автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Церковные связи Древней Руси с Западной Европой

Полный текст автореферата диссертации по теме "Церковные связи Древней Руси с Западной Европой"

Санкт-Петербургский Государственный Университет

На правах рукописи

КОСТРОМИН Константин Александрович

ЦЕРКОВНЫЕ СВЯЗИ ДРЕВНЕЙ РУСИ С ЗАПАДНОЙ ЕВРОПОЙ

(до середины XII в.)

Специальность 07.00.02 — Отечественная история

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Санкт-Петербург-2011 $ (110Н 2011

4849701

Работа выполнена на кафедре истории России с древнейших времён до XX в. исторического факультета Санкт-Петербургского государственного университета

Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор

Петров Алексей Владимирович

Официальные оппоненты: доктор исторических наук

ведущий научный сотрудник Санкт-Петербургского института истории РАН Пиотровская Елена Константиновна

ассистент Санкт-Петербургского государственного университета кандидат исторических наук Кибинь Алексей Сергеевич

Ведущая организация: Институт российской истории РАН

А Й

Защита диссертации состоится « гъ» (иок* 2011 года в часов на заседании диссертационного совета Д 212.232.57 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук при Санкт-Петербургском государственном университете по адресу: 199034, Санкт-Петербург, Менделеевская линия, дом 5, Исторический факультет, аудитория 70.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке им. А. М. Горького Санкт-Петербургского государственного университета.

Автореферат разослан « й» <ДС*& 2011г. Ученый секретарь диссертационного совета

<3 -г/

доктор исторических наук, профессор си^-*^' А. В. Петров

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Постановка проблемы и актуальность темы. Начальные этапы становления христианства в Киевской Руси являются ключевым периодом в сложении русского национального сознания и культуры. В это же время происходит самоопределение Руси в контексте международных взаимоотношений, а также межконфессиональных связей. Эпоха 1Х-ХШ в. сопровождалась нарастанием напряжения между Восточной и Западной христианскими церквями, вылившегося в разделение церквей на православную и католическую, и Русь не могла оставаться в стороне от этих событий. Однако положение Руси в рамках международных связей и специфическое положение церкви в древнерусском государстве особым образом определили отношение Древней Руси к западноевропейской церковной традиции.

Актуальность исследования обусловлена несколькими факторами. Во-первых, современный конфликт православной и католической церквей, выливающийся порой в открытое противостояние, имеет свои корни в прошлом. Выяснение причин возникновения межконфессиональных противоречий может помочь в становлении позитивного диалога разных христианских традиций. Во-вторых, немногочисленная историография вопроса в своей оценке церковных связей Руси и Западной Европы в большей своей массе была идеологически предопределена как в дореволюционную, так и в советскую эпоху, и по этой причине сильно влияет и на современную историческую мысль. В-третьих, итоги накопления сведений о межцерковных русско-европейских связях не подводились уже более полустолетия, из-за чего многие вновь выявленные факты не были должным образом осмыслены и не поставлены в связь с другими событиями, связанными со становлением межконфессионального диалога в Древней Руси.

Предмет, цели и задачи исследования. Предмет настоящего диссертационного исследования многообразен, поскольку в межхристианские связи вступают все члены церкви, т.е. как церковная административная структура, так и представители княжеской власти и боярской аристократии, а также жители державы Рюриковичей. По этой причине в качестве предмета исследования могут выступать как объ-

1 Последняя сводная монументальная монография по теме: Рамм Б. Я. Папство и Русь в Х-ХУ веках. М.-Л.: АН СССР, 1959.

ективные межцерковные связи средневековой Руси с Западной Европой, так и специфическое христианское самосознание Древней Руси, определяющее субъективное отношение к иным христианским традициям (в данном случае - к западным), а также изменяющееся и пополняющееся в результате этих отношений. В связи с этим могут быть сформулированы следующие цели исследования: изучить характер и содержание дипломатических и культурных церковных взаимосвязей Древней Руси и Западной Европы. В соответствии с целью ставятся следующие исследовательские задачи: выявить динамику отношений Древнерусского государства и церкви к западноевропейской церковности и определить тенденции развития этих отношений в рамках общих политических и культурных изменений в эпоху Киевской Руси; изучить направление и масштаб общекультурных связей и непосредственных личных контактов представителей разных церковных традиций.

Территориальные и хронологические границы исследования. Географические границы нашего исследования специфичны, поскольку, с одной стороны, речь идет о контактах Древней Руси и Западной Европы, территориальные рамки исследования охватывают те европейские страны западно-христианского культурного круга, с которыми Древняя Русь вступала в отношения. С другой стороны, эти контакты должны рассматриваться с разных «точек отсчета»: либо с позиции Запада, либо с позиции Руси (рассмотрение международных связей «сверху» сильно обедняет исследование, поскольку, таким образом, снимается несколько важнейших проблем, в частности имеющий чрезвычайную важность фактор субъективного восприятия). При таком подходе как бы вводятся вторые, внутренние, географические границы, которые тождественны границам Киевской Руси как единой этнополитической общности. Хронологические рамки работы охватывают 1Х-ХН века, поскольку самые ранние свидетельства о христианизации Руси, относящиеся к IX веку, затрагивают проблему межконфессиональных связей, а середина XII века характеризуется тем, что свидетельства о нарушении межцерковных связей Руси и Европы и начале конфронтации между ними именно в это время приобретают завершенный и однозначный характер.

Методологическая база. Основным методологическим принципом, положенным в основу исследования, является комплексный анализ внешних церковных контактов, предполагающий синтез данных, полученных из различных видов источников. К литературным произ-

ведениям применялся историко-текстологический, лингвистический, а также историко-психологический метод исследования. С культурологических позиций анализировались памятники искусства и предметы быта.

Научная новизна исследования. Впервые на основе новейших научных данных собран материал и проанализирована динамика церковных взаимоотношений Древней Руси и Западной Европы в IX-XII веках. Благодаря комплексному источниковедческому подходу был существенно уточнен процесс становления и, затем, разрушения русско-европейских церковных связей, а также выяснены глубинные причины начала конфронтации православия и католичества в Древней Руси.

Практическая ценность исследования. Полученные результаты исследования могли бы быть полезны при дальнейшем изучении истории Русской церкви и международных отношений в средневековой Европе, а также для написания учебных пособий, подготовки лекционных курсов как общего, так и специального характера. Результаты исследования используются автором в курсах лекций, читающихся в Санкт-Петербургской Православной Духовной Академии и Семинарии, Санкт-Петербургском Музыкальном лицее комитета по культуре и ряде лекториев Санкт-Петербурга.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации были изложены на XXV международной научной конференции «Народы России: историко-психологические аспекты межэтнических и межконфессиональных отношений» (Санкт-Петербург, 1213 мая 2009 г.), II Всероссийской научно-практической конференции «Толерантность в России: вопросы истории и ответы современности» (Волгоград, 20 ноября 2008 г.), международной конференции «Запад-Россия-Восток в исторической науке XXI века» (Саратов, 14-16 мая 2009 г.), а также в ряде печатных работ.

Диссертация была обсуждена на заседании кафедры истории России с древнейших времен до XX века исторического факультета Санкт-Петербургского государственного университета.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, шести глав и заключения, списка использованных источников и литературы.

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обосновывается актуальность темы диссертации, формулируются цели, задачи и методы, определяются хронологические и географические рамки исследования. Здесь же приводится общий историографический обзор и краткая характеристика основных источников, поскольку полные характеристики каждому источнику даны в соответствующих разделах диссертации.

Историографическая традиция проблемы родилась вместе с цер-ковно-исторической наукой. Первые сводные труды по истории церкви, созданные митрополитом Макарием (Булгаковым) и архиепископом Филаретом (Гумилевским), отражали официальное мнение церкви о якобы имевшем место прозелитизме и агрессии католической церкви на территории Киевской Руси. Наиболее ярко эта позиция была выражена в трудах свящ. А. Синайского, свящ. А. М. Иванцова-Платонова, архим. Владимира (Гетте), Д. А. Толстого, П. В. Знаменского, А. П. Доброклонского и др. Им возражали историки униатского направления, такие как И. С. Гагарин, И. Мартынов, М. А. Таубе. Глубокий анализ антилатинских произведений свойственен работам иером. Августина, А. Н. Попова, А. С. Павлова, М. Чельцова, Ф. Делекторского, И. И. Ма-лышевского и др. Светская дореволюционная историография представлена трудами А. Д. Воронова, Ф. Фортинского, Д. В. Айналова, В. Пархоменко, М. Д. Приселкова, А, И. Соболевского и др.

При всей фундаментальности некоторых работ указанных исследователей материала для создания сводной монографии у них явно не хватало. Кроме того, всем им в той или иной степени было свойственно предвзятое отношение к связям с церквями западно-христианской традиции, вызванное церковным влиянием на общественное сознание и наличием цензуры.

Советская историография уделяла мало внимания исследованию взаимодействию христианских традиций. Однако именно в это время появилась монография Б. Я. Рамма, подводившая итог научных изысканий в этой области как советских ученых, так и дореволюционных историков. И хотя предвзятый подход к церковной проблематике сохранялся, значительный вклад в изучение русско-европейских церковных отношений внесли Б. Д. Греков, А. П. Новосельцев, В. Т. Па-шуто, В. Д. Королюк, А. Н. Сахаров, В. В. Мавродин, М. Б. Свердлов, Я. Н. Щапов, А. С. Хорошев, М. Ф. Мурьянов, В. Н. Лазарев и др.

4

Некоторых успехов достигла и зарубежная русская историография, представленная работами Н. Д. Тальберга, Н. Н. Воейкова, Г. В. Вернадского, прот. А. Шмемана и, особенно, А. В. Карташева. Среди зарубежных ученых, успешно занимавшихся указанной проблематикой, следует в первую очередь назвать Т. Едигера, Б. Лейба, Т. Груджинского, В. де Фриса, Е. Винтера, Ф. Дворника, А. Поппэ, Г. Подскальски, Л. Мюллера и др.

Современная историческая наука сочетает в себе инновационные подходы с традиционными оценками межцерковных отношений, в чем проявляется ее неоднородность. С одной стороны, можно отметить появление значительного количества работ, сочетающих богатство фактического материала и непредвзятое отношение к предмету исследования. К авторам этого направления нужно отнести Б. Н. Фло-рю, А. В. Назаренко, А. В. Бармина, Ф. Б. Успенского, А. Ф. Литвину, Д. Г. Хрусталева и др. С другой стороны, можно наблюдать и обратную тенденцию, когда в современных работах культивируется априори негативное отношение к западно-христианской традиции, что выражается порой в отборе исторического материала и выносятся заведомо предрешенные отрицательные оценки людям и событиям прошлого (А. С. Демин, В. М. Кириллин, Н. И. Милютенко, В. А. Малинин и др.).

Актуальность новых исследований проблемы межконфессиональных отношений подчеркивается тем, что полярность мнений исследователей со временем не исчезла, но, напротив, приобретает все большую контрастность, что вызвано отсутствием обобщающих работ по данной тематике.

В разделе «Особенности применяемой терминологии» отмечается, что понятие «церковь» в историко-культурологических исследованиях часто имеет несколько размытые черты, поскольку определенная христианская традиция не имеет четко выраженных границ, которые совпадали бы с каноническими границами патриархата, митрополии или епископии. Традиция передается не только через иерархию, но и через рядовых членов церкви, что затрудняет локализацию традиции и ее изменчивости. Кроме того, в Х-ХН веках противопоставлялись еще не конфессиональные термины «православная» и «католическая» церкви, а национальные «латинская» и «греческая» или абстрактно-географические «восточная» и «западная». Это необходимо учитывать в подобного рода исследованиях.

Глава 1 «Характеристика эпохи на материале истории Римской церкви, ведущих стран Запада и Киевской Руси 1Х-Х11 веков».

Такие характерные для средневековой Европы 1Х-ХИ веков явления и события, как включение епископата в феодальную структуру при Оттоне Великом, споры об инвеституре, клюнийская реформа и крестовые походы, не могли не отразиться на церковных отношениях Руси и Западной Европы и, в конечном счете, на Русской церкви (§1-2). Кроме того, появление христианства в Восточной Европе и на Руси не может рассматриваться вне контекста миссионерской деятельности Восточной и Западной церквей (§3). Наконец, именно к XI веку, а если шире - к 1Х-ХШ векам, относят процесс разделения единой христианской церкви на обособленные юрисдикции Византийской и Римской церквей. Конфликт между ними должен был отразиться и на церквях «византийского» и «римского круга», т.е. на церкви Священной Римской империи германской нации и на Русской церкви (§4). Поэтому при изучении истории межцерковных взаимоотношений эти общеевропейские явления обязательно должны быть учтены.

Глава 2 «Выбор веры».

Эпоха христианизации Руси, сопровождавшейся налаживанием международных связей, характеризовалась встраиванием Руси в контекст межконфессиональных отношений, что в первую очередь проявлялось в выборе религии для нарождавшегося Древнерусского государства. Рассказ о выборе вер Повести временных лет демонстрирует альтернативность предлагаемых вероисповеданий. Христианство изначально рассматривалось как более предпочтительная религия, однако выбор христианской традиции был амбивалентен.

Первое свидетельство выбора христианской традиции относится к первой половине IX века. Новая интерпретация посольства 839 года в Ингельгейм позволила утверждать, что оно имело преимущественно религиозные цели (§1). К середине века относятся расцвет пути из варяг в греки, послуживший появлению и развитию легенды о путешествии апостола Андрея, и крещение Аскольда после похода на Константинополь в одно время с появлением в Новгороде Рорика Фрис-ландского, крещенного в Ингельгейме в 830-850-е г., хотя отождествление Рорика и летописного Рюрика не относится к разряду общепризнанных научных гипотез.

Вторым свидетельством амбивалентности выбора традиции была религиозная политика княгини Ольги, которая, крестившись в Константинополе, пригласила епископа из Священной Римской империи. В 961 году на Русь приехал епископ Адальберт, однако его миссия не удалась (§2).

Сыновья Святослава после смерти отца возглавили противоборствующие партии: Ярополк искал возможности принять христианство, а Владимир стоял за модернизацию язычества. Указание Повести временных лет на эксгумацию и омывание останков Ярополка и Олега (1044 г.), вопреки мнению скептиков, напрямую указывают на принятие им крещения, которое нужно ставить в связь с сообщениями Никоновской летописи о приходе послов от римского папы (§3).2

Параграф 4 целиком посвящен проблеме отношений Руси и западно-христианского мира при князе Владимире Святославиче. После короткого торжества язычества в результате его прихода к власти в Киеве начинается поиск наиболее подходящей мировой религии, приобщение к которой ввело бы Русь в систему международных отношений. Эта ситуация описана в Повести временных лет в виде символических рассказов о поиске вер, однако не следует сомневаться в достоверности этих летописных сюжетов, поскольку выбор между двумя христианскими традициями несомненно имелся. Альтернативность западной и восточной христианских традиций подчеркивается и в предисловии к Речи Философа, поскольку в нем использован фрагмент антилатинского полемического произведения.3

Сложность интерпретации сюжета о поиске вер обусловливается также тем, что Философ, проповедующий князю Владимиру, явно отождествлен с образом равноапостольного Кирилла-Константина, образ которого был близок автору Повести временных лет, поскольку он вставил в летопись сжатый отрывок из Жития Кирилла.4 Однако позитивный образ римского папы в этом Житии создает впечатление противоречия в летописном образе Философа, что могло произойти только тогда, когда полемика с Западом действительно стала актуаль-

2 Повесть временных лет / Подг. текста, перев., статьи и комм. Д. С. Лихачева. Под ред. В. П. Андриановой-Перетц. СПб., 1999. С. 67. ПСРЛ. Т. 9. Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской летописью. М., 2000. С. 39.

3 Повесть временных лет. С. 39-40.

4 Повесть временных лет. С. 15-16.

ной. Таким образом, все антилатинские фрагменты, встречающиеся в Повести временных лет, были внедрены в летописный текст только при составлении Повести временных лет во втором десятилетии XII века, когда летописное дело оказалось под контролем митрополита Никифора, враждебно настроенного по отношению к Римской церкви.

То же самое можно сказать и об антилатинской вставке в поучение корсунских попов.5 Параллель этому тексту имеется в Слове о вере латинской Феодосия Грека, которая указывает на то, что общим источником Повести временных лет и Слова мог быть только переводной хронограф - Хронограф по великому изложению.

Последние два с половиной десятилетия жизни князя Владимира были ознаменованы укреплением церковно-политических связей с Западной Европой. Подтверждение этому можно видеть в регулярности обмена посольствами с римским папой (988, 991, 994, 1000, 1001 г.),6 появлением культа святого Климента Римского и привозом второго экземпляра его мощей в Киев (первый, доставленный равноапостольным Кириллом-Константином, хранился в Риме), приездом в Киев немецкого миссионера Бруно Квертфурского, заметным оживлением матримониальных связей с западноевропейскими домами.

Глава 3 «Владимировичи и Ярославичи».

Усобица Владимировичей 1015-1018 годов вскрыла, с одной стороны, противоречивый характер международных связей Руси, а с другой - неизбежность их влияния на ход русской истории и развитие культуры (§1). Святополк Владимирович, князь пограничного Турова, женатый на польке, наследник киевского престола по праву майората, разрешил приехать в Туров духовнику супруги, бывшему миссийному епископу Рейнберну. Из-за отказа Святополка платить дань отцу Рейнберн был заключен в темницу, где и скончался.

В то же время и все прочие участники смуты так или иначе обозначили свое отношение к Западной Европе. Ярослав вынужден бежать «за море», в 1018 году женился на Ингигерд, дочери скандинавского конунга. Глеб бежит в сторону польской границы, когда около Смоленска его настигают подосланные убийцы. Мощи Глеба и Бориса вскоре после убиения оказывается в чешском Сазавском монастыре.

5 Повесть временных лет. С. 51-52.

6ПСРЛ. Т. 9. С. 57, 64-65, 68.

Более того, весь корпус Борисоглебских житийных произведений при своем создании явно испытал на себе влияние чешских житий Вячеслава и Людмилы, хотя это влияние носило характер аллюзии. Канонизации Бориса и Глеба уже в XI веке были признаны Римом. Следы западного влияния имеют и богослужебные тексты, посвященные Борису и Глебу, наиболее показательны из которых житийные паремии.

Поскольку семантика выбора княжеских имен, особенно после исследований А. Ф. Литвиной и Ф. Б. Успенского, представляется неслучайной, она косвенно указывает и на правильность интерпретации событий 1015-1016 г., которую дали А. И. Лященко, Н. Н. Ильин, А. X. Алешковский, А. С. Хорошев, Н. Ф. Котляр и др. Можно проводить параллель между прозападной ориентацией Святополка Владимировича и Изяслава Ярославича, также женатого на польской княжне и назвавшего своего сына Святополком.

Несмотря на сдержанный характер церковных связей Ярослава Владимировича с Европой в период смуты 1015-1019 годов, они не были прекращены во время его правления. Западные мотивы угадываются в Слове о законе и благодати митрополита Илариона, а обилие заключенных браков между членами семьи Ярослава и представителями западноевропейских домов свидетельствуют об отсутствии напряженности между двумя христианскими традициями. И хотя в современной исторической науке отвергнута гипотеза о проезде папских легатов через Русь в 1054 году, создание первого на Руси полемического произведения против латинян митрополитом Ефремом должно было иметь под собой основания (§2).

В правление Ярославичей появились первые признаки грядущего распада культурных связей с Западной Европой, в первую очередь религиозных (§3). Восстание Всеслава и ввод польских войск в Киев в 1069 году привели к негативным последствиям религиозного характера, когда Изяслав, придерживавшийся прозападной политики, потерял поддержку киевлян. Во второй половине XIX - первой половине XX века рядом исследователей выдвигалось предположение, что грубость поляков заставила преподобного Феодосия Печерского написать первое русское антилатинское произведение, которое сохранилось в составе его посланий в рукописях, наиболее ранняя из которых датируется концом XIV - началом XV века. Однако внимательный пересмотр обстоятельств 1068-1069 годов, анализ содержания и филологических особенностей послания показали, что автором этого послания

9

был, скорее всего, игумен Печерского монастыря Феодосий Грек, скончавшийся в 1154 году. Однако последствия все же были. Появление в Киеве Святослава Ярославича и написание митрополитом Георгием «Стязания с латиной» (хотя существуют сомнения и в его авторстве) говорят, что политика Изяслава не была популярной.

Несмотря на то, что внутренняя политика Киевского государства испытала некоторый кризис, внешние дела и реакция на них внутри страны, напротив, были вполне единодушны. В 1073-1076 годах изгнанные из Киева Изяслав Ярославич с сыном совершили поездку по странам Европы, побывав в Польше и Священной Римской империи, а Ярополк Изяславич побывал даже на аудиенции у папы Григория VII. Во время пребывания Изяслава при дворе императора Генриха IV на Руси побывало немецкое посольство во главе с епископом Трирским Бурхардом, шурином Святослава Ярославича. Сохранились артефакты, свидетельствующие о позитивном характере этих поездок - «пал-лиум св. Адальберта» и Псалтирь Эгберта (Трирская Псалтирь) с миниатюрами, на которых изображена семья Изяслава. Приблизительно в эти же годы (существует, по крайней мере, две точки зрения на этот счет - А. Поппэ и А. В. Назаренко) титулярную переяславскую митрополию возглавлял Ефрем (§4), постриженик Киево-Печерского монастыря, который в 1088-1091 годах, «по свежим следам», ввел в Русской церкви празднование события перенесения мощей Николая Чудотворца из Мир в Бари, составив богослужебные тексты и написав дошедшую до нас проповедь, произнесенную на освящении храма в честь этого события.

Поскольку упоминание «папы Германа» может быть интерпретировано как «германского папы», т.е. ставленника императора, в нем легко узнать личность антипапы Климента III, отношения Русской церкви с которым были довольно разнообразны. Этому папе адресовал послание и киевский митрополит Иоанн И, однако, обращая внимание на стиль и обращения к адресату, можно с полной уверенностью перенести это послание из разряда полемических в разряд экуменических. В канонических правилах митрополита Иоанна также затрагиваются некоторые стороны отношения к западно-христианским традициям, при этом следует отметить, что славяно-русский перевод греческого текста правил, выполненный, вероятно, в первой половине XII века, значительно категоричнее оригинала.

Развивая идеи А. Г. Кузьмина о выявлении летописных традиций Х1-ХП веков, в диссертации высказано предположение, что положительная оценка Изяслава Ярославича в Житии преп. Феодосия и в Повести временных лет (тексты, посвященные Изяславу, явно относятся ко времени 1070-1080х гг., т.е. к Печерскому своду игумена Иоанна, по атрибуции М. Д. Приселкова), а также «западная» тема в повествованиях Десятинной церкви, выделяемых из Повести временных лет, является общей чертой летописной традиции конца третьей четверти XI века и отличается позитивным отношением к западноевропейским связям Киевской Руси.

Последним событием церковно-политических взаимоотношений Руси и Западной Европы был бракоразводный процесс Евпраксии-Адельгейды и императора Священной Римской империи Генриха IV, происходивший в Риме 1094-1095 гг. Однако скандальность ситуации привела к тому, что ее вынужденное возвращение на Русь оказалось неотмеченным русскими источниками. В Повести временных лет был лишь отмечен удивительный факт захоронения Евпраксии в Киево-Печерском мужском монастыре, что, казалось бы, противоречило княжеским традициям погребения. Лишь связывая наличие в Киево-Печерском монастыре прозападной летописной традиции и возвращение на Русь не русской княгини Евпраксии, а бывшей германской императрицы Адельгейды, можно найти этому факту объяснение.

Всплеск западного влияния на древнерусскую церковную культуру, наблюдающийся в 70-80-е годы XI века, привел к появлению на Руси культа святых, особенно почитавшихся в Европе: св. Вита и Аполлинария Равеннских, папы Стефана и мученицы Анастасии.

Глава 4 «Эпоха крестовых походов. Разрыв».

Несмотря на активные матримониальные связи с государствами почти всей Западной Европы, с начала XII века можно наблюдать постепенное, но быстро усиливающееся противостояние с западноевропейской церковностью, инициированное митрополичьей кафедрой в союзе с княжеской властью (§1). Главными сторонниками отчуждения Руси от Запада стали митрополит Никифор и Владимир Мономах. Хотя антилатинские послания митрополита Никифора не отличались ни оригинальностью, ни богатством языка или стилистики, именно они оказали решающее воздействие на дальнейшее распространение полемической литературы на Руси. Думается, что участие

11

митрополита в перенесении мощей преп. Феодосия и в расширении почитания св. Бориса и Глеба было связано с переосмыслением их роли в формировании древнерусского церковного мировоззрения. В таких условиях Киево-Печерский монастырь быстро потерял свое былое влияние на церковные дела.

Однако традиция позитивных отношений с церквями Западной Европы уже закрепилась в церковном сознании. Яркий пример этому - Хождение игумена Даниила. Автор Хождения побывал в Иерусалиме в первые годы после захвата города крестоносцами. Он не упомянул о последствиях похода крестоносцев, был глубоко благодарен королю Балдуину за возможность посетить основные христианские святыни и служил на Гробе Господнем вместе с латинским духовенством. Единственное место в Хождении, где есть намек на несогласие с опресночной практикой Западных церквей, не имеет полемического окраса. Помимо Даниила в эти же годы в Иерусалим приехала и постриглась в местном монастыре супруга Владимира Мономаха Гита.

Крестовые походы, о которых в начале XII века писал игумен Даниил и рассказывали паломники из Регенсбурга и Гильдесгейма, кажется, имели реминисценцию в древнерусской истории. Речь идет о походе 1111 года против половцев, который сопровождался необычно нарочитым поклонением кресту.7

Наиболее совершенный образец древнерусского летописания, Повесть временных лет, созданная во втором десятилетии XII века, не могла не впитать в себя новых тенденций (§2). Только влиянием митрополита Никифора и князя Владимира Мономаха может быть объяснено появление в ее тексте антилатинских интерполяций даже в статьи, посвященные крещению князя Владимира. Именно эта вставка, в составе которой есть фрагмент о Петре гугнивом, вымышленном римском папе, виновном в отступлении латинян, роднит Повесть временных лет с Хронографом по великому изложению, в котором, согласно реконструкции О. В. Творогова, эта статья должна была присутствовать.

7 Повесть временных лет. С. 122-123.

Глава 5 «Отношения к церквям Западной Европы при преемниках Мономаха».

После Владимира Мономаха начался необратимый процесс разрушения русско-европейских связей, затянувшийся до середины XIII века. Целенаправленная политика киевского князя и влияние киевского митрополита упразднили централизованные западноевропейские контакты, вытеснив их на периферию государства и общественного сознания. Однако длительный процесс налаживания этих связей в предшествовавший период не давал возможности быстро избавиться от его последствий. Тем не менее, политика киевского князя дала свои плоды. Это выразилось, прежде всего, в том, что центр общения с Европой переместился из Киева в Новгород, где взаимовлияние развернулось с еще большей силой. Социально же маргинализация контактов с Западом привела к тому, что князья сохраняли свои европейские связи в качестве частной инициативы.

Храмы Новгорода, как крупного торгового центра, уже на рубеже Х1-ХП веков приобрели национально-конфессиональное разделение: в городе возникли готская (св. Олафа) и немецкая (св. Петра) церкви при соответствующих дворах. Несмотря на попытки новгородских архиереев в течение XII века обособить православную среду от ино-славных, если судить по артефактам и письменным памятникам, им это удалось мало. Об этой борьбе и ее результатах говорят, с одной стороны, полемическая «Повесть о варяжской божнице», а с другой, существование некоторого количества славяно-русских молитв, в которых упоминаются скандинавские святые.

Одной из наиболее ярких страниц русско-европейских связей в середине XII века является основание и первоначальная история монастыря преп. Антония Римлянина (§1). Хотя «римское» происхождение считается приписанным ему позднее, едва ли не в XVI веке, вряд ли можно сомневаться, что истоки этого лежат все-таки в XII веке. Помимо прочего на это указывают дошедшие западно-христианские культовые предметы, принадлежавшие в XIII веке Антониеву монастырю.

С монастырем Антония Римлянина был связан Кирик Новгородец, об интересе западно-христианской культурой которого писал М. Ф. Мурьянов. В ответах на вопросы Кирика епископ новгородский Нифонт в резкой форме возражал против контактов с «варяжскими» священниками. Кроме Антониева монастыря следы западных влияний

13

можно усмотреть, например, в росписях Нередицкого храма, где изображен св. Бенедикт Нурсийский, упоминаемый также в месяцеслове Мстиславова Евангелия, апракоса, созданного специально для монастыря Антония Римлянина.

Киевские связи с Западной Европой с начала XII века испытали глубокий кризис, так что трудно найти даже следы былой дружбы. Некоторые исследователи склонны видеть в личности митрополита Климента Смолятича проводника западного влияния, поскольку его покровитель, князь Изяслав Мстиславич, имел весьма обширные контакты с Западом, например, с Пантелеимоновским монастырем в Германии {§2).

Однако сам Запад во многом спровоцировал становление негативных отношений с Русью, когда, начиная с середины XII века, Восточная Европа, включая Русь, стала объектом экспансии, завуалированной под идею крестового похода. Документальным подтверждением этого является письмо краковского епископа Матфея Бернарду Клер-восскому ($5).

Глава 6 «Данные вспомогательных дисциплин».

Тема церковных взаимоотношений Руси и Запада предполагает помимо сюжетного и просопографического аспектов изучение степени взаимовлияния, проявляющегося в социо-культурном дискурсе.

Влияние Запада на русскую книжность проявлялось не только в заимствовании повествовательных сюжетов, но и в филологии (§1). Например, слово «комькати», встречающееся в Слове о вере латинской Феодосия Грека, в значении «причащаться» происходит от латинского соттишсаге. Вероятно, к латинским заимствованиям необходимо отнести такие слова, как агнец, алтарь, вино, крест, орарь, оцет, пастырь, поганый, поп, пост, церковь. Кроме того, Н. А. Мещерский считал, что слова папеж и криж появились в старославянском языке из Далмации.

Будучи вовлечена в отечественную экономику, церковь использовала западноевропейские монеты из Священной Римской империи, Дании, Норвегии, Англии, Венгрии и др. стран (§2). Помимо императорских, королевских, герцогских и графских монет присутствуют также монеты, чеканенные архиепископами и епископами Западной церкви. Столь значительное влияние западноевропейских экономических связей церкви находит параллель в гипотезе о латинском проис-

14

хождении церковной десятины, поскольку таковая не зафиксирована в Византии, хотя среди современных историков и нет единства по этому вопросу.

Церковное искусство впитывало элементы западноевропейского романского стиля, отличие которого от византийской романики стало заметным с начала XII века (§3). Один из наиболее известных примеров сочетания древнерусского и западноевропейского искусства - Софийский собор Новгорода с его Корсунскими (Магдебургскими, Сиг-тунскими) вратами, происхождение которых спорно. Можно проследить некоторые параллели в архитектурных и функциональных особенностях архитектуры Новгородского Софийского собора с западноевропейской романской архитектурой. О возможности западноевропейского романского влияния говорят применительно и к церкви Преображения на Нередицком холме в Новгороде. Романским выглядит архитектурный декор Богородице-Рождественского собора в монастыре Антония Римлянина. И если в Киеве или Смоленске связи с романским искусством являются эпизодическими, «то в зодчестве Га-лицкой земли они постоянны и устойчивы, а во Владимиро-Суздальской сыграли важную роль в формировании его особенностей».8

Русь часто обменивалась реликвиями с Западом, об этом можно судить хотя бы по количеству сохранившихся артефактов (§4). Можно вспомнить Трирскую псалтирь, крест-мощевик XII века новгородского происхождения, оказавшийся в Гильдесегйме и связываемый с именем Людовика Благочестивого. В древнейшей сохранившейся книге Древней Руси - отрывке новгородской псалтыри конца X - начала XI века под изображением св. Варвары в обозначении года есть латинские цифры, что было расценено академиками В. Л. Ян иным и А. А. Зализняком как следы западного влияния, свидетельствующие о тесных взаимных церковно-культурных связях Руси и Европы.

Если бы можно было обнаружить основные закономерности литургических связей между церквями 1Х-ХП веков, то можно было бы получить представление об объеме церковных контактов Руси не

8 Иоаннисян О. М. Зодчество юго-западной и северо-восточной Руси и романская архитектура: к проблеме международных взаимосвязей в древнерусском искусстве ХП-ХГП вв. // Древняя Русь: новые исследования / Под ред. И. В. Дубова и И. Я. Фроянова. СПб., 1995. С. 126.

только с Византией, но и с Западной Европой (§5). К сожалению, данная проблематика изучена еще очень слабо. Почитание на Руси св. Климента Римского имело и богослужебную форму, чему подтверждением служит миссал с мессой на память св. Климента и Фелицаты, сохранившийся в Киеве. Оригинальные паремийные чтения в день памяти св. Бориса и Глеба под влиянием богослужебного почитания св. Вацлава по аналогии с западной литургической практикой были заменены на житийные чтения. По мнению Б. Мецгера церковнославянский перевод апракосов Нового Завета в равной степени восходит и к греческому тексту, и к латинской Вульгате.

Следы переводов с латинского можно найти и в некоторых древних русских молитвенниках и требниках. Существуют заимствования некоторых обрядовых особенностей в чине крещения. Западное влияние сказалось и на формировании покаянной дисциплины Древней Руси. Т.н. «Заповеди святых отец» представляют собой вольный сокращенный перевод латинского епитимийника (пенитенциала). Древнерусская церковность, обращенная, казалось бы, целиком и полностью на византийский образец, использовала западную особенность в использовании имен - и в летописи, и в агиографии, и в граффити, и на монетах использовались именно языческие, «родовые» имена, но не христианские, данные при крещении, и таковыми вошли в святцы.

Если судить по имеющимся находкам, значительный приток предметов литургического назначения начинается со второй половины XII века, в период подъема романского стиля, когда и художественное ремесло Западной Европы, и древнерусское городское ремесло испытали расцвет (§6). Даже такая важная деталь русского богослужения как колокольный звон оказалась заимствованием из Италии и Ирландии (русский способ звона, когда язык ударяется в неподвижный колокол, соответствует английскому). Уже наличие в древнерусской архитектуре (Десятинная церковь, Софийском соборе Новгорода) приспособлений для подвешивания колоколов говорит о том, что практика колокольного звона на Руси появилась значительно раньше, чем в Византии, и немедленно оказала влияние на храмовое зодчество. Можно указать и на обратную сторону - экспорт предметов художественного ремесла из Киевской Руси в Западную Европу, особенно в Скандинавию. Речь идет о крестах-складнях и других предметах личного благочестия.

Богатый материал для изучения церковных связей Древней Руси с Западной Европой дает агиология - изучение почитания святых в Киевской Руси (§7). Помимо упоминавшихся св. Климента Римского, Николая Чудотворца, Григория Двоеслова, Бенедикта Нурсийского, чье почитание на Руси имело параллели в западноевропейском христианском культе, можно назвать св. Алексия Человека Божия, Анастасии, Георгия Победоносца, поскольку Юрьев день, 26 ноября, соответствует бенедиктинской традиции. Можно вспомнить и скандинавских святых из новгородской молитвы «на дьявола». Ряд «латин-ствующих памятей» стоят в месяцесловах Остромирова, Архангельского и Мстиславова евангелий.

Заключение.

Общая картина церковных взаимоотношений Древней Руси и Западной Европы несколько отличается от общепринятой. Согласно традиционной точке зрения негативное отношение к западной христианской традиции на Руси было изначальным. В свете нового рассмотрения проблемы церковных контактов Древней Руси и Европы можно выявить несколько ключевых тем, в рамках которых развивались эти отношения. Начальный период, связанный с христианизацией Руси, характеризовался активным налаживанием связей со всеми доступными религиозными традициями. Наиболее ярко это отразилось в рассказе Повести временных лет о выборе вер. Однако, вопреки заявлению летописца об отказе следовать путем западноевропейской традиции, нужно признать, что к концу правления Владимира Святославича отношения с Западной Европой были наиболее конструктивными, возможно даже более конструктивными, чем с Византией. Почти весь XI век отношения с Западной церковью находились в руках княжеской власти и не испытывали серьезных затруднений.

В конце XI века, в начале эпохи крестовых походов, наметились первые трудности в отношениях с Западом. Инициатива была сознательно упущена княжеской властью и со времени правления Владимира Мономаха приняла частный характер, что довольно быстро сказалось на масштабе и результатах межцерковных связей. Тенденция закрепилась благодаря тому, что потомки Мономаха сохраняли верность его политическим приоритетам. Однако налаженные отношения не могли быть разорваны в кратчайший срок, поэтому медленное за-

тухание конструктивных церковных отношений с Европой можно наблюдать как минимум полстолетия, а возможно и дольше.

Именно в этот период - в первой половине XII века были созданы ключевые древнерусские антилатинские произведения. Однако древнерусская полемическая литература была смогла достичь тех же высот, что летописная или агиографическая, а также не смогла привнести в византийскую полемику ни новых тем, ни новых доводов, т.е. оставалась вторичной по внутреннему качеству.

Западная Европа, в свою очередь, прошла подобный путь развития. Начав с миссионерской активности во второй половине X века, она закончила планами крестового похода против христианских стран Восточной Европы, воплотившимися в движении «Drang nach Osten» и захвате Прибалтики. Окончательное обособление древнерусского церковного сознания от западноевропейского произошло в результате захвата Константинополя крестоносцами в 1204 году.

Трудно оценить объем западноевропейского влияния на русскую церковную традицию. Из 65 известных иностранных браков Рюрикова дома до XIII века только 7 приходятся на Византию, а остальные 58 на страны Латинской Европы: 16 - на Польшу, 10 - на Германию, 8 - на Скандинавию, 7 - на Венгрию и т.д. Эти цифры вряд ли отражают истинное соотношение влияний разных культур на культуру Древней Руси, однако, тем не менее, они играют важнейшую роль: они заставляют исследователей возвращаться к проблеме взаимосвязей Западной Европы и Киевской Руси, поскольку они по-прежнему недооценены. Особенность древнерусского христианского мировоззрения замечательно охарактеризована академиком А. М. Панченко: «Это и есть "двоеверие". В современной историко-филологической терминологии оно означает синтез язычества и христианства. Между тем Феодосии Печерский (а значит, и вообще интеллигенция Киевской Руси) понимал под "двоеверием" нечто совсем иное, а именно конфессиональную терпимость... Терпимость способствовала "усложнению структуры древнеславянской духовной культуры", позволяла синтезировать элементы ахристианские и христианские, восточные и западные, греческие, славянские и латинские».9

9 Панченко А. М. О русской истории и культуре. СПб., 2000. С. 333.

18

По теме диссертации автор опубликовал следующие работы:

Публикации в ведущих рецензируемых журналах и изданиях, рекомендованных ВАК РФ:

1. Костромин К.А. Первоначальные церковные контакты Руси с Западной Европой // Клио. №2. СПб.: Полторак, 2010. С. 132-140 (1,9 п.л.)

2. Костромин К.А. Разделение церквей в контексте взаимоотношений Киевской Руси с Западной Европой во второй половине XI в. // Вестник Санкт-Петербургского Университета. Сер. 2: История. 2010. Вып. 3. С. 85-89 (0,5 п.л.)

Другие публикации:

3. Костромин К.А. Психологический аспект нарастания межконфессиональной напряженности христианской церкви в Древней Руси // Народы России: историко-психологические аспекты межэтнических и межконфессиональных отношений. Материалы XXV Междунар. науч. конференции. Санкт-Петербург, 12-13 мая 2009 г. / Под ред. д-ра ист. наук, проф. С. Н. Полторака. СПб.: Нестор, 2009. С. 88-92 (0,5 п.л.)

4. Костромин К.А. Крещение князя Владимира и Запад // Толерантность в России: вопросы истории и ответы современности. Материалы II Всероссийской научно-практической конференции. 20 ноября 2008 г. / Сост. и общ. ред. А. Н. Долгенко. Волгоград: ФГОУ ВПО ВАГС, 2009. С. 53-55 (0,4 п.л.)

5. Костромин К.А. Князь Ярополк и Запад // Запад-Россия-Восток в исторической науке XXI века: Материалы междунар. конф. в честь 100-летия СГУ (Саратов, 14-16 мая 2009 г.): В 2 ч. / Под общ. ред. Ю. В. Варфоломеева и Л. Н. Черновой. Саратов: ИЦ «Наука», 2010. Ч. 1.С. 119-123 (0,4 п.л.)

6. Костромин К.А. Проблема атрибуции «Слова Феодосия, игумена Печерского, о вере крестьянской и о латыньской» // Христианское чтение. №1 (36). СПб.: СПбПДА, 2011. С. 6-97 (7 п.л.)

Подписано в печать 15.05.2011 г. Печать трафаретная. Бумага офсетная. Формат 60x84 Ч¡в Объем 1,25 п.л. Заказ № 1505/11 Тираж 100 экз. Отпечатано в типографии ООО «Копи-Р Групп» 190000, Санкт-Петербург, пер. Гривцова, д. 1/64

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Костромин, Константин Александрович

Введение. .••

§ 1. Постановка и актуальность проблемы.

§2. Историографический обзор общих работ.

§3. Особенности применяемой терминологии.

§4. Хронологические и географические рамки.

§5. Источниковедческая проблема. . . . . • •

§6. Цели, задачи и методы исследования.

Глава 1. Характеристика эпохи на материале истории Римской церкви, ведущих стран Запада и Киевской Руси 1Х-ХП веков.

§ 1. Инвеститура и целибат в контексте церковно-политических взаимоотношений в Западной Европе. . . . . •

§2. Императорский титул в контексте церковно-политических взаимоотношений в Западной Европе.

§3. Периоды расцвета Западной церкви и миссионерство в Восточной Европе.

§4. Характер взаимоотношений Византийской и Римской церквей в 1Х-Х1 в.

Глава 2. Выбор веры.

§ 1. Эпоха Рюрика. а. Посольство «русов» в Ингельгейм в 839 г. (религиозный аспект). б. Путь из варяг в греки (религиозный аспект). в. Призвание варягов (религиозный аспект).

§2. Княгиня Ольга и миссия Адальберта.

§3. Князь Ярополк и Запад.

§4. Крещение князя Владимира и Рим. а. Испытание вер и Речь Философа в Повести временных лет. б. Образы равноапостольных Кирилла и Мефодия в древнерусской культуре. в.Речь Корсунского епископа при «крещении» Владимира. г. Вопрос о мощах и культе папы Климента на Руси. д. Учащение русско-римских контактов. е. Послание митрополита Леонтия.

Глава 3. Владимировичи и Ярославичи.

§1. Святополк Владимирович. а. Убийство святых Бориса и Глеба. б. Появление жития и службы святым Вячеславу и Людмиле Чешским.

§2. Ярослав Владимирович.

§3. Изяслав и Святослав Ярославичи . . . . • • а. Восстание Всеслава и проблема атрибуции

Слова игумена Феодосия о вере латинской». б. Вопрос о летописных традициях Киево-Печерского монастыря и Десятинной церкви. в.Изяслав в Западной Европе. Миссия Бурхарда. г. Атрибуция и датировка «Стязания с латиною митрополита Георгия».

§4. Всеволод Ярославич, Святополк Изяславич. . . . • а. Митрополит Ефрем Переяславский и праздник перенесения мощей святителя Николая в Бари и на Русь. б. Сочинения митрополита Иоанна II: канонические ответы и послание папе Клименту . . . . • • в. Дело императрицы Евпраксии-Адельгейды. . . . • г. Жития святых Вита и Аполлинария Равеннских, папы Стефана и мученицы Анастасии на Руси. . . . . •

Глава 4. Эпоха крестовых походов. Разрыв.

§ 1. Послание митрополита Никифора князю Владимиру Всеволодовичу.

§2. Хождение игумена Даниила в Иерусалим.

§3. Повесть временных лет. . . . . . - •

Глава 5. Отношения к церквям Западной Европы при преемниках Мономаха.

Глава 6. Данные вспомогательных дисциплин.

§ 1. Филология.

§2. Нумизматика. . . . . . . . . •

§3. Архитектура. . . . . . . . ■

§4. Иконография.

§5. Литургика.

§6. Литургическая утварь.

§7. Агиология.

Введение диссертации2011 год, автореферат по истории, Костромин, Константин Александрович

§1.Постановка и актуальность проблемы.

Напряженность между Востоком и Западом всегда наблюдается в мировой истории, хотя сами понятия «Восток» и «Запад» расплывчаты, относительны и субъективны. Подобное ментально-географическое деление наблюдалось и наблюдается в Европе, где граница между Европой Рима и варварских королевств с одной стороны, и Европой византийского круга влияния с другой обозначалась сначала на культурно-мировоззренческом, а затем и политическом уровне. Сама граница кажется едва уловимой. Изначально, то есть в период формирования европейского этнического пространства, ее нужно искать между побережьем Адриатического моря и Дунаем. Корнем конфликта был спор о канонической принадлежности Иллирика, Калабрии и Сицилии, на управление которыми претендовали одновременно римский папа и византийский патриарх.1 После VII-VIII веков, когда сформировалась этнополитическая карта сначала Юго-Восточной, а затем и целиком Восточной Европы, спорная граница продлилась и расширилась на север и восток одновременно. Соответственно, и эти территории стали предметом претензий обоих церковных центров, разделивших Восточную Европу на сферы влияния, которые существенно пересекались. Однако территории расселения этносов также не были постоянны, осложняя и без того непростые межэтнические отношения. Попыткой формализовать и таким образом снизить накал и внести упорядоченность в этнические контактные зоны было в том числе введение церковных канонических границ, что послужило основой не для примирения, а для разрастания конфликта до поистине вселенских масштабов, поскольку он сказался и на межгосударственных отношениях, и на общественном мировоззрении, и на развитии культуры. Так или иначе, рубеж первого и второго тысячелетий является тем хронологическим пределом, после которого можно уверенно говорить о появлении двух внутриевропейских цивилизационных общностей - Востока и Запада. «Термин Запад обретает смысл тогда, когда мы понимаем под ним латинское христианство, постепенно отдалявшееся в раннем Средневековье от тех стран, которые не считали Рим основанием христианской Церкви. Группу западных стран, признававших духовную власть Рима, можно в определенной степени рассматривать как единое целое», - так считал Й. Хейзинга.2

1 Фрис В. Православие и католичество. Противоположность или взаимодополнение? Брюссель, 1992. С. 47.

2 Хейзинга Й. Тени завтрашнего дня. Человек и культура. Затемненный мир / Сост., пер. и предисл. Д. В. Сильвестрова. Комм. Д. Э. Харитоновича. СПб., 2010. С. 224.

Современный христианский мир чрезвычайно разнообразен. Среди всевозможных направлений, течений, церквей и сект наиболее выделяются три конфессии, к которым сводится весь имеющийся спектр христианских деноминаций: католицизм, православие и протестантизм. К первой группе относятся' современные нам официальная Римо-Католическая церковь, Греко-Католическая (униатская) церковь (как ее часть) и Старокатолическая; церковь. Уния была учреждена в XV веке, а старокатолическое движение возникло в конце XIX в., поэтому они находятся за рамками рассматриваемой нами темы. Православие представлено поместными православными церквями; различные старообрядческие и старостильные деноминации родились лишь после XVII века. Протестантизм как явление западной церковной истории появился на этнорелигиозной карте Европы только в XVI веке. Между всеми этими конфессиями, то нарастая, то ослабевая, происходит обмен мнениями, который носит одновременно и негативный, и позитивный характер. Позитивное общение получило наименование экуменизма и заключает в себе диалог по обмену опытом и преодолению разделяющих христианские конфессии разногласий. Негативный контакт выражается в противостоянии, разделениях, межцерковных конфликтах, то накаляющихся, то спадающих.3 Примеров конфликтных ситуаций можно привести огромное количество, самыми болезненными на сегодняшний-день из которых являются противостояние православных и католиков (греко-католиков) на Украине и православного Московского патриархата с православным Вселенским патриархатом в Эстонии.4

Эти и другие конфликты создают определенное настроение в отношении партнеров по диалогу/противостоянию, как в среде духовенства, так и среди даже довольно далеко отстоящих от церковных проблем мирян, формируя образ врага. Появление же подобного образа дестабилизирует такое поликонфессиональное и полиэтническое общество, каким являлась и является Россия. Поэтому изучение формирования данных мифов в общественном сознании и борьба с ними представляют насущную необходимость.

Межцерковная политика имеет давнюю историю, и в ней сохраняются белые пятна и не до конца выясненные вопросы. Изучение этих вопросов представляется важным, причем не только ради простого выяснения исторической правды, но и вследствие актуальности этих аргументов в церковной политике. Неверное толкование исторических событий может быть использовано и, разумеется, используется в разжигании

3 Церковь и общество. Диалог русского православия и римского католичества глазами ученых / Под ред. Ж.-И. Кальвеза и А. А. Красикова. М., 2001. С. 149-151 и др.; Православие и католичество: от конфронтации к диалогу. Хрестоматия / Сост. А. Юдин. М., 2001. С. 11-93 и слл.

Определение Освященного Архиерейского собора о вопросах внутренней жизни и внешней деятельности Русской Православной церкви // Журнал Московской Патриархии. 2008. №8. С. 9-10 (П.п. 3133, 36-37); Определение Освященного Архиерейского собора о единстве Церкви // Там же. С. 17. межнациональной и межконфессиональной розни, противостоять которой - важнейшая задача современности:

Вопрос о том, когда и в какой мере сказалось на Руси разделение единой Вселенской. христианской Церкви на Православную и Католическую, не только не разрешен, но даже редко поднимается в научных исследованиях, в то время как изучение этого вопроса является весьма актуальным.5 Две противоположные точки зрения на этот счет, обыкновенно высказываемые в печати, и подкрепляемые в основном догадками, исключают одна другую и являются важным аргументом как противников, так и сторонников разжигания конфликта.6 Первая точка зрения сводит названную тему к проблеме появления на Руси антилатинских произведений и постулирует, что разделение на Руси происходило параллельно с разделением в Византии. Согласно второй точке зрения проблема сводится к решению только одного вопроса: до каких пор Русь подчинялась Риму в церковном отношении, и как произошло трагическое отпадение в схизму. Обе традиции искали подкрепление в специальных исследованиях церковной ситуации в Древней Руси, создав две параллельные линии историографии. Однако глубокое изучение проблемы показывает, что обе позиции, находящиеся в плену априорных предубеждений, далеки от поиска исторической истины. Конфликтная ситуация на Руси зрела в течение долгого времени, сильно отставая от аналогичных процессов в Византии. Изучение истории взаимоотношений Западной и Восточной церквей на Руси еще далеко не завершено и требует внимательного рассмотрения. Об этом свидетельствует историография вопроса.

§2.Краткий историографический обзор общих работ.

Историографический обзор краток по той причине, что, с одной стороны; сведения, помогающие расследованию вопроса, рассеяны по многочисленным трудам историков, едва ли поддающихся единому обобщенному аналитическому обзору, а с другой, комплексных работ на указанную тему ничтожно мало. По этой причине мы вынуждены отказаться от характеристики исследований по всем касающимся нашей темы вопросам, приводя необходимые историографические комментарии в соответствующих главах. Здесь же будет представлен обзор только общих исследований, а также трудов, специально посвященных теме западноевропейских церковных контактов Киевской Руси.

5 Православие и экуменизм. Документы и материалы, 1902-1998. М., 1999. С. 148-176 и др.; Папство и его борьба с православием. М., 1993. С. 51-53. - В указанной работе содержатся вопиющие исторические ошибки. Работа, оставшаяся нам недоступной: Кулжинский И. Очерк действий папской пропаганды в Древней Руси и безуспешность ее в покорении русских славян римской церковью. 1868.

Елевферий (Богоявленский), митр. «Папство» в вопросе соединения Церквей. Париж, 1940. С. 133134 и др.

Историография проблемы открывается сочинениями церковных историков, создавших первые полноценные сводные научные труды. И хотя работы таких ученых, как митрополит Макарий (Булгаков), архиепископ Филарет (Гумилевский) и Е. Е. Голубинский,7 обыкновенно противопоставляют друг другу и по методике работы, и по отношению к- историческим источникам, в изучаемом нами вопросе они придерживались единого мнения, являвшегося официальной позицией церкви. Кажущаяся предвзятость была вызвана тем, что в условиях действовавшей цензуры было невозможно критиковать установившееся мнение церкви, от имени которой выступали. Данная установка является концептуальной, поскольку мнение церкви догматически абсолютизируется, предопределяя позицию своих адептов. Так как православная церковь априори более или менее отрицательно относилась и относится к иным конфессиям, изучению подлежал единственный в рамках церковной историографической традиции вопрос - поступательное развитие и масштаб «папской агрессии» и «прозелитизма» на Руси. Этому делу служило и преподавание в дореволюционную эпоху в духовных семинариях предмета «Обличительное богословие»: «Обличительное богословие есть наука, занимающаяся критическим обозрением современных, неправославно исповедующих христианскую веру обществ, преимущественно в отношении к догматическим заблуждениям их. Удерживаем сие название как потому, что оно хорошо 9 выражает предмет нашей науки, так и потому, что основывается на слове Божием». Выяснению позиции церкви были посвящены добротные работы священника А. Синайского,10 общедоступные антилатинские сочинения священника А. М. Иванцова-Платонова" и архимандрита Владимира (Гетте),12 учебники П. В. Знаменского и А. П. Доброклонского.13 Несколько выделяются из этой традиции работы

7 Макарий (Булгаков), еп. История Русской церкви. Т. 1. СПб., 1868; Т. 2. СПб., 1868; Фшшрет (Гумилевский), архиеп. 1) История Русской церкви. Т. 1. Харьков, 1849; 2) Обзор русской духовной литературы. Кн. 1-2. 862-1863. СПб., 1884; Голубинский Е. Е. История русской церкви. Т. 1. Период первый, киевский или домонгольский. Первая половина тома. М., 1901.

Зноско-Боровский М, прот. Сравнительное богословие. Православие, Римо-Каюличсство, Протестантизм и сектантство. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1992. С. 5-6, 13, 16-23 и др.

Иннокентий [Новгородов], архим. Богословие обличительное. В 4-х т. Т. 1. Казань, 1859. С. 7. ЕпифановичЛ. Записки по обличительному богословию. Новочеркасск, 1897. С. I-III, 6-98. Успенский Е. Обличительное богословие. СПб., 1895.

Синайский А., свящ. 1) Отношения древнерусской церкви и общества к латинскому Западу (католичеству) (X-XV в.) Церковно-исторический очерк. СПб., 1899; 2) Разбор мнений о католичестве Древней России (X-XV в.). Историко-критический очерк. СПб., 1899.

Иванцов-Платонов А. М., свящ. О римском Католицизме и его отношениях к Православию. Очерк истории, вероучения, богослужения, внутреннего устройства Римско-католической церкви и ее отношения к православному Востоку: в 2-х ч. Ч. 1. М., 1869.

Владимир (Гетте), архим. Папство как причина разделения церквей, или Рим в своих сношениях с восточной церковью. М., 2007. - Автор не уделил ни строчки истории Русской церкви, перенося всю тяжесть разделения с XI на IX век, эпоху Фотия. Возможно, этим и объясняется его молчание.

Знаменский П. В. Руководство к русской церковной истории. СПб., 1886; Доброклонский А. П. Руководство по истории Русской церкви. Вып. I. М., 1886.

Е. Е. Голубинского, в которых сочетаются традиционный подход и более мягкое отношение к Западу.

Мнение дореволюционной церковной науки гласило, что «будучи под влиянием греческой церкви, русская церковь уже a priori составляла себе представление о латинстве. По рассказам и источникам греческим она знала, что учение латинян^ развращено, и что сами латиняне народ негодный. .Русская церковь не только приняла это представление о латинстве в первое время, но и удержала такой взгляд надолго».14 Кроме того, дореволюционным историкам было свойственно искусственное теоретизирование на заданную тему, порой при полном отсутствии подтверждающих исторических фактов.15 Считалось, что христианство пришло на Русь напрямую из Византии, что Запад изначально пытался обратить русских в «свою веру» (обязательно с отрицательной оценкой этой веры еще «со времен» Кирилла и Мефодия), причем непременно насильственным способом, хотя для подобных утверждений для домонгольского периода не было никаких очевидных оснований. Однако при этом нужно отметить, что дореволюционная эпоха церковной историографии дала много полезного, часто качественно проанализированного материала для дальнейшего изучения вопроса. Необходимо упомянуть таких ныне незаслуженно забытых историков, как иеромонах Августин, публиковавший свои работы в «Трудах Киевской Духовной Академии», разносторонний знаток средневековых древностей М. Чельцов, Ф. Делекторский, И. И. Малышевский и др.16

Динамично развивавшаяся в предреволюционные годы отечественная историческая литургика позволила выявить некоторые литургические связи с Западом, хотя в полной мере, из-за временной «смерти» этой дисциплины в годы советской власти, многие факты вводятся в научный оборот только сейчас. В этой связи можно вспомнить имена таких литургистов, как А. А. Дмитриевский, Н. Одинцов, С. Муретов, М. Лисицын, М. Орлов и др.17

1 ' Синайский А., свящ. Отношения древнерусской церкви и общества к латинскому Западу. С. 11.

15 Знаменский П. В. История русской церкви. М.: Крутицкое патриаршее подворье, 1996. С. 30.

16 Августин, иером. Полемические сочинения против латинян, писанные в Русской церкви в XI и XII в. в связи с общим историческим изысканием относительно разностей между восточной и западной церковью // Труды Киевской Духовной Академии. Т. 2. Май-август. Киев, 1867. С. 352-420. Т. 3. Июль-сентябрь. Киев, 1967. С. 451-521; Делекторский Ф. Флорентийская уния (по древнерусским сказаниям) и вопрос о соединении церквей в древней Руси // Странник. Т. 3. Сентябрь-декабрь. СПб., 1893. С. 56-85, 236259, 442-458; Челъцов М. Полемика между греками и латинянами по вопросу об опресноках в XI-XII веках. СПб., 1879; Малышевский И. И. 1) Варяги в начальной истории христианства в Киеве. Киев, 1887; 2) Доминиканец Яцек (Иакинф) Одровонж, мнимый апостол земли русской. Киев, 1867. [Отд. оттиски из Трудов КДА]; 3) Отношение Руси к церкви римской при св. князе Владимире // Труды Киевской Духовной Академии. 1863. №2. С. 89-164.

17 Одинцов II. Порядок общественного и частного богослужения в древней России до XVI века. СПб., 1881; Муретов С. Д. Последование проскомидии, великого входа и причащения в славяно-русских Служебниках X11-X1V вв. М., 1897. [Отд. оттиск из журнала «Чтения в Обществе любителей духовного просвещения»]; Лисицын М., прот. Первоначальный славяно-русский типикон. Историко-археологическое исследование. СПб., 1911; Орлов М. И., прот. Литургия святого Василия Великого. Вводные сведения.

Католические историки стояли у истоков изучения проблемы взаимоотношений католичества и православия в России, в том числе и в древнейший период. Им принадлежит почин научной полемики и постановки многих основных вопросов в истории этих взаимоотношений. Историки этого направления начали оправдывать католическую церковь, отрицая возможность отрицательного воздействия? ее на русскую церковную традицию и культуру, однако они уклонились в противоположную крайность, утверждая порой, что Русская церковь в начальный период своей истории была «католической». Одним из основателей этой историографической традиции был французский историк Вердьер, идеи которого были восприняты И. С. Гагариным, И. Мартыновым и др.18 Однако данное направление поначалу оказалось слабым и мало соответствовавшим научным требованиям даже XIX в., поскольку доказательства этой точки зрения могут быть охарактеризованы как спекулятивные и натянутые.19 С точки зрения идеологии их идеи можно признавать и в корне неверными, и в целом соответствующими истине, но спорить с ними довольно трудно, поскольку суждения слишком невнятны и обобщенны. Для иллюстрации достаточно привести следующий пример.

Одним из основных тезисов Вердьера был такой: «прежде обращения России в христианство миссионерами патриарха Игнатия или Фотия, часть ее уже была обращена, следовательно была латинскою, как и вся церковь. Первый епископ, огласивший Евангелием варяго-руссов, был послан к нам Игнатием, патриархом католическим, а не Фотием схизматиком».20 Строго говоря, Игнатий, конечно, не был «католическим» епископом - он был патриархом Константинопольским. Однако позицию Вердьера можно понять по одной фразе: «.[Русская церковь] была обращена, следовательно была-латинскою, как и вся церковь.». Католические историки рассматривали всю церковь как подчиненную папе, а, следовательно - как католическую. Иными словами, они не различали понятие канонической юрисдикции, церковно-политических реалий и культурной принадлежности, поэтому традиционное направление критики подобных построений было неверным. Следовало отрицать не «католическое начало русской

I. Греческий и славянский тексты. II. Заамвонные молитвы. III. Особенности литургии св. Иоанна Златоуста. Первое критическое издание. СПб., 1909.

1 Verdiere P. Origines catholiques de I'eglise russe jusqu'au XII siècle // Etudes de theologie, de philosophie et d'histiore / Publ. par C. Daniel et J. Gagarin. T. 2. Paris, 1857; Gagarin P. J. La Russie sera-t-elle catholique. Paris, 1956. P. 27-35. Shur L. Между Россией и Западом: жизнь и труды И. С. Гагарина // Revue des études slaves. La chrétienté latine et les slaves orientaux. T. LXX, fasc. 2. Paris, 1998. P. 431-442; Martinov P. Les manuscrits slaves de la bibliothèque impériale de Paris. Paris, 1858.

19 Коялович M. Разбор сочинения г. Вердье: Католическое начало Русской церкви до ХН-го века // Отд. отт. из: Христианское чтение. Кн. 1-3. 1859; Макарий (Булгаков), митр. История Русской церкви: в 8 кн. Кн. 2. История Русской церкви в период совершенной зависимости ее от константинопольского патриарха (988-1240). М., 1995. С. 115; Синайский А., свящ. Разбор мнений о католичестве Древней России. СПб., 1899; Рамм Б. Я. Папство и Русь в X-XV веках. М.;Л., 1959 и др.

20 Цит. по: Коялович M Разбор сочинения г. Вердье. С. 9. церкви» как таковое, а неверное понимание «католичности» применительно к 1Х-Х1 векам авторами-католиками. Тем более, что такие аргументы в пользу «католичества» русской церкви, как «обращение к христианству Владимира и народа русского миссионерами греческими, которые тогда еще пребывали в единении с святой столицей и миссионерами латинскими»,21 можно признать в принципе верными.

Если в разработках учеников Вердьера имела место довольно грубая (даже для той эпохи) методологическая ошибка, правда, не замеченная критикой, в их рассуждениях присутствовало и рациональное зерно. Впоследствии, на примере статьи М. А. Таубе,

22 можно говорить, что католическая историография освободилась от указанного недочета. Работа М. Таубе стала одной из лучших на данную тему.

Московская университетская историческая школа, в лице, например, В. О. Ключевского или Д. И. Иловайского, полностью соглашалась с выводами церковных историков.23 Петербургская школа в лице К. Н. Бестужева-Рюмина и его учеников, а также С. Ф. Платонова и его учеников, почти не интересовалась проблемой церковных взаимоотношений, обсуждая нормандскую проблему и занимаясь политической историей. Однако, выпускались и такие «исторические исследования» как книга графа Д. А. Толстого, в которой вопрос изложен настолько расплывчато и в то же время кратко,

24 что она едва ли поддается оценке как научный труд.

Тем не менее, именно светские историки положили начало академической разработке проблем, так или иначе связанных с темой взаимоотношения церквей. Несмотря на то, что основные успехи были сделаны исторической наукой уже после выхода в свет солидных статей А. Д. Воронова и Ф. Фортинского,25 их значение трудно переоценить. Основной вклад в развитие исторической науки в целом, и нашей темы в частности, внесло более углубленное изучение истории русского летописания, связанное с именами таких исследователей, как А. А. Шахматов, В. М. Истрин, С. А. Бугославский и

26 I, др. Благодаря их выводам были пересмотрены многие положения древней

21 Цит. по: Коялович М. Разбор сочинения г. Вердье. С. 75. - На правоту этого утверждения указывал еще В. С. Соловьев (Соловьев В. С. Владимир Святой и христианское государство и ответ на корреспонденцию из Кракова / Пер. с фр. Г. JT. Рачинского. М., 1913. С. 42).

Таубе М. А. Рим и Русь в до-монгольский период// Католический временник. Paris, 1928. №2.

23 Иловайский Д. И. История России. Т. 1. М., 1906; Ключевский В. О. 1) Русская история. Т. 1. М., 1907; 2) Курс русской истории. Ч. 1. М., 1908.

24 Толстой Д. А. Римский католицизм в России. Т. 1. СПб., 1876. С. 1-14.

Воронов А. Д. О латинских проповедниках на Руси Киевской в X и XI веках // Чтения в историческом обществе Нестора Летописца. Кн. 1. 1873-1877 г. Киев, 1879. С. 1-21; Фортинский Ф. Крещение князя Владимира и Руси по западным известиям // Чтения в историческом обществе Нестора Летописца. Кн. 2. Киев, 1888. С. 95-128.

26 Шахматов А. А. 1) Разыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб., 1908; 2) Обозрение русских летописных сводов XIV-XVI веков. М.;Л., 1938; 3) «Повесть временных лет» и ее источники// Труды отдела древнерусской литературы. Т. 4. М.;Л., 1940. С. 9-150; Истрин В. М. Замечания о начале русского летописания. По поводу исследований А. А. Шахматова. Л., 1924. [Отдельный оттиск из отечественной истории. Заметную роль в углублении наших представлений о международных, в том числе и конфессиональных, связях сыграла разработка истории искусства Д. В. Айналовым.27 Публикацией многих литературных памятников, не превзойденным до сих пор анализом антилатинской полемики мыобязаныА. Н. Попову и А. С. Павлову.28 Большой вклад в изучение начального периода истории христианства на Руси внес малороссийский исследователь В. Пархоменко.29 Начало петербургской светской церковно-исторической традиции положил М. Д. Приселков.30 Однако он также мало внимания уделил изучению влияний и внешних отношений Русской церкви с Западной Европой, останавливаясь преимущественно на внутриполитических церковных событиях и их связи с Византией. Некоторым итогом изучения межцерковных отношений стал доклад А. И. Соболевского на сессии Академии Наук в 1913 году, хотя он и озвучил уже привычную традиционную церковную точку зрения.31

В советской историографии вопрос об отношении Руси к церквям Западной Европы относился к разряду идеологических: разделение церквей рассматривалось в основном в политическом, отстраненно идеологическом, социально-экономическом ракурсах. К этой теме часто возвращались идеологические работники, целью которых была борьба с церковью и ее «пережитками», с реакционными силами.32 По этой причине часть выводов, сделанных этими отечественными историками, можно смело признать надуманными или ложными. Особенно показательны работы, написанные к 1000-летнему юбилею Крещения Руси, завершившие этот этап историографии. Задача, поставленная перед авторами, звучала примерно так: доказать любую концепцию, лишь бы она

33 опровергала» то, что было написано «буржуазными» и церковными историками.

Известий Отдела Русского Языка и Словесности РАН. Т. 27]; Бугославский С. А. 1) Летописный рассказ в русских летописных сводах ХН-ХУ1 вв. М., 1940; 2) Текстология Древней Руси. Т. 1: Повесть временных лет / Сост. Ю. А. Артамонов. М., 2006.

27 Айнаюв Д. В. История древнерусского искусства. Пг., 1915.

28 Попов А. Историко-литературный обзор древне-русских полемических сочинений против латинян (Х1-ХУ в.). М., 1875; Павлов А. Критические опыты по истории древнейшей греко-русской полемики против латинян. СПб., 1878. (Извлечено из XIX отчета о присуждении наград графа Уварова).

29 Пархоменко В. Начало христианства Руси. Очерк из истории Руси 1Х-Х вв. Полтава, 1913.

30 Приселков М. Д. 1) Очерки по церковно-политической истории Киевской Руси Х-Х11 вв. СПб., 1913; 2) Нестор летописец: Опыт историко-литературной характеристики. Пг., 1923.

31 Соболевский А. И. Отношение древней Руси к разделению церквей // Известия Императорской Академии наук. VI серия. СПб., 1914. С. 95-102.

32 Шейнман М. М. Папство. М., 1961. С. 3; Заборов М. А Крестовые походы. М., 1956. С. 274.

Гордиенко Н. С. «Крещение Руси»: факты против легенд и мифов. Полемические заметки. Л., 1984. - С концепцией Гордиенко не смогли согласиться даже многие коллеги-атеисты (Рапов О. М Официальное крещение Руси в конце X в. // Введение христианства на Руси / Отв. ред. д.ф.н. А. Д. Сухов. М., 1987. С. 92-123). - Кузьмин А. Г. Западные традиции в русском христианстве // Введение христианства на Руси. С. 21-54. — В статье А. Г. Кузьмина говорится, что поскольку в Речи философа Повести временных лет содержится арианский Символ веры, равноапостольный Мефодий, в отличие от брата Кирилла, был арианином. Духовенство, привезенное из Корсуни князем Владимиром, А. Г. Кузьмин считает арианским. «Арианскими», или готическими, письменами считает автор глаголицу. Связь с Западом выражалась в особом почитании «западного» святого - Климента Римского, хотя из общего контекста рассуждения об

Тем не менее, основные достижения в изучении взаимоотношений Западной и Восточной церквей на Руси принадлежат именно отечественным историкам-марксистам. В них много внимания уделялось ценным деталям: археологическим, палеографическим особенностям отдельных памятников, уточнению обстоятельств событий русской истории. Именно советские историки внесли наиболее заметный вклад в изучение внешних контактов Древней Руси и положения Древнерусского государства в системе международных связей средневековья. Среди них нужно в первую очередь назвать имена С. В. Бахрушина, Б. Д. Грекова, А. П. Новосельцева, В. Т. Пашуто, В. Д. Королюка, А. Н. Сахарова, М. Б. Свердлова, Я. Н. Щапова.34 Продолжение изучения древнерусского летописания и истории древнерусской литературы М. Д. Приселковым, А. Н. Насоновым, Д. С. Лихачевым, А. Г. Кузьминым, Б. А. Рыбаковым35 и др. также помогло прийти к некоторым новым выводам в изучаемом вопросе. Комплексные труды Института всеобщей истории и Института славяноведения и балканистики АН СССР, созданные в основном под руководством академиков 3. В. Удальцовой, а затем Г. Г. Литаврина, помогли суммировать знания отечественной науки по истории стран Восточной Европы, а также их связей с Русью. Особую роль в этом сыграли также труды М. В. Левченко и М. Н. Тихомирова. Наконец, в обобщающих трудах Б. Д. Грекова, В. В. Мавродина и др. разрозненные выводы ученых были обобщены и глубоко осмыслены, в результате чего была воссоздана общая картина развития Древнерусского государства в контексте его связей с другими странами.38 Пристальное изучение материальных памятников, с одной этом выпадают, ибо Климент не имел ничего общего с арианством. Под упоминаемыми в летописях «греками», согласно Л. Г. Кузьмину, являются ирландские монахи. Напоследок автор пытается найти прародину «руссов» и родственные им народы, которые, по мнению Кузьмина, можно встретить на всей территории современной Европы: от Украины до Франции и от Северной Италии и Австрии до Англии и Скандинавии. Аналогичным образом, арианство в словах митрополита Илариона «находил» А. Ф. Замалеев (Чичуров И. С. Политическая идеология средневековья. Византия и Русь. К XVIII международному конгрессу византинистов. М., 1990. С. 133).

34 Бахрушин С. В. Труды по источниковедению, историографии и истории России эпохи феодализма. М., 1987; Короток В. Д. Западные славяне и Киевская Русь в X-XI вв. М., 1964; Новосельцев А. П., Пашуто В. Т., Черепнин Л. В., Шумарин В. П., Щапов Я. Н. Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965; Пашуто В. Т. Внешняя политика Древней Руси. М., 1968; Сахаров А. Я. Дипломатия Древней Руси. IX - первая половина X в. М., 1980; Латиноязычные источники по истории Древней Руси. Германия, IX - первая половина XII вв. / Сост., пер., коммент. М. Б. Свердлова. M.;JI., 1989.

35 Приселков М. Д. История русского летописания. JI., 1940; Лихачев Д. С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. М.;Л., 1947; Рыбаков Б. А. Древняя Русь: Сказания, былины, летописи. М., 1963; Насонов А. Н. История русского летописания. XI — начала XVIII века. Очерки и исследования. М., 1969; Кузьмин А. Г. Начальные этапы древнерусского летописания. М., 1977.

Каждаи А. П., Jlumaepim Г. Г., Удальцова 3. В. Отношения Древней Руси и Византии в XI -первой половине XIII в. // Thirteenth international congress of Byzantine studies. Main papers III. Oxford, 1966; Принятие христианства народами Центральной и Юго-Восточной Европы и крещение Руси / Отв. ред. Г. Г. Литаврин. М., 1988.

37 Левченко M В. Очерки по истории русско-византийских отношений. М., 1956; Тихомиров M H. Исторические связи России со славянскими странами и Византией. М., 1969.

38 Греков Б. Д. Киевская Русь. М.;Л., 1939; Мавродин В. В. Образование древнерусского государства. Л., 1945. стороны, и литературных произведений, с другой^ позволили таким историкам, как А. С. Хорошев, М. Ф. Мурьянов, В. Н. Лазарев, обладавшим также великолепной исследовательской интуицией, сделать далеко идущие выводы о политических и культурных связях Руси и Европы.39

Единственная научная монография по вопросу взаимоотношений Русской церкви и Запада - книга Б. Я. Рамма40 - в значительной степени; зависит от идеологических предпосылок, обозначенных во введении. Кроме этого, в книге Б. Я. Рамма не выстроена цельная концепция взаимоотношений Руси и Западной церкви.41 В ней просто перечисляются факты, свидетельствующие о наличии отношений с Западом, причем приоритет оказывался тем сведениям, которые демонстрируют противостояние церквей, а Римская церковь предстает в невыгодном для нее свете. Тем не менее, ее следует признать не только наиболее подробным исследованием данного вопроса в советский историографический период, но и вообще в историографии вопроса, если учесть полноту затронутых проблем, упомянутых фактов, а также рассмотрение их в контексте общеевропейской истории. Внушает уважение и солидная библиография, в которой много места уделено иностранным изданиям.

Советская историография в качественном отношении неоднородна. С одной стороны, в ее рамках созданы серьезные научные работы, внесшие порой неоценимый вклад в рассматриваемую проблему. С другой, имелись и чрезвычайно слабые работы по истории церкви, в том числе по конкретным периодам и темам. Так, например, популярные в СССР историки, церкви марксисты Н. М. Никольский и Н. С. Гордиенко не уделили проблеме межцерковных связей ни строчки.42

Историография работ зарубежных русских историков представлена исключительно церковным направлением. В целом, их взгляд на межцерковные отношения остался прежним, хотя порой заметны незначительные изменения. «Проникнувшись

39 Мурьянов М. Ф. 1) К культурным взаимосвязям Руси и Запада в XII веке // Richerche Slavistische. Vol. XIV. Roma, 1966. P. 29-41; 2) Алексий Человек Божий в славянской рецензии византийской культуры // Литературные связи древних славян. Л., 1968. С. 109-126\ Хорошев А. С. Политическая история русской канонизации (XI-XV1 в.). М., 1986; Лазарев В. Н. Искусство средневековой Руси и Запад // Он же. Византийское и древнерусское искусство. Статьи и материалы. М., 1978.

40 См. Рамм Б. Я. Папство и Русь в X-XV веках; Шаскольский И. П. Борьба Руси против крестоносной агрессии на берегах Балтики в XII-XIII вв. Л., 1978. - Его работы столь же идеологизированы. Намного взвешеннее труды М. Н. Тихомирова (Тихомиров М. Н. Борьба русского народа с немецкими интервентами в XII-XV в. М., 1941).

41 «В работе Б. Я. Рамма заметна также недостаточная дифференцированность в анализе папской экспансии в различные исторические периоды, вопрос о внутренних социальных стимулах папской политики на отдельных этапах разработан еще недостаточно». Асиновская С. А., Буганов В. И. К изучению истории папской политики на Руси в X-XV вв. Рец. на Б. Я. Рамм Папство и Русь в X-XV веках. М.-Л., 1959 //Средние века. Вып. 18. М. 1960. С. 256.

42 См. Никольский Н. М. История Русской Церкви. М., 1988. С. 21-37; Гордиенко Н. С. «Крещение Руси»: факты против легенд и мифов. С. 71-73, 127-146. христианством, Русь православно его приняла: она распознала ложь латинства и крепко отвергла его». Но «существенно знать, что связь с Западом и, в частности, с Западом Латинским, у нас была достаточно живая. Праздник перенесения мощей св. Николая в Бари, отвергаемый греками, а нами- незамедлительно признанный, есть, как это заметил уже Карамзин, "доказательство, что мы имели« тогда дружелюбное сношение с Римом". По католическим источникам наш епископ был на синоде в Бари, в 1089 году, когда установлен был этот праздник. Связь была порвана, когда было осознано "отступление" латинян. Николай Угодник стал особо почитаемым русским святым, но католики стали для нас абсолютно чужими».43 Таков, в целом, взгляд наиболее заметных представителей эмигрантской исторической науки, среди которых нужно выделить Н. Д. Тальберга, Н. Н. Воейкова, протоиерея А. Шмемана.44

Церковные авторы русской эмиграции, также как и отечественные церковные историки, как правило, отличались довольно низким уровнем профессионализма. Они практически совершенно игнорировали данные текстологии и источниковедения, избирательно подходили к фактам, изложенным в научной исторической литературе, выбирая из них только те, которые подтверждали их представления об истории христианства на Руси. Наиболее известными зарубежными русскими - церковными историками конца XX века были протоиереи Стефан Ляшевский и Лев Лебедев 45

Однако именно в церковном русском зарубежье появилось и новое направление, особенностью которого стало если не положительное, то исторически нейтральное и по возможности объективное описание прошлого. Основоположником этого направления, можно назвать замечательного историка церкви М. Э. Поснова.46 Его последователями, хотя, возможно, и не близкими ему людьми, стали М. Н. Гаврилов и, особенно, А. В. Карташев, подход которого к описанию взаимоотношениям церквей удивляет своей взвешенностью и точностью.47 Нельзя не отметить, в связи с подобными характеристиками, и трудов В. Г. Вернадского.48

Современные церковные историки, как ни странно, мало уделяют внимания теме внешних церковных связей. К тому же, к сожалению, большинство историков церкви, трудившихся во второй половине XX века, не являлись профессиональными историками,

43 Константин, архим. Лекции по истории русской словесности, читанные в Св.-Троицкой Семинарии. В 2-х ч. Ч. 1. Допетровский период. Jordanville N.Y. (USA), J 967. С. 16.

44 Шмеман А., прот. Исторический путь православия. Нью-Йорк, 1954; Тальберг Н. Д. История Русской Церкви. Jordanville, 1959; Воейков Н. Н. Церковь, Русь и Рим. Нью-Йорк-Джорданвилль, 1983.

45 Ляшевский С, прот. История христианства в земле русской с I по XI век. М., 2002. С. 249-257 и др.; Лебедев Л., прот. Крещение Руси. М., 2003. С. 209 и др.

46 Поснов М. Э. История Христианской Церкви (до разделения Церквей — 1054 г.). Брюссель, 1964.

47 Карташев А. В. Очерки по истории Русской Церкви. В 2-х тт. Т. 1. Париж, 1959; Гаврилов М. Н. Святитель Николай Мир Ликийских Чудотворец. Брюссель, 1987.

48 Vernadsky G. 1) Rievan Rissia. New-Haven, 1948; 2) A History of Russia. 6th rev. ed. New-Haven, 1969. поэтому им не удалось сохранить старую или создать новую научную школу. Как правило, они редко пользовались достижениями отечественной светской науки. Наиболее заметными авторами этого направления стали протоиерей Лев Лебедев и архимандрит Иоанн (Экономцев).49 Однако это положение в церковно-исторической науке, несомненно, будет изжито. Большой вклад в изучение древнерусского христианства и его международных связей на материале археологических находок внес доктор исторических наук А. Е. Мусин, в одно время преподававший историю Русской церкви в Санкт-Петербургской Духовной Академии.50

При этом, после возобновления деятельности семинарий в 1945-1946 годах, в них вновь был введен курс Обличительного богословия с заменой в названии слова «обличительное» на слово «сравнительное», однако его содержание осталось прежним. В постсоветский период качество пособий по данному предмету несколько повысилось, однако тенденциозная направленность не только сохранилась, но даже усилилась, поскольку торжество церковного экуменизма, время расцвета которого пришлось на 6070-е годы XX века, и который во многом был навязан церкви советским государством, сменилось охлаждением отношений между церквями.51 Та же оценка может быть вынесена и современным церковным представлениям о церковном праве, постулируемым

52 ведущим канонистом Русской Православной Церкви протоиереем В. Цыпиным.

Католическая церковь также имеет априорные постулаты, из которых исследователи-члены церкви обязаны исходить. Так, согласно их мнению, единственной полноценной церковью является лишь та церковь, которая находится в единении со Святым Престолом, прочие же считаются отделившимися («схизматиками»). И хотя сейчас иные требования, такие, как использование латинского языка за богослужением или Шюцие, все больше теряют прежнее значение, верность папству, выражающему единство и истинность церкви, по мнению католической церкви, для христиан является обязательным.53 Поэтому взгляд на события эпох разделения церквей, присущий католическим авторам, совпадает с подходом православных историков и отличается от него только знаком: например, принадлежность Русской церкви после разделения церквей к Константинопольскому патриархату резонно заставила католиков начать крестовые

49 Иоанн (Экономцев■), игум. Православие, Византия, Россия. Сб. ст. М., 1992.

50 Мусин А. Е. Христианизация Новгородской земли в IX-XIV веках. Погребальный обряд и христианские древности / Archaeologica Petropolitana, XII. Институт истории материальной культуры РАН. Труды, Т. 5. СПб., 2002.

51 Православие и западное христианство / Огицкий Д. П., свящ. М. Козлов. Учебное пособие для духовных семинарий и духовных училищ. М., 1999. С. 17-81. 52 Православие и экуменизм. Документы и материалы. С. 455-456.

53 Второй Ватиканский собор. Конституции, декреты, декларации. Брюссель, 1992. С. 119-140; Payui Т. Католичество в третьем тысячелетии / Пер. с англ. А. Дубининой. М., 2007. С. 309. походы в том числе и в направлении Руси для возвращения заблудших восточных христиан в лоно истинной Римской церкви.54 В то же время отмечается, что «согласно католической историографии, на протяжении, всего периода взаимоотношений Рима и России папство постоянно стремилось к. дружбе и добрососедству с восточными славянами».55

Католических авторов также не отличает присутствие интереса к проблематике межцерковных контактов. Единственным серьезным научным исследованием была опубликованная еще в 1944 году в английском журнале Королевского исторического общества статья Франтишека Дворника о контактах Руси с Западом.56 Качество современных работ католических авторов сильно снизилось: в работе священника Сергия Голованова «Ватикан и Россия» данному вопросу посвящено всего несколько строк, не намного подробнее освящена эта тема и в учебных пособиях священника Бронислава Чаплицкого, В. Задворного и А. Юдина.57 Большое развитие получила в XX веке западная литургика (особенно нужно выделить труды М. Арранца), однако и она мало внимания со уделила влиянию западной богослужебной традиции на восточную.

Книга О. А. Лиценбергер «Римско-католическая церковь в России: история и правовое положение» представляет собой нонсенс и едва ли может быть отмечена положительно. Подтвердить правильность подобной оценки можно несколькими выдержками из ее книги. «Становление Римско-католической церкви тесно вплетено в историю'Российского государства. Христиане появились в русских землях еще в первом тысячелетии. До сих пор среди церковных историков не прекращаются споры, проходил ли апостол Павел через территории, на которых проживали древние славяне. В то время церковь еще была единой».59 Со второй половины IX века «миссионерская деятельность Папского Престола была тесно связана с торговыми связями; дипломатическими отношениями и с военными союзами Руси и Европы. Иностранные наемные дружины норманнов-варягов, обосновавшиеся на Руси, зачастую пропагандировали свои, западно-христианские традиции, культуру и религию».60 «Представители первой великокняжеской

54 Encyclopedia of Catholicism / F. К. Flinn. Ed. by J. G. Melton. Encyclopedia of World Religions. NY, 2007. P. 456.

55 Овсиенко Ф. Г. Католицизм. Учебное пособие. M., 2005. С. 280.

56 Dvornik F. The Kiev state and its relations with Western Europe // Transactions of the Royal Historical Society. IV Ser. Vol. XXIX. London, 1946. P. 27-46.

57 Голованов С., свящ. Католичество и Россия (Исторический очерк). СПб., 1998. С. 7; Чатицкий Б., свящ. История церкви в России. СПб., 2000. С. 1-8; Задворный В., Юдин А. История Католической Церкви в России. Краткий очерк. М., 1995. С. 5-10; Задворный В. Л. История христианства в России. Краткий конспект лекций. М., 1993. С. 1-15.

58 Арращ М. Евхаристия Востока и Запада. М., 1999.

Лиценбергер О. А. Римско-католическая Церковь в России: история и правовое положение. Саратов, 2001. С. 17.

60 Лиценбергер О. А. Римско-католическая Церковь в России: история и правовое положение. С. 17. династии Русского государства Рюрик и его старший брат Гаральд вместе с семьями были крещены по латинскому обряду в 826 г., еще будучи вассалами Карла Великого. Согласно древнерусским летописям некоторые знатные киевляне и сын Рюрика - князь Аскольд (?-882), правивший по преданию в Киеве вместе с князем Диром - приняли христианство после 860 г.».61 Заявления, подобные приведенным выше, можно встретить почти на любой странице.

В современной историографии можно встретить два подхода к решению изучаемого нами вопроса - традиционный подход, в основном касающийся интерпретации полемических произведений на Руси, характеризуемый заимствованием выводов и аргументации из дореволюционной историографии, дополняемой лишь некоторыми новыми подробностями (А. С. Демин, В. М. Кириллин, Н. И. Милютенко, В. А. Малинин и др.),62 и подход исторического поиска, при котором факты прошлого осмысляются на общем историческом фоне эпохи, создаваемом на основании синтеза свидетельств различных взаимодополняющих источников (Ф. Б. Успенский и А. Ф. Литвина, Д. Г. Хрусталев и др.).63 Оба подхода имеют в современной историографии своих сторонников и противников, хотя первый из названных, кажется, устарел с введением новых методов исторического исследования. Иногда предпринимаются попытки синтезировать оба подхода к историческому материалу. Примером может служить небольшая публикация Б. Н. Флори.64 При малых объемах и обзорном характере содержания данная работа отличается весьма взвешенными выводами.65

Среди современных историков тема западных контактов Руси, в том числе церковных, является одной из привлекательных. Наиболее заметным стал' вклад в изучение международных, в том числе церковных, связей А. В. Назаренко.66 Необходимо

67 отметить также работы А. В. Бармина в области межцерковной полемики 1Х-ХШ вв. Несмотря на ряд заметных недостатков, к которым относятся далеко не полная

61 Лиценбергер О. А. Римско-католическая Церковь в России: история и правовое положение. С. 17-18.

62 Древнерусская литература. Восприятие Запада в XI-XIV вв. / Авт. О. В. Гладкова, А. С. Демин, Ф. С. Капица, В. М. Кириллин и др. М., 1996; Милютенко Н. И. Святой равноапостольный князь Владимир и крещение Руси. Древнейшие письменные источники / Науч. ред. Г. М. Прохоров. СПб., 2008; Святые князья-мученики Борис и Глеб / Иссл. и подг. текстов Н. И. Милютенко. СПб., 2006; Малинин В. А. Русь и Запад. Калуга, 2000.

63 Хрусталев Д. Г. Разыскания о Ефреме Переяславском. СПб., 2002; Литвина А. Ф., Успенский Ф. Б. Траектории традиции. Главы из истории династии и церкви на Руси конца XI - начала ХШ в. М., 2010.

64 Флоря Б. Н. У истоков религиозного раскола славянского мира (XIII в.). СПб., 2004.

65 Овсиенко Ф. Г. Католицизм. С. 280-284 и далее.

Назаренко А. В. 1) Немецкие латиноязычные источники IX-XI веков / Древнейшие источники по истории народов Восточной Европы. М., 1993; 2) Древняя Русь на международных путях. Междисциплинарные очерки культурных, торговых, политических связей IX-XII веков. М., 2001; 3) Древняя Русь и славяне (историко-филологические исследования) / Древнейшие государства Восточной Европы, 2007. М., 2009.

67 Бармин А. В. Полемика и схизма. М., 2006. библиография, порой несколько поверхностный сравнительный анализ источников, эти работы заполняют давно сложившуюся лакуну в истории изучения антилатинской полемики.68 Продолжается накопление исследовательского материала по смежным ' отраслям исторической науки. Этому служат публикуемые результаты заседаний и конференций Института истории РАН, Центра славяно-германских исследований Института славяноведения РАН, Отдела древнерусской литературы Института русской литературы (Пушкинский дом) РАН и др.

Однако необходимо с сожалением признать,, что практически все наработки, сделанные историками в течение XX века, практически остались невостребованными современной учебной литературой, в которой по-прежнему часто цитируются выводы исследователей XIX века.69 Возможно, причиной тому служит слабо организованная и зачастую пренебрегаемая «академическими» учеными популяризация полученных знаний.

Тема взаимоотношения церквей всегда была предметом внимания и западных исследователей. Качество их трудов и подходы чрезвычайно разнятся. Уже начало XX века было ознаменовано выходом в свет нескольких работ, в которых изучались западные контакты Руси, в том числе и церковные. Т. Едигер защитил на такую тему докторскую диссертацию в Виттенбергском университете в 1911 году; диссертация была х опубликована. Книга о церковных взаимоотношениях в XI веке была написана в 1924 году Б. Лейбом. В 1959 году,/ была напечатана работа польского историка Т. Груджинского о политике папы Григория VII в отношении Восточной Европы, в том числе и касательно

70

Руси. Среди плодотворно занимавшихся темой межцерковных контактов были историки стран социалистического лагеря, например германский историк Е. Винтер и польский историк А. Поппэ.71 Первого отличало тенденциозное использование марксистского подхода, работы второго всегда были более взвешенными и глубже проработанными. Еще один польский исследователь Г. Подскальски может быть охарактеризован как еще более глубокий специалист в области церковного восточноевропейского средневековья, а его книга «Христианство и богословская литература в Киевской Руси» является

68 См. также: Чичуров И. С. Схизма 1054 г. и антилатинская полемика в Киеве (середина XI - начало XII в.) // Russia mediaevalis. Bd. 9. München, 1997. S. 43-53. Чичуров И. С. Антилатинский трактат киевского митрополита Ефрема (ок. 1054/55 - 1061/62 гг.) в составе греческого канонического сборника Vat. Gr. 828 // Вестник ПСТГУ. Сер. I: Богословие, философия. 2007. Вып. 3(19). С. 107-132.

Например: Папина А. Ф. Происхождение славянской письменности. М., 2004. С. 31-33. Маракушина Е. В. Католические монашеские миссии на Северо-Западе России. Автореф. дисс. . канд. филос. наук. СПб., 2007. С. 16.

70 Ediger Т. Russlands älteste Beziehungen zu Deutschland, Frankreich und der römischen Kurie. Halle, 1911; Leib B. Rome, Kiev et Byzance a la fin du Xle siecle. Rapports religieux des Latins et des Greco-russes sous le pontificat d'Urbain II (1088-1099). Paris, 1924; Gruckinski T. Polityka papieza Grzegorza VII wobec paiistw Europy srodkowej i vvschodniej (1073-1080). Toruri, 1959. (Rocznik towarzystwa naukowego w Toruniu. №62 za rok 1957. Zeszyt 1).

71 Winter E. Russland und das Papsttum. Teil 1. Von der Christianisierung bis zu den Anfängen der Aufklärung. Berlin, 1960; Poppe A. Panstwo i Kosciol na Rusi w XI vvieku. Warszawa, 1968. настоящей энциклопедией о духовной культуре и церкви Киевской Руси. Почти столь же высоко следует оценить и работы замечательного слависта Людольфа Мюллера, хотя многие из его выводов могут показаться спорными. Большая часть западной

7x1 историографии отличается взвешенными оценками взаимоотношений Руси и Европы.

Католическая церковь, в свою очередь, создав Восточный, папский институт, благословила начать свои исследования в данной области. Так появилась школа историков, которую можно было бы назвать «школой экуменистов». К ним можно отнести таких замечательных историков, как Вильгельм де Фрис и Эрнст Суттнер, хотя, к сожалению, в их работах очень мало внимания уделено Русской церкви.

Необходимо отметить, что в целом тема церковных контактов Древней Руси с Западной Европой изучена довольно слабо, хотя отдельные вопросы, такие как варяжский вопрос (в деталях), путешествие княгини Ольги в Константинополь, крещение князя Владимира, внешняя и внутренняя политика Ярослава Владимировича и его сыновей, культура и письменность Древней Руси в домонгольский период, деятельность Владимира Мономаха, внешняя политика Древней Руси в целом, изучены довольно глубоко. Давно назрела насущная необходимости сделать комплексный анализ межцерковных отношений в Киевской Руси на основании всех полученных исследователями выводов.

§3. Особенности применяемой терминологии.

Начиная исследование такого непростого вопроса, как диалог церквей, необходимо оговорить употребление базовых терминов, которые, однако, не имеют однозначного, всеми одинаково признаваемого содержания. Речь идет об определении понятий церковь, восточная и западная церкви, равно как и о возможности употребления- определений восточно-православная или католическая, разделение, раскол, схизма.

Невозможно однозначно определить такое понятие, как церковь. Разумеется, догматические определения церкви, как «от Бога установленное общество человеков, соединенных православной верой, законом Божиим, священноначалием и таинствами»,76

72 Podskalsky G. Christentum und theologische Literatur in der Kiever Rus' (988-1237). München, 1982. Русский перевод: Подскальски Г. Христианство и богословская литература в Киевской Руси (988-1237 гг.) / Пер. А. В. Назаренко. Под ред. К. К. Акентьева. СПб., 1996. (Subsidia Byzantinorossica. Т. 1).

73 Müller L. Die Taufe Russlands. Die Frühgeschichte des russischen Christentums bis zum Jahre 988. München, 1987. - Подробную библиографию работ Мюллера см.: Мюллер Л. Понять Россию. Историко-культурные исследования. М., 2000. С. 399-419.

74 Франклин С., Шепард Д. Начало Руси. 750-1200 / Пер с англ. Д. М. Буланина и Н. J1. Лужецкой. СПб., 2000. С. 455.

75 Фрис В. Православие и католичество. Противоположность или взаимодополнение? Брюссель, 1992; Суттнер Э. X. 1) Исторические этапы взаимных отношений Церквей Востока и Запада / Пер. с нем. О. Акимовой. М., 1998; 2) Христианство Востока и Запада в поисках зримого проявления единства / Пер. с нем. О. Величко. М., 2004.

76 Филарет (Дроздов), митр. Пространный христианский катехизис Православныя Кафолическия восточныя Церкви. М., 1995. С. 58. то есть определения мистические, находятся вне компетенции исторической науки. Историческая наука мыслит общественными категориями, применяемыми и к религиозным* объединениям.77 В церковной науке этот аспект соответствует каноническому вопросу экклезиологии. В-нем церковь .выступает в качестве организации, объединяющей верующих, принадлежащих единой христианской культурной традиции, и подчиняющихся конкретной церковной иерархии, которая является структурообразующей основой данного церковного общества, и характеризующейся наличием более или менее

78 четко очерченных идеиных и даже территориальных границ.

Однако здесь есть существенная трудность. Она заключается в том, что культурная традиция постоянно меняется, вбирая в себя накапливающийся опыт, и непрерывно адаптируя церковное общество к реалиям настоящего исторического момента. Следить за ее изменением трудно не столько историку, сколько человеку, живущему в данный момент истории, поэтому он не всегда своевременно откликается на изменения традиции. Проявление рецессии сознания осуществляется в разделениях церкви, иными словами, причиной разделения выступает, в том числе, конфликт между сторонниками и противниками смены культурной парадигмы, как это было и в XI веке. Задача историка — разобраться в причинах и дать оценку произошедших событий - затрудняется тем, что масштаб и важность изменений традиции по-разному воспринимаются самими верующими, так, что иногда одна сторона считает себя отделившейся, а другая - нет. Этот субъективизм культурно-церковной реальности труднопреодолим, однако именно эта задача и ставится в настоящем исследовании.

Канонические границы, хотя и являются более устойчивыми, также склонны к изменениям, и в них также чрезвычайно высок описанный применительно к культуре субъективизм восприятия современниками. Тем не менее, ситуация упрощается тем, что канонические границы относятся к области формального, т.е. юридического аспекта функционирования церкви, а потому фиксируются более точно и их изменения прослеживаемы более полно.

В вопросе существа церкви есть еще один важный аспект — соотношение организации и индивида. Насколько один человек имеет право представлять собой организацию? На этот вопрос ответ дает догматическое богословие, определяя и его каноническое содержание. Соотношение каждого верующего в отдельности и церкви в целом воплощено в понятии кафоличности. Заимствованное из мистической практики

77 Поснов М. Э. История Христианской Церкви. С. 12; Болотов В. В. Лекции по истории древней церкви. Т. I. Введение в церковную историю / Под ред. А. И. Бриллиантова. СПб., 1907. С. 9, 14.

78 Гарнак А. Сущность христианства. Шестнадцать лекций, читанных студентам всех факультетов в зимний семестр 1899-1900 г. в Берлинском Университете. СПб., 1907. С. 140-141, 152-153. церкви, это понятие используется в каноническом церковном праве, где и определяет указанное соотношение как «тождественность единством и множеством». «Полнота целого

- не сумма ее частей, так как каждая часть обладает той же полнотой, что и целое».79

Иными словами, каждый верующий-полноправен представлять собой церковь, к которой он относится. Для историка это значение приобретает особую важность, когда речь идет о территории, на которой еще нет организационных церковных структур, и потому особое значение приобретает вопрос о церковной принадлежности тех деятелей прошлого, чья

80 жизнь протекала на территории, еще не охваченной церковной институцией.

Современные понятия восточно-православная или католическая церкви не соответствуют историческим реалиям рубежа I и II тысячелетий нашей эры, так как на тот момент еще не стали характерными отличительными наименованиями церковных общностей. Если использовать терминологию той эпохи, более верным было бы говорить о конфликте «греков» и «латинян».81 Однако в этом случае Русь как бы изымается из противостояния христианских Востока и Запада, как и в целом из межцерковных взаимоотношений, что было бы неверно, так как Русская церковь уже в XI веке уверенно участвовала в церковной «внешней политике». Представляется более верным использовать географически противопоставляемые наименования Восточная и Западная, поскольку разделение церквей произошло в основном по этно-территориальному признаку. Это разделение вполне конкретно и почти совпадает с границей между Западной и Восточной Европой или же эти границы стремились совпасть. Помимо этого церкви могут также именоваться по их этнической принадлежности или, иначе, поместности: Русская, Византийская/Константинопольская, Римская и Германская церкви. Относительно того, почему Римская и Германская церкви могут быть разделены, пойдет речь ниже.

С некоторыми оговорками можно пользоваться и наименованием «латинский» для обозначения церквей западной традиции. Однако, нужно принимать во внимание, что древнерусское определение «латинский» несколько шире, чем конфессиональная или даже просто абстрактно-культурная принадлежность. «С точки зрения географии "латинянами" были, в сущности, все живущие в Западной Европе, те, кто в качестве письменного языка не использовали греческий или славянский. Соответственно, определение "латинский" могло применяться к алфавиту, к языку или нескольким языкам, к совокупности народов или к сторонникам особой формы вероисповедания. Хотя указанные значения могли

82 пересекаться, различия в относительной их весомости и в акцентах не исчезли».

79 Лосский В. Н. Очерк мистического богословия Восточной Церкви. Догматическое богословие. М., 1991. С. 133.

80 Может быть приведена аналогия взаимоотношений князей и народа (Вилкул Т. Л. Люди и князь в древнерусских летописях середины Х1-ХШ вв. М., 2009. С. 113-225).

81 Бармин А. В. Полемика и схизма. М., 2006. С. 7-9.

82 Франклин С. Письменность, общество и культура в Древней Руси (около 950-1300 гг.) / Пер. Д. Буланина. СПб., 2010. С. 192.

Нужно сказать несколько слов и о природе понятия раскол. Как известно, в любом конфликте всегда виновны обе стороны. Разделение церквей в Х1-ХШ веках -не исключение, оно имеет много причин и протяженно по времени. Одной из базовых причин было пресловутое противостояние «Востока» и «Запада», в данном случае -соперничество между эллинской и римской цивилизациями, воплощением которых сначала были Западная и Восточная части единой Римской империи, а позднее варварские королевства и посткаролингская Европа на Западе и Восточная Римская империя, получившая у историков наименование Византии, и государства, входившие в круг ее влияния, на Востоке.83 Сирия, Армения, Египет и Эфиопия вошли в конфликт с Византией в IV-VI веках в результате монофизитских споров и арабского завоевания, создав еще один «фронт» напряженности. Таким образом, круг «восточных» территорий вполне определен, и их список зависит от конкретного исторического момента: это полуостров Малая Азия, Пелопоннес и Балканский полуостров до Иллирика, а также побережье Черного моря (Понт). Конфликт перешел в активную фазу во время т.н. «схизмы Фотия» и

84 окончательно оформился взятием Константинополя крестоносцами в 1204 году. Под окончательным оформлением понимается непоправимость сложившейся ситуации, иначе говоря, когда раскол стал необратим. Участник событий рыцарь Робер де Клари писал: «Епископы и клирики войска обсудили положение и рассудили, что битва является законной и что они вправе произвести добрый приступ, - ведь жители города издревле исповедовали веру, повинуясь римскому закону, а ныне вышли из повиновения ему и даже говорили, что римская вера ничего не стоит, и говорили, что все, кто ее исповедуют - псы, и епископы сказали, что они поэтому вправе нападать на греков и что это не только не будет никаким грехом, но, напротив, явится великим благочестивым деянием».85 По этой причине 1054 год необходимо рассматривать не как определенную рубежную дату, а как событие, придавшее дополнительное ускорение процессу размежевания Востока и Запада, а также усилению накала церковных отношений Рима и Константинополя.

Обыкновенно в церковной литературе разделение обозначается как раскол или схизма. Подобная терминология уходит своими корнями в межконфессиональный конфликт и впервые была использована именно церковными историками. Они употребляли эти термины, акцентируя внимание на одностороннюю ответственность

83 См. определение как раз для этого времени Д. Д. Оболенского «Византийское содружество» {Оболенский Д. Д. Византийское содружество наций. Шесть византийских портретов. М., [1996]. С. 13-15).

8' Фрис В. Православие и католичество. Противоположность или взаимодополнение? Брюссель, 1992; Суттнер Э. X 1) Исторические этапы взаимных отношений Церквей Востока и Запада / Пер. с нем. О. Акимовой. М., 1998; 2) Христианство Востока и Запада в поисках зримого проявления единства. С. 22-65.

85 Робер де Клари Завоевание Константинополя / Пер. и коммент. М. А. Заборова. Отв. ред. 3. В. Удальцова. М., 1986. С. 52 и сл. противостоящей стороны за «отделение от единой церкви», наследницей которой выступает та сторона, с позиций которой пишет историк.86 Так как разделение всегда является; результатом совместных действий обеих сторон, и обе они несут полноту ответственности за размежевание, эти термины вряд ли уместны в научном исследовании, исключая те случаи, когда описывается мнение одной из конфликтующих сторон в том контексте, в котором это мнение было высказано. Богословие, подстраиваясь под господствующий мировоззренческий субъективизм, нашло формулу, которая четче, нежели понятия «единство церкви» или «раскол церкви», отражает сущность мистического общехристианского единства с позиции социологического подхода.

Церковь едина при наличии евхаристического общения разных ее частей, т.е. когда христиане одной церкви могут причащаться в другой. Разрыв этого общения обозначает раскол, разделение, и с точки зрения богословия не столь важна причина раскола, сколь важен сам факт его появления.87 К сожалению, этот фактор, для самой церкви главенствующий, часто совершенно не учитывается исследователями, и в таком случае, при попытке объяснить разделение церквей исключительно социально-политическими

88 причинами, ускользает смысл произошедшего, что не может не сказаться на выводах.

Важно также оговорить различие между церковью как институцией и религией как обобщающим понятием. Они соотносятся друг к другу как конкретная форма к общему содержанию. Однако есть и некоторая сложность, которая проистекает, во-первых, из того, что промежуточным звеном между ними является церковь как собирательное, мистическое понятие,89 от которого невозможно абстрагироваться хотя бы потому, что понятие церковь именно с этим содержанием часто фигурирует в средневековой литературе, которая является основным источником в изучаемой теме. Во-вторых, религиозное мировоззрение к рамках вербальной культуры и церковная идеология, как политическое средство, также отчасти тождественны, но во многом и различны. Эта тонкость едва ли может быть оговорена в рамках общего введения и должна быть предметом отдельного исследования, однако в работе мы старались ее учитывать.

§4.Хронологические и географические рамки.

Поскольку предметом нашего изучения являются внешние контакты церковной организации на Руси, нижняя временная граница едва ли определяема, так как в

86 Мюллер Д. Т. Христианская догматика / Пер. с англ. К. Комарова. ОипсапуШе, 1998. С. 661.

87 Булгаков С., прот. Православие. Очерки учения Православной Церкви. Киев, 1991. С. 112-117; Афанасьев Н., прот. Трапеза Господня. Киев, 2003. С. 40, 116-120.

88 Пример подобного отношения см.: Сюзюмов М. Я. «Разделение церквей» в 1054 году // Вопросы истории. 1956. №8. С. 44-57.

89 Ср. ЛюбакА. Мысли о Церкви. Милан;М., 1994. С. 70-75. исторической литературе вопрос о появлении государства на Руси остается открытым. До сих пор дискуссионным остается вопрос о непременных атрибутах государственности, к тому же не вполне ясно, когда даже эти расплывчатые характеристики стали имманентны организации населения Восточно-европейской равнины, ибо источники чрезвычайно локальны, отрывочны, расплывчаты, неточны и противоречивы.90 Казалось бы, когда речь идет об истории церкви, вопрос о начале государственности отходит на второй план, поскольку признаки существования церкви и ее первые попытки внешних контактов фиксируются в тот период, когда восточные славяне, несомненно, имели все необходимые государственные институты. Однако если принимать во внимание признак кафоличности, наличие христиан уже говорит о появлении церкви, хотя этот период ее присутствия может быть назван «доинституциональным», при этом момент появления христиан в славянских племенных союзах уловить невозможно. Кроме того, необходимо иметь в виду, что средневековое общество рассматривало принадлежность к той или иной религии как определенную внешнеполитическую и экономическую ориентацию, а потому при налаживании внешних связей зарождающаяся государственность неизбежно встанет перед конфессиональным выбором.91 Таким образом, речь идет о том, что за нижнюю хронологическую границу исследования принимается начало эпохи «выбора вер», хотя открытым остается вопрос, что считать ее началом.

Принятая временная граница удобна и применительно к истории Западной Европы. В это самое время активно шел процесс разложения империи, созданной Карлом Великим, завершившийся в конце первой половины IX века созданием Западно-франкского и Восточно-франкского королевств, последнее из которых получило впоследствии наименование Священной Римской империи германской нации. Одновременно и очень в короткий срок было сформировано и исторически «оправдано» создание папского государства в Италии.92

Конечная дата исследования оказалась определена в ходе предварительного изучения вопроса. Выяснилось, что окончательный выбор между восточным вариантом христианства и западным был сделан на излете существования Древнерусского государства, вероятно еще при жизни князя Владимира Всеволодовича Мономаха. Так как ни один процесс не может быть мгновенным, то и разобщение Руси и Запада также имело некоторую длительность, то условной верхней границей принята середина XII века, когда

90 Свердлов М. Б. Домонгольская Русь. Князь и княжеская власть на Руси VI-первой трети XIII вв. СПб., 2003. С. 12-36, 83-135.

91 Pirenne Н. Geschichte Europas. Von der Völkerwanderung bis zur Reformation. Frankfurt/Main, 1982. S. 47-57; Ле Гофф Ж. Рождение Европы / Пер. с фр. А. Поповой. СПб., 2007. С. 39-44, 70-77.

92 Keller J. Geneza panstwa koscielnego // Katolicyzm wczesnosredniowieczny / Praca zbiorowa pod redakcjqJ. Kellera. Warszawa, 1973. S. 172-176. возобладавшая, децентрализация государства сделала затруднительным ведение единой внешней политики, что повлекло за собой затухание контактов Древней Руси с Западной Европой, что сказалось не только на межцерковных отношениях, но также и на

93 экономике, и на матримониальных связях.

Географические границы нашего исследования I специфичны. С одной стороны, поскольку речь идет о контактах Русской церкви- и церкви, возглавляемой Святым. Престолом, территориальные рамки исследования охватывают все европейские страны, включенные в западно-христианский культурный круг, поскольку контакт осуществлялся не только с Римом, но и со Священной Римской империей Германской нации, а также с северными государствами норманнов. С другой стороны, эти контакты могут рассматриваться с разных «точек отсчета»: либо с позиции Запада, либо с позиции Руси (рассмотрение их «сверху» сильно обедняет исследование, поскольку, таким образом, снимается несколько важнейших проблем, в частности имеющий чрезвычайную важность фактор субъективного восприятия). При таком подходе как бы вводятся вторые, внутренние, географические границы, которые тождественны границам Киевского государства. Таким образом, косвенно оправдываются принятые хронологические рамки, ограниченные началом распада державы Рюриковичей.

§5.Источниковедческая проблема.

Источниковая база исследования широка и в основном совпадает с кругом источников по истории Киевской Руси. Основой, для исследования послужили русские летописи и древнерусские хронографы, например Толковая Палея и Хронограф по великому изложению, состав которого был реконструирован О. В. Твороговым, а также антилатинская полемическая литература (послания митрополитов Леонтия Переяславского и Ефрема Киевского, митрополита Иоанна II антипапе Клименту, митрополита Никифора разным князьям, игумена Феодосия грека «О вере крестьянской и о латинской», Стязание с латиною, «О фрязех и прочих латынех»). Кроме того, часто привлекались данные агиографических произведений (Жития Кирилла и Мефодия, Жития святых Вячеслава и Людмилы Чешских, Жития святых Вита и Аполлинария Равеннских, Киево-Печерский патерик, Житие преподобного Антония Римлянина и др.), гомилетических сочинений (Слово о законе и благодати митрополита Илариона, Слово о перенесении мощей Николая Чудотворца в Бари). В исследовании использованы памятники древнерусского права (Русская Правда, Канонические ответы митрополита Иоанна, Ответы епископа Нифонта Кирику Новгородцу), богослужебные тексты (паремии

93 Греков Б. Д. Киевская Русь. М., 2004. С. 606-608. на вечерне святым Борису и Глебу, месяцеслов, миссал святого Климента), средневековое эпистолярное наследие (антилатинские послания, письмо краковского епископа Матфея Бернарду Клервосскому), Хождение игумена Даниила в Иерусалим, западноевропейские хроники (Вертинские анналы, Хроника Титмара Мерзебургского, хроника Адальберта Магдебургского, Хроника Ламберта Ашафенбургского, «История» Яна Длугоша и др.), скандинавские саги, западноевропейская агиография (Житие святого Ромуальда). Большое подспорье оказали памятники прикладного искусства, архитектуры, монументальной живописи, данные эпиграфики, нумизматики, филологии.

Некоторые типы источников нуждаются в комментарии, предваряющем их использование в исследовании. Летописи, а также значительная часть древнерусской агиографии создавались как пристрастные произведения, участвующие в формировании специфической древнерусской идеологии. Поэтому в них неизбежно возникли «информационные» лакуны, многие из которых были созданы умышленно. Подобная особенность налагает на историка обязанность относиться с крайней осторожностью к сообщаемым этими источниками сведениям. Однако эта, казалось бы, негативная сторона вопроса дает древнерусским произведениям и огромное преимущество перед источниками беспристрастными. Пристрастность означает заинтересованность, а стало быть, подобного рода произведения имеют глубокий подтекст, если их рассматривать как цельные произведения. Если же проследить этапы их формирования, как в случае с Повестью временных лет, значение подтекста значительно вырастает.

Сомнения в истинности сообщаемых сведений, естественно возникающие при нахождении ошибок и умолчаний, затрудняют доверие к историческому источнику. Преднамеренность некоторых несоответствий часто переносит центр внимания исследователя с описываемого события на причины заведомого искажения исторической правды. Проверить и выявить все эти нестыковки и ошибки весьма затруднительно не только в силу давности и самих событий, и их описания, но также из-за сложности психологической мотивации автора и особенностей его субъективного восприятия. Тонкая грань отделяет слепое доверие источнику, очевидно невозможное для исследователя, и излишний критицизм, уничтожающий последние «опорные точки», основу исторического поиска.

Изучение замысла, руководившего древнерусским автором, создает своеобразную «стереокартину». С одной стороны, историческое произведение, например летопись, призвано передать события прошлого, претендуя на историческую объективность. С другой стороны, автор находится «в плену» своих представлений о прошлом, их целесообразности и результатах в настоящем, придавая описываемому свою субъективную оценку. Таким образом, у историка появляется возможность взглянуть одновременно в эпоху повествования и в эпоху создания произведения, позволяющая как извлечь исторические факты, так и оценить мировоззрение автора. Этой особенности практически лишены тексты, созданные почти одновременно с описываемыми в них событиями, такие как Слово о перемещении мощей Николая Чудотворца в Барии, а также «беспристрастные» западноевропейские свидетельства о событиях на Руси. Их можно оценивать только с позиции осведомленности их авторов.

Оценка «объективности» и «субъективности» содержания, как и выяснение сущности подтекста древнерусского произведения, упирается в еще одну сложную проблему - воссоздание истории русского летописания, особенно предшествовавшего появлению Повести временных лет. Несмотря на доминирование в исторической науке концепции, созданной академиком А. А. Шахматовым, расхождения между взглядами разных ученых по этому поводу настолько велики, что создается ощущение неразрешимости проблемы. Тем не менее, при изучении западноевропейских церковных контактов Киевской Руси очевидна необходимость решения вопроса о начальных этапах бытования летописного жанра. Но очевидна и вынужденность использования текстологических реконструкций А. А. Шахматова, при том даже, что принимается во внимание их некоторая гипотетичность.

Теоретические построения А. А. Шахматова, В. М. Истрина, Д. С. Лихачева, М. Н. Тихомирова, Л. В. Черепнина, А. Г. Кузьмина и многих других, при всей своей логической выдержанности, построены на соотнесении внутренних данных текста летописей. Создается ситуация, когда объект исследования совпадает с инструментом, или, иначе говоря, одно и то же явление, например, летописание, одновременно является и источником сведений, и предметом критики. Так, по мнению Д. С. Лихачева, летопись «складывалась как памятник политической мысли», «каждая летописная запись, исправление или подновление оценивались А. А. Шахматовым с точки зрения

94 „ соответствия их идеиному замыслу летописца», в то время как сам идеиныи замысел, в соответствии с которым летопись создавалась, как бы «заимствуется» из самой анализируемой летописи. Создается замкнутый круг, разорвать который очень сложно.

Существует также проблема истории формирования антилатинской полемической литературы. В частности, в отдельных исследованиях критике подвергнута традиционная атрибуция этих литературных памятников, что в корне меняет картину бытования полемики в Киевской Руси.95 Выяснение авторства и времени создания возможно только

94 Лихачев Д. С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. M.;JI., 1947. С. 9, 17.

Павлов А. Критические опыты по истории древнейшей греко-русской полемики против латинян. С. 7-9, 48-58; Висковатый К. К вопросу об авторе и времени написания «Слова к Изяславу о латинех» // Slavia. Casopis pro slovanskou filologii. Rocnik 16. SeSit 4. Praga, 1939. C.535-567; Челъцов M. Полемика между

27 путем комплексного анализа не только древнерусской, но и византийской полемической литературы. Больше того, в подобном исследовании обязательно должны учитываться политические, экономические, культурные трансформации в контексте их внутренних взаимосвязей.

Правовые памятники отражают направление развития общества. Их цель -формализовать общественные отношения, определить направление его развития, поэтому они лишь косвенно указывают на реальную историческую действительность.

Материальные памятники, кажется, являются наиболее «объективными» историческими свидетельствами. Их сильная сторона заключается в том, что они хроноаутентичны эпохе, в отличие от письменных произведений, как правило, создающихся через некоторый промежуток времени. В то же время материальные памятники, будучи статичны, не передают динамики исторического процесса и часто являются не более чем иллюстративным дополнением к выводам, полученным путем анализа письменных источников. Археологические артефакты лишь косвенно способствуют выявлению причинно-следственных связей между событиями.

Кроме того, очевидна трудность интерпретации данных, получаемых с помощью археологии, поскольку сами они редко несут в себе объективную информацию. Задача эксперта состоит в том, чтобы на сопоставлении с другими материальными памятниками, подтверждаемом письменными источниками, объяснить происхождение и предназначение находки. При этом очень часто построения интерпретатора отличаются спекулятивностью.96 Тем не менее, многие вопросы неразрешимы без привлечения анализа материальных памятников, в том числе предметов искусства, например вопрос взаимосвязей разных культур.

Международные связи славянских, в том числе и древнерусской, литератур неоднократно становились предметом исследования. Их богатство и разнообразие обязательно должно учитываться исследователем, пример чему дан в обобщающей работе Д. С. Лихачева «Развитие русской литературы Х-ХУИ веков».97 Церковные по своему происхождению, литературные памятники, влияя на мировоззрение читателя, одновременно воспитывали и мировоззрение самого автора. Европейские влияния также оказали существенное воздействие на отношение русской книжности к христианскому Западу. И потому, думается, вряд ли можно согласиться с утверждением, что «с начала XI греками и латинянами по вопросу об опресноках в Х1-ХН веках. СПб., 1879. С. 50-57; Поппэ А. В. Русские митрополии Константинопольской патриархии в XI столетии (окончание) // Византийский временник. Т. 29. М., 1969. С. 95-104; Костромин К. А. Разделение церквей в контексте взаимоотношений Киевской Руси с Западной Европой во второй половине XI в. // Вестник СПбГУ. Сер. 2, 2010, вып. 3. С. 85-89.

96 Мартынов А. И., ШерЯ. А. Методы археологического исследования. М., 2002. С. 219-229.

91 Лихачев Д. С. Развитие русской литературы Х-ХУП веков. Эпохи и стили. Л., 1973. С. 3-4, 14-44.

28 и до конца XVII века русская литература жила, совершенно не соприкасаясь с

98 происходившим одновременно развитием латинского христианского мира».

§б.Цели, задачи и методы исследования.

В' процессе христианизации ■ древнерусское общество перенимало богатый опыт христианской культуры у своих ближайших соседей. Не подвергается сомнению роль русско-византийских связей в становлении христианской церковности на Руси. Однако акцент на этой теме, как правило, оставляет в тени контакты Древней Руси с западной церковной традицией, также оказавшей весьма заметное влияние на русскую историю и культуру со времени самого зарождения древнерусской государственности. Цель исследования — изучить характер и содержание дипломатических и культурных церковных взаимосвязей Древней Руси и Западной Европы.

Необходимо отметить, что в исследовании выделяется три действующие стороны: Русская церковь в лице ее иерархов, а при ее отсутствии - известные нам крещеные христиане, Древнерусское государство в первую очередь в лице князей, по своему заинтересованных в связях в церквями Западной Европы, и, наконец, сами Римская и Германская церкви, действующие то в собирательном образе Западной церкви (Западных церквей), то по отдельности, в соответствии с правоспособностью этих церковных объединений. В исследовании тема светских взаимоотношений с Западом затрагивается только в той степени, в которой они отражались на делах церкви.

В соответствии с поставленной целью могут быть сформулированы следующие исследовательские задачи: выявить динамику отношений Древнерусского государства и церкви к западноевропейской церковности и определить тенденции развития этих отношений в рамках общих политических и культурных изменений в эпоху развитого феодализма; изучить направление и масштаб общекультурных связей и непосредственных личных контактов представителей разных церковных традиций.

Основным методологическим принципом, положенным в основу исследования, является комплексный анализ внешних церковных контактов, предполагающий синтез данных, полученных из различных видов источников. К литературным произведениям применялся историко-текстологический, иногда лингвистический, а также историко-психологический метод исследования. С культурологических позиций анализировались памятники искусства и предметы быта.

98 Святополк-Мирский Д. П. История русской литературы с древнейших времен по 1925 год / Пер. с англ. Р. Зерновой. Новосибирск, 2006. С. 27.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Церковные связи Древней Руси с Западной Европой"

Заключение.

Общая картина церковных взаимоотношений Древней Руси с Западной Европой, как показало данное исследование, несколько отличается от общепринятой. Согласно традиционной точке зрения негативное отношение к западной христианской традиции на Руси было изначальным. В последнее время, когда отношения современной России с западным миром стали более позитивными, наметились изменения и в представлениях о конфликте древнерусской церкви и католичества, однако традиционная схема лишь подверглась незначительной корректировке: динамику противостояния стали представлять более плавной, а его начало отнесли к чуть более позднему времени.1

В свете нового рассмотрения проблемы церковных контактов Древней Руси и Европы можно выявить несколько ключевых тем, в рамках которых развивались эти отношения. Начальный период, связанный с христианизацией Руси, характеризовался активным налаживанием связей со всеми доступными религиозными традициями. Наиболее ярко это отразилось в рассказе Повести временных лет о выборе вер. Однако, вопреки заявлению летописца об отказе следовать путем западноевропейской традиции, нужно признать, что к концу правления Владимира Святославича отношения с Западной Европой были наиболее конструктивными, возможно даже более конструктивными, чем с Византией. Почти весь XI век отношения с Западной церковью находились в руках Л княжеской власти и не испытывали серьезных затруднений. По мнению Н. Ингама до конца XI в. разделение славянского мира на Slavia Orthodoxa и Slavia Romana не было особенно заметным, поскольку в это время трудно говорить о «влиянии» или «заимствовании», что указывает на противопоставление культур и проведение границы между ними, но нужно говорить о «сообщаемости», объединяющей их в единое поле европейской христианской культуры.3 Более того, Русь, по мнению JI. А. Беляева, «можно сопоставить с контактными зонами, где позже происходил активный «латино-византийский диалог», такими как Сицилия и Италия, юго-запад Балканского полуострова, Латинские королевства Греции и Ближнего Востока».4

В конце XI века, связанного с началом эпохи крестовых походов, наметились первые трудности в отношениях с Западом. Инициатива была сознательно упущена княжеской властью и со времени правления Владимира Мономаха приняла частный характер, что довольно быстро сказалось на масштабе и результатах межцерковных

1 См. например: Флоря Б. Н. У истоков религиозного раскола славянского мира (XIII в.). СПб., 2004.

2 Goet: L. К. Staat und Kirche in Altrussland Kiever Periode. 988-1240. Berlin, 1908. S. 58-64.

3 Русь между Востоком и Западом: культура и общество, X-XVII вв. Ч. 1. С. 203.

4 Беляев Л. А. Общеевропейские элементы в древнерусском искусстве. X-XII вв. // Из истории русской культуры. Т. 1.С. 736. связей. Тенденция закрепилась благодаря тому, что потомки' Мономаха сохраняли верность его политическим приоритетам.5 Их политика была настолько последовательна, что исследователи отмечали налаживание особо- тесных международных контактов Владимиро-Суздальской земли- не с Западом; а с Востоком.6 Основные смысловые акценты эпохи, приведшей на Руси к. размежеванию христианских традиций Запада* и Востока, очень емко отражены в названии глав совместной книги прот. Иоанна^ Мейендорфа и проф. А. Пападакиса: «Первые крестовые походы: последствия для церкви». Параграфы: «Попытки церковного примирения до 1095 года, усиление христианского милитаризма, церковный колониализм, нарастание вражды между Востоком и Западом».7 Однако налаженные отношения не могли быть разорваны в кратчайший срок, поэтому медленное затухание конструктивных церковных отношений с Европой можно наблюдать как минимум полстолетия, а возможно и дольше.8

Именно в этот период - в первой половине XII века — были созданы ключевые древнерусские антилатинские произведения. Однако необходимо отметить несколько особенностей полемической литературы на Руси. Во-первых, византийская противолатинская полемика долго не появлялась на Руси, так как русские книжники XI-XII веков сознательно отказывались от переводов современной им публицистической византийской литературы, оказывая предпочтение раннехристианскому или ранневизантийскому наследию.9 Во-вторых, древнерусская полемическая литература была безыскусна и ничего не прибавила к развитию Руси ни в литературном плане, ни в плане развития мысли, хотя в то же время создавались такие литературные шедевры, как Повесть временных лет - в жанре хронографии, Страдание Бориса и Глеба или. Житие Феодосия Печерского - в агиографии; Слово о> законе и благодати - в риторике и гомилетике, Слово о полку Игореве - в эпосе.10

Западная Европа, в свою очередь, прошла подобный путь развития. Начав с миссионерской активности во второй половине X века, она закончила планами крестового похода против христианских стран Восточной- Европы, воплотившимися в движении «Drang nach Osten» и захвате Прибалтики.11 «В-период XII-XIV вв. на всем

5 Воронин Н. Н. Андрей Боголюбский. С. 210-211.

6 Лимонов Ю. А. Владимиро-Суздальская Русь. Очерки социально-политической истории. J1., 1987. С. 180-195.

7 Пападакис А., Мейендорф И., прот. Христианский Восток и возвышение папства. С. 629.

8 Лазарев В. Н. Искусство средневековой Руси и Запад // Он же. Византийское и древнерусское искусство. С. 230.

9 Мещерский Н. А. Источники и состав древней славяно-русской переводной письменности. С. 70.

10 Соколов И. И. Лекции по истории Греко-Восточной церкви: В 2 т. Т. 1. СПб., 2005. С. 57-60.

11 Назарова Е. Л. Крестовый поход на Русь 1240 г. (организация и планы) // Восточная Европа в исторической ретроспективе. С. 190-201; Королюк В. Д. «Дранг нах Остен» и историческое развитие народов центральной, восточной и юго-восточной Европы в период феодализма (обзор основной проблематики пространстве европейского мира, и в западной и в восточной его половине, намечается процесс великого культурного перелома. Назревают и начинают находить себе проявление силы, которые в будущем разорвут оковы средневековья и проявят себя в бюргерских движениях, в гуманизме Возрождения, в научных завоеваниях эпохи великих

10 1 открытий». Окончательное обособление древнерусского церковного ■ сознания1 от западноевропейского произошло в результате захвата Константинополя крестоносцами в

1204 году или вскоре после этой даты.13 В то же, время, с середины и конца XI века в народную западную литературу начинает проникать определение всех славян, не только полабских, но и восточных и южных славян как «поганых», язычников, враждебных западно-европейскому миру, малоотличимых от мусульман. Уже на Лионском соборе

1245 года папа заявил о том, что греческая вера никогда не была христианской.14

Вообще же значение славянских контактов в контексте становления международных связей Древней« Руси трудно переоценить. «Если в русских контактах с

Византией роль посредников, играли южные славяне, то в контактах с Западом аналогичная роль принадлежит западным славянам. Однако, если в отношении южнославянского влияния мы располагаем четкими языковыми показаниями, которые сочетаются с отсутствием исторических свидетельств, то применительно к западным славянам мы имеем нечто противоположное, а именно историко-культурные свидетельства, сочетающиеся с отсутствием ясных языковых показаний.15 Я имею в виду роль, прежде всего, Сазавского монастыря, который был несомненно связан с Киево

Печерским монастырем, следы западного влияния в древнейших богослужебных текстах, в церковном праве, в церковных обрядах (праздник перенесения мощей св. Николая в

Бари), роль колоколов в богослужении,- которая объединяет русское богослужение с западным, при том, что в греческой церкви колокола неизвестны, и т. п.»16

Трудно оценить объем западноевропейского влияния на русскую церковную традицию. Из 65 известных иностранных браков Рюрикова дома до XIII века только 7 приходятся на Византию, а остальные 58 на страны Латинской Европы: 16 — на Польшу,

10 - на Германию, 8 - на Скандинавию, 7 - на Венгрию и т.д.17 Эти цифры вряд ли исследования) // Советское славяноведение. 1966. №4. С. 14-20; Матузова В. И., Назарова Е. Л.

Крестоносцы и Русь. С. 14-18.

12

Порфиридов Н. Г. Древний Новгород. С. 181.

13 НазаренкоА. В. Древняя Русь и славяне. С. 322-325, 341-342.

14 Дашкевич Н. П. Смены вековых традиций в отношениях Запада к Русским // Сборник статей, посвященных почитателями академику и заслуженному профессору В. И. Ламанскому по случаю пятидесятилетия его ученой деятельности. Ч. 2. СПб., 1908. С. 1377, 1379.

15 Ср. возражения А. И. Рогова (Круглый стол: 1000-летие христианизации Руси // Советское славяноведение. 1988. №6. С. 61).

16 Круглый стол: 1000-летие христианизации Руси // Советское славяноведение. 1988. № 6. С. 32.

17 Русь между Востоком и Западом: культура и общество, Х-ХУП вв. Ч. 1. С. 143. отражают истинное соотношение влияний разных культур на культуру Древней Руси, однако, тем не менее, они играют важнейшую роль: они заставляют исследователей возвращаться к проблеме взаимосвязей Западной Европы и Киевской Руси, поскольку они по-прежнему недооценены. Можно также отметить наблюдающийся параллелизм русской и польской политической истории в XI веке: смута Владимировичей 1015-1019 годов может быть соотнесена со смутой Мешковичей в 1025-1034, единовластное правление Ярослава Мудрого (1036-1054) - с правлением Казимира Восстановителя (1034-1058), борьба Ярославичей (1068-1075) - с борьбой за власть Болеслава II Смелого и Владислава Германа и т.д.18 Подобное сходство вряд ли могло быть возможно без взаимных, в том числе культурно-религиозных, связей двух стран. Особенность древнерусского христианского мировоззрения замечательно охарактеризована академиком А. М. Панченко: «Это и есть "двоеверие". В современной историко-филологической терминологии оно означает синтез язычества и христианства. Между тем Феодосий Печерский (а значит, и вообще интеллигенция Киевской Руси) понимал под "двоеверием" нечто совсем иное, а именно конфессиональную терпимость. Терпимость способствовала "усложнению структуры древнеславянской духовной культуры", позволяла синтезировать элементы ахристианские и христианские, восточные и западные, греческие, славянские и латинские».19

18 Тымовский М., Кеневич Я., Хольцер Е. История Польши / Пер. с польск. В. Н. Ковалева, М. Л. Корзо, М. В. Лескинена. М„ 2004. С. 31-32.

19 Панченко А. М. О русской истории и культуре. С. 333.

Источники:

1. ОР РНБ, Собр. ОЛДП №Р.48, Сборник XVII в. Л. 7об.-8.

2. ОР РНБ Софийское собр. №590. Служебник, XVI в. Л. 176-181.

3. ОР РНБ Требник, XIII в., О.п.1.14. Л. 22 об.

4. РГИА, Ф. 834, он. 1, №1316. Сборник XVII в. Л. 317 об.-318, 319.

5. Бертинские анналы. http://www.vostlit.info/Texts/rusl4/Armales Вегйат/1тametext2.htm Дата обращения: 2.11.2010.

6. Библиотека литературы Древней Руси / Под ред. Д. С. Лихачева, Л. А. Дмитриева, А. А. Алексеева, Н. В. Понырко. СПб.: Наука, 1997. Т. 1. Х1-ХЫ века.

7. Библиотека литературы Древней Руси / Под ред. Д. С. Лихачева, Л. А. Дмитриева, А. А. Алексеева, Н. В. Понырко. СПб.: Наука, 1999. Т. 2. Х1-ХП века.

8. Грамоты Великого Новгорода и Пскова. М.-Л., 1949.

9. Деяния Вселенских соборов. В 4-х тт. Т. 4. VI собор. VII собор. Казань, 1908. Репринт: СПб.: Воскресение, Паломник, 1996.

10. Древнерусские Патерики: Киево-Печерский Патерик. Волоколамский Патерик / Изд. Л. А. Ольшевская, С. Н. Травников. М.: Наука, 1999. (Серия: Литературные памятники).

11. Древнеславянская Кормчая XIV титулов без толкований / Изд. В. Н. Бенешевичем. Т. 1. СПб., 1906.

12. Еремин И. П. Из истории древнерусской публицистики XI века (Послание Феодосия Печерского к князю Изяславу Ярославичу о латинянах) // Труды отдела древнерусской литературы: Т. 2. М.-Л.: АН СССР, 1935. С. 21-38.

13. Зализняк А. А., Янин В. Л. Новгородская псалтырь начала XI в. — древнейшая книга Руси (Новгород, 2000 г.) // Вестник Российского гуманитарного научного фонда. 2001. №1. С. 153-164.

14. Историки эпохи Каролингов. М.: РОССПЭН, 1999.

15. Книга правил святых апостол, святых соборов Вселенских и Поместных, и святых отец. М., 1893. Репринт: СПб., 1996.

16. Латиноязычные источники по истории Древней Руси. Германия, IX - первая половина XII вв. / Сост., пер., коммент. М. Б. Свердлова. М.-Л.: АН СССР, 1989.

17. Малето Е. И. Антология хождений русских путешественников. XII-XV века. Исследование, тексты, комментарии. М.: Наука, 2005.

18. Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М.-Л., 1950.

19. Остромирово евангелие 1056-1057 года по изданию А. X. Востокова. М.: Языки славянских культур, 2007. (Серия: Памятники славяно-русской письменности).

20. Памятники древнерусского канонического права. Ч. 1. (Памятники XI-XV в.) / Русская историческая библиотека. Т. VI. СПб., 1908.

21. Памятники древнерусского канонического права. Ч. 2. Вып. 1 / Русская историческая библиотека. Т. XXXVI. Пг., 1920.

22. Повесть временных лет / Подг. текста; перев., статьи и комм. Д. С. Лихачева. Под ред. В. П. Андриановой-Перетц. Изд. 2-е, исправ. и доп. СПб.: Наука, 1999:

23. Полное Собрание Русских Летописей. Т. 2. Ипатьевская летопись. СПб., 1908.

24. Полное Собрание Русских Летописей. Т. 3. Новгородские летописи. СПб., 1841.

25. Полное собрание русских летописей. Т. 9. Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской летописью. М.: Языки русской культуры, 2000.

26. Полное Собрание Русских Летописей. Т. 22. Русский Хронограф. Ч. 1. Хронограф редакции 1512 года. СПб., 1911.

27. Полное Собрание Русских Летописей. Т. 22. Русский Хронограф. Ч. 2. Хронограф западно-русской редакции. Пг., 1914.

28. Рихер Реймский. История / Пер. А. В. Тарасовой. М.: РОССПЭН, 1997.

29. Робер де Клари. Завоевание Константинополя / Пер. и коммент. М. А. Заборова. Отв. ред. 3. В. Удальцова. М.: Наука, 1986. (Серия: Памятники исторической мысли).

30. Сага об Эймунде / Пер. Е. А. Рыдзевской // Рыдзевская Е. А. Древняя Русь и Скандинавия в IX-XIV вв. (Материалы и исследования) / Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования. 1978 г. М.: Наука, 1978. С. 89-104.

31. Святые русские римляне: Антоний Римлянин и Меркурий, Смоленский / Подгот. текстов и исслед. Н. В. Рамазановой. СПб.: Дмитрий Буланин, 2005. (Серия: Святые и святыни Русской земли).

32. Сказания о начале славянской письменности / Вступ. ст., пер. и ком. Б. Н. Флори. М.: Наука, 1981. (Серия: Памятники средневековой истории народов Центральной и Восточной Европы).

33. Татищев В. Н. История Российская: в 7-ми т. Т.1. M.-JL: АН СССР, 1962.

34. Татищев В. Н. История Российская: в 7-ми т. Т. 2. M.-JL: АН СССР, 1963.

35. Творения митрополита Никифора / Изд. подгот. С. М. Полянским. М.: Наука, 2006. (Серия: Памятники религиозно-философской мысли Древней Руси).

36. Требник. Т. 2. М., 1979.

37. Успенский сборник XII-XIII вв. М.: Наука, 1971.

38. Щавелева Н. И. Древняя Русь в «Польской истории» Яна Длугоша (Книги I-VI). Текст, перевод, комментарий / Под ред. и с доп. А. В. Назаренко. М.: Наука, 2004. (Серия: Древнейшие источники по истории Восточной Европы).

39. Щавелева Н. И. Польские латиноязычные средневековые источники. Тексты, перевод, комментарий / Древнейшие источники по истории народов СССР. М.: Наука, 1990.

40. Select historical documents of the Middle Ages / Ed. by E. F. Henderson. London: George Bell and Sons, 1910.

Список научной литературыКостромин, Константин Александрович, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Абрамович Д. И. Исследование о Киево-Печерском Патерике, как историко-литературном памятнике // Известия отдела русского языка и словесности. Т. 7. 1902 год. СПб., 1903.

2. Аделунг Ф. Корсунские врата, находящиеся в Новгородском Софийском соборе / Пер. с нем. П. Артемова. М., 1834.

3. Айналов Д. В. К истории древнерусской литературы. Эпизод из сношений Киева с Западной Европой // Труды отдела древнерусской литературы института литературы. Т. 3. М.-Л.: АН СССР, 1936. С. 3-12.

4. Айналов Д. Рец. на: Шляпкин И. А. Русский крест XII века в городе Гильдесгейме. Вестник Археологии. Вып. XXII. СПб., 1913 // Библиографическая летопись / Имп. ОЛДП. М., 1914. С. 36-40.

5. Алексеев А. И. Крещение костей (К интерпретации статьи Повести временных лет под 1044 г.) //Древняя Русь. Вопросы медиевистики. №1 (11), 2003. С. 102-106.

6. Алешковский М. X. Повесть временных лет. Судьба литературного произведения в Древней Руси. М.: Наука, 1971. '

7. Алпатов М. А. Русская историческая мысль и Западная Европа. XVII — первая четверть XVIII века. М.: Наука, 1976.

8. Андреянов М. Краткий очерк истории папства в средние века и развития оппозиции против католической церкви. СПб., 1899.

9. Антошин Ю. А. Политическая борьба в Германии в XI в. по вопросу светского и духовного суверенитета // Социальные отношения и политическая борьба в средневековой Германии (Х1-ХУ1 в.). Межвузовский сб. науч. тр. Вологда, 1985. С. 3-18.

10. И. Армянская и русская средневековые литературы: сб. ст. Ереван, 1986.

11. Арранц М. Евхаристия Востока и Запада. М., 1999.

12. Арранц М. Чин оглашения и крещения в Древней Руси // Символ. №19. Июнь 1988. С. 69-101.

13. Археология и история Пскова и Псковской земли. Материалы 51 научного семинара, посвященного памяти академика В. В. Седова. Псков, 2006.

14. Артамонов М. И. История хазар. СПб., 2002. (Серия: Классика Эрмитажа. Исследования по истории и культуре).

15. Артамонов Ю. А. Рецензия на книгу Н. И. Милютенко «Святые князья-мученики Борис и Глеб» (комментарий в свете веры) // Вестник церковной истории. №3 (11). 2008. С. 236-255.

16. Асиновская С. А., Буганов В. И. К изучению истории папской политики на Руси в XXV вв. Рец. на: Б. Я. Рамм Папство! и Русь в X-XV веках. M.-JL, 1959 // Средние века. Вып. 18. М. 1960. С. 249-256.

17. Атанасова Д. За почитанието на св. Вит сред славяните // Palaeobulgarica-Старобългаристика. Т. 22. 1998 №1. С. 26-34.

18. Афанасьев Н., прот. Трапеза Господня. Киев: Храм преп. Агапита Печерского, 2003. (Серия: Lex orandi).

19. Бармин А. В. Полемика и схизма. М.: Институт философии, теологии и истории св. Фомы Аквинского, 2006.

20. Бармин А. В. Рец. на: иеромонах Иларион (Алфеев). Жизнь и учение св. Григория Богослова. М., 1998 // Византийский временник. Т. 60 (85). М.: Наука, 2001. С. 192-193.

21. Бахрушин С. В. Труды по источниковедению, историографии и истории России эпохи феодализма. М.: Наука, 1987.

22. Белецкий С. В. Знаки Рюриковичей X-XI вв. / Исследование и музеефикация древностей северо-запада. Вып 2. СПб, 2000.

23. Бельченко Г. П. Преподобный Феодосий Печерский, его жизнь и сочинения (по поводу книги В. А. Чаговца). Одесса, 1902.

24. Бибиков М. В., Мельникова Е. А., Петрухин В. Я. Ранние этапы русско-византийских отношений в свете исторической ономастики // Византийский временник. Т. 59 (84). М.: Наука, 2000. С. 35-39.

25. Бильбасов В. А. Кирилл и Мефодий по документальным источникам. СПб., 1868.

26. Болотов В. В. Лекции по истории древней церкви. Т. 1. Введение в церковную историю / Под ред. А. И. Бриллиантова. СПб., 1907. Репринт: М., 1994.

27. Брунов Н., Травин Н. Собор Софии в Новгороде // Сообщения института Истории и Теории архитектуры. Вып. 7. М., 1947. С. 1-41.

28. Брюсова В. Г. Русско-Византийские отношения середины XI века // Вопросы истории. 1972. №3. С. 51-62.

29. Буланин Д. «Окружное послание» константинопольского патриарха Фотия в древнерусских рукописях XVI-XVII вв. // Palaeobulgariea-Старобългаристика. Т. 5. 1981 №2. С.35-54.

30. Булгаков С., прот. Православие. Очерки учения Православной Церкви. Киев: Лыбидь, 1991.

31. Булкин В. А., Овсянников О. В. По Неве и Волхову. JL: Искусство, 1981.

32. Бычков В. В. Русская средневековая эстетика. XI-XVII века. М.: Мысль, 1992.

33. Васильевский В. Г. Труды. Т. 3. Пг., 1915.

34. Введение христианства на Руси / Отв. ред. д.ф.н. А. Д. Сухов. М.: Мысль, 1987.

35. Введение христианства у народов Центральной и Восточной Европы. Крещение Руси. Сб. тез. М.: Наука, ГРВЛ, 1987.

36. Величко А. М. Политико-правовые очерки по истории Византийской империи. Изд. 2-е, расшир. и исправ. М.: ФондИВ, 2008.

37. Верещагин Е. М. К характеристике билингвизма эпохи Кирилла и Мефодия // Советское славяноведение. 1966. № 2. С. 61-65.

38. Верещагин Е. М. Церковнославянская книжность на Руси. Лингвотекстологические изыскания. М.: Индрик, 2001.

39. Вернадский Г. В. Киевская Русь / Пер. с англ. Е. П. Беренштейна, Б. Л. Губмана, О. В. Строгановой. Под ред. Б. А. Николаева. Тверь-М.: ЛЕАН, Аграф, 2004.

40. Вестник общества исследователей Древней Руси за 2001 г. М.: ИМЛИ РАН, 2003.

41. Вестник общества исследователей Древней Руси за 2002-2003 г. М.: ИМЛИ РАН, 2007.

42. Византия и Запад (950-летие схизмы христианской церкви, 800-летие захвата Константинополя крестоносцами). Тезисы докладов XVII Всероссийской научной сессии византинистов. М.: ИВИ РАН, 2004.

43. Виймар П. Крестовые походы. Миф и реальность священной войны / Пер. с фр. Д. А. Журавлевой. СПб.: Евразия, 2006. (Серия: Историческая библиотека).

44. Вилкул Т. Л. Люди и князь в древнерусских летописях середины XI-XIII вв. М.: Квадрига, 2009.

45. Висковатый К. К вопросу об авторе и времени написания «Слова к Изяславу о латинех» // Slavia. Casopis pro slovanskou filologii. Rocnik 16. Sesit 4. Praga, 1939. C. 535-567.

46. Внешняя политика Древней Руси. Юбилейные чтения, посвященные 70-летию со дня рождения чл.-корр. АН СССР В. Т. Пашуто. Тезисы докладов. М., 1988.

47. Водовозов Н. В. История древней русской литературы. М.: Просвещение, 1972.

48. Воронин Н. Н. Андрей Боголюбский. М.: Водолей Publishers, 2007.

49. Восточная Европа в исторической ретроспективе: К 80-летию В. Т. Пашуто / Под ред. Т. Н. Джаксон и Е. А. Мельниковой. М.: Языки русской культуры, 1999. (Серия: Studia historica).

50. Восточнохристианские реликвии / Ред.-сост. А. М. Лидов. М.: Прогресс-Традиция, 2003.52