автореферат диссертации по политологии, специальность ВАК РФ 23.00.02
диссертация на тему: Тенденции развития государственности осетинского народа: историко-политологический анализ и прогноз

Полный текст автореферата диссертации по теме "Тенденции развития государственности осетинского народа: историко-политологический анализ и прогноз"

На правах рукописи

ДЗАНАЙТЫ Хадзымат Георгиевич

ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ ОСЕТИНСКОГО НАРОДА: ИСТОРИКО-ПОЛИТОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ И ПРОГНОЗ

Специальность: 23.00.02. - политические институты, этнополитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора политических наук

Москва - 2009

003463101

Работа выполнена на кафедре национальных и федеративных отношений Федерального государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Российская академия государственной службы при Президенте Российской Федерации».

Научный консультант: доктор исторических наук, профессор

Михайлов Вячеслав Александрович

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор

Бугай Николай Федорович доктор политических наук, профессор Зорин Владимир Юрьевич доктор политических наук, профессор Михайленко Александр Николаевич

Ведущая организация: Московский государственный институт

международных отношений (Университет) МИД РФ.

Защита состоится 3 марта 2009 г. в 14.00 часов на заседании Диссертационного совета Д-502.006.14 при Федеральном государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Российская академия государственной службы при Президенте Российской Федерации» по адресу: 119606, г. Москва, пр. Вернадского, 84, 1 учебный корпус, аудитория № 2200.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Федерального государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Российская академия государственной службы при Президенте Российской Федерации».

Автореферат разослан «Л?-» января 2009 г. Ученый секретарь диссертационного совета, /я

кандидат политических наук, доцент Ья С.А. Пистрякова

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Состояние и перспективы достижения политического и внутриэтнического консенсуса в субъектах Российской Федерации - одна из наиболее острых проблем в научно-теоретическом, методологическом и процессуально-институциональном аспектах политической науки. После распада СССР все большее число государственных деятелей, политиков и ученых начинают осознавать, что уровень национального самосознания во многом определяет эффективность социально-экономической жизни общества, прогресс в духовной и политической культуре народа, способность противостоять социально-политическим потрясениям. Произошедшая суверенизация автономий бывшего СССР повлекла за собой новые вызовы в этнополитическом самоопределении народов Северного Кавказа. Поэтому третье тысячелетие закономерно выдвинуло перед народами Российской Федерации новые по значимости задачи и новые приоритеты в национально-государственном строительстве. Ключевое значение при этом приобретает правильное осмысление пройденного пути.

Избранная с начала 90-х гг. XX столетия модель реформирования политической и экономической систем как в субъектах Федерации, так и в стране в целом, привела к существенному ухудшению состояния экономики, падению жизненного уровня значительной части населения, криминализации общества, к болезненным этнополитическим конфликтам. Особенно тревожная ситуация сложилась в узловом для России Южном федеральном округе, где вышеобозначенные проблемы приобрели ярко выраженный характер.

Вышесказанное обусловило необходимость составления национальной доктрины Осетии (Алании), как одного из наиболее проблемных регионов, который в силу геополитических, исторических и социально-экономических причин оказался в эпицентре этнополитических, национальных, военно-политических и социально-экономических процессов и конфликтов на Кавказе. Во многом данное обстоятельство было предопределено тем, что осетинский народ является одним из народов, который, вопреки своей воле, историческим и социально-политическим устремлениям, был разделен на две автономии. Образованная в 1922 году ЮжноОсетинская автономная область была включена в состав Грузинской ССР, а Северо-Осетинская автономная область (1924 г.), в последующем преобразованная в Северо-Осетинскую автономную ССР (1936 г.), вошла в состав РСФСР.

ч

Территориальная разобщенность осетинского народа предопределила значительные трудности в формировании у него целостного аутентичного национального сознания. В этой связи научно-теоретическое осмысление доктринальных оснований прогнозируемого объединения осетинского народа и создание государственного образования Республики Алания1 требуют нового взгляда на приоритеты его социально-политического развития, обращения к историко-политологическому анализу основных тенденций, характеризующих развитие государственности осетинского народа. Признание Российской Федерацией независимости Республики Южная Осетия (26.08.2008 г.), положившее начало процессу по её включению в систему международных отношений, в ещё большей степени, актуализирует скорейшее решение данной задачи.

Все вышеизложенное и определяет научную актуальность и политическую значимость проведенного исследования.

Степень разработанности проблемы. На сегодняшний день нельзя говорить о наличии достаточного количества комплексных научно-практических разработок, характеризующих развитие национальных и политических процессов в кавказском регионе. Сложность проблемы, избранной в качестве предмета настоящего диссертационного исследования, состоит в том, что она носит междисциплинарный характер. Многие методологические аспекты системного формирования национальной доктрины в условиях становления новой федерации в России также следует считать недостаточно изученными. Последнее во многом связано с тем, что процесс федерализации России носит незавершенный характер.

Текущий период характеризуется нарастанием исследовательской активности политологов, социологов, философов, юристов, историков, экономистов в решении вышеобозначенных проблем. Теоретическую основу для их изучения в России заложили Ю.В. Бромлей, Л.М. Дробижева, П.И. Кушнир, Д.С. Лихачёв, В.В. Мавродин, С.А. Токарев, Г.В. Шелепов и другие. Изучение вопросов, связанных с образованием и развитием Древнерусского государства, позволило В.В. Мавродину, а затем Д.С. Лихачеву выделить наряду с языковыми особенностями значимость для данного

1 Авт. зам. Государственное образование Республика Алания рассматривается как итог политического процесса по объединению осетинского народа в рамках исторически сложившихся территорий Республики Северная Осетия - Алания и Республики Южная Осетия. То есть, данное государственное образование носит прогнозный характер, что предопределило прогностический характер диссертационного исследования в целом. Логика исследования обусловила синонимичность базовых понятий «национальная доктрина Алании» и «национальная доктрина Республики Алания».

процесса национального самосознания. Развитие национального самосознания рассматривается ими как объективно протекающий исторический процесс. Говоря о том, что национальное самосознание не является прирожденным свойством человека, П.И. Кушнир обращал внимание на необходимость его учета при характеристике этнической общности.

Делая акцент на необходимость уточнения понятия «нация» академик Ю.В. Бромлей отмечал, что оно означает и этносоциальную общность, и государственное образование. Говоря о ненаучности понятийного аппарата, функционирующего в сфере национальной политики и идеологии СССР, он предлагал заняться разработкой интегральных понятий, категорий, приемлемых для смежных социальных и гуманитарных дисциплин. В работе академика H.H. Моисеева «Современный антропогенез и цивилиза-цнонные разломы: эколого-политологический анализ»' была рассмотрена связь этнонациональных проблем в контексте общецивилизационных процессов, происходящих в глобализирующемся мире. Им выделяется возрастающая роль этнического фактора в решении социально-политических проблем, возникающих в трансформирующихся обществах конца XX века. Необходимо отметить, что опыт ряда стран ЕС подтверждает данный прогноз и говорит об опасности конфликтности на этнической почве не только для стран с переходными социально-экономическими системами, реализующими модель «догоняющего развития», но и для развитых государств с устоявшимися демократиями.

Весомое место в изучении этнических, межнациональных проблем занимают труды В.А. Тишкова2. В работе с символичным названием «Реквием по этносу: исследование по социально-культурной антропологии» ученый оценивает этнические образования (этносы) как социальный конструкт, а этническую психологию не как порождение индивидуального сознания того или иного народа, а позицией, искусственно созданной лидерами, учеными и СМИ. По его мнению, нации - суть воображаемые кон-

1 Моисеев H.H. Современный антропогенез и цивилнзационные разломы: эколо-го-политологический анализ //Вопросы философии. - М., 1995. - № 1.

2 Тишков В.А. Дилеммы развития России. - М., 1992; Забыть о нации (Постнационалистическое понимание национализма) //Вопросы философии. - М., 1998; Идентичность и конфликт в постсоветских государствах. - М., 1997; Кризис понимания России. - М., 2006; Отрицание России //Отечественные записки, 2005; Очерки теории и политики этничности в России. - М: ИЭА РАН. 1997; Путь Чечни. Возможен ли он без России //Московские новости. 1997. №11; Реквием по этносу: Исследование по соци-ально-культуриои антропологии. - М.: Наука, 2003.

струкции, которые становятся жесткой реальностью и основой для коллективного действия.

В условиях глубоких социально-политических трансформаций российского государства конца XX начала XXI вв. ключевое значение приобрело развитие федеративных отношений, с учетом национального и этно-политического фактора. Данные вопросы нашли отражение в трудах Р.Г.Абдулатипова, Л.Ф. Болтенковой, JI.M. Дробижевой, К.В. Калининой, В.Н. Лысенко, Т.Д. Мамсурова, A.A. Мацнева, Н.П. Медведева, В.А. Михайлова, М.В. Столярова и других.

Вскрывая причинно-следственную обусловленность развития современного российского федерализма и исторического прошлого российского государства, Р.Г. Абдулатипов акцентирует внимание на динамичном характере этого объективного процесса: «... лишь короткий период наша Федерация была договорно-конституционной, потом до декабря 1993 года

- конституционно-договорной. Наступил качественно новый этап развития Федерации: от договорной, политико-декларативной - к правовой, реально работающей Федерации. Это длительный этап терпеливой работы на принципах демократии и свободы, ответственности за судьбу своего народа, республики, края, области, автономии и всей страны».

В.А.Михайлов рассматривает национальную политику как инструмент и искусство согласования интересов этносов, которые проживают на территории страны. Принципы самоопределения и самоидентификации, по мнению автора, являются важнейшими при формировании законодательной базы полиэтнического государства. Однако, как справедливо отмечает ученый, сегодня «нет механизмов практического проведения национальной политики и политики межэтнических отношений, межэтнического согласия». Говоря о проблеме становления федеративных отношений в многонациональной России, В.А.Михайлов во главу угла ставит необходимость достижения «динамического равновесия» между централизацией и децентрализацией властных отношений в стране.

Развивая мысль о том, что «за федерализмом великое будущее», Л.Ф.Болтенкова подчеркивает его объективную сущность, «...федерализм

- явление закономерное, всеобщее, оно сопутствует человечеству с момента его возникновения и организации в сообщества (семья, род, племя и т.д.)». В статье «Федерализм и государственная безопасность России» Л.Ф.Болтенкова акцентирует внимание на необходимость перехода распадающихся структур на принципы федерализма. «Боязнь федерализма оказалась катастрофой для многих сообществ. Этому учит история. Внедрение

федерализма, напротив, стало переходной ступенью к будущему единству».

В условиях «демократического транзита», отмечает Л.М. Дробижева, сама категория «этничность» стала интерпретироваться как изменяющееся, ситуативное явление, имеющее свою историю, используемое в разных контекстах (этническая идентичность, этноцентризм и т.д.), соотносимое с российской гражданской идентичностью. Многолетнее изучение этнона-циональной проблематики вывели исследователя на следующее обобщение: «... начатый процесс форсированной и ускоренной централизации не отвечает глобальным тенденциям развития федерализма: во всем мире функции центрального правительства сосредоточиваются на решении фундаментальных задач, а самостоятельность и полномочия регионов в соответствующей области возрастают. Федеральным властям нецелесообразно реализовывать свои цели только с позиции большинства или силы. В этом случае они теряют ресурс доверия со стороны региональных элит и массового общественного мнения, и это происходит очень быстро, когда дело касается этнических территорий»1. Ученый, определяя место этнополито-логии в общей системе социальных и гуманитарных дисциплин, выделяет её двуединую задачу - выявление этнического в политическом и изучение политического в этническом. Отсюда становится очевидной непосредственная связь и влияние как этнической (национальной), так и политической составляющей на развитие власти, властных отношений и государства, которые являются основополагающими объектами исследования политической науки.

Усиление роли федерализма получило освещение в работах М.В.Столярова. Формирование российской модели федерации, по его мнению, должно строиться на базе следующих трех принципов: первый, учет интересов этносов, традиционно проживающих на территории страны; второй, необходимость сохранения исторически сложившегося единства и целостности Российского государства; третий, соблюдение гарантии защиты прав и свобод каждого гражданина, независимо от национальной принадлежности.

В работе «Субъект федерации в условиях межрегиональной интеграции как фактор стабилизации межнациональных отношений» А.А.Мацнев рассмотрел вопросы развития российского федерализма в «перекрестии»

1 Дробижева Л.М. Завоевание демократии и этнонациональные проблемы России (что может и не может демократия)// Общественные науки и современность. - М., 2005, №2. -С. 16-28.

двух принципов государственного устройства: административно-территориального и национально-территориального. Российское государство рассматривается здесь в качестве «нового планетарного модернизаци-онного центра», формирующегося через новые формы регионального и межрегионального взаимодействия субъектов федерации. Соответственно, ученый акцентирует внимание на недопущении игнорирования исторических традиций национальной государственности почти двухсот народов, населяющих Российскую Федерацию. Вопросы развития национальных меньшинств, этнической миграции в общей системе федеративного устройства России получили освещение в работах К.В. Калининой. Деэтати-зация сферы межнациональных отношений, адаптация российского законодательства к нормам, содержащимся в Рамочной конвенции о защите национальных меньшинств (1995 г.), позволили ей отметить позитивный характер ряда международных норм, в части беспрепятственного пользования родным языком.

Медведев Н.П., рассмотрев роль политического консенсуса в развитии федерализма, сформулировал положение, согласно которому политический консенсус является общедемократическим принципом формирования гражданского общества и правового государства. Актуальность такой постановки вопроса возрастает в условиях полиэтнического государства. Политический консенсус, по мнению автора, это «институт достижения и поддержки стабильности политической системы и одновременной локализации многих сторон политического конфликта...». Сказанное предопределяет большую научно-практическую значимость поиска политического консенсуса как для сохранения целостности федеративного государства, так и для политического урегулирования этнополитических конфликтов.

Региональный аспект проблемы развития политических институтов, этнополитических и национальных процессов в Российской Федерации получили освещение в работах Р.Г. Абдулатипова, М.А. Аюпова, З.И.Еникеева, В.Н. Лысенко, A.A. Мацнева, Н.П. Медведева, Ф.Х. Муха-метшина, М.В. Саввы, М.М. Садыки, С.К. Смирновой и других. Социально-философские аспекты формирования гражданского общества, развития федеративных отношений получили свое научное обоснование в работах JI.H. Алисовой, А.И. Доронченкова, В.Н. Иванова, В.И. Ковалева, В.Н.Кузнецова, В.К. Левашова, В.В. Локосова, Е.Ю. Митрохиной, Г.В.Осипова, В.В. Серебрянникова, Р.Г. Яновского и других.

Помимо вышеперечисленных трудов специфика объектно-предметного поля настоящего исследования, охватывающего широкий спектр социально-политических, этнополитических, историко-культурных,

экономических и других явлений, составляющих причины, содержание и следствие развития государственности осетинского народа, предопределила необходимость изучения работ ученых, общественных и политических деятелей прошлого и настоящего, в которых эти вопросы нашли свое непосредственное освещение. С этой точки зрения особый интерес представляют работы В.И. Абаева, А. Алемани, Б.С. Бахраха, Р.С.Бзарова, Э. Бенве-ниста, Г. Бейли, М.М. Блиева, З.Н. Ванеева, Г.В. Вернадского, Ю.С. Гаг-лойти, А.Х. Галазова, A.A. Гассиева, Т.А. Гуриева, Ф.Х.Гутнова, B.C. Джа-тиева, A.C. Дзасохова, В.Д. Дзидзоева, Ж.Э. Дюмезиля, A.B. Исаенко, Б.А. Калоева, Г.Ю. Клапрота, Е.И.Крупнова, В.А. Кузнецова, Ю.А. Кулаковско-го, Т.Д. Мамсурова, В.Ф.Миллера, С.Я. Плахтий, А.Г. Плиева, В.Б. Пфафа, И.Б. Санакоева, Н.В. Сиукаева, Б.В. Техова, С.Г.Темырханты, Г.Д. Того-швили, Г.Ф. Турчанинова, В.С.Уарзиати, В.А.Цагараева, A.A. Цуциева, А.Р. Чочиева, А.М.Шегрена, В.А. Шнирельмана, A.A. Шифнера, Я. Хар-матта и других исследователей.

Вместе с тем, до настоящего времени не получили достаточного освещения проблемы развития республик Российской Федерации в системе социально-политических трансформаций конца XX - начала XXI вв.

Цель исследования: прогнозное обоснование приоритетных направлений развития государственности разделенного осетинского народа как единой социально-политической общности, на основе формирования национальной доктрины прогнозируемого государственного образования -Республики Алания.

Задачи исследования:

- проанализировать и обобщить существующие в научной литературе подходы к раскрытию содержательной части национальной доктрины, национальной идеи, национального самосознания, их соотношения с такими базовыми понятиями, как этнос, нация и государство;

- разработать концептуально-методологические подходы к формированию «национальной доктрины», как политологической категории;

- изучить объективные признаки, определяющие последовательность формирования содержательной части национальной доктрины Алании (Осетии), как управляемого политического процесса и через их динамический анализ выявить оптимальные условия, механизмы, способствующие поступательному развитию общности языка, культуры, психического склада, ареала обитания (территории) осетинского народа и его государственности;

- определить особенности функционирования, взаимодействие исполнительной и представительной власти и место каждой из них во власт-

ной вертикали РСО-Алания. Выработать на этой основе рекомендации, направленные на совершенствование институтов государственной власти в Осетии;

- обосновать общность исторических судеб индоевропейских народов, в частности, осетин (алан) и русских, и более значимое положение прогнозируемого государственного образования Республики Алания в национальной доктрине Российской Федерации;

- определить основные тенденции этнополитического, экономического и геостратегического развития Кавказского региона, оказывающих влияние как на геополитические ориентации Российской Федерации, так и на политическое самоопределение осетинского народа.

Объект исследования: социально-политические процессы в Осетии, определяющие становление и развитие национального самосознания осетин в контексте основных признаков, формирующих понятие нация, и их государственности.

Предмет исследования: этнополитические процессы, формирующие основы политического объединения разделенного осетинского народа и создающие предпосылки развития его новой государственности - Республики Алания.

Область исследования по паспорту специальности 23.00.02 соответствует п. 4. Правовое государство и гражданское общество. Формы государственного устройства; п. 11. Политические и этнополитические процессы и конфликты: сущность, типология, механизмы регуляции и разрешения. Национальное и политическое: грани взаимодействия. Этнополитические процессы в условиях трансформации общества. Конфликт и общественное согласие (консенсус). Сущность и содержание современных этнических и конфессиональных конфликтов в современной России.

Теоретико-методологические основы исследования. В основу методологии исследования положен диалектический метод. Раскрытие темы исследования потребовало широкого использования междисциплинарного, системного подходов, дающих возможность в совокупности и всесторонне рассмотреть состояние этнополитических, социально-экономических, историко-культурных и других факторов, оказывающих решающее влияние на развитие национального самосознания осетинского народа и образуемых им государственных образований - Республика Северная Осетия-Алания как субъект Российской Федерации и Республика Южная Осетия как независимое суверенное государство, не получившее полного международного признания. Помимо этого, в работе были использованы такие методы исследования, как конкретно-исторический, абстрактно-

и

логический, ретроспективный, сравнительный, структурно-функциональный, политический анализ, экономико-статистический, социологический.

Не отрицая объективной связи между двумя общенаучными методами - индуктивный (наведение) и дедуктивный (выведение), в решении теоретических задач с учетом степени изученности проблемы, вынесенной в заглавие диссертационной работы, в ее основу положен дедуктивный метод. Данный метод позволил последовательно перейти от общей теории изучаемого процесса к относительно частным выводам. Центральное место в методологии диссертационного исследования занимает политико-культурный подход, позволивший рассмотреть когнитивные, аффективные и ценностные ориентации народа Алании (Осетии), стремящегося к политическому воссоединению.

По своему замыслу, реальному содержанию, методологии, полученным результатам представленная работа является преимущественно прогностической. Она укладывается в рамки сравнительно молодого направления политической науки - социально-политического прогнозирования. В основе данного направления лежит представление, согласно которому политология, в отличие от истории и других социальных и гуманитарных дисциплин, занимаясь изучением прошлого и настоящего, устремлена главным образом в будущее. То есть, знание прошлого здесь выступает в качестве необходимого условия для выработки рекомендаций, носящих прогнозный характер.

Вышесказанное позволило осуществить в научно-теоретическом плане как саму постановку проблемы становления нового государственного образования Республики Алания, так и определение приоритетных направлений ее социально-политического развития.

Эмпирическая база исследования. Диссертационная работа включает следующие типы источников: нормативно-правовые акты (конституции, законы и др.) СССР, РСФСР, РФ, РСО-Алания, РЮО; международные правовые и нормативные акты; послания Президента Российской Федерации Федеральному Собранию; политические программы и концепции, тексты выступлений политических и общественных деятелей; научные статьи, депонированные рукописи, монографии и другие литературные источники; интернет-сайты информационных агентств, аналитических центров и институтов; материалы средств массовой информации; статистические данные Росстата и его региональных подразделений; решения общественных организаций, национальных и межнациональных центров, съездов осетинского народа.

В качестве источника анализа использованы данные, полученные автором в ходе социологических исследований (2000-2008 гг.).

Значительные эмпирические данные получены при взаимодействии диссертанта с руководителями различных ветвей государственной власти в Российской Федерации, Республике Южная Осетия, Республике Северная Осетия-Алания, Республике Абхазия, Республике Грузия, Кабардино-Балкарской Республике, этноконфессиональными лидерами, руководителями зарубежной диаспоры осетинского народа.

Научная новизна исследования состоит в постановке вопроса и комплексной разработке проблемы национально-государственного устройства Осетии (Алании), поступательного развития языка, культуры осетинского этноса, оказывающих решающее влияние на эволюцию этнонацио-нального самосознания народа Осетии в целом.

Перспективы развития государственности осетинского народа автор диссертации рассматривает через формирование «национальной доктрины», которая, по его мнению, является своеобразной идеологической надстройкой социальных и гуманитарных наук над мифологической реальностью - «национальной идеей», являющейся ее подосновой. Нарастающие из года в год темпы развития культурной и этнической самоиндентифика-ции народов мира создают объективные возможности и предпосылки для разработки данного многосложного понятия.

Новизна исследования обеспечивается разработкой концептуально-методологических подходов к формированию «национальной доктрины», в основу которой положена совокупная оценка признаков, определяющих как уровень национального самосознания того или иного народа, социума, так и основные культурные, общественно-политические и экономические задачи, стоящие перед ним. Речь идет как о концептуально-методологической новации, так и о введении в научный оборот методик, научного инструментария, знаний.

Диссертант доказал научную несостоятельность функционирующей на официальном уровне концепции «О диалектах осетинского языка», как языка государственного. В основу новой целостной концепции автором положен методологический подход, учитывающий географический (территориальный) принцип.

Диссертант, анализируя объективно-субъективные и идеально-материальные результаты самоопределения народа Республики Южная Осетия (1920-2008 гг.) установил, с одной стороны, высокий уровень развитости ее внутренней структуры и содержания, а с другой стороны, тоталитарную сущность общественно-политических отношений, господ-

ствующих в Республике Грузия, что препятствует реализации этого императивного принципа международного права.

Впервые представлен сравнительный анализ соотношения «самоопределения» и «сепаратизма» в действиях народа Республики Южная Осетия, стремящегося к международному политическому признанию и воссоединению с народом РСО-Алания. На этой основе выявлен объективный характер политического процесса по самоопределению осетинского народа. Данный механизм является теоретико-практической основой для баланса интересов сторон этнополитического конфликта и принятия объективного решения международным сообществом наций.

На широком фактическом материале проведен анализ соотношения сфер ответственности и связанных с ними конституционных полномочий властной вертикали РСО-Алания с практическими итогами реализации этих полномочий (1992-2008 гг.), что позволило выявить их несоответствие и прямо противоположную направленность.

Диссертант, анализируя практику государственного строительства в РСО-Алания, РЮО, где центральное место занимает власть президента (главы республики) доказывает необходимость проведения конституционной реформы. Важнейшим вопросом данной реформы является вопрос о политико-государственном устройстве. Будущее государственности осетинского народа автор видит в создании парламентской Республики Алания в составе Российской Федерации, что явится консолидирующим началом для всего народа Осетии(Алании).

В работе впервые использован территориальный подход к анализу политических и национальных процессов, характеризующих ход непрекращающейся борьбы за геостратегическое господство над территорией, естественными границами Осетии(Алании) с древнейших времен по настоящее время. На этой основе выявлена специфика проявления военно-политических, социально-экономических и историко-культурных (религиозных) факторов, которые являются основными детерминантами, определяющими направленность этнополитических, этносоциальных и экономических процессов в изучаемом регионе.

Определяя значение общности исторических судеб осетин(алан) и русских для перспектив развития изучаемого региона, диссертант делает вывод о том, что она, во-первых, исключает возникновение антагонистических противоречий между этими народами, во-вторых, способствует поступательному развитию государственности осетинского народа. Дальнейшее расширение нового контура межгосударственного сотрудничества правительств РФ и РЮО обеспечит снижение эскалации напряженности

этнополитических, межгосударственных конфликтов на Кавказе и ускорит интеграционные процессы между РСО-Алания и РЮО.

Проведенное исследование позволило сформулировать следующие положения, выносимые на защиту, в которых конкретизирована научная новизна исследования:

1. «Национальная идея» - это способность ощущать себя представителем конкретной нации. Она существует ровно столько, сколько существует та или иная нация. Сохранение «национальной идеи» является обязательным условием коллективной (народной) идентичности. Поэтому ложный поиск «национальных идей» в значительной мере обусловил распад единого союзного государства, межнациональные и межконфессиональные конфликты на всем постсоветском пространстве.

Предлагаемая «национальная доктрина» является попыткой обоснования научных подходов к развитию нации, как устойчивой общности людей, сложившейся на базе общности языка, культуры, психического склада, ареала обитания и экономической жизни. Совокупная оценка данных признаков позволяет более объективно подойти к определению как уровня национального самосознания того или иного народа, социально-политической общности, так и основных культурных, общественно-политических и экономических задач, стоящих перед ними. В этом смысле, по мнению автора, «национальная доктрина» призвана стать одним из основных политологических документов, способствующих прогрессу всех сфер жизни общества, поступательному развитию народов и образуемых ими государств (национальных автономий).

2. Интегративная функция национальной доктрины вытекает из общей проблемы взаимоотношения содержания и формы. Наличие «частных» составляющих национальной доктрины, реализующихся только через общее - национальное (этнонациональное), приводит к появлению у их совокупности искомых свойств. Множественность элементов национальной доктрины, как целостной социально-политической системы, их качественное своеобразие придает ей интегративность, возникающую вследствие взаимодействия данных элементов. Отсюда, познание свойств, присущих ее элементам, выступает необходимым условием познания целого -национальной доктрины.

3. Запущенность и нерешенность самых общих вопросов в сфере формирования осетинского языка и культуры привело к ярко выраженному научному экспансионизму в аланистике. С конца 80-х годов ХХ-го столетия научный интерес к аланскому этнокультурному наследию приобрел политический характер, что влияет на специфику этнополитических про-

цессов, протекающих на Кавказе. Комплексный анализ этнополитической и экономической ситуации в Республике Северная Осетия-Алания, Республике Южная Осетия свидетельствует о необходимости формирования целостной национальной доктрины Алании, которая должна стать новым шагом на пути развития национального самосознания осетинского народа, его государственности в сторону правового государства с учетом федеративных отношений и международных демократических норм.

4. Историко-политологический анализ развития осетинского (алан-ского) этноса в контексте основных категорий, формирующих понятие нация, выявляет научную несостоятельность концепции об «ираноязычной автохтонности осетин», согласно которой ведущее место в этногенезе последних принадлежит некой мифической «кавказской аборигенной общественной среде». Факт утраты общего самоназвания алан, под чьим именем произошла этническая консолидация родственных родоплеменных союзов и образование Аланского государства (IX - X вв.), есть ядро существующей проблемы в области «осетинского» языка и культуры. Разрешение данного несоответствия играет большую роль в этнополитической консолидации гражданского общества в Осетии (Алании).

5. Этапы исторического развития осетинского (аланского) языка предлагается рассматривать такой схемой: диалектные формы общенародный язык диалектные формы общенародный язык. Отсюда функционирующий ныне аланский общенародный язык есть ничто иное, как обновленная форма действовавшего уже в средние века общенародного языка. Данное обстоятельство лишает смысла дискуссию о том, какой же диалект - восточно-аланский или западно-аланский - лежит в основе общенародного аланского языка. Формирование общенародного осетинского (аланского) языка, нивелирующего особенности его диалектов и говоров, является непременным условием развития государственности осетинского народа. Соответственно решение проблем в области его развития должно осуществляться на институциональном уровне (PCO - Алания, РЮО). Такой подход позволяет говорить о необходимости принятия в перспективе республиканского закона «О языках народа Республики Алания».

6. В 1994 г. можно было только предполагать об уровне эффективности вводимого в PCO - Алания института президентства. Однако анализ социально-политического, экономического развития республики (1994-2008 гг.) свидетельствует о том, что в истории государственной власти Осетии не было аналогов столь неэффективной политической системы. Формирование жизнеспособной системы местного самоуправления было свернуто, так и не начавшись. В этих условиях определяющим критерием

значимости индивида стала степень его приближенности к элитным кругам сформировавшейся к концу 90-х годов авторитарной, бюрократически-олигархической общественной системы. Данная система характеризуется социальной неэффективностью, неспособностью адекватно реагировать на запросы массовых слоев населения. Поэтому реформа политико-государственного устройства республики предполагает упразднение должности президента (с 2005 г. главы республики) и переход к парламентской республике. Парламентское правление, являясь необходимым этапом модернизации всей общественно-политической системы в Осетии, несомненно, обеспечит безболезненную трансформацию функционирующей сегодня асоциальной политической системы в систему, где реализация ресурсного потенциала будет осуществляться в интересах массовых групп населения.

7. Отсутствие юридически оформленной общности территории совместного проживания осетин препятствует ее становлению в качестве территории нации. Поэтому территориальное единство осетинского народа через становление и развитие прогнозируемого государственного образования Республики Алания позволит включить в ее границы все административно-территориальные единицы PCO - Алания и Республики Южная Осетия. На этой единой, общей для осетинской нации территории и будет происходить развитие общности ее как политической, экономической, так и культурной жизни. В контексте рассматриваемого вопроса общность территории выступает одним из необходимых условий развития государственности осетинского народа.

8. Суть индоиранского мировоззрения - жить ради Подвига, наиболее наглядно запечатлена в аланском героическом нартовском эпосе, который консолидирует народы Кавказа в этнокультурном аспекте. Подвиг, в широком, духовном смысле этого понятия, олицетворяет победу светлого начала над тьмой и свершается тогда, когда происходит сверхусилие, перенапряжение воли (духа) и физических сил человека или народа. В этом заключается ее основное отличие от других духовных учений. Изменение ценностной ориентации и политики с учетом специфики индоиранской идеологии позволит прийти к устойчивой в долгосрочной перспективе социально-политической, эколого-экономической стабильности и минимизировать культурно-цивилизационные противоречия между богатым «Западом» и бедным «Востоком».

9. Находящаяся на протяжении последних восемнадцати лет в перекрестии кризиса мировых политических институтов, «неразрешимого» противоречия между правом народа на самоопределение и принципом нерушимости государственных границ, Южная Осетия и сегодня остается без

международно-признанной политической и экономической субъектности. В то же время, признание рядом западных стран независимости Косово (2008 г.), приближение вооруженных сил Североатлантического альянса (НАТО) вплотную к южным границам Российской Федерации, через возможное вступление в его ряды Грузии, выводит на качественно новый уровень формат отношений России с Южной Осетией. После признания Россией независимости Южной Осетии и Абхазии дальнейшее расширение нового контура их межгосударственного сотрудничества обеспечит снижение эскалации напряженности этнополитических, межгосударственных конфликтов в изучаемом регионе и ускорит консолидацию осетинской нации.

10. Длительная ориентация России на Грузию, в том числе как главного политического партнера на Кавказе, выразившаяся в расширении ее территории за счет включения в ее состав Южной Осетии, Абхазии, части территории Северной Осетии, исторически себя не оправдала. Поэтому, в условиях нарастания агрессивной политики НАТО, объявления США территории Кавказа зоной своих национальных интересов, необходима соответствующая корректировка внутриполитического и внешнеполитического курса РФ в изучаемом регионе. Россия как никогда должна быть заинтересована в единой Алании. Для решения этого вопроса - создания Республики Алания в составе Российской Федерации на основе международного права и Конституции РФ - имеются все необходимые условия.

Научная и практическая значимость исследования состоит в обобщении фундаментальных работ по вопросам истории и теории нации, а также этногенеза и государственного строительства осетинского народа. Полученные результаты служат расширению теоретических представлений, аналитических возможностей в изучении тенденций реализации в социально-политической практике фундаментального демократического принципа «права нации (народа) на самоопределение».

Содержащиеся в диссертационной работе теоретические наработки способствуют более глубокому осмыслению этнополитических, национальных процессов, происходящих на Кавказе, развитию институциональных основ государственности автономий бывшего СССР, преодолению непонимания прогрессивного в развитии национального самосознания народов. В работе обоснованы конкретные подходы и рекомендации по урегулированию некоторых межэтнических конфликтов, тлеющих на Кавказе. Апробированные концептуально-методологические подходы могут быть использованы при разработке других национальных доктрин, способствующих эффективному реформированию институтов гражданского обще-

ства, политико-властных структур и социально-экономической сферы, а результаты исследования - найти применение в учебных курсах по вопросам государственного строительства, этнополитической конфликтологии, культурологии.

Появление на изломе тысячелетий данного исследования не есть дань моде или политической конъюнктуре, это ответ на вызов времени, на те общественно-политические события, в центре которых оказалась Осетия в силу своего геополитического положения. В этом отношении представленная работа созвучна идеям, содержащимся в цивилизационном подходе А. Тойнби, отводившего значительную роль в историческом развитии обществ, государств, цивилизаций человеку. Хотелось бы верить, что данный труд внесет определенный позитивный вклад в развитие политологии, политической этнологии, которая впервые поставила вопрос о народе-этносе как субъекте, а не только как об объекте политики. Содержащиеся в диссертации предложения и рекомендации, по мнению автора, представляют не только теоретический, но и практический интерес для укрепления федеративных отношений в России.

Апробация результатов исследований. Основное содержание работы прошло апробацию в монографиях, брошюрах и статьях, а также в докладах на Учредительной конференции Союза общественных организаций РСО-Алания в феврале 2002 г.; заседании правления, съезде Международного аланского конгресса в 2002,2005 гг.

Выводы, рекомендации и оценки, содержащиеся в исследовании, были использованы в ходе политической кампании по выборам президента РСО-Алания, состоявшимся 27 января 2002 г., при подготовке декларации «О праве Южной Осетии на безопасность, самоопределение и надежное будущее», принятой на VI съезде осетинского народа в сентябре 2007 г. Отдельные положения работы вошли в предвыборные программы кандидатов на пост президента Республики Северная Осетия - Алания (2002 г.), Республики Южная Осетия (2001 г.).

Полученные в ходе работы научные результаты докладывались на конференциях, заседаниях ученых советов.

II. СТРУКТУРА И СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Диссертация имеет структуру, обусловленную целью и задачами исследования. Работа состоит из введения, пяти глав, содержащих тринадцать параграфов, обобщающего заключения, списка использованной литературы и источников.

Во Введении обосновывается научная и политическая актуальность избранной темы, ее значимость, оценивается степень научной разработанности проблемы, определяются объект и предмет исследования, намечены цель, задачи исследования.

Глава 1 «Теоретико-методологическое обоснование национальной доктрины как политологического базиса развития национального самосознания н государственности» - посвящена научному обоснованию концептуально-методологических и теоретико-методических подходов к формированию «национальной доктрины» как политологической категории. Здесь дается определение понятия национальная доктрина, подробно характеризуются его системные свойства.

Формирование гражданского общества не отрицает, а, напротив, предполагает определение всеми народами приоритетов своего социально-политического развития. В Осетии (Алании), как и в России в целом, решение этой ключевой задачи во многом свелось к поиску некой «национальной идеи». Именно поиском «национальной идеи» как на федеральном, так и на региональном уровне весь конец двадцатого столетия была занята творческая и научная интеллигенция страны. Обращает на себя внимание многообразие подходов и определений различных авторов, пытающихся сформулировать внутреннее содержание того, что есть «национальная идея». Под «национальной идеей» понимают в отдельности соборность народа, его «укоренение», приверженность к той или иной религии, здоровый образ жизни, приобщение к культурным и политическим ценностям Запада или Востока, построение общества среднего класса и т.д. и т.п. Такой разброс мнений объясняется тем, что само понятие «национальная идея» не относится к строго научной категории, оно зиждется исключительно на чувственном восприятии окружающего мира, являясь бессознательным началом в психике индивидуума или психическом складе этноса, и в большей степени относится к мифотворчеству. На «национальную идею» не распространяются закономерности, характеризующие развитие научной идеи. Поэтому ее внутреннее содержание изначально не поддается осмыслению через категории, которыми оперируют социальные и гуманитарные науки.

По существу, «национальная идея» констатирует объективно существующую данность, независящую от чьей бы то ни было воли. Говоря иначе, «национальная идея» - это способность человека ощущать себя представителем конкретной нации. «Национальную идею» нельзя придумать, забыть, потерять и снова найти, т.е. она существует ровно столько, сколько живет тот или иной этнос (нация). «Национальная идея» отражает

коллективную идентичность народа и исчезает тогда, когда исчезает сам объект (этнос). В этом отношении сохранение «национальной идеи» является обязательным условием коллективной (народной) идентичности. Поэтому следует считать бессмысленными попытки навязать социуму новую «национальную идею» или скорректировать существующую. Стремление обосновать новую «национальную идею» неизбежно приводит автора на позиции социального мифотворчества, являющегося антиподом социальных наук, а, следовательно, и научного метода познания действительности. Социальное мифотворчество ведет к непредсказуемым последствиям и неуправляемым процессам. Следовательно, переход от бесплодных и беспочвенных поисков «национальной идеи», навязанных российскому обществу, к формированию как на федеральном, так и на региональном уровне научно-обоснованной «национальной доктрины», является актуальной задачей нашего времени.

Вышеизложенное предопределяет необходимость разработки основных направлений развития государственности осетинского народа, решения сложных этнополитических проблем, исключающих вненаучные трактовки социально-политической действительности. В своей основе данные предложения должны способствовать укреплению связей человека со своей национальной культурой, языком, традициями, территорией совместного проживания при недопущении дискриминации граждан по национальному, расовому признаку. С учетом постановки изучаемой проблемы применительно к прогнозируемому государственному образованию Республики Алания, которая, как уже было сказано выше, мыслится в виде результирующей политического процесса по воссоединению РЮО и PCO-Алания, речь должна идти о формировании и функционировании эт-нонационального самосознания. Данное утверждение зиждется на необходимости учета интересов всех социальных, национальных групп населения данных субъектов, составляющих де-факто одну социально-политическую общность.

Непротиворечивый характер национальной доктрины вытекает из того, что национальная консолидация рассматривается здесь в качестве объективного процесса, способствующего внутреннему сплочению всех народов, социальных общностей вокруг общих интересов, задач, исторического прошлого. Очевидно, что данный подход предупреждает развитие этноцентристских теорий, национальных предубеждений, ведущих к националистическим проявлениям. Сказанное исключает порочную идейную основу, на которой формировалось бы национальное самосознание с националистической ориентацией осетинского народа. Реализация вышеиз-

ложенных подходов в социально-политической практике будет способствовать созданию в Республике Алания одинаковой для представителей разных этнических групп институциональной среды.

Составление «национальной доктрины» придает более осмысленный целенаправленный характер общественно-политическим процессам, способствует созданию социальных систем, обеспечивающих всестороннее, поступательное развитие личности и общества. Следовательно, необходимо различать понятие «национальная доктрина» как документа, принимаемого соответствующим государственным органом, и «национальной доктриной» как политологической научной категорией. Первичным, по-видимому, является рассмотрение «национальной доктрины» с научной точки зрения. Только на основе полученных научных данных может быть сформулирована «национальная доктрина» в виде официального документа, принимаемого светской властью.

Национальная доктрина призвана дать целостную национальную картину мира, акцентируя внимание на месте и роли в ней конкретной нации (социально-политической общности). Являясь своеобразным системообразующим центром по отношению к общественному сознанию, национальная доктрина обладает следующими функциями:

- когнитивная (познавательная);

- аксиологическая (ценностная);

- аффективная (эмоциональная);

- прогностическая - обоснование будущего политико-государственного устройства общества, как идеала, к которому необходимо стремиться;

- защитная - обеспечивающая поступательное (эволюционное) развитие социально-политической общности в условиях глобализирующего мира и роста различных видов угроз.

Историческое формирование Осетии как полиэтнического образования накладывает свои специфические требования к внутреннему содержанию национальной доктрины. Данные требования вытекают из необходимости учета общепризнанных демократических норм, интересов всех национальных, социальных, конфессиональных групп, составляющих народ Алании (Осетии). Поэтому в настоящем исследовании речь идет о необходимости формирования «Национальной доктрины Алании», где аланы (осетины) выступают в качестве титульной нации, а не «Национальной доктрины алан». Поскольку сама аланская идентичность рассматривается как результат длительного процесса этногенеза, обусловившего ее гетерогенный характер, и, учитывая общий мировой контекст, «Национальная

доктрина Алании» предполагает естественное приобщение к культуре титульной нации других этнических групп при уважении культурных и религиозных различий в частной жизни и соблюдении законов в общественной. В качестве доминирующей идеи здесь выступают интересы всех граждан, составляющих народ прогнозируемого государственного образования Республики Алания.

С учетом вышеизложенного очевидно, что достижение сформулированной цели диссертационного исследования и решение поставленных в нем задач, носящих многоуровневый и многоплановый характер, требует использования системного подхода. Ярко выраженный социальный характер рассматриваемой системы предопределяет ее значительную неопределенность, а совокупность воздействий на ее развитие как объективных, так и субъективных факторов придает ей вероятностный характер. Данное обстоятельство предопределило необходимость рассмотрения мифологического и научного мышления синхронно.

Сложный характер социальной системы - «национальная доктрина», требует её изучения с позиции детерминизма. Учитывая наличие различных концепций и принципов, используемых при изучении социальных явлений, процессов, приоритет следует отдать синтезу внешних и внутренних детерминантов (факторов, причин, условий). Особенности, присущие развитию социальных процессов в рамках системного подхода, делают очевидными целостность образующих данную систему основных элементов. Изучаемая система формируется при непосредственном участии и под влиянием субъективного фактора, т.е. сознательной, целенаправленной деятельности человека.

В качестве модели самоорганизации системы следует считать синтез двух классов базовых моделей, включающих в себя как внешние, так и внутренние детерминанты. К внешним факторам в исследуемой системе были отнесены тенденции глобального развития и их влияние на изучаемый регион, субрегиональные военно-политические, экономические связи, развивающиеся под воздействием мировых центров силы. Внутренние факторы включают в себя количественные и качественные характеристики территории, как зоны жизнедеятельности конкретной устойчивой общности, сложившиеся экономические связи, язык как средство человеческого общения, психический склад этноса, проявляющийся в общности национальной культуры.

На уровне жизнедеятельности общества как сложной целостности выделяются объективные и субъективные политические детерминанты. Здесь объективные факторы проявляются через специфику функциони-

рующей политической системы, особенности политических партий. Субъективные политические детерминанты включают в себя ценностные ориентации, мотивы, способствующие активизации политической деятельности индивида.

Ввиду неразработанности самого понятия «национальная доктрина» становится актуальной задача по формулированию ее внутреннего содержания. Определено, что здесь ключевой категорией выступает «нация», ее основные признаки: язык, территория, культура, экономическая жизнь. Данные признаки рассматривались нами исключительно в контексте жизнедеятельности конкретной устойчивой общности людей. Следовательно, научное обоснование «национальной доктрины» становится возможным лишь на основе анализа и синтеза этапов исторического развития той или иной нации, основных признаков, ее составляющих, и оценки их текущего состояния (положения). По данным направлениям и строилось настоящее научное исследование, нацеленное на составление «национальной доктрины». Таким образом, национальная доктрина призвана стать одним из основных политологических документов, способствующих прогрессу всех сфер жизни общества, поступательному развитию народов и образуемых ими государств (национальных автономий).

Применительно к нациям было сформулировано следующее определение. Национальная доктрина - это система взглядов на роль и значение основных составляющих понятия нация в обеспечении полноценного развития того или иного этноса, социально-политической общности, его государственности, а также принципы, определяющие механизм политического и экономического регулирования жизнедеятельности образуемого им субъекта международных, федеративных отношений на современном этапе его исторического развития. Предложенная формулировка учитывает наличие на современной политической карте мира двух типов государственных образований моноэтничного и полиэтничного. В первом случае, в соответствии с известным принципом XIX в. «одна национальность - одна нация - одна территория - одно государство» речь должна идти о конкретном этносе, во втором, о социально-политической общности (нации), где титульный этнос выступает в качестве социально-политической доминанты государственного строительства.

Исходя из общей постановки проблемы, и переходя от общих выводов к более частным определено, что национальная доктрина Российской Федерации (России) - это система взглядов на роль и значение основных признаков, характеризующих понятие нация в обеспечении полноценного развития народов России, составляющих ее национальное многообразие

при доминирующей роли русского этноса, являющегося ядровой часть федерации, и складывающихся на этой основе межнациональных, федеративных отношений.

Вышеприведенные определения обнаружили диалектическую связь национальной доктрины России с национальной доктриной народов, составляющих ее национальное многообразие. Сказанное, надо думать, минимизирует возможность для эскалации националистических и расистских проявлений. Они вполне приемлемы для политической науки, так как отражают объективные закономерности и тенденции развития национальной (этнонациональной) общности, являющейся одним из центральных акторов политических и этнополитических процессов и конфликтов, которые, в свою очередь, оказывают непосредственное влияние на формирование политических институтов. Подобный подход к решению «этнонациональной», «этнополитической» проблематики вытекает из особенностей составляющих Россию этноисторических общностей, что предопределило как полиэтничность, так и федеративную природу (характер) ее современной государственности. Ведь именно федерализм, как отмечает немецкий правовед М. Боте, «выступает как форма, которая позволяет в границах большого государственного образования сохранить исторически сложившееся многообразие и своеобразие традиций, обычаев и культуры различных групп и слоев населения или наций»1. Поэтому данные определения были положены в основу диссертационного исследования.

Для имперского мышления предложенная идея (формирование национальной доктрины России) может представляться нелогичной, странной. Однако в условиях Российской Федерации, где реально сосуществуют разнообразные культуры коренных народов, каждая из которых является самоценной, такой подход, по-видимому, не имеет разумной альтернативы. Ее практическая реализация будет служить не только укреплению института гражданской нации при сохранении этнического и культурного разнообразия, но и способствовать формированию современной национально-цивилизационной идентичности геополитического пространства, именуемого Евразией. Понятия Евразия и Россия рассматриваются как синонимы, как один из полюсов многополярного мира.

Общие ценности, скрепляющие гражданскую нацию, могут появиться лишь вследствие взаимодействия множества культур, ее составляющих. Поэтому культурные, этнические различия в многонациональном государ-

1 Васильев В.И. Федерализм и избирательная система в Германии //Полис. 1995. №4. С. 139.

стве должны не нивелироваться, а поддерживаться. Сказанное в определенной мере сочетается с концепцией мультикультурализма, являющейся одной из наиболее дискуссионных в современной политической мысли. Поддержание культурного многообразия сообществ, формирующихся на основе этничностн и идентичности, рассматривается здесь в качестве одного из необходимых условий, способствующих развитию общей гражданской основы современной нации. Отсюда, целеполагающей функцией национальной доктрины следует считать состояние, при котором Российская Федерация станет интегральной составной частью для каждой из входящих (образующих) в нее наций, а каждая из этих наций превратится в интегральную составную часть федерации. Поскольку в России исторически сложились две противоположные стратегии укрепления российской государственности, а именно: централизм и унификация; регионализм и децентрализация, то вышеизложенный подход позволит найти оптимальное соотношение между ними.

Научно-практическое решение данной задачи актуализируется в связи с тем, что именно в рамках этих двух стратегий сложилось основное проблемное поле политического дискурса в современной России. Путь от децентрализации 90-х годов к жесткой централизации (2000-2008 гт.) политической власти наглядно демонстрирует всю незавершенность процесса по формированию в стране единой национальной идентичности. Рассмотрение федеративного устройства России в виде непрерывного социально-политического процесса, который дает способы и методы решения вопросов политической повестки дня, позволило Л.М. Дробижевой сформулировать следующую дефиницию: «Тенденции унитаризма, также, как проявление сепаратизма или региональной автаркии, вредны для сохранения России как единого правового, экономического и культурного пространства»'.

Отсюда вытекает пятая функция национальной доктрины - интегра-тивная, способствующая системному и комплексному рассмотрению основных признаков, формирующих понятие «нация» в их взаимодействии и развитии. Интегративная функция обеспечивает согласование действий всех других функций. Будучи ведущей функцией, ее позитивное воздействие наиболее ярко проявляется, как пишет Н.П. Медведев, «в период конструирования и формирования национальной государственности, когда

1 Дробижева Л.М. Завоевание демократии и этнонациональные проблемы России (что может и не может дать демократия) // Общественные науки и современность. - М., 2005, №2.-С. 16-28.

процесс формирования политических институтов имеет наиболее выраженный характер»1. Сказанное коррелируется с текущей общественно-политической ситуацией в изучаемом регионе, т.к. РСО-Алания, РЮО относятся к «переходным обществам» как по происходящим здесь социально-экономическим преобразованиям, так и по вектору доминирующих политических и этнонациональных процессов.

Интегративная функция национальной доктрины, надо думать, вытекает из общей проблемы взаимоотношения содержания и формы. Наличие «частных» составляющих национальной доктрины, реализующихся только через общее - национальное (этнонациональное), приводит к появлению у их совокупности искомых свойств. Множественность элементов национальной доктрины как целостной социальной системы, их качественное своеобразие и придает ей интегративность, возникающую вследствие взаимодействия составляющих ее элементов. Здесь познание свойств, присущих данным элементам, выступает необходимым условием познания целого - национальной доктрины. Формирование национальной доктрины, формулирование ее целеполагающей функции во многом зависит от уровня осмысления этой задачи со стороны элитных и массовых групп населения изучаемого региона. Их действия не могут носить спонтанный характер, т.к. они находятся под влиянием большой группы как внутренних, так и внешних факторов объективного и субъективного свойства.

В рамках изучаемого региона к внутренним факторам следует отнести:

во-первых, ресурсный потенциал территории РСО-Алания, РЮО (человеческие, природные, научно-технические) и складывающуюся на этой основе отраслевую структуру экономики, состояние ноосферы, систему управления этими ресурсами. Последняя напрямую связана с уровнем развития политических, государственных институтов, что непосредственно влияет на эффективность воспроизводства ресурсного потенциала;

во-вторых, уровень стратификации общества, основные политические и социальные доминанты элитных и массовых групп;

в-третыос, специфика национальных, политических процессов, которые протекают на Северном Кавказе и в целом в Российской Федерации, переживающей период глубоких социально-политических трансформаций;

в-четвертых, состояние духовно-культурной сферы, где решается вопрос «для чего жить» в отличие от материальной сферы, где решается

1 Медведев Н.П. Национальная политика России. От унитаризма к федерализму. -М.: Молодая гвардия, 1993. С. 27.

«как жить». Именно здесь формируются национальные традиции, символы, идеи, архегипы и политическая культура общества в целом.

Поскольку принцип территориальной целостности и этнического самоопределения диалектически взаимосвязаны, то с учетом специфики изучаемой проблемы целесообразно рассматривать не сугубо этническое самоопределение народа (Республики Северная Осетия-Алания, Республики Южная Осетия), а его этнотерриториальное самоопределение. Следовательно, к важнейшим внешним факторам, влияющим на данный процесс, следует отнести:

во-первых, складывающийся расклад военно-политических сил на Кавказе и в частности на Южном Кавказе, с учетом заинтересованности ведущих мировых центров силы;

во-вторых, неоднозначность восприятия элитными массовыми группами, представляющими интересы глобальных политических игроков, путей решения проблемы «непризнанных государств»;

в-третьих, обострение проблемы энергетической безопасности в мировом хозяйстве и вытекающая отсюда заинтересованность международных корпораций, транснациональных финансово-промышленных групп в свободном доступе к новым источникам сырья и топлива;

в-четвертых, рост национального самосознания в мире (Западная Европа, Азия, Латинская Америка, СНГ и др.), как закономерная ответная реакция на действия глобализации и стремление защитить свою национальную культуру от нивелирования.

Воздействие перечисленных факторов на исследуемый процесс не носит вневременного характера, что предполагает их диалектическое переосмысление на каждом новом историческом этапе развития изучаемой социально-политической общности. Соответственно, требует своего правильного осмысления логика развития общественного сознания на рубеже веков и тысячелетий в контексте выработки приоритетных направлений развития государственности осетинского народа.

В Главе 2 «Этноязыковые проблемы формирования государственности осетинского народа в контексте этнополитических н национальных процессов» - проведен анализ существующей концепции диалектов осетинского (аланского) языка1 и на этой основе разработана новая целостная концепция, раскрыты движущие силы тенденций в эт-

1 Закон СО ССР «О языках народа СО ССР»//Северная Осетия. Владикавказ, 1992, 20 марта, № 55.

нополитической борьбе за историко-культурное наследие осетинского (аланского) народа.

Проведенными исследованиями установлено, что истоки существующего противоречия в сфере диалектологии осетинского (аланского) языка заключаются в далеком историческом прошлом, когда осетины (аланы), в силу трагических для них военно-политических событий, лишились большей части своей исторической родины и на несколько столетий оказались изолированными в горах Центрального Кавказа (XIV - XVIII вв.). Потеря традиционных политических, экономических, культурных связей с соседними народами и государствами, а также внутренняя изоляция в горных теснинах отдельных обществ оказало губительное влияние на развитие нации, ее языка и культуры. Одним из отрицательных итогов этого разрушительного процесса явилась утрата общего самоназвания - алан, что привело к дифференциации народа по общинным, языковым и другим особенностям.

Всеволод Миллер в своих широко известных «Осетинских этюдах», вышедших в свет в 1882 году, сообщает: «По-иронски говорят восточные общества (тагаурцы, алагирцы, куртатинцы), по-дигорски - западные общества по реке Ираф, по-туальски - южные общества»1. В дальнейшем исследователь, конкретизируя свои выводы по «осетинской» диалектологии, говорит о существовании двух основных диалектов: дигорского и иронско-го, а туальский относит к подречию иронского диалекта. Вскрывая причинно-следственную связь, обусловившую данную дифференциацию, ученый предполагает существование в прошлом народа, называвшего себя иронами и говорившего на одном языке. Этому предположению в дальнейшем суждено было получить блестящее подтверждение в трудах отечественных и зарубежных специалистов. Научными исследованиями В.И. Абаева, Э. Бенвениста, Г. Бейли, Г.В. Вернадского, Ж. Дюмезиля, Г.Ю. Клапрота, Ю.А. Кулаковского, В.Ф. Миллера, И.И. Оранского, В.Б. Пфафа, Г.Д. Тогошвили, Г.Ф. Турчанинова, Я. Харматта, А. Шегрена, A.A. Шифнера и др. однозначно доказана этноисторическая общность современных «осетин» с древним народом, принадлежащим к индоиранской ветви индоевропейской языковой семьи, носящей имя алан, от древнеиран-ского ариак - ирон - алан.

В работе, на основе систематизации обширного этнографического, этимологического материалов, была обоснована историческая и политическая правопреемственность этих терминов. Сравнительно-

1 Миллер В.Ф. Осетинские эподы. - М., 1882. 4.2. С. 30-31.

этимологический анализ слов Курдалагон, аллон, Ираф показал, что Kurdala;gon: Kurd - Alas - Wargon обозначает дословно кузнец аланский (alae -> arya-) Waergon1; allon представляет безупречное с фонетической стороны осетинское оформление древнеиранского агуапа «арийский», авестийский airyana, древнеиндийский агуа, т.е. переход аг в 11 закономерно привел к alan (алан)". Ираф (название реки в Алании): ир-аф, где аф восходит к древнеиранскому ар - «вода», «река», буквально ирская (осетинская) река3. Этнический термин ирон (Ир) в отличие от племенных названий ды-гур (дыгургом), туал (туалгом) используется в собирательном смысле для обозначения имени народа.

На политической карте мира в Западной Азии расположено государство Иран. Основное население этого государства - иранцы - являются по происхождению и языку родственным народом иронцам (аланам), обособившимся от них в доисторические времена. Современный иранский и иронский (аланский) языки относятся к одной - иранской группе индоевропейских языков. Показательным является тот факт, что мировая историческая наука, международные политические институты определяют происхождение этнического термина иранец от древнеиранского агуапа. Современное название Ирана (др. - иран. Агуапаш - «страна ариев») происходит от названия индоевропейского народа, проникшего в течение 11-го тысячелетия до н.э. на территорию этой страны (либо через Среднюю Азию, либо через Закавказье), и говорившего на индоиранском языке4.

Общепризнанное арианское происхождение этнонима иранец делает более чем очевидным всю несостоятельность попыток оспорить прямую преемственность, тождество эндоэтнонимов ариан - ирон - алан. Строго говоря, этнический термин иранец является экзоэтнонимом. Поэтому сохранение политики двойных стандартов при определении сущности истории осетинского народа, его языка противоречит научному методу познания.

Проведенными исследованиями выявлено главное противоречие существующей концепции «о диалектах осетинского языка», которое заключается в том, что не может существовать наряду с иронским (аланским) языком еще иронский диалект этого языка. Однако наличие иронского диа-

1 Абаев В.И. Историко-этимологический словарь осетинского языка. - М.-Л., 1958. Т. 1.С.610.

2 Там же. С. 47-48.

3 Там же. С. 547.

4 Большая советская энциклопедия. - М., 1972. Т. 10; Древний мир: Популярная иллюстрированная энциклопедия. - М.: Дрофа - Полюс, 2005. - С. 105.

лекта иронского языка явилось основополагающим фактором при рассмотрении вопросов развития «осетинского» языка и культуры. Именно из этого положения, ставшего своеобразным постулатом, исходят отечественные и зарубежные специалисты, занимающиеся исследованиями в данной области.

В одном случае официальная наука определила существование в «осетинском» языке дигорского диалекта и туальского подречия иронского диалекта, исходя из узкообщинного деления: дыгургом, туалгом. В случае же с «иронским диалектом» за основу было положено одно из общих самоназваний народа - ирон адазм и его языка - ирон азвзап Тем самым, в исследованиях был нарушен основополагающий принцип научного метода познания - единство методологии. Несостоятельность подобного методологического подхода, его неизбежные негативные последствия для судеб народа более чем очевидны. Во многом этим обстоятельством объясняется выявленное в работе критическое положение вещей в сфере «осетинского» языка и культуры. Нетрудно представить, на каком уровне находилось языкознание и в целом самосознание, скажем, немецкого, французского или русского народов, если бы в немецком языке было официально признано наличие немецкого диалекта, во французском - французского, а в русском -русского. Вышеизложенное закономерно ведет к усилению внутриэтниче-ской разобщенности, неспособности народа правильно определять ориентиры в развитии языка, культуры, экономики, территориально-политического устройства.

Определено, что сама эта проблема была создана в момент волюнтаристской подмены исторически сложившегося самоназвания алан на чуждый аланскому языку и истории термин «осетин». Привнесенный извне в иронскую (аланскую) среду термин «осетин» изначально не мог нести в себе объединительного начала. Именование алан (иронцев) «осетинами» на протяжении более чем 200 лет закономерно оказало и оказывает отрицательное воздействие на его национальное самосознание. Запущенность и нерешенность этой проблемы привело к ярко выраженному научному экспансионизму в алановедении. Происходит перманентная борьба за их историко-культурное наследие. С конца 80-х годов ХХ-го столетия борьба за аланское наследие приобретает политический характер.

Данные проведенных исследований позволили обосновать новую концепцию о диалектах аланского (осетинского) языка, которую предложено положить в основу проекта республиканского закона «О языках народа Республики Алания». Принятию данного закона в обязательном порядке должен предшествовать законодательный, исторический акт возвращения

народу его общего самоназвания - аланы. Исходя из этого, речь в законе должна идти не об «осетинском», а об аланском языке.

Исходя из необходимости единого методологического подхода при определении названия диалектов аланского языка, в предложенной концепции за основу был положен географический (территориальный) принцип. Данный принцип позволил подразделить аланский язык на два диалекта: западно-аланский, восточно-аланский и южно-аланский говор восточно-аланского диалекта. Наличие различных переходных форм между диалектами не предполагает проведения четких границ, определяющих зону распространения того или иного диалекта. Установлено, что в отличие от классической теории, предполагающей образование общенародного языка на основе одного из диалектов и говоров, аланский общенародный язык прошел несколько иной путь развития. Закономерное движение от разнообразных диалектных форм к единому общенародному аланскому языку было завершено ко времени становления аланской государственности. Данное обстоятельство позволило отнести дату рождения общенародного аланского языка не к первой половине XVIII века, а как минимум к началу X века. В дальнейшем, вследствие постигшей народ национальной катастрофы (XIV в.), процесс поступательного развития языка не только был приостановлен, но и принял обратную направленность. Различная степень замкнутости отдельных аланских обществ как между собой, так и по отношению к внешнему миру, обусловила и различные темпы развития у них языка.

Анализ и синтез данных по апанистике показал, что ныне действующий общенародный аланский язык сохранил ядро основного словарного фонда, функционировавшего в средние века общенародного языка, его грамматический строй. Следовательно, существующее деление неделимого целого противоречит объективным законам развития общества, ведет к деградации аланского языка.

Этапы исторического развития аланского языка предлагается рассматривать следующим образом: диалектные формы общенародный язык диалектные формы общенародный язык. Аланский общенародный язык в своем историческом развитии совершил своеобразный кругооборот по восходящей спирали, вследствие чего ныне функционирующий общенародный язык есть ничто иное, как обновленная форма действовавшего уже в средние века и ранее общенародного языка. Данное обстоятельство и сам факт функционирования в прошлом единого общенародного языка, а не двух отдельных языков двух отдельных народов, лишает науч-

ного смысла дискуссию о том, какой же диалект - восточно-аланский или западно-аланский - лежит в основе общенародного аланского языка.

С учетом проведенного анализа были определены следующие возможные варианты развития языковой ситуации в Осетии (РСО-Алания, РЮО):

1. Сохранение существующего положения вещей в сфере диалектологии осетинского языка и дальнейшая деинтеграция осетинского общества, усиление дифференциации народа Осетии по языковым особенностям;

2. Принятие с соответствующими поправками закона «О языках народа Республики Алания» и включение на этой основе осетинского (аланского) языка в сферу социально-политического, государственного развития Осетии;

3. Сверхцентрализация государственной власти в Российской Федерации, что приведет к лишению языка титульных наций статуса государственного и соответственно к выведению осетинского языка за рамки политических процессов в Осетии.

Поскольку проблема развития общенародного осетинского языка в условиях РСО-Алания, РЮО является государственной проблемой, соответственно и ее решение должно осуществляться на институциональном уровне. Поэтому предпочтение в работе отдано второму варианту, что полностью коррелируется с темой настоящего диссертационного исследования.

Выявленные закономерности и тенденции в развитии общенародного аланского (осетинского) языка позволили говорить о нем как о важнейшем факторе, стимулирующем развитие этнополитического сознания народа Алании (Осетии), его государственность. Данное обстоятельство усиливает политическую значимость принятия законодательными органами Республики Северная Осетия-Алания, Республики Южная Осетия соответствующих нормативных актов, что обеспечит полноценное развитие аланского языка как языка государственного. Принятие взвешенного решения по данному вопросу актуализируется в связи с тем, что аланский язык является последним в мире живым индоиранским языком, несущим в себе культуру «Внешнего Ирана». С учетом прогностического характера настоящего исследования речь в перспективе, очевидно, должна идти о принятии закона «О языках народа Республики Алания».

Проведенный в главе анализ показал, что существующие этнополи-тические противоречия в восприятии историко-культурного наследия осетинского народа во многом были обусловлены политическим разделом территории Осетии в 20-х годах XX столетия, что является одним из про-

явлений тоталитаризма, господствовавшего в тот исторический период в России. Данное обстоятельство не позволяет на должном уровне вести исследования по алановедению, заниматься полноценным государственным строительством осетинского (аланского) народа. Отсутствие у осетинской нации общности территории и как следствие этого - единого культурного пространства в рамках исторически сложившегося ареала обитания (PCO -Алания, РЮО), препятствует эффективному решению вопроса его культурного развития. На официальном уровне узаконено двойное название осетинской (аланской) нации, фамилий, республики, её столицы, объявляется о двухприродности народа. Поэтому сохранение и развитие историко-культурного наследия осетинского народа возможно только на пути его политического объединения в рамках прогнозируемого государственного образования Республики Алания. Отсюда неизмеримо возрастает значимость солидарности национальной и политической элиты народа Осетии (Алании).

В Главе 3 «Общность национальной культуры и национального самосознания осетинского народа» - обоснована научная несостоятельность концепции о двухприродности осетинского (аланского) народа, показана общность его национальной культуры и национального самосознания.

Аксиологические оценки общности культуры осетинского (аланского) народа были получены посредством теоретических основ социологии культуры. В настоящем исследовании за основу взят принцип культурного детерминизма, согласно которому культура является движущей силой развития и жизнедеятельности всех сфер общества. Рассмотрение индивида одновременно как объекта и субъекта культурного развития и культуру — как важнейший фактор гармонизации межличностных, межнациональных, общественных отношений позволило определить место аланского народа как этноисторической общности в социально-политических процессах, происходящих на Кавказе, и конкретизировать его ценностные ориентации.

Специфика изучаемого вопроса предопределила проведение анализа существующей концепции о двухприродности «осетин», согласно которой ведущее место в их этногенезе отводится кавказской аборигенной общественной среде - субстрату. Здесь «осетинский» народ рассматривается как результат сложения двух этнических компонентов — аланского и местного кавказского, при доминирующей роли последнего. Тем самым, отрицается прямая этноисторическая, генетическая преемственность скифо-сармато-алан и иронцев. По логике этих рассуждений получается, что абхазы, адыги, аварцы, грузины, армяне и т.д. (XIV в.) остались, соответственно, абха-

зами, адыгами, аварцами, грузинами, армянами (XVIII в.), и только аланы за неполных 400 лет (XIV - XVIII вв.) этнически переродились в неведомых и ничего не определяющих в мировой историографии «осетин». С удивительной последовательностью идеологи данной концепции не хотят замечать обширного исторического, лингвистического, археологического материала, накопленного авторитетами российской и зарубежной науки, однозначно доказавшими, что ныне здравствующий народ иргетгаг (в грузинской лексике овс-ос-осетин) и аланы средневековья - по сути один народ с общим языком, культурой, единым комплексом верований, с одной исторической судьбой. К своим ложным представлениям авторы вышеобо-значенной концепции пришли по причине одностороннего (статичного) рассмотрения исторических событий, тогда как суть исторической судьбы народов, государств и т.д. можно познать, изучая факты, укладывающиеся в динамическую систему исторического развития. Очевидно, что выявленный механистический подход нельзя считать оправданным при анализе сложных, не всегда рационально протекающих процессов этногенеза.

Другой побудительной причиной распространения в научной среде подобного рода представлений следует считать спорадический характер исследований вопросов происхождения осетинского (аланского) народа, присущий отечественной историографии. Спорадический характер исследований по аланистике был обусловлен длительным советским периодом, приведшим к фактическому свертыванию данного направления в советской историографии и умалчиванию основных выводов, сделанных учеными царской России и их зарубежными коллегами по вопросам происхождения «осетинского» народа. В этот период история любого народа рассматривалась исключительно с классовых позиций. История была неразрывно связана с коммунистической идеологией, в которую никак не вписывались представления об «осетинском» этносе, искусственно поделенном Советской властью на две части, как о самом ярком носителе индоевропейской традиции.

Главный вопрос, на который вот уже более пятидесяти лет безуспешно пытаются ответить апологеты концепции о двухприродности «осетин», что из себя представляли «автохтонные племена», якобы обитавшие в горах Кавказа в раннем средневековье? Ответа на этот вопрос нет по сей день и быть не может, так как исторической науке такой народ (этнос) неизвестен. Освоить две диалектные формы и один говор языка «пришлого» народа, донести их архаичное звучание до наших дней - задача из разряда нерешаемых. Воспринять у «пришлого» народа весь обрядово-ритуальный комплекс, составляющий основу его религиозных верований, уходящих

своими корнями в доисторические времена - задача из разряда нерешае-мых. Присвоить самоназвание «пришлого» народа, названия его родов, личных имен, имеющих очевидное иранское происхождение и звучание -задача тоже из разряда нерешаемых.

Отсюда, более чем очевидна вся несостоятельность утверждений об «ираноязычной автохтонности осетин», согласно которой ведущее место в этногенезе последних принадлежит некой мифической «кавказской аборигенной общественной среде». Отсутствие объекта исследования лишает научного смысла саму дискуссию о «двухприродном» происхождении «осетин».

Рассмотренная за длительный период времени совокупность социальных явлений в жизни аланского народа позволила выявить главную социально-политическую тенденцию в его развитии. Основополагающим фактором при этом является его приверженность индоиранской идеологии. В основе данной идеологии лежит истина (идея) - жить ради Подвига. Подвиг, в широком, духовном смысле этого понятия, свершается там и тогда, когда происходит сверхусилие, перенапряжение воли (духа) и физических сил человека или народа. Именно этим мгновениям человечество обязано появлению бессмертных произведений искусства и литературы, научных открытий, меняющих наши представления об устройстве окружающего мира, свершениям в ратных делах, рождению новых этносов и пассионариев. Подвиг олицетворяет победу светлого начала над тьмой.

Данная «духовная константа» человеческой цивилизации подразумевает под собой и уважение к женщине, старшему, и любовь к ближнему своему, неприятие воровства, убийства, зависти, ложного свидетельства (клеветы), прелюбодейства, неуважительного отношения к своим родителям, верность дружескому, супружескому долгу, долгу перед отечеством и т.д. Индивидуум свершением Подвига посвящает свою жизнь не себе, а людям, его окружающим, их жизни на земле. Только доблестная деятельность человека, обусловленная сверхнапряжением и даже самопожертвованием, придает ему не только огромную, несопоставимую ни с чем духовную силу, но и обусловливает в последующем его духовное бессмертие и «вечную жизнь». Поэтому за утратой человечеством понимания основного и главного смысла своего существования - жить ради Подвига - следует его духовная и идеологическая дезориентация. Приверженность данной истине, вдохновляющей с доисторических времен поколения аланского народа на активное социально значимое действие, свидетельствует о наличии непрерывной причинно-следственной связи в его общественно-политическом, историко-культурном развитии.

Обобщение и систематизация научного материала по алановедению позволили выявить основные трансформации этнических и этнокультурных признаков осетинского (аланского) народа, произошедшие с момента их локализации исключительно в горах Кавказа (1395 г.) и до вхождения Осетии (Алании) в состав Российской империи (1774 г.). За вышеуказанный период времени произошли лишь незначительные изменения в традиционной культуре и антропологических свойствах. Данное обстоятельство было обусловлено преимущественно жизнью народа, исключительно в замкнутом пространстве горного ландшафта, характеризующегося суровостью климата и природы, на протяжении более 300 лет. Надо полагать, именно это обстоятельство позволило Ж.Э. Дюмезилю высказать следующее суждение: «... преемственность фольклорных традиций осетин выдержала такое испытание временем, равному которому я не знаю»1. С точки зрения этнической антропологии частичные трансформации происходили под влиянием как естественно-географической, так и социально-культурной среды. Народ был лишен возможности выхода на предгорья и равнины Северного и Южного Кавказа, что обусловило практически полное свертывание к концу XIV столетия устоявшихся широких мирохозяйственных, культурных связей с многочисленными этносами и этносоциальными общностями.

Практически неизменными остались ядро основного словарного фонда, грамматический строй аланского языка, духовное мировоззрение, самоназвание народа, его родов и личных имен, в которых зафиксирована североиранская культурная традиция. Материальные следы данной традиции в изучаемом регионе датируются примерно 2 тыс. до н.э. Сказанное позволило отнести аланский (осетинский) народ к реликтовому народу индоиранской группы индоевропейской семьи. Очевидно, что социальная структура скифо-сармато-аланской или североиранской общности с течением времени (II т. до н.э. - II т. н.э.) закономерно претерпевала и претерпевает определенную эволюцию. Однако данное обстоятельство не может служить основанием для ее обезличивания.

Став в глубокой древности материальной основой для формирования специфических особенностей аланской народности, Кавказ, его центральная часть и сегодня продолжает выполнять эту важнейшую функцию. Данное обстоятельство в известной мере оказало влияние на ее антропологические и психические особенности. В то же время при всем многообразии воздействий на культуру осетинского (аланского) народа инокультурных

1 Дюмезиль Ж.Э. Скифы и нарты. - М., 1990.

этнических сообществ и даже цивилизаций, она, в своей основе, и сегодня остается «североиранской», являя собой характерный пример устойчивости этнического комплекса. На определенном этнополитическом, историческом этапе развития осетинской нации общность территории ее совместного проживания превратилась из условия в ее необходимый признак.

Отталкиваясь от всего вышеизложенного, в работе были сформулированы следующие стратегии развития народа Осетии (Алании) в системе социально-политических трансформаций начала XXI столетия:

- поддержка и развитие осетинского (аланского) языка, как языка государственного, являющегося последним в мире живым индоиранским языком;

- содействие процессам, направленным на сохранение и укрепление этнической идентичности осетинского (аланского) народа, как одного из главных факторов, способствующих этнополитической консолидации народа Осетии и формированию гражданской нации;

- разработка ориентиров регионального и субрегионального развития Осетии с целью исключить возможность её политической и экономической изоляции;

- освоение различных форм и направлений международного сотрудничества, нацеленных на систематизацию и дальнейшее изучение историко-культурного наследия «Внешнего Ирана».

Сохранение и укрепление этнической, национальной идентичности осетинского народа, впрочем как и любого другого народа, обеспечивающей преемственность традиционной культуры и современности, следует считать императивом политического развития Осетии. Данный этнополи-тический процесс является естественной защитной реакцией на глобализацию международных отношений и последствия глубочайших социально-политических трансформаций, произошедших на постсоветском пространстве. Поэтому выявленный в ходе настоящего исследования факт, согласно которому «аланы (XIV в.) есть аланы (XXI в.)» выводит решение политической проблемы этнотерриториального самоопределения народа Осетии (Алании) на качественно новый уровень. Данное обстоятельство позволяет политическому руководству Российской Федерации, Республики Северная Осетия-Алания, Республики Южная Осетия на более объективной основе ставить и решать вопрос как о международном признании политического суверенитета РЮО, так и о создании нового государственного образования Республики Алания.

В Главе 4 «Политическое воссоединение осетинского народа и совершенствование государственной власти Осетии» - исследуются

различные аспекты политического воссоединения осетинского (аланского) народа в исторически сложившихся границах - Республика Северная Осетия-Алания как субъект Российской Федерации и Республика Южная Осетия как государство, стремящееся к международному признанию.

Насильственное включение и длительное пребывание (70 лет) Южной Осетии в составе Грузинской ССР позволило ставить вопрос о наличии в действиях народа Республики Южная Осетия, стремящегося к воссоединению с Республикой Северная Осетия-Алания, элементов сепаратизма. Отсюда, проведенное в работе соотношение «самоопределения» как феномена политики и права и «сепаратизма» на примере народа - Республика Северная Осетия-Алания, Республика Южная Осетия - позволило более объективно подойти к решению ключевого вопроса, определяющего дальнейшее развитие его государственности. Самоопределение и сепаратизм являются диаметрально противоположно направленными силами. В первом случае речь идет о прогрессивных тенденциях, во втором - о деструктивных. Стремление к самоопределению, по-видимому, изначально заложено в природе любого народа. Данное положение подтверждается ходом всей многовековой истории становления человеческой цивилизации. Именно процессом самоопределения народов обусловлено как само возникновение международных, межгосударственных границ, так и их сегодняшние очертания. Поэтому, в отличие от сепаратизма, самоопределение народа само по себе означает его поступательное развитие. Комплексный исторический, политико-правовой анализ соотношения самоопределения и сепаратизма способствует выходу из порочного круга «неразрешимого» противоречия между требованием международного права к сохранению территориальной целостности государств и правом самоопределения народа. Данный механизм может стать теоретико-практической основой для нахождения баланса интересов сторон этнополитического конфликта и принятия объективного решения международным сообществом наций.

Отнесение военно-политических, социально-экономических и историко-культурных событий, происходящих в рамках территорий РЮО и РСО-Алания, к процессу самоопределения осетинского (аланского) народа подтверждается выявленными в работе следующими объективными обстоятельствами.

Первое. Народ РЮО и РСО-Алания имеет единый национальный язык, одну культуру, испокон веков проживает на своей исторически сложившейся территории на северных и южных склонах Центрального Кавказа. Аланский народ един своим национальным самосознанием и историко-политическими устремлениями. Эффективное экономическое и социальное

развитие как севера, так и юга Алании невозможно без наличия единства в сфере ее государственно-политического статуса. Сохранение и полноценное развитие наций и народов, являющихся объективными общественными категориями, невозможно без единого правового поля, в рамках которого происходит реализация гражданских прав и свобод личности. Воссоединение РЮО и РСО-Алания не может быть отнесено к сепаратизму, т.к. при этом не нарушается политическое, экономическое, конституционное единство других унитарных государств, включая и провозглашенную в 1991 году Республику Грузию. Территория РЮО впервые в своей истории официально вошла в состав Грузии в 1922 году по решению союзных органов власти, все государственно-правовые акты которого Республика Грузия с 1991 года в одностороннем порядке отказалась признавать.

Второе. Референдумы 1992, 2006 гг., проведенные по вопросу вхождения РЮО в состав РФ, получили поддержку абсолютного большинства граждан республики и отвечают всем стандартам международного права. Таковы исторические устремления, поддерживаемые народом Республики Южная Осетия в отличие от сепаратизма, который выражает специфические интересы узкой группы лиц. Проведенным референдумам не предшествовали этнические чистки грузинской части населения РЮО, что имеет принципиальное значение с точки зрения их законности. То есть, референдумы носили всенародный характер. В течение последних 16-ти лет данные ориентации населения РЮО не претерпели изменений.

Верховный Совет Северо-Осетинской ССР в своем постановлении «О признании Республики Южная Осетия» от 6 марта 1993 г. поддержал политические устремления народа РЮО. В 2004 г. Парламент РЮО, Совет Парламента РСО-Алания приняли ряд обращений к органам государственной власти России о необходимости принятия политического решения по вхождению РЮО в состав Российской Федерации. На прошедшем 19 сентября 2007 г. в г. Цхинвал РЮО VI съезде осетинского народа была принята декларация «О праве Южной Осетии на безопасность, самоопределение и надежное будущее». Отсюда очевиден массовый характер движения за политическое объединение двух разрозненных частей Осетии (Алании).

Третье. РСО-Алания и РЮО территориально имеют общую совместную границу. Поэтому самоопределение осетинского (аланского) народа в границах своих республик не нарушает органического исторического территориального единства других народов, государств, в том числе и Республики Грузия. Признание государственного суверенитета РЮО, вхождение РЮО в состав РФ не может привести к разрыву политических, куль-

турных связей в рамках одной национальной территории, т.к. с давних пор связи южных алан с грузинами, сванами, мегрелами, армянами, аджарцами и другими этническими группами, проживающими в Грузии, по своей природе являлись отношениями различных субъектов, различных народов. Предполагаемое объединение, напротив, как раз приведет к воссозданию искусственно нарушенного волюнтаристским решением Советской власти от 1922 г. органического территориального единства аланского (осетинского) народа. Нет проблемы объединения грузинского этноса, существует проблема объединения аланского этноса. Поэтому историческое стремление аланского народа как севера, так и юга Алании к самоопределению, в рамках территории своих государственных образований, никакого ущерба грузинской государственности не наносит.

Четвертое. Самоопределение аланского народа в рамках исторически сложившегося ареала обитания не является самоцелью, это единственный реальный способ сохранить свою национальную идентичность, свой родной язык, культуру. Три факта геноцида аланского (осетинского) народа (1920, 1989,2008 гг.) более чем убедительно доказывают неспособность грузинской национальной элиты обеспечить равноправное сосуществование различных наций и народностей в составе грузинского государства. В этих условиях альтернативой праву народа Южной Осетии на самоопределение выступает ассимиляция, сегрегация и геноцид. Только единение алан севера и юга сделает возможным прогресс в их духовной и материальной жизни. Комплиментарность аланского народа, вобравшего в себя культуру многих народов, общеизвестна, что снимает и проблему его самоизоляции в контексте рассматриваемого вопроса. Сказанное полностью коррелиру-ется с содержанием принятой Генеральной Ассамблеей ООН 9 декабря 1981 г. Декларацией, согласно которой всем государствам вменяется обязанность «... в полной мере поддерживать право народов на самоопределение, свободу и независимость, равно как и их право вести с этой целью политическую и вооруженную борьбу»1. Данное право в одинаковой мере распространяется как на большие, так и на малые нации.

Пятое. Самоопределение народа Южной Осетии, как было сказано выше, опирается на результаты референдумов, проведенных в РЮО в 1992, 2006 гг., т.е. оно учитывает интересы всех социальных, национальных групп населения республики. Сегодня десятки тысяч как легальных, так и нелегальных мигрантов, в том числе лиц грузинской национальности,

1 Организация Объединенных Наций. Сборник документов. - М., 1981. С. 153-154.

устремились с территории Грузинской республики в Российскую Федерацию. Около 25% валового внутреннего продукта (ВВП) Республика Грузия обеспечивает за счет денежных переводов рабочих-мигрантов (гастарбай-теров), работающих в России. Данная сумма намного превышает суммы всех иностранных инвестиций и доходы от экспорта этого государства. В условиях стагнации экономической жизни в Грузии, Армении, Азербайджане экономические интересы и требования социального прогресса объективно привели в движение на север, в Россию значительные массы жителей Закавказья и других республик бывшего СССР. В текущий период в Российской Федерации только официально зарегистрировано 400 тыс. гастарбайтеров, а нелегально трудится, по разным оценкам, от 5 до 12 млн. Таким образом, стремление к политическому объединению осетинского (аланского) народа в рамках единого государственно-политического образования (РФ) есть уже не только требование, связанное с реализацией основополагающих прав и свобод личности, - оно отвечает условиям социального и экономического прогресса, сложившимся к началу XXI века.

Шестое. С учетом вхождения единой Осетии (Алании) в состав Российской империи после двусторонних переговоров осени 1774 года, отмены советской конституции, по которой Южная Осетия насильственно, вопреки волн своего народа, была включена в состав Грузинской ССР, денонсирование последней (1991 г.), решения грузинского царя Ираклия II о присоединении Грузии к Российской империи, актов советского правительства об образовании как самой ГССР, так и Юго-Осетинской автономной области в ее составе (1922 г.), нарушения Грузинской ССР при выходе из состава СССР условий действующего на тот момент Закона СССР «О порядке выхода союзной республики из состава СССР», в соответствии с которым необходимо было получить согласие всех автономных образований, входящих в ее состав, а также результатов проведенных в Южной Осетии референдумов, становится очевидным отсутствие каких бы то ни было международно-правовых норм, препятствующих положительному политическому решению вопроса по воссоединению РЮО и РСО-Алания.

Анализ объективно-субъективных и идеально-материальных результатов самоопределения народа Южной Осетии (1920-2008 гг.) свидетельствует, с одной стороны, о высоком уровне развитости ее внутренней структуры и содержания, а с другой стороны, о тоталитарной сущности общественно-политических отношений, господствующих в Республике Грузия, что препятствует реализации этого императивного принципа международного права, зафиксированного в гл. 1, ст. 2 Устава ООН. Здесь право на национально-государственную организацию всей социальной и ду-

ховной жизни народа Южной Осетии подменяется правом на это исключительно титульной (грузинской) нации. Рассмотрение адептами единой и неделимой Республики Грузия феномена самоопределения народа Республики Южная Осетия исключительно в границах бывшей Грузинской ССР входит в противоречие с самой сутью этого процесса, как составной части исторического процесса, находящегося в постоянном развитии и обновлении.

Проведенный политологический анализ показал, что социально-политические процессы, происходящие на территории Республики Южная Осетия, Республики Северная Осетия-Алания, не содержат в себе ни одного признака, подпадающего под определение сепаратизма. В их основе лежат объективные геополитические, историко-культурные, социально-экономические причины. Данные процессы, несмотря на весь их драматизм, способствуют развитию целостного аутентичного самосознания осетинского народа и, тем самым, стимулируют поступательное развитие его государственности. Они ведут к политической мобилизации и превращению народа Осетии в целом в субъект политического действия за свое воссоединение и создание новой государственности - Республики Алания. Поэтому стремление Республики Южная Осетия к политическому воссоединению с Республикой Северная Осетия-Алания является закономерным процессом, отвечающим коренным интересам самоопределяющегося народа Осетии (Алании) и глобальным общемировым тенденциям. Длительное, начиная с конца 80-х гг. XX столетия, отсутствие территориального верховенства власти в Грузии более чем убедительно подтверждает правоту данного заключения.

С учетом всего вышеизложенного, существование Республики Южная Осетия в качестве «непризнанного государства», «территории с неопределенным политическим статусом» на протяжении 18 лет (1990-2008 гг.) - это нонсенс современных международных отношений. Поэтому России, как глобальному игроку на Кавказе, с целью сохранения здесь своего влияния целесообразно стимулировать демократические процессы по самоопределению народа Южной Осетии, а не препятствовать им. Важным этапом в этом процессе явилось признание РФ независимости РЮО (26.08.2008 г.).

В 1994 году можно было только предполагать об уровне эффективности вводимого в Северной Осетии института президентства. Однако проведенные в диссертационной работе исследования позволяют констатировать - в истории государственной власти Осетии (Алании) не было аналогов столь неэффективной политической системы. Подтверждением

тому является протестный характер голосования населения РСО-Алания на президентских выборах 1998 г. Только 9,9% участвовавших в выборах избирателей отдали свои голоса за действовавшего тогда президента РСО-Алания, остальные проголосовали против.

В дальнейшем отход от демократических принципов управления усилился, что стимулирует развитие антагонистических настроений в обществе. Оказались нарушенными основные принципы местного самоуправления. Населению было отказано в праве самим избирать глав администраций районов и муниципалитетов. То есть, президентской вертикалью была устранена, пожалуй, единственная конституционная возможность для граждан республики выразить свое отношение к «власти», ощутить себя, через сопричастность к выборной процедуре, представителями одного народа (нации). По сей день парламент республики функционирует на непрофессиональной основе, допуская совмещение депутатства с работой в коммерческой сфере, что выхолащивает саму суть представительного собрания. Отход от демократических принципов формирования гражданского общества оказывает отрицательное влияние на развитие национального самосознания народа Осетии в целом.

Функционирование президентской власти в условиях РСО-Алания (1994-2005 гг.) закономерно привело к принижению роли и значения Парламента, Комитета конституционного надзора РСО-Алания, главных гарантов народовластия и соблюдения конституционного порядка. Многие положения Конституции РСО-Алания и республиканских законов вошли в прямое противоречие с Конституцией РФ и федеральными законами. Только после вмешательства в 2000 г. Президента РФ удалось привести законодательные акты РСО-Алания в соответствие с законодательством РФ1. Ничем не оправданное присутствие президента РСО-Алания в верхней палате Федерального Собрания РФ привело к его отстраненности от решения внутриреспубликанских проблем, к негласному перераспределению властных полномочий на уровне исполнительной власти республики.

В условиях, когда наблюдается столь значительная асимметрия между процессами институализации системы государственной власти, местного самоуправления и реальными социально-политическими потребностями общества, в РСО-Алания произошло формирование общественно-политических отношений, характеризующихся внутренней противоречи-

1 Конституционный закон Республики Северная Осетия - Алания «О внесении изменений и дополнений в Конституцию Республики Северная Осетия - Алания // Северная Осетия. Владикавказ, 2001, 1 августа. № 142.

востью. Общественная мораль, уважение к закону, религиозным нормам, чувство гражданского долга - все это отошло на второй план. Определяющим критерием значимости индивида стала степень его приближенности к элитным кругам, сформировавшейся к концу 90-х годов авторитарной, бю-рократическо-олигархической общественной системе. Данная система характеризуется социальной неэффективностью, неспособностью адекватно реагировать на запросы массовых слоев населения. Проведенный в работе анализ соотношения сфер ответственности и связанных с ними конституционных полномочий властной вертикали РСО-Алания с практическими итогами реализации этих полномочий подтвердили данное положение. Вышеизложенное закономерно привело к досрочному сложению полномочий (отстранению от должности) второго по счету президента PCO - Алания (2005 г.).

Социологический анализ показал, что выбор обществом Северной Осетии стратегии внутреннего развития и своего положения в трансформационных координатах XXI века происходит на неблагоприятном социально-политическом фоне. Первое. Отказ современной политической элиты изучаемого региона от проекта модернизации общественных отношений в направлении правового государства, что делает низкоэффективными ее усилия по консолидации различных общественных сил. Второе. Значительная ценностная дифференциация элитных и массовых слоев населения. Третье. Усиление имущественного расслоения различных социальных слоев населения, что создает дополнительные трудности в политическом самоопределении Алании (Осетии).

С учетом того, что безопасность личности трудно отделить от безопасности общества и государства, и, наоборот, следует считать одним из приоритетных направлений обеспечения безопасности совершенствование политического, государственного устройства общества. Конституирование форм государственного устройства и управления с учетом уровня развития личности и общественного сознания в целом через принятие соответствующих нормативно-правовых актов, есть наиболее безболезненный, относительно быстрый путь решения вышеобозначенной проблемы. Данное обстоятельство будет способствовать решению и другой ключевой задачи, повышению социальной активности личности. Поэтому в текущий период актуальным является вопрос об устройстве государственной власти.

В работе представлен комплекс мер по переходу к парламентской республике, что предполагает создание профессионального парламента, состоящего из двух палат: избираемой нижней палаты и неизбираемой верхней палаты - «Совета старейшин»; сформулирован вывод о том, что

«Совет старейшин» - это организация людей, объединенных общностью интересов, согласием в вопросах морали и права, основанном на большом жизненном опыте, на мудрости народной, ответственности перед народом. Поэтому выдвижение от территориальных обществ «Совета старейшин» своих представителей в верхнюю палату республиканского парламента должно происходить на основе консенсуса (согласия). Верхняя палата, обладая правом законодательной инициативы, утверждает все законы, принятые нижней палатой, кроме финансовых. Интеграцию «Совета старейшин» с высшим законодательным и представительным органом власти предложено провести на основе конституционной реформы.

Автор диссертации считает целесообразным, чтобы главой республики являлся премьер-министр, он же глава правительства, выдвигаемый партией, получившей на выборах наибольшее число голосов избирателей. Победившая на выборах партия формирует правительство на срок действия депутатских полномочий. В отличие от сложившейся в РСО-Алания и РЮО президентской власти, избираемый премьер-министр несет прямую ответственность за принимаемые решения как перед избирателями, так и перед своей партией. Премьер-министр и его кабинет, непосредственно подконтрольные парламенту, в этих условиях будут осуществлять ответственное управление. Данное обстоятельство делает предпочтительней установление власти парламента и премьер-министра, нежели власти президента (главы республики), имеющей свою администрацию, стоящую над парламентом и правительством.

Парламентское правление, являясь необходимым этапом модернизации всей общественно-политической системы, обеспечит безболезненную трансформацию функционирующей сегодня асоциальной политической системы в систему, где реализация ресурсного потенциала изучаемого региона будет осуществляться в интересах массовых групп населения. В этих условиях станет возможным введение принципа ответственности вышестоящих перед нижестоящими. Поэтому двухпалатный парламент явится консолидирующим началом для всего народа Осетии (Алании) и станет важным этапом в развитии институциональных основ прогнозируемого государственного образования Республики Алания.

Глава 5 «Геополитические аспекты развития государственности осетинского народа» - посвящена исследованию особенностей реализации военно-политического, социально-экономического, историко-культурного (религиозного) факторов, которые определяют направленность этнополитических, этносоциальных и экономических процессов в изучаемом регионе. Рассмотрение этих факторов во взаимосвязи и взаимодейст-

вии в интересующем нас аспекте было проведено с позиции территориального сознания, как самоотождествление людей, этносов с определенной территорией - Родиной. Обоснована историческая и политическая правомерность осуществления Россией контроля над геостратегической, геоэкономической территорией Кавказа.

Исследованиями установлено, что динамика исторического, этнопо-литического развития Алании (Осетии) и Кавказского региона в целом привели к несопоставимости размеров территории Алании наших дней с территорией Алании начала н.э. и периода средневековья. По мнению В.Б.Пфафа, З.Н. Ванеева, Б.А. Калоева и др., окончательный уход алан-осетин с этих территорий и их локализация исключительно в горах Центрального Кавказа произошла к концу XIV века (1395 г.)1.Однако и сегодня расположение территории Алании (Осетии) в центральной части Центрального Кавказа предопределяет столкновение на этой небольшой по размерам территории геополитических интересов многих государств и даже цивилизаций.

Усиление в XVIII в. позиций России на международной арене объективно привело к необходимости приобретения ею новых естественных границ. Данный процесс во многом обусловил расширение ее территории на юг. В этот исторический период проблема естественных границ на юге страны тесно переплетается со стремлением России выйти к Черному и Каспийскому морям. Один из наиболее удобных транспортных коридоров, обеспечивающих выход России в Закавказье и далее к Черному морю, и сегодня пролегает по территории Алании (Осетии). Надо полагать, данное обстоятельство и предопределило значительный интерес царского самодержавия к этому региону и народу, его населяющему. Поэтому последующие века стали процессом мирного и немирного подчинения населения севера и юга Осетии (Алании) геополитическим интересам Российского государства в этом регионе.

Лишившись во второй половине XIX века права самостоятельно устраивать свои территориальные дела, решать как внутренние, так и внешние территориальные споры, Осетия (Алания) впервые в своей многовековой истории полностью утратила контроль над своей территорией, как системообразующим элементом общесоциальной юридической категории государства, а вместе с этим и свой суверенитет. Данное обстоятельство зако-

1 Пфаф В.Б. Материалы для истории осетин //ССКГ. Вып. [V, V. 1870, 1871; Ванеев З.Н. К этногенезу осетинского народа // Изв. ЮОНИИ. Вып. XIII. 1961; Кало-ев Б.А. Осетины (историко-этнографическое исследование). - М., 1967.

номерно привело к окончательной утрате Осетией своих государственных и естественных границ, что и сегодня является определяющим фактором в ее социально-политическом и экономическом развитии.

Установление в России нового государственно-политического строя (1917 г.) не повлияло на направленность ее национальной политики в изучаемом регионе. Политологический анализ показал, что с наделением Грузинской ССР правом суверенитета в рамках своих полномочий и включением в ее состав Южно-Осетинской автономной области, географическая разобщенность двух частей одного народа (аланского) была закреплена уже в конституционной форме. На всю территорию Южной Осетии была распространена юрисдикция Грузинской ССР, что в одночасье привело к изменению действующих в Южной Осетии правовых норм. Автоматически Грузия приобрела новые, исключительно благоприятные естественные границы, расположенные в центральной части Главного водораздельного хребта, что открыло ей доступ к транскавказской магистрали, которую Грузия никогда в своей истории не контролировала.

Вывод из-под юрисдикции России геостратегических территорий продолжался на протяжении всего XX столетия. Россия теперь уже в лице РСФСР и РФ последовательно утрачивала на юге и свои естественные границы. Наиболее успешно последние десятилетия экспансионистская политика по отношению к территории России проводилось лидерами Грузии. Приняв форму «ползучей» экспансии, они не только де-юре распространили свой государственный суверенитет на территорию Республик Южная Осетия, Абхазия, но и продолжили захват территории России, расположенной уже на северных склонах Главного Кавказского хребта. За годы Советской власти и 90-е годы им удалось сместить (перенести) административную границу Грузии на 40 км севернее Крестового перевала в сторону г. Владикавказа. Ключевым вопросом притязаний Грузии является осуществление теперь уже полного господства над Дарьялом, что приведет к утрате Россией доступа к Военно-Грузинской дороге. Сегодня уже вся южная часть этого ущелья территориально относится к Казбекскому району Грузии.

Таким образом, если, согласно историческим хроникам и данным археологии, южные границы территории Осетии (Алании) некогда проходили возле древней столицы Грузии - Мцхета, расположенной у слияния рек Арагвы и Куры, т.е. в 26 км севернее ее современной столицы г. Тбилиси (по нынешней Военно-Грузинской дороге), то сегодня, миновав Главный Кавказский хребет, граница переместилась на Северный Кавказ в предместья г. Владикавказа — столицы Республики Северная Осетия-Алания. Со-

ответственно произошла искусственная трансформация сугубо закавказского народа грузин (картвел) в северокавказский народ.

Использованный в работе территориальный подход к анализу событий, характеризующих ход непрекращающейся борьбы за геостратегическое господство над территорией, естественными границами Осетии (Алании) с древнейших времен по настоящее время, позволил выявить их исключительную военно-политическую значимость. Они и сегодня являются движущей силой, определяющей основную направленность военно-политических и национальных процессов в изучаемом регионе.

Наряду с военно-политическим фактором, ключевое влияние на развитие Алании, ее народа, политических событий, разворачивающихся здесь на протяжении многих столетий, исторически оказывают социально-экономические особенности региона. В условиях суверенизации союзных республик СССР в начале 90-х гг. и с учетом закона земледелия о равнозна-чимости и незаменимости факторов жизни растений (свет, тепло, воздух, элементы пищи) можно с уверенностью говорить о том, что Предкавказье с его разнообразными природно-климатическими зонами является наиболее благоприятным регионом Российской Федерации для ведения интенсивного агропромышленного производства. Северный Кавказ - единственный регион России, где можно успешно развивать плодоводство и виноградарство; ярко выраженная зональность региона делает его исключительно благоприятным для развития основного направления растениеводческой отрасли России - селекции, семеноводства; континентальный и резко континентальный климат, присущий большинству сельхозпроизводящих регионов Российской Федерации, делает плодородные предгорные равнины Северного Кавказа, пожалуй, единственным регионом, где возможно получение стабильных урожаев сельскохозяйственных культур.

Вышеизложенное исторически стимулировало и стимулирует закономерное движение разноплеменных народов на Кавказ, к его плодородным равнинам и предгорьям. Данное обстоятельство в еще большей степени актуализирует для Российской Федерации выработку правильной внешней и внутренней политики в этом геостратегическом, геоэкономическом районе, во многом определяющем продовольственную безопасность страны.

С точки зрения теории «месторазвития», территорию Кавказа, сочетающую более двух ландшафтов: равнина, предгорье, горы, водная стихия, следует считать исключительно благоприятным регионом для протекания процесса этногенеза. Если придерживаться данной теории, то феномен фиксации аланского этноса с древнейших времен по настоящее время на

рассматриваемой территории объясняется, во-первых, ярко выраженным сочетанием различных ландшафтов, где он, по-видимому, сложился в новую систему (этнос) с последующей экспансией на соседние территории; во-вторых, после насильственной ликвидации Аланского государства (Х1У-ХУ вв.) остатки алан смогли сохраниться благодаря системе высокогорных труднодоступных ущелий, расположенных на территории Центрального Кавказа, опять же, как самостоятельный этнос, но уже изолянт, не имеющий выхода на плодородные предгорья и равнины края. Здесь находит проявление еще одно специфическое свойство Кавказа, как территории, способствующей не только формированию новых этносов, но и длительной фиксации на данной территории, благодаря высокогорному поясу. То есть, под воздействием объективно складывающихся социально-экономических, ландшафтно-географических факторов исторически происходит формирование и развитие национальных и политических процессов в данном регионе.

Помимо особенностей, присущих земельным ресурсам Северного Кавказа, выступающих как основа воспроизводственного процесса в сельском хозяйстве, во многом определяющая закономерности развития процессов народонаселения, данная территория чрезвычайно богата полезными ископаемыми. Металлические и полиметаллические руды, расположенные в ее горной части, нефть Грозного, Баку, шельфа Каспийского моря делают этот регион зоной стратегических экономических интересов ведущих стран мира, транснациональных корпораций. Нефтяные месторождения Грозного, Баку, Каспия, ставшие, начиная с XIX века, основными поставщиками этого стратегического сырья на внутренний рынок России, в еще большей степени усилили экономическую составляющую во внешнеполитическом и внутриполитическом курсах России на Кавказе. Только доказанные нефтяные запасы Каспия оцениваются в 2,1^,5 млрд тонн нефти, что сопоставимо с суммарными континентальными запасами США и Северного моря. Прогнозные оценки некоторых консалтинговых компаний ориентируются на 30 млрд тонн нефти. В зоне Каспийского моря к 2002 году были обнаружены месторождения природного газа в объемах 3,1-4,5 трлн кубометров1.

Анализ данных, характеризующих финансовую помощь США странам Каспийского региона, Центральной Азии и Закавказья, позволил установить, что из общей суммы помощи 25% приходится на Грузию, территория которой не содержит запасов углеводородного сырья и не граничит с

1 Кошкар Л. Два полюса Каспийского моря //Эксперт. - М., № 20, 27 мая 2002.

Каспийским морем. Данное обстоятельство позволяет рассматривать ее территорию как основной стратегический военный плацдарм США на Кавказе.

В результате исследования диссертант приходит к выводу, что исторически сложившиеся социально-экономические особенности территории изучаемого региона обусловили слияние здесь как политических, военных, так и экономических интересов ведущих держав мира, международных корпораций. Небывалое доселе постоянное военно-политическое и финансово-экономическое присутствие США в Каспийско-Черноморском регионе, Грузии в корне меняет общую геополитическую ситуацию на Кавказе, утвердившуюся здесь с конца XIX века. Единоличный контроль над этой территорией с ее чрезвычайно большим ресурсным (экономическим) потенциалом, удобными транзитными магистралями рассматривается США как необходимое звено в построении монополярного мира. Грузии, аннексировавшей в XIX—XX вв. значительные стратегические территории Осетии (Алании), Абхазии и др., отведено ключевое место в этих гегемонист-ских планах.

Кавказ исторически является не только «горой языков», но и территорией, на которой сосуществуют различные религиозные конфессии. Здесь на относительно небольшой территории сконцентрировано большое количество разноплеменных народов, исповедующих практически все многообразие религиозных, духовных учений. Поэтому рассмотрение Кавказа с позиции его историко-культурного (религиозного) значения позволило в еще более наглядной форме представить существо этнополитических, национальных проблем, присущих этому геостратегическому региону и наметить основные пути их решения. Воздействие военно-политических, социально-экономических и историко-культурных (религиозных) факторов на общесоциальную обстановку на Кавказе противоречиво, а сравнительная оценка позитивных и негативных тенденций находится в прямой зависимости от конкретной политической ситуации в странах региона и их месте в системе международных отношений.

С точки зрения территориального подхода к развитию Российского государства, понятно его объективное стремление по приобретению естественных границ, расположенных на географическом юге его территории -Кавказе. В то же время проведенный историко-политологический анализ этого вопроса убедительно показал, что право сильного на Кавказе не работает в равной мере, как в других регионах. Специфика ландшафтно-географического расположения территории Кавказа, истории возникновения издревле проживающих здесь этносов, одни из которых представляют

незначительные остатки некогда могущественных народов с многовековой историей, знающих традиции своей государственности и внесших значительный вклад в развитие мировой цивилизации, предъявляет свои требования к формированию политики, способной привести к умиротворению Кавказа и его гармоничному развитию. Следовательно, новый внешнеполитический курс России в изучаемом регионе, в первую очередь, должен основываться на выстраивании логической связи между ее современными жизненными устремлениями на Кавказе и своим морально-историческим правом на контроль над этой территорией.

Анализ показал, что именно это право Россией так и не было сформулировано с момента ее первого прихода на Кавказ (XVIII в.) и по настоящее время. Данное обстоятельство и сегодня является первопричиной и краеугольным камнем притязаний к проводимой Россией политике в этом регионе со стороны ее политических оппонентов. Проблема заключается в том, что на уровне общественного сознания России, в силу ряда объективных и субъективных причин, сложились представления о Кавказе, как о геополитической категории без учета вышеприведенных особенностей. По существу, знание особенностей народов, населяющих Кавказ, их истории, коснулось только узкого круга научных исследователей, профессионально занимающихся этим вопросом. Знание историографии края было как бы отделено от государственной политики, проводимой здесь центральной властью, т.е. геополитика развивалась отдельно от историографии.

В результате политическая элита России, не сильно вникающая в существо кавказской проблематики, в одночасье привела исторически сложившийся многополярный мир Кавказа к двухполярному миру. Прямолинейный внешнеполитический курс России привел к тому, что на одном из полюсов этого мира находилась Грузия с ее непомерными, ни на чем не основанными политическими амбициями, а на другом - собственно Россия. Вместе с тем, историография региона и данные проведенного исследования свидетельствует о том, что Грузия, в силу ряда объективных причин, а именно: чуждость языка, культуры, менталитета титульной нации абсолютному большинству народов как Южного, так и Северного Кавказа; отсутствие исторической практики даже по кратковременному контролю над территорией всего Кавказа; территориальное расположение в XIX веке не в центре, а на самой южной оконечности кавказского региона, примыкающей к береговой линии Черного моря; отсутствие собственной производственной базы, как основы для развития национальной экономики; длительное пребывание под гнетом деспотичных восточных режимов (Турция, Иран) и т.д. никогда не являлась объединительной силой в изучаемом регионе.

Поэтому Россия была вынуждена компенсировать эти многочисленные «недостатки» за счет расширения территории Картли (Грузии) в направлении Центрального Кавказа, Западного и Восточного Предкавказья. Неверный выбор Россией стратегического партнера в своей государственной политике на Кавказе привел к ослаблению здесь позиций как горских народов, так, в перспективе, и самой России.

Неспособность Грузии выполнять роль политической, национальной доминанты на Кавказе есть объективная, выявленная в ходе настоящего исследования реальность. Поэтому попытки дальнейшего «ввинчивания» США и странами НАТО народов Абхазии, Южной Осетии и других в «фундамент» грузинской государственности не отвечает национальным интересам Российской Федерации. Российское государство должно в первую очередь решать на Кавказе не проблемы Грузии, а свои собственные многочисленные политические, национальные и экономические проблемы, которые в своей основе возникли, как следствие антироссийской направленности политического курса официального Тбилиси.

Находящиеся на протяжении последних восемнадцати лет в перекрестии кризиса мировых политических институтов, «неразрешимого» противоречия между правом народа на самоопределение и принципом нерушимости государственных границ, Абхазия, Южная Осетия и сегодня остаются без международно-признанной политической и экономической субъект-ности. В то же время, признание рядом западных стран независимости Косово (2008 г.), приближение вооруженных сил Североатлантического альянса вплотную к южным границам Российской Федерации, через возможное вступление в его ряды Грузии, создает уже отнюдь не гипотетическую угрозу национальной безопасности России. Данное обстоятельство выводит на качественно новый уровень формат отношений России с Абхазией и Южной Осетией, 90% населения которых являются гражданами Российской Федерации. Дальнейшее расширение нового контура межгосударственного сотрудничества правительств России, Абхазии, Южной Осетии обеспечит снижение эскалации напряженности этнополитических, межгосударственных конфликтов в изучаемом регионе и ускорит интеграционные процессы между РСО-Алания и РЮО в политической, экономической, культурной, социальной и других сферах.

Прецедент Косово наглядно продемонстрировал один из возможных вариантов разрешения грузино-осетинского и грузино-абхазского конфликтов, в основе которого лежит достижение политического консенсуса. По мнению экспертов, относительно мирный выход Косово из состава Сербии состоялся, во многом, по причине обещанного Белграду беспре-

пятственного вступления в ЕС. То есть, данные политические события стали следствием достигнутого компромисса между Сербией, ЕС, Косово, США. На этой основе в работе сформулирован вывод о том, что на пути согласования интересов как глобальных, так и региональных игроков (Россия, США, ЕС, Грузия, Абхазия, Южная Осетия, Северная Осетия, НАТО), может быть найден разумный компромисс в разрешении проблемы международного признания правосубъектности Абхазии, Южной Осетии, Косово, а также вступления Грузии в НАТО и ЕС.

Опасения отдельных российских политиков и политологов относительно того, что легитимация Россией непризнанных государств Южного Кавказа - Абхазии, Южной Осетии - приведет к развалу Ялтинско-Потсдамской модели устройства Европы, жесткому противостоянию со стороны Запада, как представляется, не основаны на реализме. Во-первых, развал всей системы послевоенного устройства мира, а не только Европы, произошел в момент развала СССР и Варшавского договора. Во-вторых, распад Югославии, признание независимого политического статуса бывших субъектов СФРЮ очертило стратегический вектор формирования новой политической карты Европы - «Европы регионов». Последнее предусматривает функционирование надгосударственных региональных правительств и не предусматривает развитие национальных государств. В-третьих, неоднократно апробированная сообществом западных государств последовательность приема новых членов в ЕС, через их предварительное вступление в военно-политический блок НАТО, в котором России по ряду объективных и субъективных причин нет места, говорит о существующих между Западом и Россией антагонистических противоречий. Основа данных противоречий зиждется в происходящей на глобальном уровне системной борьбе за экономическое (жизненное) пространство и природные ресурсы. Очевидно, что эта борьба в дальнейшем будет только обостряться, так как мировой спрос на энергоресурсы к 2035 г. возрастет на 50%, при этом 80% данного увеличения покроют ископаемые виды топлива1. В этих конкретно-исторических, политических условиях для Российской Федерации, обладающей 25% мирового природно-ресурсного потенциала, слабым утешением выступает концепция развития европейского пространства, сформулированная одним из основателей европейской интеграции Жаном Моннэ: «Европа - это не критерий. Европа - это постоянное открытие нового». В-четвертых, полномасштабное развертывание США системы ПРО в Европе (Чехия, Польша) при полном игнорировании на-

1 Наварро А. Примерить ОПЕК и ВТО //Ведомости. - М., № 111, 19 июня 2008.

циональных интересов России кардинальным образом меняет баланс сил в пользу Североатлантического альянса. Следовательно, есть все основания полагать, что признание Россией правосубъектности Абхазии и Южной Осетии (26.08.2008 г.) не изменит сложившийся формат межгосударственных отношений РФ с Западом. Более того, состоявшееся признание Россией Абхазии и Южной Осетии поможет национальной элите Грузии осознать тот непреложный факт, что первопричиной ее политической и экономической стагнации является не независимость бывших автономий Грузинской ССР от метрополии, а потеря собственного суверенитета в обмен на ожидаемую от «Запада» помощь в возврате последних под юрисдикцию грузинского государства.

Произошедшие 8 августа 2008 года военно-политические события, когда вооруженные силы Грузии в 00.10 (мск), поправ все ранее достигнутые международные договоренности, начали артобстрел и бомбардировки г. Цхинвала, кардинальным образом изменили военно-политическую ситуацию в изучаемом регионе. Данные события поделили не только грузино-осетинские, но грузино-российские отношения на до и после вышеуказанной даты.

Анализ текущей общеполитической ситуации на Кавказе позволил установить, что если бы 26 августа 2008 г. не произошло признания Российской Федерацией правосубъектности Республики Абхазия, Республики Южная Осетия, то после реализации вопроса о вступлении Грузии в НАТО, инициатива в этом вопросе автоматически перешла бы в руки Брюсселя. В этих условиях есть все основания полагать, что США, НАТО, страны ЕС в обмен на контроль над стратегически важным черноморским побережьем Абхазии и стратегическими перевальными транскавказскими автомагистралями Южной Осетии, незамедлительно признали бы независимый политический статус этих государств. Подтверждением сказанному служит и прецедент Косово, который показывает, что, пожалуй, единственным препятствием для признания независимого политического статуса Южной Осетии, Абхазии со стороны США и их партнеров по НАТО являлась и является пророссийская направленность проводимой ими политики.

Очевидно, что расширение границ Североатлантического альянса до южных рубежей Российской Федерации крайне негативно отразилось бы и на уровне доверия жителей Северного Кавказа к проводимой руководством Российской Федерации как национальной политике, так и к ее внутри- и внешнеполитическому курсу. Более того, в случае опережающего со стороны США и их партнеров по НАТО признания правосубъектности Южной Осетии, Абхазии, у них появлялись необходимые политико-правовые

рычаги для дестабилизации политической ситуации уже на Северном Кавказе. Приведенные выше доводы позволили с большой долей вероятности предположить, что в этих условиях положение о праве нации (народа) на самоопределение, проблемы разделенного осетинского народа, этноисто-рическая связь абхазского народа с народами адыгской группы Северного Кавказа обрели бы новый политический контекст.

Поэтому состоявшееся 26 августа 2008 г. признание Россией независимости Республики Абхазии и Республики Южная Осетия следует считать своевременным и единственно приемлемым решением, способствующим как сохранению этнической, национальной идентичности осетинского и абхазского народов, так и защите национально-государственных интересов Российской Федерации. Вышеобозначенные военно-политические события и последовавшие за ними политические решения глобальных и региональных игроков изучаемого региона можно рассматривать и в качестве дополнительной доказательной базы оценок, выводов и прогнозов, которые вытекают из всей логики настоящего политологического исследования. То есть, сама социально-политическая практика современности свидетельствует о их достаточно высокой достоверности, научно-практической и политической значимости.

С учетом проведенного анализа внутриполитической и внешнеполитической ситуации на Кавказе очевидна необходимость дальнейшего развития обозначенного политического курса Российской Федерации в этом регионе. Новый политический курс России должен учитывать многовековой опыт взаимоотношений последней с народами, здесь проживающими, особенности историографии края и общемировые тенденции, которые определяют характер современных международных отношений. Архитектура региональной безопасности на юге страны должна выстраиваться с учетом специфики выявленных детерминант развития Кавказского региона в целом и предусматривать четкий план по включению Абхазии и Южной Осетии в систему международных отношений. Надо полагать, что все вышеизложенное может стать органической частью политологического базиса государственной политики, проводимой Российской Федерацией на своих южных рубежах.

В заключении диссертации на основе систематизации материалов проведенного исследования по этнополитической конфликтологии, социально-политическим ориентирам развития государственных образований -Республика Северная Осетия-Алания, Республика Южная Осетия - были сформулированы основные выводы и рекомендации.

Основные положения диссертации изложены в следующих публикациях:

Монографии и брошюры:

1. Дзанайты Х.Г. О двух диалектах аланского языка. - Дзауджикау: Рухс, 1995.- 1,5 п.л.

2. Дзанайты Х.Г. Национальная доктрина Алании. - Владикавказ: Иристон, 2001.-6 п.л.

3. Дзанайты Х.Г. Национальная доктрина Алании - XXI век: этнопо-литическое исследование. -М.: Наука. 2005. - 15 п.л.

Статьи в периодических научных изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ:

4. Дзанайты Х.Г. Устойчивое развитие горных и предгорных территорий: реальность и прогнозы // Вестник РАСХН. М., 2004. №2. - 0,6 п.л.

5. Дзанайты Х.Г. Геоэкономические и военные интересы США на Кавказе // Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. - Ростов-на-Дону, 2006. Приложение №2. -0,6 п.л.

6. Дзанайты Х.Г. Преемственность этнической истории осетинского народа в творчестве А. Джанаева // Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. - Ростов-на-Дону, 2006. Приложение №3. - 0,6 п.л.

7. Дзанайты Х.Г. Ландшафтно-географический фактор: особенности влияния на национальные и экономические процессы на Кавказе // Научная мысль Кавказа. — Ростов-на-Дону, 2006. Приложение №2. - 0,8 п.л.

8. Дзанайты Х.Г. Эволюция политических процессов на Кавказе // Научная мысль Кавказа. - Ростов-на-Дону, 2006. Приложение №5. - 0,6 п.л.

9. Дзанайты Х.Г. Макрорегиональные особенности формирования экономики Республики Северная Осетия - Алания // Вестник МГАУ. - М., 2006. Выпуск 5 [20]. - 0,7 п.л.

10. Дзанайты Х.Г. Военно-политический фактор: особенности влияния на этнополитическую ситуацию на Кавказе // Вестник РГТЭУ. - М., 2006. №4 [16]. -0,6 п.л.

11. Дзанайты Х.Г. Этнополитические, исторические парадоксы самоопределения аланской нации // Труды Вольного экономического общества России. Механизмы активизации использования региональных ресурсов. -М., - Владикавказ, 2006. Т. 79. - 0,5 п.л.

12. Дзанайты Х.Г. Политические институты и политическая элита: грани взаимодействия в условиях Республики Северная Осетия - Алания //Вестник РУДН. Серия политология. - М., 2008. № 1. - 0,8 п.л.

13. Дзанайты Х.Г. Идеологические ориентиры политического курса России на Кавказе //Вестник РУДН. Серия политология. - М., 2008. № 3. -0,7 п.л.

14. Дзанайты Х.Г. Интегральный традиционализм в системе социально-политических трансформаций //Безопасность Евразии. - М., 2008. № 2.-0,8 п.л.

15. Дзанайты Х.Г. Политологический базис развития национального самосознания //Социология власти. - М., 2008. № 4. - 0,8 п.л.

Научные статьи:

16. Дзанайты Х.Г. Общность исторических судеб Алании (Осетии) и России // Национальные интересы. - М., 2002. №1. - 0,8 п.л.

17. Дзанайты Х.Г. Национальные проблемы и политика в Алании (Осетии) / Сев.-Кавк. горно-металлургический ин-т (Гос. технол. ун-т). -Владикавказ, 2005. Деп. в ИНИОН РАН. № 59275. - 0,5 п.л.

18. Дзанайты Х.Г. Национальная доктрина Алании в свете развития стратегического централизма в России / Сев.-Кавк. горнометаллургический ин-т (Гос. технол. ун-т). - Владикавказ, 2005. Деп. в ИНИОН РАН. № 59276. - 0,7 п.л.

19. Дзанайты Х.Г. Территориальное сознание и направленность этносоциальных, этнополитических процессов на Кавказе / Сев.-Кавк. горнометаллургический ин-т (Гос. технол. ун-т). - Владикавказ, 2005. Деп. в ИНИОН РАН. № 59334. - 0,5 п.л.

20. Дзанайты Х.Г. Становление общественных институтов самоуправления народа в условиях Республики Северная Осетия - Алания и Республики Южная Осетия / Сев.-Кавк. горно-металлургический ин-т (Гос. технол. ун-т). - Владикавказ, 2005. Деп. в ИНИОН РАН. № 59362. - 0,5 п.л.

21. Дзанайты Х.Г. Многополярный мир в системе трансформационных координат XXI века / Сев.-Кавк. горно-металлургический ин-т (Гос. технол. ун-т). - Владикавказ, 2005. Деп. в ИНИОН РАН. №59381. - 0,5 п.л.

22. Дзгоев Т.В., Дзанайты Х.Г. Некоторые аспекты народонаселения на Кавказе // Сборник научных трудов ВНЦ РАН. - Владикавказ, 2005. №4. - 0,4 п.л. (в т.ч. авторских 0,2 п.л.).

23. Дзгоев Т.В., Дзанайты Х.Г. Историко-политологические аспекты экспансионистской политики Грузии на Кавказе // Сборник научных трудов ВНЦ РАН. - Владикавказ, 2006. №1. - 0,4 п.л. (в т.ч. авторских 0,3 п.л.).

24. Дзгоев Т.В., Дзанайты Х.Г. Некоторые особенности религиозного взгляда на жизнь // Сборник научных трудов ВНЦ РАН. - Владикавказ, 2006. №1. - 0,5 п.л. (в т.ч. авторских 0,3 п.л.).

25. Дзанайты Х.Г. Аланская (осетинская) нация - общность языка и культуры // Экономический вестник ЮФО. - Краснодар, 2007. № 7. -0,7 п.л.

26. Дзанайты Х.Г. Соотношение самоопределения и сепаратизма в свете этнополитического конфликта между Грузией и Аланией // Известия ГГАУ. - Владикавказ, 2007. Т. 44. - 0,5 п.л.

27. Дзанайты Х.Г. От национальной идеи к национальной доктрине // Известия ГГАУ. - Владикавказ, 2007. Т. 44. - 0,5 п.л.

28. Дзанайты Х.Г. Проект «Русского Кавказа» в свете развития стратегического централизма в Российской Федерации // Тенденции и противоречия социально-экономического развития России: сборник научных статей. - Ставрополь: АГРУ С, 2007. - 1,0 п.л.

29. Дзанайты Х.Г. Критика концепции о двухприродности осетин // Актуальные проблемы современных гуманитарных и социально-экономических исследований: сборник научных статей. - Ставрополь: АГ-РУС, 2007. - 0,7 п.л.

30. Дзанайты Х.Г. Историко-культурный (религиозный) фактор: влияние на этнополитические и национальные процессы на Кавказе И Актуальные проблемы современных гуманитарных и социально-экономических исследований: сборник научных статей. - Ставрополь: АГ-РУС, 2007. - 0,9 п.л.

31. Дзанайты Х.Г. Некоторые особенности институализации системы государственной власти в условиях РСО-Алания // Экономический вестник ЮФО. - Краснодар, 2007. № 8. - 0,5 п.л.

32. Дзанайты Х.Г. Национальная доктрина - политический базис развития национального самосознания // Экономический вестник РГУ. - Ростов-на-Дону, 2007. Т. 5, № 4, Ч. 3. - 0,6 п.л.

33. Дзанайты Х.Г. Национальная идеология и героика исторического наследия аланского (осетинского) народа // Вестник РГТЭУ. - М., 2007. № 5 [21].-0,5 п.л.

34. Дзанайты Х.Г. ЛЗвзаг гемге культургейы иудзинад // Мах дуг. -Дзгеуджыхъжу, 2007. № 12. - 0,5 п.л.

Общий объем научных публикаций автора по теме диссертации - 42

п.л.

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора политических наук

ДЗАНАЙТЫ Хадзымата Георгиевича

Тема диссертационного исследования:

ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ ОСЕТИНСКОГО НАРОД А: ИСТОРИКО-ПОЛИТОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ И ПРОГНОЗ

Научный консультант доктор исторических наук, профессор Михайлов Вячеслав Александрович

Изготовление оригинал-макета Дзанайты Х.Г.

Подписано в печать¡l3.fiТираж /Ьг? экз. Усл.п.л. 1.Г.

Отпечатано ОПМТ РАГС. Заказ 119606, г. Москва, пр. Вернадского, 84.

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора политических наук Дзанайты, Хадзымат Георгиевич

СОДЕРЖАНИЕ.

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКОЕ ОБОСНОВАНИЕ НАЦИОНАЛЬНОЙ ДОКТРИНЫ КАК ПОЛИТОЛОГИЧЕСКОГО БАЗИСА РАЗВИТИЯ НАЦИОНАЛЬНОГО САМОСОЗНАНИЯ И

ГОСУДАРСТВЕННОСТИ.

ГЛАВА 2. ЭТНОЯЗЫКОВЫЕ ПРОБЛЕМЫ ФОРМИРОВАНИЯ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ ОСЕТИНСКОГО НАРОДА В КОНТЕКСТЕ ЭТНОПОЛИТИЧЕСКИХ И НАЦИОНАЛЬНЫХ ПРОЦЕССОВ.

2.1. Общенародный язык — основа развития государственности осетинского народа.

2.2. Этнополитические противоречия в восприятии историко-культурного наследия осетинского народа, их специфика.

ГЛАВА 3. ОБЩНОСТЬ НАЦИОНАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ И НАЦИОНАЛЬНОГО САМОСОЗНАНИЯ ОСЕТИНСКОГО НАРОДА.

3.1. Анализ концепции о двухприродности осетинского народа.

3.2. Преемственность национальной культуры осетинского народа как этноисторической общности.

3.3. Общность исторических судеб Осетии (Алании) и России.

ГЛАВА 4. ПОЛИТИЧЕСКОЕ ВОССОЕДИНЕНИЕ ОСЕТИНСКОГО НАРОДА И СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ ОСЕТИИ.

4.1. Соотношение «самоопределения» и «сепаратизма» в действиях народа Осетии.

4.2. Приоритетные направления социально-экономического развития.1';

4.3. Реформирование институтов государственной власти и управления.

ГЛАВА 5. ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ РАЗВИТИЯ

ГОСУДАРСТВЕННОСТИ ОСЕТИНСКОГО НАРОДА.

5.1. Военно-политическое положение Осетии и тенденции его развития.

5.2. Проявление и реализация социально-экономического фактора в регионе

5.3. Воздействие историко-культурного (религиозного) фактора на общесоциальную обстановку на Кавказе.

5.4. Особенности геостратегического положения Осетии в Кавказском регионе с учетом детерминант его развития.

Введение диссертации2009 год, автореферат по политологии, Дзанайты, Хадзымат Георгиевич

Актуальность темы исследования. Состояние и перспективы достижения политического и внутриэтнического консенсуса в субъектах Российской Федерации (РФ) - одна из наиболее острых проблем в научно-теоретическом, методологическом и процессуально-институциональном аспектах политической науки. После распада СССР все большее число государственных деятелей, политиков и ученых начинают осознавать, что уровень национального самосознания во многом определяет эффективность социально-экономической жизни общества, прогресс в духовной и политической культуре народа, способность противостоять социально-политическим потрясениям. Произошедшая суверинизация автономий бывшего СССР повлекла за собой новые вызовы в этнополитическом самоопределении народов Северного Кавказа. Поэтому третье тысячелетие закономерно выдвинуло перед народами Российской Федерации новые по значимости задачи и новые приоритеты в национально-государственном строительстве. Ключевое значение при этом приобретает правильное осмысление пройденного пути.

Избранная с начала 90-х гг. XX столетия модель реформирования политической и экономической систем как в субъектах Федерации, так и в стране в целом, привела к существенному ухудшению состояния экономики, падению жизненного уровня значительной части населения, криминализации общества, к болезненным этнополитическим конфликтам. Особенно тревожная ситуация сложилась в узловом для России Южном федеральном округе, где вышеобозначенные проблемы приобрели ярко выраженный характер.

Вышесказанное обусловило необходимость составления национальной доктрины Осетии (Алании), как одного из наиболее проблемных регионов, который в силу геополитических, исторических и социально-экономических причин оказался в эпицентре этнополитических, национальных, военно-политических и социально-экономических процессов и конфликтов на Кавказе. Во многом данное обстоятельство было предопределено тем, что осетинский народ является одним из народов, который, вопреки своей воле, историческим и социально-политическим устремлениям, был разделен на две автономии. Образованная в 1922 году Юго-Осетинская автономная область была включена в состав Грузинской ССР, а Северо-Осетинская автономная область (1924 г.), в последующем преобразованная в Северо-Осетинскую автономную ССР (19? 6 г.), вошла в состав РСФСР.

Территориальная разобщенность осетинского народа предопределила значительные трудности в формировании у него целостного аутентичного национального сознания. В этой связи научно-теоретическое осмысление доктринальных оснований прогнозируемого объединения осетинского народа и создание государственного образования Республики Алания1 требуют нового » • 5 ( ; I [ взгляда на приоритеты его социально-политического развития, обращения к историко-политологическому анализу основных тенденций, характеризующих развитие государственности осетинского народа. Признание Российской Федерацией независимости Республики Южная Осетия (26.08.2008 г), положившее начало процессу по её международному признанию, в ещё большей степени, актуализирует скорейшее решение данной задачи.

Все вышеизложенное и определяет научную актуальность и политическую значимость проведенного исследования.

Степень разработанности проблемы. На сегодняшний день нельзя говорить о наличии достаточного количества комплексных научно-практических разработок, характеризующих развитие национальных и политических процессов в кавказском регионе. Сложность проблемы, избранной в качестве предмета настоящего диссертационного исследования, состоит в том, что она носит междисциплинарный характер. Многие методологические аспекты системного формирования национальной доктрины

1 Авт. зам. Государственное образование Республика Алания рассматривается как итог политического процесса по объединению осетинского народа в рамках исторически сложившихся территорий Республики Северная Осетия — Алания и Республики Южная Осетия. То есть, данное государственное образование носит прогнозный характер, что предопределило прогностический характер диссертационного исследования в целом. Логика исследования обусловила синонимичность базовых понятий «национальная доктрина Алании» и «национальная доктрина Республики Алания». в условиях становления новой федерации в России также следует считать недостаточно изученными. Последнее во многом связано с тем, что процесс федерализации России носит незавершенный характер.

Текущий период характеризуется нарастанием исследовательской активности политологов, социологов, философов, юристов, историков, экономистов в решении вышеобозначенных проблем. Теоретическую основу для их изучения в России заложили Ю.В. Бромлей [б7],[б8], JT.M. Дробижега [154], П.И. Кушнир [249], Д.С. Лихачёв [257], В.В. Мавродин [267],[268], С.А. Токарев [460], Г.В. Шелепов [505] и другие. Изучение вопросов, связанных с образованием и развитием Древнерусского государства, позволило В.В. Мавродину, а затем Д.С. Лихачеву выделить наряду с языковыми особенностями значимость для данного процесса национального самосознания. Развитие национального самосознания рассматривается ими как объективно протекающий исторический процесс. Говоря о том, что национальное самосознание не является прирожденным свойством человека, П.И. Кушнир обращал внимание на необходимость его учета при характеристике этнической общности.

Делая акцент на необходимость уточнения понятия «нация» академик Ю.В. Бромлей отмечал, что оно означает и этносоциальную общность, и государственное образование. Говоря о' ненаучности понятийного аппарата, функционирующего в сфере национальной политики и идеологии СССР, он предлагал заняться разработкой интегральных понятий, категорий, приемлемых для смежных социальных и гуманитарных дисциплин. В работе академика H.H. Моисеева «Современный антропогенез и цивилизационные разломы: эколого-политологический анализ» [30б] была рассмотрена связь этнонациональнпх проблем в контексте общецивилизационных процессов, происходящих "в глобализирующемся мире. Им выделяется возрастающая роль этнического фактора в решении социально-политических проблем, возникающих в трансформирующихся обществах конца XX века. Необходимо отметить, что опыт ряда стран ЕС подтверждает данный прогноз и говорит об опасности конфликтности на этнической почве не только для стран с переходными социально-экономическими системами, реализующими модель «догоняющего развития», но и для развитых государств с устоявшимися демократиями.

Весомое место в изучении этнических, межнациональных проблем занимают труды В.А. Тишкова [449],[450],[451],[452], [453],[454],[455],[45б]. В работе с символичным названием «Реквием по этносу: исследование по социально-культурной антропологии» ученый оценивает этнические образования (этносы) как социальный конструкт, а этническую психологию не как порождение индивидуального сознания того или иного народа, а позицией, искусственно созданной лидерами, учеными и СМИ. По его мнению, нации - суть воображаемые конструкции, которые становятся жесткой реальностью и основой для коллективного действия.

В условиях глубоких социально-политических трансформаций российского государства конца XX начала XXI вв. ключевое значение приобрело развитие федеративных отношений, с учетом национального и этнополитического фактора. Данные вопросы нашли отражение в трудах Р.Г. Абдулатипова [и], [12], [14], [15], [17], [18], Л.Ф. Болтенковой [бЗ], Л.М. Дробижевой [155], [156], К.В. Калининой [194], [197], [195], [19б], [198], В.Н. Лысенко [265], [266], Т.Д. Мамсурова [273], [275], A.A. Мацнева [285], Н.П. Медведева [285], [290], [28. ], В.А. Михайлова [304], М.В. Столярова [434], [435], [436] и других.

Вскрывая причинно-следственную обусловленность развития современного российского федерализма и исторического прошлого российского государства, Р.Г. Абдулатипов акцентирует внимание на динамичном характере этого объективного процесса: «. лишь короткий период наша Федерация была договорно-конституционной, потом до декабря 1993 года — конституционно-договорной. Наступил качественно новый этап развития Федерации: от договорной, политико-декларативной - к правовой, реально работающей Федерации. Это длительный этап терпеливой работы на принципах демократии и свободы, ответственности за судьбу своего народа, республики, края, области, автономии и всей страны».

В.А.Михайлов рассматривает национальную политику как инструмент и искусство согласования интересов этносов, которые проживают на территории страны. Принципы самоопределения и самоидентификации, по мнению автора, являются важнейшими при формировании законодательной базы полиэтнического государства. Однако, как справедливо отмечает ученый, сегодня «нет механизмов практического проведения национальной политики и политики межэтнических отношений, межэтнического согласия». Говоря о проблеме становления федеративных отношений в многонациональной России, В.А.Михайлов во главу угла ставит необходимость достижения «динамического равновесия» между централизацией и децентрализацией властных отношений в стране.

Развивая мысль о том, что «за федерализмом великое будущее», Л.Ф.Болтенкова подчеркивает его объективную сущность, «.федерализм -явление закономерное, всеобщее, оно сопутствует человечеству с момента его возникновения и организации в сообщества (семья, род, племя и-т.д.)». В статье «Федерализм и государственная безопасность России» Л.Ф.Болтенкова акцентирует внимание на необходимость перехода распадающихся структур на принципы федерализма. «Боязнь федерализма оказалась катастрофой для многих сообществ. Этому учит история. Внедрение федерализма, напротив, стало переходной ступенью к будущему единству».

В условиях «демократического транзита», отмечает Л.М. Дробижева, сама категория «этничность» стала интерпретироваться как изменяющееся, ситуативное явление, имеющее свою историю, используемое в разных контекстах (этническая идентичность, этноцентризм и т.д.), соотносимое с российской гражданской идентичностью. Многолетнее изучение этнонациональной проблематики вывели исследователя на следующее обобщение: «. начатый процесс форсированной и ускоренной централизации не отвечает глобальным тенденциям развития федерализма: во всем мире функции центрального правительства сосредоточиваются на решении фундаментальных задач, а самостоятельность и полномочия регионов в соответствующей области возрастают. Федеральным властям нецелесообразно реализовывать свои цели только с позиции большинства или силы. В этсм случае они теряют ресурс доверия со стороны региональных элит и массового общественного мнения, и это происходит очень быстро, когда дело касается этнических территорий» [155]. Ученый, определяя место этнополитологии в общей системе социальных и гуманитарных дисциплин, выделяет двуединую задачу - выявление этнического в политическом и изученье политического в этническом. Отсюда становится очевидной непосредственная связь и влияние как этнической (национальной), так и политической составляющей на развитие власти, властных отношений и государства, которые являются основополагающими объектами исследования политической науки.

Усиление роли федерализма получило освещение в работах М.В.Столярова. Формирование российской модели федерации, по его мнению, должно строиться на базе следующих трех принципов: первый, учет интересов этносов, традиционно проживающих на территории страны; второй, необходимость сохранения исторически сложившегося единства и целостности Российского государства; третий, соблюдение гарантии защиты прав и свобод каждого гражданина, независимо от национальной принадлежности.

В работе «Субъект федерации в условиях межрегиональной интеграции как фактор стабилизации межнациональных отношений» A.A. Мацнев рассмотрел вопросы развития российского федерализма в «перекрестии» двух принципов государственного устройства: административно-территориального и национально-территориального. Российское государство рассматривается здесь в качестве «нового планетарного модернизационного центра», формирующегося через новые формы регионального и межрегиональною взаимодействия субъектов федерации. Соответственно, ученый акцентирует внимание на недопущении игнорирования исторических традиций национальной государственности почти двухсот народов, населяющих РФ. Вопросы развития национальных меньшинств, этнической миграции в общей системе федеративного устройства России получили освещение в работах К.В. Калининой. Деэтатизация сферы межнациональных отношений, адаптация российского законодательства к нормам, содержащимся в Рамочной конвенции о защите национальных меньшинств (1995 г.), позволили ей отметить позитивный характер ряда международных норм, в части беспрепятственного пользования родным языком.

Медведев Н.П., рассмотрев роль политического консенсуса в развитии федерализма, сформулировал положение, согласно которому политический консенсус является общедемократическим принципом формирования гражданского общества и правового государства. Актуальность такой постановки вопроса возрастает в условиях полиэтнического государства. Политический консенсус, по мнению автора, это «институт достижения и поддержки стабильности политической системы и одновременной локализации многих сторон политического конфликта.». Сказанное предопределяет большую научно-практическую значимость поиска политического консенсуса как для сохранения целостности федеративного государства, так и для политического урегулирования этнополитических конфликтов.

Региональный аспект проблемы развития политических институтов, этнополитических и национальных процессов в РФ получили освещение в работах Р.Г. Абдулатипова [и], [l6], М.А. Аюпова [37], [38], З.И. Еникеева [162], [163], В.Н. Лысенко [264], A.A. Мацнева [283], Н.П. Медведева [286], [288], [289], Ф.Х. Мухаметшина [307], [308], [309], М.В. Саввы [400], [401], М.М. Садыки [402], [403], С.К. Смирновой [420], [421] и других. Социально-философские аспекты формирования гражданского общества, развития федеративных отношений получили свое научное обоснование в работах Л.Н. Алисовой [28], [29], А.И. Доронченкова [l5l], [152], В.Н. Иванова [175], [176], [177], [178], [179], [180], [181], В .И. Ковалева [214], [215], В.Н. Кузнецова [238], [239], [240],

241], [242], В .К. Левашова [252], [253], [254], В.В. Локосова [259], [260], [261], Е.Ю.

Митрохиной [302], Г.В. Осипова [337], [338], [339], [340], [341], [342], [343], [344], [345], В.В. Серебрянникова [412], Р.Г. Яновского [523], [524], [525], [526], [527] и других.

Помимо вышеперечисленных трудов специфика объектно-предметного поля настоящего исследования, охватывающего широкий спектр социально-политических, этнополитических, историко-культурных, экономических и других явлений, составляющих причины, содержание и следствие развития государственности осетинского народа в системе социально-политических трансформаций России, предопределила необходимость изучения работ ученых, общественных и политических деятелей прошлого и настоящего, в которых эти вопросы нашли свое непосредственное освещение. С этой точки зрения особый интерес представляют работы В.И. Абаева [2], [ю], А. Алемани [26], Б.С. Бахраха [51], P.C. Бзарова [54], Э. Бенвениста [52], Г. Бейли [531], [532], [533], М.М. Блиева [57], [60], [61], З.Н. Ванеева [74], [75], Г.В. Вернадского [79], [80], Ю.С. Гаглойти [91], [92], А.Х. Галазова [98], A.A. Гассиева [101], Т.А. Гуриева [118], [119], [120], Ф.Х. Гутнова [123], [124], B.C. Джатиева [131], [132], [13Г], [134], [135], [136], A.C. Дзасохова [143], [144], [145], [146], В.Д. Дзидзоева [147], Ж.Э. Дюмезиля [159], [160], A.B. Исаенко [186], [187], Б.А. Калоева [200], [201], Г.Ю. Клапрота [211], [544], Е.И. Крупнова [230], [231], В.А. Кузнецова [235], [236], Ю.А. Кулаковского [243], [244], Т.Д. Мамсурова [271], [272], [274], В.Ф. Миллера [296], [297], [298], С .Я. Плахтий [359], А.Г. Плиева [360], [361], [362], [363], В.Б. Пфафа [373], [374], [375], [376], И.Б. Санакоева [405], Н.В. Сиукаева [416], Б.В. Техова [444], [445], [446], [447], С.Г. Темырханты [441], Г.Д. Тогошвили [457], [458], Г.Ф. Турчанинова [471], [472], B.C. Уарзиати [473], В.А. Цагараева [490], A.A. Цуциева [493], А.Р. Чочиева [496], [497], А.М. Шегрена [502], [503], В.А. Шнирельмана [508], [509], A.A. Шифнера [555], Я. Харматта [540], [541] и других исследователей.

Вместе с тем, до настоящего времени не получили достаточного освещения проблемы развития республик Российской Федерации в системе социально-политических трансформаций конца XX - начала XXI вв.

Цель исследования: прогнозное обоснование приоритетных направлений развития государственности разделенного осетинского народа как единой социально-политической общности, на основе формирования национальной доктрины прогнозируемого государственного образования - Республики Алания.

Задачи исследования:

- проанализировать и обобщить существующие в научной литературе подходы к раскрытию содержательной части национальной доктрины, национальной идеи, национального самосознания, их соотношения с такими базовыми понятиями, как этнос, нация и государство;

- разработать концептуально-методологические подходы к формированию «национальной доктрины», как политологической категории;

- изучить объективные признаки, определяющие последовательность формирования содержательной части национальной доктрины Алании (Осетии), как управляемого политического процесса и через их динамический анализ выявить оптимальные условия, механизмы, способствующие поступательному развитию общности языка, культуры, психического склада, ареала обитания (территории) осетинского народа и его государственности;

- определить особенности функционирования, взаимодействие исполнительной и представительной власти и место каждой из них во властной вертикали PCO — Алания. Выработать на этой основе рекомендации, направленные на совершенствование институтов государственной власти в Осетии;

- обосновать общность исторических судеб индоевропейских народов, в частности, осетин (алан) и русских, и более значимое положение прогнозируемого государственного образования Республики Алания в национальной доктрине Российской Федерации;

- определить основные тенденции этнополитического, экономического и геостратегического развития Кавказского региона, оказывающих влияние кдк на геополитические ориентации Российской Федерации, так и на политическое самоопределение осетинского народа.

Объект исследования: социально-политические процессы в Осетии, определяющие становление и развитие национального самосознания осетин в контексте основных признаков, формирующих понятие нация, и их государственности.

Предмет исследования: этнополитические процессы, формирующие основы политического объединения разделенного осетинского народа и создающие предпосылки развития его новой государственности - Республики Алания.

Область исследования по паспорту специальности 23.00.02 соответствует п. 4. Правовое государство и гражданское общество. Формы государственного устройства; п.11. Политические и этнополитические процессы и конфликты: сущность, типология, механизмы регуляции и разрешения. Национальное и политическое: грани взаимодействия. Этнополитические процессы в условиях трансформации общества. Конфликт и общественное согласие (консенсус). Сущность и содержание современных этнических и конфессиональных конфликтов в современной России.

Теоретико-методологические основы исследования. В основу методологии исследования положен диалектический метод. Раскрытие темы исследования потребовало широкого использования междисциплинарного, системного подходов, дающих возможность в совокупности и всесторонне рассмотреть состояние этнополитических, социально-экономических, историко-культурных и других факторов, оказывающих решающее влияние на развитие национального самосознания осетинского народа и образуемых им государственных образований — Республика Северная Осетия-Алания как субъект Российской Федерации и Республика Южная Осетия как независимое суверенное государство, не получившее полного международного признания. Помимо этого, в работе были использованы такие методы исследования, как конкретно-исторический, абстрактно-логический, ретроспективный, сравнительный, структурно-функциональный, политический анализ, экономико-статистический, социологический.

Не отрицая объективной связи между двумя общенаучными методами -индуктивный (наведение) и дедуктивный (выведение), в решении теоретических задач с учетом степени изученности проблемы, вынесенной в заглавие диссертационной работы, в ее основу положен дедуктивный метод. Данный метод позволил последовательно перейти от общей теории изучаемого процесса к относительно частным выводам. Центральное место в методологии диссертационного исследования занимает политико-культурный подход, позволивший рассмотреть когнитивные, аффективные и ценностные ориентации народа Алании (Осетии), стремящегося к политическому воссоединению.

По своему замыслу, реальному содержанию, методологии, полученным результатам представленная работа является преимущественно прогностической. Она укладывается в рамки сравнительно молодого направления политической науки - социально-политического прогнозирования. В основе данного направления лежит представление, согласно которому политология, в отличие от истории и других социальных и гуманитарных дисциплин, занимаясь изучением прошлого и настоящего, устремлена главным образом в будущее. То есть, знание прошлого здесь выступает в качестве необходимого условия для выработки рекомендаций, носящих прогнозный характер.

Вышесказанное позволило осуществить в научно-теоретическом плане как саму постановку проблемы становления нового государственного образования Республики Алания, так и определение приоритетных направлений ее социально-политического развития.

Эмпирическая база исследования. Диссертационная работа включает следующие типы источников: нормативно-правовые акты (конституции, законы и др.) СССР, РСФСР, РФ, РСО-Алания, РЮО; международные правовые и нормативные акты; послания Президента Российской Федерации Федеральному Собранию; политические программы и концепции, тексты выступлений политических и общественных деятелей; научные статьи, депонированные рукописи, монографии и другие литературные источники; интернет-сайты информационных агентств, аналитических центров и институтов; материалы средств массовой информации; статистические данные Росстата и е~о региональных подразделений; решения общественных организаций, национальных и межнациональных центров, съездов осетинского народа.

В качестве источника анализа использованы данные, полученные автором в ходе социологических исследований (2000-2008 гг.).

Значительные эмпирические данные получены при взаимодействии диссертанта с руководителями различных ветвей государственной власти в Российской Федерации, Республике Южная Осетия, Республике Северная Осетия-Алания, Республике Абхазия, Республике Грузия, Кабардино

Балкарской Республике, этноконфессиональными лидерами, руководителями зарубежной диаспоры осетинского народа.

Научная новизна исследования состоит в постановке вопроса и комплексной разработке проблемы национально-государственного устройства Осетии (Алании), поступательного развития языка, культуры осетинского этноса, оказывающих решающее влияние на эволюцию этнонационального самосознания народа Осетии в целом.

Перспективы развития государственности осетинского народа автор диссертации рассматривает через формирование «национальной доктрины», которая, по его мнению, является своеобразной идеологической надстройкой социальных и гуманитарных наук над мифологической реальностью -«национальной идеей», являющейся ее подосновой. Нарастающие из года в год темпы развития культурной и этнической самоиндентификации народов мира создают объективные возможности и предпосылки для разработки данного многосложного понятия.

Новизна исследования обеспечивается разработкой концептуально-методологических подходов к формированию «национальной доктрины», в основу которой положена совокупная оценка признаков, определяющих как уровень национального самосознания того или иного народа, социума, так и основные культурные, общественно-политические и экономические задачи, стоящие перед ним. Речь идет как о концептуально-методологической новации, так и о введении в научный оборот методик, научного инструментария, знаний.

Диссертант доказал научную несостоятельность функционирующей на официальном уровне концепции «О диалектах осетинского языка», как языка государственного. В основу новой целостной концепции автором положен методологический подход, учитывающий географический (территориальным) принцип.

Диссертант, анализируя объективно-субъективные и идеально-материальные результаты самоопределения народа Республики Южная Осетия (1920-2008 гг.) установил, с одной стороны, высокий уровень развитости ее внутренней структуры и содержания, а с другой стороны, тоталитарную сущность общественно-политических отношений, господствующих в Республике Грузия, что препятствует реализации этого императивного принципа международного права.

Впервые представлен сравнительный анализ соотношения «самоопределения» и «сепаратизма» в действиях народа Республики Южная Осетия, стремящегося к международному политическому признанию и воссоединению с народом РСО-Алания. На этой основе выявлен объективный характер политического процесса по самоопределению осетинского народа. Данный механизм является теоретико-практической основой для баланса интересов сторон этнополитического конфликта и принятия объективного решения международным сообществом наций.

На широком фактическом материале проведен анализ соотношения сфер ответственности и связанных с ними конституционных полномочий властной вертикали РСО-Алания с практическими итогами реализации этих полномочий (1992-2008 гг.), что позволило выявить их несоответствие и прямо противоположную направленность.

Диссертант, анализируя практику государственного строительства в РСО-Алания, РЮО, где центральное место занимает власть президента (главы республики) доказывает необходимость проведения конституционной реформы. Важнейшим вопросом данной реформы является вопрос о политико-государственном устройстве. Будущее государственности осетинского народа автор видит в создании парламентской Республики Алания в составе Российской Федерации, что явится консолидирующим началом для всего народа Осетии(Алании).

В работе впервые использован территориальный подход к анализу политических и национальных процессов, характеризующих ход непрекращающейся борьбы за геостратегическое господство над территорией, естественными границами Осетии(Алании) с древнейших времен по настоящее время. На этой основе выявлена специфика проявления военно-политических, социально-экономических и историко-культурных (религиозных) факторов, которые являются основными детерминантами, определяющими направленность этнополитических, этносоциальных и экономических процессов в изучаемом регионе.

Определяя значение общности исторических судеб осетин(алан) и русских для перспектив развития изучаемого региона, диссертант делает вывод о том, что она, во-первых, исключает возникновение антагонистических противоречий между этими народами, во-вторых, способствует поступательному развитию государственности осетинского народа. Дальнейшее расширение нового контура межгосударственного сотрудничества правительств РФ и РЮО обеспечит снижение эскалации напряженности этнополитических, межгосударственных конфликтов на Кавказе и ускорит интеграционные процессы между РСО-Алания и РЮО.

Проведенное исследование позволило сформулировать следующие положения, выносимые на защиту, в которых конкретизирована научная новизна исследования:

1. «Национальная идея» - это способность ощущать себя представителем конкретной нации. Она существует ровно столько, сколько существует та или иная нация. Сохранение «национальной идеи» является обязательным условием коллективной (народной) идентичности. Поэтому ложный поиск «национальных идей» в значительной мере обусловил распад единого союзного государства, межнациональные и межконфессиональные конфликты практически на всем постсоветском пространстве.

Предлагаемая «национальная доктрина» является попыткой обоснования научных подходов к развитию нации, как устойчивой общности людей, сложившейся на базе общности языка, культуры, психического склада, ареала обитания и экономической жизни. Совокупная оценка данных признаков позволяет более объективно подойти к определению как уровня национального самосознания того или иного народа, социально-политической общности, так и основных культурных, общественно-политических и экономических задач, стоящих перед ними. В этом смысле, по мнению автора, «национальна доктрина» призвана стать одним из основных политологических документов, способствующих прогрессу всех сфер жизни общества, поступательному развитию народов и образуемых ими государств (национальных автономий).

2. Интегративная функция национальной доктрины вытекает из общей проблемы взаимоотношения содержания и формы. Наличие «частных» составляющих национальной доктрины, реализующихся только через общее -национальное (этнонациональное), приводит к появлению у их совокупности искомых свойств. Множественность элементов национальной доктрины, как целостной социально-политической системы, их качественное своеобразие придает ей интегративность, возникающую вследствие взаимодействия данных элементов. Отсюда, познание свойств, присущих ее элементам, выступает необходимым условием познания целого - национальной доктрины.

3. Запущенность и нерешенность самых общих вопросов в сфере формирования осетинского языка и культуры привело к ярко выраженному научному экспансионизму в аланистике. С конца 80-х годов ХХ-го столетия научный интерес к аланскому этнокультурному наследию приобрел политический характер, что влияет на специфику этнополитических процессов, протекающих на Кавказе. Комплексный анализ этнополитической и экономической ситуации в Республике Северная Осетия-Алания, Республике Южная Осетия свидетельствует о необходимости формирования целостной национальной доктрины Алании, которая должна стать новым шагом на пути развития национального самосознания осетинского народа, его государственности в сторону правового государства с учетом федеративных отношений и международных демократических норм.

4. Историко-политологический анализ развития осетинского (аланского) этноса в контексте основных категорий, формирующих понятие нация, выявляет научную несостоятельность концепции об «ираноязычной автохтонности осетин», согласно которой ведущее место в этногенезе последних принадлежит некой мифической «кавказской аборигенной общественной среде». Факт утраты общего самоназвания алан, под чьим именем произошла этническая консолидация родственных родоплеменных союзов и образование Аланского государства (IX - X вв.), есть ядпо существующей проблемы в области «осетинского» языка и культуры. Разрешение данного несоответствия играет большую роль в этнополитической консолидации гражданского общества в Осетии (Алании).

5. Этапы исторического развития осетинского (аланского) языка предлагается рассматривать такой схемой: диалектные формы > общенародный язык -> диалектные формы общенародный язык. Отсюда функционирующий ныне аланский общенародный язык есть ничто иное, как обновленная форма действовавшего уже в средние века общенародного языка. Данное обстоятельство лишает смысла дискуссию о том, какой же диалект -восточно-аланский или западно-аланский - лежит в основе общенародного аланского языка. Формирование общенародного осетинского (аланского) языка, нивелирующего особенности его диалектов и говоров, является непременным условием развития государственности осетинского народа. Соответственно решение проблем в области его развития должно осуществляться на институциональном уровне (PCO - Алания, РЮО). Такой подход позволят говорить о необходимости принятия в перспективе республиканского закона «О языках народа Республики Алания».

6. В 1994 г. можно было только предполагать об уровне эффективности вводимого в PCO - Алания института президентства. Однако анализ социально-политического, экономического развития республики (1994—2008 гг.) свидетельствует о том, что в истории государственной власти Осетии не было аналогов столь неэффективной политической системы. Формирование жизнеспособной системы местного самоуправления было свернуто, так и не начавшись. В этих условиях определяющим критерием значимости индивида стала степень его приближенности к элитным кругам, сформировавшейся к концу 90-х годов авторитарной, бюрократически-олигархической общественной системы. Данная система характеризуется социальной неэффективностью, неспособностью адекватно реагировать на запросы массовых слоев населения. Поэтому реформа политико-государственного устройства республики предполагает упразднение должности президента (с 2005 г. главы республики) и переход к парламентской республике.

Парламентское правление, являясь необходимым этапом модернизации всей общественно-политической системы в Осетии, несомненно, обеспечит безболезненную трансформацию функционирующей сегодня асоциальной политической системы в систему, где реализация ресурсного потенциала будет осуществляться в интересах массовых групп населения.

7. Отсутствие юридически оформленной общности территории совместного проживания осетин препятствует ее становлению в качестве территории нации. Поэтому территориальное единство осетинского народа через становление и развитие прогнозируемого государственного образования Республики Алания позволит включить в ее границы все административно-территориальные единицы PCO - Алания и Республики Южная Осетия. На этой единой, общей для осетинской нации территории и будет происходить развитие общности ее как политической, экономической, так и культурной жизни. В контексте рассматриваемого вопроса общность территории выступает одним из необходимых условий развития государственности осетинского народа.

8. Суть индоиранского мировоззрения - жить ради Подвига, наиболее наглядно запечатлена в аланском героическом нартовском эпосе, который консолидирует народы Кавказа в этнокультурном аспекте. Подвиг, в широком, духовном смысле этого понятия, олицетворяет победу светлого начала над тьмой и свершается тогда, когда происходит сверхусилие, перенапряжение воли (духа) и физических сил человека или народа. В этом заключается ее основное отличие от других духовных учений. Изменение ценностной ориентации и политики с учетом специфики индоиранской идеологии позволит прийти к устойчивой в долгосрочной перспективе соицально-политической, эколого-экономической стабильности и минимизировать культурно-цивилизационные противоречия между богатым «Западом» и бедным «Востоком».

9. Находящаяся на протяжении последних восемнадцати лет в перекрестии кризиса мировых политических институтов, «неразрешимого» противоречия между правом народа на самоопределение и принципом нерушимости государственных границ, Южная Осетия и сегодня остается без международно признанной политической и экономической субъектности. В то же время, признание рядом западных стран независимости Косово (2008 г.), приближение вооруженных сил Североатлантического альянса (НАТО) вплотную к южным границам Российской Федерации, через возможное вступление в его ряды Грузии, выводит на качественно новый уровень формат отношений России с Южной Осетией. После признания Россией независимости Южной Осетии и Абхазии дальнейшее расширение нового контура их межгосударственного сотрудничества обеспечит снижение эскалации напряженности этнополитических, межгосударственных конфликтов в изучаемом регионе и ускорит консолидацию осетинской нации.

10. Длительная ориентация России на Грузию, в том числе как главного политического партнера на Кавказе, выразившаяся в расширении ее территории за счет включения в ее состав Южной Осетии, Абхазии, части территории Северной Осетии, исторически себя не оправдала. Поэтому, в условиях нарастания агрессивной политики НАТО, объявления США территории Кавказа зоной своих национальных интересов, необходима соответствующая корректировка внутриполитического и внешнеполитического курса РФ в изучаемом регионе. Россия как никогда заинтересована в единой Алании. Для решения этого вопроса — создания Республики Алания (в составе Российской Федерации) на основе международного права и Конституции РФ имеются все необходимые условия.

Научная и практическая значимость исследования состоит в обобщении фундаментальных работ по вопросам истории и теории нации, а также этногенеза и государственного строительства осетинского народа. Полученные результаты служат расширению теоретических представлений, аналитических возможностей в изучении тенденций реализации в социально-политической практике фундаментального демократического принципа «прага нации (народа) на самоопределение».

Содержащиеся в диссертационной работе теоретические наработки способствуют более глубокому осмыслению этнополитических, национальных процессов, происходящих на Кавказе, развитию институциональных основ государственности автономий бывшего СССР, преодолению непонимания прогрессивного в развитии национального самосознания народов. В работе обоснованы конкретные подходы и рекомендации по урегулированию некоторых межэтнических конфликтов, тлеющих на Кавказе. Апробированные концептуально-методологические подходы могут быть использованы при разработке других национальных доктрин, способствующих эффективному реформированию институтов гражданского общества, политико-властных структур и социально-экономической сферы, а результаты исследования -найти применение в учебных курсах по вопросам государственного строительства, этнополитической конфликтологии, культурологии.

Появление на изломе тысячелетий данного исследования не есть дань моде или политической конъюнктуре, это ответ на вызов времени, на те общественно-политические события, в центре которых оказалась Осетия в силу своего геополитического положения. В этом отношении представленная работа созвучна идеям, содержащимся в цивилизационном подходе А. Тойнби, отводившего значительную роль в историческом развитии обществ, государств, цивилизаций человеку [459]. Хотелось бы верить, что данный труд внесет определенный позитивный вклад в развитие политологии, политической этнологии, которая впервые поставила вопрос о народе - этносе как субъекте.,а не только как об объекте политики. Содержащиеся в диссертации предложения и рекомендации, по мнению автора, представляют не только теоретический, но и практический интерес для укрепления федеративных отношений в России.

Апробация результатов исследований. Основное содержание работы прошло апробацию в монографиях, брошюрах и статьях, а также в докладах на Учредительной конференции Союза общественных организаций РСО-Алания в феврале 2002 г.; заседании правления, съезде Международного аланского конгресса в 2002,2005 гг.

Выводы, рекомендации и оценки, содержащиеся в исследовании, были использованы в ходе политической кампании по выборам президента РСО-Алания, состоявшимся 27 января 2002 г., при подготовке декларации «О праве

Южной Осетии на безопасность, самоопределение и надежное будущее», принятой на VI съезде осетинского народа в сентябре 2007 г. Отдельные положения работы вошли в предвыборные программы кандидатов на пост президента Республики Северная Осетия - Алания (2002 г.), Республики Южная Осетия (2001 г.).

Полученные в ходе работы научные результаты докладывались на конференциях, заседаниях ученых советов.

Структура и объем диссертации. Диссертация имеет структуру, обусловленную целью и задачами исследования. Работа состоит из введения, пяти глав, содержащих тринадцать параграфов, обобщающего заключения, списка использованной литературы и источников. Основное содержание диссертации изложено на 353 страницах машинописного текста, включает 15 таблиц, 2 карты, 14 иллюстраций, 1 рисунок и список литературы из 564 наименований.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Тенденции развития государственности осетинского народа: историко-политологический анализ и прогноз"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Систематизация материалов проведенного исследования по этнополитической конфликтологии, социально-политическим ориентирам развития государственных образований — Республика Северная Осетия-Алания, Республика Южная Осетия — позволила сформулировать следующие выводы и рекомендации:

1. Понятие национальная идея не является строго научной категорией, оно зиждется на чувственном восприятии мира, являясь бессознательным началом в психике индивидуума или психическом складе этноса, и в большей мере относится к мифотворчеству. «Национальная идея» отражает коллективную идентичность народа и исчезает тогда, когда исчезает сам этнос. Попытки обосновать (навязать обществу) новую «национальную идею» неизбежно приводят автора на позиции социального мифотворчества, являющегося антиподом социальных наук, а, следовательно, и научного метода познания действительности. Данное обстоятельство предопределяет при формировании «национальной доктрины» необходимость синхронного рассмотрения мифологического и научного мышления. «Национальная доктрина» есть своеобразная идеологическая надстройка социальных и гуманитарных наук над мифологической реальностью - «национальной идеей», являющейся ее подосновой.

В основу концептуально-методологических подходов к формированию «национальной доктрины» целесообразно положить совокупную оценку признаков, которые определяют как уровень национального самосознания того или иного народа, социума, так и ; основные культурные, общественно-политические и экономические задачи, стоящие перед ним. Наличие «частных» составляющих «национальной доктрины», реализующихся только через общее - национальное (этнонациональное), приводит к появлению у их совокупностей искомых свойств. Множественность элементов «национальной доктрины» как целостной социальной системы, их качественное своеобразие придает ей интегративность. Познание свойств, присущих данным элементам, является необходимым условием познания целого — «национальной доктрины». Поэтому переход от поисков «национальной идеи» к научному обоснованию национальной доктрины Алании позволит преодолеть социально-политическую, экономическую и культурную стагнацию в осетинском (аланском) обществе, определить приоритетные направления развития его государственности.

2. Формирование общенационального (общенародного) осетинского языка, нивелирующие особенности его диалектов и говоров, является определяющим фактором в развитии государственности осетинского народа. Его отсутствие или наличие свидетельствует о степени сплоченности членов изучаемой социально-этнической общности, осознанном восприятии ими общенациональных целей и задач. В случае с народом Республики Южная Осетия, национальный язык играет' ключевую роль в борьбе за его государственную (национальную) независимость, политическую и экономическую самостоятельность, сохранение своей национальной идентичности. Национальная идентичность в этом процессе выступает в качестве «мобилизационного» фактора, консолидирующего всех членов общества вокруг решения общенациональных задач. Исследование во времени этапов развития осетинского языка свидетельствует о научной несостоятельности официально признанной концепции «О диалектах осетинского языка». Основное противоречие данной концепции заключается в том, что не может существовать наряду :с иронским (осетинским) языком еще и иронский (осетинский) диалект этого языка. Данное обстоятельство отрицательно воздействует на национальное самосознание народа, ведет к его внутриэтнической разобщенности. Методологический подход к определению диалектов осетинского (аланского) языка должен учитывать географический (территориальный) принцип. Отсюда, ныне здравствующие аланы (осетины) имеют единый общенародный язык - аланский, с двумя диалектами — западно-аланским и восточно-аланским, включающим в себя южно-аланский говор. В основе воссозданного в 18 веке общенародного языка лежит восточно-аланский диалект. Историческое развитие аланского языка предлагается рассматривать в виде непрерывного, динамичного процесса: диалектные формы общенародный язык диалектные формы -> общенародный язык.

Вышеизложенное позволяет говорить об общенародном аланском языке как важнейшем факторе, стимулирующим развитие этнополитического сознания народа Осетии (Алании) в целом, его государственность. Данное обстоятельство усиливает политологическую значимость принятия законодательными органами Республики Северная Осетия - Алания, Республики Южная Осетия соответствующих нормативных актов, что обеспечит полноценное развитие аланского (осетинского) языка как языка государственного. С учетом прогностического характера настоящего исследования речь в перспективе должна идти о принятии закона «О языках народа Республики Алания».

3. Исследование основных направлений сложившегося к 90-м годам XX столетия научного экспансионизма в алановедении свидетельствует об усилении на этой основе этнополитической конфронтации на Кавказе. В основе данной конфронтации лежат научные изыскания ряда авторов, стремящихся обезличить историю осетинского (аланского) народа, что ведет к искусственному «размыванию» его этнических границ, препятствует правильному осмыслению его национальной истории. Поэтому необходимо на законодательном уровне Российской Федерации, Республики Северная Осетия-Алания, Республики Южная Осетия обеспечить правовую и политическую защиту наследия скифо-сармато-аланской (ирской) суперэтнической культурной целостности.

Сохранение и укрепление этнической, национальной идентичности осетинского народа, впрочем как и любого другого народа, обеспечивающей преемственность традиционной культуры и современности, следует считать императивом политического развития Осетии. Данный этнополитический процесс является естественной защитной реакцией на глобализацию международных отношений и последствия глубочайших социально-политических трансформаций, произошедших на постсоветском пространстве. Выявленный в ходе настоящего исследования факт, согласно которому «аланы

•■'." ' ' '313 ■

XIV в.) есть аланы (XXI в.)», выводит решение политической проблемы этнотерриториального самоопределения народа Осетии (Алании) на качественно новый уровень. Данное обстоятельство позволяет политическому руководству Российской Федерации, Республики Северная Осетия-Алания, Республики Южная Осетия на более объективной основе ставить и решать вопрос как о международном признании политического суверенитета РЮО, так и о создании нового государственного образования Республики Алания.

4. Анализ объективно-субъективных и идеально-материальных результатов самоопределения народа Южной Осетии (1920-2008 гг.) свидетельствует, с одной стороны, о высоком уровне развитости ее внутренней структуры и содержания, а с другой стороны, о тоталитарной сущности общественно-политических отношений, господствующих в Республике Грузия, что препятствует реализации этого императивного принципа международного права, зафиксированного в гл. 1, ст. 2' Устава ООН. Здесь право на национально-государственную организацию всей социальной и духовной жизни народа Юго Осетии подменяется, правом на это исключительно титульной , (грузинской) нации. Рассмотрение адептами единой и неделимой Республики Грузия феномена самоопределения народа Республики Южная Осетия только в границах бывшей Грузинской ССР входит в противоречие с самой сутью этого процесса, как составной части исторического процесса, находящегося в постоянном развитии и обновлении.

Объединение де-факто экономик Республики Северная Осетия-Алания и Республики Южная Осетия (1989 — 2008 гг.), принятие более 90% жителей РЮО гражданства Российской Федерации, ориентации народа РСО-Алания, РЮО на развитие своей государственности в системе федеративного устройства России, множественность форм выражения политической воли и исторических устремлений осетинского народа (референдумы, декларации о государственном суверенитете, заявления, постановления, обращения представительных и законодательных органов РЮО, РСО-Алания и др.), принятие в законодательном порядке РСО-Алания, РЮО единых государственных символов (герб, флаг), закрепление за русским и осетинским языками статуса языка государственного свидетельствует о том, что социально-политические процессы, протекающие на территории вышеуказанных республик в конце XX начале XXI веков, несмотря на весь их драматизм, способствуют развитию целостного аутентичного самосознания осетинского народа. Данное национальное самосознание, как интегративный признак осетинской (аланской) нации, увеличивает совокупную силу общества (РСО-Алания, РЮО) и, тем самым, способствует поступательному развитию ее государственности.

5. Соотношение сфер ответственности и связанных с ними конституционных полномочий властной вертикали PCO - Алания с практическими итогами реализации этих полномочий (1992 — 2008 гг.), свидетельствует о их несоответствии и прямо противоположной направленности. 90-е годы не принесли многонациональному народу РСО-Алания ожидаемых позитивных сдвигов, связанных с демократизацией российского общества. Последнее в республике было подменено повсеместным насаждением вульгарного капитализма и псевдорыночных экономических отношений. Поэтому к началу XXI столетия в РСО-Алания оказались ликвидированными экономикообразующие отраслевые объединения (комплексы): аграрно-промышленный; электронно-промышленный; комплекс предприятий цветной металлургии. Произошел парадоксально закономерный откат уровня развития общественных отношений к тем временам (XIX, начало XX столетия), когда народ находился под двойным гнетом царской администрации и местной национальной знати, присваивающих весь прибавочный продукт, производимый на ее территории.

Функционирующая четырнадцать лет в PCO—Алания политическая надстройка в виде института президента, главы республики не просто не соответствует уровню развития гражданского общества - она стала главным препятствием на пути осуществления демократических реформ в политической и экономической сфере. Президентские инициативы нередко легитимировали решения Парламента РСО-Алания при игнорировании принципа разделения властей, многочисленные республиканские законодательные акты вошли в

315 прямое противоречие с действующей Конституцией РФ, что привело к усилению асимметричности федерации. Отсюда создание полноценной парламентской Республики Алания должно стать основой предполагаемой конституционной реформы. Парламентское правление, являясь необходимым этапом модернизации всей общественно-политической системы, будет способствовать безболезненной трансформации функционирующей сегодня асоциальной политической системы в систему, где реализация ресурсного потенциала изучаемого региона будет осуществляться в интересах массовых групп населения. В этих условиях будет легче осуществить введение принципа ответственности вышестоящих перед нижестоящими. Парламент явится консолидирующим началом для всего народа Осетии (Алании) и станет важным политическим этапом в развитии институциональных основ прогнозируемого государственного образования Республики Алания.

6. Обобщение и систематизация значительного материала по этносоциальной истории индоиранских народов выявляет историко-культурную значимость Кавказского региона и позволяет до известной степени осмыслить духовную картину мира, господствующую в их сознании на протяжении многих тысячелетий. Данное обстоятельство свидетельствует о большом историко-культурном (религиозном) значении Кавказа и Осетии (Алании), как территории, являющейся очагом и хранителем одного из древнейших духовных учений человечества — ари-ас-аланского, что во многом предопределяет ход ее этнополитического, исторического развития. Вневременные рамки Жгъдау, его трансисторический характер и связанные с ним сакральные традиции, присущие североиранской культуре и соответственно территории Кавказа, усиливают политологическую концептуализацию артикуляции политических условий формирования прогнозируемого государственного образования Республики Алания. Синтез культуры североиранской цивилизации с современным прагматическим подходом к восприятию мира сущего, думается, позволит открыть новую страницу в истории человечества. Саму возможность данного синтеза определит лишь время. Однако сам факт сохранения индоиранской культурной традиции, ее непрерывное функционирование в среде осетинского (аланского) народа дает весомое основание для оптимизма.

7. Территориальный подход к анализу политических и национальных процессов, характеризующих ход непрекращающейся борьбы за геостратегическое господство над территорией, естественными границами Осетии (Алании) с древнейших времен по настоящее время позволил выявить специфику военно-политических, социально-экономических и историко-культурных (религиозных) факторов, которые выступают основными детерминантами, определяющими направленность этнополитических, этносоциальных и экономических процессов в изучаемом регионе. Воздействие данных факторов на общесоциальную обстановку на Кавказе противоречиво, а сравнительная оценка позитивных и негативных тенденций находится в прямой зависимости от конкретной политической ситуации в странах региона и их места в системе международных отношений.

Отсутствие юридически оформленной общности территории совместного проживания осетин препятствует ее становлению в качестве территории нации. Поэтому территориальное единство осетинского народа через становление и развитие прогнозируемого государственного образования — Республика Алания - позволит включить в ее границы все административно-территориальные единицы Республики Северная Осетия - Алания и Республики Южная Осетия. На этой единой, общей для осетинской нации территории, надо полагать, будет происходить развитие общности ее как политической, экономической, так и культурной жизни. В контексте рассматриваемого вопроса общность территории выступает одним из необходимых условий развития государственности осетинского (аланского) народа.

8. Россия, в ходе развития политических отношений с Грузией, последовательно утрачивала свои позиции в Кавказском регионе. Ее длительная ориентация на Грузию, в том числе как главного политического партнера на Кавказе, выразившаяся в расширении ее территории за счет включения в ее состав Южной Осетии, Абхазии, части территории Северной Осетии, которые ей никогда не принадлежали, исторически себя не оправдала. Неспособность Республики Грузия сохранить свою целостность самостоятельно есть свидетельство того, что она, как государственно-политическое образование, создавалась не вследствие объективного развития социально-политических, исторических, ландшафтно-географических, экономических и других факторов, а как один из основных элементов великодержавной политики России на Кавказе. Поэтому внедряемое в сознание наших соотечественников утверждение о том, что только Республика Грузия (единая и неделимая) является главным политическим партнером России на Кавказе, верным союзником и проводником ее национально-государственных интересов в этом геостратегическом регионе, следует отнести к разряду социально-политической мифологии. Однако политика России в этом регионе до 8 августа 2008 года носила противоречивый характер, не учитывала особенности территориального подхода к раскрытию закономерностей.1 формирования объективных факторов, влияющих на общесоциальную обстановку в регионе. Сохранялась преемственность неадекватной действительности оценки особенностей, присущих историографии края, политической значимости Кавказа, народов, здесь проживающих, в общей системе государственного устройства России. В период все усиливающейся глобализации, транснационализации мирового хозяйства, учет данных факторов становится обязательным условием укрепления как экономического, так и государственно-политического авторитета Российской Федерации на Кавказе.

9. Находящаяся на протяжении посдедних восемнадцати лет в перекрестии кризиса мировых политических институтов, «неразрешимого» противоречия между правом нации на самоопределение и принципом нерушимости государственных границ, Южная Осетия и сегодня остается без международной политической и экономической субъектности. В то же время, признание рядом западных стран независимости Косово (2008 г.), приближение вооруженных сил Североатлантического альянса вплотную к южным границам Российской Федерации, через возможное вступление в его ряды Грузии, создает уже отнюдь не гипотетическую угрозу национальной безопасности России. Данное обстоятельство выводит на качественно новый уровень формат отношений России с Южной Осетией, 90 процентов населения которой являются гражданами Российской Федерации. Принятые в августе 2008 года решения Государственной Думой, Советом Федерации Федерального Собрания РФ, Президентом РФ о признании независмости Республики Южная Осетия и Республики Абхазия положили начало политическому процессу по ее международному признанию. Дальнейшее расширение нового кунтура межгосударственного сотрудничества правительств РФ, РЮО закономерно обеспечит снижение эскалации напряженности этнополитических, межгосударственных конфликтов в изучаемом регионе и ускорит интеграционные процессы между РСО-Алания и РЮО.

10. Правильно выстроить свои внешнеполитические и внутриполитические курсы в изучаемом регионе России поможет осознание объективной реальности того, что Кавказ для русского народа не является чужой территорией и что здесь право сильного должно быть заменено на научно обоснованное право проживания на исторической родине аланского народа, принимавшего участие в этногенезе русского этноса и в формировании его государственности. Осознание общности исторических судеб осетин (алан) и русских, прослеживаемой с глубокой древности и исключающей возникновение между ними антагонистических противоречий, имеет непреходящее значение и для поступательного развития государственности осетинского народа. Поэтому политическая борьба осетинского (аланского) народа за единую Аланию — это, по существу, борьба за стратегические позиции России во всем Каспийско-Черноморском регионе. В условиях агрессивной политики НАТО, объявления США территории Кавказа зоной своих национальных интересов, Россия, как никогда, заинтересована в единой Алании. Данное обстоятельство предопределяет как более внимательное отношение к русской части населения всех ветвей государственной власти РСО-Алания, РЮО, так и более значимое положение Осетии (Алании) в национальной доктрине Российской Федерации.

Список научной литературыДзанайты, Хадзымат Георгиевич, диссертация по теме "Политические институты, этнополитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии"

1. Абаев В.И. Дихтомия в истории религий // Избранные труды. Владикавказ, 1990.

2. Абаев В.И. Избранные труды: религия, фольклор, литература. — Владикавказ: Ир, 1990 640 с.

3. Абаев В.И. Историко-этимологический словарь осетинского языка. М— Л., 1958. Т. 1., с. 610

4. Абаев В.И. Историко-этимологический словарь осетинского языка. М.-Л. 1958. Т. 1; Л., 1973. Т. И; Л., 1979. Т. III; Л., 1989. Т. IV.

5. Абаев В.И. Нартовский эпос // Изв. СОНИИ, 1945. Т. X. Вып. 1.

6. Абаев В.И. Нартовский эпос осетин. Цхинвал, 1982.

7. Абаев В.И. Общее и сравнительное языкознание // Избранные труды. -Владикавказ, 1995.

8. Абаев В.И. Осетинский язык и фольклор, т. 1. с. 310.

9. Абаев В.И. Скифский быт и реформа Зороастра /Избранные труды: Религия, фольклор, литература. Владикавказ: Ир, 1990. 640 с.

10. Абаев В.И. Этногенез осетин по данным языка // Происхождение осетинского народа. Орджоникидзе. 1967.

11. Абдулатипов Р.Г. Национальный вопрос и государственное устройство России. М.: Славянский диалог, 2000. - 656 с.

12. Абдулатипов Р.Г. Основы национальных и федеративных отношений (учебное пособие). М.: РАГС. 2001. - 626 с.

13. Абдулатипов Р.Г. Судьба ислама в России: история и перспективы /Р.Г. Абдулатипов. М.: Мысль, 2002. - 317 с.

14. Абдулатипов Р.Г. Федерализм в истории России: В 3-х кн. /Р.Г. Абдулатипов, Л.Ф. Болтенкова, Ю.Ф. Яров. М.: Республика, 1993. Кн. 2 -1993-416 с.

15. Абдулатипов Р.Г. Федералогия: Учебное пособие для ВУЗов /Р.Г. Абдулатипов. СПб.: Питер, 2004. - 320 с.

16. Абдулатипов Р.Г. Человек. Нация. Общество. М.: Политиздат, 1991.-222с.

17. Абдулатипов Р.Г., Болтенкова Л.Ф. Опыт федерализма. М.: Республика. - 1994. - 317 с.

18. Абдулатипов Р.Г., Лысенко В.Н., Атаманчук Г.В. и др. Российский федерализм: опыт становления и стратегия перспектив (Под общ. ред. Р.Г.Абдулатипова) — Рос. Акад. Гос. Службы при Президенте Рос. Федерации. — М.: РАГС, 1998.-228 с.

19. Абрамов М.П. О некоторых критериях выделения памятников алан на Северном Кавказе // XIX Крупновские чтения. М., 1996.

20. Агасиев К. Магас город магалонов // Северный Кавказ. 1994, 10 сентября.

21. Агбунов М.В. Путешествие в загадочную Скифию. М., 1989.

22. Азанбек Джанаев: живопись, графика, скульптура. / Сост. Э.Д. Дарчиева. Орджоникидзе, 1985.

23. Акты Кавказской археологической комиссии. Т. 4. Док. 156. Тифлис.

24. Алания: наука и политика // Сердало, 8 и 22 июня 1994.

25. Аланы, Западная Европа и Византия. Владикавказ, 1992.

26. Алемань А. Аланы в древних и средневековых письменных источниках. — М.: Издательство «Менеджер», 2003. 608 с.

27. Алисов Н.В., Хорев Б.С.1 Экономическая и социальная география (общий обзор)

28. Алисова Л.Н. Социология межнациональных отношений. М., 1996.

29. Алисова Л.Н., Вдовченко Л.Н., Гусейнова H.A. и др. Россия: социальная ситуация и межнациональные отношения в регионах (по результатам исследований 1993-1996 гг.). -М., 1996.

30. Алишев А. Голос минувшего //Кабардино-Балкарская правда. 1988, 9 октября.

31. Английское свободомыслие. М., 1981.

32. Артамонов М.И. История Хаздрии. Л., 1962.

33. Артамонов М.И. Сокровища скифских курганов. Прага, Москва,

34. Атлас Северо-Осетинской АССР. — М.: Главное управление геодезии и картографии при Совете Министров СССР. — 1967.

35. Афоризмы. М., 1972. Высказывание Стефана Цвейга.

36. Ачканов А.Я., Хомутов Ю.В., Эйсерт Э.К. Эффективное применение удобрений на Северном Кавказе. М.: Россельхозиздат, 1984. -160 с.

37. Аюпов М.А. Политико-трансформационные процессы в постсоветской России: региональный аспект: Автореферат на соискание ученой степени доктора политических наук. М. 2004. 57 с.

38. Аюпов М.А. Региональные особенности политико-трансформационных процессов в современной России. Уфа, 2003.

39. Бабурин В.Л., Мазуров Ю.Л. Географические основы управления. М., 2000.

40. Бабурин С.Н. Задачи национально-патриотических сил России //Национальные интересы. М., №№ 2-3, 2001.

41. Бабурин С.Н. Интервью //Советская Россия. М., 1992, 11 ноября.

42. Бабурин С.Н. Мир империй: Территория государства и мировой порядок. СПб., Издательство Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2005. - 769 с.

43. Бабурин С.Н. Преображение России через национальную власть и социальную справедливость // Национальные интересы. М., № 1 (18), 2002.

44. Бабурин С.Н. Территориальные режимы и территориальные споры: государственно-правовые проблемы. -М.: Изд-во МГУ, 2001. 175 с.

45. Бабурин С.Н. Территория государства: правовые и геополитические проблемы. М., 1997.

46. Бабурин С.Н. Щит и меч, спецвыпуск, ноябрь 1992.

47. Бадари Д. Интервью // Российская газета. М. № 12, 23 января 2008.

48. Баззатэ С. Наследники древней Аланской церкви в Москве //Лампада. М., 1998, № 28.

49. Байрамкулов А.М. Карачаево-балкарскому народу 2000 лет. Черкесск, 1996.

50. Батчаев В.М. Древности персидского и скифского периодов //Археологические исследования на новостройках Кабардино-Балкарии. 1995.

51. Бахрах Б.С. Аланы на Западе.М., 1993.

52. Бенвенист Э. Очерки по осетинскому языку /Перевод с французского. М., 1965.

53. Бзаев К.К. Происхождение этнического термина Русь. Владикавказ,1996.

54. Бзаров P.C. Независимость Республики Южная Осетия гарантии безопасности и надежного будущего осетинского народа. — Цхинвал, «Южная Алания», 2008-101 с.

55. Бирюков Ю.П. Опыт металловедческого исследования фрагментов металлических изделий из раскопок Волго-Донской археологической экспедиции. МИА СССР № 75, 1959. '

56. Бламберг И. Кавказская рукопись. Ставрополь, 1992.

57. Блиев М.М. О некоторых проблемах присоединения народов Кавказа к России //Северная Осетия. Владикавказ, 1992, 10 сентября, № 173, 1 1 сентября, № 174.

58. Блиев М.М. Осетинские посольства в Петербурге, 1749-1752 гг. — Орджоникидзе, 1961.-435 с.

59. Блиев М.М. Россия и горцы Большого Кавказа. На пути к цивилизации. М.: Мысль, 2004. - 877 с.

60. Блиев М.М. Южная Осетия в коллизиях российско-грузинских отношений. М.: Издательство «Европа», 2006. - 472 с.

61. Блиев М.М., Бзаров P.C. История Осетии с древнейших времен до конца XIX века. Владикавказ, 2000.

62. Блиев М.М., Дегоев В.В. Кавказская война. -М. Издательство «Росет», 1994.-592с.

63. Болтенкова Л.Ф. Развитие федерализма в России: Вопросы теории, истории и социально-экономической практики. М., 2005.

64. Большая советская энциклопедия. М., 1972. Т. X.

65. Бонгард-Левин Г.М., Гранторский Э.А. От Скифии до Индии. М.,

66. Бороладзе Н. «Большие манёвры» тбилисских политиков // Независимая газета. М., 22 марта, 2001.

67. Бромлей Ю.В. Выступление на круглом столе «Национальные процессы в СССР: итоги, процессы, проблемы» //История СССР. 1987, № 6. С. 51-57.

68. Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса. М., 1983.

69. Бруно Д. О героическом энтузиазме. М., 1953.

70. Бузе У., Фихтнер У., Кайзер М. и др. 01.09. бесланское досье. Состояние на 7.03.2005. М.: Издательство «Ад Маргинем», 2005. - 133 с.

71. Бутков П.Г. Материалы для новой истории Кавказа с 1722 г. по 1803 г., ч. II, СПб., 1869, с. 13.

72. Вагапов Я.С. Вайнахи и сарматы. Грозный, 1990.

73. Вагапов Я.С. О языке Зеленчукской надписи. Вопросы вайнахской лексики. Грозный, 1980.

74. Ванеев З.Н. Избранные работы. Цхинвал, 1989. Т.1., 1990. Т.2.

75. Ванеев З.Н. К этногенезу осетинского народа // Изв. ЮОНИИ. Вып. XIII. 1961.

76. Васильев В.И. Федерализм и избирательная система в Германии //Полис. 1995. №4. С. 139.

77. Вахушти. География Грузии (Введ., пер. и примеч. М. Джанашвили /Зап. КОИРГО, 1904, Т. XXIV. Вып. 5.

78. Великорусские былины киевского цикла. Варшава, 1885.

79. Вернадский Г.В. Основы иранского языкознания. Древнеиранские языки. М., 1979.

80. Вернадский Г.В. История России. М., 2000. Кн. 1. Древняя Русь., Кн. 2. Киевская Русь.

81. Вестник древней истории, 1949. № 3.

82. Вико Ж.Б. Основание новой науки об общей природе наций. Л.,

83. Военно-промышленный курьер. 19 — 25.01.2005

84. Волкогонов Д.А. Феномен героизма. -М.: Политиздат, 1985.

85. Воробьев В. Абхазию ждет «невероятное» //Российская газета. М., № 83, 17 апреля 2008.

86. Воробьев В. Труба пришла с Востока // Российская газета. М., 2006, 15 июля. №153. J

87. Воробьев С.А., Каштанов А.Н., Макаров И.П. Земледелие. М.: Агропромиздат, 1991. 527 с.

88. Вся Осетия 1996. — Информационно-рекламный ежегодный каталог - справочник. - Владикавказ, Ремарко, 1996. 240 □ с.

89. Выступление Председателя ВС Республики Южная Осетия Т. Кулумбекова на VI съезде народных депутатов России // Российская газета. М., 1992, 28 апреля. №98.

90. Габуев Т.А. Некоторые вопросы этнической истории Центрального Предкавказья в сарматское время // РА, № 3, 1997.

91. Гаглойти Ю.С. Аланы и вопросы этногенеза осетин. Тбилиси. 1966.

92. Гаглойти Ю.С. Южная Осетия. Цхинвал, 1993.

93. Гадагатль A.M. Героический эпос «нарты» и его генезис. Краснодар,1967.

94. Гаджиев К.С. Геополитика. М., 1997.

95. Гаджиев К.С. Политология. М.: Университетская книга, Логос,2006.

96. Гаджиев С.М. Кумыки. Историко-этнографическое исследование. М., 1961.

97. Гадло А.В. Этническая история Северного Кавказа IV-X вв. — Ленинград. Изд-во ЛГУ, 1979. с. 212.

98. Галазов А.Х. Пережитое. М., «ГРААЛЬ». - 2002.

99. Гамсахурдия З.К. // Известия. М., № 313, 1990.

100. Гамсахурдия З.К. // Столичная. М., № 1, 1990.

101. Гассиев A.A. Избранные произведения. Владикавказ: Ир, 1992. 440

102. Гегель Г.В. Лекции по истории философии. Т. 11. кн.З. М.: Соуэкгиз,1935.I

103. Гегель Г.В. Соч., т. 7. М., 1935.

104. Гегель Г.В. Эстетика, Т. 3. В 4-х т. Т. 3. М., Искусство, 1973.

105. Гельвеций К.А. О человеке, его умственных способностях и его воспитании. -М., 1938.

106. Гердер Г. Идеи к философии истории человечества. М., 1997.

107. Геродот. История. В 9-ти кн. /Пер. Г.А. Стратановского. М.: ООО «Издательство ACT», «Лодомир», 2001. 752 с.

108. Героическое в системе эстетических категорий / под ред. B.C. Мовчан Львов. «Виша школа», 1986.

109. Гильом Р. Путешествие в восточные страны. -М., 1957.

110. Гольбах П.А. Избранные произведения. В 2-х т. -М., 1963.

111. Горы, жизнь в горах и опасные геологические процессы // Вестник Владикавказского научного центра РАН и РСО-А. Владикавказ. № 4, 2002.

112. Госкомстат РСО-А, 1990, 2000, 2004 гг.

113. ИЗ.Грабовский И.С. Предкавказские чернозёмы. Диссертация на соискание ученой степени доктора сельскохозяйственных наук. Дзауджикау, 1946.

114. Греков Б.Д., Якубовский А.Ю. Золотая Орда и её падение. М.-Л., 1950. j

115. Гроций Г. О праве войны и мира. —М., 1994.

116. Гуляев В.И., Савченко Е.И. Терновое 1 — новый курганный могильник на Среднем Дону / С А, № 4, 1995.

117. Гумилёв Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. М., 1994.

118. Гуриев Т.А. Из жемчужин Востока: АВЕСТА. Владикавказ, 1993.

119. Гуриев Т.А. Кто есть кто в аланской нартиаде. Владикавказ, 1999.

120. Гуриев Т.А. Наследие скифов и алан. — Владикавказ: Ир, 1991.

121. Гусейнов А. Интервью //Российская газета. — М., № 6, 16 января

122. Гутнов Ф.Х. Аристократия алан. —Владикавказ: Ир, 1995 — 144 с.

123. Гутнов Ф.Х. Ранние аланы. Проблемы этносоциальной истории. Владикавказ: Ир, 2001. —256 с.

124. Гутнов Ф.Х. Средневековая Осетия. Владикавказ, 1993.

125. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. СПб., 1995.

126. Дауров Д.Х. Этот маленький Большой человек. Владикавказ, Иристон, 2001. -271 с.

127. Демографический ежегодник, 1995. Госкомиздат РФ. М.: Финансы и статистика. 1995.

128. Джанаев Х.Г. Вспомним об опыте предков//Северная Осетия. Владикавказ. 1993, 16 ноября. № 220.

129. Джанаев Х.Г. Организация машиноиспользования в земледелии Северного Кавказа. М.: Изд-во МГУ, 2001. 394 с.

130. Джатиев B.C. Нужен ли республике Президент? // Северная Осетия. Владикавказ, 1993, 9 ноября. № 215.

131. Джатиев B.C. Очередной провал в национальной политике /Круглый стол «Экстремизм и дискриминация: взгляд за пределами штампов» //Национальные интересы. М., 2005. № 5.

132. Джатиев B.C. Прагматизм — на защиту национальных интересов! /Круглый стол «Русоцентризм и русофобия: мифы и реальность» // Национальные интересы. М., 2006. № 1.

133. Джатиев B.C. Проблемы российской государственности в начале XXI века //Румянцевские чтения. Экономика, государство и общество в XXI веке. Материалы международной научно—практической конференции. М., 2004.

134. Джатиев B.C. Суверенитет как признак государства //Национальноэтнические аспекты социального развития. Бюллетень научных исследований в рамках российской программы «Народ России: возрождение и развитие». Владикавказ, 1992.

135. Джонсон Р., Каст Ф., Розенцвейг Д. Система и руководство. М.: Советское радио, 1971. -647 с.

136. Джугели В. Тяжелый крест. Тифлис, 1920.

137. Дзагурова Г.Т. Под российскими знамёнами. Владикавказ, 1992. .

138. Дзагурова Г.Т. Сыны Отечества. Владикавказ: «Проект - Пресс». 2003.-644 с.

139. Дзанайты Х.Г. Национальная доктрина Алании Владикавказ: Иристон, 2001 -96 с.

140. Дзанайты Х.Г. Национальная доктрина Алании XXI век: этнополитическое исследование. — М.: Наука. 2005. — 253 с.

141. Дзасохов A.C. Мы Россия, Мы - Кавказ! //Внешнеэкономические связи. - М., Т. 9, № 9. 2004. - С. 30-35.

142. Дзасохов A.C. Политика, экономика, человек. М.: «Воскресение»,2002.

143. Дзасохов A.C. Формула политического долголетия. М.: «Совершенно секретно», 2004. - 320 с. -1

144. Дзасохов A.C. Этнополитические конфликты в современном мире //Национальные отношения и межнациональные конфликты. Владикавказ, 1997.-С. 92-101.

145. Дзидзоев В.Д. Кавказ конца XX века: тенденции этнополитического развития (иеторико-политологические исследования). — Владикавказ: Владикавказский научный цент РАН и Правительства PCO—А, 2004. — 359 с.

146. Добаев И.П. Новейшие тенденции в развитии исламского движения // Мировая экономика и международные отношения. М., № 12, 2005.

147. Добромыслова О. В старой Европе появились «новые бедные» //Российская газета: М., 2005, 18 марта, № 53.

148. Долматович И.А. Военно-экономические аспекты национальной безопасности России: Кавказский регион // Мировая экономика и международные отношения. — М., № 2, 2007.

149. Доронченков А.И. Межнациональные отношения и национальная политика России. Этнополитический очерк. СПб, 1995.

150. Доронченков А.И. Проблемы наций и национальных отношений в диссертационных трудах//Социально-п6литические науки. М., 1990, № 10.

151. Древний мир: Популярная иллюстрированная энциклопедия. М.: Дрофа - Полюс, 2005. - 832 с.

152. Дробижева JI.M. Динамика культуры и национального самосознания народов СССР. Социологические теории и социальные изменения в современном мире. Навстречу XI Всемирному социологическому конгрессу. М. 1986. С. 105-115.

153. Дробижева JI.M. Завоевание демократии и этнонациональные проблемы России (что может и не может дать демократия) // Общественные науки и современность. М., 2005, № 2.;- С. 16-28.

154. Дробижева JI.M. Этносоциология //Энциклопедический социологический словарь. Под ред. Г.В. Осипова. М., 1995. С. 918.

155. Дробкин В.М. Системный перевод в управлении. М.: Химия, 1984.224с.

156. Д'ЭстенВ.Ж. Французы. М., 2000.

157. Дюмезиль Ж.Э. Осетинский эпос и мифология. М., 1976.

158. Дюмезиль Ж.Э. Скифы и нарты. М., 1990.

159. Евзлин М. Космология и ритуал. М., 1993.

160. Еникеев З.И. Правовой статус Башкортостана в составе России (XVI XXI вв.) (история и современность): Автореф. дис. докт. политических наук: 23.00.02.-М., 2003.-41 с.

161. Еникеев З.И. Правовые вопросы развития суверенитета Республики Башкортостан //Ватандаш, 2002. — № 5.

162. Закиев М.З. Проблемы языка и происхождения волжских татар. Казань, 1986.

163. Закон РСО-А «О внесении изменений и дополнений в закон РСО-А «О местном самоуправлении в Республике Северная Осетия Алания» //Северная Осетия. Владикавказ, 2000, 2. ноября. № 209.

164. Зонова Т.В. От Европы государств к Европе регионов // ПОЛИС, 1999, №5.

165. Зорин М. НАТО на Черном море//Российская газета. М., 2001., 14 июня, № 111.

166. И кровь и пепел. Владикавказ, 1991.

167. Иванов В., Мухин В. Каспийский страж примеряет американскую форму // Независимое военное обозрение. Приложение к «Независимой газете». 22.05.2005.

168. Иванов В.А. Ползучая агрессия //Народная трибуна. Владикавказ, № 2 (5) ноябрь 2002.

169. Иванов В.А. Слово не воробей //Коммунист Осетии. Владикавказ. — 2001, № 16.

170. Иванов В.Н. Россия федеративная. М., 1999.

171. Иванов В.Н. Россия: социальная ситуация и федеративные отношения (по материалам социологических исследований) М., 1998.

172. Иванов В.Н. Социологическая диагностика социально-политической ситуации //Россия: на пути к возрождению. Социальная и социально-политическая ситуация в России в 2003 году. М.: РИЦ ИСПИ РАН, 2004.

173. Иванов В.Н. Социология федерализма. М.: ИСПИ РАН, 2004. 300с.

174. Иванов В.Н., Воротникова В.П., Кублицкая Е.А., Назаров М.М. Федерализм и социальная стабильность //Наука Культура Общество. М.: РИЦ ИСПИ РАН, 2006. Приложение № 1.

175. Иванов В.Н., Ладодо И.В., Назаров М.М., Рубан Л.С. Перспективы федеративной реформы //Изменяющаяся Россия: вызовы и возможности. Социальная и социально-политическая ситуация в России в 2002 году. М.: РИЦ ИСПИ РАН, 2003., Т.2.

176. Иванов В.Н., Назаров М.М. Федерализм и национальная безопасность России //Россия: глобальные вызовы и локальные риски. Социальная и социально-политическая, ситуация в России в 2004 году. М.: РИЦ ИСПИ РАН, 2005.

177. Игнатов В.Г., Бутов В.И. Южная Россия и её регионы. М.: ИКУ «Март»; Ростов-на-Дону: Издательский центр «Март», 2006. - 304 с.

178. Ильинская В.А., Тереножкин А.И. Скифия VII-IV вв. до н.э. Киев.1983.

179. Ионин Л.Г. Социологические культуры. М., 2000.

180. Иосафат Б. Путешествие по Тану. «Библиотека иностранных писателей о России», т. 1, отд. 1, гл. 1, СПб., 1836.

181. Исаенко A.B. Библия о предках осетин//Северная Осетия. Владикавказ. 1992. 5 марта. № 44.

182. Исаенко A.B., Кучиев В.Д. Что написано в истории // Северная Осетия. Владикавказ. 1994. №№ 58-60.

183. История рядом. Нальчик, 1990.

184. История Северо-Осетинской АССР: С древнейших времен до наших дней. В 2-х т. Орджоникидзе, 1987.

185. Итоги 20 лет российских трансформаций // Мировая экономика и международные отношения. — М., № 1, 2006.

186. Итоги Всесоюзной переписи населения, 1970. Т. IV. Национальный состав населения СССР. М: Статистика, 1973. —648 с.

187. Йосида А. Дюмезиль и сравнительное изучение японских мифов //Дарьял. Владикавказ, 1995. № 2.

188. Кадзоев Н. Древнеингушские племена Колхиды //Ингушетия. 1998, 31 июля.

189. Калинина К.В. Институты государства — регуляторы межнациональных отношений//Этнополис. М., 1995.

190. Калинина К.В. Национальная идея в России (историко-политологический анализ) // Вопросы национальных и федеративных отношений. Сб. научн. статей. М., РАГС, 2004.

191. Калинина К.В. Национальные меньшинства в Российской Федерации (политико-правовые основы реализации их прав): Учебное пособие. М.: РАГС, 2007. - 128 с.

192. Калинина К.В. Российский федерализм и этнический фактор //Российский федерализм: от Федеративного договора до наших дней. М., 2002.

193. Калинина К.В. Этническая миграция, её особенности в субъектах Российской Федерации //Вопросы национальных и федеративных отношений. Сб. научн. статей. М., РАГС, 2007. - С. 118-129.

194. Калоев Б.А. Аланский субстрат в этногенезе балкарцев и карачаевцев по данным этнографии // от Скифов до осетин. Материалы по осетиноведению. Выпуск 1. -М.: Менеджер, 1994. 128 с.

195. Калоев Б.А. История записи и публикации нартского эпоса // Сборник «Нартский эпос». Орджоникидзе, 1957.

196. Калоев Б.А. Осетины (историко-этнографическое исследование), М.,1967.

197. Каплан Б. Осетины — иранские евреи (Осетино-еврейские параллели. Еврейский субстрат в осетинском языке). Владикавказ. ГИПП им. В.Гассиева, 2007.i 332

198. Караганов С. Прощание с Грузией?//Российская газета. М., № 178 (3555), 20 августа 2004.

199. Караулов H.A. Сведения арабских писателей о Кавказе, Армении и Азербайджане. СМОМПК, вып. 37, 1902.

200. Кардини Ф. Истоки средневекового рыцарства. М., 1987.

201. Карлейль Т. Герои, почитание героев и героическое в истории. СПб.1908.

202. Kapp Э. История Советской России. Т. 1,2. М., 1990.

203. Картлис Цховреба (под редакцией С.Каухнишвили). Тбилиси, 1959.

204. Катахчян С.Т. Нация //Философ, энцикл. словарь. М., 1989. - С. 405-406.

205. Кафоев А.Ж. Адыгские памятники. Нальчик, 1963.

206. Клапрот Г.Ю. Доклад, в котором доказывается идентичность осетин, народности Кавказа и средневековых алан. Перев. Т.Т. Камболова. Аланы и Кавказ. Владикавказ Цхинвал, 1992.

207. Клименко Б.М. Государственная территория. Вопросы теории и практики международного права. М., 1974.

208. Книга памяти жертв политических репрессий РСО-А. Владикавказ, Т. 1. 1999.

209. Ковалев В.И. Безопасное развитие социализма в меняющемся мире //Россия на пути к возрождению. Социальная и социально-политическая ситуация в России в 2003 году. М.: РИЦ ИСПИ РАН, 2004.

210. Ковалев В.И. Этологические подходы к изучению последствий глобализации // Россия: глобальные вызовы и локальные риски. Социальная и социально-политическая ситуация в России в 2004 году. М.: РИЦ ИСПИ РАН, 2005.

211. Ковалевский М.М. Закон и обычай на Кавказе. М. Т. 1,11. 1890.

212. Ковалевский М.М. Поземельные и сословные отношения у горцев Северного Кавказа //РМ. № 12. 1883.

213. Ковалевский М.М. Современный обычай и древний закон. М. Т. 1, II.

214. Кодзики. Записки о деяниях древности. Свитки 1, 2, 3. СПб., 1994.

215. Козаев А.И. Анахарсис. Цхинвал, 1982.

216. Козлов В.И. О понятии этнической общности //Советская этнография. 1967. — № 2.

217. Колбасин В. Тур Хейердал пошёл на Азов //Российская газета. М., 2001, 19 июня. № 114.

218. Конституционный закон Республики Северная Осетия — Алания «О внесении изменений и дополнений в Конституцию Республики Северная Осетия Алания //Северная Осетия. Владикавказ, 2001, 1 августа. № 142.

219. Конституция (Основной Закон) Союза Советских социалистических республик. М., 1977.

220. Конституция Республики Северная Осетия — Алания. Владикавказ, 1994.-95 с.

221. Концепция Государственной национальной политики. //http://www.businesspravo.ru. ;

222. Коптев-Дворников В. Короли осетинских полей //Общая газета. М., 2001. 26 апреля 7 мая. № 17.

223. Кочиева И., Маргиев А. Грузия. Этнические чистки в отношении осетин. — М.: Издательство «Европа», 2005. — 160 с.

224. Кошкар А. Два полюса Каспийского моря //Эксперт. М., № 20, 27 мая 2002.

225. Крупнов Е.И. Древняя история Северного Кавказа. М., 1960.

226. Крупнов Е.И. Ещё раз о местонахождении города Дедяков «Славяне и Русь» Сб. статей в честь 60-летия акад. Б.А. Рыбакова. М., 1968.

227. Крюков М.В. Эволюция этнического самосознания и проблемы этногенеза: Расы и народы. -М., 1976. Вып. 6. - С. 62.

228. Ксенофонт. Киропедия. М., 1997.

229. Кузнецов В.А. Автореферат докторской диссертации. Алания в X -XIII веках. Историко-археологические очерки. М., 1970.

230. Кузнецов В.А. Алания в Х-ХШ вв. Орджоникидзе, 1973.

231. Кузнецов В.А. Алано-осетинские этюды. Владикавказ, 1993.

232. Кузнецов В.А., Чеченов И.М. История и национальное самосознание. Владикавказ, 2000.

233. Кузнецов В.Н. Геокультура: Основы геокультурной динамики безопасности в мире XXI : Культура Сеть. М.: 2003.

234. Кузнецов В.Н. Культура безопасности. Социологическое исследование. М.: Наука, 2001. - 397 с.

235. Кузнецов В.Н. Российская идеология 21: Опыт социологического исследования формирования российской идеологии 21 века. М.: 2004.

236. Кузнецов В.Н. Социология безопасности: Формирование культуры безопасности в трансформирующемся обществе. М.: Республика, 2002. -260с.

237. Кулаковский Ю.А Аланы по сведениям классических и византийских авторов. Киев. 1899.

238. Кулаковский Ю.А. Избранные труды по истории алан и Сарматии. СПб., 2000.

239. Кумахов М.А., Кумахова З.Ю. Язык адыгского фольклора. Нартский эпос. М., 1985.

240. Кун Т. Структура научных революций. М., 1975.

241. Курс международного права. Т. 3. М., 1967.

242. Кусраев А.Г., Цогоев В.Г. Трудный путь к суверенитету. Владикавказ. Ир., 1993.

243. Кушнир П.И. Этнические территории и этнические границы. М.,1951.

244. Лазарев А. Заложники // Ставропольская правда. 2002, №5-6, 10 января.

245. Латышев В.В. Известия древних писателей о Скифии и Кавказе. — ВДИ, 1948, №2.

246. Левашов В.К. Неолиберальные трансформации и социополитическая консолидация (XIX этап мониторинга «как живешь, Россия?») //Россия на пути к возрождению. Социальная и социально—политическая ситуация в России в 2003 году. М.: РИЦ ИСПИ РАН, 2004.

247. Левашов В.К. Устойчивое развитие общества: парадигма, модели, стратегия. -М.: Academia, 2001.

248. Левашов В.К., Локосов В.В.i Новоженина О.П. и др. Как живешь, Россия? Вып. 8 (социологический мониторинг), М., 1998.

249. Леонов О. Новая надежда Азербайджана //Эксперт. М., № 23, 18 июня 2000.

250. Летопись византийца Феофана (пер. Оболенского и Терновского), М., 1884. с. 286.

251. Лихачев Д.С. Национальное самосознание Древней Руси. М.-Л., 1946. С. 11.

252. Лоза Г.М., Будылкин Г.И. и др. Управление сельскохозяйственным производством. М.: Колос, 1982. -365 е.,

253. Локосов В.В. Взаимосвязь глобализации, глобализма и трансформации // Россия на пути к возрождению. Социальная и социально-политическая ситуация в России в 2003 году. М.: РИЦ ИСПИ РАН, 2004.

254. Локосов В.В. Общество трансформер как продукт глобализации // Россия: глобальные вызовы и локальные риски. Социальная и социально-политическая ситуация в России в 2004 году. - М.: РИЦ ИСПИ РАН, 2005.

255. Ломоносов М.В. Древняя российская история от начала российского народа до кончины великого князя Ярослава Первого или до 1054 года. — СПб.: Императорская Академия наук, 1766.

256. Ломоносов М.В. Записки по русской истории. — М.: Изд-во Эксмо, 2003. 704 с. (Серия «Антология мысли»).

257. Лысенко В.Н. От Татарстана до Чечни (становление нового российского федерализма). М., 1995.

258. Лысенко В.Н. Развитие федеративных отношений в современной России. М., 1995.

259. Лысенко В.Н. Россия и Испания, опыт решения региональных и национальных проблем //Этносфера. М., 1999.

260. Мавродин В.В. Образование Древнерусского государства. Л., 1945. С. 432.

261. Мавродин В.В. Социальные проблемы межнациональных отношений в постсоветской России. М., 2003. С. 292.

262. Макеев Д.Б. Основы вероисповедания осетин. Тайна древних асов. Владикавказ, 2001.

263. Малахов С.Н. К вопросу локализации епархиального центра Алании в XII -XVII вв. Аланы: Западная Европа и Византия. Владикавказ, 1992.

264. Мамсуров Т.Д. Регионализм: главная тенденция правовой эволюции //Журнал российского права. 2002. - № 4. - С. 12-20.

265. Мамсуров Т.Д. Регионы центр: проблемы согласования интересов. -М., 2000.

266. Мамсуров Т.Д. Российский* федерализм: национально-этнический контекст. М., 2001.

267. Мамсуров Т.Д. Этнополитические и региональные проблемы развития российского федерализма. Диссертация на соискание ученой степени доктора политических наук. М., 2002.

268. Мамсуров Т.Д., Кесельбренер Л.Я. Бюджетный федерализм: Экономика и политика. М., ЮНИТИ. 2004.

269. Маркс К. Экономические рукописи 1857—1859 годов. — Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 46, ч. 1.

270. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 6, т. 41.

271. Марр Н.Я. Этапы развития яфетической теории. Л., 1933.

272. Марр Н.Я. Язык и общество. М.-Л., 1934.

273. Марцева Е. Каспийские энергетические акватории: аспекты согласия //«Нефть, газ, строительство». М., 2001, № 4, апрель.

274. Массон В.М. Экономика и социальный строй древних обществ. М.,1976.

275. Математика и кибернетика в экономике. Изд. 2-е, перераб. идополненное. М.: Экономика, 1975. -700 с.

276. Мацнев A.A. Политико-правовые основы регионализации и развития федерализма в России //Вопросы национальных и федеративных отношений. Сб. научн. статей. М., РАГС. 2004.

277. Мацнев A.A. Регион в системе федеративных отношений России //Вопросы национальных и федеративных отношений. Сб. научн. статей. М., РАГС. 2000.

278. Медведев Н.П. Национальная политика России. От унитаризма к федерализму. -М.: Молодая гвардия, 1993. 161 с.

279. Медведев Н.П. Политическая Регионалистика: Учебное пособие. -М.: Альфа-М, 2005. 447.

280. Медведев Н.П. Политический консенсус в условиях Российской Федерации: Автореф. дис. докт. политических наук: 23.00.02, М. 2000. - 48 с.

281. Медведев Н.П. Проблемы мордовской нации и некоторые аспекты государственной автономии //Мордовский народ: что нас волнует. — Саранск, 1991.

282. Медведев Н.П. Региональные интересы и политика. М., 2003.

283. Медведев Н.П. Становление федерализма в России. М., 1995.

284. Международная научная конференция «Осетиноведение: история исовременность». Владикавказ, 1991.

285. Международное публичное право. -М., 2001.

286. Меликишвили Е.А. К истории древней Грузии. Тбилиси, 1959.

287. Мигранян А. Цель Саакашвили // Известия. М., 16.10.2006.

288. Мизиев И.М. Шаги к истокам этнической истории Центрального Кавказа. Нальчик. 1986.

289. Миллер В.Ф. Древнеосетинский памятник из Кубанской области. МАК, вып. III, М. 1893.

290. Миллер В.Ф. О поездке в горские общества Кабарды и Осетии летом 1883 г. т. VIII., 1883.

291. Миллер В.Ф. Осетинские этюды. М., 1881. Ч. 1; М. 1882. Ч. 2; М., 1887. Ч. 3.

292. Минорский В.Ф. История Ширвана и Дербента Х-Х1 вв. -М., 1963.

293. Миролюбов Ю.Ж. Молодая гвардия. -М., 1993. № 7.

294. Митрохин С.С. Политика государства и ценности общества // Политические исследования. -М., 1997, № 1.

295. Митрохина Е.Ю. Социальная классификация угроз информационной безопасности личности в современных условиях //НАВИГУТ. 2002. № 1.

296. Михайлов A.B., Гумбольдт Ö. // Философ, энцикл. словарь. М. 1989.-С. 140-141.

297. Михайлов В.А. Национальная политика России как фактор государственного строительства. М., 1994.

298. Михневич O.A., Япринцев В.Г. Национальное самосознание как интегративный признак нации. Минск: Харвест, 2007.

299. Моисеев H.H. Современный антропогенез и цивилизационные разломы: эколого-политологический анализ //Вопросы философии. М., 1995. -№ 1.

300. Мухаметшин Ф.Х. Принципы формирования федерации нового типа //Федерализм. М., 2000, № 2.

301. Мухаметшин Ф.Х. Федеративные отношения как фактор социально-политического развития Республики Татарстан субъекта Российской Федерации: Автореф. дис. докт. политических наук: 23.00.02, - М., 2001. - 50 с.

302. Мухаметшин Ф.Х., Исоль Г.А. Региональный политический процесс в федеративном и социологическом измерении. Казань, 2002.

303. Наврузов С.Г. Азербайджан на пороге XXI века: социально-политическое развитие в системе трансформационных координат: Автореф. дис. докт. политических наук: 22.00.05, -1- М., 2000. — 54 с.

304. ЗП.Найджел Пенник, Преденс Джонс. История языческой Европы /Пер. с англ. Р.В. Котенко. СПб., 2000.

305. Народное хозяйство СССР в 1990 г. Статистический ежегодник. -М.: Финансы и статистика. 1991. -752 с.

306. Народы Кабарды и Балкарии в ХШ-ХУШ вв. Нальчик, 1995.

307. Народы Кавказа. Т. 1. -М., 1960.

308. Нарты кадджытаз. Дзэеуджыхъэеу, 1946.

309. Население России за 100 лет (1897-1997). Статистический сборник. М. 1998.221 с. .

310. Наука в регионах России. Стат. сб. М.: ЦИСН, 2004.

311. Национальная доктрина России. -М.: Агентство обозреватель, 1994.501с.

312. Независимая газета. М., 19.06.2002.

313. Независимая газета. М., 26.03.2002.

314. Непризнанные государства: возможности и вызовы XXI века // Мировая экономика и международные отношения. М., № 12, 2006.

315. Нефтегазовая вертикаль. М.: 2002.

316. Ницше Ф. Об антихристе. М., 1900.

317. Ницше Ф. Так говорил Заратустра: Книга для всех и не для кого /Пер. с нем. Ю.М. Антоновского. М.: РИПОЛ КЛАССИК, 2002.3250 происхождении тюрских народов. Черкесск, 1993.

318. Обозрение российских владений за Кавказом. СПб., 1836. Ч. II.

319. Ожегов С.Н. Словарь русского языка. -М., 1961. -900 с.

320. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 15 мая 2001 //Российская газета. М., 2001, 27 июня. № 121.

321. Оптнер С.Л. Системный анализ для решения деловых и промышленных проблем. М.: Советское1 радио, 1969. 216с.

322. Оранский И.И. Введение в иранскую филологию. М., 1960.

323. Организация Объединенных Наций. Сборник документов. М., 1981, с. 153-154.

324. Орлов В. Нефтяные мечты Баку //Эксперт. М., №21,5 июня 2000.

325. Осетинское народное творчество, т. 1., Орджоникидзе, 1961.

326. Осетия и осетины / Сост. К. Челехсаты. Владикавказ, 1994.

327. Осетия. Журнал Комитета Осетиноведения при Европейском Центре Музея Академика Н.К. Рериха редактор Дзамбулат Дзанти. Париж. 1933. №№ 1-9.

328. Осетия-Алания: политика, экономика, культура. Владикавказ, 1999.

329. Осипов Г.В. Введение. Российское общество и задачи социологии, приоритеты социальной безопасности России //Россия: на пути к возрождению. Социальная и социально-политическая ситуация в России в 2003 году. М.: РИД ИСПИ РАН, 2004.

330. Осипов Г.В. Остановить силы мирового зла! // Национальные интересы. -М., 2001, № 4.

331. Осипов Г.В. Россия: национальная идея и социальная стратегия //Вопросы философии. -М., 1997., № 10.

332. Осипов Г.В. Россия: национальная идея. Социальные интересы и приоритеты. — М.: 1997.

333. Осипов Г.В. Социальное мифотворчество и социальная практика. М.,2000.

334. Осипов Г.В. Социология и социальное мифотворчество. — М.: Норма, 2002.656с.

335. Осипов Г.В., Кузнецов В.Н. Введение: Россия в XXI веке //Изменяющаяся Россия: вызовы и возможности. Социальная и социально-политическая ситуация в России в 2002 году. М.: РИЦ ИСПИ РАН, 2003. -770с.Т.1 -356с.,Т.2^И4с. 1

336. Осипов Г.В., Кузнецов В.Н. Социология и государственность (достижения, проблемы, решения). М.: Вече, 2005. — 568 с.

337. Основные показатели социально-экономического положения регионов Российской Федерации в 2000 г. //Российская газета. М., 2001. 14 февраля. № 24.

338. Основные показатели социально-экономического положения регионов Российской Федерации в 1 полугодии 2001 года//Российская газета. М., 2001. 4 августа. № 148.

339. Основные показатели социально—экономического положения регионов Российской Федерации в 2004 году // Российская газета. М., 2005. 31 марта, № 64.

340. Основные показатели социально-экономического развития регионов РФ в 2007 г. //Российская газета. М.; №55, 14 марта 2008.

341. Основы геополитики. Геополитическое будущее России. М., 1977.351.0т скифов до осетин. Материалы по осетиноведению. Выпуск 1. —

342. М.: Менеджер, 1994. 128 с.

343. Патканов К.П. Из нового списка географии, приписываемой Моисею Хоренскому. -ЖМНП, 1883, март.

344. Перевалов С.М. Восстание дилетантов: российская историография на рубеже веков //Вестник Владикавказского научного центра РАН. Владикавказ. № 4. 2002.

345. Пети У. Трактат о налогах и сборах. Лондон, 1967.

346. Пигулевская Н.В. К вопросу о письменных народах древности (Сб. статей «Древний мир», посвященный акад. В.В. Струве). М., 1962.

347. Писарев В.Д. Политика США в Каспийском регионе. Европа и Россия: проблемы южного направления. Средиземноморье — Черноморье — Каспий. М.: Интердиалект, 1999.

348. Письмо почетного председателя Комитета академика П.К. Рериха Осетинскому комитету в Париже //Осетия. Париж, 1933. № 1.

349. Платон. Политика и государство. Соч. СПб., 1863.

350. Плахтий С .Я. Испытание временем. Владикавказ. - Иристон, 2001. - 475 с.

351. Плиев А.Г. Кавказ в современном противоречивом мире //Бюллетень Владикавказского института управления Владикавказ, 1998. № 1.

352. Плиев А.Г. От Горской республики к Кавказской Конфедерации //Бюллетень Владикавказского института управления — Владикавказ, 1998. № 1.

353. Плиев А.Г. Парадоксы этнической культуры //Бюллетень Владикавказского института управления Владикавказ, 1999. № 4.

354. Пггиев А.Г., Джусоев Р.З. Пути преодоления грузино-осетинского конфликта //Вестник института цивилизации Владикавказ, 2006. № 6.

355. По данным пресс-службы Северо-Кавказского РУБОП.

356. Полное собрание русских летописей, т. VII, М., 1926, с. 173.

357. Правда об аланах. Ставрополь, 1999.

358. Пригородный район: выбор цели. Владикавказ, 1997.