автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Территориальная символика Восточной Сибири

Полный текст автореферата диссертации по теме "Территориальная символика Восточной Сибири"

На правах рукописи

Куренная Ирина Григорьевна

Территориальная символика Восточной Сибири

(вторая половина XVII - начало XX вв.) Специальность 07.00. 02 - «Отечественная история»

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Владивосток 2004

Работа выполнена в Забайкальском государственном педагогическом университете им. Н.Г. Чернышевского

Научный руководитель:

доктор исторических наук, профессор Константинов Михаил Васильевич

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, профессор Артемьев Александр Рудольфович, кандидат исторических наук, доцент Троицкая Наталья Анатольевна

Ведущая организация:

Восточно-Сибирская государственная академия культуры и искусства

Защита состоится 28 июня 2004 г. в 13 часов на заседании диссертационного совета Д. 005.010.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора исторических наук по специальности 07.00.02 -Отечественная история, 07.00.03 - Всеобщая история, 07.00.06 - Археология, 07.00.07 - Этнография, этнология и антропология при Институте истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН по адресу: 690950, ГСП, Владивосток, ул. Пушкинская, д. 89.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН

Автореферат разослан 26 мая 2004 г.

Ученый секретарь диссертационного совета,

кандидат исторических наук

Общая характеристика работы-

Научная актуальность диссертационного исследования. Территориальные печати Восточной Сибири являлись предметом юрисдикции того или иного политического института, гербы символами местного управления и государственной власти на местах, историческими источниками территорий. Их изучение важно потому, что именно в Сибири наблюдается возникновение городских печатей с индивидуальной для каждого города эмблематикой. Необходимым и актуальным в условиях возрождающегося отечественного гербоведения видится поиск исторических традиций и национальных корней в символах сибирских городов. Исследуемый материал может послужить базой для возрождения герботворчества восточно-сибирского региона, а исторические образы сыграть важную роль в формировании современной социокультурной сферы. Актуализация изучения сфрагистики и гербоведения возрастает в связи с активным использованием исторической символики в реалиях современной России. Конституция Российской Федерации наделяет субъекты Федерации внешними признаками суверенитета. Особенно интересным представляется комплексное изучение истории символики Восточной Сибири в свете федеральных законов о государственной и региональной символике Российской Федерации 1999-2002 гг.

Цель исследования заключается в характеристике и аналитическом обобщении материалов по старинной сфрагистике и геральдике Восточной Сибири: Кроме того, она определяется необходимостью введения в научный оборот широкого круга источников, а также многочисленных фактов истории сфрагистики и геральдики, связанных с историей возникновения и применения символики означенного региона. Для достижения этого необходимо решение ряда задач:

- разработка и системная характеристика сфрагистического и геральдического материала Восточной Сибири XVII - нач. XX вв.;

- атрибутирование сфрагистического материала, поиск генезиса символов и их дешифровка;

- установление места исторической символики в общеисторическом процессе региона и в государственной политике России.

Объектом исследования являются процессы исторического развития территории Восточной Сибири середины XVII - нач. XX вв. .

Предметом исследования является сфера государственной территориальной символики как отражение политических и хозяйственных процессов Восточной Сибири и вместе с тем как относительно самостоятельное явление, имеющее свою логику внутреннего развития.

Научная новизна исследования определяется первенствующей попыткой обобщения материала по сфрагистике и герботворчеству Восточной Сибири. В научный оборот

данных результатов исследований, которые дают материал по дальнейшему изучению означенной темы. Работа включает историографические, источниковедческие и теоретико-аналитические аспекты.

Наиболее существенные научные результаты, полученные в исследовании и вынесенные на защиту, сводятся к следующим положениям:

1) охарактеризованы правительственные акты по изучаемому вопросу, раскрыто их значение в исторических процессах Восточной Сибири;

2) выявлены закономерности возникновения региональной территориальной символики;

3) проведено обследование, выявление и систематизация актового материала (росписи, грамоты, указы), имеющего сфрагистические памятники;

4) охарактеризованы сфрагистические и геральдические памятники Восточной Сибири середины XVII - начала XX вв.;

5) выявлен генезис и расшифрована смысловая нагрузка символических изображений старинных печатей и гербов;

6) рассмотрен вопрос герботворчества городов Восточной Сибири, впервые представлена его широкая панорама;

7) определены роль и место исторической территориальной символики в общеисторическом процессе Восточной Сибири, в государственной политике и местном управлении.

Хронологические рамки. Представляется оправданным рассмотрение истории символики Восточной Сибири со времени ее возникновения — XVII в. - и вплоть до окончания существования Российской империи. Обращение в исследовании к столь обширному хронологическому периоду связано как с малоизученностью проблемы, так и с попыткой создания более полной картины возникновения, развития и жизнедеятельности сибирской символики, с выделением наиболее важных периодов ее существования.

Территориально диссертация определяется Восточной Сибирью. Земельная символика и процесс сибирского герботворчества рассматриваются в ней в системе основных итогов исторического развития острогов и городов, в едином контексте с историческими изменениями ее территорий. Еще в первой четверти XIX в. вице-губернатор Иркутска Н.В. Семивский поднял вопрос о точном значении этого географического понятия и «о разделении Сибири на Восточную и Западную». Отождествляя Восточную Сибирь и Иркутскую губернию, как образец, автор приводит «новейшую карту» Восточной Сибири, «сочиненную» в 1816 г., где западная граница ее территории проходит по Ангаре, Енисею, включает окрестности Красноярска, Енисейска и даже Туруханска. Официальное разделение Сибири на два генерал-губернаторства - Западносибирское (с центром в Тобольске) и Восточносибирское (с цен-

тром в Иркутске) - было осуществлено в 1822 г. по реформе сибирского генерал-губернатора М.М. Сперанского.

В современном географическом отношении в это понятие входит обширная территория от берегов Енисея до хребтов Тихоокеанского водораздела, уникальная по своим физико-географическим характеристикам и историческому развитию. В пределах Восточной Сибири ныне расположены республики Саха, Тыва, Бурятия, Красноярский край, Иркутская и Читинская области.

Методологическая основа диссертации. В основу работы положены принципы:

- историзма, позволяющего рассматривать факты, явления и процессы во взаимосвязи и развитии;

- объективности, требующего непредвзятой оценки исторических фактов и стремящего установить научную истину.

Среди используемых методов отмечаем:

- поисковый - разыскание и отбор материала;

- хронологический, позволяющий определить последовательность событий, отразивших историю символики;

- комплексный, позволяющий опираться на совокупность источниковедческого материала;

- сравнительно-исторический, дающий возможность сопоставить факты и события, выделить их сходство и особенности;

- аналитический, позволяющий раскрыть суть темы и провести обобщение материала.

Практическая значимость исследования. С 1997 г. монография автора диссертации «Летящий из глубины веков» (М; Чита, 1997), посвященная истории сибирской символики, используется в курсах отечественной истории, вспомогательных исторических дисциплин, теории истории культуры в высших и средних учебных заведений Забайкалья. Ее материалы использовались для создания региональных обобщающих трудов последних лет: «Энциклопедии Забайкалья. Т. 1-2» (Новосибирск, 2000 - 2003), книги «Чита. Город во времени» (Новосибирск, 2001). .

Материалы исследований были использованы администрацией г. Читы и Читинской городской Думой при утверждении герба Читы (1994 г.), а также при проведении областного конкурса на разработку герба и флага Читинской области (1995-1996 гг.). Автором исследований было принято участие в работе областной комиссии по символике Читинской области (ответственный секретарь комиссии и член жюри), а также в создании Закона Читинской области «О гербе и флаге Читинской области» в первой (23 ноября 1995 г.) и второй редакции (21 декабря 1995 г.). Материалы играют практическую роль в создании символики муниципальных образований Читинской области. На результатах настоящего исследования к законодательным актам об утверждении герба города Читы, символики Читинской области, символики муници-

пального образования «Забайкальский район», а также герба города Нерчинска автором диссертации выполнено историческое обоснование.

Практическая значимость диссертации обозначена в настоятельной рекомендации по использованию ее данных при подготовке обобщающих работ по истории символики и геральдики Российской империи, Восточной Сибири и Забайкалья, разработке семинарских занятий, спецкурсов в курсе краеведения, в музейных экспозициях.

Апробация работы. Материалы исследования были апробированы:

- на городской исторической научно-практической конференции: «Чита. Год основания» (Чита. Январь, 1993 г.);

- на региональной научно-практической конференции «Проблемы комплексного изучения человека. Человек в условиях Забайкалья» (Чита. Ноябрь - декабрь, 1994 г.);

- на региональной научно-практической конференции «К 115-летию Нерчинского краеведческого музея и 150-летию г. Читы и Забайкальской области» (Чита, Нерчинск. Сентябрь, 2001г.).

По теме диссертации опубликовано 19 работ.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения, примечания, куда входят списки сокращений, источников и литературы и приложения в виде семи таблиц. При хронологическом и территориальном порядке глав, внутри параграфов расположение от общего к частному.

Основное содержание работы

Во Введении обоснована актуальность темы диссертации, определены предмет и объект исследования, цели и задачи, методология, раскрыта научная новизна исследования, апробация темы.

Глава 1. Источниковедение и историография сфрагистики и геральдики Восточной Сибири. Центр изучаемой проблемы в исследовании сфокусирован как на анализе письменных источников, так и на изучении памятников сибирской сфрагистики и геральдики. К последним относятся оттиски территориальных печатей и изображения гербов, а также матрицы печатей, дошедшие до современности.

В основу диссертации положены сведения, полученные в результате изучения круга редких источников, выявленных в документах Государственного архива Читинской области (ГАЧО), Российского государственного архива древних актов (РГАДА), Российского государственного исторического архива (РГИА), С-Петербургского филиала Российской академии наук (ПФА РАН), Государственного архива Иркутской области (ГАИО), Государственного архива Новосибирской области (ГАНО), Российской национальной библиотеки (РНБ). Сфрагистиче-ские памятники были изучены в фондах Читинского областного крае-

ведческого музея им. А.К. Кузнецова, Нерчинско-Заводского краеведческого музея, Новосибирского областного краеведческого музея и других учреждений.

Дела Государственного архива Читинской области, несущие в себе информацию по истории забайкальской сфрагистике и геральдике, относятся к нескольким фондам. Прежде всего, это фонд «Нерчинская воеводская канцелярия» (№ 10), включающий документы, которые заверяют редкие, но достаточно хорошо сохранившиеся сфрагистические материалы с зооморфными изображениями, позволяющие реконструировать властные структуры Нерчинского воеводства. В их числе «Приходные» и «Расходные» книги по перевозкам различного провианта и промышленных товаров Нерчинской воеводской канцелярии середины и второй половины XVШ в.

Фонды №№ 159 (Нерчинский городничий), 266 (Доронинское уездное казначейство), №№ 234 и 272 располагают документами Нер-чинского и Сретенского уездных казначейств, источники которых несут на себе символы главных забайкальских городов Нерчинска, Сретенска и Доронинска. Персонифицирующая информация хранится на источниках фондов № 29 (Урульгинская степная Дума), № 31 (Нерчинское горное правление), № 282 (Церкви Забайкальской области), № 300 (Начальник эвенкийских родов) и других фондов архива и позволяет идентифицировать сфрагистический материал по владельцам печатей. Фонд № 30 (Восковое хозяйственное правление) является хранителем материала забайкальской воинской символики.

Фонд № 75 включает документы переписки Военного губернатора Забайкальской области и городских управ городов Троицкосавска и Се-ленгинска по утверждению и введению в производство городских гербов этих городов, а фонды №№ 21 (Забайкальской области по городским делам присутствия) и 226 - документы Читинской городской Думы конца XIX - начала XX вв. ло утверждению герба Забайкальской области и г. Читы. В 21 фонде выявлено дело о переписке Городского головы г. Читы и Военного губернатора Забайкальской области о представлении на обсуждение Читинской городской Думы проекта герба г. Читы. Дела указанного фонда располагают обширной перепиской канцелярий Забайкальской области, Иркутского генерал-губернаторства и Приамурского генерал-губернаторства по проекту создания и утверждения некоторых гербов городов Забайкальской области: Нерчинска, Баргузинска, Акши, Троицкосавска, Селенгинска, Верхнеудинска, Мы-совска, а также г. Петропавловска Камчатской области.

Основная группа документов, послужившая источниковой базой при изучении старинных печатей Восточной Сибири, хранится в РГАДА. Наиболее представителен фонд II отделения Московского архива Министерства юстиции (Грамоты коллегии экономии, ф. 281). Грамоты, заверенные печатями основного звена местного управления России, учте-. ны в рукописных книгах «Описи грамотам уездов Российской империи

XVII-XVIII вв. - Ч. 1-9». В них предпринята попытка библиографирования не только самих грамот на выделение монастырских земель, но и описаний объектов, заверяющих акты (автографы воевод или других администраторов, печати городов и острогов). К сожалению, в «Описях» отсутствуют акты по Албазинскому и Нерчинскому уездам XVII столетия, Селенгинскому уезду XVШ в. и другим территориальным единицам Восточной Сибири. По документам архива изучена следующая группа документов: древние «Росписи» и реестры государственных сибирских территориальных печатей 1656 и 1692 гг., а также «Роспись», датируемая 1698 - 1701 гг. (ф. 181). Рукопись «Росписи», хранящейся в РНБ (Собрание Эрмитажа), обозначена в исследовании как «Роспись» по Ремезову.

В ПФ РАН документы фонда «Портфели Миллера» являются более поздними копиями. Территориальные сибирские печати XVШ в., в частности г. Тобольска, в очень хорошей сохранности обнаружены в фонде №21.

Документы РГИА (ф.ф. №№ 1343; 1411) дают возможность распутать геральдический казус гербов Забайкальской области и г. Читы в связи с идентичностью изображений обоих объектов в ПСЗ-2, а также исследовать гербы городов Селенгинска и Троицкосавска.

Исключительно важным для понимания принципов подхода царского правительства к территориальной символике явилось выявление нормативных актов: царских грамот, отписок, наказов, указов, положений, докладов Сената и других официальных документов по данному вопросу, включенных в «Сибирскую библиографию» В.И. Межова [т. 1-3,1891-1895].

В качестве необходимого источника в исследовании результатов сибирских сфрагистических и геральдических памятников следует назвать тома первого и второго изданий ПСЗ, в которых кроме правительственных актов по исследуемой теме опубликованы описания (без пояснения) гербов Восточной Сибири XVIII и XIX вв., а также изданные Археографической комиссией «Акты исторические» (тт. IV-V), собранные Г.Ф. Миллером в 1733-1743 гг. Важным для исследования является IV т. «Актов», где опубликована «Роспись печатям сибирских городов», дающая точную датировку государственных территориальных печатей Сибири (1656 г.).

Дополнительным источником является «Сборник снимков с древних печатей...», собранных директором Архива Министерства юстиции П.И. Ивановым [1858]. Немаловажная работа была проведена комиссией печатания государственных грамот в 1880 г., в результате чего было опубликовано 126 сфрагистических копий, которые являются первичным источником для большинства последующих изображений в исследованиях дореволюционных и советских авторов.

Источниковедческое по характеру исследование А.Х. Элерта включает перевод ряда рукописей Г.Ф. Миллера на русский язык [1990].

Атрибутирование и анализ материалов исследователя в «Географическом описании» Нерчинского уезда Иркутской провинции 1739 г. позволяют уточнить некоторые спорные вопросы истории освоения русскими Сибири (даты основания населенных пунктов, управление уезда).

Среди изданных источников использованы документы, включенные в сборник «Русско-китайские отношения» [тт. 1-2, 1969, 1972], а также солидный справочный аппарат сборника, подготовленный под руководством B.C. Мясникова - «Комментарии к статейному списку Ф.А. Головина».

Другой большой группой источников, являются топографические описания Сибири XVIII в. Впервые они проанализированы в работе «Топографические описания и карты сибирских наместничеств 1783— 1794 гг.» [Андреев, 1950]. Он указал на существование и степень полноты двух списков: публикации в «Древней Российской Вивлиофике» 1791 г. и архивного списка 1792 г.

Несмотря на то что существует ряд работ, косвенно касающихся определенного исторического аспекта сибирской сфрагистики и геральдики, в отличие от русских европейских городов территориальная символика Восточной Сибири не была удостоена специального изучения. Исключение составляет печать (матрица) Албазинского острога 1882 г. [Тройницкий, 1915; Г.С. Новиков-Даурский, 1953; А.Р. Артемьев, 1989, 1995,1999].

Историю символики Восточной Сибири можно рассматривать только в контексте истории России. В исследовании, главным образом, были использованы общероссийские основополагающие труды по сфрагистике и геральдике дореволюционных, зарубежных и советских историков. История русской геральдики в связи с вниманием к ней правительственных структур стала привлекать внимание исследователей со второй половины XIX в. Справочник И.Х. Гаттерера [1805] не только практически не касался отечественного герботворчества, но и уже значительно устарел к тому времени. Среди отечественных исследований остаются основополагающими труды А.Б. Лакиера [1885], П.П. Винкле-ра [1900], Ю.В. Арсеньева [1908]. С определением этапов развития российского герботворчества В.К. Лукомского и Н.А. Типольта [1915] можно согласиться, за исключением их оценки геральдической ситуации в годы царствования Екатерины II, поскольку в истории символики Восточной Сибири правительственные акты этого периода заслуживают большего внимания и относятся, на наш взгляд, к одному из этапов развития сибирского герботворчества.

В 1912-1913 гг. В. Белинский предпринял попытку выпуска в свет «Русского геральдического словаря», являющегося первым опытом создания малой энциклопедии по истории русской геральдики.

Крупнейший исследователь средневековой русской сфрагистики -Н.П. Лихачев [1928-1930], являющийся первопроходцем в осмыслении и атрибутировании актового материала, вплотную подошедший к соз-

данию системы, отражающей реальные отношения между институтами власти, регалиями которых являлись печати. Существенное внимание изучаемому вопросу уделил в 1940-е гг. в археолог А.В. Арциховский [1946].

1960-1980-е гг. отмечены новым интересом к истокам общероссийской и региональной символики [Каменцева, Устюгов, 1963; Демидова, 1965, 1966, 1970; Сперансов, 1974]. Одними из необходимых в изучении символики России работ считаются монографии Н.А. Соболевой [1981» 1985]. Докторская диссертация ученого является первым опытом постановки в широком плане вопросов отечественного государственного гербоведения с момента его создания (1722 г.) и остается на сегодняшний день крупным исследованием по истории земельной символике России. Показ роли герботворчества в становлении русского централизованного государства явился основной задачей диссертационной работы А.А. Ураносова, который первым из отечественных историков выделил в особую группу территориальные печати сибирских городов, проследил краткую эволюцию и описал некоторые из них [1952]. Квинтэссенция исследования - древний характер основной массы русских территориальных печатей и гербов. Исследователем подвергнуты резкой критике и характеризуются как «серьезные методологические пороки» взгляды на природу русской символики ученого-нумизмата А.В. Орешникова и Н.П. Лихачева «о случайном характере русских печатей и гербов, рассматриваемых в плане заимствования из Византии и Западной Европы». Изучение этого вопроса на наш взгляд все еще стоит на повестке дня, но исследования последнего времени возвращают его к точке зрения А.А. Ураносова [Силаев, 2003].

С начала 2000-х гг. изучение сфрагистики и геральдики России вступает в новую фазу [Склизкова, 2000; Силаев, 2003].

Научный интерес последних лет к проблематике отечественной сфрагистики и геральдики подтверждают диссертационные исследования как общегосударственного, так и регионального направления [Ба-крадзе, 1990; Белецкий, 1993; Борисов, 1987; Вилинбахов, 1983; Кузнецов, 1997; Курбанов, 1990; Лавренев, 2000; Поцелуев, 1977; Соболева, 1981; Щербаков, 1986].

К особой группе историографических источников относится литература, посвященная опознавательным эмблемам родовой символики Сибири. По мнению Ю.В. Арсеньева, одним из первых в дореволюционной историографии обратившемуся к данному предмету исследования, тамги являют собой родовую принадлежность в отличие от тавра, знака собственности монгольских кочевых народов. В работе В.А. Михайлова [1993] тамги адон-чалонцев представляют материал не только личной, но и родовой территориальной символики. Исследование автора по региону Адон-Челона (Борзинский район Читинской области) раскрывает его как крупный культурный центр, вокруг которого консолидировалось население восьми агинских родов. Это обстоятельство

стало одним из условий сохранения и возрождения народных традиций. Вообще же тамги монголов и ойратов стали достоянием европейской науки в конце XIX в. Большой вклад в эту область этнокультуры азиатских народов внес сибирский краевед П.П. Хороших [1929,]. Родовыми символическими знаками интересовались географ Г.Н. Потанин [1881], китаевед Н.Я Бичурин [1959].

В процессе исследования была использована научная историография, не касающаяся непосредственно вопросов сфрагистики и гербоведения, но освещающая историю обширной восточной территории России, процесс ее хозяйственного освоения, а также процесс постепенного превращения острожных поселений в города. Крупным исследователем русского сибирского города является Д.Я. Резун [1977, 1991, 1994], дающий в ряде работ аналитическую оценку взглядам на историю возникновения и развития сибирских городов XVII - XVIII вв. В этом же ключе представлен коллективный сборник «Историография городов Сибири конца XVI - начала XX века» [1984]. Достоинством работ В.В. Воробьева [1959] и В.И. Кочедамова [1973] является показ объективного процесса политического и хозяйственно-экономического становления сибирских городов.

Главной целью монографии А.Р. Артемьева является выявление и изучение основных этапов урбанизационных процессов в Забайкалье и Приамурье с середины XVII до конца XVIII вв., обоснование дат и условий возведения первых поселений, определение функций городов и острогов и выявление среди них тех главных функций, наличие которых было для российского правительства решающим аргументом для придания им официального статуса города. Эти функции имеют немаловажное значение для обоснования утверждения первых городских гербов, как части материальной культуры городских поселений Восточной Сибири и Дальнего Востока, олицетворяющих основы государственности в только недавно обжитых землях. Этим характерен период нового территориально-административного деления России и правительственного интереса к гербоведению, результатом которого явился Высочайший указ Екатерины II о присвоении ряду городов восточной окраины империи земельных гербов.

Геральдическая история Кяхты-Троицкосавска, рассмотренная в диссертации, имеет свои особенности и противоречия. Второй том «Истории Сибири» [1968] в числе других острожных поселений развивает тему ее становления. Что же касается фундаментального пятитомного труда в целом, то в нем, при всей его значимости, не уделено внимания развитию сибирского герботворчества.

Значимым в изучении отдельных городов Восточной Сибири явился сборник «Нерчинское Забайкалье» [2003], созданный на документах ГАЧО и посвященный историческому становлению г. Нерчинска как центра Нерчинского воеводства XVII-XVШ вв.

Первые городские поселения Крайнего Севера, имеющие свои официальные символы на городских печатях и гербах, были расположены на территории, в значительной степени обособленной от остальной территории Восточной Сибири. Малоизученность состава их населения, фортификационных функций, топографии, условий и хронологии возникновения создала определенные трудности при изучении данной темы. Некоторые города вообще исчезли с лица земли или поменяли свой топоним, что породило официальную геральдическую путаницу для последующих исследователей XVIII-XIX вв., иногда повторяющих ошибки друг друга. Результатом работы ученых (архитекторов и археологов) СО РАН во главе с А. П. Окладниковым явилось исследование, посвященное городу Зашиверску [1977]. .

Немалое значение в осмыслении восточносибирской символики имеет фрагментарная фактография дореволюционных исторических описаний и летописей [Котошихин, 1840; Семивский, 1817; Пежемский, Кротов, 1911]. Неоценимым вкладом в российскую науку явилось факсимильное издание «Чертежной книги Сибири» СУ Ремезова [2003]. Ряд исследований дореволюционных ученых способствовал поиску генезиса сибирской символики, его сопоставлениям с условиями реалий исторического развития территории [Дурново, 1902; Егоров, 1915; Снессорева, 1902; Лихачев Д.С., 1956].

Последнюю группу историографических; источников представляют исследования по символике Восточной Сибири регионального уровня [Дулов, 1994; Кошелев, 1997; Куренная,. 1994, 1995, 1997, 2001, 2003]. Кроме того, на протяжении ряда лет статьи популярного характера имели место практически во всей периодической печати региона. Так, территориальная символика Иркутска, в силу своей уникальности, не однажды привлекала к себе внимание современной региональной прессы.

Глава 2. Территориальная сфрагистика Восточной Сибири середины XVII - конца XVII вв. посвящена описанию и анализу сфра-гистического материала, главным образом территориальным печатям городов и острогов, исследован генезис символических изображений.

В параграфе 2.1. дана характеристика правительственных актов, органов центрального управления и административно-территориального деления Сибири, показана роль государства в формировании и развитии сибирской территориальной сфрагистики. Как начальный этап централизации государственного управления, в конце XVI в. был создан Печатный приказ, ведающий созданием, хранением, «прикладыванием» государственных печатей и сбором печатных пошлин.

При любом административном делении Восточной Сибири, органы сословно-представительского управления русского населения находились в зачаточном состоянии, и в руках сибирских воевод оказалось сосредоточенной вся полнота власти. Атрибутами государственной власти на местах являлись территориальные (городские) печати, которые

вместе с городскими ключами, денежными средствами, инструкциями, бумагой, пушками и нарядом служилых людей шли в наказах сибирских воевод.

Основная масса территориальных печатей Сибири была создана во второй четверти XVII в., когда были построены главные города-остроги, и из сибирского региона начался интенсивный вывоз пушнины. Для упорядочивания вывоза, таможенных сборов и пресечения разграбления стратегического сырья, в Верхотурском остроге, основанном в 1598 г., была создана заставная таможня, играющая роль важного транзитного пункта на пути из Сибири в Европейскую Россию. На наш взгляд, в XVII в. являются тождественными понятия городская печать и таможенная печать. Об этом убедительно говорят исследуемые источники: царские грамоты, наказы, реестры и «Росписи» сибирских печатей. Более того, эмблемы сибирских таможенных печатей в дальнейшем явились символикой ряда будущих гербов сибирских городов.

Параграф 2.2. посвящен характеристики сфрагистического материала Нерчинского воеводства (1655-1783 г.). До середины 1780-х гг. Нерчинск был первым и единственным городом Восточного Забайкалья, военно-административным центром пограничного воеводства. С 1677 г., когда Енисейск получил статус «провинциального города над всеми иркутскими, селенгинскими и нерчинскими землями», Нерчинск подчинен Енисейску. С 1689 г. город вновь подчиняется Сибирскому приказу, с образованием Сибирской губернии (1709-1710 гг.) непосредственно сибирскому губернатору, а с 1722 г. Иркутской провинциальной канцелярии.

В Нерчинском воеводстве активное использование городских печатей начинается с конца XVII и первой четверти XVIII вв. Основными тенденциями в управлении страной в это время были централизация и усиление царской власти на местах. Для каждого города, в том числе и на отдаленной территории Восточной Сибири, устанавливается имеющая юридическую силу печать с определенной эмблематикой. В частности для Нерчинского воеводства был установлен сфрагистический символ, имеющий несколько вариаций в виде одноглавого летящего орла, держащего лук тетивою вниз.

Для Иркутска в 1694-1696 гг. были установлены печати, изображающие бабра, несущего в зубах соболя. После установления Иркутского наместничества в 1782 г. печать с наместническим иркутским гербом стала региональной территориальной эмблемой, распространившаяся на все населенные пункты наместничества от берегов Байкала до Тихого океана. Печати с бабром заверяют различные документы Нерчинского воеводства и Нерчинской области. Местные учреждения Восточного Забайкалья также использовали на печатях иркутский территориальный символ.

Среди источников выявлен указ Екатерины I «О сделании гербовой печати в Нерчинской и Иркутской провинции...» 1728 г. Государственной гербовой печатью с двуглавым орлом заверена значительная

часть источников различных ведомств Нерчинском воеводской канцелярии середины XVIII в. Каждая печать имеет вырезку по окружности, соответствующую региональному учреждению. Пример: «Печать Ея императорского величества читинского острога» (1744 г.).

Вывод следующий: в делопроизводстве Нерчинского воеводства применялось несколько видов прикладных печатей: восковых, воскома-сточных, копченых и сургучных. По типам они делятся на печати персонифицированные, воинских подразделений, учреждений и территориальные, последние из которых являются печатями основного звена местного управления. Территориальные печати отличает разнообразие видовых изображений. Общим для них является наличие центрального изображения с вырезкой по окружности.

Параграф 2.3. В данном параграфе охарактеризованы печати городов Восточной Сибири - Мангазеи (Туруханска), Енисейска, Красноярска, Илимска, Якутска, Иркутска, Нерчинска и Албазина, связанных в последней четверти XVII в. единым административно-территориальным делением. Так, в 1683 г. все восточносибирские уезды - Якутский, Иркутский, Илимский, Нерчинский и выделенный из него Албазинский -со стратегическими целями были объединены в Енисейский разряд и «отдавались в ведение енисейского воеводы. Печати рассмотрены в хронологии возникновения означенных выше городов. Внутренняя систематизация соответствует принципу от общего к частному: обоснование символики в свете исторического развития населенного пункта, характеристика печатей по источникам («Росписям»), фиксирование сохранившихся печатей на исторических документах.

Несколько в ином русле дана характеристика печати Албазинского острога, поскольку ко времени массового утверждения печатей сибирских городов Албазинская крепость только входила в фазу острожного становления. В последующих «Росписях» (по Ремезову и 1692 г.) Алба-зина, как населенного пункта, уже не существовало.

Параграф 2.4. посвящен генезису и основным признакам символов территориальных печатей Восточной Сибири. В первую очередь рисунки печатей, игравших роль товарных клейм, несли, главным образом, функциональное назначение. «Мягкая рухлядь», другие товары и грамоты запечатывались печатью-клеймом с изображением-символом соответствующего административного пункта, от которого исходило разрешение на вывоз товара из Сибири. Наличием печатей с легко запоминающимися образами лесных сибирских зверей происходил скорый визуальный обмен информацией и таким образом облегчался тщательный таможенный досмотр.

Генезис зооформизма сибирских печатей исследован на примере средневековья, пронизавшего мир сложной символикой и связавшего ее в единую априорную систему. В результате, выразив внешним зооморфным символом скрытое содержание явлений реальной жизни

данной территории, человек обозначил этим значение данного символа. Он использовал знаки, которыми определил жизненноважные явления своего существования.

В каждом историческом периоде развития человечества рождаются свои знаково-образные системы. Но в каждой культуре одни и те же символы нередко имеют свои значения. В этом плане несколько особняком стоит символика стрелы и лука, не имеющая скрытого смысла. Вероятней всего, на сибирских печатях в ней запечатлено содержание известного международного образа - готовности к войне и отражению неприятеля. Это естественно, поскольку стремление России к освоению «свободного» пространства, продвижению дальше на север и восток Сибири, а также способность удержать завоеванные территории и охраны границ сыграли главную роль в утверждении лука и стрелы в качестве геральдических символов первых сибирских городов. В то же время положение лука на рисунках печатей Албазина, Нерчинска, Енисейска и Сибирской губернии говорит о мирном намерении как внешней, так и внутренней сибирской политики российского государства.

Из общего ряда жизнеспособных образов сибирских печатей резко выделяется популярное мифическое существо - единорог на печати Красноярского острога, лев на гербе Красноярска. Восьмилучевая звезда на печати Илимска объективно рождает ассоциацию опорного образа, которым в данном случае служит икона Богоматери. Н.П. Лихачев первым в историографии русской сфрагистики вынес на обсуждение символическое значение Божьей Матери. Данные исследований тридцати двух печатей «С изображением богородицы» в его монографии «Мо-ливдовулы греческого Востока», подготовленной к выходу в свет АН СССР, иллюстрируют результат продолжительных наблюдений и основной вывод ученого, что изображение Богородицы «традиционно для сфрагистических регалий лиц, связанных в правовом отношении с церковью».

Рассмотренные сфрагистические материалы наглядно доказали начало эпохи сибирской сфрагистики и в последующем ее развитии -геральдики. Они указали на формирование и существование в регионе территориальной печати, в которой ее эмблематика выражена зооморфным изображением, главным образом пушных зверей как символа Восточной Сибири - центра пушного промысла Русского государства. Основным признаком другого рада сибирских сфрагистических образов является как религиозно-мифологическая основа русской православной культуры, так и знаковость высшей государственной власти.

Глава 3. Территориальная символика Восточной Сибири конца XVII - второй половины XIX вв.

В параграфе 3.1. уделено отдельное внимание символическому образу одноглавого орла, который приобретал немаловажное значение на печатях главных городов Восточной Сибири - Иркутска, Якутска, Албазина и Нерчинска. Здесь однозначное стремление поиска только

русских национальных корней символа подлежит сомнению. Длительное использование символики птиц коренными народами Восточной Сибири подтверждает их первостепенную жизненную и мировоззренческую роль. Однако здесь необходимы исторические параллели с двуглавым орлом - важнейшей частью российского государственного герба. Символику орлов можно рассматривать как инсигнию государственной власти на печатях сибирских острогов и городов XVII в. Подобное значение имеет корона на печати Томска, единорог на печати Красноярска, лев на гербах Красноярска и губернии - образное воплощение в символах идеи русской государственности на приобретенных территориях.

Первые сведения о печати «Даурских острогов на Нерчинской» находим в «Росписи государевым царевым ...» - рукописи «Служебной чертежной книге» СУ. Ремезова. Здесь дано изображение печати без описания, но рисунок идентичен следующей «Росписи» 1692 г.: «На Даурской, Нерчинской: Орел одноглавый держит лук вниз тетивою, кругом написано: печать Государева Сибирския земли Даурских остро-говъ», Рисунок с печати, сделанный СУ Ремезовым, изображает птицу, обращенную в левую геральдическую сторону, стоящую на земле с поднятыми крыльями и с поднятой кверху левой ногой, в которой держит лук тетивою вниз. Однако в XVIП в. этот рисунок был изменен, и на прикладных печатях документов Нерчинского воеводства он изображает уже летящего орла, оборачивающегося назад.

Способности и талант резчиков печати в создании круглых сибирских государственных миниатюр XVП-XVIП столетий несомненны. Несомненно и то, что на азиатский континент резчиком нерчинской печати был привнесен мотив русского бытия, в частности - древнейший элемент буквенной вязи в заставках русской книги. Так, в буквицу очень часто включали зооморфный орнамент в виде сказочной птицы с подобным поворотом головы и идентичным положением крыльев.

В то же время изображение величественной птицы на древних печатях не только символично, но и имеет исторические параллели и закономерности. Здесь мы наблюдаем совпадение, связывающее византийский образ орла с мировоззренческими символами древних славян и магическими формулами сибирских аборигенов. Символ орла - один из лидирующих геральдических образов международной символики.

В параграфе 3.2. дана историографическая характеристика (генезис и характер) зооморфизма бабра в печатях и гербах г. Иркутска и Иркутской губернии XVШ-XIX вв. на первой печати Иркутска, согласно рукописи «Росписи» С.У. Ремезова, был изображен орел, держащий лук тетивою вниз. В 1694 г. Иркутск получил новую печать с изображением бабра. Первый документ, обнаруженный в фондах РГАДА, заверенный новой собственной печатью Иркутска, датируется 1696 г. Необычным в истории сибирской сфрагистики выглядит тот факт, что первоначально фигура бабра и барса возникла на ленских печатях 1656 г. Но спустя сорок лет главные города восточных окраин России Иркутск и Якутск

«обменялись» эмблемами печатей. Смена сфрагистических символов Иркутска и Якутска произошла по той причине, что к концу столетия быстро начало возрастать значение Иркутска, как важного административного и торгового пункта Сибири. Опираясь на данные исследователей сфрагистических памятников центра Руси: печати-матрицы с изображением барса использовались в делопроизводстве псковской администрации XVI-XVII вв. Но, несмотря на то, что традиционный русский сфрагистический материал продолжал вписываться в исторический контекст новых сибирских городов и расширять свои территориальные границы, сибирский бабр имеет самостоятельную основу.

В 1790 г. как губернскому наместническому городу Иркутску был пожалован герб: «В серебряном поле щита бегущий бабр, а в роту у него соболь», породивший в дальнейшем законодательный герботворче-ский казус 1878 г., имеющий и более раннюю историю в гербах городов Селенгинска и Троицкосавска, подчиненных Иркутской губернии в первой половине XIX в. В сибирской историографии автором выявлены и проанализированы данные о неоднократном обсуждении символики образа, бабра.

В параграфе 3.3. дана характеристика символики городов Иркутской губернии (1777 г.), Тобольского наместничества (1785 г.), Иркутского наместничества (1790 г.), Енисейской губернии XIX в.

Вторая половина XVШ в. в исторической литературе характеризуется как время абсолютизации государственной власти, реформ в местном управлении и изменения территориальной структуры государства. В связи с реформами Екатерина II уделяла особое внимание городскому законодательству. О своем внимании к городам императрица заявила еще в 1766 г., когда составляла новый сборник российских законов, так называемый Наказ (Большой), вышедший первым изданием в Москве в 1767 г. XVII глава в нем сообщала о том, что о российских городах необходимо издать общий закон. Первым актом внимания правительства императрицы к сибирским городам был «Высочайше утвержденный доклад Сената, с приложением гербов городов Иркутской губернии» от 13 марта 1777 г. Герольдмейстерской конторой были отдельно составлены гербы для городов Балаганска, Алданска и Усть-Киренска, которые продолжили эпоху сибирской геральдики XVШ в.

В 1782-1783 гг., в Сибири был распространен указ «Учреждения для управления губерний Всероссийской империи». При введении нового административно-территориального деления России в Сибири были учреждены Тобольское и Иркутское наместничества. За указом об образовании каждого наместничества следом выходил правительственный указ о составлении гербов, предназначенных уже учрежденным ранее или новым городам наместничества.

Указом от 17 марта 1785 г. городских гербов были удостоены Ачинск, Енисейск и Туруханск. Указом от 26 октября 1790 г. был опубликован Высочайше утвержденный доклад Сената о гербах городов Ир-

кутского наместничества. К этому времени в российской геральдике оставалось в силе правило, по которому в гербах уездных городов помещается часть или весь наместнический (губернский) герб. Так было изготовлено тринадцать из семнадцати гербов городов Иркутского наместничества. В докладе Сената указывалось, что старые эмблемы допетровской эпохи составляли исключение и были оставлены Герольдмей-стерской конторой неприкосновенными. Речь идет об эмблемах на территориальных печатях, введенных законодательством Руси в царствование Алексея Михайловича. Из городов Иркутского наместничества примером тому служат гербы Иркутска, Нерчинска, Якутска, Олекминска.

Составители гербов обоих сибирских наместничеств стремились каждому рисунку и геральдическому знаку придать определенное смысловое значение с соответствующим описанием. Все символические образы привлекательны, достаточно наивны и объяснены в самом своем описании - редкий в русской геральдике факт.

Несколько особняком стоит символика Красноярска, имевшего в своей истории несколько гербов. Последний из них (указ от 5 июля 1878 г.), ставший гербом Енисейской губернии, послужил основой создания современной символики Красноярского края (Герб принят 12.02.1999 г.)

Глава 4. Территориальная символика Забайкальской области второй половины XIX - начала XX вв. В параграфе 4.1. основное внимание уделено рассмотрению практики западноевропейского гербо-творчества в гербе Забайкальской области (1859 г.), образованной указом Николая I в 1851 г. Это время характеризуется особым вниманием российской государственной политики к территориальным гербам. Она явилась системой правительственных мер, направленных на усиление централизации государственной власти и изменения в территориальном устройстве российской державы. По мнению В.К Лукомского, «с воцарением императора Александра II наступил третий фазис в развитии русской геральдики». Герб Забайкальской области был создан по новым правилам Б.В. Кене. Согласно источникам, проект просматривал министр юстиции России граф В.Н. Панин, курировавший геральдическое производство России. Подпись Кене, немца по происхождению, говорит о том, как во времена его деятельности в русской геральдике применялась практика западноевропейского герботворчества. Во вновь создаваемый герб Забайкальской области Кене ввел элемент древнего герба Мекленбурга - исторической области на северо-востоке Германии, одной из центральных фигур которого является бык или буйвол.

Однако было бы, по крайней мере, некорректно обозначать лишь мекленбургские корни герба Забайкальской области и только его западноевропейский генезис. А.Б. Лакиер существенно различает природу древней символики славян и германцев. Если, по его мнению, славянская родо-территориальная символика была призвана обеспечить многочисленной общине магическую защиту и применяла для этой цели сакральные знаки и символы духовности, то у германцев решающую роль

играла непохожесть каждого родового знака на все остальные. Более того, в исторической литературе уже существует точка зрения о том, что мекленбургские гербы опровергают представление о сплошной и быстрой колонизации немцами славянской окраины. Так, медиевист Д.Н. Егоров приходит к убеждению, что на протяжении веков символы древних славян являются настоящим источником доказательств их влияния на происхождение немецких гербов.

В конечном итоге, символика герба Забайкальской области представляет сочетание знакового отражения практики западноевропейского герботворчества и исторических реалий только что организованной административно-территориальной единицы Восточной Сибири середины XIX в.

Параграф 4.2. представляет хронику законодательных мер в утверждении герба областного города Читы (1859 г., 1913 г.), проект которого в Департаменте Герольдии разрабатывался одновременно с гербом Забайкальской области. Оба герба имели абсолютно идентичные щиты, но различные внешние детали (намет), соответствующие территориально-административному статусу области и города. 21 января 1858 г. Министру юстиции одновременно были поданы представления на проект гербов Забайкальской области и самого областного города Читы. Указание графа Панина - увенчать щит герба г. Читы «золотою башенною короной о трех зубцах» и окружить герб «двумя золотыми колосьями, соединенными Александровскою лентою» - по ряду причин выполнено не было. Герб Читы утвердили (12.08. 1859) спустя четыре месяца после утверждения герба Забайкальской области (12.04. 1859), но он ничем, даже внешними деталями, не отличался от областного герба. Поэтому город буквально до 1920-х гг. пользовался геральдической эмблемой с символами области.

Несколько лет длилась переписка между канцелярией Приамурского генерал-губернатора и Иркутского генерал-губернатора (с 1884 г. Забайкальская область входила в состав Приамурского генерал-губернаторства, а с 1906 г. была отнесена к Иркутскому). Только в 1913 г. Военный губернатор Забайкальской области получил особое предписание, в котором сообщалось, что 22 марта 1911 г. Правительствующий Сенат, заслушав представление, определил герольдмейстерству Департамента Герольдии сделать распоряжение об изготовлении проектов гербов Читы и Мысовска и предоставить их на Высочайшее утверждение.

Повторно герб Читы (проект 1858) был Высочайше утвержден 26 апреля 1913 г. Николаем II. Его щит был полностью идентичен щиту герба Заб. обл., но намет соответствовал статусу города. Герб не получил воплощения в жизнь в связи с его малой пропагандой, империалистической войной и формационными изменениями 1917 г.

В параграфе 4.3. дана характеристика символа герба Кяхтинского градоначальства (1861 г.) и «вольной части» в проектах гербов городов

Верхнеудинска, Нерчинска, Селенгинска и Мысовска Забайкальской области.

11 июля 1852 г. в г. Троицкосавске торговой слободы Кяхта и Усть-Кяхта было учреждено градоначальство, непосредственно подчиненное генерал-губернатору Восточной Сибири и включенное в 1863 г. в состав Забайкальской области. 21 декабря 1861 г. был утвержден герб Кяхтинского градоначальства, составленный в Департаменте Герольдии Правительствующего Сената. Главным символом герба являлась «золотая оторванная голова дракона, с червлеными глазами и языком». Помещенные в сем рисунке эмблемы выражают торговое сношение Кях-тинского градоначальства с Китаем». На протяжении столетий существовал и слился в двух разных географических понятиях единый административный, экономический и культурный центр юга Забайкалья: два селения - Троицкосавск и Кяхта, возникшие практически одновременно из Кяхтинского форпоста и пограничной Троицкой крепости в 17271728 гг. на одной территории. Занимая единое географическое положение и подчиняясь единой административной системе, эти города имели в истории своего развития два официальных Высочайше утвержденных в разные годы и внешне различных герба. В то же время геральдические эмблемы Троицкосавска (рог изобилия) и Кяхты (голова дракона) тождественны по смыслу.

В русской геральдике дракон полностью отождествляется со змием, злыми силами, противостоящими Руси. Но расположенная на границе с Китаем Кяхта и осуществляющая с азиатским Востоком общероссийскую торговлю имела в своем гербе китайский символ, употребле-ный в возвышенном качестве. Так в иерархии китайских божеств дракон занимал третье место после земли и неба. Уникальный источник «История - Географическое описание Китайского государства», хранящийся в РГАДА и относящийся к 1608-1701 гг., дает описание печати цинских правителей: «А печать китайских богдойских ханов есть вышеупомянутый дракон крылатый змей. Тот дракон о четыре ноги, а на ногах по четыре кохтя, а на которые печать и на платьях ханских по шест-ца и по пять нохтей». На старом государственном гербе Китая также был изображен дракон.

Создание герба Кяхты, как и гербов Забайкальской области и ее центра Читы, относится ко второй половине XIX в., когда в России, усиленно насаждаемая правительством, полным ходом шла герботвор-ческая деятельность Департамента Герольдии и реформа земельных гербов. Под эту реформу попали и новые проекты окружных городов Забайкальской области Нерчинска, Верхнеудинска и Селенгинска, которые в вольной части щита, согласно новым правилам, имели герб Забайкальской области.

Вольная часть щита - свободная часть без каких-либо геральдических знаков, в ней располагался прямоугольник, занимающий несколько менее первой части четверочастного деления, с гербом губернии или

области, к которой город принадлежит. Он помещался в новых гербах городов со второй четверти XIX столетия, на рубеже веков или несколько позже. Новую подобную структуру городского герба имеют лишь несколько российских городов.

Причиной пересмотра в Департаменте Герольдии давно узаконенных забайкальских гербов и изобретения новых явилась замена на щите наместнического герба губернским или областным, как символом административной власти, помещаемым в вольной части щита.

Так на практике осуществлялась геральдическая реформа России. Однако представленные в правительство новые проекты гербов Нерчинска, Селенгинска и Верхнеудинска утверждены не были. Более того, проекты забайкальских гербов не попали в списки правительственных указов, они не были известны на местах (достаточно вспомнить ответы городских Управ на запрос Военного губернатора Забайкальской области в 1911 г.). И все же реформа Б.В. Кене, несмотря на плохо разработанный механизм реализации, существенные ошибки и даже порожденные геральдические казусы оказала огромное влияние на развитие гер-ботворчества восточно-сибирского региона. В действие были введены гербы Красноярской и Иркутской губерний, Забайкальской и Якутской областей, Кяхтинского градоначальства, городов Читы и Мысовска.

Герб города Мысовска утвердили в одном указе с гербами города Читы и Петропавловска Камчатской области. В данном случае герб Мысовска - яркий и единственный образец забайкальской символики, в котором на щите, наряду с собственным городским гербом - главенствующий областной герб (герб Забайкальской области) помещается не в верхней, как ранее, а в вольной части щита.

В Заключении сформулированы основные выводы диссертационного исследования. Территориальные печати XVП-XVШ вв. играли немаловажную роль в истории освоения русскими восточных рубежей России, на определенном историческом отрезке времени обретали то или иное правовое значение и представляли собой яркое явление отечественной культуры.

В Восточной Сибири возникновение территориальной символики, как и по Сибири в целом, относится к первой половине XVII в. Целью ее создания является придание правового статуса первым государственным острожным поселениям и городам, имеющим фортификационные, торгово-меновые и административные функции. И хотя российские территории (губернии, уезды, города, остроги) не наделялись реальным самоуправлением, на местах печати сохраняли на себе свидетельство принадлежности государственной юрисдикции (или ее части) тому или иному политическому институту.

К концу XVII в. территориальные печати были учреждены, за небольшим исключением, всем сибирским поселениям, получивших статус города. В отличие от европейских городов России, это было обусловлено объективной необходимостью, главным образом в торгово-

экономической сфере. Вывозу из Сибири стратегического российского сырья - пушнины, а впоследствии драгоценных металлов предшествовал ряд законодательных мероприятий по упорядочиванию работы таможен, в том числе употребления сибирских таможенных печатей и городских печатей в качестве товарных клейм. Подводя итог, можно говорить о том, что территориальные «Государевы сибирские печати» первично служили предметом правовой сферы таможенных органов, и только вторично явились свидетельством правовой сферы основного звена местного управления, многообразными знаками, удостоверяющими подлинность документов и придающих ему юридическую силу.

Изображения символов на территориальных печатях сибирских городов XVII столетия выстраиваются в стройную знаково-образную систему, фиксирующую истоки русского мировоззрения. Однако это мировоззрение не возникло на пустом месте, ключевым образом в данном случае служит славянская религиозная и мифологическая основа.

Важным, на взгляд автора, являлся поиск генезиса мифологических и зооморфных символов, и символов материальной культуры русского сибирского города. Среди геральдических зооморфизмов исследуемого региона выделяются наиболее распространенные образы - самые сильные среди зверей - лев и тигр (бабр) и самый сильный среди птиц - орел. В результате чего мы можем говорить, что часть символических образов земельной символики Восточной Сибири вторична. Эти образы «списаны» с царских и русских великокняжеских сфрагистиче-ских материалов и воплощены на печатях и гербах сибирских городов. Кроме того, мифологические символы (единорог, птица феникс, дракон) также подвергнуты анализу и представляют собой кристаллизацию исторической, внешнеполитической и внешнеэкономической канвы города. Эмблемы пушных зверей на сибирских печатях - это сплав образно символического значения с физическими, реальными и жизнеспособными образами огромного земельного пространства.

В конце XVIII и на всем протяжении XIX вв. Герольдмейстерская контора и Департамент Герольдии Правительствующего Сената при создании проектов сибирских земельных гербов стремились не отступать от старых традиций российской геральдики. И хотя герботворчест-ву этого времени характерно отсутствие в изображениях орнаментальных символов, абстрагирования, геометризации, традиционных знаковых систем древней Руси, все же «старые» гербы сибирских городов Иркутска, Якутска, Олекминска и Нерчинска были оставлены неприкосновенными. Так осуществлялась приемственность древнеславянских традиций и средневековых корней Руси, их самобытности. На взгляд автора, роль этой приемственности в дореволюционной сибирской геральдике существенна. Символом города становилось изображение, интерпретированное с матриц сибирских печатей XVII в. Создатели гербов восточно-сибирских городов XVIII в. подошли к их символике достаточно утилитарно, описав каждый герб с точки зрения теоретической

геральдики. По всей видимости, по-другому и не могло быть, поскольку вновь учрежденные указом Екатерины II города практически не были известны в России. Описания их гербов являлись своего рода визитными карточками нового города.

Сами же изображения, представляющие определенные фигуры геральдических персонажей, далеки от совершенства. Это наипростейшие рисунки единственного символа с отсутствием сложной графики, орнаментальной рамки и других характерных особенностей изобразительных средств.

Гербы городов, областей и губерний Восточной Сибири XIX и XX вв. представляют более сложную группу, в которой присутствует уже ряд элементов знаково-образной геральдической системы. Их отличает более сложное композиционное решение, красочность и даже помпезность как внутренней части щита герба, так и внешних символов, раскрывающих по геральдическим правилам административно-территориальный статус соответствующего региона.

Развитие территориальной символики Восточной Сибири можно разделить на основные исторические этапы:

1. Вторая половина XVII в. - с 1656 г., когда был создан первый законодательный акт, удостоверяющий существование сибирских территориальных печатей, это «Роспись» царевым печатям в царствование Алексея Михайловича.

2. Конец XVII в. К 1692 г. по данному вопросу подготовлены и введены в действие законодательные акты Петра I. Создается новая «Роспись», и употребление территориальных сибирских печатей вступает в более активную фазу.

3. Первая четверть XVIII в. В 1722 г. по указу Петра I создается Герольдмейстерская контора, за период деятельности которой были созданы первые сибирские гербы всех крупных городов региона. Но в связи со смертью Петра I «сочиненные» гербы не получили должного развития, и в историческом развитии ряда городов, за малым исключением; не удалось отыскать их следы. В дальнейшем геральдическая служба сыграла огромную роль в истории сибирского герботворчества.

4. Конец XVIII в. Законодательные акты Екатерины II 1790 г. в сфере городского управления, изменение в административно-территориальном устройстве Восточной Сибири и, как следствие этого, создание на основе разработок Герольмейстерской конторы территориальных гербов бывших и вновь созданных городов.

5. Вторая половина XIX в. Геральдическая реформа (1857 г.), созданная на основе западноевропейского герботворчества, затронула всю систему территориальной символики России, в том числе Сибири.

В численном отношении русским правительством было Высочайше утверждено: в XVII в. - 24 территориальных печати сибирских городов, из них 9 Восточной Сибири; в XVШ в. - 24 территориальных

герба; в XIX в. - 12 территориальных гербов; в XX в. - 2 территориальных герба Восточной Сибири.

Большинство сибирских территориальных символов утрачено, часть из них не были известны, некоторые остались как своеобразные памятники истории, материальной и духовной культуры того или иного края. И только немногим (символика Нерчинска и Иркутска) удалось не только «дожить» до современности, но и стать региональной символикой субъектов Федерации России или их муниципальных образований. В определенной степени к виду территориальной символики Восточной Сибири относятся примеры родовых тамг забайкальских бурят, обозначенных регионом их конкретного проживания.

Иллюстративный ряд, представленный в таблицах, графически воспроизводит изображения старинных печатей и их трансформировавшихся образов в земельных гербах Восточной Сибири.

По теме исследования автором опубликованы следующие работы:

1. Куренная И.Г. Летящий из глубины веков. - М.;Чита: Забтранс, 1997.-121 с.-илл.

2. Куренная И.Г. К истории геральдики Забайкальской области и ее столицы // Проблемы комплексного изучения человека. Человек в условиях Забайкалья: Материалы региональной научно-практической конференции (30 нояб. - 2 дек.). - Чита, 1994. - С. 319-323.

3. Куренная И.Г. Высочайше утвержден: К истории геральдики Забайкальской области и ее столицы // Забайкалье: Лит.-худож. альма-нах.-Чита, 1995. -№1 (14).-С. 161-173.

4. Куренная И.Г. Символика // Энциклопедия Забайкалья. Читинская область. Т.1. - Новосибирск: Изд-во Наука, 2000. - С. 67-72.

5. Куренная И.Г. Летящий из глубины веков // Вестник геральди-ста (Москва). - 2001. - № 13. - С 20-22.

6. Куренная И.Г. Возвращение (Герб Читы), С точки зрения российской геральдики (Герб Забайкальской области); Мечта герцогов Мекленбурга (Герб Читы) // Чита. Город во времени / Сост. и ответ ред. ИГ. Куренная. - Чита; Новосибирск:, 2001. - С. 80-85

7. Куренная И.Г. Символ власти, великодушия и прозорливости: История герба города Нерчинска // Нерчинское Забайкалье: Архивный вестник № 6 / Администрация Чит. обл., Упр. по делам архивов Чит. обл., Гос. Архив Чит. обл.; Под ред. М.В. Константинова. - Чита, 2003. -С.103-106.

8. Куренная И.Г. Герб города Баргузинска // Энциклопедия Забайкалья. Читинская область. Т.Н. - Новосибирск: Изд-во Наука, 2003. -С.233.

9. Куренная И.Г. Герб города Верхнеудинска // Там же.

10. Куренная И.Г. Герб города Доронинска // Там же.

11. Куренная И.Г. Герб города Мысовска // Там же.

12. Куренная И.Г. Герб города Нерчинска // Там же.

13. Куренная И.Г. Герб города Петровск-Забайкальского // Там же. -С. 234

14. Куренная И.Г. Герб города Селенгинска // Там же.

15. Куренная И.Г. Герб города Сретенска // Там же.

16. Куренная И.Г. Герб города Троицкосавска // Там же.

17. Куренная И.Г. Герб города Читы // Там же.

18. Куренная И.Г. Герб Забайкальской области // Там же. -С. 234-235.

19. Куренная И.Г. Герб Кяхтинского градоначальства // Там же. -С.235.

20. Куренная И.Г. Тень креста Царствующего рыцаря: Разработка печатей Нерчинской горной экспедиции в связи с геральдическими нововведениями Павла I // Архивный вестник № 2 / Администрация Чит. обл., Упр. по делам архивов Чит. обл., Гос. Архив Чит. обл. - Чита, 2004.-С. 76-79.

Лицензия на издательскую деятельность ЛР№ 040275 от 04.03. 97

Подписано в печать 25.05.04. Формат 60x84/16. Бумага офсетная. Способ печати оперативный. Усл. печ. л. 1,4. Уч.-изд. л. 1,4. Заказ № 07004. Тираж 100 экз.

Издательство Забайкальского государственного педагогического университета им. Н.Г. Чернышевского 672007, г. Чита, ул. Бабушкина 129

*1i 376

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Куренная, Ирина Григорьевна

Введение.

Глава 1. Источниковедение и историография сфрагистики и геральдики

1.1. Источники исследования.

1.2. Отражение проблемы изучения общероссийской и восточносибирской сфрагистики и геральдики.

Глава 2. Территориальная сфрагистика середины XVII — конца XVIII вв.

2.1. Правительственные акты и их роль в формировании и развитии территориальной сфрагистики.

2.2. Сфрагистический материал Нерчинского воеводства (1655 - 1783 гг.).

2.3. Печати Мангазеи, Енисейска, Красноярска, Илимска, Якутска, Иркутска, Нерчинска, Албазина, Сибирской губернии.

2.4. Генезис и обоснование символов территориальных печатей.

Глава 3. Территориальная символика конца XVII — второй половины XIX вв.

3.1. Генезис, основные признаки и эволюция зооморфного символа (орел) в печатях и гербе г. Нерчинска (1790 г.).

3.2. Генезис, основные признаки и эволюция зооморфного символа (бабр-тигр) в печатях и гербах г. Иркутска (1790 г.) и Иркутской губернии (1878 г.).

3.3. Герботворчество городов Иркутской губернии (1777 г.), Тобольского наместничества (1785 г.), Иркутского наместничества (1790 г.), Енисейской губернии (1851 г., 1878 г.).

Глава 4. Территориальная символика Забайкальской области второй половины XIX - начала XX вв.

4.1. Отражение практики западноевропейского герботворчества в гербе Забайкальской области (1859 г.).—

4.2. Хроника законодательных мер в утверждении герба областного города Читы (1859 г., 1913 г.).

4.3. К вопросу о символике герба Кяхтинского градоначальства (1861 г.) и «вольной части» в проектах гербов городов Верхнеудинска, Нерчинска,

Селенгинска и Мысовска Забайкальской области (1872 г.).

Введение диссертации2004 год, автореферат по истории, Куренная, Ирина Григорьевна

Символика и ее составляющие - сфрагистика (сигиллография - лат. sigillum - печать), геральдика, вексиллология - являются важным и своеобразным пластом культуры российского народа, предметом анализа отечественной исторической науки. Изучение истории возникновения, существования и возрождения символики Восточной Сибири дает возможность определить роль городских печатей и земельных гербов в историческом процессе восточных окраин России.

С конца XVI в. сибирская территория является преемником Руси в привнесении и сохранении национальных традиций. Безостановочному продвижению русских на восток сопутствовало строительство фортификационных сооружений, позднее трансформировавшихся в остроги и «государевы» города. Тогда же были заложены основы городской жизни с русским бытовым и культурным укладами. Молодой сибирский город явился в первую очередь государственным транзитным звеном налоговой системы России (центром ясачного сбора) и сферы торгово-экономических отношений. Именно это обстоятельство явилось отправной точкой, того, что в Сибири практически для каждого, вновь учрежденного административного центра, наблюдается возникновение территориальных печатей с индивидуальной символикой, своего рода его «визитной карточкой». В целом символические изображения отдаленной эпохи имеют большое значение как источник познания многих сторон и процессов истории Отечества.

В то же время, как сфрагистика составляет часть всеобщей международной культурной истории, геральдика, или учение о гербах, принадлежит к более ограниченной области христианской культуры, исключительно европейских народов» [Арсеньев, 1908, с. 2]. Можно согласиться с мнением историка, что гербы являются продуктом европейской средневековой культуры, в тоже время в российской территориальной геральдике нельзя отрицать государственную идеологию, самобытность и национальные корни ее образов. Тем очевиднее необходимость изучения символики русских городов Восточной Сибири.

В связи с тем что печати носят вспомогательную функцию, сфрагистика (изучение печатей), является вспомогательной исторической дисциплиной. В то же время сибирский сфрагистический материал сам является ценным источником, неотъемлемой частью актового источниковедения. Его историческая канва органично вписана в контекст истории первых русских сибирских острогов и городов. Свидетельство этому - сохранившиеся печати Нерчинского воеводства XVIII столетия в фондах Государственного архива Читинской области (далее ГАЧО) и материал русской сибирской сфрагистики в фондах Российского государственного архива древних актов (далее РГАДА), Санкт-Петербургского филиала Российской Академии Наук (далее ПФ РАН) и других архивах. В большинстве случаев сведения об имеющихся печатях на грамотах даются в самих актах. Изображения и «вырезки по окружности» (надписи по окружности) матриц печатей имеют практическое значение, содержат огромный познавательный материал, способный прояснить тот или иной исторический факт и дать начало новым исследованиям.

Геральдика - дисциплина, лежащая в основе знаково-образной системы, она имеет тесную связь с сфрагистикой. Старинная печать и старинный герб - специфические исторические источники. Изучение печатей важно в связи с историей изучения ее территориальных геральдических эмблем прошлых столетий. Некоторые восточносибирские территориальные гербы XVII - XIX вв. получили свое рождение из символики старинных печатей русских городов. В то же время во второй половине XIX в. изображения территориальных гербов явились непременным условием создания губернских, областных, городских и других территориальных государственных печатей. В дореволюционной и советской исторической литературе определение герба наблюдается у ряда авторов [А.Б. Лакиер, Ю.В. Арсеньев, В.К. Лукомский, П.П. Винклер, Е.И. Каменцева]. По определению П.П. Винклера гербом называют: «символическое изображение, составленное на основании точных законов и утвержденное верховной властью» [1900, с. 2]. Но эта формулировка не полная, поскольку «точность» геральдических законов относительна. Среди различных понятийных моментов наше внимание фиксируется на определении: «герб как особый знак, а именно опозновательно-правовой, конвенциональный, составленный по определенным правилам, фиксированный верховной властью» [Соболева, 1981, с. 15]. Гербы Восточной Сибири воспринимаются человеческим сознанием как символы определенного региона или города, т. е. символы самого Отечества. Сибирская геральдика, как и геральдика общероссийская, имеет важное значение в историческом прошлом городов как административно-территориальных единиц, их статуса и уровня политического, экономического и культурного развития. Кроме того, это категория эстетическая, соответствующая представлениям о прекрасном,

Указанная тема ставит ряд вопросов: имеется ли в регионах Восточной Сибири своя история символики? Каков ее генезис, характер, эволюция и особенности? Имеет ли она значение атрибута государственной власти определенной территории и юридическую силу? Как создавались и утверждались сфрагистические и геральдические эмблемы территорий? Кто принимал участие в их создании, и было ли создание официальной символики конкретных регионов государственной политикой России? Как влияла эпоха на создание и судьбу той или иной геральдической эмблемы? Как расшифровываются геральдические символы? Отражали ли они традиции и особенности земельных территорий и являются ли историческими памятниками?

Цель исследования заключается в изучении истории возникновения и существования символики Восточной Сибири, в практическом значении (придание статуса исторических памятников образцам сфрагистики и геральдики) и аналитическом обобщении материалов. Для достижения этого необходимо решение ряда задач:

- характеристика сфрагистического и геральдического материала XVII — XIX столетий.

- поиск генезиса символических образов, их дешифровка, определение роли печатей и гербов в общеисторическом процессе региона, закономерностей возникновения территориальной символики XVII - XIX вв.

- установление места исторической символики в государственной политике России и местном самоуправлении.

Объектом исследования являются процессы исторического развития территории Восточной Сибири середины XVII - начала XX вв.

Предметом исследования является сфера государственной территориальной символики как отражение политических и хозяйственных процессов Восточной Сибири и вместе с тем, как относительно самостоятельное явление, имеющее свою логику внутреннего развития.

Актуальность темы определяется необходимостью введения в научный оборот важных исторических источников, а также многочисленных фактов истории символики Восточной Сибири, которые до настоящего времени оставались неизученными.

Старинные печати и гербы Восточной Сибири играли определенную роль как символы местного управления и государственной власти на местах. Их; изучение важно потому, что именно в Сибири наблюдается возникновение городских печатей с индивидуальной для каждого города эмблематикой. Наряду с этим старинные печати и гербы фактически являются памятниками истории и культуры, отражающими исторические, экономические и территориальные особенности определенной территории. Изучение истории сибирской символики невозможно без изучения истории общественно-политических процессов в разные периоды существования российского государства. Необходимым и актуальным в условиях возрождающегося отечественного гербоведения видится поиск духовных, национальных корней в символах сибирских городов. Исследуемый материал может послужить базой герботворчества восточносибирского региона, а исторические образы сыграть важную роль в социокультурном аспекте современного общества. В то же время ряд вопросов, посвященных дешифровке старинной символики сфрагистического материала Восточной Сибири, атрибутированию печатей, их физического состояния, истории возникновения гербов и других фактов, однозначного решения не получили.

Актуализация изучения сфрагистики и герботворчества Восточной Сибири возрастает в связи с активным использованием в реалиях современной России исторической символики, которая — и как дело государственного уровня, и как явление социальное, и как сфера политической культуры, и как область эстетического — привлекает к себе повышенное внимание. Гербы и флаги субъектов Российской Федерации являются практически непременной атрибутикой государственности. Внутри субъектов Российской Федерации начинает активно создаваться символика муниципальных образований. В связи с этим в ряде муниципальных образований России и Сибири созданы геральдические комиссии при главах администраций. За период 2002 - 2003 гг. при поддержке аппарата полномочного представителя Президента Российской Федерации в Сибирском федеральном округе (г. Новосибирск) прошли научные конференции и слеты геральдистов Сибири, посвященные созданию и использованию территориальной и муниципальной символики, упорядочению процесса герботворчества в соответствии с требованиями Геральдического Совета при Президенте Российской Федерации.

Возрождающаяся региональная символика государства является в настоящее время естественным и закономерным завершением процесса образования новой многонациональной России, реминисценцией ее национально-государственной символики. Актуальным представляется комплексное изучение истории сибирской символики в свете правительственных нормативных актов — Федеральных Законов «О государственном гимне Российской Федерации» (22. 03. 2001), «О государственном гербе Российской Федерации» (09. 07. 2002), «О государственном флаге Российской Федерации» (09. 07. 2002), а также ранее изданных указов Президента «О государственной герольдии при Президенте Российской Федерации» (25. 07. 1994), «О геральдическом регистре Российской Федерации» (21. 03. 1996) и «Геральдическом Совете при Президенте Российской Федерации (29. 06. 1999)».

Научная новизна исследования. В исторической литературе уже неоднократно были использованы архивные и печатные источники, характеризующие первые русские городские печати и гербы. Особого внимания удостоен сфрагистический материал древних русских городов центра России: Москвы, Пскова, Новгорода, Твери. Ранее тематика сфрагистики и геральдики Восточной Сибири не удостаивалась системного изучения, более того, в историю некоторых гербов были внесены разночтения.

Новизна исследования заключается в показе значения правительственных актов в развитии сибирской сфрагистики и геральдики в исторические периоды, последовательно сменяющие друг друга; в дешифровке, атрибутировании и характеристике сфрагистического материала Нерчинского воеводства; впервые прослеженном генезисе и эволюции территориальных печатей Восточной Сибири, в определении их тождественности с таможенными печатями первых русских сибирских городов на начальном этапе развития; в раскрытии исторических судеб земельных гербов и их роли в административно-территориальном устройстве Восточной Сибири.

Научная и практическая ценность. Разработка тематики, связанной с изучением символики Восточной Сибири, дает основание для дальнейших исследований как с позиций общей истории, вспомогательных исторических дисциплин, так и с позиций близких гуманитарных наук. В частности территориальная геральдика имеет тенденцию к самостоятельности, поскольку в современной России является делом государственного уровня и пристального внимания к ней Геральдического Совета при Президенте РФ.

Первым российским опытом изложения истории сибирской региональной символики стала иллюстрированная монография автора исследования «Летящий из глубины веков» (М.; Чита, 1997). На протяжении ряда лет книга используется в курсах отечественной истории и вспомогательных исторических дисциплин в вузах и средних учебных заведениях Читинской области. Ее материалы оказались необходимыми для региональных обобщающих трудов последних лет: «Энциклопедии Забайкалья. Т. 1 - 2» (Новосибирск, 2000, 2003), книги «Чита. Город во времени» (Новосибирск, 2001).

Материалы исследований были использованы администрацией г. Читы и Читинской городской Думой при утверждении герба Читы (1994 г.), а также при проведении областного конкурса на разработку герба и флага Читинской области (1995-1996 гг.). Автор исследования принимал участие в работе областной комиссии по символике Читинской области (ответственный секретарь комиссии и член жюри), в создании Закона Читинской области «О гербе и флаге Читинской области» в первой (23 ноября 1995 г.) и окончательной редакции (21 декабря 1995 г.)

Материалы монографии были практически использованы при проведении в Бурятии в 1999 г. республиканского конкурса на разработку герба столицы республики г. Улан-Удэ. На его страницы были сделаны многочисленные ссылки авторами статей республиканской печати (газета «Правда Бурятии»).

Монография, используемая как вспомогательное пособие, играет практическую роль также в создании символики муниципальных образований Читинской области. До утверждения Федеральных Законов (2000 - 2002 гг.) по символике Российской Федерации, была разработана, утверждена и занесена в Государственный геральдический регистр Российской Федерации символика ряда муниципальных образований края. Это герб и флаг Читинской области (1995 г.), герб и флаг Борзинского района и г. Борзи (2000 г.); герб и флаг Шилкинского района (2001 г.). В стадии разработки находится символика Балейского, Нерчинско-Заводского, Краснокаменского районов. В Геральдический Совет при Президенте Российской Федерации подготовлен проект герба и флага Забайкальского района и исторический герб г. Нерчинска. К гербу г. Читы, гербу и флагу Читинской области, гербу и флагу Забайкальского района, а также к гербу г. Нерчинска автором выполнено историческое обоснование. Методологическая основа диссертации.

Для решения основных проблем в исследовании был использован общенаучный метод системного подхода. В основе работы положены принципы:

- историзма, позволяющего рассматривать факты, явления и процессы во взаимосвязи и развитии;

- объективности, требующего непредвзятой оценки исторических фактов и стремящийся установить научную истину.

Среди используемых методов отмечаем:

- поисковый — разыскание и отбор материала; комплексный, позволяющий опираться на совокупность источниковедческого материала;

-сравнительно-исторический, дающий возможность сопоставить факты и события, выделить их сходство и особенности;

-хронологический, позволяющий определить последовательность событий, отразивших историю символики;

- метод качественного анализа.

Хронологически работа охватывает промежуток времени со второй половины XVII до начала XX вв. Названный период разделяется на несколько этапов, в рамках которых протекали исторические и социокультурные процессы. Представляется оправданным рассмотрение истории восточносибирской символики со времени ее возникновения и вплоть до окончания существования Российской империи. Обращение в исследовании к столь продолжительному хронологическому периоду связано как с малоизученностью проблемы, так и с попыткой создания более полной картины возникновения, развития и жизнедеятельности сибирской символики, важных периодов ее существования. Перед автором стояла проблема: как изложить достаточно объемный хронологически материал, к тому же весьма дискретный, поскольку внимание государства к собственной символике не всегда было однозначно. Периоды забвения его интереса к территориальным гербам рождали обширные лакуны в истории изучаемой темы. В исследовании часто рассматриваются локальные сюжеты развития символики, отдаленные друг от друга достаточным промежутком времени. Поэтому хронологический период исследования объективно расширяется до указанных границ.

Территориально диссертация обозначена Восточной Сибирью. Земельная символика и процесс сибирского герботворчества рассматриваются в ней в системе основных процессов исторического развития острогов и городов, в едином русле с историческими изменениями ее территорий.

Восточная Сибирь - слово, употребляемое в прошлых веках не столько в смысле географическом, сколько в административном. На протяжении столетий не раз менялись ее территориальные границы. В XIX в. существовало мнение, что в географическом отношении Енисейская губерния не может быть причислена к Восточной Сибири и составляет «переходную страну» между Западной и Восточной Сибирью [Брокгауз, Ефрон, 1897, с. 299]. Исключение составляет лишь ее административный статус. Но еще в 1816 г. вице-губернатор Иркутска Н.В. Семивский поднял вопрос о точном значении этого географического понятия и «о разделении Сибири на Восточную и Западную». Отождествляя Восточную Сибирь и Иркутскую губернию, автор приводит в пример «новейшую карту» Восточной Сибири, «сочиненную» в 1816 г., где западная граница ее территории проходит по Ангаре, Енисею, включает окрестности Красноярска, Енисейска и даже Туруханска [1817, с. 30-31]. Официальное

разделение Сибири на два генерал-губернаторства - Западносибирское (с центром в Тобольске) и Восточносибирское (с центром в Иркутске) — было осуществлено в 1822 г. по реформе сибирского генерал-губернатора М.М. Сперанского.

В современном географическом отношении в это понятие входит территория от берегов Енисея до хребтов Тихоокеанского водораздела. В пределах Восточной Сибири расположены республики Саха, Бурятия, Тыва, Красноярский край, Иркутская и Читинская области.

Основной единицей административного деления Сибири, как и в европейской части страны, в XVII в. был уезд. На протяжении столетия в Сибири было сформировано 20 уездов, которые включали в себя более крупные территориальные образования — Тобольский, Томский и Ленский разряды. К 1677 г. относится официальное образование разряда Восточной Сибири - Енисейского, включающего Енисейский, Мангазейский и Нерчинский уезды, с присоединением к 1681 г. Красноярского уезда, и к 1683 г. — Иркутского и Албазинского уездов, последний из которых был выделен из Нерчинского уезда [История Сибири, т. 2, с. 126]. К этому времени к указанным центрам относятся первые законодательные акты по утверждению городских печатей. Собственно этим обстоятельством и было продиктовано первоначальное решение территориального обозначения настоящего исследования.

Ко второй половине XVII в. относится создание на дальних крайних российских рубежах Нерчинского воеводства (1655-1783 г.г.). В 1677 г. по официальным документам Забайкалье и Приамурье именуются Нерчинским уездом, входят в состав Енисейского разряда [История Сибири, 1968, с. 120]. В 1708 г. Нерчинский уезд в виде двух воеводств - Нерчинского и Селенгинского -вошел во вновь организованную Сибирскую губернию с центром в г. Тобольске [Там же, с. 136]. С 1794 по 1822 г. существовала Нерчинская область Иркутской губернии, с 1822 по 1851 г. - Нерчинский округ в составе Иркутской губернии.

В 1782 г. по указу Екатерины II на территории Сибири были образованы Тобольское (Западная Сибирь) и Иркутское (Восточная Сибирь) наместничества [ПСЗ-1, т. XXI, №№ 15327, 15680]. Современная территория Красноярского края была отнесена к Тобольскому наместничеству с центром в Тобольске. Иркутское наместничество с центром в Иркутске включало территории современного Прибайкалья, Забайкалья, Крайнего Севера и Дальнего Востока и состояло из четырех областей: Иркутской, Нерчинской, Якутской и Охотской. С 1803 г. Иркутское и Тобольское наместничества вошли в состав Сибирского генерал-губернаторства. Таким образом, при крайне малом количестве острогов и городов Сибири и Дальнего Востока и значительных расстояниях между ними, эта обширная территория была связана единым административно-территориальным делением.

При изменении территориального устройства и образованием новых административных центров, особыми правительственными указами начиналась работа по герботворчеству этих центров.

До присоединения к России амурских земель Иркутское генерал-губернаторство с главным городом Иркутском состояло из Енисейской и Иркутской губерний, Камчатской (1803 г.), Якутской (1805 г.), Забайкальской (1851 г.) и Приморской (1856 г.) областей. С присоединением Амура и образованием Приамурского генерал-губернаторства, в 1884 г. к нему отошли Забайкальская, Амурская и Приморская и области. В таком качестве территории находились до 1906 г., когда к Иркутскому генерал-губернаторству была вновь приписана Забайкальская область. В пределы границ Забайкальской области входили нынешние территории Читинской области и республики Бурятия, символике, которым также уделено внимание в последней главе.

Апробация работы.

Материалы исследования апробированы на городских и региональных исторических научно-практических конференциях: на городской исторической научно-практической конференции «Чита. Год основания» (Чита. Январь, 1993 г.); на региональной научно-практической конференции «Проблемы комплексного изучения человека. Человек в условиях Забайкалья» (Чита. Ноябрь - декабрь, 1994 г.); на региональной научно-практической конференции «К 115-летию Нерчинского краеведческого музея и 150-летию г. Читы и Забайкальской области» (Чита, Нерчинск. Сентябрь, 2001 г.).

По теме диссертации опубликован ряд работ по истории символики Читы, Забайкальской области, городов Нерчинска, Иркутска и Иркутской губернии. В первом томе «Энциклопедии Забайкалья», вышедшем двумя изданиями в издательстве «Наука» СО РАН в Новосибирске (2000 — 2002), опубликована статья «Символика». Во втором томе (2003) и последующих томах «Энциклопедии Забайкалья», находящихся на редакционной правке и в производстве, написана серия понятийных статей по символике Читинской области: герб Забайкальской области, герб Кяхтинского градоначальства, герб городов Баргузинска, Верхнеудинска, Доронинска, Нерчинска, Мысовска, Селенгинска, Сретенска, Троицкосавска, Читы. Символика Агинского Бурятского автономного округа, Дальневосточной республики, Читинской области, Борзинского, Забайкальского и Шилкинского муниципальных образований.

Структура диссертации. Работа состоит из «Введения», четырех глав, «Заключения», «Примечания», «Списка сокращений», «Библиографии», включающей списков неопубликованных и опубликованных источников и литературы, а также «Приложения» в виде семи таблиц. При хронологическом и территориальном порядке глав, внутри параграфов расположение от общего к частному.

Автор выражает благодарность научному руководителю доктору исторических наук, профессору М.В. Константинову, за помощь в работе сотрудникам Государственного архива Читинской области и лично заместителю директора по науке Т.А. Константиновой, доктору исторических наук, профессору В.И. Мерцалову и доктору философских наук, профессору М.Н. Фоминой за ценные советы.

17

Заключение научной работыдиссертация на тему "Территориальная символика Восточной Сибири"

Заключение

В настоящем исследовании на основании неопубликованных и опубликованных письменных источников, сфрагистических и геральдических памятников, историографических материалов, рассмотрены основные факты истории сфрагистики и геральдики Восточной Сибири. Перед автором исследования стояла задача формирования системы, определения места сфрагистики и геральдики восточносибирских острогов и городов в историческом и культурном процессе развивающихся территорий, расшифровки их символов и поиска генезиса наиболее характерных и распространенных изображений.

В результате аналитического исследования делается вывод: сфрагистический и геральдический материал органично вписан в контекст исторических судеб городов Восточной Сибири середины XVII - начала XIX вв. Территориальные печати XVII - XVIII столетий на всем протяжении своего существования играли немаловажную роль в истории освоения русскими восточных рубежей России, на определенном историческом отрезке времени обретали то или иное правовое значение и представляли собой яркое явление отечественной культуры.

Начало возникновения в Восточной Сибири территориальной символики, как и по Сибири в целом, относится к первой половине XVII в. В отличие от европейских городов государства, это было обусловлено объективной необходимостью в торгово-экономической сфере. Вывозу из Сибири стратегического российского сырья — пушнины, а впоследствии драгоценных металлов — предшествовал ряд законодательных мероприятий по упорядочиванию работы таможен, в том числе употребления сибирских таможенных печатей и городских печатей в качестве товарных клейм. При этом понятия таможенная печать и городская печать зачастую сливались и подменяли друг друга. Целью ее создания также является придание правового статуса первым государственным острожным поселениям и городам, имеющим административные, торгово-меновые и фортификационные функции. И хотя российские территории (губернии, уезды, города, остроги) не являлись суверенными субъектами права и не наделялись реальным самоуправлением, на местах печати сохраняли на себе свидетельство принадлежности государственной юрисдикции (или ее части) тому или иному политическому институту. К концу XVII столетия территориальные печати были учреждены, за небольшим исключением, всем сибирским поселениям, получивших статус города.

Развитие территориальной символики можно разделить на основные исторические этапы:

1. Вторая половина XVII в. - с 1656 г., когда был создан первый законодательный акт, удостоверяющий существование сибирских территориальных печатей, это «Роспись» царевым печатям в царствование Алексея Михайловича.

2. Конец XVII в. К 1692 г. по данному вопросу подготовлены и введены в действие законодательные акты Петра I. Создается новая «Роспись», и употребление территориальных сибирских печатей вступает в более активную фазу.

3. Первая четверть XVIII в. В 1722 г. по указу Петра I создается Герольдмейстерская контора, за период деятельности которой были созданы первые сибирские гербы всех крупных городов региона. Но в связи со смертью Петра I «сочиненные» гербы не получили должного развития, и в историческом развитии ряда городов, за малым исключением, не удалось отыскать их следы. В дальнейшем геральдическая служба сыграла огромную роль в истории сибирского герботворчества.

4. Конец XVIII в. Законодательные акты Екатерины II 1790 г. в сфере городского управления, изменение в административно-территориальном устройстве Восточной Сибири, и, как следствие этого, создание на основе разработок Герольдмейстерской конторы территориальных гербов бывших и вновь созданных городов.

5. Вторая половина XIX в. Геральдическая реформа (1857 г.), созданная на основе западноевропейского герботворчества затронула всю систему территориальной символики России, в том числе Сибири. Разработка новых правил была создана Б.В. Кене на основе западноевропейского герботворчества. Ярким примером применения этих правил служит герб Забайкальской области 1859 г.

Изображения символов на территориальных печатях сибирских городов XVII в. выстраиваются в стройную знаково-образную систему, фиксирующую истоки русского мировоззрения. Однако это мировоззрение не возникло на пустом месте, ключевым образом в данном случае служит славянская религиозная и мифологическая основа.

Важным, на взгляд автора, являлся поиск генезиса мифологических и зооморфных символов и символов материальной культуры русского сибирского города. Среди геральдических зооморфизмов исследуемого региона выделяются наиболее распространенные образы — самые сильные среди зверей — лев и тигр (бабр) и самый сильный среди птиц - орел. В результате чего мы можем говорить, что часть символических образов земельной символики Восточной Сибири вторична. Эти образы «списаны» с царских и русских великокняжеских сфрагистических материалов и воплощены на печатях и гербах сибирских городов. Мифологические символы (единорог, птица феникс, дракон) также подвергнуты анализу и представляют собой кристаллизацию исторической канвы города.

Эмблемы пушных зверей на сибирских печатях — это сплав образно символического значения с физическими, реальными и жизнеспособными образами огромного земельного пространства.

Обращает на себя внимание роль одноглавого орла на печатях Иркутска, Якутска, Албазина и Нерчинска XVII столетия. Здесь однозначное стремление поиска только русских национальных корней символа подлежит сомнению. Длительное использование символики птиц коренными народами Восточной Сибири подтверждает их первостепенную жизненную и мировоззренческую роль. Однако здесь необходимы исторические параллели с двуглавым орлом — важнейшей частью российского государственного герба. Символику орлов можно рассматривать как инсигнию государственной власти на печатях сибирских острогов и городов XVII в. Подобное значение имеет корона на печати Томска, единорог на печати Красноярска, лев на гербах Красноярска и губернии — образное воплощение в символах идеи русской государственности на приобретенных территориях.

Отсюда формируется вывод о том, что становление и существование земельной символики Восточной Сибири имеет характерную особенность, заключающуюся в ее государственном статусе. В XVII - XVIII вв. печати носили названия «государевых», впоследствии «императорских». Ее создание осуществлялось под патронажем российкого правительства, начиная с эпохи царя Михаила Федоровича (печать Красноярского острога 1644 г.), продолжена в царствование Михаила Алексеевича, реформирована в годы правления Петра I и, в той или иной мере, последующих императоров России. Заключительные мероприятия по созданию и утверждению новых гербов городов Восточной Сибири были проведены в 1913 г. — времени правления Николая II, когда были созданы и введены в действие гербы городов Забайкальской области: Читы и Мысовска, а также Петропавловска Камчатской области.

В то же время дальность расстояния, несвоевременность получения правительственных указов на местах, невыполнение ряда мер на местах, погибшая надежда на самостоятельность городского управления, повсеместное введение государственных печатей с двуглавым орлом и другие факты не создавали условий для развития устойчивого интереса к территориальной символике в регионах империи.

В то же время мы можем говорить о том, что территориальной символике Восточной Сибири как региону, входившему в сферу государственных, стратегических планов царствующего дома Романовых правительством России было уделено немалое внимание.

Среди известных имен российских государственных деятелей прямое отношение к символике Восточной Сибири имеют имена М.М. Щербатова, В.Н. Панина, Б.В. Кене и других. Немалый вклад в ее развитие внесли и государственные деятели местного уровня. Среди них можно назвать вице-губернатора г. Иркутска Н.В. Семивского, читинских Городских Голов В.В. Хлыновского, P.M. Саврасова, Военных губернаторов Забайкальской области и других.

В конце XVIII и на всем протяжении XIX вв. Герольдмейстерская контора и Департамент Герольдии Правительствующего Сената при создании проектов сибирских земельных гербов стремились не отступать от старых традиций российской геральдики. И хотя для геральдического искусства этого времени характерно отсутствие в изображениях орнаментальных символов, абстрагирования, геометризации, традиционных знаковых систем древней Руси, все же гербы сибирских городов, имеющие первые «государевы» печати (Иркутск, Якутск, Олекминск, Нерчинск), были оставлены неприкосновенными.

Символом города становилось изображение, интерпретированное с матриц сибирских печатей XVII столетия. Так осуществлялась преемственность древнеславянских традиций и средневековых корней Руси, их самобытности. На взгляд автора, роль этой преемственности в дореволюционной сибирской геральдике существенна.

Работа с каждым конкретным символическим изображением требовала от автора более углубленного изучения по нему исторического материала, дифференцированного подхода и просчета возможных вариантов. При этом каждый вариант рассматривался не отвлеченно, а в историческом контексте с учетом местных и общероссийских исторических и культурных традиций и особенностей.

Создатели гербов восточносибирских городов XVIII в. подошли к их символике достаточно утилитарно, описав каждый герб с точки зрения теоретической геральдики. По всей видимости, по-другому и не могло быть, поскольку вновь учрежденные указом Екатерины II города практически не были известны в России. Описания их гербов являлись своего рода визитными карточками нового города.

Сами же изображения, представляющие определенные фигуры геральдических персонажей, - далеки от совершенства. Это наипростейшие рисунки единственного символа герба с отсутствием сложной графики, орнаментальной рамки и других характерных особенностей изобразительных средств.

Гербы городов, областей и губерний Восточной Сибири XIX и XX вв. представляют более сложную группу, в которой присутствует уже ряд элементов знаково-образной геральдической системы. Их отличает более сложное композиционное решение, красочность и даже помпезность как внутренней части щита герба, так и внешних символов, раскрывающих по российским геральдическим правилам административно-территориальный статус соответствующего региона.

В численном отношении русским правительством было Высочайше утверждено:

- в XVII в. — 24 территориальных печати сибирских городов: (Березов, Верхотурск, Кетск, Кузнецк, Нарымск, Обдорск, Пелым, Сургут, Тара, Тобольск, Томск, Туринск, Тюмень, Сибирского Приказа, Сибирской губернии), из них девять восточносибирских: Мангазеи (Туруханска), Енисейска, Красноярска, Илимска, Якутска, Ленской таможни, Иркутска, Нерчинска, Албазина;

- в XVIII в. - 24 территориальных герба Восточной Сибири: Акланска, Алданска, Ачинска, Балаганска, Баргузинска, Верхнеудинска, Доронинска, Енисейска, Жиганска, Зашиверска, Ижигинска, Иркутска, Киренска, Нерчинска, Нижнекамчатска, Нижнеудинска, Олекминска, Оленска, Охотска, Сибирской губернии, Стретенска, Туруханска, Усть-Киренска, Якутска;

- в XIX в. 13 территориальных гербов Восточной Сибири: Енисейска, Забайкальской области, Иркутской губернии, Канска, Красноярска,

Красноярска (1824 г.), Красноярской губернии, Кяхтинского градоначальства; Минусинска, Селенгинска, Троицкосавска; Туруханска, Якутской области;

- в XX в. - 2 территориальных герба Восточной Сибири: Мысовска и Читы.

Большинство символических изображений утрачено, часть из них не были известны, некоторые остались в истории как своеобразные памятники истории, материальной и духовной культуры того или иного края. И только немногим (символика Нерчинска и Иркутска) удалось не только «дожить» до современности, но и стать региональной символикой субъектов Федерации России или их муниципальных образований.

В определенной степени к виду территориальной символики Восточной Сибири относятся примеры родовых тамг забайкальских бурят, обозначенных регионом их конкретного проживания.

Иллюстративный ряд, представленный в таблицах, графически воспроизводит изображения как старинных печатей, так и их трансформировавшихся образов в земельных гербах Восточной Сибири.

За рамками исследования остались исторические этапы общесибирской региональной символики XVIII — XIX в. и Дальнего Востока XIX в. -времени активного освоения края. Эти темы находятся в стадии дальнейшего изучения. Перспектива дальнейшей работы по теме заключается в дальнейшем тщательном обследовании 3 и 21 фондов ПФА РАН, фондов РГАДА, РГИА, Государственного исторического музея и архивов городов Восточной Сибири и Дальнего Востока.

Немаловажным является и вопрос изучения возрождения исторической символики субъектов Федерации России. В современной геральдико-вексилологической официальной системе Восточной Сибири этот процесс, как и во всей России, достаточно болезненен. Наблюдается ее некая незавершенность, отсутствие в герботворчестве прерогативы научной и практической основы, исторического и духовного опыта, ограничивающегося документально-официальной констатацией основных итогов утверждения символики региона. Отсюда - досадные пробелы и произвольные герботворческие изыски.

Автор исследования уверен, что возрождение доступной для восприятия современной государственной российской земельной символики, символов «малой родины» является одним из условий сохранения исторической памяти, национально-территориальных корней, одним из условий объединяющих россиян в это новое для судеб страны время.

Список научной литературыКуренная, Ирина Григорьевна, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Источники:а) неопубликованные

2. Государственный архив Читинской области (ГАЧО, г. Чита).

3. Ф. 10 Нерчинская воеводская канцелярия. On. 1. Д. 3,28, 61, 64, 96. Ф. 21 — Забайкальской области по городским делам присутствия. On. 1. Д. 242.

4. Российский государственный архив древних актов (РГАДА, г. Москва).

5. Ф. «Описи грамотам уездов Российской империи XVII XVIII вв. Ч. 1 - 9. Енисейский уезд - Якутский уезд.

6. Госархив (Рукописный отдел библиотеки МГА МИД). Разряд XXVII. Д. 359. Кн. 223. Ф. 181- Архив Министерства юстиции. Оп.1, д. 223/384.

7. Ф. 214 Грамоты коллегии экономии. Стл. 720. Дц. 4605-6175. Ф. 1121 - Иркутская Приказная изба. Стл. 505.

8. Ф. 1142 Нерчинская Приказная изба1. Дц. 39-49.

9. Российский государственный исторический архив (РГИА, г. Санкт -Петербург).

10. Ф.1343 — Департамент Герольдии Сената.1. Оп. 15. Д. 285, 286.

11. Ф. 1411 Гербовое отделение Департамента Герольдии Сената.1. Оп.1. Д. 6, 7.

12. Петербургский филиал Российской Академии наук (ПФА РАН, г. Санкт Петербург).1. Ф. 21 Портфели Миллера.1. Оп. 2. Д 27.1. Оп. 4. Кн. 23, 29.

13. Государственный архив Иркутской области (ГАИО, г. Иркутск).

14. Ф. — Илимская воеводская канцелярия.

15. Ф. -Усть-Киренская воеводская канцелярия.

16. Государственный архив Новосибирской области (ГАНО, г.

17. Новосибирск). Ф. 91 — Воеводское правление.1. On. 1. Д. 2, 53, 78.

18. Российская национальная библиотека (РНБ, г. Санкт-Петербург).1. Ф. Эрм. № 237.б) опубликованные

19. Акты исторические. СПб, 1842. - Т. IV. - № № 7, 104, 139, 225. -565с.; Т. V. -СПб., 1842. - № № 66,124,169,222,259, 293. - 567 с.

20. Дополнения к актам историческим. Собранные и изданные археографической комиссией царствования Федора Алексеевича. 50. СПб., 1848. - Т. IV,- 416 с.; Т. VIII. -Спб., 1862 - 350 е.; Т. IX. -Спб., 1875. - 353 с.

21. Исторические акты XVII столетия (1633 1699): Материалы для истории Сибири / Собрал и издал Инн. Кузнецов. - Томск: Типо-Литография Михайлова и Макушина, 1890. - 111 с.

22. Описание документов и бумаг, хранящихся в Московском архиве Министерства юстиции. Кн. 1 21. - М.; СПб., 1869 - 1921.

23. Описание Иркутского наместничества 1792 года. Новосибирск: Наука, 1988.-251 с.

24. Полное Собрание Законов Российской империи. Собр. 1 — 3. — Спб., 1830- 1884.

25. Т. XXVI. -№ 25395. СПб., 1852. - 4.1. - 752 е.; 4.2. -213 с.

26. Т. XXXII. -№ 32037. СПб., 1858. - 512 с.

27. Т. XXXIV. № 34358.-СПб., 1861 -840с

28. Т. XXXV.- № 39264. СПб., 1861.

29. Т. LIII. № 58684. - СПб., 1880. - 698 с.

30. Рисунки гербам городов Российской империи, принадлежащих к 1-му Собранию законов. Реэстр, высочайше утвержденным гербам Российской империи по 1825 г. - Спб, 1843. - 11 с. с ил.; 114 л. ил.

31. Русская историческая библиотека. Т. 8. - СПб., 1884. - XVI, II стр., 1292, 52 стб.

32. Русско-китайские отношения в XVII веке. 1608 1683 - М.: Наука, 1969.-Т. 1.-613 с.

33. Русско-китайские отношения в XVII веке. 1686 1691. - М.: Наука, 1972.-Т.2.-832 с.

34. Сборник снимков с древних печатей, приложенных к грамотам и другим юридическим актам, хранящимся в МАМЮ, составленный директором архива П.И. Ивановым / П.И. Иванов. М., 1858. — Табл. XIII — XX.

35. Снимки древних русских печатей, государственных областных, городских, присутственных мест и частных лиц / Изд. комиссии печатания государственных грамот. — М., 1880. — Вып. 1. 126 с.

36. Собрание государственных грамот и договоров. М.,1822. — Ч. 3. — 306с.

37. Берх, В.Н. Подвиги боярского сына Ерофея Хабарова и водворение россиян на берегах Амура / В.Н. Берх // Сын отечества. Т. 68. - М., 1821. — №12.-С. 197-204.

38. Абрамов Н. О древних печатях и гербах сибирских городов / Н. Абрамов // Тобольские губернские ведомости. — 1858. № 47.

39. Юргенсон, Г.А. Бабр это тигр / Г.А. Юргенсон // Забайкальский рабочий Чита. - 1994. - 20 дек.1. Исследования:

40. Александров, В.А. Россия на дальневосточных рубежах (вторая половина XVII в.) / В.А. Александров. М.: Наука, 1969. - 240 с.

41. Алексеев, А.Н. Первые русские поселения XVII XVIII вв. на северо-востоке Якутии. История и культура востока Азии / А.Н. Алексеев; Отв. ред. В.Е. Ларичев. - Новосибирск: Издательство Института археологии и этнографии СО РАН, 1996. - 152 с.

42. Андреев, А.И. Топографические описания и карты сибирских наместничеств 1783 1794 / А.И. Андреев // Вопросы географии. - М., 1950. -Вып. 17.-С. 203-212.

43. Андриевич, В.К. Краткий очерк истории Забайкалья с древнейших времен до 1762 года / В.К. Андриевич. СПб, 1887. - 235 с.

44. Андриевич, В.К. История Сибири. Период с 1660 года до воцарения Императрицы Елисаветы Петровны. Ч II. / Составлена по данным, представляемых Полным Собранием Законов и актам Петровского царствования В.К. Андриевичем. СПб., 1889. - 487 с.

45. Арсеньев, Ю.В. Геральдика: Лекция, прочитанная в Моск.овском археологическом институте в 1907/1908 гг. / Ю.В. Арсеньев. М., 1908, -298 с.

46. Артемьев А.В. Еще раз о печати Албазинского острога XVII. / А.В. Артемьев // Новое в дальневосточной археологии (материалы медиевистов). -Южно-Сахалинск, 1989. С. 44 - 46.

47. Артемьев, А.Р. Города и остроги Забайкалья и Приамурья во второй половине XVII-XVIII вв. / А.Р. Артемьев; ДВО РАН; Ин-т истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока. — Владивосток, 1999. — 336 с.

48. Арциховский, А.В. Введение в археологию / А.В. Арциховский. Изд. 3-е перераб. и доп. / МГУ М.:, 1947. - 218 с.

49. Арциховский, А.В. Древнерусские областные гербы / А.В. Арциховский // Ученые записки Московского государственного университета 4.1. - М., 1946. - Вып. 93. - С. 43 - 66.

50. Баженов, С. Шуваловские единороги / Баженов С. // Отечества щит огневой: Из истории отечественной артиллерии / Упр. Команд, ракетными войсками и артиллерией сухопутных войск. М., 1982. - С. 51 — 53.

51. Бичурин, Н.Я. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена / Н.Я. Бичурин. M.;JI.: Изд-во АН СССР, 1950 -1953.

52. Т. 1. 4.1. Центральная Азия и южная Сибирь. - 328 с.

53. Boutell' s. Heraldy / Boutel. Revised by J.P. Brojrt-Little, M.V.O.,F.S.A.,F.H.S. FREDERICK WARNE. CO. LTD. London and New York, 1970.- 343 p.

54. Вилков, O.H. Сибирский город конца XVI первой четверти XVIII вв современной русской советской историографии / О.Н. Вилков //

55. Воробьев, В.В. Города южной части Восточной Сибири: Историко-географические очерки / В.В. Воробьев; СО АН СССР. Труды Вост.-Сиб. фил. Вып. 23. Иркутск: Кн. изд-во, 1959. - 146 с.

56. Гаттерер, Иоган Христофор. Начертание гербоведения: Сочинение профессора хронологии, географии, гербоведения, нумизматографии и дипломатики и разныхъ ученыхъ обществъ члена / И.Х Гаттерер; Пер. с нем. Т. Мальгина. СПб: Имп. Тип., 1805. - 334 с. 8 илл..

57. Геральдика. Материалы и исследования: Сборник научных трудов / Гос. Эрмитаж. М., 1987. - 176 с.

58. Гербы городов и областей Российской империи 1900 — 1917. — М.: Институт сотовой связи, 2000. — 156 с.

59. Гербы губерний и областей Российской Империи: Изображение. — СПб: Картографическое заведение Ильина и тип. Мин-ва путей сообщения, 1880.-83 л. табл.

60. Гербы сибирских городов: Изображение. // Атлас азиатской России. Спб.; Изд. переселенч. упр. Глав. упр. землеустройства и земледелия, 1914.-Табл. 59.

61. Гумилев, JI.H. Древние тюрки / Л.Н. Гумилев. — М.: Клышников-Комаров и К°, 1993.- 526 с.

62. Даль, В. Заметка о гербе Иркутской губернии / В. Даль // Известия Императорского Русского Географического общества. Т. И. Иркутск. -1866.-№4.-С. 140

63. Даль, В.И. Толковый словарь живого великорусского языка / В.И. Даль. Т. 1. - М., 1880. - 699 е.; Т. 4. - М. 1882. - 683 с.

64. Демидова, Н.Ф. Печати русских государственных учреждений XVII- XVIII вв. и некоторые вопросы их учета и изучения (по материалам ЦГАДА) / Н.Ф. Демидова // Труды научной конференции по вопросам архивного дела в СССР. Т. 2. М., 1965. - С. 118 - 130.

65. Демидова, Н.Ф. Русские городские печати XVIII в. / Н.Ф. Демидова // Города феодальной России. М., 1966. - С. 518 - 529.

66. Демидова, Н.Ф. Русские таможенные печати XVII XVIII веков / Н.Ф. Демидова // Аграрная история Европейского Севера СССР. - Вологда, 1970.-с. 171-195.

67. Демидова, Н.Ф. Из истории заключения Нерчинского договора / Н.Ф. Демидова // Россия в период реформ Петра I. М., 1973. - С. 289 - 310.

68. Дулов, А. Герб Иркутска как памятник геральдики / А. Дулов // Историко-культурное наследие Восточной Сибири: Науч.-практ. конф. -Иркутск, 1994. С. 22 - 23.

69. Дурново, Н.Н. К истории сказаний о животных в старинной русской литературе / Н.Н. Дурново // Древности. Труды славянской комиссии Императорского Московского археологического общества. Т. 3. — М., 1902. -600 с.

70. Егоров, Д.Н. Славяно-германские отношения в средние века. Колонизация Мекленбурга в XIII в. Т. 1 2 / Д.Н. Егоров. - СПб., 1915.

71. Материал и метод исследования. Т. 1. 567 с.

72. Процесс колонизации. Т. 2. — 614 с.

73. Живописная Россия. Восточные окраины России. Спб.; М., 18901895.

74. Т. 12. Ч. 1. Восточная Сибирь. Спб.; М., 1895 - 364 с. ил.; 2 л карт.

75. Жизнь животных. Млекопитающие. Т. 7 / Под ред В.Е. Соколова.- М.: Просвещение, 1989. 558 с.

76. Записки Приамурского отдела Общества востоковедения. Вып. 111.- Благовещенск, 1915. 274 с. с прил. с. 1 - 35.

77. Иванов, В.В. Единорог / В.В. Иванов // Мифы народов мира. Т. 1. -М., 1987, с. 429-430.

78. Иркутская летопись / П.И. Пежемский, В.А. Кротов; С предисловием и примечанием И.И. Серебреникова // Труды ВосточноСибирского отделения Русского Географического общества. — Иркутск, 1911. -№ 5. -418 с.

79. Историография городов Сибири конца XVII начала XX века. -Новосибирск: Наука, 1984. - 178 с.

80. История городов Сибири досоветского периода (XVII начало XX в.). - Новосибирск: Наука, 1977. - 308 с.

81. История родов русского дворянства. Кн. вторая. М.: Современник, 1991. -320 с.

82. История Сибири с древнейших времен до наших дней. — JL: Наука, 1968 — Т.2. Сибирь в составе феодальной России. 536 с.

83. Каменцева, Е.И., Усиогов Н.В. Русская сфрагистика и геральдика / Е.И. Каменцева, Н.В. Устюгов. -М.: Высшая школа, 1963. — 223 с.

84. Кеннан, Дж. Кочевая жизнь в Сибири / Дж. Кеннан. СПб.: Изд-ние И.И. Иванова, 1896. - 384 с.

85. Кизеветтер, А.А. Городовое положение Екатерины II 1785 г. / А.А. Кизеветтер. М., 1909. - 473 с.

86. Кирпичников, А.Н. Военное дело на Руси в XIII XV вв. / А.Н. Кирпичников; АН СССР. Ин-т археологии. - JL: Наука, 1976. - 102 е., илл.

87. Константинов, А.В., Константинова, Н.Н. История Забайкалья (С древнейших времен до 1917 г.) / А.В. Константинов, Н.Н. Константинова;

88. Комитет общего, профессион. Образования, науки и молод. Политики алм. Чит. обл., ЗабГПУ им. Н.Г. Чернышевского. Чита, 2002. - 248 е., илл.

89. Константинова, Т.А. Несбывшаяся мечта хорунжего Размахнина / Т.А. Константинова // Чита. Город во времени. Чита; Новосибирск, 2001-С. 152-153.

90. Коробков, Н., Иванов, Б. Русские печати / Н. Коробков, Б. Иванов // Архивное дело. 1939 . - № 3. - С. 31 - 57.

91. Котошихин, Г.К. О России в царствование Алексея Михайловича / Сочинение Григория Котошихина Спб: Археографическая комиссия, 1840.- 160 с.

92. Кочедамов, В.И. Первые русские города Сибири / В.И. Кочедамов.- М.: Стройиздат, 1977. 190 с.

93. Кошелев, А.В. Гербовые печати в сборниках НОКМ / А.В. Кошелев // Материалы научно-практической конференции / Областной краеведческий музей. 17-20 нояб. 1997. Новосибирск, 1997. - С. 114 - 117.

94. Крадин, Н.П. Русское деревянное оборонное зодчество. — М.: Искусство, 1988. 180 с.

95. Красюков, Р. Русская ветвь Мекленбург-Стрелицкого Дома / Р. Красюков // Историческая генеалогия. — 1994. № 3. — С. 37 — 44.

96. Куренная, И.Г. Высочайше утвержден: К истории геральдики Забайкальской области и ее столицы / И.Г. Куренная // Забайкалье: Лит.-худож. альманах. 1994. (1995) - № 1. - С. 161 - 173.

97. Куренная, И.Г. Летящий из глубины веков / И.Г. Куренная; Худож. В. Кулеш. Чита; М.: ИПК «Забтранс», 1997. - 125 с.

98. Куренная, И.Г. Возвращение / И.Г. Куренная // Чита. Город во времени. Чита; Новосибирск, 2001- С. 80 -83.

99. Куренная, И.Г. С точки зрения российской геральдики / И.Г. Куренная // Там же. С. 81

100. Куренная, И.Г. Несбывшаяся мечта герцогов Мекленбурга / И.Г. Куренная // Там же. С. 84 — 85.

101. Лакиер А.Б. Русская геральдика /А.Б. Лакиер; Подготовка текста и послесловие Н.А. Соболевой. М.: Книга, 1990. - 432 с. - Историко-литературный архив.

102. Лихачев, Д.С. Средневековый символизм в стилистических системах древней Руси и пути его преодоления / Д.С. Лихачев// Академику Виктору Владимировичу Виноградову к его шестидесятилетию: Сборник статей. М., 1956. - С. 165 - 172.

103. Лихачев, Н.П. Материалы для истории русской и византийской сфрагистики / Н.П. Лихачев; Труды музея палеографии. Т. 1 — 2.

104. Вып. 1. Л., 1928. - 175 с.

105. Вып. 2. Л., 1930. - 205 с.

106. Лихачев, Н.П. Моливдовулы греческого Востока / Н.П. Лихачев. -М.: Наука, 1991.-359 с.

107. Лихачева, О.П. Некоторые замечания об образах животных в древнерусской литературе / О.П. Лихачева // Культурное наследие Древней Руси. Истоки, становление, традиции / АН ССР. М., 1976. — 460 с.

108. Лукомский, В.К., Типольт, Н.А. Русская геральдика. Руководство к составлению и описанию гербов / В.К. Лукомский, Н.А. Типольт; Гос. публ. историч. библиотека России. М., 1996. - 97 с. - Отпечатана по изданию:

109. Лукомский В.К. и барон Типольт Н.А. Русская геральдика. Петроград, 1917.

110. Лукомский, В.К. О геральдическом художестве России / В.К. Лукомский // Старые годы. 1911. - № 2, с. 5 - 29.

111. Мельник, Г.К., Можейко, И.В. Должностные знаки Российской империи / Г. Мельник, И. Можейко. М.: Хронос, 1993. — 285 с. ил.

112. Михайлов, В.А. Тамги и метки бурят в конце XIX— первой половине XX вв. / В.А. Михайлов. Улан-Удэ — 1993. — 60 с.

113. Михалков, Н.С. Гербы земель Российских. М.: Сиб. цирюльник, 2002.-416 с.

114. Новиков-Даурский, Г.С. Открытие Амура русскими и начало освоения края / Г.С. Новиков-Даурский // Записки Амурского областного музея краеведения и общества краеведения. Благовещенск, 1953. — с. 26 -53.

115. Обручев, В.А. От Кяхты до Кульджи / В.А. Обручев. — М., 1956.271 с.

116. Окладников, А.П., Запорожская, В.Д. Петроглифы Забайкалья / А.П. Окладников, В.Д. Запорожская. Ч.П. Л.: Наука, 1970. - 262 с.

117. Окладников, А.П., Гоголев, З.В., Ащепков, Е.А. Древний Зашиверск / А.П. Окладников, З.В. Гоголев, Е.А. Ащепков. М.: Наука, 1977. - 210 с.

118. Попов, А.И. Город Чита. Описание, путеводитель и справочник / А.И. Попов. Чита, 1907. - 329 с.

119. Потанин, Г.Н. Очерки Северо-Западной Монголии. Результаты путешествия, исполненного в 1879 г. по поручению ИРГО / Г.Н. Потанин.- СПб., 1883. Вып. 4. Материалы этнографические. - 1025 с.

120. Похлебкин, В.В. Международная символика и эмблематика. — М., 1989.-300 с.

121. Редедей. История Приамурья, составленная по первоисточникам профессором русской истории с иллюстрациями художника-гольда Н.И. Ольгедза / Редедей. М., 1913.-14 с.

122. Резун, Д.Я. К характеристике документов приказного делопроизводства как источника по историографии сибирского города XVII в. / Д.Я. Резун // История городов Сибири досоветского периода. -Новосибирск, 1977. С. 11 - 26.

123. Резун, Д.Я. Очерки истории изучения сибирского города. XVIII век / Д.Я. Резун. Новосибирск: Наука, 1991. - 209 с.

124. Резун, Д.Я. Васильевский Р.С. Летопись сибирских городов / Д.Я. Резун, Р.С. Васильевский. Новосибирск, 1989. - 304 с.

125. Резун, Д. Мнение по поводу даты основания Иркутска /Д. Резун // Земля иркутская. 1994. - № 1. - с. 3 - 5.

126. Родзевич, Ф.И. О русской сфрагистике / Ф.И. Родзевич // Вестник археологии и истории. 1886. - Вып. 6. — С. 207 — 221.

127. Русские первопроходцы на Дальнем Востоке в XVII XIX вв.: Историко археологическое исследование / РАН ДВО. Ин-т истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока; Под ред. А.Р. Артемьева. - Владивосток, 1995. - 240 с.

128. Сахаров, И.П. Записки о русских гербах. 4.1. Московский герб / И.П. Сахаров. СПб., 1856. - 32 е.; 3 л. табл. - Издание не завершено.

129. Семивский, Н.В. Новейшие, любопытные и достоверные повествования о Восточной Сибири, из чего многое доныне не было всем известно. Напечатаны по Высочайшему Повелению от беспримерных щедрот

130. Всемилостивейшего государя Императора / Н.В. Семивский. — Спб.: Военная типография Главного Штаба Его Императорского Величества, 1817 — 186 с.

131. Сидихменов, В.Я. Китай: страницы прошлого / В.Я. Сидихменов. — М.: Наука, 1987. 445 с.

132. Сидихменов, В.Я. Маньчжурские правители Китая / В.Я. Сидихменов. М.: Наука, 1985. - 300 с.

133. Силаев, А.Г. Истоки русской геральдики / А.Г. Силаев. М.: ФАИР-ПРЕСС, 2002. - 240 с.

134. Скалон, В.Н. Речные бобры Северной Азии / В.Н. Скалон. — М.: Московское о-во испытателей природы, 1951. 208 с.

135. Склизкова, Е.В. Геральдика как феномен культуры / Е.В. Склизкова. М.: ГАСК, 2000. - 156 с.

136. Словарь русского языка XI XVII вв. / АН СССР. Ин-т русского языка. Т.1. - М.: Наука, 1975. - 372 с.

137. Словарь русского языка XVIII в. / АН СССР. Ин-т русского языка. Т.1. Д.: Наука, 1984. - 224 с.

138. Сметанников, И.С. Гербы и флаги субъектов Российской Федерации. М.: Всерос. геральдич. о-во. ООО «Компания Ритм Эстэйт», 2003.-112 с.

139. Снессорева С. Земная жизнь Пресвятой Богородицы и описание святых чудотворных ее икон: Репринт. Ярославль, 1993. - 458с.

140. Соболева, Н. А. Старинные гербы российских городов / Н.А. Соболева. М.: Наука, 1985. - 176 с.

141. Соболева, Н. А. Российская городская и областная геральдика XVIII-XIX вв./ Н.А. Соболева. М.: Наука, 1981- 260 с.

142. Спафарий, Н.Г. Путешествие через Сибирь от Тобольска до Нерчинска и границ Китая русского посланника Николая Спафария в 1675 г. / Н.Г. Спафарий. СПб., 1882. - 215 с.

143. Сперансов, Н. Н. Земельные гербы России XII-XIX вв. / Н.Н. Сперансов. -М.: «Сов. Россия», 1974. 198 с.

144. Успенский, Л., Шнейдер, К. За семью печатями / Л. Успенский, К. Шнейдер; Предисловие Б.Б. Пиотровского. М.: Мол. Гвардия, 1963. — 296 с.

145. Филиппов, А. Н. Первые шаги в России в XVIII в. «геральдической науки» и граф Ф. Санти / А.Н. Филиппов // Древности. Труды императорского Московского археологического общества. Т. XXV. — М., 1916.-С. 122-130.

146. Хороших, П.П. Знаки собственности бурят / П.П. Хороших // Сибирская живая старина. Вып. VIII - XIX. - Иркутск, 1929. - с. 199 - 218.

147. Хороших, П.П. Материалы по орнаменту бурят / П.П. Хороших // Сибирская живая старина, Вып. II. Иркутск, 1926. - С. 213

148. Черкасов, А. А. Записки охотника Восточной Сибири / А.А. Черкасов. СПб., 1867. - 707 с.

149. Швец, А.И. К вопросу о хищническом истреблении соболя в Сибири / А.И. Швец. Иркутск, 1911. - 50 с.

150. Шперк, Фр. Город Оленек / Фр. Шперк // Русская старина. — 1892. T.LXXV (июль). - С. 238 - 244.

151. Элиасов, Л.Е. Словарь русских говоров Забайкалья / Л.Е. Элиасов; СО АН СССР. Бурят, фил. Ин-та общественных наук. М.: Наука, 1980. — 472 с.

152. Энциклопедический словарь / Ф.А. Брокгауз, И.А. Ефрон; Под ред. И.Е. Андреевского. Т. 1 82. - СПб., 1890 - 1904.

153. Т. VII. СПб., 1892. - 480 с.

154. T.XXI. Спб., 1897. - 869 с.

155. Яковлева, П.Т. Первый русско-китайский договор 1689 г. / П.Т. Яковлева. М., 1958. - 234 с.

156. Янин В.Л. Актовые печати древней Руси X XV. - М.: Наука, 1970.

157. T.I. Печати X XIII в. - 324 с. илл.

158. Т.Н. Печати XIII XV в. - 367 с. илл.2201. Диссертации:

159. Бакрадзе, А.К. Основные проблемы грузинской сфрагистики: Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук / А.К. Бакрадзе. Тбилиси, 1990. - 474 с.

160. Белецкий, С.В. Сфрагистика Пскова XIV XV вв.: (Материалы для истории властных структур в средневековом городе): Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук / С.В. Белецкий. -СПб., 1993. - 859 с. Библиогр.: с. 686 - 711.

161. Борисов, И.В Гербовые изображения России XVIII начала XX вв. на документальных и вещественных памятниках: Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук / И.В. Борисов. - М., 1987 -200с.

162. Вилинбахов, Г.В. Государственная геральдика России конца XVII -первой четверти XVIII в.: (К вопросу формирования абсолютизма в России): Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических, наук / Г.В. Вилинбахов. Л., 1983. - 228 с.

163. Кузнецов, О.В. Военная геральдика России во второй половине XIX -начале XX в. историческое исследование: Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук / О.В. Кузнецов. — М., 1997. — 198 с.

164. Лавренов, В.И. История Тверского края в гербах, эмблемах и символах XIV XIX вв.: Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук / В.И. Лавренев. Тверь, 2000. - 248 с. с прилож.

165. Поцелуев, В.А. История разработки советских гербов (1917 — 1977 г.г.): Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. / В.А. Поцелуев. М., 1977 - 270 л. с илл. Библиогр.: с. 187 - 216

166. Склизкова E.B. Геральдика в аристократических культурах Британии и 1'оссии: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата культурологии. Специальность 24.00.04 прикладная культурология. - М., 2000. - 23 с.

167. Соболева, Н.А. Российская городская и областная геральдика XVII XIX вв.: Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук. / Н.А. Соболева. М.: Наука, 1981. - 264 с.

168. Щербакова, B.C. Античные печати Херсонеса как исторический источник: Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических паук / B.C. Щербаков. М., 1986. - 199 с. ил.; прил: с. 200 - 305.ч1. Tan. ища 1.

169. Территориальные печати Воеточнои Сибири XVH — XIX в.в.

170. Нанвання «про гов и городов Восточно» Сибири. имеющих территориальные печати. Изображения и наукамия печатен

171. М н ш а:« ■ ii <■ к и it (Туруханс -i;hh ) iicipoi ®1.epew свилт'.эьгпи) и печете в «Рое-иисн 1656 г. «Олень». Нмртки но лкруллкм' и: «Печать гоодарсм земли Oi-Цн'кня Maiiweiteoro город! *>. в« Режш. 1Л. KlOIU'lMKHH ОСТрОГ ш Ж

172. Первое гв1!д<т1мы"п'л о печати н гра моте 1644 г.1. Илимским острог

173. Первое гвидетульггво о печати в «РЬе111ГН4 ПО i^MfJOB).1. Якутский острог

174. Перш*1 еввдтс.эьство о печати н сСпс иш-н» Itiofi г.

175. Ныдра. мерт ея зымда. высподе трана». Bujtejiia flu окружности: «Пеявп, государева асчда сипяр-авсващулеюаго (лежтш>К «lVnHciw> пл Ремеаову.

176. Печать Якутгкого г«роломго ча-гигг)итв- (>р. XVIII в.

177. Печать Инина V с 1еооражениеч едшюрога. ftaepe. На грамоте 157? г.iU аптекой йабр в ртге new гобади, выеноде горы и 1рава». Нырезка гн) окружности: <<Пе-чип. государева аемли Глбирекне Яяугекого острое >>. ilVnHCb» 111) Немцову

178. Иирог*. Вырезка но OKpyvratuc-тя: «Печать Ьтаарева ммл Сибврсда Красноярского острогу. •■■iWfflieii» но №ми<пу.

179. Лед еббиш стрела, а над ним репей». Вырезка по окр><кноети. «Печиь Пхударею земля Сибирские Илниекога опроса», «tonect» 1692 г.

180. Печать на Леве.на ней еокаапод ним соболь». «Роспись» по №чеэову.

181. Орел вцегаися коггаии к аверь-!(|,|ре,ш1 по окружности: «Печать пмуцврева Новые сибирские им, fro нн великой |>еке Леве*. Град пта 1682 г.

182. Печать Итераторе кого Веди честна (.йбирск«н зекл Нерчинской». 1765 т.

183. Малая го|>ода Протека казея-1шя печать». Ififfrt Г Вырткл да «фужюпи:<ае1Ш енпирекик Иркутского городам.-|.ечэть Нерчинской «Гшп* »ке педнции казенной налеты». 1784 г.

184. Печать города Орешки уе»д-иот казиачейста». 1791 г.

185. Печать Й куге кого городового маги трата. О-р. КИП и.llewn. Читинской земстгой из бы». MtlHiLIU XX в.г. Нерчинск

186. Первое свидетели™ о печати в «Рм-П1ги>> по Семенову.ifejpt-зки по окружности:

187. Даурсип острогав кн Нерчинска!! << Роспись lie Речедаву»

188. Печетъ городи Доронннска уеад-нот кн.шачейггва». 1786 г

189. Печать Тнтжровекой ва юс-га Нерчинского округа. I половина XIX иска, ft верхней чапи спвд Иркутской уГ^рнип (бабр).1миьшаи печать. Вырезка № окружносга: «Печаль ся императорского Ке.1нч(чт1Ш Шйтрско! гутерниа город! Иркуцка». 1721 г.

190. Печать прОДИНЯЯХ дел г. tyc-тепеки. Конец XVIII в.tc1. Ю 41. Иечмъ уфеадеи» я IS82 г.

191. Л)дног,швын парящий Орел, нченншв в правой лине лук. а в лежи предо. Вырежа по окружное™ /.Печать ведших rorjTiapeB (лбирекой эемда Алоа зквтог»острогу». 1682 Г.

192. Печати Сибири XVII XVIII в.в.1Ьрб 1я0Ир>ЬИЙ, И30бр8ЖеННЫ1 № серебряной тарелке Алексея Михии-довичл

193. Печать Uepmw (лбнрекого: «Печать (Ъйярекяя. на вей дерево стоящее кедровое, к дерев) дна соболя поят на задник ногах*, да г.

194. Печать Царепш Ошрекмо: «Два соболя еютг на .мшн\ ногах, я впередннх держан пин С надписью; «Царства (ябиреко-ГО». 1ЙЙ6 г.

195. Печать Выпито кк-уди^я (ябир-гмго Приказа: «ДвагоЙоля стоячие. над иннн корннн. н поперечь гобйтей по 1рудьям лук г тетипою. у соболе* яакреет две стрелы г копьем и оерьемо Иоетроно стрел вишу еои&ген подтем 7205 год, и подеоСкньяин зечля». 1696 г.

196. Печать ("лбн|>екчш tviepiiKri. 1710 г.1. Герб Сябйрекнн;

197. Два еоб<мя черяых. поящие ни задних ногах, держат лук н корову золотые. межь нчи дрр преды черные, а перья н копья красные: поде белое». ! 729 г.1С ГО1. WT