автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Типология пространства в раннем творчестве Д.Н. Мамина-Сибиряка

Полный текст автореферата диссертации по теме "Типология пространства в раннем творчестве Д.Н. Мамина-Сибиряка"

.1 „ А"

На правах рукописи

КУНГУРЦЕВА Надежда Александровна

ТИПОЛОГИЯ ПРОСТРАНСТВА В РАННЕМ ТВОРЧЕСТВЕ Д. Н. МАМИНА-СИБИРЯКА (1875-1882 гг.)

Специальность 10.01.01. - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук

Екатеринбург 2009

003485706

Работа выполнена на кафедре русской литературы ГОУ ВПО «Уральский государственный университет им. А. М. Горького».

Научный руководитель доктор филологических наук,

профессор Созина Елена Константиновна

Официальные оппоненты доктор филологических наук,

доцент Соболева Лариса Степановна

кандидат филологических наук, доцент Миночкина Любовь Игнатьевна

Ведущая организация ГОУ ВПО «Тюменский государственный

университет»

Защита состоится » декабря 2009 г. в / / часов на заседании диссертационного совета Д 212.286.03 при ГОУ ВПО «Уральский государственный университет им. А. М. Горького» (620000, г. Екатеринбург, пр. Ленина, 51, к. 248).

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ГОУ ВПО «Уральский государственный университет им. А. М. Горького».

Автореферат разослан «/¿» ноября 2009 г.

Учёный секретарь диссертационного совета -

доктор филологических наук, профессор V——— М. А. Литовская

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Творчество Д. Н. Мамина-Сибиряка обладает территориальной определённостью, оно тесно связано с регионом, представителем которого осознавал себя автор. По мнению И. А. Дергачёва, в произведениях писателя «...слово "Урал", "уральский", кроме значения гео-графо-ландшафтного, несёт в себе мысль и об истории, и о социально-экономических особенностях региона»1. В связи с этим изучение раннего творчества писателя представляет безусловный исследовательский интерес, так как именно в этот период в рассказах и очерках начинающего автора впервые «открывалась российскому читателю ещё малоосвоенная духовно, ещё малоизвестная земля - Урал»2.

Довольно долго уральский край выступал как часть Сибири, лишь ближе к началу XX в. его начали воспринимать как особую территорию, имеющую свою историю, культуру, свой неповторимый облик. Безусловно, это связано с «промышленной колонизацией» Урала: необходимость в мощной металлургии подтолкнула к массовому заселению региона, строительству городов-заводов, а отсюда - с появлением особого «горнозаводского» населения и культуры. В первые десятилетия XX в. это уже не «сибирская украйна», а вполне самостоятельная «горнозаводская цивилизация»3. «Из сугубо географического образа "Урал" в массовом восприятии превращается в геокультурный феномен. Суровая природа могучих Уральских гор, богатство земных недр выступают в значительной степени в "переработанном", претворенном виде, как освоенные человеком в ходе его промышленного строительства...

1 Дергачев И. А. Пейзаж Д. Н. Мамина-Сибиряка: школа, структура, функция // Модификации художественных форм в литературном процессе : Д. Н. Мамин-Сибиряк - художник. Свердловск, 1989. С. 53.

2 Щенников Г. К. Литературные дебюты Д. Н. Мамина// Мамин-Сибиряк Д. Н. Поли. собр. соч.: в 20 т. Т. I, Екатеринбург, 2002. С. 896.

3 Богословский П. С. О постановке культурно-исторических изучений Урала // Уральское краеведение. Вып. 1. Свердловск, 1927. С. 35.

В качестве "края заводов" Урал оказывается прочно вписан в общее социально-экономическое пространство Российской империи»4.

Именно в преддверии этого времени публикуются первые рассказы Д. Н. Мамина-Сибиряка - писателя, с которого началось понимание особого положения уральского региона как «горного гнезда», самобытности его населения, духовной и материальной жизни. И. А. Дергачёв, чрезвычайно много сделавший в плане изучения личности и творчества уральского художника, писал о «раннем» Мамине: «Рассказы Мамина-Сибиряка начала 80-х годов охватывают широкий круг жизненных явлений своеобразного края России, каким был Урал, с развитой промышленностью, во многом сложившимися буржуазными отношениями, с сильнейшими остатками крепостничества, пропитавшими все поры новых порядков»5. В период первых литературных проб Мамина формируется основополагающая особенность его литературной манеры - обязательная соотнесённость событий и действий произведения с географическим пространством Урала, а в более позднем творчестве - с пространством всей России.

Между тем, раннее творчество Д. Н. Мамина-Сибиряка изучено крайне мало. Лишь отдельные критики и исследователи (Е. А. Боголюбов, А. И. Груздев, позднее И. А. Дергачёв) так или иначе обращались к его произведениям 1875-1882 гг. Е. А. Боголюбов собрал воспоминания, переписку писателя, официальную семинарскую документацию и подробно обрисовал жизнь Мамина-семинариста и Мамина-студента6. А. И. Груздев дополнил и расширил представления о начале литературной работы писателя, дал общую характеристику его жизни первого петербургского периода, уточнил некоторые детали биографии7. Огромной заслугой в сохранении наследия

4 Мурзина И. Я., Мурзин А. Э. Культура Урала: очерки становления и развития региональной культуры : в 2 частях. Ч. 1. Екатеринбург, 2006. С. 39.

® Дергачёв И. А. Мамин-Сибиряк и народники 1870-х годов // И. А. Дергачёв. Книги и судьбы. Свердловск, 1973. С. 80.

6 Боголюбов Е. А. Певец Урала. Свердловск, 1949; Боголюбов Е. А. Мамин-Сибиряк // История русской литературы: в 10 т. Т. 9. Ч. 2. М., 1956.

7 Груздев А. И. Д. Н. Мамин-Сибиряк : Критако-биографический очерк. М., 1958.

уральского писателя является исследовательская работа Е. А. Боголюбова по идентификации произведений писателя 1875-1877 гг. Им определена принадлежность ряда рассказов этого периода перу начинающего писателя: «Старцы», «Старик», «В горах», «Не задалось», «Русалки», «Тайны зелёного леса». Тем не менее, в оценке как раннего, так и позднего творчества Мамина, критиков интересовало главным образом то, насколько близок был Мамин-Сибиряк народным массам, а также «влияние передовых традиций классической русской литературы, влияние идей демократии 60-х годов, острая социальная и литературная борьба его эпохи»8.

И. А. Дергачёв изучал ранние произведения Мамина, но считал их крайне незрелыми. В современном литературоведении интерес к раннему творчеству Д. Н. Мамина-Сибиряка возрос в связи с выходом в 2002 г. первого тома Полного собрания сочинений в 20 томах под редакцией Г. К. Щенникова. В данном издании осуществляется попытка объединить все рукописные и печатные материалы писателя, включая незавершённые и неопубликованные ранее. Во вступительной статье к первому тому Г. К. Щенников впервые в истории изучения Мамина даёт целостный анализ произведений раннего периода творчества писателя. В частности, он определяет жанровую природу произведений 1875-1877 гг.: по мнению исследователя, многие рассказы и роман «В водовороте страстей» тяготеют к романтическому детективу9. Полемизируя с этим определением и отрицая романтическую основу ранних маминских произведений, Л. М. Слобожанинова заслугой начинающего Мамина считает его стремление раскрыть Урал и особенности его природы, обозначить чисто уральские типы дьячков, священников, служащих и заводских обывателей; передать особенности бурлацкого труда; осветить драматичную судьбу женщины10.

8 Боголюбов Е. А. Мамин-Сибиряк // История русской литературы : в 10 т. Т. 9. Ч. 2. М., 1956. С. 270.

'См.: Щенников Г. К. Литературные дебюты Д. Н. Мамина // Мамин-Сибиряк Д. Н. Псян. собр. соч.: в 20 т. Т. I. Екатеринбург, 2002. С. 885.

10 Слобожанинова Л. М. Мамин «безымянный» // Урал. 2005. № 10. С. 249-252.

Таким образом, проблема исследования ранних произведений Мамина-Сибиряка как основы его последующего, более известного и более изученного творчества очевидно назрела, и первоочередной видится нам задача рассмотрения особенностей пространственной организации этих произведений. Именно в специфике воссоздаваемого пространства художественного мира произведений наиболее ярко и зримо отражается тема Урала, «певцом» и воплотителем которого стал Мамин-Сибиряк.

Теоретической и методологической основой диссертации являются исследования учёных по теории художественного пространства: М. М. Бахтина, В. Н. Топорова, Д. С. Лихачёва, Ю. М. Лотмана, С. Ю. Неклюдова, Б. А. Успенского, И. Р. Гальперина, а также работы ряда философов, обращавшихся к проблеме пространства: П. А. Флоренского, Г. Башляра, В. Подороги, X. Ортеги-и-Гассета, О. Шпенглера, М. Хайдеггера, М. Мерло-Понти. Методология исследования основана на сочетании историко-литературного и структурно-функционального подходов, также принимаются во внимание научные труды по семиотике пространства в литературе (исследования Ю. М. Лотмана, В. Н. Топорова). В своей работе мы учитываем геокулыурные и геопоэтические аспекты изучения литературы, в том числе и региональной, нашедшие отражение в трудах Д. Н. Замятина, В. В. Абашева, М. П. Никулиной и др.

Исходным в изучении категории пространства в художественном произведении является для нас определение хронотопа, данное М. М. Бахтиным. М. М. Бахтин говорил не только о взаимосвязи времени и пространства, но и об образе этой взаимосвязи как преимущественной точке зрения для изображения сцен, как способе философских и социальных обобщений всех элементов художественного произведения, а также о хронотопе как структурном законе жанра. Выделяя хронотопы места (провинциального города, порога, площади и т. д.) и наделяя их символическим значением, ученый, так сказать, «освободил» пространство от времени, дав начало изучению типов, видов, образов и самой специфики пространства в художественном

произведении. Принципиальное значение в этом плане имеют исследования Д. С. Лихачева (пространственно-временной континуум как «внутренний мир художественного произведения»), В. Н. Топорова (о связи пространства с вещественным наполнением), Ю. М. Лотмана и всей тартусско-московской литературоведческой школы. Хотя начало семиотической науке об организации пространства положил еще П. А. Флоренский в трудах «Обратная перспектива» и «Анализ пространственности в художественно-изобразительных произведениях».

Своеобразным продолжением и развитием исследований семиотики пространства выступает сегодня геопоэтика. Наиболее ярким выразителем этого современного аспекта изучения литературы является пермский ученый В. В. Абашев. По его мнению, в творчестве Д. Н. Мамина-Сибиряка начинают формироваться геопоэтические образы Урала, которые «в будущем сфокусируются в образах Б. Пастернака и П. Бажова», и центральным здесь является так называемый «теллурический код»11. Собственно геопоэтический взгляд на пространство Урала мы находим и в работе М. П. Никулиной «Камень. Пещера. Гора»: «Уральский способ жить существует, и определяет его именно отношение к земле: признание её всеопределяющего главенства и одновременно осознание себя как бы её частью, что делает невозможным отторжение от земли и разлучение с нею»12.

Д. Н. Замятин, автор нескольких монографий13, составитель пяти альманахов под общим названием «Гуманитарная география», оперируя понятиями «культурный ландшафт», «географический образ», «пространственная идентичность», «локальная мифология», исследует пространство с позиции гуманитарной, или культурной географии, объектом которой является изучение

" Абашев В. В. Геопоэтический взгляд на историю литературы Урала // Литература Урала: история и современность : Сб. статей. Екатеринбург, 2006. С. 17-30.

и НикулинаМ. П. Камень. Пещера. Гора. Екатеринбург, 2002. С. 119.

13 См.: Замятин Д. Н. Метагеография : Пространство образов и образы пространства. М., 2004; Замятин Д. Н. Гуманитарная география: пространство и язык географических образов. СПб., 2003; Замятин Д. Н. Культура и пространство: моделирование географических образов. М., 2006.

способов и систем представлений, интерпретации и репрезентации географического пространства.

Методику данного исследования определяет изучение преимущественно пространственного мира ранних произведений Мамина-Сибиряка в контексте целостного творчества писателя. Понимая неотрывность категории пространства от его воплощенности в конкретном времени произведения, по мере необходимости мы обращаемся и к художественному времени в раннем творчестве писателя. Пространственный мир произведений Мамина рассматривается в нескольких аспектах:

1) конкретное пространство произведения, в единстве с временным измерением образующее его внутренний мир, выражением которого становятся пространственные образы и их оппозиции - топологическая структура внутреннего мира;

2) определенные «типы» пространства, свойственные именно Уралу, о котором писал Д. Н. Мамин-Сибиряк, и складывающиеся из более частных пространственных образов;

3) более объёмное понимание пространства Урала как особого географического, природного и социального пространства - своеобразного историко-культурного ландшафта.

Объектом нашего исследования являются произведения, входящие в первый том полного собрания сочинений 2002 г. под редакцией Г. К. Щенникова, в сопоставлении с более зрелыми произведениями Д. Н. Мамина-Сибиряка - очерком «Бойцы» (1883), романами «Приваповские миллионы» (1883) и «Горное гнездо» (1884). Рассказы и очерки 1881-1882 гг. рассматриваются в диссертации в контексте русской литературной традиции середины XIX в., приемником которой явился начинающий писатель. Условно мы делим раннее творчество Д. Н. Мамина-Сибиряка на два отрезка: с 1875 по 1877 г. (так называемый период «безымянного» творчества) и с 1881 по 1882 г. («новое» вхождения писателя в литературу). В критике закрепилось

их обозначение как периодов «первого» и, соответственно, «второго» дебютов Мамина. Каждый этап характеризуется своеобразием в подходе автора к изображению уральской действительности.

Предметом данного исследования является художественное пространство в раннем творчестве Д. Н. Мамина-Сибиряка: его типы, образы, его специфика в контексте произведений других русских художников второй половины XIX века.

Научная новизна работы. Для творчества Д. Н. Мамина-Сибиряка как своеобразного родоначальника геопоэтики Урала характерно не только изображение, но и художественное осмысление разнообразного по природно-географическим, социально-экономическим и культурным факторам пространства края. Исследование этой проблемы на материале его раннего творчества предлагается впервые, также как и изучение ранних произведений Мамина-Сибиряка в контексте его более позднего творчества. Впервые рассмотрены центральные пространственные образы (дома, скита, города, деревни, реки), пространственные оппозиции и типы пространства в произведениях начинающего писателя.

Цель данной работы - изучение специфики художественного пространства в раннем творчестве Д. Н. Мамина-Сибиряка и выделение центральных для его произведений этого периода типов и образов пространства. Поставленная цель предполагает решение ряда конкретных задач:

1) анализ пространственного мира в произведениях Д. Н. Мамина-Сибиряка 1875-1882 гг., а именно:

- исследование специфики природного пространства Урала, воплощённого в произведениях начинающего писателя, в сопоставлении с более поздними произведениями;

- актуализация доминантных в художественном пространстве ранних произведений Мамина образов реки, дома, скита, города и деревни и их оппозиций в контексте русской прозы XIX века;

- анализ более крупных единиц пространственного мира Урала - его основных типов, выделяемых в раннем творчестве Мамина-Сибиряка с учетом их развития в последующем творчестве писателя;

2) выявление в раннем творчестве писателя целостного геопоэтического образа Урала как особого региона, особой земли, связывающей Центральную Россию с ее восточными, сибирскими землями и рубежами. Положения, выносимые на защиту:

1. 1875-1877 гг. в творчестве Д. Н. Мамина-Сибиряка - период ученичества, характеризующийся активным использованием различных литературных традиций в создании «своего» образа Урала, что позволило молодому писателю стать узнаваемым для читателя, ввело начинающего автора в литературу. На данном этапе творчества Мамин, активно используя литературные шаблоны и штампы, стремится выработать свой стиль в изображении уральской действительности.

2. Доминантными в пространстве Урала, представленного в произведениях Мамина периода «первого дебюта» как экзотический регион России, стали художественные образы природного и социокультурного пространства. Особое место в художественном мире раннего Д. Н. Мамина-Сибиряка занимают естественно-природные (уральские горы, леса, река) и социокультурные то-посы (фабрика, рудник, раскольничий скит, дом уральского труженика), раскрывающие индивидуальный облик Урала. Частные образы (река, гора, дом, скит и т. п.) группируются в типы пространства, характерные именно для Урала (провинциальное пространство, Чусовая, Отчий дом, горнозаводской поселок).

3. В период с 1881 по 1882 г. повествование в произведениях Мамина-Сибиряка претерпевает эволюцию: писатель отказывается от романтических тенденций, тяготеет к социологическому исследованию жизни тружеников Урала, что находит отражение в организации пространства в его произведениях. Мамин концентрируется на изображении социально-экономических

процессов, определяющих жизнь людей в родном крае, но подчеркивает уникальность положения региона как «горного гнезда» с самобытным населением, с особым строем духовной и материальной жизни; с этим связана очерко-вость повествования, выражающая стремление автора к объективности в соответствии с традицией реализма русской литературы XIX века, взаимодействующей в тот период с натуралистическими тенденциями.

4. В произведениях периода раннего творчества Д. Н. Мамина-Сибиряка воссоздается облик уральской земли как особого географического, природного и социально-экономического ландшафта, наделённого неповторимой индивидуальностью. Образ Урала в произведениях писателя вписывается в более глобальный и обширный образ Родины.

Практическая ценность диссертации заключается в том, что материалы и результаты исследования могут быть использованы при подготовке вузовских спецкурсов по истории, культуре и литературе Урала, в школьном преподавании, а также при составлении литературных комментариев к произведениям Д. Н. Мамина-Сибиряка.

Основные положения и результаты исследования прошли апробацию при их обсуждении на кафедре русской литературы Уральского государственного университета, были изложены в докладах на научных конференциях разного уровня: «Дергачёвские чтения. Русская литература: национальное развитие и региональные особенности» (Екатеринбург, 2004, 2006, 2008), «Литература Урала: история и современность» (Екатеринбург, 2006, 2007, 2008,2009).

Содержание работы отражено в 8 публикациях, включая две в изданиях, рекомендованных ВАК РФ.

Структура работы. Диссертация состоит из Введения, трёх глав, Заключения, Списка литературы, включающего 162 наименования.

Основное содержание работы

Во Введении обосновывается выбор темы, её актуальность, излагается история вопроса, характеризуются цели и задачи, определяется методология исследования, задаются основные направления в исследовании пространственных образов в раннем творчестве Д. Н. Мамина-Сибиряка, определяется научная новизна диссертации.

В первой главе «Образ уральской земли как особого географического, природного и социально-экономического пространства в раннем творчестве Д. Н. Мамина-Сибиряка» на основе произведений Д. Н. Мамина-Сибиряка 1875-1882 гг. исследуется облик уральской земли как уникального геокультурного пространства. Особое внимание уделяется рассмотрению эволюции писателя в изображении родного края: от использования способов романтической поэтики и фольклорных средств образности (зачастую на уровне литературных штампов) - к реалистическим картинам, воссоздающим неповторимый облик Урала.

Тема Урала обозначена Маминым уже в произведениях периода «безымянного» творчества (1875-1877 гг.), но оригинальным певцом родного уголка писатель становится постепенно: он ищет подходы к изображению края как таковому, а также его истории, традиций, жизненного уклада его обитателей. Урал для современного Мамину читателя был terra incognita, и писатель учитывал это незнание материала его произведений своими современниками. Его рецептивная установка проявляется в текстах неоднократно, она диктует в произведениях Мамина своего рода «репрезентационные» вступления, знакомящие читательскую аудиторию с неведомым краем.

Во многом именно Д. Н. Мамин-Сибиряк способствовал тому, что Урал в общественном сознании России начинает восприниматься не только как часть Сибири, не только как «кладовая недр» или поставщик металла, а как вполне самостоятельный край со своей уникальной, самобытной жизнью. Безусловно,

своеобразие Урала определялось и наличием огромных природных богатств, месторождениями железных и медных руд, золота, драгоценных камней, и интенсивным развитием промышленности, и положением региона в центре Евразии, сопряженным с его континентальной замкнутостью. Более чем неоднороден национальный, религиозный и социальный состав населения. Специфичным для региона было и наличие большого количества маргинальных элементов: беглые, разбойники, каторжники и бродяги (Урал во многом был дорогой из Сибири и в Сибирь).

Признанию важности Урала для России в XIX веке способствовало интенсивное строительство железных дорог (в том числе Транссибирской магистрали), разрушение обособленности этого края посредством расширения внешних связей, участие в процессе модернизации, переживаемой всей страной. В 1899 г. группа экспертов во главе с Д. И. Менделеевым обследовала Урал с целью определения перспектив подъема старейшего военно-промышленного района, имевшего важное геополитическое значение. Богатства края поразили русского ученого, который в своём отчёте писал: «Вера в будущее России, всегда жившая во мне, прибыла и окрепла от близкого знакомства с Уралом»15.

Уникальность Урала осознавал и вступающий в литературу Мамин-Сибиряк. В раннем творчестве писателя выделяется несколько природных зон, центральных для географии региона: пространство леса, горы, водное пространство. Названия его произведений вводят тему уральской природы в ее особом, специфическом для края аспекте: «В горах», «Русалки», «Тайны зелёного леса», «На Чусовой», «Омут». Исследование уральского ландшафта в произведениях Д. Н. Мамина-Сибиряка позволяет раскрыть связь между природой и культурой людей (труд, быт, религия, народное сознание, искусство), а также проследить эволюцию автора в описании родного края. Не сразу Мамин находит свой стиль, специфический почерк письма для

15 Менделеев Д. И. Уральская железная промышленность в 1899 г. // Менделеев Д. И. Сочинения. Т. 12. Л. ;М., 1949. С. 1078.

изображения уральского региона и его природных ландшафтов. В период «первого» дебюта писатель создаёт пейзажи, опираясь на фольклорные и общелитературные, в основном романтические традиции. Так, Г. К. Щенников отмечал, что в романе «В водовороте страстей» в полном соответствии с фольклорными установками «природа пытается повлиять на поведение героев»16. Основу эстетического идеала начинающего Д. Н. Мамина-Сибиряка составляет романтический синтез природного и человеческого. Уральская природа рисуется либо как мать, любящая и прекрасная («...хорошо ему сидеть в тени берёз, дружелюбно шепчутся над ним зелёные ветви, а там дальше в лесу глухо шумят высокие вершины сосен и елей, точно они разговаривают между собой».17 -1,316-317), либо как стихия, равнодушная и жестокая («...злится и воет, словно голодный зверь, зимняя вьюга». -1, 66). Романтическая традиция реализуется в антитезе: свободная безграничная природа -несвобода человека в обществе. Мамин стремится не только пояснить с помощью природных описаний психологическое состояние человека, но и ввести самого персонажа в пейзаж, раскрыть его гармонию или дисгармонию с окружающим ландшафтом, ярче высветить какие-либо качества личности. Природа представлена в аспекте человеческого видения и ощущения, не сама по себе - это характерное качество раннего письма Мамина, соотносящееся как с фольклорной, так и с романтической традицией. Впоследствии в творчестве писателя будет формироваться иной, более объективный стиль описания природы, независимый от человека, его состояний и чувств.

В период первых литературных проб формируются основные принципы построения пейзажа, нашедшие художественное воплощение в дальнейшем творчестве Д. Н. Мамина-Сибиряка. Картины природы всегда величественны, объёмны, одухотворены, цельны: «верх» отождествляется с простором, представленным образами безграничного неба, вершинами Уральских гор; «низ» -

16 Щенников Г. К. Литературные дебюты Д. Н. Мамина // Мамин-Сибиряк Д. Н. Поли. собр. соч. : в 20 т. Т. I. Екатеринбург, 2002. С. 883.

17 Произведения Д. Н. Мамина-Сибиряка цит. по: Мамин-Сибиряк Д. Н. Полн. собр. соч. : в 2£>т. Т. I. В нашем тексте указывается номер тома и страницы.

с теснотой, глушью и непроходимостью (горы, изрезанные реками, девственные леса). Автор описывает состояние природы в зависимости от времени года и суток, и представленная картина всегда панорамна: взглядом охвачено большое пространство, совмещены несколько различных плоскостей (горы, лес, река, небо; подчёркнуты широта и необъятность уральского простора) -таким образом достигается эффект полного представления об окружающем ландшафте, о месте происходящих событий. В пейзажных зарисовках рассказов периода «первого» дебюта нет конкретных географических координат: Мамин создаёт условные образы уральского леса, гор, реки, но внимание читателя всегда акцентируется на том, что автор описывает картины именно уральской природы, поэтому так важна фраза, с которой начинаются почти все произведения 1875-1877 гг.: «Мы в горах Урала».

В жизнь природы вписана трудовая деятельность людей. В произведениях периода «безымянного» творчества условно обозначено пространство субъектов-деятелей: завод, заводской посёлок, рудник. Читатель узнаёт о прошлом и настоящем Урала, о быте и укладе жизни тружеников, социальных проблемах пореформенной поры.

Д. Н. Мамин-Сибиряк внимательно относился к истории Урала. В рассказе периода «первого» дебюта «Красная шапка» мы встречаем нетипичную для литературного повествования историческую справку о том, как постепенно складывалось уральское горнозаводское население, специфическую часть которого составляли раскольники. В этом авторском отступлении намечено смещение в характере повествования: от изображения Урала как экзотического уголка (с использованием литературных традиций устного народного творчества, романтизма, детективного жанра, натурализма) к изображению действительной оригинальности родного края - его исторической и географической самобытности.

В ранних произведениях «Старик», «В горах», «Красная шапка» автор раскрывает условия труда уральских тружеников. Так, в рассказе «Старик»,

описывая технологический процесс добывания золота на руднике Талой, историю жизни Кузьмы и его семьи, писатель фиксирует общую проблему социального неравенства, актуальную для освобожденных в пореформенное время рабочих. Вместе с тем писателю важно подчеркнуть сращённость старого мастерового с земными недрами: «Здесь бессознательно невольно высказывалось у Кузьмы родительское чувство по отношению к руднику... Да, этот рудник был родное детище Кузьмы, только чужие руки гладили теперь это детище, а Кузьма любовался издали...» (I, 258). Рудник для героя - плод труда и личной находки; это и есть коренное уральское: подземелье, рудник -детище человека, который здесь что-то нашёл. Не земля крестьянина, а рудник мастера-рудознатца.

Стиль повествования об Урале и его жителях, найденный в рассказе о Кузьме, продолжается затем в произведениях 1881-1882 гг. В них облик родного края лишается литературной условности и нередкого экзотизма, свойственного более ранним текстам. Писатель изображает природное пространство с позиции исследователя, историка и естествоиспытателя, изучающего его. Горно-лесные пейзажи, созданные Маминым в этот период, наделены географической конкретностью, особое место в пространстве художественных произведений занимают характерные для Урала топосы: река Чусовая, Уральские горы, наделённые семантикой границы. В путевых очерках «На Чусовой» и «В камнях» природное и человеческое составляют единое целое. Например, в очерке «В камнях» писатель, используя сравнения из жизни человека, раскрывает характер лесных пород на Урале, дающих первичное представление о высотной поясности в Уральских горах и суровых климатических условиях региона. Формы скал напоминают рассказчику очертания дворцов, башен, стен. Писателю удаётся передать географические особенности русла реки Чусовой, обрамлённой опасными для сплавщиков скалами-бойцами. Создавая реалистические описания уральского ландшафта, писатель подчеркивает мысль о том, что природа Урала, дикая и первозданная, -

неисчерпаемый источник прекрасного, выраженного в поэтических переживаниях героя-рассказчика и в народном мифопоэтическом сознании, в котором укоренилось благоговейное отношение к родному краю, слышится «отзвук идеала, мера полноты жизни не только самой природы, но и человечества»22.

Однако Урал для Мамина - край промышленный. В произведениях 18811882 гг. писатель, выступая в роли социолога, исследует актуальные для того времени внутренние противоречия горнозаводского посёлка, уездного города, деревни пореформенной поры. Важными координатами уральского горнозаводского мира являются река, уральские горы, завод, а его составляющими -разнообразный работный люд, раскольники. Центральным топосом горнозаводского ландшафта выступает завод. В очерке «Сёстры» человек, оказавшийся на территории фабрики, словно спускается в подземный мир (подтверждается мысль В. В. Абашева о «теллурическом коде», важном в теме Урала для Мамина и последующих писателей). Заводское пространство подавляет героя-рассказчика своим первобытным хаосом: для человека извне заводское пространство - ад, в котором люди обречены на вечные муки. Автором создаётся модель мироустройства, ориентированная по вертикали: «верх» отождествляется с «простором», «свободой», «низ» - с «теснотой», «несвободой». Герой-рассказчик уподобляет фабричных рабочих гномам, обречённым на каторжную работу в подземном царстве. Здесь открывается общеуральская мифология, поскольку гномы сродни чуди в мифах коми, согласно которым чудь «как "другой" народ - это "перволюди", родившиеся из земли, они описываются как "мелкий народ"- маленького роста, жившие "в маленьких домах"»23. Это метафорическое сравнение в очерке не случайно: согласно словарю С. И. Ожегова, гном - «безобразный, обычно бородатый

22 Дергачвв И. А. Пейзаж Д. Н. Мамина-Сибиряка: школа, структура, функция // Модификации художественных форм в литературном процессе : Д. Н. Мамин-Сибиряк - художник. Свердловск, 1989. С. 53.

23 Созина Е. К. Этноландшафт в произведениях писателя коми К. Ф. Жакова // «Мультикультура-лизм» в современном художественном мышлении. Сб. статей : в 2 ч. Ч. 2. Тюмень, 2007. С. 171.

карлик, охраняющий подземные сокровища»19. Не случайно упоминание в тексте низенького старичка-караульщика, который встречает героя у входа в здание фабрики. В мировой мифологии тот, кто был причастен к рождению металла, кузнец, всемогущий мастер, «был связан со стихиями земли и огня, небесного и подземного ... со всеми тремя мирами, и часто выступал посредником между ними»20. В недрах фабрики есть нечто глубинное, колдовское, непостижимое, вызывающее мистический ужас у человека со стороны. Но для уральских мастеровых, способных ловко, как игрушку, подхватывать на лету двенадцатипудовую раскалённую полосу железа, адский заводской труд является делом привычным, обыденным, а пространство фабрики становится «своим», обжитым, освоенным. Уральский труженик неотделим от той земли, на которой он трудится, он является частью её, он посвящён в глубинные её тайны. В образе фабрики реализуется геопоэтический образ Урала с его земными недрами и непостижимой энергетикой места.

Д. Н. Мамин-Сибиряк не только исследует социальные противоречия современной ему эпохи, но и стремится раскрыть особый «уральский способ жить». По мнению М. П. Никулиной, завод в изображении писателя - «не способ наживать деньги, а место, где встречаются и объединяются энергия Земли и энергия человека, а ответственность перед заводами - одновременно ответственность перед Землёй и человеческим родом: предками и потомками... В самом прямом смысле слова здесь (на Урале) жили в заводе, работали в горе, самоцветы мерили пудами»21. Не случайно на гербе Екатеринбурга изображена горнозаводская символика: рудничный колодец и плавильная печь.

Уже в раннем творчестве писатель утверждает мысль о том, что характер, профессия и мировоззрение его героев во многом определены местом. Создавая типы людей разных сословий, профессий, этнических групп,

19 Ожегов С. И. Словарь русского языка. М., 1973. С. 124.

20 Никулина М. П. Камень. Гора. Пещера. Екатеринбург, 2002. С. 78.

21 Там же. С. 81-82.

писатель раскрывает особенности культурно-исторического ландшафта Урала, утверждает «идею богатого духовного потенциала здешнего населения, который таился прежде всего в характерах уральцев»18. В произведениях периода «второго» дебюта он создаёт ряд незаурядных характеров: смелых, отважных, решительных сплавщиков в очерках «На Чусовой», «В камнях»; вольнолюбивого «разбойника» Савки в очерке «Варваринский скит»; мечтателей-интеллигентов, стремящихся облегчить тяжёлую участь уральских рабочих, в очерке «Сёстры»; незаурядный образ женщины с твёрдым характером — в незавершённом романе «Омут». Судьбы разных по происхождению и социальному статусу героев писатель включает в общий «поток жизни», создавая объёмную картину действительности пореформенной жизни региона.

Ранние произведения Д. Н. Мамина-Сибиряка стали для русской культуры открытием Урала, представленного в творчестве писателя как некий феномен, требующий художественного познания и осмысления.

Во второй главе «Пространственные образы в произведениях Д. Н. Мамина-Сибиряка 1875-1877 гг.» на материале произведений 1875-1877 гг. исследуются пространственные образы и пространственные оппозиции, которые станут значимыми в последующем творчестве Д. Н. Мамина-Сибиряка. Особое внимание уделяется выявлению общелитературных традиций (романтические, фольклорные, реалистические и натуралистические) в создании художественного образа Урала, обращение к которым было свойственно для данного периода творчества начинающего писателя.

Главные герои его произведений 1875-1877-х гг. - вольные люди, способные на глубокие чувства, они стремятся к свободе и любви, не желают подчиняться обстоятельствам (Фёдор и Груня в «Старцах», Лазарь Гвоздев в «Старике», Кирило в «Красной шапке», раскольница Матрёна в «Тайнах зелёного леса» и др.). Поиск идеала свободы часто приводит их к конфликту с обществом. В целом это как раз согласуется с романтической тенденцией,

18 Щенников Г. К. Творчество Д. Н. Мамина-Сибиряка. Художественный образ Урала // Уральская литература конца ХУШ-Х1Х века: Уч. пособие. Екатеринбург, 2006. С. 147.

хотя и относить Мамина целиком к романтизму, который в конце века имел уже очевидно вторичный характер, вряд ли целесообразно.

Географическое пространство (т. е. пространство географических названий и ландшафтное пространство), соответствующее основному времени повествования, в рассказах раннего Мамина-Сибиряка ограничивает и локализует действие на Урале, само по себе оно выполняет здесь подчинённую функцию, помогает раскрыть этнографический облик жизни уральцев и их миропонимание. В соответствии с романтическими традициями в рассказах 1875-1877 гг. открытому природному пространству противопоставлено закрытое и сжатое пространство дома, скита, горнозаводского посёлка, обладающее признаками несвободы, отсутствия творческого начала. Главные герои произведений начинающего Мамина являются всегда порождением «своего» пространства, поэтому при «переходе» персонажей на другую территорию возникают неразрешимые конфликтные ситуации, вызванные несоответствием «родного» и «чужого» топосов, отличающихся друг от друга определёнными стереотипами взаимоотношений, пространственными координатами и функциями природных реалий. В основе художественного мира рассказа «Старцы» лежит романтическое противопоставление действительности и мечты, «того, что есть, и того, что возможно»'4. Используя хронотоп пути, автор перемещает главных героев из одного пространства в другое (селение, дом Груни, раскольничьи скиты). Главные герои рассказа Фёдор и Груня убегают из заводского посёлка в скит в надежде обрести счастье. Художественное пространство в повествовании распадается на «своё» и «чужое». «Своё» -это дом, родное селение, пространство, освоенное героями. «Чужое» - это остальной мир: уральские просторы, лес, расколи- *-. • скиты. Мир, «чужой» для главных героев рассказа «Старцы», долзксл пцрць -воим». Но атмосфера раскольничьего скита противоречит их стремл* ^ ) к с частью и свободе:

14 Маймин Е. А. О русском романтизме. М., 1975. С. 6.

здесь живут по раз и навсегда заведённому порядку, здесь нет места искренним чувствам.

В «Старцах» особое внимание уделяется изображению скита. Многие ранние рассказы Мамина-Сибиряка так или иначе связаны с темой раскола, с образами староверов, которых так много было на Урале. Он говорит о них даже тогда, когда упоминание о религии не играет роли в сюжете произведения. Вспомним, например, рассказ «В горах»: повествуя об Окине и его приемышах, Мамин-Сибиряк отмечает, что все они - раскольники, хотя эта деталь не несет в себе смысловой нагрузки. Такой интерес к этой большой группе населения, к их укладу и быту характерен не только для Мамина, но и для многих русских писателей XIX века. Тема старообрядчества была обозначена ещё в творчестве И. И. Лажечникова (роман «Последний Новик», 1831-1833) и М. Н. Загоскина (роман «Юрий Милославский, или Русские в 1612 году», 1831). Писатель второй половины XIX в. П. И. Мельников-Печерский в дилогии «В лесах» (1871-1874) и «На горах» (1875-1881) раскрыл кризис духовной жизни русских старообрядцев. Н. С. Лесковым в «Соборянах» (1872) обозначена основная проблема старообрядчества в русле общенациональной российской жизни: в понимании писателя раскол - явление глубоко драматичное, приведшее русское общество к бездуховности и безверию. В повести Н. С. Лескова «Запечатленный ангел» преследования властей толкают старообрядцев на преступление, на кражу, хотя сами они - люди вполне нравственные. Старообрядческая тематика в 1860-70-е гг. становится одной из важных тем в русской художественной литературе и публицистике (статьи П. И. Мельникова-Печерского, И. С. Аксакова и др.).

Интерес Д. Н. Мамина-Сибиряка к раскольничьей среде отчасти можно объяснить «родовой памятью». Его отец, Наркис Матвеевич Мамин, будучи православным священником, весьма терпимо и внимательно относился к кержакам. Население поселка Висим (немногим более 2 тыс. человек), где Д. Н. Мамин-Сибиряк появился на свет, было достаточно разношерстно: это и

коренные жители Урала, и вывезенные Демидовыми крестьяне - туляки и черниговцы, а также раскольники-староверы. Наблюдая их и с детства интересуясь бытом, укладом, верой кержаков, писатель познавал особенности уральской жизни. Впоследствии, создавая «уральские летописи», Мамин-Сибиряк не мог обойти в своих произведениях тему раскола, столь характерную для края, где он жил.

Таким образом, зная жизнь раскольников не понаслышке, Д. Н. Мамин охотно обращался к этой теме в своих произведениях. Замечательна точность писателя в описании характеров староверов, их жизни, верований, быта, уклада. Так, в рассказе «Старцы» описан раскольничий скит, находящийся «на самом дне глубокого лога, около ключа, не замерзающего зимой», где «выстроены были три кельи под одной крышей» (1,232), кельи - душные, низкие, в углу - «чёрные образа, перед которыми горела небольшая лампадка» (I, 234). Этот рассказ привлекает внимание читателя напряженным уголовным сюжетом и экзотикой уральского раскольничьего быта. Как и П. И. Мельни-ков-Печерский в ранних рассказах «Поярков» (1867) и «Гриша» (1861), уральский писатель утрированно показывает мир старообрядчества, подчёркивая негативные стороны вполне конкретного уклада жизни. С нескрываемой иронией пишет он о мнимом благочестии раскольников, спасение души которых сводится только лишь к соблюдению внешних форм. Мнимое благолепие и аскетизм старцев оборачивается трагедией: после исчезновения Федора Акила склоняет к сожительству Груню, и она погибает от рук старца Варнавы.

В рассказе писатель выстраивает несколько пространственных оппозиций, которые связаны со скитом и организуются вокруг него как центральной точки художественного пространства: скит - дом, скит - лес, скит - монастырь и даже скит - острог. Практически во всех случаях, исключая, пожалуй, только последнее противопоставление, все остальное гораздо предпочтительнее, чем скит. Лес - это радость, весна, жизнь, веселье, свобода. Скит -

каноны, устав, несвобода, покой, тоска. Описание весны в лесу и связанного с ней пробуждения природы, с одной стороны, и описание тоскливой, упорядоченной жизни в скиту, с другой, на протяжении всего рассказа вырастает до уровня символических, обобщающих оппозиций: «жизнь - покой», «радость - тоска», «скучно - весело», «запреты - ликование от сладостных ощущений». Пейзаж в рассказе дает образ простора, не имеющего границ, знаками которого являются горы, устремлённые ввысь («дико прекрасная панорама Уральских гор», «необъятная высь голубого неба» (I, 229), «тёмный зелёно-густой сибирский лес» (1, 231), «первые лучи утренней зари» (I, 237), весеннее обновление природы, зимняя красота леса. Представление главного героя рассказа Фёдора о жизни в ином пространстве (лес, раскольничьи скиты) сопряжено с мечтами о раздолье, веселье, достатке, «малине - не житье». Но пространство сужается в точечном локусе раскольничьего скита, который представляет собой замкнутую пространственную модель, приметами которой являются маленькие кельи, чёрные образа, небольшая лампада. Поведение человека в данном пространстве находится в зависимости от этических норм и старообрядческих традиций, которые не избавляют его от слабостей и низменных страстей. Время в скитской жизни ахронно, повседневная скитская жизнь представляет собой цепь повторяющихся изо дня в день событий.

По-другому интересна в рассказе «Старцы» оппозиция скит - монастырь. В традиционном представлении монастырь - место, где находятся люди, решившие посвятить себя служению Богу и готовые ради этого отрешиться от земных благ. Но, в сравнении со скитом, монастырь - это воля. Описывая жизнь в монастыре, Мамин-Сибиряк неслучайно использует корень -вол- : «...в стенах одного монастыря. Вспомнилась сытая привольная жизнь, прерываемая пением псалмов и духовных песен» (1,233). В оппозиции «скит - монастырь» последний - отнюдь не безрадостная обитель, а место, где вдоволь едят (сытая жизнь), пьют (в голове шумело), общаются и прелюбодействуют (кума на Тиховнойулице), дерутся («завязалась драка... Паренек

через четверть часа лежал с проколотым брюхом») (I, 233). И лишь в сравнении с острогом скит предпочтительнее. Впервые мы встречаем слово с корнем -вол- в описании жизни скита именно в оппозиции «скит - острог»: «Острогу Акила предпочел скит, тем более, что ел он здесь постоянно вволю, спал до одурения, а в остальное время шатался из одного угла в другой в смертельной тоске от полного бездействия» (1,233).

Парадоксально представлена в рассказе пространственная оппозиция скит - дом. Обычно дом - это родное, обжитое пространство. В рассказе же реализуется образ дома как консервативного, не терпящего инакомыслия, строго и даже сурово подчиняющегося давно установленным законам. В целом художественное пространство рассказа создаётся совмещением изображения открытого географического пространства (природа Урала), закрытого точечного пространства (дом, раскольничий скит) и, в данном случае, замкнутого внутреннего пространства героини (душевные переживания Груни).

В рассказах «Тайны зелёного леса» (1877) и «Варваринский скит» (1881) писатель отходит от устоявшихся в русской литературе шаблонов изображения старообрядчества, которым некогда следовал и сам: теперь он стремится найти в старообрядческой среде положительные черты.

В рассказах «Старик» и «В горах» писатель обозначил значимый в последующем творчестве тип литературно-художественной модели пространства - социальное пространство, исследование специфики которого станет наиболее значимым в период «второго дебюта». Так, в рассказе «Старик» географическое пространство Урала совмещено с изображением социального замкнутого пространства субъектов-деятелей. Оно поделено на мельчайшие, изолированные территории: рудник Талой, контора, заводской посёлок, дом Кузьмы. Рудник Талой в изображении писателя - средоточие социальных противоречий. Основой социальных отношений являются несправедливость, бесправие людей труда. В рассказе «В горах» (1876) также изображено социальное пространство субъектов-деятелей: фабрика, заводской посёлок, вписанные в его

пределы дом честного труженика Окини и изба Алёны Филимоновны, молодой вдовы. Лексемы и локусы отражают развитие чувств героев, их конфликт со средой. Они становятся жертвами этических норм поселковой среды, не признающей права на искренние чувства.

Читая роман «В водовороте страстей», рассказы «Красная шапка», «Старик», «В горах», читатель получал первичное представление о социальном укладе жизни жителей Урала. Приметы горнозаводского ландшафта даны вполне конкретно: в центре посёлка - завод, заводской пруд, окружённый домами местных жителей. Кругом завода - прекрасная панорама Уральских гор. В описании завода нередко появляется колорит сказочности, фантастичности, нереальности. Так, в романе «В водовороте страстей» клубы чёрного дыма Медного завода застилают «безупречно-синее небо какой-то грязной пеленой, окрашиваемой закатившимся солнцем, каким-то багрово-кровавым оттенком» (I, 173), в рассказе «В горах» фабрика «представлялась каким-то чудовищем, у которого, как в сказках говорится, из ноздрей пламя пышет, а из ушей дым валит столбом» (I, 305). Писателю важно раскрыть внутренний уклад жизни горнозаводского люда, сложившийся в условиях социального неравенства, безразличного отношения «хозяев жизни» к родному краю, к участи заводских тружеников.

Само пространство художественного мира ранних рассказов Мамина 1875-1877 гг. писателя чаще всего выстраивается в магистрале пути, наделённого значением жизни и судьбы, причём преобладает не вертикальная, а горизонтальная модель: развитие конфликта в большинстве произведений этого периода связано с переходом главных героев из одного пространства в другое, даже если этот переход в итоге не может состояться. В рассказах первого дебюта движение героев, обусловленное поисками идеала свободы и счастья, связано прежде всего с освоением «чужого» пространства.

В третьей главе «Природные и социокультурные топосы в произведениях Д. Н. Мамина-Сибиряка 1881-1882 гг.» исходными объектами

исследования являются не локальные пространственные образы, а образы уровня типов, нашедшие художественное воплощение в раннем творчестве писателя: река Чусовая, образ Дома, провинциальное пространство (заводской поселок, уездный город, деревня), которые в своей целостности образуют уральский топос и составляют своеобразную типологию пространства в мире произведений Мамина-Сибиряка.

В первом разделе третьей главы исследуется содержание образа реки Чусовой как особого этнокультурного пространства в контексте повести Ф. М. Решетникова «Подлиповцы» и произведений К. Буслова, Е. Фёдорова, А. Иванова, шире - в контексте жизни Урала. Чусовая играла очень важную роль в экономике Среднего Урала, и поэтому закономерно, что Д. Н. Мамин-Сибиряк посвятил ей ряд своих произведений: очерки «Русалки», «В камнях», «На Чусовой», «Бойцы». В их основе - личные впечатления автора, несколько раз сплавлявшегося вместе с бурлаками в период с 1868 по 1870 год. Впервые в творчестве Мамина-Сибиряка Чусовая является не только местом действия, не только фоном, на котором разворачиваются события человеческой жизни, а некоей силой, которая или взаимодействует с человеком, или активно противодействует ему. Она формирует человеческую душу, создаёт определённый тип характера - тот, что принято называть уральским. Те, кто вырос близ реки, ощущают своё с ней родство, в их понимании Чусовая - матушка-кормилица, символ вечного движения и жизни, очищения и освобождения.

Своеобразие образа реки Чусовой в раннем творчестве Мамина - в объединении архаических контуров мира реки и мифопоэтического её видения с историческим и социальным контекстом жизни людей современной автору эпохи.

Во втором разделе третьей главы рассматривается пространственно-бытийная структура художественного образа дома, его устоев, уклада, устройства как одного из наиболее значимых пространственных образов ранней прозы Д. Н. Мамина-Сибиряка. В романе «Омут» писателем раскрывается не

только внутренний уклад жизни обитателей Дома, но и особенности мироощущения персонажей, их жизненная философия. Особое место в ряду произведений «второго дебюта» (1881-1882 гг.) занимает повесть «На рубеже Азии» - автобиографическое произведение, где рассказчик осмысливает достаточно серьезный этап в истории своей семьи, связанный с переездом, обустройством быта, а потом и с началом самостоятельной жизни героя. Важно отметить, что в литературе второй половины XIX в. русскими писателями был создан ряд автобиографических произведений, посвященных теме детства. Среди них «Семейная хроника» (1856) и «Детские годы Багрова-внука» (1858) С. Т. Аксакова, «Детство. Отрочество. Юность» (1852-1854) Л. Н. Толстого, «Пошехонская старина» (1887-1889) М. Е. Салтыкова-Щедрина. Повествование в них, как правило, ведётся от лица взрослого человека, с высоты прожитых лет вспоминающего наиболее важные моменты своего становления, но переживающего их и с позиции детского восприятия; герой-рассказчик в произведении всегда акцентирует читательское внимание на наиболее значимых этапах на пути взросления юного героя. В каждом произведении по-своему воссоздаётся неповторимый мир детства, показанный глазами ребёнка, одним из наиболее значимых пространственных образов которого, как и в очерках Д. Н. Мамина-Сибиряка «На рубеже Азии», является традиционный хронотоп «отчего дома». Произведение уральского писателя показывает, что систему ценностей, мораль, эстетику - все это вполне можно передать через «вещный ряд», через устойчивые образы пространственного мира, закрепленные в нашем сознании. А значит, традиционное отнесение уральского автора к разряду простых «бытописателей» следует подвергнуть сомнению: уже в раннем творчестве Мамина мы наблюдаем своего рода «одухотворение» бытовой среды, наполнение ее духовным содержанием, которое дает проживание человеком всем сердцем и чувствами опыта своей детской и юношеской жизни. Это новое проживание уральской родины писатель и представляет нам в автобиографической повести «На рубеже Азии».

Образ дома является одним из константных художественных образов и мифологем всего творчества Мамина. Он дает ощущение пристанища, крова, родового гнезда, что позднее писатель отразит в своём романном творчестве.

В третьем разделе третьей главы исследуется специфика разных типов провинциального пространства в ранних очерках писателя: это горнозаводской посёлок («Сёстры», «На рубеже Азии», «Варваринский скит»), уездный город, деревня, село («Все мы хлеб едим»).

В художественной литературе второй половины XIX века провинциальное пространство локализовано в образах русской усадьбы и деревни (идеальное пространство «дворянского гнезда» в романах И. С. Тургенева, «сонное» царство Обломовки в романе И. А. Гончарова «Обломов», «ужасная подкладка» жизни помещичьей усадьбы, изображённая М. Е. Салтыковым-Щедриным в «Пошехонской старине»); провинциального города (сатирические произведения М. Е. Салтыкова-Щедрина и Г. И. Успенского, драмы А. Н. Островского), рабочего города и посёлка в уральской литературе (горнозаводская трилогия Ф. М. Решетникова и романы Д. Н. Мамина-Сибиряка). Таким образом, можно утверждать, что русская провинция стала одним из важных объектов художественного исследования писателей XIX века.

Следуя литературной традиции, начинающий Д. Н. Мамин-Сибиряк в ранних произведениях стремится раскрыть неоднозначный, противоречивый характер русской провинции: с одной стороны, в изображении писателя это ограниченный захолустный мир, способный погубить всё лучшее в человеке (яркие примеры - судьба Мухоедова в «Сёстрах», образ «капитана от антиллерии» в очерке «Все мы хлеб едим» и пр.); с другой - это родной и близкий писателю уголок земли, покоряющий читателя красотой природных ландшафтов, душевной глубиной простых людей-тружеников, её населяющих, способных противостоять бездушию и жестокости провинциальных нравов (таковы, например, Луковна и Меркулыч в повести «На рубеже Азии», Гаврила Степанович и Александра Васильевна в очерке «Сёстры»),

В изображении Д. Н. Мамина-Сибиряка Урал - особый край, живущий своей обособленной жизнью и никак не сводимый только лишь к «провинции» как антитезе якобы прогрессивно развивающемуся центру. Образ уральской глубинки в творчестве писателя противоречив: провинциальное пространство как замкнутый, консервативный и ограниченный мир способен погубить веб самое лучшее в человеке, низвести его на уровень социального дна. Но именно в недрах русской провинции рождаются новые люди, новые идеи, позволяющие увидеть ростки светлого в будущем. Д. Н. Мамин-Сибиряк в раннем творчестве выступает как писатель-гуманист: раскрывая негативные черты провинциального мироустройства, он утверждает в своих произведениях мысль о том, что в любое время, в любом социальном пространстве человеку важно сохранить человеческие начала.

В заключении диссертации приводятся основные выводы, отражающие результаты исследования, намечаются возможные пути дальнейшей исследовательской деятельности при изучении пространственной типологии в литературном произведении.

Содержание диссертации отражено в следующих публикациях: Статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых научных журналах, определённых ВАК РФ:

1. Кунгурцева, Н. А. Этнокультурный образ реки Чусовой [Текст] / Н. А. Кунгурцева // Известия Уральского государственного университета — 2009. - № (3) 65: Гуманитарные науки. - Сер. 5. - С. 137-143.

2. Кунгурцева, Н. А. Пространственно-бытийная структура образа Дома в раннем творчестве Д. Н. Мамина-Сибиряка [Текст] / Н. А. Кунгурцева // Филология и человек : научный журнал. — Барнаул : Изд-во Алтайского ун-та, 2009. - № 3. - С. 168-174.

II. Другие публикации:

3. Кунгурцева, Н. А. Тип героини в раннем творчестве Д. Н. Мамина-Сибиряка [Текст] / Н. А. Кунгурцева // Дергачевские чтения - 2004 : русская литература: национальное развитие и региональные особенности. Материалы международ, науч. конф. 2-3 октября 2004 г. - Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2006. - С. 57-62.

4. Кунгурцева, Н. А. Репрезентация художественного пространства в ранних произведениях Д. Н. Мамина-Сибиряка («Варваринский скит», «На Чусовой», «В камнях») [Текст] / Н. А. Кунгурцева И Литература Урала: история и современность : проблема региональной идентичности и развитие художественной традиции : материалы Всероссийской науч. конф. 5-7 окт. 2006 г. - Екатеринбург : Издат. дом «Союз писателей», 2006. - Вып. 2. - С. 267-274.

5. Кунгурцева, Н. А. Специфика художественного пространства в раннем творчестве Д. Н. Мамина-Сибиряка (1876-1877) [Текст] / Н. А. Кунгурцева // Дергачевские чтения - 2006 : русская литература: национальное развитие и региональные особенности : Материалы международ, науч. конф. - Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та; Издат. дом «Союз писателей», 2007. - С. 144-149.

6. Кунгурцева, Н. А. Река Чусовая в раннем творчестве Д. Н. Мамина-Сибиряка [Текст] / Н. А. Кунгурцева // Литература Урала: история и современность : автор как творческая индивидуальность (национальный и региональный аспекты). - Екатеринбург, 2007. - Вып. 3. - С. 250-258.

7. Кунгурцева, Н. А. Художественный образ Дома в очерке Д. Н. Мамина-Сибиряка «На рубеже Азии» [Текст] / Н. А. Кунгурцева // Литература Урала: история и современность: локальные тексты и типы региональных нарративов. - Екатеринбург : Изд-во Урал, ун-та, 2008. - Вып. 4. -С. 156-160.

Подписано в печать 11.11.2009. Формат 60x84 1/16 Бумага ВХИ. Гарнитура Times New Roman. Усл. печ. л. 1, 86. Тираж 100 экз. Заказ № JOJZ,

Отпечатано в типографии ИПЦ «Издательство УрГУ» 620083, Екатеринбург, ул. Тургенева, 4 Тел.: +7 (343) 350-56-64, 350-90-13 Факс: +7 (343) 358-93-06 E-mail: press.info@usu.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Кунгурцева, Надежда Александровна

Введение

Глава 1. Образ уральской земли как особого географического, природного и социально-экономического пространства в раннем

Глава 2. Пространственные образы в произведениях Д. Н. Мамина

Глава 3. Природные и социокультурные топосы в произведениях Д. Н. Мамина-Сибиряка 1881-1882-х гг.

3.1. Художественный образ реки Чусовой в раннем творчестве 66 Д. Н. Мамина-Сибиряка

3.2. Пространственно-бытийная структура образа творчестве Д. Н. Мамина-Сибиряка

Сибиряка 1875-77-х гг.

Дома в произведениях «Омут», «На рубеже Азии» 3.3. Специфика провинциального пространства в рассказах «Сёстры», «На рубеже Азии», «Все мы хлеб едим» Заключение

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Кунгурцева, Надежда Александровна

Творчество Д. Н. Мамина-Сибиряка, безусловно, обладает территориальной определённостью, оно тесно связано с регионом, представителем которого осознавал себя автор: «Когда мне делается грустно, я уношусь мыслью в родные зелёные горы, мне начинает казаться, что и небо там выше и яснее, и люди такие добрые, и сам я делаюсь лучше. Да, я опять хожу по этим горам, поднимаюсь на каменистые кручи, спускаюсь в глубокие лога, подолгу сижу около горных ключиков, дышу чудным горным воздухом, напоенным ароматами горных трав и цветов, и без конца слушаю, что шепчет столетний лес. Мне кажется, что со мной вместе по зелёным горам ходит тень дорогого когда-то человека, память о котором неразрывно связана вот с этими зелёными горами, где он являлся единственным хозяином»1. По мнению известного ученого, знатока творчества этого писателя И. А. Дергачёва, в произведениях Мамина «.слово "Урал", "уральский", кроме значения географо-ландшафтного, несёт в себе мысль и об истории, и о социально-экономических особенностях региона» . В связи с этим изучение раннего творчества писателя представляет безусловный исследовательский интерес, так как именно в этот период в рассказах и очерках начинающего автора впервые «открывалась российскому читателю ещё малоосвоенная духовно, ещё малоизвестная земля - Урал»3.

Литературное «освоение» Урала пришлось именно на время жизни Д. Н. Мамина-Сибиряка — вторую половину XIX - начало XX в. В 1913 г. известный уральский критик В. П. Чекин писал: «До Мамина жизнь

1 Мамин-Сибиряк Д. Н. Повести. Рассказы. Очерки М., 1983. С. 445.

2 Дергачёв И. А. Пейзаж Д. Н. Мамина-Сибиряка : школа, структура, функция // Модификации художественных форм в литературном процессе. Д. Н .Мамин-Сибиряк — художник. Свердловск, 1989. С. 53.

3 Щенников Г. К. Литературные дебюты Д. Н. Мамина // Мамин-Сибиряк Д. Н. Поли. собр. соч.: В 20 т. Т. I. Екатеринбург, 2002. С. 896. современного Урала и его недавнего прошлого рисовалась для десятков миллионов, населяющих центр, юг, запад и север России, чем-то далеким, чуждым, полусказочным. Суровую родину железа, золота и самоцветов знали немногим лучше, чем Индокитай, Южную Америку, Центральную Африку»4. Довольно долго этот край выступал как часть Сибири (в XVIII в. уральские горнозаводские округа входили в состав Сибирской губернии), так что лишь ближе к началу XX в. его начали воспринимать как особую территорию, имеющую свою историю, культуру, свой индивидуальный облик. Безусловно, это связано с «промышленной колонизацией» Урала: необходимость в создании мощной металлургии подтолкнула к массовому заселению региона, строительству городов-заводов, к появлению особого «горнозаводского» населения и культуры. В первые десятилетия XX века это уже не «сибирская украина», а вполне самостоятельная «горнозаводская цивилизация»5: «Формирование промышленного Урала повлекло за собой изменение в представлении, существовавшем о нем в российском общественном сознании XIX века. Из сугубо географического образа "Урал" в массовом восприятии превращается в геокультурный феномен. Суровая природа могучих Уральских гор, богатство земных недр выступают в значительной степени в "переработанном", претворенном виде, как освоенные человеком в ходе его промышленного строительства. В качестве "края заводов" Урал оказывается прочно вписан в общее социально-экономическое пространство Российской империи»6. На фоне «открытия» Урала для России происходит и внутреннее осознание этого края, его прошлого и настоящего, особенностей и перспектив развития.

4 Чекин В. П. Урал и Приуралье в произведениях Д. Н. Мамина-Сибиряка // Урал : Первый сборник «Зауральского края», посвященный памяти писателя Дмитрия Наркисовича Мамина-Сибиряка. Екатеринбург, 1913. С. 11.

5 Богословский П. С. О постановке культурно-исторических изучений Урала // Уральское краеведение. Вып. 1. Свердловск, 1927. С. 35.

6 Мурзина И. Я., Мурзин А. Э. Культура Урала : очерки становления и развития региональной культуры : В 2 ч. Ч. 1. Екатеринбург, 2006. С. 39.

Именно в преддверии этого времени публикуются первые рассказы Д. Н. Мамина-Сибиряка — писателя, с которого началось понимание особого положения уральского региона как «горного гнезда», самобытности его населения, духовной и материальной жизни. Еще раз сошлемся на высказывание И. А. Дергачева: «Рассказы Мамина-Сибиряка начала 80-х годов охватывают широкий круг жизненных явлений своеобразного края России, каким был Урал, с развитой промышленность, во многом сложившимися буржуазными отношениями, с сильнейшими остатками крепостничества, пропитавшими все поры новых порядков» . В период первых литературных проб Мамина формируется основополагающая особенность его литературного письма: обязательная соотнесённость событий и действий произведения с географическим пространством Урала, а в более позднем творчестве — с пространством всей России.

Рассмотрение произведений 1875-1877 и 1881-1882 гг., получивших в науке наименование произведений «первого» и «второго» дебютов Мамина, представило возможность проследить эволюцию взглядов писателя на Урал, развитие "его творчества в плане создания образа родного края, раскрытия неповторимого облика уральской земли. В связи с этим анализ пространственных образов в творчестве начинающего писателя представляется наиболее продуктивным. В нашей работе мы исходим из определения характерных особенностей раннего творчества уральского писателя, сформулированных в ряде работ И. А. Дергачева. Так, в статье «Фольклорные основы ранних рассказов Д. Н. Мамина-Сибиряка» ученый писал: «.с самого начала знакомства с рассказами Мамина-Сибиряка 70-х годов нас поражает необыкновенное совпадение материала, проблем, тем, характеров, встречающихся в этих рассказах, с материалом, темами, проблемами, характерами рассказов и романов того сильного мастера литературы, который "открыл целую область русской жизни", рассказов и

7 Дергачёв И. А. Мамин-Сибиряк и народники 1870-х годов // Дергачёв И. А. Книги и судьбы. Свердловск, 1973. С. 80. романов Мамина 80-х и 90-х годов»8. Данное утверждение позволяет нам провести сопоставительный анализ ранних произведений писателя с произведениями более зрелого периода. Не менее продуктивным представляется исследование пространственных образов в рассказах и очерках начинающего Д. Н. Мамина-Сибиряка в контексте русской прозы второй половины XIX века. Изучение художественного пространства периода раннего творчества позволяет раскрыть влияние литературных традиций на письмо Мамина, отследить преодоление молодым писателем литературных штампов, его стремление к поиску индивидуальных черт в изображении родного края.

Актуальность диссертации обусловлена тем, что раннее творчество Д. Н. Мамина-Сибиряка изучено крайне мало. Лишь некоторые критики (Е. А. Боголюбов, А. И. Груздев, И. А. Дергачёв) так или иначе обращались к его произведениям 1875-1882 годов. В своих работах Е. А. Боголюбов и А. И. Груздев использовали либо биографический, либо социологический подход к творчеству Мамина. В частности, Е. А. Боголюбов собрал воспоминания, переписку писателя, официальную семинарскую документацию и подробно обрисовал жизнь Мамина-семинариста и Мамина-студента9. А. И. Груздев дополнил и расширил представления о начале литературной работы писателя, дал общую характеристику его первого петербургского периода жизни, уточнил некоторые детали биографии10. Огромной заслугой в сохранении наследия уральского писателя является исследовательская работа Е. А. Боголюбова11'по идентификации произведений писателя 1875-1877-х гг. В частности, литературоведом определена принадлежность ряда рассказов этого периода перу начинающего писателя: «Старцы», «Старик», «В горах»,

8 Дергачёв И. А. Фольклорные основы ранних рассказов Д. Н. Мамина-Сибиряка // Дергачёв И. А. Д. Н. Мамин-Сибиряк в литературном контексте второй половины XIX века. Екатеринбург, 1992. С. 8.

9 См. : Боголюбов Е. А. Певец Урала. Свердловск, 1949; Боголюбов Е. А. Мамин-Сибиряк // История русской литературы : В 10 т. Т. 9. 4.2. М., 1956.

10 См.: Груздев А. И. Д. Н. Мамин-Сибиряк. Критико-биографический очерк. М., 1958.

11 См.: Мамин-Сибиряк Д. Н. Поли. собр. соч.: В 20 т. Т. I. Екатеринбург, 2002.

Не задалось», «Русалки», «Тайны зелёного леса». Тем не менее, в оценке как раннего, так и позднего творчества Мамина критиков интересовало главным образом то, насколько близок был Мамин-Сибиряк народным массам, а также «влияние передовых традиций классической русской литературы, влияние идей демократии 60-х годов, острая социальная и литературная борьба его эпохи»12.

И. А. Дергачёв также уделял большое внимание биографии писателя, в частности, изучил его работу в журналах «Сын Отечества», «Кругозор»,

13

Новое слово», исследовал фольклорные основы его ранних произведений , но считал их крайне незрелыми : «Рассказы в целом оказались слабыми, мелодраматичными. Но в них уже наметились темы зрелого Мамина, отразился громадный фольклорный мир, питавший дальнейшее творчество писателя, формировались принципы такого художественного отражения действительности, в котором народно-поэтическая точка зрения займёт достаточно большое место»14.

В современном литературоведении интерес к раннему творчеству Д. Н. Мамина-Сибиряка возрос в связи с выходом в 2002 году первого тома Полного собрания сочинений в 20 томах под редакцией Г. К. Щенникова. В данном издании осуществляется попытка объединить все рукописные и печатные материалы писателя, как завершённые и опубликованные, так и произведения незавершённые и неопубликованные. Обязательным атрибутом издания являются пояснительные статьи, примечания и комментарии. Во вступительной статье к первому тому Г. К. Щенников впервые в истории изучения Мамина даёт целостный анализ произведений раннего периода творчества писателя. В частности, он определяет жанровую произведений

12 Боголюбов Е. А. Мамин-Сибиряк // История русской литературы : В 10 т. Т. 9. 4.2. М., 1956. С. 270.

13 См.: Дергачёв И. А. Фольклорные основы ранних рассказов Д. Н. Мамина-Сибиряка.

14 Дергачёв И. А. Д. Н. Мамин-Сибиряк. Личность. Творчество. Свердловск, 1981. С. 31.

1875-1877 гг.: по мнению исследователя, многие рассказы и роман «В

15 водовороте страстей» тяготеют к романтическому детективу .

Жанровое определение, данное исследователем, вызвало полемику. В частности, в рецензии на первый том Л. М. Слобожанинова, отрицая романтическую основу маминских произведений этого периода, считает, что важная в них тема «страстей человеческих» звучит ещё грубо и примитивно16. Но оба литературоведа сходятся в одном : ранние произведения писателя имеют право на публикацию и заслуживают внимания читателя. Заслугой начинающего Мамина Л. М. Слобожанинова считает его стремление раскрыть Урал и особенности его природы, обозначить чисто уральские типы дьячков, священников, служащих и заводских обывателей; передать особенности бурлацкого труда; осветить драматичную судьбу женщины17.

Таким образом, проблема исследования ранних произведений Мамина-Сибиряка как основы его последующего, более известного и более изученного творчества очевидно назрела, и первоочередной видится нам задача рассмотрения особенностей пространственной организации этих произведений. Именно в пространстве наиболее ярко и зримо отражается тема Урала, «певцом» и описателем которого стал Мамин-Сибиряк.

В диссертации художественное пространство ранних произведений уральского писателя рассматривается с позиции классических методик анализа пространственной структуры художественного произведения (М. М. Бахтин, В. Н. Топоров, Д. С. Лихачёв, Ю. М. Лотман, С. Ю. Неклюдов, Б. А. Успенский, И. Р. Гальперин) и современных исследований в области культурной географии и геопоэтики (Д. Н. Замятин, В. В. Абашев, М. П. Никулина). Опыт исследования художественного пространства в

15 См.: Щенников Г. К. Литературные дебюты Д. Н. Мамина// Мамин-Сибиряк Д, Н. Поли. собр. соч. : В 20 т. Т. I. Екатеринбург, 2002. С. 885.

16 Слобожанинова Л. М. Мамин «безымянный» // Урал. 2005, №10. С. 250.

17 См.: Там же. С. 249-252. литературоведческих работах учёных XX века позволяет нам дать более целостное представление о художественном мире ранних произведений Д. Н. Мамина-Сибиряка, на творчество которого оказало влияние классическая традиция XIX века.

Теоретической и методологической основой диссертации являются исследования учёных по теории художественного пространства: М. М. Бахтина, В. Н. Топорова, Д. С. Лихачёва, Ю. М. Лотмана, С. Ю. Неклюдова, Б. А. Успенского, И. Р. Гальперина, а также работы ряда философов, обращавшихся к проблеме пространства: П. А. Флоренского, Г. Башляра, В. Подороги, X. Ортега-и-Гассет, О. Шпенглера, М. Хайдеггера, и М. Мерло-Понти. В своей работе мы также учитываем геокультурные и геопоэтические аспекты изучения региональной литературы, нашедшие отражение в трудах Д. Н. Замятина, В. В. Абашева, М. П. Никулиной.

На рубеже Х1Х-ХХ веков в искусстве сложился новый образ мира. Соответственно изменились и функции художественного пространства. Первая стройная и конкретизированная концепция художественного пространства развита О. Шпенглером в книге «Закат Европы». Он подчеркивает важность пространства не только для индивидуума, но и для культуры в целом. Пространство, или способ протяженности, является тем прасимволом культуры, из которого можно вывести весь язык ее форм, отличающий ее от всякой иной культуры. Этот прасимвол кроется в форме государства, в религиозных мифах и культах, в идеалах этики, форм живописи, музыки и поэзии, в основных понятиях науки. Шпенглер связывает проблему пространства и художественного пространства со смыслом жизни и смертью, а глубину пространства — со временем и судьбой18. Это исследование явилось началом систематического философского изучения пространства искусства.

Далее проблемой анализа художественного пространства занимались многие виднейшие западноевропейские мыслители: это и X. Ортега-и-Гассет,

18 См.: Шпенглер О. Закат Европы. Новосибирск, 1993. С. 231-259. который предпринял попытку рассмотреть проблему в ее эволюции19; и М.

Хайдеггер, и М. Мерло-Понти, анализирующие художественное пространство в рамках феноменологической и экзистенциальной традиции, и

Г. Башляр, который связал пространство с почти художественным анализом основных мировых стихий, и мн. др. Исходным в изучении категории пространства в художественном произведении для нас является определение хронотопа, данное М. М. Бахтиным, под которым русский учёный подразумевал «существенную взаимосвязь временных и пространственных отношений, художественно освоенных в литературе» . Художественное пространство и время — органические составляющие любого литературного произведения, важнейшие характеристики художественного образа, обеспечивающие целостное восприятие действительности и организующие композицию произведения. Для М. М. Бахтина в понятии «хронотоп» «важно выражение. неразрывности пространства и времени (время как четвертое измерение пространства). Хронотоп мы понимаем как формальносодержательную категорию литературы»21.

Пространственно-временные образы, по М. М. Бахтину, отличаются от реального существования, функционирования и различных проявлений реального времени и пространства. Последовательность и соотносительность событий в художественном произведении намеренно расширяется или сужается для создания определенного восприятия изображаемого, соответствующего авторскому замыслу. Об этом же писал и

И. Р. Гальперин: «Создавая мир воображаемый, мир, в котором действуют вымышленные лица и в большинстве случаев в условном пространстве, автор волен сжимать, обрывать и вновь продолжать время действия и пространство в

22 угоду заранее ограниченной содержательно-фактуальной информации» .

19См.: Ортега-и-Гассет X. Эстетика. Философия культуры. М., 1991.

20 Бахтин М. М. Формы времени и хронотопа в романе : Очерки по исторической поэтике // Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975. С. 234.

21 Там же. С. 234.

22 Гальперин И. Р. Текст как объект лингвистического исследования. М., 1981. С. 87.

Впоследствии М. М. Бахтин обогатил понятие хронотопа, дав ему дополнительные характеристики, говоря не только о взаимосвязи времени и пространства, но и об образе этой взаимосвязи как преимущественной точке зрения для изображения сцен, как способе философских и социальных обобщений всех абстрактных элементов художественного произведения. Он подчеркивал, что в хронотопе «имеет место слияние пространственных и временных примет в осмысленном и конкретном Целом. Время здесь сгущается, 'уплотняется, становится художественно-зримым; пространство же интенсифицируется, втягивается в движение времени, сюжета, истории. Приметы времени раскрываются в пространстве, и пространство осмысливается временем»23.

Хронотоп играет важную роль, так как «определяет художественное единство литературного произведения в его отношении к реальной действительности», а также имеет «существенное жанровое значение» в литературе: «Можно прямо сказать, что жанр и жанровые разновидности определяются именно хронотопом»24. Так, зародившись в учении М. М. Бахтина, в дальнейших исследованиях хронотоп определяется как структурный закон жанра. По мнению современных ученых, «концептуальное пространство и время литературного произведения отображает то историческое пространство и время, в котором протекают изображенные в книге события, а отнюдь не то время и пространство, в котором локализована данная книга как физический объект и в котором она стареет»25.

Хронотоп художественного мира становится формой его существования, определяет его структуру и структуру всех его категорий. Это подтверждают и высказывания В. Н. Топорова о проблеме мифопоэтического хронотопа. По его мнению, пространственно-временной континиум неразрывно связан с вещественным наполнением. «Пространство

23 Бахтин М. М. Формы времени и хронотопа в романе. С. 235.

24 Там же. С. 235.

25 Зобов Р. А., Мостепаненко А. М. О типологии пространственно-временных отношений в сфере искусства // Ритм, пространство и время в литературе и искусстве. Л., 1974. С. 17. высвобождает место для сакральных объектов, открывая через них свою высшую суть, давая этой сути жизнь, бытие, смысл; при этом открывается возможность становления и органического обживания пространства космосом вещей в их взаимопринадлежности. Тем самым вещи не только конституируют пространство, через задание его границ, отделяющих пространство от не-пространства, но и организуют его структурно, придавая ему значимость и значение» .

Принципиальное значение для исследования художественного пространства имеют исследования Д. С. Лихачева. Его работа «Внутренний мир художественного произведения» и позже «Поэтика древнерусской литературы» положили начало анализу пространственно-временных структур художественного мира: «В своем произведении писатель создает определенное пространство, в котором происходит действие. Это пространство может быть большим. но оно может также сужаться до тесных границ одной комнаты. может быть реальным (как в летописи или историческом романе) или воображаемым (как в сказке)»" .

Во второй половине 1960-х годов пространство-время становится предметом глубокого изучения тартусско-московской литературоведческой

28 og оQ школы (Ю. М. Лотман , С. Ю. Неклюдов , Б. А. Успенский ). Начало семиотической науке об организации пространства положил еще П. А. Флоренский в своих трудах «Обратная перспектива» и «Анализ пространственности в художественно-изобразительных произведениях». Художественное пространство, по П. А. Флоренскому, «не одно только равномерное, бесструктурное место, не простая графа, а само — своеобразная реальность, насквозь организованная, нигде не безразличная, имеющая

26 Топоров В. Н. Пространство и текст // Текст, семантика и структура. М., 1983. С. 238.

27 Лихачёв Д. С. Внутренний мир художественного произведения // Вопросы литературы. 1968. № 8. С. 76.

28 См.: Лотман Ю. М. Художественное пространство в прозе Гоголя // Лотман Ю. М. В школе поэтического слова. Пушкин. Лермонтов. Гоголь. М., 1988. С. 251-292.

29 См.: Неклюдов С. Ю. Время и пространство в былине// Славянский фольклор. М., 1972. С. 18-45.

30 См.: Успенский Б. А. Поэтика композиции. М., 1970. С. 77-108. внутреннюю упорядоченность и строение. Предметы как "сгустки бытия", подлежащие своим законам и имеющие каждый свою форму, довлеют над пространством, в котором они размещены, и они не способны располагаться в ракурсах определенной перспективы»31.

Ю. М. Лотман посвятил большую часть исследований вопросам, связанным с культурным пространством, которое он определял как семиосферу — «семиотическое пространство, присущее данной культуре» . Он утверждал: «Всякое существование возможно лишь в формах определенной пространственной и временной конкретности. Человеческая история — лишь частный случай этой закономерности. Человек погружен в реальное, данное ему природой пространство. Константы вращения Земли., движение небесных светил, временных природных циклов оказывают непосредственное влияние на то, как человек моделирует мир в своем сознании»33.

В нашей работе мы также считаем уместным рассмотрение пространственных образов в раннем творчестве Д. Н. Мамина-Сибиряка с позиции современной геопоэтики. Ученые, придерживающиеся этой идеи, исходят из постулата, что культура не только развивается во времени, но и размещена в географическом пространстве, что позволяет по-новому осмыслять региональную литературу. Наиболее ярким выразителем этого современного аспекта изучения литературы является пермский ученый В. В. Абашев34. В частности, в его понимании геопоэтика - это «раздел поэтики, имеющий своим предметом как образы географического пространства в индивидуальном творчестве, так и локальные тексты (или сверхтексты), формирующиеся в национальной культуре как результат освоения отдельных

3' Флоренский П. А. Обратная перспектива// Флоренский П. А. У водоразделов мысли : В 2 т. Т. 2. М., 1990. С. 94.

32 Лотман Ю. М. Внутри мыслящих миров. Человек —текст — семиосфера — история. М., 1999. С. 165.

33 Там же. С. 176.

34 См. : Абашев В. В. Мамин-Сибиряк : у истоков геопоэтики Урала // Уральский исторический вестник. 2009. № 1 (22). С. 51-59. мест, регионов географического пространства и концептуализации их о с образов» . По мнению исследователя, в творчестве Д. Н. Мамина-Сибиряка начинают формироваться геопоэтические образы Урала : «Таинственная одушевлённая глубина земли, недра, где спрятано сокровище, чудовищное, таящееся в подземном мраке, — всё это элементы будущей геопоэтики Урала, которые рассеяны в прозе Д. Н. Мамина-Сибиряка и в будущем

Л/Г сфокусируются в образах Б. Пастернака и П. Бажова» .

Собственно геопоэтический взгляд на пространство Урала мы находим и в работе М. П. Никулиной «Камень. Гора. Пещера»: «Уральский способ жить существует, и определяет его именно отношение к земле: признание её всеопределяющего главенства и одновременно осознание себя как бы её частью, что делает невозможным отторжение от земли и разлучение с нею»37. М. П. Никулина также причисляет Д. Н. Мамина-Сибиряка к плеяде писателей, стоящих у истоков уральской геопоэтики.

38

Д. Н. Замятин , составитель пяти альманахов под общим названием «Гуманитарная география», оперируя понятиями «культурный ландшафт», «географический образ», «пространственная идентичность», «региональная мифология», исследует пространство с позиции гуманитарной географии, объектом которой является изучение способов и систем представлений, интерпретации и репрезентации географического пространства.

Методику данного исследования определяет изучение пространственно-временного мира ранних произведений Мамина-Сибиряка с точки зрения его онтологии, а также в контексте всего творчества писателя. В связи с этим

35 Абашев В. В. Геопоэтический взгляд на историю литературы Урала // Литература Урала : история и современность. Екатеринбург, 2006. С. 18.

36 Там же. С. 27.

37 Никулина М. П. Камень. Гора. Пещера. Екатеринбург, 2002. С. 119.

38 См. : Замятин Д. Н. Метагеография : Пространство образов и образы пространства. М., 2004; Замятин Д. Н. Гуманитарная география : пространство и язык географических образов. СПб., 2003.; Замятин Д. Н. Культура и пространство : моделирование географических образов. М., 2006. пространственно-временной мир произведений Мамина рассматривается в нескольких аспектах:

1) конкретное время / пространство героев (внутренний мир произведения) и переживаемые ими модусы отношения к своему краю;

2) более объёмное понимание пространства Урала как особого географического, природного и социального пространства, исторически сложившегося в общем и целостном пространстве России. Объектом нашего исследования являются произведения, входящие в первый том Полного Собрания сочинений 2002 года под редакцией Г. К. Щенникова, в сопоставлении с более зрелыми произведениями Д. Н. Мамина-Сибиряка - очерком «Бойцы» (1883 г.), романами «Приваловские миллионы» (1883 г.), «Горное гнездо» (1884 г.). Рассказы и очерки 1881-1882 гг. рассматриваются в диссертации в контексте русской литературной традиции середины XIX века,- преемником которой является начинающий писатель. Условно мы делим раннее творчество Д. Н. Мамина-Сибиряка на два отрезка: с 1875 по 1877-й г. (так называемый период «безымянного» творчества), с 1881 по 1882-й г («новое» вхождение писателя в литературу). Каждый этап характеризуется своеобразием в подходе автора к изображению уральской действительности. В произведениях периода раннего творчества Д. Н. Маминым-Сибиряком создаются художественные образы пространства, становящиеся наиболее значимыми в зрелых произведениях писателя. Этим обусловлена необходимость введения в работу элементов сопоставительного анализа.

Предметом данного исследования является художественное пространство в раннем творчестве Д. Н. Мамина-Сибиряка: его типы, образы, его специфика в контексте произведений других русских художников второй половины XIX века.

Научная новизна работы. Для творчества Д. Н. Мамина-Сибиряка как своеобразного родоначальника геопоэтики Урала характерно не только изображение, но и художественное осмысление разнообразного по природно-географическим, социально-экономическим и культурным факторам пространства края. Исследование этой проблемы на материале его раннего творчества предлагается впервые, также как и изучение ранних произведений Мамина-Сибиряка в контексте его более позднего творчества. Впервые рассмотрены центральные пространственные образы (дома, скита, города, деревни, реки), пространственные оппозиции и типы пространства в произведениях начинающего писателя.

Цель данной работы - изучение специфики художественного пространства в раннем творчестве Д. Н. Мамина-Сибиряка. Поставленная цель предполагает решение ряда конкретных задач:

1) анализ пространственного мира в произведениях Д. Н. Мамина-Сибиряка 1875-1882 гг., а именно: исследование специфики природного пространства Урала, воплощённого в произведениях начинающего писателя, в сопоставлении с более поздними произведениями; актуализация доминантных в художественном пространстве ранних произведений Мамина образов реки, дома, скита, города и деревни в контексте русской прозы XIX века; анализ более крупных единиц пространственного мира Урала - его основных типов, выделяемых в раннем творчестве Мамина-Сибиряка с учётом их развития в последующем творчестве писателя;

2) выявление в раннем творчестве писателя целостного геопоэтического образа Урала как особого региона, особой земли,

38 См. : Абашев В. В. Геопоэтический взгляд на историю литературы Урала //Литература Урала : история и современность. Екатеринбург, 2006. С. 17-30; Абашев В. В. Мамин-Сибиряк : у истоков геопоэтики Урала // Уральский исторический вестник, 2009-1 (22). С. 51-59. связывающей Центральную Россию с её восточными, сибирскими землями и рубежами.

Структура диссертации соответствует логике поставленных задач.

Во Введении задаются основные направления в исследовании пространственных образов в раннем творчестве Д. Н. Мамина-Сибиряка.

В первой главе на основе произведений Д. Н. Мамина-Сибиряка 18751882 гг. исследуется облик уральской земли как уникального геокультурного пространства. Особое внимание уделяется рассмотрению эволюции писателя в изображении родного края, обладающего своей индивидуальностью, своей историей и традицией: от использования способов романтической поэтики и фольклорных средств образности (зачастую на уровне литературных штампов) - к реалистическим картинам, воссоздающим неповторимый облик Урала.

Во второй главе на материале произведений 1875-1877 гг. исследуются пространственные образы и пространственные оппозиции, которые станут значимыми в последующем творчестве Д. Н. Мамина-Сибиряка. Особое внимание уделяется выявлению общелитературных традиций (романтические, фольклорные, реалистические и натуралистические) в создании художественного образа Урала, обращение к которым было свойственно для данного периода творчества начинающего писателя.

В третьей главе мы обращаемся к рассмотрению пространственных образов в раннем творчестве Д. Н. Мамина-Сибиряка в более узком плане. Исходными объектами исследования являются здесь не локальные пространственные образы, а образы уровня типов, нашедшие художественное воплощение в раннем творчестве писателя: река Чусовая, образ Дома, провинциальное пространство (заводской посёлок, уездный город, деревня), которые в своей целостности образуют уральский топос как объект пристального внимания начинающего писателя.

В заключении диссертации приводятся основные выводы, отражающие результаты исследования.

Положения, выносимые на защиту:

1. 1875-1877 гг. в творчестве Д. Н. Мамина-Сибиряка - период ученичества, характеризующийся активным использованием различных литературных традиций в создании «своего» образа Урала, что позволило молодому писателю стать узнаваемым для читателя, ввело начинающего автора в литературу. На данном этапе творчества Мамин, активно используя литературные шаблоны и штампы, стремится выработать свой стиль в изображении уральской действительности.

2. Доминантными в пространстве Урала, представленного в произведениях Мамина периода «первого дебюта» как экзотический регион России, стали художественные образы природного и социокультурного пространства. Особое место в художественном мире раннего Д. Н. Мамина-Сибиряка занимают естественно-природные (уральские горы, леса, река) и социокультурные топосы (фабрика, рудник, раскольничий скит, дом уральского труженика), раскрывающие индивидуальный облик Урала. Частные образы (река, гора, дом, скит и т. п. ) группируются в типы пространства, характерные именно для Урала (провинциальное пространство, Чусовая, Отчий дом-, горнозаводской посёлок).

3. В период с 1881 по 1882 г. повествование в произведениях Мамина-Сибиряка претерпевает эволюцию: писатель отказывается от романтических тенденций, тяготеет к социологическому исследованию жизни тружеников Урала. Мамин концентрируется на изображении социально-экономических процессов, определяющих жизнь людей в родном крае, но подчёркивает уникальность положения региона как «горного гнезда» с самобытным населением, с особым строем духовной и материальной жизни; с этим связана очерковость повествования, выражающая стремление автора к объективности в соответствии с традицией литературы XIX века, взаимодействующей в тот период с натуралистическими тенденциями.

4. В произведениях периода раннего творчества Д. Н. Мамина-Сибиряка создаётся облик уральской земли как особого географического, природного и социально-экономического ландшафта, наделённого неповторимой индивидуальностью. Образ Урала в произведениях писателя вписывается в более глобальный и обширный образ Родины.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Типология пространства в раннем творчестве Д.Н. Мамина-Сибиряка"

Заключение

В ходе проведенного исследования нами были рассмотрены ранние произведения Д. Н. Мамина-Сибиряка 1875-1877 и 1881-1882 гг., которые в критике принято обозначать как произведения первого и второго дебютов. Мамин-Сибиряк - это, пожалуй, наиболее значительный писатель Урала всего XIX века. Однако далеко не сразу он нашёл признание в критической и научной (литературоведческой) аудитории. На протяжении многих десятилетий Мамина причисляли то к областникам-этнографам, то к лагерю народников, пытались интерпретировать его прозу то исключительно с социологических позиций, то с натуралистических. Переворот в исследовании творчества Мамина был совершен благодаря трудам Е. А. Боголюбова и А. И. Груздева в 1940-50-е гг. и научной и просветительской деятельности И. А. Дергачёва в 1970-80-е гг.

Мы пришли к выводу, что ранние произведения Мамина следует рассматривать как вполне самостоятельный этап творчества, когда писатель, будучи еще совсем молодым художником, уже запечатлевает неповторимый облик уральской земли как единого географического, природного и социально-экономического пространства.

В период с 1875 по 1882 гг. повествование в творчестве Д. Н. Мамина-Сибиряка претерпевает эволюцию, меняется авторский подход к изображению Урала. В основном это было связано с причинами биографическими: учёба писателя в Медико-хирургической академии в Петербурге, репортёрская работа, первые публикации в журналах «Кругозор» и «Сын Отечества» (период «безымянного» творчества); возвращение на Урал в 1877 г., репетиторская работа, более близкое знакомство с жизнью разных социальных групп (среди учеников Мамина были дети крупных инженеров, промышленников, помещиков); возвращение в Петербург в 1881 г., становление Д. Н. Мамина-Сибиряка как писателя (период второго дебюта), увлечение экономикой, социологией, историей, этнографией, фольклором. Исследование пространственных образов видится нам наиболее значимым для постижения своеобразия изображения Маминым специфики уральской жизни, особенностей быта, нравов, традиций конкретного региона. В итоге нашего исследования мы можем выделить основные факторы, которые отмечают этапы развития темы Урала и его пространства в раннем творчестве Д. Н. Мамина-Сибиряка.

1. В произведениях периода первого дебюта (1875-1877 гг.), во многом носящих ученический характер, писатель стремится показать Урал как экзотическое дальнее место, раскрыть его с необычной, диковинной стороны. Именно поэтому автор активно использует приёмы детективной литературы, создавая «закрученные» сюжеты, сосредоточивая внимание читателя на «внешней, эффектной стороне событий»1. Такое стремление продиктовано, с одной стороны, желанием писателя привлечь внимание читателя к своей первой прозе (читателя, в основном, массового), а с другой, невзыскательными запросами тех журналов («Кругозор», «Сын Отечества»), в которых публиковались первые очерки и рассказы начинающего Д. Н. Мамина-Сибиряка. Не менее экзотичны и герои ранних произведений: беглые разбойники («В водовороте страстей», «Старцы»), старатели («Старик»), староверы («Старцы», «В горах», «Тайны зелёного леса»), заводские служащие («В водовороте страстей», «Старик», «Красная шапка», «Не задалось»), бурлаки («Русалки»). Условно персонажи делятся на злодеев и их невинных жертв, отсутствует глубина в изображении уральских характеров и типов. В этот период творчества в изображении Урала писатель активно использует общелитературные традиции и штампы: в произведениях первого дебюта мы обнаруживаем романтические, натуралистические, фольклорные и реалистические тенденции. Д. Н. Мамин-Сибиряк в 18751877 гг. ещё формирует свой творческий почерк, но уже очевидно, что именно тогда начинающим писателем будет обозначена важнейшая тема

1 Щенников Г. К. Литературные дебюты Д. Н. Мамина // Мамин-Сибиряк Д. Н. Полн. собр. соч.: в 20 т. Т. I. Екатеринбург, 2002. С. 884. всего его последующего творчества — тема Урала. Первые рассказы воссоздавали особый колорит этого региона, давали первичное представление об укладе жизни, быте и нравах уральцев. Главной заслугой Мамина в этот период творчества является то, что он стал первооткрывателем Урала для российского читателя: «Мамин-художник создавал образ всего Урала, с его прошлым, настоящим и будущим. В этом ему помогали не только личные впечатления. но и предания, былины, поверья, легенды о его истории, сохранившиеся в памяти народной. И, разумеется, исторические источники - архивы, летописи, краеведческая литература»2. Этот уголок становится не только экзотическим местом, на котором разворачиваются интригующие события, Урал в изображении писателя - это уже горнозаводская цивилизация со своими природными особенностями, горнозаводскими ландшафтами и посёлками, своим населением. Пробиваясь через толщу общелитературных наслоений, вступающий в литературу Д. Н. Мамин-Сибиряк стремится к главному: раскрыть внутренний уклад жизни горнозаводского люда, основанный на социальном неравенстве; передать неповторимую красоту уральской природы. В этот период творчества формируется авторская позиция писателя: сочувствие к труженику, любовь к родному краю и осознание уникальности горнозаводского Урала. Становление регионального самосознания на рубеже XIX — XX веков только начало себя проявлять. И именно с Мамина началось понимание особого положения Урала как «горного гнезда», самобытности его населения, духовной и материальной жизни.

2. В период творчества с 1881 по 1882 г. писатель отказывается от литературных шаблонов, условности изображения, он стремится к реалистичному изображению пространства: «Во всех этих произведениях Д. Н. Мамин выступил серьёзным художником-социологом, преемником

2 Щенников Г. К. Художественный образ Урала // Уральская литература конца ХУШ-Х1Х века. Екатеринбург, 2006. С. 147. традиций уральских писателей-шестидесятников Ф. М. Решетникова и А. А. Кирпищиковой»3. Этим обусловлено широкое использование автором жанра очерка и путевых заметок. Подобные жанровые определения «акцентируют интерес к самому объекту повествования, подчёркивая круг жизненных явлений, входящих в поле зрения писателя. Само понятие очерка также несло в себе представление о реальной действительности. Множественное число — очерки — означало стремление указать на своеобразие сюжета, состоящего из относительно самостоятельных повествований; очерков явлений, очерков лиц, которые в совокупности выстраиваются в общую картину "захолустного быта," как в "На рубеже Азии," "весеннего сплава на реке Чусовой," как в "Бойцах".»4.

Облик уральской земли представлен Маминым-Сибиряком в его целостности, Урал - это особая территория, имеющая свою историю, культуру и индивидуальный облик. Описание природы, быта, уклада в его произведениях закреплено за определенной местностью, где все атрибуты именно уральской жизни тщательно выписаны. Пространство Урала распадается на природное и социальное пространство субъектов-деятелей: первое представлено художественными образами уральских лесов и гор («Варваринский скит», «На Чусовой», «В камнях», «Сёстры»), реки Чусовой («На Чусовой», «В камнях»); второе - пространством горнозаводского посёлка («Сёстры», «На рубеже Азии»), уральской деревни («Все мы хлеб едим»), уездного города («На рубеже Азии», «Все мы хлеб едим»). Причём, социальное пространство во всех без исключения ранних произведениях вписано в природный ландшафт Урала. При этом в изображении природы наблюдается использование писателем, в основном, общелитературных традиций, в произведениях 1881-1882 гг. будет формироваться иной стиль

3 Щенников Г. К. Литературные дебюты Д. Н. Мамина // Мамин-Сибиряк Д. Н. Полн. собр. соч.: в 20 т. Т. I. Екатеринбург, 2002. С. 890.

4 Дергачёв И. А. Мамин-Сибиряк и народники 1870-х годов // И. А. Дергачёв. Книги и судьбы. Свердловск, 1973. С. 82. описания природы — независимо от человека и его состояний, его чувств, более объективный и реалистический.

В период первых литературных проб формируются основные принципы построения пейзажа, нашедшие художественное воплощение в дальнейшем творчестве Д. Н. Мамина-Сибиряка. В частности, горно-лесные пейзажи, созданные Маминым в этот период, наделены географической конкретностью, особое место в пространстве художественных произведений занимают топонимы: река Чусовая, Уральские горы, наделённые семантикой границы. Картины в рассказах всегда панорамны, объёмны, величественны, одухотворены, цельны. Взор наблюдателя движется от общего плана к крупному, отдельным деталям и наоборот. В пейзажных зарисовках Д. Н. Мамина-Сибиряка «верх» отождествляется с простором, представленным образами безграничного неба, вершинами Уральских гор; «низ» - с теснотой, глушью и непроходимостью (горы, изрезанные реками, девственные леса). Активно используя документальный стиль в географически расширенных картинах Урала, Мамин-Сибиряк запечатлевает не только особенности уральской природы, но и особую связь человека с родной землей.

В этот период творчества Мамин создаёт многочисленные образы людей различных социальных слоев (от рабочих до предпринимателей), разных вероисповеданий, разной этнической принадлежности. В описании уклада горнозаводской жизни и в изображении уральских тружеников прослеживаются элементы геопоэтического воображения и чувства автора («Старик», «На Чусовой», «Сёстры» и др.). Уральский труженик неотделим от той земли, на которой он трудится, он является частью её, он посвящён в глубинные её тайны. В частности, в очерке «Сёстры» в художественном образе фабрики реализуется геопоэтический образ Урала, с его земными недрами и непостижимой энергетикой места. Д. Н. Мамин-Сибиряк создаёт общую модель уральского мира, взятую за основу в последующих произведениях (например, в романах «Приваловские миллионы» и «Горное гнездо»).

Художественный мир произведений Д. Н. Мамина-Сибиряка 1875— 1877 гг. представлен и картинами окружающей природы, и описанием быта, и психологическим пространством его героев. По отношению к сюжету пейзаж в рассказах периода «безымянного» творчества писателя пока является фоном, на котором разворачиваются события, способствует или препятствует он их развитию. Но пейзаж уже конкретизирован, привязан к определенному месту действия (дом, посёлок, завод, уральская природа), самобытен. Пейзаж в произведениях Д. Н. Мамина-Сибиряка представляет собой изображение незамкнутого пространства, конкретизирует место и время совершаемых событий, тесно связан с персонажами и сюжетом. Восприятие природы, связанные с ней переживания позволяют охарактеризовать героев, в некоторых случаях влияют на их поведение (например, такова роль природы в романе «В водовороте страстей»).

Противопоставление «своего» и «чужого» пространства встречается почти в каждом рассказе Мамина периода «безымянного» творчества. «Своё», освоенное, привычное, безопасное реализовано в художественных образах дома, посёлка, «чужое» - большое, непознанное, иногда - пугающее, если персонажа вынуждают покинуть обжитое место (Кирило в «Красной шапке»), иногда - желаемое, сопряжённое с мечтами о свободе (Фёдор и Груня в «Старцах», Макся в «Не задалось»). Мотив сопротивления среде перекликается с мотивом пути, с освоением «чужого» пространства. Как правило, .художественное пространство в произведениях периода «безымянного» творчества имеет политопическую структуру, которая создаётся совмещением изображения конкретного открытого географического пространства (природа Урала), закрытого точечного пространства (дом, раскольничий скит) и замкнутого психологического пространства (например, внутренние переживания Груни в «Старцах», страдания от одиночества Алёны Филимоновны в рассказе «В горах», драматизм судьбы раскольничьей начётчицы Матрёны в «Тайнах зелёного леса»).

В рассказах начинающего писателя обозначаются важные социальные мотивы, получившие дальнейшее развитие в более позднем творчестве: нищета и бесправие уральских тружеников, истребление уральских лесов, равнодушное отношение заводовладельцев к производству и судьбам своих подопечных. В ряде произведений 1875-1877 гг. автором даются народные оценки крепостничества и реформ 1861 года («Старцы», «Старик», «Красная шапка», «Русалки»).

В совокупном художественном пространстве раннего творчества Мамина мы выделили ряд локальных художественных образов: реки, дома, скита, города, посёлка и деревни. В итоге проделанного анализа нами были выделены специфические особенности этих топосов.

Гидроним Чусовая в произведениях Д. Н. Мамина-Сибиряка выполняет не только номинативную функцию, но и эстетическую и идейную. В описании реки преобладают детали естественного природного ландшафта, но её особенный смысл раскрывается постепенно. Сначала река выступает в роли матушки-кормилицы, воды, символизирующей древнейшую основу жизни, затем в облике судьи, карающей людей за грехи, стихии, вступающей в поединок с человеком и уносящей в воды свои их судьбы и жизни. Речной ландшафт Чусовой символичен: река всегда изображается антитетично скалам, ее образ сложен и противоречив, она способна пленять своей красотой, очищать грехи, а вместе с тем покорять каменные громады и нести смерть.

Впервые в творчестве Мамина-Сибиряка Чусовая является не только местом действия, не только фоном, на котором разворачиваются события человеческой жизни, а и некой силой, которая взаимодействует с человеком или противодействует ему. Она формирует человеческую душу, создаёт определённый тип характера — тот, что принято называть уральским. Те, кто вырос близ реки, ощущают своё с ней родство, в их понимании Чусовая — матушка-кормилица, символ вечного движения и жизни, очищения и освобождения.

Своеобразие образа реки Чусовой в раннем творчестве Мамина - в объединении архаических контуров мира реки и мифопоэтического её видения с историческим и социальным контекстом жизни людей современной автору эпохи.

Образ дома Мамин рассматривает как миромоделирующее ядро всей жизни человека. Это место со-бытия разных поколений. Он может быть консервативным, лишенным какого-либо инакомыслия, строго и даже сурово подчиняющимся давно установленным законам (как в рассказе «Старцы»), а может быть безопасным, уютным, психологически комфортным и защищенным, но в конечном итоге не спасающим героев от вмешательства извне (как в очерках «На рубеже Азии»). В очерке «Сёстры» пространство дома раскрывает внутренний уклад жизни представителей разных слоёв населения Урала (духовенство, мещанство, раскольники, представители местной знати, горнозаводская интеллигенция), их приоритеты.

Также двойствен и образ скита в произведениях писателя: в «Старцах» он символизирует каноны, устав, несвободу, покой, тоску. В рассказе «Варваринский скит» это образ духовной наполненности, простоты и домашнего уюта, приоритета духовного начала над материальным. В рассказе «Старцы» писатель выстраивает несколько пространственных оппозиций, которые связаны со скитом и организуются вокруг него как центральной точки художественного пространства: скит — дом, скит - лес, скит - монастырь и даже скит — острог. Практически во всех случаях, исключая, пожалуй, только последнее противопоставление, все остальные типы пространства гораздо предпочтительнее, чем скит. В пространственной оппозиции «скит - лес» лес выступает как олицетворение воли. Лес — это радость, весна, жизнь, веселье, свобода. Скит — каноны, устав, несвобода, покой, тоска. Не менее интересна в рассказе «Старцы» оппозиция «скит -монастырь». В сравнении со скитом, монастырь — это воля. В оппозиции «скит - монастырь» последний — отнюдь не безрадостная обитель, а место, где вдоволь едят, пьют, общаются и прелюбодействуют, дерутся. И лишь в сравнении с острогом скит предпочтительнее.

Также двойствен и образ скита в произведениях писателя: в «Старцах» он символизирует каноны, устав, несвободу, покой, тоску. В рассказе «Варваринский скит» это образ духовной наполненности, простоты и домашнего уюта, приоритета духовного начала над материальным. В рассказе «Старцы» писатель выстраивает несколько пространственных оппозиций, которые связаны со скитом и организуются вокруг него как центральной точки художественного пространства: скит - дом, скит - лес, скит - монастырь и даже скит — острог. Практически во всех случаях, исключая, пожалуй, только последнее противопоставление, все остальные типы пространства гораздо предпочтительнее, чем скит. В пространственной оппозиции «скит - лес» лес выступает как олицетворение воли. Лес — это радость, весна, жизнь, веселье, свобода. Скит — каноны, устав, несвобода, покой, тоска. Не менее интересна в рассказе «Старцы» оппозиция «скит — монастырь». В сравнении со скитом, монастырь - это воля. В оппозиции «скит — монастырь» последний - отнюдь не безрадостная обитель, а место, где вдоволь едят, пьют, общаются и прелюбодействуют, дерутся. И лишь в сравнении с острогом скит предпочтительнее.

Спецификой провинциального пространства уральского поселка («Сестры») является его антропоцентричность. Оно представлено двумя полюсами: мир выгодоприобретателей и мир лучших представителей русской интеллигенции. Образ фабрики, возле которой и вырос данный поселок, создается совмещением социального и фантастического пространства и приобретает метафорическое значение. Образы провинциального поселка («Сестры», «На рубеже Азии», «Варваринский скит»), города («Все мы хлеб едим», «На рубеже Азии») и деревни («Все мы хлеб едим») представлены у Мамина как средоточие социальных противоречий, и именно социальное пространство интересует писателя в данном случае больше всего.

Тема Урала обозначена Маминым уже в произведениях периода I безымянного» творчества (1875-1877 гг.), но оригинальным певцом родного уголка писатель становится постепенно: он ищет подходы к изображению края как таковому, обладающему своим лицом, историей, традицией. Урал для современного Мамину читателя был terra incognita, и писатель учитывал это незнание материала его произведений своими современниками, его рецептивная установка проявляется в текстах неоднократно, она и диктует своего рода репрезентационные вступления в текстах, знакомящие читателя с неведомым уголком земли (например, история освоения Урала в «Красной шапке», описание процесса добычи золота в «Старике», знакомство с технологическим процессом обката металла в «Сёстрах» и т. д.).

Создавая разнообразные типы людей разных сословий, профессий, этнических групп, писатель раскрывает особенности культурно-исторического ландшафта Урала, создаёт образ родного уголка, с его прошлым, настоящим и будущим, утверждая идею богатого духовного потенциала уральского населения. Таким образом в ранних произведениях Мамина формировался единый образ уральской земли как географического, природного и социально-экономического пространства.

Думается, что исследование раннего творчества Д. Н. Мамина-Сибиряка и, в частности, художественного пространства его произведений, будет продолжено. Перспективным направлением продолжения работы может стать исследование его творчества не только в геопоэтическом, но и геополитическом аспекте.

Список научной литературыКунгурцева, Надежда Александровна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Мамин-Сибиряк Д. Н. Горное гнездо. Екатеринбург / Д. Н. Мамин

2. Мамин-Сибиряк Д. Н. Город Екатеринбург : исторический очерк / Д. Н. Мамин -Сибиряк // Мамин-Сибиряк Д. Н. Собрание сочинений : в 12 т. Т. 12 -Екатеринбург : Свердлгиз, 1948-1951. С. 238-290.

3. Мамин-Сибиряк Д. Н. Повести. Рассказы. Очерки. / Д. Н. Мамин-Сибиряк // Мамин-Сибиряк Д. Н. М., 1983. - С. 445-471.

4. Мамин-Сибиряк Д. Н. Полное собрание сочинений : в 20 т. Т. 1 / Д. Н. Мамин-Сибиряк. Екатеринбург : Банк Культурной информации, 2002. -912 с.

5. Мамин-Сибиряк Д. Н. Приваловские миллионы / Д. Н. Мамин-Сибиряк. -Екатеринбург : Сократ, 2002. 479 с .

6. Мамин-Сибиряк Д. Н. Собрание сочинений : в 8 т. / Д. Н. Мамин-Сибиряк. М.: Гослитиздат, 1955.

7. Мамин-Сибиряк Д. Н. Собрание сочинений : в 12 т. / Д. Н. Мамин-Сибиряк ; под ред. Е. А. Боголюбова / Д. Н. Мамин-Сибиряк. Свердловск : Свердлгиз, 1948-1951.

8. Мамин-Сибиряк Д. Н. Собрание сочинений : в 10 т. / Д. Н. Мамин-Сибиряк. М. : Правда, 1958.

9. Мамин-Сибиряк Д. Н. Собрание сочинений : в 6 т. / Д. Н. Мамин-Сибиряк-М. : Худож. лит., 1980.

10. Аксаков С. Т. Детские годы Багрова-внука / С. Т. Аксаков. — М. : Дет. лит., 1972.-320 с.

11. Бальмонт К. Волга / К. Бальмонт. Ярославль : Верхне-волж. кн. изд-во, 1990.-251 с.

12. Гоголь Н. В. Повести / Н. В. Гоголь. М. : Худож. лит., 1975. - 78 с.

13. Некрасов Н. А. Избранные произведения / Н. А. Некрасов. — М. Худож. лит. , 1985. 46 с.

14. Решетников Ф. M. Подлиповцы / Ф. М. Решетников. М. : Советская Россия, 1977.- 192 с.

15. Салтыков-Щедрин M. Е. Пошехонская старина / M. Е. Салтыков-Щедрин. М. : Правда, 1984. - 576 с.

16. Степняк-Кравчинский С. М. Домик на Волге / С. М. Степняк-Кравчинский М. : Худож. лит., 1956. - 80 с.

17. Абашев В. В. Геопоэтический взгляд на историю литературы Урала / В. В. Абашев // Литература Урала: история и современность. Екатеринбург, 2006.-С. 17-30.

18. Абашев В. В. Мамин-Сибиряк : у истоков геопоэтики Урала / В. В. Абашев // Уральский исторический вестник. — 2009. — № 1. — С. 51-59.

19. Андрианова 3. А. Интеллигенция в творчестве Мамина-Сибиряка 80-90-х гг. / 3. А. Андрианова. — Минск, 1962. 10 с.

20. Анисимов К. В. Проблемы поэтики литературы Сибири IX начала XX века : особенности становления и развития региональной литературной традиции. / К. В. Анисимов. - Томск : Изд-во Том. ун-та, 2005. - 300 с.

21. Афанасьев А. Н. Живая вода и вещее слово / А. Н. Афанасьев. М. : Советская Россия, 1988 - 512 с.

22. Бабенко JI. Г. Филологический анализ текста. Основы теории, принципы и аспекты анализа / JI. Г. Бабенко. Екатеринбург : Деловая книга, 2004. -400 с.

23. Бажов П. П. Д. Н. Мамин-Сибиряк как писатель для детей / П. П. Бажов // Урал. 1987.-№ 12.-С. 79-81.

24. Баскаков Д. Н. Мамин-Сибиряк в научной литературе / Д. Н. Баскаков // Русская литература. 1963. - № 1. - С. 203- 205.

25. Бахтин М. М. Формы времени и хронотопа в романе : Очерки по исторической поэтике / М. М. Бахтин // Вопросы литературы и эстетики. — М., 1975.-С. 234-407.

26. Башляр Г. Поэтика пространства / Г. Башляр . М. : РОССПЭН, 2004. -376 с.

27. Белецкий А. И. Избранные труды по теории литературы / А. И. Белецкий. М. : Просвещение, 1964. -119 с.

28. Белоусов А. Ф. Символика захолустья (обозначение российского провинциального города) / А. Ф. Белоусов // Геопанорама русской культуры. Провинция и её локальные тексты. М., 2004. - С. 457-481.

29. Бердяев Н. А. Судьба России / Н. А. Бердяев. М. : Эксмо-Пресс, 1990. -736 с.

30. Бессмертная О. Предки / О. Бессмертная, А. Рябинин // Мифы народов мира : энциклопедия : в 2 т. — М. : Изд-во Большая Российская энциклопедия, 1988.-Т. 2.-С. 333-335.

31. Боголюбов Е. А. Творчество Д. Н. Мамина-Сибиряка / Е. А. Боголюбов. -М. : Знание, 1953.-24 с.

32. Богословский П. С. О постановке культурно-исторических изучений Урала / П. С. Богословский // Уральское краеведение. Свердловск, 1927. — Вып. 1.-С. 33-37.

33. Бодрийяр Ж. Система вещей / Ж. Бодрийяр. М. : Рудомино, 1995. - 92 с.

34. Бунин И. А. Крупный талант / И. А. Бунин // Д. Н. Мамин-Сибиряк в воспоминаниях современников. — Свердловск : Свердл. книж. изд-во, 1962. — С. 238.

35. Бялый Г. А. Очерки и рассказы Глеба Успенского / Г. А. Бялый // Успенский Г. И. Нравы Растеряевой улицы. Рассказы. М., 1981. — С. 3-20.

36. Бялый Г. А. Тургенев и русский реализм / Г. А. Бялый. — М. ; Л. : Советский писатель, 1962. — 246 с.

37. Вернадский В. И. Размышления натуралиста : Пространство и время в живой и неживой природе / В. И. Вернадский. М. : Наука, 1975. - 34 с.

38. Веселовский А. Н. Избранные статьи / А. Н. Веселовский. Л. : Худож. лит., 1939.-487 с.

39. Вестстстейн В. Слово «провинция» в некоторых западноевропейских языках (английском, французском, немецком и нидерландском) / В. Вестстстейн // Геопанорама русской культуры. Провинция и её локальные тексты. М., 2004. - С. 497-502.

40. Гайнцева Э. Г. Рассказы Д. Н. Мамина-Сибиряка о «бывших людях» и бродягах / Э. Г. Гайнцева // Доклады на V конференции по изучению творчества Д. Н. Мамина-Сибиряка. Свердловск, 1960. - С. 45-81.

41. Галеева Р. Листая семейную книгу Маминых / Р. Галеева // Урал. 2002. -№ 11.-С. 64-84.

42. Галушко Л. Г. Название «камней» реки Чусовой / Галушко Л. Г. // Вопросы топономастики. Свердловск, 1969. - Вып. 1. - С. 44-46.

43. Гальперин И. Р. Текст как объект лингвистического исследования / И. Р. Гальперин. М. : Прогресс, 1981. - 128 с.

44. Генкель М. А. Из наблюдений над речевыми средствами очерка Д. Н. Мамина-Сибиряка «Бойцы» / М. А. Генкель // Ученые записки Пермского государственного педагогического института. 1957. — Вып. 3. — С. 133-154.

45. Генкель М. А. Из наблюдений над словарным составом исторической повести Мамина-Сибиряка «Охонины брови» / М. А. Генкель // Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк. Сто лет со дня рождения. Свердловск, 1962. -С. 144-161.

46. Генкель М. А. Приемы индивидуализации речи Савки, героя рассказа Д. Н. Мамина-Сибиряка «На шихане» / М. А. Генкель // Ученые записки Пермского государственного педагогического института. — Пермь, 1958. Вып. 17.-С. 1-21.

47. Генкель М. А. Речевые средства комического в произведениях Д. Н. Мамина-Сибиряка (по материалам романа «Черты из жизни Пепко») / М. А. Генкель // Учёные записки Пермского университета. Пермь, 1958. - Т. XVI, вып. 1.-М., 1949.-39-45.

48. Груздев А. И. Д. Н. Мамин-Сибиряк. Критико-биографический очерк / А. И. Груздев. -М. : Гослитиздат, 1958.- 184 с.

49. Груздев А. И. На пути к реализму : (Раннее творчество Д. Н. Мамина-Сибиряка) / А. И. Груздев. Свердловск : Сред.-Урал. кн. изд-во, 1963. — 86 с.

50. Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры / А. Я. Гуревич. М. : Искусство, 1984.-320 с.

51. Даль В. И. Словарь живого великорусского языка в 4 томах. Т. 1 / В. И. Даль. М. : ACT, 1994. - 1184 с.

52. Девятайкина Г. JI. Топонимический аспект романа Д. Н. Мамина-Сибиряка «Хлеб» / Г. JT. Девятайкина // Региональный литературный ландшафт в русской перспективе : сб. науч. ст. Тюмень, 2008. - С. 284290.

53. Делез Ж. Что такое философия? / Ж. Делез, Ф. Гваттари. СПб. ; М. : Алетейя : Ин-т экспериментальной социологии, 1988. - 286 с.

54. Дергачёв И. А. Д. Н. Мамин-Сибиряк в литературном контексте второй половины XIX века / И. А. Дергачёв. Екатеринбург : Изд-во Урал, ун-та, 1992.-223 с.

55. Дергачёв И. А. Д. Н. Мамин-Сибиряк в литературном процессе 18701890-х гг. / И. А. Дергачёв. Новосибирск : СО РАН, 2005. - 283 с.

56. Дергачёв И. А. Д. Н. Мамин-Сибиряк. Личность и творчество / И. А. Дергачёв. Свердловск : Сред.-Урал. кн. изд-во, 1981. - 336 с.

57. Дергачев И. А. Д. Н. Мамин-Сибиряк. Личность. Творчество / И. А. Дергачёв. Свердловск, 1977. - 303 с.

58. Дергачёв И. А. Книги и судьбы. Страницы литературной жизни Урала / И. А. Дергачёв. Свердловск : Сред.-Урал. кн. изд-во, 1973. - 207 с.

59. Дергачёв И. А. «Милые зелёные горы». Уральская природа в творчестве Д. Н. Мамина-Сибиряка / И. А. Дергачёв. Свердловск : Средне-Урал. кн. изд-во, 1990.- 181 с.

60. Дергачёв И. А. Пейзаж Д. Н. Мамина-Сибиряка: школа, структура, функция / И. А. Дергачёв // Модификация художественных форм в литературном процессе. Д. Н. Мамин-Сибиряк художник. — Свердловск, 1989.-С. 38-56.

61. Евстафьева Е. Н. Д. Н. Мамин-Сибиряк в оценке русской критики (60-90-е годы XX века) / Е. Н. Ефстафьева // Дергачёвские чтения 2000. Русская литература: национальное развитие и региональные собенности. — Екатеринбург, 2001. - С. 4-35.

62. Елпидин П. А. Из бесед с теми, кто помнит Мамина / П. А. Елпидин // Д. Н. Мамин-Сибиряк в воспоминаниях современников. Свердловск : Свердл. кн. изд-во, 1962. - С. 21-25.

63. Зайонц JI. О. История слова и понятия «провинция» в русской культуре / Л. О. Зайонц // Russian Literature LII. North-Holland, 2003. - С. 307-330.

64. Зайонц JI. О. Русский провинциальный «миф» (к проблеме культурной типологии / JI. О. Зайонц // Геопанорама русской культуры. Провинция и её локальные тексты. М., 2004. - С. 427-453.

65. Замятин Д. Н. Гуманитарная география: пространство и язык географических образов / Д. Н. Замятин. СПб. : Алетейя, 2003. - 332 с.

66. Замятин Д. Н. Географические образы: что это такое? / Д. Н. Замятин // Вестник Московского университета. Сер. 5 : География. — 2002. — № 4. — -С. 11-16.

67. Замятин Д. Н. Культура и пространство: моделирования географических образов / Д. Н. Замятин.- М. : Знак, 2006. - 488 с.

68. Замятин Д. Н. Метагеография: Пространство образов и образы пространства / Д. Н. Замятин. М. : Аграф, 2004. - 512 с.

69. Замятин Д. Н. Образы реки / Д. Н. Замятин // Человек. — 2006. № 5. - С. 31-37.

70. Зобов Р. А. О типологии пространственно-временных отношений в сфере искусства / Р. А. Зобов, А. М. Мостепаненко // Ритм, пространство и время в литературе и искусстве. JL, 1974. - С. 58-74.

71. Иванова Е. Э. Топонимия среднего течения реки Чусовой : автореф. дис. . канд. филол. наук / Е. Э. Иванова ; Урал. ун-т. Екатеринбург, 1993. - 19 с.

72. История русской литературы : В 4 т. Т. 4. М. ; Л. : Изд-во АН СССР, Наука, 1983.-783 с.

73. Кандеева А. Г. Тема народа в романе Д. Н. Мамина-Сибиряка «Горное гнездо» / А. Г. Кандеев // Ученые записки Омского государственного педагогического института. 1957. - С. 173-187.

74. Китайник М. Г. Д. Н. Мамин-Сибиряк и народное творчество / М. Г. Китайник. Свердловск : Свердл. кн. изд-во, 1955. - 168 с.

75. Клочкова Ю. В. Образ Екатеринбурга / Свердловска в русской литературе (XVIII — XX в. в.) : автореф. дис. . канд. филол. наук / Ю. В. Клочкова ; Урал. ун-т. Екатеринбург, 1993. - 24 с.

76. Ключевский В. О. Письма. Дневники. Афоризмы и мысли об истории / В. О. Ключевской. -М.: Наука, 1968. 525 с.

77. Ковалев В. А. Д. Н. Мамин-Сибиряк в советском литературоведении (6070-е годы) / В. А. Ковалёв // Русская литература. 1979. - № 2. — С. 191- 197.

78. Козляков В. Н. Культурная среда провинциального города / В. Н. Козляков, А. А. Севастьянова // Очерки русской культуры XIX века. М., 1998.-С. 125-202.

79. Кондаков Б. В. Русская литература 1880-х гг. и художественный мир Д. Н. Мамина-Сибиряка / Б. В. Кондаков // Известия Уральского государственного университета. 2002. - № 24 : Гуманитарные науки. -Вып. 5.-С. 9-24.

80. Конев В.А. Онтология культуры / В. А. Конев. Самара : Самар. ун-т, 1998.- 195 с.

81. Короленко В. Г. Письмо И.Г. Остроумову / В. Г. Короленко // Огонек. -1958.-№ 7.-С. 24.

82. Кузин Н. «. Страдать и радоваться тысячью сердец.» / Н. Кузин // Наш современник. 2002. - № 10. - С. 235.

83. Лейбниц Г. В. Сочинения : в 4 т. Т. 1 / Г. В. Лейбниц. М. : Мысль, 1982. - 636 с.

84. Литература : справочные материалы. М. : Просвещение, 1989. — 335 с.

85. Лихачев Д. С. Внутренний мир художественного произведения / Д. С. Лихачёв. // Вопросы литературы. 1968. -№ 8. - С. 74-87.

86. Лихачёв Д. С. Культурное одичание грозит нашей стране из ближайшего будущего. / Д. С. Лихачёв // Известия. 1991.-29 мая. - С. 3.

87. Лотман Ю. М. Внутри мыслящих миров. Человек — текст семиосфера — история / Ю. М. Лотман. - М. : Языки русской культуры, 1999. - 464 с.

88. Лотман Ю. М. В школе поэтического слова. Пушкин. Лермонтов. Гоголь / Ю. М. Лотман. -М. : Просвещение, 1988. 351 с.

89. Максимов С. В. Нечистая, неведомая и крестная сила / С. В. Максимов. — Смоленск : Русич, 1995. 672 с.

90. Маймин Е. А. О русском романтизме / Е. А. Маймин. М. : Просвещение, 1975. - 240 с.

91. Мамин-Сибиряк в воспоминаниях современников. — Свердловск : Свердл. кн. изд-во, 1962. 351 с.

92. Мамин-Сибиряк Д. Н. Сто лет со дня рождения : материалы науч. конф. 1852-1952.-Свердловск, 1953.-208 с.

93. Манн Ю. В. Поэтика русского романтизма / Ю. В. Манн. М. : Наука, 1976.-375 с.

94. Матвеев А. К. Географические названия Урала / А. К. Матвеев. -Свердловск : Сред.-Урал. кн. изд-во, 1980. 318 с.

95. Мезенина Т. Г. «Строгановский Урал» на страницах очерков Д. Н. Мамина-Сибиряка / Т. Г. Мезенина // Homo legens в прошлом и настоящем : материалы II Всерос. конф. — Нижний Тагил, 2009. С. 49-53.

96. Менделеев Д. И. Сочинения. / Д. И. Менделеев Л. ; М.: АН СССР, 1949. -315 с.

97. Мерло-Понти М. Феноменология восприятия / М. Мерло-Понти. -СПб. : Ювента : Наука, 1999. 606 с.

98. Мечников JI. И. Цивилизация и великие исторические реки / Л. И. Мечников. М.: Пангея, 1995. - 461 с.

99. Микитюк В. П. Образ Урала в периодической печати / В. П. Микитюк // Образ Урала в документах и литературных произведениях. Екатеринбург, 2007.-С. 289-338.

100. Миночкина Л. И. Д. Н. Мамин-Сибиряк «миру детства» / Л. И. Миночкина. - Челябинск : Абрис, 2007. - 167 с.

101. Миночкина Л. И. Человек и природа в произведениях Д. Н. Мамина-Сибиряка для детей / Л. И. Миночкина // Литературное краеведение. -Челябинск, 2007. С. 34-42.

102. Миронов А. В. Сказочные циклы Д. Н. Мамина-Сибиряка и А. М. Ремизова: опыт сравнительного анализа / А. В. Миронов // Творчество Д. Н. Мамина-Сибиряка в контексте русской литературы : материалы науч.- практ. конф. Екатеринбург, 2002. - С. 57-62.

103. Митрофанова Л. М. Башкирский образ мира в творчестве Д. Н. Мамина-Сибиряка / Л. М. Митрофанова // Литература Урала : история и современность. Екатеринбург, 2007. - С. 217-227.

104. Митрофанова Л. М. «Урал», «Зауралье», «Россия» и «Сибирь»: перекрёсток понятий в творчестве Д. Н. Мамина-Сибиряка / Л. М. Митрофанова // Литература Урала: история и современность. — Екатеринбург, 2008. С. 130-136.

105. Муравьева В. Н. Из наблюдений над словообразованием и словоупотреблением в произведениях Д. Н. Мамина-Сибиряка // Ученые записки Уральского государственного университета. 1960. - С. 58-73.

106. Муравьева В. Н. Работа Д. Н. Мамина-Сибиряка над языком (по материалам рукописей) / В. Н. Муравьёва // Доклады на V конференциипо изучению творчества Д. Н. Мамина-Сибиряка. Свердловск, 1960. - С. 40-50.

107. Мурзина И. Я. Феномен региональной культуры / И. Я. Мурзина. -Екатеринбург : Изд-во Урал. гос. ун-та, 2003. 205 с.

108. Мурзина И. Я. Художественная культура Урала : учеб. пособие / И. Я. Мурзина. Екатеринбург : Изд-во Дома учителя, 1999. - 176 с.

109. Неклюдов С. Ю. Время и пространство в былине / С. Ю. Неклюдов // Славянский фольклор. М., 1972. — С. 18-45.

110. Никулина М. П. Камень. Гора. Пещера / М. П. Никулина. -Екатеринбург : Банк культурной информации, 2002. — 119 с.

111. Никулина М. П. «Про старинное житьё и тайную силу» / М. П. Никулина //Урал.-2000.-№6.-С. 165-180.

112. Ожегов С. И. Словарь русского языка / С. И. Ожегов. — М. : Советская энциклопедия, 1973. 847 с.

113. Ортега-и-Гассет X. Эстетика. Философия культуры / X. Ортега-и-Гассет. -М.: Искусство, 1991. 588 с.

114. Петишева В. А. Функции пейзажа в русской классике / В. А. Петишева // Русская словесность 2007. - № 5. - С. 5-22.

115. Подлесных А. С. Эротические коннотации образа Чусовой в романе А. Иванова «Золото бунта» / А. С. Подлесных // Литература Урала: история и современность. Екатеринбург, 2007. - С. 258-266.

116. Подорога В. А. Метафизика ландшафта. Коммуникативные стратегии в философской культуре XIX XX вв. / В. А. Подорога. М. : Наука, 1993. -320 с.

117. Пращерук Н. В. Художественный мир прозы И. А. Бунина / Н. В. Пращерук. Екатеринбург : Созидание, 1999. - 254 с.

118. Славянская мифология : энциклопедический словарь. — М. : Эллис Лак, 1995.-416с.

119. Слобожанинова Л. М. Мамин «безымянный» / Л. М. Слобожанинова // Урал. 2005. - №10. - С. 249-252.

120. Слобожанинова Л. М. Д. Н. Мамин-Сибиряк и П. П. Бажов // Известия Уральского университета. 2002. — № 24. - С. 86-96.

121. Соболева Л.С. Истоки представлений о старообрядчестве в творчестве Д. Н. Мамина-Сибиряка / Л. С. Соболева // Известия Уральскогогосударственного университета. 2002. - № 24 : Гуманитарные науки. -Вып. 5.-С. 97-122.

122. Соболева Л. С. Старообрядческий мир в произведениях Д. Н. Мамина-Сибиряка / Л. С. Соболева // Литература Урала : история и современность. Екатеринбург, 2008. - С. 143-156.

123. Созина Е. К. Этноландшафт в произведениях писателя коми К. Ф. Жакова / Е. К. Созина // «Мультикультурализм» в современном художественном мышлении : сб. науч. ст. Тюмень, 2007. — С. 168-180.

124. Спивак М. Л. «Провинция идёт в регионы»: О некоторых особенностях современного употребления слова провинция / М. Л. Спивак // Геопанорама русской культуры. Провинция и её локальные тексты. М., 2004.-С. 545-560.

125. Стариков В. Жить тысячью жизней. Повествование—хроника о жизни Д. Н. Мамина-Сибиряка / В. Стариков. — Свердловск, 1986. — 376 с.

126. Строганов М. В. Две заметки о локальных текстах / М. В. Строганов // Геопанорама русской культуры. Провинция и её локальные тексты. — М., 2004.-С. 183-196.

127. Топоров В. Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области Мифопоэтического : Избранное / В. Н. Топоров. М. : Прогресс — Культура, 1995.-624 с.

128. Топоров В. Н. Пространство и текст / В. Н. Топоров // Текст, семантика и структура. М., 1983. - С. 227-284.

129. Турков А. М. Салтыков-Щедрин: осознание современности как предчувствие будущего / А. М. Турков // Очерки русской культуры XIXвека. — М., 2005. Т. 5: Художественная литература. Русский язык. — С. 234278.

130. Удинцев Б. Певец Урала / Б. Удинцев, К. Боголюбов. Свердловск : Сред.-Урал. кн. изд-во, 1969. — 119 с.

131. Удинцев Б. Д. Письма Д. Н. Мамина-Сибиряка как материалы к его биографии / Б. Д. Удинцев // Д. Н. Мамин-Сибиряк. Сто лет со дня рождения. 1852-1952.-Свердловск, 1953.-С. 178-196.

132. Удинцев Б. Д. Фольклор в записных книжках Д. Н. Мамина-Сибиряка / Б. Д. Удинцев. Свердловск: Свердлгиз, 1966. - 40 с.

133. Успенский Б. А. Поэтика композиции / Б. А. Успенский. М. : Искусство, 1970. - 224 с.

134. Флоренский П. А. Обратная перспектива / П. А. Флоренский // Флоренский П. А. У водоразделов мысли. М., 1990. - Т. 2. - 184 с.

135. Фольклор на родине Д. Н. Мамина-Сибиряка (в уральском горнозаводском поселке Висим) // Ученые записки Уральского государственного университета. Свердловск, 1967. - № 60. - 233 с.

136. Хайдеггер М. Исскуство и пространство / М. Хайдеггер // Самосознание европейской культуры XX века : Мыслители и писатели Запада о месте культуры в современном обществе. М., 1991. — С. 97-98.

137. Хализев В. Е. Теория литературы / В. Е. Хализев. М. : Высш. шк., 2004.-406 с.

138. Харитонова Е. В. Уральский хронотоп в прозе А. Матвеевой / Е. В. Харитонова // Региональный литературный ландшафт в русской Перспективе : сб. науч. ст. Тюмень, 2008. - С. 324-331.

139. Хваленская Е. Ю. Русская классика в сибирской критике («Восточное обозрение», 1882-1906) / Е. Ю. Хваленская // Очерки литературной критики Сибири. Новосибирск, 1987. - С. 29-60.

140. Химич В. В. «Региональный ландшафт» в сознании поэта-эмигранта / В. В. Химич // Региональный литературный ландшафт в русской Перспективе : сб. науч. ст. Тюмень, 2008. - С. 83-90.

141. Чайкина Ю. И. К вопросу об использовании терминов горного дела в произведениях Д. Н. Мамина-Сибиряка / Ю. И. Чайкина // Ученые записки Таганрогского государственного педагогического института. — Таганрог, 1958.-С. 119-138.

142. Шейнина Е. Я. Энциклопедия символов / Е. Я. Шейнина. М. : ACT : Торгсинг, 2006. - 592 с.

143. Шишпарёнок Е. В. Загадка чеховской Сибири / Е. В. Шишпарёнок // Региональный литературный ландшафт в русской перспективе : сб. науч. ст. Тюмень, 2008. - С. 290-294.

144. Шпаковская Е. А. Д. Н. Мамин-Сибиряк и М. Е. Салтыков-Щедрин / Е. А. Шпаковская // Д. Н. Мамин-Сибиряк. Сто лет со дня рождения. 1852-1952 гг. Свердловск, 1953.-С. 101-122.

145. Шпенглер О. Закат Европы / О. Шпенглер. Новосибирск : Наука, 1993. - 592 с.

146. Щенников Г. К. Евразийский тип героя в романах Д. Н. Мамина-Сибиряка / Г. К. Щенников // Уральская литература конца XVIII-XIX в. — Екатеринбург, 2006. С. 164-176.

147. Щенников Г. К. Жизнь массовая в изображении «певца Урала» / Г. К. Щенников // Уральская литература конца XVII1-XIX в. Екатеринбург, 2006. -С. 177-189.

148. Щенников Г. К. История русской литературы XIX в 1870-90гг. / Г. К. Щенников. Екатеринбург : Сократ, 2000. - 398 с.

149. Щенников Г. К. Литературные дебюты Д. Н. Мамина / Г. К. Щенников // Мамин-Сибиряк Д. Н. Полное собрание сочинений : в 20 т. -Екатеринбург, 2002.-Т. 1.-С. 876-897.

150. Щенников Г. К. Непрочитанный Д. Н. Мамин-Сибиряк / Г. К. Щенников // Урал. 2002. - № И.-С. 29-38.

151. Щенников Г. К. Общественные и духовные искания русской интеллигенции / Г. К. Щенников // Уральская литература конца XVII-X1X века. Екатеринбург, 2009. - С. 150-164.

152. Щенников Г. К. Семейная хроника и жанровые разновидности романов. Роман воспитания / Г. К. Щенников // Уральская литература конца XVII-XIX века. Екатеринбург, 2009. - С. 141-150.

153. Щенников Г. К. Творчество Д. Н. Мамина-Сибиряка. Художественный образ Урала / Г. К. Щенников // Уральская литература конца XVIII-XIX века.- Екатеринбург, 2009. С. 141 - 149.

154. Щенников Г. К. Художественный образ Урала / Г. К. Щенников // Уральская литература конца XVII-XIX века. — Екатеринбург, 2009. С. 141149.

155. Щенникова JI. П. «Омут» (1878-1881) как пратекст романов Д. Н. Мамина-Сибиряка / Л. П. Щенникова // Уральская литература конца XVIII-XIX века. Екатеринбург, 2009. -С. 189-197.

156. Элиаде М. Священное и мирское / М. Элиаде. М. : Изд-во МГУ, 1994.- 144 с.

157. Эртнер Е. Н. Феноменология провинции в русской прозе конца XIX — начала XX века / Е. Н. Эртнер. Тюмень : Изд-во Тюменского ун-та, 2005. -212 с.

158. Эртнер Е. Н. Человек и природа в «сибирских романах» Д. Н. Мамина-Сибиряка / Е. Н. Эртнер // Литература Урала : история и современность. -Екатеринбург, 2008. С. 136-143.с/