автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.04
диссертация на тему: Типы и текстообразующие функции иронических контекстов

Полный текст автореферата диссертации по теме "Типы и текстообразующие функции иронических контекстов"

На правах рукописи

□□316ТОЭ4

Клименко Татьяна Николаевна

ТИПЫ И ТЕКСТООБРАЗУЮЩИЕ ФУНКЦИИ ИРОНИЧЕСКИХ КОНТЕКСТОВ (на материале романов-ан1иуюний)

С пециальность: 10.02 04- германские языки

АВТОРЕФЕРАТ Диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

1 6 ДПР 2008

Сан кт-11 етербу р1 2008

003167094

Работа выполнена на кафедре английской филологии государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования Российского государственного педагогического университета

имени А.И Герцена

Научный руководитель. Официальные оппоненты

доктор филологических наук, профессор Тамара Анатольевна Казакова

доктор филологических наук, профессор Татьяна Ивановна Воронцова

кандидат филологических наук, доцент Вадим Юрьевич Голубев

Ведущая органшация

Институт Языкознания РАН РФ

Защита состоится 2008 г в заседании

Диссертационного Совета Д 212.199.05 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук в Российском государственном педд1 огическом университете имени А.И Герцена по адресу. 191186, Санкт-Петербург, наб р. Мойки, д 48, корн. 14, ауд 314

С диссергациеи можно ознакомиться в фундаменгальной библиотеке Российского государственно! о педагогического университета имени А.И. Герцена

Ав I ореферат разослан 2008 года

Ученый секретарь // / / У

диссертационного совета А

/ / / " У //

А Г Гурочкина

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Настоящее исследование посвящено изучению языкового выражения явления иронии в антиутопической прозе как текстообразущей категории, с присущими ей функциями парадоксального означивания

Интерес современной лингвистики и переводоведения к иронии как когнитивно-дискурсивному явлению обусловлен изменением точки зрения на языковые приемы выразительности в современной научной литературе ирония рассматривается не столько как стилистический прием, сколько как особый вид соотношения мыслительного и языкового планов, основанный па критическом отношении к реальной или вымышленной дейовительности

Наиболее яркое выражение, на наш взгляд, иронические контексты находят в антиутопической прозе, где иронию представляется возможным рассматривать в двух аспектах жанрово-стшисттеском - как метод концептуализации действительности и семиотическом — как результат семантического означивания (иронический смысл / картина), созданный автором

Актуальность данного исследования обусловлена отсутствием в отечественной лингвистике системного описания порождения иронического смысла высказывания, формирование которого возникает на сложном переплетении логического вывода и эмоционально-личностной оценки Впервые изучение механизмов возникновения иронического смысла в зависимости от разных типов контекста исследуется на ма!ериале ашиуюний - жанра, задача которого состоит в критической оценке общественно-политического устройства Сопоставление антиутопий в англоязычной и русской литературных традициях позволяет выявить особенности формирования иронии в разных языках

Объектом исследования выступает ирония как текстообразукмцая когнитивно-дискурсивная категория, присущая поэтике абсурда как общей повествовательной модели дискурса Ирония формируется посредством специфической организации лингвистического и экстралингвистического контекстов

Предметом изучения являются языковые механизмы реализации иронии и контекстные условия, определяющие их особенности в английском и русском языках

Методологической и теоретической базой исследования послужили труды отечественных и зарубежных ученых в области когнитивной чингвистики (Н Д Арутюнова, М В Никитой, М А Панина, Е С Кубрякова, О Я Палкевич, Е А Брюханова, С Палмер, Ф Джонсон-Лэрд, N Groeben и др ), психолингвистики (J1 С Выготский, АР Лурия, А А Леонтьев, АН Клименко), лингвостилистики и прагмалингвистики (И В Арнольд, М А Багдасарян, Н К Салихова, Г Л Прокофьев, Т А Шишкина и др), чингвистики текста (Н А Николина, С И Походня, Ж Е Фомичева, 1 П Третьякова, 3 Я Тураева, И А Щирова, Н А Фатеева, Н В Веселова и др ), семиотики (Ю М Лотман, Ю С Степанов, Н Б Мечковская, Р О Якобсон, Р

Барт), теории перевода и перееодоеедения (Л С Бархударов, Т А Казакова, Ю Е Прохоров, Ю П Солодуб, Т Г Пшенкина, Р О Якобсон), 7 итературоведения (ММ Бахтин, ЮН Тынянов, АФ Лосев, В Я Пропп, И Н Иванова, Б А Ланин, В Н Топоров, О Л Чернорицкая и др )

Целью данной диссертационнои работы является систематизация контекстуальных условий, сопровождающих порождение иронического смысла в тексте романа-антиутопии, а также выявление и описание языковых средств, вербализующих иронический кошекст на разных уровнях

В соответствии с целью исследования в работе решаются следующие задачи

1 выявление и описание языковых форм иронии как текстообразующих компонентов,

2 исследование отношений между формой иронического контекста и характером его восприятия,

3 определение специфики и свойств иронического контекста,

4 выведение типичных иронических контекстов, характерных для антиутопической прозы в английском и русском языках,

5 определение роли разных типов иронических контекстов в процессе восприятия и интерпретации иронического смысла высказывания,

6 выявление текстообразующих функций иронических котекстов в романах-антиутопиях,

7 анализ способов передачи иронии при переводе

В работе использовались следующие методы исследования* сопоставительный семантический анализ, коммуникативно-прагматический анализ, контекстуальный анализ, анализ словарных дефиниций

Материалом исследования послужили тексты произведений «О дивный новый мир» О Хаксли, «1984 год» Д Оруэлла, «Мы» Е Замятина, «Кысь» I Толстой на английском и русском языках (включая переводы) На защиту выносятся следующие положения-

1 Подобно метафоре и метонимии иронию следует признать особым типом номинации, основанным на противопоставленности сравниваемых объекюв, что в парадигматике языка отражено такими явлениями, как синонимия, меронимия (о 1 ношение части и целого) и антонимия Важно отметить, что отношения между жпами номинации, с одной стороны, и отношения противопоставленности, с другой стороны, взаимопроницаемы В первом случае, мы можем говорить о существовании иронических тропов, а во втором - о таких «двойственных» явлениях языка, как конверсия и энангиосемия

2 Ирония представляет собой яркий пример реализации речетворческого процесса Это - одна из форм проявления языковой и смысловой игры, основанной на чувстве эстетической и эмоциональной оценки Наряду с другими формами языковой игры, ирония выступает не

только в качестве объекта оценки употребления языковых единиц, но и сама является специфичным средством выражения оценки, т е воплощением скрытого критического отношения автора к действительности, требующим приращения смысла на основе лингвистического и экстралингвистическою контекстов для понимания ишенционального смысла высказывания Коммуникативная составляющая иронического смысла заключается в намеке на имплицитный компонент знака, скрытое содержание, которое состоит из ситуационного контекста (знания социально-исторического плана), психоюгического контекста (знание психологических особенностей говорящего и слушающего, их эмоционального состояния в момент речи) и вертикачьного контекста (общего тезауруса I оворящих)

3 Контекст является непременным условием формирования смысла высказывания Иронический смысл высказывания задается специфичной организацией контекста, ироническим контекстом, который определяется как речевая ситуация несоответствия одних свойств языковой системы другим ее свойствам, или противоречивость семиозиса, моделируемая говорящим с целью создания парадокса восприятия, т е когнитивно-коммуникативной ситуации несоответствия

4 Для антиутопии, как жанра, который описывает государственные режимы и системы, ведущим становится социально-исторический конгскст Ирония в антиутопии реализует критическую концептуальную уаановку на социально-исторический дискурс, формируя «точку зрения» художника и позволяв ему конструировать новые смыслы, преобразуя общеизвестные нормы и стереотипы, представленные в интекстах Игровое начало интертекстуализации задается ироническим модусом восприятия автора описываемой действительности и его конструктивными стратегиями в организации смыслопорождающих функций этого явления

5 Язык как система смыслообозначения, т е непосредственно лингвистический контекст, становится объектом художественного описания в абсурдных текстах и входит в авторский замысел произведения Таким образом, авторы ставят проблему соотношения языка и смысла, моделируя искусственный язык «Эзотерический язык» антиутопии понимается нами как язык, критикующий утопическое сознание как образец «идеальной модели» языка, и разрушающий нормы естественного языка

6 Ирония в антиутопической прозе является структурной категорией текста, которая реализуется в намеренном столкновении противоположных смысловых рядов - реального и идеального, должного и недолжного, прекрасного и безобразного, отрицанием и критикой одного за счет утверждения и мнимой похвалы другого В этом проявляется смысловая и стратегическая двуплановость иронии и антиутопии При этом жанр антиутопии является специфичной формой текста, которая реализует стратегию говорящего в инверсированном виде представить содержание высказы вания

7 Концептуальность и межсемиотическая сущность иронии создают многозначную и многоуровневую семантическую структуру романа-антиутопии за счет генерации подтекст, как намеренного имплицитного смысла Основные функции иронических кошекаон в романе-аншуюпии сводятся к следующим

а) придание критической направчеиности образности и симвошке

произведения,

б) респизация интеч актуальной «игры смысюв», которая характеризуется неоднозначностью восприятия, смыповой неопределенностью, множественностью интерпретаций,

в) создание абсурдного мира антиутопии за счет переосмысления взаимоисключающих оценок, что в языковом плане находит выражение в семантическом и стилистической рассогласованности элементов, преобразовании языковых и речевых стереотипов

|) обновчение ассоциативного потенциям слова Видение слова в новом ракурсе вызвано его «неожиданным употреблением», в несвойственном для него значении, форме или функции

8 Концептуальный механизм создания иронии весьма схож в английском и русском языках, но традиционная экспликация смысловых контейнеров (концептов), их комбинаюрика и жанровое воплощение различны Поэтому основную сложность при переводе иронических контекстов представляв! воссоздание не столько предмешо-ло1 ического, сколько эмоционально-оценочного уровня текста, что весьма типично для оценочных суждений

Научная новизна диссертации заключается, с одной стороны, в применении интегративного подхода к исследованию явления иронии с опорой на современные данные когнитивнои лингвистики, лижвиежки текст, прагмалингвистики, семиотики, теории перевода и переводоведения, что обусловливается сложностью самою явления, которое получило свою область исследования, именуемую иронологией С другой стороны, ирония впервые исследуется на материале антиутопий ашлоязычных и русских авторов с применением контекстуального анализа и элементов сопоставительного анализа с целью определения иронических контекстов характерных для жанра антиутопии

Теоретическая значимость работы заключается в том, что предлагает описание структурных, семантических и функциональных особенностей явления иронии, продолжает разработку классификации контекстов, предлаоет определение иронического контекста, выявляет типичные иронические контексты и их функции в антиутопическом жанре Рассмотрение иронии как вторичной номинации, как вида иносказания, позволяет внести существенный вклад в создание общей теории смысла и стратегий выр?жеина лтрицательнь,у смыслов и оцено" в завх,а.п,',повэнмой форме

Практическая значимость исследования состоит в возможности его использования для дальнейшего изучения иронических контекстов не только в жанре антиутопии, но и любых других типах текста как письменного, так и устного дискурса Приведенные в работе анализ и примеры могут быть использованы в целях лингвокультурологического описания иронии, в лингвистических, литературоведческих и переводоведческих целях при описании идиолекта того или иного автора, а также на занятиях по стилистике, интерпретации текста, когнитивной лингвистике, в процессе научно-исследовательской работы студентов и аспирантов и в процессе преподавания английского языка и литературы на филологических факультетах университетов на старших этапах обучения

Апробация работы. Основные положения диссертации были изложены в докладах на заседании кафедры английской филологии в РГПУ им А И Герцена (25 сентября 2007, 27 ноября 2007, 11 декабря 2007), на международной конференции «Языковые механизмы комизма» под общей организацией проблемной группы «Логический анализ я зыка» отдела теоретической лингвистики в институте языкознания РАН (Москва, 12-14 сентября 2005), на межвузовской научно-практической конференции в Забайкальском государственном педагогическом университете им Н Г Чернышевского «Словесность в XXI веке и современный мультикультурный контекст» (Чита, 19-20 ноября 2005), на II международной научно-практической конференции в лингвистическом институте Барнаульского государственного педагогического университета «Проблемы межкультурной коммуникации в теории языка и лингводидактике» (Барнаул, 5-6 октября 2006) Наиболее значимые аспекты диссертационной работы нашли отражение в 5 публикациях

Объем и структура работы. Содержание диссертации изложено на 236 страницах машинописного текста и включает введение, три главы, сопровождающиеся выводами, и заключение К работе прила!ается библиографический список (насчитывающий 179 наименований, в том числе 19 источников на иностранных языках), список использованных словарей, энциклопедий и справочников, список использованной художественной литературы

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении определяется объект исследования, обосновывается актуальность и научная новизна, формулируется цель и задачи исследования, выдвигаются основные положения, выносимые на защиту, указываются методы исследования, раскрывается теоретическая и практическая значимость работы, указывается область практического применения результатов рабо i ы

В первой главе «Ирония как объект лингвистики и смежных с пей наук» предлагается обзор современных научных представлений о явлении

иронии, освещаются основные подходы к определению иронии, рассматривается историческая эволюция содержания понятия иронии и освещаются наиболее характерные черты иронии в тот или иной исторический период

Глава начинается с представления основных существующих в отечественном и зарубежном языкознании теорий иронии, которые демонстрируют объемность и многофункциональность этого явления Существуют различные подходы к определению иронии, категориальному статусу данного явления, соотношению его с другими видами комического и трагического Диапазон понимания иронии колеблется от стилистического тропа до особого мироощущения, те от широкого до узкого понимания иронии

Ирония в лингвистической литературе рассма]ривается как «языковое средство (фигура замещения)» (ИВ Арнольд, ОСАхманова, ИР Гальперин, А Н Мороховский, Н К Салихова, N Knox), как «метод открытия некоего знания - истины» (М В Тугарева, А И Кравченко), как «форма эмоционально-оценочного восприятия действительности», «проявление иронического модуса» с выраженным кршическим oiношением к действительности, который в письменном дискурсе выступает в качестве текстообразующей категории, способной выразить критическое отношение автора к описываемым событиям косвенным обраюм (НА Николина, СИ Походня, ЖЕ Фомичева, О Я Палкевич, ME Лазарева), как «часть языковой картины мира и менталитета» (И Н Иванова, Е А Брюханова), с точки зрения koi нитивного подхода, «сложный сегментный концепт» (Е А Брюханова) включающий, как минимум, три категории отдельную философско-эстетическую категорию, часть категории иносказательное!и, нскоюрые свойства, проявляемые в рамках категории комического Ирония понимается как «проявление языковой игры» (ТА Гридина, Е А Брюханова, О Я Палкевич), «особой речевой стратегии» (Г Л Прокофьев, Н Г Брагина, О П Ермакова, N Groeben , В Scheele, D С Muecke) Влияние исторической эпохи на иронию подчеркивается в понимании ее как «самосюя (ельного рода искусства» (Ю Б Борев), «формы словесного дискурса» (П Уай г), «иронической установки» на дискурс, связанной с переосмыслением культурных коннотаций (Н Г Брагина), выделяются различные «историко-культурные типы иронии романтическая, экзистенциальная, модернистская, постмодернистская (И Н Иванова)

Традиционно иронию рассматривают с учетом философско-эстетического, литературоведческого и лингвистического аспектов Существующее многообразие и неоднозначность определений и подходов к исследованию иронии, свидетельствует о сложной природе этого явления, его межсемиотической сущности Самой сложной тдачей является выбор кригерия ироничности высказывания

На основе проанализированных определений и трактовок иронии в данной работе предлагается следующее определение иронии Ирония

понимается как речевая ситуация несоответствия оценочного значения сюва его дескриптивному корречятх, или противоречивость семиозиса, моделируемая говорящим с целью создания когнитивно-коммуникативного парадокса восприятия дчя выражения скрытого с мыс ¡а высказывания

Ирония как проявление феномена языковой личности является объектом изучения исследований, проводимых в рамках двух основных направлений Одно из них можно охарактеризовать как прагматическое, исходящее из того, что специфика иронии как формы речевого поведения задана установкой на достижение определенною коммуникативного (эстетического) эффекта как проявление индивидуальной, 1ак и коллективной (национальной, возрастной и др) интенции Предметом изучения становятся различные приемы «упаковки» содержания языковых единиц, направленных на реализацию иронического смысла В рамках второго направления, которое можно назвать операциональным, ирония изучается непосредственно как результат реализации различных языковых приемов и принципов их употребления, в качестве текстообразующсй категории Предметом изучения выступает иронический смысл высказывания, текста, порождаемый определенными контекстуальными условиями, маркируемый соотвеювующими языковыми средствами и требующий определенных когнитивных усилий для его восприятия

В лингвистике ирония признается средством вторичной номинации, обусловленной асимметричностью языкового знака Под вторичным семиозисом, мы вслед за Р I Пиотровским понимаем использование в речи не столько узуальных, т е социально закрепленных жестких связей между означающим и означаемым знака и между различными знаками, сколько использование неисчисляемых окказиональных ассоциаций между компонентами знаков

Языковой знак в случае иронии не является эксплицитным носителем содержания мысли Он служит лишь намеком на необходимость переосмысления исходного значения, приращения смысла на основе знания ассоциативного потенциала знака и контекстуальных условий, служащих фоном актуализации смысла Наиболее продуктивным представляется изучение иронии как средства создания имплицитной информации и формы выражения отрицательной оценки и шире - речевой стратегии, направленной па достижение определенных целей общения

По концептуальной значимости ирония разделяйся на два вида ирония как средство создания вторичнои номинации (стилистический прием) и ирония как ментальное состояние (смысл) Исследователи называют эти виды иронии по-разному явная и скрытая ирония у Н К Салиховой, ситуативная и ассоциативная у СИ Походня, контекстуачышя и текстообразующая у Ж Е Фомичевой

Со1ласно нашему определению иронии, учитывающему межсемиошческую сущность данного явления, явная, ситуативная и контекстусаъная ирония образуется за счет несоответствия предмегно-

Л01 ического значения слова его эмоционально-оценочному значению, т е ирония в узком понимании, стилистическим прием, который создается при помощи средств всех уровней языка (языковой Сфуктуры) Единицей иронического смысла, как правило, выступает слово, а механизмом иронизации является одновременная актуализация в контексте прямого и переносного «пучка» смысловых составляющих слова, которые находятся в отношениях конфронтации Ирония данного типа эксплицируется за сче! лингвистическою и паралингвисгического контекстов Скрытая ассо11иативная, текстообразуюгцая ирония задействует не только языковой код, но и другие семиологические системы, такие как культурологический, индивидуально-авторскии (возрастной, социальный, тендерный и прочие) коды, которые, по существу, являются скрытым, невербальным знанием, внетекстовой информацией В случае иронии, внетекстовая информация противоречит внутритекстовой информации Для этого типа иронии необходим экстралингвистический контекст, который в дискурсе присутствует имплицишо в виде ситуационного, психологического и вертикального контекстов

Ироническое высказывание всегда преде швляет оценочное высказывание, вскрывая присутствие (или чаще всего отсу 1ствие) идеального в действительном Оценка по своей сути имплицитна, если она предполагает существование некой идеальной модели в качестве критерия Реляционная логика утверждает зависимость всех характериешк объекта oi позиции наблюдателя один и тот же предмет обнаруживает разную сущность и называется противоположными по смыслу словами в зависимости от отношения к нему говорящего, выбранного критерия оценки

Иронию представляется возможным понимать как нарушение языкового стереотипа, если поц стереотипом имеется в виду «модель, с помощью которой общество регулируется и контролируется» (Н Г Брагина) Первичные стереотипы конструирую 1ся внутри культурной модели на основе реальных фактов и представляют собой результат культурной обработки реальных фактов, ситуаций и тд Например, ритуализация способов эмоционального выражения учыбаться от радости темнеть от печали Нарушение стереотипа ведет к условиям его ироническою осмысления Он потемнеч от "радости" Вторичные языковые стереотипы представляют собой рефлексию, переосмысление первичных значений слов, словосочетаний, высказываний Ignorance is Strength (Оруэлл) - на основе первично-стереотипного Knowledge is Power

Ирония, в основе которой лежит нарушение первичного стереотипа, проявляется в ситуативной и вербальной иронии, а ирония, основанная на нарушении вторичного стереотипа - обьн рывание культурной ценности - не что иное, как ассоциативная, текстовая ирония

Учитывая ^опионяпьнп-пценочнун^ субъеь'!ивчу"1 природу ироимн, представляется возможным рассмафивать ее как переносное значение, основанное на противопоставленности сравниваемых объекюв,

потенциально присущее любому слову в его семантической структуре и обладающее равноправным статусом наряду с метафорой и метонимией, что в парадигматике языка представлено явлениями синонимии, меронимии и антонимии. Следует отметить, что отношения между типами номинации и отношения противопоставленности взаимопроницаемы Это означает, что, с одной стороны мы имеем дело, например, с ироническими тропами -ироническая метафора, эпитет, сравнение и т д , а с другой стороны, с языковыми явлениями конверсии и энантиосемии, которые одновременно акт}ализируют как синонимические, так и антонимические свойства

В сииеме средств общей образности ирония представляет собой один из видов иносказания Иронический образ строится на столкновении смыслов дескриптивного и оценочного значений слова, объединенных в одно смысловое пространство Как вид иносказания ирония с присущем ей парадоксальностью характерна для поэтики абсурда, понимаемой в качестве повествовательной модели, основанной на принципах квазиконьюнкции

Ирония в прагматическом плане выступает как скрытая оценочная модальность, имплицитное отрицание, которое позволяет говорящему выражать свое мнение и эмоции косвенным путем, реализуя не юлько функцию саморепрезентации, но и, выполняя речевой замысел, - достижение определенных цепей коммуникации выразить свое мнение, критику, насмешку, предложить другую точку зрения, избежать конфликтной ситуации и т п

Жанр антиутопии является идеальной моделью художественною текста для отрицания одного посредством утверждения другого, в котором текс! и подтекст меняются местами Художественный замысел удается реализовать, соблюдая единый структурный принцип основанный на противоположности, применительно к форме и содержанию

Во второй главе «Контекстная обусловленность иронического смысла высказывания» представлен обзор существующих в лингвистической науке точек зрения на роль контекста в формировании смысла высказывания, в том числе и иронического, проанализированы наиболее известные классификации контекстов (Н Н Амосова, О С Ахманова, Г В Колшанский, И В Арнольд) Существуют разные подходы к понятию контекста и, соответственно, различные определения контекста, но большинство исследователей разделяют мнение о контексте, как важном усювии однозначности коммуникации, обязатепьном факторе формирования смысча высказывания В связи с переосмыслением задач современной лингвистики и переключением внимания от значения как семиологической единицы языка к смыслу как семиологической единице речи, понятие контекста становится более актуальным в исследовании коммуникативной знаковой деятельности человека

На основе синтеза существующих в лингвистической науке принципов классификаций контекста в данной работе предлагается единая типология

контекстов с точки зрения их структуры, формы выражения и выполняемой функции

Форма выражения смысла иронического знака может быть как эксплицитной, так и имплицитной Соогветственно, с точки зреиия формы, иронические контексты можно разделить на эксплгщиптые и имттртные

В рамках эксплицитного контекст в зависимости ог условий реализации, можно выделить лингвистический и паралингвистический типы Лингвистический в зависимости от письменной или устной формы изложения может быть либо жестко структурированным (в письменной речи), либо нежестко структурированным (в устой речи)

Паралингвистический контекст можно разделить на подвиды интонационный (просодический) и жестово-мимический (поведенческий)

Лингвистический контекст (устный дискурс и письменный дискурс) может реализовать иронический смысл языкового знака на любом уровне языковой системы фонемном, морфемном, лексическом, фразовом, синтаксическом и текстовом, привлекая паралингвистичсские средства при вербальном кошексте (в устной речи) или вербализуя паралингвистические контекоы (в письменной речи) Для интерпретации иронии в художественном тексте лингвистический контекст целесообразно делить на спедующие контексты 7ексический, грамматический морфоюгическии и синтаксический и стилистический Такое деление условно, и в реальной коммуникации мы имеем дело, как правило, с контекстами смешанных типов кксико-грамматический лексико-стшистическгш и т д

Стилистическии контекст подразделяется на сювесно-образный стгпистический контекст и функциона!ьно-реченой стилистическии контекст, то есть стилистическое смешение функциональных стилей и регистров речи Первый вид стилистического контекста, в частности, может быть посфоен посредством приемов конвергенции (ИВ Арнольд), те приемов, работающих на создание иронических тропов

Коммуникативная составляющая иронического знака эксплицируется при помощи лингвистического и паралингвисгического контекстов и обусловливает (путем намека на имплицшный компонент знака) его скрытое содержание Это содержание определяется ситуационным (знания социально-исторического плана), психологическим (знание психоло! ических особенностей говорящего и слушающего, их эмоционального состояния в момент речи) и вертикальным (общего тезауруса говорящих) контекстами

Функциональный аспект иронического контекста может проявляться по-разному в зависимости от условий коммуникативного акта С функциональной точки зрения принято выделять следующие кон Iекс I ы

1) фатический, или контактоустанавливающий (Хороша погодка' - о дождчивой погоде) учитывая стереотипность контактоустанавливающих формул, данью!^ тип иронического конгтскста б^дст огрипп 1Сл клишированными фразами и штампами,

2) метаязыковый, который служит целям подчеркивания индивидуальной оценки смысла {Ну и герой' - о труствои человеке),

3) эстетический, который оказывает эмоциональное воздействие на адресата, реализуя иронию как средство общей образности / иносказания, то есть иронию в узком смысле (сочинить шопенгауэр - написать малопонятный текст у Т Толстой в романе «Кысь»), или как категорию текста, то есть иронию в широком смысле (принцип двоемыслия в романе «1984» у Дж Оруэлла)

Сложный характер исследуемого явления иронии, его межсемиотическая сущность, ненаблюдаемость ментальных процессов перекодировки концептуальной информации в художественную приводи! к необходимости выделения такой операциональной единицы исследования как иронический контекст Предложенная нами единая типология контекстов позволяет рассматривать выделенные типы контекстов как иронические, при условии актуализации ими иронического смыаа высказывания Иронический смысч высказывания определяется наличием в контексте намеренного использования знака, реализующего буквальный смысл отличный от выражаемого, который задает необходимость переосмысления буквального значения высказывания, приращения к нему добавочных смыслов на контекстуальной основе и создания целостного образа объекта Критериями определения иронического смысла высказывания могут служить его следующие семантические характеристики

1) антиномичноеть, которая проявляется в смысловом столкновении взаимоисключающих оценок прекрасного и безобразного, должного и недолжного, реального и идеального, действительного и вымышленного,

2) пародийность, когда объектом пародии служит идея, а не стилистические особенности (как в случае собственно жанра пародии), ироническая пародия концептуальна, т е она предлагает индивидуальную идейно-эмоциональную интерпретацию некой стереотипной истины,

3) кон1(ептуапьность, ирония представляет любое понятие в виде суждения,

4) имплицитное отрицание, которое проявляется в косвенном выражении критической направленности суждения,

5) парадоксальность, проявляемая в когнитивно-коммуникативной ситуации несоответствия буквального и актуального смыслов высказывания,

6) семантическая диффузность знаков, реализующих смысл высказывания, которая проявляется в одновременной актуализации нескольких признаков, прямого и переносного значений, разных семиологических систем и представляет условия формирования смысловой неоднозначности

Единая типология для изучения иронических контекстов может быть наглядно представлена в следующей схеме

Тины иронических контексjob

(с точки зрения формы выражения) „.эксплицитный. „.имплицитный

лишБиотическим паралингвистическии ситуационный ^ ш.ихоло1 ическии

(>стный письменный) (инюнационмый мовеленческий) вер1ИКалЬНЫЙ

1ный |

(по (>ыпотяеиой коищникатимои Фи/кции)

флгичсскни

(контактоус i анавливающий)

чсмизыковой

(пояснительный)

it 1 етическии

(образный)

лексический

(г) ¡я че it'ii uumepnvemaifim) лингвистическии

"А

грамма тческии

(морфологический синтаксический) стилистический *

(словесно-образный)

(функционально-речевой)

Данная типология контекстов учитывает семантическии, структурный, функциональный и характерологический аспекты гаких mhoi оплановых явлений как контекс i и ирония Она применима не только для анализа иронических высказываний, но и для описания целостной концептуальной системы авюра, так как содержание выделенных контекстов соаавляет и знание мира (экстралингвистический контекст) и знание языка (лингвистический контекст)

Исследуя иронию на материале художео венных 1екстов, те в письменном дискурсе, мы пришли к выводу, что роль контекста в отличие от уежого дискурса возрастает Структура его иановится жесткой и сложно-организованной, так как в задачу автора входит не только описать предмет и выразить свою оценку, но и вызван» динамичный образ предмета при помощи описывающих символьных систем кода, воссоздать его целостность за счет статично организованного контекс!а, передать его чувственный образ в виртуальном виде, в условиях отсутствия аналоговых систем кода

Для текстов антиутопического жанра с точки зрения семантики ведущим является социально-исюрический контекст Явная ирония немедленно осознается адресатом, чему способствует ироническая интонация (tone of voice) или ее стилистический эквивалент, она не требует обширных фоновых знаний, в го время как скрытая ирония раскрывается в контексте ситуации, и адресату необходим для ее понимания так называемый «вертикальный контекст» Чаще всего ирония в антиутопии ассоциатвна, для ее восприятия необходимо знание культурных коннотаций, преобладающих в той или инои историческои эпохе, описываемой автором 13 работах ученых знание неявленное в языке получило разные наименования «совокупность инвариантных знаний, общих для коммуникантов и

обеспечивающих взаимопонимание» (О А Леонтович), «единый тотальный горизонт», «жизненный мир» (Э Гуссерль), «предпоминапие» (X Д Гадамер), «разделенное знание» (Д Хирш, Е Рош и др) Информация подобного рода подразумевает стереотипные отношения и социально-политические позиции говорящих Таким образом, они отражают национальный характер и этические нормы, принятые в данной культуре По функции они символичны, так как обладают свойством "предъявимосш", по определению X -Г Гадамера Появляясь в речи, они одновременно рассказывают о политической, религиозной или какой-то другой направленности в мышлении индивида Яркими примерами скрытых смыслов являются клишированные выражения, отражающие идеологию той или иной политической системы Культурная коннотация обладает свойством установки на дискурс, и в нашем исследовании иронии на ма1ериале антиутопий, эта установка, прежде всего, касается социально-идеологического дискурса, что определяется канонами жанра анализируемых произведений Как показал анализ антиутопической прозы, конвенциональные клишированные выражения не редко становятся объектом иронии писателей, выражающих свое критическое отношение к описываемым государственным режимам и общественным устоям

В формировании иронического контекста важную роль может играть интертекстуальность Мы придерживаемся расширенного толкования интертекстуальности, обоснованного в работах Ю Кристевой, присущее Р Барту, Ж Дерриде, Дж Каллеру, М Фуко и другим западным исследователям, рассматривающим данное понятие как необходимое предварительное условие для любого текста Понятие текста получает более широкую трактовку в качестве сообщения, информационное содержание которого организовало при помощи средств различных семиотических систем

Ирония как модель эмоционально-критической концеп|уализации действительности предлагает иную точку зрения на стереотипные представления знаний, фиксированные в референциальных, акустических и поэтических образах, связанных с тем или иным словом, моделируя тем самым иной аксиологический контекст, выстраивая новый смысл в рамках старых языковых форм (асимметрия языкового знака) В этом состоит проявление одной из основных функций иронии, которую можно назвать обновчением ассоциативного потенциача слова «Видение» слова в новом ракурсе вызвано его «неожиданным употреблением» в несвойственном для него значении, форме или функции Огромный творческий потенциал иронии формируется ее концептуальностью, эмоционально-оценочнои сущностью, игровой направленностью на дискурс, что составляет все предпосылки для творческой реализации языковой личности

Малоизученным в иронологии остается вопрос о взаимоотношении иронии с категорией жанра, хотя эта проблема является наиболее актуальной Ирония не является самостоятельным жанром, в отличие,

например, от сатиры, но она может «окрашивать» практически любой эпический, лирический или драматический жанр Собственно «ироническим жанром» является пародия, цель которой выражение иронии над своим обьсктом - исходным 1екстом Понимание антиутопии как пародии на жанр утопии либо на утопическую идею в целом принимается нами вслед за Ь Л .Паниным и А В Кузнецовой

Весьма расплывчатым в теориях иронии представляется соотношение иронии с категориями комического и тра1Ического Эта проблема, как представляется, должна рассматриваться конкрешо на материале того или иного типа текста, учитывая его идейно-содержательные и функционально-эстетические слагаемые, т е его жанровую специфику Иронии в антиутопии скорее присущ трагический юн повествования, так как объектом пародирования становятся утопические идеалы, способные воплощать ка!астрофические последствия - тоталитаризм, технократизм, утилитаризм и деградацию личности

Мы выдвигаем предположение о возможности реализации иронии на уровне жанра как категории, обладающей собственным предметом изображения (содержанием), выработанной системой средств и способов концептуализации этого содержания, те формой Жанр в (акой интерпретации представляется возможным исследовать в качестве концептуального знака, отражающего когнитивные процессы восприятия, понимания и творческою переосмысления информации, как форму представления философско-эстетических, идеологических и других воззрений личности авюра Понимаемое в этом смысле концептуальное единство языковой единицы (текста) подчеркивает ор!аническую связь между формой, содержанием и функцией - трех обязательных компонентов для выражения художественно-оформленного смысла высказывания

В фетьеи главе «Языковое воплощение и функции иронии в романе-антиуюпии» приводится контекстуальный анализ произведений, причисляемых к антиутопическому жанру, с целью проверить выдвинутое положение о возможности рассмотрения иронии как жапрообразующего признака антиутопии и показать ею языковое воплощение в английской и русской литературных традициях К анализу привлекаются не только оршинальные, но и переводные тексты произведений, для выявления языковых механизмов, конструирующих и реконсфуирующих иронический смысл высказываний

В связи с признанием социачьно-историчского контекста ведущим для антиутопической прозы, его ироническое переосмысление и языковое «преломление» анализируется на примере романа Ол Хаксли «О дивный новый мир» Хаксли использует иронию для художественного обобщения юй реальности, свидетелем ко юрой он был сам В 30-х годах XX в технократическое общественное движение в США ставило своей целью достижение всеобщего благосостояния с помощью индустриального переворота в результате научного планирования производства в

национальных масштабах Действие в романе происходит в VII в эры Форда - американского автомобильного магната Генри Форда (1863 - 1947), с деятельности которого, по замыслу Хаксли, началась новая эра в иаории человечества Он основал свою автомобильную компанию «Фордмотор» в 1903 г, а свою первую серииную модель «Т» выпустил в 1909 г Она продавалась по низкои цене, что и способствовало наступлению «бензиново! о века» в Америке Таким образом, идея массового производства стала центральной, а в романе «Brave New Woild» она развивается до гротескных форм и находит применение в биологии Хаксли использует приемы научной фантастики, вводит иную систему отсчета времен и согласует ее с принятой формой обозначения (нэ/до н э ), реализуется аллюзивное прочтение сокращении и аббревиатур т this у eat of stabihtv Л F 632 (ныне, на 632-м году эры стабильности, Эры Форда > Если учесть, что время написания романа 1932, то 6 в 632 можно интерпретировать как перевернутую 9 Следовательно, образ эры стабильносш используется автором в прямо противоположном смысле -ироническом Описывая систему производства стандартизированных людей, Хаксли доводит идею до абсурда На тексическои уровне это проявляется в псевдонаучной терминологии Например, лексико-тематический ряд слов, применимый в сфере производства человеческих особей Laboiaton conditioning, modem fertilizing piocess Bokanovsky s Process, bokanovskification to manufacture twins, to immunize, the process of ripening, heat conditioning, the system of labelling, Bottling Room, the Organ Store, Social Piedestmation Room, Neo-Pa\lovian Conditioning Rooms псевдонаучные термины для описания процесса кастовой сортировки людей an Epsylon embryo, an Epsylon environment ,an Epsylon heredity , the period oj maturation, the abnormal endocrine coordination

Аллитерация, рифма, равномерное распределение в тексте за счет сцепления создают образ ритмично работающего организма-механизма, что отражено частотным употреблением следующих лексем Technique mechanism, machinery, invention ti tumph, benefaction, saving сп с illation calculation, achievement, mass production procession

Отличительным формальным признаком антиутопии является описание какого-либо государства, его политической структуры Создав такую модель государства, автор - антиутопист подвергает эксперименту «выживания» человеческую личность, показывает все «за» и «против» такого общества в условиях абсурдной реальности Автор экспериментирует с понятиями, наиболее актуальными для личности Проблемы счастья и свободы, взаимоотношения власти и человека, проблемы науки и прогресса, искусства и морали - все эти понятия «моделируюi ся» с учетом заданного художественным замыслом иронического контекста

На фразовом уровне Хаксли задействует прием семантического рассогласования, например, в оксюморонных сочетаниях quantity of individuals, the thunderous silence of the di ums a most stimulating and life-giving

th/eat, perfectly tame savages, real acetate silk, the dead light, intolerable gal\amc pleasure, human monsters

Концептуально здравое становится абсурдным, абсурдное - здравым, противопоставление полярных понятий стилистически маркируося приемами преуменьшения и преувеличения Задастся две системы координа!, две точки зрения, взаимно имплицирующие и одновременно отрицающие друг друга - необходимое условие для иронии, с присущей ей функцией актуалиюции сиысювой игры

Хаксли искажает известные читателю пословицы и поговорки, отражающие привычные ценностные стереотипы Механизм создания псевдопословиц и иронических афоризмов построен на замене ключевого слова другим, «уместным» в контексте произведения, логически согласованным с принципами ут верждаемого мира

Never put off till to-morrow the fun \ou can have today (наивысшая цепь общества Хаксли - стремление к удовольствию) Ending is better than mending The more stitches the less riches (установка на массовое пофебление товаров) Гипнопедия становится основным инструментом управления массовым сознанием (hypnopedic proverbs) But every one belongs to eveiy one else, when the individual feels the community reels, cleanliness is next to foidhness civilization is sterilization

При моделировании иронических контекстов неизбежно возникает проблема соотношения языка и смысла На первом плане оказывается язык, непосредственно лингвистический конгекст становится ведущим для создания иронических образов На примере романа Дж Оруэлла «1984» демонстрируется создание искусственного, «эзотерического» языка антиутопии Во избежание мыслепреступлений, по замыслу авюра, надлежит искоренить сами понятия, которые будоражат сознание С этой целью государство Океания разрабатывает «Новояз» - официальный язык, окончательный вариант которого будет утвержден к 2050 году Автор описывает принципы «Новояза» в специальном приложении, после основного [екста Наиболее значимая часть романа оказывается струк|урно и стилистически маркированной В приложении дается описание принципов языка, объясняется его «парадоксальный семиозис» APPENDIX

THE PRINCIPLES OF NEWSPEAK

Newspeak was the official language of Oceania and had been devised to meet the ideological needs oflngsoc, or English Socialism < >

The purpose of Newspeak was not only to provide a medium of expieaton for the wot Id-view and mental habits proper to the devotees of Ingsoc, but to make all othei modes of thought impossible < >

Сведение словаря к минимуму и превращение думающих граждан в послушное стадо - такова цель описанного государства в антиутопии Оруэлла Искусственные слова и явно бессмысленные, с точки зрения еаественного языка, предложения новояза Oldthmkers unbelly/eel Ingsoc (в

переводе В Голышева «Старомыслы ненутрятангсоц») вполне осмыслены и понятны, при условии знания принципов их дешифровки Псевдонормы и ценности, утверждаемые тоталитарным обществом, подаются в красивой идеологической упаковке, превращаясь в эвфемизмы

No word in the В vocabulary was ideologically neutral A gieat manv пае euphemisms Such words, for instance, as lovcamp (foi ced-labor campI or Mmipa* (Ministry of Peace ic Ministry of War) meant almost the cxact opposite oj what they appeared to mean

Ирония в антитезисных утверждениях WAR IS PEACE FREEDOM IS SLAVERY, IGNORANCE IS STRENGTH возникав! за cnei экспликации квазистереотипов, т е признаков, которые приписываются понятию как стерео !ипные Для абсурдной реальности уравниваемые понятия оказываю 1ся взаимозаменяемыми синонимами Отсутствие антонимов в новоязе - следствие до1 матического гознания, отсутствия противопоаавляемой системы ценностей Единственным ориентиром выаупает идеология, отрицающая любые другие точки зрения

What ия? requited т a party member was an outlook similai to that of the ancient Hebi ew, who knew, without knowing much else, that all nations othei than his own worshipped "jalse gods

Создавая окказионализмы Mmitiue Mimpax, Mmiluv, Mimplcnty -Миниправ, Минимир, Минилюб, Минизо (в переводе В Голышева), Оруэтл получает противоречивые комбинации смыслов, заключенные в одном псевдослове, которые весьма ироничны по своему содержанию Внутренняя противоречивость и несовместимость входящих в псевдослова составных компонентов позволяет рассматривать их в ьачесше своеобразных оксюморонов (словосочетаний, представленных в форме одного слова реализующего сокращенное прочтение входящих в него элементов)

Отличительной черюй «новояза» является парадоксальность Понятие парадокса опирается на теорию рассуждений, абсолютизирующую способность порождать логически связные моноюгические тексты Утверждая заведомо ложное как истину, Оруэлл создает югический абсурд с ироническим значением Парадокс при этом разрешается за сче! введения конвенций на употребление языковых знаков и разработки специального метаязыка, снимающего неоднозначность общедоступного языка Язык при этом рассматривается не просто как средство познания, но и как инструмент социальной коммуникации, манипулирование которым со стороны господствующей идеологии касается языка наук, но главным образом проявляется в "дефадации языка" повседневности (ср язык «политической корректности») Таким образом, следующая функция иронии заключается в создании «эзотерического языка» произведения, на основе синтеза естественного языка и «идеального языка» (модели определенною дискурса научного, божественного и т п )

Иронические контексты и переводческие аспекты передачи иронии рассматриваются на примере текстов «Мы» Е Замятина (перевод G Zilbooig)

и «Кысъ» Т Толстой (перевод J Gambrell) Учитывая различную концептуальную основу языков, не говоря уже о специфике их грамматики и синтаксиса, при переводе иронических контекстов важным является передача не столько самого формального приема (оксюморон, мейозис, каламбур и т д ), сколько того смысла, который актуализован при помощи этого приема Единицей перевода, таким образом, является иронический смысл слова, словосочетания, высказывания или целого текста Соотношение имплицитного и эксплицитного при переводе может значительно меняться по сравнению с оригиналом

Пародируя математическое мышление главного героя, представителя Единого Государства, Е Замятин использует прием выведение из абсурда Абсурдной и утопичной представляется идея просчитанного до мелочей человеческого счастья математически безошибочное счастье -mathematically faultless happiness, математически совершенная жить - our mathematical, perfect life, абсолютно точное решение задачи счастья — the absolute exact solution of the problem of happiness, хроном em pu чес ки выверенный сверкающий мозг — this precise, clean, glittering mechanism like a chronometer (my brain), математически-моральная задача — mathematical moral problem, арифметически безграмотная (жалость древних) - a result of arithmetical ignorance (Pity < > was known to the ancients)

Замятин создает художественный образ своеобразного геометрического мышления целого поколения, «искаженного» абсурдной идеей просчета Ирония состоит в межсемиотическом моделировании контекста, ядро которого реализуется квазиравенством двух в принципе не приравниваемых знаковых систем, т е противопоставлением ссмиотик естественного языка и языка математического Замятинская ирония строится на описании самых банальных явлений при помощи сложных вычислений, особенно если «вычисляются» чувства и эмоции, все то, что не поддается формальной логике Я теряю цифроощущеиие 20минут —это может быть 200 или 200 ООО - о чувстве, когда кажется что время остановилось - (/ am losing the sense for figures Twenty minutes! Perhaps two hundred or two hundred thousand1)

Различия в синтаксических традициях оформления русского и английского предложения вызывают необходимость синтаксических преобразований в переводном тексте членение предложений, замена цифр на соответствующие числительные В романе Замятина использование чисел несет дополнительную стилистическую смысловую нагрузку «изображения», отражая уникальную авторскую манеру письма, что исчезает при переводе

Ироническое переосмысление известных понятий, традиций, культурных ценностей, флоры и фауны и даже внешнего облика человека находит воплощение в произведении «Кысь» Т Толстой и подчинено, согласно замыслу произведения, идее мутации Язык в произведении - тот же мутант, что находит выражение в нарушении орфографических, орфоэпических правил, не говоря уже о его концептуально-содержательной

основе В отличие от «новояза» Оруэлла, принципы которого были описаны в специальном приложении к роману, слова-мутанты Т Толстой становятся понятными в контексте употребления Кчечь — самое пучшее дерево Стьочы у нее светлые, с мочистые, с натеками, чистья ретые, узорчатые, шпчатые, дух от них здоровый, одно сюво - кчечь' Шишки на ней с чечовеческую голову, и орешки в них - объеденье' Из контекста восстанавливается смысл псевдослова к/ечь < кчен \ ечь ( elfir woods. Elfir is the best tree Its ttunk is light, it drips resin, the leaves are delicate patterned, paw-shaped, they have a healthy smell In a word - elfir! Its cones ui e as big as a human head, and you can eat your fill of its nuts)

В создании подобных гибридов авторы выстраивают многоплановую перспективу для их восприятия и интерпретации, что способствует проявлению свойства семантической диффутости знака начальный элемент псевдослова elfir может ассоциироваться не только с elm, но и с фольклорным elf

При воссоздании «неписьменнои» речи на языке перевода трудностей, как правило, не возникает, так как это весьма распространенный дня английскою языка стилистическии прием, используемый в

характерологических целях «Ненисьменные» слова не нуждаются в маркировании на графическом уровне, в отличие от русского, где слова с орфографическими ошибками принято выделять МОГОЗИН (a depoi tmunt stoie) В другом случае значение подобных орфографических ошибок воссоздается при помощи актуализации двух значений одною знака Б\дто чюди играли и доигрались с АРУЖЫЕМ (It seems like people were pla\ma aiound and played too hard with someone's arms)

Третий вариант перевода речи с орфографическими ошибками -введение правильной (без ошибок) фразы, подлежащей обыгрыванию, а затем воссоздание транскрипции «неправильного» слова при помощи букв, передающих похожие звуки (звукопись)

- Ты меня пальцем тронуть не смеешь' У меня ОНЕВЕРСТЕЦКОЕ А БРА ЗА В А НИЕ'

А он

— А я вот тя сейчас отшечушу «абразавание»1

Mother would say to him 'Don't you dare lay a finger on me' / have a university education'"

And he'd answer ' I '11 give you an e/ucavshm1 '

Ирония оригинальных текстов в целом сохранена переводчиками, если под иронией иметь в виду стилистическую технику языкового творчества, но не сам результат этой техники - иронический смысл слова, фразы, предложения и т д Эффект иронии основан на конфронтации внетекстовой и внутритекстовой информации А так как внетекстовая информация в большинстве случаев остается безэквивалентной (экстралингвистические реалии) для реципиента переводящего языка, важной проблемой при

переводе иронии является воссоздание эмоционально-оценочного уровня текста

Концептуально-содержательная сторона антиутопии всегда иронична, она пародирует утопическую идею, низвергая заложенную в ней концепцию действительности, что находит воплощение на каждом уровне языковой системы

На фонетическом уровне отмечаются интонационно-графические средства (выделение текста курсивом, использование разных шрифтов, многоточия),

на морфологическом уровне использование грамматических средств: множественного числа существительного, превосходной степени прилагательного, употребление артиклей, императива,

на лексическом уровне задействуются приемы игры слов, антитезы, использование имен собственных, словосложение, аффиксация,

на синтаксическом уровне употребляются повторы, риторические вопросы, косвенная речь, авторский комментарий, градация, перечисление,

на уровне текста задействуются следующие приемы

1) ассоциативная и прецедентная ирония,

2) пародия, гротеск, парадокс,

3) использование патетической лексики,

4) создание иронического образа с использованием лексических и грамматических (морфологических и синтаксических) средств,

5) использование символического значения слов и словосочетний,

6) использование неологизмов,

7) олицетворение и сравнение,

8) использование фразеологических единиц и их преобразование,

9) семантическое рассогласование оксюморошше словосочетания, смешение функциональных стилей и регистров,

10) выведение или сведение к абсурду,

11) иронические тропы метафора, клише, гипербола, литота, эпитет,

12) средства выдвижения интекстов сильные позиции текста и связь между ними, сцепление, обманутое ожидание,

13) использование внеязыковых кодовых систем (язык формул, цветообозначений) или сочетание различных свойств кодовой системы в одном смысловом пространстве («имена» нумеров в «Мы» 0-90, Я-13, с одной стороны, выполняют функцию именования, с другой, ассоциируют зрительное восприятие графический образ окружности (О), «перевернутости» (Я-Я)

Анализ языковых средств выражения иронии в произведениях антиутопического жанра позволяет прийти к заключению о принадлежности иронии к поэтике абсурда Антиутопии есть миры абсурда в самом широком смысле, и поэтому логично вписываются в предложенную для абсурдных текстов композиционную схему Н А Фатеевой Абсурдная модель мира

создастся блаюдаря особой организации собственно языковых знаков и категорий

1 Отмечается доминирующая установка на воссоздание «неписьмснной» речи Ch^C^H^ (No:)i+Hg (CNO) ¡- well what' An enormous hole in the ground (Хаксли), прыжок через века с + на - (Замятин), «новояз» Оруэлла doubleplusgood ВВ (Big Brother), мараль, фечософия, тродиция (Толстая)

2 Абсурдная реальность создает свои ценности - на языковом уровне это, как правило, изменение имен собсшенных в нарицательные с целью уничижения высокого, и, наоборот, превращение имен нарица1ельных в собственные для возвеличивания и провоз! лашения псевдоистин и ценностей в романе «Кысь» - идол пушкин браме — междометие, шопенгауэр - название жанра В романе «1984» oi имени Goldstein, вымышленного врага Партии образовано слово Goldsteinism, которое имеет символическое значение всего того, что противоречит учению Партии Возвеличенные государственной идеологией Государственная Газета Меченая Стена, Материнская н Отцовская Норма, Личные Часы, Ьюро Хранитегей (Замятин), Big Brother, В>otherhood, Two Minute Hate, Party, the High, the Middle and the Low (people) (Оруэлл)

3 Основным семантическим преобразованием становится синекдоха как способ выделения дифференциальных признаков при расщепленном сознании Синекдоха несет символическую нагрузку в общей системе художественного произведения У Хаксли символами новых ценностей становятся Т (усеченный крест, напоминающий о модели автомобиля «Т-Форд»), слова Ford (божество) Bottle («Пробирка» вместо матери, пустота, ограниченность), название цвета символически указывает на социальное положение khaki (каста «Дельт», цвет рабочего класса), black (низшая каста обслуживающего персонала «Ипсилон»)

В романе «Мы» треугочьник - символ семьи, квадратный корень uj минус единицы (V - 1) - символ души, иррациональный член для всего необъяснимого и неясного В «1984» математическая формула 2+2-5 как символ псевдоистины, состояния сознания, когда человек пытается убедить себя в ис1 инности лжи (doublethink), varicose ulcer — варикозная язва (символ душевных и физических страданий), которая символично начинала давать о себе зна1 ь, в момен!ы пробуждения сознания у главного героя романа

4 В антиутопиях происходит, как правило, специфичная акцентуация среднего рода, нивелирование мужского и женского начала Alphas, Betas Deltas и Gammas, the black Semi-Morons, Delta-Minus attendants, creatines, twins, dwarfs (Хаксли), понятие unpeison (в переводе В Голышева - нелицо), а также a Party member и comrade (Оруэлл), нумера Д 503 О - 90, / - 330, R 13 (Замятин)

5 В центре текста оказываются «глаголы», бессмысленные действия подаются как «осмысленные», например, сочинить шопенгауэр (Толстая),

проинтегрировать бесконечное уравнение Всеченной (Замятин) новоязовские с rimes top, blackwhite, duckspeak (Оруэлл)

Акцентируя идею уничтожения личности, Оруэлл расширяет сфср> функционирования глагольной категории переходность у ряда синонимичных (лаголов, которые, как правило, сочетаются с существительными неодушевленного рода to vaporize, abolish, annihilate something You were abolished, annihilated vaporized was the usual woid

6 Возрастает роль служебных языковых элементов (предлогов, союзов, частиц) и местоимений с неопределенной и оценочной семантикой, ясной только в узком контексте Особую значимость приобретает частица не не ВРАСТЕНИК (Тостая), ungood, unhght (Оруэлл)

Жанр антиутопии строится по принципу всеобщею отрицания, поэтому конструкции с не задают общий фон повествования На синтаксическом уровне Оруэлл «эксплуатирует» следующие модели отрицания there / it was no + N (noun) + of + G (gerund) , которые симметрично повторяется в тексте романа

It was по use tnnne the lift < > there was no way of shutting it ojf completely (the telescreen - T К ) < > There was of course no way of know ing whether you were being watched at any given moment < > But it was no use he could not remember nothing remained of his childhood except a series of b) ight-ht tableaux, occurring against no background and mostly unintelligible to be not used to + G или one could not help + G

Actually he was not used to writing by hand He could not help feeling a hvmge of panic

Злоупотребление «пустыми» словами thing, staff неопределенно личными и указательными местоимениями sometmng, somebody it this коюрые наполняются значением лишь в контексте, придаю! повышенную условность и игровой потенциал тексту

ttwas partly the unusual geography of the worn that had suggested to him the thing that he was now about to do

But ithad also been suggested by the book that he had just taken out oj the drawei The thmg that he was about to do was to open a diary This was not illegal That was all, and he was already uncertain whether ¡1 had happened (Оруэлл)

7 Распадается «связь времен», которая получает отражение в грамматике как на уровне предложения, так и на уровне текста

Эффект парадокса времени возникает в переосмыслении идеи прогресса и благосостояния Если принять условие, что наука и техника совершенствуются из года в год, то современное общество должно быть более «светлым» по сравнению с прошлым, наиболее приближенным к идеалу будущего, однако, автор утверждает обратное

an all-round increase in wealth threatened the destruction - mcleed in some sense was the destruction - of a hierarchical society < > (Оруэлл)

История «отменяется», реальность «покоряется», те ее можно придумать в любой момент, переписать в заданный идеологический формат Reality control " they tailed it in Nexvspeak, 'doublethink ' (Оруэлл)

Смена места действия - становится своеобразным скачком во времени попасть в прошлое у Хаксли можно, побывав на экскурсии в индийском резервации, у Замятина - посетив Древний Дом за Зеленой Стеной История у Толстой представлена в образе мясорубки Прошлое, настоящее, будущее -все в единой массе перемолотого наследия Господа, это симвочично мир гибнет, но мясорубка неразрушима Мясорубка истории

Таким образом, в антиуюпической прозе выявлякмея следующие текстообразующие функции иронических контекстов

а) придание критической направченности образности и симвочике произведения,

б) реашзация интеччектуачыюй «игры смыс юа», коюрая характеризуется неоднозначностью восприятия, смыс ювои неопредеченностыо, множественностью интерпретаций,

в) создание абсурдного мира посредством переосмысления взаимоисключающих оценок, что в языковом плане находит выражение в семантической и стилистической рассогласованности элементов, преобразовании языковых и речевых стереотипов,

г) обновчение ассоциативного потенциача слова «Видение» слова в новом ракурсе вызвано его «неожиданным употреблением» в несвойственном для него значении, форме ити функции,

д) создание «лотерического языка» произведения на основе синтеза естественного языка и метаязыка, «идеального языка» (определенной модели дискурса научного, божественного и т п )

Заключение

В результате проведенного исследования были сделаны следующие выводы

1 Иронический смысч высказывания определяется наличием в контексте намеренною использования знака, реализующею буквальный смысл отличный от выражаемого, который задает необходимость переосмысления буквального значения высказывания, приращения к нему добавочных смыслов на контекстуальной основе и создания целоешого образа

2 Критериями определения иронического смысла высказывания могут служить его следующие семантические характеристики

антиномичностъ, пародийность концептуачьность, гштниитное отрицание, парадоксальность, семантическая диффузность

3 Ирония - культурный феномен, базирующийся на принципах антиномичности и пародийности прекрасного и безобразного, должного и

недолжного, идеального и реального, который в языке художественной литературы наиболее ярко представлен в антиутопии

4 Социально-исторический и лингвистический контексты наиболее типичны для моделирования иронических контекстов в антиутопической прозе

5 Концептуальный механизм создания иронии весьма схож в английском и русском языках, однако, традиционная экспликация тех или иных смысловых контейнеров (концептов), их комбинаторика и жанровое воплощение различны от языка к языку Передача имплицитной составляющей иронических контекстов во многом зависит от возможности воссоздания на ПЯ не столько предметно-логического, сколько эмоционально-оценочного уровня текста

6 Ирония как имплицитное выражение идейно-эмоциональной оценки часто выступает в роли гекстообразующего принципа с характерной для него глубинной, интенциональной семантикой Реализуя авторский философско-эстетический идеал, ирония в художественном тексте преобразует все его уровни, глубинные уровни проявления иронии -метатекстовый и интертекстуальный Конструктивная функция интертекстуальносги проявляется в том, что организуя заимствованные элементы согласно замыслу произведения, они начинают продуцировать новые смыслы, ассоциировать новые контексты, выполнять новые функции, реализуя речевой замысел автора Смысловая игра, актуализируемая в иронии, направлена на «эстетику» языка, которая проявляется в создании «эзотерического языка» произведения и на продуцирование новых смыслов, ассоциируемых в условиях моделируемого контекста Противоречивый семиозис иронии обеспечивает обновление ассог^иативного потенциала у слова

7 В системе средств общей образности ирония представляет собой один из видов иносказания Иронический образ строится на столкновении смыслов дескриптивного и оценочного значений слова, объединенных в одно смысловое пространство Как вид иносказания ирония с присущим ей противоречивым семиозисом характерна для поэтики абсурда, понимаемой в качестве повествовательной модели, основанной на принципах квазиконьюнкции

По теме диссертации опубликованы следующие работы

1 Клименко ТII Логика абсурда или Can You Say Something about Nothing9 // Studia Linguistica XV Язык и текст в современных парадигмах научного знания Сборник / Отв ред к ф н , доц В М Аринштейн, д ф н , проф А И Щирова - СПб Борей Арт, 2006 - С 236-241 (0,3 п л)

2 Клименко ТН К определению абсурдной природы иронии //Филологическое образование в ВУЗе и школе традиции и перспективы Материалы межвузовской научно-практической конференции

«Словесность в XXI веке и современный мулыикультурный контекст» -Чита, Изд-во ЗабП 11У, ИФМК, 2006 - С 59-62 (0,25 п л )

3 Клименко Т Н Трудности при переводе иронии (на материале ашнуюпии О Хаксли «О дивный новый мир») // Научпо-художествснный журнал «Переводчик» Вып 6 - Чита, Изд-во ЗабГГПУ, 2006 - С 114-122(0 4 п л )

4 Клименко ТН Ироничный смысл высказывания проблемы восприяшя в условиях межкультурной коммуникации // Проблемы межкулыурной коммуникации в теории языка и лингводидактике Материалы И Международной научно-практической конференции (Барнаул, 5-6 октября 2006 г) В 2 частях / под ред ТГ Пшенкиной - Часть 2 - Барнаул Б1ПУ, 2006 -С 180-184(0,3 п л )

5. Типолошн иронических контекстов // Извести Российского государственного недаю! нческого университета им. А.И Герцена. № 20 (49): Аспнрантскне тетради: Научный журнал. - СПб., 2007. - С. 65-70 (0, 5 п.л )

Подписано в печать 14 03 2008 Формат 60x84 1/16 Бумага офсетная Печать офсетная Уел печ л 1,6 Тираж 100 экз Заказ № 754

Отпечатано в ООО «Издательство "ЛЕМА"»

199004, Россия, Санкт-Петербург, В О., Средний пр , д 24, тел /факс. 323-67-74 e-mail izd_lema@mail ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Клименко, Татьяна Николаевна

Введение.

Глава 1. Ирония как объект изучения лингвистики и смежных с ней наук.

1.0. Понятие иронии и основные аспекты ее изучения.

1.1. Риторико-стилистический подход в изучении иронии.

1.2. Структурно-функциональный подход в изучении иронии.

1.3. Прагматический подход в изучении иронии.

Выводы по первой главе.

Глава 2. Контекстная обусловленность иронического смысла высказывания.

2.0. Определение контекста в лингвистике.

2.1 .Типология контекстов и моделирование иронических контекстов.

2.2.Текстообразующие свойства иронических контекстов.

2.3. Ирония как жанрообразующий принцип антиутопии.

Выводы по второй главе.

Глава 3. Языковое воплощение и функции иронии в романеантиутопии.

3.0. Текстообразующие функции иронического социально-исторического контекста - интертекстуальная игра (на примере романа Ол. Хаксли «О дивный новый мир»).

3.1. Текстообразующие функции иронического лингвистического контекста - создание «эзотерического языка» произведения (на примере романа Дж. Оруэлла «1984»).

3.2. Иронические контексты и переводческие аспекты передачи иронии (на примере романов «Мы» Е. Замятина, «Кысь» Т. Толстой в переводе на английский язык).

3.3. Функции иронических контекстов, присущие поэтике абсурда

Выводы по третьей главе.

Введение диссертации2007 год, автореферат по филологии, Клименко, Татьяна Николаевна

Настоящая диссертация исследует языковое выражение иронии. Несмотря на то, что исследованию иронии посвящено значительное число работ, в большинстве из них внимание акцентируется преимущественно на литературных, социальных и психологических аспектах этого явления, тогда как собственно языковые механизмы образования иронического смысла высказывания исследованы не в полном объеме. Работы, обращенные к языковым особенностям иронии, ограничиваются рассмотрением лексических средств ее выражения, упуская из вида другие средства и приемы формирования иронического контекста, не освещая когнитивных процессов его порождения и восприятия. Интерес современной лингвистики и переводоведения к иронии, как когнитивно-дикурсивному явлению, обусловлен изменением точки зрения на языковые приемы выразительности: в современной научной литературе ирония рассматривается не столько как стилистический прием, сколько как особый вид соотношения мыслительного и языкового планов, основанный на критическом отношении к реальной или вымышленной действительности. Данная работа предлагает широкое понимание иронии, как модуса восприятия и мировоззренческой позиции, оценочной установки на социально-исторический дискурс и реализации интеллектуальной игры. При таком рассмотрении ирония создает концептуальную основу для смыслового генерирования текста и порождает модель абсурдного текста, переосмысляя ценности и противоценности, формируя индивидуально-авторский аксилогический контекст.

Наиболее яркое выражение, на наш взгляд, иронические контексты находят в антиутопической прозе, где иронию представляется возможным рассматривать в двух аспектах: жанрово-стилистическом - как метод концептуализации действительности и семиотическом - как результат семантического означивания (иронический смысл / картина), созданный автором.

Актуальность темы: Широкое распространение иронии в различных культурах, которое находит свое выражение в современной литературе, публицистике и изобразительном искусстве, не может не вызывать стремления ученых изучить и описать процессы иронизирования, определить специфику и стратегию национального своеобразия этого явления, что, в свою очередь, послужит решению многих проблем межкультурной коммуникации. Особая значимость работы заключается в том, что автор впервые рассматривает иронию в качестве категории, присущей антиутопическому роману и сравнивает языковое воплощение иронии в англоязычном и русском сознании с привлечением наиболее ярких образцов антиутопического жанра. Работа продолжает изучение проблемы интертекстуальности, связанной с установкой на ироническое сопоставление различных литературных стилей, жанровых форм, сюжетов, приемов и повествовательных техник.

Проблемы понимания иронических смыслов весьма актуальны и для создания общей теории смысла, стратегий выражения отрицательных смыслов в завуалированной форме.

Предметом изучения являются языковые механизмы иронии, их особенности в английском и русском языках, иронический смысл высказывания в жанре антиутопии, контекстуальные условия его формирования и его текстообразующие функции в системе целого произведения.

Объектом данного исследования, таким образом, выступает ирония как текстообразующая категория и ее когнитивно-дискурсивная реализация в романе-антиутопии.

Научная новизна состоит в подходе к исследованию иронии, как сложного межсемиотического явления, с позиций когнитивной лингвистики, что позволяет систематизировать данные, связанные не только с формой иронических контекстов, но и с условиями их восприятия. Впервые изучение механизмов возникновения иронического смысла в зависимости от разных типов контекста исследуется на материале антиутопий - жанра, задача которого состоит в оценке общественно-политического устройства. Исследование проводится с применением комплексной методики анализа, которая в наибольшей степени соответствует, на наш взгляд, сложной природе объекта.

Целью нашей работы является систематизация контекстуальных условий, сопровождающих порождение иронического смысла в тексте романа-антиутопии, а также выявление и описание языковых средств, вербализующих определенный тип иронического контекста.

В соответствии с целью исследования в работе решаются следующие задачи:

1. выявление и описание языковых форм иронии как текстообразующих компонентов;

2. исследование отношений между формой иронического контекста и характером его восприятия;

3. определение специфики и свойств иронического контекста;

4. выведение типичных иронических контекстов, характерных для антиутопической прозы в английском и русском языках;

5. определение роли разных типов иронических контекстов в процессе восприятия и интерпретации иронического смысла высказывания;

6. выявление текстообразующих функций иронических контекстов в романах-антиутопиях;

7. анализ способов передачи иронии при переводе.

Общетеоретической и методологической базой исследования являются труды отечественных и зарубежных ученых в области когнитивной лингвистики (Н.Д. Арутюнова, Е.С Кубрякова, М.В. Никитин, М.А. Панина, H.A. Абиева, О.Я. Палкевич, Е.А. Брюханова, С. Палмер, Ф. Джонсон-Лэрд, N. Groeben,), психолингвистики (JI.C. Выготский, А.Р. Лурия, A.A. Леонтьев, А.П. Клименко), лингвостилистики и прагмалингвистики (И.В. Арнольд, М.А. Багдасарян, Н.К. Салихова, Г.Л. Прокофьев, Т.А. Шишкина), лингвистики текста, (H.A. Николина, С.И. Походня, Ж.Е. Фомичева, Т.П. Третьякова, З.Я. Тураева, И.А. Щирова, H.A. Фатеева, Н.В. Веселова), семиотики (Ю.М. Лотман, Ю.С. Степанов, Н.Б. Мечковская, Р.О.Якобсон, Р. Барт), теории перевода и переводоведения (J1.C. Бархударов, Т.А. Казакова, Ю.Е. Прохоров, Ю.П. Солодуб, Т.Г. Пшенкина, P.O. Якобсон), литературоведения (М.М. Бахтин, Ю.Н. Тынянов, И.Н. Иванова, Б.А. Ланин, В.Н. Топоров, А.Ф. Лосев, В.Я. Пропп, О.Л. Чернорицкая).

При решении поставленных в исследовании задач было применено комплексное использование таких методов современной лингвистики, как сопоставительный семантический анализ, коммуникативно-прагматический анализ, контекстуальный анализ.

Источниками материала для исследования послужили тексты произведений «О дивный новый мир» О. Хаксли, «1984 год» Д. Оруэлла, «Мы» Е. Замятина, «Кысь» Т. Толстой на английском и русском языках.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Подобно метафоре и метонимии иронию следует признать особым типом номинации, основанным на противопоставленности сравниваемых объектов, что в парадигматике языка отражено такими явлениями, как синонимия, меронимия (отношение части и целого) и антонимия. Важно отметить, что отношения между типами номинации, с одной стороны, и отношения противопоставленности, с другой стороны, взаимопроницаемы. В первом случае, мы можем говорить о существовании иронических тропов, а во втором - о таких «двойственных» явлениях языка, как конверсия и энантиосемия.

2. Ирония представляет собой яркий пример реализации речетворческого процесса. Это - одна из форм проявления языковой и смысловой игры, основанной на чувстве эстетической и эмоциональной оценки. Наряду с другими формами языковой игры, ирония выступает не только в качестве объекта оценки употребления языковых единиц, но и сама является специфичным средством выражения оценки, т.е. воплощением скрытого критического отношения автора к действительности, требующим приращения смысла на основе лингвистического и паралингвистического контекстов для понимания интенционального смысла высказывания. Коммуникативная составляющая иронического смысла заключается в намеке на имплицитный компонент знака, скрытое содержание, которое состоит из ситуационного контекста (знания социально-исторического плана), психологического контекста (знание психологических особенностей говорящего и слушающего, их эмоционального состояния в момент речи) и вертикального контекста (общего тезауруса говорящих).

3. Контекст является непременным условием формирования смысла высказывания. Иронический смысл высказывания задается специфичной организацией контекста, ироническим контекстом, который определяется как речевая ситуация несоответствия одних свойств языковой системы другим ее свойствам, или несоответствие одной семиологической системы другой, моделируемое говорящим с целью создания парадокса восприятия, т.е. когнитивно-коммуникативной ситуации несоответствия.

4. Для антиутопии, как жанра, который описывает государственные режимы и системы, ведущим становится социально-исторический контекст. Ирония в антиутопии реализует критическую концептуальную установку на социально-исторический дискурс, формируя «точку зрения» художника и позволяет ему конструировать новые смыслы, преобразуя общеизвестные нормы и стереотипы, представленные в интекстах. Игровое начало интертекстуализации задается ироническим восприятием автора описываемой действительности и его конструктивными стратегиями в организации смыслопорождающих функций этого явления.

5. Язык как система смыслообозначения, т.е. непосредственно лингвистический контекст, становится объектом художественного описания в абсурдных текстах и входит в авторский замысел произведения. Таким образом, авторы ставят проблему соотношения языка и смысла, моделируя искусственный язык. «Эзотерический» язык антиутопии понимается нами как язык, низвергающий утопическое сознание, являющее собой образец «идеальной модели» языка, и разрушающий нормы естественного языка.

6. Ирония в антиутопической прозе является структурной категорией текста, которая реализуется в намеренном столкновении смысловых рядов - реального и идеального, должного и недолжного, прекрасного и безобразного отрицанием и критикой одного за счет утверждения и мнимой похвалы другого. В этом проявляется смысловая и стратегическая двуплановость иронии и антиутопии. При этом жанр антиутопии является специфичной формой или упаковкой, которая реализует стратегию говорящего в особой презентации содержания высказывания.

7. Концептуальность и межсемиотическая сущность иронии создают многозначную и многоуровневую семантическую структуру романа-антиутопии за счет генерации подтекста, как намеренного имплицитного смысла. Основные функции иронических контекстов в романе-антиутопии сводятся к следующим: а) придание критической направленности образности и символике произведения; б) реализация интеллектуальной «игры смыслов», которая характеризуется неоднозначностью восприятия, смысловой неопределенностью, множественностью интерпретаций; в) создание абсурдного мира антиутопии за счет переосмысления взаимоисключающих оценок, что в языковом плане находит выражение в семантической и стилистической рассогласованности элементов, преобразовании языковых и речевых стереотипов. г) обновление ассоциативного потенциала слова. Видение слова в новом ракурсе вызвано его «неожиданным употреблением», в несвойственном для него значении, форме или функции.

8. Концептуальный механизм создания иронии весьма схож в английском и русском языках, но традиционная экспликация смысловых контейнеров (концептов), их комбинаторика и жанровое воплощение различны. Поэтому основную сложность при переводе иронических контекстов представляет воссоздание не столько предметно-логического, сколько ассоциативно-эмоционального уровня текста, что весьма характерно для оценочных суждений.

Теоретическая значимость работы заключается в том, что предлагает описание структурных, семантических и функциональных особенностей явления иронии, продолжает разработку проблем классификации контекстов, предлагает определение иронического контекста, выявляет иронические контексты и их функции в антиутопическом жанре. Рассмотрение иронии как явления вторичной номинации, принадлежащего категории иносказательности, позволяет внести существенный вклад в создание общей теории смысла и стратегий выражения отрицательных смыслов и оценок в завуалированной форме.

Практическая значимость исследования состоит в возможности его использования для дальнейшего изучения иронических контекстов не только в жанре антиутопии, но и любых других типах текста как письменного, так и устного дискурса. Приведенные в работе анализ и примеры могут быть использованы в целях культурологического описания иронии в различных культурах, в лингвистических, литературоведческих и переводовеческих целях при описании идиолекта того или иного автора, а также на занятиях по стилистике, интерпретации текста, когнитивной лингвистике, в процессе научно-исследовательской работы студентов и аспирантов и в процессе преподавания английского языка и литературы на филологических факультетах университетов на старших этапах обучения.

Апробация работы. Результаты настоящего исследования обсуждались на заседаниях кафедры английской филологии в РГПУ им. А.И. Герцена (25 сентября 2007, 27 ноября 2007, 11 декабря 2007); апробированы на международной конференции «Языковые механизмы комизма» под общей организацией проблемной группы «Логический анализ языка» отдела теоретической лингвистики в институте языкознания РАН (Москва, 12-14 сентября 2005), на межвузовской научно-практической конференции в Забайкальском государственном педагогическом университете им. Н.Г. Чернышевского «Словесность в XXI веке и современный мультикультурный контекст» (Чита, 19-20 ноября 2005), на II международной научно-практической конференции в лингвистическом институте Барнаульского государственного педагогического университета «Проблемы межкультурной коммуникации в теории языка и лингводидактике» (Барнаул, 5-6 октября 2006). Наиболее значимые аспекты диссертационной работы нашли отражение в 5 публикациях.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы, включающего 179 наименований, из них 19 источников на иностранных языках, список использованных словарей, энциклопедий и справочников, список использованной художественной литературы. Общий объем работы составляет 236 страниц печатного текста.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Типы и текстообразующие функции иронических контекстов"

Выводы по третьей главе

1. Ирония - культурный феномен, базирующийся на принципах антиномичности и пародийности прекрасного и безобразного, должного и недолжного, идеального и реального, который в языке художественной литературы наиболее ярко представлен в антиутопии - литературном направлении жанра научной фантастики. Имплицитный контекст, включающий социально-исторические и культурологические знания в целом, представляет идейную основу для моделирования иронических текстов.

2. Антиутопия представляет собой типичный образец абсурдных текстов со свойственной им семантической, синтаксической и структурной организацией языковых знаков и категорий, направленной на воплощение иронического смысла. Характерное для антиутопии тотальное отрицание распространяется и на отрицание естественного языка, поэтому ироничный текст есть текст, созданный на основе метаязыка, т.е. текст «в кавычках», не предназначенный для буквального понимания. Язык в абсурдных текстах представляет как средство, так и объект интерпретации - индивидуально-авторский языковой код.

3. Ирония в художественном тексте создается не только за счет средств всех уровней языка (языковой структуры) и представляет собой сложно построенный внутритекстовый знак, но и за счет средств других семиотических систем и, таким образом, представляет собой межсемиотический знак, составленный как на внутритекстовой, так и на внетекстовой информации.

4. Будучи относительно закрытым информационным знаком, ирония задействует наряду с языковым и текстовым культурологический, индивидуально-авторский (возрастной, социальный, тендерный и прочие) коды, что предъявляет особые требования к знаниям и способностям к их восприятию.

5. Концептуальный механизм создания иронии весьма схож в английском и русском языках, однако, традиционная экспликация тех или иных смысловых контейнеров (концептов), их комбинаторика и жанровое воплощение различны от языка к языку.

6. Передача имплицитной составляющей иронических контекстов во многом зависит от возможности воссоздания на ПЯ не столько предметно-логического, сколько ассоциативно-эмоционального уровня текста, что весьма типично для оценочных суждений.

7. Ироническое переосмысление референциальных, акустических, словообразовательных, грамматических и других ассоциаций слова находит яркое выражение в абсурдных типах текста.

Заключение

Изучение процессов порождения и понимания иронических контекстов на сегодняшний день представляет одну из востребованных задач науки, обусловленную эпохой постмодернизма, мировоззренческой основой которого является релятивизм и новый тип мышления, утверждающий многозначность истины и бесконечность мира. Воспринимающее текст сознание интерпретирует определенным образом структурированный текст и получает наслаждение от языкового смыслообозначения, «эстетики языка», способной при помощи неожиданных ассоциаций продуцировать новые смыслы, ассоциировать новые чувства и мысли.

Ирония как имплицитное выражение идейно-эмоциональной оценки часто выступает в роли текстообразующего принципа с характерной для него глубинной, интенциональной семантикой. Реализуя авторский философско-эстетический идеал, ирония в художественном тексте преобразует все его уровни; глубинные уровни проявления иронии - метатекстовый и интертекстуальный. Конструктивная функция,, интертекстуальности проявляется в том, что организуя заимствованные элементы согласно замыслу произведения, они начинают продуцировать новые смыслы, ассоциировать новые контексты, выполнять новые функции.

С точки зрения семантики ирония представлена двуплановой формой, основанной на противопоставленности реального изображаемому. Учитывая эмоционально-оценочную, субъективную природу иронии, представляется возможным рассматривать ее видом переносного значения, основанном на противопоставленности сравниваемых объектов, потенциально присущим любому слову в его семантической сети и обладающим равноправным статусом наряду с метафорой и метонимией.

В системе средств общей образности ирония является видом иносказания. Иронический образ строится на столкновении смыслов дескриптивного и оценочного значений слова, объединенных в одно смысловое пространство. Как вид иносказания ирония с присущей ей парадоксальностью принадлежит поэтике абсурда, понимаемой в качестве повествовательной модели, основанной на принципах квазиконьюнкции.

Комплексный анализ антиутопических произведений английских и русских писателей позволил выделить иронию в качестве архетипического признака данного типа текста и выявить его текстообразующие функции. Ирония в антиутопии становится концептуальным принципом переосмысления языковых стереотипов, что создает ироническое восприятие образности и символики произведения. Конструирование речевых условий преобразованным языковым стереотипам в иронических контекстах задает игровой потенциал произведению, когда реципиент должен не только «опознать», но и раскрыть механизм означивания для понимания иронического смысла высказывания. Ирония в антиутопии становится организующим принципом, направляющим смысловое развитие образа на самоотрицание и переосмысление.

Смысловая диффузность знаков реализует игровое начало иронии, проявляемое в многозначности смысла, что создает предпосылки для множественности интерпретаций.

Антиутопия, таким образом, есть яркий пример типа текста, реализующего принцип взаимообусловленности формы и содержания, где текст и подтекст инверсированы. Антиутопии, как было показано, есть миры абсурда в самом широком смысле. Абсурдная модель мира создается благодаря особой организации собственно языковых знаков и категорий. Сочетая несовместимые по смыслу слова (что само по себе предполагает индивидуальные ощущения) или пользуясь особыми грамматическими и иными приемами, автор доводит высказывания до абсурдности и алогичности, которые в мире созданного им текста оказываются вполне логичными и значимыми.

Двойное кодирование», понятие постмодернизма, которое возникает при наложении одной системы на другую и связано с ироническим модусом повествования, особенно ярко воплощается в романе Оруэлла, характеризующим специфическое отношение к проблеме собственного смысла. "Двойное кодирование" оказывается стилистическим проявлением эпистемологической неуверенности, наиболее характерной мировоззренческой категории постмодернистского сознания, с точки зрения которого все принимаемое за действительность, на самом деле не что иное, как представление о ней, зависящее к тому же от точки зрения, которую выбирает наблюдатель, и смена ее ведет к кардинальному изменению самого представления.

Возможности описания иронии на уровне жанра предоставляют оптимальные условия для компаративного исследования творчества писателей разных национальностей и исторических эпох. Это дает фактический материал для изучения эволюции как самих языковых явлений и категорий, литературных направлений, так и формирования идиостиля того или иного автора, их взаимовлияния с целью исследования общего и специфичного в системах концептуализации различных языков, универсального и индивидуального в когнитивных, культурных и социальных характеристиках народа.

Список научной литературыКлименко, Татьяна Николаевна, диссертация по теме "Германские языки"

1. Абиева H.A. О некоторых когнитивных параметрах устного и письменного дискурса // Реальность, язык и сознание: Междунар. межвуз. сб. науч. тр. Вып. 3 / Отв. Ред. Т.А. Фесенко и др. Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2005. - С. 147-152.

2. Акопян К.В. Антиномичность культуры // Культурология. XX век. Энциклопедия. Т.1. СПб.: Университ. книга; ООО «Алетейа», 1998. С. 27.

3. Алпатов В.М. История лингвистических учений. М.: Языки славянской культуры, 2001. 367 с.

4. Амосова H.H. Основы английской фразеологии. Изд-во Ленинградского университета, 1963. 207 с.

5. Арнольд И.В. Стилистика современного английского языка. Л.: Просвещение, 1973. 304 с.

6. Арнольд И.В. Семантика. Стилистика. Интертекстуальность: Сборник статей. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1999. 444 с.

7. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт. М.: Наука, 1988.-338 с.

8. Арутюнова Н.Д. Введение / Н.Д. Арутюнова //Логический анализ языка. Образ человека в культуре и языке. М.: «Индрик», 1999. 422 с.

9. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М.: Языки русской культуры, 1999.-895 с.

10. Арутюнова Н.Д. О движении, заблуждении и восхождении Текст. / Н.Д. Арутюнова // Логический анализ языка. Космос и хаос. Концептуальные поля порядка и беспорядка: сб. науч. тр. / отв. ред. Н.Д. Арутюнова. М.:«Индрик», 2003. С. 3-10.

11. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл. М.: Едиториал УРСС, 2005.-384 с.

12. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М.: Сов. энцикл., 1969. - 607 с.

13. Ахманова О.С., Гюббенет И.В. «Вертикальный контекст» как филологическая проблема // Вопросы языкознания. М., 1977. Вып. 3. С. 4754.

14. Архипов И.К. Полифония мира, текст и одиночество познающего сознания. // Studia Lingüistica Cognitiva. Вып. 1. Язык и познание: Методологические проблемы и перспективы. М.: Гнозис, 2006. С. 157-171.

15. Багдасарян М.А. Языковые средства выражения иронии в современном французском языке. Автореф. дис. . канд. филолог, наук. -М., 1969.-23с.

16. Балалыкина Э.А. Семантические законы и история слов. // Библиотека филологического факультета Казанского государственного университета, http://gazeta.ksu.ru/fl 0/publications/2000/article,. (ссылка проверена 2.06.2007).

17. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М.: Изд-во иностранной литературы, 1955. 416 с.

18. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М.: Сов. Россия, 1979.-318 с.

19. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. М.: Медиум, 1995. 323 с.

20. Бердяев Н. Новое средневековье. Берлин: Обелиск, 1924. 143 с.

21. Берковский Н.Я. Романтизм в Германии. JL, 1973. С. 83-93.

22. Блох М.Я. Теоретические основы грамматики. М.: Высшая школа, 1986,- 159 с .

23. Блэк М. Метафора. Пер. с англ./ М.А. Дмитровской // Теория метафоры: Сборник: Пер. с англ., фр., нем., исп., польск. яз. / Вступ. ст. и сост. Н.Д. Арутюновой; Общ. ред. Н.Д. Арутюновой и М.А. Журинской. -М.: Прогресс, 1990. 512 с.

24. Бондарева JT.M. Память как объект когнитивных исследований // Реальность, язык и сознание: Междунар. межвуз. сб. науч. тр. Вып. 3 / Отв. Ред. Т.А. Фесенко и др. Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2005. - С. 153-158.

25. Борев Ю.Б. Комическое или о том, как смех казнит несовершенство мира, очищает и обновляет человека и утверждает радость бытия. М.: «Искусство», 1970.-268с.

26. Брагина Н.Г. Имплицитная информация и стереотипы дискурса. // Имплицитность в языке и речи. М.: Языки русской культуры, 1999. С. 43-57.

27. Брюханова Е.А. Когнитивно историческая обусловленность иронии и ее выражение в языке английской художественной литературы (на материале произведений О. Уайльда, У.С. Моэма, Дж. Барнса). - Дис. . канд. филолог, наук. - М., 2004. - 173 с.

28. Булыгина Т.В. Аномалии в тексте: проблемы интерпретации / Т.В. Булыгина, А.Д Шмелев // Логический анализ языка. Противоречивость и аномальность текста. М.: «Наука», 1990. 278 с.

29. Булыгина Т.В. Особенности структурной организации языка как системы и методы ее исследования. М., 1991.

30. Буренина О. Что такое абсурд, или По следам Мартина Эсслина. // Абсурд и вокруг: Сборник статей. М., 2004. С. 7-72.

31. Вардзелашвили Ж.А. К вопросу о толковании термина "номинация" в лингвистических исследованиях// Интернет-сборник авторских статей, http://vzhanetta.narod.ru/slavl .html (ссылка проверена 2.02.2007).

32. Вардуль И.В. Об изучении семантического аспекта языка // Вопросы языкознания. 1973, № 6. С. 14-15.

33. Васильева А.Н. Газетно-публицистический стиль речи. М.: Русский язык. 1982.- 198 с.

34. Веселова Н.В. Ирония в политическом дискурсе. Автореф. дис. . канд. филолог, наук. - Н. Новгород, 2003. - 16 с.

35. Виноградов B.B. Русский язык: Грамматическое учение о слове / В.В. Виноградов. М.: Высш. школа, 1972. 614 с.

36. Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. М.: Наука, 1985.228 с.

37. Воробьева А.Н. Русская антиутопия XX века в ближних и дальних контекстах. Самара: Изд-во Самарского научного центра РАН, 2006. 268 с.

38. Выготский Л.С. Избранные психологические исследования. М.: Акад. пед. наук РСФСР, 1956. 519 с.

39. Гадамер Х.-Г. Истина и метод. Пер. с нем. М.: Прогресс, 1988. 699с.

40. Гайденко П.П. Трагедия эстетизма. М.: Искусство, 1970. С. 50-84.

41. Гак В.Г. О двух типах знаков в языке // Материалы конференции "Язык как знаковая система особого рода" М.: «Наука», 1967. 96 с.

42. Гальперин И.Р. Стилистика английского языка. М.: Высш. шк., 1977.-332 с.

43. Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа. М.: Наука, 2000. 495 с.

44. Гончарова H.H. Когнитивные основания интерпретации иносказания на уровне дискурса (на материале англоязычных художественных текстов). Автореф. канд. филол. наук. - М., 2001. - 24 с.

45. Гридина Т.А. Языковая игра: стереотип и творчество: Монография/ Урал. гос. пед. ун-т. Екатеринбург, 1996. 214 с.

46. Гуревич П.С. Философия культуры Текст.: учебник для высшей школы / П.С. Гуревич. М.: Издательский дом NOTA BENE, 2001. 352 с.

47. Давыдов M.B. Звуковые парадоксы английского языка и их функциональная специфика. М.: МГУ, 1984. 204 с.

48. Демьянков В.З. Когнитивизм, когниция, язык и лингвистическая теория / В.З. Демьянков // Язык и структуры представления знаний. М.: ИНИОН, 1992. С. 39-77.

49. Делез Ж. Логика смысла: Пер. с франц. Фуко М. Theatrum philosophicum: Пер. с франц. М.: «Раритет», Екатеринбург: «Деловая книга», 1998.-480 с.

50. Дейк Т.А., ван. Язык. Познание. Коммуникация: Пер. с англ. М.: Прогресс, 1989.-310 с.

51. Елисеев И.А., Полякова Л.Г. Словарь литературоведческих терминов. Ростов н/Д. 2002. С. 320.

52. Ермакова О.П. Вербализованная ирония в естественном диалоге // Русская разговорная речь как явление городской культуры. Екатеринбург, 1996. С. 20-32.

53. Иванова Е.В. Пословичные картины мира. СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2002. 160 с.

54. Иванова И.Н. Ирония в книге стихов В.Я. Брюсова «Tertia Vigilia» (3.10.2006) // Конференции СГУ / интернет-конференции http://conf.stavsu.ru/conf.asp?ReportId=499 (ссылка проверена 07.07.2007).

55. Иванова И.Н. Типология и эволюция иронии в поэзии русского модернизма (1890 1910 годы). - Автореф. дис. . канд. филолог, наук. -http://vak.ed.gov.ru / announcements / filolog/ Ivanova I N. doc (ссылка проверена 24.06.2007).

56. Ивин A.A. Основание логики оценок. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1970. -230 с.

57. Имото С. Философское основание теории восприятия Матураны. // Studia Lingüistica Cognitiva. Вып. 1. Язык и познание: Методологические проблемы и перспективы. М.: Гнозис, 2006. С. 8-19.

58. Казакова Т.А. Практические основы перевода. СПб.: Союз, 2003.317с.

59. Казакова Т.А. Художественный перевод. Теория и практика. СПб.: «ИнЪязиздат», 2006. 544 с.

60. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М.: Наука, 1987. -261 с.

61. Карпов В. Евангелие от догматика // Огонек. 1988. № 31, с. 14.

62. Кацнельсон С.Д. Язык и мышление // Категории языка и мышления: Из научного наследия. М.: Языки славянской культуры, 2001. С. 23-551.

63. Клименко А.П. Проблема лексической системности в психологическом освещении. Автореф. дисс. .докх. филолог, наук. Минск, Белорус, гос. ун-т им. В.И. Ленина, 1980. 41 с.

64. Колмогорова А.В. Языковое значение как структура знания и опыта// Studia Lingüistica Cognitiva. Вып. 1. Язык и познание: Методологические проблемы и перспективы. М.: Гнозис, 2006. С. 240-256.

65. Колшанский Г.В. Соотношение субъективных и объективных факторов в языке. М.: «Наука», 1975. 232 с.

66. Колшанский Г.В. Контекстная семантика. М.: «Наука», 1980. 149с.

67. Коршунов А., Мантатов В.В. Теории отражения и эвристическая роль знаков. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1974. 214 с.

68. Кравченко А.И. Культура и культурология: Словарь. / Сост. И ред.

69. A.И. Кравченко. — М.: Академический проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2003.-928с.

70. Красных В.В. «Свой» среди «чужих»: миф или реальность? Текст. /

71. B.В. Красных. М.: ИТДГК «Гнозис», 2003. 375 с.

72. Крейдлин Т.Е. Невербальная семиотика. М.: Новое литературное обозрение, научная библиотека. Научное приложение. Вып. 39, 2002. — 581 с.

73. Кронгауз М.А. Семантика. М.: «Академия», 2005. - 352с.

74. Кроче Б. Эстетика как наука о выражении и как общая лингвистика Текст. / Б. Кроче . М.: Intrada, 2000. 157 с.

75. Кубрякова Е.С. Части речи в ономасиологическом освещении. М.: Наука, 1978.- 115 с.

76. Кубрякова Е.С. Эволюция лингвистических идей во второй половине 20 века. М.: Наука, 1995 118 с.

77. Кубрякова Е.С., Демьянков В.З., Панкрац Ю.Г., Лузина Л.Г. Краткий словарь когнитивных терминов / Под общ. ред. Е.С. Кубряковой. М.: Филол. фак. МГУ, 1996. 245 с.

78. Кузнецова A.B. Антиутопический роман У. Голдинга «Повелитель мух»: своеобразие жанра. Дис. . канд. филолог, наук. - Магнитогорск, 2006. - 197 с.

79. Кунин A.B. Вклинивание как лингвистическое явление (на материале современного английского языка) // Иностранные языки в школе. М.: Высшая школа, 1973. в. 2. С. 13-22.

80. Лагута О.Н. Учебный словарь стилистических терминов. Практические задания. Часть 1. Учебно-методическое пособие / Отв. ред. H.A. Лукьянова. Новосибирск: Новосибирский госуниверситет, 1999.

81. Лазарева М.Е. Языковые средства выражения иронии на материале норвежских публицистических текстов Электронный ресурс.: Дис. . канд.филол.наук: 10.02.04. М. РГБ, 2005. 201 с.

82. Ланин Б.А. Антиутопия // Литературная энциклопедия терминов и понятий / Под ред. А.Н. Николюкина. М.: НПК Интелвак РАН ИНИОН, 2001. С. 38-39.

83. Леонтьев A.A. Словарь ассоциативных норм русского языка. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1977. 192 с.

84. Ломоносов М.В. Краткое руководство к красноречию. // М.В. Ломоносов. Полное собрание сочинений. Т. 7. Тру^ы по филологии. М.-Л.: Акад. наук СССР, 1952. 305 с.

85. Лосев А.Ф., Шестаков В.П. История эстетических категорий. М.: Искусство, 1965. С. 326-329.

86. Лосев А.Ф. Ирония античная и романтическая // Эстетика и искусство. М.: Наука, 1966. 310 с.

87. Лурия А.Р. Основные проблемы нейролингвистики. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1975. 253 с.

88. Лурия А.Р. Язык и сознание. М.: МГУ, 1979. 319 с.

89. Малышева Е.В. Структурно-композиционные и лингвостилистические особенности антиутопии как особого типа текста. Дис. . канд.филол.наук: 10.02.04. СПб., 1998. - 136 с.

90. Марковина И.Ю., Сорокин Ю.А. Национально-специфическое в межкультурной коммуникации. // Текст как явление культуры. М.: Наука, 1989. С. 71-102.

91. Масленникова A.A. Лингвистическая интерпретация скрытых смыслов. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1999. 264 с.

92. Мельников Г.П. Системология и языковые аспекты кибернетики. М.: Сов. радио, 1978. 368 с.

93. Мечковская Н.Б. Семиотика: Язык. Природа. Культура: Курс лекций: Учеб. пособие для студ. филол., лингв, и переводовед. фак. высш. учеб. заведений. М.: Издательский центр «Академия», 2004. - 432с.

94. Миндрул О.С. Тембр II в функциональном освещении (на материале современного английского языка). Автореф. дис. . канд. филолог, наук. - М., 1980. - 24 с.

95. Михайлов A.B. Ирония // Культурология. XX век. Энциклопедия. Т.1. СПб.: Университ. Книга, ООО «Алетейа», 1998. С. 273 274.

96. Модестов B.C. Английские пословицы и поговорки и их русские соответствия. М.: Рус. яз. Медиа, 2003. - 467 с.

97. Мороховский А.Н. Стилистика английского языка. Киев, «Вища школа», 1984.-247 с.

98. Москвин В.П. Художественная речь как система // Русск. язык в школе. М.: Высшая школа, 2006. В. 1. С. 57 61.

99. Мукаржовский Я. Литературный язык и поэтический язык // Пражский лингвистический кружок: сб. статей / под ред. H.A. Кондрашова М.: Прогресс, 1967. С. 406-432.

100. Мыркин В.Я. Текст, подтекст и контекст // Вопросы языкознания. 1976. В. 2. С. 86-93.

101. Николина H.A. К вопросу о речевых средствах иронической экспрессии и ее функциях в художественном тексте // Русский язык в школе. М.: Высшая школа, 1979. В. 5. С. 79-83.

102. Никитин М.В. Основы лингвистической теории значения. М.: Высшая школа, 1988. 165 с.

103. Никитин М.В. Заметки об оценке и оценочных значениях. // Studia Lingüistica IX. СПб. 2000.

104. Никитин М.В. Основания когнитивной семантики. СПб.: Изд-воъ

105. РГПУ им. А.И. Герцена, 2003. 277с.

106. Никитин М.В. Основные модели когнитивной оппозитивности // Studia Lingüistica XV. Язык и текст в современных парадигмах научного знания: Сборник. СПб. : Борей Арт, 2006. С. 3-12.

107. Никитина С.Е., Васильева Н.В. Экспериментальный системный толковый словарь стилистических терминов. Принципы составления и избранные словарные статьи. М.: Б.И., 1996. С. 61-62.

108. Павлович Н.В. Язык образов. М.: Б.И., 1995. 495 с.

109. Палкевич О.Я. Лингвистическая теория иронии //Языковая онтология семантически малых и объемных форм // Вестник ИГЛУ Сер. Лингвистика. Иркутск: ИГЛУ, 2000. - Вып. 1. - 196с.

110. Палкевич О.Я. Языковой портрет феномена иронии (на материале современного немецкого языка). Дис. . канд. филолог, наук. М., 2001. -156 с.

111. Панина М.А. Комическое и языковые средства его выражения. -Автореф. дис. . канд. филолог, наук. М., 1996. 20с.

112. Петрова Н. Е., Рацибурская Л. В.Формы проявления речевой агрессии в газетном тексте // Русский язык в школе. М.: Высшая школа, 2006. В. 1. С. 76-82.

113. Пиотровский Р.Г. Лингвистический автомат (в исследовании и непрерывном обучении). СПб., 1999. 230с.

114. Плотникова С.Н. // Studia Lingüistica Cognitiva. Вып. 1. Язык и познание: Методологические проблемы и перспективы. М.: Гнозис, 2006. С. 61-81.

115. Позднякова Е.М. Категория имени деятеля и пути ее синхронного развития в когнитивном и номинативном аспекте (на материале английского языка). Автореф. дис. . д-ра. филолог, наук. -М., 1999.

116. Потебня A.A. Из записок по теории словесности. // A.A. Потебня Теоретическая поэтика, М.: Высшая школа, 1990. С. 78-93.

117. Походня С.И. Языковые виды и средства реализации иронии. Киев: Наукова думка, 1989. 218 с.

118. Пригожин И., Стенгерс И. Время, хаос, квант. М.: Прогресс, 1999. -265 с.

119. Прокофьев Г.Л. Ирония как прагматический компонент высказывания (на материале английского языка). Автореф. дис. . канд. филолог, наук. Киев, 1988. 24с.

120. Прохоров Ю.Е. Национальные социокультурные стереотипы речевого общения и их роль в обучении русскому языку иностранцев. М.: Едиториал УРСС, 2003. 224 с.

121. Пшенкина Т.Г. Психолингвистические основания вербальной посреднической деятельности переводчика: Монография. Барнаул: Изд-во БГПУ, 2005.-240 с.

122. Рикер П. Живая метафора. Пер. с англ./ М.М. Бурас и М.А. Кронгауза //Теория метафоры: Сборник: Пер. с англ», фр., нем., исп., польск. яз. / Вступ. ст. и сост. Н.Д. Арутюновой; Общ. ред. Н.Д. Арутюновой и М.А. Журинской. М.: Прогресс, 1990. 512 с.

123. Салихова Н.К. Языковая природа и функциональная характеристика стилистического приема иронии. Автореф. дис. . канд. филолог, наук. М., 1976. 24 с.

124. Салмина Н.Г. Знак и символ в обучении. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1988.-288 с.

125. Серль Дж., Вандервекен Д. Основные понятия исчисления речевых актов // Логический анализ естественного языка. Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVIII. М.: Прогресс, 1986. С. 242 263.

126. Серль Дж. Природа интенциональных состояний // Философия, логика, язык / Общ. ред. Д.П. Горского и В.В. Петрова. М.: Прогресс, 1987. -331 с.

127. Смирнов И.П. О древнерусской культуре, русск. нац. специфике и логике истории. // Wiener Slawistischer Almanach. SB. 28. Wien. 1991. С. 108115. Цит. по: Абсурд и вокруг. Сборник статей. М. Языки славянской культуры, 2004. С. 53 54.

128. Смоленская С.С. Интонационно-семантический анализ английских речевых единиц, выражающих юмор, иронию и сарказм. Дис. . канд. филолог, наук. М., 1969. - 244 с.

129. Солодуб Ю.П. Теория и практика художественного перевода: Учеб. пособие для студ. лингв, фак. высш. учеб. заведений / Ю.П. Солодуб, Ф.Б. Альбрехт, А.Ю. Кузнецов. М.: Издательский центр «Академия», 2005. -304 с.

130. Сулейманова Э.И. Цитация как один из способов выражения категории оценочности. // Studia Lingüistica XIV. Человек в пространстве смысла: слово и текст: Сборник. СПб.: Борей Арт, 2005. С. 132-135.

131. Телия В.Н. Типы языковых значений. Связанное значение слова в языке. М.: Наука, 1981.-269 с.

132. Топоров В.Н. Антиутопия. // Русский журнал, 21.08.07., http://www.russ.ru/culture/kolonki/antiutopiya (ссылка проверена 22.08.2007).

133. Третьякова Е.Ю. Ирония в структуре художественного текста. // Научно-культурологический журнал, №19 73. 15.10.2001, http://www.relga.m/Environ/WebObjects/tguwww.woa/wa/Main?textid=443&leve 11 =main&level2=articles (ссылка проверена 2.02.2007).

134. Третьякова Т.П. Английские «речевые стереотипы: Функционально-семантический аспект. СПб.: Изд-во С.-Петербург, ун-та, 1995.- 128 с.

135. Тугарева M.B. Ирония как смысловая стратегия даосского канона «Чжуан-Цзы». Электронный ресурс.канд. филос. наук: 09.00.03 Москва: РГБ, 2005.

136. Уфимцева A.A. Слово в лексико-семантической системе языка. М.: Наука, 1968.-272 с.3

137. Фатеева H.A. Абсурд и грамматика художественного текста (на материале произведений Н. Искренка, В. Нарбиковой, Т. Толстой) // Абсурд и вокруг: Сборник статей. М.: Языки славянской культуры, 2004. С. 273-286.

138. Фатеева H.A. Интертекст в мире текстов: Контрапункт интертекстуальности. М.: КомКнига, 2007. 280 с.

139. Федорова Л.Л. Типология речевого воздействия и его место в структуре общения // Вопросы языкознания. М., 1991. В. 6. С.46-52.

140. Филиппов К.А. Лингвистика текста: курс лекций. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2003. 336 с.

141. Фомичева Ж.Е. Интертекстуальность как средство воплощения иронии в современном английском романе. Автореф. дис. . канд. филолог, наук.-СПб., 1992.- 17 с.

142. Фукидид. История. Кн. 3. § 82, 4. Л.: Наука. Ленинград, отделение, 1981. С. 147.

143. Ханютин Ю.М. Реальность фантастического мира: Проблемы западной кинофантастики. М.: «Искусство», 1977. 304 с.

144. Хахалова С.А. Метафора в аспектах языка, мышления и культуры. Иркутск: ИГЛУ, 1998. 249с.

145. Худяков A.A. Понятийные категории как объект лингвистического исследования // A.A. Худяков. Лингвистика. Общие вопросы теории и методологии.http://www.pomorsu.ru/ScientificLife/Library/Sbornic2/article 1 .htm (ссылка проверена 17.07.2007").

146. Циммерлинг А. Логика парадокса и элементы абсурдистской эстетики. // Абсурд и вокруг: Сборник статей. M.: Языки славянской культуры, 2004. С. 287-303.

147. Чернорицкая О.Л. Поэтика абсурда в аспекте литературно-художественной методологии. // Журнал «Самиздат», 2005. 103с. http://memuar.lib.ru/c/chernorickajао1/abs.shtml (ссылка проверена 3.06.2007).

148. Чейф У.Л. Память и вербализация прошлого опыта // Новое в зарубежной лингвистике. В. XII: Прикладная лингвистика. М.: Радуга, 1983. -841 с.

149. Шаронов И.А. Коммуникативы и жесты: связи и взаимодействие // Московский лингвистический журнал / Гл. ред. С.И. Гиндин. М.: Издательский центр РГГУ, 2005. Том 8. № 2. С. 145-160.

150. Шестаков В. П. История эстетических категорий. / История эстетических категорий А.Ф. Лосев, В.П. Шестаков. М.: Искусство, 1965. -376 с.

151. Шишкина Т.А. Прагматика иронии // Логико-семантические и прагматические проблемы текста. Красноярск, КГПИ, 1990. С. 83-90.

152. Шкловский В.Б. Гамбургский счет: Статьи. Воспоминания. Эссе (1914- 1933). М.: Сов. писатель, 1990. С. 68.

153. Шкловский В.Б. Искусство как прием //Поэтика. Пг., 1919. С. 105.

154. Шлегель Ф. Речь о мифологии //Литературные манифесты западноевропейских романтиков. М.: Эстетика, 1980. С. 56-93.

155. Щирова И.А. Психологический текст: деталь и образ. СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2003. 120 с.

156. Щирова И.А., Тураева З.Я. Текст и интерпретация: взгляды, концепции, школы: Учебное пособие. СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2005,- 156 с.

157. Энквист Н.Э. Стили как стратегия в моделировании текста // Изв. АН СССР. Серия литературы и языка. Т.47. № 4. М.: «Наука», 1988. 329339.

158. Эпштейн М.Н. Идеология и язык (построение модели и осмысление дискурса). // Вопросы языкознания. М., 1991, вып. 6. С. 19-33.

159. Baxter L. Forms and functions of intimate play in personal relationships. Human Communication, 18, 1992. P. 336-363.

160. Behler E. Irony and the discourse of modernity. Seattle; London: Univ. of Washington press, 1990. 154 p.

161. Bühler К. Sprachtheorie. Die Darstellungsfunktion der Sprache. Stuttgart: Jena. G. Fischer, 1934. 434 p.

162. Brinker K. Linguistische Textanalyse: Eine Einführung in Grundbegriffen und Methoden: 3. Aufl. Berlin, 1992.

163. Clark H., Gerrig R. On the pretense theory of irony. Journal of Experimental Psychology: General, 113, 1984. P. 121-126.

164. Ducharme L. Sarcasm and interactional politics. Symbolic Interaction, 17, 1994. P. 51-62.

165. Gibbs, Raymond W.l. Irony in Talk Among Friends // Metaphor & Symbol; 2000, Vol. 15 Issue 1/2, p5, 23p, 1 chart.

166. Groeben N., Scheele В. Selbstkontrolle als kognitive Strategien. 1981, № 1, 113 p.

167. Groeben N. Produktion und Rezeption von Ironie: pragmalinguistische Beschreibung und psycholinguistische Erklärungshypothesen / N. Groeben, B. Scheele. Tübingen: Narr, 1984.

168. Heinemann W. Textlinguistik: eine Einfuhrung / Wolfgang Heinemann; Dieter Viehweger. Tübingen: Niemeyer, 1991.

169. Hintikka J. The modes of modality // Models/or Modalities. Dordrecht, Holland, 1969.

170. Kierkegaard S. The Concept of Irony with constant reference to Socrates. Transl. with an introd. a. notes by Lee M. Capel. London: Collins, 1966. 442 c.

171. Knox N. The word "irony" and its context, 1500-1775. Durham (N.C.): Duke univ. press, 1961. 258 p.

172. Kripke S.A. Semantical considerations on modal logic // Acta Philosophica Fennica. Fase. XVI. 1963.

173. Malinowski B. The problem of meaning in primitive language // Supplement I to C.K. Ogden & I.A. Richards. The Meaning of meaning. L., 1923. P. 306.

174. Muecke D.C. The Compass of Irony. London, Methuen Ltd, 1969.248 p.

175. Schleiermacher F.D.E. Hermeneutik. Nach den Handschriften neu hrsg. und ungeleit von Heinz Kimmerle. Vorgelegt am 12. Nov. 1958 von Hans-Georg Gadamer. Heidelberg: c. Winter, 1959. 175 p.

176. Sperber D., Wilson D. Irony and the Use-Mention Distinction // Pragmatics / Ed. by S. Davis. New York; Oxford, 1991.

177. Worf B.L. Language, Thought and Reality. Cambridge, Mass., N.Y.,1956.

178. Список использованных словарей и справочников

179. ABBYY Lingvo 12. Электронная версия.

180. A Glossary of Literary Terms by M.H. Abrams, Cornell University based on the original vision by Dan S. Norton and Peters Rush ton. Holt, Rinehart and Winston, N.Y., 1957.- 105.

181. Webster's Third New International Dictionary of the English Language Unabridged. Volume II H to R. Encyclopaedia Britannica, inc. 1993.

182. Глоссарий, ru // www.glossary.ru

183. Краткий словарь когнитивных терминов / Под общ. ред. Е.С. Кубряковой. М.: Филол. фак. МГУ, 1996. 245 с.

184. Культурология. XX век. Энциклопедия. Т.1. СПб.: Университ. Книга; ООО «Алетейа», 1998. 447 с.

185. Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1990. 685 с.

186. Литературный энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1987.-498с.

187. Литературная энциклопедия терминов и понятий./ Ред. и сост. А.И. Николюкин. М.: НПК Интелвак РАН ИНИОН, 2001. 1600 с.

188. Словарь ассоциативных норм русского языка. М.: Изд-во Моск. унта, 1977.- 192 с.

189. Словарь лингвистических терминов. М.: Советская энциклопедия, 1969.-607 с.

190. Советский энциклопедический словарь. М. Советская энциклопедия, 1982. 1600 с.

191. Современное зарубежное литературоведение (страны Западной Европы и США): концепции, школы, термины. Энциклопедический справочник. М.: Интрада ИНИОН, 1999. С. 97 - 105; 193 - 196; 281 - 284.

192. Философский энциклопедический словарь. М.: ИНФРА, 1997. С.576.

193. Список используемой художественной литературы

194. Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 28. М. Изд-во Эксмо, 2004. 608 с.

195. Замятин Е. Мы. Роман. Хаксли О. О дивный новый мир: Роман / Предис. П. Палиевского. М.: «Художественная литература», 1989. 351 с.

196. Никоненко Ст. Замятинская улыбка // Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 28. М. Изд-во Эксмо, 2004. С. 9-19.

197. Оруэлл Д. 1984. Перевел с англ. В. Голышев // Новый мир, 1989, №2,3,4.

198. Толстая Т. Н. Кысь: Роман. Переиздание, М.: Изд-во Эксмо, 2003.320 с.6. Gambrell J. The Slynxhttp://www.houghtonmifflinbooks.com/catalog/titledetail.cfm?textType=excerpttitleNumber=693 005

199. Huxley Al. Brave New World. Harper & Row, Publishers, N.Y., 1969,177 p.

200. Orwell G. 1984. New American Library. N.Y., 1981. 268 p.

201. Zamiatin E. WE. Translated and with a foreword by Gregory Zilboorg, N.Y., E. P. Dutton, 1952. 218 p.