автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Современная духовная поэзия

Полный текст автореферата диссертации по теме "Современная духовная поэзия"

№

На правах рукописи

КОТОВА Наталья Александровна

СОВРЕМЕННАЯ ДУХОВНАЯ ПОЭЗИЯ Специальность 10.01.01 — русская литература

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва 2008

003452968

003452968

Работа выполнена на кафедре русской литературы XX века Московского городского педагогического университета

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Леонид Павлович Кременцов

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Ольга Ефимовна Воронова

кандидат филологических наук, доцент Сергей Анатольевич Щербаков

Ведущая организация:

Саратовский государственный университет им. Н.Г. Чернышевского

Защита диссертации состоится «4» декабря 2008 г. в 15 часов на заседании диссертационного совета Д 212.155.01 по литературоведению в Московском государственном областном университете по адресу: 105005, г. Москва, ул. Ф. Энгельса, д. 21а.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Московского государственного областного университета по адресу: 105005, г. Москва, ул. Радио, д. 10а.

Автореферат разослан «ЛЗ» октября 2008 г.

Учёный секретарь диссертационного совета доктор филологических наук,

профессор

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Обращение к духовной области бытия в последней трети XX в. наблюдалось на разных уровнях культуры (литература, живопись, скульптура, музыка). Этот феномен свойствен литературе «второй культуры», противостоявшей культуре официальной не только авангардной прозой или поэзией: как замечает С. Стратановский, «во "второй культуре", особенно в 70-е гг., были сильны религиозные христианские тенденции, чуждые авангардизму»1. Именно с 1970-х гг. можно говорить о возрождении духовного течения в современной русской поэзии.

Изучение поэтики духовной лирики носит фрагментарный характер, хотя отдельные аспекты и рассмотрены литературоведами подробно2. Актуальность диссертационной работы определяет необходимость углублённого изучения и научного освоения духовного течения современной лирики в рамках литературного процесса 1970-1990-х гг., выявления общих поэтических особенностей данного течения, его концептуальных слагаемых и перспектив в современном обществе.

Основная цель исследования — выявить особенности духовной лирики и выделить её как самостоятельное течение в современной поэзии, для чего оно включается в контекст развития русской литературы. Это позволит воспринять духовную лирику как важную составляющую современного литературного процесса. Поставленная цель обусловливает основные задачи исследования, которые состоят в следующем:

1. Обнаружить в современной духовной поэзии элементы традиций святоотеческого предания, народной духовной и классической поэзии.

2. Рассмотреть сквозные, наиболее репрезентативные темы духовной поэзии.

3. Прояснить соотношение «духовности» и литературы, дать дефиницию понятию «духовная поэзия».

4. Определить своеобразие проблемы творчества и образа поэта в духовной лирике.

5. Проанализировать образ лирического героя в ней.

6. Определить место духовной поэзии в литературном процессе 1970-1990-х гг.

' Стратановский С. Религиозные мотивы в современной русской поэзии: Статья 3 // Волга. - 1993. - № 6. -С. 145

2 Выделяются следующие работы: Страталовский С. «Религиозные мотивы в современной русской поэзии» // Волга. - 1993. - №4, 5, 6, 8; Архангельский А. «Огнь бо есть. Словесность и церковность: литературный сопромат» // Новый мир. - 1994. — №2; Лебедушкина О. «Часть пространства, которая занята Богом...» //Дружба народов. - 2002. -№5; Померанц Г. «Духовное кружение и духовная встреча» // Духовная встреча. - М., 1997; Редькин В. «Поиски веры в современной русской поэзии: По страницам периодической печати конца 1980-1990-х годов» // Mass-Media. Действительность. Литература. - Тверь, 1998. г < Вып. 1 .

Материалом исследования являются сборники стихотворений поэтов 19701990-х гг.: С. Аверинцева, Ю.Кублановского, 3.Миркиной, О.Николаевой, иеромонаха Романа, О. Седаковой, Вениамина Блаженного. Помимо книг этих поэтов привлекаются стихотворения, созвучные данной тематике или написанные в более ранний период: А. Солодовникова, С. Стратановского, В. Щадрина, Л. Миллер. Важными для углублённого понимания поэтики духовной лирики являются собственные суждения поэтов, для чего в работу включены фрагменты их интервью или публицистических работ.

Методологической основой работы является целостный подход, предполагающий изучение поэтики духовной лирики как сложного явления, в котором важны и литературоведческие категории, и внепоэтические реалии. Кроме того, используется сравнительно-исторический метод, благодаря которому отражается взаимосвязь рассматриваемого течения с современным литературным процессом и традициями русской классики.

Научная новизна диссертации заключается в том, что духовная поэзия рассматривается как единое течение в лирике последней трети XX в., включается в широкий историко-литературный контекст, анализируется в сопоставлении с традициями русской классической и святоотеческой литературы, что позволяет выявить эволюционные и новаторские черты, определить основные тенденции развития духовной поэзии на современном этапе.

Научно-практическая ценность исследования заключается в разработке путей и приёмов анализа современной духовной поэзии и в том, что данный материал может быть использован для дальнейшего углублённого исследования духовного течения современной поэзии.

Положения, выносимые на защиту. Внутренне обусловленное целостное единство духовной поэзии прослеживается на следующих уровнях:

- широкий спектр тем, отражаясь в творчестве разных поэтов, формирует тематическую устремлённость духовной поэзии к философским и метафизическим вопросам и, соответственно, влияет на её этическую основу, сочетающую в себе каноничность и свободный поиск;

- с тематическим своеобразием и этической позицией тесно связаны образы лирического героя: «я» в себе, «я» во внешнем мире, юродивый;

- категории пространства и времени влияют на тип передвижения героя в пространстве (странничество, путешествие, паломничество);

- в современной духовной поэзии наблюдается рецепция как сакральной литературы (текстов Священного Писания, богослужебных, псалмодических и литургических текстов), так и классической русской и европейской лирики. В творчестве некоторых поэтов (3. Миркина) заметны тенденции к синтезу поэтического слова и музыки.

Апробация. Основные положения диссертации изложены в 9 публикациях и апробировались на конференциях: Международной научной конференции «Пушкинские чтения - 2005» (СПб., 2005), научно-практической конференции «Святоотеческие традиции в русской литературе» в ОмГУ (Омск, 2005), межвузовской научно-методической конференции «Война, мир, победа в литературе, культуре и языке» в МГЛУ (2005), международных научных конференциях «Классические и неклассические модели мира в отечественной и зарубежной литературах» (2006) и «Русская словесность в контексте современных интеграционных процессов» (2007) в ВолГУ (Волгоград, 2006, 2007), международных научно-практических конференциях «IX (2005) и X (2007) Виноградовские чтения» в МГЛУ, VII Международной научной конференции «Духовные начала русского искусства и образования (Никитские чтения)» в НовГУ (Великий Новгород, 2007). Кроме того, одна статья напечатана в издании, рекомендованном ВАК РФ.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения, библиографии.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении ставится вопрос о времени и причинах возрождения духовной поэзии, критериях, по которым происходит номинация того или иного поэта как духовного. Выделяются два этапа в современной духовной поэзии: 1970-1980-е гт., 1990-е гг. Обосновывается понятие духовной поэзии, правомерность выделения её как течения в литературном процессе последней трети XX века. Так, особенность духовной лирики как таковой в предельном теоцентризме, являющемся краеугольным камнем всего здания духовной поэзии, которая творится изнутри этого сознания. Сделан вывод, что поэзия может избегать религиозной маркированности,

сюжетов или образов и оставаться духовной. Рассматривается история духовной поэзии, истоки «духовного» литературоведения и особенности его методологии. Поднимается вопрос о самостоятельности и художественной ценности духовного течения, особенностях духовной поэзии на современном этапе. В диссертации подробно рассматривается духовная поэзия 1970-1990-х гг., анализируется творчество авторов, которые начали писать в тот период и продолжают создавать лирические произведения (большинство из них) до настоящего момента. Вопросы духовных мотивов в поэзии XX в., развитие духовной поэзии на протяжении столетий затрагиваются в работе там, где это необходимо по логике исследования. Таким образом, в работе намечаются пути анализа современной духовной поэзии. Обосновывается актуальность темы диссертации, определяются цель и задачи исследования, методы их разрешения, раскрывается научная новизна и научно-практическая ценность работы.

Первая глава диссертации «Рецепция сакрального и классического искусства в современной духовной поэзии» состоит из двух параграфов. Первый параграф «Современная духовная поэзия и Священное Писание» посвящен анализу духовной поэзии в свете сакральной традиции, выявлению характера влияния на неё священных текстов. Мировоззренческая основа современной духовной поэзии -Священное Писание, церковное предание, святоотеческая мысль. В стихах присутствуют цитаты, реминисценции, аллюзии, прямые заимствования, отсылки к событиям Священной истории. Сакральные образы и сюжеты проникают в поэзию через обращение к текстам Нового и Ветхого Заветов (особенно Псалтири), апостольским посланиям; литургической и богослужебной традиции; творениям святых отцов церкви.

Современная поэзия редко обращается непосредственно к переложению евангельских событий. Из всего корпуса библейских текстов поэты избирают этические, в которых проявляются сложность и психологизм человеческих поступков и решений. Евангельская соотнесённость принципиальна для лирики о. Романа, О. Николаевой, С. Аверинцева, О. Седаковой, Ю. Кублановского, А. Солодовникова. Николаева неоднократно обращается к евангельским притчам (образ нерадивого раба, мудрой и неразумной дев, образ богатого юноши, притча о хозяине виноградника). Образ земного возлюбленного в её стихах периодически «сливается» с евангель-

ским образом Возлюбленного, Жениха, грядущего в мир. В своих стихах о. Роман не столько перевоплощается в евангельских персонажей, сколько ориентирует внутреннюю жизнь души на события Священной истории. Герой Аверинцева предстаёт то «женой, ятой в блудодеянии», то благоразумным разбойником, то апостолом Фомой. Евангельская образность - фундамент всего его творчества.

Ветхий Завет цитируется гораздо реже Нового, что проявляется не только в духовной поэзии, но и в истории духовных стихов, народного сознания. Современные поэты не прибегают к Ветхому Завету лишь для переложения или противопоставления прошлого и настоящего, что было традиционно для Х\Ш1-Х1Х вв. Для них духовный опьгг прошлого становится аксиологическим ориентиром. Так, в стихотворении «Исход» Николаевой роптание евреев на Бога и недовольство Моисеем, выведшим их из рабства и ведущим в страну обетованную, переносится в метафизическую область нежелания нового, которое требует переосмысления и отказа от привычного комфорта, поскольку страшна встреча в чистой стране со своим несовершенным «я»: «Лучше под крепкой мышцей жизнь раба на чужбине, / ибо не страшен тогда свой внутренний ворог... / Это израильтян Моисей держит в пустыне/и десять, и двадцать лет, и тридцать восемь, и сорок»3.

На уровне аллюзий, скрытых отсылок, прямых заимствований духовная поэзия постоянно обращается к псалмам. Традиция переложения псалмов на поэтический язык в России - давняя, ведущая отсчёт от Симеона Полоцкого. Стоит отметить, что в конце XX в. предпринимались попытки комплексного перевода всего корпуса псалмов или его большей части. Так, в 1960-1970-х гг. появились псалмы Г. Сапгира, в начале 1990-х - поэтический перевод Н. Гребнева «Книга псалмов (Псалтирь)», в 2005 г. А. Перекрестова издала книгу «Псалмы (Стихотворное переложение)». С. Аверинцев не только перевёл корпус псалмов, но и сопроводил их подробным культурно-лингвистическим комментарием. В современной поэзии наиболее часто обращаются к псалмам О. Николаева, о. Роман, С. Аверинцев. Современные поэты избегают традиционного построчного переложения псалма. Заметна тенденция отхода от использования ветхозаветных стихов для выражения гражданской позиции, что было свойственно XVIII, XIX векам, когда в уста древнееврейских пророков или Христа часто вкладывалось содержание, актуальное для того исторического момента.

3 Николаева О. Здесь: Стихи и поэмы. - М., 1990. - С.65

7

Кроме Священного Писания духовные поэты обращаются и к церковной поэтике, литургической цитате. Жизнь героя духовной поэзии часто воспринимается как служение (С. Аверинцев, О. Николаева, о. Роман, Ю. Кублановский); при таком понимании богослужение продолжается не только во время службы в церкви, но и в жизни: «Но мне жаль, что грядут времена другие, / а меня всё не отслужили, как литургию, / как псалом, не спели, не прочли, как канон, с листа! - / говорит моя жизнь...»4. Евангельская, ветхозаветная образность, обращение к литургическим и богослужебным текстам влияют на стилистику стихов. Как и в случае с псалмами, богослужебные цитаты не просто сигнализируют о принадлежности к определённому вероисповеданию или социальному статусу, но являются сутью мировоззрения. Напрямую к литургической цитате примыкает и обращение к святоотеческому наследию, характерное для О. Николаевой, о. Романа. Поэты часто используют жанры и формы традиционной духовной словесности (молитвы, фрагменты акафистов, канонов).

Во втором параграфе «Связь современной духовной поэзии с классической и современной литературой и музыкой» анализируется духовная поэзия в свете рецепции классической литературы и музыки. В духовной поэзии улавливается связь с творчеством предшественников. Это не прямое наследование их творчеству, но продолжение диалога с ними в вопросах, затрагивающих современность. Такая соотнесённость с предыдущей литературой проявляется или на стилевом уровне, или на тематическом, или в литературной игре, намеренном стирании авторитетов (что особенно свойственно Ю. Кублановскому).

В творчестве каждого поэта можно найти «ориентир» в истории литературы или искусства вообще. Так, для 3. Миркиной музыкальную тему можно выделить как субдоминанту её лирики, где имена Моцарта, Баха, Бетховена по частоте упоминания «соперничают» с именем её любимого поэта Рильке. Вениамина Блаженного привлекают Гоголь, Клюев, Пастернак, Цветаева, Марк Шагал. Для Кублановского истоком поэтических исканий является вся плеяда классиков: от Пушкина, Достоевского, Толстого до Блока (неслучайно он пишет цикл «Стихи о русских поэтах»). Интересы Николаевой в 1980-е гг. находились в области древнерусской и советской поэзии шестидесятников, поэтов 1970-х. О.Седакову привлекают куртуазные

4 Николаева О. Здесь: Стихи и поэмы. - М., 1990. - С. 30

8

средневековые произведения, старинные европейские народные легенды, китайские сказания. Для С. Аверинцева значимы античность и вся иудео-христианская культура (древний Восток, классическое и современное европейское искусство). Обращение к творчеству предшественников размыкает духовную поэзию, не даёт ей застояться только в своей «узкой» тематике.

В диссертации прослеживается, как творческие ориентиры влияют на поэтику избранных лириков, как рецепция классической литературы (музыки) вводит современную поэзию в общий контекст развития литературы. Поднимается также вопрос о преемственности и делается вывод, что современная духовная поэзия вырастает на фундаменте литературной классики, а этической базой следует считать тексты Священного Писания, которые исконно были средоточием многовекового духовного опыта. Духовная поэзия не ограничивается какой-то одной «безопасной» темой, а погружается в жизнь, оценивая её взглядом человека, крепко стоящего на плечах предшественников. Бережное отношение к опыту прошлого в лирике духовных поэтов сохраняет текст от смысловой эрозии, недолговечности, вводит их творчество в единое русло русской (и мировой) литературы.

Вторая глава «Лирический герой в свете этики современной духовной поэзии» посвящена анализу этической устремлённости духовной поэзии и образа лирического «я». В первом параграфе второй главы «Религиозно-этические ориентиры современной духовной поэзии» говорится, что для современной духовной поэзии характерно различное отношение к Богу и Его понимание, что влияет на этические ориентиры поэтов, осмысление ими взаимодействия человека и Творца. По отношению к понятию «духа» логично выделить две группы: первую можно условно назвать поэзией «церковной ограды», вторую - поэзией «духовного поиска». Поэты, относящиеся к первой группе, так или иначе разделяют традиционный взгляд на духовность, отдавая внутреннее предпочтение православному христианству, историческим верованиям русского народа. По-разному сами эти поэты воспринимают и церковь, и догматы, но всё же исходят именно из них. К поэтам этой группы можно отнести С. Аверинцева, О. Николаеву, Ю. Кублановского, о. Романа, В. Мамонова, О. Охапкина, Е. Пудовкину, О. Седакову и др. Поэты «церковной ограды» следуют церковному преданию. Для них события прошлого проживаются снова в круговом ходе церковного календаря. Неслучайно в лирике поэтов этой

группы часто возникает образ храма, ограды, за которой сохраняется истинное отечество (Кублановский, о. Роман, Николаева): «Полуразрушенный церкви портал / днём над кладбищем в тумане витал, / преображался, и таял, и звал / на покаяние прямо сейчас. / Это село называется Спас...»5. Этика поэтов этой группы тесно связана с каноническим пониманием жизни, они передают в стихах размышления о грехе и стремление изменить свою душу. Герои переживают антиномию необходимости и свободы, совершения должного и ожидания последствий. Поэзия «церковной ограды» канонична в восприятии Бога. Она не стремится придумать что-то новое или неожиданно интерпретировать сакральное.

Поэты второй группы избирают мучительный путь индивидуальных исканий истинного смысла бытия. Их можно назвать, вслед за Г. Померанцем, поэтами «духовного кружения» или «духовной встречи». К этой группе можно отнести 3. Миркину, Вениамина Блаженного, А. Солодовникова. Стихотворения поэтов «духовного кружения», как правило, сложно ограничить какой-то единой канонической конфессией (за исключением Солодовникова, который осознанно был православным). Они синтезируют элементы философских и мистических учений. Бытие Бога в стихах Миркиной - бытие Творца, продолжающегося в творении, и художника, пишущего вселенские полотна. Не только человек стремится дорасти до Бога, но и сам Бог прорастает в сердце человека. В мировоззрении Блаженного синтезируются иудаизм и христианство. Причём христианство Блаженного сродни народной вере перехожих калик, слепцов: она на границе между ересью и каноном. В своём поэтическом мировоззрении он соединяет и разделяет две ипостаси Божества, Бога-Отца (Саваофа) и Бога-Сына (Христа), между которыми принципиально не ставит равенство. Образ Бога у Блаженного подвижен и так же незавершён, как и у Миркиной: образ Бога-Саваофа часто представляется в каком-то текучем видении, а вот образ Христа всегда означен сочувственно. Мир Блаженного детерминирован не только Божественным присутствием, но и демоническим; с последним герой ведёт непрекращающуюся борьбу. Этика Блаженного также направлена на стяжание Духа, попытки приблизиться к Богу. Герой способен ощутить бытие каждой вещи, отсюда и сопряжение антонимичных явлений в его творчестве.

Несмотря на различные религиозные и философские устремления, поэзию обеих групп объединяет теоцентризм: бытие в Боге - центр жизненных ориентиров и ис-

5 Кублановский Ю.М. Число: Стихотворения. -М., 1994.-С. 110

10

каний духовных поэтов. Символом, своего рода alter ego духовной поэзии становится сомневающийся Фома, умоляющий о помощи: «Я поверю до пролития крови, / но Ты утверди мою слабость; / блаженны, кто верует, не видев, / но меня Ты должен приготовить»6.

Второй параграф «Лирический герой современной духовной поэзии» посвящен анализу образов лирического героя. Смысловой центр духовной лирики - несовершенная душа человека. Наряду с конструктивным героем, отражающим и развенчивающим социум, что характерно для концептуализма, в поэзию «второй культуры» возвращается лирический герой классической литературы. Духовная поэзия противостоит обеим крайностям: и поэтике «общих мест», типологическому герою как таковому, и надкультурной универсальности. Для духовной литературы характерно традиционное понимание лирического героя, который функционирует как «способ раскрытия авторского сознания», «как чётко очерченная фигура или жизненная роль, как лицо, наделённое определённостью индивидуальной судьбы, психологической отчётливостью внутреннего мира, а подчас и чертами пластического облика»7.

В современной духовной поэзии можно выделить три основных типа лирического «я»: 1) «я» в себе; 2) «я» во внешнем мире; 3) юродивый герой. Герой «"я" в себе» воспринимает окружающий его мир сквозь призму микрокосма. Эта поэзия герметична по своему мистическому переживанию. Концепция «я» напрямую соприкасается с концепцией Бога: «я» героя и бытие Бога взаимообусловлены. В таком мире стираются обыденные человеческие качества. Так, все земные категории редуцируются в мире Миркиной практически до нуля. Только попечение о духе, об утолении своей тоски и жажды Бога становится интересом жизни героини. Герой Вениамина Блаженного предельно физиологичен и человечен одновременно. Его гуманизм можно назвать вселенской печалью о беззащитных и увечных, о братьях меньших. Стихотворения, в которых мир помещается и познаётся через «я» героя, предельно просты, в них слышен только внутренний голос автора, мир детерминирован сознанием поэта.

Герои «"я" во внешнем мире», как правило, более социальны, каждый неотделим от окружающего. Поэтам этой группы свойственна детализация, стремление через

6 Аверинцев С.С. Стихи духовные. - Киев, 2001. - С. 101

7 Литературный энциклопедический словарь / Под общ. ред. В.М. Кожевникова, П.А. Николаева. - М., 1987.-С. 185

быт запечатлеть убегающее мгновенье. В диссертации говорится о мистическом реализме, характерном для духовной литературы и позволяющем контаминиро-вать два взгляда на вещи: одновременно видеть явления в двух пространствах. В лирике О. Николаевой, Ю. Кублановского, о. Романа, А. Солодовникова принципиально важно Божественное предопределение жизни и всего творения. Реальность раскрывает состояние героя, акцентирует его мысли, чувства, действия; бытовой, географический, социальный фон вносит в стихотворения пульсацию и колорит времени. К группе «"я" в себе» преимущественно можно отнести лирику 3. Мир-киной, Вениамина Блаженного, О. Седаковой, С. Аверинцева, к «"я" во внешнем мире» - Ю. Кублановского, о. Романа, О. Николаевой, А. Солодовникова.

Кроме двух типов «я» в духовной поэзии 1970-1980-х гг. заметен интерес к герою-юродивому. Он важен не только для Вениамина Блаженного, но и для Кублановского, Николаевой, Аверинцева, о. Романа. Неслучайным становится выбор Вениамином Айзенштадтом своего псевдонима. Для него это второе имя становится больше чем просто имя, оно становится его судьбой. Вениамин Блаженный срастается со своим псевдонимом и проживает иную жизнь. Осознавая свою особую юродскую миссию, поэт и героя своего наделяет качествами юрода бунтаря и обличителя, шута и скомороха одновременно. Отсюда и богоборчество Блаженного, его выяснения отношений с Богом и мнимое развенчание. При этом, однако, отношения блаженного героя к Богу можно назвать «покровительственными», любовными. Потребность в богообщении проявляется на интуитивном уровне, на котором недопустима метафизическая пустота неба. Среди множества масок, которые надевает герой, с ним навсегда срастаются сущность блаженного, не боящегося жить по правде, и скомороха, разбивающего обывательскую действительность. Эта антиномия - причина внутреннего разлада и неспособности успокоиться. Юродство - один из сквозных мотивов в лирике Кублановского. В юродах его привлекает их принципиальная независимость от официальной власти, безразличие к внешней материальной привязанности и внутренняя свобода. Юродивые для него символизируют Родину. Россия кажется такой же убогой и потерянной. Отличительные черты юродивых героев - детскость, сиротство и счастье какого-то первобытного понимания мира. Иеромонах Роман признает в юродстве не столько девиантность, сколько святость и жертвенность: «Пробил мой час. Пора приспела. / Пойду, забыв

отца и мать, / Своё нутро рубашкой белой / В воде юродства полоскать. // Пойду в подряснике потёртом, / Скуфью надвинув до бровей, / По бездорожью и потёмкам / Прельщенной Родины моей»8.

В целом же в современной духовной поэзии лирический герой оказывается перед выбором жизненной позиции конформизма или нонконформизма. Вся современная духовная поэзия - поэзия предельной человечности: микрокосмос человека поднимается на один уровень с космосом Бога.

Содержание третьей главы «Основные темы, мотивы и образы современной духовной поэзии» составляет анализ тематического своеобразия духовной поэзии и поиск объединяющих тенденций. Глава состоит из пяти параграфов: «Тема жизни и смерти»; «Тема странствия»; «Тема истории»; «Тема поэта и поэзии»; «Основные образы».

В духовной поэзии намечаются несколько тем, которые прослеживаются в творчестве всех поэтов. Одна из них - «Тема жизни и смерти». Разные поэты не склонны видеть в смерти завершение бытия, разрешение его коллизий. Этот взгляд принципиально внеположен распространённому в XVIII и XIX веках религиозному и философскому агностицизму. Духовная поэзия противостоит и наметившейся в конце 1980-х гг. эсхатологической «теплохладности», профанации понятий и деса-крализации. Художественные миры большинства поэтов находятся на перепутье бытия и небытия (это вообще особенная черта лирики, шире - искусства XX в.). Так, у Вениамина Блаженного практически любая тема имеет множество метафизических вариаций, которые движутся в сторону темы конца. Жизнь в мире поэта хранит отблеск трагического слома бытия и борьбы со смертью; жизнь и смерть -амбивалентные явления, чёткая граница между умершими и живыми стирается («Пока я жив, никто не умирал. / Умершие живут со мною рядом»9). Схоже с Вениамином Блаженным восприятие жизни 3. Миркиной. Жизнь и смерть - явления одного порядка, родственные по смыслу, если соединены в целое в Боге и Духе. В стихах Миркиной варьируются определения жизни как перехода от смерти в жизнь, смерти как перехода к иной жизни. Со смертью жизнь не прекращается, а становится по-настоящему полной; смерть - это продолжение пути. «Прорастание» можно выделить как одну из основных категорий философии Миркиной. Её

8 Роман (иер.). Внимая Божьему веленью. Стихи. - Минск, 2000. - С. 38 5 Вениамин Блаженный. Стихотворения. -М., 1998.-С. 16

13

художественный мир пронизывает некое вещество, творящая материя, которая обожествляет все сущее на земле. Человеческое сердце прорастает телесную оболочку подобно ростку, точно так же Бог прорастает в человеческой душе. Творчество Аверинцева (духовные стихи, проповеди, исследовательские работы) пронизано ощущением невидимой жизни. Сквозным становится погребальный мотив и соответствующие службы и молитвы у о. Романа. Память смертная пронизывает всю его лирику и жизнь. Интересы Николаевой, Кублановского связаны с землёй, земной жизнью, одухотворённой непрерывным поиском Истины. По стихотворениям Кублановского вообще можно воспроизвести колорит эпохи 1970-х гг.

Характерным становится мотив сна, который обретает особую (иную, нежели в барочной литературе) трактовку. В лирике Миркиной определение «жизнь - сон» имеет не метафорическое, а почти что прямое значение. При таком понимании не только жизнь воспринимается как сон, но и сон становится жизнью, проводником в иную реальность. В лирике Николаевой и Кублановского также прослеживается этот мотив. В стихах Кублановского явь иногда путается с вымыслом. Бегство от действительности представляется порой необходимым в мире, где «мужикам нельзя не пить, а бабам не ворочать шпалы»10. В лирике Миркиной сон - это жизнь и преддверие жизни, у Кублановского сон - одно из немногих пристанищ: давящая действительность разрешается в лирике поэта своеобразным двоемирием, в котором сосуществуют зеркальные жизни - реальности и сна. Мотив ухода в сон от реальности, выбор бездействия, когда невозможно действовать, часто встречается и в поэзии XIX в.

Тема природы также представлена в границах оппозиции «жизнь-смерть». Природа стремится к иконичности, соотносится с сакральными явлениями (в духовной поэзии прослеживаются мотивы, характерные для метафизической лирики XIX в., Тютчева, Фета): «Сижу под липою густой / И ввысь гляжу в шатёр святой, / Где евхаристия свершается, / Где зримо в каждый лист живой / По сети жилок развитой / Дыханье Духа растекается...»11. Тема природы значима также в лирике Миркиной, о. Романа, Седаковой.

Таким образом, в антиномии «жизнь земная - жизнь небесная» поэты «духовного кружения» приоритет отдают второй, а поэты «церковной ограды» - первой. Тем

10 Кублановский ЮМ. Число: Стихотворения. - М., 1994. - С. 68

" Солодовников А.А. «Я не устану славить Бога...». Избранные стихотворения. -М., 2006.-С. 199

14

самым тема жизни и смерти приобретает в творчестве некоторых поэтов преимущественно направленность на жизнь, у других - на смерть, которая есть мистический переход и продолжение пути. В духовной поэзии важна мысль, что связь между двумя мирами не прерывается.

Второй параграф «Мотив странствия» состоит из двух пунктов. Первый пункт второго параграфа «Категория пространства и времени в современной духовной поэзии» рассматривает вопрос особенностей преломления этих категорий в духовной лирике.

Пространство разделяется на реальное (земное), имеющее «географические» характеристики, хотя порой и предстающее в некоем мифическом гротескном образе (Кублановский, о. Роман, Солодовников), и «герметическое», в котором творческим началом являются сознание и воля поэта. В таком пространстве первично сознание автора, конструирующее мир и его границы. Герметическое пространство характерно для стихов Миркиной, Вениамина Блаженного, Седаковой, к нему близки Аверинцев, Николаева. Категория «пространство» довольно широка и включает в себя и собственно пространство (простор), и личное внутреннее пространство, и географическую конкретность. В духовной поэзии соединяются субъективное и объективное восприятие окружающего мира. Сердце человека становится мерилом всего: «Ровно столько пространства отмеряло нам, / Сколько сердце способно вместить»12. Антитеза простора и смерти приобретает онтологическое звучание: там, где есть пространство, простор, нет места мгновенному: смерть - это ограниченность, простор - жизнь, через стирание границ в жизнь входит вечность.

Понятие пространства - одно из основных в стихах Миркиной, Вениамина Блаженного, Седаковой; у последней оно проявляется и как пространство культуры. В их лирике вселенная существует по законам героя-демиурга. Она похожа на мир в момент творения, ещё не определившийся в своих границах. Пересечение герметического и реального пространства характеризует лирику Николаевой. Героиня, окружающее и волнующие её проблемы реалистичны, узнаваемы. В то же время мир в её стихах обретает очертания идеального, неземного пространства, аналогичного душе героини. Другое отношение к пространству в творчестве Кубланов-ского, о. Романа: пространство - данная в ощущениях реальность этого мира. Однако

12 Миркина З.А. Нескончаемая встреча: Стихи и поэмы. - М., 2003. - С. 86

15

пейзажная лирика как таковая не входит в художественный мир о. Романа, каждый пейзаж несёт в себе экзистенциальную составляющую. Пространство внутреннее в лирике этого поэта находится в пропорциональных отношениях с реальным пространством. И то, и другое должно очищаться, стремиться к просвещению, одухотворению, поэтому каждая пейзажная зарисовка накладывается на внутреннее состояние героя и вписывается в Божественное пространство.

География у Кублановского предельно подробна: вся Россия, эпоха (с их определённым временем) отражаются в стихах. В его поэзии выделяются несколько тематических «географических» циклов: московский, петроградский, «северный», волжский, крымский, европейский. Каждый цикл - так или иначе - связан с определённым этапом в жизни поэта. В литературе конца 1970 - начала 1980-х гг. часто встречается образ бездушного города-фантома, противостоящий природному существованию (особенно ярко эти мотивы проявились в творчестве А. Кима). В лирике О, Николаевой 1980-х гт. появляется город-оборотень, властвующий над людскими судьбами. Образ города у Кублановского поглощает поэтическое пространство: особо памятны для героя Москва и Петроград. Кроме того у него можно встретить множество упоминаний городов провинциальной России, значимых в жизни героя.

В духовной поэзии время, как и пространство, претерпевает трансформацию. Оно разделяется на земное (социальное) и духовное (мистическое). Социальное время - коллективное время, которое выпадает на долю каждого человека. Это время значимо в лирике Ю. Кублановского, о. Романа, поэтов 1990-х гг. Их поэзия непосредственно захватывает изменения, происходящие в стране. Часто такие стихи граничат с публицистической или «гражданской» поэзией, которая была столь актуальна во второй половине XIX в. (Н. Некрасов, С. Надсон, И. Суриков, И. Никитин и др.). Мистическое время - это Божественное время, которое подчиняется неведомым законам. К нему стремится человек. Попасть в него можно, только выпав из суеты земного социального времени, погружаясь в свою душу. В мистическом времени совмещаются личное время человека, реальность, история. Всё это непосредственно влияет на тему странствия, анализу которой посвящен второй пункт второго параграфа «Тема странствия, путешествия, паломничества».

Мотив путешествия - один из древнейших в мировом искусстве. Тема странничества нашла отражение в духовной поэзии, в которой по характеру перемещения в

пространстве можно выделить три типа: собственно странничество; путешествие; паломничество. Все эти типы представлены в современной лирике, но не каждый поэт включает в своё творчество все категории. Тип странничества соотносится с мировоззрением поэта. Так, лирике Вениамина Блаженного свойственно странничество, а Николаевой - путешествие. Все типы объединяет мотив отрыва от земли и стремление к Небесной родине.

В странничестве выделяются два типа: собственно странничество по земле и странничество в глубины души (такое странствие - особенность лирики Мирки-ной, о. Романа, Солодовникова), в котором оно сближается с мотивом метанойи, столь распространённым в средневековой литературе и литературе начала (Волошин, Белый) и конца XX в. Именно как бродяга и скиталец предстаёт герой Вениамина Блаженного. Для него важно не потерять то состояние нищеты, которым «наградило» его мнение людей: «Как мне дорог бродяга, пропахший смиреньем и псиной, / Он сроднился со мною, с ухаба бредя на ухаб»13. Путь странника в лирике О. Николаевой - не стезя изгоя, гонимого и презираемого, не путь ухода от социума, как для героя Блаженного, но бегство от себя, своего «я».

Тип странствия «путешествие» близок не всем духовным поэтам. Цель путешествия - в познании себя и возвращении назад изменённым и очищенным в отличие от странничества, где отрешение от земных трудов наступает только со смертью. Путешествие также можно разделить на собственно путешествие (физическое) и духовное. Черта, разделяющая оба типа, крайне прозрачна, так, начавшись как желание присвоить пространство, путешествие затем сворачивает на духовный путь рефлексии. Путешествие особенно близко О. Николаевой, которая суммировала все размышления в цикле стихов «Путешественник». Героиня О. Седаковой путешествует метафизически в границах эпох, культур, книг. В поэзии Ю. Кубланов-ского путешествие играет огромную роль. Большая часть его творчества связана с различными передвижениями в пространстве. Путешествие - основа конструкции его художественного мира, что диктует и своеобразие поэтики. Жизнь героя Кубла-новского проходит в движении. По стихам можно проследить способы передвижения (электрички, поезда, метро, автобусы), маршруты, время, характер путешествия (во сне или наяву). Скитание - поиск свободы, своих корней, настоящего дома, дороги «в рассеянных поисках рая» (paradise lost).

13 Вениамин Блаженный. Стихотворения. - М., 1998. - С. 90

17

Паломничество - третий тип поэтического перемещения в пространстве - встречается редко. Оно характерно для лирики Кублановского. В его паломнических «заметках» не найти подробных «материальных» описаний артефактов и свидетельств пережитого, впечатления носят скорее импрессионистический характер. Странник видит небо, путешественник ходит по земле, а паломничество призвано сквозь земное смотреть на небесное. Паломник соприкасается с иным миром непосредственно, он свидетель Священной истории и её участник. Паломничество-путешествие наводит на мысли о высших закономерностях, общих для всей истории, невозможности избежать её хода. Тема странствия сближается с «Темой истории», о чём идёт речь в третьем параграфе третьей главы.

Духовная поэзия отрицает дискретность исторического процесса; ход истории логичен и управляется Божественным промыслом. Тема истории неразрывно связана у лирических поэтов с размышлениями об отечестве. В современной духовной поэзии можно выделить два типа отношения к истории: «небесный» и земной. Соответственно выделяются небесная и земная история. В творчестве Миркиной, Вениамина Блаженного, Седаковой, отчасти Аверинцева, Николаевой не встретить прямых размышлений о реальной земной истории, социальных концепций. Сфера их интересов преимущественно поместилась в Священной истории, вневременной. Земная, «вещественная» история привлекает Солодовникова, Кублановского, о. Романа, поэтов 1990-х гг. Поэты, посвятившие себя небесной истории, как правило, «неисторичны», с точки зрения социологов, «неактуальны». Лирика Миркиной предельно камерна, история входит в её поэзию как священная история, через библейские и евангельские имена, ставшие знаковыми (Адам и Ева, Исаак).

В лирике Ю. Кублановского при разговоре о прошлом и сопряжении его с действительностью ярко проявляется приём мифологизации. В России любая земная примета пространства, природы, духа несёт в себе историческую память и наполнена сакральным смыслом. Поэт исследует узловые события истории России (Древняя Русь, эпоха Ивана Грозного, Смутное время, время патриарха Никона и протопопа Аввакума, XVIII и XIX века, недавнее советское прошлое). Для Кублановского принципиально важно уловить реальность, поэтому так часты необычные коннотации, связывающие несовместимое, придающие вещественность неуловимым мгновеньям. Историософия Кублановского имеет мистический характер. Промысли-тельность истории и жизни вообще постоянно ощущал и Солодовников.

Встречаются в современной духовной поэзии и традиционные историософские концепции «Святая Русь» и «Москва - Третий Рим» (Ю. Кублановский, о. Роман, отчасти С. Аверинцев). «Святая Русь» - своего рода кладезь духовной культуры для Аверинцева. Проникновение в культурное пространство Древней Руси - основа «космополитизма» Аверинцева, которого называли «средиземноморским почвенником»14. Для поэтов «земной» истории важны понятие «дом» и тема России. Солодовников, на своём опыте познавший великое значение родного крова с тёплым оконным светом, пишет «Гимн дому».

В лирике Ю. Кублановского, о. Романа, частично О. Николаевой рубежа XX-XXI вв. обостряется гражданское, публицистическое начало. Для о. Романа тема современной России звучит особенно остро. Кублановский и о. Роман не боятся прослыть прямолинейными и напрямую говорят о самых наболевших проблемах. Всех поэтов при обращении к размышлениям о прошлом и настоящем объединяет понимание власти Провиденциальных сил над историей, её неслучайности и целенаправленности. Они признают также активность земной личности.

Четвёртый параграф «Тема поэта и поэзии» посвящен анализу классической темы русской литературы. Духовная поэзия сближается с классической в осознании «пророческой» миссии творца. В ней сакрализуется не только талант, но и главное дело всей жизни человека. Поэзия несёт в себе Божественную энергию; творя новый мир, поэт каждый раз нарекает ему имя, как Адам в раю. О. Николаева поэтическое творчество сравнивает с «внутренним деланием».

Антиномия ответственности художника и «безответственности» творческого процесса двулланова. Поэт отвечает за свой талант, за то, как он его расходует, в то же время этот процесс не зависит от его воли. В современной поэзии наблюдается смена адресата. В лирике ХГХ в. «внешний» читатель всегда учитывался, какие бы заявления ни делали авторы: дружеские послания подразумевали не только тех людей, которым они адресованы. Сейчас уместно предположить тенденцию к автокоммуникации в творчестве многих современных поэтов, так как «внешнего» читателя у них нет или он не принимается во внимание: поэзия зависает в воздухе и не посылает сигналы, чтобы получить ответ. Такая автокоммуникация проявляется и в отдельном стихотворении (микроуровень) и в поэтическом сообществе (макро-

14 Аннинский Л. Средиземноморский почвенник // 1п тетопат: Сергей Аверинцев. - М., 2004. - С. 129

19

уровень). В духовной поэзии появляются размышления об абоненте. Реальность наталкивает на мысль, что теперь никто ниоткуда не ждёт ответа. Неслучаен образ «блуждающего зуммера» у Кублановского.

В духовной поэзии поднимается также проблема неадекватной интерпретации поэтического текста и вопрос о границах интерпретации. Если раньше Жуковского волновала проблема невыразимого в искусстве, если Тютчев переживал неизреченность поэтической мысли, неравенство между прочувствованным и его словесным аналогом, то в настоящее время возникает вопрос о понимании сказанного, об ответственности интерпретатора не меньшей, чем художника, так как в любой интерпретации присутствует момент произвола, искажения.

Духовная поэзия традиционна в понимании призвания поэта: он должен быть совестью народа, высоким духовным образцом. Так, например, для Вениамина Блаженного поэт - своего рода катализатор, сквозь который проходят катастрофы, и который своими стихами и жизнью создаёт барьер-фильтр для их проникновения в сердца людей. В целом утрата пророческих функций не отразилась на главной теме духовной поэзии (разговор о Боге и разговор с Богом). Для всей духовной лирики первенство поэзии и творческое самоумаление становятся поэтическим кредо. Поэтому тема «Exegi шопишепшш» невозможна, так как путь искания славы и размышлений о своей значимости уводит от сущностного в жизни.

В пятом параграфе «Основные образы» анализируются образы, прослеживающиеся в творчестве разных поэтов, особенность их преломления в духовной поэзии. Чаще всего онтологически-мировоззренческие образы - абстрактные понятия, относящиеся к этико-эстетической и аксиологической сферам. Такими субстанциональными понятиями оказываются явления света, зерна, тишины, креста, красоты, духа. В большинстве случаев поэты избегают концентрации религиозно-онтологической лексики и вносят сакральную семантику в обыденные явления. Так, чисто физическое явление «свет» граничит с библейской, святоотеческой, литургической традициями. Именно это явление значимо в стихах практически всех духовных поэтов. Категория света - визуальная доминанта в лирике Миркиной, о. Романа, Кублановского. Литургическую традицию Всенощного бдения (великое славословие «Слава Тебе, показавшему нам свет») поэтически отражает О. Николаева в своём «Гимне свету». В лирике о. Романа важен свет физический

(ночной, звёздный) и свет «мистический» (мерцание свечей, лампад). В стихах Миркиной свет - творящая субстанция: свет, как и тишина, - одна из стихий, соучаствующих в творении мира. Свет становится практически одной из ипостасей некоего природного божества, сквозь которое пролегает дорога героини к Богу. Она чутко улавливает малейшее изменение света: появление заката, рассвета, вечерней и утренней зари, отблеск костра, лесные лучи, сияние сосен.

Явление тишины, безмолвия изначально свойственно духовному течению. Русская культура устремлена к молчанию, в отличие от зарубежной, ориентированной на «шум», разговор. Образ тишины раскрывается в стихах 3. Миркиной, о. Романа, С. Аверинцева. Отказ от вербализации и обращение к созерцанию всегда был основным способом приближения к Богу, как исихия в средневековом богословии. Без ухода из суеты, шума не только внешнего, но и внутреннего мира невозможно подняться над своей самостью. Этот мотив повторяется в духовной поэзии. Мир-кина определяет тишину, как «животворную», «светящуюся». Тишина помогает не только услышать Бога, но и услышать друг друга. В целом же безмолвие и тишина появляются тогда, когда нужно вернуться к себе. Только с их помощью можно обрести покой, переместиться из мгновенности в вечность. В связи с этим символично понимание роли поэта как гада и переводчика с языка молчания в творчестве Седа-ковой. Художник получает функции проводника между двумя мирами. Это же свойственно и Л. Миллер, которая говорит о переводе с родного на родной язык. Миркина также размышляет о небесном языке: «Ведь Бог есть то таинственное Слово, / В котором меркнут все твои слова. / Да, все слова линяют год от году, / Приблизясь к роковому рубежу; / А это Слово просит перевода / И я Его всю жизнь перевожу»15. Проблема коммуникации своеобразно актуализируется современной поэзией.

Другой частый образ - образ креста. Так, в лирике Ю. Кублановского «крест» встречается намного чаще иных понятий. Крест объединяет разные явления: Гол-гофский крест, крестик на шее, крест на могиле, крестное знамение, крест на церквах, крестная ноша жизни, узор крестом, крестный путь, крестик сирени. Самое ёмкое определение креста - несение своей судьбы, способ самоидентификации в мире. Образ креста значим также в лирике Аверинцева, о. Романа, Солодовникова,

15 Миркина ЗА. Из безмолвия (Избранные стихи 2002-2004. Книга 1). - М., 2005. - С. 323

21

других поэтов 1990-х гг. К основному значению креста присоединяется мотив покаяния. Символика Аверинцева имеет евангельское происхождение, поэтому, кроме образа креста, большое значение в его стихах имеют евхаристические и ветхозаветные образы.

Таким образом, в современной духовной поэзии пересечение тем определяет внутреннее единство и цельность этого течения, его стержень. В классические темы жизни и смерти, истории духовная поэзия добавляет метафизическую глубину, многомерность.

В Заключении подведены итоги комплексного анализа духовного течения в поэзии 1970-1990-х гг., рецепции в ней классической литературы и Священного Писания. Духовная поэзия развивалась не в отрыве от литературного процесса, но в его русле. Безусловно, в данной работе изучены не все пласты современной духовной поэзии, поскольку целью исследования была постановка проблемы и выделение этой лирики в единое течение, базирующееся на сходных мировоззренческих принципах. При анализе современной духовной поэзии религиозный фактор учтён таким образом, чтобы духовные мотивы не секуляризовались от литературоведческих изысканий. В данной работе поставлен в центр синтез формы и содержания духовной поэзии.

«Духовный поэт» - прежде всего лирик, преимущественно обращенный к метафизической стороне бытия. В качестве ведущих особенностей современной духовной поэзии выделены: теоцентризм, её серединное положение между светской и духовной литературой, открытость миру культуры. Проблема современной духовной поэзии как единого течения актуальна и перспективна для современного литературоведения.

Возрождение и новаторское продолжение традиций духовной поэзии представляется важным явлением литературного процесса 1970-1990-х гг. Развитие этой области лирики в XXI в. - объект будущих исследований.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. Котпова Н. А. «Бытийная» лирика в творчестве Олеси Николаевой // Поэтика повседневности. Фольклор. Художественная литература. Материалы междунар. науч. конф. «Пушкинские чтения - 2005». Санкт-Петербург, 6-7 июня 2005 года. - СПб.: Астерион, 2005. - С. 143-149. - 0,4 п.л.

2. Котова Н. А. Жития святых в современной духовной поэзии (С. Аверинцев, О. Седакова, О. Николаева) // Святоотеческие традиции в русской литературе: Сб. материалов научной конференции. - Омск: «Вариант-Омск», 2005. - Ч. I. -С. 134-137.-0,2 пл.

3. Котова Н. А. К вопросу о значении понятий «война и битва» в современной духовной лирике // Война, мир, победа в литературе, культуре и языке. Материалы межвузовской научно-методической конференции 14-15 апреля 2005 г. - М.: МГЛУ, 2006. - С. 67-72. - 0,4 пл.

4. Котова Н. А. К вопросу о современной духовной поэзии // Классические и неклассические модели мира в отечественной и зарубежной литературах: материалы Международной научной конференции. - Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2006.-С. 388-393.-0,3 п.л.

5. Котова Н. А. Проблемы изучения современной духовной поэзии // Русская словесность в контексте современных интеграционных процессов: материалы Второй Междунар. науч. конф. В 2 т. Т. 2. - Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2007. -С. 307-312.-0,3 пл.

6. Котова H.A. Образ города в лирике Ю. Кублановского // Москва и «московский текст» в русской литературе XX века. IX Виноградовские чтения: Материалы международной научной конференции. - М.: МГГГУ, 2007. - С. 85-92. -0,4 пл.

7. Котова Н. А. Образ Москвы в духовной поэзии 1970-1990-х годов // Москва и «московский текст» в русской литературе XX века. X Виноградовские чтения: Материалы международной научной конференции. - М.: МГПУ, 2007. - С. 7682. - 0,3 пл.

8. Котова Н. А. Категория тишины в творчестве духовных поэтов 1970-1990-х годов // Духовные начала русского искусства и образования: Материалы VII Международной научной конференции «Духовные начала русского искусства и образования (Никитские чтения)». - Великий Новгород, 2007. - С. 367-372. -0,3 пл.

Статья, опубликованная в издании, рекомендованном ВАК РФ:

9. Котова H.A. Духовная поэзия в современном литературном процессе // Вестник МГОУ. Сер. «Русская филология». - 2007. - № 2. - С.269-272. -0,3 п.л.

Заказ № 442. Объем 1 п.л. Тираж 100 экз.

Отпечатано в ООО «Петроруш». г. Москва, ул. Палпха-2а, тел. 250-92-06 www.postator.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Котова, Наталья Александровна

Введение.

Глава 1. Рецепция сакрального и классического искусства в современной духовной поэзии.

§ 1. Современная духовная поэзия и Священное Писание.

§ 2. Связь современной духовной поэзии с классической и современной литературой и музыкой.

Глава 2. Лирический герой в свете этики современной духовной поэзии

§ 1. Религиозно-этические ориентиры современной духовной поэзии.

§ 2. Лирический герой современной духовной поэзии.

Глава 3. Основные темы, мотивы и образы современной духовной поэзии.

§ 1. Тема жизни и смерти.

§ 2. Тема странствия

2.1. Категории пространства и времени в современной духовной поэзии.

2.2. Тема странствия, путешествия, паломничества.

§ 3. Тема истории.

§ 4. Тема поэта и поэзии.

§ 5. Основные образы.

Введение диссертации2008 год, автореферат по филологии, Котова, Наталья Александровна

В 1970-е годы в искусстве, несмотря на стагнацию, охватившую общество, намечается перелом в способе освоения художественной действительности. В литературе это переосмысление оформляется в рамках «второй культуры»*, развивающей авангардное и открывающей по-новому традиционное мировосприятие. Одновременно с представителями авангардных течений в андеграунде, пытавшихся разрушить устоявшиеся социальные догмы, появились и те, чьи интересы находились в области духовного христианского мировоззрения. Литература «второй культуры» противостояла действительности не только авангардной прозой или поэзией, но, как замечает С. Стратановский, «во «второй культуре», особенно в 70-е годы, были сильны религиозные христианские тенденции, чуждые авангардизму» [187, с. 145]. Именно с 1970-х годов уместно говорить о возрождении духовного течения в современной русской поэзии**.

В это время - 1970-е годы - многими людьми, писателями, поэтами, художниками ощущался духовный кризис, охвативший общество. Возврат к философским вопросам искусства неудивителен и вполне закономерен сам по себе. Неудовлетворение внешней обстановкой, фальшью, ощущение несвободы привели к возрождению религиозных течений. Чаще всего художники находили себя в традиционном для России православии, но наряду с этим в этот период заметен интерес к новым формам религиозного сознания (разным восточным мистическим учениям, оккультизму и др.), которое достигнет апогея в период конца 1980-начала 1990-х годов. Анализу религиозного настроения рубежа десятилетий уделял пристальное внимание М. Эпштейн [202, 204].

Исторически правомерно говорить о двух типах религиозной литературы: проблемной и дидактической. Дидактическая духовная литература В дальнейшем понятие «вторая культура» применяется нами по отношению к явлениям, противостоявшим официальной культуре, и используется как синоним «андеграунда». В диссертации понятие «современная духовная поэзия» применяется по отношению к периоду с начала 1970-х годов и до настоящего времени, таким образом, охватывается период 30 лет. напоминает скорее катехизис, ответы которого читатель знает заранее. Проблемный тип более свойствен как раз изящной словесности. Именно в этом ключе писал Ф. Достоевский. Современная духовная поэзия избегает дидактики и идёт третьим путём: синтезируя проблемный тип и лирическую исповедь.

В истории современной духовной поэзии, на наш взгляд, следует выделить два периода. Первый период - 1970-1980-е годы, когда творили С. Аверинцев, 3. Миркина, Вениамин Блаженный (хотя писал стихи с 1940-х годов), О. Седакова, О. Николаева, Ю. Кублановский, иеромонах Роман, О. Охапкин, Е. Шварц, В. Мамонов, архим. Иоанн (Экономцев), Б. Лихтен-фельд, А. Сопровский, А. Астанин (его стихи в 1990-е годы напечатаны под псевдонимом Рафаил Горевич) и другие*. К этой же группе следует отнести творчество А. Солодовникова, который, несмотря на то, что начал писать ещё в 1920-е годы, стал известным как раз в период 1960-1980-х годов, когда два его машинописных сборника «Слава Богу за всё» и «Дорога жизни» были распространяемы в самиздате. Стихи Солодовникова оказали огромное влияние на неподцензурную поэзию. Творчество поэта стало возвращаться к читателям в начале 1990-х годов, когда Е. Данилов выступил с подборками его стихотворений и их анализом в журналах [94, 95]. Всех этих поэтов можно отнести к неподцензурной литературе, поэтому за редким исключением официальная печать их не замечала (характерно название статьи И. Шайтанова о таких поэтах «.В СССР практически не печатался»

Творчество большинства поэтов привлекает литературоведов и критиков. Назовём значимые работы, посвященные поэтам, чья лирика будет анализироваться в дальнейшем в диссертации: о С. Аверинцеве: О. Седакова [173, 176], «In memoriam: Сергей Аверинцев», сборник статей, воспоминаний, вышедших посмертно; о 3. Миркиной: Г. Померанц [159, 160, 161], И. Машинская [141], Ю. Шрейдер [200]; о Вениамине Блаженном: В. Аверьянов [75], Ю. Кублановский [119], В. Липневич [130], Я. Пробштейн [163], К. Анкудинов [78]; об Ю. Кублановском: И. Бродский [86], Д. Глэд [89], В. Губайловский [92], Б. Кенжеев [109], С. Липкин [129], И. Лиснянская [131], Л. Лосев[133], О. Рогов [165], И. Ростовцева[171], Е. Степанян [184], В. Тележинский [189], И. Шайтанов [198]; об О. Николаевой: Д. Бак [80, 81], А. Марченко [139],

A. Машевский и А. Пурин [140], Е. Невзглядова [147], И. Роднянская [168]; об О. Седаковой: С. Аверинцев [67, 70], В. Зайцев [97, 98, 100], К. Кедров [108], Ю. Колкер [110], И. Кукулин [125], Н. Подрезова [158],

B. Славецкий [180], Н. Славянский [181], С. Стратановский [185], А. Уланов [190], М. Эпштейн [203]; об иеромонахе Романе: Л. Баранова-Гонченко [82], И. Барышникова [83], А. Корольков [112], И. Минералова [145], И. Ничипоров [155]; об А. Солодовникове: Е. Данилов [94, 95].

198]). Хотя С. Аверинцев и был известен как учёный-филолог, публикация его поэтического творчества стала возможной только в начале 1990-х годов. Исключение, пожалуй, составляет О. Николаева, сборники которой печатаются с 1980 года (первые книги «Сад чудес» [41] и «Живые искры» [36] вышли практически одновременно). Большинство авторов находило своих читателей на Западе (первый сборник Кублановского «Избранное» появился за границей в 1981 году [21]). Несмотря на поэтические и стилевые различия, творчество этих поэтов можно объединить в единое течение. Их лирику связывает ряд тем и образов, являющихся сквозными для духовного мировосприятия. Именно свобода в творчестве, в переживании не даёт «застояться» духовной поэзии, свести её к набору смысловых и сюжетных клише, закрепляющих их за религиозной тематикой*.

Второй период — 1990-е годы — знаменуется появлением новых имён: Н. Карташёва, инок Всеволод, протоиерей О. Логвинов, В. Щадрин и др. Однако вместе с новыми именами можно говорить и о смене художественного ориентира в духовной поэзии, о различии текстов, написанных в годы несвободы внешней и невозможности исповедничества и периодом относительного «благополучия» в исповедании веры. В большинстве случаев центром публикаций духовной поэзии 1990-х годов стали журналы «Москва», «Наш современник». Смешение духовной поэзии и поэзии, эксплуатирующей церковную образность и тематику, приводит к вопросу: что считать

В дальнейшем в работе мы будем избегать определения «религиозная» по отношению к современной духовной поэзии. На наш взгляд, понятие «религиозная лирика» приложима более к церковной (традиционной) или классической поэзии, где она соприкасалась с духовной тематикой. В современной поэзии говорить о религиозной лирике, которая канонична по своей сути, представляется не совсем уместным. Термин «религиозный/ая» применительно к рассматриваемому явлению априори сужает необходимый круг (корпус) текстов для исследования, потому что, во-первых, мы говорим о ситуации, сложившейся в давно секуляризованной культуре, во-вторых, в противном случае из рассмотрения уйдут те тексты, которые — в силу влияния на ситуацию многих десятилетий прививаемого атеизма — не могут быть названы в строгом смысле слова религиозными, но являют собой попытку, так или иначе, преодолеть именно бездуховность. Мы используем понятие «духовная» поэзия, поскольку, как будет видно в дальнейшем, оно предполагает пространство для свободы и поиска. Кроме того, это устоявшееся в литературоведении понятно (см., например, Скорик С. Духовная поэзия // Православие, еретики, черная магия. — М., 1994). Понятие «мистическая поэзия и литература» мы используем как синоним определению «духовный». Термин «философский/ая» в данной работе мы не применяем по отношению к духовной поэзии, так как оно может привести к смешению понятий. религиозной поэзией? Проблема духовной литературы как раз и заключается в дилемме: как совместить интимное мистическое переживание и передать его в словах, не впадая в пошлость и банальность? На современном этапе развития литературы духовная поэзия - течение, объединяющее разных по эстетическому убеждению и этическому мировоззрению авторов.

Чтобы понять особенности, исток современной духовной поэзии, в нашей работе, в основном, будет анализироваться творчество поэтов, начавших писать в 1970-1980-е годы, поскольку именно в этот период закладывается основа и формируются тенденции её дальнейшего развития. В первую очередь, это А. Солодовников, С. Аверинцев, Вениамин Блаженный, 3. Мир-кина, Ю. Кублановский, О. Николаева, иеромонах Роман, О. Седакова*. Там, где это будет необходимо, мы будем обращаться и к творчеству других поэтов.

Интересно и симптоматично и появление в литературе 1990-х годов такого цикла стихотворений, как «Разговоры с богом» Г. Русакова. Несмотря на заявленного собеседника, эти стихотворения, рождённые мукой страдания и болью потери, мы не рассматриваем в русле духовной поэзии, хотя они и относятся к вершинным явлениям современной лирики. В стихах Русакова главным становится интенция не на соединение и познание Бога, а на рефлексию и освобождение от страдания путём «разговаривания», избывания памяти - главного виновника неутихающей боли («Господу богу прошение от неверующего в него.» [51, с. 3]). Неслучайно и постоянное упорное написание «бога» через строчную букву, позиция поэта в данных стихах первична по отношению к адресату, разговор поэта - это прежде всего На наш взгляд, творчество этих поэтов наиболее полно характеризует духовную поэзию 1970-1980-х годов, а также ярко демонстрирует общие тенденции духовного течения: связь с предшествующей классической литературой и литературой XX века, единство тем и образов. Стоит учитывать, что как в период 1970-1990-х годов, так и в более ранние периоды XX века в поэзии наблюдалось обращение к духовным мотивам, образам. Для некоторых поэтов духовная составляющая была принципиальной (Ахматова, Пастернак, Тарковский). Кроме этого, стоит учитывать творчество поэтов, работавших в провинции и в силу разных обстоятельств оказавшихся за пределом внимания читателей и критиков. Целью данной работы не является выявление всех духовных поэтов, писавших в XX веке, а постановка проблемы бытования духовной поэзии в период 19701990-х годов в неподцензурной литературе и её место в литературном процессе. Период 1990-х годов (как и творчество поэтов начала и середины XX века, рубежа XX-XXI веков) - тема подробного исследования, которое пока находится за рамками этой работы, автор обращается к этому периоду, чтобы подчеркнуть общие тенденции поэзии 1970-1980-х и 1990-х годов. разговор с собой, своим «Я». «Поэт, выговаривающий такие строки, говорит с самим собой и вообще никого, кроме себя, не видит», — замечает В. Губай-ловский, прочитав выпущенный цикл стихов поэта [91, с202]. Восхищаясь поэтикой Русакова, Цивунин, однако, также соглашается, что «как бы его поэтические жесты ни истолковывали, — вовсе не выказывает Русаков никаких попыток приблизиться к Богу. Равно как и далёк от притязаний на «разговоры с Нгш» (шутка ли! — разговоры). В собеседнике поэт берёт то, что, по собственной его декларации, есть не более чем «вопрос страстей и вер», то есть нечто существующее лишь в идее, в человеческом воображении, «не данное нам в ощущениях».» [196, с.46]. Русаков принципиально говорит со своим богом, не в поисках Божественного смысла, а в попытке сохранить боль и удержать память.

Стоит отметить, что в советской поэзии, начиная с 1960-х годов, периода «оттепели», проявляется тенденция обращения к доминантному культурообразующему вектору русской литературы — духовной составляющей. Эти «духовные экспликации» особенно заметны на фоне выхолощенной словесности. Так, такие тенденции прослеживаются в творчестве Е. Евтушенко, А. Вознесенского, Б. Ахмадулиной, Р. Рождественского. В этих случаях, правда, можно говорить лишь об эксплицитном обращении к традиции русской культуры, которые стали возможны после периода духовного вакуума. И. Шайтанов, говоря, что разговор с Богом в советские времена в литературе был невозможен, тем не менее отмечает, что «поэты где-то с конца 60-х всё же вели их (разговоры - Н.К.) или, во всяком случае, заговаривали о «таинственной силе» (Н. Рубцов), о «неназванной силе» (И. Шкляревский)» [184, с. 22]. Однако эти произведения тонкой нитью связывались с литературной традицией и говорили о невозможности дискретности в культуре. Вообще литературу «второй культуры» 1970-1980-х годов отличает свобода и «характеризует сплав религиозных, естественно-научных и лингвистических теорий или жаргонов. сплав, очевидно, унаследованный ею от мистического сциентизма русского авангарда» [90, с.287]. Символично, что некоторые духовные поэты начинали именно в русле авангардной литературы (Кублановский, Седакова, Стратановский).

Логичным кажется вопрос о правомерности в литературе духовного течения и духовной поэзии в частности. Вопрос о современной духовной поэзии напрямую связан с религиозным сознанием, отражающим духовные ориентиры общества. С одной стороны, оно возвращается к традиционному верованию русского народа, христианству, с другой, - заметен некоторый отход от каноничности. Человек ищет Бога не только в храме, но и за его стенами, в себе, в глубине жизни. Это приводит к мистическому сознанию, ориентированному на поэзию — интимному языку общения с Богом: в лирике 1970-1990-х годов заметно как раз соединение индивидуального опыта богообщения и стремления к Его познанию с помощью церковных канонов. Кроме того, «духовная поэзия», которая, безусловно, очень широка и включает в себя весь духовный сакральный опыт человечества (например, буддийский, суффийский, индуистский и др.), ограничивается нами рамками европейской христианской традиции.

Открытым остаётся вопрос о традиции в современной духовной поэзии. История духовной лирики насчитывает несколько столетий (не считая церковную литургическую и богослужебную поэзию). В XYII веке, когда закладывались основы русского стихосложения, духовная поэзия выходит из границ узко церковной литургической традиции и соприкасается с зарождающейся светской литературой. Примером того, что духовная поэзия в то время существует в двух измерениях (светском и религиозном), служит творчество Симеона Полоцкого. Особого расцвета духовная поэзия достигает в XVIII веке, когда она, с одной стороны, продолжает отдаляться от церковных канонов, с другой, — вырабатывает новые, литературные. Практически все ведущие поэты того периода «отдали дань» религиозной тематике. В XIX веке религиозная направленность («сюжетная», перелагающая события

Ветхого и Нового Заветов, и переложения-перевода) теряет ведущие позиции. Поэтов больше интересуют жанровые возможности духовной поэзии: исповеди, молитвы (хотя уже ставшие традиционными формы религиозной поэзии продолжают использоваться). В тот период за исключением нескольких имён, для которых духовная тема была субдоминантной (В. Кюхельбекер, Ф. Глинка), она «рассредоточивается» по всему творчеству, не выдвигаясь на первый план (А. Пушкин, М. Лермонтов, Ф. Тютчев, А. Майков, А. Толстой, Я. Полонский, К. Павлова, К. Р. и др.). На рубеже веков поэты Серебряного века не только обращаются к традиционной духовности, но и пытаются восстановить или создать новые культы, теософские системы. В этом движении значимо творчество А. Блока, В. Брюсова, Н. Гумилёва, Ф. Сологуба, А. Белого и др.* Политические катастрофы, произошедшие в стране в первой трети XX века, казалось бы, должны были оторвать поэзию от присущей ей духовной тематики, однако в творчестве некоторых поэтов сохранялась духовная устремлённость, пронизывающая их художественный мир (М. Волошин, М. Кузмин, А. Ахматова, Б. Пастернак, М. Цветаева, А. Тарковский). Таким образом, духовная поэзия проделала путь от внешней формы (пересказа-переложения) до внутренней сути (рефлексия о трансцендентном), растворившись в мировоззрении и мировосприятии поэта. Изменилась и дефиниция духовной поэзии: это не столько внешнее проявление, сколько внутренняя убеждённость. Это приводит к тому, что границы современной духовной поэзии, при поверхностном взгляде, кажутся несколько расплывчатыми. На наш взгляд, отличие и особенность современной духовной поэзии - предельный теоцентризм. Именно он является краеугольным камнем всего здания духовной поэзии. В лирике

Стоит отмстить, что духовная поэзия последней трети XX века преимущественно поэзия светлой и радостной духовности, она уходит от тёмной демонической устремлённости, характерной для некоторых поэтов Серебряного века, и атмосферы катастрофы и эсхатологических ожиданий, свойственной тому периоду в целом. Показательно, что в 1914 году анализу мистических сил зла М. Ладыженский посвятил книгу «Тёмная сила» (Ладыженский М.В. Тёмная сила // Ладыженский М.В. Сверхсознание и пути его достижения. - М., 2002). большинства поэтов XIX века, например, теоцентризм не был основным способом постижения художественной реальности, а современная духовная поэзия творится изнутри этого сознания. Поэзия может избегать религиозных сюжетов, образности, маркированности и оставаться духовной, исходя из своего устремления. В духовной поэзии XX века (не только рассматриваемого нами периода) духовные мотивы являются центральными.

Вопрос о современной духовной поэзии как едином течении исследователями литературы решён не до конца. До сих пор статьи, посвящённые данной проблеме, крайне редки; чаще всего это рецензии на отдельные сборники. В последние полтора десятилетия появились, однако, серьёзные исследования обобщающего характера. Такими важными для изучения современной поэзии являются работы В. Славецкого «Возвращение Марии. Современная поэзия: тенденции, проблемы» [179], Н. Малышевой «Очерки русской поэзии 1980-х годов (Специфика жанров и стилей) [137], Ю. Мине-ралова «История русской литературы. 90-е годы XX века» [143], В.А. Зайцева «Русская поэзия XX века, 1940-1990-е годы: Учебное пособие»*. Однако, по большей части, духовное течение остаётся за рамками данных работ, несмотря на обращение к творчеству О. Седаковой. Картина лирики 19701990-х годов, таким образом, оказывается неполной, хотя именно Минералов подготовил словарную статью о творчестве иеромонаха Романа и продолжает разрабатывать данное течение в литературоведении. В. Зайцев, посвятивший огромное количество статей проблеме современной поэзии, анализируя период 1980-1990-х годов, основной акцент делает на авангардных, реалистических, концептуалистских тенденциях этого времени, оставляя разговор о «метафизических авторах»; хотя он и говорил о «несомненной активизации разных творческих проявлений и устремлений современной поэзии» [101,с.11] [97,98,99,100]. Значим для постановки проблемы цикл статей

Важными для осмысления феномена и разнообразия современной поэзии, анализа тенденций развития являются также книги Н.К. Неждановой «Современная русская поэзия:" пути развития» (Курган, 2000), Н.И. Онуфриевой «Пути развития современной поэзии (1960-1990-е годы)» (Стерлитамак, 1999).

С. Стратановского «Религиозные мотивы в современной русской поэзии» в журнале «Волга» в 1993 году. Среди знаменательных работ можно также выделить статьи Г. Померанца, И. Роднянской, А. Архангельского, С. Аверин-цева, В. Котельникова, самих поэтов — Ю. Кублановского, О. Николаевой, О. Седаковой.

Наблюдается и «обратное» движение: чаще всего при разговоре о духовной поэзии вспоминаются поэты 1990-х годов, творчество и художественные установки которых порой идут вразрез с творчеством поэтов 19701990-х годов. Произведения авторов 1990-х годов сильны по непосредственному переживанию, но чаще ориентированы на внешнюю форму и семиотику духовного бытия: «Человек пришёл в церковь, его душу переполняют евангельские образы, литургические песнопения — он чает поделиться этими чувствами, безусловно очень значительными, излить их на бумаге, он пересказывает евангельские сюжеты, в его стихах появляются слова: храм, крест,'лампада, икона, молитва. Но тут-то и скрыта ловушка: всегда есть риск подменить выражение своего собственного уникального опыта и поэтической интуиции некими религиозными знаками, которыми автор сигнализирует о своей причастности к великой реальности Церкви» [150, с.16]. Это приводит к тому, что ведущие поэты духовного течения оказываются незамеченными и исключёнными из этого течения.

Вообще в 1990-е годы намечается заметный исключительный интерес к христианскому вектору искусства. В рамках христианской этики рассматриваются и переосмысливаются классические произведения, что порой приводит к смещению акцентов. Становится явной методологическая неразработанность данного подхода, требующего приведения научного аппарата в стройную и упорядоченную систему понятий. Редакция «Русской литературы» в журнале №1 в 1995 году поставила проблему изучения христианского гнозиса всей области русской культуры. Там же М. Лосская-Семон заявила о религиозном призвании русской словесности [134]. Следуя этой задаче, появляются целые исследования, выдержанные в едином ключе приоритета духовной составляющей. Так, заметным и значимым явлением стал выход многотомного исследования М. Дунаева «Православие и русская литература». Недостатком «религиозного» литературоведения часто становится подмена анализа художественного произведения исследованием «духовности» автора, а не художественного текста. Безусловно, выявление авторского мировоззрения продуктивно, когда направлено на сопряжение текста и жизни, выявление спорных вопросов поэтики, а не смешение жизненной позиции и художественной реальности.

Актуальность проблемы стала основой круглого стола «Религиозное литературоведение: обретения и утраты» [116], который прошёл 16 ноября 2005 года в МГУ. В нём приняли участие видные литературоведы:

B.Б. Катаев, В.А. Недзвецкий, М.М. Дунаев, Т.А. Касаткина, А.И. Рейтблат,

C.И. Кормилов, B.C. Непомнящий, В.М. Гуминский и др. Затрагивали они в том числе и вопрос «православного литературоведения». Всё же при многих недостатках такого литературоведения, нельзя не отметить и положительные его стороны. Именно оно акцентирует внимание на традиционных аксиологических ориентирах литературы и, шире, искусства, задаёт онтологический вектор изучения. На страницах толстых журналов также разворачиваются дискуссии: «Христианство и культура» [194]. Активно разрабатывает научный подход к духовной литературе И. Есаулов. Ещё в 1994 году он говорил о появлении в литературоведении аксиологии, отличной от традиционной, и продолжает развитие новой исследовательской методологии в своих монографиях «Категория соборности в русской литературе» [103] и «Пасхаль-ность русской словесности» [104].

Особенно символичными и знаменательными становятся выход цикла книг «Христианство и русская литература», выпускаемого Институтом русской литературы Российской Академии наук с 1994 года, в котором собираются наиболее серьёзные исследования по данной тематике, сборников международной конференции «Евангельский текст в русской литературе

XVIII-XX веков», проходящей в Петрозаводске раз в 4 года. Институт русской литературы Российской Академии наук своеобразно подытожил исследования в области литературы и духовности, издав сборник «Христианство и новая русская литература XVIII-XX веков: Библиографический указатель. 1800-2000», куда вошли сведения о духовных поэтах последних 40 лет (А. Солодовникове, О. Николаевой, Ю. Кублановском, Е. Шварц, 3. Мир-киной, О. Охапкине, С. Стратановском, Вениамине Блаженном, О. Седаковой, иеромонахе Романе, С. Кековой и др.).

Феномен религиозного литературоведения находит отражение и в появившемся интересе к метафизической лирике. Традиционно метафизическая поэзия связывалась с европейской поэтической традицией XVII века, поэзией Джона Донна, в частности. Традиции метафизической лирики прослеживаются и в современной духовной поэзии. Особенностью метафизической лирики становится её принципиально светский язык в разговоре, в том числе и о сакральном. Об этой проблеме писали И. Шайтанов [199], Г. Кружков [117]. Так, именно как метафизическую, читает поэзию Седаковой С. Аверинцев [67, 70]. Несмотря на большое количество статей в рамках «христианского» литературоведения в последние два десятилетия, актуальность данного типа анализа остаётся прежней, поскольку не все вопросы и проблемы разрешены, не выяснено влияние на литературу литургической, созерцательно-мистической традиций, взаимодействие культуры и Церкви. Особенность русской словесности проявляется в её обратном влиянии на православное богословие. Тем самым перед исследователем возникает малоизученное пространство взаимовлияния церковной культуры и литературы.

Однако, несмотря на повышенный интерес к христианскому вектору русской литературы, остаётся проблема признания массовым сознанием этих же ценностей главенствующими в современных обществе и искусстве. Одной из задач данной работы будет рассмотрение духовного течения современной поэзии как жизнеспособного и перспективного течения русской литературы.

В целом духовное освоение действительности находит понимание среди исследователей и рецензентов. Но раздаются и резкие критические слова о «церковной» поэзии. Так, ещё в 1990 году А. Агеев в статье «На улице и в храме», а затем в «Варварской лире» [76] с сарказмом писал о «религиозном возрождении», в котором видел главную опасность свободного развития искусства [77, с228]. Время показало, насколько опасения А. Агеева оказались преувеличенными. Думается, что кризис современной культуры и общества в целом, как раз в продолжающемся упорном неприятии традиционной аксиологии, на которой формируется национальное мировоззрение.

Духовная поэзия требует несколько иного литературоведческого подхода, нежели «традиционная» поэзия, что обусловлено особой связью между формой и содержанием: сакральная составляющая влияет на выбор формы. В духовной поэзии последней трети XX века встречаются жанровые образцы традиционной религиозной и философской лирики (молитвы, переложения, исповедь), однако жанр не выполняет сигнальные функции в ней. Поэтому в данной работе духовная поэзия будет проанализирована в тематическом ключе, объединяющем разных поэтов. Духовная лирика избегает любой «религиозной» маркированности, закрепления определённых тем, образов, жанров. При своей каноничности она открыта другим течениям и веяниям.

При анализе современной духовной поэзии важно разграничить собственно художественные явления от «поделок». Более того, наличие такого рода «бренчащей» продукции привело к появлению «православного китча», стихов, эксплуатирующих церковно-патриотическую образность, с одной стороны, проникнутых религиозными реминисценциями, далёкими от интимного переживания, с другой. Именно такого рода поэзия вызывает негативную реакцию, на фоне которой дискредитируется и собственно художественная религиозная поэзия. Ещё в 1994 году А. Архангельский замечал, что «абсолютное большинство русских сочинителей нового и новейшего времени, пытавшихся творить изнутри и в пределах «воцерков-лённого» религиозного опыта, терпели неудачу» [79, с.231].

Что можно отнести к духовной поэзии? Духовная поэзия, прежде всего, ориентирована на дух человека, постижение Божественной реальности и на достижение высшего предназначения человека — синтеза этих двух начал. Ю. Шрейдер говорит, что «духовная поэзия - это не эстетическое выражение личной связи с Богом, но поэтическое средство осуществить эту связь. В духовной поэзии эстетический момент (а без него исчезла бы поэзия) не самоценен, но служит тому, чтобы облегчить адресату вхождение в молитвенное состояние» [200, с.43]. В этих строках говорится о двух важных составляющих духовной поэзии: эстетической (художественной) и мистической (религиозной). Именно на их пересечении рождается феномен духовной лирики. Если же золотое сечение не будет соблюдаться, то баланс поэзии может нарушиться, и она рискует превратиться либо в шаблон, в котором остаётся только идея, либо в «вещь-в-себе». Цель поэзии — при совершенстве формы становиться невольной молитвой, но молитвой, открытой для другого*. Поэзия помещается между молитвой, устремлённой к Богу, и диалогом с читателем. Архиепископ Иоанн Сан-Францисский, который сам писал стихи под псевдонимом Странник, восхваляет поэзию, как наивысшее явление человеческого духа и кратчайший путь к Творцу: «Поэзия есть гимиологическое преодоление всех стёршихся силлогизмов и словесных обозначений, переставших открывать мир. В ней является само бытие, которое более ценно, чем всё то, что может быть им выражено.

Мир человека надо непрестанно проветривать, иначе в нём можно задохнуться. Доставлять чистый воздух горнего мира человеку дано молитве. И молитва поручает поэзии быть её помощницей» [105, с.524-525]. 3. Миркина, как и другие духовные поэты, понимает творчество теургически, как преобразование бытия человека, а также созерцает метафизическую природу поэтического дара: «Поэзия. О, где она гнездится? / В каких

При этом, конечно же, не должно происходить подмены поэзии и молитвы, так как их первоначальные интенции и функции находятся в разных плоскостях. высотах свой возводит дом? / Слетая к нам мерцающей Жар-птицей / Или легчайшим золотым дождём?. / Встающая из облака и пены, / Светящаяся в непроглядной мгле, / Поэзия, о будь благословенна! — / Господень Вестник на немой Земле» [31, с. 58]. Она же вспоминает слова художника В. Казьмина о том, что каждая картина стремится стать иконой, каждое стихотворение — молитвой, каждое здание - храмом. Имплицитно русское искусство тяготеет к иконичности, что отражается в творческом стремлении соприкоснуться с бесконечным бытием Бога. Для духовных поэтов принципиально важно явить в своём творчестве иную реальность, которая пронизывает временное, преходящее, земное бытие. Как говорит И. Роднянская, в период 1950-1980-х годов, «не "ленинские нормы" восстанавливала настоящая поэзия по ту и по эту сторону цензуры, а отнятые имена вещей» [169, с.214]. Это было эстетической потребностью времени, это и пытались привнести духовные поэты в клишированный язык эпохи: явить ясность метафизической дефиниции. Безусловно, следует помнить о принципиальной оппозиции искусства и религии как таковых. В духовной поэзии как раз важно это «трезвение» и осознание границ, за которыми любое искусство теряет свои права.

Важной представляется и проблема соотношения религиозной и светской литературы. До недавнего времени эта антиномия была трудно преодолимой. На протяжении последних трёх столетий светская литература и духовная словесность редко соприкасались, развивались центробежно, чему способствовало эволюционирующее разделение церковнославянского и бытового (разговорного) языков, обслуживавших разные сферы культуры. Проблема языка и лингвистической коммуникации приводит к полному расподоблению мирского и церковного. Более того, те, кого называют духовными писателями XVIII-XIX веков, были выдающимися церковными святителями, учителями, но не писателями в традиционном понимании (например, Тихон Задонский, Паисий Величковский, Игнатий Брянчанинов, Феофан Затворник). Хотя в XIX веке создаются поэтические молитвы, духовные элегии, переложения псалмов, медитации, которые можно отнести к вершинам лирики того периода (А.С. Пушкин, М.Ю. Лермонтов, П.А. Вяземский, А.К. Толстой, К.Р. и др.), они воспринимались в рамках «светской» культуры и продолжающегося расподобления двух языков*. По сути, духовной литературе последней трети XX века, после периода, когда словесность была оторвана от церковнославянской языковой традиции, приходится заново создавать и возвращаться к языку, на котором «удобно» разговаривать с Богом и при этом не впадать в безыскусную стилизацию или профанацию. Думается, в этом кроется причина столь многих неудач в религиозной литературе последних пятнадцати лет: язык такого общения и повествования в то время был забыт и не был ещё освоен и разработан, а распространившаяся эпигонская литература не приводила к смыслу, а лишь затемняла его. О проблеме языка светской и духовной литературы писали В. Котельников [114], Д. Демидов [96].

Однако, несмотря на противоречия, с уверенностью можно утверждать, что духовная религиозная литература и, шире, искусство вполне состоятельны, как художественные феномены. Поэт 3. Миркина говорит о приоритете духовного искусства, которое есть «прежде всего искусство. И самое полное. Религиозность ничего не отнимает от искусства, а, напротив, даёт ему. большую полноту жизни, ту самую «жизнь вечную», которую отнять нельзя. В истинном религиозном искусстве есть та степень жизни, которая переводит его в другое качество. Она становится другой, как вода, достигнув 100°, становится чем-то иным» [146, с.474].

Безусловно, при анализе современной и «классической» духовной поэзии надо учитывать принципиальную разницу в культурной обстановке: в XVIII-XIX веках, несмотря на меняющуюся мировоззренческую парадигму, окружение поэта, по большей части, было христианским, поэтому его стихи не были чем-то необычным, а лишь отражали общее религиозное убеждение.

О процессе утрачивания в XIX веке традиционных семантики и образности церковнославянского языка говорит, например, перенос значения слова «прелесть». В XIX веке это слово с положительной коннотацией в светской литературе и традиционно негативной — в церковной словесности (см. книгу Игнатия Брянча-нинова «О прелести»). Такие семантические переносы характерны для целого ряда понятий.

В конце XX века христианское мировоззрение в литературе резко контрастирует с общим фоном. Если раньше можно было говорить о естественности данной лирики, то в современной поэзии возникает вопрос о причинах её появления, истоках, традиции и преемственности.

До недавнего времени наиболее перспективным способом постижения духовной лирики было изучение традиции переложения псалмов Давида в творчестве поэтов XVII-XIX веков. Поэзия XVIII века представляется наиболее изученной сферой духовной литературы. На эту тему в последние пять лет была написана монография Л. Луцевич «Псалтырь в русской поэзии» [135] и защищены диссертации О. Горячевой «Переложение «песен Давида» русскими поэтами XVIII века: Формы выражения авторского сознания»; Е. Семёновой «Система жанров русской духовной поэзии XVIII века»; А. Козловой «Жанр стихотворного переложения псалмов в русской поэзии первой половины XIX века».

В целом же огромный пласт духовной поэзии (за исключением метафизической и философской лирики XIX века) остаётся неисследованным. Это относится не только к литературе XX, но и XVIII, XIX веков, хотя в последние пятнадцать лет прослеживается тенденция к освоению традиционного духовного пространства литературы. Переиздаются и составляются антологии духовной лирики: «Жития святых в русской поэзии» [16]; «Голгофа: Библейские мотивы в русской поэзии» [14]; «Слово и Дух: антология русской духовной поэзии (Х-ХХ вв.)» [58]; «Священные псалмы в устах поэтов» [54]. Во второй половине 1990-х годов издательство «Ключ» подготовило целую серию книг, посвящённую сакральной теме в русской литературе: «Ветхий Завет в русской поэзии XVIII-XX вв.» [12], «Псалтирь в русской поэзии XVIII-XX вв.» [43], «Христос в русской поэзии XVIII-XX вв.» [63], «Святая земля в русской поэзии XVIII-XX вв.» [53]. Нетрудно заметить, что, в основном, все эти сборники включают классические образцы духовной лирики.

Духовная поэзия занимает значительное место на литературной карте 1970-1990-х годов, однако роль её в формировании литературного процесса «второй культуры» не прояснена достаточно глубоко. Это и заставило нас обратиться к теме современной духовной поэзии, чтобы уяснить её ключевую позицию в преемственности между традициями классической эпохи и формированием новых в конце XX и на рубеже XX-XXI веков. Во многом именно авторы духовной поэзии 1970-1990-х годов определили «лицо» и пути развития этого течения на современном этапе.

Закономерно, что в последнее время стали появляться исследования, обращающиеся к духовному феномену в литературе последней трети XX века. Так, в 2006 году И. Барышникова защитила диссертацию, посвящённую анализу творчества иеромонаха Романа, «Стиль лирики иеромонаха Романа» [83], а в 2003 году Н. Подрезова - лирике Ольги Седаковой, «Концепция человека в поэзии Ольги Седаковой» [158]. В своей работе И. Барышникова анализирует поэтическое и песенное творчество иеромонаха Романа, опираясь на труды отцов церкви, тексты Священного Писания, литургику, религиозных философов. Поэзия иеромонаха Романа рассматривается в сопоставлении с текстами классической духовной поэзии и текстами современных поэтов 1990-х годов. За рамками работы остаются имена авторов, на наш взгляд, составляющих центр духовного течения. Творчество о. Романа, таким образом, оказывается вырванным из контекста и обособленным, что приводит к некоторому смешению в осознании его творчества как характерного в неподцензурной словесности 1970-х годов. Н. Подрезова, рассматривая поэтику Седаковой, более пристальное внимание уделяет литературному фону «второй культуры». Разговор об О. Седаковой, естественно, касается периода 1970-1980-х годов, то есть времени возрождения современной духовной поэзии. При этом творчество поэта замыкается в границах андеграундной культуры и не соприкасается, как характерное явление поиска, с творчеством других духовных поэтов. И о. Роман, и О. Седакова рассматриваются как уникальные художники в современном литературном пространстве. При всей справедливости этого замечания, всё же нельзя не увидеть схожие тенденции у обоих авторов. В целом же пока проблема бытования духовной поэзии в современном литературном процессе, как единого целого, исследовательницами не поставлена, а её «наличие» признаётся, как само собой разумеющееся. Это приводит к тому, что, с одной стороны, духовная поэзия рассматривается как действующая живая сфера поэзии, с другой, не вырабатывается аппарат анализа особенностей современной духовной поэзии именно как единого течения, непонятны принципы номинации того или иного поэта, как «религиозного». Одной из задач данной работы и будет выявление объединяющих категорий духовной лирики, мировоззренческой и поэтической.

Стоит отметить, что поэты, устремлённые к метафизической стороне бытия, продолжают писать в рамках духовного течения и в 1990-е и в 2000-е годы. Духовное течение не прекратило своё существование на рубеже веков, оно, выполнив роль ориентира в смутный период 1970-1990-х годов, ушло в «тень» и качественно изменилось. Анализ духовной поэзии рубежа XX-XXI веков и выявление её специфики в сопоставлении с «классическими» образцами современной поэзии — тема будущих исследований.

Антиномия «небесного и земного» влияет на характер отношений поэтов к жизни, истории, искусству, пониманию творчества. Пожалуй, можно говорить, что духовная поэзия последнего времени концентрируется на небольшом круге тем, которые «расходятся» по принципу дериватов, распространяя каждую на ряд сопоставимых с ней тем. Тематико-образному анализу духовной лирики будет посвящена третья глава данной работы. В первой главе духовная поэзия будет рассмотрена в связи со Священным Писанием, литургической и псалмодической традициями. В этой главе будет прослежен синтез духовной поэзии и классической литературы с параллельными видами искусства (музыкой, живописью), характерный для некоторых авторов. Анализ сопряжения современной духовной лирики и классической литературы подводит ко второй главе, где будут рассмотрены своеобразный «этический кодекс» поэзии, её космос, отношения человека и Бога. Последнее влияет на лирического героя духовной поэзии.

Таким образом, сопоставляя современную духовную поэзию, классическую и сакральную литературу, мы должны выявить, что нового вносит духовная лирика в традиционный для русской литературы круг тем.

Основная цель исследования - выявить особенности духовной лирики и выделить её как самостоятельное течение, что позволяет воспринять духовную лирику как важную составляющую современного литературного процесса. Поставленная цель обусловливает основные задачи исследования, которые состоят в следующем:

1. Обнаружить в современной духовной поэзии элементы традиций святоотеческого предания, народной духовной и классической поэзии.

2. Рассмотреть сквозные, наиболее репрезентативные темы духовной поэзии.

3. Прояснить соотношение «духовности» и литературы, дать дефиницию понятию «духовная поэзия».

4. Определить своеобразие проблемы творчества и образа поэта в духовной лирике.

5. Проанализировать образ лирического героя в ней.

6. Определить место духовной поэзии в литературном процессе 1970-1990-х годов.

Актуальность диссертационной работы определяется необходимостью углублённого изучения и научного освоения духовного течения современной лирики в рамках литературного процесса 1970-1990-х годов, выявлению общих поэтических особенностей данного течения и выделения его как концептуально-перспективного в современном обществе.

Методологической основой исследования являются работы и статьи С. Аверинцева, И. Есаулова, Г. Померанца, И. Роднянской, архиепископа Иоанна Сан-Францисского (Шаховского), И. Ильина, Г. Федотова, М. Эпш-тейна, К. Кедрова, И. Шайтанова, Ю. Минералова.

Научная новизна диссертации заключается в том, что духовная поэзия рассматривается как единое течение в лирике последней трети XX века, включается в широкий историко-литературный контекст, анализируется в сопоставлении с традициями русской и святоотеческой литературы, что позволяет выявить эволюционные и новаторские черты, определить тенденции развития духовной поэзии на современном этапе.

Теоретическая значимость исследования заключается в разработке путей и приёмов анализа современной духовной поэзии. Выводы, сделанные в ходе работы, могут служить основанием для решения ряда вопросов, связанных с этим течением в литературе, и для дальнейшей разработки данной тематики.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Современная духовная поэзия"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В данной работе была предпринята попытка комплексного анализа духовного течения современной поэзии. За основу данного подхода было взято высказывание В.Зайцева, что «наиболее интересно и ценно. изучение тенденций современной поэзии с точки зрения эстетических принципов и традиций, на которые ориентируются авторы, исследование их художественного мироощущения, метода и стиля» [100, с. 11-12]. Мы попытались сформулировать этические и эстетические принципы духовной поэзии, ориентируясь на аксиологические установки, задаваемые поэтами в своём художественном мире. При анализе духовной поэзии важно определить само явление «духовная поэзия». В работе мы использовали понятие «духовная», так как оно значительно шире и даёт возможность обратиться к текстам, которые в силу активного влияния на общественную ситуацию многих десятилетий атеизма в противном случае могут оказаться за рамками «религиозной» поэзии, поскольку не могут быть в строгом смысле слова названы религиозными, но являют собой попытку преодолеть бездуховность и отсутствие выбора. Современную духовную поэзию отличает предельный теоцентризм, именно он является краеугольным камнем её здания. Духовная поэзия творится изнутри этого сознания. По большей части в лирике ХЕХ века теоцентризм не был основным способом постижения художественной реальности. Духовная поэзия может избегать религиозных сюжетов, маркированности, но оставаться именно духовной, исходя из своих целей и устремления.

Тематический анализ, анализ этических ориентиров даёт представление о современной духовной поэзии, как поэзии, ориентированной на трансцендентное. К современной духовной поэзии приложимо определение «метафизическая», если под этим понимать желание соотнести всё со всем, установить соответствия и связи как земного с земным, так и земного с небесным.

Также важной проблемой в нашей работе стала категория рецепции классической литературы и Священного Писания. Современная духовная поэзия — следствие диахронического развития литературы. Если в литературе русского зарубежья не было разрыва с классической литературой и там наблюдается эволюционное развитие словесности, то для современной русской литературы (шире литературы второй половины XX века) духовная тематика стала своего рода мостом, соединяющим прошлое и настоящее. В качестве такого моста, звена и следует выделить Священное Писание, которое, будучи вне категории времени и пространства, вводит современную поэзию, шире литературу, в контекст развития русской словесности. Рецепция текстов Священного Писания, классической и современной русской и европейской литературы связывает духовную поэзию и традиции русской литературы.

Духовная поэзия рассматривалась нами не в отрыве от литературного процесса, но в его русле. Безусловно, в данной работе не были затронуты все поэты или «пласты» современной духовной поэзии, поскольку целью исследования были постановка проблемы и выделение этой лирики в единое течение, базирующееся на сходных мировоззренческих принципах. Именно жизненная установка поэтов влияет на художественный мир и форму стихов. При этом мы избегали подмены анализа поэтики произведений анализом внепоэтических убеждений их авторов. Этот важный для понимания уникальности художественного мировидения принцип является лишь одним из способов постижения художественной действительности, но ни в коем случае не доминирующим и единственно верным.

При анализе современной духовной поэзии религиозный фактор должен учитываться таким образом, чтобы духовные мотивы не секуляризовались от литературоведческих изысканий. В данной работе духовная поэзия рассматривалась как с мировоззренческой позиции, так и с литературоведческой. Религиозные, духовные устремления не сужают открытость поэзии и не обособляют её от литературного процесса. Духовная поэзия аккумулирует поиск, мировоззренческие устремления и различия и синтезирует их в интенции к познанию своего «я», мира, Бога. На наш взгляд, современная духовная поэзия представляет собой цельное и художественно самостоятельное течение, включающее разных по литературным пристрастиям и убеждениям поэтов. Духовными поэтами не были написаны художественные манифесты или трактаты, что было свойственно представителям предыдущих направлений, школ или групп. При анализе духовной поэзии этот объединяющий фактор должен искаться в иных перспективах, нежели только литературоведческих. Так, многие поэты в качестве манифестов явили как раз своё жизне-творчество, претворение в жизнь этических ориентиров.

В работе поставлен вопрос о времени возрождения духовной поэзии и было выявлено, что этим временем следует считать 1970-е годы, когда сознательное обращение к традиционной аксиологии прослеживается на разных уровнях культуры. Важным, на наш взгляд, представляется и самосознание духовной поэзии, не ощущающей себя в загоне или вдали от поэтической жизни. Многими поэтами традиционное для русской словесности мировоззрение понимается как основополагающее не только для литературы, но и самой жизни. Поэтому особо понимается миссия литературы; конечно, далеко время, когда можно было «глаголом жечь сердца людей», но являть человеку его высшее предназначение возможно и сегодня. Это и пытается привнести духовная поэзия в современный литературный процесс. И прав Ю. Кублановский, который повторяет, что «русская литература — дабы не превратиться в захолустную - должна оставаться тем же, чем и была: духовной и эстетической школой, окормляющей человека» [121, с. 210].

Итак, по нашему мнению, духовную поэзию последних 30 лет следует рассматривать как особое течение. Сложно согласиться со словами В. Мику-шевича, что «неверно представлять духовную поэзию как одно из направлений современной поэзии. Духовные поэты отличаются друг от друга, как вообще отличаются истинные поэты» [142, с. 139]. Безусловно, это утверждение правдиво. В нашей работе мы пытались показать уникальность и особенность каждого духовного поэта, но при этом особый акцент был сделан на объединяющих тенденциях. В данной работе течение рассмотрено, как более узкое по отношению к понятию направление, явление. Так, под направлением мы понимаем «общность глубинных духовно-эстетических основ художественного содержания, обусловленную единством культурно-художественных традиций, однотипностью миропонимания писателей и стоящих перед ними жизненных проблем, а в конечном счёте — сходством эпохальной социально-и культурно-исторической ситуации» [132, с. 232]. Несмотря на единство миропонимания, представление о путях решения тех или иных художественных, концептуальных задач может разниться. Поэтому, на наш взгляд, в разных направлениях современной поэзии возникло подспудное течение, объединившее по-разному ориентированных поэтов. Своё логическое завершение это течение нашло в рамках «второй культуры».

Тематическая общность является началом, позволяющим увидеть единство духовной поэзии. В данном течении последовательно наблюдается ряд тем и мотивов, проходящих через всё творчество поэтов: вопросы жизни и смерти, истории, поэта и поэзии, странствия. Из тематической общности вытекает ряд сквозных для течения образов (категорий): креста, тишины, света, зерна, духа и др. Особенность современной духовной поэзии - её серединное положение между светской и духовной литературой. Так, источниками стихов могут быть как фрагменты Священного Писания, тексты отцов Церкви, литургическая поэзия, так и классическая и современная русская и европейская литературы.

Предельная открытость миру культуры (в самом широком понимании) также характеризует духовную поэзию. Такая поэзия не замыкается на ряде тем и не становится «поэзией для посвящённых», а остаётся живой и доступной для читателя любой степени филологической искушённости. Заметный шаг по направлению к читателю эта поэзия делает тем, что сохраняет лирического героя. В противовес авангардным течениям «второй культуры», стремящимся нивелировать голос героя, духовная поэзия возвращает авторское «я», его историю, поскольку, как замечает О. Седакова, «большинство побегов от геройного «я», совершённых в нашем веке. ведут вниз» [178, с. 329]. Среди новых для поэзии образов героя можно выделить образ юрода-блаженного, интерес к которому особенно проявился в конце 1980-х — начале 1990-х годов. Некоторые поэты не только обратились к этому образу в стихах (иеромонах Роман, Ю. Кублановский, О. Николаева), но и в жизни (Вениамин Айзенштадт - Вениамин Блаженный).

Духовная поэзия стремится выпасть из детерминированности бытия, любой устоявшейся определённости, поэтому, думается, противоречивы слова В. Кулакова, который говорит, что «чем глубже, полнее связь художника с временем, чем точнее он выражает сущность своей эпохи и её языка, тем более абсолютным, долговечным оказывается его искусство и тем более эстетически значимым, не подверженным старению - созданный им (художественный язык» [127, с. 200]. Следуя этому определению, духовную поэзию следует вычеркнуть из разряда актуального и «долговечного» искусства. Тем не менее, это не происходит по причине, как нам кажется, различающихся интенций «эпохального» преходящего и вневременного искусства. Стремление во что бы то ни стало слиться с эпохой, совпасть с ней ставит вдохновение и творческое мировидение в зависимость от времени, что противоречит онтологической сущности духовной поэзии. Неслучайно С. Аверинцев в статье «О духе времени и чувстве юмора» утверждает, что «всякая поэзия, как всякая подлинная христианская святость, есть по своей сути протест против духа времени, усилие освободиться от его власти» [73, с. 416-417]. Ему как будто вторят слова В. Редькина, что «как не удаётся загнать термоядерную реакцию в замкнутое пространство больше, чем на долю секунды, так и произведение искусства не может быть привязано к конкретно-историческому времени и пространству» [164, с. 41].

В конце работы хотелось бы вспомнить размышление Н. Гоголя о проблемах, которые всегда были актуальны для поэзии в противопоставлении с секуляризированной жизнью: «Много предстоит теперь для поэзии — возвращать в общество того, что есть истинно прекрасного и что изгнано из него нынешней бессмысленной жизнью» [13, Т. 6, с. 410]. Эта слова были сказаны в 1846 году, когда ничто не предвещало глобальных катаклизмов, изменивших ход русской истории, и проблема дегуманизации искусства и общества в целом ещё не была такой острой. Современные духовные поэты как будто следуют словам Гоголя и обращаются к традициям русской литературы, то есть к имманентно присущим ей качествам.

В данном исследовании только намечены возможные пути анализа современной духовной поэзии. Пока за рамками работы остались проблемы жанра и жанровой традиции духовной поэзии, проблемы эволюции духовной поэзии, духовная поэзия начала и середины XX века, духовная поэзия рубежа XX-XXI веков, духовная поэзия провинциальных центров, поскольку каждый из данных вопросов требует отдельного разыскания. В дальнейшем для выявления тенденций в этом течении стоит расширить круг духовных поэтов, выявить не только тех, кто был в центре литературного процесса, но и тех, чьё творчество находилось в стороне от главной магистрали, но символично совпадало с исканиями времени. Также важным представляется разработка духовной поэзии не только в контексте современного литературного процесса, но и в диахроническом срезе русской словесности. В целом же проблема современной духовной поэзии актуальна для литературоведения, поэтому пути решения данного вопроса открыты для дальнейших исследований.

Духовная поэзия представляется важной составляющей на литературной карте России, поскольку, будучи укорененной на традиционном мировоззренческом фундаменте, она характерна не только для столичного региона, но и провинции. Данное течение способствует устранению региональных различий, так как источником её являются тексты, стирающие пространственную и временную ограниченность. Можно не согласиться с бескомпромиссными словами В. Редькина, что «будущее за теми поэтами, кто встал на путь религиозного возрождения» [164, с. 42], но нельзя отрицать значение духовной поэзии 1970-1990-х годов в литературном процессе и позитивного результата в культуре и обществе в целом, когда искусство обращается к традиционной аксиологии.

Список научной литературыКотова, Наталья Александровна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Аверинцев С.С. Из проповедей // Континент. 2004. - №119. - С.16-27.

2. Аверинцев С.С. Книга Иова (перевод и комментарии) // Поэзия и проза Древнего Востока-М., 1973.

3. Аверинцев С.С. Многоценная жемчужина: Лит. творчество сирийцев, коптов и ромеев в 1 тысячелетии. Киев, 2003.

4. Аверинцев С.С. Псалмы Давидовы. Киев, 2003.

5. Аверинцев С.С. Собрание сочинений / Под ред. Н. П. Аверинцевой и К. Б. Сигова. Переводы: Евангелия. Книга Иова. Псалмы. Пер. с древнегреч. и древнеевр. — Киев 2004.

6. Аверинцев С.С. Стихи духовные Киев, 2001.

7. Вениамин Блаженный. Бог да грешник // Арион. 1999. - № 2. - С. 49-55.

8. Вениамин Блаженный. Лучистая энергия сердца // Дружба народов — 1999. -№ 6. С. 44-46.

9. Вениамин Блаженный. Мне неизвестны библейские сроки // Дружба народов. 1997. -№ 5.-С. 70-74.

10. О.Вениамин Блаженный. Слух сердца: Стихи. Минск, 1990.1. .Вениамин Блаженный. Стихотворения. М., 1998.

11. Ветхий Завет в русской поэзии XVIII-XX вв. М., 1996.

12. Гоголь Н.В. Выбранные места из переписки с друзьями // Гоголь Н. В. Собрание сочинений в 7 т. Т. 6. Статьи. М., 1967.

13. Голгофа: Библейские мотивы в русской поэзии. М., Харьков, 2001.

14. Гумилёв Н.С. Полное собрание сочинений в 10 т. Т. 4. Стихотворения. Поэмы (1918-1921).-М., 2001.

15. Жития святых в русской поэзии — М., 1999.

16. Кальдерон П. Драмы. В двух книгах. Кн.2 М., 1989.

17. Кублановский Ю.М. В световом году. — М., 2003.

18. Кублановский Ю.М. Возвращение: Стихи. -М., 1990.

19. Кублановский Ю.М. Дольше календаря. — М., 2005.

20. Кублановский Ю.М. Избранное. Paris, 1981.

21. Кублановский Ю.М. Оттиск. Paris, 1985.

22. Кублановский Ю.М. С последним солнцем. Paris, Сор. 1983.

23. Кублановский Ю.М. Число: Стихотворения. М., 1994.

24. Кублановский Ю.М. Чужбинное: Стихотворения. -М., 1993.

25. Кублановский Ю.М. Белое на белом // Памятники отечества. — 1993. № 3-4. -С. 153-155.

26. Лествица, возводящая на небо, преподобного отца нашего Иоанна Лествичника, игумена монахов Синайской горы. — М., 2000.

27. Миллер Л.Е. «Где хорошо? Повсюду и нигде.» М., 2003.

28. Миркина 3. Из безмолвия (Избранные стихи 2002-2004. Книга 1). М., 2005.

29. Миркина З.А. Мои затишья. Избранные стихи (1994-1998). СПб., 1999. 31 .Миркина З.А. Нескончаемая встреча: Стихи и поэмы. - М., 2003.

30. Миркина З.А. Один на один (Избранные стихи 1999-2000 гг.). М., 2002.

31. Миркина З.А. Потеря потери (Избранные стихи 60-х, 70-х, 80-х гг.) М., 2001.

32. Николаева О. Безмолвие и слово. Стихи // Вопросы литературы. 1996. -№5.-С. 265-271.

33. Николаева О. Бескорыстный эрос // Новый мир. 2006. - №1. - С. 73-77.

34. Николаева О. Живые искры. Рига, 1980.

35. Николаева О. Здесь: Стихи и поэмы. — М., 1990.

36. Николаева О. Испанские письма. М., 2004.

37. Николаева О. Ключи от мира: Повести. М., 1990.

38. Николаева О. На корабле зимы: Стихи. — М., 1986.

39. Николаева О. Сад чудес: Стихи. М., 1980.

40. Николаева О. Amor Fati: Стихотворения, 1989-1996. СПб., 1997.

41. Псалтирь в русской поэзии XVIII-XX вв. -М., 1995.

42. Пушкин А.С. Собрание сочинений. В 10-ти томах. Т. I. Стихотворения 1813-1824.-М., 1974.

43. Роман (иер.) Внимая Божьему веленью. Стихи. Минск,2000.

44. Роман (иер.) Земля Святая. Записки паломника. // Москва. 1993. - № 4.

45. Роман (иер.) Пред всеми душа виновата. Минск, 2006.

46. Роман (иер.) Радоваться Небу. — Минск, 2004.

47. Роман (иер.) Русский куколь. — Минск, 2002.

48. Роман (иер.) Там моя Сербия. Страницы дневника. СПб., 2005.

49. Русаков Г. Имя муки // Знамя. 1991. - № 10. - С. 3-9.

50. Сапгир Г. Псалмы // www.vavilon.ru/texts/sapgir5.html от 26.04.2007.

51. Святая земля в русской поэзии XVIII-XX вв. М., 2001.

52. Священные псалмы в устах поэтов. М., 2000.

53. Седакова О.А. Музыка. М., 2006.

54. Седакова О.А. Путешествие волхвов: Избранное. — М., 2005.

55. Седакова О.А. Стихи. -М., 1994.

56. Слово и Дух: антология русской духовной поэзии (Х-ХХ вв.) Минск, 2005.

57. Солодовников А.А. «Я не устану славить Бога.». Избранные стихотворения. -М., 2006.60.Стихи духовные. М., 1991.

58. Стратановский С. С болью наедине // Фома. 2006. - № 10. - С. 114-115.

59. Тютчев Ф.И. Полное собрание стихотворений: В 2 т. Т. 2. М., 1997.

60. Христос в русской поэзии XVIII-XX вв. М., 2001.

61. Щадрин В. Господи, я замёрз в этом мире // Новый мир. 1997. - №5. -С. 113-115.

62. Фет А. А. Улыбка красоты. М., 1995. бб.Экономцев И. Стихи и драмы. - М., 1993.

63. Научные и публицистические работы

64. Аверинцев С.С. Горе, полное до дна // Седакова О.А. Стихи. М., 1994. -С. 358-363.

65. Аверинцев С.С. Два слова о том, до чего же трудно переводить библейскую поэзию // Избранные псалмы. — М., 2005. — С. 115-125.

66. Аверинцев С.С. «Как все ценное, вера — опасна.» // Континент. — 2004. — №119.-С. 9-16.

67. Аверинцев С.С. Метафизическая поэзия как поэзия изумления // Континент. 2004. - №120.- С. 397-399.

68. Аверинцев С.С. Поэты. -М., 1996.

69. Аверинцев С.С. Русское подвижничество и русская культура // Русское подвижничество. М., 1996. - С. 23-29.

70. Аверинцев С.С. Связь времён. Киев, 2005.

71. Аверинцев С.С. София-Логос. Словарь. Киев. 2006.

72. Аверьянов В. Житие Вениамина Блаженного // Вопросы литературы. — 1994. -Вып. 6.-С. 40-73.

73. Агеев А. Варварская лира//Знамя. 1991. - №2. - С. 221-231.

74. Агеев А. На улице и в храме // Знамя. 1990. - №10. - С. 228-237.

75. Анкудинов К. Стезей избытка // Новый мир. 2003. - №1. - С. 167-174.

76. Архангельский А. Огнь бо есть. Словесность и церковность: литературный сопромат // Новый мир. 1994. - №2. - С. 230-242.

77. Бак Д. Олеся Николаева. Испанские письма // Знамя. — 2005. №6. - С. 211214.

78. Бак Д. Третий берег (о стихах Олеси Николаевой) // Арион. 2005. - №1. -С. 66-79.

79. Баранова-Гонченко Л. Языком полынным говорить // Роман-журнал XXI век. -2001. — №1. С. 94-95.

80. Барышникова И.Ю. Стиль лирики иеромонаха Романа. Дисс. канд.филол.наук. М., 2006.

81. Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по исторической поэтике II Бахтин М.М. Литературно-критические статьи. — М., 1986.

82. Бердяев Н.А. Смысл творчества: Опыт оправдания человека. М., 2004.

83. Бродский И. Послесловие // Кублановский Ю. С последним солнцем. Paris, 1983.-С. 362-365.

84. Буслаев Ф.И. Русские духовные стихи // Буслаев Ф. И. Народный эпос и мифология. М., 2003.8 8. Гинзбург Л .Я. О лирике. М., 1997.

85. Глэд Д. Беседы в изгнании: Русское литературное зарубежье. М., 1991.

86. Голынко-Вольфсон Д. От пустоты реальности к полноте метафоры («Метареализм» и картография русской поэзии 1980-1990-х годов) // НЛО.-2003. № 62. - С. 286-304.

87. Губайловский В. Стихи не слезы // Дружба народов. — 2004. — №4. — С. 201203.

88. Губайловский В. Треснувший образец // Дружба народов. — 2001. №10. -С. 169-172.

89. Гуминский В. Странники и путешественники // Наш современник. — 1996. — №1. С. 181-191.

90. Данилов Е. Об Александре Солодовникове поэте и человеке // Поэзия. -1990.-№56.-С. 92-96.

91. Данилов Е. Путями Иова // Россияне. 1993. - №4-6. - С. 79-81.

92. Демидов Д.Г. Язык современной русской духовной литературы. // Христианство и русская литература. СПб, 1999. - Сб. 3 - С. 26-33.

93. Зайцев В.А. Новые тенденции русской советской поэзии наших дней // Идейно-художественное многообразие советской литературы 60-80-х годов. -М., 1991.-С. 84-93.

94. Зайцев В.А. О новых тенденциях в русской поэзии 1980-1990-х годов // Вестник Московского университета. Сер. 9, Филология. — 1996. — №4. — С. 921.

95. Зайцев В.А. Пути развития современной русской лирики // Филологическиенауки. 1998.-№4.-С. 3-12. 100. Зайцев В.А. Творческие поиски молодых поэтов 80-х годов // Вестник

96. Московского университета. Сер. 9, Филология. — 1990. №5. - С. 3-12. 101.Зайцев В.А. Традиция и эксперимент: о путях русской поэзии на рубеже

97. XX-XXI веков // Филологические науки. 2001. - №2. - С. 3-12. 102.3инон (Теодор), архим. Беседы иконописца. - Новгород, 1993.

98. Есаулов И.А. Категория соборности в русской литературе. Петрозаводск, 1995.

99. Есаулов И.А. Пасхальность русской словесности. — М., 2004.

100. Иоанн, архиеп. Сан-Францисский. Избранное. — Петрозаводск, 1992.

101. Ильин И.А. Основы христианской культуры // Ильин И. А. Одинокий художник. М., 1993.

102. Ильюнина JI.A. «Искусство и молитва» (по материалам наследия старца Софрония (Сахарова)) // Русская литература. 1995. - №1. - С. 218-225.

103. Кедров К. Поэтический космос. М., 1987.

104. Кенжеев Б. Юрий Кублановский. Дольше календаря // Знамя. — 2002. №3. -С. 215-218.

105. Колкер Ю. Седакова в анатомическом театре // Арион. — 1998. — №1. — С. 7381.

106. Ш.Кормилов С.И. Основные понятия теории литературы. Литературное произведение. Проза и стих. В помощь преподавателям, старшеклассникам и абитуриентам. М., 1999.

107. Корольков А. Русская духовная философия. — СПб., 1998.

108. Котельников В.А. «Покой» в религиозно-философских и художественных контекстах // Русская литература. 1994. — №1. - С. 3-41.

109. Котельников В.А. Язык церкви и язык литературы // Русская литература. — 1995.-№1.-С. 5-26.

110. Кошемчук Т.А. Русская поэзия в контексте православной культуры. — СПб., 2006.

111. Круглый стол «"Религиозное" литературоведение: обретения и утраты» // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. 2006. - № 3. - С. 90146.

112. Кружков Г. Сложная речь (ещё о метафизике) // Арион. 2001. — №2. — С. 1724.

113. Крючков П. Книжная полка Павла Крючкова // Новый мир 2002 - №3. -С. 206-207.

114. Кублановский Ю. (I) Вениамин Блаженный. Стихотворения // Новый мир. -1999.-№3.-С. 212-213.

115. Кублановский Ю. Вне поэзии // Континент. Берлин. - 1983. - № 37. -С. 429-435.

116. Кублановский Ю. «.знать, что это стихи» // Новый мир. 1995. - №8. -С. 208-210.

117. Кублановский Ю. Мёртвым не больно? // Новый мир. 1996. — №1. - С. 107116.

118. Кублановский Ю. О возможностях творчества // Новый мир. — 1995. — №4. -С. 247-250.

119. Кублановский Ю. Поверх разборок // Новый мир. 1998. - №2. - С. 159176.

120. Кукулин И. Фотография внутренностей кофейной чашки // НЛО. — 2002. — № 54. С. 262-282.

121. Кулаков В. По образу и подобию языка. Поэзия 80-х годов // НЛО. 1998. -№32.-С. 202-214.

122. Кулаков В. Стихи и время // Новый мир. 1995. - №8. - С. 200-208.

123. Лебедушкина О. Часть пространства, которая занята Богом. // Дружба народов. 2002. - №5. - С. 182-199.

124. Липкин С. «Судьба стиха — миродержавная». О поэзии Юрия

125. Кублановского // Знамя. 1991. - № 10. - С. 43-45.

126. ИО.Липневич В. «Я нашел свое место на древе Вселенной.» // Дружбанародов. 1999.-№2. -С. 217-219.

127. Лиснянская И. Юрий Кублановский. Заколдованный дом // Знамя. —1999. -№11. -С. 218-220.

128. Литературный энциклопедический словарь / Под общ. ред. ВМ. Кожевникова,1. П.А. Николаева. М., 1987.

129. Лосев Л. Поэзия как добродетель // Континент. Берлин. - 1983. —№ 37.1. С. 415-420.

130. Лосская-Семон М.В. Несколько замечаний по поводу религиозного произведения русской литературы // Русская литература. — 1995. — №1. — С. 2734.

131. Луцевич Л.Ф. Псалтырь в русской поэзии. — СПб., 2002.

132. Льюис К.С. Размышления о псалмах // Льюис К. С. Собр. соч. в 8 т. Т. 8 — М., 2000.

133. Малышева Г.Н. Очерки русской поэзии 1980-х годов. (Специфика жанров и стилей). -М., 1996.

134. Маритен Ж. Ответственность художника // Самосознание европейской культуры XX века: Мыслители и писатели Запада о месте культуры в современном обществе. -М., 1991.

135. Марченко А. У жизни женское лицо // Новый мир. 1987. - №12. - С. 234236.

136. Машевский А., Пурин А. Письма по телефону, или Поэзия на закате столетия // Новый мир. 1994. - №7. - С. 198-214.

137. Машинская И. Рецензия. // Новый журнал. 2001. - Кн.223. - С. 271-275.

138. Микушевич В. Имени твоему: В поисках истинного Слова // Поэзия. М., 1991.-№58.-С. 137-143.

139. Минералов Ю. История русской литературы. 90-е годы XX века. М., 2002.

140. Минералов Ю. Теория художественной словесности (поэтика и индивидуальность). М., 1999.

141. Минералова И.Г. Слово и поэт на рубеже XX-XXI веков. О творчестве иеромонаха Романа // Литература в школе. — 2006. — №4. — С. 19-21.

142. Миркина З.А. Дорога к внутреннему храму // Лики культуры: Альманах. — М., 1995 Т. 1. - С. 467-478.

143. Невзгляд ова Е. «Всё зависит, как в музыке, только от пауз, акцентов.» (акцентный стих вчера и сегодня) // Арион. — 1998. — №3. — С. 81-92.

144. Нестеров А. Герменевтика, метафизика и «другая критика» // НЛО. — 2003. -№61.-С. 75-97.

145. Николаева О. «Люблю монахов и монастыри.». // Литературная Россия. -2004. №33. - 13. сент. - С. 3.

146. Николаева О. Миссия художественной литературы // Призвание. 2003. — №3. - С. 8-20.

147. Николаева О. Наша анкета // Альманах Поэзия. 1990. - №5. - С. 92-94.

148. Николаева О. Поэзия как энергия // Знамя. 2001. - №2. - С. 205-207.

149. Николаева О. Православие и свобода. М., 2002.

150. Николаева О. Творчество или самоутверждение? // Новый мир. — 1999. — №1. С. 205-211.

151. Ничипоров И.Б. Евангельские мотивы в песенной поэзии иеромонаха Романа (Матюшина) // Библия и национальная культура. — Пермь, 2004. — С. 79-282.

152. Пантин В. (диакон) Светская литература с позиции духовной критики (современные проблемы) // Христианство и русская литература. — СПб., 1999. -Сб. З.-С. 34-58.

153. Панченко A.M. Юродивые на Руси // Панченко А. М. О русской истории и культуре. СПб., 2000.

154. Подрезова Н.Н. Концепция человека в поэзии О. Седаковой. Дисс.канд. филол.наук. Иркутск, 2003.

155. Померанц Г. Духовное кружение и духовная встреча // Духовная встреча. — М., 1997.-С. 125-134.

156. Померанц Г. Коринфская бронза // НЛО. 1992. - № 1. - С. 279-296.

157. Померанц Г. Устами поэта // Миркина 3. А. Избранные стихи 60-х, 70-х, и начала 80-х годов. Переводы из суфийской поэзии. М., 2001. С. 345-368.

158. Преображение Господне. — М., 2004.

159. Пробштейн Я. Блаженный // Новый журнал. 2005. - №240. - С. 189-199.

160. Редькин В.А. Поиски веры в современной русской поэзии: По страницам периодической печати конца 1980-1990-х годов // Mass-Media. Действительность. Литература. — Тверь, 1998. — Вып. 1. С. 28-42.

161. Рогов О. Юрий Кублановский: поэтика путешествий. Очерки русской неподцензурной поэзии второй половины XX века.// Волга. — 1999. — №7. — С. 144-153.

162. Роднянская И. Гипсовый ветер. О философской интоксикации в текущей словесности // Роднянская И. Литературное семилетие. М., 1995. — С. 212248.

163. Роднянская И. Здесь и там // Новый мир. 1998. - №11. - С. 209-216.

164. Роднянская И. Назад к Орфею! // Новый мир. 1988. - № 3. - С. 234-254.

165. Роднянская И. Проблема всё же есть.// Новый мир. 1995. — №8. — С. 211214.

166. Роман (иер.) Беседы // www.filgrad.narod.ru от 27.01.2005.

167. Ростовцева И. Число и мера. Избранное Юрия Кублановского // Реалист. — 1996.-№1,-С. 258-262.

168. Саблина Н.П. «Не слышатели забытливы слова, но творцы». Органичное православие русской поэзии. // Христианство и русская литература — СПб, 1999. Сб. 3.-С. 3-25.

169. Седакова О.А. «В целомудренной бездне стиха» // Континент. 2004. — № 120.-С. 390-396.

170. Седакова О.А. Другая поэзия // НЛО. 1997. - №22. - С. 233-242.

171. Седакова О. Рассуждение о методе // НЛО. 1997. - №27.- С.177-190.

172. Седакова О.А. Слово Аверинцева // Континент. 2004. - №119. — С.27-33.

173. Седакова О.А. «Там тебе разрешается просто быть.» // Вопросы литературы. 1999. - №4. - С.151 -163.

174. Седакова О. «Чтобы речь твоя стала твоей речью» // НЛО. 1996. — № 17. — С. 318-354.

175. Славецкий В.И. Возвращение Марии. Современная поэзия: пути, тенденции, проблемы. -М., 1991.

176. Славецкий ВМ. Дороги и тропинка//Новыймир.—1995.-№4.—С. 233-237.

177. Славянский Н. Из полного до дна в глубокое до краев. О стихах Ольги Седаковой // Новый мир. 1995. - №10. - С. 224-231.

178. Старославянский словарь (по рукописям X-XI веков) / Под ред. РМ Цейтлин, Р. Вечерки и Э. Благовой.-М, 1999.

179. Степанов Ю.С. Концепт «духовного странничества» в России XIX и ХХвв.// Русское подвижничество. — М., 1996. — С. 29-43.

180. Степанян Е. Понятный смысл правдивых разговоров // Континент. -Берлин. 1992. - №74. - С. 268-281.

181. Стратановский С. Религиозные мотивы в современной русской поэзии: Статья 1 // Волга. 1993. - № 4. - С. 158-161.

182. Стратановский С. Религиозные мотивы в современной русской поэзии: Статья 2//Волга. 1993.-№5.-С. 148-151.

183. Стратановский С. Религиозные мотивы в современной русской поэзии: Статья 3 // Волга. 1993. - № 6. - С. 142-145.

184. Стратановский С. Религиозные мотивы в современной русской поэзии: i Статья 4 // Волга. 1993. -№ 8. - С. 153-156.

185. Тележинский В. Рассматривая фон, рассматривая «Оттиск» // Континент. -1990.-№62.-С. 353-363.

186. Уланов А. Ольга Седакова. Стихи // Знамя. 2001. - № 11. - С. 217-219.

187. Успенский Б.А. Восприятие истории в Древней Руси и доктрина «Москва -третий Рим» // Русское подвижничество. — М., 1996 — С. 464-501.

188. Федотов Г.П. Духовные стихи // Федотов Г. П. Святые Древней Руси. М., 2003.

189. Холл Дж. Словарь сюжетов и символов в искусстве. — М., 1999.

190. Христианство и культура // Знамя. 1999. - №10. - С. 173-197.

191. Христианство и новая русская литература XVIII-XX веков: Библиографический указатель. 1800-2000. — СПб., 2002.

192. Цивунин В. Боязнь высоты: поэзия и опыт (Геннадий Русаков: «Разговоры сбогом») // Арион. 2003. - №1. - С. 36-47.

193. Честертон Г. К. Вечный человек. М., 2003.

194. Шайтанов И. «. В СССР практически не печатался» //Знамя. — 1989 — № 12. -С. 215-224.

195. Шайтанов И. Метафизики и лирики // Арион. 2000. - №4. - С. 16-32.

196. Шрейдер Ю. Свет глубин. Духовная поэзия Зинаиды Миркиной // Литературное обозрение. 1990. - №11. - С. 43-45.

197. Эпштейн М. «Как труп в пустыне я лежал.» (О новой московской поэзии) // День поэзии. 1988. М. - 1988. - С. 159-162.

198. Эпштейн М.Н. Новое сектантство: Типы религиозно-философского умонастроения в России (70-80 годов 20 века). -М., 1994.

199. Эпштейн М.Н. Парадоксы новизны: О литературном развитии XIX-XX веков-М., 1988.

200. Эпштейн М.Н. После будущего. О новом сознании в литературе // Знамя. -1991.-№1.-С. 217-230.

201. In memoriam: Сергей Аверинцев. М., 2004.

202. Wachtel A. The youngest archaists: Kutik, Sedakova, Kibirov, Parshchikov// Rereading Russian poetry. New Haven; L., 1999.