автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Традиции Л.Н. Толстого в исторической романистике М.А. Алданова

Полный текст автореферата диссертации по теме "Традиции Л.Н. Толстого в исторической романистике М.А. Алданова"

На правах рукописи

firúoo

БОБКО Елена Ивановна

ТРАДИЦИИ Л.Н. ТОЛСТОГО В ИСТОРИЧЕСКОЙ РОМАНИСТИКЕ М.А. АЛДАНОВА

Специальность 10 01 01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Саратов —2008

003449233

Работа выполнена на кафедре русской литературы XX века Саратовского государственного университета имени Н Г Чернышевского

Научный руководитель —

доктор филологических наук, профессор Александр Иванович Ванюков

Официальные оппоненты - доктор филологических наук, профессор

Нэлли Михайловна Щедрина

кандидат филологических наук, доцент Ирина Владимировна Бибина

Ведущая организация -

Тамбовский государственный университет имени Г.Р Державина

Защита состоится 30 октября 2008 года в 14 00 на заседании диссертационного совета Д 212.243 02 в Саратовском государственном университете имени Н Г. Чернышевского (410012, г Саратов, ул Астраханская, 83, корпус XI)

С диссертацией можно ознакомиться в Зональной научной библиотеке Саратовского государственного университета имени Н Г Чернышевского.

Автореферат разослан «^¿>> сентября 2008 года

Ученый секретарь диссертационного совета

Ю.Н Борисов

Общая характеристика работы

Своего рода «культ» Л Н Толстого в творческой биографии М А. Алданова (1886-1957) - факт достаточно известный Утверждение его осознанной ориентации на традиции великого предшественника звучит в мемуарной литературе, литературно-критических и исследовательских трудах современников писателя Однако характер отношений М.А Алданова с толстовской линией преемственности в литературной критике русского зарубежья получил разные определения ученические литературные контаминации, апологетика, полемика с историко-философскими и нравственно-религиозными взглядами Толстого-«мыслителя» и следование художественному опыту Толстого-«психолога», переосмысление толстовского типа художественно-исторического повествования

Отечественное изучение наследия М А Алданова, представляющее на сегодняшний день многоаспектный исследовательский диалог, развивающийся от ознакомительно-биографического, обзорного подхода к концептуальному, проблемному изучению творческой индивидуальности писателя, его места и роли в эстетических и идейных поисках литературы XX века, в процессе преодоления внешних и внутрисистемных культурных границ, по сути, продолжает направления осмысления характера литературных отношений М А Алданова и Л Н Толстого, заданные литературной критикой эмиграции Накопленный исследовательский опыт позволяет в каждом из направлений усложнить, углубить понимание исторической романистики МА Алданова, создает предпосылки к системному изучению одного из самых диалогичных русских писателей, теоретически и ме I о-дологически обоснованному рассмотрению вопроса о традициях Л Н. Толстого в его творчестве, что обусловливает актуальность диссертационного исследования.

Рассмотрение исторических романов М А Алданова через призму продолжающегося на протяжении всего творчества писателя диалога с Толстым в комплексе его концептуально-эстетического воплощения, исследование жанрового аспекта преемственности Алданов/Толстой, обращение к анализу формально-содержательной функции толстовского текста в идейно-художественной структуре романного повествования, к аспектам интертекстуальности, недостаточно изученным отечественными исследователями, определяет новизну диссертационного исследования.

Автор диссертационной работы опирается на критический и исследовательский опыт русского зарубежья в осмыслении преемственности Алданов/Толстой -статьи и книги Г В Адамовича, А Амфитеатрова, И. Василевского (Не-Буквы), Б К Зайцева, М М Карповича, Ч Н Ли, М Раева, А И Солженицына, а также В В Вейдле, Г В Иванова, А А Кизеветтера, В В Набокова, М А Осоргина, М Л Слонима, Г П Струве, Н И. Ульянова, в которых содержатся замечания об идейно-тематических, жанровых, стилевых особенностях произведений писателя

Для диссертационного исследования значимы работы современных исследователей, обращавшихся к проблеме традиций Л Н Толстого в творчестве М А Алданова, - В В Агеносова, НС Выгон, ТИ Дроновой, Я С. Лурье, О А Михайлова, Т Я.Орловой, Н М Щедриной, А А Чернышева, В.А Юдина, И В Ма-

крушиной, О Лагашиной, а также рассматривающих различные аспекты историко-философской концепции М А Алданова, своеобразие ее художественного воплощения, принципы романного мышления писателя Б А Кдырбаевой, О В Матвеевой, А А Метелищенкова, А В Млечко, Р Рахманалиева, Е Г Трубецковой, В А. Туниманова, Т Н Фоминых, Т И Болотовой

В ходе диссертационного исследования мы обращались к опыту осмысления различных аспектов творчества Л Н Толстого в работах Н Н Страхова, Б М Эйхенбаума, А В. Чичерина, В Б Шкловского, А П Скафтымова, И В Чуприны, С Г Бочарова, Н М Фортунатова, А А Жук, В Днепрова, Н Струве, П М Бицил-ли, Ж Нива, Л Д Опульской, О В Сливицкой, философии истории писателя - в статьях В Ф Асмуса, И Берлина, А В Гулыги, В Н Перцева, Л В Черепнина и др , в области теории и истории романа XX века - Д Лукача, М М Бахтина, Б В Томашевского, Г В Макаровской, В В Кожинова, М Кольхауэра, Н Т Рымаря и ДР

Объектом исследования стала историческая романистика М А Алданова тетралогия «Мыслитель» (1921-1927), романы «Истоки» (1950), «Повесть о смерти» (1952-1953), «Самоубийство» (1956-1957)

Предметом исследования являются смысло-и структурообразующие функции диалога с Л Н Толстым в исторических романах М А. Алданова

Цель диссертационного исследования - через призму традиции Л Н Толстого охарактеризовать своеобразие художественного историзма, эстетического мышления МА Алданова, осмыслить месго романного творчества писателя в контексте динамики типов художественно-исторических повествований, жанровых поисков XX века Для достижения этой цели необходимо решение следующих задач

• рассмотреть полемику с художественной историософией Л Н Толстого (роман-эпопея «Война и мир») в тетралогии МА Алданова «Мыслитель» на концептуальном уровне и на уровне поэтики художественного текста,

• исследовать идейно-художественные функции романа ЛН Толстого «Анна Каренина» в полилогической структуре романа М А Алданова «Истоки»,

• проанализировать художественное переосмысление «философии смерти» Л Н Толстого в «Повести о смерти» М.А. Алданова,

• осмыслить понимание XX века в диалоге с аксиологией Толстого как системой классических ценностей в романе МА Алданова «Самоубийство» (экзистенциальный аспект романного мышления),

• обозначить своеобразие интертекстуальных стратегий М А Алданова,

• проследить динамику жанровой формы исторического романа в творчестве М А Алданова

Методика исследования предполагает комплексный анализ, учитывающий историко-литературный, типологический, функциональный, структурный, интертекстуальный аспекты изучения художественного произведения в соответствии с поставленными в диссертации задачами

Методологические принципы обусловлены многообразием методических и методологических подходов к проблеме «традиционное/новаторское», связанным с предложенными XX столетием концепциями литературного движения (В М Жирмунского, 10 Н Тынянова, Б М Эйхенбаума, М М Бахтина, Д С Лихачева, Ю М Лотмана) Специфике алдановского переосмысления традиций Л Н Толстого наиболее созвучна теория диалога, получившая развитие в трудах М М Бахтина, П А Флоренского, 10 М Лотмана, В.С Библера и др , в соответствии с которой тип отношения МА Алданова к идейно-художественному наследию предшественника можно охарактеризовать как диалог - противостояние авторитарному, монологическому слову предшественника, но и ученичество, вопроша-ние, «поиски и вынуждение глубокого смысла», адогматический, внутренне диалектический тип рецепции и философствования Положения, выносимые на защиту:

• Выбор традиций Л Н Толстого показателен как самоопределение М А. Алданова в становящейся культурной парадигме XX века, как ориентация на эстетический, философский, духовный опыт русской классической литературы Диалог с Л Н Толстым (спор, полемика / вопрошание, аксиологическая перепроверка, переосмысление / ученичество) является одним из важнейших идейно-художественных факторов, определяющих метатекстуальность творчества М А Алданова

• Полемичность историко-философского диалога обусловлена определяющей ролью для Л Н Толстого вопросов исторической онтологии, для М А Алданова -проблем исторического познания

• На концептуальном уровне переосмысление историко-философских идей Л Н Толстого в творчестве М А Алданова идет в нескольких направлениях «этиология Толстого, принятое им учение о причинности»/«человеческая, земная причинность», скрытая закономерность/случайность исторического бытия, моральный императив/отрицание нравственного закона как онтологической и гносеологической категорий, массовая история/роль личности в истории, провиденциальная необходимость/«необходимость» идеологических теорий, свобода воли/свобода нравственного самоопределения Алданов расширяет границы исторически значимого, переосмысляет понятия «дифференциал» и «интеграл» истории, трактуя механизм исторического события как случайные пересечения частных и исторических цепей причинности

• М А Алданов акцентирует научный дискурс в полемике с Толстым-религиозным мыслителем и моралистом, используя опыт Толстого-художника Диалог получает в поэтике романов писателя имплицитное и эсплицитное выражение, обуславливает жанровую природу произведений, интертекстуальные стратегии Алданова

• Ориентируясь на толстовский тип художественно-исторического повествования, на его жанровый синтетизм, Алданов-романист диалогически переосмысляет его структурные особенности в историко-философском дискурсе актуализирует конкретно-историческую «горизонталь», объективный ход идей, присущий эпопее, корректирует проблематизацией художественной реальности, «мощную субъективность авторской мысли» осложняет диалогизмом и иронией романного мышления, эпический полицентризм заменяет полицентризмом подвижного авторско-

го видения, применяет монтаж как тип «интегрирования», обнаруживающий катастрофичность истории Полемично актуализирована по отношению к эпической дистанции Толстого имплицитная связь авторской и изображаемой эпох в романах Адцанова Включение «эпохи читателя» в художественное время романов Алданова является «приращением смыслов» в диалоге с Толстым

• Интертекстуальное «поле» Толстого в идейно-художественной структуре романов Алданова многофункционально Интегральные стратегии обусловлены отношением к наследию предшественника не только как к тексту, но и как к части реальной действительности

• Пользуясь приемами художественного психологизма Толстого для изображения сложности внутреннего мира и поведения героев, Алданов исходит из иных, чем у предшественника, нравственно-философских убеждений Нравственное начало в художественной философии Алданова связано не столько с природным нравственным чувством, сколько с «мыслью как индивидуально-ответственным поступком» (ММ. Бахтин)

• Основное направление художественной полемики с «философией смерти» Толстого - мысль Алданова о невозможности «выводить» этические нормы за бытийные пределы Божественной любви Толстого про швопоставляется идея «субъективного бессмертия», проблематизирущая метафизическую природу онтологических категорий, акцентирующая экзистенциальные вопросы Созидательная научная деятельность, творчество как ответ на «экзистенциальный вызов», борьба со Случаем наделяются Алдановым в диалоге с Толстым значимостью в решении проблемы смысла жизни и смерти

Теоретическая значимость диссертационного исследования определяется системным анализом историко-философского, эстетического и жанрового диалога М А Алданова с традицией Л Н Толстого на всех уровнях художественного текста, конкретизацией новых форм и механизмов преемственности в русской исторической прозе первой половины XX века

Практическая значимость работы результаты диссертационного исследования могут быть использованы при изучении творчества МА Алданова в контексте русской литературы и философской мысли XX века, при подготовке лекционных курсов, спецкурсов, посвященных творчеству писателя, в практике комментирования произведений М А Алданова Теоретические и практические выводы настоящей работы могут войти в общие курсы по истории русской литературы первой половины XX века, использоваться в спецкурсах по проблемам литературной традиции, романного жанра, в работе спецсеминаров.

Материалы диссертации прошли апробацию на Третьих международных Замятинских чтениях (Тамбов, 1997), Всероссийской научной конференции «А И Солженицын и русская культура» (Саратов, 1999), ежегодной Всероссийском научной конференции молодых ученых «Филология и журналистика в начале XXI века» (Саратов, 2001-2006), Международной научной конференции «Русское Зарубежье - духовный и культурный феномен» (Москва, 2002), Всероссийской научной конференции «Мир России в зеркале новейшей художественной литературы» (Саратов, 2004), Всероссийской научной конференции «Изменяющаяся Россия - изменяющаяся литература художественный опыт XX - начала XXI

вв » (Саратов, 2005,2007), международной конференции «Современность русской и мировой классики» (Воронеж, 2006), Всероссийской научной конференции «Проблемы интерпретации художественного произведения» (Астрахань, 2007)

Структура работы диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, библиографического списка, включающею 260 наименований Общий объем диссертации -255 страниц

Основное содержание работы

Во Введении обосновываются актуальность, новизна, теоретическая и практическая значимость диссертации, определяются цели и задачи исследования, его теоретическая и методологогическая основа, освещается история вопроса, формулируются положения, выносимые на защиту

Первая глава «Тетралогия М А. Алдаиова «Мыслитель»: полемический диалог с историософией Л.Н. Толстого» состоит из пяти параграфов В первом параграфе предпринят анализ образа главного героя тетралогии Ю Штааля и его роли в идейно-художественной структуре произведения через призму полемики с художественной концепцией формирования личности, отражающей становление истории, в «Войне и мире» Сопоставление на сюжетно-композиционном, мотив-но-тематическом уровнях поэтики выявляет эстетическое и концептуальное редуцирование Алдановым сюжетных ситуаций, раскрывающих характер отношений 1ерой/событие, тем нравственно-философских исканий, любви, случая, смерти, мотивов подлинного и мнимого ученичества, игры, «пробуждения себя», жизни-смерти как сна-пробуждения, музыки, связанных у Толстого с художественным осмыслением проблемы «личность/история» В «Мыслителе» сюжетные перипетии не являются этапами поступательного развития героя, как в «Войне и мире», его путь - не формирование нравственно-философских воззрений, а их утрата «Пограничные ситуации», как и у Толстого, выявляющие подлинное/мнимое, становятся чередой моментов неосуществившихся выборов героя, замыкая композицию его образа

Рассмотрение художественных приемов создания образа героя обнаруживает переосмысление Алдановым принципов художественного психологизма предшественника Психологические явления и процессы не воссоздаются, как у Толстого, а «риторизируются» Алдановым, преобладает логический тип внешней и внутренней речи, возрастает содержательная значимость рефлексии героя, в диалогах центральное место отведено словесным декларациям героя, реализующим авторские идеи.

В идейно-художественной системе тетралогии образ Штааля выполняет функцию остранения авторского начала, «объективизации» авторской позиции в разрешении историко-философских, нравственно-философских, экзистенциальных вопросов Алданов вписывает биографию героя в контекст переломных, глобальных исторических событий и процессов, в историю «мегаколлектива», воссоздавая взаимосвязь между историей «вершинной» и «глубинной», показывая

определяющую роль в формировании героя исторического опыта. Образ героя соединяет концептуальный и эстетический уровни авторской гносеологии, в противовес историософии Толстого проблематизируя нравственные категории в сфере исторического и человеческого существования, реализует полиисторичность, специфика которой (движение по сюжетно-композиционной «горизонтали») является жанрообразующим фактором На жанровом уровне полемическое переосмысление толстовской концепции личности рассмотрено через динамику жанровых черт от романа воспитания к роману карьеры В противовес эпопейной концепции личности Л Н Толстого Алданов выбирает тип героя, наиболее репрезентативный для романного воплощения авторского осмысления проблемы «человек в истории».

Во втором параграфе на уровне исторических героев рассмотрена полемика Алданова с Толстым о роли личности в истории Определение характера отношений вымышленных и исторических героев, меры их фабульной и сюжетной активности, идейно-художественных функций обнаруживает диалогичность алда-новской позиции1 связь сюжетных линий вымышленных и исторических героев в системе романного действия так же, как в романе-эпопее Толстого, воссоздает «плотность» исторического бытия, «интегральный» характер исторического события, но авторский акцент перенесен на исторических героев Проведенный анализ позволяет утверждать, что полемический дискурс во многом определяет авторскую стратегию создания образов исторических героев в «Мыслителе» Спор о «нравственном законе» как онтологической и гносеологической категории, об относительности в качестве критерия оценки исторического лица «присутствия высокого и разумного принципа в его поведении» (А П Скафтымов), о зависимости воли исторического деятеля от внеличной объективной необходимости, о роли личности и масс в истории реализуется через сюжетное воплощение жизненного опыта, слово исторического героя Событие национальной истории, воссозданное в «Войне и мире», Алданов показывает через призму значимости «частной цепи причинности», что разрушает эпическую карпину Толстого

Автор «Мыслителя» следует толстовской традиции, исследуя судьбу конкретного исторического лица не только в историческом, но и в философском, онтологическом аспекте, применяя к вымышленным и историческим персонажам одни и те же способы психологического анализа, однако приемы художественного психологизма Толстого Алданов использует для создания образов исторических героев, «оспаривающих» объективность оценок автора «Войны и мира» Предметом самостоятельного анализа является образ Наполеона через призму полемики с его трактовкой в «Войне и мире» Исследование связи образа героя с разными уровнями текста тетралогии (сюжет, композиция, система героев, авторская позиция) выявляет полемическую позицию Алданова, который через широкое поле восприятий и оценок героя, диалоги, динамичность точки зрения автора-повествователя, введение в художественную ткань исторических фактов акцентирует историческую достоверность образа Наполеона, утверждая его не мнимое, а подлинное величие

В третьем параграфе предметом анализа является художественное переосмысление в тетралогии «Мыслитель» «явных» идей Толстого Художественное

осмысление механизма истории в тетралогии Алданова выявляет значимость для автора толстовской идеи о «дифференциалах истории», но в полемике с этиологией Толстого автор актуализирует «человеческую, земную причинность» Писатель использует приемы изображения исторического события, найденные Толстым, принципиально иначе решая вопросы о роли личности, о детерминизме/индетерминизме в истории Динамика повествовательной точки зрения в исторических сценах позволяет не только показать событие многоаспектно, но и акцентировать состояние бытия, противоположное эпическому единству, разорванность сознания как объективную реакцию на обнаруживающийся субстанциальный хаос Художественное исследование взрывных процессов «большой» и «малой» истории через актуализацию нравственно-философского аспекта доказывает необъективность морального императива как категории онтологической и гносеологической В исторических событиях, по Алданову, проявляется не «нравственный закон», а изначальное зло исторической природы (отрицание «нравственного закона» как опыт героев тетралогии с разными познавательно-этическими ориентирами, диалогическое переосмысление темы масонства, воссоздание исторических событий, в которых реализуется «нравственный закон» в его идеологическом «преломлении», полемический диалог с рациональной этикой Канта, идейным комплексом Просвещения) Идейно-художественная организация массовых сцен в романах тетралогии показательна в плане полемики с «народным идеалом» Толстого «Народные» сцены напрямую связаны с мотивом театральности, народ включен в сферу игры, а не противопоставлен ей, как в «Войне и мире» Изменение идейно-художественных функций приема остранения в «Мыслителе» отражает перемыс-ление проблемы «человек в истории». Алданов, как и Толстой, использует прием остранения для разоблачения ложного величия политической истории и ее деятелей, но снимает негативную маркированность точки зрения, в его художественной системе связанной с темой мыслителя

Имплицитная полемика о сущности исторического и человеческого существования прослеживается на уровне образов природы (редуцирование сюжетных ситуаций, философски значимых мотивов и образов неба, природных стихий, организующий повествование мотив бессилия человеческого разума и морали перед стихийностью природы, истории, человеческих страстей) Природные образы в «Войне и мире» связаны с воплощением «внепроблемной действительности эпопеи», в «Мыслителе» - катастрофического характера истории, свойственную роману утрату «экстенсивной тотальности жизни» (Д Лукач) Как один из центральных аспектов полемики с историософией Толстого охарактеризовано категориальное сближение природы и культуры. Культура отражает самопознание эпохи, происходящее в диалогической форме, связана с диалогичностью истины Символический характер образов культуры значим в контексте аксиоматики Алданова -хаосу исторического и человеческого бытия в произведениях культуры противостоит организующая сила ума и таланта

В четвертом параграфе исследуется система «сближений» и «отталкиваний» на уровне принципов художественного историзма авторов Автору «Мыслителя» близка критическая позиция автора «Войны и мира» по отношению к научно-историческому знанию, его художественная стратегия, направленная на разру-

шение «грандиозных исторических легенд» (сближение в художественном осмыслении проблемы ретроспективного сознания) Однако в отличие от Толстого Ал-данов использует различные приемы художественного «опосредования» авторских идей о неоднозначности научно-исторических трактовок и процессуаль-ности научно-исторических истин Не свойственный художественным произведениям развернутый «научный» аппарат алдановских романов (предисловия, послесловия, авторские ссылки на исторические документы, выполняющие комментирующую и дополняющую функции) демонстрирует принципы художественного историзма автора в их диалогической взаимосвязи с методами научно-исторического познания Как жанрообразующий фактор поэтики может быть охарактеризован паратекст - вынесенный за границы художественного текста прием, сочетающий стремление к объективности и коррекцию текста, направленную на сфокусированность авторской точки зрения Рассмотрение специфики полиисторичности романного повествования в «Мыслителе» выявляет, что связь «авторской» эпохи с эпохой, воссоздаваемой в тетралогии, осуществляется не по художественным законам «Войны и мира» Алданов избегает открытого движения во времени Активизируя ассоциативное и аллюзивное восприятие читателя, автор «Мыслителя» имплицирует параллели история /современность Художественные «ретроспекции» и «перспективы» в тетралогии показывают невозможность линеиного хронологического движения, что напрямую связано с идеями случая, ограниченности исторического познания Синтез историзма и антиисторизма рассмотрен на примере образов, имеющих историко-философское значение Показательным в качестве поэтического приема реализации авторской историко-философской концепции является принцип парадокса, организующего образ (исторический документ как символ «непроницаемых тайн истории») Исторические документы в идеино-художественнои структуре тетралогии выполняют не только конкретно-историческую и художественно-психологическую функции, но являются также документами гносеологического и онтологического характера, свидетельствами опыта исторического и бытийного познания Диалог на уровне принципов художественного историзма обусловлен изменением центра историко-философских систем писателей у Толстого это вопросы исторической онтологии, у Алданова -проблемы исторического познания

В пятом параграфе обозначена специфика жанрового мышления авторов как эстетически завершающего уровня Позиционно полемичным по отношению к «монологичному», «авторитарному» слову Толстого является диалогизм алда-новского романного мышления Авторская установка на философское осмысление истории сочетается с испытанием различных путей постижения реальности, среди которых философия занимает центральное место В сложной взаимосвязи с событийным сюжетом, обусловленным историческим материалом, находится воплощающий историко-философскую проблематику сюжет диспута, организующий не только пространство каждого отдельного романа, но и пространство тетралогии в целом Диалогизм романного мышления автора находит выражение в программной интертекстуальности алдановских произведений Доминантой художественного мышления Алданова является ирония Выполняя функции непрямой формы идеологического контакта, ирония автора «Мыслителя» проблематизирует

«эпопейный идеал» Толстого; утверждаясь как «воплощение объективного эпического начала в искусстве» (Т Манн) Полемика с историософией Толстого на концептуальном уровне обуславливает переосмысление традиций художественно-исторического типа повествования «Войны и мира» Л Н Толстого Алданов оппози-ционирует жанровые принципы романа-эпопеи, воплощающей эпически-цельное мировидение, идентифицируя принципы романного мышления, адекватные катастрофическому сознанию XX в

Вторая глава «Художественные формулы исторической эпохи: «Истоки» М.А. Алданова и «Анна Каренина» Л.Н. Толстого» состоит из восьми параграфов В первом параграфе обозначены направления анализа романа «Истоки» в контексте диалога МА Алданова с ЛН Толстым, предметом осмысления являются идейно-художественные функции романа Толстого в полилогической структуре произведения Алданова

Во втором параграфе образ главного героя Мамонтова рассматривается в сопоставлении с образом Левина сюжетная линия героя как путь нравственно-философских исканий, диалог с миром о смысле и цели жизни, значимость экзистенциальных вопросов, идея органичности «общего» и «индивидуального» существования, актуализация сюжетных ситуаций выбора жизненного и исторически значимого поведения Это позволяет выявить следующие аспекты полемической Аналогичности художественных концепций личности в «Истоках» и «Анне Карениной» нравственная определенность Левина/«бесконтурность» Мамонтова, поступательность, «завершенность» сюжетной линии Левина как процесса самосознания, в котором раскрывается смысл бытия / «проблемность» алдановского героя, роль случая в его жизни, переосмысление левинских «итогов» (религия, семья) в мамонтовском понятии «асимптомы счастья», противопоставление мнимости государственной и политической деятельности не народного идеала, а самореализации в культуре Диалог с художественной концепцией личности Толстого в романе «Анна Каренина» обозначен также на уровне принципов психологического анализа, интертекстуальной поэтики Алданова

В третьем параграфе исследуется переосмысление в «Истоках» «художественной формулы исторической эпохи» Толстого Анализ глав, воссоздающих политическую борьбу в Европе и Америке, описания Берлинского конгресса приводит к выводам о том, что автор учитывает толстовскую позицию и принципы изображения политической жизни в «Анне Карениной» как «суеверия устроительства», однако в «Истоках» политика (государственная, революционная деятельность) является важнейшим аспектом художественного исследования исторической эпохи

Образы исторических героев-политических и революционных деятелей (Александр И, Лорис-Меликов, Бакунин, Перовская, Желябов и др ) осмысляются через призму диалогизации «явных» идей Толстого роль личности в истории, нравственный императив, проблемы власти и государства, подлинное и мнимое величие, природная (созидательная) стихийность истории, свобода воли и необходимость, «мысль семейная» и «мысль народная» Судьбы исторических героев в романе Алданова доказывают неприемлемость левинского пути самореализации в обстоятельствах нарастающей катастрофичности «отдельной» и «общей» жизни

Предметом отдельного исследования являются принципы создания образов исторических лиц Отмечая близость приемов психологического анализа писателей, интертекстуальные связи, диссертант приходит к выводу о том, что в «Истоках» «ироническая манера Толстого» (А И Солженицын) «уравновешена» поэтическими приемами, акцентирующими научность авторского подхода (актуализация фактического материала, система оценок, образующая романный полилог о герое) Полемика с автором «Анны Карениной» рассматривается на уровне системы мотивов, связанных с романным осмыслением в «Истоках» исторических характеров и эпохи мотивов театральности/маскарада, «поиска руководящей нити поведения, добра и зла», подчинения личного внеличной цели, противостояния «идеи-мысли» и «нраве гвенного чувства», смысла жизни как служения «миру» или смерти ради «мира»

Анализ исторических сцен в «Истоках» (характер взаимосвязи герой/событие, специфика авторского видения, принципы организации хронотопа) также выявляет моменты «сближения» и «расхождения» писателей событие предстает как «равнодействующая разнонаправленных воль всех его участников» (Л Н Толстой), но в «Истоках» акцентируется роль случая, провиденциальная необходимость преобразуется в «необходимость» идеологических теорий, а свобода воли понимается как свобода нравственного самоопределения личности

В четвертом параграфе диссертант обращается к романному воплощению полемики Алданова с Толстым о «научной науке», анализируя идейно-художественные функции в романном полилоге точек зрения героев, воплощающих научное мировоззрение (физик Муравьев, хирург Билльрот) Выявляются аллюзии и реминисценции, акцентирующие в романном действии, связанном с героями, диалог с Толстым о «текучести человека», моральном критерии, рациональном/иррациональном Словесные декларации героев-ученых реализуют полемику с толстовской трактовкой исторических лиц и процессов, его пониманием подлинной самореализации человека, смысла жизни и природы смерти, переводят историко-философские и нравственно-философские вопросы из телеологического плана в гносеологический и экзистенциальный Диалогичность авторской позиции определяется следующим образом герои с позиции «научной науки» резонируют алда-новскую идейную полемику с предшественником, но в романном целом воплощают идею нравственного самостояния человека, созидательные способности, умение не смиряться перед «необходимостью» жизни и смерти, положительно маркированные Толстым

В пятом параграфе предметом анализа становится художественная полемика в «Истоках» с толстовским отрицанием подлинной значимости опыта культуры в постижении основных вопросов исторического и человеческою бытия В романном изображении исторических событий 70-80-х гг XIX в. исследуется следующий аспект через диалог произведений Л Н Толстого и Ф М Достоевского («Анна Каренина»/«Бесы») как художественно-философских точек зрения, миро-видений гениальных писателей На уровне архитектоники произведения рассмотрено противопоставление упорядоченного мира («уютной вселенной») Толстого и катастрофического мира Достоевского, «проникшего в глубину и обнажившего метафизику русской революционности» (Н А Бердяев) Анализ эпизода (разговор

Чернякова и Достоевского, перерастающий в монолог-пророчество писателя о грядущей катастрофе) позволяет обозначить на риторическом (через слово героя) и художественном уровне (актуализация «законов» поэтики Достоевского, мотивно-образная система) полемику с Толстым об относительности нравственного закона, о дилемме рациональное/иррациональное, о катастрофичности и трагической иронии человеческого и общественного бытия, о современном искусстве Эпизод выстроен по основным линиям алдановского диалога с Толстым, суждения Достоевского взяты автором выборочно, полемически заострены, сближаются с алда-новской концепцией «коренного дуализма» писателя («Загадка Толстого») Иррациональное сверхзнание Достоевского в художественной реальности «Истоков», имеющее значимость исторического, гносеологического и онтологического документа, акцентирует кризисное состояние мира, зафиксированное в «Анне Карениной» Толстым-художником, и оспаривает религиозные, нравственно-философские максимы Толстого-мыслителя

В контексте имплицитной полемики с автором «Анны Карениной» о природе искусства, о современной музыке, о применимости нравственного критерия к человеку искусства рассмотрен образ Вагнера Алданов использует принципы «объективного психологизма» (Н М Фортунатов) Толстого, обращается к проблеме искусства, не служащего идеалам добра и правды, но авторскую позицию отличает отказ от морального критерия как единственно подлинного В «Истоках» искусство композитора подлинно, поскольку является творческим опытом приближения к постижению истинного - хаотического - характера исторического и человеческого бытия

В шестом параграфе тема семьи исследуется через выявление «сближений» и «отталкиваний» с «мыслью семейной» в «Анне Карениной» Толстовский прием (изображение семей Александра II, К Маркса, Перовской и Желябова, Муравьевых, Чернякова и Лизы, Мамонтова и Кати, цирковой семьи Диабелли) позволяет охарактеризовать русское общество через призму сложной взаимосвязи исторического и частного, подлинного и ложного Однако в алдановском понимании «мысли семейной», в ее неразрывной связи с «мыслью исторической» акцентирован иной аспект катастрофические тенденции исторического движения, разрушающие основы семейных отношений, проявляются в распространении революционных идей Разрушение органичности семейной жизни, проблематичность обретения семейного счастья в «Истоках» полемически актуализированы к «художественной формуле эпохи» в «Анне Карениной» В качестве аргумента в эту полемику автор «подключает» опыт читателя, знающего, насколько хрупкой окажется семейная жизнь Мамонтова, наиболее близкая к толстовскому идеалу, в столкновении с революционными событиями XX в

В седьмом параграфе диссертант обращается к анализу переосмысления «мысли народной», «народного идеала» в «Истоках». Алданов близок Толстому в оценке разрушения связи между слоями русского общества как одной из главных причин общественного кризиса, но тема народа воплощается в «Истоках» в той форме, которая характеризовалась Толстым как ложная это именно мысль, один из аспектов теоретических построений государственных и революционных деятелей, тема разговоров и размышлений. Как реализация в истории «мысли народ-

ной» показана Алдановым революционная деятельность Полемика с «мыслью народной» Толстого прослежена на уровне организации романного повествования стремясь к эпической многомерности, автор «Истоков» не касается народной жизни, массовые сцены не самоценны, выступают в качестве фона для изображения исторических лиц. Народ в «Истоках» не является носителем нравственных и бытийных абсолютов, его сознание не «органично», подвержено действию идеологических и исторических «мифов», в нем автор акцентирует стихийное начало, противоположное толстовской трактовке природной стихийности, - это стихийность разрушительная, обнаруживающая суть исторического бытия в понимании Алда-нова

В восьмом параграфе через мотивы подлинного/мнимого, органичности, цельности жизни, сопоставление аксиологических категорий писателей образ циркового мира в «Истоках» рассмотрен как переосмысление Алдановым «роево! о» идеала Толстого, полярных в художественной философии «Анны Карениной» категорий подлинное/мнимое В «Истоках» мнимость циркового мира в противовес политической, государственной и даже частной сферам исторической действительности носит характер творческий, созидательный, в нем неизменны нравственные представления

Существование циркового мира органично бытовая сфера не противопоставлена сфере бытийной. Точка зрения героев-циркачей на историю - это оценка с позиций «простоты и добра» В диалоге цирковых артистов сформулированы основные идеи алдановской аксиоматики, близкие Толстому случайности жизни и смерти противопоставлены творческая целеполагающая деятельность человека, его нравственная сила, способность выйти за границы эгоистической сосредоточенности на собственном существовании Организующая роль образа циркового мира обозначена на сюжетно-композиционном уровне в финальной сцене в разговоре артистов получают завершение основные темы романа, соединяя различные сферы исторической действительности

Исследование (на жанровом, проблемно-тематическом, сюжетно-композиционном, мотивно-образном уровнях) связей с романом «Анна Каренина» как «художественной формулой исторической эпохи» (И В Чуприна), толстовским разрешением внешних и внутренних конфликтов в ситуации коренного изменения устоев мира, впервые позиционированным автором претекстом позволяет увидеть роман «Истоки» как этап диалога Алданова с Толстым на конкретно-историческом материале (70-80-е гг XIX в ) о моральном законе применительно к историческому и частному существованию, о путях и результативности нравственно-философских поисков личности, об абсолютах Толстого, о принципах художественного (эпо-пейного/романного) осмысления катастрофического хода истории

Третья глава «Художественное осмысление философии смерти ЛН Толстого в «Повести о смерти» М.А. Алданова» состоит из шести параграфов В первом параграфе жанроопределяющая роль философской проблематики обозначена на уровне сюжетно-композиционной организации произведения, природы конфликта, системы героев, форм авторского присутствия в тексте, мотивко-образной системы В «Повести о смерти» возрастает художественный «антропоцентризм» (Ч Н Ли), исторический материал служит средством для художествен-

ного осмысления вопросов нравственно-философских, экзистенциальных Главные герои произведения воплощают наиболее актуальные для автора типы жизненного и исторического поведения, их существование соотносится с экзистенциально и исторически значимыми сюжетными коллизиями Хронотоп задан коррелирующими мотивами революции, чумы, жизни, смерти Пограничная ситуация характеризует как частное, так и историческое бытие Центральные в историко-философской полемике Алданова и Толстого дилеммы личность/эпоха, свобода воли/необходимость, рациональное/иррациональное актуализированы в их нравственно-философском аспекте, включаются в комплекс сущностных проблем жизни, смерти

Во втором параграфе образ Лейдена анализируется через призму полемики с толстовской концепцией личности, разрешающей через постижение нравственного закона основную проблему человеческого существования — проблему смерти Интертекстуальная стратегия создания образа героя определена как проблема-тизация нравственно-философских взглядов Толстого, акцентация снятого им дуализма Лейден - «мыслитель», он лишен равновесия духовного и разумного начал, «спасительной веры» как пути обретения смысла жизни и смерти Алданов проводит Лейдена через ситуации, близкие толстовским (физическая страсть, сомнение в моральных абсолютах, столкновение с хаосом истории, пограничная ситуация), осуществляя «проверку» аксиологии Толстого с рационалистической, скептической точки зрения, близкой экзистенциальному сознанию XX в Рассмотрение сюжетной линии героя как поиска «путей бессмертия» позволяет выявить «сближения» и «расхождения» писателей как и герои Толстого, стремящиеся преодолеть бытийный предел, Лейден испытывается на способность самостоятельно определять моральные пределы свободы, убеждается в неразрывности интеллектуального и нравственного начал Пройдя через ужас смерти как опыт жиз-неотрицания, выявления подлинного/мнимого в историческом и человеческом существовании, Лейден формулирует философию «субъективного бессмертия», являющуюся диалогом нерелигиозного сознания с центральной в философии смерти Толстого идеей Божественной любви В отличие от Толстого, героям которого перед смертью открывается подлинность внеличностного, Алданов наделяет Лейдена принципиально другим «пограничным» опытом смерть актуализирует в нем Личность, способную к онтологическому и этическому выбору

Сопоставление выявляет диалогическое осмысление принципов психологического анализа Толстого, сознательное и бессознательное показаны в их взаимопереходах, но внеопытное явление внутреннего мира героя лишено авторской характеристики Как иррациональное проявление в сознании героя метафизического плана бытия трактуется сон Лейдена о Суде, в котором толстовская дилемма свобода воли/необходимость воплощается как дилемма Случай /осознанный выбор Вечного пути

В третьем параграфе образ Виера рассмотрен в параллели с героями Толстого, «отражающими в себе историческое» (М М Бахтин) Сюжетная линия Виера в «Повести» вводит сферу исторического в круг основных категорий человеческого бытия Кульминационным в развитии образа героя становится пересечение потока событий и потока внутренней жизни человека, подчеркивающее взаимо-

связь историко-философской и нравственно-философской проблематики Анализ мотивов ученичества как диалога с миром, исключительности, потери «веры в историю» (Б М Эйхенбаум), подлинного/мнимого, рационального/иррационального, «мертвящей силы идеи», определение в качестве организующего образ конфликта, свойственного толстовским героям, между «упершимся в догму умом» и «живой жизнью», приводит к обозначению следующих моментов «сближения» и «расхождения» писателей Алданов констатирует «разъединение, разобщение людей между собой и миром» (А.П Скафтымов), оспаривает мысль Толстого о подлинности «растворения в безвестности безымянного существования» (С Г Бочаров) в сфере исторической, но сближается с предшественником в «дискредитации» идеи как смысла жизни и смерти, утверждая подлинную значимость «живой жизни»

Четвертый параграф посвящен анализу героев, воплощающих «мудрость немудрой жизни», в контексте диалога с Толстым о ложной и подлинной мудрости в решении экзистенциальных вопросов С героями связан аллюзивный к эпо-пейному идеалу Толстого образ «киевского уютного бытия», воплощающего цельность мироустройства В образах Ольги Ивановны и Тятеньки реализуется «мысль семейная», акцентированы черты толстовских героев подлинной жизни врожденное нравственное чувство, обуславливающее цельность личности, как положительная константа, противостоящая истории как «накоплению грехов и преступлений» Смерть Ольги Ивановны продолжает ее жизнь, направленную на осуществление простых истин любви, добра и самопожертвования. Для верующей i е-роини онтологический и этический выбор не является проблемой, ее смерть в идейно-художественной системе «Повести» - подлинный путь жизнеутверждения на границе с небытием Противопоставление Лейден/Тятенька рассмотрено как конфликт мировидений, с которым Алданов связывает «коренной дуализм» Толстого рефлектирующий рассудок/органическое приятие жизни и смерти У Тятеньки нет своей философии смерти, он убежден в абсолюте любви, но не Божественной любви Толстого, а «отдельной», человеческой - Алданова

В пятом параграфе диалог с философией смерти Толстого прослеживается на уровне исторических героев Как показывает анализ, в идейно-художественной структуре произведения образы ученого Aparo и революционера Бланки выполняют роль «проекций» историко-философской концепции Алданова В повествовании об исторических героях акцентирована ситуация подведения жизненных итогов, проблема познания художественно осмысляется в совокупности гносеологического, онтологического и экзистенциального аспектов В отличие от Aparo, чьим «субъективным бессмертием» становится наука как попытка утвердить в противовес бытийному пределу достижения человеческой мысли, Бланки не находит «выхода», так как революционная деятельность в качестве личностной самореализации лишена созидательного, творческого начала Сопоставление исторических героев, воплощающих разные идейные инициативы в поисках смысла жизни/смерти, диалогично по отношению к Толстому Алданов сближается с ним в оценке служения идее как исторического и экзистенциального выбора и расходится в утверждении значимости науки в разрешении проблемы онтологического оправдания человеческого бытия

Основное направление исследования в шестом параграфе - образ Бальзака как воплощение другого творческого опыта, через призму которого автор осуществляет диалог с Толстым Сложная система «сближений» и «отталкиваний» в осмыслении широкого спектра исторически и экзистенциально значимых вопросов рассмотрена на разных уровнях поэтики, концептуальном, риторическом, мотивно-образном В трактовке Алданова природа таланта Бальзака и Толстого близка в изображении многогранности жизни и человека проявляется их гениальность, стремление утвердить в качестве действительных абсолютов моральные схемы неизменно приводит к отступлению от художественной объективности

Анализ эпизода посещения Бальзаком гадалки Роксоланы, монолога героя-писателя о смерти выявляет специфику авторской интертекстуалышй стратегии Слово Бальзака предельно насыщено интертекстуальными отсылками к повести Толстого «Смерть Ивана Ильича», но смыслообразующим становится эффект «нарушения ожиданий» - буквально повторяя Толстого в описании страданий и предсмертного ужаса, он лишает человека «утешения» веры, оставляет финал своей -«повести о смерти» открытым Бальзак высказывает воплощенную в произведении «философию смерти» автора, проводящего своих героев не через религиозное, а через экзистенциальное прозрение, испытывающего и утверждающего нравственные возможности личности в ситуации онтологической и экзистенциальной пустоты Переосмысление философии смерти Толстого показано на уровне поэтических принципов продолжая толстовскую «традицию беспощадной правдивости» (Ч Н Ли) в изображении человека в пограничной ситуации, в изображении умирающего Бальзака Алданов позиционирует вненахождение как единственно возможную точку зрения Факт смерти, осознанно лишенный художественного «обрамления», авторского философского кбмментария, показан в его концептуальной непостижимости и незавершимости

«Повесть о смерти» занимает особое место в романном диалоге Алданова с Толстым, что обусловлено актуализацией в произведении традиций художественно-философского повествования Толстого, утверждением в качестве центральной мысли о подлинности искусства как ответа на «экзистенциальный вызов»

Глава четвертая «Толстой и XX век в романе М.А. Алданова «Самоубийство» состоит из трех параграфов В первом параграфе рассмотрены принципы художественно-философского осмысления истории в романе «Самоубийство» Анализ показывает полемический характер актуализации в «Самоубийстве» основных положений историософии «Войны и мира» как метанарратива Исследование «сближений» и «отталкиваний» на уровне принципов художественного историзма, жанрового мышления, дискурсивной стратегии писателей акцентирует научно-исторический дискурс Алданова в противовес историософскому Толстого В «Самоубийстве», как и в «Войне и мире», авторское начало позиционируется как структурное, но формы прямого участия автора в диалоге о сути исторического процесса реализуют «внутреннюю точку зрения» (Б.А Успенский), подчеркивают конкретно-исторический, а не метафизический аспект авторской философии истории Несовпадение времени автора с сюжетным временем, нарушение синхронной организации романного действия и апелляция к диахронически организо-

ванному тексту истории, характерные для романа-эпопеи Толстого, в «Самоубийстве» актуализируют научный дискурс на уровне хронотопа В контексте жанровой традиции «Войны и мира» трактуется публицистичность романа Алданова, прямое присутствие в тексте автора, организующего целеустремленное общение с читателем Обусловленное «открытым» характером связи авторской и воссоздаваемой эпох публицистическое начало не выводит роман за границы художественности, а обуславливает его своеобразие как произведения интегративного типа Своеобразие сюжетно-композиционного построения, принципов создания образов героев, синтеза интеллектуального и образного начал свидетельствует о повышении концептуальное™ романного повествования Авторская стратегия в «Самоубийстве» - стратегия аргументирования, обращенного к рассудку, сознанию, критическому мышлению адресата, в основе которого лежат научные принципы отбора, систематизации фактов и выводов Сложная система аксиологических «проверок» образует идеологический сюжет романа, определяющим в котором является «испытание» катастрофическим опытом XX в абсолютов Толстого

Полемика с «эпопейным идеалом» (Д Лукач) «Войны и мира» прослеживается через анализ архитектоники романа (нарушение причинно-следственных мотивировок сюжетно-композиционных связей, дискретный хронотоп, выявляющий «атомизацшо» жизни, монтажность как романный тип художественно-философского интегрирования), его мотивно-образной системы (мотивы самоубийства, хаоса, катастрофы, определяющие распадение цельности как ситуацию универсальную, характеризующую и частное, и историческое существование), ин гертек-стуальной стратегии автора (различные формы цитирования, аллюзии, реминисценции)

Во втором параграфе исследуются образ Ленина, его роль в идейно-художественной структуре романа через полемику с толстовским пониманием исторической личности, воплощающей тип революционного сознания, с трактовкой Наполеона в «Войне и мире» Создавая образ исторического героя, Алданов опирается на приемы аналитического психологизма Толстого (нарушение ретроспективы восприятия исторического образа, акцентирование индивидуальных свойств, полемика с существующими научными, идеологическими, культурными трактовками), но актуализирует документальный материал в качестве основы образа, «объективизирует» его через сложную систему точек зрения исторических и вымышленных персонажей «Самоубийства»

Полемика о роли личности в истории рассмотрена на сюжетно-композици-онном уровне романа С героем автор связывает начало романного действия, композиционно акцентируя его точку зрения, которая как бы предвосхищает картину эпохи Автор показывает, как «история индивидуальности переходит в историю вообще» (А В Чичерин), утверждая определяющее значение Ленина в историческом процессе XX в Диалогичность художественных концепций исторической личности писателей показана через мотивы случая, актерства, игры, любви, болезни, усталости, старости, пограничной ситуации, значимые для образа Наполеона в «Войне и мире» и «Самоубийстве»

Как принципиальное изменение позиции Алданове в диалоге с Толстым характеризуется актуализация в связи с героем мотива радикального отрыва от ак-

сиологической системы прошлого Ленин и Толстой являются знаками конфликтных идейно-образных полей романа В слове Ленина категории исторические и экзистенциальные «разведены» с категориями нравственно-философскими, подменяются категориями социологическими С нравственно-философскими взглядами Толстого Алданов сближается в понимании жизненного пути Ленина как ист о-рической и экзистенциальной неудачи Для Ленина в «Самоубийстве», как и для Наполеона в «Войне и мире», эгоистическая воля и абсолютная свобода от мира становятся абсолютной несвободой Как момент концептуального сближения с великим оппонентом показательно, что Алданов завершает сюжетную линию Ленина монологично, прямо высказанной в тексте авторской оценкой

В третьем параграфе определяются структуро-и смыслопорождающие функции толстовского текста в «Самоубийстве» Анализ интертекстуальных приемов, эксплицитно и имплицитно реализующих толстовский код в романе, приводит к выводу о диалогизме авторской стратегии как утверждении/проблематиза-ции универсальности интеллектуального и духовного опыта великого писателя, постижение которого в романе многоканально

Толстовский текст значим для характеристики конкретно-исторического плана романа, выявляя сущность процессов, происходящих на уровне «большой» и «малой» истории Смерть Толстого в «Самоубийстве» — один из символов надвигающейся исторической катастрофы Имена Ленина и Толстого становятся знаками не только разных эпох, но и характеризующих их концептуально разных мировоззренческих систем — утверждающей идеи гуманизма и их отрицающей Текст Толстого выполняет в романном повествовании «нормативную» функцию, обнаруживая в качестве одной из важнейших составляющих исторической ситуации подмену подлинного ложным В «Самоубийстве» отношение к Толстому -критерий авторской оценки героя, определение его «ценностного центра» Через отношение к Толстому обозначается позиция героя в «идейном диалоге» эпохи, тип его жизненного и исторически значимого поведения «Диалог» с Толстым для главных героев романа - обязательное условие подлинной самореализации На различных этапах жизненных исканий героев «Самоубийства» актуализируется проблематика разных произведений Толстого (Джамбул/«Анна Каренина», «Хаджи Мурат», «Воскресение», Морозов/«Исповедь», «Записки маркера», Ласточ-кин/«Война и мир», «Смерть Ивана Ильича»), в результате толстовское творчество приобретает многомерность, адекватную самой реальности Как «испытание» сформировавших их гуманных идей Толстого рассмотрена сюжетная линия главных героев романа Ласточкиных В ситуации, отрицающей историософию Толстого в «царстве Случая», в противостоянии разрушительной мощи мегакол-лектива - основополагающая в его философской системе дилемма свободы и необходимости переосмысливается героями самоубийство становится единственно возможным, полным абсолютным действием — единственным, что реализует свободу и нравственный выбор человека Принципиально новой для Алданова, сближающей его с Толстым, является концептуальная незавершенность сюжетной линии героев их смертью — не случайно сцена самоубийства заканчивается словами героев о любви и «вечной жизни» Можно утверждать, что прозвучавшая в «Повести о смерти» идея «субъективного бессмертия» как переосмысление тол-

стовской «Божественной любви» в идейно-художественной системе «Самоубийства» обретает черты объективности

Творчество Толстого в идейно-художественной системе «Самоубийства», «итогового» романа Алданова, можно рассматривать как структуру, накапливающую смысл в процессе аксиологической взаимопроверки, осуществляющейся через диалог со становящейся историей XX в

В Заключении подводятся итоги работы, делаются выводы о смысло-и структурообразующих функциях диалога с Л Н Толстым в исторических романах М А Алданова, обозначаются дальнейшие перспективы исследования Основные положения диссертации отражены в 15 публикациях

Работа, опубликованная в ведущем рецензируемом журнале, утвержденном

ВАК РФ

1 Бобко Е И. Особенности художественного времени в произведениях М А Алданова (на материале повести «Десятая симфония») / Е И Бобко // Известия государственного педагогического университета им А И Герцена № 19 (45) Аспирантские тетради Научный журнал СПб, 2007 С 36-40 ISSN 1992-6464

Другие публикации

2 Бобко Е И Особенности художественного историзма Е Замятин и М Алданов /ЕИ Бобко // Творческое наследие Е Замятина Взгляд из сегодня науч доклады, статьи, очерки, заметки, тезисы Тамбов Изд-во ТГУ, 1997 Кн 4. С 193-198

3 Бобко Е И Современность как становящаяся история в романах М Алданова «Начало конца» и «Живи как хочешь» / Е И Бобко // Филологические этюды сб науч ст молодых ученых Саратов Изд-во Сарат ун-та, 1998 Вып 1 С 110-113 ISBN 5-292-02117-2

4 Бобко Е И Образ Ленина в исторической романистике М А Алданова и А И Солжениына / Е И Бобко // А И Соджсницыни русская культур^ межвуз сб науч тр / отв ред и сост проф А И Вашоков Саратов Изд-во Сарат пед. ин-та, 1999 С 45-46 ISBN 5-87077-073-4

5 Бобко Е И Диалог с Толстым в философской публицистике М А Алданова (к проблеме литературной преемственности) / Е И Бобко // Проблемы изучения литературного процесса XIX-XX веков сб ст Самара Изд-во Сам ГУ, 2000 С 191-204

6 Бобко Е И М Алданов и В Набоков - к проблеме творческих взаимоотношений / Е И Бобко // Русская литературная классика XX века В Набоков А Платонов, Л Леонов сб науч трудов / отв ред и сост А И Ванюков Саратов Изд-во Сарат пед ин-та, 2000 С 69-77 ISBN 5-87-077-034-3

7 Бобко Е И Художественное осмысление истории в повести М Алданова «Десятая симфония» / Е. И Бобко // Филологические этюды сб науч ст молодых ученых Саратов Изд-во Сарат ун-та, 2000 Вып 3 С 75-78' ISBN 5-292-02421 -X

8 Бобко Е И Художественное прочтение философской мысли в творчестве М А Алданова / Е И Бобко // Русское Зарубежье - духовный и культурный феномен материалы Международной научной конференции М Новый гуманитарный ун-т Натальи Нестеровой, 2003 Ч I С 151-158 ISBN 5-901617-09-6

9 Бобко Е И М А Алданов и Л Н Толстой парадоксы ученичества (образ Байрона в повести «Могила воина») / Е И Бобко//Современность русской и мировой классики / под ред Б Т Удодова Воронеж • Изд-во ИИТОУР, 2007 С 176-182 ISBN 5-86937-026-4.

10 Бобко Е И Образ Бальзака в романе М А Алданова «Повесть о смерти» (к проблеме «диалога» с Л Н Толстым) / Е. И Бобко // Изучение литературы в вузе сб ст / отв ред А А Демченко Саратов Изд-во

«Научная книга», 2007 Вып 6 С 137-142. ISBN 978-5-911272-232-5

11 Бобко Е И Полемика о Наполеоне (к проблеме «диалога» с Л Н Толстым в творчестве М А Алданова) / Е И Бобко // Проблемы интерпретации художественного произведения материалы Всероссийской научной конференции / сост. М Ю Звягина, И В Иванова Астрахань Издательский дом «Астраханский университет», 2007. С 194-199. ISBN 5-88200-998-7

12 Бобко Е И Политическая история в произведения М.А Алданова (к проблеме диалога с Л Н Толстым) / Е И Бобко // Изменяющаяся Россия -изменяющаяся литература Художественный опыт XX — начала XXI веков Сб Науч тр Саратов, 2008 Вып 2 С 76-80 ISBN 978-5-91272-559-3

13 Бобко Е И Творчество М А Алданова и историческая романистика первой волны русского Зарубежья / Е И Бобко // спецкурсы по истории русской литературы XX века учебное пособие для студентов филологического факультета / под ред проф А И Ванюкова Саратов Изд-во Сарат ун-та, 2000 Вып 1 С 49-56 ISBN 5-292-02427-9

14. Бобко Е И Русская литература XX века 1900-2000 годы учебно-метод пособие / Е И Бобко, М В Еременко, Л В. Червякова Саратов Изд центр СГСЭУ, 2006 80 с (в соавт с М В Еременко, Л В Червяковой) ISBN 5-87309-594-9

15 Бобко Е И Исторические романы Марка Алданова проблематика и особенности поэтики / Е И Бобко // Спецкурсы по истории русской литературы XX века учеб пособие / под ред И Ю Иванюшиной Саратов Изд центр СГСЭУ, 2007 С 3-13 ISBN 5-87309-647-3

БОБКО Елена Ивановна

ТРАДИЦИИ Л.Н. ТОЛСТОГО В ИСТОРИЧЕСКОЙ РОМАНИСТИКЕ М.А. АЛДАНОВА

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Подписано в печать 2^09.08 Формат 60x84 1/16 Бумага типогр №1 Печать Riso Гарнитура Times New Roman Тираж 100 экз Заказ 3i£

Отпечатано с готового оригинал-макета

410003, Саратов, ул Радищева, 89 СГСЭУ

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Бобко, Елена Ивановна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА ПЕРВАЯ. Тетралогия М.А. Алданова «Мыслитель»: полемический диалог с художественной историософией JI.H. Толстого.

1.1. Художественная концепция формирования личности.

1.2. Принципы создания образов исторических героев.

1.3. Осмысление природы исторического процесса.

1.4. Своеобразие художественного историзма.

1.5. Принципы жанрового мышления.'.

ГЛАВА ВТОРАЯ. Художественные формулы исторической эпохи:

Истоки» М.А. Алданова и «Анна Каренина» JI.H. Толстого.

2.1. Функции романа JI.H. Толстого в идейно-художественной структуре «Истоков».

2.2. Художественные концепции личности: Мамонтов и Левин.

2.3. Художественное воплощение категории «историческое».

2.4. Полемика о «научной науке» и «людях науки».

2.5. Опыт культуры в постижении исторического и человеческого бытия.

2.6. «Мысль семейная» в романе М.А. Алданова.

2.7. «Мысль народная» в «Истоках».

2.8. Цирковой мир в романе «Истоки»: переосмысление «роевого идеала» JI.H. Толстого.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. Художественное осмысление философии смерти JI.H. Толстого в «Повести о смерти» М.А. Алданова.

3.1. «Повесть о смерти» в контексте романного «диалога» с Толстым.

3.2. Интеллектуальные поиски «субъективного бессмертия».

3.3. Служение идее как исторический и экзистенциальный выбор.

3.4. «Мудрость немудрой жизни» в решении экзистенциальных вопросов.

3.5. Исторические герои как «идейные инициативы» в поисках смысла жизни и смерти.

3.6. Образ Бальзака: «другой» творческий опыт в диалоге о смерти.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. Толстой и XX век в романе М.А. Алданова «Самоубийство».

4.1. Принципы художественно-философского осмысления исторических событий начала XX века.

4.2. Образ Ленина: полемика с Толстым о роли личности в истории.

4.3. Код Толстого в идейно-художественной структуре романа.

Введение диссертации2008 год, автореферат по филологии, Бобко, Елена Ивановна

Своего рода «культ» Л.Н.Толстого в творческой биографии М.А. Алданова (1886-1957) — факт достаточно известный. Утверждение его осознанной ориентации на традиции великого предшественника звучит в мемуарной литературе, литературно-критических и исследовательских трудах современников писателя. Однако характер отношений М.А. Алданова с толстовской линией преемственности в литературной критике русского зарубежья получил разные определения:

• ученические литературные контаминации — в работах Г.В. Адамовича, Б.К. Зайцева, М. Раева. Г.В. Адамович писал: «<.> он (Алданов - Е.Б.) произносил два слова «Лев Николаевич» почти так, как люди верующие говорят «Господь Бог»1. Именно через призму продолжения жанровых традиций Л.Н.Толстого Адамович оценивает в своем отзыве роман Алданова «Истоки». Об «обожании» Толстого пишет в статье об Алданове Б.К. Зайцев . М. Раев прямо связывает популярность исторических романов М. Алданова с особым отношением русской эмиграции к традиции Л.Н. Толстого: «<.> он следовал манере письма Толстого: простой и ясный стиль Алданова был, возможно, слегка более галльским, чем стиль мастера, но его живое изображение исторических персонажей и его философия истории также подчеркивали непредсказуемость последствий случайных событий и людских поступков»3;

• полемика с историко-философскими и нравственно-религиозными взглядами Толстого-«мыслителя» и следование художественному опыту Толстого-«психолога» — в статьях М.М. Карповича, монографии Ч.Н. Ли. М.М. Карпович высказывает суждения о «сближениях» и «расхождениях» принципов художественного историзма Алданова и Толстого. Алданова, по мысли М. Карповича, «<.>роднит с Толстым не только интерес к судьбе

1 Адамович Г. М.Алданов // Адамович Г. Одиночество и свобода. / Г. Адамович. СПб.: Logos, 1993. С. 78.

2 Зайцев Б. Алданов / Б. Зайцев // Литературное обозрение. 1994. № 7-8. С. 79.

3 Раев М. Россия за рубежом: История культуры русской эмиграции. 1919-1939 / М. Раев. М. : Прогресс-Академия, 1994. С. 129. неисторических людей, свидетелей и жертв истории, но и стремление найти «простых смертных» за парадным, героическим обличьем исторических деятелей, в том числе и самых знаменитых»4. Полемика с автором «Войны и мира» осмыслена как историко-философская, в центр ее поставлен вопрос о роли личности в истории.

Ч.Н.Ли подчеркивал значимость для понимания художественного творчества Алданова его литературно-критического трактата «Толстой и Роллан» (1915), формулируя тезис о диалогическом характере отношения писателя к наследию предшественника: «<.>став сам беллетристом, Алданов как будто поставил себе целью исправить несколько неточностей в противоречивых ответах Толстого на поднятые им вечные вопросы. Можно считать это критическое исследование своего рода путеводителем по всему беллетристическому творчеству Алданова»5. Исследователь не проводит последовательно линию сопоставления художественного мировоззрения Алданова и Толстого, но делает принципиально важное замечание, касающееся своеобразия художественного осмысления Алдановым нравственно-философской проблематики, центральной в творчестве писателя-классика: «<.>его (Алданова - Е.Б.) персонажи лишены духовного искательства героев Толстого <. .>: преемственность культуры волнует их больше, чем бессмертие души»6; • переосмысление толстовского типа художественно-исторического повествования - в оценках А.Амфитеатрова, И.Василевского (Не-Буквы), А.И.Солженицына. А. Амфитеатров, И.Василевский (He-Буква) вписывали художественно-историческое творчество Алданова, «сближая» его с Д.С.Мережковским, в контекст традиции Ф.М.Достоевского, противопоставляя принципы романного мышления писателей: «<. .> вместо огромной системы исторического романа, завещанной «Войной и миром» Толстого <. .>, Алданов сознательно взялся за крохоборческую, головную, умничающую

4 Карпович М. М. Комментарии. М. Алданов и история / М. М. Карпович // Новый журнал. Нью-Йорк, 1956. №47. С. 256.

5 Ли Ч. Н. М.А. Алданов: жизнь и творчество / Ч. Н. Ли // Русская литература в эмиграции: сб. ст. / Под ред. H. П. Полторацкого. Питгсбург, 1972. С. 97.

6 Там же. систему исторического романа Д.Мережковского»7. Специфика авторского взгляда на исторических лиц и явления, жанровый аспект являются определяющими в оценке осмысления Алдановым традиций Л.Н.Толстого в статье А.И.Солженицына, акцентирующего «ироническую манеру под Толстого» у автора, склонного к «<.>некой игривости в обращении с Большой Историей»8.

Отечественное изучение наследия М.А. Алданова, представляющее на сегодняшний день многоаспектный исследовательский диалог, развивающийся от ознакомительно-биографического, обзорного подхода к концептуальному, проблемному изучению творческой индивидуальности писателя, его места и роли в эстетических и идейных поисках литературы XX века, в процессе преодоления «внешних» и «внутрисистемных» культурных границ9, в осмыслении характера литературных отношений М.А. Алданова и Л.Н. Толстого, по сути, продолжает направления, заданные литературной критикой эмиграции. Но накопленный исследовательский опыт позволяет в каждом из направлений усложнить, углубить понимание исторической романистики М.А. Алданова, создает предпосылки к системному изучению одного из самых диалогичных русских писателей.

Во вступительной статье в первом томе собрания сочинений М.А. Алданова (1991) А. А. Чернышев подчеркивал: «Хотя к XIX столетию Алданов может быть приписан лишь формально <.> по литературным пристрастиям он оставался человеком эпохи Толстого»10. Принципы художественного осмысления исторических событий в исторических романах Алданова характеризуются исследователем через призму подражания роману-эпопее Л.Н. Толстого «Война и мир», в диалогической взаимосвязи историко-философских взглядов писателей также акцентирована преемственность: «Алданов, оче

7 Василевский И. (He-Буква) Холодный огонь / Марк Алданов. Девятое термидора /И. Василевский (НеБуква) // Накануне (Литературное приложение). Берлин, 1923,29 апр., №50. С. 5.

8 Солженицын А. И. Из «Литературной коллекции». Приемы эпопеи / А. И. Солженицын // Новый мир, 1998. №1. С. 173^

9 См.: Ван Баак Й. О границах русской культуры / Й. Ван Баак // Русская литература. 1995. № 3. С.12-20.

10 Чернышев А. Гуманист, не веривший в прогресс // Алданов М. А. Собр. соч.: в 6 т. / А. Чернышев. М., 1991. Т.1. С.10. видно, подражал Толстому и в заданной односторонности философии истории, только провозглашал всевластие случая вместо исторического фатализма»11.

Толстой всегда оставался для Алданова недосягаемой вершиной и образцом писательского совершенства»12, — утверждают В.В. Агеносов и Н.С. Выгон, отмечая в качестве аспектов близости художественного мировидения писателей «<.> взгляд на историю и человека сквозь призму философии и

1 О « А морали» , поиск «<.> в прошлом созвучного современному и вечного» . «Апологетом Толстого»15 называют Алданова в своих работах О.Михайлов,

A. Романенко, Н.Старосельская.

Как «преклонение перед кумиром»16 характеризуется алдановское отношение к Толстому в работах Н.М. Щедриной. Книга Н.М. Щедриной «Проблемы поэтики исторического романа русского зарубежья (М.Алданов,

B.Максимов, А.Солженицын)» носит этапный характер, поскольку является по сути первым в отечественном изучении творчества М.А. Алданова теоретически и методологически обоснованным исследованием поэтики исторических романов писателя в контексте развития жанровой формы исторического романа в литературе русского зарубежья и исторической прозы 70-90-х годов XX века.

Толстовские традиции в творчестве Алданова не становятся предметом специального рассмотрения автора, но результаты анализа своеобразия жанрового мышления писателя, наблюдения Н.М. Щедриной над тем, как в произведениях Алданова художественная философия истории автора, «философия свободы, смерти, случая, трагедии, абсурда, времени и пространства в

11 Там же. С. 19.

12 Агеносов В. В., Выгон Н. С. Марк Алданов. «Ум резкий, сильный, насмешливый» // Агеносов В. В. Литература русского зарубежья (1918-1996) / В. В. Агеносов. М.: Терра, Спорт, 1998. С. 172.

13 Там же.

14 Там же. С. 179

15 Старосельская Н. «Волнующая связь имен»: отсвет Достоевского в двух романах М. Алданова / Н. Старосельская //Литературное обозрение. №7-9. 1994. С. 31.

16 Щедрина Н. М. Литература русского зарубежья (историческая проза Б, Зайцева, Д. Мережковского. В. Ходасевича, М. Алданова, А. Солженицына, В. Максимова): метод. Пособие / Н.М. Щедрина. Уфа: Башк. ин-т повыш. квалиф. работников образ-я, 1994. С. 23.

1 7 разных своих проявлениях» , организует романное целое, обуславливая концепцию исторической личности как предмета эстетического отношения и художественного познания, причинную связь между характерами и обстоятельствами, принципы художественного осмысления макромира и микромира, способы раскрытия художественной формы, продуктивны для этого направления исследования. Абсолютизируя авторитет Л.Н.Толстого для М.А. Алданова, Н.М. Щедрина обозначает основные моменты историко-философской полемики романиста с предшественником: философия Случая, отрицание исторических законов в противовес историческому фатализму «Войны и мира», идея выборной аксиоматики как результат переосмысления морального императива Толстого. Категоричность идейной полемики, как показывает монография, снимается в сфере поэтики. Романы М.А. Алданова охарактеризованы как романы историко-философские, что акцентирует диалогический характер отношений писателей на уровне принципов художественно-философского осмысления исторического материала. Непосредственно с традицией Толстого автор книги связывает особое значение во временной структуре романов Алданова биографического времени, «протекающего

1Я во внутреннем пространстве» , мотивы охоты и карнавала/маскарада.

В контексте изучения толстовских традиций в творчестве Алданова значимы результаты исследования следующих аспектов романного воплощения авторской философии истории: объективная и субъективная ирония (во взаимосвязи с философским мышлением XX века), сюжетообразующая композиционная, изобразительно-выразительная функция хронотопа, субъектные и внесубъектные способы выражения авторского сознания, структурно-организующая роль, метафоризация мотивов, функция символики. Для сопоставительного анализа результативно также обращение исследователя к идейно-художественным функциям игры в произведениях писателя. Положения исследования получили развитие в книге «Литература русского зару

17 Щедрина Н.М. Проблемы поэтики исторического романа русского зарубежья (М. Алданов, В. Максимов, А. Солженицын) /Н.М. Щедрина. Уфа, 1993. С.36.

S Там же. C.I4I. бежья (историческая проза Б. Зайцева, Д. Мережковского, В. Ходасевича, М. Алданова, А. Солженицына, В. Максимова)».

В книге Я.С. Лурье «После Льва Толстого: Исторические воззрения Толстого и проблемы XX века» Алданов включен в диалог с Толстым, рассмотренный в координатах «большого» исторического времени, воссозданный в различных аспектах: художественном, философском, историософском, этическом, политическом - и в сложной взаимосвязи этих аспектов.

Автор книги, обращаясь к вопросу о переосмыслении автором XX века историко-философских идей Л.Н. Толстого, обозначает основные направления полемического диалога писателей: отрицание представлений предшественника о провиденциальности истории, о роли в ней «великих людей» и «массовых» процессов, неоднозначность алдановской позиции в решении вопроса о детерминизме/индетерминизме исторического движения, концептуально значимое для Алданова-романиста следование Толстому в понимании неизменной сущности человеческой природы.

По мысли Я.С. Лурье, Алданов в полемике с Толстым не всегда придерживается собственных суждений. В частности, не принимая догматизма Толстого-мыслителя, «он <.> не выдвигает свою философию случая как любую другую аксиому, а пытается опровергнуть конкретные наблюдения, приведенные Толстым в пользу его точки зрения»19. Ученый полемизирует с Алдановым, доказывая объективность представлений Толстого о роли личности в истории, о «законах видоизменения масс», о «механизме» исторического процесса.

Замечания Я.С. Лурье, некоторые из которых, на наш взгляд, носят дискуссионный характер, «генерируют» исследование толстовских традиций в творчестве Алданова как диалога — сложной и внутренне динамичной системы сближений/отталкиваний типов философствования, обусловленных индивидуальностью мировоззрений писателей и спецификой миропонимания, свойственного их эпохам.

19 Лурье Я. С. После Льва Толстого: Исторические воззрения Толстого и проблемы XX века / Я.С. Лурье. СПб., С. 134.

В контексте развития жанра исторического романа, наследования традиционных и формирования новых принципов художественно-исторического повествования творчество М.А. Алданова рассмотрено В.А. Юдиным в монографии «Исторический роман русского зарубежья». Автор обозначает диа-логизм алдановского идейного и эстетического осмысления традиций: «Открыв новые, оригинальные формы воплощения исторических реалий, ратуя за психологический и нравственно-философский метод познания бытия, Алданов остается традиционалистом в плане реалистического осмысления истории: творческий опыт Толстого и других выдающихся реалистов служит для него бесспорной школой художественного мастерства» .

Как обращение к проблеме преемственности на уровне принципов жанрового мышления писателей важно замечание Т.Я. Орловой в статье «Повесть о смерти» М. Алданова (художественное преломление философии истории)»: «У Толстого <.> события, также передающиеся сквозь психологическую призму отношения к ним героев, не утрачивают своей историче1 ской значимости, не «тонут» в частной жизни героев, являясь ее фоном» . Но, на наш взгляд, развития это исследовательское утверждение не получает. Толстовская традиция предстает как норма, от которой отступает последователь, тогда как указанный диалогический момент, на наш взгляд, концептуален в плане изменения связи героя и события, свойственной поэтике Толстого, полемики с толстовским пониманием проблемы «человек в истории», путями разрешения конфликтов «частного» и «общего» существования, предложенными в «Войне и мире» и «Анне Карениной».

Через призму динамики философско-исторического повествования проблема традиций JI.H. Толстого в творчестве М.А. Алданова рассмотрена в работах Т.И. Дроновой. Исследователь отмечает: «Пожалуй, лишь у JI. Толстого в «Войне и мире» находил писатель ту свободу и полноту романного

20 Юдин В.А. Исторический роман русского зарубежья /В.А. Юдин. Тверь: Б.И., 1985. С. 34.

21 Орлова Т. Я. «Повесть о смерти» М. Алданова (художественное преломление философии истории) / Т. Я. Орлова // Вестник Московского ун-та. Сер. 9. Филология. М.: изд-во МГУ, 1995. №5. С. 160. См. также: Орлова Т. Я. Некоторые аспекты проблематики трилогии М. Алданова «Ключ. Бегство. Пещера» / Т. Я. Орлова // Русское Зарубежье: духовный и культурный феномен: материалы Международной научной конференции. М.: Новый гуманитарный ун-т Натальи Нестеровой, 2003. 4.1. С. C.165-I7I. 9 синтеза, к которым стремился в собственном творчестве. Но при всем уважении к «урокам» автора «Войны и мира» М. Алданов избирает иной путь сопряжения исторического, философского и художественного начал в структуре произведения о прошлом»22. В центре рассмотрения Т.И. Дроновой жанровых стратегий Алданова — решение шопенгауэровской коллизии между историей и философией, синтез историзма и антиисторизма, напрямую связанные с переосмыслением традиций художественно-исторического повествования Толстого. Трансформация традиционных параметров романного жанра в историко-философском повествовании Алданова находит выражение, по мысли Т.И. Дроновой, в сужении сферы героя, возрастании роли автора, усилении риторического начала и непрямых форм диалога автора с читателем.

Исследуя жанровый диалог Мережковский/Алданов в соотнесенности с параметрами историко-философского повествования JI.H. Толстого, Т.И. Дронова делает вывод: «Основная причина философских расхождений между М. Алдановым и его предшественниками - в различии подходов к реальности: научно-философскому у Алданова, религиозно-философскому у Толстого и Мережковского» . Предложенный и разработанный исследователем путь — классификация философско-исторических повествований, основанная на положении об историософском и эпистемологическом дискурсах, позволяет более точно определить жанровую специфику алдановских романов, сформулировать жанровый аспект проблемы традиций JI.H. Толстого в исторической романистике М.А. Алданова следующим образом: «антиисториософские по пафосу романы познания истории»24 в жанровой парадигме, заданной историософским повествованием, романом-эпопеей JI.H. Толстого «Война и мир».

22 Дронова Т. И. М. А. Алданов (1886-1957) // История русской литературы XX века: в 4 -х кн. Кн. 2: 19101930 годы. Русское зарубежье: учеб. пособие / Под ред. Л. Ф. Алексеевой. М.: Высшая школа, 2005. С. 47.

23 Дронова Т. И. Д. Мережковский и М. Алданов: динамика философско-исторического повествования /Т.И. Дронова // Изменяющаяся Россия - изменяющаяся литература: художественный опыт XX - начала XXI веков: сб. науч. тр. Вып. II / Сост., отв. ред. проф. А.И. Ванюков. Саратов: издательский центр «Наука», 2008. С. 71.

24 Дронова Т. И. M. А. Алданов (1886-1957). С. 50.

Значимы для исследования толстовских традиций в творчестве Алданова выводы Т.И. Дроновой о своеобразии художественной гносеологии и аксиологии писателя, обусловленные концептуальной ролью диалогизма и иронии в его романном мышлении: «В контексте романного целого истина оказывается не просто лежащей между полюсами, но вбирающей крайности, полифоничной»25, о переосмыслении Алдановым приемов толстовского художественного психологизма, основанных на идее «текучести» человека, темы духовных исканий молодого героя, о поэтике символизма как своеобразной проекции на классический опыт.

В диссертации «Романы М. Алданова: философия истории и поэтика» И.В.Макрушина, определяя основные положения историко-философской полемики Алданова с Толстым, идет вслед за предшественниками: «Толстовскому «роевому началу» писатель противопоставляет роль личности в истол/г рии, «идее Провидения» - философию Случая» . Принципиально новым является обращение к «философии смерти» писателей. По мысли исследователя, Толстой и Алданов по-разному решают проблемы неизбежной конечности человеческого существования: «Алданов не пугает смертью, но и не

27 обещает за страхом успокоения» ; онто-этического оправдания человеческого бытия перед лицом смерти: «Идея бессмертия души подменяется у писателя утверждением достоинства творческого человека перед лицом небытия. Ценность и смысл человеческой жизни, по Алданову, в высших земных ценностях - свобода, культура, наука, простые, необходимые моменты человече-28 ского счастья» .

Точным представляется предложенное И.В. Макрушиной определение «механизма», идейно-художественных функций интертекстуальности в романах Алданова: «Писатель «перекодирует» чужую систему поэтических элементов в собственных художественных целях, интертекстуальность ста

25 Там же С.51.

26 Макрушина И.В. Романы М. Алданова: философия истории и поэтика: автореф. дис. .канд. филол. наук / И. В. Макрушина. Екатеринбург, 2001. С.8.

27 Там же. С. 10.

28 Там же. С. 12. новится своеобразной формой выражения авторского сознания» . Но использование терминов «традиция» и «интертекстуальность» как взаимозаменяемых, на наш взгляд, спорно с точки зрения теории и методологии. Интересно и продуктивно в контексте исследования нашей темы рассмотрение И.В. Макрушиной театрализации/карнавализации истории (на сюжетно-композиционном, мотивном, образно-символическом уровнях алдановских произведений) в сопоставлении с игровой теорией культуры Й.Хайзенги.

В диссертации О.Лагашиной «Историософский роман Д. Мережковского и М. Алданова» акцентирован аспект жанровой традиции, самостоятельное направление анализа - сопоставление «философского историзма» М.Алданова и Л.Н. Толстого. Автором обозначен общий комплекс идей писателей: «<.>утверждение принципиального сходства между явлениями малыми и глубокими, так как «вторые интеграл первых», идеи «дифференциалов истории» и относительности исторического знания. Исследование ценно установкой автора увидеть сущностные, «генетические» сближения историко-философских воззрений Алданова с историософией предшественника. Так, О. Лагашина уходит от однозначного противопоставления закономерности истории у Толстого и ее случайного характера у Алданова, отмечая диалогичность этих категорий в художественной философии истории авторов. Как переосмысление этического учения Толстого трактуется алданов-ская этика, «путь победы над случаем в истории»30.

В анализе реализации философского кода тетралогии на разных уровнях текста отметим не только аспекты, имеющие непосредственное отношение к исследуемой нами проблеме преемственности Алданов/Толстой: организующая роль авторской концепции для всех уровней романного целого; идейно-художественные функции образа Наполеона как полемического к толстовской трактовке; аллюзивность образов героев-резонеров к образу Толстого у Алданова, но и «контекстуальные», теоретически и методологи

29 Там же. С. 18.

30 Лагашина О. Историософский роман Д. Мережковского и М. Алданова: автореф. дис. .канд. филол. наук / О. Лагашина. Тарту, 2004. С. 14. чески близкие: «диалоги» с идеями Просвещения, с этикой Канта, рассмотренные в прямом соотношении с философскими взглядами Толстого.

Принципиально важными для нашей темы являются и те исследования поэтики Алданова, которые не касаются прямо преемственности Тол-стой/Алданов, но способствуют постановке и решению конкретных проблем, связанных с ее постижением. 1

В диссертации и статьях Е.Г.Трубецковой осуществляется исследование синтетической природы романной жанровой формы в творчестве М.А.Алданова, специфики взаимодействия романного и исторического дискурсов, обусловленной научным подходом к изображению исторических событий и характеров героев. Форма романа охарактеризована как жанровый диалог, позволяющий сочетать различные «языки» в описании и осмыслении мира. Романное творчество Алданова поставлено в контекст формирования новой парадигмы мышления XX века.

Рассмотрение различных видов структуры «текст в тексте» приводит исследователя к интересным выводам о роли «портретов» исторических лиц в идейно-художественной структуре алдановских произведений, о хроното-пической поэтике автора, о «вертикальном» осмыслении истории, включающем историю, воссозданную в ее движении, в пространство культуры. В качестве актуальных в контексте нашего диссертационного исследования укажем на концепцию «ветвящейся истории», наблюдения Е.Г. Трубецковой о синтезе детерминизма и индетерминизма в художественной философии истории Алданова.

Исторические романы в контексте «метатекста» М.А. Алданова, специфика романного воплощения философия истории писателя, проблема «личность и история» - объекты исследования в диссертациях А.А. Метели-щенкова, Б.А. Кдырбаевой.

31 См. : Трубецкова Е. Г. «Текст в тексте» в русском романе 1930-х годов : автореф. дис. . канд. филол. наук / Е.Г. Трубецкова. Саратов, 1999. 24 с.

В диссертации Т.И. Болотовой «Функции философского текста в романах М. Алданова (Платон, Декарт)» идейно-художественная специфика интертекстуальной стратегии писателя впервые является предметом специального исследования, теоретического и методологического обоснования. Диалог Алданова с предшественниками-философами исследуется на уровне проблематики (как «идейный» диалог) и поэтики (сюжетно-композиционная организация, система мотивов и лейтмотивов как источник смысло- и структу-ропорождения, своеобразие художественного психологизма, формы авторского присутствия, подтекст).

Важным для нас является также то, что анализ Т.И. Болотовой сочетает диахронический и синхронический подходы. Это позволяет увидеть романное творчество писателя «на пересечении» художественных и философских традиций и парадигматических изменений, происходящих в русской'литературе XX века. Тип романного мышления Алданова охарактеризован как «ин-тегративный», полидискурсивный, преодолевающий границы между разны- "; ми формами познания. В контексте выявляющейся дискуссионности вопроса о жанровой природе исторического романа писателя, имеющего для нас методологическое значение, подчеркнем вывод Т. И. Болотовой о том, что Алданов продолжает реалистическую традицию, учитывая опыт модернистской прозы.

Возможность вести изучение творческого наследия М.А. Алданова в совокупности синхронического и диахронического подходов, в русле развития жанровой системы и в контексте новой парадигмы научного, философского, художественного мышления XX века, в соотнесенности с современными писателю идейными и эстетическими дискуссиями, с опорой на новые исследовательские методологии определила уход от категоричности в обозначении характера отношений М.А. Алданова и JI.H. Толстого. Однако целостного научного осмысления данная проблема не получила, что обусловливает актуальность диссертационного исследования.

32 Болотова Т. И. Функции философского текста в романах М. Алданова (Платон, Декарт): автореф. дисс. . канд. филол. наук / Т.И. Болотова. Саратов, 2007.23 с.

14

Автор диссертационной работы опирается на критический и исследовательский опыт русского зарубежья - статьи и книги Г.В. Адамовича, А. Амфитеатрова, И. Василевского (He-Буквы), В.В. Вейдле, Г. В. Иванова, М.М. Карповича, А.А. Кизеветтера, Ч.Н. Ли, В.В. Набокова, Г.П. Струве, М.Л. Слонима, А.И. Солженицына, в которых содержатся замечания об идейно-тематических, жанровых, стилевых особенностях произведений писателя. Для диссертационного исследования значимы, кроме указанных, также работы современных исследователей, рассматривающих различные аспекты историко-философской концепции М.А. Алданова, своеобразие ее художественного воплощения, принципы романного мышления писателя: О.В.Матвеевой, А.В.Млечко, Р. Рахманалиева, В.А.Туниманова, Т.Н.Фоминых.

Рассмотрение исторических романов М.А. Алданова через призму продолжающегося на протяжении всего творчества писателя диалога с Толстым по направлениям, заданным в литературно-критических и философско-публицистических произведениях, в комплексе его концептуально-эстетического воплощения, исследование жанрового аспекта преемственности Алданов/Толстой, обращение к анализу формально-содержательной функции толстовского «текста» в идейно-художественной структуре романного повествования, к аспектам интертекстуальности, недостаточно изученным отечественными исследователями, определяет новизну диссертационного исследования.

Объектом исследования стала историческая романистика М.А. Алданова: тетралогия «Мыслитель» (1921-1927), романы «Истоки» (1950), «Повесть о смерти» (1952-1953), «Самоубийство» (1956-1957). Вспомогательными текстами при анализе указанных романов служат литературно-критические книги «Толстой и Роллан» (1915), «Загадка Толстого» (1923), рецензия на книгу П.П.Муратова «Эгерия» (1923), статьи «О романе» (1933), «О Толстом» (1938), в которых Алданов обращается либо непосредственно к творчеству Толстого, либо к его традициям, к вопросу о влиянии Толстого на сознание и мышление XX века, а также философско-публицистические произведения «Армагеддон» (1919) и «Ульмская ночь Философия случая» (1953), позиционирующие философско-исторические взгляды писателя.

Предметом исследования являются смысло- и структурообразующие функции диалога с JI. Н. Толстым в исторических романах М.А. Алданова.

Цель диссертационного исследования - через призму традиций Л.Н. Толстого охарактеризовать своеобразие художественного историзма, эстетического мышления М.А. Алданова, осмыслить место романного творчества писателя в контексте динамики типов художественно-исторических повествований, жанровых поисков XX века. Для достижения этой цели необходимо решение следующих задач:

• рассмотреть полемику с художественной историософией Л.Н.Толстого (роман-эпопея «Война и мир») в тетралогии М.А. Алданова «Мыслитель» на концептуальном уровне и на уровне поэтики художественного текста;

• исследовать идейно-художественные функции романа Л.Н. Толстого «Анна Каренина» в полилогической структуре романа М.А. Алданова «Истоки»;

• проанализировать художественное переосмысление «философии смерти» Л.Н. Толстого в «Повести о смерти» М.А. Алданова;

• осмыслить понимание XX века в диалоге с аксиологией Толстого как системой классических ценностей в романе М.А. Алданова «Самоубийство» (экзистенциальный аспект романного мышления);

• обозначить своеобразие интертекстуальных стратегий М.А. Алданова;

• проследить динамику жанровой формы исторического романа в творчестве М.А. Алданова.

Методика исследования предполагает комплексный анализ, учитывающий историко-литературный, функциональный, типологический, структурный, интертекстуальный аспекты изучения художественного произведения в соответствии с поставленными в диссертации задачами.

Методологические принципы обусловлены многообразием методических и методологических подходов к проблеме «традиционное / новаторское», связанным с предложенными XX столетием концепциями литературного движения (В.М.Жирмунского, Ю.Н.Тынянова, Б.М.Эйхенбаума, М.М.Бахтина, Д.С.Лихачева, Ю.М. Лотмана). Специфике алдановского переосмысления традиций Л.Н. Толстого наиболее созвучна теория диалога, получившая развитие в трудах М.М. Бахтина, П.А. Флоренского, Ю.М. Лотмана, B.C. Библера и др., в соответствии с которой тип отношения М.А. Алданова к идейно-художественному наследию предшественника можно охарактеризовать как диалог — противостояние авторитарному, монологическому слову предшественника, но и ученичество, вопрошание, «поиски и вынужде-ние глубокого смысла», адогматический, внутренне диалектический тип рецепции и философствования.

Не претендуя на самостоятельную теоретическую разработку понятий традиции, преемственности, новаторства в качестве исследовательских определений мы выбираем те, которые сложились в современном литературоведении в результате синтезирования трудов ученых. А.С. Бушмин, отмечая сложность «механизма» существования литературной традиции, утверждает, что изучение литературных влияний может идти только по линии выявления «сходных моментов эстетического отношения к действительности»33. Продуктивными для изучения преемственности Алданов/Толстой представляя-ются теоретические и методологические подходы, представленные в сборниках «Традиции и литературный процесс» (1999), «Теоретико-литературные итоги XX века» (2003). Можно утверждать, что толстовская традиция в исторической романистике Алданова «<. .>выступает в качестве своеобразного идейно-эстетического катализатора», реализуя «циркуляционную модель литературной коммуникации: литературное восприятие представляет собой не только конечный пункт литературной коммуникации, но и исходную точку

33 Бушмин А. С. Преемственность в развитии литературы / А.С. Бушмин. М.: Художественная литература, 1978. С. 32. нового литературного производства»34. В диссертационном исследовании мы обращаемся также к теории и практике интертекстуального анализа, к работам Ю.М. Лотмана, З.Г. Минц, И.П. Ильина, Р. Барта, Ю.Б. Борева, Н.А. Фатеевой и др.

В ходе диссертационного исследования мы обращались к опыту осмысления различных аспектов творчества Л.Н.Толстого в работах

H.Н.Страхова, Б.М.Эйхенбаума, А.В.Чичерина, В.Б.Шкловского, А.П.Скафтымова, И.В.Чуприны, С.Г. Бочарова, Н.М.Фортунатова, Л.Д.Опульской, А.А.Жук, В. Днепрова, Н.А.Струве, П.М.Бицилли, Ж. Нива, О.В.Сливицкой и др., в области теории и истории романа XX века -Д.Лукача, М.М.Бахтина, Б.В.Томашевского, В.В.Кожинова, Г.В.Макаровской, М. Кольхауэра, Н.Т.Рымаря и др.

Положения, выносимые на защиту:

I. Выбор традиций Л.Н. Толстого показателен как самоопределение М.А. Алданова в становящейся культурной парадигме XX века, как ориентация на эстетический, философский, духовный опыт русской классической литературы. Диалог с Л.Н. Толстым (спор, полемика вопрошание, аксиологическая перепроверка, переосмысление / ученичество) является одним из важнейших идейно-художественных факторов, определяющих метатексту-альность творчества М.А. Алданова.

2. Полемичность историко-философского диалога обусловлена определяющей ролью для Л.Н. Толстого вопросов исторической онтологии, для М.А. Алданова — проблем исторического познания.

3. На концептуальном уровне переосмысление историко-философских идей Л.Н. Толстого в творчестве М.А. Алданова идет в нескольких направлениях: «этиология Толстого, принятое им учение о причинно-сти»/«человеческая, земная причинность»; скрытая закономерность/случайность исторического бытия; моральный императив/отрицание нравственного закона как онтологической и гносеологической категорий;

34 Нямцу А. Е. Современность общечеловеческого в мировой литературе / А.Я. Нямцу // Традиция и русская цивилизация: сб. ст. М.: Астрель. Транзиткнига, 2006. С. 147.

18 массовая история/роль личности в истории; провиденциальная необходи-мость/«необходимость» идеологических теорий; свобода воли/свобода нравственного самоопределения. Алданов расширяет границы исторически значимого, переосмысляет понятия «дифференциал» и «интеграл» истории, трактуя механизм исторического события как случайные пересечения частных и исторических цепей причинности.

4. М.А. Алданов акцентирует научный дискурс в полемике с Толстым-религиозным мыслителем и моралистом, используя опыт Толстого-художника. Диалог получает в поэтике романов писателя имплицитное и эс-плицитное выражение, обуславливает жанровую природу произведений, интертекстуальные стратегии Алданова.

5. Ориентируясь на толстовский тип художественно-исторического повествования, на его жанровый синтетизм, Алданов-романист диалогически переосмысляет его структурные особенности: в историко-философском дискурсе актуализирует конкретно-историческую «горизонталь»; объективный ход идей, присущий эпопее, корректирует проблематизацией художественной реальности; «мощную субъективность авторской мысли» осложняет диа-логизмом и иронией романного мышления; эпический полицентризм заменяет полицентризмом подвижного авторского видения; применяет монтаж как тип «интегрирования», обнаруживающий катастрофичность истории. Полемично актуализирована по отношению к эпической дистанции Толстого имплицитная связь авторской и изображаемой эпох в романах Алданова. Включение «эпохи читателя» в художественное время романов Алданова является «приращением смыслов» в диалоге с Толстым.

6. Интертекстуальное «поле» Толстого в идейно-художественной структуре романов Алданова многофункционально. Интегральные стратегии обусловлены отношением к наследию предшественника не только как к тексту, но и как к части реальной действительности.

7. Пользуясь приемами художественного психологизма Толстого для изображения сложности внутреннего мира и поведения героев, Алданов исходит из иных, чем у предшественника, нравственно-философских убеждений. Нравственное начало в художественной философии Алданова связано не столько с природным нравственным чувством, сколько с «мыслью как индивидуально-ответственным поступком» (М.М. Бахтин). 8. Основное направление художественной полемики с «философией смерти» Толстого - мысль Алданова о невозможности «выводить» этические нормы за бытийные пределы. Божественной любви Толстого противопоставляется идея «субъективного бессмертия», проблематизирущая метафизическую природу онтологических категорий, акцентирующая экзистенциальные вопросы. Созидательная научная деятельность, творчество как ответ на «экзистенциальный вызов», борьба со Случаем наделяются Алдановым в диалоге с Толстым значимостью в решении проблемы смысла жизни и смерти.

Теоретическая значимость диссертационного исследования определяется системным анализом историко-философского, эстетического и жанрового диалога М.А. Алданова с традицией JI.H. Толстого на всех уровнях художественного текста; конкретизацией новых форм и механизмов преемственности в русской исторической прозе первой половины XX века.

Практическая значимость работы: результаты диссертационного исследования могут быть использованы при изучении творчества М.А. Алданова в контексте русской литературы и философской мысли XX века; при подготовке лекционных курсов, спецкурсов, посвященных творчеству писателя; в практике комментирования произведений М.А. Алданова. Теоретические и практические выводы настоящей работы могут войти в общие курсы по истории русской литературы первой половины XX века, использоваться в спецкурсах по проблемам литературной традиции, романного жанра, в работе спецсеминаров.

Материалы диссертации прошли апробацию на Третьих международных Замятинских чтениях (Тамбов, 1997), Всероссийской научной конференции «А.И. Солженицын и русская культура» (Саратов, 1999), ежегодной Всероссийской научной конференции молодых ученых «Филология и журналистика в начале XXI века» (Саратов, 2001-2006), Международной научной конференции «Русское Зарубежье - духовный и культурный феномен» (Москва, 2002), Всероссийской научной конференции «Мир России в зеркале новейшей художественной литературы» (Саратов, 2004), Всероссийской научной конференции «Изменяющаяся Россия - изменяющаяся литература: художественный опыт XX - начала XXI веков» (Саратов, 2005, 2007, 2008), международной конференции «Современность русской и мировой классики» (Воронеж, 2006), Всероссийской научной конференции «Проблемы интерпретации художественного произведения» (Астрахань, 2007).

Структура работы: диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, библиографического списка, включающего 260 наименований. Общий объем диссертации - 255 страниц.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Традиции Л.Н. Толстого в исторической романистике М.А. Алданова"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В литературно-критических и художественно-публицистических произведениях, докладах, интервью М.А. Алданов неоднократно заявлял о приверженности традициям классической русской литературы XIX века, называя его самым цивилизованным столетием в истории мира, настаивая на неповторимости таких его явлений, как Л.Н.Толстой. «Прогресс искусства сводится только к легкому подталкиванию вперед того, что было сделано поколениями других людей; самые великие новаторы именно так и поступали» (IV,67), — утверждает герой романа «Начало конца», писатель Вермандуа, явно выражая позицию самого М.А. Алданова, для которого выбор традиций Л.Н. Толстого показателен как ориентация на эстетический, философский, духовный опыт русской классической литературы, самоопределение в становящейся культурной парадигме XX века, которая характеризуется неоднозначностью, полемичностью решений проблемы традиций и новаторства, «конденсирующей» важнейшие эстетические и мировоззренческие вопросы.

Осмысление традиций Л.Н.Толстого для Алданова — это инициативное постижение «существенного писателя» (Л.Н.Толстой), мировидения и миропонимания великого предшественника, через «сближения» и «расхождения» с которым формируются алдановские методы художественного познания исторического и человеческого бытия. Диалог с Л.Н. Толстым, реализующийся в произведениях разной жанровой природы и в разных формах: спор, полемика /вопрошание, аксиологическая перепроверка, переосмысление / ученичество, — является одним из важнейших идейно-художественных факторов, определяющих метатекстуальность творчества М.А. Алданова.

Исследование исторической романистики М.А. Алданова (тетралогия «Мыслитель», романы «Истоки», «Повесть о смерти», «Самоубийство») через призму «открытой» полемики с историко-философскими взглядами предшественника, основные направления которой заданы в литературно-критических, философско-публицистических произведениях писателя, и продолжения/переосмысления художественных традиций JI.H. Толстого, позволило охарактеризовать своеобразие художественного историзма, эстетического мышления М.А. Алданова, осмыслить место его романного творчества в контексте динамики типов художественно-исторических повествований, жанровых поисков XX века.

В тетралогии «Мыслитель» Алданов следует основным принципам художественного историзма Толстого: осмысление проблем научное/эстетическое, факт/вымысел, изображаемая эпоха/«эпоха автора»; тип героя, реализующий мировоззренческое и эстетическое решение дилеммы «личность/эпоха»; принципы организации системы героев; характер отношений «автор/герой», формы проявления авторского начала как концептуально и эстетически завершающего. Но жанровую стратегию автора, предполагающего включение «Войны и мира» в «Мыслитель» как «текста» в «текст», определяет полемика с историософией Толстого. Это находит выражение в характере жанровых отношений претекста и текста, которые можно определить как «контрастные, а порой и конфликтные»455.

Анализ идейно-художественной структуры романов тетралогии позволяет обозначить в качестве жанровой стратегии Алданова имплицитно реализованный спор с основными моментами художественной историософии «Войны и мира»: «нравственным законом» как онтологической и гносеологической категорией, идеями провиденциальности исторического процесса, наличия надличностного его смысла, возможности «объективной» метаисто-рической концепции, этического, эстетического, научного постижения сути исторического бытия, отрицанием роли личности в истории, толстовской трактовкой проблемы свобода воли/необходимость. Идея стихийного течения жизни в «Мыслителе» получает концептуально отличное от толстовского историко-философское обоснование: столь важное для автора «Войны и мира» понятие «объективного хода вещей» определяется, по Алданову, не провиденциальной волей, выражающейся в законе интегрирования «малых диф

455 Бушмин А.С. Преемственность в развитии литературы. С. 132.

230 ференциалов истории», а Случаем. Алданов акцентирует научный дискурс в полемике с Толстым-религиозным мыслителем и моралистом, используя опыт Толстого-художника (особенно в сфере художественного психологизма). Органично вписываясь в полемику начала XX века о романе как «эпопее нового времени», переосмысляющей каноны традиционной жанровой формы, воплощавшей «эпопейный идеал», «экстенсивную тотальность жизни» (М.М.Бахтин, Д.Лукач), романы тетралогии «Мыслитель» фиксируют катастрофичность исторического и экзистенциального опыта, «трансцендентальную безданность»456 эпохи. Диалогизм и ирония как основы романного мышления Алданова показательны в аспекте «реакции» жанра на осознающую относительность истин эпоху, противопоставления организующей толстовский тип художественно-исторического повествования «мощной субъективности авторской мысли».

Диалог с нравственно-философскими абсолютами, «художественной формулой исторической эпохи» романа Л.Н. Толстого «Анна Каренина» определяет принципы организации идейно-художественной структуры романа «Истоки»: значимые аспекты многопланового изображения исторической эпохи (актуализация коллизий, связанных со сферой частного существования, повышение внимания к эмоциональной, психологической жизни героя/революционное движение, политическая и государственная деятельность с периферии перенесены в центр романного действия); сюжетно-композиционное построение, хронотоп (сюжетные модели Алданова как варианты сюжетных ходов Толстого, открытая романная композиция/композиция эпического «завершения», включение времени автора в художественный хронотоп/«историческая» дистанция, необходимая для художественного, научного, философского осмысления «истоков» революционных процессов XX века); система персонажей (переосмысление толстовских героев подлинного/неподлинного существования); принципы создания образов исторических героев (актуализация научного дискурса, полемика с тол

456 Лукач д. Теория романа. С. 43. стовским определением подлинного и мнимого величия), вымышленных героев (активное использование приемов толстовского психологического анализа с актуализацией интеллектуальной рефлексии героев на происходящее, самоопределения в границах частных, исторических, экзистенциальных обстоятельств). В романном полилоге «Истоков» реализуется полемический диалог с Толстым-моралистом, фактический материал дополняется эстетическими аргументами.

В романе Алданов впервые в произведении этого жанра открыто позиционирует творчество Л.Н.Толстого как претекст. Сознательная и концептуальная аллюзивность алдановского романа позволяет выявить между «Истоками» и «Анной Карениной» сложную систему связей, аналогий, параллелей, противопоставлений, антитез, которые убеждают в проблематичности нравственно-философской концепции Толстого-мыслителя и вечной значимости «открытий» Толстого-художника.

Своеобразие сюжетно-композиционной организации, природы конфликта, системы героев (характера связи исторических и вымышленных лиц, их сюжетной активности), форм авторского присутствия в тексте, мотивно-образной системы «Повести о смерти» определяется актуализацией в качестве жанроопределяющего философского дискурса. Акцент в диалоге с Толстым переносится на онтологические проблемы, осмысленные Алдановым как проблемы экзистенциальные. Проводя параллели между исторической ситуацией, характеризующейся распадением «эпичности», и «революционными» событиями внутреннего мира персонажей, «проверяя» «уход от истории» как тип жизненного и исторически значимого поведения, Алданов на первый план выводит нравственно-философские искания героев, сюжетные линии которых служат испытанием «философии смерти» Толстого, выделяет моменты нравственного выбора как выбора опор перед лицом небытия.

Повесть о смерти» свидетельствует о подвижности алдановской позиции в диалоге с Толстым, о сближении их аксиологических систем: автор уходит от проблематизации «мысли семейной», от редуцирования любовной темы, определяет отпадение от «спасительной веры» как утрату ценностного «центра», причину «катастрофизации» общественного и индивидуального сознания, противопоставляет эгоистическую замкнутость и «немудрую мудрость» жизни, основанную на идеалах веры и любви. Идея «субъективного бессмертия» является диалогом рационалистического, нерелигиозного сознания с идеей Божественной любви Толстого. Интертекстуальная стратегия в данном произведении полемически актуализирована по отношению к «философии смерти» в повести JI.H. Толстого «Смерть Ивана Ильича». Автор проводит своих героев не через религиозное, а через экзистенциальное «прозрение», утверждает нравственные возможности личности, творчество и научную деятельность как ответ на «экзистенциальный вызов».

Как и в романе-эпопее Л.Н.Толстого, предметом художественно-философского осмысления в романе «Самоубийство» является «эпоха трагическая, столь богатая громадностью событий и столь близкая» (Л.Н. Толстого). Система интертекстуальных приемов (точечные, прямые и косвенные цитаты, аллюзии и реминисценции) актуализирует полемическое сопоставление исторических ситуаций начала XX («Самоубийство») и XIX («Война и мир») веков, «знаковых» исторических фигур (Ленин и Наполеон), разрешения «неисторическими» героями дилемм «личность/мегаколлектив»; «личность/эпоха»; «история/культура»; «жизнь/смерть». Актуальность темы, особая значимость для автора исторического материала обусловили своеобразие художественного хронотопа романа, «открытый» характер связи «авторской» и воссоздаваемой эпох. Исследование «сближений» и «отталкиваний» на уровне принципов художественного историзма, жанрового мышления, дискурсивной стратегии писателей акцентирует научно-исторический дискурс Алданова в противовес историософскому Толстого. «Исповедь» Толстого в качестве претекста активизирует смысло-и структуропорождающие возможности алдановской теории о «коренном дуализме» писателя, в «испытание» которой включены все центральные персонажи романа. При этом имя Толстого в идейно-художественной структуре «Самоубийства» становится знаком классической ценностной системы, обнаруживая «кризис гуманизма» как сущностное состояние изображаемой реальности. Представляется возможным говорить о динамике алдановского ученичества-полемики как о сближении писателя с принципами художественно-исторического повествования Толстого: «итоговый» роман Алданова отличают выявленность идейной конструкции, многообразие форм прямого присутствия в тексте автора, выступающего как полемист, открыто высказывающего собственные оценки исторических лиц и событий. Показательно сближение Алданова с Толстым в диалектическом соединении свободы и независимости читательского сознания: «<. .>читатель идет по пути, который проложен для него художни

457 ком, не теряя при этом права на самостоятельные раздумья» .

Переосмысление традиций Толстого в исторических романах М.А. Алданова идет в русле заданных романом-эпопеей «Война и мир» принципов художественного историзма, парадигмы жанрового мышления. Своеобразный синтез «ученого» и «художника», определяющий художественное мировоззрение Алданова, «гносеологоцентризм» его эстетики обуславливают выбор в многообразии линий преемственности, связанных с творчеством Толстого. Писатель «ассимилирует» из наследия великого предшественника опыт романа философии истории как синтетической жанровой формы, организующим началом которой является философско-историческая концепция автора.

Полемика с метаисторическим, смыслополагающим видением истории, свойственным эпопее, на уровне метатекстового, «серийного» прочтения исторической романистики Алданова раскрывается в своей неоднозначности, свидетельствуя о стремлении автора преодолеть исторические «провалы» и восстановить связь времен. Отрицание надличностного смысла истории, спор с религиозными и позитивистскими историко-философскими концепциями в творчестве Алданова не отрицает, а напротив акцентирует вопросы самодетерминации, нравственного самоопределения личности, которые, по мысли

457 Фортунатов Н. М. Черты архитектоники Толстого и Достоевского / Н. М. Фортунатов // Ученые записки Горьковского университета. Вып. 102. Горький: Изд-во Горьков. ун-та, 1970. С. 67.

234 писателя, невозможны без обращения к культуре (особенно - классической литературе), где происходит сближение актуализированных катастрофическим опытом XX века идей случая и борьбы с ним и вечной аксиологической триады «Истина-Красота-Добро».

Когда-то в книге я пытался привести их (замечания о Толстом — Е. Б.) в «систему». <.> Не выходило, в систему его не приведешь» (VI, 468), - писал Алданов в статье «О Толстом», констатируя невозможность постижения наследия великого предшественника по какому-либо эстетическому или идеологическому коду. В контексте подведения итогов взаимоотношений литературного процесса XX века с литературой XIX столетия, тенденций осмысления традиций Л.Н. Толстого, определивших основные направления развития русской прозы, опыт диалога М.А. Алданова с Л.Н. Толстым, показавший необъективность актуализации в толстовском «тексте» монологического, авторитарного дискурса, имеет не только историко-литературную, теоретическую, методологическую, но и культурологическую значимость.

Список научной литературыБобко, Елена Ивановна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Алданов М. А. Собр. соч.: в 6 т. / сост. и общ. ред. А.А. Чернышева / М. А. Алданов. М.: изд-во «Правда», 1991.

2. Алданов М. А. Девятое термидора // Алданов М. А. Собр. соч.: в 6 т. / М. А. Алданов. М.: изд-во «Правда», 1991. Т. 1. С.37-316.

3. Алданов М. А. Чертов мост // Алданов М. А. Собр. соч.: в 6 т. /М. А. Алданов. М.: изд-во «Правда», 1991. T.l. С.317-605.

4. Алданов М. А. Заговор // Алданов М. А. Собр. соч.: в 6 т. / М. А. Алданов. М.: изд-во «Правда», 1991. Т. 2. С.7-312.

5. Алданов М. А. Святая Елена, маленький остров // Алданов М. А. Собр. соч.: в 6 т. / М. А. Алданов. М.: изд-во «Правда», 1991. Т. 2. С. 313-390.

6. Алданов М. А. Истоки // Алданов М. А. Собр. соч.: в 6 т. / М. А. Алданов. М.: изд-во «Правда», 1991. Т. 4. С. 413-571.

7. Алданов М. А. Истоки // Алданов М. А. Собр. соч.: в 6 т. / М. А. Алданов. М.: изд-во «Правда», 1991. Т. 5. С. 5- 555.

8. Алданов М. А. Самоубийство // Алданов М. А. Собр. соч.: в 6 т. М.: изд-во «Правда», 1991. Т. 6. С. 5-446.

9. Алданов М. А. Сочинения: в 6 кн. / Сост. и ред. А. А. Чернышева / М. А. Алданов. М.: АО Изд-во «Новости», 1994-1996.

10. Алданов М. А. Загадка Толстого // Алданов М. А. Сочинения: в 6 кн. / М. А. Алданов. М.: АО Изд-во «Новости», 1996. Кн. 6. С. 19-141.

11. Алданов М. А. О романе // Алданов М. А. Сочинения: в 6 кн. / М. А. Алданов. М.: АО Изд-во «Новости», 1996. Кн. 6. С. 441- 447.

12. Алданов М.А. О Толстом // Алданов М. А. Сочинения: в 6 кн. / М.А.Алданов. М.: АО Изд-во «Новости», 1996. Кн. 6. С. 468-478.

13. Алданов М. А. Рецензия на книгу П.П. Муратова «Эгерия»//Алданов М. А. Сочинения: в 6 кн. / М.А. Алданов. М.: АО Изд-во "Новости", 1996. Кн. 6. С.571-575.

14. Алданов М. А. Ульмская ночь. Философия случая // Алданов М. А. Сочинения: в 6 кн. / М.А. Алданов. М.: АО Изд-во «Новости», 1996. Кн. 6. С. 141-439.

15. Алданов М.А. Огонь и дым / М.А. Алданов. Парижъ: изд-во «Франко-русская печать», 1922. 234 с.

16. Алданов М.А. Повесть о смерти. Бред / М. А. Алданов. М., 1999. 696 с.

17. Алданов М. А. Самоубийство. Армагеддон. Из записной книжки. Исторические портреты и очерки / М. А. Алданов. М. : ТЕРРА, 1995. 702 с.

18. Алданов М. Черный бриллиант (о Достоевском) / М. Алданов // Наше насле-дие.1989. № 1.С. 156-158.

19. Толстой JI. Н. Полное собрание сочинений: в 90 т. (Юбилейное издание). М., Л.: «Художественная литература». 1928-1958.

20. Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений Вступ. ст. В. Черткова. Репринтное воспроизведение издания 1928-1958 гг. : в 90 т. М. : изд. центр «Терра», 1992.

21. Толстой Л. Н. Война и мир // Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Вступ. ст. В. Черткова. Репринтное воспроизведение издания 1928-1958 гг. : в 90 т. М.: изд. центр «Терра», 1992. Т.9 / ред. Г.А. Волков, М.А. Цявловский / 515 с.

22. Толстой Л. Н. Война и мир // Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Вступ. ст. В. Черткова. Репринтное воспроизведение издания 1928-1958 гг. : в 90 т. М. : изд. центр «Терра», 1992. Т. 10 / ред. Г.А. Волков, М.А. Цявловский / 428 с.

23. Толстой JI. Н. Война и мир // Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Вступ. ст. В. Черткова. Репринтное воспроизведение издания 1928-1958 гг. : в 90 т. М. : изд. центр «Терра», 1992. Т.11 / ред. Г.А. Волков, М.А. Цявловский /465 с.

24. Толстой Л. Н. Война и мир // Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Вступ. ст. В. Черткова. Репринтное воспроизведение издания 1928-1958 гг. : в 90 т. М. : изд. центр «Терра», 1992. Т. 12 / ред. Г.А. Волков, М.А. Цявловский/ 424 с.

25. Толстой Л. Н. Анна Каренина // Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений Вступ. ст. В. Черткова. Репринтное воспроизведение издания 1928-1958 гг. : в 90 т. М. : изд. центр «Терра», 1992. Т. 18 / ред. П.Н. Сакулин, Н.К. Гудзий/ 555 с.

26. Толстой Л. Н. Анна Каренина // Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений Вступ. ст. В. Черткова. Репринтное воспроизведение издания 1928-1958 гг. : в 90 т. М. : изд. центр «Терра», 1992. Т. 19 / ред. Н.К. Гудзий /516 с.

27. Толстой Л. Н. Исповедь // Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений Вступ. ст. В. Черткова. Репринтное воспроизведение издания 1928-1958 гг. : в 90 т. М. : изд. центр «Терра», 1992. Т.23. /вст. ст. В.Ф. Асмуса, подг. текста и комм. Н.Н.Гусева/581 с.

28. Толстой Л. Н. Смерть Ивана Ильича // Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений Вступ. ст. В. Черткова. Репринтное воспроизведение издания 19281958 гг. : в 90 т. М. : изд. центр «Терра», 1992. Т.26 / ред. П.В. Булычева / 989 с.

29. Агеносов В. В., Выгон Н. С. Марк Алданов. «Ум резкий, сильный, насмешливый» // Агеносов В. В. Литература русского зарубежья (1918-1996) / В. В. Агеносов. М.: ТЕРРА, Спорт, 1998. С.171-191.

30. Адамович Г. М. Алданов // Адамович Г. Одиночество и свобода: литературно-критические статьи / Г. Адамович. СПб.: изд-во «Logos», 1993. С. 71-83.

31. Адамович Г. Мои встречи с Алдановым / Г. Адамович // Русская литература. 1991. №2. С.208-211.

32. Болотова Т. И. Функции философского текста в романах М. Алданова (Платон, Декарт) : автореф. дисс. . канд. филол. наук / Т.И. Болотова. Саратов, 2007. 23 с.

33. Болотова Т. И. Символическая функция платоновских мотивов в романе М. Алданова «Ключ» // Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена. №9 (29): Аспирантские тетради: Научный журнал. СПб., 2007. С. 18-24.

34. Василевский И. (He-Буква) Холодный огонь / Марк Алданов. Девятое термидора // Накануне (Литературное приложение). Берлин, 1923, 29 апр., № 50. С.2-5.

35. Газданов Г. Загадка Алданова / Г. Газданов // Литературное обозрение. 1994. №7-8. С. 77-79.

36. Газданов Г. М. А. Алданов. Бельведерский торс <рец.> / Г. Газданов // Русские записки. 1938. №10. С.194-195.

37. Горбачева Н. Н. XX век в прозе М. Алданова: постановка проблемы / Н. Н. Горбачева // Художественная литература, критика и публицистика в системе духовной культуры: сб. науч. тр. Тюмень, 1997. Вып.З. С. 134-13 8.

38. Дедков И. От «Истоков» к «Самоубийству» / И. Дедков // Московские новости. 1991. №11.16 июня. С.20.

39. Дронова Т. И. Ирония в идейно-художественной структуре тетралогии М. Алданова «Мыслитель» / Т. И. Дронова // Филология. Саратов: изд-во Сарат. унта, 1996. Вып.1. С.88-90.

40. Дронова Т. И. Историософский роман М. Алданова: «энергия жанра» / Т.И. Дронова // Русское Зарубежье: духовный и культурный феномен: материалы Международной научной конференции. М.: Новый гуманитарный ун-т Натальи Нестеровой, 2003. Ч. I. С.141-150.

41. Дронова Т. И. М. А. Алданов (1886-1957) // История русской литературы : в 4 кн. Кн. 2 : 1910-1930 годы. Русское зарубежье: учеб. пособие / под ред. Л.Ф. Алексеева. М.: Высшая школа, 2005. С.45-60.

42. Дронова Т. И. «Театр истории» в романе М. Алданова «Ключ» / Т. И. Дронова //Филология. Саратов: изд-во Сарат. ун-та, 1998. Вып. 3. С.20-26.

43. Иванов Г. «Истоки» Алданова / Г. Иванов // Возрождение. Париж, 1950. № 80. С.182-188.

44. Карпович М. М. А. Алданов и история. Комментарии / М. Карпович // Новый журнал, Нью-Йорк, 1956. №47. С.255-260.

45. Кдырбаева Б. А. История и личность в творчестве писателей 20-30-х годов XX века (А. Толстой, М. Алданов, В. Набоков, Е. Замятин) : автореф. дис. . д-ра филол. наук / РАН. Ин-т мировой литературы им. А. М. Горького / Б. А. Кдырбаева. М., 1996. 55 с.

46. Кизеветтер А. Алданов. «Чертов мост» / А. Кизеветгер // Современные записки. 1926. №28. С. 476-479.

47. Лагашина О. Историософский роман Д. Мережковского и М. Алданова: автореф. дисс. .канд. филол. наук/ О. Лагашина. Тарту, 2004. 24 с.

48. Ларин С. «Книги Алданова будут читать.» / С. Ларин // Новый мир. 1989. № 4. С.252-256.

49. Ли Ч. Н. М. А. Алданов : жизнь и творчество / Ч. Н. Ли // Русская литература в эмиграции: сб. ст. / под ред. Н. П. Полторацкого. Питтсбург, 1972. С. 95-104.

50. Макрушина И.В. Романы М. Алданова: философия истории и поэтика: автореф. дис. .канд. филол. наук / И. В. Макрушина. Екатеринбург, 2001. 25 с.

51. Метелищенков А.В. Концепция русской истории и формы ее воплощения в тетралогии М.А. Алданова «Мыслитель» : автореф. дис. .канд. филол. наук / А. В. Метелищенков. М., 2000. 23 с.

52. Митюрев С. «Будет, будет великое упрощение!.» (Марк Алданов и Достоевский) / С. Митюрев // Русская культура XX века: Метрополия и диаспора. Блоковский сб.8. Тарту, 1996.С.185-196.

53. Михайлов О. О некоторых традициях JL Толстого / О. Михайлов // Знамя. 1960. № И. С. 194-197.

54. Мочульский К. М. Алданов. «Чертов мост» / К. Мочульский // Мочульский К. Кризис воображения : Статьи. Эссе. Портреты. Томск, 1999. С. 77-78.

55. Орлова Т. Я. Марк Алданов об истоках русской революции / Т. Я. Орлова // Вестник Московского ун-та. Сер. 9. Филология. М.: изд-во МГУ, 2002. С.36-45.

56. Орлова Т. Я. «Повесть о смерти» М. Алданова (художественное преломление философии истории) / Т. Я. Орлова // Вестник Московского ун-та. Сер. 9. Филология. М.: изд-во МГУ, 1995. №5. С.157-168.

57. Осоргин М. М. А. Алданов. «Заговор» / М. Осоргин // Современные записки. 1927. №33. С.523-525.

58. Петрова Т. Г. Человек и история в произведениях М. Алданова: реферативный обзор / Т. Г. Петрова // РЖ Общественные науки в России. Сер. 7. Литературоведение. 1992. №5-6. С. 100-112.

59. Рахманалиев Р. Исторические романы М. А. Алданова и Д. С. Мережковского в контексте исторической прозы XX столетия // Алданов М. А. Заговор; Мережковский Д.С. Александр I / Р. Рахманалиев. Бишкек, 1992. С.3-8.

60. Романенко А. О романах Марка Алданова // Алданов М. Девятое термидора. Чертов мост/А. Романенко. М.: изд-во «Правда», 1989. С.3-27.

61. Сабанеев Jl. Мои встречи с Алдановым / Л. Сабанеев // Новое русское слово. 1957. 26 мая. С.8.

62. Сирин В. М. А. Алданов. «Пещера» / В. Сирин // Современные записки. 1936. №61. С.470-472.

63. Слоним М. Романы Алданова / М. Слоним // Воля России. Прага, 1925. № 6. С. 155-167.

64. Солженицын А. И. Из «Литературной коллекции». Приемы эпопей / А. И. Солженицын //Новый мир. 1998. №1. С.172-190.

65. Старосельская Н. «Волнующая связь времен». Отсвет Достоевского в двух романах Марка Алданова / Н. Старосельская // Литературное обозрение. 1992. №7-8. С. 29-34.

66. Терапиано Ю. Марк Александрович Алданов / Ю. Терапиано // Русская мысль. 1977. №3140. С.8.

67. Трубецкова Е. Г. «Текст в тексте» в русском романе 1930-х годов : автореф. дис. . канд. филол. наук/Е.Г. Трубецкова. Саратов, 1999. 24с.

68. Трубецкова Е. Г. Философия случая в романах М.А. Аладнова: синергетиче-ский аспект / Е. Г. Трубецкова // Молодежь и наука на пороге XXI века: тезисы докладов. Саратов: изд-во Сарат. ун-та,1998. С.196-198.

69. Туниманов В. А. Ф.М. Достоевский в художественных произведениях и публицистике М. А. Алданова / В. А. Туниманов // Русская литература. 1996. № 3. С. 78-93.

70. Ульянов Н. И. Памяти М. А. Алданова / Н. Ульянов // Русская литература. 1991. №2. С. 71-72.

71. Чернышев А. А. «С подлинным верно» //Алданов М. А. Повесть о смерти. Бред /А. А. Чернышев. М., 1999. С.7-11.

72. Чернышев А. Гуманист, не веривший в прогресс //Алданов М. А. Собр. соч.: в 6 т. / А. Чернышев. М., 1991. Т.1. С.3-32.

73. Чернышев А. М. А. Алданов-критик / А. Чернышев П Литературное обозрение. 1994. №7-8. С.47-49.

74. Чернышев А. Материк «Марк Алданов»: неизвестная часть //Алданов М. А. Сочинения : в 6 кн. / А. Чернышев. М., 1994. Кн.1. С.5-12.

75. Чернышев А. С ангелом на плече / А. Чернышев // Литературная газета. 1993. 1 сент. (№ 35). С. 6.

76. Чернышев А. Свободный в выборе / А. Чернышев // Литературная газета. 1989. 19 июля (№29). С. 5.

77. Чернышев А. Театр в творчестве Марка Алданова / А. Чернышев // Современная драматургия. 1991. №1. С.206-208.

78. Чернышев А. Четыре грани таланта Марка Алданова //Алданов М.А. Истоки: Избранные произведения: в 2 т. / А. Чернышев. М., 1991. Т.2. С.494-507.

79. Шадурский В. В. Об изучении творчества М. А. Алданова / В. В. Шадурский // Вестник Новгородского Государственного университета. Великий Новгород: изд-во Новгород, ун-та, 2005. №ЗЗ.С. 72-76.

80. Щедрина Н. М. Литература русского зарубежья (историческая проза Б. Зайцева, Д. Мережковского, В. Ходасевича, М. Алданова, А. Солженицына, В. Максимова): методич. пособие. Уфа: Башк. ин-т повыш. квалиф. работников об-раз-я, 1994. 60 с.

81. Щедрина Н. М. Проблемы поэтики исторического русского романа русского зарубежья (М. Алданов, В. Максимов, А. Солженицын) / Н. М. Щедрина. Уфа: изд-во Башк. ун-та, 1993. 176с.

82. Щедрина Н. М. Феномен смерти в последнем романе Марка Алданова / Н. М. Щедрина // Малоизвестные страницы и новые концепции истории русской литературы XX века. М.: ШСФ «Каталог», 2003. Вып. 1. С.212-214.

83. Арденс Н. К вопросам философии истории в «Войне и мире» Толстого / Н. Арденс // Ученые записки Арзамасского педагогического института. Арзамас: Изд-во Арзамасского пед. ин-та. 1957. Вып.1. С.35-72.

84. Асмус В. Ф. Причина и цель в истории по роману Л. Толстого «Война и мир» / В. Ф. Асмус // Из истории русских литературных отношений XVIII-XIX веков: сб. ст. М., Л., 1959. С.199-210.

85. Бицилли П.М. Жизнь и смерть в творчестве Толстого / П. М. Бицилли // Современные записки. 1928. № 36. С. 274-304.

86. Бочаров С. Г. Роман Толстого «Война и мир» / С. Г. Бочаров. М.: Художественная литература, 1987. 155 с.

87. Бочаров С. Г. Сюжеты русской литературы. /С.Г. Бочаров. М.: Языки культуры, 1999. 470 с.

88. В мире Толстого : сб. ст. М.: Советский писатель, 1978. 528 с.

89. Война из-за «Войны и мира»: Роман JI.H. Толстого «Война и мир» в русской критике и литературоведении. СПб., 2002. 477 с.

90. Галкин А. Смерть или бессмертие (Достоевский против Толстого) / А. Галкин //Вопросы литературы. 1993. №3. С. 166-169.

91. Дьяков В.A. JI. Н. Толстой о закономерностях исторического процесса, роли личности и народных масс в истории / В. А. Дьяков // Вопросы истории. 1978. №8. С.28-29.

92. Жук А.А. Роман-эпопея в творчестве JI.H. Толстого // Жук А.А. Русская проза второй половины XIX века. М. : Просвещение, 1981.С. 132-161.

93. Камянов В. Языком игры: из наблюдений над образной системой романа JI. Н. Толстого «Война и мир» / В. Камянов // Известия Академии Наук СССР. 1977. Вып. 1.С. 44-48.

94. Лев Толстой и проблемы современной филологии: сб. ст /науч. ред. В.Н. Аз-букин. Казань : изд-во Казан, ун-та, 1991. 243 с.

95. Лев Толстой. Pro et contra: Личность и творчество Л. Толстого в оценке русских мыслителей и исследователей. Антология. СПб. : из-во РХГИ, 2000. 984 с.

96. Лурье Я. С. «Дифференциал истории» в «Войне и мире» / Я. С. Лурье // Русская литература. 1978. № 3. С.43-61.

97. Мардов И. Л. Толстой: прозрение в мнимодушевность /И. Мардов // Вопросы литературы. 2000. №1. С.162-165.

98. Мережковский Д. С. Достоевский и Толстой // Мережковский Д.С. Эстетика и критика: в 2 т. / Д.С. Мережковский. М.; Харьков, 1994. С. 84-112.

99. Опульская Л. «Война и мир» роман-эпопея // Толстой Л. Н. Собр. соч. : в 20 т. / Л. Опульская. М., 1997. Т.7. С. 316-328.

100. Ремизов В. Б. Обретение собственного пути. Л. Толстой читает И. Канта и А. Шопенгауэра / В. Б. Ремизов // Филологические записки. Вестник литературоведения и языкознания. М., 2001. Вып. 1. С. 64-73.

101. Скафтымов А. П. Нравственные искания русских писателей : Статьи и исследования о русской классиках / А. П. Скафтымов. М.: Художественная литература, 1972. 543 с.

102. Сливицкая О. В. «Война и мир» Jl. Н. Толстого: Проблемы человеческого общения / О.В. Сливицкая. Л.: Изд-во Ленинград, ун-та, 1988. 243 с.

103. Степанов Ю.С. От стиля к мировоззрению. Экзистенциальные идеи у Л.Толстого / Ю.С. Степанов // Сборник докладов и сообщений лингвистического общества. Калинин. 1973. №3. Вып.1. С. 10-24.

104. Страхов Н. Н. Сочинения графа Толстого // Страхов Н. Н. Литературная критика / Н.Н. Страхов. М., 1984. С. 288-294.

105. Струве Н.А. К юбилею Толстого // Струве Н.А. Православие и культура / Н.А. Струве М.,1992. С. 64-65.

106. Толстой и о Толстом : Материалы и исследования / РАН: Институт мировой литературы им. А. М. Горького. М. : ИМЛИ РАН, 2002. Вып. 2 . 367 с.

107. Фортунатов Н. М. Искусство перевоплощения / Н. М. Фортунатов // Вопросы литературы. 1961. С. 32-41.

108. Фортунатов Н. М. Черты архитектоники Толстого и Достоевского / Н. М. Фортунатов // Ученые записки Горьковского университета. Горький: Изд-во Горьков. ун-та, 1970. Вып. 102. С. 64-68.

109. Храпченко Б. М. Лев Толстой как художник / Б. М. Храпченко. М.: Художественная литература, 1978. 580 с.

110. Черепнин Л. В. Исторические взгляды л. Н. Толстого / Л. В. Черепнин // Вопросы литературы. 1965. № 4. С. 58-62.

111. Чичерин А. В. Возникновение романа-эпопеи / А. В. Чичерин. М.: Советский писатель, 1975. 376 с.

112. Чуприна И. В. Нравственно-философские искания Л. Н. Толстого в 60-70-е годы. Саратов: изд-во Сарат. ун-та, 1984. 317 с.

113. Шкловский В. М. И. Кутузов и П. Каратаев в романе «Война и мир» / В. Шкловский // Знамя. 1948. №5. С.138-141.

114. Эйхенбаум Б. Лев Толстой: Семидесятые годы / Б. Эйхенбаум. Л.: Художественная литература, 1974. 359 с.

115. Эйхенбаум Б. Лев Толстой: Шестидесятые годы / Б. Эйхенбаум. Л.: Художественная литература, 1960. 376 с.

116. Агеносов В. Некоторые итоги развития литературы XX века в контексте русского литературного процесса (опыт классификации) / В. Агеносов // Филологические науки. 2003. №1. С.3-9.

117. Анастасьев Н. Нераспавшаяся связь / Н. Анастасьев // Вопросы литературы. 1993. № 1.С.3-27.

118. Анастасьев Н. Продолжение диалога: Советская литература и художественные искания XX века / Н. Анастасьев. М.: Советский писатель, 1987. 430 с.

119. Баканов А.Г. Современный зарубежный исторический роман / А. Г. Баканов. Киев: изд-во Киев, ун-та, 1989. 182 с.

120. Балуев С. М. О проблеме образа автора в публицистике / С. М. Балуев // Вестник Ленинградского университета. Л.: изд-во Ленинградского ун-та. Серия 2. 1990. №16. С.100.

121. Барт Р. Смерть автора // Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика / Р. Барт. М.: Прогресс, 1989. С. 383-390.

122. Бахтин М. М. Автор и герой : К философским основам гуманитарных наук / М. М. Бахтин. СПб. : Азбука, 2000. 336 с.

123. Бахтин М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет / М. Бахтин. М. : Художественная литература, 1975. 504 с.

124. Бахтин М. М. Проблемы поэтики Достоевского / М. М. Бахтин. 2-е изд., пере-раб. и доп. М.: Советский писатель, 1963. 364 с.

125. Бахтин М. М. Эпос и роман / М. М. Бахтин. СПб.: Азбука, 2000. 304 с.

126. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества / М. М. Бахтин. М. : Искусство, 1979. 424 с.

127. Бахтин Н. Разложение личности и внутренняя жизнь / Н. Бахтин // Другие берега. №9-10.1997. С.329-333.

128. Бердяев Н. А. Смысл истории / Н. А. Бердяев. М.: «Мысль», 1990.

129. Библер B.C. От наукоучения к логике культуры. Два философских введения в XX век / В. С. Библер. М.: Политиздат, 1991.

130. Бицилли П.М. Статьи: история, культура, литература / П. М. Бицилли // Русская литература. 1990. №. 32. С.134-154.

131. Бушмин А. С. Преемственность в развитии литературы / А. С. Бушмин. М.: «Художественная литература», 1978. 223 с.

132. Ван Баак Й. О границах русской культуры / Й. Ван Баак // Русская литература. 1995. №3. С.12-20.

133. Ванюков А.И. Литература русского зарубежья. Из истории русской литературы XX века: учеб. пособие. 3-е изд., перераб. / А. И. Ванюков. Саратов: изд-во Сарат. ун-та, 2004. с. 54.

134. Вейдле В. Традиционное и новое в литературе XX века / В.Вейдле // Русская литература в эмиграции: сб. ст. / под ред. Н. П. Полторацкого. Питгсбург, 1972. С. 10-24.

135. Вейдле В. Умирание искусства. Размышления о судьбе литературного и художественного творчества/В. Вейдле. СПб. : Аксиома, 1996. 333 с.

136. Виноградов В. В. Избранные труды. О языке художественной прозы / В. В. Виноградов. М. : Наука, 1980. 360 с.

137. Винокур Г. О. О языке художественной литературы / Г. О. Винокур. М. : Высшая школа, 1991. 447 с.

138. Гайжюнас С. Роман воспитания: динамика жанровой структуры / С. Гайжю-нас. Вильнюс, 1984. 298 с.

139. Гаспаров Б. М. Литературные лейтмотивы. Очерки по русской литературе XX века / Б. М. Гаспаров. М.: Наука, 1993.

140. Герасимова Л. Е. Публицистический роман: Конфликты и характеры / Л. Е. Герасимова. Саратов: изд-во Сарат. ун-та, 1970. 45 с.

141. Герасимова Л.Е. О современных границах жанра романа / Л. Герасимова // Русский роман XX века. Духовный мир и поэтика жанра : сб. науч. трудов / отв. ред., сост. А. И. Ванюков. Саратов: изд-во Сарат. ун-та, 2001. С.230-239.

142. Герасимова Л. Е. Этюды о Солженицыне / Л. Е. Герасимова. Саратов : Новый ветер, 2007. 130 с.

143. Гинзбург JI. Я. О психологической прозе / Л. Я. Гинзбург. 2-е изд. Л. : Художественная литература, 1977. 443 с.

144. Гинзбург Л.Я. О старом и новом: Статьи и очерки / Гинзбург. Л.Я. : Советский писатель, 1982. 423 с.

145. Гинзбург Л. Я. Литература в поисках реальности : статьи, эссе, заметки / Л. Я. Гинзбург. Л. : Советский писатель, 1987. 397 с.

146. Глэд Д. Беседы в изгнании : Русское литературное зарубежье / Д. Глэд. М. : Книжная палата, 1991. 320 с.

147. Головко В. М. Русская реалистическая повесть: герменевтика и типология жанра/В. М. Головко. М., Ставрополь, 1995. 243 с.

148. Губман Б. П. Философия и проблемы смысла // Губман Б. П. Вечные философские проблемы / Б. П. Губман. Новосибирск : Наука, 1991. 232 с.

149. Гулыга А. В. Искусство истории / А. В. Гулыга. М. : Современник, 1980. 288 с.

150. Гулыга А. В. Немецкая классическая философия / А. В. Гулыга. М., 1986. 416 с.

151. Гусев В. Толстой в диалектике стилей советской прозы // Гусев В. Память и стиль/В. Гусев. М.,1981. С. 122-128.

152. Гусева И. В. Стратегии исторического исследования: философско-эпистемологический анализ / И. В. Гусева. Саратов: изд. центр СГСЭУ, 2006. 233 с.

153. Динамика культуры и художественного сознания (философия, музыковедение, литературоведение) : сб. статей / под ред. Скобелева В.П. Самара, 2000. 200 с.

154. Жанрово-стилевые проблемы русской литературы XX века. Тверь : Изд-во Твер. ун-та, 1994. 146 с.

155. Заманская В. В. Русская литература первой трети XX века : проблема экзистенциального сознания. Екатеринбург: изд-во Урал, ин-та; Магнитогорск: Магнитогорский госуд. пед. ин-т, 1996. 479 с.

156. Иванов Вяч. Родное и вселенское / Вяч. Иванов. М.: Республика, 1994. 428 с.

157. Ильин И. Стилистика интертекстуальности: теоретические аспекты / И. Ильин // Проблемы современной стилистики: сб. научно-аналитических трудов. АН СССР ИНИОН. М.: ИНИОН, 1980. С. 186-207.

158. Исупов К.Г. Философия и литература «серебряного века» (сближения и перекрестки) / К. Г. Исупов // Русская литература рубежа веков (1890-е начало 1920-х годов). М.: ИМЛИ РАН «Наследие», 2001. Кн. 1. С. 69-130.

159. Карсавин JI. П. Философия истории. СПб.: АО «Комплект», 1993. 352 с.

160. Кирпотин В. Типология русского романа / В. Кирпотин. М.,1974. с.

161. Кашина Н. В. Эстетика Ф. М. Достоевского: учеб. пособие / Н. В. Кашина. М.: Высш.шк. (вузы и техникумы), 1989. 288 с.

162. Клинова Т. И. О некоторых особенностях диалога у JI. Н. Толстого / Т. И. Клинова // Творчество JI. Н. Толстого. Вопросы стиля: сб. ст. / под ред. Р. В. Коминой. Пермь, 1963. С. 342-353.

163. Кожинов В. В. Происхождение романа. Теоретико-исторический очерк / В.В. Кожинов. М. : «Советский писатель», 1963. 439 с.

164. Кожинов В. В. Размышления об искусстве, литературе и истории/ В.В. Кожинов. М. : «Согласие», 2001. 816 с.

165. Колобаева JI. А. Концепция личности в русской литературе рубежа XIX XX веков / JI. А. Колобаева. М.: изд-во МГУ, 1990. 333 с.

166. Колобаева Л. А. Мережковский-романист / Л. А. Колобаева // Известия Академии наук. Сер. лит. и яз. 1991. Т.60. №5. С.445-453.

167. Кольхауэр М. Роман и идеология. Точки зрения / М. Кольхауэр // Новое литературное обозрение. 1995. № 14. С. 72-86.

168. Круглова Т.А. Образ классического наследия в преломлении художественного метода / Т. А. Круглова // Литературно-философские проблемы в контексте современных духовных исканий: сб. науч. тр. Нижневартовск: изд-во Нижне-варт. пед. ин-та., 1996. С. 85-96.

169. Лейдерман Н. Л., Липовецкий М. Н. Современная русская литература: 19501990-е годы: учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений: в 2 т. М., 2003.

170. Лейтес Н. Немецкий роман: 1918-1945 годы / Н. Лейтес. Пермь, 1975. 243 с.

171. Лихачев Д.С. Два типа границ между культурами / Д.С. Лихачев // Русская литература. 1995. № 3. С.4-6.

172. Лотман Ю. М. Изъявление Господне или азартная игра? (Закономерное и случайное в историческом процессе) // Ю.М. Лотман и тартуско-московская семиотическая школа /Ю.М. Лотман. М.: Гнозис, 1994. С. 351-354.

173. Лотман Ю.М. Клио на распутье // Лотман Ю.М. Избранные статьи / Ю.М. Лотман. Таллин, 1992. Т. 1. С.464-471.

174. Лотман Ю. Культура и взрыв / Ю. Лотман. М.: Гнозис; издат. группа «Прогресс», 1992. 245 с.

175. Лотман Ю. М. О природе искусства / Ю. М. Лотман // Лотман и тартуско-московская семиотическая школа. М.: Гнозис, 1994. С. 432-434.

176. Лотман Ю. М. О русской литературе / Ю. М. Лотман. СПб. : Искусство-СПБ, 2005. 845 с.

177. Лотман Ю. М. Семиосфера / Ю. М. Лотман. СПб. : Искусство-СПБ, 2004. 704 с.

178. Лотман Ю. Символ в системе культуры / Ю. Лотман // Труды по знаковым системам. 21 (Ученые записки Тартуского университета. Вып. 754). Тарту: Тартуский государственный университет, 1987. С. 10-22.

179. Лотман Ю. Текст в тексте / Ю. Лотман // Труды по знаковым системам. 14. (Ученые записки Тартуского университета. Вып.567). Тарту: Тартуский государственный университет, 1981. С.3-18.

180. Лотман Ю. М., Цивьян Ю. Т. SVD: Жанр мелодрамы и история / Ю.М. Лотман, Ю. Т. Цивьян // Тыняновский сборник. Первые тыняновские чтения. Рига, 1984. С. 47-52.

181. Лукач Д. Теория романа / Д. Лукач // Новое литературное обозрение. 1994. №9. С.19-78.

182. Лукач Д. Философско-историческая обусловленность и значение романа / Д. Лукач // Вопросы философии. 1993. №4. С.74-78.

183. Лурье Я. С. После Льва Толстого: Исторические воззрения Толстого и проблемы XX века /Я.С. Лурье. СПб., 1993. 239 с.

184. Макаровская Г. В. Типы исторического повествования / Г.В. Макаровская. Саратов: изд-во Сарат . ун-та, 1972. 236 с.

185. Мамардашвили М. Картезианские размышления / М. Мамардашвили. М.: Прогресс, 1993. 352 с.

186. Мандельштам О. Э. Слово и культура: Статьи. М.: Советский писатель, 1987. 320 с.

187. Манн Т. Искусство романа // Манн Т. Собр. соч.: в 10 т. М., 1959. Т. 9. С. 528533.

188. Машкова J1. А. Аллюзивность как категория вертикального контекста / JI.A. Машкова // Вестник Московского ун-та. Сер. 9. Филология. М.: изд-во МГУ, 1989. №2. С. 26-33.

189. Минц 3. Г. Несколько дополнительных замечаний к проблеме «символ в культуре» / 3. Г. Минц // Труды по знаковым системам. 19. (Ученые записки Тартуского университета. Вып. 746). Тарту: Тартуский государственный университет, 1987. С. 95-98.

190. Минц 3. Г. Функция реминисценций в поэтике А. Блока / З.Г. Минц // Труды по знаковым системам. 6. (Ученые записки Тартуского университета. Вып. 308). Тарту: Тартуский государственный университет, 1973. С. 403-407.

191. Немзер А. Прозревая Россию («Март Семнадцатого») / А. Немзер // Литературное обозрение. №12. С. 19-27.

192. Немченко Л.М. Власть традиции / Л. М. Немченко //Литературно-философские проблемы в контексте современных духовных исканий: сб. науч. тр. Нижневартовск: изд-во Нижневарт. пед. ин-та, 1996. С. 77-81.

193. Нива Ж. Возвращение в Европу : Статьи о русской литературе / Ж. Нива. М.: Высшая школа, 1999. 304 с.

194. Нива Ж. Поэтика Солженицына между «большими» и «малыми» формами / Ж. Нива// Звезда. 2003. №12.С. 142-147.

195. Одиноков В. Г. Художественная системность русского классического романа: Проблемы и суждения/ В. Г. Одиноков. Новосибирск : Наука, 1976. 166 с.

196. Одиноков В. Г. Художественно-исторический опыт в поэтике русских писателей /В. Г. Одиноков. Новосибирск : Наука, 1990. 207 с.

197. Орловская-Бальзамо Е. В. Человек в истории: Солженицын и И. Тэн / Перевод Д. Румянцевой / Е. В. Орловская-Бальзамо // Новый мир. № 7. С. 195-212.

198. Ортега-и-Гассет X. Эстетика. Философия культуры / X. Ортега-и-Гассет. М., 1991. 520 с.

199. Павлова Н. Типология немецкого романа: 1900-1945 годы / Н. Павлова. М., 1985. 149 с.

200. Пашигоров Н. В. Поэтологические аспекты немецкого романа воспитания /

201. B.Н. Пашигоров // Реализм в зарубежных литературах XIX-XX веков. Проблемы поэтики: межвуз. сб. науч. тр. Саратов: изд-во Сарат. ун-та, 1991.1. C. 190-196.

202. Петкова Г. Цветаевские пометки к «Перекопу» как паратекст / Г. Петкова // «Лебединый стан», «Переулки» и «Перекоп» М. Цветаевой. Материалы 4-й Международной научно-тематической конференции: сб. ст. М., 1997. С. 112115.

203. Пивоев В. Ирония как эстетическая категория / В. Пивоев // Философские науки. 1982. №4. С.54-61.

204. Проблема автора в художественной литературе : К 70-летию Б. О. Кормана : сб. науч.тр. Ижевск : изд-во Удм. ун-та, 1993. 220 с.

205. Прозоров В. В. Другая реальность : Очерки о жизни в литературе / В. В. Прозоров. Саратов : Лицей, 2005. 208 с.

206. Раев М. Россия за рубежом: История культуры русской эмиграции. 1919-1939 /М. Раев. М.: Прогресс-Академия, 1994. 296 с.

207. Ржевский Л. Д. Встречи и письма (о русских писателях Зарубежья 19401960-х годов) / Л. Д. Ржевский // Грани. Frankfurt; М., 1990. №157. С.111-116.

208. Романович А. Проблемы жизни и смерти в «Освобождении Толстого» И.А. Бунина / А. Романович // Русская литература. 1996. №4. С.47-50.

209. Рымарь Н. Т. Романное мышление и культура XX века // Литературный текст. Проблемы и методы исследования. Аспекты теоретической поэтики: Сб. науч. тр. / Н. Т. Рымарь. М.; Тверь, 2000. С. 88-102.

210. Седых А. Далекие. Близкие / А. Седых. М., 1995. 333 с.

211. Семенова С. Экзистенциальное сознание в прозе русского зарубежья //Семенова С. Русская поэзия и проза 1920-1930-х годов. Поэтика Видение мира - Философия. М.: ИМЛИ РАН; «Наследие», 2001. 590 с.

212. Славянская Н.В. К вопросу о способах реализации воздействия в тексте эссе / Н.В.Славянская // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И.Герцена. №19 (45): Аспирантские тетради: Научный журнал. СПб., 2007. С.250-252.

213. Солженицын А. И. «Смерть Вазир-Мухтара» Ю. Тынянова. Из «Литературнойчколлекции» / А. И. Солженицын // Новый мир. 1997. № 4. С. 190-192.

214. Теоретико-литературные итоги XX века. М. : Наука, 2003. Т. 1. Литературное произведение и художественный процесс. 373 с.

215. Теоретико-литературные итоги XX века. М. : Наука, 2003. Т. 2. Художественный текст и контекст культуры. 447 с.

216. Теоретико-литературные итоги XX века. М. : Наука ; Праксис, 2005. Т. 4. Читатель : Проблемы восприятия. 592 с.

217. Томашевский Б. Теория литературы. Поэтика : учеб. пособие / Б. Томашевский. М. : Аспект Пресс, 1999. 334 с.

218. Традиция и литературный процесс /отв. ред. А.Б. Соколов. Новосибирск: изд-во РАН СО, 1999. 544 с.

219. Традиция и русская цивилизация : сб. ст. М.: Астрель. Транзиткнига, 2006. 282 с.

220. Третьякова Е. Ю. Ирония в структуре художественного текста: автореф. дисс. . канд. филол. наук / Е.Ю. Третьякова. Ташкент: изд-во Ташкент, ун-та, 1986. 20 с.

221. Тынянов Ю. Н. Литературная эволюция : Избранные труды /сост., вступ. ст. В. Новикова / Ю.Н. Тынянов. М.: Аграф, 2002. 495 с.

222. Успенский Б. А. История и семиотика. Восприятие времени как семиотическая проблема/ Б. А.Успенский // Труды по знаковым системам. (Ученые записки Тартуского университета. Вып. 831). Тарту: Тартуский государственный университет, 1988. №22. С.66-68.

223. Успенский Б. А. Поэтика композиции / Б. А. Успенский. СПб. : Азбука, 2000. 352 с.

224. Успенский Б.А. История и семиотика //Успенский Б.А. Избранные труды / Б. А. Успенский. М., 1994. С. 23-76.

225. Фатеева Н. Интертекстуальность и ее функции в художественном дискурсе / Н. Фатеева // Известия РАН. Сер. лит. и яз. 1997. Т. 56. № 5. С. 12-21.

226. Фоминых Т. Н. Первая мировая война в прозе русского зарубежья 20-30-х годов / Т. Н. Фоминых. М.: Прометей, 1997. 162 с.

227. Хайдеггер М. Бытие и время / М. Хайдеггер. Харьков : Фолио, 2003. 503 с.

228. Хализев В. Е. Теория литературы / В. Е. Хализев. 3-е изд., испр. и доп. М. : Высшая школа, 2002. 437 с.

229. Шестов Л. Преодоление самоочевидностей (К столетию рождения Ф. М. Достоевского) // Литература русского зарубежья: антология: в 6 т. М.: Книга, 1990. Т. 1. Кн. 1. 1920-1925. С.335-357.

230. Шкловский В. Б. О теории прозы / В. Б. Шкловский. М. : Советский писатель, 1983. 383 с.

231. Шкловский В. Б. Энергия заблуждения. Книга о сюжете / В. Б. Шкловский. М.: Советский писатель, 1981. 352 с.

232. Шопенгауэр А. Мир как воля и представление / А. Шопенгауэр. М., 1993. 322 с.

233. Щедрина Н. М. Природа жанрового синтеза в «Красном Колесе» А. Солженицына / Н. М.Щедрина // Русская литература XIX-XX веков: Направления и течения. Екатеринбург, 2002. Вып. 6. С. 17-22.

234. Щирова И. А., Тураева 3. Я. Текст и интерпретация: взгляды, концепции, школы / И. А. Щирова, 3. Я. Тураева. СПб., 2005. 287 с.

235. Эйхенбаум Б. М. О прозе: сб. ст. / Б. М. Эйхенбаум. Л.: Художественная литература, 1969. 504 с.

236. Элиот Т. С. Традиция и творческая индивидуальность / Т.С. Элиот // Писатели США о литературе: в 2 т. М., 1982. Т. 2. С. 11-14.

237. Эпштейн М. Н. Парадоксы новизны : О литературном развитии XIX-XX веков / М. Н. Эпштейн. М. : Советский писатель, 1988. 416 с.

238. Эпштейн М. Н. Слово и молчание: Метафизика русской литературы: учеб. пособие для вузов / М. Н. Эпштейн. М., 2006. 255 с.

239. Юдин В. А. Исторический роман Русского зарубежья: учеб. пособие / Твер. гос. ун-т / В. А. Юдин. Тверь, 1995. 125 с.1. V.

240. Казак В. Лексикон русской литературы XX века / В. Казак. М. : Культура, 1996. 493 с.

241. Книгин И. А. Словарь литературоведческих терминов /И. А. Книгин.Саратов : Лицей, 2006. 272 с.

242. Краткая литературная энциклопедия: в 9 т. М.: Советская энциклопедия, 19621978.

243. Литературная энциклопедия Русского Зарубежья (1918-1940). Т. 1-3. М., 19972002.

244. Литературная энциклопедия терминов и понятий. М. : НПК «Интелвак», 2003. 1596 стлб.

245. Писатели русского зарубежья: литературная энциклопедия русского зарубежья. 1918-1940 /гл. ред. А.Н. Николюкин. М., 1993-1995. 525 с.

246. Русские писатели 20 века : Биографический словарь. М. : Большая Российская библиотека ; Рандеву-АМ, 2000. 806 с.

247. Руднев В. Словарь культуры XX века. Ключевые понятия и тексты. М.: Аграф, 2001.608 с.

248. Русские писатели : XX век. Биобиблиографический словарь : в 2 ч. / под ред. Н. Н. Скатова. М.: Просвещение, 1998. Ч. 1. 656 с.

249. Струве Г. Русская литература в изгнании. Краткий биографический словарь русского зарубежья / Г. Струве. Париж ; Москва : YMKA-Press / Русский путь, 1996. 345 с.

250. Тимофеев Л. И., Венгеров М. П. Краткий словарь литературоведческих терминов / Л. И. Тимофеев, М. П. Венгеров. 4-е изд., испр. и доп. М. : Учпедгиз, 1963. 192 с.