автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Тобольский "Травник XVIII века" как лингвистический источник

Полный текст автореферата диссертации по теме "Тобольский "Травник XVIII века" как лингвистический источник"

На правах рукописи

Урсу-Архипова Антонина Петровна

Тобольский «Травник XVIII века» как лингвистический

источник

10.02.01 - русский язык

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Челябинск - 2005

Работа выполнена на кафедре русского языка и методики преподавания русского языка ГОУ В ПО «Челябинский государственный педагогический университет»

Научный руководитель - доктор филологических наук, профессор

Глинкина Лидия Андреевна

Официальные оппоненты - доктор филологических наук, профессор

Голованова Елена Иосифовна

кандидат филологических наук, доцент Выхрыстюк Маргарита Степановна

Ведущая организация - Институт лингвистических исследований РАН

Защита состоится 9 декабря 2005 года в / & часов на заседании Диссертационного совета К 212. 295. 03 при Челябинском государственном педагогическом университете по адресу: 454080, г. Челябинск, пр. Ленина, 69, конференц-зал (ауд. 116).

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале библиотеки Челябинского государственного педагогического университета (454080, г. Челябинск, пр. Ленина, 69).

Автореферат разослан 8 ноября 2005 года

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук, доцент ^ _ ЮздоваЛ.П.

¿Лев -V

Предлагаемое диссертационное исследование посвящено многоплановому лингвистическому анализу скорописного текста, относящегося к так называемому отреченному чтению, т.е. народной культуре изустного характера, «низовой» литературе XVIII века.

Объектом исследования избрана подлинная копия оригинального рукописного текста «Травника XVIII века». Он хранится в отделе редкой книги при музее-заповеднике города Тобольска.

Предмет исследования составило многоаспектное лингвистическое источниковедческое представление текста памятника, отражающего особенности развития общенародного русского языка.

Актуальность исследования определяется недостаточной изученностью языка рукописных текстов «низовой» традиции XVIII века данного региона в лингвистическом плане.

Среди самобытных рукописных жанров старорусской письменности XVI - XVIII в.в. особое место занимают близкие к живому языку зелейники, травники, врачебники, вертограды. Их основная семантико-тематическая направленность - рецептурное врачевание народными средствами разных болезней человека. В целом эти тексты близки по содержанию и изложению материала к своеобразным простонародным энциклопедиям. Они отражают наивные, а подчас глубокие обобщения и наблюдения над окружающим миром и удивительный практицизм простого русского человека. Появившись на Руси в конце XV в. как переводные книги, они очень быстро впитали в себя русский народный опыт врачевания и превратились в популярные справочники. В конце XVII - начала XVIII века явления магии, колдовства, ворожбы были выведены официально из жизни светского общества, но в народной среде по-прежнему оставались сильны и имели хождение в текстах лечебников, травников, заговоров. В российских архивах хранится около 400 памятников этого жанра. Они в основном рукописны, не переведены на современный язык и не передаются гражданицей XVIII века или графикой XIX-XX веков.

Рукописные травники и лечебники прошлого не могли не привлечь внимания медиков, этнографов, филологов своей простонародной культурной направленностью. Их отдельные публикации появились в XIX - начале XX в. в связи с историей медицины (В. Рихтер, Я. Чистович) и составлением ботанических словарей (Н.И. Анненков).

Главной лингвокультурологической проблемой в истории этой литературы назван их генезис. Существуют противоположные взгляды на происхождение лечебников и травников и время их появления:

1) исконно русские, т.е. предполагается, что травники, лечебники - это запись устных рассказов, обобщающих накопленный в русском народе опыт о лечении болезней травами. Данного взгляда придерживался В.М. Флоринский, считавший временем появления таких травников у русского народа еще XVI в. [Флоринский 1879];

2) калькирование и перевод зарубежных травников и лечебников.

Данную позицию разделяет Л.Ф

:КА

считал

БИБЛИОТЕКА С. Г

«а

травники явлением «растворения» знаний ученой культуры в народной среде не ранее XVII в.;

3) спител народных и заимствованных компонентов. Этого взгляда придерживался Ф.И. Буслаев [Буслаев 1890], который видел в них амальгаму народных и заимствованных компонентов. Такой же взгляд на лечебники и травники защищал Д.С. Лихачев [Лихачев 1982].

Период забвения этих источников продолжался до 40-х годов XX века в связи с уходом русской науки от изучения верований, колдовства, суеверий. С середины XX в. возобновилось внимание к лечебникам, травникам, и появились отдельные публикации в основном историко-антропологического характера (Н.С. Коткова (1973), М.В. Пименова (1987), В.В. Колесов (1989), Т.А. Исаченко (1997), Н. А. Криничная (1998), А.Л. Топорков (2004), А.Б. Ипполитова (2004)). Первая полная монография о травниках выполнена в 2003 г. польским лингвистом X. Ходурской, работавшей по текстам из архивов БАН, РНБ, РГБ. Она считает их переводными, составными, гетерогенными источниками заимствованного характера.

И все-таки проблема генезиса остается не до конца решенной. Главная причина - неглубокое и не «всеохватное» изучение всех памятников, хранящихся в центральных и провинциальных архивах России. Возможно, что эти рукописные списки связаны друг с другом, имеют текстологическое сходство и последовательность появления. Однако пока протографы не выявлены, и их взаимодействие описано лишь эпизодически.

Наиболее информативным на сегодня в России можно считать этнографическое кандидатское исследование А.Б. Ипполитовой [Ипполитова 2004: 25 е.], где травники XVIII века рассматриваются как цельный объект изучения по теории и истории культуры (археографии, лингвистики, фольклористики). Работа строится на большом количестве оригинальных в основном не опубликованных текстов (54 списка «народных» травников) из центральных архивов. Автор выделяет 7 типов «народных» травников, называя их в основном географическими апеллятивами: костромской, петрозаводский, поволжский, устюжский, заонежский и т.д. Полагаем, что это далеко не полный перечень. Во всяком случае лечебники и травники удалось обнаружить и в Тобольском архиве (4 вида). В краеведческом музее хранится «Лечебник конца XVII - начала XVIII века», опубликованный Л.А. Глинкиной и М.С. Выхрыстюк (2003). Там же обнаружен неопубликованный скорописный «Травник XVIII века», ставший объектом и предметом изучения в данной работе.

В диссертационном исследовании по лингвистическому источниковедению на материале тобольского травника приняты основные исходные позиции этнолингвистического подхода к объекту, сформулированные Н.И. Толстым: этнолингвистика - «дисциплина, которая изучает язык сквозь призму человеческого сознания, менталитета, бытового и обрядового поведения, мифологических представлений и

мифопоэтического творчества» [Толстой 1995:5]. Вопросы культурологического плана на материале текста одного травника имеют отношение к истории русской культуры, лингвокультурологии, т.к. в тексте смешанного характера есть разного рода информация: о лечении людей, о растениях (травах и деревьях) и их функциях в отношении людей.

Вместе с тем работа выполнена в рамках лингвистического источниковедения с его традиционными приемами и ориентацией на тщательный поуровневый анализ текста. Историческая русистика, к сожалению, не располагает полным исследованием памятников такого жанра. Это позволяет считать наше обращение к избранной теме своевременным и необходимым. Неточно датированный текст, найденный в северной столице Сибири XVIII в., написанный явно не северянином, оставляет много загадок относительно времени и места создания текста, его авторства, отношения к языковым нормам и жанровой типологии.

Выдвигаемая гипотеза:

1.Текст является подлинником XVIII в. Вероятнее всего, эта подлинная копия - список с другого текста, сделанная квалифицированным переписчиком, владеющим типической скорописью того времени.

2. Время написания памятника с абсолютной точностью установить трудно. В тексте присутствуют две даты: 1793 и 1797 г.

3. По происхождению памятник может принадлежать северному, среднерусскому или южному прототипу. Текст обнаружен в Тобольске, в нем нашли отражения северно-русские диалектные слова, их достаточно мало. При этом преобладает процесс аканья и изредка яканья. Можно предположить, что прототипом текста является южный вариант.

4. Обобщенное название текста травника (врачебника) говорит о близости того и другого жанра, их соединении в одном жанре и дублетности терминов.

5. Жанр текста (условно использован литературоведческий термин «низовая» литература) очень близок к разговорному языку (доказательства в IV главе), не относится ни к научному, ни к церковному, ни к сугубо деловому, ни к художественному стилю письменности. Это рецептурный, инструктивный жанр, близкий к деловому обиходному языку. Стилистически это соединение описания и рассуждения.

Цель работы: многоаспектный лингвистический анализ текста, введение впервые в научный оборот неизученного скорописного памятника старины путем публикации его транслитерированного варианта. Текст "Тобольского травника XVIII в." опубликован нами при финансовой поддержке ГРАНТа РГНФ-2001 № 02-04-00400 а/Т.

Задачи, поставленные в диссертации:

1. Передать скорописный текст гражданицей XVIII века.

2. Определить «внешнюю» языковую специфику памятника путем его археографического описания (палеография, графика, орфография) и доказать подлинность копии XVIII века.

3. Дать поуровневый исторический комментарий отдельных наиболее показательных сторон «внутренней структуры» «Травника» (лексика, грамматическое варьирование).

4. Сравнить разговорные и книжные элементы в тексте и сделать выводы о его близости к известным функционально-стилистическим вариантам письменной речи.

5. Опираясь на когнитивио-коммуникативный подход к тексту, определить его жанровую специфику и семасиологические возможности в передаче наивной картины мировосприятия русского человека в области врачевания в XVIII веке и в целом отметить антропоцентризм текста и его лингвокультурологическую значимость.

Материалом исследования стал текст рукописного «тобольского» варианта «Травника XVIII века» объемом 72 листа (144 страницы), отражающий палеографические, фонетические, орфографические, лексические, грамматические и стилистические особенности своего времени.

Для решения поставленных задач были использованы следующие методы исследования:

- сравнительно-исторический (при сравнении лечебников, вертоградов XVII в. с тобольским "Травником XVIII в.");

- описательный (при описании наблюдений над палеографией, графикой, орфографией, а также лексикой памятника);

- сопоставительный (при анализе классификаций начерков букв и тематических лексических группировок);

- количественно-симптоматический (в работе выявляется количественный состав изучаемой лексики в рамках лексико-тематических групп).

Научная новизна работы определяется:

1) обращением к лингвистически неисследованному пласту русской письменности XVIII века;

2) введением в научный оборот не публиковавшегося ранее, редкого и цельного языкового текста из фонда библиотеки редкой книги г.Тобольска (материал помещен в приложении к диссертации);

3) рассмотрением «Травника» не только с традиционных, но и новых когнитивно-коммуникативных позиций: рукописный текст рассматривается в рамках этнолингвистического аспекта, что способствует изучению жизни и быта русского народа в XVIII веке, его традиций, уклада и менталитета в целом, а также изучению развития и формирования грамматической системы русского языка.

Положения, выносимые на защиту 1.Текст Травника, хранящийся в краеведческом музее при Тобольском архиве, является подлинной копией русского документа XVIII века, что доказывают все его составляющие: палеография, графика, орфография.

2. Несмотря на анонимность текста, по отдельным косвенным данным можно считать, что последняя треть текста является переводом с иностранного источника, тогда как первые две трети являются либо первоисточником, либо переписанным вариантом с русского оригинала более раннего периода. В главах рассматривается лечебная значимость растений, их составных частей. Наряду с травами в составе рецептов использовались компоненты минерального происхождения, вино, пиво, хлеб и т.д. Особый интерес представляет отражение наивной картины мира на основе анализа лексики и фразеосочетаний. Лексика позволяет выявить своеобразную концептосферу русского человека в области здоровья, лечения, использования природных средств общения в условиях болезни. По «Травнику XVIII века» можно судить о таких лексико-тематических группах, как

- названия частей человеческого тела, или о соматизмах;

- названия болезней и болезненных состояний (существительное и глагол);

- названия лекарственных трав;

- бытовая хозяйственная лексика и др.

3. «Травник XVIII века» достаточно ярко отражает русскую народную культуру, специфику быта и менталитет. Часто встречаются рецепты и описания мистического характера, большое значение придавалось камням. Многие рецепты содержат элементы языческой культуры: поверья в силу наговора, порчи, окорма. Попутно даются замечания, выходящие за жанр, например, как избавиться от клопов, мышей. Сравнение только двух тобольских лечебников показывает, насколько они различны Рхли бы даже не было других вариантов, то и этого было бы достаточно, чтобы считать противоречивым и двойственным (перевод - «чужое» и «свое») развитие этого жанра.

4.Текст отражает языковые черты среднерусской или южнорусской полосы на всех уровнях: орфографии, фонетики, морфологии, лексики. Грамматическое варьирование дает показательную картину не до конца сформированной узуальной нормы формообразования в разных частях речи: ево - у кого; масла деоевяпнаго -листу смородиного; на бочьпыя зубы - ея, е}); сургуча - хрену и др. И одновременно редкие севсрнорусскис выражения наводят на мысль о том, что южнорусский памятник переписывался на севере и носит отдельные следы родного говора.

5.В силу коммуникативной специфики в «Травнике XVIII в.» широко отражается языковое варьирование и смешение книжно-славянского и народно-разговорного начала. Жанр письменного документа, судя по его коммуникативно-прагматической ориентации, является рекомендательно-рецептурным с императивной целевой установкой. Это делает текст относительно персонифицированным, а главное - антропоцентрически направленным.

Теоретическая значимость работы определяется обращением к лингвистически не изученному жанру в истории русской письменности с теоретических позиций лингвистического источниковедения и исторического

лингвокраеведения современной русистики. Лингвокультурологический аспект сочетается с теорией текста и учитывает достижения традиционной лингвистики.

Практическая значимость работы и внедрение 1 .В научный оборот введен текст, который может служить новым материалом для дальнейших лингвистических исследований языковых единиц разных уровней.

2.Материалы работы и ее результаты могут быть использованы при разработке занятий по исторической лексикологии, в курсе «Историческая стилистика русского языка», в спецкурсах по историческому липгвокраеведению, лингвокультурологии, палеографии, орфографии.

Апробация работы Отдельные положения диссертации были представлены в виде докладов на Международной научно-практической конференции памяти профессора Г.А. Турбина (Челябинск, ЧГПУ, 2002 г.), методологических конференциях, посвященных вопросам модернизации образования (Ханты-Мансийск, 2003, 2005), а также в 5 статьях и в книге «Тобольский Травник XVIII века» (сост. А.П. Урсу-Архипова) (публикация финансирована ГРАНТом РГНФ-2001 № 02-04-00400 а/Т).

Объем и структура диссертации Работа состоит из введения, четырех глав, заключения, библиографического списка (232 наименования) и приложения, включающего:

- издание транслитерированного текста травника (250 стр.) с пятью приложениями. Основной текст составляет 157 машинописных страниц.

Краткое содержание работы

Во введении обосновывается выбор темы исследования, его актуальность, научная новизна; определяются объект и предмет исследования, формулируются гипотеза, цель и задачи, решаемые в работе, указываются методы исследования, перечисляются положения, выносимые на защиту; отмечаются теоретическая и практическая значимость и апробация работы, дастся перечень используемой рабочей терминологии.

Первая глава «Общая характеристика текстов лечебной направленности» рассматривает историю травников и лечебников в России (§ 1) и особенности тобольского варианта травника (§ 2). Зачатки медицинских знаний были завезены в Россию из Греции с принятием христианства, и первыми распространителями медицинских знаний у нас были монахи. Лечение производилось в большей части домашними средствами, зелиями, произраставшими на русской почве, мазями, пластырями и даже некоторыми хирургическими приемами, запечатленными в текстах травников, лечебников. Их можно рассматривать как особый тип сборников «естественнонаучных» текстов, отличающихся от «ученых» травников рядом параметров: (структурой статей, языком изложения,

содержанием, оформлением, номенклатурой растений, описанием функций растений, заболеваний, своеобразием рецептуры). В.М Флоринский разделил списки травников и лечебников на 3 категории: рукописи-травники, составленные до XV столетия, лечебники XV - XVII в.в., лечебники и вообще медицинские рукописные сочинения XVIII столетия.

Самые ранние из сохранившихся до наших дней списков текстов относятся к XVII веку, а самые поздние - к 1910-м г.г. В XVIII в травники и лечебники были распространены на значительной территории России, включая и отдаленные регионы. Содержание этих рукописей было очень популярным. По словам Ф.И. Буслаева, они «предлагали не только врачебные пособия, но и всевозможные наставления о различных важнейших случаях в жизни, для благополучного исхода которых необходимы чарующее слово, молитва, или заговор, или вещая примета» [Буслаев 1959: 631.

Травник ориентирован на лечение заболеваний различных органов человеческого тела, содержит мудрые советы, как беречь свое здоровье. Композиция частей книги мало мотивирована и не вполне упорядочена хотя бы в алфавитном порядке. Однако в изложении материала прослеживается закономерность лечения болезней органов человеческого тела «сверху вниз» и «снаружи вовнутрь»: о голов!), о глухотР), о чиц1), о нос!) и насморк1), об устахъ, о озноб)), от ожегу, от чирьевъ, об урином рспсужден'т. Содержанию предшествует отступление нравоучительного характера, где определена жанровая особенность - врачебная бьин А. В главах рассматривается лечебная значимость растений, их составных частей.

«Травник XVIII века» был для своего времени своеобразной домашней энциклопедией, где врачевание органически сливалось с хозяйственными заботами, сведениями об окружающей среде и верованием в волшебную силу отдельных ее объектов. Границы наивной картины мира достаточно широки, хотя в целом это ограниченная народная концептосфера простого русского человека в преднациональпый период. В ней нет места ни философским, ни политическим, ни абстрактным словам-понятиям Весь травник пронизан глубокой народной мудростью, которой автор охотно делится с читателем, веря в полезность и необходимость своего труда.

В настоящее время в науке пока идет сбор ценного материала рукописных памятников травников и лечебников по архивам. Типология их еще не создана и даже не ставится как проблема, хотя это очень значимо для осмысления основ русского литературного языка и его жанровой специфики.

Вторая глава «Археографический анализ скорописного текста памятника» в § 1 раскрывает палеографические особенности текста-филиграни, орудия письма, особенности чернил, красок, бумаги Подведен итог палеографических примет памятника. Текст имеет бумажный переплет XVIII в., в нем обнаружены филиграни (медведь с протазаном на бумаге российского происхождения XVIII в. Ярославской бум. мануфактуры без указания на сорт бумаги и др.). Палеографические наблюдения подтвердили датировку рукописи, отразив особенности скорописи второй половины XVIII века. При написании текста были использованы характерные для того

времени материал, чернила и орудия письма. В § 2 исследуются особенности графики и орфографии памятника письменности XVIII века (вариативность начерков, их связные написания, дублетные и выносные буквы, надстрочные знаки и сокращения). Подводится итог анализа основных графических особенностей текста XVIII в.: отсутствие буквы ё, употребление вышедших из официального алфавита букв "зело", "кси", архаичные начертания буквы у и др. Скорее всего, текст написан (или переписан) раньше указанных дат. Основанием является тот факт, что в тексте отсутствует влияние гражданицы Петровского времени. Правил еще нет - они складываются узуально и слабо находят отражение в тексте «Травника XVIII века». В § 3 рассматривается отражение фонетических явлений в орфографии памятника. В XVIII веке письмо ориентируется на живую разговорную речь, поэтому рукописные тексты проявляют большую вариативность в написании, тем самым отличаясь 01 книжных текстов. «Травник XVIII века» представляет собой шпичпый текст того времени, общий по уровню неустойчивой археохрафичсской нормированное га в ценгре и на периферии. Графика однородна, основные ее черты были нормой для языка второй половины XVIII века. Существенной чертой графики текста является сохранение д\блешых букв, выносных букв, точечное сокращение слов. Несмотря на то, что писцы были достаточно грамотными, орфография памятника испытывает влияние разговорной речи Ведущими принципами орфографии в тексте являются традиционный и фонематический. Однако наблюдается процесс отступления ог нормы в пользу фонетического написания, отражающего живое южнорусское произношение. Таким образом, высказанные в гипотезе предположения о подлинности текста как памятника XVIII века подтверждаются всем археографическим анализом этого оригинального текста с южнорусским протографом.

Третья глава «Лексика тобольского «Травника XVIII века» в аспекте лингвокультурологии» посвящена тематической классификации лексики памятника. На основании собранного материала было выделено 40 тематических групп различного содержательного плана и количественного состава. Была сделана попытка применения единых принципов классификации лексем в рамках ЛТГ, включающих принципы номинации, происхождение слов, словообразовательные особенности, системные отношения. Однако применение их к каждой лексико-тематической группе не было возможно в равной мере.

Анализ лексического состава показал многообразие лексико-тематических пластов однословных и составных номинаций: названия болезней, названия трав, названия домашней утвари, одежды, частей туловища и органов человека, частей туловища животных, медицинская терминология, виды лекарств, названия деревьев, огородных растений, составных частей растений, названия животных, рыб, птиц, названия металлов, камней, украшений, названия церковных и народных праздников, названия строений, знаков Зодиака, разновидности ткани, обрядовая лексика и т.д По своему объему они неоднородны. Исходя из основной

направленности травника, наиболее частотны названия болезней и соматических признаков того или иного заболевания.

Самая многочисленная лексико-тематичсская группа - название болезней, недугов. Номинативную роль здесь выполняют имена существительные болезнь, боч^зь, болесть, недуг, немощь, напасть, недугова, хвороба. Чаще всего болезнь не называется, «диагноз» подразумевается по соматическим показаниям «болящего»: Когда у ччвка шея болитъ и жилы корчатся / и не можетъ оборотитца на страну навари чемерицы в вин!) и навяжи на шею и носи с собою день ичи два [л.22]. У кого в желутк1) сырища умножитца и в утробу гчисты взять бобовъ четверть инбирю 2 золотника все то столки [л.32]. В наименовании болезней используются многочисленные сочетания следующей модели- обобщающее существительное + дифференцирующее понятие атрибутивного уточнения: БолЬсть - бешеная, безпамятная, головная, зубная, каченная, очная, падучая, уринная, чревная; жила - велика, кровавая, малые, нутреная. печенные, почетная, плючные, селезенные, пурматикова, епатикова; уд/уды - детородныя, тайныя, теч!)сныя. При названии лекарства наблюдается лексическая дублетность: зелие - яд - чекарство - отрава: ...да ис т!)х же зР>ле* зд!)лать золь;.-Гл.7]. Аще гочова болитъ много время или обморокь ичи глухота или мрачная смотрения ичи горечь в горл!) ичи яд не сладит дават ото всего того фирятику поможетъ...[л.9]. Кто окормченъ на смерть парь траву осотъ и в вин!) пей тое отраву из члвка выгонит [л.27]. Терминология заболеваний еще была далека от совершенства, процесс формирования ее только обретал силу, поэтому в тексте используются терминологические лексические дублеты: болесть водяная - отокъ; течение кровавое -менстрова - месячные - месячная болезнь - течение менстровы: чирьи -апостема; усовея - колотье; трясца - лихорадка; урина - моча - ливида. В тексте используются дублетные наименования заимствованного происхождения. Они размещены вслед за общепринятым наименованием, с пояснением автора: Чесноково' пепечъ зжено* смеша* с пресным медом будетъ яко масть: и т!)мъ маж лиц!) и т!)ло короставое ичи на лиц1) угри и т!) угри с лица згонишъ а та болезнь именуется тамарфгя [л. 14]. Кто заднимъ проходомъ жилитца велми а нутрь не движетца и то есть вечикая немощь а именуетца тенасмостоть [л.27 об.]. Возми травы огородной мяты и в той трав1) зд^ла" пластырь и то прикладыва" паниж!) пупа да михиря которая болезнь заюиочаетца и не могутъ урину пущат а та боч!>знъ именуется дюдетикова [л.38 об.]. Широкая вариативность в графике, фонетике, словообразовании, морфологии объясняется тем, что в XVIII веке эта терминология находится в стадии своего становления.

Фармацевтическая терминология очень разнообразна В качестве основания для обозначений использовались состав, запах растений, место их произрастания, показатели лечения, ведущие или характерные признаки внешнего вида травы и т.д. В нашем тексте выделяются следующие ономасиологические модели:

- номинация по больному органу: очное лекарство, от сердца:

номинация по симптоматическому признаку: о кашл}), о заушиц - номинация по веществу, из которого приготовлено лекарство:

а) название лекарственного сырья растительного, животного и минерального происхождения: трава крапива, трава душица, крапива малая, буквица, сало гусиное, желчь курячья, аспидов камень, глина, сера горючая;

б) название продуктов первичной обработки - масло ореховое, крапивное, маковое, полынное, кроповое, масло деревянное;

в) название лекарства относительно используемой части растений: листва (лист, листвие) - попутников, смородинный, лебеды травы, кропивное листвие-, сок - бопыиого попутника, кроповой травы, починный, бороговой травы, травы свеклы красной, орешков земчяных, молодого щевеля, редьки черной, луковой, буквицы травы; корень (корение, коренье) - травы крапивы, подалешниковой травы, бечой чемерицы, кроповой травы, корень свекольный, травы попутника, свеклы красной, девясила, буквицы, куколичной; семя -щевеля, васичков, кропивное, семя кропивое, журихи; плоды - волчьи ягодки, ягоды можжевеловы, свороборинные ягоды, головки хмеля:; соцветие - гниды травы, травы душицы.

Названия лекарственных форм - можно разделить на: твердые (порохъ, пепел, зола); мягкие (мазь, мазун, масть, пластырь); жидкие_(_сок, сироп, настой, отваръ, питье, щолокъ, а также составное наименование - вода ячменная, вода из дубовой коры).

Наименования трав сложились задолго до научной классификации. По происхождению наименование трав разделяется на две группы:

1) исконно славянские и общерусские основы: лебеда, чемерица, дягель, девясил и др.;

2) заимствованная лексика, которая, в свою очередь, подразделяется на 3 подгруппы:

а) группа, рано адаптировавшаяся в русских письменных наименованиях: зверобой, мята, клевер;

б) группа двуязычных дублетов, имевших одновременное хождение в письменности средневековья: чемерица (отрава);

в) группа транслитераций с греческого и латинского, т.е. побуквенный перенос названия лекарства с иностранного языка на русский, например: инбирь- имбирь, калганъ, кардамонъ, фирьякъ.

Названия травам давались по каким-либо ведущим признакам: по цвету (жечтяница, белила, белый мак, белая горчица)', по внешней форме (глава ада млея, папушник); по месту произрастания (попутчик, былец бочотный, дубина трава-раумещается под дубом); по количеству лечимых болезней (девясич); по запаху (душица); по виду (мокрица); по вкусу (горчица); по географическому признаку (бобки цареградские); по органу, включающему больное место (трясовичная трава); по сходству с каким-либо животным или птицей (ягода волчья, воробьева трава); по месяцу цветения или сбора (сентябриева трава) и т.д.

Три наиболее древние и частотные наименования - «трава, злакъ, быль» -несут в себе различные семы номинации: слово зчак связано со словом «зелень» [Трубачев]; быль - с глаголом «быту», т.е. с идеей сменяемости наземной части растения [Шанский]; трава соотносится с глаголом (га\'а. Ц-иН со значением «потреблять, истреблять» [Фасмер].

Образование наименований особенно часто происходило с помощью продуктивных суффиксов: -пик-: быльник, попутник, проскурник, репейник, чернобыльник; - ица - : душица, смоквгща, торица; - ец- ' бычец, чабрец; -ев/ов- (от основы прилагательного): коневий гцавель, воробьевая трава, дубовая омела; -ан/ян -: калгань; льняное семя.

Фармацевтическая терминология включала терминологию других дисциплин, еще не выделившихся в отдельные отрасли, прежде всего биологии. На это указывают О Г. Олехнович [2001], Н.В Шеина [1995]. Научные названия фармацевтики иноязычного происхождения в тексте «Травника XVIII века» встречаются редко. Писец, используя их один раз, не повторяет более: от волосатика возми траву сурмупис точки мечко.. .[л.46]: аще н\)кт ччвкъ н!)кое у себя знамение чуетъ но велми ему трудно садитца...возми спей ерумтрия сандоларум [л.51 об]. При этом переписчик отдает предпочтение русским наименованиям трав, находя замену названиям иноязычного происхождения: кимин (кминъ) - тмин, скалопедривая трава -олений язык: анисъ варенъ с травою скачопедривою ап р}]чь ачении языка и то приято [л.29 об.].

Для номинации одного и того же лекарства или сырья использовались различные структурные модели: чемерицы б!)Лой корение - корень б!)чои чемерицы; шафран - шафран зелие; кропивное масло - масчо травы крапивы; сокъ травы свеклы красной - сокъ свеколной. Было отмечено явление дублетности в названии трав, которая возникает обычно при заимствовании из других языков; появляется несколько обозначений одного понятия: алтей - проскурникъ большой: валериана - кошкина трава: трава словеть дикая рябина а инд1) ея зовутъ девятибратъ.. .[л.62 об.].

Названия лекарственного сырья животного происхождения связано с зоологической терминологией. Выделяются группы: названия животных: раки, ящерица, рыба, части тела животного: кожа - оленья, рыбы щуки; копыто оленя; ребро собачье; зубы гцучьи; гочова мышья: потроха: черева (чрево); внутренние органы - сердце воробьево, мошенка заячья: мозг - из головы заячей и из костей, из головы яловицы, из костей оченя, колени конские с мозгом; жидкость: желчь петуха б1)лова, заячья, коровья, свиная, оленья, медвежья, голубиная, щучья, линевая. вороновая, воловья, воробьева: кровь: собачья, заячья, козъя\ молоко кобылье, овечье, свиное; перо, пух -роговое (образование кожи у птиц); продукты первичной обработки животного происхождения: сало акучье, медвежье, козчовое, гочубиново. говяжье, баранье, гусинова, утинова, курячья, варвонья, говяжья, коровья; мясище из речных раковин; масчо коровье, козье.

В составе лекарств часто использовались вегцества минерачьного и химического происхождения - купорос, нефть, вакса, ечей. чадан, сера

горючая, сечитра, скипидар, ртуть, олифа, мышьяк, уксус, сурма, сургуч, уголь, воск, дрожжи, нашатырь. Их названия были либо заимствованы из латинского или западноевропейских языков: нефть (тур., XVIII в.), вакса (нем., XVIII в.), канфара (пол, XV в.), селитра (пол. XVII в.), купорос (лат., XVI в.); либо относились к общеславянской лексике: воск, мышьяк, ртуть, квасцы.

В качестве составных частей лекарства использовались и продукты питания: молоко, сахар, икра, сыр, мед, хлеб, сухари, уха, яйцо, сыворотка, сметана, капуста кислая, шти, вино, брашна, водка, вода, квас, пиво. Чаще всего в составе чекарства используются мед, молоко, сахар, соль, яйцо. Дифференцирующее понятие появляется у существительных за счет сочетания с определениями: молоко - коровье, козье, свиное, кобылье, овечье, женское: возми овечья молока с лошку.. [л.13]; возми женского молока которая кормить от рода 10 или 12 недель., [л. 13 об.]; сахар - головной, 7еденец: возми чуковицу болшою плоскую и в не1) наклади сахару кусками 1еденцу..[я. 18 об.]; вино - мачиое, фряжское, угорское, ренское, жунское: возми инбиря Щлова да вари в винf) б1)лом [л.9 об.]; трава языкъ воловныи нал1)и виномъ угорскимъ или жунскимъ [л.11].

В тексте отмечено небольшое количество слов, означающих названия жилых и хозяйственных строений: баня, мыльня, дом, изба, хоромы, хоромина. Название строений включает как общеупотребительную лексику, так и региональную: мыльня - на севере особая комната в бане, где не парятся, а только моются [Даль 2002: 396]. Лечение - процесс длительный и зависит от многих факторов: самого лекарства, настроя больного, как и где будет производиться оздоровление. Издавна главным местом изгнания всех болезней была баня. Именно там совершался целый обряд, ведущий обязательно к выздоровлению: аще у кого лицI) угревато возми ретки черныя и наскреби el) ножемъ и выжми из нея сокъ и т\}мъ сокомъ notify бани маж на парное лицt) в 6anf) в пару какъ уже обдастся начисто., [л.14 об.].

Ряд рецептов содержит элементы языческой культуры- веру в силу наговора, порчи, окорма, ворожбы, колдования, урока: богородичная трава как родитца младенецъ и ты ево окури и навяжи ему гд!) пристойно и от то* травы не прикоснетца к нему никакая падучая болъзнь и уроки тою ж травою окуриват всякая скотина и всяким ловцам держат ei) пригодно, и ходит с нею на ловъ рыбу и зверя или птиц и окуриватца ею и мрежи и всякия човецкия инструменты и от всякого пригляду и от уроковь добро [л.39 об]. Сбор трав сопровождался своеобразным ритуалом, тоже напоминающим некий сказочный обряд, при этом способствующий сохранению и укреплению здоровья: и ту траву емлютъ в великой чистот}) очертя по земли окочо корения десною рукою сир!)ч правою крестообразно трижды и тогда окапываютъ ея а нервуть берутъ с корениемъ [л.25 об.].

Зависимость состояния человека, его здоровья от астрологических явчений, знака Зодиака, под которым он рожден. В главе «Ведомо буди что содержитъ в т!)л1) челов!)ческомъ» описываются знаки Зодиака и органы,

более подвергающиеся заболеваниям: Овен содержишь главу и лидо, Тел))цъ содержишь сердце и печень и спину, Д1)ва содержишь брюхо кишки и почки, Яремъ (весы) содержишь исподнею чаешь брюха пупь бока и бедра, Скорпия пузырь михирь и заднея проход, Стрелецы: сшегна, бедра до колене', Козерогъ колени, Водолеи: берца икры до лодыжекь, Рыба плюсны и ноги [л.55 об.].

Человек рассматривается как часть природы, поэтому в главе «Сказание о бол^зняхъ какъ познати в который день члвкъ разболится по лунному течению умретъ или живъ будеть» помещается информация о зависимости здоровья от лунного календаря: наставшаго меца вь аде аще члвкъ впадешь в болезнь и оттого имат страх [л.56]; во 2 день или 3 разболится то востанет и от то" болезни не умретъ; въ 7 день разболится члвкъ сколко ни л^житъ умретъ [л.56,57].

Лексико-тематическая группа, обозначающая географическую принадлежность лекарственного сырья: капуста немецкая, вино угорское, фимьян русский, квасцы турские, стекло винницейское\ слова, называющие страны и города - акрополь, арапская страна, гора Афон; временное пространство - время года, время суток, временной отрезок - неделя, месяц. Эта группа включает имена существительные - вечер, день, весна, зима, лето, утро, полнощь, осень, полдень, ночь, сутки; прилагательные -мартовский, неночной, тридневный, четверодневны, наречия - ввечеру, поутру. Травник содержит сведения о лексике, связанной с обозначением природных примет, деталей рельефа, разновидности растительного покрова: бор, ельник, роща, лес, раменские места (лесные, боровые)', нарицательных названий водных источников (гидронимов) и водоемов со стоячей водой: река, озеро, болото. Многообразием выделяются места произрастания трав: на горах, на востоке, раменские места, при реках, в озерах, на добрых местах, прибрусничные места, матерые места и т.д

Лексика памятника отражает широкий мир познания природы простым человеком, его адаптацию в жизненной среде. Об этом свидетельствует анализ 33 номинаций из 40 ЛТГ, так или иначе связанных общей темой врачевания. Они в абсолютном большинстве относятся генетически к русскому лексикону, что подтверждает нашу гипотезу о русском происхождении текста или по крайней мере - об основательной русификации далекого прототекста, в который внесены чисто русские когнитивные черты. Несмотря на то, что не каждая ЛТГ может быть четко представлена по единому регистру признаков, можно уверенно отметить в лексике тобольского "Травника XVIII в." из системных отношений в ЛТГ -синонимию; сходные способы словообразования.

В главе IV «Текст тобольского травника в аспекте исторической стилистики» рукописный источник анализируется с точки зрения текстовых особенностей. Под текстом подразумевается «всякая последовательность слов, представляющая собой смысловое единство (литературное произведение, сочинение, документ и т.п., а также часть, отрывок из них) [Лопатин 1998: 698]. В филологии, в частности языкознании, под текстом

понимается последовательность вербальных (словесных) знаков. Понятие «текст» может быть применено и к его части, самостоятельной с точки зрения микротемы и языкового оформления. Так, можно говорить о самостоятельности текста главы, раздела, параграфа и т.д. В тексте травника самостоятельно оформлено 96 глав. Их цельность представлена содержанием, микротемой и языковыми средствами. Например, глава «Об очахъ» содержит 55 советов, отражающих единую тему травника - виды заболеваний и рецепты лечения; рема, несущую новую информацию, представлена «очными» заболеваниями. Тема-рематическая последовательность содержит сквозную тему. Восприятие текста связано с пресуппозицией. Пресуппозиция - это компонент смысла текста, который не выражен словесно, это предварительное знание, дающее возможность адекватно воспринимать текст. Такое предварительное знание называют фоновым знанием. Фоновые знания - это знания реалий и культуры, которыми обладают пишущий и читающий [Тер-Минасова 2000: 79]. О фоновых знаниях писали В.Я. Шабес (1989), В.Г. Костомаров (1994), Е.М. Верещагин (1998), Н.С. Валгина (2003) и др. В тексте фоновые знания представлены познаниями культурологических реалий автора: аспидов камень, трясца, тощее сердце, мед кислой, афендрон, базика, буквица, гуляф, дыхавица, зимница, камчуг, ливида, окорм, пеготь, сырища, флегма, ямчуг, былецъ, гунебный, двицы, бронецъ, апостема, журиха, камчужная трава, калганъ, имать, мазунъ, мастика, огневица, ноение, омелина, окормъ, плакунъ, плюсна, пиявица, ромень, рюта, сандаль, сабуръ, сахарь головной, стомах, стегна, сочевица, сурма, сухотная, угорский, утин, утроба, ямчугъ, яловица, черево, цылибуха, чернобыль и т.д. В.Я. Шабес классифицирует фоновые знания следующим образом: социальные - известны всем участникам речевого акта еще до начала сообщения: кого долго держит1) трясца тот приемлет сокь полынно' подсытив сахаромъ головным [л.7]; кто кропиву да калганъ траву носить в рук!] своей тотъ не им^етъ опасения от варажбы и колдования [л.26 об.]; индивидуальные - известны только двум участникам диалога до начала их общения: мастеръ изъ акропля Соломона сынъ во арапску страну едину книгу составил о разеужденш уринномъ: и то разумел един мастеръ ему имя констяньин мних из горы ея же именуетца Каснином Гл.50 об.]; коллективные - известны членам определенного коллектива, связанным профессией, социальными отношениями и др.: ащеу которого члвка н!)кая знамя а опостема явитца от нутрии колотье услышит тогда сефаонава болезнь явитца [л. 51 об.]

[ Шабсс 1989]. Фоновые знания исторически неустойчивы, динамичны и изменчивы. Не случайно Н.С. Лесков пишет о бесполезности рекомендаций старинного лечебника уже для начала XIX века, т.к. читатели «ни жил таких не находили, ни вина малмозеи, ни земли армянской, ни водки буглосовой, и читали люди списание доброго старичка Андросова более только для «утолимая печали» [Ковалева 2005]. Реалии того времени, отраженные в «Травнике XVIII века», также с трудом становятся доступными и понятными современному читателю: архаимъ - сказочная трава, охраняющая от сглаза,

порчи, собираемая в ночь на Иванов день; бизика - внутренняя вена от плеча', ворогуша - лихорадка; гунба - тмин; камчугъ - подагра; мазуня -кушанье на медовой патоке (приготовлявшееся с толченой сушеной редькой)', огневица - горячка, попутникъ - подорожник; ямчугъ - селитра и т.д. [Даль 2002].

В «Травнике XVIII века» представлены житейские и донаучные знания: Морить клопов возми ртути 3 золотника положи на жар и на тот жар поставь горшокъ и ево пастав4 посеред хороминъ а хоромину скутать и вон вытит" и не входит" сутки или бол}) и та гадина умрет [л.49]; аще когда не спить дитя возми теля молодого слюну и маж ево тою слюною па устамь и па т/)мяни ино станет спать [л.40 об.]. В тексте имеют место и примеры перемещения и распространения фоновых знаний, в главе «Об укусе зверином сабачьемъ ужевом, змешом, пчелномъ» приводится пример индивидуального знания: трава заря силна: быка невалыша ужалила змея во уста, и они велми отекли и всякь чаял что умрешь а не излучать ево ничемь и н1)кто был члвкъ у Максима Строганова, Федор, вел^л изсуишт травы зори да истерет мелко и дават пить с водою и остатком ево вытерет и от таго быкь сталь здоровь [л.47 об.]. Знание о траве зари принадлежало некоему Федору, а теперь приобрело социальное или коллективное значение.

Структура содержания статей различна. Одна может начинаться вступлением: которого члвка испортят икотою и ему дават... [л. 25 об.]; на деревьяхь стоячихь и л!]жачихъ губы у которых бывають на соснах на елях на березах на осинах собою они живут [обрыв] красны черны возми изеуши..[л.30 об.]; егда члвкъ или /но что отечеть вари в чемь нибуд укропь лукъ [л.33], а другая конкретна, точна: морковь сырую па разу кушат то у члвка мягчить животь [л.30]; от грыжи детямь в грудное молоко полож нефти малую каплю и дать на лошк!) [л.31 ].

Для раскрытия особенностей текста травника как особого жанра литературы используем функциональный и прагматический анализ.

Функциональный анализ предполагает учет предварительной обусловленности авторского выбора тех или иных средств выражения смысловой структуры текста, его видовой и жанровой целеустановкой. При этом сам выбор вида и жанра текста диктуется условиями реальной коммуникации. Категории пространства и времени - основные формы бытия, реалии жизни. Время здесь как бы отсутствует, значение, заключенное в рецептах, абстрагировано от конкретных временных рамок. Глагольные формы времени указывают в таком тексте на значение постоянства. Такие тексты ориентируются на «вневременное» выражение мысли. Используемые глагольные формы настоящего времени передают значение постоянства признака, свойства или постоянства совершаемого действия: семя кропивое заключаешь течение кровавое из ноздрей [л.16]; полынь трава укрепляет и уздравливает печень [л.21 об.]. Текст Травника имеет четкую установку, которая трансформируется в информирование, обучение, инструктирование.

Прагматический аспект продолжает и развивает функциональный. Здесь можно проследить взаимоотношения субъекта - автора и объекта -читателя. Субъект речи определяет цели и задачи сообщения, тип речевого поведения, отношение к сообщаемому, его оценку, делает акценты при конструировании текста сообщения. Адресат, в свою очередь, интерпретирует текст, испытывает воздействие автора - интеллектуальное, эмоциональное. Автор «Травника XVIII века» определил назначение своего труда - практическое пользование и облачил всю информацию в популярный в то время жанр - травник (врачебник - лечебник - зелейник), выполняющий информативную функцию. Прагматическая установка определяет форму текста, отбор материала, общую стилистику, диктует отбор языковых средств. Через функциональный и прагматический аспекты устанавливается авторская модальность. В тексте травника -жанра, рассчитанного на малограмотного простолюдина, авторская модальность ощущается: в членении текста по главам; в составлении рецептуры; во включении отступлений об особенностях произрастания травы: трава бронецъ растет на борочках на высоких прибрусничных местах высотою в пяд ... а иное ростет она по елникамъ па матерым местам по теплым гд!) густой елникъ при болотахъ [л.26 об.]; художественном описании травы: ...самараскинулась что кистка а посреди с!) пошла что стрелочка выше вс!)хъ травинок в вышину пяди с полтора а нетолста а наверху у стрелочки кистка какъ у луку ботуна когда лукъ гораздо поспасть а около тая стрелочки травинки какъ тонкая солома которая лежит маленко под дождемъ ...[л.25 об.].

XVIII век - это время взаимодействия книжно-славянского типа языка с народно-литературным при постепенном вытеснении первого в отдельных жанрах, в частности в жанрах так называемой «отреченной» литературы: сборниках заговоров, магических заклинаний, лечебниках, травниках, зелейниках и др.

Соотношение книжности и разговорности в тексте «Травника» рассматривается на лексическом, морфологическом и синтаксическом уровнях.

На лексическом уровне: исконно книжной считается церковная лексика: имена святых: Иоанн, Мария, Христос - брать ея с молитвою: за млтву стыхъ оцъ наших гди и Ice Хрсте сыне бже наш помилу" мя грешного аминь [л.71, об]; лексика церковных обрядов: знамение, крест, молитва: а буде захочетъ ястъ iно руки ему мыть по завитямъ теплою водою а креста бы не или персня серебреного на болномъ не было а был бы крестъ медно' [л. 59]; отвлеченные понятия религиозной сферы: бог, благовещение, благо, богородичный, боже: аще кто во рт\) золото носить у того изо рта благовоние исходить [л.2 об.]; устойчивые сочетания обыденного языка и общенародной православной божбы: милостивыи Бгъ, с божьей помощью, с Божьей милостью, сыне бже: иные npuidume поклонимся 3-ж помилу" мя бже [л.71].

Второй пласт книжности составляют слова, связанные с темой здоровья и исцеления, со специальной терминологией. Медицинские знания, запечатленные писцом в «Травнике XVIII века», отражают народный опыт, накопленный за многие столетия. Однако сами знания не несут научной основы. Их лишь условно можно отнести к книжному пласту лексики.

Особую группу «книжности» представляет иноязычная лексика: - названия болезней: тенасмостоть, тамарфья, апостема, усовея, сефаонова

болезнь, феброегайные болести, фебрина\ названия трав: сурмунис, тмин, имбирь, амидум; меры веса: фунт, полфунта; названия внутренних органов человека: афендрон, стомахъ (греч. XVII в); базыка, (жила) пурматикова, епатина; названия химических и минеральных компонентов: нефть, вакса, канфара, селитра, купорос.

Наряду с книжной лексикой, используются и разговорные номинаци: в составе рецептов: брашно (пища, еда), волглый (влажный), зяблый (погибший от мороза), л!)по (хорошо, красиво), лядвия (поясница, почки); при описании болезней: голова шелудивая; в описаниях трав: мята трава з!)лие добро и доброга запаху [л. 23]; от духу чесноковаго всякой гад бегает [л.27]; при описании состояния больного: очи легчить [л.З об.]; в кишках ветеръ бываетъ [л. 21 об.]; аще появятся чирьи и осил/уютъ [л. 44 об.]; лихое поветрие [л. 36 об.]. К разговорной лексике относятся севернорусские диалектизмы: брашно (пища, еда), волглый (влажный), двизание (пробуждение), зимница (лихорадка), лядвия (поясница, почки), мокроты, мурошка (морошка) губа (гриб).

Соотношение книжности и разговорности отражается и на морфологическом уровне, который более нейтрален, по сравнению с лексическим. Признаки книжного характера проявляются:

- в формах Р. п. с флексиями - у; - а: сахару, галгану, из носи, чеснока;

- в формах П.п. - церковно-славянская флексия -1) (е) (во рт!), о горох!), о сыропи новая исконно русская флексия -у: в боку, в хмелю;

- в употреблении краткой формы прилагательного: яйцо будет гладко и хорошо, будетъ здоров, и будетъ лицI) младо и гладко;

е аще лиц!) пестро ... и будетъ гладко; и будетъ лицI) чисто и

хорошо;

- в использовании старинных союзов: аще, ино, егда, аки, сшр!)ч

знаменуетъ что болезнь в голову вступила а члвкъ в лиц/; переменитца: видами буди егда у тебя вода переменитца [л.55], аще урина б!)ла и светла аки речная вода [л.55], мясо дикое выходити начнетъ ино в зелии л!)жати [л.59], испеки опреснокъ сшр})ч колобок и прививаи к ран!) [л.69 об.]. Явление разговорности наблюдается в широком употреблении русских деепричастий с суффиксами: - уч/ -юч, -ач/- яч: впущаючи, помазуючи, пьючи, прикладываючи, окладываючи; в стяженной форме прилагательных:

красива, хороша, здорова, темпостна, мутна, водяностна; в стяжении [тс] в [ц] на морфемном шве: боретца, купатца, перемепитца, продолжитца и др.

Различие книжно-славянского и разговорного начала характеризует и синтаксис «Травника». Явление книжности отражено в оформлении текста, в делении его на главы. Разговорный характер проявляется в осложнении предложений за счет определений, уточнений, сравнений при использовании стилистического типа описания: а растет та трава на горахъ на б})лом камени корень пускает [л.25 об.]; а корень у нея изжелта бечъ а в середине проосолодокъ маленко а подл1) земли около корени что хлобчатая бумашка а сама она раскинулась что кистка а посреди el) пошла что стрелочка выше ecljx травинокь [л.25 об.]. Разговорный характер носят устойчивые модели побуждения: возми травы, возми листвия, возми копру, возми серы горячей. Черты разговорности очевидны в отсутствии согласования между подлежащим и сказуемым: попутник кто пьет она здравит тело; буквица трава растет кто его пьет [л.26];

в структуре предложения: подлежащее + сказуемое, когда подлежащее выражено местоимением кто- Аще кто три камня бирюза, бечета, королки eel) m)j камни ччвку добро носить велми от зла [л.2];

в построении текста в виде крупноблочной цепи связанных предикативных единиц с элементом ассоциативного построения с перебивами, уточнениями и попутными вставками-комментариями: Аще у кого лицf) угревато возми ретки чериыя и наскреби el) ножемь и выжми из нея сокъ и т!)мъ сокомъ поел!) бани маж на парное лицt) в бан)) в пару какъ уже обдастся начисто и т!)мь три лицI) гораздо и береги крепко оче': а в ту пору держи наготов1) воду теплую с мылом и ежели води впадет очи испортиш и mtjM мылом вы мы в а очи вскор}) и положи в ту воду крапивного коренья ... [л. 14 об.]; в использовании в структуре связного текста цепочки смежных полипредикативных предложений, сливающихся в единое сложное целое, связанное сочинительной связью с помощью союзов и, а: Морить клопов возми ртути 3 золотника положи на жар и на тот жар поставь горшокъ и ево пастав посеред хороминъ а хоромину скутать и вон вытит и не входит сутки трои ичи бол}) а самому от того духу берегис и та гадина умреть [л.49]; в отражении личного, эмоционального отношения к сообщаемому. Гамму чувств передают вставные конструкции, фразеологизмы, эпитеты, бытовые формулы христианского благочестия: Бжт помощт [л.1], аще кто во pmtj золото носить у того изо рта благовоние исходить а сущее пато от огня не умаляетца [л.2 об.]; Аще когда жена родити не можетъ дитя напиши на чистомь черепу слова помяни гди с сыны едомския и положи тот черепъ за пазуху и она скоро родить [л.40]. Таким образом, разговорное начало на синтаксическом уровне доминирует.

Для полного отражения своеобразности текста памятника, его уникальности, необычности жанра рассматривается модальность текста, отражающая отношение автора к сообщаемому. С категорией модальности тесно связано понятие «образ автора». В тексте автор предстает как автор-повествователь: како от брашна и от пит ¡я пременяется существу во

уринное что мы ядимъ и пием то все воздеть в стомах и тама и знаетъ [л.50 об.]; как автор-объяснитель: возми аленыо желчь и смеша* с медом и помаж очи тусклыя иузрятъ [л.З об./; ...пей на тощее срдц}) и какая гадина в человек!) ни есть змия или лягушка то все изгонитъ вонь из члвка и будешь здоровъ [л.27]; как автор-воспитатель: аще станетъ муж жены не бречи: маж ево медв^жим саломъ всего не будешь ему похоти на иную [л .40].

Переписчиков у текста - прототипа, как мы понимаем, могло быть несколько. Поэтому дошедшая до нас рукопись уже может не иметь черты своего первоначального создателя или нести эти черты далеко не в полной мере. Каждый автор - переписчик, несомненно, накладывает и свой отпечаток, свое отношение к изображаемому. В.М. Флоринский указывает на то, что один список мог иметь несколько вариантов расположения составных частей, добавления из других источников, какие-либо приписки на полях, отражающие авторское начало переписчика. Авторская модальность представлена субъективным и объективным началом. Первая создается интонационным рисунком, где чувствуется забота о болящем, желание помочь, подсказать правильное решение, облегчить страдания и сделать людей здоровыми. Объективная модальность создается формами наклонения глаголов и словами, выражающими значение утверждения, возможности, пожелания и др.: истопи и iстолки смеша" с пресным медомь пей и т!)мъ мазать пеготы и обливы и изменения обличная и уяденого змиею помогаешь и здрав будетъ [л. 30]; навари траву растъ в вод!) и ту воду пей немощь отидетъ [л.31 об.].

Образ автора можно рассматривать в иерархической последовательности: производитель речи, субъект повествования, образ автора. Любой текст создается конкретным лицом, конкретным объектом, т.е производителем речи. Для этого избираются определенные речевые формы и художественные средства. В нашем тексте субъект повествования использует безличную и обобщенную формы представления материала, где даже личное местоимение «ты» носит обобщенный характер и не указывает конкретно на определенное лицо: у кого болезнь в желутк)) и ты вари попутникъ в вин1) и то пей теплое поутру [л.28 об.]; аще бешеная сабака укусит члвка возми чеснокъ да з дерева смаковнаго листу [л.46 об.]; императив адресован любому человеку: лежа в з!)лш ясти тому члвку всякая ества свежая рыбная и молочная [л.59 об.]. Авторский стиль характеризуется объективностью излагаемого материала и субъективностью оценки в его речевой организации, конкретностью, обобщенно-отвлеченными конструкциями и сдержанной рассудочностью. Все это создает особый строй изложения содержания и оригинальный стиль рецептурного текста, широко адресованного читателю.

В заключении содержится обобщение результатов исследования и выводы:

1. Впервые введенный в научный оборот текст «Травника XVIII века», хранящийся в фонде редкой книги города Тобольска, исследован в традициях отечественного лингвистического источниковедения. Языковой анализ

позволил представить лингвистическую информативность и содержательность текстового материала, обосновать свое видение по проблеме соотношения книжного и разговорного начала в жанре травника в сложный период истории русского литературного языка второй половины XVIII века; в функциональном и прагматическом аспекте; модальности текста Попутно сделаны заметки о развитии жанров травников и лечебников с точки зрения истории становления медицины.

2. Текст «Травника XVIII века» представляет собой подлинное оригинальное наследие прошлого, что доказано палеографическим и орфографическим анализом значительного объема скорописного текста. В содержании представлены графико-орфографические особенности первой половины XVIII столетия, что свидетельствует о становлении соответствующих узуальных норм на общерусской основе. Исследованная рукопись представляет собою типичный текст донаучной литературы того времени естественнонаучной направленности.

3. Лингвокультурологический подход к материалу позволил увидеть отраженную в слове антропоцентрическую картину прошлого: наивные представления о мире, своеобразную жизнь и быт крестьян и других обывателей, веру в чудодейственную силу заговоров, трав, лекарственных зелий. В результате функционального и прагматического анализа было установлено, что текст «Травника XVIII века» был ориентирован на бытовой аспект.

В рукописном памятнике отложилось состояние общенародного письменного языка в период становления национальных литературных норм. Его принадлежность к народно-мсдицинской сфере отразилась не только в содержательном своеобразии текстов, но ив их структуре. Она в значительной мере стандартна в отдельных частях, подчинена в целом императивному и информативному назначениям.

4. Предметом особого интереса является лексика «Травника XVIII века», который был для своего времени своеобразной домашней энциклопедией, где врачевание органически сливалось с хозяйственными заботами, сведениями об окружающей среде и верованием в волшебную силу отдельных ее объектов. Границы этой наивной картины мира достаточно широки, хотя в целом это ограниченная народная концептосфера простого русского человека в переходный период к XVIII веку.

5. Текст тобольского «Травника XVIII века» отражает своеобразный сплав элементов книжности и разговорности, наложившихся на нейтральную, стилистически немаркированную языковую основу.

6. Авторская модальность представляет собой триединство: «реальный производитель речи - субъект повествования - образ автора» - и отражает своеобразие описательно-побудительного стиля текста. Автор «Травника XVIII века» определил назначение своего труда как практическое пользование. Это и определило форму текста, отбор материала, общую стилистику, отбор языковых средств.

Таким образом, простонародные травники и лечебники представляют собой богатый источник для изучения развития русского литературного языка и русского медицинского языка в частности, что, несомненно, очень значимо для осмысления основ русского литературного языка. Они содержат богатейший материал для истории просторечия, языкового варьирования и синтаксиса.

Перспективным направлением считаем создание типологии лечебников, исследование развития жанров травников, лечебников, сопоставление их с научной, донаучной, деловой письменностью.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора:

1. Тобольский травник XVIII в. / Автор-составитель Урсу-Архипова А.П. - Челябинск: Изд-во ЧГПУ, 2003. - 250 с. [Грант РГНФ-2001 № 02—4-00400 а/Т].

2. Урсу-Архипова А.П. Тобольский вариант «Травника XVIII века» с позиций лингвистического источниковедения / А.П. Урсу-Архипова // Деловой язык XVIII века по архивным данным городов Челябинска, Кургана, Тобольска / под ред. проф. JI. А. Глинкиной. -Челябинск, 2004. - С. 142-147.

3. Урсу-Архипова А.П. Травник XVIII века как лингвистический источник / А.П. Урсу-Архипова // Актуальные вопросы модернизации образования. Материалы II городской научно-практической конференции. - Ханты-Мансийск, 2003-2004. - С. 159164.

4. Урсу-Архипова А.П. Христианские имена в памятниках Тобольского архива / А.П. Урсу-Архипова // Функционирование языковых единиц в синхронии и диахронии. Межвузовский сборник научных работ. - Курган, 2004. - С. 10-12.

5. Урсу-Архипова А.П. Особенности графики памятника средневековой письменности / А.П. Урсу-Архипова // Актуальные вопросы модернизации образования. Материалы II городской научно-практической конференции. - Ханты-Мансийск, 2003-2004. - С.164-168.

6. Урсу-Архипова А.П. Русские простонародные травники и лечебники XVII - XVIII веков (историко-лингвистический комментарий) / А.П. Урсу-Архипова // Одаренные дети: исторический опыт, современное состояние, перспективы. Материалы III городской научно-практической конференции. -Ханты-Мансийск, 2005. - С. 166-174.

Урсу-Архипова Антонина Петровна

Автореферат диссертации

I.

Тобольский «Травник XVIII века» как лингвистический

источник

Подписано в печать 28.10.2005 Тираж 100 экз. Заказ № 726

Отпечатано ОАО «Информационно-издательский центр» 628006, Тюменская область, Ханты-Мансийский автономный округ - Югра, г.Ханты-Мансийск, ул.Мира, 5

I I

I

I

I

4

»213 64

РНБ Русский фонд

2006-4 20064

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Урсу-Архипова, Антонина Петровна

Введение

Глава I. К проблеме историографии текстов лечебной направленности в истории русской письменности

§ 1. Из истории травников и лечебников в России.

§ 2. Характеристика тобольского «Травника XVIII века».

Выводы по I главе

Глава И. Археографический анализорописного текста 30 памятника «Травника XVIII века» (тобольский вариант)

§1. Палеографическое описание источника (материал, филиграни, 30 почерки, орудия письма, чернила).

§2. Особенности графики и орфографииорописного памятника 43 письменности (внешние особенности графики; вариативность и дублетность букв; выносные буквы и буквосочетания;кращенныеова)

§3. Отражение фонетических явлений в орфографии памятника. 56 Выводы по II главе.

Глава III. Лексика тобольского «Травника XVIII века» в 65 аспекте лингвокультурологии

§ 1. Тематическая классификация лексики памятника.

§ 2. Междусловныемантические отношения внутри тематических групп

Выводы по III главе

Глава IV. Текст тобольского «Травника XVIII века» как 115 объект историческойилистики

§ 1. Функциональный и прагматический анализ текста.

§ 2. К проблеме модальности

§ 3. Соотношение книжно-славянского и разговорного начала в 132 лексике «Травника» как произведения «низовой» литературы XVIII века на разных языковых уровнях: лексики, морфологии, синтаксиса.

Выводы по IV главе.

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Урсу-Архипова, Антонина Петровна

Малоизученные памятники русской письменности в начальный период формирования русского национального языка все больше привлекают внимание многих исследователей как источник для изучения словарного состава старорусского языка и формирующегося национального языка.

Тобольск в этот период был столицей огромной северной губернии, церковным центром, источником промыслов, торговли, культуры и науки. Все письменные памятники этого времени характеризовались прежде всего тем, что они создавались во время интенсивного заселения края и большого роста Тобольска как первого города Сибири, будущей ее столицы. В край хлынули люди разных социальных групп и сословий из разных мест. Купцы, ремесленники, врачи, градостроители, монахи — все они вносили живой колорит в речь горожан.

Тобольск располагает обширным архивом древних текстов. Письменные источники этого периода отражают богатую духовную, церковную жизнь столицы, расцвет торговли и, как следствие, становление и развитие национального русского языка.

Среди самобытных рукописных жанров общерусской письменности XVI - XVIII в.в. особое место занимают близкие к живому языку зелейники, травники, врачебники, вертограды. Вертоград - црк. - «сад особенно плодовый; виноградник»; врачебник - «лечебник, лечник, книга, содержащая полные наставления для пользования, леченья болезней, для неученых»; зелейник - 1) «книга травник, описанье трав и их целебных свойств; 2) лекарь, кто лечит и чарует травами, зельями, кореньями»; травник «(траве(я)ник) - книга, где описываются травы и зелья лечебные; в рукописных травниках, как в сборниках, находим и разные поверья, суеверия, заговоры» [Даль 2002: 113, 150, 280, 654]. Их основная семантико-тематическая направленность - рецептурное врачевание народными средствами разных заболеваний человека. В целом эти тексты близки по содержанию и изложению материала к своеобразным простонародным энциклопедиям. Они отражают наивные, но подчас глубокие обобщения и наблюдения над окружающим миром и удивительный практицизм простого русского человека той эпохи. В российских архивах хранится около 400 памятников этого жанра [Колесов 1987]. Они в основном рукописны, не переведены на современный язык и не передаются гражданицей XVIII века или графикой XIX - XX веков.

В аспекте лингвистического источниковедения историческая русистика располагает чрезвычайно незначительным количеством исследований памятников этого жанра [С.И. Котков, В.В. Колесов, О.Г. Олехнович]. Это позволяет считать наше обращение к избранной теме своевременным и необходимым.

Объектом исследования избрана копия оригинального рукописного текста «Травника XVIII века», хранящегося в фондах библиотеки редкой книги при музее-заповеднике города Тобольска и опубликованного нами в 2004 г. в Челябинске [Тобольский Травник XVIII века / под ред. Л.А. Глинкиной. - Челябинск: ГОУ ВПО «ЧГПУ», 2004. - 251 е.].

Предмет исследования составило многоаспектное лингвистическое аналитическое описание текста памятника, отражающего особенности развития русского языка на территории позднего заселения в период ее активного освоения русскими переселенцами как с Севера, так и с Юга России, а также в период формирования общерусских норм и расширения стилистического многообразия.

Актуальность исследования определяется неизученностью языка рукописных текстов «низовой» традиции, т.е. ориентированных на социальные низы общества. Эти памятники до сих пор не только мало изучены, но и практически в своем абсолютном большинстве не введены в научный оборот. Лингвистический материал, извлеченный из «Травника XVTII века», имеет ценность для изучения становления как лексической, так и грамматической системы русского языка в период становления общерусских норм и активного развития стилистической системы.

В работе по лингвистическому источниковедению на материале тобольского «Травника.» мы принимаем основные исходные позиции этнолингвистического подхода к объекту, сформулированные Н.И. Толстым: этнолингвистика - «дисциплина, которая изучает язык сквозь призму человеческого сознания, менталитета, бытового и обрядового поведения, мифологических представлений и мифопоэтического творчества» [Толстой 1995:5]. И тем не менее - наша работа касается'-лингвистического источниковедения, которое предполагает свой спектр описания объекта. Вопросы лингвокультурологического плана на материале текста одного травника имеют отношение к истории русской культуры, культурологии, т.к. в тексте смешанного характера есть разного рода информация: о лечении людей, о растениях (травах и деревьях) и их функциях в отношении людей. •

Найденный старинный текст поставил перед нами немало вопросов относительно его подлинности, происхождения, времени написания, жанра и привел к следующей гипотезе:

1.Текст является подлинником XVIII в., вероятнее всего, этак подлинная копия - список с другого текста, сделанная квалифицированным переписчиком, владеющим типической скорописью того времени.

2. Время написания памятника. В тексте присутствуют две даты: 1773 и 1779 г. Скорее всего текст написан (или переписан) раньше,указанных дат. Основанием является тот факт, что в тексте отсутствует влияние гражданицы Петровского времени. Правил еще нет - они складываются узуально и слабо находят отражение в тексте «Травника XVIII века».

1 j О' , "" I. .

3. По происхождению памятник может принадлежать северному, среднерусскому или южнорусскому прототипу. Текст обнаружен в Тобольске, в нем нашли отражения северно-русские диалектные слова, их достаточно мало. При этом преобладает процесс аканья и изредка яканья. Можно

I I ill) 'ИМ. < к.' 'd > 1 предположить, что прототипом текста является южный вариант.

4. Обобщенное название текста травника (врачебника) говорит о близости того и другого жанра, их соединении в одном жанре.

5. Жанр текста (условно использован литературоведческий термин «низовая» литература) очень близок к разговорному языку (доказательства в IV главе), не относится ни к научному, ни к церковному, ни к деловому, ни к художественному стилю письменности. Это рецептурный, инструктивный жанр, близкий к деловому обиходному языку.

Цель работы: многоаспектный лингвистический анализ текста, впервые вводимого в научный оборот неизученного скорописного памятника старины путем публикации его транслитерированного варианта.

Задачи, поставленные в диссертации:

1. Передать гражданицей XVIII века 144 стр. скорописного цельного текста.

2. Определить «внешнюю» языковую специфику памятника путем его археографического описания (палеография, графика, орфография) и доказать подлинность копии XVIII века.

3. Дать поуровневый исторический комментарий отдельных наиболее показательных сторон «внутренней структуры» «Травника XVIII века» (лексика, грамматическое варьирование, синтаксическая структура).

4. Сравнить разговорные и книжные элементы в тексте и сделать выводы о его близости к известным функционально-стилистическим вариантам письменной речи.

5. Опираясь на когнитивно-коммуникативный подход к тексту, определить его жанровую специфику и семасиологические возможности в передаче наивной картины мировосприятия русского человека в области врачевания в XVIII веке и в целом определить антропоцентризм текста и его лингвокультурологическую значимость.

По каждому пункту имеются выводы, в конце работы - заключение. 7

Материалом исследования стал текст скорописного тобольского варианта «Травника XVIII века» объемом 72 листа (144 страницы), отражающий палеографические, фонетические, орфографические, лексические, грамматические и текстологические особенности своего времени.

Для решения поставленных задач были использованы следующие методы исследования:

- сравнительно-исторический (при сравнении «Травника XVIII века» с опубликованными лечебниками, вертоградами XVII в.);

- описательный (при описании наблюдений над палеографией, графикой, орфографией, а также лексикой памятника); '!

- сопоставительный (при анализе классификаций начерков букв и тематических лексических группировок;

- количественно-симптоматический (в работе выявляется количественный состав тематически различной лексики).

Научная новизна работы определяется:

1) обращением к лингвистически неисследованному пласту русской письменности XVIII века;

2) введением в научный оборот не публиковавшегося ранее, редкого и цельного языкового текста из фонда библиотеки редкой книги г. Тобольска (материал помещен в приложении к диссертации);

3) рассмотрением «Травника.» не только с традиционных, но и с новых когнитивно-коммуникативных ■ позиций: рукописный травник анализируется в рамках этнолингвистического аспекта, что способствует изучению жизни и быта русского народа в XVIII веке, его традиций, уклада и менталитета в целом, а также изучению развития и формирования грамматической системы русского языка с учетом регионального аспекта. 1 "Г

Хронологические рамки текста определены XVIII веком. XVTII век является особенной эпохой в истории развития русской грамматической системы вследствие петровских реформ, развития учения В.К. Тредиаковского, А.П. Сумарокова, М.В. Ломоносова. Однако жанры «низовой» рукописной традиции в их единстве и цельности практически никогда не становились объектом изучения с точки зрения лингвистики.

Развитие медицины к XVII веку сосредоточилось в лечебниках, травниках, пришедших из-за границы. Но народная медицина, особенно на периферии, продолжала и в XVIII веке использовать не только официальные медицинские знания, но и элементы колдовства, магии, народных-поверий, заговоров, божественного начала.

Положения, выносимые на защиту

1. Текст «Травника XVIII века», хранящийся в отделе редкой книги при краеведческом музее-заповеднике Тобольска, является подлинной копией русского документа XVIII века, что доказывают все его составляющие: палеография, графика, орфография, специфика языка.

2. Несмотря на анонимность текста, по отдельным косвенным данным можно считать, что последняя треть текста является переводом с иностранного источника, тогда как первые две трети являются мастерски переписанным вариантом с русского оригинала более раннего периода.

3. «Травник XVIII века» найден на севере, но отражает на уровне лексики и морфологии языковые черты южнорусской и среднерусской полосы России XVIII века. Текст отражает языковые черты среднерусской полосы на всех уровнях: орфографии, фонетики, морфологии, лексики. Грамматическое варьирование дает показательную картину не до конца сформированной узуальной нормы формообразования в разных частях речи: ево ~ у кого; масла деревяннаго — листу смородиного; на болъныя зубы — ея, et); сургуча — хрену и др. ' v ' и

4. По жанру он ближе к лечебнику, т.к. касается больше врачевания, а не описания лекарственных средств. При этом рассматривается лечебная значимость растений, их составных частей. Наряду с травами в составе рецептов использовались компоненты минерального происхождения, вино, пиво, хлеб и т.д.

5. Относительно генезиса мы принимаем позицию Ф.И. Буслаева и Д.С. Лихачева о том, что по содержанию этот жанр является синтезом народных и заимствованных элементов.

6. XVIII век является неординарным в истории магических верований в России, колдовства, ворожбы. В конце XVII - начале XVIII века эти явления были выведены официально из жизни светского общества, но в народной среде по-прежнему оставались сильны. Особый интерес представляет отражение наивной картины мира на основе анализа лексики. Она позволяет выявить своеобразную концептосферу русского человека в области быта, здоровья, лечения, использования природных средств в условиях болезни. Часто встречаются рецепты и описания мистического характера, большое значение придавалось камням.- Многие рецепты содержат элементы языческой культуры: поверья в силу наговора, порчи, окорма. Попутно даются замечания, выходящие за жанр, например, как избавиться от клопов, мышей. • •

По «Травнику XVIII века» можно судить о таких лексико-тематических группах, как

- названия частей человеческого тела, или о соматизмах;

- названия болезней и болезненных состояний (существительное и глагол);

- названия лекарственных трав;

- бытовая хозяйственная лексика и др.

7. В силу коммуникативной специфики в «Травнике.» широко отражается языковое варьирование и смешение книжно-славянского и народно-разговорного начала. Жанр письменного документа, судя по его коммуникативно-прагматической ориентации, является рекомендательно-рецептурным с императивной целевой установкой. Это делает текст относительно обобщенно персонифицированным, а главное -антропоцентрически направленным.

Теоретическая значимость работы определяется обращением к лингвистически не изученному жанру в истории русской письменности с теоретических позиций современной русистики. Лингвокультурологический аспект при этом сочетается с теорией текста и стилистикой жанров, учитывая достижения традиционной лингвистики.

Практическая значимость работы и внедрение

1. В научный оборот введен объемный текст (XVIII век), который может служить новым материалом для дальнейших лингвистических исследований языковых единиц разных уровней.

2. Материалы работы и ее результаты могут быть использованы при разработке занятий по исторической лексикологии, в курсе «Историческая стилистика русского языка», в спецкурсах по историческому лингвокраеведению, лингвокультурологии.

Объем и структура диссертации

Работа состоит из введения, четырех глав, заключения, библиографического списка (242 наименования) и приложения, включающего:

- копии скорописного текста «Травника XVIII века» (50 стр.);

- издание транслитерированного текста травника (235 стр.). Основной текст составляет 157 машинописных страниц.

Первая глава «К проблеме историографии текстов лечебной направленности в истории русской письменности» рассматривает историю лечебного дела в России, происхождение лечебников и травников и характеристику тобольского варианта травника.

Вторая глава «Археографический анализ скорописного текста памятника «Травника XVIII века» (тобольский вариант)» раскрывает в §1 палеографические особенности текста: бумагу, филиграни, орудия письма, особенности чернил. Во втором параграфе исследуются особенности графики и орфографии памятника письменности XVIII века. Третья глава «Лексика тобольского «Травника XVIII века» в аспекте лингвокультурологии» посвящена тематической классификации лексики памятника и характеристике междусловных семантических отношений с точки зрения синонимии и антонимии.

Четвертая глава «Текст тобольского «Травника XVIII века» как объект исторической стилистики» раскрывает функциональный и прагматический аспекты текста, авторскую модальность; рассматривает соотношение книжно-славянского и разговорного начала в лексике «Травника.» как произведения специфического жанра письменности XVIII века; отмечаются особенности грамматического варьирования.

В заключении работы обобщаются результаты исследования, подводятся итоги, делаются выводы.

Завершают работу приложения и список литературы. Все приведенные в работе цитаты отсылаются к этому списку.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора:

1. Урсу-Архипова А.П. Тобольский вариант «Травника XVIII века» с позиций лингвистического источниковедения / А.П. Урсу-Архипова // Деловой язык XVIII века по архивным данным городов Челябинска, Кургана, Тобольска / под ред. проф. JL А. Глинкиной. - Челябинск, 2004. - С.142-147.

2. Урсу-Архипова А.П. Травник XVIII века как лингвистический источник / А.П. Урсу-Архипова // Актуальные вопросы модернизации образования. Материалы II городской научно-практической конференции. - Ханты-Мансийск, 2003-2004. -С.159-164.

3. Урсу-Архипова А.П. Христианские имена в памятниках Тоольского архива / А.П. Урсу-Архипова // Функционирование языковых единиц в синхронии и диахронии. Межвузовский сборник научных работ. - Курган, 2004. - С. 10-12.

4. Урсу-Архипова А.П. Особенности графики памятника средневековой письменности / А.П. Урсу-Архипова // Актуальные вопросы модернизации образования. Материалы II городской научно-практической конференции. - Ханты-Мансийск, 20032004. - С.164-168.

5. Урсу-Архипова А.П. Русские простонародные травники и лечебники XVII - XVIII веков (историко-лингвистический комментарий) / А.П. Урсу-Архипова // Одаренные дети: исторический опыт, современное состояние, перспективы. Материалы III городской научно-практической конференции. -Ханты-Мансийск, 2005. - С. 166-174.

6. Тобольский Травник XVIII века / (автор - сост. А.П. Урсу-Архипова) (публикация финансирована ГРАНТом РГНФ-2001 № 02-04-00400 а/Т) - Челябинск: ГОУ ВПО «ЧГПУ», 2004. - 251 с.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Тобольский "Травник XVIII века" как лингвистический источник"

Выводы по IV главе

1. Травники, лечебники, зелейники, вертограды были ориентированы на бытовой аспект, общие фоновые знания. В результате функционального и прагматического анализа мы установили, что в тексте «Травника XVIII века» присутствуют социальные фоновые знания.

2. Функциональный анализ позволяет определить жанровую специфику -травник, выделить категории пространства и времени, вычленить целевую установку автора.

3. Прагматический аспект продолжает и развивает функциональный. Здесь можно проследить взаимоотношения субъекта-автора и объекта - читателя-пользователя. Автор «Травника XVIII века» определил назначение своего труда — практическое пользование и облачил всю информацию в популярный в то время жанр - травник, выполняющий информативную функцию.

4. Авторская модальность представляет собой триединство: «реальный производитель речи - субъект повествования — образ автора» и служит инструментом для исследования стиля текста. Автор как конкретный субъект, подчиняясь правилам построения текста, вносит свои коррективы, т.е. осуществляет свою, авторскую прагматическую установку.

5. По своей функциональной принадлежности текст «Травника XVIII века» неоднородный: семантические группировки уже при первичном анализе отражают сплав книжно-славянской и народно-разговорной лексики. Это обусловлено содержанием и целью написания текста. Предназначенные для широких кругов населения и потому ориентированные на доступность и ясность, травники написаны на понятном народу языке.

В результате анализа было установлено: * t (|

- народно-разговорные средства сочетаются с книжно - славянскими;

- язык травника представляет собой «многослойный сплав» стилистически специфических языковых элементов: лексики книжно-славянской, народно-разговорной, нейтральной, общенародной. Из живого разговорного языка в текст вошли специфичные для устного общения обороты и конструкции. По частоте употребления они преобладают, т.к. травник предназначался для практического использования не сведущих в медицине читателей.

6. Морфологический анализ текста травника подтверждает сплав книжных и разговорных элементов языка с преобладанием разговорных единиц речи.

7. Анализ синтаксического уровня также доказывает, что разговорное начало в тексте травника доминирует над книжным.

Таким образом, несмотря на наличие элементов книжности, в тексте травника на лексическом, морфологическом и синтаксическом уровне преобладает разговорное начало. , , hUI

Заключение

Впервые введенный в научный оборот Тобольский «Травник XVIII века», хранящийся в фонде редкой книги Тобольского филиала государственного архива Тюменской области, исследован в традициях отечественного лингвистического источниковедения. Языковой анализ позволил не только достоверно судить о лингвистической информативности и содержательности текстового материала, но и обосновать свое видение по проблемам сложного и противоречивого периода в истории русского литературного языка - второй половины XVIII века: соотношения книжности и разговорности в произведениях «низовой» литературы; функционального и прагматического аспектов текста; модальности текста. Тобольский вариант Травника представляет собою оригинальное подлинное наследие прошлого, что доказывается палеографическим и орфографическим анализом значительного количества листов скорописного текста. В них значительно представлены фонетико-орфографические локализмы, что объясняется узусом традиционно-морфологического письма, совпадавшим с севернорусской фонетической базой. Общие графико-орфографические особенности отмечены с другими регионами России, что свидетельствует о становлении соответствующих узуальных норм на общерусской основе. Исследованный рукописный источник представляет собою типичный текст «низовой» литературы того времени, который по уровню археографической нормированности был общим в центре и на периферии.

По происхождению памятник принадлежит, скорее всего, к южнорусскому или среднерусскому прототипу. Текст отражает языковые черты южнорусской и среднерусской полосы на всех уровнях: орфографии, фонетики, морфологии, лексики и одновременно редкие севернорусские

153 выражения, что позволяет сделать вывод: прототип памятника южнорусский, а при переписывании на севере он приобрел отдельные черты родного говора.

Жанры - травник, вертоград, зелейник, лечебник - близки по содержанию и изложению материала к своеобразным простонародным энциклопедиям. Их основная семантико-тематическая направленность — рецептурное врачевание народными средствами разных заболеваний человека. Они отражают наивные, но подчас глубокие обобщения и наблюдения над окружающим миром и удивительный практицизм простого русского человека той эпохи. i > < j

Лингвокультурологический подход к материалу позволил увидеть отраженную в слове антропоцентрическую картину прошлого: представления о мире, своеобразную жизнь и быт крестьян и других обывателей, веру в. чудодейственную силу заговоров, трав, лекарственных зелий. В результате функционального и прагматического анализа было установлено, что текст «Травника XVIII века» был ориентирован на бытовой аспект и отражал общие социальные фоновые знания.

В рукописном памятнике отложилось состояние общенародного письменного языка в период становления национальных литературных норм. Его принадлежность к народно-медицинской сфере отразилась не только в содержательном своеобразии текстов, но ив их структуре. Она значительно стандартна в отдельных частях, подчинена в целом императивному и информативному назначениям. * 1 >г 'п

Предметом особого интереса является лексика «Травника XVIII века», который был для своего времени своеобразной домашней энциклопедией, где врачевание органически сливалось с хозяйственными заботами, сведениями об окружающей среде и верованием в волшебную силу отдельных ее объектов. Границы этой наивной картины мира достаточно широки, хотя в целом это ограниченная народная концептосфера простого русского человека в пору средневековья. В ней нет места ни философским, ни политическим, ни абстрактным словам-понятиям. В ходе анализа было вычленено 40 лексико-тематических пластов, включающих 1468 единиц. Тематические группы различны по количественному составу, исходя из основного назначения травника, большинство составляют слова лечебной тематики (наименования трав, болезненных состояний человека, лекарств, их формы, рецептура и т.д.)

Однако очевидно и то, что языковая основа «Травника.» далеко не однородна по форме: в ней представлены как типизированные языковые формулы, так и формы живой разговорной речи в максимальном приближении к устной форме. В тексте общая точность, строгость, обезличенность сочетались с проявлением своеобразной эмоциональности в ходе описания сбора трав, их лечебной пригодности, нравственного облика человека.

Исследование языка тобольского травника в аспекте отражения в нем книжности и разговорности было проведено на всех языковых уровнях. Наши наблюдения привели к следующему заключению: текст «Травника XVIII века» отражает своеобразный сплав элементов книжности и разговорности, наложившихся на нейтральную, стилистически немаркированную языковую основу.

Книжность и разговорность как ключевые понятия исторической стилистики эволюционировали. Относительно языка XVIII в. на лексическом уровне книжность понимается как сочетание

1) традиционных лексико-фразеологических оборотов;

2) славянизмов, включавших в себя генетические старославянизмы, устаревшие слова собственно русского происхождения;

3) заимствований, касавшихся медицинской терминологии.

Элементы книжности вошли в состав наименований трав, лекарственных форм, рецептов, их отдельные вкрапления встречаются в свободной, констатирующей части текста. Разговорность номинаций представлена в констатирующей части текстов и обусловлена обиходно-бытовой сферой ее содержания. Нейтральная обиходно-бытовая лексика перемежается с просторечиями и диалектизмами. Следует отметить явление нейтрализации старославянизмов с типичными для них генетическими признаками на морфологическом уровне. Их стилистическая противопоставленность словам с чисто русскими признаками уже разрушена; они употребляются без стилистической нагрузки.

На морфологическом уровне соотношение книжности и разговорности подтверждает варьирование морфологических единиц, отражая при этом сплав книжных и разговорных элементов языка с преобладанием разговорных элементов в формирующемся национальном языке XVIII века. В тексте тобольского варианта травника широко представлено сочетание генетически разноплановых грамматических средств в формообразовании. В нем отражается в еще большей мере, чем в лексике, "амальгамный" характер языка. Грамматическое варьирование в именном, местоименном и глагольном формообразовании пока еще не имеет стилистической специфики.

На синтаксическом уровне также были выявлены признаки разговорности: отсутствие согласования, нарушение порядка слов, повтор предлогов и др. Выбор элементов книжности и разговорности подчинен жанровой специфике текста.

В целом, материал Травника XVIII века приводит к заключению о слиянии книжного и разговорного начала как о формирующейся общерусской тенденции устранения их противостояния в конце XVIII в., которая предшествовала их новой стилистической дифференциации в национальном литературном языке следующего столетия.

Авторская модальность представляет собой триединство: «реальный производитель речи - субъект повествования - образ автора» - и отражает своеобразие стиля текста. Автор «Травника XVIII века» определил назначение своего труда - практическое пользование и облачил всю I , . . w . 156 информацию в популярный в то время жанр — травник, выполняющий информативную функцию. Текст выполняет тройную функцию: информирование, обучение, инструктирование, что и определило форму текста, отбор материала, общую стилистику, отбор языковых средств.

Таким образом, простонародные травники и лечебники представляют собой богатый источник для изучения развития русского литературного языка и русского медицинского языка в частности, .что, несомненно, очень значимо для осмысления основ русского литературного языка.

Список научной литературыУрсу-Архипова, Антонина Петровна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Абдеев Р. Т. Тобольский хронограф/ Р. Т. Абдеев. Омск, 1993.

2. Аванесов Р. И. Проблема образование языка великорусской народности / Р.И. Аванесов // Вопр. языкознания. 1955. - № 5. -С. 10-12.

3. Аванесов Р. И. О долгих шипящих в русском языке / Р.И. Аванесов // Доклады и сообщения филологического факультета МГУ. М., 1948.-Вып.6.

4. Аванесов Р. И. К вопросам периодизации истории русского языка / Р.И. Аванесов // Славянское языкознание: VII Междунар. съезд славистов: докл. сов. делегации. М., 1973.

5. Автократов В. Н. Теоретические проблемы отечественного архивоведения / В. Н. Автократов. М., 2001. .

6. Арутюнова Н. Д. Предложение и его смысл. Логико-семантические проблемы /Н. Д. Арутюнова. М.: Наука, 1976.

7. Адрианова-Перетц В. П. Очерки по истории русской сатирической литературы XVII в. / В. П. Адрианова-Перетц. М.-Л., 1937. - С. 247-251.

8. Азарх Ю. С. Словообразование и формирование существительных в истории русского языка / Ю. С. Азарх. М., 1984. - 246 с.

9. Амирова Т. А. К истории и теории графемики / Т. А. Амирова. М., 1977.

10. Астахина Л. Ю. Русские сельскохозяйственные книги XVI-XVJI вв. как лингвистический источник / Л. Ю. Астахина: Автореф. Дис. на соискание уч. ст. канд. филол.наук. М., 1974. - 22 с.

11. Ахманова О. С. Очерки по общей и русской лексикологии / О. С. Ахманова. -М.: Учпедиз., 1957.

12. Барабанова JI. П. Град Тоболеск / Л. П. Барабанова. Свердловск, 1986.

13. Барсов А. А. Российская грамматика / А. А. Барсов. М.: МГУ, 1981.

14. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества / М. М. Бахтин. М.: Искусство, 1972.

15. Белоконь Е. А. Развитие русского письма в конце XVIII первой четверти XIX века / Е. А. Белоконь. - М., 1988.

16. Беляев И. С. Практический курс изучения древней русской скорописи для чтения рукописей XV-XVIII столетия / И. С. Беляев. М.: Синодальная типография, 1911.-100 с.

17. Берков П. Н. О переходе скорописи XVIII века в современное русское письмо / П. Н. Берков // Исследования по отечественному источниковедению. М.; JL: Наука, 1964.

18. Биржакова Е. Э. Очерки по исторической лексикологии русского' языка XVIII века. Языковые контакты и заимствования / Е. Э. Биржакова, JI. А. Войнова, JI. JI. Кутина. JL: Наука, 1972.

19. Бодуэн де Куртене И. А. Некоторые общие замечания о языковедении и языках. Избранные работы по общему языкознанию / И. А. Бодуэн де Куртене. М.: АН СССР, 1963. т. 1.

20. Борисова Е. Н. О некоторых проблемах становления и развития словарного состава русского языка XVI-XVIII. веков / Е. Н. Борисова // Вопр. языкознания. 1978 - № 5. - С. 128-141.

21. Борковский В. И. Драгоценные памятники древнерусской письменности / В. И. Борковский // Вопр. языкознания. 1952. - №3. -С. 9-15.

22. Борковский В. И. Историческая грамматика русского языка / В. И. Борковский, П. Т. Кузнецов. М.: АН СССР, 1963.

23. Бородин А. В. Сибирская столица. Тобольск / А. В. Бородин: ТГИАМЗ, 1995. : т ъ

24. Буряков М. А. К вопросу об эмоциях и средствах их языкового выражения / М. А. Буряков // Вопр. языкознания. 1979. - №3. - С. 1927.

25. Буслаев Ф. И. Историческая грамматика русского языка / Ф. И. Буслаев. -М.: Учпедгиз, 1959.

26. Валгина Н. С. Теория текста / Н. С. Валгина. М.: «Логос», 2003.

27. Варшаламидзе М. С. Просторечная и простонародная лексика Словаря церковно-славянского и русского языка 1874 г. / М. С. Варшаламидзе: Автореф. Дис. на соискание уч. ст. канд. филол.наук. Тбилиси, 1967 -22 с.

28. Васильев А. Д. К вопросу об использовании разговорно-просторечной лексики в памятниках русской публицистики XVI века / А. Д. Васильев, В. Н. Рогова // Русская историческая лексикология XVI -XVII вв. Красноярск, 1983. - С. 69-70.

29. Васильев JI. М. Современная лингвистическая семантика / JI. М. Васильев. -М.:Высш. шк., 1990.

30. Васенко Е. Ф. Приемы описания графики древнерусских памятников письменности в лингвистическом исследовании n /. Е.! Ф. i Васенко // Славянская филология. Сб. ст.- М., 1973.- Вып. 9. С. 25-40.

31. Верещагин Е.М. Об источниковедческой базе исследований по истории книжно-письменного языка Древней Руси / Е.М. Верещагин // Тезисы доклада международной юбилейной сессии, посвященной 100-летию акад. В.А. Виноградова. М., - 1998. - С.14-15.

32. Виноградов В. В. Материалы и исследования по истории русского литературного языка / В. В. Виноградов. М.: АН СССР, 1949,- T.I.

33. Виноградов В. В. Вопросы образования русского национального литературного языка / В. В. Виноградов // Вопр. языкознания. 1956. -№1. - С. 3-35.

34. Виноградов В. В. Грамматическое учение о слове / В. В. Виноградов. -3-е изд., испр. М.: высш. шк., 1986.

35. Виноградов В. В. История русского литературного языка: Избр.тр. / В. В. Виноградов М.: Наука, 1978.

36. Виноградов В. В. О задачах истории русского литературного языка XVII-XVIII веков / В. В. Виноградов. М.: высш. шк., 1982. . .

37. Виноградов В.В. Чтение древнерусского текста и историко-этимологические каламбуры / В. В. Виноградов // Вопр. языкознания. 1968.- №1.- С. 8-31.

38. Винокур Г. О. Русский литературный язык во второй пловине XVIII века: Избранные работы по русскому языку / Г. О. Винокур. М., 1959.

39. Винокур Г. О. К истории нормирования русского письменного языка в конце XVIII века / Г. О. Винокур // Вестн. Моск.гос.ун-та. 1947. - №5.

40. Волков А. А Типология алфавита, графики и орфографии / А. А. Волков: Автореф. Дис. на соискание уч. ст. канд. филол. наук.- М: Изд-во Моск. ун-та, 1974. -32 с.

41. Волков С. С. Развитие административно-деловой терминологии в начале XVII века / С. С. Волков // Начальный этап формирования русского национального языка. Л.: ЛГУ, - 1961. - С. 138-159.

42. Волков С. С. общерусские и региональные исторические словари как база для исторической лексикологии русского языка / С. С. Волков // Вопр. языкознания. 1985. - № 5. - С. 68-75.

43. Вомперский В. П. Словари XVIII века / В. П. Вомперский. М.: Наука, 1986.

44. Вомперский В. П. Стилистическое учение М.В. Ломоносова и теория трех стилей / В. П. Вомперский. М.: МГУ, 1970.

45. Вопросы исторической лексикологии и лексикографии в славянскоих языках. К 80-летию чл.-корр. АН СССР С.Г. Бархударова М., 1974.

46. Выхрыстюк М. С. Исторический синтаксис XVII в. и его отношение к книжно-славянскому и разговорному языку / М. С. Выхрыстюк // Функционирование языковых единиц в синхронии и диахронии. — Курган, 2004. С. 60 - 66.

47. Гак В. Г. Высказывание и ситуация / В. Г. Гак // Проблемы структурной лингвистики. М.: Наука, 1973. 'i

48. Гак В. Г. К проблеме соотношения языка и действительности / В. Г. Гак // Вопр. языкознания. 1972. - №5.

49. Гераклитов А. А. Филиграни XVII века на бумаге рукописных и печатных документов русского происхождения / А. А.-Гераклитов. — М.: Изд-во АН СССР, 1963.

50. Глинкина Л. А. Грамматическая вариативность в истории русского языка / Л. А. Глинкина: Дис. в виде научного доклада на соискание ученой степени доктора филол. наук.- Екатеринбург, 19 109 с.

51. Глинкина Л. А. Историческое лингвокраеведение в учебном процессе / Л. А. Глинкина. Свердловск: УрГУ, 1990.

52. Глинкина Л. А. О статусе деловой письменности XVIII века в системе русского национального языка / Л. А. Глинкина // Междунар.юбил. сессия, посвященная 100-летию со дня рождения акад. В,В, Виноградова: Тез. докл. РАН, МГУ. -М., 1995.

53. Глухих Н.В. Скоропись XVIII века. Уч. пособие / Н.В. Глухих, Н.А. Новоселова, Е. А. Сивкова // под ред. Л.А. Глинкиной. Челябинск, 2003.- 107 с.

54. Горбачевич К. С. Нормы современного русского литературного языка / К. С. Горбачевич. М.: Просвещение, 1981.

55. Городилова JI. М. Русская скоропись XVII века: Уч. пособие / Л. М. Городилова. — Хабаровск, 1989.

56. Горшков А. И. Теоретические основы истории русского литературного языка / А. И. Горшков. М.: Высш. шк., 1984.

57. Горшков А. И. Теория и история русского литературного языка / А. И. Горшков. М. 1985.

58. Горшкова К. В. О методах изучения письменных памятников как источников исторической фонетики русского языка / К. В. Горшков // «Вестник Москов. унив. серия 7, филология, журналистика». -1963. -№4.

59. Граудина Л. К. Вопросы нормализации русского языка. Грамматика и варианты / Л. К. Граудина. М.: Наука, 1980 — 288 с.

60. Григорьева Т. М. Три века русской орфографии / Т. М. Григорьева. -М., 2004.

61. Грот Я. К. Филологические разыскания / Я. К. Грот. СПб., 1885. - 3-е изд., допол. - Т. I. - С.6.

62. Грот Я. К. Спорные вопросы русского правописания / Я. К. Грот. -СПб, 1876.

63. Груздев В. Ф. Русские рукописные лечебники / В. Ф. Груздев. Л., 1946.

64. Грязнов А. Ф. Ярославская Большая мануфактура за время с 1722 по 1856 г./A.M. Грязнов.-М, 1910. ,,

65. Демьянов В. Г. Фонетико-морфологическая адаптация иноязычной лексики в русском языке XVII века / В. Г. Демьянов. М.: Наука, 1990.

66. Древнерусские письменные источники X XIII веков - М, 1991.

67. Дровникова JI. Н. История числительных два, три, четыре в русском языке / Л. Н. Дровникова // Вопр. истории русского языка. М., 1956. -С. 183-207.

68. Ефимов А. И. История русского литературного языка / А. И. Ефимов. -М.: Высш. шк., 1967.

69. Живов В. М. Язык и культура в России XVIII века / В. М. Живов. М.: Шк. «Языки русской культуры», 1996.

70. Жуковская Л. П. Развитие славяно-русской палеографии / Л. П. Жуковская. -М., 1963.

71. Жуковская Л. П. О публикации памятников русского языка и письменности / Л. П. Жуковская, С. И. Котков // Вопр. языкознания. -1960-№4.-С. 134-141.

72. Заварихин С. П. В древнем центре Сибири / С. П. Заварихин. М.: Искусство, 1987.

73. Замкова В. В. Славянизм как стилистическая категория^,в,-русском литературном языке XVII века / В. В. Замкова. Л.: Наука, 1975.

74. Земская Е. А. Русская разговорная речь / Е. А. Земская, М. В. Китайгородская, Е. Н. Ширяев. -М.: Наука, 1981.

75. Земская Е. А. Современный русский язык. Словообразование / Е. А. Земская.-М.: Высш. шк., 1981. / « , ri i^t •>

76. Змеев Л. Ф. Русские врачебники. Исследование в области нашей древней врачебной письменности / Л. Ф. Змеев. М., 1895.

77. Иванов В. В. Актуальные проблемы современной исторической русистики / В. В. Иванов /А Науч. докл. выашшк. // Филол. науки. -1978. №5.

78. Иванова М. В. К истории взаимодействия 2книжного» и «некнижного» в лексике литературного языка на рубеже XIV-XV вв. / М. В. Иванова // Филол. сб. (к 100-летию со дня рождения акад. В.В. Виноградова).-М.: Ин-т рус.яз.им. В.В. Виноградова РАН, 1996.82.