автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Структура содержания слова в языковом сознании носителей разных культур

Полный текст автореферата диссертации по теме "Структура содержания слова в языковом сознании носителей разных культур"

ЭССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК ИНСТИТУТ ЯЗЫКОЗНАНИЯ

На правах рукописи

Ильина Виолетта Александровна

«Структура содержания слова в языковом сознании носителей разных культур» (на материале номинантов образа одиночества)

Специальность 10.02.19 - Теория языка

Автореферат

диссертация на соискание ученой степени доктора филологических наук

2 6 ДПР 2012

Москва 2012

005019296

Работа выполнена в Секторе психолингвистики и теории коммуникации Института языкознания РАН

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Е.Ф.Тарасов

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

О.А.Радченко доктор филологических наук, профессор

А.С.Мамонтов доктор филологических наук, профессор

Н.В .Иванов

Ведущая организация: Московский Государственный

Областной Университет

Защита состоится « Н» 2012 г. в 11 часов на заседании

диссертационного совета Д.002.006.03 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук при Институте языкознания РАН (125009, Б.Кисловский пер., 1/12).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института языкознания РАН

Автореферат разослан «_»_2012 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук

А.В.Сидельцев

Общая характеристика работы

Одним из множества существующих ракурсов изучения языкового сознания носителя определенной культуры является исследование структуры содержания слова при помощи понятийного аппарата психолингвистики.

Актуальность данного исследования заключается в формировании представления о модели структуры содержания слова в языковом сознании носителей русской и английской культуры, а также в описании национально-культурной специфики овнешнения темпорального компонента данной модели в лингвистическом контексте на примере номинантов образа одиночества в языковом сознании русских и англичан.

Объектом исследования является языковое сознание носителей русской и английской культуры.

Предметом исследования является модель структуры содержания слова в языковом сознании носителей русской и английской культуры. Общая гипотеза исследования. Модель структуры содержания слова в языковом сознании носителей русской и английской культуры состоит из лингвистических компонентов (денотативное, сигнификативное, прагматическое, синтаксическое значение) и психолингвистического компонента (ситуативно-темпоральное значение), в основе которого находится психологическое представление о категории субъективного времени и лингвистическое представление о контекстуальном времени как виде лингвистического времени. Национально-культурная специфика овнешнения темпорального компонента в лингвистическом контексте выявляется на основе анализа компонентов семантического поля номинанта образа одиночества в языковом сознании носителей русской и английской культур.

Основная цель исследования состоит в теоретическом обосновании психолингвистического подхода к исследованию структуры содержания слова, овнешняющего образ в языковом сознании носителей разных культур.

Задачи исследования.

I. Проанализировать содержание понятий языкового сознания и образа мира как теоретических конструктов психолингвистического исследования структуры содержания слова в языковом сознании.

II. Сформировать представление о формообразующем (тело вербального знака) и смыслообразующем (содержание слова как

вербального знака) компонентах структуры слова.

III. Сформировать представление о структуре содержания слова как смыслообразующем компоненте, а также рассмотреть денотативное значение и сигнификативное значение как стабильные компоненты данной структуры.

IV. Описать прагматическое и синтаксическое значения как нестабильные компоненты структуры содержания слова, а также рассмотреть эмоционально-оценочное и ситуативно-темпоральное значения как компоненты прагматического значения.

V. Описать философский, психологический и лингвистический подходы к исследованию категории времени как основы ситуативно-темпорального значения.

VI. Проанализировать философско-психологические и лингвистические аспекты исследования образа одиночества в языковом сознании носителей русской и английской культур, а также раскрыть сущность понятия одинокой личности и рассмотреть ее типы.

VII. Описать сигнификативное и ситуативно-темпоральное значения как компоненты структуры содержания номинантов образа одиночества в языковом сознании русских и англичан.

VIII. Выявить национально-культурную специфику вербализации компонентов ситуативно-темпорального значения номинантов образа одиночества в русском и английском языковом сознании.

Материалом исследования стал экспериментальный массив размещенных на интернет-сайтах публицистических текстов на двух языках (русском и английском), текстовые материалы из Национального корпуса русского языка и Национального корпуса английского языка общим объемом более двух тысяч текстовых отрезков, словарные статьи, репрезентированные в энциклопедических и филологических источниках русского и английского языков, общим объемом более тысячи текстовых отрезков, а также данные, полученные в результате направленного ассоциативного эксперимента и контролируемого психосемантического эксперимента.

В работе использована комплексная методика исследования. В качестве психолингвистического метода исследования применялся направленный ассоциативный эксперимент (НАЭ), метод семантического дифференциала (СД), а в качестве лингвистических использовались

следующие методы: компонентно-дефиниционный анализ, корпусный анализ, контекстуальный анализ.

Научная новизна исследования заключается в том, что впервые анализируется модель содержания слова в языковом сознании носителей русской и английской культуры, в структуре которой выделяется темпоральный компонент, а в основе данного компонента находится психологическая категория времени и категория лингвистического времени.

Впервые контекстуальное время как вид лингвистического времени и субъективное время как вид психологического времени интерпретируются как части содержания слова, образуя темпоральный компонент, овнешненный в языке как ситуативно-темпоральное значение, которое, выражая отношение субъекта к длительности и характеру переживания непосредственно речевой ситуации, описывается как вид прагматического значения в структуре содержания слова.

Впервые значение длительности субъективного времени, интерпретируемое как психологическая составляющая ситуативно-темпорального значения, является основанием для выделения значения долговременности и значения кратковременности в качестве структурных компонентов исследуемого значения в языковом сознании носителей русской и английской культур.

Впервые анализируется контекстуальное время, воспринимаемое как лингвистическая составляющая ситуативно-темпорального значения, переживания как темпорально детерминированной в лингвистическом контексте аффективно-когнитивной деятельности, при этом переживание в структуре ситуативно-темпорального значения является чувственной тканью значения долговременности и значения кратковременности.

Впервые рассматривается национально-культурная специфика овнешнения в лингвистическом контексте ситуативно-темпорального значения как компонента структуры содержания слова на примере слов (номинантов образа одиночества) с эмоциональной составляющей значения.

Теоретическая значимость исследования определяется тем, что, во-первых, лингвистическое представление о содержании слова расширяется благодаря введению в его структуру темпоральной составляющей как психолингвистического компонента, во-вторых, контекстуальное время и субъективное время объединяются в содержании слова, образуя единый

темпоральный компонент, который овнешняется в языке как ситуативно-темпоральное значение и описывается как вид прагматического значения в структуре содержания слова, в-третьих, описание структурных компонентов ситуативно-темпорального значения основывается на представлении о контекстуальном времени как лингвистической составляющей и субъективном времени как психологической составляющей исследуемого значения, в-четвертых, в основе описания национально-культурной специфики овнешнения темпорального компонента слов с эмоциональной составляющей значения лежит представление о существовании взаимосвязи между эмоциональной составляющей значения слов и темпоральной характеристикой его переживания.

Практическая значимость полученных в работе результатов определяется перспективами их использования в прикладных областях языкознания, в специализированных курсах по лингвистике, психолингвистике, когнитивной лингвистике, социолингвистике и психологии. Полученные результаты могут способствовать дальнейшему изучению национально-культурной специфики способов овнешнения значения темпоральности в лингвистическом контексте в языковом сознании носителей разных культур.

Положения, выносимые на защиту.

I. Лингвистическая модель содержания слова трансформируется в связи с введением в ее структуру психолингвистического компонента, под которым подразумевается темпоральный компонент, включающий в себя контекстуальное время как вид лингвистического времени и субъективное время как вид психологического времени.

II. Темпоральный компонент овнешняется в языке как ситуативно-темпоральное значение, которое, выражая отношение субъекта к длительности и характеру переживания речевой ситуации, рассматривается как вид прагматического значения в структуре содержания слова.

III. Значение длительности субъективного времени, интерпретируемое как психологическая составляющая ситуативно-темпорального значения, является основой для выделения значения долговременности и значения кратковременности как двух субъективно воспринимаемых и оцениваемых структурных компонентов исследуемого значения в языковом сознании носителей русской и английской культур.

IV. Контекстуальное время является темпоральной характеристикой переживания, которое определяется как аффективно-когнитивная деятельность и в структуре ситуативно-темпорального значения репрезентируется как чувственная ткань значения долговременности и значения кратковременности.

V. Эмоциональная составляющая значения влияет на темпоральную характеристику его переживания, что находит свое отражение в описании национально-культурной специфики овнешнения ситуативно-темпорального значения слов (номинантов образа одиночества в русском и английском языках) с эмоциональной составляющей сигнификативного значения.

Апробация материалов диссертации. Результаты исследования послужили теоретической основой для статей и двух монографий, посвященных непосредственно исследованию структурных компонентов содержания слова на материале исследования структуры содержания русских и английских номинантов образа одиночества в языковом сознании.

Результаты и теоретические положения диссертационного исследования доложены на следующих заседаниях кафедр и межвузовских конференциях:

1) на заседаниях кафедры теории и методики преподавания иностранных языков МГГУ им. М.А. Шолохова в 2007 году;

2) на заседаниях сектора психолингвистики Института языкознания в 2007-2010 гг.;

3) на заседании Круглого стола МГПУ «Культуроведческая направленность обучения в школе и ВУЗе" 11 ноября 2008 года;

4) на заседаниях кафедры факультета иностранных языков МГГУ им. М.А.Шолохова в 2008 году;

5) на XII научной конференции аспирантов и докторантов Московского гуманитарного университета 19 апреля 2008 года;

6) на VIII Межвузовской конференции Московского гуманитарного педагогического института «Филологические традиции в современном литературном и лингвистическом образовании» в марте 2009 года;

7) на заседаниях кафедры общей психологии МГГУ им. М.А.Шолохова в 2009 году;

8) на заседаниях кафедры перевода и переводоведения МГГУ им.

М.А. Шолохова в 2009-2011 гг.;

9) на II Международных методических чтениях «Русский язык как неродной: новое в теории и методике» (грамматический и социокультурный аспекты) Московского гуманитарного педагогического института 20 мая 2010;

10) на Одиннадцатой Международной научной конференции «Цивилизация знаний: проблемы модернизации России» Российского нового университета 23-24 апреля 2010 года;

11) на III международной научной теоретической конференции «Перевод и когнитология в XXI веке» Московского государственного областного университета 27 апреля 2010;

12) на VII международной научной практической конференции «Найновите постижения на европейската наука» 17-25 июня 2011;

13) на Международной заочной научно-практической конференции «Наука сегодня: теоретические аспекты и практика применения» 28 октября 2011.

Структура и объем диссертации

Диссертационная работа изложена на 486 страницах печатного текста и состоит из введения, 4 глав, выводов, заключения, списка литературы и приложения. Список литературы включает 575 источников научной литературы, 53 лексикографических источника, 14 текстовых источников. В приложении частично приведены тексты, послужившие основой для компонентно-дефиниционного и контекстуального анализа исследуемых номинантов, образцы анкет, а также таблицы средних значений по шкалам для исследуемых номинантов.

Основное содержание работы Во введении обосновывается выбор темы исследования, актуальность, общая гипотеза, основная цель и задачи исследования, положения, выносимые на защиту. Дается также описание материала и методов исследования, раскрывается научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы.

В Главе 1 («Структура содержания слова в языковом сознании носителей разных культур») языковое сознание было проанализировано как теоретический конструкт психолингвистического исследования, а образ времени - как основа описания темпорального компонента структуры содержания слова. Отдельный раздел был посвящен исследованию структуры

слова как вербального знака, а также категории значения как основа структуры содержания слова. В связи с чем были выделены формообразующий и смыслообразующий компоненты структуры содержания слова. При этом в рамках формирования представления о смыслообразующем компоненте были рассмотрены стабильные и нестабильные компоненты структуры содержания слова. В разделе 1.1. «Языковое сознание как теоретический конструкт психолингвистического исследования структуры содержания слова» объектом анализа сквозь призму философии, психологии и психолингвистики является понятие языкового сознания как теоретический конструкт психолингвистического исследования структуры содержания слова. В контексте философского подхода к исследованию проблематики языкового сознания было выявлено, что доминирующим аспектом анализа бинарных оппозиций с материей является пространственный, при этом относительно разработанным оказывается временной. Одним из направлений анализа временного измерения может стать исследование значения времени в контексте идеи соединения категории времени и значения как составляющей образа языкового сознания (А.Н.Леонтьев) через понятие деятельности (Ю.К. Стрелков), впервые предложенной в монографии А.Н. Леонтьева, в рамках которой автор указал на существование не только расширяющегося пространства, но и расширяющегося времени. В общепсихологическом плане сознание в отечественной психологии характеризуется разнообразием подходов к его определению. Так, например, сознание определяется при помощи категории отражения (Б.В. Зейгарник, К.К. Платонов и др.), рефлексии (Е.А. Климов и др.), самосознания (В.В. Сталин, И.И. Чеснокова и др.), перечисления определенных признаков сознания (Ю.М. Орлов, Н.И. Чуприкова и др.), интеграции психических новообразований (Л.И. Божович), при помощи указания на многообразие его функций (познание, отношение, целеполагание, регуляция), отражающих наличие связи между субъектом и окружающим предметно-социальным миром. Детерминируя сознание в целом, было отмечено, что оно охватывает практически все психические процессы, а также состояния и свойства. В связи с чем многих зарубежных и отечественных исследователей сознание интересовало непосредственно как психологический феномен, что способствовало исследованию проблем филогенетического и онтогенетического развития сознания, его структуры и функций, соотношения общественного сознания и сознания индивида.

Психолингвистический подход к проблеме выявления сущностных характеристик сознания основывается на концепции его деятельностной онтологии, предложенной А.Н. Леонтьевым, а в качестве основы его исследования мы, вслед за Е.Ф. Тарасовым, выделили аспект, связанный с речевой деятельностью личности, с процессами порождения и восприятия речи. В качестве характерной особенности языкового сознания было отмечено, что оно не является объектом анализа в момент протекания его реализующих процессов, что предполагает его исследование только в своих превращенных, отчужденных формах культурных предметов и квазипредметов.

В разделе 1.2. «Образ времени как основа описания темпорального компонента структуры содержания слова в языковом сознании» в контексте формирования теоретического представления об образе как единице языкового сознания в целом и образе времени в частности, во-первых, была проанализирована категория образа мира как основополагающая для описания исследуемого образа, во-вторых, была раскрыта сущность категории времени и ее философско-психологические основы. Понятие образа мира с опорой на точку зрения А.Н. Леонтьева [1983] было определено как активное отражение мира в сознании человека, то есть как являющееся непосредственно частью взаимодействия человека и мира, как характеризующееся «пятым квазиизмерением» или другими словами «значениями», а точнее «значениями-для-меня», которые являются главной образующей образа мира. Также была проанализирована точка зрения A.A. Леонтьева [1988], В.П. Зинченко, определяющего образы как «целостное, интегральное отражение действительности» [1977: 336—337], С. Д. Смирнова, интерпретирующего образ мира как систему прогнозов и экстраполяции, а также В.В. Петухова, вслед за С. Д. Смирновым воспринимающего образ мира как ядерное образование, Е.Ю.Артемьевой, A.A. Залевской. Согласно точке зрения Е.Ф. Тарасова, образ мира/образ сознания следует воспринимать как совокупность перцептивных и концептуальных знаний личности об объекте реального мира. Актуальной в рамках данного исследования нам представляется позиция Ю.К. Стрелкова, согласно которой автор полагает необходимым анализировать понятие образа мира как не статичное, а динамичное образование на том основании, что образ мира осуществляется в действии, которое всегда темпорально детерминировано. Кроме того, именно благодаря временным понятиям субъект способен воспринимать и

понимать картину мира, частью которой является категория времени, интерпретируемая как субъективный феномен, что находит свое отражение в воззрениях на природу субъективного, психологического времени в рамках как субстанциональной и реляционной концепций времени, так и статической и динамической концепций.

В разделе 1.3. «Структура слова как вербального знака в языковом сознании» нами было раскрыто содержание понятия слова как вербального знака, проанализированы формообразующий и смыслообразующий компоненты структуры слова, рассмотрены стабильные и нестабильные компоненты как составляющие смыслообразующего компонента. В качестве стабильных компонентов были выделены денотативное и сигнификативное значения, а прагматическое и синтаксическое значения - как нестабильные компоненты семантической структуры содержания слова в языковом сознании. Также нами были проанализированы эмоционально-оценочное и ситуативно-темпоральное значения как виды прагматического значения. В разделе 1.3.1. «Слово как вербальный знак в языковом сознании носителей разных культур» было отмечено, что образ как единица сознания овнешняется в языке, а следствием объективации связи языка и сознания при помощи лексических средств является, прежде всего, возможность исследования содержания минимальной единицы лексического уровня языка, т.е. слова как вербального знака. С опорой на позиции таких исследователей, как Ф. Соссюр, И.А. Бодуэн де Куртенэ, С. О. Карцевский, С.Д. Кацнельсон, была раскрыта сущность понятия знака, определяемого как вещь, указывающая на нечто вне себя. Представление о вербальном знаке в языковом сознании как материальном носителе значения, материальном языковом "теле", субъективном образе, а также представление о его классической форме, т.е. слове, обладающем смыслообразовательной, индикативной,

номинативной и сигнификативной функциями, были сформированы в результате анализа точек зрения таких исследователей, как В. Гумбольдт, A.A. Потебня, И.А. Бодуэн де Куртенэ, Ф.Соссюр, Ч.С. Пирс, Ч. Моррис, Г.Г. Шпет, М.М. Бахтин, JI.C. Выготский, А.Н. Леонтьев, А. А. Брудный, Э.В. Ильенков, A.A. Леонтьев.

В разделе 1.3.2. «Формообразующий и смыслообразующий компоненты структуры слова как вербального знака в языковом сознании» было выявлено, что сложность исследования структуры вербального знака заключается в существовании различных вариантов ее определения. В разных теориях она может позиционироваться как одностороннее,

двухстороннее, трех-, четырех-, пятистороннее и еще более сложное языковое явление. Восприятие структуры слова как вербального знака, различные аспекты исследования которой представлены в работах В. Гумбольдта, A.A. Потебни, Н.Я. Марра, JI.B. Щербы, Л. С. Выготского, А. Н. Леонтьева, А. А. Леонтьева, А. Р. Лурии, О. С. Виноградовой, может быть дифференциальным из-за ее интерпретации либо в русле статической, либо динамической моделей русского языка. Однако вслед за Б.А. Серебренниковым мы полагаем логичным выделять «постоянные» и «переменные» элементы, устанавливать сферы устойчивого и изменчивого в вербальном знаке, следствием чего стало описание структуры слова как двухкомпонентной, т.е. состоящей из формообразующего и смыслообразующего компонентов. Под формообразующим компонентом подразумевается тело вербального знака, а под смыслообразующим компонентом - содержание слова как вербального знака, непосредственно связанное с категорией значения, лингвистическая традиция анализа которой восходит к работам В. Гумбольдта, A.A. Потебни, И.А. Бодуэна де Куртенэ, Ф. Соссюра, и которая вслед за Э. Сепиром, Л.С. Выготским, Е.В. Лукашевич рассматривается как принципиально динамичная.

В разделе 1.4. («Содержание слова как смыслообразующий компонент структуры слова в языковом сознании») рассматривается категория значения в контексте анализа структуры содержания слова, а также описывается типология значений как основа выделения стабильных и нестабильных компонентов.

В разделе 1.4.1. «Категория значения как основа структуры содержания слова» понятие значения определяется как отношение и интерпретируется как когнитивная структура некоторого знания, доминанта, сравнительно независимая от звуковой стороны и устойчивая при любых трансформациях смысла, существующая не в речи, а в сознании. Динамичность значения является основанием для интерпретации структуры содержания слова в целом тоже как динамичной. Динамичность как характеристика структуры содержания слова подразумевает возможность выделения стабильных и нестабильных компонентов, коррелирующих с понятиями «состояния» и «отношения». Вслед за Л.Я. Аверьяновым [2007: 30-31], мы полагаем, что состояние и отношение реализуются в различных временных и пространственных параметрах, то есть под состоянием следует понимать типичность, постоянство, а отношение определять как процесс видоизменения, выражаемый словом.

При этом слово, под которым подразумевается состояние, определяется совокупностью объектов, а слово, которое описывает отношение, детерминируется сравнением двух классов состояний объектов. Следовательно, под стабильными компонентами структуры слова мы подразумеваем компоненты, обладающие значением временного паритета взаимодействующих объектов, овнешненные вербальными знаками. Под нестабильными компонентами мы подразумеваем компоненты, обладающие значением временного нарушения паритета взаимодействующих объектов, овнешненные вербальными знаками.

Раздел 1.4.2. «Типология значений как основа выделения стабильных и нестабильных компонентов структуры содержания слова в языковом сознании» посвящен описанию тех или иных типов значений либо в качестве стабильных, либо в качестве нестабильных компонентов структуры содержания слова. В разделе 1.4.2.1. «Стабильные компоненты структуры содержания слова» в результате интерпретации характера передаваемой информации как критерия для описания компонентов значения денотативное и сигнификативное значения были выделены в качестве стабильных компонентов. При этом мы руководствовались представлением об их относительной статичности и постоянстве, сформированным отчасти на основе их дефиниций. Так, денотативное значение было определено как информация о внеязыковой действительности и его функционировании в языке как актуального денотата (подразумеваемый говорящим предмет или ситуация из мира дискурса, употребленные в речи), так и виртуального денотата (множество объектов мира дискурса, называемые данным языковым выражением). Сигнификативное значение, в свою очередь, трактуется как информация о способе отражения объекта или ситуации мира дискурса в сознании говорящего, которая выражает не сам класс предметов (ситуаций), а те свойства, на основании которых эти предметы объединяются в один класс и противопоставляются другим классам.

В разделе 1.4.2.2. «Нестабильные компоненты структуры содержания слова», основываясь на динамизме и подвижности границ прагматического значения, определяемого как информация об условиях употребления данного значения в различных коммуникативных ситуациях, об обстановке и цели общения, а также на динамизме и подвижности границ синтаксического значения, определяемого как информация об отношениях между языковыми выражениями в составе речевого отрезка

или, выражаясь иначе, как требования языкового знака к своему окружению, данные значения были выделены как нестабильные компоненты. В качестве компонента прагматического значения было выделено эмоционально-оценочное значение, определяемое как выражение эмоционально-оценочного отношения говорящего к обозначаемому объекту, а также ситуативно-темпоральное значение, определяемого нами как отношение субъекта к длительности и характеру переживания речевой ситуации, овнешненной в лингвистическом контексте, в основе которого находится психологическая категория субъективного времени и категория лингвистического времени, что в определенном смысле коррелирует с идеей соединения категории времени и значения как составляющей образа языкового сознания (А.Н.Леонтьев) через понятие деятельности (Ю.К. Стрелков), под которой в рамках данной работы подразумевается субъективное темпорально детерминированное переживание. Глава 2 («Ситуативно-темпоральное значение как нестабильный компонент структуры содержания слова в языковом сознании») посвящена описанию философского, психологического и лингвистического подходов к исследованию категории времени как основы ситуативно-темпорального значения. В разделе 2.1. «Философская интерпретация категории времени в контексте исследования ситуативно-темпорального значения» в рамках философского подхода было определено два основополагающих направления исследования проблемы времени, а именно субъективистское (время как внутренняя способность человека) и объективистское (время как объективная форма бытия). Субъективистской концепции времени придерживались Августин, Аристотель, а также И. Кант, который определял пространство и время как априорные формы чувственности, с помощью которых познающий субъект упорядочивает хаос чувственных впечатлений, А. Бергсон, выразивший свое понимание категории времени в концепции длительности. В контексте данных направлений были выделены две пары взаимно дополняющих друг друга концепций времени: субстанциональная и реляционная концепции (разная интерпретация вопроса о природе времени, об отношении категории времени и движения), а также статическая и динамическая концепции (разная интерпретация вопроса об отношении категорий времени и бытия).

В разделе 2.2. «Категории времени в психологическом контексте исследования ситуативно-темпорального значения» анализ проблематики времени сквозь призму психологии предполагал исследование

психологического времени, определяемого как время, переживаемое человеком [Головаха, Кроник 1988], в контексте двух подходов к интерпретации и экспериментальному изучению психологического времени, а именно с позиции квантовой концепции, в рамках которой подразумевается существование разномасштабных субъективных квантов времени, а также с позиции событийной концепции, описывающей особенности психологического времени как зависящие от количества и интенсивности происходящих событий, под которыми подразумеваются изменения во внутренней и внешней среде, в деятельности человека.

В целом сложность исследования проблемы времени была обоснована рядом причин: умозрительностью категории времени [Чернейко 1994: 5870; 2000: 57-68], двойственностью имеющегося в нашем сознании представления о времени [Бергсон 1992], неоднозначностью термина субъективное время, а также исторической изменчивостью соотношения субъективного и объективного времени, которые часто рассматриваются как члены оппозиции, т.е. субъективное время противопоставляется объективному времени не только в диахронии, но и в синхронии. В синхроническом плане объективное и субъективное время образуют коррелятивные пары, которые могут быть противопоставлены по признакам необратимость / обратимость, непрерывность / прерывистость, равномерность / неравномерность, одномерность / многомерность (линейность / нелинейность), упорядоченность I неупорядоченность. В качестве синонима термина субъективное время был выделен термин эмотивное время, основные функции которого были определены как эмоционально-экспрессивное противопоставление прошлого и настоящего, а также концептуализация времени.

Учшывая тот факт, что значение соединяется со временем через деятельность, в рамках нашего исследования, как уже было отмечено выше, под деятельностью понимается темпорально детерминированное эмоциональное переживание как явление рефлексивного уровня сознания, овнешненное в языке. Это позволило нам интерпретировать эмоциональное переживание, как важнейшее «из видов переживания-созерцания» (Ф.Е.Василюк), не только как явление эмоциональной сферы, но и как структурный элемент образа сознания, а точнее как чувственную ткань значения длительности образа времени, овнешненного в языке, соответственно, как ситуативно-темпоральное значение.

В разделе 2.3. «Лингвистическая интерпретация категории времени в контексте исследования ситуативно-темпорального значения как структурного компонента содержания слова» анализируя проблематику категории времени сквозь призму лингвистики, мы указываем на тот факт, что лингвистическое время обладает как синхронным, так и диахронным аспектами в соответствии с синхронным и диахронным аспектами представления языка, объективными физическими категориями одновременности и последовательности событий, также оно включает в себя грамматическое (морфологическое, синтаксическое), лексическое и контекстуальное время. Ключевым моментом при исследовании любого типа лингвистического времени является формирование четкого представления о грамматическом времени, и в этой связи было отмечено, что ядром языкового выражения категории времени являются спрягаемые глагольные формы, обозначающие отнесенность процесса к одному из трех временных планов - настоящему, прошедшему и будущему. Точкой отсчета для основных трех времен служит настоящее время. В связи с чем были выделены две основные разновидности прямого употребления форм настоящего времени: настоящее актуальное (конкретное настоящее время момента речи) и настоящее неактуальное. Настоящее актуальное характеризуется признаком отнесенности действия к моменту речи, т.е. настоящее актуальное (конкретное настоящее время момента речи) обозначает действие, протекающее в момент речи. Основными типами настоящего неактуального являются настоящее время постоянного действия (настоящее постоянное) и настоящее абстрактное. В целом анализ грамматического времени является одним из основных аспектов формирования представления о лингвистическом времени в общем смысле и контекстуальном времени в частности. Это объясняется тем фактом, что несмотря на определение контекстуального времени как темпоральной характеристики ситуации, овнешненной в лингвистическом контексте, одним из параметров, влияющих на данную характеристику, кроме лексического времени, является именно грамматическое время слов, выражающих деятельность, под которой в рамках данного исследования подразумевается переживание как аффективно-когнитивная деятельность. Таким образом, мы полагаем, что контекстуальное время может рассматриваться как темпоральная характеристика переживания, являющегося чувственной тканью ситуативно-темпорального значения.

В разделе 2.4. «Ситуативно-темпоральное значение как структурный компонент содержания слова» было отмечено, что описание модели структуры содержания слова в целом предполагает выделение ее лингвистических компонентов (денотативного, сигнификативного, прагматического и синтаксического значений) и введение психолингвистического компонента, под которым подразумевается темпоральный компонент. В основе данного компонента находится категория контекстуального времени как вид лингвистического времени и психологическая категория субъективного времени. Овнешняется данный компонент в языке как ситуативно-темпоральное значение и описывается как вид прагматического значения в структуре содержания слова. Взяв за основу значение длительности субъективного времени как психологическую составляющую ситуативно-темпорального значения, нами были выделены структурные компоненты исследуемого значения, а именно значение кратковременности (субъективно оцениваемое как непродолжительное эмоциональное переживание, овнешненное в лингвистическом контексте конкретной ситуации речевого общения) и значение долговременности (субъективно оцениваемое как продолжительное эмоциональное переживание, овнешненное в лингвистическом контексте конкретной ситуации речевого общения). С опорой на сформированное представление о контекстуальном времени мы рассматриваем переживание как темпорально детерминированную в лингвистическом контексте аффективно-когнитивную деятельность. При этом переживание в структуре ситуативно-темпорального значения, как уже было отмечено выше, выполняет функцию чувственной ткани значения долговременности и значения кратковременности в языковом сознании. Взяв за основу прерывистый характер его протекания, мы выделили дискретное и хроническое переживание. Таким образом, под понятием дискретного переживания, означенного долговременностью, подразумевается субъективно оцениваемое периодически возобновляющееся продолжительное переживание как следствие возвращения к эмоционально значимым образам, овнешненное в лингвистическом контексте конкретной ситуации речевого общения. Под понятием хронического переживания, означенного долговртенностью, подразумевается субъективно оцениваемое регулярно повторяющееся продолжительное переживание как следствие спонтанной актуализации ассоциативных образов, овнешненное в лингвистическом контексте

конкретной ситуации речевого общения. Под понятием дискретного переживания, означенного кратковременностью, подразумевается субъективно оцениваемое периодически возобновляющееся непродолжительное переживание как следствие возвращения к эмоционально значимым образам, овнешненное в лингвистическом контексте конкретной ситуации речевого общения. Под понятием хронического переживания, означенного кратковременностью, подразумевается субъективно оцениваемое регулярно повторяющееся непродолжительное переживание как следствие спонтанной актуализации ассоциативных образов, овнешненное в лингвистическом контексте конкретной ситуации речевого общения. Таким образом, темпоральный компонент как психолингвистический компонент в лингвистической структуре содержания слова овнешняется как ситуативно-темпоральное значение, структурными компонентами которого являются долговременность хронического переживания, кратковременность дискретного переживания, долговременность дискретного переживания, кратковременность хронического переживания.

В Главе 3 («Сигнификативное значение как стабильный компонент структуры содержания номинантов образа одиночества в языковом сознании русских и англичан») было проанализировано сигнификативное значение номинантов (т.е. слов как единиц номинации, именующих и вычленяющих фрагменты действительности) образа одиночества в русском и английском языках. В разделе 3.1. «Интерпретация одинокой личности сквозь призму межкультурного общения в языковом сознании русских и англичан» исследуется феномен одинокой национально и культурно детерминированной личности сквозь призму межкультурного общения (МКО), которое определяется как общение носителей разных языков и культур, основанное на неидентичности национальных сознаний, и при этом качество общения определяется общностью языковых сознаний участников процесса МКО. Общительность, пассионарность, эмоциональность, коммуникативный демократизм, коммуникативная доминантность, искренность, стремление к неформальному общению и его приоритетность, пониженное внимание при слушании, широта обсуждаемой информации были выделены в качестве национально-специфических особенностей общения представителей русской культуры. Ядром самобытности английской национальной личности признается социальная неловкость, которая влияет на рефлексы (юмор, умеренность,

лицемерие), мировоззрения (эмпиризм, пессимизм, классовость), а также на моральные ценности (справедливость («честная игра»), вежливость, скромность). Типологии одинокой личности были рассмотрены с опорой на точки зрения таких исследователей, как H.A. Бердяев [1990; 1990а; 1994; 1994а], Х.С. Салливан [Sallivan, 1953], Д.Р. Оди [1969], М. Мид [1989], О.В. Задорожная [2004], С.Г. Трубникова [1999], Е.В. Неумоева [2005]. При описании типологии одинокой личности был определен доминирующий фактор (соотношение социальности и интроверсии, корреляция личности со средой, направленность и степень социальной активности, возрастные особенности развития личности), детерминирующий содержание типологии и ее структурные компоненты.

В разделе 3.2. «Философско-психологические аспекты репрезентации образа одиночества в языковом сознании» были проанализированы философско-психологические основы категории одиночества в рамках подходов, существующих в отечественных и зарубежных исследованиях. В этой связи было отмечено, что в западноевропейской традиции одиночество интерпретируется либо как негативно воспринимаемое мучительное переживание проблемы развития личности, либо как позитивно воспринимаемое условие развития индивидуальности человека и проявление его творческого потенциала, также была рассмотрена культурно-историческая эволюция содержания понятия одиночество с опорой на позиции Л. Фейербаха, А. Шопенгауера, Ф. Ницше, Г. Topo, К. Ясперса, С. Кьеркигора, Э. Гуссерля, Ж.-П. Сартра, А. Камю, М. Хайдеггера, Д. Рисмена, К. Хорни, Б. Миюсковича, Оди Дж. Рэлфа, С. Мустакаса. Отдельно была проанализирована отечественная традиция интерпретации понятия одиночества в контексте концепции соборности, разработанной ранними славянофилами, оказавшейся наиболее значительной, наиболее «русской» и актуальной до настоящего момента идеей, что нашло свое отражение в работах таких философов и психологов, как B.C. Соловьев, H.A. Бердяев, Е.Н.Трубецкой, И.А. Ильин, Н.О. Лосский, П.А. Флоренский, Н.Е. Покровский, Ж.В. Пузанова, Л.И. Старовойтова, В.А. Сакутин, Ю.М. Швалб, О.В. Данчева, О.Б. Долгинова, С.Г. Трубникова, И.А. Уледова, Г.А. Гаврилова, Н.В. Перешина, И.М. Слободчиков, А.Р. Кирпиков, Е.В. Неумоева, Е.Е. Рогова, Н.В. Подзолкова, В.А. Сакутин, Н. Б. Бячкова, Г.М. Тихонов, С. А. Ветров.

В разделе 3.3. «Сигнификативное значение как стабильный компонент структуры содержания номинантов образа одиночества в языковом

сознании русских и англичан» было рассмотрено сигнификативное значение номинантов образа одиночества в русском и английском языках с целью дальнейшего описания составляющих семантического поля исследуемого номинанта в двух языках, структурным компонентом содержания которых является ситуативно-темпоральное значение. На первом этапе в результате компонентного анализа дефиниций номинантов одиночество в русском языке и loneliness в английском языке, репрезентированных в энциклопедических источниках, было выявлено, что, во-первых, сигнификативное значение языковой единицы loneliness более детально представлено в научной картине мира англичан, тем самым подчеркивая большую значимость образа одиночества для носителей английской культуры. Во-вторых, сравнительный анализ репрезентации номинантов образа одиночества в научной картине мира русских и англичан на уровне макроанализа (только научные картины мира) выявил ряд общих семантических признаков у исследуемых номинантов в двух языках. Это позволило нам сделать вывод о том, что ядро языкового сознания носителей русской и английской культур обладает определенным сходством на семантическом уровне.

Логичным следствием первого этапа, посвященного описанию особенностей репрезентации номинантов одиночество и loneliness в научной картине мира, на втором этапе стало выявление и описание специфики овнешнения исследуемого образа в наивной картине мира. С этой целью мы обратились к ассоциативному эксперименту как к одному из возможных способов формирования представления о наивной картине мира носителей языкового сознания в психолингвистике. Выделенные в результате ассоциативного эксперимента наиболее частотные реакции (потерянность, покинутость, ненужность, невостребованность) образовали ядро ассоциативного поля номинанта одиночество, а языковые единицы desolation, detachment, forsakenness, forlornness,

интерпретируемые как условные английские эквиваленты русским номинантам, определенные на основе билингвальных словарных источников, отражающих наивную картину мира носителей профанного сознания, были описаны как компоненты поля номинанта loneliness. Применяя метод компонентного анализа, в вертикальном измерении были сопоставлены значения номинанта одиночество и языковых единиц потерянность, покинутость, невостребованность, ненужность, в результате чего сема «субъективность переживания отсутствия

необходимого уровня общения» была выделена в качестве интегрального признака. Семы «физическая изоляция», «отсутствие семьи», а также «отсутствие необходимого уровня социальных контактов» были выявлены в качестве дифференциальных для номинантов потерянность и одиночество, а сема «физическая изоляция» - как дифференциальная для номинантов одиночество и покинутость. Семы «физическая изоляция», «отсутствие семьи», «отсутствие душевной близости», «отсутствие эмоционально значимых отношений» и «духовная разобщенность» были выявлены в качестве дифференциальных для номинантов невостребованность и одиночество, а семы «физическая изоляция», «отсутствие семьи», «отсутствие необходимого уровня социальных контактов» были выделены как дифференциальные для номинантов одиночество и ненужность. При сопоставлении значений слов в горизонтальном измерении было выявлено, что признаки «духовная разобщенность» и «отсутствие душевной близости» являются релевантными для слов потерянность, покинутость и ненужность. Признак «отсутствие эмоционально значимых отношений» является релевантным для всех исследуемых номинантов (потерянность, покинутость, невостребованность, ненужность). Признак «отсутствие необходимого уровня социальных контактов» является релевантным для слов покинутость и невостребованность. С опорой на результаты сопоставления интегральных и дифференциальных сем как компонентов содержания исследуемых номинантов в русском языке в вертикальном и горизонтальном измерениях, мы пришли к выводу, что языковые единицы потерянность, невостребованность, покинутость, ненужность образуют семантическое поле номинанта одиночество, овнешняющего исследуемый образ в языковом сознании русских, и его компоненты объединены родовидовой связью.

В результате компонентно-дефиниционного анализа значений номинанта loneliness и языковых единиц desolation, detachment, forsakenness, forlornness в вертикальном измерении была выявлена интегральная сема «субъективность переживания отсутствия необходимого уровня общения», а также сема «отсутствие необходимого уровня социальных контактов» как дифференциальная для номинантов desolation и loneliness. Семы «уединенность», «отсутствие душевной близости», «отсутствие эмоционально значимых отношений», «духовная разобщенность» были выявлены как дифференциальные для номинантов loneliness и detachment.

Семы «географическая удаленность», «изоляция», «духовная разобщенность» являются дифференциальными для номинантов forsakenness и loneliness, а семы «географическая удаленность», «изоляция», «отчужденность» были выявлены как дифференциальные для номинантов loneliness и forlomness.

На втором этапе в процессе описания множества из четырех слов desolation, detachment, forsakenness, forlomness было выявлено шесть дифференциальных признаков, четыре из которых соответствуют ранее выделенным в русском языке. Признаки «отсутствие душевной близости» и «отсутствие эмоционально значимых отношений» являются значимыми для слов desolation, forsakenness, forlomness. Признак «отсутствие необходимого уровня социальных контактов» является релевантным для слов detachment и forsakenness. Признак «духовная разобщенность» выражен у слов desolation и forlomness. Признак «изоляция» является релевантным для слов desolation, detachment. Признак «отчужденность» был выявлен как значимый для слов desolation, detachment, forsakenness. Мы полагаем, что между номинантом loneliness и языковыми единицами desolation, detachment, forsakenness и forlomness, овнешняющими исследуемый образ в языковом сознании англичан, также существует родовидовая связь, определяемая как отношение между гиперонимом и соответствующими гипонимами, т.к. родовой признак «субъективность переживания отсутствия необходимого уровня общения» указывает на принадлежность дифференциальных признаков («отсутствие душевной близости», «отсутствие эмоционально значимых отношений», «отсутствие необходимого уровня социальных контактов», «духовная разобщенность», «изоляция», «отчужденность») некоторой группе или классу. Таким образом, русские и английские номинанты, будучи компонентами семантического поля, связаны между собой родовидовыми отношениями в гипонимическом ряду гиперонима одиночество loneliness, которые выражаются только семантически, так как гипонимы потерянность, невостребованность, покинутость и ненужность в русском языке и гипонимы desolation, detachment, forsakenness и forlomness в английском языке не имеют общего терминоэлемента.

Субъективизм, в некоторой степени присущий результатам полученным методом компонентно-дефиниционного анализа, может быть преодолен за счет исследования связей компонентов семантического поля номинанта одиночество в русском языке и номинанта loneliness в английском языке

методом семантического дифференциала, в результате применения которого в группе русских испытуемых было получено 4 фактора («Фрустрация», «Страх», «Тоска/печаль», «Депрессия»), а в группе английских респондентов было выделено б факторов («Позитив», «Тоска/депрессия», «Страх», «Гнев», «Фрустрация»), определяющих категориальное пространство восприятия слов, обозначающих одиночество. Во всех подвыборках испытуемых были выделены три («Тоска», «Страх», «Фрустрация») инвариантные для русскоязычных и англоязычных носителей языкового сознания двух разных культур категории восприятия номинантов образа одиночества. Выделенные факторы, описывающие категориальную структуру языкового сознания, реализуются соответствующими данным категориям компонентами значения (семы «тоска», «страх», «фрустрация» и др.) в семантических структурах исследуемых номинантов. В результате анализа их наличия/отсутствия в семантических структурах исследуемых номинантов было выявлено, что в русском языке сема «страх» является дифференциальной для номинантов одиночество, покинутость, ненужность и невостребованность, потерянность и интегральной для номинантов невостребованностъ, потерянность-, сема «депрессия» является дифференциальной для номинантов одиночество, потерянность и номинантов покинутость, невостребованность, ненужность и интегральной для языковых единиц покинутость, невостребованность, ненужность-, сема «тоска» интерпретируется как дифференциальная для номинантов невостребованность, потерянность и номинантов покинутость, одиночество, ненужность, но как интегральная для языковых единиц покинутость, одиночество, ненужность; сема «фрустрация» трактуется как дифференциальная для номинантов одиночество, потерянность и номинантов покинутость, невостребованность, ненужность, но как интегральная для языковых единиц покинутость, невостребованность, ненужность. Таким образом, на основе выделения семы «тоска» в семантической структуре номинантов одиночество, ненужность и покинутость мы полагаем наличие связи между данными компонентами, а на основе выделения сем «депрессия» и «фрустрация» мы полагаем возможным говорить о связи номинантов ненужность и покинутость с номинантом невостребованность. На основе выявленной семы «страх» номинант потерянность связан с номинантом невостребованность. В результате номинант одиночество

оказывается непосредственно связанным с номинантами ненужность и покинутость на основе выявленной общей семы «тоска» и опосредованно с номинантами невостребованность и потерянность на основе выделения интегральных сем «депрессия» и «фрустрация» у номинантов ненужность, покинутость и невостребованность, а также интегральной семы «страх» у номинантов невостребованность и потерянность.

В контексте анализа характера связи между компонентами семантического поля номинанта loneliness было выявлено, что сема «тоска» является дифференциальной для номинантов loneliness, desolation, forlornness и detachment, forsakenness, но интегральной для номинантов loneliness, desolation, forlornness; сема «страх» трактуется как дифференциальная для номинантов forsakenness, detachment и loneliness, desolation, forlornness и как интегральная для номинантов forsakenness, detachment-, сема «гнев» является дифференциальной для номинантов loneliness и forsakenness, detachment, desolation, forlornness и интегральной для номинантов forsakenness, detachment, desolation, forlornness", сема «печаль» описывается как дифференциальная для номинантов detachment, loneliness, forsakenness и desolation, forlornness, но как интегральная для номинантов detachment, loneliness, forsakenness', сема «фрустрация» является дифференциальной для номинантов forsakenness, detachment, forlornness и loneliness, desolation и интегральной для номинантов forsakenness, detachment, forlornness. Таким образом, на основе выделения интегральной семы «тоска» в семантической структуре номинантов loneliness и forlornness, desolation становится очевидной непосредственная связь между данными компонентами. На основе выделения интегральной семы «печаль» у номинантов loneliness, detachment и forsakenness мы также указываем на наличие непосредственной связи между данными номинантами. Таким образом, в английском также как и в русском языке, исследуемые номинанты были рассмотрены как компоненты одного семантического поля, объединенные родовидовой связью на основе выявленных интегральных и дифференциальных признаков. Национально-культурная специфика характера связи между компонентами семантического поля в русском и английском языках проявляется в том, что в русском языке номинант одиночество непосредственно связан только с номинантами ненужность и покинутость (общая сема «тоска») и опосредованно с номинантами невостребованность и потерянность, а в английском языке номинант loneliness связан непосредственно не только с

номинантами forlornness, desolation (общая сема «тоска»), но и номинантами detachment, forsakenness (общая сема «печаль»).

На завершающем этапе при сопоставлении результатов анализа особенностей взаимосвязи компонентов семантического поля номинанта одиночество в русском языке и номинанта loneliness в английском языке путем определения интегральных и дифференциальных сем с опорой на метод семантического дифференциала, способствующего описанию существующих образов у носителей профанного сознания, овнешненных в языке при помощи слов, отметим, что сема «фрустрация» является интегральным компонентом сигнификативного значения номинантов невостребованность, ненужность, покинутость, detachment, forlornness, forsakenness. Сема «тоска» является интегральным компонентом сигнификативного значения номинантов одиночество, ненужность, loneliness, forlornness. Сема «страх» является интегральной только для номинантов невостребованность и detachment. Таким образом, на основе общих для двух языков сем («страх», «фрустрация», «тоска»), выступающих в роли интегральных или дифференциальных признаков в семантической структуре исследуемых номинантов, мы можем говорить о наличии соответствий между компонентами сигнификативного значения русских и английских номинантов. Исключение составляют номинанты потерянность и desolation, при сопоставлении которых общие семы для двух языков оказались выраженными только в качестве компонентов содержания номинанта потерянность или номинанта desolation. Таким образом, было выявлено, что, во-первых, рассмотренные в рамках данного раздела номинанты образа одиночества в русском и английском языках обладают эмоциональной составляющей, выраженной на уровне сигнификативного значения. Следствием чего является положение, согласно которому с опорой на представление о темпоральной характеристике эмоциональной сферы человека в целом переживание данных номинантов может субъективно оцениваться как кратковременное и долговременное.

Глава 4 («Прагматическое значение как нестабильный компонент структуры содержания номинантов образа одиночества в языковом сознании русских и англичан») была посвящена описанию национально-культурной специфики овнешнения ситуативно-темпорального значения как вида прагматического значения, нестабильного компонента структуры содержания слова, и явилась логичным продолжением исследования

структурных компонентов содержания слова в целом. Выявленная в рамках третьей главы эмоциональная составляющая, выраженная на уровне сигнификативного значения номинантов образа одиночества в русском и английском языках, имеет непосредственное отношение к описанию ситуативно-темпорального значения как вида прагматического значения в данной главе. Факт наличия или отсутствия эмоциональной составляющей в значении слова влияет на характер и длительность его переживания, так как эмоциональная сфера по сравнению с когнитивной является более темпорально детерминированной. В разделе 4.1. «Эмоционально-оценочное значение номинантов образа одиночества как тип прагматического значения в языковом сознании русских и англичан» было определено эмоционально-оценочное значение как субъективная эмоционально детерминированная оценка переживания одиночества как результата фрустрирующей ситуации речевого общения. В контексте исследования данного значения были рассмотрены позиции ряда исследователей (Р.Вейс, Ф. Фромм-Рейхман, C.B. Куртиян, Д. Гэв, Э.Элбинг, Е.П. Ильин, Н.В. Подзолкова, С.Г. Трубникова, И.П. Волков, В.Н. Лебедев И.М. Слободчиков, Г. Зилбург, Л. Пепло, В.Н. Куницына, Н.В. Казаринова и В.М. Поголыпа, X. Салливан, С. В. Малышева и H.A. Рождественская, У. Садлер и Т.Б. Джонсон, К. Мустакас, Г.М. Тихонов), трактующих одиночество как процесс эмоционального переживания фрустрации, возникающей в ситуациях недостатка или отсутствия удовлетворительного уровня вербального общения между носителями языкового сознания.

В разделе 4.2. «Ситуативно-темпоральное значение номинантов образа одиночества как тип прагматического значения в языковом сознании русских и англичан» было отмечено, что ситуативно-темпоральное значение, выражая отношение субъекта к длительности и характеру переживания речевой ситуации, овнешняется в лингвистическом контексте, который может быть проанализирован при помощи метода контекстуального анализа, способствующего выявлению синтагматических характеристик языковых единиц с опорой на их лексическую сочетаемость, формированию более детального представления о смысловой структуре содержания исследуемых номинантов и описанию национально-культурной специфики употребления объективирующих данный образ языковых единиц в различных контекстах. Практическим материалом для выявления особенностей репрезентации ситуативно-темпорального

значения компонентов семантического поля гиперонима одиночество/ loneliness в лингвистическом контексте, нам послужила иллюстративная часть словарных статей, репрезентированная в филологических источниках русского и английского языков, тексты интернет-форумов и статьи, посвященные проблематике одиночества, а также материалы, взятые из Национального корпуса русского языка и Национального корпуса английского языка (British National Corpus (BNC), Oxford University Google Search). Основываясь на анализе 1369 примеров контекстуального употребления номинантов образа одиночества (ненужность, потерянность, покинутость, невостребованность) в моделях малого синтаксиса русского языка, а также 1543 примерах контекстуального употребления номинантов образа одиночества (detachment, desolation, forsakenness, forlornness) в моделях малого синтаксиса английского языка было выявлено, что семантический признак «кратковременность дискретного переживания» был выделен в 91 конструкции с номинантами noKUHymocm^forsakenness (45) и nomepHHHOcmb\forlornness (46), выявленных как в русском, так и в английском языках, в 123 конструкциях с номинантами ненужность (67) и невостребованность (56), представленных только в русском языке, и в 134 конструкциях с номинантами detachment (55) и desolation (79) в английском языке. Таким образом, национально-культурная специфика овнешнения семантического признака «кратковременность дискретного переживания» заключается, во-первых, в том, что в процессе анализа контекстуального употребления номинантов ненужность, невостребованность, detachment, desolation нам не удалось выявить общие для двух языков модели малого синтаксиса, а, во-вторых, в том, что нами были выявлены национально и культурно детерминированные модели малого синтаксиса в русском и английском языках, т.е. исследуемое значение, овнешненное в моделях характерных для определенного языка, является частью содержания либо только русских, либо только английских номинантов образа одиночества. Семантический признак «кратковременность хронического переживания» был выявлен на основе анализа 229 синтаксических моделей русского и английского языков номинантов noKunymocmbYorsakenness (51), nomepRiiHocm^forlomness (61), ненужностъ\с1е$о1аПоп (74),

iieeocmpe6oeaHHOcmb\detachment (43), 104 русских синтаксических моделей номинанта ненужность и 118 английских синтаксических моделей номинанта desolation. Семантический признак «кратковременность хронического

переживания» выделяется в семантических структурах обоих номинантов на основе анализа соотносимых моделей малого синтаксиса в двух языках, но при этом также были выявлены разные синтаксические модели номинантов ненужность и desolation, что может служить примером национально-культурной специфики овнешнения данного признака.

Семантический признак «долговременность дискретного переживания» был выявлен в 144 русских и английских синтаксических конструкциях номинантов noxuitymocmtlforsakenness (63) и невостребованность\1егасНтет (81), в 126 русских синтаксических конструкциях номинантов потерянность (74) и ненужность (52) и в 134 английских синтаксических конструкциях номинантов forlorrmess (55) и desolation (79). Таким образом, мы приходим к выводу, что национально-культурная специфика овнешнения семантического признака «долговременность дискретного переживания» выражена у номинантов потерянность и ненужность, а также номинантов forlornness и desolation, о чем свидетельствует отсутствие общих моделей малого синтаксиса в двух языках. Однако выделенные отдельно в каждом языке модели малого синтаксиса исследуемых номинантов верифицируют наличие значения долговременности дискретного переживания как компонента в содержании всех исследуемых номинантов.

Семантический признак долговременность хронического переживания» был выявлен на основе анализа 198 русских и английских синтаксических конструкций номинантов nommymocm^forsakenness (56), ненужуюсгтМеБоЫюп (78), Heeocmpe6oeamocmb\detachment (64), 154 русских синтаксических конструкций номинантов потерянность (78) и ненужность (76) и 195 английских синтаксических конструкций номинантов forsakenness (44), forlornness (37), detachment (49), desolation (65). Анализируя полученные результаты, отметим, что национально-культурная специфика овнешнения семантического признака «долговременность хронического переживания» выражена у номинанта потерянность в русском языке и номинанта forlornness в английском языке, т.к. у этих номинантов также не было выделено общих моделей малого синтаксиса. Однако наличие в русском и английском языках моделей малого синтаксиса, выявленных отдельно у номинанта потерянность и номинанта forlornness, а также наличие общих моделей для других номинантов позволяет нам утверждать, что значение долговременности хронического переживания является структурным компонентом содержания всех исследуемых номинантов образа одиночества.

Обобщая результаты, полученные на основе применения метода контекстуального анализа при исследовании особенностей овнешнения ситуативно-темпорального значения номинантов образа одиночества в лингвистическом контексте, отметим, что, во-первых, национально-культурная специфика овнешнения семантических признаков как компонентов содержания исследуемых номинантов заключается в отсутствии общих для русского и английского языков моделей малого синтаксиса у некоторых номинантов. Таким образом, по признаку «кратковременность дискретного переживания» общие модели малого синтаксиса были выявлены только у номинантов noKunymocrmiforsakenness и nomepaHnocmt\forlornness\ по признаку «долговременность дискретного переживания» - только у номинантов noKmymocm^forsakermess и Heeocmpe6oeaHHocmb\IetachmenV, по признаку «долговременность хронического переживания» - только у номинантов noKUHymocmttforsakenness, ненужностъ\с1е$о1шюп,

Heeocmpe6oeanHOcmb\detachment. Исключение составил признак

«кратковременность хронического переживания», т.к. общие модели малого синтаксиса были выявлены абсолютно у всех номинантов образа одиночества в русском и английском языках. Во-вторых, были выявлены семантические признаки, которые ранее уже были выделены при помощи метода компонентного анализа дефиниций исследуемых номинантов («отчужденность», «отсутствие социальной востребованности», «эмоциональная отстраненность», «страдание»). В-третьих, нам удалось описать ряд впервые выделенных дополнительных семантических признаков («кратковременность переживания», «долговременность переживания», «интенсивность», «жизненная позиция», «предчувствие»). При компонентно-дефиниционном анализе семантический признак «отчужденность» был выделен у номинантов forsakenness и detachment, а при анализе лингвистического контекста был выявлен и у номинанта forlornness исследуемого образа. Семантический признак «отсутствие социальной востребованности» был выявлен как в результате компонентно-дефиниционного анализа у номинантов невостребованность/detachrnent, так и в результате анализа лингвистического контекста данных номинантов в русском и английском языках. Также результатом применения методов анализа лингвистического контекста и компонентно-дефиниционного анализа содержания номинанта detachment стало выделение семантического признака

«эмоциональная отстраненность», а при анализе содержания номинанта desolation - семантического признака «страдание».

В разделе 4.2.1. «Национально-культурная специфика овнешнения компонентов ситуативно-темпорального значения номинантов образа одиночества в языковом сознании русских и англичан» были описаны национально-культурные особенности репрезентации компонентов ситуативно-темпорального значения при помощи анализа представлений носителей профанного сознания об исследуемом образе и его темпоральной характеристике, выявленные в процессе экспериментального исследования методом семантического дифференциала. В результате обработки полученных данных было выделено пять факторов - категорий как в группе русских респондентов («Хроничность (Активность)», «Дискретность», «Длительность», «Оценка», «Оценка/сила»), так и в группе английских испытуемых («Длительность» (Активность), «Сила/оценка», «Хроничность», «Сила», «Дискретность»). Различие категориальной структуры англичан и русских заключается в выявлении у русских респондентов фактора «Оценка/сила», а у английских испытуемых фактора «Сила/оценка». Следствием анализа данных, полученных после обработки эксперимента, у русских стало выделение фактора «Оценка», а у англичан - фактора «Сила». В категориальной структуре русских и англичан были выявлены также и соответствия, под которыми подразумеваются общие для двух групп респондентов факторы «Хроничность (Активность)», «Дискретность», «Длительность», в основе которых находится категория времени.

Выделенные факторы, описывающие категориальную структуру языкового сознания, реализуются соответствующими данным категориям компонентами значения в семантических структурах исследуемых номинантов. В результате чего по критерию «Длительность» в русском языке сема «долговременность» была описана как интегральная для номинантов покинутость, одиночество, ненужность, а сема «кратковременность» как интегральная для языковых единиц невостребованность и потерянность. По критерию «Хроничность» нами была выделена сема «хронический процесс» как дифференциальная для номинантов невостребованность, покинутость и номинантов потерянность, одиночество, ненужность, но как интегральная для номинантов невостребованность, покинутость. По критерию «Дискретность» была выделена сема «дискретный процесс» как

дифференциальная для номинантов одиночество, ненужность и номинантов невостребованность, потерянность, покинутость, но как интегральная для языковых единиц одиночество, ненужность. Таким образом, факторы «Дискретность» и «Длительность», описывающие категориальную структуру языкового сознания, реализуются соответствующими данным категориям компонентами значения, т.е. семой «дискретный процесс» и семой «долговременность», интерпретируемыми как составляющие значения долговременности дискретного переживания в семантических структурах номинантов одиночество и ненужность. Факторы «Хроничность» и «Длительность» реализуются соответствующими данным категориям компонентами значения, т.е. семой «хронический процесс» и семой «кратковременность», интерпретируемыми как составляющие значения кратковременности хронического переживания в семантической структуре номинанта невостребованность. Факторы «Хроничность» и «Длительность» реализуются соответствующими данным категориям компонентами значения, т.е. семой «хронический процесс» и семой «долговременность», интерпретируемыми как составляющие значения долговременности хронического переживания в семантической структуре номинанта покинутость. По фактору «Длительность» в семантической структуре номинанта потерянность присутствует сема «кратковременность» как составляющая значения кратковременности, которое является компонентом содержания данного номинанта.

По критерию «Длительность» в английском языке были выделены сема «кратковременность» как интегральная для номинантов loneliness, desolation, detachment и сема «долговременность» как интегральная для номинантов forsakenness, forlornness. По критерию «Дискретность» сема «дискретный процесс» была определена как дифференциальная для номинантов loneliness, detachment и desolation, forsakenness, forlornness и как интегральная для номинантов loneliness и detachment. По критерию «Хроничность» сема «хронический процесс» была выделена как дифференциальная для номинантов detachment, desolation, forlornness и номинантов loneliness, forsakenness и как интегральная для номинантов loneliness, forsakenness.

Таким образом, семантическое пространство, образованное факторами «Дискретность» и «Длительность», а также семантическое пространство, образованное факторами «Хроничность» и «Длительность», описывают

категориальную структуру языкового сознания, реализуются соответствующими данным категориям компонентами значения, т.е. семой «дискретный процесс», семой «хронический процесс» и семой «кратковременность», интерпретируемыми как составляющие значения кратковременности дискретного переживания и значения кратковременности хронического переживания в семантической структуре номинанта loneliness, которые являются компонентами содержания данного номинанта. Семантическое пространство, образованное факторами «Дискретность» и «Длительность», описывает категориальную структуру языкового сознания, реализуется соответствующими данным категориям компонентами значения, т.е. семой «дискретный процесс» и семой «кратковременность», интерпретируемыми как составляющие значения кратковременности дискретного переживания в семантической структуре номинанта detachment. Семантическое пространство, образованное факторами «Хроничность» и «Длительность», описывает категориальную структуру языкового сознания, реализуется соответствующими данным категориям компонентами значения, т.е. семой «хронический процесс» и семой «долговременность», интерпретируемыми как составляющие значения долговременности хронического переживания в семантической структуре номинанта forsakenness. По фактору «Длительность» в семантической структуре номинанта desolation присутствует сема «кратковременность» как составляющая значения кратковременности, являющаяся компонентом содержания данного номинанта desolation. По фактору «Длительность» в семантической структуре номинанта forlornness присутствует сема «долговременность» как составляющая значения долговременности, которое также является компонентом содержания данного номинанта.

Обобщая полученные результаты, мы приходим к выводу, что, во-первых, в качестве компонентов ситуативно-темпорального значения номинантов образа одиночества следует выделять значение долговременности дискретного переживания, значение долговременности хронического переживания, значение кратковременности дискретного переживания, значение

кратковременности хронического переживания, а также отдельно значение долговременности эмоционального переживания и значение кратковременности эмоционального переживания в языковом сознании

носителей русской и английской культур. Во-вторых, мы полагаем возможным описание ситуативно-темпорального значения как составляющей содержания не только рассмотренных выше четырех компонентов семантического поля номинанта одиночество в русском языке и четырех компонентов семантического поля номинанта loneliness в английском языке, но и слов с эмоциональной составляющей значения, выступающих в роли субъекта или объекта ситуации речевого общения, овнешненной в лингвистическом контексте. В конце каждой из глав работы имеются выводы.

В Заключении были изложены основные результаты и выводы из исследования, в том числе нами было отмечено, что структура содержания слова в языковом сознании русских и англичан исследуется в русле постнеклассического типа научной рациональности с доминантой междисциплинарного комплексного подхода к решению проблем, антропоцентризмом и гуманистическими ориентирами при выборе стратегий научного поиска, что объясняется многогранностью исследуемого объекта, предполагающей расширение границ исследования, выход за рамки его узкой специализации. Антропоцентрическая направленность исследования структуры слова как вербального знака, овнешняющего образ языкового сознания, не вызывает сомнений в виду детерминированности сферы экзистенции вербального знака, а также тенденции к преодолению разрыва объекта и субъекта, то есть синтезу объективного мира и мира человека.

На смену познавательной парадигме в изучении гуманитарных наук, существующей по принципу «древа познания», и обладающей иерархической структурой, приходит новая парадигма, созданная на основе принципа «ризомы» (Делез, Гваттари). Реальность позиционируется как «стихия сингулярностей», результатом которой становится восприятие любого феномена или процесса как множества не сводимых друг к другу точек, линий, соотношений. «Новая парадигма гуманитарного знания складывается из моментальных снимков, моментов движения, процессов, которые составляют взаимопонимание и сотрудничество вместе с антагонизмами и борьбой. Проблема причинно-следственной зависимости так же как ощущение единства в архетипической преемственности просто снимается. История оказывается не поступательным развитием человечества, запечатленным в книжных и электронных летописях, не возвращением на круги своя, а «зоной трещин, разломов, провалов,

пустот» в которых зияют события, требующие не описания, изучения и расчета, а понимания, интерпретации множественности их смыслов» [Третьякова 2001: 300]. Вполне закономерной представляется актуализация методологии герменевтики в гуманитарных исследованиях. Полицентричность современного мира находит свое отражение в новой парадигме, в рамках которой предлагается альтернативный четким ориентирам, алгоритмам интуитивный поиск решения проблем, в том числе в области гуманитарных исследований.

На сегодняшний день исследования содержания как смыслообразующего компонента структуры слова позиционируются как междисциплинарные в связи с существованием взаимосвязанных и взаимообуславливающих кросскультурных исследований данной проблемы в психологии, лингвистике и философии. Междисциплинарность оказывается неразрывно связанной в нашем исследовании с триангуляцией [Denzin, Keller, 2000] двух видов. Во-первых, укажем на теоретическую триангуляцию, в рамках которой мы применили различные подходы к интерпретации содержания исследуемых структурных компонентов, а, во-вторых, на методологическую триангуляцию, в рамках которой использовали множество методов с целью обработки и интерпретации результатов экспериментальной части работы.

Описание структуры содержания слова в языковом сознании носителей разных культур (на материале номинантов образа одиночества) на начальном этапе предполагало проведение анализа понятия языкового сознания как теоретического конструкта психолингвистического исследования сквозь призму философии, в результате чего мы пришли к выводу, что при анализе бинарных оппозиций с материей относительно разработанным оказывается именно временной аспект. В контексте анализа общепсихологического плана было отмечено, что сознание в отечественной психологии характеризуется разнообразием подходов к его определению и интерпретируется как психологический феномен, что способствует в целом исследованию проблем филогенетического и онтогенетического развития сознания, его структуры и функций, соотношения общественного сознания и сознания индивида. В качестве основы психолингвистического подхода к проблеме выявления сущностных характеристик сознания была описана концепция его деятельностной онтологии, предложенной А.Н. Леонтьевым.

С целью формирования теоретического представления об образе как единице языкового сознания в целом и образе времени в частности, во-первых, была проанализирована категория образа мира как основополагающая для описания исследуемого образа, во-вторых, была раскрыта сущность категории времени и ее философско-психологические основы с опорой на точку зрения А.Н. Леонтьева, A.A. Леонтьева, Е.Ф. Тарасова, В.П. Зинченко, С. Д. Смирнова, В.В. Петухова, Е.ЮАртемьевой, A.A. Залевской. В-третьих, в качестве актуальной в рамках данного исследования была выделена позиция Ю.К. Стрелкова, согласно которой понятие образа мира следует анализировать как не статичное, а динамичное образование на том основании, что образ мира осуществляется в действии, которое всегда темпорально детерминировано.

Кратко охарактеризовав современное состояние исследований в области языкового сознания и образа как его единицы, мы перешли к исследованию содержания минимальной единицы лексического уровня языка, в результате которого были выделены формообразующий и смыслообразующий компоненты в качестве составляющих структуры слова как вербального знака. При этом под формообразующим компонентом подразумевается тело вербального знака, а под смыслообразующим компонентом - содержание слова как вербального знака, непосредственно связанное с категорией значения, которая вслед за Э. Сепиром, Л.С. Выготским, Е.В. Лукашевич рассматривается как принципиально динамичная.

Взяв за основу принципиальную динамичность категории значения, в содержании как смыслообразующем компоненте структуры слова мы выделили стабильные и нестабильные компоненты с опорой на представление о понятии «состояние», определяемом как типичность, постоянство, и понятии «отношение», интерпретируемом как процесс видоизменения. Таким образом, стабильные компоненты структуры слова мы описали как компоненты, обладающие значением временного паритета взаимодействующих объектов, овнешненные вербальными знаками. Нестабильные компоненты определили как компоненты, обладающие значением временного нарушения паритета взаимодействующих объектов, овнешненные вербальными знаками. Следствием выделения рассмотренных выше компонентов явилось описание тех или иных типов значений либо в качестве стабильных, либо в качестве нестабильных компонентов структуры содержания слова на

основе интерпретации характера передаваемой информации как критерия их описания. Таким образом, денотативное и сигнификативное значения были выделены в качестве стабильных компонентов с опорой на их относительную статичность и постоянство, а прагматическое и синтаксическое значения с опорой на динамизм и подвижность их границ были выделены в качестве нестабильных компонентов.

Основываясь на динамизме и подвижности границ прагматического значения, на интерпретации коммуникативной ситуации как непосредственно коррелирующей с данным значением, на выражении субъективного отношения к ситуации речевого общения как доминирующей характеристики прагматического значения, мы пришли к выводу, что одним из компонентов ситуации речевого общения является темпоральный компонент как временная характеристика коммуникативной ситуации, овнешненной в лингвистическом контексте. В связи с чем возникла необходимость описания модели структуры содержания слова в языковом сознании как состоящей не только из лингвистических компонентов (денотативное, сигнификативное, прагматическое, синтаксическое значение), но и психолингвистического компонента (ситуативно-темпоральное значение), в основе которого находится психологическое представление о категории субъективного времени и лингвистическое представление о контекстуальном времени как виде лингвистического времени. В качестве доминантных подходов к исследованию категории времени как основы ситуативно-темпорального были рассмотрены философский, психологический и лингвистический. В рамках философского подхода было определено два основополагающих направления исследования проблемы времени, а именно субъективистское (время как внутренняя способность человека) и объективистское (время как объективная форма бытия). Анализ проблематики времени сквозь призму психологии предполагал исследование психологического времени, определяемого как время, переживаемое человеком, в русле существующих в самом общем виде двух подходов к его интерпретации и экспериментальному изучению. С позиции квантовой концепции, в рамках которой подразумевается существование разномасштабных субъективных квантов времени, а также с позиции событийной концепции, описывающей особенности психологического времени как зависящие от количества и интенсивности происходящих событий, под которыми подразумеваются изменения во внутренней и внешней среде, в

деятельности человека. Анализируя проблематику категории времени сквозь призму лингвистики, было отмечено, что лингвистическое время обладает как синхронным, так и диахронным аспектами в соответствии с синхронным и диахронным аспектами представления языка, объективными физическими категориями одновременности и последовательности событий, также оно включает в себя грамматическое (морфологическое, синтаксическое), лексическое и контекстуальное время, которое мы определяем как темпоральную характеристику ситуации речевого общения, овнешненную в лингвистическом контексте. Одним из параметров, влияющих на данную характеристику, кроме лексического времени, является грамматическое время слов, выражающих деятельность, под которой в рамках данного исследования подразумевается переживание как аффективно-когнитивная деятельность.

Темпоральный компонент структуры содержания слова, в основе которого находится психологическая категория субъективного времени и категория лингвистического времени, овнешняется в языке как ситуативно-темпоральное значение. Значение длительности субъективного времени интерпретируется как психологическая составляющая ситуативно-темпорального значения и является основой для выделения значения долговременности и значения кратковременности как двух субъективно воспринимаемых и оцениваемых структурных компонентов исследуемого значения в языковом сознании носителей русской и английской культур. При этом под значением долговременности мы понимаем субъективно оцениваемое как продолжительное эмоциональное переживание, овнешненное в лингвистическом контексте ситуации речевого общения, а под значением кратковременности, соответственно, подразумеваем субъективно оцениваемое как непродолжительное эмоциональное переживание, овнешненное в лингвистическом контексте ситуации речевого общения.

Основываясь на положении, согласно которому контекстуальное время является темпоральной характеристикой переживания, определяемого как аффективно-когнитивная деятельность, выполняющего функцию чувственной ткани значения долговременности и значения кратковременности в структуре ситуативно-темпорального значения в языковом сознании, а также на описании характера протекания переживания по признаку прерывности, мы определили его как дискретное и хроническое. Таким образом, под понятием дискретного

переживания, означенного долговременностью, мы предлагаем понимать субъективно оцениваемое как периодически возобновляющееся продолжительное переживание вследствие возвращения к эмоционально значимым образам, овнешненное в лингвистическом контексте ситуации речевого общения. Под понятием хронического переживания, означенного долговременностью, подразумеваем субъективно оцениваемое как регулярно повторяющееся продолжительное переживание вследствие спонтанной актуализации ассоциативных образов, овнешненное в лингвистическом контексте ситуации речевого общения. Под понятием дискретного переживания, означенного кратковременностью, мы подразумеваем субъективно оцениваемое как периодически возобновляющееся непродолжительное переживание вследствие возвращения к эмоционально значимым образам, овнешненное в лингвистическом контексте конкретной ситуации речевого общения. Под понятием хронического переживания, означенного кратковременностью, подразумеваем субъективно оцениваемое как регулярно повторяющееся непродолжительное переживание вследствие спонтанной актуализации ассоциативных образов, овнешненное в лингвистическом контексте конкретной ситуации речевого общения.

В результате отмеченного выше мы пришли к выводу, что, во-первых, темпоральный компонент как психолингвистический компонент в лингвистической структуре содержания слова овнешняется в языке как ситуативно-темпоральное значение, а, во-вторых, в качестве его структурных компонентов следует выделять долговременность хронического переживания, кратковременность дискретного переживания, долговременность дискретного переживания, кратковременность хронического переживания в языковом сознании носителей разных культур.

Темпоральный компонент априори рассматривается как один из базовых компонентов содержания слова, но при этом все слова делятся на две категории. В рамках первой категории в содержании слов данный компонент присутствует со знаком «минус», а в рамках второй категории в содержании слов с эмоциональной составляющей значения - со знаком «плюс». Таким образом, основываясь на данной интерпретации сущности темпорального компонента, а также на представлении о существовании взаимосвязи между эмоциональной составляющей значения слов и темпоральной характеристикой его переживания, мы проанализировали

сигнификативное значение номинантов (т.е. слов как единиц номинации, именующих и вычленяющих фрагменты действительности) образа одиночества в русском и английском языках с целью выявления наличия/отсутствия эмоционального компонента в семантической структуре данных номинантов в двух языках, а также описания компонентов семантического поля исследуемого номинанта. В результате чего мы пришли к выводу, что, во-первых, сигнификативное значение языковой единицы loneliness более детально представлено в научной картине мира англичан, тем самым подчеркивая большую значимость образа одиночества для носителей английской культуры. Во-вторых, сравнительный анализ репрезентации номинантов образа одиночества в научной картине мира русских и англичан на уровне макроанализа (только научные картины мира) выявил ряд общих семантических признаков у исследуемых номинантов в двух языках. Это позволило нам сделать вывод о том, что ядро языкового сознания носителей русской и английской культур обладает определенным сходством на семантическом уровне.

Следствием описания особенностей репрезентации номинантов одиночество и loneliness в научной картине мира, стало выявление и описание специфики овнешнения исследуемого образа в наивной картине мира. С этой целью мы обратились к ассоциативному эксперименту как к одному из возможных способов формирования представления о наивной картине мира носителей языкового сознания в психолингвистике. Выделенные в результате ассоциативного эксперимента наиболее частотные реакции (потерянность, покинутость, ненужность, невостребованность) образовали ядро ассоциативного поля номинанта одиночество, а языковые единицы desolation, detachment, forsakenness, forlornness, интерпретируемые как условные английские эквиваленты русским номинантам, определенные на основе билингвальных словарных источников, отражающих наивную картину мира носителей профанного сознания, были описаны как компоненты поля номинанта loneliness. Применяя метод компонентного анализа, в результате сопоставления интегральных и дифференциальных сем как компонентов содержания исследуемых номинантов в русском языке в вертикальном и горизонтальном измерениях, мы пришли к выводу, что языковые единицы потерянность, невостребованность, покинутость, ненужность образуют семантическое поле номинанта одиночество, овнешняющего

исследуемый образ в языковом сознании русских, компоненты которого объединены родовидовой связью.

В результате компонентно-дефиниционного анализа значений номинанта loneliness и языковых единиц desolation, detachment, forsakenness, forlomness в вертикальном и горизонтальном измерениях также была выявлено, что между номинантом loneliness и языковыми единицами desolation, detachment, forsakenness и forlornness, овнешняющими исследуемый образ в языковом сознании англичан, существует родовидовая связь, определяемая как отношения между гиперонимом и соответствующими гипонимами. Таким образом, мы пришли к выводу, что русские и английские номинанты, будучи компонентами семантического поля, связаны между собой родовидовыми отношениями в гипонимическом ряду гиперонима одиночество \loneliness, которые выражаются только семантически, так как гипонимы потерянность, невостребованность, покинутость и ненужность в русском языке и гипонимы desolation, detachment, forsakenness и forlornness в английском языке не имеют общего терминоэлемента, но обладают общим компонентом структуры содержания, определяемым как темпоральный.

Субъективизм, в некоторой степени присущий результатам полученным методом компонентно-дефиниционного анализа, был преодолен за счет исследования связей компонентов семантического поля номинанта одиночество в русском языке и номинанта loneliness в английском языке методом семантического дифференциала, в результате применения которого в группе русских испытуемых было получено 4 фактора («Фрустрация», «Страх», «Тоска/печаль», «Депрессия»), а в группе английских респондентов было выделено 6 факторов («Позитив», «Тоска/депрессия», «Страх», «Гнев», «Фрустрация»), определяющих категориальное пространство восприятия слов, обозначающих одиночество. Во всех подвыборках испытуемых были выделены три («Тоска», «Страх», «Фрустрация») инвариантные для русскоязычных и англоязычных носителей языкового сознания двух разных культур категории восприятия номинантов образа одиночества. Выделенные факторы, описывающие категориальную структуру языкового сознания, реализуются соответствующими данным категориям компонентами значения (семы «тоска», «страх», «фрустрация» и др.) в семантических структурах исследуемых номинантов одиночество, ненужность.

покинутость, невостребованность и потерянность в русском языке и в семантических структурах языковых единиц desolation, forlornness, detachment, forsakenness и loneliness в английском языке. В результате анализа данных, полученных в ходе практического исследования, было выявлено, что в английском также как и в русском языке исследуемые номинанты были определены как компоненты одного семантического поля, объединенные родовидовой связью на основе выявленных интегральных и дифференциальных признаков. Национально-культурная специфика характера связи между компонентами семантического поля в русском и английском языках проявилась в том, что в русском языке номинант одиночество непосредственно связан только с номинантами ненужность и покинутость (общая сема «тоска») и опосредованно с номинантами невостребованность и потерянность, а в английском языке номинант loneliness связан непосредственно не только с номинантами forlornness, desolation (общая сема «тоска»), но и номинантами detachment, forsakenness (общая сема «печаль»).

Таким образом, сопоставляя результаты анализа особенностей взаимосвязи компонентов семантического поля номинанта одиночество в русском языке и номинанта loneliness в английском языке путем определения интегральных и дифференциальных сем с опорой на метод семантического дифференциала, способствующего описанию существующих образов у носителей профанного сознания, овнешненных в языке при помощи слов, мы пришли к выводу о существовании соответствий между компонентами сигнификативного значения русских и английских номинантов. Исключение составили номинанты потерянность и desolation, при сопоставлении которых общие семы для двух языков оказались выраженными только или в качестве компонентов содержания номинанта потерянность, или в семантической структуре номинанта desolation.

Основываясь, во-первых, на положении о влиянии эмоциональной составляющей значения на темпоральную характеристику его переживания, во-вторых, на положении о контекстуальном времени как темпоральной характеристике переживания, чувственной ткани значения долговременности и значения кратковременности в структуре ситуативно-темпорального значения, мы сделали вывод о необходимости анализа темпорально детерминированного лингвистического контекста исследуемых слов с эмоциональной составляющей, т.е. номинантов образа

одиночества в русском и английском языках, с целью описания специфики, в том числе и национально-культурной, овнешнения ситуативно-темпорального значения как вида прагматического значения при помощи метода контекстуального анализа, способствующего выявлению синтагматических характеристик языковых единиц с опорой на их лексическую сочетаемость. В конечном итоге это позволило нам сформировать более детальное представление о смысловой структуре содержания исследуемых номинантов и описать национально-культурную специфику употребления объективирующих образ языковых единиц в различных контекстах. Таким образом, нам удалось выявить, что, во-первых, национально-культурная специфика овнешнения семантических признаков как компонентов содержания исследуемых номинантов заключается в отсутствии общих для русского и английского языков моделей малого синтаксиса у некоторых номинантов. По признаку «кратковременность дискретного переживания» общие модели малого синтаксиса были выявлены только у номинантов покинутостъУогзакеппезз и потерянностьУог1огппез$\ по признаку «долговременность дискретного переживания» — только у номинантов покинутостьУог$акеппе$$ и невостребованность^еЮсктепГ, по признаку «долговременность хронического переживания» - только у номинантов покинутост^огьакеппезх, ненужностъЧезоШоп,

невостребованностъ\Ле1асктеШ. Исключение составил признак

«кратковременность хронического переживания», т.к. общие модели малого синтаксиса были выявлены абсолютно у всех номинантов образа одиночества в русском и английском языках. Во-вторых, были выявлены семантические признаки, которые ранее уже были выделены при помощи метода компонентного анализа дефиниций исследуемых номинантов, в-третьих, нам удалось описать ряд впервые выделенных дополнительных семантических признаков.

Описывая национально-культурные особенности репрезентации компонентов ситуативно-темпорального значения при помощи анализа представлений носителей профанного сознания об исследуемом образе и его темпоральной характеристике, выявленные в процессе экспериментального исследования методом семантического дифференциала, отметим, что в результате обработки данных было выделено пять факторов - категорий как в группе русских респондентов («Хроничность (Активность)», «Дискретность», «Длительность»,

«Оценка», «Оценка/сила»), так и в группе английских испытуемых («Длительность» (Активность), «Сила/оценка», «Хроничность», «Сила», «Дискретность»). В категориальной структуре русских и англичан были выявлены соответствия, под которыми подразумеваются общие для двух групп респондентов факторы «Хроничность (Активность)», «Дискретность», «Длительность», в основе которых находится категория времени. Выделенные факторы, описывающие категориальную структуру языкового сознания, реализуются соответствующими данным категориям компонентами значения (семы «долговременность», «кратковременность», «хронический процесс», «дискретный процесс») в семантических структурах исследуемых номинантов.

В результате чего было выявлено, что в семантической структуре номинантов одиночество и ненужность выражено значение долговременности дискретного переживания, в семантической структуре номинанта невостребованность - значение кратковременности хронического переживания, в семантической структуре номинанта покинутость - значение долговременности хронического переживания, в семантической структуре номинанта потерянность - значение кратковременности. В семантической структуре номинанта loneliness вычленяется значение кратковременности дискретного переживания и значение кратковременности хронического переживания, в семантической структуре номинанта detachment - значение кратковременности дискретного переживания, в семантической структуре номинанта forsakenness - значение долговременности хронического переживания, в семантической структуре номинанта desolation — значение кратковременности, в семантической структуре номинанта forlornness -значения долговременности. Таким образом, с опорой на наше представление, во-первых, о контекстуальном времени и субъективном времени как образующих темпоральный компонент, во-вторых, о значении длительности субъективного времени (психологическая составляющая ситуативно-темпорального значения) как основы для выделения значения долговременности и значения кратковременности в качестве структурных компонентов исследуемого значения, в-третьих, о контекстуальном времени (лингвистическая составляющая ситуативно-темпорального значения) переживания как темпорально детерминированной в лингвистическом контексте аффективно-когнитивной деятельности, мы

пришли к выводу о существовании определенной зависимости способов реализации компонентов ситуативно-темпорального значения в содержании слов с эмоциональной составляющей, выступающих в роли субъекта или объекта ситуации речевого общения, от субъективно воспринимаемой и оцениваемой темпоральной характеристики переживания значения длительности, заключенного в данной речевой ситуации, овнешненной в лингвистическом контексте.

Ввиду того, что данная работа - это междисциплинарное исследование, список литературы включает источники, относящиеся к различным областям наук: к филологии, когнитивной лингвистике, психолингвистике, психологии и философии.

В список источников исследования включены словари, изданные в России, Великобритании, словари в виде электронных ресурсов, а также корпусы текстов на русском и английском языках, которые используются как практический материал в экспериментальной части диссертации. Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях

автора:

Монографии:

1. Ильина В.А. Фрустрационные эмоции: путь к одиночеству, Монография. - М.: МГОУ, 2008. - 214 с.

2. Ильина В.А. Одиночество в языковом сознании носителей русской и английской культур, Монография. - М.: МГОУ, 2011. - 416 с.

Научные работы, опубликованные в филологических журналах, рекомендованных ВАК:

1. Лингвистическое представление об образе одиночества, вербализованном номинантом «HenoHHMaHHe»/«incomprehension», в языковом сознании русских и англичан// Вестник Российского Университета Дружбы Народов. Серия «Лингвистика». - №4-2008 - М.: Изд-во РУДН. - С. 46-52.

2. Многоаспектность междисциплинарного исследования понятия «языковая личность»// Вопросы филологии. Научный журнал. - №42007. специальный выпуск. - М.: Подготовлено к печати в изд-ве «Советский писатель». - С. 401-405.

3. Номинанты «state of being unwanted» и «unemployment» как объекты психолингвистического исследования образа одиночества// Вестник

Московского государственного областного университета. Серия «Лингвистика». - №.4-2008.- М.: Изд-во МГОУ. - С. 9-15.

4. Особенности лингвистической репрезентации номинанта одиночества в языковом сознании русских и англичан// Вестник Московского государственного областного университета. Серия «Лингвистика». -№2-2008.- М.: Изд-во МГОУ. - С. 85-91.

5. Исследование образов русского языкового сознания на примере психолингвистического анализа образа одиночества// Вестник Московского государственного областного университета. Серия «Русская филология». - №4 -2008.- М.: Изд-во МГОУ. - С. 25-30.

6. Номинанты образа одиночества в русском языковом сознании// Вестник Московского государственного областного университета. Серия «Русская филология». - №3-2008.- М.: Изд-во МГОУ. - С. 32-38.

7. Психосемантический подход к проблеме выявления национальных и культурных особенностей вербализации образа одиночества// Вестник Университета Российской Академии Образования. - №2(40)-2008,- М.: Изд-во УРАО. - С. 45-47.

8. Психолингвистическое восприятие образа уединения в языковом сознании русских и англичан// Вестник Университета Российской Академии Образования. - №4(42)-2008.- М.: Изд-во УРАО. - С. 34-37.

9. Отражение образа одиночества в паремиологическом фонде русского и английского языков// Вестник РГГУ. Серия «Филологические науки. Литературоведение и фольклористика». - №2 (45)/10. - М., 2010. - С. 304-310.

10. Значение как структурный компонент содержания слова// Вестник МГОУ. Серия «Русская филология». - № 5. - 2010. - М.: Изд-во МГОУ. -С. 15-19.

11. Ассоциативный эксперимент как способ образования семантического поля// Вестник МГОУ. Серия «Лингвистика». - № 5. - 2010. - М.: Изд-во МГОУ.- С. 7-10.

1. Взаимоотношения языка и культуры как основа межкультурного общения//Вопросы культурологии. - 2007- № 12. - С. 13- 16.

2. Картина мира: ее характеристики и функции//Этносоциум и межнациональная культура. - 2007.- № 8. - С. 60 - 71.

3. Культура и коммуникация как составляющие понятия межкультурное общение//Этносоциум и межнациональная культура. - 2007.- № 7. - С. 143-155.

4. Теоретические направления изучения одиночества в зарубежной психологии// Вестник Университета Российской Академии Образования. - 2007.- № 3. - С. 67- 69.

5. Четыре измерения одиночества// Вестник Московского государственного областного университета. Серия «Психологические науки» . - 2007.- № 4. - С. 246-253.

6. Междисциплинарный подход к изучению сознания как объекта исследований в психологии и философии//Высшее образование сегодня. -2008.-№1.-С. 80- 82.

7. Психолингвистический анализ восприятия образа одиночества, вербализованного номинантом «потерянность»// Вестник Государственного Университета Управления . - 2008. - №3(41). - С. 8083.

8. Психолого-педагогические аспекты исследования образа изоляции в языковом сознании русских и англичан»// Вестник Государственного Университета Управления. - 2008. - № 5 (43). - С.-62-64.

9. Анализ репрезентации образа одиночества как чувства в психологических исследованиях // Вестник Государственного Университета Управления. - 2008. - № 6 (16). - С - 205-208 .

Ю.Способ вербализации образа одиночества в языковом сознании русских и англичан//Вестник Российского нового университета. Сборник научных трудов. Актуальные проблемы психологии, педагогики и образования/ под ред. кандидата психолог, наук, профессора H.H. Азарнова. - 2008.- Выпуск № 1. - С. 246- 251.

11.Значение и смысл как составляющие языкового сознания и проблема знака// Проблемы теории языка и переводоведения. Сборник статей переводческого факультета Института лингвистики и межкультурной коммуникации. - 2007 - № 33. - С. 51- 61.

12.Потерянность» и «embarrassment» как номинанты образа одиночества в языковом сознании русских и англичан//Проблемы теории языка и переводоведения: Сборник статей № 34. - М.: Изд-во МГОУ, 2008. - С. 32-46.

^.Западноевропейская традиция интерпретации образа одиночества в философии// Современные гуманитарные исследования. - 2008. -№1(20).-С. 96-107.

14.Интерпретация образа одиночества в контексте русской национальной идеи// Вопросы гуманитарных наук. - 2008. - №2(35). - С. 73-78.

15.Лингвистическое представление об одиночестве в языковом сознании русских и англичан// Актуальные проблемы современной науки. - 2008. -№2(41).-С. 68-77.

16.Лингвистическая репрезентация образа одиночества номинантами «покинутость» и «forlornness»// Вопросы гуманитарных наук. - 2008. -№3(36).-С. 114-120.

17.Анализ переживания хронического одиночества как отношения // Вопросы гуманитарных наук. - 2008. - №4 (37). - С. 134- 137.

18.Анализ восприятия временного одиночества как состояния // Вопросы гуманитарных наук. - 2008. - №4 (37). - С. 130-133.

19.Переживание кратковременного одиночества как эмоции // Вопросы гуманитарных наук. - 2008. - №4 (37). - С. 138- 142.

20. «Désolation» и «incomprehension» как номинанты образа одиночества в языковом сознании англичан // Современные гуманитарные исследования. - 2008. - №3 (22). - С. 137-142.

21.Сопоставительный анализ номинантов образа одиночества в русском языковом сознании// Вопросы филологических наук. - 2008. - №3(32). -С. 51-58.

22. «Безысходность» и «despair» как номинанты образа одиночества в языковом сознании русских и англичан// Вестник Московского государственного областного университета. Серия «Психологические науки» . - 2008.- № 3. - С. 106-114.

23.Психолингвистическое восприятие образа уединения в языковом сознании русских и англичан//Филологические традиции в современном литературном и лингвистическом образовании. - Том 1. - Выпуск 8. -М.: МГПИ, 2009. - С. 188- 194.

24.Типология значения как основа репрезентации семантической структуры содержания слова в языковом сознании// Вопросы филологических наук. - 2011. - № 4 (50). - С. 25-30.

25.Значение как структурный компонент содержания слова в языковом сознании// Вопросы гуманитарных наук. - 2011. - № 4 (54). - С. 61-66.

Доклады и тезисы докладов на научных конференциях:

1. Сопоставительный анализ номинантов образа одиночества в наивной картине мира англичан// Научные труды Московского гуманитарного университета // Доклады XII научной конференции аспирантов и докторантов Московского гуманитарного университета.- 2008. -Выпуск 94.-С. 91-98.

2. Особенности перевода русских номинантов одиночества на английский язык// Перевод и когнитология в XXI веке. III международная научная теоретическая конференция (27 апреля 2010). Тезисы докладов и сообщений. - М.: Изд-во МГОУ, 2010. - С. 22-23.

3. Ситуативно-темпоральное значение как вид прагматического значения в языковом сознании// Материали за 7-а международна научна практична конференция «Найновите постижения на европейската наука». - 17-25-ти юни 2011. - Том 20. Филологические науки. - София: «Бял ГРАД БГ» ООД - С. 54- 64.

4. Структура содержания слова в языковом сознании// Наука сегодня: теоретические аспекты и практика применения: сб. науч. тр. по материалам Международ, заоч. научно-практич. конф. 28 октября 2011г.: в 9 частях. Часть 5; М-во обр. и науки РФ. - Тамбов: Изд-во ТРОО «Бизнес-Наука- Общество», 2011. - 85-91 с.

Отпечатано в ООО «Издательство Спутник+» ПД № 1-00007 от 26.09.2000 г. Подписано в печать 09.04.2012 г. Тираж 100 экз. Усл. п.л. 2,8 Печать авторефератов (495)730-47-74,778-45-60

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Ильина, Виолетта Александровна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. Структура содержания слова в языковом сознании носителей разных культур.

1.1. Языковое сознание как теоретический конструкт психолингвистического исследования структуры содержания слова.

1.2. Образ времени как основа описания темпорального компонента структуры содержания слова в языковом сознании.

1.3. Структура слова как вербального знака в языковом сознании.

1.3.1. Слово как вербальный знак в языковом сознании носителей разных культур.

1.3.2. Формообразующий и смыслообразующий компоненты структуры слова как вербального знака в языковом сознании.

1.4. Содержание слова как смыслообразующий компонент структуры слова в языковом сознании.

1.4.1. Категория значения как основа структуры содержания слова.

1.4.2. Типология значений как основа выделения стабильных и нестабильных компонентов структуры содержания слова в языковом сознании.

1.4.2.1. Стабильные компоненты структуры содержания слова.

1.4.2.2. Нестабильные компоненты структуры содержания слова.

ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 1.

ГЛАВА 2. Ситуативно-темпоральное значение как нестабильный компонент структуры содержания слова в языковом сознании.

2.1. Философская интерпретация категории времени в контексте исследования ситуативно-темпорального значения.

2.2. Категории времени в психологическом контексте исследования ситуативно-темпорального значения.

2.3. Лингвистическая интерпретация категории времени в контексте исследования ситуативно-темпорального значения как структурного компонента содержания слова.

2.4. Ситуативно-темпоральное значение как структурный компонент содержания слова.

ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 2.

ГЛАВА 3. Сигнификативное значение как стабильный компонент структуры содержания номинантов образа одиночества в языковом сознании русских и англичан.

3.1. Интерпретация одинокой личности сквозь призму межкультурного общения в языковом сознании русских и англичан.

3.2. Философско-психологические аспекты репрезентации образа одиночества в языковом сознании.

3.3. Сигнификативное значение как стабильный компонент структуры содержания номинантов образа одиночества в языковом сознании русских и англичан.

ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 3.

ГЛАВА 4. Прагматическое значение как нестабильный компонент структуры содержания номинантов образа одиночества в языковом сознании русских и англичан.

4.1. Эмоционально-оценочное значение номинантов образа одиночества как тип прагматического значения в языковом сознании русских и англичан

4.2. Ситуативно-темпоральное значение номинантов образа одиночества как тип прагматического значения в языковом сознании русских и англичан

4.2.1. Национально-культурная специфика овнешнения компонентов ситуативно-темпорального значения номинантов образа одиночества в языковом сознании русских и англичан.

ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 4.

Введение диссертации2012 год, автореферат по филологии, Ильина, Виолетта Александровна

Одним из множества существующих ракурсов изучения языкового сознания носителя определенной культуры является исследование структуры содержания слова при помощи понятийного аппарата психолингвистики.

Актуальность данного исследования заключается в формировании представления о модели структуры содержания слова в языковом сознании носителей русской и английской культуры, а также в описании национально-культурной специфики овнешнения темпорального компонента данной модели в лингвистическом контексте на примере номинантов образа одиночества в языковом сознании русских и англичан.

Объектом исследования является языковое сознание носителей русской и английской культуры.

Предметом исследования является модель структуры содержания слова в языковом сознании носителей русской и английской культуры.

Общая гипотеза исследования. Модель структуры содержания слова в языковом сознании носителей русской и английской культуры состоит из лингвистических компонентов (денотативное, сигнификативное, прагматическое, синтаксическое значение) и психолингвистического компонента (ситуативно-темпоральное значение), в основе которого находится психологическое представление о категории субъективного времени и лингвистическое представление о контекстуальном времени как виде лингвистического времени. Национально-культурная специфика овнешнения темпорального компонента в лингвистическом контексте выявляется на основе анализа компонентов семантического поля номинанта образа одиночества в языковом сознании носителей русской и английской культур.

Основная цель исследования состоит в теоретическом обосновании психолингвистического подхода к исследованию структуры содержания слова, овнешняющего образ в языковом сознании носителей разных культур.

Задачи исследования.

I.Проанализировать содержание понятий языкового сознания и образа мира как теоретических конструктов психолингвистического исследования структуры содержания слова в языковом сознании.

II. Сформировать представление о формообразующем (тело вербального знака) и смыслообразующем (содержание слова как вербального знака) компонентах структуры слова.

III. Сформировать представление о структуре содержания слова как смыслообразующем компоненте, а также рассмотреть денотативное значение и сигнификативное значение как стабильные компоненты данной структуры.

IV. Описать прагматическое и синтаксическое значения как нестабильные компоненты структуры содержания слова, а также рассмотреть эмоционально-оценочное и ситуативно-темпоральное значения как компоненты прагматического значения.

V. Описать философский, психологический и лингвистический подходы к исследованию категории времени как основы ситуативно-темпорального значения.

VI. Проанализировать философско-психологические и лингвистические аспекты исследования образа одиночества в языковом сознании носителей русской и английской культур, а также раскрыть сущность понятия одинокой личности и рассмотреть ее типы.

VII. Описать сигнификативное и ситуативно-темпоральное значения как компоненты структуры содержания номинантов образа одиночества в языковом сознании русских и англичан.

VIII. Выявить национально-культурную специфику вербализации компонентов ситуативно-темпорального значения номинантов образа одиночества в русском и английском языковом сознании.

Материалом исследования стал экспериментальный массив размещенных на интернет-сайтах публицистических текстов на двух языках (русском и английском), текстовые материалы из Национального корпуса русского языка и

Национального корпуса английского языка общим объемом более двух тысяч текстовых отрезков, словарные статьи, репрезентированные в энциклопедических и филологических источниках русского и английского языков, общим объемом более тысячи текстовых отрезков, а также данные, полученные в результате направленного ассоциативного эксперимента и контролируемого психосемантического эксперимента.

В работе использована комплексная методика исследования. В качестве психолингвистического метода исследования применялся направленный ассоциативный эксперимент (НАЭ), метод семантического дифференциала (СД), а в качестве лингвистических использовались следующие методы: компонентно-дефиниционный анализ, корпусный анализ, контекстуальный анализ.

Научная новизна исследования заключается в том, что впервые анализируется модель содержания слова в языковом сознании носителей русской и английской культуры, в структуре которой выделяется темпоральный компонент, а в основе данного компонента находится психологическая категория времени и категория лингвистического времени.

Впервые контекстуальное время как вид лингвистического времени и субъективное время как вид психологического времени интерпретируются как части содержания слова, образуя темпоральный компонент, овнешненный в языке как ситуативно-темпоральное значение, которое, выражая отношение субъекта к длительности и характеру переживания непосредственно речевой ситуации, описывается как вид прагматического значения в структуре содержания слова.

Впервые значение длительности субъективного времени, интерпретируемое как психологическая составляющая ситуативно-темпорального значения, является основанием для выделения значения долговременности и значения кратковременности в качестве структурных компонентов исследуемого значения в языковом сознании носителей русской и английской культур.

Впервые анализируется контекстуальное время, воспринимаемое как лингвистическая составляющая ситуативно-темпорального значения, переживания как темпорально детерминированной в лингвистическом контексте аффективно-когнитивной деятельности, при этом переживание в структуре ситуативно-темпорального значения является чувственной тканью значения долговременности и значения кратковременности.

Впервые рассматривается национально-культурная специфика овнешнения в лингвистическом контексте ситуативно-темпорального значения как компонента структуры содержания слова на примере слов (номинантов образа одиночества) с эмоциональной составляющей значения.

Теоретическая значимость исследования определяется тем, что, во-первых, лингвистическое представление о содержании слова расширяется благодаря введению в его структуру темпоральной составляющей как психолингвистического компонента, во-вторых, лингвистическое время и субъективное время объединяются в содержании слова, образуя единый темпоральный компонент, который овнешняется в языке как ситуативно-темпоральное значение и описывается как вид прагматического значения в структуре содержания слова, в-третьих, описание структурных компонентов ситуативно-темпорального значения основывается на представлении о контекстуальном времени как лингвистической составляющей и субъективном времени как психологической составляющей исследуемого значения, в-четвертых, в основе описания национально-культурной специфики овнешнения темпорального компонента слов с эмоциональной составляющей значения лежит представление о существовании взаимосвязи между эмоциональной составляющей значения слов и темпоральной характеристикой его переживания.

Практическая значимость полученных в работе результатов определяется перспективами их использования в прикладных областях языкознания, в специализированных курсах по лингвистике, психолингвистике, когнитивной лингвистике, социолингвистике и психологии. Полученные результаты могут способствовать дальнейшему изучению национально-культурной специфики способов овнешнения значения темпоральности в лингвистическом контексте в языковом сознании носителей разных культур.

Положения, выносимые на защиту.

I. Лингвистическая модель содержания слова трансформируется в связи с введением в ее структуру психолингвистического компонента, под которым подразумевается темпоральный компонент, включающий в себя контекстуальное время как вид лингвистического времени и субъективное время как вид психологического времени.

II. Темпоральный компонент овнешняется в языке как ситуативно-темпоральное значение, которое, выражая отношение субъекта к длительности и характеру переживания речевой ситуации, рассматривается как вид прагматического значения в структуре содержания слова.

III. Значение длительности субъективного времени, интерпретируемое как психологическая составляющая ситуативно-темпорального значения, является основой для выделения значения долговременности и значения кратковременности как двух субъективно воспринимаемых и оцениваемых структурных компонентов исследуемого значения в языковом сознании носителей русской и английской культур.

IV. Контекстуальное время является темпоральной характеристикой переживания, которое определяется как аффективно-когнитивная деятельность и в структуре ситуативно-темпорального значения репрезентируется как чувственная ткань значения долговременности и значения кратковременности.

V. Эмоциональная составляющая значения влияет на темпоральную характеристику его переживания, что находит свое отражение в описании национально-культурной специфики овнешнения ситуативно-темпорального значения слов (номинантов образа одиночества в русском и английском языках) с эмоциональной составляющей сигнификативного значения.

Апробация материалов диссертации. Результаты исследования послужили теоретической основой для статей и двух монографий, посвященных непосредственно исследованию структурных компонентов содержания слова на материале исследования структуры содержания русских и английских номинантов образа одиночества в языковом сознании.

Результаты и теоретические положения диссертационного исследования доложены на следующих заседаниях кафедр и межвузовских конференциях:

1) на заседаниях кафедры теории и методики преподавания иностранных языков МГГУ им. М.А. Шолохова в 2007 году;

2) на заседаниях сектора психолингвистики Института языкознания в 2007-2010 гг.;

3) на заседании Круглого стола МГПУ «Культуроведческая направленность обучения в школе и ВУЗе" 11 ноября 2008 года;

4) на заседаниях кафедры факультета иностранных языков МГГУ им. М.А.Шолохова в 2008 году;

5) на XII научной конференции аспирантов и докторантов Московского гуманитарного университета 19 апреля 2008 года;

6) на VIII Межвузовской конференции Московского гуманитарного педагогического института «Филологические традиции в современном литературном и лингвистическом образовании» в марте 2009 года;

7) на заседаниях кафедры общей психологии МГГУ им. М.А.Шолохова в 2009 году;

8) на заседаниях кафедры перевода и переводоведения МГГУ им. М.А. Шолохова в 2009-2011 гг.;

9) на II Международных методических чтениях «Русский язык как неродной: новое в теории и методике» (грамматический и социокультурный аспекты) Московского гуманитарного педагогического института 20 мая 2010;

10) на Одиннадцатой Международной научной конференции

Цивилизация знаний: проблемы модернизации России» Российского нового университета 23-24 апреля 2010 года;

11) на III международной научной теоретической конференции «Перевод и когнитология в XXI веке» Московского государственного областного университета 27 апреля 2010;

12) на VII международной научной практической конференции «Найновите постижения на европейската наука» 17-25 июня 2011;

13) на Международной заочной научно-практической конференции «Наука сегодня: теоретические аспекты и практика применения» 28 октября 2011.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Структура содержания слова в языковом сознании носителей разных культур"

ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 4

Данная глава была посвящена описанию прагматического значения как нестабильного компонента структуры содержания слова и явилась логичным продолжением исследования структурных компонентов содержания слова в целом, так как анализ стабильного компонента структуры содержания слова, в частности, сигнификативного значения, уже был предварительно проведен в третьей главе. Описание видов прагматического значения номинантов образа одиночества подразумевало выделение как ситуативно-темпорального значения, так и эмоционально-оценочного, определяемого как субъективная эмоционально детерминированная оценка переживания одиночества как результата фрустрирующей ситуации речевого общения. В контексте исследования данного значения были рассмотрены точки зрения ряда исследователей (Р.Вейс, Ф. Фромм-Рейхман, C.B. Куртиян, Д. Гэв, Э.Элбинг, Е.П. Ильин, Н.В. Подзолкова, С.Г. Трубникова, И.П. Волков, В.Н. Лебедев И.М. Слободчиков, Г. Зилбург, Л. Пепло, В.Н. Куницына, Н.В. Казаринова и В.М. Погольша, X. Салливан, С. В. Малышева и H.A. Рождественская, У. Садлер и Т.Б. Джонсон, К. Мустакас, Г.М. Тихонов), трактующих одиночество как процесс эмоционального переживания фрустрации, возникающей в ситуациях недостатка или отсутствия удовлетворительного уровня вербального общения между носителями языкового сознания.

В данном исследовании в качестве основы ситуативно-темпорального значения был выделен конкретный аспект категории субъективного времени, а именно значение длительности, под которым понимается значение кратковременности и значение долговременности. Взяв за основу прерывистый характер протекания детерминированного дискретностью переживания по шкале дискретности/непрерывности, мы выделили дискретное и хроническое переживание, что позволило нам трактовать долговременность дискретного переживания, кратковременность хронического переживания, долговременность хронического переживания и кратковременность дискретного переживания как типы исследуемого значения. В качестве структурных компонентов лингвистического времени были выделены грамматическое (морфологическое, синтаксическое), лексическое и контекстуальное время. С опорой на анализ сущности грамматического (морфологического, синтаксического), лексического и контекстуального времени мы пришли к выводу, что значение длительности субъективного времени коррелирует в языке с тремя типами лингвистического времени. Во второй главе в рамках исследования психолингвистического компонента модели структуры содержания слова было выявлено, что значение длительности как психологическая составляющая ситуативно-темпорального значения слова овнешняется в языке как контекстуальное время, которое является лингвистической составляющей исследуемого типа значения. Чувственная ткань данного значения овнешняется при помощи грамматического и лексического времени. При этом чувственная ткань была определена как темпорально детерминированное переживание, которое овнешняется глаголом, обладающим грамматическим временем, а в качестве темпоральной детерминанты эмоционального переживания была рассмотрена темпоральная лексика. Таким образом, мы отметили, что эмоциональное переживание значения длительности субъективного времени овнешняется в языке при помощи лексического и грамматического времен, которые образуют контекстуальное время слов, в частности слов с эмоциональной составляющей.

Непосредственно в данной главе мы описали национально-культурную специфику овнешнения типов ситуативно-темпорального значения как компонентов содержания номинантов (слов с эмоциональной составляющей) образа одиночества в русском и английском лингвистическом контекстах при помощи метода контекстуального анализа, способствующего выявлению синтагматических характеристик языковых единиц с опорой на их лексическую сочетаемость, а также формированию более детального представления о смысловой структуре содержания исследуемых номинантов и описанию национально-культурной специфики употребления объективирующих данный образ языковых единиц в различных контекстах. Практическим материалом для выявления особенностей репрезентации ситуативно-темпорального значения компонентов семантического поля гиперонима одиночество/ loneliness в лингвистическом контексте нам послужила иллюстративная часть словарных статей, репрезентированная в филологических источниках русского и английского языков, тексты интернет-форумов и статьи, посвященные проблематике одиночества, а также материалы, взятые из Национального корпуса русского языка и Национального корпуса английского языка (British National Corpus (BNC)), Oxford University Google Search). Основываясь на анализе 1369 примеров контекстуального употребления номинантов образа одиночества {ненужность, потерянность, покинутость, невостребованность) в русском языке, а также 1543 примеров контекстуального употребления номинантов образа одиночества (<detachment, desolation, forsakenness, forlornness) в английском языке, было выявлено, что семантический признак «кратковременность дискретного переживания» был выделен в 91 конструкции с номинантами покинутость/forsakenness (45) и потерянность/forlornness (46), выявленных как в русском, так и в английском языках, в 123 конструкциях с номинантами ненужность (67) и невостребованность (56), представленных только в русском языке, и в 134 конструкциях с номинантами detachment (55) и desolation (79) в английском языке. Таким образом, национально-культурная специфика овнешнения семантического признака «кратковременность дискретного переживания» заключается, во-первых, в том, что в процессе анализа контекстуального употребления номинантов ненужность, невостребованность, detachment, desolation нам не удалось выявить общие для двух языков модели малого синтаксиса, а, во-вторых, в том, что нами были выявлены национально и культурно детерминированные модели малого синтаксиса в русском и английском языках, то есть данный семантический признак является частью содержания либо только русских, либо только английских номинантов образа одиночества.

Семантический признак «кратковременность хронического переживания» был выявлен на основе анализа 229 синтаксических моделей русского и английского языков номинантов покинутостъ/forsakenness (51), потерянностъ/forlornness (61), ненужность/desolation (74), невостребованностъ/detachment (43), 104 русских синтаксических моделей номинанта ненужность и 118 английских синтаксических моделей номинанта desolation. Семантический признак «кратковременность хронического переживания» выделяется в семантических структурах обоих номинантов на основе анализа соотносимых моделей малого синтаксиса в двух языках, но при этом также были выявлены разные синтаксические модели номинантов ненужность и desolation, что лишь отчасти может служить примером национально-культурной специфики овнешнения данного признака.

Семантический признак «долговременность дискретного переживания» был выявлен в 144 русских и английских синтаксических конструкциях номинантов покинутость/forsakenness (63) и невостребованностъ/detachment (81), в 126 русских синтаксических конструкциях номинантов потерянность (74) и ненужность (52) ив 134 английских синтаксических конструкциях номинантов forlornness (55) и desolation (79). Таким образом, мы приходим к выводу, что национально-культурная специфика овнешнения семантического признака «долговременность дискретного переживания» выражена у номинантов потерянность и ненужность, а также номинантов forlornness и desolation, о чем свидетельствует отсутствие общих моделей малого синтаксиса в двух языках. Однако выделенные отдельно в каждом языке модели малого синтаксиса исследуемых номинантов верифицируют наличие значения долговременности дискретного переживания как компонента в содержании всех исследуемых номинантов.

Семантический признак «долговременность хронического переживания» был выявлен на основе анализа 198 русских и английских синтаксических конструкций номинантов покинутостъ/forsakenness (56), ненужность/desolation (78), невостребованность!detachment (64), 154 русских синтаксических конструкций номинантов потерянность (78) и ненужность (76) и 195 английских синтаксических конструкций номинантов forsakenness (44), forlornness (37), detachment (49), desolation (65). Анализируя полученные результаты, отметим, что национально-культурная специфика овнешнения семантического признака «долговременность хронического переживания» выражена у номинанта потерянность в русском языке и номинанта forlornness в английском языке, так как у этих номинантов также не было выделено общих моделей малого синтаксиса. Однако наличие в русском и английском языках моделей малого синтаксиса, выявленных отдельно у номинанта потерянность и номинанта forlornness, а также наличие общих моделей для других номинантов позволяет нам утверждать, что значение долговременности хронического переживания является структурным компонентом содержания всех исследуемых номинантов образа одиночества.

Обобщая результаты, полученные на основе применения метода контекстуального анализа при исследовании особенностей овнешнения ситуативно-темпорального значения номинантов образа одиночества в лингвистическом контексте, отметим, что, во-первых, национально-культурная специфика овнешнения семантических признаков как компонентов содержания исследуемых номинантов заключается в выделении общих для русского и английского языков моделей малого синтаксиса не у всех номинантов. Таким образом, по признаку «кратковременность дискретного переживания» общие модели малого синтаксиса были выявлены только у номинантов покинутость/forsakenness и потерянность/forlornness; по признаку «долговременность дискретного переживания» - только у номинантов покинутость/forsakenness и невостребованность/detachment; по признаку «долговременность хронического переживания» - только у номинантов покинутость/forsakenness, ненужность/desolation, невостребованность!detachment. Исключение составил признак «кратковременность хронического переживания», так как общие модели малого синтаксиса были выявлены абсолютно у всех номинантов образа одиночества в русском и английском языках. Во-вторых, были выявлены семантические признаки, которые ранее уже были выделены при помощи метода дефиниционного анализа определений исследуемых номинантов («отчужденность», «отсутствие социальной востребованности», «эмоциональная отстраненность», «страдание»). В-третьих, нам удалось описать ряд впервые выделенных дополнительных семантических признаков («кратковременность переживания», «долговременность переживания», «интенсивность», «жизненная позиция», «предчувствие»). При компонентно-дефиниционном анализе семантический признак «отчужденность» был выделен у номинантов forsakenness и detachment, а при анализе лингвистического контекста был выявлен и у номинанта forlornness исследуемого образа. Семантический признак «отсутствие социальной востребованности» был выявлен как в результате компонентно-дефиниционного анализа у номинантов невостребованность!detachment, так и в результате анализа лингвистического контекста данных номинантов в русском и английском языках. Также результатом применения методов анализа лингвистического контекста и компонентно-дефиниционного анализа содержания номинанта detachment стало выделение семантического признака «эмоциональная отстраненность», а при анализе содержания номинанта desolation - семантического признака «страдание».

Описывая национально-культурные особенности репрезентации компонентов ситуативно-темпорального значения при помощи анализа представлений носителей профанного сознания об исследуемом образе и его темпоральной характеристике, выявленные в процессе экспериментального исследования методом семантического дифференциала, отметим, что в результате обработки данных было выделено пять факторов - категорий как в группе русских респондентов («Хроничность (Активность)», «Дискретность», «Длительность», «Оценка», «Оценка/сила»), так и в группе английских испытуемых («Длительность» (Активность), «Сила/оценка», «Хроничность», «Сила», «Дискретность»). Различие категориальной структуры англичан и русских заключается в выявлении у русских респондентов фактора «Оценка/сила» и фактора «Оценка», а у английских испытуемых фактора «Сила/оценка» и фактора «Сила». В категориальной структуре русских и англичан были выявлены также и соответствия, под которыми подразумеваются общие для двух групп респондентов факторы «Хроничность (Активность)», «Дискретность», «Длительность», в основе которых находится категория времени.

Выделенные факторы, описывающие категориальную структуру языкового сознания, овнешняются соответствующими данным категориям компонентами значения в семантических структурах исследуемых номинантов. В результате чего по критерию «Длительность» в русском языке сема «долговременность» была описана как интегральная для номинантов покинутость, одиночество, ненужность, а сема «кратковременность» как интегральная для языковых единиц невостребованность и потерянность. По критерию «Хроничность» нами была выделена сема «хронический процесс» как дифференциальная для номинантов невостребованность, покинутость и номинантов потерянность, одиночество, ненужность, но как интегральная для номинантов невостребованность, покинутость. По критерию «Дискретность» была выделена сема «дискретный процесс» как дифференциальная для номинантов одиночество, ненужность и номинантов невостребованность, потерянность, покинутость, но как интегральная для языковых единиц одиночество, ненужность. Таким образом, было выявлено, что в семантической структуре номинантов одиночество и ненужность присутствуют сема «дискретный процесс» и сема «долговременность» как составляющие значения долговременности дискретного переживания, которое является компонентом ситуативно-темпорального значения данных номинантов. В семантической структуре номинанта невостребованность присутствуют сема «хронический процесс» и сема «кратковременность» как составляющие значения кратковременности хронического переживания. В качестве компонента ситуативно-темпорального значения номинанта покинутость были выявлены сема «хронический процесс» и сема «долговременность» как составляющие значения долговременности хронического переживания. В семантической структуре номинанта потерянность присутствует сема «кратковременность» как составляющая значения кратковременности, которое также является компонентом ситуативно-темпорального значения данного номинанта.

По критерию «Длительность» в английском языке были выделены сема «кратковременность» как интегральная для номинантов loneliness, desolation, detachment и сема «долговременность» как интегральная для номинантов forsakenness, forlornness. По критерию «Дискретность» сема «дискретный процесс» была определена как дифференциальная для номинантов loneliness, detachment и desolation, forsakenness, forlornness и как интегральная для номинантов loneliness и detachment. По критерию «Хроничность» сема «хронический процесс» была выделена как дифференциальная для номинантов detachment, desolation, forlornness и номинантов loneliness, forsakenness и как интегральная для номинантов loneliness, forsakenness.

Таким образом, в семантической структуре номинанта loneliness присутствует сема «дискретный процесс», сема «хронический процесс», сема «кратковременность» как составляющие значения кратковременности дискретного переживания и значения кратковременности хронического переживания, которые являются компонентами ситуативно-темпорального значения данного номинанта. В семантической структуре номинанта detachment присутствуют сема «дискретный процесс» и сема «кратковременность» как составляющие значения кратковременности дискретного переживания, являющегося компонентом ситуативно-темпорального значения данного номинанта. В семантической структуре номинанта forsakenness присутствует сема «хронический процесс» и сема долговременность» как составляющие значения долговременности хронического переживания, которое также является компонента ситуативно-темпорального значения данного номинанта. В семантической структуре номинанта desolation присутствует сема «кратковременность» как составляющая значения кратковременности. В семантической структуре номинанта forlornness присутствует сема «долговременность» как составляющая значения долговременности, которое является компонентом ситуативно-темпорального значения данного номинанта.

Таким образом, мы пришли к выводу, что, во-первых, овнешнение определенных типов ситуативно-темпорального значения слов с эмоциональной составляющей в лингвистическом контексте детерминируется значением темпоральности, эксплицитно или имплицитно характеризующей ситуацию речевого общения. Во-вторых, мы отметили, что ситуативно-темпоральное значение является структурным компонентом содержания слов с эмоциональной составляющей, при этом под эмоциональной составляющей понимается значение эмоциональности, переживание которой детерминировано субъективным (эмотивным) временем и лингвистическим временем.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Структура содержания слова в языковом сознании русских и англичан исследуется в русле постнеклассического типа научной рациональности с доминантой междисциплинарного комплексного подхода к решению проблем, антропоцентризмом и гуманистическими ориентирами при выборе стратегий научного поиска, что объясняется многогранностью исследуемого объекта, предполагающей расширение границ исследования, выход за рамки его узкой специализации. Антропоцентрическая направленность исследования структуры слова как вербального знака, овнешняющего образ языкового сознания, не вызывает сомнений в виду детерминированности сферы экзистенции вербального знака, а также тенденции к преодолению разрыва объекта и субъекта, то есть синтезу объективного мира и мира человека.

На смену познавательной парадигме в изучении гуманитарных наук, существующей по принципу «древа познания», и обладающей иерархической структурой, приходит новая парадигма, созданная на основе принципа «ризомы» (Делез, Гваттари). Реальность позиционируется как «стихия сингулярностей», результатом которой становится восприятие любого феномена или процесса как множества не сводимых друг к другу точек, линий, соотношений. «Новая парадигма гуманитарного знания складывается из моментальных снимков, моментов движения, процессов, которые составляют взаимопонимание и сотрудничество вместе с антагонизмами и борьбой. Проблема причинно-следственной зависимости так же как ощущение единства в архетипической преемственности просто снимается. История оказывается не поступательным развитием человечества, запечатленным в книжных и электронных летописях, не возвращением на круги своя, а «зоной трещин, разломов, провалов, пустот» в которых зияют события, требующие не описания, изучения и расчета, а понимания, интерпретации множественности их смыслов» [Третьякова 2001: 300]. Вполне закономерной представляется актуализация методологии герменевтики в гуманитарных исследованиях.

Полицентричность современного мира находит свое отражение в новой парадигме, в рамках которой предлагается альтернативный четким ориентирам, алгоритмам интуитивный поиск решения проблем, в том числе в области гуманитарных исследований.

На сегодняшний день исследования структурных компонентов содержания как смыслообразующего компонента структуры слова позиционируются как междисциплинарные в связи с существованием взаимосвязанных и взаимообуславливающих кросскультурных исследований данной проблемы в психологии, лингвистике и философии. Междисциплинарность оказывается неразрывно связанной в нашем исследовании с триангуляцией [Denzin, Keller, 2000] двух видов. Во-первых, укажем на теоретическую триангуляцию, в рамках которой мы применили различные подходы к интерпретации содержания исследуемых структурных компонентов, а, во-вторых, на методологическую триангуляцию, в рамках которой использовали множество методов с целью обработки и интерпретации результатов экспериментальной части работы.

В контексте описания структуры содержания слова в языковом сознании носителей разных культур (на материале номинантов образа одиночества) отметим, что на начальном этапе была проанализирована сущность понятия языкового сознания как теоретического конструкта психолингвистического исследования при помощи понятийного аппарата философии, в результате чего мы пришли к выводу, что при исследовании бинарных оппозиций сознания с материей относительно разработанным оказывается именно временной аспект. В контексте анализа проблематики сознания в общепсихологическом плане было отмечено, что сознание в отечественной психологии характеризуется разнообразием подходов к его определению и интерпретируется как психологический феномен, что способствует в целом исследованию проблем филогенетического и онтогенетического развития сознания, его структуры и функций, соотношения общественного сознания и сознания индивида. В качестве основы психолингвистического подхода к проблеме выявления сущностных характеристик сознания была рассмотрена концепция его деятельностной онтологии, предложенной А.Н. Леонтьевым. В рамках исследования языкового сознания в качестве доминирующего был выделен аспект, связанный с речевой деятельностью личности, с процессами порождения и восприятия речи. В качестве характерной особенности языкового сознания было отмечено, что оно не является объектом анализа в момент протекания его реализующих процессов, что предполагает его исследование только в своих превращенных, отчужденных формах культурных предметов и квазипредметов.

С целью формирования теоретического представления об образе как единице языкового сознания в целом и образе времени в частности, во-первых, была проанализирована категория образа мира как основополагающая для описания исследуемого образа, во-вторых, была раскрыта сущность категории времени и ее философско-психологические основы с опорой на точку зрения А.Н. Леонтьева, A.A. Леонтьева, Е.Ф. Тарасова, В.П. Зинченко, С. Д. Смирнова, В.В. Петухова, Е.Ю.Артемьевой, A.A. Залевской. В-третьих, в качестве актуальной в рамках данного исследования была выделена позиция Ю.К. Стрелкова, согласно которой понятие образа мира следует анализировать как не статичное, а динамичное образование на том основании, что образ мира осуществляется в действии, которое всегда темпорально детерминировано.

Следствием объективации связи языка и сознания при помощи лексических средств явилась, прежде всего, возможность исследования содержания минимальной единицы лексического уровня языка, то есть слова, интерпретируемого как вербальный знак. С опорой на точку зрения Б.А. Серебренникова, мы отметили, что существование разницы в понимании сущности знака не является препятствием на пути к выделению в нем «постоянных» и «переменных» элементов, установлению сферы устойчивого и изменчивого в вербальном знаке во всех научных направлениях. Основываясь на данном положении, мы описали структуру слова как состоящую из формообразующего и смыслообразующего компонентов. В данной структуре тело вербального знака интерпретировалось как формообразующий («постоянный») компонент, а содержание вербального знака рассматривалось в качестве смыслообразующего («переменного») компонента структуры слова, в основе которого находится категория значения, которая вслед за Э. Сепиром, Л.С. Выготским, Е.В. Лукашевич рассматривается как принципиально динамичная. С опорой на точки зрения Ю. А. Шрейдера, Ю. С. Степанова, Б.А. Серебренникова, М.В. Лебедева данная структура была описана как статичная по форме, то есть состоящая из двух компонентов (тело вербального знака (формообразующий компонент) и его содержание (смыслообразующий компонент)). Основываясь на позициях некоторых исследователей (Ч.У. Моррис, И. А. Бодуэн де Куртенэ, Р.Г. Пиотровский, Д. Наута (D. Nauta), В.В. Виноградов, Н. Г. Комлев, Л.Я. Аверьянов, В.П. Глухов), мы определили данную структуру слова как динамичную по сути, так как в основе семантической структуры слова (смыслообразующего компонента) находится принципиально динамичная категория значения.

Взяв за основу динамичность категории значения, в содержании как смыслообразующем компоненте структуры слова мы выделили стабильные и нестабильные компоненты с опорой на определение понятия «состояние», как выражающего типичность, постоянство, и понятия «отношение», интерпретируемого как процесс видоизменения. Таким образом, стабильные компоненты структуры слова мы описали как компоненты, обладающие значением временного паритета взаимодействующих объектов, овнешненные вербальными знаками. Нестабильные компоненты определили как компоненты, обладающие значением временного нарушения паритета взаимодействующих объектов, овнешненные вербальными знаками. Следствием выделения рассмотренных выше компонентов явилось описание тех или иных типов значений либо в качестве стабильных, либо в качестве нестабильных компонентов структуры содержания слова на основе интерпретации характера передаваемой информации как критерия их описания. Таким образом, денотативное и сигнификативное значения были выделены как стабильные компоненты с опорой на их относительную статичность и постоянство, а прагматическое и синтаксическое значения с опорой на динамизм и подвижность их границ были выделены как нестабильные компоненты. В качестве компонентов прагматического значения были выделены эмоционально-оценочное значение, определяемое как выражение эмоционально-оценочного отношения говорящего к обозначаемому объекту, а также ситуативно-темпоральное значение, определяемое как субъективно переживаемое отношение или восприятие говорящим временной детерминации ситуации речевого общения, овнешненной в лингвистическом контексте.

В качестве доминантных подходов к исследованию категории времени как основы ситуативно-темпорального были рассмотрены философский, психологический и лингвистический. В рамках философского подхода было определено два основополагающих направления исследования проблемы времени, а именно субъективистское (время как внутренняя способность человека) и объективистское (время как объективная форма бытия). Анализ проблематики времени сквозь призму психологии предполагал исследование психологического времени, определяемого как личностное переживание субъективного или эмотивного времени, интерпретируемое как длительность, переживаемая нашим сознанием, в русле существующих в самом общем виде двух подходов к его интерпретации и экспериментальному изучению. С позиции квантовой концепции, в рамках которой подразумевается существование субъективных разномасштабных квантов времени, а также с позиции событийной концепции, описывающей особенности психологического времени как зависящие от количества и интенсивности происходящих событий, под которыми подразумеваются изменения во внутренней и внешней среде, в деятельности человека. На основе анализа работ С.Л. Рубинштейна,

Б.Г. Ананьева, К.А. Абульхановой-Славской, К. Левина, Д.Г. Элькина, Б.И. Цуканова, A.C. Дмитриева и др. было выделено три основных направления исследования времени в психологии, а именно психофизиологическое, психологическое и личностное. Психологическое направление исследования времени характеризуется анализом содержания данного понятия, как в значительной мере отличающегося от объективного, хронологического, что обосновывается индивидуальными особенностями восприятия времени как плавно текущего или скачкообразно, как сжатого или растянутого, пустого или насыщенного. В этой связи было раскрыто содержание понятия субъективного времени, противопоставляемого объективному времени не только в диахронии, но и в синхронии, а в качестве его синонима было выделено понятие эмотивного времени, основные функции которого были определены как эмоционально-экспрессивное противопоставление прошлого и настоящего, а также концептуализация времени. В рамках данного исследования под понятием субъективного (эмотивного) времени подразумевается его конкретный аспект, а именно значение длительности, как психологическая составляющая психолингвистического компонента структуры содержания слова, чувственной тканью которого с опорой на структуру образа сознания, предложенную Ф.Е.Василюком, является именно темпорально детерминированное эмоциональное переживание, важнейшее «из видов переживания-созерцания».

В контексте формирования лингвистического представления о категории времени, обозначив существующие аспекты исследования проблематики времени при помощи понятийного аппарата лингвистики, мы раскрыли содержание категории лингвистического времени и указали, что в качестве его структурных компонентов принято выделять грамматическое (морфологическое, синтаксическое), лексическое и контекстуальное время. В контексте исследования грамматического времени, было отмечено, что грамматическая категория времени (tense) в лингвистике непосредственно связана с общенаучным понятием времени (time), для которого характерно наличие дихотомического противопоставления прошлого и настоящего. При этом большинству естественных языков свойственно наличие трехчленного грамматического противопоставления «настоящее - прошедшее - будущее». Также отдельно было указано на наличие связи между категорией времени и категорией вида, описывающей именно внутреннюю темпоральную структуру ситуации. Были проанализированы две основные разновидности прямого употребления форм настоящего времени, а именно настоящее актуальное (конкретное настоящее время момента речи), определяемое как отнесенность действия к моменту речи, и настоящее неактуальное, определяемое как протекание действия не в момент. Также было сформировано необходимое в контексте данного исследования представление о формах прошедшего времени (перфектное и аористическое) и формах будущего простого, обозначающего обычно конкретное единичное действие в будущем. Взяв за основу грамматическую точку отсчета, было определено, что категориальные значения одновременности (настоящего), предшествования (прошедшего) и следования (будущего) являются грамматическими значениями, которые свойственны формам времени в морфологической системе языка.

В рамках анализа лексического времени, а точнее репрезентации категории времени при помощи темпоральной лексики, было определено, что в работах В.Г. Семеновой применяется философско-лингвистический подход к исследованию способов выражения категории времени в языке. А.Ю. Стопочева-Мойер посвятила свое исследование времени в контексте языка и культуры анализу концептуальных моделей времени в английском языке с опорой на синхроническое и диахроническое описание слов, обозначающих краткие временные промежутки. Л.Ю. Султанова в контексте исследования особенностей репрезентации концепта «время» в языковой картине мира исследовала темпоральные отношения, овнешняемые в семантике языковых единиц на грамматическом и лексическом уровнях. A.A. Осипова в рамках исследования национально-культурной специфики вербализации слова "время" в англоязычном пространстве указывала на тот факт, что на данный языковой процесс значительное влияние оказывает прагматизация времени, восприятие времени как линейного, что находит своё отражение в языке. Данное положение иллюстрируется при помощи анализа многозначности и синонимической вариативности ключевого субстантива time. Д.А. Катунин в своей работе, посвященной исследованию специфики репрезентации времени как компонента русской языковой метафоры, отмечал, что максимально выраженной в лексическом плане в русском языке является динамическая концепция времени, в рамках которой время трактуется как некая субстанция, которая движется мимо (или через) пассивного по отношению к этому движению человека, находящегося в пространстве, в котором это движение проистекает. Е.А. Блинова в своем исследовании описала морфотемный анализ темпоральности как категории языкового сознания и речевого мышления в русском и английском языках. В связи с чем автор выразила мнение, что при определении статуса категории темпоральности необходимо учитывать прочную связь языка и мысли и принципиальную невозможность разделения «формы» и «содержания». И.И. Валуйцева в своем диссертационном исследовании также разрабатывала проблематику восприятия времени, но как металингвистической категории и предложила систематический и комплексный анализ различных подходов к роли и месту временного фактора в лингвистических традициях от эпохи античности до второй половины XX века.

При описании сущности контекстуального времени, определяемого как темпоральная характеристика смысла слова в предложении, было указано на наличие связи исследуемого типа времени, с одной стороны, с эмоциональным переживанием значения длительности субъективного времени, а, с другой стороны, с лексическим временем и грамматическим временем образующих лингвистический контекст слов.

Предварительно сформировав философское, психологическое и лингвистическое представление о категории времени как основы описания ситуативно-темпорального значения, нестабильного компонента структуры содержания слова в языковом сознании носителей русской и английской культуры, мы определили данную структуру как состоящую из лингвистических компонентов (денотативное, сигнификативное, прагматическое, синтаксическое значение) и психолингвистического (темпорального) компонента (ситуативно-темпоральное значение). Далее было отмечено, что в основе темпорального компонента находится психологическая категория субъективного (эмотивного) времени и категория лингвистического времени (грамматическое, лексическое, контекстуальное время). В контексте анализа психолингвистического (темпорального) компонента структуры содержания слова было определено, что под психологической составляющей данного компонента следует понимать психологическое представление о субъективном времени. В рамках данного исследования в качестве основы психологической составляющей темпорального компонента был выделен конкретный аспект категории субъективного (эмотивного) времени, а именно значение длительности, под которым понимается значение кратковременности и значение долговременности. Описание именно значения длительности как аспекта категории субъективного времени в качестве основы исследуемого значения обосновывалось нашим восприятием категории времени в русле циклической модели, в рамках которой под категорией времени понимается длительность, которая может быть измерена множеством циклов, и время в данной модели характеризуется дискретностью. Было отмечено, что интерпретация категории времени в русле циклической модели времени как обладающей значением длительности не только не является чуждой для носителей русского языкового сознания, но скорее даже данное значение следует трактовать как составляющую образа времени носителей русского языкового сознания. Таким образом, конкретизируя значение длительности как значение кратковременности и значение долговременности, мы определили значение долговременности как субъективно оцениваемое как продолжительное эмоциональное переживание, овнешненное в лингвистическом контексте конкретной ситуации речевого общения. Значение кратковременности, соответственно, было определено как субъективно оцениваемое как непродолжительное эмоциональное переживание, овнешненное в лингвистическом контексте конкретной ситуации речевого общения.

В качестве психологического компонента ситуативно-темпорального значения было описано значение длительности субъективного времени как составляющая образа времени, а в качестве чувственной ткани данного значения было определено темпорально детерминированное эмоциональное переживание. Интерпретация чувственной ткани как детерминированного дискретностью переживания также основывается на существующей в рамках циклической модели характеристике времени. Таким образом, взяв за основу прерывистый характер его протекания по шкале дискретности/непрерывности, мы выделили дискретное и хроническое переживание. Таким образом, под понятием дискретного переживания, означенного долговременностью, подразумевается субъективно оцениваемое как периодически возобновляющееся в определенный момент продолжительное переживание как следствие возвращения к эмоционально значимым образам, овнешненное в лингвистическом контексте конкретной ситуации речевого общения. Под понятием хронического переживания, означенного долговременностью, подразумевается субъективно оцениваемое как регулярно повторяющееся продолжительное переживание как следствие спонтанной актуализации ассоциативных образов, овнешненное в лингвистическом контексте конкретной ситуации речевого общения. Под понятием дискретного переживания, означенного кратковременностью, подразумевается субъективно оцениваемое как периодически возобновляющееся в определенный момент непродолжительное переживание как следствие возвращения к эмоционально значимым образам, овнешненное в лингвистическом контексте конкретной ситуации речевого общения. Под понятием хронического переживания, означенного кратковременностью, подразумевается субъективно оцениваемое как регулярно повторяющееся непродолжительное переживание как следствие спонтанной актуализации ассоциативных образов, овнешненное в лингвистическом контексте конкретной ситуации речевого общения.

Предварительно проанализировав психологическую составляющую психолингвистического (темпорального) компонента, положенного в основу ситуативно-темпорального значения, далее мы описали вторую, лингвистическую составляющую данного компонента, а именно категорию лингвистического времени, в качестве структурных компонентов которого были выделены грамматическое (морфологическое, синтаксическое), лексическое и контекстуальное время. В рамках исследования грамматического времени было отмечено, что значение времени как грамматическая категория детерминирует временную ответственность (временную референцию) ситуации, отображенной в предложении, и овнешняется при помощи спрягаемых глагольных форм, указывающих на протекание процесса в одном из трех временных планов (настоящее, прошедшее и будущее). В этой связи глагольное время было рассмотрено как ядро языкового выражения категории времени, так как кроме глагольных форм существуют еще лексические и синтаксические средства. Следствием отмеченного выше явилось выделение функционально-семантической категории темпоральности, которая состоит из категории времени глагола (значения одновременности (настоящего), предшествования (прошедшего) и следования (будущего)) как грамматического ядра этой категории, репрезентирующей характерное языковое отражение объективного времени, и существующей для описания временной соотнесенности событий в предложении. Это послужило основанием для указания на наличие связи грамматического времени с контекстуальным временем как темпоральной характеристикой смысла слова в лингвистическом контексте, так как одним из параметров, влияющих на данную характеристику, кроме лексического времени, является именно грамматическое время слов, выражающих деятельность, под которой в рамках данного исследования подразумевается переживание. Таким образом, было определено, что контекстуальное время как лингвистическая категория детерминирует темпоральный смысл слова в предложении и интерпретируется как непосредственно связанное с лексическим и грамматическим временем слов, образующих лингвистический контекст исследуемого номинанта.

Проанализировав содержание отдельно психологической и лингвистической составляющих психолингвистического компонента, было указано на наличие корреляции значения длительности субъективного времени и трех типов лингвистического времени. В связи с чем мы отметили, что значение длительности как психологическая составляющая ситуативно-темпорального значения слова овнешняется в языке как контекстуальное время, которое является лингвистической составляющей исследуемого типа значения. Чувственная ткань значения длительности субъективного времени овнешняется при помощи грамматического и лексического времени. При этом чувственная ткань в рамках данного исследования интерпретируется как темпорально детерминированное переживание, которое овнешняется глаголом, обладающим грамматическим временем, а в качестве темпоральной детерминанты эмоционального переживания была рассмотрена темпоральная лексика. Следствием отмеченного выше стало положение, согласно которому эмоциональное переживание значения длительности субъективного времени овнешняется в языке при помощи лексического и грамматического времен, которые образуют контекстуальное время слов, в частности слов с эмоциональной составляющей, в содержании которых языковая природа эмоциональности интерпретируется как составляющая любого компонента (денотативного, сигнификативного, прагматического) структуры содержания слова в языковом сознании. С опорой на восприятии темпорального компонента как основы ситуативно-темпорального значения было отмечено, что слова в контексте исследования лингвистических аспектов проблематики времени условно можно разделить на две категории. В рамках первой категории в содержании слов данный компонент присутствует со знаком «минус», а в рамках второй категории в содержании слов с эмоциональной составляющей значения - со знаком «плюс». Данное положение обосновывается нашим представлением о времени как перцептивной категории, которая является субъективной темпоральной характеристикой отношения говорящего не только к адресату, но и к речевой ситуации в целом, а также темпоральной характеристикой переживания субъектом данной ситуации, овнешненной в лингвистическом контексте при помощи слов с эмоциональной составляющей, так как темпоральность как лингвистическая категория времени, имплицитно или эксплицитно выраженная в речевой ситуации, чаще является компонентом содержания слов, в которых эмоциональная составляющая является доминирующей по сравнению с когнитивной, так как перцептивная категория времени присуща, прежде всего, динамичным процессам переживания, а динамичность, в свою очередь, является одной из основных характеристик именно эмоциональных процессов.

В рамках третьей главы исследование сигнификативного значения как стабильного компонента структуры содержания номинантов образа одиночества в русском и английском языках предполагало описание национально-культурной специфики восприятия данных номинантов носителями русского и английского языкового сознания. С целью формирования необходимого представления о сущности понятия одиночества были рассмотрены отечественные и западноевропейские традиции исследования философско-психологической основы понятия одиночества, описаны типы одинокой личности, а также проанализированы национально-культурные особенности коммуникативного поведения русской и английской личности. В этой связи было отмечено, что в западноевропейской традиции одиночество интерпретируется либо как негативно воспринимаемое мучительное переживание проблемы развития личности, либо как позитивно воспринимаемое условие развития индивидуальности человека и проявление его творческого потенциала. Отдельно была проанализирована отечественная традиция интерпретации понятия одиночества в контексте концепции соборности, разработанной ранними славянофилами, но оказавшейся наиболее значительной, наиболее «русской» и актуальной до настоящего момента идеей.

Анализ философско-психологических основ репрезентации одиночества как аффективно-когнитивного процесса переживания в языковом сознании предшествовал исследованию сигнификативного значения номинантов образа одиночества в русском и английском языках с целью выявления наличия/отсутствия эмоционального компонента в содержании данных номинантов, а также описания компонентов семантического поля исследуемого номинанта в двух языках. В результате чего мы пришли к выводу, что, во-первых, сигнификативное значение языковой единицы loneliness более детально представлено в научной картине мира англичан, тем самым, подчеркивая большую значимость образа одиночества для носителей английской культуры. Во-вторых, сравнительный анализ репрезентации номинантов образа одиночества в научной картине мира русских и англичан на уровне макроанализа (только научные картины мира) выявил ряд общих семантических признаков у исследуемых номинантов в двух языках. Это позволило нам сделать вывод о том, что ядро языкового сознания носителей русской и английской культур обладает определенным сходством на семантическом уровне.

Следствием описания особенностей репрезентации номинантов одиночество и loneliness в научной картине мира, стало выявление и описание специфики овнешнения исследуемого образа в наивной картине мира. С этой целью мы обратились к ассоциативному эксперименту как к одному из возможных способов формирования представления о наивной картине мира носителей языкового сознания в психолингвистике. Выделенные в результате ассоциативного эксперимента наиболее частотные реакции (потерянность, покинутость, ненужность, невостребованность) образовали ядро ассоциативного поля номинанта одиночество, а языковые единицы desolation, detachment, forsakenness, forlornness, интерпретируемые как условные английские эквиваленты русским номинантам, определенные на основе билингвальных словарных источников, отражающих наивную картину мира носителей профанного сознания, были описаны как компоненты поля номинанта loneliness. Применяя метод компонентного анализа, в результате сопоставления интегральных и дифференциальных сем как компонентов содержания исследуемых номинантов в русском языке в вертикальном и горизонтальном измерениях, мы пришли к выводу, что языковые единицы потерянность, невостребованность, покинутость, ненужность образуют семантическое поле номинанта одиночество, овнешняющего исследуемый образ в языковом сознании русских, компоненты которого объединены родовидовой связью.

В результате компонентно-дефиниционного анализа значений номинанта loneliness и языковых единиц desolation, detachment, forsakenness, forlornness в вертикальном и горизонтальном измерениях также была выявлено, что между номинантом loneliness и языковыми единицами desolation, detachment, forsakenness и forlornness, овнешняющими исследуемый образ в языковом сознании англичан, существует родовидовая связь, определяемая как отношения между гиперонимом и соответствующими гипонимами. Таким образом, мы пришли к выводу, что русские и английские номинанты, будучи компонентами семантического поля, связаны между собой родовидовыми отношениями в гипонимическом ряду гиперонима одиночество /loneliness, которые выражаются только семантически, так как гипонимы потерянность, невостребованность, покинутость и ненужность в русском языке и гипонимы desolation, detachment, forsakenness и forlornness в английском языке не имеют общего терминоэлемента, но обладают общим компонентом структуры содержания, определяемым как темпоральный.

Субъективизм, присущий результатам полученным методом компонентно-дефиниционного анализа, был преодолен за счет исследования связей компонентов семантического поля номинанта одиночество в русском языке и номинанта loneliness в английском языке методом семантического дифференциала, в результате применения которого в группе русских испытуемых было получено 4 фактора («Фрустрация», «Страх», «Тоска/печаль», «Депрессия»), а в группе английских респондентов было выделено 6 факторов («Позитив», «Тоска/депрессия», «Страх», «Гнев», «Фрустрация»), определяющих категориальное пространство восприятия слов, обозначающих одиночество. Во всех подвыборках испытуемых были выделены три («Тоска», «Страх», «Фрустрация») инвариантные для русскоязычных и англоязычных носителей языкового сознания двух разных культур категории восприятия номинантов образа одиночества. Выделенные факторы, описывающие категориальную структуру языкового сознания, реализуются соответствующими данным категориям компонентами значения (семы «тоска», «страх», «фрустрация» и др.) в семантических структурах исследуемых номинантов одиночество, ненужность, покинутость, невостребованность и потерянность в русском языке и в семантических структурах языковых единиц desolation, forlornness, detachment, forsakenness и loneliness в английском языке. В результате анализа данных, полученных в ходе практического исследования, было выявлено, что в английском также как и в русском языке исследуемые номинанты были определены как компоненты одного семантического поля, объединенные родовидовой связью на основе выявленных интегральных и дифференциальных признаков. Национально-культурная специфика характера связи между компонентами семантического поля в русском и английском языках проявилась в том, что в русском языке номинант одиночество непосредственно связан только с номинантами ненужность и покинутость (общая сема «тоска») и опосредованно с номинантами невостребованность и потерянность, а в английском языке номинант loneliness связан непосредственно не только с номинантами forlomness, desolation (общая сема «тоска»), но и номинантами detachment, forsakenness (общая сема «печаль»).

Таким образом, сопоставляя результаты анализа особенностей взаимосвязи компонентов семантического поля номинанта одиночество в русском языке и номинанта loneliness в английском языке путем определения интегральных и дифференциальных сем с опорой на метод семантического дифференциала, способствующего описанию существующих образов у носителей профанного сознания, овнешненных в языке при помощи слов, мы пришли к выводу о существовании соответствий между компонентами сигнификативного значения русских и английских номинантов. Исключение составили номинанты потерянность и desolation, при сопоставлении которых общие семы для двух языков оказались выраженными только или в качестве компонентов содержания номинанта потерянность («страх»), или в семантической структуре номинанта desolation («тоска»). В контексте описания наличия/отсутствия эмоционального компонента в содержании номинантов образа одиночества в русском и английском языках методом семантического дифференциала было выявлено, что в группе русских испытуемых на основе 4 факторов («Фрустрация», «Страх», «Тоска/печаль», «Депрессия») были выделены такие семы, как «фрустрация», «страх», «тоска» и «депрессия». В группе английских респондентов на основе 6 факторов («Позитив», «Тоска/депрессия», «Страх», «Гнев», «Фрустрация») были выделены такие семы, как «фрустрация», «страх», «тоска», «депрессия», «позитив» и «гнев». Таким образом, наличие общих сем («фрустрация», «страх», «тоска») как компонентов содержания номинантов образа одиночества в русском и английском языках, выражающих фрустрационные эмоции, послужило основанием для указания, во-первых, на негативное восприятие переживания одиночества как фрустрирующего процесса, сопровождаемого тоской и страхом, что находит свое отражение в языке, во-вторых, на наличие эмоционального компонента в содержании номинантов образа одиночества в русском и английском языках, в-третьих, номинанты образа одиночества в русском языке (<одиночество, невостребованность, ненужность, покинутость, невостребованность) и номинанты образа одиночества в английском языке {loneliness, desolation, detachment, forlornness, forsakenness) являются словами с эмоциональной составляющей сигнификативного значения, что является основанием для описания ситуативно-темпорального значения как психолингвистического компонента структуры содержания данных слов в языковом сознании.

В четвертой главе мы описали прагматическое значение как нестабильный компонент структуры содержания номинантов образа одиночества и его типы, что подразумевало выделение как ситуативно-темпорального значения, так и эмоционально-оценочного, определяемого как субъективная эмоционально детерминированная оценка переживания одиночества как результата фрустрирующей ситуации речевого общения. В контексте исследования данного значения были рассмотрены точки зрения ряда исследователей, определявших одиночество как процесс эмоционального переживания фрустрации, возникающей в ситуациях недостатка или отсутствия удовлетворительного уровня вербального общения между носителями языкового сознания. Мы также описали национально-культурную специфику овнешнения типов ситуативно-темпорального значения как компонентов содержания номинантов (слов с эмоциональной составляющей) образа одиночества в русском и английском лингвистическом контекстах при помощи метода контекстуального анализа, способствующего выявлению синтагматических характеристик языковых единиц с опорой на их лексическую сочетаемость, а также формированию более детального представления о смысловой структуре содержания исследуемых номинантов и описанию национально-культурной специфики употребления объективирующих данный образ языковых единиц в различных контекстах. Практическим материалом для выявления особенностей репрезентации ситуативно-темпорального значения компонентов семантического поля гиперонима одиночество/ loneliness в лингвистическом контексте нам послужила иллюстративная часть словарных статей, репрезентированная в филологических источниках русского и английского языков, тексты интернет-форумов и статьи, посвященные проблематике одиночества, а также материалы, взятые из Национального корпуса русского языка и Национального корпуса английского языка (British National Corpus (BNC)), Oxford University Google Search). Основываясь на анализе 1369 примеров контекстуального употребления номинантов образа одиночества (ненужность, потерянность, покинутость, невостребованность) в русском языке, а также 1543 примеров контекстуального употребления номинантов образа одиночества (detachment, desolation, forsakenness, forlornness) в английском языке, было выявлено, что, во-первых, национально-культурная специфика овнешнения семантических признаков как компонентов содержания исследуемых номинантов заключается в выделении общих для русского и английского языков моделей малого синтаксиса не у всех номинантов. Таким образом, по признаку «кратковременность дискретного переживания» общие модели малого синтаксиса были выявлены только у номинантов покинутость/forsakenness и потерянность/forlornness; по признаку «долговременность дискретного переживания» - только у номинантов покинутость/forsakenness и невостребованность!'detachment, по признаку «долговременность хронического переживания» - только у номинантов покинутость/forsakenness, ненужность/desolation, невостребованность/detachment. Исключение составил признак «кратковременность хронического переживания», так как общие модели малого синтаксиса были выявлены абсолютно у всех номинантов образа одиночества в русском и английском языках. Во-вторых, были выявлены семантические признаки, которые ранее уже были выделены при помощи метода дефиниционного анализа определений исследуемых номинантов отчужденность», «отсутствие социальной востребованности», «эмоциональная отстраненность», «страдание»). В-третьих, нам удалось описать ряд впервые выделенных дополнительных семантических признаков («кратковременность переживания», «долговременность переживания», «интенсивность», «жизненная позиция», «предчувствие»). При компонентно-дефиниционном анализе семантический признак «отчужденность» был выделен у номинантов forsakenness и detachment, а при анализе лингвистического контекста был выявлен и у номинанта forlornness исследуемого образа. Семантический признак «отсутствие социальной востребованности» был выявлен как в результате компонентно-дефиниционного анализа у номинантов невостребованность!detachment, так и в результате анализа лингвистического контекста данных номинантов в русском и английском языках. Также результатом применения методов анализа лингвистического контекста и компонентно-дефиниционного анализа содержания номинанта detachment стало выделение семантического признака «эмоциональная отстраненность», а при анализе содержания номинанта desolation - семантического признака «страдание».

Описывая национально-культурные особенности репрезентации компонентов ситуативно-темпорального значения при помощи анализа представлений носителей профанного сознания об исследуемом образе и его темпоральной характеристике, выявленные в процессе экспериментального исследования методом семантического дифференциала, было отмечено, что в результате обработки данных было выделено пять факторов - категорий как в группе русских респондентов («Хроничность (Активность)», «Дискретность», «Длительность», «Оценка», «Оценка/сила»), так и в группе английских испытуемых («Длительность» (Активность), «Сила/оценка», «Хроничность», «Сила», «Дискретность»). Различие категориальной структуры англичан и русских заключается в выявлении у русских респондентов фактора «Оценка/сила» и фактора «Оценка», а у английских испытуемых фактора «Сила/оценка» и фактора «Сила». В категориальной структуре русских и англичан были выявлены также и соответствия, под которыми подразумеваются общие для двух групп респондентов факторы «Хроничность (Активность)», «Дискретность», «Длительность», в основе которых находится категория времени.

Выделенные факторы, описывающие категориальную структуру языкового сознания, овнешняются соответствующими данным категориям компонентами значения в семантических структурах исследуемых номинантов. В результате чего по критерию «Длительность» в русском языке сема «долговременность» была описана как интегральная для номинантов покинутость, одиночество, ненужность, а сема «кратковременность» как интегральная для языковых единиц невостребованность и потерянность. По критерию «Хроничность» нами была выделена сема «хронический процесс» как дифференциальная для номинантов невостребованность, покинутость и номинантов потерянность, одиночество, ненужность, но как интегральная для номинантов невостребованность, покинутость. По критерию «Дискретность» была выделена сема «дискретный процесс» как дифференциальная для номинантов одиночество, ненужность и номинантов невостребованность, потерянность, покинутость, но как интегральная для языковых единиц одиночество, ненужность. Таким образом, было выявлено, что в семантической структуре номинантов одиночество и ненужность присутствуют сема «дискретный процесс» и сема «долговременность» как составляющие значения долговременности дискретного переживания, которое является компонентом ситуативно-темпорального значения данных номинантов. В семантической структуре номинанта невостребованность присутствуют сема «хронический процесс» и сема «кратковременность» как составляющие значения кратковременности хронического переживания. В качестве компонента ситуативно-темпорального значения номинанта покинутость были выявлены сема «хронический процесс» и сема «долговременность» как составляющие значения долговременности хронического переживания. В семантической структуре номинанта потерянность присутствует сема «кратковременность» как составляющая значения кратковременности, которое также является компонентом ситуативно-темпорального значения данного номинанта.

По критерию «Длительность» в английском языке были выделены сема «кратковременность» как интегральная для номинантов loneliness, desolation, detachment и сема «долговременность» как интегральная для номинантов forsakenness, forlornness. По критерию «Дискретность» сема «дискретный процесс» была определена как дифференциальная для номинантов loneliness, detachment и desolation, forsakenness, forlornness и как интегральная для номинантов loneliness и detachment. По критерию «Хроничность» сема «хронический процесс» была выделена как дифференциальная для номинантов detachment, desolation, forlornness и номинантов loneliness, forsakenness и как интегральная для номинантов loneliness, forsakenness.

Таким образом, в семантической структуре номинанта loneliness присутствует сема «дискретный процесс», сема «хронический процесс», сема «кратковременность» как составляющие значения кратковременности дискретного переживания и значения кратковременности хронического переживания, которые являются компонентами ситуативно-темпорального значения данного номинанта. В семантической структуре номинанта detachment присутствуют сема «дискретный процесс» и сема «кратковременность» как составляющие значения кратковременности дискретного переживания, являющегося компонентом ситуативно-темпорального значения данного номинанта. В семантической структуре номинанта forsakenness присутствует сема «хронический процесс» и сема «долговременность» как составляющие значения долговременности хронического переживания, которое также является компонента ситуативно-темпорального значения данного номинанта. В семантической структуре номинанта desolation присутствует сема «кратковременность» как составляющая значения кратковременности. В семантической структуре номинанта forlornness присутствует сема «долговременность» как составляющая значения долговременности, которое является компонентом ситуативно-темпорального значения данного номинанта.

Национально-культурная специфика овнешнения компонентов ситуативно-темпорального значения в русском и английском языках заключалась в том, что в семантической структуре номинантов одиночество и ненужность было выявлено значение долговременности дискретного переживания, в семантической структуре номинанта невостребованность -значение кратковременности хронического переживания, в семантической структуре номинанта покинутость - значение долговременности хронического переживания, в семантической структуре номинанта потерянность - значение кратковременности. В семантической структуре номинанта loneliness было выделено значение кратковременности дискретного переживания и значение кратковременности хронического переживания, в семантической структуре номинанта detachment - значение кратковременности дискретного переживания, в семантической структуре номинанта forsakenness - значение долговременности хронического переживания, в семантической структуре номинанта desolation - значение кратковременности, в семантической структуре номинанта forlornness - значения долговременности.

Таким образом, в результате описания модели структуры содержания слова в языковом сознании русских и англичан мы пришли к выводу, что, во-первых, существующая лингвистическая модель содержания слова, в рамках которой принято выделять денотативное, сигнификативное, прагматическое синтаксическое значения, может быть трансформирована в связи с введением в ее структуру психолингвистического компонента, под которым подразумевается темпоральный компонент, включающий в себя лингвистическую составляющую (лингвистическое время) и психологическую составляющую (субъективное (эмотивное) время). Во-вторых, было выявлено, что темпоральный компонент овнешняется в языке как ситуативно-темпоральное значение, которое, выражая отношение субъекта к длительности и характеру переживания речевой ситуации, следует рассматривать как вид прагматического значения в структуре содержания слова. В-третьих, значение длительности субъективного времени было описано как значение долговременности и значение кратковременности, а в качестве чувственной ткани данного значения было выделено темпорально детерминированное по шкале дискретности/прерывности переживание. В-четвертых, в основу лингвистической составляющей психолингвистического компонента было положено представление о лингвистическом времени, в качестве структурных компонентов которого были выделены и проанализированы лексическое время, грамматическое время и контекстуальное время. В-пятых, было определено, что сущность ситуативно-темпорального значения заключается в том, что эмоциональное переживание значения длительности субъективного времени овнешняется в языке при помощи лексического и грамматического времен, которые образуют контекстуальное время слов, в частности слов с эмоциональной составляющей, в содержании которых языковая природа эмоциональности интерпретируется как составляющая любого компонента (денотативного, сигнификативного, прагматического) структуры содержания слова в языковом сознании. В-шестых, было выявлено, что эмоциональная составляющая значения влияет на темпоральную характеристику его переживания, что находит свое отражение в описании национально-культурной специфики овнешнения ситуативно-темпорального значения номинантов образа одиночества в русском и английском языках. При этом под эмоциональной составляющей понимается значение эмоциональности, переживание которой детерминировано субъективным (эмотивным) временем и лингвистическим временем. В-седьмых, было выявлено, что овнешнение любых типов ситуативно-темпорального значения слов с эмоциональной составляющей в лингвистическом контексте детерминируется значением темпоральности, эксплицитно или имплицитно характеризующей речевую ситуацию. В-восьмых, в качестве компонентов ситуативно-темпорального значения были описаны значение долговременности хронического переживания, значение кратковременности дискретного переживания, значение кратковременности хронического переживания, а также значение долговременности дискретного переживания. Схематически структура содержания слова в языковом сознании представлена ниже. Схема 2.

В заключении отметим, что перспективным направлением исследования психолингвистических аспектов структуры содержания слова в языковом сознании носителей разных культур может быть описание типологии чувственной ткани (эмоциональное переживание как чувство, эмоция, состояние, отношение), коррелирующей с уже рассмотренными нами компонентами ситуативно-темпорального значения в языковом сознании, если за основу детерминации характера протекания переживания принять иной критерий. В контексте отмеченного выше непосредственный интерес представляют позиции таких исследователей, как А.Н.Леонтьев, Е.П.Ильин, А.В.Петровский, Н.Д. Левитов, А.Г.Маклаков, С.Л.Рубинштейн, Д.Н.Узнадзе,

Р.С.Немов, Г.А.Фортунатов, П.В.Симонов, В.И.Гинецинский, Л.В. Куликов, К.К. Платонов, А.О. Прохоров, Л.Я. Гозман, В.Н. Мясищев, Ю.В.Щербатых, А.Н. Мосина, В.Е. Лёвкин, т.к. в работах данных исследователей анализируется природа психического состояния, чувства, эмоции и отношения, а также разрабатываются критерии их дифференцирования.

Список научной литературыИльина, Виолетта Александровна, диссертация по теме "Теория языка"

1. Абульханова-Славская, К. А. О путях построения типологии личности Текст. / К.А. Абульханова-Славская. М., 1980 - 367 с.

2. Абульханова-Славская, К. А. Стратегия жизни Текст. / К.А. Абульханова-Славская. -М. : Мысль, 1991.-С. 126-149.

3. Абульханова-Славская, К. А. Психологические и жизненные потери (к проблеме экологии человека) Текст. / К.А. Абульханова-Славская // Психология личности в условиях социальных изменений / Москва. Институт психологии РАН. М., 1993. - С. 7-21.

4. Августин Аврелий. Исповедь. Пьер Абеляр. История моих бедствий. М., 1992. - 335 с.

5. Аверинцев, С. С. Символ Текст. / С.С. Аверинцев // В кн.: Краткая литературная энциклопедия. М., 1971. - Т. 6. - С.826-831.

6. Аверьянов, Л.Я. Контент-анализ Текст.: Учебное пособие / Л.Я. Аверьянов. М.: КноРус, 2007. - 456 с.

7. Акопов, Г.В. Психология сознания: Вопросы методологии, теории и прикладных исследований Текст. / Г.В. Акопов. — М.: Институт психологии РАН, 2010.-272 с.

8. Аллахвердов, В.М. Сознание как парадокс (экспериментальная психологика) Текст. / В.М. Аллахвердов. СПб.: Издательство ДНК, 2000. -Т. 1.-С. 27-43.

9. Амбарцумова, А.Г. Анализ состояний психологического кризиса и их динамика Текст. / А.Г. Амбарцумова // Психологический журнал . 1985. -№ 6.-С.107-115.

10. Амбарцумова, А.Г. Мотивы самоубийства Текст. / А.Г. Амбарцумова, Л. И. Постовалова // Социологические исследования/ 1987. № 6,- С. 53.

11. Амосова, H.H. Основы английской фразеологии Текст. / H.H. Амосова. М.: Либроком, 2010. - 216 с.

12. Ананьев, К.Г. Психология чувственного познания Текст. / К.Г. Ананьев. М.: АПН РСФСР, 1960. - 486 с.

13. Ананьев, Б.Г. Человек как предмет познания Текст. / Б.Г. Ананьев. СПб.: Изд-во ЛГУ, 1968. 336 с.

14. Ананьев, Б.Г. О проблемах современного человекознания Текст. / Б.Г. Ананьев. СПб.: Питер, 2000. - С. 105,107.

15. Андрусенко, В.А. Социальный страх (Опыт философского анализа) Текст. / В.А. Андрусенко. Оренбург: ОГУ, 1995. - 172 с.

16. Андрусенко, В.А. Словарь душевных и духовных терминов Текст. / В.А. Андрусенко // Формирование духовности. Оренбург, 1997. - С. 59.

17. Александров, Г.Ф. Античная философия Текст. / под ред. Г. Ф. Александрова; Высш. парт. шк. при ЦК ВКП(б). Каф. диалект, и ист. Материализма. М., 1940. - 212 с.

18. Антрушина, Г.Б. Лексикология английского языка Текст. / Г.Б. Антрушина, О.В.Афанасьева, Н.Н.Морозова. М., 2001. - 288 с.

19. Апресян, Ю.Д. Лексическая семантика Текст. / Ю.Д. Апресян. -М.: Наука, 1974.-366 с.

20. Апресян Ю. Д. Языковая номинация. (Общие вопросы.) М., 1977. -358 с.

21. Апресян, Р.Г. Первичные детерминанты нравственного опыта Текст. / Р.Г. Апресян // Вопросы философии. 1993. - № 8. - С. 32-44.

22. Апресян, Ю. Д. Избранные труды Текст. / Ю. Д. Апресян // Том 1. Лексическая семантика. М.: Языки русской культуры, 1995. - Т.1. - 472 с.

23. Арутюнова Н. Д. К проблеме функциональных типов лексического значения. // В кн.: Аспекты семантических исследований. М., 1980. С.156-249.

24. Арутюнова Н. Д. Типы языковых значений. Оценка. Событие. Факт. -М.: Наука, 1988.- 157 с.

25. Арутюнова, Н.Д. Время: модели и метафоры Текст. / Н.Д. Арутюнова // Логический анализ языка: Язык и время: Посвящается светлойпамяти Н.И. Толстого / ИЯз РАН; отв. ред.: Н.Д. Арутюнова, Т.Е. Янко. М.: Индрик, 1997. -С. 51-61.

26. Арбатский, Д.И. О специфике семантического определения и его функциональных типах Текст. / Д.И. Арбатский // Вопросы языкознания. -1973.-№5.-С. 17.

27. Аристотель. Физика Текст. / Аристотель. Соч. в 4-х томах. 1978. -Т.З.-С. 149.

28. Арнольд, И.В. Лексикология современного английского языка Текст. / И.В. Арнольд. М., 1959. - С. 57-59.

29. Арнольд, И.В. Основы научных исследований в лингвистике Текст. / И.В. Арнольд. М.: Высш. шк., 1991. - 140 с.

30. Аронов, P.A. Существуют ли нефизические формы пространства и времени? Текст. / P.A. Аронов, В.В.Терентьев // Вопросы психологии. 1988. - №1. - С. 72.

31. Артемьева, Е.Ю. Основы психологии субъективной семантики Текст. / Е.Ю. Артемьева М.: Наука, Смысл, 1999. - 350 с.

32. Арутюнова, Н. Д. Язык и мир человека Текст. / Н. Д. Арутюнова. -М.: Языки русской культуры, 1999. 896 с.

33. Асмолов, А.Г. По ту сторону сознания: методологические проблемы неклассической психологии Текст. / А.Г. Асмолов. М.: «Смысл», 2002. - 480 с.

34. Базовые ценности россиян: Социальные установки. Жизненные стратегии. Символы. Мифы Текст. / Отв. ред. A.B. Рябов, Е.Ш. Курбангалеева М.: Дом интеллектуальной книги, 2003. - 448 с.

35. Балашов, JI.B. Введение в языкознание: конспект лекций Текст. / JI.B. Балашов. М.: «Высшее образование», 2007. - 191 с.

36. Баранов, А.Н. Иллокутивное вынуждение в структуре диалога Текст. / А.Н. Баранов, Г.Е. Крейдлин // ВЯ. 1982. -№2. - С.241-252.

37. Баранов, А.Н. Введение в прикладную лингвистику Текст. / А.Н. Баранов. М: Эдиториал УРСС, 2001 - С. 112-136.

38. Бархударов, Л.С. Язык и перевод (Вопросы общей и частной теории перевода) Текст. / Л.С.Бархударов. М.: «Междунар. отношения», 1975.-240 с.

39. Белинская, Е. П. Временные аспекты Я-концепции и идентичности Текст. / Е. П. Белинская // Мир психологии. — 1999. — № 3. — С. 141.

40. Беляевская, Е.Г. Семантика слова Текст. / Е.Г. Беляевская. М.: Высш.шк., 1987.- 128 с.

41. Бергсон, А. Собрание сочинений Текст. : в 4 т. / А. Бергсон. М., 1992.-Т. 1.-С. 93,289, 291.

42. Бердяев, H.A. Я и мир объектов. Опыт философии одиночества и общения Текст. / H.A. Бердяев. Париж: YMCA-Press, 1934. - 191 с.

43. Бердяев, H.A. Судьба России Текст. / H.A. Бердяев. М.: Сов. писатель, 1990. - 346 с.

44. Бердяев, H.A. Самопознание (опыт философской автобиографии) Текст. / H.A. Бердяев. М.: Международные отношения, 1990. - 336 с.

45. Бердяев, H.A. О назначении человека Текст. / H.A. Бердяев. М.: Республика, 1993.-383 с.

46. Бердяев, H.A. Опыт философии одиночества и общения Текст. / H.A. Бердяев. М.: Республика, 1993. - 390 с.

47. Бердяев, H.A. Я и мир объектов Текст. / H.A. Бердяев. М.: Республика, 1994. - 480 с.

48. Бердяев, H.A. Философия свободного духа Текст. / H.A. Бердяев. -М.: Республика, 1994. 480 с.

49. Беркли, Д. Сочинения Текст. / Д. Беркли. М., 1978 - 556 с.

50. Бехтерев, В.М. Избранные труды по психологии личности Текст. : в 2-х т. / В.М. Бехтерев; [С.-Петерб. Ун-т. фак.психологии]. СПб.: Алетея, 1999.-256 с.

51. Богин, Г.И. Модель языковой личности в ее отношении к разновидностям текстов Текст. : Автореф. дис. д-ра филол. наук / Г.И.Богин. -Л, 1984.-31 с.

52. Бодуэн де Куртенэ, И.А. Избранные труды по общему языкознанию Текст. : в 2 т. / И.А. Бодуэн де Куртенэ. М., 1963. - С. 209, 261—262.

53. Бондаренко, А. В., Буланин, Л. Л. Русский глагол Текст. / А. В. Бондаренко, Л. Л. Буланин Л.: «Просвещение», 1967. - С. 76.

54. Брентано, Ф. Избранные работы Текст. : О многозначности сущего по Аристотелю / Ф. Брентано // В сборнике Трудов Высшей религиознофилософской школы «Богословие. Философия. Культурология» №4. СПб., 1997. - В.4. - С.44-61.

55. Брудный, А. А. К проблеме семантических состояний Текст. / А.

56. A. Брудный // в сб.: «Сознание и действительность». Фрунзе, 1964. - С. 3.

57. Брудный, A.A. Семантика языка и психология человека (о соотношении языка, сознания и действительности) Текст. / А. А. Брудный. -Фрунзе: Илим, 1972. 234 с.

58. Брунер, Дж. Психология познания. За пределами непосредственной информации Текст. / Дж. Брунер. М.: Прогресс, 1977. - С. 377-379, 381-383.

59. Бубер, М. Проблема человека. Перспективы Текст. : Лабиринты одиночества: сборник статей / под ред. Н.Е.Покровского // М.Бубер. М.: Прогресс, 1989. - С.88-97.

60. Бубер, М. Два образа веры Текст. / М.Бубер. М., 1995. - 228 с.

61. Булыгина, Т. В. О некоторых аналогиях в соотношении семантических и звуковых единиц Текст. / Т. В. Булыгина. ВЯ. - 1967. - № 5. - С. 76.

62. Бычков, В.В. Эстетика поздней античности. II III века Текст. /

63. B.В. Бычков. -М., 1981.-325 с.

64. Бэкон, Ф. Сочинения Текст. : в 2 т. / Ф. Бэкон. М., 1977-1978. - С.316.

65. Бячкова, Н. Б. Феномен одиночества: философско-антропологический анализ Текст. : Дис. канд. филос. наук: 09.00.13 / Н. Б. Бячкова. Пермь: РГБ, 2006. - 141 с.

66. Валуйцева, И. И. Время как металингвистическая категория Электронный ресурс: диссертация . доктора филологических наук : 10.02.19/ И. И. Валуйцева; [Место защиты: Москва.- Москва, 2006, 318 с.

67. Вардзелашвили, Ж. Компонентный анализ слова в теории вторичной номинации Текст. : Ж. Вардзелашвили // Русский язык и литература в Азербайджане. № 4. - 2000. - С.8-13.

68. Василюк, Ф.Е. Психология переживания Анализ преодоления критических ситуаций Текст. / Ф.Е. Василюк. М.: Изд-во МГУ, 1984. - 200 с.

69. Василюк, Ф.Е. Структура образа (К 90-летию со дня рождения А.Н. Леонтьева) Текст. / Ф.Е. Василюк // Вопросы психологии. -1993. № 5. -С. 5-19.

70. Васильева, Ю.А. Особенности смысловой сферы личности при нарушениях социальной регуляции поведения Текст. / Ю.А. Васильева // Психологический журнал. 1997. - Т.18. - №2. - С. 58-78.

71. Вежбицкая, А. Лексикография и концептуальный анализ Текст. / А. Вежбицкая. Анн Арбор, 1985. - 576 с.

72. Вежбицкая, А. Язык. Культура. Познание Текст. / А. Вежбицкая. -М.: Рус.словари, 1996. 416 с.

73. Вейнрейх, У. О семантической структуре языка Текст. / У. Вейнрейх // в кн.: Новое в лингвистике. М., 1970. - вып. 5. - С. 217, 240.

74. Вейс, Р. С. Вопросы изучения одиночества Текст. / Р. С. Вейс // в кн.: Лабиринты одиночества под ред. Н.Е. Покровского. М.: Прогресс, 1989. -С. 114- 128.

75. Веккер, Л.М. Психика и реальность. Единая теория психических процессов Текст. / Л.М. Веккер. М.: Смысл, 1998. - 685 с.

76. Величковский, Б.М. Образ мира как гетерархия систем отсчета Текст. / Б.М. Величковский // А.Н.Леонтьев и современная психология. М.: Изд-во МГУ, 1983. С. 155-165.

77. Вербицкая, С.Л. От описания особенностей восприятия одиночества к его определению Текст. / С.А. Вербицкая // Прикладная психология. 2001. № 5 - С. 1-9.

78. Ветров, С.А. Отчуждение в трансформируемом обществе Текст.: Дис. . канд. филос. наук / С.А. Ветров. Омск, 1996. - 135 с.

79. Виноградов, В. В. Русский язык Текст. / В.В.Виноградов. М.: Учпедгиз, 1947.-С. 21.

80. Виноградов, В. В. Русский язык : (Грамматическое учение о слове) : учеб. пособие для филологических спец. ун-тов Текст. / В. В. Виноградов. 2-е изд. - М. : Высш. шк., 1972. - 614 с.

81. Виноградов, В.В. Избранные труды. Лексикология и лексикография Текст. / В.В.Виноградов. М., 1977. - С. 162-189.

82. Виноградов, В.В. О языке художественной прозы Текст. /

83. B.В.Виноградов. М., 1980. - С. 212.

84. Винокур, Г. О. Филологические исследования: Лингвистика и поэтика Текст. / Г.О.Винокур. М.: Наука, 1990. - 452 с.

85. Витгенштейн, Л. Философские работы Текст. / Л.Витгенштейн. -М.: Гнозис, 1994. Ч. 1.- 612 с.

86. Волков, И.П. Социальная психология малых групп и коллективов Текст. : Автореф. дис. д-ра психол. наук / И.П. Волков Л.: Ленингр. гос. ун-т им. А. А. Жданова, 1978. - 31 с.

87. Волошинов, В.И. Марксизм и философия языка. Основные проблемы социологического метода в науке о языке Текст. / В.И. Волошинов. Л., 1929.-С. 19, 22, 36-37.

88. Воробьев, В.В. Становление идей неклассической логики в Античности и Средневековье Текст. / В.В. Воробьев. М.: МГУ, 1989. - 112 с.

89. Воробьев, В. В. Лингвокультурологическая парадигма личности Текст.: Монография / В.В. Воробьев. М: Изд-во РУДН, 1996. - 170 с.

90. Воробьев, В.В Лингвокультурология: теория и методы Текст.: Монография / В.В. Воробьев. М.: Изд-во РУДН, 1997. - 332 с.

91. Вудроу, Г. Восприятие времени Текст. / Г. Вудроу // Экспериментальная психология. М.: Иностранная литература. - 1963. - Т. 2.1. C. 859-875.

92. Выготский, Л.С. Мышление и речь Текст. / Л.С. Выготский // Избранные психологические исследования. М.: АПН РСФСР, 1956. - 519 с.

93. Выготский, J1.C. Развитие высших психических функций Текст. / Л.С. Выготский. М., 1960. - С. 160.

94. Выготский, Л. С. Собрание сочинений Текст.: в 6 т. Т. 1, 2 Вопросы теории и истории психологии / Л. С. Выготский; под ред. А. Р. Лурия, МГ. Ярошевского. -М.: Педагогика, 1982.-С. 132-133, 134-138,142-148, 361.

95. Выготский, Л.С. Собр. соч. Текст.: в 6 т. / Л.С. Выготский. М.: Педагогика, 1984. Т.6. - С. 35.

96. Вытов, В. Лексикология на болгарском языке. Лексема. Ономастика. Фразеология. Лексикография Текст. / В. Вытов. В.Тырново, 1998.-С. 126.

97. Гаврил ова, Г. А. Преодоление одиночества молодежи как социально-педагогическая проблема Текст. / Дис. . канд. пед. наук / Г.А. Гаврилова. Курган: Изд-во КГПИ, 1998. - 201 с.

98. Гагарин, A.C. Одиночество как феномен человеческого бытия Текст. / A.C. Гагарин // Рациональность иррационального / Под ред. В.И. Колосницына. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 1991. - Серия «Философия религии».- Вып. 2. - С. 77-109.

99. Гак, В.Г. Язык как форма самовыражения народа Текст. / В.Г. Гак // Язык как средство трансляции культуры. М.: Наука, 2000. - С. 54-68.

100. Галигузова, Л.Н. Проблема социальной изоляции детей Текст. / Л.Н. Галигузова // Вопросы психологии. 1996. - №3. - С. 101 - 115.

101. Гальперин, И.Р. Очерки по стилистике английского языка Текст. / И.Р. Гальперин. М., 1958. - 459 с.

102. Гальперин, П.Я. Психология мышления и учение о поэтапном формировании умственных действий Текст. / П.Я. Гальперин // Сб. исследования мышления в советской психологии. М., 1966. - С.236- 277.

103. Гальперин, П.Я. Введение в психологию Текст. / П.Я. Гальперин. -М, 1976.-150 с.

104. Гальперин, П.Я. Проблема деятельности в советской психологии Текст. / П.Я. Гальперин // Тезисы докл. к V всесоюзному съезду Общества психологов. Часть 1. М., 1977. - 204 с.

105. Гансвинд, И.Н. Толковый словарь по темпорологии Электронный ресурс. / И.Н. Гансвинд // Время. -http://www.chronos.msu.ru/TERMS/gansvindvremya.htm.

106. Гарнцев, М.А. Проблема самосознания в западноевропейской философии Текст. / М.А. Гарнцев М.: Изд-во МГУ, 1987. - 215 с.

107. Гегель, Г.В.Ф. Работы разных лет Текст. / Г.В.Ф. Гегель. М., 1970-1971.-Т. 1-2.-486 с.

108. Гегель, Г. В. Ф. Философия духа Текст. / Г. В. Ф. Гегель // Энциклопедия философских наук: в 3 т. М., 1977. - Т.З.- С. 294.

109. Гегель, Г. В. Ф. Собр. соч. в 8 т. Текст. / Г. В. Ф. Гегель. М., 1959.- Т.8.- 470 с.

110. Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа Текст. / Г. В. Ф. Гегель. -СПб, 1992.-444 с.

111. Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа Текст. / Г. В. Ф. Гегель. М.: Наука, 2000. - 495 с.

112. Гемпель, К. Г. Логика объяснения Текст. / К. Г. Гемпель. М.: Дом интеллектуальной книги, 1998. - 240 с.

113. Гинзбург, Р.З. Лексикология английского языка Текст. / Р.З. Гинзбург, С.С. Хидекель и др. М.: Высш. школа, 1979. — 269 с.

114. Гинзбург, Р.Э. Основы лексикологического исследования. Учебное пособие Текст. / Р.Э. Гинзбург. М.: МГПИИЯ им. Мориса Тореза, 1978. -71 с.

115. Глухов, В.П. Основы психолингвистики Текст.: учеб. пособие для студентов педвузов / В.П. Глухов. М., ACT: Астрель, 2005. - 351 с.

116. Гоббс, Т. Избранные сочинения Текст. / Т. Гоббс. M.-JL, 1926. -С. 231-232.

117. Гоббс, Т. Сочинения Текст. / Т. Гоббс. М., 1984. - Т.1. - С. 84.

118. Головаха, Е.И. Понятие психологического времени Текст. / Е.И. Головаха, A.A. Кроник // Категории материалистической диалектики в психологии; под ред. J1. И. Анциферовой. М.: Наука, 1988. - С. 199-215.

119. Головаха, Е. И. Психологическое время личности Текст. / Е.И. Головаха, A.A. Кроник. К.: Наукова думка, 1984. - С. 173-175.

120. Головин, Б.Н. Язык и статистика Текст. / Б.Н. Головин. М., 1971190 с.

121. Гоманьков, A.B. Аврелий Августин богослов, философ, темпоролог Электронный ресурс.: Доклад на семинаре "Изучение феномена времени" / A.B. Гоманьков. МГУ, 24 апреля 2001 г. ht1p://www.chronos.msu.ru/Public/gomankovavrely.html.

122. Гордеева, В. Д. Роль рефлексии в построении предметного действия Текст. / В. Д. Гордеева, В.П. Зинченко // Человек. 2001. - № 6. - 432 с.

123. Горелов И.И. Основы психолингвистики Текст. / И.И.Горелов, К.Ф.Седов. М.: Лабиринт, 1997. - 224 с.

124. Городецкий, Б.Ю. К проблеме семантической типологии Текст. / Б.Ю. Городецкий. М, 1969. - С. 130-208.

125. Готтсданкер, Р. Основы психологического эксперимента Текст.: Учеб. пособие/ Р. Готтсданкер. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1982. - 464 с.

126. Гулыга Е.В. О компонентном анализе значимых единиц языка Текст.: в кн.: Принципы и методы семантических исследований / Е.В.Гулыга, Е.И.Шендельс. М., 1976. - С. 297—298.

127. Гулякова, И.Г. Судостроительная терминология современного русского языка Текст. / И.Г. Гулякова. Л., 1984 - С. 15.

128. Гумбольдт, В. Избранные труды по языкознанию Текст. / В. Гумбольдт. М.:Прогресс, 1984 - 398 с.

129. Гумбольдт, В. Язык и философия культуры Текст. / Вильгельм фон Гумбольдт; общ. ред. A.B. Гулыги и Г.В. Рамишвили. М.: Прогресс, 1985. - С. 349, 405.

130. Гуревич, А.Я. Категории средневековой культуры Текст. / А.Я. Гуревич. М.: Искусство, 1972. - 318 с.

131. Гуссерль, Э. Феноменология Текст. / Э. Гуссерль. // Статья в Британской энциклопедии. М.:Логос, 1991.- №1.-С. 12-21.

132. Гуссерль, Э. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология Текст. / Э. Гуссерль // Философия как строгая наука. -Новочеркасск, 1994. 357 с.

133. Давыдов, В. В. Соотношение понятий "формирование " и "развитие " психики Текст. / В.В. Давыдов // Обучение и развитие; под ред. Н. А. Менчинской и др. М.: Просвещение, 1966. С. 35-48.

134. Давыдов, В. В. Виды обобщения в обучении Текст. / В.В. Давыдов. М.: Педагогика, 1972. - 424 с.

135. Декарт, Р. Соч. в двух томах Текст. / Р. Декарт- М., 1989. 654 с.

136. Денисенко, А.О. Образ "себя" и "других" в языковом сознании англичан Электронный ресурс.: Дис. . канд. филол. наук: 10.02.19 / А.О. Денисенко. МРГБ, 2005. - 223 с.

137. Джемс, У. Психология Текст. / У. Джемс. М.: Педагогика, 1991. -С.56-80.

138. Джонг-Гирвельд, Дж. де. Типы одиночества Текст. / Дж. де Джонг-Гирвельд, Дж. Раадшелдерс // Лабиринты одиночества. -М.: Прогресс, 1989. -С. 301-319.

139. Дмитриев, A.C. Ориентировка человека во времени (осознанная оценка коротких интервалов времени) Текст. / A.C. Дмитриев // Успехи физиологических наук. -1980. -Т.П. -№ 4. 47 с.

140. Добрынин, Н.Ф. Статья: Об активности сознания Текст. / Н.Ф. Добрынин // Сб.: Проблемы сознания. М., 1966. - С. 176-184.

141. Долгинова, О.Б. Одиночество и отчужденность в подростковом и юношеском возрасте Текст.: Дис. . канд. психол. наук. / О.Б. Долгинова. -СПб., 1996.- 166 с.

142. Долгих, Н.Г. Теория семантического поля на современном этапе развития семасиологии Текст. / Н.Г. Долгих // Филологические науки. -1973-№1. С. 93.

143. Долгих, Н.Г. О трех направлениях в разработке метода компонентного анализа применительно к лексическому материалу Текст. / Н.Г. Долгих. Изд-во: НДВШ. - Сер. «Филол. науки». -№ 4.- 1974. - 101 с.

144. Дроздова, A.B. Экзистенциальное время как взаимосвязь вечности и повседневности Текст. / A.B. Дроздова //Автореф. дис. канд. философ, наук. -Екатеринбург, 1996. 18 с.

145. Елисеева В.В. Лексикология английского языка: учебник для ин-тови фак. иностр. яз. Текст./ В.В. Елисеева СПб.: СПбГУ, 2003. - 234 с.

146. Ельмслев, Л. Пролегомены к теории языка Текст. / Л. Ельмслев // в кн. Принципы и методы семантических исследований. М.,1976. - С. 294.

147. Жаров, A.M. Восприятие времени, психическое настоящее и неопределенность Текст. / A.M. Жаров // Фактор времени в функциональной организации деятельности живых систем/ Под ред. Н.И. Моисеевой- Л., 1980. -С. 124-128.

148. Завалова, Н.Д. Образ в системе психической регуляции деятельности Текст. / Н.Д. Завалова, Б.Ф. Ломов, В.А. Пономаренко. М.: НАУКА, 1986. - 108 с.

149. Задорожная, О.В. Одиночество как проблема европейской историко-педагогической мысли Текст. : Дис. Канд. Пед. Наук / О.В. Задорожная-Ростов-на-Дону, 2004. 220 с.

150. Залевская, A.A. Межъязыковые сопоставления в психолингвистике Текст. / A.A. Залевская. Калинин: Калинин, гос.ун-т, 1979. - 84 с.

151. Залевская, A.A. Вопросы теории и практики межкультурных исследований Текст. / A.A. Залевская // Этнокультурная специфика языкового сознания: сб. статей. ИЯ РАН, 1996. - С. 23-40.

152. Залевская, A.A. Текст и его понимание Текст. / A.A. Залевская. -Тверь: Тверской гос. ун-т, 2001. 177 с.

153. Зализняк, A.A. Русское именное словоизменение Текст. / A.A. Зализняк. М., 2001.-370 с.

154. Запорожец, А. В. Избранные психологические труды Текст.: в 2 т. / A.B. Запорожец М., 1986.-320 с.

155. Зарецкая, E.H. Риторика: Теория и практика речевой коммуникации Текст. / E.H. Зарецкая 4-е изд. - М.: Дело, 2002. - 480 с.

156. Звегинцев, В.А. Теоретико-лингвистические предпосылки гипотезы Сепира-Уорфа Текст. / В.А. Звегинцев // Новое в лингвистике. Вып. I - М., 1960.-464 с.

157. Звегинцев, В.А. История языкознания 19-20 веков в очерках и извлечениях Текст. / В.А. Звегинцев. М.: Просвещение, 1964. - Т.1. - 466 с.

158. Звегинцев, В.А. Язык и лингвистическая теория Текст. / В.А. Звегинцев. М: Изд-во ЛКИ, 2008. - 248 с.

159. Зейгарник, Б. В. Теория личности К. Левина Текст. / Б. В. Зейгарник. М: Изд-во МГУ, 1981. - 118 с.

160. Зимбардо, Ф. Застенчивость Текст. / Ф. Зимбардо. М.: Политиздат, 1991.-290 с.

161. Зимняя, И.А. Способ формирования и формулирования мысли как реальность языкового сознания Текст. / И.А. Зимняя // Язык и сознание: Парадоксальная рациональность. М.: Ин-т яз. РАН, 1993. - С. 51-58.

162. Зинченко, В.П. Принципы анализа функциональной структуры познавательной и исполнительной деятельности Текст. / В.П. Зинченко // Деятельность и психические процессы. М., 1977. - С. 336-337.

163. Зинченко, В.П. Об объективном методе в психологии Текст. / В.П. Зинченко, М.К. Мамардашвили // Вопросы философии, 1977. №7. - С. 109125.

164. Зинченко, В.П. Миры сознания и структура сознания Текст. / В.П. Зинченко//ВП, 1991.-№2.-С. 15-36.

165. Зинченко, В.П. Сознание как предмет и дело психологии Текст. / В.П. Зинченко // Методология и история психологии, 2006. Т. 1. - Вып. 1. - С. 207-231.

166. Знаков, В.В. Психология понимания: проблемы и перспективы Текст. / В.В. Знаков. М.: Изд-во ИПРАН, 2005. - 448 с.

167. Зобов, P.A. Социальная мифология России и проблемы адаптации Текст.: Учебное пособие / P.A. Зобов, В.Н. Келасьев. СПб.: Изд-во СПбГУ, 1997.-С. 18-42.

168. Зубкова, JI. Г. Принцип знака в системе языка Текст. / JI.T. Зубкова. М.: Языки славянской культуры, 2010. - 750 с.

169. Ильенков, Э.В. Идеальное. Философская энциклопедия Текст. / Э.В. Ильенков. М.,1962. - Т.2.- С. 224.

170. Ильенков, Э.В. Диалектическая логика Текст. / Э.В. Ильенков. -Изд.2. -М., 1984.-С. 81-182.

171. Ильин, И.А. Путь к очевидности Текст. / И.А. Ильин. М.: Республика, 1993.-431 с.

172. Ильин, И. А. Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека Текст. / И.А. Ильин. СПб, 1994. - 541 с.

173. Ильин, И. А. Подростковое одиночество Текст. / И.А. Ильин // Школьный психолог, 2002. № 8 - С. 2.

174. Ильин, Е. П. Эмоции и чувства Текст. / Е. П. Ильин. СПб: Питер, 2007. - 784 с.

175. Каган, М.С. Время как философская проблема Текст. / М.С. Каган // Вопросы философии, 1982. №10. - С. 117-124.

176. Камю, А. Миф и Сизифе. Эссе об абсурде Текст. / А. Камю // Сумерки богов. М., 1992. - 398 с.

177. Кант, И. Критика чистого разума Текст.: в 8 т. / И. Кант. Т. 3. М.: «Мысль», 1994 - 591 с.

178. Карасик, В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс

179. Текст. / В.и: Карасик. M.: Гнозис, 2004.- 390 с.

180. Карасик, В.И. Иная ментальность Текст. / В.И. Карасик, О.Г.Прохвачева, Я.В.Зубкова, Э.В.Грабарова. М.: Гнозис, 2005. - 352 с.

181. Караулов, Ю.Н. Словарь как компонент описания языков: Принципы описания языков мира Текст. / Ю.Н. Караулов. М, 1976 - 344 с.

182. Караулов, Ю.Н. Общая и русская идеография Текст. / Ю.Н. Караулов. М.: Наука, 1976а. - 356 с.

183. Караулов, Ю.Н. Частотный словарь семантических множителей русского языка Текст. / Ю.Н. Караулов М, 1980. - 208 с.

184. Караулов, Ю.Н. Лингвистическое конструирование и тезаурус литературного языка Текст. / Ю.Н. Караулов. М.: Наука, 1981. - 368 с.

185. Караулов, Ю.Н. Русская языковая личность и задачи ее изучения Текст. / Ю.Н. Караулов //Язык и личность. М, 1989. - С.3-8.

186. Караулов, Ю.Н. Что же такое «языковая личность»? Текст. / Ю.Н. Караулов // Этническое и языковое самосознание. М, 1995. - С. 63-65.

187. Караулов, Ю.Н. Русский язык и языковая личность Текст. / Ю.Н. Караулов. 2-е изд., стереотип. - М.: Эдиториал УРСС, 2002. - 264 с.

188. Карнап, Р. Значение и необходимость Текст. / Р. Карнап. М.: ИИЛ, 1959.-382 с.

189. Карцевский, С. О. Об асимметричном дуализме лингвистического знака Текст. / С. О. Карцевский, В. А. Звегинцев // История языкознания XIX-XX веков в очерках и извлечениях. М, 1965. 3-е изд. 4.2. - С.85-93.

190. Касавин, И.Т. Текст. Дискурс. Контекст. Введение в социальнуюэпистемологию языка Текст. / И.Т. Касавин. М.: Канон+, 2008. - 437 с.

191. Катунин, Д. А. Время в зеркале русской языковой метафоры Электронный ресурс. : Дис. . канд. филол. наук : 10.02.01 / Д. А. Катунин; [Место защиты: Томск].- Томск, 2005. 195 с.

192. Кацнельсон, С.Д. Категории языка и мышления: Из научного наследия Текст. / С.Д. Кацнельсон. М.: Языки славянской культуры, 2001. — 864 с.

193. Кеннет, Дж. Джерджен Социальный конструкционизм: знание и практика Текст.: Сб. статей / Дж. Джерджен Кеннет; пер. с англ. A.M. Корбута; Под общ. ред. A.A. Полонникова. Мн.: БГУ, 2003. - 232 с.

194. Кирпиков, А.Р. Позитивные аспекты переживания одиночества в подростковом возрасте Текст.: Дис. канд. психол. наук / А.Р. Кирпиков. -М., 2002 .- 181 с.

195. Киселева, В. Подростковое одиночество Текст. / В. Киселева // Школьный психолог, 2002 (февраль). № 8. - С. 2.

196. Кобозева, И.М. Немец, англичанин, француз и русский: выявление стереотипов национальных характеров через анализ коннотаций этнонимов Текст. / И.М. Кобозева. М: Вестник Московского университета. - Сер. 9. Филология. - 1995.-№3 - С. 102- 116.

197. Кобозева, И.М. Лингвистическая семантика Текст. / И.М. Кобозева. М.: Книжный дом «ЛИБРИКОМ», 2009. - 352 с.

198. Ковалев, В.И. Категория времени в психологии (личностный аспект) Текст. / В.И. Ковалев // Категории материалистической диалектики в психологии; Под ред. Л. И. Анциферовой. М.: «Наука» 1988. - С. 216-230.

199. Ковалев, В.И. Личностное время как предмет психологического исследования Текст. / В.И. Ковалев // Психология личности и время. Тезисы докладов и сообщений Всесоюзной научно-теоретической конференции. -Черновцы: 1991. Т. 1. - С. 4-8.

200. Колшанский, Г. В. Лингво-гносеологические основы языковой номинации Текст. / Г.В. Колшанский // В кн.: Языковая номинация. Общие вопросы. М.: Наука, 1977. - С. 99-146.

201. Комлев, М. Г. Компоненты содержательной структуры слова Текст. / М. Г. Комлев. М., 1969. - 192 с.

202. Комлев, Н. Г. Слово в речи: денотативные аспекты языка Текст. / М. Г. Комлев. М., 1992. - 216 с.

203. Кон, И.С. Открытие «Я» Текст. / И.С. Кон. М., 1979. - 90 с.

204. Кон, И.С. Психология ранней юности Текст. / И.С. Кон. М: Просвещение, 1989. - 256 с.

205. Кон, И.С. В поисках себя. Личность и ее самосознание Текст. / И.С. Кон. -М.: "Политиздат", 1984.-335 с.

206. Кон, И.С. Многоликое одиночество Текст. / И.С. Кон // Популярная психология: Хрестоматия./ Сост. В.Мироненко. М.: Просвещение, 1990. - С. 162 -171.

207. Коршунов, A.M. Теория отражения и эвристическая роль знаков Текст. / A.M. Коршунов, В.В.Мантатов. М., 1974. - 212 с.

208. Косенко, O.A. Прагматика словообразовательных процессов в современном английском языке Текст.: диссертация . кандидата филологических наук : 10.02.04 / O.A. Косенко. М., 1995 - 179 с.

209. Косериу, Э. Лексические солидарности Текст. / Э. Косериу //Вопросы учебной лексикографии. М., 1969. - С.93-104.

210. Костомаров, В.Г. Язык и культура. Новое в теории и практике лингвострановедения Текст.: Доклад на VIII конгрессе МАПРЯЛ ФРГ, Регенсбург/ В.Г. Костомаров, Ю.Е.Прохоров, Т.Н.Чернявская. М., 1994. - 481. С.

211. Кошелева, Ю.П. Самопредъявление одиноких людей в тексте газетных объявлений Текст. / Ю.П. Кошелева // Вопросы психологии, 1998. -№2.-С. 107-116.

212. Кравченко, А. И. Социология: справочное пособие Текст. / А. И. Кравченко М.: Моск. лицей, 1996. - . № 1-2. - С. 122- 160.

213. Кравченко, С. А. Взаимодействие с будущим и технология предвидения Текст. / С. А. Кравченко. М., 2007. - 147 с.

214. Красных, В.В. Виртуальная реальность или реальная виртуальность? Текст. / В.В. Красных // Человек. Сознание. Коммуникация. М.: Диалог-МГУ, 1998. - 352 с.

215. Красных, В.В. «Свой» среди «чужих»: миф или реальность? Текст. / В.В. Красных. М.: ИТДГК «Гнозис», 2003. - 374 с.

216. Кронгауз, М. А. Семантика: Учебник для вузов / М. А. Кронгауз. -М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 2001. 399 с.

217. Кублицкене, Л.Ю. Личностные особенности организации времени Текст.: Автореф. дис. канд. психол. наук / Л.Ю. Кублицкене. М., 1989. - 17 с.

218. Кубрякова, Е.С. Номинативный аспект речевой деятельности Текст. / Е.С. Кубрякова М.: Наука, 1986. - 160 с.

219. Кубрякова, Е.С. Краткий словарь когнитивных терминов Текст. / Е.С. Кубрякова, В.З. Демьянков М.: Издательство МГУ, 1997. - С.3-99.

220. Кузнецов, А. М. Глагол Ю Ье и его лексико-семантические эквиваленты в современном английском языке Текст. / А. М. Кузнецов // в кн.: Категория бытия и обладания в языке. М., 1977. - 258 с.

221. Кузнецов, A.M. Структурно-семантические параметры в лексике Текст. / А. М. Кузнецов. М.: Наука, 1980. - 159 с.

222. Кузнецов, О.Н. Психология и психопатология одиночества Текст. / О.Н. Кузнецов, В.И. Лебедев. М., 1972. - 336 с.

223. Куницына В.Н. Межличностное общение Текст. / В.Н. Куницына, Н.В. Казаринова, В.М. Поголыпа // Учебник для вузов. СПб: Питер, 2001. - 544 с.

224. Куртиян, С. В. Одиночество как социальное явление Текст.: Автореф. дис. канд. социол. наук / С. В. Куртиян; Институт молодежи. М., 1995.-20 с.

225. Кьеркегор, С. Несчастнейший Текст. / С. Кьеркегор // Северные цветы. СПб., 1908. - Кн. 4.- С. 25-45.

226. Кьеркегор, С. Страх и трепет Текст. / С. Кьеркегор. М.: Республика, 1993.-383 с.

227. Лебедев, В.И., Личность в одиночестве Текст. / В.И. Лебедев, О.Н. Кузнецов // Вопросы философии, 1971. № 7. - С. 114-125.

228. Лебедев, В.И. Сенсорный голод Текст. / В.И. Лебедев // Психические состояния; сост. и общая редакция Л.В. Куликова. СПб.: Питер, 2000.-С. 393 -401.

229. Лебедев, В.И. Психология и психопатология одиночества и групповой изоляции Текст.: учеб. пособие для вузов / В.И. Лебедев. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2002. - 407 с.

230. Лебедев, М. В. Стабильность языкового значения Текст. / В.И. Лебедев. М.: Едиториал УРСС, 1998. - 168 с.

231. Леви-Брюль, Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении Текст. / Л. Леви-Брюль. М.: Педагогика-Пресс, 1999. - С.7-62.

232. Леви-Брюль, Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении Текст. / Л. Леви-Брюль. -М.: Педагогика-Пресс, 1999. 608 с.

233. Левитов, Н.Д. О психических состояниях человека Текст. / Н.Д.

234. Левитов.-М., 1964. С.18-21, 34-35.

235. Левитов, Н.Д. Фрустрация как один из видов психических состояний Текст. / Н.Д. Левитов // Вопросы психологии. 1967- № 6. - С. 118-129.

236. Лейбниц, Г. Сочинения Текст.: в 4 т. / Г. Лейбниц М., 1982 - Т.1. -636 с.

237. Лейбниц Г. Монадология Текст.: в 2 т. / Г. Лейбниц М., 1989. -С. 413-429.

238. Лекант, П.А. Современный русский язык Текст.: учеб. пособие для студентов педвузов / Под ред. П.А. Леканта М., 2000. - С. 324, 367, 380.

239. Лекторский, В.А. Субъект, объект, познание Текст. / В.А. Лекторский. М.: Наука, 1980. - 359 с.

240. Леонтович, O.A. Русские и американцы: парадоксы межкультурного общения Текст. / O.A. Леонтович. М.: Гнозис, 2005.- 352 с.

241. Леонтьев, А. А. Слово в речевой деятельности Текст. / А. А. Леонтьев. М., 1965. - С. 26.

242. Леонтьев, A.A. Онтологическая характеристика языкового значения Текст. / А. А. Леонтьев // Методологические и логические проблемы языка. Симпозиум: Тезисы докл. Ереван, 1974. - С. 32-34.

243. Леонтьев, A.A. Знак и деятельность Текст. / А. А. Леонтьев // Вопросы философии. 1975. - №10. - С. 118-126.

244. Леонтьев, A.A. Психолингвистический аспект языкового значения Текст. / А. А. Леонтьев // Принципы и методы семантических исследований. М.: Наука, 1976. - С. 46-73.

245. Леонтьев, A.A. Языковое сознание и образ мира Текст. / А. А. Леонтьев //Тезисы 9 Всесоюзного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации. М.: Ин-т Язык. АН СССР, 1988. - С.105-106.

246. Леонтьев, A.A. Языковое сознание и образ мира Текст. / А. А. Леонтьев // Язык и сознание: парадоксальная рациональность. М.: Ин-т Язык. РАН, 1993.-С. 9-22.

247. Леонтьев, A.A. Язык не должен быть «чужим» Текст. / А. А. Леонтьев // Этнопсихолингвистические аспекты преподавания иностранных языков. М., 1996. - С.41-47.

248. Леонтьев, A.A. Основы психолингвистики Текст. / А. А. Леонтьев. -М: Смысл, 1997. С. 191-192, 273.

249. Леонтьев, A.A. Деятельный ум (Деятельность, Знак, Личность) Текст. / А. А. Леонтьев. М.: Смысл, 2001. - 392 с.

250. Леонтьев, А. Н. Об историческом подходе в изучении психики человека Текст. / А. Н. Леонтьев // Психологическая наука в СССР. М., 1959.-Т.1.-496 с.

251. Леонтьев, А. Н. Проблемы развития психики Текст. / А. Н. Леонтьев. М.: Изд-во МГУ, 1972. - С. 288-290, 295-298.

252. Леонтьев, А. Н. Деятельность. Сознание. Личность Текст. / А.Н. Леонтьев. М.: Политиздат, 1975. - С.124-125,131-134,135-136,139-141,143-145,147-150, 152-154.

253. Леонтьев, А. Н. Психология образа Текст. / А.Н. Леонтьев// Вестник Моск. ун-та. Сер. 14. Психология, 1979. № 2. - С. 3-13.

254. Леонтьев, А.Н. Вступительная статья. О творческом пути Л.С.Выготского Текст. / А.Н. Леонтьев // Л.С. Выготский Собр. соч.: в 6 т. -М.: Педагогика, 1982. Т. 1. - С.9-41.

255. Леонтьев, А.Н. Образ мира Текст. / А.Н. Леонтьев // Избранные психологические произведения. -М.: Педагогика, 1983. С. 251-261.

256. Леонтьев, А.Н. Избранные психологические произведения: в 2-х томах Текст. / А.Н. Леонтьев. М.: Педагогика, 1983а. - 709 с.

257. Леонтьев, А.Н. Философия психологии: из научного наследия Текст. / А.Н. Леонтьев. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1994. - С.34-35.

258. Леонтьев, А.Н. Учение о среде в педологических работах Л.С.Выготского (критическое исследование) Текст. / А.Н. Леонтьев // Вопросы психологии. 1998. - №1. - С. 108-127.

259. Летова, А.Д. Лингвокультурологический концепт "Английская национальная личность" в сопоставительно-контрастивном описании афористики Текст.: Дис. канд. филол. наук : 10.02.20 / А.Д. Летова М.: РГБ, 2004 - 206 с.

260. Лёвкин, В.Е. Психические состояния и общее состояние человека (из серии «Аспекты философии психологии») Текст. / В.Е. Лёвкин // Человек в зеркалах гуманитарного познания. Сборник статей. Тюмень: Вектор Бук, 2002. -С.61-76.

261. Литвак, М. Психология одиночества Электронный ресурс. / М. Литвак // http://www.portaluspeh.ru.

262. Логинова, H.A. Развитие личности и ее жизненный путь Текст. / H.A. Логинова // Принцип развития в психологии. М.: «Наука» 1978. - С. 156172.

263. Лой, А.Н. Время как категория социально-исторического бытия Текст. / А.Н. Лой, Е.В. Шинкарук // Вопросы фил., 1979. № 12. - С. 73-86.

264. Локк, Дж. Сочинения Текст.: в 2 т. / Дж. Локк.- М., 1985. Т.2. - С.51.

265. Ломов, Б.Ф. О пространственной ориентировке человека при непрерывном изменении положения тела Текст. / Б.Ф. Ломов, Ю.Г.Грузное, М.А.Кремень // Новые исследования в психологии и возрастной физиологии. -М.: Педагогика. 1970. С. 133-138.

266. Ломов, Б.Ф. Методологические и теоретические проблемы психологии Текст. / Б.Ф. Ломов. М.: Наука, 1984. - С. 300-331.

267. Ломтев, Т.П. Принципы выделения дифференциальных семантических элементов Текст. / Ломтев Т.П. // Общее и русское языкознание. Избранные работы. -М., 1976. 381с.

268. Лосский, Н.О. История русской философии Текст. / И.О. Лосский. М.: Советский писатель, 1991. - 480 с.

269. Лосский, И.О. Бог и мировое зло Текст. / И.О. Лосский. М.: Республика, 1994. - 432 с.

270. Лукашевич, Е.В. Когнитивная семантика: эволюционно-прогностический аспект Текст.: Монография / Е.В. Лукашевич; под ред. и с вступ, ст. В.А. Пищальниковой; Москва. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2002. -234 с.

271. Лурия, А. Р. Основы нейролингвистики Текст. / А. Р. Лурия. М, 1975.-250 с.

272. Лурия, А. Р. Язык и сознание Текст. / А. Р. Лурия. М, 1979. -320 с.

273. Лурье, C.B. Историческая этнология Текст.: учебное пособие для вузов / C.B. Лурье. М.: Аспект пресс, 1997. - 445 с.

274. Любинская, Л.Н. Проблема времени в истории философии Текст.: курс лекций / Л.Н. Любинская. М.: МИФИ, 1999. - 80 с.

275. Мазилов, В.А. Методология психологической науки Текст. / В.А. Мазилов. Ярославль, 2003. - 198 с.

276. Малышева, C.B. Особенности чувства одиночества у подростков Текст. / C.B. Малышева, H.A. Рождественская // Вестник МГУ. Серия 14. Психология. 2001. - №3. - С.63-68.

277. Малышева, C.B. «Образ Я» и представление о сверстнике у подростков, переживающих одиночество Текст.: Автореф. дис. канд. психолог, наук / C.B. Малышева. Москва, 2003. - 214 с.

278. Мамардашвили, M.K. Символ и сознание. Метафизические рассуждения о сознании, символике и языке Текст. / М.К. Мамардашвили, A.M. Пятигорский. М.: Языки русской культуры, 1997. - С. 40.

279. Мамардашвили, М. К. Классика и современность: две эпохи в развитии буржуазной философии Текст. / М.К. Мамардашвили, Э. Ю.Соловьев, B.C. Швырев// в кн.: Философия в современном мире. Философия и наука. -М., 1972. С.28-94.

280. Мамонтов, A.C. Проблемы восприятия и понимания текста (психолингвистический анализ семантики номинативных единиц текста) Текст.: Дисс. на соиск. уч. ст. канд. филол. наук / A.C. Мамонтов. М., 1984. -217 с.

281. Маслова, В.А. Введение в лингвокультурологию Текст. / В.А. Маслова.- М.: Наследие, 1997.-С. 34-37, 49.

282. Мелиг, Х.Р. Семантика предложения и семантика вида в русском языкеТекст. / Х.Р. Мелиг // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XV. М.: Прогресс, 1985. - С. 227-249.

283. Мельчук, И.А. О некоторых типах языковых значений Текст. / И. А. Мельчук // в кн.: О.С. Ахманова, И.А.Мельчук, Е.В.Падучева, Р.М.Фрумкина. О точных методах исследов. языка. М., Изд-во МГУ, 1961. -162 с.

284. Мид, М. Одиночество, самостоятельность и взаимозависимость в контексте культуры Текст. / М. Мид // Лабиринты одиночества- М.: Прогресс, 1989. С. 98-114.

285. Милль, Дж. Ст. Система логики силлогистической и индуктивной Текст. / Дж. Ст. Милль; пер. с англ, 2 изд. М., 1914. - 622 с.

286. Митькин, А. А. О роли индивидуального и коллективного сознания в социальной динамике Текст. / А. А. Митькин. Психологический журнал, 1999.-Т. 20,-№5.-С. 105-111.

287. Михайлов, Ф.Т. Загадка человеческого Я Текст. / Ф.Т. Михайлов. М: Политиздат, 1976. - 320 с.

288. Михайлов, Ф.Т. Общественное сознание и самосознание индивида Текст./ Ф.Т. Михайлов. М.: Наука, 1990. - С. 194.

289. Михеева, Л. Н. Время в русской языковой картине мира: лингвокультурологический аспект Электронный ресурс.: Дис. . д-ра филол. наук : 10.02.01/ Л. Н. Михеева; [Место защиты: Москва].- Москва, 2004. 329 с.

290. Миюскович, Б. Одиночество: междисциплинарный подход Текст. / Б. Миюскович // Лабиринты одиночества. М.: Прогресс, 1989. - С. 52-88.

291. Моисеева, Н.И. Свойства биологического времени Текст. / Н.И. Моисеева //Фактор времени в функциональной организации деятельности живых систем; под ред. Н.И. Моисеевой. Л., 1980. - С.124-128.

292. Молчанов, Ю.Б. Комплексный характер проблемы времени Текст. / Ю.Б. Молчанов // Фактор времени в функциональной организации деятельности живых систем; под ред. Н.И. Моисеевой. Л., 1980 - С.5-9.

293. Молчанов В.И. Время и сознание. Критика феноменологической философии Текст. / В.И. Молчанов. М.: Высш. шк., 1998. - 144 с.

294. Молчанов, В.И. Парадигмы сознания и структуры опыта Текст. / В.И. Молчанов. М.: Логос, 1992. - № 3. - С. 7-36.

295. Морковкин, В.В. Идеографические словари Текст. / В.В. Морковкин.- М.: Изд-во МГУ, 1970. 71 с.

296. Моррис, Ч. У. Основания теории знаков Текст. / Ч. У. Моррис // в кн.: Ю. С. Степанова (Сост. и общ. ред.) Семиотика. М.: Радуга, 1983. - С. 3789.

297. Моррис, Ч.У. Текст.: Из книги «Значение и означивание». Знаки и действия / Ч. У. Моррис // Семиотика. М., 1983.- С. 121-123.

298. Москвин, В. А., Философско-психологические аспекты исследования категории времени Текст. / В.А. Москвин, В.В. Попович //

299. Credo. №6 (12). - 1998a.- С 18-35.

300. Мостепаненко, A.M. Пространство и время в макро-, мега- и микромире Текст. / A.M. Мостепаненко. -М., 1974. С. 64-65.

301. Мудрик, A.B. Общение в процессе воспитания Текст. : учебное пособие / A.B. Мудрик // О воспитании старшеклассников. М.: Педагогическое общество России, 2001. - 320 с.

302. Мухина, B.C. Проблемы генезиса личности Текст.: учеб. пособие к спецкурсу / B.C. Мухина. М., 1985. -106 с.

303. Мухина, B.C. Феноменология развития и бытия личности Текст./ B.C. Мухина. М.: МПСИ, Воронеж: НПО "МОДЭК", 1999. - С. 174-180.

304. Мясищев, В. Н. Проблемы сознания Текст. / В. Н. Мясищев. -М., 1966.-С. 126-132.

305. Незшворова, СР. Ядро языкового сознания русский и англичан Текст.: Дис. . канд. филол. наук: 10.02.19 / СТ. Незговорова. М.: РГБ, 2004. -223 с.

306. Неумоева, Е. В. Одиночество как психический феномен и ресурс развития личности в юношеском возрасте Текст.: Дис. канд. психол. наук: 19.00.07 / Е. В. Неумоева.- М.: РГБ, 2005. 236 с.

307. Никитин, М. В. Лексическое значение в слове и словосочетании Текст. / М. В. Никитин. Владимир: ВГПИ, 1974. - 222 с.

308. Никитин, М.В. Лексическое значение слова: (Структура и комбинаторика) Текст.: учеб. пособие для пед. ин-тов по специальности "Иностр. яз." / М.В. Никитин. -М.: Высш. школа, 1983. С. 121.

309. Ницше, Ф. Текст.: Сочинения в 2- х томах / Ф. Ницше. М.: Мысль, 1990,- 830 с.

310. Ницше, Ф. По ту сторону добра и зла Текст.: сочинения / Ф. Ницше. М.: ЭКСМО-Пресс, 2001. - 848 с.

311. Новиков, JI.A. Семантика русского языка Текст. / JI.A. Новиков. -М., 1982.-272 с.

312. Нюттен, Ж. Мотивация Текст. / Ж. Нюттен//Экспериментальная психология; под ред. П.Фресс и Ж.Пиаже.- М., 1975 Вып. 5. - С.15-109.

313. Оди, Дж. Р. Человек существо одинокое: биологические корни одиночества Текст. / Дж. Р. Оди // Лабиринты одиночества: пер. с англ.; сост., общ.ред. и предисл. Н.Е.Покровского. - М.: Прогресс, 1989. - С. 129-152.

314. Орлов, А.Б. Личность и сущность: внешнее и внутреннее Я человека Текст. / А.Б. Орлов // Вопросы психологии, 1995. № 2. - С. 5-19.

315. Орлов, А.Б. Очерк развития схизиса Текст. / А.Б. Орлов // Вопросы психологии, 2003. №2. - С. 86.

316. Отзыв на диссертацию И.М.Слободчикова «Теоретико-экспериментальное исследование феномена одиночества личности (на материале подросткового возраста) Электронный ресурс. // http://www.tovievich.ru, 1995. С. 2-3.

317. Ощепкова, В.В. Язык и культура UR, USA, Canada, Australia, New Zealand Текст. / B.B. Ощепкова. М./СПб: Глосса-пресс/Каро, 2004- 336 с.

318. Падучева, Е. В. Об алгоритме анализа английского языка (для перевода через язык-посредник) Текст. / Е. В. Падучева// Лингвистические исследования по машинному переводу. М., Изд-во ВИНИТИ, 1961. - 263 с.

319. Падучева, Е. В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью Текст. / Е.В. Падучева. М.: Наука, 1985. - 272 с.

320. Патнэм, X. Философия сознания Текст. / X. Патнэм. М.: Дом интеллектуальной книги, 1998. - 240 с.

321. Пашукова, Т.И. Эгоцентризм в подростковом и юношеском возрасте: причины и возможности коррекции Текст.: учебное пособие для студентов, школьных психологов и учителей / Т.И. Пашукова. М.: Институт практической психологии, 1998. - 160 с.

322. Пепло, Л.Э. Одиночество и самооценка Текст. / Л.Э. Пепло, М.Мицели, Б. Мораш // Лабиринты одиночества. М.: Прогресс, 1989. - С. 169-192.

323. Перельмуттер, И.А. Платон. Аристотель. Философские школы эпохи эллинизма Текст. / И.А. Перельмуттер // История лингвистических учений. Древний мир. М., 1980. - 1130 с.

324. Перешина, Н.В. Психология одиночества у законопослушных и криминальных подростков Текст.: Дис. канд. психол. наук / Н.В. Перешина. -М., 1999.- 147 с.

325. Перлман, Д. Теоретические подходы к одиночеству Текст. / Д. Перлман, Л.Э. Пепло // в кн.: Лабиринты одиночества; под ред. Н.Е. Покровского М.: Прогресс, 1989. - 624 с.

326. Петренко, В.Ф. Психосемантика сознания Текст. / В.Ф. Петренко.- М.: Изд-во МГУ, 1988. 207 с.

327. Петренко, В. Ф. Основы психосемантики Текст. / В.Ф. Петренко.- М.: Изд-во МГУ, 1997. С. 45-61.

328. Петухов, В.В. Образ мира и психологическое изучение мышления Текст. / В.В. Петухов // Вестник Московского Университета. Серия 14. Психология, 1984.- №4.- С. 13-20.

329. Печенкова, Е.В. Философия времени в когнитивной науке Текст.: Реферат к кандидатскому минимуму по философии / Е.В. Печенкова. -Москва, 2002. 18 с.

330. Пиотровский, Р. Г. Инженерная лингвистика и теория языка Текст. / Р. Г. Пиотровский. Л.: Наука, 1979. -111 с.

331. Пирс, Ч.С. Элементы логики. Grammatica speculative Текст. / Ч.С. Пирс // Семиотика. М., 1983. - С. 151.

332. Платон, М. Текст.: полн. собр. соч. в 4 т. / М.Платон М., 1993.

333. Подзолкова, Н.В. Концепт "одиночество" в немецкой и русской лингвокультурах Текст.: Дис. канд. филол. наук: 10.02.20 / Н.В. Подзолкова. Волгоград: РГБ, 2005 - 226 с.

334. Покровский, Н.Е. Одиночество в зеркале философской культуры. Перепутья и тупики буржуазной культуры Текст. / Н.Е. Покровский. М: Политиздат, 1986. - 314 с.

335. Покровский, Н.Е. Предисловие Текст. / Н.Е. Покровский // Лабиринты одиночества. М.: Прогресс, 1989. - С. 5-20.

336. Покровский, Н.Е. Лабиринты одиночества Текст. / Н.Е. Покровский // Наука и религия. М., 1997 - №3- С.32-36.

337. Попов, П.С. Развитие логических идей от античности до эпохи Возрождения Текст. / П.С. Попов, Н.И. Стяжкин. М., 1974. - 220 с.

338. Попова, З.Д. Лексическая система языка Текст. / З.Д. Попова, И.А. Стернин. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1984.- 148 с.

339. Попович, В.В., Нейрофизиологические основы временной перцепции учащихся Текст. / В.В. Попович, В.А. Москвин // Антропологические основания образования. Ученые записки. Оренбург: ООИУУ, 1998. - Т.З. - С.61-69.

340. Постовалова, В.И. Картина мира в жизнедеятельности человека Текст. / В.И. Постовалова //Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира. М.: Наука, 1988. - С.8-70.

341. Потебня, A.A. Из записок по русской грамматике Текст. / A.A. Потебня. Харьков, 1888. - Т. 1-2. - С. 6-7.

342. Потебня, A.A. Из записок по теории словесности Текст. / A.A.

343. Потебня. Харьков, 1905. - С. 21, 104.

344. Потебня, A.A. Язык и народность Текст. / //Эстетика и поэтика. -М.: Искусство, 1976. 614 с.

345. Потебня, A.A. Мысль и язык Текст. / A.A. Потебня // Слово и миф. -М., 1989.-С. 133, 153, 182, 226.

346. Привалова, И.В. Интеркультура и вербальный знак Текст. / И.В. Привалова. М.: Гнозис, 2005.- 469 с.

347. Принципы и методы семантических исследований Текст.: сб. ст. / отв. ред. В.Н. Ярцева. М.: Наука, 1976 - 357 с.

348. Прист, С. Теории сознания Текст. / С. Прист; перевод с англ. Грязнова А. Ф. М.: Идея-Пресс, Дом интеллектуальной книги, 2000. - 288 с.

349. Пропп, В.Я. Морфология сказки Текст. / В.Я. Пропп. JL: Academia, 1928.- 152 с.

350. Прохоров, Ю.Е. Национальные социокультурные стереотипы речевого общения и их роль при обучении русскому языку иностранцев Текст. / Ю.Е. Прохоров. М.: Педагогика-пресс, 1996. - 215 с.

351. Пузанова, Ж.В. Одиночество и общение. Философско-социологический аспект Текст.: Дис. канд. филос. наук / Ж.В. Пузанова. М., 1995.-230 с.

352. Пушкин, А. А. Прагмалингвистические характеристики дискурса личности Текст. / А. А. Пушкин //Личностные аспекты языкового общения. -Калинин, 1989,-С. 45-54.

353. Пушкин, A.A. Способ организации дискурса и типология языковых личностей Текст. / А. А. Пушкин // Язык, дискурс, личность. Тверь, 1990-С. 50-60.

354. Радченко, O.A. Язык как миросозидание: Лингвофилософская концепция неогумбольдтианства Текст. / O.A. Радченко // Серия «История лингвофилософской мысли». М.: КомКнига, 2006. - 312 с.

355. Райл, Г. Понятие сознания Текст. / Г. Райл. М.: Дом интеллектуальной книги, Идея-Пресс, 2000. - 408 с.

356. Рассел, Б. Исследование значения и истины Текст. / Б. Рассел. -М.: Дом интеллектуальной книги, Идея-Пресс, 1999. 400 с.

357. Рогова, Е. Е. Психологические особенности одиночества у подростков с разной социальной направленностью Текст. : Дис. канд. психол. наук: 19.00.13 / Е. Е. Рогова. М.: РГБ, 2005. - 171 с.

358. Розенталь, Д.Э. Современный русский язык Текст. / Д.Э.Розенталь, И.Б.Голуб, М.А.Теленкова. М.: Айрис-Пресс: Рольф, 2002. -444 с.

359. Рубинштейн, С.Л. Бытие и сознание Текст. / С.Л. Рубинштейн. -М.: Изд-во АН СССР, 1957.- 328 с.

360. Рубинштейн, С.Л. Основы общей психологии Текст.: в 2-х т. / С.Л. Рубинштейн М.: «Педагогика», 1989. - Т. 1. - 448 с.

361. Рубинштейн, С.Л. Основы общей психологии Текст. / С.Л. Рубинштейн; составители, авторы комментариев и послесловия: А.В.Брушлинский, К.А.Абульханова-Славская. СПб: Питер, 2000 - 712 с.

362. Сагатовский, В.Н. Русская идея: продолжим ли прерванный путь Текст. / В.Н. Сагатовский. СПб.: Петрополис, 1994. - 212 с.

363. Садлер, У.А, От одиночества к аномии Текст. / У.А. Садлер, Т.Б. Джонсон // в кн.: Лабиринты одиночества; под ред. Н.Е. Покровского М.: «Прогресс», 1989- 624 с.

364. Сакутин, В.А. Феноменология одиночества: опыт рекурсивного постижения Электронный ресурс.: Дис. д-ра филос. наук : 09.00.13 / В.А. Сакутин. М.: РГБ, 2003. - 230 с.

365. Сартр, Ж.-П. Тошнота Текст. / Ж.-П. Сартр // Стена. Избранные произведения. М.: Изд-во политической литературы, 1992. - С. 15-176.

366. Сартр, Ж.-П. Экзистенциализм это гуманизм Текст. / Ж.-П. Сартр // Сумерки богов. - Москва, 1992а - С.З.

367. Селиверстова, О. Н. Опыт семантического анализа группы русских и английских глаголов с общим компонентом «излучать свет» Текст. / О. Н. Селиверстова // в кн.: Актуальные проблемы психологии речи и психологии обучения языку. М., 1970. - С. 98 - 115.

368. Селиверстова, О. Н. Компонентный анализ многозначных слов Текст. / О. Н. Селиверстова. М., 1975.-238 с.

369. Семенова, В. Г. Тождество и время: философско-лингвистический анализ Электронный ресурс.: автореферат дис. . доктора философских наук : 09.00.01 / В. Г. Семенова; [Место защиты: Соврем, гуманит. акад.].- Москва, 2009.- 54 е.: ил.

370. Семенов, В. Е. Россия сегодня: новые горизонты сознания Текст. / В. Е. Семенов; отв. ред. В. Н. Келасьев. СПб., 1994. - С. 28-41.

371. Серебренников, Б.А. Общее языкознание. Формы существования, функции, история языка Текст. / Б.А. Серебренников. М.: Наука, 1970. -597 с.

372. Серебренников, Б. А. О материалистическом подходе к явлениям языка Текст. / Б.А. Серебренников. М.: Наука, 1983. - 320 с.

373. Серенкова, В.Ф. Типологические особенности планирования личностного времени Текст.: Автореф. дис. канд. психол. наук / В.Ф. Серенкова.-М.: 1991.-21 с.

374. Серма, В. Некоторые ситуативные и личностные корреляты одиночества Текст. / В. Серма // Лабиринты одиночества. М.: Прогресс, 1989. - С. 227- 243.

375. Сеченов, И.М. Избранные философские и психологические произведения Текст. / И.М. Сеченов. М.: Госполитиздат, 1947. - 433 с.

376. Симонов, П.В. Бессознательное: природа, функции, методы исследования Текст. / П.В. Симонов; под общ. ред. А. С. Прангишвили, А. Е. Шерозия, Ф. В. Бассина. Тбилиси: Мецниере-ба, 1985. - С. 149-150,151152,152-157.

377. Слобин, Д., Грин, Дж. Психолингвистика Текст. / Перевод с английского Е. И. Негневицкой/ Под общей редакцией и с предисловием доктора филологических наук А. А. Леонтьева. М.: Прогресс, 1976. - 336 с.

378. Слободчиков, В.И. Реальность субъективного духа Текст. / В.И. Слободчиков // Психология личности в трудах отечественных психологов. Хрестоматия. СПб.: Питер, 2000- 480 с.

379. Слободчиков, И.М. Социально-педагогическое прогнозирование одиночества как средство предупреждения дезадаптивного поведения подростков Текст.: Дисс.на соиск.уч.ст.канд.пед.наук / И.М. Слободчиков. Екатеринбург, 2000.- 159 с.

380. Смирницкий, А.И. Объективность существования языка Текст. / А.И. Смирницкий. М.: Изд. МГУ, 1954. - С. 24.

381. Смирницкий, А.И. Значение слова Текст. / А.И. Смирницкий // Вопросы языкознания, 1955, № 2. С. 89.

382. Смирнов, С.Д. Мир образов и образ мира Текст. / С.Д. Смирнов // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 14, Психология, 1981. - №2. - С. 15-29.

383. Смирнов, С.Д. Психология образа Текст. / С.Д. Смирнов. М.: МГУ, 1985.-231 с.

384. Соловьев, B.C. Смысл любви Текст. / B.C. Соловьев. М., 1994. -С.353.

385. Солнцев, В.М. Язык как системно-структурное образование Текст. / В.М. Солнцев. М., 1971. - С.143, 274.

386. Соссюр, Ф. де. Заметки по общей лингвистике Текст. / Ф. де Соссюр. М., 1990. - 405 с.

387. Соссюр, Ф. де. Курс общей лингвистики Текст. / Ф. де Соссюр. -М., 1998. -С. 66-67,111, 128.

388. Спиноза, Б. Текст.: избр. произв. в 2 т. / Б. Спиноза. М., 1957. -Т.1.-630 с.

389. Сперанская, H.H. Родо-видовые отношения терминов лесного хозяйства Текст. / H.H. Сперанская // Описание русского языка как иностранного. Д., 1984. - С. 10.

390. Старовойтова, Л.И. Одиночество. Социолого-философский анализ Текст.: Дис. канд. филос. наук / Л.И. Старовойтова. М., 1995. - 230 с.

391. Степанов, Ю. С. Семиотика Текст. / Ю. С. Степанов. М., 1971. -165 с.

392. Степанов, Ю.С. Номинация, семантика, семиология Текст. / Ю. С. Степанов //Языковая номинация: (Общие вопросы). М., 1977. - С. 311.

393. Степанов, Ю.С. Имена. Предикаты. Предложения. Семиологическая грамматика Текст. /Ю. С. Степанов. -М., 1987 360 с.

394. Стернин, И.А. Проблемы анализа структуры значения слова Текст. / И.А. Стернин. Воронеж: Изд-во Воронеж. Ун-та, 1979. - 156 с.

395. Стернин, И.А. Введение в речевое воздействие Текст. / И.А. Стернин. Воронеж: Полиграф, 2001. — 252 с.

396. Стрелков, Ю.К. Время, деятельность, образ мира Электронный ресурс. / Ю.К. Стрелков // МГУ им. М. В. Ломоносова, доклад 6 февраля 1998 года //http://flogiston.ru/projects/articles/strelkov.shtml.

397. Султанова, Л. Ю. Концепт "время" в кумыкской и русской языковых картинах мира Электронный ресурс.: диссертация . кандидата филологических наук: 10.02.02, 10.02.01 / Л. Ю.Султанова; [Место защиты: Дагестан, гос. пед. ун-т]. Махачкала, 2009 - 156 с.

398. Сухих, С.А. Прагмалингвистическое измерение коммуникативного процесса Текст. : Автореф. дис-ции д-ра филол. наук / С.А. Сухих. -Краснодар, 1998. 29 с.

399. Сухих, С.И. Теоретическая поэтика A.A. Потебни Текст. / С.И. Сухих. Н. Новгород, 2001.- С. 135-163.

400. Тарасов, Е.Ф. Статус и структура теории речевой коммуникации Текст. / Е.Ф. Тарасов // Проблемы психолингвистики. М., 1975. - С. 139155.

401. Тарасов, Е.Ф. Введение Текст./ Е.Ф. Тарасов//Язык и сознание: парадоксальная рациональность. М.: ИЯ РАН, 1993. - С. 6-15.

402. Тарасов, Е.Ф. О формах существования сознания Текст. / Е.Ф. Тарасов // Язык и сознание: парадоксальная рациональность. М., 1993а. - С. 86-97.

403. Тарасов, Е.Ф. Межкультурное общение новая онтология анализа языкового сознания Текст. / Е.Ф. Тарасов // Этнокультурная специфика языкового сознания. - М.: Ин-тЯзык. РАН, 1996. - С.7-23.

404. Тарасов, Е.Ф. К построению теории межкультурного общения Текст. / Е.Ф. Тарасов // Языковое сознание: формирование и функционирование. М.: ИЯ РАН, 1998. - С. 30-34.

405. Телия, В. Н. Коннотативный аспект семантики языковых единиц Текст. / В. Н. Телия. М., 1986. - 143 с.

406. Телия, В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматическийи лингвокультурологический аспекты Текст. / В. Н. Телия. М: Языки русской культуры, 1996. - 288 с.

407. Тер-Минасова, С.Г. Язык и межкультурная коммуникация Текст. / С.Г. Тер-Минасова. М.: Слово, 2000. - 624 с.

408. Тихомиров, O.K. Структура мыслительной деятельности человека Текст. / O.K. Тихомиров. М.: Изд-во МГУ, 1969. - 304 с.

409. Тихонов, Г.М. Феномен одиночества: опыт философско-социологического анализа Текст.: Автореф. дис. . канд. филос. наук / Г.М. Тихонов; Урал. гос. ун-т им. A.M. Горького. Екатеринбург, 1992. - 19 с.

410. Тихонов, Г.М. Антология одиночества: философский аспект Текст. / Г.М. Тихонов // Простор. М., 1996. - №1. - С. 89-92.

411. Толстых, A.B. Возрасты жизни Текст. / А. В. Толстых. М.: Мол. гвардия, 1988.-221 с.

412. Topo, Г.Д. Уолден, или Жизнь в лесу Текст. / Г.Д. Topo. М.: Изд-во АН СССР, 1962. - С. 12, 89.

413. Трубецкой, E.H. Смысл жизни. Онтология Текст. / E.H. Трубецкой. М., 1994.- 432 с.

414. Трубецкой, Н.С. Основы фонологии Текст. / Н.С. Трубецкой. М., 1960.-372 с.

415. Трубников, Н.И. Проблемы времени в свете философского мировоззрения Текст. / Н.И. Трубников // Вопросы фил., 1978- № 2. С. 111-121.

416. Трубникова, С. Г. Психология одиночества (Генезис, виды, проявления) Электронный ресурс.: Дис. канд. психол. наук: 19.00.01 / С. Г. Трубникова. М.: РГБ, 1999. - 229 с.

417. Тулина, Н.В. Одиночество: (Социально-политический аспект) Текст. / Н.В. Тулина // Вестник Московского университета. Серия 12, Социально-политические исследования, 1992. -№3.-С.51-58.

418. Тураева, З.Я. Категория времени. Время грамматическое и время художественное Текст. / З.Я. Тураева. М., 1979 - С. 8-33.

419. Тюхтин, B.C. Понятие отражения и его значение для психологии Текст. / B.C. Тюхтин // Категории материалистической диалектики в психологии. -М., 1988.-С. 154-186.

420. Узнадзе, Д.Н. Общая психология Текст. / Д.Н. Узнадзе; отв. ред. И.В. Имедадзе. М./СПб.: Смысл/ Питер, 2004. - 412 с.

421. Уледова, H.A. Социальное одиночество как духовное состояние социальных субъектов Текст.: Дис. д-ра. социол. наук/ И.А. Уледова. М., 1999.- 433 с.

422. Улуханов, И. С. Словообразовательная семантика в русском языке и принципы ее описания Текст. / И. С. Улуханов. М., 1977. - 256 с.

423. Уфимцева, A.A. Слово в лексико-семантической системе языка Текст. / А.А.Уфимцева. М., 1968. - 287 с.

424. Уфимцева, A.A. Типы словесных знаков Текст. / А.А.Уфимцева. -М.: Наука, 1974.-206 с.

425. Уфимцева, А. А. Роль лексики в познании человеком действительности и в формировании языковой картины мира Текст. / А.А.Уфимцева //Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира. -М.: Наука, 1988.- С.108-140.

426. Уфимцева, A.A. Опыт изучения лексики как системы: На материале английского языка Текст. / А.А.Уфимцева. M.: URSS, 2010. - 288 с.

427. Уфимцева, H.B. Русские: Опыт еще одного самопознания Текст. / Н.В. Уфимцева // Этнокультурная специфика языкового сознания. М.: Ин-т языкознания РАН, 1996. - С. 91, 139-162.

428. Уфимцева, Н.В. Предисловие Текст. / Н.В. Уфимцева//Языковое сознание: теоретические и прикладные аспекты: Сб. ст.; под общ. ред. Н.В. Уфимцевой. Барнаул: Изд-во Алт. Ун-та, 2004. - С. 3-5.

429. Ушаков, Г. К. Проблемы сознания Текст. / Г. К. Ушаков. М., 1966.-С. 51-63.

430. Федоров, Н.Ф. Текст.: Сочинения / Н.Ф. Федоров. -М.: Раритет, 1994.-416 с.

431. Фейербах, J1. Текст.: Собрание сочинений в 2 т. / JT. Фейербах. -М.: Наука, 1995.-С. 496.

432. Фенько, А.Б. Психология ностальгии Текст. / А.Б. Фенько // Московский психотерапевтический журнал, 1993. -№3.-С. 93-117.

433. Филлипов, В. Н. , Колтаков, К. Г. Философия и методология науки Текст. / В. Н. Филлипов, К. Г. Колтаков. Бийск : НИЦ БГПУ им. В.М. Шукшина, 2003. - 180 с.

434. Филлмор, Ч. Об организации семантической информации Текст. / Ч. Филлмор // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 14, 1983. - С. 23-60.

435. Флоренский, П.А. Столп и утверждение истины Текст. / П.А. Флоренский.- М., 1990. T.I. I. - 496 с.

436. Фокс, К. Наблюдая за англичанами. Скрытые правила поведения Текст. / К. Фокс; пер. с англ. И.П. Новоселецкой. М.: РИПОЛ классик, 2008. - 432 с.

437. Франк, С.Л. Сущность и ведущие мотивы русской философии Текст. / С.Л. Франк // Философские науки, 1990. № 5 С. 86- 91.

438. Фресс, П. Экспериментальная психология Текст.: Вып. VI / П. Фресс, Ж. Пиаже. М.: «Прогресс», 1978. - С. 88-135.

439. Фромм, Э. Бегство от свободы Текст. / Э. Фромм. М.: Прогресс, 1989. —272 с.

440. Фромм, Э. Душа человека Текст. / Э. Фромм. М.: Республика, 1992. -430 с.

441. Фромм, Э. Психоанализ и этика Текст. / Э. Фромм. М.: Республика, 1993. - 415 с.

442. Фромм, Э. Здоровое общество Текст. / Э. Фромм // Психоанализ и культура: Избранные труды Карен Хорни и Эриха Фромма. М.: Юрист, 1995. - С.273-596.

443. Фромм, Э. Человек одинок Текст. / Э. Фромм // Иностранная литература, 1996. №1. - С. 230-233.

444. Фромм, Э. Психоанализ и этика Текст. / Э. Фромм. М.: ООО «Издательство ACT-ЛТД», 1998. - 568 с.

445. Фрумкина, Р. М. Цвет, смысл, сходство Текст. / Р. М. Фрумкина. -М., 1984.- 175 с.

446. Хайдеггер, М. Бытие и время Текст. / М. Хайдеггер. СПб.: Наука, 2002.-451 с.

447. Хараш, А.У. Краткое введение в психогигиену одиночества Текст. / А.У. Хараш // Знание сила, 1994. - № 8. - С. 135 - 144.

448. Хараш, А.У. Психология одиночества Текст. / А.У. Хараш // Педология, 2000. № 4 (ноябрь). - С. 7-16.

449. Харламенкова, Н.Е., Бабанова И.В. Стратегия самоутверждения и ценностные предпочтения одинокого человека Текст. / Н.Е. Харламенкова // Психологический журнал, 1999. Т. 20. - №2. - С.21-28.

450. Хомский, Н. Логические основы лингвистической теории Текст. / Н. Хомский // Новое в лингвистике, вып. IV. М., 1965. - С. 463.

451. Хомяков, А. С. О старом и новом Текст.: статьи и очерки / А. С. Хомяков. М.: Современник, 1988. - 462 с.

452. Хомик, B.C. Отношение к времени: психологические проблемы ранней алкоголизации и отклоняющегося поведения Текст. / B.C. Хомик, A.A. Кроник // Вопросы психологии, 1988. №1. - С. 98-106.

453. Хрящева, Н.Ю. Особенности психических состояний в условиях изоляции Текст. / Н.Ю. Хрящева // Психические состояния; сост. и общая редакция JI.B. Куликова. СПб.: Питер, 2000. - С.407-413.

454. Циммерман, И. Г. О уединении Текст. / И. Г. Циммерман. СПб, 1791 или 1796.-128 с.

455. Цуканов, Б.И. Анализ ошибки восприятия длительности Текст. / Б.И. Цуканов // Вопросы психологии, 1985. № 3. - С. 149-154.

456. Чагин, Б. А. Структура и закономерности общественного сознания Текст. / Б. А. Чагин. Л.: Наука, 1982. - С.42-46.

457. Чернейко, Л.О. Способы представления пространства и времени в художественном тексте Текст. / Л.О. Чернейко // Филологические науки, 1994.-№2.- С. 58-70.

458. Чернейко, Л.О. Лингво-философский анализ абстрактного имени Текст. / Л.О. Чернейко. М.: МГУ, 1997. - 320 с.

459. Чернейко, Л.О. Субъективное время и способы его выражения в художественном тексте Текст. / Л.О. Чернейко // Вопросы русского языкознания. М, 2000. - Вып. 8. - С.57-68.

460. Черч, А. Введение в математическую логику Текст. / А. Черч; пер. с англ. М, 1960. - С. 15-63.

461. Чуприкова, Н. И. Психика и сознание как функция мозга Текст. / Н. И. Чуприкова.-М.: Наука, 1985.-С. 153-157,177-183,187.

462. Шагивалеева, Г.Р. Одиночество и особенности его переживания студентами Текст. / Г.Р. Шагивалеева. Елабуга: Алмедиа, 2007. - 157 с.

463. Шаховский, В.И. Эмотивный компонент значения и методы его описания Текст.: учебное пособие / В.И. Шаховский Волгоград, 1983. - 89 с.

464. Шаховский, В.И. Эмоции и их концептуализация в различныхлингвокультурных контекстах Текст. / В.И. Шаховский // Русистика: Сб. науч. тр. Вып. 1. Киев: Киевский университет, 2001. - С. 13-19.

465. Швалб, Ю.М. Одиночество: социально-психологические проблемы Текст. / Ю.М. Швалб, О.М. Данчева. Киев, 1991. - 264 с.

466. Шведова, Н. Ю. Русская грамматика Текст. / АН СССР; Ин-т рус. яз.; Гл. ред. Н. Ю. Шведова. В 2 т. Т. 1. Фонетика. Фонология. Ударение. Интонация. Словообразование. Морфология. М.: Наука, 1980. - 783 с.

467. Широкова, E.H. Типология эмотивного времени Текст. / E.H. Широкова // Филология. Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского, 2008. № 1. - С. 215-219.

468. Шкуратов, В.А. Историческая психология Текст. / В.А. Шкуратов // изд. 2-е, перераб. М.: Смысл, 1997 - 505 с.

469. Шмелев, Д.Н. Проблемы семантического анализа лексики Текст. / Д.Н. Шмелев. М., 1973. - 274 с.

470. Шмелев, Д.Н Значение слова Текст. / Д.Н. Шмелев // Русский язык: Энциклопедия. М., 1979. - С. 89.

471. Шопенгауэр, А. Текст.: Собр. соч. в 5-ти томах. Том 1. Мир как воля и представление / А. Шопенгауэр. Сост., вступ, ст., прим., A.A. Чанышева. Пер. Ю.И.Айхенвальда; под ред. Ю.Н.Попова. М.: Московский клуб, 1992. -395 с.

472. Шпербер, Д., Уилсон, Д. Релевантность Текст. / Д. Шпербер, Д. Уилсон // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 23. Когнитивные аспекты языка.-М.: Прогресс, 1988.-С. 153-212.

473. Шрейдер, Ю. А. Логика знаковых систем (элементы семиотики) Текст. / Ю. А. Шрейдер. М., 1974. - 63 с.

474. Щерба, Л.В. Языковая система и речевая деятельность Текст. / Л.В. Щерба. Л., 1974.- С. 102.

475. Элькин, Д.Г. Восприятие времени Текст. / Д.Г. Элькин. М.: Изд-во АПН РСФСР, 1962. - 312 с.

476. Эмерсон, Р. Эссе. Торо, Г.Д. Уолден, или жизнь в лесу Текст. / Р. Эмерсон, Г.Д. Торо. М.: Худож. Лит., 1986 - 639 с.

477. Энглер, Р. Идеальная форма лингвистики Соссюра Текст. / Р. Энглер // Ф. де Соссюр. Курс общей лингвистики. М., 1998. - С.110.

478. Юнг, К.Г. Настоящее и будущее Текст. / К.Г. Юнг, Э. Сэмюэлс, В. Одайник, Дж. Хаббек // Аналитическая психология: Прошлое и настоящее; сост. В.В. Зеленский, А.М. Руткевич. М.: Мартис, 1995. - С. 113-166.

479. Язык и культура Текст.: Сб. науч.-аналит. обзоров / Отв. ред. Ф.М. Березин. М.: ИНИОН РАН, СССР, 1987. - 208 с.

480. Якобсон, P.O. Поэзия грамматики и грамматика поэзии Текст. / P.O. Якобсон // Семиотика. М.: Радуга, 1983. - С. 462-482.

481. Яковлев, В.П. Социальное время Текст. / В.П. Яковлев. Ростов-н/Д: Изд-во РГУ, 1980. -160 с.

482. Якубинский, Л.П. Избранные работы. Язык и его функционирование Текст. / Л.П. Якубинский. -М., 1986. С. 17.

483. Ясперс, К. Смысл и назначение истории Текст. / К. Ясперс; пер. с нем.; 2-е изд. М.: Республика, 1994. - С. 328.

484. Ярошевский, Т.М. Экзистенциальная концепция личности Текст. / Т.М. Ярошевский // Личность и общество. М.: Прогресс, 1973. - 230 с.

485. Ярская, В.Н. Развитие понятия времени Текст. / В.Н. Ярская // Вопросы философии, 1981. -№ 3. С. 157-160.

486. Armstrong, D. М. A Materialist Theory of the Mind Текст. / D. M. Armstrong. London, 1968. 372 p.

487. Barbour, J. The End of Time Текст. / J. Barbour // Weidenfeld & Nicolson, 2000; New Scientist magazine, v. 164, is.2208, 1999.

488. Beck, A.T. College Blues Текст. / A.T. Beck, J.E. Young // Psychology Today, September, 1978, p. 80-92.

489. Bendix, E. Componential analysis of general vocabulary Текст. / E. Bendix. IJAL, 1966. - № 2.

490. Biber, D. Corpus Linguistics: Investigating language structure and use Текст. / D. Biber, S. Conrad, R. Reppen. Cambridge University Press, 2001. 384 P

491. Bitter, W. Einsamkeit in medizinisch-psychologischer, theologischer Sicht Текст. / W. Bitter. Stuttgarrt, Germany: Klett, 1967. 244 p.

492. Brown, J.A.C. The Social Psychology of Industry Текст. / J.A.C. Brown. Baltimore, Md.: Penguin, 1954. P. 253-254.

493. Burks, W. A. Reviews, correspondence and bibliography Текст. / W. A. Burks; Edited by Burks Willliam A. Cambridge: Cambridge University Press,1958. Collected papers of Charles Sanders Peirce - vol. VIII. - §191. 798 p.

494. Carp, E.A. Loneliness Текст. / E.A. Carp. Stuttgart, Germany: Klett, 1967.494 p.

495. Chomsky, N. Language and Mind Текст. / N. Chomsky. N.Y., 1968 - P.59.

496. Davidson, D. Essays on Actions and Events Текст. / D. Davidson. -Oxford, 1980. 320p.

497. Denzin, N. Frame analysis reconsidered Текст. / N. Denzin, Ch. Keller // Erving Goffman: Vol. 4 / Ed. by G.A. Fine, G. Smith. London: Sage Publications, 2000. P.65-79.

498. Dollard, J. Frustration and aggression Текст. / J. Dollard, N.E. Miller, et al. New Haven: Yale University Press, 1939. 209 p.

499. Fitzgerald, Т.К. Metaphors of Identity: A Culture Communication Dialogue Текст. / Т.К. Fitzgerald. Albany, 1993. 286 p.

500. Fromm, E. Escape from Freedom Текст. / E. Fromm. New York: Farrar & Rinehart, 1941. 305 p.

501. Fromm, E. Loneliness Текст. / E. Fromm, F. Reichmann // Psychiatry,1959.-№22, P. 1-15.

502. Gaev, D. The psychology of loneliness Текст. / D. Gaev. Chicago: Adams Press, 1976. 160 p.

503. Gerson, А. С. Loneliness and expressive communication Текст. / A. C. Gerson, D. Perlman // Journal of Abnormal Psychology, 1979. №88(3). - P. 258261.

504. Goodenough, W. Componential analysis and the study of meaning Текст. / W. Goodenough. Language, 1956. - vol. 32. - P.l.

505. Guiraund, P. Problèmes et méthodes de la statistique linguistique Текст. / P. Guiraund. Paris, 1960. 156 p.

506. Hartshorne, Ch. Pragmatism and pragmaticism Текст. / Ch. Hartshorne, P. Weiss; Edited by Hartshorne Charles and Weiss Paul. Cambridge: Cambridge University Press, 1934. - Collected papers of Charles Sanders Peirce. - vol.V. -§594. 455 p.

507. Herdan, G. Type-token mathematics Текст. / G. Herdan. S-Gravenhage, 1960. 448 p.

508. Hilgard, E. R., Introduction to psychology Текст. / E. R. Hilgard, R. C. Atkinson. N.Y.; Chicago: Harcourt, Brace & World, 1967. 686 p.

509. Homans, G. C. The human Group Текст. / G. C. Homans. New York: Harcourt, Brace, 1950. - P. 457.

510. Honderich, T. A Theory of Determinism: The Mind, Neuroscience and Life-Hopes Текст. / T. Honderich. Oxford, 1988. 656 p.

511. Horney, K. The neurotic personality of our time Текст. / К. Horney. -New York: Norton, 1964. 299 p.

512. Jung, C. G. Aion: Researches into the Phenomenology of the Self Текст. / С. G. Jung // Collected Works Vol. 9 Part 2. Princeton, N.J.: Bollingen, 1979. 353 p.

513. Kisker, G. W. The disorganised personality Текст. / G. W. Kisker. -N.Y.: McGrow Hill, 1972. 562 p.

514. Klapp, O.E. Symbolic Leaders. Public Dramas and Public Men Текст. / O.E. Klapp. Chicago: Aldine, 1964. P.43-50.

515. Kobelev, L. Irreversible Universe as a Space-Time with Multifractal Dimensions Текст. / L. Kobelev // XXIV Workshop of High Energy Physics and Field Theory. Protvino, 2001. P. 126-152.

516. Lawson, R. Frustration Текст. / R. Lawson. N. Y., 1965. 192 p.

517. Leech, G. Principles of Pragmatics Текст. / G. Leech. Penguin Books, 1985.-P.6-7.

518. Lewin, K. The dynamic theory of personality Текст. / К. Lewin. -N.Y.: McGraw Hill, 1935. 286 p.

519. Lewin, K. Principles of topological psychology Текст. / К. Lewin. N. Y.; L.: McGraw Hill, 1936. 231 p.

520. Lewis, D. Mad pain and Martian pain Текст. / D. Lewis // Readings in Philosophy of Psychology I Block N. (ed.). London, 1980. - 2 vols. P. 216-222.

521. Lounsbury, F. A semantic analysis of pawnee kinship usage Текст. / F. Lounsbury. Language, 1956. - vol. 32. - P.l.

522. Lounsbury, F.G. The structural analysis of kinship semantics Текст. / F.G. Lounsbury // In: International congress of linguistics, 9-th: Proceedings.; Ed. By Lunt H.G. The Hague, 1964. P.1073-1093.

523. Lourie, R. Why You'll Never Have Fun in Russian Текст. / R. Lourie, A. Mikhalev // New York Times Book Review, 18 june 1989. P. 1, 38.

524. Lotz, J. B. The Problem of Loneliness Текст. / J. B. Lotz. Staten Island, NY: Alba House, 1965. 149 p.

525. Lowe, C.M. Psychological and sociological dimensions of anomie in a psychiatric population Текст. / C.M. Lowe, F.G. Damankos. // J. Soc. Psychol., 1968. P.65-74.

526. Marty, A. Untersuchungen zur Grundlegung der allgemeinen Grammatik und Sprachphilosophie Текст. / A. Marty. Halle, 1908. 764 p.

527. Maslow, A. H. Motivation and personality Текст. / A. H. Maslow. -N.Y.: Harper & Brothers, 1954. 411 p.

528. Maslow, A. (1968) Toward a psychology of being Текст. / A. Maslow; 2-nd ed. New York: Harper & Row. 306 p.

529. McDowall, David Britain in Close-up Текст. / David McDowall. -Longman. England, 2001. 286 p.

530. McDonough, Frank Class and Politics Текст. / Frank McDonough // British Cultural Identities. London, 1997. P.203-237.

531. Merton, R. K. Social theory and social structure Текст. / R. K. Merton. Glencoe, 111.: Free Press, 1957. P. 160-176.

532. Merton, R.K. Anomie, anomia, and social interaction: Contexts of deviant behavior Текст. / R.K. Merton; in R.M. Clinard ed.; Anomie and deviant behavior. New York: The Free Press, 1964. P.213-242.

533. Mijuskovic, B. Loneliness in philosophy, psychology and literature Текст. / В. Mijuskovic. Assen, The Netherlands: Van Gorcum, 1979. P.49.

534. Moustakas, С. E. Loneliness Текст. / С. E. Moustakas. New York: Prentice-Hall, 1961. P.47.

535. Moustakas, С. E. Loneliness and love Текст. / С. E. Moustakas. -Englewood Cliffs, N. J.: Prentice-Hall, 1972. P.20-21.

536. Nauta, D. The Meaning of Information Текст. / D. Nauta. The Hague, 1972.-P.28, 33-35.

537. O'Driscoll, James Britain. The country and its People Текст. / James O'Driscoll. Oxford: Oxford University Press, 2002. - 224 p.

538. Place, U. Т. Is consciousness a brain process? Текст. / U. T. Place // Readings in Philosophy of Psychology; Block N. ed. London, 1980. - 2 vols. P. 4450.

539. Popper, K. The Self and Its Brain Текст. / К. Popper, J. Eccles. -London, 1977. 478 p.

540. Riesman, D. The lonely crowd Текст. / D. Riesman, R. Denney, N. Glazer. New Haven: Yale University Press, 1950. 386 p.

541. Rogers, C. (1961) The Loneliness of Contemporary Man as Seen in the Case of Ellen West Текст. / С. Rogers; in Review of Existential Psychology and Psychiatry //1. Yalom, Theory and Practice of Group Psychotherapy, 2nd ed., 1961. -№1. P.94-101.

542. Rogers, C. The lonely person and his experience in encounter group Текст. / С. Rogers; on encounter groups. -N.Y., 1973. P. 21-23.

543. Rosenzweig, Saul Need-persistive and ego-defensive reactions to frustration as demonstrated by an experiment on perpession. Worchester State Hospital: first published in Psychological Review, 1941. - №48. P.347-349.

544. Sallivan, H.S. The interpersonal theory of psychiatry Текст. / H.S. Sallivan. New York: Norton, 1953. 236 p.

545. Sholter, J. Social Construction: Knowledge, Self, Others, and Continuing the Conversation Текст. / J. Sholter, K.J. Gergen // Communication Yearbook. Vol. 17. Thousand Oaks, 1994. P.3-33.

546. Schultz, N.R. Loneliness: Differences across three age levels Текст. / N.R. Schultz, D. Moore // The journal of social and personal relationships. L. etc., 1988. - vol. 5. -№ 3. P.275-284.

547. Smart, J. J. C. Philosophy and Scientific Realism Текст. / J. J. C. Smart. London, 1969. P. 26.

548. Smith, Gerry Ethnicity and Language Текст. / Gerry Smith // British Cultural Identities. London & New York, 1997. P.243-274.

549. Srole, L. Social integration and certain corollaries: an exploratory study

550. Текст. / L. Srole // American Sociological Review, 1956. №21. P.709-716.

551. Sternberg, S. The perception of temporal order: Fundamental issues and a general model Текст. / S. Sternberg // Attention and Performance. Vol. IV. N.Y, L.: Academic Press, 1973. P.629-685.

552. Stern, G. Meaning and change of meaning with special reference to the English language Текст. / G. Stern. Goeteborg, 1931. P.37, 45.

553. Strawson, P. Individuals: An Essay in Descriptive Metaphysics Текст. / P. Strawson. London, 1959. 255 p.

554. Taylor, C. Sources of the Self: The Making of Modern Identity Текст. / С. Taylor. Cambr. Mass, 1989. 211 p.

555. Thomas, J. Meaning in Interaction: An Introduction to Pragmatics Текст. / J. Thomas -London: Longman, 1995. 224 p.

556. Townsend, P. The family life of old people Текст. / P. Townsend. -London: Routledge&Kegan Paul, 1957. P.2-127.

557. Ulmann, S. Words and their use Текст. / S. Ulmann. L, 1951. P.3233.

558. Wierzbicka, A. Understanding Cultures through their Key Words: English, Russian, Polish, German, Japanese Текст. / A. Wierzbicka. New York: Oxford University Press, 1997. 317 p.

559. Witzleben, H.D.von On loneliness Текст. / H.D.von Witzleben // Psychiat, 1958. -№21. P.37-43.

560. White, H.C. Identity and Control: A Structural Theory of Social Action Текст. / H.C. White. Princeton, 1992. 423 p.

561. Whorf, B.L. Language, thought and reality Текст.: Selected writings of Benjamin Lee Whorf. New York: Wiley, 1956. 397 p.

562. Лексикографические источники и принятые сокращения

563. AT 1994-1996 Ассоциативный тезаурус современного русского языка. 4.1- 2 Текст. / Ю.Н. Караулов, Ю.Р.Сорокин и др. - М.: ИРЯ РАН,1994-1996.-224 с.-358 с.

564. БСЭ 1978 Большая советская энциклопедия Текст. / Под ред. А.М.Прохорова. - М.: Сов. энциклопедия, 1978. - Т. 30. - 632 с.

565. БТПС 2001 Большой толковый психологический словарь в 2 томах. Т. 1. А - О Текст. / Под ред. А. Ребера. - М: ACT, 2001. - 590 с.

566. БЭС Языкознание. Большой энциклопедический словарь Текст. / Гл. Ред. В.Н. Ярцева. - 2-е изд. - М.: Большая Российская энциклопедия, 1998.- 685 с.

567. Кордуэл, М. Психология А-Я. Словарь- справочник Текст. / М. Кордуэл. -М.: Гранд, 1999. 448 с.

568. КСКТ 1996 Краткий словарь когнитивных терминов Текст. / Кубрякова Е.С., Демьянков В.З., Панкрац Ю.Г., Лузина Л.Г. - М.: Филол. ф-т МГУ им. М.В.Ломоносова, 1996. - 245 с.

569. КФЭ 1994 Краткая философская энциклопедия Текст. - М.: Изд-кая группа «Прогресс», 1994. - 576 с.

570. КЭС 1997 Еникеев, М.И. Общая социальная и юридическая психология. Краткий энциклопедический словарь Текст. / М.И. Еникеев, О.Л. Кочетков- М.: Юрид.лит., 1997 - 448 с.

571. Лингвистический энциклопедический словарь Текст. / Гл. ред. В. Н. Ярцева. М.: Сов. энциклопедия, 1990. - 683 с.

572. НСРЯ 2000 Ефремова, Т.Ф. Новый словарь русского языка. Толково-словообразовательный в 2-х т. Текст. - М.: Русский язык, 2000. - Т.1.- 1209 с.

573. НФС Новейший философский словарь / Гл. науч. ред. и сост. A.A. Грицанов. - Мн.: Изд. В.М. Скакун, 1998. - 896 с.

574. НФЭ 2001 Новая философская энциклопедия: в 4-х т. Текст. / Инт философии РАН. Нац. Общ. - научн. Фонд.; Научно- ред. Совет: председ. B.C.

575. Степин. М.: Мысль, 2001. - Т.З. - 692 с.

576. ПС1 1983 Психологический словарь Текст. / Под ред. В.В. Давыдова, A.B. Запорожца, Б.Ф. Ломова и др. - М.: Педагогика, 1983. - 448 с.

577. ПС2 1990 Психология. Словарь Текст. / Под. общ. ред. A.B. Петровского, М.Г. Ярошевского. - М.: Политиздат, 1990 - 494 с.

578. ПС 1999 Психологический словарь Текст. / Под ред. В.П. Зинченко, Б.Г. Мещерякова. - М.: Педагогика-Пресс, 1999. - 440 с.

579. РСС 1998 Русский семантический словарь Текст. Толковый словарь, систематизированный по классам слов и значений / Российская академия наук. Ин-т рус. яз. им. В. В. Виноградова; Под общей ред. Н. Ю. Шведовой. - М.: "Азбуковник", 1998. - 456 с.

580. РЭС 2001 Прохоров, A.M. Российский энциклопедический словарь Текст. / A.M. Прохоров. - М.:, 2001. -1320 с.

581. СЛТ Словарь лингвистических терминов Текст. / Л. А. Брусенская, Г. Ф. Гаврилова, Н. В. Малычева. - Ростов н/Д.: Феникс, 2005 -256 с.

582. С1І1І 1998- Головин, С.Ю. Словарь практического психолога Текст. / С.Ю. Головин. Минск: Харвест, 1998. - 800 с.

583. СРЯ1 1982 Словарь русского языка: В 4-х т. Т. 2. К - О. Текст. / Под ред. А.П. Евгеньевой. - 2-е изд., испр. и доп. - М.: Русский язык, 1982. - Т. 2. - 736 с.

584. СРЯ 1984 Ожегов, С.И. Словарь русского языка: ок. 57000 слов Текст. / С.И. Ожегов. - М.: Рус. яз., 1984. - 816 с.

585. ССРЯ Словарь синонимов русского языка Текст. / Под редакцией А. П. Евгеньевой - М.: ACT, Астрель, 2002. - 656 с.

586. ТСЖВЯ 1955 Даль, В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. Текст. / В. И. Даль. - СПб., 1955. - 779 с.

587. ТСРЯ 1994 Толковый словарь русского языка: В 4-х т. Т. 2. Текст. / Под ред. Д.Н. Ушакова. - М.: Рус. слов., 1994. - Т. 2. - 523 с.

588. ФС 1981 Философский словарь Текст. / Под ред. И.Т. Фролова -М.: Политиздат, 1981 - 445 с.

589. ФЭ 1960-1967 Философская энциклопедия. В 4-х т. Текст. / Под. ред. Ф.В. Константинова. - М.: Гос. научн. изд-во «Сов. Энциклопедия», 1960-1967.-Т. 3-584 с.

590. ФЭС 1983 Философский энциклопедический словарь Текст. -М.: Советская энциклопедия, 1983. - 815 с.

591. ЧФЭС 2000 Человек. Философско-энциклопедический словарь Текст. - М.: Наука, 2000. - 516 с.

592. ЧЭС 2000 Волков, Ю.Г. Человек: Энциклопедический словарь Текст. /Ю.Г. Волков, B.C. Поликарпов. - М.: Гардарики, 2000. - 520 с.

593. AHDEL The American Heritage Dictionary of the English Language Электронный ресурс. // http://education.yahoo.com.

594. AWMLD -AllWords.com Multi-Lingual Dictionary Электронный ресурс. // http://www.allwords.com.

595. CALD Cambridge Advanced Learner's Dictionary Текст. -Cambridge: Cambridge University Press, 2005. - 1572 p.

596. CIDE The Collaborative International Dictionary of English Электронный ресурс. //http://en.wikipedia.org/wiki/CollaborativeInternationalDictionaryofEnglish.

597. COED Compact Oxford English Dictionary Электронный ресурс. // http://www.askoxford.com.

598. DC Dictionary.com Электронный ресурс. // http://dictionary.reference.com.

599. Encyclopedia of Psychology Alan E. Kazdin V.5 Текст. Oxford University press, 2000. 494 p.

600. Encyclopedia of Psychology R.J. Corsini John Wiley& sons Текст., 1984. V. 2. P.320.

601. EWED Encarta® World English Dictionary North American Edition. [Электронный ресурс]; © & (P)2007 Microsoft Corporation. All rights reserved. Developed for Microsoft by Bloomsbury Publishing Pic.// http://encarta.msn.com/encnet/features/dictionary.

602. FOD the Free Online Dictionary Электронный ресурс. // http://www.freedictionary.org.

603. LWAYTD LookWAYup Translating Dictionary Электронный ресурс. // http://lookwayup.com.

604. MWOD Merriam-Webster's Online Dictionary Электронный ресурс. // http://www.merriam-webster.com.

605. OPTED The Online Plain Text English Dictionary Электронный ресурс. // http://www.onelook.com.

606. RD Rhymezone Dictionary Электронный ресурс. // http://www.rhymezone.com.

607. RHD -The Random House Dictionary Электронный ресурс. // http://www.randomhouse.com.

608. TFD TheFreeDictionary Электронный ресурс.; Copyright © 2008 Farlex, Inc.// http://www.thefreedictionary.com.

609. TFT- TheFreeThesaurus / Wikipedia encyclopedia Электронный ресурс.; Copyright © 2008 Farlex, Inc.// http://www.thefreedictionary.com.

610. UED- UltraLingua English Dictionary Электронный ресурс. // http ://ultralingua. com/ onlinedictionary.

611. WD Webster Dictionary Электронный ресурс. // http://1828.mshaffer.com.

612. WDT Callahan Jean, Joe Myer, Jaime Wharburton, Joan Patrick The Wordsmyth Dictionary-Thesaurus (WDT) Электронный ресурс., 1990-1992 / http://www.wordsmyth.net.

613. Wickionary Электронный ресурс. //http://en.wiktionary.org.

614. WNLD Miller G.A. WordNet Lexical database for the English language Электронный ресурс. /Cognitive Science Laboratory / George A. Miller WordNet 3.0 © Princeton University, 2006.

615. WND WordNet (r) 2.0 Электронный ресурс. // http://www.babylon.eom/free-dictionaries/reference/encyclopedias/WordNet-2.0.

616. WRUD Webster's Revised Unabridged Dictionary Электронный ресурс. // http://machaut.uchicago.edu.

617. СПИСОК ТЕКСТОВЫХ ИСТОЧНИКОВ

618. Корпус русского литературного языка Электронный ресурс. // http://search.ruscorpora.ru.

619. Корпус английского литературного языка (British National Corpus (BNC)) Электронный ресурс. // http://www.natcorp.ox.ac.uk.

620. Корпус английского литературного языка Oxford University Google Search Электронный ресурс. // http://www.googlesyndicatedsearch.com.

621. Форумы, статьи про одиночество, невостребованность, ненужность, потерянность, покинутость Электронный ресурс. // http://solitude.3bb.ru/.

622. Одиночество Электронныйресурс.// http ://forum. iloveromantics.ru/showthread.php?t=293.

623. Одиночество Электронныйресурс.// http://forum.dreamworlds.ru/topic/376-odinochestvo/pagest100.

624. Одиночество Электронныйресурс.//http://solitarius.ru/.

625. Одиночество Электронныйресурс.// http://odinok.svoifomm.ru/viewtopic.php?id=314.

626. Одиночество Электронныйресурс.// http://www.world-oflove.ru/fomm/showthread.php?t=12011.

627. Одиночество Электронныйресурс.// http://tvor-slovo-666.livejournal.com/3312.html.

628. Одиночество Электронныйресурс.// http://yaneodin.com/archives.

629. OдинoчecтвoЭлeктpoнныйpecypc.//http://www.sociofoшm.su/viewto рю.рЬр?^=615.

630. Одиночество Электронныйресурс.// http://www.ng.ru/saturday/2007-06-01/19story.html.

631. Одиночество Электронныйресурс.//http://www.levi.ru/leviforum.