автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Творческий портрет Н.А. Полевого в литературных воспоминаниях 1850-х - начала 1860-х годов

Полный текст автореферата диссертации по теме "Творческий портрет Н.А. Полевого в литературных воспоминаниях 1850-х - начала 1860-х годов"

На правах рукописи

Гусакова Ольга Яковлевна

ТВОРЧЕСКИЙ ПОРТРЕТ H.A. ПОЛЕВОГО В ЛИТЕРАТУРНЫХ ВОСПОМИНАНИЯХ 1850-х — начала 1860-х годов

специальность 10. 01. 01 — русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Саратов — 2006

Работа выполнена на кафедре русской классической литературы и методики преподавания Педагогического института Саратовского государственного университета имени Н.Г. Чернышевского.

Научный руководитель: доктор филологических наук,

профессор Адольф Андреевич Демченко

Официальные оппоненты: доктор филологических наук,

профессор Алексей Алексеевич Гапоненков

кандидат филологических наук, доцент Людмила Петровна Борзова

Ведущая организация: Астраханский государственный

педагогический университет

Защита состоится 23 июня 2006 года в 12 часов на заседании диссертационного совета Д 212.243.02 при Саратовском государственном университете имени Н. Г. Чернышевского (XI корпус СГУ, ул. Астраханская, 83). Отзывы на автореферат можно присылать по адресу: 410012, ул. Астраханская, 83, СГУ, факультет филологии и журналистики.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Саратовского государственного университета.

Автореферат разослан 22 мая 2006 года.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук,

профессор

Ю. II. Борисов

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

В связи с начинавшимся в середине 1850-х годов новым этапом общсст-венно-литературного движения, со спорами о традициях, так или иначе его подготовивших, возникает стремление «подвести итоги», оглянуться на прошлое с новых, современных позиций. В этих условиях закономерной была и необходимость осмысления деятельности H.A. Полевого, который, по словам Н.Г. Чернышевского, был одним из «предводителей в литературном и умственном движении» России первой трети XIX века.

Центральным явлением общественно-литературной жизни России 18551856-х годов, давшим толчок формированию различных, в том числе и полемичных, планов обращения к истории критики и журналистики, стали «Очерки гоголевского периода русской литературы» Н.Г. Чернышевского. Продолжая дело, начатое Белинским, Чернышевский в цикле статей пытается теперь уже его самого поставить в какой-то закономерный ряд. Широкий анализ философских, эстетических, социальных явлений 30-40-х годов позволил автору связать две эпохи — настоящее и прошлое, два раздела литературы — искусство слова и критику, а затем, уже в пределах каждой из этих областей, специфические и многообразные вопросы, выдвинутые практикой литературно-общественной жизни.

Обратившись к вопросу об исторической роли деятельности H.A. Полевого, Н.Г. Чернышевский дал высокую оценку Полевому-журналисту и критику. В этих аспектах издатель «Московского телеграфа» предстал как предшественник Белинского и как критик, принципы которого имели значение и для современной критики, и для ее будущего.

«Очерки» Чернышевского как бы отделили 30-40-е годы чертой завершенности. Однако вопрос об интерпретации истории русской литературы и критики, ставший в середине века особенно актуальным, не решается на материале одних только «Очерков».

Вместе с широко известными работами Н.Г. Чернышевского, А.И. Герцена, A.B. Дружинина необходимость подвести итоги идейно-литературному развитию 1830-1840-х годов и определить историческое значение виднейших деятелей этого периода отражали литературные воспоминания 1850-х годов. Обостренное стремление осмыслить свою жизнь во взаимодействии с лучшими представителями своего и предшествующего поколения сочеталось в них со стремлением найти в этом процессе отражение важных общественных проблем, поставленных эпохой, и вытекающих для современности уроков.

Развитие мемуарного жанра в конце 40-х — первой половине 50-х годов и в России, и на Западе не было случайным. Исследователи (С.И. Машинский, Л.Я. Гинзбург, Б.Ф. Егоров) отмечают несколько причин, объясняющих его закономерность: возросший в этот период интерес общества к человеческой личности; широкое проникновение исторической темы в литературу; актуализация проблемы познавательных возможностей литературы, вступившей в эпоху реализма как направления, уже теоретически провозглашенного, сформулировавшего свои эстетические принципы.

Жанровое своеобразие воспоминаний С.Т. Аксакова, М.А. Дмитриева, Кс.А. Полевого, П.В. Анненкова, A.A. Григорьева, ИМ. Панаева — специфическая «многослойность» — позволяет рассматривать их в едином контексте с фактами литературной критики. В них авторы выступают не только в роли мемуаристов, hö и историков литературы и журналистики, очеркистов, эссеистов, мастеров био1рафий и, что особенно важно в контексте данного исследования, в роли литературных критиков, суммирующих в мемуарах свои оценки литературных явлений, создателей творческих портретов знаменитых деятелей русской культуры конца XVIII — первой половины XIX веков.

Литературные портреты H.A. Полевого в воспоминаниях 1850-х — начала 60-х годов дают чрезвычайно много не только для понимания его индивидуальности, но и для понимания его литературной и критической деятельности. В сферу его творчества мемуаристы, согласно законам жанра, вводят читателя через его живую индивидуальность, его биографию и мироощущение, через метко подмеченные детали его быта. Вместе с тем мемуарная непосредственность впечатления в рассматриваемых воспоминаниях равноправно сосуществует с самыми строгими научными приемами исследования, а за изображаемой и них живой индивидуальностью скрывается определенный тип деятеля русской литературы, отражающий один из моментов ее развития.

Мемуары, о которых идет речь в диссертации, написаны известными литераторами, людьми талантливыми и склонными к размышлению, их книги являют собою образцы яркой публицистики, которой авторитет авторов, их участие в литературном процессе придавали значение документа эпохи. Во всех очерках обнаруживается так называемая «свободная» композиция, сплав самого разнородного материала: живых, подлинно художественных сцен, критико-исследовательских оценок, публицистических отступлений. Эти публицистические отступления во многом способствовали тому, что литературные портреты воспринимались не только как «думы о былом», но и как острые, актуальные произведения. Освобождаясь в мемуарах от традиционной критической формы (статьи, рецензии) и создавая творческий портрет деятеля прошедшей эпохи, мемуаристы добивались повышенной эстетической и идейной действенности.

Творческий портрет как жанр литературной критики находится на стыке критики и словесности. В последнее время жанр литературного портрета привлекает все большее внимание литературоведов. Благодаря работам Е.Б. Тагер, В.Я. Гречнева, А.И. Овчаренко, B.C. Барахова его границы приобретают все более четкие очертания. Однако в современном литературоведении пока еще нет ясного понимания литературного портрета как жанра. Этим довольно распространенным термином нередко называют и мемуарно-биографичсский очерк, и намеченное беглыми штрихами эссе, и литературно-критическую статью, если она посвящается характеристике конкретного, реального человека, писателя или поэта. Многоликость жанра литературного портрета говорит о широте его распространения в различных областях творческой деятельности: к нему обращаются не только писатели, но и критики, литературоведы, искусствоведы, историки.

Литературный портрет как жанр мемуарной прозы неоднократно привлекал внимание литературоведов (Ю.В. Манн, Т.А. Марахова, С.И. Машинский, И.О. Шайтанов, Ю.М. Лотман, Г.Г. Елизапстина). Значительно меньше изучен литературный портрет как жанр критики (Я.С. Билинкис, Б.И. Бурсов, Б.Ф. Егоров, С.Г. Бочаров).

Недостаточно исследован в науке и вопрос о закономерности и специфике обращения к литературно-критической деятельности H.A. Полевого в первое десятилетие второй половины XIX века. Отдельные его аспекты рассматривались в связи изучением наследия А.И. Герцена, Н.Г. Чернышевского и A.B. Дружинина (И.М. Тойбин, А.П. Медведев, Е.И. Покусаев, М.Г. Зельдович, Д.К. Мотольская, В.И. Кулешов, М.А. Ванюшина, A.A. Демченко, Г.В. Макаров-ская, Г.Г. Елизаветина, Б.И. Есин). Однако глубокие оценки деятельности Н. А. Полевого, данные критиками и мыслителями 1850-х годов, рассыпаны по разным источникам, не собраны воедино, не систематизированы и не получили концептуальной исследовательской оценки. В связи с мемуарами этот вопрос рассматривался исключительно фрагментарно.

Актуальность диссертационного исследования обусловлена, таким образом, необходимостью изучения этого почти не обследованного мемуарного материала как источника критических суждений о H.A. Полевом.

Объектом исследования стал литературный процесс в его движении ог романтизма 1820-1830-х годов (эпохи «Московского телеграфа») к 1850-м годам.

Предмет исследования - личность и творчество II.A. Полевого в мемуарном воплощении литературных деятелей 1850-х — начала 1860-х годов.

Цель работы состоит в выявлении обобщенного творческого портрета H.A. Полевого, возникающего в мемуарах С.Т. Аксакова, М.А. Дмитриева, Кс.А Полевого, П.В. Анненкова, И.И. Панаева, A.A. Григорьева; в определении объективных и плодотворных методологических путей ведения ими диалога с прошлым, который обеспечивал постижение его подлинной ценности в непрерывном и поступательном процессе развития литературы и литературной критики.

В соответствии с поставленной целью в исследовании решаются следующие задачи:

- провести сравнительный анализ критических оценок деятельности H.A. Полевого в мемуарах 1850-х — начала 1860-х годов;

- выявить меру историчности этих оценок, определяя вклад мемуаристов в осмысление исторической роли H.A. Полевого;

- путем сопоставления творческих портретов журналиста в мемуарах С.Т. Аксакова, М.А. Дмитриева, Кс.А. Полевого, П.В. Анненкова, И.И. Панаева, A.A. Григорьева определить роль наследия Полевого в спорах 1850-х годов по насущным проблемам литературы и критики;

- проанализировать принцип ценностной ориентации в соотношении личностных, эстетических и нравственных, а также критических установок мемуаристов.

■Научная новизна работы заключается в попытке впервые исследовать созданные мемуаристами творческие портреты H.A. Полевого, представляющие собой своеобразные документы литературной критики и знаменующие важный этап начавшегося в начале 1850-х годов процесса подведения итогов тридцатилетнего развития литературы.

В основе методологии данного исследования лежит комплексный подход к- изучению проблемы восприятия литературно-критического наследия H.A. Полевого в контексте историко-литературного процесса в России 1850-х — начала 1860-х годов. Многоаспсктность рассматриваемой в диссертации проблемы и разнообразие привлекаемого материала обусловили необходимость применения комплекса современных исследовательских методов, глубоко обоснованных в работах М.М. Бахтина, А. С. Бушмина, Г.Л. Гуковского, А.П. Скаф-тымова, Д.С. Лихачева, Б.Ф. Егорова, Ю.М. Лотмана, А.Н. Иезуитова. Конкретно-исторический принцип изучения отдельного произведения сочетается с историко-генетическим и сравнительно-типологическим методами анализа, раскрывающими его включенность в литературный процесс, что позволяет уточнить этапы взаимодействия романтизма и реализма. Первостепенное значение для данного исследования имеет также учение об индивидуальном творческом методе писателя.

В своей работе автор опирался на труды по теории и истории литературной критики И.М. Тойбина, Н. Ф. Бельчикова, Б. И. Бурсова, И. М. Лаврецкого, С. И. Машинского, Д.К. Мотольской, Е.И. Покусаева, М.Г. Зельдович, И.Г. Ямпольского, В.И. Кулешова, по истории русской журналистки Н.К. Козмина, А.Г. Гукасовой, В.Е. Евгеньева-Максимова, В.Н. Орлова, В.Г. Березиной, Б.И. Есина; по теории и истории жанров литературного портрета М.М. Бахтина, Е.Б. Тагер, В.Я. Гречнева, Л.Я. Г'избург, А.И. Овчаренко, B.C. Барахова, Ю.В. Манна, С.Г. Бочарова.

Круг материалов, вовлеченных в исследование, определяется целями и задачами работы. Помимо литературных воспоминаний 1850-х — начала 1860-х годов в диссертации анализируются критические статьи, письма и другие документы, принадлежащие H.A. Полевому и авторам воспоминаний, а также материалы русской периодики 1820-1830-х годов. Обращение к широкому литературному контексту различных эпох необходимо для выявления внутренней подоплеки мемуарных оценок личности и деятельности H.A. Полевого и меры их объективности.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Литературно-критическая деятельность ILA. Полевого получила в мемуарах 50-х — начала 60-х годов XIX века всестороннюю, хотя и не всегда объективную оценку.

Наиболее полная и в целом исторически верная характеристика литературно-критической деятельности Полевого в 1825-1834 годах дана в мемуарах Кс.А. Полевого и A.A. Григорьева. Оба критика отметили его заслуги в становлении теории романтизма, в то же время показали, что энциклопедизм оказался самым полезным содержанием деятельности H.A. Полевого, что своим стремлением к универсальности он выражал важную черту времени. Кроме того, Кс.

Полевой дал исторически справедливую характеристику политических взглядов своего брата в 1820-е годы, отметил его заслуги в утверждении независимой, «самобытной» журнальной критики.

В воспоминаниях П.В. Анненкова и И.И. Панаева целостная характеристика деятельности Полевого отсутствует, однако журналист в них также представлен как необходимый участник литературной жизни 1820-1830-х годов.

Прямо противоположная и несправедливая оценка деятельности Полевого дана в литературных воспоминаниях С.Т. Аксакова и М.А. Дмитриева.

2. Литературные воспоминания 1850-х — начала 1860-х годов об эпохе «Московского телеграфа» свидетельствовали об актуальности прошлого. Обращения авторов мемуаров к истории критики 20-40-х гадов, к деятельности одного из представителей этого периода - H.A. Полевого — помогали им решать современные задачи, связанные с трактовкой центральных литературных фактов эпохи — деятельности В.Г. Белинского, творчества A.C. Пушкина и Н.В. Гоголя.

3. В воспоминаниях, написанных критиками, смысл творческой деятельности Полевого с большей или меньшей степенью осознанности раскрывается в контексте тех вопросов, которые рассматривались и в критических работах мемуаристов. Прежде всего это: вопрос о самобытности и философском обосновании русского романтизма (A.A. Григорьев, Кс.А. Полевой); проблемы историзма и народности (A.A. Григорьев), индивидуальности творческого метода (П.В. Анненков); литературная критика и ее задачи, направление в литературе, проблема индивидуальности поэтического творчества (Кс.А. Полевой), развитие реалистических тенденций в литературе 1820-1840-х годов (Кс.А. Полевой, М.А. Дмитриев, И.И. Панаев).

4. Воспоминания о H.A. Полевом отличаются разнообразием форм критического «портретирования» — от коротких зарисовок, беллетризованных сведений о деятельности и фактах биографии Полевого до очерка творчества. В наиболее каноническом, традиционном виде очерк творчества представлен в «Записках о жизни и сочинениях H.A. Полевого» Кс. Полевого. Последовательное рассмотрение в «Записках» важнейших сторон журнальной и литературно-критической деятельности H.A. Полевого вкупе с поясняющими их фактами биографии и жизненной реальностью, в них воссозданной, а также экскурсы в социальную и психологическую «подпочву» значительно расширяют наше знание его жизни и деятельности.

Теоретическая значимость диссертации состоит в обогащении существующих представлений о творческом портрете в литературных воспоминаниях 1850-х - начала 1860-х годов, написанных критиками и в силу этого являющихся своеобразным литературно-критическим источником.

Практическое значение исследования заключается в возможности использовать полученные результаты в дальнейшей научной разработке проблемы восприятия творческого наследия Н.Полевого в фундаментальной науке, а также в учебном процессе высшей школы — в лекционных курсах по истории русской литературы и критики, на семинарских занятиях и в специальных курсах по творчеству Н. Полевого.

Апробация работы. Основные положения диссертации были изложены автором в 14 публикациях, в докладах на итоговых научных конференциях (1989-2006) и межвузовских научно-практических конференциях «Междисциплинарные связи при изучении литературы» (2003, 2006) в Педагогическом институте Саратовского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского, на межвузовской научно-практической конференции в Балашовском государственном педагогическом институте (1991), а также на октябрьских научных чтениях «Чернышевский и его эпоха», проводимых государственным музеем-усадьбой Н.Г. Чернышевского и Саратовским государственным университетом (1997, 1999 и 2004).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и примечаний. Библиография включает 300 наименований.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы диссертационного исследования, дается обзор научной литературы, определяются цели и задачи работы, устанавливается ее научная новизна, формулируются методологические и теоретические основы диссертации.

Первая глава «H.A. Полевой в воспоминаниях С.Т. Аксакова и М.А. Дмитриева» содержит анализ оценок литературно-критической деятельности издателя «Московского телеграфа», данных его постоянными оппонентами — С.Т. Аксаковым и М.А. Дмитриевым.

«Литературные и театральные воспоминания» (1856-1858) С.Т. Аксакова - своеобразный итог начавшегося в конце 1820-х годов противостояния С.Т. Аксакова с H.A. Полевым.

Анализ литературных и театральных рецензий 1829-1830-х годов показывает, что главной причиной отрицательного отношения к личности и деятельности Полевого в этот период было неприятие Аксаковым его общественной и эстетической позиций. Аксаков выступал против либерального критического направления, проводимого им в журнале. Молодому, не чуждому некоторых сословио-дворянских 1гредрассудков литератору «вольдумные выходки» «Телеграфа» казалось слишком радикальными. Отвергал он и тот идеал романтического искусства, которому поклонялся Полевой, так как с самого начала своей критической деятельности Аксаков выступал сторонником нового, реалистического направления. В результате для него оказались неприемлемы не только журналистская позиция Полевого в целом, но и его конкретные литературные оценки («кривые толки»).

Вместе с тем справедливо принято считать, что не последнюю роль в «подогревании неприязни» Аксакова к Полевому играли и друзья Аксакова -главные бойцы «классиков» 1820-х годов А.И. Писарев и М.А. Дмитриев и примыкавшие к ним М.Н. Загоскин, A.A. Шаховской, Ф.Ф. Кокошкин. В «Приложениях» к «Разным сочинениям» (1858) Аксаков и сам признал это.

В 1830-е годы отношения Аксакова и Полевого продолжали оставаться такими, что никакой положительный отзыв о сочинениях Полевого не мог нра-

виться Аксакову. Естественно, что не пришлась ему по вкусу и рецензия Белинского 1835-го года на «Аббаддонну» Полевого, содержавшая несколько хотя и сдержанных, но в общем положительных замечаний о романе. Не разделял Аксаков и мнения Белинского о «Московском телеграфе» как о лучшем журнале 20-30-х годов. При этом необходимо отметить, что Аксаков, несомненно, понимал изначальную близость демократических позиций Полевого и Белинского.

В то время, когда произведения Пушкина были объявлены большинством русских журналистов «падением великого таланта», Аксаков напечатал открытое «Письмо к издателю «Московского Вестника» о значении поэзии Пушкина» (1830. № 6). Из «Письма» видно, что именно выступление Полевого против Пушкина более всего возмутило Аксакова. В ниспровержении кумиров, производимом Полевым, Аксаков уловил определенную опасность, его не только эстетическую, но и этическую неразборчивость.

В 1829-1830-х годах Аксаков был вовлечен Погодиным в острую полемику с Полевым в связи с его «Историей русского народа».

Таким образом, в 1820-1830-е годы Аксакову казалось, что H.A. Полевой и его журнал наносят непоправимый вред развитию литературы. Через 30 лег, хладнокровно рассуждая о происшедшем в «Литературных и театральных воспоминаниях», он находит даже пользу в существовании «Телеграфа» — «пользу отрицания», которое все же было необходимо. Иначе, несколько мягче, относится и к самому Полевому: отмечает в нем русскую сметливость, ловкость и даже некоторое дарование, но в целом его позиция не меняется. И теперь Аксаков убежден, что Полевой не сказал и не мог сказать ничего нового, своего, ничего такого, о чем бы не говорили и не спорили московские литераторы; но он был первым, кто заговорил о новом направлении в литературе печатно и с той «решительной дерзостью, к которой бывает способно самонадеянное, поверхностное знание дела и которая в то же время всегда имеет успех»1. Таким образом, сама похвала оборачивается у Аксакова грубой и пристрастной критикой, но за ней обнаруживается, что Аксаков, не сумевший понять прогрессивности журнальной деятельности Полевого, все-таки отмечал его определенную чуткость к запросам времени.

В 1858-м году «Литературные и театральные воспоминания» были опубликованы в составе «Разных сочинений» С. Т. Аксакова, которые были встречены современниками довольно прохладно. Большинству критиков эта книга представлялась слишком «субъективной» по содержанию и рассчитанной на узкий круг читателей. Демократической критике воспоминания Аксакова казались слишком обращенными в прошлое и совершенно отвлеченными от острых общественных интересов.

В 1850-е годы суровым и малообъективным критиком H.A. Полевого был и М.А. Дмитриев.

В книге «Мелочи из запаса моей памяти» (1854) стереотип некогда рас-

1 Аксаков С.Т. Собрание сочинений: В 4 т. / Подгот. текста и примеч. С.И. Машинского. М., 1955-1956. Т. 3. С. 75.

пространснных уничижительных аттестаций Полевого («выскочка», «недоучка», «завистливая посредственность») мемуарист многократно подкрепляет ссылками на отрицательные рецензии на «Историю русского народа», на неприязнь и издевательские возгласы в адрес журналиста части современников, а также превратными изложениями его статей. В вину Полевому мемуарист ставит неверное толкование творчества Пушкина и Жуковского, имевшее, по его словам, отрицательное значение для дальнейшего развития литературы. Выступив в воспоминаниях как автор довольно «оригинальной» периодизации русской литературы, Дмитриев отвел журналу Полевого место «родоначальника» толстых журналов, а также «торговой предприимчивости» и «поддельной универсальности» в литературе. Продолжение линии развития, обозначенной «Московским телеграфом», Дмитриев видел в русской литературе и журналистике 1850-х годов.

• Неумение Дмитриева увидеть в прошедшем ценных залогов настоящего и будущего русской литературы было отмечено Н.Г. Чернышевским. В 1855-м году в рецензии на книгу Дмитриева он, в целом положительно отнесшийся к его воспоминаниям о Карамзине, И.И. Дмитриеве и других литераторах XVIII века, указал автору и на слабые стороны его труда, заключавшиеся, с его точки зрения, не в мелких недочетах и частных ошибках, а в отсутствии верной исторической перспективы и правильного взгляда на прошлое. Примером последнего у Чернышевского были суждения писателя об исторической значимости деятельности H.A. Полевого.

Чернышевский отмечал также, что мемуарист несправедливо и оскорбительно судил об издателе «Телеграфа», вероятно, потому, что когда-то Полевой написал разбор сочинений И.И. Дмитриева, в котором было высказано «основательное» суждение о степени поэтической гениальности этого «замечательного сподвижника Карамзина».

Разбор сочинений, о котором идет речь в рецензии Чернышевского, был опубликован Полевым во второй части «Очерков русской литературы» (1839) и представляет собой одну из первых, хотя и не вполне объективных попыток дать историческую оценку общественно-литературной деятельности И.И. Дмитриева.

Отметив заслуги Дмитриева в области совершенствования русского языка («наравне с Карамзиным»), Полевой отказал ему в праве называться поэтом.

Кроме отрицательных отзывов о творчестве И.И. Дмитриева, Полевой позволил себе в статье несколько неуважительных выпадов против его личности, отражавших распространенное мнение о его «хладнокровности» и «расчетливости». Наиболее распространяемым самим Полевым было мнение о том, что литература для Дмитриева была «занятием между прочим, при службе, при светской жизни...». Такой «очерк характера» Дмитриева, считал Полевой, «поясняет» и литературное его поприще.

Очевидно, что приведенная характеристика общественной и литературной деятельности одного из лучших представителей XVIII века не могла не показаться обидной для его ближайших потомков. Извинением Полевому в их глазах могло быть лишь то, что он не претендовал на окончательность своих

суждений.

Таким образом, называя причину, по которой Дмитриев не мог объективно судить о Полевом, Чернышевский был прав, но, как нам кажется, лишь отчасти. Дело в том, что у автора «Мелочей...» были причины обижаться не только за своего дядю И.И. Дмитриева, но и за себя лично. Уже первый год существования «Московского телеграфа» был отмечен полемикой между H.A. Полевым и М.А. Дмитриевым, в которой оба оппонента не только показали умение отстаивать свои убеждения, но и щедро осыпали друг друга оскорбительными характеристиками.

В полемике 1825-го года о «Горе от ума» Грибоедова издатель «Московского телеграфа» и Дмитриев являлись представителями разных литературных партий. Н. Полевой в этот момент поддерживал линию защиты комедии, которую вели прежде всего декабристские критики (A.A. Бестужев, О.М. Сомов, В.Ф. Одоевский). Дмитриев был в числе литераторов, яростно нападавших на «Горе от ума». Однако стоит отметить, что критика Дмитриева, в целом не была ни пустой, ни излишне придирчивой. Полемика с «Московским телеграфом» велась им по вопросам, которые и позже оставались основными для оценки комедии. Среди них важнейшим был вопрос о реалистичности пьесы.

Противоположность мировоззрений и эстетических взглядов формулировалась враждующими сторонами прямо и открыто, и это не могло не сказаться в дальнейшем на отношении литераторов друг к другу. К тому же комедия Грибоедова была не единственным пунктом их расхождений.

В 1825-1830-х годах Дмитриев был в числе литераторов, активно полемизировавших с «Московским телеграфом» по животрепещущему вопросу о сущности романтизма. В этой полемике он, при активном участии издателя «Телеграфа», приобрел репутацию хулителя Пушкина и романтизма, архаиста и старовера.

Кроме того, Полевой был невысокого мнения о художественных произведениях М.А. Дмитриева. Так, например, в 1830-м году в рецензии на первый стихотворный сборник поэта Полевой скептически отозвался о его произведениях. Отрицательную оценку творчества Дмитриева Полевой повторил и в статье о «Борисе Годунове» (1833).

Во второй главе «К.А. Полевой. Записки о жизни и сочинениях H.A. Полевого» (1860, 1887) рассматриваются журнальная, критическая и писательская деятельность Полевого, а также его взаимоотношения с Пушкиным и Белинским в восприятии его брата и единомышленника, активного помощника в журнальном деле Кс.А. Полевого.

Основная мысль, присутствующая во всех размышлениях Кс. Полевого о брате, — мысль об исключительной широте и многогранности его деятельности.

Кс. Полевой остановился на ключевых моментах деятельности II. Полевого. Он определил его роль в журналистике 1830-х годов («"Московский телеграф" был первым истинным журналом в нашей литературе. Эта заслуга неоспоримо принадлежит H.A. Полевому»2), отметил его заслуги в становлении

2 Николай Полевой. Материалы по истории русской литературы и журналистики тридцатых

теории романтизма, в утверждении независимой, «самобытной» журнальной критики, дал исторически справедливую характеристику политических взглядов своего брата в 1820-е годы, а также критическую оценку его литературной деятельности: «Он был двигатель, вчинатель почти во всем, за что принимался с полным увлечением своей пламенной души; но он не был ни поэт, ни писатель первостепенный» (С. 301).

Незаконченные воспоминания Кс.А. Полевого впервые ввели в широкий научный оборот довольно большой фактический материал о журнальной деятельности П.Л. Полевого. Эти воспоминания богато документированы конкретными литературно-бытовыми и историко-литературными данными, но освещается весь этот материал в книге Кс.А. Полевого часто, как справедливо отмечает В.Н. Орлов, с ультраконсервативных общественно-политических позиций и притом лишь в узко биографическом плане. Это особенно заметно в интерпретации взаимоотношений H.A. Полевого с A.C. Пушкиным и В.Г. Белинским,. ,

В отношении автора «Записок» к Пушкину и кругу его друзей слышны отголоски последовательной и напряженной борьбы демократической журналистики 1829-1834 годов с виднейшими представителями дворянской литературы. Борьба эта была начата H.A. Полевым на страницах «Московского телеграфа» в 1829-м году, а ее итоги подводились с большой долей субъективности его братом в «Записках».

Однако в конце 1850-х годов уже можно было говорить об исторической проверке общественно-литературной позиции «Московского телеграфа»: H.A. Полевой был прав, выступая против бессодержательности, мслкогемности, «светскости» произведений дворянских литераторов. Но он глубоко заблуждался, когда недифференцированно рассматривал дворянскую культуру, отмечая в ней только «светскость» и аристократизм, когда не выделял Пушкина из среды «литературных аристократов». Оправданием издателю «Московского телеграфа» может служить лишь то, что, как справедливо отмечал Кс. Полевой, «задевая» наряду с другими участниками «Литературной газеты» и Пушкина, он не отрицал его поэтического гения.

Образ В.Г. Белинского в литературных воспоминаниях Кс. Полевого создан в духе модного в 1850-е годы тенденциозного противопоставления идей Белинского 1830-х годов, периода важных достижений, утраченных впоследствии, его творчеству 1840-х годов, периода революционного и материалистического. В этом же плане поданы мемуаристом и взаимоотношения Белинского с Н. Полевым: начиная свою литературную деятельность, Белинский понимал, ценил Николая Алексеевича, считал его своим учителем в журнальном деле, пользовался его поддержкой; в конце 1830-х годов Белинский не только перестал понимать Полевого, но и, показав себя человеком неблагодарным, вошел в число тех, кто участвовал в общественной и литературной изоляции журнали-

годов. Л.,1934. С. 315. Далее цитируется по этому изданию с указанием номера страницы в тексте.

ста, настойчиво пытавшегося подняться на ноги после тяжелейшего удара, - закрытия «Телеграфа».

Изучение материалов полемики между «Сыном отечества», редактируемым Полевым, и Белинским в 1838-1839 годах (именно на этом периоде останавливает свои воспоминания Кс. Полевой) позволяет сделать следующие выводы.

Начавшееся в этот период отставание Полевого от вопросов современности в связи с явной ориентацией его на западную литературу, с отсутствием четкой общественно-литературной платформы и примитивным эклектизмом в вопросах эстетики заставили Белинского начать борьбу с ним.

Критика Полевого в 1838-1839 одах велась Белинским с «художественной точки зрения» и с позиций «примирения с действительностью». К литературной и критической деятельности Полевого Белинский подходил с вновь выработанными философско-эстетическими критериями - правдивости изображения действительности, «конкретности», художественности образов, закона творческой необходимости, простоты и естественности, отказа от идеализации, отвлеченности и дидактизма. Верность выше означенным законам творчества, нередко формулировавшимся в рецензиях на произведения Полевого, для Белинского была главным. Все остальное, в том числе и авторитет человека, которого он совсем недавно называл своим учителем, — «второстепенным», так как не имея «справедливых» понятий об искусстве, Полевой, с точки зрения Белинского, своими критическими суждениями и собственными произведениями мог немало навредить в деле «эстетического образования общества».

Таким образом, в конце тридцатых годов Белинский смотрел на Полевого как на человека безнадежно отсталого и вел с ним непримиримую, порой излишне грубую борьбу. Жесткость его позиции вполне объяснима теми конкретными задачами, которые ему предстояло решать как критику нового, пришедшего на смену 1830-м годам, периода русской литературы. Причиной вражды двух критиков были, как отмечал в «Очерках гоголевского периода русской литературы» Чернышевский, несогласие в философских и эстетических взглядах.

Мысль о том, что смена философских оснований мировоззрения Белинского привела к разрыву его отношений с H.A. Полевым, присутствует и у автора «Записок». Однако субъективизм, непонимание новых идей, естественно, заставляют мемуариста акцентировать внимание читателей прежде всего на личности критика, на том, по его словам, «диком» и «нелепом» в нем, что со временем разрослось «до необыкновенных размеров» (С. 351). Таким образом, настоящая причина разрыва отношений между Полевым и Белинским как бы отступает на второй план.

Очевидно, что в задачу Кс. Полевого, в отличие от Белинского, входило показать, что его брат, оставаясь на передовых общественно-литературных позициях, много сделал не только в эпоху расцвета своей деятельности, будучи издателем «Московского телеграфа», но и после его закрытия. Так, мемуарист обращает внимание на то, что уже в 1835-м году H.A. Полевой включился в издание «Живописного обозрения», первого в России иллюстрированного энцик-

лопедического издания для юношества, справедливо вызвавшего одобрительные отзывы у современников. С уважением Кс.А. Полевой относился и к работе своего брата в Петербургских изданиях «Северная пчела» и «Сын отчества» в 1837-1840 годах. Однако «Записки» остались незавершенными, и следствием этого обстоятельства является отсутствие в них сколько-нибудь полной характеристики деятельности H.A. Полевого в последние годы его жизни.

В современной науке почти нет работ, в которых бы всесторонне освещалась журнальная и литературно-критическая деятельность Полевого в период с 1836 по 1846 годы. В истории русской критики и журналистики сложилась своего рода традиция: или обходить полным молчанием последнее десятилетие деятельности Полевого, или ограничиваться рассмотрением только некоторых частных вопросов. Пожалуй, единственным исключением является статья «Журнальная работа H.A. Полевого в последнее десятилетие его деятельности» (1956), автор которой М.А. Ванюшина убедительно показала, что после закрытия «Телеграфа» H.A. Полевой продолжал бороться за демократизацию художественной, критической и исторической литературы на страницах «Библиотеки для чтения» (1836-1837) и «Северной пчелы» (1837-1838). Изучение литературно-критических и историко-литературных выступлений Полевого в «Сыне отечества» позволили исследователю обоснованно утверждать, что в 1838-1840 годах его деятельность как журналиста характеризуется упорными, хотя и безуспешными попытками создать в совершенно новых для него условиях большой общественно-литературный журнал буржуазно-либерального типа. Как видно из материалов исследования М.А. Ванюшиной, наиболее активной и разносторонней деятельность Полевого в этом направлении была в 1838-1839 годах, то есть именно тогда, когда Белинский, не считаясь с прежними заслугами журналиста, начинал жесткую борьбу против него. В программных статьях о «Немецкой словесности» В, Менцеля, о «Чтениях о словесности» И.И. Давыдова, о «Сочинениях И.И. Дмитриева», о «Критических исследованиях касательно современной русской литературы», в полемических заметках «Вредит ли критика современной русской словесности?», «Несколько слов о Русской драматической словесности» Полевой многократно обосновывал свое понимание необходимости тесной связи литературы, науки, искусства с основными общественно-политическими вопросами.

На фоне литературных воспоминаний 1850-х — начала 1860-х годов «Записки» Кс. Полевого выделяются тем, что, кроме задач историко-литературных, в них поставлены задачи морально-психологические. Главную свою задачу мемуарист видел в том, чтобы предоставить будущим биографам и исследователям те сведения о жизни и литературной деятельности H.A. Полевого, которые (он подчеркивал это) «поясняют» одна другую и которые могли бы помочь увидеть его вернее и с большим сочувствием. Это стало особенно необходимо, с точки зрения автора «Записок», после некоторых напечатанных о H.A. Полевом суждений либеральной и радикальной критики 1840-1860 годов. Они казались Кс.А. Полевому несправедливыми или слишком односторонними прежде ■ всего оттого, что их авторы не только не знали, но и не давали себе труда уз; нать вполне человека, о котором брались судить.

Поставив перед собой цель «исправить ложные мнения», которые распространились о H.A. Полевом еще за время его жизни, Кс.Л. Полевой добивается ее не только передачей фактов эпохи, но и ее духа. Из массы воспоминаний он сумел отобрать самое существенное, характеризующее II.A. Нолевого как человека, в разнообразной деятельности которого нерасторжимо слились требования времени и его личные чувства и склонности.

Кроме отмеченных в науке личных, идеологических и художественных, у мемуариста были установки, связанные с его собственной критической деятельностью. Журнальные выступления Кс.А. Полевого в «Московском телеграфе», выдвинувшие его в ряд ведущих критиков своего времени, связаны между собою кругом важных для развития литературы вопросов. К их числу относятся: направление в литературе и журналистике, писатель и действительность, современность литературного творчества, индивидуальность творчества писателя, цели и задачи литературной критики. С точки зрения разрешения этих вопросов он и рассматривает литературно-критическую деятельность своего брата в «Записках».

Ведя в своих воспоминаниях полемику с враждебной ему литературной современностью, Кс. Полевой одновременно «сводил запоздалые счеты со стародавними антагонистами своего брата» (В.Н. Орлов). Все это не могло не сказаться не только на подборе фактического материала (в отдельных случаях события и ситуации в них сознательно искажены), но и на стилистическом оформлении «Записок». Воспоминания Кс. Полевого являются отнюдь не беспристрастной летописью, скорее их действительно можно сравнить с «боевым памфлетом» (В.Н. Орлов), воскрешающим в значительной степени полемические приемы времен Л.Ф. Воейкова и Ф.В. Булгарина, ранее неоднократно осуждавшиеся самим Кс. Полевым.

Кс. Полевой работал над своими мемуарными записками не только как человек, связанный с Н. Полевым родственными узами, «одинаковыми склонностями» и «многими общими занятиями и трудами», но и как исследователь, и его оценка литературно-критической деятельности издателя «Телеграфа» вполне может быть соотнесена с оценками В.Г. Белинского и Н.Г. Чернышевского.

В предисловии к «Запискам», в котором их автор сетует по поводу того, что никто до сих пор не разгадал, в чем состоит своеобразие таланта Н. Полевого, по сути, высказано отрицательное отношение и к итоговой оценке Белинского, и к более поздней оценке Чернышевского. Точнее, они просто игнорируются. Между тем позиции Кс. Полевого, Белинского и Чернышевского в главном — в исторической оценке деятельности Полевого в «Московском телеграфе» - представляются близкими. Они видели в журнале Полевого явление необыкновенное и ценили его больше всего за энциклопедизм, за «верность однажды принятому направлению», за приверженность критике «строгой» и «беспристрастной», за последовательность в выражении эстетических позиций, за то, что он был органом, отражавшим широкое общественное мнение.

Третья глава «H.A. Полевой в зеркале воспоминании П.В. Анненкова, И.И. Панаева и A.A. Григорьева» состоит соответственно из трех параграфов.

Тема «H.A. Полевой в воспоминаниях П.В. Анненкова» связана с изучением двух мемуарных очерков: «Гоголь в Риме летом 1841 года» (1857) и «Замечательное десятилетие» (1880). Обращение к источнику, выходящему за хронологические рамки диссертационного исследования, представляется в данном случае оправданным. Свои воспоминания Анненков писал в разное время, но собранные издателями воедино, они обнаруживают заложенные в них общую мысль и общий тон, а иногда и прямо дополняют друг друга.

В конце 30-х — начале 40-х годов Анненков принадлежал к кругу молодых людей, которые в литературном союзе О.И. Сенковского, Н.И. Греча, Ф.В. Булгарина и H.A. Полевого видели как бы олицетворение «затаенного презрения к делу образования на Руси, образец хитрой, расчетливой, но ограниченной практической мудрости»3. В этот круг входил и В.Г. Белинский, рассматривавший борьбу с «фальшиво-благонамеренной» петербургской критикой как дело чести всей русской литературы.

В 1857-м году, касаясь вопроса об отношении Белинского к Полевому в очерке «Гоголь в Риме летом 1841 года», Анненков не акцентировал внимания на резких оценках критика относительно последнего периода деятельности журналиста. Для этого у мемуариста было несколько причин. Во-первых, по прошествии времени стало очевидно, что жестокие нападки Белинского в конце 30-х - начале 40-х годов на Полевого — это не главное в отношении критика к нему. Главное заключалось в том, что и в 1846-м году (год смерти Полевого), как и в начале 1830-х годов, Белинский считал издателя «Московского телеграфа» своим учителем в журнальном деле. В статье-нскрологе «Николай Алексеевич Полевой», став выше прежних разногласий, Белинский, как известно, сумел взглянуть на деятельность Полевого в исторической перспективе и поставил его по силе влияния на русскую литературу в один ряд с Ломоносовым и Карамзиным. Во-вторых, в 1850-е годы и собственное отношение Анненкова к Полевому изменилось: теперь он искренне сожалел о судьбе журналиста, сделавшего в начале своего литературного поприща независимую критику самым важным отделом журнала, а в конце присоединившегося к своим оппонентам, утвердившим «протекцию», а не независимые суждения основным «критическим мотивом», определявшим оценку лиц и произведений.

Пунктирное развитие темы «Полевой — Белинский» в очерках Анненкова тесно связано с осмыслением творчества Н.В. Гоголя русской критикой 18301840-х годов.

Одним из моментов, связующих мемуарные очерки Анненкова «Гоголь в Риме летом 1841 года» и «Замечательное десятилетие», является проблема духовного кризиса Н.В. Гоголя.

Процесс постепенной эволюции Гоголя Анненков показывает в тесной связи с изменением отношения писателя к своим собственным произведениям, мнению публики, и, что особенно важно в контексте данного исследования, к журнальной критике. Все эти вопросы берутся мемуаристом в развитии. Но при

3 Анненков П.В. Литературные воспоминания / Вступ. ст., подгот. текста и примеч. В.П. Дорофеева. М., 1960. С. 141.

этом Анненков далеко ire всегда идет по пути подробного рассмотрения фактов, определяющих те или иные его выводы. Зачастую фактический материал в его воспоминаниях не анализируется, а итожится. Тот же подход обнаруживается и в анненковских изображениях Полевого.

В связи с этим в работе уточняются существенные моменты журнальной полемики 1836-1842 годов вокруг «Ревизора» и Мертвых душ» Гоголя, участником которой был Н. Полевой, отмечается своеобразие его оценки произведений писателя в сравнении с оценками либерально-эстетской критики С.П. Ше-вырева и М.П. Погодина, консервативно петербургской журналистики (Ф.В. Булгарин, О.И Сснковский) и В.Г. Белинского. Последствия, которые эта полемика имела для Белинского и Полевого, зафиксированы в мемуарном очерке «Замечательное десятилетие».

Для Белинского критические выступления в 1842-м году по поводу произведений Гоголя, в которых, с точки зрения Анненкова, в «сильнейшей степени» сказались всс качества его эстетической критики, имели крайне важное значение: они свидетельствовали о выходе критика из периода примирения и о развитии им своей реалистической концепции. Именно в это самое время, отмечает Анненков, Белинский «покончил все расчеты и связи» с человеком, которого он ценил еще недавно очень высоко и которого глубоко уважал и любил, - с H.A. Полевым.

Деятельность Полевого в «Сыне отечества» Белинский, по свидетельству Анненкова, рассматривал как переход на сторону врагов философского движения в России и развития независимой журнальной критики, эру которой он сам же и открыл. Рецензии Полевого 1842-го года на «Ревизора» и «Мертвые души» Гоголя окончательно убедили Белинского в том, что Полевой «перестал отвечать потребностям времени».

Подводя итог всему сказанному, необходимо отметить следующее. Фигура Полевого не только не является центральной, но и не занимает сколько-нибудь значительного места в воспоминаниях Анненкова. Но и она необходима, так как мемуарист твердо убежден в том, что в истории ничто не пропадает зря.

Полевой был человеком 1830-х годов, несмотря на это он не пропал, не затерялся в воспоминаниях Анненкова. Представив Полевого в зеркале Белинского и Гоголя, Анненков, по сути, отразил его реальное место в литературной жизни конца 1830-1840-х годов. Критика Полевого этого периода, несмотря па ее отрицательный характер, предстает как существенная часть тех жизненно важных для литературы вопросов, постановка которых определялась творчеством Гоголя.

Основной фигурой в «Литературных воспоминаниях» (1861) И.И. Панаева является В.Г. Белинский. Воспоминания о нем — это не только дань благодарности человека, который многим ему обязан, не только ретроспективный взгляд на время своей молодости, но и точка зрения человека 1850-1860-х годов, понимавшего значимость преемственной связи с передовыми людьми прошлого.

Историческая оценка многосторонней деятельности H.A. Полевого не

входила в задачу Панаева-мемуариста. Вместе с тем в первой главе, являющейся введением в главную тему, точно, хотя и довольно своеобразно — в беллетристической форме, - определена степень влияния «Московского телеграфа» на молодое поколение конца 20-х — начала 30-х годов.

В первой части воспоминаний Панаев говорит и о том, что на его восприятие литературно-критической деятельности Полевого в 1830-е годы оказали влияние «Литературные мечтания» (1834) В.Г. Белинского. «Смелая» и «горячая» статья критика изменила отношение Панаева не только к «старинным литературным кумирам» - Полевому, Кукольнику, Марлинскому, но и заставила пересмотреть свои литературные взгляды. В ее свете все критические статьи о литературе, появлявшиеся в московских и петербургских журналах 30-х годов, стали казаться Панаеву «пошлыми» и «рутинными». В оценке же критических выступлений Полевого он своею беспощадностью, пожалуй, превзошел Белинского периода «Московскою наблюдателя».

Вторая часть «Литературных воспоминаний» посвящена, в основном, периоду работы Панаева в «Отечественных записках» и в «Современнике» (18391847). При всем многообразии тем, эпизодов, людей, в ней представленных, она объединена вполне ясным стержнем - борьбой В.Г. Белинского, А.И. Герцена и их единомышленников за материалистическое мировоззрение и реалистическую литературу, за Гоголя. В связи с этим Панаев нередко обращается к представителям консервативного лагеря, в том числе и к Полевому.

В ряде мест своих воспоминаний Панаев даст нелицеприятную характеристику Полевому периода его работы в «Серной пчеле» (1837-1838), «Сыне отечества» (1838-1840) и «Русском вестнике» (1841-1842), когда он оказался в лагере консервативной и беспринципной журналистики, сделался соратником и одновременно жертвой интриг Ф.В. Булгарина, Н.И Греча, О.И. Сенковского, пошел на примирение со своими бывшими противниками - А.Ф. Воейковым и даже с Н.В. Кукольником.

Панаев многократно подчеркивает, что работа Полевого в конце 30-х годов в петербургских журналах не имела ничего общего с его прежней московской деятельностью, высоко оцененной Белинским. Однако объективное отражение фактов литературной жизни в воспоминаниях Панаева показывает, что в некоторых моментах Полевой и Белинский продолжали оставаться близкими друг другу. Это сказывалась и в совпадении критических оценок по некоторым вопросам. Так, например, мемуарист фиксирует сходство реакций двух критиков на появление стихотворений В.Г. Бенедиктова.

Вспоминая о 30-40-х годах, Панаев останавливается также на негативных, С' его точки зрения, переменах, произошедших в личности некогда «сильного» и «смелого» журналиста после закрытия «Московского телеграфа», и на причинах разрыва отношений между Белинским и Полевым, главной из которых он считает «уязвленное, больное самолюбие» Полевого.

■ .■,.-.• Останавливаясь на периоде острой полемики Белинского с «Сыном отечества», редактируемым в 1837-1840 годах Полевым, Панаев оправдывает жесткость позиции Белинского по отношению к бывшему издателю «Московского телеграфа». Причина этого оправдания очевидна: оставаясь в конце 30-х годов

защитником старого, романтического, направления, тормозившего теперь развитие литературы, Полевой не бездействовал, а продолжал активную литературную и критическую деятельность. В этих условиях выступление Белинского против него, считает Панаев, было необходимым и неизбежным.

Изучение воспоминаний И.И. Панаева позволяет сделать следующие выводы.

В 1840-е годы Панаев принадлежал к ближайшему окружению Белинского, был одним из заметных представителей реалистического направления русской литературы этого периода - натуральной школы — и одним из основных сотрудников «Отечественных записок», поэтому совершенно естественно, что на его восприятие Полевого существенным образом влиял Белинский. Общая направленность критических суждений о Полевом, их повышенная эмоциональность у Панаева, как и у Белинского, были обусловлены пониманием стоявших перед литературой задач. В конце 30-х - начале 40-х годов Белинский (в ряде рецензий) и Панаев (в своих пародиях) боролись с вульгарным романтизмом в поэзии, с политической консервативностью и художественным убожеством драмату ргии Полевого.

В 1850-1860-е годы Панаев и как журналист, и как писатель был также неразрывно связан с передовыми течениями общественной мысли. Он разделял представления демократического лагеря об исторической роли и значении деятельности Белинского, понимал, что она была органически связана с русской жизнью и наилучшим образом ответила на потребности своего времени. В 1850-е годы Панаев активно участвовал в острой борьбе «Современника» с теорией искусства для искусства. В связи с этим общая критическая направленность оценки романтика Полевого в его воспоминаниях была обусловлена необходимостью в 1860-е годы продолжения борьбы за наследие Белинского, за реалистическое искусство.

Иной подход к прошлому обнаруживается в «Моих литературных и нравственных скитальчествах» (1862-1864) A.A. Григорьева.

Григорьев почти избегает описаний событий личной жизни Полевого, объективно, хотя и не без «отдельных кратких разливов субъективного чувства» (Б.Ф. Егоров), повествуют главным образом о том, какое сильное идеологическое и эстетическое воздействие ira поколение 1830-х годов оказал его «Московский телеграф». В этой объективированности, при всех романтических ореолах, справедливо принято усматривать влияние эпохи и исторической концепции А.И. Герцена, назвавшего «Былое и думы» «отражением истории в человеке».

«Мои литературные и нравственные скитальчества» с произведением Герцена сближает и глубокий демократизм, с особой силой сказавшийся в оценке деятельности Полевого, в изображении литературных аристократов, группирующихся около Жуковского и Пушкина, и в яростно-ненавистном отношении к консервативному писателю, врагу Полевого, — М.А. Дмитриеву.

Итоговая оценка деятельности H.A. Полевого, данная A.A. Григорьевым в воспоминаниях («... за тридцать лет назад факты были таковы, что купец Поле-

вой был представителем современных, животрепещущих интересов жизни...»4) совпадает с той, которую дают В.Г. Белинский в своей последней статье о журналисте, Н.Г. Чернышевский в «Очерках гоголевского периода русской литературы» и А.И. Герцен в работе «О развитии революционных идей в России» и в «Былом и думах». Однако речь в данном случае идет не столько о прямых совпадениях в суждениях критиков, хотя и они имеют место, сколько об органическом усвоении Григорьевым подытоженного предшественниками. Специфика этого усвоения сказывается в своеобразной художественной «краткости» воспоминаний — ориентированности на литературно грамотного читателя.

Вместе с тем «Мои литературные и нравственные скитальчества» тесно связаны с критическими работами Григорьева 1850-х годов. Так, в воспоминаниях обобщаются и получают дальнейшее развитие в сторону историзма критические суждения Григорьева о связи романтизма и философского идеализма, о самобытности русского романтизма, о «романтически-туманных веяниях» и безумных страстях, «дико бушующих» у Марлинского и доведенных до комического в наивных повестях и романах Полевого.

Постепенно экскурсы критика в прошлое оказываются все теснее связанными с современным литературным процессом, с развитием собственного критического метода. В свою очередь новые идеи закономерно приводят его к пересмотру литературного движения XIX века в целом и эпохи романтизма — в частности.

Являясь теоретиком и защитником реализма, Григорьев уже в 1840-е годы критиковал романтизм за одностороннее отношение к жизни, чрезмерный индивидуализм романтического героя. Но и тогда критик признавал «законность» романтического протеста и видел в нем «болезненный момент» в развитии общества. Те же мысли развивают и его статьи «москвитянинского» периода - «Русская литература в 1851 году» (1852) и «Русская изящная литература в 1852 году» (1853). В обобщающей статье «Взгляд на русскую литературу со смерти Пушкина» (1859) весь европейский романтизм, исключая его эпигонов тридцатых годов, окончательно реабилитируется им за тревожность, активность, недовольство настоящим, борьбу.

Путь преодоления огъединенности романтического бунтующего сознания от общего, по Григорьеву, лежит в обращении к полноте жизни, к действительности в целом. С этих позиций он критикует и в статье, и в воспоминаниях «идеально-чувственную» сторону романтизма, опасаясь, что «минутный отзыв ее еще возможен в душе человеческой». Чтобы яснее обозначить искажения, которые принято называть романтическими и которые в полной мере проявились в творчестве Марлинского, Кукольника и Полевого, Григорьев обращается к Пушкину.

Историчность оценок Григорьева видна и в его ретроспективных историко-литературных статьях, посвященных 30-40-м годам XIX века — «Народность и литература», «Западничество в русской литературе. Причины происхождения

4 Григорьев А.А. Воспоминания / Под ред. Б.Ф. Егорова. Л., 1980. (Литературные памятники). С. 49.

его и силы. 1836-1851», «Белинский и отрицательный взгляд в литературе», «Оппозиция застоя. Черты из истории мракобесия». В этом цикле Григорьев, как известно, проникается «гегелевским» принципом исторической закономерности и исторической обусловленности литературных явлений. Элементы историзма, разумеется, проникли и в воспоминания, что позволило Григорьеву дать превосходные характеристики общественно-литературным течениям и событиям 1830-1840-х годов, вслед за Чернышевским высоко оценить деятельность предшественников Белинского - Полевого и Надеждина.

В Заключении содержатся общие выводы по существу проведенного исследования.

Середина 50-х годов XIX века - крайне сложный и насыщенный период в истории русской литературы.

Центральным событием эстетической жизни России этого периода была диссертация Н.Г. Чернышевского «Эстетические отношения искусства к действительности» (1855). Она вызвала бурные дебаты, дала повод для переосмысления сущности и назначения искусства, способствовала формированию различных литературно-критических течений, стимулировала обращение к эстетическому наследию прошлого, переоценку его, подведение итогов его развития.

С другой стороны, настоятельная и всеобщая потребность осмыслить итоги развития литературы предшествующего периода рождалась неудовлетворенностью современников Н.Г. Чернышевского состоянием литературы и критики, переставшей быть «колонновожатым» (Н.Л. Полевой) литературного движения. «Определителями» для литературного сознания середины 1850-х годов оказались Белинский и Гоголь: не установив своего отношения к ним, нельзя было двигаться дальше. Объективной неизбежностью было и созревавшее как раз в это время представление о значительности пушкинской традиции для будущего отечественной литературы.

В этих условиях закономерно возникла необходимость обращения к наследию H.A. Полевого.

Вопросы развития литературы и критики в 1820-1840-е годы, преемственной связи этого времени с эпохой 1850-х годов, а также значения личности H.A. Полевого в истории русской культуры рассматривались не только в русской критике середины XIX века (Н.Г. Чернышевский, A.B. Дружинин, А.И. Герцен, A.A. Григорьев и др.), но и в литературных воспоминаниях С.Т. Аксакова, М.Л. Дмитриева, Кс.А. Полевого, 1I.B. Анненкова, A.A. Григорьева, И.И. Панаева.

Вспоминая о ILA. Полевом, каждый из мемуаристов прежде всего старался объяснить смысл его творческой деятельности. Поэтому рядом с писателем-художником, проявляющим интерес к индивидуальному образу, к «портретно-сти» как таковой, в них всегда присутствует писатель-критик. Воспоминания Кс.А. Полевого и A.A. Григорьева содержат анализ произведений и эстетических взглядов H.A. Полевого, который мог бы входить в состав их литературно-критических статей.

В литературных воспоминаниях Г1.В. Анненкова, Кс.А. Полевого, И.И. Панаева и A.A. Григорьева была дапа историческая оценка деятельности H.A.

Полевого в «Московском телеграфе». Эта суммарная оценка оказалась близкой оценкам В.Г. Белинского и Н.Г. Чернышевского.

Что же касается С.Т. Аксакова и М.А. Дмитриева, то очевидно, что они не понимали исторического значения деятельности одного из виднейших представителей 1820-1830-х годов.

Появившись в момент, когда назрела острая необходимость отметить то позитивное, что принесла с собой эпоха романтизма, мемуары были не просто воспоминаниями о прошлом, но и актуальными произведениями. Связь тех или иных конкретных высказываний о литературно-критической деятельности Полевого с процессами, совершавшимися в этот момент в литературной жизни страны придавала им особую полемичность.

Задачу воссоздания образа выдающегося деятеля русской литературы авторы мемуаров решали по-разному.

С.А. Аксаков и М.А. Дмитриев ограничиваются нелицеприятными отзывами и уничижительными аттестациями.

Характеристика деятельности Н.А Полевого в воспоминаниях A.A. Григорьева определена исходным принципом историзма. Издатель «Московского телеграфа» подан в них как представитель определенного исторического пласта.

В сознании Кс.А. Полевого, как и A.A. Григорьева, образ H.A. Полевого неотделим от образа его эпохи, раскрывается на широком историческом фоне с упоминанием конкретных событий, фактов и реальных лиц. И в «Записках» Кс.А. Полевого, и в «Моих литературных и нравственных скитальчествах» A.A. Григорьева за характеристикой эпохи возникает не только исследовательская, но и историческая концепция авторов мемуаров.

В творческую задачу Кс.А. Полевого входило также провести параллель между журналистом и человеком, показать, что многое из того, что характеризовало его в жизни, в той или иной форме нашло свое отражение и в его деятельности.

Центральное место в воспоминаниях П.В. Анненкова и И.И. Панаева занимает характеристика идейной жизни 1830-1840-х годов, главного ее направления и преобладающего пафоса. Сложное и противоречивое движение русской жизни в эту поворотную эпоху обрисовано в них через духовный облик и смену умонастроений новых «властителей дум» - Гоголя и Белинского. Представив Полевого в зеркале Белинского и Гоголя, воспоминания Анненкова и Панаева по сути отразили его реальное место в литературной жизни конца 1830-1840-х годов.

Различная степень полноты рассмотрения деятельности журналиста в воспоминаниях Анненкова, Панаева и Григорьева объясняется не только различием творческих задач, которые ставили перед собой мемуаристы, но и той неодинаковой ролью, которую романтизм играл в жизни каждого из них. Будучи в молодые годы восторженными свидетелями эпохи «Московского телеграфа», Панаев и Анненков в конце концов переросли ее и навсегда оставили в прошлом. Другое дело A.A. Григорьев. Влияние эпохи гипертрофированного субъективизма, в которую он вырос и воспитался, было настолько мощным, что уже

совсем в другие времена, когда господствовал реализм (оказавший сильное воздействие и на Григорьева), он все-таки называл себя романтиком.

Основное содержание работы отражено в публикациях

1. Гусакова О.Я. Проблема личности в эстетической и нравственно-философской концепции журнала «Московский телеграф» (1825-1834) // Научно-теоретическое обеспечение профессиональной подготовки студентов педвуза. Саратов: Изд-во Сарат. пед. ин-та, 1989. С. 70-72.

2. Гусакова О.Я. История Наполеона и проблема личности в эстетической и нравственно-философской концепции журнала «Московский телеграф» // Материалы межвузовской научно-практической конференции филологов. Балашов, 1991. С. 87-89.

3. Гусакова О.Я. Л. Марлинский на страницах «Московского телеграфа» // Научно-теоретическое обеспечение профессиональной подготовки студентов педвуза. Саратов: Изд-во Сарат. пед. ин-та, 1992. С. 73.

4. Гусакова О.Я. Н.Г. Чернышевский о критике «Московского телеграфа» // Научно-теоретическое обеспечение профессиональной подготовки студентов педвуза. Саратов: Изд-во Сарат. пед. ин-та, 1993. С.87.

5. Гусакова О.Я. Тема творческой личности в эстетике «Московского телеграфа» // Научно-теоретическое обеспечение профессиональной подготовки студентов педвуза. Саратов: Изд-во Сарат. пед. ин-та, 1994. С. 82.

6. Гусакова О.Я. Н.Г. Чернышевский о В.А. Жуковском // Научно-теоретическое обеспечение профессиональной подготовки студентов педвуза. Саратов: Изд-во Сарат. пед. ин-та, 1995. С. 36.

7. Гусакова О.Я. H.A. Полевой и A.A. Григорьев // Актуальные проблемы филологии и се преподавания. Сб. науч. тр. Саратов: Изд-во Сарат. нед. ин-та, 1996. 4.1. С. 9-13.

8. Гусакова О.Я. Две статьи о В.А. Жуковском (H.A. Полевой и Н.Г. Чернышевский) // Н.Г. Чернышевский. Статьи, исследования, материалы: Сб. науч. тр. Саратов: Изд-во Сарат. пед. ин-та, 1997. Вып. 12. С. 15-21.

9. Гусакова О.Я. A.B. Дружинин о H.A. Полевом (по материалам статей 1856-1859 гг.) // Слово в системе школьного и вузовского образования: Сборник науч. тр. Саратов: Изд-во Сарат. пед. ин-та, 1998. С. 94-98.

10. Гусакова О.Я. Н.В. Гоголь и H.A. Полевой в мемуарных очерках A.B. Анненкова // Гоголь и русская литературная культура: Сб. науч. тр. Саратов: Изд-во Сарат. пед. ин-та, 1999. С. 97-106.

11. Гусакова О.Я. H.A. Полевой в воспоминаниях Кс. Полевого // Н.Г. Чернышевский. Статьи, исследования и материалы: Сб. науч. тр. Саратов: Изд-во Сарат. пед. ин-та, 1999. Вып. 13. С. 210-221.

12. Гусакова О Л. Вопросы философии и истории на страницах журнала H.A. Полевого «Московский телеграф» (1825-1834) // Междисциплинарные связи при изучении литературы: Сб. науч. тр. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2003. С. 149-155.

13. Гусакова О.Я. Н.Г. Чернышевский об энциклопедизме в журнале H.A.

Полевого «Московский телеграф» (1826-1834) // Н.Г. Чернышевский. Статьи, исследования и материалы: Сб. науч. тр. Вып. 15. М., 2004. С. 120-128.

14. Гусакова Н.Л. Полевой в литературных воспоминаниях М.Л. Дмитриева // Междисциплинарные связи при изучении литературы: Сборник научных трудов. Саратов: Научная книга, 2006. С. 121-127.

Подписано в печать 20.05.2006 г. Формат 60х84'/16. Бумага офсетная. Ризопечать. Усл.-печ. л. 1,5. Тираж 100 экз. Гарнитура Тайме. Заказ № 28.

Отпечатано в типографии ООО "Мелон" 410005, г. Саратов, ул. Пугачевская, 161

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Гусакова, Ольга Яковлевна

Введение.

1 Н.А. Полевой в воспоминаниях С.Т. Аксакова и М.А. Дмитриева.

1.1 С.Т. Аксаков. Литературные и театральные воспоминания.

1.2 М.А. Дмитриев. Мелочи из запаса моей памяти.

2 К.А. Полевой. Записки о жизни и сочинениях Н.А. Полевого.

2.1.1 Полевой - журналист.

2.1.2 Полевой и Пушкин.

2.1.3 Полевой и Белинский.

3 Н.А. Полевой в зеркале воспоминаний

П.В. Анненкова, И.И. Панаева и А.А. Григорьева.

3.1 Мемуарные очерки П.В. Анненкова.

3.2 И.И. Панаев. Литературные воспоминания.

3.3 А.А. Григорьев. Мои литературные и нравственные скитальчества.

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Гусакова, Ольга Яковлевна

Середина 50-х годов XIX века - сложный и насыщенный период в исто-Ф рии русской литературы.

Центральным событием эстетической жизни России этого периода была диссертация Н.Г. Чернышевского «Эстетические отношения искусства к действительности» (1855). Она вызвала бурные дебаты, дала повод для переосмысления сущности и назначения искусства, способствовала формированию различных литературно-критических течений, стимулировала обращение к эстетическому наследию прошлого, переоценку его, подведение итогов его развития.

С другой стороны, настоятельная и всеобщая потребность осмыслить ф итоги развития литературы предшествующего периода рождалась неудовлетворенностью современников Н.Г. Чернышевского состоянием литературы и критики, переставшей быть «колонновожатым» (Н.А. Полевой) литературного движения. «Определителями» (А.А. Жук) для литературного сознания середины 1850-х годов оказались Белинский и Гоголь: не установив своего отношения к ним, нельзя было двигаться дальше. Объективной неизбежностью было и созревавшее как раз в это время представление о значительности пушкинской традиции для будущего отечественной литературы.

В этих условиях закономерно возникла необходимость обращения к наследию одного из «предводителей в литературном и умственном движении» • (Н.Г. Чернышевский) первой трети XIX века - Н.А. Полевого.

Н.Г. Чернышевский первым после В.Г. Белинского обратился к вопросу об исторической роли Н.А. Полевого. В ряде статей, рецензий 1854-1855 годов и в «Очерках гоголевского периода русской литературы» (1855-1856) критик остановился на ключевых моментах деятельности Полевого1.

Критические работы Чернышевского начала 1850-х годов и особенно «Очерки» являются неизбежной и необходимой параллелью при изучении мемуаров 1850-х - начала 1860-х годов. В связи с этим необходимо подвести итоги изучения того, как ставился в них вопрос о Н.А. Полевом. Литературоведением второй половины XX века, несомненно, много сделано ® в этом направлении, однако тема «Литературно-критическая деятельность Н.А. Полевого в

Деятельность Н.А. Полевого в «Московском телеграфе» в большой степени соответствовала тому пониманию смысла деятельности русских просветителей 30-х годов, о котором Чернышевский говорит в «Очерках»: они должны были «пробудить общество от слишком долгого навыка ко сну», указать ему путь деятельности, стать для него «авторитетами добра и истины» .

Уже первые разыскания Чернышевского в области истории журналистики, относящиеся к 1853-1854 годам, показали, что Полевой одним из первых почувствовал назревающую в русском обществе, в широкой массе публики на рубеже 1820-1830-х годов потребность в просвещении. В «Очерках», характеризуя умственное состояние общества этого периода, Чернышевский отмечал, что «публика хотела иметь в журнале не только журнал, то есть орган известного мнения, но и ученый сборник», а Полевой, по его мнению, был одним из тех, кто «имел средства удовлетворять этой потребности.» (III, 45). К тому же деятельность журналиста, всегда четко заявлявшего о своей просветительской позиции, отличалась целеустремленностью и осознанностью, что было особенно важно для Чернышевского. Неукоснительное следование однажды выбранному направлению — «быть органом современных успехов и споспешествовать благу оценке Н.Г. Чернышевского» практически не рассматривалась самостоятельно.

Проблема восприятия литературно-критической деятельности Полевого Чернышевским впервые была поставлена в работах Д.К. Мотольской «Вопросы истории литературы в рецензиях Н.Г. Чернышевского 1853-1854 годов» (Ученые записки ЛГПИ им. А.И. Герцена. JL, 1957. Т. 134. С. 67- 90. Кафедра русской литературы), «Чернышевский - историк русской журналистики конца 20-х - начала 30-х годов XIX века.Чернышевский и Полевой (Ученые записки ЛГПИ им. А.И. Герцена. 1966. Т. 309. С. 210-236) и в монографии М.Г. Зельдовича «Чернышевский и проблемы критики» (Харьков, 1968). Некоторые аспекты этой проблемы (например, вопрос о разработке Чернышевским проблемы преемственности критики Белинского по отношению к критике Полевого и Надеждина) рассматривались в работах И.М. Тойбина «Белинский в «Очерках гоголевского периода русской литературы» Н.Г. Чернышевского» (В.Г. Белинский. Статьи и материалы. Л., 1949) и А.П. Медведева «Н.Г. Чернышевский в кружке И.И. Введенского» (Н.Г. Чернышевский. Статьи, исследования и материалы / Под ред. Е.И. Покусаева, Ю.Г. Оксмана, А.П. Скафтымова. Саратов, 1958. С. 42-104). Серьезная попытка подвести итоги изучения интерпретации Чернышевским критической деятельности Полевого и Надеждина предпринята О.В. Слядневой в дисс. . канд. филол. наук «Чернышевский как историк русской критики» (Л., 1990).

2 Чернышевский Н.Г. Полное собрание сочинений: В 15 т. / Под ред. Б.П. Козьмина. М., 1939-1953. Т. III. С. 351, 352. В дальнейшем цитируется по этому изданию с указанием тома и номера страницы в тексте. своего отечества!»3 - сделало «Московский телеграф», по словам критика, органом печати, «сильно действовавшим в пользу просвещения» (III, 52)4.

Но как бы ни была близка Чернышевскому вера издателя «Московского телеграфа» в громадную преобразующую силу передовой журналистики, в своей оценке деятельности Полевого он все же старается быть предельно объективным. С одной стороны, Чернышевский подчеркивает, что во главе «Московского телеграфа» стоял человек широких и разносторонних взглядов. С другой, не замалчивает того, что обширность познаний в журнале не всегда соединялась с их современным научным уровнем.

Интерес Чернышевского к первому в России энциклопедическому журналу для широкой публики во многом был сопряжен с его собственными журналистскими заботами. Во второй половине 1850-х годов были сделаны новые открытия в области экономики, естественных наук; материалистически обоснованные законы общественного развития сменили отвлеченные теории, поиски истины 1830-х годов. В этих условиях возрастала роль энциклопедического журнала. Желание добиться максимального воздействия на общество в деле распространения новых идей и малочисленность, недостаточная подготовленность части аудитории к восприятию этих идей обусловили, как отмечают исследователи (В.В. Прозоров, Б.И. Есин, Н.И. Наволоцкая, Б.В. Банк), постоянное внимание Чернышевского в 1850-1860-е годы к целому комплексу проблем, связанных с историей и современным развитием печати. Как в настоящем, так и в прошлом важнейшим для него был вопрос о действенности печати, о взаимосвязи печати и общественного сознания.

Постепенно у Чернышевского вызревает мысль о преемственности поколений русских журналов и русской публики 1830-х и 1840-1860-х годов. В

3 Полевой Н.А., Полевой Кс.А. Литературная критика: Статьи рецензии 1825-1842 / Сост., вступ. статьи и коммент. В. Березиной и И. Сухих. JL, 1990. С. 59.

4 Подробнее об отношении Н.Г. Чернышевского к просветительской концепции «Московского телеграфа» см.: Гусакова О.Я. Н.Г. Чернышевский об энциклопедизме в журнале Н.А. Полевого «Московский телеграф» (1826-1834) // Н.Г. Чернышевский. Статьи, исследования и материалы: Сб. науч. тр. М., 2004. Вып. 15. С. 120-128.

1830-е годы сначала «Московский телеграф» Полевого, а затем «Телескоп» Надеждина приняли на себя заботу о развитии общества. После них взгляд на журнал как на «орган кровообращения мыслей, составляющего основные условия народного просвещения» (Н.И. Надеждин) окончательно утвердился в русском обществе.

Мысль о преемственности господствует и в оценке критической деятельности Полевого в «Московском телеграфе».

Благодаря работам И.М. Тойбина, М.Г. Зельдовича, Д.К. Мотольской, А.П. Медведева известно, что уже в статьях и рецензиях 1853-1855 годов Чернышевским была начата разработка проблемы преемственности критики Белинского по отношению к критике Полевого и Надеждина. Прямо эта проблема была поставлена в статье «О поэзии. Соч. Аристотеля» (1854). В ней критику важно было доказать, что в России на протяжении десятилетий складывалось уважительное отношение к эстетике, которое помогло преодолеть догматизм и схоластичность критики конца XVIII - начала XIX веков. Заслугой не только Белинского, но и Надеждина Чернышевский считал выработку «ясных и твердых общих начал» (II, 263) для критики и истории литературы. Критика Полевого, с его точки зрения, играла в этом процессе подготовительную роль.

Вместе с тем очевидно, что вначале обращение к критике прошлого было вызвано стремлением Чернышевского противопоставить ее «слишком уступчивой, неразборчивой и малотребовательной» (II, 382) современной критике. В рецензии на сочинения А. Погорельского и в статье «Об искренности в критике» Чернышевский впервые указал на критику 1830-х годов как на пример критики последовательной и принципиальной. Важнейшими из критических принципов «Московского телеграфа» Н.А. Полевого и «Молвы» Н.И. Надеждина, подхваченных позже Белинским и которые хорошо было бы усвоить современной критике, Чернышевский считал беспристрастность и серьезность, под которой подразумевалось наличие эстетических критериев, ответственность перед публикой и литературой.

Подход Чернышевского к вопросам критики в статьях 1853-1854 годов, как показывают исследования М.Г. Зельдович, Д.К. Мотольской, Б.Ф. Егорова5, был методологическим по своему характеру. Речь в них шла в первую очередь о постановке проблемы метода6. «Выписки из «Московского телеграфа» и «Молвы», - отмечает М.Г. Зельдович, - убедительно свидетельствовали о необходимости и плодотворности осознанного критического метода как предпосылки выдержанности и принципиальности критики, способности ее быть «разборчивой» и деловитой на основе определенной системы идейноп эстетических критериев» . Определяя сущность и задачи критики, Чернышевский также, но уже в контексте новых критериев, обращается к критике Белинского и его предшественников как к образцу. Самими критиками, характеристикой их методов Чернышевский займется позднее, в «Очерках».

В 1855-м году «Московский телеграф» привлекал пристальное внимание Чернышевского в связи с работой над статьями, посвященными выходу в свет очередных томов анненковского собрания сочинений Пушкина.

Развивая свою мысль, высказанную еще в первой половине 1854-го года -о превосходстве критики 1830-х годов над критикой современной, Чернышевский в цикле статей о Пушкине закономерно ставит перед собой задачу выявить то исторически правомерное, что несла с собой эта критика, явившаяся, по его мнению, одним из важных этапов в развитии самосознания русского общества.

Вместе с тем давно отмечено, что непосредственным толчком к обстоятельному рассмотрению вопроса о характере современной Пушкину критики в середине 1855-го года, явилась статья А.В. Дружинина «Пушкин и последнее издание его сочинений», в которой критик, стремясь всемерно снизить в глазах современников критику пушкинской поры (а с ней заодно - и Белинского), хотел во что бы то ни стало доказать, что поэт не только не находил признания в

5 Егоров Б.Ф. Очерки по истории русской литературной критики середины XIX века. JL, 1973.

6 См. об этом подробнее: Зельдович М.Г. Чернышевский и проблемы критики. Харьков, 1968. С. 7-9.

7 Зельдович М.Г. Указ. соч. С. 7. прошлом, но что критика предшествующих десятилетий в своем отношении к Пушкину проявила ограниченность, неспособность оценить истинно великое. Столь низкая оценка критики 20-30-х годов связана у Дружинина с оправданием теории «чистого искусства», последователем которой он, как известно, считал Пушкина.

В отличие от Дружинина Чернышевский подошел к решению вопроса о роли критики 20-30-х годов исторически и тем самым показал ее значение в подготовке критики 40-х годов.

Историческое значение критики пушкинского времени Чернышевский определял, исходя из своих представлений, во-первых, о своеобразии русского историко-литературного процесса, заключавшегося, с его точки зрения, в постепенном овладение содержанием, которое проникло бы «до глубины существеннейших сторон общественной жизни» (II, 780), во-вторых, о соотношении литературной эпохи Пушкина и эпохи 1850-х годов.

Заслуга критики «Московского телеграфа», с точки зрения Чернышевского, состояла в том, что она сумела наиболее ярко и полно отразить неудовлетворенность публики произведениями Пушкина 30-х годов, поставить вопрос об отсутствии в его творчестве этого периода такого содержания, которое соответствовало бы живым потребностям времени. Сочувствуя в отзывах Полевого (и Надеждина) о Пушкине требованию проблемной новизны, емкости художественной мысли, остроты видения современности, Чернышевский, ввел тему о Пушкине «в перспективу движения всей русской литературы» (М.Г. Зельдович), включил критику, «достойную имени поэта» (II, 491), в борьбу за богатство, содержательность современной литературы.

Выявляя единство демократической тенденции, Чернышевский в статьях о Пушкине иногда существенно меняет конкретно-историческое соотнесение идей и явлений8. Полевой и Надеждин, с одной стороны, и литераторы пуш

8 Тактический смысл размышлений Чернышевского над опытом критической деятельности Полевого в связи с его оценкой творчества Пушкина не раз привлекал внимание исследователей. См.: Мотольская Д.К. Работа Н.Г. Чернышевского над анненковскими материалами кинского круга - с другой, представлялись ему не столько деятелями различных эстетических лагерей, сколько людьми, воплощающими в своей деятельности разные в социальном отношении тенденции. Истинную логику историко-литературного процесса в эстетически прогрессивной линии его развития Чернышевский показывает в «Очерках», где Белинский и Гоголь предстают в их преемственной связи с наиболее значительными явлениями предшествующей эпохи.

В решении проблемы «Пушкин - Полевой» Чернышевский как автор статей о Пушкине резко расходился с Белинским. Этот факт объясняется исследователями (М.Г. Зельдович, Д.К. Мотольская) различием задач, решавшихся критиками. Для Белинского Полевой - литературный критик, который принадлежит определенной эпохе и который именно поэтому не в состоянии был понять огромной новаторской силы пушкинского творчества 1830-х годов. Чтобы идти вперед, Белинскому важно было подчеркнуть слабости критики «Телеграфа». Для Чернышевского же в статьях о Пушкине, Полевой продолжает оставаться критиком современным, в некоторых отношениях примыкающим к следующему этапу литературного развития. Для него актуальнее была задача показать достоинства и историческую роль Полевого.

Если в статьях о Пушкине Чернышевский не подхватил мысль Белинского о Полевом как о критике, который в силу своей приверженности романтической эстетике не мог понять нового в литературе, то в «Очерках» она легла в основу его суждений об отношении Полевого к Гоголю.

Отрицание Гоголя Чернышевский считает одним из самых глубоких заблуждений Полевого, а грубые его нападки на автора «Мертвых душ» в 1840-е годы причиной падения репутации знаменитого журналиста в передовых крудля биографии А.С. Пушкина // Ученые записки ЛГПИ им. А.И. Герцена. 1963. Т. 245. С. 261-282; Зельдович М.Г. Статьи Н.Г. Чернышевского о Пушкине в общественно-политической борьбе 50-х годов // Н.Г. Чернышевский. Статьи, исследования и материалы. Саратов, 1965. Вып. 4. С. 5-39; Макаровская Г.В. Комментарий // Н. Г. Чернышевский. Литературная критика: В 2 т. М., 1981. Т. 1. С. 284-331; Попкова Н.А. Чернышевский над страницами «Московского телеграфа» // Н.Г. Чернышевский. Статьи, исследования и материалы: Межвузовский научный сборник. Саратов, 1983. Вып. 9. С. 37-45. гах русского общества. Однако, не будучи прав, Полевой, с точки зрения Чернышевского, был «добросовестен» «в деле о Гоголе», так как восставал против писателя «не по низким расчетам, не по внушениям самолюбия или личной вражды, как многие другие, а по искреннему убеждению» (III, 22-23). «Нелепые упреки» Полевого Гоголю в «бедности содержания», в «утрировке» и «неправдоподобности» характеров, в космополитизме, в неверном истолковании направления своего таланта предстают у Чернышевского как следствия «системы понятий» журналиста, основанной на «эклектической философии» (III, 37).

В оценке Полевого в качестве критика Гоголя в полной мере проявилась глубина историзма автора «Очерков». Выступления журналиста Чернышевский рассматривает не на фоне одобрительной, ушедшей далеко вперед критики Белинского, а на фоне критических суждений тех, кто, как и он, оказался в лагере отставших. Сравнивая неверные, но «честные» и «дельные», написанные «самым легким языком» критики Полевого с «пустыми и мелочными», ерническими выступлениями Сенковского и «голословными» Булгарина, Чернышевский показывает, что Полевой составлял достойную оппозицию Белинскому.

Детальному рассмотрению неудовлетворительных мнений, высказанных относительно Гоголя представителями разных «литературных партий» 18301840-х годов Чернышевский посвятил половину статей в «Очерках». Необходимость такого рода «обзора» он сам объяснил следующим образом. Во-первых, «упорное сопротивление» этих партий дало возможность вполне «высказаться силе и правоте дела, против которого они боролись», то есть критике Белинского (III, 30, 60). Во-вторых, и в 1850-е годы еще слышались отголоски суждений о Гоголе, высказанных этими партиями» (III, 21). Неотложной была необходимость спорить не только с постоянно использовавшейся Сенковским литературной параллелью Гоголь - Поль де Кок, с характеристикой Гоголя как «грязного» писателя, рисующего «неопрятную картину заднего двора жизни человечества» Булгарина и Сенковского, но и с упреками Гоголю в односторонности критического направления и космополитизме, инициатором которых был Полевой.

В литературоведении особый современный для Чернышевского смысл обращения к истории русской критики в связи с оценкой творчества Гоголя раскрыт в работе М.Г. Зельдовича «Чернышевский и проблемы критики» (1968) и в статье В.Ш. Кривоноса «О концепции "Очерков гоголевского периода русской литературы"» (1975)9. Эти исследования дают чрезвычайно много и для понимания конкретной цели обращения Чернышевского к критике Полевого.

1. Вопрос о восприятии Полевым творчества Гоголя, является составляющей проблемы «Гоголь в критике», прямо связанной с главной темой «Очерков»: значение «гоголевского» направления в русской литературе в изменяющихся общественно-политических обстоятельствах 1850-х годов. Актуализируя исторический материал, Чернышевский раскрывал закономерность и современной борьбы вокруг Гоголя. Всем ходом своих размышлений критик сумел доказать: несмотря на то, что борьба против «гоголевского направления» видоизменялась, приобретала новые формы, ее суть оставалась прежней - против изображения определенных сторон жизни, против литературы, служащей общественным интересам.

2. Изучение «распространения в литературном мире и в публике понятий о значении Гоголя» (III, 76) открывало вход и в целый комплекс проблем литературной критики. Так, разбирая в первой статье «Очерков» суждения Полевого о Гоголе, Чернышевский выдвигает важный методологический принцип анализа литературных мнений: изучать их в неразрывной связи с той системой понятий, которая питает их. Широко иллюстрируя этот принцип на материале критики 20-40-х годов, он показывает, как русская передовая критика вырабатывала материалистические убеждения и «погружалась в национальную действительность» (М.Г. Зельдович). Изучение процесса развития «системы литературных воззрений» (111,139), их динамики и применения в практике критиче

9 Кривонос В.Ш. О концепции «Очерков гоголевского периода русской литературы» // Н.Г. Чернышевский. Статьи, исследования и материалы. Саратов, 1975. Вып. 7. С. 75-85. ского анализа открывало возможность и прямого рассмотрения злободневных проблем критики10.

3. Борьба за утверждение гоголевского направления была, как известно, неразрывно связана у Чернышевского с отрицанием современной для него «мелкотравчатой» развлекательной беллетристики. Роль полного скрытых смыслов и аналогий подтекста в этой борьбе выполняли не только критические мнения, которые анализировал Чернышевский, но и его оценки художественных явлений прошлого.

К сказанному исследователями стоит добавить, что художественные произведения Полевого Чернышевский также рассматривает в свете реалистйче-ских достижений Гоголя и в связи с состоянием и задачами развития современной литературы.

В 1854-м году в статье «Об искренности в критике» Чернышевский констатировал глубокий литературный застой и предупреждал, что в этих условиях вновь может войти в моду «цветистое пустословие» и «ненатуральная экзальтация», некогда изгнанные из употребления «едкими сарказмами дельной критикой» (II, 255). Поэтому художественная практика Полевого, естественно вырастающая из эстетического контекста «Московского телеграфа», в целом получила отрицательную оценку в «Очерках гоголевского периода русской литературы»11.

10 Подробнее об этом: Зельдович М.Г. Указ. соч. С.50-53.

11 Сегодня проза 1820-1830-х годов закономерно включена в общий историко-литературный процесс. Систематическое изучение ее с точки зрения насыщения общественной проблематикой, сближения с жизнью не раз подтвердило научный тезис: поступательное развитие русской прозы 20-30-х годов связано с ее движением к реализму (См.: Степанов H.J1. Проза двадцатых-тридцатых годов И История русской литературы: В 10 т. М.; JL, 1953. Т. 6. С. 501577; Назарова J1.H. Русский роман первой четверти XIX века: От сентиментальной повести к роману // История русского романа: В 2 т. М.; J1., 1962. Т. 1; Вацуро В.Э., Мейлах Б.С. От бытописания к «поэзии действительности» // Русская повесть XIX века. История и проблематика жанра / Под ред. Б.С. Мейлаха. Л., 1973. С. 200-244; Троицкий В.Ю. Художественные открытия русской романтической прозы 20-30-х годов XIX века (М.,1985).

Прояснению новаторской природы жанра повести в 1830-е годы существенно способствовали работы Г.А. Гуковского («Пушкин и проблемы реалистического стиля», 1957), Б. В. Томашевского («Историзм Пушкина», 1961), И.М. Тойбина («Пушкин. Творчество 1830-х

Обозначить свое отношение к художественным произведениям Полевого важно было для Чернышевского и в другом отношении. Таким образом он напоминал о критике 40-х годов.

Итак, в критических работах 1854-1855 годов и в «Очерках гоголевского периода русской литературы» Чернышевский дал высокую оценку Полевому-журналисту и критику. В этих аспектах издатель «Московского телеграфа» предстал как необходимый участник общественно-литературного процесса 2030-х годов XIX века, как предшественник Белинского и как критик, принципы которого имеют значение и для современной критики, и для ее будущего.

Обращение к материалам «Московского телеграфа» имеет у Чернышевского многообразный смысл: он освещает положительные начала в критике Полевого и вводит их в научный оборот; находит реальные связи ее с критикой Белинского и развивает их в новых исторических условиях; делает критику «Московского Телеграфа» активной силой в борьбе за передовую литературу.

Вместе с тем тенденциозность большинства оценок Чернышевского не позволяет говорить об исторически объективном изображении критической деятельности Н. Полевого. «Закон исторической перспективы» побуждал его отыскивать в деятельности журналиста прежде всего то, в чем он продвинулся вперед сравнительно со своими предшественниками и современниками и чем подготовил будущее. Поэтому Чернышевский не задерживался на падениях Полевого, а также уклонился от рассмотрения вопроса об отношениях Полевого и Белинского в конце 30-х - начале 40-х годов.

Очерки» Чернышевского как бы отделили 30-40-е годы чертой завершенности. Однако вопрос об интерпретации истории русской литературы и годов и вопросы историзма», 1976), содержащие основополагающие научные выводы о роли историзма в формировании реалистического метода.

Важные наблюдения над эволюцией жанра светской повести содержатся также в работах: Р.В. Иезуитовой, Ф.З. Кануновой, Ю.В. Манна, Н.Н. Петруниной, В.И. Сахарова, JI.C. Сидя-кова. Новая серьезная попытка обосновать историческое место повести о художнике Полевого в становлении русского реализма как необходимого звена, предшествующего «натуральной школе», предпринята Л.П. Борзовой в монографии «Повесть о художнике в русской прозе 30-х годов XIX века» (Саратов, 1999). критики, ставший в середине века особенно актуальным, не решается на материале одних только «Очерков». Вместе с широко известными работами Н.Г. Чернышевского, А.И. Герцена, А.В. Дружинина необходимость подвести итоги идейно-литературному развитию 1830-1840-х годов и определить историческое значение виднейших деятелей этого периода отражали литературные воспоминания 1850-х годов. Обостренное стремление осмыслить свою жизнь во взаимодействии с лучшими представителями своего и предшествующего поколения сочеталось в них со стремлением найти в этом процессе отражение важных общественных проблем, поставленных эпохой, и вытекающих для современности уроков.

Развитие мемуарного жанра в конце 40-х - первой половине 50-х годов и

1 О в России, и на Западе не было случайным . Исследователи (С.И. Машинский, Л.Я. Гинзбург, Б.Ф. Егоров) отмечают несколько причин, объясняющих его закономерность: возросший в этот период интерес общества к человеческой личности; широкое проникновение исторической темы в литературу; актуализация проблемы познавательных возможностей литературы, вступившей в эпоху реализма как направления, уже теоретически провозглашенного, сформулировавшего свои эстетические принципы.

Мемуары расширяли сферу анализа человеческой души, раскрывая ее как бы изнутри и вместе с тем соотнося ее с событиями и фактами, помогавшими

12 От описания только крупнейших исторических событий к «отражению истории в человеке» и истории самого человека - таков результат длительного пути мемуарно-автобиографической литературы. Однако именно истории жанров мемуарной прозы недостает внимания со стороны литературоведения. Во второй половине XX века наметились обнадеживающие сдвиги в этом направлении (см.: Тамарченко Г. О серии литературных воспоминаний // Вопросы литературы. 1958. № 12. С. 150-162; Машинский С.И. О мемуарно-автобиографическом жанре // Вопросы литературы. 1960. № 6. С. 129-145; Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. Л., 1971. С. 137-272; Елизаветина Г.Г. «Последняя грань в области романа.» (Русская мемуаристика как предмет литературоведческого исследования) // Вопросы литературы. 1982. № 10. С. 147-171; Тартаковский А.Г. Русская мемуаристика XVIII -первой половины XIX века. М., 1991). Однако работ, в которых были бы систематизированы сведения об эволюции русской мемуаристики, все еще мало. Это не может не сказываться и на определенности применяющейся терминологии («документальная», «историко-биографическая», «мемуарно-автобиографическая» литература), и на разработанности вопросов поэтики мемуарной прозы, и на оценке роли мемуарных жанров в литературном процессе. понять социальную и историческую обусловленность поведения героя.

Характерное для середины XIX века ощущение неотвратимости социально-исторических сдвигов усиливало в различных слоях общества стремление познать корни процессов современной жизни, а также тенденции исторического развития. В мемуарах современность активно соотносилась с историей, помогая отчетливее осмысливать явления и закономерности современной жизни.

В мемуарах действительность представала «непосредственно и обнаженно, в своей полной реальности»13. «В первой половине 1850-х годов, - отмечает Л.Я. Гинзбург, - поиски аналитической остроты и научной достоверности в познании действительности, не вылившиеся еще в форму большого социально-психологического романа, направлялись нередко в сторону своеобразных промежуточных жанров»14. Успех, который, например, имела у современников «Семейная хроника» Аксакова, объяснялся не только художественными достоинствами произведения. «Гораздо важнее, - писал Чернышевский, - было другое обстоятельство - то, что книга эта удовлетворяла слишком сильной потребности нашей в мемуарах, — потребности, находящей себе слишком мало пищи в нашей литературе» (III, 699).

Новый исторический взгляд в воспоминаниях 50-60-х годов сказался в том, что типизация касалась не только изображения образов героев, но и автора. Восстанавливая прошлое, мемуарист видел в себе самом уже не просто очевидца тех или иных исторических событий, а интересное историческое явление.

Синтез прошлого и настоящего, всегда осуществляемый в мемуарно-автобиографическом произведении, позволяет увидеть жизнь автора, изменение его нравственных, общественных и философско-эстетических взглядов в вечно бегущем потоке времени. В связи с этим многие мемуарные книги полемичны не только по отношению к читателям, не разделяющим его видения историче

13 Машинский С.И. О мемуарно-автобиографической прозе // Вопросы литературы. 1960. № 6. С. 134.

14 Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. Л., 1971. С. 257. ских героев, но и по отношению к его прежней позиции.

Мемуар — жанр особого рода, в нем запечатлено то, что действительно было, жизнь реально существовавшей личности, с ее судьбой, разными коллизиями, переживаниями. Но даже в очень честных и талантливых свидетельствах зачастую «правда и поэзия» переплетаются, возможны ошибки памяти, смещения событий во времени и даже миражи15. Однако «субъективность» далеко не всегда ведет к произволу в отборе и оценке тех или иных явлений действительности и зачастую нисколько не противостоит возможности достоверного, вполне объективного ее раскрытия. Более того, «субъективная точность впечатления» (И.О. Шайтанов) от увиденного, пережитого порой искупает мелкие фактографические упущения или погрешности.

Современность помогает художнику увидеть то, что долгое время понималось превратно или оставалось в тени. В этом смысле, как отмечает Ю.В. Манн, уже «сама избирательность мемуарной книги наглядно говорит об историзме писателя»16.

Давно уже признана общеэстетическая роль мемуарной и - шире - документальной литературы. Применительно к древнерусской литературе и литературе переходного периода об этом замечательно писал Д.С. Лихачев в своих работах «Развитие русской литературы X-XVII веков» (1973) и «Поэтика древнерусской литературы» (1979). Касаясь же нового искусства, Л.Я. Гинзбург отмечала: «Мемуарная литература в выдающихся своих образцах - является полноценным материалом для изучения разных принципов изображения челове

15 В 1970-е годы увидело свет немало специальных работ, посвященных документализму в мемуарной литературе (Художественно-документальные жанры: Вопросы теории и истории. Иваново, 1970; Явчуновский Я.И. Документальные жанры. Образ, жанр, структура произведения. Саратов, 1974; Проблемы документального повествования в современной литературе // Метод и мастерство. Вологда, 1971. Вып. III; Филиппов В.В. Проблемы доку-ментализма в художественной литературе // Русская литература. 1978. № 1. С. 198-204; Андреев Ю.А. По законам искусства (О природе документальности) // Вопросы литературы. 1979. №2. С. 28-49).

16 Манн Ю.В. Указ. соч. С. 42.

17 Гинзбург Л.Я. О литературном герое. Л., 1979. С. 34.

Ярчайшими образцами мемуарной прозы 1850-х - начала 1860-х являются воспоминания С.Т. Аксакова, М.А. Дмитриева, К.А. Полевого, П.В. Анненкова, А.А. Григорьева, И.И. Панаева, отличающиеся широтой изображения литературной жизни 1830-1860-х годов, духовного облика современников. Однако в этих многосоставных по своему содержанию книгах авторы выступают не только в роли мемуаристов, но и историков литературы и журналистики, очеркистов, эссеистов, мастеров биографий и, что особенно важно в контексте данного исследования, в роли литературных критиков, суммирующих в мемуарах свои оценки литературных явлений, создателей творческих портретов знаменитых деятелей русской культуры конца XVIII - первой половины XIX веков.

Таким образом, жанровое своеобразие воспоминаний упомянутых авторов - специфическая «многослойность» - позволяет рассматривать их в едином контексте с фактами литературной критики.

Литературные портреты Н.А. Полевого в воспоминаниях 1850-х - начала 1860-х годов дают чрезвычайно много не только для понимания его индивидуальности, но и для понимания его литературной и критической деятельности. В сферу его творчества мемуаристы, согласно законам жанра, вводят читателя через его живую индивидуальность, его биографию и мироощущение. Вместе с тем мемуарная непосредственность впечатления в рассматриваемых воспоминаниях равноправно сосуществует с самыми строгими научными приемами исследования, а за изображаемой в них живой индивидуальностью раскрывается определенный тип деятеля русской литературы, отражающий один из моментов ее развития.

Мемуары, о которых идет речь в диссертации, написаны известными литераторами, людьми талантливыми и склонными к размышлению, их книги являют собою образцы яркой публицистики, которой авторитет авторов, их участие в литературном процессе придавали значение документа эпохи. Во всех очерках обнаруживается так называемая «свободная» композиция (Ю.В. Манн), сплав самого разнородного материала: живых, подлинно художественных сцен, критико-исследовательских оценок, публицистических отступлений. Эти публицистические отступления во многом способствовали тому, что литературные портреты воспринимались не только как «думы о былом», но и как острые, актуальные произведения. Освобождаясь в мемуарах от традиционной критической формы (статьи, рецензии), мемуаристы добивались повышенной эстетической и идейной действенности.

Творческий портрет как жанр литературной критики находится на стыке критики и словесности. В последнее время жанр литературного портрета привлекает все большее внимание литературоведов. Благодаря работам Е.Б. Тагер,

B.Я. Гречнева, B.C. Барахова, Л.Я. Гинзбург его границы приобретают все более четкие очертания. Однако в современном литературоведении пока еще нет ясного понимания литературного портрета как жанра. Этим довольно распространенным термином нередко называют и мемуарно-биографический очерк, и намеченное беглыми штрихами эссе, и литературно-критическую статью, если она посвящается характеристике конкретного, реального человека, писателя или поэта. Многоликость жанра литературного портрета говорит о широте его распространения в различных областях творческой деятельности: к нему обращаются не только писатели, но и критики, литературоведы, искусствоведы, историки.

Литературный портрет как жанр мемуарной прозы неоднократно привлекал внимание литературоведов (М.И. Андроникова, Ю.В. Манн, Т.А. Марахова,

C.И. Машинский, И.О. Шайтанов, Ю.М. Лотман, Г.Г. Елизаветина). Значительно меньше изучен литературный портрет как жанр критики (Я.С. Билинкис, Б.И. Бурсов, Б.Ф. Егоров, А.Г. Бочаров, М.Т. Мезенцев, B.C. Барахов)18.

Недостаточно исследован в науке и вопрос о закономерности и специфике обращения к литературно-критической деятельности Н.А. Полевого в первое

18 Билинкис Я.С. О взаимосвязи искусства и критики в историко-литературном процессе // Ученые записки ЛГУ им. А.И. Герцена. 1971. Т. 442. С. 159-179; Бурсов Б.И. Критика как литература. Л., 1976; Егоров Б.Ф. О мастерстве литературной критики. Жанры. Композиция. Стиль. Л., 1980; Бочаров А.Г. Жанры литературно-художественной критики. М., 1982; Барахов B.C. Литературный портрет: Истоки, поэтика, жанры. Л., 1985. десятилетие второй половины XIX века. Отдельные его аспекты рассматривались в связи изучением наследия А.И. Герцена, Н.Г. Чернышевского и А.В. Дружинина (И.М. Тойбин, А.П. Медведев, Е.И. Покусаев, М.Г. Зельдович, Д.К. Ф Мотольская, В.И. Кулешов, М.А. Ванюшина, А.А. Демченко, Г.Г. Елизаветина,

Б.И. Есин). Однако глубокие оценки деятельности Н.А. Полевого, данные критиками и мыслителями 1850-х годов, рассыпаны по разным источникам, не собраны воедино, не систематизированы и не получили концептуальной исследовательской оценки. В связи с мемуарами этот вопрос рассматривался исключительно фрагментарно.

Актуальность диссертационного исследования обусловлена, таким образом, необходимостью изучения этого почти не обследованного мемуарного ма-Ф териала как источника критических суждений о Н.А. Полевом.

Объектом исследования стал литературный процесс в его движении от романтизма 1820-1830-х годов (эпохи «Московского телеграфа») к 1850-м годам.

Предмет исследования - личность и творчество Н.А. Полевого в мемуарном воплощении литературных деятелей 1850-х - начала 1860-х годов.

Цель работы состоит в выявлении обобщенного творческого портрета Н.А. Полевого, возникающего в мемуарах С.Т. Аксакова, М.А. Дмитриева, Кс.А Полевого, П.В. Анненкова, И.И. Панаева, А.А. Григорьева; в определении объективных и плодотворных методологических путей ведения ими диалога с ф прошлым, который обеспечивал постижение его подлинной ценности в непрерывном и поступательном процессе развития литературы и литературной критики.

В соответствии с поставленной целью в исследовании решаются следующие задачи:

- провести сравнительный анализ критических оценок деятельности Н.А. Полевого в мемуарах 1850-х - начала 1860-х годов;

- выявить меру историчности этих оценок, определяя вклад мемуаристов в осмысление исторической роли Н.А. Полевого;

- путем сопоставления творческих портретов журналиста в мемуарах С.Т. Аксакова, М.А. Дмитриева, Кс.А. Полевого, П.В. Анненкова, И.И. Панаева,

Ф А.А. Григорьева определить роль наследия Полевого в спорах 1850-х годов по насущным проблемам литературы и критики;

- проанализировать принцип ценностной ориентации в соотношении личностных, эстетических, а также критических установок мемуаристов.

Научная новизна работы заключается в попытке впервые исследовать созданные мемуаристами творческие портреты Н.А. Полевого, представляющие собой своеобразные документы литературной критики и знаменующие важный этап начавшегося в начале 1850-х годов процесса подведения итогов Ф тридцатилетнего развития литературы.

В основе методологии данного исследования лежит комплексный подход к изучению проблемы восприятия литературно-критического наследия Н.А. Полевого в контексте историко-литературного процесса в России 1850-х - начала 1860-х годов. Многоаспектность рассматриваемой в диссертации проблемы и разнообразие привлекаемого материала обусловили необходимость применения комплекса современных исследовательских методов, глубоко обоснованных в работах М.М. Бахтина, А.С. Бушмина, Г.А. Гуковского, А.П. Скаф-тымова, Д.С. Лихачева, Б.Ф. Егорова, Ю.М. Лотмана, М.Б. Храпченко. Конкретно-исторический принцип изучения отдельного произведения сочетается с # историко-генетическим и сравнительно-типологическим методами анализа, раскрывающими его включенность в литературный процесс, что позволяет уточнить этапы взаимодействия романтизма и реализма.

В своей работе автор опирался на труды по теории и истории литературной критики И.М. Тойбина, Н.Ф. Бельчикова, Б.И. Бурсова, И.М. Лаврецкого, Д.К. Мотольской, Е.И. Покусаева, М.Г. Зельдовича, В.И. Кулешова, по истории русской журналистки Н.К. Козмина, А.Г. Гукасовой, В.Е. Евгеньева-Максимова, В.Н. Орлова, В.Г. Березиной, Б.И. Есина; по теории и истории жанров литературного портрета М.М. Бахтина, Е.Б. Тагер, В.Я. Гречнева, Л.Я. Гиз-бург, B.C. Барахова, Ю.В. Манна, А.Г. Бочарова.

Круг материалов, вовлеченных в исследование, определяется целями и ^ задачами работы. Помимо литературных воспоминаний 1850-х - начала 1860-х годов в диссертации анализируются критические статьи, письма и другие документы, принадлежащие Н.А. Полевому и авторам воспоминаний, а также материалы русской периодики 1820-1830-х годов. Обращение к широкому литературному контексту различных эпох необходимо для выявления внутренней подоплеки мемуарных оценок личности и деятельности Н.А. Полевого и меры их объективности.

На защиту выносятся следующие положения: ф 1. Литературно-критическая деятельность Н.А. Полевого получила в мемуарах 50-х - начала 60-х годов XIX века всестороннюю, хотя и не всегда объективную оценку.

Наиболее полная и в целом исторически верная характеристика литературно-критической деятельности Полевого в 1825-1834 годах дана в мемуарах Кс.А. Полевого и А.А. Григорьева. Оба критика отметили его заслуги в становлении теории романтизма, в то же время показали, что энциклопедизм оказался самым полезным содержанием деятельности Н.А. Полевого, что своим стремлением к универсальности он выражал важную черту времени. Кроме того, Кс. Полевой дал исторически справедливую характеристику политических взгля-# дов своего брата в 1820-е годы, отметил его заслуги в утверждении независимой, «самобытной» журнальной критики.

В воспоминаниях П.В, Анненкова и И.И. Панаева целостная характеристика деятельности Полевого отсутствует, однако журналист в них также представлен как необходимый участник литературной жизни 1820-1830-х годов.

Исторически несправедливая оценка деятельности Полевого дана в литературных воспоминаниях С.Т. Аксакова и М.А. Дмитриева.

2. Литературные воспоминания 1850-х - начала 1860-х годов об эпохе

Московского телеграфа» свидетельствовали об актуальности прошлого. Обращения авторов мемуаров к истории критики 20-40-х годов, к деятельности одного из представителей этого периода - Н. А. Полевого - помогали им решать

Ф современные задачи, связанные с трактовкой центральных литературных фактов эпохи - деятельности В.Г. Белинского, творчества А.С. Пушкина и Н.В. Гоголя.

3. В воспоминаниях, написанных критиками, смысл творческой деятельности Полевого с большей или меньшей степенью осознанности раскрывается в контексте тех вопросов, которые рассматривались и в критических работах мемуаристов. Прежде всего это: вопрос о самобытности и философском обосновании русского романтизма (А.А. Григорьев, Кс.А. Полевой); проблемы исто

Ф ризма и народности (А.А. Григорьев), индивидуальности творческого метода

П.В. Анненков); литературная критика и ее задачи, направление в литературе, проблема индивидуальности поэтического творчества (Кс.А. Полевой), развитие реалистических тенденций в литературе 1820-1840-х годов (Кс.А. Полевой, М.А. Дмитриев, И.И. Панаев).

4. Воспоминания о Н.А. Полевом отличаются разнообразием форм критического «портретирования» - от коротких зарисовок, беллетризованных сведений о деятельности и фактах биографии Полевого до очерка творчества. В наиболее каноническом, традиционном виде очерк творчества представлен в «Записках о жизни и сочинениях Н.А. Полевого» Кс. Полевого. Последовательное рассмотрение в «Записках» важнейших сторон журнальной и литературнокритической деятельности Н.А. Полевого вкупе с поясняющими их фактами биографии и жизненной реальностью, в них воссозданной, а также экскурсы в социальную и психологическую «подпочву» значительно расширяют наше знание его жизни и деятельности.

Теоретическая значимость диссертации состоит в обогащении существующих представлений о творческом портрете Н.А. Полевого в литературных воспоминаниях 1850-х - начала 1860-х годов, написанных критиками и в силу этого являющихся своеобразным литературно-критическим источником.

Практическое значение исследования заключается в возможности использовать полученные результаты в дальнейшей научной разработке проблемы восприятия творческого наследия Н.Полевого в фундаментальной науке, а также в учебном процессе высшей школы - в лекционных курсах по истории русской литературы и критики, на семинарских занятиях и в специальных курсах по творчеству Н. Полевого.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав и заключения. Библиографический список включает 382 наименования.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Творческий портрет Н.А. Полевого в литературных воспоминаниях 1850-х - начала 1860-х годов"

Заключение

В связи с начинавшимся новым этапом общественно-литературного движения, со спорами о традициях, так или иначе его подготовивших, в середине 50-х годов XIX века возникает стремление «подвести итоги», оглянуться на прошлое с новых, современных позиций.

Русская критика имела здесь свои традиции, начало которым было положено обзорами русской литературы А.А. Бестужева и В.Г. Белинским в «Теоретическом и критическом курсе русской литературы», в статьях о Пушкине, а также в рецензии на речь А.В. Никитенко, где было дано развернутое историческое «обозрение» русской критики, понятой как своеобразное отражение истории русской литературы.

Центральным явлением общественно-литературной жизни России 18551856 годов, давшим толчок формированию различных, в том числе и полемичных (М.Н. Катков, А.А. Григорьев), планов обращения к истории критики и журналистики, стали «Очерки гоголевского периода русской литературы» Н.Г. Чернышевского. Продолжая дело, начатое Белинским, Чернышевский в цикле статей пытается теперь уже его самого поставить в какой-то закономерный ряд.

Будучи первым историком русской критики, Чернышевский работал в трудных обстоятельствах: фактическая база для такого исследования еще не была заложена. Не были опубликованы обильные впоследствии мемуары о литературных деятелях 30-40-х годов, не существовало биографий выдающихся критиков от Полевого до Белинского. Не были собраны источники: критические статьи, большей частью анонимные, оставались рассеяны по плохо сохранившейся периодике. Почти не появились еще и библиографии. Характеристики важнейших журналов, с которыми тесно связано было развитие критики, также отсутствовали.

Своеобразие Чернышевского - историка русской критики состоит не только в том, как он оценивает и интерпретирует деятельность тех или иных ее представителей, но и в теоретическом осмыслении проблем критики, и в том, что в форме истории критики 1820-1840-х годов им написана книга о злободневных вопросах критики, понятых исторически конкретно, целенаправленно, в связи с ее современными нуждами и задачами. Этими задачами и был во многом скорректирован возникший у Чернышевского уже в 1854-м году интерес к критике 1820-1830-х годов, к материалам «Московского телеграфа» и личности его издателя.

Характеристика Н.А. Полевого в «Очерках гоголевского периода русской литературы» основана на суждениях Белинского 1846-го года, высказанных в статье-некрологе «"Столетие России, с 1745 до 1845". Соч. Н. Полевого» и в брошюре «Николай Полевой». Вместе с тем литературно-критическая деятельность Полевого в 1825-1834 годах осмысляется Чернышевским в соотнесенности с целым рядом важнейших моментов литературной и общественно-политической борьбы 50-х годов. С помощью сначала критики Полевого (статья первая) и Надеждина (статья четвертая), а затем критики Белинского автор «Очерков» выступил против эстетского понимания важнейших для дальнейшего развития реализма литературно-эстетических категорий и критериев - искусство и действительность, концепция художественного произведения, художественность, народность. Таким образом, наследие демократической критики 2040-х годов - наряду с наследием Пушкина и Гоголя - оказалось вовлеченным в острые споры о судьбах русской литературы. Обращение Чернышевского к творчеству Пушкина и Гоголя через критику Полевого и Белинского в целом выводило читателя за пределы чисто литературных вопросов к проблемам общественно-политической жизни России.

В тесной связи с вопросами об итогах развития литературы и критики в 1820-1840-е годы, о преемственной связи этого времени с эпохой 1850-х годов деятельность Н.А. Полевого рассматривалась и в воспоминаниях А.И. Герцена, Кс.А. Полевого, П.В. Анненкова, И.И. Панаева и А.А. Григорьева.

Появившись в момент, когда назрела острая необходимость, с одной стороны, покончить с еще довольно живучим романтизмом, с другой, отметить то позитивное, что принесла с собой эпоха романтизма, мемуары были не просто воспоминаниями о прошлом, но и актуальными произведениями. Связь тех или иных конкретных высказываний о литературно-критической деятельности Полевого с процессами, совершавшимися в этот момент в литературной жизни страны придавала им особую полемичность (М.А. Дмитриев, С.Т. Аксаков, Кс. Полевой, И.И. Панаев, А.А. Григорьев).

Воспоминания, о которых идет речь в диссертации, написаны критиками. Этим во многом определяется специфика изображение в них исторических лиц. Вспоминая о Н.А. Полевом, каждый из мемуаристов прежде всего старался объяснить смысл его творческой деятельности. Поэтому рядом с писателем-художником, проявляющим интерес к индивидуальному образу, к «портретно-сти» как таковой, в них всегда присутствует писатель-критик. Воспоминания Кс.А. Полевого и А.А. Григорьева содержат анализ произведений и эстетических взглядов Н.А. Полевого, который мог бы входить в состав их литературно-критических статей.

Наиболее полная и в целом исторически верная характеристика литературно-критической деятельности Полевого дана в мемуарах Кс.А. Полевого и А.А. Григорьева. Они дали оценку Полевому-журналисту, критику, писателю и историку. В то же время оба мемуариста показали, что энциклопедизм оказался самым полезным содержанием деятельности Н.А. Полевого в 1825-1834 годах, что своим стремлением к универсальности он выражал важную черту времени. С появлением «Московского телеграфа» заканчивалась эпоха альманахов и журналов, «похожих на сборники разных статей» (В.Г. Белинский), собранных из случайных материалов, рассчитанных на сравнительно узкий круг читателей. Начиналось время энциклопедических журналов, ориентировавшихся на более широкую аудиторию, на «публику», стремившихся учесть ее разнообразные интересы и в то же время выдержать единое направление.

Кроме того, Кс. Полевой дал исторически справедливую характеристику политических взглядов своего брата в 1820-е годы, отметил его заслуги в становлении теории романтизма, в утверждении независимой, «самобытной» журнальной критики. В отличие от А.А. Григорьева, он не остановился на характеристике деятельности Полевого в 1825-1834 годах, а показал, что Н. Полевой-журналист много сделал не только будучи издателем «Московского телеграфа», но и после его закрытия.

Вместе с тем определенная недооценка А.А. Григорьевым уровня демократизма Н.А. Полевого и крайняя тенденциозность и односторонность Кс. Полевого в изображении облика литераторов, не разделявших их общих с братом общественных и эстетических позиций (Пушкин, его друзья, Белинский), не позволяют говорить об абсолютной объективности их воспоминаний.

Исторически несправедливая оценка деятельности Н.А. Полевого дана в литературных воспоминаниях С.Т. Аксакова и М.А. Дмитриева, причиной которой стали не только расхождения в эстетических и общественных взглядах литераторов, но также и личные претензии мемуаристов к Полевому.

В воспоминаниях П.В. Анненкова и И.И. Панаева целостная характеристика деятельности Полевого в «Московском телеграфе» отсутствует, журналист представлен в них как один из участников литературной жизни 20-40-х годов. Однако и их историческая оценка вполне ясна. В отношении к Полевому П.В. Анненков и И.И. Панаев разделяли точку зрения Белинского, высказанную им в статье «Русские журналы» (1839) и затем развитую в 1840-е годы: глубокое уважение к периоду работы в «Московском телеграфе» и, по контрасту, осуждение Полевого за его журнальную и литературную деятельность в Петербурге.

Таким образом, в целом в литературных воспоминаниях П.В. Анненкова, Кс.А. Полевого, И.И. Панаева и А.А. Григорьева была дана историческая оценка деятельности Н.А. Полевого в «Московском телеграфе». Эта суммарная оценка оказалась близкой оценкам В.Г. Белинского в его итоговых статьях о Полевом, Н.Г. Чернышевского в «Очерках гоголевского периода русской литературы» и А.И. Герцена в работе «О развитии революционных идей в России».

Задачу воссоздания образа выдающегося деятеля русской литературы авторы мемуаров решали по-разному.

М.А. Дмитриев в своих воспоминаниях ограничивается нелицеприятными отзывами и уничижительными аттестациями Н.А. Полевого.

Литературные и театральные воспоминания» С.Т. Аксакова отличаются строгой фактичностью, подчеркнуто «деловой» манерой изображения издателя «Московского телеграфа», почти лишены обобщения.

Характеристика деятельности Н.А Полевого в воспоминаниях А.А. Григорьева определена исходным принципом историзма. Издатель «Московского телеграфа» подан в них как представитель определенного исторического пласта. В связи с этим Григорьев почти избегает изображений событий личной жизни Полевого.

В сознании Кс.А. Полевого, как и А.А. Григорьева, образ Н.А. Полевого неотделим от образа его эпохи, раскрывается на широком историческом фоне с упоминанием конкретных событий, фактов и реальных лиц. Вместе с тем в творческую задачу Кс.А. Полевого входило провести параллель между журналистом и человеком, показать, что многое из того, что характеризовало его в жизни, в той или иной форме нашло свое отражение и в его деятельности.

И в «Записках» Кс.А. Полевого, и в «Моих литературных и нравственных скитальчествах» А.А. Григорьева за характеристикой эпохи возникает не только исследовательская, но и историческая концепция авторов мемуаров. У А.А. Григорьева именно в мемуарах осуществились давние планы написать свою историю русской журналистики и критики.

П.В. Анненков работал над своими мемуарными очерками как исследователь: в основе его рассказа лежит точный факт. Его воспоминания написаны на основе собранных им писем и рукописей выдающихся людей.

В самоощущении Анненкова-мемуариста присутствовало и представление о себе, авторе записок, как о художнике, чьей целью должна быть не только передача фактов эпохи, но и ее духа, ее тайных пружин. Реализации подобного намерения способствовали и особенности времени, о котором рассказывал мемуарист, и некоторые черты его собственной личности.

Говоря об эпохе 1840-х годов в России, Анненков, точный и чуткий наблюдатель, указывает на одну наиболее отличительных ее черт - нерасторжимость идеи и личного чувства.

Его очеркам свойственна органичность сочетания рассказа об идейной борьбе, ее перипетиях и о личных судьбах участников этой борьбы, для которых судьба идеи оказывалась и их собственной судьбой. В связи с этим в них нет «страстей любви» и страстного же гнева. Анненков анализирует, объясняет и старается быть объективным.

Ценность мемуарных очерков Анненкова в богатстве фактов, в их умной обработке, в проницательности и наблюдательности мемуариста. Своим материалом Анненков распоряжался не только как мемуарист, но и как очеркист-исследователь.

Центральное место в воспоминаниях П.В. Анненкова занимает характеристика идейной жизни 1830-1840-х годов, главного ее направления и преобладающего пафоса. Сложное и противоречивое движение русской жизни в эту поворотную эпоху обрисовано в них через духовный облик и смену умонастроений новых «властителей дум» - Гоголя и Белинского. Представив Полевого в зеркале Белинского и Гоголя, воспоминания Анненкова отразили его реальное место в литературной жизни конца 1830-1840-х годов.

Н.А. Полевой не является главной фигурой и воспоминаниях И.И.Панаева. Однако в них обнаруживается совершенно иной подход к его изображениям.

Каждый мемуарист оценивает описываемые им события со своих (общественных и эстетических) позиций и окидывает взглядом прошлое с точки зрения сегодняшнего дня, учитывая дальнейшее движение литературы. Однако в одних случаях эта позиция мемуариста маскируется - сознательно или бессознательно - бесстрастностью летописца событий, свидетелем или участником которых он был (П.В. Анненков, Кс.А. Полевой, С.Т. Аксаков). Совершенно не свойственно это И.И. Панаеву. Его воспоминания - документ острой литературно-общественной борьбы 30-40-х годов. Он открыто высказывает свои симпатии и антипатии, открыто становится на сторону одного из боровшихся между собой направлений литературы и общественной мысли 1830-1840-х годов, которым и посвящены его воспоминания, - на сторону направления передового.

Поступая таким образом, Панаев не только восстанавливает в памяти ту борьбу, активным участником которой он был в прошлом, но продолжает ее в настоящем, поскольку демократическая критика 1850-1860-х годов подхватила и развила те общественные и литературные идеалы, которые были выдвинуты Белинским. Поэтому критика романтизма и Полевого как его защитника и популяризатора в воспоминаниях Панаева обусловлена пониманием стоящих перед современной ему литературой задач.

Мемуары по сути своей — итоговый труд. В них осмысляются не только события, реальные люди, но и итожится передуманное, перечувствованное, оформившееся за целую жизнь. Потому естественно, что в мемуарах, написанных критиками, обнаруживается связь с их критическими работами. Особенно ярко это проявилось в воспоминаниях Кс. Полевого и А.А. Григорьева.

В целом литературные воспоминания 1850-х - начала 1860-х годов подтвердили известный тезис о том, что реалистическое искусство по самой природе своей чуждо представлениям нормативной эстетики о замкнутости литературных жанров. Развитие реализма расшатывало некогда строгие жанровые границы искусства. Становились все менее определенными различия, например, между рассказом и очерком, романом и повестью, драмой и комедией, а также между мемуарно-автобиографическим произведением и критическим очерком. Это был процесс, отражавший неуклонное сближение литературы с действительностью, быстро растущую способность литературы поднимать все более широкие и сложные пласты жизни, для изображения которых традиционные жанровые рамки оказывались уже слишком тесными. Именно в воспоминаниях порой особенно обнаженно выступают принципы понимания человека и связь этих принципов с современными политическими, историческими, психологическими, эстетическими воззрениями

Литературные мемуары, о которых идет речь в исследовании, сочетают научно-исследовательские цели с просветительскими, популяризаторскими. Сообщая множество важных подробностей литературной жизни 30-60-х годов, вводя читателя в повседневную атмосферу литературно-общественных отношений этого времени, они отвечали запросам читателей 50-60-х годов узнать как можно больше о писателях прошлого и настоящего - об их духовном облике, общественных и личных связях, об условиях их творческой деятельности, о взглядах и суждениях по самым различным вопросам.

Данная работа открывает перспективы изучения мемуаров не только как автобиографических и литературных материалов, но и как источника литературно-критических суждений. Выявление творческих портретов Н.А. Полевого, возникающих в мемуарах критиков, открывает возможность и для более широкого охвата проблемы «Н.А. Полевой в русской критике второй половины XIX века».

Список научной литературыГусакова, Ольга Яковлевна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Аксаков С.Т. Разные сочинения. М., 1858. 408 с.

2. Аксаков С.Т. Литературные и театральные воспоминания // Аксаков С.Т. Полное собрание сочинений: В 6 т. / Вступ. ст. А.С. Хомякова, Н.М. Лонгино-ва, И.С. Аксакова. СПб., 1886. Т. 4. 480 с.

3. Аксаков С.Т. Собрание сочинений: В 4 т. / Подгот. текста, вступ. ст. и примеч. С.И. Машинского. М.: Гослитиздат, 1955-1956. Т. 4. Воспоминания. Статьи, рецензии, заметки. 811с.

4. Анненков П.В. Воспоминания и критические очерки: В 3 т. СПб., 1877, 1879, 1881.

5. П.В. Анненков и его друзья. Литературные воспоминания и переписка 1835-1885 годов. СПб.: Издательство А.С. Суворина, 1892. 666 с.

6. Анненков П.В. Литературные воспоминания / Вступ. ст. и примеч. Б.М. Эйхенбаума. Л.: Academia, 1928. 661 с.

7. Анненков П.В. Литературные воспоминания / Вступ. ст., подгот. текста и примеч. В.П. Дорофеева. М.: Гослитиздат, 1960. 686с.

8. Анненков П.В. Литературные воспоминания / Вступ. ст. В.П. Кулешова. Комментарии A.M. Долотовой, Г.Г. Елизаветиной, Ю.В. Манна. М.: Правда, 1989. 683 с.

9. Анненков П.В. Материалы для биографии А.С. Пушкина. Комментарий к материалам для биографии А.С. Пушкина / Вступ. ст. К.В. Шилова; коммент. А.Л. Осповата, Н.Г. Охотина. М.: Книга, 1985. 489 с.

10. Анненков П.В. Критические очерки / Сост., вступ. ст. и примеч. И.Н. Сухих. СПб.: Издательство Русского Христианского гуманитарного института. 2000. 414 с.

11. Ф 12. Григорьев А.А. Собрание сочинений: В 14т./ Под ред. В.Ф. Саводника. М.,1915.

12. Григорьев А.А. Воспоминания / Вступ. ст. К. Леонтьева. М.; Л.: Academia, 1930. 699 с.

13. Григорьев А.А. Литературная критика / Сост., вступ. ст. и примеч. Б.Ф. Егорова. М.: Художественная литература, 1967. 631 с.

14. Григорьев А.А. Воспоминания / Под ред. Б.Ф. Егорова. Л.: Наука, 1980. (Литературные памятники). 439 с.

15. Ф 16. Григорьев А.А. Эстетика и критика / Сост. А.И. Журавлева. М.: Искусство,1980. 496 с.

16. Григорьев А.А. Искусство и нравственность: Статьи и письма / Сост., вступ. ст. и коммент. Б.Ф. Егорова. М.: Современник, 1986. 349 с.

17. Григорьев А.А. Сочинения: В 2 т. / Сост. с науч. подгот. текста и коммент. Б.Ф. Егорова, А.Л. Осповата. Вступ. ст. Б.Ф. Егорова. М.: Художественная литература, 1990.

18. Дмитриев М.А Ответ на рецензию Кс. Полевого на «Горе от ума» // Вестник Европы. 1825. Ч. 140. № 6. С. 109-123.

19. Дмитриев М.А. Мелочи из запаса моей памяти. М., 1854. 174 с. • 21. Дмитриев М.А. Мелочи из запаса моей памяти. М., 1869. 299 с.

20. Дмитриев М.А. Московские элегии. Стихотворения. Мелочи из запаса моей памяти / Сост., предисл. и примеч. В.Б. Муравьева. М.: Московский рабочий, 1985. 317 с. (Московский Парнас).

21. Панаев И.И. Портрет № 2 // Литературная газета. 1840. № 12.

22. Панаев И.И. Заметки и размышления Нового Поэта по поводу русской журналистики // Современник. 1852. № 7. С. 96-113.

23. Панаев И.И. Петербургская жизнь. Заметки Нового Поэта // Современник.1861. №3. С. 157-172.

24. Панаев И.И. Полное собрание сочинений: В 6 т. СПб., 1888-1889.

25. Панаев И.И. Литературные воспоминания / Ред. текста, вступ. ст. и примеч. И.Г. Ямпольского. М.: Гослитиздат, 1950. 471 с.

26. Панаев И.И. Сочинения / Сост., подгот. текста, вступ. ст. М. Отрадина. Л.: Художественная литература, 1987. 579 с.

27. Панаев И.И. Избранная проза / Сост. А.А. Осповат, В.А. Туниманов. Вступ. ст. В.А. Туниманова. М.: Художественная литература, 1988. 478 с.

28. Полевой К.А. Записки. СПб., 1888. 588 с.

29. Полевой Н.А. От редактора // Московский телеграф. 1825. № 1. С. 3-17.

30. Полевой Н.А. Ганц Кухельгартен. Идиллия в картинках. Соч. В. Алова Гоголь Н.В.. СПб., 1829 // Московский телеграф. 1829. № 12. С. 515-516.

31. Полевой Н.А. История русского народа: В 5 т. М., 1830-1833.

32. Полевой Н.А. Очерк русской литературы за 1838 год // Сын отечества. 1838. №4. с. 148-170.

33. Полевой Н.А. Перевод статьи Г. Планша к полному собранию сочинений В. Гюго (Париж, 1837) // Сын отечества. 1838. № 4. С. 97-147.

34. Полевой Н.А. Очерки русской литературы. СПб., 1839. 650 с.

35. Полевой Н.А. Драматические сочинения и переводы: В 4 ч. СПб., 18421843.

36. Полевой Н.А. Дневники // Исторический вестник. 1888. № 3, 4. С. 45-68.

37. Николай Полевой: Материалы по истории русской литературы и журналистики тридцатых годов / Под ред. В.Н. Орлова. Л.: Издательство писателей в Ленинграде, 1934. 542 с.

38. Полевой Н.А. Избранные произведения и письма / Изд. подгот. А.А. Карпов. Л.: Художественная литература, 1986. 580 с.

39. Полевой Н.А. Мечты и жизнь / Изд. подгот. Б.С. Кондратьев. М.: Советская Россия, 1988. 320 с.

40. Полевой Н.А. Избранная историческая проза / Сост., вступ. статья, подгот.текста и коммент. А.С. Курилова. М.: Правда, 1990. 752 с.

41. Полевой Н.А., Полевой К.А. Литературная критика. Статьи и рецензии. 1825-1842 / Сост., вступ. статьи и коммент. В.Г. Березиной и И.Н. Сухих. Л.: Художественная литература, 1990. 592 с.

42. Полевой Н.А. Мешок с золотом. Повести, рассказы, очерки / Сост., вступ. статья, подгот. текста и коммент. М.Д. Сергеева. Иркутск, 1991. 623 с.1.. Теория и методология

43. Андроникова М.И. Искусство портрета. М.: Искусство, 1975. 326.

44. Актуальные проблемы методологии литературной критики / Отв. ред. Г.А. Белая. М.: Наука, 1980. 339 с.

45. Андреев Ю.А. По законам искусства (о природе документальности) // Вопросы литературы. 1979. № 2. С. 28-49.

46. Баранов В.И., Бочаров А.Г., Суровцев Ю.И. Литературно-художественная критика. М.: Высшая школа, 1982. 207с.

47. Барахов B.C. Литературный портрет: Истоки, поэтика, жанры. Л.: Наука, 1985.312 с.

48. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. М.: Художественная литература, 1975. 502 с.

49. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М.: Советская Россия, 1979. 320 с.

50. Белая Г.А. Литература в зеркале критики: Современные проблемы. М.: Советский писатель, 1986. 365 с.

51. Белецкий А.И. Избранные труды по теории литературы. М.: Просвещение, 1964. 478 с.

52. Белецкий А.И. В мастерской художника слова / Сост. А.Б. Есин. М.: Высшая школа, 1989. 158 с. (Классика литературной науки).

53. Бельчиков Н.Ф. Пути и навыки литературоведческого труда. М.: Высшаяшкола, 1975. 238 с.

54. Березина В.Г. Русская журналистика второй четверти XIX века (1826-1839). Л.: Издательство Ленинградского университета, 1965. 102 с.

55. Билинкис Я.С. О взаимосвязи искусства и критики в историко-литературном процессе // Ученые записки Ленинградского педагогического института имени А.И. Герцена. 1971. Т. 442. С. 159-179.

56. Борев Ю.Б. Роль литературной критики в художественном процессе. М.: Знание, 1982. 1979. 63 с.

57. Бочаров А.Г. Жанры литературно-художественной критики. М.: Издательство Московского университета, 1982. 51 с.

58. Бурсов Б.И. Критика как литература. Л.: Наука, 1976. 320 с.

59. Бурсов Б.И. Личность Достоевского: Роман-исследование. Л.: Советский писатель, 1979. 680 с.

60. Бушмин А.С. Преемственность в развитии литературы. М.: Художественная литература, 1978. 223 с.

61. Бушмин А.С. Наука о литературе: Проблемы. Суждения. Споры. М.: Современник, 1980. 333 с.

62. Веселовский А.Н. Избранные труды и письма / Отв. ред. П.Р. Заборов. СПб.: Наука, 1999. 363 с.

63. Виноградов В.В. Поэтика русской литературы: Избранные труды. М.: Искусство, 1975.511 с.

64. Виноградов В.В. О языке художественной прозы: Избранные труды. М.: Наука, 1980. 360 с.

65. Возникновение русской науки о литературе / Под ред. П.А. Николаева. М.: Наука, 1975. 464 с.

66. Волков А.А. Художественный мир Горького. М.: Современник, 1978. Гл. Литературный портрет. С. 109-179.

67. Вопросы истории русской журналистики: Сб. статей / Отв. ред. В.Г. Березина. Л.: Издательство Ленинградского университета, 1957. 219 с.

68. Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. Л.: Советский писатель, 1971. 443 с.

69. Гинзбург Л.Я. О литературном герое. Л.: Советский писатель, 1979. 222 с.

70. Гречнев В.Я. О жанре литературного портрета у М. Горького // Русская литература. 1961. №3. С. 168-177.

71. Гуревич A.M. Динамика реализма: (В русской литературе XIX в.) М.: «Гардарика», 1995. 84 с.

72. Дементьев А.Г. Очерки по истории русской журналистики и критики 18401850-х годов. Л.: Издательство Ленинградского университета, 1951. 503 с.

73. Егоров Б.Ф. Очерки по истории русской литературной критики середины XIX века. Л.: Издательство Ленинградского университета, 1973. 148 с.

74. Егоров Б.Ф. О мастерстве литературной критики. Жанры. Композиция. Стиль. Л.: Советский писатель, 1980. 318 с.

75. Егоров Б.Ф. Борьба эстетических идей в России середины XIX века. Л.: Издательство Ленинградского университета, 1982. 269 с.

76. Егоров Б. Ф. Борьба эстетических идей в России 1860-х годов. Л.: Искусство, 1991.334 с.

77. Елизаветина Г.Г. «Последняя грань в области романа.» (Русская мемуаристика как предмет литературоведческого исследования) // Вопросы литературы. 1982. № Ю. С. 147- 171.

78. Елина Е.Г. О соотношении понятий «литературный процесс» и «литературная жизнь» // Вопросы литературы. 1998. № 3. С. 31-38.

79. Есин Б.И. История русской журналистики (1703-1917) в кратком изложении. М.: Флинта: Наука, 2000. 100с.

80. Жирмунский В.М. Гете в русской литературе. Л.: Наука, 1982. 558 с.

81. Замотин И.И. Романтизм двадцатых годов XIX столетия в русской литературе. СПб., 1911. Т. 1-2.

82. Зельдовича М.Г. Чернышевский и проблемы критики. Харьков: Издательство Харьковского университета, 1968. 224 с.

83. Зельдович М.Г. Уроки критической классики. Вопросы теории и методологии критики. Очерки. Харьков, 1976. 224 с.

84. История романтизма в русской литературе: Романтизм в русской литературе 20-30-х годов XIX века / Отв. ред. С.Е. Шаталов. М.: Наука, 1979. 312 с.

85. История русского романа: В 2 т. М.; JL: АН СССР, 1962-1964. Т. 1. 627 с.

86. История русской литературы. В 10 т. М.; JL: Издательство АН СССР, 1953.

87. История русской литературы. В 3 т. М.; Л.: Издательство АН СССР, 1963.

88. История русской журналистики XVIII XIX веков / Под ред. А.В. Западо-ва. М.: Высшая школа, 1973. 518 с.

89. История русской журналистики XIX века: Сборник статей / Под ред. Б.И. Есина. М.: Издательство Московского университета, 1991. 319 с.

90. История русской критики: В 2 т. / Отв. ред. Б.П. Городецкий. М.; JL: Наука, 1958.

91. История русской литературной критики / Под ред. В.В. Прозорова. М.: Высшая школа, 2002. 464 с.

92. Каменский З.А. Русская философия XIX века и Шеллинг. М.: Наука, 1980. 315 с.

93. Кантор В.К. Русская эстетика второй половины XIX столетия и общественная борьба. М.: Искусство, 1978. 174 с.

94. Кораллов М. Образ личности и образ эпохи: Штрихи к портретам и монографиям // Литературное обозрение. 1973. № 7. С. 79-84.

95. Кудряшова А. Жанр литературной биографии // Вопросы литературы. 1972. №9. С. 190-194.

96. Кулешов В.И. История русской критики XVIII начала XIX веков. М.: Просвещение, 1991.431 с.

97. ЮО.Куприяновский П.В. Проблемы изучения художественно-документальной литературы. Иваново, 1972. Сб. 1. С. 3-20.

98. Ю1.Лаврецкий И.М. Эстетика Белинского. М.: Художественная литература, 1959. 371 с.

99. Лихачев Д.С. Избранные работы: В 3 т. Л.: Художественная литература, 1987. Т. 1.653 с.

100. ЮЗ.Лотман Ю.М. Биография живое лицо // Новый мир. 1985. № 2. С. 228-236. Ю4.Лотман Ю.М. Литературная биография в историко-культурном контексте // Литература и публицистика. Проблемы взаимодействия. Тарту, 1986. Вып. 683. С. 106-121.

101. Ю5.Лотман Ю.М. Избранные статьи: В 3 т. Таллинн: Александра, 1992. Юб.Лотман Ю.М. О русской литературе: Статьи и исследования (1958-1993). СПб.: Искусство, 1999. 846 с.

102. Ю7.Манн Ю.В. Жанр больших возможностей // Вопросы литературы. 1959. № 9. С. 41-59.

103. Манн Ю.В. Русская философская эстетика: (1820-1830-е годы). М.: Искусство, 1969. 304 с.

104. Манн Ю.В. Поэтика русского романтизма. М.: Наука, 1976. 375 с.

105. Ю.Мезенцев М.Т. Литературный портрет как жанр критики: Филологические этюды. Журналистика. Ростов на Дону: Издательство Ростовского университета, 1973. 190 с.

106. П.Мезенцев М.Т. Публицистический прогноз. Пути развития. Типология, Методы. Ростов на Дону: Издательство Ростовского университета, 1986. 166 с.

107. Методологические проблемы художественной критики / Отв. ред. А.Я. Зись. М.: Искусство, 1987. 334 с.

108. Методология анализа литературного произведения / Ред. Ю.Б. Бореев. М.: Высшая школа, 1988. 380 с.

109. Михайлова А.О. О художественной условности. М.: Прогресс, 1970. 250 с.

110. Мордовченко Н.И. Русская критика первой четверти XIX века. М.; Л.: Издательство АН СССР, 1959. 432 с.

111. Морозов В.Д. Очерки по истории русской критики второй половины 20-30-х годов XIX в. Томск: Издательство Томского университета, 1979. 306 с. Ф 117.Моруа А. Литературные портреты. М.: Прогресс, 1978. 480 с.

112. Недзвецкий В.А. Русская литературная критика XVIII XIX веков. М.: Издательство Московского университета, 1994. 182 с.

113. Николина Н.А. Поэтика русской автобиографической прозы. М.: Флинта. Наука, 2002. 422 с.

114. Очерки по истории русской журналистики и критики (XVIII-XIX вв.) / Под ред. В.Е. Евгеньева-Максимова. Л.: Издательство Ленинградского университета, 1950. Т. 1. 604 с.

115. Ф 121.Очерки по истории русской журналистики и критики / Под ред. В.Е. Евгеньева-Максимова. Л.: Издательство Ленинградского университета, 1965. Т. 2. 576 с.

116. Очерки истории русской литературной критики: Т. 1. XVIII первая четверть XIX века / Отв. ред. A.M. Панченко. Л.: Наука, 1999. 369 с.

117. Павловский А.И. О литературном портрете в «Истории русской советской литературы» // Русская литература. 1973. № 4. С. 58-66.

118. Плеханов Г.В. Эстетика и социология искусства: В 2 т. М.: Искусство, 1978.

119. Покусаев Е.И. Статьи разных лет. Саратов: Приволжское книжное изда-• тельство, 1989. 234 с.

120. Померанцева Г.Е. Биография в потоке времени. М.: Книга, 1987. 335 с.

121. Проблемы поэтики русского реализма XIX века: Сборник научных трудов / Отв. ред. Г.П. Макогоненко. Л.: Издательство Ленинградского университета, 1984. 285 с.

122. Проблемы романтизма / Сост. У.Р. Фохт. М.: Искусство, 1967. 360 с.

123. Проблемы русского романтизма и реализма. Кемерово, 1973. 195 с.

124. Проблемы теории литературной критики: Сборник статей / Под ред. П.А.

125. Николаева, JI.В. Черенец. М.: Издательство Московского университета, 1980. 262 с.

126. Проблемы теории литературы: Сборник статей. М.: Издательство АН Ф СССР, 1958.354 с.

127. Проблемы типологии русской литературной критики. Сборник научных трудов. Смоленск: Издательство Смоленского педагогического института, 1987. 93 с.

128. Прозоров В.В. Читатель и литературный процесс. Саратов: Издательство Саратовского университета, 1975.211 с.

129. Прозоров В.В. Предмет истории литературной критики (К постановке вопроса) // Филологические науки. 1992. № 3. С. 22-30.ф 135.Прозоров В.В. О принципах периодизации истории литературной критики

130. Освобождение от догм: История русской литературы: состояние и пути изучения: В 2 т. М.: Наследие, 1997. Т. 1. С. 79-96.

131. Развитие реализма в русской литературе: В 3 томах. М.: Просвещение,1972. Т. 1.343 с.

132. Русская литературная критика: История и теория. Межвузовский сборник научных трудов. Саратов: Издательство Саратовского университета, 1988. 166 с.

133. Русская литературная критика: Исторические и теоретические подходы: Межвузовский сборник научных трудов. Саратов: Издательство Саратовскогоуниверситета, 1991. Вып. 2. 168 с.

134. Русская критика. Сборник статей / Вступ. ст. Б.Ф. Егорова. Л.: Лениздат,1973. 782 с.

135. Русская критика XIX века: Проблемы ее теории и истории: Сборник научных трудов / Отв. ред. И.В. Попов. Самара: Издательство Самарского педагогического института имени В.В. Куйбышева, 1993. 128 с.

136. Русская критика и историко-литературный процесс. Сборник научных трудов / Под ред. И.В. Попова. Куйбышев: Издательство Куйбышевского педагогического института, 1983. 144 с.

137. Соболев П.В. Периодическая печать в России в начале XIX века и журналистика декабристов. М.: Просвещение, 1952. 371 с.

138. Соболев П.В. Очерки русской эстетики первой половины XIX века. JL: Издательство Ленинградского педагогического института имени А.И. Герцена, 1972; 1975. Ч. 1-2.

139. Современная литературная критика. Вопросы теории и методологии / Отв. ред. В.В. Кожинов. М.: Наука, 1977. 272 с.

140. Тагер Е.Б. Избранные работы о литературе. М.: Советский писатель, 1988. 506 с.

141. Нб.Тартаковский А.Г. Русская мемуаристика XVIII первой половины XIX века. М.: Наука, 1991. 288 с.

142. Ухалов Е.С. История русской журналистики XIX века. В 2 ч. М: Издательство Московского университета, 1968; 1971.

143. Хализев В.Е. К теории литературной критики // Филологические науки. 1977. № 1.С. 3-15.

144. Храпченко М.Б. Творческая индивидуальность писателя и развитие литературы. М.: Художественная литература, 1977. 446 с.

145. Храпченко М.Б. Литература и искусство в современном мире // Новый мир. 1977. №9. С. 231-259.

146. Художественная литература, критика и публицистика в системе духовной культуры: Сборник статей. Тюмень: Издательство Тюменского университета, 1997. Вып. 5. 246 с.

147. Художественно-документальные жанры (Вопросы теории и истории). Иваново, 1970. 120 с.

148. Художественное и научное творчество / Под ред. Б. С. Мейлаха. Л.: Наука, 1972. 336 с.

149. Цвайг Г.М. Мемуарный жанр в творчестве A.M. Горького // Проблемы истории русской и советской литературы. Уфа, 1972. 188 с.

150. Цейтлин А.Г. Становление реализма в русской литературе. М.: Наука, 1965. 319 с.

151. Шагинян Р.П. Грани литературоведческой мысли: Теория. Поэтика. Крити-^ ка. Киев, 2000. 176 с.

152. Щукина Т.С. Теоретические проблемы художественной критики. М.: Мысль, 1979. 144 с.

153. I. Литературная критика и журналистика XIX века

154. Белинский В.Г. Полное собрание сочинений: В 13 т. / Под ред. Н.Ф. Бельчикова и др. М.: Издательство АН СССР, 1953-1959.

155. Ф 159.Белинский В.Г. Собрание сочинений: В 9 т. / Редкол.: Н.К. Гей, В.И. Кулешов, Ю.В. Манн, С.И. Машинский и др. М.: Художественная литература, 19761982.

156. Б.п. Вечера на хуторе близ Диканьки. Повести, изданные Рудым Паньком [Гоголь Н.В.]. Кн. 1. СПб., 1831 // Московский телеграф. 1831. Ч. 41. № 17. С. 91-95.

157. Б.п. Вечера на хуторе близ Диканьки. Повести, изданные Рудым Паньком [Гоголь Н.В.]. Кн. 2. СПб., 1832 // Московский телеграф. 1832. Ч. 44. № 6. С. 262-267.

158. Бестужев-Рюмин К.Н. Биографии и характеристики. СПб., 1882. 358 с.• 163.Бестужев-Рюмин К.Н. О «Записках» Кс. Полевого // Биограф. 1888. № 1112. С. 120-124.

159. Булгарин Ф.В. Миргород. Повести Н. Гоголя // Северная пчела. 1835. № 115. С. 457-458.

160. Булгарин Ф.В. Русский театр. Ревизор, оригинальная комедия <.> в прозе. Соч. Н.В. Гоголя // Северная пчела. 1836. № 98. 1 мая. С. 389-391.

161. Федор Григорьевич Волков или День рождения русского театра (1829). Соч. А.А. Шаховского // Галатея. 1829. № 5. С. 282-286.

162. Весин С.П. Очерки по истории журналистики 1820-1830-х годов. СПб., 1881.603 с.

163. Герцен А.И. Собрание сочинений: В 30 т. / Отв. ред. В.П. Волгин. М.: Издательство АН СССР, 1954-1966.

164. Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений: В 14 т. JL: Издательство АН СССР, 1937-1952.

165. Гоголь в русской критике. Сб. статей / Подгот. текста и вступ. ст. М.Я. Полякова. М.: Художественная литература, 1953. 651 с.

166. Гоголь Н.В. Собрание сочинений: В 9 т. / Сост. и коммент. В.А. Воропаева, И.А. Виноградова. М.: Русская книга, 1994.

167. Добролюбов Н.А. Собрание сочинений: В 9 т. / Под общ. ред. Б.И. Бурсова, А.И. Груздева, В.В. Жданова и др. М.: Художественная литература, 1961-1964.

168. Дружинин А.В. Собрание сочинений: В 8 т. СПб., 1865-1867.

169. Дружинин А.В. Литературная критика / Сост., подгот. текста, вступ. ст. Н.Н. Скатова; примеч В.А. Кательникова. М.: Советская Россия, 1983. 384 с.

170. Литературно-критические работы декабристов. М.: Наука, 1978. 381с.

171. Лонгинов М.Н. Записки о жизни и сочинениях Н. Полевого // Русский вестник. 1860. Кн. I. № 6. Отд. 2. С. 205-213.

172. Н. Надеждин. Вечера на хуторе близ Диканьки. Повести, изданные Рудым Паньком. Кн. 1. СПб., 1831 //Телескоп. 1831. №20. С. 558-563.

173. Н. Надеждин. Вечера на хуторе близ Диканьки. Повести, изданные Рудым Паньком. Кн. 2. СПб., 1832 //Телескоп. 1832. № 17. С. 97-108.

174. Надеждин Н.И. Литературная критика. Эстетика / Вступ. ст., сост., коммент. Ю.В. Манна. М.: Художественная литература, 1972. 575 с.

175. Никитенко А.В. Дневник: В 3 т. Л.: Художественная литература, 1955.

176. Пекарский П.А. О русских мемуарах XVIII века // Современник. 1855. № 4. С. 215-227.

177. Письма к А.В. Дружинину (1850-1863). М.: Государственный литературный музей, 1948. 424 с.

178. Письмо П.С. Правдивина к Н.А. Надоумко (О втором томе «Истории русского народа») // Вестник Европы. № 15-16. С. 276-302.

179. Пушкин А.С. Полное собрание сочинений: В Ют. / Под ред. Б.В. Томашев-Ф ского. 4-е изд. JL: Наука, 1977-1979.

180. Пыпин А.Н. Полевой и его взгляды // Современник. 1855. № 12. С. 120-145.

181. Пыпин А.Н. Исторические очерки, характеристики литературных мнений от 20-х до 50-х годов. СПб., 1873. 380 с.

182. Пыпин А.Н. Общественное движение в России при Александре I. СПб.: Гуманитарное агентство «Академический проект», 2001. 558 с.

183. Русская эстетика и критика 40-50-х годов XIX века. М., 1982. 385 с.

184. Русские эстетические трактаты первой трети XIX века: В 2 т. М.: Наука, ф 1974.

185. Русский театр. Двумужница. Оригинальная романтическая драма <.> Соч. А.А. Шаховского //Московском телеграф. 1833. № 3. С. 472-492.

186. Селивановский Н.С. Письмо москвича // Сын отечества. 1838. № 2. С. 1723.

187. Сенковский О.И. Миргород. Повести Н. Гоголя // Библиотека для чтения. 1834. Т. III. Отд. V. С. 29-32.

188. Сенковский О.И. Ревизор. Соч. Н.В. Гоголя // Библиотека для чтения. 1836. Т. XVI. Отд. V. С. 31.

189. Скабический A.M. Очерки умственного развития нашего общества. (1825-• 1860). Пг., 1872.364 с.

190. Скабический A.M. История новейшей русской литературы (1848-1892). СПб., 1897. 360 с.

191. Сомов О. Обозрение Российской словесности за первую половину 1829 года // Северные цветы на 1830 год. С. 3-114.

192. Ушаков В.А. Ответ на ответ г-на С. Аксакова // Московский телеграф». 1829. №2. С. 294-300.

193. Сухомлинов М.И. Н.А. Полевой и его журнал «Московский телеграф» //

194. Сухомлинов М.И. Исследования и статьи по русской литературе и просвещению: В 2 т. СПб., 1889. Т.1. С. 404-429.

195. Чернышевский Н.Г. Полное собрание сочинений: В 15 т. / Под ред. Б.П. ^ Козьмина. М.: Гослитиздат, 1939-1953.

196. Чернышевский Н.Г. Литературная критика: В 2 т. / Вступ. ст. П.А. Николаева. Подгот. текста и примеч. Т.А. Акимовой, Г.Н. Антоновой, А.А. Демченко, А.А. Жук, Г.В. Макаровской, В.В. Прозорова. М.: Художественная литература, 1981.

197. Чернышевский Н. Г. Очерки гоголевского периода русской литературы / Вступ. статья, подгот. текста и примеч. А. А. Жук. М.: Художественная литература, 1984. 511 с.

198. Ф 202.Шевырев С.П. Стихотворения Владимира Бенедиктова // Московскийнаблюдатель. 1835. Август. Кн. 1. С. 439-459.

199. Шевырев С.П., Миргород. Соч. Н.В. Гоголя // Московский наблюдатель. 1835. T.I.Kh. 2. С. 396-411.

200. Березина В.Г. К участию В.Г. Белинского в изданиях Н.И. Надеждина (1833-1834) // Русская литература. 1962. № 3. С. 51-74.

201. Березина В.Г. Из цензурной истории журнала «Московский телеграф» // Русская литература. 1982. С. 162-172.

202. Березина В.Г. В.Г. Белинский и журнал Н.А. Полевого «Московский телеграф» (комментарий к одной фразе из «Литературных мечтаний») // Русская литература. 1985. № 4. С. 166-169.

203. Березина В.Г. Белинский и вопросы истории русской журналистики. Л.: Издательство Ленинградского университета, 1973. 144 с.

204. Березина В. Г. Этюды о Белинском журналисте и критике. СПб., 1991. 420 с.

205. Березина В.Г. Критика Н.А. Полевого в «Московском телеграфе» (жанры, композиция, стиль) // Русская литература. 1996. № 3. С. 19-36.

206. Березина В.Г. Был ли Н.А. Полевой сотрудником «Телескопа» поры редакторства В.Г. Белинского? // Вестник Санкт-Петербургского университета. 1996. Сер. 2. Вып. 2 (№ 9). С. 71-76.

207. Березина В.Г. А.В. Никитенко союзник В.Г. Белинского в оценке московского периода журналистской деятельности Н.А. Полевого // Русская литература. 1997. №4. С. 153-160.

208. Березина В.Г. К журнальной борьбе начала 1830-х годов (Цензурная история второго номера «Московского телеграфа» за 1831 год) // Русская литература. 1998. №4. С. 164-175.

209. Березина В.Г. О двух рецензиях «Московского телеграфа» на «Горе от ума» // Ученые записки Ленинградского университета. 2000. Вып. 25. С. 208-211.

210. Бурсов Б.И. Мастерство Чернышевского-критика. Л.: Советский писатель, 1959. 320 с.

211. Ванюшина М.А. Журнальная работа Н.А. Полевого в последнее десятилетие его деятельности (1836-1846 гг.) // Ученые записки Борисоглебского педагогического института. Борисоглебск, 1956. Вып. 1. С. 99-132.

212. Володина Ю.В. П.В. Анненков литературный критик // Русская критика и историко-литературный процесс. Куйбышев, 1983. 144 с.

213. Ганичева В.И. К полемике В. Белинского с Н. Полевым (1840-е годы) // Ученые записки Ленинградского университета. Серия филологических наук. Вып. 58. 1960. С. 84-91.

214. Гукасова А.Г. Из истории литературно-журнальной борьбы второй половины 20-х годов XIX века // Ученые записки Московского педагогического инстатута имени В.И. Ленина, 1957. Т. 115. Вып. 7. С. 3-45.

215. Демченко А.А. Из истории полемики Н.Г. Чернышевского с А.В. Дружининым // Н.Г. Чернышевский. Статьи, исследования и материалы / Под ред.

216. Е.И. Покусаева. Саратов: Издательство Саратовского университета, 1965. Вып.4. С. 83-92.

217. Евгеньев-Максимов В.Е. «Современник» в 40-50-е годы. Л.: Издательство писателей в Ленинграде, 1934. 90 с.

218. Егоров Б.Ф. Эстетическая критика без лака и без дегтя / В.П. Боткин, П.В. Анненков, А.В. Дружинин // Вопросы литературы. 1965. № 5. С. 142-160.

219. Егоров Б.Ф. Анненков литератор и критик 1840-х - 1850-х годов // Ученые записки Тартуского университета. Труды по русской и славянской филоло

220. Ф гии. XI. Литературоведение. Тарту, 1968. Вып. 209. С. 51-108.

221. Егоров Б.Ф. Литературно-критическая деятельность В.Г. Белинского. М.: Просвещение, 1982. 176 с.

222. Егоров Б.Ф. Аполлон Григорьев. М.: Молодая гвардия, 2000. 216 с.

223. Ермилова Г.Г., Тихомиров В.В. П.В. Анненков литературный критик // Русская литература. 1995. № 4. С. 27-49.

224. Зельдович М.Г. Страницы истории русской литературной критики. Харьков: Вища школа, 1984. 216 с.

225. Из истории русской журналистики и публицистики XIX века: Сборник статей / Под ред. А.Ф. Бережного. Л.: Издательство Ленинградского университета,• 1975. 73 с.

226. Каменский З.А. Н.И. Надеждин: Очерк философских и эстетических взглядов. М.: Искусство, 1984. 208 с.

227. Кийко Е.И. В.Г. Белинский: Очерки литературно-критической деятельности. М.: Просвещение, 1972. 176 с.

228. Козмин Н.К. «Московский телеграф»: иностранная журналистика и литература//Известия ОРЯС АН. 1900. Т. 5. Кн. 1. С. 112-128.

229. Козмин Н.К. Николай Полевой и его отношение к цензуре // Русская старина. 1900. Т. 101. № 2. С. 187-202.

230. Крупчанов JI.M. Н.А. Полевой и Н.И. Надежднн как предшественники В.Г. Белинского в русской критике // Ученые записки Московского педагогического института имени В.И. Ленина. М., 1966. Т. 248. С. 381-417.

231. Лемке М.С. Очерки по истории русской цензуры и журналистики XIX столетия. СПб., 1904. 427с.

232. Лиманцева С.Н. Н.Г. Чернышевский историк русской критики. Вопросы методологии // Н.Г. Чернышевский. История. Философия. Литература. Саратов: Издательство Саратовского университета, 1982. С. 188 -194.

233. Манн Ю.В. Поэзия критической мысли // Новый мир. 1961. № 5. С. 230245.

234. Милованова О.О. Проблема читателя в критике В.Г. Белинского // Филология: Научный сборник, посвященный памяти A.M. Богомолова. Саратов: Издательство Саратовского университета, 1996. С. 38-42.

235. Мотольская Д.К. Н.Г. Чернышевский историк русской журналистики конца 20-х - начала 30-х гг. XIX века (Чернышевский и Полевой) // Ученые записки Ленинградского педагогического института имени А.И. Герцена. 1966. Т. 309. С. 210-236.

236. Нечаева B.C. В.Г. Белинский. Учение в университете и работа в «Телескопе» и «Молве» (1829-1836). М.: Издательство Ленинградского университета, 1954.488 с.

237. Нечаева B.C. В.Г. Белинский. Жизнь и творчество. (1836-1841) М.: Издательство АН СССР, 1961. 392 с.

238. Нечаева B.C. В.Г. Белинский. Жизнь и творчество (1842-1848). М.: Издательство АН СССР, 1967. 526 с.

239. Поляков МЛ. Поэзия критической мысли. О мастерстве Белинского и некоторых вопросах литературной теории. М.: Советский писатель, 1968. 342 с.

240. Попов И.В. Публицистическая критика декабристкого времени. Куйбышев: Издательство Куйбышевского педагогического института, 1979. 267 с.

241. Пушкин в прижизненной критике 1820-1827 годов. СПб., 1996. 680 с.

242. Пушкин в прижизненной критике 1828-1830 годов: В 4 т. / Под ред. Е.О. Ларионовой. СПб.: Государственный Пушкинский театральный центр, 2001.

243. Раков В.П. Аполлон Григорьев литературный критик. Иваново, 1980. 54 с.

244. Сборник материалов к изучению истории русской журналистики XVIII -первой половины XIX века / Под ред. Б.П. Козьмина. М.: Издательство Московского университета, 1952. Вып. 1. 230 с.

245. Сидяков Л.С. Русская критика 20-30-х годов XIX века о жанре повести // Ученые записки Латвийского университета. Рига, 1963. Т. 46. С. 87-100.

246. Симкина С.К. Жанры русской периодики и мастерство критиков, публицистов, очеркистов XIX века в советской критической литературе // Русская журналистика XVIII XIX веков. Л.: Издательство Ленинградского университета, 1969. С. 132-167.

247. Сляднева О.В. Литературно-критическая деятельность Н.И. Надеждина в оценке Н.Г. Чернышевского // Вестник Ленинградского университета. 1990. Сер. 2. Вып. 2 (№ 8). С. 102-105.

248. Соколов Н.И. Критика и литература: Из истории русской литературы и критики (вторая пол. XIX века). Л.: Издательство Ленинградского университета, 1977. 183 с.

249. Тойбин И.М. Белинский в «Очерках гоголевского периода русской литературы» Н.Г. Чернышевского // В.Г. Белинский. Статьи и материалы / Отв. ред. Н.И. Мордовченко. JL: Издательство Ленинградского университета, 1949. 291 с.

250. Н. Г. Чернышевский и журналистика. Сборник статей / Под ред. В.И. Еси-на. М.: Издательство Московского университета, 1979. 158 с.

251. V. Труды по литературоведению

252. Анненкова Е.И. Творческий путь С.Т. Аксакова // Аксаков С.Т. Собрание сочинений: В 3 т. М.: Художественная литература, 1986. Т. 1. С. 5-32.

253. Велик А.П. Чернышевский как историк эстетических учений // Вестник истории мировой культуры. 1958. № 4. Июль август. С. 157-158.

254. Белинский В.Г. и его корреспонденты / Под ред. Н.Л. Бродского. М.: ОГИЗ, 1948.316 с.

255. Белинский — историк и теоретик литературы». М.; Л.: Издательство АН СССР, 1949. 451 с.

256. Березина В.Г. Литературно-общественная позиция Н. Полевого в «Московском телеграфе». Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Л., 1948. 18 с.

257. Борзова Л.П. Повесть о художнике в русской прозе 30-х годов XIX века / Под ред. А.А. Демченко. Саратов: Издательство Саратовского института, 1999. 217 с.

258. Борисов Л.К. Документ, воображение, догадка // Вопросы литературы. 1962. №4. С. 140-147.

259. Бурсов Б.И. Вопросы реализма в эстетике революционных демократов. М.: Гослитиздат, 1953. 384 с.

260. Вацуро В.Э. «К вельможе» // Стихотворения Пушкина 1820-1830-х годов. История создания и идейно-художественная проблематика / Отв. ред. Н.В. Измайлов. Л.: Наука, 1974. С. 177-212.

261. Вацуро В.Э., Гиллельсон М.И. Сквозь «умственные плотины». Очерки окниге и прессе пушкинской поры. М.: Книга, 1986. 412 с.

262. Вацуро В.Э. Пушкинская пора: Сборник статей. СПб.: Академический проект, 2000. 620 с.

263. Войтоловская Э.Л. О книге С.Т. Аксакова «История моего знакомства с Гоголем» // Ученые записки Ленинградского педагогического института имени А.И. Герцена. 1957. Кафедра русской литературы. Т. 134. С. 129-152.

264. Гиллельсон М.И. П.А. Вяземский. Жизнь и творчество. Л.: Наука, 1969. 391 с.

265. Гинзбург Л.Я. «Былое и думы» Герцена. М.: Художественная литература, 1957. 374 с.

266. Громова Т.Ю. Творчество К.А. Полевого в контексте русской литературы первой половины XIX века. Дисс. . канд. филол. наук. Астрахань: Астраханский педагогический университет. 2004. 170 с.

267. Гуковский Г.А. Реализм Гоголя. М.; Л.: Наука, 1959. 531 с.

268. Гуляев Н.А. Литературно-эстетические взгляды Н.А. Полевого // Вопросы литературы. 1964. № 12. С. 69-87.

269. Данилевский Р.Ю. «Молодая Германия» и русская литература. (Из истории русско-немецких литературных отношений первой половины XIX века). Л.: Наука, 1969. 168 с.

270. Демченко А.А. Чернышевский о русской литературе первой половины XIX века//Чернышевский и литература народов СССР. Ереван, 1988. С. 51-75.

271. Денисенко С.В. Николай Полевой комедиограф // Русская литература. 2004. №2. С. 51-65.

272. Дорофеев В.П. Мемуарная проза Горького // Горький М.А. Собрание сочинений: В 18 т. М., 1963. Т. 18. Литературные портреты. С. 5-20.

273. Евгеньев-Максимов В.Е., Березина В.Г. Николай Алексеевич Полевой: Очерк жизни и творчества. Иркутск, 1947. 119 с.

274. Егоров О.Г. Дневники русских писателей XIX века. Исследование. М.: Флинта: Наука, 2002. 286 с.282.3амотин И.И. .Сороковые и шестидесятые годы. Очерки по истории русской литературы XIX столетия. Пг., 1917. 435 с.

275. Кантор В.К. Революционно-демократическое просветительство как явление русской культуры//Вопросы философии. 1986. № 11. С. 105-116.

276. Канунова Ф.З. Эстетика русской романтической повести: (А.А. Бестужев-Марлинский и романтики-беллетристы 20-30-х годов XIX века). Томск: Издательство Томского университета, 1973. 307 с.

277. Канунова Ф.З. Повесть как литературный жанр: (К формированию теории жанров в русской литературе первой трети века) // Проблемы метода и жанра. Томск: Издательство Томского университета, 1976. Вып. 3. С. 3-17.

278. Козмин Н.К. Из истории русской литературы 30-х годов. Н.А. Полевой и А.И. Герцен. СПб., 1902. 29 с.

279. Козмин Н.К. Очерки из истории русского романтизма. Н.А. Полевой как выразитель современной ему эпохи. СПб., 1903. Ч. VIII. С. 159-180.

280. Кривонос В.Ш. О концепции «Очерков гоголевского периода русской литературы» // Н.Г. Чернышевский. Статьи, исследования и материалы / Под ред. Е.И. Покусаева. Саратов: Издательство Саратовского университета, 1975. С. 74-85.

281. Кулешов В.И. Литературные связи России и Западной Европы в первой половине XIX века. М.: Издательство Московского университета, 1965. 461 с.

282. Кулешов В.И. «Отечественные записки» и литература 40-х годов XIX века. М.: Издательство Московского университета, 1959. 402 с.

283. Кулишкина О.Н. Проблема творческой личности в прозе Н.А. Полевого // Вестник Ленинградского университета. 1990. Сер. 2. Вып. 2 (№ 8). С. 101-102.

284. Кургинян М.С. О методе и мастерстве Белинского — критика и теоретика литературы. (Наблюдения над некоторыми статьями конца 30-х начала 40-х годов) // Белинский и современность. М.: Наука, 1964. С. 143-171.

285. Лаврецкий И.М. Н.Г. Чернышевский теоретик и историк литературы // Лаврецкий И.М. Эстетические взгляды русских писателей: Сборник статей. М.: Художественная литература, 1963. С. 201-261.

286. Лаврецкий И.М. Белинский, Чернышевский, Добролюбов в борьбе за реализм. М.: Художественная литература, 1968. 398 с.

287. Литература. Документ. Факт. Творческая встреча в журнале «Иностранная литература» (П. Палиевский, Н. Атаров, Н. Павлова, А. Зверева, М. Кораллов и др.)//Иностранная литература. 1966. № 8. С. 178-207.

288. Литературная репутация Пушкина и эволюция представлений о славе в 1820-1830-е годы) //Легенды и мифы о Пушкине. СПб., 1994. 415 с.

289. Литературное наследие декабристов / Под ред. В.Г. Базанова, В.Э. Вацуро. Л.: Наука, 1975. 400 с.

290. Литературные взгляды и творчество Н.А. Полевого. М.: ИМЛИ РАН, 2002. 430 с.

291. Манн Ю.В. Гоголевские мемуары // «Н. В. Гоголь в Риме летом 1841 года» Анненкова как эстетический документ // Проблемы изучения культурного наследия. М.: Наука, 1985. С. 251-256.

292. Манн Ю.В. В поисках живой души. «Мертвые души»: Писатель критика -читатель. М.: Книга, 1987. 352 с.

293. Марахова Т.А. О жанрах мемуарной литературы // Вопросы советской русской и зарубежной литературы. Горький, 1967. С. 19-39.

294. Машинский С.И. О мемуарно-автобиографическом жанре // Вопросы литературы. 1960. № 6. С. 129-145.

295. Машинский С.И. С.Т. Аксаков. Жизнь и творчество. М.: Художественная литература, 1973. 575 с.

296. Медведев А.П. Н.Г. Чернышевский в кружке И.И. Введенского // Н.Г. Чернышевский. Статьи, исследования и материалы / Под ред. Е.И. Покусаева, Ю.Г. Оксмана, А.П. Скафтымова. Саратов: Издательство Саратовского университета, 1958. С. 42-104.

297. ЗЮ.Милованова О.О. Проблемы художественного историзма в русской критике пушкинской эпохи (1825-1830) / Под ред. Г.В. Макаровской. Саратов: Издательство Саратовского университета, 1976. 77 с.

298. Мордовченко Н.И. Белинский и русская литература его времени. М.; JL: Гослитиздат, 1950. 282 с.

299. Морозов А.А. Пародии И.И. Панаева // Русская стихотворная пародия (XVIII начала XIX вв.). JL: Советский писатель, 1960. (Библиотека поэта. Большая серия). С. 50-56.

300. Мотольская Д.К. Вопросы истории литературы в рецензиях Н.Г. Чернышевского 1853-1854 годов // Ученые записки Ленинградского педагогического института имени А.И. Герцена. Л., 1957. Т. 134. С. 67- 90. Кафедра русской литературы.

301. Мотольская Д.К. Работа Н.Г. Чернышевского над анненковскими «Материалами для биографии А.С. Пушкина» // Ученые записки Ленинградского педагогического института имени А.И. Герцена. 1963. Т. 245. С. 261-282.

302. Носов С.Н. Аполлон Григорьев. Судьба и творчество. М.: Советский писатель, 1990. 192 с.317.0рлов В.Н. Пути и судьбы. Литературные очерки. Л.: Советский писатель, 1971.544 с.

303. Покусаев Е.И. Н.Г. Чернышевский. Очерк жизни и творчества. М.: Просвещение, 1976. 223 с.

304. Полевой П.Н. История русской словесности. СПб., 1900. Т. 3. С. 196-222.

305. Потапова Г.Е. Пушкин, Гете и Николай Полевой // Русская литература. 1998. №4. С. 71-86.

306. Пред слава и Добрыня // Исторические повести русских романтиков. М.: Современник, 1986. 690 с.

307. Проблемы документального повествования в современной литературе // Метод и мастерство. Вологда, 1971. Вып. 3. С. 15-36.

308. Проблемы жанрового многообразия русской литературы XIX века. Рязань, 1976. 130 с.

309. Пушкин. Исследования и материалы. (Реализм Пушкина и литература его времени) / Отв. ред. Б.С. Мейлах. Л.: Наука, 1969. Т. VI. 308 с.

310. Пушкин: Исследования и материалы / Отв. ред. Н.В. Измайлов Л.: Наука, 1978. Т. VIII. 310 с.

311. Пушкин в воспоминаниях современников: В 2 т. СПб., 1998.

312. Пушкин и его современники: Сборник научных трудов. Вып. 2. / Под ред. Д.С. Лихачева. СПб., 2000. 332с.

313. Пушкин. Итоги и проблемы изучения / Под ред. Б.П. Городецкого. М.; Л.: Наука, 1966. 663 с.

314. Розанова С.М. Издаются мемуары // Вопросы литературы. 1976. № 8. С. 249-275.

315. Русская литература 30-40-х годов XIX века. Рязань, 1986. 215 с.

316. Русская повесть XIX века. История и проблематика жанра / Под ред. Б.С. Мейлаха. М.: Наука, 1973. 565 с.

317. Русская проза. Сборник статей / Под ред. В. Эйхенбаума и Ю. Тынянова. Л.: Academia, 1926. 261 с.

318. Русский романтизм: Сборник статей / Отв. ред. К.Н. Григорьян. М.: Наука, 1974. 285 с.

319. Сакулин П.Н. Из истории русского идеализма. Князь В.Ф. Одоевский. Мыслитель. Писатель. М.: Издательство М. и С. Сабашниковых, 1913. Т 1.4. 12.

320. Сакулин П.Н. Русская литература: Социолого-синтетический обзор литературных стилей: В 2 ч. М., 1928-1929. Ч. 2: Новая литература. 640 с.

321. Сафиуллин Я.Г. Н.А. Полевой как теоретик романтизма. Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Казань. 1969. 19 с.

322. Сахаров В.И. В.Ф. Одоевский и ранний русский романтизм // Известия Академии наук СССР. Серия литературы и языка. М.: Наука, 1973. Вып. 5. Т. XXXII. С. 405-418.

323. Сахаров В.И. О бытовании шеллингианских идей в русской литературе // Контекст 1977. Литературно-критические исследования. М.: Наука, 1978. С. 210-226.

324. Сахаров В.И. От «движущейся эстетики» к литературной теории // Контекст 1980. Литературно-теоретические исследования. М.: Наука, 1981. С.158.190.

325. Скатов Н.Н. Белинский о критике (К вопросу о развитии философских и эстетических взглядов Белинского в конце 30-х годов) // Ученые записки Московского педагогического института имени В.П. Потемкина. 1959. Т. 94. С. 183210.

326. Скафтымов А.П. Жизнь и деятельность Н.Г. Чернышевского (1828-1889). Саратов: Саратовское областное издательство, 1947. 104 с.

327. Смирнова В. Современный портрет. М.: Советский писатель, 1964. 340 с.

328. Соболев П.В. Эстетика Белинского. М.: Художественная литература, 1978. 240 с.

329. Соловьев Г.А. Эстетические воззрения Чернышевского. М.: Художественная литература, 1978.421 с.

330. Соловьев Г.А. Эстетические идеи молодого Белинского. М.: Художественная литература, 1986. 350 с.

331. М.М. Стасюлевич и его современники в его переписке: В 3 т. / Под ред. М.К. Лемке. СПб., 1911-1912. Т. 3. 791 с.

332. Тамарченко Г. О серии литературных воспоминаний // Вопросы литературы. 1958. № 12. С. 150-162.

333. Тойбин И.М. Проблемы историзма в творчестве Пушкина 30-х годов // Вопросы литературы. 1966. № 4. С. 93-111.

334. Томашевский Б.В. Историзм Пушкина // Томашевский Б.В. Пушкин. Книга вторая: Материалы к монографии (1824-1837). М.; Л.: Издательство АН СССР, 1961. С. 154-199.

335. Троицкий В. Ю. Художественные открытия русской романтической прозы 20-30-х годов XIX в. М.: Наука, 1985. 279 с.

336. Тураев С.В. Концепция личности в литературе романтизма // Контекст. 1977. Филиппов В.В. Проблемы документализма в художественной литературе //Русская литература. 1978. № 1. С. 198-204.

337. Фомичев С.А. Белинский и Гоголь в 1839 году // Русская литература. 1989.1. I.e. 153-156.

338. Шайтанов И.О. Как было и как вспомнилось. // Литературное обозрение. 1977. №4. С. 59-63.

339. Шайтанов И.О. «Непроявленный жанр», или Литературные заметки о мемуарной форме // Вопросы литературы. 1979. № 2. С. 50-77.

340. Шаманова В.М. Художественная проза Н.А. Полевого: Статья 1. Сборник «Мечты и жизнь» // Проблемы метода и жанра / Под ред. Ф.З. Кануновой Томск: Издательство Томского университета, 1977. Вып. 4. С. 97-105.

341. Шикло А.Е. Исторические взгляды Н. А. Полевого. М.: Издательство Московского университета, 1981. 223 с.

342. Щеблыкин И.П. Русский исторический роман 30-х годов XIX века. М.: Просвещение, 1973. 280 с.

343. Эйдельман Н.Я. Статьи о Пушкине / Вступ. ст. А.Г. Тартаковского, В.Э. Вацуро. М.: Новое литературное обозрение, 2000. 455 с.

344. Явчуновский Я.И. Документальные жанры. Образ, жанр, структура произведения. Саратов: Издательство Саратовского университета, 1974. 232 с.

345. Явчуновский Я.И. Пределы достоверности. М.: Советский писатель, 1981. 408 с.

346. Ямпольский И.Г. Литературная деятельность И.И. Панаева; Из истории литературной борьбы 1840-х годов «Петербургский фельетон» и «Литературная тля» Панаева // Ямпольский И. Г. Поэты и прозаики. Л.: Советский писатель, 1986.213-256.

347. VI. Справочные и библиографические издания

348. Аннотированный указатель мемуарной литературы. М.: Книга, 1958-1861. Ч. 1-2.

349. Библиографическое описание журнала «Телескоп» (1831-1836): В 2 ч. М.: Издательство Московского университета. Факультет журналистики. 1985.

350. Блинова Е.М. «Литературная газета» А.А. Дельвига. 1830-1831. Указатель содержания. М.: Книга, 1966. 208 с.

351. Боград В.Э. Журнал «Отечественные записки. 1839-1848. Указатель содержания. М.: Книга, 1985. 688 с.

352. Боград В.Э. Журнал «Современник». 1847-1866. Указатель содержания. М.; Л.: Художественная литература, 1959. 628 с.

353. Венгеров С.А. Критико-биографический словарь русских писателей и ученых. СПб., 1889. 462 с.

354. Литературная энциклопедия терминов и понятий / Сост. А.Н. Николюкин. М., 2003. 1600 столб.

355. Масанов И.Ф. Словарь псевдонимов русских писателей, ученых и общественных деятелей: В 4 т. М., 1956-1960.

356. Масанов Ю.И., Никитина Н.В., Титова З.Д. Указатели содержания русских журналов и продолжающихся изданий. 1755-1970. М.: Книга, 1975.

357. Межов В.И. История русской и всеобщей словесности: Библиографический указатель. СПб., 1872. 230 с.

358. Попкова Н.А. «Московский телеграф», издаваемый Николаем Полевым. Указатель содержания: В 3 вып. Саратов: Издательство Саратовского государственного университета, 1984; 1987.

359. Попкова Н.А. Московский вестник. Журнал, издаваемый М. Погодиным. 1827-1830. Указатель содержания. Саратов: Издательство Саратовского университета, 1991. 112 с.

360. Мошкова М.В., Сокурова М.М. Общие библиографии русских периодических изданий 1703-1954. Л.: Просвещение, 1956. 213 с.

361. Русская периодическая печать. 1702-1894 гг. Справочник / Под ред. А.Г. Дементьева, А.В. Западова. М.: Просвещение, 1959. 540 с.

362. Русские писатели. 1800-1917: Биографический словарь. М.: Советская энциклопедия. 1989-1999. Т. 1-4.

363. Русские писатели. XIX век. Биобиблиографический словарь: В 2 ч. / Редкол.: Б.Ф. Егоров, Ю.В. Манн и др. / Под ред. П.А. Николаева. М.: Просвещение, 1996; 1998.

364. Рыскин Е.И. Журнал А.С. Пушкина «Современник». 1836-1837. Указатель содержания. М.: Книга, 1967. 96 с.

365. Указатель к «Вестнику Европы». 1802-1830 / Сост. М. Полуденский. М., 1861.282 с.

366. Фомин А.Г. Путеводитель по библиографии. JL, 1934. 245 с.

367. Художественное восприятие: Основные термины и понятия. Словарь-справочник / Сост. М.В. Строганов. Тверь: Издательство Тверского университета, 1991. 89 с.