автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Тираноборческие и террористические идеи в русской политической культуре первой четверти XIX в.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Тираноборческие и террористические идеи в русской политической культуре первой четверти XIX в."

На правах рукописи

Артамонов Денис Сергеевич

Тираноборческие и террористические идеи в русской политической культуре первой четверти XIX в.

Специальность 07. 00. 02 - Отечественная история

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Саратов 2006

Работа выполнена на кафедре истории России Саратовского государственного университета им. Н. Г. Чернышевского

Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор

Парсамов Вадим Суреновнч

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор

Киянская Оксана Ивановна

кандидат исторических наук, доцент Рязанов Дмитрий Владимирович

Ведущая организация: Воронежский государственный университет

Защита состоится « 9 » февраля 2006 г. в 11 часов на заседании диссертационного совета Д. 212.243.03 при Саратовском государственном университете им. Н.Г.Чернышевского по адресу: 410026, Саратов, ул. Астраханская, 83, исторический факультет, корпус XI, ауд. 515.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке Саратовского государственного университета по адресу: Саратов, ул. Университетская, 42.

Автореферат разослан « » 2006 г.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор исторических наук, профессор ✓ А. А. Герман

Г049

Общая характеристика работы

Актуальность темы. Тираноборчество в отличие от терроризма, как явление политической культуры не характерно для современного этапа развития человечества. Распространение демократии изживает этот вид политической борьбы. Но на этапе формирования конституционных режимов тираноборческая традиция, зародившаяся во времена античности и средневековья, была вновь востребована. На всем протяжении истории русского освободительного движения, тираноборческие идеи не теряли своей актуальности, и зачастую революционеры использовали или фразеологию, или определенный способ действия, соотносимый с тираноборческой моделью. Особенно это характерно для террористического тезауруса. Террористы охотно применяют эту модель, оправдывая ей свои преступления и формируя к ним сочувственное отношение в обществе. В результате две по сути различные культурно-политические модели оказались тесно связанными. Между тем их разграничение может быть плодотворным как для уяснения истоков терроризма, так и для понимания сочувственного к нему отношения со стороны определенных слоев русского общества XIX — начала XX в.

Конечно, сегодняшний терроризм, во многом отличен от того, что мы называем террором в XIX в., однако эти явления взаимосвязаны и наблюдается некая преемственность развития, поэтому изучение современного терроризма невозможно без обращения к историческим примерам, одним из которых является традиция тираноборчества, актуализировавшаяся в первой четверти XIX в.

Степень изученпости темы. Существование тираноборческих идей в русском обществе первой четверти XIX в. является настолько очевидным, что исследователи, отмечая их наличие в общественном сознании, никогда не ставили вопрос об их специальном изучении. Тираноборчество, как явление русской культуры, также никогда не становилось предметом особого исследования. К этой теме нередко обращались при работе над анализом различных художественных произведений, созданных в изучаемый период, или при изучении мировоззрения отдельных представителей общественного движения эпохи, в том числе и декабристов. При этом проблема реализации тираноборческих идей в политической практике вообще не рассматривалась. Никто также не пытался связывать с декабризмом и возникновение террористических идей в русской политической культуре.

В дореволюционной отечественной историографии сложились две концепции осмысления общественно-политической истории первой четверти XIX в. и движения декабристов, которые условно можно назвать «либеральной» и «революционной». Первая была создана усилиями

Н. И. Тургенева1 и А. Н. Пыпина2, рассматривая декабристов как либералов, они естественно не интересовались их тираноборческими и террористическими замыслами. Вторая концепция восходит к А. И. Герцену . Он, высоко оценивая вклад декабристов в борьбу с самодержавием, в тоже время не одобрял идею террора, и поэтому в героях 14 декабря 1825 г. не желал видеть террористов.

Полный анализ тираноборческих и террористических идей не возможен без изучения цареубийственных планов декабристов, поэтому здесь нужно будет остановиться на историографии этой темы. Следует отметить, что проекты цареубийства до сих пор не стали предметом монографического изучения, но вопрос этот рассматривался как в общих работах по декабризму, так и в специальных статьях. Первым затронул его М. В. Довнар-Запольский, написавший на основании следственных дел декабристов, очерк о тайных обществах4, этой же темой интересовался и П. Е. Щеголев, написавший «историко-психологический этюд» о П. Г. Каховском5.

В 20-е годы XX в. вышло большое количество работ о декабристах, что было связано со столетием восстания на Сенатской площади, отмечавшимся в 1925 г. Вопрос о цареубийстве обойти было нельзя, но далее констатации существования подобных планов дело не шло6.

В 1930-е годы Н. М. Дружинин затронул проблему наличия цареубийственных замыслов в движении декабристов, при этом исследователь исходил из дворянской «природы» всех этих планов, как пережитков идей дворцового переворота и тираноубийства7.

В советской историографии и литературоведении долгое время изучение тираноборческих идей велось в рамках исследований гражданской поэзии. Г. А. Гуковский называл ее «гражданским или революционным романтизмом». Исследователь на широком примере показал влияние античной традиции на освободительную терминологию поэзии декабристов и их современников®. Его работы оказали большое влияние на дальнейшие литературоведческие исследования В. Г. Базанова9, А. В. Архиповой10 и

1 Тургенев Н. И Россия и русские. М., 2001.

2 Пыпин А. Н. Общественное движение в России при Александре I. СПб., 1908.

3 Герцен А И. Собрание сочинений в 30-ти т. М., 1954-1965. Т. VII, ХП1, XX.

4 Довнар-Запольский М. В. Тайное общество декабристов. Исторический очерк, написанный на основании следственного дела. М., 1906.

5 Щеголев П Е Петр Григорьевич Каховский. Историко-психологический этюд //Былое. 1906. № 1-2.

6 Гессен С. Я Декабристы перед судом истории (1825-1925). М.; Л., 1926. С. 13.

7 Дружинин Н. М. Избранные труды: Революционное движение в России в XIX в. М„ 1985.

8 Гуковский Г. А Пушкин и русские романтики. М., 1995. С. 152-153.

9 Базанов В. Г Очерки декабристской литературы. Поэзия. М.; Л., 1961.

В. А. Бочкарева". Они выделяли особый тираноборческий характер многих произведений декабристов и связывали их с конкретными проявлениями политической идеологии тайных обществ, а также с планами цареубийства.

В середине XX века стала господствовать «революционная» точка зрения на декабризм, крайним воплощением которой стали труды М. В. Нечкиной. Планы цареубийства были для нее доказательством политического радикализма декабристов, поэтому она их достаточно подробно освещала. В тоже время исследовательница полагала, что «цареубийство было лишь одним из средств достижения декабристами их целей, но отнюдь не самоцелью. Это был элемент их республиканского плана»12. Многие советские историки, как и Нечкина, видели в тираноборческих идеях проявления революционности движения декабристов. Понятия революционная борьба и тираноборчество сделались практически идентичными и не различались.

С. Б. Окунь в статье-предисловии к сборнику вольной русской поэзии также отмечал, что в поэзии декабристов о тирании и личности тирана «явно сосуществуют две линии — одна, восходящая к Радищеву, вторая же характеризуется новыми принципами обрисовки тирана.... В декабристских выступлениях против тирании и деспотии, — писал ученый, — расправа с тираном — не отдаленное будущее, как это имело место у Радищева, а задача современного поколения борцов»13.

Интересную классификацию цареубийственных замыслов предложила Н. М. Минаева: «Разработка тактических приемов военной революции, — писала она, — связывалась декабристами с вопросом цареубийства. Расправа с царем рассматривалась ими в нескольких планах: прежде всего в плане тактическом, как «начало революционного действия». Затем цареубийство рассматривалось как условие, гарантирующее возможность установления народовластия, т. е. в плане основных программных принципов. И, наконец, в плане морально-политическом, как месть деспоту уста-

10 Архипова А В. О трагедии В. К. Кюхельбекера «Аргивяне» // Ученые записки Ленинградского государственного педагогического института им. А. И. Герцена. 1958. Т. 168. Ч. 1.С. 59-90.

11 Бочкарев В. А Русская историческая драматургия начала XIX в. (1800-1815) // Ученые записки Куйбышевского государственного педагогического института им. В.В.Куйбышева. 1959. Вып. 25; Он же. Русская историческая драматургия периода подготовки восстания декабристов. (1816-1825) // Ученые записки Куйбышевского государственного педагогического института им. В. В. Куйбышева. 1968. Вып. 56.

12 Нечкина М. В Движение декабристов. М., 1955. Т. П. С. 23.

13 Окунь С. Б. Русское общественное движение и вольная поэзия // Вольная русская поэзия второй половины XVIII — первой половины XIX в. Л., 1970. С. 22-23.

новившему реакционный режим внутри страны и выступающему как контрреволюционная сила на международной арене»14.

В 60-70-х гг. XX в. во время относительной деидеологизации отечественной исторической науки В. В. Пугачев15, С. С. Ланда16 и Н. Я. Эйдельман рассматривали широкий круг вопросов так или иначе связанных с развитием тираноборческих идей и планов цареубийства в политической мысли декабристов и А. С. Пушкина.

Многое для понимания тираноборческих идей дают работы Ю. М. Лотмана. В своих исследованиях по истории русской культуры первой четверти XIX в он не раз обращался к этой теме. Исследователь полагал, что тираноборчество, как явление культуры и политики, на различных этапах общественного движения воспринималось по-разному. Так, по его мнению, «идея Радищева рисовала героическое тираноубийство в совершенно ином виде, чем тот, который оно приняло позже в сознании романтиков. Здесь акт этот мыслился как общенародный и исключал разделение граждан на активное меньшинство и пассивную массу». В сознании ближайших последователей А. Н. Радищева, а затем и декабристов тираноубийство уже «мыслилось как героико-индивидуалистический поступок, совершающийся на глазах пассивного народа, а иногда и вопреки его рабскому противодействию. ... В дальнейшем тираноубийство стало осмысляться как поступок героический, но чуждый народной этике. Поэтому покушение на императора хотя и должно было послужить сигналом к началу военной революции, но организационно выводилось за ее пределы»18.

В 90-х гг. XX в. в отечественной историографии движения декабристов начался отход от «революционной» концепции, ей противопоставлялся современный свободный от идеологических догм взгляд на проблему. Естественно, что исследователи не могли оставить без внимания и тему цареубийственных планов, которые всегда служили доказательством «революционности» декабристов. Так как нельзя было отрицать наличие этих замыслов, некоторые исследователи попытались представить их как очень незначительные, спонтанно возникавшие явления, не имевшие ни каких

14 Минаева Н В Отражение опыта европейских революций 20-х годов XIX в. в теории и тактике декабристов // Ученые записки Московского государственного педагогического института им В И. Ленина. М., 1967. № 286. С. 62.

15 Пугачев В. В Эволюция общественно-политических взглядов Пушкина. Горький, 1967.

16 Ланда С С. «Дух революционных преобразований...». Из истории оформления идеологии и политической организации декабристов 1816-1825. М.: «Мысль», 1975.

17 Эйдельман Н Я Лунин. М. 1970.

18 Лотман. Ю М. Из комментариев к «Путешествию из Петербурга в Москву» // Лотман Ю М О русской литературе. СПб., 1997. С. 241-242.

последствий и не характерные для движения в целом. В этом отношении типичны взгляды В. М. Боковой 19, И. Ф. Худушиной20 и Е. Д. Беспаленок21.

Современные исследователи В. А. Кошелев22 и М. В. Калашников23 полагают, что тираноборческие идеи и тираноборческая модель поведения, принятая декабристами, вызывала у многих их современников ироническую усмешку, что было вызвано процессом «разложения культа античности».

Во второй половине 90-х годов XX в. появился интерес к изучению проблем русского терроризма. И как всегда бывает, исследователи обратились к истокам этого явления. В этом отношении характерен интерес к декабризму и в частности к идеям цареубийства. В 1996 году была напечатана статья В. В. Пугачева, в которой автор высказал мнение, что А. С. Пушкин был «террористом в декабристском духе»24.

Еще в 1992 г. появилась статья М. П. Одесского и Д. М. Фельдмана «Поэтика террора», которая затем практически без изменений вошла в их книгу с одноименным названием25. В ней авторы исследовали средства выражения террористической идеи в русской и европейской культуре. Изучая семантику понятий используемых для описания и характеристики террора в различные исторические периоды, исследователи касаются и эпохи тайных обществ в России. Планы цареубийства у декабристов приводятся ими

19 Бокова В М Апология декабризма // Континент. 1994. № 82; Она же «Больной скорее жив, чем мертв»: Заметки об отечественном декабристоведении 1990-х гг. // 14 декабря 1825 года. Источники. Исследования. Историография. Библиография СПб.; Кишенев, 2001.Вып. IV. С. 510-519; Она же Эпоха тайных обществ Русские общественные объединения первой трети XIX в. М., 2003.

20 Худушина И. Ф. Царь. Бог. Россия. Самосознание русского дворянства (конец XVIII — первая четверть XIX в.). М., 1995.

21 Беспаленок Е Д Декабристы и идея цареубийства (к вопросу о сущности декабризма) // Общественная мысль и политические деятели России XIX и XX веков. Материалы научной конференции 16-17 апреля 1996 г Смоленск, 1996. С. 45-47.

22 Кошелев В А. К. Н. Батюшков и Муравьевы: к проблеме формирования «декабристского» сознания Н Новые безделки. Сб. статей к 60-летию В. Э. Вацуро. М., 1995-1996. С. 125-126.

23 Калашников М. В. Д. Н. Блудов — автор «Донесения Следственной комиссии по делу декабристов» (к вопросу об авторской стилистике) // Духовная деятельность человека. Саратов, 2001. С. 96-113.

24 Пугачев В В Пушкинский замысел цареубийства весной 1820 г. и декабристы // Индивидуальный политический террор в России. XIX — начало XX в. М., 1996; Окс-ман Ю. Г., Пугачев В. В. Пушкин, декабристы и Чаадаев. Саратов, 1999.

25 Одесский М. П., Фельдман Д. М «Поэтика террора» (А. Пушкин, Ф. Достоевский, Андрей Белый, Б. Савинков) // ОНС: общественные науки и современность. 1992 № 2; Они же. Поэтика террора и новая административная ментальность очерки истории формирования. М., 1997.

для доказательства того, что «реально они были именно «террористами», и мыслили в соответствующих терминах». М. Одесский и Д. Фельдман показали, какое огромное влияние оказали тираноборческие идеи на развитие терроризма, и хотя идея террора, в сущности, отрицалась традицией тира-ноборчества, террористы всегда охотно ее использовали.

Таким образом можно отметить, что исследователей, изучавших различные политические события первой четверти XIX в., тираноборческие и террористические идеи интересовали лишь в связи с другими проблемами отечественной истории этого периода и они никогда не становились предметом специального изучения.

Объектом исследования являются отражения тираноборческих и террористических идей в общественном сознании, политической культуре и практике России первой четверти XIX в.

Предмет исследования — история дворцового переворота 11 марта 1801 г., тайные общества первой четверти XIX в., прежде всего, декабристские, планы цареубийства, и модели поведения русских тираноборцев.

Целью настоящей работы является изучение процесса генезиса и развития тираноборческих идей в русском обществе начала XIX в.

Для достижения поставленной цели необходимо решение следующих задач:

— рассмотреть историю дворцового переворота 11 марта 1801 г. и выяснить, как использовалась заговорщиками тираноборческая модель;

— определить каким образом тираноборческие идеи отразились в поэтических откликах на убийство Павла I;

— проследить, как традиция дворцовых переворотов повлияла на движение декабристов, и как концепция заговора сочеталась в их сознании с идей тираноборчества;

— показать, как происходило формирование террористической модели в политической культуре первой четверти XIX в., определить ее структуру й основные признаки, а также раскрыть, в чем ее отличие и сходство с тираноборческой. Причем главное внимание следует уделить движению декабристов и истории тайных обществ, так как именно в них происходило зарождение новой формы политической борьбы;

— изучить общественное мнение для того, чтобы проследить, как распространялись изучаемые модели;

— выяснить, как распространение тираноборческих идей влияло на правительство и императора Александра I;

— исследовать возникавшие в тайных обществах планы цареубийства;

— выявить те исторические и литературные образы, на которые опирались тираноборцы в России;

— проанализировать произведения художественной и исторической литературы, в которых были отражены тираноборческие идеи, так как действия литературных персонажей очень часто становились примерами для подражания.

Теоретико-методологическая основа исследования. Одним из основных принципов исследования является принцип историзма, который предполагает, прежде всего, системный анализ событий и фактов в контексте эпохи. Кроме того, признается необходимым следование принципам объективности и комплексности. Исторические факты должны рассматриваться не изолированно, а во взаимовлиянии, подвергаясь при этом обстоятельной критике. В своей работе я предполагаю использовать основные методы исторического исследования, такие как причинно-следственный, сравнительно-исторический и проблемно-хронологический. Плодотворным будет и применение антропологического подхода при восстановлении конкретного поведения человека в той или иной ситуации.

Хронологические рамки исследования охватывают период первой четверти XIX в. от дворцового переворота 11 марта 1801 г. до восстания на Сенатской площади 14 декабря 1825 г. В это время тираноборческие идеи становятся востребованными в целях обоснования права заговорщиков лишить жизни императора. Таким образом, понятия тираноборчество и заговор сосуществовали в одном политическом пространстве. В процессе зарождения тайных обществ, как политических объединений, ставящих захват власти, концепция заговора и тираноборчества воспринимаются ими в неразрывной связи. В дальнейшем, отказываясь от тактики заговора, декабристы оставляют на вооружении тираноборческие идеи, и переходят к формированию террористической модели политической борьбы. Нужно отметить, что тираноборческие идеи именно в это время используются в реальной практике политического действия, до 11 марта 1801 г. они существовали в русском обществе в виде отвлеченных понятий, а после 14 декабря 1825 г. постепенно исчезают.

Источники. При исследовании проявлений тираноборческих и террористических идей мною были привлечены в основном источники личного происхождения: дневники, переписка, записки и мемуары, а также художественная литература, исторические сочинения, публицистика, печатные материалы русских журналов первой четверти XIX в. и следственные дела декабристов.

Уникальным источником по данной теме являются дневники и переписка, созданные непосредственно в изучаемый период, они отражают именно то отношение к различным проявлениям тираноборческих идей,

которое было в то время, и показывают, как эти идеи воспринимались и интерпретировались обществом26.

Материалы переписки привлекались для решения следующих задач: при исследовании вопроса о влиянии политических убийств в Европе 1819-1820 гг. на русское общество и при реконструкции настроений А. С. Пушкина накануне его встречи с императором Николаем I. В первом случае было использовано эпистолярное наследие П. А. Вяземского27, Н. М. Карамзина28, А. И. Тургенева29, И. И. Дмитриева30, во втором письма самого А. С. Пушкина31.

Наиболее важным источником для изучения данной темы являются записки, воспоминания и рассказы различных деятелей первой четверти XIX в. Первую группу мемуаров составляют записки, посвященные дворцовому перевороту 11 марта 1801 г. Большинство из них собрано в книге «Цареубийство И марта 1801 г.»32, изданной в 1907 г. Кроме того, следует отметить воспоминания Н. И. Греча33, В. Н. Головиной3 , А. Ф. Воейкова35 и С. Шуазель-Гуфье36.

Другой корпус источников подобного типа представляют мемуары декабристов. Они дают самую разнообразную информацию по различным вопросам из истории тайного общества, в том числе и по планам цареубийства, которые были попытками реализации тираноборческих идей. В своей работе я постарался учесть весь комплекс мемуарных источников по истории движения декабристов, но, конечно же, не во всех присутствует нужная для данного исследования информация. В диссертации использо-

26 Архив братьев Тургеневых. Вып. 5. Дневники и письма Николая Ивановича Тургенева за 1816-1824 п. Пк, 1921. Т. III; Тургенев А И Политическая проза. М., 1989; Тургенев С И Дневники. 29 сент. 1815 г. — 24 апреля 1820 г. Париж, Любек и др. // РНБ РО Ф. 849. (А. Н Шебунин). Д. 141; Копечщкая А И. Мои записки от 1820 года / (публ Е Э Ляминой и Е. Е Пастернак) II Лица. Библиографический альманах. М.; СПб, 1995. Вып. 6.

27 Остафьевский архив князей Вяземских. СПб., 1899. Т. 1.

28 Письма Я М Карамзина к князю П. А. Вяземскому 1810-1826 гг. (Из Остафь-евского архива) СПб., 1897; Письма Я. М Карамзина к И. И. Дмитриеву СПб, 1866

29 Архив братьев Тургеневых. Вьш 6. Переписка А. И. Тургенева с кн П А. Вяземским. 1814-1823 гг. Пг., 1921. Т. I.

30 ИР ЛИ РО (Пушкинский дом). Ф. 309. (Архив Тургеневых). Оп.1. Д 124.

31 Пушкин А. С. Поли. собр. соч. М.; Л., 1937. Т. XIII.

32 Цареубийство 11 марта 1801 г. Записки участников и современников. СПб.,

1907.

33 Греч Я И Записки о моей жизни. М., 1990.

34 Головина В Н Мемуары // История жизни благородной женщины М., 1996

35 Воейков А Ф Из записок // Исторический сборник Вольной русской типографии в Лондоне А. И. Герцена и Н. Г. Огарева. Кн. II. 1861 г. М., 1971.

36 Шуазель-Гуфье С Исторические мемуары об императоре Александре I и его дворе//Державный сфинкс М., 1999.

вались мемуары: И. Д. Якушкина37, С. П. Трубецкого38, Н. И. Лорера39, Н. В. Басаргина40, С. Г. Волконского41, И. И. Горбачевского42, М. А. Фонвизина43, М. И. Муравьева-Апостола44, А. Ф. Бригена45, Д. И. Завалишина46, А. В. Поджио 7, братьев Бестужевых4*.

Из источников другого плана следует отметить историко-публицистические сочинения М. С. Лунина49, и книгу Н. И. Тургенева «Россия и русские»50.

В периодической печати того времени, а особенно в журналах «Сын отечества» и «Вестник Европы», очень активно обсуждались известия о покушениях К. Занда и Л.-П. Лувеля. Журнальные статьи, посвященные этим событиям, также использовались в работе для изучения общественной реакции на них и для решения вопроса о том, как они повлияли на распространение тираноборческих идей.

В некоторых случаях для решения той или иной проблемы, связанной с восприятием и распространением тираноборчества в общественном сознании той эпохи привлекались художественные произведения, в основном стихотворные, так как именно в стихах чаще всего находили воплощение различные идеи тираноборческого содержания. Прежде всего, следует отметить так называемых поэтов — радищевцев51, а также декабристов: К. Ф. Рылеева32, В. К. Кюхельбекера53, П. А. Катенина54 и поэтов близких к ним П. А. Вяземского55, а также А. С. Пушкина.

37 Якушкин И Д Записки, статьи, письма / Ред. С Я. Штрайх. М., 1951. С. 18.

38 Трубецкой С П Материалы о жизни и революционной деятельности. Идеологические документы, воспоминания, письма, заметки. Иркутск, 1983 Т. I.

39 Лорер Н И Записки декабриста. Иркутск, 1984.

40 Басаргин Н В Воспоминания, рассказы, статьи. Иркутск, 1988.

41 Волконский С. Г. Записки. Иркутск, 1991.

42 Горбачевский И И. Записки и письма / Изд. подготовлено Б Е Сыроечковским, Л. А. Сокольским, И. В. Порохом. М., 1963.

Фонвизин М. А. Сочинения и письма. Иркутск. 1982. Т. II.

44 Муравьев-Апостол М. И Воспоминания и письма // Мемуары декабристов. Южное общество. М., 1982.

45 Бриген А. Ф Письма. Исторические сочинения. Иркутск, 1986.

46 ЗавалишинД И Записки декабриста. СПб., 1906.

47 Поджио А В. Записки. Письма. Иркутск, 1989.

48 Воспоминания Бестужевых / Ред. статья и ком. М К Азадовский М.; Л., 1951.

49 Лунин М. С Письма из Сибири / Изд. подготовили И. А. Желвакова, Н Я Эйделъман М., 1988.

50 Тургенев Н И Россия и русские. М., 2001.

51 Поэты — радшцевцы (А X Востоков, И П Пнин, И М Борн, В В Попугаев и другие поэты Вольного общества словесности, наук и художеств). Л., 1979.

52 Рылеев К Ф Стихотворения. Статьи. Очерки Докладные записки. Письма. М„ 1956.

53 Кюхельбекер В К. Избранные произведения в двух томах. М.; Л., 1967. Т. 2.

Основным источником по моей теме являются также следственные документы по делу декабристов, опубликованные в серии «Восстание декабристов»56. Представленные здесь материалы позволяют утверждать, что планы цареубийства занимали в жизни тайных обществ, идеологии и тактике декабристов значительное место, и без них невозможно представить себе движение в целом, и нельзя определить роль тираноборческих идей в развитии культуры и политической мысли русского общества начала XIX в.

В целом, имеющиеся в распоряжении группы источников позволяют провести исследование вопроса о возникновении и последующем развитии тираноборческих идей в русском обществе первой четверти XIX в., а также всей связанной с ними проблематики.

Научная новизна диссертации состоит в том, что впервые предпринята попытка, рассмотреть историю возникновения и развития тираноборческих и террористических идей в русской политической культуре первой четверти XIX в. В работе подробно рассматривается вопрос о том, какое влияние тираноборческая традиция оказала на процесс формирования террористической модели политического действия. На основании широкого круга источников показано, каким образом тираноборческая модель описания политического события использовалась в заговоре II марта 1801 г. и планах цареубийства, возникавших в декабристских тайных обществах. По-новому ставиться вопрос о влиянии традиции дворцовых переворотов и европейских политических убийств 1819-1820 гг. на декабристов. В диссертационном исследовании впервые проведен комплексный анализ тираноборческих и террористических идей, во многом определявших общественное сознание эпохи и политическую культуру декабризма. Впервые проведено исследование пушкинского замысла цареубийства в 1826 г. По-новому интерпретируются взаимоотношения Александра I и декабристов.

Практическое значение диссертационного исследования заключается в возможности использовать его для уточнения и корректировки общей картины общественно-политической мысли России первой четверти XIX в. Материал и выводы работы могут найти применение при создании обобщающих трудов по истории освободительного движения, терроризма и политического радикализма в России XIX в. Кроме того, диссертация является существенным вкладом в изучение проблем истории движения декабристов и может быть использована при написании, как специальных, так и общих работ на эту тему. Некоторые положения исследования будут

54 Катенин П А. Избранные произведения. М.; Л., 1965.

55 Вяземский П. А. Стихотворения. Л., 1986.

56 Восстание декабристов. Документы. М.; Л., 1925-2001. Т. 1-ХХ.

полезны при разработке лекционных курсов, спецкурсов, учебных и методических пособий по истории России.

Апробация работы. Значительный объем фактического материала, предлагаемые гипотезы и основные положения диссертации были изложены в ряде научных статей, в докладах и выступлениях на научных конференциях и семинарах. Часть исследования являлась предметом обсуждения на заседании Отдела Новой истории России Санкт-Петербургского Института истории РАН. Диссертация обсуждалась на кафедре истории России Саратовского государственного университета им. Н. Г. Чернышевского, одобрена и рекомендована к защите.

Структура диссертации: работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и литературы.

Основное содержание работы

Во введении обосновывается актуальность темы, обозначены ее хронологические рамки, анализируется степень изученности, определена источниковая база и методологическая основа исследования, сформулированы его цели и задачи, показана новизна данной работы.

В первой главе «Традиции дворцовых переворотов в России и тираноборческие идеи первой четверти XIX в.» рассматривается вопрос о взаимовлиянии тираноборческих идей и традиции дворцовых переворотов, а также проводится анализ тираноборческой модели политического действия, которую использовали заговорщики 11 марта 1801 г. В воспоминаниях, многие из которых восходят к непосредственным участникам заговора или его руководителям, четко видно стремление заговорщиков интерпретировать свой поступок как тираноборческий. Это достигалось следующим образом: во-первых, они утверждали, что являются освободителями отечества от Павловой тирании; во-вторых, проводились параллели между Павлом I и Цезарем, а также между Брутом и царевичем Александром; в-третьих, убийство русского царя, произведенное с непомерной жестокостью и мало похожее на тираноборческий акт, сравнивали с убийством римского императора, являвшегося образцом тираноборчества.

Сравнение производилось по книге Плутарха, он был одним из популярнейших в то время древних авторов, а его «Жизнеописания» являлись основным источником сведений о выдающихся деятелях античности, в том числе и о Гае Юлии Цезаре и о его убийце Марке Юние Бруте57. Заговорщики, убийцы императора Павла!, а вслед за ними и мемуаристы

57 См.: Привалова Е Из истории «Плутархов» в России // Русская лтература 1966. №1. С. 140-145.

описывали события в соответствии с тираноборческой традицией, буквально перенося тексты из одной эпохи в другую.

Тираноборческая тема была отражена и в поэтических откликах на смерть Павла I. Стихотворения поэтов Вольного общества словесности, наук и художеств А. X. Востокова, И. М. Борна, В. В. Попугаева, речи членов Дружеского литературного общества, произведения А. Ф. Мерзлякова, С. С. Боброва, Д. В. Давыдова напрямую свидетельствуют, что герои заговора 11 марта 1801 г. воспринимались именно как тираноборцы, и представления о заговоре соответствовали тираноборческой модели описания политического действия. В то же время, проникновение республиканских идей видоизменяло тираноборческую формулу восприятия заговора. Тираноборца должен был заменить народ, но отношение к народному восстанию было сугубо негативным, поэтому альтернативой ему становится дворцовый переворот, понимаемый как тираноборческий акт. В соответствии с этим, в художественных произведениях посвященных гибели Павла I образ свирепого тирана оставался, но исчезал образ тираноборца, и замены ему не видели.

Заговор, как форма политической борьбы, был приемлем и для декабристов. Практика дворцовых переворотов подсказывала наиболее эффективные способы захвата власти, не прибегая к помощи народа, что позволяло избежать большого кровопролития. Элемент заговора сохранялся и в теории «военной революции», и в разрабатываемых декабристами планах восстания. Незаконность вступления на престол почти каждого монарха из династии Романовых, нелегитимность их власти служили оправданием для декабристов, стремящихся произвести государственный переворот. При этом монархическим целям заговоров XVIII в. противопоставлялись конституционные идеи тайного общества. Противопоставление производилось в форме антитезы: корыстный заговор — благородное тираноборчество, и если заговорщикам прошлого было отказано в праве именоваться тираноборцами, то восстание декабристов приравнивалось к тираноборческому акту. Тираноборческая модель использовалась М. С. Луниным в его плане покушения на императора, но вместе с тем он определенно связывал свое намерение с целями и задачами тайноВсебщщлииразилось и в так называемом «Московском заговоре» 1817 г. Причиной его стал слух о намерении Александра I освободить крепостных крестьян для того, чтобы вызвать смуту, которая могла бы произойти в результате сопротивления этому дворянства, и в суматохе осуществить присоединение западных губерний России к Польше, а самому уехать в Варшаву с семьей. Достаточно нелепое сообщение было всерьез воспринято и породило мысль о необходимости убийства императора, чтобы воспрепятствовать его намерениям. И. Д. Якушкин предложил себя в

цареубийцы, причем это осмыслялось им как в античных тонах римского тираноборства, так и в дуэльной традиции русского дворянства.

На совещании Александром Муравьевым было предложено использовать покушение для выступления тайного общества, опираясь на возмущение в Новгородских военных поселениях. Эту меру отвергли, так как опасались перерастания революции в кровавый крестьянский бунт. Сергей Муравьев-Апостол предложил свой план восстания с опорой на войска. Восстание должно было начаться также цареубийством. Но так как в то время тайное общество не пользовалось влиянием в армии, С. Муравьев пытался уговорить своих товарищей отложить убийство царя.

Его оспорил Ф. Шаховской, предлагая осуществить цареубийство и захватить императорскою семью и двор, когда семеновский полк, в котором они служили, будет в карауле. Иными словами он предлагал использовать проверенный способ дворцовых переворотов.

Предложение Сергея Муравьева было признано более целесообразным. А сам акт цареубийства стал восприниматься в качестве средства начала решительного действия, под которым подразумевалось выступление тайного общества. Таким образом, на московском совещании 1817 г. на равных были представлены, как идея заговора, так и тираноборчество, и, вместе с тем, они непосредственно связывались с революционной программой тайного общества.

Во второй главе «Тираноборческие идеи и террористическая модель русской политической культуры первой четверти XIX в.» исследуется террористическая модель политического действия, проявившаяся в политической практике декабристов. Террор — это способ управления социумом посредством устрашения, он позволяет, как захватить власть, так и удерживать ее. Одна из его разновидностей, индивидуальный террор, означает политическое убийство, совершаемое централизованной конспиративной террористической организацией с целью захвата власти. Террористическая модель предполагала наличие трех агентов: 1) убийцы, 2) жертвы, 3) и того, на кого должно быть распространено чувство страха. В качестве первого агента обычно выступает либо тираноборец, готовый принести себя в жертву во имя идеи, либо наемный убийца, за спиной которого стоят организаторы — члены тайного общества. В роли второго агента (жертвы) выступает, как правило, либо монарх, либо другой официальный представитель власти, которой объявлена война. В роли третьего агента может выступать как социум в целом, так и отдельные представители власти, активность которых «террористы» пытаются парализовать.

Перед тайными обществами начала XIX в. стояла задача захвата власти, и их действия были направлены на формирование как положительного мнения о своей организации и своих действиях, так и на нагнетание атмосферы страха. Последнее достигалось путем распространения, как слухов,

так и достоверной информации о предполагаемых или реально свершившихся политических убийствах, в том числе и цареубийстве, а также сведений о всеевропейском революционном заговоре против монархов, являющимся составной частью мифа о тайных обществах.

Структура и формы тайных обществ соответствовали природе террористических организаций и отвечали задачам политического устрашения общества и власти. Сплоченность тайного общества также поддерживалось страхом. Принятие членами тайного общества такой главной цели как установление в России республики и согласие на физическую ликвидацию монарха отрезало им пути отступления. Практиковались и прямые угрозы.

Действенные способы захвата и удержания власти декабристам подсказывала история Французской революции XVIII в., когда и была создана террористическая модель политической борьбы. Но террористические методы управления обществом тогда же и скомпрометировали себя, поэтому открыто обращаться к опыту и примерам якобинской диктатуры, было политически нецелесообразно. Тираноборчество, пожалуй, единственная модель из тех, которые применялись французскими революционерами58, сохраняла привлекательность для декабристов. В отличие от террористической она направлена не на устрашение общества, а на консервацию или восстановление исконно справедливых форм правления (ср. идеализацию декабристами древнерусских городов-республик Новгорода и Пскова, служащих в их глазах доказательством незаконности самодержавия в России). Тираноборец лишь наказывает узурпатора власти. Несмотря на то, что эта модель в принципе отличалась от террористической она нередко использовалась террористами в пропагандистских целях и очень хорошо подходила для оправдания цареубийства. Ей должна была соответствовать определенная система поступков и знаков, целый ритуал. Тирана надлежало поразить собственноручно, в идеале — кинжалом, убийце следовало остаться на месте преступления и принять заслуженную кару. В конце XVIII — начале XIX в. тираноборческая модель под воздействием новой террористической модели получила несколько расширительное значение и была востребована декабристами.

Огромное влияние на распространение тираноборческих идей и формирование террористической модели оказали политические убийства в Европе 1819-1820 гг., эти события представлялись чем-то вроде террористических актов, совершенных никому неведомой всеевропейской революционной организацией. В русском обществе они рассматривались в нескольких аспектах: 1), в них видели признак надвигающейся революцион-

58 См.: Лотман Ю. М. В перспективе французской революции // Великая французская революция и пути русского освободительного движения. Тезисы докладов научной конференции 15-17 декабря 1989 г. Тарту, 1989. С. 3-4.

ной катастрофы, и потому сравнивали их с эксцессами французской революции XVIII в.; 2), эти убийства приписывались действиям европейского тайного общества и вызывали в обществе и во власти чувство тревожности и страха; 3), политические убийства дискредитировали идею конституционной свободы и способствовали наступлению реакции; 4), в то же время, покушения К. Занда и Л.-П. Лувеля расценивались как тираноборческие акты, и, тем самым, они вызывали сочувствие в обществе, декабристы же использовали их для пропаганды идеи цареубийства.

Миф о тайных обществах существенно определял мировоззрение Александра I и влиял на его политику, как внутри страны, так и на международной арене. Особенно это сказалось на его отношении к российским тайным обществам, в которых он видел могущественную организацию, руководимую из-за границы и пользующуюся поддержкой и покровительством у некоторых высокопоставленных сановников и военачальников. Пример его отца вселял в него боязнь повторения дворцового переворота. Опасаясь заговора в высших правительственных кругах, он не доверял никому из окружавших его, и потому не мог ни на кого опереться в деле проведения репрессий и уничтожения тайного общества.

Декабристы достаточно хорошо были осведомлены о страхах Александра I и о том, как он воспринимал их организацию. Получаемая ими информация восходила к самому императору и была достоверной. Несомненно, что они учитывали ее в своей деятельности59.

Третья глава «Тираноборческие идеи в планах цареубийства» посвящена исследованию планов цареубийства, возникших в тайных обществах. Для осуществления своей цели декабристам было необходимо уничтожить монарха, что являлось главной составляющей их намерений в деле организации вооруженного переворота и проведения преобразований. Поэтому в недрах тайного общества на протяжении всего их существования периодически возникали многочисленные и детальные планы цареубийства. Планы покушений, соблюдая в основных чертах ритуал тираноборческого акта, в то же время соответствовали террористической модели.

Цареубийство было неразрывно связано с принятием республиканской программы тайного общества. Впервые вопрос о республике как основной цели был поставлен П. Пестелем на Петербургском совещании Коренной думы Союза благоденствия в 1820 г. Здесь же обсуждался и вопрос о судьбе царя. В советской историографии существовало убеждение, что на этом совещании было принято решение об изменении «сокровенной цели» союза на республиканскую. Однако анализ истории этого события показывает, что Пестель и его единомышленники натолкнулись на упорное

59 См/ Киянская О В Павел Пестель: офицер, разведчик заговорщик. М , 2002 С. 119-144.

сопротивление большинства членов тайного общества, не желавших решать вопрос о новой программе организации и отвергнувших цареубийство, должное, по мысли Пестеля и Н. Муравьева, стать эффектным началом восстания.

Несмотря на это, П. Пестель добился того, что республика и цареубийство были приняты сначала в Тульчинской управе Союза благоденствия, а затем и в Южном обществе. Появляется замысел создания отряда цареубийц для уничтожения всей императорской фамилии. Отряд должен был стоять вне общества, и после выполнения задания им предполагалось пожертвовать. Отсюда и его название «обреченный отряд» (une cohorte perdue). Тайное общество должно было отречься от цареубийства и признать совершивших его преступниками, так как все понимали, что убийство царя не найдет поддержки в народе.

Возглавить отряд предполагалось поручить какому-нибудь из членов тайного общества, первоначально М. С. Лунину, а затем И. Поджио. Набрать группу цареубийц оказалось делом невероятно сложным, желающих войти в нее было чрезвычайно мало. Попытка А. П. Барятинского вербовать в отряд свитских офицеров не была удачной. Пестель поручил Матвею Муравьеву-Апостолу создать партию заговорщиков из членов Петербургской управы Южного общества в кавалергардском полку, и здесь возглавить ее собирался Ф. Вадковский.

Удалось осуществить замысел Пестеля только М. П. Бестужеву-Рюмину. Первоначально по его совету Бестужев предполагал вербовать в цареубийцы разжалованных в рядовые офицеров, но им ничего не открывали. Намеревались использовать для цареубийства также солдат расформированного Семеновского полка. Но укомплектован «обреченный отряд» был членами общества Соединенных Славян, которых умело увлек Бестужев-Рюмин. Для агитации при наборе партии использовались тираноборческие образы, и многие возникшие планы убийства царя соответствовали тираноборческой модели.

Пестель считал, что цареубийство и само восстание следовало осуществить в Петербурге — столице России. Но в Северном обществе поддержал Пестеля только К. Ф. Рылеев. Республиканская цель была принята в его «отрасли». Разделял он и мысли Пестеля о ликвидации всего царствующего дома, но попыток создания «обреченного отряда» не предпринимал. К покушению на царя он подготовил П. Г. Каховского, которому и поручил исполнить его в день восстания.

Видимо надеялся Рылеев и на А. И. Якубовича, вызвавшегося убить императора Александра I из чувства мести, но он был не подконтролен и вел свою игру. Так в дни перед восстанием на Сенатской площади Якубович договорился с А. М. Булатовым, что тот убьет Николая I. П. Каховский, А. Якубович и А. Булатов, собираясь совершить покушение,

мнили себя тираноборцами, Рылеев их так и представлял, но в то же время их предполагаемый поступок должен был быть использован в целях организации, был началом революции и призван был обеспечить ее победу. Замыслы цареубийства были составным элементом тактического плана предполагаемого восстания и были связаны с программой тайного общества.

Тираноборческая модель поведения была востребована и А. С. Пушкиным накануне встречи с императором Николаем I 8 сентября 1826 г. Видя в новом царе тирана, поэт желал совершить какой-либо решительный поступок и отомстить за казнь и преследование друзей. Пушкин рассматривал различные варианты своего поведения, одним из которых было самоубийство по примеру римского тираноборца Катона Утического, но также он не отвергал и идею тираноубийства, которую олицетворял Юний Брут. Дерзновенный ответ Николаю I при встрече в форме поэтического послания мог также рассматриваться Пушкиным как предполагаемая модель поведения, но все они остались только в голове поэта и не были реализованы.

В заключении сформулированы основные выводы исследования.

Тираноборческие идеи в России первой четверти XIX в. проявились в различных политический событиях: дворцовый переворот 11 марта 1801 г., политические убийства в Европе 1819-1820 гг., планы цареубийства у декабристов и восстание 14 декабря 1825 г. Зародившись в античные времена, эта идея прошла длительный путь развития и неоднократно была использована для борьбы с монархической властью. Французские революционеры XVIII в., стремящиеся ввести республиканскую форму правления, взяли ее на вооружение для обоснования ликвидации королевской власти и казни самого короля. Любая наследственная власть, будучи несправедливой, должна была быть уничтожена. Теперь республика, которая из отвлеченного понятия превращалась в конкретное историческое явление, неизбежно ассоциировалась с убийством монарха, а тираноборчество — с революцией.

В первой четверти XIX в., в эпоху формирования основ конституционного строя во многих европейских странах, в том числе и в России, идея тираноубийства снова была востребована. Правда, акценты уже расставлялись по-другому. Тираноборчество воспринималось как восстановление законности и исконно справедливых форм правления, под которыми подразумевалось представительство народа в государственных органах. Тираноборческий акт мыслился как освобождение от узурпатора власти, незаконно отнявшего ее у народа. Причем эта идея могла и не связываться с республикой, но обязательно подразумевала требование конституции, пусть и монархической. Однако и конституционный, либеральный монарх не был гарантирован от покушений тираноборцев, любое нарушение прав

и свобод нации рассматривалось как посягательство на закон и требовало его восстановления.

Тираноборческие идеи хорошо подходили для обоснования борьбы, как с политическим строем самодержавия, так и с отдельными представителями власти. Тираном мог предстать не только монарх, но и тот, кто способствует его преступлениям. Это расширяло сферу применения тирано-борчества и вместе с тем разрушало сложившуюся модель поведения тираноборца, приближая ее к террористической модели политического действия.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. Артамонов Д. С. «Русский Брут» и «поэт-гражданин» (о взаимоотношениях К. Ф. Рылеева и П. Г. Каховского) // Освободительное движение в России. Саратов, 2001. Вып. 19. (0,3 п. л.)

2. Артамонов Д. С. «Известный своей решительностью» (к вопросу о поручении М. С. Лунину возглавить отряд цареубийц) // Новый век: история глазами молодых. Саратов, 2003. Вып. 1. (0, 25 п. л.)

3. Артамонов Д. С. А. С. Пушкин накануне встречи с Николаем I // Новый век: история глазами молодых. Саратов, 2003. Вып. 2. (0,8 п. л.)

4. Артамонов Д. С. «Заговор в заговоре». Петербургское совещание Коренной Думы Союза Благоденствия в 1820 г. // Освободительное движение в России. Саратов, 2003. Вып. 20. (0,6 п. л.)

5. Артамонов Д. С. Из истории «Московского заговора» 1817 г. // Освободительное движение в России. Саратов, 2005. Вып. 21. (1 п. л.)

i

1

АРТАМОНОВ Денис Сергеевич

ТИРАНОБОРЧЕСКИЕ И ТЕРРОРИСТИЧЕСКИЕ ИДЕИ В РУССКОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЕ ПЕРВОЙ ЧЕТВЕРТИ XIX века

Автореферат

Подписано в печать 30.12 2005 Печать офсетная. Бумага офсетная. Гарнитура Тайме.

Формат 60x84 1/16, Усл.-печ. л. 1. Уч.-изд л. 1. _Тираж 110 экз._

Изда1ельский центр исторического факультета Саратовского госуниверситета «Темпус» 410060, Саратов, Астраханская, 83.

/оуу

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Артамонов, Денис Сергеевич

Введение.

Глава I. Традиции дворцовых переворотов в России и тираноборческие идеи первой четверти XIX в.

§ 1. Тираноборческая модель в заговоре 11 марта 1801 г.

§ 2. Убийство Павла I и тираноборческая тема в русской литературе начала

XIX в.

§ 3. Традиции дворцовых переворотов и декабристы.

§ 4. Тираноборческие идеи в «Московском заговоре» 1817 г.

Глава II. Тираноборческие идеи и террористическая модель русской политической культуры первой четверти XIX в.

§ 1. Формирование террористической модели в политической практике декабристов.

§ 2. Политические убийства в Европе 1819-1820 гг. и русское общество.

§ 3. Александр I и тайные общества.

Глава III. Тираноборческие идеи в планах цареубийства

§ 1. Вопрос о республике и цареубийстве на Петербургских совещаниях

Коренной думы Союза благоденствия в 1820 г.

§ 2. «Обреченный отряд».

§ З.Тираноборцы и революционеры: П. Г. Каховский А. И. Якубович,

А. М. Булатов и К. Ф. Рылеев. (К истории взаимоотношений).

§ 4. Тираноборческая модель поведения А. С. Пушкина накануне встречи с

Николаем 1.

Введение диссертации2006 год, автореферат по истории, Артамонов, Денис Сергеевич

Актуальность темы. Тираноборчество в отличие от терроризма, как явление политической культуры не характерно для современного этапа развития человечества. Распространение демократии изживает этот вид политической борьбы. Но на этапе формирования конституционных режимов тираноборческая традиция, зародившаяся во времена античности и средневековья, была вновь востребована. На всем протяжении истории русского освободительного движения, тираноборческие идеи не теряли своей актуальности, и зачастую революционеры использовали или фразеологию, или определенный способ действия, соотносимый с тираноборческой моделью. Особенно это характерно для террористического тезауруса. Террористы охотно применяют эту модель, оправдывая ей свои преступления и формируя к ним сочувственное отношение в обществе. В результате две по сути различные культурно-политические модели оказались тесно связанными. Между тем их разграничение может быть плодотворным как для уяснения истоков терроризма, так и для понимания сочувственного к нему отношения со стороны определенных слоев русского общества XIX — начала XX в.

Конечно, сегодняшний терроризм, во многом отличен от того, что мы называем террором в XIX в., однако эти явления взаимосвязаны и наблюдается некая преемственность развития, поэтому изучение современного терроризма невозможно без обращения к историческим примерам, одним из которых является традиция тираноборчества, актуализировавшаяся в первой четверти XIX в.

Степень изученности темы. Существование тираноборческих идей в русском обществе первой четверти XIX в. является настолько очевидным, что исследователи, отмечая их наличие в общественном сознании, никогда не ставили вопрос об их специальном изучении. Тираноборчество, как явление русской культуры, также никогда не становилось предметом особого исследования. К этой теме нередко обращались при работе над анализом различных художественных произведений, созданных в изучаемый период, или при изучении мировоззрения отдельных представителей общественного движения эпохи, в том числе и декабристов. При этом проблема реализации тираноборческих идей в политической практике вообще не рассматривалась. Никто также не пытался связывать с декабризмом и возникновение террористических идей в русской политической культуре.

В дореволюционной отечественной историографии сложились две концепции осмысления общественно-политической истории первой четверти XIX в. и движения декабристов, которые условно можно назвать «либеральной» и «революционной». Первая была создана усилиями Н. И. Тургенева1 и А. Н. Пыпина , рассматривая декабристов как либералов, они естественно не интересовались их тираноборческими и террористическими замыслами. Вторая концепция восходит к А. И. Герцену3. Он, высоко оценивая вклад декабристов в борьбу с самодержавием, в тоже время не одобрял идею террора, и поэтому в героях 14 декабря 1825 г. не желал видеть террористов.

Полный анализ тираноборческих и террористических идей не возможен без изучения цареубийственных планов декабристов, поэтому здесь нужно будет остановиться на историографии этой темы. Следует отметить, что проекты цареубийства до сих пор не стали предметом монографического изучения, но вопрос этот рассматривался как в общих работах по декабризму, так и в специальных статьях. Первым затронул его М. В. Довнар-Запольский, написавший на основании следственных дел декабристов, очерк о тайных обществах. В основном он приводил обширные цитаты из показаний декабристов или же пересказывал их, дополняя своими комментариями, но работа не лишена ценных наблюдений4.

В том же 1906-м году П. Е. Щеголев написал «историко-психологический этюд» о П. Г. Каховском. Очерк переиздавался несколько раз. В нем рассматри

1 ТургеневН. И. Россия и русские. М., 2001.

2 Пыпан А. Н. Общественное движение в России при Александре I. СПб., 1908.

3 Герцен А. И. Собрание сочинений в 30-ти т. М., 1954-1965. Т. VII, XIII, XX.

4 Довнар-Запольский М. В. Тайное общество декабристов. Исторический очерк, написанный на основании следственного дела. М., 1906. вается мировоззрение декабриста, личностные качества, его взаимоотношения с К. Ф. Рылеевым. Каховский был показан пламенным революционером, тираноборцем, Щеголев назвал его «Русский Брут». Отношения с Рылеевым слишком идеализировались и превозносилась способность Каховского убить царя5.

В 1920-е годы вышло большое количество работ о декабристах, что было связано со столетием восстания на Сенатской площади, отмечавшимся в 1925 г. Вопрос о цареубийстве обойти было нельзя, но далее констатации существования этих планов дело не шло. Невыполнимость цареубийственных замыслов объяснялась историками по-разному, но характерна точка зрения С. Я. Гессена: «Вопрос о цареубийстве был у декабристов самым больным местом. Очевидная практическая необходимость, сталкиваясь с сознанием этической недопустимости насилия, приводила к душевному, внутреннему конфликту. Романтические настроения разбивались о кровавую действительность»6.

В 1930 году появилась работа Н. М. Дружинина «семейство Чернышевых и декабристское движение», в которой рассматривалась история создания в кавалергардском полку Петербургской управы Южного общества и возникшие в ней планы покушения на императора и его семью. В 1933 году вышла монография того же автора «Декабрист Никита Муравьев». Планы цареубийства и отношение к ним Н. Муравьева изложены конспективно, и хотя ученый сделал много верных выводов и наблюдений, они нуждаются в развитии. В целом Н. М. Дружинин исходит из дворянской «природы» всех этих планов, как пережитков идей дворцового переворота и тираноубийства7.

В советской историографии и литературоведении долгое время изучение тираноборческих идей велось в рамках исследований гражданской поэзии. Г. А. Гуковский называл ее «гражданским или революционным романтизмом». Исследователь на широком примере показал влияние античной традиции на ос

5 Щеголев П. Е. Петр Григорьевич Каховский. Историко-психологический этюд // Былое. 1906. № 1-2.

6 Гессен С. Я. Декабристы перед судом истории (1825-1925). М.; JL, 1926. С. 13.

Дружинин Н. М. Избранные труды: Революционное движение в России в XIX в. М., вободительную терминологию поэзии декабристов и их современников. Использование определенных слов-символов, вроде тиран или вольность, по его мнению, позволяло вызывать в сознании читателя весь ряд идей Французской революции8.

В этом же направлении вел свои исследования декабристской литературы и В. Г. Базанов. Он выделял особый тираноборческий характер многих произведений декабристов и связывал их с конкретными проявлениями политической идеологии тайных обществ, а также с планами цареубийства9.

В середине XX века в советской историографии стала господствовать «революционная» точка зрения на декабризм, крайним воплощением которой стали труды М. В. Нечкиной. Планы цареубийства были для нее доказательством политического радикализма декабристов, поэтому она их достаточно подробно освещала. В тоже время исследовательница полагала, что «цареубийство было лишь одним из средств достижения декабристами их целей, но отнюдь не самоцелью. Это был элемент их республиканского плана»10. Убийство царя, считала М. В. Нечкина, на всем протяжении истории тайных обществ было способом начала решительных революционных действий, способным дезорганизовать аппарат управления страной, и обеспечить путь к захвату власти, а истребление императорской семьи было бы залогом сохранения республики, отрезавшим путь к реставрации монархии, и предотвращало междоусобную войну.

Планы цареубийства в Южном обществе были рассмотрены в двух работах И. В. Пороха. В отличие от М. В. Нечкиной11 и С. М. Файерштейна12 он утверждал, что в этом тайном обществе не было разногласий по вопросу о царе

8 Гуковский Г. А. Пушкин и русские романтики. М., 1995. С. 152-153.

9 Базанов В. Г. Очерки декабристской литературы. Поэзия. М.; Л., 1961.

10 Нечкина М. В. Движение декабристов. М., 1955. Т. II. С. 23.

11 Нечкина М. В. Кризис Южного общества декабристов // Историк-марксист. 1935.

7.

12 Файерштейи С. М. Южное общество декабристов. Автореферат дисс. докт. исторических наук. М., 1950. убийстве, а наоборот — наблюдалось сближение тактических установок двух лидеров «южан» П. И. Пестеля и С. М. Муравьева-Апостола13.

Интересную классификацию цареубийственных замыслов предложила Н. В. Минаева в статье: «Разработка тактических приемов военной революции, — писала исследовательница, — связывалась декабристами с вопросом цареубийства. Расправа с царем рассматривалась ими в нескольких планах: прежде всего в плане тактическом, как «начало революционного действия». Затем цареубийство рассматривалось как условие, гарантирующее возможность установления народовластия, т. е. в плане основных программных принципов. И, наконец, в плане морально-политическом, как месть деспоту установившему реакционный режим внутри страны и выступающему как контрреволюционная сила на международной арене»14.

В соответствии с этой классификацией наиболее ранний проект цареубийства, предложенный М. Луниным, рассматривался как попытка к «началу революционного действия», а «Московский заговор» 1817 г. — в плане морально-политическом. Такое разделение является не оправданным, так как в каждом проекте, в каждом вызове на цареубийство мотивы поступков переплетались. И все три компонента предложенной классификации соединялись в каждом плане покушения.

Вопрос о М. С. Лунине и связанных с его именем планах цареубийства рассматривался в монографии С. Б. Окуня15. Автор подробно останавливался на предложении Лунина в 1816 г. «о совершении цареубийства на Царскосельской дороге с партиею в масках», и здесь он развивал выводы М. В. Нечкиной, при этом обогатив их своими наблюдениями. Вопрос о влиянии на Лунина тирано

13 Порох И. В. Восстание Черниговского полка // Очерки из истории движения декабристов. Сб. статей. М., 1954; Он же. О так называемом «кризисе» Южного Общества декабристов // Ученые записки Саратовского государственного университета. Харьков, 1956, Т. 47.

14 Минаева Н. В. Отражение опыта европейских революций 20-х годов XIX в. в теории и тактике декабристов // Ученые записки Московского государственного педагогического института им В. И. Ленина. М., 1967. № 286. С. 62.

15 Окунь С. Б. Декабрист М. С. Лунин. Л., 1962. борческих идей исследователя не интересовал. Так же и Н. Я. Эйдельман, написавший книгу об этом декабристе, был склонен связывать его план скорее с традицией дворцовых переворотов, чем с тираноборчеством16.

В работе И. В. Пороха «Деятельность декабристов в Москве» несколько страниц посвящено «Московскому заговору» 1817 г. Коротко описывая само совещание, исследователь делает вывод, что отрицательное отношение руководителей Союза Спасения и его актива к предложениям И. Якушкина, Н. Муравьева, Ф. Шаховского, а затем Артамона Муравьева объяснялось главным образом не тем, что сам акт цареубийства не соответствовал их взглядам, а тактическими соображениями17. При этом И. Порох не проанализировал мотивы покушений и элементы тираноборчества в них.

Многие советские исследователи видели в тираноборческих идеях проявление революционности движения декабристов. Понятия революционная борьба и тираноборчество сделались практически идентичными и не различались. Это характерно, к примеру, для статьи А. В. Архиповой о трагедии В. К. Кюхельбекера «Аргивяне»18, и особенно ярко эта тенденция прослеживается в работах В. А. Бочкарева, посвященных анализу драматических произведений русской литературы первой четверти XIX в. Исследователь отмечает тираноборческую направленность многих исторических трагедий того времени, и показывает, что тираноборчество, как явление культуры питалось различными истоками. В своих исследованиях Бочкарев определяет связь тираноборческих и революционных идей, а также ставит вопрос о том, как в литературе решалась проблема взаимодействия народа и тираноборцев-заговорщиков в революционной борьбе19.

16 Эйдельман Н. Я. Лунин. М., 1970.

17 Порох И. В. Деятельность декабристов в Москве (1816-1825 г.) // Декабристы в Москве. Сб. статей М., 1963. С. 23-24.

18 Архипова А. В. О трагедии В. К. Кюхельбекера «Аргивяне» // Ученые записки Ленинградского государственного педагогического института им. А.И.Герцена. 1958. Т. 168. Ч. 1.С. 59-90.

19 Бочкарев В. А. Русская историческая драматургия начала XIX в. (1800-1815) // Ученые записки Куйбышевского государственного педагогического института им.

С. Б. Окунь в статье-предисловии к сборнику вольной русской поэзии также отмечал, что в поэзии декабристов о тирании и личности тирана «явно сосуществуют две линии — одна, восходящая к Радищеву, вторая же характеризуется новыми принципами обрисовки тирана. В декабристских выступлениях против тирании и деспотии, — писал ученый, — расправа с тираном — не отдаленное будущее, как это имело место у Радищева, а задача современного поколения борцов»20.

В. Н. Орлов, в своей книге о «поэтах — радищевцах» неоднократно останавливался на вопросе о том, как в их поэтических произведениях отражено восприятие заговора 11 марта 1801 г. Исследователь наглядно показал, что «ра-дищевцы» одобряли цареубийство, оправдывали и восхваляли цареубийц, и их произведения были насыщены тираноборческим пафосом. При этом для создания определенного положительного образа героев переворота, использовалась античная символика, а заговорщики сравнивались с легендарными тираноборцами21. В. Н. Степанов изучив отклики на убийство Павла I в «вольной поэзии», пришел к выводу, что «вопреки сатирической традиции «подлые временщики и вельможи» в этих стихах не только не осуждаются, но и предстают как борцы за общее благополучие»22.

В 60-70-х гг. XX в. во время относительной деидеологизации отечественной исторической науки В. В. Пугачев23 и С. С. Ланда24 рассматривали широкий круг вопросов так или иначе связанных с развитием тираноборческих идей и планов цареубийства в политической мысли декабристов и А. С. Пушкина.

В. В. Куйбышева. 1959. Вып. 25; Он же. Русская историческая драматургия периода подготовки восстания декабристов. (1816-1825) // Ученые записки Куйбышевского государственного педагогического института им. В. В. Куйбышева. 1968. Вып. 56.

20 Окунь С. Б. Русское общественное движение и вольная поэзия // Вольная русская поэзия второй половины XVIII — первой половины XIX в. JI., 1970. С. 22-23.

21 Орлов В. Н. Русские просветители 1790-1810-х гг. М., 1953.

22 Степанов В. П. Убийство Павла I и «вольная» поэзия // Литературное наследие декабристов. Л., 1975. С. 84.

23 Пугачев В. В. Эволюция общественно-политических взглядов Пушкина. Горький,

1967.

24 Ланда С. С. «Дух революционных преобразований.». Из истории оформления идеологии и политической организации декабристов 1816-1825. М., 1975.

Следует специально отметить статью В. В. Пугачева, написанную им совместно с Е. Б. Бешенковским о Луи-Пьер Лувеле25. Авторы, изучив вопрос о том, какое отношение сформировалось в России к его покушению, пришли к выводу, что убийство герцога Беррийского, облик и идеи его убийцы оказали сильнейшее влияние на идеологию декабристов, внутреннюю и внешнюю политику России. Так же они высказали предположение, что идея истребления всей императорской фамилии, очевидно, восходит и к Лувелю.

Многое для понимания тираноборческих идей дают работы Ю. М. Лотмана. В своих исследованиях по истории русской культуры первой четверти XIX в он не раз обращался к этой теме. Исследователь полагал, что тираноборчество, как явление культуры и политики, на различных этапах общественного движения воспринималось по-разному. Так, по его мнению, «идея Радищева рисовала героическое тираноубийство в совершенно ином виде, чем тот, который оно приняло позже в сознании романтиков. Здесь акт этот мыслился как общенародный и исключал разделение граждан на активное меньшинство и пассивную массу». Казнь тирана венчала революцию, представляло собой ее вершину и общенародное действие. В сознании ближайших последователей А. Н. Радищева, а затем и декабристов тираноубийство уже «мыслилось как героико-индивидуалистический поступок, совершающийся на глазах пассивного народа, а иногда и вопреки его рабскому противодействию, . до возникновения идеи военной революции оно было ее заменой; убийство тирана само по себе означало переворот и делало революцию излишней. В дальнейшем тираноубийство стало осмысляться как поступок героический, но чуждый народной этике. Поэтому покушение на императора хотя и должно было послужить сигналом к началу военной революции, но организационно выводилось за ее пределы. Оно поручалось группе обреченных, une cohorte perdue, связь кото

25 Бешенковский Е. Б., Пугачев В. В. Луи-Пьер Лувель и движение декабристов // Le 14 decembre 1825 origine et hritage du mouvement des decembristes. Paris, 1980. и рых с революционной организацией должна была быть скрыта не только от на/1 рода, но и потомства» .

Н. Я. Эйдельман, написавший увлекательную книгу о Павле I и последнем дворцовом перевороте 11 марта 1801 г., воссоздав картину заговора, не исследовал истоки идеологии заговорщиков, его интересовали другие вопросы: тактика, хронология событий, конституционные планы и др. Исследователь лишь отметил, что «субъективное представление «людей 11 марта» о своей исторической роли было, впрочем, много шире, нежели объективные результаты. Часто употреблялись формулы «тираноборчество», «освобождение от рабства», «подвиг Брута».»27. В. М. Бокова, исследуя реакцию общественного мнения на переворот 11 марта, большое внимание уделила изучению конституционных ожиданий в обществе, попутно отметив, что участники заговора рассматривали себя как освободителей отечества от тирана .

В 90-х гг. XX в. в отечественной историографии движения декабристов начался отход от «революционной» концепции, ей противопоставлялся современный свободный от идеологических догм взгляд на проблему. Естественно, что исследователи не могли оставить без внимания и тему цареубийственных планов, которые всегда служили доказательством «революционности» декабристов. Так как нельзя было отрицать наличие этих замыслов, некоторые исследователи попытались представить их как очень незначительные, спонтанно возникавшие явления, не имевшие ни каких последствий и не характерные для движения в целом.

В этом отношении типичны взгляды В. М. Боковой. В статье «Апология декабризма» она справедливо отмечает, что приверженность декабристов «к идее цареубийства была значительно преувеличена следствием», но нельзя при

26 Лотман. Ю. М. Из комментариев к «Путешествию из Петербурга в Москву» // Лот-ман Ю. М. О русской литературе. СПб., 1997. С. 241-242.

27 Эйдельман Н. Я. Грань веков // В борьбе за власть. Страницы политической истории России XVIII века. М., 1988. С. 583.

28 Бокова В. М. Переворот 11 марта 1801 г. и русское общество // Вестник Московского университета. Серия 8. 1987. № 4. С. 45-46. знать верным ее утверждение, что все вызовы декабристов на цареубийство были лишь «сделанные в запальчивости или в пьяной бахвальбе оговорки»29. В in дальнейшем взгляды исследовательницы не изменились .

И. Ф. Худушина в своем исследовании самосознания русского дворянства также полагала, что «не только общество не воспринимало радикальные планы, но и для самого декабристского движения радикализм был не характерным эпизодом, сознательно преувеличивавшимся в различное время в различных идеологических интересах»31.

В 1996 г. Е. Д. Беспаленок, в выступлении на научной конференции в Смоленске основное внимание уделил планам цареубийства, однако не привнес в исследование темы ничего нового. Приведя в своем докладе общеизвестные факты и опираясь на книгу А. А. Лебедева «Честь» , он утверждал, что идея цареубийства «не укладывается в систему нравственных идеалов декабристов»33.

В середине 1990-х гг. группа ученых в рецензии на книгу сочинений декабриста И. Д. Якушкина подготовленную И. В. Порохом совместно с В. И. Порохом наметила ряд перспективных направлений, по которым следует вести изучение плана Якушкина убить царя, высказанного им на московском совещании 1817 г. «Сам вызов, — определяли исследователи, — должен оцениваться не только в контексте политических идей и тактики Союза Спасения,

29 Бокова В. М. Апология декабризма // Континент. 1994. № 4 (82). С. 160-178.

30 Бокова В. М. «Больной скорее жив, чем мертв»: Заметки об отечественном декабри-стоведении 1990-х гг. // 14 декабря 1825 года. Источники. Исследования. Историография. Библиография. СПб.; Кишенев, 2001.Вып. IV. С. 510-519; Она же. Эпоха тайных обществ. Русские общественные объединения первой трети XIX в. М., 2003.

31 Худушина И. Ф. Царь. Бог. Россия. Самосознание русского дворянства (конец XVIII — первая четверть XIX в.). М., 1995. С. 97.

32 Лебедев А. А. Честь. М., 1989.

33 Беспаленок Е. Д. Декабристы и идея цареубийства (к вопросу о сущности декабризма) // Общественная мысль и политические деятели России XIX и XX веков. Материалы научной конференции 16-17 апреля 1996 г. Смоленск, 1996. С. 45-47. но в контексте «дуэльной культуры», античной символики, распространенного в конце XVIII — начале XIX в. культа самоубийства»34.

Однако некоторые современные исследователи полагают, что тираноборческие идеи и тираноборческая модель поведения принятая декабристами вызывала у многих их современников ироническую усмешку. В. А. Кошелев отметил, что К. Н. Батюшков «относился к идеалу «римлянина» иронически; «римлянин» бессмыслен в современной России» и «равнение на античную «однозначность» Никиты Муравьева вызывало у него соответствующее отношение35. М. В. Калашников в своем исследовании стилистических особенностей «Донесения Следственной комиссии», говорит о насмешливо-иронической интонации, примененной при его составлении Д. Н. Блудовым. Декабристы с их идеями цареубийства и ориентацией на использование тираноборческой символики были выставлены в комичном виде. Исследователь полагает, что подобное к ним отношение было вызвано процессом «разложения культа античности» в сознании Блудова и его современников36.

Во второй половине 1990-х годов появился интерес к изучению проблем истории терроризма в России. И как всегда бывает, исследователи обратились к истокам этого явления. В этом отношении характерен интерес к декабристам и в частности к их идеям цареубийства. В 1996 году была напечатана статья В. В. Пугачева, в которой автор высказал мнение, что А. С. Пушкин был «террористом в декабристском духе»37.

34 Марголис Ю. Д., Марголис А. Д., Жуковская Т. Н. Рецензия: И. Д. Якушкин. Мемуары. Статьи, Документы. Изд. подготовлено В. И. Порохом и И. В. Порохом. Иркутск, 1993 // Отечественная история. 1995. № 6.

35 Кошелев В. А. К. Н. Батюшков и Муравьевы: к проблеме формирования «декабристского» сознания // Новые безделки. Сб. статей к 60-летию В. Э. Вацуро. М., 1995-1996. С. 125-126.

36 Калашников М. В. Д. Н. Блудов — автор «Донесения Следственной комиссии по делу декабристов» (к вопросу об авторской стилистике) // Духовная сфера деятельности человека. Саратов, 2001. Вып. V. С. 96-113.

Пугачев В. В. Пушкинский замысел цареубийства весной 1820 г. и декабристы // Индивидуальный политический террор в России. XIX — начало XX в. М., 1996. С. 5-16; Оксман 10. Г., Пугачев В. В. Пушкин, декабристы и Чаадаев. Саратов, 1999. С. 171-181.

Еще в 1992 г. появилась статья М. П. Одесского и Д. М. Фельдмана «Поэтика террора», которая затем практически без изменений вошла в их книгу с одноименным названием38. В ней авторы исследовали средства выражения террористической идеи в русской и европейской культуре. Изучая семантику понятий используемых для описания и характеристики террора в различные исторические периоды, исследователи касаются и эпохи тайных обществ в России. Планы цареубийства у декабристов приводятся ими для доказательства того, что «реально они были именно «террористами», и мыслили в соответствующих терминах». М. Одесский и Д. Фельдман показали, какое огромное влияние оказали тираноборческие идеи на развитие терроризма, и хотя идея террора, в сущности, отрицалась традицией тираноборчества, террористы всегда охотно ее использовали.

Некоторые выводы М. П. Одесского и Д. М. Фельдмана оспорил в своих работах В. С. Парсамов. Он написал специальную статью-рецензию, посвященную разбору самых дискуссионных моментов книги «Поэтика террора»39, основные положения этой работы были включены в его монографию40. Несмотря на то, что в ней исследуется влияние либеральных французских идей на декабристов, автор уделил внимание и вопросу об идеях цареубийства. Анализируя развитие этих идей на всем протяжении истории тайных обществ, он показывает отличие замыслов, возникавших в ранних декабристских организациях от планов, появившихся в Южном и Северном обществах. В. С. Парсамов, таким образом, выделяет два этапа декабристского движения, характеризующихся заменой «идей римского тираноборства идеей европейских военных революций». Причем на втором этапе движения «замыслы цареубийства . теряют семиоти

38 Одесский М. П., Фельдман Д. М. «Поэтика террора» (А. Пушкин, Ф.Достоевский, Андрей Белый, Б. Савинков) // ОНС: общественные науки и современность. 1992. № 2; Они же. Поэтика террора и новая административная ментальность: очерки истории формирования. М., 1997.

39 Парсамов В. С. Семиотика террора (размышления над книгой М. П. Одесского и Д. М. Фельдмана «Поэтика террора». М., 1997) // Освободительное движение в России. Саратов, 2001. Вып. 19.

40 Парсамов В. С. Декабристы и французский либерализм. М., 2001. ческую привлекательность» и встает проблема выбора исполнителей, так как желающих вступить в «обреченный отряд» создаваемый с целью убийства царя и его семьи не было41.

Таким образом можно отметить, что исследователей, изучавших различные политические события первой четверти XIX в., тираноборческие и террористические идеи интересовали лишь в связи с другими проблемами отечественной истории этого периода и они никогда не становились предметом специального изучения.

Предметом исследования являются отражения тираноборческих и террористических идей в общественном сознании, политической культуре и практике России первой четверти XIX в.

Объект исследования — история дворцового переворота 11 марта 1801 г., тайные общества первой четверти XIX в., прежде всего, декабристские, планы цареубийства, и модели поведения русских тираноборцев.

Целью настоящей работы является изучение процесса генезиса и развития тираноборческих идей в русском обществе начала XIX в.

Для достижения поставленной цели необходимо решение следующих задач: рассмотреть историю дворцового переворота 11 марта 1801 г. и выяснить, как использовалась заговорщиками тираноборческая модель; определить каким образом тираноборческие идеи отразились в поэтических откликах на убийство Павла I; проследить, как традиция дворцовых переворотов повлияла на движение декабристов, и как концепция заговора сочеталась в их сознании с идей ти-раноборчества; показать, как происходило формирование террористической модели в политической культуре первой четверти XIX в., определить ее структуру и основные признаки, а также раскрыть, в чем ее отличие и сходство с тиранобор

41 Там же. С. 217-218. ческой. Причем главное внимание следует уделить движению декабристов и истории тайных обществ, так как именно в них происходило зарождение новой формы политической борьбы; изучить общественное мнение для того, чтобы проследить, как распространялись изучаемые модели; посмотреть, как распространение тираноборческих идей влияло на правительство и императора Александра I; исследовать возникавшие в тайных обществах планы цареубийства; выявить те исторические и литературные образы, на которые опирались тираноборцы в России; проанализировать произведения художественной и исторической литературы, в которых были отражены тираноборческие идеи, так как действия литературных персонажей очень часто становились примерами для подражания.

Источники. Изучение общественного сознания и общественно-политической мысли предполагает использование соответствующих источников. При исследовании проявлений тираноборческих идей мною были привлечены в основном источники личного происхождения: дневники, переписка, записки и мемуары, а также художественная литература, исторические сочинения, публицистика, печатные материалы русских журналов первой четверти XIX в. и следственные дела декабристов.

Уникальным источником по данной теме являются дневники и переписка. Созданные непосредственно в изучаемый период, они отражают именно то отношение к различным проявлениям тираноборческих идей, которое было в то время, и показывают, как эти идеи воспринимались и интерпретировались обществом. К сожалению не оставили нам подобных материалов «русские тираноборцы», т. е. те кто участвовал в заговоре 11 марта 1801 г. или вызывался на цареубийство во время существования тайных обществ. Поэтому имеющиеся в наличии источники дают представление только о том, как тираноборческие акты или другие им подобные действия оценивались обществом. Здесь в первую очередь следует отметить дневники Н. И. Тургенева42, одного из идеологов и руководителей тайных обществ декабристов. В них есть записи касающиеся покушений К. Занда и JI.-П. Лувеля, показывающие как отнеслось к ним русское общество и сам автор дневника. Такую же информацию могут предоставить дневники его братьев А. И. Тургенева43 и С. И. Тургенева44. Об общем настроении провинциального дворянства, испуганного этими европейскими убийствами и слухами о тайных обществах можно судить по дневниковым записям смоленской помещицы А. И. Колечицкой45.

Материалы переписки привлекались для решения следующих задач: исследование вопроса о влиянии политических убийств в Европе на русское общество, и при реконструкции настроений А. С. Пушкина накануне его встречи с императором Николаем I. В первом случае было использовано эпистолярное наследие П. А. Вяземского46, Н. М. Карамзина47, А. И. Тургенева48, И. И. Дмитриева49, во втором письма самого А. С. Пушкина50.

Важным источником для изучения данной темы являются записки, воспоминания и рассказы различных деятелей первой четверти XIX в. Этот вид источников отличается заметным своеобразием. Безусловно, в мемуарах сохранились такие сведения, которые отсутствуют в других документах. Они часто позволяют восполнить существенные проблемы нашего знания об эпохе. Но вместе с тем мемуары требуют к себе осторожного и критического подхода, по

42 Архив братьев Тургеневых. Вып. 5. Дневники и письма Николая Ивановича Тургенева за 1816-1824 гг. Пг., 1921. Т. III.

43 Тургенев А. И. Политическая проза. М., 1989.

44 Тургенев С. И. Дневники. 29 сент. 1815 г. — 24 апреля 1820 г. Париж, Любек и др. // РНБ РО Ф. 849. (А. Н. Шебунин). Д. 141.

45 Колечицкая А. И. Мои записки от 1820 года / (публ. Е. Э. Ляминой и Е. Е. Пастернак) И Лица. Библиографический альманах. М.; СПб, 1995. Вып. 6.

46 Остафьевский архив кпязей Вяземских. СПб., 1899. Т. 1.

47 Письма Я М. Карамзина к князю П. А. Вяземскому 1810-1826 гг. (Из Остафьевско-го архива). СПб., 1897; Письма Я. М. Карамзина к И. И. Дмитриеву. СПб., 1866.

48 Архив братьев Тургеневых. Вып. 6. Переписка А. И. Тургенева с кн. П. А. Вяземским. 1814-1823 гг. Пг.: Изд. российской Академии наук, 1921. Т. I.

49 ИРЛИ РО (Пушкинский дом). Ф. 309. (Архив Тургеневых). Оп.1. Д. 124.

50 Пушкин А. С. Полн. собр. соч. Т. XIII. М.; Л., 1937. скольку изложение событий в них ведется через призму личного восприятия автора, т. е. возможен определенный субъективизм в оценках тех или иных моментов. Не исключаются ошибки памяти, неточности, явное искажение фактов в угоду личным интересам и пристрастиям и т. п.

Первую группу мемуаров составляют записки, посвященные дворцовому перевороту 11 марта 1801 г. Большинство из них собрано в книге «Цареубийство 11 марта 1801 г.»51, изданной в 1907 г. За редким исключением воспоминания об этом заговоре принадлежат непосредственным свидетелям тех дней (А. Коцебу, Д. X. Ливен), а сами участники событий той ночи вообще не оставили мемуаров, исключая одного Л. Л. Беннигсена52. Большинство мемуаристов передавали информацию из вторых, а то и из третьих рук, но все-таки эти сведения в основе своей восходили к рассказам самих заговорщиков. Данные источники представляют несомненную ценность, так как позволяют не только восстановить картину переворота, но и изучить восприятие его обществом, а также определить, использовалась ли идея тираноборчества для оправдания цареубийства. Из наиболее важных в этом отношении следует отметить воспоминания Н. И. Греча53, В. Н. Головиной54, А. Ф. Воейкова55 и графини С. Шуазель-Гуфье56.

Другой корпус источников подобного типа представляют мемуары декабристов. Они дают самую разнообразную информацию по различным вопросам. Воспоминания деятелей тайных обществ являются незаменимым источником при изучении внутренней жизни этих организаций, составной частью которой были проекты цареубийства. Правда, декабристы в своих рассказах подчеркивали, что эти замыслы не главное в их намерениях, их планы не сводились к

51 Цареубийство 11 марта 1801 г. Записки участников и современников. СПб., 1907. (Далее: Цареубийство).

52 Бешшгсен Л. Л. Из записок // Цареубийство.

53 Греч Н. И. Записки о моей жизни. М., 1990.

54 Головина В. Н. Мемуары // История жизни благородной женщины. М., 1996.

55 Воейков А. Ф. Из записок // Исторический сборник Вольной русской типографии в Лондоне А. И. Герцена и Н. Г. Огарева. Кн. II. 1861 г. М„ 1971.

56 Шуазель-Гуфье С. Исторические мемуары об императоре Александре I и его дворе //Державный сфинкс. М., 1999. убийству императора, поэтому эту сторону истории тайных обществ старались обходить стороной, а порой и просто замалчивать. Однако, все остальные вопросы, связанные с тактикой, идеологией, целями организаций очень подробно ими освещались, а так как планы цареубийства практически никогда не обсуждались отдельно от других тем, волнующих в то время декабристов, то неизбежно и им уделялось внимание в мемуарах. Цареубийственные замыслы по большей части были попытками реализации тираноборческих идей, поэтому для данной темы их изучение представляет первостепенное значение, они же показывают, в каком направлении развивались эти идеи. Кроме того, воспоминания декабристов являются уникальным источником для изучения вопроса о том, как воспринималась ими российская традиция дворцовых переворотов и примеры тираноборческих актов из истории европейских стран. Многие из мемуарных рассказов декабристов представляют собой исторические сочинения, посвященные как их эпохе, так и предшествующим событиям, поэтому по ним можно выяснить отношение общества и власти к самому движению, в том числе и к замышляемым ими планам, а также к различным европейским событиям.

В своей работе я постарался учесть весь комплекс мемуарных источников по истории движения декабристов, но, конечно же, не во всех присутствует нужная для данного исследования информация.

Одним из самых значимых повествований являются воспоминания И. Д. Якушкина. В них мемуарист подробно освещал «Московский заговор» 1817 г., где он вызывался совершить покушение на императора. Достоверность сведений проверяется показаниями на следствии самого Якушкина и других участников Московского совещания 1817 г., в тоже время воспоминания дополняют их. Якушкин очень много внимания уделяет своей роли в «заговоре», красочно описывая ход совещания и свое поведение на нем. У него четко выражена тенденция, представить свой вызов как благородный поступок. «В мемуарах, — как отметили М. П. Одесский и Д. М. Фельдман, — он всячески подчеркивал именно тираноборческую установку»57, а свой способ цареубийства Якушкин называл «поединок на смерть обоих»58.

В записках С. П. Трубецкого есть данные, которые позволяют исследовать историю ранних декабристских организаций, помогают установить причину «Московского заговора» в 1817 г. и определить отношение декабристов к традиции дворцовых переворотов59.

В воспоминаниях Н. И. Лорера есть любопытный эпизод, рассказанный ему Пестелем, о встрече последнего с П. А. Паленом. Он позволяет охарактеризовать отношение П. И. Пестеля к цареубийству и заговору 11 марта 1801 г. на раннем этапе движения60.

Н. В. Басаргин в своих записках приводит ценные наблюдения о жизни Тульчинской управы и влиянии на нее П.И.Пестеля после 1823 года, когда была поставлена задача, создать отряд цареубийц с целью «истребления» всей императорской семьи61.

С. Г. Волконский, касаясь вопроса о цареубийстве в своих записках, подчеркивает, что оно было не только частью программы Южного общества, но и средством укрепления общества наиболее радикальными и преданными делу людьми62.

Записки И. И. Горбачевского описывают историю присоединения Общества Соединённых славян к Южному обществу. Подробно Горбачевский останавливался на вопросе о цареубийстве, обсуждавшемся на собраниях «славян» с М. П. Бестужевым-Рюминым, так же он уделял внимание «набору» Бестужевым отряда цареубийц из членов Славянского общества. Описываемые И. И. Горбачевским сцены едва ли не дословно воспроизводят показания «славян» на следствии. Как отмечал С. С. Ланда, достоверность сообщений мемуа

57 Одесский М. П., Фельдман Д. М. Поэтика террора. С. 108.

58 Якушкин И. Д. Записки, статьи, письма/Ред. С. Я. Штрайх. М., 1951. С. 18.

59 Трубецкой С. П. Материалы о жизни и революционной деятельности. Идеологические документы, воспоминания, письма, заметки. Иркутск, 1983. Т. I.

60 Jlopep Н. И. Записки декабриста. Иркутск, 1984.

61 Басаргин Н. В. Воспоминания, рассказы, статьи. Иркутск, 1988.

62 Волконский С. Г. Записки. Иркутск, 1991. риста приобретает ценность стенографической записи63. Но бросается в глаза субъективизм оценок декабриста: восхваление членов славянского общества сопровождалось критикой Сергея Муравьева-Апостола и М. П. Бестужева-Рюмина64.

Ценный материал по истории Северного общества в последние месяцы перед восстанием на Сенатской площади содержится в воспоминаниях братьев Бестужевых. Интересные сведения можно почерпнуть из этого источника о П. Г. Каховском и А. И. Якубовиче, а также связанных с их именем планах цареубийства65.

Важные сведения о восприятии декабристами истории дворцовых заговоров содержатся в воспоминаниях М. А. Фонвизина66, М. И. Муравьева-Апостола67, А. Ф. Бригена68, Д. И. Завалишина69, А. В. Поджио70. Ими были собраны и проанализированы устные рассказы об этих событиях, в которых отразилась их субъективная оценка этого явления российской истории.

Из источников другого плана следует отметить историко-публицистические сочинения М. С. Лунина. Так как они были написаны в конце 30-х годов XIX в., то использовать их для характеристики взглядов декабриста на раннем этапе движения следует очень осторожно, но сочинения Лунина это не только отражение жизни России 30-х годов, как она виделась из сибирской ссылки, но и ретроспективный взгляд на историю тайных обществ. И здесь он не может не затронуть вопрос о понимании декабристами понятия революция и не остановиться на отношении общества к цареубийству. Лунин отрицает наличие этих замыслов, но его сочинения предназначались для широко

63 Ланда С. С. Дух революционных преобразований. С. 294.

64 Горбачевский И. И. Записки и письма / Изд. подготовлено Б. Е. Сыроечковским, Л. А. Сокольским, И. В. Порохом. М., 1963.

65 Воспоминания Бестужевых / Ред. статья и ком. М. К. Азадовский. М.; JL, 1951.

66 Фонвизин М. А. Сочинения и письма. Иркутск. 1982. Т. II.

67 Муравьев-Апостол М. И. Убийство Павла I // Мемуары декабристов: Южное общество. М., 1982.

68 Бриген А. Ф. Происхождение Павла // Бриген А. Ф. Письма. Исторические сочинения. Иркутск, 1986.

69 ЗавалишинД. И. Записки декабриста. СПб., 1906.

70 Поджио А. В. Записки. Письма. Иркутск, 1989. го распространения, и в них он не мог по-другому представлять тайное общество. Отсюда и противопоставление движения декабристов истории дворцовых переворотов, призванное показать миролюбивые намерения его товарищей71.

Другим сочинением подобного типа является книга Н. И. Тургенева «Россия и русские». Эта книга выросла из «оправдательных записок», посылаемых Тургеневым императору Николаю I, с целью реабилитировать себя и все движение декабристов, чтобы получить разрешение вернуться в Россию из вынужденной эмиграции. Отсюда и соответствующая тенденция всего этого произведения. Рассказывая об истории тайных обществ, автор принижал значение разговоров о цареубийстве, противопоставляя им реально свершенные убийства монархов в XVIII в., и показывал само тайное общество как незначительную группу единомышленников, собиравшихся вместе для обсуждения политических новостей. Но так как книга предназначалась для распространения за границей, то Тургенев представил восставших на Сенатской площади, как борцов за дело свободы, и невольно использовал тираноборческую модель описания поступка. В целом материалы его книги дают широкое представления об эпохе и являются ценнейшим источником для изучения идеологии декабри

72 стов .

В периодической печати того времени, а особенно в журналах «Сын отечества» и «Вестник Европы», очень активно обсуждались известия о покушениях К. Занда и Л.-П. Лувеля. Журнальные статьи, посвященные этим событиям, также использовались в работе для изучения общественной реакции на них и для решения вопроса о том, как они повлияли на распространение тираноборческих идей.

В некоторых случаях для решения той или иной проблемы, связанной с восприятием и распространением тираноборчества в общественном сознании той эпохи привлекались художественные произведения, в основном стихотвор

71 Лунин М. С. Письма из Сибири / Изд. подготовили И. А. Желвакова, Н. Я. Эйдельман. М., 1988.

72 Тургенев Н. И. Россия и русские. М., 2001. ные, так как именно в стихах чаще всего находили воплощение различные идеи тираноборческого содержания. Прежде всего, следует отметить так называемых поэтов — радищевцев73, в творчестве которых отражено отношение общества к дворцовому перевороту 11 марта 1801г. Очень сильно тираноборчество повлияло на поэзию декабристов. Их творчество неразрывно связано со многими вопросами, обсуждавшимися в тайных обществах, одним из которых был вопрос о тирании и цареубийстве. Особенно это характерно для К. Ф. Рылеева74,

JC

В. К. Кюхельбекера , П. А. Катенина , а также поэтов близких к декабристам — П. А. Вяземского77 и А. С. Пушкина.

Основным источником по моей теме являются следственные документы по делу декабристов. Впервые они были изданы в 1925 году, и в настоящее время вышло в свет уже XX томов ценнейших материалов по истории движения декабристов. В осуществлении серийного издания документальных сборт о ников, получивших название «Восстание декабристов» , участвовали такие выдающиеся ученые, как М. Н. Покровский, Б. Е. Сыроечковский, Б. JI. Модзалевский, А. А. Сивере, Н. П. Чулков, Ю. Г. Оксман, М. В. Нечкина и ряд других специалистов. Ранее следственные дела были известны лишь небольшому кругу специалистов, имевших возможность изучать их непосредственно в архиве. Теперь же они стали доступны более широкой аудитории лиц, интересующихся историей тайных обществ.

Давно уже замечено, что следствие было, прежде всего, сосредоточено на обвинении декабристов в замысле цареубийства, и судебный процесс против декабристов велся, как процесс против «цареубийц». (IX, 10), поэтому планы цареубийства были основной темой для следователей. Несмотря на то, что дела

73 Поэты — радищевцы (А. X. Востоков, И. П. Пнин, И. М. Бори, В. В. Попугаев и другие поэты Вольного общества словесности, наук и художеств). Д., 1979.

74 Рылеев К. Ф. Стихотворения. Статьи. Очерки. Докладные записки. Письма. М.,

1956.

75 Кюхельбекер В. К Избранные произведения в двух томах. М.; Д., 1967. Т. 2.

76 Катенин П. А. Избранные произведения. М.; Л., 1965.

77 Вяземский П. А. Стихотворения. Д., 1986.

78 Восстание декабристов. Документы. М.; Д., 1925-2001. Т. I-XX. (Далее ссылки на это издание даются в тексте с указанием соответствующих томов и страниц). декабристов дают обширнейший материал для исследования этого вопроса, он так и не стал предметом пристального внимания историков декабризма. Между тем на десятках заседаний следственного комитета обсуждались многочисленные подробности не осуществившихся намерений; ответы на вопросные пункты полны рассказами о предполагавшихся покушениях; на бесконечных очных ставках одни декабристы утверждали, что хотели истребить только государя, другие же уличали их, что «не только государя, но и всю императорскую фамилию». Все это свидетельствует о том, что планы цареубийства занимали в жизни тайных обществ, в идеологии и тактике декабристов значительное место. Без изучения этих планов невозможно представить себе движение в целом и нельзя определить роль тираноборческих идей в развитии культуры и политической мысли русского общества начала XIX в.

Пользуясь следственными материалами, исследователь для того, чтобы установить истину, должен произвести сопоставление различных показаний декабристов по тому или иному вопросу. В разных показаниях могут приводиться одинаковые факты, но декабристы на следствии почти всегда говорили правду, особенно когда признавались в цареубийственных замыслах, или давали показания по этому поводу на других членов тайного общества — зачем оговаривать в таком страшном преступлении себя и товарищей. Другое дело, что декабристы хотели убедить следователей в незначительности, мимолетности этих замыслов, не имеющих, якобы, никакого отношения к реальности. Часто встречающиеся оправдания, причем довольно убедительные, также могут запутать исследователя.

Поэтому не нужно идти вслед за тем, в чем хочет убедить следователей дающий показания. Надо проводить тщательный анализ показания, сравнивая его с другими и, по возможности, реконструировать реальное событие. Иногда бывает полезным разложить ответ декабриста на тот или иной вопрос на несколько существенных смысловых элементов, потом отсечь все, кажущееся субъективным, сопоставить с другими ответами и уже тогда можно восстановить подлинную картину происшествия.

В целом, имеющиеся в распоряжении источники позволяют провести исследование вопроса о развитии тираноборческих идей в русском обществе первой четверти XIX в., а также всей связанной с ними проблематики.

Хронологические рамки исследования охватывают период первой четверти XIX в. от дворцового переворота 11 марта 1801 г. до восстания на Сенатской площади 14 декабря 1825 г. В это время тираноборческие идеи становятся востребованными в целях обоснования права заговорщиков лишить императора жизни. Таким образом, понятия тираноборчество и заговор сосуществовали в одном политическом пространстве. В процессе зарождения тайных обществ, как политических объединений ставящих своей целью захват власти, концепции заговора и тираноборчество воспринимаются ими в неразрывной связи. В дальнейшем, отказываясь от тактики заговора, декабристы оставляют на вооружении тираноборческие идеи и переходят к формированию террористической модели политической борьбы. Нужно отметить, что тираноборческие идеи именно в это время используются в реальной практике политического действия. До 11 марта 1801 г. они существовали в русском обществе в виде отвлеченных понятий, а после 14 декабря 1825 г. постепенно исчезают.

Теоретико-методологическая основа исследования. Одним из основных принципов исследования является принцип историзма, который предполагает, прежде всего, системный анализ событий и фактов в контексте эпохи. Кроме того, признается необходимым следование принципам объективности и комплексности. Исторические факты должны рассматриваться не изолированно, а во взаимовлиянии, подвергаясь при этом обстоятельной критике. В своей работе я предполагаю использовать основные методы исторического исследования, такие как причинно-следственный, сравнительно-исторический и проблемно-хронологический. Плодотворным будет и применение антропологического подхода при восстановлении конкретного поведения человека в той или иной ситуации.

Научная новизна диссертации состоит в том, что впервые предпринята попытка, рассмотреть историю возникновения и развития тираноборческих и террористических идей в русской политической культуре первой четверти XIX в. В работе подробно рассматривается вопрос о том, какое влияние тираноборческая традиция оказала на процесс формирования террористической модели политического действия. На основании широкого круга источников показано, каким образом тираноборческая модель описания политического события использовалась в заговоре 11 марта 1801 г. и планах цареубийства, возникавших в декабристских тайных обществах. По-новому ставиться вопрос о влиянии традиции дворцовых переворотов и европейских политических убийств 1819-1820 гг. на декабристов. В диссертационном исследовании впервые проведен комплексный анализ тираноборческих и террористических идей, во многом определявших общественное сознание эпохи и политическую культуру декабризма. Впервые проведено исследования пушкинского замысла цареубийства в 1826 г. По-новому интерпретируются взаимоотношения Александра I и декабристов.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Тираноборческие и террористические идеи в русской политической культуре первой четверти XIX в."

Заключение

Проявления тираноборческих идей в России первой четверти XIX в. можно было увидеть в различных политический событиях. Дворцовый переворот 11 марта 1801 г., политические убийства в Европе, планы цареубийства у декабристов и восстание 14 декабря 1825 г., это лишь немногое из того, что повлияло на развитие тираноборчества. Зародившись в античные времена, эта идея прошла длительный путь развития и неоднократно была использована для борьбы с монархической властью. Французские революционеры XVIII в., стремящиеся ввести республиканскую форму правления, взяли ее на вооружение для обоснования ликвидации королевской власти и казни самого короля. Республиканские и тираноборческие идеи сосуществовали в политическом дискурсе революционеров, и это наложило неизгладимый отпечаток на их употребление. Любая наследственная власть, будучи несправедливой, должна была быть уничтожена. Теперь республика, которая из отвлеченного понятия превращалась в конкретное историческое явление, неизбежно ассоциировалась с убийством монарха, а тираноборчество — с революцией.

В первой четверти XIX в., в эпоху формирования основ конституционного строя во многих европейских странах, в том числе и в России идея тираноубийства снова была востребована. Правда, акценты уже расставлялись по-другому, тираноборчество воспринималось как восстановление законности, и исконно справедливых форм правления, под которыми подразумевалось представительство народа в органах власти. Тираноборческий акт мыслился как освобождение от узурпатора власти, незаконно отнявшего ее у народа. Причем эта идея могла и не связываться с республикой, но обязательно подразумевала требование конституции, пусть и монархической. Однако и конституционный, либеральный монарх не был гарантирован от покушений тираноборцев, любое нарушение прав и свобод нации рассматривалось как посягательство на закон и требовало его восстановления.

Тираноборческие идеи очень хорошо подходили для обоснования борьбы, как с политическим строем самодержавия, так и с отдельными представителями власти. Тираном мог предстать не только монарх, но и тот, кто способствует его преступлениям. Это расширяло сферу применения тираноборчества и вместе с тем разрушало сложившуюся модель поведения тираноборца.

Многообразие форм политического действия не позволяло использовать какую-либо одну модель и четко ей следовать. Поэтому сформировавшаяся исторически тираноборческая модель существенно видоизменялась в соответствии с целями и задачами того, кто ее применял. В то же время она не теряла своей привлекательности, ни для пропаганды, ни для оправдания определенных поступков, и, прежде всего, политического убийства. В целях указания на тираноборческий характер преступления, коим является любое убийство, даже убийство тирана, необходимо было следовать определенному ритуалу, или воспроизводить его в основных чертах. Кроме того, можно было использовать и определенный набор образов, слов, понятий, классических текстов, чтобы показать тираноборческую составляющую предприятия.

Элементы тираноборчества присутствуют практически во всех политических актах первой четверти XIX в., связанных с темой цареубийства. В России тираноборческие идеи существовали в различных политических пространствах: заговора, тайного общества, политического убийства, восстания, революции. Для начала XIX в. определяющей была форма заговора, осуществив дворцовый переворот с убийством монарха, заговорщики 11 марта 1801 г. воспользовались тираноборческой моделью для обоснования своего действия. Это достигалось следующим образом, во-первых, утверждалось, что Павел I — тиран, а его убийцы — избавители отечества; во-вторых, рассказывая об убийстве императора, четко следовали канонам тираноборческого акта, используя при этом тексты Плутарха; в третьих, проводили сопоставление наследника престола Александра I и античного героя-тираноборца Брута.

Тираноборческие идеи нашли отражение и в поэтических откликах на убийство Павла I. Стихотворения не столько описывали реально свершившееся событие, сколько подгоняли их под тираноборческую модель. Это наглядно показывает, что намерения заговорщиков представить свое дело как избавление отечества от тирана достигли своей цели. Поэты использовали античные образы и символы, чтобы усилить тираноборческое звучание стихов. Однако на некоторых примерах заметно, что республиканские идеи, распространенные в обществе, сильно повлияли на восприятие тираноборческого акта и видоизменили модель тираноборчества.

Заговор, как форма политической борьбы, был приемлем и для декабристов. Практика дворцовых переворотов подсказывала наиболее эффективные виды захвата власти, не прибегая к помощи народа, что позволяло избежать большого кровопролития. Элемент заговора сохранялся и в теории «военной революции», как ее восприняли декабристы. Незаконность вступления на престол почти каждого монарха из династии Романовых, нелегитимность их власти, служили оправданием для декабристов, стремящихся произвести государственный переворот. В то же время, цели заговорщиков XVIII столетия безоговорочно отрицались, и им были противопоставлены задачи декабристского движения. Противопоставление производилось в форме антитезы: заговор — тираноборчество, и если заговорщикам прошлого было отказано в праве именоваться тираноборцами, то восстание декабристов приравнивалось тираноборческому акту. Тираноборческая модель использовалась М. С. Луниным в его плане покушения на императора, но вместе с тем он определенно связывал свое намерение с целями и задачами тайного общества.

Все это отразилось и, в так называемом, «Московском заговоре» 1817г. Причиной заговора стал слух о намерении Александра I освободить крепостных крестьян, с тем, чтобы вызвать смуту, которая могла бы произойти в результате сопротивления этому дворянства, и в суматохе осуществить присоединение западных губерний России к Польше, а самому уехать в Варшаву с семьей. Достаточно нелепое сообщение было всерьез воспринято и породило мысль о необходимости убийства императора, чтобы воспрепятствовать его намерениям. И. Д. Якушкин предложил себя в цареубийцы, причем это осмыслялось им как в античных тонах римского тираноборства, так и в дуэльной традиции русского дворянства.

На совещании Александром Муравьевым было предложено использовать покушение для выступления тайного общества, опираясь на возмущение в Новгородских военных поселениях. Эту меру отвергли, так как опасались перерастания революции в кровавый крестьянский бунт. Сергей Муравьев-Апостол предложил свой план восстания с опорой на войска, которое должно было начаться также цареубийством. Но так как в то время у тайного общества не было влияния в армии, то С. Муравьев уговаривал отложить убийство царя.

Его оспорил Ф. Шаховской, предлагая осуществить цареубийство и захватить императорскою семью и двор, когда семеновский полк, в котором они служили, будет в карауле, т. е. он предлагал использовать проверенный способ дворцовых переворотов.

Предложение Сергея Муравьева было признано более целесообразным. А сам акт цареубийства теперь воспринимается в качестве средства начала решительного действия, под которым подразумевалось выступление тайного общества. Таким образом, на московском совещании декабристов 1817 г. на равных были представлены, как идея заговора, так и тираноборчество, и, вместе с тем, они непосредственно связывались с революционной программой тайного общества.

Так как форма дворцовых переворотов полностью не удовлетворяла декабристов, они были вынуждены обратиться к поиску других моделей политического действия. Одной из них стала террористическая модель, созданная в ходе Французской революции XVIII в. В России она находилась в стадии своего формирования и декабристы могли ее применять лишь частично. Они восприняли основную идею этой модели — управление обществом посредством превентивного устрашения и использовали ее в целях захвата власти. Структура и формы тайных обществ соответствовали природе террористических организаций и отвечали задачам политического устрашения общества и власти. Различными способами в обществе нагнеталась атмосфера страха: распускались слухи и, одновременно достоверная информация, выгодная декабристам, о существовании общеевропейского революционного тайного общества, заговоре против монархов. Распространялись сведения о предполагаемых или реально свершившихся политических убийствах, в том числе и цареубийстве. Террористы использовали в своей практике также тираноборческую модель, поэтому она вошла в модель террористического действия в виде ее составной части.

Огромное влияние на распространение тираноборческих идей и формирование террористической модели оказали политические убийства в Европе 1819-1820 гг. В русском обществе они рассматривались в нескольких аспектах: 1), в них видели признак надвигающейся революционной катастрофы, и потому сравнивали их с эксцессами французской революции XVIII в.; 2), эти убийства приписывались действиям европейского тайного общества и вызывали в обществе и во власти чувство тревожности и страха; 3), политические убийства дискредитировали идею конституционной свободы и способствовали наступлению реакции; 4), в то же время, покушения К. Занда и Л.-П. Лувеля расценивались как тираноборческие акты, и, тем самым, они вызывали сочувствие в обществе, декабристы же использовали их для пропаганды идеи цареубийства.

Миф о тайных обществах существенно определял мировоззрение Александра I и влиял на его политику, как внутри страны, так и на международной арене. Особенно это сказалось на его отношении к российским тайным обществам, в которых он видел могущественную организацию, руководимую из-за границы и пользующейся поддержкой и покровительством у некоторых высокопоставленных сановников и военачальников. Пример его отца вселял в него боязнь повторения дворцового переворота, опасаясь заговора в высших правительственных кругах, он не доверял никому из окружавших его, и потому не мог ни на кого опереться в деле проведения репрессий и уничтожения тайного общества.

Декабристы достаточно хорошо были осведомлены о страхах Александра I и о том, как он воспринимал их организацию, получаемая ими информация восходила к самому императору и была достоверной. Несомненно, что они учитывали ее в своей деятельности.

Ставя своей задачей захват власти, декабристы планировали цареубийство. Этот вопрос неоднократно обсуждался в тайном обществе, но многие не были согласны с этой мерой. Шла оживленная полемика и по программным целям общества, в которой некоторые ее участники доказывали необходимость введения республиканской формы правления в России. Оба эти вопроса были неразрывно связаны, и это придавало спорам ожесточенный характер и наполняло их конкретным содержанием. П. И. Пестель и Н. М. Муравьев пытались утвердить обе меры в качестве программных основ Союза благоденствия, однако, их попытка не удалась, натолкнувшись на упорное сопротивление большинства членов тайного общества.

Несмотря на это, П. Пестель добился того, что республика и цареубийство были приняты сначала в Тульчинской управе Союза, а затем и в Южном обществе. Появляется замысел создания отряда цареубийц, который намеревались использовать для уничтожения всей императорской фамилии. Отряд должен был стоять вне общества и после выполнения задания им предполагалось пожертвовать. Отсюда и его название «обреченный отряд» (une cohorte perdue). Общество отрекалось от цареубийства, так как понимали, что оно не найдет поддержки в народе и признавало совершивших его преступниками, заслуживавшими справедливого наказания.

Возглавить отряд предполагалось поручить какому-нибудь члену тайного общества, первоначально М. С. Лунину и, скорее всего, он знал об этом поручении. Набрать группу цареубийц оказалось делом невероятно сложным, желающих войти в нее было чрезвычайно мало. Попытка А. П. Барятинского вербовать в отряд свитских офицеров не была удачной. Пестель поручил Матвею Муравьеву-Апостолу создать партию заговорщиков из членов Петербургской управы южного общества в кавалергардском полку, здесь возглавить ее собирался Ф. Вадковский.

Удалось осуществить замысел Пестеля только М. П. Бестужеву-Рюмину. Первоначально по его совету Бестужев предполагал вербовать в цареубийцы разжалованных в рядовые офицеров, но им ничего не открывали. Намеревались использовать для цареубийства также солдат Семеновского полка. Но укомплектован «обреченный отряд» был членами общества Соединенных Славян, которых умело увлек Бестужев-Рюмин. Для агитации при наборе партии использовались тираноборческие идеи и многие возникшие в их среде планы соответствовали тираноборческой модели.

Пестель считал, что цареубийство и само восстание следовало осуществить в Петербурге, столице России. Но в Северном обществе поддержал Пестеля только К. Ф. Рылеев. Республиканская цель была принята в его «отрасли». Разделял он и мысли Пестеля о ликвидации всего царствующего дома, но попыток создания «обреченного отряда» не предпринимал. К покушению на царя он подготовил П. Г. Каховского, которому и поручил исполнить его в день восстания.

Видимо надеялся Рылеев и на А. И. Якубовича, вызвавшегося убить императора из чувства мести, но он был не подконтролен и вел свою игру. Так, он договорился с А. М. Булатовым, что тот убьет императора. П. Каховский, А. Якубович и А. Булатов, собираясь совершить покушение, мнили себя тираноборцами, Рылеев их так и представлял, но в то же время их предполагаемый поступок должен был быть использован в целях организации, был началом революции и призван был обеспечить ее победу.

Замыслы цареубийства были составным элементом тактического плана предполагаемого восстания и были связаны с программой тайного общества. Декабристы основательно продумывали этот вопрос, чтобы избежать лишней крови невинных жертв революции. Планы цареубийства осуществлены не были, но они стоили жизни пятерым лучшим людям движения декабристов и многих за это отправили на каторгу и в ссылку.

Тираноборческая модель поведения была востребована и А. С. Пушкиным, когда император Николай I призвал его к себе. Видя в новом царе тирана, поэт желал совершить какой-либо решительный поступок и отомстить за казнь и преследование друзей. Пушкин рассматривал различные варианты своего поведения, одним из которых было самоубийство по примеру римского тираноборца Катона, но также он не отвергал и идею тираноубийства, которую олицетворял Брут, возможно с последующим самоубийством, что соответствовало планам, возникавшим у некоторых декабристов.

Таким образом, тираноборческие идеи были очень широко распространены в русском обществе первой четверти XIX в., но они не представляли собой чего-то однородного и подвергались влиянию других идей, господствующих в то время. Традиции дворцовых переворотов и республиканские идеи изменяли тираноборческую модель, делая ее использование доступной в различных целях, как для устранения неугодного монарха, так и для борьбы с самодержавием.

Список научной литературыАртамонов, Денис Сергеевич, диссертация по теме "Отечественная история"

1. А. С. Пушкин в воспоминаниях современников. В 2-х томах. М.: «Художественная литература», 1974. Т. I. 429 с.

2. Аристотель. Политика; Афинская полития. М.: « Мысль», 1997.458 с.

3. Архив братьев Тургеневых. Вып. 5. Дневники и письма Николая Ивановича Тургенева за 1816-1824 гг. Пг.: Изд. российской Академии наук, 1921. Т. III. 528 с.

4. Архив братьев Тургеневых. Вып. 6. Переписка А. И. Тургенева с кн. П.А.Вяземским. 1814-1823 гг. Пг.: Изд. российской Академии наук, 1921. Т. I. 532 с.

5. Архив князя Воронцова М.: Университетская типография, 1880. Т. XVII. 595 с.

6. Баррюэлъ О. Вольтерианцы, или История о якобинцах, открывающая все противу христианские злоумышления и таинства масонских лож, имеющих влияние на все европейские державы. М., 1805-1809. Ч. I-XII.

7. Баррюэлъ О. Записки о якобинцах, открывающие все противу христианские злоумышления и таинства масонских лож, имеющих влияние на все европейские державы. М.: Университетская типография, 1806-1808. Ч. I-VI.

8. Басаргин Н. В. Воспоминания, рассказы, статьи. Иркутск: Восточно-Сибирское книжное издательство, 1988. 544 с.

9. Бепнигсен Л. JI. Из записок // Цареубийство И марта 1801 г. Записки участников и современников. СПб.: Издание А. С. Суворина, 1907. С. 107-128.

10. Бобров С. С. Глас возрожденной Ольги к сыну Святославлю // Поэты 1790-1810-х гг. JL: «Советский писатель», 1971. С. 121-126.

11. Бобров С. С. Ночь // Поэты 1790-1810-х гг. JI.: «Советский писатель», 1971. С. 126-130.

12. Бори И. М. Ода Калистрата // Поэты — радищевцы (А. X. Востоков, И. П. Пнин, И. М. Борн, В. В. Попугаев и другие поэты Вольного общества словесности, наук и художеств). JI.: «Советский писатель», 1979. С. 191-192.

13. Бриген А. Ф. Письма. Исторические сочинения. Иркутск: Восточно-Сибирское книжное издательство, 1986. 576 с.

14. Бумаги кн. И. В. Василъчикова // Русский архив. 1875. № 3. С. 399-423.

15. Булатов А. М. Из воспоминаний сводного брата А. М. Булатова // Декабристы в воспоминаниях современников. М.: Изд-во Московского университета, 1988. С. 172-179.

16. Вестник Европы. 1819. № 7, № 8.

17. Вестник Европы. 1820. № 10, 12.

18. Вигелъ Ф. Ф. Записки. М.: Изд. «Русского архива», 1891-1892. Ч.1.VI.

19. Видок Фиглярин: Письма и агентурные записки Ф. В. Булгарина в III отделение / Издание подготовил А. И. Рейтблат. М.: «Новое литературное обозрение», 1998. 703 с.

20. Воейков А. Ф. Из записок // Исторический сборник Вольной русской типографии в Лондоне А. И. Герцена и Н. Г. Огарева. Кн. II. 1861 г. М.: «Наука», 1971. С. 37-46.

21. Волконский С. Г. Записки. Иркутск: Восточно-Сибирское книжное изд-во, 1991. 512 с.

22. Воспоминания Бестужевых / Ред. статья и ком. М. К. Азадовского. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1951. 891 с.

23. Восстание декабристов. Документы и материалы. М.; Л., 1925 — 2001. Т. I — XX.

24. Востоков А. X. Ода достойным // Поэты — радищевцы (А. X. Востоков, И. П. Пнин, И. М. Борн, В. В. Попугаев и другие поэты Вольного общества словесности, наук и художеств). Л.: «Советский писатель», 1979. С. 70-71.

25. Вяземский П. А. Негодование // Вяземский П. А. Стихотворения. Л.: «Советский писатель», 1986. 144-148.

26. Вяземский П. А. Записные книжки (1813-1848). М.: Изд-во АН СССР, 1963.507 с.

27. Вяземский П. А. Мемуарные заметки // Державный сфинкс. М.: Фонд Сергея Дубова, 1999.

28. Гапгеблов А. С. Воспоминания декабриста. М., 1888. 282 с.

29. Гейкинг К. Записки // Цареубийство 11 марта 1801 г. Записки участников и современников. СПб., 1907. С. 241-266.

30. Головина В. Н. Мемуары // История жизни благородной женщины. М.: Новое литературное обозрение, 1996. 221-267.

31. Горбачевский И. И. Записки и письма / Изд. подготовлено Б. Е. Сыроечковским, Л. А. Сокольским, И. В. Порохом. М.: Изд-во АН СССР, 1963.354 с.

32. Греч Н. И. Записки о моей жизни. М.: «Книга», 1990. 395 с.

33. Давыдов Д. В. Стихотворения. Проза. М.: «Правда», 1987. 640 с.

34. Декабристы: поэзия, драматургия, проза, публицистика, литературная критика / Сост. В. Н. Орлов. М.; Л.: Гос. изд-во художественной литературы», 1951.

35. Документы о «бессарабских командировках» П. И. Пестеля II Киянская О. В. Павел Пестель: офицер, разведчик заговорщик. М.: Параллели, 2002. С. 371-400.

36. Долгоруков И. М. Записки // Русский библиофил. 1916. № 4.

37. Завалишин Д. И. Записки декабриста. СПб.: «Сириус», 1906. 462с.

38. Заметки А. X Востокова о его жизни // Сборник отделения русского языка и словесности императорской Академии наук. СПб., 1901. Т. 70. №6.

39. Записка графа Иоанна Каподистриа о его служебной деятельности // Сборник русского исторического общества. СПб.: тип. императорской Академии наук, 1868. Т. 3. С. 163-296.

40. Записка о Союзе благоденствия, представленная

41. A. X. Бенкендорфом Александру I в мае 1821 г. // Декабристы в воспоминаниях современников. М.: «Изд-во Московского университета». 1988. С. 181187.

42. Из дневника В. Р. Каульбарса II 14 декабря 1825 года. Воспоминания очевидцев. СПб.: «Академический проект», 1999. С. 150-160.

43. Из записок майора фон Веделя об убиении императора Павла I // Цареубийство 11 марта 1801 г. СПб.: Изд. А. С. Суворина, 1908. С. 342-368.

44. Из писем и показаний декабристов. Критика современного состояния России и планы будущего устройства. / Под ред. А. К. Бороздина. СПб.: Изд. М. В. Пирожкова, 1906. 196 с.

45. Казнь декабристов. Рассказы современников. Рассказ

46. B. И. Беркопфа II Декабристы в воспоминаниях современников. М.: Изд-во Московского университета, 1988. С. 310-313.

47. Казнь 14 июля 1825 года (со слов присутствующего по службе при казни) // Декабристы в воспоминаниях современников. М.: Изд-во Московского университета, 1988. С. 313-315.

48. Карамзин Н. М. О древней и новой России. Избранная проза и публицистика. М.: Московские учебники, 2002. 480 с.

49. Катенин П. А. Рассказ Цинны <Из трагедии П. Корнеля «Цин-на»> // Катенин П. А. Избранные произведения. М.; JL: «Советский писатель», 1965. С. 623-625.

50. Колечицкая А. И. Мои записки от 1820 года / (публ. Е. Э. Ляминой и Е. Е. Пастернак) // Лица. Библиографический альманах. М.; СПб: Феникс: Atheneum, 1995. Вып. 6.

51. Коцебу А. Записки // Цареубийство 11 марта 1801 г. Записки участников и современников. СПб.: Изд. А. С. Суворина, 1907. С. 267-363.

52. Кошелев А. И. Записки. М., 1991. 356 с.

53. Кюхельбекер В. К. Избранные произведения в двух томах. М.; Л.: «Советский писатель», 1967. Т. 2. 788 с.

54. Ланлсерон А. Ф. Из записок // Цареубийство 11 марта 1801 г. Записки участников и современников. СПб.: 1907. С. 129-154.

55. Ливен Д. X. Из записок // Цареубийство 11 марта 1801 г. Записки участников и современников. СПб.: Изд. А. С. Суворина, 1907. С. 171-200.

56. Лорер Н. И. Записки декабриста. Иркутск: Восточно-Сибирское книжное издательство, 1984. 416 с.

57. Лунин М. С. Письма из Сибири / Изд. подготовили И. А. Желвакова, И. Я. Эйдельман. М.: «Наука», 1988. 495 с.

58. Маркевич Н. А. Из воспоминаний // Писатели-декабристы в воспоминаниях современников. М.: «Художественная литература», 1980. Т. II.

59. Междуцарствие 1825 г. и восстание декабристов в переписке и мемуарах членов царской семьи / Под ред. Б. Е. Сыроечковского. М.; Л.: Гос. изд., 1926.248 с.

60. Мерзляков А. Ф. Стихотворения Л.: «Советский писатель», 1958.327 с.

61. Мохнацкий М. Восстание польской нации в 1830-1831 гг. // Избранные произведения прогрессивных польских мыслителей. М.: Гос. изд-во политической литературы, 1956. Т. II. С. 55-64.

62. Муравьев А. М. Записки «Мой журнал» // Мемуары декабристов. Северное общество. М.: Изд-во Московского университета, 1981. С. 118-131.

63. Муравьев-Апостол М. И. Воспоминания и письма // Мемуары декабристов. Южное общество. М.: Изд-во Московского университета, 1982. С. 163-226.

64. Муравьев Н. Письма декабриста. 1813-1826 гг. М.: Памятники исторической мысли, 2001. 306 с.

65. Муравьев Н. Н. Записки // Русский архив. 1885. № 10. С. 225-262.

66. Из воспоминаний П. Н. Мысловского II Декабристы в воспоминаниях современников. М.: Изд-во Московского университета, 1988. С. 308310.

67. Николаев Н. П. Сорена и Замир // Стихотворная трагедия конца XVIII — начала XIX в. М.; Л.: «Советский писатель», 1964. С. 65-130.

68. Оболенский Е. 77. Воспоминания о Кондратии Федоровиче Рылееве // Мемуары декабристов. Северное общество. М.: Изд-во Московского университета, 1981. С. 84-91.

69. Орлов М. Ф. Капитуляция Парижа. Политические сочинения. Письма / Изд. подготовили С. Я. Боровой и М. И. Гиллельсон. М.: Изд-во АН СССР, 1963.374 с.

70. Остафьевский архив князей Вяземских. Переписка князя П. А. Вяземского с А. И. Тургеневым. 1812-1819. СПб.: Изд. гр. Шереметьева, 1899. Т. 1.728 с.

71. Парфенов 77. Рассказы о Пушкине, записанные К. А. Тимофеевым II А. С. Пушкин в воспоминаниях современников. В 2-х томах. М., 1974. Т. I. С. 428-430.

72. Писатели-декабристы в воспоминаниях современников. В 2-х томах. М.: «Художественная литература», 1980. Т. I. 470 с. Т. II. 487 с.

73. Письма Н. М. Карамзина к И. И. Дмитриеву. СПб.: Тип. Императорской Академии наук, 1866. 727 с.

74. Письма Н. М. Карамзина к князю П. А. Вяземскому 1810-1826 гг. (Из Остафьевского архива). СПб.: Тип. М. Стасюлевича, 1897. 204 с.

75. Плутарх. Избранные биографии. М.: Соцэкгиз, 1941. 492 с.

76. Плутарх. Сравнительные жизнеописания. В 3-х томах. М. «Наука», 1963-1964. Т. II-III. 548 и 546 с.

77. Поджио А. В. Записки // Мемуары декабристов: Южное общество. М.: Изд-во Московского университета, 1982. С. 227-268.

78. Поджио А. В. Записки. Письма. Иркутск: Восточно-Сибирское книжное издательство, 1989. 592 с.

79. Полное собрание законов Российской империи. Собрание I. СПб., Т. 38. № 29.

80. Польша в 1814-1831 гг. (из воспоминаний генерала Клементия Колачковского) II Русская старина. 1902. № 5. С. 409-438.

81. Попугаев В. В. Гений на развалинах золотого дворца Неронова // Поэты — радищевцы (А. X. Востоков, И. П. Пнин, И. М. Борн, В. В. Попугаев и другие поэты Вольного общества словесности, наук и художеств). Д.: «Советский писатель», 1979. С. 236-238.

82. Последние часы Дюка Беррийского. Из новейшего сочинения Шатобриана II Вестник Европы. 1820. № 10.

83. Пушкин А. С. Полное собрание сочинений в 16-ти т. М.; Д.: Изд-во АН СССР, 1937-1949. Т. VI, XI, XIII.

84. Пушкин А. С. Сочинения в 3-х т. М.: «Художественная литература», 1985. Т. I. 735 с.

85. Пущин М. И. Из «записок» // Писатели-декабристы в воспоминаниях современников. М.: «Художественная литература», 1980. Т. I. С. 47-59.

86. Раевский В. Ф. Материалы о жизни и революционной деятельности. Иркутск: Восточно-Сибирское книжное издательство, 1980-1983. Т. II. 540 с.

87. Рассказы о Пушкине, записанные со слов его друзей П. И. Бартеневым в 1851-1860 годы / Ком. М. А. Цявловского. М.: М. и С. Сабашниковы, 1925. 140 с.

88. Рассказы о Рылееве рассыльного «Полярной звезды» // Писатели декабристы в воспоминаниях современников. М., 1980. Т. II. 257-261

89. Робеспьер М. Избранные произведения. В 3. Т. М.: «Наука», 1965. Т. 3.318 с.

90. Розен А. Е. Записки декабриста. Иркутск: Восточно-Сибирское книжное издательство, 1984. 479 с.

91. Русский вестник. 1820. № 3.

92. Рылеев К. Ф. Сочинения. Л.: «Художественная литература», 1987.416 с.

93. Рылеев К. Ф. Стихотворения. Статьи. Очерки. Докладные записки. Письма. М.: Гослитиздат, 1956. 442 с.

94. Рылеев К. Ф. Думы / Изд. подготовил JI. Г. Фризман. М.: Изд-во «Наука», 1975. 254 с.

95. Саблуков Н. А. Записки // Цареубийство 11 марта 1801 г. Записки участников и современников. СПб.: Изд. А. С. Суворина, 1907. С. 1-106.

96. Санглен Я. И. де. Записки // Русская старина. 1882. Т. 36. № 12. С. 443-497.

97. Свистунов П. Н. Отповедь // Воспоминания и рассказы деятелей тайных общества 1820-х годов. М.: Изд-во Всесоюзного общества политкаторжан и ссыльнопоселенцев, 1933.Т. II. С. 282-312.

98. Северная почта. 1819. № 27.

99. Смерть императора Павла I (отрывок из дневника современника 11 марта 1801 г.) // Исторический сборник Вольной русской типографии в Лондоне А. И. Герцена и Н. Г. Огарева. Кн. I. 1859 г. М.: «Наука», 1971.

100. Из записной книжки А. О. Смирновой II Смирнова-Россет А. А. Дневник. Воспоминания. М.: «Наука», 1989. 789 с.

101. Соллогуб В. А. Повести. Воспоминания. Л.: «Художественная литература», 1988. 720 с.

102. Стурдза А. С. Воспоминания и жизни и деяниях графа И. А. Каподистрии, правителя Греции // Чтения в императорском обществе истории и древностей российских при Московском университете. М.: в университетской типографии, 1864. Кн. II. С. 1-193.

103. Сын отечества. 1819. № 13-18, 20, 23, 25, 26, 28, 30, 33, 41, 46.

104. Сын отечества. 1820. № 8, № 9, №.10.

105. Трубецкой С. П. Материалы о жизни и революционной деятельности. Идеологические документы, воспоминания, письма, заметки. Иркутск: Восточно-Сибирское книжное издательство, 1983. Т. I. 416 с.

106. Тургенев А. И. Политическая проза. М.: Советская Россия, 1989.367 с.

107. Тургенев Н. И. Россия и русские. М.: ОГИ, 2001. 475 с.

108. Улыбышев А. Д. Письмо к другу в Германию // Избранные социально-политические и философские произведения декабристов. М.: Гос. изд-во политической литературы, 1951. Т. I. С. 279-285.

109. Фонвизин М. А. Сочинения и письма. Иркутск: ВосточноСибирское книжное издательство, 1982. Т. II. 431 с.

110. Фукидид. История. М.: «Ладомир: ACT», 1999. 736 с.

111. Цебриков Н. Р. Воспоминания о Кронверкской куртине // Воспоминания и рассказы деятелей тайных обществ 1820-х годов. М.: Изд-во Всесоюзного общества политкаторжан и ссыльнопоселенцев, 1931. Т. I.

112. Чарторыйский А. Записки // Цареубийство 11 марта 1801 г. Записки участников и современников. СПб.: Изд. А. С. Суворина, 1907. 201240.112. 14 декабря 1825 г. Воспоминания очевидцев. СПб.: «Академический проект», 1999. 750 с.

113. Шатобриан Ф.-Р. Записки о жизни и смерти Карла-Фердинанда-Д'Артуа, герцога Беррийского. Перевод с французского. М., 1821. Ч. I.

114. Шатобриан Ф.-Р. Записки, письма и достоверные отрывки, относящиеся до жизни и смерти его королевского высочества герцога Беррийского. Перевод с французского. Орел: Тип. И. Сытина, 1821. Ч. I. 151 с.

115. Шишков А. А. <На Александра 1> // Русская эпиграмма (XVIII — начало XX века). Д.: «Советский писатель», 1988. С. 314.

116. Штейнгейль В. И. Сочинения и письма. Иркутск: ВосточноСибирское книжное издательство, 1985. Т. 1. 608 с.

117. Шуазель-Гуфье С. Исторические мемуары об императоре Александре I и его дворе // Державный сфинкс. М.: Фонд Сергея Дубова, 1999. С. 239-268.

118. Якушкин В. Е. Матвей Иванович Муравьев-Апостол // Декабристы в воспоминаниях современников. М.: Изд-во Московского университета, 1988. С. 100-114.

119. Якушкин Е. И. Замечания на «Записки» («Моп Journal») А. М. Муравьева // Мемуары декабристов. Северное общество. М.: Изд-во Московского университета, 1981. С. 141-146.

120. Якушкин И. Д. Записки, статьи, письма декабриста. М.: Изд-во АН СССР, 1951.738 с.

121. Языковский архив. СПб., 1913. Т. 1.

122. Неопубликованные материалы

123. ИРЛИ РО (Пушкинский дом). Ф. 309. (Архив Тургеневых). On. 1. Д. 124.

124. Оболенский А. П. Из записок // ОР РНБ Ф. 859 (Н. К. Шильдер). К. 22. № 14.

125. Письмо князя Яшвиля к императору Александру I // ОР РНБ Ф. 859 (Н. К. Шильдер). К. 22. № 14. Л. 26-27 об.

126. Стурдза А. С. Отрывок из истории XIX столетия. 1833 // ИРЛИ РО. Ф. 288. (Архив А. С. Стурдзы). On. 1. Д. 3.

127. Тургенев С. И. Дневники. 29 сент. 1815 г. — 24 апреля 1820 г. Париж, Любек и др. // РНБ РО Ф. 849. (А. Н. Шебунин). Д. 141.

128. Исследовательская литература

129. Аксенов К. Д. Северное общество декабристов. М.: «Наука», 1951.297 с.

130. Андреева Т. В. Александр I: 1825 год // 14 декабря 1825 г. Источники. Исследования. Историография. Библиография. СПб.: Нестор-История, 1997. Вып. 1.С. 63-74.

131. АрхиповаА.В. О трагедии В.К.Кюхельбекера «Аргивяне» // Ученые записки Ленинградского государственного педагогического института им. А. И. Герцена. 1958. Т. 168. Ч. 1. С. 59-90.

132. Базанов В. Г. Очерки декабристской литературы. Поэзия. М.; Л.: Гослитиздат, 1961. 471 с.

133. Базанов В. Г. Ученая республика. М.; Л.: «Наука», 1964. 463 с.

134. Бартенев П. И. О Пушкине: страницы жизни поэта. Воспоминания современников. М.: «Советская Россия», 1992. 458 с.

135. Благой Д. Д. Творческий путь Пушкина. 1813-1826. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1950. 580 с.

136. Благой Д. Д. Творческий путь Пушкина. 1826-1830. М.: «Советский писатель», 1967. 723 с.

137. Благой Д. Д. Душа в заветной лире. М.: «Советский писатель», 1979. 623 с.

138. Беспаленок Е. Д. Декабристы и идея цареубийства (к вопросу о сущности декабризма) // Общественная мысль и политические деятели России XIX и XX веков. Материалы научной конференции 16-17 апреля 1996 г. Смоленск: <Б.и>, 1996. С. 45-47.

139. Бешенковский Е. Б., Билинкис М. Я., Пугачев В. В. Неизвестная рукопись Н. И. Тургенева (Первая часть «Политики») // Освободительное движение в России. Саратов: Изд-во Саратовского университета, 1971. Вып. 1.С. 105-125.

140. Бешенковский Е. Б., Пугачев В. В, Луи-Пьер Лувель и движение декабристов // Le 14 decembre 1825 origine et hritage du mouvement des decem-bristes. Paris, 1980. P. 156-168.

141. Бокова В. M. Апология декабризма // Континент. 1994. № 4 (82). С. 160-178.

142. Бокова В. М. Переворот 11 марта 1801 г. и русское общество // Вестник Московского университета. Серия 8. 1987. № 4. С. 42-52.

143. Бокова В. М. «Больной скорее жив, чем мертв»: Заметки об отечественном декабристоведении 1990-х гг. // 14 декабря 1825 года. Источники. Исследования. Историография. Библиография. СПб.; Кишенев: «Нестор-История» СПб ИИ РАН, 2001. Вып. IV. С. 497-561.

144. Бокова В. М. Эпоха тайных обществ. Русские общественные объединения первой трети XIX в. М.: Реалии-Пресс, 2003. 656 с.

145. Боленко К. Г., Самовер Н. В. Верховный уголовный суд 1826 года: декабристская версия в историографической традиции // Пушкинская конференция в Стэнфорде 1999. Материалы и исследования. М., 2001.

146. Бортников А. И. Декабристы и польское национально-освободительное движение // Труды Воронежского государственного университета. Сб. работ историко-филологического факультета. Харьков, 1954. Т. XXIX.

147. Бочкарев В. А. Русская историческая драматургия начала XIX в. (1800-1815) // Ученые записки Куйбышевского государственного педагогического института им. В. В. Куйбышева. 1959. Вып. 25. 480 с.

148. Бочкарев В. А. Русская историческая драматургия периода подготовки восстания декабристов. (1816-1825) // Ученые записки Куйбышевского государственного педагогического института им. В. В. Куйбышева. 1968. Вып. 56. 527 с.

149. Будницкий О. В. Терроризм в российском освободительном движении: идеология, этика, психология (вторая половина XIX — начало XX в.) М.: РОССПЭН, 2000. 399 с.

150. Бутенко В, А. Либеральная партия во Франции в эпоху реставрации. СПб., 1913. Т. 1.

151. Васильев И. В. (Порох И. В.) Из истории организационной деятельности Тульчинской Управы // Освободительное движение в России. Саратов: Изд-во Саратовского университета, 1971. Вып. 1. С. 30-52.

152. Вацуро В. Э. Пушкин и Аркадий Родзянка (из истории гражданской поэзии 1820-х годов) // Вацуро В. Э. Пушкинская пора. СПб.: «Академический проект», 2000. 57-84.

153. Вересаев В. Около Пушкина. Заметки // Звенья. Сборники материалов и документов по истории литературы, искусства и общественной мысли XIX века. М.; Л.: «Academia», 1936. Т. VI. С. 169-173.

154. Возрождение. Париж, 1938. № 4118, 4119.

155. Волк С. С. Исторические взгляды декабристов. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1958. 461 с.

156. Вольперт JI. И. А. С. Пушкин и госпожа де Сталь. (К вопросу о политических взглядах Пушкина до 1825 г.) // Французский ежегодник. Статьи и материалы по истории Франции. 1972. М.: «Наука», 1974. С. 286-303.

157. Вольперт Л. И. Пушкин в роли Пушкина. Творческая игра по моделям французской литературы. Пушкин и Стендаль. М.: Школа «Язык русской культуры», 1998. 327 с.

158. Выскочков Л. В. Император Николай I: человек и государь. СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского университета, 2001. 644 с.

159. Гессен В. М. Проблема народного суверенитета в политической доктрине XVI века. СПб., 1913.

160. Гессен С. Я. Декабристы перед судом истории (1825-1925). М.; JL: «Петроград», 1926. 295 с.

161. Гордин Я. Мятеж реформаторов: 14 декабря 1825 г. Д.: Лениздат, 1989.398 с.

162. Гордин Я. М. Мистики и охранители. Дело о масонском заговоре. СПб.: Изд-во «Пушкинского фонда», 1999. 288 с.

163. Гроссман Л. П. Цех пера. Статьи о литературе. М., 1930.

164. Гроссман Л. П. Пушкин. М.: «Молодая гвардия», 1960. 527 с.

165. Гуковский Г. А. Пушкин и русские романтики. М.: «Интрада», 1995. 319 с.

166. Давыдов М. А. Оппозиция его величества. Дворянство и реформы в начале XIX века. М.: РГГУ, 1994. 191 с.

167. Довнар-Заполъский М. В. Тайное общество декабристов. Исторический очерк, написанный на основании следственного дела. М.: Тип. Тов-ва И.Д.Сытина, 1906. 340 с.

168. Дружинин Н. М. Избранные труды: Революционное движение в России в XIX в. М.: «Наука», 1985. 485 с.

169. Дурылин. С. Н. Русские писатели у Гете в Веймаре // Литературное наследство. М.: Журнально-газетное объединение, 1932. Т. 4-6.

170. Жуковская Т. Н. Правительство и общество при Александре I. Петрозаводск: Изд-во Петрозаводского университета, 2002. 219 с.

171. Жуковская Т. Н. Тайные общества первой трети XIX в. и организационные модели декабризма. Часть I // 14 декабря 1825 г. Источники. Исследования. Историография. Библиография. СПб.; Кишинев: «Нестор-История» СПб ИИ РАН, 2002. Вып. V. С. 63-94.

172. Жуковская Т. Н. Тайное общество декабристов: европейское влияние и российский контекст // Империя и либералы. (Материалы международной конференции): Сборник эссе / Сост. Я. А. Гордин, А. Д. Марголис. СПб.: Журнал «Звезда», СПб., 2001. С. 52-64.

173. Заболоцкий-Десятовский А. П. Граф П. Д. Киселев и его время. СПб.: Тип. М. М. Стасюлевича, 1882. Т. IV. 353 с.

174. Захаров Н. С. Петербургское совещание декабристов в 1824 г. // Очерки из истории движения декабристов. Сб. статей. М.: Гос. изд-во политической литературы, 1954. С. 84-120.

175. Зорин А. Л. «Кормя двуглавого орла». Литература и государственная идеология в России в последней трети XVIII — первой трети XIX в. М.: Новое литературное обозрение, 2001. 414 с.

176. Ильин П. В. К вопросу о содержании термина «декабристы» // Отечественная история. 2002. № 6. С. 202-203.

177. Индивидуальный политический террор в России. XIX — начало XX в. М., 1996.

178. История Франции. М.: «Наука», 1973. Т. 2. 663 с.

179. Калашников М. В. Д. Н. Блудов — автор «Донесения Следственной комиссии по делу декабристов» (к вопросу об авторской стилистике) // Духовная сфера деятельности человека. Саратов, 2001. Вып. V. С. 97-113.

180. Калашников М. В. Понятие «либерализм» в политическом дискурсе Н. М. Карамзина // Философия и образование: интеллектуальные традиции и новации. Сб. научных статей. Саратов: «Научная книга», 2002. Вып. 3. С. 35-51.

181. Киянская О. В. Южный бунт. Восстание Черниговского пехотного полка (29 декабря 1825 — 3 января 1826). М.: РГГУ, 1997. 190 с.

182. Киянская О. В. Декабрист Михаил Бестужев-Рюмин // Отечественная история. 2001. № 6. С. 3-23.

183. Киянская О. В. Кто такие декабристы и за что они боролись? (Неюбилейные заметки о юбилейных конференциях) // Отечественная история. 2001. №5.

184. Киянская О. В. Павел Пестель: офицер, разведчик заговорщик. М.: Параллели, 2002. 512 с.

185. Киянская О. В. Рец.: В. М. Бокова. Эпоха тайных обществ. М., 2003 // Отечественная история. 2005. № 6. С. 205-207.

186. Клибанов А. И. Александр Иванович Якубович: действительность и легенда // Исторические записки. 1981. Т. 106. С. 205-270.

187. Коржов С. Н. Северный филиал Южного общества декабристов // 14 декабря 1825 года. Источники. Исследования. Историография. Библиография. СПб.; Кишинев: «Нестор-История» СПб ИИ РАН, 2000. Вып. III. С. 99-151.

188. Котляревский Н. Рылеев. СПб., 1908.

189. Кошелев В. А. К. Н. Батюшков и Муравьевы: к проблеме формирования «декабристского» сознания // Новые безделки. Сб. статей к 60-летию

190. B. Э. Вацуро. М.: «Новое литературное обозрение», 1995-1996.

191. Кутаное Н. (С. Н. Дурылин) Декабрист без декабря // Декабристы и их время. М.: Изд. Всесоюзного общества политкаторжан и ссыльнопоселенцев, 1932. Вып. 2.

192. Ланда С. С. «Дух революционных преобразований.». Из истории оформления идеологии и политической организации декабристов 18161825. М.: «Мысль», 1975. 382 с.

193. Ланда С. С. Неизвестный разговор Пушкина с императором Николаем I в Кремле II Ланда С. С. «Я вижу некий свет.». СПб.: <Б. и.> 1999.1. C. 150-174.

194. Лапин В. В. Семеновская история: 16-18 октября 1820 г. Д.: Лен-издат, 1991.251 с.

195. Лебедев А. А. Честь. Духовная судьба и жизненная участь И. Д. Якушкина. М.: Политиздат, 1989. 398 с.

196. Лебедев Н. М. «Отрасль» Рылеева в Северном обществе декабристов // Очерки из истории движения декабристов. Сб. статей. М.: Гос. изд-во политической литературы, 1954. С. 320-403.

197. Летопись жизни и творчества А. С. Пушкина. 1799-1826гг. / Составитель М. А. Цявловский. 2-е изд. Л.: «Наука», 1991. 785 с.

198. Лотман Ю. М. Русская поэзия начала XIX в. // Поэты начала XIX в. J1.: «Советский писатель», 1961. С. 5-112.

199. Лотман Ю. М. В перспективе французской революции // Великая французская революция и пути русского освободительного движения. Тезисы докладов научной конференции 15-17 декабря 1989 г. Тарту: ТГУ, 1989. С. 3-4.

200. Лотман Ю. М. Стихотворение Андрея Тургенева «К отечеству» и его речь в Дружеском литературном обществе // Лотман Ю. М. О поэтах и поэзии. СПб.: «Искусство-СПб», 1996. С. 372-389.

201. Лотман Ю. М. А. Ф. Мерзляков как поэт // Лотман Ю. М. О поэтах и поэзии. СПб.: «Искусство-СПб», 1996. С. 390-429.

202. Лотман Ю. М. П. А. Вяземский и движение декабристов // Лотман Ю. М. О русской литературе. СПб.: «Искусство-СПб», 1997. С. 443-524.

203. Лотман. Ю. М. Из комментариев к «Путешествию из Петербурга в Москву» // Лотман Ю. М. О русской литературе. СПб.: «Искусство-СПб», 1997. С. 239-249.

204. Лотман Ю. М. Андрей Сергеевич Кайсаров и литературно-общественная борьба его времени // Лотман Ю. М. Карамзин. СПб.: «Искусство-СПБ», 1997. С. 637-804.

205. Лотман Ю. М. Пушкин. СПб.: «Искусство-СПБ», 1999. 848 с.

206. Лотман Ю. М. Беседы о русской культуре. (Быт и традиции русского дворянства XVIII — начала XIX века). СПб.: «Искусство-СПБ», 1999. 416 с.

207. Макаров В. Б. Декабрист Иван Григорьевич Бурцов. Саратов: Изд-во Саратовского университета, 1981. 217 с.

208. Марголис Ю.Д., Марголис А. Д., Жуковская Т. Н. Рецензия: И. Д. Якушкин. Мемуары. Статьи. Документы. Изд. подготовлено В. И. Порохом и И. В. Порохом. Иркутск, 1993 // Отечественная история. 1995. №6. С. 181-186.

209. Медведская JI. Л. Декабристы и Польское Патриотическое общество // Очерки истории движения декабристов: Сб. статей. М.: Гос. изд-во политической литературы, 1954. С. 276-319.

210. Медведская Л. А. Павел Иванович Пестель. М.: «Просвещение», 1967. 142 с.

211. МейлахБ. С. Пушкин и его эпоха. М.: Гос. изд-во художественной литературы, 1958. 697 с.

212. Минаева И. В. Отражение опыта европейских революций 20-х гг. XIX века в теории и практике декабристов // Ученые записки Московского педагогического института им. В. И. Ленина. М., 1967. Вып. 286. С. 45-65.

213. Мироненко С. В. Самодержавие и реформы. Политическая борьба в начале XIX века. М.: «Наука», 1989. 246 с.

214. Мироненко С. В. Страницы тайной истории самодержавия. Политическая история России первой половины XIX столетия. М.: «Мысль», 1990. С. 235 с.

215. Мироненко С. В. «Московский заговор» 1817 г. и проблема формирования декабристской идеологии // Революционеры и либералы России. Сб. статей. М.: «Наука», 1990. С. 239-250.

216. Михайлова Н. И. К источникам ремарки «народ безмолвствует» в «Борисе Годунове» // Временник Пушкинской комиссии Л.: «Наука», 1986. Вып. 20. С. 150-153.

217. Модзалевский Б. Л. Роман декабриста Каховского, казненного 13 июля 1826 года. Л.: Госиздат, 1926. 125 с.

218. Могильнер М. Мифология «подпольного человека»: радикальный микрокосм в России начала XX века как предмет семиотического анализа. М.: «Новое литературное обозрение», 1999. 207 с.

219. Надлер В. К. Меттрених и европейская реакция. Харьков. 1882.286 с.

220. Найдич Э. Э. Новое о трагедии Кюхельбекера «Аргивяне» // Литературное наследство. М.: Изд-во АН СССР, 1954. Т. 59. Ч. I. С. 519-531.

221. Немировский И. В. Идейная проблематика стихотворения Пушкина «Кинжал» // Пушкин. Исследования и материалы. Л.: «Наука», 1991. Т. XIV. С. 195-204.

222. Нечкина М. В. Общество Соединенных славян. М.; Л.: Госиздат, 1927. 244 с.

223. Нечкина М. В. О Пушкине, декабристах и их общих друзьях. (По неисследованным архивным материалам) // Каторга и ссылка. Историко-революционный вестник. 1930. № 4 (65). С. 7-40.

224. Нечкина М. В. Движение декабристов. М.: Изд-во АН СССР, 1955. Т. 1-Й. 483 и 506 с.

225. Одесский М. П., Фельдман Д. М. «Поэтика террора» (А. Пушкин, Ф. Достоевский, Андрей Белый, Б. Савинков) // ОНС: общественные науки и современность. 1992. № 2. С. 81-93.

226. Одесский М. П., Фельдман Д. М. Декабристы и террористический тезаурус //Литературное обозрение. 1996. № 1. С. 65-80.

227. Одесский М. П., Фельдман Д. М. Поэтика террора и новая административная ментальность: очерки истории формирования. М.: РГГУ, 1997.

228. Оксман Ю. Г., Пугачев В. В. Пушкин, декабристы и Чаадаев. Саратов: Ред. журнала «Волга»: ИКД «Пароход», 1999. 259 с.

229. Окунь С. Б. Очерки истории СССР. Конец XVIII — первая четверть XIX века. Л.: Учпедгиз, 1956. 416 с.

230. Окунь С. Б. Русское общественное движение и вольная поэзия // Вольная русская поэзия второй половины XVIII — первой половины XIX в. Л.: «Советский писатель», 1970. С. 5-78.

231. Окунь С. Б. Декабрист М. С. Лунин. Л.: Изд-во Ленинградского университета, 1962. 279 с.

232. Ольшанский П. Н. Декабристы и польское национально-освободительное движение. М.: Соцэкгиз, 1959. 226 с.

233. Орлик О. В. Декабристы и европейское освободительное движение. М.: «Мысль», 1975. 191 с.

234. Орлик О. В. Русская периодическая печать о революциях в Западной Европе 20-х годов XIX в. // Проблемы истории русского общественного движения и исторической науки. М.: «Наука», 1981. С. 13-23.

235. Орлик О. В. Россия в международных отношениях 1815-1826. От Венского конгресса до Адрианопольского мира. М., 1998.

236. Орлов В. Н. Русские просветители 1790-1810-х гг. М.: Гослитиздат, 1953. 544. с.

237. Осповат А. Л. Послание Тютчева автору «Вольности» и дело Лувеля // Великая французская революция и пути русского освободительного движения. Тезисы докладов научной конференции 15-17 декабря 1989 г. Тарту: ТГУ, 1989. С. 50-55.

238. Павленко Н. В. Страх в политике. Диссертация на соискание степени кандидата социологических наук. Ростов-на-Дону. 1995.

239. Павлова В. П. Декабрист С. П. Трубецкой // Трубецкой С. П. Материалы о жизни и революционной деятельности. Иркутск, 1983. Т. I. С. 3-69.

240. Павлюченко Э. А. Декабрист Никита Муравьев // Никита Муравьев. Письма декабриста. М.: Памятники исторической мысли, 2001.

241. Парсамов В. С. Проблема национально-культурного единства в «Русской Правде» Пестеля // Проблемы истории, культуры, литературы, социально-экономической мысли. Саратов: Изд-во Саратовского университета, 1989. Вып. 5.4. 2. С. 61-74.

242. Парсамов В. С. Декабристы и французский либерализм. М.: Изд-во «Полимед», 2001. 240 с.

243. Парсамов В. С. Семиотика террора (размышления над книгой М. П. Одесского и Д. М. Фельдмана «Поэтика террора». М., 1997) // Освободительное движение в России. Саратов: Изд-во Саратовского университета, 2001. Вып. 19. С. 116-126.

244. Парсамов В. С. Жозеф де Местр и Александр Стурдза. Из истории религиозных идей Александровской эпохи. Саратов: Изд-во Саратовского университета, 2004. 180 с.

245. Перцева Т. А. Польский вопрос в публицистике М. С.Лунина // Сибирь и декабристы. Иркутск: Восточно-Сибирское книжное издательство, 1981. Вып. 2. С. 37-56.

246. Пигарев К. В. Жизнь Рылеева. М.: «Советский писатель», 1947.256 с.

247. Порох И. В. Восстание Черниговского полка // Очерки из истории движения декабристов. Сб. статей. М.: Гос. изд-во политической литературы, 1954. С. 121-185.

248. Порох И. В. О так называемом «кризисе Южного общества декабристов» // Ученые записки Саратовского государственного университета. Харьков, 1956. Т. 47. С. 111-147.

249. Порох И. В. Деятельность декабристов в Москве (1816 — 1825гг.) // Декабристы в Москве. Сб. статей. М.: «Московский рабочий», 1963. 279 с.

250. Порох И. В. Александр I и декабристы // История. Общество. Личность. Саратов, 1993. С. 36-37.

251. Предтеченский А. В. Декабрист П. И. Фалеиберг // Воспоминания и рассказы деятелей тайных обществ 1820-х гг. М., 1931. Т. 1. С. 205-223.

252. Предтеченский А. В. Очерки общественно-политической истории России в первой четверти XIX века. М.; JI.: Изд-во АН СССР, 1957. 456 с.

253. Пресняков А. Е. Тайные общества и общественно-политические воззрения декабристов // Каторга и ссылка. Историко-революционный вестник. 1925. №8 (21). С. 35-64.

254. Пресняков А. Е. 14 декабря 1825 г. JL: Госиздат «Восстание декабристов», 1926. 226 с.

255. Привалова Е. Из истории «Плутархов» в России // Русская литература. 1966. № 1. С. 140-145.

256. Пугачев В. В. Декабрист М. Ф. Орлов и Московский съезд Союза благоденствия // Ученые записки Саратовского государственного университета. Саратов, 1958. Т. 66. Вып. Исторический. С. 82-115.

257. Пугачев В. В. Предыстория Союза Благоденствия и пушкинская ода «Вольность» // Пушкин. Исследования и материалы. М.; JI.6 «Наука», 1962. Т. IV. С. 94-139.

258. Пугачев В. В. Из истории русской общественно-политической мысли начала XIX в. (от А. Н. Радищева к декабристам) // Учен. зап. Горь-ковского ун-та. Сер. История — филология. Горький, 1962. Вып. 57. С. 5-165.

259. Пугачев В. В. К эволюции политических взглядов А. С. Пушкина после восстания декабристов // Ученые записки Горьковского государственного университета им. Н. Г. Лобачевского. Серия историко-филологическая. Горький, 1966. Вып. 78. Т. 2. С. 665-691.

260. Пугачев В. В. Эволюция общественно-политических взглядов Пушкина. Горький, 1967. 204 с.

261. Пугачев В. В. О специфике декабристской революционности (некоторые спорные вопросы) // Освободительное движение в России. Саратов: Изд-во Саратовского университета, 1971. Вып. 1. С. 5-29.

262. Пугачев В. В. Из истории политической мысли декабристов (тайные общества и политическая лирика А. С. Пушкина в 1818-1820 гг.) // Вопросы истории государства и права. Саратов: Изд-во Саратовского университета, 1977. Вып. 1. С. 37-54.

263. Пугачев В. В. Луи-Пьер Лувель и движение декабристов // Освободительное движение в России. Саратов: Изд-во Саратовского университета, 1978. Вып. 7. С. 3-12.

264. Пугачев В. В. Новые данные о Пушкине и декабристах // Временник Пушкинской комиссии. 1975. Л.: «Наука», 1979.

265. Пугачев В. В. Пушкин, Радищев и Карамзин. Саратов: Изд-во Саратовского университета, 1992. 214 с.

266. Пугачев В. В. Пушкинский замысел цареубийства весной 1820 г. и декабристы // Индивидуальный политический террор в России. XIX — начало XX в. М., 1996. С. 5-16.

267. Романов. в. к. Николай Михайлович. Император Александр I. СПб., 1912. Т. 1. 580 с.

268. Рахматуллин М. А. Кого считать декабристом? (Историографические заметки) // Империя и либералы. (Материалы международной конференции): Сборник эссе / Сост. Я. А. Гордин, А. Д. Марголис. СПб.: Журнал «Звезда», СПб., 2001. С. 230-242.

269. Рахматуллин М. А. Пушкин, российские самодержцы и самодержавие // Отечественная история. 2002. № 5. С. 17-32.

270. Рогов К. Ю. Декабристы и «немцы» // Новое литературное обозрение. 1997. №26. С. 105-126.

271. Рудницкая Е. JI. Феномен Павла Пестеля // Annali. Sezione storico-sociale. XI-XII. 1989-1990. Convegno italo-russo. "Constituzioni e rifofme am-ministrative in Russia e in Europa occidentale nel secolo XIX" Mosca, 6-7 aprile 1994. Napoli, 1994.

272. Рязанов Д. В. Образ революционера-террориста 80-х гг. в современной российской историографии // Освободительное движение в России. Саратов: Изд-во Саратовского университета, 2003. Вып. 20. С. 279-284.

273. Сафонов М. М. Проблема реформ в правительственной политике России на рубеже XVIII и XIX. Л.: «Наука», 1988. 247 с.

274. Сафонов М. М. «Якуб идет». А.И.Якубович в день 14 декабря 1825 года// 14 декабря 1825 года. Источники. Исследования. Историография. Библиография. СПб.: «Нестор-История» СПб ИИ РАН, 2004. Вып. VI. С. 234290.

275. Семевский В. И. Политические и общественные идеи декабристов. СПб.: Тип. Первой СПб. Трудовой артели, 1909. 694 с.

276. Семевский М. И. Прогулка в Тригорское // Вульф А. Н. Дневники (любовный быт пушкинской эпохи). М., 1929.

277. Семенова А. В. Кавалергарды — члены тайного общества в день 14 декабря 1825 г. // История СССР. 1979. № 1. С. 192-199.

278. Семенова А. В. К истории Союза Благоденствия (по неопубликованным следственным делам декабристов) // Советские архивы. 1985. № 6. С. 27-33.

279. Сироткин В. Г. Русская пресса первой четверти XIX в. на иностранных языках как исторический источник // История СССР. 1976. № 4. С. 77-96.

280. Соколовская Т. О. Русское масонство и его значение в истории общественного движения. М., 1999. 173 с.

281. Степанов В. П. Убийство Павла I и «вольная» поэзия // Литературное наследие декабристов. Л.: «Наука», 1975. 75-99.

282. Сыроечковский Б. Е. Записка А. К. Бошняка // Красный архив. 1925. №2 (9). С. 195-225.

283. Сыроечковский Б. Е. Из истории движения декабристов. М.: Изд-во Московского университета, 1969. 372 с.

284. Тарле Е. В. Военная революция на Западе и декабристы // 100-летие восстания декабристов. М.: Изд-во Всесоюзного общества политкаторжан и ссыльнопоселенцев, 1927. С. 113-124.

285. Татищев С. С. Воцарение императора Николая. По неизданным источникам Парижского архива министерства иностранных дел // Русский вестник. 1893. Т. 225. №4. С. 3-30.

286. Томашевский Б. В. Пушкин и Франция. JI.: «Советский писатель», 1960.

287. Томашевский Б. В. Пушкин. М.: «Художественная литература», 1990. Т. I. Лицей, Петербург. 367 с.

288. Туманик Е. Н. А. Н. Муравьев в Союзе Спасения. К политической биографии декабриста // 14 декабря 1825 года. Источники. Исследования. Историография. Библиография. СПб.: «Нестор-История» СПб ИИ РАН, 2004. Вып. VI. С. 189-233.

289. Федоров В. А. Основные проблемы движения декабристов // Вестник Московского университета. 1975. № 6. Сер. IX. История. С. 3-19.

290. Федоров В. А. «Своей судьбой гордимся мы.». Следствие и суд над декабристами. М.: «Мысль», 1988. 298 с.

291. Федоров В. А. Декабристы и их время. М.: Изд-во Московского университета, 1992. 271 с.

292. Фельдман Д. М. Идея цареубийства у декабристов // Освободительное движение в России. Саратов: Изд-во Саратовского университета, 2001. Вып. 19. 108-113.

293. ФризманЛ. Г. Декабристы и русская литература. М.: «Художественная литература», 1988. 303 с.

294. Ходасевич В. Пушкин и Николай I // Возрождение. Париж, 1938. №4118,4119.

295. Худушина И. Ф. Царь. Бог. Россия. Самосознание русского дворянства (конец XVIII — первая четверть XIX в.). М., 1995. С. 97.

296. Цявловский М. А. Заметки о Пушкине // Звенья. Сборники материалов и документов по истории литературы, искусства и общественной мысли XIX века. М.; Л.: «Academia», 1936. Т. VI. С. 148-155.

297. Цявловский М. А. Статьи о Пушкине. М.: Изд-во АН СССР, 1962.436 с.

298. Чебышев А. А. Драма в Мангейме (к биографии Коцебу) // Голос минувшего. Журнал истории и истории литературы. 1913. № 2. С. 40-81.

299. Чернов С. Н. Поиски сношений декабристов с Западом // Из эпохи борьбы с царизмом. Киев: Изд-во отделения Всесоюзного общества политкаторжан и ссыльнопоселенцев, 1926. Сб. 5.

300. Чернов С. Н. У истоков русского освободительного движения. Саратов: Изд-во Саратовского университета, 1960. 424 с.

301. Чернов С. Н. Павел Пестель. Избранные статьи по истории декабризма. СПб.: «Лики России», 2004. 304 с.

302. Шебунин А. Н. Европейская контрреволюция первой половины XIX в. Л.: «Сеятель», 1925. 231 с.

303. Шебунин А. Н. Движение декабристов в освещении иностранной публицистики // Бунт декабристов. Л.: «Былое», 1926.

304. Шебунин А. Н. Вокруг Священного союза. Монография по материалам архива Р. С. Стурдза-Эдлинг 1936. // РНБ РО. Ф. 849. Д. 110.

305. Шебуиин А. Н. Пушкин и «Общество Елизаветы» // Пушкин. Временник Пушкинской комиссии. М.; JL: Изд во АН СССР, 1936. Вып. 1.

306. ШеишнА. Б. Д. И. Завалишин и Александр I // 14 декабря 1825 г. Источники. Исследования. Историография. Библиография. СПб.; Кишинев: «Нестор-История» СПб ИИ РАН, 2001. Вып. IV. С. 263-331.

307. Щеголев П. Е. Петр Григорьевич Каховский. Историко-психологический этюд // Былое. 1906. № 1-2.

308. Щеголев П. Е. Петр Григорьевич Каховский. М.: «Альциона», 1919. 153 с.

309. Щеголев П. Е. Декабристы. М.; JL: Госиздат, 1926. 362 с.

310. Щеголев П. Е. Император Николай I и Пушкин в 1826 году // Щеголев П. Е. Первенцы русской свободы. М.: «Современник», 1987. С. 308337.

311. Шильдер Н. К. Император Александр^ его жизнь и царствование. СПб.: Изд. А. С. Суворина, 1897. Т. 1-4.

312. Шильдер Н. К. Император Павел Первый. СПб.: Изд. А. С. Суворина, 1901. 606 с.

313. Шильдер Н. К. Император Николай I. Его жизнь и царствование. СПб.: Изд. А. С. Суворина, 1903. Т. I. 800 с.

314. Эдельман О. В. Из истории Каменской управы Южного общества декабристов // Крайности истории и крайности историков. М., 1997.

315. Эдельман О. В. Квантитативный подход к изучению материалов следствия над декабристами // 14 декабря 1825 года. Источники. Исследования. Историография. Библиография. СПб.; Кишинев, 2001. Вып. IV. С. 51-60.

316. Эйдельман Н. Я. Лунин. М.: «Молодая гвардия», 1970. 352 с.

317. Эйдельман Н. Я. К биографии Сергея Ивановича Муравьева-Апостола // Исторические записки. 1975. Т. 96.

318. Эйдельман Н. Я. Апостол Сергей. Повесть о Сергее Муравьеве-Апостоле. М.: Политиздат, 1975. 391 с.

319. Эйдельман Н. Я. Из предыстории декабризма (об одном эпизоде в «Записках» И. И. Jlopepa) // Проблемы истории русского общественного движения и исторической науки. М.: «Наука», 1981. С. 23-29.

320. Эйдельман Н. Я. Пушкин. Из биографии и творчества. 1826-1837 г. М.: «Художественная литература», 1987. 462 с.

321. Эйдельман Н. Я. Грань веков // В борьбе за власть. Страницы политической истории России XVIII века. М.: «Мысль», 1988. С. 283-605.

322. Эйдельман Н. Я. Записки Беннигсена // Из потаенной истории России XVIII —XIX в. М.: Высшая школа, 1993. С. 285-315.

323. Эйдельман Н. Я. «Не ему их судить» // Эйдельман Н. Я. Из потаенной истории России XVIII — XIX веков. М.: Высшая школа, 1993. С. 372380.

324. Экштут С. А. В поиске исторической альтернативы. Александр I. Его сподвижники. Декабристы. М.: Россия молодая, 1994. 230 с.

325. Эрлих С. Е. Декабристы «по понятиям»: определения словарей (1863-1998) // 14 декабря 1825 года. Источники. Исследования. Историография. Библиография. СПб.; Кишинев: «Нестор-История» СПб ИИ РАН, 2000. Вып. II. С. 283-302.

326. Liibke Christian. Novgorod in der russischen Literatur (bis zu den De-kabristen) // Giessener Abhandlungen zur Agrar- und Wintschaftsforschung des europaischen Ostens. Band 130. Berlin: In Kommisson bei Duneker & Humbolt, 1984.

327. Toporowski M. Puszkin rozmawia z carem na Kremlu. Wiadomosci Literackie. 1937. № 52-53.

328. Werner H.-G. Geschichte des politischen Gedichts in Deutschland von 1815 bis 1840. Berlin. 1969.

329. Liibke Christian. Novgorod in dcr russischen Literatur (bis zu den De-kabristen) // Giessener Abhandlungen zur Agrar- und Wintschaftsforschung des europaischen Ostens. Band 130. Berlin: In Kommisson bei Duneker & Humbolt, 1984.

330. Toporowski M. Puszkin rozmawia z carem na Kremlu. Wiadomosci Literackie. 1937. № 52-53.

331. Werner H.-G. Geschichte des politischen Gedichts in Deutschland von 1815 bis 1840. Berlin. 1969.