автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Технологический характер СМИ в условиях коммуникативной культуры

Полный текст автореферата диссертации по теме "Технологический характер СМИ в условиях коммуникативной культуры"

На правах рукописи

Чубик Анна Петровна

□О3474925

ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЙ ХАРАКТЕР СМИ В УСЛОВИЯХ КОММУНИКАТИВНОЙ КУЛЬТУРЫ

24.00.01 - Теория и история культуры

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Томск-2009

003474925

Диссертационная работа выполнена на кафедре философии ГОУ ВПО «Томский политехнический университет»

Научный руководитель:

доктор философских наук, профессор Корниенко Алла Александровна

Официальные оппоненты:

доктор философских наук, профессор Коробейникова Лариса Александровна

кандидат философских наук, доцент Ануфриев Сергей Иосифович

Ведущая организация:

Федеральное государственное образовательное учреждение ВПО «Северская государственная технологическая академия»

Зашита состоится 10 июня 2009 года в 16.30 часов на заседании диссертационного совета Д 212.267.17 при ГОУ ВПО «Томский государственный университет» по адресу: 634050, г. Томск, пр. Ленина, 36, Главный корпус ТГУ, аудитория 119.

С" диссертацией можно ознакомиться, в Научной библиотеке ГОУ ВПО «Томский государственный университет» по адресу: г. Томск, пр. Ленина, 34 а.

Автореферат разослан 8 мая 2009 года Ученый секретарь

В.Е. Буденкова

1. Общая характеристика работы

Актуальность исследования. Актуальный аспект современного культурною развития связан с возникновением новой конфигурации культурных процессов н информационно-коммуникативном пространстве, что обуславливает формирование новой онтологии мирового порядка. Информационные технологии, трансформируя пространство современной культуры, вызывают целый ряд изменений во всех областях культурной и социальной жизни. Процессы информатизации фиксирую! поворот исторического времени, воплощающийся в появлении новой цивилизации, нового чувства истории, нового понимания человеческого развития в исторической перспективе и обращение к глобальному сообществу как главному сусгьекту эволюции цивилизации. Это также вводит тему «глобального пли мирового сознания», понятия, которое не является уникально новым, но существовал» » истории человечества, отголоски чего можно найти в древнейшей культурной традиции, Санскрите: «Истина заключается в том, что весь мир - одна семья». Современные социокультурные процессы глобализации и информатизации смешивают человечество в единое психологическое и коммуникативное целое. Трансформации мирового сознания, эволюция мира в направлении формирования глобальной и информационной парадигм отражают глубинные изменения цивилизацконного процесса. Возможно, в определенном смысле, процесс].! глобализации и информатизации выражают эволюцию современной культуры в направлении формирования всемирной политики.

В XXI в. изменился статус коммуникации и коммуникационных технологии в культуре, причем широко распространенный термин «взрыв коммуникаций» означает перенос акцента на управление, организацию коммуникативных процессии. С этими изменениями связано утверждение нового технологического характера СМИ как инструмента, предопределяющего направление эволюции коммуникативного пространства современной культуры. Эта проблема является недостаточно неизученной в гуманитарных науках (философии, социологии, теории культуры, политологии н т.п.), н в данном диссертационном исследовании занимает центральное место. Названная проблема нуждается в серьезной проработке в плане категориального оформления, а также в плане формирования гипотез, их аргументации н концептуализации.

Степень теоретической разработанности проблемы. Становление категории «коммуникация» в качестве одной из базовых для социальной теории привело к iHviiiiiKiioBCimio термина «коммуникативная онтология социальной реальности», то осн. реальности, которая может быть интерпретирована в качестве коммуникативной сферы самоорганизующихся социокультурных форм и сфер, коммуникативное пространство которых исследуется в работах Ю. Хабермаса. Теоретики отмечают, что современные масс-медиа формируют когнитивные ориентации индивидов.

Обращение к проблеме роли медиа-систем в формировании пространства современной культуры вызвало обращение к проблеме «Я - формирующих» технологий (термин В.П. Поруса). которые способны заменить традиционные ме\ашгшы работы с сознанием (конфессиональные, этно-национальные, культурно-исторические. государственные) нетрадиционными механизмами. Исследователи (H.H. Морус. К.С. Кара-Мурза, Н.В. Громыко) говорят о ситуации, в которой исчезающее «Я» уступает место безликому индивиду; информационные технологии используются как технологии политические; политические технологии ставят под сомнение человеческую индивидуальность: чем отличается одно манипулированное сознание or другого? Под сомнением не только политический строй, но и человек, взамен которого выступает «человеческий материал», формируемый н машшу.'шруемый не в меньшей степени, чем в тоталитаризме. Опасность не в самих информационных технологиях, а в ситуации, когда нарастание информационной нлотностн выдается за наступление новой культуры: духовность истончается, а информации становится все больше.

Западные аналитики (Э. Гидденс, 3. Бауман) отмечают, что порожденный рекламой виртуальный мир порождает распад идентичности как антропологическую стратегию СМИ XXI в. 11овые антропологические типы «фланер», «игрок», «турист» '5. Бауман определяет как выражение аполитичности. Исчезновение гражданина и замена его потребителем - катастрофа мира, монтируемого современными СМИ.

Теоретики подчеркивают, что СМИ преобразовываются в «четвертую власть», «»несистемную», «общезиаменательную» и негосударственную. Анализирующие проблему потенциала «четвертой власти», возможностей современных медиапрактик ориентированы на такие подходы, сформировавшиеся в сфере исследования феномена власти, как альтернативный («эпизодический») и диспозиционный. Если в

горизонте альтернативного подхода предметом исследования является класть в качестве «разновидности социального поведения» (Э. Кэплэн, I1. Даль, 11. Полсбн. X. Саймон), то исследователи, работающие в парадигме дисцозпциопного подхода, неходят, прежде всего, из представления о качественной разнице «потенциала» и «влияния». Доминантой властного отношения они считают саму возможное!I. повелевать («диспозиция»). Именно в проблемном ноле дненозицпонного подхода исследуются так называемые «скрытые» формы власти, осущестнляемые средствами консциентального оружия, исследуется потенциал так называемой «мягкой власти» (Дж. Пай). Манипулирование не присуще какой-то одной или несколькими областям общества, тогда как другие от него свободны, оно распределяется по ирпшшпу градации форм и степеней (ПС. Автономова). Проблему взаимодействия информационной власти н массы исследует Э. Канеттн, выделяя главные члемешы образа человека и общества (масса, власть, смерь, выживающий) п отмечая процесс перераспределения властных функций в пользу новых субъектов информационной власти.

Западные исследователи, анализируя влияние СМИ на политический процесс, выделяют следующие подходы, характеризующие воздействие масс-медиа на политику: роль СМИ как средства влияния на фаждап (П. Бурдье), альтернативный подход - СМИ рассматриваются как инструмент, передающий информацию, но не затрагивающий политических интересов человека (П. Лазарсфельд). Исследователи, анализирующие влияние масс-медиа на политический процесс, выделяю! дне технологии влияния: первая - что конструирование политической реальности, вторая -виртуализация политического процесса (Э. Денис, Д. Мернлл).

Проблематика информационных войн исследуется в работах Т. Розана, Т. Стоуньера, Ф. Уэбстера, Б.И. Пружинииа, Н.В. Громыко, И.В. Громыко н других. 1$ них отмечается, что возникающие в конце XX - начале XXI в. ннформацноиио-коммуникативные технологии являются отражением происходящей глобальной информационной революции, в процессе которой информация приобретает' статус глобального ресурса. Формируются информационно богатые и информационно бедные страны. Информационная война как целостная стратегия ориентирована на все возможности и факторы уязвимости, а также на использование информации н различных конфликтах. Объектом вннманмя становятся информационные системы, а

также информационные технологии. Исследователи выделяют характеристики информационной войны: стимуляция обсуждения, многоканальное воздействие, ориентация на однородные группы, информационная агрессия. Информационная война включает в себя коммуннкативные действия по изменению массового сознания. Структу ра информационной войны также детально исследуется: это технологическая составляющая, направленная на разрушение технических систем связи и коммуникации, н воздействие на сознание людей (гуманитарное вторжение). Исследователи выделяют характерную особенность российского информационного пространства - наличие внутренних информационных войн: информационные войны между олигархами, информационная война между властью и оппозицией, информационные воины, инсценированные противостоянием разных сегментов пласт.

И работах Б.И. Пружишша и II.B. Громыко проводится анализ понятия «консциентальное оружие» - уничтожение устойчивой системы мировоззренческих ценностей и их замена ценностными симулякрами, уничтожение родовой и культурной памяти. Б.С. Кара-Мурза, Е.Е Пронина, Н.В. Громыко считают, что в XXI в. возникла необходимость обучения техникам и способам противостояния консциентальному оружию: необходимо создавать специальные образовательные пространства, в рамках которых можно формировать альтернативные средства и способы работы, способствующие противоборству потенциала консциентального оружия.

РК-рцвошоцпя рассматривается как современная форма распространения влияния, распространения демократии, в основе которой лежит концепция «мягкой пласт» (soft power - термин Дж. Ная). «Мягкая власть» более эффективна за счет использования политических, культурных ценностей вместо принуждения, основанного на экономической и военной мощи.

Теоретики подчеркивают, что PR-революции хорошо приживаются в условиях гражданского общества. Организационные и пропагандистские структуры PR-революшюнеров являются гибкими, приспособленными к окружающей среде, способным» перетекать из одного региона в другой, менять приемы и методы деятельности.

Однако, несмотря на очевидный исследовательский интерес к проблемам роли масс-медиа в трансформации идентичности, формировании массового сознания, конструировании политической реальности, ведении информационных вопи, проблема роли технологий, трансформирующих идентичность современного человека, в коммуникативном пространстве современной культуры остается недостаточно исследованной.

Объектом диссертационного исследования являются информационные технологии в коммуникативном пространстве современной культуры.

Предмет диссертационного исследования - технологический характер СМИ в формировании современного человека в коммуникативном пространстве культуры.

Проблема исследования: выявление противоречия между коммуникативным характером современной культуры и разрушающими возможностями СМИ.

Целью диссертационного исследования является обоснование природы технологий СМИ как существующих в коммуникативном пространстве современной культуры способов манипуляции индивидуальным и массовым сознанием.

Достижение поставленной цели предлагает решение следующих задач исследования:

1) проанализировать роль масс-медиа в трансформации механизмов формирования идентичности;

2) исследовать СМИ как инструмент массификаиии и формирования глобальной культуры;

3) исследовать коммуникативную природу информационных войн и РК-революций.

Методологические основания исследования. Методологическим основанием диссертационного исследования послужила теория коммуникации Ю. Хабермаса, утверждающая необходимость переориентации на субъект - субъектную структуру, моделируемую межличностным общением, понимаемым не просто как социальное взаимодействие, но и как глубинная содержательная коммуникация в ее личностно значимой артикуляции.

В качестве методологического основания исследования использованы работы ведущих отечественных и западных теоретиков информационной власти, информационных войн, РЯ-револющш.

Паушая иопи ша диссертационного исследования:

1. Иыяв.тена роль медиа-технологий в конструировании виртуальных, миров индивидуального и массового сознания, создающих базу для реализации , маннну.тяпшного влияния информационной власти посредством незаметности влияния. глобальности н безграничности распространения, проницаемости любого личного и социального феномена, опосредования социального поведения людей.

2. I (ронедепо систематизированное исследование природы технологий СМИ в коммуникативном пространстве современной культуры. Доказано, что, формирующиеся СМИ технологии работы с сознанием стимулируют процесс воншкновенпя и развития новых антропологнческнх стратегий, заменяющих традиционные механизмы формирования сознания - конфессиональные, инонациональные, культурно-исторические« государственные, - ностградшшонными механизмами - виртуализация культурного процесса, антропологические стратегии распада, разрушение идентичности. масснфикация.

Л. Обоснована коммуникативная природа информационных войн, которые чади ведущим способом защиты национальной безопасности и достижения политического, финансового, жопомнческого господства в условиях глобализации.

4. Доказано, что 1'К- революции представляют собой одну из современных инновационных технологий работы с сознанием современного человека «толпы» в пространстве коммуникативной культуры, распространяющих политическое влияние доминирующих политических субъектов.

Положении, ИЫ1ЮС11ММС на защиту: ..

I. Медиа-технологии, конструирующие разнообразные миры виртуального сознания, создают основу для ..реализации- маннпулятпвного . потенциала информационной власти, особую роль в процессе осуществления которой (в формах побуждения к действиям и блокирования действий) играют политические коммуникации. Манипулирование с помощью масс-медиа пронизывает все социальные сферы и детерминирует процесс функционирования общества в целом.

2 Технологии рабом>1 с сознанием СМИ представляют собой альтернативу но отношению к традиционным механизмам формирования сознания, что приводит к разрушению идентичности: появлению вместо «Я» безликого индивида: формированию нового антропологического тина, фиксирующего превращение

человека в «человеческий материал», формируемый и монтируемый масс-медиа в условиях информационной власти. Различные тактические варианты информационной манипуляции открывают безграничные возможности машшуляцни массовым сознанием.

3. Информационная война как целостная стратегия имеет всепроникающим характер в коммуникативном пространстве современной культуры, она ориентирована на всевозможные факторы уязвимости, возникающие в зависимости от информации, а также на использование информации в различных конфликтах. В условиях глобализации постоянно возрастает роль информационных войн как фактора мировой политики.

4. РЯ-революции представляют собой современную форму распространения политического влияния, распространения демократии, ориентированной на создание «толпы» и управление «толпой» как основного элемента общественных связей. Формируемый масс-медиа виртуальный мир идей и ценностей создает новые технологии манипулирования массовым сознанием.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Как полагает автор, данное диссертационное исследование вносит определенный вклад в теорию информационного общества, социальную философию, философию и теорию культуры, аргументируя тезисы о манипулятивном характере технологий СМИ в коммуникативном пространстве современной культуры, всепроникающем характере информационной войны как стратегии формирования пространства современной культуры, Р11-револк>ции как формы распространения политического влияния в условиях глобализирующегося мира.

Выводы диссертационного исследования могут быть использованы на практике в процессе организации работы СМИ. Результаты исследования могут быть использованы в процессе подготовки спецкурсов по ряду специальностей, ориентированных на подготовку специалистов в сфере социального управления и медиа-практик.

Апробация диссертационной работы. Основные идеи диссертационного исследования обсуждались на научно-методическом семинаре кафедры философии Томского политехнического университета.

I l.icn диссертации обсуждались также на ряде региональных и Всероссийских наччио-ирукшческих конференций 2004, 2005 и 2007 и 2008 годов. В числе этих конференции лакие. как Региональная научно-практическая конференция (Томск, ШУ. 2004 г.). Всероссийская научно-практическая конференция (Юрга, ЮТЙ, 2004 г.). l'ciнонлльпая научно-практическая конференция (Томск, ТПУ, 2005 г.) а также Всероссийская научно-практическая конференция (Томск. ТПУ, 2008 г.). Общее количество публикаций - 12. in них 4 - в реферируемых изданиях ВАК.

Структура диссертационной работы определяется исследовательской .юшкой, отражает реализацию цели и последовательное решение поставленных задач. Диссертация сопонт из введения, двух глав, заключения, списка литературы. Диссертация изложена на /ЗУстраницах, содержит список литературы m ¿М£ наименований.

Основное содержание работы

liana норная диссертационного исследования озаглавлена «к'<шмуш!ка i »пиан природа «Я - формирующих технологий»

И § 1.1. «Коммуникации как явление культуры и социальности» автор исходи г из того, что па рубеже XX - XXI веков в основе философского интереса к явлениям коммуникации лежит изменение статуса коммуникации и коммуникативных технологий в социуме и культуре. Для обозначения этого изменения исследователями применен новый термин - «взрыв коммуникаций»; обозначен лсм самым новый акцент - акцент на управление и организацию коммуникшпвпых процессов. В основе интерпретации коммуникации лежит предел авлеине о iicií как о действии, осуществляемом в целях смыслового восприятия социального взаимодействия: это своего рода смысловой акцент социального нллимодснепшя. СуГп.екты коммуникативного акта действуют в рамках норм семиотической системы, интернретнруя получаемую информацию, мотивы и цели, формирующие направленность коммуникативного процесса, смысл и характер комм\ пикантною акта. Первые упоминания термина «коммуникация» в контексте исследований бихевиоризма н символического интеракшюнизма относятся к началу XX века: Дж. У от сон в основу коммуникации ставил речевые сигналы, манипулирование которыми позволяет влиять на человека. Позднее, как отмечено в

работе, возникают такие подходы к исследованию коммуникации, как рационалистический и нррационалистическнй. Если в границах первого, основанною на идеях теории сетевого общества, за СМИ закреплена доминантная роль (это определяющий фактор социального развития), то в парадигме иррацноналпстическоп трактовки (она оформилась в границах понимающей социологии) акцент делается на идее взаимопонимания, речь идет о действиях, целью которых выступает коммуникация. В той или иной форме эта идея встречается у Г. Знммеля, Л. Фиркандта, П. Сорокина, Т. Парсонса, У. Томаса, М. Вебера, однако в наиболее полно разработанной форме идея взаимопонимания изложена П.Уинчем и Л. Шюнем. Именно А. Шюцу принадлежит идея, согласно которой действие выступает целью осуществления коммуникаций.

Автор подчеркивает своеобразную интерпретацию содержания коммуникации в концепциях экзистенциализма и персонализма: в процессе коммуникации «Я» становится собой, обнаруживая себя в другом, полагал К. Ясперс, коммуникация -«глубинное несчастье самобытия», метафизическое свойство личности, способность личности открывать в себе другого. В коммуникации проявляет себя одиночество, подлинное же общение (способом его выступает лишь единение в восстании против мира абсурда) невозможно, утверждал А. Камю. У Ж.-П. Сартра коммуникационное взаимодействие оборачивается «перво-несчастьем» самобытия. В интерпретации сути коммуникации автор придерживается позиции Ф.И. Шеркова, дающего следующее толкование феномена коммуникации: она понимается как средство связи любых объектов материального и духовного мира, т.е. как определенная структура; это общение, в ходе которого люди обмениваются информацией; под коммуникацией подразумевают передачу и массовый обмен информацией с целью воздействия на общество и его составные компоненты. Автор отмечает, что теоретическим основанием того интереса к проблемам коммуникаций, интерсубъектнвностн, диалога, который обнаружил себя, превратив проблему коммуникаций в приоритетную, явился проявленный философами и лингвистами, логиками и семиотиками интерес к анализу языка и языковых структур. Обращаясь к истории вопроса, автор подчеркивает, что Л. Витгенштейн рассматривал коммуникации как комплекс языковых игр, осуществляемых по определенным семантико-прагматическим правилам.

Сегодня существует несколько методологических подходов к исследованию понятия «социальная коммуникация». Наиболее сформировавшимся среди них являются следующие: во-первых, подход нашедший обоснование в границах структурного функционализма - системные связи и функции являются определяющим фактором для онтологии социальных коммуникаций; во- вторых, подход,-представленный в работах 10. Хабермаса. Ю. Хабермас обращается к возможностям рациональной реконструкции, критической рефлексии, к потенциалу герменевтического метода. - посредством этих методов коммуникации исследуются как объект. Этот подход к анализу области интеракций (коммуникаций) в исследовательской литературе трактуется как неклассический (см. Б.В. Марков, Ф. И. (Парков). Наконец, в-третьих, возникает постнеклассический подход, сформировавшийся как ответ на работы 10. Хабермаса и представленный в трудах Н. Лумана. Коммуникации формируют возможность для самоописания общества и его са.мовоспрогпяодства (принципы самореферентности и аутолойезиса Н. Лумана). Коммуникации в концепций Н. Лумана - активная самоорганизующаяся среда. В пространстве концептуальных построений Ю. Хабермаса и Н. Лумана коммуникации отведена роль интегрирующего основания в теории общества. Ю. Хабермас обращается к проблеме интегрирующей роли коммуникаций в пространстве социума в наннсанной совместно с Н. Луманом работе «Теория общества или социальная технология» (1971г.). - работе, в которой утверждается ориентация анализа общества на «коммуникативный разум». Эта идея фундирует материал более поздних исследований (О. Хабермаса: «Теории коммуникативного действия» (1981), «Моральное сознание и коммуникативное действие» (1983), «Ранние исследования и дополнения к теории коммуникативного действия» (1984), «Мораль и коммуникация» (1986). Коммуникация представлена в работах Ю. Хабермаса как базовая составляющая социального процесса, процессы коммуникативной рационализации анализируются как структурирующие общество, на основе повседневной практики частных жизненных миров, где смыслопонимание представлено в качестве коммуникативного опыта, участия в процессе понимания. Однако в силу того, что коммуникативный опыт определяет значение в связи с притязаниями и оценками, а социальный аналитик не может исключить из оценки ценностный фактор, возникает проблема контролируемости этих установок. Эту проблему пытался решить Н. Луман

в исследовательской программе, посвященной саморазвивающимся системам: самореференция определяет и фиксирует тождественность системы посредством процедуры определения отношений, формирующихся между элементами данной системы («Социальные системы: очерк общей теории», 1984г.).

Вводя понятие коммуникации, Н. Луман использует его как тождественное понятию «социальность». Посредством коммуникации самореферентная система выделяется из среды; коммуникация дает возможность системе различать себя и то, что не есть коммуникация. Коммуникация о коммуникации, создает самоопнсанне общества, воспроизводит его. Значение языка проявляется в его способности обеспечить структурное соединение сознания и коммуникации, интерпретируемой как смысловой самореференгный процесс. Так же как пространство культуры является пространством порождения смыслов, так же и коммуникативная сфера, диалогичная по своей природе и сути, являет собой своего рода основание для формирования единого глобального коммуникационного пространства: «Если раньше в основе культуры лежал смысл, а его расшифровка выступала как средство адаптации, то сегодня система коммуникации вынуждает вести диалог между культурами по своим законам. Культуры как бы погружаются в другую внешнюю среду, которая пронизывает межкультурный диалог, создавая предпосылку для интегрального диалога и его замыкания в единое глобальное коммуникационное пространство» (Н. Луман). В конце § 1.1. автор говорит о возросшем значении потенциала коммуникативных процессов в эпоху глобализации, когда обозначил свою очевидность процесс становления единого человечества, концепции глобальной солидарности, как обозначила свою очевидность и идея взаимозависимости. 15 широком смысле глобализация интерпретируется как ключевой феномен современного мира, проявлением которого выступает трансформация практически всех общественных сфер: усиливается многоаспектная мировая взаимозависимость, проявляют себя интенсификация и углубление взаимной связи в сфере экономики, культуры, международных отношений, управления транснациональными корпорациями и т.д., во всех сферах функционирования общества. Доминирующим фактором является культура.

Глобализация сделала очевидной значимость коммуникационных процессов, вероятно, в силу того, что сами процессы коммуникации с особой интенсивностью

проявили свой потенциал в эпоху глобализации. Трансформировала глобализация и потенциал четвертой власти, тесИа-технологнй.

В § 1.2 «Роль мелна-власти в коммуникативном пространстве сетевого пбшссгпа: к формированию новых антропологических стратсгш!» автор обосновывает тезис о том, что глобализация совершающихся коммуникативных процессов, происходящих в современном обществе, во многом предопределена становлением сетевого общества. Этот термин впервые ввел в обиход М. Кастельс, обратившийся к понятию «сеть» для обозначения формы социальной организации, характерной для постиндустриального общества. Это понятие использовали П. Ьурдьс и Ж. Дслез. М. Кастельс полагал, что сетевое общество - наглядный пример трансформации социальности в современном обществе, проявлением которой нысгунаст новая модель социальности, именуемая «персонализируемым сообществом», «сетевым индивидуализмом». В § 1.2 обосновывается тезис о том, что роль масс-медиа в пространстве сетевого общества подверглась трансформации: новые средства социальной коммуникации трансформируют институты и практики современного общества, формируют новые формы организации человеческой активности. - в культуре это глобальная сеть Интернет и глобальные масс-медна. Как считает А.В. Назарчук, доминирование крупных масс-медна, глобальных инфомагистралей делает вход через их фильтры частной, локальной информации почт и невозможным. Сеть не отрицает опасности «цифрового разделения», напротив, формирование сечей дает в руки рычаг «включения и исключения», который, по замечанию М. Кастельса. является сильнейшим механизмом власти в сетевую эпоху. Власть масс-медиа автор интерпретирует как власть в структурах повседневности, осуществляемую посредством манипуляции. Выделяя такие формы власти, как. экономическая, социальная, административно-принудительная и информационная, автор анализирует специфику современной ситуации: превращение знания и информации в ресу рс стратегического масштаба приводит к «смещению власти» (термин О. Тоффлера). что означает процесс превращения знаний в определяющий фактор функционирования власти, заменивший силу и богатство. Как утверждает О. Тоффлср. в стадии «смещения власти» постепенно распадаются все существовавшие п мире властные структуры и зарождаются принципиально новые, что означает не

перемещение власти, а ее трансформацию, в этих условиях знание и информация превращаются в ресурс стратегического характера.

В информационной власти изменяется субъект и носитель этой власти: СМИ, институты социализации, рекламные и информационные агентства. С помощью информации четвертая власть управляет содержанием и направленностью коммуникационного процесса. Информационная власть превращена сегодня в мощнейший фактор политической сферы. В ситуации индустриализации социума родовые, семейные, религиозные традиционные коммуникации подверглись неизбежной трансформации и разрушению. Ослабляются традиция, внутрпгрупповая коммуникация, контроль, осуществляемый первичными группами. Трансформированной оказалась н статусная роль масс-медиа: СМИ превращены в средство, обладающее способностью воздействия посредством целенаправленного распространения информации, причем ни это распространение сведений и информации, ни их блокирование не воспринимаются как совершаемое но принуждению. Специфика влияния информационной власти отражена в его устойчивости, силе, ассиметричности воздействия. Информационная власть направлена на управление коммуникациями, их содержанием, их направленностью, средством управления коммуникациями выступает информация - ресурс четвертой власти. Специфика массового манипулирования стала предметом анализа влияния манипулятивных средств и механизмов этого влияния, осуществляемого информационной властью в структурах повседневности, анализа, осуществляемого западными исследователями власти, работающими в парадигме альтернативного подхода, иначе именуемого эпизодическим. Э. Кэплэн, Г. Лассуэл, Т. Болл, И. Полеби, Р. Даль, X. Саймон, анализируя манипулятивные возможности, проявляемые информационной властью в практике повседневности, исходят из интерпретации власти как формы поведения и трактуют власть в понятиях каузальности: иметь власть означает ее реализовать, и лишь в ситуации, когда потенциал власти успешно реализован, можно говорить о том, что реализован принцип, на котором базируется альтернативный подход к феномену информационной власти: иметь власть значит ее осуществлять. В традиции альтернативного подхода информационная власть исследуется как «власть скрытая». П. Бахрах, М. Баратц, X. Арендт вообще выводят манипулятивные действия за пределы властных отношений, концептуализируя

феномен власти в терминах конфликта и оппозиции. Автор задается вопросом: возможна ли демократическая система медиа-власти? Утвердительно отвечая на этот вопрос, автор полагает, что основанием подобной системы является плюрализм информационных институтов и СМИ, и, кроме того, демократический контроль за сферой медийных практик. Обращаясь к вопросу о роли «Я - технологий» в трансформации сознания, автор отмечает важную деталь, выделенную Ю. Хабермасом в «Теории коммуникативного действия»: автор считает, что коммуникативное поведение реализует себя в актах интеракционнзма; они базируются на проясненности смыслов; дискурсивный акт требует фикиерованной рефлексивной процедуры эспликации семантических и аксиологических структур дискурса и именно это - в основе понимания. Автор подошел к дискурсивным практикам как к способу коммуникации: дискурсивные практики делают возможным субъект - субъектное соприкосновение, актуализируя пласты символов. Дискурсивная коммуникация позволяет дистанцироваться от ситуации субъект - объектной рациональности и «технического интереса» на основе эксплицитного утверждения ее рациональных принципов: в перспективе возможна ситуация, в которой коммуникация разовьется в свободный от принуждения диалог всех со всеми, что явится образцом взаимного формирования само-тождественности, идеи истинного согласия, писал в «Теории коммуникативного действия» Ю. Хабермас. Оформление категории «коммуникация» в качестве одной из базовых для социальной теории привело к возникновению термина «коммуникативная онтология социальной реальности», которая может быть интерпретирована в качестве коммуникативной сферы самоорганизующихся социальных форм и сфер. Коммуникативная изменчивость трансформировала характер властных практик и властных отношений, объектом власти становятся коммуникации. В дискурсе коммуникативной рациональности власть может быть интерпретирована как самоорганизация коммуникативных отношений: утратив центрированность, власть стала дисперсной и коммуникативной, коммуникативная онтология социальности предполагает понимание власти как ориентированной на реализацию интересов, отраженных в коммуникациях. Власть оказалась обращенной к миру повседневности, что проявило себя в манипуляции.

Осуществляющийся сегодня «взрыв коммуникаций» трансформировал представление о статусной роли масс-медиа, вызвав огромный рост альтернативных технологий работы с сознанием, отличающихся от традиционного информационного влияния интенсивностью и способностью осуществлять жесткий и масштабный контроль за поведением воспринимающего субъекта. Существенную роль в этом процессе играют политические коммуникации. Манипулятивнын потенциал технологий, используемых медиа-системой, позволяет трансформировать традиционные механизмы самоидентификации; эти механизмы сосуществуют с механизмами искусственно формируемыми. При этом под традиционными механизмами самоидентификации автор понимает механизмы культурно-исторические, государственные, этно-национальные, конфессиональные. Осуществляемые сегодня глобализационные процессы уплотняют коммуникационное пространство культуры, то пространство, в котором медиа-власти принадлежит особая роль.

Автор отмечает, что аналитиками используется концепт «сетевое государство»: подобно введенному М. Кастельсу понятию «сетевое общество», сетевое государство «схвачено» коммуникативными каналами; в нем возникают и интенсивно работают разнообразные технологии манипулирования сознанием, причем эти технологии играют роль не только средства манипулирования сознанием, но и средством трансформирования общества на постмодернистских основаниях. Об этом пишет I I.В. Громыко, полагающая, что наступающая эпоха постмодерна, - а ее составляющей является интернет, - по сути своей новая формация: она захватывает все новые области практики, в том числе практики властные, и ценностным образом их трансформирует. Благодаря интернету происходит особо эффективное отчуждение современного человека от целевого проектного действия. И, как отмечает П.В. Громыко, отказ информационного общества в целом от всех важнейших принципов, обеспечивающих саму его возможность, - от целеполагания, самоопределения, замысливания.

Формируемый посредством интернет-сети антропологический тип -космополит, интеллектуал, воспринимающий культурные традиции н нормы как нечто безусловно условное; превыше всего он ценит потребление, включая в сферу потребляемого информацию. Для этого человека исчезла эмоциональная связь с

миром, у трачена идентичность с группой и коллективом; исчезла система ценностей-орнсшпров. а экзистенциальные потребности деформированы. В качестве стратегии противостояния формированию подобного антропологического типа в литературе предполагаются модели рефлексивных СМИ, МЕТА-СМИ, в задачу которых входил бы анализ способа подачи информации, что формирует противостояние той ситуации, п которой реальность подменяется виртуальной реальностью, существующей в различных формах (телереальность, гиперреальность, реальность сети). Власть масс-медиа. именуемая четвертой, обрела статус «внесистемной», «общезнаменательнон», «негосударственной» (Н С. Автономова),- ни одна сфера социальной жизни не может сегодня быть представлена как свободная от манипулирования. Новые условия коммуникации, шоу как составляющая повседневность жизни в условиях новой информационной среды, масштабные тиражи и массовое потребление культурных объектов массовой культуры превращают повседневность в высшую культурную ценность, связанную с достижением успеха любыми средствами.

Автор обращается к интересной идее В. Россмана о том, что идеологема центра всегда была определяющей метафорой культуры; идеологема центральности отброшена в эпоху постмодерна, постмодернистское пространство предстает как ацептрпчнос п пеиерархнэированное. Эта идея позволяет М. Фуко дать свою интерпретацию власти как ацентричной и неиерарзнзированной, - структуры власти денетрировапы. рассеяны, распылены, лишены Суверена: власть - вездесуща, она -везде. Лишь на поверхности, считает М. Фуко, власть обретает форму государственных институтов и социальных гегемонии; подлинная природа власти - в модусе самосокрытия, она обращена к бессознательному, и свои интенции обнаруживает на микроуровне социального в ритуале исповеди, через классификацию удовольствия, в локализации секса. В эпоху небывалой шпепспнности коммуникативных процессов изменены принципы организации социального пространства. Функциональная дифференциация и центробежный характер социальных процессов исключили идею общественного единства, ссчодняншес общество, по мнению Н. Лумана, общество без вершины и без центра. Однако с этим согласны не все: В. Россман не принимает эти постмодернистские максимы, когда утверждает, что у современного человека есть мощная психологическая потребность в центре, в нем живет «инстинкт центра», «инстинкт

сакрального». Центром современной культуры в универсальном смысле предметной проекции выступает экран, пронизывающий жизнь современного человека, направляющий, информирующий, развлекающий и формирующий саму культуру. Культура современной цивилизации это культура околоэкранная. Экран является символом коммуникации современного общества.

СМИ как инструмент массификации и средство разрушения национального самосознания приобретают наиболее широкое распространение в эпоху глобализации. Исследователи глобализации подчеркивают, что глобализация исторически играет критическую роль в процессе ускоренного продвижения цивилизации через психологический и культурный обмен.

Ускоренное технологическое развитие цивилизаций способствует переориентации исследовательского интереса от традиционных механизмов формирования национального самосознания к посттрадиционным, которые можно определить как искусственные технологии работы с сознанием, заменяющие традиционные механизмы формирования сознания (культурно-исторические, этно-национальиые, социальные и т.д.). В современном обществе СМИ, как часть культуры, утрачивают свое духовное измерение, что проявляется в подмене реальности гиперреальностью, телереалыюстыо, виртуальной реальностью, которые переводят субъекта в пассивное состояние потребителя массовой культуры. Психопрограммирующее воздействие СМИ на сознание человека приводит к трансформации общественного сознания в сознание, манипулируемое СМИ. которые представляют четвертую власть в обществе. Традиционные политические структуры (государство, власть) утрачивают свою актуальность, поскольку феномен коммуникации трактуется политически, и начинает выполнять функции, изначально присущие государству. Манипулирование сознанием пронизывает все социальные структуры, оно становится дисперсным; так же как власть, по определению постмодернистских философов (Ж.Делез, Ф. Гвагтари), распространена везде, так и маннпулятивные механизмы управления сознанием - везде, они пронизывают все общество. Такой процесс приводит к углублению расслоения общества, увеличивает зависимость людей от новых технологий, т.к. опосредованное потребление информации приводит людей и общество в целом к отставанию от трендов мирового развития. Информационные технологии и СМИ как ресурс информационной власти

занимают место традиционных структур формирования сознания, что приводит к разрушению автономности и суверенности «Я», к разрушению сферы рационального политического мышления индивида, к безграничным возможностям манипулирования массовым сознанием, превращению индивида в материал, используемый властными структурами. Распад идентичности становится основой антропологической стратегией СМИ.

В § 1.3 «Мапнпулятпвные технологии СМИ как средство разрушения идентичности в горизонте новых антропологических стратегий» автор обосновывает тезис о том, что в современном социальном и культурном дискурсе власти масс-медиа принадлежит особая роль. Сегодня не существует единой универсальной исследовательской позиции, в границах которой были бы представлены репрезентативные параметры и характеристики функционирования власти масс-медиа. В западной аналитической традиции наиболее репрезентативными являются англо-американская и европейская школа, в горизонте исследований которых, при всем различии их концептуальных установок и позиций, предпринята попытка исследования медиа-власти в пространстве культуры с позиций философии культуры. Исследователи унифицируют дискурс по этой проблеме в пределах культурфилософской парадигмы, однако этот подход, на наш взгляд, исключает возможности различия интерпретаций самого потенциала масс-медиа. Хотя в широком диапазоне этих интерпретаций существует принятое многими аналитиками сегодня базисное основанне, смысл которого заключен в позиции: особенность современной власти состоит в том, что в качестве механизма осуществления власти выступает информация. Информация как современная форма знания представляет собой особый вид техники, причем не чуждой экзистенциальной природе человека, как в индустриальном обществе, а, наоборот, выражающей интеллектуальную природу человека, т.к. информационная техника объединяет в себе материальный носитель (hardware) и интеллект (software). В связи с этим информация предстает как емыслообразующин фактор развития современной культуры, а информационная власть как новая форма власти, интегрированная в социокультурное пространство современного общества.

Поиск единых оснований универсальной теории медиа-власти сосуществует сегодня с достаточно разнообразными трактовками феномена медиа-власти.

Признание статуса масс-медиа как феномена культуры, как выражения коллективной формы сознания дополняется тезисом о том, что выражение коллективной формы сознания необходимо интерпретировать с позиции подлинных форм бытия человека. Однако СМИ - неизбежный спутник массовой культуры: ее «неподлшшый характер» - основание «неподлшшости» общественного сознания, анализ же проявлений манипулирования как доминирующего в пространстве медиа-власти метода невозможно осуществить вне учета фактора бессознательного. Эта позиция характерна для критического подхода, представленного концепциями А. Ловенталя. В. Беньямина, М. Хоркхаймера Наряду с вышеизложенным, выделяется подход, в границах которого масс-медиа интерпретируются как сформировавшаяся возможность современного существования языка, язык же - среда герменевтического опыта, а само понимание - продуктивное отношение, делающее возможной плюралыюсть интерпретации. Масс-медиа - способ существования языка, вид текста, природа которого символична (Г. Гадамер).

Среди многообразия трактовок власти интерпретация современной информационной власти, по мнению автора, является наиболее острой и актуальной и в то же время наименее разработанной проблемой, которая исследуется сквозь призму манипуляций, формирования хаотнзированного сознания, коммуникативной ассиметрии.

Манипулирование выступает как средство функционирования масс-медиа, соответствующее гетерономност», клиповосги, фрагментарности той культуры, в контексте которой масс-медиа работают. Характерные черты культуры постмодерна, обозначенные в исследованиях представителей культурфилософского деконструктивизма, - П. Бурдье. П. Рикера, Ж. Деррида, Р. Берга, Ж. Делеза, М. Фуко, Ж. Батая, Ж. Бодрийяра. - определили особенности и специфичность характеристик СМИ (мифичность, клнповость, фрагментарность, знаковый характер, докспчность). манипулирующих человеком-массой. Этот антропологический тип вызван к жизни реалиями массового общества и массовой культуры, осмысление специфики которых связано с именами Т. Адорно, X. Ортеги-и- Гассета, Э. Фромма, Г. Маркузе, Э. Морена, которые связали возннкновешш массового общества с массовым потреблением, распространением массовой культуры и средств массовой коммуникации.

В культуре повседневности манипулятивной практике СМИ принадлежит особая роль: СМИ формируют хаотизированное сознание, являются средством разрушения идентичности. В понимании идентичности автору близка позиция К. Ясперса, интерпретирующего идентичность в качестве признака сознания: осознавать свою идентичность, значит считать: я остаюсь тем, кем был всегда. Э. Эриксон интерпретирует идентичность как «чувство непрерывной самотождественности»; в его основе ситуация, в которой для личности существует целостный образ «Я» в контексте социальных отношений и связей. Э. Эриксон ввел термин для обозначения идентичности «ego-идентичность»; писал о желании личности обрести целостность, о том, что кризис идентичности означает разрушение, распад идентичности. Автор отмечает, что анализу этой проблемы уделяли внимание Ч. Кули, Я. Лакан, Н. Детин, В. Хесле, Р. Лэйнг, Д.-К. Деннет, Ж. Бодрийяр, Р. Дж.Лифтон, М. Маклюэн, И. Луман, Т.О. Рейли, К. Келли, Н. Kapp, Э. Кастранова. Если идентификация - это процесс построения идентичности, благодаря которому индивид «определяет» себя, создает Я - образы н себя отождествляет с ними, то идентичность, формирующаяся в ходе коммуникационных процессов, включает в себя такие уровни, как индивидуальный и социальный; устойчивая идентичность возможна лишь в ситуации баланса этих уровней. Современная революция в СМИ совпала с интенсивными коммуникативными процессами. В условиях постмодернистского релятивизма идентичность индивида подвергается трансформации под влиянием взаимодействий культур. Р.Дж. Лифтон, характеризуя феномен кризиса идентичности, ввел понятие «протеевская идентичность», «протеанизм» (англ. protean - многообразный, изменчивый, разносторонний, многоранный), обозначающее процесс непрерывной и неизбежной трансформации идентичности человека XX века. Процесс разрушения, распада идентичности, обозначенный как кризис идентичности, сопутствующий антропологическим стратегиям СМИ в эпоху глобализации и господства компьютерных технологий, позволил Э. Гидденсу обозначить эту эпоху как эпоху кризиса идентичности, Ж. Липовецки - как «эру пустоты». Признаком этой эпохи является не просто разрушение идентичности посредством СМИ, но разрушение временной цепи: прошлое - настоящее - будущее. 3. Бауманом и Э. Гидденсом введен термин «вторичное использование», предполагающий трансформацию. Трансформация идентичности под воздействием СМИ, размывание традиционных

механизмов самоидеитификации, утрата качества политичности формирует индивида «масочного» (термин Ж. Липовецки, примененный им в «Эре пустоты»).

Автор отмечает, что ряд современных политических философов и политологов утверждает, что государство теряет компетентность, легитимность и власть, характерные для ведущего агента в мировых связях и уступает место более комплексному пост-интернациональному универсуму, характеризующемуся разнообразием и смешанной политикой. Для пост-интернационального универсума характерны проблемы формирования глобальной власти и глобальной ответственности. По мнению К. Брауна, термин «сверх-власть» имеет некоторое архаическое звучание в эпоху глобализации, но он может быть актуализирован в концепции «мягкой власти» (soft power), или в понимании важности военной власти в переоценке других форм власти. Исследователи обсуждают изменение природы власти в настоящее время: власть превращена в сеть, становится ризоматической скорее, чем иерархической, создается и поддерживается не атрибутами, например, насилием, военной властью, экономическим производством и т.п., но людьми, работающими и потребляющими в глобальной экономике (К. Браун, Ж. Бордийяр, Ж. Лакан. Ф. Гваттари). Из-за изменившейся природы власти современная империя не похожа на иерархические империи Викторианской эпохи (Хардт М., Негри А.). Власть, понимаемая в этом смысле, не имеет определенного места дислокации и не может быть проконтролирована, она вездесуща и создается не только силами, официально ее поддерживающими, но и силами, выступающими против нее.

Дезинтеграция структуры информационной власти происходит по разным направлениям: реструктуризация властных отношений; демассннформация; информационная манипуляция; введение в общественное сознание схем с логической ошибкой; внушение в рекламе; внедрение в общественное сознание новых антропологических стратегий: взаимодействие власти информационного пространства и массы; формирование массового человека с помощью СМИ. Основная цель антропологических стратегий СМИ - это разрушение механизмов национальной самоидеитификации и замещение их искусственными механизмами идеологического самоотнссення; способы достижения указанной цели разнообразны: изготовление псевдоценностен в виде базисной системы новых ценностей (демократизм, космополитизм, постмодернизм и т.д.); имидж «западного консультанта», -

маскирующего тип самопдентификацни; введение в общественное сознание схем, содержащих в себе логическую ошибку и т.п. Приемы манипуляции - фигуры умолчания, подтасовка фактов, антисистемность в подаче материала - используются СМИ в процессе формирования хаотизированного сознания. Новые антропологические стратегии, основанные на кардинальном принципе внушения, формирует реклама как сфера СМИ. Утрачивая идентичность, человек информационного общества утрачивает такое качество, как политичность, становясь вне политики. Новые антропологические стратегии, связанные с появлением антропологических типов «фланера», «игрока», «туриста», «бродяги» (в терминологии 3. Баумана) представляют собой формирование новых способов разрушения идентичности, что приводит к превращению человека в потребителя информации, в человека одного изменения - измерения виртуального. В современном обществе СМИ выступают как институт пропаганды, а не как институт гражданского общества. Трансформация современной власти, в том числе информационной власти, приводит к посттрадиционным взаимодействиям власти и массы, к утрате присущих традиционной власти атрибутов концентрированиости и субъектности и к диффундированию и дисперсности информационной власти.

Глава вторая озаглавлена «Интегрирование информационной власти в систему политической власти»

В § 2.1 «Роль н значенне САШ в формировании пространства политического процесса. Потенциал влияния медпаполитической системы»

доминирующим является тезис о том, что одной из тенденций развития информационной власти является интегрирование информационной власти в систему политической власти: масс-медиа конструируют политическую реальность посредством виртуализации политического процесса. Автором исследованы сформировавшиеся в литературе подходы к анализу влияния СМИ на политический процесс. В границах одного из подходов СМИ рассматриваются как средство влияния на граждан и их политические ориентации (П. Бурдье, У. Липпман и др.). В рамках альтернативного подхода (П. Лазарсфельд, Дж. Клаппер и др.) СМИ исследованы как средства, оказывающие минимальное влияние на аудиторию. В классификациях функций СМИ по отношению к общественному мнению теоретики выделяют ряд функций, среди которых - информационная, функция артикуляции и интеграции

мнений, мобилизационная, образовательная и функция социализации. Потенциал влияния медиатюлитической системы на общественное мнение проявляет себя в отработанных технологиях влияния, в числе которых доминируют конструирование политической реальности н виртуализация политического процесса. В литературе проанализирована природа этих технологий, фокусирующая внимание на создании искусственной политической реальности, причем виртуализация политического процесса реализуется посредством таких форм, как манипуляция политическими символами и использование маркетинговых технологий в разработке политических н электоральных стратегий. Символическое воздействие СМИ на аудитории с учетом эффекта функционирования общественного мнения принимает явные черты в условиях информационного общества. Исследователи выделяют такие черты влияния масс-медиа на современное политическое пространство, как использование маркетинговых технологий в разработке политических и электоральных стратегий; увеличение информационного шума как средство функционирования медиаполитической системы: процесс передачи и внедрения информации медиаполитической системой, в ходе которого осуществляется виртуализация политического процесса и конструирование политической реальности, а также процесс превращения СМИ в информационные фильтры. Виртуализация политического процесса представляет собой упрощение политической реальности с целью ее театрализации, что приводит к трансформации политического процесса в современном обществе и культуре. Автор обосновывает тезис о том, что сегодня СМИ приобретают первостепенное значение в формировании пространства политического процесса, значение гораздо большее, чем то, которым обладают финансовые ресурсы и ресурсы административные. Ориентируя информационные потоки, формируя проблемное поле дискуссий, масс-медиа определяют то, что Б. Коэн, У. Липпман, П. Лазарсфельд, С. Эдзири назвали политическими предпочтениями аудитории. Политические предпочтения формируются СМИ посредством обращения к возможностям двухступенчатой модели коммуникации, ориентированной на манипулятивную работу с «лидерами мнений», имеющими интерес к политическому процессу. Именно эти десять процентов опосредованно формируют установки безучастных к политическим процессам. Политический выбор безучастных определен опосредованно, в его основе немедийные механизмы.

Подобная позиция сформирована П. Лазарсфельдом и Дж. Клаппером в горизонте альтернативного подхода. Аналитики, исследуя манипулятивные механизмы, исходят из того, что чем с меньшим количеством императивов сталкивается в процессе политического выбора избиратель, тем более сложным становится процесс пропаганды.

Медиаполитическая система использует такие механизмы влияния на массовое сознание н поведение, как конструирование политической реальности и виртуализацию политической реальности. В первом случае речь идет об инсценировке политического процесса, способного вызвать отклик в обществе; во втором формируются символы, виртуальные фигуры и образы, т.е. речь идет об искусственной реальности, о борьбе не реальных фигур, а имиджей и стереотипов, формируемых массовой культурой. Процесс создания политических символов, виртуальных фигур, образов, имиджей, процесс конструирования политической реальности с акцентом на театральность делает предметом внимания не первостепенные стороны политического ландшафта, скрывая истинный характер политического процесса. Эффективность таких ведущих механизмов и технологий меднаполитической системы, как конструирование политической реальности и виртуализация политического процесса, в полной мере определяется статусом политической системы в медиа-пространстве, от которой, в свою очередь, зависит контроль над информацией. И конструирование политической реальности, и придание политической реальности виртуального характера реализуется посредством манипулирования политическими символами и социальными мифами. В конструировании политического процесса, как и в виртуализации политической реальности с помощью mass-media, находит применение политический миф. Общество нуждается в ключевых метафорах (к примеру, «борьба с бедностью»), формирующих впечатление простоты и снижающих беспокойство и растерянность. Mass-media используют идеологически маркированные политические сообщения, при этом идеологическое маркирование имеет различную степень открытости. Например, реклама в поддержку кандидата в президенты несет явный идеологический смысл, в сфере политической коммуникации используется атрибутика целого мероприятия. Роль носителей идеологии выполняют и визуальные образы, обладающие силой внушения. Воспроизводство мифологического повествования выступает в качестве

необходимой компоненты политической жизни, н политический миф - инструмент идеологического воздействия, он также идеологически маркирован - отобран, сформирован, специальным образом интерпретирован: на его основе сделаны определенные выводы. К. Флад в «Политическом мифе» пишет о том, что массы привязаны к идеологии ее носителями - политическими партиями, образовательными программами, СМИ. Политический миф - разновидность идеологического воздействия, и, в случае, если политические мифы принадлежат конфликтующим идеолог иям, они являются конфронтпрующнмн. Идеологическая маркированность -атрибут политического мифа; в подаче политического мпфа средствами информационной власт и важны отбор информации для повествования, определения качеств исторических деятелен, их целен и мотивов, выбор описательных средств повествования, грамматических конструкции, общая организация повествования, а также место его представления аудитории; эти моменты придают повествованию идеологическую направленность, отличную от направленности других идеологий.

Автор отмечает, что теоретики постмодернизма вводят термин «виртуальное время спектакля», в основе которого находится полная «имплозия смысла». Обретенное СМИ «право виртуальности» создает ситуацию, в которой наблюдаемое событие - всего лишь симулякр (фр. simulacres, simulation - симуляция). Постмодернистская тенденция в медиа отрицает необходимость «следования реальности»; масштабность влияния mass-media на реальность посредством управления символами н образами возрастает.

В конце § 2.1. автором анализируется тезис В.Г. Федотовой, обозначивший процесс манипуляции как «правление без сценария» (манипуляция, проявляющая свою эффективность в ситуации небыватой апатии масс и превращающая апатию масс в цепную реакцию). На смену идеологическому монизму пришли такие факторы расщепления, виртуализации политической реальности, как имагологпя, как сфера создания имиджей, политическая технология машшудятивного свойства (манипулятивный пиар, заказные экспертизы, провокации), экспертиза (разновидность манипуляции, в основе которой - обращение к экспертному знанию).

В § 2.2 « Комму пикантная природа информационных войн. Потенциал информационных воин как нового вида коммуникации» информационные войны рассмотрены как мощное средство мировой политики и экономики, как эффективный

способ защиты национальной безопасности, способ достижения политической, духовной, финансовой и экономической власти. Автор считает, что, являясь новым видом коммуникации по своей природе, информационная война включает в себя действия, обеспечивающие информационное превосходство национальной стратегии посредством влияния на информационные системы противника. Интерпретируя информационные войны как коммуникативные технологии по воздействию на массовое сознание, автор в качестве цели такого воздействия рассматривает внесение изменений в когнитивную структуру для получения соответствующих изменений в структуре поведения. Автор обосновывает тезис о том, что информационная война, как целостная стратегия, состоит из действий, предпринимаемых для достижения информационного превосходства в обеспечении национальной стратегии путем воздействия на информационные системы противника с одновременным укреплением и защитой собственной информации и информационных систем. Информационные войны приобретают специфическое значение в эпоху глобализации: трансформируется интенсивность воздействия информации; изменяются контексты применения информации; возрастает роль публичной информации в принятии политических решений; возрастает воздействие информации на массовое сознание. Существует отличие информационной войны как типа воздействия от психологической войны: психологическая война - пропаганда разрушения, но не пропаганда созидания; информационная война формирует многоцелевой объект коммуникативного резонанса, что позволяет увеличить масштабы влияния на население; информационная война - это война имиджей как символических кореллятов объекта. Модель информационной войны включает в себя стимуляцию обсуждения, многоканальное воздействие, ориентацию на однородные группы, которые имеют готовые социальные и информационные сети, куда входят ее представители. В процессе противодействия информационным войнам используется двоякая технология (по определению Б. Брюса): подготовка ожиданий перед наступлением самого события, м направление освещения события в том случае, если пресса движется в неверном направлении; обе технологии позволяют построить в ответ на символизацию новую символизацию, ориентированную на те же источники. Коммуникативные действия по изменению массового сознания - процесс, отличающийся огромной степенью сложности. Смена эпох выражается сменой знаков

(Г1. Ванль, А. Гейне), символизирующих идеологию эпох. В числе методов разрушения идеологических стереотипов определенной эпохи центральным методом является контекстная коммуникация, акцентирующая внимание не на самом содержании, а на контексте. Характерной особенностью российского информационного пространства является наличие не только внешних, но н внутренних информационных войн: информационные воины между олигархами, информационные воины между властью и олигархами, информационные войны между властью и оппозицией, информационные войны, пненирпронапиые противостоянием разных сегментов власти. Актуальной проблемой современных информационных войн стала проблема борьбы с терроризмом, следствием чего являются программы формирования антптеррорнстического сознания.

В § 2.3 ^Манипулирование как средство PR-революшш» обосновывается тезис о том, что информационные войны проявляют огромные возможности в ставке на «экспорт демократии», при этом манипулирование массами используется как средство PR-рсволюцпй. Это форма распространения влияния, экспорта демократии, ориентированной на принцип «мягкой силы», в терминологии известного американского исследователя Дж.Ная. - «мягкой» в отличие от «жестокой силы», основанной на принуждении, экономической и военной мощи. «Мягкая сила» более эффективна за счет использования определенных политических ценностей, ценностей культуры, а также определенных принципов поведения на мировой арене. Термин «бескровные перевороты» используют политологи 36. Бжсзпнскнн и Дж. Нам. В концепции 36. Бжезннского мировое господство и глобальное лидерство связаны, проблемы перспективы человечества анализируются в ракурсе глобализации и распространения демократии под управлением американской гегемонпстическои элиты. В современном американском политическом анализе можно выделить две тенденции интерпретации глобального лидерства: интервенционализм, который утверждает первенство США по отношению к другим государствам (См.:11орядпн C.B. США - лидер глобализации // Философские науки, 2001. № 2. с. 32-47): изоляционизм, который подчеркивает, что вера в превосходство США - способ распыления сил в безуспешной попытке достигнуть имперского превосходства. В этих дебатах сформулировано несколько подходов к реализации гегемонии США в XX в. Жесткий реализм утверждает тезис о том. что ведущая мировая держава

постоянно должна заботиться о перспективах своей исторической эволюции, потому что современная мировая политика представляет собой безжалостную борьбу за доминирование. Умеренный реализм развивает идею обращения к внешнему миру, которое базируется на порядке приоритетов. Либерал-гегемонизм утверждает идею использования США военного превосходства для установления порядка в нецивилизованных странах вместо утверждения гегемонии. Либеральный интернационализм подчеркивает, что либеральные государства, в отличие от нелиберальных, редко вовлекаются в конфликт друг с другом. Дополняет эти теории концепция «мягкой силы» и концепция «власть народа» (people power), базирующиеся на привлекательности определенной культуры, определенных политических идеалов и ценностей.

PR-революции, по мнению автора, проявляют свою эффективность в условиях гражданского общества. Организационные и пропагандистские структуры PR-стратегий гибки, способны переходить из одного региона в другой, при этом меняются приемы и методы PR-стратегий: организационные и «имиджевые» схемы, источники финансирования, организация каналов информации. PR-стратегии ориентированы на возможности гражданского общества (достижение свободы, разделение властей, развитость демократических институтов) и на возможности массового общества (массовые ценности и настроения, массовая культура и массовое обожание вождей).

Теоретики, анализирующие проблему манипулирования как средства PR-революций, отмечают, что неразвитость институтов гражданского общества, отсутствие поддержки их деятельности не позволяет противной стороне эффективно конкурировать с различными институтами, фондами, центрами, работающими на PR-революцию. Социальный контроль масс скорее возможен в условиях постоянного противостояния массового и гражданского обществ, когда организаторы этого контроля владеют искусством использования преимуществ каждого из них. Массовое общество служит социальному контролю масс, гражданское общество способствует рождению конфликтов и ценностей, появлению во власти новой политической и бизнес-элиты. Элита, которая лучше овладела искусством управления общественными связями в гражданском и массовом обществах, имеет больше шансов оказаться или удержаться у власти. Цель PR как управляющего элемента

общественных связей - создание толпы, и разрушение системы социального контроля в обществе. К инструментам «мягкой силы» относятся новые информационные технологии, служащие каналами распространения идей, способных подорвать любое идеологическое господство. Виртуальные технологии, наложенные на инстинкты толпы, - это новое информационное оружие, влияющее на людей в XXI в. РЯ-технологии хорошо адаптируются в гражданском обществе, поскольку организационные и пропагандистские структуры РЯ-революционеров являются гибкими, приспособляемыми к окружающей среде, способными перетекать из одного региона в другой, менять приемы и методы деятельности. Лидеры РЯ-революций опираются как на возможности гражданского общества, так и на возможности массового общества, с его массовыми ценностями и настроениями, массовой культурой и культом вождей.

Анализ медиа-власти в коммуникативном пространстве культуры показывает, что СМИ как инструмент массификацини и как средство разрушения национального самосознания особо значимы в условиях современной глобализации, поскольку ускоренное развитие цивилизации в ходе глобализации способствует разрушению традиционных механизмов формирования национального самосознания и возникновению новых механизмов, создающих искусственные технологии работы с сознанием. Манипулирование сознанием пронизывает все социокультурные структуры, становится дисперсным, в результате чего возникают безграничные возможности манипулирования массовым сознанием.

Возникающие на рубеже ХХ-ХХ1 веков информационно-коммуникативные технологии, являясь отражением происходящей глобальной информационной революции, в границах которой технология приобретает статус глобального ресурса, несут в себе огромный потенциал, требующий дальнейшего изучения. Перспективы дальнейшего исследования проблемы весьма широки и включают в себя такие оставшиеся неисследованными вопросы, как вопросы, связанные с миром повседневности - это и проблема формирования информационной властью человека повседневности, и манипулятнвный потенциал СМИ: в числе неисследованных и актуальных проблем должны быть названы также проблемы, связанные с исследованием власти как способа саморегуляции коммуникативных отношений, с изучением природы и смысла метатактик, используемых в пространстве

информационном власти. Чрезвычайно актуальной, на наш взгляд, является н проблема противостояния потенциалу консциентального оружия, проблема поиска средств защиты сознания от способов воздействия па него, - тех способов, которые по своей сути являются неконтролируемыми. Речь, в частности, идет о формировании М1ТЛ-СМИ как информационных моделей, ориентированных на изучение технологий консциентального оружия. Перспективной для исследования автор счит ает идею оценки последствий глобализации медиа, которая по своей сути ставит под сомнение одповекторпость воздействия глобальных медиа; эта идея привлекательна и тем, что позволит в перспективе определить обусловленность интерпретации информационного воздействия тем культурным контекстом, в котором осуществляется что воздействие.

Ожсршсшю очевидна перспективность исследования феномена коммуникации к аспекте создания модели коммуникации, ориентированной на развитие коммуникативной онтологии социальности (идея, изложенная в работах Ю. Хабермаса), которая предполагает вклад в процесс формирования обобщающего знания о коммуникации.

В заключении подведены uroni предпринятого анализа, а также обозначены основные направления исследовательской перспективы.

Но теме диссертационного исследования опубликованы следующие работы:

Статьи в изданиях, рекомендованных ВАК для публикации результатов диссертации:

1. Чубик Л.11. Новая конфигурация коммуникативных процессов в ннформашюшш-коммуиикативном пространстве и трансформация статусной роли медиа-власти (концептуальный аспект) // Вестник Томского государственного университета, Л» 318. - 2009, - с. 78-82.

2. Чубик А.Н. Формирование культуры толерантности как результат преодолении «толерантности общества II Вестник Томского государственного университета, № 309, - 2008, (соавторство Радченко O.E.), - с. 63-66.

3. Чубик А.П. Субъект толерантности и интолерантности как фактор управления социальными отношениями И Известия Томского политехнического

университета, № 7. - 2007. (статья принята в печать 20.12. 2006), (соавторство Квеско Р.Б., Радченко O.E., Квеско С.Б., Гончарова О.С. Исупов М.В.), - с. 56 -60.

4. Чубик А.П. Социолингвистические коммуникации как элемент социальных отношений // Известия Томского политехнического университета, № 7. - 2007. (статья принята в печать 25.12.2006), (соавторство Квеско Р.Б., Ванина И.Л., Квеско С.Б., Бухтояров C.B., Емельянова Н.Е.), - с. 61 -67.

Публикация в других научных изданиях: ' 5. Чубик А.П. Средства массовой информации в современном политическом процессе: к оформлению концептуальной парадигмы // Прогрессивные технологии и экономика в машиностроении. 11 Всероссийская научно-практическая конференция. Сборник трудов Юргннского технологического института, 2004. - Том 2. - с. 190-192.

6. Чубик А.П. Глобализация коммуникативных процессов и статус информационной власти в постиндустриальном обществе // Прогрессивные технологии п экономика в машиностроении. II Всероссийская научно-практическая конференция. Сборник трудов Юргннского технологического института, 2004. - Том 2. - с. 194-197.

7. Чубик А.П. Стратегические цели информационного века: к формированию трехстаднйной модели измерений // Философия социальной работы. Труды II региональной научно-практической конференции,- Томский политехнический университет, 2004. - с. 63-64.

8. Чубик А.П. Знание как стратегический ресурс власти и управления в постиндустриальном обществе // Философия социальной работы. Труды II региональной научно-практической конференции,- Томский политехнический университет, 2004. - с. 64-66.

9.Чубик А.П. Интегрирование информационной власти в систему политической власти: к формированию механизма // Актуальные проблемы социальной философии. Труды региональной научно-практической конференции. Томский политехнический университет, 2004. -с.50-52.

10. Чубик А.П. Информационная власть и политика // Актуальные проблемы социальной философии. Труды региональной научно-практической конференции. Томский политехнический университет, 2004. - с.52-53.

11. Чубик A.II. Коммуникация в повседневной практике частных жизненных мирок п статус медиа-власти в коммуникативном пространстве культуры И Известия Томского политехнического университета, № 6.- 2008, (соавторство Нехаева H.A.), -с. 144-148.

12. Чубик А.11. Роль медиа-систем в формировании коммуникативного пространства современной культуры // Трансформация научных парадигм и коммуникативные практики в информационном социуме. Сборник научных трудов I Всероссийской научно-практической конференции. Томский политехнический университет, 2008, с. 209-212.

Подписано в печать 05.05.2009 г. Формат 60x84/16. Бумага офсетная. Печать плоская. Усл. печ. л. 1,97. Уч.-изд. 1,79. Тираж 100 экземпляров. Отпечатано ООО "СИР Г^лфм^". Заказ № 05. Адрес: 634034, г. Томск, ул. Усова. 4а-150, т. (38-22) 224-789

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Чубик, Анна Петровна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. КОММУНИКАТИВНАЯ ПРИРОДА

Я - ФОРМИРУЮЩИХ» ТЕХНОЛОГИЙ.

1.1. Коммуникация как явление социальности и культуры.

1.2. Роль медиа-власти в коммуникативном пространстве культуры сетевого общества: к формированию новых антропологических стратегий.

1.3. Манипулятивные технологии СМИ как средства разрушения идентичности в горизонте новых антропологических стратегий.

ГЛАВА 2. ИНТЕГРИРОВАНИЕ ИНФОРМАЦИОННОЙ ВЛАСТИ В СИСТЕМУ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ВЛАСТИ.

2.1. Роль и значение СМИ в формировании пространства политического процесса. Потенциал влияния медиаполитической системы.

2.2. Коммуникативная природа информационных войн.

Потенциал информационных войн как нового вида коммуникаций.

2.3. Манипулирование как средство PR-революций.

Введение диссертации2009 год, автореферат по культурологии, Чубик, Анна Петровна

Актуальность исследования

Актуальный аспект современного культурного развития связан с возникновением новой конфигурации культурных процессов в информационно-коммуникативном пространстве, что обуславливает формирование новой онтологии мирового порядка. Информационные технологии, трансформируя пространство современной культуры, вызывают целый ряд изменений во всех областях культурной и социальной жизни. Процессы информатизации фиксируют поворот исторического времени, воплощающийся в появлении новой цивилизации, нового чувства истории, нового понимания человеческого развития в исторической перспективе и обращение к глобальному сообществу как главному субъекту эволюции цивилизации. Это также вводит тему «глобального или мирового сознания», понятия, которое не является уникально новым, но существовало в истории человечества, отголоски чего можно найти в древнейшей культурной традиции, Санскрите: «Истина заключается в том, что весь мир - одна семьях;. Современные социокультурные процессы глобализации и информатизации смешивают человечество в единое психологическое и коммуникативное целое. Трансформации мирового сознания, эволюция мира в направлении формирования глобальной и информационной парадигм отражают глубинные изменения цивилизационного процесса. Возможно, в определенном смысле, процессы глобализации и информатизации выражают эволюцию современной культуры в направлении формирования всемирной политики.

В XXI в. изменился статус коммуникации и коммуникационных технологий в культуре, причем широко распространенный термин «взрыв коммуникаций» означает перенос акцента на управление, организацию коммуникативных процессов. С этими изменениями связано утверждение нового технологического характера СМИ как инструмента, предопределяющего направление эволюции коммуникативного пространства современной культуры. Эта проблема является недостаточно изученной в гуманитарных науках (философии, социологии, теории культуры, политологии и т.п.), и в данном диссертационном исследовании занимает центральное место. Названная проблема нуждается в серьезной проработке в плане категориального оформления, а также в плане формирования гипотез, их аргументации и концептуализации. I

Степень теоретической разработанности проблемы. Становление категории «коммуникация» в качестве одной из базовых для социальной теории привело к возникновению термина «коммуникативная онтология социальной реальности», то есть реальности, которая может быть интерпретирована в качестве коммуникативной сферы самоорганизующихся социокультурных форм и сфер, коммуникативное пространство которых исследуется в работах Ю. Хабермаса. Теоретики отмечают, что современные масс-медиа формируют когнитивные ориентации индивидов.

Обращение к проблеме роли медиа-систем в формировании пространства современной культуры вызвало обращение к проблеме «Я -формирующих» технологий (термин В.Н. Поруса), которые способны заменить традиционные механизмы работы с сознанием (конфессиональные, этно-национальные, культурно-исторические, государственные) нетрадиционными механизмами. Исследователи (В.Н. Порус, Б.С. Кара-Мурза, Н.В. Громыко) говорят о ситуации, в которой исчезающее «Я» уступает место безликому индивиду; информационные технологии используются как технологии политические; политические технологии ставят под сомнение человеческую индивидуальность: чем отличается одно манипулированное сознание от другого? Под сомнением не только политический строй, но и человек, взамен которого выступает «человеческий материал», формируемый и манипулируемый не в меньшей степени, чем в тоталитаризме. Опасность не в самих информационных технологиях, а в ситуации, когда нарастание информационной плотности выдается за наступление новой культуры: духовность истончается, а информации становится все больше.

Западные аналитики (Э. Гидденс, 3. Бауман) отмечают, что порожденный рекламой виртуальный мир порождает распад идентичности как антропологическую стратегию СМИ XXI в. Новые антропологические типы «фланер», «игрок», «турист» 3. Бауман определяет как выражение аполитичности. Исчезновение гражданина и замена его потребителем — катастрофа мира, монтируемого современными СМИ.

Теоретики подчеркивают, что СМИ преобразовываются в «четвертую власть», «внесистемную», «общезнаменательную» и негосударственную. Анализирующие проблему потенциала «четвертой власти», возможностей современных медиапрактик ориентированы на такие подходы, сформировавшиеся в сфере исследования феномена власти, как альтернативный («эпизодический») и диспозиционный. Если в горизонте альтернативного подхода предметом исследования является власть в качестве «разновидности социального поведения» (Э. Кэплэн, Р. Даль, Н. Полеби, X. Саймон), то исследователи, работающие в парадигме диспозиционного подхода, исходят прежде всего из представления о качественной разнице «потенциала» и «влияния». Доминантой властного отношения они считают саму возможность повелевать («диспозиция»). Именно в проблемном поле диспозиционного подхода исследуются так называемые «скрытые» формы власти, осуществляемые средствами консциентального оружия, исследуется потенциал так называемой «мягкой власти» (Дж. Най). Манипулирование не присуще какой-то одной или несколькими областям общества, тогда как другие от него свободны, оно ч распределяется по принципу градации форм и степеней (Н.С. Автономова).

Проблему взаимодействия информационной власти и массы исследует Э. Канетти, выделяя главные элементы образа человека и общества (масса, власть, смерь, выживающий) и отмечая процесс перераспределения властных функций в пользу новых субъектов информационной власти.

Западные исследователи, анализируя влияние СМИ* на политический процесс, выделяют следующие подходы, характеризующие воздействие масс-медиа на политику: роль СМИ как средства влияния на граждан (П. Бурдье), альтернативный подход - СМИ рассматриваются как инструмент, передающий информацию, но не затрагивающий политических интересов человека (П. Лазарсфельд). Исследователи, анализирующие влияние масс-медиа на политический процесс, выделяют две технологии влияния: первая - это конструирование политической реальности, вторая -виртуализация политического процесса (Э. Денис, Д. Мерилл).

Проблематика информационных войн исследуется в работах Т. Розана, Т. Стоуньера, Ф. Уэбстера, Б.И. Пружинина, Н.В. Громыко, И.В. Громыко и других. В' них отмечается, что возникающие в конце XX - начале XXI "в. информационно-коммуникативные технологии являются отражением происходящей глобальной информационной революции, в процессе которой информация приобретает статус глобального ресурса. Формируются информационно богатые и информационно бедные страны. Информационная война как целостная стратегия ориентирована на все возможности и факторы уязвимости, а также на использование информации в различных конфликтах. Объектом внимания становятся информационные системы, а также информационные технологии. Исследователи выделяют характеристики информационной войны: стимуляция обсуждения, многоканальное воздействие, ориентация на однородные группы, информационная агрессия. Информационная война включает в себя коммуникативные действия по изменению массового сознания. Структура информационной войны также детально исследуется: это технологическая составляющая, направленная на разрушение технических систем связи и коммуникаций, и воздействие на сознание людей (гуманитарное вторжение). Исследователи выделяют характерную особенность российского информационного пространства -наличие внутренних информационных войн: информационные войны между олигархами, информационная война между властью и оппозицией, информационные войны, инсценированные противостоянием разных сегментов власти.

В работах Б.И. Пружинина и Н.В. Громыко проводится анализ понятия «консциентальное оружие» - уничтожение устойчивой системы мировоззренческих ценностей и их замена ценностными симулякрами, уничтожение родовой и культурной памяти. Б.С. Кара-Мурза, Е.Е. Пронина, Н.В. Громыко считают, что в XXI в. возникла необходимость обучения техникам и способам противостояния консциентальному оружию: необходимо создавать специальные образовательные пространства, в рамках которых можно формировать альтернативные средства и способы работы, способствующие противоборству потенциала консциентального оружия.

PR-революция рассматривается как современная форма распространения влияния, распространения демократии, в основе которой лежит концепция «мягкой власти» (soft power - термин Дж. Ная). «Мягкая власть» более эффективна за счет использования политических, культурных ценностей вместо принуждения, основанного на экономической и военной мощи.

Теоретики подчеркивают, что PR-революции хорошо приживаются в условиях гражданского общества. Организационные и пропагандистские структуры PR-революционеров являются гибкими, приспособленными к окружающей среде, способными перетекать из одного региона в другой, менять приемы и методы деятельности.

Однако, несмотря на очевидный исследовательский интерес к проблемам роли масс-медиа в трансформации идентичности, формировании массового сознания, конструировании политической реальности, ведении информационных войн, проблема роли технологий, трансформирующих идентичность современного человека, в коммуникативном пространстве современной культуры остается недостаточно исследованной.

Объектом диссертационного исследования являются информационные технологии в коммуникативном пространстве современной культуры.

Предмет диссертационного исследования - технологический характер СМИ в формировании современного человека в коммуникативном пространстве культуры.

Проблема исследования: Выявление противоречия между коммуникативным характером современной культуры и разрушающими возможностями СМИ.

Целью диссертационного исследования является обоснование природы технологий СМИ как существующих в коммуникативном пространстве современной культуры способов манипуляции индивидуальным и массовым сознанием.

Достижение поставленной цели предлагает решение следующих задач исследования:

1) проанализировать роль масс-медиа в трансформации механизмов формирования идентичности;

2) исследовать СМИ как инструмент массификации и формирования глобальной культуры;

3) исследовать коммуникативную природу информационных войн и РЫ-революций.

Методологические основания исследования. Методологическим основанием диссертационного исследования послужила теория коммуникации Ю. Хабермаса, утверждающая необходимость переориентации на субъект - субъектную структуру, моделируемую межличностным общением, понимаемым не просто как социальное взаимодействие, но и как глубинная содержательная коммуникация в ее личностно значимой артикуляции.

В качестве методологического основания исследования использованы работы ведущих отечественных и западных теоретиков информационной власти, информационных войн, РЯ-революций.

Научная новизна диссертационного исследования

1. Выявлена роль медиа-технологий в конструировании виртуальных миров индивидуального и массового "сознания, создающих базу для реализации манипулятивного влияния информационной власти посредством незаметности влияния, глобальности и безграничности распространения, проницаемости любого личного и социального феномена, опосредования социального поведения людей.

2. Проведено систематизированное исследование природы технологий СМИ в коммуникативном пространстве современной культуры. Доказано, что формирующиеся СМИ технологии работы с сознанием стимулируют процесс возникновения и развития новых антропологических стратегий, заменяющих традиционные механизмы формирования сознания конфессиональные, этнонациональные, культурно-исторические, государственные, - посттрадиционными механизмами - виртуализация культурного процесса, антропологические стратегии распада, разрушение идентичности, массификация.

3. Обоснована коммуникативная природа информационных войн, которые стали ведущим способом защиты национальной безопасности и достижения политического, финансового, экономического господства в -условиях глобализации.

4. • Доказано, что РК-революции представляют собой одну из современных инновационных технологий работы с сознанием современного человека «толпы» в пространстве коммуникативной культуры, распространяющих, политическое влияние доминирующих политических субъектов.

Положения, выносимые на защиту:

1. Медиа-технологии, конструирующие разнообразные миры виртуального сознания, создают основу для реализации манипулятивного потенциала информационной власти, особую роль в процессе осуществления которой (в формах побуждения к действиям и блокирования действий) играют политические коммуникации. Манипулирование с помощью масс-медиа пронизывает все социальные сферы и детерминирует процесс функционирования общества в целом.

2. Технологии работы с сознанием СМИ представляют собой альтернативу по отношению к традиционным механизмам формирования сознания, что приводит к разрушению идентичности; появлению вместо «Я» безликого индивида; формированию нового антропологического типа, фиксирующего превращение человека в «человеческий материал», формируемый и монтируемый масс-медиа в условиях информационной власти. Различные тактические варианты информационной манипуляции открывают безграничные возможности манипуляции массовым сознанием.

3. Информационная война как целостная стратегия имеет всепроникающий характер в коммуникативном пространстве современной культуры, она ориентирована на всевозможные факторы уязвимости, возникающие в зависимости от информации, а также на использование информации в различных конфликтах. В условиях глобализации постоянно возрастает роль информационных войн как фактора мировой политики.

4. РЯ-революции представляют собой современную форму распространения политического влияния, распространения демократии, ориентированной на создание «толпы» и управление «толпой» как основного элемента общественных связей. Формируемый масс-медиа виртуальный мир идей и ценностей создает новые технологии манипулирования массовым сознанием.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Как полагает автор, данное диссертационное исследование вносит определенный вклад в теорию информационного общества, социальную философию, философию и теорию культуры, аргументируя тезисы о манипулятивном характере технологий СМИ в коммуникативном пространстве современной культуры, всепроникающем характере информационной войны как стратегии формирования пространства современной культуры, РК-революции как формы распространения политического влияния в условиях глобализирующегося мира.

Выводы диссертационного исследования могут быть использованы на практике в процессе организации работы СМИ. Результаты исследования могут быть использованы в процессе подготовки спецкурсов по ряду специальностей, ориентированных на подготовку специалистов в сфере социального управления и медиа-практик.

Апробация диссертационной работы. Основные идеи диссертационного исследования обсуждались на научно-методическом семинаре кафедры философии Томского политехнического университета.

Идеи диссертации обсуждались также на ряде региональных и Всероссийских научно-практических конференций 2004, 2005 и 2007 и 2008 годов. В числе этих конференций такие, как Региональная научно-практическая конференция (Томск, ТПУ, 2004 г.), Всероссийская научно-практическая конференция (Юрга, ЮТИ, 2004 г.), Региональная научно-практическая конференция (Томск, ТПУ, 2005 г.) а также Всероссийская научно-практическая конференция (Томск, ТПУ, 2008 г.). Общее количество публикаций - 12, из них 4 - в реферируемых изданиях ВАК.

Структура диссертационной работы определяется исследовательской логикой, отражает реализацию цели и последовательное решение поставленных задач. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы. Диссертация изложена на 137 страницах, содержит список литературы из 245 наименований.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Технологический характер СМИ в условиях коммуникативной культуры"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проблема становления и развития медиа-технологий работы с сознанием в пространстве современной культуры приобретает особо актуальное значение, т.к. медиа-технологии из средства проектирования изменений в культуре превращаются в средство формирования текущих изменений.

В диссертационном исследовании представлен анализ функционирования «Я - формирующих» технологий масс-медиа по следующим основополагающим направлениям: медиа-власть в пространстве культуры; роль медиа-системы в процессе трансформации традиционных механизмов идентичности в посттрадиционные; медиа-система и виртуализация политического процесса; возникновение информационных войн как нового вида коммуникаций; новые технологии РЯ-революций; информационная безопасность и стратегические ориентиры информационной политики.

Анализ медиа-власти в коммуникативном пространстве культуры показывает, что СМИ как инструмент массификациии и как средство разрушения национального самосознания особо значимы в условиях современной глобализации, поскольку ускоренное развитие цивилизации в ходе глобализации способствует разрушению традиционных механизмов формирования национального самосознания и возникновению новых механизмов, создающих искусственные технологии работы с сознанием. Манипулирование сознанием пронизывает все социокультурные структуры, становится дисперсным, в результате чего возникают безграничные возможности манипулирования массовым сознанием.

Дезинтеграция структуры информационной власти происходит по разным направлениям, исследование которых представлено в работе, - это реструктуризация властных отношений; демассинформция; информационная манипуляция; внедрение новых антропологических стратегий в массовое сознание; формирование массового человека с помощью СМИ. Основная цель антропологических стратегий СМИ, направленная на разрушение традиционных механизмов национальной самоидентификации и на замещение их искусственным, и достигается разными способами: формирование различных политических лозунгов (демократизация, космополитизм и т.д.); создание маскирующего имиджа; введение схем, содержащих логическую ошибку, в массовое сознание и т.п. Утрата идентичности приводит человека к утрате такого качества, как политичность. Потенциал влияния медиаполитической системы на общественное мнение проявляется в отработанных технологиях влияния, таких, как конструирование политической реальности и виртуализация политического г процесса, последняя представляет собой упрощение политической реальности с целью ее театрализации, что приводит к трансформации политического процесса в современном обществе и в политической культуре.

Предпринятое автором исследование проблемы информационных войн показывает, что информационная война, как целостная стратегия, состоит из действий, необходимых для достижения информационного превосходства в обеспечении стратегии национальной безопасности. Особое значение приобретают информационные войны в процессе глобализации, что связано с рядом факторов: трансформацией интенсивности воздействия информации; изменением контекстов применения информации; возрастанием роли публичной информации в процессе принятия политических решений; усилением воздействия информации на массовое сознание. Специфика информационной войны заключается в том, что в ответ на символизацию строится новая символизация.

Проведенный анализ свидетельствует о расширяющихся возможностях информационных войн в процессе продвижения и экспорта демократий в глобализирующемся мире. Цель PR как управляющего элемента общественных связей - создание толпы и разрушение системы социального контроля в обществе. К инструментам «мягкой силы» (термин Дж. Ная) относятся новые информационные технологии, служащие каналами распространения идей, способных подорвать любое идеологическое господство. Виртуальные технологии, которые манипулируют инстинктами толпы, представляют собой новое информационное оружие XXI века. РЯ-технологии хорошо адаптируются в гражданском обществе,. поскольку организационные и пропагандистские структуры РЯ-революционеров являются гибкими, приспособленными к окружающей среде, способными перетекать из одного региона в другой, менять приемы и методы деятельности.

Возникающие на рубеже ХХ-ХХ1 веков информационно-коммуникативные технологии, являясь отражением происходящей глобальной информационной революции, в границах которой технология приобретает статус глобального ресурса, несут в себе огромный потенциал, требующий дальнейшего изучения. Перспективы дальнейшего исследования проблемы весьма широки и включают в себя такие оставшиеся неисследованными вопросы, как вопросы, связанные с миром повседневности - это и проблема формирования информационной властью человека повседневности, и манипулятивный потенциал СМИ; в числе неисследованных и актуальных проблем должны быть названы также проблемы, связанные с исследованием власти как способа саморегуляции коммуникативных отношений, с изучением природы и смысла метатактик, используемых в пространстве информационной власти. Чрезвычайно актуальной, на наш взгляд, является и проблема противостояния потенциалу так называемого консциентального оружия, проблема поиска средств защиты сознания от способов воздействия на него, - тех способов, которые по своей сути являются неконтролируемыми. Речь, в частности, идет о формировании

МЕТА-СМИ как информационных моделей, ориентированных на изучение технологий консциентального оружия. И хотя идея МЕТА-СМИ, идея моделей рефлексивных СМИ уже предложена [59], сами модели еще предстоит создать, и потенциал их будет огромен.

Наконец, перспективной для исследования мы считаем и идею оценки последствий глобализации медиа, которая по своей сути ставит под сомнение одновекторность воздействия глобальных медиа; эта идея привлекательна и тем, что позволит в перспективе определить обусловленность интерпретации информационного воздействия тем культурным контекстом, в котором осуществляется это воздействие, обусловленность специфики медиа-потребления культурным контекстом.

Совершенна очевидна и перспективность исследования феномена коммуникации в синергетическом аспекте. И хотя сама идея изложена в работах Ю. Хабермаса, сегодня в литературе предпринимается попытка создания синергетической модели коммуникации, ориентированной на развитие коммуникативной онтологии социальности. По своей сути это попытка осуществить анализ социальной коммуникации посредством обращения к возможностям синергетики, это своего рода вклад в процесс формирования обобщающего знания о коммуникации, того знания, которое анализирующие проблему относят к метатеории социальной коммуникации.

Список научной литературыЧубик, Анна Петровна, диссертация по теме "Теория и история культуры"

1. Автономова Н.С. Диалектика рациональности: рассудок, разум. В сб.: Диалектика. Познание. Наука. М.: Наука, 1988. - 285 с.

2. Автономова Н.С. Заметки о философском языке: традиции, проблемы, перспективы // Вопросы философии. 1999. - № 11.- С. 13-28.

3. Автономова Н.С. Рассудок, разум, рациональность. -М.: Наука, 1999. -287 с.

4. Арутюнян С.А. Нация и ее психический склад. Краснодар, Изд-во КГУ, 1996.-268 с.

5. Адлер Г. Лекции по аналитической психологии. М.: Рефл-бук, «Ваклер», 1996. - 279 с.

6. Айнштейн В. Информатизация: приобретения и утраты // ВысшееIобразование в России. 1999. - № 5. - С. 89-92.

7. Аксютин Ю. Хрущевская оттепель и общественные настроения в СССР в 1953-1964. М.: РОСПЭН, 2004. - 486 с.

8. Александров В.В., Блажис А.К., Скурихин A.B. О новой парадигме информационной среды // Проблемы информатизации. 2000. - № 1.

9. Андреев С.С. Информационная культура: уровень содержательности духовных ценностей // Социально-политический журнал. 1998. - № 2.-С. 79-93.

10. Апель К.О. Трансцедентально-герменевтическое понятие языка // Вопросы философии. 1997. - № 1.- С. 76-92.

11. Аронов P.A. Проблема смысла в контексте // Вопросы философии. -1999.-№ 6.-С. 133-138.

12. Атаманчук Г.В. Управление социальная ценность и эффективность. -М.: РАГС, 1995.-300 с.

13. Барт Р. Мифологии перевод с фр. М.: Издательство им. Сабашникова, 2004. - 316 с.

14. Баталов Э.Я. В мире утопии: пять диалогов об утопии, утопическом сознании и утопических экспериментах. М.: Политиздат, 1989. - 319 с.

15. Баталов Э.Я. Политическая культура современного американского общества. М.: Наука, 1990. - 256 с.

16. Бауман 3. Глобализация. Последствия для .человека и общества перевод с англ.. М.: Весь мир, 2004.- 185 с.

17. Бауман 3. Индивидуализированное общество. М.: Логос, 2002. -300 с.

18. Бегбедер Ф. 99 франков. Роман /Фридерик Бегбедер; пер. с фр.. -М.: Иностранка, 2002. - 311 с.

19. Бек У. Что такое глобализация? М.: Прогресс - традиция, 2001. -304 с.

20. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество: опыт социального прогнозирования. М.: Academia, 1999. - 956 с.

21. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. М.: Московский философский фонд, 1995.-323 с.

22. Бехтерев В.М. Внушение и его роль в общественной жизни. СПб.: Изд-во СПб. ун-та, 2001.

23. Боброва Е.Ю. Основы исторической психологии. СПб.: Изд-во СПб. ун-та, 1997.- 235 с.

24. Богачек И.А. Философия управления. Очерки профессионального управления.- СПб.: Наука, 1999. 230 с.

25. Богданов Р.Г. и др. США: Информация и внешняя политика.- М.: Наука, 1999.-310 с.

26. Бодрийяр Ж. В тени молчаливого большинства, или конец социального. Екатеринбург: Изд-во Уральского у-та, 2000. - 95 с.

27. Бодрийяр Ж. Прозрачность зла. Сб. эссе: пер. с фр. / Жак Бодрийяр. -М.: Добросвет, 2000. 257 с.

28. Болл Т. Власть // Полис. 1993. - № 5. - С. 36-42.

29. Болотин Г. Политическая коммуникация в современных российских СМИ // Вестник Московского университета. 2003. - № 1.

30. Борев В.Ю., Коваленко A.B. Культура и массовая коммуникация. М.: Наука, 1986.-301 с.

31. Брайант Дж., Томпсон С. Основы воздействия СМИ перевод с анг.. -М.: Вильяме, 2004. 425 с.

32. Бронников М. К вопросу о цене информации // Проблемы теории и практики управления. 1999. - № 1. - С. 79-83.

33. Брушлинский A.B. Мышление и прогнозирование.- М.: Мысль, 1979. -230 с.

34. Брушлинский A.B., Поликарпов В.А. Мышление и общение. Минск: Изд-во минского университета, 1990. - 214 с.

35. Бугроменко В.Н. TERRA SOCIUM // Социс. 1992. - № 11. - С. 67-72.

36. Бурдье П. Социальное пространство и символическая власть // Thesis: Теория и история экономических и социальных институтов и систем. -1993.-№2.- С. 137-150.

37. Бурдье П. Социология социального пространства перевод с франзуского. М.; Спб.: Алетейя, 2005. - 288 с.

38. Бэнкс М. Психи и маньяки в Интернете. СПб.: Символ-плюс, 1998.-316с.

39. Вайль П., Генис А. 60-е. Мир советского человека. М.: Новое литературное обозрение, 1998.-358с.

40. Вайнен Н.О практике СМИ // Журналист. 1999. - № 3.

41. Валлерстайн И. Анализ мировых систем и ситуация в современном мире. СПб.: Университетская книга, 2001. - 415 с.

42. Валлерстайн И. Глобализация или переходящая эпоха? Взгляд на долгосрочное развитие мир-систем . М.: Наука, 1999. - 386 с.

43. Валлерстайн И. Конец знакомого мира. Социология XX века. М.: Логос, 2003. - 356 с.

44. Василенко И. Человек политический в информационном обществе // Наш современник, 2004. № 5. - С. 201-208.

45. Винер Н. Кибернетика и общество. М.: Тайдекс К°, 2002. - 184 с.

46. Войтасик Л. Психология политической пропаганды. М.: Прогресс, 1981. -218 с.

47. Габидулин Р. Кто минирует информационное поле? // Российская Федерация. 1999. -№ 18. - С. 16-21.

48. Гегель Г.В. Энциклопедия философских наук, т.1. Наука логики. М.: Мысль, 1974. - 452 с.

49. Гейтс Билл. Дорога в будущее. М.: Русская фракция, 1996. - 312 с.

50. Герман К. Политические перепутья при движении к глобальному информационному обществу // Социс. 1998. - № 2.- С. 67-78.

51. Герцштейн Р.Э. Война, которую выиграл Гитлер. Смоленск: фирма «Русич», 1996. 602 с.

52. Гидденс Э. Ускользающий мир: как глобализация меняет нашу жизнь. М.: Весь мир, 2004. 116 с.

53. Гладыш А. Структуры Лабиринта: отчет о полевых наблюдениях. М.: AdMarginet, 1994.-231 с.

54. Глушков В.М., Зимин С.М., Тшавская Е.А. Образ жизненного пространства информационного общества. Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1996. - 212 с.

55. Гордиевский О., Эндрю К. КГБ. Разведывательные операции от Ленина до Горбачева. М: Центрполиграф, 1999. - 665 с.

56. Трешневиков А.Н. Информационная война: О тайных планах западников, секретном оружии и новых технологиях уничтожения России. -М.: Рус. м1ръ; Рыбинск; Рыбинское подворье, 1999. 397 с.

57. Громыко A.A. Становление нового мирового порядка // США Канада. ЭДК. - 2002. - № 11. - С. 78-88.

58. Громыко H.B. Интернет и постмодернизм их значение для современного образования // Вопросы философии. - 2002. - № 2. -С. 175-180.

59. Грушин Б.А. Массовое сознание: опыт определения и проблемы исследования. М.: Политиздат, 1987. - 367 с.

60. Данилова Е.Е. Информационное развитие социальных систем. М.: РИП-холдинг, 2002. - 130с.

61. Делёз Ж., Гваттари Ф. Ризома // Философия эпохи постмодерна. -1996. -№ 5.

62. Деннис Э. Мэррилл Д. Беседы о масс-медиа. М.:Вагрус, 1997. - 383 с.

63. Дмитриев A.B. Неформальная политическая коммуникация. М.: РОСПЭН, 1996. - 197 с.

64. Доктрина информационной безопасности Российской Федерации утв. Президентом РФ от 9 сентября 2000 г. // Российская газета. 28 сентября, 2000.

65. Доценко Е.Л. Психология манипуляции: феномены, механизмы и защита. СПб.: Речь, 2003. - 304 с.

66. Дубровский E.H. Информационно-обменные процессы как факторы эволюции общества. М.: Изд-во МГСУ, 1996. - 450 с.

67. Дэниэл Уорнер. В поисках ответственного сообщества в международных отношениях // Философские науки. 2001. - № 4. -С. 6-28.

68. Еляков А.Д. Информатизация общества (философско-экономический анализ внедрения информационных технологий). // Вестник СГЭА. -Самара: Изд-во Самарск. гос. экон. акад. (СГЭА), 1999. № 1. - 192 с.

69. Еляков А.Д. Информационная свобода человека // Социогуманитарные знания. 2005. - № 3. - С. 125-140.

70. Еляков А.Д. Оборотная сторона информационной революции // Высшее образование в России. 2003. - № 3. - С. 82-86.

71. Еляков А.Д. Современное информационное общество // Высшее образование в России. 2001. - № 4. - С. 77-84.

72. Емелин В. Ризома и Интернет // http://emeline.narod.ru/rhizoma.htm.

73. Ефимова Л.Г. Право на информацию: свобода слова в электронных СМИ нуждается в законодательной защите // Российская Федерация сегодня. -- 1998. № 20. - С. 49-53

74. Жевакин С.Н. Правовая социализация личности в контексте проблем преобразования российского общества. Воронеж: Высш. школа МВД России, 1995. - 95 с.

75. Жевакин С.Н. СМИ в условиях глобализации // Журналист. 1999. -№ 9. - С. 17- 24.

76. Завадский И.И. Информационная война что это такое? // «Конфидент». - 1996. - № 4. - С. 12- 17.

77. Законодательство РФ о СМИ. М.: Гардарика, 1996. - 294 с.

78. Законы и практика СМИ в одиннадцати демократиях мира: сравнительный анализ, 2-е изд. М.: Права человека, 1996. - 230 с.

79. Законы и практика СМИ в странах СНГ и Балтии. М.: Гардарика, 1999.- 118 с.

80. Засурский И. Масс-медиа второй республики. М.: Логос, 1999. -272 с.

81. Засурский Я.Н. Роль средств массовой информации в обществе // Вестник МГУ. Сер. 10. Журналистика, 1995. № 2. - С. 3-6.

82. Иванов Д.В. Эволюция концепции глобализации// http://www.soc.pu.ru/publications/pts/ivanov 3.shtml.

83. Ильин В.В. Власть // Вестник Московского Университета, сер.12 «Социально-политические исследования». 1992. - № 4. - С. 24-32.

84. Информатизация: социальный аспект. Киев: Ваклер, 2001. - 282 с.

85. Информационная война в Чечне. Киев: Рефл-Бук, 1997. - 183 с.

86. Информационные ресурсы России. М. :Информрегистр, 1999. - 203 с.

87. Информационные ресурсы России. // Вестник РОИВТ. 1995. - № 4.-С. 17-34.

88. Информационные технологии в бизнесе. Энциклопедия. СПб.: Питер, 2002.- 1120 с.

89. Ионин Л.Г. Масса и власть сегодня (актуальность Э. Канетти) // Вопросы философии. 2007. - № 3. - С. 3-14.

90. Кан Г., Браун У., Мартел Л. Следующие 200 лет // США (экономика, идеология, политика). 1995. - № 6. - С. 42-54.

91. Кандыба В. Фармакологический гипноз. СПб.: Лань, 2000. - 637 с.

92. Канетти Э. Воспоминания. Масса и власть. Совесть литературы. М.: Прогресс, 1990. - 480 с.

93. Канетти Э. Масса и власть. М.: Ас! та^пет, 1997. - 528 с.

94. Канетти Э. Человек нашего столетия. Художественная публицистика. -М.: Прогресс, 1990. 473 с.

95. Кассирер Э. Избранное. Опыт о человеке. М.: Гардарика, 1998. -784 с.

96. Кастельс М. Галактика Интернет: Размышления об Интернете, бизнесе и обществе. Екатеринбург: У-фактория, 2004. - 327 с.

97. Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. М.: Наука, 2000. - 608 с.

98. Кастельс М. Становление общества сетевых структур // Новая постиндустриальная волна на Земле. М.: Наука, 1990. С. 24-36.

99. Кастельс М., Киселева Э. Россия и сетевое общество: Аналитическое исследование // Мир России. 2000. - Т.9. - № 1. - С. 23-51.

100. Касьянов В.В., Нечипуренко В.Н. Социология права. Ростов-на-Дону: Феникс, 2002.- 480 с.

101. Кеннеди П. Вступая в двадцать первый век. М.: Весь Мир, 1997. -480 с.ч

102. Кертман Г. Массовое сознание и становление российской государственности // Отечественные записки, 2002. № 7, - С.28-37.

103. Кнабе Г.С. Двуединство культуры // Материалы к лекциям по общественным формам культуры и культуре античного Рима. М., 1993.- С. 20-28.

104. Конецкая В.П. Социология коммуникации. М.: Изд-во Международного ун-та бизнеса и управления, 1997.- 304 с.

105. Коробейникова JI.A. Философские аспекты глобализации // Известия Томского политехнического университета. — 2003. № 6 .- Т.306.-С.122-127.

106. Костин H.A. Теория информационной борьбы. М.: ВАГШ, 1996.393 с.

107. Костюк В.Н. Информация как социальный экономический ресурс. -М.: Прогресс, 1997.- 112 с.

108. Костюк В.Н. Информация как социальный и экономический ресурс. М.: Магистр, 1997. - 48 с.

109. Коэн JL Дж. и др. Гражданское общество и политическая теория. -М.: Весь мир, 2003.- 784 с.

110. Кретов Б.И. Средства массовой коммуникации элемент политической системы общества // Социально-гуманитарные знания. -2000.-№ 1.- С. 101-115.

111. Крысько В.Г. Секреты психологической войны (цели, задачи, методы, формы, опыт). Минск: Харвест, 1999.- 448 с.

112. Кудрявцев В.Н., Казимирчук В.П. Современная социология права. -М.: Юрист, 1995.-304 с.

113. Курбатов В.И. Магия власти: Харизма и реалии. Ростов-на-Дону: Феникс, 1996.-344 с.

114. Кургинян С. Седьмой сценарий. Ч. 1-3. М., 1992.- 252 с.

115. Лазарев В.В. Правосознание и правовая культура. Общая теория права и государства. М.: Юрист, 1996. - 144 с.

116. Лакан Ж. Стадия зеркала и ее роль в формировании Я в том виде, в каком она предстает нам в психоаналитическом опыте. М.: Гнозис, 1999.- 152 с.

117. Лебон Г. Психология народов и масс. Спб.: Макет, 1995. - 316 с.

118. Лейнг Р. Я и другие. М.: Независимая фирма «Класс», 2002. - 142 с.

119. Леонов Н.С. Лихолетье. М.:Междун. отношен., 1995. - 400 с.

120. Лисичкин В.А., Шелепин Л.А. Третья мировая (информационно-психологическая) война. М.: ЭКСМО, 2003. - 448 с.

121. Лосев А.Ф. Диалектика мифа. М.: Правда, 1990. - 145 с.

122. Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. М.: Политиздат, 1991.- 524 с.

123. Луман Н. Общество как социальная система. М.: Логос, 2004. -231 с.

124. Луман Н. Реальность массмедиа. М.: Праксис, 2005. - 256 с.

125. Луман Н. Социальные системы: очерк общей теории. СПб.: Наука, 2007. - 643 с.

126. Луман Н. Теория общества. М.: «Канон - Пресс- Ц», 1999. - 413 с.

127. Маклюэн М. Галактика Гуттенберга становление человека. - М.: Академический проект, 2003. - 495 с.

128. Маклюэн М. Понимание медиа. М.: «Канон- Пресс -Ц», 2003. -464 с.

129. Маклюэн М. Понимание медиа: Внешние расширения человека пер. с англ.. М.: Кучково поле, 2007. - 464 с.

130. Мелик-Гейказян И.В. Информационные процессы и реальность. -М.: Физматлит, 1997. 191с.

131. Мельник Г. Психологические эффекты СМИ // Реклама, внушение, манипуляция. Медиаориентированный подход. Самара, 2001. -С.3-42.

132. Мельник Г.С. Mass-media: психологические процессы и эффекты. -СПб.: Изд. СПб ун-та, 1996. 160 с.

133. Мельников В. Власть и СМИ: диалог возможен // Журналист. 2003. - № 8. - С. 24-31.

134. Минкин А. Чья победа? // Московский комсомолец. 22 июля, 2005.

135. Миронов В. О кризисе культуры // Вопросы философии. 2002. - № 5.

136. Михайловская И.Б., Кузьминский Е.Ф., Мазаев Ю.Н. Права человека в массовом сознании. М.: Изд-во Проектной группы по правам человека, 1995. - 54 с.

137. Многоликая глобализация. М.: Аспект пресс, 2004.- 379 с.

138. Московичи С. Век толпы: исторический аспект по психологии масс. -М.: Центр психологии и психотерапии, 1998. 478 с.

139. Московичи С. Машина, творящая богов. М.: КСП + Центр психологии и психотерапии, 1998. - 559 с.

140. Музалев В., Незнамов. СМИ как орудие политики// Власть. 1997. -№ 12. - С. 24-32.

141. Назаретян А.П. Агрессия. Мораль и кризисы в развитие мировой культуры (синергетика социального процесса) 2-ое изд. дораб. и дополн. М.: Наследие, 1996. - 184 с.

142. Назаретян А.П. Синергетика в гуманитарном знании: предварительные итоги // Общественные науки и современность. -1997. -№ 2. -С. 91-98.

143. Назаретян А.П. Цивилизационные кризисы в контексте универсальной истории. Синергетика, психология, футурология. М.: ПЕРСЭ, 2001.- 239 с.

144. Назаров М.М. Массовая коммуникация в современном мире: методология анализа и практика исследования. М.: «Аспект Пресс», 1999. -212 с.

145. Назарчук A.B. Сетевое общество и его философское осмысление // Вопросы философии. 2008. - № 7. - С. 61-75.

146. Ольшанский Д.В. Массовые настроения в политике.- М.: «Прин-Ди», 1995. 240с.

147. Ортега-и-Гассет X. Восстание масс. М. : ACT, 2001. - 512 с.

148. Ортега-и-Гассет X. Избранные труды. М.: ИНФРА, 2006. - 701 с.

149. Ортега-и-Гассет X. Что такое философия? М.: Наука, 1991. - 403 с.

150. Отчет экспертной группы по информационным и телекоммуникационным технологиям (Ныо-Иорк, 17-20 апреля 2000). // http:/eidos.ru/news/oon.htm.

151. Панарин И.Н. Информационная война и выборы. М.: Городец, 2003. -416 с.

152. Панарин И.Н. Психологические аспекты обеспечения национальной безопасности России. М.:, 1995. - 40 с.

153. Пестерева О. Лужковский медиа -холдинг растет // Коммерсант-daily, 12 августа 1998.

154. Подорога В.А. Метафизика ландшафта. Коммуникативные стратегии в философской культуре 19-20 веков. М.: Наука, 1993. - 317 с.

155. Поздняков А. Информационная война за влияние в мире и политическая власть // Власть. 1996. - № 10. - С. 50-52.

156. Покровский В. Научная полиция против поп-науки // Независимая газета. 23 июня, 2002. - 166 с.

157. Полосин В. Миф. Религия. Государство. М.: Ладомир, 1999. - 440 с.

158. Поляков Ю. Зачем вы, Мастера культуры? // Литературная газета. -вып. № 29 06.07.05.

159. Попов М. Правовая культура как элемент социального порядка // Власть. 2006. - № 6. - С. 18-25.

160. Порус В.Н. Неизбывная актуальность предостережений С.Н. Булгакова// Философские науки. 2005. - №.5. - С. 42-66.

161. Порус В.Н. Обжить катастрофу. Своевременные заметки о духовной культуре России // Вопросы философии. 2005. - № 11. - С. 24-36.

162. Послание Президента Российской Федерации Федеральному • собранию Российской Федерации (О положении в стране и основных направлениях внутренней и внешней политики государства). Стенограмма выступления. М.:, 2002. - 36 с.

163. Поздняков Э. А. Нация. Национализм. Национальные интересы. М.: Прогресс-Культура, 1994. - 128 с.

164. Постмодернизм. Энциклопедия. Минск: Интерпрессервис, 2001. -1038 с.

165. Почепцов Г.Г. Информационные войны. М.: Рефл-бук, 2000. - 576 с.

166. Почепцов Г.Г. Теория и практика коммуникации. М.: Центр, 1998. -352 с.

167. Прибытков В. Аппарат. СПб.: Вис, 1995. - 224 с.

168. Пригожин И.Р., Стенгерс И. Время. Хаос. Квант. М.: Прогресс,1999. 268 с.

169. Пригожин И.Р., Стенгерс И. Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой. М.:УРСС, 2003. - 310 с.

170. Пугачев В.П. Информационная власть и демократия // Общественные науки и современность. 1999. - № 4. - С. 65-77.

171. Пугачев В.П. Информационный тоталитаризм как перспектива либеральной демократии в XXI веке // На рубеже веков. 1997. - № 4. -С. 45-54.

172. Пугачев В.П. Средства массовой информации в современном политическом процессе // Вестник МГУ. Серия 12. Политические науки. 1995. - № 5. - С. 12-15.

173. Пыхтин С. Общество, выборы и СМИ // Российская Федерация.2000. № 5. - 26 с.

174. Расторгуев С.П. Информационная война как целенаправленное информационное воздействие информационных систем // Информационное общество. 1997. - № 1. - С. 42- 54.

175. Реддик Рэнди. Журналистика в стиле он-лайн.- М.: Вагрица, 1999. -415 с.

176. Рейман Л.Д. Информационное общество и роль телекоммуникаций в его становлении // Вопросы философии. 2001. - № 3. - С. 3-9.

177. Рикер П. Конфликт интерпретаций. М.: Московский философский фонд, 1995.-411 с.

178. Ричард Барбрук, Энди Камерон. Калифорнийская идеология // http://194.186.113.161:80/Speaking In Tongues/CALIF.HTM.

179. Роговский Е.А., Верпаховский Б.Э. Распространение INT-технологий в Соединенных Штатах // США, Канада. 2004. - № 4. - С. 93-111.

180. Россия у критической черты: возрождение или катастрофа. М.: Республика, 1997. - 303 с.

181. Россман В. Мистерия центра: Идентичность и организация социального пространства в современных традиционных обществах // Вопросы философии. 2008. - № 2. - С. 42-57.

182. Самоорганизация в природе и обществе / Под ред. Михайловского .СПб.: Наука, 1994. 230 с.

183. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. М.: Прогресс, 1993. - 456 с.

184. Симонян Р. Кочегарова Т. Два информационных пространства. Информация и власть // Власть . 2003. - № 1.-е. 41-54.

185. Синюкова Т.В. Правосознание и правовое воспитание. Теория государства и права. М.: Центр, 2001. - 612 с.

186. Система средств массовой информации России. М.: Аспект Пресс, 2003. - 259 с.

187. Соколов A.B. Общая теория социальной коммуникации. СПб.: Изд-во Михайлова В.А., 2002. - 461 с.

188. Столяренко A.M. Юридическая педагогика. М.: Тандем, 2000. -496 с.

189. Стратегическая информационная война. М.: Рефл-бук, 1996. - 79 с.

190. Сырых В.М. Социология права. М.: Юстицинформ, 2002. - 459 с.

191. Сычев Д. Открытое общество и СМИ // Вестник Московского университета. 2003. - № 5. - С. 67-72.

192. Топоров В. Виртуальная реальность выборов // Свободная мысль . -1996. -№ п.-С. 24-30.

193. Тоффлер О. Проблемы в мысли на пороге XXI века // Свободная мысль. 1992. - № 2. - С. 113-120.

194. Тоффлер Э. Метаморфозы власти. М.: ACT, 2009. - 672 с.

195. Тоффлер Э. Метаморфозы власти. М.: ООО «Изд-во ACT», 2003. -667 с.

196. Трошкин Ю. Свобода слова и власть // Вестник МГУ, Сер. 10. Журналистика. 1996. - № 3. - С. 115-122.

197. Труфанова Е.О. Идентичность и Я II Вопросы философии. 2008. -№6.-С. 95-105.

198. Турен А. От обмена к коммуникации: рождение программируемого общества // Новая технократическая волна на Западе. М.: Прогресс, 1986. - С. 410-430.

199. Уэбстер Ф. Теории информационного общества. М.: Аспект-Пресс, 2004. - 400с.

200. Фрейд 3. Психология масс и анализ человеческого «Я» // Я и Оно. Сочинения. М.: Фолио, 1999. 1037 с.

201. Федотов М.А. Комментарий к Законодательству РФ о СМИ. СМИ в отсутствии Ариадны // «Журналистика и право», вып. 4. М., 1996. -С. 16-24.

202. Федотова В.Г. Хорошее общество. М.: Традиция, 2005. - 544 с.

203. Федяева Т.А. Масса и карнавал: Элиас Канетти и Михаил Бахтин // Вопросы философии. 2007. - № 3. - С.44-59.

204. Философский энциклопедический словарь. М.: Инфра-М, 2007. -576 с.

205. Флад К. Политический миф: политические исследования М.: Прогресс Традиция, 2004. - 264 с.

206. Фриндланд А.Е., Ханамирова JI.C., Фриндланд И.Н. Информация и компьютерные технологии. Основные термины. Толковый словарь. Более 1000 базовых понятий и терминов. М.: Изд-во ACT, 2003. -272 с.

207. Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. -СПб.: Наука, 2000. 360 с.

208. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М.: ООО «Изд-во ACT», 2003. - 603 с.

209. Харкевич A.A. О ценности информации. В сб.: Проблемы кибернетики, вып.4. - М.: Наука, 1960. - С. 53-57.

210. Харрис Р. Психология массовых коммуникаций. СПб.: Прайм-Еврознак, 2001.-448 с.

211. Хесле В. Кризис индивидуальной и коллективной идентичности // Вопросы философии. 1994. - № 10. - С. 112-123.

212. Чередниченко Т. Между «Брежневым» и «Пугачевой». Типология советской массовой культуры. М.: Культура, 1994. - 255 с.

213. Черешкин Д.С., Смолян Г.Л., Цыгичко В.Н. Реалии информационной войны // Защита информации. «Конфидент». 1996. - № 4.

214. Чинчиков A.M. Правовая культура: проблемы социологического анализа // Известия вузов. Правоведение. 1997. - № 4. - С. 169-170.

215. Шарков Ф.И. Истоки и парадигмы исследований социальной коммуникации // Поиск, 2001. - № 8. - С. 52-61.

216. Швидунова А. Политическая и медиасистемы: сосуществование или вечный конфликт? Информация и власть // Власть. 2003. - № 2.

217. Штомпка П. Культурная травма в посткоммунистическом обществе // Полис. 2001. - № 2. - С. 38- 46.

218. Штомпка П. Социальное изменение как травма // Полис. 2001. -№ 1. - С. 6-16.

219. Эдзири С. Техника и средства массовой коммуникации в мире будущего // Культуры. ЮНЕСКО. 1985. - № 4. - С. 20-28.

220. Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. М.: Прогресс, 1996. — 344 с.

221. Юнг К.Г. Аналитическая психология. М.: Матрис, 1995. - 309 с.

222. Юнг К.Г. Душа и миф. Шесть архетипов. М.: Порт-Рояль; Киев: Совершенство, 1997.-384 с.

223. Appadurai A. Modernity at Large: Cultural Dimensions of Globalization. Minneapolis, 1995.

224. Canetti Elias. Das Jewissen der Worte. Essays. Munchen, 1975.

225. Carr N. The amorality of Web 2.0. // http://www.roughtype.com/archives/2005/10/theamoralityo.php

226. Giddens A. The Transformation of Intimacy. Cambridge: Polity Press, 1992.

227. Habermas Y. Theorie und Praxis. В., 1964.

228. Held D., McGrew A., Goldblatt D., Perration J. Global transformations. Cambridge, 1999.

229. Jowett I.S., O'Donnell V. Propaganda and Persuasion. Newbury Park, 1992.

230. Kaplan R. The Media and Medievalism // Policy Review. 2005. - № 128.

231. Katz P.P. Intelligence for Psychological Operations // Military Propaganda. Psychological Warfare and Operations. N. Y., 1982.

232. Latouche S. The westernization of the world. The significance, scope and limits of the drive towards global uniformity. Cambridge, 1996.

233. Luckmann T. The social construction of reality (with P. Berger). N. Y., 1966.

234. Luhman N. The World Society as a Social System // Int. J. General System. 1982. - № 8.

235. Luhman N. Talcott Parsons: Zur Zukunft eines Theozieprogzamms // Ztschr. Soziol. 1980. - № 1.

236. Luhman N. The Representation of Society within Society // «Political Theory in the Welfare State». Berlin, 1990.

237. Luke T. New Worlds Order or Neo-world Orders: Power, Politics and Ideology in Information Glocalities. London, 1995.

238. Nora S., Mine A. The Computerisation of Socety. A Report to the President of France. Cambridge. L., 1980.

239. Robertson R. Glocalization: Time-Space and Gomogenity-Heterogenity. London, 1996.

240. Rogers E.M. A History of Communication Study. N. Y., 1997

241. Roszak T. Cult of Information: The Folklore of Computers and the True Art of Thinking. Cambridge, 1986.

242. Stonier T. Information and the Internal Structure of the Universe: An Exploration into Information Physics. Springer-Verlag, 1990.

243. Toffler A.L. Powershift: Knowledge, Wealth and Viokence at the Edge of the 21st Century. N. Y., 1990.

244. Watson J.B. Behaviorism. N. Y., 1925.

245. Wellerstein I. Globalization or the Age of Transition // International Sociology. 2000. - № 6.