автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.08
диссертация на тему: Структура повествования в условиях ненадежного нарратора

Полный текст автореферата диссертации по теме "Структура повествования в условиях ненадежного нарратора"

На правах рукописи

ЖДАНОВА Анна Владимировна 003069559

СТРУКТУРА ПОВЕСТВОВАНИЯ В УСЛОВИЯХ НЕНАДЕЖНОГО НАРРАТОРА (РОМАН В.В. НАБОКОВА «ЛОЛИТА»)

10.01.08 - Теория литературы. Текстология

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Самара 2007

003069559

Работа выполнена в Самарском государственном университете.

Научный руководитель доктор филологических наук, профессор

Саморукова Ирина Владимировна.

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Каргашин Игорь Алексеевич;

кандидат филологических наук Синицкая Анна Владимировна

Ведущая организация - Южно-Уральский государственный университет.

Защита состоится ^CUZJL 2007 г. в /-С часов на заседании диссертационного совета Д 212 218.07 при ГОУ ВПО «Самарский государственный университет» по адресу. 443011, г. Самара, ул Акад. Павлова, 1, зал заседаний.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ГОУ ВПО «Самарский государственный университет».

Автореферат разослан « /3 » апреля 2007 года.

Ученый секретарь ^ ^

диссертационного совета Г.Ю. Карпенко

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Одной из центральных проблем современного литературоведения является проблема организации повествования в таких ее аспектах, как субъектная организация текста, автор как многоуровневая система, его взаимоотношения с категориями персонажа и читателя При этом актуализируются концепции автора в разработке М М Бахтина, В В Виноградова, Б О Кормана, переосмысляется и дополняется понятие образа автора Отечественная теория литературы активно обращается к использованию наработок и терминологического аппарата нарратологии, продолжая структуралистскую методологию школы ГО М Лотмана Своеобразным посредником и актуальным адаптером в этом оказалась русскоязычная «Нарратология» немецкого русиста В Шмида, суммирующая многие повествовательные концепции от русского формализма до современной европейской теории в работах Ж Пуйона, Р Барта, Ц Тодорова, К Бремона, Ж Женетта и др

Наблюдения над структурой повествования позволили современным исследователям (Е В Падучева, Ю И Левин, М Я Дымарский и др) сделать вывод о существовании нарратива нового типа, который получил наименование нетрадиционного, неклассического, непрямого Новизна этого типа повествования заключается в усложнении, а нередко и акцентировании авторского присутствия в нем за счет разного рода экспериментирования - прежде всего на уровне организации повествования, не только рассказывающего об изображенном мире, но и заставляющего обратить внимание на механизмы работы по его созданию Подчеркивание способов авторской работы с миром дие-гесиса является напоминанием о его фикциональной природе Этой задаче служат разнообразные «прорывы» в повествовательной ткани произведения, дающие возможность нескольких равноправных интерпретаций в отношении фабульных, сюжетных, психологических характеристик «происходящего» (кавычки обусловлены как раз данным контекстом)

Яркие примеры нетрадиционной организации нарратива представляют собой произведения В В Набокова, охарактеризованные как «нарративные детективы» (А А Долинин), так как при всем своеобразии и увлекательности сюжетов в первую очередь в них проблематизируются именно повествовательные технологии Неслучайно набоковские произведения становятся своего рода полигоном для апробирования новаторских теоретических терминов «биспациальность» (Ю И Левин), «тексты-матрешки» (С Давыдов), «игровые поэтика и стиль» (А М Люксембург, Г Ф Рахимкулова)

Одним из мощных средств создания нетрадиционного нарратива может стать использование фигуры ненадежного рассказчика, предельно усложняющей способы авторского проявления в тексте, организованном диететическим

нарратором (в терминологии В Шмида) Термин «ненадежный нарратор» (unreliable narrator) был введен в начале 60-х годов XX века американским теоретиком литературы У Бутом для характеристики тех ситуаций, когда нормы нарратора и имплицитного автора не совпадают Современные лингвисты в своих аналитических работах по типологии повествования (Н А Кожевникова, Е В Падучева, Ж Женетт, В Шмид) фактически обходят данную категорию своим вниманием, справедливо указывая на ее лингвистическую невы-являемость Видимо, определение критериев ненадежности рассказчика должно стать полем совместных усилий лингвистов и литературоведов, одной из сфер изучения нарративной организации текста, способствующей его адекватному анализу

В связи с этим актуальность данного исследования обусловлена недостаточной выявленностью критериев ненадежности нарратора в современном литературоведении и нарратологии, при том что использование данной категории является одним из сложных аспектов проблемы автора в повествовании и одним из способов построения нарратива нетрадиционного типа Именно обнаружение ненадежности нарратора и, соответственно, недостоверности поставляемой им информации является важным аспектом адекватного понимания художественного текста и опосредованно выраженной в нем авторской позиции Цель данного исследования состоит в том, чтобы проанализировать на примере романа В Набокова «Лолита» особенности структуры повествования в связи с использованием в нем фигуры ненадежного нарратора Задачи исследования обусловлены целью работы В задачи исследования входит

анализ критериев ненадежности рассказчика и способов их авторской презентации, в частности, определение уровней ненадежности Гумберта как персонажа-рассказчика в романе В Набокова «Лолита»,

выявление специфики сотрудничества автора с читателем в условиях пер-воличного повествования, затрудняющего прямые авторские оценки,

выявление читательских стратегий при рецепции текста с деформированной информацией,

определение набора минимально необходимых повествовательных условий для осуществления ненадежной наррации,

характеристика факторов ее культурно-исторической обусловленности Методологическую основу исследования составляет концепция автора в разработке М М Бахтина, определяющая понятия завершения образа и диалогических отношений между автором и героем Помимо того, в качестве теоретической базы используются отечественные теории автора в работах В В Виноградова и Б О Кормана, книга Н Т Рымаря и В П Скобелева «Теория автора и проблема художественной деятельности», обосновывающая дея-

тельностный аспект проблемы автора, а также труды отечественных исследователей по теории литературы Ю Н Тынянова, Б М Эйхенбаума, В Б Шкловского, О М Фрейденберг, Д С Лихачева, Ю М Лотмана, И В Саморуковой и др Также данное диссертационное исследование опирается на герменевтические и структуралистские исследования зарубежных ученых, принципы теоретической семантики и семиотики концепцию автора и текста Р Барта и М Фуко, изучение особенностей построения исторического и беллетристического нарратива П Рикера, исследование художественного нарратива Ж Женетга, У Бута и В Шмида

Объект изучения данного исследования - структура прозаического повествования, его предмет - категория ненадежного нарратора и уровни ее функционирования в произведении Материалом данного исследования служит роман В В Набокова «Лолита» как один из наиболее ярких примеров использования категории ненадежного нарратора в литературе XX века при обязательном обращении к другим произведениям писателя, в том числе к эссеис-тике, критике, лекционным материалам, интервью, что подразумевает и необходимое использование англоязычных произведений, прежде всего первоначального «английского» текста романа

Научная новизна исследования состоит в осмыслении категории ненадежного нарратора как важнейшего инструмента кардинального преобразования повествовательной техники художественного произведения и создания нетрадиционного нарратива

Теоретическая ценность работы заключается в выявлении критериев ненадежности нарратора и определении повествовательных условий текста, дающих возможность осуществления в нем ненадежной наррации, а также в характеристике факторов культурно-исторической обусловленности данного феномена

Основные положения и результаты исследования могут найти практическое применение в анализе использования фигуры нарратора и его разновидности, ненадежного нарратора, в сложно организованных повествованиях, в том числе в нетрадиционном нарративе Материалы исследования могут быть использованы при подготовке общих историко-литературных курсов (причем, в силу специфики биографии В В Набокова, по истории как русской, так и зарубежной литературы, спецкурсу по литературе русского зарубежья) и теоретических курсов (теория автора)

На защиту выносятся следующие положения

1 Ненадежная наррация используется в произведении в игровых целях, проблематизируя отношения напряженного противостояния между автором и нарратором

2 Ненадежность нарратора, не выявляемая с помощью приемов лингвистического анализа, обнаруживается путем логических, психологических и литературоведческих операций и способствует росту нарративной компетенции читателя в процессе подобной работы

3 Роман В В Набокова «Лолита» является ярким примером сознательно игровой работы автора с категорией ненадежного нарратора, специфика которого заключается в нескольких уровнях его ненадежности

4 К уровням ненадежности Гумберта-рассказчика можно отнести как обусловленные его психикой личностные качества, так и уровни, связанные с организацией нарратива в романе

5 Использование в произведении фигуры ненадежного рассказчика является одним из способов организации нарратива нетрадиционного типа, приводящего к нарушению дейктического паритета между автором и читателем, создающего дейктический модус неопределенности, размывающий границы между внетекстовой реальностью и миром диегесиса, нарушающего цельность хронотопа Это дает читателю возможность выявить авторскую позицию в ситуации диегетического нарратора

6 При встрече с ненадежной наррацией читателем могут задействоваться различные рецептивные стратегии, личностно и исторически обусловленные, а именно генетический, жанровый, экзистенциальный, внутритекстовый и рецептивный принципы прочтения художественного текста

7 Применительно к ненадежной наррации можно выделить набор минимально необходимых повествовательных условий для ее осуществления, а также факторы ее культурно-исторической обусловленности

Апробация работы Материалы диссертационного исследования излагались на межвузовских и международных конференциях XVIII Пуришевских чтениях «Литература конца XX - начала XXI века в межкультурной коммуникации» (Московский педагогический государственный университет, апрель 2006 г), XXX юбилейной Зональной конференции литературоведов Поволжья «Вторые Бочкаревские чтения» (СГПУ, апрель 2006 г), Международной научной конференции «Татищевские чтения актуальные проблемы науки и практики» (Волжский университет им ВН Татищева, Тольятти, май 2006 г), Международной научной конференции «Нарративные традиции славянских литератур (средневековье и новое время)» (Институт филологии СО РАН, Новосибирск, июнь 2006 г), Международной научной конференции «Поэтика рамы и порога функциональные формы границы в литературе и искусстве» (СамГУ, сентябрь 2006 г), XI Международной научной конференции «Взаимодействие литератур в мировом литературном процессе Проблемы теоретической и исторической поэтики» (ГрГУ, Гродно, сентябрь 2006 г), II Меж-

дународной конференции «Текст теория и методика в контексте вузовского образования» (ТГУ, Тольятти, ноябрь 2006 г), II Международной научной конференции «Татищевские чтения актуальные проблемы науки и практики» (Волжский университет им ВН Татищева, Тольятти, апрель 2007 г)

Объем и структура диссертации Общий объем диссертации составляет 195 страниц Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка, насчитывающего 259 наименований

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ Во Введении обосновываются актуальность темы и выбор материала исследования, формулируются цели и задачи диссертационного исследования

В первой главе «Подходы к теоретическому осмыслению проблемы автора» анализируется изученность проблемы автора в ее применении к фигуре рассказчика в отечественных и зарубежных исследованиях, делается сопоставительный анализ авторитетных типологий нарратива

В первом параграфе «Проблема автора в современной нарратологии» прослеживаются основные этапы формирования и развития нарратологии как особой литературоведческой дисциплины со своими специфическими задачами и способами их решения, оформившейся в западноевропейской и американской филологии в конце 60-х - начале 70-х годов XX века, дается анализ основополагающих для формирования нарратологии положений Э Бенвени-ста, разграничившего в высказывании план повествования (истории) и план дискурса (речи, рассматриваемой как целенаправленное действие), введенных им понятий первичного и вторичного дейксиса

Особое внимание уделяется важнейшей в нарратологии проблеме автора, в том числе категории имплицитного (подразумеваемого) автора, сопоставимой с теоретическими постулатами В В Виноградова и пониманием конце-пированного автора в разработке Б О Кормана Проблема автора рассматривается в данном параграфе на примере работ отечественных литературоведов В В Виноградова, Л Я Гинзбург, М М Бахтина, анализируются положения системно-субъектного метода Б О Кормана, а также современное теоретическое переосмысление бахти некого наследия и терминологии (в частности, предлагаемых В Шмидом понятий «противосмысла» и «осцилляции») Уточняется терминология, определяющая субъектных агентов повествования, дается определение понятиям «повествователь», «рассказчик» и «нарратор» В настоящей работе категория нарратора рассматривается как компонент категории автора, термины «повествователь», «рассказчик» и «нарратор» употребляются как синонимы с необходимыми по мере надобности уточнениями

Во втором параграфе «Понятие "образ автора" в отечественном литературоведении» анализируется история возникновения и функционирования данного термина - в частности, дискуссия по его поводу, возникшая в трудах В В Виноградова и М М Бахтина Современная разработка понятия «образ автора» связана с выявлением «литературной персоны» писателя (Н К Бо-нецкая, П Тамми, И Г Гончаренко, И П Карпов, Н Г Мельников и др ), а также с используемой теоретиками постмодернизма (Д Лодж, К Малмгрен) категорией «авторской маски»

Одним из аспектов современной разработки понятия образа автора можно счесть выявление моделей (архетипов) деятельности субъекта художественного высказывания, среди которых исследователями (С И Руссова, И В Самору-кова и др) выделяются типы демиурга, трикстера, культурного героя В ситуации метапрозы, проблематизирующей сам процесс создания произведения (такой вариант и представлен в романе В В Набокова «Лолита», герой-рассказчик которого Гумберт является автором не столько спонтанной исповеди, сколько именно литературного художественного текста), выявление авторского типа наиболее сложно Доверяя повествование вторичному автору, реализующему трикстерскую модель высказывания, первичный автор-демиург привлечением внимания к его работе поддерживает и формирует читательскую активность, повышает «нарративную компетенцию читателя» (по Ж Женетгу) Подобная модель успешно работает как раз в ситуации диегетического нарратора, замещающего автора, но не совпадающего с ним, являющего собой его определенную маску Именно маска позволяет совместить в метаповествовании два типа автора, демиургический и трикстерский Метапроза в силу изначальной неоднородности своей дискурсивной природы может стать своеобразным полем для выявления специфики тех или иных аспектов проблемы автора в современной теории литературы Таким образом, осмысляемое в отечественном литературоведении понятие «образ автора» может быть приложимо к выявлению типов автора и их трансформации в условиях метаповествования

Третий параграф «Перволичное повествование и его нарративные возможности» посвящен анализу фигуры нарратора, классифицируемой вслед за В Шмидом в зависимости от его принадлежности к миру диегесиса - виртуальному миру изображенной истории - как диететический или недиегети-ческий Тип диегетической наррации, не являясь чем-то единым и цельным, позволяет выделить внутри себя определенные разновидности, среди которых в данном параграфе анализируется сказ как особая форма речеведения и его отличие от перволичного литературного повествования Кроме того, производится исторический обзор смены повествовательных типов от авторского (монологического, по М М Бахтину) до несобственно-авторского, когда в

речи третьеличного повествователя систематически цитируются речи героя (обычно в форме несобственно-прямой речи), и свободного косвенного дискурса (термин Е В Падучевой), при котором повествователь оказывается практически вытесненным, а повествование ведется в зоне сознания героя Интерес к перволичному повествованию возрастает в литературе в связи с переходом от эйдетической поэтики к поэтике художественной модальности (в терминологии автора «Исторической поэтики» Н Д Бройтмана)

В данном параграфе работы анализируются несколько наиболее авторитетных типологий нарратива (Ф Штанцеля, Н Фридмана, TJI Власенко, Ю С Степанова, Н А Кожевниковой, К А Долинина) Кроме того, рассматривается понятие автопародийности, вводимое Ю И Левиным

Теоретический и исторический анализ изучения проблемы автора в отечественном и зарубежном литературоведении и нарратологии, проведенный в первой главе, позволяет сосредоточиться на фигуре нарратора как важном аспекте проблемы автора и, в частности, на одной из разновидностей данной категории - фигуре ненадежного нарратора

Вторая глава «Анализ фигуры ненадежного нарратора» посвящена определению специфики данной теоретической категории и выявлению уровней ее проявления в произведении на примере Гумберта Гумберта - персонажа-рассказчика в романе В В Набокова «Лолита» Результаты анализа могут быть спроецированы на категорию в целом

В первом параграфе «Подходы к определению фигуры ненадежного нарратора в отечественном и зарубежном литературоведении» исследуется введенное У Бутом понятие «ненадежный нарратор» («unreliable narrator») В данном параграфе анализируется аспект ненадежности в существующих авторитетных классификациях нарратора Особое внимание уделяется классификациям В Шмида и Ж Женетта, вводящего понятие фокализации как повествовательной позиции, суммы ограничений, налагаемых на информацию, доступную рассказчику и читателю Весьма существенным аспектом специфики ненадежной наррации становится различение ненадежных фока-лизатора и нарратора как принципиально отличных разновидностей ее реализации В параграфе сопоставляется трактовка Женеттом голоса (залога) и модуса и понятие точки зрения в разработке Б А Успенского Понимаемый отечественным ученым достаточно широко и не всегда дифференцированный «автор» (чаще всего соответствующий именно нарратору) может реализовать точку зрения на четырех уровнях (план идеологии, фразеологии, пространственно-временной и психологический), причем в каждом их них возможно проявление как внешней, так и внутренней позиции, соотносимых с понятиями внешней и внутренней фокализации у Ж Женетта

Стратегия Набокова-писателя заключается в приобщении читателя посредством самой структуры своего текста к активному домысливанию кроющихся в нем потенций, к сотворчеству, принятию на себя некоторого количества авторских функций (заботливо и ревниво отмеренных имплицитным автором-демиургом) Мощным средством достижения данной цели является читательская работа по выявлению ненадежности Гумберта как рассказчика своей истории В связи с этим во втором параграфе «Уровни проявления Гумберта как ненадежного нарратора» выявляется ненадежность рассказчика в «Лолите» на нескольких уровнях повествования, связанных как с личностными психологическими качествами персонажа, так и с некоторыми аспектами организации наррагава в произведении Важнейшей проблемой при анализе фигуры ненадежного нарратора становится проблема выявления авторских интенций и стратегий Одной из установок автора может быть демонстрация своего повествовательного мастерства в условиях перволичного повествования, не предполагающего прямых авторских оценок Авторское желание сказать больше, чем это сделано диегетическим нарратором, активирует читательские стратегии по выявлению зазора между установками первичного и вторичного автора.

К уровням ненадежности Гумберта как нарратора относятся во-первых, психологический, связанный с особенностями психики рассказчика, его неадекватностью, маниакальной одержимостью образом нимфетки, алкоголизмом, лживостью, жестокостью, болезненной ревнивостью и подозрительностью, уверенностью в высоких достоинствах своих внешности и художественного стиля Это ведет к следующим особенностям повествования использованию условных и ложных имен в рассказе, в том числе и созданию собственного псевдонима, присутствию ауры сновидения в ряде эпизодов романа, наличию в тексте явно вымышленных и неправдоподобных эпизодов, признанию героем собственной лживости, наличию противоречащих друг другу высказываний, недостоверности внутренних текстов повествования, ошибочным интерпретациям происходящих событий, нестыковке ряда фактов и их датировок в рассказе, созданию атмосферы двойничества Все эти особенности порождают недоверчивое восприятие читателем исходящей от Гумберта информации и позволяют обнаружить стоящего за ним имплицитного автора Отдельное рассмотрение в рамках данного параграфа получает освещение отчетливо звучащей в романе темы двойника На сюжет «Лолиты» проецируются мифологические модели двойника и эсхатологического цикла (в разработке О М Фрейденберг и Ю М Лотмана) В структуре романа выявляются двоичность персонажей, одному из которых достается смерть, а другому -победа и жизнь, стадии эсхатологического цикла в судьбе героя - его существование, «порча» и возрождение в новое, идеальное существование, завер-

шающееся не смертью, а апофеозом Именно так выстраивается сюжет о «прозрении» героя, в частности линия жизни Гумберта в его взаимоотношениях со своим «братом во грехе» Клером Куильти Кроме того, здесь рассматривается сам тип использования темы двойника в аспекте отличия русской модели двой-ничества, впервые представленной в «Повести о Фоме и Ереме» XVII века, от модели европейской

Во-вторых, уровень литературных реминисценций, пронизывающих роман, также способствует выявлению ненадежности Гумберта, сознательно строящего свой текст и свою жизнь по определенным эстетическим образцам Многократно отмечены исследователями «Лолиты» мотивы личной жизни и творчества Э А По, французских символистов, новеллы П Мериме «Кармен», литературы Ренессанса, сказок Л Кэрролла об Алисе Столь же ощутимо звучат в романе мотивы известных литературных сказок (таких, как «Синяя борода», «Красавица и чудовище», «Спящая красавица», «Красная Шапочка»), кельтские и скандинавские мифологические образы, фабульные модели «Тристана и Изольды» Многие из них продуцируются и провоцируются самим Гумбертом Однако помимо данного «типового набора» просвещенного европейца и профессионального литературоведа в романе присутствуют такие реминисценции, которых было бы трудно ожидать от Гумберта как носителя нерусскоязычной культурной традиции К ним относятся отчетливые темы творчества Пушкина, Достоевского, поэтов серебряного века Естественно, что количество подобных присутствий резко возрастает в русском автопереводе книги Причем наряду с сюжетными перекличками с текстами русской классики в романе можно выявить также композиционные переклички, прежде всего с текстами Лермонтова и Пушкина, особенно в том, что касается работы этих писателей с предисловиями к своим произведениям Кроме того, в романе присутствуют отчетливые автореминисценции, когда Набоков насыщает текст мотивами собственных произведений, подчеркивая тем самым статус Гумберта как рядового персонажа в галерее своих героев В диссертационном исследовании подробно анализируются не отмеченные ранее переклички «Лолиты» с текстами русской классики и примеры автореминисценций Набокова Данные примеры позволяют выявить присутствие и эстетическую позицию имплицитного автора, обращающегося к компетентному читателю «через голову» диегетического нарратора, что подчеркивает его статус ненадежного

В-третьих, ненадежность Гумберта выявляется на нарративном уровне через его незаявленное присвоение нарративной маски в лице автора предисловия к собственной исповеди Данный уровень представлен в третьем параграфе второй главы «Предисловие Джона Рэя как свидетельство не-

надежности Гумберта-нарратора», в котором анализируется роль предисловия к исповеди Гумберта, приписанного доктору философии Джону Рэю Данное предисловие выполняет в романе несколько функций уведомления читателя о личности автора исповеди, обстоятельствах его жизни и смерти, маскировки позиции первичного автора, на что указывает в послесловии к американскому изданию сам Набоков Однако это явно игровое утверждение, так как высказывания первичного автора и его персонажа существенно разнятся -прежде всего в том, что касается моралистических установок произведения Роль предисловия заключается в том, что оно являет двойную маску и двойную игровую стратегию - не только авторскую, но и персонажную В данном параграфе работы доказывается тождество двух субъектов повествования -Гумберта и Рэя, атрибутируемого читателем в качестве неназванной нарративной маски автора исповеди Доказательством данного тождества можно признать следующие факты само имя доктора философии, напоминающее игровой псевдоним, выстроенный по тому же рецепту удвоения, что и мнимое имя автора исповеди, упоминание под «истинными» именами двух общих знакомых (с учетом информации в предисловии об изменении имен всех участников событий, за исключением Лолиты) Гумберта и Рэя - адвоката и доктора-психоаналитика Кроме того, указанием на тождество молено счесть двойственное отношение Рэя к личности и творчеству Гумберта, когда сквозь интонацию осуждения его с точки зрения носителя «нормы» в тексте Рэя постоянно пробивается симпатия, близкая к восхищению, в адрес стилевого мастерства автора исповеди Весьма показательны и способы самопрезентации двух авторов - последовательное чередование стратегий первого и третьего лица Дополнительным указанием на тождество двух субъектов может служить название ученого труда Рэя, тавтологичное и манерное, как и многие реплики его претендующего на объективность предисловия Помимо сообщения необходимой фактической информации предисловие реализует тщательно просчитанную пиар-стратегию, призванную вызвать интерес к исповеди Гумберта у самых разных по своим пристрастиям читателей

Проведенные наблюдения позволяют сделать вывод об идентичности двух указанных субъектов в качестве единого ненадежного нарратора данного текста. Ненадежность Гумберта на нарративном уровне заключается в присвоении им никак не обозначенной в произведении дополнительной нарративной функции независимого эксперта, автора предисловия к собственной исповеди

Таким образом, итогом литературоведческого анализа, проведенного во второй главе, является признание ненадежности нарратора сложно организованной повествовательной структурой, имеющей определенные критерии выявления и уровни присутствия в произведении

Третья глава носит название «Фигура ненадежного нарратора как один из способов построения нетрадиционного нарратива». Ее первый параграф «Понятие нетрадиционного нарратива» посвящен анализу особенностей новаторского типа организации нарратива, для характеристики которого современными исследователями предлагаются термины «нетрадиционный нар-ратив», «неклассическое» или «неканоническое» повествование, а также понятия игровой поэтики и стилистики Данные термины используются в связи с исследованием произведений модернизма, постмодернизма и различным образом понимаемых метаповествований, причем к поиску новой терминологии причастны как литературоведы, так и лингвисты Например, при обосновании понятия свободного косвенного дискурса (Е В Падучева) его специфика выявляется через противостояние принципу единого центра, организующего традиционное повествование В рамках традиционного нарратива единое сознание воплощается в фигуре повествователя, то есть традиционным является такой нарратив, в котором залогом композиционной целостности текста служит сознание повествователя

Нетрадиционный нарратив может быть охарактеризован через понятие нормы текстообразования (М Я Дымарский), что подразумевает такие свойства произведения, как синтаксическая адекватность тематического развертывания, связность, строевые единицы текста Тогда существенной характеристикой нетрадиционного нарратива можно признать отчетливое и несущее художественную функцию нарушение в нем различных норм текстообразования В творчестве В Набокова можно отметить целый ряд сознательных авторских нарушений нормы текстообразования, из которых наиболее характерным и «фирменным» для писателя можно признать постоянное присутствие автора в тексте Несколько характерных примеров из романа «Лолита» наглядно иллюстрируют такую особенность поэтики Набокова, как биспаци-альность (Ю И Левин) Данное понятие подразумевает «двоемирие», «дву-плановость» или «двупространственность» изображения Многие ситуации в текстах Набокова строятся на прорыве границ между мирами мир диегесиса размыкается в реальный внетекстовый мир, биспациальная структура генерирует в них новые, не заложенные эксплицитно смыслы Таким прорывом между мирами может стать совмещение в одной фразе реалий диегесиса и внетекстовой действительности - так, например, Гумберт обращается в своей исповеди не только к присяжным заседателям, но и к типографскому работнику «Набирай это имя, наборщик, пока не кончится страница» Применительно к принципу биспациальности неклассическими являются те тексты, в которых данный принцип воплощается путем использования особых повествовательных структур, разрушающих традиционное реалистическое повество-

вание К данным структурам можно отнести нарушение правила правдоподобия (что в «Лолите» объясняется психической неадекватностью рассказчика), использование приема «текст в тексте» («Предисловие» Джона Рэя), вторжение авторского «я», непосредственное вхождение «реальности» в мир повествования Таким образом, неклассическое повествование может характеризоваться как лишенное однозначности и самодовлеющего характера обычного, «прямого» повествования, как повествование с расшатанным и неоднозначным внутренним статусом Подобное расшатывание может происходить за счет информационных характеристик внутреннего мира произведения, влекущих за собой неоднозначность, или за счет размыкания этого внутреннего мира во внешний, реальный мир Общий знаменатель такого повествования -неуверенность читателя в статусе, способе существования того мира, который создается в произведении В «Лолите» подобного рода расшатыванием сознательно занимается ненадежный нарратор Гумберт

Важным критерием разграничения традиционного и нетрадиционного нар-ратива является также аспект авторской локализации (М Я Дымарский) в структуре текста Традиционный нарратив характеризуется постоянством и стабильностью данного аспекта, предполагает неизменность позиции повествователя как представителя автора в тексте и, соответственно, стабильность локализации автора Характер авторской локализации определяет важнейший признак текста, разграничивающий традиционный и нетрадиционный нарратив, - дейктический модус текста Он заключается в определенности или неопределенности содержащихся в тексте референций, в том числе важнейших из них, базирующихся на дейксисе, - субъектных и пространственно-временных В классическом нарративе имеет место «дейктический паритет» между автором и читателем читателю предоставляется равная возможность проникать вместе с автором в любую точку художественного пространства-времени, хронотоп не имеет закрытых для читателя зон Нетрадиционному же нар-ративу присуща утрата означенного «дейктического паритета», возникновение «диспаритета» между автором и читателем дейктический модус текста принимает в нем значение неопределенности, расшатывается за счет разнообразных экспериментов

Подобные стратегии авторского присутствия нередко реализуются не просто в перволичном повествовании, а именно в метаповествованиях (или по-этологических романах), актуализирующих процесс текстообразования В данном параграфе работы ведется сопоставительный анализ метаповествователь-ных конструкций, обозначаемых исследователями через понятия «текст в тексте» (Ю М Лотман), «тексты-матрешки» (С Давыдов), «геральдическая конструкция» (А М Люксембург, С Н Зенкин)

Итогом параграфа является утверждение того, что использование ненадежной наррации является одним из важных свойств как игровой стилистики, так и нетрадиционного нарратива Это демонстрирует универсальность фигуры ненадежного нарратора, способной, во-первых, функционировать в качестве компонента игровой поэтики, плацдарма для ведения игры автора с читателем Во-вторых, фигура ненадежного нарратора может выступать одним из сильнейших приемов расшатывания в тексте дейктического модуса определенности и превращения нарратива в нетрадиционный за счет размывания в нем границ между реальностью и миром диегесиса В-третьих, через посредство данной фигуры возможно выявление авторского присутствия за фигурой диегетического нарратора

Сформулированное в конце XX века понятие нетрадиционного нарратива стало складываться в отечественной науке гораздо раньше, и главной вехой в этом направлении можно признать ставшую классической в литературоведении статью Б М Эйхенбаума Во втором параграфе третьей главы «К вопросу об истории формирования понятия "нетрадиционный нарратив"» производится анализ статьи Б М Эйхенбаума «Как сделана "Шинель" Гоголя», в ряде своих положений коррелирующей с современным пониманием нетрадиционного нарратива и игрового стиля Характеризуя гоголевский стиль как «гротескный» (своего рода синоним современного понятия «игровой стиль»), Эйхенбаум указывает следующие его типологические особенности перенос внимания читателя на приемы и манеру сказа, роль каламбуров в повествовании, в том числе возрастание комической силы каламбура за счет его маскировки в тексте, особую поэтику имени персонажа, строящегося как прозвище с определенной звуковой семантикой В данном параграфе анализируются переклички этих наблюдений с современными теоретическими разработками по выявлению специфики игровой стилистики и нетрадиционного нарратива Особо значимо утверждение Эйхенбаума об отсутствии дидактических и моралистических установок в гротескном стиле, в связи с чем ученым анализируется знаменитое «гуманное место» гоголевской повести об обижаемом в департаменте Акакии Акакиевиче, которое воспринимается не как проявление «гуманизма», а как воплощение игры с реальностью, признаваемой в качестве цели гротескного стиля Подобная игра и является характеристикой повествования нетрадиционного типа Эйхенбаум фактически сформулировал в качестве характеристики гротескного стиля нарушение «дейктического паритета» между автором и читателем, правда, обозначив его лишь на психологическом уровне, что, впрочем, уже не мало Кроме того, значимо замечание ученого об особенностях композиции «Шинели» - о наличии в повести двойной, контрастной развязки и «эффектного апофеоза гротеска» в финале

Данный прием, по-видимому, является своеобразной чертой игровой поэтики, препятствующей вынесению однозначных оценок

Таким образом, проведенный во втором параграфе сопоставительный анализ позволяет сделать вывод о том, что наблюдения Б М Эйхенбаума над «гротескным стилем» гоголевской «Шинели» во многих своих аспектах предвосхищают современное понимание нетрадиционного нарратива и игровой стилистики Кроме того, обнаруженные явные переклички в повествовательной технике «Лолиты» с выявленными Эйхенбаумом новаторскими тенденциями Гоголя могут указывать на дополнительный игровой уровень романа - творческое состязание Набокова с автором глубоко противоположного его собственному писательскому складу типа

После определения авторских стратегий по использованию фигуры ненадежного нарратора как одного из средств создания нетрадиционного нарратива третий параграф «Читательские стратегии в процессе выявления ненадежности нарратора» рассматривает ненадежность как результат рецептивных стратегий Ненадежная наррация рассматривается здесь как исторически и культурно непостоянный феномен, когда восприятие текста можно представить как взаимодействие между текстоцентрическими и читателецен-трическими составляющими в процессе чтения текст вызывает определенную эстетическую и этическую реакцию посредством сигналов, посылаемых автором, и их взаимодействия с читательскими ценностями В ситуации ненадежной наррации задача создания непротиворечивой картины мира в ее внешних и внутренних, психологических, проявлениях возлагается «устраняющимся» автором на читателя, который и оказывается гарантом цельности и связности текста При встрече в повествовании с противоречиями разного рода читатель может различными способами разрешать их Можно выделить несколько предположительных направлений его синтезирующих усилий, несколько типов читательских стратегий при работе с ненадежной наррацией Ими могут быть генетический принцип - интерпретация в соответствии с авторским контекстом или историческим контекстом произведения, жанровый - соответствие жанру и его условностям, экзистенциальный, ориентирующий читателя в соответствии с моделями реальной жизни, внутритекстовый - установка на поиск смысла по присутствующим в тексте авторским приметам, просвечивающим вопреки воле нарратора, рецептивный принцип, когда читатель приписывает проблематичные составляющие нарратива индивидуальному сознанию вымышленного рефлектора

Таким образом, индивидуальная стратегия складывается если не из, то на фоне культурно детерминированных предпочтений в определенном историческом контексте (определенная эпоха читает сходным образом, эпохе прису-

ща примерно единая парадигма прочитывания), в связи с чем определенный пласт художественных произведений предыдущих эпох не воспринимался публикой в аспекте ненадежной наррации из-за отсутствия соответствующих эпистемологических установок Результат читательской работы по интерпретации текста может весьма различаться в зависимости от выбранной стратегии чтения и эпохи протекания индивидуальной рецепции Для того, чтобы обозначенные пути восприятия текста могли реализоваться в сознании читателя, требуется соблюдение нескольких минимально необходимых повествовательных условий осуществления ненадежной наррации Таковыми следует признать 1) персонифицированную ситуацию повествования и наличие антропоморфного рассказчика, 2) деформированность исходящей от наррато-ра информации, 3) ненамеренное самоизобличение рассказчика, 4) связь повествования с традициями детективного жанра

Кроме того, в данном параграфе работы выявлены факторы культурно-исторической обусловленности ненадежного повествования. К ним могут быть отнесены 1) историческая детерминированность феномена ненадежности, 2) возникновение данного феномена в рамках формирования реалистического психологического романа конца XVIII - ХЕХ веков, 3) возможность его превращения в один из компонентов создания нетрадиционного нарратива

Ненадежная наррация возникает в рамках формирования реалистического психологического романа конца XVIII - XIX вв Реалистическое изображение социальных норм - исторически необходимое предварительное условие для повествовательной ненадежности, которую можно обнаружить только на фоне реалистических норм повествования, так как ненадежный нарратор обусловлен существованием нарратора надежного, который представляет «правдивую» историю вымышленных событий При своем зарождении данный прием использовался более активно в популярных, «низких», «сенсационных» жанрах, а не в «серьезной» литературе, так как феномен ненадежности не мог играть важной роли там, где иллюзии возможности объективного знания и изображения не ставились под сомнение Одним из ранних примеров того, как литература ставит проблему самой возможности истинного познания, является роман Э Бронте «Грозовой перевал» (1847)

Под влиянием возрастающего эпистемологического скептицизма ненадежное повествование становится значительным литературным феноменом переходного периода от литературы классической к современной и превращается в один из компонентов создания нетрадиционного нарратива Нетрадиционный нарратив демонстрирует подрыв представлений о том, что литературные дискурсы могут объективно интерпретировать события Ненадежные повествования фиксируют внимание не на самих событиях, а на проблемах, свя-

занных с попытками нарраторов ретроспективно реконструировать эти события, на событии самого рассказывания, в процессе которого нарраторы выдают себя, обнаруживая сомнительность интерпретаций и своих норм Ненадежное повествование в современной литературе скорее является нормой, нежели исключением Дело здесь, по-видимому, в том, что перестает срабатывать схема, при которой читатель должен выявить ненадежность нарратора и в обход него, пользуясь авторскими подсказками, сформировать представление о том, «как все было на самом деле» Наоборот, ненадежное повествование актуализирует сомнения в гуманистическом понимании человека и реальности, определяющие культурную парадигму новейшего времени, ставит под вопрос равно и надежное, и ненадежное повествование, а также принципы, по которым их можно было бы разграничить

Необходимо обратить внимание и на радикально экспериментальные тексты, делающие невозможным свое прочтение в терминах ненадежного повествования Это произведения, которые с равным трудом приводимы в соответствие как с нормами реального мира, так и с литературными условностями До этих пределов доходит В Набоков в «Бледном пламени» и «Аде» В этом отношении «Лолита» интересна и симптоматична как зрелая вершина накануне перехода романа на следующий уровень усложнения нарратива, где понятия «адекватный подход к интерпретации» или «ключи к произведению» (характерно название монографии К Проффера - «Ключи к "Лолите"») просто перестают срабатывать Современные реалистические романы создают иллюзию новой и разнообразной реальности, в которой ненадежность и субъективность приняты априорно, а «надежность» считается проблемной, если не невозможной В современной литературе полностью «надежный» рассказ сомнителен, тогда как ограниченный рассказчик более нормален

Теоретическими выводами третьей главы являются наблюдения над наполнением, становлением и развитием современных представлений о нетрадиционном нарративе и фигуре ненадежного нарратора как одном из способов его создания, а также анализ читательских стратегий по выявлению ненадежной наррации и характеристика повествовательных условий для ее осуществления

Итоги работы, подводимые в Заключении, состоят в выявлении уровней ненадежности нарратора, а также в рассмотрении фигуры ненадежного нарратора как одного из средств создания нетрадиционного нарратива Возможные перспективы дальнейших исследований по теме могут быть связаны с анализом специфики функционирования и восприятия фигуры ненадежного нарратора в зависимости от определенных культурно-исторических условий читательской рецепции

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ДИССЕРТАЦИИ ОТРАЖЕНЫ В СЛЕДУЮЩИХ ПУБЛИКАЦИЯХ

Научные статьи, опубликованные в ведущих периодических изданиях, рекомендованных ВАК

1 Жданова, А В Организация повествования в романе В Набокова «Лолита» [Текст] / А В Жданова // Вестник Самарского государственного университета - Самара Изд-во «Самарский университет», 2006 № 10/2 С 25-33

Научные статьи, опубликованные в вузовских сборниках

1 Жданова, А В Джон Рэй как нарративная маска Гумберта (роман В В Набокова «Лолита») [Текст] / А В Жданова//XVIII Пуришевские чтения Литература конца XX - начала XXI века в межкультурной коммуникации Сборник материалов международной конференции (4-7 апреля 2006 года) / Отв ред М И Никола, отв ред выпуска В Н Ганин - М МПГУ, 2006, 167 с С 37-38

2 Жданова, А В Нарраторские стратегии набоковских интервью [Текст] / А В Жданова // Материалы Международной научной конференции «Татищев-ские чтения актуальные проблемы науки и практики» // Гуманитарные науки и образование Актуальные проблемы современных региональных СМИ - Тольятти ВУиТ, 2006 - 421 с С 397-403

3 Жданова, ABO некоторых особенностях организации нарратива в романе В В Набокова «Лолита» [Текст] / А В Жданова // Вестник Волжского университета им В Н Татищева, сер «Филология», выпуск шестой -Тольятти ВУиТ, 2006 -380 с С 174-190

4 Жданова, А В Нетрадиционность нарратива в романе В Набокова «Лолита» [Текст] / А В Жданова //Текст теория и методика в контексте вузовского образования сборник научных трудов и материалов II Международной конференции / Под ред Г Н Тараносовой, О Г Каменской - Тольятти ТГУ, 2006 -404 с С 11-17

5 Жданова, А В Читательские стратегии при выявлении ненадежного нар-ратора [Текст] / А В Жданова // Вестник Волжского университета им В Н Татищева, сер «Филология», выпуск седьмой - Тольятти ВУиТ, 2007 -380 с С 149-164

Лицензия на полиграфическую деятельность № 7 - 0027 от 23 06 2000 г

Подписано к печати 11 04 2007 г Формат 21x29,7 Бумага офсетная Гарнитура Times New Roman Печать офсетная Уел п л 1 Тираж 100 экз Заказ № 90

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Жданова, Анна Владимировна

Введение.

Глава 1. Подходы к теоретическому осмыслению проблемы автора.

§ 1. Проблема автора в современной нарратологии.

§ 2. Понятие «образ автора» в отечественном литературоведении.

§ 3. Перволичное повествование и его нарративные возможности.

Глава 2. Анализ фигуры ненадежного нарратора.

§ 1. Подходы к определению фигуры ненадежного нарратора в отечественном и зарубежном литературоведении.

§ 2. Уровни проявления Гумберта как ненадежного нарратора в романе

В.В. Набокова «Лолита».

§ 3. «Предисловие Джона Рэя» как свидетельство ненадежности Гумберта-- нарратора.

Глава 3. Фигура ненадежного нарратора как один из способов построения нетрадиционного нарратива.

§ 1. Понятие нетрадиционного нарратива.

§ 2. К вопросу об истории формирования понятия «нетрадиционный нарратив».

§ 3. Читательские стратегии в процессе выявления ненадежности нарратора.•.

Введение диссертации2007 год, автореферат по филологии, Жданова, Анна Владимировна

Одной из центральных проблем современного литературоведения является проблема организации повествования в таких ее аспектах, как субъектная организация текста, автор как многоуровневая система, его взаимоотношения с категориями персонажа и читателя. При этом актуализируются концепции автора в разработке М.М. Бахтина, В.В. Виноградова, Б.О. Кормана, переосмысляется и дополняется понятие образа автора. Отечественная теория литературы активно обращается к использованию наработок и терминологического аппарата нарратологии, продолжая структуралистскую методологию школы Ю.М. Лотмана. Своеобразным посредником и актуальным адаптером здесь оказалась русскоязычная «Нарратология» [227] немецкого русиста В. Шмида, суммирующая многие повествовательные концепции от русского формализма до современной европейской теории в работах Ж. Пуйона, Р. Барта, Ц. Тодорова, К. Бремона, Ж. Женетта и др.

Именно наблюдения над структурой повествования позволяют исследователям сделать вывод о возможности организации нарратива нового типа, который получил у исследователей (Ю. Левин [119], М. Дымарский [83; 84]) наименование нетрадиционного, или неклассического, непрямого. Новизна этого типа повествования заключается в усложнении, а нередко и акцентировании авторского присутствия в нем за счет разного рода экспериментирования - прежде всего на уровне организации повествования, не только рассказывающего об изображенном мире, но и заставляющего обратить внимание на механизмы работы с ним. Подчеркивание способов авторской работы с миром диегесиса является напоминанием о его фикциональной природе. Этой задаче служат разнообразные «прорывы» в повествовательной ткани произведения, дающие возможность нескольких равноправных интерпретаций в отношении фабульных, сюжетных, психологических характеристик «происходящего» (кавычки обусловлены как раз данным контекстом).

Нужно отметить, что подобного рода «прорывы» не являются исключительно принадлежностью нетрадиционного типа повествования, они присутствовали и в классически организованном нарративе, но спорадически, стихийно, не осознаваясь авторами или, во всяком случае, не помещаясь ими во главу угла. Можно привести несколько характерных примеров, иллюстрирующих интерес к таким повествовательным экспериментам в литературе разных эпох и народов. Это 602-я сказка «Тысячи и одной ночи», в которой Шахрияр из слушателя превращается в персонажа истории. Это вторая часть «Младшей Эдды», «Видение Гюльви», в которой асы, рассказав конунгу об устройстве вселенной, после его ухода уговариваются дать всем вещам именно те наименования, которые прозвучали в рассказе («Младшая Эдда» трактуется здесь не как мифологическое повествование, а как текст Снорри Стурлусона, несущий явный отпечаток его авторской работы по упорядочению и концептуализации материала). Это и повествователь «Мертвых душ», который в конце произведения опасается громким голосом разбудить спящего Чичикова.

Подобные опыты не расшатывали еще традиционного нарратива, однако нащупывали в его рамках новые повествовательные возможности, ставшие областью сознательного авторского эксперимента в прозе рубежа XIX-XX вв., когда интерес к повествованию начинает определять специфику индивидуальных писательских стилей. Одним из наиболее ярких в этом отношении примеров становится творчество В.В. Набокова, в чьих произведениях, удачно охарактеризованных А. Долининым [78] как «нарративные детективы», при всем своеобразии и увлекательности сюжетов в первую очередь проблематизируются именно повествовательные технологии. Неслучайно набоковские произведения становятся своего рода полигоном для апробирования новаторских теоретических постулатов: так, например,

М. Дымарский [83] в связи с ним говорит о нетрадиционном нарративе; А. Люксембург [138; 139] и Г. Рахимкулова [139; 171] выявляют особенности игрового стиля; Ю. Левин [119] обосновывает понятие «биспациальности», С. Давыдов [68] вводит термин «тексты-матрешки».

Эти и другие концепции более подробно будут рассмотрены по ходу развертывания данной работы, пока же необходимо отметить, что уже первые публикации Сирина-Набокова привлекли внимание публики и профессиональной критики именно своей «сделанностью», выявлением работы автора с материалом, что и отражено в уже ставшем хрестоматийным определении В. Ходасевича: «При тщательном рассмотрении Сирин оказывается по преимуществу художником формы, писательского приема. Сирин не только не маскирует, не прячет своих приемов <.>. Сирин сам их выставляет наружу, как фокусник, который, поразив зрителя, тут же показывает лабораторию своих чудес. Тут, мне кажется, ключ ко всему Сирину. Его произведения населены не только действующими лицами, но и бесчисленным множеством приемов, которые, точно эльфы или гномы, снуя между персонажами, производят огромную работу: пилят, режут, приколачивают, малюют <.>. Они строят мир произведения и сами оказываются его неустранимо важными персонажами. Сирин их потому не прячет, что одна из главных задач его - именно показать, как живут и работают приемы» [216. С. 287].

Данная авторская интенция - погружение читателя в творческую лабораторию, опора на его собственный творческий опыт и помощь в его обретении - делает В. Набокова действительно одним из ярких и, что важно, одним из первых в XX веке писателей, расшатывающих традиционное повествование. Пути подобного расшатывания, приводящего к построению нетрадиционного повествования, весьма разнообразны и привлекают к себе пристальное внимание исследователей.

Научная литература по Набокову неисчерпаема: давно и качественно существовавшая эмигрантская и зарубежная набоковиана была дополнена в 1980-е годы шквалом отечественных публикаций, давших новую волну в конце 1990-х в связи с юбилеем писателя. Тем не менее, обильный материал можно систематизировать по сферам научных интересов исследователей. Зарубежные авторы сосредоточены преимущественно на проблемах интертекстуальности (в этом направлении работают Г. Струве, Д. Стюарт, В. Александров, Н. Букс, В. Старк, С. Карлинский, Э. Филд, JI. Клэнси, Ж. Бло, Б. Бойд, Дж. Конноли, К. Проффер, JI. Токер, Э. Пайфер и др.), проблеме автора (С. Давыдов, П. Облман, П. Тамми, Г. Барабтарло, Э. Пайфер), построении нарратива (У. Бут, Дж. Наринс, А. Аппель, П. Тамми). При этом проблема автора рассматривается в основном довольно узко, ограничивается несколько тавтологичной констатацией авторитарности автора в набоковском художественном мире; научные акценты делаются на исследовании игровых взаимоотношений автора с читателем и с предшествующей литературной традицией, что реализуется через пародийность и реминисцентность.

Отечественных исследователей творчества В. Набокова интересуют в первую очередь вопросы поэтики его произведений. Из крупных монографий нужно прежде всего отметить касающиеся биографии и стилистики писателя работы Н.А. Анастасьева «Феномен Набокова» (1992), В.В. Линецкого «"АнтиБахтин" - лучшая книга о Владимире Набокове» (1994), Б.М. Носика «Мир и дар Владимира Набокова» (1995), А.С. Мулярчика «Русская проза Владимира Набокова» (1997), М.Ю. Шульмана «Набоков, писатель: Манифест» (1998), В.Е. Александрова «Набоков и потусторонность: метафизика, этика, эстетика» (1999), М.Д. Шраера «Набоков: темы и вариации» (2000), A.M. Зверева «Набоков» (2001). Более частным вопросам поэтики Набокова посвящены работы А.В. Млечко «Игра, метатекст, трикстер: пародия в "русских" романах В.В. Набокова» (2000), Г. Хасина «Театр личной тайны. Русские романы В. Набокова» (2001), А.В. Злочевской «Художественный мир Набокова и русская литература XIX века» (2002), Г.Ф. Рахимкуловой «Олакрез Нарцисса: Проза Владимира Набокова в зеркале языковой игры» (2003), В.В. Шадурского «Интертекст русской классики в прозе Владимира Набокова» (2003), А.А. Долинина «Истинная жизнь писателя Сирина» (2004), В.В. Десятова «Набоков и русские постмодернисты» (2004), А.В. Леденева «Поэтика и стилистика В.В. Набокова в контексте художественных исканий первой половины XX в.» (2004), A.M. Люксембурга «Отражение отражений: Творчество Владимира Набокова в зеркале русской критики» (2004), Я.В. Погребной «Поиски "Лолиты"» (2004).

Из коллективных сборников наиболее авторитетны целиком посвященные Набокову выпуски журналов «Звезда» (1996/11 и 1999/4) и «Литературное обозрение» (1999/2), сборники «А.С. Пушкин и В.В. Набоков» (1999) по материалам научной конференции, «Набоков о Набокове и прочем» (2002), «Империя N. Набоков и наследники» (2006), «Крымский Набоковский научный сборник», давший несколько выпусков. Эмигрантская, зарубежная и современная отечественная критика представлены в сборниках «Классик без ретуши. Литературный мир о творчестве Владимира Набокова» (2000) и двухтомнике «В.В. Набоков: pro et contra» (1 том - 1999, 2 том - 2001). К существующим американским периодическим изданиям «The Nabokovian» (издается с 1980 года) и «Nabokov Studies» (с 1993 года) прибавился русский «Набоковский вестник», выпускавшийся петербургским издательством «Дорн» с 1998 года под патронатом Набоковского фонда и Института русской литературы (Пушкинского Дома) РАН (к сожалению, после выхода шести журналов выпуск был прекращен). И в зарубежных, и в отечественных исследованиях немало работ биографического характера, что объясняется и интересом к яркой судьбе писателя, и анализом его автобиографических произведений. Среди англоязычных классическими стали исследования Э. Филда, Б. Бойда, А. Аппеля, Ж. Бло, мемуары сына писателя Дмитрия Владимировича. Из последних отечественных публикаций хочется назвать те, что отмечены единством философского и нарративного подходов к проблеме воспоминания и его художественной фиксации, - это работы Н. Маликовой «В. Набоков: Авто-био-графия» (2002) и Б. Аверина «Дар Мнемозины: Романы Набокова в контексте русской автобиографической традиции» (2003).

Такой колоссальный интерес к творчеству В. Набокова во многом связан с его парадоксальным положением в истории отечественной литературы: хронологически связанный с формацией писателей первой волны эмиграции, но резко обнаруживающий свою «нерусскость» (многие тексты писателя воспринимались как неродные, переводные представителями различных национальностей - так, «Король, дама, валет» показался публике немецким романом, а «Лолиту» американцы восприняли как перевод с французского); перешедший затем со сменой языка в стан американских писателей и граждан (что постоянно подчеркивалось в интервью); строящий свои тексты вне бахтинской диалогичности и вне постмодернистской паритетности с читателем -Набоков оказывается вовсе не пройденным этапом современной литературной ситуации, а родоначальником ее самых актуальных и продуктивных повествовательных экспериментов, создания нетрадиционного нарратива.

Типологические черты нетрадиционного нарратива и их присутствие в набоковском творчестве будут проанализированы в третьей главе данного исследования, пока же отметим тот факт, что структура повествования кардинально меняется при наличии в нем фигуры ненадежного рассказчика, который предельно усложняет способы авторского проявления в тексте, организованном диегетическим нарратором (в терминологии В. Шмида) и, соответственно, стимулирует читательскую активность и повышение его нарративной компетенции. Термин «ненадежный нарратор» (unreliable narrator) был введен в начале 60-х годов американским теоретиком литературы У. Бутом [243] для характеристики тех ситуаций, когда нормы нарратора и имплицитного автора не совпадают. Современные лингвисты в своих аналитических работах по типологии повествования (Н. Кожевникова [109], Е. Падучева [160], Ж. Женетт [89], В. Шмид [227]) фактически обходят данную категорию своим вниманием, справедливо указывая на ее лингвистическую невыявляемость. Видимо, определение критериев ненадежности рассказчика должно явиться полем совместной деятельности лингвистов и литературоведов, одной из сфер изучения нарративной организации текста, способствующей его адекватному анализу.

В связи с этим актуальность данного исследования обусловлена недостаточной выявленностью критериев ненадежности нарратора в современном литературоведении и нарратологии, при том что использование данной категории является одним из сложных аспектов проблемы автора в повествовании и одним из способов построения нарратива нетрадиционного типа. Именно обнаружение ненадежности нарратора и, соответственно, недостоверности поставляемой им информации является важным аспектом адекватного понимания художественного текста и опосредованно выраженной в нем авторской позиции.

К использованию фигуры ненадежного рассказчика В. Набоков начал обращаться еще в русскоязычный период творчества: так сделаны его «Соглядатай», «Отчаяние», «Адмиралтейская игла», «Terra incognita». Интерес к «Лолите» (1955 г.) обусловлен тем, что именно в этом произведении, неоднократно характеризовавшемся самим автором как вершина его творчества (причем уже в поздний период, после создания и «Бледного пламени», и «Ады», и «Смотри на арлекинов!»), фигура ненадежного рассказчика выступает в качестве агента, кардинально преобразующего структуру повествования. Тот факт, что маньяк и профессиональный литературовед Гумберт является не просто рассказчиком своей истории, но именно пишущим свой текст автором, проецирующим эстетические законы не только на свое произведение, но и на саму жизнь, приковывает читательское внимание к повествовательным технологиям его исповеди. Наряду с официально заявленной ролью автора исповеди Гумберт берет на себя дополнительные, необъявленные нарративные функции, выходя тем самым за пределы жанровой детерминированности исповеди и приближаясь по отношению к себе как к персонажу к позиции вненаходимого и завершающего авторского сознания (в терминах М.М. Бахтина). Эти особенности набоковского повествования актуализируют литературоведческую проблему автора и требуют в исследовании ее подробного анализа.

Цель данного исследования состоит в том, чтобы проанализировать на примере романа В. Набокова «Лолита» особенности структуры повествования в связи с использованием в нем фигуры «ненадежного» нарратора. Задачи исследования обусловлены целью работы. В задачи исследования входит анализ критериев «ненадежности» рассказчика и способы их авторской презентации, в частности, определение уровней ненадежности Гумберта как персонажа-рассказчика в романе «Лолита». Одной из задач является выявление специфики сотрудничества автора с читателем в условиях перволичного повествования, затрудняющего прямые авторские оценки. К задачам исследования относится также выявление читательских стратегий при рецепции текста с деформированной информацией, а также определение набора минимально необходимых повествовательных условий для осуществления ненадежной наррации и характеристика факторов ее культурно-исторической обусловленности.

Методологическую основу исследования составляет концепция М.М. Бахтина, определяющая понятия завершения образа и диалогических отношений между автором и героем. Помимо того, в качестве теоретической базы используются отечественные теории автора в разработке В.В. Виноградова и Б.О. Кормана, книга Н.Т. Рымаря и В.П. Скобелева «Теория автора и проблема художественной деятельности», обосновывающая деятельностный аспект проблемы автора, а также труды отечественных исследователей в области теории литературы: Б.М. Эйхенбаума,

Ю.Н. Тынянова, В.Б. Шкловского, О.М. Фрейденберг, Д.С. Лихачева, Ю.М. Лотмана, И.В. Саморуковой и др. Также работа опирается на герменевтические и структуралистские исследования зарубежных ученых, принципы теоретической семантики и семиотики: концепцию автора и текста Р. Барта и М. Фуко; изучение особенностей построения исторического и беллетристического нарратива П. Рикёра; исследование художественного нарратива Ж. Женетта, У. Бута и В. Шмида.

Объект изучения данного исследования - структура прозаического повествования; его предмет - категория «ненадежного» нарратора и уровни ее функционирования в произведении. Материалом данного исследования служит роман В.В. Набокова «Лолита» как один из наиболее ярких примеров использования категории ненадежного нарратора в литературе XX века, при обязательном обращении к другим произведениям писателя, в том числе к эссеистике, критике, лекционным материалам, интервью, что подразумевает и необходимое использование англоязычных произведений, прежде всего первоначального «английского» текста романа. Тот факт, что роман «Лолита» оказался фактически единственным текстом, переведенным на русский язык самим автором («Память, говори!» и «Другие берега» являются, по общепризнанному мнению исследователей, двумя разными художественными произведениями), лишний раз подчеркивает его уникальное и значимое положение в набоковском творчестве - одновременно продолжающее новаторские эксперименты русскоязычного периода и чреватое захватывающим нарративным лабиринтом «Бледного пламени», где ненадежность нарратора уже не просто организует новый тип повествования, но в принципе отменяет возможность однозначной интерпретации текста. Эта преемственность нарративного экспериментирования дает возможность характеризовать романы Набокова как метатексты, проблематизирующие сам процесс создания художественного произведения и позволяющие при анализе автора как повествовательной категории не замыкаться в рамках одного отдельного произведения, а привлекать широкий контекст творчества конкретного писателя.

Научная новизна исследования состоит в осмыслении категории ненадежного нарратора как важнейшего инструмента кардинального преобразования повествовательной техники художественного произведения и создания нетрадиционного нарратива.

Теоретическая ценность работы заключается в выявлении критериев ненадежности нарратора и определении повествовательных условий текста, дающих возможность осуществления в нем ненадежной наррации, а также в характеристике факторов культурно-исторической обусловленности данного феномена.

Основные положения и результаты исследования могут найти практическое применение в анализе значения фигуры нарратора и его разновидности, ненадежного нарратора, в сложно организованных повествованиях, в том числе в нетрадиционном нарративе. Материалы исследования могут быть использованы при подготовке общих историко-литературных курсов (причем, в силу специфичности фигуры В. Набокова, по истории как русской, так и зарубежной литературы, спецкурсу по литературе русского зарубежья) и теоретических курсов (теория автора).

На защиту выносятся следующие положения:

1. Ненадежная наррация используется в произведении в игровых целях, проблематизируя отношения напряженного противостояния между автором и нарратором.

2. Ненадежность нарратора, не выявляемая с помощью приемов лингвистического анализа, обнаруживается путем логических, психологических и литературоведческих операций и способствует росту нарративной компетенции читателя в процессе подобной работы.

3. Роман В. Набокова «Лолита» является ярким примером сознательно игровой работы автора с категорией ненадежного нарратора, специфика которого заключается в нескольких уровнях его ненадежности.

4. К уровням ненадежности Гумберта-рассказчика можно отнести как обусловленные его психикой личностные качества, так и уровни, связанные с организацией нарратива в романе.

5. Использование в произведении фигуры ненадежного рассказчика является одним из способов создания нарратива нетрадиционного типа, приводящего к нарушению дейктического паритета между автором и читателем; создающего дейктический модус неопределенности, размывающий границы между внетекстовой реальностью и миром диегесиса; нарушающего цельность хронотопа. Это дает читателю возможность выявить авторскую позицию в ситуации диегетического нарратора.

6. При встрече с ненадежной наррацией читателем могут задействоваться различные рецептивные стратегии, личностно и исторически обусловленные.

7. Применительно к ненадежной наррации можно выделить набор минимально необходимых повествовательных условий для ее осуществления, а также факторы ее культурно-исторической обусловленности.

Объем и структура диссертации. Общий объем диссертации составляет 195 страниц. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка (259 пунктов).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Структура повествования в условиях ненадежного нарратора"

Заключение

Настоящее диссертационное исследование было посвящено анализу недостаточно изученной в современном литературоведении и нарратологии фигуры ненадежного рассказчика и ее функционирования в повествовании. Среди характеристик фигуры ненадежного нарратора исследователями называется несовпадение его норм с нормами имплицитного автора, однако этого условия недостаточно для выявления его специфики. Важнейшей проблемой при анализе данной фигуры становится проблема определения авторских интенций и стратегий. Одной из установок автора может быть демонстрация своего повествовательного мастерства в условиях перволичного повествования, не предполагающего прямых авторских оценок. Авторское желание сказать больше, чем это сделано рассказчиком, активирует читательские стратегии по определению «зазора» между установками автора и нарратора.

Потому в работе предпринята попытка определить фигуру ненадежного нарратора как структуру, имеющую свои уровни, различными способами представленные в произведении. На примере рассказчика романа В. Набокова «Лолита» Гумберта Гумберта ненадежность выявляется на нескольких уровнях повествования, связанных как с личностными качествами персонажа, так и с некоторыми аспектами организации нарратива в романе. К данным уровням относятся: во-первых, психологический, связанный с особенностями психики рассказчика, его неадекватностью, маниакальной одержимостью образом нимфетки, алкоголизмом, лживостью, жестокостью, болезненной ревнивостью и подозрительностью, уверенностью в высоких достоинствах своей внешности и художественного стиля. Это ведет к следующим особенностям повествования: использованию условных и ложных имен в рассказе, в том числе и созданию собственного псевдонима; наличию в тексте явно вымышленных и неправдоподобных эпизодов; признанию героем собственной лживости; наличию противоречащих друг другу высказываний; недостоверности внутренних текстов повествования; ошибочным интерпретациям происходящих событий; нестыковке ряда фактов и их датировок в рассказе; созданию атмосферы двойничества. Все эти особенности порождают недоверчивое восприятие читателем исходящей от Гумберта информации и позволяют обнаружить стоящего за ним имплицитного автора.

Во-вторых, уровень литературных реминисценций, пронизывающих роман, также способствует выявлению ненадежности Гумберта, сознательно строящего свой текст и свою жизнь по определенным эстетическим образцам. Многократно отмечены в исследованиях «Лолиты» мотивы личной жизни и творчества Э.А. По, французских символистов, новеллы П. Мериме «Кармен», литературы Ренессанса, сказок Л. Кэрролла об Алисе. Столь же ощутимо звучат в романе мотивы известных литературных сказок - таких, как «Синяя борода», «Красавица и чудовище», «Спящая красавица», «Красная Шапочка»; кельтские и скандинавские мифологические образы, фабульные модели «Тристана и Изольды». Многие из них продуцируются и провоцируются самим Гумбертом. Однако помимо данного «типового набора» просвещенного европейца и профессионального литературоведа в романе присутствуют такие реминисценции, которых было бы трудно ожидать от Гумберта как носителя нерусскоязычной культурной традиции. К ним относятся отчетливые темы творчества Пушкина, Достоевского, поэтов серебряного века. Естественно, что количество подобных присутствий резко возрастает в русском переводе книги. Причем наряду с сюжетными перекличками с текстами русской классики в романе можно выявить также композиционные переклички, прежде всего с текстами Лермонтова и Пушкина - особенно в том, что касается работы этих писателей с предисловиями к своим произведениям. Кроме того, в романе присутствуют отчетливые автореминисценции, когда Набоков насыщает текст мотивами собственных произведений, подчеркивая тем самым статус Гумберта как рядового персонажа в галерее своих героев.

В-третьих, ненадежность Гумберта выявляется на нарративном уровне через его незаявленное присвоение нарративной маски в лице автора предисловия к собственной исповеди - доктора философии Джона Рэя. Доказательством тождества этих двух субъектов можно признать следующие факты: упоминание под «истинными» именами двух общих знакомых (с учетом информации в предисловии об изменении всех имен участников событий, за исключением Лолиты); двойственное отношение Рэя к личности и творчеству Гумберта; способы самопрезентации двух авторов - последовательное чередование стратегий первого и третьего лица. Дополнительным указанием на тождество двух субъектов может служить название ученого труда Рэя, тавтологичное и манерное, как и многие реплики его претендующего на объективность предисловия. Помимо необходимой фактической информации (сообщение об авторе, обстоятельствах его жизни и смерти) предисловие являет собой тщательно просчитанную пиар-стратегию, призванную вызвать интерес к исповеди Гумберта у самых разных по своим пристрастиям читателей. Таким образом, ненадежность Гумберта как нарратора выявлена на нескольких уровнях повествования.

Фигура ненадежного нарратора может оказаться мощным средством создания повествования нового типа, возникающего в XX веке и названного исследователями нетрадиционным, или неклассическим, непрямым нарративом. В понятие нетрадиционного нарратива входит подчеркивание самим текстом своей фикциональной природы за счет разного рода разрывов традиционно выступавших незыблемыми рамок его структуры. Это могут быть разрывы между мирами внетекстовой реальности и диегесиса; акцентирование авторского присутствия в, казалось бы, самодовлеющем мире рассказываемой истории; деформированная информация, поступающая от ненадежного нарратора. Эти и подобные им приемы нарушают норму текстообразования, постоянство авторской локализации в тексте, дейктический модус определенности текста, при котором на мир диегесиса переносятся объективные логические законы реального мира.

Фигура ненадежного нарратора способна содействовать созданию нетрадиционного нарратива: функционировать в качестве компонента игровой поэтики, плацдарма для ведения игры автора с читателем; выступать одним из сильнейших приемов расшатывания в тексте дейктического модуса определенности и превращения нарратива в нетрадиционный за счет размывания в нем границ между реальностью и миром диегесиса. Наконец, через посредство данной фигуры возможно выявление присутствия имплицитного автора в условиях не предполагающего прямых авторских высказываний перволичного повествования.

Названные особенности делают нетрадиционную организацию нарратива особенно успешной и уместной в ситуации метапрозы - саморефлективного повествования о процессе повествования. Именно обстоятельства метаповествования делают особо актуальной проблему авторского присутствия и интенций в произведении, и прежде всего - в текстах с диегетическим нарратором (перволичном повествовании). Повествование, ведущееся не просто от лица рассказчика, но творческой личности, писателя, выстраивающего свой текст с авторских позиций вненаходимости и завершения или, как минимум, претендующего на подобный статус, - именно такие условия нередко порождают фигуру ненадежного нарратора. Его специфика заключается не просто в несовпадении его собственных норм с нормами имплицитного автора, но и в особых механизмах и стратегиях по выявлению этих норм. Процесс выявления данных механизмов, становясь полем деятельности читателя, повышает его нарративную компетенцию. Сложность в определении «зазора» между двумя авторами текста (первичным и вторичным) с ненадежной наррацией приводит к тому, что существенный пласт подобным образом организованных произведений прошлых эпох в свое время не воспринимался соответствующим образом, так как для такого восприятия не имелось адекватных эпистемологических установок. Именно эпистемологическая неуверенность нашего времени как выражение тотального кризиса авторитетов делает принцип недостоверности и, в частности, ненадежную наррацию одной из аксиом современного мышления и художественного высказывания.

Однако это не означает признания за ненадежной наррацией статуса панацеи при столкновении читателя с разного рода затруднениями в процессе восприятии текста. Читательские стратегии по преодолению текстовых неувязок можно свести к нескольким основным принципам: генетическому -интерпретации в соответствии с авторским контекстом или историческим контекстом произведения; жанровому - в соответствии с жанром и его условностями; экзистенциальному, ориентирующему читателя в соответствии с моделями реальной жизни; внутритекстовому - установке на поиск смысла по присутствующим в тексте авторским приметам, просвечивающим вопреки воле нарратора; рецептивному - приписыванию читателем проблематичных составляющих нарратива индивидуальному сознанию вымышленного рефлектора.

Индивидуальная стратегия читателя складывается не только из его личного опыта и уровня компетенции, но и формируется на фоне культурно детерминированных предпочтений в определенном историческом контексте. Результат читательской работы по интерпретации текста может весьма различаться в зависимости от выбранной стратегии чтения и эпохи протекания индивидуальной рецепции. Для подключения читательских механизмов идентификации наррации как ненадежной требуется соблюдение нескольких минимально необходимых повествовательных условий осуществления ненадежной наррации.

Такими условиями следует признать: 1) персонифицированную ситуацию повествования и наличие антропоморфного рассказчика; 2) деформированность исходящей от нарратора информации; 3) ненамеренное самоизобличение рассказчика; 4) связь повествования с традициями детективного жанра.

Кроме того, в данной работе выявлены факторы культурно-исторической обусловленности ненадежного повествования. К ним могут быть отнесены: 1) историческая детерминированность феномена ненадежности; 2) возникновение данного феномена в рамках формирования реалистического психологического романа конца XVIII - XIX веков; 3) возможность его превращения в один из компонентов создания нетрадиционного нарратива.

Таким образом, перспективы дальнейшей работы по изучению фигуры ненадежного нарратора могут быть связаны с анализом ее специфики в зависимости от определенных культурно-исторических условий читательской рецепции.

Источники

1. Гоголь, Н.В. Шинель [Текст] / Н.В. Гоголь // Гоголь Н.В. Повести. Драматические произведения. - Л.: Художественная литература, 1983. - 340 с.

2. Лермонтов, М.Ю. Герой нашего времени [Текст] / М.Ю. Лермонтов. -М.: Художественная литература, 1986. - 256 с.

3. Набоков, В.В. Дар [Текст] / В.В. Набоков // Набоков В.В. Собр. соч. в 4 т. - Т 3. Дар. Отчаяние. - М.: Правда. - 480 с.

4. Набоков, В.В. Лекции по зарубежной литературе [Текст] / В.В. Набоков / Пер. с англ. под ред. Харитонова В.А.; предисл. Битова А.Г. - М.: Издательство Независимая газета, 1998. - 512 с.

5. Набоков, В.В. Лолита [Текст] / В.В. Набоков // Набоков В.В. Собр. соч. в 5 томах. - Т. 2: Пер. с англ., сост. С. Ильина, А. Кононова. Коммент.

A. Люксембурга. - СПб.: Симпозиум, 2000. - 672 с.

6. Набоков, В.В. Николай Гоголь (1809 - 1852) [Текст] / В.В. Набоков // Набоков В.В. Лекции по русской литературе / Пер. с англ. и предисл. И. Толстого. - М.: Независимая газета, 1996. - 440 с. - с. 31-136.

7. Набоков, В.В. Подлинная жизнь Себастьяна Найта [Текст] /

B.В. Набоков // Набоков В.В. Bend Sinister: Романы / Пер. с англ. и коммент.

C. Ильина. - СПб.: Северо-Запад, 1993. - 527 с.

8. Набоков, В.В. Приглашение на казнь [Текст] / В.В. Набоков // Набоков В.В. Собр. соч. в 4 т. - Т 4. Приглашение на казнь. Другие берега. Весна в Фиальте. - М.: Правда. - 480 с.

9. Пушкин, А.С. Повести покойного Ивана Петровича Белкина [Текст] / А.С. Пушкин // Пушкин А.С. Сочинения. В 3 т. - Т. 3. Проза. - М.: Художественная литература, 1987. - 528 с.

10. Рабле, Ф. Гаргантюа и Пантагрюэль [Текст] / Ф. Рабле. - М.: Правда, 1991.-768 с.

11. Стерн, Л. Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена [Текст] / Л. Стерн // Стерн Л. Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена.

Сентиментальное путешествие по Франции и Италии, литература, серия БВЛ, 1968. - 688 с.

- М.: Художественная

Список научной литературыЖданова, Анна Владимировна, диссертация по теме "Теория литературы, текстология"

1. Аверин, Б. Дар Мнемозины: Романы Набокова в контексте русской автобиографической традиции Текст. / Б. Аверин. СПб.: Амфора, 2003. - 399 с.

2. Агранович, С.З. Гармония цель - гармония. Художественное сознание в зеркале притчи Текст. / С.З. Агранович, И.В. Саморукова. - М.: Логос, 1997.- 136 с.

3. Александров, В.Е. Набоков и потусторонность: метафизика, этика, эстетика Текст. / В.Е. Александров / Пер. с англ. Н.А. Анастасьева. СПб.: Алетейя, 1999.-320 с.

4. Анастасьев, Н.А. Владимир Набоков. Одинокий король Текст. / Н.А. Анастасьев. М.: Центрполиграф, 2002. - 523 с.

5. Андреева, К.А. Грамматика и поэтика нарратива в русском и английском языках. Текст. : дис. . док. фил. наук: 10.02.01 : защищена 23.10.98/К.А.Андреева.- Тюмень, 1998.-242 с.

6. Антошина, Е.В. «Чужое слово» в прозе В.В. Набокова 1920 1940-х гг. Текст. : дис. . канд. фил. наук : 10.01.01 : защищена 09.10.02 / Е.В. Антошина. -Томск, 2002. - 226 с.

7. А.С. Пушкин и В.В. Набоков. Сборник докладов международной конференции 15-18 апреля 1999 г. Текст. / Отв. ред. и сост. В.П. Старк. СПб.: Дорн, 1999.-388 с.

8. Ауэрбах, Э. Мимесис. Изображение действительности в западноевропейской литературе Текст. / Э. Ауэрбах. М.: ПЕР ЕЭ; СПб.: Университетская книга, 2000. - 511 с.

9. Бабич, Т. Каждый может выйти из зала. Театрализация зла в произведениях Набокова Текст. / Т. Бабич // Вопросы литературы. Сентябрь-октябрь 1999 г.-с. 142-157.

10. Барабтарло, Г. Бирюк в чепце Текст. / Г. Барабтарло // Звезда, 1996, № 11.-с. 192-206.

11. Барабтарло, Г. Троичное начало у Набокова: о движении набоковских тем Текст. / Г. Барабтарло // В.В. Набоков: pro et contra. Том 2 / Сост. Б.В. Аверина, библиогр. С.А. Антонова. СПб.: РХГИ, 2001. - 1064 с. - с. 194-212.

12. Барт, Р. Нулевая степень письма Текст. / Р. Барт // Семиотика: Антология / Сост. Ю.С. Степанов. Изд. 2-е, испр. и доп. М.: Академический проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2001. - 702 с. - с. 327-370.

13. Бахтин, М.М. Автор и герой в эстетической деятельности Текст. / М.М. Бахтин // Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979.-424 с.-с. 7-180.

14. Бахтин, М.М. Автор и герой: К философским основам гуманитарных наук Текст. / М.М. Бахтин. СПб.: Азбука, 2000. - 336 с.

15. Бахтин, М.М. Из записей 1970-1971 годов Текст. / М.М. Бахтин // Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979. - 424 с. -с. 336-360.

16. Бахтин, М.М. Проблема речевых жанров Текст. / М.М. Бахтин // Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979. - 424 с. -с.237-280.

17. Бахтин, М.М. Проблемы творчества Достоевского (1929) Текст. / М.М. Бахтин // Бахтин М.М. Собр. соч. т. 2. Проблемы творчества Достоевского, статьи о Толстом, записи курса лекций по ИРЛ. М.: Русские словари, 2000. - 800 с.

18. Бахтин, М.М. Проблема текста в лингвистике, филологии и других гуманитарных науках Текст. / М.М. Бахтин // Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. -М.: Искусство, 1979. 424 с. - с.281-327.

19. Бахтин, М.М. Слово в романе Текст. / М.М. Бахтин // Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. -М.: Художественная литература, 1975. 504 с. - с. 72-233.

20. Белова, Т.В. Литературные прообразы и прототипы героев романа В. Набокова «Лолита» Текст. / Т.В. Белова // Художественный текст и культура: Материалы международной конференции 2-4 октября 2003 г. -Владимир: ВГПУ, 2004. 460 с. - с.326 -333.

21. Белова, Т.В. Разные лики Владимира Набокова Текст. / Т.В. Белова // Вопросы литературы, март-апрель 1999. с. 350-358.

22. Бенвенист, Э. Общая лингвистика Текст. / Э. Бенвенист / Общ. ред., вступ. ст. и коммент. Ю.С. Степанова. М.: Едикторал УРСС, 2002. - 448 с.

23. Берберова, Н.Н. Набоков и его «Лолита» Текст. / Н.Н. Берберова // Берберова Н.Н. Бородин; Мыс бурь; Повелительница; Набоков и его «Лолита». -М.: Изд-во им. Сабашниковых, 1998. 368 с. - с. 339-356.

24. Бло, Ж. Набоков Текст. / Ж. Бло / Пер. с фр. В. и Е. Мельниковых. -СПб.: Блиц, 2000.-239 с.

25. Богатырев, А. А. Элементы неявного смыслообразования в художественном тексте Текст. / А.А. Богатырев. Тверь: Тверской гос. ун-т, 1998.- 100 с.

26. Бойд, Б. Владимир Набоков: американские годы: Биография Текст. / Б. Бойд. М.: Издательство Независимая газета, СПб.: Издательство «Симпозиум», 2004. - 928 с.

27. Бойд, Б. Владимир Набоков: русские годы: Биография Текст. / Б. Бойд. М.: Издательство Независимая газета, СПб.: Издательство «Симпозиум», 2001.-695 с.

28. Бонецкая, Н.К. «Образ автора» как эстетическая категория Текст. / Н.К. Бонецкая // Контекст-1985. Литературно-теоретические исследования / Отв. ред. Н.К. Гей. М.: Наука, 1986. - 296 с. - с. 241-269.

29. Бремон, К. Логика повествовательных возможностей Текст. / К. Бремон // Семиотика и искусствометрия. Современные зарубежные исследования. / Сост. и ред. Ю.М. Лотмана и В.М. Петрова. М.: Мир, 1972. -368 с.-с. 108-135.

30. Бродски, А. «Лолита» Набокова и послевоенное эмигрантское сознание Текст. / А. Бродски // Новое литературное обозрение. № 6 (58), 2002. -с. 260-278.

31. Бройтман, С.Н. Историческая поэтика Текст. / С.Н. Бройтман // Теория литературы: Учеб. пособие для студ. филол. фак. высш. учеб. заведений: В 2 т. / Под ред. Н.Д. Тамарченко. Т. 2. - М.: Издательский центр «Академия», 2004. - 368 с.

32. Букс, Н. Эшафот в хрустальном дворце: О русских романах В. Набокова Текст. / Н. Букс. М.: Новое литературное обозрение, 1998. - 200 с.

33. Быстрюков, А.А. Каламбуры в романе В. Набокова «Лолита» Текст. / А.А. Быстрюков // Начало пути. Вып. 1. Языкознание. Сб. научных работ молодых ученых и аспирантов филологического факультета ВГУ. Воронеж: Изд-во ВГУ, 2002. - 173 с. - с. 10-15.

34. Бютор, М. Роман как исследование Текст. / М. Бютор / Сост., перев., вступ. ст., коммент. Н. Бунтман. М.: Изд-во МГУ, 2000. - 208 с.

35. В.В. Набоков: pro et contra Текст. / Сост. Б. Аверина, М. Маликова,

36. A. Долинина; коммент. Е. Белодубровского, Г. Левинтона, М. Маликова,

37. B. Новикова; библиогр. М.Маликова. СПб.: РХГИ, 1999. - 976 с.

38. В.В. Набоков: pro et contra Текст. / Сост. Б.В. Аверина, библиогр.

39. C.А. Антонова. Т. 2 - СПб.: РХГИ, 2001. - 1064 с.

40. Ван Дейк, Т.А. Язык. Познание. Коммуникация Текст. / Т.А. Ван Дейк / Сост. В.В. Петрова, под ред. В.И. Герасимова. М.: Прогресс, 1989. - 312 с.

41. Власенко, Т.Л. Литература как форма авторского сознания Текст. / Т.Л. Власенко. М.: Логос, 1995. - 200 с.

42. Виноградов, В.В. Избранные труды. Поэтика русской литературы Текст. / В.В. Виноградов. М.: Наука, 1976. - 512 с.

43. Виноградов, В.В. Проблемы русской стилистики Текст. / В.В. Виноградов. М.: Высшая школа, 1981. - 320 с.

44. Виноградов, В.В. О теории художественной речи Текст. / В.В. Виноградов. М.: Высшая школа, 1971. - 249 с.

45. Витгенштейн, Л. Избранные работы Текст. / Л. Витгенштейн / Пер. с нем. и англ. В. Руднева. М.: Издательский дом «Территория будущего», 2005.-440 с.

46. Гадамер, Г.-Г. Актуальность прекрасного Текст. / Г.-Г. Гадамер / Пер. с нем.-М.: Искусство, 1991.-367 с.

47. Гак, В.Г. Языковые преобразования Текст. / В.Г. Гак. М.: Школа «Языки русской культуры», 1998.-768 с.

48. Гаспаров, Б.М. Язык, память, образ. Лингвистика языкового существования Текст. / Б.М. Гаспаров. М.: Новое литературное обозрение, 1996.-352 с.

49. Гончаренко, И.Г. «Литературная персона» Владимира Набокова и способы ее художественного конструирования. Текст. : дис. . канд. фил. наук : 10.01.01 : защищена 04.11.04 / И.Г. Гончаренко. Екатеринбург, 2004. - 219 с.

50. Грешных, В.И. «Лолита» В. Набокова: кризис русского духа Текст. / В.И. Грешных // Набоковский сборник: Мастерство писателя / Под ред. М.А. Дмитровской. Калининград: Изд-во КГУ, 2001. - 176 с. - с. 86-95.

51. Гришакова, М. Виртуальная поэтика В. Набокова Текст. / М. Гришакова // Новое литературное обозрение. № 2 (54), 2002. - с. 205-228.

52. Гусейнова, Э.Р. Автор повествователь - герой - читатель в романе В. Набокова «Лолита» Текст. / Э.Р. Гусейнова // Филологические этюды: Сб. науч. ст. молодых ученых. - Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 2003. -Вып. 6.-328 с.-с. 99-103.

53. Гюббенет, И.В. Основы филологической интерпретации литературно-художественного текста Текст./И.В. Гюббенет.-М.: Изд-во МГУ, 1991.-205 с.

54. Давыдов, С. Набоков: герой, автор, текст Текст. / С. Давыдов //

55. B.В. Набоков: pro et contra. Том 2. / Сост. Б.В. Аверина, библиогр.

56. C.А. Антонова. СПб.: РХГИ, 2001. - 1064 с. - с. 315-327.

57. Давыдов, С. «Тексты-матрешки» Владимира Набокова Текст. / С. Давыдов. СПб.: Кирцидели, 2004. - 160 с.

58. Данилова, Е.С. Поэтика повествования в романах В.В. Набокова: прагма-семиотический аспект. Текст. : дис. . канд. фил. наук : 10.01.01, 10.02.01 : защищена 22.10.03 / Е.С. Данилова. Саратов, 2003. - 195 с.

59. Данто, А. Аналитическая философия истории Текст. / А. Данто / Пер. с англ. A.JI. Никифорова, О.В. Гавришиной под ред. Л.Б. Макеевой. М.: Идея-Пресс, 2002. - 292 с.

60. Дарк, О. Загадка Сирина. Ранний Набоков в критике «первой волны» русской эмиграции Текст. / О. Дарк // Вопросы литературы, март, 1990 г. -с. 243-257.

61. Двинятин, Ф. Набоков, модернизм, постмодернизм и мимесис Текст. / Ф. Двинятин // Империя N. Набоков и наследники. Сборник статей / Редакторы-составители Юрий Левинг, Евгений Сошкин. М.: Новое литературное обозрение, 2006. - 544 с. - с. 442-481.

62. Деррида, Ж. О грамматологии Текст. / Ж. Деррида / Пер. с фр. и вступ. ст. Н. Автономовой. М.: Ad marginem, 2000. - 512 с.

63. Деррида, Ж. Письмо и различие Текст. / Ж. Деррида. -М.: Академический проект, 2000. 495 с.

64. Десятов, В.В. Набоков и русские постмодернисты: Монография Текст. / В.В. Десятов. Барнаул: Изд-во Алтайского ун-та, 2004. - 360 с.

65. Джеймс, Г. Искусство прозы Текст. / Г. Джеймс // Писатели США о литературе. В 2 т. т. 1.-М.: Прогресс, 1982.-294 с.-с. 127-144.

66. Долинин, А.А. Бедная Лолита Текст. / А.А. Долинин // Набоков В.В. Лолита / Вступ. ст. и коммент. А. Долинина. М.: Художественная литература, 1991.-415 с.-с. 5-14.

67. Долинин, А.А. «Двойное время» у Набокова (от «Дара» к «Лолите») Текст. / А.А. Долинин // Пути и миражи русской культуры. СПб.: Северо-Запад, 1994.-240 с.

68. Долинин, А.А. Знаки и символы в «Знаках и символах» Набокова Текст. / А.А. Долинин // Империя N. Набоков и наследники. Сборник статей / Редакторы-составители Юрий Левинг, Евгений Сошкин. М.: Новое литературное обозрение, 2006. - 544 с. - с. 506-521.

69. Долинин, А.А. Истинная жизнь писателя Сирина: Работы о Набокове Текст. / А.А. Долинин. СПб.: Академический проект, 2004. - 400 с.

70. Долинин, К.А. Интерпретация текста: Французский язык Текст. / К.А. Долинин. М.: КомКнига, 2005. - 304 с.

71. Дубин, Б.В. Слово письмо - литература: Очерки по социологии современной культуры Текст. / Б.В. Дубин. - М.: Новое литературное обозрение, 2001. - 416 с.

72. Дымарский, М. Deus ex texto, или Вторичная дискурсивность набоковской модели нарратива Текст. / М. Дымарский // В.В. Набоков: pro et contra. Том 2. / Сост. Б.В. Аверина, библиогр. С.А. Антонова. СПб.: РХГИ, 2001.- 1064 с.-с. 236-260.

73. Дымарский, М.Я. Проблемы текстообразования и художественный текст (на материале русской прозы XIX-XX вв.) Текст. / М.Я. Дымарский. -СПб.: Изд-во СПб. ун-та, 1999. 284 с.

74. Ерофеев, В.В. Русская проза Владимира Набокова Текст. / В.В. Ерофеев // Набоков В.В. Собр. соч. в 4 тт. т. 1. -М.: Правда, 1990. - 416 с. - с. 3-34.

75. Жданова, А.В. Организация повествования в романе В. Набокова «Лолита» Текст. / А.В. Жданова // Вестник Самарского государственного университета. Самара: Изд-во «Самарский университет», 2006. № 10/2. - с. 25-33.

76. Желтышева, Н.М. «Пушкинская тема» в романе В. Набокова «Лолита» Текст. / Н.М. Желтышева. М.: Компания «Спутник + », 2002. - 54 с.

77. Женетт, Ж. Повествовательный дискурс Текст. / Ж. Женетт // Женетт Ж. Фигуры. / Общ. ред. и вступ.ст. С.Н. Зенкина. В 2 тт. т. 2. - М.: Изд-во им. Сабашниковых, 1998. - 470 с.

78. Жолковский, А.К. Мир автора и структура текста. Статьи о русской литературе Текст. / А.К. Жолковский, Ю.И. Щеглов. Нью-Йорк: Эрмитаж, 1986.-352 с.

79. Западное литературоведение XX века: Энциклопедия Текст. / Гл. ред. Е.А. Цурганова. М.: Intrada, 2004. - 540 с.

80. Зверев, A.M. Набоков Текст. / A.M. Зверев. М.: Молодая гвардия, 2004.-251 с.

81. Зенкин, С.Н. Введение в литературоведение. Теория литературы Текст. / С.Н. Зенкин. М.: РГГУ, 2000. - 81 с.

82. Злочевская, А.В. Художественный мир Владимира Набокова и русская литература XIX века Текст. / А.В. Злочевская. М.: Изд-во МГУ, 2002. - 188 с.

83. Ильин, И.П. Авторская маска Текст. / И.П. Ильин // Западное литературоведение XX века: Энциклопедия / Гл. ред. Е.А. Цурганова. -М.: Intrada, 2004. 540 с. - с. 24-25.

84. Ильин, И.П. Актант. Актантовая система Текст. / И.П. Ильин // Западное литературоведение XX века: Энциклопедия / Гл. ред. Е.А. Цурганова. -М.: Intrada, 2004. 540 с. - с. 27-29.

85. Ильин, И.П. Ауктор Текст. / И.П. Ильин // Западное литературоведение XX века: Энциклопедия / Гл. ред. Е.А. Цурганова. М.: Intrada, 2004. - 540 с. - с. 37.

86. Ильин, И.П. Имплицитный автор Текст. / И.П. Ильин // Западное литературоведение XX века: Энциклопедия / Гл. ред. Е.А. Цурганова. -М.: Intrada, 2004.-540 с.-с. 161.

87. Ильин, И.П. Нарратив. Нарративная типология Текст. / И.П. Ильин // Западное литературоведение XX века: Энциклопедия / Гл. ред. Е.А. Цурганова. -М.: Intrada, 2004. 540 с. - с. 275-280.

88. Империя N. Набоков и наследники. Сборник статей Текст. / Редакторы-составители Юрий Левинг, Евгений Сошкин. М.: Новое литературное обозрение, 2006. - 544 с.

89. Каргашин, И.А. Сказ в русской литературе. Вопросы теории и истории Текст. / И.А. Каргашин. Калуга: Институт усовершенствования учителей, 1996.- 160 с.

90. Каргашин, И.А. Стихотворный сказ. Поэтика. История развития Текст. / И.А. Каргашин. Калуга: КГПУ им. К.Э. Циолковского, 2005. - 420 с.

91. Карпов, И.П. Авторология русской литературы (И.А. Бунин, Л.Н. Андреев, A.M. Ремизов): Монография Текст. / И.П. Карпов. Йошкар-Ола: Издательство «Марево», 2003. - 448 с.

92. Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса Текст. / Пер. с фр. и португ. Общ. ред. и вступ ст. Ю.С. Степанова. М.: ОАО ИГ «Прогресс», 1999.-416 с.

93. Классик без ретуши. Литературный мир о творчестве Владимира Набокова: Критические отзывы, эссе, пародии Текст. / Под общ. ред. Н.Г. Мельникова. М.: Новое литературное обозрение, 2000. - 678 с.

94. Кожевникова, Н.А. О соотношении тропа и реалии в художественном тексте Текст. / Н.А. Кожевникова // Поэтика и стилистика: 1988-1990. -М.: Наука, 1991.-240 с.-с. 37-63.

95. Кожевникова, Н.А. Типы повествования в русской литературе XIX -XX вв. Текст. / Н.А. Кожевникова. М.: Институт русского языка РАН, 1994.-336 с.

96. Компаньон, А. Демон теории. Литература и здравый смысл Текст. / А. Компаньон / Пер. с фр. и предисл. С. Зенкина. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 2001. - 336 с.

97. Корман, Б.О. Избранные труды по теории и истории литературы Текст. / Б.О. Корман. Ижевск: Изд-во Удмуртского ун-та, 1992. - 130 с.

98. Корман, Б.О. Изучение текста художественного произведения Текст. / Б.О. Корман. М.: Просвещение, 1972. - 110 с.

99. Кузнецов, П. Утопия одиночества. Владимир Набоков и метафизика Текст. / П. Кузнецов // Новый мир, 1992, №10.- с. 243-250.

100. Курганова, Е.В. Особенности комического в творчестве В.В. Набокова 1920-х 30-х годов. Текст. : дис. . канд. фил. наук : 10.01.01 : защищена 11.09.01 / Е.В. Курганова. - М., 2001. - 246 с.

101. Кучина, Т.Г. Творчество В.В. Набокова в зарубежном литературоведении. Текст. : дис. . канд. фил. наук : 10.01.01, 10.01.05 : защищена 27.06.96 / Т.Г. Кучина. М., 1996. - 158 с.

102. Лебедев, С.Ю. Повествователь как «субъект развертывания» художественной модели мира Текст. / С.Ю. Лебедев // Вестник БГУ. Серия «Филология. Журналистика. Педагогика». Минск: Изд-во БГУ, № 2, 2002. -108 с.-с. 21-26.

103. Левин, Ю.И. Избранные труды. Поэтика. Семиотика Текст. / Ю.И. Левин. М.: Языки русской культуры, 1998. - 824 с.

104. Левинг, Ю. Вокзал Гараж - Ангар: Владимир Набоков и поэтика русского урбанизма Текст. / Ю. Левинг. - СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2004. - 400 с.

105. Левинг, Ю. Набоков на рынке ценных бумаг Текст. / Ю. Левинг, Е. Сошкин // Империя N. Набоков и наследники. Сборник статей / Редакторы-составители Юрий Левинг, Евгений Сошкин. М.: Новое литературное обозрение, 2006. - 544 с. - с. 7-22.

106. Леденев, А.В. Набоков и другие: Поэтика и стилистика Владимира Набокова в контексте художественных исканий первой половины XX века Текст. / А.В. Леденев. Ярославль: Изд-во Ярославского гос. пед. ун-та им. К.Д. Ушинского, 2004.-255 с.

107. Леденев, А.В. Поэтика и стилистика В.В. Набокова в контексте художественных исканий конца XIX первой половины XX в. Текст. : дис. . док. фил. наук : 10.01.01: защищена 22.10.05 / А.В. Леденев. - М.: МГУ им. М.В. Ломоносова, 2005. - 338 с.

108. Лекманов, О. «И все-таки "нимфетки" это здорово!» Текст. / О. Лекманов // Империя N. Набоков и наследники. Сборник статей / Редакторы-составители Юрий Левинг, Евгений Сошкин. - М.: Новое литературное обозрение, 2006. - 544 с. - с. 285-292.

109. Линецкий, В. «Анти-Бахтин» лучшая книга о Владимире Набокове Текст. / В. Линецкий. - СПб.: Типография им. Котлякова, 1994. - 216 с.

110. Лиотар, Ж.-Ф. Состояние постмодерна Текст. / Ж.-Ф. Лиотар / пер. с фр. Н.А. Шматко. -М.: Институт экспериментальной социологии, 1998. -160 с.

111. Липовецкий, М.Н. Русский постмодернизм. (Очерки исторической поэтики): Монография Текст. / М.Н. Липовецкий. Екатеринбург: Уральский гос. пед. ун-т, 1997. - 317 с.

112. Лихачев, Д.С. Литература реальность - литература Текст. / Д.С. Лихачев. - Л.: Советский писатель, 1984. - 272 с.

113. Лотман, М.Ю. Внутри мыслящих миров. Человек текст -семиосфера - история Текст. / Ю.М. Лотман. - М.: Языки русской культуры, 1999. -464 с.

114. Лотман, М.Ю. В школе поэтического слова: Пушкин, Лермонтов, Гоголь Текст. / Ю.М. Лотман. М.: Просвещение, 1988. - 349 с.

115. Лотман, Ю.М. Избранные статьи: В 3 томах. Т. 1. Статьи по семиотике и типологии культуры Текст. / Ю.М. Лотман. - Таллинн: Александра, 1992. - 480 с.

116. Лотман, Ю.М. Избранные статьи: В 3 томах. Т. 2. Статьи по истории русской литературы XVIII - первой половины XIX века Текст. / Ю.М. Лотман. -Таллинн: Александра, 1992.-480 с.

117. Лотман, Ю.М. Избранные статьи: В 3 томах. Т. 3. Статьи по истории русской литературы. Теория и семиотика других искусств. Механизмы культуры. Мелкие заметки Текст. / Ю.М. Лотман. - Таллинн: Александра, 1993.-480 с.

118. Лотман, Ю.М. Культура и взрыв Текст. / Ю.М. Лотман. М.: Гнозис, издат. группа «Прогресс», 1992. - 272 с.

119. Лотман, Ю.М. Об искусстве Текст. / Ю.М. Лотман. СПб.: Искусство, 2000. - 704 с.

120. Лотман, М.Ю. Структура художественного текста Текст. / Ю.М. Лотман // Лотман М.Ю. Об искусстве. СПб.: Искусство, 2000. - 704 с. - с. 14-287.

121. Люксембург, A.M. Комментарии Текст. / A.M. Люксембург // Набоков В.В. Лолита. Собр. соч. в 5 т. Т. 2: пер. с англ./ Сост. С. Ильина, А. Кононова. - СПб.: Симпозиум, 2000. - 672 с. - с. 601-670.

122. Люксембург, A.M. Отражение отражений: Творчество Владимира Набокова в зеркале литературной критики Текст. / A.M. Люксембург. Ростов н/Д: Изд-во Рост, ун-та, 2004. - 640 с.

123. Люксембург, A.M. Магистр игры Вивиан Ван Бок: (Игра слов в прозе Владимира Набокова в свете теории каламбура) Текст. / A.M. Люксембург, Г.Ф. Рахимкулова. Ростов н/Д: Издательство института массовых коммуникаций, 1996. - 202 с.

124. Макаров, М.Л. Основы теории дискурса Текст. / Л.М. Макаров. -М.: ИТДГК «Гнозис», 2003. 280 с.

125. Маликова, М.Э. В. Набоков. Авто-био-графия Текст. / М.Э. Маликова. СПб.: Академический проект, 2002. - 234 с.

126. Мамардашвили, М.К. Символ и сознание. Метафизические рассуждения о сознании, символике и языке Текст. / М.К. Мамардашвили, A.M. Пятигорский. М.: Школа «Языки русской культуры», 1999.-216 с.

127. Ман, П. де. Аллегории чтения: Фигуральный язык Руссо, Ницше, Рильке и Пруста Текст. / П. де Ман / Пер., примеч., послесл. С.А. Никитина. -Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 1999. 368 с.

128. Медарич, М. Владимир Набоков и роман XX столетия Текст. / М. Медарич // В.В. Набоков: pro et contra / Сост. Б. Аверина, М. Маликова,

129. A. Долинина; коммент. Е. Белодубровского, Г. Левинтона, М. Маликова,

130. B. Новикова; библиогр. М.Маликова. СПб.: РХГИ, 1999. - 976 с. - с. 454-473.

131. Мельничук, О.А. Повествование от первого лица. Интерпретация текста Текст. / О.А. Мельничук. М.: Изд-во МГУ, 2002. - 208 с.

132. Мещанский, А.Ю. Художественная концепция творческой личности в произведениях В. Набокова. Текст. : дис. . канд. фил. наук : 10.01.01 : защищена 20.12.02 / А.Ю. Мещанский. Архангельск, 2002. - 208 с.

133. Млечко, А.В. Игра, метатекст, трикстер: Пародия в «русских романах» В.В. Набокова Текст. / А.В. Млечко. Волгоград: Изд-во Волгоградского гос. ун-та, 2000.- 188 с.

134. Мущенко, Е.Г. Поэтика сказа Текст. / Е.Г. Мущенко, В.П. Скобелев, E.JI. Кройчик. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1978. - 288 с.

135. Набоков В.В. Лекции по русской литературе Текст. / В.В. Набоков. -М.: Независимая газета, 1996. 440 с.

136. Набоков В.В. Лекции по зарубежной литературе Текст. / В.В. Набоков. -М.: Издательство независимая Газета, 1998. 512 с.

137. Набоков, В.В. О книге, озаглавленной «Лолита» Текст. / В.В. Набоков // Собр. Соч. в 5 томах. Т. 2: пер. с англ./ Сост. С. Ильина, А. Кононова. - СПб.: Симпозиум, 2000. - 672 с. - с. 377-385.

138. Набоков о Набокове и прочем: Интервью, рецензии, эссе Текст. / Сост., предисл., коммент., подбор иллюстраций Н.Г. Мельникова. -М.: Издательство Независимая Газета, 2002. 704 с.

139. Набоковский вестник. Выпуск 6. В.В. Набоков и серебряный век Текст. / Научн. ред. В.П. Старк. СПб., Дорн, 2001. - 272 с.

140. Найман, Э. Литландия: аллегорическая поэтика «Защиты Лужина» Текст. / Э. Найман // Новое литературное обозрение, № 2 (54), 2002. -с. 164-204.

141. Наринс, Дж.В. «Лолита», нарративная структура и предисловие Джона Рэя Текст. / Дж.В. Наринс // В.В. Набоков: pro et contra. Том 2. / Сост. Б.В. Аверина, библиогр. С.А. Антонова.-СПб.: РХГИ, 2001.- 1064 с.-с. 908-923.

142. Носик, Б.М. Мир и дар Набокова. Первая русская биография писателя Текст. / Б.М. Носик. М.: Пенаты, 1995. - 549 с.

143. Осипов, Б.И. Теория автора с точки зрения лингвиста Текст. / Б.И. Осипов // Кормановские чтения: Материалы межвузовской научной конференции / Отв. ред. Д.И. Черашняя. Ижевск: Изд-во Удмуртского ун-та, 1993, вып. 1.-248 с.-с. 14-20.

144. Падучева, Е.В. Семантические исследования. Семантика времени и вида в русском языке. Семантика нарратива Текст. / Е.В. Падучева. -М., Школа «Языки русской культуры», 1996. 464 с.

145. Падучева, Е.В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью (референциальные аспекты семантики местоимений) Текст. / Е.В. Падучева. М.: Едиториал УРСС, 2004. - 288 с.

146. Пайфер, X. «Лолита» Текст. / X. Пайфер // В.В. Набоков: pro et contra. Том 2. / Сост. Б.В. Аверина, библиогр. С.А. Антонова. СПб.: РХГИ, 2001. -1064 с.-с. 869-892.

147. Пастухова, Е.В. Нарратив в контексте субъективности. Текст. : дис. .канд. фил. наук : 09.00.01 : защищена 22.10.05 / Е.В. Пастухова. Омск, 2005.- 150 с.

148. Погребная, Я.В. Детские и недетские атрибуты Лолиты Текст. / Я.В. Погребная // Мировая словесность для детей и о детях. Выпуск 8. -М.: Московский пед. ун-т, 2003. - 388 с. - с. 202-209.

149. Погребная, Я.В. Поиски «Лолиты»: герой автор - читатель - книга на границе миров Текст. / Я.В. Погребная. - М.: Прометей, 2004. - 208 с.

150. Проффер, К. Р. Ключи к «Лолите» Текст. / К.Р. Проффер / Пер. с англ. и предисл. Н. Махлаюка и С. Слободянюка. СПб.: Симпозиум, 2000. - 302 с.

151. Пятигорский, А. Чуть-чуть о философии Владимира Набокова Текст. / А. Пятигорский // В.В. Набоков: pro et contra. / Сост. Б. Аверина, М. Маликова,

152. A. Долинина; коммент. Е. Белодубровского, Г. Левинтона, М. Маликова,

153. B. Новикова; библиогр. М.Маликова. СПб.: РХГИ, 1999. - 976 с. - с. 340-347.

154. Рансьер, Ж. Эстетическое бессознательное Текст. / Ж. Рансьер / Сост., пер. с фр. и послесл. В.Е. Лапицкого. СПб.; М.: Machina, 2004. - 128 с.

155. Ратке, И.Р. Русская интеллектуальная проза 20-х годов XX века (Б. Пильняк, Е. Замятин, В. Набоков). Текст. : дис. . канд. фил. наук : 10.01.01: защищена 22.10.05 / И.Р. Ратке. Волгоград, 2005. - 172 с.

156. Рахимкулова, Г.Ф. Языковая игра в прозе В. Набокова (к проблеме игрового стиля). Текст.: дис. док. фил. наук: 10.01.08 : защищена 22.10.04 / Г.Ф. Рахимкулова. Ростов н/Д, 2004. - 280 с.

157. Рахимкулова, Г.Ф. Олакрез Нарцисса: Проза Владимира Набокова в зеркале языковой игры Текст. / Г.Ф. Рахимкулова. Ростов н/Д: Изд-во Рост, ун-та, 2003.-320 с.

158. Рикёр, П. Время и рассказ. Т. 1. Интрига и исторический рассказ Текст. / П. Рикёр / Пер. с фр. и послесл. И.С. Вдовина. М.; СПб.: Университетская книга, 1998. - 313 с.

159. Рикёр, П. Время и рассказ. Т. 2. Конфигурация в вымышленном рассказе рассказ Текст. / П. Рикёр / Пер. с фр. и послесл. И.С. Вдовина-М.; СПб.: Университетская книга, 2000. 224 с.

160. Руднев, В.П. Прочь от реальности: Исследования по философии текста Текст. / В.П. Руднев. М.: Аграф, 2000. - 432 с.

161. Руднев, В.П. Словарь культуры XX века Текст. / В.П. Руднев. -М.: Аграф, 1997.-384 с.

162. Русанов, А.В. «Онегинские» реминисценции в романе В. Набокова «Лолита» Текст. / А.В. Русанов // Славянский мир и литература: Материалы международной конференции. Зеленоградск, 10-13 октября 2002 г. -Калининград: Изд-во КГУ, 2003. 213 с. - с. 87-94.

163. Руссова, С.И. Автор и лирический текст Текст. / С.И. Руссова. -М.: Знак, 2005.-312 с.

164. Рымарь, Н.Т. Введение в теорию романа Текст. / Н.Т. Рымарь. -Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1989. 268 с.

165. Рымарь, Н.Т. Поэтика романа Текст. / Н.Т. Рымарь / Под ред. С.А. Голубкова. Самара, Изд-во Саратовского ун-та, Самарский филиал, 1990.-254 с.

166. Рымарь Н.Т. Теория автора и проблема художественной деятельности Текст. / Н.Т. Рымарь, В.П. Скобелев. Воронеж, Логос-траст, 1994. - 264 с.

167. Рягузова, Л.Н. Концептуализированная сфера «творчество» в художественной системе В.В. Набокова Текст. / Л.Н. Рягузова. Краснодар: Изд-во Кубанского гос. ун-та, 2000. - 184 с.

168. Рягузова, Л.Н. «Призма» как универсальная категория в художественной системе ВВ. Набокова Текст. / Л.Н. Рягузова // Набоковский сборник: Искусство как прием / Под ред. М.А. Дмитровской. Калининград, Изд-во КГУ, 2001. - 170 с. - с. 19-29.

169. Саморукова, И.В. Архетип «двойничества» и художественный код романа В. Набокова «Отчаяние» Текст. / И.В. Саморукова // Вестник Самарского государственного университета. Самара: Изд-во «Самарский университет», 2000. № 1 (15). - с. 83-94.

170. Саморукова, И.В. Дискурс художественное высказывание -литературное произведение: Типология и структура эстетической деятельности Текст. / И.В. Саморукова. - Самара: Изд-во «Самарский университет», 2002. - 204 с.

171. Сартр, Ж.-П. Что такое литература? Текст. / Ж.-П. Сартр // Сартр Ж.-П. Ситуации: Сборник / Предисл. С. Великовского. М.: Ладомир, 1998. - 431 с. -с. 15-266.

172. Сартр, Ж.-П. Проблемы метода Текст. / Ж.-П. Сартр. М.: Изд. группа «Прогресс», 1993. - 240 с.

173. Семенова, Н.В. Цитата в художественной прозе (на материале произведений В. Набокова) Текст. / Н.В. Семенова. Тверь: Тверской гос. ун-т, 2002. - 200 с.

174. Сендерович, С. «Лолита». По ту сторону порнографии и морализма Текст. / С. Сендерович, Е. Шварц // Литературное обозрение, 1999, № 2. -с. 63-72.

175. Старк, В. Внутренняя хронология романа «Лолита» Текст. / В. Старк //

176. B.В. Набоков: pro et contra. Том 2. / Сост. Б.В. Аверина, библиогр.

177. C.А. Антонова. СПб.: РХГИ, 2001. - 1064 с. - с. 893-907.

178. Старк, В. «Странное сближенье» Набоков и Есенин Текст. / В. Старк // Звезда, 1999, № 4. с. 190-194.

179. Степанов, Ю.С. В мире семиотики Текст. / Ю.С. Степанов // Семиотика: Антология / Сост. Ю.С. Степанов. Изд. 2-е, испр. и доп. М.: Академический проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2001. - 702 с. - с. 5-42.

180. Степанов, Ю.С. В трехмерном пространстве языка: Семиотические проблемы лингвистики, философии, искусства Текст. / Ю.С. Степанов. -М.: Наука, 1985.-336 с.

181. Стрингер-Хай, С. Владимир Набоков и американская массовая культура Текст. / С. Стрингер-Хай // Империя N. Набоков и наследники.

182. Сборник статей / Редакторы-составители Юрий Левинг, Евгений Сошкин. -М.: Новое литературное обозрение, 2006. 544 с. - с. 148-161.

183. Структурализм: «за» и «против». Сб. статей Текст. / Под ред. Е.Я. Басина и М.Я. Полякова. М.: Прогресс, 1975. - 472 с.

184. Сугимото, К. Горизонты повествователя у Пушкина и Набокова Текст. / К. Сугимото // А.С. Пушкин и В.В. Набоков. Сборник докладов международной конференции 15-18 апреля 1999 г. / Отв. ред. и сост. В.П. Старк. -СПб.: Дорн, 1999. 388 с. - с. 103-108.

185. Тамарченко, Н.Д. Теоретическая поэтика: Введение в курс Текст. / Н.Д. Тамарченко. М.: РГГУ, 2006. - 208 с.

186. Тамми, П. Поэтика даты у Набокова Текст. / П. Тамми // Литературное обозрение, 1999, № 2. с. 21-29.

187. Тамми, П. Заметки о полигенетичности в прозе Набокова Текст. / П. Тамми // В.В. Набоков: pro et contra. / Сост. Б. Аверина, М. Маликова,

188. A. Долинина; коммент. Е. Белодубровского, Г. Левинтона, М. Маликова,

189. B. Новикова; библиогр. М.Маликова. СПб.: РХГИ, 1999. - 976 с. - с. 514-528.

190. Тодоров, Ц. Поэтика Текст. / Ц. Тодоров // Структурализм: «за» и «против». Сб. статей / Под ред. Е.Я. Басина и М.Я. Полякова. М.: Прогресс, 1975.-472 с.-с. 37-113.

191. Тодоров, Ц. Семиотика литературы Текст. / Ц. Тодоров // Семиотика: Антология / Сост. Ю.С. Степанов. Изд. 2-е, испр. и доп. М.: Академический проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2001. - 702 с. - с. 371-375.

192. Толмачев, В.М. Точка зрения Текст. / В.М. Толмачев // Западное литературоведение XX века: Энциклопедия / Гл. ред. Е.А. Цурганова. -М.: Intrada, 2004. 540 с. - с. 404-405.

193. Тынянов, Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино Текст. / Ю.Н. Тынянов. М.: Наука, 1977. - 576 с.

194. Тюпа, В. И. Аналитика художественного (введение в литературоведческий анализ) Текст. / В.И. Тюпа. М.: Лабиринт, РГГУ, 2001.- 192 с.

195. Тюпа, В.И. Архитектоника эстетического дискурса Текст. / В.И. Тюпа // Бахтинология: Исследования, переводы, публикации. К столетию рождения М.М. Бахтина (1895 1995). / Сост., ред. К.Ю. Юсупов. -СПб.: Алетейя, 1995. - 376 с. - с. 206-216.

196. Успенский, Б.А. Поэтика композиции Текст. / Б.А. Успенский. -СПб.: Азбука, 2000. 352 с.

197. Уэллек, Р. Теория литературы Текст. / Р. Уэллек, О. Уоррен / Предисл. А. Аникста. -М.: Прогресс, 1978. 328 с.

198. Фатеева, Н.А. Контрапункт интертекстуальности, или Интертекст в мире текстов Текст. / Н.А. Фатеева. М.: Агар, 2000. - 280 с.

199. Фатеева, Н.А. Реализация и развертывание речевых клише как прием поэтизации прозы у В. Набокова Текст. / Н.А. Фатеева // Набоковский сборник: Искусство как прием / Под ред. М.А. Дмитровской. Калининград, Изд-во КГУ, 2001. - 170 с. - с. 85-92.

200. Фрейденберг, О.М. Миф и литература древности Текст. / О.М. Фрейденберг. М.: Изд. фирма «Восточная литература» РАН, 1998. - 800 с.

201. Фрейденберг, О.М. Поэтика сюжета и жанра Текст. / О.М. Фрейденберг / Подгот. текста, справ.-научн. аппарат, предварение, послесл. Н.В. Брагинской. М.: Изд-во «Лабиринт», 1997. - 448 с.

202. Фуко, М. Археология знания Текст. / М. Фуко / Вступ. ст.

203. A.С. Колесникова. СПб.: ИЦ «Гуманитарная академия»; «Университетская книга», 2004.-416 с.

204. Хасин, Г. Театр личной тайны. Русские романы В. Набокова Текст. / Г. Хасин. М.; СПб.: Летний сад, 2001.- 188 с.

205. Ходасевич, В.Ф. Колеблемый треножник: Избранное Текст. /

206. B.Ф. Ходасевич. -М.: Советский писатель, 1991. 688 с.

207. Цилевич, Л.М. С кем движется автор? Текст. / Л.М. Цилевич // Кормановские чтения: Материалы межвузовской научной конференции / Отв. ред. Д.И, Черашняя. Ижевск: Изд-во Удмуртского ун-та, 1993, вып. 1. - 248 с. -с. 23-31.

208. Червинская, О.В. Пушкин, Набоков, Ахматова: метаморфозы русского лирического романа Текст. / О.В. Червинская. Черновцы: Руба, 1999. - 150 с.

209. Чудаков, А.П. Ранние работы В.В. Виноградова о поэтике русской литературы Текст. / А.П. Чудаков // Виноградов В.В. Избранные труды. Поэтика русской литературы.-М.: Наука, 1976.-512 с.-с. 465-481.

210. Шадурский, В.В. Интертекст русской классики в прозе Владимира Набокова Текст. / В.В. Шадурский. Вел. Новгород: Изд-во НовГУ им. Ярослава Мудрого, 2003. - 90 с.

211. Шадурский, В.В. Пушкинские подтексты в прозе В.В. Набокова Текст. / В.В. Шадурский // А.С. Пушкин и В.В. Набоков. Сборник докладов международной конференции 15-18 апреля 1999 г. / Отв. ред. и сост. В.П. Старк. -СПб.: Дорн, 1999.-388 с.-с. 117-123.

212. Шапиро, Г. «Поместив в своем тексте мириады собственных лиц». К вопросу об авторском присутствии в произведениях Набокова Текст. / Г. Шапиро // Литературное обозрение, 1999, № 2. с. 30-38.

213. Шаховская, З.А. В поисках Набокова. Отражения Текст. / З.А. Шаховская. М.: Книга, 1991. - 319 с.

214. Шкловский, В.Б. О теории прозы Текст. / В.Б. Шкловский. -М.: Советский писатель, 1983. 383 с.

215. Шмид, В. Нарратология Текст. / В. Шмид. М., Языки славянской культуры, 2003. - 321 с.

216. Шмид, В. Проза как поэзия. Пушкин, Достоевский. Чехов, авангард Текст. / В. Шмид. СПб.: ИНАПРЕСС, 1998. - 352 с.

217. Шмид, В. Проза Пушкина в поэтическом прочтении: «Повести Белкина» Текст. / В. Шмид. СПб.: Изд-во СПб. ун-та, 1996. - 372 с.

218. Шраер, М.Д. Набоков: темы и вариации Текст. / М.Д. Шраер. -СПб.: Академический проект, 2000. 374 с.

219. Шульман, М.Ю. Набоков, писатель: Манифест Текст. / М.Ю. Шульман. М.: Изд-во А и Б, 1998. - 224 с.

220. Эйхенбаум, Б.М. Как сделана «Шинель» Гоголя Текст. / Б.М. Эйхенбаум // О прозе. О поэзии. Сб. статей. Л.: Художественная литература, 1986. - 456 с. - с. 45-63.

221. Эйхенбаум, Б.М. Лесков и современная проза Текст. / Б.М. Эйхенбаум // Эйхенбаум Б.М. О литературе: Работы разных лет. -М.: Советский писатель, 1987. 544.С. - с. 409^23.

222. Эко, У. Заметки на полях «Имени розы» Текст. / У. Эко // Эко, У. Имя розы. М.: Книжная палата, 1989. - 496 с. - с. 427-467.

223. Эко, У. Роль читателя. Исследования по семиотике текста Текст. / У. Эко / Пер. с англ. и ит. С.Д. Серебряного. СПб.: Симпозиум, 2005. - 502 с.

224. Эко, У. Шесть прогулок в литературных лесах Текст. / У. Эко. -СПб.: Симпозиум, 2003. 285 с.

225. Эко, У. Отсутствующая структура. Введение в семиологию Текст. / У. Эко. СПб.: Симпозиум, 2004. - 544 с.

226. Элиот, Т.С. Традиция и индивидуальный талант Текст. / Т.С. Элиот // Называть вещи своими именами: Программные выступления мастеров западноевропейской литературы XX в. Сост., предисл., общ. ред. Л.Г. Андреева. -М.: Прогресс, 1986. 640 с. - с. 476-483.

227. Appel, Alfred. The Annotated "Lolita". New York, Vintage Books, 1991.

228. Bader, Julia. Crystal land: Artifice in Nabokov's English Novels. University of California Press, Berkley, Los Angeles, London, 1972.

229. Bonet, Wilma. Good grief, Lolita. University of Arizona Press, 2000.

230. Booth, Wayne C. The Company We Keep. An Ethics of Fiction. University of California Press, Berkley, Los Angeles, London, 1988.

231. Booth, Wayne C. The Rhetoric of Fiction. The university of Chicago press. Chicago & London, 1968.

232. Clancy, L. The Novels of Vladimir Nabokov. London, Macmillan, 1984.

233. Grayson, Jane. Vladimir Nabokov. Overlook Press Woodstock & New York, 2001.

234. Green, Gregory. Freud and Nabokov. Lincoln, University of Nebraska Press, 1988.

235. Hyde, G.M. Vladimir Nabokov; America's Russian Novelist. London, Marion Boyars, 1977.

236. Johns, Steven. "Lolita". New York, Chelsea House Publisher, 1993.

237. Johnson, D.B. Worlds in Regression: Some Novels of Vladimir Nabokov. Ann Arbor, Ardis, 1985.

238. Connolly, Julian W. Nabokov's (re)visions of Dostoevsky // Nabokov and his Fiction. New perspectives. Edited by Julian W. Connolly. Cambridge, Cambridge University Press, 1999.-p. 141-157.

239. Connolly, Julian W. Nabokov's Early Fiction: Patterns of Self and Others. Cambridge University Press, 1992.

240. Paglia, Camille. "Lolita Unclothed", Vamps and Tramps. New York, Vintage Books, 1992.

241. Parker, Stephen J. Understanding Vladimir Nabokov. University of South Carolina Press, 1987.

242. Pifer, Ellen. Her monster, him nymphet: Nabokov and Mary Shelley // Nabokov and his Fiction. New perspectives. Edited by Julian W. Connolly. Cambridge, Cambridge University Press, 1999.-p. 158-176.

243. Pifer, Ellen. Nabokov and the Novel. Cambridge University Press, 1980.

244. Scoles R., Kellogg R. The Nature of Narrative. London, Macmillan, 1979.

245. Stanzel, F.K. Theory of Narrative. Cambridge, Cambridge University Press, 1984.

246. Tammi, Pekka. Problems of Nabokov's Poetics: A Narratological Analysis. Helsinki. Academia Scientarium Fennica, 1985.

247. Toker, Leona. Nabokov. The Mystery of Literary Structures. Cornell University Press, Ithaca and London, 1989.