автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.11
диссертация на тему: Феномен тревоги как модус человеческого существования

Полный текст автореферата диссертации по теме "Феномен тревоги как модус человеческого существования"

На правах рукописи

Белоглазова Ольга Николаевна

ФЕНОМЕН ТРЕВОГИ КАК МОДУС ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО СУЩЕСТВОВАНИЯ

Специальность 09.00.11 - социальная философия

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

1 2 МАЙ 2011

Новосибирск 2011

4845061

Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Кемеровский государственный университет».

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

доктор философских наук, профессор

Щенников Владимир Петрович

доктор философских наук, профессор

Ромм Марк Валериевич

кандидат философских наук, доцент

Сергеев Сергей Корнельевич

Ведущая организация:

Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Кемеровская государственная медицинская академия», г. Кемерово

Защита состоится «22» апреля 2011 г. в 12.00 на заседании диссертационного совета ДМ 212.173.12 при Новосибирском государственном техническом университете по адресу 630092, г. Новосибирск, пр. К. Маркса, 20, к. 5, ауд. 302 (конференц-зал ФБ-ФГО).

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Новосибирского технического университета.

Автореферат разослан « » марта 2011 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат философских наук, доцент И. А. Вальдман

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования

Проблема тревоги специфически отражается в присущей обыденному сознанию тенденции поиска способов не столько преодоления, сколько избавления от беспокойства. Феномен тревоги чаще рассматривается с позиций частнонаучных исследований человека в рамках биологии, психофизиологии, фармакологии и психиатрии, психологии, социологии. Частнонаучные исследования, как правило, эмпирически раскрывают отдельные аспекты феномена тревоги как несамостоятельного состояния, но в большинстве своем не предлагают системной комплексной характеристики феномена тревоги и ее экстра-биологической социальной специфики.

Исследование феномена тревоги ввиду его сложности и многоаспект-ности требует интеграции эмпирического и теоретического знания, что возможно на основании социально-философского подхода к проблеме.

Растущее внимание социально-философских исследований к феномену тревоги убеждает в том, что востребованы современный взгляд на проблему тревоги и поиск ее решений. Важным для преодоления в рамках социально-философского исследования аспектной ограниченности частнонаучного изучения проблемы тревоги становится выявление онтологического основания, интегрирующего различные аспекты исследования тревоги. Обращение к онтологии социальных феноменов присутствует в работах целого ряда авторов, рассматривающих экзистенциально-социальную проблематику (М. Хайдег-гер, Г. Марсель, К. Ясперс, О. Больнов, Л. Бинсвагер, Н. Бердяев). Выявление онтологического статуса феномена тревоги предполагает его трактовку как неустранимого специфически человеческого модуса существования, и вместе с тем, отказ от тщетных попыток устранения данного переживания.

Феномен тревоги, будучи имманентным человеческому существованию, все же не является следствием одних лишь частных субъективных качеств человека и особенностей психики. Каждой социально-исторической эпохе присуще то или иное совокупное содержание опасностей, специфически рефлексируемых в общественном сознании, которые актуализируют тревогу. Та же обусловленность (реальностями эпохи) имеет место и в отношении механизмов преодоления, и форм проявления тревоги.

Тревога, одиночество, абсурдность собственного бытия, чаще воспринимаемые как сугубо субъективные переживания индивидуальной жизни человека, могут выступать симптомом специфической социально-исторической, социально-культурной ситуации. Таким образом, актуальность социально-философского исследования феномена тревоги оправдана еще с точки зрения определения его прогностической способности как симптома грядущих масштабных перемен в обществе.

На первый взгляд феномен тревоги является одним из аспектов исклю-

чительно индивидуального бытия человека и составляющей его субъективности. Принимая во внимание дихотомию социального - индивидуального, которая проявляет себя как динамическое взаимовлияние и взаимопроникновение, феномен тревоги можно исследовать как модус социального бытия человека. Тревога в социальном бытии человека обнаруживает себя в латентных механизмах ее преодоления, которые оказывают опосредованное влияние на социальные процессы любого масштаба. Исследуя тревогу как имманентное социальному бытию человека переживание, мы обнаруживаем, что оно всепроникающее в отношении всех сфер человеческого бытия, пронизывает все уровни и пласты его социальной жизни. Таким образом, актуальность исследования феномена тревоги обусловлена необходимостью выявления, как форм ее проявления, так и механизмов ее преодоления. Реализация такого исследования открывает возможность понимания скрытых механизмов опосредованного влияния тревоги на социальное поведение человека той или иной эпохи, и вместе с тем на макро-социальные процессы.

Для нашего исследования важно отметить, что генезис тревоги так же обусловлен присущей социальному бытию человека необходимостью осуществлять выбор, разрешать ценностные дилеммы. Таким образом, исследование феномена тревоги проливает свет на один из аксиологических аспектов социального бытия человека: выявление места, роли и значения тревоги в ценностной регуляции социального поведения человека. Фундаментальные потребности (Э. Фромм) проецируются человеком в социальную среду, где они обретают субъективное, индивидуальное содержание, обращаются в социальные потребности, и тем самым детерминируют ценностную иерархию.

Степень разработанности проблемы

Проблема тревоги во всем ее многообразии укоренена в истории философской мысли, начиная с глубокой древности. Несмотря на отсутствие целенаправленных исследований, систематизирующих знания о феномене тревоги в течение достаточно длительного периода, мы все же имеем возможность познакомиться с описаниями переживаний тревоги и ее проявлений, с позицией мыслителей в отношении к данному феномену.

По мере того, как возрастала рефлексивная способность человека, наблюдалась все более отчетливая тенденция к различению феноменов тревоги и страха. Семантика переживания пополнялась новыми субъективными значениями, оттенками, нюансами, что в дальнейшем способствовало выделению феномена тревоги как самостоятельного исследуемого предмета.

Изложению размышлений античных философов свойствен в большей степени афористичный и метафоричный характер, что ни в коей мере не обесценивает их содержание. Среди наследия античных философов особый интерес для нашего исследования представляют взгляды стоиков (Сенека, Эпиктет, Марк Аврелий). Именно стоики не только признавали тревогу (именуя на тот момент страхом), но и указывали на ее значение и функции.

Тревога, согласно стоической позиции, призвана служить совести, предупреждая совершение человеком бесчестных и постыдных поступков.

В средние века проблема тревоги не была в забвении, и решалась опосредованно, т.е. фундаментальные потребности человека в объекте поклонения, в системе ориентаций, в принадлежности удовлетворялись средствами религии (Аврелий Ав1устин, Г. С. Эриугена, П. Абеляр).

С началом Нового времени человек провозгласил свое торжество над природой, ощутив свое «всемогущество», лишил себя прежней опоры и чувства сопричастности (части целого). Прежняя конституированность самосознания и поведения сменилась тревожным переживанием «беспочвенности», «уязвимости», переживанием своей изолированности и оторванности от основы. Наиболее отчетливой для сознания человека Нового времени стала проблема одиночества, как проблема экзистенциальной изолированности человека (Л. Б. Альберти, Пико дела Мирандола). На переживание тревоги как следствия выделенности человека из мира природы, его обособленности указывали М. Шелер, А. Гелен, X. Плеснер, Б. Паскаль. Растущее беспокойство становилось предметом рефлексии, но проблема тревоги в качестве самостоятельного предмета по-прежнему не попадала в исследовательское поле мыслителей.

Б. Спиноза, не дифференцируя тревогу и страх, будучи уверенным в возможности разума «победить» эмоции, связывает эти переживания с надеждой, с будущим. Вопреки всеобщей вере в силу и могущество человеческого разума, которую разделял Б. Спиноза, Б. Паскаль указывал на уязвимость разума человека перед силой переживаний, среди которых есть место тревоге.

Тревога стала предметом специального философского осмысления, начиная с предпринятой попытки дифференциации этого переживания в творчестве С. Кьеркегора. Он привнес в проблематику тревоги существенную новизну, установив ее взаимосвязь со свободой человека (Тревога как «головокружение от свободы»). С; Кьеркегор отмечает характерное для человека «бегство от тревоги». Тревога, сопровождая движение человека вперед, причиняет ему сильную боль и страдания, что объясняет желание человека убежать от нее, избежать боли.

С. Кьеркегор не только осознал значительную роль тревоги в жизни человека, но и указал на различие страха и (Angst) экзистенциальной тревоги. Таким образом, С. Кьеркегор среди первых признал онтологический статус тревоги. Если страх - это ожидание негативного определенного события, то экзистенциальная тревога - это страх ничто, который ужасен тем, что его невозможно ни понять, ни избавиться от него.

Философско-теологическое осмысление тревоги мы встречаем у П. Тиллиха, который определяет тревогу как состояние, в котором бытие осознает возможность своего небытия.

С. Кьеркегор и П. Тиллих положили начало экзистенциально-феноменологической интерпретации тревоги, которая отражена во взглядах:

Ж.-П. Сартра, М. Хайдеггера, О. Больнова, Э. Фромма; а также психиатров, работающих в экзистенциально-феноменологической парадигме К. Ясперса, Л. Бинсвагера, М. Босса, В. Франкла, Р. Мэя, О. Ранка, И. Ялома, С. Ариети, Дж. Бьюдженталя), сталкивающихся непосредственно с клиническими последствиями неспособности человека совладать с тревогой, рассматривающими тревогу как источник психопатологии. Авторы единогласно признают онтологическую природу тревоги, исследуют ее различные модусы.

Социально-философское исследование неизбежно сопряжено с частно-научными исследованиями, дающими эмпирические знания. Таковым выступают психоаналитические исследования, раскрывающие иррациональный аспект феномена тревоги (3. Фрейд, К. Юнг); социокультурный генезис тревоги (К. Хорни). Современный психоаналитический взгляд на тревогу представлен работами Ф. Римана, В. Тэхкэ, Н. Мак-Вильямс, Э. Ван-Дорцен, О. Маурером, которые полно освещают эндогенные факторы, детерминирующие динамику переживания и характер проявлений тревоги.

Дифференциация феноменов тревоги и страха частично представлена работами К. Гольдштейна, Дж. Сэдок, Г. И. Каплан, в поле исследования которых преобладают биохимические и психофизиологические аспекты переживания и проявления тревоги.

Психологическую интерпретацию тревоги мы находим у Дж. Боулби, Р. Кеттелла, Г. Салливана, А. Кемпински, А. Бэка, Ф. Б. Березина, Р. Кочуна-са, которые заостряют внимание на роли социальных микрофакторов в генезисе тревоги, и так же на личностных характеристиках, определяющих социальные проявления тревоги.

Тревогу, как составляющую психотравматической стрессовой реакции рассматривали отечественные авторы: В. А. Рудницкий, Г. М. Румянцева, Н. С. Седина, В. И. Осетрова, И. Р. Семин, В. В. Архипов, Г. Я. Пилягина, А. К. Напреенко, К. Н. Логановский, С. И. Табачников, Е. Ю. Боброва, А. В. Гычев, П. П. Балашов, Е. Н. Попова. Результаты проведенных авторами социально-психологических исследований указывают на особенности динамики переживания тревоги в ответ на различные травмирующие ситуации.

В современной социальной философии получили развитие исследовании феномена тревоги, освещающие различные аспекты проблемы.

В исследовании Заворуевой A.C., проведенного в рамках экзистенциально-феноменологического подхода, было осуществлено социально-философское исследование проблемы трансгрессии тревоги (формирования социальных «страхов» - фобий). В своей диссертационной работе автор раскрывает социальную «востребованность» социальных фобий в сфере торговли.

В диссертационной работе Гагарина А. С. «Экзистенциалы человеческого бытия: одиночество, смерть, страх (от античности до Нового времени) представлен богатый историко-философский материал, но, само название диссертации указывает на отсутствие дифференциации феноменов страха и тревоги.

Романовой Е. Н. так же проведено диссертационное исследование по теме «Основные смыслы категории «страх» в аспекте феноменологического и социально-философского -анализа» без учета существующих различий между феноменами страха и тревоги. •

Логиновой Е. Г. в рамках диссертационного исследования рассматривался «страх как социальный феномен в русской религиозной философии конца XIX - первой половины XX вв.»

Таким образом, имеющиеся исследования тревоги существующих философских концепций показывают, что, несмотря на давнюю историю изучения феномена тревоги, его социальная природа остается мало изученной. Ча-стнонаучные исследования ограничены прикладными аспектами решения проблемы тревоги. Современные социально-философские исследования были ограничены отдельными аспектами, вспомогательными для решения частных задач, и не представляют систематизированного комплекса социально-философского исследования тревоги как модуса человеческого существования.

Проблема, таким образом, состоит в несогласованности теоретического и эмпирического знания, проявляющегося, прежде всего, в противоречии между квалификацией тревоги как неустранимого модуса человеческого существования, и ее трактовкой в качестве проблемы, требующей преодоления.

Цель диссертационного исследования - разработка социально-философской концепции тревоги как модуса существования человека в обществе.

Задачи диссертационного исследования

1. Охарактеризовать основные подходы к исследованию феномен тревоги в истории философской мысли.

2. Выявить основания философских интерпретаций тревоги.

3. Выявить онтологический статус феномена тревоги, как имманентного человеческому бытию.

4. Выявить роль и значение феномена тревоги в социальном бытии человека.

5. Охарактеризовать основные социальные формы проявления тревоги.

6. Выявить специфику феноменов страха и тревоги.

Объектом исследования является тревога как данность человеческого бытия.

Предметом исследования выступает экзистенциально-социальная специфика феномена тревоги как модуса человеческого существования.

Научная новизна исследования:

1. Выявлена экзистенциально-социальная природа тревоги, заданная конфронтацией самосознания человека с данностями бытия.

2. Выявлено, что экзистенциально-феноменологическая парадигма является оптимальным методологическим основанием в исследовании феномена тревоги, так как связана с природой феномена и адекватна ее исследованию.

3. Показано, что рефлексия человеком тревоги имеет особое значение, для его мировосприятия, так как осознание и принятие роли значения тревоги способно изменить бытие человека в пользу его целостности и социальной вовлеченности.

4. Охарактеризованы основные социальные формы проявления тревоги, которые, прежде всего, заданы экзистенциальными дихотомиями и потому континуально проявляются, как зависимость - контроль, идеализация - обесценивание, индивидуация - слияние.

5. Выявлено, что действующими факторами, определяющими механизм преодоления тревоги выступают, прежде всего, такие эндогенные факторы, как уровень развития и интегрированность сознания, мировоззрение и ценностная иерархия, актуальность социальных потребностей.

6. Обоснована эндогенная и экзогенная детерминация социальных форм проявления тревоги.

7. Выявлены специфические характеристики феноменов страха и тревоги, позволяющие различать их как в процессе рефлексии, так и по социальным формам проявления.

На защиту выносятся следующие положения

1. Самосознание отвечает на тревогу актуализацией фундаментальных потребностей, проецированных в социум.

2. Ценностные приоритеты, мировоззренческая позиция, уровень развития и степень интеграции сознания эндогенно детерминируют механизмы преодоления и формы проявления тревоги в социуме.

3. Механизм преодоления тревоги представляет собой эндогенно детерминированный индивидуальный способ социального поведения, направленного на удовлетворение фундаментальных потребностей человека.

4. Тревога служит не только предвосхищением опасности, но и «проводником» во внутреннем мире человека, следуя за которым человек имеет возможность обратить свой взгляд на. отложенные жизненные задачи и фрустри-рованные социальные потребности.

5. Основные социальные формы проявления тревоги в социуме обусловлены влиянием, как эндогенных (ценностных, потребностно-мотивацион-ных), так и экзогенных (микро-, мезо- и макро-социальных) факторов.

6. Специфику феномена тревоги составляют следующие отличительные особенности: социально-когнитивная оценка маркеров угрозы; континуальный характер переживания, преобладающий латентный характер переживания; актуализация тревоги в ответ на угрозу в адрес собственного «Я».

Теоретические и методологические основания работы

Методологической доминантой исследования является экзистенциально-феноменологическая парадигма, объединяющая концепции теоретиков и взгляды практиков в отношении экзистенциальной ситуации человека в целом.

Обоснование онтологического статуса тревоги, исследование экзистенциально-социальной природы феномена опирается на концепции таких представителей экзистенциального направления философской мысли, как Ж. -П. Сартр, М. Хайдеггер;

Социально-философское осмысление экзистенциально-социальной природы тревоги в исследовании осуществлено с опорой на работы таких представителей Франкфуртской школы, как М. Хоркхаймер, Т. Адорно, Г. Маркузе, В. Райх, Э. Фромм.

Обращение к феноменологическому методу в работе позволяет из множества явлений тревоги обнаружить и истолковать сущностное ядро феномена. Теоретико-методологическими ориентирами понимания социально-феноменологических характеристик тревоги послужили труды Г.-Г. Гадаме-ра, Э. Гуссерля, X. Плеснера, М. Хайдеггера.

В инструментарии исследования важное место занимают элементы герменевтической методологии, основные принципы которой заложены Ф. Шлейермахером, В. Гумбольдтом, В. Дильтеем, и, в особенности, М. Хайдеггером и Г. - Г. Гадамером. Понимающие процедуры являются методологически необходимыми при исследовании многообразных интерпретаций феномена тревоги.

Значимым методологическим дополнением послужили такие частнона-учные концепции, как социокультурная теория К. Хорни, теория первичной травмы О. Ранка, психоаналитическая диагностика Н. Мак - Вильяме.

Теоретическая значимость

Выявлен и характеризован источник тревоги - ответ самосознания на конфронтацию человека с.неустранимыми экзистенциальными данностями.

Определены место и роль тревоги в ценностной регуляции социального поведения человека. Фундаментальные потребности проецируются человеком в социальную среду, где они обретают субъективное, индивидуальное содержание, обращаются-в социальные потребности, и тем самым детерминируют ценностную иерархию. Интенсивность переживания тревоги пропорциональна степени субъективной значимости того содержания, которое попадает под удар. ......

В работе показано, что с развитием самосознания возрастает способность осознавать и переживать тревогу, совершенствуются социальные формы ее проявления; расширяется спектр переживания, приобретая новые эмоциональные и семантические оттенки.

Был выявлен ряд специфических характеристик феномена тревоги, существенно отличающих его от феномена страха. Одной из таких характеристик, различающих феномены, является направленность угрозы в адрес самосознания, что актуализирует тревогу. В случае угрозы физическому существованию, более актуальным и интенсивным становится переживание страха.

Практическая значимость исследования

Основные идеи и результаты диссертации вносят вклад в социально-философское осмысление феномена тревоги как модуса человеческого существования. Выявление оснований онтологического статуса феномена тревоги и его универсальности дает возможность междисциплинарного диалога, более подробного рассмотрения отдельных аспектов проблемы на едином методологическом фундаменте. Методология исследования, основные положения и выводы могут быть использованы в преподавании базового курса философии, ряда других гуманитарных дисциплин, а также при подготовке спецкурсов.

Данная работа ориентирована также на практическое применение в сфере психологии, психотерапии, психологического консультирования, социальной работы. Практическая цель - предложить специалистам целостный взгляд на источник, генезис и проявления тревоги как переживания, имманентно присущего бытию человека.

Апробация работы

Результаты исследования были представлены на региональных, всероссийских и международных научно-практических конференциях: V (XXXVII) Международной научно-практической конференции студентов, аспирантов и молодых ученых, Шестые Кузбасские философские чтения «Кризис как фундаментальное понятие науки», VII Международная научно-практическая конференция «Наука и культура России», Международная научно-практическая конференция «Реализация основных положений Европейской социальной хартии в Кузбассе: опыт и перспективы», Международная научно-практическая конференция «Психологическая безопасность образовательной среды: состояние, проблемы, перспективы, пути решения. Российская заочная конференция «Философия как вечная актуализация смысла», посвященная Международному дню философии ЮНЕСКО.

Публикации. Основные научные результаты диссертации опубликованы в 7 публикациях (общим объемом 1.8 печ. л.), одна из которых - в рецензируемом журнале, из списка изданий, рекомендованных ВАК РФ; одна - в сборнике научных трудов; пять - в сборниках материалов научных международных и всероссийских конференций.

Структура диссертации определена целью и основными задачами исследования и порядком их исследования Диссертация состоит из введения, трех глав, семи параграфов, заключения, списка литературы из 193 источников. Общий объем диссертационного исследования - 162 страниц, включая 1 иллюстрацию и 1 таблицу.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении дается характеристика предмета исследования, обосновывается актуальность темы, формулируются его цели и задачи, характеризуется степень разработанности проблемы. Указываются элементы научной новизны, практическая значимость работы, ее апробация.

Первая глава — «Теоретико-методологические основания исследования феномена тревоги» - состоит, из двух параграфов и посвящена анализу существующих подходов к исследованию феномена тревоги и выявлению его специфики.

В первом параграфе «Эволюция представлений о тревоге в истории философской мысли» рассматривается динамика представлений о тревоге в соответствии с развитием самосознания и способности к рефлексии и дескрипции. На основании проведенного анализа развития представлений о тревоге мы пришли к выводу о том, что тревога присуща человеку вне зависимости от временного отрезка, в котором он живет и места, где родился.

Арабский философ XI века н.э. - Али ибн Хазм из Кордовы указывал на высокую субъективную значимость тревоги, ее всепроникающий характер, остроту и интенсивность переживания: «Я нахожу только эту цель - избежать тревоги... Я открыл не только то, что все человечество рассматривает это как хорошее или желательное, но также, что ни один человек ничего не сделает и не скажет ни единого слова, не надеясь посредством этого действия или слова освободить свой дух от тревоги». Он признает тревогу универсальной основой человеческого бытия.

Средневековая философия и теология на первый план выдвигает страх за душу человека, за возможность ее очищения и спасения - Страх Божий. Страх Божий - особый страх, он интегрирует в себе ужас перед бездной угрожающего бытия и жажду совершенства, счастья, обретения покоя для души. Страх Божий, на наш взгляд, представляет собой онтологическую тревогу в религиозной интерпретации и спасительную надежду на свободную от тягостных переживаний загробную жизнь.

Б. Паскаль во многом опережая представления своих современников о динамике и соотношении рационального и иррационального, полагал, что разум зачастую подвластен эмоциям, что он может оказаться захваченным сильными переживаниями, а потому, не так всемогущ, как принято было считать. Человек, по наблюдениям Б. Паскаля, окунается в разнообразие занятий

и развлечений для того, чтобы избежать мыслей о себе, рефлексии, приводящей к переживанию тревоги и грусти.

С. Кьеркегор не только осознал значительную роль тревоги в жизни человека, но и указал на различие страха и (Angst) экзистенциальной тревоги. Таким образом, С. Кьеркегор среди первых признал онтологический статус тревоги. Если страх - это ожидание негативного определенного события, то экзистенциальная тревога - это страх ничто, который ужасен тем, что его невозможно ни понять, ни избавиться от него.

Принимая во внимание специфическое положение человека в природе, подчеркиваем, что именно самосознание обнажает для человека его особое положение, его «выделенность» из природы и ставит перед необходимостью самоопределения и понимания себя в мире. Осознавание себя инициирует переживание тревоги перед неизвестностью, тревоги, сопутствующей свободе самоосуществления.

Высокой эвристической ценностью в отношении нашего исследования обладают работы протестантского теолога, философа Пауля Тиллиха. Коротко, но емко П. Тиллих определяет тревогу как экзистенциальное осознание небытия. Применяя определение «экзистенциальный» в отношении осозна-вания, он указывает на то, что небытие есть не только отстоящая в будущем данность бытия, но и его составляющая.

По мере того, как возрастала рефлексивная способность человека, в описаниях мыслителей все чаще наблюдалась дифференциация переживаний страха и тревоги. Вместе с тем представление о тревоге пополнялось новыми смыслами, оттенками, нюансами.

Во втором параграфе «Дифференциация понятий тревога и страх» делается акцент на дифференциации не только переживаний тревоги и страха, но и на различении тревоги как сигнала об опасности от самой опасности. В ходе исследования автор выявляет специфические для тревоги характеристики, позволяющие различать феномены страха и тревоги.

Дифференциация феноменов страха и тревоги важна для последующей постановки целей и поиска адекватных способов оказания эффективной социально-психологической помощи. Если человеку, его физическому существованию, реально угрожает опасность, и он боится, социально-психологическая помощь будет направлена на дистанцирование человека от источника опасности, на его защиту, на устранение этого источника. В случае тревоги социально-психологическая помощь реализует несколько целей: осознавание экзистенциальной ситуации и оценка социального контекста, развитие способности совершать выбор и осознание ответственности за свои решения, развитие необходимых навыков для успешной адаптации и другие. Цели социально-психологической помощи определяют способы ее оказания, от которых в свою очередь зависит эффективность помощи.

В обыденном представлении тревога сама оценивается как угрожающая, при этом источник угрозы не осознается. Тревога воспринимается как

досаждающее диффузное негативное переживание, от которого сознание старается избавиться, защититься. Человек чаще всего, ошибочно, принимает за опасность само переживание, будто именно тревога приносит боль и мучает его. Понимание сути и значения феномена тревоги способно в корне изменить отношение человека к его бытию, повлиять на способ бытия (перейти из модуса забвения к онтологическому модусу).

Предпринимая попытки дифференцировать феномены страха и тревоги, мы обозначили ряд критериев для сравнительного описания.

1. Качественное преобразование и усложнение феномена тревоги с развитием самосознания. Анализ содержания факторов, инициирующих и актуализирующих тревогу, предложенных Кеттеллом, подтверждает влияние уникальных личностных характеристик на возникновение и динамику тревоги, делая акцент на ее сложности как переживания. Именно сложность и глубокая внедренность в биологическую, физиологическую, социальную и онтологическую динамику человека, на наш взгляд, существенно отличает тревогу от страха.

2. Положив в основу дифференциации феноменов страха и тревоги временной фактор, мы выделяем три признака: 1) Характер течения (тревоги и страха); 2) Протяженность во времени (длительность); 3) Положение на временном векторе (во временном континууме)

Страх отличается своей остротой и внезапностью. Тревога развивается в большей мере с постепенным нарастанием интенсивности и лишь в некоторых случаях носит приступообразный характер (панические атаки). Страх проявляется скоротечно, прерывисто (дискретно), остро, и устраняется по мере удаления источника угрозы. Тревоге, на наш взгляд, присущи следующие характеристики: континуальность, хроническое латентное течение, про-цессуальность.

Тревогой для человека наполнено прошлое, настоящее и будущее. Временной вектор переживания тревоги тотально заполнен. Страх проявляет себя в настоящем, в течение действия самой угрозы для жизни.

3. К. Ясперсом введен критерий соотнесенности переживания (тревоги, страха) с объектом или предметом. В соответствии с этим критерием тревога ощущается вне связи с каким-нибудь стимулом. Страх соотносится с определенными стимулом и объектом.

4. Локализация объекта страха и тревоги. Угроза, порождающая страх пространственно локализована, что дает возможность приспособиться к ней или избежать. Источником тревоги, на наш взгляд, являются сами условия человеческого существования (свобода, смерть, изоляция, бессмысленность), которые не могут быть опредмечены и локализованы.

5. Заметное отличие феноменов страха и тревоги заключено в генезисе этих переживаний. С. Кьеркегор, Ж.-П. Сартр, Э. Фромм, П. Тиллих, Р. Мэй, И. Ялом источником тревоги признают конфронтацию человека с данностями существования. Тревога порождается угрозой фрустрации экзистенциаль-

ных потребностей. Страх возникает в ответ на внешнюю угрозу, исходящую от внешнего мира, и представляющую собой опасность физического уничтожения.

6. Не тревога наносит удар фундаментальным основам личности, а та опасность, о которой возвещает тревога. Опасности, имеющие своим источником социальные аспекты бытия, представляют собой угрозу самости. Тревога в отношениях часто объективируется различными социальными «страхами» - неудачи, неуспеха, провала, отвержения. Тревога осознается не всегда, но интуитивно ощущается, переживается как общее беспокойство в процессе или в ожидании общения.

Угроза целостности идентичности, самости оценивается и воспринимается субъективно. Одна и та же опасность, угрожающая потребностям может быть расценена одним человеком как опасность, а другим может быть игнорирована или не замечена. Угроза физическому существованию расценивается более однозначно разными людьми независимо от их религиозной, расовой, этнической, политической и любой другой принадлежности. Например, актуальная на сегодняшний день, непосредственная близкая угроза теракта вызывает однозначную реакцию у психически здоровых людей - страх.

7. Место и роль социально-когнитивной оценки в реакциях страха и тревоги.

Все большее согласие исследователи тревоги обнаруживают в том, что в активации тревоги решающую роль играют когнитивные факторы. Исследователи допускают, когнитивные оценки опасности являются первым звеном в возникновении состояния тревоги, а когнитивная переоценка определяет интенсивность и устойчивость во времени. Переживание тревоги во многом зависит от функции коры головного мозга и сознания, и ощущение опасности определяется главным образом тем, как человек понимает опасность. Аарон Бэк утверждал, что для возникновения тревоги важны не столько сами ситуации стресса (тревоги), сколько то, как человек эти ситуации воспринимает. Слова «воспринимать» и «интерпретировать» описывают субъективные процессы, которые предваряют тревогу, но не страх.

8. Рациональность и иррациональность природы феноменов страха и тревоги. Представители психоанализа сходятся во мнении, что оба феномена (страх и тревога) имеют свое представительство как в сознательной, так и в бессознательной сфере психики.

Так мы полагаем, что тревога берет свое начало на периферии сознания, т. е., в смежной с бессознательным сфере психики. По мере распознавания средовых маркеров угрозы й их осознания тревога смещается к центру сознания и попадает в фокус. Переживание тревоги в фокусе сознания очень кратковременно, т.к. вступают в действие защитные механизмы, исходящие с периферии сознания. Результатом действия защитных механизмов становится перемещение тревоги на периферию сознания или в случае действия незрелых защит, тревога вытесняется в бессознательное, но не бесследно.

Страх актуализирует действие инстинктивных механизмов (борьба, бегство, анабиоз), которые дают возможность человеку справиться с переживанием, преодолеть его.

В отношении рациональности и иррациональности страха и тревоги нельзя сказать, что один феномен рационален, а другой - иррационален. Динамику развития и проявлений страха отличает от тревоги меньшая сложность и доля сознательной регуляции.

9. «Переплетенность» и смежность тревоги с другими переживаниями.

Чувства душевной боли, вины, одиночества, ответственности, свободы переживаются в тревоге, образуя модусы: тоска, маета, тошнота, скука и др.

Включенность и вовлеченность человека в отношения с другими людьми создает предпосылки к переживанию чувств, регулирующих отношения (стыд, вина, ответственность) чувств, сближающих (уважение, симпатия и др.) и разъединяющих людей (ненависть, зависть, ревность и др.). Весь спектр чувств переживается с тревогой, образуя семантически отличные друг от друга сложные переживания. Страх не образует модусов, и не включает в себя смежные социальные чувства.

Вторая глава — «Понимание тревоги в психоаналитической и экзистенциально-феноменологической парадигме» посвящена выявлению оснований онтологического статуса феномена тревоги, определения роли, места и значения в социальном бытии человека. Во второй главе так же раскрывается полифония тревоги, эмоциональные и семантические оттенки переживания).

В первом параграфе «Онтологический статус тревоги» дается обоснование онтологического статуса тревоги как переживания, имманентного человеческому бытию.

Принимая во внимание этимологическое значение слова «тревога», мы можем понимать основное назначение этого переживания как «пробуждение сознания ото сна». Мы можем определить тревогу как постоянный, не утихающий сигнал, знание, напоминание о конечности бытия, об утекающем, исчезающем времени бытия, о приближении с каждым днем к неизбежному концу. Именно такое определение более всего характеризует тревогу как онтологическую.

Тревога латентно присутствует всегда, тотально заполняя бытие. Не будучи постоянно доступной сознанию, тревога представляет едва уловимый тревожный фон. М. Хайдеггер, сгущая краски, так описывает латентное проявление тревоги: «Эта жуть постоянно настигает присутствие и грозит, пускай неявно, его обыденной затерянности в людях. Эта угроза фактично может сочетаться с полной уверенностью и бзспроблемностью повседневного озабочения».

Основанием онтологической природы тревоги, ее имманентности человеческому бытию выступает сама экзистенциальная ситуация человека, в которой его самосознание отвечает тревогой на вынужденную конфронтацию с данностями бытия (свобода, изоляция, бессмысленность, смерть) и фрустра-

цией фундаментальных потребностей.

Свобода как данность бытия ставит перед человеком ряд задач, решение которых сопряжено с необходимостью совершать выбор и принимать ответственность. Это задача самоосуществления и самоопределения, отказ от решения которой оборачивается для человека переживанием экзистенциальной вины, о которой возвещает тревога. Отказ нести ответственность за совершенные выборы, за созданные образы восприятия оборачивается утратой жизненного центра, внутренней опоры, переживанием своей беспомощности («от меня ничего не зависит»), ослаблением воли и тревогой, возвещающей об отказе от свободы.

За межличностной изоляцией и одиночеством скрыта изоляция экзистенциальная - «чувство утраты домашности, уюта, потребность вернуться в дом», «ненадежности мира», «холодный ветер бездны за спиной», «отсутствие кого-либо на своем жизненном пути», что объясняет тяжесть переживания и сопутствующую тревогу.

Смерть, как данность бытия человека, несомненно, конфронтирует с фундаментальной потребностью человека в обретении безопасного и надежного существования, в обретении собственного контроля и власти самому решать: умереть или жить, когда и как умереть. Смерть не является лишь конечным фактом жизни, этот процесс постепенного умирания человек так же не способен оставить без внимания. Согласно наблюдениям И. Ялома, тревога смерти тем острее и сильнее, чем менее человек удовлетворен своей жизнью, т. е. интенсивность тревоги - своеобразный показатель (индекс) субъективной удовлетворенности своей жизнью.

Во втором параграфе «Тревога в психоаналитических концепциях» представлено психоаналитическое понимание природы тревоги. Ранние и современные психоаналитические концепции, объясняющие природу тревоги существенно дополняют целостную картину ее понимания.

Психоаналитики XX века: все чаще склонны рассматривать тревогу, защитные процессы и потребности в контексте экзистенциальной ситуации человека (Ф. Риман, Р. Лэнг, Н. Мак - Вильяме).

К. Хорни признает иррациональность тревоги и указывает на индивидуальное бессознательное как эндогенный источник тревоги. Одна из первых К. Хорни признает тревогу как своего рода проводник во внутрипсихическом пространстве человека, как маркер происходящих изменений: «... посредством самой своей иррациональности тревога представляет неявно выраженное указание на то, что внутри нас что-то не в порядке, и поэтому она является вызовом - сигналом для тщательного рассмотрения чего-то, скрытого от нас. Нельзя сказать, что мы сознательно воспринимаем ее как вызов; но по сути своей она является им, хотим мы это признавать или нет. Такой вызов никому не может быть приятен; можно сказать, что ничто другое не вызывает в нас столь резкого противодействия, как осознание того, что мы должны изменить нечто внутри нас. Для нас важно здесь отметить, что тревога служит

маркером не только чего-то бурлящего и динамического, вызывающего пугающие изменения, но также дает о себе знать, когда человек пребывает в длительной фазе стагнации.

Тревога в психоаналитической интерпретации является функцией «эго» и предназначена предупреждать об опасности, иррациональна и фундаментальна. Согласно психоаналитическому пониманию, в генезисе тревоги человека задействованы как эндогенные, так и экзогенные факторы. Экзогенные представлены социальными факторами, в зависимости от которых находятся удовлетворение и фрустрация фундаментальных потребностей.

В третьем параграфе «Экзистенциально-феноменологический анализ тревоги» дается обоснование преимущества экзистенциально-феноменологической парадигмы как методологии исследования тревоги, и раскрывается специфика человеческой тревоги.

Как особенность экзистенциально-феноменологической парадигмы следует отметить стремление ее исследователей к пониманию человека, как «вброшенного» в мир, и обреченного на пожизненную конфронтацию с данностями бытия (смерть, свобода, изоляция, бессмысленность).

Когда речь идет о бытии в экзистенциально-феноменологической традиции, понимается исключительно человеческое бытие. Ж.-П. Сартр и М. Хайдеггер единогласно убеждают нас в том, что бытие неотделимо от человека. Как только человек обращает свое сознание на что-либо, он тут же превращает это «что-либо» в сущее.

В традиции экзистенциального анализа различают три вида мира, которые характеризуют существование людей как пребывающих в мире. Человек, будучи целостным, переживает тревогу в «реальном», «социальном» и «внутреннем» мире.

Угроза физическому существованию в «реальном» мире Umwelt порождает страх как проявление инстинкта самосохранения. Мы полагаем, что тревога в физическом мире проявляет себя в ответ на угрозу миру «социальному» и миру «внутреннему» через соматические функции. Следует заметить, что и тревога и страх проявляют себя в мире Umwelt, но при этом являются ответными реакциями на угрозы (опасности) существенно отличающиеся друг от друга.

Mitwelt, «совместный мир», социальный мир. В мире Mitwelt тревогу вызывает любая угроза референтным отношениям, угроза фрустрации социальных потребностей (в любви, уважении, признании, принадлежности и т.п.). Проекция базовых потребностей в мир Mitwelt придает ему столь высокую субъективную значимость.

Согласно нашему убеждению, источник тревоги лежит в мире Eigenwelt, или «внутреннем мире», который уникален у каждого человека и обусловливает развитие самосознания и самоосознания. Мир Eigenwelt (самосознание) отвечает на условия существования порождением фундаментальных потребностей, удовлетворение которых необходимо (чтобы «сохранить

человеческое лицо») для сохранения психического здоровья человека, для «духовного выживания». Фрустрация этих потребностей предвосхищается и сопровождается тревогой.

Онтологическую тревогу можно определить как имманентное человеческому бытию состояние беспокойства по поводу своего становления и самоопределения, по поводу будущего себя; как проявление самосознания в условиях абсолютной свободы', одиночества, отсутствия универсального смысла и неотвратимости собственной смерти.

Третья глава - «Социальные модусы тревоги» состоит из двух параграфов, где дается характеристика социальных факторов, детерминирующих проявления тревоги и механизмов преодоления тревоги, лежащих в основе социального поведения.

В первом параграфе «Динамика переживания и проявления тревоги в условиях действия социальных факторов» определяется роль и характер влияния социальной среды на динамику переживания и проявления тревоги, а так же рассматриваются социальные аспекты онтологической тревоги в контексте экзистенциальной ситуации человека. Мы полагаем, что социальная среда (в широком смысле) по отношению к экзистенциальным данностям выступает, служит, своего рода, испытательным полигоном для поиска индивидуальных решений: удовлетворение фундаментальных потребностей в социуме.

Принимая во внимание все выше сказанное, характеризуемые социальные факторы были объединены нами в три группы.

Первая группа социально-экономических факторов, среди которых особо значимы: нестабильность дохода и его низкий уровень; в связи с этим низкий прожиточный минимум и неудовлетворительные социально-бытовые условия жизни.

Вторую группу факторов можно условно обозначить как факторы социальной агрессии. Влияние этой группы факторов особенно действенно в отношении актуализации тревоги, т.к. их влияние оценивается как угрожающее не только социальным аспектам жизни человека и его мировоззренческим основам, но и угрожает жизни человека как биологическому существу. Актуальные угрозы, которые отнесены нами к этой группе - это преступность (насилие, кражи, убийства), и в более широких масштабах террористическая активность и войны.

И третья группа факторов - «экологических» - по характеру своего воздействия заметно отличается от двух других тем, что экологически факторы более длительны в своем действии и менее проявлены для непосредственного восприятия. Исключая экологические и техногенные катастрофы, в целом влияние экологических факторов можно оценить как воздействие малой интенсивности. Человек каждый день (время от времени) отмечает ухудшение экологической ситуации в его регионе, городе, оценивает вероятность экологической или техногенной катастрофы. Такое наблюдение чело-

века не всегда осознается им, но это не означает отсутствие влияния.

Среди социальных факторов, влияющих на динамику переживания и проявления тревоги, особую роль, на наш взгляд, следует отвести семье как микро-социальным условиям, в которых начинает свою жизнь человек. Семья предоставляет условия для удовлетворения потребностей ее членов посредством реализации (осуществления) семейных функций.

Удовлетворение фундаментальных потребностей членов семьи напрямую зависит от полноты и эффективности реализации семейных функций. В той же зависимости, на наш взгляд, находится переживание и проявление тревоги. Но, вместе с тем, переживание тревоги также имеет влияние на реализацию семейных функций.

В силах социальной действительности изменить отношение к переживанию онтологической тревоги, отвести ей надлежащее место, осознать ее смысл и оказывать влияние на характер проявлений (конструктивный, созидательный) и создавать условия для формирования зрелых защитных механизмов, не приводящих к невротизации.

Во втором параграфе «Конструктивные и деструктивные формы проявления тревоги в социуме» дается развернутая характеристика защитных процессов и способов преодоления тревоги, а также их сравнительный анализ, предлагается описание конструктивных и деструктивных форм проявления тревоги в социальной среде.

Имманентная человеческому бытию тревога не может быть исчерпана, прервана, купирована. Человек, прибегая к собственным ресурсам (психическим и соматическим) способен переживать тревогу, сосуществовать с этим переживанием и совладать. Тревога не является внешним или отстраненным по отношению к человеку переживанием. Для обозначения имеющегося у человека индивидуального внутреннего механизма и процессов, позволяющих сосуществовать с тревогой, проживать ее, мы применяем термин «совлада-ние» (Ш соре) и обращаемся к категории преодоления.

Н. Мак-Вильямс в своей работе «Психоаналитическая диагностика» предлагает ценное для нашего исследования понимание защитного механизма как «глобальные, закономерные, здоровые, адаптивные способы переживания мира». Человек не может обходиться без защитных процессов, смягчающих переживание тревоги. «Мужество быть» П. Тиллиха, это также один из способов переживания мира, представляющий открытую осознанию тревоги позицию, опирающуюся на философское мировоззрение и зрелое сознание.

Переживание тревоги перед лицом данностей бытия подвигает человека к поиску и реализации своего способа переживания мира, своего способа преодоления. Характеризуемые примеры демонстрируют широкий спектр социального поведения в континууме конструктивности-деструктивности.

В заключении обобщаются основные положения диссертационного исследования и делаются теоретические и практические выводы. На основании

представленных в работе идей С. Кьеркегора, П. Тиллиха, М. Хайдеггера, Ж.-П. Сартра мы признаем за человеком возможность достичь подлинности и аутентичности бытия, глядя в лицо тревоге и принимая ответственность за авторство собственного жизненного проекта. Таким образом, мы видим, что отношение к тревоге имеет ключевое значение. Тревога, как онтологическое переживание, служит не только предвосхищением опасности, но и «проводником» во внутреннем мире человека, следуя за которым мы имеем возможность обратить свой взгляд на нерешенные, отложенные задачи и дилеммы. Переосмысление человеком роли и значения тревоги, признание ее онтоло-гичности способно конструктивно повлиять на качество его жизни.

Основные положения диссертации нашли свое отражение в следующих публикациях автора общим объемом -1.8 п. л.:

1. Белоглазова, О. Н. Динамика переживания и проявления тревоги в условиях действия социальных факторов / О. Н. Белоглазова // Вестник Челябинского государственного университета. Серия: философия. - 2010. - Вып. 19.-№ 31 (212).-С. 135 - 138.

2. Белоглазова, О. Н. Диагностические маркеры риска суицидального поведения подростков и юношей / О. Н. Белоглазова // Психологическая безопасность образовательной среды: состояние, проблемы, перспективы, пути решения: материалы Международной научно-практической конференции (10-12 ноября 2008 г.). - Астрахань, 2008. - С. 87 - 90.

3. Белоглазова, О. Н. Экзистенциальная динамика как основа жизненного сценария человека / О. Н. Белоглазова // Альманах современной науки и образования. - Тамбов, 2008. -№ 10 (17): в 2 ч. - Ч. 2. - С. 25 - 28.

4. Белоглазова, О. Н. Правовое самосознание личности / О. Н. Белоглазова // Реализация основных положений Европейской социальной хартии в Кузбассе: опыт, перспективы: материалы Международной научно-практической конференции, 25 марта 2010 г. - Кемерово, 2010. - С. 122 - 123.

5. Белоглазова, О. Н. Интерпретация тревоги в экзистенциально-феноменологической парадигме / О. Н. Белоглазова // Образование, наука, инновации - вклад молодых исследователей: материалы V (XXXVII) Международной научно-практической конференции. -Кемерово,2010.-Вып. 11.-Т. 1.-С. 530-533.

6. Белоглазова, О. Н. Аномия как кризисное состояние индивидуального сознания. Кризис как фундаментальное понятие науки / О. Н. Белоглазова // Шестые кузбасские философские чтения: материалы российской научной конференции 27-28 мая 2010 г. - Кемерово, 2010.-С. 7-10.

7. Белоглазова, О. Н. Онтологический статус тревоги. Философия как вечная актуализация смысла / О. Н. Белоглазова // Международный день философии ЮНЕСКО в Кузбас-се-2010: сб. науч. статей по материалам заочной российской конференции. - Кемерово, 2010.-С. 87-92.

Подписано в печать 16.03.2011 г. Формат 60x34 '/16. Печать офсетная. Бумага офсетная № 1. Уч.-изд. л. 1,25. Тираж 100 экз. Заказ № 46.

ГОУ ВПО «Кемеровский государственный университет». 650043, Кемерово, ул. Красная, 6. Отпечатано на участке оперативной полиграфии КемГУ

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Белоглазова, Ольга Николаевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ

ИССЛЕДОВАНИЯ ФЕНОМЕНА ТРЕВОГИ.

1Л. Эволюция представлений о тревоге в истории философской мысли

1.2. Дифференциация понятий «тревога» и «страх».

ГЛАВА II. ПОНИМАНИЕ ТРЕВОГИ В ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКОЙ И ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНО-ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКОЙ ПАРАДИГМЕ.

2.1. Онтологический статус тревоги.

2.2. Тревога в психоаналитических концепциях.

2.3. Экзистенциально-феноменологический анализ тревоги.

ГЛАВА III. СОЦИАЛЬНЫЕ МОДУСЫ ТРЕВОГИ.

3.1. Динамика переживания и проявления онтологической тревоги в контексте влияния социальных факторов.

3.2. Конструктивные и деструктивные формы проявления тревоги в социуме.

Введение диссертации2011 год, автореферат по философии, Белоглазова, Ольга Николаевна

Актуальность исследования

Проблема тревоги специфически отражается в присущей обыденному сознанию тенденции поиска способов не столько преодоления, сколько избавления от беспокойства. Феномен тревоги чаще рассматривается с позиций частнонаучных исследований человека в рамках биологии, психофизиологии, фармакологии и психиатрии, психологии, социологии. Частнонаучные исследования, как правило, эмпирически раскрывают отдельные аспекты феномена тревоги как несамостоятельного состояния, но в большинстве своем не предлагают системной комплексной характеристики феномена тревоги и ее экстрабиологической социальной специфики.

Исследование феномена тревоги ввиду его сложности и многоаспектности требует интеграции эмпирического и теоретического знания, что возможно на основании социально-философского подхода к проблеме.

Растущее внимание социально-философских исследований к феномену тревоги убеждает в том, что востребован современный взгляд на проблему тревоги и поиск ее решений. Важным для преодоления в рамках социально-философского исследования аспектной ограниченности частнонаучного изучения проблемы тревоги становится выявление онтологического основания, интегрирующего различные аспекты исследования тревоги. Обращение к онтологии социальных феноменов присутствует в работах целого ряда авторов, рассматривающих экзистенциально-социальную проблематику (М. Хайдеггер, Г. Марсель, К. Ясперс, О. Больнов, Л. Бинсвагер, Н. Бердяев).

Выявление онтологического статуса феномена тревоги предполагает его трактовку как неустранимого специфически человеческого модуса существования и, вместе с тем, отказ от тщетных попыток устранения данного переживания.

Феномен тревоги, будучи имманентным человеческому существованию, все же не является следствием одних лишь частных субъективных качеств человека и особенностей психики. Каждой социально-исторической эпохе присуще то или иное совокупное содержание опасностей, специфически рефлексируемых в общественном сознании, которые актуализируют тревогу. Та же обусловленность (реальностями эпохи) имеет место и в отношении механизмов преодоления, и форм проявления тревоги.

Тревога, одиночество, абсурдность собственного бытия, чаще воспринимаемые как сугубо субъективные переживания индивидуальной жизни человека, могут выступать симптомом специфической социально-исторической, социально-культурной ситуации. Таким образом, актуальность социально-философского исследования феномена тревоги оправдана еще с точки зрения определения его прогностической способности как симптома грядущих масштабных перемен в обществе.

На первый взгляд, феномен тревоги является одним из аспектов исключительно индивидуального бытия человека и , составляющей его субъективности. Принимая во внимание дихотомию социального -индивидуального, которая проявляет себя как динамическое взаимовлияние и взаимопроникновение, феномен тревоги можно исследовать как модус социального бытия человека. Тревога в социальном бытии человека обнаруживает себя в латентных механизмах ее преодоления, которые оказывают опосредованное влияние на социальные процессы любого - масштаба.

Исследуя тревогу как имманентное социальному бытию человека переживание, мы обнаруживаем, что оно всепроникающее в отношении всех сфер человеческого бытия, пронизывает все уровни и пласты его социальной жизни. Таким образом, актуальность исследования феномена тревоги обусловлена необходимостью выявления как форм ее проявления, так и механизмов ее преодоления. Реализация такого исследования открывает возможность понимания скрытых механизмов опосредованного влияния тревоги на социальное поведение человека той или иной эпохи и, вместе с тем, на макро-социальные процессы.

Для нашего исследования важно отметить, что генезис тревоги так же обусловлен присущей социальному бытию человека необходимостью осуществлять выбор, разрешать ценностные дилеммы. Таким образом, исследование феномена тревоги проливает свет на один из аксиологических аспектов социального бытия человека: выявление места, роли и значения тревоги в ценностной регуляции социального поведения человека. Фундаментальные потребности (Э. Фромм) проецируются человеком в социальную среду, где они обретают субъективное, индивидуальное содержание, обращаются в социальные потребности и тем самым детерминируют ценностную иерархию.

Степень разработанности проблемы

Проблема тревоги во всем ее многообразии укоренена в истории философской мысли начиная с глубокой древности. Несмотря на отсутствие целенаправленных исследований, систематизирующих знания о феномене тревоги в течение достаточно длительного периода, мы все же имеем возможность познакомиться с описаниями переживаний тревоги и ее проявлений, с позицией мыслителей в отношении к данному феномену.

По мере того, как возрастала рефлексивная способность человека, наблюдалась все более отчетливая тенденция к различению феноменов тревоги и страха. Семантика переживания пополнялась новыми субъективными значениями, оттенками, нюансами, что в дальнейшем способствовало выделению феномена тревоги. как самостоятельного исследуемого предмета.

Изложению размышлений античных философов свойственен в большей степени афористичный и метафоричный характер, что ни в коей мере не обесценивает их содержание. Среди наследия античных философов особый интерес для нашего исследования представляют взгляды стоиков (Сенека, Эпиктет, Марк Аврелий). Именно стоики не только признавали тревогу (именуя на тот момент страхом), но и указывали на ее значение и функции. Тревога, согласно стоической позиции, призвана служить совести, предупреждая совершение человеком бесчестных и постыдных поступков.

В средние века проблема тревоги не была в забвении и решалась опосредованно, т.е. фундаментальные потребности человека в объекте поклонения, в системе ориентаций, в принадлежности удовлетворялись средствами религии (Аврелий Августин, Г. С. Эриугена, П. Абеляр).

С началом Нового времени человек провозгласил свое торжество над природой, ощутив свое «всемогущество», лишил себя прежней опоры и чувства сопричастности (части целого). Прежняя конституированность самосознания и поведения сменилась тревожным переживанием «беспочвенности», «уязвимости», переживанием своей изолированности и оторванности от основы.

Наиболее отчетливой для сознания человека Нового времени стала проблема одиночества как проблема экзистенциальной изолированности человека (Л. Б. Альберти, Пи ко дела Мирандола). На переживание тревоги как следствие выделенности человека из мира природы, его обособленности указывали М. Шел ер, А. Гелен, X. Плеснер, Б. Паскаль. Растущее беспокойство становилось предметом рефлексии, но проблема тревоги в качестве самостоятельного предмета по-прежнему не попадала в исследовательское поле мыслителей.

Б. Спиноза, не дифференцируя тревогу и страх, будучи уверенным в возможности разума «победить» эмоции, связывает эти переживания с надеждой, с будущим. Вопреки всеобщей вере в силу и могущество человеческого разума, которую разделял Б. Спиноза, Б. Паскаль указывал на уязвимость разума человека перед силой переживаний, среди которых есть место тревоге.

Тревога стала предметом специального философского осмысления, начиная с предпринятой попытки дифференциации этого переживания в творчестве С. Кьеркегора. Он привнес в проблематику тревоги существенную новизну, установив ее взаимосвязь со свободой человека (тревога как «головокружение от свободы»). С. Кьеркегор отмечает характерное для человека «бегство от тревоги». Тревога, сопровождая движение человека вперед, причиняет ему сильную боль и страдания, что объясняет желание человека убежать от нее, избежать боли.

С. Кьеркегор не только осознал значительную роль тревоги в жизни человека, но и указал на различие страха и (Angst) экзистенциальной тревоги. Таким образом, С. Кьеркегор среди первых признал онтологический статус тревоги. Если страх — это ожидание негативного определенного события, то экзистенциальная тревога - это страх «ничто», который ужасен тем, что его невозможно ни понять, ни избавиться от него.

Философско-теологическое осмысление тревоги мы встречаем у П. Тиллиха, который определяет тревогу как состояние, в котором бытие осознает возможность своего небытия.

С. Кьеркегор и П. Тиллих положили начало экзистенциально-феноменологической интерпретации тревоги, которая отражена во взглядах Ж.-П. Сартра, М. Хайдеггера, О. Больнова, Э. Фромма; а так же психиатров, работающих в экзистенциально-феноменологической парадигме: К. Ясперса, JL Бинсвагера, М. Босса, В. Франкла, Р. Мэя, О. Ранка, И. Ялома, С. Ариети, Дж. Быодженталя, сталкивающихся непосредственно, с клиническими последствиями неспособности человека совладать с тревогой, рассматривающими тревогу как источник психопатологии. Авторы единогласно признают онтологическую природу тревоги, исследуют ее различные модусы.

Социально-философское исследование неизбежно сопряжено с частнонаучными исследованиями, дающими эмпирические знания. Таковым выступают психоаналитические исследования, раскрывающие иррациональный аспект феномена тревоги (3. Фрейд, К. Юнг), социокультурный генезис тревоги (К. Хорни).

Современный психоаналитический взгляд на тревогу представлен работами Ф. Римана, В. Тэхкэ, Н. Мак-Вильямс, Э. Ван-Дорцен, О. Маурера, которые полно освещают эндогенные факторы, детерминирующие динамику переживания и характер проявлений тревоги.

Дифференциация феноменов тревоги и страха частично представлена работами К. Гольдштейна, Дж. Сэдок, Г. И. Каплан, в поле исследования которых преобладают биохимические и психофизиологические аспекты переживания и проявления тревоги.

Психологическую интерпретацию тревоги мы находим у Дж. Боулби, Р. Кеттелла, Г. Салливана, А. Кемпински, А. Бэка, Ф. Б. Березина, Р. Кочунаса, которые заостряют внимание на роли социальных микрофакторов в генезисе тревоги и так же на личностных характеристиках, определяющих социальные проявления тревоги.

Тревогу, как составляющую психотравматической стрессовой реакции, рассматривали отечественные авторы: В. А. Рудницкий, Г. М. Румянцева, Н. С. Седина, В. И. Осетрова, И. Р. Семин, В. В. Архипов, Г. Я. Пилягина, А. К. Напреенко, К. Н. Логановский, С. И. Табачников, Е. Ю. Боброва, А. В. Гычев, П. П. Балашов, Е. Н. Попова. Результаты проведенных авторами социально-психологических исследований указывают на особенности динамики переживания тревоги в ответ на различные травмирующие ситуации.

В современной социальной философии получили развитие исследования феномена тревоги, освещающие различные аспекты проблемы.

В исследовании Заворуевой A.C., проведенного в рамках экзистенциально-феноменологического подхода, было осуществлено социально-философское исследование проблемы трансгрессии тревоги (формирования социальных «страхов» — фобий). В своей диссертационной работе автор раскрывает социальную «востребованность» социальных фобий в сфере торговли.

В диссертационной работе Гагарина А. С. «Экзистенциалы человеческого бытия: одиночество, смерть, страх (от античности до Нового времени)» представлен богатый историко-философский материал, но само название диссертации указывает на отсутствие дифференциации феноменов страха и тревоги.

Романовой Е. Н. также проведено диссертационное исследование по теме «Основные смыслы категории «страх» в аспекте феноменологического и социально-философского анализа» без учета существующих различий между феноменами страха и тревоги.

Логиновой Е. Г. в рамках диссертационного исследования рассматривался «страх как социальный феномен в русской религиозной философии конца XIX - первой половины XX вв».

Таким образом, имеющиеся исследования тревоги существующих философских концепций показывают, что, несмотря на давнюю историю изучения феномена тревоги, его социальная природа остается мало изученной. Частнонаучные исследования ограничены прикладными аспектами решения проблемы тревоги. Современные социально-философские исследования были ограничены отдельными аспектами, вспомогательными для решения частных задач, и не представляют систематизированного комплекса социально-философского исследования тревоги как модуса человеческого существования.

Проблема, таким образом, состоит в несогласованности теоретического и эмпирического знания, проявляющегося, прежде всего, в противоречии между квалификацией тревоги как неустранимого модуса человеческого существования и ее трактовкой в качестве проблемы, требующей преодоления.

Цель диссертационного исследования - разработка социально-философской концепции тревоги как модуса существования человека в обществе.

Задачи диссертационного исследования

1. Охарактеризовать основные подходы к исследованию феномена тревоги в истории философской мысли.

2. Выявить основания философских интерпретаций тревоги.

3. Выявить онтологический статус феномена тревоги как имманентного человеческому бытию.

4. Выявить роль и значение феномена тревоги в социальном бытии человека.

5. Охарактеризовать основные социальные формы проявления тревоги.

6. Выявить специфику феноменов страха и тревоги.

Объектом исследования является тревога как данность человеческого бытия.

Предметом исследования выступает экзистенциально-социальная специфика феномена тревоги как модуса человеческого существования. надеждой: «.у человека, в отличие от всех других живых творений, страх связан не только с непосредственным восприятием вредных вещей, но и с предчувствием того, что должно случиться то, что повредит ему. человек обладает против страха надеждой» [114, С. 478]. На высокую субъективную значимость тревоги, ее всепроникающий характер, остроту и интенсивность переживания обращает особое внимание арабский философ XI века н.э. — Али ибн Хазм из Кордовы: «Я нахожу только эту цель — избежать тревоги. Я открыл не только то, что все человечество рассматривает это как хорошее или желательное, но также, что ни один человек ничего не сделает и не скажет ни единого слова, не надеясь посредством этого действия или слова освободить свой дух от тревоги». Он признает тревогу универсальной основой человеческого бытия [6, С. 39].

Отметив общий для Средневековья теоцентризм, следует сказать, что наше исследование намеренно будет ограничено рассмотрением лишь тех аспектов христианства, которые могут быть полезны в исследовании природы тревоги, динамики ее переживания и проявлений. Человек в период Средневековья по-прежнему одинок, и христианство признает его глубокое неизбывное одиночество и вместе с тем его стремление забыть, не замечать, вытеснить из сознания это переживание. Христианская концепция, обращаясь к одинокому сознанию, предлагает своим адептам религиозную «защиту». Отношение к одиночеству как экзистенциальной данности и в Средневековье разделяет людей на две категории. Верослужители, мудрецы — категория не только признающих одиночество, но и принимающих эту данность как «уникальный опыт одинокого Богочеловека — Иисуса Христа» и относящих себя к «ищущим божественные истины, к строителям своей жизни - от рождения до смерти - под знаком опыта религиозного одиночества» [25, с.25]. Такое принимающее сознание чувствительно к проявлениям тревоги, но не избегает и не прячется от переживания. Напротив, «душевный трепет», волнение воспринимаются как необходимые переживания, свидетельствующие о «чистоте» и «праведности» души. Вторая категория, объединяющая людей в отношении к экзистенциальному одиночеству, - это негативно оценивающие . и воспринимающие одиночество, желающие всеми способами избавиться от него, ищущие всевозможные защиты, в том числе, религиозную. Незрелое сознание, движимое, в первую очередь, тревогой, ищет и находит в религии опору или убежище от собственных переживаний.

Отношение человека к смерти в период Средневековья, когда актуальна философская теологическая христианская концепция, заметно отражается на содержании опасностей, инициирующих тревогу. Всеобщее отношение к смерти как к моменту перехода из одного состояния бытия в другое, как к избавлению от мытарства земной жизни, не избавляло индивидуальное сознание от тревоги перед лицом- внезапности и неотвратимости собственной смерти и добавило беспокойства по поводу своей «чистоты», «безгрешности», «праведности» и готовности предстать перед судом совести. Тревога в религиозном сознании, будучи связанной с пониманием зависимости загробной жизни от жизни земной, переживается как страх Божий.

Христианство в средневековый период в обмен на отречение человека от жизни земной дарует иллюзию избавления от страданий и мучений в жизни загробной, а так же взамен боязни смерти предлагает иллюзию «контроля собственной смерти», которую можно вырааить так: «если я не могу избежать смерти, то я буду хотеть ее». Предлагаемая иллюзия отбирает у человека еще при жизни его вовлеченность и участливую позицию, обескровливая и опустошая его внутренний мир. Тревога, инициируемая таким обманом, побуждает человека как можно крепче держаться за религиозную веру и традиции, боясь ослушания и наказания изгнанием.

Еще одной специфической чертой христианского отношения к смерти является требование публичной прирученной, правильной смерти против смерти одинокой и внезапной. Это требование есть проявление тревоги (смерти), «смягчить» или «убаюкать» которую призваны многослойные ритуалы и церемонии. С развитием теологии ко всему устройству загробного мира была добавлена еще одна инстанция - Страшный суд, который предполагает начинающийся еще при жизни постоянный самоотчет деяний человека и посмертное испытание совести. Для религиозного сознания тревога нередко оказывается локализованной, связанной с ситуациями, которые содержат в себе искушение или риск греховного поступка, ведущего к загробной жизни в аду (перед вечными муками и терзаниями совести).

В XVI веке М. Монтень, говоря о тревоге, подчеркивал, что это «страсть воистину поразительная, ощущаемая человеком с большею остротой, нежели остальные напасти [80, С. 96], и более других выбивающая разум из колеи». М. Монтень, как и другие последующие его единомышленники, призывает освободиться от страха смерти, вооружившись способностью смотреть в лицо страху, в лицо самой смерти, рефлексировать, осознавать, размышлять. Свою позицию в отношении смерти М. Монтень выражает метафорически: «жить с видом на кладбище», т.е., ежеминутно помня о конечности бытия, созидать, творить собственную жизнь.

На фоне средневековой «корпоративности» формировалась и заострилась потребность человека в «раскованной индивидуальности» - в поиске своего «Я» [25], в самоопределении. Тенденция в континууме «слияние - индивидуация»- к полюсу индивидуации (к автономии, индивидуальности и уникальности), зародившаяся в период Возрождения, получила свое развитие в Новое время.

Б. Паскаль точно характеризует присущее тому времени переживание одиночества как «заброшенности» человека в бесконечности Вселенной. Несмотря на сопровождающую переживание «заброшенности» тревогу, попрежнему ценилось уединение с целью глубокого познания себя, обретения мудрости. Б. Паскаль, обращаясь к рефлексии, указывал на источник «зла» -собственное «Я» человека, избегающее осознавания своей экзистенциальной ситуации и не готовое признать фундаментальность имманентных бытию данностей: одиночества, смерти, свободы. Б. Паскаль указывал на различия между людьми в их отношении к данностям бытия. Это различие актуально и сегодня. Условно эти два типа отношения можно именовать как «принимающее» и «избегающее». Согласно характеристике, данной Б. Паскалем, «принимающее» отношение к экзистенциальным данностям отличается стремлением к рефлексии, осознанности, присутствию; способностью жить с тревогой и встречать трудности лицом к лицу. Важно заметить, что при таком принимающем отношении тревога не атакует сознание приступами, а проявляет себя как «знакомое» чувство, фоновое переживание и не подвергается конверсии.

Избегающее» отношение к экзистенциальным данностям характеризуется Б. Паскалем как стремление и всевозможные попытки укрыться от осознавания, рефлексии и переживаний тревоги, т.е. всего, что, так или иначе, указывает человеку на его бытие в модусе «забвения». Тревога, будучи вытесненной из сознания, игнорируемой, в результате действия защитных процессов, подвергается конверсии и оказывает на социальное поведение человека ограничивающее или искажающее действие.

Б. Паскаль, во многом опережая представления своих современников о динамике и соотношении рационального и иррационального, полагал, что разум зачастую подвластен эмоциям, что он может оказаться захваченным сильными переживаниями, а потому не так всемогущ, как принято было считать. Кроме того, он отмечал бессознательные попытки человека избежать переживания тревоги, заглушить ее, прибегая к всевозможным развлечениям. Человек, по наблюдениям Б. Паскаля, окунается в разнообразие занятий и развлечений для того, чтобы избежать мыслей о себе, рефлексии, приводящей к переживанию тревоги и грусти.

Разделяя дух времени, Б. Спиноза верил, что тревогу и страх можно преодолеть, победить, апеллируя к силе разума, математического разума, т.е. рационализируя. Призыв Б. Спинозы, на наш взгляд, реалистичен лишь условно, так как укрыть сознание от тревоги . можно лишь на непродолжительный срок и лишь посредством интеллектуальных психических защитных механизмов. Позже нами будут подробно описаны механизмы психологической защиты, среди которых есть место интеллектуальным способам совладания.

Все еще именуя тревогу страхом, Б. Спиноза- дает ценное для нашего исследования определение. Таким образом, тревога в понимании Б. Спинозы предстает как «существенное состояние души, проявляющееся в ожидании боли и неприятностей, которые могут произойти в ближайшем будущем». Есть основание полагать, что «существенным» состояние тревоги Б. Спиноза определил, указывая тем самым на субъективную значимость тревоги для человека, на устойчивость и глубинную природу этого переживания. В качестве важного субъективного условия возникновения тревоги Б. Спиноза выделял чувства неуверенности и неопределенности. В своем определении Б. Спиноза назвал еще одну, не менее значимую, характеристику тревоги. «Тревога как состояние в ожидании боли и неприятностей» - тонкое наблюдение, которое дает нам основание полагать, что тревога проявляет себя в ответ на угрозу фрустрации фундаментальных потребностей человека» [125, С. 114].

Позднее датский философ Серен Кьеркегор поместил феномен тревоги в центр внимания. Обращаясь к сведениям из его биографии, важно отметь, что одним из методов познания феномена тревоги была саморефлексия, интроспекция, феноменологический анализ собственных переживаний. От этого результаты его исследования ничуть не утратили своей эвристической ценности, напротив, благодаря его работам стало возможным для многих людей осознание собственных переживаний отчаяния, боли, тревоги и страха. Он привнес в проблематику тревоги существенную новизну, установив ее взаимосвязь со свободой человека: «тревогу всегда можно понять только в ее связи со свободой человека». Огромное влияние на дальнейшую философию и психологию оказало также введенное им в оборот «бегство от тревоги». Тревога, сопровождая движение человека вперед, причиняет ему сильную боль и страдания, поэтому понятно желание человека убежать от нее, избежать боли. От того, сумеет ли человек совладать со своей тревогой, зависит вся его дальнейшая жизнь. Другим важным вкладом С. Кьеркегора в понимание тревоги явилось обнаружение им внутреннего конфликта, сопровождающего тревогу. Испытывая тревогу в связи с какой-то возможностью, человек одновременно и'боится, и желает ее. Когда человек испытывает «нормальную» тревогу, он движется вперед, развивается, осуществляет возможности. При невротической же тревоге человек останавливается в развитии, предпочитает не осуществлять возможности. Здесь С. Кьеркегор проводит различие не только между нормальной и невротической тревогой, но и между тревогой и страхом: испытывая страх, человек движется в одном направлении, подальше от предмета страха; но когда человек переживает тревогу, в нем действует постоянный внутренний конфликт, поэтому отношение к предмету тревоги у человека характеризуется амбивалентностью.

С. Кьеркегор не только осознал значительную роль тревоги в жизни человека, но и указал на различие страха и (Angst) экзистенциальной тревоги. Таким образом, С. Кьеркегор среди первых признал онтологический статус тревоги. Если страх — это ожидание негативного определенного события, то экзистенциальная тревога - это страх ничто, который ужасен тем, что его невозможно ни понять, ни избавиться от него. Не осталась без внимания С. Кьеркегора тенденция: «ничто» становится все более чем-то. Мы полагаем, что такая тенденция есть, ни что иное, как потребность человека конституировать мир, вносить ясность и определенность, контролировать, прогнозировать мир вокруг себя — познавать.

Следуя дифференциации, которую проводит С. Кьеркегор, наш исследовательский интерес направлен на экзистенциальную тревогу — Angst. Невозможно не согласиться с Сереном Кьеркегором, который метафорически описывает вездесущий и всепроникающий характер тревоги. «Ни один великий инквизитор не имеет тех орудий пыток, которые находятся в распоряжении тревоги, и ни один шпион не может так удачно выбрать момент для нападения на подозреваемого, когда тот всего слабее, или не может так искусно расставить западни, в которые тот обязательно попадется, как это делает тревога, и ни один самый въедливый судья не может с таким искусством допрашивать обвиняемого, как это умеет тревога, никогда не отпускающая человека от себя, - ни в развлечениях, ни в шуме, ни в работе, ни в игре, ни днем, ни ночью» [58, С. 177]. Тотальность присутствия тревоги, на наш взгляд, указывает на ее имманентность в отношении человеческого бытия, ее сопричастность всему человеческому.

С. Кьеркегор утверждает, что убежать от тревоги невозможно, т.к. тревога в его представлении неразрывно связана со .свободой, которую человек утрачивает все больше, отказываясь от реализации возможностей, от самореализации. Соглашаясь с мыслью С. Кьеркегора, мы здесь особо подчеркиваем, что, отказавшись от реализации своего потенциала, человек не только не расстается с тревогой, напротив, она усиливается сопутствующим переживанием — экзистенциальной виной. Экзистенциальная вина - чувство вины, сопряженное с ответственностью за свой отказ от самореализации, самовоплощения.

В русле наших размышлений считаем ценным высказывание Макса Шелера о следствиях «выделенности» человека из природы и следствиях осознания своего «особого» положения: «когда человек (а это как раз входит в его сущность, есть сам акт становления человека) однажды выделяется из всей природы, делает ее своим "предметом", то он как бы озирается в трепете и вопрошает: "Где же нахожусь я сам? Каково мое место?" Он, собственно, больше не может сказать: "Я часть мира, замкнут в нем", ибо актуальное бытие его духа и личности превосходит даже формы бытия этого "мира" в пространстве и времени. И так он всматривается в этой ситуации как бы в ничто. Этот взгляд открывает ему как бы возможность "абсолютного ничто",, что влечет его к дальнейшему вопросу: "Почему вообще есть мир, почему и каким образом вообще есмь "я"?. Человек — это существо, сам способ бытия которого - это все еще не принятое решение о том, чем оно хочет быть и стать» [166, С. 24].

Принимая во внимание специфическое положение человека в природе, подчеркиваем, что именно самосознание обнажает'для человека его особое положение, его «выделенность» из природы и ставит перед необходимостью самоопределения и понимания себя в мире. Осознавание себя инициирует переживание тревоги перед неизвестностью, тревоги, сопутствующей свободе самоосуществления.

Высокой эвристической ценностью в отношении нашего исследования обладают работы протестантского теолога, философа Пауля Тиллиха, к которым мы будем неоднократно обращаться. Для П. Тиллиха «тревога - это состояние, в котором бытие осознает возможность своего небытия» [128, С. 69]. Здесь для нас важно заметить, что' именно П. Тиллих придает человеческому самосознанию значение тотальности, всеохватности и имманентности бытию. Коротко, но емко П. Тиллих определяет тревогу как «экзистенциальное осознание небытия». Применяя определение «экзистенциальный» в отношении осознавания, он указывает на то, что небытие есть не только отстоящая в будущем данность бытия, но и его составляющая. Сознание человека не способно миновать, игнорировать всевозможные проявления небытия в бытии: завершение начатого, утрата ценного, необратимость исчезновения живого и т.д. Все эти невольные знаки присутствия небытия в бытии усиливают, проявляют «скрытое осознание неизбежности нашей смерти». «Тревога; заключает П: Тиллих, - это конечность, переживаемая человеком как его собственная конечность» [128, С. 11, 12].

Эрих Фромм, представитель франкфуртской философской школы, связывает тревогу со свободой, которая выступает одним из условий человеческого существования. Для Э. Фромма свобода - это, прежде всего, свобода выбора. «Человек чувствует свободу в себе, свободу строить и осуществлять свои планы. Он радуется тому, что он не раб, а господин, он радуется миру, самому себе. Но чувство ответственности ограничивает эту радость. У человека не «безошибочного знания». Его решения не навязываются ему инстинктом: Он вынужден принимать их сам. Он сталкивается с необходимостью выбора, и в каждом принимаемом решении есть риск провала. Ненадежность — вот цена, которую платит человек за сознание.» [151, С. 21]. Тревога, говорит Э. Фромм, сопровождает любой выбор человека, который он совершает всякий раз, делая шаг в будущее. Мы уверены, что свобода, сопряженная с ответственностью в отсутствии «безошибочного знания», обязательно актуализирует тревогу.

Современник Э. Фромма, - французский философ Жан-Поль Сартр -убежден, что именно «в тревоге человек имеет сознание своей собственной свободы, или, если хотите, тревога является способом бытия свободы как сознания бытия, как раз в тревоге свобода стоит под вопросом для самой себя». В такой интерпретации тревога выступает не столько сопутствующим переживанием в. условиях свободы, сколько условием осознавания свободы. Таким образом, тревога в понимании Ж.-П. Сартра - чувство, проявляющее себя как сознание свободы.

Немецкий философ XX века Мартин Хайдеггер рассматривает тревогу как постижение Ничто. Ничто приоткрывается ужасом: «Ужас в корне отличен от боязни. Ужас уводит землю из-под ног, потому что заставляет исчезнуть сущее в целом. Это ускользание одновременно подавляет и опустошает.». Для М. Хайдеггера тревога и ужас - лишь разные в интенсивности и остроте степени постижения (переживания) Ничто. В нашем понимании Ничто (М. Хайдеггер) — это не пустота ввиду отсутствия чего-либо, а одно из воплощений Небытия, хаоса. Перед лицом Ничто внешний мир теряет свое значение, «застывает в безжизненности», а человеческое «Я» теряет свой центр активности и «деперсонализируется» [154, С. 98].

Наблюдения М. Хайдеггера значимы для исследования феномена тревоги еще тем, что он открывает для нашего взгляда следствия интенсивного, острого переживания тревоги в ее критическом проявлении — ужасе. «Ужас опустошает, и эта пустота теснит (совпадает с этимологическим значением слово «тревога» в немецком языке — Angst), подавляет, наседает на нас, и, как следствие, у человека «сжигается» сердце. Происходит овеществление снаружи и деперсонализация изнутри». Отсюда и мы, с общим провалом сущего, ускользаем сами от себя. Он перебивает в нас способность к речи».

М. Хайдеггер делает акцент на том, что «ужас охватывает не конкретно кого-то, а человека вообще. Нельзя сказать, перед чем человеку жутко. Как только ужас отступает, человек вынужден признать, что, собственно говоря, не было ничего того, из-за чего охватил ужас. .Нет ни малейшей определенности Ничто и надежды на эмоциональное постижение или рациональное познание» [31, С. 167].

М. Хайдеггер пролил свет и на природу тревоги, на ее содержание. Тревога, следуя идее М. Хайдеггера, сложное состояние и переживание, в котором «оказываются сопутствующими само бытие (в целом), само ничто и само «присутствие» - Dasein, которое есть мы сами [38, С. 118].

М. Хайдеггером подмечены временные аспекты переживания тревоги. Субъективное переживание тревоги во времени окрашено для человека в различные эмоциональные оттенки. Например, длительное переживание тревоги М. Хайдеггер определяет как тоску - «Langweile — долгое временение». Продолжая эту мысль, мы предполагаем, что кратковременное и острое переживание тревоги может субъективно быть оценено как ужас. Тревога полифонична. М. Хайдеггер обращает наше внимание еще на очень важное переживание (оттенок тревоги) - зловещность. Это переживание проявляет себя как «ненадежность мира», неуютность в том, что «мир утратил свою домашность», что «опасность может пробраться куда угодно». Такое состояние М. Хайдеггер считает следствием осознавания конечности бытия, осознания неизбежности смерти.

Проведя этот исторический обзор представлений о природе тревоги, мы еще раз утвердились во мнении, что тревога присуща человеку вне зависимости от временного отрезка, в котором он живет и места, где родился. В продолжение можно сказать, что вездесущая и пронизывающая социальное бытие человека тревога универсальна. Тревога имманентна социальному бытию человека, что подтверждает ее онтологический статус.

По мере того, как возрастали ресурсы самосознания и рефлексивная способность человека, наблюдалась все более отчетливая тенденция к дифференциации феноменов тревоги и страха. Семантика переживания пополнялась новыми субъективными значениями, оттенками, нюансами, что в дальнейшем способствовало выделению феномена тревоги как самостоятельного исследуемого предмета. Современные представления о природе тревоги прочно укоренены в прошлом — в истории философской мысли.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Феномен тревоги как модус человеческого существования"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Начиная с раннего античного периода философии, тревога как переживание время от времени появлялась в поле сознательной рефлексии мыслителей, но не была еще четко дифференцированна-от других смежных переживаний. Тревога долгое время (до антропологического поворота в философии) не была предметом целенаправленного исследования и философской рефлексии. Перед античным, средневековым человеком стояло столько актуальных, неотложных задач, которые оттесняли исследование природы тревоги к поле позднему времени.

С начала XIX века тревога как переживание заставила обратить на себя внимание исследователей, т.к. изобиловала многообразными клиническими (невротическими) проявлениями, которые уже нельзя было оставить без внимания. Исследование тревоги получило распространение с развитием иррационализма в философии. Первым, кто проторил путь исследованиям глубин психики, в том числе тревоги, был 3. Фрейд, а затем его приемники. Еще более важным стало открытие онтологической природы тревоги благодаря родоначальникам экзистенциально-феноменологического направления.

На современном этапе мы имеем возможность исследовать тревогу с философской, психологической, медицинской точек зрения. Но открытыми остаются вопросы дифференциации тревоги животных и тревоги человека, актуальным является вопрос дифференциации переживаний страха и тревоги. Мы не претендуем на всеохватность проблемы результатами своего исследования. Несмотря на предложенные результаты нашего исследования, проблема тревоги требует дальнейшего исследовательского внимания.

Основываясь на проанализированном историко-философском материале, мы делаем вывод, что феномен тревоги универсален и укоренен в человеческом социальном бытии вне зависимости от временного периода и географического расположения. С развитием самосознания это переживание стало доступным сознательной рефлексии. Значительно позже человек осознал тревогу как онтологическую, признав неизбежность конфронтации с конечными факторами бытия (смерть, свобода, изоляция, бессмысленность). Позиция человека в отношении конечных данностей индивидуальна, и потому индивидуален характер переживания тревоги. Уникальность и индивидуальность переживания и проявления тревоги детерминированы целым комплексом эндогенных (состояние здоровья, уровень организации личности, ценностные приоритеты и др.) и экзогенных факторов (отношения в семье, в рабочем коллективе, экономическая, политическая, экологическая, криминогенная ситуация в регионе и др.).

Результат проведенного нами анализа психоаналитических концепций подтверждает иррациональную природу тревоги. Рассмотрение психоаналитических и других концепций тревоги привело нас к признанию превалирующей иррациональности в генезисе этого переживания. В пользу ее иррациональности свидетельствует отсутствие конкретного объекта, провоцирующего ее актуализацию, а также ее подверженность конверсии под влиянием (бессознательных) психических защитных процессов. Мы условно-топографически указывали на источник тревоги, расположенный в смежной области сознания и бессознательного, определяемой 3. Фрейдом как пред- или под-сознание.

В связи с этой динамикой (сознательное - бессознательное) важно напомнить, что «чистую» тревогу, как говорил П. Тиллих, человек не способен вынести дольше момента, т.к. в действие вступают защитные процессы, которые «обезвреживают» угрозу и "вытесняют тревогу. От эффективности защитных процессов и зрелости «эго» зависит интенсивность переживания тревоги и ее проявления в социуме. Характер (конструктивный или деструктивный) проявлений тревоги в социуме детерминирован способностью человека переживать, переносить тревогу, быть в тревоге и осознавать ее. Человек живет в «скуке», «тошноте», «маете», «тоске», «отчаянии», пребывая в модусе «забвения» (М. Хайдеггер), функционируя как автомат (А. Камю), в избегании экзистенциальной вины и тревоги.

На основании представленных в работе идей С. Кьеркегора, П. Тиллиха, М. Хайдеггера, Ж.-П. Сартра, мы признаем за человеком возможность достичь подлинности и аутентичности бытия, глядя в лицо тревоге и принимая ответственность за авторство собственного жизненного проекта. Таким образом, мы видим, что отношение к тревоге имеет ключевое значение. Тревога, как онтологическое переживание, служит не только предвосхищением опасности, но и «проводником» во внутреннем мире человека, следуя за которым, мы имеем возможность обратить свой взгляд на нерешенные, отложенные задачи и дилеммы. Переосмысление человеком роли и значения тревоги, признание ее онтологичности способно конструктивно повлиять на качество его жизни.

Будучи существом социально-ориентированным, человек среди себе подобных отыскивает ресурсы для удовлетворения фундаментальных потребностей, но вместе с тем терпит ограничения и фрустрации. В социуме человек переживает тревогу как предвосхищение фрустрации фундаментальных потребностей, которые в социальной среде конкретизированы потребностями социальными.

На основании результатов нашего исследования мы отвергаем всевозможные типологии тревоги, признавая единственно существующую, имманентную бытию человека — онтологическую тревогу. Типология тревоги, включающая такие ее виды, как «невротическая» и «нормальная», оправдана лишь в медицинской (естественно-научной) парадигме исследования. Типология, имеющая место в прикладной психологии, выделяющая «ситуативную» и «личностную» тревожность, на наит взгляд, вовсе лишена методологического базиса.

В ходе исследования нами был выявлен ряд критериев, дифференцирующих переживания тревоги • и страха. Такой (дифференцирующий) взгляд позволяет по-новому переосмыслить терапевтические цели и установки в работе с клиническими проявлениями тревоги. В случае работы с клиническими проявлениями тревоги оправдана апелляция к самосознанию человека. В момент переживания страха осознавание и осмысление невозможно. Даже соматические механизмы переживания тревоги и страха различны. Тревога как переживание имеет более широкий спектр соматических проявлений.

Тревога в отличие о страха, не привязана к определенному моменту, несущему угрозу. Переживание тревоги тотально присутствует в прошлом-настоящем-будущем человека, т.к. ее природа континуальна.

Список научной литературыБелоглазова, Ольга Николаевна, диссертация по теме "Социальная философия"

1. Dasien анализ в философии и психологии. Мн.: Европейский гуманитарный университет, 2001. 204с.

2. Аврелий М. Наедине с собой. М.: Алетейя, 2000. 219с.

3. Аббаньяно Н. Мудрость философии и проблемы нашей жизни. СПб.: Алетейя, 2000. 312с.

4. Аббаньяно Н. Структура экзистенции. Введение в экзистенциализм. Позитивный экзистенциализм. СПб.: Алетейя, 1998. 506с.

5. Антология средневековой мысли. В 2т. Т1. Теология и философия европейского средневековья. СПб.: РХГИ; СПб.: Амфора, 2008. 539с.

6. Антология мировой философии. В четырех томах. Т. 1 Философия древности и средневековья. 4.1. М.: Мысль, 1968. 576с.

7. Антонова Н. В. Проблема личностной идентификации в интерпретации современного психоанализа, интеракционизма и когнитивной психологии.// Вопросы психологии. 1996. № 1. С. 131 -143.

8. Астапов В.М. Феномен тревоги с позиции функционального подхода: автореф. дисс. д-ра. психол.н. М., 2002. 47с.

9. Барышков В.П. Аксиология личностного бытия. Саратовский межрегиональный институт общественных наук. М.: Логос, 2005. 187с.

10. Бахтин М. М. Автор и герой: К философским основам гуманитарных наук. СПб.: Азбука, 2000. 334с.

11. Березин Ф.Б Психическая и психофизиологическая адаптация человека. — Л.: Наука, 1988. С.13-21.

12. Бердяев H.A. Самопознание М.: Транзиткнига, 2003. 412с.

13. Бердяев H.A. Философия свободного духа. М.: ACT, 2006.416 с.

14. Бердяев H.A. Философия свободы. М.: ACT, 2010. 319 с.

15. Бердяев H.A. Царство Духа и царство Кесаря. Экзистенциальная диалектика божественного и человеческого. М.: ACT, 2006. 349 с.

16. Бинсвагер JI. Бытие-в-мире. М.; Ювента, СПб: Ленато, 1999. 300 с

17. Больнов О.Ф. Философия экзистенциализма: Философия существования. СПб.: Лань, 1999. 222 с.

18. Боровой Е.М. Страх и социальное бытие человека: автореф. дисс. к. филос.н. Новосибирск, 2006. 17с.

19. Братченко С.Л. Экзистенциальная психология глубинного общения. Уроки Джеймса Бьюджентала. Москва: Смысл" 2001. 197 с.

20. Бергер П., Т. Лукман. Социальное конструирование реальности. М.: Медиум, 1995. 323 с.

21. Вайсс Дж. Как работает психотерапия: Процесс и техника. М.: Класс, 1998. 240с.

22. Вежбицкая А. Русский язык // Язык. Культура. Познание. М. 1996. С. 33-88.

23. Витгенштейн Л. Философские работы М.: Наука, 1994.520 с.

24. Вознесенский A.A. Дубовый лист виолончельный: Избранные стихотворения и поэмы. М.: Художественная литература, 1975. 604с.

25. Гагарин A.C. Экзистенциалы человеческого бытия: одиночество, смерть, страх (от античности до Нового времени): Историко-философский аспект: автореф. дисс. д-ра филос.н. Екатеринбург: УРАГС, 2002. 46с.

26. Гадамер Г.-Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики. М.: Прогресс, 1988. 704 с.

27. Гартман Н. К основоположению литологии. СПб.: Наука, 2003. 639с.

28. Гаспарян Ю.Л. Семья на пороге XXI века // Социологические проблемы. СПб.: ТОО ТК «Петрополис», 1999. 320с. (С. 13, 55-57).

29. Гелен А. О систематике антропологии. М.: Прогресс, 1988.552 с.

30. Гончарова Т.И. Эпикур. М.: Молодая Гвардия, 1988. 303с.

31. Губин В.Д. Онтология. Проблема бытия в современной европейской философии. М.: Российск. гос. гуман. ун-т., 1998. 191с.

32. Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. Т 1. Общее введение в чистую феноменологию. М.: Дом интеллектуальной книги, 1999. 336 с.

33. Гуссерль Э. Логические исследования. Исследования по феноменологии и теории познания. // Собрание сочинений. Том 3 (1). М.: Гнозис, 2001. 474 с.

34. Гуссерль Э. Метод прояснения. // Современная философия науки. 2-ое изд. М.: Логос, 1996 С. 365-375

35. Денисенко Т. А. Герменевтико-фейоменологический подход в психологии: принципы построения онтологии личности: автореф. диссерт. к.филос.н. М., 2008. 44с.

36. Денисова Т.Ю. Одиночество как экзистенциально-социальный феномен: автореф. дисс. к. филос.н. Новосибирск, 2008. 17с.

37. Дильтей В. Герменевтика. Психология. История. М.: Три квадрата, 2002. 208с.

38. Доброхотов A. Jl. Категория бытия в классической западноевропейской философии. М.: МГУ, 1986. 246с.

39. Дорцен Э. Ван. Практическое экзистенциальное консультирование и психотерапия. Ростов-на-Дону: Ассоциация . экзистенциального консультирования, 2007. 216с.

40. Жук И.В. Онтология ужаса: трое в комнате Кьеркегор, Хайдеггер и . //Кьеркегор и современность: Сб.ст. Мн.: РИВШиГО, 1996. 204с.

41. Жукова О.И. Самость человека как предмет социально-философского анализа. Кемерово, 2009. — 183с.

42. Заворуева A.C. Проблема трансгрессии тревоги в жизни современного общества: социально-философские аспекты: автореф. дисс. к. филос.н. М., 2007. 46с.

43. Захер-Мазох Л. фон. Венера в мехах. СПб.: Азбука-классика, 2004. 224с.

44. Ильин Е.П. Психофизиология состояний человека. СПб.: Питер, 2005. 412с.

45. История духа и целостность человека. // Сб. статей / Кемерово: Кемеровский гос. ун-т, 1994. 206с.

46. Камю А. Бунтующий человек. Философия. Политика. Искусство. М.: Политиздат, 1990. 415с.

47. Камю А. Изнанка и лицо: Сочинения М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс; Харьков: Изд-во "Фолио", 1998. 864 с.

48. Камю А. Миф о Сизифе. Эссе об абсурде.// Сумерки богов. М.: Политиздат, 1990.С. 222-318.

49. Каплан Г. И Клиническая психиатрия. В 2 т. Т. 2. М.: Медицина, 1998. 528с.

50. Кафка Ф. Дневники," 1913 1923. М.: ACT; Харьков: Фолио, 2001. 336с.

51. Кемпински А. Меланхолия. М.: Наука, 2003. 405с.

52. Кернберг О.Ф. Агрессия при расстройствах личности и перверсиях. М.: Класс, 1998. 368с.

53. Кляйн М. Детский психоанализ. М.: Институт общегуманитарных исследований, 2010. 160с.

54. Кляйн М., Айзеке С., Райвери Дж., Хайманн П. // Развитие в психоанализе. М.: Академический проект, 2001. 512 с.

55. Книгин А.Н. Философские проблемы сознания. Томск: ТГУ, 1998. 383 с.

56. Комаров C.B. Метафизика и феноменология субъективности. Исторические пролегомены к фундаментальной онтологии сознания. СПб.: Алетейя, 2007. 731с.

57. Красиков В.И. Человеческое присутствие. М., 2003. 288с.

58. Кьеркегор С. Страх и трепет. М.: Республика, 1993. 383 с.

59. Лакан Ж. Четыре основные понятия психоанализа М.: Логос. 2004. 299 с.

60. Левчук Л.Т. Психоанализ: от бессознательного к «усталости от сознания. Киев: Киевский гос. ун-т, 1989. 181с.

61. Лезов C.B. Теология культуры Пауля Тиллиха // Тиллих П. Теология культуры. M., 1997. С. 461—471.

62. Леонтьев Д.А. Экзистенциальная тревога и как с ней не бороться. // Московский Психотерапевтический Журнал, 2003, №2.С. 107-119

63. Логинова Е.Г. Страх как социальный феномен в русской религиозной философии конца XIX — первой половины XX вв.: автореф. дисс. к. филос.н. Чита, 2007. 41с.

64. Лосев А.Ф. Аристотель: Жизнь и смысл. М.: Детская литература, 1982. 288с.

65. Лосев А. Ф. Личность и абсолют. М.: Мысль, 1999. 720 с.

66. Лэнг Р. Расколотое «Я». СПб.: Белый кролик, 1995. 352с.

67. Любутин К. Н. Диалектика субъекта и объекта Екатеринбург, 1993. 168 с.

68. Мак-Вильямс Н. Психоаналитическая диагностика: Понимание структуры личности в клиническом процессе. М.: Класс, 2001. 480с.

69. Малик Э.Г. Иррационалистическая школа философии. (А. Шопенгауэр, С. Кьеркегор, Ф. Ницше): учебно-методическое пособие. Ростов-на-Дону, 2006. 30 с.

70. Мамардашвили М.К. Одиночество моя профессия. URL: www //: Ihtik. lib.ru (дата обращения 27.11.2010).

71. Мамардашвили М.К. Стрела познания (естественноисторической гносеологии). М.: Школа «Языки русской культуры», 1996. 304 с.

72. Мамардашвили М.К. Эстетика мышления М.: Московская школа политических исследований, 2000. 416 с.

73. Манде Г. Очерки о философии экзистенциализма. М.: Издательство иностранной литературы, 1958. 252с.

74. Маритен Ж. Краткий очерк о существовании и существующем // Проблема человека в западной философии. М.: Прогресс, 1988. С.229-260.

75. Маслоу А. Г. Мотивация и личность. СПб.: Евразия, 1999.478 с.

76. Мэй Р. Открытие бытия. Очерки экзистенциальной психологии. М.: Институт общегуманитарных исследований, 2004. 201 с.

77. Мэй Р.Смысл тревоги. М.: Класс, 2001.384с.

78. Мерло-Понти М. Феноменология восприятия. СПб.: Ювента; М.: Наука, 1999. 606с.

79. Михайлов Ф.Т. Общественное сознание и самосознание индивида. М.: Наука, 1990. 220с.

80. Монтень М. Опыты. В 3 кн. Кн. 1. Калининград: Янтарный сказ, 1977. 303с.

81. Монтень М. Опыты. В 3 кн. Кн. 2. Калининград: Янтарный сказ, 1977. 479с.

82. Монтень М. Опыты. В 3 кн. Кн. 3. Калининград: Янтарный сказ, 1977. 397с.

83. Молчанов И.В. Исследования по феноменологии сознания. М.: Территория будущего, 2007. 454с.

84. Налчаджян А. А. Загадка смерти: Очерки психологической танатологии. СПб.: Питер, 2004. 224 с.

85. Нельсон-Джоунс Р. Теория и практика консультирования. СПб.: Питер, 2000. 464с.

86. Нурбосынова Л.С. Смысл жизни: поиски возможных решений.// Теоретический журнал CREDO NEW. №4 2007. URL: http://credonew.ru/content/view/640/59/. Дата обращения 12.2010.

87. Нуреева Р.К. Духовное одиночество: опыт социально-философского исследования: автореф. дисс. к. филос.н. Уфа, 2006. 43с.

88. Орлов А. Б. Личность и сущность: внешнее и внутреннее Я человека// Вопросы психологии. 1995. № 2. С. 5-12.

89. Ортега-и-Гассет X. Человек и люди // Избранные труды. М.: Весь мир, 2000. С.480-698.

90. Основные темы и проблемы экзистенциалистской философии. История философии: Запад-Россия-Восток (книга четвёртая. Философия ХХв.). М.: Греко-латинский кабинет Ю.А. Шичалина, 1999. 448с.

91. Паскаль Б. Мысли. М.: ЭКСМО-Пресс, 2000. 367с.

92. Паскаль Б. Мысли о религии. Минск: Харвест; М.: ACT, 2001.224 с.

93. Платон. Диалоги. М.: Мысль, 1986. 607с.

94. Платон. Избранное. М.: ACT, 2004. 493с.

95. Плеснер X. Ступени органического и человек. Введение в философскую антропологию. М.: РОССПЭН, 2004. 368 с.

96. Проблема самосознания в Западно-Европеской философии. (От Аристотеля до Декарта). М.: МГУ, 1987. 214с.

97. Прихожан A.M. Психологическая природа и возрастная динамика тревожности (личностный аспект): автореф. дисс. д-ра психол.н. М., 1996. 48с.

98. Психология индивидуальности. Факторные теории личности. Кэттелл Р., Айзенк Г., Оллпорт Г. М.: Прайм-Еврознак, 2007 128с.

99. Райкрофт Ч. Тревога и неврозы. М.: ПЕР СЭ, 2008. 142с.

100. Ранк О. Травма рождения и ее значение для психоанализа. М.: Когито-Центр, 2009. 239с.

101. Рейнгольд Дж. Мать, тревога и смерть: Комплекс трагической смерти. М. ПЕР СЭ, 2004. 384 с.

102. Рикер П. Герменевтика. Этика. Политика: Московские лекции и интервью. М.:Academia, 1995. 160 с.

103. Риккерт Г. Философия жизни. Киев: Ника-центр, 1998.507с.

104. Риман Ф. Основные формы страха. М.: Алетейа, 1999. 336с.

105. Римские стоики. Сенека, Эпикур, Марк Аврелий М.: Республика, 1995. 464с.

106. Роджерс К. Брак и его альтернативы. М.: Этерна, 2006.320 с.

107. Роджерс К. Консультирование и психотерапия. Новейшие подходы в области практической работы: Монография. М.: ЭКСМО-Пресс, 2000. 464с.

108. Романова Е.С. Механизмы психологической защиты: генезис, функционирование, диагностика. Мытищи: Талант, 1996. 144с.

109. Романова E.H. Основные смыслы категории «страх» в аспекте феноменологического и социально-философского анализа: автореф. дисс. к. филос.н. Омск, 2002. 38с.

110. Ромм М.В. Адаптация личности в социуме: Теоретико-методологический аспект. Новосибирск: Наука: -Сиб. издат. фирма РАН, 2002. 275 с.

111. Рубинштейн C.JI. Бытие и сознание. О месте психического во всеобщей взаимосвязи явлений материального мира. М.: АН СССР, 1957. 322с.

112. Рудницкий В. А., Семке В .Я. 'и соавт. Клинические особенности пограничных нервно-психических расстройств у ликвидаторов последствий аварии на ЧАЭС // XII съезд психиатров России. М., 1995. с. 171-172.

113. Савенко Ю.С. Тревожные психотические синдромы (клинико — экспериментальное исследование): автореф. дисс. д-ра мед. н. М., 1974. 40с.

114. Сагадеев A.B. Ибн-Сина (Авиценна). Изд. 2-е. М.: Мысль, 1985. 222с.

115. Сартр Ж.-П. Бытие и ничто: Опыт феноменологической онтологии. М.: Республика, 2000. 639 с.

116. Сартр Ж.П. Тошнота: Роман. Рассказы. М.: ACT, Транзит книга, 2003. 412с.

117. Сартр Ж.П. Экзистенциализм — это гуманизм. // Сумерки богов. М.: "Политиздат", 1989. С. 319-344

118. Сартр Ж-П. Бытие и ничто. М.: ТЕРРА-Книжный клуб; Республика, 2002. 640 с.

119. Сартр Ж-П. Тошнота: Роман. Рассказы. М.: ООО АСТ, 2009.416 с.

120. Сафрански Р. Хайдеггер: германский мастер и его время. М.: Молодая гвардия, 2005. 614с. — (жизнь замечат. людей: Сер. биогр.

121. Сенека. Нравственные письма к Луцилию. Кемеровское кн. изд-во, 1986. 464 с.

122. Сенека. О счастливой жизни // Римские стоики: Сенека, Эпиктет, Марк Аврелий. М.:ТЕРРА-Книжный клуб; Республика, 1998. С.241-266.

123. Сергеев К.А. Ренессансные основания антропоцентризма. СПб.: Санкт-Петербургский гос. ун-т, 1993. 258с.

124. Современный философский словарь / Под общ. ред. В.Е. Кемерова. Лондон: Панпринт, 1998. 1064 с.

125. Спиноза Б. Сочинения. Калининград: Янтарный сказ, 2005.432с.

126. Суворова А.Н. Введение в современную философию. /Учебное пособие/. М., 2005. 72с.

127. Тавризян Г.М. Проблема человека во французском экзистенциализме: критический анализ. АН СССР, Ин-т философии. М.: Наука, 1977. 141с.

128. Тиллих П. Мужество быть. М.: Юрист, 1995. С. 7-111.

129. Тиллих П. Систематическая теология. В Зт. Т. 1-2. М.-СПб.: Университетская книга, 2000. 463с.

130. Тиллих П. Систематическая теология. В Зт. Т.З. М.-СПб.: Университетская книга, 2000. 414с.

131. Тревога и тревожность // Хрестоматия. Сост. и общая редакция В.М. Астапова. СПб.: Питер, 2001. 256с.

132. Трубников H.H. Время человеческого бытия. М.: АН СССР, Наука, 1987. 225с.

133. Тузова Т.М. Ответственность личности за свое бытие в мире: критика концепций французского экзистенциализма. АН БССР, ин-т философии и права. Минск: Наука и техника, 1987. 156с.

134. Тэхкэ В. Психика и ее лечение: психоаналитический. М., Академический проект, 2001. 576с.

135. Улановский A.M. Проблема феноменологического описания и описательный подход в психологии. Ученые записки кафедры общей психологии МГУ им. М.В. Ломоносова. Вып. 2. М.: Смысл, 2006. С. 106-124

136. Филиппов Л.И. Философская антропология Ж.-П. Сартра: критический очерк. АН СССР, ин-т философии. М.: Наука, 1977с. 287с.

137. Философский словарь / под ред. И. Т. Фролова. М.: Политиздат, 1991. 560 с.

138. Финогентов В.Н. Время, бытие, человек. Уфа: Изд-во Башкирского ун-та, 1992. 222с.

139. Фрагменты ранних философов. АН СССР/. М.: Наука, 1989.575с.

140. Франкл В. Воля к смыслу. М.: Апрель-Пресс, ЭКСМО-Пресс, 2000. 368 с.

141. Франкл В. Человек в поисках смысла М.: Прогресс, 1990.368 с.

142. Фрейд 3. Мы и смерть // Рязанцев С. Танатология (учение о смерти). СПб.: Восточно-Европейский Институт Психоанализа, 1994. С.13-25.

143. Фрейд 3. Печаль и меланхолия // Основные психологические теории в психоанализе. Очерк истории психоанализа. 3. Фрейд//Сборник. СПб.: Алетейя, 1998. С. 211-231

144. Фрейд 3. Психология бессознательного: сборник произведений. М.: Просвещение, 1990. 448 с.

145. Фрейд 3. Торможение, симптомы и тревога. // Собрание сочинений. В 10 т. Том 6. Истерия и страх. М.:. СТД, 2006. 320с.

146. Фромм Э. Здоровое общество. Искусство любить. Душа человека. М.: ACT; Хранитель, 2007. 605с.

147. Фромм, Э. Анатомия человеческой деструктивности. Республика, 1994. 447 с.

148. Фромм Э. Бегство от свободы. М.: Политиздат, 1990. 442 с.

149. Фромм Э. Здоровое общество // Психоанализ и культура: Избр. труды Карен Хорни и Эриха Фромма. М.: Юрист, 1995. С.273-597.

150. Фромм Э. Иметь или быть. М.: ACT, 1990. 238 с.

151. Фромм Э. Пути из больного общества // Проблема человека в западной философии М.: Прогресс, 1988. 552 с.

152. Фромм Э. Революция надежды. СПб.: Ювента, 1999. 245с.

153. Фромм Э. Человек для самого себя. М.: Республика, 1993.412 с.

154. Хайдеггер М. Бытие и время. М.: Ad MACENTUM, 1997.452 с.

155. Хайдеггер М. Письмо о гуманизме // Хайдеггер М. Время и бытие: Статьи и выступления. М.: Республика; 1993. С.192-220.

156. Хайдеггер М. Разговор на проселочной дороге М.: Высш. шк., 1991. 192 с.

157. Хайдеггер М. Что такое метафизика? // Хайдеггер М. Время и бытие: Статьи и выступления. М.: Республика, 1993. С. 16-26.

158. Хайманн П. // Развитие в психоанализе. М.: Академический проект, 2001. 512с.

159. Хорни К. Невроз и личностный рост. Борьба за самореализацию. СПб.: Вост.-Европ. ин-т психоанализа, 1997. 316с.

160. Хорни К.Собрание сочинений. В Зт. Т. 1 Психология женщины. Невротическая личность нашего времени. М.: Смысл, 1997. 495с.

161. Хорни, К.Собрание сочинений. В Зт. Т. 2. М.: Смысл, 1997.543с.

162. Хорни, К.Собрание сочинений. В Зт. T. З.М.: Смысл, 1997.694с.

163. Хорни К. Наши внутренние конфликты. Конструктивная теория невроза. М.: Академический Проект, 2007. 224с.

164. Хьелл JI. Теории личности. Основные положения, исследование и применение. СПб.: Питер Пресс, 1997. 608с.

165. Чехов А. П. Ионыч. М.: Советская Россия, 1985. 48 с.

166. Шел ер М. Положение человека в Космосе. // Проблема человека в западной философии. М.: Прогресс, 1988. С.31-95.

167. Щенников, В.П. Методологические вопросы исследования самосознания: автореф. дисс. к. филос.н. Саратов, 1980. 17с.

168. Щенников, В.П.Сознание как общественная детерминанта: автореф. дисс. д-ра филос.н. Екатеринбург, 1992. 22с.

169. Экзистенциальная психология. Экзистенция. М.: Апрель Пресс, ЭКСМО-Пресс, 2001. 624с.

170. Эпштейн М. Все эссе. В 2т. .Т. 1 В России. Екатеринбург: У-Фактория, 2005. 535с.

171. Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. М.: Флинта: МПСИ: Прогресс, 2006.

172. Юнг К. Нераскрытая самость. Минск: Попурри, 1998. С. 65141.

173. Юнг К. Проблема души современного человека. / К. Юнг // Проблемы души нашего времени. М.: Прогресс, 1994.С. 293-316

174. Юнг К. Психология бессознательного. М.: Канон, 1994.320 с.

175. Якоби М. Стыд и истоки самоуважения. М.: ЦГЛ «РОН», 2001. 256с.

176. Ялом, И. Экзистенциальная психотерапияю М.: Класс, 1999. 576с.

177. Янкелевич, В. Смерть. М.: Изд-во Лит. ин-та, 1999.448 с.

178. Ясперс, К. Общая психопатология. М.: Практика, 1997.1056с.

179. Ясперс К. Феноменологическое направление исследования психопатологии. Собр. соч. по психопатологии, Т.1. М.-СПб, 1996, 91111

180. Arieti S. Psychotherapy of severe depression. American Journal of Psychiatiy. 1977, 134, P. 864-868.

181. Boss M. Psychoanalyse und Daseinsanalytik. Bern and Stuttgart Verlag Hans Huber» 1957. (b)

182. Bugental J. The search for existential identity. San Francisco: Jossey-Bass, 1976.

183. Bowlby J. (1973). Attachment and loss: Vol. 11. Separation: Anxiety and anger. New York: Basic Books.

184. Cattell R.B., Sheier J.H.: The Nature of anxiety // Psychol. Rep., 1958, 4, P. 351-388

185. Goldstein K.: The structure of anxiety // J.Masserman, J.Moreno (eds): Progress in Psychotherapy. N.Y.-L., 1957, 2, P.61-70

186. Goldstein K.: Zum Problem der Angst // Allg. Aerztliche Zeitschr. f. Psychotherapie, 1927, II, 7, P. 409-437

187. Lifton R.J. (1968). Death in life: Survivors of Hiroshima. New York: Random House. Monographs of the Society for Research in Child Development, 34(9, Serial No. 133).

188. Lewis M., & Rosenblum, L. (Eds.). (1974). The effect of the infant on its caregiver: The origins of behavior, 1. New York: Wiley.

189. Maddi S.R. Existential Analysis // The encyclopedic dictionary of psychology / R. Harre, R. Lamb (Eds.). Oxford: Blackwell, 1983. P. 223224.

190. May R. Psychology and the human dilemma. Princeton: VanNostrand, 1967.

191. McWilliams N. (1984). The psychology of the altruist. Psychoanalytic Psychology, 1, P. 193-213.

192. Mowrer O. (1950). Learning theory and personality dynamics. New York: Ronald.

193. Rank, O. (1929). The trauma of birth, Harper & Row, 1973.

194. Spielberger C. D. Anxiety: Current trends in theory and research. NY.: Academic Press. 1972. P. 34-46

195. Winnicott D.W. (1945). Primitive emotional development. In Through pediatrics to psycho-analysis (pp. 145-156). New York: Basic Books.

196. Van Kaam, A. Existential foundations of psychology. Pittsburgh: Duquesne University Press, 1966.