автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.01
диссертация на тему: Текст и действительность: сравнительный анализ онтологически-темпоральных статусов

Полный текст автореферата диссертации по теме "Текст и действительность: сравнительный анализ онтологически-темпоральных статусов"

На правах рукописи

Гилязова Ольга Сергеевна

Текст и действительность: сравнительный анализ онтологически - темпоральных статусов

Специальность 09.00.01-онтология и теория познания

(У^А/Я

7

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Екатеринбург - 2007

003066299

Работа выполнена на кафедре онтологии и теории познания философского факультета Уральского государственного университета им А М Горького

Научный руководитель кандидат философских наук,

доцент Котелевский Д В

Официальные оппоненты доктор философских наук,

профессор Трубина Е Г ГОУ ВПО «Уральский государственный университет им А М Горького»

доктор философских наук, профессор Андрюхина Л М НВПОУ Уральский Гуманитарный институт

Ведущая организация ГОУ ВПО «Уральская государственная

сельскохозяйственная академия»

Защита состоится 20 сентября 2007 года в час 00 мин на заседании диссертационного совета Д 212 282 02 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора философских наук при Уральском государственном университете им А М Горького по адресу 620083, г Екатеринбург, К-83, пр Ленина, 51, комн 248

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Уральского государственного университета им А.М Горького

Автореферат разослан

Ученый секретарь диссертационного совета доктор философских наук, профессор

ВВ Ким

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования

Проблема определения места текста и его отношения к действительности, понимаемой, как правило, как внетекстовая реальность, ставилась и дискутировалась с древнейших времен Но именно современная эпоха актуализировала данную тему. Появление таких явлений, как виртуальная реальность, гипертекст, Интернет в условиях формирования массмедийного, визуального, экранного типа культуры указывает на новые формы пересечения текста и действительности, чем подчеркивается нетривиальность и актуальность проблемы их взаимосвязи

В современное время проблема установления онтологического статуса текста и действительности становится еще более важной и сложной в результате расшатывания и смешения критериев их различения Пересматриваются стандарты и критерии в определении границ текстуальности и действительности. Сложность определения границ между текстом и действительностью позволила современной философии в рамках, например, постструктурализма, отвести тексту настолько доминирующее положение, что фактически все феномены человеческого бытия (социальность, телесность, сексуальность, власть, культура, история) стали рассматриваться через призму текстуальности Это нашло отражение в формулировке Р Барта и Ж Деррида, согласно которым ничего не существует вне текста Радикальность данного тезиса, выражающего свойственную постмодернистскому мировидению абсолютизацию текста, подчеркивает актуальность анализа проблем, поставленных в нашем исследовании

В современную эпоху онтологическая тематика активизируется и конкретизируется в философских и междисциплинарных исследованиях, которые на первый план выдвигают понятие реальности, постулируя идею множества реальностей и плюралистический подход к их разнообразию Взамен классической новоевропейской моноонтической парадигмы многими авторами независимо друг от друга предлагаются полионтические парадигмы, популярность которых обусловлена тем, что в их рамках удается описать динамизм, поливариантность явлений, их сценарность и нелинейность В контексте характерного для современного мышления «поворота к реальности», способствующего складыванию понимания текста как специфической реальности, ощущается необходимость анализа особенностей текстуальных реальностей сравнительно с внетекстуальными реальностями Необходимо исследование онтологических характеристик текста и действительности, что возможно через актуализацию таких понятий, как реальность и условность

В проблемном поле нашего исследования наибольший интерес представляет коммуникативный аспект взаимодействия текста и

действительности, вниманием к которому отмечено современное философствование Первоначальное, несколько одностороннее изучение текста в синхроническом срезе заменяется все более углубляющимся вниманием к его диахроническому измерению, заданному динамикой коммуникативной ситуации, что переносит акцент именно на темпоральный ракурс проблемы Тем не менее, следует отметить определенную ограниченность работ, посвященных исследованию коммуникативного измерения текста В них преобладает внимание в основном лишь к процессуальной стороне коммуникации, что сопровождается пренебрежением тех особенностей, которые присущи тексту как готовому результату коммуникации, опредмеченного в конкретный материальный носитель информации и зависимого от собственного плана выражения Характерное для исследовательских практик текста предпочтение лишь одного параметра коммуникации (процесса или результата) стоит заменить рассмотрением онтологической и темпоральной специфики каждого параметра, без взаимного нивелирования их друг к другу, благодаря чему взаимосвязь этих параметров не только не исключается, но и оказывается необходимой

Учитывая, что сама коммуникация во многом зависит от средств общения, становится оправданным изучение особенностей, накладываемых этими средствами на текст как на реальность, определяемую коммуникативной ситуацией и позицией субъекта в ней Современная культурная ситуация способствует появлению новых возможностей, которых не было раньше и которыми чревато развитие средств общения и технологий в будущем, что делает непреходящей актуальность поднятой в диссертационном исследовании темы

Степень научной разработанности проблемы

Проблема связи текста с действительностью изучалась многими авторами еще с античности Достаточно вспомнить известные, обусловленные различием в подходах к онтологически—гносеологической проблематике, разночтения в понимании «мимесиса» в учениях Платона и Аристотеля Но именно современная эпоха позволяет характеризовать сложившуюся в философствовании ситуацию как «поворот к тексту»

Комплексный характер данного исследования предполагает использование источников из различных областей научного знания, входящих в сферу осмысления современной философии Проблемой текста занимаются множество направлений междисциплинарного и философского характера семиотика, нарратология, герменевтика, аналитическая философия, структурализм, постструктурализм, эстетика, а также литературоведение, лингвистика, искусствознание, психология, логика Естественно, что данные дисциплины и подходы рассматривают текст в

ракурсе, предопределенном задачами их собственного исследования, чем обусловливается и специфика изучения ими текста Применение их наработок позволяет конкретизировать анализ взаимоотношения текста и действительности

На протяжении всего исследования в анализе кинематографической, сценической и литературной реальностей широко используется искусствоведческий и литературоведческий материал, где наиболее существенное значение приобретают идеи С Эйзенштейна, Б Брехта и В Шкловского, которые были не только теоретиками, но и практиками, революционерами в выбранной ими сфере деятельности Их взгляды дополняются и уточняются представлениями современных теоретиков кино М Ямпольского, Н А Хренова, С И Фрейлиха, М Мартена, А Базена, Е М.Вейцмана, 3 Кракауэра, театра А.Арто, Ф Степуна, А Малинова, С Серегина, П Богдановой, и литературы Б В Томашевского, Л.Я Гинзбург, М Л Гаспарова, Б В Дубина, Б М Парамонова, А М Левидова, В И Тюпы, В Е Хализева Не менее важным для диссертационного исследования представляется и анализ онтологического статуса массмедийной и виртуальной реальностей, что предполагает обращение к идеям современных исследователей, как отечественных Н А.Носова, Е Маевского, В М Розина,

B.Руднева, А Гениса, О Туркина и В Мазина, А Ю Севальникова,

C.С Хоружиего, А Прохорова, так и зарубежных Г Андреса, X Л Дрейфуса, С Жижека, Ж.Бодрийяра, М Маклюэна и Н Лумана

Исследования текста имеют тенденцию к разрушению дисциплинарных границ. Наиболее показательным примером этого является введение в широкий научный оборот термина «дискурс», теряющего свою лингвистическую определенность и приобретающего статус междисциплинарного методологического принципа социально-гуманитарного знания Современная эпоха ознаменована появлением многочисленных теорий дискурса, условно подразделяемых на два основных направления Во-первых, это немецкая школа, которая изучает этические аспекты дискурса в рамках теории коммуникативного действия Наиболее известными представителями данного направления являются основоположник «дискурс-этики» Ю Хабермас и О Апель Вторым направлением является французская школа дискурс-анализа, которая связывает дискурс с феноменом власти. Идеи М Фуко, яркого представителя второго направления, являются наиболее значимыми для анализа дискурса как социально обусловленной коммуникации Не менее существенным для нашего исследования оказывается использование понятия «дискурс» в более узком, лингвистическом смысле, восходящем к трудам Э Бенвениста и развитом впоследствии Ю Кристевой, как прагматически ориентированного текста Многообразие теорий дискурса, вскрывающих этические, социально-политические, прагматические, эпистемологические, контекстуальные,

ситуационные аспекты коммуникации, является выражением переориентации внимания современных исследовательских практик с «узкого», синхронического, понимания текста как автономного статичного образования на более «широкое», диахроническое его понимание как динамической системы, включающей активное взаимодействие всех элементов коммуникации Современная эпоха в критике (например, в «генетической») и в искусстве отдает приоритет именно процессу созидания текста перед его результатом, открытому и незавершенному тексту перед готовым -«закрытым», инициативе читателя перед интенцией автора В этом отражается реакция на доминирующую в традиционной поэтике и литературоведении тенденцию к исследованию текста в его статичном состоянии, даже в неком вневременном измерении Крайности данных подходов большинство исследователей, например, У Эко, стремятся обойти через разграничение закрытости, завершенности текста на материальном плане выражения и открытости, множественности, никогда не достигающих окончательности, способов понимания, осмысления и интерпретации плана содержания В нашей работе это понимание сохраняется, но дополняется демонстрацией определенного равноправия двух коммуникативных сторон текста (как результата и процесса), анализом их онтологической и темпоральной специфики, не устраняемой их взаимосвязью Включенность текста в коммуникативное поле социально-исторической действительности людей определяет обращение к анализу темпорального ракурса взаимодействия текста с действительностью

В современном философском мышлении важность анализа временной компоненты бытия подчеркивается сторонниками экзистенциональной, феноменологической, герменевтической парадигм, но наиболее четкий и представительный анализ интересующей нас проблемы текстуального времени был проведен в рамках именно нарративной парадигмы Поэтому представления известных представителей данной парадигмы берутся как основополагающие, прежде всего - П Рикера и ЖЖенетга, фактически обосновывающего, что сама пространственность текста (прежде всего на уровне внешней организации) выступает в качестве «псевдовремени» Важным представляется выделение ими и изучение специфики разных уровней текстуального времени Несовпадение данных уровней предоставляет текстуальному времени такие возможности, которые несвойственны времени действительности в силу его принципиальной необратимости Впрочем, исследование соотношения темпоральных статусов текста и действительности оказывается неполным без обращения также к идеям А Августина, Г В Ф.Гегеля, Г Э Лессинга, Э Гуссерля, М Хайдеггера, О Розенштока-Хюсси, М Мерло-Понти, Д У Данна, Э Сепира и Б Л Уорфа, из отечественных специалистов - ПА Флоренского, М М Бахтина,

Д С Лихачева, Ю М Лотмана, Б А Успенского, Ю С Степанова, Т X Керимова, А Д Шмелева, Е С Яковлевой

Значимость произведений П Рикера и Ж Женетга усиливается обстоятельным и взвешенным изучением ими тем, имеющих ведущее значение для нашего исследования связи текста и действительности проблем вымысла, гносеологических и онтологических аспектов мимесиса, соотношения истории (как образца и основания (¡»актуальных текстов) и литературы, роли читателя и его взаимоотношения с текстом, критериев фикциональности Впрочем, их исследовательский интерес, ограничиваясь анализом исключительно словесных текстов, оказывается неполным в рамках нашей работы, включающей в рассмотрение и несловесные тексты Специфика несловесных текстов сравнительно со словесными изучается нами по работам П А Флоренского, Ю М Лотмана, Л Ф Чертова, Р Якобсона, У Эко, М Шапиро

Отдельно следует отметить работы, посвященных разработке и решению частных вопросов, обращение к которым позволяет нам достичь более четкого понимания интересующей нас проблемы Здесь стоит упомянуть представителей аналитической философии, чьи произведения отмечены серьезным вниманием к исследованию вымысла и других тем Н Гудмена, Б Миллера, Д Льюиса, Дж Серля, Дж Остина Труды последних двух философов, как основоположников теории речевых актов, оказываются наиболее важными, так как в них выявляются и исследуются коммуникативные параметры взаимодействия текста и действительности

Проблемы, поднимаемые прагматическим измерением связи текста и человеческой истории и идеологическим контекстом этой связи, разрабатываются в рамках «Нового историзма» В более узком контексте, заданном рамками текстологической парадигмы, концентрирующейся на специальных вопросах созревания текста, связь текста с другими текстами и окружением автора исследуется «генетической критикой». Уточняя этапы создания текста в процессе письма, генетическая критика возвращает темпоральное измерение тексту, в котором ему фактически отказывает традиционная поэтика Все это определяет значимость для диссертационного исследования разработок наиболее известных представителей французской «генетической критики» АГрейзиона, Ж Бельмена-Ноэля, ЖЛевайана, Д.Феррера, А Миттерана и Ж -Л Лебрава Не менее важными и оригинальными являются работы, которые подводятся под общую рубрику современного немецкого философского литературоведения, объединяющего совершенно разнородные позиции Наиболее интересными, особенно в сопоставлении с взглядами представителей аналитической философии, представляются теории фикции, предложенные В Изером и О Марквардом

Отдельно следует выделить работы, в которых дается общий обзор результатов, достигнутых в современной философии относительно анализа

текстов и их отношений с действительностью различными направлениями: французским структурализмом и постструктурализмом - А Компаньона, С Н Зенкина, Г К Косикова, Н С Автономовой, Н Б Маньковской, аналитической философией -НС Арутюновой, Дж Пассмора, Р Рорти, русским формализмом - Ore А Хайзена-Лёве, русским литературным постмодернизмом - М Эпштейна, М.Н Липовецкого, В Курицына, теориями дискурса - В Л Макарова, В В Богданова и Т И Касавина, западными философиями искусства - В Г Арсланова, а также имеющие во многом междисциплинарный характер работы Д.Хофштадтера и В Руднева

Во всех вышеперечисленных направлениях современной философии и близких дисциплин, уделявших серьезное внимание проблемам взаимосвязи и взаимодействия текста и действительности, тем не менее, не было осуществлено их комплексного анализа, притом в ракурсе, предполагающим выявление и сравнение онтологических и темпоральных характеристик текста и действительности как специфических, не сводимых друг к другу реальностей Наше диссертационное исследование призвано, по-возможности, восполнить этот пробел Для этого особое внимание в данном диссертационном исследовании уделяется анализу онтологических и темпоральных Особенностей текста в сравнении с действительностью, предоставляемых тексту его онтологическим статусом как закрытой или открытой условной реальности, что выражает онтологический параметр текста в коммуникативной ситуации как ее результата или процесса Это определяет необходимость рассмотрения онтологического ракурса взаимодействия текстов и действительности в прагматически-коммуникативном срезе их взаимоотношений

Таким образом, целью работы является философское осмысление специфики онтологических и темпоральных статусов текстов и действительности в их коммуникативном измерении

Достижения цели исследования определяет необходимость выдвижения следующих задач

1) определить понятия текста и действительности в контексте понятий реальности и условности,

2) исследовать взаимосвязь текстов и действительности в контексте соотношения их событийностей и выявить особенности конституирования и функционирования текстуальной событийности в зависимости от онтологического статуса текста и характера его семиотического устройства,

3) провести анализ основных критериев вымысла в тексте и действительности;

4) установить онтологическое значение семиотических приемов в конституировании текстуальной событийности и в особенностях ее воздействия на адресатов коммуникации,

5) рассмотреть основные подходы к соотношению времени и событийности в механизмах текстопорождения культуры и выявить зависимость особенностей текстуального времени от характера условности реальности текста

6) провести анализ темпоральных особенностей событийности текстов и ее причинного характера в контексте коммуникации автора и адресата

Теоретические и методологические основания исследования

Основными методами нашего исследования являются-сравнительный анализ, «семиоанализ» в понимании, заданном Ю М Лотманом, структуралистский подход и - отчасти постструкгуралистский. Методологический аппарат, выработанный в рамках структуралистского и постструктуралистского подходов, не является однородным, тк заимствует свои процедуры из семиотики, лингвистики, антропологии, психоанализа, но именно он позволяет сделать анализ текста более конкретным и содержательным Здесь мы в первую очередь опираемся на работы М Фуко, Ж Бодрийяра и Р Барта, демонстрируя неправомерность провозглашаемой Р Бартом «смерти автора» и абсолютизации текста В ходе анализа отношений между текстом и действительностью мы приходим к заключению, что проводимая в работах ряда постструктуралистов концепция сплошной текстуализации действительности так же не учитывает сложные диалектические отношения между ними, как и представление, полностью противопоставляющее эти феномены Таким образом, мы приходим к необходимости раскрытия и осмысления специфики этих феноменов через понятия, которые бы демонстрировали их структурную связь Этими понятиями выступают понятия «реальность» и «условность» Так как исследованию подлежат онтологические статусы действительности и текста, то рассматривается их специфика, накладываемая на них их статусами данной, созданной и создаваемой реальностей, в которых наиболее существенное значение приобретают коммуникативный и темпоральный параметры Сопоставление темпоральных статусов реальностей текста и действительности затруднительно вне событий, поэтому данный анализ осуществляется через выявление специфики функционирования и конституирования их событийности. Это обосновывает наше внимание к текстам с выраженной событийностью

Специфика нашего исследования, посвященного изучению связи двух реальностей - текста и действительности в их онтологическом своеобразии и отличии, определяет необходимость рассмотрения текста как особой условной реальности Для этого вводятся понятия онтологическая/ функциональная/ художественная условности Они становятся ведущим методологическим принципом нашего исследования, на основе которого

осуществляется типология реальностей, а самое главное - исследуются свойства текстов как специфических реальностей. Но помимо отличия, доходящего иногда до непреодолимого онтологического разрыва, связь характеризуется и единством, воплощением и выражением которого служит именно субъект коммуникации Поэтому главным теоретическим основанием является принятие коммуникативного подхода к изучению текста Приоритетное значение коммуникативного подхода обосновывается тем, что он позволяет исследовать текст на прагматическом уровне, в соотнесенности с участниками коммуникации, в противоположность лингвоцентрическому и текстоцентрическому подходам, рассматривающими текст как автономное структурно-смысловое целое Тем самым диссертационное исследование вводится в русло современного философского мышления, которое в рамках, например, символического интеракционизма, теорий дискурса и сознания все активнее подчеркивает определяющее значение коммуникации Таким образом, ведущими в нашем исследовании оказываются онтологический и коммуникативно-прагматический параметры

Определенный акцент работы на анализе фактуальных и художественных, прежде всего - литературных текстах, обосновывается, во-первых наличием в них невырожденной текстуальной событийности, во-вторых их способностью концентрировать в довольно отчетливом виде черты условных реальностей и даже действительности, в-третьих наличием у данных типов текстов (в отличие, например, от естественнонаучного дискурса) ярко выраженной зависимости от особенностей коммуникативной ситуации и выросшей на ее поле текстуальности Все это задает необходимость обращения к идеям наиболее значимых фигур, прежде всего, нарратологической и культурологической парадигм Ведущее значение приобретают идеи Ж Женетга, П Рикера, Ц Тодорова, Г Э Лессинга, X Ортеги-и-Гассета, Э Ауэрбаха, В Беньямина, М Маклюэна, Ф Жюльена, П А Флоренского, Д С Лихачева, К А Свасьяна, Е М Мелетинского, А Гениса, Ю С Степанова, Б А Успенского, В Н Топорова, Е Г Трубиной и ряда других В разработке же категориального аппарата онтологической тематики существенное значение получили идеи В М Розина, Д В Пивоварова, прагматистов Дж Дьюи и У Джеймса, феноменологов М Мерло-Понти -и А Шюца, философия «здравого смысла» Д Э Мура, и работа М Хайдеггера «Основные проблемы феноменологии»

Положения, содержащие новизну и выносимые на защиту:

1 Проанализированы понятия действительности и текста в контексте понятий реальности и условности, что позволило определить их специфику как действительной реальности и условной реальности В ходе анализа выявлено три основополагающих вида условностей онтологическая, художественная и функциональная Показано, что специфика рамок

условности, их проницаемость/ непроницаемость оказываются определяющими показателями открытости или закрытости условных реальностей

2 Дано определение текста как семиотической условной реальности, порождаемой коммуникативной ситуацией, с нередуцированными планами выражения и содержания, характеризующейся единством синтагматической связности и парадигматической смысловой целостности, определенной полнотой и системностью, что позволяет отделить его от иных условных реальностей, прежде всего - состояний сознания

3 Обосновано положение, что деление текста как условной реальности на закрытые и открытые, отражает онтологический ракурс оппозиции между параметрами текста как готового, завершенного результата и открытого процесса коммуникации Продемонстрировано, что четкое различие проявляется не столько между текстами, сколько между способами их функционирования

4 Выявлено три возможных способа функционирования текста, в зависимости от отношения адресата к тексту: во-первых, в качестве вещи действительности (притом, либо в ее знаковой функции культурного артефакта, либо - в наивно внезнаковом измерении), во-вторых, в качестве открытой условной реальности, в-третьих, в качестве закрытой условной реальности, чья закрытость снимается процессом исполнения, переписывания, исправления - процедурами, имеющими дело с текстом в плане его содержания, без выхода к которому вся работа с текстом как с материальной вещью оказывается неправомерной

5 Проведено различение текстов на онтологически/ функционально закрытые/ открытые условные реальности Установлена зависимость темпоральных статусов текстов от данного различения Определено, что в открытых текстах время разворачивается в длительности и процессуальности конституирования их событийности, т е фактически в необратимом времени действительности, условность которому придается художественностью Продемонстрировано, что в закрытых текстах время изначально имеет пространственный характер, темпоральность в котором появляется за счет последовательного развертывания адресатом пространственных синтагм, т е не раньше субъектного «проникновения» в мир, который вне этого остается не более чем пространственным артефактом

6 Выделено особое условное время, главными особенностями которого являются, во-первых его пространственность на уровне внешней организации текста, во-вторых его способность состояться временем при условии его темпорализации процессом понимания адресата, в-третьих- его свобода от ограничений (например, «путешествовать» в прошлое и будущее и обращать причинный порядок) времени действительности, накладываемых на него его принципиальной необратимостью

7 Отмечена неправомерность абсолютизации противопоставления визуальных текстов и словесных текстов по дихотомии пространственные/ временные тексты В ходе анализа показано, что перед нами конфликт не столько двух видов текстов, сколько - методов и подходов во-первых метода данности и результата, во-вторых, метода динамического становления, привносящего темпоральное измерение через творческое соучастие в продуцировании текстуального мира адресатом, тем самым переводящего закрытую условную реальность текста в ранг открытой

Научно-практическая значимость исследования:

Результаты диссертационного исследования могут представлять научный интерес для специалистов в области онтологии, теории познания, семиотики, эстетики, культурологии, искусствоведения, литературоведения Материалы данной работы могут использоваться при подготовке спецкурсов по онтологической или культурологической тематике А также как методологические основания для аксиологии, социальной философии, философии культуры, в области социально-гуманитарного знания

Апробация работы. Основные выводы и положения были изложены в докладах и выступлениях на конференциях «Антропологические основания теоретического мышления» (г Екатеринбург, 16-17 ноября 2004г) «Россия в XXI веке- прогнозы культурного развития Качество жизни на рубеже тысячелетий Антропологические чтения —2005» (г Екатеринбург, 27-28 марта 2005 г), на международной конференции «Новое искусствознание как социальная экспертиза культуры общества» (г Екатеринбург, 19-20 мая 2005г), на всероссийской научной конференции «Реальность Человек Культура социальное и природное» (г Омск, 23-24 ноября 2006г ).

Проведены обсуждения текста кандидатской диссертации дважды обсуждался на кафедре онтологии и теории познания УрГУ

Структура и объем работы

Структура работы способствует последовательному решению задач. Диссертация состоит из введения, двух глав, пяти параграфов, заключения и списка использованной литературы из 230 наименований Работа выполнена на 168 страницах машинописного текста

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во ВВЕДЕНИИ обосновывается актуальность темы исследования, анализируется степень разработанности проблемы, определяются цель и задачи работы, формулируются основные методологические принципы

ПЕРВАЯ ГЛАВА «Специфика онтологических статусов текста и действительности» посвящена сравнительному анализу онтологических характеристик текстов и действительности как, соответственно, условных реальностей и действительной реальности Выявляются и изучаются формы взаимозависимости текстов и действительности через особенности знакового устройства текстов, конституирования ими соответствующей событийности, способов воздействия на адресатов коммуникации

Первый параграф «Проблема определения понятий реальности, действительности и текста» имеет своей задачей анализ соотношения понятий действительности и текста через призму понятий реальности и условности Для этого выявляются основные типы условностей, позволяющие проводить демаркационную границу между текстом и действительностью, а также - дифференцировать разные виды текстуальных реальностей Под реальностью понимается сфера бытия, специфицированная в самостоятельный и относительно автономный мир, в который объективирован опыт личности и общества Для человека реальность, в которую он непосредственно и всецело погружен, предстает действительной, т е реальностью, с которой, в силу ее значимости, насущности и требовательной настоятельности, приходится считаться.

С действительностью вынуждены считаться не столько как с реальностью, чей объективный статус не может подлежать сомнению, а как с реальностью, которой приходится жить для того, чтобы иметь возможность выжить (не только в физическом, но и в социальном смысле) Обосновывается неправомерность сведения действительности исключительно к материально-чувственной стороне бытия. Онтологический параметр определения действительности как физически объективной реальности, являясь основополагающим, оказывается недостаточным без учета алетически-эпистемологического параметра, выражающего очевидность, достоверность, «в самом деле» происходящего для человека, позволяющего ему не только и не столько телесно присутствовать и действовать, но жить событийностью происходящего всецело, самим собою Условной же, т.е недействительной, полагается реальность, воспринимаемая отстраненной, опосредованной рамками условности, благодаря которым принадлежность к ней человека оказывается неполной или проблематичной

Проводится анализ отношений между текстом и действительностью на прагматическом уровне, где определяющее значение приобретает понятие рамок, размечающих действительность на условные реальности, одними из которых являются тексты Отмечается, что специфика рамок определяет тип условности Онтологические рамки устанавливают физическую невозможность проникновения человека в события реальности на материально-чувственном плане данной реальности Функциональные рамки характеризуют невозможность (в том числе неправомерность) прямого

вмешательства в события реальности и участия человека в конституировании ее событийности Совпадение онтологической открытости как отсутствия рамок с функциональной открытостью характеризует действительность. В случае же закрытости одной из двух, либо обеих рамок - перед нами условная реальность, притом закрытость обоих означает закрытую условную реальность, а одной из них при условии открытости другой - открытую условную, но не действительную, реальность

Художественные же рамки нередко проявляются как постоянная игра установления и снятия функциональных рамок художественность онтологически открытую реальность функционально закрывает, что переводит физически объективную реальность в художественно условную Примером служит классический театр, сценическая реальность которого, будучи онтологически открытой, функционально склоняется к закрытой, т к не допускается вмешательство зрителя как неправомерное (исключением является хэппенинг или театр жестокости А Арто) Особенность художественной условности состоит также в способности внутри собственной текстуальности мультиплицировать условности Тем самым художественный мир оттеняется в качестве некой «квазидействительности», так как ставить рамки с другими реальностями — привилегия действительности Прежде всего, эта привилегия относится к онтологическим рамкам, подделываться под которые (но не быть) призваны художественные, те чисто семиотические, рамки внутри текстуальной реальности, порождающие эффект «реальности в реальности»

Онтологическая закрытость при функциональной открытости отличает любые формы интерактивного кино, но, прежде всего, является ведущим признаком виртуальных реальностей, порожденных, например, компьютерной игрой Функциональная открытость знаменует наличие эффекта «обратной связи», и (если речь идет о реальном, а не о сконструированном адресате) двусторонность контакта в коммуникации, даже если ее участники разведены друг для друга видео-аудио-посредничеством по разные стороны онтологической границы Функциональная условность создает принципиально новый способ отношения к реальности за счет интерактивности размыкает онтологические рамки, не всегдапретендуя на их отмену, и ставит рамки к онтологически открытым реальностям, позволяя человеку дистанцироваться от происходящего за счет выстраивания позиции «вненаходимости» Открытость именно функциональных рамок имеет ведущее значение, позволяя даже принципиально условные реальности считать открытыми (пусть, в отличие от действительности, и не в онтологическом значении) Функциональная открытость, обнаруживая проницаемость онтологических рамок, демонстрирует подвижность и ломкость границ и критериев действительности и условности, их зависимость от самостной

принадлежности человека, идентифицирующего себя с агентом событий определенной реальности. Эта вовлеченность личностного существования, причастность человека происходящему, позволяющая характеризовать внеположную ему реальность в качестве действительности, переносится на откровенно условные реальности Полного отождествления условных реальностей и действительности не происходит, пока осознается основополагающее значение действительности как реальности, властно требующей от человека не просто причастности ей, а той ответственной причастности, эрзац освобождения от которой человек ищет в игровой, ни к чему не обязывающей причастности условным реальностям

Понятия онтологическая/ функциональная открытость/ закрытость, будучи отнесены к анализу текста как условной реальности приобретают коммуникативное значение, являясь выражением онтологического статуса текста в коммуникативной ситуации Текст как закрытая условная реальность - это онтологический ракурс текста как закрепленного на материальный носитель уже произведенного результата коммуникации Текст как открытая условная реальность — есть текст, рассмотренный в процессе его становления, продуцирования в еще не завершенной коммуникативной ситуации Ясно, что эти формы постоянно коррелируют друг с другом и взаимоперетекают вне процесса коммуникации не было бы и ее результата - текста, и сама коммуникация зачастую требует процедуру её закрепления, иногда автоматического и синхронного Но диалектику этого уяснить проще, если уточнить различия между действительностью и текстами как особыми условными реальностями, специфика которых обусловливается принадлежностью текста к вымышленным или фактуальным текстам, а также его отнесением к художественным или информативным текстам

Во втором параграфе «Тексты и действительность: проблема событийности и анализ критериев вымысла» исследуется взаимосвязь текстуальной и действительной событийности, зависимость этой связи от коммуникативной ситуации, от характера условности реальности текста, особенностей его знакового устройства, вымышленности/ фактуапьности Также проводится анализ критериев вымысла в действительности и в тексте В рамках анализа текстуальной событийности в её отношении к событиям действительности обнаруживаем, что основополагающее отличие фактуальных текстов от художественных состоит в их интенции соответственно, либо воспроизведения наличной действительности с целью передачи информации о ней, либо воссоздания некой квазидействительности, не наличной вне поля собственной текстуальности Отмечаем, что фактуальные и документальные тексты, отличаясь от художественных и вымышленных текстов требованием верифицируемое™, едины с ними в том, что онтологически отделены от действительности в них нельзя иметь дело с собственно действительной событийностью Однако, иконические тексты,

особенно содержащие аспект идексальности, т е прямой детерминации со стороны обозначенного ими объекта, отличаются от словесных текстов, в которых связь между планами содержания и выражения более конвенциональна, тем, что прямее и непосредственней относятся к действительности отсюда их невольный документализм Впрочем, как мы, вслед за С Жижеком, Ж Бодрийяром и Р Бартом показываем, этот «документализм» визуальных текстов, обеспечивающий им эффективность в воздействии на сознание реципиентов, способствует натурализации вымысла, который в форме идеологии опасен тем, что в отличие от художественного вымысла, не боящегося самопризнаваться в своей измышленности, претендует на привычность действительности

Анализ вымысла позволяет установить, что определяющим критерием вымысла в действительности и в тексте оказывается прагматический критерий, конвенционального, впрочем, характера От него получает свою правомочность и эссенционалистский критерий, имеющий в основном вторичный и служебный характер как текстуальный критерий, не выходящий к связи текста и действительности Вымысел фикционализирует высказывание за счет того, что якобы серьезные (прагматически безответственные) речевые акты выдает за серьезные Сложность их разграничения вынуждает нас выходить на уровень прагматики, намерений адресанта, и заодно именно в прагматическом критерии согласия адресата, убежденности, ответственности за сказанное адресанта заставляет видеть основание для текстуальных критериев В качестве вывода подчеркивается зависимость эссенционалистского критерия вымышленное™ от конвенционального критерия, определяемого социальными установлениями, заданных структурами власти, т.к и действительность, по которой «выверяют» степень вымышленное™ текста, обнаруживает свою сущностную фикциональность

В третьем параграфе «Словесные и визуальные тексты: специфика текстуальной реальности» выходим к разграничению (зачастую доходящего до протавопоставления) текстов, в зависимости от иконичности или конвенциональное™ их знаковой структуры, что находит свое продолжение в соответствующих особенностях взаимодействия с действительностью как, словами Рикера, на уровне мимесиеа-I, т е префигурации действительности из событийности в повествование о событиях, так и на уровне мимесиса - III, те ее рефигурации (трансформации) в восприятии зрителя и читателя

Обосновывается, что основополагающее различие между словесными и визуальными текстами задается не столько конвенциональным или иконическим характером их знакового устройства, а наличествует в виде обусловленной дискретностью или контануальностью их устройства предрасположенности к образноста или информативности Вслед за

Р Якобсоном и Э.Бенвенистом отмечаем, что образность, будучи полем развертывания в основном иконических (визуальных) текстов, в потенциальном состоянии содержится и в конвенциональном устройстве словесных текстов Именно образность объединяет разные виды текстов, вне зависимости от конвенциональности или иконичности их знакового строения, позволяя конституировать на их поле условный мир, который открывает возможность особого бытийствования (инобытия) Способность к «миропорождению» в рамках текстуальной реальности - главная заслуга образности, предстающей либо в художественном обличии, либо в специфическом виде т н «технообразов» (действующих в технически произведенных условных реальностях, прежде всего, в компьютерных виртуальных реальностях) Данное значение образности напрямую зависит от ее умения придать условной реальности тот эффект реальности, который делает ее (вопреки ее онтологической закрытости) «конкурентоспособной» по отношению к действительности Под «эффектом реальности» понимается свойство текстуальной реальности оказываться достаточно могущественной, чтобы казаться убедительной даже вопреки давлению действительности, которая есть, словами Л Витгенштейна, те дверные петли, тот каркас несомненности, который нужен и для сомнений

Рассматривается онтологическое значение специальных семиотических приемов, которые, не прибегая к обманным, иллюзионистским средствам, а, напротив, на поле борьбы с самой их возможностью, призваны воссоздать перед нами из условности кинематографа, театра и литературы собственную «действительность», не уступающую, а нередко и превосходящую своим воздействием обычную жизнь В появлении данного «эффекта реальности» силой сочувствующего соучастия или критического разоблачения происходящего заключается главное онтологическое значение семиотических приемов вживания, отстранения и отчуждения Текстуальная реальность оказывается довольно влиятельной, чтобы состязаться в силе воздействия с действительностью, не отменяя её, чем превосходит эффективность галлюцинаторной реальности сновидения или ВР-технологий Факт влиятельности текстуальной реальности останется парадоксом до тех пор, пока будем противопоставлять действительность и условные реальности вымысла и произведений искусства, а не поймем, что сила реальности придается взаимосвязью, диалогическим сотрудничеством человека, текста и действительности Понимание этого позволяет нам вслед за ПРикером увидеть в тексте не только разрыв, но и связь (на новых основаниях) с миром Творческий потенциал текста оказывается полем схождения двух его ответвлений к миру, связывающих текст с действительностью через семантически - референтную связь его знаков и прагматически-коммуникативное воздействие на читателей, не только актуализирующих мир, заключенный в произведении,

своим сочувствующим восприятием, но и, что важнее, - преобразующих собственный внутренний мир, в конечном счете - самих себя

Все усиливающееся стремление к освоению современными текстами чужой области приобретение иконичности словесными текстами за счет усиление ими своей образности и присвоение визуальными текстами темпоральности за счет введения ими повествовательности, - позволяют сгладить крайности идеи (не отменяя собственно различия) о резком противостоянии по основанию пространственность/ временность визуальных и словесных текстов Функции «изобразительного», механического копирования действительности противопоставляется принцип динамического становления, сопряженного не только с конституированием во времени текстуального мира автором, но и с со-участвующим сотворением этого мира зрителем, что во многом переводит и закрытую условную реальность в ранг открытой В результате мы приходим к мысли о конфликте не столько двух областей, сколько методов, притом метода изображения как метода данности и результата и метода образа как метода становления и процесса, те подходов к текстам с точки зрения их закрытости или открытости, связанных с темпоральным измерением коммуникации

Во ВТОРОЙ ГЛАВЕ «Специфика темпоральных статусов текстов в их взаимодействии с действительностью» рассматриваются основные подходы к соотношению времени и событийности, исследуются темпоральные и причинные особенности текстуальной событийности, их зависимость от позиции человека в коммуникативной ситуации Выявляется зависимость темпоральной специфики текстуальных реальностей от их онтологического статуса в коммуникации

В первом параграфе «Проблема специфики времени и событийности в «механизмах текстопорождения» культуры и в текстах» выявляем основные подходы к соотношению времени и событийности, рассматривая их в контексте механизмов текстопорождения культуры Основываясь на концепциях М.Ю Лотмана, М Маклюэна, отчасти А.Гениса и Н А Хренова, показываем, что два основных типа представления о времени -циклическом и линейном, проявляются в соответствующих культурных практиках, «механизмах текстопорождения», благодаря которым через тексты генерируются и воспроизводятся основные формы культурной жизнедеятельности Мифы, одновременно являющиеся и описанием и объяснением мироздания, поддерживают и воплощают циклическое представление о времени В дополнение нормирующего принципа «циклического текстопорождающего устройства», культура вырабатывает иной механизм, организованный в соответствии с линейным временным движением и фиксирующем не закономерности, а аномалии Отмечаем, что переход от событий к повествованию о них, изначально синтагматическом, а также резкое разделение этих сфер (что отсутствует в мифологическом

сознании, не противопоставляющим текст и действительность) при приобретении текстом самостоятельного бытия определяют предпочтение им линейного принципа времени Более того, по Ю М.Лотману, линейность и сюжетность повествовательных текстов помогает человеку усматривать их черты в собственной жизни ММаклюэн эту функцию упорядочивания явлений действительности линейным способом организации повествования, те в форме определенной длительности, последовательности и иерархии прошлого, настоящего и будущего, - отводит печатному станку И только эпоха электронных средств массовой коммуникации (телеграфа, телефона, радио и телевидения, Интернета) отнимает доминирующее в культурном мировоззрении положение линейного принципа, оттесняя его на периферию Взамен принципа повествовательности печатных СМИ, располагающих события в линейно организованной темпоральной последовательности, порядок которой структурирован причинной (или логической) зависимостью и иерархией существенного и незначительного, приходит мозаично-резонансный принцип Обнаруживаем, что, несмотря на разночтения во взглядах данных мыслителей, противопоставляющих культуры на основании доминирования определенного типа текста, они, в конечном счете, исходят из проблемы соотношения закрытого и открытого текстов Поэтому в рамках данного параграфа выявляем зависимость специфики текстуального времени от характера условности реальности текста Отмечаем, что текст несет способность утверждать собственную стратегию времени, а время приобретает роль фактора, конституирующего текст

Текст как условная реальность, знаменующая разрыв между событиями (воображаемыми - в вымысле, сконструированными, или действительными) и их репрезентацией, позволяет относительно каждого из текстуальных уровней выделять отдельный временной параметр, нередко возводимый в ранг отдельного времени время акта рассказывания (время повествования), рассказываемое время (время мира персонажей) и время реальной жизни (время действительности) Связывание же столь онтологически различных времен осуществляется через посредство онтологически промежуточного «повествовательного времени», под которым мы понимаем время процесса восприятия текста Определяем, что именно психическое время процесса восприятия (чтения, просмотра) развертывает в условное время линейную цепь пространственных синтагм закрытой реальности текста как предметной области действительности, наличной до и вне акта восприятия, в отличие от открытой условной реальности, конституируемой в процессе или самим процессом восприятия

Притом, именно несовпадение в условной реальности текста уровней текстуальной (квази)событийности и повествования о ней способствует временным деформациям между ними Наиболее явной оказывается, в терминологии Ж Женетга, анахрония, т е любое несоответствие

повествовательного времени временному порядку «истории» Но если событийное «забегание вперед» (пролепсис) и «возвращение назад» (аналепсис) могут считаться принадлежностью далеко не всех текстов, то анизохронией как несовпадением длительности повествования с длительностью излагаемой им истории чреват любой зазор между уровнями текстуальности В этом смысле, и «путешествия» в прошлое и будущее для открытых реальностей текста (не способных к пролистыванию назад, но особенно вперед) доступно лишь в форме анахронии, требующей определенного несовпадения уровней текстуальной (квази)событийности и повествования о ней, а также выражающей темпоральное несоответствие этих уровней Тексты как закрытые реальности заодно дают возможность «путешествовать» в прошлое и будущее персонажей и вне тех возможностей, которые на уровне текстуальной событийности предоставляются автором, а именно - на уровне повествования, что обеспечивается нашей онтологической отстраненностью от текстуальной событийности закрытого текста Тем не менее, именно проницаемость (функциональная) открытых условных реальностей текста позволяет нам как авторам или соавторам напрямую влиять, даже обусловливать своим вмешательством, протекание событий в текстуальной реальности персонажей

Приходим к выводу, что параметры «воздействия» (на внутреннюю событийность текста) и «перемещения» (по повествованию как развертыванию этой событийности) находятся в обратном соотношении* возможность первого в открытых условных реальностях текста исключает второй, наличие же второго в закрытых условных реальностях текста требует отсутствие условий для первого Тем не менее, для гипертекста, размывающего границы между закрытыми и открытыми текстами, такие ограничения не применимы Синтагматическая нелинейность пространственной структуры гипертекста, парадигматическая неиерархичность его смысловых блоков позволяют читателю те возможности «путешествия», которые даются только закрытыми текстами, хотя сама возможность вмешательства в ткань текста отличает открытые тексты

Если в данном параграфе предпочтительное внимание отведено исследованию условного времени закрытых текстов, его особенностям и возможностям сравнительно с необратимым временем действительности, предоставляемым условному времени его пространственным характером, а также описанию способа протекания текстуального времени при восприятии (чтении, просмотре) текста, то следующий параграф посвящен в основном рассмотрению особенностей текстуального времени в открытом тексте

Во втором параграфе «Проблема времени и причинности в контексте коммуникации автора и читателя/ зрителя» подробнее останавливаемся на особенностях темпоральности процесса создания текстов, которое совпадает с функционированием открытых текстов, какими

предстают и закрытые (открытые в процессе созидания) Процессы чтения (восприятия)/ письма (создания) текстов не могут рассматриваться отдельно, т к являются взаимосвязанными и взаимодополнительными Поэтому в данном параграфе анализ специфики темпоральности закрытых и открытых текстов, включающий в себя проблему причинных зависимостей в тексте и между текстами и действительностью, вводится в общий контекст коммуникации автора и читателя/ зрителя

Отмечается, что не только текст как закрытая условная реальность требует его «открытия» процессом исполнения (иначе он не сможет функционировать текстом), но и текст в процессе его созидания, т е открытости, поневоле обращается к уже готовым текстам-результатам Складывается понимание текста как интертекста, сопровождающееся переориентацией внимания современных исследовательских практик текста (прежде всего, в рамках постмодернизма) с фигуры Автора на читателя, фактически присваивающего прерогативы автора Этим объясняется выдвижение на первый план читательских предпочтений, определяющих, по Ж Деррида и Р Рорти, смысл текста «Имя автора» отличается от имени собственного, провозглашаясь М Фуко эквивалентом дескрипции, позволяющей сгруппировать ряд текстов для отграничения их от текстов, принадлежащих другому автору или традиции

Детально анализируется роль «мотивационного механизма» в конституировании текстуального мира художественных и информативных текстов, который в качестве ретроспективной детерминации, знаменующей властность дискурса, нагляднее именно в закрытых текстах, за которыми уже не чувствуется аеантекста, всей совокупности черновиков, набросков, сценариев Ведь сама связность и целостность текста, его завершенность дополнительным образом «сверхдетерминирует» событийность в тексте. Притом, само завершение может быть привнесено как эффект ожидания читателя, которое не всегда совпадает с авторским решением

Отмечается противопоставление восприятия текстуальной причинности в зависимости от позиции человека по отношению к тексту Это происходит за счет того, что читатель имеет дело, прежде всего, с событийностью текста (уровень повествования оказывается прозрачным, персонаж же, кроме случаев постмодернистского письма, вообще не замечает его, пребывая на уровне текстуальной событийности), автор же, как раз, имеет дело именно с повествовательным уровнем текста Темпоральное своеобразие этих уровней, выявленное в предыдущем параграфе, накладывает свой отпечаток и на восприятие прописанной в текстуальном мире причинности мир, созданный интенцией автора, его персонажам и читателям предстанет каузальным Определяем, что подобного рода четкое функционирование текстуальной «причинности» на разных уровнях текстуальности, будучи проявлением жесткого разделения ролей автора и

читателя, характерного для закрытых в плане содержания (т е функционально) текстах, или, по Р Барту, в текстах - чтении, сглаживается в открытых текстах, в которых адресат за счет деятельного, активного сотворчества приобретает прерогативы автора

Тем не менее, именно закрытые текста, образованные онтологическим разрывом между событиями и их репрезентацией, предоставляют зрителю недоступные в рамках действительности возможности «обращения» (в условном, но не физическом смысле) событийного ряда (через переворачивание порядка изложения событий) Обращение предложений и иных, более обширных смысловых блоков, в текстах обычно осуществляется в виде т н «круга», когда развязка событий переносится в начало рассказа, либо в форме пролепсисов Отмечаем, что тексты не ограничивают себя теми возможностями, которые предоставляются разрывами между уровнями их текстуальности, но пользуются онтологической автономией по отношению к физически объективной реальности для выстраивания в поле собственной квазидействительности своеобразной, даже фантастической, «причинности» (представляя, в терминологии Б Томашевского, пример художественной мотивировки, в ее отличии от тн «реалистической») На другом полюсе стоят тексты, которые как запись о действительности образуют по отношению к ней ту реальность, что дает возможность путешествовать и обращать время событийности действительности (условным образом) Отмечаем, что подобного рода условное обращение порядка причинно-следственных сцеплений событий действительности доступно только тем иконическим текстам, которые обусловлены индексальными отношениями с явлениями действительности (или физически объективной реальности), т е документальным или игровым фильмам Кино, будучи подобно словесным текстам дискретно членимым и линейным, а также как и все визуальные тексты - континуальным (пространственным) текстом, позволяет то, что не доступно на плане выражения устным текстам (и в электронной записи) и большинству письменных (обессмысливающих обращенную событийность), ни картинам, которые, в отличие от линейно упорядоченного письма, не теряющего смысл и при вытягивании в одномерную телеграфную ленту, не могут сохранить отношения между элементами в рамках одного измерения

В качестве вывода подчеркивается, что выявление и уяснение творческой позиции адресата (предварительным рассмотрением которой завершился § 3 гл 1) подводит нас к акцентированию специфики открытости/ закрытости текстов, прежде всего, в плане содержания, те как художественной и/ или функциональной, в отличие и в дополнение ее рассмотрения в плане выражения (как онтологической)

Уточняется, что открытые тексты отличаются от закрытых отнюдь не устранением авторской позиции (тн «смертью автора»), наличной и в

принципиально безличных естественнонаучных текстах, а снятием авторитарной и безапелляционной властности дискурса, с которой как с принудительностью требований жанра, стиля и содержания, вынужден сообразовываться и автор В этом смысле, образные, художественные тексты (как визуальные, так и словесные) оказываются потенциально более открытыми, чем научно - информативные, достоинство которых состоит в максимальной «прозрачности», достигаемой через устоявшуюся терминологию и использование искусственных языков, освобождающих данные тексты от затрудняющей их понимание многозначности Открытость противопоказана и текстам, осуществляющим прескриптивную и комиссивную и нормативную функции, которые предполагают не только выполнимость, но и возможность точно определить меру ответственности за отступления от заключенного в них предписания. Отмечается, что предпочтение современными художественными практиками и их теориями отдается именно художественной (приобретающей мощь функциональной) открытости, в т ч и не поддержанной онтологической открытостью

Впрочем, наиболее существенным является не столько демонстрация темпоральных различий между текстами, отличающимися друг от друга характером своей условности, а также между формами и возможностями участия человека в их текстуальной событийности, сколько показ единства текстов и действительности в процессе творчества, размыкающего в открытость и закрытые условные реальности Закрытый текст способен выйти из безмолвности своего артефактного существования только при условии его открытия, развертывания во времени творческим актом восприятия адресанта, актуализующего заложенные в нем потенции понимания Тексты, в свою очередь, расширяют сферу действительности человеческого бытия, выводя ее из рамок непосредственности «здесь и сейчас» актуального существования Тексты, будучи фиксацией, консервацией, тиражированием и трансляцией культурно-исторического наследия социума, способствуют преодолению временных и пространственных пределов взаимодействия и общения людей, обеспечивая - в диахроническом срезе - преемственность исторического опыта, а в синхроническом срезе - актуальную социорегуляцию совместного бытия людей В конечном счете, и тексты как реальности, возникшие и возникающие в ходе коммуникации прошлых, настоящих и в определенном смысле - даже будущих поколений, и действительность как социально-исторический плацдарм данной коммуникации воплощают единство физического и семиотического ракурсов реальности, представая социокультурным полем человеческого бытия

В итоге диссертационным исследованием демонстрируется взаимосвязь и единство действительности и текстов как общего коммуникативного поля, где социальный характер бытия людей оказывается

их интегратором Этим единством не отменяется, а определяется и онтологически-темпоральная специфика, несводимость друг к другу действительности и текстов как условных реальностей, чья условность предоставляет немыслимые в условиях действительности возможности субъекту, разрывая ограниченность его самостной позиции, пространственно-временной локальности и конечности Эта специфика текстов как условных реальностей порождает и обосновывает специфику и действительности как человеческой реальности, не сводимой ни к вещной, ни к физиологически-биологической ее сторонам

В заключении подводятся общие итоги работы, делаются основные выводы и намечаются перспективы для дальнейшего изучения проблемы

Публикации, отражающие основные результаты диссертации:

Статья, опубликованная в ведущем рецензируемом научном журнале-

1 Реальность условности и реальность действительности- проблема соотношения // Обсерватория культуры - № 3. - 2007 - С. 11 - 15

Другие публикации.

2 Концепция языка в философии Хайдеггера II Молодая мысль на пороге нового века Материалы Российской молодежной научно -практической конференции Екатеринбург, 27-28 апреля 2000 г. Часть 1 - С 139 -142

3 Наказывать время или наказывать временем? // РОССИЯ В XXI ВЕКЕ ПРОГНОЗЫ КУЛЬТУРНОГО РАЗВИТИЯ КАЧЕСТВО ЖИЗНИ НА РУБЕЖЕ ТЫСЯЧЕЛЕТИЙ «Антропологические чтения - 2005»- Сборник научных трудов по материалам Научной конференции — Екатеринбург ИздательствоАМБ,2005 -С 233-234

4 Теоретические основания плюралистической трактовки реальностей // Эпистемы — 4 Философский плюрализм Материалы межвуз семинара Альманах - Екатеринбург- Изд Урал ун-та, 2005 - С 79-90

5 Аксиологическое измерение онтологического основания познания // Первые Лойфмановские чтения Аксиология научного познания Материалы всерос туч конф (Екатеринбург, 10-11 марта 2005г) -Екатеринбург Изд-во Урал ун-та, 2006 -Вып 3 -С 62-67

6. Проблема самоопределения философии в контексте семиотики // Преподавание философии в вузе проблемы, цели, тенденции Сб статей Всероссийской научно-практической конференции / Под ред А М Арзамасцева. - Магнитогорск Изд-во МГТУ, 2005 - С 191-195.

7. Текст и реальность* два способа видения // К 40-летию философского факультета Труды аспирантов и докторантов —Екатеринбург Изд-во Урал ун-та, 2005 - С 10-15

8 Объяснительные принципы социально-гуманитарного знания // Гуманитарное образование в современном Российском вузе материалы научно-практической конференции - Екатеринбург ГОУ ВПО УГТУ-УПИ, 2006 -С 53-55

9 Осмысление проблемы циклического (замкнутого) времени в философии науки // Сумма философии Сб науч тр Вып 6 - Екатеринбург Изд-во Урал ун-та, 2006 - С 40-46

10 Желание как конституирование действительности // Антропологические основания теоретического мышления материалы научной конференции (г Екатеринбург, 16-17 ноября 2004) Екатеринбург ГОУ ВПО УГТУ-УПИ, 2005 -С 136-139

11 Проблема реальности в контексте понятия условности // «Реальность. Человек Культура социальное и природное» Материалы Всероссийской научной конференции (г Омск, 23 - 25 ноября 2006 г) — Омск Изд-во ОмГПУ, 2006

12 Проблема вымысла в действительности и тексте анализ критериев // Культура & Общество [Электронный ресурс] Интернет журнал МГУКИ / Моек гос ун-т культуры и искусств — Электрон журн — М МГУКИ, 2004— — № гос регистрации 0420600016 — Режим доступа http //www e-culture ru/Articles/2006/ Gilyazova pdf, свободный — Загл с экрана

13 Вымысел повседневности проблема критериев // Человеческая жизнь ценности повседневности в социокультурных программах и практиках Материалы X научно-практической конференции Гуманитарного университета (г Екатеринбург) 5 - 6 апреля 2007 года Доклады / Под ред. JIА Закса идр В2тТ1 - Екатеринбург Гуманитарный ун-т, 2007 - С 188-191

Подписано в печать 13 08 2007 Формат 60x84/16 Бумага офсетная Печать офсетная Тираж/¿>£?экз Заказ

Отпечатано в ИПЦ «Издательство УрГУ» 620083, г Екатеринбург, ул. Тургенева, 4 Тел (343)350-56-64

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Гилязова, Ольга Сергеевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. Специфика онтологических статусов текста и действительности.

§ 1. Проблема определения понятий реальности, действительности и текста.

§2. Тексты и действительность: проблема событийности и анализ критериев вымысла.

§3. Словесные и визуальные тексты: специфика текстуальной реальности.

ГЛАВА 2. Специфика темпоральных статусов текстов в их взаимодействии с действительностью.

§1. Проблема специфики времени и событийности в «механизмах текстопорождения» культуры и в текстах.

§2. Проблема времени и причинности в контексте коммуникации автора и читателя/ зрителя.

Введение диссертации2007 год, автореферат по философии, Гилязова, Ольга Сергеевна

Актуальность исследования: Проблема связи текста с действительностью, понимаемой, как правило, как внетекстовая реальность, изучалась многими авторами еще с античности. Достаточно вспомнить известные, обусловленные различием в подходах к онтологически-гносеологической проблематике, разночтения в понимании "мимесиса" в учениях Платона и Аристотеля. Но именно современная эпоха позволяет характеризовать сложившуюся в философствовании ситуацию как "поворот к тексту". Проблематизируется само понятие текста. Оно становится одним из самых употребляемых терминов в науках гуманитарного цикла, что сопровождается утратой необходимой однозначности и сигнализирует об актуальности проблемы его определения. В последние десятилетия термин "текст" стал широко использоваться за пределами лингвистики и литературоведения. Современная философия в рамках, например, постструктурализма, отводит тексту настолько доминирующее положение, что фактически все феномены человеческого бытия (социальность, телесность, сексуальность, власть, культура, история) стали рассматриваться через призму текстуальности. Это нашло отражение в формулировке Р.Барта и Ж.Деррида, согласно которым ничего не существует вне текста. Радикальность данного тезиса, выражающего свойственную постмодернистскому мировидению абсолютизацию текста, говорит о расшатывании критериев различения текста и действительности.

Пересматриваются стандарты и критерии в определении границ между текстом и действительностью. В определенном роде сложность определения их границ связана с появлением таких явлений, как виртуальная реальность, гипертекст, Интернет, что в условиях формирования массмедийного, визуального, экранного типа культуры указывает на новые формы пересечения текста и действительности, поднимает и делает нетривиальной проблему установления онтологического статуса текста и действительности.

В современную эпоху онтологическая тематика активизируется и конкретизируется в философских и междисциплинарных исследованиях, которые на первый план выдвигают понятие реальности, постулируя идею множества реальностей и плюралистический подход к их разнообразию. В контексте характерного для современного мышления "поворота к реальности", способствующего складыванию понимания текста как специфической реальности, ощущается необходимость анализа особенностей текстуальных реальностей сравнительно с внетекстуальными реальностями. Необходимо исследование онтологических характеристик текста и действительности, что возможно через актуализацию таких понятий, как реальность и условность.

В проблемном поле нашего исследования наибольший интерес представляет коммуникативный аспект взаимодействия текста и действительности, вниманием к которому отмечено современное философствование. Первоначальное, несколько одностороннее изучение текста в синхроническом срезе заменяется все более углубляющимся вниманием к его диахроническому измерению, заданному динамикой коммуникативной ситуации, что переносит акцент именно на темпоральный ракурс проблемы.

Тем не менее, следует отметить определенную ограниченность работ, посвященных исследованию коммуникативного измерения текста. В них преобладает внимание в основном лишь к процессуальной стороне коммуникации, что сопровождается пренебрежением тех особенностей, которые присущи тексту как готовому результату коммуникации, опредмеченного в конкретный материальный носитель информации и зависимого от собственного плана выражения. Характерное для исследовательских практик текста предпочтение лишь одного параметра коммуникации (процесса или результата) стоит заменить рассмотрением онтологической и темпоральной специфики каждого параметра, без взаимного нивелирования их друг к другу, благодаря чему взаимосвязь этих параметров не только не исключается, но и оказывается необходимой.

Учитывая, что сама коммуникация во многом зависит от средств общения, становится оправданным изучение особенностей, накладываемых этими средствами на текст как на реальность, определяемую коммуникативной ситуацией и позицией субъекта в ней. Современная культурная ситуация способствует появлению новых возможностей, которых не было раньше и которыми чревато развитие средств общения и технологий в будущем, что делает непреходящей актуальность поднятой в диссертационном исследовании темы.

Степень научной разработанности проблемы. Комплексный характер нашего исследования предполагает использование источников из различных областей научного знания, входящих в сферу осмысления современной философии. Проблемой текста занимаются множество направлений междисциплинарного и философского характера: семиотика, нарратология, герменевтика, аналитическая философия, структурализм, постструктурализм, эстетика, а также литературоведение, лингвистика, искусствознание, психология, логика. Естественно, что данные дисциплины и подходы рассматривают текст в ракурсе, предопределенном задачами их собственного исследования, чем обусловливается и специфика изучения ими текста. Применение их наработок позволяет конкретизировать анализ взаимоотношения текста и действительности.

На протяжении всего исследования в анализе кинематографической, сценической и литературной реальностей широко используется искусствоведческий и литературоведческий материал, где наиболее существенное значение приобретают идеи С.Эйзенштейна, Б.Брехта и В.Шкловского, которые были не только теоретиками, но и практиками, революционерами в выбранной ими сфере деятельности. Их взгляды дополняются и уточняются представлениями современных теоретиков кино: М.Ямпольского, Н.А.Хренова, С.И.Фрейлиха, М.Мартена, А.Базена,

Е.М.Вейцмана, З.Кракауэра; театра: А.Арто, Ф.Степуна, А.Малинова, С.Серегина, П.Богдановой; и литературы: Б.В.Томашевского, Л.Я.Гинзбург, М.Л.Гаспарова, Б.В.Дубина, Б.М.Парамонова, А.М.Левидова, Н.Д.Тамарченко, В.И.Тюпы, С.Н.Бройтмана, В.Е.Хализева.

Не менее важным для диссертационного исследования представляется и анализ онтологического статуса массмедийной и виртуальной реальностей, что предполагает обращение к идеям современных исследователей, как отечественных: Н.А.Носова, Е.Маевского, В.М.Розина, В.Руднева, А.Гениса, О.Туркина и В.Мазина, А.Ю.Севальникова, С.С.Хоружиего, А.Прохорова, так и зарубежных: Г.Андреса, Х.Л.Дрейфуса, С.Жижека, Ж.Бодрийяра, М.Маклюэна и Н.Лумана.

Семиотический анализ связи действительности и текста осуществляется нами с опорой на труды Ч.С.Пирса, У.Эко, Э.Бенвениста, В.М.Розина и Р.Барта. Эта связь в более широком контексте, в рамках культурологической парадигмы, где культура понимается в качестве семиосферы, изучается Ю.М.Лотманом и Б.А.Успенским. Необходимость рассмотрения прагматического ракурса связи субъекта с текстом и действительностью определяет внимание к работам известных представителей философского прагматизма - Ч.С.Пирса, Дж.Дьюи и У.Джеймса, а также к работам детально разрабатывающих их взгляды и развивающих их в русле "философии повседневности" феноменологов Э.Гуссерля (последнего периода), А.Шюца, а также М.Мерло-Понти.

Исследования текста имеют тенденцию к разрушению дисциплинарных границ. Наиболее показательным примером этого является введение в широкий научный оборот термина "дискурс", теряющего свою лингвистическую определенность и приобретающего статус междисциплинарного методологического принципа социально-гуманитарного знания. Современная эпоха ознаменована появлением многочисленных теорий дискурса, условно подразделяемых на два основных направления. Во-первых, это немецкая школа, которая, опираясь на неокантианство и англо-американские теории речевых актов, изучает этические аспекты дискурса в рамках теории коммуникативного действия. Наиболее известными представителями данного направления являются основоположник "дискурс-этики" Ю.Хабермас и О.Апель. Вторым направлением является французская школа дискурс-анализа, которая связывает дискурс с феноменом власти. Идеи М.Фуко, яркого представителя второго направления, являются наиболее значимыми для анализа дискурса как социально обусловленной коммуникации. Не менее существенным для исследования оказывается использование понятия "дискурс" в более узком, лингвистическом смысле, восходящем к трудам Э.Бенвениста и развитом впоследствии Ю.Кристевой, как прагматически ориентированного текста.

Многообразие теорий дискурса, вскрывающих этические, социально-политические, прагматические, эпистемологические, контекстуальные, ситуационные аспекты коммуникации, является выражением переориентации внимания современных исследовательских практик с "узкого", синхронического, понимания текста как автономного статичного образования на более "широкое", диахроническое его понимание как динамической системы, включающей активное взаимодействие всех элементов коммуникации. Современная эпоха в критике (например, в "генетической") и в искусстве отдает приоритет именно процессу созидания текста перед его результатом, открытому.и незавершенному тексту перед готовым - "закрытым", инициативе читателя перед интенцией автора. В этом отражается реакция на доминирующую в традиционной поэтике и литературоведении тенденцию к исследованию текста в его статичном состоянии, даже в неком вневременном измерении. Крайности данных подходов большинство исследователей, например, У.Эко, стремятся обойти через разграничение закрытости, завершенности текста на материальном плане выражения и открытости, множественности, никогда не достигающих окончательности, способов понимания, осмысления и интерпретации плана содержания. В нашей работе это понимание сохраняется, но дополняется демонстрацией определенного равноправия двух коммуникативных сторон текста (как результата и процесса), анализом их онтологической и темпоральной специфики, не устраняемой их взаимосвязью. Включенность текста в коммуникативное поле социально-исторической действительности людей определяет обращение к анализу темпорального ракурса взаимодействия текста с действительностью.

В современном философском мышлении важность анализа временной компоненты бытия подчеркивается сторонниками экзистенциональной, феноменологической, герменевтической парадигм, но наиболее четкий и представительный анализ интересующей нас проблемы текстуального времени был проведен в рамках именно нарративной парадигмы. Поэтому представления известных представителей данной парадигмы берутся как основополагающие, прежде всего - П.Рикера и Ж.Женетта, фактически обосновывающего, что сама пространственность текста (прежде всего на уровне внешней организации) выступает в качестве "псевдовремени". Важным представляется выделение ими и изучение специфики разных уровней текстуального времени. Несовпадение данных уровней предоставляет текстуальному времени такие возможности, которые несвойственны времени действительности в силу его принципиальной необратимости. Впрочем, исследование соотношения темпоральных статусов текста и действительности оказывается неполным без обращения также к идеям А.Августина, Г.В.Ф.Гегеля, Г.Э.Лессинга, Э.Гуссерля, М.Хайдеггера, О.Розенштока-Хюсси, М.Мерло-Понти, Д.У.Данна, П.Девиса, Э.Сепира и Б.Л.Уорфа; из отечественных специалистов: П.А.Флоренского, М.М.Бахтина, Д.С.Лихачева, Ю.М.Лотмана, Б.А.Успенского, Ю.С.Степанова, Т.Х.Керимова, А.Д.Шмелева, Е.С.Яковлевой, Е.В.Падучевой.

Значимость произведений П.Рикера и Ж.Женетта усиливается обстоятельным и взвешенным изучением ими тем, имеющих ведущее значение для нашего исследования связи текста и действительности: проблем вымысла, мимесиса, соотношения истории (как образца и основания фактуальных текстов) и литературы, роли читателя и его взаимоотношения с текстом, критериев фикциональности. Впрочем, их исследовательский интерес, ограничиваясь анализом исключительно словесных текстов, оказывается неполным в рамках нашей работы, включающей в рассмотрение и несловесные тексты. Специфика несловесных текстов сравнительно со словесными изучается нами по работам П.А.Флоренского, Ю.М.Лотмана, Л.Ф.Чертова, Р.Якобсона, У.Эко, М.Шапиро.

Отдельно следует отметить работы, посвященных разработке и решению частных вопросов, обращение к которым позволяет нам достичь 4 более четкого понимания интересующей нас проблемы. Здесь стоит упомянуть представителей аналитической философии, чьи произведения отмечены серьезным вниманием к исследованию вымысла и сопутствующих тем: Н.Гудмена, Б.Миллера, Д.Льюиса, Дж.Серля, Дж.Остина. Труды последних двух философов, как основоположников теории речевых актов, оказываются наиболее важными, так как в них выявляются и исследуются коммуникативные параметры взаимодействия текста и действительности.

Проблемы, поднимаемые прагматическим измерением связи текста и человеческой истории и идеологическим контекстом этой связи, разрабатываются в рамках "Нового историзма". В более узком контексте, заданном рамками текстологической парадигмы, концентрирующейся на специальных вопросах созревания текста, связь текста с другими текстами и окружением автора исследуется "генетической критикой". Уточняя этапы создания текста в процессе письма, генетическая критика возвращает темпоральное измерение тексту, в котором ему фактически отказывает традиционная поэтика. Все это определяет значимость для диссертационного исследования разработок наиболее известных представителей французской "генетической критики": А.Грейзиона, Ж.Бельмена-Ноэля, Ж.Левайана, Д.Феррера, А.Миттерана и Ж.-Л.Лебрава. Не менее важными и оригинальными являются работы, которые подводятся под общую рубрику современного немецкого философского литературоведения, объединяющего совершенно разнородные позиции. Наиболее интересными, особенно в сопоставлении с взглядами представителей аналитической философии, представляются теории фикции, предложенные В.Изером и О.Марквардом.

Отдельно следует выделить работы, в которых дается общий обзор результатов, достигнутых в современной философии относительно анализа текстов и их отношений с действительностью различными направлениями: французским структурализмом и постструктурализмом - А.Компаньона, С.Н.Зенкина, Г.К.Косикова, Н.С.Автономовой, Н.Б.Маньковской, И.П.Ильина; аналитической философией - Н.С.Арутюновой, Дж.Пассмора, Р.Рорти; русским формализмом - Ore А. Хайзена-Лёве; русским литературным постмодернизмом - М.Эпштейна, М.Н.Липовецкого, В.Курицына; теориями дискурса - В.Л.Макарова и Т.И.Касавина; западными философиями искусства - В.Г.Арсланова; а также имеющие во многом междисциплинарный характер работы Д.Хофштадтера и В.Руднева.

Во всех вышеперечисленных направлениях современной философии и близких дисциплин, уделявших серьезное внимание проблемам взаимосвязи и взаимодействия текста и действительности, тем не менее, не было осуществлено их комплексного анализа, притом в ракурсе, предполагающим выявление и сравнение онтологических и темпоральных характеристик текста и действительности как специфических, не сводимых друг к другу реальностей. Наше диссертационное исследование призвано, по-возможности, восполнить этот пробел. Для этого особое внимание в данном диссертационном исследовании уделяется анализу онтологических и темпоральных особенностей текста в сравнении с действительностью, предоставляемых тексту его онтологическим статусом как закрытой или открытой условной реальности, что выражает онтологический параметр текста в коммуникативной ситуации как ее результата или процесса. Это определяет необходимость рассмотрения онтологического ракурса взаимодействия текстов и действительности в прагматически-коммуникативном срезе их взаимоотношений.

Таким образом, целью работы является философское осмысление специфики онтологических и темпоральных статусов текстов и действительности в их коммуникативном измерении.

Цель определяет необходимость выдвижения следующих задач:

1) определить понятия текста и действительности в контексте понятий реальности и условности;

2) исследовать взаимосвязь текстов и действительности в контексте соотношения их событийностей и выявить особенности конституирования и функционирования текстуальной событийности в зависимости от онтологического статуса текста и характера его семиотического устройства;

3) провести анализ основных критериев вымысла в тексте и действительности;

4) установить онтологическое значение семиотических приемов в конституировании текстуальной событийности и в особенностях ее воздействия на адресатов коммуникации;

5) рассмотреть основные подходы к соотношению времени и событийности в механизмах текстопорождения культуры и выявить зависимость особенностей текстуального времени от характера условности реальности текста.

6) провести анализ темпоральных особенностей событийности текстов и ее причинного характера в контексте коммуникации автора и адресата.

Основными методами нашего исследования являются: сравнительный анализ, "семиоанализ" в понимании, заданном Ю.М.Лотманом, структуралистский подход и - отчасти - постструктуралистский. Методологический аппарат, выработанный в рамках структуралистского и постструктуралистского подходов, не является однородным, т.к. заимствует свои процедуры из семиотики, лингвистики, антропологии, психоанализа, но именно он позволяет сделать анализ текста более конкретным и содержательным. Здесь мы в первую очередь опираемся на работы М.Фуко, Ж.Бодрийяра и Р.Барта, демонстрируя неправомерность провозглашаемой

Р.Бартом "смерти автора" и абсолютизации текста. В ходе анализа отношений между текстом и действительностью мы приходим к заключению, что проводимая в работах ряда постструктуралистов концепция сплошной текстуализации действительности так же не учитывает сложные диалектические отношения между ними, как и представление, полностью противопоставляющее эти феномены. Таким образом, мы приходим к необходимости раскрытия и осмысления специфики этих феноменов через понятия, которые бы демонстрировали их структурную связь. Этими понятиями выступают понятия "реальность" и "условность".

Так как исследованию подлежат онтологические статусы действительности и текста, то рассматривается их специфика, накладываемая на них их статусами данной, созданной и создаваемой реальностей, в которых наиболее существенное значение приобретают коммуникативный и темпоральный параметры. Сопоставление темпоральных статусов реальностей текста и действительности затруднительно вне событий, поэтому данный анализ осуществляется через выявление специфики функционирования и конституирования их событийности. Это обосновывает наше внимание к реалиям и текстам с выраженной событийностью.

Специфика нашего исследования, посвященного изучению связи двух реальностей - текста и действительности в их онтологическом своеобразии и отличии, определяет необходимость рассмотрения текста как особой условной реальности. Для этого в качестве методологического принципа вводятся понятия онтологической/ функциональной/ художественной условностей, которые позволяют проводить демаркационную границу между текстом и действительностью, а также - дифференцировать разные виды текстуальных реальностей. Но помимо отличия, доходящего иногда до непреодолимого онтологического разрыва, связь характеризуется и единством, воплощением и выражением которого служит именно человек как субъект коммуникации. Поэтому главным теоретическим основанием является принятие коммуникативного подхода к изучению текста. Его приоритетное значение обосновывается тем, что он позволяет исследовать текст на прагматическом уровне, в соотнесенности с участниками коммуникации, в противоположность лингвоцентрическому и текстоцентрическому подходам, рассматривающими текст как автономное структурно-смысловое целое. Тем самым диссертационное исследование вводится в русло современного философского мышления, которое в рамках, например, символического интеракционизма, теорий дискурса и сознания все активнее подчеркивает определяющее значение коммуникации как интегратора текста и действительности. Таким образом, ведущими в нашем исследовании оказываются онтологический и коммуникативно-прагматический параметры.

Определенный акцент работы на анализе фактуальных и художественных, прежде всего - литературных текстах, обосновывается, во-первых: наличием в них невырожденной текстуальной событийности; во-вторых: их способностью концентрировать в довольно отчетливом виде черты условных реальностей и даже действительности; в-третьих: наличием у данных типов текстов (в отличие, например, от естественнонаучного дискурса) ярко выраженной зависимости от особенностей коммуникативной ситуации и выросшей на ее поле текстуальности. Все это задает необходимость обращения к идеям наиболее значимых фигур, прежде всего, нарратологической и культурологической парадигм. Ведущее значение приобретают идеи Ж.Женетта, П.Рикера, Ц.Тодорова, Г.Э.Лессинга, Х.Ортеги-и-Гассета, В.Беньямина, М.Маклюэна, П.А.Флоренского, Д.С.Лихачева, Е.М.Мелетинского, Б.А.Успенского, Ю.С.Степанова, К.А.Свасьяна, А.Гениса, В.Н.Топорова, Е.Г.Трубиной и ряда других. В разработке же категориального аппарата онтологической тематики существенное значение получили идеи В.М.Розина, Д.В.Пивоварова, феноменологов М.Мерло-Понти и А.Шюца, философия "здравого смысла" Д.Э.Мура, и работа М.Хайдеггера "Основные проблемы феноменологии".

Положения, содержащие новизну и выносимые на защиту:

1. Проанализированы понятия действительности и текста в контексте понятий реальности и условности, что позволило определить их специфику как действительной реальности и условной реальности. В ходе анализа выявлено три основополагающих вида условностей: онтологическая, художественная и функциональная. Демонстрируется, что формирование киберкультуры, усложнение традиционных форм коммуникации, практика экспериментаторских театров и постмодернистского искусства, построенного на играх с изменением или отрицанием идентичности художника, -способствуют выдвижению на первый план именно функциональной условности. Сама возможность одновременного "присутствия" через участие в событиях онтологически разделенных реальностей, предоставляемая современным уровнем развития технологий и искусства, указывает на недостаточность физического значения ионтологического параметра определения действительности без алетически - эпистемологического значения, учитывающего самостно - субъектную позицию человека относительно происходящего в реальности.

2. Показано, что специфика рамок условности, их проницаемость/ непроницаемость оказываются определяющими показателями открытости или закрытости условных реальностей. Дано определение текста как условной семиотической реальности, порожденной коммуникативной ситуацией, с нередуцированными планами выражения и содержания, характеризующейся определенной целостностью и полнотой, что позволяет отделить его от иных условных реальностей, прежде всего - от состояний сознания и от семиозиса нетекстуального рода.

3. Обосновано положение, что деление текста как условной реальности на закрытые и открытые, отражает онтологический ракурс оппозиции между параметрами текста как готового, завершенного результата и открытого процесса коммуникации. Продемонстрировано, что четкое различие проявляется не столько между текстами, сколько между способами их функционирования. Выявлено три возможных способа функционирования текста, в зависимости от отношения адресата к тексту: во-первых, в качестве вещи действительности (либо в её знаковой функции культурного артефакта, либо - в наивно внезнаковом измерении); во-вторых, в качестве открытой условной реальности; в-третьих, в качестве закрытой условной реальности.

4. Проведено различение текстов на онтологически/ функционально закрытые/ открытые условные реальности. Установлена зависимость темпоральных статусов текстов от данного различения. Определено, что в открытых текстах время разворачивается в длительности и процессуальное™ конституирования их событийности, т.е. фактически в необратимом времени действительности, условность которому придается художественностью. Продемонстрировано, что в закрытых текстах время изначально имеет пространственный характер, темпоральность в котором появляется за счет последовательного развертывания зрителем пространственных синтагм, т.е. не раньше субъектного "проникновения" в мир, который вне этого остаётся не более чем материально - пространственным артефактом.

5. Выделено особое условное время, главными особенностями которого являются, во-первых, его пространственность на уровне внешней организации текста; во-вторых, его способность состояться временем при условии его темпорализации процессом восприятия адресата; в-третьих, свобода от ограничений (например, "путешествовать" в прошлое и будущее и "обращать" причинный порядок) необратимого времени действительности.

6. Отмечена неправомерность абсолютизации противопоставления визуальных текстов и словесных текстов по дихотомии пространственные/ временные тексты. В ходе анализа показано, что перед нами конфликт не столько двух видов текстов, сколько - методов и подходов: во-первых, метода данности и результата, во-вторых, метода динамического становления, привносящего темпоральное измерение через творческое соучастие в продуцировании художественного мира текста зрителем, тем самым переводящего закрытую условную реальность текста в ранг открытой.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Текст и действительность: сравнительный анализ онтологически-темпоральных статусов"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Мы рассмотрели специфику онтологических и темпоральных статусов текстов и действительности. Для достижения данной цели нашего исследования нами было поставлено несколько задач.

1. В первом параграфе, который структурирован выполнением первой задачи, мы определили понятия действительности и текста через призму понятий реальности и условности. Реальность рассматривается нами через призму ее способности образовывать относительно самостоятельный мир, в который объективирован опыт личности и общества. Для человека реальность, в которую он непосредственно и всецело существует самим собой, предстает действительной, т.е. реальностью, с которой, в силу ее значимости, насущности и требовательной настоятельности, приходится считаться. Действительность открывается как реальность, властно требующая от человека ответственной причастности ей, давление которой императивно и не может быть проигнорировано или ослаблено. Несколько афористически можно сказать, что действительность - это реальность, с которой человек вынужден (готов) считаться, чтобы считались с ним. Это реальность, которой приходится жить для того, чтобы иметь (получить) возможность выжить (не только в физическом, но и социальном смысле).

Условной, т.е. недействительной, считается реальность, воспринимаемая отстраненной, опосредованной рамками условности, благодаря которым принадлежность к ней человека оказывается неполной или проблематичной: человек может пребывать в ней разве что в качестве отчужденных проявлений, не идентифицируемых им всецело с собою. Условные реальности предстают в качестве реальностей, опосредованных онтологической границей, отделяющей человека (онтологически, художественно, функционально - за счет выстраивания соответствующего рода рамок) от объекта его восприятия. Рамки условности - показатели и знаменатели зазора между реальностью и самостной принадлежностью человека к ней, либо изначально непроницаемые для реального телесного проникновения на материально-чувственном уровне данной реальности (онтологическая условность), либо специально поставленные человеком, выстраивающего позицию причастной "вненаходимости" по отношению к происходящему в реальности и/или к себе, своим действиям (художественная условность). Но проницаемость/ непроницаемость именно функциональных рамок для вмешательства и участия человека в событиях реальности является основным показателем открытости или закрытости реальности. Будучи отнесены к анализу текста как условной реальности понятия открытости/ закрытости (выстраиваемые соотношением онтологической, функциональной или художественной условностей), не противопоставляются, получая онтологическую интерпретацию в качестве способов функционирования текста на разных этапах коммуникативного процесса. Текст же определяется как порожденная коммуникативной ситуацией условная семиотическая реальность, доступная в плане выражения для всеобщего восприятия и с не нивелированным до выражения планом содержания, отличающаяся определенной полнотой и целостностью.

2. Второй параграф объединил решения двух следующих задач. В рамках анализа текстуальной событийности в её отношении к событиям действительности обнаруживаем, что основополагающее отличие фактуальных текстов от художественных и вымышленных текстов состоит в их интенции: соответственно, либо воспроизведения наличной действительности с целью передачи максимально достоверной информации о ней, либо воссоздания некой квазидействительности, не наличной вне поля собственной текстуальности. Отмечаем, что документальные и фактуальные тексты, отличаясь от художественных и вымышленных текстов требованием верифицируемости, едины с ними в том, что онтологически отделены от действительности: в них нельзя иметь дело с собственно действительной событийностью. Однако, иконические тексты, особенно содержащие аспект идексальности, т.е. прямой детерминации со стороны обозначенного ими объекта, отличаются от словесных текстов, в которых связь между планами содержания и выражения более конвенциональна, тем, что прямее и непосредственней относятся к действительности: отсюда их невольный документализм. Впрочем, как мы, вслед за С.Жижеком, Ж.Бодрийяром и Р.Бартом показываем, этот "документализм" визуальных текстов, обеспечивающий им эффективность в воздействии на сознание реципиентов, способствует натурализации вымысла, который в форме идеологии опасен тем, что в отличие от художественного вымысла, не боящегося самопризнаваться в своей измышленности, претендует на привычность и естественность действительности.

3. Анализ вымысла, проведенного нами, позволил установить, что определяющим критерием вымысла в действительности и тексте оказывается прагматический критерий, конвенционального, впрочем, характера. От него получает свою правомочность и конститутивный (эссенционалистский) критерий, имеющий в основном вторичный и служебный характер как чисто текстуальный критерий, не выходящий к связи текста и действительности. Также рассматривается субъектный аспект вымысла, обусловленный многообразием отношений в коммуникации адресата и адресанта, в рамках же историографии и литературы - между автором, персонажем и рассказчиком. В качестве вывода подчеркивается обусловленность эссенционалистского критерия вымышленное™ от конвенционального критерия, определяемого социальными установлениями, заданных структурами власти, т.к. и действительность, по которой "выверяют" степень вымышленное™ текста, обнаруживает свою сущностную фикциональность.

4. Четвертая задача прямо вытекает из рассмотрения предыдущих. Ее решение выводит нас к пониманию роли образности в образовании текстуального мира. Образность, будучи полем развертывания в основном иконических (визуальных) текстов, в потенциальном состоянии содержится и в конвенциональном устройстве словесных текстов. Именно образность придает художественным и виртуальным текстам тот эффект реальности, который определяет их влиятельность. В появлении этого эффекта силой сочувствующего соучастия или критического разоблачения происходящего, -главное онтологическое значение семиотических приемов вживания и отчуждения, остранения. Также приходим к выводу, что перед нами конфликт не столько двух видов текстов: визуальных (пространственных) и словесных (временных), сколько - подходов к ним с точки зрения их закрытости или открытости, связанных с темпоральным измерением коммуникации.

5. Пятую и отчасти шестую задачи мы выполняем в четвертом параграфе, в котором выявляем основные подходы к соотношению времени и событийности в механизмах текстопорождения культуры. Основываясь на концепции М.Ю.Лотмана, М.Маклюэна, отчасти А.Гениса и Н.А.Хренова, выделяем следующие: 1) основанный на циклическом времени и воплощаемый в мифах и ритуальных практиках нормирующий механизм культуры и 2) механизм, основанный на линейном времени, для которого события значимы своей неповторимостью, что выражается в складывании письменной (печатной) культуры. Обнаруживаем, что, несмотря на разночтения во взглядах данных исследователей, противопоставляющих культуры на основании доминирования определенного типа текста (способа коммуникации), они, в конечном счете, исходят из проблемы соотношения закрытого и открытого текстов. Поэтому в рамках данного параграфа также определяем зависимость специфики темпорального времени от характера условности текста. Отмечаем, что текст несет способность утверждать собственную стратегию времени, а время приобретает роль фактора, конституирующего текст и вырывающего его из пут вещной самоданности и "безмолвности". Именно психическое время процесса восприятия (чтения, просмотра) развертывает в условное время линейную цепь пространственных синтагм закрытой реальности текста как предметной области действительности, наличной до и вне акта восприятия, в отличие от открытой условной реальности, конституируемой в процессе восприятия.

6. В пятом параграфе в рамках анализа темпоральной специфики закрытых и открытых текстов акцентируем внимание на проблеме причинности, рассмотрение которой проводится в контексте коммуникации автора и читателя (зрителя). Определяем, что четкое функционирование текстуальной "причинности" на разных уровнях текстуальности, будучи проявлением жесткого разделения ролей автора и читателя, характерного для закрытых в плане содержания (т.е. функционально) текстах, или, по Р.Барту, в текстах - чтении, сглаживается в открытых текстах, в которых адресат за счет деятельного, активного сотворчества, приобретает прерогативы автора. Тем не менее, именно закрытые тексты, образованные онтологическим разрывом между событиями и их репрезентацией, предоставляют зрителю недоступные в рамках действительности возможности "путешествия по времени" или "обращения" (в условном, но не физическом смысле) порядка причинно - следственных сцеплений. Это наиболее наглядно в иконических текстах, обусловленных индексальными отношениями с физически наличной (игровое кино) или действительной (документальное кино) реальностями.

В конечном счете, можно констатировать выполнение поставленных в диссертационном исследовании задач и достижение цели исследования. В работе демонстрируется взаимосвязь и единство действительности и текстов как общего коммуникативного поля, где социальный характер деятельности и общения людей оказывается их интегратором. Этим единством не отменяется, а определяется и онтологически-темпоральная специфика, несводимость друг к другу действительности и текстов как условных реальностей, чья условность предоставляет немыслимые в условиях действительности возможности субъекту, разрывая ограниченность его самостной позиции, пространственно-временной локальности и конечности. Эта специфика текстов как условных реальностей порождает и обосновывает специфику и действительности как человеческой реальности, не сводимой ни к вещной, ни к физиологически-биологической ее сторонам.

Главным же результатом нашей работы можно считать демонстрацию равноправия и взаимонеобходимости открытой и закрытой стадий бытия текста. В работе обосновывается, что четкое различие проявляется не столько между текстами, сколько между способами их функционирования, специфицированного нашим отношением к ним, переводящего их в ранг либо вещи действительности, либо в ранг открытой условной реальности, либо в ранг закрытой условной реальности. Но способ функционирования текста не только задается нашим отношением к нему, но и определяет данное отношение, т.к. предрасполагает к нему своей спецификой (в качестве визуального или словесного, фактуального или вымышленного, информативного или художественного). Эту зависимость мы попытались показать, но еще предстоит изучение тех возможностей, которыми чревато развитие средств общения и технологий в будущем. Это знаменует становление киберкультуры, которая на основе функциональной открытости размывает демаркационную границу, проводимую между действительностью и условностью. Теряет свою четкость и основательность разведение, доходящее до противопоставления, действительности и условности по модальным дихотомиям: в рамках аксиологической модальности как, соответственно, значимого и незначимого, алетической - необходимого и возможного, эпистемологической - достоверного и выдуманного, онтологической - реального и фиктивного, объективного и субъективного.

Эра медиа в виртуальных реальностях, особенно в ВР-технологиях, продуцирующих "желанные идентичности", способствует переворачиванию отношений между реальностями действительности и условности, не только смазывая границы между ними, а меняя местами. Квазигаллюцинаторное насыщение условности жизнью и "обесвечивание" действительности, чьи подлинники уступают по яркости копиям - симулякрам, - двунаправленный процесс. Ибо, как замечает Г.Андрес, «когда призрак становится действительностью, действительность становится призраком»1. Даже при

1 Андрее Г. Указ. соч. С. 92. чтении книг, где читатель не умирает с героем, как бы себя с ним ни отождествлял, возможна ситуация Дон Кихота, объективировавшего в свою действительность квазидействительность вымысла рыцарских романов. "Ситуацией Дон Кихота" чреваты и ВР-технологии, где средствами опосредования конструируется непосредственность переживания. Промысливается сама возможность превращения человека из самостной границы - посредника между действительной и условными реальностями в поле их слияния. Но перед нами еще так мало разработанная область, хотя подступы к ней основательно освоены Д.Хофштадтером, Н.А.Носовым, Х.Борхесом, С.Жижеком, Н.Луманом, М.Маклюэном, Ж.Бодрийяром и другими, что она требует отдельного исследования, предпочтительнее междисциплинарного характера. Ибо здесь смыкаются вопросы, как высоких технологий, так и психологии, психиатрии, власти и политики, а также теории информации, логики и философии. Если не полное сращение условности с действительностью, то изменение места и значения условного в общекультурном контексте, открывает перед наукой и философией новые горизонты, давно освоенные литературой, искусством и фантазией. Их взаимодействие могло бы поспособствовать обогащению сферы действительности формами условности, без искусственного их слияния, и без потери специфики каждой из областей, чем чревато именно насильственное преобразование действительности по идеологическим проектам, и столь же натужная подгонка условного под "действительную жизнь".

Данные подходы к взаимосвязи и взаимодействию действительности и текста - с точки зрения технологического (даже онейрического) сращения действительности и условности в виртуальных реальностях и с точки зрения их разведения в форме, например, "философии возможного", чьи пункты обозначены М.Эпштейном, или в семантике "возможных миров" -составляют две основные перспективы исследования и ждут дальнейшей разработки.

Список научной литературыГилязова, Ольга Сергеевна, диссертация по теме "Онтология и теория познания"

1.Августин А. Исповедь / А. Августин; пер. с лат. М.Е. Сергеенко. - М.: Канон +, ИО «Реабилитация», 2003. - 464с.

2. Автономова Н.С. Философские проблемы структурного анализа в гуманитарных науках (Критический очерк концепций французского структурализма) / Н.С. Автономова. М.: «Наука», - 272с.

3. Автор как персонаж: Биографический жанр во французской литературе // Иностранная литература. 2000. - № 4. - С. 123-139.

4. Аксенов Г.П. Причина времени / Г.П. Аксенов. М.: Эдиториал УРСС, 2001.-304с.

5. Аналитическая философия: Избранные тексты / Сост., вступ. ст. и коммент. А.Ф. Грязнова. М.: Изд-во МГУ, 1993. - 181с.

6. Андрес Г. Мир как фантом и матрица. Философские размышления о радиовещании и телевидении // Искусство кино. 2005. - № 2. - С. 9099.

7. Анисов A.M. Время и компьютер. Негеометрический образ времени /

8. A.M. Анисов. М.: Наука, 1991. - 152с.

9. Антипов Г.А. и др. Текст как явление культуры / Антипов Г.А., Донских О.А., Марковина И.Ю., Сорокин Ю.А. Новосибирск: Наука, 1989. -197с.

10. Апель К.-О. Трансформация философии / К.-О. Апель; пер. с нем.

11. B.Куренного, Б. Скуратова. -М.: «Логос», 2001. -334с. Ю.Аристарко Г. История теорий кино / Г. Аристарко; пер. с итал.

12. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт / Н.Д. Арутюнова. -М.: Наука, 1988. -341с.

13. М.Ауэрбах Э. Мимесис. Изображение действительности в западноевропейской литературе / Э. Ауэрбах; пер. с нем. A.JI. Михайлова. М.: Прогресс, 1976. - 560с.

14. Ахундов М.Д. Концепции пространства и времени: истоки, эволюция, перспективы / М.Д. Ахундов. М.: Наука, 1982. - 224с.

15. Бабенко Л.Г. Лингвистический анализ художественного текста: Учебник для вузов по спец. «Филология» / Л.Г. Бабенко, И.Е. Васильев, Ю.В. Казарин. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2000. - 534с.

16. Базен А. Что такое кино: Сб. статей / А. Базен; пер. с фр. В. Божовича и И. Эпштейн, вступ. ст. И. Вайсфельда. -М.: «Искусство», 1972. -384с.

17. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика / Р. Барт; пер. с фр. -М.: Прогресс, Универс, 1994. 616с.

18. Барт Р. Мифологики / Р. Барт; пер. с фр., вступ.ст. и коммент. С.Н. Зенкина. -М.: Изд-во им. Сабашниковых, 2000. 320с.

19. Барт Р. Нулевая степень письма // Семиотика: Антология / Сост. Ю.С. Степанов. 2-е изд., испр. и доп. - М.: Академический Проект, Екатеринбург: Деловая книга, 2001. - С. 327-370.

20. Барт Р. Основы семиологии // Французская семиотика: от структурализма к постструктурализму / Пер. с франц. и вступ. ст. Г.К. Косикова. -М.: Прогресс, 2000. С. 247-310.

21. Барт P. S/Z. / Р. Барт; пер. с франц. Г.К. Косикова, В.П. Мурат. М.: РИК «Культура», Изд-во «Аd Marginem», 1994. - 320с.

22. Бартов А. Философия современного искусства создание гиперреальности и деконструкция культуры // Нева. - 2004. - №. 11.-С. 227-231.

23. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет / М.М. Бахтин М.: Художественная литература, 1975. - 810с.

24. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества / М.М. Бахтин. М.: Искусство, 1979. - 423с.

25. Бенвенист Э. Общая лингвистика / Э. Бенвенист; пер. с фр. Ю.С. Степанова. 2-е изд., стер. - М.: Едиториал УРСС, 2002. - 448с.

26. Беньямин В. Маски времени. Эссе о культуре и литературе / В. Беньямин; пер. с нем. и фр. СПб.: Симпозиум, 2004. - 480с.

27. Бергсон А. Творческая эволюция. Материя и память / А. Бергсон; пер. с франц. Минск: Харвест, 1999. - 1408с.

28. Бибихин В.В. К онтологическому статусу языкового значения // Традиция в истории культуры / Под ред. В.Г. Аронова. М.: «Наука», 1978.-С. 231-241.

29. Бисималиева М.К. О понятиях «текст» и «дискурс» // Филологические науки. 1999. - №. 2. - С. 78-85.

30. Блум X. Страх влияния. Карта перечитывания / X. Блум; пер. с англ. С.А. Никитина. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 1998. - 352с.

31. Богданова П. Творимое время // Театр. 1978. - №. 7. - С. 89-91.

32. Бодрийяр Ж. Злой демон образов // Искусство кино. 1992. - № 10. -С.64-70.

33. Бородай Ю.М. Эротика смерть - табу: трагедия человеческого сознания / Ю.М. Бородай. - М.: Гнозис, Русское феноменологическое общество, 1996.-416с.

34. Брехт Б. О театре. Сборник статей / Б. Брехт; пер. с нем. М.: Изд-во Иностранной литературы, 1960. - 364с.

35. Бурдье П. Начала. Choses dites / П. Бурдье; пер. с фр. Н.А. Шматко. -М.: Socio-Logos, 1994.-С. 167-177.

36. Вейцман Е.М. Очерки философии кино / Е.М. Вейцман. М.: «Искусство», 1976. - 232с.

37. Винер Н. Кибернетика, или управление и связь в животном и машине / Н. Винер; пер. с англ. И.В. Соловьева и Г.Н. Поварова. 2-е изд. - М.: Советское радио, 1968. - 326с.

38. Витгенштейн JI. О достоверности // Вопросы философии. -1991. № 2.

39. Витгенштейн Л. Философские исследования // Языки как образ мира. -М.: ООО «Издательство ACT»; СПб.: Terra Fantastica, 2003. С. 220548.

40. Володин Э.Ф. Специфика художественного времени // Вопросы философии. 1978.-№8.-С. 132-141.

41. Вонсовский С.В. Современная естественно-научная картина мира / С.В. Вонсовский. Екатеринбург: Изд-во Гуман. ун-та, 2005. - 680с.

42. Вригт Г.Х. фон. Логико философские исследования: Избр. тр. / Г.Х. фон. Вригт; пер. с англ. - М.: Прогресс, 1986. - 600с.

43. Выгодский Л.С. Психология искусства / Л.С. Выгодский. М.: «Искусство», 1965.-379с.

44. Гадамер X. Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики / Х.-Г. Гадамер; пер. с нем. Б.Н. Бессонова. - М.: Прогресс, 1988. - 704с.

45. Галикрелидзе Т.В. Типология письма как знаковой системы // Поэтика. История литературы. Лингвистика: Сб. к 70-летию Вяч.В. Иванова. -М.:ОГИ, 1999.-С. 666-678.

46. Гаспаров М.Л. Избранные статьи / М.Л. Гаспаров. М.: НЛО, 1995.

47. Гачев Г.В. Содержательность художественных форм. (Эпос. Лирика. Театр) / Г.В. Гачев. М.: «Просвещение», 1968. - 302с.

48. Гегель Г.В.Ф. Сочинения. Т. XIV. Лекции по эстетике. Кн. 3. / Г.В.Ф. Гегель; пер. с нем. П.С.Попова. М.: Соцэкгиз, 1958. - 440с.

49. Генетическая критика во Франции //Антология / Пер. с франц., вступ.ст. и словарь Е.Е. Дмитриевой. -М.: ОГИ, 1999. 288с.

50. Генис А. Глаз и слово // Иностранная литература. 1995. - №. 4. - С. 226229.

51. Гинзбург Л.Я. Записные книжки. Новое собрание / Л.Я. Гинзбург. М.: Захаров, 1999.-464с.

52. Гинзбург Л.Я. Литература в поисках реальности. Статьи. Эссе. Заметки/ Л.Я. Гинзбург. Л.: Сов. писатель, 1987. -400с.

53. Горбов Ф.Д. Я второе Я. - М.: Московский психолого - социальный институт, Воронеж: НПО «МОДЭК», 2000. - 224с.

54. Горных А.А. Англо-американская «Новая критика»: антропологические проблемы текста // Метафизические исследования. Вып. 11. Язык. -СПб.: «Алетейя», 1999. С. 108-130.

55. Грановская P.M. Механизмы психологической защиты у взрослых // Психология сознания / Сост. и общ. ред. Л.В. Куликова. СПб.: Питер, 2001.-С. 258-265.

56. Грюнбаум А. Философские проблемы пространства и времени / А. Грюнбаум; пер. с англ. Ю.Б. Молчанова. -М.: Прогресс, 1969. 590с.

57. Губанов Н.И. Проблема образного и знакового в чувственном отображении // Вопросы философии. 1982. - № 5.

58. Гудмен Н. Способы создания миров / Н. Гудмен; пер. с англ. М.: Идея-Пресс, Логос, Праксис, 2001. - 376с.

59. Гуссерль Э. Картезианские размышления / Э. Гуссерль; пер. с нем. Л.В. Скляднева. СПб.: «Наука», «Ювента», 1998. - 320с.

60. Гуссерль Э. Собрание сочинений. Т.1. Феноменология внутреннего восприятия времени / Э. Гуссерль; пер. с нем. В.И. Молчанова. М.: «Гнозис», 1994. - 192с.

61. Данн Д.У. Эксперимент во времени / Д.У. Данн; пер. с англ. Т.Ивлевой. -М.: Аграф, 2000.-224с.

62. Девис П. Пространство и время в современной картине Вселенной / П. Девис; пер. с англ. Н.В. Мицкевича. М.: Мир, 1979. - 288с.

63. Деглин В. Мозг и парадоксальное сознание, или О подпоручике Киже и поручике Синюхаеве // Знание-сила. 1989. - № 7. - С. 67-70.

64. Делёз Ж. Кино / Ж. Делёз; пер. с франц. Б. Скуратова. М.: «Ад Маргинем», 2004. - 624с.

65. Деррида Ж. Письмо и различие / Ж. Деррида; пер. с франц. Д.Ю. Кралечкина. М.: Академический Проект, 2000. - 495с.

66. Доброхотов A.J1. Категория бытия в классической западно-европейской философии / A.JI. Доброхотов. М.: Изд-во МГУ, 1986. - 248с.

67. Дрейфус X.JI. Телеэпистемология: последний рубеж Декарта // Виртуалистика: экзистенциальные и эпистемологические аспекты. -М.: Прогресс-Традиция, 2004. С. 91-107.

68. Дубин Б.В. Слово-письмо-литература: Очерки по социологии современной культуры / Б.В. Дубин. М.: НЛО, 2001. - 416с.

69. Женетт Ж. Фигуры: в 2т. Т. 1. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 1998. -472с.

70. Женетт Ж. Фигуры: в 2т. Т.2. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 1998.-472с.

71. Жижек С. Возвышенный объект идеологии / С. Жижек; пер. с англ. В. Софронова. М.: Изд-во «Художественный журнал», 1999. - 238с.

72. Изер В. Акты вымысла, или что фиктивно в фикциональном тексте // Немецкое философское литературоведение наших дней: Антология / Пер. с нем. СПб.: Изд-во С.-Петербурского ун-та, 2001. - С. 186-216.

73. Изер В. Вымыслообразующие акты / Пер. с нем. Г. Дашевского // Новое литературное обозрение. 2001. - №. 27. - С. 23-40.

74. Ильин И.П. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа / И.П. Ильин. М.: Интрада, 1998. - 256с.

75. Ингарден Р. Исследования по эстетике / Пер. с польск. А.Ермилова и Б.Федорова. М.: Изд-во иностранной литературы, 1962. - 572с.

76. Казарян В.П. Относительно представления об обратном течении времени // Вопросы философии. 1970. - № 3. - С. 98-107.

77. Касавин И.Т. Дискурс: специальные теории и философские проблемы // Человек. 2006. - № 6. - С. 5-20.

78. Касавин И.Т. Миграция. Креативность. Текст. Проблемы неклассической теории познания. СПб.: РХГИ, 1998. - 408с.

79. Касавин И.Т. Анализ повседневности / И.Т. Касавин, С.П. Щавелев. -М.:Какон+. 2004.-432с.

80. Кастанеда Г.-Н. Художественный вымысел и действительность // Логос. 1999. -№3.- С. 69-102.

81. Керимов Т.Х. Поэтика времени / Т.Х. Керимов. М.: Академический Проект, 2005. - 192с.

82. Компаньен А. Демон теории / А. Компаньен; пер. с франц. С. Зенкина. -М.: Издательство им. Сабашниковых, 2001. 336с.

83. Кракауэр 3. Природа фильма. Реабилитация физической реальности / 3. Кракауэр; сокр. пер. Д.Ф.Соколовой. -М.: «Искусство», 1974. -423с.

84. Кривоносов А.Д. PR-текст в системе публичных коммуникаций / А.Д. Кривоносое. 2-е изд., доп. - СПб.: «Петербургское Востоковедение», 2002. - 288с.

85. Крипке С. Семантическое рассмотрение модальной логики // Семантика модальных и интенсиональных логик: Сб. статей / Пер. с англ.; сост., общ. ред. и вступ. ст. В.А. Смирнова. -М.: Прогресс, 1981. С. 27-40.

86. Кристева Ю. Бахтин, слово, диалог и роман // Французская семиотика: от структурализма к постструктурализму / Пер. с франц. и вступ. ст. Г.К. Косикова. -М.: Прогресс, 2000. С. 427-457.

87. Куайн У. ван О. Слово и объект / У. ван О. Куайн; пер. с англ. М.: Логос, Праксис, 2000. - 386с.

88. Кузнецов Б. Необратимость физического и сценического времени // Театр. 1978.-№. 7.-С. 65-74.

89. Курицын В. Русский литературный постмодернизм / В. Курицын. М.: ОГИ, 2001.-288с.

90. Курс общей физики: в Зт. Т.З. 2-е изд. - Киев: «Дшпро», 1994. - 512с.

91. Кюнг Г. Онтология и логический анализ языка / Г. Кюнг; пер. с нем. и англ. A.J1. Никифорова. М.: Дом интеллектуальной книги, 1999. -240с.

92. Кюнг Г. Познание мира и интерпретация текста у Романа Ингардена и Нельсона Гудмена // Вопросы философии. 2000. - №. 9. - С. 114-126.

93. Латынина Ю. Дедал и Геркулес, или Несколько рассуждений о пользе и бесполезности литературы // Новый мир. 1992. - №. 2. - С. 226-236.

94. Левидов A.M. Автор-образ-читатель / A.M. Левидов. 2-е изд., доп. -Л.: Изд-во ЛГУ, 1983. - 350с.

95. Леонтьев А.А. Основы психолингвистики. М.: Смысл, 1997. - 287с. ЮОЛессинг Г.Э. Лаокоон, или о границах живописи и поэзии / Г.Э.

96. Лессинг. М.: Гослитиздат, 1957. - 519с.

97. Липовецкий М.Н. Русский постмодернизм. (Очерки исторической поэтики): Монография / М.Н. Липовецкий. Екатеринбург: Изд-во Урал. пед. ун-та, 1997. - 317с.

98. Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы / Д.С. Лихачев. 2-е изд., доп. - Л.: Художественная литература, 1971. - 415с.

99. Лотман Ю.М. Об искусстве. СПб.: «Искусство - СПБ», 1998. - 704с.

100. Лотман Ю.М. О семиотике кино и проблемы киноэстетики / Ю.М. Лотман. Таллин: «Ээсти раамат», 1973. - 138с.

101. Ю8.Лоуэнталь Д. Прошлое чужая страна / Д. Лоуэнталь; пер. с англ. А.В.

102. Говорунова. СПб.: «Владимир Даль»; «Русский остров», 2004. - 624с. Ю9.Луман Н. Реальность массмедиа / Н. Луман; пер. с нем. А.Ю. Антоновского. - М.: Праксис, 2005. - 256с.

103. ПО.Лукач Д. Своеобразие эстетического / Д. Лукач; пер. с нем. М.: Прогресс, 1986.-468с.

104. Льюис Д. Истинность в вымысле // Логос. 1999. - № 3. - С. 48-68.

105. Ш.Маевский Е. Интерактивное кино? Опыт эстетической прогностики // Иностранная литература. 1995. - № 4. - С. 230-239.

106. ПЗ.Макаров М.Л. Основы теории дискурса / М.Л. Макаров. М.: ИТДГК «Гнозис», 2003.-280с.

107. Маклюэн М. Галактика Гутенберга: Становление человека печатающего / М. Маклюэн; пер. с англ. И.О. Тюриной. М.: Академический Проект: Фонд «Мир», 2005. -496с.

108. Ш.Маклюэн М. Законы медиа // История философии. № 8. - М., 2001. -С. 124-162.

109. Пб.Малахов В. Парадоксы мультикультуризма // Иностранная литература. -1997. -№. 11.

110. Малинов А., Серегин С. Рассуждения о пространстве и времени сцены // Метафизические исследования. Вып. 4. Культура. СПб.: «Алетейя», 1997.-С. 111-121.

111. Маньковская Н.Б. Эстетика постмодернизма / Н.Б. Маньковская. -СПб.: «Алетейя», 2000. 347с.

112. Марков Б.В. Философия языка // Метафизические исследования. Вып. 11. Язык. СПб.: «Алетейя», 1999. - С. 9-46.

113. Марквард О. Искусство как антификция опыт о превращении реального в фиктивное // Немецкое философское литературоведение наших дней. Антология / Пер. с нем. - СПб.: Изд-во С.-Петербурского ун-та, 2001.-С. 217-242.

114. Мартен М. Язык кино / Пер. с франц. М.: «Искусство», 1959. - 292с.

115. Марьев Б.М. О зависимости структуры художественного образа от системы взаимодействия произведение воспринимающий // Художественный образ: Сб. статей. - Свердловск, 1970. - С. 18-35.

116. Мачерет А.В. О поэтике киноискусства. М.: «Искусство», 1981. -304с.

117. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа / Е.М. Мелетинский. 3-е изд., репр. - М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 2000. - 407с.

118. Мерло-Понти М. Феноменология восприятия / М. Мерло-Понти; пер. с франц. СПб: Ювента, Наука, 1999. - 608с.

119. Миллер Б. Может ли вымышленный персонаж существовать на самом деле? // Логос. 1999. - № 3. - С. 103-112.

120. Никитина Е.С. Семиотика. Курс лекций: Учебное пособие для вузов / Е.С. Никитина. М.: Академический Проект; Трикста, 2006. - 528с.

121. Ш.Парамонов Б.М. Конец стиля / Б.М. Парамонов. М.: Изд-во «Аграф», изд-во «Алетейя», 1997. - 464с.

122. Парсаданов Н. К проблеме времени в искусстве // Искусство. 1974. -№ 6. - С. 37-44.

123. Ш.Пассмор Дж. Сто лет философии / Дж. Пассмор; пер. с англ. М.: «Прогресс - Традиция», 1998. - 496с.

124. Ш.Петров М.К. Язык, знак, культура / М.К. Петров. М.: Наука. Главная редакция восточной литературы, 1991. -328с.

125. Пивоваров Д.В. Основные категории онтологии: Учеб. пособие / Д.В. Пивоваров. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2003. - 268с.

126. Пирс Ч.С. Избранные философские произведения / Ч.С. Пирс; пер. с англ. М.: Логос, 2000. - 448с.

127. Пирс Ч.С. Логика как семиотика: теория знаков / Ч.С. Пирс; пер. В.В. Кирющенко // Метафизические исследования. Вып. 11. Язык. СПб.: «Алетейя», 1999.-С. 199-217.

128. Поппер К. Логика и рост научного знания: Изб. работы / К. Поппер; пер. с англ. М.: Прогресс, 1983. - 608с.

129. Потебня А.А. Слово и миф. -М.: Изд-во «Правда», 1989. 624с.

130. Прист С. Теории сознания / С. Прист; пер. с англ. и предисл. А.Ф. Грязнова. М.: Идея-Пресс, Дом интеллектуальной книги, 2000. - 288с.

131. МО.Рейхенбах Г. Направление времени / Г. Рейхенбах; пер. с англ Ю.Б. Молчалова и Ю.В. Сачкова, 2-е изд., стер. - М.: Едиториал УРСС, 2003.-360с.

132. Рикер П. Время и рассказ. Т.1. Интрига и исторический рассказ. М.; СПб.: Университетская книга, 1998.-313с.

133. Рикёр П. Время и рассказ. Т. 2. Конфигурация в вымышленном рассказе. М.; СПб.: Университетская книга, 2000. - 224с.

134. Рикер П. Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике / Пер. с франц. и вступ. ст. И. Вдовиной. М.: «КАНОН-пресс-Ц»; «Кучково поле», 2002. - 624с.

135. Рикер П. Живая метафора // Теория метафоры: Сборник / Пер. с англ., франц., нем., испан., польск. яз.; Вступ. ст. и сост. Н.Д. Арутюновой. -М.: Прогресс, 1990. С. 435-455.

136. Ритм, пространство и время в литературе и искусстве: Сб. статей / Под ред. Б.Ф. Егорова, Б.С. Мейлаха и М.А. Сапарова. М.: «Наука», 1974. - 300с.

137. Розеншток-Хюсси О. Речь и действительность / О. Розеншток-Хюсси; пер. с нем. и англ. -М.: Лабиринт, 1994. 214с.

138. Розин В.М. Семиотические исследования / В.М. Розин М.: ПЕРСЭ; СПб.: Университетская книга, 2001. - 256с.

139. Розин В.М. Существование, реальность, виртуальная реальность // Концепция виртуальных миров и научное познание. СПб.: РХГИ, 2000. - С. 56-74.

140. Рорти Р. Случайность, ирония и солидарность / Р. Рорти. М.: Русское феноменологическое общество, 1996. -282с.

141. Рорти Р. Философия и зеркало природы / Р. Рорти; пер. с англ. В.В. Целищева. Новосибирск: Изд-во Новосиб. ун-та, 1997. - 298с.

142. Руднев В.П. Прочь от реальности: Исследования по философии текста / В.П. Руднев. М.: Аграф, 2000. - 432с.

143. Сартр Ж.-П. Воображаемое. Феноменологическая психология воображения / Ж.-П. Сартр; пер. с франц. и вступ. ст. Я.А. Слинина. -СПб.: «Наука», 2002. 319с.

144. Свасьян К.А. Проблема символа в современной философии. -Благовещенск: БГК им. М.А. Бодуэна де Куртене, 2000. 224с.

145. Севальников А.Ю. Онтологические аспекты виртуальной реальности // Виртуалистика: экзистенциальные и эпистемологические аспекты. -М.: Прогресс-Традиция, 2004. С. 208-241.

146. Севастеенко А.В. Плюрализм как фактор формирования киноидентичности: сериальная форма реальных и виртуальных идентификаций // Эпистемы 4: Философский плюрализм. Материалы межвуз. семинара: Альмонах. - Екатеринбург: Изд. Урал, ун-та, 2005. -С. 91-144.

147. Семиотика: Антология / Сост. Ю.С. Степанов. 2-е изд., испр. и доп. -М.: Академический Проект, Екатеринбург: Деловая книга, 2001. - 702с.

148. Сепир Э. Грамматист и его язык // Языки как образ мира. М.: ООО «Изд-во ACT»; СПб.: Terra Fantastica, 2003. - С. 139-156.

149. Сёрль Дж. Логический статус художественного дискурса // Логос. -1999.-№3.-С. 34-47.

150. Слабухо С.Н. Автор, текст и читатель в постмодернистской парадигме интертекстуальной интерпретации // Философские науки. 2006. - № 2. -С. 78-87.

151. Смирнов И.П. Причинно-следственные структуры поэтических произведений // Исследования по поэтике и стилистике: Сб. статей / Под ред. В.Г. Базанова, В.В. Виноградова и Г.М. Фридлендера. Л.: «Наука», 1972.-С. 212-247.

152. Со временное зарубежное литературоведение (страны Западной Европы и США): концепции, школы, термины. Энциклопедический справочник. 2-е изд., испр. и доп. - М.: Интрада - ИНИОН, 1999. -320с.

153. Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики / Ф. де. Соссюр; пер. с фр. A.M. Сухотина. М.: Логос, 1998. - 235с.

154. Степанов Ю.С. В трехмерном пространстве языка. Семиотические проблемы лингвистики, философии, искусства / Ю.С. Степанов. М.: «Наука», 1985.-336с.

155. Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры/ Ю.С. Степанов. 2-е изд., испр. и доп. - М.: Академический Проект, 2001. -990с.

156. Степанов Ю.С. Язык и метод. К современной философии языка / Ю.С. Степанов. М.: Школа «Языки русской культуры», 1998. - 784с.

157. Степанян К. Реализм как заключительная стадия постмодернизма // Знамя. 1992. - № 9. - С. 231-238.

158. Степун Ф. Кино и театр // Искусство кино. 1992. - № 10. - С. 54-63.

159. Теория метафоры: Сборник / Пер. с англ., франц., нем., испан., польск. яз.; Вступ. ст. и сост. Н.Д. Арутюновой. М.: Прогресс, 1990. - 512с.

160. Ш.Тодоров Ц. Введение в фантастическую литературу / Ц. Тодоров; пер. с франц. Б. Нарумова. М.: Дом интеллектуальной книги, 1999. - 144с.

161. Толстая Т. Не спи, не спи, художник. // Иностранная литература. -1995.-№9.-С. 202-211.

162. Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика: Учеб. пособие / Б.В. Томашевский. М.: Аспект Пресс, 1999. - 334с.

163. Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ. Исследования в области мифопоэтического: Избранное / В.Н. Топоров. М.: «Прогресс» -«Культура», 1995.-624с.

164. Трубина Е.Г. Нарратология: Основы, проблемы, перспективы: Материалы к спецкурсу / Е.Г. Трубина. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2002. - 103с.

165. Трубина Е.Г. Рассказанное Я: отпечатки голоса / Е.Г. Трубина. -Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2002. 272с.

166. Трубников Н.Н. Время человеческого бытия. -М.: Наука, 1987. 256с.

167. Туркина О., Мазин В. Голлем со-знания 3. Смена сцены представления: от театра к виртуальной реальности // Метафизические исследования. Вып. 4. Культура. СПб.: «Алетейя», 1997. - С.122-143.

168. Тюленева Е.М. Симуляция реальности и пустота как способ существования мира в интерпретации Ж. Бодрийяра // Личность. Культура. Общество. М., 2007. Т. IX. Вып. 2 (36) - С. 317-333.

169. Уайт X. Метаистория: Историческое воображение в Европе XIX века / X. Уайт; пер. с англ. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2002. - 528с.

170. Уранос и Кронос. Хронотоп человеческого мира / Под ред. д.ф.н. И.Т. Касавина. М.: «РТ-Пресс», 2001. - 260с.

171. Успенский Б.А. Избранные труды: в 2т. Т.2. Язык и культура / Б.А. Успенский. М.: Гнозис, 1994. - 688с.

172. Успенский Б.А. История и семиотика. Восприятие времени как семиотическая проблема // Успенский Б.А. Этюды о русской истории. -СПб.: Азбука, 2002. С. 9-76.

173. Успенский Б.А. Семиотика искусства / Б.А. Успенский. М.: Школа «Языки русской культуры», 1995. - 357с.

174. Фрейлих С.И. Теория кино: от Эйзенштейна до Тарковского / С.И. Фрейлих. 2-е изд. - М.: Академический Проект, 2002. - 512с.

175. Фейнман Р. Фейнмановские лекции по физике: в Зт. Т. 2. Пространство. Время. Движение. / Р. Фейнман, Р. Лейтон, М. Сэндс; пер. с англ. под ред. Я.А. Смородинского. -М.: Мир, 1965. 168с.

176. Ш.Философия Мартина Хайдеггера и современность / АН СССР. Ин-т философии. М.: Наука, 1991. - 253с.

177. Фихте И.Г. Ясное, как солнце сообщение широкой публике о подлинной сущности новейшей философии. М.: Государственное социально - экономическое издательство, 1937. - 108с.

178. Флоренский П. А. Анализ пространственности и времени в художественно изобразительных произведениях / П.А. Флоренский. -М.: Издательская группа «Прогресс», 1993. - 324с.

179. Флоренский П.А. Иконостас. М.: ООО «Изд-во ACT», 2001. - 208с.

180. Французская семиотика: от структурализма к постструктурализму / Пер. с фр. и вступ. ст. Г.К. Косикова. М.: «Прогресс», 2000. - 536с.

181. Франк Д. Семь грехов прагматики: тезисы о теории речевых актов, анализе речевого общения, лингвистике и риторике // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17: Теория речевых актов. - М., 1986. -С. 363-373.

182. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра / О.М. Фрейденберг. М.: Лабиринт, 1997.-448с.

183. Фуко М. Что такое автор? // Фуко М. Воля к истине. По ту сторону знания, власти и сексуальности. М.: Магистериум-Кастель, 1996. -С.8-47.

184. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук / М. Фуко; пер. с франц. В.П. Визгина, Н.С. Автономовой. СПб.: А - cad, 1994. -408с.

185. Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие / Ю. Хабермас; пер. с нем. СПб.: «Наука», 2000. - 380с.

186. Хайдеггер М. Основные проблемы феноменологии / М. Хайдеггер; пер. с нем. А.Г. Чернякова. СПб.: Высшая религиозно-философская школа, 2001.

187. Хализев В.Е. Теория литературы: Учебник / В.Е. Хализев. 4-е изд., испр. и доп. - М.: Высшая школа, 2005. - 405с.

188. Ханзен-Лёве Ore А. Русский формализм: Методологическая реконструкция развития на основе принципа остранения / Ore А. Ханзен-Лёве; пер. с нем. С.А. Ромашко. М.: Языки русской культуры, 2001.-672с.

189. Хоружий С.С. Род или недород? Заметки к онтологии виртуальности // Вопросы философии. № 6. - 1997. - С. 53-68.

190. Хофштадтер Д. Гёдель, Эшер, Бах: эта бесконечная гирлянда / Д. Хофштадтер; пер. с англ. М.А. Эскиной. Самара: Издательский Дом «Бахрах-М», 2001. - 752с.

191. Хофштадтер Д. Глаз разума / Д. Хофштадтер, Д. Деннетт. Самара: Издательский Дом «Бахрах - М», 2003. - 432с.

192. Хренов Н.А. Кино: реабилитация архетипической реальности / Н.А. Хренов. М.: Аграф, 2006. - 704с.

193. Человеческий фактор в языке: Коммуникация, модальность, дейксис. -М.: Наука, 1992.-281с.

194. Чертов Л.Ф. Особенности пространственного семиозиса // Метафизические исследования. Вып. 11. Язык. СПб.: «Алетейя», 1999. -С. 140-155.

195. Шапиро М. Некоторые проблемы семиотики визуального искусства: Пространство изображения и средства создания знака-образа // Семиотика и искусствометрия. М.: Мир, 1972. - С. 136-163.

196. Шкловский В.Б. Гамбургский счёт: Статьи воспоминания - эссе / В.Б. Шкловский. - М.: Советский писатель, 1990. - 544с.

197. Шмелев А.Д. Русский язык и внетекстовая действительность / А.Д. Шмелев. М.: «Языки славянской культуры», 2002. - 496с.

198. Шюц А. О множественных реальностях // Шюц А. Избранное: Мир, светящийся смыслом / Пер. с нем. и англ. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2004. - С.401-455.

199. Эйзенштейн С.М. Избранные произведения: В 6т. Т.2. / С.М. Эйзенштейн; сост. П.М. Аташева, Н.И. Клейман, Ю.А. Красовский, В.П. Михайлов. М.: «Искусство», 1964. - 567с. 212.Эйзенштейн С.М. Психологические вопросы искусства / С.М.

200. Эйзенштейн; под ред. Е.А. Басина. М.: Смысл, 2002. - 335с. 213.Эко У. Зеркала // Метафизические исследования. Вып. 11. Язык.

201. Эко У. Роль читателя. Исследования по семиотике текста / У. Эко; пер.с англ. и итал. С.Д. Серебряного. СПб.: «Симпозиум», 2005. - 502с. 217.Эпштейн М. Прото-, или Конец постмодернизма // Знамя. - 1996. - № 3. -С. 196-209.

202. Эпштейн М.Н. Философия возможного / М.Н. Эпштейн. СПб.:

203. Алетейя», 2001. 334с. 219.Эткинд А. Толкование путешествий. Россия и Америка в травелогах и интертекстах / А. Эткинд. - М.: Новое литературное обозрение, 2001. -496с.

204. Языки как образ мира. М.: ООО «Изд-во ACT»; СПб.: Terra Fantastica, 2003.-568с.

205. Якобсон Р. В поисках сущности языка // Семиотика: Антология / Сост., вступ. ст. и общ. ред. Ю.С. Степанова. М.: Академический Проект: Екатеринбург: Деловая книга, 2003. - С. 111-128.

206. Яковлева Е.С. Фрагменты русской языковой картины мира (модели пространства, времени и восприятия) / Е.С. Яковлева. М.: «Гнозис», 1994.-334с.

207. Яловенко А.В. Теория референции: прагматический аспект // Метафизические исследования. Вып. 12. Язык. СПб.: Изд-во «Алетейя», 1999.-С. 84-96.

208. Ям польский М. Беспамятство как исток (Читая Хармса) / М. Ямпольский. М.: Новое литературное обозрение, 1998. - 384с.

209. Ямпольский М. Демон и лабиринт (диаграммы, деформации, мимесис) / М. Ямпольский. М.: Новое литературное обозрение, 1996. - № 7. -336с.

210. Ямпольский М. Память Тиресия. Интертекстуальность и кинематограф / М. Ямпольский. М.: РЖ «Культура», 1993. - 464с.

211. Malcolm N. Wittgenstein on Language and Rules // Philosophy. The Journal of the Royal Institute of Philosophy Published by Cambridge University Press., January 1989. P. 5-28.

212. Primoratz I. Punishment as Language // Philosophy. The Journal of the Royal Institute of Philosophy Published by Cambridge University Press., April 1989.-P. 187-205.

213. Shaw M. The Paradox of Intention: Reaching the Coal by Giving Up the Attempt to Reach It // American Academy of Religion: Scholars Press. -Atlanta, Georgia, 1988.-P. 1-74.

214. Welbourne M. A Puzzle about Telling // Philosophy. The Journal of the Royal Institute of Philosophy Published by Cambridge University Press., April 1989.-P. 175-185.