автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Три эпохи русского литературного авангарда

Полный текст автореферата диссертации по теме "Три эпохи русского литературного авангарда"

На правах рукописи

ЧЕРКАШИНА Анна Александровна

КВАНТОРНОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ В СОВРЕМЕННОМ АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКЕ (на материале художественных текстов и публикаций СМИ)

Специальность 10.02.04 — германские языки

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Белгород 2006

Работа выполнена на кафедре второго иностранного языка Белгородского государственного университета

Научный руководитель

доктор филологических наук, профессор Прохоров Владимир Федорович

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Прохорова Ольга Николаевна

кандидат филологических наук, доцент Вознесенская Любовь Николаевна

Ведущая организация

Орловский государственный университет

Защита состоится 19 декабря 2006 г. в 14 часов на заседании диссертационного совета Д 212.015.03 по присуждению ученой степени доктора филологических наук в Белгородском государственном университете по адресу: г. Белгород, ул. Победы, 85; ауд. 6-6.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Белгородского государственного университета.

Автореферат разослан «

Ученый секретарь »

диссертационного совета / аХХ^*-^^^) М.Ю. Казак

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Реферируемая работа «Кванторное определение в современном английском языке (на материале художественных текстов и публикаций СМИ)» посвящена исследованию лексической семантики кванторного определения и его функционированию в современном английском языке.

Неослабевающий интерес современного языкознания к изучению категории количества обусловлен, с одной стороны, постоянным вниманием лингвистики к процедурам категоризации (проблема изучения категорий, их содержания, принципов формирования и структуры всегда рассматривается как одна из ключевых в лингвистической науке!), с другой стороны, вопросы языковой репрезентации идеи количества (числа, степени) также остаются животрепещущими. Лингвистическая интерпретация количества базируется на философском понимании данной категории. «Категория количества выражает внешнее, формальное взаимоотношение предметов или их частей, а также свойств, связей: их величину, число, степень проявления того или иного свойства» [БСЭ 1973: 420]. Рассмотрению выражения категории количества в разных языках посвящены многочисленные исследования как отечественных [Кашина 1973; Золотова 1973; Апресян 1974; Панфилов 1977; Науменко 1979; Тураева, Биренбаум 1985; Швачко 1981; Яновская 1990; Чеснокова 1992; Нечипоренко 1999; Алексеева 2003; Рыбалко 2004], так и зарубежных лингвистов [Jespersen 1956; Hurford 1975; Mac Gawley 1977; Hogg 1979; Lobner 1984, Eisenberg 1985; Hirtle 1988; Hums 1990]. Устоявшегося определения количественных отношений в лингвистике до сих пор не существует. Количество понимается как языковое значение, которое выражает степень различия предметов [Кашина 1973] и в практике познаются как точные и приблизительные [Ефимов 1973], четкие и размытые [Науменко 1979], определенные и неопределенные количественные отношения [Швачко 1981].

Во всем обилии проблем, связанных с отражением категорий количества в языке, мы выделили частную область исследовательских наблюдений, а именно: кванторные конструкции в современном английском языке с акцентом на их «числовом компоненте» — кванторе (от лат. quantum — «сколько»), кванторном определении.

Под кванторной конструкцией понимаем словосочетание «квантор+существительное». Синонимическим термином является кванторное сочетание. В работе анализируются такие и только такие словосочетания, в которых хотя бы один элемент в своей смысловой нагрузке — квантор - имеет значение исчислимого количества. Это значение, как правило, доминирует, влияет на конструкцию в целом. Конструкция может содержать аппроксиматоры, интенсификаторы, может распространяться за счет прилагательных, может включать ряды однородных членов. — Центральным понятием в работе становится понятие самого квантора, кванторного определения, в котором сосредоточена идея исчислимого количества. Кванторное определение выступает в данном исследовании как

одно из средств передачи количественной семантики в современном английском языке.

Объектом исследования выступают кванторные конструкции в современном английском языке.

Предметом исследования являются функциональные и семантические особенности кванторных определений.

Материалом исследования послужили 2200 лексических единиц, собранных методом сплошной выборки из текстов оригинальной англоязычной художественной литературы конца XX века (1985-1999 гг.) в объеме 1500 единиц, а также лексические единицы, отобранные из текстов англоязычных печатных СМИ начала XXI века (2003-2006 гг.) в объеме 700 единиц.

Целью исследования является характеристика динамики, особенностей и лексико-тематических предпочтений в использовании кванторных конструкций в художественном дискурсе и в средствах СМИ современного английского языка.

Цель исследования обусловила постановку и решение блока конкретных задач:

1. Анализ теоретических наработок современной «кванторной лингвистики» с опорой и проекцией на логико-философские публикации.

2. Исследование типологии кванторных определений.

3. Анализ функций кванторного определения на материале современного английского языка.

4. Выделение и анализ ЛСГ существительных, единицы которых сочетаются с дифференцирующим и обобщающим кванторами.

5. Сопоставление индивидуально-авторского использования кванторных конструкций и кванторных определений на материале произведений двух авторов (из корпуса англоязычной массовой литературы).

6. Рассмотрение кванторного определения как жанрового маркера в публикациях современных англоязычных печатных СМИ (информационные и аналитические блоки).

Теоретической базой данной работы послужили исследования:

• в области количественных отношений в языке — В.В. Акуленко,

B.М. Аристовой, Я.Г. Биренбаумом, Г.Г. Галич, Д. Лича, С. Лобнера, Н.В. Нечипоренко, Г. Суита, А.Е. Супруна, 3Л. Тураевой, Л.Д. Чесноковой,

C.А. Швачко и др.;

• в области лексической семантики — Ю.Д. Апресяна, Е.В. Гулыги, Р. Джэкендоффа, О. Есперсена, В.Ф. Прохорова, О.Н. Прохоровой, A.A. Уфимцевой, Е.И. Шендельс и др.;

• в области функционирования лексических единиц и — Т.В. Булыгиной, В.Г. Гака, С. Дика, Г.А. Золотовой, H.A. Слюсаревой, А.Д. Шмелева, М. Холлидея и др.;

• в теории языка и жанров СМИ - Л.Е. Кройчика, С.А. Михайлова, А.А. Тертычного, В. Риверса и др.

Методы исследования. Помимо ведущего описательного, в работе использован дистрибутивный метод, метод анализа словарных дефиниций, использованы элементы компонентного анализа. Важное место в исследовании занимает количественный метод, позволивший отразить динамику тенденций в использовании кванторных определений в современной английском языке последнего периода.

Актуальность исследования обусловлена учетом важности количественных характеристик в структуре языкового отражения действительности и соответственно необходимостью исследования их репрезентации в английском языке последнего периода. Актуально выявление лексико-тематических предпочтений при использовании количественного показателя: а) в текстах одного и того же автора, б) в сопоставляемых текстах двух авторов, в) в текстах целого ряда авторов в совокупности, «однородности» исследуемых кванторных определений. Актуально изучение не только текстов художественной литературы так называемой группы В (массовая литература), но и текстов печатных СМИ в плане специфики использования той или иной кванторной конструкции.

Научная новизна работы определяется содержанием основной целевой установки и конкретных исследовательских задач. Элемент новизны вносит предлагаемое автором понятие «кванторное определение», нацеливающее на отдельное, особое изучение «числовых точек» в художественной ткани текста и информативно-прагматической жанровой материи СМИ. Новым в работе является опора всего изложения на предложенную классификацию кванторных определений:

дифференцирующие и обобщающие — с проекцией выражаемого ими количества. На основе семантики количественных слов*" автором выявлен реестр функций кванторного определения. Новизна содержится также в установлении лексико-семантических групп существительных, преимущественно сочетающихся с квантором как в художественном англоязычном тексте, так и в разножанровых текстах СМИ. В этом плане «неожиданным» является обнаружение одинаковости лексико-тематических предпочтений независимо от авторства текста, что может быть истолковано в плане вероятных языковых универсалий. Предложена авторская классификация аппроксиматоров: с верхним, нижним и снятым количественным пределом.

На защиту выносятся следующие положения:

1.В зависимости от ЛСГ имен существительных {«темпоральная, единица», «дистантная единица», «денежная единица», «процентная единица», «единица массы», «температурная единица», «люди (человек)», «профессиональная принадлежность», «национальная и конфессиональная принадлежность», «животный мир», «растительный мир»), кванторное

определение способно отображать темпоральное измерение продолжительности действий, процессов в прошлом, настоящем, будущем; характеризовать расстояние до заданного объекта. Кванторное определение детерминирует количество повторяющихся действий, реализуемых субъектом/субъектами повествования. Наряду с этим оно может характеризовать количественные параметры предмета (высоту, ширину, массу), его стоимость, выражать процентное соотношение и температурные показатели; определять количество людей и предметов. Во всем этом массиве возможного и реализуемого в художественном тексте лидируют конструкции первых трех типов: квантор + «темпоральная единица», «дистантная единица», «единица массы».

2. Кванторное определение выступает в роли релевантного, более того, маркирующего показателя материалов в англоязычной печатной прессе. В англоязычных текстах СМИ информационного типа превалируют кванторные конструкции: квантор + «процентная единица», «денежная единица», «темпоральная единица». В аналитических текстах СМИ наиболее частотна конструкция: квантор + «темпоральная единица».

3. Кванторные определения в художественных текстах и текстах печатных СМИ реализуют различные функции с преобладанием в зависимости от контекста: 1) дифференцирующей, 2) маркирующей, 3) ограничительной, 4) неопределенно-обобщающей функции. Последняя реализуется в системе подфункций по отношению: а) к совокупности предметов, б) к уровню малых количеств, в) средних, г) больших количеств.

4. При сочетании с именем существительным квантор характеризуется избирательностью, детерминированной семантикой субстантива. Нулевая реализация касается только обобщающего квантора (у дифференцирующего все позиции заполнены!). Обобщающий квантор не реализует сочетания с ЛСГ существительных со значением «процентная единица» и «температурная единица».

5. Если обобщающие кванторы в препозиции употребляются достаточно часто с интенсификаторами, то дифференцирующие кванторные конструкции характеризуются большим количеством различных аппроксиматоров, при этом количественная пороговость аппроксиматоров допускает следующую классификацию: аппроксиматоры с верхним количественным пределом; б) аппроксиматоры с нижним количественным пределом; в) аппроксиматоры снятого количественного предела.

6. Отдельное сопоставительное исследование кванторных конструкций у двух авторов на фоне ранее проведенного общего исследования показало отсутствие принципиальных различий в лексико-тематических предпочтениях внутри кванторных конструкций, что может свидетельствовать о жанровых универсалиях в использовании «числовых точек».

Теоретическая значимость работы состоит в детальном исследовании кванторных конструкций в типологически разнородных текстах: художественных и текстах СМИ— и выявлении особенностей и

динамики использования самого квантора (кванторного определения). Данная работа может послужить базой для продолжения исследований с использованием отработанной методики на материале других языков. В английском языке подобное исследование вполне может быть выполнено на материале фразеологизмов, паремий, синтагм поэтического текста, включающих числовой компонент.

Практическая значимость исследования определяется тем, что полученные результаты могут быть использованы в вузовском преподавании курсов по лексикологии современного английского языка, в спецкурсах по проблематике жанрообразования современных англоязычных печатных СМИ, а также при составлении учебных словарей и учебно-методических пособий.

Апробация работы. Результаты работы обсуждались на заседаниях кафедры второго иностранного языка факультета романо-германской филологии Белгородского государственного университета и докладывались на международных конференциях: «Язык и культура» (Киев, 2004), «Единство системного и функционального анализа языковых единиц» (Белгород, 2006), «Журналистика и медиаобразование в XXI веке» (Белгород, 2006); а также на всероссийских конференциях «Журналистика в 2004 г. СМИ в многополярном мире» (Москва, 2005). Результаты проведенного исследования отражены в восьми публикациях.

Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка используемой литературы, списка словарей и принятых сокращений, списка источников фактического материала.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении дается краткий обзор состояния изученности проблемы, определяется цель исследования, его задачи, методы исследования, обосновывается актуальность, научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы, выдвигаются положения, выносимые на защиту.

Первая глава «Категория количества в логико-философской и лингвистической интерпретациях» посвящена истории вопроса и основных теоретических проблем, связанных с изучением категорий числа и количества в языке; рассматривается взаимосвязь затрагиваемых в диссертации вопросов с логико-философскими и математическими воззрениями; ~ Особое внимание уделено характеристике отечественных и зарубежных лингвистических исследований, посвященных описанию количественных взаимоотношений.

Обращение к проблемам категории количества имеет достаточно давнюю историю. Еще в трудах Аристотеля данная категория получила свое освещение и рассматривалась как отражение определенности бытия, так как любой предмет в природе обладает количественными характеристиками.

Категория количества всегда соотносится с понятиями числа и величины, а также неразрывно связана с категорией качества. Философы, логики, математики по-своему интерпретировали специфику категории количества применительно к методологическим установкам той или иной области знания.

В лингвистической интерпретации категория количества исследовалась с различных проекций: в сопоставлении языкового и математического выражения количества (количественность времени, пространства, интенсивности) [Бодуэн де Куртенэ 1963], с позиции семантики и прагматики количественной оценки [Галич 1999, Лежнева 2002], в стилевом аспекте выражения категории количества [Золотова 1973, Солганик 1981]. Изучением выражения значения и функционирования квантитативных единиц на разных уровнях языка и на разных количественных уровнях занимались многие ученые [Hirtle 1988, Hums 1990, Чеснокова 1992]. Категория количества рассматривается как одна из составляющих концептуальной структуры [Jackendoff 1986, Алексеева 2003], а также проблемой компаративного анализа выражения данной категории в разных языках посвящено ряд работ [Швачко 1981, Бирюкова 2006].

Названия чисел «замкнуты в своеобразную категорию количественных слов, которые... могут быть лишь определяющими (выделено нами. — АЛ.) членами предметных словосочетаний». «В сущности, в европейских языках имена числительные (до определенного предела) — это абстрактные показатели выраженного в цифрах числа однородных предметов. Это прежде всего своеобразные определяющие слова — морфемы в обозначениях сосчитанных предметов <...> они своим содержанием количественного признака (выделено нами. — А.Ч.) сохраняют свое собственное значение слова» [Виноградов 1986: 242].

Отношения в сочетании «имя числительное (количественное слово) + существительное» всегда атрибутивные. Первый компонент сочетания является «присубстантивированным словом и является по функции определением» [Атаян 1978]. В частном аспекте имена числительные в качестве субстантивных определений и проблемой синтаксиса количественных конструкций в языке изучались целым рядом исследователей [Потебня 1958, Наркевич 1973, Фадеева 1988, Eisenberg 1985]. Приведенное концептуальное представление о языковом статусе имен числительных и их признаковой способности и явилось предпосылкой формирования учения о кванторном определении.

Обычно семантическим центром таких сочетаний являются существительные различных ЛСГ, которые детерминируются кванторным определением, где сам квантор выступает в роли «количественного атрибута» целой конструкции.

Классификацию кванторных определений мы рассматриваем с позиции выражаемой ими количественной характеристики предметов. Оценивая количество объекта, говорящий задает ему определенные количественные параметры. Они могут быть точными — в тех случаях, когда в сознании человека дифференцируются четкие количественные границы и пределы

продолжительности процессов, явлений, могут давать количественную характеристику предметам и т. п. Количественные параметры могут быть и неопределенными, то есть выраженными диффузно, когда сознанием схватывается лишь общее впечатление о каком-либо предмете, что и является результатом процесса обобщения. На основании этого утверждения мы подразделили кванторные определения на дифференцирующие кванторные определения и обобщающие кванторные определения.

Во второй главе «Функциональные характеристики кванторного определения и его семантические особенности» представлена классификация кванторного определения, рассматриваются его основные функции с позиции семантики, установление основных ЛСГ имен существительных, сочетающихся с кванторами. Классифицируются препозиционные элементы кванторного определения: аппроксиматоры и интенсификаторы. Устанавливается их значение и влияние на кванторное определение в целом. Предлагается исследование функционально-семантических особенностей кванторного определения в индивидуально-авторском стиле.

В параграфе «Функции кванторного определения» рассматривается функционирование кванторных определений с позиции выражаемой ими количественной характеристики. «Функция — это предназначенность элемента к определенному способу существования в системе, к определенному служению этой системе. Если за целое принимаем предложение, то функции его элементов, его составных частей определяются как их строительные, комбинаторные потенции, реализуемые в построении предложения». Эти потенции зависят от того, какую часть речи или ее подкласс и в какой форме представляет данный элемент [Золотова 2004: 45]. С функциональной точки зрения в сферу нашего интереса входят лексические единицы, отображающие количественные характеристики в их дифференцирующей либо обобщающей проекции. В соответствии с этим был выделен целый ряд функций кванторного определения:

1) дифференцирующая функция (отображаются точные количественные пределы, вербализуемые кванторным определением);

2) ограничительная функция (кванторное определение выполняет функцию ограничителя предметов, посредством вербализации определенного, очерченного количества);

3) маркирующая функция, когда происходит выделение кванторным определением количественных характеристик процессов, явлений, предметов;

А) неопределенно-обобщающая функция, когда коммуникантами используется обобщенная числовая графика, которая реализуется гораздо многомернее, а именно:

а) на уровне малых количеств (few, several, some и др.);

б) на уровне средних количеств (a number of, a plenty of и др.);

в) на уровне больших количеств (many, a lot of, lots (of), a great number и др.);

г) на уровне совокупности предметов (a group (of), a crowd (of), a bunch (of), a flock (of), a herd (of), a cluster (of), a pile (of), a heap (of) и др.).

Следует иметь в виду, что первую из перечисленных, дифференцирующую функцию способно выполнять лишь дифференцирующее кванторное определение, вторую и третью (ограничительную и выделительную) — оба кванторных определения, тогда как последнюю, неопределенно-обобщающую, — лишь обобщающее кванторное определение.

Кванторные определения обладают мощной синтаксической емкостью в сочетании с именем существительным различных ЛСГ: они способны в контексте выполнять функции: а) подлежащего, б) дополнения, в) темпорально-обстоятельственную и локативную функции — как подфункции функции обстоятельства, г) являться частью предикативной конструкции.

Во втором разделе «Дифференцирующее кванторное определение: способы выражения и лексическая сочетаемость» приводятся основные способы выражения дифференцирующего квантора, кванторного определения, исследуются его основные лексико-тематические предпочтения.

Основным способом выражения дифференцирующего квантора, кванторного определения является имя числительное. Под числительным как особой частью речи понимаются «те слова и сочетания, которые образуют систему, способную последовательно передавать весь натуральный ряд чисел (от единицы до сколь угодно большого числа) и образующие строгую линейную последовательность, в которой каждое числительное занимает одно вполне определенное положение, отличаясь от соседних числительных на одну и ту же минимальную дискретную величину — на единицу» [Кузнецов 1978: 29]. Ученые подразделяют числительные на количественные и порядковые на основании двух функциональных значений — нумеративного (обозначение числа) и количественного (обозначение количества предметов как результата счета единицами) [Михайлова, Плевина 1964; Панфилов 1971; Никольский 1972]. В сферу нашего исследования входят количественные числительные, так как нас интересуют задаваемые кванторным определением количественные параметры процессам, явлениям, предметам. Что же касается числительных нумеративного значения, то они несут в себе лишь указание на единичность предмета в счетном ряду, то есть значение порядкового числительного всегда будет равно единице.

Дифференцирующий квантор способен выражаться также с помощью следующих дополнительных, вспомогательных, «периферийных» средств:

1) счетных существительных со значением определенного количества a dozen, a pair, a couple, a hundred, a thousand и др.:

She fried herself a bacon, then a round dozen of flapiacb (Cox, 210).

On the floor stood a pair of black shoes (Manfred, 213).

2) существительных, обозначающих часть целого типа a half, a third, a quarter и др.

Nora had been in Palmetto Estate less than half an hour, and she'd already regretedfor several decades (Feldman, 17).

Изучение лексической сочетаемости дифференцирующего квантора показало, что конструкция «дифференцирующий кванторное определение+ существительное», в которой за дифференцирующим квантором сразу следует существительное, в исследуемом языковом материале является наиболее частотной. Высокая частотность этой конструкции объясняется самим предназначением числительных— служить номинацией количества конкретных предметов. Числительные входят в структурные связи с существительными различных семантических классов. Анализ эмпирического материала позволил выделить целый ряд основных ЛСГ имен существительных, сочетающих с дифференцирующим квантором, кванторным определением: «темпоральная единица», «дистантная единица», «денежная единица», «процентная единица», «единица массы», «температурная единица», «люди (человек)», «профессиональная принадлежность», «национальная и конфессиональная принадлежность», «животный мир», «растительный мир».

В ходе исследования было установлено, что дифференцирующий квантор чаще всего сочетается с ЛСГ существительных со значением «темпоральная единица» (24%), «дистантная единица» (10,5%), «денежная единица» (3,6%); в группе одушевленных «люди (человек)» (2,1%), «национальная и конфессиональная принадлежность» (0,7%).

Как семантическая категория «темпоральность отражает восприятие и осмысление человеком времени обозначаемых ситуаций и их элементов по отношению к моменту речи говорящего или иной точке отсчета. Вместе с тем это — группировка различных языковых средств, используемых для выражения данной семантической категории» [Теория функциональной грамматики 1996: 3]. Соответственно кванторные конструкции, включающие существительные ЛСГ «темпоральная единица», выступают в качестве маркеров темпоральных диапазонов, с помощью которых «реципиент идентифицирует временную отнесенность текстовой реальности, в качестве темпорально-когнитивных операторов, оказывающих существенное влияние на процесс построения реципиентом собственной проекции воспринятого текста» [Борисова 1997].

They sat in the three trucks and waited silently. Ten minutes. Twenty minutes (Patterson, 258).

After my father died, I used to think: "God, just give him to me alive for eisht seconds: that's all I want, just eisht seconds" (Lindsey, 266).

На основе исследованного материала можно составить матрицу сочетаемости темпоральных наименований с определенными числительными:

Табл. 1.

Матрица сочетаемости темпоральных наименований

дифференцирующий квантор наименование темпоральной еданицы

a year a month a week a day an hour a minute

one + + + + + +

two и др. + + + + + +

Каждое из приведенных существительных потенциально сочетаемо с дифференцирующим кванторным определением, который выделяет определенное количество из множества. Однако определенные комбинации числительного с именем существительным, имеющим темпоральное значение, может приводить к трансформации временного представления, номинируемого иной лексемой: a hundred years —> a century; сто лет —> век.

Пользуясь методикой компонентного анализа, мы обратились к изучению лексической сочетаемости приведенных имен существительных с количественными числительными. Для этого в структуре их значений выделим соответствующий семный набор. Значения темпоральных наименований конституированы семами «выделимость» (дискретив), которая, пожалуй, может быть возведена в статус архисемы значений всех наименований темпорального ряда, «продолжительность» (дуратив), «непрерывность» (континуитив), «ограниченность» (пимитатив). Специальное замечание следует сделать по отношению к семе «ограниченность» в значении существительного a second: если отказаться от научной дифференциации продолжительности этой темпоральной единицы, предусматривающей выделение микросекунд и т. п., то в обыденном понимании это наименование указывает на предельность временной единицы как минимальной в шкале времени. Лишь при этом условии сема 'непрерывность' может быть включена в структуру значения существительного a second.

Вьщеленные семы составили матрицу значений темпоральных наименований:

Табл. 2.

Матрица значений темпоральных наименований

наименование сема

дискретив дуратив континуитив пимитатив

a year + + + +

a month + + + +

a week + + + +

a day + + + +

an hour + + + +

a minute + + + +

a second + + + +

Полное совпадение в структурном составе значений темпоральных наименований и выступает предпосылкой к практически не ограниченной их сочетаемости с дифференцирующими кванторами.

В сочетании дифференцирующего квантора с существительными ЛСГ со значением «дистантная единица» реализуется такая семантическая категория, как локативность. Семантическая категория локативности «представляет собой интерпретацию мыслительной категории пространства, репрезентуется в языке разноуровневыми средствами, взаимодействующими при выражении пространственных отношений» [Теория функциональной грамматики 1996: 5].

By now we were flying straight toward the coconut trees; they were only two hundred yards away and I admired how pretty they were... (Lindsey, 286).

Кванторная конструкция со значением «дистантная единица» способна также характеризовать количественные параметры предмета:

They were a special hybrid prized for their enormous blossom that were like chalices, a good six inches long and four in diameter with stems that stood them up thirty inches or more (Browne, 365).

. Контекст представлен тремя кванторами, опорными словами которых являются две единицы измерения по высоте (long) и окружности (diameter), а также существительные с манифестированным значением вертикального измерения (a stem). Второе сочетание four in diameter в целом аналогично предшествующему, однако здесь отмечается пропуск существительного an inch. В лингвистической литературе сочетания такого типа называют эллиптическими, свернутыми фразами с опущенными элементами. Данные сочетания выражают количество и имплицируют названия пропущенных определяемых предметов, лиц / не лиц, событий, явлений и других количественных слов [Швачко 1981: 50]. Подобные конструкции возникают в результате свертывания фраз, но сокращение единиц плана выражения, как правило, не влечет за собой изменений в содержательной ипостаси кванторной конструкции.

В диссертации далее характеризуются остальные типы дифференцирующих кванторных конструкций («денежная единица», «единица массы», «люди (человек)» и др.)

Особенности выражения и характеристика лексико-тематических предпочтений обобщающего кванторного определения представлены в параграфе «Обобщающее кванторное определение: способы выражения и лексическая сочетаемость».

Обобщающий квантор способен выражаться следующими средствами:

1) неопределенно-количественными местоимениями типа few, several, some, many и др.:

Beatrice took her to several famous doctors, but none ever figured out what Nora was allergic to (Feldman, 39).

I spent so many hours on things that meant absolutely nothing to me personally (Albom, 42).

2) дискретными существительными со значением неопределенного количества: a number of, a lot, lots (of) и др.:

A lot of hot young architects are working in Florida, and I want to see what's going on there (Feldman, 77).

3) существительными, обозначающими совокупность типа a group of, a crowd of, a bunch of, a flock of, a herd of и др.:

Then Magnus spotted a black crowd of people at the foot of a hill (Patterson, 445).

He thinks his girl gets married and has a bunch of children so he can play with them (Parrish, 77).

4) счетными существительными в форме множественного числа, а именно: dozens, hundreds, thousands и др.:

There were dozens of springs, and they all together formed a small stream (Feldman, 245).

Thousands upon thousands of ducks and geese flew by overhead, going south (Parrish, 303).

Из следующего примера очевидно, что оценка количества достаточно сильно гиперболизирована и указания на точный количественный предел нет, поэтому обобщающий квантор может выражаться посредством счетных существительных не только во множественном числе, но и в единственном, в зависимости от контекстуальной поддержки:

Не had refused the money, saying that a hundred times that amount wouldn't be enough (Manfred, 347).

Существительное a couple также обладает характеристиками как дифференцирующего, так и обобщающего квантора, способен выражать определенное или неопределенное количество в соответствии с контекстом:

Isaw a couple of men get out (OADCE, 266).

I've had an awful cold and I've been in the hospital for a couple of days (Cox, 77).

Исследование вариантов сочетаемости обобщающего кванторного определения с различными ЛСГ имен существительных строится по тому же принципу, что и сочетаемость дифференцирующего кванторного определения с разнообразными по семантике субстантивами.

Проанализировав фактический материал, собранный из произведений англоязычной художественной литературы, мы обработали полученные результаты основных лексико-тематических предпочтений кванторных определений и представили их в сводных таблицах:

Табл. 3.

Лскснко-тематнческне предпочтения кванторных определений в англоязычном художественном тексте

Основные ЛСГ имен существительных дифференцирующий квантор типа «two,three, four etc.» обобщающий квантор типа «some, several, many etc.»

темпоральная единица 24% 11%

дистантная единица 10,5% 5%

денежная единица 3,6% -

единиид массы 2,6%

процентная единица 0,8% -

единица температуры 0,7%

сочетание с сущ. a time 0,5% 1%

с одушевленными именами

люди (человек) 2,1% 7,4%

профес. принадлежность 0,7% 0,9%

национ. и конфес. принадл. 0,6% 0,5%

животный мир 0,5% 1,3%

Сама тематическая направленность текстов художественной литературы заведомо исключает превалирование, например, процентных единиц или единиц температуры. Нули в правой колонке таблицы носят случайный характер. Среди 1,5 тысячи контекстов не встретилось ни одного примера типа few kilograms — несколько килограммов, several pounds -несколько фунтов.

В качестве квазимодельных образцов предлагаем искусственные, сочиненные нами контексты: *Он взял термометр и удивился: много градусов! *Она взглянула в отчет и заметила, что много процентов не соответствует ее ожиданиям. Допустимость кванторной конструкции «много процентов» возможна, например, в ситуации ответной реплики на процентное и числовое представление каких-либо материалов. Или, например, при подсказывающей ситуации резкого похолодания реплика прохожего может прозвучать как: Много градусов! или: На несколько градусов больше, чем вчера! Однако и эти примеры воспринимаются как искусственными.

Вместе с тем при табличном отражении «кванторного материала» было несколько неожиданным двукратное превышение числа «темпоральных кванторов» по сравнению с дистантными кванторными характеристиками.

Говоря о количественной предельности кванторного определения и интенсификации его количественных характеристик, не будем забывать и о таком лексическом эскорте, как аппроксиматоры и интенсификаторы, классификация которых отображена в параграфе «Интенсификаторы и аппроксиматоры как сопровождающие характеристики кванторных определений».

Практический опыт соотносит количество не столько с точной шкалой, сколько с жизненными ситуациями, и поэтому оценка количества здесь психологизируется, субъективируется и превращается в аксиологию [Рябцева 2000: 108]. В основном эти элементы можно назвать интенсификаторами и аппроксиматорами [Нечипоренко 1999]. Они имеют влияние на количественное значение квантора и, соответственно, всей кванторной конструкции в целом.

В зависимости от тематического предпочтения кванторного определения («темпоральная единица», «дистантная единица» «люди (человек)» и др.) аппроксиматоры выражают модально-субъективную количественную оценку предмета, процесса, явления. Типология аппроксиматоров в соответствии с их количественными предельными характеристиками выглядит следующим образом:

1) аппроксиматоры с нижним количественным пределом (over, по less than, more than, at least и др.). Такие элементы используются, если количественный показатель кванторного определения не меньше заданного в ситуации;

She expected to get no less than thirty-five thousand pounds for this picture (Browne, 130).

My client is now pressing me to obtain over the thousand things (pictures) for him (Browne, 320).

2) аппроксиматоры с верхним количественным пределом (nearly, close to, almost, around й др.) используются, если количественный показатель кванторного определения не больше заданного в ситуации;

We were married for almost six years, you know (Patterson, 99).

It was eleven о 'clock and already close to one hundred degrees outside (Parrish, 174).

3) аппроксиматоры снятого количественного предела, то есть в зависимости от контекста такой аппроксиматор может характеризовать как верхнюю, так и нижнюю количественную предельность {about, approximately, probably, something like, roughly и др.).

Vince went again. He had walked rouehlv a dozen yards over the ridge (Manfred, 331).

The cops will be here in about two minutes. / have to leave (Patterson, 226).

"Анализ текстов художественной литературы показал, что примеры, где используются различные аппроксиматоры, составляют 4% от всех примеров, собранных из произведений англоязычной беллетристики. Как оказалось, наиболее часто в иллюстративном материале используются следующие аппроксиматоры: about 2,2%, over 0,6%, at least 0,4%, nearly 0,3%. Из приведенных выше контекстов видно, что выбор субъектом повествования того или иного аппроксиматора, по-видимому, связан с личным, субъективным ощущением количественных параметров.

Интенсификаторы (so 1,7%, only 0,7% too 0,4% и др.) в основном являются эмоционально-усилительными элементами конструирования «кванторной информации»:

So many people with far smallest problems are so self-absorbed, their eyes glaze over if you speak for more than thirty seconds (Feldman, 136).

But we've lost too many people, not being careful (Mandred, 312).

Итак, занимая препозиционное положение по отношению к кванторному определению, аппроксиматоры привносят сему приблизительности в том случае, если конструкция содержит дифференцирующий квантор, за счет чего происходит размывание количественных пределов. Что же касается интенсификаторов, то они прежде всего являются средствами привлечения внимания к количественному показателю, выраженному кванторным определением.

Параграф «Сопоставительные характеристики кванторных определений в индивидуально-авторском стиле (по произведениям Роберта Лицдси и Ричарда Пэрриша)» связан с исследованием сходства и различия в использовании кванторных определений в их эстетической функции на материале произведений двух авторов последнего десятилетия: Роберта Лицдси ««Songs My Mother Taught Me» и Ричарда Пэрриша «The Dividing Line». В этих текстах частотность кванторного определения достаточно велика и характеризуется широким диапазоном сочетания квантора с существительными самых различных ЛСГ. Всего было зафиксировано у Р. Лицдси 140 и Р. Пэрриша 155 случаев использования кванторных конструкций. Общее число сопоставляемого материала почти тождественно (140: 155), что может свидетельствовать о своего рода оптимальной доле использования кванторной информации в ткани

художественных произведений. Вместе с тем бросается в глаза разница в предпочтениях использования дифференцирующего и обобщающего кванторного определения: 120 : 20 у Р. Линдси и 90 : 65 у Р. Пэрриша.

Исследовав лексико-тематические предпочтения использования Кванторного определения в индивидуально-авторском тексте, мы представили результаты в сводных статистических таблицах сочетания как дифференцирующего, так и обобщающего кванторного определения с именами существительными, относящимися к различным ЛСГ.

Табл. 4.

Лексико-тематические предпочтения дифференцирующего кванторного определения в индивидуально-авторском стиле

Основные ЛСГ имен существительных Ричард Пэрриш Роберт Линдси

темпоральная единица 26% 42%

дистантная единица 20% 15%

денежная единица - 3,6%

единица массы -

процентная единица -

единица температуры 2% -

с одушевленными именами

люди (человек) 2% 5,2%

профессиональная принадлежи. - 5%

национ.и конфес. принадлежи. 2,5% 2,2%

учебный процесс - 2,2%

Отмечается весьма заметное совпадение процентных ставок с аналогичной таблицей (табл.3). На первом месте по-прежнему темпоральные единицы, на втором — дистантные. Видимо, художественный текст в своем стилевом и жанровом развитии выработал внутреннюю регулировку лексико-тематических предпочтений, возможно даже оптимальные предпочтения.

Табл. 5.

Лексико-тематические предпочтения обобщающего кванторного определения в индивидуально-авторском тексте

Основные ЛСГ имен существительных Ричард Пэрриш Роберт Линдси

темпоральная единица 13% 5%

дистантная единица -

денежная единица -

единица массы 5%

процентная единица -

единица температуры -

с одушевленными именами

люди (человек) 6% 2,2%

национ. и конфессион принадл. - -

сочетание с существит. lime 2% 2.2%

средства передвижения 2% -

учебный процесс 2% -

Таблица допускает некоторые комментарии. Во-первых, в ней много нулевого материала, «отсутствий». Отчасти это объяснимо самой природой обобщающего квантора, чуждающегося процентов, температур и под. Лидируют с резким отрывом количественные темпоральные наименования и группа «люди (человек)», остальные показатели не релевантны для каких-либо заключений.

В третьей главе «Жанроспецифические особенности кванторных определений в англоязычных печатных СМИ» предлагается описание жанровой системы англоязычных печатных СМИ. Описываются особенности функционирования кванторного определения и их лексико-тематические предпочтения в различных по содержательному характеру печатных текстах (информационных и аналитических). Определяется динамика использования кванторных определений в текстах СМИ.

В параграфе «Жанровые особенности англоязычной печатной прессы и их преломление к «кванторному материалу» описываются основные особенности жанровой системы зарубежных печатных СМИ. Западные журналисты уделяют значительно больше внимания содержанию публикуемых материалов, нежели их форме. Таким образом, происходит диффузия жанров, размывание жанровых границ. Согласно закону западной журналистики, новости и комментарий к ним должны печататься раздельно [Михайлов 2004]. В соответствии с этой позицией мы рассматривали публикации новостного и аналитического характера.

«Новость — это своевременное сообщение о событиях, фактах и мнениях, которые интересуют значительное число людей» [Riwers 1984: 5]. Одной из основных требований, предъявляемых к новости, — это точность. Естественно, точность такого новостного сообщения обязательно требует квантитативных характеристик, поэтому проблема кванторных определений коррелирует с самой спецификой жанров печатных СМИ. Точность, вероятно, будет маркирована дифференцирующим кванторным определением в тексте как одним из средств передачи темпоральной соотнесенности с сообщаемым читателю событием, явлением, процессом, а также передачи количества субъектов и объектов, задействованных в самом событии и т. д.

Во втором параграфе «Кванторное определение как важнейший маркирующий, релевантный элемент медийного текста» определяется место кванторного определения в информационных и аналитических жанрах англоязычных печатных текстов СМИ. Сравнительному анализу подверглись два наиболее распространенных типа информации. Источниками фактического материала для изучения стали печатные издания The Times (Великобритания) и The New York Times (США). Мы также выяснили основные лексико-тематические предпочтения кванторного определения в печатных текстах СМИ (таблица № 6,7).

Табл. 6

Тексты СМИ новостного характера

лексико-тематические предпочтения дифференцирующий квантор типа «two,three, four etc.» обобщающий квантор типа «some, several, many etc.»

процентная единиц» 17% .

денежная единица 16% 2%

темпоральная единица 8% 4%

военное оснащение 3% .

сочетание с субстант. a point 2%

дистантная единица 1,5% 1%

с одушевленными именами

профессиональная принадл. 13% 10%

национи конфесс. принадл. 6% 3%

люди (человек) 4% 1%

Табл. 7 Тексты СМИ аналитического характера

лексико-тематические предпочтения дифференцирующий квантор типа «two,three, four etc.» обобщающий квантор типа «some, several, many etc.»

темпоральная единица 11% 3,3%

денежная единица 12% 1%

процентная единица 4%

дистантная единица 1% -

с одушевленными именами

люди (человек) 2,6% 1%

профессиональная принадл. 1,1% 4,6%

национи конфессион. принадл 1% 1%

В ходе исследования было установлено, что основные лексико-тематические предпочтения кванторного определения в текстах как новостного, так и аналитического характеров не совпадают. В новостных текстах приоритет отдается кванторным определением со значением «процентная единица», «денежная единица», «темпоральная единица». В аналитических материалах первое положение в градации лексико-тематических предпочтений занимают такие наименования, как «темпоральная единица», «денежная единица», «процентная единица».

Дифференцирующее кванторное определение в печатных текстах СМИ характеризуется иной формой графического выражения, например:

"George Bush has spent $ 60 million to stop negative ads", said Mary Cahill, Mr. Kerry's campaign manager (Kerry life/www.).

According to Mr Woodward, insurgent attacks against coalition troops occured every IS minutes on average (World leaders/www.).

Для текстов СМИ выражение дифференцирующего квантора посредством числовой графики вполне оправдано, во-первых, целями экономии места на газетной полосе, во-вторых, процесс опознания дифференцирующего квантора в форме числа происходит гораздо быстрее,

нежели в форме лексемы, что немаловажно для новостной информации. Все это, несомненно, связано с концепцией порождающего восприятия, когда «факту опознания предшествует сам процесс формопорождения (порождение формы объекта), процесс опознания цифр менее продолжителен» [Шукова 2000: 82, 102].

Примечательно, что, например, в текстах, спортивного содержания, дифференцирующее кванторное определение маркирует определенно-точные темпоральные отрезки:

For 59 minutes the Jets had played on both sides against the Browns (Lastchance/www.).

The Jaguars ran for 209 yards, and scored the only touchdown of the game with 8 minutes 38 seconds (Offense stalls/www.).

Подобное явление почти не встречается в художественных текстах, а также публикациях аналитического характера.

В новостных текстах многообразной тематики (экономической, спортивной и др.) достаточно часто используются сочетания дифференцирующего квантора с полисемантом-субстантивом A POINT:

In financial markets, the Dow Jones industrials were off 11 points in morning trading (Orders for big-ticket/www.).

The big winner Sunday was Johnson. Just for four weeks ago he was eighth in the points, 156 points behind Burton, the leader at the time (Without preassure/www).

Зачастую в текстах печатных СМИ в сочетаниях с существительными ЛСГ «темпоральная единица» отдается предпочтение обобщающим кванторам, выражающим малое количество a few, several, some. Вероятно, это объясняется тем, что одно из главных требований, предъявляемых к новости,— новизна. Если событие произошло достаточно давно, то для измерения темпорального отрезка между событиями в прошлом и настоящем автор публикации вряд ли будет использовать конструкцию many days ago, скорее, он предпочтет поставить дату прошедшего события.

Обобщающее кванторное определение many встречается гораздо реже наших ожиданий в англоязычных печатных текстах СМИ. Для выражения большого количества авторы, скорее, прибегнут к использованию во множественном числе таких счетных существительных, как a ten (десяток), а hundred (сотня), a billion (миллиард), например:

...and hundreds of Palestinians and foreign doctors have fanned out into the mountains, by helicopter, by car to set up rudimentary health clinics (Israeli Airstrike/www.).

The United States and other industrialized countries are spending billions of dollars to stockpile antiviral medicines (Kerry life/www.).

Использование кванторного определения в печатных текстах СМИ зависит от пути оформления материала в публикацию, то есть от жанровых особенностей, о чем речь идет в третьем параграфе «Динамика использования кванторных определений в текстах печатных СМИ». Было отобрано- два материала различных характеров (информационного и

аналитического), но одинаковой тематики. В исследуемых материалах наблюдается четкая разница динамики использования кванторных определений. В тексте информационного характера использование кванторных определений значительно превалирует, нежели в аналитическом тексте. Они пронизывают весь информационный материал, кванторные сочетания характеризуются не однообразным выражением и лексико-тематическими предпочтениями. В ходе анализа всего фактического материала, собранного на базе англоязычных печатных СМИ, подтверждается предположение, что разножанровые тексты отображают разную динамику использования кванторных определений. В публикациях аналитического характера кванторное определение встречается реже, чем в информационных текстах (соотношение 1:2). Данное явление объясняется тем, что в аналитических жанрах события, явления или процессы - это в первую очередь основа для размышлений автора над сложившейся ситуацией. Главное- анализ событий и собственные рассуждения журналиста, тогда как факт с его количественными характеристиками остается лишь отправной точкой для размышлений.

В новостных англоязычных текстах СМИ обобщающие кванторные определения встречаются реже и составляют 1/4 часть от общего количества примеров всех кванторных определений как дифференцирующего, так и обобщающего типа. Такая ситуация объясняется, очевидно, тем, что информационные материалы не терпят приблизительности, где точность является одним из основных требований, предъявляемых публикациям такого характера.

В Заключении обобщаются теоретические и практические результаты работы, излагаются основные выводы диссертационного исследования.

В ходе теоретико-прикладного анализа, таким образом, были разработаны основания подхода к уточнению лингвистического статуса кванторных определений, фиксируемых в составе кванторных конструкций современного английского языка.

Было установлено, что ведущими типами языковой репрезентации кванторных определений в составе кванторных конструкций являются дифференцирующий и обобщающий типы с преобладанием дифференцирующего типа, что обусловлено самой идеей выражения исчислимого множества средствами языка.

Анализ функционального потенциала кванторных определений продемонстрировал, с одной стороны, функциональное богатство и разнообразие форм, а с другой— пластику использования тех или иных «кванторных лексем» в современном английском языке применительно к языку художественных произведений и печатных СМИ (информационного и аналитического характера).

Проведенное по ряду параметров (типологических, «индивидуально-авторских») сопоставление преимущественного использования тех или иных кванторных конструкций продемонстрировало, что в языковых кванторных предпочтениях больше сходства, чем различия, что свидетельствует о языковом универсализме в подаче «числовой информации», информации об

исчислимых множествах. Сказанное, однако, не относится к идее жанра. Жанровое своеобразие текста отрегулировано и на микроуровне кванторных конструкций с их предпочтительным использованием.

Представляется, что на основе полученных результатов перспективны дальнейшие исследования. В английском языке подобный анализ может быть выполнен на материале фразеологизмов, а также паремий, поэтических строк, включающих кванторный компонент. Проблематика функционирования кванторного определения может быть исследована в текстах различных функциональных стилей. «Кванторное» исследование может быть проведено на материале других языков с использованием различных методик компаративного анализа.

Основные положения диссертации изложены в следующих публикациях:

1. Черкашина, A.A. Функциональные характеристики кванторного определения / А. А. Черкашина II Вестник Поморского университета. Серия «Гуманитарные и социальные науки». - Архангельск, 2006. - №6. — С. 202-206.

2. Черкашина, A.A. Лексическая сочетаемость дифференцируемого кванторного определения с неодушевленными существительными / А. А. Черкашина // Доклады VI Междунар. конф. «Язык и культура». — Киев : Издательский дом Дмитрия Бураго, 2004. — Т. 4. — С. 20-22.

3. Черкашина, A.A. Жанровые особенности публикаций в отечественной и американской печати / А. А. Черкашина // Журналистика в 2004 году. СМИ в многополярном мире : материалы научно-практической конференции. - М., 2005. - Ч. II. - С. 179-181.

4. Черкашина, A.A. Основные способы выражения обобщающего кванторного определения в современном английском языке / А. А. Черкашина // Теория и практика современной русистики : междунар. сб. науч. статей - Белгород, 2005. - Т. 1. - С. 148-150.

5. Черкашина, A.A. Выражение исчислимого количества посредством дифференцирующего кванторного определения в современном английском языке / А. А. Черкашина II Филологические исследования : междунар. сб. тр. — Запорожье ; Белгород, 2005. - Вып. 3. - С. 155-159.

6. Черкашина, A.A. Категория количества в логико-философском освещении / А. А. Черкашина II Духовное возрождение : сб. науч., научно-прикладных и творческих работ. - Белгород, 2006. - Вып. 25. - С. 231-238.

7. Черкашина, A.A. Функциональные особенности дифференцирующего кванторного определения в новостных текстах / А. А. Черкашина // Единство системного и функционального анализа языковых единиц: материалы Междунар. науч. конф. Вып. 9, ч. 1-Белгород: Изд-во БелГУ, 2006. —С, 304-306.

8. Черкашина, A.A. Особенности новостной журналистики печатных СМИ США / А. А. Черкашина II Журналистика и медиаобразование в XXI веке : сб. науч. тр. Международной научно-практической конференции. -Белгород : Изд-во БелГУ, 2006. - С. 93-95.

Подписано в печать 07.11.2006. Формат 60x84/16. Гарншура Times. Усл. п. л. 1,3. Тираж 100 экз. Заказ 285. Оригинал-макет подготовлен и тиражирован в издательстве Белгородского государственного университета.

308015, г. Белгород, ул. Победы, 85

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Казарина, Татьяна Викторовна

ВВЕДЕНИЕ. ПРОБЛЕМА АВАНГАРДА В СОВРЕМЕННОМ ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИИ.

ЧАСТЬ I

1. ЭСТЕТИЧЕСКИЕ КОРНИ РУССКОГО ЛИТЕРАТУРНОГО АВАНГАРДА. ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ФУТУРИСТОВ «ГИЛЕИ».

1.1. Рецепция идей европейской философии в творчестве художников русского авангарда. Влияние Фридриха Ницше и философии жизни на русскую литературу рубежа XIX - XX веков. а) Ф.Ницше: становление бытия и проблема культуры. б) Концепция искусства и эстетической деятельности в философии Ницше и творчестве авангардистов.

1.2. Литературные истоки творчества авангардистов. Модернизм и авангард. а) Отказ от институциальной замкнутости искусства. б) Концепция языка у символистов и футуристов.

1.3. Живопись авангарда как источник идей и технологических приёмов словесного искусства. а) «Футуризм слова». б) «Кубизм слова». в) Супрематизм и заумь.

2. ПОЭТИКА ФУТУРИЗМА. а) Вещь. б) Работа футуристов с языком: «магическое слово». в) Творческий субъект.

2.1. Семантическая организация футуристического текста. а) Поэтика художественного пространства. б) Художественное время футуристических текстов. в) Каузальность.

2.2. Синтаксис футуристического произведения.

2.3. Прагматика кубофутуристического творчества.

3. ОСНОВНЫЕ ПУТИ РЕШЕНИЯ ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ЗАДАЧ АВАНГАРДА В ТВОРЧЕСТВЕ В.МАЯКОВСКОГО, В.ХЛЕБНИКОВА, А.КРУЧЁНЫХ.

3.1. Борьба за овеществление языка в художественной практике Владимира Маяковского.

3.2. Поиски позитивного равновесия между языком и предметностью мира в поэтике Велимира Хлебникова.

3.3. Абсолютизация прав творческого субъекта в эстетической программе

Алексея Кручёных.

ВЫВОДЫ.

ЧАСТЬ II

1. ФИЛОСОФИЯ И ЭСТЕТИКА ГРУППЫ «ОБЭРИУ».

1.1 «Обэриуты» и «чинари»: вопрошание как способ общения с реальностью. 199 1.2. Картина мира в творчестве авангардистов второго поколения.

2. ПОЭТИКА ОБЭРИУТОВ.

2.1 Уровень семантики. а) Предмет в смысловом пространстве обэриутского мира. б) Язык. в) Динамика бытия: время и пространство в концепции обэриутов. г) Каузальность. д) Творческий субъект.

2.2. Синтактика художественного текста.

2.3. Прагматика художественного произведения.

3. ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ТВОРЧЕСТВО ОБЭРИУТОВ.

3.1. Мир вещей в «Столбцах» Николая Заболоцкого.

3.2. Тема творческого «я» в поэзии Николая Олейникова.

3.3. Даниил Хармс: борьба дискурса и текста.

3.4.Поэтика Александра Введенскот о: жизнь знака и смерть человека.

ВЫВОДЫ.

ЧАСТЬ III

1. ТРЕТЬЯ ЭПОХА РУССКОГО АВАНГАРДА: КОНЦЕПТУАЛИЗМ.

1.1. Условия возникновения авангарда-3. Характер художественного творчества конценгуалистов. Стадии и формы развития российского концептуализма.

1.2. Концептуализм в России и на Западе. Философский смысл деялельности концептуалистов.

ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ПРАКТИКА КОНЦЕПТУАЛИСТОВ.

2.1. Конкретизм (творчество поэтов «лианозовской школы»). а) «Барачная поэзия» Игоря Холина. б) «Стихи из неглавных слов» Яна Сатуновского. в) «Безъязыкость» языка: Всеволод Некрасов. г) Игровая реальность Генриха Сапгира.

2.2. Соц-арт как технология десакрализации стратегий власти. а) Дмитрий Александрович Пригов: поиски идентичности. б) Владимир Сорокин: подведение итогов деятельноеги авангарда.

2.3. «Зрелый» концептуализм: парадигма художественного мышления. а) Наделение реальности смыслом в акциях группы

Коллективные действия». б) Идеи и принципы концептуализма в поэзии Льва Рубинштейна. в) Языковые игры Аркадия Бартова.

ВЫВОДЫ.

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Казарина, Татьяна Викторовна

Актуальность исследования определяется необходимостью теоретического осмысления той роли, которую сыграли литература и искусство авангарда в культуре XX века. На данном этапе огромный материал, связанный с практикой русского авангарда, нуждается в систематизации и рассмотрении в рамках общей концепции, позволяющей судить о единых эстетических основаниях и принципах работы авангардистов всех поколений. Важно понять, чем связаны относительно самостоятельные периоды его развития, существует ли у его разновременных проявлений некая единая основа, можно ли говорить об эстетической природе авангарда, имея в виду одновременно всё, что им создано. Именно в этом мы видели свою задачу - в уяснении того, действительно ли существует принципиальное родство между такими разными формами творчества, как, например, поэзия «громовержца» В.Маяковского и «полунемые» стихи Вс.Некрасова, или, скажем, «провиденциальный лепет» В.Хлебникова и чудовищные гротески В.Сорокина. Мы стремились понять, какого рода «эстафета» передаётся от одного поколения авангардистов другому и сохранился ли у создателей авангарда-2 (обэриутов) и авангарда-3 (концептуализма) изначальный импульс раннего, классического авангарда.

В диссертации предлагается модель для объяснения мировоззренческих истоков авангардной деятельности, эстетических принципов, лежащих в её основе, тех видоизменений, которые она претерпела в ходе исторической эволюции, и причин постепенного снижения активности авангарда к концу XX века.

Преимущественное внимание к эстетической природе авангарда, на наш взгляд, позволяет уйти от описательности, приблизительности и субъективизма в понимании и оценке как явления в целом, так и его самостоятельных этапов, форм художественной деятельности и конкретных результатов.

Предмет исследования - творчество художественных объединений, деятельность которых представляется наиболее репрезентативной для каждой стадии развития отечественного авангарда. Логика его возникновения и исходные эстетические принципы изучаются на материале творчества группы «Гилея» в целом и её ведущих художников, среди которых выделены В.Хлебников, В.Маяковский и А.Кручёных как представителей важнейших тенденций в работе объединения.

Развитие традиций классического авангарда в литературе 20-30-х годов рассматривается на примере творчества обэриутов - Н.Заболоцкого,

Н.Олейникова, Д.Хармса, А.Введенского - тех поэтов и писателей группы, чьи произведения в своей значительной части сохранились, доступны изучению и позволяют судить о доминирующих художественных стратегиях ОБЭРИУ1.

Российский авангард второй половины XX века развивался стремительно и проявлял себя в деятельности многих неофициальных творческих союзов и большого числа конкретных художников. Всё это создавало изменчивую и пёструю картину, и, соответственно, последняя глава нашего исследования оказалась особенно «густонаселённой». В ней сделана попытка охарактеризовать все основные тенденции в работе концептуалистов, важнейшие стадии в развитии этого направления, творчество его лидеров. Особое внимание уделяется «лианозовскому» этапу становления концептуализма (связанному с творчеством Е.Кропивницкого, И.Холина, Я.Сатуновского, Г.Сапгира, Вс.Некрасова и др.), поэтике соц-арта (Д.А.Пригов, Т.Кибиров, В.Сорокин и др.), характеру художественных поисков, которые велись поэтами и живописцами в решающей фазе существования концептуализма (группа «Коллективные действия», Л.Рубинштейн), и тогда, когда это искусство постепенно утрачивало свою связь с авангардом (А.Бартов).

Исследование велось на материале художественных текстов, с учетом теоретической программы (манифестов, статей, высказываний) авторов-авангардистов.

Цели и задачи исследования диктовались необходимостью 1) определить сущность оценку эстетической концепции русского авангарда, 2) рассмотреть важнейшие этапы художественной практики авангардистов в их взаимосвязи -как стадии реализации единого «авангардного проекта», 3) выявить варианты

1 Требования к объёму диссертации заставили нас вывести за пределы рассмотрения творчество К.Вагинова. О воплощении принципов ОБЭРИУ в его прозе говорится в наших работах: «Три эпохи русского литературного авангарда» (Самара: Изд-во «Самарский ун-т», 2004. - С.378-404); «Концепция культуры и искусства в романе К.Вагинова «Козлиная песнь» (Вестник СамГУ. 2002. №1 (23). - С. 83-94); Концепция игровой жизнестратегии в романе Константина Вагинова «Бамбочада» (Художественный язык эпохи. Самара, СамГУ, 2002.-С. 127-146). креативной стратегии авангарда, воплотившиеся на каждом из его самостоятельных этапов и, прежде всего, в деятельности ведущих художников-авангардистов.

Методология исследования. Поскольку в намерения авангардистов всех поколений входит изменение реальности путём использования семиотических механизмов, основным методом исследования в диссертации служит системный подход, сочетающий историко-литературный анализ художественной практики авангарда со структурно-семиотическим изучением его поэтики.

Методологической опорой данной работы явились прежде всего исследования, где в той или иной степени сопрягаются метафизические, эстетические и семиотические аспекты существования искусства - труды М.Бахтина, П.Флоренского, А.Белого, Р.Якобсона, Г.Винокура, Ю.Тынянова, В.Шкловского, П.Бюргера, Т.Адорно, Ю.Лотмана, В.Топорова, Б.Гаспарова, Ж.Деррида, Р.Барта, Ж.Бодрийяра, А. Ханзен-Леве, Е.Фарыно, И.Смирнова, Б.Гройса, М.Ямпольского, М.Рыклина, В.Подороги, М.Мейлаха, М.Шапира, Н.Рымаря, В.Тюпы, Е.Бобринской, Е.Тырышкиной, Н.Сироткина и др.

В диссертации предложена строгая последовательность рассмотрения важнейших аспектов философии и творчества авангардистов: 1) свойственного данному кругу художников понимания взаимоотношений материальной и знаковой реальности и функций творческого субъекта (философско-эстетический аспект); 2) семантической, синтактической и прагматической организации авангардного текста (семиотический аспект); 3) воплощения заявленных принципов в творчестве тех авторов, которые репрезентируют наиболее существенные возможности избранной данным объединением художественной стратегии (область индивидуальной художественной практики).

Научная новизна исследования обусловлена тем, что в нём 1) впервые рассматриваются все этапы деятельности русского литературного авангарда, 2) устанавливаются эстетические принципы, лежащие в основе его художественной практики, 3) определяется характер преемственности, существующей между важнейшими этапами деятельности авангарда,

4) выявляется спектр возможностей, реализованных авангардистами в их индивидуальном художественном творчестве, 5) исследуется взаимосвязь между авангардными явлениями в живописи и литературе XX в., 6) предлагается анализ творчества авторов, прежде не изучавшихся в рамках академического литературоведения, - Я.Сатуновского, А.Бартова.

Новизна исследования обозначена в ряде принципиальных положений, которые выносятся на защиту:

1. Искусство русского авангарда - род художественной деятельности, смысл которой заключается в преодолении фундаментального разрыва между материально-практической и знаковой областями действительности. Восстановление их единства понимается авангардистами всех поколений как слияние онтологической подлинности предметного мира, динамики языка и креативности творческого субъекта.

2. В борьбе за безусловность искусства авангардисты неизменно отождествляли онтологическое с творчески продуктивным, но это свойство на разных стадиях развития авангарда вменялось разным уровням, структурам и состояниям бытия. Первоначально онтологический статус имела бытийная динамика (у футуристов), затем - смысловая нерасчленённость «первобытия» (у обэриутов), в конце XX века (у концептуалистов) - тот опыт переживания целостности мира, который присутствует в коллективном восприятии.

3. Эстетический радикализм литературного авангарда подготовлен и обусловлен «революционным» характером тех явлений в области философского и художественного мышления, которым он наследует: жизнетворческими установками русского модернизма; свойственной неклассической философии рубежа Х1Х-ХХ веков интенции преодоления философской рассудочности ради приобщения единству становящегося бытия; характерной для живописи авангарда утопии воссоединения семиотической и эмпирической реальности.

4. Практическое воплощение программы авангарда на первой стадии его развития продемонстрировало, что идея «слияния» предметности, языка и авторской воли может быть воплощена в трёх основных версиях, предполагающих верховенство одного из этих начал: 1) художественное оцельнение реальности путём её редукции к предметному (путь В.Маяковского), 2) лидерство языка в общем синтезе (стратегия В.Хлебникова), 3) гегемонию автора (вариант А.Кручёных).

5. Авангардисты второго поколения - обэриуты - видели задачу искусства в приобщении творчески продуктивному «потенциальному» бытию. В триаде «предметность - язык - автор» первостепенными по значению становились воля автора, создающего механизмы сообщения с «миром за жизнью» (Д.Хармс), и художественный язык как «палимпсест», хранящий под наслоениями поздних записей «оттиски» отношений, свойственных ранним стадиям бытийного становления. Свойственная футуризму сознательная монологичность творчества в произведениях обэриутов заменялась диалогической соотнесённостью противоположных фаз существования явлений - тех, которые свидетельствуют о богатстве креативных возможностей бытия, и тех, где эти потенциальные возможности до неузнаваемости искажены в актуальных формах.

6. Деятельность авангардистов третьего поколения - концептуалистов -протекала в условиях засилия государственной идеологии и была направлена в первую очередь против неё. Согласно семиотической концепции авангарда-3, сформировавшейся под существенным влиянием структурализма, идеология представляет собой непрекращающуюся деятельность по переозначиванию, в результате которой вещи и явления утрачивают самостоятельное значение, онтологическую безусловность. Стремясь остановить этот процесс, концептуализм 1) ведёт поиск зон, где операция идеологического развеществления невозможна (конкретизм «лианозовской школы»); 2) дезавуирует методы работы советской идеологии (соц-арт); 3) разрабатывает методики «обратного переозначивания» - возвращения безусловности тем сторонам и проявлениям жизни, которые подверглись идеологической «переработке» («зрелый» концептуализм).

7. Эволюция авангарда вела к отказу от признания онтологической подлинности за теми проявлениями бытия, которые, в соответствии с изначальным замыслом, должны были лечь в основание новой, безусловной реальности. В конечном итоге это привело к признанию неосуществимости «авангардного проекта» и к переходу в постмодернистскую стадию художественной рефлексии.

Апробация работы. Основные положения диссертации отражены в 26 научных публикациях общим объемом 61 п.л. (см. список на стр. 453-454 данной диссертации) и в учебно-методической литературе: в учебных пособиях «Современная отечественная проза» - Самара, СаГА, 2000. - 15 п.л.; Русская литература и искусство «серебряного века». Программа курса. - Самара, СаГА, 2000. - 2 п.л.; Современная отечественная проза. Программа историко-литературного курса. - Самара, СаГА, 1999. - 1 п.л.

По материалам исследования в период с 2000-го по 2005-й год сделано 16 докладов на научных конференциях: шести внутрикафедральных (общая тема: «Художественный язык эпохи»; кафедра литературоведения и МХК Самарской гуманитарной академии, 2000-2005 гг.), четырёх межвузовских: с докладами «Эстетическое и утопическое в творчестве концептуалистов» («Философия в поисках онтологии» - Самара, СаГА, 2002), «Комическое у обэриутов» («Смех в литературе: семантика, аксиология, полифункциональность» - Самара, 2003), «Эстетика авангарда» («Онтология, эстетика, культура» - Самара, СаГА, 2004), «Проблема языка в поэзии и прозе Хармса» (Самара, 2005); шести международных: «Концепция культуры и искусства в романе К.Вагинова «Козлиная песнь» («Художественность литературы» - Самара, СамГУ, СНЦ РАН, 2001); «Проблема рационального в творчестве художников русского литературного авангарда» («Проблема рационального в неклассической философии» - Самара, СаГА, 2002); «Понимание «эстетического» в творчестве русских концептуалистов» («Язык литературы и искусства» - Самара, СамГУ, 2003); «Мир без «мира идей»: редукция бытия и статус субъекта в творчестве обэриутов» («Мир идей и взаимодействие художественных языков в литературе Нового времени» - Воронеж, ВГУ, 2003); «Проблема границы в русском художественном мышлении рубежа Х1Х-ХХ вв.» («Проблема границы в искусстве XX века» - Самара, Ин-т нем. культуры, 2003); «Субъект против субъекта (проблема преодоления страха в творчестве Александра Введенского)» («Морфология страха» - Самара, СНЦ РАН, СамГУ, 2005).

Результаты исследования включены в содержание курсов «Современная отечественная литература», «История русской литературы «серебряного века», «История русского искусства рубежа Х1Х-ХХ вв.», «Семиотика поведения» (спецкурс), «Модерн и авангард» (спецкурс), читающихся на философско-филологическом факультете Самарской гуманитарной академии.

Идеи диссертации пропагандировались в статьях литературного еженедельника «Цирк «Олимп» (1995-1998, Москва-Самара), циклах радио- и телепередач, посвященных современному художественному процессу.

Теоретическая и практическая значимость. Концепция русского авангарда, изложенная в диссертации, может быть использована в вузовском преподавании на культурологических и филологических факультетах при разработке теоретических и историко-литературных курсов, посвященных как изучению литературного процесса 20-го века в целом, так и истории русского художественною авангарда, его основных направлений и творчества конкретных художников. Материал диссертации может быть полезен при чтении спецкурсов по проблемам художественного языка XX века.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Три эпохи русского литературного авангарда"

ВЫВОДЫ

1. Искусство авангарда на всех стадиях его существования оппозиционно по отношению к тем областям человеческой жизни, где осуществляется «перепроизводство» форм опосредования между человеком и сферой онтологического. Для футуристов и обэриутов ими были соответственно культура и эмпирическая реальность. В свою очередь усилия художников авангарда-3 направлены на блокирование идеологической деятельности государства, понимавшейся как практика тотального означивания мира, то есть превращения жизненных реалий в означающие единого означемого - воли верховной политической власти. Целью концептуалистов было дезавуирование, деструкция или деконструкция результатов этой активности.

2. На раннем этапе развития концептуализма предметом творческого освоения были те области и формы человеческой жизни, которые не поддаются идеологическому развеществлению (маргинальное существование) и способы художественной репрезентации явлений, не допускающие расслоения на знаки и значения, такие как маргинализированная бытовая речь, сохранившая «синкретическое» единство слова и жеста, или игровая организация текста, разрушающая устойчивость идеологического дискурса.

3. Совмещавшиеся в деятельности конкретистов противоположные начала - деструктивное (нацеленное на противодействие идеологическим интенциям) и конструктивное (предусматривающее"создание альтернативной реальности) при своём обособлении явились основой для возникновения двух самостоятельных направлений внутри концептуализма - соц-арта как искусства, дезавуирующего языковые стратегии власти, и «зрелого» концептуализма, занятого поиском способов внеидеологического конструирования художественной реальности.

4. Деятельность соц-арта направлена на демифологизацию идеологии и демонтаж её механизмов. Идеология понимается здесь как область взаимопроникновения политики и эстетики, а художественное раскрытие внутренней механики идеологических манипуляций приравнивается к уничтожению их магического эффекта. Оценка властью тех или иных явлений как прекрасных, безобразных и т.д., с точки зрения художников соц-арта, не зависит от их реальных эстетических достоинств, а присваивается за определённые идеологические «заслуги». В этом отношении деятельность художников социалистического реализма сводится к выполнению идеологического заказа и имеет не сакральную, а ремесленную природу.

На поздней стадии развития соц-арта его художники нередко распространяют открытые ими правила соцреалистического текстопроизводства на искусство в целом (Д.Пригов) и даже придают им характер универсальных законов бытия (В.Сорокин). С этих позиций искусство исторического авангарда подчас оценивается как такое звено эстетического развития, где стратегии политической власти и художественного творчества впервые достигли полного слияния.

5. Конструктивная направленность работы концептуалистов проявляет себя в стремлении восстановить на новых основаниях разрушенную структуру взаимодействия между автором, текстом и реципиентом как единый источник смыслообразования. Такая деятельность была начата в рамках «лианозовской группы» и продолжена объединением «Коллективные действия», откуда вышел и целый ряд поэтов, искусствоведов и философов - Б.Гройс, М.Рыклин, М.Айзенберг, Л.Рубинштейн и др. Концептуализм в этом варианте осознанно исследует проблемы придания вещам нового смыслового статуса и ставит эту процедуру в прямую зависимость от активности воспринимающих, чей коллективный опыт позволяет оцельнять явления действительности, восстанавливая их связь с единством бытия. Акции концептуалистов и их литературные тексты инсценируют уже не разрушение культуры (как в футуризме) или эмпирической действительности (как у обэриутов), а восстановление смысловой связи между изолированными фрагментами предметной и языковой реальности.

6. В «зрелом» творчестве концептуалистов семантика и синтаксис текста утрачивают первостепенное значение: произведение становится не более чем посредником, необходимым для установления контакта между автором и реципиентом. В свою очередь художник делегирует роль творческого субъекта потребителю художественной продукции - читательской или зрительской аудитории, которая в ходе восприятия наделяет артефакт смыслом. Важнейшую роль в активизации восприятия играют контекстуальные перстановки, связанные со сближением несовместимых явлений (например, стилистически контрастных текстов), «подменой» авторства и др.

7. Концептуальное искусство сохраняет своё родство с авангардом до тех пор, пока в нём присутствует надежда на возможность так или иначе приобщиться тому уровню бытия, где больше нет ни условных форм, ни их распада, - то есть пока в нём в той или иной мере присутствует утопическое начало. Утратив этот ориентир, искусство концептуализма окончательно выходит за рамки авангардной деятельности и, сохраняя прежнее название, становится явлением постмодернистского творчества.

8. В ходе становления «левого» искусства его художники постоянно ставили под сомнение исходные постулаты авангарда. Постепенно оспаривались онтологическая природа предметной реальности, динамика языка, творческая самостоятельность автора - тех сторон бытия, слияние которых, по замыслу исторического авангарда, должно было стать почвой для нового искусства. Это не только препятствовало решению поставленной задачи, но в конечном счёте заставило признать её невыполнимой.

Список научной литературыКазарина, Татьяна Викторовна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Ямпольский М. Постмодернизм по-советски // Театр. 1991. № 8.

2. Турчин B.C. По лабиринтам авангарда. М.: Изд-во МГУ, 1993.

3. Дорошевич А.Н. Авангардизм // Краткая литературная энциклопедия. Т. 9. М.: Изд-во «Советская энциклопедия», 1978.

4. Бычков В.В. Эстетика. М.: Гардарики, 2004.

5. Власов В.Г. Авангард // Большой энциклопедический словарь изобразительного искусства. В. 8 т. Т.1. СПб.: ЛИТА, 2000.

6. Б.Ш. Международная конференция «Русский авангард в контексте европейской культуры» // Новое литературное обозрение. М. 1993. № 3.

7. Жаккар Ж.-Ф. Даниил Хармс и конец русского авангарда. СПб.: Академический проект, 1995.8. http://www.inostranets.ru/cgi-bin/materials.cgi?id=5482&chapter=20

8. Хансен-Лёве О. Дискурсивные процессы в романе Достоевского «Подросток» // Автор и текст / Сб. статей под ред. В.М.Марковича, В.Шмида. Вып.2. СПб.: Изд-во С.-Петербургского ун-та, 1996.

9. Гаспаров Б. В поисках «другого». (Французская и восточноевропейская семиотика на рубеже 1970-х годов) // Новое литературное обозрение. 1995. № 14.

10. Дёринг-Смирнова И.Р., Смирнов И.П. Очерки по истории типологии культуры:.-> Реализм -> (.) -> Постсимволизм (авангард) ->. Salzburg, 1982.

11. Смирнов И. Художественный смысл и эволюция поэтических систем // И.П.Смирнов. Смысл как таковой. СПб: Академический проект, 2001.

12. Смирнов И. «Исторический авангард» как подсистема постсимволистской культуры // Смирнов И.П. Мегаистория. К исторической типологии культуры. М.: Аграф, 2000.

13. Смирнов И.П. Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней. М.: Новое литературное обозрение, 1994.

14. Смирнов И. Соцреализм: антропологическое измерение // Соцреалистический канон. СПб.: «Академический проект», 2000.

15. Смирнов И.П. Видимый и невидимый миру юмор Сорокина // Место печати. Журнал интерпретационного искусства. М. 1997. № 10. С. 60-75.

16. Смирнов И. Хлам текстов (Мусор, эмоции и философия) // Логос. 1999. № 2 (12).

17. Марков В.Ф. История русского футуризма. СПб.: Алетейя, 2000.

18. Тюпа В.И. Постсимволизм. Теоретические очерки русской поэзии XX века. Самара, 1998.

19. Бахтин М.М. Искусствоведение и общая эстетика // М.М.Бахтин. Работы 20-х годов. Киев: Next, 1994.

20. Тырышкина Е.В. Русская литература 1890-х начала 1920-х годов: от декаданса к авангарду. Новосибирск: Изд-во НГПУ, 2002.

21. Васильев И.Е. Русский поэтический авангард XX века. Екатеринбург: Издво Урал, ун-та, 2000.

22. Лившиц Б. Полутороглазый стрелец. Л.: Советский писатель, 1989.

23. Бобринская Е. Футуризм. М.: «Галарт», 2000.

24. Харджиев Н. Маяковский и живопись // Маяковский: Материалы и исследования. М.: Госиздат, 1940.

25. Ханзен-Лёве О. Русский формализм: Методологическая реконструкция развития на основе принципа остранения. М.: Языки русской культуры, 2001.

26. Мир Велимира Хлебникова. Статьи и исследования 1911-1998. М.: Языки русской культуры, 2000.

27. Фарыио Е. Семиотические аспекты поэзии Маяковского // 22.05.2001. www.libelli.ru/classics/russian/1917mya/personal/o mavakv.htm.

28. Сироткии Н. О проблеме субъекта и объекта в авангардизме // hhtp://avantgarde.narod.ru/beitraege/ov/vsobject.htm.

29. Гасиаров М.Л. Бенедикт Лившиц: между стихией и культурой // Гаспаров М.Л. Избранные статьи. М.: Новое литературное обозрение, 1995.

30. Ямпольский М. Беспамятство как исток (читая Хармса). М.: Новое литературное обозрение, 1998.

31. Гройс Б. Утопия и обмен. Стиль Сталин. О новом. Статьи. М.: Изд-во «Знак», 1993.

32. Косиков Г.К. Структурализм versus постструктурализм // «На границах»: Зарубежная литература от средневековья до современности. М.: Изд-во ТОО «Экон», 2000.

33. Сарычев В.А. Эстетика русского модернизма: Проблема «жизнетворчества». Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1991.

34. Сироткии Н.С. Общие философские истоки футуризма, экспрессионизма, дадаизма (краткий обзор) // Вестник Челябинского гос. ун-та. Серия 2. Филология. 1999. №2 (9).

35. Ницше Ф. Философия в трагическую эпоху. М.: Мысль, 1997.

36. Ницше Ф. Сочинения: В 2 т. М.: Мысль, 1990. Т. 2.

37. Рымарь Н.Т. Художественный язык и язык культуры. Проблема материала // Проблема художественного языка. Сб. статей. Самара, 1996.

38. Лотмаи Ю.М. Культура и взрыв. М.: Гнозис, 1992.

39. Зеикии С.Н. Французский романтизм и идея культуры: Аспекты проблемы. Серия «Чтения по истории и теории культуры». Вып.30. М., РГГУ, 2001.

40. Поэзия русского футуризма. СПб: Академический проект, 2001.

41. Лехциер В. Введение в феноменологию художественного опыта. Самара: Изд-во «Самарский ун-т», 2000.

42. Маяковский В. Собр. соч. В 6 т. М.: Правда, 1973. Т. 1.

43. Гегель Г. В. Ф. Эстетика. В 4 т.М.: Искусство, 1968. Т.1

44. Май Поль де. Аллегории чтения. Фигуральный язык Руссо, Ницше, Рильке и Пруста. Екатеринбург, 1999.

45. Ницше Ф. Воля к власти. М.: Мысль, 1994.

46. Кант И. Критика способности суждения // Кант И. Соч.: В 6 т. М: Мысль, 1966. Т.5.

47. Эпштейн М. Искусство авангарда и религиозное сознание // Новый мир. 1991. № 12.

48. Burger Р. Theorie der Avantgarde. Frankfurt-a-Mein, 1974.

49. Ортега-и-Гассет X. Эстетика. Философия культуры. М.: Искусство, 1991.

50. Медведев А. Авангард или модернизм? // Театр. 1991. № 8.

51. Винокур Г.О. Хлебников (Вне времени и пространства) // Мир Велимира Хлебникова. Статьи и исследования 1911-1998.

52. Винокур Г.О. Маяковский новатор языка // Винокур Г.О. О языке художественной литературы. М.: Высшая школа, 1991.

53. Шкловский В. Борьба за форму // Шкловский В. Гамбургский счёт: Статьи воспоминания-эссе (1914-1933). М.: Советский писатель, 1990.

54. Подорога В. Выражение и смысл. М.: Новое литературное обозрение, 1995.

55. Адорно Т. Эстетическая теория. М.: Республика, 2001.

56. Эллис. Русские символисты. Томск: Водолей, 1998.

57. Гройс Б. Русский авангард по обе стороны «чёрного квадрата» // Вопросы философии. 1990.№ П.

58. Генис А. Стиль столетия модернизм // www.svoboda.org/programs/cicles/winters/genis.asp/2003/7

59. Русская поэзия «серебряного века», 1890-1917: Антология. М.: Наука, 1993.

60. Бахтин. М.М.Теория романа. Теория смеха. О Маяковском // Бахтин М.М. Собр. соч.: В 6 т. М.: Русский словарь, 1997. Т. 5.

61. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979.

62. Хансен-Лёве О. Концепции «жизнетворчества» в русском символизме начала века // Блоковский сборник XIV. К 70-летию З.Г.Минц. Тарту, 1998.

63. Кручёных А. Новые пути слова (язык будущего смерть символизму) // Русский футуризм. Теория. Критика. Воспоминания. М.: Наследие, 1999.

64. Моррис Ч.У. Основания теории знаков // Семиотика: Антология. М.: Академический Проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2001

65. Шапир М. Эстетический опыт XX века: авангард и постмодернизм // Philologica. Двуязычный журнал по русской и теоретической филологии. М., 1995. Т. 2, №3/4.

66. Гинзбург Л.Я. О лирике. Л.: Советский писатель, 1974.

67. Гумбольдт В., фон. О различии организмов человеческого языка и о влиянии этого различия на умственное развитие человеческого рода. СПб., 1859.

68. Потебня A.A. Мысль и язык // Потебня A.A. Слово и миф. М., 1989.

69. Иванов В.И. По звёздам. СПб., 1909.

70. Блок А. Записные книжки. М.: Художественная литература, 1965.

71. Гриц Т.С. Проза Велимира Хлебникова // Мир Велимира Хлебникова. Статьи и исследования 1911-1998.

72. Хлебников В. Собрание произведений: В 5 т. JL: Изд-во писателей в Ленинграде, 1928-1933. Т.2. 1930.

73. Хлебников В. Творения. М.: Советский писатель, 1987.

74. Седакова O.A. Контуры Хлебникова. Некоторые замечания к статье

75. Х.Барана//Мир Велимира Хлебникова. Статьи и исследования 1911-1998.

76. Харджиев Н.И. Статьи об авангарде: В 2 т. М.: Мысль, 1997. Т.1.

77. Дёготь Е. Русское искусство XX века. М.: Трилистник, 2000.

78. Малевич К. От кубизма к супрематизму. Новый живописный реализм // Сарабьянов Д., Шатских А. Казимир Малевич: живопись, теория. М.: Искусство, 1993.

79. Маяковский В.В. Полное собр. соч.: В 13 т. М.: Советский писатель, 19551961. Т.1.

80. Называть вещи своими именами. Программные выступления мастеров западноевропейской литературы XX века. М.: Прогресс, 1986.

81. Якобсон Р. Футуризм //Якобсон Р. Работы по поэтике. М.: Прогресс, 1987.

82. Маркаде Ж.К. Казимир Малевич // История русской литературы: XX век: Серебряный век / Под ред. Ж.Нива, И.Сермана, В.Страды и Е.Эткинда. М.: Изд. группа «Прогресс» «Литера», 1995.

83. Кручёных А. Декларация слова как такового // Русский футуризм. Теория. Критика. Воспоминания. М.: Наследие, 1999.

84. Кручёных А. Слово как таковое // Русский футуризм. Теория. Критика. Воспоминания.

85. Лотман Ю.М. Театральный язык и живопись (К проблеме иконической риторики) // Лотман Ю.М. Избранные статьи: В 3 т. Таллинн: Александра, 1993. Т.З.

86. Шарп Джейн А. Малевич, Бенуа и критическое восприятие выставки «0,10» // Великая утопия. Русский и советский авангард 1915-1932. Берн: «Бентелли»; М.: «Галарт», 1993.

87. Краус Р. Предисловие // Великая утопия. Русский и советский авангард 1915-1932.

88. Шпет Г. Эстетические фрагменты. Пб., 1922.

89. Лотман Ю.М. Лекции по структуральной поэтике // Ю.М.Лотман и тартуско-московская семиотическая школа. Сб. статей. М.: Гнозис, 1994.

90. Курицын В. Концептуализм и соц-арт: тела и ностальгии // Новое литературное обозрение. М. 1998. № 30.

91. Кручёных А. Сдвигология русского стиха. М., 1923.

92. Шкловский В. Гамбургский счёт: статьи воспоминания - эссе (19141933). М.: Советский писатель, 1990.

93. Кручёных А. Стихотворения. Поэмы. Романы. Опера. СПб.: Академический проект, 2001.

94. Белый А. Магия слов // Белый А. Символизм как миропонимание. М.: Республика, 1994.

95. Примечания к кн.: Флоренский П.А. Собр. соч.: В 2 т. Т.2. У водоразделов мысли. М.: Правда, 1990.

96. Кручёных А. Декларация слова как такового // Русский футуризм. Теория. Критика. Воспоминания. М.: Наследие, 1999.

97. Жолковский А.К. Графоманство как приём // Жолковский А.К. Блуждающие сны и другие работы. М.: Наука. Изд. фирма «Восточная литература», 1994.

98. Каменский В.Я.//Требник троих: Альманах. М., 1913.

99. Бобринская Е. Новый человек в эстетике русского авангарда 1910-х годов // Бобринская Е. Русский авангард: истоки и метаморфозы. Новейшие исследования русской культуры. Вып. 2. М.: Пятая страна, 2003.

100. Карабчиевский Ю. Воскресение Маяковского. М.: Советский писатель, 1990.

101. Гольдштейн А. Расставание с Нарциссом. Опыты поминальной риторики. М.: Новое литературное обозрение, 1997.

102. Аннинский JI.A. Серебро и чернь: русское, советское, славянское, всемирное в поэзии Серебряного века. М.: Изд-во «Книжный сад», 1997.

103. Якимович А.К. Парадигмы XX века // Русский авангард 1910-1920-х годов в европейском контексте. М.: Наука, 2000.

104. Гюнтер X. Варварско-дионисийское начало в русской культуре начала XX века // Постсимволизм как явление культуры: Материалы международной научной конференции. М.: РГГУ, 1998. Вып.2.

105. Блок А. Собр. соч.: В 6 т. М.: Художественная литература, 1973. Т. 4.

106. Арене JI. Хлебников основатель будетлян // Книга и революция, 1922, № 9-10.

107. Панов М.В. Стилистика // Русский язык и советское общество. Проспект. Алма-Ата, 1962.

108. Карасёв JI.B. Русская идея (символика и смысл) // Вопросы философии. 1992. №8.

109. Кручёных А., Малевич К. Первый Всероссийский Съезд Баячей Будущего (поэтов-футуристов) // Журнал за 7 дней. Пб. № 28 (122).

110. Сарабьянов Д. Живопись Казимира Малевича // Сарабьянов Д., Шатских А. Казимир Малевич: Живопись, теория. С. 83-84; Васильев И.Е. Русский поэтический авангард XX века. - С. 78-81.

111. Janecek Gerald. Zaum. The Transnational Poetry of Russian Futurism. SDSU-press, 1996.

112. Встречи с прошлым. Сб. статей и материалов. М.: Гилея, 1990. Вып. 7.

113. Ханзен-Лёве А. Русский символизм. Система поэтических мотивов. Ранний символизм. СПб.: Академический проект, 1999.

114. Красицкий С. Примечания // Кручёных А. Стихотворения. Поэмы. Романы. Опера. СПб.: Академический проект, 2001.

115. Douglas Ch. Swans of Other Worlds: Kazimir Malevich and the Origins of Abstraction in Russia// Ann Arbor, MI: UMI Research Press, 1980.

116. Введенский A. Полное собр. произв.: В 2 т. Т.1. Произведения 1926-1937. М.: Гилея, 1993.

117. Рымарь Н.Т. Узнавание и понимание: проблема мимезиса и структура образа в художественной культуре XX века // Вестник Самарского государственного университета. Гуманитарный выпуск. Самара. 1997. № 35..

118. Kovecses Z. Metaphors of anger, pride, and love. Amsterdam; Philadelphia, 1986. VII.

119. Дуганов P.B. Велимир Хлебников. Природа творчества. M.: Советскийписатель, 1990.

120. Лотман Ю.М. Символ в системе культуры // Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. М.: Языки русской культуры, 1996.

121. Руднев В. Теория речевых актов // Руднев В. Словарь культуры XX века. М.: Аграф, 1997.

122. Хлебников В. Неизданные произведения. М., 1940. Поэмы и стихи. Ред. и коммент. Н.Харджиева. Проза. Ред. и коммент. Т.Грица. М., 1940.

123. Григорьев В.П. Словотворчество и смежные проблемы языка поэта. М.: Наука, 1986.

124. Гофман В. Язык литературы. Л.: Гослитиздат, 1936.

125. Григорьев В.П. Грамматика идиостиля. М.: Наука, 1983.

126. Шапир М.И. Язык вне времени и пространства. Г.О.Винокур о лингвистической утопии Хлебникова. Вступительная статья М.И.Шапира // Мир Велимира Хлебникова.

127. Перцова H.H. О «звёздном языке» Велимира Хлебникова // Мир Велимира Хлебникова.

128. Хлебников В. Собрание произведений: В 5 т. Л.: Изд-во писателей в Ленинграде, 1928-1933. Т.5. 1933.

129. Бурлюк Д. Ядополый // Бука русской литературы. М., 1923.

130. Кручёных А. Фактура слова. М., 1923.

131. Кручёных А. Взорваль. СПб., 1913.

132. Кручёных А., Хлебников В. Слово как таковое. О художественных произведениях // Литературные манифесты от символизма до наших дней. М.: Издательский дом «XXI век Согласие», 2000.

133. Кантор В. Артистическая эпоха и её последствия (По страницам Ф.Степуна) // Метаморфозы артистизма. Сб. статей. М., 1997.

134. Шкловский В. Литература и кинематограф. Берлин, 1923.

135. Флоренский П.А. Мысль и язык // Флоренский П.А. Собр. соч.: В 2 т. Т.2. У водоразделов мысли. Приложение к журналу «Вопросы философии». М.: Правда, 1990.

136. Чуковский К.И. Русский футуризм. М.: Гилея, 1999.

137. Лекомцева М.И. Особенности текста с неопределённо выраженной семантикой // Символ в системе культуры. Труды по знаковым системам XXI. Учёные зап. Тартуского гос. ун-та. Вып. 754. Тарту, 1987.

138. Кручёных А. Заумный язык у: Сейфуллиной, Вс.Иванова, Л.Леонова, И.Бабеля, И.Сельвинского, А.Веселовского и др. М., 1925.

139. Друскин Я.С. Материалы к поэтике Введенского // Введенский А. Полное собрание произведений: В 2 т. Т.2.

140. Цивьян Т.В. Леонид Липавский: «Исследование ужаса» (опыт медленного чтения) // Цивьян Т.В. Семиотические путешествия.

141. Введенский А. Серая тетрадь. //Логос. Литературно-философский журнал. 1993. №4.

142. Липавский Л. Разговоры //Логос. 1993. № 4.

143. Лосский Н.О. Мир как органическое целое // Лосский Н.О. Избранное. М.: Правда, 1991.

144. Фёдоров Н. Философия общего дела // Фёдоров Н.Ф. Сочинения. М.: Мысль, 1982.

145. Бахтерев И. Миракль из Мо-хо-го // Театр. 1991. № 11.

146. Хармс Д. Собр. соч.: В 4 т. М.: Внешторгиздат, 1994. Т.1.

147. Хармс Д. Собр. соч.: В 4 т. М.: Внешторгиздат, 1994. Т.2.

148. Кукулин И.В. Эволюция взаимодействия автора и текста в творчестве Д.И.Хармса. Автореф. канд. филол. наук. М., 1997.

149. Рымарь А.Н. Поэтика Д. Хармса и А. Введенского в контексте их философских исканий // Вестник СамГУ. Самара. 2002. № 3 (23).

150. Друскин Я. Дневники. СПб.: Академический проект, 1999.

151. Друскин Я.С. Движение // Логос. 1993. № 4.

152. Друскин Я. Коммуникативность в творчестве Александра Введенского // Театр. 1991. № 11.

153. Подорога В. К вопросу о мерцании мира. Беседа с В.А.Подорогой // Логос. 1993. №4.

154. Поэзия ОБЭРИУТОВ // Введенский А. Полное собрание произведений: В 2 т. Т.2. Произведения 1938-1941. М., 1993.

155. Роднянская И. «Столбцы» Николая Заболоцкого в художественной ситуации двадцатых годов // Роднянская И.Б. Художник в поисках истины. М.: Современник, 1989.

156. Заболоцкий Н. Избранные произведения: В 2 т. Т. 1. Столбцы и поэмы. Стихотворения. М.: Художественная литература, 1972.

157. Друскин Я.С. Чинари // Аврора. 1989. № 6.

158. Введенский А. Полное собрание произведений: В 2 т. Т.2. Произведения 1938-1941.

159. Айрапетян В. Герменевтические подступы к русскому слову. М.: Лабиринт, 1992.

160. Цивьян Т.В. Происхождение и устройство языка по Леониду Липавскому (Липавский Л. «Теория слов») // Цивьян Т.В. Семиотические путешествия

161. Ревзина О.Г. Качественная и функциональная характеристика времени в поэзии Введенского. С. 195. Цит. по: Мейлах М. «Что такое есть Потец?» // Введенский А. Полное собрание произведений: В 2 т. Т.2.

162. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М.: Прогресс, 1989.

163. Медведев А. Сколько часов в тарелке супа? // Театр. 1991. № 11.

164. Мейлах М. «Что такое есть Потец?» // Введенский А. Полное собрание произведений: В 2 т. Т.2. Произведения 1938-1941.

165. Хармс Д. Полёт в небеса. Л.: Советский писатель, 1991.

166. Липавский Л. Исследование ужаса // Логос. 1993. № 4.

167. Кобринский А. Система организации пространства в поэме Александра Введенского «Кругом возможно Бог» // Театр. 1991. № 11.

168. Кобринский A.A. Поэтика «ОБЭРИУ» в контексте русского литературного авангарда. T.II. М.: МКЛ №1310,2000.

169. Смирнов И. Мегаистория: К исторической типологии культуры. М.: Аграф, 2000.

170. Хармс Д. Собр. соч.: В 4 т. М.: Внешторгиздат, 1994. Т.4.

171. Липовецкий M. Аллегория письма: «Случаи» Хармса (1933-1939) // Новое литературное обозрение. 2003. № 5 (63).

172. Бодрийяр Ж. Система вещей. М.: Рудомино, 1995.

173. Гладких Н.В. Эстетика и поэтика прозы Д.И.Хармса. Автореф. канд. филол. наук. Томск, 2000.

174. Левитин М. Обэриуты это спасение // Театр. 1991. № 11.

175. ОБЭРИУ//Афиши Дома печати. 1928. №2.

176. Гаспаров Б.М. Тема святочного карнавала в поэме А.Блока «Двенадцать» // Гаспаров Б.М. Литературные лейтмотивы. М.: Наука. Изд. фирма «Восточная литература», 1994.

177. Баак Иоост ван. Заболоцкий и мир // «Странная» поэзия и «странная» проза: Филологический сб., поев. 100-летию со дня рожд. Н.А.Заболоцкого. М.: Пятая страна, 2003.

178. Герасимова А. Проблема смешного в творчестве обэриутов. Автореф. канд. филол. наук. М., 1988.

179. Герасимова А. ОБЭРИУ: Проблема смешного // Вопросы литературы. 1988. №4.

180. Токарев Д.В. Курс на худшее: абсурд как категория текста у Даниила Хармса и Сэмюэля Беккета. М.: Новое литературное обозрение, 2002.

181. Мерло-Понти М. Око и дух. М.: Искусство, 1992.

182. Гройс Б. Тоталитаризм карнавала // Бахтинский сборник III. M.: Лабиринт, 1997.

183. Гинзбург Л. Николай Олейников // Олейников Н. Пучина страстей: Стихотворения и поэмы.

184. Каверин В. В старом доме // Звезда. 1971. № 10.

185. Барт Р. Мифологии. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 1996.

186. Олейников Н. Пучина страстей: Стихотворения и поэмы. Л.: Советский писатель, 1991.

187. Мейлах М. Предисловие // Введенский А. Полное собрание произведений: В 2 т. Т. 1. Произведения 1926-1937.

188. Лотман Ю.М. О Хлестакове // Избранные статьи: В 3 т. Таллинн: Александра, 1992. Т.З.

189. Бабаева Е., Успенский Ф. Грамматика абсурда и абсурд грамматики // Русский авангард в кругу европейской культуры. М.: Наука, 1993.

190. Александров А. Игра и творчество // Нева. 1968. № 9.

191. Хармс Д. Меня называют капуцином. Некоторые произведения Даниила Ивановича Хармса. Тверь, 1993.

192. Гинзбург Л. Человек за письменным столом. Л.: Советский писатель, 1989.

193. Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М.: Наука, 1977.

194. Берковский Н.Я. Романтизм в Германии. Л.: Художественная литература, 1973.

195. Хармс Д. Из записных книжек // Введенский А. Полное собрание произведений: В 2 т. Т.2.

196. Мейлах М. Примечания // Введенский А. Полное собрание произведений: В 2 т. Т.1.

197. Мандельштам О.Э. Сочинения: В 2 т. М.: Художественная литература, 1990. Т.1.

198. Никонова-Таршис А. «Уктусская школа» // Новое литературное обозрение. 1995. № 16.

199. Тупицына М. Критическое и оптическое. Статьи о современном русском искусстве. М: Ad Marginem, 1997.

200. Пригов Д. Где наши руки, в которых находится наше будущее? // Вестник новой литературы. Вып.2. JI.: Прометей, 1990.

201. Бакштейн И. О месте московского концептуализма в истории русского искусства // Словарь терминов московской концептуальной школы / Сост. Андрей Монастырский. М.: Ad Marginem, 1999.

202. Айзенберг М. Взгляд на свободного художника. М.: Гендальф, 1997.

203. Некрасов Вс. Как это было (и есть) с концептуализмом // Литературная газета. 1 авг. 1990.

204. Эпштейн М. Постмодерн в России. Литература и теория. М.: Гилея, 2000.

205. Геннс А. Лук и капуста: Парадигмы современной культуры // Генис А. Иван Петрович умер. Статьи и расследования. М.: Новое литературное обозрение, 1999.

206. Гройс Б. Московский романтический концептуализм // Гройс Б. Утопия и обмен. Стиль Сталин. О новом. Статьи. С. 260-274.

207. Можейко М.А. Номинализм // История философии: Энциклопедия. Минск: Интерпрессервис, Книжный Дом, 2002.

208. Можейко М.А. Концептуализм // История философии: Энциклопедия.

209. Кошут Д. История Для / Флэш Арт. 1989. №1.

210. Апресян А.Р. Эстетика московского концептуализма. Дис. канд. филос. наук. М.: РГБ. 2003.

211. Мастеркова В.П. Московские перформансисты // А-Я. 1983. № 3.

212. Хансен-Лёве А. Эстетика ничтожного и пошлого в московском концептуализме // Новое литературное обозрение. 1997. № 25.

213. Тупнцын В. «Другое» искусства. М.: Ad Marginem. 1997.

214. Рубинштейн Л. «Я утверждаю, что сейчас никакого концептуализма нет.» Интервью Сергея Шаповала со Львом Рубинштейном // Уральская новь. 1998. № 12.

215. Кабаков И. Концептуализм в России // Театр. 1990. № 4.

216. Сегал Д. «Et in Arcadia ego» вернулся: наследие московско-тартуской семиотики сегодня // Новое литературное обозрение. 1993. № 3.

217. Рыклин М. Террорологики. Тарту: Эйдос; М.: Культура, 1992.

218. Кабаков И., Гройс Б. Диалоги (1900-1994). М.: Ad Marginem, 1999.

219. Кулаков В. Лианозово. История одной поэтической группы // Вопросы литературы. 1991. № 3.

220. Сатуновский Я. Рубленая проза: Собрание стихотворений / Составление, подготовка текста и предисловие Вольфанга Казака. Послесловие Геннадия Айги. München: Verlag Otto Sagner in Kommission; M.: Время и место; Минск: Старый Свет-Принт, 1994.

221. Некрасов Вс. Из опубликованного (стихи) // Вестник новой литературы. Л.:1. Прометей, 1990. Вып.2.

222. Генис А. Чузнь и жидо. Владимир Сорокин // Генис А. Иван Петрович умер. Статьи и расследования. М.: Новое литературное обозрение, 1999.

223. Сапгир Г. Игорь Холин // Голоса. 1999. № 3.

224. Сапгир Г. Лианозово и другие (группы и кружки конца 50-х) // Арион. 1997. №3.

225. Холин И. Избранное. Стихи и поэмы. М.: Новое литературное обозрение,1999.

226. Кулаков В. Интервью с И.Холиным // Вопросы литературы. 1991. № 3.

227. Холин И. Стихи // Стрелец: Альманах литературы, искусства и общественно-политической мысли. Париж-Москва-Нью-Иорк. 1992. № 3 (70).

228. Якобсон Р. В поисках сущности языка // Семиотика: Антология. М.: Академический Проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2001.

229. Самиздат века: Игорь Холин // Цирк «Олимп». 1996. №11.

230. Кривулин В. Голос и пауза Генриха Сапгира // Сапгир Г.В. Лето с ангелами. М.: Новое литературное обозрение, 2000.

231. Кулаков Вс. Поэзия как факт: Статьи о стихах. М.: Новое литературное обозрение, 1999.

232. Сатуновский Я. Из неопубликованных стихов // Новое литературное обозрение. 1995. № 14.

233. Айзенберг М. Власть тьмы кавычек (фрагмент) // Личное дело 2: Литературно-художественный альманах. М., 1999.

234. Кулаков Вл. Послесловие к кн.: Сатуновский Я. «Хочу ли я посмертной славы.»: Избранные стихи / Сост. И.Ахметьев, П.Сатуновский. М.,1992.

235. Некрасов В. Стихи из журнала. М.: Прометей, 1989.

236. Айги Г. «Летопись всей нашей жизни»: О поэзии Яна Сатуновского // Сатуновский Я. Рубленая проза: Собрание стихотворений.

237. Некрасов Вс. Справка. М., 1991.

238. Лейдерман Н.Л., Липовецкий М.Н. Современная русская литература: 1950-1990-е годы: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений: В 2 т. Т.1: 1953-1968. М.: Academia, 2003.

239. Янечек Д. Теория и практика концептуализма // Новое литературное обозрение. 1993. № 5.

240. Бахтин М.М. (под маской). Фрейдизм. Формальный метод в литературоведении. Марксизм и философия языка. Статьи. М.: Лабиринт,2000.

241. Некрасов В. Открытые письма немецкому другу // Цирк «Олимп». 1996. № 14.

242. Кулаков В. Интервью с Всеволодом Некрасовым // Вопросы литературы. 1991. №3.

243. Хэлли П. От критического подхода к соучастию // Флэш Арт. 1989. № 1.

244. Сапгир Г. Собрание сочинений: В 4 т. Т.1. Стихи и поэмы 1958-1990 гг. М.: Третья волна, 1999.

245. Эпштейн М.Н. Парадоксы новизны. М.: Советский писатель, 1988.

246. Интервью Генриха Сапгира Александру Глезеру // Сапгир Г. Собр. соч.: В 4 т. Т. 2. Стихи и поэмы 1958-1990 гг. М.: Третья волна, 1999.

247. Сапгир Г. Собр. соч. В 4 т. Т. 2. Стихи и поэмы 1958-1990 гг.

248. Сапгир Г. Черновики Пушкина (неизданное и найденное). М.: Московский государственный музей Вадима Сидура, 1995.

249. Кибиров Т. Сантименты (Восемь книг). Белгород, 1994.

250. Салимон В. Всё это Яков Перельман. // Салимон В. Страстная неделя. М.: Московский рабочий, 1989.

251. Пригов Д.А. Написанное с 1975 по 1989. М.: Новое литературное обозрение, 1997.

252. Пригов Д.А. Написанное с 1990 по 1994. М.: Новое литературное обозрение, 1998.

253. Пригов Д.А. Три дня заточения в Ленинграде // Новое литературное обозрение. 1996. № 19.

254. Дёготь Е. Другое чтение других текстов // Новое литературное обозрение. 1996. №22.

255. Гандлевский С. Пригов Дмитрий Александрович. Между именем и имиджем. Литературная газета. 12 мая 1993.

256. Шмид В. Слово о Дмитрии Александровиче Пригове // Знамя. 1994. №8.

257. Пригов Д.А. Между именем и имиджем / Интервью, данное Сергею Гандлевскому // Литературная газета. 12.05.1993.

258. Пригов Д.А. Из переписки русских писателей // Новое литературное обозрение. 1993-1994. № 6.

259. Рыклин М. Медиум и автор. О текстах Владимира Сорокина // Сорокин В. Собр. соч. В 2 т. Т.2.

260. Сорокин В. Собр. соч. В 2 т. Т.1. М.: Ас! Маг§тет, 1998.

261. Поздняков К.С. Гипертекстуальная природа прозы Владимира Сорокина // Дис. канд. филол. наук. Самара: Самарский гос. ун-т, 2004.

262. Смирнов И. П. Видимый и невидимый миру юмор Сорокина // Место печати. Журнал интерпретационного искусства. 1997. № 10.

263. Курицын В. Старыми молитвами (август) // www.guelman.ru/slava/articles 05.02.2004.

264. Зенкин С. Культурология префиксов: По поводу статьи М.Эпштейна «От модернизма к постмодернизму» в "НЛО" № 16. // Новое литературное обозрение. 1995. № 16.

265. Кизевальтер Г. Перформанс и группа «Коллективные действия» // Театр. 1990. № 1.

266. Горючева Т. Аудио, слайд-проекция и видео в акциях и перформансах группы «Коллективные действия» // www.lvgallerv.ru/open Шеогу/КР.Мт 11.01.2002

267. Бартов А. Десять признаков концептуализма, или Формализация эмпирической области, называемой концептуализмом, методом перечисления ее признаков сегодня // 15.05.2003 www.topos.ru/cgi-bin/article

268. Рубинштейн JI. Случаи из языка. СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 1998.

269. Рубинштейн Л. Вопросы литературы. Беседа Зары Абдуллаевой с Львом Рубинштейном // Дружба народов. 1997. №6.

270. Рубинштейн Л. Домашнее музицирование. М.: Новое литературное обозрение, 2000.

271. Эпштейн М.Н. Вещь и слово. О лирическим музее // Эпштейн М.Н. Парадоксы новизны: О литературном развитии XIX-XX вв. М.: Советский писатель, 1988.

272. Бартов А. Миф Санкт-Петербурга. Эталон гиперреальности и культура вторичности // 17.07.03 .www.topos.ru /cgi-bin/article

273. Бартов А. Об одном благородном могущественном короле // Бартов А. Дивертисменты: Рассказы //Л.: Перекрёсток. Первая книга прозаиков, 1991.

274. Бартов А. Клип-роман из жизни морских пиратов «Необычайные приключения корсара Жана Флери и его команды рыцарей удачи» // www.vavilon.ru/texts/bartovl 1 .html

275. Бартов А. Жизнь как она есть. Клип-роман о жизни, любви, смерти, чуме, альпийских лугах, грубости на дорогах и многом, многом другом с комментариями // www.vavilon.ru/textonly/issue8/bartov2.html 15.05.03.

276. Добренко Е. Преодоление идеологии: Заметки о соц-арте // Волга. 1990. № 11.

277. Саморукова И. Тоталитарный смех: генеалогия комического в творчестве Сорокина // Performance. 2003. № 1-2.

278. Кавелти Дж. Г. Изучение литературных формул // Новое литературное обозрение. 1996. №22.

279. Бартов А. Обед в китайском ресторане // www.topos.ru/articles/0307/0217.shtml

280. Зенкин С. Ролан Барт и проблема отчуждения культуры // Новое литературное обозрение. 1993. №5.