма. Показано, что исследование практик религиозной повседневности позволяет сделать максимально прозрачным конструирование латентных сфер социальной реальности.

- Впервые применены концептуальные инновации в буддийской философии Б.Д. Дандарона для обоснования социально-культурной перспективы современности.

Теоретическая и практическая значимость результатов исследования

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что в нем изложены результаты комплексного исследования механизмов конструирования и принципов функционирования религиозного сознания и его объективаций в социальную реальность.

Выводимые из анализа индивидуального сознания теории рассматриваются как данные для понимания той субъективной и объективной реальности, в которой это сознание возникло. Выявлено, что за нераскрытыми структурами религиозного сознания находится человеческий' фактор. Исследования религиозной повседневности, субъективных переживаний в религиозном опыте человека позволяет понять истоки и сущность религиозного сознания, а также причины религиозного самоопределения, что в свою очередь позволяет человеку

самостоятельно определить путь духовного постижения социальной реальности.

Показано как формируются концептуальные основания и нормы религиозного сознания, их институционализация и объективация в социальную реальность. Выявлен общий механизм социального конструирования религиозного сознания. Это позволяет диссертанту прийти к выводам о том, что религиозные догматы разных религиозных концепций имеют субъективный характер и во многом являются следствием прагматизма, конфессиональных и политических интриг создателей нарративов, которые стояли у истоков институционализации тех или иных конфессий.

Выводы и положения диссертации могут быть использованы в дальнейшем изучении проблемы генезиса религиозного сознания и религиозных институтов, в прогнозировании межэтнических взаимодействий, которые во многом определяются конфессиональной религиозной принадлежностью.

Практическое значение работы заключается в возможности использовать ее результаты для решения реальных социально-политических проблем и выявления противоречий в сфере межконфессиональных и межнациональных отношений, социализации в поликультурном обществе, в поддержании человеческого самоуважения и уважения к представителям иных религиозных конфессий, в налаживании стратегий толерантности.

Результаты исследования могут быть применены в преподавании религиоведения, а также ряда тем в курсах социологии, философии, психологии, философии науки, концепций современного естествознания.

Апробация работы. Основные положения и результаты исследования изложены в двух монографиях, методических пособиях, в научных статьях, семь из которых опубликованы в рецензируемых научных журналах, рекомендованных ВАК.

Основные результаты исследования докладывались на региональной научно - практической конференции «Вузовская педагогическая деятельность и система ее обеспечения» (Улан-Удэ,

2004), межвузовской научно - практической конференции «Иммануил Кант и его философия» (Улан-Удэ, 2004), международной научно-практической конференции «Роль молодежи в развитии мирового сообщества» (Улан-Удэ, 2004), научно-практической конференции «Актуальные проблемы истории и культуры народов Азиатско-Тихоокеанского региона» (Улан-Удэ, 2005), межрегиональной научно-практической конференции «Молодежь и современные проблемы общества» (Улан-Удэ, 2005), научно-практической конференции «Бурятский язык и культура в условиях глобализации» (Улан-Удэ,

2005), научно-практической конференции «Сохранение и развитие

традиционной культуры и национальных видов спорта бурят в полиэтнических условиях», международный фестиваль «Алтаргана -2006» (Улан-Удэ, 2006), международной конференции «Культурное пространство Восточной Сибири и Монголии» (Улан-Удэ, 2006), международной научно-практической конференции «Книга и мировая кульутра» (Омск, 2008), на VII международной научной конференции «Байкальская встреча» «Интеллигенция и проблемы национальных отношений» (Улан-Удэ, 2008), межвузовском научно-методическом семинаре «Системно-синергетический подход в культурологических исследованиях» (Улан-Удэ, 2009).

За монографию «Забытое авторство. Религиозное сознание и социальное конструирование реальности» (Улан-Удэ, 2007) автор удостоен диплома лауреата конкурса на лучшую научную книгу за 2007 год Российского Фонда развития отечественного образования (в г. Сочи). Монография «Необуддизм. Синтез Дхармы и науки: религиозно-научный синкретизм в философской системе Б.Д. Давдарона» (Улан-Удэ, 2007) заняла первое место в внутривузовском конкурсе ВСГАКИ на лучшую монографию.

Материалы диссертационного исследования прошли апробацию в учебном процессе и использовались автором при чтении курсов лекций по философии, религиоведению, концепциям современного естествознания, использовались в разработке авторского курса лекций «Философия Востока», спецкурса «Религия и наука» в ВосточноСибирской государственной академии культуры и искусств.

Диссертация была обсуждена и рекомендована к защите на кафедре философии Восточно-Сибирской государственной академии культуры и искусств.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка литературы и источников.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ Во введении обосновывается актуальность темы диссертационной работы, определяется степень научной разработанности проблемы, объект и предмет исследования, цели, задачи и основные гипотезы; характеризуются теоретико-методологические и методические основы работы, представлены конкретные результаты и научная новизна исследования, формулируются основные положения, выносимые на защиту, раскрывается теоретическая и практическая значимость полученных результатов.

В главе 1. «Теоретико-методологические подходы к исследованию конструирования религиозного сознания»

обсуждаются теоретико-методологические подходы к исследованию общего механизма конструирования религиозного сознания,

теоретические основания современного синкретического сознания и методологические стратегии, позволяющие адаптировать исследования религии в социально-философском анализе. Выносится на первый план философская проблематика, которая ставит вопросы о сути и содержании индивидуального бытия человека. Истолкование связей человека и общества ведется от определения характеристик человека, который является участником социальных взаимодействий.

В параграфе 1.1. «Социально-философское измерение конструирования социальной реальности» раскрывается объектное поле исследования, интерпретируются такие понятия как «жизненный мир», «повседневность», «индивидуализм» и «личность». Акцентируется их ключевая роль в развитии и функционировании различных социальных практик, форм мышления и знания в той или иной социально-культурной реальности. Использование этих понятий позволяет увидеть механизмы социального взаимодействия, спонтанно складывающиеся на микроуровне действий отдельных рядовых индивидов. А ориентация на повседневные практики обычного человека становится приоритетом в социальных исследованиях.

Если с середины XIX и до середины XX вв. доминировала исследовательская ориентация на объектное знание, представлявшее социальность как внешнюю для людей структуру и объективную реальность макромасштабного характера, то к середине XX века эта ориентация стала уступать схемам непосредственных человеческих взаимодействий.

Так, классики исследования социального конструирования реальности П. Бергер и Т. Лукман утверждают, что социальная реальность - это продукт человеческой деятельности. Социальная реальность конструируется из взаимодействий людей, в то же время она обуславливает и организует человеческие действия и силы, формы сотрудничества, организации их знаний, умений, усилий. При этом индивид является обособленным субъектом социальной жизни, наделенный способностью связывать и создавать эти формы и значения.

В современной социальной философии в вопросах взаимодействия личности и общества происходит переход от интерпретации жизни как космического явления к ее «оповседневниванию». Э. Гуссерль ввел понятие «жизненный мир», который в его понимании практически совпадает с повседневностью и характеризуется непосредственной очевидностью, фактичностью, интерсубъективностью. Жизненный мир включает всю совокупность первичных естественных установок человека.

А. Шюц, К. Мангейм, П. Бергер, Т. Лукман, Г. Горфинкель и др. отдавали приоритетное положение индивидууму в социально-философской проблематике. Такой подход позволяет раскрыть

механизмы детерминации, формы передачи и хранения знания, социальной обусловленности типов мышления в различные периоды истории, типологии производителей знания, институциональные формы духовного творчества.

Поскольку к духовно-теоретическим схемам деятельности относятся в первую очередь религиозные, философские учения, научные знания, то их конструирование берет свое начало из реальности жизненного мира обычного человека, его повседневного знания, которое предшествует всем теоретическим системам.

Таким образом, проблема индивидуализма и личности относится к ряду наиболее приоритетных в социально-философском анализе конструирования социальной реальности. С этих методологических позиций религия, как и любой другой социальный институт, обретает человеческое измерение. Поскольку конструирование религиозного сознания обусловлено легитимацией субъективного знания, в том числе религиозного опыта, этот процесс имеет цивилизационную составляющую.

В параграфе 1.2. «Теоретические традиции Запада и Востока в современном конструировании религиозного сознания»

рассматриваются наука и религия, рациональность и духовность как дополняющие друг друга феномены культуры, которые формируют особые программы жизнедеятельности.

В ходе исторического процесса мировоззренческие ориентации людей менялись в зависимости от качества и содержания знания, каким располагал тот или иной уровень общественного развития. В традиционных обществах миф и религия играли доминирующую роль в культуре и определяли мировоззренческие ориентации людей. В модернизированных обществах, в которых происходят ускоренные изменения социальной жизни, наука, научная рациональность превращаются в одну из доминирующих ценностей. С позиций классической научной рациональности осуществляется разграничение научных и вненаучных форм знания, где вненаучные формы знания приобретают статус девиантных.

Но границы научности задаются социокультурными параметрами. На следующем этапе развития общества, в постмодерне формируется особый тип рациональности - постнеклассический, в рамках которого, принципы разграничения научного и вненаучного знания также меняются и разрушают классические каноны. Научные репрезентации теряют свое привилегированное место, что уравнивает науку с другими подходами в исследовании реальности. Утверждается понимание того, что постижение мира и самого себя достигается не только благодаря науке. В этом процессе участвуют и вненаучные формы знания, которые формируются в повседневной жизни: такие, как религиозный опыт, искусство и др.

В последнее время в науке негативное отношение к вненучному (девиантному) знанию сменилось позицией терпимости. И более того, целый ряд современных ученых усмотрели параллели между современной физикой и древними религиозно-философскими знаниями Востока - это Станислав Гроф, Бидия Дандарон, Фритьоф Капра, Эрвин Ласло, Василий Налимов, Питер Рассел, Эрвин Шредингер, и др.

Мы присоединяемся к мнению ученых, которых волнует данная проблема, и считаем, что принципиальным различием между «западным» и «восточным» типами мышления является кардинальное противоречие относительно статуса «субъект-объектных» отношений в процессе познания, со всеми вытекающими последствиями.

Согласно теории социального конструктивизма П. Бергера и Т. Лукмана, научные, философские и религиозно-философские теоретические системы возникают в рамках «символического универсума», то есть в условиях, когда возникают знания теоретические.

Западное общество создавало рациональный, научный символический универсум как систему теоретических традиций берущих начало от древних греков, которые строили его на геометрической реальности трехмерного пространства. В дальнейшем данный вид теоретизирования развился в символический универсум

рационалистической науки, которая признавала в качестве объективной реальности лишь те факты и явления феноменального мира, которые поддавались принципу научной верификации на основании эмпирических опытных данных.

Противоположной теоретической традицией является восточный религиозный тип мировоззрения, когда символический универсум строился не на трехмерной пространственной геометрии, а на слиянии пространства и времени и на допущении существования трансцендентных реальностей с размерностями, превышающими наш опыт пространственных измерений феноменального мира. Большим достоинством таких традиций являются духовность и высокие нравственно-этические принципы, которые являются производными менталитета, где ведущим мотивом (у буддистов) являются представления о карме и реинкарнации.

Труднообъяснимые с научной точки зрения наблюдения, без затруднений укладываются в теоретические традиции восточного типа. К проблемам подобного рода можно отнести исследования не только в области теоретической физики, которая в последнее время стала претендовать на роль метафизики в объяснении первопричин мира, а также в области трансперсональной психологии, исследующей интроспективный глубинный религиозный опыт, в области социальной антропологии, которая дает описания необъяснимых проявлений

дотеоретического сознания. Поскольку подобные факты не вписываются в существующий метанарратив, их легитимация в рамках научных теоретических традиций затруднена.

Ситуацию может изменить создание новой метапарадигмы, описывающей глобальный символический универсум в свете нового миропонимания в виде необходимости интеграции двух типов теоретических традиций - восточной и западной. Западной - как научной и рациональной, восточной - как эзотерической, религиозной, ориентированной на духовность. Мы отдаем должное постмодернизму, дискурсивное содержание которого признает за каждым из них уникальную ценность, а их соединение рождает новое, более адекватное мировосприятие.

В параграфе 1.3. «Стратегии постмодернизма в исследовании синкретического сознания» обосновывается применение основных теоретико-методологических принципов и стратегий постмодернизма к исследованию религиозного сознания и современных форм синкретического сознания.

Переключение внимания на субъективные факторы с учетом ценностно-целевых мотивов отдельного человека становится новым императивом постнеклассики. Постнеклассическое мышление наибольшее свое выражение нашло в таких современных философских направлениях как постмодернизм, постструктурализм и постпозитивизм. Постмодернизм, постструктурализм как форма постнеклассики в культуре и мировоззрении, постпозитивизм - в конструировании научной картины мира.

Уточняется понятие дискурса, которое является ключевым для постмодернизма. Дискурс - это особый набор правил, которые позволяют формировать определенные суждения. Постмодернистский дискурс склонен к критическому осмыслению убеждений, идей, ценностей эпохи классики и модерна. Такая стратегия ассоциируется с плюрализмом, повышением субъективности и гуманности.

В постмодернизме появляются новые поля, бывшие на периферии, которые делают возможным преодоление разрыва между наукой и духовностью и требуют анализа данного явления. Так, становится актуальной тема религиозности личности, которая обращается к первоисточнику всякого знания - к тому, что человек переживает в обыденной повседневной жизни. Это включает в картину мира человеческий личностный фактор, проблемы экзистенции и психологии. Поэтому повседневная жизнь человека с его мотивами и интенциями выражает содержание его религиозного сознания, лежит в основе становления института религии.

Дискурсивное содержание постмодернизма предполагает синкретичность сознания через свободу мышления, где каждый имеет

право на духовное творчество, самостоятельное волеизъявление, не стесненное нормой запрета господствующего метанарратива.

В главе 2. «Генезис религиозного сознания и социальное конструирование реальности» обсуждаются проблемы социально-культурной детерминации религиозного сознания, поиски универсальных характеристик религии, истоки религии, механизм ее становления как института и причины многообразия.

В параграфе 2.1. «Становление самосознания и религиозного сознания» внимание уделено наиболее значительному этапу в эволюции сознания человека - возникновению форм «субъект-объектных» отношений. Этот новый этап - глубинных переживаний -детерминирует индивидуальные, личностные переживания человека, которые наделялись новыми смыслами. Человек теряет связи с бессознательным, его мир постепенно переходит под полный контроль сознания.

Благодаря деятельности субъект-объектных отношений происходит процесс объективации - превращения каких-либо наблюдаемых явлений и событий в мысленный объект, происходит обдумывание и наделение смыслом объектов и явлений окружающей реальности. С этого момента приходят в движение интеллектуальные процессы, возникает сознание и самосознание: быть «другим», отличаться от того, что определено и наделено значением, означает иметь самосознание, собственное значение, отдельно чувствующее и осознающее «я». Возникновение субъект - объектной оппозиции является значительным событием в истории человечества. Это, во-первых, расчленение целостного универсума на «субъект» и «объект», на «я» и «другое»; во-вторых, помещение «центра тяжести» в «я». С этого момента все происходящее начинает рассматриваться с точки зрения «я».

В терминах постмодернизма конструирование категорий в качестве оппозиций (субъект - объект) выдает намерение человека распределить «властные» функции. Человек стремится занять и занимает доминирующее положение потому, что он наделен способностью осознавать и объективировать собственные чувства, намерения. По всей вероятности, значение формирования «субъект -объектной» двоичности в том, что оно помогает упорядочивать бытие, распределяет властные функции в пользу субъекта, и он приобретает власть конструировать свой мир, свою реальность.

Все многообразие духовной деятельности человека, в том числе религия, являются продуктом способности сознания к объективации, продуктом его глубинных экзистенциальных переживаний. Религиозное сознание появляется одновременно с интеллектуальной децентрацией, с объективацией «субъект-объектной» оппозиции. Возникшая экзистенциальная расщепленность детерминирует чувство

тревоги и страха. Преодолевая их, человек изобретает пути в поисках душевного равновесия и гармонизации, которые выражаются в тяге к трансцендентности.

Возникновение самосознания в эволюционном развитии человека стало знаменательным этапом в становлении института религии. По нашему мнению, универсальные характеристики религии и источники ее происхождения взаимообусловлены. С этой точки зрения институт религии в своем происхождении, становлении и функционировании подчинен универсальному социальному порядку, структурирующему самые разнообразные проявления и выражения религии в социуме.

В параграфе 2.2. «Экзистенциальные конструкты субъективного сознания в формировании религиозных концептуализации» рассмотрена проблема экзистенциальной и социальной детерминации религиозного сознания.

Мы разделяем мнение о разнообразии исторических форм институционализации. Вопрос объективации институционального порядка П. Бергер и Т. Лукман связывали с процессом реификации (овеществлении) социальной реальности. Нас эта проблема заинтересовала в плане становления института религии.

Реификация - это восприятие продуктов человеческой деятельности как чего-то совершенно от этого отличного, вроде природных явлений, следствий космических законов или проявлений божественной воли. Реификация означает то, что человек может забыть о своем авторстве. Реифицированный мир воспринимается человеком как чуждая фактичность, который ему неподконтролен, а не как продукт его собственной деятельности1.

Похожую трактовку механизма формирования и закрепления обычаев в истории обществ мы находим у американского социолога У.Г. Самнера. Он указывал, что в историческом процессе массы ощущали определенную потребность, которая порождала единый интерес, мотивирующий групповую активность по его удовлетворению. Методом проб и ошибок достигалась цель, продиктованная нуждой. Основательность потребности придавала интересу устойчивый характер, что неизбежно вызывало необходимость повторения способа действий, ведущих к успеху. Способ действий для индивида превращался в привычку, для массы - в обычай. С течением времени ход процесса образования обычая

1 Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. -М., 1995. -С. 148.

забывался, т.е. уходили из памяти материальные начала, и обычай представлялся лишь волей коллектива, заветом прошлых поколений2.

Очевидно, что религия, ритуалы и обычаи представляют собой реифицированные институты. Реификация означает, что человек не помнит и не осознает, что социальный мир, каким бы он ни был, был создан людьми и может быть ими переделан. Все известные формы институционализаций человек воспринимает как следствие каких-то объективных законов, так как постепенно первоначальные субъективные значения их сущности были забыты и утеряны, человек забыл о СЕоем авторстве. Сейчас он воспринимает эти продукты человеческой деятельности как нечто совершенно отличное, не имеющего ничего общего с его деятельностью.

Мы предприняли попытку восстановить это забытое авторство в формировании института религии. Аргументируем тезис о том, что за скрытыми структурами трансцендентной области религиозной духовности стоит «человеческий фактор». Становление института религии осуществляется интеллектуальными усилиями самого человека. Российский философ Е. Торчинов, основываясь на данных опытов по трансперсональным состояниям сознания американского психолога и философа С. Грофа, аргументировал положение о том, что первопричиной возникновения религиозных представлений являются трансперсональные переживания в измененных состояниях сознания (ИСС). На наш взгляд механизм возникновения религиозных представлений заложен в индивидуальных переживаниях, которые стали причиной зарождающегося индивидуального сознания, когда эмоции и чувства требовали объективации. А возникновение переживаний экзистенциального характера совпало с переломным моментом в эволюции человека - зарождением логико-дискурсивного мышления.

Мы обосновываем положение о том, что специфика существующих многообразных типов теоретических религиозных концептов возникает из способа интерпретации универсальных глубинных психологических переживаний. При анализе этапов становления религиозного сознания, обращаем внимание на характер трансперсональных переживаний, которые могли быть как индивидуальными, так и коллективными в зависимости от уровня эволюционирующего самосознания человека. С этих позиций становятся прозрачными ответы на вопросы относительно сходства и различий существующих многообразных религиозных представлений, вопреки ожидаемым сходствам при сравнительно-историческом подходе.

2 Цит. по Баразгова Е.С. Американская социология. -38.

Екатеринбург, 1997.-С.

Итак, неопределенность экзистенциального характера является причиной объективации эмоциональных переживаний в религиозные представления и формирования их в концептуальные конструкты. События эти происходили на уровне дотеоретической легитимации в рамках обыденного чисто практического сознания. По всей вероятности, схемы эти носили прагматический характер и были изобретены на раннем этапе возникновения сознания, самосознания, действовали они как адаптационный механизм для преодоления страха и решения проблем на уровне существования и выживания, в условиях отсутствия врожденных биологических инстинктов.

В параграфе 2.3. «Универсальные основания трансцендентности и поиски духовности в многообразии религиозных традиций» предпринят философский анализ путей в поисках духовности, имманентных человеческому сознанию.

По Т. Лукману, религия есть продуктивная сила человеческой способности к трансцендированию, посредством которой исторически сложившееся и символически заданное мировоззрение принимается индивидом и перерабатывается во внутреннюю субъективную форму. Индивид приобретает способность трансцендирования - выхода за границы себя и своего окружающего мира, за пределы ограниченного пространства и времени.

Появление способности воспринимать мир в оппозиции профанного и сакрального соответствует тому рубежу, от которого начинает отсчет интеллектуальная децентрация (разделение на «субъект-объект»), ростки которой появились в сознании древнего человека. Сфера «священного» является следствием глубоких психических переживаний человека. На ранних этапах эволюции человечества это могли быть коллективные переживания, которые объективировались в коллективные представления, на последующих этапах - это были переживания и религиозный опыт отдельных мистиков. Безусловно, знания такого рода имели тайный нуминозный характер. Нуминозностью можно объяснить четко очерченные границы, особый авторитет и власть священного.

Поскольку формирование самосознания человека и общества на любой ступени цивилизации продолжается, процесс этот может проходить на фоне ошибочной интерпретации глубинных переживаний, а если траектория направления такого пути задана неправильно, то, чем дальше, тем больше становится очевидной ошибка. Развитие самосознания в таком случае идет в направлении выпячивания «эго», ориентации на потребление, на внешний материальный мир, в результате человек погружается в мир «страстей и желаний». Цель, которая движет человеком на этом пути, прагматична, имеет биологические, инстинктивные корни - это стремление избавиться от страха, в первую очередь, от страха смерти.

Функции религии в этом случае заключаются в защите человека от экзистенциальных страхов, и в то же время наказание страхом смерти и страданиями в «загробной» жизни. Поскольку человек ощущает свое бессилие перед Богом, у него преобладают провиденциалистские настроения. Мир для него делится на «священное» и «профанное», причем, знанием о «священном» владеют только «специалисты» (священники). Об истинном знании «профан» и не помышляет, поскольку его религиозность основана на простой вере и выросла из повседневности. Результатом такой религиозности зачастую для «профанов» может стать прагматизм - желание получше обустроить свою жизнь, в том числе и «загробную». Основным моральным принципом при таком подходе будет скрытый или явный эгоизм. По причине неведенья, «профан» пытается рационализировать все проявления «сакрального». Это ведет к вырождению традиций, отсечению духовности - секуляризации и печально известным всем итогам современной цивилизации.

Для древнего человека не стояла проблема определения статуса реальности, так как мир для него был единым целым. Его субъективные трансперсональные переживания не были противопоставлены реальности повседневной жизни, поэтому бурные аффективные проявления в его переживаниях были реакцией на события как действительно имевшие место, реально существовавшие в его сознании. С появлением интеллектуальной децентрации, субъект-объектной оппозиции возникает грандиозная проблема, связанная с формированием символического универсума, в функции которого входит упорядочивание всех мыслимых реальностей, в котором невозможно уклониться от выбора какую реальность наделить статусом верховной. В эволюции человека с появлением логико-дискурсивного типа мышления реальность повседневной жизни становится верховной определяющей реальностью, но остается скрытая экзистенциальная тревога и тяга к трансцендентности, которая и является главным фактором в появлении и институционализации религии.

Религиозный человек стремится обрести упорядоченное бытие и священное время. Те или иные существующие религиозные концептуализации позволяют ему осуществить и удовлетворить эту важнейшую экзистенциальную потребность. Нерелигиозный человек испытывает подобное стремление, но не знает, как его объективировать, поэтому начинаются несанкционированные попытки «перехода» с помощью «наркотического инструментария».

М.А. Аркадьев считает, что сложились два пути из этого конфликта - это «духовный инструментарий» и «наркотический инструментарий» во всех его видах. Взятые как крайности эти пути совпадают в том, что позволяют выйти за пределы осознания только

себя и дают ощущение трансцендентного3 . Очевидно, что человек всегда имел причины для поиска инструментария, который привел бы к гармонизации онтологического конфликта, он всегда искал пути и способы для прорыва в бессознательное, хотя чаще не осознавал своего стремления.

Итак, два пути к трансцендентности можно определить как «путь богов» - для тех, кто стремится к истине, и «путь предков» - для тех, кто погружен в повседневную реальность, совершая лишь положенные обряды.

В приложении данной структуры к известным религиозным концепциям, буддийский путь осуществляется методом положительной трансценденции - «путь богов». Буддийский путь имеет четко очерченную, определенную цель: постижение истины и обретение состояния нирваны. Способом достижения поставленной цели являются психотехники йогических практик. Результатом этого пути будет обретение высокой духовности и морали, в основе которых альтруизм и любовь бодхисаттвы. Этот путь на сегодняшний день многими современными философами видится лучшим методом для решения актуальных проблем современного общества, но это очень нелегкий для понимания и осуществления путь.

Результатом ошибочной интерпретации являются все другие виды религиозных представлений - «путь предков», причиной которого были неоформленные представления об индивидуальном «я». Этот путь можно назвать практиками отрицательной трансцендентности, когда для достижения желанного состояния сознания используются приемы быстрого достижения измененных состояний сознания, это могут быть: алкоголь, наркотики, другие психоактивные вещества. В наше время эти приемы получили поистине широчайшее распространение, нет человека, который не прибегал бы, по крайней мере, к алкоголю, для достижения «трансцендентности». В древних религиозных ритуалах известные практики отрицательной трансцендентности тщательно регламентировались. В древнеиндийской и иранской мифологии есть понятие обожествленного галлюциногенного напитка «сома» и «хаома». По всей вероятности, процесс ритуализации употребления сома-хаома был связан с обязательным введением регламента на взаимодействие с этим «наркотическим инструментарием». Нарушение регламента употребления могло привести к известным негативным последствиям.

По нашему мнению, все существующие психотехнические религиозные практики, основанные на трансперсональных

3 Аркадьев М.А. Конфликт ноосферы и жизни/ Ноосфера и художественное творчество. -М., 1991. - С. 75.

переживаниях, можно классифицировать по аналогии с описанной структурой и назвать их путями к трансцендентности. Мистический опыт в древних религиозных практиках, в том числе в отдельных формах шаманизма, можно квалифицировать как практики «отрицательной трансцендентности», в том виде, в каком они достигаются с помощью «наркотического инструментария». Опыт глубинных личностных переживаний от результатов психотехнических практик и медитации в Восточных учениях можно отнести к практикам «положительной трансцендентности». Следовательно, практики положительной трансцендентности приводят к возникновению концептуальных механизмов, обладающих возможностью объективации мысленных объектов в развитые теоретические концепции, что на раннем первоначальном этапе выражалось в антропоморфных политеистических и монотеистических религиозных представлениях.

В главе 3. «Буддизм и шаманизм в социальных практиках религиозного синкретизма» актуализирован сегодняшний интерес к религиозным явлениям современности, обусловленным процессами глобализации, которые затронули также и религиозное пространство. Мы наблюдаем эти процессы в практиках религиозного синкретизма и полиморфизма.

В параграфе 3.1. «Синкретизм бытовых обрядовых практик буддизма и шаманизма» дан анализ модификациям религиозного сознания в современности. Такой ракурс исследования требует пересмотра классической теории секуляризации, по логике которой религиозные явления во всем их многообразии должны были бы постепенно сокращать свое влияние. Но реальность демонстрирует обратное - в современном мире религии начинают играть все более значимую роль, поэтому появляются новые религиозные движения, новые религиозные учения, формируются синкретические религии, которые синтезируют разные религиозные традиции.

Получил теоретическое осмысление механизм, сложившихся повсеместно религиозных новаций в виде религиозного синкретизма и полиморфизма с привлечением теории нормативного морфогенеза. По мнению польского социолога П. Штомпки4, нормы (или изменение нормы) возникают из действий, предпринимаемых различными социальными агентами.

В диссертации предпринят анализ буддийско-шаманского синкретизма в Бурятии. Религиозная ситуация в Бурятии имеет свою специфику, отличную от глобальных процессов модернизации в религиозном пространстве современного Запада и многих регионов России. Специфика ситуации в том, что на территории Бурятии

4 Штомпка П. Социология социальных изменений. - М, 1996.

25

процесс формирования религиозного синкретизма начался еще в 17 веке. История становления буддизма на территории Бурятии показывает, что этот процесс сопровождался большими противоречиями и противостоянием.

Были рассмотрены процессы становления буддизма и внедрения его на почву родоплеменной религии - шаманизма. Процессы институционализации новых религиозных практик показаны не как спонтанные, но как процессы преднамеренного упрощения теории социальными агентами - «специалистами» (буддийскими монахами) для более успешного внедрения ее в массы на обыденном уровне сознания и изменения индивидуальной религиозности. В результате к концу XIX в. сложилась своеобразная система религиозного синкретизма, в которой дошаманские и шаманские верования и культы подверглись значительному влиянию мировой религии - буддизма.

Рассмотрен процесс формирования религиозного синкретизма, который, как правило, сопровождается перестройкой мировоззрения и ментальности. Со стороны буддийских миссионеров необходимо было провести реконструкцию концептуальных оснований своей идеологии для безболезненного внедрения в сознание мирян. Этот процесс мог быть успешным только при учете экзистенциального фактора, важного для обычного человека, и в первую очередь,- это облегчение переживаний в пограничных ситуациях, связанных с различными страхами при соприкосновении с трансцендентной реальностью, прежде всего со смертью. Нельзя сказать, что существующие концептуальные противоречия были преодолены для высших теоретиков буддизма. Это остается неприемлемым. Речь идет о религиозном синкретизме на обыденном уровне сознания, на микроуровне социальных взаимодействий.

Отмечено, что на сегодняшний день традиционно сложившийся буддийско-шаманский синкретизм в сознании мирян не препятствует возрождению шаманизма и связанных с ним культовых родоплеменных практик. В приложении к Бурятии чаще говорят о закономерной эволюции шаманской традиции. Этот процесс обеспечивается в первую очередь наличием и функционированием в пределах этнокультурной традиции адептов шаманской практики. Кроме традиционной линии в настоящее время появляются новые формы возрождения шаманства, которые получили название «неошаманизм».

Представлена картана в обществе постсоветского пространства, где после падения социалистического режима наблюдается возврат к традициям в виде нового воплощения религиозных принципов. Возрастание интереса к духовности, к восточным религиям и мировоззрению - все это черты личности постмодерна, когда на смену

секуляризации религиозных воззрений приходит плюрализм мировоззрений.

В параграфе 3.2. «Религиозная идентичность и экзистенциальные конструкты субъективного сознания в условиях буддийско-шаманского двоеверия» исследована проблема религиозной идентичности и религиозного самоопределения в условиях шаманско-буддийского синкретизма у бурят, которая остается актуальной и современной, несмотря на более чем трехсотлетний период ее существования. В социально-философском анализе мы исследовали концептуальные причины противостояния буддизма и шаманизма, условия их синтеза, а также способов институционализации новых практик в период внедрения буддизма на почву родоплеменной религии - шаманизм в Бурятии.

Основания социокультурной регуляции в условиях совмещений религиозных практик были рассмотрены с учетом субъективных мотиваций в повседневном сознании обычных людей. Задача адекватного понимания механизма социального взаимодействия во всех его уровнях может быть решена лишь при условии постижения внутреннего мира личности и факторов, его обуславливающих, считал Д. Мид.

В поле нашего интереса было специфическое отношение к смерти в условиях религиозных совмещений. Страх, смерть, надежда, отчаяние, решимость - это те модусы, экзистенциалы, на которых покоятся ментальные построения человеческого бытия. Поскольку человек сознает свою смертность, во многом именно перечисленные экзистенциалы человеческого бытия определяют формы религиозных культов. Данное положение мы использовали в исследовании генезиса и онтологии буддийско-шаманского синкретизма у бурят, становление которого обязано ментальной перестройке сознания народа.

Согласно шаманской традиции, все, что происходит в жизни, как складывается судьба - все зависит от благосклонности или неблагосклонности духов предков. Причем эти духи конкретны, личностны, персонифицированы, населяют весь окружающий мир и оказывают влияние на жизнь своих потомков. Духи могут или защитить от тех или иных злокозненных влияний или «смотреть на это сквозь пальцы», или, еще хуже, обижаться и наказывать - все зависит от человека, насколько он почтителен с духами предков. Такая конструкция действительности в целом была вполне самодостаточной, такой космос для обыденного сознания шаманистов был прозрачен и объясним.

Становление буддизма вносило экзистенциально-этическую окраску в отношении к смерти в традиционное сознание. Традиционная трактовка души и смерти не отвечала новым

психологическим запросам человека, которые неизменно возникали в так называемых пограничных ситуациях, связанных с трагедией осознания личной смерти и потери близких. Необходимы были новые мировоззренческие основания, основанные на ментальных построениях и личностной вере. Вера в превосходство ламаизма в защите от проявлений потустороннего мира оказалась одной го главных составляющих в становлении буддизма.

Проведен анализ истории становления буддийского ритуала похоронных и поминальных обрядов у монгольских народов, который частично отражен в культовых текстах, где осуждаются сторонники старых обычаев 5. Смысл этих высказываний в том, что главным делом буддийского священнослужителя должна быть забота о судьбе души. Этой задаче соответствует ритуальный текст «Бардо тедол» -тибетской «Книге мертвых», где душу умершего спасают, улучшая ее карму моральным просветлением. Гуманизм этой книги пронизан бесконечной заботой о каждой душе, поражают в ней подробные наставления для реализации всех предоставленных возможностей освобождения души.

«Тибетская книга мертвых» («Бардо Тедол»)6 - это сборник наставлений, путеводитель по области Бардо - промежуточному состоянию между смертью и новым рождением продолжительностью в 49 дней. Наставления предназначены умирающему и умершему. Книга состоит из трех частей. В первой части - «Чигай Бардо» описаны психические явления в момент смерти; во второй «Ченид Бардо» -состояния сразу после смерти и так называемые «кармические видения»; в третьей «Сидпа Бардо» - возникновение инстинкта рождения и явления, предшествующие новому рождению.

Идея осознанного отношения к проблеме жизни-смерти является базовой идеей Ваджраяны, как мгновенного пути обретения состояния Будды. Адепт буддизма - практикующий йог, весь опыт религиозной психотехнической практики посвящает тому, чтобы в момент смерти реализовать возможность духовного освобождения без вступления в область Бардо и последующих страданий на пути обычной эволюции сансарического бытия. Но здесь для успеха необходимы как чрезвычайная опытность в искусстве йоги, так и накопленные в большом количестве добродетели, т.е. хорошая карма. Буддизм исходит из допущения, что человек обладает свободой выбора в наращивании хорошей или плохой кармы. Духовная вершина достигается человеком в момент завершения жизни, следовательно,

5 Герасимова K.M. Обряды защиты жизни в буддизме Центральной Азии. -Улан-Удэ, 1999.

6 Тибетская книга мертвых /пер.с англ. В Кучерявкина, Б. Останина. - Харьков, 2004.

жизнь - есть средство для достижения высшего совершенства; именно она порождает карму, именно она открывает возможность освободиться от иллюзий возникновения и разрушения.

На наш взгляд, гуманность ламаизма в том, что простые смертные не предоставляются самим себе в этот решающий час. После смерти лама обучает их тому, что они не успели усвоить при жизни. Тексты «Бардо Тедол» объясняют им природу архетипических, наводящих ужас и страх существ, успокаивает их, объясняя, что это всего лишь проекции собственного непросвещенного сознания, и указывает путь, который следует избрать.

Таким образом, становится очевидным, что буддийское отношение к смерти дает гуманное, приемлемое решение проблемы трагизма смерти. Это в первую очередь, трактовка смерти не как окончательного прекращения существования. Понятно, что такой подход воспринимается как более гуманный, чем допустим атеистический, который отрицает существование души, а смерть трактует как завершение всего, конец.

Процесс сращивания шаманизма и буддизма инициировался как на уровне обыденного сознания «профанов», так и в практике шаманов и лам - «специалистов». В настоящее время появился термин «новые» шаманы, которые демонстрируют готовность к взаимодействию с ламами в деле помощи простым людям. И ламы и шаманы руководствуются общей целью - помочь людям в реальных насущных потребностях обыденной жизни. Поэтому в наше время религиозные институты не препятствуют двоеверию.

В параграфе 3.3. «Ценностные аспекты религиозных практик буддизма» раскрыт этический потенциал магических практик в буддийской йоге, проанализированы психотехники, ориентированные на глубинные трансперсональные состояния сознания. Приведены комментарии четырех стадий йогических практик (дхъяны) буддийского философа Б.Д. Дандарона, которые представляют особую ценность, потому что это описания и философский анализ индивидуальных переживаний в религиозном опыте.

Основная мысль в том, что в буддизме владение магическими силами есть признак высокого уровня йогина, но магия не является главной целью. Причем сами просвещенные адепты буддизма относятся к таким способностям без пиетета, потому что в их глазах -это лишь побочный продукт психотехнических практик и истинной духовности.

Показано, что обладание тонкоматериальными субстратами и знаниями искусства магии в контексте буддийской Тантры считалось доказательством духовных достижений. Согласно тантрийской

традиции, любой ищущий, который кармически приходит к тантрийской системе и соблюдает ее заповеди, до достижения нирваны

обязательно проходит через ступени сиддхи и риддхи. Риддхи - это сверхъестественные силы, которые достигаются посредством йогической практики и стоящие выше, чем восемь магических сил -сиддхи. Сам Будда отрицательно относился к этим особенностям, как неблагоприятным для совершенствования, так как некоторые йоги, которые еще не достигли своей основной цели - полного освобождения от сансарных (мирских) пут, достигнув магических сил, увлекаясь этими сверхъестественными способностями, забывают о дальнейшем совершенствовании. Йогин приобретая сиддхи и риддхи, всю их силу использует на спасение других и на дальнейшее свое совершенствование. Поэтому каждая ступень приносит йогину свое собственное вознаграждение. В результате физических и дыхательных упражнений можно достичь необычных физических способностей и контроля над физическими и физиологическими процессами7.

Мы обращаем внимание на то, что Б.Д. Дандарон дифференцирует разные источники сиддхи. Первый способ - это механистический подход, который не имеет под собой доктринального основания, этот путь не приводит к подлинному освобождению. Здесь само достижение магических сил может быть целью, которое в целом, с точки зрения традиции, бессмысленно, а может быть и кармически вредно.

Магические силы, приобретенные в результате подлинного просветления являются побочным продуктом, которым не придается такого значения, какое придают им обычные «профаны». Какими бы ни были успехи адептов, все же наиболее авторитетные учителя-мистики совсем не поощряют этих занятий. Они смотрят на старания приобрести сверхнормальные способности как на лишенные всякого интереса действия.

Таким образом, магические силы йогов являются следствием упорных тренировок тела и сознания, причем сами буддисты уверены в том, что кроме существования кармической расположенности, решающим фактором будет свободная воля, упорство и вера.

В главе 4. ««Необуддизм» - синкретическая философия Б.Д. Дандарона в социально-культурной перспективе современности» рассмотрены основные положения философской концепции буддийского философа и религиозного деятеля Б.Д. Дандарона (19141974), который, представлял собою уникальное сочетание носителя живой традиции буддизма, тонкого знатока теории буддизма, европейской философии и науки. Совокупность такого широкого диапазона знаний не могла не вылиться в создание синкретической философии.

7Дандарон Б.Д. Мысли буддиста. - Владивосток, 1992. - С. 158.

30

В религиозно-философской системе «необуддизм» Б.Д. Дандарон впервые очертил и заявил инновационные тенденции в буддизме. Его оригинальная интерпретация буддизма, в частности позиция относительно теории «атмавады-анатмавады», дала возможность автору осуществить проповедь буддизма на Запад, т.е. адаптировать наиболее трудные теоретические положения применительно к ментальное™ западного человека, воспитанного в рационалистическом дискурсе. Учение об интеллектуальной интуиции как особом виде непосредственного постижения истины в философии Б. Д. Дандарона легитимирует психологический фактор в религиозной и научной эпистемологии.

В целом, философская система «необуддизм», опирающаяся на синтез науки и религии, является одним из конструктивных проектов в описании синкретической картины универсума в постнеклассический период современности.

В параграфе 4.1. «Тибетский тантризм: обновленчество в социальных практиках буддизма» рассмотрены социально-философские аспекты тибетского тантризма - Ваджраяны. Основные концепции Ваджраяны общебуддийские, однако, в ней сделан больший упор на возможность достижения состояния Будды в течение одной жизни. Путь, предлагаемый Ваджраяной, предполагает мгновенный путь, который открывает для человека возможность обретения состояния Будды уже в этой жизни, «в одном теле», минуя бесчисленные рождения в трех неизменных кальпах. Этой цели служат йогическая практика, медитация, чтение мантр, почитание духовного наставника.

Рассмотрены философские идеи Тантры, которые недейственны без тантрийской практики, включающей в себя йогический психотренинг в сочетании с эзотерической и магической практикой. Тантрийская эзотерическая практика обычно передавалась в устной форме от учителя к ученику. Только следование системе в целом могло привести к искомой цели - достижению индивидом состояния просветления в течение одной жизни.

Проанализирована концепция происхождения Ваджраяны. Б.Д. Дандарон писал, что цели и задачи буддийского тантризма не имеют ничего общего с целями и задачами индуистского (шиваистского) тантризма, поэтому считать буддийский тантризм производным от шиваистского мистицизма совершенно неправильно. По его мнению, именно подобные взгляды порождали предвзятость ко всему тантрийскому8 [Дандарон, 1995, с. 6].

8 Дандарон Б.Д. махамудра как объединяющий принцип буддийского тантризма / Тибетский буддизм: теория и практика. - Новосибирск, 1995. - С. 6-35.

Нам известно, что именно тантрические практики привлекают большое количество интересующихся буддизмом на Западе, особенно среди молодежи. Зачастую тантризм у дилетантов ассоциируется с сексуальными практиками. Вторым аспектом, по нашему мнению является религиозный прагматизм. Весьма привлекательным в тантризме выглядит возможность быстрого пути достижения состояния Будды и, конечно, овладение сиддхи (магическими силами). Такой прагматический интерес вызван, прежде всего, поверхностными сведениями и недостатком правильной информации, где обязательно должно было быть предостережение и разъяснение, насколько может быть опасным подобного рода отношение к учению, которое, вероятно, имело причины всегда оставаться тайным.

Следует обратить внимание на то, что наставники Ваджраяны всегда подчеркивали, что этот путь является самым опасным. Стремление йогина быстро обрести состояние Будды должно исходить от стремления как можно быстрее получить возможность и силы именно для того, чтобы избавлять живых существ от страданий Сансары. Если йогин вступает на этот путь ради собственного преуспеяния, в погоне за магическими силами и могуществом, его конечное поражение и духовная деградация неотвратимы. Поэтому тантрические тексты считались сокровенными, а начало практики в системе Ваджраяны предполагало получение специального посвящения и наставлений от учителя, который достиг реализации Пути.

Исследователи (М. Шо, Е. Торчинов) обращают внимание на то, что буддийская Тантра, оставаясь в рамках доктрины Махаяны, опирается на специальные методы, хотя на первый взгляд Тантра представляет собой коренной пересмотр господствующих ценностей, практик и символов буддизма. Ко времени возникновения Алмазной колесницы, в широко распространенном и процветающем буддизме, появляются признаки застоя и угасания живого религиозного импульса. В буддизме того периода можно проследить проявление классических признаков упадка: возникла монашеская элита, подменявшая дух учения скрупулезным следованием букве монастырских уставов и формальных предписаний; появилось собственное внешнее благочестие, зачарованное своей праведностью и добродетелями.

По всей вероятности сложившаяся ситуация требовала выхода. Ряд последователей буддизма бросают вызов традиционному монашескому образу жизни во имя возрождения духа учения Будды, противного всякому формализму и догматизму, базирующемуся на непосредственном психотехническом опыте. Это были, прежде всего, практики, йогины, которых интересовало скорейшее достижение религиозной цели, а не схоластические тонкости интерпретации

учения и ставшие самоцелью бесконечные дискуссии о них в монастырских центрах. Многие тантрические методы направлены на то, чтобы сломать привычные двойственные стереотипы мышления быстро и непосредственно, прямым способом, поэтому Тантру называют быстрым путем к просветлению9.

Было рассмотрено обновленчество в социальных практиках буддизма, предпринятое в Бурятии в начале XX века учителем Б.Д. Дандарона Лубсаном Самдамом Цыденовым, который понял, что дацанская форма буддизма не сможет выжить в исторических условиях послеоктябрьской России. Он вышел из дацана, перешел к медитативным техникам созерцания10.

Известно, что Б.Д. Дандарон предпринимал хлопоты по возрождению дацанской формы буд дизма. Несмотря на расхождения с ними во взглядах, он понимал, что народ в своей массе нуждается именно в наличии дацанов, как помощи в житейском практическом плане людям для отправления обрядов жизненного цикла, так и в мировоззренческо-нравственном аспекте альтернативы институту дацанов нет. Реформированная форма буддизма была нужна как одна из равноправных форм, но предназначалась она для ученых интеллектуалов, практикующих йогинов.

В параграфе 4.2. «Адаптация учения к современной менталыюсти: концептуальные инновации в буддизме» предпринято исследование проблемы «атмавада-анатмавада» в учении «необуддизм» Б.Д. Дандарона в дискурсе буддийского принципа срединности.

Проанализирована проблема интерпретации этой теории, которую предпринимает Б.Д. Дандарон в работе «Буддийская теория индивидуально Я» и сравнивает ее решение как в кругах западных буддологов, так и между буддийскими философами - носителями традиции. Он считал, что центральной проблемой в буддизме является антисубстанционалистская теория, известная под термином анатма. Эта теория является одним из основных положений буддийской философской школы, которая вызывает горячие дискуссии, как с представителями небуддийских философских школ, так и между самими буддийскими философами.

Показано, что Бидия Дандарович не стоял полностью на позициях антисубстанционализма, очевидно, он придерживался буддийского принципа «срединности» в понимании этого вопроса. Отметив, что европейские ученые-буддологи придерживаются

9 Торчинов Е.А. Религии мира: опыт запредельного. Психотехника и трансперсональные состояния. - СПб, 2005. — С.376.

10 Монтлевич В.М. Предисловие к книге «Мысли буддиста». - СПб, 2006. - С. 497.

антисубстанционалистской позиции (К. Рис Дэвис, Ф.И. Щербатский), он переходит к исследованию трудов бурятских ученых-лам Генина Тыхеева и Гэлэга Чжамцо, с целью выяснить их мнение в этом «центральном пункте». Эти ученые-ламы рассматривали индивидуальное «я» с точки зрения и существования (перечисляли составные элементы индивидуума) и с точки зрения несуществования11.

Анализ этих тестов также показал приверженность авторов принципу срединности, что имманентно носителям традиции. Очевидно, трудности в интерпретации буддийских текстов европейцами заключались в свойственном им релятивизме сознания, по этой причине они не могли интерпретировать содержание текстов с позиций срединности. По этому поводу возникает мнение о недооценке в ранних буддологических исследованиях эмпатийного, психологического метода вживания в текст, в культуру для объективной их интерпретации, герменевтического анализа. Поэтому, на сегодняшний день исследование индивидуального религиозного опыта в буддизме и в целом в исследованиях религии весьма актуально.

Проанализирована суть теории анатма, которая заключается в признании несуществования индивидуального «я», которое буддисты связывают непосредственно с неведением (авидьей). Из этого неведения и возникает представление о существовании индивидуальности, которая, увлекаясь бытием, будучи охвачена «вихрем жизни», создает привязанность к существованию. Для того, чтобы твердо встать на путь спасения, буддист должен подавить привязанность к иллюзорному бытию, а это можно сделать лишь в том случае, если индивид подлинно познал нереальность существования индивидуального «я». По учению буддистов, понятие индивидуального «я» человеческой личности, или живого существа, лишено постоянной сущности.

По мнению Б.Д. Дандарона такая однозначная формулировка несуществования индивидуального «я» была выдвинута учителями позднейших школ буддизма. Ранний буддизм еще не имел законченной формулировки по этому вопросу. Б. Д. Дандарон замечает, что было бы ошибкой думать, что согласно буддизму, совсем нет «я». Несомненно, существование «я» учителями буддизма предполагалась, но природу «я» никто не описал. Они остановились на том, что «я» -это не то же самое, что скандхи и связь причин и следствий.

Согласно интерпретации этой теории Б.Д. Дандароном, существует эмпирическое «я» и трансцендентное «я», природа

11 Дандарон Б.Д. Избранные статьи /Авт.-сост. В.М. Монтлевич. - СПб, 2006. -С. 49-65.

которого находится за пределами умозрительной философии. Поскольку, согласно буддизму нирвана есть вневременное существование, должно быть признанно существование вневременного «я». Буддийское отрицание «я» направлено на отрицание грубого «я», которое слишком привязывает человека к материальному миру. Носители живой традиции (Теше Джампа Тинлей) дают сходное представление, где «я» существует, но оно имеет идеальную природу, а местом его обитания является тело - грубое «я».

С позиций классической махаяны в интерпретации западных буддологов, такой подход выглядит, по крайней мере, как отступление от традиции. Буддийский философ должен оставаться в пределах доктрины анатмавады («не-Я», «не-душа») и не допускать противоречащего доктрине субстанционализма. Но не будем забывать, что учение называется «необуддизм», а значит, включает концептуальное новшество, также не будем забывать о принципе срединности, которого придерживаются носители традиции, в том числе, современные. Мы считаем, что также нельзя сбрасывать со счетов еще один немаловажный фактор - это ориентация проповеди на ментальность западного человека. Как известно из биографии Дандарона, в терминах буддийской традиции, это и было его кармическим предназначением в этом рождении.

Таким образом, нами был предпринят анализ концептуальной инновации, введенной Дандароном - субсганционалистской концепции, так называемой «атмавады», для интерпретации центрального понятия буддийской философии - несуществования индивидуального «я». Мы пришли к мнению, что такой подход был необходим для реализации той задачи, которую Дандарон ставил перед собой - расширение проповеди буддизма на Запад. Для рационалистической ментальности западного человека, на первых порах на стадии ознакомления с учением, всегда ставится вопрос внутреннего скрытого содержания: кто тот, кто освобождается? Ответом будет - я, я обладаю свободой воли и свободой выбора.

В параграфе 4.3. «Учение об интеллектуальной интуиции в познании социальной реальности» внимание уделено проблемам познания в свете новых методологических подходов в социальной философии - к проблеме личности и ориентация приоритетов на субъективность человеческих восприятий в конструировании социальной реальности.

Отмечено, что известные научные или философские концепции выделяют только какой-то один аспект реальности доступным ей методом, оставляя за рамками исследования и осмысления все бесконечное множество других. Поэтому разные теоретические традиции воссоздают различные аспекты реальности и представляют собой разные способы ее видения. В современной ситуации, как

правило, рассматривают такие альтернативы как рационалистические традиции и иррациональные идеалистические, включая различные теологические системы, синтез которых становится основой синкретического мышления.

В данном исследовании большое значение имело проведение различия между знанием непосредственным и знанием опосредованным. Различие непосредственного и опосредованного знания привело к тому, что философы стали выделять новый вид непосредственного, или интуитивного знания, который получил название «интеллектуальной интуиции». В.Ф. Асмус писал, что такие истины хотя и не созерцаются чувственным зрением, однако осознаются как истины, непосредственно отражающие действительность. От чувственных интуиций их отличает интеллектуальный характер постижения12.

Был предпринят анализ разработанного Б.Д. Дандароном варианта учения об интеллектуальной интуиции. Он говорил о возможности постижения истины путем прорыва в трансцендентность и выделил три вида интуиции: рациональная интуиция, эмоциональная интуиция и интеллектуальная интуиция. Интеллектуальную интуицию следует понимать, как способность познать содержание других реальностей или других индивидов без посредства органов чувств и без вмешательства рассудка. Здесь познавательная способность не зависит от пространственно-временного континуума. Потенциально этой способностью обладают все люди, но «лишь избранные рождаются с раскрытой интеллектуальной интуицией». Это наивысшая ступень познания, которая может стать доступной человеку при соответствующих условиях. Интеллектуальную интуицию он связывал с религиозной психотехникой и практикой, как прорыв в трансцендентность. Если интеллектуальная интуиция направлена на непроявленный, трансцендентный мир, то рациональная интуиция направлена на познание материально проявленного мира.

Б.Д. Дандарон выделял еще один уровень познания -эмоциональную или эстетическую интуицию, которая связана с рациональной интуицией, так как она основывается на чувственном восприятии. Он называет ее также эстетической, присущей художникам, музыкантам - людям искусства.

Для демонстрации перспективности воззрений Б.Д. Дандарона нами был проведен анализ механизмов конструирования актуального знания в таких областях человеческого творчества как наука и искусство.

12 Асмус В.Ф. Проблема интуиции в философии и математике. -С.5.

М., 1965,-

По нашему мнению, механизм эмоциональной интуиции можно связать с именем К.С. Станиславского, который впервые ввел термин «сверхсознание» в связи с идеей управления состоянием актера при сценическом творчестве. Механизм включения «сверхсознания» представлялся как сознательный акт, а умение владеть техникой его активизащш — как необходимый компонент творческого процесса13.

Очевидно, что построение адекватной научной картины без участия интуитивного познания невозможно. О чем свидетельствуют признания таких гениев как Эйнштейн, Вернадский, Пуанкаре и др. Изучение их биографий с целью исследования способностей к раскрытию рациональной интуиции выдающихся ученых в истории науки, могло бы пролить свет на чудо новых научных открытий и продвинуло к формулировке нового «безотказного» механизма познания.

Сравнительно более разработаны исследования интуиции применительно к научному творчеству в гештальтпсихологии. Для ученого кульминация творческого процесса проявляется в бессознательном интуитивном акте, часто называемом откровением, озарением, инсайтом, открывающим верное решение конкретной проблемы после долгих трудов в поисках его. Инсайт, озарение возникает не сам по себе, ему предшествует опыт предварительной сознательной работы.

Необходимо подчеркнуть, что во всех случаях интуитивного постижения истины (интеллектуальная, рациональная, эмоциональная интуиции, может быть, за исключением раскрытой интеллектуальной интуиции) необходимы опыт, в том числе религиозный, и знания, предваряющие инсайт. Ганс Гадамер в работе «Истина и метод» (1960), указывал на два направления в герменевтике: «историческая реконструкция» и «предпонимание». Предпонимание - особое состояние сознания исследователя. Оно основано на совокупности культурных (этических, религиозных и др.) традиций, внутри которых разворачивается личность, определяя сам характер будущего понимания «горизонт понимания», который имеет социокультурную детерминацию.

В параграфе 4.4. «Нравственная философия в осмыслении актуальных проблем современного общества» рассмотрены социально-культурные перспективы нравственной философии Б.Д. Дандарона..

Отмечено, что на сегодняшний день становятся очевидными аналогии между переживаниями в опытах буддийских практик и внутренним опытом в измененных состояниях сознания. Современные отечественные философы и психологи проявляют живой интерес к

13 Станиславский К.С. Работа актера над ролью. -М., 1957. С. 157.

37

медитативным практикам буддизма и индуизма14. Б. Д. Дандарон одним из первых связывал большие надежды расширения философских горизонтов с развитием психологии. Он считал, что глобальные проблемы человечества могут быть решены при условии, что будет построена новая картина мира, объясняющая человеку его заблуждения, вызванные рационалистической парадигмой. В этом случае усилится нравственно-этический аспект в новом мировоззрении.

По его мнению, нравственная философия должна приблизить к решению основных экзистенциальных вопросов человечества. Кто такой человек? Каково его место в мире? Его цель, предназначение, смысл жизни. Проблема свободы, воли и ответственности. В терминах буддизма - это проблема соотношения судьбы, кармы и свободной воли человека согласно закону зависимого происхождения. Причем, фактору свободной воли он отводил главную роль в судьбе человека.

Показана актуальность интересов Б.Д. Дандарона к исследованиям К.Г. Юнга. Современные открытия в трансперсональной психологии пролили свет на такие области как: структура бессознательного, природа измененных состояний сознания, взаимосвязь психотерапии и религии. Все это вносит новшества в наше понимание человеческого сознания и приводит к предположению об универсальности предпосылок религии. В аналогии между изменением базовых смысловых установок человека в ходе медитации и гипнотерапии скрывается ряд единых стержневых психологических феноменов. Это позволяет делать выводы об универсальности многообразных культурных и религиозных феноменов.

Раскрыты нравственно-этические аспекты в эволюционной теории Б.Д. Дандарона. Он подчеркивает, что осознание себя является рубежным моментом - это момент возникновения морального чувства, нравственности. На всем пути, до самой нирваны алая-виджняна (индивидуальное сознание) не может расстаться с сознательным и бессознательным утверждением о наличии индивидуального «я», которое порождает любовь к самому себе и к своему собственному. Любовь к самому себе есть инстинкт самосохранения.

Б.Д. Дандарон связывает инстинкт «любви» с развитием познавательной способности. Из инстинкта любви вытекает очень важный инстинкт, который впоследствии переходит в сознательный анализ - это инстинкт непосредственного (интуитивного) познания чужой одушевленности. Познание чужой одушевленности есть способность каждого постигать в той или иной мере чужую жизнь. На конечном этапе познание чужого «я» становится способом познания

14 Петренко В.Ф., Кучеренко В.В. Медитация как форма непосредственного познания И Вопросы философии, 2008, № 8. - С. 83-101.

самого себя и направлен он на познание внешнего мира. Инстинкт познания переходит в разум познания.

Каждый индивид имеет свои собственные способности к познанию, свой диапазон проникновения в мир в зависимости от своего совершенства. В пределах своих способностей каждый индивид понимает чужое «я», это является причиной всякого разногласия и противоречия между людьми. Поэтому Б.Д. Дандарон подчеркивает идею терпимости как основной элемент добра. Отсюда греховность и преступность любого индивида есть результат его несовершенства -ограниченности его способности к познанию.

Путь приобретения жалости есть анализ чужого «я». Индивид приобретает полное единочувствие со страдающим, где теряется собственное «я» и возникает единое «я». Это есть первый этап субстанционального слияния, что является основой бодхисатгвовской мысли. При дальнейшем углублении мысли в этом направлении у индивида наступает момент, когда он решается на самопожертвование ради спасения другого. Это состояние достигается в результате длительного созерцания. Пока теоретическое суждение не перейдет в эмоциональное вживание, человек не может победить свои клеши. Поэтому западные философы, включая даже Аристотеля, остались гениальными теоретиками, но не мудрецами, считал Б.Д. Дандарон.

Б.Д. Дандарон настоятельно подчеркивал, что открытия в глубинной психологии еще не оглашенные, более поразительны по значению, чем открытие тайн атома. «Нравственная философия должна приложить максимум усилия, чтобы указанные открытия не попались в руки нисваниса - несовершенного человека, как было с открытием атомной энергии».

На основе анализа нравственной философии автором были сделаны выводы о причинах современных глобальных проблем. Основные причины видятся нами в противоречиях между возможностями человека в преобразовании окружающего мира и его знаниями о нем. У древнего человека параллельно чувственным образам, возникающим в результате членения мира на отдельные явления, существовало целостное мировосприятие, когда за каждым отдельным явлением ощущался весь мир. То есть, существовало ощущение полного знания о нем, полного понимания его. В природных условиях подобное восприятие также имело большое значение для выживания человека. Но, у современного человека подобное восприятие почти перестало быть необходимым для выживания. Перевес получило абстрактное, рационалистическое, аналитическое восприятие, представляющее мироздание в виде набора конечных явлений. И долгое время, казалось, что это единственный истинный способ достижения знания, адекватного реальности; единственный

путь, следуя которому можно достичь теоретической истины, служащей основой для верных практических действий.

Все это свидетельствует о том, что господствующий рационалистический метанарратив, который определяет соответствующий способ познания этого мира, оказывается недостаточным, чтобы действовать адекватно реальности. Подчеркнуто, что главное не в удовлетворении утилитарных потребностей с целью простого физического выживания, а в стремлении человека к познанию мироздания, поискам своего места в нем, и духовному обретению смысла своего бытия. В этом отношении этические положения буддизма ориентируют на правильный путь.

Сознание человека в философии всегда оставалось в центре исследований. В зависимости от ответа на основной вопрос философии «что первично, сознание или материя?», человек помещался на тот или иной уровень реальности в соответствии с онтологическим и гносеологическим решением данного вопроса. В XX в. социальная философия выдвигает человека, личность, индивида на первый план и решение основного вопроса предлагает через призму человеческих отношений в социуме. Человек как носитель сознания становится конкретным предметом исследования. Сознание становится сознанием человеческих индивидов в их совместной социальной жизнедеятельности. Исследование становления со-знания

приобретает социально-историческую динамику, в рамках которой решаются онтологические, гносеологические, социальные, этические проблемы, которые неразрывно связаны.

В заключении подводятся итоги работы и формируются основные выводы.

Основные положения диссертации изложены в следующих публикациях:

Монографии

1. Дандарон М.Б. «Необуддизм. Синтез Дхармы и науки: религиозно-научный синкретизм в философской системе Б.Д. Дандарона» / М.Б. Дандарон. - Улан-Удэ, 2007. - 12,02 п.л.;

2. Дандарон М.Б. «Забытое авторство. Религиозное сознание и социальное конструирование реальности» / М.Б. Дандарон. - Улан-Удэ, 2007. - 12 пл.

Научные статьи

3. Дандарон М.Б. Феномен буддийско-шаманского синкретизма в Бурятии с позиций социологической теории повседневности / М.Б. Дандарон // Этносоциум и межнациональная культура. - Москва, 2007, № 7. - С. 121 - 131 (рецензируемое издание по списку ВАК).

4. Дандарон М.Б. Проблема души и смерти в буддизме / М.Б. Дандарон // Социально-гуманитарные знания. - Москва, 2008, №3. -С. 263-276 (рецензируемое издание по списку ВАК).

5. Дандарон М.Б. Возникновения самосознания как фактор институционализации религии / М.Б. Дандарон // Социально-гуманитарные знания. - Москва, 2008, № 2. - С. 275-288 (рецензируемое издание по списку ВАК).

6. Дандарон М.Б. Магические практики в буддийской йоге / М.Б. Дандарон // Религиоведение. - Москва, Благовещенск, 2008, № 3. -С. 57-62 (рецензируемое издание по списку ВАК).

7. Дандарон М.Б. Интерпретации глубинных психологических переживаний как источник многообразия религиозных представлений / М.Б. Дандарон // Социально-гуманитарные знания. -Москва, 2008, № 6. - С. 96 - 109 (рецензируемое издание по списку ВАК).

8. Дандарон М.Б. Интеграция теоретических традиций Запада и Востока / М.Б. Дандарон // Вестник БГУ (серия 5: философия, социология, политология, культурология). - Улан-Удэ, 2009, выпуск 6. - С. 37 - 42 (рецензируемое издание по списку ВАК).

9. Дандарон М.Б. Дискурсивное содержание постмодернизма / М.Б. Дандарон // Вестник БГУ (серия 5: философия, социология, политология, культурология). - Улан-Удэ, 2009, выпуск 6а 13 с. (рецензируемое издание по списку ВАК).

10. Дандарон М.Б. Проблемы социализации студентов в вузе культуры / М.Б. Дандарон // Материалы межрегиональной научно -практической конференции «Кадровое обеспечение в социально-культурной сфере»,- Улан-Удэ: ВСГАКИ, 2003,- С. 45-47.

И. Дандарон М.Б. Самостоятельная познавательная деятельность студентов в проблемном обучении / М.Б. Дандарон Н Материалы региональной научно - практической конференции «Вузовская педагогическая деятельность и система ее обеспечения» Улан-Удэ: ВСГАКИ, 2004. - С. 35-39.

12. Дандарон М.Б. Формирование самостоятельного мышления студентов на проблемных семинарах / М.Б. Дандарон // Сборник научных статей Улан-Удэ: ВСГАКИ, 2004. - С. 21-24.

13. Дандарон М.Б. Проблема целесообразности природы в учении И. Канта и в постнеклассической науке / М.Б. Дандарон // Материалы межвузовской научно - практической конференции, посвященной 280-летию со дня рождения И.Канта. «Иммануил Кант и его философия».-Улан-Удэ: БГУ,2004. -С. 38-45.

14. Дандарон М.Б. Роль традиций в формировании мировоззрения молодежи / М.Б. Дандарон // Материалы международной научно-

практической конференции «Роль молодежи в развитии мирового сообщества».- Улан-Удэ: ВСГАКИ, 2004. - 26-27.

15. Дандарон М.Б. Космос шамана и современные научные представления о пространстве и времени / М.Б. Дандарон // Сборник научных статей «Сибирь: Этносы и культура».- Москва-Улан-Удэ: ВСГАКИ, 2004. - С. 38-49.

16. Дандарон М.Б. Развитие учения «необудцизм» / М.Б. Дандарон // Материалы научно-практической конференции «Актуальные проблемы истории и культуры народов Азиатско-Тихоокеанского региона» - Улан-Удэ: ВСГАКИ, 2005. - С. 46-49.

17. Дандарон М.Б. Язык как средство трансформации индивидуального сознания в общественное / М.Б. Дандарон // Материалы межрегиональной научно-практической конференции «Молодежь и современные проблемы общества». - Улан-Удэ: БГУ, 2005. - С. 54-63..

18. Дандарон М.Б. Язык и этническая идентичность: социально-философский аспект / М.Б. Дандарон, И.Г. Балханов // Материалы научно-практической конференции БГУ «Бурятский язык и культура в условиях глобализации». - Улан-Удэ: изд. «Бэлиг», 2005. - С. 51-56 (авторских 0,2)

19. Дандарон М.Б. Интеграция теоретических традиций Запада и Востока в метапарадигме / М.Б. Дандарон // Международная научно-практическая конференция «Сохранение и развитие традиционной культуры и национальных видов спорта бурят в полиэтнических условиях», международный фестиваль «Алтаргана - 2006». - Улан-Удэ, 2006.-Т. 2., с 27-31.

20. Дандарон М.Б. Традиционная культура в условиях глобализации / М.Б. Дандарон // Международная научно-практическая конференция «Сохранение и развитие традиционной культуры и национальных видов спорта бурят в полиэтнических условиях», международный фестиваль «Алтаргана - 2006». - Улан-Удэ, 2006. -Т. 2, с.54-57.

21. Дандарон М.Б. Метафизика смерти: опыт осмысления в шаманизме и буддизме / М.Б. Дандарон // Материалы международной конференции «Культурное пространство Восточной Сибири и Монголии» - Улан-Удэ: ВСГАКИ, 2006. - С.31-43.

22. Дандарон М.Б. Гуманистический потенциал культурного феномена «Тибетской книги мертвых / М.Б. Дандарон И Материалы международной научно-практической конференции «Книга и мировая кульутра». - Омск, 2008. - С. 136 - 143.

23. Дандарон М.Б. Религиозно-научный синкретизм в философской системе «Необуддизм» Б.Д. Дандарона / М.Б. Дандарон.// Материалы международной конференции «Буддизм и вызовы третьего тысячелетия» - Улан-Удэ: БНЦ, 2008, 8 с.

24. Дандарон М.Б. Алкоголизм и наркомания как выражение неудовлетворенного стремления к духовности / М.Б. Дандарон //Материалы международной научно-практической конференции «Международный опыт и региональные особенности социальной работы в современном трансформирующемся обществе». — Улан-Удэ: БГУ, 2008. - С. 46-48.

25. Дандарон М.Б. Интеллигенция в религиозном пространстве модерна и постмодерна: методологический аспект / М.Б. Дандарон // Материалы VII международной научной конференции «Байкальская встреча»: «Интеллигенция и проблемы национальных отношений» -Улан-Удэ: БГУ, 2008, С. 34-38.

26. Дандарон М.Б. Психотехнический религиозный опыт в шаманизме / М.Б. Дандарон // Сборник научных статей «Сибирь: Этносы и культура».- Москва-Улан-Удэ: ВСГАКИ, 2009. - С. 17-26.

27. Дандарон М.Б. Генезис религиозного синкретизма на территории Монголии и Бурятии: философский анализ / М.Б. Дандарон // Материалы международной конференции «Монгольский мир в научном и образовательном дискурсах» - Улан-Удэ: БГУ, 2009, 9 с.

28. Дандарон М.Б. Социальное конструирование института религии / М.Б. Дандарон // Материалы международной конференции «Культурное пространство Восточной Сибири и Монголии» - Улан-Удэ: ВСГАКИ, 2009. - 12 с.

29. Наставления в ритуальном тексте тантрического буддизма «Бардо Тедол» / М.Б. Дандарон // Материалы международной конференции «Культурное пространство Восточной Сибири и Монголии» - Улан-Удэ: ВСГАКИ, 2009. - 10 с.

Подписано в печать 13.05.2009 г. формат 60x84 1/16. Бумага офсетная. Объем 2,8 печ.л. Тираж 100. Заказ № 32

Отпечатано в типографии Изд-ва БНЦ СО РАН. 670047 г. Улан-Удэ ул. Сахъяновой, 6.

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора философских наук Дандарон, Мэдэгма Бидияевна

Введение.

Гл. 1. Теоретико-методологические подходы к исследованию конструирования религиозного сознания

1.1. Социально-философское измерение конструирования социальной реальности.

1.2. Теоретические традиции Запада и Востока в современном конструировании религиозного сознания.

1.3. Стратегии постмодернизма в исследовании синкретического сознания.58 Гл.2. Генезис религиозного сознания и социальное конструирование реальности.

2.1. Становление самосознания и религиозного сознания.

2.2. Экзистенциальные конструкты субъективного сознания в формировании религиозных концептуализаций.

2.3. Универсальные основания трансцендентности и поисков духовности в многообразии религиозных традиций.

Гл.З. Буддизм и шаманизм в социальных практиках религиозного синкретизма.

3.1. Синкретизм бытовых обрядовых практик буддизма и шаманизма.

3.2. Религиозная идентичность в условиях буддийско-шаманистского двоеверия.

3.3. Ценностные аспекты религиозных практик буддизма.

Гл. 4. «Необуддизм» - синкретическая философия Б.Д. Дандарона в социально-культурной перспективе современности.

4.1. Тибетский тантризм: обновленчество в социальных практиках буддизма

4.2. Адаптация учения к современной ментальности: концептуальные инновации в буддизме.

4.3. Учение об интеллектуальной интуиции в познании социальной реальности.

4.4. Нравственная философия в осмыслении актуальных проблем современного общества.

Введение диссертации2009 год, автореферат по философии, Дандарон, Мэдэгма Бидияевна

Современному обществу, стремящемуся к открытости и гражданской свободе, свойственна динамика в развитии различных форм общественного сознания. Религия в этом ряду не является исключением. Наблюдаются две тенденции, определяющие развитие религиозной ситуации, с одной стороны - это рост секулярности сознания общества, с другой - расширение влияния нетрадиционных религиозных настроений, наряду с традиционными. На первый взгляд эти тенденции не имеют точек соприкосновения и векторы их развития разнонаправлены. Но при более глубоком анализе становится очевидным, что секуляризация нацелена на традиционные верования. А нетрадиционная религиозность - это продукт нашего времени. Свое выражение она находит в появлении новых религиозных движений и учений, в формировании верований, которые синтезируют разные традиции, а также синкретических учений, в которых предпринимаются попытки соединения религиозных и научных представлений об устройстве универсума.

Указанное противоречие требует уточнения основных подходов социально-философского измерения социальной реальности. По нашему мнению, наиболее перспективным является обращение к постмодернистским дискурсам, которые актуализируют исследования повседневности и позволяют рассматривать религию с позиций субъективной реальности рядового человека, индивидуального религиозного опыта в повседневной жизни.

Потребности в объяснении механизмов конструирования латентных сфер социальной реальности долгое время находились на периферии научного анализа и нуждаются сегодня в объективации. К знаниям такого рода относятся эзотерические, парапсихологические, трансперсональные и другие, часто связанные с религиозным опытом. То есть, значительной проблемой современности стала легитимация знаний субъективного характера, которые не вписывались в доминирующий метанарратив классики и модерна.

Исследование религии на микроуровне социальных взаимодействий актуально с точки зрения конструирования социальной реальности самим человек. Такой подход позволяет сделать максимально прозрачными сложные и многоплановые процессы концептуализации и институционализации религии, что в свою очередь дает возможность человеку свободно выбирать путь своего духовного роста. В частности, рассмотрение мотивов и интенций индивидов в повседневной жизни в условиях религиозного полиморфизма способствует пониманию исторически сложившихся практик буддийско-шаманистского синкретизма на территории Бурятии.

Растущий интерес к религиозным изменениям в виде новых синкретических учений носит всеобщий глобальный характер. Обращение к одному из них - философской системе «необуддизм» Б.Д. Дандарона -обнаруживает такие теоретические инновации буддийского учения, как обоснование синтеза религиозных и научных концептуализаций, имеющих цель адаптировать наиболее сложные теоретические положения буддизма к современной ментальности.

Религиозное сознание нового типа имеет тенденцию к синтезу неоднородных способов мышления, оно во многом определено жизненными реалиями современного человека, который оперирует многими видами знаний, диапазон, глубина и качество которых весьма обширны. Данный феномен синкретизма современного сознания детерминирован такими характерными чертами современности как рациональность, дифференциация, экспансия или глобализация. В первую очередь, это отказ от господствующего дискурса в научных знаниях естественного цикла, что отвечает главному принципу постмодернизма - плюрализму мнений и мировоззренческих установок современности. В этом смысле актуально обращение к теоретическим традициям Запада и Востока (имеющим сегодня тенденцию к взаимопроникновению), с точки зрения апробации теоретикометодологических стратегий постмодернизма к таким еще неустоявшимся явлениям, как религиозный синкретизм и религиозно-научный синкретизм.

Социальное конструирование реальности, свободное от групповых или коллективных принуждений, наблюдаемое в обществе постмодерна, демонстрирует многовариантные сюжеты духовного развития людей. Необходимость философского анализа генезиса и трансформаций религиозных форм сознания, детерминированных социальной реальностью, определяет актуальность данного исследования.

Степень научной разработанности проблемы

Наиболее изученными являются методологические и теоретические аспекты предложенной темы, прежде всего такие категории как религия, религиозное сознание, социально-культурная реальность, жизненный мир, повседневность и др., представленные в трудах отечественных и зарубежных ученых.

М. Вебер, Э. Дюркгейм, Ф. Знанецкий, Л. Козер, Ч. Кули, К. Маркс, Р. Мертон, Д. Мид, Т. Парсонс, Г. Спенсер, У.Томас, П. Штомпка [91, 113, 114, 210, 229, 242, 243, 244, 247, 248] и др. отмечали, что стратегии исследования религиозного сознания необходимо рассматривать на микроуровне социальных взаимодействий. Западные социологи и социальные философы Х1Х-ХХ вв. исследовали социальную детерминацию религии. Например, при анализе религии М. Вебера интересовала ее связь с другими социальными институтами, воздействие религиозного сознания на общественную жизнь и на хозяйственную деятельность людей. Э. Дюркгейм отстаивал специфический характер социальной реальности и ее первостепенное значение в формировании и регуляции сознания и поведения человека. Исходя из этого, он провозгласил религию социальным явлением. Дюркгейм рассматривал религию через дуализм священного (сакрального) и профанного. Идея о дихотомии «сакральное-профанное» при рассмотрении феномена религии получила широкое рассмотрение в работах М. Элиаде [212-214]. .

В целом с середины XX в. в социологии религии заняла господствующие позиции теория секуляризации, у истоков которой стояли М. Вебер, Э. Дюркгейм, К. Маркс, Ф. Теннис [112, 158, 229, 247] и др.

Научный анализ явлений религиозного синкретизма обусловил развитие неоклассической теории секуляризации, которую связывают с такими исследователями как П. Бергер, К. Доббелере, Т. Лукман, Д. Мартин, Т. Парсонс, Б. Уилсон, Р. Фенн [223, 228, 232, 239, 241, 244, 249,].

Концепция «жизненного мира» стала отправным пунктом в разработке исследований повседневности и феноменологической социологии знания в работах П. Бергера и Т. Лукмана, Г. Горфинкеля, Э. Гуссерля, К. Мангейма [17, 55, 56, 108, 233]. Эти ученые ориентируют исследования на приоритет человеческой личности, которая становится главным участником в конструировании социальной реальности.

Исследованию религиозной повседневности посвящены работы П. Бергера, Т. Лукмана, Д. Мида, Г. Самнера [12, 17, 116]. Объяснения естественного процесса религиозного синкретизма представлены в теориях новаций и нормативного морфогенеза Р. Берштедта, Р. Мертона, П. Штомпки [210, 224, 242].

Проблемы генезиса и эволюции религиозного сознания, как исторически первого способа мышления и концептуализации знания, рассмотрены в работах А.Н. Аркадьева, Э. Лэнга, Р. Маретта, В.Н. Найдыша, Э. Тайлора, Д. Фрезера, А. Швейцера [5, 155, 180, 202, 235], а также современных отечественных теоретиков религиоведения А.И. Токарева, Е.А. Торчинова, И.А. Яблокова [124, 161, 166, 219] и др.

Философские понятия и концепции религии проанализированы в трудах таких философов, как Ж. Бодрийяр, А. Бергсон, Г.В.Ф. Гегель, И. Кант, С. Кьеркегор, Л.А. Фейербах, И.Г. Фихте, М. Фуко, М. Хайдеггер, Ф.В.Й. Шеллинг, К. Ясперс [18, 24, 48, 52, 81, 175, 189, 202, 205, 222]. В этих работах философские концепции религиозного сознания многообразны, интерпретация религии в них осуществляется под углом зрения какого-то субординирующего принципа - натурализма, материализма, экзистенциализма, прагматизма, позитивизма, аналитической философии, философской антропологии, персонализма, постмодернизма и т.д.

Онтологические, гносеологические и этические проблемы религиозного сознания с позиций христианства рассматривали представители русской религиозной философии: Н. Бердяев, И. Ильин, Вл. Соловьев, Н. Федоров, С. Франк [19-21, 52, 80, 148, 177]. Религиозная философия делает объектом своего рассмотрения религиозное сознание на базе решения онтологических, антропологических, гносеологических и других проблем, т.е. рассмотрение религии «изнутри».

В работах русских философов звучит важность выдвижения личности на приоритетное место в совместной жизни человека и общества. Авторы отдают приоритет теории личности, которая выносит на первый план индивидуальность и решающую роль отдельной личности в формировании социальных практик.

В постсоветском пространстве анализ новых религиозных явлений и тенденций является весьма привлекательными для исследователей. Процессы глобализации, которые затронули также и трансформации в религиозном сознании, на сегодняшний момент становятся предметом осмысления таких ученых в России и ближнем зарубежье как: Е.Г. Балагушкин, A.M. Буттаева, A.A. Накорчевский, Д.А. Узланер [8, 31, 125, 168] и др.

В современных исследованиях религиозного сознания значительное место занимает социально-психологический подход. Психологические объяснения, которые выводят религию из индивидуальной или групповой психики, были рассмотрены в работах У. Джеймса, В. Дильтея, Э. Лэнга, С. Московичи, Е. Торчинова, М. Элиаде [68, 69, 123, 167, 212, 234], где поиски оснований религии сосредоточены в эмоциональной сфере религиозного опыта. Понятие «религиозного опыта» разработал представитель американского прагматизма У. Джеймс, под которым понимал субъективные религиозные феномены в различных формах — мистические явления, экстатические состояния, экзальтированные созерцания, галлюцинации и др.

В XX веке социальная психология совершила вполне успешные попытки заглянуть во внутренний мир человека с целью объяснить его поведение. Было создано множество теорий личности в работах А. Адлера, Ж. Пиаже, 3. Фрейда, Э. Фромма, К.Г. Юнга [133, 181-183, 184-189, 215-219]. Бесспорной заслугой аналитической психологии является исследование латентных сфер сознания человека — бессознательного, которые открывают новые возможности в исследовании генезиса концептуальных оснований религии.

Новейшие исследования сознания опираются на концепции и практические разработки представителей трансперсональной психологии С. Грофа, А. Менегетти, А. Минделла, К. Уилбера [53, 115, 117]. Авторы ' осветили проблематику измененных состояний сознания (ИСС), игравших значительную роль в жизни не только архаических и традиционных обществ, ; но оказавшуюся актуальной в исследованиях религиозного сознания современности. Исследования измененных состояний сознания позволяют составить представление о содержании глубинных уровней сознания.

Первая в отечественной, а в значительной степени и в мировой науке, попытка представить религию в качестве целостного психологического феномена принадлежит философу-религиоведу Е.А. Торчинову [167], который обосновал и развил принципиально новый психологический подход к истолкованию феномена религии, исходя из понятия глубинного религиозного опыта как особой психологической реальности.

В рамках социологии знания общий и систематический обзор знания в обществе разработан П. Бергером и Т. Лукманом [17]. Авторы анализируют взаимосвязи между институциональным процессом и легитимирующим символическим универсумом. Их концептуальный подход позволяет ответить на вопрос, - «как религиозный опыт, становится социально признанным». Теория социального конструирования реальности П. Бергера и Т. Лукмана открывает новые перспективы в изучении процесса институционализации религии.

Существенное влияние на исследование религиозного сознания оказали концепции функционализма Б. Малиновского [107, 204], структурализма К. Леви-Стросса [100], культурологические концепции Э. Кассирера [84]. В рамках социально-антропологического подхода работали Л. Леви-Брюль, К. Леви-Стросс, Э. Тайлор, Д. Фрезер [99, 100, 155, 180], изучавшие религиозные представления «небелых» обществ.

Проблемы интерпретации и осмысления буддизма рассмотрены в работах современных буддологов: Б.Д. Дандарона, A.M. Донца, Н.Л. Жуковской, В. Корнева, С.Ю. Лепехова, В.Н. Пупышева, М. Шо, Л.Е.

Янгутова [58-65, 70, 75, 92, 101, 135, 206, 220] и др. Их интерес сосредоточен на оригинальных решениях онтологических и гносеологических проблем религиозного сознания в буддизме.

В исследовании буддийской философии большое значение в настоящее время имеют знание и религиозный опыт живых носителей традиции. Взгляд «изнутри» в буддизме становится все более актуальным в связи с готовностью авторитетных мыслителей комментировать современность. Весьма ценными в этом отношении являются проповеди Далай Ламы XIV, тибетских монахов - высоких реинкарнаций - Геше Джампа Тинлей, Еше-Лодой Ринпоче, Тай Ситупа [156, 157, 160] и др. К живым носителям традиций буддизма можно отнести и выходцев с Запада — это датчанин Лама Оле Нидал [98], представитель тибетской школы «карма-па». Особого внимания заслужили исследования француженки, первой буддийской паломницы в Тибет, Александры Давид-Неэль [57].

В рамках культурологического подхода в осмыслении религиозной ситуации в Бурятии имеются исследования отечественных этнологов и культурологов: Л.Л. Абаевой, Б.В. Базарова, Б. Барадина, Г.Р. Галдановой, K.M. Герасимовой, Б.Ц. Гомбоева, Н.Б. Дашиевой, Н.Л. Жуковской, М.Д. Зомонова., Т.М. Михайлова, М.Н. Хангалова, В.И. Харитоновой, Г.Ц

Цыбикова [2, 3, 11, 46, 49, 75, 76, 77, 119, 194, 195-197, 119, 200] и др. В работах ученых дается представление об онтологии буддийско-шаманистского двоеверия на территории Бурятии. Богатый этнокультурный и социологический материал позволяет нам предпринять философский анализ сущности концептуальных противоречий в буддизме и шаманизме и сделать обобщения о причинах установившегося синкретизма.

Явление религиозно-научного синкретизма в постнеклассический период науки обусловлено достижениями квантово-релятивистской физики и растущим интересом к восточным философским учениям и духовным практикам. Синкретические учения, имеющие статус мировоззренческих проектов, представлены в трудах русского ученого, основоположника концепций биосферы и ноосферы В.В. Вернадского [42]; известных физиков Ф. Капры [82] и Э. Шредингера [208]; российских физиков, основателей и разработчиков теории торсионных полей А. Акимова, Е. Файдыша, Е. Шилова [4, 171, 172]; русского математика и философа В.В. Налимова [126]; британского биолога Р. Шелдрейка [203], русских биологов А. Гурвича и С. Кузина [95]; современных философов С. Грофа, Э. Ласло, П. Рассела [53, 54, 137]. Проблемы формирования постнеклассической рациональности рассмотрены в работах российского философа B.C. Степина [153].

Анализ синкретического сознания в религиозном пространстве современности стал возможен в дискурсе постмодернизма. Постмодернизм, склонный к критике однозначных идей, жесткой детерминации убеждений, доминировавших в эпоху модерна, имеет большой потенциал в исследовании неоднородных типов мышления и ценностей современности. Теоретические осмысления основных положений постмодернизма представлены в работах Р. Брайдотти, В. Велыиа, Ф. Гваттари, Ж.-Ф. Лиотара, Ж. Делеза, Дж. Флэкс, Ю. Хабермаса, белл хуке [27, 41, 67, 102, 190, 227, 234] и др.

Социально-философский анализ феномена религиозного сознания во взаимосвязи с социальной реальностью представляет собой малоизученный ракурс исследования, хотя во многих моментах перекликается с новейшими философскими и естественнонаучными концепциями. Используемый в диссертации материал позволяет сделать ряд принципиальных выводов относительно социально-культурной обусловленности генезиса, функционирования и трансформаций религиозного сознания.

Объект исследования: религиозное сознание, его объективации и институционализации в социальной реальности.

Предмет исследования: механизмы конструирования религиозного сознания, его трансформации в синкретические формы мышления и знания.

Цель: установить механизмы конструирования и принципы функционирования религиозного сознания в социальной реальности.

В соответствии с поставленной целью в диссертации решаются следующие задачи:

- Выяснить принципы формирования религиозного сознания в диалектическом единстве индивида и общества

- Определить объективные факторы конструирования религиозного сознания

- Установить теоретические основы синкретизма в религиозном сознании

- Показать роль религиозного опыта и индивидуального сознания в формировании первоначальных значений религиозных концептов

- Выявить универсальные основания различных типов религиозных традиций

- Установить причины многообразия концептуальных форм религии

- Раскрыть механизмы формирования религиозной идентичности в социальных практиках совмещения буддизма и шаманизма

- Дать оценку концептуальным инновациям в философии буддизма Б.Д. Дандарона

Гипотеза исследования:

Религиозное сознание - социально сконструированная и исторически меняющаяся форма общественного сознания, обусловленная экзистенциальными факторами и ценностными установками бытия человека в социуме. В развитии и функционировании религиозного сознания в эпоху постмодерна ключевую роль играют социальные взаимодействия, складывающиеся на микроуровне действий отдельных индивидов.

Религиозное сознание динамично и социально обусловлено, продолжая свое формирование в современном рациональном обществе, приобретает новые черты синкретизма, в основе которого свобода мышления, которая позволяет объединить такие неоднородные способы осмысления объективной реальности как религия и наука.

Теоретическая и методологическая основа исследования

Для решения задач теоретического уровня применялись общенаучные методы: сравнительно-исторический, формально-логический, системный, рассматривающий процессы и явления на основе всеобщих принципов взаимосвязи и развития.

Новые парадигмальные установки в рамках религиозного синкретизма, религиозно-научного синкретизма, а также исследование субъективного уровня религиозного сознания в повседневности были проанализированы в дискурсе постмодернизма. В постмодернизме появляются новые поля, бывшие на периферии в классике и модерне, которые позволяют преодолеть разрыв между наукой и духовностью. Предпосылки и тенденции религиозно-научного синкретизма рассматривались также в рамках науковедческого подхода.

Социально-психологический подход, базирующийся на изучении проблемы религиозного опыта, был положен в основу исследования генезиса и эволюции религиозного сознания.

В исследовании становления института религии была использована теория реификации - «забытое авторство» из социологии знания П. Бергера, Т. Лукмана. Дана оригинальная интерпретация данному методу, который, по нашему мнению, применим для описания процессов внедрения развитых религиозных концепций на почву традиционных автохтонных религий, иных этнических типов менталитета.

Идеи Бергера и Лукмана о «социологической психологии» послужили для нас отправным пунктом для обращения к новейшим направлениям в глубинной или трансперсональной психологии, в авангарде которой стоит американская школа С. Грофа.

Источниками исследования послужили труды отечественных и зарубежных ученых по проблемам сознания, духовности, религиозного сознания и их связи с социальной реальностью. В диссертации также использованы труды буддийского философа и религиозного деятеля Б.Д. Дандарона.

Теоретическую базу исследования составили труды ведущих отечественных и зарубежных ученых в области социальной философии, социологии, социальной психологии, философии религии, социологии религии, истории философии, этнологии, культурологии, философии науки, востоковедения, буддологии, религиоведения.

Положения, выносимые на защиту

- В традиционном обществе религиозное сознание как форма общественного сознания отождествляется с объективной реальностью макромасштабного происхождения. В современности такая трактовка уступает схемам непосредственных человеческих взаимодействий на микроуровне - за человеком признается возможность самостоятельно творить социальную реальность. Конструирование духовных схем деятельности берет свое начало из реальности жизненного мира обычного человека. Религиозное сознание является продуктом психической и интеллектуальной деятельности отдельных индивидов, но в ходе сложных и многоплановых процессов институционализации религии человек забыл о своем авторстве.

- Процесс конструирования религиозного сознания двойственен по своей природе: с одной стороны обусловлен автономией и свободой человека в развитии собственной индивидуальности и духовности, с другой — зависимостью от общества. Признание свободы и ценности личности, переключение внимания на субъективные факторы стало возможным благодаря постмодернизму, который декларирует повышенное внимание к субъективности и свободе мышления, где каждый имеет право на духовное творчество и свободное волеизъявление.

- Современное религиозное сознание характеризуется тенденцией к синтезу неоднородных типов мышления - синкретичности. Теоретической платформой синкретизма становится интеграция восточного и западного типов мышления. Подобное соединение неоднородных элементов становится возможным с преодолением кардинального противоречия относительно статуса «субъект-объектных» отношений между этими типами мышления в постнеклассическом периоде развития науки.

Различные типы религиозных традиций имеют единые источники происхождения. Их универсальные основания восходят к трансперсональному опыту в измененных состояниях сознания. Исторически сложившееся многообразие концептуальных форм религии обусловлено разными способами интерпретаций содержания религиозного опыта. Способ интерпретации зависит от уровня развития сознания и степени формирования самосознания, которое является основой объективации переживаний религиозного опыта.

- Устоявшаяся практика буддийско-шаманистского синкретизма у бурят является социальным конструктом. Процессы внедрения буддизма на почву традиционных верований - это не спонтанные процессы, а стратегии, концептуально разработанные буддийскими интеллектуалами.

В повседневных религиозных практиках в обыденном сознании происходит неизбежная редукция концептуальных конструктов религии, продиктованная скрытыми субъективными мотивациями. Актуализации личностных мотивов и интенций в буддизме содержат такие экзистенциальные модусы как смерть, карма и реинкарнация. Анализ этих факторов позволяют понять причины религиозного самоопределения в условиях религиозного полиморфизма.

Синкретическое учение «необуддизм» буддийского философа Б.Д. Дандарона впервые очертило и заявило такие концептуальные инновации в буддизме, как оригинальная интерпретация теории "анатма", учение об интеллектуальной интуиции, нравственная философия, направленные на адаптацию наиболее трудных теоретических положений в буддизме применительно к ментальности западного человека.

Научная новизна и конкретные результаты диссертационного исследования

В диссертационной работе впервые предпринято исследование социального конструирования действительности в контексте воспроизводства религиозного сознания. Расширены теоретико-методологические подходы в исследовании генезиса религиозного сознания и концептуальных оснований синкретизма современного сознания.

- Выявлено, что религиозное сознание социально конструируется на микроуровне взаимодействий в обществе. Человек является главным действующим агентом в этом процессе. Глубинный механизм конструирования и функционирования религиозного сознания основан на том, что оно является продуктом психической и интеллектуальной деятельности индивида. Установлено, что авторство в формировании института религии принадлежит человеку. За видимыми практиками религиозных традиций скрываются экзистенциальные мотивы и интенции индивидуального человеческого бытия.

- Исследованы объективные и субъективные факторы конструирования религиозного сознания. Рассмотрена специфика эволюции и роста религиозного сознания через этапы индивидуализации человека. Раскрыты истоки и генезис концептуальных оснований религиозного сознания, процессы их институционализации и объективации в социальной реальности. Установлен общий принцип формирования религиозного сознания в социально-исторической динамике: от ранних религиозных представлений до современных религиозно-научных синкретических форм.

- Определена такая существенная характеристика религиозного сознания в современности, как синкретизм, имеющий формы религиозного синкретизма (соединение теоретических и практических оснований разных религиозных традиций) и религиозно-научного синкретизма (синтез научного рационализма и религии). Установлены теоретические основания синкретического сознания с помощью методологии постмодернизма, который в конструктивной интерпретации позволяет синтезировать неоднородные типы мышления.

- Раскрыта роль религиозного опыта и содержаний индивидуального сознания в формировании первоначальных значений религиозных концептов. В комплексной реконструкции ментальных представлений показано, что субъективная реальность религиозного сознания моделируется в трансперсональном религиозном опыте, в измененных состояниях сознания, в соответствии с потребностями экзистенциального характера. Такой подход демонстрирует многомерность внутренней экзистенции человека.

- Исследованы универсальные основания формирования религиозных традиций и проанализированы причины многообразия концептуальных форм религии, установлено, что они обусловлены различными способами интерпретаций данных религиозного опыта.

- Установлен механизм формирования религиозной идентичности в социальных практиках совмещения буддизма и шаманизма. Показано, что исследование практик религиозной повседневности позволяет сделать максимально прозрачным конструирование латентных сфер социальной реальности.

- Впервые предпринят фундаментальный анализ синкретической философской системы «необуддизм». Аргументированы и обоснованы концептуальные инновации в буддийской философии Б.Д. Дандарона в социально-культурной перспективе современности.

Теоретическая и практическая значимость результатов исследования

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что в нем изложены результаты комплексного междисциплинарного исследования механизмов конструирования и принципов функционирования религиозного сознания и его объективаций в социальную реальность.

Выводимые из анализа индивидуального сознания положения рассматриваются как данные для понимания той субъективной и объективной реальности, в которой это сознание возникло. Выявлено, что за нераскрытыми структурами религиозного сознания находится человеческий фактор. Исследования религиозной повседневности, субъективных переживаний в религиозном опыте человека позволяет понять истоки и сущность религиозного сознания, а также причины религиозного самоопределения.

Имеет большое значение установление общего механизма социального конструирования религиозного сознания, где человек является главным действующим лицом, строителем социальной реальности. Это проясняет тот факт, что теоретические положения разных религиозных традиций имеют субъективное происхождение, то есть у истоков институционализации тех или иных конфессий стояли конкретные создатели нарративов. Осознание данного факта позволяет человеку самостоятельно выбирать путь духовного роста.

Выводы и положения диссертации могут быть использованы в дальнейшем изучении проблемы генезиса религиозного сознания и конструирования социальной реальности, в прогнозировании межэтнических взаимодействий, которые во многом определяются конфессиональной религиозной принадлежностью.

Практическое значение работы заключается в возможности использовать ее результаты для решения реальных социально-политических проблем и выявления противоречий в сфере межконфессиональных и межнациональных отношений, социализации в поликультурном обществе, в поддержании человеческого самоуважения и уважения к представителям иных религиозных конфессий, в налаживании стратегий толерантности.

Результаты исследования могут быть применены в преподавании философии, религиоведения, а также ряда тем в курсах социологии, психологии, философской антропологии, философии науки, концепций современного естествознания.

Апробация работы. Основные положения и результаты исследования изложены в двух монографиях, методических пособиях, в научных статьях, семь из которых опубликованы в рецензируемых научных журналах, рекомендованных ВАК.

Основные результаты исследования докладывались на международных, межрегиональных, региональных, межвузовских научно-практических конференциях.

Материалы диссертационного исследования прошли апробацию в учебном процессе и использовались автором при чтении курсов лекций по философии, религиоведению, концепциям современного естествознания, использовались в разработке авторского курса лекций «Философия Востока», спецкурса «Религия и наука» в Восточно-Сибирской государственной академии культуры и искусств.

Диссертация была обсуждена и рекомендована к защите на кафедре философии Восточно-Сибирской государственной академии культуры и искусств.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка литературы и источников.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Социальное конструирование религиозного сознания"

Заключение

Социальная обусловленность религиозного сознания вызывает интерес в связи с устойчивым интересом современных людей к духовным практикам. Это противоречит положению классической теории секуляризации о постепенном сокращении сферы влияния религии в современном рациональном мире. Напротив, религиозность не только сохраняет свои позиции, но и зачастую начинает играть все более важную роль. Это выражается в появлении новых религиозных движений и учений, зачастую синтезирующих разные традиции (ранее не сочетаемые), а также синкретических учений, в которых предпринимаются попытки соединения религиозных и научных представлений об устройстве универсума. В нашей работе актуализация таких практик в социальной жизни получила философское осмысление.

Религиозные формы мышления и знания были первичными историческими формами сознания человека, которые обуславливали конструирование специфических форм реальности. В данном исследовании проанализированы причины возникновения и функционирования религиозных концептуализаций, а также условия и способы формирования синкретического сознания, свойственного современному человеку.

Решение многих поставленных нами задач было наиболее продуктивным в категориях субъективной реальности, в которой человек ведет свою повседневную жизнь. Привычный термин «социальная реальность» в наше время приобретает новые измерения и все чаще раскрывается через оперирование такими понятиями как «жизненный мир» и «повседневность» и обуславливает тем самым определяющую роль индивидуального сознания в формировании социальных практик. По-видимому, накопление различных форм и видов знания в повседневности определяет характер субъективного знания, в том числе индивидуального религиозного опыта. Поэтому все более актуальными становятся вопросы о смысле и содержании индивидуального бытия человека.

В любом обществе определены ситуации несущие риск крушения реальности, связанные с «пограничными ситуациями» экзистенциального характера, в первую очередь это угроза для жизни и смерть. Такие ситуации оправданно рассматривать с позиций повседневной реальности обычного человека, с учетом переживаний, вдохновений, волнений, эмоций и чувств человека. Имманентная человеку активность сознания как раз направлена на решение и предотвращение подобных ситуаций. Первые концептуализации являлись проектами, направленными именно на решение подобных целей. Главной и первой из подобных теоретических концептов была религия.

Ускоренная институционализация содержания индивидуального сознания в широкой практике в современную эпоху актуализирует поиск универсальных оснований трансцендентности и духовности в многообразии религиозных традиций. В данной работе получило аргументацию положение, что различные типы религиозных традиций имеют единые источники происхождения. Они основаны на трансперсональном опыте человека в измененных состояния сознания. Но устоявшееся многообразие религиозных конфессий и верований обусловлено разными способами интерпретаций содержания опыта и переживаний сакрального характера.

На наш взгляд, обращение к психологическим глубинам, к экзистенции человеческой личности при анализе религиозного сознания должны признаваться как легитимации своеобразного, но значимого способа конструирования реальности.

Постмодернистский тип мышления, который известен плюрализмом мнений и религиозно-моральным разнообразием, предполагает пересмотр существующей картины мира. В рамках постмодернистского дискурса были рассмотрены альтернативные проекты объективации действительности, из которых вырастает синкретическое мировоззрение.

Практика показывает, что религиозное сознание очень подвижно и социально податливо к внешнему воздействию. Например, это выражается в совмещенном бытовании обрядовых практик буддизма и шаманизма. Это указывает на то, что буддийско-шаманистский синкретизм у бурят является социальным конструктом, в основании которого стратегии, концептуально разработанные буддийскими миссионерами.

В работе дан анализ основным положениям синкретической философии «необуддизм» Б.Д. Дандарона, аргументация которой строится на признании равноправности гносеологических статусов духовных концептов буддизма с современной наукой. Увеличивающийся интерес к философской системе «необуддизм» явление не случайное, так как в ней обнаруживаются теоретические инновации буддийского учения, адаптированные к современной ментальности. Необычно то, что в разгар советского периода нашей истории были выдвинуты предположения о скорой возрастающей роли синтеза науки религии.

О возможности синтеза теоретических традиций Востока и Запада писали многие крупные ученые, которые были известны в науке как представители рационалистического нарратива. Очевидно, что подобные проекты обладают большим потенциалом в решении актуальных проблем современности. Актуальными являются идеи буддийской этики, гуманизм которых в эпоху глобализации приобретает всеобщее признание.

Реабилитация метафизики в необуддизме позволяет, наконец, на научной основе попытаться дать ответы на основные мировоззренческие вопросы, касающихся первооснов бытия, происхождения жизни, причин биологической эволюции, загадок сознания и проблем познания.

Таким образом, мы приходим к выводу, что концептуальные основания всех сфер действительности, в том числе трансцендентная область религиозной духовности, конструируются интеллектуальными усилиями самого человека, как в древности, так и в настоящее время. Поддержка мировоззренческого и морального плюрализма в постмодернистской ментальности открывает пути мирного сосуществования различных теоретических концептов и приводит к формированию синкретического сознания в современности.

268

Список научной литературыДандарон, Мэдэгма Бидияевна, диссертация по теме "Социальная философия"

1. Абаева JI.JI. Буддизм и экологическая культура / JI.JL Абаева // Буряты. (Серия Народы и культуры). М., 2004. - С. 490.

2. Абаева JI.JI., Базаров Б.В. Буряты. Заключение / JI.JI. Абаева // Буряты (Серия Народы и культуры). -М., 2004. С.588-595.

3. Акимов А.Е. Взгляд физика на феноменологию шаманства и иных традиционных верований и практик / А.Е. Акимов // Материалы международного конгресса «Шаманизм и иные традиционные верования и практики» М., 1999. - С. 20-31.

4. Аркадьев М.А. Конфликт ноосферы и жизни / М.А. Аркадьев // Ноосфера и художественное творчество. — М.: Наука, 1991. — С.74 86.

5. Артемова О.Ю. Личность и социальные нормы в ранней первобытной общине / О.Ю. Артемова. М. 1987.

6. Асмус В.Ф. Проблема интуиции в философии и математике / В.Ф. Асмус. М.: Мысль, 1965.

7. Балагушкин Е.Г. Дискретность религиозного пространства России / Е.Г. Балагушкин // Религиоведение, №2, 2008. С. 18-30.

8. Балханов И.Г. Двуязычие и социализация. Теоретико-методологический и социально-философский анализ / И.Г. Балханов. Улан-Удэ, 2002.

9. Банзаров Д. Собрание сочинений /Д. Банзаров. Изд. 2-е, дополн. -Улан-Удэ, 1997.

10. Барадин Б. Жизнь в Тангутском монастыре Лавран: Дневник буддийского паломника (1906 1907 гг.) / Б. Барадин. - Улан-Удэ: Изд. БНЦ СО РАН, 2002.

11. Баразгова Е.С. Американская социология (Традиции и современность) / Е.С. Баразгова. — Екатеринбург: Деловая книга, 1997.

12. Барт Р. Мифологии / Р. Барт. М.: Изд. им. Собашниковых, 1996.

13. Басилов В.Н. Избранники духов / В.Н. Басилов. М. Политиздат, 1984.

14. Батьянова Е.П. Мухомор в лечебной и обрядовой практике народов Сибири / Е.П. Батьянова // Материалы международного конгресса «Шаманизм и иные традиционные верования и практики».- М., 1999. — С. 69 -80.

15. Баяртуева Д.Л. Творческое и духовное наследие буддийского деятеля Лубсан-Самдама Цыденова / Д.Л. Баяртуева // А/р дисс. на соиск. уч. ст. к.филос.н. — Чита, 2007.

16. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности / П. Бергер, Т. Лукман. М.: Медиум, 1995.

17. Бергсон А. Творческая эволюция / А. Бергсон. Москва - С.Петербург: «Русская мысль», 1914.

18. Бердяев H.A. Дух и реальность / H.A. Бердяев // Философия свободного духа. М., 1994. С. 427-428.

19. Бердяев H.A. Философия свободы / H.A. Бердяев. М.: ООО «Изд-во ACT», 2004.

20. Бердяев H.A. Мое философское мировоззрение / H.A. Бердяев // Философские науки. 1990, №6, с. 85-91.

21. Бернхар В. Повседневность как плавильный тигль рациональности / В. Бернхар // Социо-Логос. М., 1991.-е. 39-51.

22. Бескова И.А. Эволюция сознания: новый взгляд / И.А. Бескова. -М.: Индрик, 2002.

23. Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть / Ж. Бодрийяр. 2-ое изд. -М.: Добросвет; КДУ, 2006.

24. Болдырев А.И., Овчинников A.A. Квантовая теория поля / А.И. Болдырев, A.A. Овчинников //Физическая энциклопедия. Москва, 1990. № 2. С. 300.

25. Бонгард-Левин Г.М. Древнеиндийская цивилизация. Философия, наука, религия / Г.М. Бонгард-Левин. М.: Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1980.

26. Брайдотти Р. Путем номадизма / Р. Брайдотти // Введение в тендерные исследования. Ч. II. Спб., 2001. - С. 136-138.

27. Буддизм: Словарь /под общей ред. Н.Л. Жуковской. М., 1992.

28. Булгаков С.Н. Мистика в православии / С.Н. Булгаков //Православие. Очерки учения православной церкви. М., 1991. - С. 308-309.

29. Буттаева A.M. Исламское возрождение в современной России: проблемы и перспективы / A.M. Буттаева // Религиоведение, №2, 2008. С. 30-38.

30. Варапутин A.B. Размышления над книгой: R. Sattler "Biophilosophy". N.Y.; Tokio, 1986 / A.B. Варапутин /Методология познания жизни//Биофилософия. М., 2002.

31. Васильев В.П. Буддизм: Его догматы, история и литература / В.П. Васильев. 4.1.: Общее обозрение. - . - Спб., 1857.

32. Васильев Л.С. История религий Востока / Л.С. Васильев. М.: Книжный дом «Университет», 2001.

33. Васильков Я.В., Сорокина М.Ю. Библиографический словарь востоковедов жертв политического террора в советский период (1917-1991) / Я.В. Васильков, М.Ю. Сорокина. - СПб.: Петербургское Востоковедение, 2003-С. 139-141.

34. Введение в тендерные исследования. Ч. 1. /под ред. С. Жеребкина. — Харьков СПб.: Алетейя, 2001.

35. Вебер М. Критические исследования в области логики наук о культуре / М. Вебер// Избранные произведения. М. 1990. С. 366-368.

36. Вебер М. Основные социологические понятия / М. Вебер // Избранные произведения. М. 1990.

37. Вебер М. Избранное: Протестантская этика и дух капитализма / М. Вебер. М: РОССПЭН, 2006.

38. Веккер JI.M. Психика и реальность. Единая теория психических процессов / JI.M. Веккер М., 2000.

39. Велып В. «Постмодерн». Генеалогия и значение одного спорного понятия / В. Велыи // Путь. №1. 1992. С. 16 136.

40. Вернадский В.И. Научная мысль как планетарное явление / В.И. Вернадский. М.: «Наука», 1991.

41. Виндельбанд В. О свободе воли / В. Виндельбанд. М.: ACT, 2000.

42. Винер Н. Кибернетика / Н. Винер. М.: «Наука», 1983.

43. Выготский J1.C. Мышление иречь / JI.C. Выготский. — М.: Лабиринт, 2005.

44. Галданова Г.Р. Бурятский шаманизм: прошлое и настоящее / Г.Р. Галданова // Сибирь: Этносы и культура. Вып. 3. М.-Улан-Удэ, 1998. — С. 29-41.

45. Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа / Г.В.Ф. Гегель / Сочинения. — М., 1959. Т. IY.

46. Гегель Г.В.Ф. Философия религии: в 2 т. / Г.В.Ф. Гегель М., 1977.

47. Герасимова K.M. Тибетоязычные обрядники ламаизированного культа шаманских предков / K.M. Герасимова // Буддизм и традиционные верования народов Центральной Азии. Новосибирск: Наука, 1981.-С. 110131.

48. Герасимова K.M. Обряды защиты жизни в буддизме Центральной Азии / K.M. Герасимова. Улан-Удэ: БНЦ, 1999.

49. Гриненко Г.В. История философии / Г.В. Гриненко // учебное пособие.- М.:Юрайт. 2004.

50. Гроф С. Космическая игра. Исследование рубежей человеческого сознания / С. Гроф. М.: Изд-во Института трансперсональной психологии, 2004.

51. Гроф С., Ласло Э., Рассел П. Революция сознания. Трансантлатический диалог / С. Гроф, Э. Ласло, П. Рассел. М.: Изд-во Института трансперсональной психологии, изд-во К. Кравчука, 2004.

52. Гуссерль Э. Философия как строгая наука / Э. Гуссерль. — Новочеркасск, 1994.

53. Гуссерль Э. Кризис европейского человечества и философия / Э. Гуссерль // Вопросы философии, №3, 1986.

54. Давид-Неэль А. Мистики и маги Тибета / А. Давид-Неэль. М.: Дягилев Центр, 1991.

55. Дандарон Б.Д. Мысли буддиста / Б.Д. Дандарон. — Владивосток: Владивостокское буддийское общество, 1992.

56. Дандарон Б.Д. 99 писем о буддизме и любви (1956 1959 гг.) / Б.Д. Дандарон. - СПб: Изд. «Дацан Гунэчойнэй», 1995.

57. Дандарон Б.Д. Черная тетрадь (О четырех благородных истинах) / Б.Д. Дандарон. СПб: Изд. «Дацан Гунэчойнэй», 1995.

58. Дандарон Б.Д. Махамудра как объединяющий принцип буддийского тантризма / Б.Д. Дандарон //Тибетский буддизм: теория ипрактика / Сб. статей под ред. Н.В. Абаева. — Новосибирск: «Наука». Сибирская издательская фирма РАН, 1995. С. 6 - 33.

59. Дандарон Б.Д. Теория Шуньи у мадхьямиков / Б.Д. Дандарон //Тибетский буддизм: теория и практика / Сб. статей под ред. Н.В. Абаева. — Новосибирск: «Наука». Сибирская издательская фирма РАН, 1995. С. 33 -50.

60. Дандарон Б.Д. Письма о буддийской этике / Б.Д. Дандарон /Серия «Философы России XX века». СПб.: «Алетея», 1997.

61. Дандарон Б. Д. Избранные статьи; Черная тетрадь / Б. Д. Дандарон / Материалы к биографии / История Кукунора / Сумпа Кенпо. Авт.-сост. В.М. Монлевич. — СПб.: Евразия, 2006.

62. Дашиев Д.Б. Некоторые социально-психологические аспекты культа наставника (по тибетским источникам) / Д.Б. Дашиев //Психологические аспекты буддизма. Новосибирск: «Наука» СО РАН, 1986.-С. 137- 143.

63. Делез Ж. Логика смысла / Ж. Делез / пер. Я.И. Свирского. — М.: Академия, 1995.

64. Джеймс У. Многообразие религиозного опыта / У. Джеймс. М., 1993.

65. Дильтей В. Описательная психология / В. Дильтей. СПб., 1996.

66. Донец A.M. Теория верного познания школы мадхьямика-прасангика по тибетоязычным источникам традиции Гелуг/ A.M. Донец / А/р. дисс. на соискание уч. степ, доктора ист. наук. — Улан-Удэ, 2006.

67. Дюринг Е. Ценность жизни / Е. Дюринг. Мн: Харвест, м.: ACT, 2000.

68. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда / Э. Дюркгейм. -М: Канон, 1996.

69. Дюркгейм Э. Элементарные формы общественной жизни / Э. Дюркгейм. М.: Канон, 1996.

70. Ересько М.Н. Специфика религиозной репрезентации: семантика и онтология / М.Н. Ересько // Религиоведение, № 2, 2008. С. 95-106.

71. Жуковская Н.Л. Буддизм в истории бурят и монголов / Н.Л. Жуковская //Буддийский мир. -М., 1994. С. 6-17.

72. Жуковская Н.Л. Бурятский шаманизм сегодня: возрождение или эволюция? / Н.Л. Жуковская // Материалы международного конгресса «Шаманизм и иные традиционные верования и практики». М., 1999. - С. 162- 175.

73. Зомонов М.Д. Словарь бурятского шаманизма / М.Д. Зомонов. -Улан-Удэ: Буряад Унэн, 2006.

74. Игнатова В.А. Естествознание /В.А. Игнатова. М.: ИКЦ «Академкнига», 2002.

75. Игнатович А.Н. «Десять ступеней бодхисатвы» (на материале сутры «Цзиньгуанмин-цзюйшэ-ванцзун») / В. А. Игнатович // Психологические аспекты буддизма. Новосибирск: «Наука» СО РАН, 1986. - С. 183.

76. Ильин И.А. Аксиомы религиозного опыта / И.А. Ильин. М.,1993. Т. 1-Й.

77. Кант И. Сочинения в 6-ти тт. / И. Кант М.: «Мысль», 1964. Т.3.

78. Капра Ф. Дао физики: Исследование параллелей между современной физикой и мистицизмом Востока / Ф. Капра. СПб.: ОРИС,1994.

79. Карпов М.М. Критика филос. взглядов Эйнштейна / М.М. Карпов // Философские вопросы современной физики. — М, 1952. С. 217233.

80. Кассирер Э. Философия символических форм / Э. Кассирер / Мифологическое мышление. -М., СПб.: Университетская книга, 2002.

81. Кемеров В.Е., Керимов Т.Х. Хрестоматия по социальной философии: учебное пособие для вузов / В.Е. Кемеров, Т.Х. Керимов. М.: Академический проект, 2001.

82. Князева E.H. Топология когнитивной деятельности: синергетический подход / E.H. Князева // Эволюция, язык, познание. М., 2000.

83. Коган И.М. Теоретическая парапсихология. Естественнонаучные, гуманитарные и культурологические аспекты / И.М. Коган.-М., 1999.

84. Козер JI.A. Мастера социологической мысли. Идеи в историческом и социальном контексте / JI.A. Козер. — М.: НОРМА, 2006.

85. Колер И. История человечества: Доисторический период / И. Колер, И. Ранке, Ф. Ратцель; Введение Г. Гельмонта. СПб.: Полигон, 2003.

86. Корнев В. Тайны мировых религий / В. Корнев // Буддизм, №1, 1993.-С. 26-30.

87. Корнев В. Так говорят татхагаты / В. Корнев // Буддийский мир. -М., 1994.-С. 19-31.

88. Коробов В.Б. Опыт функционального описания буддийской дхьяны / В.Б. Коробов // Буддизм и культурно-психологические традиции народов Востока. Новосибирск: Наука, 1990. - С. 89-102.

89. Кузин Б.И. Древний Тибет и Иран. История религии Бон / Б.И. Кузин. СПб.: Евразия, 1998.

90. Кузин Б.С. О принципе поля в биологии / Б.С. Кузин // Вопросы философии. 1992, №5. С. 148- 168.

91. Кун Т. Структура научных революций / Т. Кун. М.: ACT, 2004.

92. Лакатос И. Методология исследовательских программ / И. Лакатос. М.: ACT, 2003.

93. Лама Оле Нидал. Великая печать. Взгляд Махамудры. Буддизм Алмазного пути / Оле Нидал. Спб.: Изд-во «Алмазный путь», 2000.

94. Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении / Л. Леви-Брюль. М., 1994.

95. Леви-Строс К. Первобытное мышление / К. Леви-Строс. М.: Республика, 1994.

96. Лепехов С.Ю., Донец A.M., Нестеркин С.П. Герменевтика буддизма / С.Ю. Лепехов, A.M. Донец, С.П. Нестеркин. Улан-Удэ: БНЦ СО РАН, 2006.

97. Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна / Ж.-Ф. Лиотар. СПб.,1998.

98. Лобачевский Н.И. Полное собрание сочинений / Н.И. Лобачевский. Т. 2. -М., 1949.

99. Лурия А.Р. Язык и сознание / А.Р. Лурия. Р н/Д: Феникс, 1998.

100. Майков В.В. Шаманская психотерапия: взгляд трансперсонального психолога /В.В. Майков // Материалы международного конгресса «Шаманизм и иные традиционные верования и практики». — М.,1999.-С. 81-93.

101. Малашкина М.М. Популярная история психологии / М.М. Малашкина. М.: ВЕЧЕ, 2002.

102. Малиновский Б. Магия, наука и религия / Б. Малиновский. М., 1998.

103. Мангейм К. Идеология и утопия / К. Мангейм // Утопия и утопическое мышление: Антология зарубежной литературы. М., 1991, с. 113

104. Мантатов В.В., Доржегушаева O.B. Экологическая этика: буддизм и современность / В.В. Мантатов, О.В. Доржегушаева. Улан-Удэ: Бурятское книжное изд-во, 1998.

105. Маркович М. Маркс об отчуждении / М. Маркович //Вопросы философии. 1989, № 9. С. 36-52.

106. Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология / Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т.З. М., 1974.

107. Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 года / К.Маркс , Ф. Энгельс / Собрание сочинений. Т. 42. М., 1974.

108. Маркузе Г. Одномерный человек / Г. Маркузе. Москва: Ермак, 2003.

109. Менегетти А. Введение в онтопсихологию / А. Менегетти. — Пермь, 1993.

110. Мид Дж. Интернализированные другие и самость / Дж. Мид // Американская социологическая мысль. М., 1994. - С. 56-60.

111. Минделл А. Тело шамана. Новый шаманизм для преображения здоровья, межличностных отношений и общества / А. Минделл. М.: Изд. Института трансперсональной психологии, изд. К.Кравчука, 2004.

112. Михайлов Т.М. Представления о душе, смерти и загробной жизни / Т.М. Михайлов // Буряты (Серия Народы и культуры). М., 2004. С.588-595.

113. Моаканин Радмила. Психология Юнга и тибетский буддизм: западный и восточный пути к сердцу / Р. Моаканин. Томск: Водолей, 1993.

114. Моисеев Н. Идеи естествознания в гуманитарной науке / Н. Моисеев // Человек, №2, 1992. С. 5-17.

115. Моисеев Н. Палитра цивилизаций: разнообразие и единство Н. Моисеев // Человек, №3, 1992. С. 5-14.

116. Монтлевич В.М. Предисловие к книге «Мысли буддиста» / В.М. Монтлевич // Избранные статьи; Черная тетрадь / Материалы к биографии / История Кукунора / Сумпа Кенпо. Авт.-сост. В.М. Монлевич. СПб.: Евразия, 2006.

117. Московичи С. Машина, творящая богов / С. Московичи ./Пер. с фр. М.: «Центр психологии и психотерапии». — 1998.

118. Найдыш Е. Философия мифологии. XIX начало XXI в. / Е. Найдыш. - М.: Альфа - М., 2004.

119. Накорчевский A.A. Методологические основы и подходы к изучению украинского родноверия / A.A. Накорчевский // Религиоведение, №2, 2008, с. 67- 80.

120. Налимов В.В. Размышления на философские темы / В.В. Налимов // Вопросы философии, 1997, № 10, с. 58-76.

121. Ортега-и-Гассет X. Вера и разум в сознании европейского средневековья / X. Ортега-и-Гассет // Человек, №2, 1992. — С. 81-90.

122. Павлова Л.П., Романенко А.Ф. Системный подход к психофизиологическому исследованию мозга человека / Л.П. Павлова, А.Ф. Романенко. Л.: Наука, 1988.

123. Палюшев Б. Физика Бога 2: Пограничные пространства / Б. Палюшев. -М.: ООО «Издательство Астрель», 2003.

124. Парсонс Т. Система современных обществ / Т. Парсонс. — М.: Аспект-пресс, 1998.

125. Петров A.M. Запад-Восток. Из истории идей и вещей / A.M. Петров. М.: «Восточная литература», 1996.

126. Петренко В.Ф., Кучеренко В.В. Медитация как форма непосредственного познания / В.Ф. Петренко, В.В. Кучеренко // Вопросы философии, 2008, № 8. С. 83-101.

127. Пиаже Ж. Генетическая эпистемология (5-е изд.) / Ж. Пиаже. — СПб.: Питер, 2004.

128. Позднеев A.M. Очерки быта буддийских монастырей и буддийского духовенства в Монголии в связи отношениями сего последнего к народу / A.M. Позднеев. Элиста: Репринт изд., 2000.

129. Поппер К. Логика и рост научного знания / К. Поппер. М., 1983.

130. Пупышев В.Н. О природе сансары: психологический экскурс / В.Н. Пупышев // Буддизм и культурно-психологические традиции народов Востока. Новосибирск, 1990. - С. 78-89.

131. Радхакришнан С. Инлийская философия. Т.1. / С. Радхакришнан. -М.: Изд-во иностранной литературы, 1956.

132. Рассел П. От науки к Богу. Путешествие физика в тайны сознания / П. Рассел. М.: София, 2005.

133. Рикер П. Герменевтика и метод социальных наук / Рикер. П. /Герменевтика. Этика. Политика. М.: KAMI, 1995.

134. Риккерт Г. Философия истории / Г. Риккерт. — СПб.: Изд. Д.Е. Жуковского, 1908.

135. Риккерт Г. Философия жизни / Г. Риккерт. МН.: Харвест, М.: ACT, 2000.

136. Розенберг О.О. Труды по буддизму / О.О. Розенберг. М., 1994.

137. Роуз С. Устройство памяти. От молекулы к сознанию / С. Роуз. -М: 1995.

138. Рудой В.И., Островская Е.П., Ермакова Т.В. Классическая буддийская философия / В.И. Рудой, Е.П. Островская, Т.И. Ермакова. СПб.: Лань, 1999.

139. Самыгин С.И. Концепции современного естествознания / С.И. Самыгин: учебное пособие. Ростов н/Д, 1997.

140. Сартр Ж-П. Воображаемое. Феноменологическая психология воображения / Ж.-П. Сартр /пер. с фр. М. Бекетовой. СПб.: «Наука», 2001.

141. Соловьев B.C. Сочинения в 2-х Т. / B.C. Соловьев М., 1989.

142. Солсо Р.Л. Когнитивная психология / Р.Л. Солсо. М.: Тривола, 1996.

143. Сорокин П.А. Социокультурная динамика / П.А. Сорокин. /Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992. - С. 467 - 481.

144. Станиславский К.С. Работа актера над ролью / К.С. Станиславский. -М.: Искусство, 1957.

145. Степин B.C. Философская антропология и философия науки / B.C. Степин. М.: Высшая школа, 1992.

146. Стрельченко А.Б., Звоников В.М. Целенаправленное дифференцирование гипнотическое воздействие на метод активации резервных возможностей человека / А.Б. Стрельченко, В.М. Звоников // Психология и психофизика. 1993. №2. С. 49.

147. Тайлор Э.Б. Первобытная культура / Э.Б. Тайлор. М.: Политиздат, 1989.

148. Тензин Гьяцо Далай-лама XIV. The Buddhism of Tibet / Тензин Гьяцо Далай-лама XIV. London: George Allen and Unwin, Ltd., 1975 / перевод М. Кожевниковой, С. Согласнова под ред. Ю. Хатымова, 1990.

149. Тензин Гьяцо Далай-лама XIV Наставления Его Святейшества Далай-ламы XIV / Тензин Гьяцо Далай-лама XIV // Ритуал посвящения в Тантру Калачакры. Улан-Удэ: Издательство общины «Дхарма», 1996.

150. Теннис Ф. Общность и общество: основные понятия чистой социологии / Ф. Теннис. СПб.: Владимир Даль, 2002.

151. Тибетская книга мертвых /пер. с англ. В. Кучерявкина, Б. Останина. Харьков: «Фолио»; М.: ООО «Изд-во ACT», 2004.

152. Тинлэй Геше Джампа. Наставления Геше Джампа Тинлеэя перед посвящением в тантру Калачакры / Геше Джампа Тинлей/ Ритуал посвящения в Тантру Калачакры. Улан-Удэ: Издательство общины «Дхарма», 1996.

153. Токарев В.А. Ранние формы религий / В.А. Токарев М: Наука, 1974.

154. Томпсон М. Философия науки / М. Томпсон /пер. с англ. А. Гарькавого. М.: ФАИРПРЕСС, 2003.

155. Топорв В.Н. Йога / В.Н. Топоров / Филос словарь. М.: «Советская энциклопедия», 1983. - С. 235-236.

156. Топоров В.Н. Сома / В.Н. Топоров /Мифы народов мира: Энциклопедия. Т.2. — М.: Советская энциклопедия, 1997. С. 462.

157. Топоров В.Н. Хаома / В.Н. Топоров /Мифы народов мира: Энциклопедия. Т.2. М.: Советская энциклопедия, 1997. - С. 578.

158. Торчинов Е.А. О психологических аспектах учения праджняпарамиты (на примере «Ваджраччхедика-праджняпарамита-сутры») / Е.А. Торчинов // Психологические аспекты буддизма. Новосибирск: «Наука» СО РАН, 1986. - С. 47 - 69.

159. Торчинов Е. А. Религии мира: опыт запредельного. Психотехиика и трансперсональные состояния / E.H. Торчинов. — 4-ое изд. СПб.: «Азбука-классика», «Петербургское Востоковедение», 2005.

160. Узланер Д.А. Становление неоклассической модели секуляризации в западной социологии религии второй половины XX в. / Д.А. Узланер //Религиоведение, №2, 2008, с. 135-149.

161. Уолш Р. Дух шаманизма / Р. Уолш. М.: ТПИ, 1996.

162. Файгенберг И.М. Активность и заполнение информационного дефицита / И.М. Файгенберг //В.филос. 2005, № 4, С.86-92.

163. Файдыш Е.А. Виртуальный сканер для визуализации топологии информационных полей / Е.А. Файдыш // Материалы Международного конгресса «Шаманизм и иные традиционные верования и практики». М., 1999.-С. 229-231.

164. Файерабенд П. Избранные труды по методологии науки / П. Файерабенд. М., 1986.

165. Фейербах JL Избранные философские произведения / Л. Фейербах. М., 1995. Т. I, И.

166. Фейербах Л. Сущность религии. Лекции о сущности религии. Сущность христианства / Л. Фейербах // избранные философские произведения. М. Т. 1. 1955.

167. Ферворн Макс. К психологии первобытного искусства / М. Ферворн // Речи и статьи. М.: «Современныя Проблемы», 1910. - С. 169208.

168. Франк С.Л. Непостижимое. Онтологическое введение в историю религии / С.Л. Франк. М., 1990.

169. Франк С.Л. Духовные основы общества / С.Л. Франк. М.: Республика, 1992.

170. Франчу к В.И. Универсальные механизмы эволюции / В.И. Франчук // В.филос. 2005, № 4. С. 168.

171. Фрезер Дж.Дж. Золотая ветвь: исследование магии и религии / Д.Д. Фрезер. — М.: Политиздат, 1983.

172. Фрейд 3. По ту сторону принципа удовольствия. Я и Оно / 3. Фрейд. -М.: ООО «Изд-во ACT», 2004.

173. Фрейд 3. Психоаналитические этюды / 3. Фрейд. М.: ООО «Изд-во ACT», 2004.

174. Фрейд 3. Тотем и табу / 3. Фрейд. М.: ООО «Изд-во ACT», 2004.

175. Фролов Б.А. Предыстория шаманизма и психология творчества / Б.А. Фролов // Материалы международного конгресса «Шаманизм и иные традиционные верования и практики» М., 1999. — С. 32 - 50.

176. Фромм Э. Бегство от свободы / Э. Фромм. Минск: Полифакт М.,1990

177. Фромм Э. Иметь или быть? / Э. Фромм. М., 1990.

178. Фромм Э. Искусство любви (Исследование природы любви) / Э. Фромм /пер. с англ. JI.A. Чернышевой. Минск: Полифакт, 1991.

179. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности / Э. Фромм /пер с нем. Э. Телятниковой. М.: «Изд-во ACT», 2004.

180. Фуко М. Герменевтика субъекта / М. Фуко // Социологос I. М., 1991.

181. Хабермас Ю. Модерн незавершенный проект / Ю. Хабермас // Вопросы философии. 1992. №4. С. 46-47.

182. Хазин A.M. О возможном и невозможном в науке, или где границы моделирования интеллекта / A.M. Хазин. М.: «Наука», 1988.

183. Хайдеггер М. Бытие и время / М. Хайдеггер / пер. В.В. Бибихина. СПб.: Наука, 2002.

184. Хаксли О. Двери восприятия. Рай и Ад / О. Хаскли. М.: Эксмо, 2004.

185. Хангалов М.Н. Собрание сочинений. T.I. / М.Н. Хангалов. -Улан-Удэ, 1958.

186. Харитонова В.И. Виртуальный мир шаманского камлания / В.И. Харитонова // Материалы международного конгресса «Шаманизм и иные традиционные верования и практики» М., 1999. - С. 192-201.

187. Харнер М. Путь шамана / М. Харнер. М.: Крон-пресс, 1996.

188. Хоппал М. Шаманизм в конце тысячелетия / М. Хоппал // Материалы международного конгресса «Шаманизм и иные традиционные верования и практики» — М., 1999. — С. 152 161.

189. Цыбиков Г.Ц. Лам-рим чэн-по. Т. 1. / Г.Ц. Цыбиков -Владивосток, 1913.

190. Чандракирти. Введение в Мадхьямику /пер. с тиб. A.M. Донца. — СПб.: Евразия, 2004.

191. Швейцер А. Жизнь и мысли/ А. Швецер /Сост. И перев. А.Л. Чернявского. — М.: Республика, 1996.

192. Шелдрейк Р. Новая наука о жизни / Р. Шелдрейк. М.: «Рипол классик», 2005.

193. Шелер М. Положение человека в космосе / М. Шелер. М.: «Индрик», 1995.

194. Шеллинг Ф.В.И. Сочинения / Ф.В.И. Шеллинг. М., 1988.

195. Шо Миранда. Страстное просветление. Женщины в тантрическом буддизме /М. Шо. М.: ООО «Добрая книга», 2001.

196. Шохин В.К. Брахманистская философия / В.К. Шохин. М: «Восточная литература» РАН, 1994.

197. Шредингер Э. Мое мировоззрение / Э. Шредингер // Вопросы философии, 1994, № 9, с. 70 94.

198. Шредингер Э. Материя и разум / Э. Шредингер. Москва-Ижевск, 2000.

199. Штомпка П. Социология социальных изменений / П. Штомпка / пер. с англ. A.C. Дмитриевой. М: Аспект Пресс, 1996.

200. Шюц А. Социальный мир и теория социального действия / А. Шюц // Реферативный журнал Социальные и гуманитарные науки», социологи. Сер. 11. 1997. № 2, с. 24-42.

201. Элиаде М. Священное и мирское /пер. с фран. Н.К. Грабовского.- М.: Изд-во МГУ, 1994.

202. Элиаде М. Шаманизм архаичная техника экстаза / М. Элиаде. -София, 1997.

203. Элиаде М. Миф о вечном возвращении / М. Элиаде / пер. с фран. Е. Морозовой, Е. Мурашкинцевой. СПб.: «Алтейя».

204. ЮнгК.Г. Архетип и символ /К.Г. Юнг. М., 1991.

205. Юнг К.-Г. О психологии восточных религий и философий. / К.Г. Юнг. -М.: Медиум, 1994.

206. Юнг К.Г. Душа и Земля / К.Г. Юнг /Проблемы души нашего времени М., 2002.

207. Юнг К.Г. Психологический комментарий к «Тибетской книге мертвых» / К.Г. Юнг/ Тибетская книга мертвых /пер. с англ. В. Кучерявкина, Б. Останина. Харьков: «Фолио»; М.: ООО «Изд-во ACT», 2004.

208. Яблоков И.Н. Религиоведение: учебное пособие / И.Н. Яблоков.- М.: Гардарики, 2004.

209. Янгутов JI.E. Психологические аспекты учения о «спасении» в китайском буддизме / JI.E. Янгутов // Психологические аспекты буддизма/ Сб-к статей по ред Н.В. Абаева. Новосибирск: «Наука», 1986, с. 11-22.

210. Ярская-Смирнова Е. Р. Социальная антропология / Е.Р. Ярская — Смирнова. Р/нД: «Феникс», 2004.

211. Ясперс К., Бодрийяр Ж. Призрак толпы / К. Ясперс, Ж. Бодрийяр. -М.: «Алгоритм», 2007.

212. Berger P.L. The social reality of religion / P.L. Berger.-Harmondsword: Penguin, 1969.

213. Bierstedt, Robert. American Sociological Theory: A Critical History / R. Bierstedt. New York: Academic Press, 1981.

214. Coleman, J., Katz, E. and Menzel, H. Medical Innovation: A Diffusion Stady / J. Coleman, E. Katz, H. Menzel. — New York: Bobbs-Merril, 1966.

215. Coser L.A., Rosenberg B. Sociological Theory / L.A. Coser, B. Rosenberg. N.Y., 1957.

216. Deleuse G., Guattary F. Nomadlogy: The War Machine / G. Deleuse, F. Guattary. -N.Y., 1986.

217. Dobbelaere K. Secularization: a multi-dimensional concept / K. Dobbelaere // Current sociology, 1981. Vol. 29.

218. Durkheim E., Les formers elementaries de la vie religiense / E. Durkheim. Paris, 1912.

219. Farah M.J. Current issues in the neuropsychology of image generation / M.J. Farah // Neuropsychologia, 1995, V. 33. № 11. P. 1455 1471.

220. Fenn R.K. Toward a theory of secularization / R.K. Fenn. Society for scientific study of religion, 1978.

221. Flax Jane. Postmodernism and Gender Relations in Feminism Theory /JaneFlaxio 2001.

222. Garfinkel H. Studies in Ethnometodology / H. Garfmkel. N. Y. 1986.

223. Lang A. Modern mythology / A. Lang . N.Y., 1897.

224. Lather P., Smart G. Feminism Research and Pedagogy With/ in the Postmodern / P. Lather, G. Smart. N.Y., 1991.

225. Luckman Th. The invisible religion: the problem of religion in modern society / Th. Luckman. L.: Colliermacmillan, 1970.

226. Malinowski B. A Scientific Theory of Culture and other Essays / B. Malinowski. N.Y., 1960.

227. Martin D. A general theory of secularization / D. Martin Oxford: Blackwell pub., 1978.

228. Merton, Robert K. Social Theory and Social Structure / R. Merton. -New York: Free Press, 1968.

229. Merton, Robert K. Social Research and Practicing Profession / R. Merton. Cambridg: Abt Books, 1982.

230. Parsons T. Religion in a modern pluralistic society / T. Parsons // Review of religious research. 1966. Vol. 7.

231. Stengers I. D'une science a l'autre; Des concepts nomads /1. Stengers. -Paris., 1987.

232. Toynbee, Arnold. Civilization on Trial / A. Toynbee. New York: Oxfqrd University Press, 1948.

233. Weber, Max. The Sociology of Religion / M. Weber. Boston: Houghton, 1963.

234. Weber. M. Basic Concepts in Sociology / M. Weber. N.Y., 1964.

235. Wilson B. Religion in secular society: a sociological comment / B. Wilson L.: Watts, 1966.