автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Типология номинации: на примере одного класса антропонимов

Полный текст автореферата диссертации по теме "Типология номинации: на примере одного класса антропонимов"

Белорусский ордена Трудового Красного Знамени государственный университет имени В. И. Ленина

На правах рукописи УДК:4602000000

КОПЫТКО ВЯЧЕСЛАВ АНТОНОВИЧ

ТИПОЛОГИЯ НОМИНАЦИИ

(на примере одного класса антропонимов)

Специальность: 10.02.19 - Теория языкознания

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Минск-1990

1 С I'

Работа выполнена на кафедре теоретического и славянского язьи знания Белорусского ордена Трудового Красного Знамени государств« ного университета имени В. И. Ленина.

Научный руководитель - доктор филологических наук профессор

A. Е. СУПРУН

Официальные оппоненты: академик АН БССР доктор филологических н<

профессор Н. В. БИРИЛЛО ч кандидат филологических наук доцент

B. П. КРАСНЕЙ

Ведущая организация - Одесский государственный университет им< И. И. Мечникова

Защита состоится „_/£_" & сТ/> Я 1990 года в „ А

часов на заседании специализированного совета Д.056.03.06 по защ| диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических н< при Белорусском ордена Трудового Красного Знамени государственн университете имени В. И. Ленина (Минск, ул. Красноармейская, 6, гума тарный корпус БГУ им. В. И. Ленина, ауд. 23).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Белорусск< государственного университета имени В. И. Ленина.

Автореферат разослан „ /9" 199С

Ученый секретарь специализированного совета доктор филологических наук

профессор П. П. ШУБА

Актуальность исследования определяется: необходимостью учета и зучения фактов разговорной речи во всех формах ее проявления, необхо-имостью всестороннего анализа данных именоназывной деятельности оворящих, необходимостью дальнейшего решения вопросов, связанных с ыявлением закономерностей антропонимизации - одного из аспектов оминативной речевой деятельности.

Выявлению общих закономерностей наименования способствует свидетельствование ситуативных по природе номинативных процессов, наком которых являются прозвища. Выступая в качестве „вторичных" наков, прозвища фиксируют как процесс, так и результаты процесса оминации, а потому могут выступать „естественным" средством по-нания природы наименования.

Цель и задачи исследования. Основная цель работы - установить ринципы номинации, действующие при индивидуализации референта, ыяснить системно-структурные факторы, определяющие формирование ласса антропонимов со значением „выделение лица". Исходя из общей ,ели, были поставлены следующие задачи:

- обосновать необходимость выделения индивидуализирующих наков (нарицательных, собственных);

- определить состав нарицательных, которые функционируют в ка-естве прозвищ;

- описать способы актуализации и объективации индивидуально-ха-актеризующего значения;

- охарактеризовать словообразование патропрозвищ и прозвищ, озникших на фоне народно-разговорных форм личных собственных имен.

Осознание основополагающих идей, касающихся связей языка с шшшением, послужило методологической основой диссертационного сследования. Разноплановость задач, поставленных в работе, обусловила еобходимость использования частнонаучных методов исследования: омпонентного, дефиниционного, описательного и словообразовательного нализов. При интерпретации собранного материала часто используется амонаблюдение.

Материал исследования. В работе описывается 1186 прозвищ, ольшинство антропонимов записано в ходе бесед с жителями 72 насе-енных пунктов Гомельской области, куда автор неоднократно выезжал на ротяжении трех лет: с 1987 по 1989 г.

В качестве необходимых и дополняющих основной разряд антропо-имов привлекаются материалы нормативных, диалектных, региональ-ых и этимологических словарей белорусского и русского языков, харак-еристики-описания информантов, данные монографии Н. В. Бирилло „Бе-арусюя антрапожмы. Прозвшчы, утвораныя ад апелятыунай лекЫю".

Исследование процессов наименования производится в деривацио* но-ономасиологическом аспекте, особое внимание уделяется выявлена различных способов объективации семантем идентификации.

Научная новизна работы заключается в следующем: предлагаете классификация антропонимов, учитывающая многоаспектность и полив« риантность объективации индивидуализирующих концептов при выделени референта, впервые для белорусской лигвистики предлагается мон< графическое исследование прозвищ, работа содержит данные, наблюдени и обобщения по целому ряду проблем: сущности имени собственной выяснения типологии номинации, места класса антропонимов со значе нием „выделение лица" в лексико-семантическом пространстве языка.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Прове денный анализ допускает новый подход к интерпретации семантики ф< милий, описание которых в большинстве случаев сводится к ссылке н соответствующий апеллятив. В практике антропонимических исслед( ваний могут быть использованы закономерности объективации отдельны понятийных полей идентификации; вычленяющиеся семантемы могу послужить основой сопоставления антропонимических систем славянски народов. Целый ряд зафиксированных номинаций может найти отражени в практике этимологических исследований, в практике описания языка лингвогеографическом аспекте. Основные наблюдения, сделанные диссертации, имеют значение для лексикографической практики: авто рассчитывает, что зафиксированные прозвища войдут в словарь про: вищных номинаций восточнославянских языков, создание которого синт< зировало бы результаты деятельности выдающихся лингвистов Х1Х-Х веков. Материалы диссертации могут быть применены в практике прет давания белорусского и русского языков и, в особенности, при подготовк спецкурсов и спецсеминаров по исследуемой проблеме языкознания.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Общность значения „выделение лица" допускает характеристик прозвищ в качестве особого семантико-деривационного класса лексики.

2. Сфера прозвищных слов характеризуется антропоцентризма выражаемого содержания, минимальной степенью обобщенности зн< чения, модальностью и социальной обусловленностью референции.

3. Формирование класса прозвищ осуществляется в моделях т1 повых манифестаций ориентационных признаков - семантем идентиф! кации.

4. В основе антропонимизации лежит принцип оппозиции и вариан ности.

5. Для определенной референции релевантны оппозиции „нормы -аномального", „нейтрального - оценочного", „синонимичности - антони-мичности", „типичного - нетипичного", „распространенности - нераспространенности", „предсказуемости-непредсказуемости", обуславливающие выбор лексем и реализацию моделей прозвищеобразования.

6. Типология вариантности включает: вариантность мотивирующей, базы (прозвища выступают знаком событийного, деривационного и се-: миологического значений); вариантность способов выделения лица (в. зависимости от номинативной специфики мотивирующего фрагмента раз-пичаются: указание, подражание, характеризация и образно-ассоциативное! зыделение); вариантность способов и типов образования прозвищ (что, зависит от частеречной принадлежности и номинативного класса моти-' зирующей базы и способа выделения лица).

7. Существует зависимость прозвищеобразования от номинативной специфики слов отдельных лексико-семантических разрядов, категориально значения разряда и характера его дифференциации.

8. Антропонимизация связывается с номинативной специализацией (омпонентов разных уровней языковой системы.

9. Деривация значения „выделение лица" связывается преимущест-5енно с расширением типовой сочетаемости лексем, с семообразованием : целью кореферентности выражаемого содержания и нетипового представления признака, транспозиций категориальных значений и развитием .вторичного" индивидуализирующего значения на базе индивидуализи->ующих же лексем.

Апробация работы. Ход и результаты исследования обсуждались на ;афедре теоретического и славянского языкознания Белорусского госу-1арственного университета имени В. И. Ленина. Основные положения 1иссертации докладывались и обсуждались на республиканской и межрегиональной конференции, конференции молодых ученых „Проблемы жлологии" на филологическом факультете Белорусского государствен-. ого университета имени В. И. Ленина. По теме диссертации опубликовано научные работы.

Объем и структура диссертации. Диссертация (166 с. машинопис-ого текста) состоит из введения, 2-х глав (2-я глава включает 2 части), писков населенных пунктов, использованной литературы и принятых окращений.

Содержание работы. Во введении обосновывается выбор темы, ее ктуальность, раскрывается научная новизна, определяются задачи иссле-ования, приводятся основные положения, выносимые на защиту.

Первая глава („Предпосылки изучения прозвищ в динамическом аспекте") включает 3 части и содержит исходные посылки для характеристики класса антропонимов со значением „выделение лица".

В первой части („Логико-понятийное и лингвистическое обоснование антропонимизации. К вопросу о выделении индивидуализирующих знаков (нарицательных собственных") антропонимизация определяется как процесс формирования и актуализации указательно-характеризующего значения. Данное определение стало возможным в контексте решения вопроса об отношении имен собственных (ИС) к именам нарицательным (ИН). В антропонимике соотношение „апеллятив-онома" считается бинарной оппозицией, суть которой в том, что ИС и ИН несовместимы и исключают друг друга. Признавая значимость данного представления на определенном этапе развития науки, мы считаем возможным изучение ИС в динамическом аспекте, учитывающем не столько различие, сколько взаимодействие ИН и ИС. Основания динамического подхода выражены в Александрийской грамматике, в рамках как „Коннотирующей", так и „неконнотирующей" теории ИС, предпосылки изучения антропонимов в динамическом аспекте обозначены в трудах О. Есперсена, Л. Блумфильда, Е. Куриловича, В. А. Богородицкого, возможность выделения индивидуализирующих знаков обусловлена и результатами исследований Н. В. Бирил-ло, В. Э. Сталтмане, А. В. Суперанской, В. К. Юркенаса, В. Бланара.

Для динамического изучения антропонимов существенным представляется следующее: а) в сфере нарицательных выделяются имена и именные выражения, которые регулярно используются для идентификации референта; б) в коммуникативном плане они не отличаются от ИС; в) различие их связано со способом указания на референт.

Выделение нарицательных собственных при этом связывается с категорией детерминации. Как известно, ИН отличается от ИС тем, что первые обладают признаками определенности - неопределенности, вторые - только определенности, данное предполагает считать ИС слабым (зависимым) членом оппозиции, формирование класса ИС происходит за счет актуализации значения определенности. Определенность далее характеризуется на основе двух пресуппозиций: существования и единичности. Имя считается определенным, если существует один референт, с которым это имя может быть соотнесено на основе своего сигнификативно-денотативного содержания. Основными компонентами значения нарицательных в таком случае являются: а) ориентация на выделение единичного референта; б) ориентация на „единственность и исключительность" свойств, отношений, признаков референта.

Приняв за основу гипотезу существования особой сферы знаков со значением „выделение лица", мы сформулировали ряд посылок, с учетом которых строится анализ антропонимов. Они суть следующее.

В основе речевого акта идентификации лежит интенциональность говорящих, под которой понимается „практическое намерение выделить один объект в ряду других и как направленность актов сознания на выделение одного объекта"1.

Интенциональность предполагает ориентацию - выделение свойств, признаков, антрибутов тела и психики референта, составляющих его индивидуальную сущность. Процедура идентификации отражает универсальный закон тождества, согласно которому предмет А существует только благодаря отношению к предмету Б и „означивается" на основе наиболее устойчивых отношений между предметами, в связи с чем механизм выбора имен может быть представлен следующими этапами: 1. Существует X (х относится к классу людей). 2. X обладает каким-либо свойством. 3. В дальнейшем мы будем называть X по одному из его свойств.

Формирование класса антропонимов осуществляется в моделях типовых манифестаций ориентационных признаков.

Исследование закономерностей формирования „естественного" именослова, выявление и ономасиологическая характеристика типов идентификации лица на фоне антропонимизации составляют сущность диссертационной работы.

Во второй части („Некоторые итоги изучения прозвищ в отечественной лингвистике") предлагается краткий обзор литературы и оценка существующих классификаций прозвищ. Отмечается, что исследование прозвищ начинается с 30-х годов XIX века и связывается непосредственно с именами этнографов и фольклористов И. М. Снегирева, Ф. И. Буслаева, В. И. Даля и др. К 30-м годам относятся и первые заметки о прозвищах на территории Белоруссии. Сведения о прозвищах жителей г. Пинска и его окрестностей находим у Крашевского (1837 г.). Первые классификации основаны на региональном и этнографическом принципе (Д. К. Зеленин, Н. Ф. Сумцов). Собственно лингвистическая интерпретация прозвищ представлена в работах А. М. Селищева и В. К. Чичагова. Классификация А. М. Селищева на долгие годы стала основополагающей для исследователей г»о антропонимике, с небольшими модификациями она повторяется в работах 60 - 70-х годов, во многом определяет и доныне подход к анализу прозвищ.

' Фоллесдаль Д. Интенциональность и бихевиоризм //Научное знание: логика, понятие, структура. /Перев. с англ. - Новосибирск, Наука, 1987. - С. 139

0 Выявление причин прозвищных номинаций становится основной задачей в работах 70-х годов. Причины прозвищ при этом связываются с мотивировкой их возникновения, которая, в основном, выявляется путем "опроса информантов (Н. В. Ардеева, А. А. Белова, В. Т. Ванюшечкин, СП: Т. Поротников). Однако такой подход справедлив лишь отчасти: во-первых, многие прозвища передаются из поколения в поколение и утратили мотивировку своего возникновения, во-вторых, диффузность значения многих лексем допускает мотивацию сразу по нескольким признакам, »третьих, не понятен „механизм" использования нарицательных в качестве прозвищ, системно-структурная детерминация порождения антропонимов. Более того, в ряде работ мотивировка появления прозвищ отождествляется с принципами номинации, как-то: физические особенности, психические свойства, особенности быта и т. д. В своей работе мы различаем понятия „принцип номинации" и „мотивы появления" прозвищ. Под принципами номинации понимается процесс межлексемного семантического включения, релевантного для прозвищеобразования, совокупность же мотивов выбора прозвищ отождествляется с ориента-дионными признаками, -которые отражают необходимое экстралингвистическое обоснование номинации.

Обзор немногочисленной литературы показывает, что собственно Лингвистическое изучение прозвищных имен переживает начальную стадию. Самое главное, что нет убедительной классификации прозвищ, той, которая бы отражала „динамику в жизни классифицируемого объекта"1. Необходимым является исследование вопросов, касающихся отношения семантики апеллятива, необходим учет ступеней мотивированности производных номинаций. По-прежнему в центре внимания исследователей стоят вопросы, касающиеся определения места и сущностных свойств данного класса антропонимов в лексико-семантическом пространстве языка.

В третьей части („К определению понятия прозвище") с учетом исторической перспективы развития термина, синонимических отношений, характеризующих его, устанавливается понятийный объем лексемы „прозвище".

Близость личных собственных имен к прозвищам очевидна, и - только с принятием официальной системы именослова (имя - прозвище - фамилия) прозвища в кругу общающихся переходят на позиции неофициального компонента названия лица.

Обнорский С. П. Очерки по морфологии русского глагола. - М.: Изд-во АН СССР.-С. 5.

Современные представления о сущности прозвищ весьма проблематичны и часто не выдерживают критики. Прозвища определяются как „дополнительные неофициальные имена, характеризующие в большинстве случаев лицо по роду занятий, местоположению, происхождению" (словарь „Основная система и терминология славянской ономастики"), или же как „связанный с определенной средой, отрицательно маркированный компонент названия человека, образуемый для социально-идентифицирующих целей" (В. Любась). Такие определения лишь частично отражают сущность предмета, ибо мы должны согласиться с тем, что сфера прозвищных номинаций включает как нейтральные имена (названия лиц по должности, профессии, патропрозвища), так и имена, которые выделяют путем указания на аномальные признаки и отношения, что, естественно, предполагает отрицательную маркированность антропонимов. Более того, учитывая то обстоятельство, что всякая эмоция „субъективна и лична" (мнение В. В. Виноградова), тот факт, что эмоциональное в слове определяется отношением говорящего к слову, все отрицательно маркированные номинации лица ставятся в один ряд с прозвищами, различительными свойствами являются невозможность функционирования нарицательных в общеквалификативном значении и морфологическая оформленность (по свидетельству В. В. Виноградова, существительные общего рода переживают стадию прозвищеобразо-вания)1.

В качестве рабочего определения прозвищ принимается следующее: прозвища, в отличие от личных собственных имен, всегда являются определенной характеристикой лица, но подобно личным собственным именам и в отличие от апеллятивов, прозвища не выступают в позиции предиката, а являются единичным, „кодовым" обозначением референта.

Во второй главе („Прозвищные номинации Гомельщины") излагается принятая в работе классификация прозвищных номинаций, основой которой является общность значения лексико-семантического класса прозвищеобразующих лексем. Апеллятивный фонд прозвищеобразования формирует характеризующий подкласс прозвищных имен, ономастический - указательный. Общность же значения „выделение лица" допускает характеристику антропонимов в рамках особого семанти-ко-деривационного класса лексики. Важнейшей особенностью данного класса слов является антропоцентризм содержания, которое выражается 'Виноградов В. В. Русский язык: Грамматическое учение о слове. - 2-е изд. -М.: Высшая школа, 1972. - С. 70.

целым комплексом индивидуализирующих концептов с соответствую щими им категориальными семами и семантемами. Характер членена главы соответствует девяти выделяемым концептам.

I. „Мир восприятия тела, психики референта: признаковые свойств, лица". Типовой семой выступает „признак" в антонимическом и экспрес сивно-синонимическом проявлении и объективации.

В состав мотивирующей базы для объективации семантем (СТМ „тело и его части", „толстый - худой", „высокий - низкорослый", „кра сивый - некрасивый", „тупой - бестолковый", „общее впечатление с внешности, манера одеваться" входят на правах отдельных номинатив ных классов слова, принадлежащие преимущественно к прилагательны\ и существительным.

Способностью к номинации обладают прилагательные со значениел/ формы и размера части тела (Головаты, Лобаты, Губаты; Доуганосы Коцупалы - примеры сохраняют фонетические особенности говора) качественные прилагательные со значением физического недостатке (Касы, Глух1; Бязноп, Бязрую), обозначающие цвет волос (Белы, Рыжы Руды, С1вы), характеризующиеся семами: „округлый, шарообразный выпуклый" (Пухлы, Жырны, Круглы, Боклаты), „худой, высохший, бо лезненный" (Сух1, Дохлы, Тошчы), „высокий - низкорослый" (Малы Каротю, Куцы, Курдупы, Доуп). Отмечается при этом, что примерно 45% прилагательных из общего количества мотивирующих выступает аналогами прозвищ, 55% - суффиксальные производные на базе прилагательных.

Фактом прозвищеобразования становится расширение типовой сочетаемости лексем, данное служит гиперболизации оценочного признака (Буланы „о черноволосом", Гняды, Чалы „о рыжеволосом") или же для выражения признака по принципу контраста (Грозны „о малосильном", Сыты „о худом", Тошчы „о полном", Галодны, Дохлы „о худом").

Характер деривационной объективации СТМ на базе имен существительных детерминирован прежде всего наличием коррелятивного отношения „часть - целое", благодаря чему лексемы со значением факультативной и неотторжимой принадлежности способны обозначать лицо в целом. Прозвищами становятся компоненты синонимического ряда (Галава' - Булава' - Дуля' - Рэпа; Нос - Дзюба - Клёц - Клявец; Лапун - Крэгля - Кле'нда).

Процессу закрепления отдельных существительных за референтам в качестве прозвища способствуют отношения типа „лицо - деталь

дежды", „скупость: деньги, средства и способы хранения денег", в оответствии с чем становится возможной опосредованная референция. 1родуктивность обнаруживают переносы: „емкость из дерева или глины, брубок дерева - обозначение лица по признаку „толстый" (Бочка, [улей, Кайдуп, Курбан), „модель (марка) машины для выражения иперболизованного признака „здоровый, огромный" (Коля МАЗ, Надзя ¡тудабекер), „обозначения мелких деревянных предметов, продуктов пи-ания для объективации признака „малорослый" (Глёк, Галушка, Ма-ынка, Шп'шдзель). Способностью к развитию вторичного индивидуализи-ующего значения обладают этнонимы, названия лица по должности, оциальному положению. Напр., Кулчыха „о полной", Буржуй „о тол-том и неповоротливом", Юрп'з, Цыган „о смуглых и темноволосых".

Обозначения предметов быта людей, названия обуви, продуктов итания, плодов растений, деталей механизмов машин на базе восприл-ия формы или с учетом негативной оценки в результате практического спользования предметов в быту входят в класс слов со значением выделение лица по признаку" как нетиповой или устойчивый фон срав-ения: являясь конденсатами наглядно-образных определений и пред-тавлений, предметные существительные реализуют необходимость етализации, конкретизации выражаемого признака, гиперболизации его, зляются вместе с тем средством дифференциации категориальной эмы в связи с необходимостью выделения по виду.

II. При дифференциации категориального „говорить, рассказывать" юнцепт „ речь - голос - речедеятельностные навыки референта") в ачестве опорных компонентов мотивирующей базы выступают звук и 5укосочетание, слово и словосочетание, речеизобразительные глаголы, эедметные существительные со „звукоречным" соозначением, обозначил стихийных сил природы. Вариантность мотивирующей базы вызва-1 вариантностью ориентационных признаков, среди которых выде-1ются: степень интенсивности речи и силы голоса, недостатки в произ-зшении, смысловое содержание речи, речедеятельностные навыки ре-зрента, состав его лексикона, орфоэпическая культура. Вариантность > ориентационному признаку в составе ономасиологических типов •.ложнена вариантностью по способу указания, что, естественно, де-¡рминирует вариантность по типу и способу номинации.

Так, подражание, уподобление выражаемому признаку реализуется помощью звукоизобразительных сочетаний (б) - (л) - (б), (г) - (м) - (л),

(г) - (м) - (з), (д) - (в) - (л), (з) - (м), (м) - (н). Копируя работу артикуляционного аппарата, передавая высотные и тоновые изменения речи, голоса референта, звукосочетания фиксируют „ непосредственное соприкосновение" с референтом, что допускает характеристику антропонимов в качестве „иконических" знаков. Напр., Балаба, Балэба, Балебка для объективации СТМ „говорить (быстро, много) - поспешно рассказывать - говорить об одном и том же - надоедать пустой речью - болтать"; Б1бж, Бурчыха, Бурчула для выражения СТМ „бубнить - бурчать -бомотать"; Гамзун, Гомза, Гамуза, Блеблш, Зема, Муня для объективации „говорить (непонятно, невыразительно) - картавить - гнусавить".

Характеризация как способ выделения адекватна ступени выраженности (непосредственной, опосредованной) категориального значения, учитывает номинативную специфику и частеречную принадлежность мотивирующей лексемы. В рамках анализируемого концепта характеризация свойственна лексемам с процессуальным типом значения, отдельным словам и словосочетаниям из лексикона референта. Специфической чертой антропонимизирующихся глаголов является нетрадиционная сочетаемость сем в содержательном объеме лексемы: балабашць "звенеть, болтать" - Бапабон; тарабанщь „стучать, болтать" - Тара-банка; дал дон ¡ць „стучать, долбить (о птицах); говорить, повторять одно и то же" - Дадон; матаць „вить, навивать, накручивать; лгать, обманывать" - Мотыль, Маталыга; сукаць „сучить (нити); сплетничать " -Сукала.

Образно-ассоциативное выделение становится возможным с учетом свойства предметных существительных выражать значение коре-ферентности, представлять „эффект непредсказуемости", оживлять семантические связи, находящиеся на периферии семантического поля (Тарабанка, Цержца, Тарадайка „о болтливых"). Используется при этом перенос на основе ассоциации по смежности (Горлан, Горлей, Грамафо-ниса, Бандурка), перенос на основе фонетического сближения слов (Бура - Бурны). Сохранению образно-ассоциативного указания способствует семообразование и номинативный перенос.

В сфере отапеллятивного прозвищеобразования подражание, характеризация и образно-ассоциативное выделение - основные способы формирования значения „выделение лица".

Деривационная маркированность „выделения лица" обнаруживается на уровне способа образования. При суффиксации значение

выделения закрепляется как в связи со значением мотивирующего слова или словосочетания, так и по форме: заметна тенденция сочетаемости производящих с морфемами - показателями общего рода (Пурхала „о том, кто бурчит", Гэмала, Дэвала „тот, кто говорит невнятно", Гыкала „о том, кто смеется некрасиво").

Сложения носят „тавтологичный" характер (Гайдабу'ра, Казам^ля), знаком представления лица становятся слова и словосочетания, часто употребляемые референтом (Не млей, Не цямш, Не пеня'й; Без булды, Маем Час, Не бяа мяне).

III. В рамках концепта „мир производства, потребления, занятости лица" с архисемой „делать что-либо, заниматься чем-либо", реализующейся с учетом сем „деятельность", „средство", „объект", „результат деятельности" выделяется СТМ-1 „лицо и его отношение к действию, которое направлено на создание чего-либо" (Ко'рзун, Лепа'к, Каваль, Пралля). Развитие СТМ основано на модальной оценке „умека - неуме-ка", которая выражается как имплицитно (строитель - „тот, кто умеет, не умеет строить"), так и эксплицитно (непряха, неткаха).

Возникновение номинаций лица происходит далее за счет реализации „антропоцентрической конструкции" „глагол + форма Вин. //Тв. падежа существительного" со значением объекта или результата деятельности. Синтагматическая импликация глагольного действия лежит в основе СТМ-2 „конечный продукт деятельности, объект ухода, охоты, средство деятельности - название лица". Оценка деятельностных интенций индивида соотносится с семантическими представлениями коммуникантов „X выполняет действие, результаты которого полезны для коллектива" (Калесжк, Каушур, Даубеншк; Кош; Кажадуб, ГНвовар, Крупадзёр - с актуализацией .вербального и именного компонента денотативной сферы); „X выполняет асоциальное, алогичное действие, наносящее вред коллективу, часто в своих собственных интересах" (Просалуп, Казарэз, Бабаед, Зарэзька, Самагоншчыца, Перашкоднж, Кабано'вж, Вераучанж, К<$убж, Мендрук - прозвища фиксируют факт кражи).

Отмечается, что средства деятельности по смежности могут негативно характеризовать референт, что, по-видимому, предполагает знание о действии с предметом, не требующим особых умений и навыков (Драйка „плотогон", Капар „выполняющий работу по вбиванию палей").

Отдельный номинативный класс прозвищных номинаций составляют прозвища, характеризующие путем указания на занимаемую должность, социальное положение, воинское звание референта. Такие номинации на почве сигнификативного и денотативного переносов способны развивать „вторичные" индивидуализирующие значения (Генерал „о том, кто любит организовывать'', ФЫк, Настаунща „о много знающем человеке", Кондуктарко „о суетливом").

Выделение лица может учитывать отдельные события из жизни референта. Конденсаты событий носят, как правило, условно-изобразительный характер, знаком ситуации, события выступает объект приложения действия. Напр., Субота „зажигающий евреям свечи по субботам", Геу „прозвище фиксирует факт кражи гуся", Чыгун в детстве засадил голову в чугун".

IV. Концепт „мир тела-психики по удовлетворению естественных потребностей: привычки, склонности, способности", характеризующийся категориальным „питать пристрастие к чему-либо" „обнаруживать склонность к осуществлению чего-либо", в зависимости от мотивационных отношений и принципов номинации членится на четыре составляющих.

СТМ-1 содержит указание на любимые танцы, песни и любимые мелодии референта (Лявошха, Кадрэля, Гапак, Зорачка, Календзёрка, календы - рождественские песни).

СТМ-2 фиксирует склонность референта к употреблению спиртных напитков, объективируется на базе ассоциативно-образного поля „хмельная жизнь", включающего лексемы бутылка, карчма, буза, юрмаш (Бу-тЗля „любящая выпить", Карчмэн, Кермаш „о много пьющем", Буза „о скандальном человеке").

При объективации СТМ-3 „лицо и его отношение к курению" в поле зрения говорящего входят атрибуты курения, как-то: трубка, махорка, цыбок, люлька, которые по смежности становятся знаком референта.

Характеристика референта по его отношению к пище достигается через указание на любимые блюда референта, сам факт пристрастия к определенного рода пище индивидуализирует лицо в кругу подобных (Ладачюн, Бала'бушка, Цыбульшк, Сальжчыха, Гушча).

V. Антропонимизация в рамках концепта „движение и темперамент" обусловлена расчлененностью категориального значения на ряд составляющих сем. Прозвищеобразование детерминировано характером

выраженности каждой из дифференцирующих сем, будь то „интенсивность движения (быстро - медленно)", „ритм передвижения", „способ и манера ходьбы".

Выделение по признаку „двигаться быстро" достигается различными путями в зависимости от намерений говорящих и номинативной специфики мотивирующих лексем. Глаголы пространственного перемещения приписывают референту характерное для него действие (Бега, Збегель, Лятучка, Дрыпся), существительные индивидуализируют на почве нетрадиционного, нетипичного сравнения „транспортное средство, явление природы - обозначение лица" (Вёцер, Вкар, Самалёт). Прилагательные же характеризуют- на почве отстранения от предикатной функции. Напр., Шатю, Шустры, Вёртю.

Выделение по признаку „двигаться медленно" также включает два момента: предписания характеризующего действия и характеризации на почве нетипичного сравнения (Лапета, Валакуша, Клыпа, Чымда; Цы-стэрна на калёсах, Куль).

Объективация значения „способ, манера, особенности ходьбы" основывается на развернутых описаниях, выражающихся, судя по сходным ответам информантов, деепричастными оборотами. Конденсатами обстоятельства действия могут выступать как отглагольные производные (в качестве мотивирующих выступают имитационные глаголы), так и существительные. Напр., Шляпак, Тупан, Гопля; Арэля „ходит, покачиваясь", Серп „ходит, согнувшись".

У1. Стимулом для идентификации лица в рамках его пространственных ориентаций становится появление в кругу „своих" „чужих", перемена места жительства, местожительство внутри населенного пункта.

Мотивирующей базой для идентификации переселенцев выступают глаголы пространственного перемещения (Завалока, Навалоч, Прып-лоунж, Пераборац). Прозвищеобразование может осуществляться на основе расширения типового контекста сочетаемости лексем: в качестве индивидуализирующих характеристик выступают лексемы с предикатным значением (Дарэмны дзед, Куплёны, Куплёжк „о примаках; ДзМ „живущий на отшибе").

В кругу прозвищ-указаний на прежнее местожительство лица актуальным для номинации становится модель образования прозвищ. Обозначения лиц мужского пола характеризуются моделями на -ец, -овец, -анец, -няк, -н№, женского - на -к(а), -оук(а), -анк(а), ¡чк(а). Беляве'ц

- Бялёу, Глазковец - Глазю, Оршанец - Орша, Будняк - Буда, Слобод-нж - Слабада; Мордвжка - Мардвш, Мшошоука - Мшашавны, Барау-чанка - ВялЫ Бор, Будшчка - Буда-Лельчыцкая.

Мотивирующими для прозвищ, указывающих на местожительство внутри населенного пункта, выступают предложно-падежные сочетания, антропонимизация отражает переход сочетаний в прилагательные на -н-. Заравечны, Забро'дны, Беражны.

УК. Основным способом номинации зооморфных прозвищ в рамках концепта „человек и его отношение к миру животных" является семо-образование. Перемена референта при контаминации двух денотативных областей (лица - не лица) детерминирована общностью сигнификата, характер выделяемых признаков отождествления предопределен глобальными семантическими отношениями по линии „человек - животные". Диффузность значения зоолексем определяет многообразие мотивировочных признаков, определяющими среди которых являются: особенности восприятия формы, размера частей тела животных, характер и манера передвижения, особенности звуковоспроизведения, образ жизни и качества психики, „навязанные" человеком.

УШ. Объективация концепта „национальность, имя, фамилия" референта обусловлена апеллятивизацией онима и реализацией значения подобия. Прозвищеобразование характеризуется параллелизмом двух тенденций: непосредственно-указательной и характеризующей.

Прозвищеобразование на базе имен личных зависит прежде всего от частотности народно-разговорных форм имени: редкие, единичные, устаревшие формы в кругу именослова деревни становятся отличительным знаком определенного лица. Давуд (Давыд) - в скобках приводится паспортная форма имени, Гапон (Агафон), Мггра (Мгграфан). „Единичность" имени может быть обусловлена нерегулярностью словообразовательных форм личных собственных имен: в качестве прозвищ функционируют отдельные коннотативы с негативным оттенком значения Васюба (Васть), Ленда (Лявон), ¡васта (¡ван), Тундзя (Таццяна), Ма'нця (Марыл).

Характеризующее указание в рамках апеллятивизации онимов происходит за счет ассоциативной игры (Сенцябр „прозвище лица по имени Аугуст", Соловей (Селтестр), Барона (Варьшон), игры, основанной на рифмоповторе, за счет неблагозвучия форм имени (Геля при общепринятом Галя, Соломоня, Ходо'ра, Ёудэль, Аркуд).

Прозвища, соотносительные с именами других народов и религий, высказывая типичное содержание поведения, внешности лиц определенной национальности, чаще всего имплицируют значение подобия (Янкель „о хитром", Ганс „о бездушном человеке", Цыган „о переезжающем с места на место", Кггаец „о темноволосом", Японец „о лысом").

Имена и фамилии литературных героев, известных общественных и политических деятелей становятся прозвищами на основе актуализации энциклопедического значения онима. Напр., Будзённы „о человеке с большими усами" Борман „о толстом", Паулюс „о крикливом". Основным способом образования прозвищ на базе фамилий становится ре-деривация - восстановление исходного мотивирующего слова. Купец -Купцоу, Чыкез - Чыкезау. Прозвищеобразование может осложняться „ложной" этимологизацией и ассоциативным переносом, основанным на сходстве начальных звуков фамилии со звукосочетаниями в составе апеллятива (Рамашка - Раманау, Юса - Ю'сель, Чувака - Чучвага).

¡X. Выделение лица на основе его родственных связей и отношений фиксируется словообразовательными типами со значением степени родства. Структура прозвищ двукомпонентна: в состав модели имени входят как собственное личное имя референта, так и имя деда, отца, матери, жены, свекра. Вариантность прозвищных моделей обусловлена акцентно-слоговыми особенностями мотивирующих имен, их отношениям к родовым прозваниям на -ы, -э, особенностями сочетаемости производящих основ с патронимичными формантами.

В кругу номинаций-обозначений лица мужского пола выделяются: а) аналитические номинации лица с указанием имени деда, отца (Еван СвЬ рыд, ¡ван Юрка, МПканор Еут^х); б) патронимы на -оу (Дажла Панасоу, Хведар Базылёу); в) прозвища по имени матери на -¡н (Валодзя Наньчын, Еван Зжк|'н); г) патронимы на -чук /Лчык, -ук // юк, -ок, -¡к, -ож'к // -онак, -ец // -анец (Зноучук, Дзем'янчык, МЬслж, Янук; ФЫпец, Вастец; Малашо-жк, Давудзёнак; Лазаро'к, Семенов).

Структура номинаций-обозначений лиц женского пола зависит от периода жизни: до замужества и после. Незамужним женщинам присваиваются прозвища на -ов(а),-ш(а) по имен^отца, деда, прадеда, матери (Галя Васшькова, Параска Пштова; Л1да Яшачюна, ^Клаудзя Зжкжа); на -к(а) по имени матери (Ностаха ВаЫлша, Валя Гартнка), на -¡х(а), -ох(а), -ух(а) по имени, фамилии, прозвищу мужа, свекра, матери (Рамажха, Сачыха; Болсужха, Гопачыха; Лозарыха, Нухрэ1ха; Даншоха, Маланнуха).

Единство и вариантность концептов идентификации предполагает описание антропонимов по отдельным ономасиологическим типам. Под ономасиологическим типом понимается совокупность номинативных разрядов слов различной частеречной принадлежности, объединенных общностью категориального значения и единством способов его объективации.

Прозвищеобразование представляет одну разновидность речедея-тельности говорящих - выделение по виду. Это реализуется сообразно с принципом вариантности ориентационной и мотивирующей базы, это детерминирует дифференциацию категориальных сем на ряд или комплекс составляющих. Образование прозвищ ограничено рамками возможной типовой реализации одной из семантем. Ономасиологическое единство семантемы - языковая реальность. Выбор ситуативного по природе ориентационного признака затрагивает координаты определенных фрагментов в сетке семантем, типовое представление ориентационного признака - сущностное свойство антропонимизации.

Характеристика „выделение лица" в аспекте семиологическом или же деривационном была бы неправомерной без учета субъективного фактора в осуществлении определенной референции. Модально-прагматическая обусловленность антропонимизации проявляется в фактах „игры" при употреблении лексем, в правилах нарушения типовой сочетаемости, в отношении говорящих к варианту номинации.

В основе однозначной референции лежит оппозиция „нормы - аномального" как в рамках этикета и обычаев коллектива, так и в сфере использования языковых знаков. Данная оппозиция входит в пресуппо-зиционный фон идентификации, является вместе с тем неотъемлемой характеристикой идентифицирующих лексем, причиной многих моделей прозвищеобразования. С точки зрения интенциональности говорящих „нормальное" в поведении референта выражается в совокупности традиционных реализаций, как факт склонностей, способностей, привычек и пристрастий лица. „Аномальное" согласуется с целым рядом запретов на определенные манифестации поведения.

Отклонение от нормы в поведении референта реализуется сочетаемостью нейтрального и экспрессивного обозначения для уже названной реалии, передается по противоположности, опирается на нетрадиционные способы образования номинаций лица.

В фонд выделяющих знаний о референте входят факты народного красноречия: знание моделей образования сравнений - необходимое условие осуществления прозвищной номинации.

Дейктично маркирован факт употребления говорящими от отдельных слов и выражений, образование прозвищ зависит от частотности, известности - неизвестности, распространенности - нераспространенности слов в рамках микроколлектива: редкие, раритетные слова и формы слов способны выделять, так как оживляют сферу понимания и восприятия слушающими.

Социальная обусловленность определенной референции состоит в том, что определенные типы и модели прозвищеобразования распределяются между отдельными микроколлективами. Замечено, что каждый в отдельности населенный пункт тяготеет к определенному принципу номинации, будь то идентификация на базе устойчивых сравнений или личного имени референта. Выбор принципа номинации сообразуется с условиями жизни населения: закономерно использование зоонимов в местах, окруженных лесом, болотом, большая вероятность идентификации по месту жительства с оценочным „свой - чужой" в малочисленных по составу населенных пунктах, в разросшихся деревнях типа городского поселка прозвищные системы функционируют в пределах, одной части деревни, улицы, мы не говорим уже о том, что население соседней деревни чаще всего не знает о прозвищах, которые употребляют их соседи. Это приводит нас к выводу о том, что прозвища - знак функционирования слова и словосочетания в микроколлективе, определенная референция имеет смысл только при условии знакомства коммуникантов с референтом. И даже в условиях функционирования прозвищ в отдельном коллективе ярко выражен „эффект недопонимания". Прозвища тяготеют к незначащей метке лица, это проявляется в произвольности и условности выбора лексемы для обозначения лица.

Для прозвищ характерна особая сфера функционирования - сфера устного общения. Прозвища - знаки „мнений и обычаев народа" - передаются из поколения в поколение, в процессе смены поколений прозвища могут терять мотивировку своего возникновения, обрастать новыми коннотациями, становиться условным обозначением лица.

Большая часть прозвищ функционирует в особой ситуации общения - „заглазного" употребления, можно поэтому утверждать, что сущест-

вует особый класс слов-характеристик, восприятие которых слушающими является обидным или нежелательным.

Как известно, зона устного общения в условиях спаянности коммуникантов вырабатывает условный, понятный только им язык. „Секретным кодом" для передачи информации являются малоизвестные еще нам правила ассоциативной сочетаемости, использование широкой гаммы метафорических и метонимических переносов. Возникающая часто „комичность" прозвищ предопределена актуализацией отдельных компонентов семантического поля. Так, наличие прозвища Блыха предполагает использование в качестве прозвищ лексем Гшда, Вош, которые не связаны с сущностными свойствами поведения референта, а индивидуализируют через отношение к семантическому ряду. Достаточно последовательно действует правило гиперболизованного отношения, которое учитывает крайнюю ступень апеллятивного ряда, объединенного общностью какого-либо отношения (МАЗ - самое большое в ряду подобных, Ма-чынка - самое маленькое в наборе обозначений малых по форме предметов).

В заключении обобщаются наблюдения, сделанные в ходе исследования, и распространяются положения, которые выносятся на защиту.

Содержание диссертации отражено в следующих публикациях автора:

1. Однословные и комплексные номинации Гомельщины II Словообразование и номинативная деривация в славянских языках: Тез. докл. II респ. конф. 25-26 сентября 1986 г. - Гродно, 1986. - Ч. 2. - С. 54-56.

2. Беларуская анамастыка (рецензия) // Весжк БДУ. - Серия 4. -№ 2.-1986.-С. 76-77.

3. Ацэнка мовы I вымаулення асобы у мянушках Гомелыичыны // Весжк БДУ. - Серия 4. - № 2. - 1990. - С. 34-36.

4. Мадэл1 назвау асобы з апорным антрапажмпным кампанентам у прадмовах I пасляслоуях Ф. Скарыны // Скарыжнсмя чытанж: Тэз. дакладау. - Гомель, 1990. - С. 32 - 34 (в соавторстве).