Свадебная традиция удмуртов бассейна реки Вала

Иванова, Надежда Петровна

автореферат диссертации по искусствоведению, специальность ВАК РФ 17.00.02
диссертация на тему: Свадебная традиция удмуртов бассейна реки Вала

Год: 2004
Автор научной работы: Иванова, Надежда Петровна
Ученая cтепень: кандидата искусствоведения
Место защиты диссертации: Москва
Код cпециальности ВАК: 17.00.02

Диссертация по искусствоведению на тему 'Свадебная традиция удмуртов бассейна реки Вала'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Свадебная традиция удмуртов бассейна реки Вала"

Направахрукописи

ИВАНОВА Надежда Петровна

СВАДЕБНАЯ ТРАДИЦИЯ УДМУРТОВ БАССЕЙНА РЕКИ ВАЛА

Специальность 17.00.02 — Музыкальное искусство

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата искусствоведения

сЛ^

Москва 2004

Работа выполнена на кафедре истории музыки Российской академии музыки имени Гнесиных

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

Кандидат искусствоведения, профессор М. А. Енговатова

Доктор искусствоведения, профессор В. М. Щуров

Кандидат искусствоведения И.М.Нуриева

Ведущая организация: Петрозаводская

государственная консерватория

Защита состоится «19» октября 2004 года в часов на заседании диссертационного совета Д 210.012.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора искусствоведения при Российской академии музыки имени Гнесиных по адресу: 121069, Москва, ул. Поварская, д.30/36

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Российской академии музыки имени Гнесиных.

Автореферат разослан «/0» сентября 2004 года.

Ученый секретарь диссертационного совета, доктор искусствоведения

ЩКти^ И-П- Сусидко

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Свадьба - наиболее развернутый и развитый ритуал в традиционной культуре удмуртов, включающий в себя множество обрядовых действ, продолжительный по времени осуществления (ранее длился от года до пяти лет). Естественно, такой протяженный и переломный в жизни человека обряд несет в себе очень важную и ценную для исследователей информацию: об укладе жизни и социальном устройстве удмуртов, о мифологических представлениях и традиционной картине мира народа.

Свадьба {сюан) для удмуртов является универсальной моделью для оформления ряда других традиционных обрядов как жизненного цикла - родильного (нуны сюан — свадьба ребенка), поминального (йыр-пыд сетон - жертва головы-ног), так и годового календарного -масленичного (муне сюан — кукольная свадьба), пасхального (пересь сюан - свадьба стариков), окказиональных (урбо сюан - клопиная свадьба, нумыр сюан — свадьба капустных червяков) и других. Таким образом, свадьба выступает как централизующий компонент традиции, своеобразный «фундамент», на который опираются и другие обряды.

Принадлежность свадьбы к коренному архаичному пласту обрядности удмуртов (подобно, например, календарным обрядам у восточных славян) дает возможность выявить при ее анализе важные и характерные особенности основ народной удмуртской культуры. Наблюдения над ней и ее музыкальным наполнением, возможно, приведут к пониманию глубинных законов народного мышления, этнической психологии, важнейших архетипов, культурных ценностей и т.д.

РОС. Ц А Ц И О Н А Л ЬИ АЯ

Обращение к свадебному обряду обусловлено и его хорошей сохраностью в памяти исполнителей. Примечательно, что в отдельных зонах Удмуртии этот обряд до сих пор существует в живой традиции.

Существование свадьбы в местных локальных версиях, фиксируемых на территории проживания удмуртов, дает возможность исследования ее в региональном ракурсе, чему и посвящена наша работа.

Объектом исследования мы избрали свадебную традицию бассейна реки Вала, а в качестве предмета выделили музыкально-этнографический комплекс местного свадебного ритуала в его типологическом и ареальном освещении.

Для этого в диссертации последовательно решаются следующие задачи:

• характеристика и типология местного свадебного обряда на фоне всей свадебной удмуртской традиции,

• выявление семантики местного свадебного обряда,

• описание других удмуртских обрядов, моделью которых выступает свадьба, сквозь призму некоторых семантических планов и положения в них свадебных напевов,

• структурно-типологический анализ напевов, составляющих музыкальный код свадьбы,

• картографирование напевов,

• выявление территориальной структуры региона на основе картографирования этнографического и музыкального компонентов,

• определение исследуемой традиции в системе музыкальных диалектов удмуртской культуры.

Таким образом, наша работа оказалась на пересечении двух проблем — изучения свадебного ритуала и его музыкального наполнения - с одной стороны, и выявления диалектной структуры региона—с другой.

Материалом исследования послужили:

• собственные звукозаписи напевов и бесед с исполнителями, сделанные в ходе фольклорных экспедиций начиная с 1994 года в Вавожский, Можгинский и Увинский районы;

• архивные звукозаписи свадебных песен (фонограмархив УИИЯиЛ Уральского отделения РАН) по Можгинскому району;

• слуховые архивные записи песен 30х и 40х годов XX столетия, хранящиеся в УИИЯиЛ Уральского отделения РАН;

• опубликованные нотные материалы РАЧураковой, частично М.Г.Хрущевой, И.К.Травиной.

Научная новизна исследования. Удмуртская свадебная песенная традиция впервые получила комплексное освещение - в совокупности этнографического и музыкального компонентов, в ракурсе междисциплинарного, историко-типологического и ареалогического подходов. В работе обобщены данные по свадебной обрядности удмуртов разных локальных традиций и предложена типология удмуртской свадьбы. Такой подход позволил выйти на семантику свадебного ритуала в целом и отдельных его компонентов, а также выявил значение свадебных концептов в других обрядах, моделью которых выступает свадьба. Определенную научную новизну

составляет систематика музыкально-поэтических текстов свадебных песен. Предпринятое (на материале свадебной обрядности) ареальное изучение избранной региональной традиции - первый шаг в направлении осуществления диалектного членения народной обрядово-музыкальной культуры удмуртов, так как с позиций ареального исследования удмуртская свадьба никогда не рассматривалась.

Методология исследования охватывает широкий спектр методов и подходов, выработанных как в этномузыкознании, так и в смежных научных дисциплинах.

При анализе материала мы опирались на структурно -типологический метод, начало которого в отечественной фольклористике связано с именами Д.К.Зеленина, ВАПроппа. Основы структурно-типологического изучения музыкально-поэтических текстов изложены в трудах К.В.Квитки, Е.В.Гиппиуса, Б.Б.Ефименковой и других ученых. Суть этого метода - выявление скрытых структурных моделей, без которых невозможна систематизация музыкальных текстов.

В работе мы ориентировались и на ареальный метод. Здесь мы выступаем преемником традиции восточнославянских этномузыкологов Е.В.Гиппиуса, Е.А.Дороховой, ОАПашиной, Л.М.Винарчик, которые при выборе единицы картографирования опираются, прежде всего, на ритмические и мелодические типы напевов. Мы уделяем особое внимание также картографированию отдельных родовых свадебных напевов, что связано со спецификой материала и большой ролью воршудно-родовой организации1 в

1 В удмуртском языке слово "воршуд" (буквально - хранящий, творящий счастье) имеет несколько значений. Помимо семейно-родового божества воршудом называется и «гараже ние этого божества - идол, а также экзогамное объединение родственников с одним дучом-покровителем.

социальном укладе удмуртов. В последние годы в удмуртской этнологии была высказана точка зрения, что напевы обрядовых песен закреплены за определенными воршудно-родовыми сообществами. В работе мы осуществляем попытку проверки этой гипотезы на материале песенной традиции бассейна реки Вала.

В связи с попыткой многоаспекстного междисциплинарного изучения свадебной песенной традиции бассейна реки Вала мы опираемся на исследования народной культуры этнологами (А.К.Байбуриным, ГАЛевинтоном и другими), этнолингвистами (Л.Н.Виноградовой, Н.И. и С.М.Толстыми и другими), этномузыкологами (Е.А.Дороховой, Б.Б.Ефименковой,

МАЕнговатовой, ОАПашиной и другими). При таком комплексном освещении традиции не остаются без внимания разные компоненты народной культуры.

Работа также опирается на методологию, разработанную в трудах семиотического направления (Ю.М.Лотмана, В.НЛопорова и других). Кроме этих методов при написании работы применялись дискриптивный, сравнительный, статистический, метод реконструкции.

Большое значение имеют для нас исследования удмуртской традиционной культуры Е.Б.Бойковой, И.М.Нуриевой, М.Г.Ходыревой, М.Г.Хрущевой, Р.А.Чураковой, позволившие изучать избранный регион в контексте других территорий. Определенной точкой отсчета послужили методы и подходы к изучению удмуртской традиционной культуры, апробированные в трудах М.ГАтаманова и Т.Г.Владыкиной.

В результате в работе предложена методика изучения локальной традиции удмуртской песенной культуры, которая, с одной стороны, опирается на фундаментальные труды по обрядовой культуре

восточных славян отечественных ученых (этнолингвистов, семиотиков, этномузыковедов), с другой - учитывает специфику местного материала.

Практическая значимость работы определяется возможностью использования предложенной автором методики изучения региональной песенной традиции с последующим выходом на систему удмуртских музыкальных диалектов. В научный обиход вводится новый материал — корпус свадебных напевов удмуртов бассейна реки Вала, определенным образом систематизированных, и этнографические данные по традиционной культуре этого региона.

Представленные в диссертации выводы, гипотезы, карты могут 5ыть привлечены специалистами смежных дисциплин (этнографами, историками, филологами, лингвистами)"" при проведении сопоставительных исследований. Результаты работы могут быть использованы в учебных курсах по народной культуре и творчеству (лекции, семинары, практические занятия) в высших и средних учебных заведениях. Материалы исследования (нотации, этнографические сведения), возможно, заинтересуют фольклорные коллективы, композиторов, педагогов-практиков.

Апробация результатов исследования. Методика и результаты работы обсуждались на заседании кафедры истории музыки и в Проблемной, научно-исследовательской лаборатории по изучению традиционных музыкальных культур РАМ им. Гнесиных. Материалы работы использованы автором в преподавательской деятельности в курсах «Удмуртская музыкальная культура» (Удмуртское республиканское музыкальное училище, г. Ижевск), «История удмуртской музыки», «Теория и история народной художественной культуры» (Удмуртский государственный университет, г. Ижевск).

Научные положения диссертации, исследовательские наблюдения апробированы на конференциях: «Традиционная культура и человек» (XIX научно-практическая конференция молодых фольклористов памяти А.С. Горковенко, Санкт-Петербург, 1997), «Традиционная культура финно-угров и соседних народов: проблемы комплексного изучения» (Международный симпозиум, Петрозаводск, 1997), «Совершенствование художественно-педагогического образования в России» (Всероссийская конференция, Ижевск, 1999), «Фольклор: традиция и современность» (Третья международная конференция памяти А.В.Рудневой, Москва, 2001), «Традиционная и профессиональная музыка: аспекты взаимодействия» (Научно-теоретическая конференция в рамках XVI фестиваля музыки композиторов Поволжья и Урала, Ижевск, 2003). Отдельные положения диссертации освещены автором в публикациях (приведены на последней странице автореферата).

Изучение региональной песенной традиции как определенного музыкально-этнографического комплекса предполагает поэтапное рассмотрение явления в трех аспектах — этнографическом, музыкально-типологическом и ареалогическом, что и определило трехчастную структуру работы.

прощальных песен («жалобная» по определению исполнителей), которые звучат в момент увоза невесты из родительского дома. В третьей главе все результаты этнографического и музыкологического анализа вынесены на карты и соотнесены с удмуртскими музыкальными диалектами. В результате в традиции бассейна реки Вала выделены три субрегиона: северный (условно, калмезский), южный (диалект южных удмуртов) и переходный.

Помимо указанных трех глав, диссертация имеет традиционные разделы: Введение, Заключение и Список литературы. Диссертация снабжена нотными примерами, таблицами, схемами, картами. Два Приложения содержат Сборник свадебных напевов бассейна реки Вала, собранных лично в ходе полевых экспедиций в авторской нотации, а также Словарь удмуртских названий обрядов, персонажей, предметов народной культуры на удмуртском языке и в русском переводе.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается выбор темы диссертации, ее актуальность, дан обзор литературы, формулируются цель и задачи работы, методологическая основа исследования, очерчена его проблематика и направленность.

Центральное положение свадьбы в срезе традиции всегда привлекало к ней исследователей. Работы многих отечественных и зарубежных ученых и собирателей рубежа XIX-XX веков (С.Багина, Б.Гаврилова,- И.В.Яковлева, В.В.Хомякова, У.Хольмберга, Ю.Вихманна) содержат ценные наблюдения и интересные размышления об особенностях удмуртской свадьбы и ее наполнения.

Многочисленные публикации и материалы по свадебной обрядности удмуртов появляются и в XX веке. На фоне других работ особо выделяются монография Л.С.Христолюбовой «Семейные обряды удмуртов: традиции и процессы обновления» по семейной обрядности удмуртов, работа Т.Г.Владыкиной «Удмуртский фольклор: проблемы жанровой эволюции и систематики», ценность которой - выход на уровень систематизации, типологии удмуртского фольклора.

Первая теоретическая этномузыковедческая работа, по удмуртскому фольклору вышла в свет в 1941 году. Это статья Е.В.Гиппиуса и З.В.Эвальд «К изучению поэтического и музыкального стиля удмуртской народной песни»2, где дан целостный анализ традиционной музыкальной культуры удмуртов. До сих пор актуальны наблюдения авторов над соотношением мелодии и текста, самостоятельной жизнью напевов без поэтических текстов, а.также отсутствием твердого закрепления поэтических текстов за мелодиями в раннем песенном слое.

Во второй половине XX века появляются работы по традиционной удмуртской песенности этномузыкологов Е.Б.Бойковой, И.М.Нуриевой, И.К.Травиной, М.Г.Хрущевой, РАЧураковой. На рубеже XX-XXI веков выходят в свет несколько локальных песенных сборников, посвященных музыкальной культуре удмуртов, проживающих как в Удмуртии, так и за ее пределами. Все они содержат этнографические и музыкальные материалы, по удмуртскому свадебному обряду.

1 В 1989 году данная статья вошла в состав сборника «Удмуртские народные песни», изданного УИИЯиЛ Уральского отделения РАН серии «Памятники культуры. Фольклорное наследие».

Несмотря на то, что удмуртская свадьба давно вызывает интерес у представителей разных научных дисциплин, до настоящего времени остается недостаточно изучен и ее этнографический компонент, и музыкальное содержание. С позиций же ареального исследования удмуртская свадьба никогда не рассматривалась.

Первая глава—«Феномен свадьбы втрадиционнойудмуртской культуре» - посвящена характеристике и анализу удмуртского свадебного обряда реки Вала. Оказалось, что свадьба удмуртов, и в том числе в бассейне реки Вала обладает яркой спецификой.

Главным кульминационным действом свадебного цикла является пир в доме невесты, который так и называется - сюан (свадьба). Ведущая роль в этом гостевании принадлежит «чужакам» -родственникам жениха, исполняющим свой родовой свадебный напев — сюан гур. Пир в доме жениха (ярашон/борысь) — факультативный элемент свадебного ритуала. Его местоположение в обрядовом цикле не постоянно. В бассейне реки Вала он завершает свадебное гостевание, следуя сразу за пиром сюан. Очевидно, с этим связано местное именование обряда как борысь, буквально - «после» чего-либо.

В завятской традиции стол у жениха (ярашон) предваряет пир в доме - невесты (сюан - свадьба), отделяясь от него значительным временным промежутком примерно в полгода. По этой причине, а также внутреннему наполнению, функциям ярашон отнесен нами к подготовительному этапу свадьбы, аналогом которого в традиции бассейна реки Вала является обряд сюан вераськон (разговор о свадьбе) или интыучкон (смотрины места).

Другая отличительная особенность удмуртской свадьбы -многократное перемещение невесты. Первый увоз невесты из родительского дома совершается после сговора (ныл тупан, нянь

вандон). Спустя несколько дней, проведенных в доме жениха, невеста возвращается и готовит приданое. Во второй раз и окончательно девушка покидает дом родителей по окончании пира сюан.

В результате подробного анализа структуры свадебного ритуала было выявлено три его версии в удмуртской традиционной культуре, две из которых зафиксированы в бассейне реки Вала и имеют аналогии со свадебным обрядом удмуртов других территорий. Тем самым они географически ориентированы, и в современном срезе традиции мы можем соотнести их с обрядами территорий проживания двух субэтносов: калмезов и южных удмуртов.

С точки зрения семантики в удмуртской свадьбе выявлено две линии (плана) - контактно-коммуникативная линия и линия перехода, которые разворачиваются в вертикальном и горизонтальном планах. Контактно-коммуникативная - доминирующая линия свадьбы -музыкально оформлена двумя родовыми свадебными напевами сюан и борысь гур. Линия перехода невесты в удмуртской свадьбе менее яркая и в бассейне реки Вала оформлена либо проводным напевом ныл келян гур (верховье реки), либо прощальной лирической песней невесты (низовье Валы). Факультативность третьего напева свадьбы, очевидно, связана с двукратным перемещением невесты. В первом случае ее увоз озвучивается проводным напевом, во втором жалобной песней. В традиции бассейна реки Вала сохранилось только по одному напеву (либо ныл келян гур, либо жалобная песня), маркирующему линию перехода невесты.

Определенная иерархия линий контакта и перехода (ведущая роль линии контакта) свидетельствует об особом положении свадьбы в удмуртской культуре, где устойчиво сохраняются признаки

родового ритуала. Главенствующая роль в свадьбе отводится породнению двух родов, их общению, контактам.

Об этом говорит и музыкальное оформление обряда, в котором каждый из жанров принадлежит своему историческому пласту в срезе песенной традиции этноса.

Второй раздел главы посвящен анализу моделирующей роли свадьбы в традиционной культуре удмуртов, что обеспечивает ей роль централизующего компонента традиции. По ее типу оформлены наиболее значимые события в жизни человека и природы (обряды жизненного, годового циклов).. Главные вопросы, которые нас интересовали в этой связи:

• насколько структура и семантика того или иного обряда сходна со свадебным циклом;

• каково место свадебных напевов в музыкальном коде этих обрядов.

Реконструировав взаимосвязь двух обрядовых циклов (годового и жизненного) мы обнаружили некоторые закономерности. Одна связана с направленностью двух сезонов: весенне-летнего - на живой мир, мир людей, расцветающей природы, осенне-зимнего - на потусторонний, мир предков, духов. Очевидно, поэтому в период с марта по июль проводится свадебный обряд (сюан) и календарная свадьба поля, ржи {бусы сюан, зег сюан), а с октября по февраль -«перевернутая свадьба» (мыддориньсюан - поминки).

Другая закономерность обнаруживается в том, что обрядовые акты по типу свадьбы связаны с территориальным перемещением какого-либо объекта или явления (невесты, умершего, мудора, озера, клопов и т.д.) Обязательным условием такого перемещения является

большое количество участников, которые «вынуждают» своим пением сюан гур и массой подчиниться их воле.

Вторая глава - «Музыкальныйязык обрядов жизненного цикла» -посвящена аналитическому описанию напевов, составляющих музыкальный код свадьбы бассейна реки Вала. На исследуемой территории зафиксировано минимальное количество родовых свадебных напевов, которые к тому же полижанровые и являются родовым знаком-символом того рода, которому принадлежат.

Важным руководством при анализе напевов для нас явилось положение Е.В.Гиппиуса о том, что «во всех случаях, когда музыкально-фольклорное произведение сочетает различные виды искусства (музыку и поэзию, музыку и танец), важно помнить, что в каждом таком случае мы имеем дело не с однородными явлениями, а с пересечением двух оппозиционных структур... Поэтому в каждом случае обе координированные на том или ином пересечении оппозиционные структуры должны быть моделированы раздельно, а любые их пересечения - как координации, доминирующая роль в которых может принадлежать то одной из двух самостоятельных

структур, то другой» .

Поэтому каждую группу песен мы проанализировали с точки зрения формы их поэтических текстов, слоговой музыкально-ритмической формы (СМРФ) и звуковысотного строения, включающего лад и мелодическую композицию.

Детальному анализу подверглись родовые свадебные напевы, что позволило выйти на уровень систематизации: определения их ритмических и мелодических типов.

3 Гиппиус Е.В. Общетеоретический взгляд на проблему каталогизации народных мелодий // Актуальные проблемы современной фольклористики. Л, 1980. С.26.

Десять разных напевов сюан и борысь гур обнаружили очевидное сходство: они составлены их одних и тех же ячеек (А, В и С) и сегментов, их образующих (четыре вида); им свойственны общие принципы формообразования и логика развертывания мелодической композиции (повтор, вариантность, двухчастность, зеркальность), ее форма из 2-3 периодов повторного (АА или ААА) и неповторного строения (АВ или ABB), квантитативная ритмика, преобладание трехслоговых ритмических сегментов, узкообъемный амбитус (терция - квинта), одноопорные лады и оппозиционные их комплексы. Все это говорит об общности происхождения и типологическом и стилистическом единстве напевов (см. таблицы 1-2).

При этом ряд компонентов (концевые ритмические единицы, ступеневые комплексы, ладовые оппозиции и. опорные тоны) позволяют выявить отличительные черты, закрепленные за определенными ареалами напевов и, возможно, за музыкальными региональными диалектами. Так, например, варианты концевых ритмических единиц стали основанием соотнесения напевов с южной

(бакхий J'J J) и калмезской (анапест JJJ) песенными традициями (см. таблицы 1-2). Эта идея подтверждается и на уровне сопоставления гемитонного и ангемитонного строений напевов. Однако более точные и доказательные выводы возможны только после картографирования этих компонентов.

Среди обрядовых напевов удмуртской свадьбы проводные/прощальные (ныл келян гур в верхнем течении или жалобную песню в среднем и нижнем течении реки Вала) стилистически принято считать более поздними. В бассейне реки Вала нами записано десять разных проводных напевов, которые можно отнести к двум жанровым группам. В первую входят ныл келян гуръес

(напевы проводов невесты), зафиксированные в верховьях Валы. Это обрядовые политекстовые напевы (гур - мелодия, напев), исполняемые подружками невесты. Вторую группу составляют лирические жалобные, по определению исполнителей, песни, бытующие в среднем и нижнем течении реки. Такую песню невеста заранее выбирает из известных ей лирических песен, соответствующих ситуации, и исполняет вместе с подружками.

Анализ показал, что проводные/прощальные напевы органично вписываются по стилистике в корпус свадебных напевов. Так, форма поэтического текста всех свадебных песен - строфа из двух-трех стихов повторного или неповторного строения. Структурные уровни слоговой музыкально-ритмической формы и мелодической композиции также сходны: КЕ строится из 2-3 одинаковых, варьированных или разных ритмических и мелодических периодов. Общность свадебных напевов проявляется и в видовом составе

сегментов музыкальной ритмики, где преобладают анапест

молосс дипиррихий , восходящий ионик ли и ямб

В звуковысотном отношении ныл келян гур квинтового амбитуса примыкают к родовым напевам.

При всех перечисленных сходствах, проводные/прощальные напевы обнаруживают и яркую специфику. «Новые механизмы» в ритмике например, аугментация, чередование сегментов слогового и внутрислогового ритма, придает особую пластичность напевам, создает эффект смены ритмической пульсации, формирует их индивидуальность Звуковысотное строение проводных/прощальных напевов также выделяет их на фоне прочей музыки свадьбы. В отличие от родовых напевов, проводные/прощальные разворачиваются в широком диапазоне (от квинты до децимы),

мелодику характеризует наличие внутрислоговых распевов, особенно, в зонах аугментированных длительностей. Все это позволяет высказать предположение об их принадлежности к другому стилевому пласту удмуртского музыкального фольклора.

Три свадебных напева - сюан гур, борысь гур и проводной/прощальный напев - можно рассмотреть как три этапа исторического формирования свадебной обрядности удмуртов, сосуществования в ней как древних архаичных образцов и жанров традиционной обрядовой песенности, так и более поздних, лирических песен, в которых не исключены инонациональные влияния (например, татар или русских).

Детальный анализ СМРФ и звуковысотных параметров напевов необходим не только для выяснения специфики, музыкального стиля каждого из напевов, но и для определения внутренней географической структуры традиции бассейна реки Вала, а также для определения ее места в системе музыкальных диалектов удмуртской традиционной культуры.

Ареалы десяти зафиксированных нами напевов сюан и борысь гур, их соотношение с воршудно-родовой организацией мы расмотрели в третьей главе нашей работы - «Территориальная структура свадебной традиции Валы». Картографированию подверглись не только музыкальный материал, но и народная терминология. В результате сопоставления полученных карт и их интерпретации оказалось, что территория бассейна реки Вала с точки зрения свадебной песенной традиции неоднородна. На исследуемой нами территории обнаружилось три региона: южный, северный и центральный. Наиболее крупный по масштабу южный регион. Он отличается стабильными границами, однородностью

этнографического и музыкального материала. Без сомнения, это территория расселения южных удмуртов, что подтверждается на уровне самых разных компонентов музыкальной традиции.

Северный регион располагается в нижнем течении Валы и ограничен реками Ува и Кылт. Скорее всего, эту территорию можно соотнести с калмезским музыкальным диалектом, но этот диалект недостаточно представлен в этномузыковедческой литературе, поэтому сопоставить наш материал с другими песенными традициями в районах проживания калмезов мы пока не можем.

Остальная часть территории бассейна реки Вала — маргинальная зона, внутри которой можно выделить свои субрегионы.

Ареалогический ракурс работы позволил ответить на «популярный» в удмуртской этномузыкологии вопрос о соотношении воршудно-родового расселения удмуртов и музыкального материала. Оказалось, что в бассейне реки Вала родовые напевы сюан и борысь гур функционируют в паре и ареалы таких пар совпадают с территориями расселения нескольких воршудно-родовых групп. При этом ареалы других, пар напевов соотносятся с другим составом воршудов, хотя некоторые их них наблюдаются в нескольких ареалах. Но в каждом случае есть определенный «набор» воршудов, с которым и связан ареал тех или иных пар родовых напевов. В трех ареалах бассейна реки Вала (в верховьях Валы, в верховьях Кылта, в междуречье Валы.и Кылта) стабильно сохраняется закрепленность напевов за территорией: функционирует по одному сюан гур и одному бйрысь гур, в остальных же ареалах - по два сюан гур и (или) два ббрысь гур. В верховьях Валы функционируют первый сюан гур и первый борысь гур, и это территория проживания удмуртов родов Можга, Какся, Кибья. Пятый напев сюан гур и пятый напев борысь гур стабильно бытуют в верховье реки Кылт, где проживают

представители рода Пельга. В междуречье Валы и Кылта - коренной территории рода Докья - пара родовых напевов составлена пятым сюан гур и третьим борысь гур.

Картографирование музыкального материала (напевов, ритмических и мелодических типов) вывело нас на проблему музыкальных диалектов удмуртов.

В удмуртской этномузыкологии общепринято выделять две крупные музыкально-этнографические зоны - северную и южную. О наличии других локальных традиций' говориться лишь предположительно, возможно, в силу неравномерности изученности материала. Наше исследование и составленные карты свидетельствуют о наличии самостоятельного, отличного по ряду параметров калмезского музыкального диалекта. Отличительные особенности этого музыкального диалекта нами выявлены на примере народной обрядовой терминологии, концевых ритмических сегментов свадебных родовых песен, их звуковысотного и ладового строения.

В свое время Н.М.Греховодов, различая вслед за другими исследователями в песенном фольклоре удмуртов северную и южную традиции, считал, что наиболее характерные национальные черты сосредоточены в песнях Увинского, Селтинского, Вавожского и Сюмсинского районов (запад республики). И не без оснований. В 1940е годы он лично записывал песни в этих районах и не понаслышке мог судить об особенностях музыкальной традиции этого региона. К тому же наибольшая национальная характерность песен может быть связана с тем, что эти районы находились в стороне от крупных речных магистралей, не испытали гнета монголо-татар и были экономически более развиты.

Таким образом, картографирование материала не только вывело нас на проблему музыкальных диалектов, но и сделало возможным

историческую интерпретацию музыкально-этнографического материала.

В Заключении подводятся основные итоги работы. Исследование музыкального и этнографического материалов подтвердило ведущую роль свадьбы в формировании обрядовых комплексов жизненного (родильного и поминального обрядов), годового календарного (масленичного, пасхального, петровского обрядов) циклов и окказиональных обрядов.

Типологическое исследование удмуртской свадьбы выявило наличие в традиционной культуре трех ее версий, отличающихся местом в цикле первого увоза невесты и последовательностью свадебных пиров. Две из выявленных версий зафиксированы в бассейне реки Вала.

Исследование семантики обряда показало, что в удмуртской свадьбе доминирует план контакта двух родов, а линия перехода невесты представлена точечно. Такая иерархия двух планов отражена и в музыкальном коде обряда доминированием двух родовых напевов (сюан гур — напева рода жениха и борысь гур — напева рода невесты) и факультативностью проводного/прощального напева (ныл келян гур - напева проводов невесты или жалобной песни).

Осуществленная систематика местных свадебных напевов позволила выявить четыре ритмических и четыре мелодических типа напевов, что дало возможность сопоставить напевы в диахроническом плане как самостоятельные пласты песенной культуры.

Картографирование напевов обнаружило определенное внутреннее членение исследуемой территории. В бассейне реки Вала наметилось три субрегиона: калмезский, южноудмуртский (в которых

наблюдаются отличия по материалу), а также переходный, где обнаруживаются явления и калмезской, и южноудмуртской традиций.

Таким образом, нами детально проанализирован местный свадебный ритуал, определена структура и типология свадьбы, систематизированы напевы, составляющие ее музыкальный код, а также предложена определенная методика изучения музыкальных диалектов традиционной удмуртской культуры.

Удмуртская свадьба - обрядовый комплекс, чрезвычайно информационно насыщенный. Дальнейшее изучение феномена свадьбы (сюан) в направлениях, предложенных в диссертации, обещает предоставить исследователям богатые материалы по вопросам структуры и типологии свадьбы, а также диалектного членения традиционной удмуртской музыкальной культуры.

Таблицы 1-2.

Сюан гур

напевы параметры 1 2 3 4 5

амбитус большая терция кварта терция секста квинта

ладовая организация 3/1 -2 4/3/1 - 2 3/1 -2 5/3/1-6/2 5/3/1 -2

мелодическая композиция АВ/(АВ) СА/(СА) АА/(АА) АА/(АА) АА/ВВ АА/(АА) АА/АВ

мелодический тип 1 2 2 1 1

концевой ритмический • сегмент J'J J -Ш /7« Л1 J /г» Л1 J

ритмический тип 1 1 1 2 2

музыкальный диалект южный калмезский калмезский переходный переходный

Борысь гур

напевы параметры 1 2 3 4 5

амбитус большая терция кварта или квинта октава■ квинта секста

ладовая организация (5УЗ/1-2 5/3/1-2 или 4/3/1-2 5/3/1 -8/6/4/2 5/3/1-2 5/3/1-(6У4/2

мелодическая композиция АА/АВ СС/СВ СС/ВВ АА/АА АА/АВ

мелодический тип 1 2 2 1 1

концевой ритмический сегмент J'JJ Л1У

ритмический тип 1 1 1 2 1

музыкальный диалект южный калмезский калмезский переходный переходный

По теме диссертации имеются следующие публикации:

1. Иванова Н.П. Узкообъемные обрядовые напевы в традиционной песенности южной Удмуртии // Фольклорная культура и ее межэтнические связи в комплексном освещении: Межвузовский сборник научных статей. Петрозаводск, 1997.0,3 п.л.

2. Иванова. Н.П. Личность певца и общинно-родовая традиция (на примере удмуртских свадебных напевов борысь гур). // Традиционное искусство и человек: Материалы XIX научно-практической-конференции, молодых фольклористов памяти А.С. Горковенко. С-Пб., 1997.0,2 пл.

3. Иванова Н.П. Удмуртский музыкальный фольклор в этнохудожественной образовательной системе. // Совершенствование художественно-педагогического образования в России: Материалы всероссийской конференции. Ижевск, 2000.0,2 пл.

4. Иванова Н.П. Свадьба бассейна реки Вала в контексте удмуртской свадебной традиции. // Культурное и художественное наследие в образовании. Ижевск, 2004.0,6 пл.

5. Иванова Н.П. Семантика традиционного свадебного обряда удмуртов бассейна реки Вала // Искусствоведение и художественное образование в Удмуртии: Сборник научных статей к юбилею института искусств. Ижевск, 2004.0,7 пл.

Отпечатано с оригинал-макета заказчика

Подписано в печать 08.09.2004. Формат 60x84/16. Тираж 100 экз. Заказ № 1412.

Типография Удмуртского государственного университета 426034, Ижевск, ул. Университетская, 1, корп. 4.

»16*9«

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата искусствоведения Иванова, Надежда Петровна

Введение.

Глава 1. Феномен свадьбы в традиционной удмуртской культуре.

1. Свадьба бассейна реки Вала в контексте удмуртской свадебной традиции.

1.1. Структура свадебного обряда.

1.2. Семантика свадебного обряда.

1.3. Музыкальный код в обряде.

2. Моделирующая роль свадьбы в удмуртской традиционной культуре.

2.1. Обряды жизненного цикла.

2.2. Обряды годового цикла.

Глава 2. Музыкальный язык обрядов жизненного цикла.

1. Характеристика и систематика родовых свадебных напевов.

1.1. Строение поэтических текстов.

1.2. Ритмическая организация напевов рода жениха и невесты

1.3. Мелодическое строение родовых напевов.

Музыкальные особенности проводного напева и прощальных песен.

Глава 3. Территориальная структура свадебной традиции Валы.

1. География свадебного обряда бассейна реки Вала.

1.1. Ареалы обрядов жизненного и годового циклов.

1.2. Терминология музыкального кода.

2. Песенная свадебная традиция бассейна реки Вала.

2.1.Традиционные свадебные напевы и территория их бытования.

2.2.Ритмические и мелодические типы родовых напевов в географическом аспекте.

Введение диссертации2004 год, автореферат по искусствоведению, Иванова, Надежда Петровна

Настоящая работа посвящена свадебному ритуалу удмуртов бассейна реки Вала. Это наиболее развернутый и развитый ритуал в традиционной культуре удмуртов, включающий в себя множество этапов, обрядов, который ранее длился от года до пяти лет. Естественно, такой протяженный и переломный в жизни человека обряд несет в себе очень важную и ценную для исследователей информацию: об укладе жизни и социальном устройстве, о мифологических представлениях и традиционной картине мира.

Свадьба (сюан) для удмуртов является универсальной моделью для оформления некоторых традиционных обрядов: родильного (нуны сюан -свадьба ребенка), поминального (йыр-пыд сетон — жертва головы-ног), масленичного (муне сюан — кукольная свадьба), окказионального (урбо сюан - клопиная свадьба) и других. Таким образом, это централизующий компонент традиции, своеобразный «фундамент», на который опираются и другие обряды.

Обращение к свадебному обряду обусловлено и его хорошей сохраностью в памяти исполнителей. Примечательно, что в отдельных зонах этот обряд до сих пор существует в живой традиции.

Итак, свадьба {сюан) пронизывает всю обрядовую жизнь рода, общины, семьи, занимает «сильную позицию» в народной культуре, что наводит на мысль о важнейшей функции свадьбы и позволяет говорить о ее ведущей роли в традиции. Это, несомненно, привлекает к ней исследователей.

Многие отечественные и зарубежные ученые и собиратели рубежа XIX-XX веков не оставили без внимания этот обряд (17, 26, 55, 66, 75, 81). В их работах мы находим очень ценные наблюдения и интересные размышления по поводу особенностей удмуртской свадьбы и ее наполнения. Так, например, семантика термина сюан (свадьба), неоднозначность его толкования и значения в удмуртской культуре была замечена С.Багиным: «Слово это вотяки переводят обыкновенно - свадьба, но едва ли можно считать перевод этот правильным; есть основания полагать, что оно происходит от татарского глагола, означающего «радоваться, веселиться»(7, с.29).

Многочисленные публикации и материалы по свадебной обрядности удмуртов появляются в XX веке (22, 31, 65, 152). Довольно широко представлен в литературе тех лет историко-этнографический аспект свадьбы. На фоне других работ особо выделяется монография Л.С.Христолюбовой «Семейные обряды удмуртов: традиции и процессы обновления» по семейной обрядности удмуртов, в том числе по свадьбе (77). Это первый опыт целостной характеристики общеудмуртского свадебного цикла, в ней обобщены все имеющиеся на тот момент сведения по свадебной обрядности разных субэтносов удмуртов.

В ходе работы над диссертацией мы регулярно обращались к книге Т.Г.Владыкиной «Удмуртский фольклор: проблемы жанровой эволюции и систематики» (25). Особенность и ценность этого исследования - выход на уровень систематизации, типологии удмуртского фольклора. В ней содержится много важных для нас наблюдений и идей, в том числе по свадебной обрядности и ее музыкальному содержанию. На сегодня это наиболее полный свод материалов по удмуртскому фольклору и его основным жанрам.

Первая теоретическая этномузыковедческая работа по удмуртскому фольклору вышла в свет в 1941 году. Это статья Е.В.Гиппиуса и З.В.Эвальд «К изучению поэтического и музыкального стиля удмуртской народной песни»1 (99), где дан целостный анализ традиционной музыкальной культуры удмуртов. До сих пор являются актуальными наблюдения авторов над соотношением мелодии и текста, констатация самостоятельной жизни удмуртских песенных мелодий без поэтических текстов, а также над отсутствием твердого закрепления поэтических текстов за мелодиями раннего песенного слоя. Данное исследование за прошествием нескольких десятилетий не потеряло своей актуальности и значимости, к нему обращались и обращаются все без исключения удмуртские этномузыкологи.

В 1986 году вышла в свет книга Р.А.Чураковой «Удмуртские свадебные песни» (160), которая тесно перекликается с работами историко-этнографического и филологического направлений. Это первый региональный песенный сборник, ограниченный традицией южной Удмуртии, где в качестве объекта исследования избран удмуртский свадебный обряд и его музыкальное наполнение.

Такая региональная направленность в изучении традиционной музыкальной культуры удмуртов актуальна и по сей день. Так, на рубеже XX-XXI веков появляется несколько локальных песенных сборников, посвященных музыкальной культуре удмуртов, проживающих как в Удмуртии, так и за ее пределами (89, 137, 151, 162). Нотные образцы этих публикаций, а также отдельные напевы, опубликованные И.К.Травиной (147) и М.Г.Хрущевой (156) мы привлекаем в качестве сравнительного материала нашего исследования.

1 В 1989 году данная статья вошла в состав сборника «Удмуртские народные песни», изданного УИИЯиЛ Уральского отделения РАН серии «Памятники культуры. Фольклорное наследие» (100).

В работе нам часто приходится обращаться к монографии И.М.Нуриевой «Музыка в обрядовой культуре завятских удмуртов: проблемы культурного контекста и традиционного мышления» (138), которая представляет первый опыт целостной этномузыкологической характеристики одной локальной песенной традиции.

Но, несмотря на то, что удмуртская свадьба давно вызывает интерес у представителей разных научных дисциплин, до последнего времени остается недостаточно изучен и ее этнографический компонент, и музыкальное содержание. С позиций же ареального исследования удмуртская свадьба никогда не рассматривалась.

Мы намеренно ограничили себя рамками свадебного ритуала удмуртов, проживающих в бассейне реки Вала (левого притока Вятки). Такое сосредоточение на одном регионе позволяет с большей строгостью и конкретностью осветить данный обряд: его структуру, состав компонентов, семантику, привлекая, по необходимости, сравнительные материалы из других локальных традиций.

Территория бассейна реки Вала охватывает два административных района Удмуртской Республики - Вавожский и Можгинский, и располагается на юго-западе республики (см. карту 1, с.8). Ранее оба района входили в состав Можгинского уезда Вятской губернии (с 1918 года -Вотской автономной волости), куда также относилась часть земель современных Увинского, Мало-Пургинского, Граховского, Алнашского и Кизнерского районов республики.

Избранный нами регион характеризуют прочные родоплеменные связи населения, что отражено в топонимии, прослеживается в этногенезе. Исследователь удмуртов М.Г. Худяков еще в начале XX века отмечал, что в северо-восточной России нет ни одного народа, который в такой полноте, как удмурты, имел бы представление о своей принадлежности к тому или иному экзогамному объединению - воршуду (78). На сегодняшний день известны названия 70 воршудно-родовых подразделений удмуртов — Уча, Можга, Юсъки, Бодъя, Пельга, Тукля и другие (4).

В бассейне реки Вала, согласно данным и картам удмуртского ученого М.Г. Атаманова (4), проживают удмурты более чем 10 родов-воршудов,2 наиболее крупные из которых Докья (в Вавожском районе), Кибъя (в Можгинском), Можга, Пельга, Какся, Шудъя и другие (подробнее см. карту 2, с. 9).

В последние годы в удмуртской этнологии была высказана точка зрения, что напевы обрядовых песен закреплены за определенными воршудно-родовыми сообществами (87, с. 160). В работе мы осуществляем попытку проверки этой гипотезы на материале песенной традиции бассейна реки Вала.

Одной из причин нашего интереса к музыкальному фольклору бассейна реки Вала явилось пограничное положение исследуемой территории на землях расселения южных удмуртов и удмуртов-калмезов (двух этнографических групп этноса), что позволяет сравнивать фольклорные явления не только на региональном, но и на внутриэтническом уровнях. Примерная граница между этими субэтносами проходит через оба административных района (см. карту 3, с.10). Однако, согласно данным различных научных дисциплин, эта граница точно не установлена, что и вряд ли сейчас возможно. На музыкальном материале такая попытка еще не предпринималась. Насколько наш материал и его региональная структура совпадут или не совпадут с данными из других областей знаний, покажет дальнейшее изложение материала.

В удмуртском языке слово "воршуд" (буквально - хранящий, творящий счастье) имеет несколько значений. Помимо семейно-родового божества воршудом называется изображение этого божества - идол, а также экзогамное объединение родственников с одним духом-покровителем (72).

3 Ученые выделяют четыре основных удмуртских субъэтноса: ватка - северные удмурты, калмезы - центральные, ары - южные и бесермяне (21).

ТЕРРИТОРИЯ ИССЛЕДОВАННОГО РЕГИОНА

•Кильмсэ) ь Buiuip ' Кыйлуф

Пглк-а оЛрод-ово '4- о ■

1—| - граница Можгинского - граница Можгинского уезда Вотской автономной волости и Вавожского районов Удмуртской Республики

ВОРШУДНО-РОДОВЫЕ ГРУППЫ УДМУРТОВ В БАССЕЙНЕ РЕКИ ВАЛА о Засьнино

У дм. Сар а мак'' крымская I

Стор/Ятчи о, и А ь ,—-Г] Нижн.Юраши', ' ' ( л ° -V- \ о Дрозде. *ка \ t/л.- 'Г»-.а.. | 7 — ■ г

А -Какая А -Бия

Ф -Кибья -М'ожга

А -Пельга i -Шудья

Ф -Докья • -Уча

А -Монъя о -Пудга

Ф -Жикья

СХЕМА РАСПОЛОЖЕНИЯ ЭТНИЧЕСКИХ ГРУПП УДМУРТОВ НА ТЕРРИТОРИИ УДМУРТСКОЙ РЕСПУБЛИКИ по Р.ШНасибуллину)

- нижние Ватка ЩШ гуЩ - бесермяне 1=Ш

- остальные удмурты

- верхние Ватка

- калмезы

- граница исследованного региона (бассейна реки Вала)

Итак, наша работа оказалась на пересечении двух проблем - изучения свадебного ритуала и его музыкального наполнения - с одной стороны, и выявления диалектной структуры региона - с другой.

В качестве объекта исследования мы избрали свадебную традицию бассейна реки Вала, а в качестве предмета выделили музыкально-этнографический комплекс местного свадебного ритуала в его типологическом и ареальном освещении.

Для этого в диссертации последовательно решаются следующие задачи:

• характеристика и типология местного свадебного обряда на фоне всей свадебной удмуртской традиции,

• выявление семантики местного свадебного обряда,

• структурно-типологический анализ напевов, составляющих музыкальный код свадьбы,

• картографирование напевов,

• определение исследуемой традиции в системе музыкальных диалектов удмуртской культуры.

Материалом для работы послужили:

• слуховые архивные записи песен ЗОх и 40х годов XX столетия, хранящиеся в УИИЯиЛ Уральского отделения РАН;

• опубликованные нотные материалы Р.А.Чураковой (160), частично -М.Г.Хрущевой (156), И.К.Травиной (147).

Методология исследования охватывает широкий спектр методов, выработанных как в этномузыкознании, так и в смежных научных дисциплинах.

При анализе накопленного материала мы опирались на структурно-типологический метод, начало которого в отечественной фольклористике связано с именами Д.К.Зеленина, В.А.Проппа. Основы структурно-типологического изучения музыкально-поэтических текстов изложены в трудах К.В.Квитки (127), Е.В.Гиппиуса (97, 98), Б.Б.Ефименковой (107, 109, 113), М.А.Енговатовой (106, 107) и других ученых. Суть этого метода -выявление скрытых структурных моделей, без которых не возможна систематизация музыкальных текстов.

В работе мы ориентировались и на ареальный метод. Здесь мы выступаем преемником традиции восточнославянских этномузыкологов Е.В.Гиппиуса, Е.А.Дороховой, О.А.Пашиной, Л.М.Винарчик, которые при выборе единицы картографирования опираются, прежде всего, на ритмические и мелодические типы напевов (93, 139). Мы уделяем особое внимание также картографированию отдельных родовых свадебных напевов, что связано со спецификой материала и большой ролью воршудно-родовой организации в социальном укладе удмуртов.

В связи с попыткой многоаспектного изучения свадебной песенной традиции бассейна реки Вала мы опираемся на исследования народной культуры этнологами (А.К.Байбуриным, Г.А.Левинтоном и другими), этнолингвистами (Л.Н.Виноградовой, Н.И. и С.М.Толстыми и другими), этномузыкологами (Б.Б.Ефименковой, Е.А.Дороховой, М.А.Енговатовой, О.А.Пашиной и другими). Такое комплексное освещение традиции опирается на данные мифологии, истории и пр.

В работе также использована методология, разработанная в трудах семиотического направления (Ю.М.Лотмана, В.Н.Топорова и других). Кроме этих методов, при написании работы для нас были важны дискриптивный, сравнительный, статистический, метод реконструкции и другие.

В результате в работе предложена определенная методика изучения локальной традиции удмуртской песенной культуры, которая, с одной стороны, опирается на фундаментальные труды по изучению обрядовой культуры восточных славян отечественных ученых (этнолингвистов, семиотиков, этномузыковедов), с другой - учитывает специфику местного материала и достижения удмуртской фольклористики.

Наша работа связана с изучением региональной песенной традиции как определенного музыкально-этнографического комплекса. Это предполагает рассмотрение явления в трех аспектах - этнографическом, музыкально-типологическом и ареалогическом, что и определило структуру работы.

В первой главе мы рассматриваем структуру и семантику свадьбы, и ее моделирующую роль в других обрядах. Вторая глава посвящена аналитическому описанию музыкального кода свадебного обряда бассейна реки Вала. Нами выявлено две функциональные группы родовых напевов -сюан и борысь гур (напев рода жениха и невесты), которые звучат на свадебных пирах, а также группа проводных напевов ныл келян гуръес (бытуют на юге территории) и прощальных песен («жалобная» по определению исполнителей), которые звучат в момент увоза невесты из родительского дома. В третьей главе все результаты этнографического и музыкологического анализа вынесены на карты и соотнесены с удмуртскими музыкальными диалектами. В результате в традиции бассейна реки Вала выделены три субрегиона: северный (условно, калмезский), южный (диалект южных удмуртов) и переходный.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Свадебная традиция удмуртов бассейна реки Вала"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Подводя итоги проведенного исследования, отметим наиболее важные его результаты.

В ходе детального анализа структуры свадебного ритуала было выявлено три его версии в удмуртской традиционной культуре, две из которых зафиксированы в бассейне реки Вала. Эти две версии можно отнести к одному виду обряда с той лишь разницей, что в первом случае свадебный цикл предстает в полном, развернутом виде, во втором — в сжатом, компактном.

Исследование свадебного обряда как в избранном регионе - бассейн реки Вала, так и в масштабах удмуртской традиции в целом, показало, что главным кульминационным действом свадебного цикла является пир в доме невесты - сюан (свадьба). Ведущая роль в этом гостевании принадлежит «чужакам» - родственникам жениха, исполняющим свой родовой свадебный напев - сюан гур. Пир в доме жениха (ярашон/борысь) - факультативный компонент свадебного ритуала. Его местоположение в обрядовом цикле не постоянно. В бассейне реки Вала он завершает свадебное гостевание, следуя сразу за пиром сюан. Очевидно, с этим связано местное именование обряда как борысь, буквально - «после» чего-либо.

В завятской традиции стол у жениха (ярашон) предваряет пир в доме невесты {сюан - свадьба), отделяясь от него значительным временным промежутком примерно в полгода. По этой причине, а также внутреннему его наполнению ярашон отнесен нами к подготовительному этапу свадьбы, аналогом которого в традиции бассейна реки Вала является обряд сюан верасъкон (разговор о свадьбе) или инты учкон (смотрины места).

Другая отличительная особенность удмуртской свадьбы - многократное перемещение невесты. Первый увоз невесты из родительского дома совершается после сговора {ныл тупан, нянь вандон). Спустя несколько дней, проведенных в доме жениха, невеста возвращается и готовит приданое. Во второй раз и окончательно девушка покидает дом родителей по окончании пира сюан.

С точки зрения семантики в удмуртской свадьбе выявлено две линии (плана) - контактно-коммуникативная линия и линия перехода, которые разворачиваются в вертикальном и горизонтальном планах. Контактно-коммуникативная - доминирующая линия свадьбы - музыкально оформлена двумя родовыми свадебными напевами сюан и борысь гур. Линия перехода невесты в удмуртской свадьбе менее яркая и в бассейне реки Вала оформлена либо проводным напевом ныл келян гур (верховье реки), либо прощальной лирической песней невесты (низовье Валы). Факультативность третьего напева свадьбы, очевидно, связана с двукратным перемещением невесты. В первом случае ее увоз озвучивается проводным напевом, во втором -жалобной песней. В традиции бассейна реки Вала сохранилось только по одному напеву (либо ныл келян гур, либо жалобная песня), маркирующему линию перехода невесты.

Анализ обряда и его компонентов в широком этнографическом контексте привел нас к следующим выводам.

Свадьба (сюан) - универсальная модель для оформления обрядов годового (бусы сюан, пересъ сюан, муне сюан, нумыр сюан) и жизненного (нуны сюан, мыддоринь сюан, мудор сюан) циклов. Все эти акты связанны с территориальным перемещением какого-либо объекта или явления (невесты, умершего, удачи на урожай хлебов, мудора, клопа, озера и т.д.) Обязательным условием такого перемещения является большое количество участников, которые исполняют свадебный напев сюан гур и «вынуждают» своим пением и массой тот или иной субъект обряда подчиниться их воле. В этом уникальность явления свадьбы и в целом традиционной народной культуры удмуртов.

На исследуемой территории зафиксировано минимальное количество родовых свадебных напевов, которые являются знаком того рода, которому принадлежат. В аналитическом описании напевов мы опираемся на положение Е.В.Гиппиуса о раздельном моделировании музыкальной ритмики и мелодики. Такой подход позволил систематизировать родовые напевы: выявить ритмические и мелодические типы, а также обнаружить черты сходства и различия этих напевов.

Анализ проводных/прощальных песен выявил их специфику на фоне музыки свадьбы. «Новые механизмы» обнаружены в музыкальной ритмике (аугментация отдельных времен, чередование сегментов слогового и внутрислогового ритма) и мелодике (широкий диапазон, наличие внутрислоговых распевов). Это подтверждает предположение об их принадлежности другому стилевому пласту удмуртской песенности.

Три свадебных напева - пример сосуществования в свадьбе древних архаичных музыкальных образцов и поздних лирических песен.

Применение метода картографирования в изучении региональной песенной традиции позволило нам выявить внутреннее членение территории. В бассейне реки Вала наметилось три субрегиона: калмезский, южноудмуртский, в которых наблюдаются отличия по материалу, а также переходный, где можно обнаружить явления и калмезской, и южноудмуртской традиций.

Картографирование музыкального материала (напевов, их ритмических и мелодических типов) вывело нас и на проблему музыкальных диалектов удмуртов. Общепринято выделять в удмуртской музыкальной традиции две зоны: северную и южную. О наличии других локальных традиции говорится лишь предположительно, возможно, в силу недостаточной изученности материала. Наше исследование и составленные карты свидетельствуют о наличии самостоятельного, особого по ряду параметров калмезского музыкального диалекта.

Список научной литературыИванова, Надежда Петровна, диссертация по теме "Музыкальное искусство"

1. Ареальные исследования в языкознании и этнографии (Язык и этнос). Л.,1983.

2. Атаманов М.Г. Граховские говоры южноудмуртского наречия // Материалы по удмуртской диалектологии. Образцы речи. Ижевск, 1981.

3. Атаманов М.Г. Микроэтнонимы удмуртов. // Микроэтнонимы удмуртов и их отражение в топонимии. Ижевск, 1980.

4. Атаманов М.Г. Из истории воршудно-родовых групп удмуртов // Материалы по этногенезу удмуртов. Ижевск, 1982.

5. Атаманов М.Г. Удмуртская ономастика. Ижевск, 1988.

6. Атаманов М.Г., Владыкин В.Е. Погребальный обряд южных удмуртов // Материалы средневековых памятников Удмуртии. Ижевск, 1985.

7. Багин С. Свадебные обряды и обычаи вотяков Казанского уезда // ЭО, Т.ЗЗ. Казань, 1897.

8. Байбурин А.К., Левинтон Г.А. К описанию организации пространства в восточнославянской свадьбе. // Русский народный свадебный обряд: исследования и материалы. Л., 1978.

9. Байбурин А.К. Причитания: текст и контекст // Alter populares, 14. Budapest, 1985.

10. Ю.Байбурин А.К., Левинтон Г.А. Похороны и свадьба // Балто-славянские этнокультурные и археологические древности: погребальный обряд. Тезисы. М., 1985.

11. Байбурин А.К. Коды обряда и их взаимодействие // Фольклор: проблемы сохранения, изучения и пропаганды. Тезисы. 4.1. М., 1988.

12. Байбурин А.К. Ритуал в традиционной культуре. Петербург, 1993.

13. Бернштам Т.А. Свадебный плач в обрядовой культуре восточных славян (XIX начало XX века) // Русский Север: проблемы этнокультурной истории, этнографии, фольклористики. М., 1986.

14. Богаевский П. Очерки религиозных представлений вотяков // ЭО, 1980. Кн.4. № 1; кн. 6, № 1; кн.7, № 4.

15. Ватка но Калмез: удмурт легендаос но преданное. Ижевск, 1971.

16. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. Ленинград, 1940.

17. Верещагин Г.Е. Собрание сочинений в 6 томах. Т.1: Вотяки Сосновского края. Ижевск, 1995.

18. Верещагин Г.Е. Собрание сочинений в 6 томах. Т.2: Вотяки Сарапульского уезда Вятской губернии. Ижевск, 1995.

19. Виноградова J1.H. Зимняя календарная поэзия западных и восточных славян: генезис и типология колядования. М.,1982.

20. Виноградова JI.H. Календарные "проводы" как rites de passage // Балто-славянские этнокультурные и археологические древности: погребальный обряд. М., 1985.

21. Владыкин В.Е. К вопросу об этнических группах удмуртов // СЭ, 1970, №3.

22. Владыкин В.Е. Религиозно-мифологическая картина мира удмуртов. Ижевск, 1994.

23. Владыкин В.Е., Чуракова Р.А. Обряд "Йыр-пыд сетон" в поминальном ритуале удмуртов // Музыка в свадебном обряде финно-угров и соседних народов. Таллин, 1986.

24. Владыкин В.Е., Перевозчикова Т.Г. Годовой обрядовый цикл удмуртской общины «бускелъ» (материалы к народному календарю) // Специфика жанров удмуртского фольклора. Ижевск, 1990.

25. Владыкина Т.Г. Удмуртский фольклор: проблемы жанровой эволюции и систематики. Ижевск, 1998.

26. Гаврилов Б. Произведения народной словесности, обряды и поверья вотяков Казанской и Вятской губерний. Казань, 1880.

27. Геннеп А. Обряды перехода: систематическое изучение обрядов. М., 1999.

28. Георги И.Г. Описание всех обитающих в Российском государстве народов. 4.2, С-Пб., 1799.

29. Герд К.П. Вопросы изучения вотяцкой народной музыки // Жизнь национальностей, 1922, 21 августа.

30. Герд К.П. Вотяк в своих песнях. Песни о песнях. //Вотяки. Сборник по вопросам экономики, быта и культуры вотяков. Вып.1. М., 1926.

31. Герд К.П. Человек и его рождение (У восточных финнов) // Ethographica, Suomazais-ugrizainen seura. Helsinki, 1993.

32. Герцен А.И. Вотяки и черемисы // Труды НОИВК. Вып.З. Ижевск, 1927.

33. Глухова Г.А. Обряд молодежного гостевания "ныл брага" в календарном цикле удмуртов // Eksitaja: pro Folkloristica III: тезисы молодых исследователей. Tartu, 1995.

34. Емельянов А.И. Курс по этнографии вотяков. Казань, 1921.

35. Жирмунский В.М. Тюркский героический эпос. Ленинград, 1974.

36. Зеленин Д.К. Восточнославянская этнография. М., 1991.

37. Ивлева Л.М. Ряжение в русской традиционной культуре. Петербург, 1994.

38. Кавтаськин Л.С. Пережитки обрядов, причитаний и песен, связанных с древним мордовским обычаем имитации свадьбы при похоронах умершей девушки // Фольклор и этнография. Обряды и обрядовый фольклор. Л., 1974.

39. Касаткин Л.Л. Диалект // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990.

40. Кельмаков В. К. К вопросу о диалектном членении удмуртского языка // Пермистика: вопросы диалектологии и истории пермских языков. Ижевск, 1987.

41. Кельмаков В. К. Образцы удмуртской речи. Ижевск, 1990.

42. Кириллова JI.E. Микротопонимия бассейна Валы. Ижевск, 1992.

43. Левинтон Г.А. Комментарии к свадебным песням // Угличские народные песни. Л.-М., 1974.

44. Левинтон Г.А. Понятие "кода" в исследовании обряда // Фольклор: проблемы сохранения, изучения и пропаганды. Тезисы. 4.1. М., 1988.

45. Левинтон Г.А. Мужской и женский текст в свадебном обряде (свадьба как диалог) // Этнические стереотипы мужского и женского поведения. С-Пб., 1991.

46. Лотман Ю.М. Текст в тексте. //Ученые записки Тартусского государственного университета: Текст в тексте. Вып.567. Тарту, 1981.

47. Лотман Ю.М. Несколько мыслей о типологии культур. // Языки культуры и проблемы переводимости. М., 1987.

48. Луппов П.Н. Христианство у вотяков со времени первых исторических известий о них до конца XIX века. С-Пб., 1899.

49. Миллер Г.Ф. Описание живущих в Казанской губернии языческих народов, яко то черемис, чуваш и вотяков. С-Пб., 1791.

50. Мифологические представления о народном творчестве. М.,1993.

51. Мифы народов мира. М., Т. 1. 1980; Т.2. 1982.

52. Михеев И.С. Из религиозной жизни Казанских вотяков. //Известия по Казанской епархии. Казань, 1900.

53. Островский Д.Н.Вотяки Казанской губернии // Труды Общества естествоиспытателей при Казанском университете. Т.4, вып.1. Казань, 1873.

54. Паллас П.С.Путешествие по разным провинциям Российской империи. 4.3. С-Пб., 1788.

55. Первухин Н.Г. Эскизы преданий и быта инородцев Глазовского уезда. Вятка, 1888-1890.

56. Попова Е.В. Родильные обряды и обычаи бесрмян. // Славянский и финно-угорский мир вчера, сегодня. Ижевск, 1996.

57. Проблемы картографирования в языкознании и этнографии. Ленинград, 1974.

58. Проблемы славянской этнографии. Ленинград, 1979.

59. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. Л., 1986.

60. Радищев А.Н.Записки путешествия в Сибирь // Полное собрание сочинений. Т.З. М.-Л., 1952.

61. Русские писатели об Удмуртии. Ижевск, 1978.

62. Рычков Н.П. Журнал или дневниковые записки путешествия капитана Рычкова по разным провинциям Российского государства в 1769 и 1770 годах. Ч.1.С-П6., 1770.

63. Скобелкин Н. Искусство в быту вотяков. Казань, 1929.

64. Слесарева М.Т. Общие элементы свадебной и поминальной обрядности удмуртов // XVII Всесоюзная конференция финноугроведов. Тезисы. Устинов, 1987.

65. Слесарева М.Т. Ритмические основы и звуковая организация стиха свадебных песен восточных финно-угров // Вопросы своеобразия жанров удмуртской литературы и фольклора. Ижевск, 1983.

66. Смирнов И.Н. Вотяки // ИОАИЭ. Т.8., вып.2. Казань, 1890.

67. Тэрнер В. Символ и ритуал. М., 1983.

68. Толстая С.М. О семантическом единстве обряда // Фольклор: проблемы сохранения. Тезисы. 4.2. М., 1988.

69. Толстой Н.И. Вербальный текст как ключ к семантике обряда // Структура текста 81. М., 1981.

70. Топоров В.Н. Мифопоэтическая картина мира // Мифы народов мира. Т.2. М., 1982.

71. Топоров В.Н. О ритуале. Введение в проблематику // Архаический ритуал в фольклорных и раннелитературных памятниках. М., 1988.

72. Удмурты: историко-этнографические очерки. Ижевск, 1993.

73. Федянович Т.П. Черты сходства свадебной обрядности русских и мордвы // Русский народный свадебный обряд: исследования и материалы. JI., 1978.

74. Фольклор и этнография. Обряды и обрядовый фольклор. JL, 1974.

75. Хомяков В.В.Эволюция вотского брака (Свадебный обряд глазовских вотяков) // ИОАИЭ. Т.27, вып.4. Казань, 1911.

76. Христолюбова Л.С. Удмуртская свадьба // Археология и этнография Удмуртии. Ижевск, 1975.

77. Христолюбова Л.С. Семейные обряды удмуртов: традиции и процессы обновления. Ижевск, 1984.

78. Худяков М.Г. Вотские родовые деления // ИОАИЭ. Казань, 1920.

79. Чистов К.В. Проблемы картографирования обрядов и обрядового фольклора. Свадебный обряд // Проблемы картографирования в языкознании и этнографии. Л., 1974.

80. Шлыгина Н.В. Вотская свадьба (традиции и русское влияние) // Русский народный свадебный обряд: исследования и материалы. Л., 1978.

81. Яковлев И.В. Способ умыкания невест у вотяков Елабужского уезда // Живая старина. 1913, № 12.

82. Buch М. Die Wotjaken. Helsingfors, 1882.

83. Holmberg U.H. The mithology of All Races. Finno-ugrie, Siberian. Boston, 1927.

84. Aminoff G.T. Votjakilaisia kielinaytteita//JSFOu. P. 1. Helsinki, 1886.

85. Музыковедение, этномузыкология

86. Алексеев Э.Е. Раннефольклорное интонирование: звуковысотный аспект. М., 1986.

87. Баранова И.Н. О функциях симметрии в музыке // Методология теоретического музыкознания. М., 1987.

88. Бойкова Е.Б. Об ареальном исследовании южноудмуртского песенного фольклора // Специфика жанров удмуртского фольклора. Ижевск, 1990.

89. Бойкова Е.Б. О классификации жанров южноудмуртского музыкального фольклора (на примере народно-песенной традиции Алнашского района УАССР) // Проблемы творческих связей удмуртской литературы и фольклора. Устинов, 1986.

90. Бойкова Е.Б., Владыкина Т.Г. Песни южных удмуртов. Вып.1. Ижевск, 1992. (Удмуртский фольклор).

91. Борисов Т.К. Песни южных удмуртов. Ижевск, 1929.

92. Бояркин Н.И. Вступительная статья к сборнику "Памятники мордовского народного музыкального искусства". Т.1. Саранск, 1981.

93. Бояркин Н.И. Мордовское народное музыкальное искусство. Саранск, 1983.

94. Винарчик JI.M. Мелогеография Смоленского региона и проблемы реконструкции этномузыкального ландшафта. Дисс. канд. иск. М.,2000.

95. Винарчик JI.M., Никитина И.А. Полевое исследование региональных музыкальных традиций и задачи современной этномузыкологии // Актуальные проблемы полевой фольклористики. Вып.2. М., 2003.

96. Виссел А., Салве К. О картографировании народной музыки и других явлений этнокультуры в Эстонии // Фольклор: проблемы сохранения. Тезисы. 4.1. М., 1988.

97. Васильев-Буглай Д.С. Удмуртские песни // Труды УдНИИ. Сб.1. Ижевск, 1935.

98. Гиппиус Е.В. Общетеоретический взгляд на проблему каталогизации народных мелодий // Актуальные проблемы современной фольклористики. Ленинград, 1980.

99. Гиппиус Е.В., Эвальд З.В. К изучению поэтического и музыкального стиля удмуртской народной песни // Записки УдНИИ. Вып. 10. Ижевск, 1941.

100. Гиппиус Е.В., Эвальд З.В. Удмуртские народные песни. Ижевск, 1989. (Памятники культуры. Фольклорное наследие).

101. Голубкова А.Н. Развитие удмуртского музыкознания // Изучение искусства Удмуртии. Ижевск, 1977.

102. Голубкова А.Н., Поздеев П.К. Сокровище народное: очерк об удмуртской народной песне. Ижевск, 1987.

103. Гошовский В.Л. У истоков народной музыки славян: очерки по музыкальному славяноведению. М.,1971.

104. Греховодов Н.М., Корепанов Г.А., Юшкова В.И. Музыкальная культура Удмуртской АССР // Музыкальная культура автономных республик РСФСР. М., 1957.

105. Дорохова Е.А., Енговатова М.А. Региональные песенные системы как объект структурно-типологического исследования // Россия Европа: диалог научных направлений. Материалы международной научной конференции. Руза, 1999. Рукопись.

106. Енговатова М.А. Закамские протяжные песни и проблемы типологии жанра. Дисс. канд. иск. М.,1988.

107. Ефименкова Б.Б. Восточнославянская свадьба и ее музыкальное наполнение: введение в проблематику // Музыка русской свадьбы. Рукопись. Архив ПНИЛ РАМ им. Гнесиных.

108. Ефименкова Б.Б. Севернорусская причеть. М., 1980.

109. Ефименкова Б.Б. Свадебная песня в среднем течении реки Юг // Традиционное народное музыкальное искусство и современность: вопросы типологии. Сб. трудов ГМПИ им. Гнесиных. Вып. 60. М., 1982.

110. Ефименкова Б.Б. Свадебные песни и причитания как один из кодов ритуала // Фольклор: проблемы сохранения. Тезисы. Ч. 1. М., 1988.

111. Ефименкова Б.Б. Ритмика русских традиционных песен. Москва, 1993.

112. Ефименкова Б.Б. Ритм в произведениях русского вокального фольклора. М., 2001.

113. Земцовский И.И. Жанр, функция, система // СМ, 1971, № 1. 115.3емцовский И.И. К проблеме взаимосвязи календарной и свадебнойобрядности славян // Фольклор и этнография. Обряды и обрядовый фольклор. Л., 1974.

114. Земцовский И.И. Мелодика календарных песен. Л., 1975.

115. Земцовский И.И. Представление о целостности фольклорного жанра как объекта реконструкции и как метод // Проблемы реконструкции фактов традиционной культуры. Л., 1990.

116. Иванова Н.П. «Три свадьбы удмурта» аспекты изучения // Традиционная культура финно-угров и соседних народов. Тезисы. Петрозаводск, 1997.

117. Иванова Н.П. Узкообъемные обрядовые напевы в традиционной песенности южной Удмуртии // Фольклорная культура и ее межэтнические связи в комплексном освещении. Межвузовский сборник научнх статей. Петрозаводск, 1997.

118. Иванова Н.П. Личность певца и общинно-родовая традиция (на примере удмуртских свадебных напевов борысь гур). // Традиционное искусство и человек. Материалы XIX научно-практической конференции молодых фольклористов памяти А.С. Горковенко. С-Пб., 1997.

119. Иванова Н.П. Удмуртский музыкальный фольклор в этнохудожественной образовательной системе. // Совершенствование художественно-педагогического образования в России. Материалы всероссийской конференции. Ижевск, 2000.

120. Иванова Н.П. Свадьба бассейна реки Вала в контексте удмуртской свадебной традиции // Культурное наследие в науке и образовании: соотношение интуитивного и дискурсивного (Сборник научных статей к юбилею института искусств). Ижевск, 2004.

121. Иванова Н.П. Семантика традиционного свадебного обряда удмуртов бассейна реки Вала // Культурное наследие в науке и образовании: соотношение интуитивного и дискурсивного (Сборник научных статей к юбилею института искусств). Ижевск, 2004.

122. Калинина Е.Н. Межжанровые связи свадебного причета и лирической песни в коми фольклоре // Музыка в свадебном обряде финно-угров и соседних народов. Таллинн, 1986.

123. Картографирование и ареальные исследования в музыкальной фольклористике. Сб. трудов РАМ им. Гнесиных. Вып. 154. М.,1999.

124. Квитка К.В. Избранные труды. М, Т.1. 1971; Т.2. 1973.

125. Кондратьев М.Г. О чувашско-удмуртских этномузыкальных параллелях. // Этническая культура чувашей (вопросы генезиса и эволюции). Чебоксары, 1990.

126. Краснопольская Т.В. Величальные напевы пудожской свадьбы // Музыка русской свадьбы: проблемы регионального исследования. Тезисы докладов научно-практической конференции. М., 1987.

127. Краснопольская Т.В. Межэтнические взаимосвязи в певческом фольклоре: исследовательская практика и теория исследования // Фольклорная культура и ее межэтнические связи в комплексном освещении. Межвузовский сборник научных статей. Петрозаводск, 1997.

128. Лапин В.А. Русский музыкальный фольклор и история. М., 1995.

129. Мазель Л. А. О мелодии. М., 1952.

130. Микушев А.К.,Чисталев П.И. Коми народные песни. Сыктывкар, Вып.1. 1966; Вып. 2. 1968.

131. Музыка в свадебном обряде финно-угров и соседних народов. Таллинн, 1886.

132. Музыка в обрядах и трудовой деятельности финно-угров. Таллинн, 1986.

133. Никольский П. Конспект по истории народной музыки у национальностей Поволжья. Казань, 1920.

134. Нуриева И.М. Песни завятских удмуртов. Вып.1. Ижевск, 1995 (Удмуртский фольклор).

135. Нуриева И.М. Музыка в обрядовой культуре завятских удмуртов: проблемы культурного контекста и традиционного мышления. Ижевск, 1999.

136. Пашина О.А. Ареальные исследования в отечественном этномузыкознании // Россия Европа: диалог научных направлений. Материалы международной научной конференции. Руза, 1999. Рукопись.

137. Пашина О.А. Ареальный аспект соотношения функции и структуры музыкально-фольклорных текстов // Славянские этюды. М., 1999.

138. Пашина О.А. Календарно-песенный цикл у восточных славян. М., 1998.

139. Пентатоника в контексте мировой музыкальной культуры. Казань, 1995.

140. Плесовский Ф.В. К вопросу о развитии песен коми и удмуртов // Историко-филологический сборник. Вып.7. Сыктывкар, 1962.

141. Рюйтел И. Вотские народные мелодии // Проблемы изучения финно-угорского фольклора. Саранск, 1972.

142. Рюйтел И. Опыт структурно-типологического исследования однострочных рунических напевов. Таллинн, 1979.

143. Соловьева Т. Среднеокская свадебная традиция: к вопросу о типологии южнорусской свадьбы. Дипломная работа. Кафедра истории музыки ГМПИ им. Гнесиных // Рук. М.А.Енговатова. М., 1989.

144. Травина И.К. Удмуртские народные песни. Ижевск, 1964.

145. Удмуртская народная песня в творчестве Д.С.Васильева-Буглая: Сборник материалов. Ижевск, 1992 (Памятники культуры. Фольклорное наследие).

146. Финно-угорский музыкальный фольклор и взаимосвязи с соседними культурами Таллинн, 1980.

147. Харлап М.Г. Народно-русская музыкальная система и проблема происхождения музыки // Ранние формы искусства. М., 1972.

148. Ходырева М.Г. Песни северных удмуртов. Вып. 1. Ижевск, 1996.

149. Хрущева М.Г. Типовые свадебные напевы удмуртов-калмезов // Музыкальный фольклор и творчестве композиторов Поволжья. М., 1984.

150. Хрущева М.Г. Обрядовые напевы калмезской группы удмуртов (музыкально-композиционные закономерности песенной строфики) // Музыка в обрядах и трудовой деятельности финно-угров. Таллинн, 1986.

151. Хрущева М.Г. О свадебных напевах удмуртов (к проблеме этнического и диалектного) // Музыка в свадебном обряде финно-угров и соседних народов. Таллинн, 1986.

152. Хрущева М.Г. К изучению музыкально-стилевых диалектов удмуртского фольклора // Традиционная музыка народов Поволжья и Приуралья: вопросы теории и истории. Казань, 1989.

153. Хрущева М.Г. Удмуртская обрядовая песенность. М., 2001.

154. Чекановска Анна. Музыкальная этнография: методология и методика. М., 1983.

155. Чуракова Р.А. Традиционные обрядовые песни южных удмуртов // Финно-угорский музыкальный фольклор и взаимосвязи с соседними культурами. Таллинн, 1980.

156. Чуракова Р.А. Традиционные формы напевов и поэтических текстов в южноудмуртских календарных и семейных обрядовых песнях // Музыка в обрядах и трудовой деятельности финно-угров. Таллинн, 1986.

157. Чуракова Р.А. Удмуртские свадебные песни. Устинов, 1986.

158. Чуракова Р.А. О взаимосвязях песенных напевов одной местной традиции (на примере песен удмуртской деревни Аравазь-Пельга Кизнерского района) // Специфика жанров удмуртского фольклора. Ижевск, 1990.

159. Чуракова Р.А. Песни южных удмуртов. Вып.2. Ижевск, 1999. (Удмуртский фольклор).

160. Шаховской Н.А. Бесермяне. // Музыкальная академия, 1993.

161. Щуров В.М. О региональных традициях в русском народном музыкальном творчестве // Музыкальная фольклористика. Вып. 3. М., 1986.

162. Dorokhova Ekaterina, Ethnikal islands: ways of musical evolution. Paper presented at the 11th European Seminar in Ethnomusicology, Rotterdam, 1317 September, 1995.

163. Vikar L. Votiak trichord melodies. Budapest, 1969.

164. Votiak Folksongs / By Lazslo Vikar and Gabor Bereczki. Budapest, 1989.

165. Wichmann Y. Wotjakische Sprachproben. Helsingfors, 1893.1. Сборники песен

166. Васильев-Буглай Д.С. Удмурт кырзанъёс (Удмуртские песни). Ижевск, 1933.

167. Герд К.П. Малмыж удмуртъёслэн кырзанъёссы (Песни малмыжских удмуртов). Сарапул, 1920.

168. Герд К.П. Удмурт кырзанъёс (Удмуртские песни). М., 1924.

169. Голубкова А,Н., Поздеев П.К. Удмуртские народные песни. Ижевск, 1976.

170. Жингырты, удмурт кырзан! (Звени, удмуртская песня!) Ижевск, 1960.

171. Карельские народные песни. Составитель Кершнер JI.M. М., 1963.

172. Карельские причитания. Составители Степанов А.С., Коски Т.А. Петрозаводск, 1976.

173. Курочкин М.А. Кубыз (Волынка). Ижевск, 1926.

174. Молоткова Е. Нотаен удмурт кырзан (Удмуртские песни с нотами). Ижевск, 1925.). Ижевск, 1925.

175. Нигмедзянов М.Н. Татарские народные песни. Казань, 1984.

176. Памятники мордовского народного музыкального искусства. Составитель Бояркин Н.И. Саранск: 1981, т.1, 1984, т.2.

177. Петров М.П., Дядюков И. Удмурт калык кырзанъёс (Удмуртские народные песни). Ижевск, 1938.

178. Романов М. Удмурт улосысь люкам удмурт кырзанъёс (Удмуртские песни, собранные в Удмуртии). Ижевск, 1925.

179. Удмурт калык кырзанъёс (Удмуртские народные песни). Составители Петров М.П. и Каторгин А.В. Ижевск, 1937.1. Карты

180. Схематическая карта Можгинского уезда Вотской автономной волости. Составитель Жуйков Н., 1925.

181. Этнографическая карта Удмуртии. Ижевск, 1993.