автореферат диссертации по социологии, специальность ВАК РФ 22.00.04
диссертация на тему: Трансформация институтов культуры в реформируемом российском обществе

Полный текст автореферата диссертации по теме "Трансформация институтов культуры в реформируемом российском обществе"

На правах рукописи

Падерина Ольга Валерьевна

ТРАНСФОРМАЦИЯ ИНСТИТУТОВ КУЛЬТУРЫ В РЕФОРМИРУЕМОМ РОССИЙСКОМ ОБЩЕСТВЕ

Специальность: 22.00.04 - социальная структура, социальные институты и процессы

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата социологических наук

Казань - 2004

Диссертация выполнена на кафедре социологии Казанского государственного университета

Научный руководитель: Эрик Самигуллович Рахматуллин

доктор исторических наук, профессор

Официальные оппоненты: Волович Леонид Аркадьевич

доктор философских наук, профессор

Защита состоится^ ^¿004 года в 14 часов на заседании

диссертационного совета К 5fl2.08f.03 по социологическим наукам в Казанском государственном университете по адресу: 420008, г. Казань, ул. Кремлевская, 18, корпус 2, ауд. 1111.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке им. Н.И.Лобачевского Казанского государственного университета.

Автореферат разослан 2004г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат философских наук,

Кулагина Елена Владимировна кандидат социологических наук, доцент

Ведущая организация: Казанский государственный

энергетический университет

доцент

С,А. Ахметова

14 №

2 49Ш

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Изучение институционально-культурной трансформации имеет сегодня исключительно важное значение.

Прежде всего, от того, какая институциональная матрица будет выбрана и какая сеть институтов культуры будет создана во многом зависят перспективы успешного функционирования и развития общества. Задача эта чрезвычайно ответственная. Тем более, что история отчетливо показала, что ориентация преимущественно на зарубежные модели в процессе решения собственных проблем во многом не позволила увидеть реальные процессы, происходящие в российской институциональной инфраструктуре, которые не нашли, да и изначально не могли найти, отражения в зарубежной социологической литературе. Если они и фиксировались, то, к сожалению, должным образом не описывались и не анализировались, отбрасывались как что-то нетипичное, случайное, флуктуационное, не заслуживающее внимания. Указанная ориентация во многом стала причиной оторванности многих теоретических построений от процессов, происходящих в российской действительности. Поэтому сегодня требуется увидеть российскую социальную реальность, и культурно-институциональную в частности, не через призму американо-европоцентристского взгляда и не через призму традиционно-официальных представлений, а такой, «какова она есть на самом деле», выявить основные тенденции институционально-культурной трансформации, и лишь затем говорить о том, как должно быть.

У нас же, несмотря на огромный опыт последних лет (опыт полученный методом проб и ошибок), по-прежнему доминируют рассуждения о «неправильной стране», которую «умом не понять», её «аномальности», а при разработке стратегии преобразований реформаторы отталкиваются преимущественно от зарубежного опыта (опыта «цивилизованных стран»). Аргументы сторонников такой позиции фактически являются оправданием любой лжеинновационной инициативы. В итоге, болезненность преобразований, увеличение «рисков» и без того нестабильного общества, да ещё к тому же людей начинают учить жить не тому, как надо жить в российских реалиях, а в тех, которых ещё нет и которые являются делом далеко не близкого будущего. Это означает, что доминирует не реалистическое мышление.

Активное отстранение от мира российских реалий имеет своим последствием эволюцию («дрейф») от незнания социокультурной реальности к игнорированию самой этой реальности. И это стало даже своеобразным методологическим принципом. Не случайно все большие симпатии в социологической среде приобретают постулаты постмодернизма.

Актуальность изучения культурно-институциональной трансформации связана также с появлением культурных практик и организационных структур, тиражирующих и распространяющих идеи разрушения, распада, смерти, культ насилия, секса, равнодушия, эгоизма и эгоцентризма. Недооценка сложности и опасности этих процессов, непротиводействие им имеют своим последствием распад социальныэО^сг^ ^ко^в^н^^иводит, к

3 I БИБЛИОТЕКА

| /У СПеторСург-

К

тому, что социальная материя становится похожей на сухой песок, наступает конец гуманизма со всеми вытекающими из этого последствиями.

И, наконец, изучение трансформаций социальных институтов и формирование с использованием этого знания сети институтов культуры, адекватных российским реалиям, необходимо и в плане укрепления национальной безопасности. Институты культуры, помимо всего прочего, -это ещё и важный фактор национальной безопасности (ценностно-нравственной). Со многими из существующих и вновь появившихся угроз не справиться без наличия разветвленной, а главное, эффективно работающей, системы институтов культуры. Широкому распространению различных экстремистских организаций, квазирелигиозных сект, негосударственных военизированных структур, эпидемии массового мошенничества (связанной с аномией, невозможностью достичь целей социально одобренными способами) требуется противопоставить систему эффективно управляемых, а соответственно, эффективно функционирующих институтов культуры (образования, искусства, религии, СМИ, книгоиздания, организованного досуга и пр.). Невнимание к этой проблеме (как и откладывание её «на потом») или чрезмерное увлечение при её решении «завезенными» (модными) социальными технологиями (жесткими или гибкими) может быть осознанным или неосознанным продолжением традиции строительства «потемкинских деревень» и способно привести к созданию крайне неустойчивых культурно-инетитуциональных образований. Создание фантомной по своей сути сети институтов культуры опасно потому, что социум потеряет способность адекватного реагирования на вызовы, исходящие изнутри страны, окажется неспособным решать ценностно-ориентационные, нормативно-регулятивные, информационно-трансляционные, коммуникативно-интегративные и другие задачи.1 Соответственно, единственным побудителем их решения будет область международных отношений и вполне реальной может оказаться возможность поражения очередного обновленческого проекта, а страна способна скатиться к самоизоляции, в конечном счете к закрытому обществу.

В силу высокой социальной цены процессов институционально-культурной трансформации требуется их тщательное изучение.

Степень научной разработанности темы. Проблема трансформации институтов культуры в условиях растянутого демократического перехода (транзита) является малоизученной, что объясняется рядом причин.

Социальная структура общества, как известно, имеет два «среза» -групповой (относительно основательно проанализированный в прошлом, но недостаточно сегодня, в связи с незавершенностью стратификационных процессов, которые идут постоянно, имея в разные периоды социумного развития ту или иную интенсивность и оформленность) и институциональный, который практически не изучался в советский период, так как предпочтение отдавалось одному институту - партии, который доминировал над всеми другими.

1 Подробнее см.: Нагматуллина Л.К., Падерина О.В. Функции культуры а трансформирующемся обществе (опыт социологического анализа). Изд-во Казан, ун-та, 2004. - С. 7-31.

Кроме того, в российской социологии сложилась традиция, согласно которой культура связывалась главным образом с образовательной, просветительской, художественной, организационно-досуговой деятельностью, с практикой духовного совершенствования личности (формированием нового человека). Хотя на самом деле культура присутствует везде, представляя собой «систему исторически развивающихся надбиологических программ человеческой жизнедеятельности, обеспечивающих воспроизводство и изменение социальной жизни во всех её проявлениях»,1 которые создаются социальными институтами (не только официальными). Не случайно Э.Дюркгейм дополнил свое определение предмета социологии положением о том, что социология - это наука и «об институтах, их генезисе и функционировании».2

Сегодня в области изучения институциональной инфраструктуры сложилась своеобразная ситуация. Наблюдается оживление интереса к институциональной проблематике, что связано с необходимостью выстраивания прочных институциональных «конструкций», уверенно держащих и воспроизводящих новую рыночную систему социальных связей. Этот процесс отчетливо выражен в экономических 3 и политических науках4. Что касается социологии, то здесь институциональный подход долгое время находился и, к сожалению, во многом и сейчас находится, на методологической периферии. Это ясно видно по социологическим публикациям. Так, в российских социологических словарях и энциклопедиях нет статей, специально посвященных культурно-институциональной инфраструктуре. В Российской социологической энциклопедии Ж.Т.Тощенко, говоря об инфраструктуре, справедливо отмечает: «иногда выделяется институциональная»5. Слово «иногда» говорит о многом, а именно, о явно недостаточном внимании социологии к изучению институциональной структуры, и культурно-институциональной инфраструктуры, в частности.6 Хотя, надо сказать, что публикации, посвященные этой проблематике, в последнее время появились и на страницах социологических журналов и книг.

Предпосылки для исследования ряда аспектов, диссертационной проблемы созданы работами российских ученых П.С. Гуревича, Ю.Н. Давыдова, Б.С. Ерасова, Т.И. Заславской, О.В. Иншакова, Л.Г. Ионина, Р.И. Капелюшникова, С.Г, Кирдиной, Л.Я. Косалса, А.И. Кравченко, Ю.А. Лот-

' Новая философская энциклопедия : в 4-х т./Ин-т философии РАН Нац. общ.-науч.фонд, т.2, -М.: Мысль, 2001. -С. 341.

! Дюркгсйм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии. - М.: Наука, 1991. -С. 405. * Как отмечает отечественный исследователь С.Г. Кирдина, «...изучение экономических институтов...является наиболее «продвинутой« сферой институциональных исследований» (Кирдина С.Г. Институциональные матрицы: макросоциологическая объяснительная гипотеза II Социологические исследования. - 2001. - №2, с.

Что прослеживается по научной политологической периодике (статьи Елисеева С.М., Коктыша К.Е., Круассана А., Лапкина В.В., Мельвиля А.Ю., Меркеля В., Нечаева В.Д., Панова П.В. и др. в журнале «Политические исследования»).

5 Тощенко Ж.Т. Инфраструктура / Российская социологическая энциклопедия. - М,: Издательская группа НОРМА-ИНФРА.- I998.-C.172.

6 «Культура,- пишет С.Г.Кирдина,- не исследована институционалистами с той же тщательностью, как политика и, тем более, экономика» (Кирдина С.Г.Цит.раб., с. 16).

мана, Г.В. Осипова, A.C. Панарина, А.И. Пригожина, Р.В. Рыбкиной, Ж.Т. Тощенко, А .Я. Флиера и др. Большую работу по объединению ученых, занимающихся изучением институциональных трансформаций (представителей исторического, экономического, политологического, философского, юридического, социологического знания), проводит академик РАН Т.И.Заславская. И, в частности, «вехами» в этом направлении являются регулярно проводимые международные междисциплинарные симпозиумы «Куда идет Россия?..»1

Именно социология, «помещающая» институты в целостный социальный контекст, дает возможность рассмотреть институциональную инфраструктуру во всех её аспектах, включая культурно-институциональный. Культурно-институциональное реформирование - это одно из условий успешного осовременивания всех сфер жизни российского социума. Ныне живущие поколения в полной мере почувствовали на себе, что такое власть без культуры, что такое сила без культуры, что такое демократические возможности без культуры, что такое предпринимательство и бизнес без культуры и, наконец, что такое богатство без культуры.

Поэтому изучение культурно-институциональных трансформаций является острейшей проблемой социологии. Нехватка соответствующих знаний в этом плане приводит к тому, что в процессе реформирования институциональной «сферы» над эффективностью нередко доминирует субъективное видение, способное лишь инициировать «непреднамеренные последствия» (дефиниция введена в научный оборот социологом Э. Гидденсом), отодвинуть создание условий для стабильного функционирования и развития общества на неопределенно длительное время.

Объектом исследования является культурно-институциональная инфраструктура российского социума.

Предметом исследования являются основные «векторы» культурно-институциональной трансформации в реформируемом российском обществе.

Цель и задачи исследования. Актуальность, практическая и теоретическая значимость темы определяют основную цель исследования, которая состоит в выявлении особенностей, функций, а также основных «векторов» трансформации культурно-институциональной инфраструктуры российского общества. Цель реализована путем решения следующих задач:

1. Дать определение понятия «институт культуры» с учетом специфики данного рода установлений, занимающихся производством, тиражированием, регулированием распределения и организацией потребления духовного продукта.

2. Разработать и предложить классификации функционирующих в российском социальном пространстве официальных (формальных) институтов культуры, продемонстрировать то, что у каждой из

1 По материалам этих симпозиумов опубликован ряд работ, в том числе имеющих прямое отношение к рассматриваемой в диссертации проблеме. См.: Куда идет Россия? Кризис институциональных систем: век, десятилетие, год / Под общ. ред. акад. РАН Т.И. Заславской.-М.: ЛОГОС, 1999; Куда идет Россия? Формальные институты и реальные практики / Под общ. ред. акад. РАН Т И. Заславской.- М.: МВШСЭН, 2002.

типологий есть свои «окна возможностей» и гносеологические пределы; что такой подход позволит сориентироваться в многообразии официальных культурных практик, установить взаимосвязи между ними, яснее представить ж функционально-смысловое назначение, выявить качественные особенности, явные и латентные функции, а также оценить наличный и перспективный потенциал каждой из них.

3. Показать, что культурно-институциональная инфраструктура российского социума имеет несколько «этажей», верхний из которых обслуживает связи социетального характера (макроинституты культуры), средний - мезоуровневые, нижний - микроуровневые, и находящиеся под ними - наноуровневые социальные взаимодействия (карликовые официальные культурные практики).

4. Разобраться в «стихии» неформальных культурных практик, на которые традиционная социологическая рефлексия смотрела как на какой-то малозначительный фон, выявить причины их возникновения, доказать, что их существование связано также, помимо всех других причин, и с перманентной, спонтанно-непреднамеренной адаптацией социумов к постоянно меняющимся условиям существования, оценить с точки зрения наличия в них общественно-созидательного, творчески-инновационного потенциала.

5. Доказать, что мир неформальных культурных практик - это «источник», подпитывающий культурно-институциональную инфраструктуру через постоянно идущие процессы институционализации, которые проходят следующие этапы: креации, интериоризации, интернационализации, мультипликации и легализации.

6. Выявить, проанализировать и описать основные «векторы» трансформации институтов культуры в условиях реформирования всех сфер жизни российского социума, включая импорт; возникновение новых институтов; переналадку традиционных; реанимацию находящихся в состоянии анабиоза и инсти-туционализацшо неформальных культурных практик.

Методологическая основа диссертационного исследования. Важное значение для исследования заявленной в диссертации проблемы важное значение имеет выбор адекватных методологических подходов. Методология как совокупность (система) наиболее общих принципов, приемов и способов организации, выстраивания материала, из которых исходят при изучении проблемы, помогает «обрести» (найти) теоретические «точки опоры», создает предпосылки построения прочной и непротиворечивой объяснительной модели, шире раскрыть «окна» её гносеологических возможностей.

Поскольку объяснительный масштаб (потенциал) традиционных и инновационных методологий различен, постольку использовались и те и другие. И, в частности, постулаты классического функционализма (Г. Спенсер, Э. Дюркгейм, Б. Малиновский, А. Радклифф-Браун, а также работы таких представителей структурно-функционалистского направления в социологии,

как Р. Мертон, Т. Парсонс, с учетом, разумеется того, что объяснительные пределы данной парадигмы ограничены её ориентации на «только и сейчас»), а такягё неофункционализма, существенно скорректировавшим ряд исходных теоретических посылок своего предшественника.

Кроме того, использовались положения традиционного инсти-туционализма (представленного Т. Вебленом, Дж.К. Гэлбрейтом, Дж. Ком-монсом и др.) и неоинституционализма (Дж, Бьюкенен, Р. Коуз, Д. Норт, Р. Фогель1), у которых при наличии общей исходной посылки, состоящей в стремлении показать связь социальных проблем с процессами эффективного функционирования институциональных инфраструктур (истоки прогресса одних социумов и стагнации других коренятся, по их мнению, в различии их институциональных структур), есть принципиальные различия. Если «старые» институционалисты (кстати, и те и другие ориентировались в первую очередь на изучение экономических институтов) использовали методы, наработанные политическими и правовыми науками, экстраполируя их на изучение экономических институтов, отдавая предпочтение индукции, то представители «новой волны» институционализма выбрали противоположный путь, распространяя накопленные при изучении экономических институтов методологические приемы на анализ всех других институтов (исключая институты культуры, по-прежнему остающиеся за пределами внимания институционализма, как «ретро», так и «нео»), предпочитая дедукцию и не «растворяя» личность в институте.

При рассмотрении проблемы использовались также объяснительные возможности синергетики. Синергетика, ставящая своей задачей изучение общих закономерностей и принципов, лежащих в основе процессов самоорганизации, особенностей устойчивости и распада структур различной природы, формирующихся в системах, далеких от равновесия, имеет наработки, которые можно применить при изучении неформальных культурных практик. Такова, например, синергетическая теория малых пространственно-временных структур, функционирующих в несба-лансированных, неупорядоченных системах, находящихся в районе критических точек, бифуркации.

В этой связи представлялось целесообразным привлечение некоторых положений постмодернизма, хотя и полагающего, что удел любого общества перманентное нахождение в неравновесном состоянии (в том числе институциональном), но безусловно правого в том, что мир открывается для человека в виде той или иной авторской интерпретации, не всегда адекватной реальному положению дел. Наработки указанных парадигм выступали своего рода «кирпичиками» в процессе создания карты теоретических ориентиров.

Вполне естественно, что речь идет не о механическом перенесении объяснительных «конструкций» различных парадигм, а использовании с учетом их гносеологических плюсов и возможностей, более отчетливого высвечивания отдельных элементов проблемы, а также того, насколько органически они вписываются в авторскую объяснительную модель, ибо невозможно целостно

1 Р.Коузу присуждена Нобелевская премия в 1991г., Д.Норту и Р.Фогелю - в 1993г.

8

в содержательно-логическом смысле выстроить материал по нескольким разным системам правил, по совершенно различным принципам. Применялись традиционные и новые методологические подходы, а также методологические комбинации. Первые создавали возможность рассмотрения различных аспектов диссертационной проблемы, вторые — осуществить её стереоскопическое (объемное) рассмотрение, при условии приведения их к общему методологическому, эвристическому и систематическому знаменателю. Правомерность такого подхода детерминирована тем, что именно социология претендует на системное видение социальных проблем, синтез данных других наук с целью оказания помощи практикам в деле создания оптимальной модели культурно-институциональной инфраструктуры, способной обеспечить базовое ценностное единство, а соответственно, устойчивое функционирование российского социума.

Эмпирическая база исследования создавалась путем применения различных методов.

С методологией, как абстрактно-панорамным видением проблемы, тесно связана методика сбора материала по проблеме культурно-институциональных трансформаций, которая больше «завязана» на совокупности конкретных практических приемов и процедур получения материала. Для сбора эмпирического материала по проблеме использовались как «количественные», «жесткие» методы (авторские и проведенные другими исследователями и исследовательскими центрами социологические исследования), так и «качественные», «мягкие». И, в частности, для сбора материала по проблеме применялись такие «мягкие» методы и стратегии , как глубинные интервью респондентов, всю свою жизнь посвятивших процессу духовного производства различные стратегии «нежестких предположений и объяснений» (заключающиеся в рассмотрении одного и того же явления в разной системе измерений). Таким образом, для сбора эмпирического материала избрана интегративная стратегия, объединяющая качественные и количественные методы,

Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующем:

1. Предложено собственное определение понятия «институт культуры»1, как устойчивого комплекса ценностей, норм, организационных структур, а также достаточно систематических и долговременных социальных практик, регулирующего процессы производства, распределения и потребления духовного продукта.

2. Разработаны возможные классификации формальных (официальных) институтов культуры, функционирующих в социальном пространстве российского социума, в основу которых положены следующие основания: масштаб «поля влияния» (мега- макро- мезо- микро- и наноуровневые институты культуры); акцентуация на выполнении той или иной функции процесса духовного производства (создании, хранении, тиражировании,

1 Учитывая то, что понятие «культурный институт» несет в себе оценочно-нормативный смысл, автор полагает, что более корректным с научной точки зрения является использование понятия «институт культуры».

распределении продуктов духовного производства); степень зрелости; иерархическая соподчиненность (основные, вспомогательные); генезис; способ поддержания духовного производства, формальность и неформальность.

3. Выстроено «классификационное дерево» официальных институциональных практик, дающее возможность сориентироваться в их многообразии, выявить систему детерминации и причинно-следственных связей между ними, яснее представить их функционально-смысловое назначение, явные и латентные дисфункции, а также оценить наличный и перспективный потенциал каждой из них.

4. Изучены причины возникновения неформальных культурных практик. Доказано, чт;о нельзя смотреть на мир неофициальных культурных практик как на какой-то малозначительный фон, так как, с одной стороны, это один из механизмов общественной самоорганизации, своего рода социумный «блок» самосохранения, в котором сосредоточен богатейший опыт народа, а, с другой, в ситуации нахождения социума в режиме бифуркации (у развилки дорог, перед выбором дальнейшего пути) может сработать «эффект сверхмалых величин», когда та или иная практика, социально-негативная по своей сути, обладающая разрушительным потенциалом, может иституционализироваться, что способно привести к усилению рисков переходности и будет иметь далеко идущие для общества последствия (например, легализация всякого рода теневых институтов).

5. Предложены возможные способы проникновения в социумные «кладовые», и возможные принципы (правила) проведения там «ревизии» с целью поиска таких культурных практик, которые обладают значительным инновационным потенциалом, перспективны и способны дополнять или даже замещать разбалансированные и по существу дисфункциональные институты культуры.

6. Поскольку изменение институциональных структур - важнейшая, но малоизученная в российской социологии составляющая социальных изменений вообще, постольку проанализированы и оценены существующие трансформационные теории, показано, что «движение вперед вовсе не означает постоянного улучшения», что российская трансформация не воспроизводит институциональный порядок западных обществ, как и порядок, основанный на рациональности традиционного типа.

7. Сопоставительный анализ культурно-институциональных трансформаций, неоднократно происходивших в России, позволил выявить специфику современной, составить своего рода тезаурус (перечень) показателей дисфункциональных проявлений в деятельности институтов культуры.

8. Критически проанализированы традиционные для современной социологической мысли направления культурно-институциональной трансформации, такие, как импорт институтов (самое, пожалуй, популярное в России направление), совершенствование и адаптация к новым условиям имеющихся и появление новых. Выявлены и изучены такие «векторы» институциональной трансформации, как реанимация институтов культуры, долгое

время находившихся в состоянии анабиоза (ретроинституты), и инсти-туционализация неформальных культурных практик (закрепление, официальное признание неофициальных сетей социальных связей и неформальных ценностей, норм и обслуживающих их организационных форм и структур).

Научная и практическая значимость диссертации состоит в приращении знаний, касающихся институциональной инфраструктуры реформируемого российского общества, основных векторов её трансформации, расширении предметного поля аналитической социологической рефлексии.

Материалы работы имеют также практическое значение. Поскольку от процессов разрушения традиционных институтов и создания инновационных во многом производив: социальные проблемы реформируемого общества, постольку содержащиеся в ней материалы, касающиеся систематизации и оценки функционирующих в социальном пространстве в России формальных и неформальных культурных практик, могут быть ориентиром в процессе реформирования. В то же время нет оснований разделять иллюзиии, согласно которым на материалах того или иного исследования может быть построена стратегия действий по качественному обновлению культурно-институциональной инфраструктуры. Материалы такого рода изысканий способны в чем-то помочь практикам увидеть тенденции развития формальных институтов культуры и реальных практик, оценить риски институциональных преобразований, увидеть «подводные рифы», способные возникнуть на ещё не до конца обозначенном фарватере культурно-институциональной модернизации. Тем более, что институты культуры должны, образно говоря, работать в ансамбле, взаимодействуя и дополняя друг друга.

Ряд положений работы может лечь - в основу чтения общего курса социологии (в частности, тем: «Социальные институты», «Социально-стратификационная структура современного российского общества», «Социология организаций», «Социология культуры» и пр.), а также спецкурсов и элективных курсов.

Апробация работы. Основные положения и выводы диссертации отражены в девяти публикациях (в том числе в брошюре, сборниках научных трудов, ученых записках, главы в коллективной монографии), в выступлениях автора на международном симпозиуме, всероссийских, региональных конференциях, а также Итоговых научных конференциях Казанского государственного университета.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех разделов, заключения и списка использованной литературы.

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ РАБОТЫ

Во рведении обосновывается актуальность темы, дается анализ степени ей научной разработанности, определяются объект и предмет, ставятся цели и задачи исследования, показывается научная новизна полученных в ходе

и

исследования результатов и раскрывается научная и практическая значимость работы.

Первый раздел диссертации «Классификация официально-фиксируемых культурных практик (институтов культуры)» состоит из нескольких логически вытекающих друг из друга и тесно взаимосвязанных смысловых «блоков». Сначала, реализуется социологический дискурс, обсуждаются существующие в отечественной и зарубежной литературе традиционные и инновационные подходы к определению понятий «социальный институт», «институт культуры», выявляются сущностные характеристики этих образований и делается вывод о том, что социальный институт - это устойчивый комплекс упорядоченных систем ценностных представлений (с четким подразделением их на базовые, ценности-условия и ценности-средства), норм, организационных структур, а также повседневных практик (более или менее долговременных), Разновидностью социальных институтов являются институты культуры, своеобразие которых состоит в том, что они специализируются на производстве, хранении, распространении, а также организации потребления духовного продукта (ценностей, идей, теорий, идеологий).

Затем рассматривается вопрос о теоретическом и практическом значении изучения всей палитры культурных практик (как официальных, так и официально не зафиксированных), функционирующих в обществе, находящемся в состоянии длительного демократического перехода (транзита). Доказывается, что, несмотря на условность классификаций (институты создающие, хранящие, передающие, а также связанные с организацией потребления духовного продукта жестко не «привязаны» только к одному из этих направлений духовного производства, поли-функциональны), они, во-первых, позволяют •- сориентироваться в многообразии институтов культуры, определить и зафиксировать место, роль и значение каждого из них в социальном континууме, во-вторых, дают возможность выявить тенденции развития каждой из выделенных групп, в-третьих, выявить их координационные и субординационные зависимости.

Показывается, что особую гносеологическую и практическую ценность имеют классификации, построенные не на основе чисто внешних признаков, а на основе их сущностных характеристик.

Разработаны и предлагаются следующие основания для деления институтов культуры на группы:

- масштаб их «поля влияния» (мега-, макро-, мезо-, микро-, нано-уровневые институты культуры);

- сосредоточенность на выполнении тех или иных функций (производстве, хранении, тиражировании, распространении и организации потребления духовного продукта);

- степень зрелости (находящиеся в фазе становления, акматической, надлома, инерционной, обскурации и мемориальной);

- иерархия, соподчиненность, первичность-вторичность (главные, основные - неосновные, вспомогательные);

- генезис (откуда они: из прошлого, настоящего или будущего; из традиционного, индустриального или постиндустриального обществ);

- способ поддержания духовного производства, финансово-ресурсная подпитка - государственные, религиозные, строящие свою деятельность на коммерческой основе, функционирующие на основе меценатства и патронажа;

- формальность и неформальность - официальные и являющиеся по отношению к ним «фоновыми» культурными практиками.

Затем подробно анализируется каждая из выделенных групп институтов культуры, оцениваются их состояние и перспективы. Так, связи самого высокого уровня обслуживаются мегауровневыми институтами культуры, и, очевидно, с развитием процессов глобализации, которые вызывают неоднозначные, а подчас диаметрально противоположные оценки, количество мегауровневых институтов культуры будет увеличиваться.

Верхние этажи культурно-институциональных инфраструктур1 различных стран, обслуживающие связи социетального характера (относящиеся к обществу в целом), представлены макроинститутами (таковы, например, федеральные институты культуры), средние - мезоинститутами, т.е. промежуточными (таковы региональные институты культуры), нижние -микроинститутами (это - институты культуры районного уровня), а самый нижний - наноинститутами - предельно малыми, «карликовыми» официальными культурными практиками, функционирующими в границах местного самоуправления.

Культурно-институциональная структура социума, таким образом, имеет несколько уровней институциональных сетей, которые должны «работать» в ансамбле, взаимодействуя и дополняя друг друга. К сожалению, налицо её рассогласованность и разбалансированность. Все это осложняет прогнозирование трансформационных процессов.

В последней части раздела выстраивается так называемое «классификационное дерево», которое позволяет четко определить нишу каждой официальной культурной практики в институциональной инфраструктуре, установить систему взаимосвязей институтов культуры, яснее представить их функционально-смысловое назначение, качественные особенности и современное состояние, отчетливее увидеть явные и обнаружить латентные дисфункции, а также оценить их наличный и перспективный потенциал.

Во втором разделе «Место и роль неофициальных культурных практик в социальном пространстве реформируемого общества» показывается важность изучения малых культурных практик.

В ситуации, когда социум находится в режиме бифуркации, как бы стоит у развилки дорог, веером разбегающихся в разные стороны, и мучительно думает, по какой из них пойти, существует вероятность ошибочного выбора, который будет иметь далеко идущие перспективные последствия. Может сработать «эффект сверхмалых величин», когда предельно малые

' Культурно-институциональная инфраструктура-это совокупность институтов, обслуживающих духовное производство.

культурные практики институционализируются, распространяются в социальном пространстве и воздействуют на общество даже сильнее, чем большие традиционные институционально-культурные комплексы. Подобно тому, как случайно залетевшая в кабину оса, от которой отмахивался водитель и в результате чего не справился с управлением, может привести к смерти сидящих в автомобиле, превратив последний в груду металлолома. История не раз показывала последствия, к которым приводило увеличение ареала неформальных культурных практик в социальном пространстве, а также то, что они могут нести в себе огромную энергию созидания («потешные войска») или разрушения (фашистские практики). Поэтому надо разобраться во всем их многообразии и оценить с точки зрения наличия у них инновационного или разрушительного потенциала. Предпосылки для этого созданы синергетической парадигмой (H.H. Моисеев, Г. Николис, И. Пригожин, Г. Хакен и др.) и специальной социологической теорией - теорией практик (Е.П. Бурдье, Ш. Ортнер, В.В. Волков и др.), а также работами исследователей, занимавшихся изучением сетей неформальных коммуникаций (Д. Крейн, Н. Мал-линз, Д. Прайс и др.).

Причинами возникновения неформальных культурных практик являются:

-Ограниченность возможностей официальных институтов культуры в деле управления процессами производства духовного продукта. Существуют пределы формализации, за которыми официальное перестает быть стимулятором и превращается в «тормоз» духовного производства.

-Творец духовного продукта нередко тяготится включенностью в систему официальных стандартов, распорядков, правил, норм, рассматривая их как «духовные оковы», мешающие его самореализации и самовыражению. Отсюда стремление создать свой культурный мир, где не будет прессинга формальных установлений.

-«Неисправность», дисфункциональность (функциональная недостаточность) официальных институтов культуры, не способных производить качественный, социально-значимый продукт.

-Наличие у социумов механизмов самоорганизации. Неформальные социокультурные практики - это как бы «страховочный механизм» общества, «запасник», «хранилище», в котором находятся культурные практики, не включенные в формальные институциональные установления, «экспозиции», которые в случае необходимости могут быть востребованы, освоены и включены в систему официальных диспозиций (через легализацию, легитимацию, институционализацию). Возможен и обратный процесс ухода, на время или навсегда, некогда значимых культурных практик в тень, глубинные «помещения» социумного «здания».

В ближних или дальних «отсеках» глубинных социумных «помещений» социокультурные практики не «систематизированы», а просто «свалены»: это и практики прошлого, настоящего и будущего, и иррациональные (с точки зрения рациональности видимых официальных установлений), и аморальные, и некрофилические, способные разрушить человеческую личность и «живую

ткань» социального организма, а также такие, которые рано или поздно будут востребованы. Там «перемешаны» отработанные, отброшенные и еще не востребованные виды социального опыта.

Не перенмя на мир неофициальных культурных практик логику систематизации мира официальных культурных практик (институтов), используя сущностно-ориентированные подходы, а не «техники поверхностных касаний", диссертант выделяет дополняющие и замещающие социокультурные практики; социально-значимые и социально-разрушительные; консервативные и инновационные; поддерживающие официальные системы ценностей и протестные, кратковременные и быстротечные; полулегальные и глубоко скрытые, «пришедшие» из прошлого (ретропрактики), отправленные в «складские отсеки» настоящим и являющиеся «производными» будущего (виртуальные социокультурные практики).

На основе осмысления реальных фактов из области современной духовной жизни (связанной с экономикой, политикой, образованием, религией, искусством - живописью, архитектурой, литературой, музыкой, театром), данных социологических исследований, разработаны и предложены «точки опоры» и приемы, с помощью которых можно не только разобраться в «океане» неофициальных культурных практик, но и оценить их на предмет наличия у них инновационного потенциала, сделать выводы относительно возможности их использования в деле обновления достаточно разбалансированной культурно-институциональной инфраструктуры российского общества.

В третьем разделе работы «Основные векторы трансформации культурно-институциональной инфраструктуры российского социума» рассматриваются такие составляющие социальной трансформации, как изменение системы базовых общественных институтов, социальной структуры и характеристик человеческого фактора, подчеркивается, что трансформация институтов культуры - это наименее изученная область институциональных исследований.

Опираясь на работы Т.Н. Заславской, Л.Г. Ионина, А.Ю. Мельвиля, П. Штомпки и др., автор оценивает пределы объяснительных возможностей теорий «догоняющей модернизации», «осовременивания на основе традиционных ценностей», «растянутого демократического перехода, транзита» (последняя объединяет различные по содержанию, форме и направленности изменения), «трансформации» для анализа поставленной в диссертации проблемы.

На основе осмысления опыта институциональных трансформаций, которые происходили и раньше в истории России, выявляется своеобразие нынешней институциональной трансформации, которая состоит в изменении глубинной сути институциональной инфраструктуры, она комплексна и радикальна; в длительности, постепенности и мирном характере протекания; большой зависимости от флуюуационных воздействий; опережающем распаде прежних общественных институтов по сравнению с созданием новых (Т.И. Заславская); в том, что инициатором институциональных реформ являются

«верхи», между которыми и пассивным обществом существует разрыв; в появлении у неё принципиально новых векторов.

Выявляются и исследуются дисфункциональные показатели, «индикаторы», по которым можно судить о сбоях (их глубине и пр.) в деятельности институтов культуры.

Подчеркивается, что дисфункциональны не только отдельные институты культуры, но и культурно-институциональная инфраструктура в целом, которая раздроблена, бессистемна, противоречива, архаична и во многом «работает» на закрепление и воспроизводство ценностей вчерашнего дня (или чуждых отечественному социуму), не отвечающих современным цивилизационным вызовам и требованиям и лишь усиливающая риски переходного общества. Без её реформирования она вполне способна привести к закрытию «окон возможностей» для производства качественного духовного продукта, которые открылись с началом преобразований (при всех издержках этой «распахнутости»).

Далее подробно анализируются применительно к институтам культуры, как обозначенные в литературе векторы трансформации (импорт институтов; возникновение новых; перерегуляция традиционных), так и не фиксируемые (реанимация институтов, находящихся в состоянии анабиоза, так называемых ретроинститутов и институционализация неформальных культурных практик).

Импортирование, ввоз институциональных новшеств из-за границы -наиболее популярный в России вектор. Первоначальные стратегии реформирования строились исключительно на идее импорта зарубежных институтов культуры, что было связано со стремлением исключить долгую и кропотливую работу по сбору и систематизации собственных культурно-институциональных образцов разных эпох (эйфория первого цикла преобразований); с более Широкими возможностями зарубежного институционального рынка; с умелой подачей товара на зарубежном рынке институциональных конструкций (чему способствует существование институциональной рекламы); и, наконец, с тем, что затраты, связанные с импортом институциональных установлений, как правило, невысоки. Привлекательность институционального импорта связана также с отсутствием как в международном праве, так и в праве отдельных стран, права собственности на институциональные инновации.

Практически всегда при институциональном импорте встаёт вопрос о конгруэнтности традиционных структур и «завезённых» установлений. Возможны следующие варианты: институты могут быть конвергентными, комплиментарно сосуществующими и дивергентными. В силу того, что на процесс импорта оказывают влияние два фактора - «субъективного видения» и «моды», очень часто импортируемые Россией институты противоречат традиционной институциональной матрице. Поэтому иногда в реальной жизни более весомы и значимы теневые культурные практики («черные», «серые», «желтые» и пр.), чем заимствованные структуры, которые нередко служат ширмой для первых.

Направление институциональной трансформации, связанное с появлением принципиально-новых институтов, рассматривается на примере

институтов науки, что связано с появлением у неё новых функций - технологической (сориентированной на разработку моделей и программ организации общественной жизни), экспертной и организационно-диагностической. Именно с этим связано появление крупных и средних социологических (и политологических центров), независимых и мобильных экспертных центров, «институтов-невидимок» (состоящих из известной личности и её ассистентов или волонтёров), «институтов-карликов» и институтов - «мыльных пузырей», сформированных из непрофессионалов, паразитирующих на социологии и получающих огромные прибыли.

После анализа организационно-институциональных патологий новых институтов исследуется такой вектор институциональных трансформаций, который связан с совершенствованием деятельности уже существующих институтов культуры. Это направление культурно-институциональной трансформации анализируется на примере институтов образования.

Ещё одним вектором трансформации институтов культуры является возрождение институтов, являющихся достоянием предшествующих этапов общественного развития. За «возвращением из прошлого» некоторых институтов культуры, воспроизводством их в новых общественных условиях, лежит закономерность цикличности в эволюции институциональных новшеств. Причины реанимации ретроинститутов могут быть связаны с появлением новых социальных связей, значимых сегодня и нуждающихся в организационном закреплении. В ситуации, когда на современных зарубежных и отечественных «складах» нет подходящих институциональных «запчастей», обращаются к хорошо забытым старым, так как не все старое регрессивно. Не говоря уже о том, что бывает новое хуже старого. Ещё одна причина связана с временным фактором, отсутствием времени на создание новых институциональных конструкций. Тем более, что ретровведения во многом освобождают от необходимости болезненного социального экспериментирования. Не исключено и влияние механизмов моды.

Таким образом, сегодня отчетливо просматривается тенденция роста востребованности культурно-институционального «антиквариата», что во многом связано, помимо рассмотренных выше причин, с выходом из тупика, в который была заведена страна. Возвращение к развилке, у которой когда-то выбрали бесперспективный маршрут движения, также стимулировало появление ретроинститутов культуры, хотя вполне вероятна возможность того, что в ряде из них появление признаков жизни окажется кратковременным, они возродились, чтобы, немного просуществовав, вновь уйти в небытие.

И, наконец, имманентным российскому социуму направлением культурно-институциональных изменений является институционализация неформальных культурных практик. На первый взгляд, это самая простая в плане реализации «стратегия» культурно-институциональных преобразований, из чего, собственно, и исходит целый ряд авторов, разрабатывая практические рекомендации по её реализации.

Анализ показывает, что всё не так просто. Отсутствует тезаурус функционирующих в социальном пространстве российского общества нефор-

мальных культурных практик. Не дана пока ещё их дифференцированная оценка (образно говоря, они не прошли экспертизу на инновационность и перспективность). Не случайно Ф. Хайек весьма сдержанно оценил имеющийся сегодня массив информации по этому вопросу. Задача систематизации и характеристики неформальных культурных практик осложняется фактом существования в «сегментарном обществе» (Э. Дюркгейм) огромного разнообразия локальных кодексов и норм, множества относительно упорядоченных пространственно-временных структур, а также отчетливо выраженной тенденцией легализации девиантных (и даже делинквентных) по своей сути нормативных сетей, но напористо-агрессивных и воспринимаемых широкой общественностью чуть ли не как естественный атрибут рыночных отношений.

«Наступление» неформальных правил на официальные институты осуществляется по двум направлениям - сверху (при условии существования официальной теневой политической линии, внутриэлитной сети, когда меркантильные интересы управленческих структур прикрыты фатой бескорыстной заботы об интересах граждан) и снизу (если население поставлено перед необходимостью выживания и у него велик потенциал насилия, взаимной подозрительности, широко распространен клиентелизм -нахождение в зависимости от разного рода патронов -покровителей).

Жизнь по «параллельным» принципам и нормам, легальным и нелегальным «правилам игры», приводит, подчас, к тому, что функцию обеспечения взаимодействия по производству, распространению и потреблению культурных ценностей (художественных, литературных, музыкальных и др.) берут на себя теневые структуры. Это чревато возможностью утраты собственного «Я», потери стимулов к честной социальной конкуренции законно одобряемыми способами. Соответственно, требуется огромная работа по снижению издержек институциональных трансформаций,- поиску способов согласования векторов развития формальных и неформальных институтов культуры.

В заключении сформулированы основные выводы, вытекающие из проведенного исследования, обозначены перспективы дальнейшего изучения проблемы.

Поставленные цель и задачи исследования в основном выполнены. И, в частности, систематизированы и упорядочены представления об официальных институтах культуры. Показано, что оценка на дисфункциональность того или иного института культуры предполагает выявление и изучение не только их явных, но и латентных функций. Без этого всегда будет существовать опасность объявления института реликтом, а потом с течением времени вполне может оказаться, что он был «вычеркнут» из общественной жизни напрасно. Именно такое произошло, например, со многими воспитательными институтами.

Анализ неформальных культурных практик, функционирующих в социальном пространстве российского социума, показал, что они не только многообразны, но и отличаются региональным, этническим и прочим

своеобразием, обилием макро, мезо, микроуровневых, локальных и других форм. Реализуясь не без участия субъективного фактора (воли субъектов социального действия, элементов сознательного социального проектирования), они не являются заранее намеченными, с указанием порядка, последовательности и сроков осуществления. В ситуации, когда в районе бифуркационных точек функционирует множество неофициальных культурных практик, требуется труднейшая работа по их отбору, легализации и легитимации, ибо цена случайного и непродуманного выбора исключительно велика. Малые культурные комплексы, которым было отдано предпочтение, но которые не вписались в российский социокультурный контекст, не «переварились» им, способны в ближайшей или отдаленной перспективе породить эффект сверхмалых величин, который может проявиться как во всплеске традиционной рациональности, (в том числе и авторитарно-тоталитарного толка), так и в активно-конфликтном отторжении легализированных культурно-институциональных конструкций.

Соответственно, у культурно-институциональной структуры, выстраиваемой с большим трудом на еще «сыром» социально-экономическом фундаменте, может быть самое разное будущее. Вполне вероятны следующие сценарии; усиление прессинга официальных культурных практик на неофициальные; длительного и равновесного их существования; постепенной сдаче своих позиций неэффективными или социально опасными практиками; распространения «вширь» и «вглубь» неформальных локальных норм, и, наконец, преодоление издержек рассогласования формальных и неформальных институтов. Последний вариант развития более предпочтителен, но он требует учета всего спектра реально обозначившихся векторов трансформаций институтов культуры, а также осуществления постепенных и длительных усилий, создания соответствующих экономических политических правовых и духовных условий для их реализации.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Культурно-институциональная структура, основное назначение которой - обеспечение всех областей социума «духовным продуктом» (ценностями, смыслами, нормами, идеями, концепциями, теориями, идеологиями), представляет собой совокупность двух видов институтов - формальных и неформальных.

2. От процессов модернизации институтов культуры во многом зависит эффективность функционирования и развития российского общества в целом, его стабильность.

3. Объективно назревшее совершенствование во многом дисфункциональной культурно-институциональной инфраструктуры российского общества ставит перед необходимостью систематизации реально функционирующих постсоветском социальном пространстве официальных установлений и оценки степени их функциональности. Есть смысл официально фиксируемые культурно-институциональные практики расклассифицировать по ряду оснований, которые предложены в работе. Это позволит создать предпосылки

для того, чтобы не просто сориентироваться в многообразии официальных культурных практик, но и установить связи между ними, яснее представить их функционально-смысловое назначение, выявить их явные и латентные функции и дисфункции, и тем самым реалистически оценить их наличный и перспективный потенциал.

4. Помимо официальных институтов культуры в обществе всегда пульсирует множество неформальных культурных практик, причинами появления которых являются пределы возможностей официальных институтов культуры • в деле производства духовного продукта (формализация, существующая во всяком институте культуры, с одной стороны, выступает гарантией защиты духовного производства от флуктуационных воздействий, а с другой, с неизбежностью ограничивает активность и самостоятельность культурного производителя), «неисправность» и дисфункциональность официальных институтов культуры, и наконец, существование социумных страховочных механизмов, с помощью которых общества адаптируются к постоянно изменяющимся условиям существования. Так как неофициальные культурные практики, и соответствующие им сети социальных связей и отношений, существуют во всех сферах общественной жизни, а некоторые из них могут со временем институционализироваться, требуется разобраться в том, какие они: дополняющие или замещающие, социально-полезные (иннвационно-активные), социально-нейтральные или социально-вредные (деструктивно-разрушительные, усиливающие функциональную слабость формальных институтов культуры), являющиеся достоянием прошлого, настоящего или будущего. Выстраивание стратегии по отношению к ним («максимального благоприятствования»; ускорение их легализации, инсти-туционализация; невмешательство или пресечение) имеет для общества далеко идущие последствия. Один выбор чреват усилением дезинтеграционных процессов, увеличением «коэффициента трения» между субъектами социального действия, другой - интеграционных, ведущих к формированию не механической, а органической солидарности, высоко ценящей личные способности и таланты.

5. Снижение издержек культурно-институциональной трансформации предполагает изучение как традиционных, так и выявление и осмысление вновь появившихся направлений этих изменений. Опыт реформирования последних десяти лет показал, что неправомерно увлечение каким-то одним направлением в ходе реконструкции институтов культуры.

Практическая деятельность в этом плане не может сводиться только к отбору институтов для ввоза и их внедрению, а должна включать продуманные стратегии по созданию новых; развитию и совершенствованию уже сложившихся; обеспечению согласованного функционирования инновационного, традиционного и ретроинституционального, а также различные варианты согласования формальных и неформальных культурных практик, построенные на предварительном определении степени расбалансированности формальных правил и неформальных норм, оценке объективных и субъек-

тивных предпосылок и издержек расхождения формальных институтов и реальных культурных практик.

6. Разработка вариантов согласования векторов развития формальных правил и неформальных норм - это фактический поиск таких путей и способов осуществления культурно-институционального реформирования, которые окажутся перспективными в деле реализации появившихся у общества новых потребностей, и в частности, связанных с переходом его в рыночный и демократический режим функционирования и развития.

Основные положения диссертации нашли отражение в следующих публикациях:

1.Падерина О.В. Реализация институтами культуры функциональных назначений в переходном обществе /О.В. Падерина//Диалог культур: проблема толерантности, межкультурной коммуникации и межконфессиональных отношений: сб. ст. -Казань, 2003,- С.161-163.

2. Падерина О.В., Нагматуллина Л.К. Институциональные инновации как социологическая проблема/ О.В. Падерина, Л.К. Нагматуллина // Институт социальных и гуманитарных знаний. Ученые записки. Т.З. - Казань: Изд-во Альфа, 2003. - С.28-30.

3. Падерина О.В. Значение изучения латентных функций социальных институтов в «обществе риска» / О.В. Падерина // Институт социальных и гуманитарных знаний. Ученые записки. Т. 3 - Казань: Изд-во Альфа, 2003. -С.31-33.

4. Падерина О.В. Традиционные институты культуры и интернет. Человек в виртуальном мире: материалы межвуз. научн. конференции: тез.докл. - Казань: Изд-во Казан, ун-та, 2003.- С. 57-60.

5. Падерина О.В. Трансформация институтов культуры в российском обществе: социально-значимые и негативные практики/ О.В. Падерина // Социология культуры: кол. монография. Раздел XI1. - Казань: КГ АСА, 2004. -С. 72-80.

6. Падерина О.В. Традиционная ментальность и культура разрешения политических конфликтов в отечественном социуме: материалы Всероссийской научно-практической конференции, октябрь 2002: тез. докл. - Казань: Центр инновационных технологий, 2004. - С. 215-217.

7. Падерина О.В. Функции культуры в трансформирующемся обществе: опыт социологического анализа / О.В. Падерина, Л.К. Нагматуллина, брошюра.- Казань: Изд-во Казан, ун-та, 2004. - 32 с.

8. Падерина ОЗ., Нагматуллина Л.К. Изменение образовательной парадигмы в современном обществе / О.В. Падерина. Казанский филиал Российской Международной Академии туризма (Москва). Ученые записки. Выпуск 1. - Казань: Изд-во Казанского ун-та, 2004. - С. 10-11.

9. Падерина О.В. Виртуальные социокультурные практики в условиях информационного взрыва: сб. научных трудов и материалов четвертого международного симпозиума 24-27 мая 2004, в 3-х томах. Т.2. - Казань: Эксклюзив, 2004.-С. 65-68.

Отпечатано с готового оригинал-макета в типографии Издательского центра Казанского государственного университета им.В.И.Ульянова-Ленина Тираж 100 экз. Заказ 11/49

420008, ул. Университетская, 17 тел.: 31-53-59, 92-65-60

РНБ Русский фонд

2007-4 14767

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата социологических наук Падерина, Ольга Валерьевна

ВВЕДЕНИЕ.

РАЗДЕЛ 1. КЛАССИФИКАЦИЯ ОФИЦИАЛЬНО-ФИКСИРУЕМЫХ КУЛЬТУРНЫХ ПРАКТИК ( ИНСТИТУТОВ КУЛЬТУРЫ).

РАЗДЕЛ 2. МЕСТО И РОЛЬ НЕОФИЦИАЛЬНЫХ КУЛЬТУРНЫХ ПРАКТИК В СОЦИАЛЬНОМ ПРОСТРАНСТВЕ РЕФОРМИРУЕМОГО ОБЩЕСТВА.

РАЗДЕЛ 3. ОСНОВНЫЕ ВЕКТОРЫ ТРАНСФОРМАЦИИ КУЛЬТУРНО-ИНСТИТУЦИОНАЛЬНОЙ ИНФРАСТРУКТУРЫ РОССИЙСКОГО СОЦИУМА.

Введение диссертации2004 год, автореферат по социологии, Падерина, Ольга Валерьевна

Актуальность темы исследования. Изучение институционально-культурной трансформации имеет сегодня исключительно важное значение, что связано с целым рядом моментов.

Прежде всего, от того, какая институциональная матрица будет выбрана и какая сеть институтов культуры будет создана во многом зависят перспективы успешного функционирования и развития страны. Задача эта чрезвычайно ответственная. Тем более, что история отчетливо показала, что ориентация преимущественно на зарубежные модели в процессе решения собственных проблем во многом не позволила увидеть реальные процессы, происходящие в российской институциональной инфраструктуре, которые не нашли, да и изначально не могли найти, отражения в зарубежной социологической литературе. Если они и фиксировались, то, к сожалению, должным образом не описывались и не анализировались, отбрасывались как что-то нетипичное, случайное, флуктуационное, не заслуживающее внимания. Указанная ориентация во многом стала причиной оторванности многих теоретических построений от процессов, происходящих в российской действительности. Поэтому сегодня требуется увидеть российскую социальную реальность, и культурно-институциональную в частности, не через призму американо или европоцентристского взгляда и не через призму традиционно-официальных представлений, а такой «какова она есть на самом деле», выявить основные тенденции институционально-культурных трансформаций, и лишь затем говорить о том, как должно быть.

У нас же, несмотря на огромный опыт последних лет (полученный методом проб и ошибок) по-прежнему доминируют рассуждения о «неправильной стране», которую «умом не понять», ее «аномальности», а при разработке стратегии реформирования отталкиваются преимущественно от зарубежного опыта (опыта «цивилизованных стран»). Аргументы сторонников такой позиции фактически являются оправданием любой лжеинновационной инициативы. В итоге - болезненность преобразований, увеличение «рисков» и без того нестабильного общества, да еще к тому же людей начинают учить жить не тому, как надо жить в российских реалиях, а в тех, которых еще нет и которые являются делом далеко не близкого будущего (например, тому, как надо жить в гражданском обществе, обязательно делая при этом оговорку о том, что отдают себе отчет в том, что гражданское общество - это весьма отдаленная перспектива для российского социума). То есть, доминирует не реалистическое, а аутистическое мышление.

Активное отстранение от мира российских реалий имеет своим последствием эволюцию («дрейф») от незнания социокультурной реальности к игнорированию самой этой реальности. И это стало даже своеобразным методологическим принципом. Не случайно, все большие симпатии в социологической среде приобретают постулаты постмодернизма.

Актуальность изучения культурно-институциональных трансформаций связана также с появлением культурных практик и организационных структур, тиражирующих и распространяющих ценности, основным лейтмотивом которых является прославление сил разрушения, распада и смерти, культ насилия, секса, равнодушия, эгоизма, эгоцентризма и пр. Недооценка сложности и опасности этих процессов, непротиводействие им, имеет своим последствием распад социальных связей. А там, где они рвутся, социальная материя становится похожей на сухой песок, наступает конец гуманизма со всеми вытекающими последствиями, по сравнению с которыми катаклизмы XX века могут показаться шалостями уличных хулиганов. Набат, извещающий о беде, призывающий обратить пристальное внимание на проблемы культуры, уже звучит.

И, наконец, изучение трансформации социальных институтов и формирование с использованием этого знания сети институтов культуры, адекватных российским реалиям, необходимо и в плане укрепления национальной безопасности. Институты культуры, помимо всего прочего, - это еще и важный фактор национальной безопасности (ценностно-нравственной). Со многими из существующих и вновь появившихся угроз не справиться без наличия широко разветвленной (не чрезмерно, конечно), а главное, эффективно работающей, системы институтов культуры. Широкому распространению различных экстремистских организаций, квазирелигиозных сект, негосударственных военизированных структур, эпидемии массового мошени-чества (связанной с аномией, невозможностью достичь целей «нормальными» способами, отсутствием условий, при которых честная работа являлось бы надежным способом обеспечения материального достатка, престижного статуса, социальной самореализации) нужно противопоставить систему эффективно управляемых, а соответственно, эффективно функционирующих институтов культуры (образования, искусства, религии, СМИ, книгоиздания, организованного досуга и пр.). Невнимание к этой проблеме (как и откладывание ее «на потом») или чрезмерное увлечение при ее решении «завезенными» (модными) социальными технологиями (жесткими или гибкими) может быть осознанным или неосознанным продолжением традиции строительства «потемкинских деревень» и способно привести к созданию фантомных культурно-институциональных образований (сооружений), крайне неустойчивых, чрезмерно зависимых от изменчивого мнения, предпочтений представителей высшего слоя политической элиты (не отсюда ли напряженная озабоченность «оперативного» улавливания культурных предпочтений первых лиц или vip person), несамостоятельных и нелигитимных. Создание фантомной по своей сути сети институтов культуры опасно потому, что социум теряет способность адекватного реагирования на вызовы, исходящие изнутри страны, окажется неспособным решать ценностно-ориентационные, нормативно-регулятивные, информационно-трансляционные, коммуникативно-интегративные и другие задачи.1 Соответственно, единственным побудите

1 Подробнее см.: Нагматуллина Л.К., Падерина О.В. Функции культуры в трансформирующемся обществе (опыт социологического анализа). Изд-во Казан.ун-та, 2004, с. 7-31. лем их решения будет оставаться область международных отношений, а страна вполне реально может стать перед возможностью поражения очередного обновленческого проекта и скатиться к самоизоляции, в конечном счете к закрытому обществу.

В силу высокой социальной цены процессов институционально-культурной трансформации требуется их тщательное изучение.

Степень научной разработанности темы. Проблема трансформации институтов культуры в условиях растянутого демократического перехода (транзита) является малоизученной, что объясняется рядом причин.

Социальная структура общества, как известно, имеет два «среза» — групповой (довольно основательно проанализированный в прошлом, но недостаточно сегодня, в связи с незавершенностью стратификационных процессов, которые идут постоянно, имея в разные периоды социумного развития ту или иную интенсивность и оформленность) и институциональный, который практически не изучался в советский период, так как предпочтение отдавалось одному институту — партии, который доминировал над всеми другими.

Кроме того, в российской социологии сложилась традиция, согласно которой культура связывалась главным образом с образовательной, просветительской, художественной, организационно-досуговой деятельностью, с практикой духовного совершенствования личности (формированием нового человека). Хотя на самом деле культура присутствует везде, представляя собой «систему исторически развивающихся надбиологических программ человеческой жизнедеятельности, обеспечивающих воспроизводство и изменение социальной жизни во всех ее проявлениях»,5 которые создаются социальными институтами (не только официальными).

Новая философская энциклопедия: в 4-х т. / Ин-т философии РАН Нац. общ.-науч.фонд, т.2. -М- Мысль, 2001, с. 341.

Не случайно Э. Дюркгейм дополнил свое определение предмета социологии положением о том, что социология - это наука и «об институтах, их генезисе и функционировании».1

Сегодня в области изучения институциональной инфраструктуры сложилась своеобразная ситуация. Наблюдается оживление интереса к институциональной проблематике, что связано с необходимостью выстраивания прочных институциональных «конструкций», уверенно держащих и воспроизводящих новую рыночную систему социальных связей. Но он от

2 1 четливо выражен в сфере экономической и политической наук . Что касается социологии, то здесь институциональный подход к культуре долгое время находился и, к сожалению, во многом и сейчас находится, на методологической периферии. Это ясно видно по социологическим публикациям. Так, в российских социологических словарях и энциклопедиях нет статей специально посвященных культурно-институциональной инфраструктуре. В российской социологической энциклопедии, Ж.Т. Тощенко, говоря об инфраструктуре, справедливо отмечает: «иногда выделяется институциональная»4. Слово «иногда» говорит о многом, а именно, о явно недостаточном внимании социологии к изучению институциональной структуры, и культурно-институциональной, в частности.5 Хотя, надо сказать, что публикации, посвященные этой проблематике в последнее время появились и на страницах социологических журналов и книг. Предпосылки для исследования многих аспектов диссертационной проблемы были созданы работами следующих российских ученых: Гуревича П.С., Давыдова Ю.Н., Егорова В.К., Ерасова

Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии. - М.: Наука, 1991, с. 405.

2Как отмечает отечественный исследователь С.Г. Кир дина: «.изучение экономических институтов.является наиболее «продвинутой» сферой институциональных исследований» (Кирдина С.Г. Институциональные матрицы: макросоциологическая объяснительная гипотеза // Социологические исследования. -2001,-№2, с. 15).

3Что прослеживается по научной политологической периодике (статьи Елисеева С.М., Коктыша К.Е., Круассана А., Лапкина В.В., Мельвиля А.Ю., Меркеля В., Нечаева В.Д., Панова П.В. и др. в журнале «Политические исследования»).

4Тощенко Ж.Т. Статья «Инфраструктура» / Российская социологическая энциклопедия. Под общей редакцией академика РАН Г.В. Осипова. - М.: Издательская группа НОРМА-ИНФРА.- М.: 1998, с. 172.

5«Культура,- пишет С.Г. Кирдина,- не исследована институционалистами с той же тщательностью, как политика и, тем более, экономика» (Кирдина С.Г. Цит.раб., с. 16).

B.C., Заславской Т.И., Ионина Л.Г., Иншакова О.В., Кирдиной С.Г., Косалса Л.Я., Кравченко А.И., Лебедева А.Б., Лотмана Ю.Л., Маркаряна Э.С., Осипо-ва Г.В., Панарина А.С., Пригожина А.И., Рыбкиной Р.В., Тощенко Ж.Т., Флиера А.Я. и др.

Большую работу по объединению ученых, занимающихся изучением институциональных трансформаций (представителей исторического, экономического, политологического, философского, юридического, социологического знания), проводит академик Т.И. Заславская. И, в частности, «вехой» в этом направлении был международный междисциплинарный симпозиум «Куда идет Россия?: кризис институциональных систем: век, десятилетие, год», проведенный в 1999ГОДУ.1

Именно социология, помещающая институты в целостный социальный контекст, дает возможность рассмотреть институциональную инфраструктуру во всех ее аспектах, включая культурно-институциональный. Культурно-институциональное реформирование - это одно из условий успешной модернизации всех сфер жизни российского социума. Ныне живущие поколения в полной мере почувствовали на себе, что такое власть без культуры, что такое сила без культуры, что такое демократические возможности без культуры, что такое предпринимательство и бизнес без культуры и, наконец, что такое богатство без культуры.

Поэтому изучение культурно-институциональных трансформаций является острейшей проблемой социологии. Нехватка знаний в этом плане приводит к тому, что в процессе реформирования институциональной «сферы» над эффективностью нередко доминирует субъективное видение, способное лишь инициировать «непреднамеренные последствия» (дефиниция введена в научный оборот социологом Э. Гидденсом) и отодвинуть создание условий для стабильного функционирования и развития общества на неопределенно-долгое время.

Куда идет Россия? Кризис институциональных систем: век, десятилетие, год / Под общ. ред. акад. РАН Т.И. Заславской. - М.: ЛОГОС, 1999.

Цель и задачи исследования. Актуальность, практическая и теоретическая значимость проблемы определяют основную цель исследования, которая состоит в выявлении особенностей, а также основных «векторов» трансформации культурно-институциональной структуры российского общества. Цель реализована путем решения следующих задач:

1. дать определение понятия «институт культуры» с учетом специфики данного рода установлений, занимающихся производством, тиражированием, регулированием распределения и организацией потребления духовного продукта;

2. разработать и предложить классификации, функционирующих в российском социальном пространстве официальных (формальных) институтов культуры, продемонстрировать то, что у каждой из типологий есть свои «окна возможностей» и гносеологические пределы; что такой подход позволит сориентироваться в многообразии официальных культурных практик, установить взаимосвязи между ними, яснее представить их функционально-смысловое назначение, выявить качественные особенности, явные и латентные функции, а также оценить наличный и перспективный потенциал каждой из них;

3. показать, что культурно-институциональная инфраструктура российского социума имеет несколько «этажей», верхний из которых обслуживает связи социетального характера (макроинституты культуры), средний мезоуровневые, нижний микроуровневые, и, находящийеся под ними - наноуровневые социальные взаимодействия (карликовые официальные культурные практики);

4. разобраться в «стихии» неформальных культурных практик, на которые традиционная социологическая рефлексия смотрела как на какой-то малозначительный фон, выявить причины их возникновения, доказать, что их существование связано также, помимо всех других причин, и с перманентной, спонтанно-непреднамеренной адаптацией социумов к постоянно меняющимся условиям существования, оценить с точки зрения наличия в них общественно-созидательного, творчески-инновационного потенциала;

5. доказать, что мир неформальных культурных практик - это «источник» подпитывающий культурно-институциональную инфраструктуру через постоянно идущие процессы институционализа-ции, которые проходят следующие этапы: креации, интериориза-ции, интернационализации, мультипликации и легализации;

6. выявить, проанализировать и описать основные «векторы» трансформации институтов культуры в условиях реформирования всех сфер жизни российского социума, включая импорт; возникновение новых институтов; переналадку традиционных; реанимацию находящихся в состоянии анабиоза и инсти-туционализацию неформальных культурных практик.

Объектом исследования является культурно-институциональная структура российского социума.

Предметом - процессы и основные «векторы» культурно-институциональной трансформации в реформируемом российском обществе.

Методологическая основа диссертационного исследования. Для исследования заявленной в диссертации проблемы важное значение имеет выбор адекватных методологических подходов. Методология как совокупность (система) наиболее общих принципов приемов и способов организации, выстраивания материала, из которых исходят при изучении проблемы, помогает «обрести» (найти) теоретические «точки опоры», создает предпосылки построения прочной и непротиворечивой объяснительной модели, шире раскрыть «окна» ее гносеологических возможностей. и

Поскольку объяснительный масштаб (потенциал) традиционных и инновационных методологий различен, постольку использовались и те, и другие. И, в частности, постулаты классического функционализма (Г. Спенсер, Э. Дюркгейм, Б. Малиновский, А. Радклифф-Браун, а также работы таких представителей структурно-функционалистского направления в социологии, как Р.Мертон, Т. Парсонс, с учетом, разумеется того, что объяснительные пределы данной парадигмы ограничены ее ориентаций на «только здесь и сейчас»), а также наработки функционалистского подхода в его неофункциональном облике (существенно скорректировавшим ряд исходных теоретических посылок своего предшественника).

Кроме того, автор отталкивался от положений традиционного инсти-туционализма (представленного Т. Вебленом, Дж.К. Гэлбрейтом, Дж. Ком-монсом и др.) и неоинституционализма (Дж. Бьюкенен, Р. Коуз, Д. Норт, Р. Фогель1), у которых при наличии общей исходной посылки, состоящей в стремлении показать связь социальных проблем с процессами эффективного функционирования институциональных инфраструктур (истоки прогресса одних социумов и стагнации других коренятся, по их мнению, в различии их институциональных структур), есть принципиальные различия. Если «старые» институционалисты (кстати, и те и другие ориентировались в первую очередь на изучение экономических институтов) использовали методы, наработанные политическими и правовыми науками, экстраполируя их на изучение экономических институтов, отдавая предпочтение индукции, то представители «новой волны» институционализма выбрали противоположный путь, распространяя накопленные при изучении экономических институтов методологические приемы на анализ всех других институтов (исключая институты культуры, по-прежнему остающимися за пределами внимания институционализма, как «ретро», так и «нео»), предпочитая дедукцию и не «растворяя» личность в институте.

1 Р.Коузу присуждена Нобелевская премия в 1991г., Д. Норту и Р. Фогелю - в 1993г.

При рассмотрении диссертационной проблемы использовались также объяснительные возможности синергетики. Синергетика, ставящая своей задачей изучение общих закономерностей и принципов, лежащих в основе процессов самоорганизации, особенностей устойчивости и распада структур различной природы, формирующихся в системах, далеких от равновесия, имеет наработки, которые можно применить при изучении неформальных культурных практик. Такова, например, синергетическая теория малых пространственно-временных структур, функционирующих в несбалансированных, неупорядоченных системах, находящихся в районе критических точек, бифуркации.

В этой связи представлялось целесообразным привлечение некоторых положений постмодернизма, хотя и рисующего обстановку длительного транзита замусоренным пустырем полным старых развалин, но безусловно правого в том, что мир открывается для человека в виде той или иной авторской интерпретации, не всегда адекватной реальному положению дел. Наработки указанных парадигм выступали своего рода «кирпичиками» в процессе создания автором своей карты теоретических ориентиров.

Вполне естественно, что речь идет не о механическом перенесении объяснительных «конструкций» различных парадигм, а использовании с учетом их гносеологических плюсов и возможностей, более отчетливого высвечивания отдельных элементов проблемы, а также того, насколько органически они вмонтируются в авторскую объяснительную модель (концепцию), ибо невозможно целостно в содержательно-логическом смысле выстроить материал по нескольким разным системам правил, по совершенно различным принципам. Применялись традиционные и новые методологические подходы, а также методологические комбинации. Первые создавали возможность рассмотрения различных аспектов диссертационной проблемы, вторые -осуществить ее стереоскопическое (объемное) рассмотрение. Автор стремился, таким образом, привести их к общему методологическому, эвристическому и систематическому знаменателю, тем более, что именно социология претендует на системное видение социальных проблем, синтез данных других наук с целью оказания помощи практикам в деле создания оптимальной модели культурно-институциональной инфраструктуры, способной обеспечить базовое ценностное единство, а соответственно, устойчивое функционирование российского социума.

Эмпирическая база исследования создавалась путем применения различных методов.

С методологией, как абстрактно-панорамным видением проблемы, тесно связана методика сбора материала по проблеме культурно-институциональных трансформаций, которая больше «завязана» на совокупности конкретных практических приемов и процедур получения материала. Для сбора эмпирического материала по проблеме использовались как «количественные», «жесткие» методы (авторские1 и проведенные другими исследователями и исследовательскими центрами2 социологические исследования), так и «качественные», «мягкие». И, в частности, для сбора материала по проблеме применялись такие «мягкие» методы и стратегии, как глубинные интервью респондентов, всю свою жизнь посвятивших процессу духовного производства, различные стратегии «нежестких предположений и объяснений» (заключающиеся в рассмотрении одного и того же явления в разной системе измерений) и др. Таким образом, для сбора эмпирического материала была избрана интегративная стратегия, объединяющая качественные и количественные методы.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующем:

1. На основе синтеза представлений о сущности понятия «социальный институт» предложено собственное определение этого понятия, а также

1 Опросы были посвящены проблемам «Ценностные ориентации молодого поколения» (2002г.), «Субкультура студенческой молодежи" (2003год).

2 Результаты общероссийских опросов населения ВЦИОМ, а также Фонда «Общественное мнение», данные Госкомстата РФ. дефиниции «институт культуры»1, под которым понимается устойчивый комплекс ценностей, норм, организационных структур, а также достаточно регулярных и долговременных социальных практик, регулирующий процессы производства, распределения и потребления духовного продукта.

2. Разработаны классификации формальных (официальных) институтов культуры, функционирующих в социальном пространстве российского социума, в основу которых положены следующие основания: масштаб «поля влияния» (мега- макро- мезо- микро- и наноуровневые институты культуры); акцентуация на выполнении той или иной функции процесса духовного производства (создании, хранении, тиражировании, распределении продуктов духовного производства); степень зрелости; иерархическая соподчинен-ность (основные, вспомогательные); генезис; способ поддержания духовного производства, формальность и неформальность.

3. Выстроено «классификационное дерево» официальных культурных практик, дающее возможность сориентироваться в их многообразии, выявить систему детерминации и причинно-следственных связей между ними, яснее представить их функционально-смысловое назначение, явные и латентные дисфункции, а также оценить наличный и перспективный потенциал каждой из них.

4. Изучены причины возникновения неофициальных культурных практик. Доказано, что нельзя смотреть на мир неофициальных культурных практик как на какой-то малозначительный фон, так как, с одной стороны, это один из механизмов общественной самоорганизации, своего рода социумный «блок» самосохранения, в котором сосредоточен богатейший опыт народа, а с другой, в ситуации нахождения социума в режиме бифуркации (у развилки дорог, перед выбором дальнейшего пути) может сработать «эффект сверхмалых величин», когда та или иная практика, социально-негативная по своей сути, обладающая разрушительным потенциалом, может иституционализировать

1 Учитывая то, что понятие «культурный институт» несет в себе оценочно-нормативный смысл, автор полагает, что более корректным с научной точки зрения является использование понятия «институт культуры». ся, что способно привести к усилению рисков переходности и будет иметь далеко идущие для общества последствия (например, легализация всякого рода теневых институтов).

5. Предложены возможные способы проникновения в социумные «кладовые» и возможные принципы (правила) проведения там «ревизии» с целью поиска таких культурных практик, которые обладают значительным инновационным потенциалом, перспективны, и способны дополнять или даже замещать разбалансированные и по существу дисфункциональные институты культуры.

6. Поскольку изменение институциональных структур - важнейшая, но малоизученная в российской социологии составляющая социальных изменений вообще, постольку проанализированы и оценены существующие трас-формационные теории, показано, что «движение вперед вовсе не означает постоянного улучшения», что российская трансформация не воспроизводит институциональный порядок западных обществ, как и порядок, основанный на рациональности традиционного типа.

7. Сопоставительный анализ культурно-институциональных трансформаций, неоднократно происходивших в России, позволил выявить специфику современной, составить своего рода тезаурус (перечень) показателей дисфункциональных проявлений в деятельности институтов культуры.

8. Критически проанализированы традиционные для современной социологической мысли направления культурно-институциональной трансформации, такие как импорт институтов (самое, пожалуй, популярное в России направление), совершенствование и адаптация к новым условиям имеющихся и появление новых. Выявлены и изучены такие «векторы» институциональной трансформации, как реанимация институтов культуры, долгое время находившихся в состоянии анабиоза (ретроинституты) и институ-ционализация неформальных культурных практик (закрепление, официальное признание неофициальных сетей социальных связей и неформальных ценностей, норм и обслуживающих их организационных форм и структур).

Научная и практическая значимость диссертации состоит в приращении знаний, касающихся институциональной инфраструктуры реформируемого российского общества, основных векторов ее трансформации, расширении предметного поля аналитической социологической рефлексии.

Материалы работы имеют также практическое значение. Поскольку от процессов разрушения традиционных институтов и создания инновационных во многом производны социальные проблемы реформируемого общества, постольку содержащиеся в ней материалы, касающиеся систематизации и оценки функционирующих в социальном пространстве в России формальных и неформальных культурных практик, могут быть ориентиром в процессе реформирования.

Автор при этом не разделяет иллюзий, согласно которым на материалах того или иного исследования может быть построена стратегия действий по качественному обновлению культурно-институциональной инфраструктуры. Он лишь надеется на то, что материалы его изысканий в чем-то помогут практикам увидеть тенденции ее развития, оценить риски институциональных преобразований, увидеть «подводные рифы», способные возникнуть на еще не до конца обозначенном фарватере культурно-институциональной модернизации, не более того. Тем более, что институты культуры должны, образно говоря, работать в ансамбле, взаимодействуя и дополняя друг друга.

Ряд положений работы может лечь в основу чтения общего курса социологии (в частности, тем: «Социальные институты», «Социально-страфикационная структура современного российского общества», «Социология организаций», «Социология культуры» и пр.), а также спецкурсов и элективных курсов.

Апробация работы. Основные положения и выводы диссертации отражены в восьми публикациях (в том числе в брошюре, сборниках научных трудов, ученых записках, главы в коллективной монографии), в выступлениях автора на международном симпозиуме, всероссийских, региональных конференциях, а также итоговых конференциях Казанского государственного университета.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех разделов, заключения и списка использованной литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Трансформация институтов культуры в реформируемом российском обществе"

Заключение

Из проведенного в диссертации анализа вытекают следующие общие выводы:

Социальные институты, в том числе и малоизученные институты культуры, которые заслуживают большего внимания исследователей, чем сегодня, - это образование, позволяющее стабилизировать социальные связи и отношения. Социальные институты как бы «ставят» общество в определенную колею, придают стабильность его функционированию и устойчивость развитию.

Важнейшее место в системе общественных институтов принадлежит институтам культуры, занимающимися «поставкой» всем сферам социум-ной жизни «духовного продукта» (ценностей, смыслов, норм, санкций, идей, концепций, теорий, идеологий), без которого невозможна их эффективная организация и нормальное существование. Кроме того, назначение институтов культуры состоит в снятии неопределенности в процессе социального взаимодействия, превращение его в устойчивое и предсказуемое, снижение трансакционных издержек. Прогресс одних обществ и стагнация других не в последнюю очередь связаны с качеством функционирования их институциональных структур и сетей.

Культурно-институциональная инфраструктура общества представляет собой совокупность двух видов институтов: формальных и неформальных. Неофициальные культурные практики и официальные институты культуры соотносятся между собой, как две эволюционные ступеньки. Социумы отбирают, легитимизируют, узаконивают те неформальные культурные комплексы (с их набором ценностей, целей, норм и правил, а также процедур их поддержания и санкций за их нарушение), которые способны удовлетворять, обслуживать появившиеся новые потребности (возникшие, например, в связи с переходом общества в рыночный режим функционирования). Соотношение между ними может быть различным. В переходные, кризисные периоды общественного развития, когда официальные институты культуры во многом дезориентированы, разбалансированы и дисфункциональны, на социальную авансцену выдвигаются неофициальные культурные практики, которые или дополняют или даже замещают неэффективно фукционирую-щие официальные. Двойная система сетей социальных связей не лучшим образом сказывается на функционировании и развитии общества. Поэтому «во весь рост» встает задача согласования деятельности двух видов культурных практик. С одной стороны, реформирование должно снизить «коэффициент дисфункциональности» официальных установлений, а с другой, требуется целенаправленная работа по отбору и легализации социально-значимых неформальных, снятию причин и демонтажу механизмов расхождения формальных институтов и реальных культурных практик.

Культурно-институциональные сети (комплексы) должны, образно говоря, «работать» в ансамбле, взаимодействуя и дополняя друг друга. Причем, связи между ними очень сложные, требующие осторожного и в чем-то ювелирного выстраивания. То есть, необходима генерализация ценностных систем до такой степени, чтобы они стали способными эффективно управлять социальным действием.

В настоящее время, в ситуации, когда «верхами» предпринимаются попытки реформирования одряхлевшей (в том числе чрезмерно сегментированной, речь идет именно о распадении на мало связанные между собой фрагменты, а не о дифференциации, которая будет существовать всегда, так как выступает источником разнообразия, создает возможность адаптации к среде, является отражением морфологических и функциональных различий институтов культуры) культурно-институциональной инфраструктуры российского общества при пассивном или активном отстранении и уклонении (по причинам, связанным с необходимостью выживания и усталостью от бесконечного социального экспериментирования, которое усиливает и без того непростые проблемы общества, находящегося в состоянии длительной переходности) от этой деятельности основной массы населения, вполне вероятны различные перспективы ее развития. Одним словом, у культурно-институциональной инфраструктуры, выстраиваемой с таким трудом реформаторами на еще не «схватившемся» («сыром») социально-экономическом и культурно-ценностном фундаменте может быть самое разное будущее. Вполне вероятны следующие сценарии ее развития.

Согласно первому вполне возможно дальнейшее усиление давления со стороны неформальных культурных практик на формальные институты культуры. В результате чего происходит ослабление и размывание официальных ценностно-нормативных систем (при видимой целостности «внешних оболочек»). Возрастают риски и без того рискогенного общества, люди приспосабливаются к действительности либо конформизмом, либо различными видами девиантного поведения (персонализм, клиентелизм). В этой обстановке появляется «соблазн» перенести методы управления вы-сокоиндустриализированным производством в сферу духовной жизни. То есть, пойти по пути «подкручивания», «завинчивания», «волевого» регулирования, что само по себе является упрощением, так как сфера культуры -это клубок сложнейших процессов, где действует многофакторная, многократно опосредованная система детерминаций. А самый крайний вариант — стремление поставить все неформальные культурные практики под свой контроль, подчинив их коллективным целям, бескомпромиссно и беспощадно «разобравшись» с теми из них, которые идут вразрез с официальными, подавив недостаточное уважение к формальным правилам и нормам, наведя «порядок».

Вторая сюжетная схема возможного развития «событий» в сфере культурно-институциональной инфраструктуры - длительное равновесное сосуществование официальных институтов культуры и неформальных культурных практик, с постепенной «сдачей» своих позиций неформальными практиками в пользу соответствующих законности и вполне прогнозируемых правил и образцов. Подобное «двоевластие» связано с тем, что в силу большой степени дисфункциональности официальных культурных установлений, неформальные культурные практики выступают в роли факторов функциональности (эффект - «дисфункционального эквивалента»). Исходят при этом из двух посылок - неформальные культурные практики - это самоорганизация в действии в условиях незавершенного процесса строительства демократии, которые сами исчезнут, потеряют свое влияние тогда, когда ры-ночно-демократические механизмы заработают в полную силу. И, второе -проявление, развитие и распространение «вширь» и «вглубь» социального организма неформальных (в том числе нелегальных, теневых квазирыночных) культурных практик определяется качеством функционирования официальных институтов культуры. Отсюда возможность воздействия на неформальные «коды», «программы», «правила» путем совершенствования деятельности формальных (официальных) институтов, имеющая под собой вполне реальные основания. Реализация данной сюжетной схемы требует длительного времени и весьма болезненна, так как предполагает эволюционное (нередко методом «проб и ошибок») изменение официальных институтов культуры, которые, заработав в полную силу "потушат" потенциал существующих квазирыночных культурных практик и откроют простор для раскрытия потенциала инновационно-созидательных, ускорят процессы их институционализации.

Список научной литературыПадерина, Ольга Валерьевна, диссертация по теме "Социальная структура, социальные институты и процессы"

1. Аверьянов А.Н. Системное познание мира: Методол. пробл./ А.И. Аверьянов. М.: Политиздат, 1987. - 263с.

2. Американская социологическая мысль: тексты / В.И. Добреньков и др.; под ред. В. И. Добренькова. М.: Изд-во МГУ, 1994. - 45с.

3. Аршинов В. И. Философия самоорганизации. Новые горизонты / В.А. Аршинов, Я.И. Свирский // Общественные науки и современность. 1993. -№3 - С.59-70.

4. Ахиезер А. С. Как «открыть» закрытое общество / А.С. Ахиезер. М.: Издательство Магистр. 1997. — 40с.

5. Бауман 3. Индивидуализированные общества / 3. Бауман; пер. с англ.; под ред. и с предисл. В. Л. Иноземцева. М.: ЛОГОС. 2002. - 324с.

6. Бек У. Общество риска. На пути к другому модерну / У. Бек; пер. с нем. -М.:Прогресс-Традиция, 2000.- 384с.

7. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социальн. прогнозирования / Д. Белл; пер. с англ. М.: Akademia, 1999 - 956с.

8. Белов В. А. В защиту индивидуальности / В.А. Белов. М.: Издательство Магистр, 1997. - 40с.

9. Блюменкранц М. Общество мертвых велосипедистов / М. Блюменкранц // Вопросы философии. 2004. - №1. - с. 175 - 178.

10. Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть / Ж. Бодрийяр; пер. с фр. -М.: Добросвет, 2000. 389с.

11. Бодрийяр Ж. Система вещей / Ж. Бодрийяр; пер. с фр. М.: РУ ДОМИНО, 2001.- 224с.

12. Бодрийяр Ж. К критике политической экономии знака / Ж. Бодрийяр; пер. с фр. М.: Библион Русская книга, 2003. - 272с.

13. Бойко JI. И. Трансформация функций образования и социальные позиции студенчества / Л.И. Бойко // Социологические исследования. 2002. №3. -С.78-83.

14. Буевич А. П. Театр в современной социокультурной ситуации / А.П. Буевич // Проблемы культуры городов России. Омск, 1996. - 42. - С.75-78.

15. Бурдье П. Практический смысл / П. Бурдье / Пер. с фр. М.: Ин-т эксперемент. социологии. СПб.: Алетейя, 2001. — 562с.

16. Бранский В. П. Теоретические основания социальной синергетики / В.П. Бранский // Вопросы философии. 2000. - №4. - С.112-129.

17. Бутенко И. А. Постмодернизм как реальность, данная нам в ощущениях / И.А. Бутенко // Социологические исследования. 2000. - №4. - С.3-11.

18. Вебер Макс. Избранные произведения / М. Вебер; пер. с нем. М.: Прогресс, 1990. - 804 с.

19. Веблен Т. Теория праздного класса / Т. Веблен. М.: Прогресс, 1984. -186 с.

20. Вебер М. Дух капитализма и протестантская этика / М. Вебер. М.: Наука, 1975. - 556с.

21. Вебер М. Избранные произведения / М. Вебер. М.: Прогресс, 1990. -804 с.

22. Вебер М. Основные социологические понятия // Избранные произведения / М. Вебер. М.: Прогресс, 1990. - С.602-643.

23. Викторов А. Ш. Идея Апокалипсиса и кризис социокультурных ценностей в России // Личность. Культура. Общество / А.Ш. Викторов. М.: 2000. - Т.2, вып. 2. - С.29-39.

24. Виноградский В. Г. Социальная организация пространства / В.Г. Виноградский. М.: Наука, 1988. - 192с.

25. Возрождение городов через культуру. СПб.: Нотабене, 2000. - 87с.

26. Волков В. В. О концепции практик (и) в социальных науках / В.В. Волков // Социологические исследования. 1997. - №6. - С.9-23.

27. Волович Л.А. Образовательная логика государственной научно-технической политики / Л.А. Волович. Казань: ЗАО «Новое знание», 2001.-82с.

28. Воронин Ю. А. Введение в теорию классификаций / Ю.А. Воронин. -Новосибирск: ВЦ СО АНСССР, 1982. 194с.

29. Гайденко П.П. Проблема рациональности на исходе XX века / П.П. Гайденко // Вопросы философии. 1991. - № 6. - С.3-14.

30. Глотов М. Б. Социальный институт: определение, структура, классификация / М.Б. Глотов // Социологические исследования. 2003. -№10. - С.13-19.

31. Голенкова З.Т. Динамика социокультурной трансформациии в России / З.Т. Голенкова // Социологические исследования. — 1998. №10. - С.77 - 84.

32. Гофман А. Б. Мода и люди. Новая теория моды и модного поведения / А.Б. Гофман. -М.: Наука, 1994. 160с.

33. Гумелев Л.Н. Древняя Русь и Великая степь / Л.Н. Гумилев. М.: Мысль, 1989.-464с.

34. Гумелев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли / Л.Н. Гумилев. Л.: Гидрометиоздат, 1990. - 528с.

35. Гуревич П.С. Социальная мифология / П.С. Гуревич. М.: Мысль, 1983. - 175с.

36. Гуревич П.С. Бессознательное как фактор культурной динамики / П.С. Гуревич // Личность. Культура. Общество. М., 2000. - Т. II, Спец. Выпуск. -С.36-42.

37. Гуревич П.С. Философия культуры / П.С. Гуревич. М.: Издат. Дом NOTA BENE, 2001.-351с.

38. Гуревич П.С. Культурология: учебник / П.С. Гуревич. М.: Гардарики, 2003.-280с.

39. Давыдов Ю.Н. Патологичность «состояния постмодерна» / Ю.Н. Давыдов // Социологические исследования. 2001. -№11. — С.3-12.

40. Декарт Р. Разыскание истины / Р. Декарт; пер. А. Гутермана, М. Позднева, Н. Сретенского, Г. Тынянского. СПб.: Азбука, 2000. - 288с.

41. Деррида Ж. Письмо и различие / Ж. Деррида; пер. с фр. С.-Пб.: Академический проект, 2000. - 432с.

42. Динамика ценностей населения реформируемой России / отв. ред. Н.И.Лапин. М.: Эдиториал УРСС, 1996. - 224с.

43. Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет, метод, предназначение / Э. Дюркгейм. М.: Канон, 1995. - 302с.

44. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда / Э. Дюркгейм; пер. с фр. М.:Канон, 1996. - 432с.

45. Егоров В. К. Философия культуры современной России: к постановке вопроса / В.К. Егоров // Свобод. Мысль XXI. - М., 2000. - №12. - С.9-15.

46. Елисеев С. М. Выйти из «бермудского треугольника»: о методологии исследования посткоммунистических трансформаций / С.М. Елисеев // Политические исследования. 2002. - №6. - С.71-82.

47. Ерасов Б. С. Социальная культурология : пособие для студ. высш. уч. завед. в 2х ч./ Б.С. Ерасов. М.: АО « Аспект Пресс», 1994. - Ч. 1. - 384с.

48. Ерофеев С. А. Положение культурных производителей в Татарстане // Постсоветская трансформация медиа и этничность в Татарстане 1990-х годов / С.А. Ерофеев. Изд-во Казан, ун-та, 2001. - 292с.

49. Заславская Т. И. Социальные механизмы трансформации неправовых практик / Т.И. Заславская, М.А. Шабанова // Общественные науки и современность. — 2001. №5. - С.5-24.

50. Заславская Т. И. Социальный механизм расхождения формальных институтов и реальных практик / Т.И. Заславская // Куда идет Россия?. Формальные институты и реальные практики; под общ. ред. Т. И. Заславской. М.: МВШСЭН. 2002.- С.3-15.

51. Заславская Т. И. Неправовые трудовые практики и социальные трансформации в России / Т.И.Заславская, М.А. Шабанова// Социологические исследования. 2002. - №6. - С.З -17.

52. Заславская Т. И. Социетальная трансформация российского общества: Деятельностно-структурная концепция / Т.И. Заславская. М.: Дело, 2003, 568с.

53. Звоновский В. Б. Российская провинция: массовое сознание и социальные институты / В.Б. Звоновский // Обществ, науки и современность. М., 2003. - №1. - С.78-79.

54. Зомбарт В. Буржуа: Этюды по истории духовного развития современного экономического человека / В. Зомбарт. М.: Наука, 1994. - 443с.

55. Захаров А. В. Массовое общество и культура в России: социально-типологический анализ / А.В. Захаров // Вопросы философии. 2003. - №9. -С.3-16.

56. Иноземцев В. JI. Современное постиндустриальное общество: природа, противоречия, перспективы / Иноземцев В. JI. М.: Логос, 2000. - 304с.

57. Иншаков О. В. Типология и классификация институциональных механизмов / О.В. Иншаков, Н.Н. Лебедева // Экономика развития региона: проблемы, поиски, перспективы: ежегодник. Вып.1. Волгоград: Изд-во Волгоградского ун-та. 2002.-С.23-37.

58. Иншаков О.В. Экономические институты и институции: к вопросу о типологии и классификации / О.В. Иншаков // Социологические исследования. 2003. - №9. - С.42-51.

59. Ионин Л. Г. Социология культуры: путь в новое тысячелетие: учебное пособие / Л.Г. Ионин. М.: Издательская корпорация «Логос», 2000. - 432с.

60. Ионин Л. Г. Основания социокультурного анализа: учеб.пособие / Л.Г. Ионин. -М., 1995.- 151с.

61. Каган М. С. Философия культуры / Каган М.С. СПб.: Петрополис, 1996. -416с.

62. Князева Е. Н. Синегретика как новое мировидение: Диалог с Пригожиным / Е.Н. Князева, С.П. Кудюмов // Вопросы философии. 1992. -№12. - С.3-20.

63. Князева Е. Н. Синегретика: начала нелинейного мышления / Е.Н. Князева, С.П. Курдюмов // Общественные науки и современность. 1993. -№2. — С.38-51.

64. Козловски П. Культура постмодерна / П. Козловски — М.: Республика, 1997. 240с.

65. Коктыш К. Е. Социокультурные рамки институционализации политических практик и типы общественного развития / К.Е. Коктыш // Политические исследования. 2002. - №5. - С.20-33.

66. Контркультура и социальные трансформации. М.: Наука, 1990. - 141с.

67. Костин В. А. К вопросу об определении понятия «социальная организация» / В.А. Костин, А.Б. Костина // Социологические исследования. -2001. №10. - С.64-69.

68. Коуз Рональд. Фирма, рынок и право / Р. Коуз; пер. с англ. Нью-Йорк: Телекс, 1991.-191с.

69. Кирдина С. Г. Институциональные матрицы и развитие России / С.Г. Кирдина. Новосибирск, 2001. - 182с.

70. Косалс JI. Я. Становление институтов теневой экономики в постсоветской России / Л.Я. Косалс, Р.В. Рывкина // Социологические исследования. 2002. - №4. - С. 13-21.

71. Кравченко А. И. Трудовые организации: структура, функции, поведение / А.И. Кравченко. М.: Наука, 1991. - 238с.

72. Кравченко А. И. Социология: учебник / А.И. Кравченко М.: ПБОЮЛ Григорян А. Ф.,2001.-536с.

73. Куда идет Россия?. Альтернативы общественного развития: междунар. симпозиум, 17-19 дек. 1993г. / Междисциплин, акад. центр соц. наук; общ. ред.: Т.И. Заславской, Л.А.Арутюнян. -М.: Интерпракс, 1994. 319с.

74. Куда идет Россия?. Альтернативы общественного развития: междунар. симпозиум, 15-18 дек. 1994г. / Междисциплин, акад. центр соц. наук; Моск. высш. шк. соц. и экон. наук; общ. ред. Т.И. Заславской. М.: Аспект Пресс, 1995.-511 с.

75. Куда идет Россия?. Социальная трансформация постсоветского пространства: междунар. симпозиум, 12-14 дек. 1996г. / Междисциплин, акад. центр соц. наук, Моск. высш. шк. соц. и экон. наук; под ред. Т.И. Заславской. — М.: Аспект Пресс, 1996. 506 с.

76. Кун Т. Структура научных революций / Т. Кун; пер. с англ.- М.: Прогресс, 1977-300с.

77. Курбатов. Современная западная социология. Аналитический обзор концепций: учебное пособие / Курбатов. Ростов-на Дону: «Феникс», 2001. -416с.

78. Лаба Л. Я. Способы интеграции качественных и количественных методов / Л.Я. Лаба // Социологические исследования. 2004. - №2. - С. 124-129.

79. Лапкин В. В. Политические ориентации и политические институты в современной России: проблемы коэволюции / В.В. Лапкин, В.И. Пантин // Политические исследования. 1999. - №6. - С.70-79.

80. Лебедев А. Б. Духовное производство: сущность и функционирование / А.Б. Лебедев. Изд- во Казанского ун-та, 1991. - 99с.

81. Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна / Ж.-Ф. Лиотар; пер. с фр. М.: Ин-т эксперемент. социологии. СПб.: Алетейя, 1998. - 159с.

82. Лотман Ю. М. Избранные статьи / Лотман Ю.М. — Таллин: «Александра», 1992.-В 3-х т.

83. Лотман Ю. М. Культура и взрыв / Лотман Ю.М. М.: Гнозис; Прогресс, 1992.-272с.

84. Луков В. А. Особенности молодежных субкультур в России / В.А. Луков // Социологические исследования 2002. - №10. - С.79-87.

85. Майнцер К. Сложность и самоорганизация / К. Майнцер // Вопросы философии 1997.- №3. - С.48-61.

86. Малиновский Б. Научная теория культуры:фрагменты)/ Б. Малиновский // Вопросы философии. 1983. - №2. - С. 116-124.

87. Малиновский Б. Научная теория культуры / Б. Малиновский; пер. с англ.—М.: ОГИ, 2000 -208с.

88. Мамардашвили М. К. Классический и неклассический идеалы рациональности / М.К. Мамардашвили. М.: Лабиринт, 1994. - 102с.

89. Маньковская Н. Б. Что после постмодерна? / Н.Б. Манковская // Кануны и рубежи. М., 2002. - ч.2. - С.417-430.

90. Маньковская Н.Б. Эстетика постмодернизма / Н. Б.Маньковская. СПб.: Алетейя, 2000. - 347с.

91. Маркарян Э. С. Теория культуры и современная наука (логико-методологический анализ) / Э.С. Маркарян. М.: Мысль, 1983. - 284с.

92. Марков Ю. Г. Функциональный подход в современном познании / Ю.Г. Марков. Новосибирск: Наука. Сиб. отделение, 1982. -255с.

93. Маркузе Г. Одномерный человек / Маркузе Г.; пер. с англ. М.: ООО «Издательство ACT», ЗАО НЛП «Ермак», 2003. - 331с.

94. Мельвиль А. Ю. О траекториях посткоммунистических трансформаций / А.Ю. Мельвиль // Политические исследования. 2004. - №2. - С.64-75.

95. Меркель В. Формальные и неформальные институты в дефективных демократиях (II) / В. Меркель, А. Круассан // Политические исследования. — 2002. №2 - С.20-28.

96. Мертон Р. К. Явные и латентные функции / Р.К. Мертон // Американская социологическая мысль: тексты; под ред. В. И. Добренькова. М.: Изд-е Междунар. ун-та Бизнеса и Управления, 1996. - С.393-461.

97. Мешкова Т. А. Социально-политические аспекты глобальной информатизации / Т.А. Мешкова // Политические исследования. 2002. -№6. - С.24-33.

98. Мода: за и против. М.: Искусство, 1973. - 288с.

99. Модернизация: зарубежный опыт и Россия. — М.: Информат, 1994. -237с.

100. Моисеев Н. Н. Алгоритмы развития / Н.Н. Моисеев. М.: Наука, 1984. -304с.

101. Моисеев Н. Н. Пути к созиданию / Н.Н. Моисеев. М.: Республика, 1992.-256с.

102. Моисеев Н. Н. Современный антропогенез и цивилизационные разломы (эколого-политологический анализ) / Н.Н. Моисеев // Вопросы философии. — 1995. №1. - С.3-30.

103. Надеев А. Т. Системы ценностей / А.Т. Надеев. Ч.1.: Общая теория ценностей. Н. Новгород, 2001. - 180с.

104. Нечаев В.Я . Институциоанализация как феномен и категория социологии / В.Я. Нечаев // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 18, Социология и политология. М., 2001. - №3. - С.3-21.

105. Нечаев Д. В. Когнитивные революции и институциональные изменения / Д.В. Нечаев // Политические исследования. 2002. - №5. - С.6-19.

106. Николис Г. Самоорганизация в неравновесных системах: от диссипативных структур к упорядоченности через флуктуации / Г. Николис. И. Пригожин. М.: Мир, 1979. - 512с.

107. Николис Г. Познание сложного: Введение / Г. Николис, И. Пригожин-М.: Мир, 1990.- 342с.

108. Новая постиндустриальная волна на Западе: Антология; под. Ред. B.JI. Иноземцева. -М.: Academia, 1999. 440с.

109. Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики / Д. Норт. М.: Наука, 1997. - 178с.

110. Олейник А.Н. Издержки и перспективы реформ в России: институциональный подход / А.Н. Олейник . М.: Изд-во «Магистр», 1997. -40с.

111. Общая социология: учебное пособие; под общ. ред. проф. А. Г. Эфендиева. М.: ИНФРА, 2004. - 654с.

112. Павенкова М. В. Типология социальных институтов в социологии управления М.В. Павенкова // Россия и мир: гуманитарные проблемы-СПб., 2001.- Вып.2.-С. 154-155.

113. Панарин А. С. Система и культура: на пути обретения больших целей / А.С. Панарин // Анализ систем на пороге XXI века: теория и практика; материалы межд. конф.- в 4т. М.: Интеллект, 1996. - Т. 1. - С. 12-22.

114. Панарин А. С. Постмодернизм и глобализация: проект освобождения собственников от социальных и национальных обязательств / А.С. Панарин // Вопросы философии. 2003. - №6. - С. 16-36.

115. Панов П. В. Трансформации политических институтов в России: кростемпоральный сравнительный анализ / П.В. Панов // Политические исследования. 2002. - №6. - С.58-70.

116. Парсонс Т. Понятие общества: компоненты и их взаимоотношение/ Т. Парсонс // TAESIS, 1993.-Т. l.-Вып. 2.-С.94-112.

117. Парсонс Т. Система современных обществ / Т. Парсонс; пер. с англ. -М.: Аспект-Пресс, 1998. 270с.

118. Парсонс Т. О социальных системах / Т.О. Парсонс; пер. с англ.-М: Акад. Проект, 2002. -831с.

119. Парсонс Т. Понятие общества: компоненты и взаимоотношения / Т. Парсонс // Американская социологическая мысль: тексты; под ред. В. И. Добренькова. М.: Изд-е Международ, ун-та Бизнеса и Управления, 1996. -С.494-525.

120. Парсонс Т. Функциональная теория изменения / Т. Парсонс // Американская социологическая мысль: тексты; под ред. В. И. Добренькова. -М.: Изд-е Международ, ун-та Бизнеса и Управления, 1996. С.478-493.

121. Песков Д.Н. Интернет пространство: состояние постмодернизма? / Д.Н. Песков // Политические исследования. - 2003. - №5. - С46-55.

122. Покровский Н. Е. Проблема аномии в современном обществе: вопросы теории / Н.Е. Покровский. М.: МГИМО-университет, 1995. - 139с.

123. Постмодернизм. Энциклопедия. — Минск: Интерпрессервис; Книжный Дом. 2001. 1040с.

124. Пригожин А. И. Организации: системы и люди / А.И. Пригожин- М.: Политиздат, 1983.- 176с.

125. Пригожин А.И. От существующего к возникающему: Время и сложность в физических науках / А.И. Пригожин. М.: Наука, 1985. - 327с.

126. Пригожин И. Порядок из хаоса / И. Пригожин, И. Стенгерс. М.: Прогресс, 1986.-432с.

127. Пригожин А. И. Нововведения: стимулы и препятствия (социальные проблемы инноватики) / А.И. Пригожин. М.: Политиздат, 1989. - 271с.

128. Пригожин А. И. Современная социология организаций / А.И. Пригожин. М.: ИНТЕРПРАКС, 1995.-296с.

129. Принципы самоорганизации / Пер. с англ.; под ред. и с предисловием А. Я. Лернера. М.: Мир, 1966. - 621с.

130. Рахматуллин Э. С. Понять общество, в котором мы живем:: конструирование национальной государственности / Э.С. Рахматуллин, Л.Э. Иликова.- Изд-во Казанского ун-та, 2001,168с.

131. Риск, неопределенность, случайность Risk, uncertainty, chance. - М.: Thesis, 1994.-288с.

132. Рэдклифф-Браун А. Структура и функция в примитивном обществе / А. Рэдклифф-Браун. М.: Восточная литература, 2001. - 364с.

133. Россия: риски и опасности «переходного» общества / Институт социологии РАН. 2-е изд. - М.: Изд-во Института социологии РАН, 2000. -238с.

134. Салагаев A. J1. Молодежные правонарушения и делинквентные сообщества: сквозь призму американских социологических теорий / A.J1. Салагаев. Казань: Экоцентр, 1997. - 152с.

135. Сартр Жан-Поль. Дороги свободы: сборник / Жан-Поль Сартр; пер. с фр. М.: ACT; Харьков: Фолио, 1999. - 973с.

136. Сартр Жан-Поль. Бытие и ничто. Опыт феноменологической онтологии / Жан-Поль Сартр; пер. с фр. -М.: ТЕРРА-Книжный клуб: Республика, 2002.-639с.

137. Сартр Жан-Поль. Воображаемое. Феноменологическая психология воображения / Жан-Поль Сартр; пер. с фр. СПб: Наука, 2001. - 318с.

138. Сартр Жан-Поль. Бытие и ничто. Опыт феноменологической онтологии / Жан-Поль Сартр; пер. с фр. М.: ТЕРРА- Книжный клуб: Республика, 2002. -639с.

139. Сартр Жан-Поль. Дневники странной войны. Сентябрь 1939-март 1940/ Жан-Поль Сартр; пер. с фр. СПб: Владимир Даль, 2002. - 814с.

140. Сиверцев М. А. Влияние дискурса традиционных культур на становление полицентрического образа фундаментальной науки / М.А. Сиверцев //Ориентация-поиск. Восток в теориях и гипотезах. М.: Изд-во фирма «Восточная литература»,.

141. Сорокин П. А. Человек. Цивилизация. Общество/ П.А. Сорокин; пер. с англ. -М.: Политиздат, 1992. 543с.

142. Сорокин П. Преступление и кара, подвиг и награда. Социологический этюд об основных формах общественного поведения и морали / П. Сорокин; вступ. ст., сост. и прим. В. В. Сапова. СПб.: Изд-во РХГИ, 1999. - 448с.

143. Социология. Энциклопедия. Минск.: Книжный дом. 2003. - 1312с.

144. Строгецкий В. М. Культура и политические ценности. Античность. Запад. Россия / В.М. Строгецкий. М.: Издательство Магистр, 1997. - 48с.

145. Типология и классификация в социологических исследованиях. М.: Наука, 1982.-296с.

146. Тойнби А. Дж. Цивилизация перед судом истории: сборник / А.Дж Тойнби; пер. с англ.- 2-е изд. М.: Айрис-пресс, 2003. - 592с.

147. Тоненкова М. Социально-духовные ценности и экология сознания / М.Тоненкова // Соц.-гуманитар. знания. 2002. - №2. - С.240-259.

148. Тоффлер Э. Третья волна / Э. Тоффлер; пер. с англ. М.: ООО «Издательство ACT», 2002. - 776с.

149. Тоффлер Э. Шок будущего / Э. Тоффлер; пер. с англ. М.: ООО «Издательство ACT», 2003. - 557с.

150. Тощенко Ж. Т. Состояние и противоречия общественного сознания в конце 1988г. Ж.Т. Тощенко // Социология перестройки. М.: Наука, 1990. -С.88-97.

151. Уледова И. А. Духовность как ценностное содержание сознания / И.А. Уледова // Философские исследования М., 2001. - №1. - С.5-14.

152. Флиер А. Я. Культурология для Культурологов: учебное пособие / А.Я. Флиер. М.: Академический Проект; Екатеренбург: Деловая книга. 2002.-492с.

153. Фофанов В. П. Социальная деятельность как система / В.П. Фофанов-Новосибирск: Наука, 1981. 304с.

154. Фромм Э. Бегство от свободы. / Э. Фромм; пер. с англ. М.: Прогресс, 1990.-269с.

155. Фромм Э. Душа человека / Э. Фромм; пер. с англ. М.: Республика, 1992.-430с.

156. Фромм Э. Адольф Гитлер: клинический случай некрофилии / Э. Фромм; пер. с англ.- М.: Издательская группа « Прогресс»-VIA, 1992. — 256с.

157. Хабермас Ю. Философский дискурс о модерне / Ю. Хабермас; пер. с нем. М.: Весь мир, 2003. - 416с.

158. Хайдеггер Мартин. Бытие и время / Мартин Хайдеггер; пер. с нем. -Харьков: Фолио, 2003. 510с.

159. Хайруллина Ю. Р. Социализация личности в условиях трансформации российского общества / Ю.Р. Хайруллина. Казань: ИСЭПНАНТ, 1998. -370с.

160. Хакен Г. Синергетика / Г. Хакен. М.: Мир, 1980. - 404с.

161. Хакен Г. Синергетика: Иерерхия неустойчивостей в самоорганизующихся системах и устройствах / Г. Хакен. М.: Мир, 1985. - 419с.

162. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций / С. Хантингтон; пер. с англ. М.: ООО «Издательство ACT», 2003. - 603с.

163. Шаститко А. Предметно-методологические особенности новой институциональной экономической теории / А. Шаститко // Вопросы экономики. 2003. -№1. - С.24-41.

164. Шевелева С. С. Открытая модель образования (синергетический подход) / С.С. Шевелева.-М.: Издательство Магистр. 1997. -48с.

165. Шопенгауэр А. Избранные произведения / А. Шопенгауэр. М.: Просвещение, 1992. - 480с.

166. Шопенгауэр А. Сборник произведений / А. Шопенгауэр; пер. с нем.; вступ. ст. и прим. И. С. Нарского. Минск: ООО «Попурри», 1998. -464с.

167. Шпенглер О. Закат Европы / О. Шпенглер. Новосибирск: СО Наука, 1993.-592с.

168. Штомпка П. Социология социальных изменений / П. Штомпка; пер. с англ. под ред. В. А. Ядова. М.: Аспект Пресс, 1996. - 416с.

169. Щербицкий Г. И. Информация и познавательные потребности / Г.И. Щербицкий. Минск: Изд- во БГУ, 1983. - 160с.

170. Эппггейн М. Постмодерн в России. Литература и теория / М. Эпштеййн. М.: Издание Р. Элинина, 2000. - 368с.

171. Ядов В. А. Стратегии и методы качественного анализа данных / В.А. Ядов // Социология: методология, методы, математические модели. 1991. -№1.- С.14-31.

172. Ядов В. А. Социологические исследования: методология, программа, методы / В.А. Ядов. Самара: Изд-во «Самарский университет», 1995. -332с.

173. Ядов В. А. Стратегия социологического исследования. Описание, объяснение, понимание социальной реальности /В.А. Ядов. М.: Добросвет, 2001.-596с.

174. Яницкий О. Н. Социология риска / О.Н. Яницкий. М.: Изд-во LVS, 2003.- 192с.

175. Ясперс К. Смысл и назначение истории / К. Ясперс. М.: Политиздат, 1994.-527с.

176. Bauman Zygmunt. Thinking sociologically / Zygmunt Bauman. Oxford UK; Cambridge USA: Black well, 1996.- 241p.

177. Beck Ulrich. Risk society Towards a new modernity / Ulrich Beck ; transl. By M. Ritter. London etc.: SAGE Publ., 1996. -260p.

178. Bourdieu Pierre. Raisons pratiques: Sur la theorie de 1 action / Pierre Bourdieu. Paris: Ed. du Seuil, 1994. - 254p.

179. Bourdieu Pierre The fieil of cultural prodaction: Essays on art and literature / Pierre Bourdieu; ed. Introd. By R. Johnson. Cambridge: Polity press, 1995. -322p.

180. Brzezinski Zbigniew. The grand failure: The Birth and Death of Communism in the Twentieth Centuru / Z. Brzezinski. London: Macdonald & Co (Publ.) Ltd., 1990/.-X, 278p.

181. Cohen Ira J. Structuration Theory: Anthony Giddens and the Constitution of Social Life / Ira J. Cohen. New York: St. Martin s Press, 1989. - 307p.

182. Derrida Jacques. Points.: Interviews, 1974-1994 / J. Derrida; ed. By E. Weber Transl P. Kamuf & others. Stanford: Stanford Univ. Press, 1995. - 499c.

183. Garfinkel Harold. Studies in ethnomethodology / H. Garfinkel. University of California, Los Angees, Polity Press. 1994. - 288p.

184. Habermas Jurgen. Textes et contextes: Essais de reconnaissance theorique / J. Habermas; trad. M. Hunyadi, R. Rochlitz. Paris: Cerf, 1994. - 201c.

185. Lasswell H. D. The Signature of Power: Building, Communication, and Policy / H.D. Lasswell.-New Brunswick, N. J., 1979. 320p.

186. Merton R. K. Social structure and anomie / R.K. Merton // American Sociological Review, 1938, №3.

187. Merton R. K. Anomie, anomia, and social interaction / R.K. Merton // Anomie and dlevaint behavior. N. Y., 1964. - 186 p.

188. Norris Christopher. The Truth About Postmodernism / N. Christoppher. -Oxford; Cambridge: Black- well Publ., 1994. 333p.

189. North D. C. Structure and Change in Economic Historu / D.C. North.- New York: W. W. Norton, 1981. 186c.

190. North D. C. Institutions, Institutional Change and Economic Performance/ D.C. North. Cambridge: University Press, 1994. - VIII, 152p.

191. North D. C. Institutions, Institutional Change and Economic Performance / D.C. North. Cambridge: Unirversity press, 1996. - 152c.

192. Royse David. Research Methods in Social Work / David Royse. Chicago: Nelson- Hall Publ., 1991. - 287p.

193. Royse David. Research Methods in Social Work / David Royse. Chicago: Nelson- Hall Publ., 1993. - 287p.

194. Social theory for a changing society; ed. by P. Bourdieu, J. S. Coleman. -Boulder etc.: Westview Press: Russell Sage Found., 1991. 387p.

195. Sorokin P. A. Social and Cultural Dynamics / P.A. Sorokin. N. Y. 19371941. Vol.1.

196. Ztompka P. Society in action: The Theory of social becoming / P. Ztompka. Cambridge UK; Oxford UK: Polity, 1991. - 21 lp.

197. Talcott Parsons: Theorist of Modernity / Parsons Talcott; ed. by R. Robertson, B. S. Turner. London etc.: Sage, 1991. - 264p.

198. The Studi of social problems: Seven perspectives; ed. by E. Rubington, M. S. Weinberg. 5th ed. - New York; Oxford: Oxford Univ. Press, 1995. - 363p.

199. Thurow L. 1996. The Future of Capitalist. How Today's Economic Forces Shape Tomorrow's Wold / L. Thurow. -London, 1996. 174 p.

200. Turner Bryan. Status / Bryan Turner. Milton Keynes: Open Uniwersity Press, 1988.-X, 91 p.

201. Weber Max. Selections in translation / Max Weber; ed. by W. G. Runciman; translated by E. Matthews. Cambridge: Univers. Press, 1993. - XII, 398p.