автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Теоретическое осмысление и художественно-образное отражение научно-технического прогресса в гуманитарной культуре XX века

Полный текст автореферата диссертации по теме "Теоретическое осмысление и художественно-образное отражение научно-технического прогресса в гуманитарной культуре XX века"

На правах рукописи

Зезюлько Александр Викторович

Теоретическое осмысление и художественно-образное отражение научно-технического прогресса в гуманитарной культуре XX века

24.00.01 - теория и история культуры

АВТОРЕФЕРАТ диссертации па соискаиие ученой степени доктора философских наук

1 6 № ¿и13

005059409

Ростов-на-Дону 2013

005059409

Работа выполнена в ФГАОУ ВПО «Южный федеральный университет» на кафедре теории культуры, этики и эстетики факультета философии и культурологии

Научный консультант - доктор философских наук, профессор

Золотухина Елена Всеволодовна

Официальные оппоненты: Стрельченко Василий Иванович

доктор философских наук, профессор, Российский государственный педагогический институт им. Герцена, заведующий кафедрой философии Паниотова Таисия Сергеевна доктор философских наук, профессор кафедры исторической культурологии Южный федеральный университет, Рябова Лариса Владимировна доктор философских наук, профессор кафедры философии и методологии науки Южно-Российский институт — Филиал Российской академии народного хозяйства и государственной службы при президенте РФ,

Ведущая организация - Московский педагогический государственный

университет

Защита состоится 16 мая 2013 г. в 14.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.208.11 по философским наукам при Южном федеральном университете по адресу: 344038, г. Ростов-на-Дону, пр. М. Нагибина, 13, ЮФУ, ауд. 434.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ЮФУ (г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 148).

Автореферат разослан 12 апреля 2013 года.

Ученый секретарь диссертационного совета

М.В. Заковоротная

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования

Грандиозные успехи научно-технической революции оказывают мощное трансформирующее воздействие на современную культуру, что сопровождается появлением новых форм её самосознания. Становится очевидным тот факт, что вера в мощь науки и техники за последние столетия фактически заменила веру в высшие трансцендентные силы, а потому современная культура представляет собой некий рубеж в развитии определенной метаисторической стратегии человека и форм его деятельности. Все чаще и чаще и вполне правомерно актуализация ключевых проблем нынешнего этапа эволюции общества, смены культурных и познавательных парадигм реализуется через вопрошание о судьбе самосознания культуры и человека. Остается ли оно константным, начиная с момента своего рождения и активного творческого проявления в античности и до дня сегодняшнего, или меняется и обладает некими пределами, а также перспективами собственного развития. Причем, речь идет не просто об изменении самосознания культуры и человека во времени, что неизбежно, а о том, насколько будущее самой цивилизации, будущее как вердикт человеческой истории зависит от способности осознания, духовно-символического освоения и приручения реальности.

Все наше знание о самих себе, о прошлом и настоящем, о мире в котором мы пребываем, отражается в разных формах гуманитарной культуры. Она выступает как созданная самим человеком духовная реальность, оказывающая обратное воздействие на породивший ее общественный процесс. Для современной гуманитарной культуры особую актуальность обретает осмысление формирующихся под воздействием науки, техники, технологии тенденций развития общества, с которыми столкнется отдельный человек и человечество в целом. Но внутри самой науки практически отсутствуют рефлексивные стратегии и методы самоосмысления роли и значимости для общества научных открытий и изобретений, их технического и технологического воплощения, что и это делает науку, по существу «слепой» в отношении социальных и гуманитарных последствий, вызванных научно-техническим прогрессом. Это — не упрек в адрес науки, а констатация того факта, что научное познание с момента своего возникновения направлено преимущественно на предмет (Хайдеггер), а потому в науке не сложилась традиция самопознания, самоосмысления места и роли в культуре. Этот «недостаток» науки компенсируется философией, которая имеет многовековой опыт анализа конкретно-исторических форм духовной деятельности, одной из

которой и является наука. С момента её возникновения философия анализирует не только специфику научного познания, но и социокультурные, антропологические и иные последствия вызванного успехами науки научно-технического прогресса.

В XX столетии тема научно-технического прогресса и его последствий для жизни общества и человека актуализировалась в искусстве и культурных практиках массового сознания, в которых отражаются и выражаются, хотя отнюдь не теоретическими средствами, глубинные экзистенциально-антропологические и социальные проблемы, с которыми столкнулось человечество в век нарастания научно-технического прогресса. Другими словами в текстах художественной литературы, особенно принадлежащих жанру фантастики, кино, живописи и т.д., дается специфическое видение научно-технической цивилизации, фокусируются ценностные, смысловые и телеологические векторы эволюции мышления и коллективного опыта. Анализ этих текстов позволяет избежать абсолютизации сциентизированного понимания сущности техногенной цивилизации, дает возможность воспроизвести целостность смыслов тех образов, в которых гуманитарная культура отражает сущность техногенной цивилизации, а также сформулировать более адекватные, не сводимые к чисто научным или чисто метафизическим, критерии построения сценариев будущего развития человечества.

Но феномен «дополнения» философского теоретического анализа проблем научно-технического прогресса специфическим отражением этих проблем в нефилософских духовных практиках не получил еще достаточно полного исследовательского осмысления в современной философско-культурологической мысли, что делает обращение к заявленной проблеме актуальным и значимым. В предлагаемой диссертации предпринимается попытка дать комплексный анализ гуманитарной составляющей современной техногенной культуры на основе интерпретации представленных в рефлексивно-теоретических и художественных текстах смыслов и образов её самосознания, обусловленных научно-техническим прогрессом.

Степень научной разработанности проблемы.

В современной философско-культурологической мысли не существует специальных работ, посвященных комплексному анализу разных граней гуманитарно-рефлексивного осмысления развития науки и техники. При этом автор имеет в виду два уровня рефлексии. Первый представлен оригинальными культурными текстами, прежде всего, философскими, в которых исследуется феномен техники, её сущность, роль и место в культуре. К уровню гуманитарной рефлексии, хотя и отличному от философского,

принадлежат и оригинальные тексты художественного творчества, в которых акцент делается на выявлении степени человекоразмерности техногенной культуры. Второй уровень рефлексии есть, по сути, вторичная рефлексия или рефлексия рефлексии, так как предметом анализа становятся оригинальные философские произведения и художественные тексты, выполняющие одновременно роль эмпирической базы исследования. В диссертации автор анализирует оригинальные философские и не философские тексты, в которых в той или иной форме ставятся и рассматриваются проблемы, связанные с техникой и научно-техническим прогрессом, а потому относит свое исследование ко второму уровню рефлексии.

Философская рефлексия сущности научно-технического совершенствования жизни общества и человека начинается в новоевропейской культуре уже в ХУ11 веке, когда наука и вслед за ней процессы совершенствования орудий производственной деятельности стали занимать все более прочные позиции в обществе, мировоззрении и господствующих ценностях. Именно с этого времени в духовной культуре и, прежде всего, в философии (напр., Ф.Бэкон), начинает формироваться тенденция обоснования логики и методологии научного познания, осознается ценность научных технологий для производства и в целом для материального благополучия общества и человека.

В эпоху Просвещения наряду с окончательным утверждением аксиологической установки, ориентирующей общество на разум и науку как способы достижения всеобщего благополучия, благоденствия и счастья, а также появляются и первые критические оценки перспективы научно-технического прогресса (напр.,Ж.-Ж. Руссо). Эта критическая линия была воспринята многими мыслителями, писателями и художниками в XIX столетии, например, представителями романтизма, которые озаботились проблемой дуальности естественного и искусственного в человеческой культуре..

В период бурного индустриального развития, когда стала очевидной необратимость процессов технизации всех сфер бытия и подчинения мировоззрения принципам научной рациональности и рыночной экономики, в философии и искусстве возникают различные концепции, пытающиеся осмыслить эти трансформации как рубежные для самой западной культуры. Литературный реализм (Н. Чернышевский, М. Шелли, Э. Гофман, Ф. Достоевский и Л. Толстой, Т. Драйзер, Ч Диккенс и мн. др.) и философия жизни (А. Бергсон и О. Шпенглер), живопись, музыка и поэзия отечественного «серебряного века» (А. Белый, М.Волошин, С. Есенин, Д. Мережковский и др.) наполнены живым драматизмом переживания грозного и мощного наступления техногенной цивилизации, крушения идеалов прошлого и утраты

традиционными ценностями своего былого значения. Идиллическая картина человеческой естественности, гармонии и простоты непосредственности становится оазисом в мире машин и сухой формализованной коммуникации.

В XX веке формируется традиция теоретико-рефлексивного осмысления влияния науки и техники на духовную культуру. В работах философов, культурологов, социологов, философов науки анализируются проблемы формирования глобальной техногенной цивилизации, сущности постиндустриального общества, вооруженного информационными технологиями, рождения и распространения массовой техногенной культуры, а также строятся футурологические прогнозы по поводу судьбы человечества. К обозначенной традиции можно отнести исследования Р. Арона, Д. Белла, М. Блока, Ф. Броделя, Р. Будона, И. Валлерстайна, М. Кастельса, Р. Дж. Коллингвуда, Г. Маркузе, М. Мюллера, А. Дж. Тойнби, О. Тоффлера, Ю. П. Тейяра де Шардена, Ю. Хабермаса, Ф.А. Хайека, М. Фуко, Ф. Фукуямы, X. Уайта, А. Швейцера, К. Ясперса и др.

Духовная культура ХХ-начала XXI веков, сформировавшаяся под воздействием науки и техники, а также усвоившая научно-технические достижения, получила возможность быть адресованной, в отличие от классической элитарной культуры, массовому «читателю» и «зрителю», что привело к формированию феномена тотальной «доступности» цивилизационной жизни. Поэтому важными для диссертационного исследования явились теоретические разработки в области познания феноменов массового сознания, массового человека и массовых стереотипизированных каналов поведения, содержащиеся в работах Т. Адорно, К. Кастанеды П. Козловски, Г. Лебона, Ж. Липовецки, К. Лоренца, Г. Марселя, А. Маслоу, С. Московичи, X. Ортега-и-Гассета, Г. Тарда, Ю. Хабермаса, М. Хайдеггера, Ф. Хайека, М. Хоркхаймера, Н. Элиаса и др.

Объектом диссертационного исследования является гуманитарная культура техногенной цивилизации, а потому востребованными оказались работы B.C. Соловьева, Н. А. Бердяева, К. Ясперса, П. К. Энгельмейера, О. Шпенглера, М. Хайдеггера, X. Сколимовски, Д. Белла, В. Беньямина, О. Тоффлера, У. Эко и др. Эти мыслители внесли огромный вклад в понимание сущности техники, её роли и подлинного места в человеческой культуре, показали возможности техники радикально расширить горизонты, в том числе пространственно-временные, человеческого бытия. Кроме того, в диссертации актуализированы содержащиеся в работе Ж. Бодрийяра «Символический обмен» идеи о культурологических смыслах автомата и робота.

Автор использовал также идею трансгуманизма, сформулированную представителями русского космизма (Н.Ф. Федоров, К.Э. Циолковский, А.Л.

Чижевский и др.) и представляющую собой специфическую форму самосознания научно-техногенной культуры новейшего времени.

В диссертации анализируется не только теоретико-рефлексивный (философия), но и художественно-образный (фантастика, как литературный жанр; продукция медийной индустрии и др.) способ отражения сущности и человекоразмерности техногенной культуры, который отчасти рассматривается в работах П. Амнуэля, Б. Гранта, Ф. Джеймисона, Т. Эльзессера, М. Маклюэна, М. Мерло-Понти, Э. Крауса, Б. Лэндона, В. Шетли, А. Фергюсон-Филипс, К. Фридмана, а также отечественных авторов М. Амусиной, О. Аронсона, А. Артюх, Д. Биленкина, В. Губайловского, М. Галиной, О Дрожжина, Е. Ковтуна, М. Куличихиной, С. Зенкина, А. Осипова, М. Эпштейна, Н. Самутиной, А. Филиппова, А. Хренова, В. Подороги, Т. Дашковой, Б. Степанова, Ю. Ханютина, П. Огурчикова и др.

В ходе рассмотрения способов отражения научно-технического прогресса в гуманитарной культуре XX века автор использовал идеи киберкультуры и киберпанка, содержащиеся в работах Е. Баева, М. Ваннах, И. Земан, А. Панишев, С. Шульга и др., а также идею трансчеловечности, сформулированную Шичаниной Ю.В. Указанные идеи автор диссертации интерпретирует как своеобразный проект реализации глубочайшей и давней интенции культуры к преодолению на основе использования высоких технологий и виртуализации коммуникативного пространства привычных границ антропологического опыта.

При написании диссертации автор опирался также на работы, в которых представлен опыт целостного интегрального осмысления экологического и топологического измерения научно-технического прогресса, составляющего одно из самых крупных блоковых тем современной гуманитарной культуры. В западной культурологической мысли эти вопросы рассматривали такие авторы как Дж. Я. Барбур, У. Бэк, Э. Гидденс, Дж. Гэлбрейт, Н. Луман, С.Г. Наср, В. Теобальд, У. Офулс, Л. Уайт, O.K. Флехтайм, Ф. Хесле, Ф. Шварцкопф и др. Среди отечественных исследователей следует назвать Р. Баландина, С. Баньковскую, М. Букчина, Л. Василенко, Н. Васильеву, Ф.Н. Гиренка, Ю. Гранина, Н. Дубинина, Е. Ермолаеву, В. Казютинского, А. Каримова, С. Кричевского, В. Кутырева, И. Лисеева, В. Муравьева, А. Павленко, К. Пигрова, С. Семенову, И. Черникову и др.

Следует также отметить, что в исследовании заявленной темы большую помощь автору оказали работы крупных отечественных мыслителей XX века A.C. Арсеньева, Э.В. Ильенкова, В.В. Давыдова, М.А. Лифшица, М.К. Мамардашвили, проведших фундаментальный философский анализ проблемы соотношения естественного и искусственного в человеческой природе и

культуре. Кроме того, рассматривая трансформацию связи естественно-природных и антропологических параметров в общественном развитии, автор диссертации учитывал идеи H.H. Моисеева, А. Печчеи, Н.Г. Олдака, А.Д. Урсула и др. Особую ценность для диссертационного исследования представляют труды В.И. Вернадского, разработавшего теорию «ноосферы», ставшую одним из знаковых интеллектуальных событий культуры XX века.

Объект исследования.

Объектом исследования выступает влияние научно-технического прогресса на гуманитарную культура XX - начала XXI века.

Предмет исследования.

Гуманитарное самосознание культуры ХХ-ХХ1 века, порожденное научно-техническим прогрессом.

Цель и задачи исследования.

Цель диссертационного исследования - провести комплексный анализ образов научно-технического прогресса и его проблем в гуманитарной культуре, порожденных социокультурными противоречиями науки и техники.

Для достижения данной цели необходимо решить следующие основные задачи:

1. Концептуализировать понятие «гуманитарная культура»

2. Выявить специфику осмысления роли науки и техники в жизни человека и общества в гуманитарной культуре индустриальной эпохи.

3.Реконструировать и сопоставить содержание философско-теоретической рефлексии сущности техники и её последствий для человека и человечества в концепциях H.A. Бердяева, М. Хайдегтера, К. Ясперса и Э.В. Ильенкова.

4. Показать специфику отражения в научно-фантастической литературе, как одной из форм самосознания гуманитарной культуры, смыслов и противоречий современного научно-технического прогресса.

5. Провести анализ художественно-образного моделирования в научной фантастике темы культурно-антропологических перспектив развития робототехники.

6. Раскрыть, в чем научная фантастика видит истинный смысл стремления человека к освоению космоса.

7. Проанализировать специфику осмысления и оценки научно-технического прогресса в жанре «экшн», характерном для массовой культуры.

8. Показать специфику идеологии экологизма и связанных с нею экологических культурных практик, таких как энвайронментализм и техногайянизм.

9. Рассмотреть феномен кнберпанка как специфическую форму самосознания гуманитарной культуры XX — начала XXI века.

Теоретическая и методологическая основа исследования.

К теоретико-методологическим проблемам исследования относятся процедуры концептуализации основных понятий, а также обоснование необходимости использования определенных методологических подходов.

Понятие научно-технического прогресса, являющееся для нас ключевым, было введено и вошло в теорию общества и культуры в XX веке. Мы опираемся на его общепринятый смысл: научно-технический прогресс (НТП) — это поступательное развитие науки и техники, осуществляемое в их единстве. Научно-технический прогресс понимается нами как развертывающийся процесс, поэтому в нашей работе лишь изредка употребляется термин «научно-техническая революция», свойственный второй половине XX века.

Необходимо также определить второй ключевой термин - гуманитарная культура. Здесь мы ориентируемся на позицию М.С.Кагана, который говорил в докладе, прочитанном на Международной научно-практической конференции «Гуманитарная культура как фактор преобразования России» (СПбГУП, 23-24 мая 1996г.): «Под «гуманитарной культурой» понимается... тот массив способов и плодов деятельности людей, который ориентирован экзистенциально, то есть направлен на воплощение, утверждение и развитие человеческой духовности, в отличие от тех форм деятельности, которые подобно науке и технике, экономике и способам социальной организации имеют собственную логику существования и развития, независимую от того, благоприятны или враждебны человеку их достижения». В продолжение мысли М.С.Кагана мы хотим уточнить, что гуманитарная культура для нас, даже там, где она не соответствует высоким критериям духовности, это антропоцентрическая культура, культура экзистенциального самоосмысления. Соответственно, она выражается в массиве разнородных культурных текстов: в философии, литературе и искусстве, в современных мифологиях, свойственных массовому сознанию (мифом для нас в данном случае является любой мировоззренческий нарратив, выступающий в форме образного повествования и несущий в себе пафос и веру, не нуждающиеся в научной верификации). Понятие «тексты культуры» употребляется нами в широком смысле, и потому включает в себя не только словесные рассказы, но также кинопроизведения или идеологический мифы, проявляющиеся не только в нарративно-дескриптивной форме, но также в текстовой прагматике - в лозунгах, призывах, слоганах и даже элементах культурных практик (хепеннингах, демонстрациях, митингах и т.п.).

В связи с этим в сферу нашего внимания не попадают такие хорошо нам известные, но не входящие в гуманитарную культуру тексты как технократические теории ( Т.Веблен, Р.Арон, Дж. Гэлбрейт, У.Ростоу). Они посвящены, прежде всего, логике развития техники, ходу истории, ее этапам и закономерностям, что уводит нас от нашей темы.

Поскольку разные сферы гуманитарной культуры различаются по степени рефлексивности, мы выстроили изложение наших сюжетов в направлении уменьшения этого их качества. Описание и анализ начинаются с наиболее рефлексивной сферы — философии, продолжается искусством, которое ведет свою рефлексивную работу в образной форме, и завершается областью массового сознания — наименее самоотчетной, но наиболее эмоциональной и связанной с культурными практиками.

Очень важно разъяснить понятие «осмысление», которое стоит в заголовке работы. Мы берем его в прямом значении — осмысление как нахождение и генерирование смыслов — в данном случае смыслов, которые гуманитарная культура находит в научно-техническом прогрессе для человека, его существования, развития и благоденствия. Понятие «осмысление» имеет также такие коннотации как анализ и критика. И анализ, и критика НТП, присущие авторам XX века, присутствуют в нашем исследовании.

Что касается понятия «отражение», также присутствующего в заголовке диссертации, то оно понимается нами как включающее субъективный творческий момент, который по-разному выражается в философии, искусстве и массовом сознании.

Приступая к анализу избранной темы, мы руководствовались деятельностной теорией культуры (Э.С.Маркарян, В.Е.Давидович, Ю.А.Жданов, Г.В.Драч), а также использовали диалектический принцип противоречия, позволяющий акцентировать внимание на противоположных мнениях авторов. При написании диссертации были задействованы общенаучные методы анализа, синтеза, абстрагирования, обобщения и др., но наиболее значимыми для нас явились дескриптивно-аналитический метод и сравнительный метод (необходимый при сопоставлении различных мнений).

Гуманитарно-культурологическая направленность исследования, эмпирической базой которого являются тексты гуманитарной культуры, предполагает нацеленность автора не только на объяснение, но на метод понимания, разработанный в герменевтических теориях, прежде всего, М.Хайдеггера и Х.-Г.Гадамера. Как известно, метод понимания включает в себя процедуры реконструкции и интерпретации. Мы вполне отдаем себе отчет в том, что интерпретация авторами XX века смыслов научно-технического прогресса в свою очередь интерпретируется нами. Но такова особенность

гуманитарной культуры - она сплетается из интерпретаций. Автор опирается на традицию «понимания», идущую от М.Хайдеггера, для которого понимание есть не просто способ познания, присущий некоему абстрактному интеллектуалу, но способ постижения, учитывающий экзистенциальный опыт «понимающего», его причастность к тому, что нужно понять. Автор, как личность, живущая в культуре XX - начала XXI века, переживающая её перипетии, реализует акт интерпретации, имея некую предварительную причастность к исследуемому материалу, каковым являются образы научно-технического прогресса в современной гуманитарной культуре.

Гипотеза исследования: Гуманитарная культура не надстраивается над научно-техническим прогрессом. По своей сути она сама является его порождением, и в своем самосознании, каналами которого выступает философия, научная фантастика, массовое сознание и др., воспроизводит соответствующие техногенной сущности культуры образы, которые отражают социально-культурные и антропологические трансформации, обусловленные научно-техническим прогрессом. Образы самосознания, рожденные в гуманитарной культуре техногенной цивилизации, будучи гомогенными реальности современного научно-технического мира, являются своего рода условиями возможности его существования и развития.

Научная новизна исследования:

1. Концептуализировано понятие «гуманитарная культура»: гуманитарная культура рассмотрена как текстовое выражение антропоцентрической культуры, выступающей в роли самосознания эпохи. Применительно к современности гуманитарная культура понята как отражение и осмысление противоречивого хода научно-технического прогресса. Ее главными «научно-техническими темами» являются темы: естественного и искусственного; души как субъектной характеристики и техники как служебного феномена; научно-технического и магического; человеческого и сверхчеловеческого (трансчеловеческого).

2. Выявлена специфика отражения роли науки и техники в гуманитарной культуре индустриальной эпохи (XVIII-XIX вв.) , которая состоит в одновременно художественной и философской критике научно-технических новаций при весьма незначительной доле оптимистических прогнозов.

3.Реконструировано и сопоставлено содержание философско-теоретической рефлексии сущности техники и её последствий для человека и человечества в концепциях XX века: H.A. Бердяева, М. Хайдеггера, К. Ясперса и Э.В. Ильенкова. Обнаружен широкий разброс взглядов от резкого неприятия

НТП (Н.Бердяев) до понимания ее как «естественной ступени» развития (М.Хайдеггер), а также рассмотрение техники как исключительно орудия человека, подчиненного ему ( КЛсперс, Э.В.Ильенков).

4. Показана специфика отражения в научно-фантастической литературе как одной из форм самосознания гуманитарной культуры смыслов и противоречий современного научно-технического прогресса: научная фантастика как образно-символическая форма осмысления НТП демонстрирует проблему стирания границ между человеком и его развившимися орудиями.

5. Проведен анализ доминирующей в научной фантастике темы культурно-антропологических перспектив развития робототехники, который показал актуализацию экзистенциальных вопросов, связанных с коммуникацией человека и компьютера, а также с техническим расширением человеческих возможностей ( вопросы смерти, бессмертия, эроса, любви, свободы воли и др., увиденные как присущие не только человеку, но и машине) Выяснено, что фантастика применительно к этой тематике дает НТП полярные оценки — от полного отрицания до восторженного принятия.

6. Раскрыто, в чем научная фантастика видит истинный смысл стремления человека к освоению космоса: это, во-первых, качественное расширение ареала человеческого существования (прогрессистское освоение новых территорий), а во-вторых, радикальное изменение пространственно-временных характеристик человеческого бытия, вплоть до создания моделей «запредельного» существования, которое трудно оценить с гуманистических позиций.

7. Проанализирована специфика осмысления и оценки научно-технического прогресса в жанре «экшн», характерном для массовой культуры, которая состоит в том, что приключенческий жанр, восхваляя мощь техники, производит техноцентрические критерии человеческого ( или уже сверхчеловеческого). В результате этого высокие технологии выступают в массовой культуре маркерами подлинности и современности.

8. Показана специфика идеологии экологизма и связанных с нею экологических культурных практик, таких как энвайронментализм и техногайянизм. Выяснено, что они имеют мягкий и жесткий вариант: 1.стремление к осторожной корректировке взаимоотношений «техника — природа» и 2. технофобии, радикально отрицающие технику и связанные с представлением о нарушении ею человекоразмерности.

9. Рассмотрен феномен киберпанка как специфической формы самосознания гуманитарной культуры XX — начала XXI века. Выяснено, что это популярное направление, широко представленное в сети Интернет и являющееся типичным продуктом эпохи постмодернизма, дает амбивалентную

оценку киберпротезированяи человеческих способностей: с одной стороны, восхваляет достижения цифровых технологий и опыт трансчеловечности, с другой — обнаруживает неминуемое «расчеловечивание», потерю гуманистических ориентиров.

Тезисы, выносимые на защиту:

1.Понятие «гуманитарная культура» является синонимом антропоцентристской культуры, спецификация которой состоит в экзистенциально ориентированной деятельности, направленной на развитие человеческой духовности и экзистенциального самоосмысления. Объективируется гуманитарная культура в массиве разнородных культурных текстов, включающих не только вербальные тексты в форме философии, художественной литературы, кинопроизведений, идеологических мифов, представленных как в нарративно-дескриптивной форме, так и в текстовой прагматике (лозунгах, призывах, слоганах и т.д.) и связанных с массовым сознанием культурных практик (хепенинги, демонстрации, митинги и т.п.), но и невербальные тексты, такие как живопись. Самосознание гуманитарной культуры XX — XXI века, обусловленное научно-техническим прогрессом, концентрируется вокруг таких тем, как сущность техники, судьба взаимосвязи естественного и искусственного, магизм техники и робототехники, возможность выхода человека в сферу сверхчеловеческого и трансчеловеческого и др. Комплексное рассмотрение проблем и сущностных противоречий научно-технического прогресса предполагает необходимость анализа текстов гуманитарной культуры в их многообразии с учетом спецификации их рефлексивной способности.

2. Осмысление роли науки и техники в жизни человека и общества, начавшееся в гуманитарной культуре индустриальной эпохи, осуществлялось одновременно в философских и литературно-художественных текстах, где наряду с оптимистическим отношением к растущему господству науки и техники, сформировалась критически-рефлексивная его оценка. Философская, идущая от Ж.Ж.Руссо традиция критики созданного научно-техническими средствами искусственного мира человеческого обитания оказала влияние не только на европейскую, но и русскую интеллектуальную культуру ХУШ-Х1Х вв., включая художественную литературу и публицистику. В литературе и живописи первые художественно-образные зарисовки наступающей эры технического господства, в которых отражалось и выражалось общее ощущение опасности подчинения человека машине, замены живого мыслящего духа механическим автоматом, возведения ученого-изобретателя в ранг Демиурга, принадлежат представителям сентиментализма и романизма.

Проблемы конфликта научного знания и ценностного измерения антропологического опыта были тематизированы в художественном творчестве М. Шелли, Э. Гофмана, О. Вилье де Лиль-Адана, Ф.М. Достоевского, А.Н. Толстого и др. Теоретико-рефлексивное осмысление эти проблемы могли получить только в философии, в частности, в созданной Вл.Соловьевым концепции цельного знания.

3. В гуманитарной культуре XX - начала XXI века научно-технический прогресс отражается, интерпретируется, анализируется и оценивается также как и в XIX веке в философских и художественных текстах. Специфика философской рефлексии научно-технического прогресса характеризуется в XX веке выходом на метафизический уровень анализа, что позволило перевести исследование техники из области инженерии в область философской онтологии, но понимаемой, в отличие от традиционной онтологии, как бытие сущего, а не Сущего, что означало введение в онтологию антропологического измерения. Именно такое понимание онтологии позволило Н.Бердяеву сделать вывод об онтологической неизбежности технического вектора социальной эволюции и обреченности человечества на духовную эволюцию, требующую огромного напряжения духовных сил, необходимых для освобождения от порабощения новой религией «машинизма» и творческого воссоздания духовной иерархии ценностей, предохраняющих от процесса дегуманизации. «Фундаментальная онтология» М.Хайдеггера также сводилась к бытию сущего, а потому, как и Бердяев, он утверждал, что техника есть способ осуществления самого человека, онтологически обреченного на её появление. Но в отличие от Бердяева, Хайдеггер рассматривал искусственное (техническое) как этап эволюции естественного, что снижало экзистенциальное напряжение духовного борения человека с господством искусственного. Антропологическое измерение онтологии легло в основание анализа техники КЛсперсом, который, рассматривая появление техники как онтологической неизбежности, несущей опасность разрушения основ традиционного новоевропейского гуманизма, открыл содержащуюся в технике потенцию тоталитарных режимов, в силу того, что техника, формирует, с одной стороны, массовое общество, состоящее из обезличенных участников производства, а, с другой, «особый» союз техники, политики и идеологии. В контексте онтологии как бытия сущего можно проинтерпретировать и проблему идеального в её диалектико-материалистическом истолковании Э.В. Ильенковым для обоснования невозможности создания искусственного интеллекта, превосходящего по своим возможностям интеллект человека.

4. В гуманитарной культуре XX века сформировалась своеобразная альтернатива философскому онтологизму в понимании техники — научная

фантастика, которая являясь одной из форм самосознания гуманитарной культуры, отражает в художественных образах и моделях смыслы и противоречия современного научно-технического прогресса, создает с помощью образно-символической рефлексии художественные модели духовных последствий научно-технического прогресса и выполняет, таким образом, функцию аналитика и критика технико-технологического развития общества. Содержащиеся в научной фантастике футуристические прогнозы по поводу судьбы человека и цивилизации в ситуации нарастания научно-технического прогресса колеблются между оптимистическими и пессимистическими сценариями; в последних проблематизируется возможность существования гармонии (в духе руссоизма) между человеком и созданной им научно-технической средой, а также предсказывается нарастание и углубление процесса виртуализации всех форм жизнедеятельности человека, потеря онтологических смыслов существования. Но следует отметить, что в научной фантастике критика не всегда явно эксплицируется, что создает трудности её вычленения для массового сознания. По этой причине научная фантастика неосознанно порождает в массовом сознании оптимистические ожидания, связанные с научно-техническим прогрессом и его ролью в жизни человека и общества в целом.

5. Одной из важнейших тем художественно-образного моделирования в научной фантастике являются тема культурных перспектив развития робототехники, замещения и протезирования человеческих способностей во всех сферах его жизнедеятельности вплоть до коммуникативной. Неправомерно расширяя возможности робототехники, приписывая ей способность снять границы между роботами и человеком, научная фантастика обнажает при этом ряд проблем качественного изменения параметров человекоразмерности, обретения человеком новых экзистенциальных состояний, связанных, в частности, с появлением возможности личного бессмертия, выхода на новый уровень телесного и духовного совершенства, изменения традиционной эмоциональности в любви и эротике, восприятии страха смерти и страха вообще. Абсолютизируя возможности робототехники, научная фантастика обнаруживает также новые смыслы в проблеме соотношения тотального управления и свободы воли,

6. Истинный смысл освоения космоса состоит, с точки зрения научной фантастики, в присущем человечеству номадизме, проявляющемся в стремлении выйти за пределы видимого ареала существования, колонизировать и освоить «новые территории», установить контакты с иными цивилизациями, формами жизни и мышления. Получив, благодаря научно-техническому прогрессу, практическую реализацию в начавшихся в XX веке

космических путешествиях, идея номадизма расширила свое содержание, актуализировав вопросы о потенциале человеческого тела и его связи с психикой, эволюции духовно-душевного мира человека и его самосознания, возможности радикального изменения хронотопа человеческого бытия, достижения обратимости потока времени как главного онтологического измерения человеческого присутствия в универсуме. Тематизация освоения космоса позволяет научной фантастике создавать модели существования человека и человечества в иных природных и цивилизационных ареалах, что затрудняет оценку этих моделей с точки зрения современных гуманистических традиций.

7. Общая тональность массовой культуры, очарованной достижениями науки и техники в области совершенствования жизненных благ, удовлетворения бесконечно растущих потребностей, роста человеческого могущества не только на цивилизационном, но и индивидуальном уровне представлена наиболее полно в жанре «экшн». Создавая привлекательные и модные стереотипы и клише, использующие особый дискурс цифр и подчеркивающие значимость техноцентристских критериев «человеческого» (или даже сверхчеловеческого), а также формирующие новое смысловое и семиотическое пространство экзистенциального опыта и коммуникации, предлагая массовому индивиду взамен традиционного реализма, так называемый, высокотехнологичный реализм, с его эстетикой высоких технологий, скоростей, автоматизма, идеология «экшн» заполняет образовавшуюся в жизни массового человека XX - начала XXI века экзистенциальную пустоту.

8. Экологизм, представленный как идеологический комплекс, выступающий оппонентом любой увлеченности технической экспансией, является своеобразной формой рефлексии гуманитарной культуры на научно-технический прогресс. Существуют две основных версии экологической рефлексии: «мягкая», состоящая в требовании корректировки социокультурной стратегии развития научно-технического прогресса, и «жесткая», сопровождающаяся технофобиями, вызванными тем, что современные темпы и уровень научно-технологического развития превышают адаптивную способность человека, не являются человекоразмерными. «Жесткий» вариант экологической рефлексии, начиная со второй половине XX столетия, включает в себя не только научные оценки имеющихся глобальных проблем, вызванных научно-техническим прогрессом, но и свойственные массовой культуре психоэмоциональные состояния, способствующие появлению экологических культурных практик таких, например, как энвайронментализм и техногайянизм.

9. Феномену киберпанка, являющемуся одновременно и особым жанром и специфическим субкультурным движением, присуща амбивалентность. С одной стороны, спекулируя на глубочайшей и давней интенции человека к преодолению привычных границ антропологического опыта, киберпанк (и как жанр, и как субкультурное движение) ратует за монополию всего искусственного, базируясь на том, что современные научные технологии позволяют «протезировать» человеческие способности, эмоции и удовлетворять самые затейливые желания, а также приветствует замену классической культуры технокультурой, элементами которой являются киберпространство, искусственный интеллект, биороботы и киборги, нанотехнологии, генная инженерия, биоимплантанты, квазиготическая тональность мрачноватых городских трущоб, наркотики и иные препараты, вызывающие измененные состояния сознания и т.д. С другой стороны, феномен киберпанка, подходит вплотную к осознанию пустоты и бессмысленности человеческого существования, что порождает антиутопический протест против «расчеловечивания» и потери гуманистических ориентиров. Но в качестве форм протеста предлагаются различные мотивации борьбы «живущих» виртуально людей с гигантскими транснациональными структурами, романтизация маргинализма, асоциальность и интравертивность героев, ироническая рефлексия по поводу научно-техногенного прогресса и др. Киберпанк -типичный продукт эпохи постмодернизма, а смыслы киберкультуры можно рассматривать как новейшую мифологию, которая подобно

постмодернистской философии, выносит отрицательный вердикт перспективам социальности.

Научно-практическая значимость исследования.

Значение проведенного диссертационного исследования определяется прежде всего углублением теоретических представлений о сущности взаимодействия современной культуры и научно-технического прогресса За последние годы накоплен немалый опыт изучения отдельных сторон этого отношения, однако далеко не всегда опыт анализа позволяет нам судить о перспективах развития этих двух сторон нашей жизни в их единстве, понятом конкретно-исторически, с учетом осознания фундаментальной рубежности современной ситуации мышления и самой нашей человечности. Комплекс вопросов и сюжетов, возникающих в ходе даже простого проговаривания данной тематики представляет колоссальное значение как для самой философии, так и для науки, если они сегодня желают сохранить собственную автономность в том числе в аспекте выработки стратегий своего роста и проекций в будущее.

Результаты проведенного исследования могут быть использованы в ходе разработки и чтения курсов по теории и истории культуры, философии культуры и

философской антропологии и другим гуманитарным дисциплинам, а также имеют значение для исследований по философии техники.

Апробация результатов исследования.

Диссертация прошла обсуждения на кафедре теории культуры, этики и эстетики факультета философии и культурологи Южного федерального университета.

Результаты исследования по теме диссертации были представлены автором в его выступлениях, докладах и дискуссиях на 12-ти международных и всероссийских конференциях (в том числе, интернет - конференциях), проходивших в 2000-2012 годах в Москве, Армавире, Екатеринбурге, Росгове-на-Дону, Туле и др.

1. Технологическое образование учащихся сельских школ в современных условиях. 19-21 сентября 2000 г. Международная научно-практическая конференция. -Армавир, АГПИ.

2. Технологическое образование: содержание, проблемы, перспективы. 2123 сентября 2001 г. Первая окружная Южно-российская научно-практическая конференция. -Ростов-на-Дону, РГПУ.

3. Технологическое образование и профильное обучение: содержание, проблемы, перспективы. 2004 г. Вторая Южно-российкая научно-практическая конференция. -Ростов-на-Дону, РГПУ.

4. Актуальные проблемы развития научно-технического творчества в современных условиях. 18-22 апреля 2006 г. Всероссийское совещание директоров ГОУ ДОД технической направленности. -Ростов-на-Дону, ГОУДОДРОЩТУ.

5. Технолого-экономическое образование: проблемы, инновации, перспективы. 12-15 февраля 2007 г. VIII Международная научно-практическая конференция. -Тула, '11 НУ им. Л.Н. Толстого.

6. Инновации в профессиональном и профессионально-педагогическом образовании. 17-19 апреля 2007 г. 14-я Всероссийская научно-практическая конференция. -Екатеринбург, РГППУ.

7. Технологическое образование в школе и в ВУЗе: проблемы и инновации. Международная научно-практическая конференция. 5-8 ноября 2008 г. -Армавир, АГПУ.

8. Разработка федеральных государственных образовательных стандартов профессионально-педагогического образования третьего поколения: программа XXX пленума УМО по ППО. 13 ноября 2007 г. -Екатеринбург, РГППУ.

9. Всероссийская научно-практическая конференция: современные проблемы межкультурных коммуникаций: язык, культура, общество. 11-15 мая 2009 г. -Ростов-на-Дону, СКНЦ ВШ ЮФУ.

10. V Международный конгресс философов. -Новосибирск, август 2009 г.

11. XII Международная научно-практическая конференция. Технолого-экономическое образование: достижения, инновации, перспективы. 1518 февраля 2011 г. -Тула, ТГПУ им. Л.Н. Толстого.

12. Международная научно-практическая конференция. Инновационные проблемы развития современного технологического образования. 24-25 мая 2012 г. -Ростов-на-Дону, ПИ ЮФУ.

Структура диссертации.

Структура диссертационной работы отражает логику решения поставленных задач. Диссертация состоит из введения, трех глав, включающих десять параграфов, заключения и библиографического списка, состоящего из 376 наименований на русском, английском и немецком языках. Общий объем работы 282 машинописных страницы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность выбранной темы исследования, характеризуется степень научной разработанности проблемы, объект и предмет исследования, формулируется цель и конкретные задачи работы, раскрываются положения, составляющие научную новизну исследования, указываются тезисы, выносимые на защиту и научно-практическое значение диссертации, а также ее структура. В первой главе диссертации - «Философское мышление о проблемах научно-технического прогресса: анализ и критика» дается рассмотрение философской рефлексии XX века по вопросу научно-технического прогресса, которое предваряется историческим экскурсом в культуру предыдущих двух веков, где впервые в литературе и философии зарождались критические оценки науки и техники. Для анализа философских взглядов на НТП автор прибегает к мнениям крупных мыслителей XX века, активно писавших о судьбах науки и техники и влиянии их на культуру и человека.

В первом параграфе - «Предыстория современной критики научно-технического прогресса в гуманитарной культуре XVII —XIX веков» -выявляются мировоззренческие идейные истоки той критики, которую дает современная гуманитарная культура в отношении безграничной научно-технической экспансии, трансформирующей самого человека. Установками на «техноэкспансию», как отмечается в диссертации, культура обязана эпохе Просвещения. Тогда, с одной стороны, был заложен фундамент техногенной

цивилизации, началась промышленная революция в Западной Европе, а с другой - возникли первые философские концепции, осмысляющие природу ' научного знания, технизированных практик и их роль в жизни человека, их влияние на нравственность и повседневность. В это же время в пространстве художественного мышления, искусства появляются первые образные зарисовки наступающей эры технического господства. В литературе и живописи сентиментализма и романизма формируется тема оппозиции естественного и искусственного как двух ключевых координат человеческого существования.

Просвещенческая критика науки и техники рассматривается диссертантом на примере идей Ж.-Ж. Руссо. Если в целом новоевропейская мысль отдавала явное предпочтение искусственному перед естественным, строго организованному и рациональному перед стихийным и эмоциональным, то Руссо выступил как контр-просветитель. Его взгляды раскрываются на материале сочинения, написанного в 1750 г. для конкурса Дижонской Академии на тему «Способствовало ли возрождение наук и искусств очищению нравов». В нем философ критикует растущую зависимость человека от созданной им на базе науки искусственной среды, которая вызывает ложные потребности, искажающую подлинную нравственную суть человека. Само научное познание и философия рассматриваются как следствия порочности человека и праздного любопытства. Руссо выступает как сторонник естественного в противоположность искусственному, культуры в противовес цивилизации, традиции в противоположность инновации. В работе также прослеживаются линии влияния идей Руссо на европейскую и русскую интеллектуальную культуру ХУШ-ХГХ вв., включая художественную литературу и публицистику. Руссоизм стал одной из первых авторитетных идеологических концепций последовательной критики научно-технологического продвижения общества.

Далее в работе анализируются на примере английского и немецкого романтизма (романы М. Шелли и новеллы Э.Т.А. Гофмана) складывающиеся в духовной культуре эстетические установки на отображение грозной поступи научно-технического прогресса. Причем уже тогда в литературе стали обыгрываться сюжеты с участием механических кукол и иных человекоподобных машин (андроидов), в которых значительное место отводилось проблемам одушевленности механизмов и их человекоразмерности. В качестве примера также рассматривается произведение Опоста Вилье де Лиль-Адана «Будущая Ева» (1886). Интересно, что наблюдения над вне-литературными интерпретациями литературных произведений помогают увидеть существенные различия в отношении такой своеобразной формы выражения противоречия естественного и искусственного, как мотив

искусственного человека, в литературе романтизма. Для последнего художественное изображение науки и техники приближает их к магии, к средству совершения чуда в мире, а образ ученого интерпретируется с позиций посвященного в особое знание и наделяется часто свойствами Демиурга.

Также рассматриваются образы научно-технического развития цивилизации, сложившиеся в русской духовной культуре (Ф.М. Достоевский, JI.H. Толстой, А.К. Толстой, представители поэзии «серебряного века» и др.). Определенной вершиной рефлексивного освоения пространства новых смыслов НТП в России выступает с точки зрения автора диссертации концепция цельного знания Вл. Соловьева, в которой провозглашается тупиковый характер односторонней рационалистической машинизации жизни. Фрагментарное научное знание лишено нравственного импульса и не может обеспечить исторический прогресс человечества на пути к подлинной универсальности бытия.

Во втором параграфе — «Рефлексия H.A. Бердяева о проблеме техники» -проводится исследование концепции, предложенной крупнейшим русским мыслителем XX века Н. А. Бердяевым. В ней предлагается свое видение сущности техники, ее метафизических и историко-культурных истоков и значения в жизни человека и общества в целом, а также перспектив развития техногенной цивилизации, свидетелем которой был сам философ.

Проблема отношения человека и техники является одной из ключевых в экзистенциальной философии Бердяева. Во многих отношениях именно русскому мыслителю принадлежит первенство глубокого философского осмысления технического вектора развития культуры. Ключевая работа Бердяева, посвященная рефлексии данной проблемы - «Человек и машина (Проблемы социологии и метафизики техники)», - была впервые опубликована в 1933 году в журнале «Путь» задолго до публикаций Ясперса и Хайдеггера. Бердяев обращает внимание на социальный смысл техники, ее влияние на человеческие социальные отношения, тенденцию к техническому преобразованию социального бытия. Развитие техники — величайшая революция в истории человечества, но одновременно и человеческий кризис, сущность которого в том, что машина покоряет и природу, и самого человека. Техника не только в чем-то освобождает, но и по-новому порабощает его, что означает конец традиционного новоевропейского гуманизма. Вера в машину и техническое могущество фактически подменяет для современного человека религиозную веру прошлого. Философский анализ техники должен учитывать, по мнению мыслителя, связь техники и искусства, а также инструментальный характер техники. Проблематизация отношений человека и техники происходит именно тогда, когда смыслы техники как средства подменяются ее смыслами

как целью. Состоящая из природно-органического и технического элементов, культура, в которой второй элемент начинает преобладать над первым, преобразуется в нечто, уже не являющееся культурой, «на культуру не похожее». Различение культуры как того, что растет и цветет, и техники как того, что «сфабриковано», изготовлено, предлагается проводить по их смысловому наполнению: культура полна символами, в ней даны знаки иного мира в этом мире, а техника чужда символики, реалистична, ничего не отображает, но дает новую действительность, в которой все присутствует тут. Технически-машинная стадия развития человечества представляет собой переход от органического к организованному, «от растительности к конструктивности»; но для органической жизни техника есть разрыв между плотью и духом. Техника, как считает философ, раскрывает новую ступень действительности, и эта действительность есть создание человека, результат прорыва духа в природу. Социальные последствия совершенствования технической сферы Бердяев описывает в образах бунта и грехопадения. Тайна грехопадения - в восстании твари против Творца; в этом смысле технические объекты «восстают» против человека. Бунт машины против создавшего ее человека в богословском истолковании выглядит как «стремление» техники заставить человека принять образ и подобие машины. Но человек как образ и подобие Бога не имеет права становиться подобием машины — если это произойдет, человек перестанет быть человеком. Человеческий дух, создавший технику, сам не может быть без остатка «машинизирован», в нем сохраняется иррациональное начало. Техника обладает огромным преобразующим потенциалом. Эта сила реализации, присущая технике, раскрывает перед человеком новую реальность, которую философ обозначает как сверхфизическую — отличая ее от духовной и психической. В этом — космогоническое значение техники. Бердяев отмечает необходимость именно философского осмысления техники как некой инстанции духовной эволюции человека, его судьбы. Техника двойственна по своему значению: с одной стороны, она отрывает человека от земли, разрушает ее «материнскую» мистику; но, с другой стороны, этот отрыв означает завершение «теллурического» периода развития человечества, когда человек определялся землей и в физическом, и в метафизическом смысле слова. И именно техника лежит в основании массовой культуры XX века. Технический вектор социальной эволюции неизбежен и объективен. Развитие технической мощи требует столь же существенного напряжения духовных сил человека во избежание порабощения человека машиной. В ситуации, когда техника претендует на роль новой религии («машинизм»), в которой происходит дегуманизация человека, необходимо стремиться к творческому

восстановлению духовной иерархии ценностей, необходимой для новой человеческой ситуации, новой ступени технического развития цивилизации.

Во третьем параграфе - «М. Хайдеггер и К. Ясперс как аналитики технической экспансии» - реконструируются и сопоставляются взгляды представителей немецкой экзистенциальной философии, для которых тема техники была одной из центральных в качестве проблематизации факторов человеческого бытия. И это не случайно, ибо Германия в конце Х1Х-начале XX веков была лидером в области научных исследований и технического развития. Философская рефлексия сущности техники выводит нас за пределы инженерии как области практического применения науки, техники, естественнонаучных законов в область вопросов антропологического характера. Интерес Хайдеггера и Ясперса, переживших две мировые войны, к технике далеко не случаен. Причем, как подчеркивает диссертант, для Хайдеггера интерес к технике был тесно связан с его переживанием судьбы родной ему Германии.

Философская рефлексия сущности техники выводит нас за пределы инженерии как области практического применения науки, техники, естественнонаучных законов в область вопросов антропологического характера.Для понимания сущности техники Хайдеггер предлагает рассмотреть отношение самой техники к сущности техники, которая не есть нечто само по себе техническое. Техника это не только средство. Сущность современной техники состоит в приведении всего в мире в наличное состояние с целью «поставки чего-то ради чего-то». Это наличное состояние не является внешним для человека, оно есть способ осуществления самого человека, но именно поэтому оно оказывается незаметным, неосознаваемым. Человек и техника онтологически приговорены друг к другу. Техника не локализована в субъекте или объекте, она проявляется как отношение между ними, взаимоотнесённое единство. Человек воображает себя творцом технической цивилизации, и в этом — опасность — переживание своего мнимого господства над природным миром влечет забвение себя. Философа интересует прежде всего вопрос об онтологических основах техники. Техника обнаруживается в более обширном пространстве бытия, которое открывается человеку через действие. Техника эстетически выражает онтологически универсальное измерение человеческого присутствия в мире. Техника - своеобразный способ обнаружения бытия сущего, рожденный в культуре Нового времени и рассчитанный на покорение естества. Это место, где сбывается истина. Само развитие техники глубоко исторично и выражает собой фундаментальный факт онтологии самого человека — бытие дано как движение во времени. Для Хайдеггера естественное и искусственное не является противоположностями в абсолютном смысле. Искусственное есть продолжение или этап эволюции естественного,

проявления бытия через сущее, поскольку техника есть «судьба» человека определенной исторической эпохи.

В отличие от Хайдеггера Ясперс большое внимание уделяет функциям и перспективам развития техники, а не ее онтологическому статусу. «Принцип техники» состоит в целенаправленном манипулировании материалами и силами природы для реализации назначения человека. Человек, в отличие от животного, обитающего в «готовой» среде, обречен создавать среду для себя. Таким образом, смысл техники — освобождение человека от подчинения природе. Активизация технического вооружения общества начинается на излете средневековья. Техническое мышление носит сугубо рациональный характер. Развивается вместе с наукой и формами организации труда. По мере исторического развития техники меняется социальная оценка труда. Ясперс указывает на опасность вовлечения человека в производственный процесс в качестве звена машинного оборудования. Техническое развитие взаимосвязано с формированием массового общества, состоящего из обезличенных участников производства. Критика «бытия-в-массе» выводит философа к анализу «особого» союза техники, политики и идеологии, который характеризовал эпоху середины XX столетия, тоталитарные режимы и положение отдельного индивида.

Четвертый параграф — «Э.В. Ильенков: критика идеи искусственного интеллекта» - посвящен исследованию взглядов крупнейшего философа советского времени на природу идеального и возможность создания более совершенной, чем человеческая, формы мышления. Концепция Ильенкова сформировалась в 50-60-е годы минувшего столетия как раз в то время, когда активно велись дискуссии о кибернетическом моделировании и «доли» физического в мыслительных процессах. В диссертации дается краткий обзор творческого пути ученого, его основных работ и показываются каналы влияния на его позицию господствовавших в то время принципов использования диалектико-материалистической парадигмы.

Ильенков отвергает возможность создания такого интеллекта, который бы превосходил по своим возможностям человеческое мышление. «Формы более высокоорганизованной, чем мыслящий мозг, не только не знает наука, но и философия принципиально не может допустить даже в качестве возможного, ибо это допущение делает невозможной самое философию».1 В любом случае законы развития и функционирования такого более «высокоорганизованного» разума не смогли бы быть познаны человеческим мышлением, ибо наше мышление сам выступает точкой опоры познания абсолютно любой реальности. Такой новый интеллект оказался «вещью в себе». Ученый не

1 Ильенков Э.В. Космология духа // Ильенков Э.В. Философия и культура. М., Политиздат, 1991. С. 417.

24

отрицает самой возможности создания некой машины (робота), способной производить определенные процедуры вычисления или присчитывания алгоритмов функционирования тех или иных процессов. В этом смысле и человека можно назвать «машиной», но только очень умной и высокоорганизованной. Но только никакие искусственные создания не могут быть названы именно мыслящим разумом, Духом. Никакие машины не могут выполнять свои функции самостоятельно полагая и определяя целесообразность, таковая задается им извне - самим человеком. Чтобы подробно рассмотреть возможности и последствия создания искусственного разума, Ильенков прибегает к научно-фантастическим допущениям (вспомним Б. Рассела с его идеей о философии как искусстве рационального предположения, и С. Лема с его иронической «Кибериадой»), Человека ни в коем случае нельзя отождествлять с самой «высокотехнологичной» машиной. Природа мышления носит глубоко культурно-исторически опосредованный характер и тайна мышления заключается вовсе не головном мозге отдельной человеческой особи, а в самой ткани производства и общительной связи индивидов. Кроме того, толкование мышления и человека как машины лишает последнего субъектности, свободы и бытийного суверенитета. Функционирование машины опирается на формальную логику и не способно выразить всеобщие универсальные закономерности, ключ к которым дает диалектика.

Вопрос об искусственном интеллекте Ильенков включает в контекст проблематики отчужденного труда. Если страх перед кибернетической техникой и имеет смысл, то он связан с тем, что в машинном производстве есть человек, включенный в цепь машинных операций как деталь огромного механизма, и есть другой человек, который получает от этого производства прибыль, сам в нем не участвуя. Чтобы решить проблему «Человек — Машина», «надо не проклинать и ломать Машину, а надо изменить способ отношений Человека к Человеку...».2 Машина порабощает человека, причем как «господина» так и «раба».

Вторая глава - «Научная фантастика: художественная модель духовных последствий научно-технического прогресса» - посвящена исследованию образов человека и общества, подверженных тотальной масштабной экспансии науки и техники, которые опосредованно - через использование художественных символов, воображения и метафорики — образовали текстовую реальность, идентифицирующую современную культуру.

В первом параграфе — «Искусственная среда против естественности души» - анализируются основные принципы и каналы осознания проблемы

1 Ильенков Э.В. Об идолах и идеалах. М.: Политиздат, 1968.. С. 33-34.

25

отношения между тем, что сотворено человеком и тем, что естественно дано ему в опыте. Показано, что оба эти момента, согласно фантастической литературе и кино XX века, составляют единый бытийный поток.

Специфика самой цивилизации как способа существования, опирающегося ближайшим образом именно на науку и технологии, выражается в напряженном поиске гармонии искусственного и естественного. Понятие ноосферы, введенное в оборот в начале XX века в трудах В. Вернадского, и затем осмысленное Э. Леруа и П. Тейяром де Шарденом, подразумевает, что именно разум является абсолютной вершиной эволюции универсума как в материальном так и в символическом смысле. И именно разум (и наука как его результат) преобразует земную оболочку в качественно новую среду обитания человека. Можно ли эту среду считать всецело искусственным образованием или она представляет собой некий диалектический синтез естественно-заданных условий развития и искусственно созданных форм, представляющий собой качественно новое нередуцируемое образование — это вопрос получает в художественной рефлексии XX века разрешение двойственное, по сути. А именно: с одной стороны признается огромный потенциал и внутренняя сила, энергия научного роста и технологического вооружения людей, но с другой, доведение технологического совершенствования до логического максимума или даже конца может привести к разрушению именно того слоя ноосферы и вообще культуры, в котором аккумулируется и транслируется специфическая человечность. Техника может ослабить человека, и уже превращает его в «избалованное дитя» цивилизации (К. Лоренц и др.). Вместе с тем возникают и новые оценки природной естественной гармонии (крупные катаклизмы не оставляют в глазах большинства шансов руссоизму).

В диссертации подчеркивается, что именно фантастический жанр стал в культуре новейшего времени аккумулятором оценочно-проективной и предполагающей (Рэй Брэдбери) рефлексии коллективного самосознания онаученной социокультурной среды на предмет ее человекоразмерности и шансов на будущие успехи. В работе подчеркивается, что фантастику можно оценивать как фактическую альтернативу философскому мышлению в условиях техногенной культуры. Проблема искусственных потребностей многократно рефлексирована духовной культурой в образной, художественной форме. Подтверждение чему содержится во множестве произведений, которые можно в равной мере считать и проявлениями массовой культуры. На примере фильма Чаплина «Новые времена» (1936) диссертант показывает характерные свойства изображения противоречий искусственной среды общества, господства отчужденного труда в кинематографе середины века. Эта же проблема рассматривается на материале современного американского

кинематографа. Еще один аспект противоречия искусственной среды и естественности души для художественных (в первую очередь литературных) текстов — способы создания этой искусственной среды при допущении, что психика героев произведения практически аналогична, во всяком случае, в своих существенных характеристиках, психике современного человека. Описание искусственной среды обитания происходит в фантастике, как отмечает автор диссертации, минимум двумя различными способами. Первый традиционный - это описание такой среды человеческой жизни, в которой рационально понятные новейшие научные достижения получили некоторое новое полезное применение. При этом действие происходит в такой физической реальности, где действуют известные современной науке основные физические законы. Это, например, произведения классиков фантастической литературы (Герберт Уэллс, Жюль Верн, И.А. Ефремов, И.И. Варшавский, А. и Б. Стругацкие). Второй способ - постмодернистский; в нем для объяснения искусственности среды и ее законов допускается вмешательство «автора» текста, Например, во вселенной Плоского мира Терри Пратчетта или в некоторых рассказах из «Кибериады» Станислава Лема. Такая дифференциация жанра отличается от ее деления на классическую фантастику и фэнтези.

Конкретные формы осмысления и прогнозирования научно-технического развития как углубления противоречия естественного и искусственного диссертант рассматривает на материале творчества таких писателей как Вилье де Лиль-Адан («Реклама на небесах» «Будущая Ева»), Альбер Робид («Электрическая жизнь»), И. Ефремов («Лезвие бритвы», «Эллинский секрет»), И. Варшавский («Тревожных симптомов нет», «Фиалка»), Роберт Шекли («Обмен разумов», «Корпорация «Бессмертие», «Четыре стихии») и др. Совершенствование искусственной среды связывается с процессами социального преобразования (М. Букчин и его «Экотопия»), Помимо концепции множественности миров в фантастической литературе представлены еще как минимум два способа трансформации пространственно-временных отношений для устройства человеческого комфорта. Первый — это виртуализация бытового, домашнего, или пейзажного мира. Второй — изменение мерности пространства. В творчестве Станислава Лема рассматриваются противоположные стратегии — улучшение человека при сохранении прежнего состояния среды, и улучшение среды как таковой. Первое - в романе «Возвращение со звезд» (1961). Второе - в книге «Осмотр на месте» (1982).

Постепенно в духовной культуре через фантастику и философию проявляется осознание того факта, что невозможно перестроить внешнюю среду человеческой жизни так, чтобы восстановить прежнюю гармонию — в

духе руссоизма. Но так же невозможно построить некие новые гармоничные отношения с изменившейся в результате антропогенного воздействия средой. Основная причина этой сложной ситуации — непонимание человеком самого себя, многообразие и неустойчивость мотивов, желаний, потребностей. Среда способна создавать новые, искусственные потребности, и еще более усложнять душевные структуры.

Второй параграф — «Роботы и люди: неясность перспектив» -затрагивает такую актуальную для всего современного человечества проблему как развитие робототехники в качестве одного из научно-технологических вариантов замещения и протезирования человеческих способностей в производственной, обсуживающей и даже коммуникативной сферах. Отношение человека и робота выступает в пространстве современной культуры и мышления как важнейшее преломление поисков гармонии искусственного и естественного.

В отношении человека и робота можно выделить следующие аспекты: проблема модификации человеческого тела, его биологического повторения или превращения в технический объект и - потенциально, - обретения бессмертия со всеми вытекающими этическими нюансами; проблема технологической или робототехнической эволюции, которая может привести к «круговороту разума» в природе - созданные человеком разумные технические объекты переживают гибель своих биологических творцов и, эволюционируя далее, создают новую биологическую жизнь; и проблема возможностей робота степени его могущества по сравнению с человеком. Роботы с точки зрения современной инженерии - автоматическая программируемая многоцелевая система с манипулятором, способным двигаться в трех измерениях. В рамках духовной рефлексии робот - некая «мыслящая» машина, напоминающая по форме живое существо, чаще всего антропоморфная. С учетом аргументации французского философа Ж. Бодрийяра3 диссертант термины «робот» и «андроид» использует как синонимичные, понимая, что реальности, стоящие за ними обозначают в сущности одно — техническое воспроизведение антропологической реальности.

В работе отмечается, что широкое внедрение роботизированной техники вызывает в культуре негативные реакции. И именно духовная составляющая коллективного опыта представляет человеку тот инструмент, с помощью которого страхи могут быть осознаны и преодолены. С учетом разработок отечественного ученого А.Ю. Ленского приводится типология и характеристика видов страхов перед роботами: 1) страх, что роботы начнут воевать с людьми; 2) страх сумасшедшего, разладившегося робота; 3) страх

3 Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. М.: «Добросвет», 2000. С. 119-121.

28

того, что роботы окажутся (или станут) слишком умны; 4) страх того, что роботы станут нужнее людей и заменят человека в различных областях деятельности. Наиболее обоснованной выглядит боязнь того, что роботы заменят человека в производстве. Интегрируя эти разновидности, можно сказать, что в основе лежит страх того, что технический объект выходит из-под человеческого контроля, перестает быть управляемым, получает свободу воли, инициируя каузальные цепи. Далее в работе анализируются сформулированные писателем и популяризатором науки А. Азимовым три закона роботехники (называемые порой законами робототехники) в качестве возможной рефлексивной платформы ассимиляции роботов в антропологическом опыте.4 Очевидно, что в законах роботехники наличествует глубинное противоречие между формальной логикой, свойственной машине и живой человеческой этикой. Азимов указывал, в частности, что законы роботехники можно распространить не только на человека, но и на любой инструмент человеческой деятельности. Таким образом, подчеркивается инструментальность роботов. Осмысление развития роботов и отношения к ним человека представленное у Азимова и других фантастов отличается оптимизмом. Но современная практическая оценка азимовских законов скорее пессимистична. Промышленное производство роботов вряд ли будет опираться на моральные соображения состоится, поскольку это прежде всего часть военной стратегии. С позиций абсолютных гуманистических ценностей, кроме страха перед воинственными и могучими роботами в духовной культуре большое внимание в фантастике уделяется теме робота, способного заменить человека в физической любви. Об этом писали Р. Брэдбери, А. Азимов, Ф. Дик, С. Лем, не говоря о массовой фантастической продукции, так что высокотехнологичные современные фемботы-идеальные любовницы во многом предвосхищены фантастической литературой. Важнейшая тема, возникающая в духовной культуре по поводу отношения роботов и людей - как определить границу между человеком и его технологически усовершенствованными орудиями? Или - какова граница между человеком и роботом-андроидом? В работе подчеркивается влияние развития кибернетики (биоинженерия и компьютерные технологии) на роботостроение и перевод самой этой темы в ряд актуальных практических задач общества. Эта проблема рассматривается на примере творчества С. Лемма и Стругацких, в котором линия исследования искусственного разума, связанного или наоборот, несвязанного человеческой телесностью, развивается в образно-художественной эссеистической форме. Также затрагивается вопрос о биологических усовершенствованиях человеческого тела и их значении для проблемы перспектив взаимоотношения

4 Азимов, А. Эссе № 6. Законы роботехники// Азимов А. Мечты роботов. М.: Эксмо, 2004. С. 781-784.

29

роботов и людей. В отношении человеческих копий (клонов), если уж они появились не естественным, а искусственным способом, актуализируются те же страхи, что и в отношении роботов. Парадоксальность отражения развития роботов в духовной культуре состоит в том, что чаще роботы и клоны описываются как или идентичные людям или даже более совершенные (образы Супермена). Однако в действительности развитие робототехники еще очень далеко от приближения к человеческому идеалу. В целом архетип робота для человека привлекателен своей невозможностью полной смерти героя или даже его потенциальным физическим и психическим бессмертием.

В третьем параграфе — «Освоение космоса: рационально-технический путь к иррациональному» - анализируются философские и художественные идеи, сформировавшие представление о возможности и необходимости выхода человечества в космос не только как простого свидетельства развития науки и техники, но и как символического факта, закладывающего принципиально иные основания в пространственно-временное измерение существования человечества. В качестве концептуального каркаса исследования этого аспекта современной духовной культуры автор диссертации использует предложенную К.С. Пигровым5 троичную типологию организации хронотопического измерения универсума культурно-антропологического опыта в его исторической динамике: дом — остров — океан. С позиции противоречия естественного и искусственного, можно предположить, что Дом — пространство, в котором доминирует искусственное; Остров — пространство борьбы, где актуально происходит поглощение естественного искусственным; Океан — пространство преобладания естественного с возможностью вторжения в него искусственного. Эти три образа отражают последовательную смену традиционного социокультурного типа, национально-индустриального и современного постиндустриального онаученного. В истории человечества реализуется номадическая экстенсивная стратегия взаимодействия с природной естественной реальностью, частью которой оказывается и выход в пространство ближнего и дальнего космоса. Диссертант отмечает, что само понятие космос изначально носило вовсе не естественнонаучный характер, а представляло собой эстетико-онтологическую категорию, отражавшую глубинные и древнейшие векторы культуры и человека к выходу за пределы видимого ареала существования. В этом качестве тема космоса присутствует в культуре, начиная как минимум с античной философии. Современные космологические представления, опирающиеся на физические,

5 Пигров К.С. Дом — Остров — Океан: к исследованию динамики человеческого пространства // Дом человека (экология социально-антропологических процессов). СПб: Институт биологии и психологии человека, 1998. С. 3-6.

астрономические и математические знания, также во многом пересекаются с древними представлениями (Антропный принцип). Также космизм как направление русской философской мысли имеет четко выраженные религиозно-метафизические корни и эсхатологический смысл. В работе подробно анализируются взгляды представителей русского космизма - Н. Ф. Федорова, К. Э. Циолковского и А. Л. Чижевского. Показывается связь между понятием ноосфера, предложенным В. И. Вернадским и идеями освоения космического пространства.

В диссертации рассматриваются возможные аксиологические и праксиологические проблемы сопутствующие технологической возможности космической экспансии. Что человечество несет космосу? Что человечество ждет от космоса? Это и так называемая проблема возможности или невозможности Контакта, и, в других аспектах, проблема, обозначенная у А. и Б. Стругацких как прогрессорство, и, например, проблема, обозначаемая в ряде научных, научно-популярных и научно-фантастических текстов как терраформирование. В отечественной фантастической литературе наиболее подробно изучено прогрессорство — содействие историческому прогрессу «отстающих» планет силами тех, кто считает себя находящимися на более высокой ступени развития. Терраформирование и прогрессорство анализируется на материале творчества Стругацких, К. С. Робинсона, Д. Тарабанова, Г. Уэллса и др. Особое внимание при этом уделяется статусу и значению изменений не только пространственной организации универсума человека, но и временных параметров, как известно, ключевых для бытия «я» и мышления. Трансвременные и мегагалактические переходы часто в современной духовной культуре расцениваются не только с точки зрения познания Космоса, но и как вариант смены цивилизационных парадигм в самом фундаментальном коренном смысле слова. Тем более что такие радикальные перемещения вызывают бурные изменения психики и сознания. Поэтому часто вопрос о космических путешествиях встает рядом с проблемой необходимости внутренней эволюции человека и его самосознания. Переход от внешнего к внутреннему пространству снова актуализирует вопрос о потенциале человеческого тела и его связи с психикой, который в аспекте современных достижений биологии и медицины разворачивается как вопрос о естественной и искусственной телесности. Таким образом, тема космоса равно как и иные сюжеты современной духовной культуры вскрывает сложнейшие противоречия научно-технического развития цивилизации.

В третьей главе — «Массовая культура и культурные практики как выражение противоречий НТП» - ведется выяснение характеристик и оценок научно-технического прогресса, присутствующих в массовой культуре XX века

и присущих ей культурных практиках, представленных в массовых движениях ( экологическое движение) и Интернет-сообществах (киберпанк).

Первый параграф - «Совершенная техника как необходимый элемент жанра "экшн"» - посвящен анализу сфер приложения научно-технического развития в современном социокультурном пространстве. В диссертации отмечается, что наиболее полное воплощение достижения науки и технологического прогресса как способы обустройства жизненного мира людей получили именно в массовой культуре. В работе обозначаются ее основные характеристики, которые диссертант приводит с учетом аргументации П. Козловски, Г. Лебона, К. Лоренца, Г. Марселя, А. Маслоу, С. Московичи, X. Ортега-и-Гассета, Г. Тарда, М. Хайдеггера, Ф. Хайека и др. Данные особенности как раз и выражают мироощущение и отношение к жизни индивида, пребывающего в изобильной стихии потребления готовой продукции и рассматривающего собственную жизненную стратегию как удовлетворение геометрически растущих потребностей посредством именно технологически совершенствуемых «благ цивилизации». Массовое сознание представляет мир как технически преобразованный вплоть до полной неузнаваемости его естественных мерностей. Для постсовременного отношения к жизни значимым критерием успешности, дееспособности, эффективности выступает именно степень сциентизации и внедрения высоких технологий. Последние стали фактически знаком движения вперед, снимающего само время и пространство опыта, и замещающего господствовавшие в традиционной культуре символические схемы трансцендентного опосредствования становления человека.

На примере самого распространенного жанра массовой культуры «экшн» в работе рассматриваются свойства «апробации» высоких технологий как средств конституирования нового символического порядка, всецело направленного в будущее и активно отбрасывающего все старое и слабо модернизированное. Жанр «экшн» оценивается не только в узком смысле специфического направления медийной индустрии, но как общая тональность массовой культуры, очарованной достижениями науки в области совершенствования жизненных благ, их глобальной доступности и скачкообразного роста человеческого могущества не только на уровне цивилизации в целом, но и, что очень важно, на индивидуальном уровне. Последнее обстоятельство во многом компенсирует образовавшуюся в XX веке экзистенциальную пустоту и духовную контрпродуктивность человека. Высокие технологии образуют не просто ландшафт разворачивающегося действа, но сами непосредственно генерируют смысловые и семиотические контуры жизни, превращая не только «экранный» мир, но саму реальность в

единый мультипликационный поток, стирающий всяческие границы. Специфическая идеология «экшн» как максимально яркого выражения духа массовой культуры и современного образа жизни основывается на некоем культе совершенной техники. Огромную роль в данном случае играют именно цифровые технологии, формирующие предельную реалистичность виртуального мира, сетевой коммуникации, так что между жизнью и компьютерной игрой практически не остается для представителя массы (особенно молодого поколения) сколько-нибудь существенного различия. Этот реализм во многом строится на внешней формальной эстетике высоких технологий, особом дискурсе цифр, «полезного действия», скоростей, автоматизма. И только такой высокотехнологичный реализм способен «всхлестнуть» избалованную «чувствительность» современного индивида. Технизация выступает предметной стихией и определенной «методологией» жизни. В диссертации также проводится содержательное разграничение «экшн» и классического приключенческого жанра по линии трансформации героя. Приключение как сюжет есть действительность героя как автономного субъекта, обладающего характером, внутренним миром, вкусом, знаниями, смысловыми предпочтениями. Герой же современного экшн лишь формально выступает центром действия. В экшн акцент делается именно на зрелищности и на своеобразном отрицании классических параметров человекоразмерной культуры. Современный технизированный экшн меняет само человеческое тело, а черты характера и личностные особенности обозначаются лишь пунктирно и совершенно стереотипно. В качестве культурного текста «экшн» имеет ярко выраженный футурологический код.

Во втором параграфе — «Технофобия и экологизм» - прослеживаются основные формы отображения последствий и перспектив научно-технического прогресса, сложившиеся в современном массовом сознании. Экологическая проблематика рассматривается в данном контексте не с точки зрения ее конкретного содержания (глобальных проблем угрозы окружающей среды и т.п.), а как важнейший элемент современной рефлексивной культуры, как необходимый идейно-идеологический комплекс, аккумулирующий в себе многие ценностные установки современной цивилизации. За символизацией противоречий в системе «человек - природа» стоит осознание их неизбежности в силу антропоцентрической экспансионистской сущности самой культуры (ярко воплотившейся в западном цивилизационном очаге) и необходимости кардинального изменения такой стратегии при условии ее реализации именно на пути НТП. Отмечается, что для современного массового сознания активизация технофобий часто сопрягается с симпатиями к восточной культуре и ее принципам недеяния и созерцательного отношения к жизни, получившего

свое обоснование также и в некоторых гуманистических направлениях на западе (толстовство и пр.). Кроме того, рефлексия в этом направлении выступает для современной гуманитарной культуры в качестве одного из вариантов обретения собственной смысловой постметафизической идентичности, а именно: свойственная для классического рационализма оппозиция «субъект-объект» рассматривается как тупиковая, ведущая только к усугублению экологических и нравственных противоречий в обществе.

Автор диссертации подчеркивает, что технофобии сопровождали общество с очень давних времен еще традиционного аграрного общества. Однако в эпоху раннего индустриализма технофобии в большей степени были вызваны не собственно страхами человеческих угроз окружающей среде, а гораздо более древними архетипическими страхами и недоверием перед образами и знаками нечеловекоподобных машин, олицетворявших собой нечто совершенно чуждое культуре. Первоначально машина не вписывалась в привычные структуры опыта и только со временем была ассимилирована и даже доведена до культивирования (образ «Титаника»), Начиная со второй половины XX столетия технофобии срастаются с экологическим сознанием и сегодня представляют с ним уже неразрывное целое. Диссертант отмечает, что в современном массовом сознании эта рефлексия опирается не только на здравый смысл и научные прогнозы, но и во многом на психоэмоциональные знаки, которые свойственны именно массовой культуре с ее психологией. Технофобии стали важнейшим инструментом манипуляции массового сознания. Также одним из факторов возрастания экологических страхов является осознание современным человеком трансформации границы между органикой человека, его тактильным опытом и машиной, автоматом. Наличие такой противоположности отличало индустриальную эпоху, когда технологии опирались прежде всего на законы механики и электричества — сильнее всего противоположных пространственно-временной адаптивности человека и мерности его жизнедеятельности. Современный же уровень технологического развития ставит под угрозу адаптивную способность человека. Стремление к постоянному обновлению как главный «ген» массовой культуры наталкивается на противостояние слабеющей психологической конституции индивида Также в работе дается оценка такого фактора развития технофобий и экологизма как «участие» этого вектора рефлексии современной культуры в процессах формирования единой стратегии глобалистского мышления, унифицирующего культурные различия и укрепляющего дискурс «теневой» власти. В качестве примера рассматриваются энвайронментализм и техногайянизм, которые не остаются лишь достоянием сознания, но выливаются в массовые движения, становятся культурной практикой.

Заключительный третий параграф диссертации — «Киберпанк: стремление к трансчеловечности» - решает задачу экспликации форм проявления стремления к сверхчеловечности, обусловленного достижениями науки и технологий, и характеристики опыта трансчеловечности как возможного предела решения проблемы отношения искусственного и естественного в культуре и человеке на примере феномена киберпанка.

Определенной вершиной в развитии техногенной цивилизации и одновременно вершиной самосознания традиции, носителем которой выступает человек как творец «второй природы» можно считать стремление к преодолению естественных границ и пределов человеческого существования. Это желание составляет внутреннюю интенцию всей современной культуры. В восприятии типичного представителя массовой культуры все достижения НТП имеют вполне определенный критерий ценности и значимости - способность радикально раздвинуть горизонт нашего опыта, чтоб человек сам мог непосредственно переживать новые уровни реальности. В этой связи сегодня получает новое прочтение идея сверхчеловека. Последняя сама по себе также стара как и философия, ибо на самом глубоком уровне онтологии культуры все ее символическое содержание как раз и выполняло в доиндустриальную эпоху функцию трансцензуса. Сам человек как сознающий свою смертность, ограниченность, стремится к вечности и бесконечности. Для постсовременной эпохи господства виртуальной сетевой среды и космических грез такое кардинальное изменение границ человеческой реальности рассматривается прежде всего на уровне трансформы телесности и чувственности, возможностей преодоления пространства и времени, покорения новых и ранее неведомых измерений универсума. Эту тенденцию диссертант рассматривает на примере феномена киберпанка.

Характеризуя историю киберпанка как жанра и как специфического субкультурного движения автор диссертации отмечает свойственные ему черты: мотивация борьбы людей «живущих» виртуально, с гигантскими транснациональными структурами, обладающими властью в обществе, романтизация маргинализма, внеидеологичность, асоциальность и интравертивность героев, ироническая рефлексия по поводу самого техногенного мира, техники в ее самом могучем варианте и др. С одной стороны, весь киберпанк опирается именно на высокотехнологичные достижения наук, киберпространство всецело искусственно. С другой, вовлечение научного сообщества как определенной институционализированной среды и результатов его деятельности в сетевое взаимодействие приводит к формированию особых эмерджентных свойств, цифрового «универсализма», унифицирующих авторство и оказывающих давление на индивида,

стремящегося к яркому самовыражению. Типичными элементами реальности, создаваемой киберпанком, являются киберпространство, искусственный интеллект, биороботы и киборги, нанотехнологии, генная инженерия, биоимплантанты, своеобразный постапокалиптический стиль и квазиготическая тональность мрачноватых городских трущоб, наркотики и иные препараты, вызывающие измененные состояния сознания. Киберпанк свидетельствует о том, что культура в классическом виде уступает свое место технокулыпуре. Сфера техно по сути замещает собой те области подлинности и высшей причинности, которые в философии прошлого обозначались как сфера трансцендентного. Если в классической метафизике речь шла о суверенности мышления и Духа, то технокультура и киберпанк реализуют претензию всего искусственного на монополию одухотворенности, жизненности, истинности и реалистичности. Технологии сегодня позволяют «протезировать» человеческие способности, эмоции и удовлетворять самые затейливые желания. Продуцируемые смыслы киберкультуры также можно рассматривать как новейшую мифологию, которая своими средствами подобно постмодернистской философии выносит отрицательный вердикт перспективам социальности. Само противопоставление реального и виртуального теряет всякий смысл. Вместе с тем киберпанковский опыт трансчеловечности оставляет чувство неудовлетворенности Претензия жанра на максимальное выражение «техногенности» оборачивается подчас трагическим созерцанием пустоты. Вопрос о том, насколько претензии киберкультуры реализуемы в полном объеме пока остается открытым.

В Заключении подводятся основные итоги исследования, отмечаются его основные моменты и намечаются перспективы дальнейшего исследования обозначенной в диссертации проблематики.

Публикации автора по теме исследования:

Монографии

1. Зезюлько A.B. Техника в зеркале культуры. Ростов н/Д: Издательство ДонИздат, 2012.-242с. -10,2 п.л.

Статьи в реферируемых журналах, рекомендованных ВАК РФ:

2. Зезюлько A.B. Современное представление о политехническом образовании. // Гуманитарные и социально-экономические науки, 2004 №1. -0,48 пл.

3. Зезюлько A.B. Философские начала технологической культуры как специфического сплава абстрактного и конкретного мышления. // Электронный научно-образовательный журнал «Гуманитарные и социальные науки», 2009. №2. Идент. номер 0420900081\0015. - 0,5 п.л.

4. Зезюлько A.B. Риски научно-технического прогресса. // Электронный

научно-образовательный журнал «Гуманитарные и социальные науки». 2010. №1. Идент. номер 0421000081\0008. - 0,4 пл.

5. Зезюлько A.B. Технократизм и его критика антитехнократами. // Электронный научно-образовательный журнал «Гуманитарные и социальные науки». 2010. №2. Идент. номер 0421000081\0022. - 0,4 пл.

6. Зезюлько A.B. Динамика научно-технического развития в 20 веке и социокультурные реакции на него. // Гуманитарные и социально-экономические науки, 2010. №3. - 0,5 пл.

7. Зезюлько A.B. Научно-технический прогресс в 19 веке и его отражение в гуманитарной мысли. // Гуманитарные и социально-экономические науки, 2010. №4.-0,4 пл.

8. Зезюлько A.B. Особенности развития науки и техники эпохи Просвещения: зарождение противоречивых оценок научно-технического прогресса. // Электронный научно-образовательный журнал «Гуманитарные и социальные науки». 2010. №4. Идент. номер 0421000081\0049. - 0,4 пл.

9. Зезюлько A.B. Роль гуманитарной культуры в современном технизированном обществе. // Образование. Наука. Инновации: Южное измерение. 2011. №5(20). - 0,5 пл.

10. Зезюлько A.B. Развитие технического знания в историко - цивилизованно контексте. // Образование. Наука. Инновации: Южное измерение. 2011. №1(21).-0,5 пл.

11. Зезюлько A.B. Роботы и люди: неясность перспектив. // Экономические и гуманитарные исследования регионов. 2012. №2. - 0,5 пл.

12. Зезюлько A.B. Критика научно-технического прогресса в культуре 18-19 вв.: философы и писатели против благ цивилизации. // Гуманитарные и социально-экономические науки, 2012 №3. - 0,4 пл.

13.Зезюлько A.B. Научно-технический прогресс: отражение в русской культуре 19 века. // Электронный научно-образовательный журнал «Гуманитарные и социальные науки». 2012. №2. Идент. номер 0421200081\0071. - 0,4 пл.

14. Зезюлько A.B. М. Хайдеггер: человек, культура, техника. // Известия Вузов: Северокавказский регион. 2012. №4. - 0,5 пл.

15.Зезюлько A.B. Анализ H.A. Бердяевым проблемы техники в контексте культуры 20 века. // «Гуманитарные и социально-экономические науки». 2012. №6.-0,4 пл.

16. Зезюлько A.B. «Кибергпанк» как феномен духовной жизни. // Научная мысль Кавказа. 2012. №4. - 0,5 пл.

Статьи и тезисы в других изданиях:

17. Становление технического знания как фактора общественного прогресса в докапиталистическую эпоху. // Современные проблемы межкультурных коммуникаций: язык, культура, общество. Ростов н/Д: Изд-во СКНЦ ВШ ЮФУ АПСН, 2009. - 0,5 пл.

18. Особенности трансформации научных и технических знаний в современной ментальности. // Технологическое образование в школе и в ВУЗе: проблемы и инновации. Сб. ст. межд. н.-п. конференции. РИЦ АГГГУ. 2009. — 0,5 пл.

19.Учить мыслить технически, творчески: казус ядерной державы. // Академия, 2008.№8. -0,3 пл.

20. Научно-технический прогресс 20 века и его социокультурная динамика. // Технолого-экономическое образование: достижения, инновации, перспективы: Межвуз. сб. ст. 12 междунар. науч.-практ. конф. Тула. 2011. — 0,4 пл.

21. Особенности социальных проблем научно-технического прогресса. // Материалы студенческой научно-практической конференции. Ростов-на-Дону. 2012. - 0,2 пл.

22. Предмет философии техники. // Инновационные проблемы развития современного технологического образования: сб. статей международной научно-практической конференции. Ростов н/Д: ИПО ПИ ЮФУ, 2012. — 0,35 пл.

23.Значение и роль технического знания в содержании образования школьного учителя технологии. // Инновационные проблемы развития современного технологического образования: сб. статей международной научно-практической конференции. Ростов н/Д: ИПО ПИ ЮФУ, 2012. 0,35 пл.

Общий объем публикаций по теме исследования составляет более 20-ти пл.

Сдано в набор 9.04.13. Подписано в печать 9.04.13. Формат 60x84/16. Бумага офсетная. Гарнитура «Times» Печать цифровая. Усл. печ. л. 1,7 Тираж 120 экз.

Типография ЗАО «Центр Универсальной Полиграфии» 344006, г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 140, офис 201 тел. 8-918-570-30-30

Текст диссертации на тему "Теоретическое осмысление и художественно-образное отражение научно-технического прогресса в гуманитарной культуре XX века"

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ АВТОНОМНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ «ЮЖНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ» (ЮФУ)

На правах рукописи 05201351039 , ^--

Зезюлько Александр Викторович

Теоретическое осмысление и художественно-образное отражение научно-технического прогресса в гуманитарной

культуре XX века

Специальность 24.00.01 - теория и история культуры

Диссертация на соискание учёной степени доктора философских наук

Научный консультант:

доктор философских наук, профессор

Золотухина Е.В.

Ро стов-на-Д ону 2013

Оглавление

Введение.......................................................................................................................3

Глава 1. Философское мышление о проблемах научно-технического прогресса: анализ и критика.................................................................................25

§ 1. Предыстория современной критики научно-технического прогресса в

гуманитарной культуре XVII -XIX веков.............................................................25

§2. Рефлексия Н.А. Бердяева о проблеме техники..............................................48

§3. М. Хайдеггер и К. Ясперс как аналитики технической экспансии..............68

§4. Э.В. Ильенков: критика идеи искусственного интеллекта...........................87

Глава 2. Научная фантастика: художественная модель духовных

последствий научно-технического прогресса..................................................111

§ 1. Искусственная среда против естественности души....................................111

§2. Роботы и люди: неясность перспектив.........................................................135

§3. Освоение космоса: рационально-технический путь к иррациональному 160 Глава 3. Массовая культура и культурные практики как выражение

противоречий НТП................................................................................................184

§ 1. Совершенная техника как необходимый элемент жанра «экшн»..............184

§ 2. Технофобия и экологизм...............................................................................203

§ 3. Киберпанк: стремление к трансчеловечности............................................220

Заключение.............................................................................................................239

Библиография.........................................................................................................252

Введение

Актуальность темы исследования

Грандиозные успехи научно-технической революции оказывают мощное трансформирующее воздействие на современную культуру, что сопровождается появлением новых форм её самосознания. Становится очевидным тот факт, что вера в мощь науки и техники за последние столетия фактически заменила веру в высшие трансцендентные силы, а потому современная культура представляет собой некий рубеж в развитии определенной метаисторической стратегии человека и форм его деятельности. Все чаще и чаще и вполне правомерно актуализация ключевых проблем нынешнего этапа эволюции общества, смены культурных и познавательных парадигм реализуется через вопрошание о судьбе самосознания культуры и человека. Остается ли оно константным, начиная с момента своего рождения и активного творческого проявления в античности и до дня сегодняшнего, или меняется и обладает некими пределами, а также перспективами собственного развития. Причем, речь идет не просто об изменении самосознания культуры и человека во времени, что неизбежно, а о том, насколько будущее самой цивилизации, будущее как вердикт человеческой истории зависит от способности осознания, духовно-символического освоения и приручения реальности.

Все наше знание о самих себе, о прошлом и настоящем, о мире в котором мы пребываем, отражается в разных формах гуманитарной культуры. Она выступает как созданная самим человеком духовная реальность, оказывающая обратное воздействие на породивший ее общественный процесс. Для современной гуманитарной культуры особую актуальность обретает осмысление формирующихся под воздействием науки, техники, технологии тенденций развития общества, с которыми столкнется отдельный человек и человечество в целом. Но внутри самой науки практически отсутствуют рефлексивные стратегии и методы самоосмысления роли и значимости для

общества научных открытий и изобретений, их технического и технологического воплощения, что и это делает науку, по существу «слепой» в отношении социальных и гуманитарных последствий, вызванных научно-техническим прогрессом. Это - не упрек в адрес науки, а констатация того факта, что научное познание с момента своего возникновения направлено преимущественно на предмет (Хайдеггер), а потому в науке не сложилась традиция самопознания, самоосмысления места и роли в культуре. Этот «недостаток» науки компенсируется философией, которая имеет многовековой опыт анализа конкретно-исторических форм духовной деятельности, одной из которой и является наука. С момента её возникновения философия анализирует не только специфику научного познания, но и социокультурные, антропологические и иные последствия вызванного успехами науки научно-технического прогресса.

В XX столетии тема научно-технического прогресса и его последствий

для жизни общества и человека актуализировалась в искусстве и культурных

практиках массового сознания, в которых отражаются и выражаются, хотя

отнюдь не теоретическими средствами, глубинные экзистенциально-

антропологические и социальные проблемы, с которыми столкнулось

человечество в век нарастания научно-технического прогресса. Другими

словами в текстах художественной литературы, особенно принадлежащих

жанру фантастики, кино, живописи и т.д., дается специфическое видение

научно-технической цивилизации, фокусируются ценностные, смысловые и

телеологические векторы эволюции мышления и коллективного опыта. Анализ

этих текстов позволяет избежать абсолютизации сциентизированного

понимания сущности техногенной цивилизации, дает возможность

воспроизвести целостность смыслов тех образов, в которых гуманитарная

культура отражает сущность техногенной цивилизации, а также

сформулировать более адекватные, не сводимые к чисто научным или чисто

метафизическим, критерии построения сценариев будущего развития

4

человечества.

Но феномен «дополнения» философского теоретического анализа проблем научно-технического прогресса специфическим отражением этих проблем в нефилософских духовных практиках не получил еще достаточно полного исследовательского осмысления в современной философско-культурологической мысли, что делает обращение к заявленной проблеме актуальным и значимым. В предлагаемой диссертации предпринимается попытка дать комплексный анализ гуманитарной составляющей современной техногенной культуры на основе интерпретации представленных в рефлексивно-теоретических и художественных текстах смыслов и образов её самосознания, обусловленных научно-техническим прогрессом.

Степень научной разработанности проблемы.

В современной философско-культурологической мысли не существует специальных работ, посвященных комплексному анализу разных граней гуманитарно-рефлексивного осмысления развития науки и техники. При этом автор имеет в виду два уровня рефлексии. Первый представлен оригинальными культурными текстами, прежде всего, философскими, в которых исследуется феномен техники, её сущность, роль и место в культуре. К уровню гуманитарной рефлексии, хотя и отличному от философского, принадлежат и оригинальные тексты художественного творчества, в которых акцент делается на выявлении степени человекоразмерности техногенной культуры. Второй уровень рефлексии есть, по сути, вторичная рефлексия или рефлексия рефлексии, так как предметом анализа становятся оригинальные философские произведения и художественные тексты, выполняющие одновременно роль эмпирической базы исследования. В диссертации автор анализирует оригинальные философские и не философские тексты, в которых в той или иной форме ставятся и рассматриваются проблемы, связанные с техникой и научно-техническим прогрессом, а потому относит свое исследование ко второму уровню рефлексии.

Философская рефлексия сущности научно-технического совершенствования жизни общества и человека начинается в новоевропейской культуре уже в ХУ11 веке, когда наука и вслед за ней процессы совершенствования орудий производственной деятельности стали занимать все более прочные позиции в обществе, мировоззрении и господствующих ценностях. Именно с этого времени в духовной культуре и, прежде всего, в философии (напр., Ф.Бэкон), начинает формироваться тенденция обоснования логики и методологии научного познания, осознается ценность научных технологий для производства и в целом для материального благополучия общества и человека.

В эпоху Просвещения наряду с окончательным утверждением аксиологической установки, ориентирующей общество на разум и науку как способы достижения всеобщего благополучия, благоденствия и счастья, а также появляются и первые критические оценки перспективы научно-технического прогресса (напр., Ж.-Ж. Руссо). Эта критическая линия была воспринята многими мыслителями, писателями и художниками в XIX столетии, например, представителями романтизма, которые озаботились проблемой дуальности естественного и искусственного в человеческой культуре..

В период бурного индустриального развития, когда стала очевидной

необратимость процессов технизации всех сфер бытия и подчинения

мировоззрения принципам научной рациональности и рыночной экономики, в

философии и искусстве возникают различные концепции, пытающиеся

осмыслить эти трансформации как рубежные для самой западной культуры.

Литературный реализм (Н. Чернышевский, М. Шелли, Э. Гофман, Ф.

Достоевский и Л. Толстой, Т. Драйзер, Ч Диккенс и мн. др.) и философия жизни

(А. Бергсон и О. Шпенглер), живопись, музыка и поэзия отечественного

«серебряного века» (А. Белый, М.Волошин, С. Есенин, Д. Мережковский и др.)

наполнены живым драматизмом переживания грозного и мощного наступления

техногенной цивилизации, крушения идеалов прошлого и утраты

б

традиционными ценностями своего былого значения. Идиллическая картина человеческой естественности, гармонии и простоты непосредственности становится оазисом в мире машин и сухой формализованной коммуникации.

В XX веке формируется традиция теоретико-рефлексивного осмысления влияния науки и техники на духовную культуру. В работах философов, культурологов, социологов, философов науки анализируются проблемы формирования глобальной техногенной цивилизации, сущности постиндустриального общества, вооруженного информационными технологиями, рождения и распространения массовой техногенной культуры, а также строятся футурологические прогнозы по поводу судьбы человечества. К обозначенной традиции можно отнести исследования Р. Арона, Д. Белла, М. Блока, Ф. Броделя, Р. Будона, И. Валлерстайна, М. Кастельса, Р. Дж. Коллингвуда, Г. Маркузе, М. Мюллера, А. Дж. Тойнби, О. Тоффлера, Ю. П. Тейяра де Шардена, Ю. Хабермаса, Ф.А. Хайека, М. Фуко, Ф. Фукуямы, X. Уайта, А. Швейцера, К. Ясперса и др.

Духовная культура ХХ-начала XXI веков, сформировавшаяся под

воздействием науки и техники, а также усвоившая научно-технические

достижения, получила возможность быть адресованной, в отличие от

классической элитарной культуры, массовому «читателю» и «зрителю», что

привело к формированию феномена тотальной «доступности»

цивилизационной жизни. Поэтому важными для диссертационного

исследования явились теоретические разработки в области познания феноменов

массового сознания, массового человека и массовых стереотипизированных

каналов поведения, содержащиеся в работах Т. Адорно, К. Кастанеды П.

Козловски, Г. Лебона, Ж. Липовецки, К. Лоренца, Г. Марселя, А. Маслоу, С.

Московичи, X. Ортега-и-Гассета, Г. Тарда, Ю. Хабермаса, М. Хайдеггера, Ф.

Хайека, М. Хоркхаймера, Н. Элиаса и др.

Объектом диссертационного исследования является гуманитарная

культура техногенной цивилизации, а потому востребованными оказались

7

работы B.C. Соловьева, Н. А. Бердяева, К. Ясперса, П. К. Энгельмейера, О.

Шпенглера, М. Хайдеггера, X. Сколимовски, Д. Белла, В. Беньямина, О.

Тоффлера, У. Эко и др. Эти мыслители внесли огромный вклад в понимание

сущности техники, её роли и подлинного места в человеческой культуре,

показали возможности техники радикально расширить горизонты, в том числе

пространственно-временные, человеческого бытия. Кроме того, в диссертации

актуализированы содержащиеся в работе Ж. Бодрийяра «Символический

обмен» идеи о культурологических смыслах автомата и робота.

Автор использовал также идею трансгуманизма, сформулированную

представителями русского космизма (Н.Ф. Федоров, К.Э. Циолковский, A.J1.

Чижевский и др.) и представляющую собой специфическую форму

самосознания научно-техногенной культуры новейшего времени.

В диссертации анализируется не только теоретико-рефлексивный

(философия), но и художественно-образный (фантастика, как литературный

жанр; продукция медийной индустрии и др.) способ отражения сущности и

человекоразмерности техногенной культуры, который отчасти рассматривается

в работах П. Амнуэля, Б. Гранта, Ф. Джеймисона, Т. Эльзессера, М. Маклюэна,

М. Мерло-Понти, Э. Крауса, Б. Лэндона, В. Шетли, А. Фергюсон-Филипс, К.

Фридмана, а также отечественных авторов М. Амусиной, О. Аронсона, А.

Артюх, Д. Биленкина, В. Губайловского, М. Галиной, О Дрожжина, Е. Ковтуна,

М. Куличихиной, С. Зенкина, А. Осипова, М. Эпштейна, Н. Самутиной, А.

Филиппова, А. Хренова, В. Подороги, Т. Дашковой, Б. Степанова, Ю.

Ханютина, П. Огурчикова и др.

В ходе рассмотрения способов отражения научно-технического прогресса

в гуманитарной культуре XX века автор использовал идеи киберкультуры и

киберпанка, содержащиеся в работах Е. Баева, М. Ваннах, И. Земан, А.

Панишев, С. Шульга и др., а также идею трансчеловечности,

сформулированную Шичаниной Ю.В. Указанные идеи автор диссертации

интерпретирует как своеобразный проект реализации глубочайшей и давней

8

интенции культуры к преодолению на основе использования высоких технологий и виртуализации коммуникативного пространства привычных границ антропологического опыта.

При написании диссертации автор опирался также на работы, в которых представлен опыт целостного интегрального осмысления экологического и топологического измерения научно-технического прогресса, составляющего одно из самых крупных блоковых тем современной гуманитарной культуры. В западной культурологической мысли эти вопросы рассматривали такие авторы как Дж. Я. Барбур, У. Бэк, Э. Гидденс, Дж. Гэлбрейт, Н. Луман, С.Г. Наср, В. Теобальд, У. Офулс, JI. Уайт, O.K. Флехтайм, Ф. Хесле, Ф. Шварцкопф и др. Среди отечественных исследователей следует назвать Р. Баландина, С. Баньковскую, М. Букчина, JI. Василенко, Н. Васильеву, Ф.Н. Гиренка, Ю. Гранина, Н. Дубинина, Е. Ермолаеву, В. Казютинского, А. Каримова, С. Кричевского, В. Кутырева, И. Лисеева, В. Муравьева, А. Павленко, К. Пигрова, С. Семенову, И. Черникову и др.

Следует также отметить, что в исследовании заявленной темы большую помощь автору оказали работы крупных отечественных мыслителей XX века A.C. Арсеньева, Э.В. Ильенкова, В.В. Давыдова, М.А. Лифшица, М.К. Мамардашвили, проведших фундаментальный философский анализ проблемы соотношения естественного и искусственного в человеческой природе и культуре. Кроме того, рассматривая трансформацию связи естественно-природных и антропологических параметров в общественном развитии, автор диссертации учитывал идеи H.H. Моисеева, А. Печчеи, Н.Г. Олдака, А.Д. Урсула и др. Особую ценность для диссертационного исследования представляют труды В.И. Вернадского, разработавшего теорию «ноосферы», ставшую одним из знаковых интеллектуальных событий культуры XX века. Объект исследования.

Объектом исследования выступает влияние научно-технического

прогресса на гуманитарную культура XX - начала XXI века.

9

Предмет исследования.

Гуманитарное самосознание культуры ХХ-ХХ1 века, порожденное научно-техническим прогрессом.

Цель и задачи исследования.

Цель диссертационного исследования - провести комплексный анализ образов научно-технического прогресса и его проблем в гуманитарной культуре, порожденных социокультурными противоречиями науки и техники.

Для достижения данной цели необходимо решить следующие основные задачи:

1. Концептуализировать понятие «гуманитарная культура»

2. Выявить специфику осмысления роли науки и техники в жизни человека и общества в гуманитарной культуре индустриальной эпохи.

3.Реконструировать и сопоставить содержание философско-теоретической рефлексии сущности техники и её последствий для человека и человечества в концепциях H.A. Бердяева, М. Хайдеггера, К. Ясперса и Э.В. Ильенкова.

4. Показать специфику отражения в научно-фантастической литературе, как одной из форм самосознания гуманитарной культуры, смыслов и противоречий современного научно-технического прогре