автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Творческий путь Эллиса в контексте русского символизма

Полный текст автореферата диссертации по теме "Творческий путь Эллиса в контексте русского символизма"

На правах рукописи

005061042

Глуховская Елена Александровна

ТВОРЧЕСКИМ ПУТЬ ЭЛЛИСА В КОНТЕКСТЕ РУССКОГО СИМВОЛИЗМА (1903-1914 гг.)

Специальность: 10.01.01-10 - русская литература

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

г I

2013

Санкт-Петербург 2013

005061042

Работа выполнена на кафедре русской литературы ФГБОУ ВПО «Российский государственный педагогический университет

им. А. И. Герцена»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Кобринский Александр Аркадьевич

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Лекманов Олег Андершанович (НИУ ВШЭ)

кандидат филологических наук, научный сотрудник Мисникевич Татьяна Владимировна (ИРЛИ РАН)

Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Санкт-Петербургский

государственный университет»

ся^^июня 2013 г. в/^^ча!

Защита состоится/^ июня 2013 г. в/ / часов на заседании Специализированного совета Д.002.208.01 по присуждению ученой степени кандидата филологических наук в Институте русской литературы (Пушкинский Дом) РАН по адресу: 199034, Санкт-Петербург, наб. Макарова, д. 4.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН.

Автореферат разослан «У И

/а л

2013 г.

Ученый секретарь Специализированного сове; Кандидат филологических наук

С. А. Семячко

За последние два десятилетия Серебряный век стал едва ли не самым изучаемым периодом в отечественном литературоведении. В круг интересов ученых попадают не только крупнейшие писатели эпохи, но и фигуры менее яркие, однако до сих пор в истории русской литературы начала XX века остаются «белые пятна». Одним из них является творчество Эллиса (JI. Л. Кобылинского; 1879-1947 гг.).

Известный переводчик, теоретик и критик символизма Эллис находился в центре литературной жизни первого десятилетия XX века, при этом его оригинальное поэтическое творчество всегда оставалось в тени и до сих пор ни разу не становилось предметом отдельного исследования. Между тем книги стихов Эллиса «Stigmata» и «Арго», опубликованные в 1911 и 1914 гг. соответственно, представляют характерное явление так называемого «позднего» символизма, одного из самых сложных и неоднозначных этапов развития этого направления.

Степень разработанности темы. Первым отечественным трудом, привлекшим внимание к фигуре Эллиса, стал доклад С. С. Гречишкина и А. В. Лаврова1. В нем давалась общая схема периодизации доэмигрантской жизни Эллиса с краткой характеристикой каждого этапа. Впоследствии особенности взаимоотношений Эллиса с современниками и восприятие им их творчества были уточнены благодаря публикациям архивных материалов, предпринятым А. В. Лавровым, Н. А. Богомоловым, Дж. Малмстадом, Д. Рицци, Г. В. Нефедьевым и др.

Значительное число исследований посвящено истории эмиграции Эллиса и его увлечению идеями Р. Штейнера. В статьях X. Виллих, Ф. Полякова, Д. Рицци уточняются факты заграничной биографии Эллиса и рассматривается его творческая деятельность этого периода (1911-1947 гг.). Особо стоит отметить монографию Ф. Полякова (F. Poljakov)2, в которой писательская работа Эллиса за рубежом представляется как продолжение развития символистских идей (в модифицированном виде) и попытка установить диалог между культурами Запада

1 Гречишкин С. С. Лавров А. В. Эллис - поэт-символист, теоретик и критик (1900-1910-е гг.) // XXV Герценовские чтения. Литературоведение. Краткое содержание докладов. Л., 1972. С. 59-62.

2 Poljakov F. Literarische Profile von Lev Kobylinskiy-Ellis im Tessiner Exil: Forschungen-Texte-Kommentare. Köln; Weimar; Wien, 2000. (Bausteine zur slavischen Philologie und Kulturgeschichte. Reihe A, Slavistische Forschungen; N. F., Bd. 29).

У

и Востока. Не обходятся без внимания к художественному наследию Эллиса исследования, посвященные истории теософского и антропософского учения (В. Федюшин (V. Fedjuschin), Р. фон Майдель (R. von Maydell) и др.).

Обобщающий труд, суммирующий сведения обо всем жизненном и творческом пути Эллиса, представляет собой монография немецкой исследовательницы Х.Виллих (Н. Willich)3. В ней впервые, с привлечением обширного фактического и архивного материала, была комплексно реконструирована вся творческая биография Эллиса. Работа Виллих вполне заслужено претендует на всеохватность, однако в силу масштабности общей задачи имеет в болыцей степени описательно-фактологический, чем интерпретационный характер. Так, поэтическому наследию Эллиса посвящен лишь небольшой раздел, в котором его лирика становится скорее предметом описания, нежели объектом специального анализа.

Важным направлением в изучении творческого пути Эллиса является вопрос о его восприятии поэзии Данте и образа итальянского поэта в контексте средневековой культуры. В статьях А. А. Асояна, JI. Силард, В. Пепитони (V. Pepitoni), В. Потхова (W. Potthoff) эта тема разработана как на материале теоретико-критических работ Эллиса, так и на основе его переводов, сопоставляемых с аналогичными переводами современников. Не менее актуальной остается проблема «Эллис и Ш. Бодлер», наиболее подробно раскрытая в исследованиях А. Уоннера (A. Wanner) и Е. Г. Фоновой.

В единичных случаях затрагивается вопрос о своеобразии поэтики оригинальных произведений Эллиса. Особую ценность представляет статья JI. В. Спроге4. В ней выявляются особенности функционирования образа «Рыцаря Бедного» в книге стихов «Арго» и делаются принципиально важные для понимания второй поэтической книги Эллиса замечания.

3 Willich Н. Lev L. Kobylinskij-Ellis: Vom Symbolismus zur ars sacra. Eine Studie über Leben und Werk. München, 1996 (Slavistische Beitrage. Bd. 341).

4 Спроге Л. В. Мотив «рыцаря бедного» в поэзии символистов (Организация художественного единства книги стихов Эллиса «Арго») // Пушкин и русская литература: Сб. научных трудов. Рига, 1986. С. 102-109.

4

Единственная защищенная в России диссертация, в центре которой находится личность Эллиса, принадлежит Я. С. Усачевой5. Она посвящена критической деятельности поэта (статьи, публиковавшиеся в журнале «Весы», книга «Русские символисты»), представленной как особая художественно-теоретическая система. Усачева описывает критический метод Эллиса, выявляет доминанты его эстетического мышления и прослеживает связь между положениями, выдвигаемыми Эллисом-теоретиком, и их реализацией, осуществляемой Эллисом-критиком.

Таким образом, ни одна из существующих на данный момент работ не ставит вопроса о поэтическом творчестве Эллиса как целом, о его статусе и своеобразии в связи с эволюцией русского символизма.

Объектом нашего исследования явилось оригинальное поэтическое творчество Эллиса во всем его объеме и полноте художественного оформления. Хронологические рамки работы ограничены 1903-1914 гг., что мотивировано особенностями развития Эллиса как поэта-символиста: в 1903 г. в печати появилось его первое произведение (перевод из Бодлера) и, таким образом, состоялось вхождение Эллиса в литературу. Создаваемые и публикуемые на протяжении последующих восьми лет оригинальные поэтические тексты в большинстве своем вошли в состав его первой книги стихов «Stigmata», а в 1914 г. из печати вышла вторая - «Арго», которая оказалась последней из опубликованных поэтических книг Эллиса.

Предметом исследования, соответственно, становятся книги стихов Эллиса «Stigmata» (1911 г.) и «Арго» (1914 г.) и сопровождающие их появление критические и историко-литературные труды как самого поэта, так и его современников. Особую роль для понимания литературного творчества символистов играют их жизнетворческие опыты, а потому поэзия Эллиса в нашей работе рассматривается с учетом его жизнетворческой практики и реализации в художественном творчестве автобиографического мифа6.

5 Усачева Я. С. Эллис - литературный критик. Дисс... канд. филол. наук. М., 2004.

6 Под автобиографическим мифом, вслед за Д. М. Магомедовой, нами понимается, «исходная сюжетная модель, получившая в сознании поэта онтологический статус, рассматриваемая им как схема собственной судьбы и постоянно соотносимая со всеми событиями его жизни, а также получающая многообразные трансформации в его

5

Материалом для исследования послужили опубликованные поэтические и критические тексты Эллиса; статьи из периодической печати начала XX века (журналы и газеты «Аполлон», «Весы», «Вестник Европы», «Вестник литературы», «Золотое руно», «Перевал», «Русская мысль», «Русские ведомости», «Приазовский край», «Труды и Дни» и др.); эпистолярное наследие Серебряного века (письма А. Белого, А. Блока, С. Боброва, С. Дурылина, А. Петровского и др.); воспоминания современников (А. Белого, Н. Валентинова (Вольского), М. Сабашниковой (Волошиной), Ф. Степуна, А. Цветаевой и др.). Впервые в научный оборот вводится ряд архивных источников: неопубликованные письма поэта и его окружения, записные тетради и критические работы Эллиса; корректурные материалы книг (ОР РГБ. Ф. 167; Ф. 190; Ф. 198; Ф. 784; РГАЛИ. Ф. 575; Ф. 2554; Ф. 2980 и др.).

Актуальность исследования. Основная задача современной науки о литературе — формирование целостной картины историко-литературного процесса, где нашли бы должное отражение как ведущие, так и «фоновые» фигуры эпохи. Нередко именно изучение творчества поэтов, за которыми закрепилось устойчивое представление как о малозначительных, приводит к изменению сложившейся научной парадигмы. В этом контексте наше исследование, позволяющее на примере творческого пути Эллиса подробно воссоздать особенности становления и развития самого «темного» периода эволюции русского символизма, отвечает наиболее острым потребностям в изучении этого направления.

Цель данного исследования заключается в целостном описании поэтических книг Эллиса и представлении его литературно-критической, поэтической и жизнетворческой деятельности, с одной стороны, как единой развивающейся системы, обладающей общими поэтическими принципами, с другой стороны, как результата разнообразных историко-литературных и социальных процессов, происходивших в русской литературе начала XX века.

художественном творчестве» (Магомедова Д. М. Александр Блок // Русская литература рубежа веков (1890-е -начало 1920-х годов). Кн. 2. М., 2001. С. 137).

Указанная цель требует решения следующих задач:

1. Изучить историю создания поэтических книг Эллиса и корректировку авторского замысла в процессе допечатной подготовки;

2. Провести комплексный анализ поэтических книг Эллиса и определить специфику творческого метода поэта;

3. Рассмотреть связь книг «Stigmata» и «Арго» с теоретико-критическими работами Эллиса и установить место поэтических произведений в системе художественно-эстетических воззрений автора;

4. Проследить взаимосвязь поэтического творчества и жизнетворчества Эллиса, а также отражение автобиографического мифа в его поэзии;

5. Выявить рецепцию творчества Эллиса в литературной среде эпохи и исследовать эволюцию литературно-критических отзывов о нем в связи с попытками современников установить роль и место Эллиса в литературном процессе.

Научная новизна исследования заключается в том, что впервые предпринят разносторонний анализ поэтического наследия Эллиса: книги «Stigmata» и «Арго» рассмотрены в единстве композиции, содержания и оформления и представлены как особое явление «позднего» символизма, занимающее важное место в историко-литературном процессе. Учет полученных в ходе нашего исследования выводов позволяет определить своеобразие Эллиса-поэта и уточнить сложившееся представление о развитии русского модернизма 1900-1910-х гг. Выявление сложных переплетений и взаимосвязей литературного, философского и религиозного взглядов поэта, отразившихся в книгах Эллиса, помогает понять специфическую литературно-историческую парадигму эпохи. Впервые в научный оборот водится ряд архивных материалов, в том числе никогда ранее не упоминавшиеся критические работы Эллиса.

Теоретическая значимость диссертации определяется тем, что в ней предлагается концептуальное осмысление творческого и жизненного пути Эллиса в контексте русского символизма (1903-1914 гг.); уточняется понятие жизнетворчества и соотношения текстов литературы и жизни. В предпринятом

исследовании выявляется специфика мистико-поэтического искусства, определяется общий инструментарий анализа принадлежащих к нему текстов. Полученные в ходе работы выводы позволяют уточнить историю русской литературы начала XX века и способствуют решению вопроса о путях эволюции символистской поэтической системы.

Практическая значимость диссертационного исследования заключается в возможности использовать его данные при построении университетских курсов по истории русской литературы XX века, а также специальных курсов по русскому символизму и книге стихов как «большой форме». Текстологические наблюдения, представленные в данной работе, создают предпосылки для переиздания книг Эллиса с соблюдением авторского книготворчества, точно выверенными текстами и обстоятельными комментариями.

Методологическая основа исследования представлена комплексом различных подходов: историко-литературного, структурно-семиотического, сравнительно-типологического, с привлечением элементов интертекстуального и мифопоэтического анализа.

Теоретическую базу диссертации составили труды крупнейших отечественных и зарубежных специалистов по истории и поэтике русского символизма и всего Серебряного века. Это работы К. М. Азадовского, М. В. Безродного, Н. А. Богомолова, X. Виллих, М. Л. Гаспарова, С. И. Гиндина, С. С. Гречишкина, Н. Ю. Грякаловой, Л. К. Долгополова, А. А. Кобринского, А. В. Лаврова, О. А. Лекманова, Д. М. Магомедовой, Д. Е. Максимова, Дж. Малмстада, 3. Г. Минц, Г. В. Обатнина, А. Пайман, Ф. Б. Полякова, А. Ханзен-Леве, М. Юнггрена и многих других ученых. Важное значение для нашего исследования имели труды по изучению книги стихов как особого жанра О. В. Мирошниковой, Л. В. Спроге, И. В. Фоменко и др.

Положения, выносимые на защиту:

1. Поэтическое творчество Эллиса как самостоятельное и целостное литературное явление окончательно сформировалось к 1911 г.

в

2. Книги стихов Эллиса «Stigmata» и «Арго», являясь структурно-содержательным единством, продолжили теоретико-критическую программу автора по развитию русского символизма в посткризисную эпоху и были вписаны в общий контекст философско-эстетических и мистико-жизнетворческих взглядов Эллиса.

3. Книга «Stigmata» создавалась автором в качестве манифеста «позднего» символизма и воплотила универсальную «модель пути» человеческой души от Мрака к Свету и Познанию.

4. Книга стихов «Арго» имела характер итоговой книги и являлась автометаописательной попыткой Эллиса осмыслить свое творчество как мистико-поэтическое искусство, в котором реализуется ключевой для всей эстетической системы Эллиса миф о поэте-рыцаре, осуществляющем «крестовый поход» во имя христианского искусства.

5. В основе художественной модели мира Эллиса лежит принцип «зеркальности», реализуемый как на композиционном, так и на образно-мотивном уровне. Одни и те же элементы, составляющие художественный мир поэтических книг Эллиса, в условиях разных поэтических задач приобретают различную смысловую нагрузку, образуя сложную, но единую ткань художественного пространства.

Апробация результатов работы. Основные теоретические положения работы и полученные в ходе исследования выводы излагались в виде докладов на научных конференциях в России и за рубежом: Международная научная конференция студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов» (Москва, МГУ, 2009, 2010); Международная летняя школа по русской литературе (Санкт-Петербург, 2009, 2010, 2011, 2012); Международная конференция молодых филологов в Тарту (Тарту, Эстония, 2010, 2011, 2012, 2013); Международная конференция молодых филологов в Таллинне (Таллинн, Эстония, 2011); Международная конференция молодых исследователей «Современные методы исследования в гуманитарных науках» (Санкт-Петербург, ИРЛИ РАН (Пушкинский Дом), 2011); Научная конференция «Современные пути

исследования литературы» (Смоленск, СмолГУ, 2011); Международная научная конференция «Актуальные вопросы филологии и методики преподавания иностранных языков» (Санкт-Петербург, ГПА, 2012); Международная конференция молодых исследователей «Текстология и историко-литературный процесс» (Москва, МГУ, 2012, 2013). Итоги работы изложены в 12 публикациях, две из которых представлены в рецензируемых журналах из списка ВАК.

Объем и структура работы. Диссертационное исследование состоит из Введения, двух глав, Заключения, Библиографии и двух Приложений. Каждая глава делится на пять параграфов. Общий объем работы — 196 страниц. Библиография включает 304 позиции.

Основное содержание работы:

Во Введении обозначается актуальность темы и степень разработанности вопроса; указываются объект и предмет исследования; формулируются цели и задачи; обосновывается научная новизна; демонстрируется теоретическая и практическая значимость; излагаются методология и методы исследования; представляются положения, выносимые на защиту; описывается структура диссертационной работы.

Первая глава «Книга стихов «Stigmata» (1911 г.) - манифест "позднего" символизма» посвящена первой поэтической книге Эллиса.

В § 1 «Творческий нуть Эллиса до 1911 г.: на подступах к "Stigmata"» дается обзор поэтической деятельности Эллиса, предшествующей публикации «Stigmata», устанавливается связь первой поэтической книги с критико-аналитическим трудом поэта «Русские символисты» и делается вывод о той роли в истории русского символизма, которую отводил книге «Stigmata» ее автор.

Подпараграф «1.1.1. Раннее творчество: юношеский сборник "Лирические стихотворения"» посвящен определению истоков литературного творчества Эллиса. Впервые в научный оборот вводятся сведения о юношеском рукописном сборнике JI. Кобылинского «Лирические стихотворения», описывается его состав и выявляется связь со стихотворениями из «Stigmata». Все произведения сборника

носят ученический характер и ориентированы прежде всего на любовную и вольнолюбивую лирику первой половины XIX века. Драматические отрывки демонстрируют опыты поэта по использованию и осмыслению различных литературных жанров и форм. Хотя ни одно из юношеских произведений Эллиса так никогда и не было опубликовано, генетическая связь раннего творчества поэта с его «взрослыми» книгами стихов, безусловно, присутствует: например, стихотворение «Смерть бедуина» из книги «Stigmata» тематически связано со стихотворением «Ночной караван (Из рассказов бедуина)» из «Лирических стихотворений» и содержит явную отсылку к пушкинскому «Пророку»; черты романтизма присутствуют в стихотворениях первой части книги «Арго» и поэме «Мария».

В подпараграфе «1.1.2. "Докнижные" публикации Эллиса: критика и отклики» внимание сосредоточено на первом появлении в печати тех произведений Эллиса, которые позже вошли в состав «Stigmata», и отзывах критиков о них. Начав публиковать свои оригинальные поэтические тексты в 1904 г., к середине 1909 г. поэт мыслил не отдельными стихотворениями, а категориями цикла и книги стихов как «большой формы». «Stigmata» к этому времени уже существовала как вполне самостоятельная книга с определенными программными текстами и структурными элементами, а в литературной среде Эллис был широко известен как переводчик и непримиримый критик в журнале «Весы». Это определило отношение современников к его творчеству: если до начала сотрудничества Эллиса в «Весах» (1907 г.) его воспринимали прежде всего как начинающего поэта, не лишенного творческого потенциала и способного к совершенствованию, то в 1909 г. к Эллису относятся уже как к переводчику и критику, чьи стихотворные опыты являются лишь неудачной попыткой поэтического воплощения теоретических идей. Такая позиция подготовила почву для читательского восприятия «Stigmata».

Параллельно с написанием книги стихов (вторая половина 1909 - начало 1910 гг.) Эллис работал над критико-аналитическим трудом «Русские символисты», в котором стремился проследить эволюцию русского символизма, объяснить причины постигшего его кризиса и обозначить пути дальнейшего

и

развития. Связь между этими двумя книгами показана в третьем подпараграфе «1.1.3. "Stigmata" и "Русские символисты": поэтическая реализация теоретико-критической программы Эллиса». Создавая одновременно с «Русскими символистами» книгу «Stigmata», Эллис фактически давал образец того направления в искусстве, которое было заявлено им как теоретиком. Предисловие к книге во многом дублирует мысли и идеи, выраженные в заключительной части «Русских символистов», и в своей структуре имеет черты литературного манифеста. Выступление Эллиса в январе 1911 г. с докладом, представляющим не что иное, как все то же предисловие к «Stigmata», и автохарактеристика первой поэтической книги в письме к редактору «Мусагета» Э. К. Метнеру подтверждают, что Эллис позиционировал «Stigmata» именно как манифест посткризисного развития символизма.

В § 2 «Книга стихов "Stigmata" как формально-содержательное единство» поэтическая книга Эллиса рассмотрена в единстве всех ее элементов, отражающем особенности миропонимания автора.

Мотив пути героя, характерный для композиционного развития символистских книг в целом, в «Stigmata» представлен в виде универсальной, внебытовой «модели пути» человеческой души от Мрака к Свету и Познанию и ориентирован на «Божественную комедию» Данте, а потому подпараграф «1.2.1. "Stigmata" и статья "Венец Данте" (1906 г.): теоретическая основа книги стихов» посвящен анализу композиции и образной системы книги в контексте статьи Эллиса «Венец Данте» (1906 г.). Выявленные параллели (вплоть до текстуальных перекличек) позволяют утверждать, что композиционные приемы поэта являлись органичным и закономерным продолжением его философско-эстетических взглядов, образуя общее пространство поэтического и философско-критического творчества Эллиса.

В подпараграфе «1.2.2. Этапы становления "Stigmata" как книги стихов: допечатная подготовка» на основе наборного экземпляра, машинописи и сохранившихся гранок книги прослеживаются изменения, произошедшие со «Stigmata» в процессе подготовки к печати, и выявляется их влияние на

композиционное целое книги: 1) сокращение и преобразование ряда текстов первой части книги, направленные на усиление ее мрачной атмосферы; 2) создание нарочитого католического колорита за счет латинизации заглавий, что подчеркивало связь книги со средневековой религиозной культурой; 3) изъятие из состава «Stigmata» шести сонетов из «Vita nuova» Данте и одного сонета Петрарки, так как в них была представлена картина идеализированной, но земной любви, в то время как основной пафос книги обращен к любви небесной; 4) целенаправленное и последовательное удаление посвящений и дат написания отдельных стихотворений.

Все эти изменения способствовали заострению главных тем и идей книги (католицизм, культ Богоматери и т. д.).

Закрепившееся в символизме представление о книге стихов как единстве всех элементов требовало от автора особого внимания к ее графическому оформлению. В подпараграфе «1.2,3. "Stigmata" в контексте книготворческих взглядов символистов» показана связь между внешним видом «Stigmata» и индивидуальным авторским замыслом. Особое внимание уделяется обложке, двуцветному (черно-красному) оформлению всей книги и расположению структурно-функциональных элементов внутри нее. В результате делается вывод о том, что композиция, содержание и оформление книги, окончательно «отшлифованные» на этапе допечатной подготовки, образовывали структурно-содержательное единство и служили способом реализации теоретико-критической программы Эллиса, отражая эстетические особенности эпохи.

В § 3 «Мифологема Вечной Женственности в "Stigmata"» выявляются особенности эллисовской интерпретации ключевой для «младших» символистов мифологемы Вечной Женственности и определяется ее роль в жизнетворческой парадигме поэта.

В подпараграфе «1.3.1. Философско-эстетическая концепция Эллиса и учение Вл. Соловьева» указываются истоки «вечно-женственного» образа в сознании Эллиса - это учение о Софии Премудрости Божьей Вл. Соловьева. Его культ активно пропагандировался в кружке «аргонавтов», одним из создателей и

деятельных участников которого был Эллис. Беатриче, представленная Эллисом в статье «Венец Данте», ориентирована на Софию Вл. Соловьева, а в некоторых фрагментах текста практически отождествляется с ней. Отсюда и восприятие Эллисом блоковской Прекрасной Дамы, представленное в 1907 г. в переписке с петербургским поэтом. Однако позже в трактате «Vigilemus!» (1914 г.) Эллис четко разграничит Беатриче и Деву Марию, и осудит поэзию Блока за то, что тот, по мнению Эллиса, смешивал видение Богоматери и низших духов. В более поздних работах (1920 гг.) Эллис заявит о тождестве Вечной Женственности и Девы Марии. На оценку Эллисом Прекрасной Дамы Блока, таким образом, проецируется его собственное, ориентированное на Средневековье представление о Вечной Женственности. Оно нашло отражение в книге стихов «Stigmata», где ортодоксально-католический образ Вечной Женственности - Девы Марии занял центральное место.

В подпараграфе «1.3.2. Беатриче -Дева Мария — София: мифологема Вечной Женственности в "Stigmata"» показано, каким образом мифологема Вечной Женственности, развертываясь на протяжении всех текстов «Stigmata», постепенно сужается и вырастает в ключевую фигуру - Богоматери. Одним из главных способов фокусировки является «зеркальное» построение композиции полярных частей книги (первой и третьей), поддерживаемое постоянным мотивом двойничества как одним из видов «зеркальности» в образной структуре отдельных стихотворений. В своей конечной форме мифологема Вечной Женственности представлена в виде триады «Беатриче — Дева Мария — София», где образ Девы Марии — как воплощение любви и милосердия, исполненная жизнью Вечная Женственность - имеет первостепенное значение и определяет поэтику всей книги. «Зеркальность» выступает одной из композиционных доминант книги, а Беатриче показана земным отражением небесной Розы роз.

Третий подпараграф «1.3.3. Культ Вечной Женственности в жизнетворческой парадигме Эллиса» раскрывает подробности поисков Эллисом «вечно-женственного» образа в реальной жизни. Из известных нам биографических материалов, имеющих отношение к личной жизни Эллиса, следует, что впервые

попытки осмысления роли женщины предприняты им в «Дневнике 1905 г.». Беатриче провозглашается там эталоном женского начала и порождаемой им любви. Подобные мысли Эллис высказывал и в недатированной записной тетради, относящейся примерно к этому же периоду, а незадолго до отъезда из России в письме к М. И. Сизовой он попытался подвести итог своей жизни и поисков идеальной любви. В его формулировках отчетливо звучит отсылка к соловьевскому мифу о встрече с Софией. Таким образом, выступая в сборнике стихов «Stigmata» певцом Девы Марии, в реальной жизни Эллис искал ее отражение, свою Беатриче. Культ Данте в творчестве Эллиса выступил миромоделирующей основой жизнетворчества поэта, определив его отношение к любви и женщинам, явившееся одним из отголосков идеи о Вечной Женственности.

§ 4 «Категория рыцарства как один из ведущих компонентов в структуре лирического "Я" книги» посвящен еще одной мифологеме, ключевой как для всего художественного творчества, так и для жизнетворчества Эллиса, -рыцарству. В подпараграфе «1.4.1. Интерпретация мистического рыцарства в записных тетрадях и поэзии Эллиса» на основе наблюдений Е. В. Глуховой и JI. В. Спроге выделяются основные компоненты эллисовской интерпретации этой категории и в сопоставлении с ними указывается специфика книги «Stigmata». Рыцарские мотивы в ней преимущественно восходят к синкретическому, но опосредованному источнику - творчеству немецкого композитора Рихарда Вагнера. Объясняется это тем, что книга была написана в период бурного увлечения Эллиса его личностью. Началось это увлечение в 1909 г. при непосредственном участии Э. К. Метнера, под влиянием которого Эллис пристально знакомится с немецкой литературой и культурой. С этого же времени культ рыцарства в сознании Эллиса начинает постепенно приобретать масштабы ведущей идеи.

Основным источником рыцарской образности в «Stigmata» явилась опера Вагнера «Парсифаль». Связь поэтической книги Эллиса с ней демонстрируется во втором подпараграфе «1.4.2. Эллис и Р.Вагнер: "Stigmata" и "Парсифаль"». Для адекватного воспроизведения атмосферы Средневековья Эллис часто обращается к

использованию материальной рыцарской атрибутики. При этом внутри поэтической системы упоминаемые предметы обогащаются новыми символическими значениями. Собственно «рыцарских» стихотворений в «Stigmata» шесть, в создаваемых образах и расположении их по частям книги отразилось представление Эллиса о духовном становлении вагнеровского Парсифапя. В первой части книги (стихотворения «Рыцарь двойной звезды» и «Тангейзер на турнире») эллисовский рыцарь прежде всего человек, подвластный сомнениям, раздвоению и соблазнам. Во второй части (стихотворения «Черный рыцарь» и «Белый рыцарь») он воин-аскет, побеждающий искушения общечеловеческой природы, полный целомудрия и самоотречения и благодаря этому получающий непоколебимую власть над внешним миром. Рыцари из третьей части «Stigmata» (стихотворения «Братьям-рыцарям» и «Тамплиер»), подобно Парсифалю в третьем акте, достигают совершенной святости, действуя как посредники высшего мира, обретая мудрость и власть непосредственно от Христа. Таким образом, наряду с «Божественной комедией» Данте, на композицию и образную систему книги Эллиса оказал влияние «Парсифаль» Вагнера, а категория рыцарства явилась одним из ведущих мифологических компонентов в структуре лирического «Я».

Рыцарство не только определило эстетическую концепцию Эллиса, пришедшую на смену «бодлеризму», но и стало новым критерием моделирования собственного «Я» в условиях символистского жизнетворчества. В подпараграфе «1.4.3. "Соловъевский миф" в биографии Эллиса» образ рыцаря-монаха, реализуемый Эллисом в жизни, рассмотрен сквозь призму личности Вл. Соловьева и представлений о нем в среде «младших» символистов. После отъезда Эллиса за границу именно монашество явилось доминирующей чертой создаваемого им в процессе жизнетворчества личностного мифа, воспринятого современниками. С 1920-х гг. Эллис практически теряет связь с Россией, и, не имея никаких сведений о нем, они сами достраивают его биографию. В литературной среде закрепляются и начинают передаваться из мемуаров в мемуары сведения об уходе Эллиса в монастырь, однако в письме к Бердяеву 1939 г. поэт категорически опровергает эти слухи. Таким образом, Эллис-монах оказывается фантомом, придуманным

современниками Кобылинского на основе его жизнетворческих опытов последних лет московской и первых лет эмигрантской жизни.

В неопубликованной рецензии на «Записки вдовца» П. Верлена, написанной Эллисом в 1911 г. (представлена в Приложении 1), на примере жизни французского символиста дана своеобразная модель представлений о настоящем поэте, развитие которого представляет собой путь от Мрака к Свету. Такой же путь проходит лирический герой книги Эллиса «Stigmata», такое же движение пытался реализовать в своей жизни и сам Эллис.

В § 5 «"Stigmata" в оценке критики» анализируются особенности восприятия современниками первой поэтической книги Эллиса, которая была восторженно принята его друзьями и встречена рядом рецензий в ведущих изданиях. Однако все печатные отклики были построены примерно по одной схеме и сводились к трактовке книги как неудачной попытке Эллиса-критика представить свои теоретические идеи в стихотворной форме. В то же время материалы из архивного наследия Эллиса свидетельствуют, что его творчество и критико-теоретическая позиция имели своих последователей (М. Сандомирский, С. Дурылин и др.), однако так же, как и Эллис, большого успеха на литературной арене они не снискали.

Вторая глава «Самоидентификация Эллиса в контексте русского символизма: книга стихов "Арго" (1914 г.)» посвящена второй поэтической книге Эллиса. К моменту ее публикации поэт уже почти три года жил в Европе. Увлекшись идеями Р. Штейнера, в сентябре 1911г. Эллис уехал в Германию, откуда в Россию уже больше никогда не вернулся. Близкое личное знакомство со Штейнером сделали фанатичного во всех своих увлечениях Эллиса одним из самых преданных и ревностных приверженцев антропософии. Однако, во второй половине 1912 г. Эллиса начинают одолевать сомнения в истинности исповедуемого учения и в конце концов полное разочарование в нем. В конце сентября 1913 г. он отправляет в «Мусагет» написанный летом антиантропософский трактат «Vigilemus!», который стал причиной разрыва между Эллисом и А. Белым. Все эти события являются важным контекстом для

понимания роли и места книги стихов «Арго» в творчестве Эллиса в частности и литературой жизни России начала XX века в целом.

В § 1 «Генетическое единство творчества Эллиса» прослеживается история создания и публикации книги «Арго» и выявляются ее связи с создававшимися одновременно теоретико-критическими работами Эллиса.

В подпараграфе «2.1.1. История создания и публикации "Арго"» на материале неопубликованной переписки Эллиса и редактора издательства «Мусагет» Э. К. Метнера устанавливаются причины, задерживавшие публикацию второй книги Эллиса. Выясняется, что первоначально она задумывалась автором как заключительная часть «Stigmata», однако в ходе подготовки к печати оказалась отделена от основного корпуса текстов и превратилась в самостоятельную книгу под названием «Гобелены». Долгое время она лежала в редакции, в конце 1912 г. была переименована в «Арго», а летом 1913 г. дополнилась новыми текстами. В окончательном виде книга была сформирована только к осени 1913 г.

Авторское предисловие, датированное октябрем 1913 г., вписывает книгу Эллиса в контекст его критико-теоретических работ соответствующего периода. Связь с ними показана в подпараграфе «2.1.2. "Арго" в свете теоретических воззрений Эллиса: "Мюнхенские письма" (1912 г.) и "Vigilemus!" (1914 г.)». Путем сопоставления ключевых положений предисловия к «Арго» с идеями, высказанными Эллисом в «Мюнхенских письмах» и трактате «Vigilemus!», утверждается, что книга «Арго» явилась последней ступенью в развитии критико-теоретической концепции Эллиса. С «Мюнхенскими письмами» поэтическую книгу Эллиса связывает прежде всего идея забвения и обретения потерянной святости. С трактатом «Vigilemus!» их объединяет прямо заявленный культ Вл. Соловьева, а также внимание к готической архитектуре. В обеих критическо-теоретических работах Эллиса говорится о религиозном искусстве будущего, предтечей которого, по мысли поэта, и должна была стать его вторая книга стихов.

Книга «Арго» явилась последней из опубликованных поэтических книг Эллиса. В исторической ретроспективе она представляется своеобразным итогом всего творческого пути поэта в контексте русского символизма: дальнейшая

литературная деятельность Льва Кобылинского была далека от модернизма, а связь с коллегами по символистскому цеху прервана.

§ 2 «"Арго" - "итоговая книга" Эллиса» доказывает, что итоговый характер книги позиционировался самим Эллисом как теоретически - в авторском предисловии, так и практически - всей архитектоникой и поэтикой.

В первом подпараграфе «2.2.1. Архитектоника книги как отражение теоретико-культурологической концепции автора» рассматривается многоуровневая структура книги. Учитывая высказанные JI. В. Спроге замечания и расширяя их собственными наблюдениями, мы приходим к выводу, что ключевой для русского символизма миф о пересоздании мира средствами искусства в творчестве Эллиса нашел воплощение в виде мифа о Рыцаре, который преданной службой Богоматери пытается спасти гибнущий мир. Трехчастная композиция книги иллюстрирует три пути, ведущие к одному единственному - мистическому, и представляет мистико-религиозную концепцию культа Марии. Таким образом, вторая поэтическая книга Эллиса продолжала развивать темы и идеи первой, представляя их в виде более сложной иерархически организованной структуры.

В подпараграфе «2.2.2. Оформление книги: старые приемы в новой форме» речь идет о внешнем виде книги «Арго», подчеркивающем ее итоговый характер. Гравюра на обложке и использование красного цвета в названии связывают вторую поэтическую книгу Эллиса с его сборниками переводов «Иммортели» (1904 г.) и книгой «Stigmata». Корректурные материалы свидетельствуют, что особое значение Эллис придавал соотношению шрифтов разных текстов и строфическому делению стихотворений (форме и размеру строф), стремясь привести в гармонию литературную композицию книги, ее архитектонику и графическое оформление.

В третьем подпараграфе «2.2.3. Итоговый характер "Арго" в контексте "итоговых книг" начала XX века» книга «Арго» рассматривается сквозь призму биографии Эллиса и сопоставляется с «трилогией вочеловечения» Блока. Обобщаются и перечисляются особенности, подчеркивающие ее итоговый характер: 1) репрезентативность стихотворений из состава «Арго» и графического оформления книги по отношению ко всему предыдущему творчеству поэта;

2) создание в книге модели мира, отражающей духовный опыт автора и подводящей итог его исканиям и стремлениям в процессе творческого пути;

3) наличие в наборном экземпляре книги точных датировок всех разделов, отражающих стремление поэта к четкому ограничению и осмыслению каждого этапа собственного развития; 4) тесная связь «Арго» с автометаописательными текстами Эллиса, направленными на осмысление всего литературного процесса и подведение итогов русского символизма в его составе.

В результате делается вывод о том, что книга «Арго» является отражением мистического опыта автора, преломленного в поэтической форме, имеет «итоговый» характер и представляет собой попытку самоидентификации Эллиса как поэта-символиста. Под самоидентификацией в данном случае понимается осознание Эллисом собственного «Я» как части символистской литературно-культурной среды, что определяет оценку всего жизненного опыта в соответствии с индивидуальными представлениями об этой среде и порождает творческую рефлексию пройденного внутри нее пути, закрепленную в художественных текстах.

§ 3 «Восстановление забытых обетов как организующая идея книги "Арго"» посвящен анализу поэтики второй поэтической книги Эллиса.

В первом подпараграфе «2.3.1. Поэтическая модель мира в книге "Арго"» подробно рассматривается первая часть книги, одноименная ей — «Арго». Она состоит из трех разделов («Табакерка с музыкой», «Голубой цветок», «Гобелены»), демонстрирующих три пути, которые проходит человеческая душа на земле. Каждый из разделов представляет собой своеобразную модель мира, состоящего по преимуществу из одних и тех же элементов, различные варианты и способы связи между которыми позволяют передать многообразие, безграничность и непрерывность мира в целом. Синтагматические связи внутри книги осуществляются за счет лексико-семантических повторов, объединяющих отдельные стихотворения-нити в единую и органичную ткань всей книги. В свою очередь они оказываются элементами более сложных парадигматических конструкций, образующих сквозные образные переклички. Пространственные

координаты заданы поиском гармонического соединения Земли и Неба. Земное пространство представляется подобием (искаженным зеркальным отражением) пространства небесного и реализуется в двух ипостасях: природы и города (залы или комнаты дома). Маркерами связи земного и небесного, а также проницаемости границ между ними выступают мотивы сна, грезы, мечты, печали; образы мотыльков, снежинок, цветков. Они проходят через всю книгу Эллиса, обеспечивая симметричное развитие ее частей и связь отдельных элементов на разных уровнях. Таким образом, три внешне различных пути, переплетаясь между собой, образуют глубокое внутреннее единство, общее, но многомерное и многозначное пространство моделируемого Эллисом мира.

Мотив возвращения к забытым обетам, проходящий через всю первую часть «Арго», становится основным во второй части - книге «Забытые обеты». Она явилась предметом изучения в подпараграфе «2.3.2. Идея пути как обретения потерянной святости: книга "Забытые обеты"». Книга состоит из двух разделов («Pieta» и «Beauseant»), стихотворения которых условно можно разделить на три группы, соответствующие трем монашеским обетам: «Pieta» - нищета и целомудрие, «Beauseant» - послушание (рыцарское служение). В первом разделе ключевыми являются образы Св. Франциска и Св. Клары; готической архитектуры, которой, как свидетельствуют письма Эллиса к М. И. Сизвовой, он придавал особое мистическое значение. Заключительные стихотворения представляют собой воспевание Девы Марии как Спасительницы, выступающей символом непорочности и благочестия. В основных своих мотивах и образах они перекликаются с циклом «Ave Maria» из заключительной части «Stigmata». В стихотворениях второго раздела «вычитывается» единый сюжет: становление и путь рыцаря-крестоносца. Таким образом, в основе второй поэтической книги Эллиса «Арго», так же как и в «Stigmata», лежит идея пути, но если в первой книге этот путь изображен в виде прямой, то во второй он представлен движением по спирали, где через обращение к прошлому и восстановление Забытых обетов возможно обретение потерянной святости. Посредником на этом пути выступает Рыцарь, чье верное и искреннее служение Пречистой Деве становится залогом

ожидаемого Спасения. Такая позиция отражает не только мировоззренческие и поэтические, но и философско-культурологические взгляды Эллиса: в трактате «Ч^Цетия!» он описывал духовное развитие Вагнера и Гете как обратное движение по спирали и, таким образом, сопоставлял в «Арго» свое движение как художника-творца с моделью развития ключевых для него фигур мировой культуры.

В § 4 «Автобиографический миф в поэме "Мария"» заключительная часть «Арго» - поэма «Мария» - рассматривается как квинтэссенция всей книги, а ее автор — как поэт-рыцарь, реализующий своей поэмой заветы пропагандируемого им религиозного искусства будущего.

Подпараграф «2.4.1. Рыцарская поэма "Мария" — квинтэссенция книги "Арго"» посвящен анализу структуры и сюжета поэмы. Показано, что сюжет «Марии» эксплицитно воспроизводит «сюжет» двух первых частей «Арго», и в этом вновь проявляется характерная для творчества Эллиса поэтика «зеркальности», представленная на композиционном уровне. Отмечаются характерные особенности поэмы, связывающие ее, с одной стороны, с текстами средневековой литературы, и, с другой стороны, с романтическими поэмами. Разбросанные по всей поэме «Мария» указания позволяют заметить в ней биографический подтекст, однако сам Эллис в неопубликованных примечаниях к поэме (представлены в Приложении 2) категорически отрицал это.

Во втором подпараграфе «2.4.2. Эллис — рыцарь-поэт» приводится ряд доказательств (на материале переписки и воспоминаний современников), позволяющих взглянуть на поэму как на отражение автобиографического мифа автора. Интерес к Средневековью и рыцарству, появившийся у Эллиса еще в доэмигрантский период, продолжал развиваться и в первые годы жизни за границей, под влиянием усиленных медитаций и оккультных опытов приобретая характер ведущей жизнетворческой идеи. Поверив в миф о себе как человеке из XIII в., Эллис тщательно подстраивал под него свою реальную жизнь, что выражалось в одежде, поведении, интересах. Таким образом, сюжет поэмы «Мария» несет на себе отпечаток того жизнетворческого мифа, который

реализовывался Эллисом в период ее написания. Поэтическое искусство в этом контексте являлось тем оружием, с помощью которого Эллис-поэт-рыцарь осуществлял «крестовый поход» во имя истинно религиозного искусства.

В § 5 «"Арго" в оценке критики» отмечаются те изменения в отношении поэзии Эллиса, которые произошли за три года, отделяющих его первую поэтическую книгу от второй. Найденные нами и впервые введенные в научный оборот рецензии на «Арго» по преимуществу носят комплиментарный характер и прямо противоречат отзывам о «Stigmata». Объясняется это тем, что в 1911 г. символизм понимался как пусть уже и потерявшее свою былую мощь, но все-таки авангардное направление в литературе. К 1914 г. оно вынуждено было окончательно уступить свои передовые позиции акмеизму и футуризму. В результате в восприятии читателя книга «Арго» потеряла свой узкополемический характер, оставаясь лишь образцом общесимволистского искусства. И чем типичнее этот образец, чем более явны отсылки к творчеству предшественников, тем легче он идентифицировался и тем благоприятнее оценивался неискушенной публикой.

В Заключении суммируются результаты проделанной работы, выделяются главные особенности поэзии Эллиса и намечаются некоторые перспективы дальнейшего исследования «позднего» символизма.

1) Книги стихов Эллиса, несмотря на трехлетний промежуток в их публикации, генетически связаны между собой и, согласно первоначальному замыслу поэта, должны были представлять единое целое. Однако в ходе допечатной подготовки заключительная часть «Stigmata» оказалась отделена от основного корпуса текстов и в результате превратилась в самостоятельную книгу стихов, получившую название «Арго». Дополненная более поздними текстами, она синтезировала весь поэтический опыт Эллиса, отразив основные этапы духовного и эстетического становления поэта.

2) Книги стихов Эллиса продолжали теоретико-критическую программу автора, в результате чего поэтические, историко-литературные и критические труды образовали единое художественное пространство. Поэзия выполняла не

только эстетическую, но и теоретическую функцию, что явилось характерной чертой поэтического метода Эллиса: книга стихов «Stigmata» (1911 г.) развивала темы и идеи статьи «Венец Данте» (1906 г.) и книги «Русские символисты» (1910 г.); книга стихов «Арго» (1914 г.) заключала в себе основные положения «Мюнхенских писем» (1912 г.) и трактата «Vigilemus!» (1914 г.).

3) Каждой из своих поэтических книг Эллис отводил особую роль в историко-литературном процессе. Книга стихов «Stigmata», опубликованная в период кризиса символизма, явилась манифестом пропагандируемого Эллисом-теоретиком христианского искусства и в своей трехмастной композиции (ориентированной на «Божественную комедию» Данте и оперу Вагнера «Парсифаль») давала образец поэтического творчества, основной мотив которого -религиозно-рыцарственное служение Пречистой Деве — развивал религиозно-мистические тенденции «младших» символистов в их ортодоксально-католическом виде. Книга стихов «Арго» представляла собой попытку самоидентификации Эллиса как поэта-символиста и итог его творческой деятельности в контексте русского символизма. Она утверждала идею пути поэта-символиста как движение по спирали и восстановление забытых обетов и отражала автобиографический миф автора, сформировавшийся в процессе его жизнетворческой практики и осмысления собственного мистического опыта.

4) Поэтическая концепция Эллиса была осознана, но не принята современниками в силу архаичности (продолжение идей «младших» символистов после кризиса символизма и начала его распада) и узконаправленности (ортодоксально-католическая тематика). Критиками Эллис воспринимался прежде всего как теоретик символизма, а появление благоприятных откликов на «Арго» отражало скорее общие изменения в литературной среде и особенности читательского восприятия символизма после его ухода из центра литературной жизни, чем личные достижения и эволюцию поэта.

Выводы, полученные в результате диссертационной работы, подтверждают важность изучения так называемых «фоновых» фигур эпохи для построения максимально полной картины историко-литературного процесса и открывают пути

дальнейшего исследования эволюции русского символизма, актуализируя такие вопросы, как значение средневековой религиозной культуры для русской литературы XX века, деятельность книгоиздательства «Мусагет», особенности мистико-поэтического искусства и др.

Приложение 1 составляет неопубликованная рецензия Эллиса на книгу «Записки вдовца» П. Верлена, русский перевод которой вышел в 1911г. Написанная после издания «Stigmata», данная рецензия наглядно демонстрирует представление Эллиса об истинном пути художника и, таким образом, служит дополнением к концепции, изложенной в его поэтических книгах.

В Приложении 2 помещены неопубликованные примечания к поэме «Мария». Они были изъяты из книги при корректуре, однако имеют важное значение как для понимания самой поэмы, так и всей книги «Арго».

Основное содержание работы отражено в следующих публикациях:

1. Глуховская Е. А. Об одном мифологическом подтексте в творчестве Эллиса (JI. JI. Кобылинского) // Русская филология: Ученые записки кафедры истории и теории литературы Смоленского гос. университета. Т. 12. Смоленск: СмолГУ, 2008. С. 102-108. - 0,3 п. л.

2. Глуховская Е. А. Творческая и духовная эволюция Эллиса-JI. JI. Кобылинского (на основе анализа имен собственных книг «Stigmata» и «Арго») // Ономастика в Смоленске: проблемы и перспективы исследования. Сборник научных статей и материалов докладов Межвузовской научно-практической конференции (Смоленск, 27 мая 2008). Смоленск: Изд-во СмолГУ, 2008. С. 33-37. - 0,2 п. л.

3. Глуховская Е. А. К вопросу о Вечной Женственности у русских символистов (на примере поэзии Эллиса) // Лесная школа / Труды VI Международной летней школы на Карельском перешейке по русской литературе. Пос. Поляны (Уусикиркко) Лен. обл., 2010. С. 215-222. - 0,4 п. л.

4. Глуховская Е. А. Значение и функции сравнений в творчестве Эллиса // Русская филология: Ученые записки кафедры истории и теории литературы

Смоленского государственного университета. Т. 13. Смоленск: Маджента, 2010. С. 115-120.-0,3 п. л.

5. Глуховская Е. А. Эллис и Р. Вагнер (К вопросу об организации книги стихов Эллиса «Stigmata») // Материалы XVII Международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов». Секция «Филология». М.: Изд-во Моск. ун-та, 2010. С. 702-705. - 0,1 п. л.

6. Глуховская Е. А. Образ рыцарства в книге стихов Эллиса «Stigmata» // Русская филология. 22. Сборник научных работ молодых филологов. Тарту: Tartu ulikooli kiijastus, 2011. С. 85-89. - 0,3 п. л.

7. Глуховская Е. А. Знакомый Незнакомец, или О возможном присутствии Эллиса в романе Андрея Белого «Петербург» // Седьмая международная летняя школа по русской литературе. Сборник статей. СПб.: Свое издательство, 2011. С. 137-147.-0,5 п. л.

8. Глуховская Е. А. Инцидент с Элл и сом в контексте русского символизма: к истории одного (около)литературного скандала // Русская литература. 2012. № 1. С. 137-148. -1 п. л.

9. Глуховская Е. А. Эллис - прозаик // Известия Смоленского государственного университета. 2012. Вып. 1 (17). С. 57-65. - 0,5 п. л.

10. Глуховская Е. А. Неизвестные письма А. Цветаевой Эллису (1910-1911 гг.) // Русская филология. 23. Сборник научных работ молодых филологов. Тарту: Tartu University Press, 2012. С. 86-91. - 0,2 п. л.

11. Глуховская Е. А. Эллис о «Записках вдовца» П. Верлена // Восьмая международная летняя школа по русской литературе. Сборник статей. СПб.: Свое издательство, 2012. С. 206-215. - 0,5 п. л.

12. Глуховская Е. А. Этапы становления «Stigmata» Эллиса как книги стихов: допечатная подготовка // Текстология и историко-литературный процесс: I Международная конференция молодых исследователей (Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова, филологический факультет, 16-17 февраля 2012 г.): Сборник статей. М.: Лидер, 2013. С. 89-96. - 0,3 п. л.

Подписано в печать 30.04.13 Формат 60х84'Лб Цифровая Печ. л. 1.2 Тираж 100 Заказ 32/04 печать

Отпечатано в типографии «Фалкон Принт» (197101, г. Санкт-Петербург, ул. Большая Пушкарская, д. 54, офис 2, Тел. 313-26-39, e-mail: fc2003@mail.ru)

Текст диссертации на тему "Творческий путь Эллиса в контексте русского символизма"

Российская Академия наук Институт русской литературы (Пушкинский Дом)

04201357766

На правах рукописи

Глуховская Елена Александровна

Творческий путь Эллиса в контексте русского символизма (1903-1914 гг.)

Специальность: 10.01.01-10 - русская литература

Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Научный руководитель: доктор филологических наук,

профессор А. А. Кобринский

Санкт-Петербург 2013

1.4.3. «Соловьевский миф» в биографии Эллиса....................................................79

§ 5. «Stigmata» в оценке критики............................................................................................85

Глава 2. Самоидентификация Эллиса в контексте русского

символизма: книга стихов «Арго» (1914 г.)..................................................................95

§ 1. Генетическое единство творчества Эллиса......................................................96

2.1.1. История создания и публикации «Арго»..........................................................96

2.1.2. «Арго» в свете теоретических воззрений Эллиса: «Мюнхенские

письма» (1912 г.) и «Vigilemus!» (1914 г.)............................................................................101

§ 2. «Арго» - «итоговая книга» Эллиса..........................................................................107

2.2.1. Архитектоника книги как отражение теоретико-культурологической концепции автора..............................................................................107

2.2.2. Оформление книги: старые приемы в новой форме......................................111

2.2.3. Итоговый характер «Арго» в контексте «итоговых книг» начала

XX века..................................................................................................................................................................113

§3. Восстановление забытых обетов как организующая идея книги

«Арго»..................................................................................................................................................................119

2.3.1. Поэтическая модель мира в книге «Арго»............................................................119

2.3.2. Идея пути как обретения потерянной святости: книга «Забытые

обеты»..................................................................................................................................................................134

§ 4. Автобиографический миф в поэме «Мария»..................................................139

2.4.1. Рыцарская поэма «Мария» - квинтэссенция книги «Арго»............139

2.4.2. Эллис - рыцарь-поэт..............................................................................................................148

§5. «Арго» в оценке критики....................................................................................................151

Заключение......................................................................................................................................................155

Библиография..............................................................................................................................................157

Приложение 1. Эллис о «Записках вдовца» П. Верлена..................................185

Приложение 2. Примечания к поэме «Мария»........................................................192

русском символизме остается неполным. Данное диссертационное исследование призвано восполнить этот пробел.

Актуальность исследования. Основная задача современной науки о литературе - формирование целостной картины историко-литературного процесса, где нашли бы должное отражение как ведущие, так и «фоновые» фигуры эпохи. Нередко именно изучение творчества поэтов, за которыми закрепилось устойчивое представление как о малозначительных, приводит к изменению сложившейся научной парадигмы. В этом контексте наше исследование, позволяя на материале творческого пути Эллиса подробно воссоздать особенности становления и развития самого «темного» периода эволюции русского символизма, отвечает наиболее острым потребностям в изучении этого направления.

Степень разработанности темы. Первым отечественным трудом, привлекшим внимание к фигуре Эллиса, стал доклад С. С. Гречишкина и А. В. Лаврова «Эллис - поэт-символист, теоретик и критик

л

(1900-1910-е гг.)», прочитанный на XXV Герценовских чтениях. В нем давалась общая схема периодизации доэмигрантской жизни Эллиса с краткой характеристикой каждого этапа. Впоследствии особенности взаимоотношений Эллиса с современниками и восприятие им их творчества были уточнены благодаря публикациям архивных материалов. В первую очередь эпистолярного наследия Эллиса:

а) доэмигрантского периода (корреспонденты - А. Блок4, В. Брюсов5,

f\ 7 Я о if)

А. Белый , Вяч. Иванов , М. Волошин , М. Цветаева , А. Цветаева ; С. Дурылин11; Р. Штейнер12);

3 Гречишкин С. С., Лавров А. В. Эллис - поэт-символист, теоретик и критик (1900-1910-е гг.) // XXV Герценовские чтения. Литературоведение. Краткое содержание докладов. Л., 1972. С. 59-62.

4 Эллис. Письма к Блоку (1907) / Вст. ст., публ. и коммент. А. В. Лаврова // Литературное наследство. Т. 92. Александр Блок: Новые материалы и исследования. М., 1981. Кн. 2. С. 273-292.

5 Эллис. Письма к В. Я. Брюсову / Публ. и коммент. А. В. Лаврова // Писатели символистского круга: Новые материалы. СПб., 2003. С. 297-237.

6 Белый А. Письмо к Эллису / Пред., публ. и прим. А. В. Лаврова // Лица. Биографический альманах. М., СПб., 1994. Вып. 5. С. 386-398; Эллис. Письма к А. Белому / Публ. Е. Глуховой // Посвятительный миф в биографии и творчестве А. Белого: дис.... канд. филол. наук. М., 1998. С. 165-167.

7 Эллис. Письма к Вячеславу Иванову / Пред., публ. и коммент. Н. А. Богомолова // Писатели

символистского круга... С. 373-384.

б) периода жизни за границей (корреспонденты - Н. Тургенева13, Э. К. Метнер14, Д. С. Мережковский и Вяч. Иванов15, Н. Бердяев16).

Постепенно публикуются новые тексты из творческого наследия Эллиса. Так, А. В. Лавровым в 2003 г. были изданы «Материалы для

17

литературного манифеста» , «Дневник 1905 г.» и два драматургических

1 8

опыта Эллиса - пьесы «Канатный плясун» и «Духи лазури» . Дж. Малмстад обнаружил и опубликовал начало воспоминаний Эллиса об А. Белом19. Г. В. Нефедьев сделал доступной для читателей не публиковавшуюся ранее

9П

статью Эллиса «Спиритизм и символизм» .

Таким образом, корпус известных текстов Эллиса постепенно расширяется, позволяя более подробно реконструировать биографию писателя и эволюцию его мировоззренческих установок.

Важным направлением в изучении творческого пути Эллиса является история его эмиграции и увлечение идеями Р. Штейнера. В статьях

21 22 23

X. Виллих , Ф. Полякова , Д. Рицци уточняются факты заграничной

Волошин М. Письмо к Эллису / Коммент. А. В. Лаврова и В. А. Мануйлова // Волошин М. Лики творчества. Л., 1988. С. 720-723.

9 Цветаева М. Письма Эллису // Цветаева М. Собр. соч.: В 7 т. М., 1995. Т. 6. Кн. 1. С. 31-37.

10 Неизвестные письма А. Цветаевой Эллису (1910-1911 г.) / Публ. Е. Глуховской // Русская филология. 23. Сборник научных работ молодых филологов. Тарту, 2012. С. 64-67.

11 Нефедьев Г. В. «Моя душа раскрылась для всего чудесного...». Переписка С. Н. Дурылина и Эллиса (1909-1910 гг.) / Публ., подг. текста, пред., коммент. Г. В. Нефедьева // Сергей Дурылин и его время: Тексты. Исследования. Библиография / Исследования по истории русской мысли. Т. XIV. М., 2010. С. 113-158.

12 Майдель Р. Ф. «Спешу спокойно...»: К истории оккультных увлечений Эллиса // Новое литературное обозрение. 2001. № 51. С. 214—239.

13 Rizzi D. Из архива H. А. Тургеневой: Письма Эллиса, А. Белого и А. А. Тургеневой // Europa orientalis. 1995. Vol. 14. № 2. С. 295-340.

14 Эллис. Письмо Э. К. Метнеру / Публикация Е. Глуховой // Посвятительный миф в биографии и творчестве А. Белого: дис. ... канд. филол. наук. М., 1998. С. 167-169.

15 Эллис. Письма к Дмитрию Мережковскому и Вячеславу Иванову / Вст. и коммент. Ф. Полякова; подг. текста А. Шишкина // Русско-итальянский архив. И. Салерно. 2002. С. 141-167.

16 Эллис. Письмо к Бердяеву от 17.06.1939 г. / Нечаев В. П. В поисках прошлого // In memoriam: Ист. Сб. памяти А. И. Добкина. СПб.; Париж, 2000. С. 47-48.

17 Эллис. Материалы для литературного манифеста / Пред., публ. и коммент. А. В. Лаврова // Писатели символистского круга... С. 293-296.

18 Эллис. Из творческого наследия: Дневник 1905 г.; Канатный плясун (символистская драма); Духи лазури (пьеса-фантазия) / Пред., публ. А. В. Лаврова // Там же. С. 328-372.

19 Эллис. Воспоминания «фанатика и скептика» об Андрее Белом / Пред., публ. и коммент. Дж. Малмстада // Там же. С. 385-407.

20 Нефедьев Г. В. Русский символизм: от спиритизма к антропософии (Два документа к биографии Эллиса) // Новое литературное обозрение. 1999. № 39. С. 119-140.

21 Виллих X. Жизнь и творчество Л. Л. Кобылинского-Эллиса (1879-1947) в эмиграции: Эллис как посредник между русской литературой и немецкоязычными читателями // Культурное наследие российской

биографии Эллиса и рассматривается его творческая деятельность этого периода (1911-1947 гг.). Особо стоит отметить монографию Ф.Полякова (F. Poljakov) «Literarische Profile von Lev Kobylinskiy-Ellis im Tessiner Exil: Forschungen-Texte-Kommentare»24, в которой писательская работа Эллиса за рубежом представляется как продолжение развития символистских идей (в модифицированном виде) и попытка установить диалог между культурами Запада и Востока. Не обходятся без внимания к художественному наследию Эллиса исследования, посвященные истории теософского и антропософского учения25.

Обобщающий труд, суммирующий сведения обо всем жизненном и творческом пути Эллиса, представляет собой монография немецкой исследовательницы X. Виллих (Н. Willich) «Lev L. Kobylinskij-Ellis: Vom

л/

Symbolismus zur ars sacra. Eine Studie über Leben und Werk» . В ней впервые, с привлечением обширного фактического и архивного материала, была комплексно реконструирована вся творческая биография Эллиса. Работа Виллих вполне заслужено претендует на всеохватность, однако в силу масштабности общей задачи, имеет в большей степени описательно-фактологический, чем интерпретационный характер. Так, поэтическому наследию Эллиса посвящен лишь небольшой раздел, в котором его лирика

эмиграции, 1917-1940: В 2 кн. М., 1994. Кн. 2. С. 258-264; Виллих X., Козьменко М. В. Творческий путь Эллиса за рубежом // Известия АН. Серия литературы и языка. Т. 52. 1993. № 1. С. 61-69; Виллих X. Лев Львович Кобылинский-Эллис - запоздалый романтик или символист?: Заметки о связи русского романтизма с символизмом // Проблемы романтизма в русской и зарубежной литературе. Тверь, 1996. С. 107-114; Виллих X. Кобылинский-Эллис и антропософское учение Рудольфа Штейнера (К постановке проблемы) // Серебряный век русской литературы: Проблемы, документы. М., 1996. С. 134-146; Виллих X. Кобылинский-Эллис как посредник между русской литературой и немецкоязычными читателями // Российский литературоведческий журнал. 1994. № 4. С. 191-195; Виллих X. Эллис и Штейнер // Новое литературное обозрение. 1994. № 9. С. 182-191.

22 Поляков Ф. Неизвестный сборник стихотворений и переводов Эллиса (Л.Кобылинского) // Символ. <Париж>, 1992. № 28. С. 279-294; Поляков Ф. Утраченная книга Эллиса о Пушкине (По материалам неизданной переписки 1934-1937 гг.) // Диаспора. Новые материалы. СПб., 2001. Вып. II. С. 269-290.

23 Rizzi D. Эллис и Штейнер // Europa Orientalis. 1995. Vol. 14. № 2. С. 281-294.

24 Poljakov F. Literarische Profile von Lev Kobylinskiy-Ellis im Tessiner Exil: Forschungen-TexteKommentare. Köln; Weimar; Wien, 2000. (Bausteine zur slavischen Philologie und Kulturgeschichte. Reihe A, Slavistische Forschungen; N. F., Bd. 29.)

25 Fedjuschin V. Sehnsucht nach Spiritualität: Theosophie, Antroposophie, Rudolf Steiner und die Russen: Eine geistige Wanderschaft. Schaffhausen, 1988. S. 186-188; Maydell R. v. Vor dem Thore. Ein Vierteljahrhundert Anthroposophie in Russland. Bochum; Freiburg, 2005. S. 103-112, etc. (Dokumente und Analysen zur missischen und sowjetischen kultur. Bd 29.)

26 Willich H. Lev L. Kobylinskij-Ellis: Vom Symbolismus zur ars sacra. Eine Studie über Leben und Werk. München, 1996 (Slavistische Beitrage. Bd. 341).

становится скорее предметом описания, нежели объектом специального

Ой

анализа. В небольших статьях Ф. Полякова и М. Юнггрена творческий путь Эллиса рассматривается в контексте жизнетворческих установок поэта и выявляются доминанты реализуемого им биографического мифа.

Большой интерес для исследователей представляет проблема рецепции Эллисом поэзии Данте и его восприятия образа итальянского поэта в контексте средневековой культуры. В работах А. А. Асояна29, J1. Силард30, В. Пепитони (V. Pepitoni)31, В. Потхова (W. Potthoff)32 эта тема разработана как на материале теоретико-критических работ поэта, так и на основе его переводов, рассматриваемых в сопоставлении с аналогичными переводами современников. Не менее актуальной остается проблема «Эллис и Ш. Бодлер», наиболее подробно раскрытая в исследованиях А. Уоннера (A. Wanner)33 и Е. Г. Фоновой34.

В единичных статьях затрагивается вопрос о своеобразии поэтики

л с

оригинальных произведений Эллиса . Особую ценность представляет работа

36

JI. В. Спроге . В ней выявляются особенности функционирования образа

Поляков Ф. Чародей, рыцарь, монах: Биографические маски Эллиса (Льва Кобылинского) // Lebenskunst-Kunstleben: Жизнетворчество в русской литературе XVIII-XX вв. München, 1998. С. 125-139.

28 Юнггрен М. Эллис и Доктор Кобилински - символист с двумя карьерами // Андрей Белый в изменяющемся мире: К 125-летию со дня рождения [Сб. статей]. М., 2008. С. 67-80.

29 Асоян А. А. «Эволюция» Эллиса sub specie Dante: 1904-1914 гг. // Дантовские чтения. 1998. М., 2000. С. 89-103; Асоян А. А. Дантовский «текст» в биографии Эллиса // Культура и текст. Материалы международной научной конференции 10-11 сентября 1996 года. Выпуск 1. Литературоведение. Ч. 1. СПб.; Барнаул, 1997. С. 83-85.

30 Силард Лена, Барта Питер. Дантов код русского символизма // Силард Лена. Герменевтизм и герменевтика. М., 2003. С. 163-205.

31 Pepitoni V. Ellis-Kobylinskiy tra Dante e Marx // Dantismo Russo e comice Europea. Firenze, 1989. Vol. II. P. 293-314.

32 Potthoff W. Dante in Russland: Zur Italienrezeption der russischen Literatur von der Romantik zum Symbolismus. Heidelberg, 1991. (Beiträge zur slavischen Philologie. Bd. 1.)

33 Wanner A. Ellis: the Priest of Baudelairism // Wanner A. Baudelaire in Russia. Gainesville, 1996. P. 127-145.

34 Фонова E. Г. Восприятие Ш. Бодлера во Франции, Бельгии и России в эпоху символизма: дис. ... канд. филол. наук. М., 2009.

35 Боровикова М. Литературное окружение M. Цветаевой в 1900-е гг.: к истории литературного дебюта // Блоковский сборник XVII: Русский модернизм и литература XX века. Тарту, 2006. С. 41-53; Головин Е. Эллис. Поэзия соответствий // Серебряная рапсодия. Впечатления о русской поэзии начала XX века. М., 2008. С. 210-220.

36 Спроге Л. В. Мотив «рыцаря бедного» в поэзии символистов (Организация художественного единства книги стихов Эллиса «Арго») // Пушкин и русская литература: Сб. научных трудов. Рига, 1986. С. 102-109.

«Рыцаря Бедного» в книге стихов «Арго» и делаются принципиально важные для понимания второй поэтической книги Эллиса замечания.

Единственная на данный момент защищенная в России диссертация, в центре которой находится личность Эллиса, принадлежит Я. С. Усачевой. Она посвящена критической деятельности поэта (статьи, публиковавшиеся в журнале «Весы», книга «Русские символисты»), представленной как особая художественно-теоретическая система. Усачева описывает критический метод Эллиса, выявляет доминанты его эстетического мышления и прослеживает связь между положениями, выдвигаемыми Эллисом-теоретиком, и их реализацией, осуществляемой Эллисом-критиком.

Таким образом, ни одна из существующих на данный момент работ не ставит вопроса о поэтическом творчестве Эллиса как целом, о его статусе и своеобразии в связи с эволюцией русского символизма.

В конце 1990-х - начале 2000-х гг. творческое наследие Эллиса было переиздано издательством «Водолей». В 1996 г. опубликованы критико-

37

аналитический труд Эллиса «Русские символисты» и сборник

Q

«Стихотворения» (переиздан в 2000 г.), включивший книги стихов «Stigmata» и «Арго», сборник переводов «Иммортели» (второй выпуск), а также фрагменты неизданной рукописи «Крест и Лира». В 2000 г. была

39

опубликована книга «Неизданное и несобранное» , в которую вошли литературно-критические статьи Эллиса, трактат «Vigilemus!», статья «Теософия перед судом культуры» и ряд неизданных стихотворений. Таким образом, широкому кругу современных читателей оказалось доступным по сути трехтомное собрание сочинений Эллиса. При всем неоспоримом достоинстве этой работы, выпущенные «Водолеем» книги обладают рядом существенных недостатков. Во-первых, это неполнота и выборочность представленных текстов. Так, например, среди критических работ Эллиса

37

38

39

Эллис. Русские символисты. Томск, 1996.

Эллис. Стихотворения. Томск, 2000.

Эллис. Неизданное и несобранное. Томск, 2000.

отсутствует ряд рецензий из «Весов» и журнала «Перевал»40. Во-вторых, поэтические книги Эллиса воспроизведены с текстологическими неточностями и без соблюдения точного оформления их частей (отсутствуют шмуцтитулы), в результате чего нарушается структурно-содержательное единство книг. В-третьих, среди неопубликованных стихотворений встречаются тексты, J1. JI. Кобылинскому не принадлежащие41. Таким образом, творческое наследие Эллиса нуждается в новом издании с соблюдением авторского книготворчества, точно выверенными текстами и обстоятельным комментарием.

Объектом нашего исследования явилось оригинальное поэтическое творчество Эллиса во всем его объеме и полноте художественно-композиционного оформления. Хронологические рамки работы ограничены 1903-1914 гг., что мотивировано особенностями развития Эллиса как поэта в контексте русского символизма: в 1903 г. в печати появилось его первое произведение и, таким образом, состоялось вхождение Эллиса в литературу. Создаваемые и публикуемые на протяжении последующих восьми лет оригинальные поэтические тексты в большинстве своем вошли в состав его первой поэтической книги «Stigmata», а в 1914 г. из печати вышла вторая книга «Арго», которая оказалась последней из опубликованных поэтических книг Эллиса.

Предметом исследования, соответственно, становятся книги стихов Эллиса «Stigmata» (1911 г.) и «Арго» (1914 г.) и сопровождавшие их появление критические и историко-литературные труды как самого поэта, так и его современников. Особую роль для понимания литературного творчества символистов играет их жизнетворческа�