автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.11
диссертация на тему: Социальные тревоги как феномен общественной жизни

Полный текст автореферата диссертации по теме "Социальные тревоги как феномен общественной жизни"

На правах рукописи

БАРИНОВ ДМИТРИЙ НИКОЛАЕВИЧ

СОЦИАЛЬНЫЕ ТРЕВОГИ КАК ФЕНОМЕН ОБЩЕСТВЕННОЙ ЖИЗНИ (СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКИЙ АНАЛИЗ)

Специальность 09.00.11 - социальная философия

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени

доктора философских наук

Москва-2011

Диссертация выполнена на кафедре философии и истории ГОУ ВПО Московского государственного индустриального университета

Научный консультант:

доктор философских наук, профессор Овчинников Герман Константинович

Официальные оппоненты:

доктор философских наук, профессор Титов Владимир Федорович доктор философских наук, профессор Легова Елена Сергеевна доктор философских наук, профессор Бабочкин Петр Иванович

Ведущая организация:

ГОУ ВПО Российский экономический университет им. Г.В. Плеханова

Защита состоится « ^ »2011 года в часов на заседании

диссертационного совета Д. 212.142.07 в ГОУ ВПО Московском государственном технологическом университете «Станкин» по адресу: 127055, г. Москва, Вадковский переулок, д. За, ауд.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ГОУ ВПО Московского государственного технологического университета «Станкин».

Автореферат разослан ч/^ » 2011 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета Д. 212.142.07 / к. филос. н., доцент

В.С. Куткин

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Обращение к теме социальных тревог обусловлено особенностями развития современного общества. С одной стороны, оно предоставляет человеку широкие возможности познания и творчества. Научно-технический прогресс повлиял на образ жизни современного человечества, создав условия для его деятельности, способствуя укреплению его исторического оптимизма. С другой стороны, современный мир является неустойчивым, в нем сохраняются неопределенность и непредсказуемость, не позволяющие человеку ощущать себя защищенным. Глобальные проблемы, природные катаклизмы, новые, неизвестные ранее и неожиданно возникающие болезни, социально-экономические кризисы - все это не дает современному человеку гарантий безопасности, не вносит в его жизнь достаточно уверенности в завтрашнем дне, порождает тревогу. В этой связи философское исследование социальных тревог позволяет глубже осмыслить противоречия развития современной цивилизации.

Исследование социальных тревог актуально с точки зрения понимания специфики современной российской ситуации. История России XX века - это в том числе история социальных тревог, преследовавших человека как в условиях более или менее стабильной жизни, так и в условиях революций и войн, голода, репрессий, ограничения политических свобод. На исходе XX века Россия вновь подверглась преобразованиям. Распад командно-административной системы, ускоренное проведение реформ экономических и политических отношений, трансформация духовных ориентиров наряду с позитивными моментами имели и деструктивные последствия, отразившиеся на самочувствии населения. Современное российское общество также не лишено причин возникновения социальных тревог. Непрерывное реформирование отдельных сфер общества, неопределенность возможностей повышения уровня жизни населения, противоречивый характер модернизации России, терроризм порождают у россиян социальные тревоги. В этих условиях появляются разнообразные по своему ха-

рактеру и профилю работы, содержащие методики преодоления страха и тревоги. Поэтому философское исследование социальных тревог предполагает разработку практических рекомендаций, связанных с пониманием предпосылок их возникновения и способов преодоления.

Необходимость философского исследования феномена социальных тревог обусловлена также тем, что это явление остается недостаточно изученным. В истории западноевропейской философии классического периода тревога изучалась в рамках проблематики страха. В философии XX века тревога исследовалась главным образом в экзистенциализме, психоанализе, персонализме. Большое количество работ, посвященных тревоге и страху, имеется в психологической науке. В философии и социологии изучался главным образом соци-

I

альный страх. В то же время в философии практически нет работ, посвященных исследованию феномена социальных тревог. Поэтому перед философией стоит задача выработки базового определения понятия «социальные тревоги» на основе разграничения категорий «социальный страх» и «социальные тревоги». Это требует раскрытия сущности социальных тревог как самостоятельного, отличающегося от социального страха, феномена общественной жизни, выявления условий и предпосылок его возникновения, роли в жизни общества.

Таким образом, актуальность социально-философского изучения социальных тревог обусловлена необходимостью создания целостной концепции, которая включала бы систему теоретических представлений о социальных тревогах и разработку практических рекомендаций их преодоления.

Степень научной разработанности темы. На протяжении истории философии мы встречаемся с попытками постичь тревогу, показать ее экзистенциальный смысл, социальную и практическую роль. В учениях Платона, Аристотеля, Эпикура, Н. Макиавелли, Ф. Бэкона, Т. Гоббса, Б. Спинозы, Дж. Локка, П. Гольбаха, Д. Дидро, И. Канта, Г. Гегеля, А. Шопенгауэра, Ф. Ницше внимание уделялось преимущественно страху, а тревога рассматривалась как его составная часть. В работах этих философов обнаруживается стремление осмыслить причины страха, рассмотреть его формы и виды, показать его связь с дру-

гими психическими состояниями. Важной стороной теорий указанных мыслителей является анализ социальных аспектов страха как элемента социального поведения и управления, как источника и компонента религии. В трудах С. Кьеркегора разграничиваются понятия страха и тревоги, которая предстает самостоятельным феноменом. Философия экзистенциализма в лице М. Хай-деггера, К. Ясперса^ Ж.-П. Сартра, П. Тиллиха, Р. Мэя придала тревоге онтологический статус, усматривая в этом эмоциональном переживании симптом обретения подлинного бытия.

В русской философской мысли в трудах Д.С. Аничкова, М.М. Щербатова, Д.И. Фонвизина, П.Я. Чаадаева, С.Н. Булгакова, H.A. Бердяева, В.И. Иванова, И.А. Ильина, В.В. Розанова, B.C. Соловьева, П.Б. Струве, E.H. Трубецкого, С.Н. Трубецкого, C.JI. Франка, Л.И. Шестова, Г.Г. Шпета страх и тревога исследовались в рамках проблематики политико-правового регулирования общественной жизни, социального и духовного кризиса, познания, духовной активности личности, смысла и цели мировой истории, исторической судьбы России.

Проблема страха и тревоги актуальна и для современной философской мысли. В сочинениях Ж. Делюмо, Д. Дюкло, П. Киньяра, Ю. Кристевой, Э. Му-нье, К. Робина, В.А. Андрусенко, A.C. Ахиезера, П.П. Гайденко, П.С. Гуреви-ча, Ю.Н. Давыдова, В. Кавторина, JI.C. Липавского, И.С. Хорина рассматриваются экзистенциальные, этические, гносеологические, социокультурные аспекты страха, тревоги и их форм, исследуется соотношение страха и знания, место и роль страха и тревоги в отдельных сферах общественной жизни.

В рамках философского осмысления феномена смерти страх изучался в работах Ф. Арьеса, Ж. Батая, И.В. Вишева, A.B. Демичева, К.Г. Исупова, В.А. Кувакина, A.M. Положенцева, В.М. Розина, В.Ш. Сабирова, В.А. Сакути-на, В.А. Тихонова, А.Н. Чанышева.

Солидная традиция изучения тревоги сложилась в отечественной и зарубежной психологии, во многом опирающейся на предшествующую философскую традицию. В рамках данной науки ученые стремились найти специфику соотношения страха и тревоги, показать их взаимосвязь с другими явлениями

психики, раскрыть психофизиологические механизмы их возникновения, их биолого-эволюционную роль. Наряду с этой проблематикой исследовалась специфика детской и школьной тревожности, роль межличностных отношений и морально-психологического климата, стилей воспитания в формировании тревожности. Эти аспекты рассмотрены в трудах X. Айзенка, П. Жане, К. Изарда, Ж. Нютгена, Ф. Перлза, Я. Рейковского, Дж. Рейнгольда, Ч. Рикфорда, Ф. Ри-мана, Ч. Спилбергера, X. Хекхаузена, В.М. Астапова, Ф.Б. Березина, JI.C. Выготского, А.И. Захарова, Е.П. Ильина, Н.Д. Левитова, Д.А. Леонтьева,

A.Д. Ноздрачева, A.M. Прихожан, Ю.Л. Ханина, Ю.В. Щербатых.

Среди психологических исследований следует выделить работы, посвященные психотерапевтическим методам преодоления страха и тревоги. Несмотря на свой прикладной характер, в работах Л. Бурбо, Дж. Нардонэ, И. Яло-ма, В.Н; Карандашева, В.Л. Леви уделяется внимание вопросам происхождения и сущности тревоги и страха.

Своеобразный подход к изучению тревоги сложился в психоаналитической традиции (3. Фрейд, О. Ранк, А. Адлер, К. Хорни, Э. Фромм, А. Фрейд, Д. Айке), характеризующейся тенденцией к биологизации этого феномена в рамках сексуальной этиологии, постепенно уступающей место исследованию социальных аспектов тревоги, связанных с особенностями межличностных отношений, социально-экономическими и социально-политическими условиями жизнедеятельности человека.

Анализ социальных страхов предпринимается в социологической науке. В исследованиях Я.У. Астафьева, В.Э. Бойкова, М.И. Витковской, М.К. Горшкова, Л.Д. Гудкова, В.А. Ивановой, Ю. Левады, С.Я. Матвеевой, П. Митева, Ж.Т. Тощенко, Ф.А. Хохлушкиной, М.Ф. Черныша, В.Э. Шляпентоха,

B.Н. Шубкина, В.А. Ядова дается анализ катастрофического сознания, выделяются функции и типы социальных страхов, рассматривается их динамика, региональная, социокультурная и этнополитическая специфика.

■ Ряд направлений в современной науке исследует не столько страх и тревогу, сколько обращается к смежной проблематике. Таковыми являются иссле-

дования риска, раскрывающие потенциальные угрозы, провоцирующие тревогу и страх. В работах У. Бека, Э. Гидденса, Н. Лумана, Ф. Найта, X. Ливраги, О.Ф. Гефеле, B.C. Диева, Ю.А. Зубок, К.И. Исаева, Т.А. Колесниковой, A.B. Мозговой, В.Б. Устьянцева, В.И. Чупрова, И.Г. Яковенко, О.Н. Яницкого исследуются детерминанты рисков, обосновываются принципы их типологиза-ции, анализируется бытие различных социальных общностей в условиях неопределенности, раскрывается специфика управления рисками.

Возможности предотвращения различных угроз, их профилактики связаны с проблемой безопасности общества, разрушение которой чревато распространением тревоги. Различные аспекты безопасности общества и личности, разновидности форм и видов безопасности (духовной, информационной, экономической, национальной, экологической), особенности безопасности молодежи, женщин, общества в целом, детерминанты безопасности рассматриваются в работах A.A. Возьмителя, С.И. Григорьева, В.Н. Иванова, В.Н. Кузнецова, В.К. Левашова, Ф.Н. Мукулова, Г.Г. Силласте, А.Я. Флиера.

Необходимо выделить исследования, посвященные анализу социального кризиса, его сущности, источников, воздействия на человека и общество. Это работы А. Вебера, Э. Гуссерля, Г. Зиммеля, А.И. Пригожина, П.А. Сорокина, Э. Тоффлера, А. Швейцера, О. Шпенглера, П. Штомпки, В.Г. Белоуса, A.A. Овсянникова, Т.А. Семченко, Т.Ю. Сидориной. Исследования этих ученых позволяют рассматривать кризис в качестве важнейшего фактора возникновения тревоги.

Близка к названной, но вместе с тем и специфична проблематика эмоционального самочувствия в кризисных, экстремальных ситуациях, в условиях по-стгравматического синдрома, исследованная в трудах Р. Лазаруса, Е.М. Бабосо-ва, А.Г. Злотникова, Г.И. Мимандусовой, В.А. Моляко, Ю.А. Привалова, Ю.И. Саенко, Н.Г. Титаренко.

В ряде работ исследуется влияние массовой коммуникации на общественные настроения. При этом акцент делается преимущественно на манипулировании СМИ страхами и тревогами в ходе информационного воздействия. Та-

кая проблематика характерна для исследований Я.У. Астафьева, И. Дзялошин-ского, Д. Дондурея, A.C. Заворуевой, С.Г. Кара-Мурзы, Д. Комма, B.C. Поляковой, Г.Г. Почепцова, А. Цуладзе.

/у ' Об актуальности изучения страха и тревоги свидетельствует и довольно значительное число диссертационных исследований, появившихся за последнее десятилетие и посвященных социологическим, культурологическим, этическим и эстетическим аспектам страха. Эти аспекты рассматриваются в диссертациях Е.М. Борового, A.C. Гагарина, Е.Г. Логиновой, Ю.В. Пустовойт, Е.Ю. Райковой, A.B. Романовой, E.H. Романовой, М.О: Савиной, О.С. Фроловой.

Несмотря на многообразие трудов в области социальных и гуманитарных наук, посвященных изучению тревоги, в философии практически нет работ, содержащих целостное исследование феномена социальных тревог. Это определяет направленность настоящего диссертационного исследования, обращенного не столько к социальным страхам, сколько к социальным тревогам как явлению общественной жизни.

Объектом исследования является жизнь и деятельность общества. Предметом исследования выступают социальные тревоги. Целью исследования является разработка философской концепции социальных тревог как феномена общественной жизни, что определяет необходимость постановки следующих исследовательских задач.

1. Определить аспекты философского понимания социальных тревог на основе изучения эволюции представлений о тревоге в истории философии.

2. Выявить сущность и основные характеристики социальных тревог.

3. Установить особенности социальных тревог как явления общественного сознания.

4. Показать антропологические предпосылки и социальную основу воз': никновения социальных тревог.

' 5: Выявить роль отчуждения в формировании социальных тревог. 6. Раскры1ъ влияние социальных тревог на социальное действие.

7. Выделить социальные факторы возникновения социальных тревог в

современном российском обществе.

8. Выявить динамику социальных тревог в современной России.

9. Раскрыть особенности воздействия средств массовой информации на

социальные тревоги в современном обществе.

Теоретические и методологические основы исследования. Теоретическую и методологическую основу исследования составили принципы объективности, системности, историзма, принципы гуманитарного познания, общенаучные и философские методы, теоретические положения и категории, разработанные социально-философской теорией. В диссертации использовались:

- ключевые положения философской, социологической и психологической теории эмоций, позволившие раскрыть специфику тревоги как единства субъективного и объективного, социального и биологического, рационального и иррационального;

- системный подход, принципы структурно-функционального анализа, раскрывающие особенности социальных тревог как феномена, порожденного системно-структурной организацией общества;

- социально-философская концепция духовной сферы общества, общественного сознания, давшая концептуальную модель анализа социальных тревог в духовной сфере общества;

- синергетическая парадигма, постмодернистский философский дискурс, концепция «общества риска», обосновывающие нестабильность общества как социальной системы;

- экзистенциальный, психоаналитический и антропологический подходы к трактовке природы человека, а также философская, социологическая и психологическая парадигмы исследования личности, давшие возможность рассмотреть тревогу как имманентный бытию человека феномен;

- принципы междисциплинарного исследования, позволившие более полно раскрыть специфику социальных тревог посредством привлечения к иссле-

дованию данных таких наук, как психология, социология, религиоведение, лингвистика.

Научная новизна исследования.

1. Проанализированы воззрения на тревогу в историй философии, на основе чего выделены антропологический, онтологический, гносеологический, аксиологический и праксеологическИй аспекты понимания данного явления, составившие основу философской концепции социальных тревог.

2. Разработано понятие «социальные тревоги» как феномена общественной жизни, сущностью которого является состояние беспокойства социального субъекта по поводу неопределенности возможностей удовлетворения его насущных потребностей и интересов в условиях противоречий общественного развития.

3. Раскрыта специфика социапьньпс тревог как духовного явлений, состоящая в том, что они предопределяют социально-психологические состояния субъекта общественного сознания и выступают предпосылкой развития его активности.

4. Определены антропологические предпосылки и социальная основа возникновения социальных тревог. Антропологические предпосылки состоят в стремлении человека преодолеть ограниченность биологической адаптации к природе посредством развития способности к созидательной деятельности. Сложности осуществления этой деятельности предопределяют состояния тревоги. Социальная основа заключается в системе общественных отношений, в ее противоречиях, порождающих неопределенность перспектив реализации насущных интересов субъекта.

5. Доказано, что отчуждение как разрыв связей и отношений человека с обществом, выражающийся в различных формах (экономической, политической, духовной и т.д.), лишает человека условий и средств осуществления его интересов и притязаний и тем самым выступает в качестве фундаментального источника порождения социальных тревог.

6. Показана роль социальных тревог в условиях социального действия, которая заключается в стимулировании активности социального субъекта, направленной на удовлетворение его потребности в безопасности. Выявлена роль ментальных моделей в преодолении социальных тревог, состоящая в конструировании образа непротиворечивой реальности.

7. Рассмотрены социальные факторы возникновения социальных тревог в современной России, в качестве которых наряду с отчуждением выступают конкуренция, конфликты, кризисные ситуации в экономике и других сферах общественной жизни, определяющие самочувствие тех или иных социальных общностей.

8. Раскрыта специфика изменений социальных тревог в современном российском обществе, состоящая в том, что эти изменения обусловлены противоречиями развития российского общества, отражающими социокультурные особенности переходного характера социально-экономического развития страны.

9. Показана двойственная роль средств массовой информации в динамике развития социальных тревог, выражающаяся, с одной стороны, в способности снижать тревожность социального субъекта, а с другой, в манипулировании общественным мнением, составной частью которого являются не только реальные, но и мнимые тревоги. Выделены обусловленные природой СМИ компоненты информационного процесса, воздействующие на социальные тревоги: информационная энтропия, новости, «повестка дня», «присвоение статуса».

На защиту выносятся следующие основные положения.

1. Содержание разработанной в диссертации философской концепции социальных тревог включает вопросы методологии, определение сущности социальных тревог как феномена общественной жизни, его взаимосвязи с общественным сознанием, выявление антропологических предпосылок и социальной основы его возникновения, его особенности в развитии современного российского общества, места и роли средств массовой информации в динамике этого феномена. Решение этих вопросов достигается в ходе анализа следующих аспектов, выделенных в процессе историко-философского исследования тревоги.

Антропологический аспект социальных тревог позволяет установить их связь с родовым понятием «страх», который непосредственно связан с потребностью человека в самосохранении и воспроизводстве своей жизни. Онтологический аспект заключается в раскрытии природы социальных тревог как духовного явления, в уяснении их места в системе общественного сознания, а также их структуры и типологии. Гносеологический аспект состоит в осознании социальных тревог как специфической формы отражения реальности, их причин. Аксиологический аспект заключается в соотнесении социальных тревог с миром социальных ценностей, что позволяет глубже понять их природу, их роль в жизненных проявлениях. Праксеологический аспект раскрывает роль тревог в стимулировании практической социальной активности, усилении волевого фактора, направленного на предотвращение социальных угроз.

2. Социальные тревоги как феномен общественной жизни - это эмоционально-когнитивное состояние беспокойства социального субъекта по поводу неопределенности осуществления его жизненных планов и притязаний в данной системе общественных отношений. Основанием этой дефиниции выступает разграничение категорий «социальные тревоги» и «социальный страх». Социальные тревоги, как и социальный страх, имеют причинную обусловленность в виде конкретных социальных угроз, но в отличие от страха они характеризуются опережающей оценкой сознанием развития опасности и меньшей глубиной переживания. Поэтому социальные тревоги - это результат предвосхищения возникновения опасности как возможного развития социальной угрозы. В силу этого обстоятельства субъект сохраняет способность к более рациональной оценке сложившейся ситуации. В то же время социальные тревоги и социальный страх диалектически взаимосвязаны между собой. Страх выражает куль-минационно более высокую степень переживания непосредственной опасности. В этом плане социальные тревоги могут выступать как начальная и конечная степень социального страха. Переходы от тревоги к страху и обратно обусловлены взаимодействием субъекта с внешним миром, а также степенью развития социального характера субъекта (его самообладания, воли и т.д.).

3. Дифференциация социальных тревог имеет своей непосредственной основой разграничение форм и уровней общественного сознания, обусловленных в свою очередь общественным разделением труда и соответствующих общественных отношений. Эта дифференциация конкретизирует картину их функционирования (экономические, политические тревоги и т.д.) как духовного явления. В качестве общественного умонастроения социальные тревоги оказывают воздействие на субъекта, обусловливая его специфические социально-психологические состояния от беспокойства и разочарования до выражения протеста в различных формах социального действия. В то же время социальные тревоги как разновидность общественного умонастроения обладают аксиологическим измерением. Структура ценностей общества обусловливает иерархию социальных тревог.

4. Трудности инстинктивной адаптации человека к природе в отличие от животного восполняются развитием его способностей к преобразованию окружающей среды. Такая преобразовательная деятельность осуществляется на основе развития приобретенного социального опыта, а ее составными частями являются целеполагание и проектирование нового. Однако относительная ограниченность познания и прогнозирования ведет к неопределенности в процессе достижения поставленных целей, что становится условием развития тревоги.

Институциональные механизмы организации общественной жизни и регулирования поведения людей обеспечивают предсказуемость и стабильность отношений между ними. Это снижает риски дезорганизации жизни общества и предупреждает возникновение социальных тревог. Однако в социальных системах сохраняется развитие спонтанно-стихийных процессов, которые характеризуются нестабильностью и неподконтрольностью. Поэтому достижение результатов социальной деятельности людей, осуществление их социальных притязаний и жизненных интересов становится негарантированным, что выступает основой возникновения социальных тревог.

5. Одним из главных источников возникновения социальных тревог является отчуждение, которое угрожает полноценному существованию человека в

обществе. Отчуждение в его различных формах (от собственности, власти, образования, других людей) ограничивает возможности человека в развитии его способностей, удовлетворения его насущных потребностей, реализации жизненных интересов и притязаний. В результате отчуждения бытие представляется человеку враждебным и опасным, что порождает социальные тревоги. Преодоление социальных тревог в условиях отчуждения возможно посредством активного участия в совместной жизнедеятельности людей (со-бытия) на основе развития доверия к институтам общества. В свою очередь, стабильное функционирование социальных институтов на базе неизменяемых принципов и правил формирует чувство уверенности и безопасности. В то же время в ситуации дезинтеграции общества и разрушения уверенности доверие выступает фактором, стимулирующим самоорганизацию людей (социальный капитал), которая способствует реализации их интересов и тем самым позволяет преодолеть последствия отчуждения в виде чувства беспомощности и тревоги.

6. В условиях нарушения привычного хода повседневной жизни тревоги активизируют деятельность когнитивных структур (социальные представления, фреймы, «когнитивные карты» и т.д.). Данные структуры обеспечивают объяснение кризисных ситуаций на уровне здравого смысла и создают образ стабильной повседневной жизни, снижающий интенсивность переживания тревоги. Однако репрезентация социальной среды в сознании как предсказуемой не обязательно соответствует действительности. Этим обусловлено сходство влияния ментальных моделей на тревоги и социальное действие с древними мифами, которые поддерживали и регулярно воспроизводили в архаичном сознании представления о привычном мироустройстве. В то же время социальные тревоги усиливают общественную активность в виде действий (социальные движения, протестные акции, массовая миграция), направленных на изменение условий жизнедеятельности общества или создание новой стабильной общественной системы, которая позволяет социальному субъекту реализовать жизненные интересы и притязания. В таких условиях преодоление социальных тревог осуществляется либо путем подчинения волевого начала формальным нормам,

либо посредством диалога как альтернативы конвенциональному статусно-ролевому взаимодействию.

7. Социальными факторами возникновения социальных тревог в современном российском обществе, находящемся в процессе перехода к постиндустриальному обществу, помимо отчуждения выступают конфликты, конкуренция и кризисные явления в различных сферах общественной жизни. Эти факторы оказывают воздействие на взаимоотношения между социальными общностями (классами, стратами и т.д.) и определяют их самочувствие. Они ограничивают возможности реализации жизненных планов человека в рамках существующей социальной структуры, что, с одной стороны порождает умонастроение тревожности, чувство беспомощности, а с другой, служит предпосылкой активизации протестного потенциала. В условиях социально-политической и экономической стабильности действие этих факторов ослабевает, но не исчезает совсем, а в ситуациях социальных кризисов — обостряется. Это усиливает различия в образе жизни социальных общностей, неравенство между ними и провоцирует рост социальных тревог.

8. Динамика социальных тревог в современном российском обществе отражает изменения текущей объективной ситуации. Решающую роль здесь играют противоречия общественной жизни: между трудом и капиталом; между объективными потребностями модернизации общества и менталитетом россиян; между коммерциализацией всех сфер общественной жизни и объективной необходимостью развития культурной, духовной основы модернизации; между потребительскими ориентациями и идеалами трудовой этики. В условиях этих противоречий сохраняется действие традиционных для российской ментально-сти установок (двойственное отношение к богатству, труду, патерналистские настроения), что сказывается на степени активности россиян в направлении своевременного предотвращения социальных угроз.

Главным условием преодоления социальных тревог является развитие у населения критического сознания, способности самостоятельно принимать жизненно важные решения, стимулирование свободного творчества в различ-

ных сферах жизнедеятельности. Такое поведение предполагает установление отношений доверия между обществом и государством, основанных на признании значимости принципов права и моральной ответственности, и позволяет преодолеть установки российской ментальности, ограничивающие социальную активность людей.

9. Влияние средств массовой информации на динамику социальных тревог носит противоречивый характер. СМИ обладают способностью снижать уровень тревожности путем представления общественной жизни как стабильной и предсказуемой. Однако этот образ стабильности жизни либо соответствует действительности, либо является продуктом мифологизации социальной реальности. В то же время СМИ провоцируют распространение социальных тревог в силу действия следующих компонентов массово-информационного процесса. Во-первых, это информационная энтропия, обусловливающая способность массовой информации увеличивать неопределенность. Во-вторых, специфика новостей, которые демонстрируют события сенсационного катастрофического характера и дестабилизируют общественную психологию, порождая социальные тревоги. В-третьих, «повестка дня», образующая изоморфизм производства и потребления массовой информации, на основе которого формируется перечень наиболее волнующих социальных проблем. В-четвертых, это функция присвоения статуса, состоящая в том, что, выделяя из однородной массы событие, СМИ повышают в общественном мнении не только статус этого события, но и его эмоциональную составляющую.

Теоретическая и практическая значимость диссертации определяется возможностью дальнейшей научной разработки проблематики социальных тревог, их роли в жизни общества, необходимостью изучения способов воздействия на социальные настроения и посредством них на происходящие в обществе процессы. Теоретические положения исследования могут быть использованы при планировании общественных преобразований, подготовке мероприятий, направленных на снижение или предупреждение социального беспокойства, в

процессе определения принципов информационной политики в сфере деятельности СМИ.

Материалы диссертации могут быть применимы для разработки программ учебных дисциплин «Философия», «Социология», «Политология», «Теория массовых коммуникаций», подготовки различных спецкурсов.

Апробация работы. Основные положения и выводы исследования были представлены на международных научных конференциях: в рамках Международного коллоквиума «Социальные трансформации» (Смоленск, 2005-2007), на IV Международной научной конференции «Философия ценностей: религия, право, мораль в современной России» (Курган, 2008), III Международной научно-практической конференции «Психология и современное общество: взаимодействие как путь взаиморазвития» (Санкт-Петербург, 2008), VI Международной научно-практической конференции (заочной) «Фундаментальные и прикладные исследования в системе образования» (Тамбов, 2008), Международной научно-практической конференции «X Невские чтения» (Санкт-Петербург, 2008), IX Международной теоретико-методологической конференции «Интеллигенция и власть» (Москва, 2008), Международной научно-практической конференции «Художественный текст и текст в массовой коммуникации» (Смоленск, 2009), V Всероссийском философском конгрессе (Новосибирск, 2009), XIII Международной научно-практической конференции «Система ценностей современного общества» (Новосибирск, 2010), Международной научно-практической конференции «Актуальные проблемы развития современного общества» (Саратов, 2010), III Международной научно-практической конференции «Современные проблемы естественных и гуманитарных наук» (Москва, 2010), а также в монографиях: Феномен социальной тревожности. Смоленск: Смол. фил. Рос. ун-та кооп., 2009; Страхи и тревоги в духовной жизни общества. Смоленск: Издательство «Маджента», 2009; Социальные тревоги: понятие, природа, роль в жизни общества. М.: Издательство «Алекс», 2010.

Результаты исследования использовались при чтении лекций по курсам «Философия», «История социологии», «Массовые коммуникации», а также при чтении спецкурса «Феномен социального страха».

Структура и объем диссертации. Структура диссертации определяется поставленными задачами и логикой последовательности их решения. Диссертация состоит из введения, трех глав, девяти параграфов, заключения и библиографического списка использованной литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, рассматривается степень ее научной разработанности, определяется объект и предмет, цель и задачи исследования, характеризуется теоретическая и методологическая основа, раскрывается научная новизна, теоретическая и практическая значимость диссертации.

Первая глава «Социальные тревоги: понятие и сущность» содержит анализ основных характеристик социальных тревог, выделенных на основе ключевых аспектов философского понимания данного феномена, его сопоставления с понятием «социальный страх», уяснения его духовной природы и структуры.

Первый параграф «Эволюция представлений о тревоге в истории философии» посвящен исследованию сложившихся в истории философской мысли подходов к осмыслению тревоги, которая в классической западноевропейской философии рассматривалась в рамках проблематики страха.

Начиная с первых шагов философская мысль обращается к исследованию страха как одного из важнейших феноменов человеческого и социального бытия. Уже в античной философии мы встречаем стремление показать многообразие форм страха, дать классификацию его проявлений и осмыслить с позиций того или иного философского направления.

Несмотря на мировоззренческие расхождения., в античной философии обнаруживается общая рационалистическая тенденция противопоставления страху смерти знания. В идеализме Платона, в теориях Эпикура и Лукреция, у стоиков речь идет о негативном влиянии страха на жизнь человека, а его преодоление связывается с постижением истины. Именно разум выступает в качестве решающего фактора, избавляющего человека от страха смерти.

Средневековая философская мысль в лице представителей патристики рассматривала проблему страха смерти преимущественно с теологической позиции, а мировоззренческая трансформация эпохи Возрождения сместила акценты исследования страха в сторону его утилитарного значения, что выражено в творчестве Н. Макиавелли.

В философии Нового времени сложилось несколько подходов к изучению страха, с одной стороны, продолжающих развивать проблематику, поставленную античными мыслителями, а с другой, отражающих специфику философского развития этого периода. Прежде всего, развивая античную традицию, философы Нового времени (Т. Гоббс, П. Гольбах) противопоставляли страху смерти знание, позволяющее оценивать предстоящую смерть как явление, обусловленное законами природы.

Наряду с атеистической традицией в философии Нового времени встречается попытка решить проблему соотношения страха и знания с позиций теологического подхода. Именно таковой является рационалистическая теодицея Г. Лейбница. Соглашаясь с тем, что страх, порожденный неведением, являлся источником религии, мыслитель тем не менее выступал против абсолютизации этой функции страха.

Среди аспектов страха, исследованных философами Нового времени, -его практическая полезность (Дж. Локк), место страха в структуре психической жизни в целом (Б. Спиноза), обоснование преодоления чрезмерного страха посредством гармонии чувств (Д. Дидро).

Страх перед природой становится одной из проблем исследования этого эмоционального явления в сочинениях И. Канта. Согласно немецкому мысли-

телю, этот страх сочетается с эстетическим наслаждением природой. Благодаря эстетическому отношению, к природе человек возвышается над ней и обнаруживает в себе способность противостоять природным стихиям. В философии Г. Гегеля страх рассматривается с позиций диалектики абсолютного и относительного. Страх возникает вне Абсолютного, ибо самосознание лишено определенности. Это самосознание раба по отношению к господину. Преодоление этого страха, согласно Г. Гегелю, возможно посредством единства с Абсолютным.

В иррационализме делается попытка дать новую трактовку страха смерти. С позиций волюнтаризма А. Шопенгауэр доказывал, что иррациональная воля к жизни преодолевается знанием, освобождающим человека от страха смерти. Рациональное знание необходимо, чтобы, освободившись от страха, постичь иррациональную сущность жизни. В философии Ф. Ницше отвергается догматизм, порождающий страх и парализующий волю к истине («заболевание воли»). Мужество в отказе от следования должному позволяет человеку освободить волю к истине и волю к жизни. Поэтому символ свободы для Ф. Ницше — отсутствие страха перед самим собой.

Иррационалистическая трактовка страха в работах А. Шопенгауэра и Ф. Ницше нашла свое продолжение в психоаналитической концепции 3. Фрейда, биологизирующей страх и тревогу в рамках сексуальной этиологии. Эту биологизацию стремились преодолеть сторонники теории 3. Фрейда (А. Адлер, К. Хорни, Э. Фромм), обращавшие внимание на социальные аспекты возникновения тревоги.

В философии экзистенциализма, на основе предпринятого С. Кьеркего-ром разграничения боязни перед чем-то определенным и свойственного только человеку страха (тревоги) как «действительности свободы», «возможности для возможности» тревоге придается онтологическое значение, обусловленное конечностью человеческого бытия, преодолеваемой трансценденцией. Тревога стимулирует человека к размышлению о собственной судьбе и дает ему возможность оставаться самим собой. «Покинутость» человека, а значит, свобода

и неопределенность будущего, предполагает, что человек вынужден самостоятельно выбирать свою судьбу. А потому «покинутость» связана с тревогой. Именно поэтому, по словам Ж.-П. Сартра, человек - это тревога.

В истории русской философской мысли можно выделить два направления, по-разному ориентированные на решение проблемы страха и тревоги, -просветительское и религиозно-философское. Первое представлено трудами отечественных мыслителей XVIII столетия, поддерживающих традицию европейской философии рационализма, идею о незнании как источнике страха и религии (Д.С. Аничков, М.М. Щербатов). Русская религиозная философия начала XX века в трактовке природы страха и тревоги близка к принципам патристики и идеям экзистенциализма. Религиозные философы России следовали традиции, идущей от «Слова о законе и благодати» и противопоставляющей рабскому страху любовь сына (С.Н. Трубецкой), хотя и не отвергали учение о страхе как источнике религии. Однако такой страх ведет не только к религии, но и к ее «суррогатам» — колдовству, гаданию, магии, сатанизму (И.А. Ильин), ибо это удел отпавшего от высшей реальности тварного существа. Рабскому страху перед грозной силой противопоставляется вера, в которой тревога, ужас и любовь объединяются в состоянии благоговения, возникающего в условиях сопричастности сверхъестественному в единстве «мы», выступающем онтологическим основанием общественной жизни (С.Л. Франк).

Исследование воззрений на страх и тревогу в истории философии демонстрирует различие в решении вопроса о тревоге в русской и западноевропейской философской мысли. В классический период истории западноевропейской философии тревога рассматривалась с позиций рационализма в рамках проблематики страха, который возникал в результате столкновения человека с непознанными явлениями действительности. Его преодоление связывалось с распространением рационального знания. В постклассический период истории западноевропейской философии тревога исследовалась как самостоятельный феномен. В истории русской философской мысли обнаруживается тенденция к синтезу рационального и иррационального в объяснении сущности тревоги.

Тревога рассматривалась как результат отпадения человека от сверхъестественной реальности. Восстановление религиозной картины мироустройства как единства земного и небесного, актуализация чувства сопричастности к сверхъестественному являются условием преодоления тревоги.

Специфика подходов к изучению тревоги в западной и русской философии в рамках социально-философского анализа социальных тревог дает возможность учитывать два аспекта их проявления: а) институциональный уровень рационально организованного социального порядка, обеспечивающего предсказуемость общественной жизни и минимизирующего разнообразные риски; б) уровень неформализованных отношений, раскрывающих экзистенциальный смысл тревоги.

На основе историко-философского анализа тревоги выделены антропологический, онтологический, гносеологический, аксиологический и праксеологи-ческий аспекты понимания данного феномена, которые легли в основу разработанной В1 диссертации философской концепции социальных тревог.

Во втором параграфе «Социальные тревоги и страх: диалектика взаимодействия и характерные черты» формулируется определение понятия «социальные тревоги». За основу берется восходящее к экзистенциализму (С. Кьеркегор, К. Ясперс, П. Тиллих) разграничение страха и тревоги по наличию или отсутствию угрожающего объекта, выступающего источником реальной или потенциальной опасности.

Указанное разграничение не отменяет взаимосвязи тревоги и страха, что проявляется в рамках так называемого тревожного ряда. На основе обобщения различных подходов к его построению оптимальной представляется следующая модель: вигильность — напряженность — испуг — тревога — страх — паника/ужас. Динамическая смена различных состояний отражает взаимодействие субъекта с внешним миром в процессе реализации его жизненных интересов, показывает изменение отношения субъекта к объекту и особенности переживания этого отношения. Нарастание реальной или мнимой угрозы выражается в

динамике эмоциональных состояний, а превращение потенциальной опасности в реальную приводит к смене тревоги страхом.

«Тревожный ряд» характеризует соотношение тревоги и страха в рамках диалектики биологического и социального. В отличие от страха тревога невозможна вне сознания, ибо предполагает определенную познавательную активность, отличающуюся от ориентировки в окружающей среде. По мере развития сознания и самосознания общие детские страхи вытесняются индивидуальными, и наряду со страхом в эмоциональной жизни появляется тревога, отражающая становление социального начала в человеке, его свободу внутреннего сознательного представления реальности. Освоение общественно-исторического опыта, усвоение правил и норм, в том числе и правил выражения эмоций, показывает, что человек приобретает социальную программу поведения. Правила проявления тревоги подобны знакам и орудиям, позволяющим человеку овладевать своей природой, преобразовывать ее, подчинять биологическое начало целенаправленной и осмысленной деятельности. Но тот факт, что инстинктивный страх, граничащий с ужасом и паникой и не оставляющий места осмыслению происходящего, возникает в ситуациях, непосредственно угрожающих жизни человека, демонстрирует, что биологическое начало не исчезает в человеке.

Соотношение страха и тревоги отражает противоречивое единство в человеке духа и природы, рационального и иррационального, обусловленности и свободы. Подчиняя биологические законы своего бытия социальным началам, человек преодолевает страх, но вместе с тем приобретает тревогу, связанную с замыслами и целями, которые еще должны быть реализованы в деятельности. Развитие человека, приводящее к ослаблению действия биологических факторов и усиливающее роль социального начала, - это движение от индивида к личности, от простейших форм психики к сознанию, от биологического существования к социокультурному, не только позволяющему использовать уже имеющийся опыт, но и проектировать новое. Таким образом, в фило- и отноге-

незе страх является первичной, базовой эмоцией, а тревога отражает становление социального начала в человеке.

Сопоставление понятий «социальный страх» и «социальные тревоги» демонстрирует их различие. Социальный страх является острым переживанием непосредственной опасности, в качестве которой выступают те или иные социальные причины. Социальные тревоги, как и социальный страх, имеют причинную обусловленность в виде конкретных социальных угроз, но в отличие от страха они характеризуются опережающей оценкой сознанием развития опасности и меньшей степенью переживания угрозы. Поэтому социальные тревоги - это результат предвосхищения возникновения опасности как возможного развития социальной угрозы.

В отличие от страха социальные тревоги тесно связаны с познавательной деятельностью человека, с его способностью к рациональной оценке происходящих в обществе процессов, тех или иных ситуаций. В то же время озадаченность, растерянность, сомнение, дефицит информации, не позволяющие сформировать понятную картину происходящего в обществе, порождают неуверенность в позитивном развитии объективной ситуации. А состояние неуверенности, в свою очередь, провоцирует тревогу.

Таким образом, на одном полюсе жизни человека в обществе находится уверенность, соответствующая ясному пониманию происходящего (или субъективному ощущению такого понимания), а на другом - социальные тревоги. В этой связи можно говорить о том, что общественные ситуации, характеризующиеся неопределенностью, порождают неуверенность и социальные тревоги.

В целях уяснения специфики социальных тревог как феномена общественной жизни уточняется понятие социального, традиционно трактуемого как альтернатива биологическому. Ученые предлагают рассматривать социальное как производное от системы общественных отношений (Г.М. Гак, Г.В. Осипов, Б.А. Чагин) или от социальной сферы общества (B.C. Барулин, Ю.Г. Волков, Г.К. Овчинников). Указанные точки зрения объединяет мысль о том, что социальное есть результат усвоения общественно-исторического опыта в виде зна-

ний, ценностей, способов жизнедеятельности, социальных качеств человека, которые воспроизводятся в каждом последующем поколении. Благодаря приобретенному общественно-историческому опыту социальный субъект реализует свои жизненные интересы и притязания в рамках сложившейся системы общественных отношений. В то же время общественные отношения непрерывно воспроизводятся в социальных действиях и взаимодействиях, что, в свою очередь, выступает условием устойчивой, стабильной жизнедеятельности общества в целом. Если исходить из такого понимания социального, можно говорить о том, что социальные тревоги отражают нестабильные состояния, нарушающие предсказуемость общественной жизни.

В связи с вышесказанным дается следующее определение понятия «социальные тревоги». Социальные тревоги как феномен общественной жизни — это эмоционально-когнитивное состояние беспокойства социального субъекта по поводу неопределенности осуществления его жизненных планов и притязаний в данной системе общественных отношений.

Третий параграф «Социальные тревоги как явление общественного сознания» решает задачу установления особенностей социальных тревог как духовного феномена. В рамках решения этой задачи сопоставляются традиционная для отечественной социальной философии парадигма и современные концепции общественного сознания.

Несмотря на продуктивность современных подходов к пересмотру теоретико-методологических принципов анализа общественного сознания, необходимо признать, что эти подходы не отменяют необходимости изучения структуры и функций общественного сознания и его взаимосвязи с объективными условиями общественной жизни. Традиционная парадигма обладает убедительным философским обоснованием и предлагает считать ядром структуры сознания знание, окрашенное эмоциональными переживаниями, связанными с интересами, намерениями, целями.

Такой подход позволяет признать, что функционирование социальных тревог становится более наглядным именно при сохранении теоретико-

методологических установок, предполагающих разграничение форм и уровней общественного сознания, обусловленных в свою очередь общественным разделением труда и соответствующих общественных отношений. Это дает возможность рассматривать социальные тревоги с точки зрения степени их представленности в различных формах и на различных уровнях общественного сознания. Например, катастрофизм может присутствовать как на научно-теоретическом (алармистские концепции), так и на обыденном уровне общественного сознания (апокалипсические настроения Средневековья). При этом тревоги, актуальные для науки, не всегда имеют значение для обыденного сознания, а тревоги, характерные для одной формы общественного сознания (например, Экологическое сознание), не всегда актуальны для другой (религиозное сознание).

В качестве общественных умонастроений социальные тревоги воздействуют на общественное сознание и посредством его механизмов (общественное мнение, молва, слухи) на активность социального субъекта и его социально-психологические состояния. Те или иные виды социальных тревог (политические, экономические и т.д.) способны усиливать общественную активность в виде акций протеста либо, напротив, снижать ее, формируя состояния разочарования и апатии.

В целях характеристики социальных тревог как духовного явления предпринимается анализ соотношения потребностей, интересов, ценностей и их взаимосвязи с эмоциональными явлениями. Удовлетворение потребностей, порожденных системой общественных отношений, осуществляется посредством включенности индивида или группы в эти отношения, в результате чего потребности трансформируются в интересы, а интересы — в ценности. Таким образом, те или иные потребности, а также способы их удовлетворения соотносятся с ценностной системой человека, социальной группы, общества в целом. Усвоенные социальным субъектом ценности оказывают воздействие на процесс удовлетворения его потребностей и формирование его ценностного отношения к окружающей реальности. Эмоции сигнализируют о степени соответствия

объективных условий потребностям и оценивают их значимость для удовлетворения этих потребностей. А оценка, в свою очередь, выражает ценностное отношение к событиям или явлениям общественной жизни.

Таким образом, социальные тревоги можно понимать как отражение процесса реализации социальным субъектом его интересов. Социальные тревоги выступают индикатором реальной или потенциальной угрозы удовлетворению потребностей и осуществлению интересов субъекта в данной объективной ситуации. Тем самым тревоги выражают ценностное отношение к потребностям и интересам, а также условиям общественной жизни. Поэтому в качестве разновидности общественного настроения социальные тревоги обладают аксиологическим измерением. Структура ценностей общества обусловливает иерархию социальных тревог.

Анализ социальных тревог позволяет выделить в их структуре следующие компоненты: ментальность, рациональность, эмоции и чувства, практические свойства характера (решительность, воля). Ментальность включает неосознаваемые установки, а также те элементы, которые оказывают воздействие на отношение субъекта к тем или иными объективным явлениям общественной жизни и его поведение. Рациональность воплощается в знании связей и отношений общественной жизни, предопределяющем степень соответствия социальных тревог объективным угрозам. Эмоционально-чувственный компонент включает переживание беспокойства, вызванное образом угрожающей ситуации, а также ожидания ее развития. Наконец, это волевой компонент, направленный на предупреждение опасности, ее негативных последствий.

Вторая глава «Основные условия возникновения социальных тревог» обращена к поиску предпосылок, основы и источников социальных тревог, а также способов их преодоления. На основе понимания социальных тревог как элемента повседневной жизни раскрывается их место и роль в условиях социального действия.

В первом параграфе «Антропологические предпосылки и социальная основа возникновения социальных тревог» обосновывается положение о

тревогах как феномене общественной жизни, обусловленном природой человека и общества.

Изучение антропологических предпосылок возникновения социальных тревог предполагает обращение к характеристике человека как биологического существа в его отличие от животного. Отсутствие у человека свойственной животным инстинктивной адаптации к природе вносит неопределенность в его отношения с природной реальностью, что обусловливает возникновение тревоги перед природными стихиями.

Стремление человека найти приемлемые формы взаимодействия с природой стимулирует творчество. С одной стороны, творчество — это необходимое условие создания социокультурной среды, дающей человеку возможность использовать уже готовые и проверенные опытом способы жизнедеятельности, восполняющие ограниченность инстинктивной адаптации. С другой стороны, продукты творческой деятельности обладают новизной и в известной степени являются альтернативой общепринятому и привычному, что выступает предпосылкой возникновения тревоги.

Возможность творчества обусловлена наличием у человека сознания, благодаря которому он произвольно оперирует образами, имеет возможность планировать действия и прогнозировать их результат. Это характеризует человека как свободное от биологической обусловленности существо. Но с этой свободой связана тревога. В силу того что человек не всегда способен точно предсказать развития той или иной ситуации, он остается открытым для тревоги.

Еще один связанный с тревогой аспект человеческого бытия - это открытость человека для духовного становления. Соглашаясь с экзистенциалистским пониманием человека как проекта, необходимо признать его ориентированность на будущее, зачастую ему неизвестное и неподвластное. На пути поиска человеком смысла жизни, своего места в мире и возникает тревога, заставляющая человека осмысливать перспективы собственного бытия.

Анализ общества с позиций системного подхода позволяет говорить о существовании механизмов поддержания его целостности и стабильности. На

институциональном уровне общественной жизни стабильность социальных отношений обеспечивается подчинением поведения людей нормативным предписаниям, что делает их действия предсказуемыми и формирует у них ощущение уверенности и безопасности. Это снижает вероятность дезорганизации общества и возникновения социальных тревог. Однако 6 социальных системах имеет место развитие спонтанно-стихийных процессов, которые характеризуются неопределенностью. Такое противоречие общественного устройства означает, что в обществе сохраняются условия, ограничивающие достижение поставленных целей и реализацию насущных интересов индивидов и групп и провоцирующие возникновение социальных тревог.

Данное положение согласуется с современными научными парадигмами, такими как синергетика, постмодернизм и теория «общества риска». Выделяемые в рамках этих парадигм неустойчивость, нестабильность («текучесть»), эклектичность и фрагментарность жизни подчеркивают противоречивость развития современного общества. Указанные характеристики объединяет идея не-гарантированности бытия, воплощением которой выступает концепция деконструкции, декларирующая демонтаж реальности и направленная против лого-центризма. Но разрушение логоцентризма равнозначно уничтожению мировоззренческой опоры, служащей основанием идентичности, уверенности, избавляющей человека от тревоги. Иными словами, данные теории в той или иной степени обосновывают наличие в современном обществе «пределов безопасности», за границей которых неизбежно возникают социальные тревоги.

Таким образом, стремление к сохранению жизни в условиях нарушения равновесия между человеком и природой предопределяет развитие способности человека к преобразовательной деятельности. Однако сложности осуществления этой деятельности, обусловленные ограниченностью познания и прогнозирования, а также противоречиями общественной жизни, порождают неопределенность перспектив реализации насущных интересов субъекта, что провоцирует возникновение социальных тревог.

Во втором параграфе «Социальные тревоги и феномен отчуждения» дается характеристика отчуждения как важнейшего источника социальных тревог, лишающего человека условий и средств реализации его жизненных интересов.

В философских концепциях, рассматривавших разные аспекты отчуждения (Т. Гоббс, Г. Гегель, Л. Фейербах, К. Маркс, Э. Фромм и др.), общим моментом является признание отчуждения как разрыва связей и отношений человека и общества, разрушения сопричастности общественной жизни.

Отчуждение проявляется в стремлении избежать встречи с опасностью, контакта с угрозой, защититься от враждебной и чуждой силы. Это выражается в увеличении дистанции между источником опасности и человеком. Социальной формой защиты от разного рода опасностей выступает практика подчинения поведения институциональным нормам, а материальной — препятствие, граница, отделяющая человека или социальную общность от угрозы. При этом границы отчуждения и социальных тревог могут проходить по линиям межличностных, межгрупповых и межгосударственных отношений (этнические группы, страты, страны).

Замкнутость социальных общностей и обособленность их жизнедеятельности друг от друга характеризует отчуждение в его разных формах - политической (от власти), экономической (от собственности), социокультурной (от образования) и т.д. Так, в условиях глобализации отчужденными оказываются не столько соседние народы, сколько группы, существующие вне административно-территориального деления, взаимодействующие друг с другом не по горизонтали, а по вертикали, внутри глобальной системы социальной стратификации.

Отчуждение от тех социальных групп, с которыми человек себя идентифицировал, выражается в росте тревожности, обусловленной угрозой утраты социальной основы его идентичности. Аналогичное состояние беспокойства характерно для тех общностей, которые оказались отчужденными от привычной обстановки и тем самым лишенными условий, необходимых для полноценного

существования (мигранты, вынужденные переселенцы, маргиналы). В этом случае отчуждение выступает экзистенциальной травмой, сопровождающейся тревогой перед враждебной человеку реальностью, угрожающей его идентичности. В современных условиях нестабильность социальной идентичности означает отчуждение человека от самого себя.

Одна из современных форм отчуждения обусловлена природой языка человека, посредством которого он осмысливает окружающую реальность и одновременно, абстрагируясь, отчуждается от нее. Конвенциональный характер взаимосвязи знаков и значений делает возможной виртуализацию. В условиях виртуализации человек сталкивается не столько с означаемым, сколько с означающим, а отношения между людьми превращаются в отношения между образами. Человек отчуждается от предметной реальности, других людей, от самого себя. Реальность окружающего мира, превращенного в виртуальный, становится неизвестной и чуждой. Поэтому столкновение человека с реальным миром способно порождать тревоги.

В подобных условиях ограничиваются возможности развития способностей человека, удовлетворения его потребностей, реализации жизненных интересов, а общественная жизнь представляется враждебной и угрожающей полноценному существованию человека. Поэтому следствием отчуждения являются социальные тревоги, девиантноё поведение (алкоголизм, наркомания и т.д.), кризис идентичности.

Преодоление социальных тревог в условиях отчуждения возможно посредством активного участия в совместной деятельности (со-бытия) на основе развития доверия к общественным институтам. В то же время стабильное функционирование подсистем общества, социальных институтов, организаций, учреждений, благодаря которому регулярно воспроизводятся связи и отношения, делающие жизнь людей более или менее предсказуемой, снижает риски неопределенности во взаимоотношениях между людьми, формирует чувство надежности и уверенности. Поэтому разрушение институциональных механизмов общественной жизни, а вместе с ними и уверенности провоцирует рост

социальных тревог, повергает человека в шок. В таких условиях возникает необходимость в доверии (по С.Л. Франку, «интимно-братских отношениях»), компенсирующем трудности реализации интересов и удовлетворения потребностей, возникающие в результате отчуждения. Доверие выступает фактором, стимулирующим самоорганизацию (социальный капитал) людей. Когда стабильность привычного мира оказывается под угрозой, возникает потребность в установлении и поддержании отношений с другими людьми, но уже не на формальном уровне, более не дающем уверенности, а в кругу тех, на кого можно положиться, кому можно довериться. Однако самоорганизация индивидов связана с их свободой, которая допускает неопределенность и непредсказуемость поведения. Поэтому доверие повышает возможности самоорганизации, способствующей реализации интересов и тем самым преодолению последствий отчуждения в виде чувства беспомощности и тревоги.

В третьем параграфе «Социальные тревоги в условиях социального действия» определяются особенности влияния социальных тревог на социальное действие. В качестве его основы выделяются потребности, удовлетворение которых возможно в рамках системы общественных отношений, реализуемых посредством статусно-ролевых интеракций.

В результате регулярной повторяемости социальное действие предстает как неотъемлемый элемент повседневной жизни, формирующей у индивидов чувство безопасности. Напротив, неповседневные действия (поведение толпы, массовые волнения и т.д.) нарушают равновесие обыденной жизни. Такие действия характеризуются спонтанностью, воспринимаются как нестандартные и неожиданные. Подобные действия нарушают привычный ход повседневной жизни и провоцируют возникновение социальных тревог.

Под влиянием тревоги активизируется интеллектуальная деятельность в виде когнитивных структур, которые способствуют объяснению непривычной ситуации и адаптации к ней посредством конструирования в сознании образа непротиворечивой реальности. В то же время такие объяснения не всегда соответствуют объективной социальной реальности. Поэтому разнообразные мен-

тальные модели действительности (фреймы, социальные представления, «когнитивные карты» и т.д.) можно рассматривать как средства мифологизации обыденной жизни, поддерживающие ее привычный и понятный характер. Ментальные модели действительности, подобно древним мифам, воспроизводят в сознании картину мира, в которой существует упорядоченность, повторяемость и предсказуемость.

Следует предположить, что сами субъекты социального действия заинтересованы в сохранении и поддержании сконструированного образа повседневности. В ином случае возникает угроза разрушения привычного порядка обыденной жизни, а вместе с этой угрозой и тревога перед дестабилизацией общества, создающей неопределенность возможностей удовлетворения потребностей и осуществления жизненных интересов.

Однако в том случае, когда система общественных отношений не позволяет реализовать насущные интересы и притязания, социальные тревоги стимулируют активность, направленную на преодоление обыденных заблуждений, повседневных мифов, симулякров, «типизаций» и т.д. и изменение системы общественных отношений. Такая активность может быть реализована как в рамках институционально оформленных действий (реформы, социальные движения), так и посредством неповседневных действий (восстания, акции протеста, массовая миграция и т.д.). В то же время неповседневные действия, порождающие тревоги в ситуации нарушения процесса привычной жизни, имеют целью создание стабильного общественного порядка, в котором не будет причин возникновения социального беспокойства.

В условиях неповседневных социальных действий преодоление социальных тревог осуществляется путем подчинения волевого начала институциональным требованиям и социальным нормам в рамках статусно-ролевых интеракций. Другим средством преодоления тревог и восстановления стабильности общественной жизни выступает диалог, противостоящий конвенциональному статусно-ролевому общению и мифологизации обыденной практики на уровне повседневной рациональности. Оппозиция «диалог - статусно-ролевые инте-

ракции» отражает противоречивый характер бытия человека в обществе, стремящегося к индивидуальному самовыражению и одновременно вынужденного интегрироваться в социальные группы. Это противоречие на уровне социального действия выражается в следующих альтернативах: коммуникативное действие - стратегическое действие (Ю. Хабермас); неясное, неизведанное - известное, знакомое; из ряда вон выходящее - привычное; хаос - порядок.

Потребность в диалоге возникает в тот момент, когда стабильности общества начинают угрожать спонтанно-стихийные процессы. В ситуации вытеснения институционально оформленных действий неповседневными диалог выступает средством, смягчающим остроту противоречий общественной жизни и позволяющим преодолеть социальные тревоги, обусловленные этими противоречиями.

Третья глава «Социальные тревоги в условиях трансформации современного российского общества» посвящена особенностям проявления социальных тревог в процессе преобразования различных сфер жизнедеятельности современной России. В связи с этим предпринимается анализ основных факторов возникновения социальных тревог в современном российском обществе, выявляются тенденции их динамики и роль в ней средств массовой информации.

В первом параграфе «Социальные факторы возникновения социальных тревог в современном российском обществе» раскрывается специфика порождения тревог в системе взаимосвязей между социальными общностями. Исследование начинается с семьи, поскольку именно в ней формируется первичный опыт эмоциональных переживаний, которые затем могут воспроизводиться и в жизни взрослого человека. Появление тревоги у детей связано с отвергающим стилем воспитания, неблагоприятной морально-психологической атмосферой, конфликтным характером семейных отношений, насилием. Не меньшую роль в возникновении тревог играют увеличение числа разводов и, как следствие, родителей-одиночек, рост числа детей, рожденных вне брака.

Данные тенденции развития современной российской семьи создают предпосылки для возникновения социальных тревог.

Со временем на детские переживания наслаиваются новые, порождаемые очередным этапом жизни, тревоги. Поэтому возрастные границы выступают водоразделом социальных тревог разных поколений. Социальные тревоги молодежи и пожилых определяются спецификой их социализации, связанной с установлением новых или утратой прежних социальных связей, увеличением или уменьшением числа социальных ролей, возможностями адаптации к новым условиям, изменением мотивации и идентичности. В современном российском обществе социальные тревоги молодого поколения обусловлены его вхождением во взрослую жизнь, связанным с проблемами занятости, освоением новых профессий и последующей успешной реализацией социальных притязаний. Тревоги пожилых, порождаемые ухудшением здоровья, уменьшением количества социальных контактов и снижением социальной активности, осложняются их материальным положением.

Тендерная специфика социальных тревог во многом обусловлена доминирующими в обществе тендерными стереотипами, а трансформация тендерной идентичности сказывается на иерархии причин социального беспокойства. Помимо тендерных стереотипов тревоги мужчин и женщин детерминированы социальными процессами, происходящими в современной России. Неравное распределение дохода, прав и обязанностей между мужчинами и женщинами, проблема своевременной реализации репродуктивной функции организма, одиночество провоцируют возникновение тревоги на тендерной основе.

Возникновение социальных тревог связано с местом жительства. Те или иные поселенческие общности характеризуются своим специфическим образом жизни, формирующим соответствующее ему эмоциональное отношение к действительности. Социальные тревоги городских жителей обусловлены разобщенностью горожан, анонимностью и формальностью их общения, гетерогенностью городской среды, высоким уровнем мобильности. У представителей же сельских сообществ возникновение тревог связано с другими характеристиками

их образа жизни - однородностью сообщества, его замкнутостью, иррациональностью, близостью к природной среде, преобладанием межличностных отношений. Различия в уровне и иерархии социальных тревог у представителей разных территориально-поселенческих образований в современном российском обществе обостряются под воздействием экономических условий, которые усиливают разрыв между городом и деревней в уровне жизни, в сфере труда и занятости, культурно-досуговой деятельности.

Своей спецификой обладает самочувствие этнических общностей, тревоги которых во многом связаны с этнической идентичностью. Критерии этнической идентичности (язык, религия, культура, территория и т.д.) нередко выступают причинами тревог, что характеризует не только восприятие той или иной нацией собственной идентичности, но и объективно важные для нее стороны бытия.. В то же время роль этнического компонента в возникновении социальных тревог в современном российском обществе во многом определяется социально-экономическими условиями, обостряющими напряженность межнациональных отношений.

Начавшееся в 90-х годах XX века реформирование российского общества привело к расслоению общества, появлению новых страт. В системе социальной стратификации современного российского общества дифференциация, опасений проходит по границам социальных слоев, выделенных, на основании таких критериев, как профессия, доход, власть, образование. Иерархия социальных тревог, причины беспокойства у социальных слоев, обладающих неравным доступом к ресурсам и благам, определяется их местом в системе социального неравенства. В частности, рост дохода и коррелирующий с ним профессиональный статус способствуют уменьшению тревожности соответствующих групп, формированию у них уверенности в завтрашнем дне и ощущения безопасности, однако не избавляют полностью от беспокойства.

Взаимосвязи и отношения между социальными общностями, обусловленные их местом в системе общественного разделения труда, не являются статичными. Факторами, оказывающими воздействие на изменение этих связей и от-

ношений, а также на возникновение и иерархию социальных трейог, выступают конфликты и конкуренция. Политическая борьба, соперничество и столкновение интересов возрастных, тендерных групп, социальных слоев в процессе перераспределения позиций в социальной структуре общества порождают социальные тревоги.

В условиях социально-политической и экономической стабильности воздействие конфликтов и конкуренции на самочувствие общностей сохраняется. Например, тенденции современного развития хозяйственной деятельности, формирующие требования к трудовой ротации, гибкости трудовых навыков, готовности к переобучению по новой специальности, переработке больших объемов информации, осложняются конкуренцией на рынке труда. Это создает предпосылки для возникновения тревог у различных возрастных и профессиональных групп.

Одним из важнейших факторов возникновения социальных тревог в современном российском обществе являются кризисные явления в различных сферах общественной жизни. Воздействующие на социальный статус, материальное положение и образ жизни, кризисные ситуации оказывают влияние на изменение «образа Я». В условиях социального кризиса появляется угроза утраты идентичности. Такая угроза актуализировалась в процессе реформирования российского общества в 90-х годах XX века. Кардинальные перемены в общественной жизни для основной массы населения во многом носили характер катастрофы. Обострение конфликтов и конкуренции в подобных условиях усиливало различия в образе жизни социальных общностей, неравенство между ними, ограничивало возможности реализации насущных интересов и притязаний, что спровоцировало рост социальных тревог и протестных настроений.

Таким образом, конфликты, конкуренция и кризисные явления в различных сферах общественной жизни, воздействующие на взаимоотношения между социальными общностями и их самочувствие, выступают факторами возникновения социальных тревог в современном российском обществе.

Второй параграф «Динамика социальных тревог в современной России» содержит анализ основных тенденций изменения иерархии и интенсивности социальных тревог в условиях противоречий, характеризующих социокультурную специфику развития современной России.

Реформирование современного российского общества, начавшееся в конце 80-х - начале 90-х годов XX века, сопровождалось глубокими переменами в общественной жизни, что сказалось на самочувствии общества, испытавшего шок. С начала 90-х годов XX века иерархия социальных тревог в России непрерывно менялась, отражая наиболее значимые для населения страны аспекты общественной жизни. Динамика социальных тревог россиян показывает, что их возникновение, интенсивность и распространенность обусловлены объективными социальными процессами, происходящими в современном российском обществе.

Преобладающими в иерархии социальных тревог россиян на протяжении последних лет являлись экономические опасения, вызванные ростом цен, безработицей, кризисом в экономике. При этом на фоне довольно высокого уровня экономических тревог в течение длительного времени ряд проблем практически не вызывал у населения серьезного беспокойства. В частности, уровень тревожности по поводу ограничения гражданских прав, демократических свобод (свободы сл<?ва, печати), а также по поводу кризиса культуры, морали и нравственности оставался невысоким и практически не менялся.

Такая ситуация отражает противоречия развития современного российского общества, определяющие динамику социальных тревог и характеризующие их социокультурную специфику в условиях модернизации России. Важнейшим из таких противоречий является противоречие между коммерциализацией всех сфер общественной жизни и объективной необходимостью в развитии культурной, духовной основы модернизации, подвергшейся эрозии в условиях рыночных преобразований. Наряду с понижением уровня духовных запросов, ослаблением действия моральных норм к последствиям коммерциализации следует отнести и трансформацию идеалов трудовой этики.

Одним из институтов, оказавших влияние на изменение отношения россиян к труду, является отечественное образование, которое существует в современном обществе в большей степени не как институт культуры, транслирующий духовные ценности, а как социальный лифт. Реализация образовательными структурами экономикоцентрической политики на практике предполагает подготовку молодежи по рыночным, престижным и высокодоходным специальностям, что отражается и на ценностных ориентациях молодежи в сфере труда.

На изменение идеалов трудовой этики оказала влияние и реальная хозяйственная практика, сложившаяся в ходе преобразований российского общества. Рыночные реформы обострили противоречие между трудом и капиталом, являющееся источником разрыва между богатыми и бедными, отчуждения труда, отчуждения работников от управления предприятием, порождающего тревоги перед неопределенностью перспектив реализации жизненных интересов в условиях безработицы, роста цен, общего снижения уровня жизни.

Под влиянием этих тенденций сформировались: негативное отношение к физическому труду, к профессии рабочего, ориентация на высокую зарплату и желание быстрого обогащения, низкая ценность содержания труда, самореализации в профессиональной деятельности, а у молодежи — установки на развлечение, выступающие альтернативой трудовой деятельности.

Таким образом, преобладание в иерархии социальных тревог россиян экономических опасений обусловлено противоречием между потребительскими ориентациями и идеалами трудовой этики, реализующимися в культуре трудового процесса и обеспечивающими достижение определенных экономических результатов и потребительских стандартов.

В подобных условиях актуализируется влияние на самочувствие и поведение российской ментальности. Россияне демонстрируют двойственное отношение к государству, богатству, низкий уровень мотивации достижения успеха, невысокий протестный потенциал даже в условиях социального кризиса. Все это усиливает негативную роль социальных тревог, в условиях трансформации

российского общества блокирующих активность россиян, необходимую для преодоления социальных угроз. Поэтому инициатива по модернизации общества вновь принадлежит государству. Однако подобная ситуация ведет к сохранению характерных для российской ментальности установок, ограничивающих общественную активность и способствующих проявлению социальных тревог.

Главным условием преодоления социальной пассивности и связанных с ней социальных тревог является развитие у населения критического сознания, способности самостоятельно принимать жизненно важные решения, стимулирование свободного творчества в различных сферах жизнедеятельности.

В третьем параграфе «Воздействие СМИ на социальные тревоги» рассматривается влияние СМИ на социальные тревоги населения, обусловленное способностью СМИ как уменьшать уровень социальных тревог в обществе, так и порождать беспокойство.

Важная роль в системе СМИ принадлежит журналисту, понимание которым своей социальной миссии влияет на отбор, компоновку и содержание информационного сообщения («эффект привратника»). При этом особое значение приобретает отношение журналистов к аудитории, интересы, тревоги и надежды которой могут и должны находить отражение в сообщениях СМИ. Восприятие журналистом аудитории только как объекта информационного воздействия равносильно уклонению от социальной ответственности и исключению аудитории из процесса производства массовой информации. В этом случае журналист как активно действующий на сцене массмедиа субъект коммуникации сознательно или бессознательно способен манипулировать социальными тревогами населения.

СМИ ориентированы на удовлетворение информационных потребностей (принцип «соответствующего разъяснения фактов»), предлагая аудитории модели объяснения происходящих событий. Поэтому СМИ обладают способностью рассеивать социальные тревоги посредством создания образа стабильной общественной жизни. Однако такие возможности СМИ могут быть использованы и в целях манипулирования общественным мнением с помощью нагнетания

в обществе атмосферы тревожности. Механизм создания такой атмосферы основывается на социально-психологических закономерностях восприятия стра^ хогенной информации: сначала возбуждается тревога, а затем предлагаются способы избавления от нее и породившей ее опасности.

Этот механизм активно используется в рекламной и РЯ-коммуникации, манипулирующей тревогами, связанными с осуждением другими людьми, с заботой о близких и родных, боязнью изоляции. Такое манипулирование социальными тревогами позволяет задавать нужное коммуникатору направление поведения и соответствующий ракурс восприятия действительности. В этом случае формируются предпосылки для создания разного рода мифологем и их внедрения в массовое сознание. В условиях высокого уровня беспокойства создаваемые СМИ мифологические образы выполняют те же функции, что и древний миф - создают определенный «гносеологический порядок» (П. Бурдье), позволяющий человеку чувствовать себя относительно уверенно в естественно возникшей или искусственно сконструированной нестабильной и небезопасной среде. Иными словами, мифологизация действительности, с одной стороны, отвечает потребности человека в формировании понятной ему картины мира, а с другой, соответствует прагматическим целям рекламы и РЯ.

Помимо умышленного использования разнообразных приемов информационного воздействия в целях возбуждения социальных тревог их возникновение обусловлено присущими природе СМИ компонентами информационного процесса. Прежде всего следует выделить информационную энтропию. Массовая информация способна как уменьшать, так и увеличивать неопределенность, обусловленную многообразием информационных сигналов. Нейтрализация такого многообразия осуществляется путем отбора сообщений, которые структурируют и объясняют реальность. Однако функционирование СМИ имеет тенденцию к увеличению количества информации, ее разнообразия и новизны, усиливающих неясность и неопределенность, что провоцирует возникновение социальных тревог.

Одним из источников социальных тревог являются новости, зачастую ориентированные на трансляцию сообщений шокирующего содержания. Такие новости разрушают представления о стабильности общественной жизни. В этом смысле новость выступает средством дерутинизации действительности и в известной степени способствует дестабилизации общественной психологии. Иными словами, СМИ, ориентированные на сенсационность, неизбежно тяготеют к передаче информации, возбуждающей социальные тревоги.

В качестве провоцирующего социальные тревоги компонента функционирования СМИ следует отметить так называемую повестку дня, формирующую перечень проблем, к которым привлекается внимание аудитории и которые вследствие этого расцениваются аудиторией как наиболее значимые. Нельзя отрицать того факта, что повестка дня может формироваться сознательно, а значит, аудитория имеет повод для беспокойства лишь по поводу тех проблем, в которых заинтересован коммуникатор. Однако в современном обществе факт существования СМИ является неустранимым. Поэтому при отсутствии определенной информационной политики задающая структуру медийного потребления повестка дня, а вместе с ней и тревоги по поводу тех или иных социальных проблем неизбежны.

Значение повестки дня определяется такой функцией СМИ, как «присвоение статуса» (П. Лазарсфельд, Р. Мертон), делающей в глазах общества то или иное событие публичным и легитимным. Демонстрируемые в СМИ события или действия приобретают в сознании аудитории особую значимость и дополнительный эмоциональный оттенок уже только потому, что они попали в медийное пространство.

И в основе повестки дня, и в основе функции присвоения статуса лежит основанный на конвенциональности знака семиотический механизм присвоения событиям, действиям, людям новых значений. Событиям придается смысл, которым они ранее не обладали. А вместе с появлением нового смысла повышается и значение эмоциональных переживаний, сопутствующих этим событиям или пробуждаемых ими.

Таким образом, можно говорить о двойственном влиянии СМИ на динамику социальных тревог. С одной стороны, это снижение уровня социальных тревог посредством поддержания в информационном пространстве представлений о стабильности общественной жизни. С другой стороны, СМИ способны провоцировать социальные тревоги, что обусловлено не только умышленным манипулированием общественным мнением, но й присущими природе СМИ компонентами трансляции сообщений.

В заключении диссертации подводятся итоги исследования, делаются обобщения, формулируются выводы, определяются перспективы дальнейшей научной разработки темы.

ПУБЛИКАЦИИ

Результаты диссертационного исследования отражены в 34 публикациях общим объемом 42 п.л.

Статьи в журналах, входящих в Перечень ведущих рецензируемых научных журналов и изданий, рекомендованных ВАК РФ для публикации результатов диссертационных исследований

1. Региональная специфика социальной тревожности // Вестник Челябинского государственного университета. Серия: Философия. Социология. Культурология. 2008. №28. С. 165-170. 0,3 п.л.

2. Антропологические основания тревоги // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. 2008. №5. (61). С. 379-382. 0,3 п.л.

3. Массовая коммуникация как фактор формирования социальной тревожности//Обсерватория культуры. 2008. № 4. С. 32-37. 0,8 п.л.

4. Социальный страх и феномен отчуждения // Вестник Новосибирского государственного университета. Серия: Философия. 2008. Том 6. Вып. 2. С. 48-52. 0,4 п.л.

5. Реклама и PR как средства формирования социальной тревожности // Аспирантский вестник Поволжья. 2008. №5-6. С. 160-162. 0,3 п.л.

6. Социоструктурные источники тревожности // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. 2008. №5. (61). С. 147-150. 0,3 п.л.

7. Динамика социальной тревожности в современном российском обществе //

■ Вестник Российского государственного гуманитарного университета. 2009.

№2. С. 163-174. 0,5 п.л.

8. Постсовременное общество: между страхом и знанием // Обсерватория культуры. 2009. № 6. С.86-89. 0,4 п.л.

9. Страхи и тревоги в современной России: социальное самочувствие россиян в условиях кризиса // Вестник Челябинского государственного университета. Серия: Философия. Социология. Культурология. 2009. №33. С. 74-78. 0,5 п.л.

10. Кризис культуры в России: тревоги и оценки населения // Обсерватория культуры. 2010. №4. С. 31-35. 0,6 п.л.

11. Феномен социальной тревоги: философский аспект // Alma Mater (Вестник высшей школы). 2010. №6. С. 58-62. 0,5 п.л.

12. Тревога как социально-политический феномен // Вестник Орловского государственного университета. Серия: Новые гуманитарные исследования. 2010. №6 (14). С. 99-100. 0,3 п.л.

13. Жизненные планы, образовательные стратегии и социальные настроения российской молодежи // Alma Mater (Вестник высшей школы). 2011. №2. С. 30-34. 0,4 п.л.

14. Константы общественного бытия как фактор формирования социальной тревожности // Вестник Российского государственного гуманитарного университета. 2011. №3. С. 110-119. 0,5 п.л.

15. Эволюция представлений о страхе и тревоге в истории философии // Философия и культура. 2011. №3 (39). С. 50-56. 0,6 п.л.

Монографии

16. Феномен социальной тревожности. Смоленск: Смол. фил. Рос. ун-та кооп., 2009. 150 с. 9,4 п.л.

17. Страхи и тревоги в духовной жизни общества. Смоленск: Издательство «Маджента», 2009. 160 с. 10 п.л.

18. Социальные тревоги: понятие, природа, роль в жизни общества. М.: Издательство «Алекс», 2010. 204 с. 12,7 п.л.

Статьи и тезисы докладов на международных конференциях

19. Образование и религия в постиндустриальном обществе // Образование: философия, история, право, экономика: Сборник научных трудов. М.: МГИУ, 2005. С. 114-120. 0,2 п.л.

20. Тревога как симптом психосоциальной патологии общества // Известия МГИУ. Серия: Социальные и гуманитарные науки. 2006. №3 (4). С. 44-47. 0,4 п.л.

21. Экологические страхи и тревоги россиян // Социальные трансформации (Вып. 10): Материалы Международного коллоквиума «Механизмы научного и социокультурного взаимодействия (Феномен экосознания)». Смоленск: СмолГУ, 2006. С. 5-8. 0,1 п.л.

22. Образование как фактор формирования социальных тревог // Социальные трансформации (Вып. 11): Материалы Международного коллоквиума «Механизмы научного и социокультурного взаимодействия (Феномен образования)». Смоленск: СмолГУ, 2006. С. 10-14. 0,1 п.л.

23. Виртуализация как форма и механизм социального мифотворчества // Социальные трансформации (Вып. 14): Материалы Международного коллоквиума. Смоленск: СмолГУ, 2007. С. 10-14. 0,3 п.л.

24. Власть страха или страх перед властью: к онтологии политического управления // Сборник статей по материалам IX Международной теоретико-

методологической конференции «Интеллигенция власть» / Общ. ред. Ж.Т. Тощенко. М.: РГГУ, 2008. С. 242-252. 0,5 п.л.

25. Социальная тревожность: аксиологический аспект // Философия ценностей: религия, право, мораль в современной России: Материалы IV Международной научной конференции. Курган: Изд-во Курганского гос. ун-та, 2008. С. 100-101. 0,1 п.л.

26. Возрастные и тендерные аспекты социальной тревожности // Психология и современное общество: взаимодействие как путь взаиморазвития: Материалы III Международной научно-практической конференции. СПб.: СПБИУиП, 2008. Ч. 1. С. 21-22. 0,1 п.л.

27. Семья и брак как факторы формирования социальной тревожности // Фундаментальные и прикладные исследования в системе образования: Сборник научных трудов VI Международной научно-практической конференции (заочной): Т. I: Общественные науки. Тамбов: Изд-во Першина Р.В., 2008. С. 29-30. 0,1 п.л.

28. Экономические факторы социальной тревожности // Актуальные проблемы современной науки // Материалы Международных научно-практических конференций научной сессии «X Невские чтения» (23 - 25 апреля 2008 г.). / Под ред. Л.Ф. Соловьевой, И.Г. Тарусиной. Т.Б. Фейлинг, В.Н Шайдурова. СПб.: Изд-во Невского ин-та языка и культуры, 2008. С. 191-192. 0,1 п.л.

29. Страх как социальный феномен // Наука. Философия. Общество. Материалы V Российского философского конгресса. Том III. Новосибирск: Параллель, 2009. С. 19. 0,1 п.л.

30. Повестка дня: формирование социальных настроений в регионе // Художественный текст и текст в массовых коммуникациях: Материалы Международной научной конференции. Вып. 5. В 2 ч. Смоленск: СмолГУ, 2009. Ч. 2. С. 111-114.0,2 п.л.

31. Проблема страха в русской философской мысли // Общественные науки. 2010. №5. С. 21-25. 0,3 п.л.

32. Трудовые ценности и социальные настроения российской молодежи // Система ценностей современного общества. Сборник материалов ХП Международной научно-практической конференции. Новосибирск: НГТУ. 2010 С. 270-272. 0,2 п.л.

33. Социальная стратификация и социальные тревоги // Актуальные проблемы развития современного общества: Материалы Международной научно-практической конференции (17 июня 2010 г.). Саратов: ИЦ «Наука», 2010. С. 18-19.0,1 п.л.

34. Социальный капитал как средство преодоления отчуждения // Современные проблемы гуманитарных и естественных наук: Материалы III Международной научно-практической конференции 20-25 июня 2010 г. М.: Открытое право, 2010. С. 150-153, 0,3 п.л.

Подписано в печать 18.04.11. Формат 60x88 1/16. Печать ризографическая. Усл. п.л. 3. Тираж 100 экз.

Отпечатано в ИП Суркова H.H. 214014, г. Смоленск, ул. Энгельса, д. 23-а.

11-10954

2010179354

Текст диссертации на тему "Социальные тревоги как феномен общественной жизни"

Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Московский государственный индустриальный университет

05201x5x221

На правах рукописи

Баринов Дмитрий Николаевич

Социальные тревоги как феномен общественной жизни (социально-философский анализ)

Специальность 09.00.11 - Социальная философия

Диссертация на соискание ученой степени доктора философских наук

Научный консультант -доктор философских наук, профессор Овчинников Г.К.

Москва-2011

СОДЕРЖАНИЕ

Введение...................................................................................................................3

Глава 1. Социальные тревоги: понятие и сущность.........................................23

§ 1. Эволюция представлений о тревоге в истории философии....................23

§2. Социальные тревоги и страх: диалектика взаимодействия и характерные черты.........................................................................................61

§3. Социальные тревоги как явление общественного сознания...................84

Глава 2. Основные условия возникновения социальных тревог....................118

§ 1. Антропологические предпосылки и социальная основа возникновения социальных тревог................................................................118

§2. Социальные тревоги и феномен отчуждения.........................................145

§3. Социальные тревоги в условиях социального действия......................172

Глава 3. Социальные тревоги в условиях трансформации

современного российского общества................................................................193

§1. Социальные факторы возникновения социальных тревог в современном российском обществе............................................................193

§2. Динамика социальных тревог в современной России...........................233

§3. Воздействие СМИ на социальные тревоги.............................................265

Заключение..........................................................................................................294

Библиография......................................................................................................301

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы исследования. Обращение к теме социальных тревог обусловлено особенностями развития современного общества. С одной стороны, оно предоставляет человеку широкие возможности познания и творчества. Научно-технический прогресс повлиял на образ жизни современного человечества, создав условия для его деятельности, способствуя укреплению его исторического оптимизма. С другой стороны, современный мир является неустойчивым, в нем сохраняются неопределенность и непредсказуемость, не позволяющие человеку ощущать себя защищенным. Глобальные проблемы, природные катаклизмы, новые, неизвестные ранее и неожиданно возникающие болезни, социально-экономические кризисы — все это не дает современному человеку гарантий безопасности, не вносит в его жизнь достаточно уверенности в завтрашнем дне, порождает тревогу. В этой связи философское исследование социальных тревог позволяет глубже осмыслить противоречия развития современной цивилизации.

Исследование социальных тревог актуально с точки зрения понимания специфики современной российской ситуации. История России XX века - это в том числе история социальных тревог, преследовавших человека как в условиях более или менее стабильной жизни, так и в условиях революций и войн, голода, репрессий, ограничения политических свобод. На исходе XX века Россия вновь подверглась преобразованиям. Распад командно-административной системы, ускоренное проведение реформ экономических и политических отношений, трансформация духовных ориентиров наряду с позитивными моментами имели и деструктивные последствия, отразившиеся на самочувствии населения. Современное российское общество также не лишено причин возникновения социальных тревог. Непрерывное реформирование отдельных сфер общества, неопределенность возможностей повышения уровня жизни населения, противоречивый характер модернизации России, терроризм порождают у россиян социальные тревоги. В этих условиях

появляются разнообразные по своему характеру и профилю работы, содержащие методики преодоления страха и тревоги. Поэтому философское исследование социальных тревог предполагает разработку практических рекомендаций, связанных с пониманием предпосылок их возникновения и способов преодоления.

Необходимость философского исследования феномена социальных тревог обусловлена также тем, что это явление остается недостаточно изученным. В истории западноевропейской философии классического периода тревога изучалась в рамках проблематики страха. В философии XX века тревога исследовалась главным образом в экзистенциализме, психоанализе, персонализме. Большое количество работ, посвященных тревоге и страху, имеется в психологической науке. В философии и социологии изучался главным образом социальный страх. В то же время в философии практически нет работ, посвященных исследованию феномена социальных тревог. Поэтому перед философией стоит задача выработки базового определения понятия «социальные тревоги» на основе разграничения категорий «социальный страх» и «социальные тревоги». Это требует раскрытия сущности социальных тревог как самостоятельного, отличающегося от социального страха, феномена общественной жизни, выявления условий и предпосылок его возникновения, роли в жизни общества.

Таким образом, актуальность социально-философского изучения социальных тревог обусловлена необходимостью создания целостной концепции, которая включала бы систему теоретических представлений о социальных тревогах и разработку практических рекомендаций их преодоления.

Степень научной разработанности темы. На протяжении истории философии мы встречаемся с попытками постичь тревогу, показать ее экзистенциальный смысл, социальную и практическую роль. В учениях Платона, Аристотеля, Эпикура, Н. Макиавелли, Ф. Бэкона, Т. Гоббса, Б. Спинозы, Дж. Локка, П. Гольбаха, Д. Дидро, И. Канта, Г. Гегеля, А. Шопенгауэра, Ф. Ницше внимание уделялось преимущественно страху, а тревога рассмат-

ривалась как его составная часть. В работах этих философов обнаруживается стремление осмыслить причины страха, рассмотреть его формы и виды, показать его связь с другими психическими состояниями. Важной стороной теорий указанных мыслителей является анализ социальных аспектов страха как элемента социального поведения и управления, как источника и компонента религии'. В трудах С. Кьеркегора разграничиваются понятия страха и тревоги, которая предстает самостоятельным феноменом . Философия экзистенциализма в лице М. Хайдеггера, К. Ясперса, Ж.-П. Сартра, П. Тиллиха, Р. Мэя придала тревоге онтологический статус, усматривая в этом эмоцио-

■у

нальном переживании симптом обретения подлинного бытия .

В русской философской мысли в трудах Д.С. Аничкова, М.М. Щербатова, Д.И. Фонвизина, П.Я. Чаадаева, С.Н. Булгакова, H.A. Бердяева, В.И. Иванова, И.А. Ильина, В.В. Розанова, B.C. Соловьева, П.Б. Струве, E.H. Трубецкого, С.Н. Трубецкого, C.JI. Франка, Л.И. Шестова, Г.Г. Шпета4

1 Эпикур. Из письма к Менекею // Антология мировой философии. В 4 томах. Т. 1. ч. 1. М.: Мысль, 1969; Платон. Диалоги. М.: Мысль, 1986; Аристотель Сочинения. В 4 томах. Т. 4. М.: Мысль, 1984; Макиавелли Н. Государь // Макиавелли Н. Сочинения. СПб.: Кристалл, 1998; Бэкон Ф. Сочинения. В 2 томах. Т. 2. М.: Мысль, 1978; Гоббс Т. Избранные произведения. В 2 томах. Т. 2. М.: Мысль, 1964; Спиноза Б. Избранные произведения. В

2 томах. Т. 1. М.: Гос. изд-во политической литературы, 1957; Локк Дж. Сочинения. В 3-х томах. Т. 1. М.: Мысль, 1985; Дидро Д. Сочинения. В 2 томах. Т. 1. М.: Мысль, 1986; Гольбах П.А. Избранные произведения. В 2 томах. Т. 1, 2. М.: Соцэкгиз, 1963; Лейбниц Г.В. Сочинения. В 4-х томах. Т. 4. М.: Мысль, 1989; Кант И. Сочинения. В 6 томах. Т. 5. М.: Мысль, 1966; Гегель Г.Ф.В. Философия религии. В 2 томах. Т. 2. М.: Мысль, 1977; Шопенгауэр А. Избранные произведения. М.: Просвещение, 1992; Ницше Ф. Сочинения. В 2 томах. Т. 2. М.: Мысль, 1990.

л

Кьеркегор С. Страх и трепет. М.: Республика, 1994.

3 Хаидеггер М. Время и бытие. М.: Республика, 1992; Ясперс К. Смысл и назначение истории. М.: Республика, 1995; Сартр Ж. П. Экзистенциализм - это гуманизм // Сартр Ж.П. Тошнота: Избранные произведения. М.: Республика, 1995; Тиллих П. Теология культуры. М.: Юрист, 1995; Мэй Р. Смысл тревоги. М.: Класс, 2005.

4 Фонвизин Д.И. Рассуждение о непременных государственных законах // Русская философия второй половины XVII века. Свердловск: Изд-во Урал, ун-та, 1990. С.173-186; Чаадаев П.Я. Избранные сочинения и письма. М.: Правда, 1991; Булгаков С.Н. Свет невечерний: Созерцания и умозрения. М.: Республика, 1994; Бердяев Н.А. Дух и реальность. М.: АСТ; Харьков: Фолио, 2003; Иванов В.И. Родное и вселенское. М.: Республика, 1994; Ильин И.А. Аксиомы религиозного опыта. М.: РарогЪ, 1993; Розанов В.В. Религия и культура. М.: Правда, 1990; Соловьев В.С. Сочинения. В 2 томах. Т. 2. М.: Мысль, 1988; Струве П.Б. Patriótica: Политика. Культура, религия, социализм. М.: Республика, 1997; Трубецкой Е. Смысл жизни // Смысл жизни: Антология. М.: Прогресс-культура, 1994. С.243-488;

страх и тревога исследовались в рамках проблематики политико-правового регулирования общественной жизни, социального и духовного кризиса, познания, духовной активности личности, смысла и цели мировой истории, исторической судьбы России.

Проблема страха и тревоги актуальна и для современной философской мысли. В сочинениях Ж. Делюмо, Д. Дюкло, П. Киньяра, Ю. Кристевой, Э. Мунье, К. Робина, В.А. Андрусенко, A.C. Ахиезера, П.П. Гайденко, П.С. Гуревича, Ю.Н. Давыдова, В. Кавторина, JI.C. Липавского, И.С. Хори-на1 рассматриваются экзистенциальные, этические, гносеологические, социокультурные аспекты страха, тревоги и их форм, исследуется соотношение страха и знания, место и роль страха и тревоги в отдельных сферах общественной жизни.

В рамках философского осмысления феномена смерти страх изучался в работах Ф. Арьеса, Ж. Батая, И.В. Вишева, A.B. Демичева, К.Г. Исупова, В.А. Кувакина, A.M. Положенцева, В.М. Розина, В.Ш. Сабирова, В.А. Саку-тина, В.А. Тихонова, А.Н. Чанышева2.

Франк C.JI. Духовные основы общества. М.: Республика, 1992; Шестов Л.И. Философия трагедии. М.: ACT; Харьков: Фолио, 2001; Шпет Г.Г. Философские этюды. М.: Прогресс, 1994.

1 Делюмо Ж. Идентификация ужаса. М.: Алгоритм, 2009; Дюкло Д. Страх и знание: общество лицом к науке, технике и их опасностям. М.: ИНИОН, 1992; Киньяр П. Секс и страх: Эссе. М.: Азбука-классика, 2007; Кристева Ю. Сила ужаса: эссе об отвращении. СПб.: Алетейя, 2003; Мунье Э. Манифест персонализма. М.: Республика, 1999; Рабан К. Разрывы в метафоре: табу, фобия, фетишизм // Вопросы философии. 1993. №12. С. 47-50; Робин К. Страх. История политической идеи. М.: Прогресс-традиция; ИД «Территория будущего», 2007; Андрусенко В.А. Социальный страх. Свердловск: Изд-во Урал, ун-та, 1991; Ахиезер A.C. Россия: критика исторического опыта (Социокультурная динамика России). Т. 1,2. Новосибирск: Сибирский хронограф, 1998; Гайденко П.П. Страх // Новая философская энциклопедия. В 4 томах. М.: Мысль, 2001. Т. 3. С. 645; Гуревич П.С. Современный апокалипсис // Философские науки. 1992. №2. С. 100-108; Гуревич П.С. Страх - молитва души // Философские науки. 1992. №2. С. 89-100; Давыдов Ю.Н. Этика любви и метафизика своеволия. Проблемы нравственной философии. М.: Молодая гвардия, 1982; Кавторин В. Русский страх // Нева. 2000. №4. С. 163-184; Липавский Л. Исследование ужаса. М.: Ад Маргинем, 2005; Хорин И.С. Страх в политике // Сознательное и бессознательное в социально-политических процессах современного российского общества. М.: Ин-т молодежи, 1997. С. 64-75.

2 Арьес Ф. Человек перед лицом смерти. М.: Прогресс, 1992; Батай Ж. Человек перед страхом смерти и пустоты // Делюмо Ж. Идентификация ужаса. М.: Алгоритм, 2009; Ви-шев И.В. На пути к практическому бессмертию. М.: МЗ-Пресс, 2002; Демичев A.B. Тема-

Солидная традиция изучения тревоги сложилась в отечественной и зарубежной психологии, во многом опирающейся на предшествующую философскую традицию. В рамках данной науки ученые стремились найти специфику соотношения страха и тревоги, показать их взаимосвязь с другими явлениями психики, раскрыть психофизиологические механизмы их возникновения, их биолого-эволюционную роль. Наряду с этой проблематикой исследовалась специфика детской и школьной тревожности, роль межличностных отношений и морально-психологического климата, стилей воспитания в формировании тревожности. Эти аспекты рассмотрены в трудах X. Айзенка, П. Жане, К. Изарда, Ж. Нюттена, Ф. Перлза, Я. Рейковского, Дж. Рейнгольда, Ч. Рикфорда, Ф. Римана, Ч. Спилбергера, X. Хекхаузена, В.М. Астапова, Ф.Б. Березина, JI.C. Выготского, А.И. Захарова, Е.П. Ильина, Н.Д. Левитова, Д.А. Леонтьева, А.Д. Ноздрачева, A.M. Прихожан, Ю.Л. Ханина, Ю.В. Щербатых1.

тичность смерти. Дискурсы и концепты // Человек. 2002. №2. С. 158-165; Исупов К.Г. Русская философская танатология // Вопросы философии. 1994. №3. С. 106-126; Кувакин В.А. Разговор с собой о смысле, духе, бытии и ничто и о возможностях заглянуть за первоначала // Вестник Моск. ун-та. Сер. 7. Философия. 1991. №2. С. 43-50; Положенцев A.M. Страх человеческого бытия // Социальное бытие, человеческое бытие: Тезисты докладов и выступлений. 25.10.1993. СПб.: СПбГУ, 1993. С. 33-35; Розин В.М. Смерть как феномен философского осмысления (Культурно-антропологический и эзотерический аспекты) // Общественные науки и современность. 1997. №2. С. 170-180; Сабиров В.Ш. Жизнь. Смерть. Бессмертие (обзор основных религиозно-философских парадигм) // Человек. 2000. №6. С. 8-16; Сакутин В.А. Страх смерти как молитва души // Вестник Гуманитарного института ДВГМА. 2001. №2. С. 58-62; Тихонов В.А. Жизненный смысл выбора смерти // Человек. 1992. №6. С. 19-29; Чанышев А.Н. Трактат о небытии // Вопросы философии. 1990. №10. С.158-165.

1 Айзенк X. Психологические теории тревожности // Тревога и тревожность: Хрестоматия. М.: ПЕР СЭ, 2008. С. 217-239; Жане П. Страх как существенный элемент меланхолии // Психология эмоций: Тексты. М.: МГУ, 1984. С. 192-203; Изард К.Э. Психология эмоций. СПб.: Питер, 2006; Ильин Е.П. Психофизиология состояний человека. СПб.: Питер, 2005; Нютген Ж. Отрицательная мотивация: избегание объекта // Тревога и тревожность: Хрестоматия. М.: ПЕР СЭ, 2008. С. 100-104; Перлз Ф. Практика гештальттерапии. М.: Инт общегуманит. исслед., 2002; Рейковский Я. Экспериментальная психология эмоций. М.: Прогресс, 1972; Рейнгольд Дж. С. Мать, тревога и смерть. Комплекс трагической смерти. М.: ПЕР СЭ, 2004; Рикфорт Ч. Тревога и неврозы. М.: ПЕР СЭ, 2008; Риман Ф. Основные формы страха. М.: Алетейя, 1999; Спилбергер Ч.Д. Концептуальные и методологические проблемы исследования тревоги // Стресс и тревога в спорте. М.: Физкультура и спорт, 1983. С. 12-24; Хекхаузен X. Мотивация и деятельность. 2-е изд. М.: Смысл; СПб.: Питер, 2003; Астапов В.М. Функциональный подход к изучению состояния тревоги

Среди психологических исследований следует выделить работы, посвященные психотерапевтическим методам преодоления страха и тревоги. Несмотря на свой прикладной характер, в работах Л. Бурбо, Дж. Нардонэ, И. Ялома, В.Н. Карандашева, В.Л. Леви уделяется внимание вопросам происхождения и сущности тревоги и страха1.

Своеобразный подход к изучению тревоги сложился в психоаналитической традиции (3. Фрейд, О. Ранк, А. Адлер, К. Хорни, Э. Фромм, А. Фрейд, Д. Айке) , характеризующейся тенденцией к биологизации этого феномена в рамках сексуальной этиологии, постепенно уступающей место исследованию социальных аспектов тревоги, связанных с особенностями межличностных отношений, социально-экономическими и социально-политическими условиями жизнедеятельности человека.

Анализ социальных страхов предпринимается в социологической науке. В исследованиях Я.У. Астафьева, В.Э. Бойкова, М.И. Витковской, М.К. Горшкова, Л.Д. Гудкова, В.А. Ивановой, Ю. Левады, С.Я. Матвеевой, П. Митева, Ж.Т. Тощенко, Ф.А. Хохлушкиной, М.Ф. Черныша, В.Э. Шляпен-

// Психологический журнал. 1992. Т. 13. №5. С. 111-120; Березин Ф.Б. Психическая и психофизиологическая адаптация человека. JL: Наука, 1988; Выготский J1.C. Лекции по психологии. СПб.: Союз, 1999; Захаров А.И. Дневные и ночные страхи у детей. СПб.: Союз, 2000; Левитов Н.Д. Психическое состояние беспокойства, тревоги // Вопросы психологии. 1969. №1. С. 131-138; Леонтьев Д.А. Экзистенциальная тревога и как с ней не бороться [Электронный ресурс] // Библиотека Фонда содействия развитию психической культуры [сайт]: Киев, 2000. URL: http://psylib.org.ua/books/ leond03.htm (дата обращения 11.10.09); Прихожан A.M. Тревожность у детей и подростков: психологическая природа и возрастная динамика. М.: МПСИ; Воронеж: НПО «МОДЭК», 2000; Ханин Ю. Л. Исследование тревоги в спорте // Вопросы психологии. 1978. №6. С. 94-106; Щербатых Ю.В., Ноз-драчев А.Д. Физиология и психология страха//Природа. 2000. №5. С. 61-67.

1 Бурбо Л. Страхи и верования. М.: София, 2006; Карандашев В.Н. Жить без страха смерти. СПб.: Питер, 2005; Леви В.Л. Приручение страха. М.: Метафора, 2006; Нардонэ Дж. Страх, паника, фобия: Краткосрочная терапия. М.: Психотерапия, 2008; Ялом И. Вглядываясь в солнце. Жизнь без страха смерти. М.: Эксмо, 2008.

2 Фрейд 3. Истерия и страх. М.: СТД, 2006; Ранк О. Травма рождения. М.: Аграф, 2004; Адлер А. Практика и теория индивидуальной психологии. СПб.: Питер, 2003; Хорни К. Невротическая личность нашего времени. Самоанализ. М.: Айрис Пресс, 2004; Фромм Э. Здоровое общество // Психоанализ и культура. М.: Юрист, 1995; Фрейд А. Детский психоанализ. СПб.: Питер, 2003; Айке Д. Стра