автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.07
диссертация на тему: Старожилы Сибири. Историко-этнографические очерки XVII- начало XVIII в.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Старожилы Сибири. Историко-этнографические очерки XVII- начало XVIII в."

<

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК СИБИРСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ ИНСТИТУТ АРХЕОЛОГИИ И ЭТНОГРАФИИ

на правах рукописи

Люцидарская Анна Алексеевна

СТАРОЖИЛЫ СИБИРИ ИСТОРИКО-ЭТНОГРАФИЧЕСКИЕ ОЧЕРКИ XVII - НАЧАЛО XVIII В.

Специальность 07.00.07. -этнография, этнология и антропология

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Новосибирск - 1997

Работа выполнена в Объединенном институте истории, филологии и философии СО РАН

Научный руководитель: доктор исторических наук И.Н. Гемуев

Официальные оппоненты: доктор исторических наук H.A. Томилов

кандидат исторических наук О.Н. Шелегина

Ведущая организация: Институт истории и археологии Уральского

отделения РАН

Защита диссертации состоится 15 мая 1997 г. в 1000 час, на заседании диссертационного Совета Д 200.09.01 по защите диссертаций на соскание ученой степени доктора исторических наук в Институте археологии и этнографии СО РАН по адресу: 630090, г. Новосибирск, проспект Академика Лаврентьева, д. 17.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института археологии и этнографии СО РАН

Автореферат разослан 15 апреля 1997 г.

Ученый секретарь диссертационного Совета доктор исторических наук

В.Т. Пстрин

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. Актуальность темы обусловлена необходимостью заполнения определенных пробелов в истории городского населения Западной Сибири, формировавшегося с конца XVI в. Так, долгое время за кадром исторических реконструкций оставался целый ряд вопросов, связанных с культурой жизнеобеспечения колонистов-первопоселенцев, их этническим составом, семейным строем, общественным бытом и окружающим вещным миром. Между тем, без решения этих проблем невозможно целостное представление о характере колонизации Сибири.

Цель и задачи исследования. Основной целью данного исследования является попытка реконструкции общественных отношений и быта первопоселенцев-колонистов в XVII - начале XVIII в. при максимальном использовании имеющегося в распоряжении автора архивного материала по западно-сибирским городам. Различные интересы социальных и сословных групп в городе сталкивались резче, чем в деревне, более ярко выступали контрасты, присущие времени. Общественная среда накладывала отпечаток и на бытовую сторону существования горожан. Объекты материальной культуры -от жилища до костюма - несли на себе не только печать этносоциальной принадлежности, но и идеологических представлений и психологических установок того времени. При раскрытии темы данного исследования ставились задачи:

— выявить планировку и варианты застройки западно-сибирских городов, принципы застройки и функционирования городских усадеб, их отличительные региональные особенности и традиционные приемы застройки, характерные для тех или иных областей Русского государства - мест выхода колонистов, а также новые тенденции в развитии сибирского градостроения;

— рассмотреть этнический состав первопоселенцев и определить степень и интенсивность межэтнических контактов в различных сферах деятельности между колонистами и коренными народами Сибири;

— проанализировать количественный состав семей первопоселенцев и определить степень распространенности тех или иных типов семьи, выявить причины преобладания того или иного типа семьи в условиях обозначенного региона в XVII в.;

— осветить повседневную жизнь колонистов-горожан, в том числе их занятия, рассмотреть окружавшие их предметы материальной

культуры, выявить рацион сибиряков, распорядок дня, использование свободного времени и бытовавшие в то время нравы;

— на основе скупых данных источников сделать попытку определить уровень грамотности первопоселенцев Сибири.

Степень изученности проблемы. Начиная с первого систематического изложения истории Сибири Г.Ф. Миллером, последующие исследователи колонизационных процессов восточной окраины Русского государства основное внимание уделяли военно-политической истории и административному устройству края, значению различных социальных слоев в освоении территории, экономическому развитию отдельных регионов.

Новое, глубокое осмысление сибирская история получила в трудах C.B. Бахрушина, где среди разнообразия тем и сюжетов приводится богатейший материал по социальной психологии, поведенческим мотивам и нравам сибиряков, дается ключ к осмыслению взаимоотношений пришлого и коренного населения колонизуемой окраины.

В 40 - 50-е гг. в историографии Сибири преобладала земледельческая тематика. Вслед за В.И. Шуньковым разрабатывалась история крестьянской колонизации, где именно крестьянину отводилась решающая роль в освоении региона и основные вопросы, связанные с жизнеобеспечением населения, рассматривались применительно к крестьянской среде.

С 60-х гг. возрос интерес к городам вообще и сибирским в частности. Можно выделить наметившиеся направления, в русле которых шло изучение этой проблематики: историко-архитектурные аспекты (В.И. Кочедамов, А.И. Попов, О.Ф. Овсянников, М.И. Белов, C.B. Копылова, В.А. Александров, В.А. Ляпинская и др.); демографические процессы (В.М. Кабузан, С.М. Троицкий, Я.Е. Водарский); социально-экономические отношения (М.М. Громыко, О.Н. Вилков, А.Н. Копылов, Г.Ф. Сафронов, П.Н. Павлов, A.A. Преображенский, Н.Г. Аполлова и др.).

Вопросы, связанные с заселением Среднего Приобья, нашли отражение в работах Н.Ф. Емельянова, им же опубликована монография о Томске в феодальную эпоху, выполненная в основном на базе материалов XVIII - XIX вв. Особого внимания заслуживают исследования З.Я. Бояршиновой, H.A. Миненко, Н.И. Никитина. Если З.Я. Бояршинова основными производителями материальных благ, наиболее активной частью населения признавала прежде всего посадских и крестьян, оставляя за служилыми лишь военно-админис-

тративные функции, то Н.И. Никитин обоснованно показал значительную роль служилого сословия в сибирской жизни.

Изучению Северо-Западной Сибири посвящена книга H.A. Ми-ненко, в которой уделено внимание вопросам сословного и этнического состава, хозяйству, особенностям материальной культуры и духовной жизни горожан. Работа основана на данных XVIII - XIX вв. и почти не затрагивает моменты, связанные с начальным периодом формирования городов. К более ранним источникам H.A. Миненко обращается при изучении городской семьи Западной Сибири, однако, будучи признанным авторитетом в области изучения крестьянского семейного строя, она экстраполировала некоторые характеристики, справедливые для крестьянской семьи более позднего времени, на городскую семью XVII в.

В современной исторической и этнографической литературе до сих пор нет монографических работ, в которых бы рассматривались мезкэт-нические, семейные отношения, а также повседневный быт первопоселенцев Западной Сибири. Отдельные данные по этим вопросам можно получить из исследований, направленных на изучение иных аспектов сибирской истории, но построенных на привлечении широкого круга источников. Так, работы О.Н. Вилкова о сибирском рынке дают пред-ставле!ше о предметах обихода, окружавших сибиряков, а исследование Н.Д. Золышковой о сословных проблемах сибирского общества, монография H.H. Покровского, посвященная томским событиям 1648 -1649 гг., приоткрывают бытовые стороны городской жизни и межэтнических взаимодействгш сибиряков в XVII в.

Для разрешения поставленных в диссертационной работе вопросов значительное влияние оказали методические принципы исследований Д .Н. Смирнова (Очерки жизни и быта нижегородцев в XVII -XVIII вв. - Горький, 1971) и М.Г. Рабиновича (Очерки этнографии русского феодального города. - М., 1978; Очерки материальной культуры русского феодального города. - М., 1988), выполненные на материалах европейской части России.

Источниковедческая база. Исследование построено преимущественно на архивных источниках. Одни из них уже использовались исследователями, другие - впервые вводятся п научный оборот. Прежде всего следует выделить документы, содержащие массовый материал, поддающийся статистической обработке. Это записи таможенного делопроизводства, переписные книги, книги учета служилого и посадского населения, материалы налогообложения. Эти

источники лишены бытовых подробностей, но, благодаря обилию данных, предоставляют возможность составить целостное представление о том или ином явлении. Особо следует выделить переписную книгу Томского уезда за 1703 г. Этот неисчерпаемый по обилию материала источник уже использовался исследователями Сибири, на его основе можно составить представление о составе семей жителей Томского уезда, о применении наемного труда и т.п. Не менее ценным является и документ по застройке и расселению жителей г. Томска начала XVIII столетия, так называемая "Подымная книга", дающая материал о социальном составе жителей города, формировании районов застройки с учетом расселения этнических групп.

Единственным источником, по которому можно выявить планировку и размеры городских усадеб, а также индивидуальные характеристики организации жилого пространства, являются акты купли-продажи.

Документы судного стола, приказных и съезжих изб отражают нравы, бытовавшие в сибирском городе.

Уникальный, хотя и противоречивый материал содержат челобитные сибиряков. Эти документы требуют внимательного подхода и критического к ним отношения, так как носят субъективный характер, однако только в челобитных можно отыскать описания реалий бытовых сторон жизни, выявить подоплеку человеческих взаимоотношений.

Основная масса цитируемых в работе источников принадлежит фонду Сибирского Приказа Центрального государственного архива древних актов. Кроме того, при разработке темы использованы документы, содержащиеся в таких изданиях, как "Акты исторические", "Дополнения к актам историческим", "Русская историческая библиотека", "Верхотурские грамоты". Информативны в плане освещения бытовых сторон жизни материалы политического характера, опубликованные в сборниках документов по русско-монгольским, русско-бурятским и русско-китайским отношениям. К подготовке работы широко привлекались публикации источников по истории Сибири, подготовленные в прошлом веке П.Н. Головачевым, H.A. Найденовым, И.Н. Кузнецовым. Кладезем фактического материала являются "Приложение" к "Истории Сибири" Г.Ф. Миллера и "Описание столбцов и книг Сибирского приказа" H.H. Оглоблина.

Методологическая основа и методика работы. Отправной точкой при исследовании поставленных задач является понимание культуры как транслируемого от поколения к поколению способа

человеческой деятельности. При этом культура рассматривается как некая целостность при безусловной связи всех ее элементов. При такой постановке проблемы применяется комплексный подход к изучению культуры вообще и культуры жизнеобеспечения в частности.

Работа выполнена с использованием сравнительно-исторического, историко-генетического и структурно-типологического методов. Все эти методы применялись в сочетании и взаимном дополнении.

Научная новизна. В данном исследовании впервые делается попытка на основе источников по истории Сибири периода ее первоначальной колонизации рассмотреть стороны жизни первопоселенцев, остававшиеся до сих пор вне поля зрения этнографов. Это прежде всего этническая ситуация в среде колонистов, семейные отношения, а также все, что связано с повседневным бытом. Некоторые аспекты поставленной проблемы затрагиваются впервые (пища, одежда, распорядок дня, общественный быт), другие же дополняют и углубляют уже имеющиеся разработки в этом направлении (жилище, семейный строй, занятия колонистов, степень грамотности).

В ходе исследования проделана работа по выявлению специфики складывавшейся на территории колонизуемой окраины субкультуры, а также ряда ее особенностей.

Практическая значимость. Результаты предложешюго исследования могут быть использованы при дальнейшей разработке истории Сибири. Работа может оказаться полезной преподавателям ВУЗов и школ при подготовке спецкурсов и лекций по проблематике, связанной с прошлым Сибири, жизнью и деятельностью старожилов края.

Апробация работы. Помимо монографии, представленной к защите, основные положения отражены в 22 публикациях, а также были предложены для обсуждения на конференциях (Омск, 1994) и Итоговой сессии Института археологии и этнографии СО РАН в 1995 г. (Новосибирск, 1995).

Структура работы. Монография состоит из введения, трех глав и заключения. К работе приложен список использованных источников и литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении дается обоснование правомерности исследования поставленных в работе задач, степень изученности проблемы, а также источники и литература, на которых базируется раскрытие темы.

ОБЛИК ЗАПАДНО-СИБИРСКОГО ГОРОДА

Планировка и застройка. В этом разделе рассматривается планировочная структура русских городов, ориентированных, как правило, на определенную доминанту в композиции застройки (княжеский, двор, пристань, торг); эти моменты нашли отражение в организации пространства и западно-сибирского города. Обращается внимание на свободную планировку и большие площади, отведенные под усадьбы жителей.

На примере г. Томска дается характеристика структуры города, выделяются районы по степени частоты застройки, составу населения, степени зажиточности горожан. Анализ расселения томичей позволяет судить не только о планировке города, но и характере населения, степени развитости социальной структуры. К началу XVIII в. можно заметить в расселении горожан тенденции как к сословной консолидации, так и к стиранию сословных рамок. Сословия сибирского общества, не успев сложиться на собственно феодальной основе, размывались под воздействием новых, отнюдь не феодальных, факторов. В районах старой застройки социальные группы смешивались, в местах новостроек шел процесс утраты прежней сословной принадлежности. Количественно росла часть горожан, не вошедших в строгие рамки социальной градации, - это предшественники будущих цеховых, мещан, разночинцев, купцов.

Городская усадьба. Изучение жилых построек способствует решению многих проблем истории народа, начиная от этногенеза и общего характера хозяйства и кончая проблемами духовной культуры. При этом наибольший интерес представляет жилище средних и низших слоев городского и сельского населения, тогда как хоромы знати далеко не всегда отражают национальный характер этой области материальной культуры.

Усадьба западно-сибирского города XVII - начала XVIII в. представляла собой комплекс жилых и хозяйственных строений, включая непосредственно двор и огород ("огородное место").

Параметры усадеб сибиряков в общих чергах согласуются с размерами усадеб европейской части России. При этом непосредственно двор в два, а то и три раза по площади уступал "огородному месту". В организации жилого пространства использовались приемы, характерные для различных областей России, а число построек варьировало в зависимости от зажиточности хозяев и количества членов семьи.

Согласно материалам по городам европейской части страны, в частности Москвы, жилые помещения горожан преимущественно располагались внутри дворов. Общепринято мнение, что таким же образом располагались жилые постройки и в сибирских городах. Однако изучение источников XVII в. показало, что подобная планировка вовсе не является обязательной. Документы располагают сведениями, из которых следует, что дома горожан-сибиряков уже в XVII в. выходили окнами на улицу. Это тем не менее не исключало возможности нахождения изб внутри дворов, более того, существовали дворы, представляющие собой по сути как бы небольшие оборонительные пункты, окруженные глухими стенами жилых и хозяйственных построек, а также мощным ограждением.

В большинстве дворов горожан имелась одна жилая двух- или трехкамерная постройка, чаще всего изба с сенями и клеть. Тип такого жилища являлся наиболее распространенным, но не единственным. Есть примеры, когда усадьба включала помимо основной избы еще и другие жилые строения.

В усадебном комплексе находились постройки вспомогательного и хозяйственного назначения: это клети, служившие жильем в летнее время, амбары, сараи, скотские избы, погреба, бани и т.п. Причем чаще всего амбары и особенно бага! во избежание пожаров располагались в пределах огородов.

Изучение западно-сибирских городских построек дает возможность выявить ряд различий и аналогий с постройками подобного типа в европейской части страны. Следует отметить, что не представляется возможным выделить особый тип сибирского жилища. Жилым комплексам на вновь осваиваемой территории были присущи многие характерные черты построек различных областей России.

В городах России в течение XVI - XVII вв. наметился переход к трехкамерной связи, в западно-сибирском городе этот тип жилшца также становится преобладающим. В европейской части государства наметилась тенденция расположения жилого дома ближе к улице, то же наблюдалось и в Сибири. Что касается хозяйственных построек, то в пределах сибирской усадьбы наблюдаются все основные их типы.

Анализ материала по организации жилого пространства колонистов на территории Западной Сибири дает основание усомниться в имеющей место точке зрения о доминирующем влиянии северорусской традиции в усадьбах сибиряков. Между тем можно найти почти полное совпадение в описаниях дворов томичей с дворами,

например, Воронежа. Следует также отметить, что для жителей Западной Сибири в большинстве случаев не характерно употребление связанных с жилищем терминов, принятых на русском Севере. В целом же городские усадьбы Западной Сибири XVII - начала XVIII в. решительно демонстрируют преемственность типов и форм жилых и хозяйственных построек, бытующих на всех территориях, из которых складывалось ядро Русского государства.

Государевы постройки административного и хозяйственного назначения. В каждом сибирском городе помимо частных домов горожан имелись постройки, находящиеся в ведении государства. К ним относится комплекс строений воеводского двора, выполненных по определенному канону. Воеводские хоромы отличали наличие высоких подклетов, соединение помещений закрытыми переходами, обилие хозяйственных построек. Сибирские воеводы нередко отступали от признанных норм, снабжая свои дворы дополнительными помещениями.

Источники по Сибири представляют чрезвычайно скупой материал по описанию административных помещений (приказных изб, тюрем, амбаров и т.п.), однако даже отрывочные сведения дают основания полагать, что подобного рода постройки выполнялись по общепринятым для Российского государства канонам, отличаясь лишь меньшими размерами и более поздним переходом к каменному строительству.

Торговые и производственные помещения. Торговые и производственные помещения представлены в сибирских городах главным образом мельницами, поварнями, кузницами, гостиными дворами, таможенными избами, кружечными дворами, кабаками, квасными и харчевными избами, а также казенными (торговыми) банями, выполнявшими иногда функции постоялых дворов. Наиболее представлены в описаниях источников конструктивные особенности мельниц, которые в большинстве случаев были колесчатыми и обслуживали потребности горожан и близлежащей округи.

ЭТНИЧЕСКИЙ СОСТАВ НАСЕЛЕНИЯ

Сибирские города, являясь центрами торговли и промышленности, административного и политического управления, культурной и религиозной жизни, становились и центрами консолидации нации. Горожане имели более сложный этнический и социальный со-

став, чем окрестное население. Полиэтничность накладывала отпечаток на городской быт. Для развития этнических процессов большое значение имели состав первопоселенцев и уровень их этнокультурного развития. Каждая группа переселенцев, оказавшись слабее основного ядра населения, сравнительно быстро усваивала наиболее значимые элементы материальной и духовной культуры - язык, нравы, обычаи, зачастую, этническое самосозна1ше - и в конце концов полностью растворялась, а в дальнейшем при появлении новых групп переселенцев участвовала вместе с первоначальным ядром в их ассимиляции.

Первоначальное население не всегда составляла та народность, на территории расселения которой возникал город. Именно так шел процесс формирования сибирских городов, когда русские осваивали территории коренного населения. Сам состав колонистов - служилых, промышленных, гулящих людей, ссыльных - на протяжении всего XVII в. был в этническом и этнокультурном отношении далеко не однородным в плане хозяйственных и культурных традиций. Кроме того, определенную часть населения (в Томске, Кузнецке -значительную) составляли направленные на службу в Сибирь, а также сосланные "иноземцы" - представители западных или южных сопредельных территорий или же стран Западной Европы. Этот достаточно пестрый контингент оказывался среди коренного населения, также неоднородного по своему составу. Только в Таре в 1638 г. в гарнизон было доставлено около 100 поляков и литовцев. Значительное число в тарском гарнизоне составляли и служилые юртовс-кие татары (около 60 чел.). В 1627 г. в Томске татары и чатские мурзы составляли около трети служилого населения города, совместно же с "литвой" доля "иноземцев" доходила до 36,8%. Это соотношение менялось в соответствии с колебаниями численности гарнизона. Несмотря на значительный разброс данных во времени, количество служилых из числа тюркоязычных жителей Томского уезда разнилось мало, тогда как их соотношение, удельный вес в составе гарнизона имели тенденцию к сокращению.

На протяжении всего XVII в. телеуты, или "белые калмаки", поодиночке или целыми группами переходили в русское подданство. В Таре, Томске, Кузнецке "выезжих телеутов" было весьма значительное число.

Полиэтничная среда способствовала выработке определенной терпимости и уважения к иной культуре. В суровых сибирских условиях, в отдалении от центра государства носители различных этно-

культурных традиций подчас в прямом смысле бок о бок осваивали малообжитой край.

Контингент иноземцев западного происхождения - "литва", оседая в городах, благодаря своим военным навыкам и достаточно высокому уровню грамотности, как правило, пополнял высшие эшелоны служилого сословия, во многом влияя на выработку стереотипов поведения.

При неоднородном этническом составе первопоселенцев возникала проблема взаимной адаптации представителей разных этнических культур. Межэтнические контакты, взаимовлияния групп этносов выражали способ их существования и являлись неотъемлемым свойством их бытия. Это был естественный исторический процесс обмена деятельностью и ее результатами. Межэтнические взаимодействия осуществлялись по разным поводам, в различных сферах и находили многообразные формы, виды и способы выражения. Сама структура общества обуславливала существование как группового, так и индивидуально-личностного общения, охватывая почти все сферы культуры и бьгга. Достаточно условно формы общения можно подразделить на предметно-функциональные и эмоционально-экспрессивные.

В первую очередь следует обратить внимание на носителей различных этнокультурных традиций в деловой или производственной сферах. Для Сибири XVII в. - это прежде всего вовлечение населения, преимущественно служилых, в военно-административные мероприятия, в экономические отношения, главным образом в торговлю и организацию производства в его ранних формах.

Немаловажную роль в межэтническом контактировании играло соседство как в широком смысле (зоны межэтнических контактов), так и в более узком (например, соседство по улице, сельскохозяйственным угодьям и т.п.).

Межэтнические контакты осуществлялись и путем биологического смешения населения. Ассимилятивные процессы в Сибири имели ограниченное распространение и не были характерны для взаимодействия русского этноса с коренными народами края. Современная этнографическая наука отвергла концепцию Щапова об интенсивном смешивании русского населения с аборигенным, якобы приведшего к формированию особого этноса. В антропологическом типе русских сибиряков вклад коренных народностей не превышает, как правило, 3 - 10% возможных предков. Более того, и в отношении коренных народов Сибири отмечается, что переход к консолидационным процессам привел к формированию таких крупных этносов, как якутский и бурятский.

Полиэтничный состав населения сибирских городов хорошо прослеживается по документам, отражающим массовые коллективные акции горожан. Во время конфликтных ситуаций, нередко возникавших в городах, все жители города и окрестностей собирались вместе без какого-либо деления по этнической принадлежности. Источники иногда позволяют выхватить из жизни прошлого Сибири бытовые сценки, участниками которых являлись представители различных этносов (например, в Кузнецке в 1672 г. на одной из улиц города одновременно присутствовали русские, татары-"новокреще-ны", "литвин" и приезжие бухарцы).

Московское правительство и православная церковь в целом проводили линию на обособление русского и коренного населения края и противопоставление русским "служилой литвы". Тобольское духовенство в XVII в. упорно добивалось создания в стольном городе Сибири особых районов расселения русских и татар. Однако подобные настроения не находили отклика среди населения и не подтверждаются материалами по организации городского пространства. Уклад жизни сибиряков, дальние поездки представителей служилого сословия, результатом которых являлось расширение кругозора, постоянное контактирование с аборигенами края, полиэтничная среда городов способствовали атмосфере веротерпимости и признания чуждых традиций. В этом же направлении действовал механизм включения в служилую среду выходцев из аборигенного населения, являющихся как бы связующим звеном в установлении продуктивного общения с тюрко-, монголо-, угроязычными и прочим коренным населением. Отношение к "литве" - недавним католикам, принявшим христианство, - вольно или невольно переносилось на "новок-рещенов" из аборигенной среды. Вырабатывались социально обусловленные психологические установки на восприятие коренного населения как культурной общности, с которой не только возможен, но и желателен контакт в хозяйственной, бытовой, социальной сферах. Установление психологического "климата" было делом самого народа.

СЕМЕЙНЫЙ СТРОЙ И ВНУТРИСЕМЕЙНЫЕ ОТНОШЕНИЯ

Внимание к изучению семьи объясняется важной ролью, которую она играла в воспроизводстве жизни, воспитании новых поко-

лений, формировании социального и индивидуального сознания, межноколенной передаче характерных черт этноса. Пристального внимания заслуживают семейно-брачные отношения полиэтничных регионов, к которым в полной мере относится Сибирь. Основные виды источников для изучения семьи XVII - начала XVIII в. - дозорные и переписные книги, которые располагают материалом лишь о мужской части населения, поэтому реконструировать состав семей в этот период возможно лишь с известной долей условности.

До последнего времени исследования семьи у русских в большей мере ограничивались проблемами крестьянской семьи и почти не затрагивали горожан. Сибирь имела свои особенности в формировании городского населения, здесь города и остроги были первичны по отношению к деревне, следовательно, и городская семья во многом формировала сельскую, а не наоборот.

При ознакомлении с сибирскими источниками становится очевидным наличие как больших неразделенных, так и малых, нукле-арных, семей, причем доля неразделенных семей была сравнительно невелика. В1703 и 1705 гг. среди отмеченных документально 1199 семей неразделенные составляли немногим более трети, остальные же были малыми. Это соотношение сохранялось внутри различных социальных групп. Неразделенные семьи бытовали преимущественно там, где имелось производящее хозяйство, сопряженное с затратами человеческих ресурсов. Подобные семьи не были однообразны по своей структуре, а складывались по иерархическому принципу или представляли собой братские семьи, построенные на модели родовой общины, где решающая роль в распоряжении собственностью принадлежала братьям. На начальных этапах освоения Сибири значимость братских семей была несомненно выше, чем в период интенсивного развития местного хозяйства. Такие семьи существовали как явление вынужденное, продиктованное экономической необходимостью, связанной с освоением необжитых районов, приспособлением к новым условиям жизни. Однако существующие в неразделенных братских семьях практика наследования от брата к брату и опыт совладений общим имуществом и угодьями постепенно претерпевали изменения, связанные с распадом таких семей, что в конечном итоге приводило к упадку больших производящих хозяйств.

Архивные материалы выявляют доминирующее положение нук-леарных семей в городах Западной Сибири, то же соотношение справедливо и для крестьянской среды. Преобладание малых семей сре-

ди старожильческого населения Сибири настолько заметно, что те или иные нюансы, связанные с определением состава малой семьи, существенно не влияют на выводы в целом.

Несколько иные тенденции, выявленные В.А. Александровым, прослеживаются в Восточной Сибири, при этом автор апеллирует к сохранению в Сибири традиций больших семей, перенесенных переселенцами с Русского Севера. Однако материалы последующих исследований по таким регионам, как Керволь, Мезень, Вологодчи-на, не подтверждают этот вывод, но вполне соответствуют по основным параметрам материалам по Западной Сибири, приведенным в настоящей монографии.

Ряд авторов (М.Г. Рабинович, H.A. Миненко) разделяют семьи по числу поколений. Наличие в литературе данных по этому вопросу делает возможным сравнение нашего материала с выводами, полученными для других регионов страны. Исследование семей томи-чей дает следующие результаты: к 1703 г. из 1123 семей Томского уезда двухпоколенных насчитывалось 63%, однопоколенных - 25%, трехпоколенных - 12%. Ввиду учета только мужского населения показатели по однопоколенным семьям несколько занижаются, и напротив, по двухпоколенным и трехпоколенным - завышаются. При этом удельный вес семей, различаемых по числу поколений разнится для отдельных социальных групп. К концу XVIII в. двухпоколен-ные семьи охватывали более 56% населения Тобольского округа. Все это позволяет говорить о господствующем положении двухпоколенных семей в Западной Сибири. Эти выводы вполне согласуются с данными по Русскому Северу и городам Центральной части России (E.H. Бакланова, М.Г. Рабинович).

Родственники предпочитали жить поблизости, это справедливо и для горожан, и особенно для населения уезда. Зачастую деревни формировались из представителей одной фамилии, по соседству располагались заимки родственников и свойственников.

Население сибирских городов пополнялось в основном за счет притока извне. Но нельзя при этом сбрасывать со счетов и естественный прирост. Одним из параметров выявления прироста населения можно считать увеличение поколений семьи за определенный отрезок времени. На ряде примеров томских семей такой прирост можно определить как 1:3, 1:4. Другой параметр - это влияние смертности на естественный прирост и связанная с этим проблема "выживаемости". Из анализа источников видно, тгго большинство томичей доживало до

солидного, во всяком случае, брачного, возраста. Однако речь в этом случае идет о семьях с утвердившемся социальным статусом, экономической основой для ведения хозяйства и разветвленной сетью родственников. Последнее являлось немаловажным фактором, так как осиротевшие по тем или иным причинам дети воспитывались у родичей.

Следует особо остановиться на роли женщин в жизни семьи и общества в целом. Материалы по этому вопросу указывают на отнюдь не подчиненную роль женщины, а ее относительную самостоятельность. Примеры из жизни горожан демонстрируют активную позицию сибирячек в обществе, а также некоторую имущественную независимость, связанную с правом наследования.

В семьях старожильческого населения существовали устойчивые семейные традиции, транслируемые от поколения к поколению. Это несомненно способствовало формированию самосознания среди старожильческого населения.

ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ ГОРОДА

Занятия горожан. Вовлечение первопоселенцев в ту или иную сферу деятельности сказывалось на развитии социальных отношений, способствовало становлению культуры жизнеобеспечения. Основными занятиями горожан Западной Сибири являлось участие в сельскохозяйственном производстве (поскольку на первых порах своего существования город был тесно связан с земледельческой округой, и кроме того, огородничество и скотоводство были непременными элементами хозяйства), а так же создание базы для развития местных отраслей промышленности и ремесел. Почти все социальные слои населения Сибири в XVII - начале XVIII в. были так или иначе вовлечены в торговлю, особенно ценными мехами, приносившую значительные прибыли.

Служилое население успешно совмещало свои прямые обязанности, связанные с военно-административной деятельностью, с занятиями сельским хозяйством, торговлей, промыслами. Даже представители административно-управленческого аппарата (по сути -нарождающаяся бюрократия) не чурались участвовать в торгово-промышленной деятельности и сельскохозяйственном производстве.

Одежда. Одежда являлась не только средством защиты от внешней среды, но и играла в глазах общества роль своеобразного "паспорта", отражавшего социальную принадлежность, состоятельность

и даже семейное положение. Составные элементы костюма обнаруживали различную степень зависимости от влияния моды своего времени. Некоторые части одежды оставались длительное время неизменными, другие трансформировались. В целом же можно отметить, что одежда старожильческого населения, начиная с конца XVI в. и до петровского времени, развивалась в том же направлении, что и одежда населения европейской части страны. Определенные особенности были связаны, главным образом, с местными климатическими условиями. Этим же объясняются имевшие место заимствования одежды у аборигенного населения. На особенности костюма сибиряков также влияла близость Средней Азии, откуда поступали восточные ткани и готовая одежда восточного образца.

Одежду сибиряков отличали многообразие фасонов и материалов, из которых она изготавливалась. Широко использовались различного рода отделки (в частности мехами) и украшения.

Пища. Структура питания в XVII в. определялась традиционным характером сельскохозяйственного производства, имевшего зерновое направление. Развитие и распространение животноводства в Сибири способствовало утверждению в рационе сибиряков мясной и молочной пищи. Учитывая соблюдение многочисленных постов, огромное значение для полноценного питания имела рыба, обилие которой в сибирских реках давало возможность разнообразить рацион, используя этот продукт в различной обработке.

Растительная пища также занимала в рационе заметное место. В огородах горожан-первопоселенцев выращивались различные овощи, свидетельство тому - постоянный привоз семян из-за Урала. Таким образом, хотя пища сибиряков и имела свои специфические особенности (отсутствие фруктов, изощренных кушаний), в целом она незначительно отличалась от пищи жителей европейской части государства, разве что, обилием лесной дичи, ягод, большим разнообразием рыбы и меньшим набором овощных блюд. Основу питания составляли продукты хлебопашества, животноводства, рыболовства, охоты и собирательства. Привозными были лишь пряности, сладости и чай.

Утварь. Крайне мало сведений сохранилось о домашней утвари первопоселенцев, которой пользовались ежедневно и ежечасно. Реконструировать внутреннее убранство домов, используемые в быту предметы можно лишь на основании перечней ввозимых в Сибирь товаров, росписей грабленого имущества, переписей пожитков. Бо-

лее всего сохранилось сведений о дорогостоящих предметах обихода - посуде и другой утвари, выполненных из металла.

Недостаток местного производства восполнялся "русскими" и среднеазиатскими товарами, в числе которых были различные ткани, ковры, сундуки, зеркала, ларцы, светильники и т.п. В целом утварь сибиряков, особенно людей с достатком, соответствовала стандарту, бытующему в европейских областях России, хотя и была менее разнообразной.

Общественный быт. Распорядок жизни первопоселенцев регламентировался светлым временем суток, которое использовалось целиком. Обязательным был послеобеденный сон - обычай, восходящий по крайней мере к XVI в., а то и более раннему времени, на всей территории Русского государства. В сибирских городах после окончания "деловой поры" жизнь не замирала, сибиряки предпочитали общаться. Горожане не ограничивали свое пребывание только домом, местом службы или работы, обязательным посещением церкви, участием в общественных мероприятиях. Улицы, площади, торги, базары ежедневно являлись местом встреч местных горожан и приезжих. Основным прибежищем для обсуждения городских насущных проблем служили церковные трапезные, особенно в зимнее время. Местами накопления и распространения информации являлись торги, куда съезжались торговцы всех рангов и иной люд из самых разных уголков государства и сопредельных территорий.

Церковные, светские и семейные праздники составляли неотъемлемую часть повседневности первопоселенцев. К праздничным дням были приурочены массовые гулянья и игрища, официально осуждаемые церковными и воеводскими властями, но искоренить которые было не по силам.

Ненормативное, неправедное поведение всегда осуждалось духовенством и обществом в целом, особенно когда речь шла о бражничестве, азартных играх, распущенности нравов. В распространенных в этот период и постоянно цитируемых документами формулировках, утверждающих нормативное поведение, отражалось стремление к внедрению в быт правил, считавшихся достойными с точки зрения общественной и христианской морали.

Грамотность. В XVII в. в России стали заметными успехи просвещения. Несмотря на удаленность сибирского края, грамотность здесь не считалась явлением необычным среди первопоселенцев. Документальными подтверждениями этому служат собственноручные подписи жителей городов и уездов на различного рода докумен-

тах. Процент грамотности среди служилого сословия был несомненно выше, чем у иных слоев населения. Этому способствовало и внедрение в служилую среду, как правило, грамотных выходцев из Литвы, Польши и других западных регионов. К концу XVII в. возрастает спрос на "учильные книги".

Сибирские города остро нуждались в образованных людях, поэтому грамотные сибиряки пользовались постоянной востребованностью и у администрации, и среди горожан.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Массовое переселение за Урал в результате вольной колонизации, ссылки, административных мер по переводу в Сибирь лиц служилого сословия являлось по своей сути трансмиссией культуры на иную почву, в иные условия жизни. Устоявшиеся формы культуры переносились в новую военно-политическую, социально-экономическую, экологическую и этническую среду. Этот процесс осложнялся тем, что в освоении края принимали участие люди различных социальных слоев, принадлежащие и разным этническим группам. Их мироощущение складывалось под воздействием той культурной среды, в которой происходило становление их личностей. Это внедрение осуществлялось не на необитаемую землю, а на территорию, уже освоенную людьми иного образа жизни - аборигенами края. В результате шел сложный, противоречивый процесс усвоения коренными народами элементов русской культуры и неизбежного обратного воздействия - влияния местных культур на хозяйственную деятельность и быт переселенцев.

Поскольку речь идет о довольно значительном промежутке времени, то, вероятно, можно поставить вопрос и о межпоколенной трансмиссии накопленного и усвоенного опыта жизни в сибирских условиях. Второе и тем более последующие поколения переселенцев (старожилов) становились носителями измененной, преломленной на сибирской почве культуры. Этот процесс дополнялся постоянной связью с метрополией, несущей новую информацию. По целому ряду параметров Сибирь в XVII в. шла впереди европейской части государства, прежде всего это касается темпов экономического развития и предпринимательства, чему на первых порах способствовала и меньшая феодальная регламентация, и менее развитая административная система.

Отсутствие в колонизуемом регионе на первых порах строгой социальной стратификации общества или, скорее, игнорирование самим обществом жестких рамок в этой сфере, особая этническая окраска сибирских городов не могли не сказаться на быте сибирских горожан, на их материальной и духовной культуре. Каждая из граней повседневной жизни переселенцев наряду с закономерностями, характерными для городов европейской части страны, выявляла и ряд присущих Сибири особенностей.

Этническая разнородность сибирских городов из-за присутствия среди жителей коренного населения ссыльных выходцев из западных и южных областей Европы и приезжих, но годами живущих торговцев из Средней Азии имела следствием взаимопроникновение культур. Отсюда происходила и не раз отмеченная источниками XVII в. веротерпимость, принятие и усвоение чуждого на первых порах образа жизни. Люди в Сибири в большой степени оценивались по той реальной пользе, которую они приносили обществу. Состояние в рядах служилого сословия уравнивало и бывшего пленного "шляхтича", и новокрещенного остяка или татарина, ибо теперь все они являлись государевыми служилыми людьми. Конечно, это не снимало целого ряда противоречий, однако не позволяло возвести непробиваемую стену.

Внесословные отношения в должной мере отразились на расселении жителей в черте города, где соседство оставалось достаточно пестрым, что постоянно усугублялось бессистемной куплей и продажей городских усадеб.

Что касается семейного строя, то в городах Западной Сибири доминирующее положение оставалось за малой двухпоколенной семьей. Существование больших патриархальных и братских семей диктовалось в значительной степени необходимостью, связанной с освоением сельскохозяйственных угодий или организацией различных промыслов. Такие семьи не были стабильными и распадались в конечном счете на нуклеарные. Широкое распространение получила в Сибири семейно-родственная кооперация, основанная на совместном владении недвижимостью. В основе этого явления также кроются причины социально-экономического характера: трудоемкость освоения земель, нехватка рабочих рук и капиталов.

В сфере материальной культуры можно заметить несомненную преемственность сибирскими старожилами русской "европейской" культуры в сочетании с некоторыми региональными особенностями.

Если при изучении социально-экономических аспектов, межэтнического контактирования и материальной культуры сибиряков-горожан проясняются многие поставленные вопросы, то в сфере нравов, поведенческих мотивов, механизмов взаимоотношений между людьми остается еще много неясного. Обращение к этим сюжетам в настоящей работе следует рассматривать как попытку приблизиться к этой сложной тематике.

В малочисленных по сравнению с европейской частью государства городах Сибири на счету был каждый человек и заслуживал внимания каждый вновь прибывший. Рано или поздно он определялся в жизни и пополнял определенный социальный слой или примыкал к какой-либо межсословной группе. В основе таких межсословных объединений лежал прежде всего личный интерес ее членов. Отражением этой ситуации являлись челобитные горожан на протяжении всего XVII в. Челобитные направлялись в центры управления нередко с многочисленными делегациями. Поездки в Тобольск, Москву, Сибирский Приказ были чрезвычайно заманчивы, ведь, помимо всего прочего, не упускалась возможность не только побывать в столице, но и реализовать там свои экономические интересы (например, продать пушнину). Долгий путь предполагал посещение многих городов, расширение круга общения.

Сибиряки живо откликались на вести, поступавшие из метрополии. Слухи достигали границ Сибири довольно быстро и еще быстрее распространялись по сибирской земле. Среди первопоселенцев кипели страсти, высказывались крамольные мысли, не затухала социальная активность.

Неправомерно выделять особый этнический тип сибиряка, появившийся в результате ассимилятивных процессов, но представляется вполне оправданным вести речь о специфическом для Сибири варианте этнического самосознания и культуры старожильческого населения вновь осваиваемого края. В XVII в. были заложены основы продуктивного и обоюдополезного обмена культурными ценностями между параллельно и взаимосвязано развивающимися этническими общностями в Сибири. К началу XVIII столетия сибирские горожане-старожилы являлись носителями нового типа сложившейся здесь субкультуры.

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ИЗЛОЖЕНЫ В СЛЕДУЮЩИХ ПУБЛИКАЦИЯХ:

1. Старожилы Сибири. Историко-этнографические очерки. XVII - начало

XVIII в. - Новосибирск: Наука, 1992. - С. 196.

2. "Гулящие люди" в Томске во второй половине XVII в. // Тезисы X научной

студенческой конференции. - Новосибирск: Изд-во НГУ, 1972. - С. 35 - 36.

3. Русские товары на Томском рынке // Бахрушинские чтения 1972. - Новоси-

бирск, 1972. - С. 5 -13.

4. К вопросу о роли служилого населения г. Томаса во второй половине XVII в.

// Очерки социально-экономической и культурной жизни Сибири. - Новосибирск, 1972. - С. 5 - 14.

5. Промышленное развитие Томска во второй половине XVII в. // Города Сиби-

ри. - Новосибирск: Наука, 1974. - С. 60 - 75.

6. Томский пушной рынок в XVII в. // История городов Сибири. - Новосибирск:

Наука, 1977. - С. 112 -129.

7. К вопросу о формировании торгово-промышленного населения Томска вто-

рой половины XVII в. // Города Сибири. - Новосибирск: Наука, 1978. - С. 65 - 76.

8. К вопросу о развитии сибирского судостроительного промысла в XVII в. //

Промышленность и рабочие кадры досоветской Сибири. - Новосибирск, 1978. - С. 56 - 70.

9. К вопросу об исторической психологии межэтнических контактов в Сибири

в XVII в. // Этнические культуры Сибири. Проблемы эволюции и контактов. - Новосибирск, 1985. - С. 26 - 46. (совм. с В.Н. Куриловым).

10. Роль антропогенного фактора в природных комплексах Сибири XVII в. (па примере Томского уезда) // Проблемы охраны и освоения культурно-исторических ландшафтов Сибири. - Новосибирск: Наука, 1986. - С. 68 - 85.

11. Юильский острог на р. Казым (к вопросу о времени и причинах возникновения) // Проблемы охраны и освоения культурно-исторических ландшафтов Сибири. - Новосибирск: Наука, 1986. - С. 153 - 173.

12. Социальная микротопография г. Томска в начале XVII в. (Опыт исследования источника) // Сибирские города. - Новосибирск: Наука, 1981. - С. 63 -77.

13. Документы текущего делопроизводства в г. Томске XVII - начала XVIII в. // Источниковедение и историография городов Сибири. - Новосибирск: Наука, 1987. - С. 71 - 82.

14. Мельничное дело в г. Томске в начале XVIII в. // Промышленность Сибири в феодальную эпоху. - Новосибирск: Наука, 1982. - С. 125 -131.

15. Усадебный комплекс Восточной Сибири начала XVIII в. // Памятники быта и хозяйственного освоения Сибири. - Новосибирск: Наука, 1989. - С. 144 -149.

16. Знамена манси (вогулов) Пелымского уезда XVII в. // Мировоззрение фин-

но-угорских народов. - Новосибпрск: Наука, 1990. - С. 162 - 214. (совм. с И.Н. Гемуевым).

17. Усадебный комплекс западно-спбирского города XVII - начала XVIII в. // Жилища народов Западной Сибири. - Томск, 1991. - С. 42 - 51.

18. Селькупы в Барабе // Семья и социальная организация финно-угорских народов. - Сыктывкар, 1991. С. 78 - 93. (совм. с И.Н. Гемуевым, В.И. Моло-днным).

19. Служилые угры. Один пз аспектов русско-угорских отношений в XVI -

XVII вв. II Гуманитарные науки в Сибири. -1994. - N 3. - С. 63 - 68. (совм. с И.Н. Гемуевым)

20. Имена собственные как источник изучения социальных и духовных процессов общества (Сибирские старояшлы: XVII - XVIII вв.) // Русский вопрос: история и современность. Материалы докладов Второй всероссийской научной конференции. - Омск, 1994. - Ч. II. - С. 14 - 18.

21. От иноземцев к "инородцам" (один из аспектов колонизации Сибири) // Аборигены Сибири: проблемы изучения исчезающих языков и культур. Тезисы Международной научной конференции. Новосибирск (Академгородок) 26 - 30 июня 1995 г. (Т II. Археология, этнография). - Новосибирск, 1995. - С. 165 - 169.

22. Личное имя в системе коммуникативной культуры (Сибирь XVI - начала

XVIII в.) // Гуманитарные науки в Сибири. - 1996. - N 3. - С. 92 - 97.

23. Культура жизнеобеспечения и этнические взаимодействия колонистов-первопоселенцев Сибири // III итоговая сессия Института археологии и этнографии СО РАН. Ноябрь 1995. Тезисы докладов. - Новосибирск, 1995. -С. 77 - 80.

Люцидарская Анна Алексеевна СТАРОЖИЛЫ СИБИРИ. ИСТОРИКО-ЭТНОГРАФИЧЕСКИЕ ОЧЕРКИ. XVII - НАЧАЛО XVIII В.

Подписано в печать 1.04.1997. Бумага офсетная. Формат 60x84/16. Уч.-пзд. л. 1,3.

Тираж 100. Заказ N

Издательство Института археологии н этнографии СО РАН Лицензия ЛР 040775 от 12.04.96. 630090 Новосибирск, пр. Академика Лаврентьева, 17.