автореферат диссертации по искусствоведению, специальность ВАК РФ 17.00.04
диссертация на тему: Царские регалии как символы власти в русской художественной культуре XVIII века

Полный текст автореферата диссертации по теме "Царские регалии как символы власти в русской художественной культуре XVIII века"

На правах рукописи

Волкова Марина Александровна

Царские регалии как символы власти в русской художественной культуре XVIII века

Специальность 17.00.04 -Изобразительное и декоративно-прикладное искусство и архитектура

Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата искусствоведения

3 1 МАР 2011

Москва -2011

4841533

Работа выполнена на кафедре истории отечественного искусства исторического факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова

Научный руководитель:

доктор искусствоведения, профессор Карев Андрей Александрович

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук Агеева Ольга Гениевна

кандидат искусствоведения Быкова Юлия Игоревна

Ведущая организация: Российский государственный гуманитарный университет

Защита состоится «2» марта 2011 г. в 16 часов на заседании диссертационного совета Д 501.001.81 по искусствоведению в Московском государственном университете им. М.В. Ломоносова по адресу: 119991, Москва, ГСП-1, Ломоносовский проспект, д. 27, корп. 4, исторический факультет, ауд. А-

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале Научной библиотеки МГУ им. М.В. Ломоносова в новом учебном корпусе (3-й этаж)

Автореферат разослан 11 года

Учёный секретарь диссертационного совета,

416.

доктор искусствоведения

С.С. Ванеян

XVIII век стал переломным моментом в развитии русской официальной культуры. Реформы властных структур повлекли за собой изменения в характере репрезентации власти. Роль царских регалий в русской культуре Нового времени во многом определялась их социальной, эстетической и семантической полифункциональностью. Они воспринимались как особо значимые государственные символы. В то же время нельзя исключить эти предметы из общей линии развития ювелирного искусства XVIII столетия. Как художественные произведения, они отражали общую стилистику и приёмы декоративно-прикладного искусства конкретного периода.

Регалии создавались, как правило, иностранными ювелирами по западным образцам, символизируя включение русских монархов в общеевропейский имперский ряд. В то же время они должны были воплощать идею русской, православной империи, выступать в качестве необходимой составляющей сакрализации образа монарха. Предназначенные прежде всего для коронации, регалии использовались и позже в ходе различных официальных церемоний.

Изображения регалий были востребованы в целях художественной репрезентации власти в живописи, гравюре и скульптуре. С одной стороны, они отражали государственную идею, с другой - играли роль атрибута при создании образа монарха, наделённого определёнными качествами. Образ регалий был составной частью декора фасадов и интерьеров дворцовых зданий. Они воспроизводились на медалях, на дарственных вензелях, орденах, использовались в декоре посуды и тканей.

Актуальность предпринятого исследования обусловлена нарастающим интересом к проблематике государственности, в том числе в историко-художественном аспекте, о чём свидетельствуют недавно вышедшие труды, организованные научные конференции. История сложения образа царской, императорской власти в России привлекает внимание исследователей, специализирующихся в различных областях гуманитарных знаний.

Степень изученности темы

Интерес к коронационным регалиям проснулся ещё в XIX веке. Изучали их преимущественно историки коронации. Характерным примером такого рода опытов было издание «Венчание русских государей на царство, начиная с царя Михаила Федоровича до императора Александра III»1, в котором есть специальный раздел, посвященный регалиям. История и характер исполнения корон - от Шапки Мономаха до Большой Императорской короны (короны Екатерины II) - были предметом внимания в первом томе труда «О регалиях государей всероссийских» (СПб., 1883).

В предреволюционный период и первые годы становления советской власти традиция изучения регалий на какое-то время прерывается и возобновляется уже в 1920-е годы, когда появляется ряд каталогов главных отечественных ювелирных музейных собраний, прежде всего Алмазного фонда2. В выпуске за 1925 год была опубликована статья Н. Тройницкого «Коронационные регалии», посвященная императорским регалиям XVIII века. На тот момент она была самым полным и подробным трудом по этой теме3.

Следующий подъём интереса к коронационным регалиям пришёлся на 1950-60-е годы. Всё ощутимее становится осознание регалий как значительных по своим художественным достоинствам произведений отечественного искусства, что отражает, в частности, разделы и главы ряда капитальных трудов4. В этих изданиях были даны первые стилистические характеристики царских регалий, позволившие включить их в общую линию развития ювелирных художеств эпохи.

1 Венчание русских государей на царство, начиная с царя Михаила Федоровича до императора Александра III. СПб., Издание Германа Гоппе, 1883.

2 Алмазный фонд СССР. Вып. I-IV / Под общ. ред. А.Е. Ферсмана. М„ 1924-1926.

3 Впоследствии этот труд был расширен. Его обновлённую версию представляет собой издание 1980-х годов, до сих пор считающееся актуальным: Сокровища Алмазного фонда СССР. Альбом / Под общ. ред. Б.А. Рыбакова. М., 1980.

Шелковников Б.А., Гольдберг Т.Г. Прикладное и декоративное искусство / Прикладное и декоративное искусство второй половины XV111 века // История русского искусства. В 13 т. / Под общ. ред. И.Э. Грабаря, B.C. Кеменова, В.Н. Лазарева. X VII. М., 1961; Гольдберг Т.Г. Изделия из драгоценных металлов // Русское декоративное искусство. В 3 т./ Под ред. А.И. Леонова. Т. 2. М., 1963; Уткин П.И. Русские ювелирные украшения. М., 1970.

Повышенный интерес к систематизации данных был характерен для 1970-х годов в русле общего внимания к русскому искусству XVIII века. Эти тенденции получили отражение, в частности, в каталогах Государственной Оружейной палаты Московского Кремля, где хранится часть регалий5. В это же время после долгого перерыва публикуются труды о средневековых русских регалиях6.

В 1980-е годы начинается углублённое изучение отдельных аспектов создания и бытования регалий, их художественных особенностей7. В конце десятилетия выходит новый, значительно более полный каталог Оружейной палаты8.

Первые крупные работы монографического характера, посвящённые исключительно регалиям, появляются в 1990-е годы. Приоритет здесь принадлежит сотрудникам Оружейной палаты и Алмазного фонда Московского Кремля, где хранятся наиболее значимые регалии9. С конца 1980-х и преимущественно в 1990-е годы выходят публикации об отдельных регалиях, о чём свидетельствуют труды Л.К. Кузнецовой и И.А. Бобровницкой. В начале 2000-х годов изучение контекста бытования ювелирных произведений, в частности регалий, выходит на новый уровень. Наиболее показательный пример - словарь Т.Б. Забозлаевой «Драгоценности в русской культуре XVIII - XX веков», содержащий элементы культурологического исследования10.

Существенное значение имеет литература, посвященная обряду коронации (происхождению, истории и значению этой церемонии). Подъём

5 См.: Оружейная палата / Авт.-сост. Л.В. Писарская. 4-е изд. М., 1977.

6 Древние государственные регалии. Путеводитель. Государственные музеи Московского Кремля, Оружейная палата / Авт.-сост. С.М. Чеботарёва. М., 1979.

7 См.: Русанова J1.M. Историческое сложение композиций ювелирных украшений М., 1988; Кузнецова Л.К. Искусство петербургских ювелиров второй половины XVIII столетия. Дис.... канд. искусствоведения. Л., 1984.

8 Государственная Оружейная палата. Альбом / Авт.-сост. И.А. Бобровницкая и др. М., 1988.

9 Бобровницкая И.А. Регалии Российских государей. М., 2004; Полынина И.Ф., Рахманов H.H. Регалии Российской Империи. Альбом. М., 1994.

10 Забозлаева Т.Б. Драгоценности в русской культуре XVIII - XX веков: Словарь (История. Терминология. Предметный мир). СПб., 2003.

интереса к этой теме пришёлся на вторую половину XIX - начало XX века". На них, а также на таких аутентичных источниках, как коронационные альбомы XVIII века и одическая литература, базировались более поздние исследования в этой области.

В советские годы монархическая тематика, естественно, не приветствовалась или преподносилась достаточно предвзято. Новая волна интереса к коронации поднялась уже в 1990-е годы. Исследователи, как отечественные, так и зарубежные (в основном из США)12, стремились восполнить пробелы в изучении данной темы.

Относительно недавно появились работы, посвященные отдельным коронациям, в частности - Елизаветы Петровны и Екатерины II13.

Значительный вклад в изучение коронации как компонента придворного церемониала внесли исследования О.Г. Агеевой, результаты которых отражены в недавно вышедших книгах «Европеизация русского двора: 1700-1796 гг.» (М., 2006) и «Императорский двор России: 1700-1796 годы» (М., 2008).

Остаётся не до конца ясной символическая сторона коронации. В этом плане полезными оказываются общие труды по истории русской культуры, и ' прежде всего труды Б.А. Успенского и В.М. Живова.

В другую группу можно выделить работы, посвящённые царскому портрету и его связи с коронационными торжествами. Впервые эта тема поднимается в конце 1950-х - 1960-е годы. Императорский, в том числе и коронационный, портрет в разной степени подробности исследуется в монографиях о творчестве отдельных художников XVIII века, прежде всего в

"Историческое описание всех коронаций Государей Всероссийских / Сост. И. Крылов. М., 1856; Эйнгорн В. Венчание русских государей на царство. М., 1896; Дни священных коронований / Ред. A.A. Левенсон. Вып. 1-34. М., 1896.

12 Уортман Р. С. Мифы и церемонии русской монархии / Пер. с англ. C.B. Житомирской. М., 2002; Bell С. Ritual Theory, Ritual Practice. N.Y., 1992; Fuller W.C. Jr. Strategy and power in Russia. 1600- 1914. N.Y., 1992.

13 Амелёхина C.A. Коронация императрицы Екатерины II // Пинакотека. 1997, №2; Степанова С.С. Коронация // Екатерина Великая и Москва, Каталог выставки / Государственная Третьяковская галерея. М., 1997; Палтусова И.Н. Коронация // Елизавета Петровна и Москва. Каталог выставки / Государственная Третьяковская галерея. М., 2010.

работах Н.П. Лапшиной о Ф.С. Рокотове (1959) и Н.М. Гершензон-Чегодаевой о Д.Г. Левицком (1964). В дальнейшем эта традиция продолжается в книгах Т.А. Селиновой об И.П. Аргунове (1973); И.М. Сахаровой об А.П. Антропове (1974); Т.В. Алексеевой о В.Л. Боровиковском (1975), Л.Н. Целищевой о С.С. Щукине (1979), Т.В. Ильиной об И .Я. Вишнякове (1980), Л. А. Маркиной о Г.-Х. Грооте (1999)'

Особое значение для нашей темы имеет диссертация Т.В. Яблонской «Классификация портретного жанра в России XVIII века (к проблеме национальной специфики)» (1978). Автор ставит целью обозначить границы типов портрета, в том числе и императорского, выявить их характерные признаки применительно к русской живописи XVIII века.

90-е годы богаты на разнообразие подходов к исследованию портрета. Наряду с работами обобщающего характера, в которых не обходится без внимания к портретам с царскими регалиями14, появляются труды, связанные с отдельными портретными типами. Например, статья O.A. Медведковой, посвященная русскому парадному портрету рубежа XVIII-XIX веков15.

Исследование парадного монаршего изображения продолжается в 2000-е годы. Ему, в частности, посвящена глава книги A.A. Карева «Классицизм в русской живописи» (2003). Из недавно вышедших трудов можно отметить диссертационные исследования А.Ю. Михайловой о французских художниках при русском императорском дворе в первой трети XVIII века (2003) и Е.Е. Агратиной об А. Рослине (2009).

Скульптурным изображениям монархов уделено внимание в трудах Д.Е. Аркина, монографии Н.И. Архипова и А.Г. Раскина о Б.-К. Растрелли (1964), а также в новой книге И.В. Рязанцева «Скульптура в России. XVIII - начало XIX

14 См.: Евангулова О.С., Карев A.A. Портретная живопись в России второй половины XVIII века. М., 1994; Вдовин Г. Становление «Я» в русской культуре XVIII века и искусство портрета. М., 1999. Новое издание с приложениями. См.: Персона -Индивидуальность - Личность. Опыт самопознания в искусстве русского портрета XVIII века. М„ 2005.

15 Медведкова O.A. Русский парадный портрет рубежа XVIII — XIX веков (к вопросу о трансформации образа)//Актуальные проблемы отечественного искусства. М., 1990.

века» (2003).

Обширна литература, посвященная императорским резиденциям. В ней, в зависимости от интересов авторов, в той или иной мере затрагивается вопрос изображения коронационных регалий. Первые издания относятся ещё к началу XX века, например блестящий очерк-эссе А.Н. Бенуа о Царском селе и труды В .Я. Курбатова о Стрельне, Ораниенбауме и Павловске, который также был предметом исследования А.И. Успенского. Следующая волна интереса к этой теме приходится уже на 1960-е и 1970-е годы. А.Г. Раскин, В.Е. Ардикуца, А.М. Кучумов и другие исследователи, опираясь на обширный архивный материал, не только анализируют композиционно-пространственное и архитектурное решение таких царских резиденций, как Петергоф, Царское Село, Павловск, но и воссоздают атмосферу придворной жизни.

Из исследований, посвященных интерьеру, необходимо упомянуть труды И.А. Бартенева и В.Н. Батажковой, и прежде всего книгу «Русский интерьер XVIII-XIX веков» (2000), а также работу И.А. Прониной «Терем. Дворец. Усадьба» (1996).

Для анализа медалей, в композицию которых включаются образы регалий, безусловно, полезны исследования по геральдике, в частности труд одного из ведущих специалистов в этой области - Г.В. Вилинбахова. Большое значение имеют посвящённые искусству медали труды Е.С. Щукиной, М.А. Шуткиной и JI.M. Гавриловой.

Итак, можно сделать вывод, что регалиями как сопутствующей темой занимались прежде всего представители исторической науки. Историками искусства регалии рассматривались в разделах, посвященных ювелирному делу, в сборниках по декоративно-прикладному искусству. И большинство материалов носило конкретно публикационный либо справочный характер. Имеется своя традиция каталогизации музейных собраний, что нашло отражение и в вышедших альбомах.

В работах, касающихся императорского портрета, анализу атрибута в портрете отводится второстепенная роль, и его никак нельзя назвать

исчерпывающим, что, безусловно, продиктовано характером исследований.

Художественный образ монарха - прерогатива истории искусства -остаётся не до конца изученным. Однако традиция такого рода анализа существует и, несомненно, должна быть продолжена с учётом сделанного, а также с учётом потребностей сегодняшней науки.

Цель работы - выявить роль коронационных регалий и их образа как художественного воплощения символики власти в России века Просвещения.

Для достижения поставленной цели предполагается решить ряд задач:

1. Рассмотреть регалии как произведения искусства государственной значимости.

2. Проанализировать место и роль символов власти в коронационных торжествах и их изображениях.

3. Рассмотреть феномен коронационного портрета и значение в нём регалий, а также в других живописных и скульптурных изображениях монарха.

4. Показать роль образа регалий в царских резиденциях, сделав акцент на присутствии в них символов власти.

5. Выявить мемориальные формы воплощения образов власти в декоративно-прикладном искусстве.

Избранный подход предполагает многоаспектный анализ обозначенного ряда проблем. Метод работы может быть охарактеризован как историко-художественный, с учётом общекультурных вопросов, актуальных для данной эпохи. Также необходимо обращение к разработкам исследователей смежных профессий, прежде всего историков и филологов.

Предметом исследования является образ императорской власти в русской художественной культуре XVIII века.

Объект исследования - царские регалии, в частности коронационные (главным образом корона, скипетр и держава), и их образы в различных видах искусства в России XVIII века.

Хронологические рамки охватывают XVIII век - с момента заведения коронации в России до правления Павла I, введшего новые символы власти

(отражающие мальтийскую идею) и существенно изменившего церемониал.

Источники предпринятого исследования довольно разнообразны. Сведения о регалиях и их изображениях можно найти в так называемых коронационных альбомах, издававшихся по случаю торжества (полная версия елизаветинского, аннинского и фрагментарная екатерининского), а также в описаниях коронаций Екатерины I, Анны Иоанновны, Елизаветы Петровны, Екатерины И.

Незаменимым источником для историка искусства остаётся вся совокупность конкретных изображений символов власти в различных видах искусства и жанрах, прежде всего в императорском портрете.

Значимый источник - записки и воспоминания современников. Например, уже давно востребованы исследователями знаменитые «Записки» ювелира И. Позье, работавшего над Большой Императорской короной. Среди них есть и труды придворных, приближённых к особе императора, и заметки иностранных дипломатов, в разные годы присутствовавших при русском дворе - графа Г.Ф. Бассевича, Ч. Уитворта, Ф.Ш. Агея де Миона, леди Рондо, графа Б.Х. Миниха, П.В. Долгорукова, графини В.Н. Головиной, князя Ф.Н. Голицына, А.Ю. Чарторыйского и других.

Научная новизна данного исследования состоит в том, что царские регалии впервые были рассмотрены как значительные художественные произведения на широком историко-культурном фоне в тесной взаимосвязи с их воплощениями в различных видах искусства. Это позволило полнее, чем прежде, выявить их образно-символическую функцию как в рамках придворной официальной культуры, так и государственного мифа в целом.

Практическое применение. Теоретические выводы и материалы диссертационной работы могут быть применены в рамках составления учебных пособий и лекционных курсов, охватывающих данный период истории искусства, а также для ознакомления широкого круга читателей с историей и значением символов власти в русской культуре той эпохи.

Апробация работы была проведена на кафедре истории отечественного

искусства исторического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова в рамках семинара «Русское искусство XVIII века». Основные положения диссертации изложены в статьях в ряде изданий, включённых в перечень рекомендуемых ВАК рецензируемых научных журналов, а также в докладах автора на научных конференциях, среди которых - «Забелинские научные чтения» в Государственном историческом музее за 2008 год и Всероссийская заочная научно-практическая конференция «Россия в меняющемся мире: государство, общество, право, политика», проходившая в Пензе 18 апреля 2009 года.

Структура работы обусловлена намеченной целью и поставленными задачами. Диссертация состоит из Введения, трёх глав, каждая из которых посвящена основным сферам бытования и художественного воплощения регалий, и Заключения.

Диссертация сопровождается Приложением, в котором воспроизводится текст описания коронации Екатерины Алексеевны, изданного при Сенате спустя полгода после этого события («Описание коронации ее величества императрицы Екатерины Алексиевны, торжественно отправленной в царствующем граде москве 7 Майя, 1724 году»).

Во Введении, содержание которого в основном изложено выше, представлена общая характеристика работы, освещена актуальность темы, оценена её разработанность, а также определены цели и задачи данного исследования.

В первой главе «Регалии в художественном пространстве церемонии императорской коронации» анализируется роль регалий в коронационном ритуале, а также в других значимых официальных церемониях.

В начале главы рассматривается предшествующая коронации традиция венчания на царство (до него, в свою очередь, было так называемое посажение на стол, практиковавшееся в каждом княжестве), в ходе которого использовались царские регалии. Отмечается, что их появление связано с процессом объединения Руси и образования централизованного государства.

В диссертации описывается, как складывался ритуал, а также его

характерные особенности. В качестве ориентира, как известно, служила византийская традиция. Присланные из Константинополя священнослужители, проводившие первые обряды, привозили с собой и регалии. В их числе (согласно официальному мифу) были Шапка Мономаха и бармы. Во второй половине XVI века к ним добавились держава и скипетр. Помимо венчания на царство регалии использовались в ходе торжественных выходов великих князей. Во всём этом видятся основы для формирования образно-символической программы регалий в культуре Нового времени. Однако, наследуя часть регалий и некоторые составляющие обряда венчания на царство, коронация в целом знаменует собой отказ от предшествующей традиции, в основе которой лежала византийская культура, в пользу европейских образцов. Ориентировались преимущественно на немецкий, французский и шведский дворы.

Таким образом, данная церемония (а первая императорская коронация была совершена в 1724 году: Пётр I короновал свою супругу Екатерину Алексеевну) была частью общего процесса европеизации русской культуры. Примечательно, что со второй половины XVIII века опирались уже на свои, российские примеры. В диссертации проводится сравнение отечественных коронаций с западными и делается вывод о том, что российские церемонии поражали прежде всего своим размахом и пышностью. В них в большей степени, чем в европейских, была акцентирована сакральная составляющая образа властителя. Этому немало способствовал традиционный пиетет к символам власти.

Особое внимание в данной главе уделено сложению комплекса коронационных регалий. Поднимается проблема взаимодействия с древнерусской традицией. В итоге констатируется, что в полный список императорских регалий вошли большая и малая короны, скипетр, держава, а также мантия, цепь ордена св. Андрея Первозванного, меч, знамя и печать. Этот набор в тех или иных вариациях использовался в ходе церемонии коронации.

Основная часть главы посвящена анализу места и роли регалий в ходе

церемонии коронации, проходившей в Успенском соборе, главной святыне православной Руси. Отмечается особое значение, которое играло оформление интерьеров храма. Ведь именно они были тем высокозначимым фоном, на котором разворачивалось действо, своеобразной «сценой», где «разыгрывалась» коронация. В связи с этим подробно разбирается проблема театрализации коронационного церемониала. Ритуал требовал особого убранства, в котором всё свидетельствовало о небесном покровительстве императорской власти и могуществе самодержца. Этот декор, выполненный в 1723-1724 годах для первой императорской коронации, был практически ориентиром для устроителей последующих церемоний. В храме всё сверкало. Этот блеск и соответствующее свечение создавались как благодаря золотым окладам икон и церковной утвари, так и за счёт используемых для отделки помещения материалов, и должны были символизировать божественный свет. Преимуществом пользовались яркие колористические сочетания. Преобладало алое и золотое - цвета, которые со времён Римской империи сопровождали властителя. Придворным предписывалось явиться на церемонию в парадном платье, близком по фасону и цветовому решению наряду императрицы, а также в великолепных украшениях (в первую очередь приветствовались бриллианты).

В диссертации в опоре на официальные описания коронаций и свидетельства современников, а также существующую историческую литературу подробно излагаются важнейшие части обряда коронации в порядке их исполнения. Утром, после благовеста в Успенском соборе и молебна о здравии, по пушечному сигналу приглашённые приходили во дворец. Затем был положен «выход» государя в Успенский собор. Возложение мантии и короны происходило при пении многолетия, пушечных залпах и колокольном звоне. Далее следовала литургия, а затем - миропомазание и причащение, после чего предполагалось поклонение мощам святых и могилам царственных особ в Архангельском соборе и Вознесенском женском монастыре. В этом не лишённом театрализации ритуале регалии, и прежде всего корона, скипетр, держава, были особо значимыми предметами, постоянно находившимися в

центре внимания зрителей-участников. Характер обращения с ними напрямую соответствовал драматургической интриге ритуала. К тому же посредством коронационных регалий утверждалась имперская идеология в соответствии со становлением и развитием государственного мифа - комплекса идей относительно государственной власти и её прямого носителя - императорской персоны. Символы власти европейского образца (прежде всего корона) призваны были в ходе церемонии подчеркнуть статус российского монарха, поставленного в один ряд с европейскими властителями, что было частью генерального внешнеполитического курса России в XVIII веке.

В диссертации подчёркивается, что общая картина художественного решения церемонии была исполнена торжественной нарядности и красочности, золотого сияния и блеска драгоценностей. Всё говорило о том, кто будет стоять во главе государства (помазанник Божий), как он будет отправлять власть (совершая благодеяния) и в чём цель его деятельности (вести страну к процветанию). Отмечается, что, согласно замыслу церемонии, перед зрителем являлась не просто венценосная особа во всём блеске своего великолепия, богатства и роскоши, что, однако же, тоже учитывалось, но само воплощение Добродетели, отмеченное божественным знаком.

Регалии, их форма и декор, отвечающие традиционной и новой символике, в полной мере соответствовали программе коронации. Именно в ходе церемонии максимально раскрывался их глубокий сакральный смысл. Выполненная для Екатерины I корона, давшая начало новой форме для всех последующих русских императорских венцов, именовалась митрообразной. Она состояла из двух полусфер, каркас которых образовывался ромбовидной сеткой. Этот венец становится проводником идеи о правителе как царе и пастыре в одном лице. Два полушария также означали полноту императорской власти над всей территорией российского государства с его европейской и азиатской частью. После короны, игравшей первостепенную роль, императрице передавались скипетр и держава. Этот акт трактовался как принятие монархом на себя функции охранителя целостности державы. Скипетр также обозначал

готовность бороться с врагами и «карать... зло во всех его проявлениях»16.

Другие регалии также имели определённое символическое значение. Так, например, мантия воспринималась как символ багряницы Христа (по аналогии с короной - терновым венцом), государственный меч свидетельствовал о функции царя-воителя и защитника, равно как и цепь и звезда ордена св. Андрея Первозванного - высшего государственного знака отличия, воинской чести и славы. Государственное знамя олицетворяло собой объединение народа, ведомого императором (похожую роль играла государственная печать).

В качестве исторически достоверного воспроизведения церемонии коронации в диссертации анализируется картина С. Торелли «Коронование Екатерины II 22 сентября 1762 г.» (1777, ГТГ), написанная по рисунку Ж.Л. Девельи и его помощника М.И. Махаева «Чтение благодарственной молитвы после коронования» (ГЭ). Этот рисунок, в свою очередь, сделан по натурным зарисовкам коронационных торжеств, которые готовили эти мастера для предполагавшегося коронационного альбома.

Отдельно освещается дальнейшая, послекоронационная «жизнь» регалий. После окончания ставшего традиционным показа символов власти они передавались на хранение в Оружейную палату. Регалии входили в состав парадного одеяния императоров и были обязательными на торжественных церемониях, особенно при пышных дипломатических приёмах.

Особое внимание в диссертации уделяется погребальным церемониям, в которых регалии играли весьма существенную роль, подчёркивая государственную значимость события. В декоре траурных залов, так называемых Castrum Dolores, ощутимы черты общеевропейской традиции, что предопределило и состав руководивших оформлением мастеров, как правило, придворных и преимущественно иностранцев.

Регалии также использовали в ходе траурных процессий, что

16 Барсов Е.В. Древнерусские памятники священного венчания царей на царство. М., 1883. С. 2.

предполагало актуализацию их мемориальной функции, которая в сознании современников связывала начало и конец периода правления императора или императрицы.

Во второй главе «Царские регалии в изобразительной репрезентации монарха» анализируются живописные, скульптурные и гравированные царские портреты. Акцент сделан на сложение в XVIII веке иконографии императора с символами власти. Ранние примеры использования регалий в рамках изображения монарха относятся ещё к XVII столетию (парсуны царей Алексея Михайловича /1670-1680, ГИМ/ и Фёдора Алексеевича /1686, ГИМ/). Это поясные или в полный рост портреты, в парадном одеянии и с регалиями. Царь обычно изображается со скипетром в правой руке и с державой - в левой и, конечно, с царским венцом на голове (в XVII веке это были так называемые шапки, главной регалией считалась Шапка Мономаха). Эта схема впоследствии будет частично использована в классическом коронационном портрете монарха со всеми регалиями, с короной на голове. Ранние иконографические типы монарших изображений XVIII века призваны подчеркнуть право на власть, что, например, выразилось в жесте положенной на корону руки. Среди наиболее характерных примеров - портрет Екатерины I работы И.Г. Адольского (1725— 1726, ГРМ). Развивается и тип указующего жеста, когда внимание зрителя к регалиям как знакам статуса изображённой персоны привлекается ненавязчивым движением руки (начиная с портрета цесаревны Натальи Петровны, приписываемого Л. Караваку, по-видимому, 1722 года, из ГРМ). Вместе с тем в этих портретах фигурировала только корона. Скипетр и держава становятся обязательным элементом иконографической схемы начиная с портретов Петра II.

В качестве первого классического коронационного портрета, диссертантом анализируется выполненный Л. Караваком портрет императрицы Анны Иоанновны (1730, ПТ). Образ коронованного монарха представлен со всеми присущими ему характеристиками (величественностью, статуарностью,

торжественностью, парадной пышностью и др.). Сформирован и ставший впоследствии обязательным ансамбль дополняющих регалии атрибутов, который состоит из тронного кресла, колонны, полога-сени. Пришедшие из общеевропейской традиции парадного портрета, они окончательно утвердились в русской художественной практике к середине XVIII столетия.

Значительная часть главы посвящена парадным монаршим портретам, созданным в царствование Елизаветы Петровны, когда наряду с традиционными коронационными изображениями появляются и первые примеры отступающих от сложившейся традиции портретных типов, как, например, портрет Елизаветы I работы австрийского художника Г.Г. Преннера (1754, ГТГ), где используется в качестве живописного обрамления мотив цветочной гирлянды. Разного рода отступления от правил характеризуют и портретную галерею Екатерины II. Если С. Торелли, А.П. Антропов17, И.П. Аргунов следуют классической традиции коронационного портрета, то у Ф.С. Рокотова мотив указующего скипетра в профильном портрете Екатерины II (1763, ГТГ) получает абсолютно неканоническое развитие, к тому же подкреплённое непривычной для данного типа изображения откровенной аллегорией. К концу века начинает преобладать портрет, более похожий на аллегорическую картину, в которой регалии играют уже далеко не главную роль, как, например, «Екатерина И - законодательница в храме богини Правосудия» Д.Г. Левицкого (1783, ГРМ) или портрет Екатерины II И.-Б. Лампи-Старшего (1794, ГЭ).

Появляется и ряд новых иконографических типов, когда под скипетром в руке императрицы на подушке лежат корона и держава (например, на портрете А. Рослена, 1776-1777, ГЭ), а также с опущенным скипетром (у П.С. Дрождина, 1796, ГТГ).

Всё это, как считает диссертант, свидетельствует о новом отношении к регалиям, а значит, и к власти. Если в первые годы правления Екатерины II

17 Любопытно, что А.П. Антропов обращается к решительному жесту руки, положенной на державу.

требовалась особая сила убеждения в правомерности пребывания на престоле, а потому была востребована сложившаяся традиция, в том числе и восходящая к парсуне атмосфера предстояния, то в дальнейшем, когда власть императрицы упрочилась, эти коннотации перестали быть обязательными, а значит, и регалии перестали играть довлеющую роль. В контексте XVIII столетия этот процесс хорошо ощутим на примере сопоставления скульптуры Б.-К. Растрелли «Анна Иоанновна с арапчонком» (1741, ГРМ) со статуей Екатерины II -Законодательницы Ф.И. Шубина (1789, ГРМ). Церемониальный выход с регалиями вполне может смениться изящным перекладыванием скипетра из одной руки в другую. Здесь, так же как и в ряде других случаев последней трети столетия, сказалась общая переориентация образа императрицы в сторону идеи просвещённого монарха и влияние нарождающегося сентиментализма. В правление Павла I эта тенденция достигла своего апогея. Появились портреты, вообще лишённые регалий, как, например, у С.С. Щукина (1796, ГТГ). Иконографический ряд также обогатился мальтийской символикой (портрет Павла I работы С. Тончи, 1798-1801, ГРМ), что, однако, впоследствии не получит дальнейшего развития.

В диссертации делается вывод, что императорский парадный портрет -это особого рода образ, призванный в контексте официальной государственной идеи подчеркнуть причастность к божественному началу. Он создаёт, по словам В.В. Гаврина, «изображение изображения» Бога»18, а демонстрация регалий, имеющих соответствующее символическое наполнение, сакрализует окружающее их пространство. Через атрибут поясняются роль и значение личности - то, о чём пишет O.A. Медведкова: «Значение представленной модели разъяснялось именно благодаря театру "говорящих вещей". Сама модель оказывалась в роли своеобразного режиссёра в этом театре, указывая на предметы, выделяя главные, то есть сама создавала представление о себе, сама

18 Гаврин В. Иносказание в портретной живописи России второй половины XVIII века // Искусствознание. 2003. №1. С. 277.

"говорила" о своём положении в обществе, занятиях и заслугах»19. Таким образом, становится очевидным, что изображение власти в живописи и скульптуре оказывается неукоснительным доказательством её реальности. Монарший портрет был своего рода остановленным моментом коронации, и главную роль в таком означении играли именно царские регалии.

В третьей главе «Символы власти в архитектурно-художественном ансамбле императорских резиденций» анализируется образ регалий, воплощённый в декоре императорских резиденций (их интерьере и экстерьере). Среди ранних петербургских20 примеров можно назвать Летний дворец Петра I в Летнем саду. В его декоре явственно проявились черты имперской символики.

В качестве эталона наиболее полного и разнообразного воплощения темы власти в диссертации анализируется творчество Ф.-Б. Растрелли. На примере декора Большого Петергофского и Царскосельского дворцов, главных загородных имперских резиденций Елизаветинской эпохи, поднимается проблема барочного ансамбля, его целостности и разнообразия. Изображения регалий (прежде всего императорской короны) встречаются на фасадах - в декоративных рельефах, обрамлении окон, фронтонах; а также в ограждениях (въездных воротах, решётках на окнах и балконах). В интерьере они присутствуют в оформлении всех парадных помещений - парадных лестниц, залов, в качестве элемента резного и лепного декора, как рисунок на тканях.

Диссертант делает вывод, что образ короны словно бы «маркирует» пространство, связанное с императорской персоной, и, следовательно, сообщает ему сакральный смысл. Регалии свидетельствуют о том, что территория, подвластная короне, находится под покровительством небес, даровавших эту корону императору. Их образ превращает дворец в объект государственного значения, сообщает этой постройке идеологический, программный характер. Она начинает восприниматься как реальный, физический оплот власти, демонстрирующий её силу, крепость, а за счёт

" Медведкова О.А. Указ. соч. С. 38.

20 В Москве такой резиденцией долгое время был Воробьёвский дворец, построенный при Василии III.

поражающего богатства убранства - избранность. Обилие и яркость декора, одной из составляющих которого являются регалии, говорит о правлении, ведущем страну по пути благоденствия и процветания. Интерес к нарядному убранству, как отмечают исследователи, возрос после объявления России империей и к середине века, времени расширения дворцовых комплексов, достиг своего апогея. Таким образом, сама идея парадности становится составляющей государственной программы утверждения нового строя. Декор стен и потолков, в состав которого включали изображения регалий, создавал «избранное», неповторимое пространство, говорившее об особом же положении владельца покоев - монарха и его родстве с высшими силами.

Эти функции регалий считываются и в городских резиденциях, например в декоре Зимнего дворца. Центральная часть фасада, выходящего на набережную, увенчана изображением короны. Здесь был использован эффект удвоения - берег тогда был ближе к зданию, так что оно отражалось в водах Невы. С близкого расстояния усиливался эффект «парения» короны в небесах, что также было обусловлено узкой набережной. Очевидным становилось изначально божественное происхождение царского венца. Неслучайно на гравированных листах корону как символ часто изображали в окружении облаков. Корона становится частью сакрального ряда и, как глава в православном храме, в светской постройке государственного назначения исполняет роль связи с небом. В первом случае речь идёт о высшей духовной власти, во втором - о высшей государственной (корни которой кроются в божественном промысле).

В диссертации демонстрируется, как во второй половине XVIII века имперская символика отчасти заслоняется новыми, антикизированными образами. Приоритетное значение приобретают связанные с выполнением гражданского долга мифологические сцены с государственной подоплёкой, а также атрибутика трофея (что можно наблюдать в декоре таких построек, как Мраморный дворец, дворцы в Гатчине и Павловске, Михайловский замок). С другой стороны, сказываются новые представления о частном человеке и

частной, камерной жизни, доступной даже венценосным особам. Этой монаршей игрой в частного человека было отмечено всё время правления Екатерины II. Возможно, такая тенденция и до какой-то степени отказ от повсеместного использования атрибутики власти связан с эволюцией мотива. Если первая половина и отчасти середина века были временем становления абсолютизма, когда он ещё требовал особых доказательств и частых воспроизведений символов власти, то при Екатерине II необходимость в подобной настойчивости отпала. Более того, её порой старались избежать: регалии помещаются в строго отведённом им месте (например, в Павловском дворце они украшают боковые корпуса). Они - уже не часть орнамента, выделены и существуют самостоятельно.

Важную роль играет обстановка дворцовых резиденций. В диссертации особое внимание уделяется такому знаковому предмету мебели, как тронные кресла, поскольку регалии служат важным элементом их резного декора. Единая иконографическая схема императорских тронов каждый раз обогащалась образно-символическим содержанием в связи с особенностями царствования и эстетическими предпочтениями эпохи. Монаршие резиденции также были средой бытования различных небольших предметов, которые дополняли образ интерьера и, в свою очередь, украшались имперской символикой. Вензели императоров и императриц, соседствуя с изображениями регалий, вплетаются в орнаментальный декор фарфора, золотых табакерок, ювелирных украшений и других вещей.

Образ регалий в том или ином варианте неизменно включался в изобразительный декор триумфальных арок. Особенно этот мотив был востребован, разумеется, в убранстве врат, воздвигнутых по случаю коронации. Однако эта и другие темы, связанные с декором архитектурных сооружений и предметов декоративно-прикладного искусства, заслуживают более подробного рассмотрения в рамках специально посвященных им работ.

В Заключении подводятся итоги работы.

Как показало проведённое исследование, место царских регалий в

русской художественной культуре XVIII века было обусловлено их социальными функциями. Императорские регалии нового образца, и прежде всего корона, играли важную роль в процессе европеизации придворной жизни. Русские императоры должны были восприниматься как равные европейским. В немалой степени подобное восприятие формировалось нововведённой монаршей атрибутикой. В течение XVIII века характер репрезентации императорской власти при помощи регалий менялся в соответствии со становлением и развитием государственного мифа. И, хотя к концу столетия смысловая сторона регалий обогащается цепочкой аллегоризированных значений, требующих специальной расшифровки, а изобразительное воплощение символов власти становится всё более усложнённым, главное остаётся неизменным. Регалии осознавались как основные и непреходящие атрибуты образа государя, вызывающие пиетет как при дворе, так и в массовом сознании.

Их высокий статус отражается не только в самых драгоценных и символически весомых материалах, но и в формах, вобравших богатую отечественную и зарубежную традицию, а также в декоре, над которым трудились самые известные ювелиры. В наибольшей степени их символическая природа и эстетическая ценность проявилась во время коронационной церемонии, что нашло отражение в изобразительном искусстве, и прежде всего в гравюрах коронационных альбомов и в парадном портрете монарха.

Рассмотрение коронации как символически значимого театрализованного действа по строгим законам придворной церемонии позволяет выявить целый ряд существенных сторон регалий в качестве произведений искусства. Среди важнейших средств воздействия на зрителя были свет и цвет. Театрализованный эффект блеска в контексте сакрализованной церемонии на фоне кремлёвских древностей оборачивался образом сияния. Анализ коронации как последовательной смены сцен позволил проследить ролевые функции регалий в динамике, подчеркнуть адекватность их форм и убранства действу в целом, и особенно кульминационному моменту

коронации в Успенском соборе.

Запечатление коронации того или иного монарха как всемирно значимого события (например, в коронационных альбомах) напрямую отразилось в характере репрезентации символов имперской власти, и прежде всего регалий. В различных видах искусств они представлялись по-разному. Живопись предполагала акцент на эстетических аспектах образа, в архитектуре и декоративно-прикладном искусстве были задействованы в большей степени семантические составляющие, они же доминировали в искусстве гравюры, лишённой апелляции к пластике и колористической гамме, отличающих живописное произведение. Однако в любом случае предполагалось воспроизвести как их высокую значимость, так и соответствующий торжественно парадный характер художественного решения.

Многократное дублирование изображений регалий не только на портрете, но и в лепном и скульптурном декоре помещения, в ювелирных украшениях, которые носили при дворе, в росписях фарфора и декорации карет усиливало тему государственности. Знаки императорской власти были повсюду и служили вящим напоминанием о господствующем режиме, о значимости государя и его исключительном положении.

Акцент на образе регалий в живописной репрезентации монарха позволил по-новому взглянуть на становление иконографии коронационного портрета в России. Некоторые иконографические типы, ранние, например Екатерины I, и более поздние - первых лет правления Екатерины II, служат настойчивому и однозначному доказательству права монарха на власть при помощи жеста руки, положенной на корону или державу. Формируется и менее очевидный тип, когда внимание зрителя к регалиям как знакам статуса изображённой персоны привлекается не столь однозначным театрализованным жестом.

В оформлении императорских резиденций регалии включаются в систему означения, становятся легко считывающимися «метками» власти. Интерьеры резиденций концептуальны и имеют целью выразить

государственную идею. Регалии персонифицировали собой власть, явственно свидетельствовали о том, что данная территория принадлежит государству, монарху, что она сакральна. Схожую роль регалии, коррелирующиеся с идеей власти, играли в отношении произведений декоративно-прикладного искусства и гравюр. Здесь они, как и портрет в живописи и скульптуре, замещали собой монарха, служили обозначением его незримого повсеместного присутствия.

Благодаря сложившемуся образу регалий власть переставала быть понятием абстрактным, её образ словно бы складывался из ряда конкретных постулатов, которые и воплощались в регалиях. Они обретали значение феномена культуры, играли не локальную, но всеохватывающую роль. Их можно считать основополагающим, базовым элементом официальной культуры данного периода.

Основные положения диссертации отражены в публикациях:

1. Символы власти в русской художественной культуре XVIII века // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств.

2009. №3 (29). С. 74-77.

2. Коронационные портреты Екатерины II // ПОИСК: Политика. Обществоведение. Искусство. Социология. Культура. 2009. №1 (21). С. 106— ИЗ.'

3. Коронационные регалии как атрибут имперской идеологии в России XVIII века // Россия в меняющемся мире: государство, общество, право, политика / Материалы Всероссийской заочной научно-практической конференции. Г. Пенза, 18 апреля 2009 г. С. 165-170.

4. Тронные кресла в России XVIII - начала XIX в.: иконография, стилистика, символика // Забелинские научные чтения - Год 2008-й. Исторический музей - энциклопедия отечественной истории и культуры. Труды ГИМ.М.,2010.

5. Коронационные регалии в церемонии императорской коронации в России XVIII века // Вестник Московского университета. Серия 8. История.

2010. №2. С. 99-108.

Напечатано с готового оригинал-макета

Издательство ООО "МАКС Пресс" Лицензия ИД N 00510 от 01.12.99 г. Подписано к печати 27.01.2011 г. Формат 60x90 1/16. Усл.печ.л. 1,0. Тираж 100 экз. Заказ 031. Тел. 939-3890. Тел./факс 939-3891. 119992, ГСП-2, Москва, Ленинские горы, МГУ им. М.В. Ломоносова, 2-й учебный корпус, 627 к.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата искусствоведения Волкова, Марина Александровна

Введение

I глава

Регалии в художественном пространстве церемонии императорской коронации

II глава

Царские регалии в изобразительной репрезентации монарха

III глава

Символы власти в архитектурно-художественном ансамбле императорских резиденций

Введение диссертации2011 год, автореферат по искусствоведению, Волкова, Марина Александровна

Роль царских регалий в русской культуре Нового времени во многом определялась их социальной, эстетической и семантической полифункциональностью. Они воспринимались как особо значимые государственные символы, первейшие символы власти и должны были отражать имперскую идею. Будучи по технике исполнения ювелирными украшениями, функцию украшения они как раз выполняли в наименьшей степени. Их создавали виднейшие ювелиры времени, заказ исходил от венценосной особы и имел высокие государственные цели. В то же время нельзя исключить эти предметы из общей линии развития ювелирного искусства XVIII столетия. Как художественные произведения, они отражали общую стилистику и приёмы декоративно-прикладного искусства конкретного периода.

Регалии создавались, как правило, иностранными ювелирами, по западным образцам, символизируя включение русских монархов в общеевропейский имперский ряд. В то же время они должны были отражать идею русской, православной империи, выступать в качестве необходимой составляющей сакрализации образа монарха. Предназначенные прежде всего для коронации, регалии использовались и позже в ходе различных официальных церемоний.

Изображения регалий были востребованы в целях художественной репрезентации власти. С одной стороны, они воплощали государственную идею, с другой - играли роль атрибута при создании образа монарха, наделённого определёнными качествами. Образ регалий был составной частью декора фасадов и интерьеров дворцовых зданий. Они воспроизводились на медалях, на дарственных вензелях, орденах, использовались в декоре посуды и тканей.

Актуальность предпринятого исследования обусловлена нарастающим интересом к проблематике государственности, в том числе в историкохудожественном аспекте, о чём свидетельствуют недавно вышедшие труды, организованные научные конференции1. История сложения образа царской, императорской власти в России привлекает внимание и отечественных, и зарубежных исследователей, специализирующихся в различных областях гуманитарных знаний.

Интерес к коронационным регалиям проснулся ещё в XIX веке. Изучали их преимущественно историки коронации. Характерным примером такого рода опытов было издание «Венчание русских государей на царство, начиная с царя Михаила Федоровича до императора Александра III»2, в котором есть специальный раздел, посвящённый регалиям. Здесь даётся описание истории основных царских регалий XVIII века, их происхождения, формы, материалов, из которых они сделаны, и назначения, приводятся л также краткие биографии создавших их мастеров .

В эти же годы появляется ряд первых исторических работ, посвящённых отдельному виду регалий. Связь регалий с отечественной традицией раскрывается в статье Н. Покровского «Брачные венцы и царские короны» в журнале «Христианские Чтения» № 7-8 за 1882 год4. История и характер исполнения корон - от Шапки Мономаха до Большой Императорской короны (короны Екатерины II) - были предметом внимания в первом томе труда «О регалиях государей всероссийских» (СПб., 1883)5. Здесь впервые затрагивается на тот момент совершенно неизученная тема малых корон императриц (ей посвящён специальный раздел).

В предреволюционный период и первые годы становления советской власти сформировавшаяся традиция изучения регалий на какое-то время прерывается и возобновляется уже в 1920-е годы, когда появляется ряд каталогов главных отечественных ювелирных музейных собраний, прежде всего вновь образованного Алмазного фонда. В 1924-1926 годах проходила его инвентаризация, производились обмеры и взвешивание всех камней в ювелирных изделиях, в частности в Большой Императорской короне, что дало науке ценнейшие знания о технике исполнения коронационных регалий и использованных в них материалах. Полученные данные отражены в каталоге Алмазного фонда6. В выпуске за 1925 год была опубликована статья Н. Тройницкого «Коронационные регалии», посвященная непосредственно императорским регалиям XVIII века. На тот момент она была самым полным п и подробным трудом по этой теме .

Следующий подъём интереса к коронационным регалиям пришёлся на 1950-60-е годы. Авторы 50-х годов занимались преимущественно техникой исполнения регалий. Среди них следует отметить геммологическое исследование одного из крупнейших советских специалистов в этой области о

А.Е. Ферсмана «Очерки по истории камня» .

В 1960-е годы регалии были осознаны как значительные по своим художественным достоинствам произведения отечественного искусства, что отражают, в частности, разделы ряда капитальных трудов: «История русского искусства» (Т. VII, раздел «Прикладное и декоративное искусство»)

9 и «Русское декоративное искусство» (Т.2, «Изделия из драгоценных металлов»)10. В последующие годы ими занялись непосредственно историки ювелирного искусства11. В этих изданиях регалии рассматривались как шедевры ювелирного искусства своего времени, специалисты преимущественно анализировали их техническое исполнение. Были даны первые стилистические характеристики этих предметов, позволившие включить их в общую линию развития ювелирных художеств эпохи.

Повышенный интерес к систематизации данных был характерен для

1970-х годов в русле общего внимания к русскому искусству XVIII века. Эти тенденции получили отражение, в частности, в каталогах Государственной

Оружейной палаты Московского Кремля, где хранится часть регалий. В них

12 даётся история этих вещей . Появляются работы, посвящённые использованию камня в ювелирных изделиях, в том числе в регалиях, как, например, книга М.В. Мартыновой «Драгоценный камень в русском ювелирном искусстве XII - XVIII в.»13.

В эти же годы после долгого перерыва публикуются труды о средневековых русских регалиях. В работе «Древние государственные регалии. Путеводитель. Государственные музеи Московского Кремля, Оружейная палата»14 с позиций исторической науки оценивается роль и значение древних символов власти15, а также даётся их подробнейших анализ как произведений ювелирного искусства.

В 1980-е годы начинается углублённое изучение отдельных аспектов создания и бытования регалий. Структура этих произведений анализируется в работе Л.М. Русановой «Историческое сложение композиций ювелирных украшений»16. Творческая деятельность мастеров исследуется в кандидатской диссертации Л.К. Кузнецовой: «Искусство петербургских ювелиров второй

17 половины XVIII столетия» . В конце десятилетия выходит новый, значительно более полный каталог Оружейной палаты18.

Первые крупные работы монографического характера, посвящённые исключительно регалиям, появляются в 1990-е годы. Приоритет здесь принадлежит сотрудникам Оружейной палаты и Алмазного фонда Московского Кремля, где хранятся наиболее значимые регалии. В книге И.А. Бобровницкой «Регалии Российских государей», изданной Государственным историко-культурным музеем-заповедником «Московский Кремль» в 1997 году, уточняется атрибуционная сторона дела, освещается история всех российских регалий интересующего нас периода и предшествующих веков. Обширная работа - альбом «Регалии Российской Империи» 1994 года издания - предназначена не только для отечественного, но и иностранного читателя (есть английский вариант), и содержит подробнейший сопроводительный текст, по традиции объединяющий задачи научного каталога и популярного альбома19.

С конца 1980-х и преимущественно в 1990-е годы выходят публикации, посвящённые отдельным регалиям. Истории создания Большой Императорской короны, а также методу работы мастеров-ювелиров посвящена статья Л.К. Кузнецовой «Георг-Фридрих Экарт и Алмазная мастерская. Его отношения с Позье и работа над короной Екатерины I» в ежегоднике «Памятники культуры. Новые открытия» за 1989 год20. Она же ч 1 автор статьи о скипетре Екатерины II в том же сборнике за 1990 год , в которой приводятся ранее неизвестные факты из истории создания императорского скипетра, подкреплённые обширным архивным материалом. В частности, JI.K. Кузнецова ставит целью прояснить историю знаменитого алмаза «Орлов», украшающего навершие регалии. Истоки своеобразной формы короны Екатерины I являются предметом пристального внимания И.А. Бобровницкой22.

В начале 2000-х годов изучение контекста бытования ювелирных произведений, в частности, регалий, выходит на новый уровень. Наиболее показательный пример - работа Т.Б. Забозлаевой «Драгоценности в русской культуре XVIII - XX веков», содержащая элементы культурологического исследования23.

Существенное значение имеет литература, посвященная обряду коронации (происхождению, истории и значению этой церемонии). Подъём интереса к этой теме пришёлся на вторую половину XIX - начало XX века: в преддверии вступления на престол Александра III (1883), последующей коронации Николая II (1896) и 300-летнего юбилея дома Романовых (1913). Вышло множество описаний коронаций и предшествовавших им царских венчаний на царство. Историки этого времени, опираясь на описания коронаций XVIII столетия, а подчас и напрямую цитируя их, стремились воссоздать картину коронационных торжеств. Полное освещение коронационного ритуала можно найти в ряде тематических изданий: «Историческое описание всех коронаций Государей Всероссийских», «Венчание русских государей на царство, начиная с царя Михаила Федоровича до императора Александра III», В. Эйнгорн «Венчание русских государей на царство», «Дни священных коронований»24. На них, а также на таких аутентичных источниках, как коронационные альбомы XVIII века и одическая литература25, базировались более поздние исследования в этой области.

В советские годы монархическая тематика, естественно, не

Л/" приветствовалась или преподносилась достаточно предвзято . Новая волна интереса к коронации поднялась уже в 1990-е годы. Исследователи, как отечественные27, так и зарубежные (в основном из США)28, стремились восполнить пробелы в изучении данной темы.

Относительно недавно появились работы, посвященные отдельным

29 коронациям, в частности — Екатерины II . В них анализируется характер использования регалий и одеяния в ходе церемонии коронации. Из последних публикаций, уточняющих ранее известные и суммирующих имеющиеся данные, следует назвать краткую статью И.Н. Палтусовой о коронации Елизаветы Петровны в каталоге выставки «Елизавета Петровна и Москва», проходившей в Государственной Третьяковской галерее в конце 2010 — начале 2011 года30.

К настоящему моменту в научной литературе достаточно подробно изучены основные, ключевые моменты коронационных торжеств: истоки ритуала, состав участников, порядок действий и т.д. Значительный вклад в изучение коронации как компонента придворного церемониала внесли исследования О.Г. Агеевой, результаты которых отражены в недавно вышедших книгах: «Европеизация русского двора: 1700-1796 гг.» (М., 2006) и «Императорский двор России: 1700-1796 годы» (М., 2008).

Остаётся не до конца ясной символическая сторона коронации. В этом плане полезными оказываются общие труды по истории русской культуры. Символическое значение императорской власти анализируется в семиотических трудах Б.А. Успенского и В.М. Живова. Так, в книге Б.А. Успенского «Царь и патриарх: харизма власти в России: (Византийская модель и ее русское , переосмысление)» подробно рассказывается о происхождении русской монаршей власти31. Анализ сакрального смысла верховной власти даётся названными авторами в совместной работе «Царь и

32

Бог (Семиотические аспекты сакрализации монарха в России)» . Непосредственно феномен государственного мифа исследует В.М. Живов в более ранней статье «Государственный миф в эпоху Просвещения и его разрушение в России конца XVIII века»33.

В другую группу можно выделить работы, посвященные изображениям, связанным с коронационными торжествами, в частности — коронационному портрету.

Впервые эта тема поднимается довольно поздно, в конце 1950-х- 1960-е годы. Императорский, в том числе и коронационный портрет, в разной степени подробности исследуется в монографиях о творчестве отдельных художников XVIII века, прежде всего, в работах Н.П. Лапшиной о Ф.С. Рокотове34 и Н.М. Гершензон-Чегодаевой о Д.Г. Левицком35. Н.П. Лапшина останавливается в первую очередь на точности характеристик образов и их жизнеподобности. Главным для исследовательницы является трактовка лица модели, аксессуары же воспринимаются ею как «околичности». И всё же автор обращает внимание на аллегорическую составляющую рокотовских изображений, в которых в качестве атрибутов присутствуют и регалии. При рассмотрении образа «правосудной монархини» подчеркивается стремление мастера показать, что «под скипетром» Екатерины II «должна благоденствовать управляемая ею страна» . В работе Н.М. Гершензон-Чегодаевой ощутим похожий подход. Анализируя ряд созданных Левицким императорских изображений, она, в частности, вносит значительный вклад в изучение художественного и семантического строя полотна «Екатерины II-законодател ьницы».

В 1970-е - начале 1980-х годов также выходит ряд монографий, посвященных творчеству отдельных художников. Таковы книги Т.А. Селиновой об И.П. Аргунове37, И.М. Сахаровой об А.П. Антропове38, Т.В. Алексеевой о В.Л. Боровиковском39, Т.В. Ильиной об И.Я. Вишнякове40. Т.А. Селинову интересует прежде всего национальная самобытность И.П. Аргунова, его приверженность барочной стилистике и любовь к выписыванию деталей и, в частности, регалий. И.М. Сахарова концентрируется на колористическом решении императорских портретов, выполненных А.П. Антроповым, и тем самым вносит новую ноту в восприятие образа регалий, рассматривая их как объекты исключительно художественные. В то же время они показаны и как важные компоненты композиционной схемы произведения в целом. Т.В. Алексеева подробно останавливается на иконографии парадных изображений монарха и выявляет роль регалий, как части этих устойчивых иконографических схем. Т.В. Ильина в применении к императорским портретам анализирует преимущественно роль костюма, а символы власти трактуются, прежде всего, как «атрибуты парадности»41.

Эта тенденция продолжается в последующие годы. Причём, в качестве объекта исследования используется и творчество иностранных мастеров. Такова, например, вышедшая в 1999 году книга JI.M. Маркиной «Портретист Георг Христоф Гроот и немецкие живописцы в России середины XVIII века»42.

Особое значение для нашей темы имеет диссертация Т.В. Яблонской «Классификация портретного жанра в России XVIII века (к проблеме национальной специфики)»43. Автор ставит целью обозначить границы типов портрета, выявить их характерные признаки применительно к русской живописи XVIII века. Императорский портрет выделен в специальный раздел в главе о парадном портрете, в котором Т.В. Яблонская выявляет основные принципы и законы построения изображения монарха.

1990-е годы богаты на разнообразие подходов к исследованию портрета. Наряду с работами обобщающего характера, в которых не обходится без внимания к портретам с царскими регалиями44, появляются труды, связанные с отдельными портретными типами. В рамках нашей темы наиболее интересна статья O.A. Медведковой «Русский парадный портрет рубежа XVIII — XIX веков (к вопросу о трансформации образа)»45. В ней автор значительное место отводит роли атрибута в портрете, и конкретно — регалиям в изображениях императоров.

Исследование парадного монаршего изображения продолжается в

2000-е годы. Ему, в частности, посвящена глава книги A.A. Карева «Классицизм в русской живописи»46, в которой рассматриваются портреты Петра III, Екатерины II и Павла I. В том числе внимание уделяется таким неканоническим вариантам изображения императора, как работы С.С. Щукина, В.Л. Боровиковского и С. Тончи.

Из недавно вышедших трудов можно отметить диссертационные исследования А.Ю. Михайловой о французских художниках при русском императорском дворе в первой трети XVIII века47 и Е.Е. Агратиной об

48

Александре Рослине . Эти мастера, в частности, работали над императорскими портретами. Атрибут анализируется исследователями как важный элемент создания образа монарха. Его рассматривают, прежде всего, с точки зрения манеры работы мастера с «доличным» и «личным». В основном авторов интересует трактовка одеяния: богатое колористическое решение платья и приёмы воспроизведения деталей.

Скульптурным изображениям монархов уделено внимание в работах Д.Е. Аркина49, в монографии Н.И. Архипова и А.Г. Раскина о Б.-К. Растрелли50, а также в новом труде И.В. Рязанцева «Скульптура в России. XVIII — начало XIX века»51. Изучение скульптурных изображений даёт свой вариант восприятия образа регалий. Здесь в полной мере задействованы пластические характеристики подачи атрибута.

Обширна литература, посвящённая императорским резиденциям. В ней, в зависимости от интересов авторов, в той или иной мере, затрагивается вопрос изображения коронационных регалий. Первые исследования относятся ещё к началу XX века, например, блестящий очерк-эссе А.Н. Бенуа о Царском селе52 и труды В.Я. Курбатова о Стрельне, Ораниенбауме и Павловске53, который также был предметом исследования А.И. Успенского54. Эти работы, как правило, необыкновенно поэтичны, пронизаны ностальгией Серебряного века по Веку галантному. Однако они представляют собой и первые опыты анализа художественного убранства дворцовых резиденций. Определённое место отводится и образу регалий - он рассматривается как главное средство возвеличивания образа правителя.

Следующая волна интереса к этой теме приходится уже на 1960-е и 1970-е годы. А.Г. Раскин, В.Е. Ардикуца, A.M. Кучумов и другие исследователи, опираясь на обширный архивный материал, не только анализируют композиционно-пространственное и архитектурное решение таких царских резиденций, как Петергоф, Царское Село, Павловск, но и воссоздают атмосферу придворной жизни55. Из последних работ можно назвать книгу А.Е Ухналёва «Дворцы Санкт-Петербурга»56, где в сжатой форме анализируется архитектура монарших резиденций эпохи, в частности их интерьеры, в декор которых были включены изображения регалий.

Особое значение имеет сборник «Зодчие Санкт-Петербурга. XVIII век», объединивший в себе биографические очерки, последовательно en публиковавшиеся с 1960-х годов . Представляют интерес работы проблемного плана, например, Г.З. Каганова «Петербург в контексте барокко», в которой дворцовые постройки, а также триумфальные арки анализируются как часть оформления барочного города58. Из исследований, посвящённых интерьеру, стоит отметить труды И.А. Бартенева и В.Н.

Батажковой, и прежде всего, книгу «Русский интерьер XVIII - XIX веков»59, а также исследование И.А. Прониной «Терем. Дворец. Усадьба», где интерьер анализируется как целостный художественно-пластический 60 организм .

Для анализа медалей, в композицию которых включаются образы регалий, безусловно, полезны исследования по геральдике, в частности труды одного из ведущих специалистов в этой области — Г.В. Вилинбахова61. Важное значение имеют посвящённые искусству медали труды Е.С. Щукиной62, М.А. Шуткиной63 и JI.M. Гавриловой64. В рамках нашей темы интересен, прежде всего, данный ими анализ медальерных изображений, так или иначе имеющих отношение к коронации.

Таким образом, можно сделать следующие выводы. Символы власти, в первую очередь царские регалии, неоднократно становились предметом исследования. Ими, как сопутствующей темой, занимались, прежде всего, представители исторической науки. У историков искусства эта тема долгое время, хотя и вынужденно, была на периферии интересов. Регалии рассматривались в разделах, посвящённых ювелирному делу, в сборниках по декоративно-прикладному искусству и большинство материалов носило конкретно публикационный, либо справочный характер.

Публикации, посвящённые самим регалиям, достаточно многочисленны. Имеется своя традиция каталогизации музейных собраний, что нашло отражение и в вышедших альбомах. Довольно подробно и полно разработана история регалий, их техническое решение. Между тем даже в работах по ювелирному искусству, художественный и стилевой анализ регалий является далеко не главной задачей. Причина подобного подхода, по-видимому, кроется в том, что ювелирное искусство на протяжении веков воспринималось как ремесло мастера по огранке камней.

В работах, касающихся императорского портрета, анализу атрибута отводится второстепенная роль, и его никак нельзя назвать исчерпывающим, что, безусловно, продиктовано характером исследований.

Как уже отмечалось, при советской власти тема художественного образа императорской власти оставалась практически не востребованной или освещалась в предвзятом ключе. В настоящий момент она требует пересмотра и очевидной «реабилитации». Специалистами наработан большой материал, проведены исследования, посвящённые становлению имперского строя, правлению отдельных монархов, сложению придворного церемониала, имперской идеологии. Художественный же образ монарха -прерогатива истории искусства - остаётся не до конца изученным. Однако традиция такого рода анализа существует и, несомненно, должна быть продолжена в рамках синтетического исследования с учётом сделанного, а также потребностей сегодняшней науки.

Цель работы ~ выявить роль коронационных регалий и их образа как художественного воплощения символики власти в России века Просвещения.

Для достижения поставленной цели предполагается решить ряд задач:

1. Рассмотреть регалии как произведения искусства государственной значимости.

2. Проанализировать место и роль символов власти в коронационных торжествах и их изображениях.

3. Рассмотреть феномен коронационного портрета и значение в нём регалий, а также в других живописных и скульптурных изображениях монарха.

4. Показать роль образа регалий в царских резиденциях Санкт-Петербурга и Москвы, сделав акцент на присутствии в них символов власти.

5. Выявить мемориальные формы воплощения образов власти в декоративно-прикладном искусстве.

Избранный подход предполагает многоаспектный анализ обозначенного ряда проблем. Метод работы может быть охарактеризован как историко-художественный, с учётом общекультурных вопросов, актуальных для данной эпохи. Также необходимо обращение к разработкам исследователей смежных профессий, прежде всего историков и филологов.

Предметом исследования является образ императорской власти в русской художественной культуре XVIII века.

Объект исследования — царские регалии, в частности коронационные (в основном корона, скипетр и держава), и их образы в различных видах искусства в России XVIII века.

Хронологические рамки охватывают XVIII век — с момента заведения коронации в России (1724) до правления Павла I, введшего новые символы власти (отражающие мальтийскую идею) и существенно изменившего церемониал.

Источники предпринятого исследования довольно разнообразны. Сведения о регалиях и их изображениях можно найти в так называемых коронационных альбомах, издававшихся по случаю торжества (полная версия елизаветинского, аннинского и фрагментарная екатерининского), а также в словесных описаниях коронаций: «Описание коронации ее величества императрицы Екатерины Алексиевны, торжественно отправленной в царствующем граде москве 7 Майя, 1724 году»65; «Описание коронации ея императорскаго величества и самодержицы всероссийской Анны Иоанновны, торжественно отправленной в царствующем граде Москве 28 апреля 1730 году»66; «Обстоятельное описание торжественных порядков благополучнаго вшествия в царствующий град Москву и священнейшаго коронавания.императрицы Елизаветы Петровны.»67; «Описание вшествия в Москву и коронования государыни императрицы Екатерины II»68.

Незаменимым источником для историка искусства остаётся вся совокупность изображений символов власти в различных видах искусства и жанрах, прежде всего, в императорском портрете. Нельзя оставить без внимания и такой важный иконографический справочник по портретному искусству, как «Подробный словарь русских гравированных портретов», составленный Д.А. Ровинским69.

Значимый источник - записки и воспоминания современников. Например, уже давно востребованы исследователями знаменитые «Записки» ювелира Иеремии Позье, работавшего над так называемой Большой

7П

Императорской короной . Среди них есть и любопытнейшие труды придворных, особо приближённых к особе императора, и заметки иностранных дипломатов, в разные годы присутствовавших при русском дворе. Применительно к началу столетия имеются в виду записки графа Г.Ф.

71 72 73

Бассевича и Чарльза Уитворта , середины века — Ф.Ш. Агея де Миона , леди Рондо74 и графа Б.Х. Миниха75. Актуальными для настоящей работы оказались созданные во второй половине XVIII - начале XIX столетия труды П.В. Долгорукова76, графини В.Н. Головиной, князя Ф.Н. Голицына77, А.Ю. по

Чарторыйского и других.

Структура работы обусловлена намеченной целью и поставленными задачами. Диссертация состоит из Введения, трёх глав, каждая из которых посвящена основным сферам бытования и художественного воплощения

Заключение научной работыдиссертация на тему "Царские регалии как символы власти в русской художественной культуре XVIII века"

Заключение

Как показало проведённое исследование, место царских регалий и их образа в русской художественной культуре XVIII века было обусловлено их социальными функциями. Занимая высшее положение в иерархии символов власти в дореволюционной России, они являлись её главными и непреходящими атрибутами в различных изображениях императорской особы. Регалии отражали официальные представления о персоне императора и способствовали её сакрализации, выполняли мемориальную функцию, свидетельствовали о преемственности власти, были частью геополитического образа страны.

Императорские регалии нового образца, и прежде всего корона, отличаясь от символов власти средневекового периода, играли важную роль в процессе европеизации придворной жизни. Русские императоры должны были восприниматься как равные европейским. В немалой степени подобное отношение формировалось нововведённой монаршей атрибутикой. В течение XVIII века характер репрезентации императорской власти при помощи регалий менялся в соответствии со становлением и развитием государственного мифа. И, хотя к концу столетия смысловая сторона регалий обогащается цепочкой аллегоризированных значений, требующих специальной расшифровки, а изобразительное воплощение символов власти становился всё более усложнённым, главное остается неизменным. Они осознавались как основные и непреходящие атрибуты образа государя, вызывающие пиетет как при дворе, так и в массовом сознании.

Их высокий статус отражается не только в самых драгоценных и символически весомых материалах, но и в формах, вобравших богатую отечественную и зарубежную традицию, а также в декоре, над которым трудились самые известные ювелиры. В наибольшей степени их символическая природа и эстетическая ценность проявились во время коронационной церемонии, что нашло отражение в изобразительном искусстве, и прежде всего в гравюрах коронационных альбомов и в парадном портрете монарха.

Рассмотрение коронации как символически значимого театрализованного действа по строгим законам придворной церемонии позволяет выявить целый ряд существенных сторон регалий в качестве произведений искусства. Среди важнейших средств воздействия на зрителя были свет и цвет. Драгоценный блеск символов власти поддерживался сверканием изобильно расшитых одежд участников церемонии, а также торжественно нарядным цветовым решением предметов, необходимых для коронации, включая балдахины, жезлы, подушки, ковры и др. Театрализованный эффект блеска в контексте сакрализованной церемонии на фоне кремлёвских древностей оборачивался образом сияния. Рассмотрение коронации как последовательной смены сцен позволило проследить ролевые функции регалий в динамике, подчеркнуть адекватность их форм и убранства действу в целом, и особенно кульминационному моменту коронации в Успенском соборе. Весь визуальный ряд должен был свидетельствовать об успешности будущего правления и величии государя, помазанника Божия.

Запечатление коронации того или иного монарха как всемирно значимого события (например, в коронационных альбомах) напрямую отразилось в характере репрезентации символов имперской власти, и прежде всего регалий. В различных видах искусств они представлялись по-разному. Живопись предполагала акцент на эстетических аспектах образа, в архитектуре и декоративно-прикладном искусстве были задействованы в большей степени семантические составляющие, они же доминировали в искусстве гравюры, лишённой апелляции к пластике и колористической гамме, отличающих живописное произведение. Однако в любом случае предполагалось воспроизвести как их высокую значимость, так и соответствующий торжественно парадный характер художественного решения.

Многократное дублирование изображений регалий не только на

Ill портрете, но и в лепном и скульптурном декоре помещения, в ювелирных украшениях, которые носили при дворе, в росписях фарфора и декорации карет усиливало тему государственности. Знаки императорской власти были повсюду и служили вящим напоминанием о господствующем режиме, о роли государя, его исключительном положении, не давали забыть, что именно он является верховным и единоличным правителем, под сенью которого процветает народ и государство.

Акцент на образе регалий в живописной репрезентации монарха позволил по-новому взглянуть на становление иконографии коронационного портрета в России. Некоторые иконографические типы, ранние, например, Екатерины I, и более поздние - первых лет правления Екатерины II, служат настойчивому и однозначному доказательству права монарха на власть при помощи жеста руки, положенной на корону или державу. Формируется и менее очевидный тип, когда внимание зрителя к регалиям, как знакам статуса изображённой персоны, привлекается не столь однозначным театрализованным указующим жестом.

Значимым представляется также и отступление от нормы сложившегося коронационного портрета при всех регалиях (портрет императрицы Анны Иоанновны JI. Каравака, 1730, ГТГ). Непривычная его интерпретация Г.Г. Преннером в портрете Елизаветы I (1754, ГТГ) лишь подчёркивает особую сакрализованность в духе крепнущего государственного мифа. Разного рода отступления от канона характеризуют и портретную галерею Екатерины II. Наряду с таким классическим монаршим образом, как на коронационном портрете императрицы работы С. Торелли, появляются и новые типы (полотно Ф.С. Рокотова), а к концу века начинает преобладать изображение, в котором регалии окружены аллегорическими мотивами, спорящими с ними по степени важности (И.-Б. Лампи). Общая переориентация образа императрицы в сторону идеи просвещённого монарха дополнилась влиянием нарождающегося сентиментализма. Эта тенденция достигла своего апогея в царствование

Павла I. Появились (а вернее, возродились с ориентацией на образ Петра I) портреты, вообще лишённые изображения регалий (у С.С. Щукина). Иконографический ряд обогащается мальтийской символикой (портрет Павла I работы С. Тончи), что, однако, не получит дальнейшего развития.

В оформлении императорских резиденций регалии включаются в систему означения, становятся легко считывающимися «метами» власти. Интерьеры резиденций концептуальны и имеют целью выразить государственную идею. Регалии персонифицировали собой власть, явственно свидетельствовали о том, что данная территория принадлежит государству, монарху, что она сакральна.

Схожую роль регалии, коррелирующиеся с идеей власти, играли в отношении произведений декоративно-прикладного искусства и гравюр. Здесь они, как и портрет в живописи и скульптуре, замещали собой монарха, служили обозначением его незримого повсеместного присутствия.

Благодаря сложившемуся образу регалий власть переставала быть понятием абстрактным, её образ словно бы складывался из ряда конкретных постулатов, которые и воплощались в регалиях. Не только на протяжении XVIII века, но и в последующие столетия, пока в России существовала монархическая власть, не было важнее символов власти, чем регалии, в каком бы апробированном воплощении они не выступали. Они обретали значение феномена культуры, играли не локальную, но всеохватывающую роль. Их можно считать основополагающим, базовым элементом официальной культуры данного периода.

Список научной литературыВолкова, Марина Александровна, диссертация по теме "Изобразительное и декоративно-прикладное искусство и архитектура"

1. Абсолютизм в России (XVII-XVIII вв.): Сб. статей / Под ред. Н.М. Дружинина, Н.И. Павленко, JI.B. Черепнина. М., 1964.

2. Аверинцев С.С. Золото в системе символов ранневизантийской культуры // Поэтика ранневизантийской литературы. СПб., 2004. С. 404-425.

3. Агеева О.Г. Имперский статус России: к истории политического менталитета русского общества начала XVIII в. // Царь и царство в русском общественном сознании: Сб. статей. М., 1999. С.112-140.

4. Агеева О.Г. Петербургский траурный церемониал дома Романовых в начале XVIII в. // Феномен Петербурга: Труды второй международной конференции во Всероссийском музее им. A.C. Пушкина. Вып. 2. СПб., 2001. С. 491-505.

5. Агеева О.Г. Европеизация русского двора: 1700-1796 гг. М., 2006.

6. Агеева О.Г. Европейские образцы и церемониалы русского императорского двора XVIII века // Россия и мир. Вып. 3. М., 2006. С. 249-269.

7. Агеева О.Г. Императорский двор России: 1700-1796 годы. М., 2008.

8. Агратина Е.Е. Александр Рослин и русская художественная среда. Дис. . канд. искусствоведения. М., 2009.

9. Айзенберг М. Празднества в России XVIII века // Декоративное искусство СССР. 1965. №11. С. 38-41.

10. Ю.Алексеева М.А. Гравюра петровского времени. JL, 1990.

11. П.Алексеева М.А. Жан Луи Девельи, его помощник Михайло Махаев и Стефано Торелли: «Коронация Екатерины II в Успенском соборе» // Страницы истории отечественного искусства: Х-ХХ век. Вып. III. СПб., 1997. С. 27-35. ,

12. Алексеева М.А. Изображения коронационных и погребальных церемоний XVIII в. Изданные и неизданные альбомы // Вспомогательные исторические дисциплины. Сб. 26. СПб., 1998. С. 232-240.

13. Алексеева С.Б. Архитектура и декоративная пластика Зимнего дворца // Русское искусство барокко: Материалы и исследования / Под ред. Т.В. Алексеевой. М., 1977. С. 128-158.

14. Н.Алексеева Т.В. Владимир Лукич Боровиковский и русская культура на рубеже XVIII-XIX веков. М., 1975.

15. Алленов М.М., Евангулова О.С., Лифшиц Л.И. Русское искусство X— начала XX века. М., 1989.

16. Алленов М.М. Русское искусство XVIII-начала XX века. М., 2008.

17. Алмазный фонд СССР. Вып. I-IV / Под общ. ред. А.Е. Ферсмана. М., 1924-1926.

18. Алпатов М.В. Архитектура ансамбля Версаля. М., 1940.

19. Алпатов М.В. Очерки по истории портрета. М.-Л., 1957.

20. Алпатов М.В. Синтез искусств в эпоху барокко // Алпатов М.В. Этюды по истории западноевропейского искусства. М., 1963. С. 157-161.

21. Алпатов М.В. Художественное значение Павловска // Алпатов М.В. Этюды по истории русского искусства. Т. 2. М., 1967. С. 15-31.

22. Амелёхина С.А. К истории русского коронационного костюма XVIII века // Проблемы русской художественной культуры XVIII века. Тезисы докладов всесоюзной научной конференции. М., 1991. С. 88-89.

23. Амелёхина С. Коронация императрицы Екатерины II // Пинакотека. 1997. №2. С. 24-30.

24. Амелёхина С.А. Историко-кулыурная эволюция формы и символики церемониальных костюмов при российском императорском дворе XVIII-XIX вв. Дис. . канд. ист. наук. М., 2003.

25. Амелёхина С.А. Состав и особенности формирования комплекса коронационных костюмов российских монархов в Оружейной палате // Филимоновские чтения. Вып. 1. М., 2004. С. 225-233.

26. Амелёхина С.А. К вопросу о коронационном костюме императора Павла I // Филимоновские чтения. Вып. 2. М., 2004. С. 202-209.

27. Андреева Л.А. «Местник Божий» на царском троне: христианскаяцивилизационная модель сакрализации власти в российской истории. М., 2002.

28. Анисимов Е.В. Женщины на российском престоле. СПб., 2003.

29. Аркин Д.Е. Растрелли. М., 1954.

30. Аркин Д.Е. Образы архитектуры и образы скульптуры. М., 1990.

31. АрдикуцаВ.Е. Стрельна. JL, 1967.

32. Ардикуца В.Е. Петродворец. Парки, фонтаны, дворцы. Л., 1968.

33. Аронова A.A. Архитектурные связи России с Северной Европой в последней четверти XVII-первой четверти XVIII вв. Дис. . канд. искусствоведения. М., 1993.

34. Аронова А. Художественное пространство придворного церемониала: от Позднего Средневековья к Новому времени. Новации Лжедмитрия I-случайность или сознательный выбор? // Искусствознание. 2005. № 2. М., 2005. С. 156-181.

35. Архипов Н.И., Раскин А.Г. Петродворец. Л.-М., 1961.

36. Архипов Н.И., Раскин А.Г., Бартоломео Карло Растрелли. 1675-1744, Л.-М., 1964.

37. Архитектурные ансамбли Москвы XV-начала XX веков. Принципы художественного единства / Под ред. Т.Ф. Саваренской. М., 1997.

38. Барокко в России: Сб. статей / Под ред. А.И. Некрасова. Труды секции пространственных искусств ГАХН. М., 1926.

39. Бартенев И.А., Батажкова В.Н. Русский интерьер XVIII-XIX веков. М., 2000.

40. Бартенев С.П. Большой Кремлевский дворец, дворцовые церкви, придворные соборы. Указатель к их обозрению. Б.м. 1916.

41. Барсов Е.В. Древнерусские памятники священного венчания царей на царство. М., 1883.

42. Бегунова А.И. От кольчуги до мундира. М., 1993.

43. Бенуа А.Н. Царское Село в царствование Елизаветы Петровны. СПб., 1911.

44. Беспятых Ю.Н. Петербург Анны Иоанновны в иностранных описаниях. СПб., 1997.

45. Дневник камер-юнкера Фридриха-Вильгельма Берхгольца. 1721-1725. Ч. 1-2 / Пер. с нем. И.Ф. Амона // Неистовый реформатор: Россия при Петре I. М., 2000. С. 105-502.

46. Бобровницкая И.А. Первая императорская корона России // Мир музея. 1998. №4 (162). С. 44-52.

47. Бобровницкая И.А. Регалии Российских государей. М., 2004.

48. Бойцов М.А. Величие и смирение. Очерки политического символизма в средневековой Европе. М., 2009.

49. Бондаренко И.Е. Подмосковные дворцы XVIII в. СПб., 1911.

50. Борзин Б.Ф. Росписи петровского времени. Д., 1986.

51. Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А. Энциклопедический словарь. СПб., 1899. Т. 26 (51). С. 831-836.

52. Брун В., Тильке М. История костюма. От древности до Нового времени. М., 1995.

53. Бунин A.B. История градостроительного искусства. Т. 1. М., 1953.

54. Бычкова М.Е. Магия Власти. М., 2009.

55. Валицкая А.П. Русская эстетика XVIII века. Историко-проблемный очерк просветительской мысли. М., 1983.

56. Венчание русских государей на царство, начиная с царя Михаила Федоровича до императора Александра III. СПб., 1883.

57. Вергунов А.П., Горохов В.А. Русские сады и парки. М., 1988.

58. Век Просвещения. Россия и Франция. Материалы науч. конференции. Випперовские чтения-1987. Вып. XX. М., 1989.

59. Вдовин Г. Персона Индивидуальность - Личность. Опыт самопознания в искусстве русского портрета XVIII века. М., 2005.

60. Вилинбахов Г.В. Государственная геральдика в России: теория и практика. Дис. . док. ист. наук. СПб., 2003.

61. Вилинбахов Г.В. Церемонии при российском дворе // Наше наследие. М.,2000. №53. С. 26-27.

62. Вильчковский С.Н. Царское село 1710-1910. СПб., 1911.

63. Виппер Б.Р. Архитектура русского барокко. М., 1978.

64. Воздвиженский В. Священное коронование и венчание на царство русских государей с древнерусских времен до наших дней. М., 1896.

65. Волков Н.Е. Двор русских императоров в его прошлом и настоящем. М.,2001.

66. Врангель H.H. Иностранцы в России // Старые годы. 1911. Июль-сентябрь. С. 5-94.

67. Время императора Петра II и императрицы Анны Иоанновны: Из записок князя П.В. Долгорукова / Пер. с фр. С.М.; Переворот 1762 года: Сочинения и переписка участников и современников. М., 1997.

68. Всеобщая история архитектуры. В 12 т. / Под общ. ред. Д.Е. Аркина, Н.И. Брунова, М.Я. Гинзбурга (глав, ред): Т. 6. Архитектура России, Украины и Белоруссии. XIV-первая половина XIX века. М., 1968.

69. Всеобщая история искусств. В 6 т. Т. 4. Искусство 17-18 веков / Под общ. ред. Ю.Д. Колпинского, Е.И. Ротенберга. М., 1963.

70. Гаврилова JI.M. Русская историческая мысль и медальерное искусство в эпоху Екатерины II. СПб., 2000.

71. Гаврин В.В. Иносказание в портретной живописи второй половины XVIII века. Дис. . канд. искусствоведения. М., 2002.

72. Гаврин В. Иносказание в портретной живописи России второй половины XVIII века // Искусствознание. 2003. №1. М., 2003. С. 250-295.

73. Геиченко С. Большой Петергофский дворец и Восточный флигель. Л., 1937.

74. Геральдика. Материалы и исследования Государственного Эрмитажа. JL, 1987.

75. Гершензон-Чегодаева Н.М. Дмитрий Григорьевич Левицкий. М., 1964.

76. Гладкова Е. Работы русских резчиков XVIII века в пригородных дворцах // Архитектурное наследство. 1953, № 4. С. 166-176.

77. Голлербах Э. Портретная живопись в России. XVIII век. М.-Пг., 1923.

78. Голлербах Э. История гравюры и литографии в России. М.- Пг., 1923.

79. Государственная Оружейная палата. Альбом / Авт.-сост. И. А. Бобровницкая и др. М., 1988.

80. Государственная Третьяковская Галерея. Каталог собрания. Живопись XVIII века. М., 1998.

81. Государственный Русский Музей. Каталог. Живопись. XVIII век. СПб., 1998.

82. Грабарь И.Э. История русского искусства. В 6 т. М., (1909-1916). Т. 3, 4, 5 (Врангель H.H. История скульптуры).

83. Грабарь И.Э. Петербургская архитектура XVIII-XIX веков. СПб., 1994.

84. Гравировальная палата Академии наук XVIII века. Сб. документов / Сост. М.А. Алексеева, Ю.А. Виноградов, Ю.А. Пятницкий. Л., 1985.

85. Гравюра петровского времени. Каталог выставки. Авт. вступит, ст. и сост. М.А. Алексеева. Л., 1971.

86. Гримм Г.Г. Кваренги. Л., 1962.

87. Глинка В.М. Русский военный костюм XVIII века. Л., 1988.

88. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1882. Т. IV.

89. Двор императрицы Анны Иоанновны по запискам французского офицера //ИсторическийВестник. 1899. Т. 78. №11. С. 719-731.

90. Демиденко Ю. Интерьер в России. Традиции. Мода. Стиль. СПб., 2000.

91. Денисов Ю., Петров А. Зодчий Растрелли. Материалы к изучению творчества. Л., 1963.

92. Дмитриева Р.П. Сказание о князьях Владимирских. М.-Л., 1955.

93. Дни священных коронований / Ред. A.A. Левенсон. Вып. 1-34. М., 1896.

94. Древние государственные регалии. Путеводитель / Государственные музеи Московского Кремля, Оружейная палата. Авт.-сост. С. Чеботарева. М., 1979.

95. Дронова Н.Д. Ювелирные изделия. Справочник энциклопедия: Классификация. Описание. Оценка. М., 1996.

96. Евангулова О.С. Дворцово-парковые ансамбли Москвы первой половины XVIII века. М, 1969.

97. Евангулова О.С., Карев A.A. Портретная живопись в России второй половины XVIII века. М., 1994.

98. Евсина H.A. Архитектурная теория в России XVIII века. М., 1975.

99. Екатерина Великая и Москва. Каталог выставки / Авт. проекта, науч. ред., авт. вступ. статьи JI.A. Маркина. М., 1997.

100. Екатерина Великая. Русская культура второй половины XVIII века. Каталог выставки / Авт.-сост.: О.Г. Зимина, Г.Н. Комелова, Т.В. Кудрявцева, А.Г. Побединская, И.Н. Уханова, Е.С. Щукина. СПб., 1993.

101. Елизавета Петровна и Москва / Гос. Третьяковская галерея. М., 2010.

102. Живов В.М. Государственный миф в эпоху Просвещения и его разрушение в России конца XVIII века // Живов В.М. Из истории русской культуры. Т. IV (XVIII- начало XIX века). Ч. 2. М., 1996. С. 657-683.

103. Жмакин В.И. Коронации русских императоров и императриц // Русская старина. 1883. Т. 38. С. 500-515.

104. Забозлаева Т.Б. Драгоценности в русской культуре XVIII-XX веков: Словарь (История. Терминология. Предметный мир). СПб., 2003.

105. Зайченко А.Б. Взгляды Петра I на власть и законы // Историко-правовые исследования: проблемы и перспективы. М., 1982. С. 103-109.

106. Записки придворного брильянтщика Позье о пребывании его в России с 1729 по 1764 г. // Русская старина. 1870. Январь-март. №1. С. 16-27; №2. С. 77-103; №3. С. 197-244.

107. Записки иностранцев о России в XVIII столетии. Т. 1. Письма леди

108. Рондо, жены английскаго резидента при русском дворе в царствование императрицы Анны Ивановны / Пер. с англ. ред. и прим. С.Н. Шубинского. СПб., 1874.

109. Записки иностранцев о России в XVIII столетии. Т. 2. Записки фельдмаршала графа Миниха. Пер. с англ. ред. и прим. С.Н. Шубинского. СПб., 1874.

110. Записки о России при Петре Великом извлеченный из бумаг графа Бассевича / Пер. с фр. И.Ф. Амона. М., 1866.

111. Зарецкая З.В. Фальконе. JI.-M., 1965.

112. Згура В. Проблемы и памятники, связанные с В.И. Баженовым. М., 1928.

113. Зеленова А.И. Дворец в Павловске. JL, 1986.

114. Зелов Д.Д. Официальные светские праздники как явления русской культуры конца XVII-первой половины XVIII века. История триумфов и фейерверков от Петра Великого до его дочери Елизаветы. М., 2002.

115. Земцов С. М. Ораниенбаум // Сокровища Русского зодчества. 1946.

116. Земцов С. М. Павловск // Сокровища Русского зодчества. М., 1947.

117. Зимний дворец: очерки жизни императорской резиденции. Т. 1. XVII-первая треть XIX. СПб., 2000.

118. Зодчие Санкт-Петербурга. XVIII век / Сост. В.Г. Исаченко; ред. Ю.В. Артемьева, С.А. Прохватилова. СПб., 1997.

119. Золотов Ю.К. Французский портрет XVIII века. М., 1968.

120. Золотой век Екатерины Великой: Воспоминания / Сост.: В.М. Бокова, Н.И. Цимбаев М., 1996.

121. Ильин М.А. Архитектура Москвы в XVIII веке. М., 1953.

122. Ильин М. Баженов. М., 1954.

123. Ильин М.А. Москва. М., 1963. 2-е перераб. и доп. изд. М., 1970.

124. Ильина Т.В. Иван Яковлевич Вишняков. Жизнь и творчество. М., 1979.

125. Ильина Т.В. Русское искусство XVIII века. М., 2001.

126. Император Павел I. Альбом-каталог. СПб., 2004.

127. Императорские дворцы. Записки Императорского Московского археологического института. Т. 1—5. СПб. Б.м.

128. Искусство портрета / Под ред. А.Г. Габричевского. М., 1928.

129. Историческое описание всех коронаций Государей Всероссийских / Сост. И.З. Крылов. М., 1856.

130. История русской архитектуры. Учебн. для архитект. вузов и ф-тов. 2-е изд. М., 1956.

131. Каганов Г.З. Петербург в контексте барокко. СПб., 2001.

132. Каменский А.Б. «Под сению Екатерины.». Вторая половина XVIII века. СПб., 1992.

133. Канн П.Я. Летний сад. Летний дворец. Л., 1967.

134. Карев A.A. Классицизм в русской живописи. М., 2003.

135. Карлсон А. Летний сад при Петре I. Пг., 1923.

136. Карпова Т. Л. Иоганн-Баптист Лампи-Старший тип странствующего художника-универсала // XVIII век: Ассамблея искусств: Взаимодействие искусств в русской культуре XVIII века: Сб. статей. М., 2000. С. 143-153.

137. Карпун А. Русское ювелирное искусство. М., 1994.

138. Кириченко Е.И. Запечатленная история России. М., 2001.

139. Кирсанова P.M. Костюм в русской художественной культуре 18-первой половины 20 вв. Опыт энциклопедии / Под ред. Т.Г. Морозовой, В.Д. Синюкова. М., 1995.

140. Кирсанова P.M. Русский костюм XVIII-XIX веков. М., 2002.

141. Коваленская Н. История русского искусства XVIII века. М., 1962.

142. Коваленская H.H. Русский классицизм. Живопись, скульптура, графика. М., 1964.

143. Коварская С .Я., Костина И.Д., Шакурова Е.В. Русское золото XIV-начала XX в. Из фондов Государственных музеев Московского Кремля. Альбом. М., 1987.

144. Козьмян Г.К. Чарльз Камерон. Л., 1987.

145. Коржин Т.П., Сенин A.C. История российской государственности. М., 1995.

146. Коронации русских царей / Сост. Егоров. М., 1883.

147. Коростин А.Ф., Смирнова Е.И. Русская гравюра XVIII века. М., 1952.

148. Краевский А. Польские короны Московского Кремля // Ювелирное искусство и материальная культура: тезисы докладов участников XVII коллоквиума (14-18 апреля 2009, Государственный Эрмитаж). С 61-65.

149. Кроль А.Е. Английские портретисты XVIII века. Л., 1939.

150. Кузнецова И. Барочные традиции и просветительские идеалы в портрете XVIII века // Из истории классического искусства Запада. М., 1960. С. 153-163.

151. Кузнецова Л.К. Искусство петербургских ювелиров второй половины XVIII столетия. Дис. . канд. искусствоведения. Л., 1984.

152. Кузнецова Л.К. Георг-Фридрих Экарт и Алмазная мастерская. Его отношения с Позье и работа над короной Екатерины I // Памятники культуры. Новые открытия: Письменность. Искусство. Археология. 1989. М., 1990. С. 379-391.

153. Кузнецова JI.K. К истории создания скипетра в Алмазной мастерской // Памятники культуры. Новые открытия: Письменность. Искусство. Археология. 1990. М., 1992. С. 414^24.

154. Кузнецова О.Н. Летний сад. Летний дворец. Домик Петра I. Л., 1968.

155. Курбатов В.Я. Павловск. Художественно-исторический очерк и путеводитель. СПб., 1911.

156. Курбатов В.Я. Стрельна и Ораниенбаум. Л., 1925.

157. Кучумов A.M. Павловск. Дворец и парк. Л., 1975.

158. Кючарианц Д.А. Антонио Ринальди. Л., 1984.

159. Кючарианц Д. А. Мраморный дворец-памятник раннего классицизма. Л., 1966.

160. Крюковских А.П. Дворцы Санкт-Петербурга. СПб., 2004.

161. Лансере А.К. Русский фарфор. Искусство первого в России фарфорового завода. Л., 1968.

162. Лапшина Н. Федор Степанович Рокотов. М., 1959.

163. Лебедев A.B. Русская живопись в XVIII веке. Л., 1928.

164. Лебедянский М.С. Алексей Зубов. Первый видописец Санкт-Петербурга. М., 2003.

165. Лобашкова Т.А. История развития коронационных торжеств как русской традиции // Московский историко-архивный институт. Труды. Т. 33. М, 1996. С. 42-57.

166. Ломоносов М.В. Избранные произведения. Л., 1986.

167. Лопато М.Н. Формирование и развитие школы ювелирного искусства Петербурга XVIII-XIX веков. СПб., 2005.

168. Лотман Ю.М. Театр и театральность в строе культуры начала XIX века // Лотман Ю.М. Избранные статьи. В 3 т. Таллинн, 1992. Т. 1. С.269-286.

169. Лотман Ю.М. Поэтика бытового поведения в русской культуре XVIII в. // Лотман Ю.М. Избранные статьи. В 3 т. Таллинн, 1992. Т. 1. С. 248-268.

170. Люлина Р.Д., Раскин А.Г., Тубли М.П. Декоративная скульптура садов и парков Ленинграда и пригородов XVIII-XIX веков. Альбом. Л., 1981.

171. Марисина И.М. Россия-Франция. Век восемнадцатый. М., 1995.

172. Маркина Л.М. Портретист Георг Христоф Гроот и немецкие живописцы в России середины XVIII века. М., 1999.

173. Маркова Г.А. Большой кремлевский дворец. М., 1994.

174. Мартынова М.В. Драгоценный камень в русском ювелирном искусстве XII-XVIII в. М., 1973.

175. Матвеев А.'Растрелли. М.-Л., 1938.

176. Мацулевич Ж.А. Летний сад и его скульптура. Л., 1936.

177. Медведкова O.A. Русский парадный портрет рубежа XVIII-XIX веков (к вопросу о трансформации образа) // Актуальные проблемы отечественного искусства. Сб. трудов. М., 1990. С. 37-48.

178. Мемуары графини Головиной / Записки князя Голицына / Пред. С.А. Никитина. М., 2000.

179. Меньшов В. Придворный ювелир и поставщик двора Еремей

180. Петрович Позье // Антикватория. 2003. №3. С. 24-27.

181. Мерцалова М.Н. Костюм разных времен и народов. В 4 т. Т. 3-4. М.-СПб.,2001.

182. Михайлов А.И. Баженов. M., 1951.

183. Михайлова А.Ю. Французские художники при русском императорском дворе в первой трети XVIII века. Дис. . канд. искусствоведения. М., 2003.

184. Монументальная и декоративная скульптура XVIII-XIX веков. Ленинград (альбом) / Сост.: И.В. Крестовский, E.H. Петрова, H.H. Белехов. Сопроводит, текст E.H. Петрова. М.-Л., 1951.

185. Монументальная и декоративная скульптура Ленинграда / Сост.: Е.В. Плюхин, А.Г. Раскин. Л., 1991.

186. Мюллер А. Иностранные живописцы и скульпторы в России. М., 1925.

187. Мюллер А. Быт иностранных художников в России. Л., 1927.

188. Немецкая и австрийская живопись XVIII века из собраний московских музеев. Каталог выставки / Авт.-сост.: Л.А. Маркина, Н.Г. Преснова, Л.Ю. Руднева, Л.Ю. Савинская, В.А. Садков. М., 1996.

189. Немиро О.В. Праздничный город. Искусство оформления праздников. История и современность. Л., 1987.

190. О регалиях государей всероссийских. Т. 1. СПб., 1883.

191. От Средневековья к Новому времени: Материалы и исследования по русскому искусству XVIII-первой половины XIX века / Под ред. Т.В. Алексеевой. М., 1984.

192. Обстоятельное описание торжественных порядков благополучнаго вшествия в царствующий град Москву и священнейшаго коронавания. императрицы Елизаветы Петровны. .СПб., 1744.

193. Огаркова H.A. Церемонии, празднества, музыка русского двора. СПб., 2004.

194. Омельченко O.A. «Законная монархия» Екатерины Второй:

195. Просвещенный абсолютизм в России. М., 1993.

196. Описание вшествия в Москву и коронования государыни императрицы Екатерины II. СПб., 1762.

197. Описание коронации ее величества императрицы Екатерины Алексиевны, торжественно отправленной в царствующем граде москве 7 Майя, 1724 году. СПб., 1724.

198. Описание коронации ея императорскаго величества и самодержицы всероссийской Анны Иоанновны, торжественно отправленной в царствующем граде Москве 28 апреля 1730 году. М., 1730.

199. Орлов В. Мраморный дворец. 1785-1885. СПб., 1885.

200. Оружейная палата / Авт.-сост. JI.B. Писарская. 4-е изд. М., 1977.

201. Павленко Н.И. Идеи абсолютизма в законодательстве XVIII века // Абсолютизм в России. С. 389-427.

202. Палтусова И.Н. Коронация // Елизавета Петровна и Москва / Гос. Третьяковская галерея. М., 2010. С. 43-46.

203. Петербургские ювелиры XVIII-XIX века. Каталог выставки / Сост. Л.К. Кузнецова. СПб., 2000.

204. Петр Великий и Москва. Каталог выставки / Науч. ред. и сост. каталога И.М. Курилина. Под общ. ред. Н.С. Владимирской, В.Л. Егорова, О.Т. Иванова. М., 1998.

205. Петров А.Н., Борисова Е.А., Науменко А.П., Повелихина A.B. Памятники архитектуры Ленинграда. Л., 1975.

206. Петров А.Н. Пушкин. Дворцы и парки. Л.-М., 1964.

207. Петрова Н.В. Русское ювелирное искусство в праздничной придворной культуре XVIII века. Дис. . канд. искусствоведения. СПб., 2007.

208. Петербургские ювелиры XVIII-XIX века. Каталог выставки / Под ред. О.Г. Костюк. СПб., 2000.

209. Петергоф. Дворцы и парки / Сост. А. Шеманский. Л., 1935.

210. Пилявский В. Дворцово-парковый ансамбль Петергофа

211. Петродворца) // Памятники искусства, разрушенные немецкими захватчиками в СССР. M.-JL, 1948.

212. Пилявский В.И. Зимний дворец // Архитектурные памятники Ленинграда. Л., 1960.

213. Пилявский В.И. Кваренги. Архитектор. Художник. Л., 1981.

214. Пилявский В.И. История Русской архитектуры. Л., 1984.

215. Пирютко Ю.М. Гатчина Художественные памятники города и окрестностей. Л., 1975.

216. Подробный словарь русских гравированных портретов / Сост. Д.А. Ровинский. СПб., 1886-1889. Т. 1-4.

217. Покровский Н. Брачные венцы и царские короны // Христианские Чтения. 1882. №7-8. С. 127-160.

218. Полынина И.Ф., Рахманов H.H. Регалии Российской Империи. Альбом. М., 1994.

219. Постникова-Лосева М.М. Русское ювелирное искусство, его центры, мастера XVI-XIX века. М., 1974.

220. Примитив в искусстве: Грани проблемы / Ред.-сост. К. Богемская. М., 1992.

221. Прокопович Ф. Слово на похвалу блаженные и вернодостойные памяти Петра Великого. 1726 // Панегирическая литература петровского времени / Под ред. О. Державиной и А. Робинсон. М., 1979.

222. Пронина И.А. Декоративное искусство в Академии художеств. Из истории русской художественной школы XVIII-первой половины XIX века. М., 1983.

223. Пронина И.А. Терем. Дворец. Усадьба. М., 1996.

224. Пыляев М.И. Драгоценные камни. М., 1990.

225. Раскин А.Г. Петродворец. Л., 1975.

226. Раскин А.Г. Петродворец: дворцы, музеи, парки, фонтаны. Л., 1988.

227. Раскин А.Г. Город Ломоносов. Дворцово-парковый ансамбль. Л., 1979.

228. Ритуал печального кортежа: Ритуал похорон российских императоров. СПб., 1998.

229. Ромм А.Г. Русские монументальные рельефы. М., 1953.

230. Россия в начале XVIII века. Сочинение Ч. Уитворта / Пер. Н.Г. Беспятых. M.-JL, 1988.

231. Русанова JI.M. Историческое сложение композиций ювелирных украшений. М., 1988.

232. Русская архитектура первой половины XVIII века: Исследования и материалы / Под ред. И. Э. Грабаря. М., 1954.

233. Русский двор в конце XVIII и начале XIX-ГО столетия. Из записок кн. Адама Чарторыйскаго (1795-1805). СПб., 1908.

234. Русский портрет XVIII-XIX веков из собраний музеев РСФСР/ Авт. вступ. ст. и сост. каталога С. Ямщиков М., 1980.

235. Русское декоративное искусство. В 3 т./ Под ред. А.И. Леонова; Т. 2. М., 1963.

236. Русское искусство XVIII века: Материалы и исследования / Под ред. Т.В. Алексеевой. М., 1973.

237. Русское искусство барокко: Материалы и исследования / Под ред. Т.В. Алексеевой. М., 1977.

238. Русское искусство эпохи барокко. Конец XVII-первая половина XVIII века. Каталог выставки. Гос. Эрмитаж / Авт. вступит, ст. А.Г. Побединская. Л., 1984.

239. Рыцарь трона: воспоминания и документы о жизни, деятельности и личностых качествах императора Павла I от его восшествия на престол до вершины царствования / Сост. A.B. Скоробогатов. М., 2006.

240. Рязанцев И.В. И.В. Барокко в России XVIII-начале XIX века (воплощения стиля) // Стиль образ - время. Проблемы истории и теории искусства / НИИ теории и истории изобразительных искусств АХ СССР.М., 1991. С. 135-158.

241. Рязанцев И.В. Скульптура в России. XVIII-начало XIX века.1. Очерки. М., 2003.

242. Сангина JI. Москва в дни коронаций // Наше наследие. 1997. №43/44. С. 38-51.

243. Сапронов П. А. Власть как историческая и метафизическая реальность. СПб., 2001.

244. Сахарова И.М. Алексей Петрович Антропов. 1716-1795. М., 1974.

245. Свирида И.И. Театральность как синтезирующая форма культуры XVIII в. // XVIII век: Ассамблея искусств: Взаимодействие искусств в русской культуре XVIII века: Сб. статей. М., 2000. С. 5-18.

246. Селинова Т.А. Иван Петрович Аргунов. 1729-1802. М., 1973.

247. Сергеев А. Екатерининский корпус Монплезира. Путеводитель. Петергоф, Петергофские дворцы музеи. Д., 1928.

248. Сиповская H.H. Фарфор в России XVIII века. М., 2008.

249. Скоробогатов A.B. Образ идеального государства в политической доктрине Павла Первого // Философский век. СПб., 2000. С. 74-86.

250. Скуратовская М.В. Цесаревич Павел Петрович. Политический дискурс и социальная практика. М., 2004.

251. Скуратовская М.В. Сокровища и реликвии Британской короны. М., 2010.

252. Смит Д. Драгоценные камни. М., 1984.

253. Снегирёв В, Архитектор В.И. Баженов. М., 1938.

254. Соболев H.H. Русская народная резьба по дереву. M.-JL, 1934.

255. Соболева H.A. Символы русской государственности // Вопросыистории. 1979. №6. С. 50-59.

256. Соболева H.A. «Москва третий Рим» и официальная российская символика второй половины XVIII-XIX в. // Россия и мировые цивилизации. К 70-летию чл.-кор. РАН А.Н. Сахарова: Сб. статей. М., 2000. С. 195-210.

257. Сокровища Алмазного фонда СССР. Альбом / Под общ. ред. Б.А. Рыбакова. М., 1980.

258. Соллогуб В.А. Повести. Воспоминания. Л., 1988.

259. Стегний П. Время смерть, или сущая служительница Фива: Хроники времен императрицы Екатерины Великой. М., 2002.

260. Старикова Л.М. Театральная жизнь России в эпоху Анны Иоанновны. М., 1995.

261. Старикова Л.М. Театральная жизнь России в эпоху Елизаветы Петровны. М., 2003-2005. Вып. 2. Ч. 1. 1741-1750. Вып. 2. Ч. 2: 17411750.

262. Степанова С.С. Коронация // Екатерина Великая и Москва. Каталог выставки / Авт. проекта, науч. ред., авт. вступ. стат. Л.А. Маркина. М., 1997. С. 35-37.

263. Талепоровский В. Н. Павловский парк. Пг., 1923.

264. Талепоровский В.Н. Чарльз Камерон. М., 1939.

265. Тарасова Н.И. Анна Петровна, цесаревна и герцогиня Голштинская: возвращение в Петербург // Петровское время в лицах 2004. Материалы научной конференции / Государственный Эрмитаж. СПб., 2004. С. 213221.

266. Театральное пространство. Материалы науч. конференции (1978). М., 1979.

267. Театральность в жизни и в искусстве. Материалы науч. конференции. М., 1993.

268. Терехова A.M. Золотая бриллиантовая табакерка XVIII века в собрании Музеев Кремля // Государственные музеи Московского Кремля.

269. Материалы и исследования. Вып. I. М., 1973. С. 162-168.

270. Терновец Б.Н. Русские скульпторы. М., 1924.

271. Тихомиров JI.A. Монархическая государственность. М., 1998.

272. Тредиаковский В.К. Избранные произведения / Вступ. ст. и подг. текста Л.И. Тимофеева. М.-Л., 1963.

273. Тройницкий С.Н. Коронационные регалии // Алмазный фонд СССР. Вып. II. М., 1925.

274. Тюхменева Е.А. Искусство триумфальных врат в России первой половины XVIII века. Проблемы панегирического направления. М., 2005.

275. Успенский А.И. Мраморный дворец // Сокровища России. 1905. № 10-12.

276. Успенский А.И. Историческая панорама Санкт-Петербурга и его окрестностей. Часть 6: Павловские дворцы и дворцовый парк. М., 1912.

277. Успенский А.И. Историческая панорама Санкт-Петербурга и его окрестностей. Часть 8: Петергоф, Ораниенбаум и Гатчина. М., 1913

278. Успенский Б.А. Царь и патриарх: харизма власти в России: (Византийская модель и её русское переосмысление). М., 1998.

279. Успенский Б.А, Живов В.М. Царь и Бог (Семиотические аспекты сакрализации монарха в России) // Успенский Б.А. Избранные труды. В 3 т. Т. 1.М., 1996. С. 205-337.

280. Уткин П.И. Русские ювелирные украшения. М., 1970.

281. Уортман P.C. Сценарии власти: Мифы и церемонии русской монархии. Т. 1: От Петра Великого до смерти Николая I. М., 2004.

282. Ухналёв А.Е. Дворцы Санкт-Петербурга. СПб., 2003.

283. Ферсман А.Е. Очерки по истории камня. Т. 1. М., 1954.

284. Холл Дж. Словарь сюжетов и символов в искусстве. Пер. с англ. и вступ. ст. А. Майкапара. М., 1999.

285. Хорошкевич A.JI. Символы русской государственности. М., 1993.

286. Царские и императорские дворцы. Старая Москва / Сост. C.JI. Малафеева. М., 1997.

287. Целищева JI.H. Степан Семенович Щукин. 1762-1828. М., 1979.

288. Швидковский Д.О. Чарльз Камерон и архитектура императорских резиденций. М., 2008.

289. Шеппинг Д.О. Символика драгоценных камней. М., 1865.

290. Шокарев С. Короны Российской державы // Российский обозреватель. 1996, №4. С. 191-192.

291. Штелин Я.Я. Записки Якоба Штелина об изящных искусствах в России / Сост., пер. с нем., вступ. ст., пред. и примеч. К.В. Малиновского. Т. 1-2. М., 1990.

292. Штелин Я.Я. Описание аллегорической иллюминации, представленной во всерадостный день коронации Ея Императорскаго Величества Екатерины Вторыя.в Москве перед университетским домом 1762 году, сентября.дня. Б.м. 1762.

293. Щукина Е.С. Медальерное искусство в России XVIII века. JL, 1962.

294. Щукина Е.С. Два века русской медали. Медальерное искусство в России 1700-1917 гг. М.5 2000.

295. Эйнгорн В. Венчание русских государей на царство. М., 1896.

296. Эмблемы и символы / Вступ. ст. и комм. А.Е. Махова. М., 1995.

297. Эльзенгер 3.JL, Солосин Г.И. Дворцы-музеи и парки города Ломоносова. Краткий путеводитель. Л., 1955.

298. Эльзенгер З.Л., Скобликова В. Китайский дворец-музей и парк в городе Ломоносове (б. Ораниенбауме). Л., 1948.

299. Эрмитаж. История и архитектура зданий. Л., 1974.

300. Ювелирное искусство России / Сост. Т.В. Тищенко. М., 2002.

301. Юль Ю. Записки датского посланника в России при Петре Великом / Пер. с дат. Ю.Н. Щербачева // Лавры Полтавы. История России и дома Романовых в мемуарах современников XVII-XX вв / Сост. В. Наумов. М., 2001. С. 9-396.

302. Яковлева Н.А. Жанры русской живописи. Основы теории и методики системно-исторического анализа. Л., 1986.

303. Яблонская Т.В. Классификация портретного жанра в России XVIII века (К проблеме национальной специфики). Дис. . канд. искусствоведения. М., 1978.

304. Яблочкин Ю.Н., Рудов Л.В. Гатчина. Исторический очерк. Л., 1959.

305. Яковлева Н.А. Федот Иванович Шубин. 1740-1805. Л., 1984.

306. Biehn H. Die Kronen Europas und Ihre Schicksale. Dusseldorf, 1957.

307. Bell C. Ritual Theory, Ritual Practice. N.Y., 1992.

308. Burke P. The Fabrication of Louis XIV. New Haven, Conn., 1992.

309. Citizens and Kings: Portraits in the âge of Révolution, 1760-1830. London, Paris, 2007.

310. Coronations: Medieval and Early Modern Monarchic Ritual / Ed. Janos M. Bak. Berkley, 1990.

311. Evans J. A History of Jewelry. L., 1953.

312. Fastes de cour et ceremonies royales: le costume de cour en Europe 1650-1800. Paris, 2009.

313. Fuller W.C.Jr. Strategy and power in Russia. 1600-1914. N.Y., 1992.

314. Giesey R.E. Models of Rulership in French Royal Ceremonial // Rites of Power. Philadelphia, 1985.

315. Gruber A.Ch. Le décor des derniers sacres à Reims // Le sacre des rois. Paris, 1985.

316. Jackson R. Vive le Roi! A history of the French Coronation from Charles V to Charles X. Chapel Hill, 1984.

317. Kasinec E., Wortman R. The Mythology of Empire. Imperial Russian Coronation Album // Biblion. The Bulletin of the New York Public Library. 1992. Vol. 1. № l.P. 77-100.

318. Marin L. Le portrait du roi. Paris, 1981.

319. Moine M.C. Les fêtes à la Cour du Roi Soleil, 1653-1715. Paris, 1984.

320. One Hundred Tiaras. An Evolution of Style 1800-1990. Exhibition Catalogue. L., 1997.

321. Phillips C. Jewelry. From antiquity to the present. London, 1996.

322. Réau L. Histoire de la peinture française au XVIII siècle. Paris-Bruxelles, 1925-1928.

323. Rituals of Royalty. Power and Ceremonial in Traditional Societies / ed. Cannadine D., Price S. Cambridge, 1987.

324. Scott J. The Royal Portrait. Image and Impact. London, 2010.

325. Twining, Lord. A History of the Crown Jewels of Europe. L., 1960.

326. Wackernagel R.H. Der französische Krönungswagen von 1696-1825. Berlin, 1966.