автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.03
диссертация на тему: Творчество Г. Зудермана в контексте немецкой литературы конца XIX - начала XX века и его восприятие в России

Полный текст автореферата диссертации по теме "Творчество Г. Зудермана в контексте немецкой литературы конца XIX - начала XX века и его восприятие в России"

На правах рукописи

РОДИНА Галина Ивановна

Творчество Г.3удермана в контексте немецкой литературы конца Х1Х-начала XX века и его восприятие в России

Специальности 10.01.03 - литература народов стран зарубежья /западноевропейская литература/, 10.01.01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Москва 2005

Работа выполнена на кафедре всемирной Литературы филологического факультета Московского педагогического государственного университета.

■ Научный консультант:

доктор филологических наук, профессор Храповицкая Галина Николаевна

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Пронин Владислав Александрович

доктор филологических наук, профессор Зусман Валерий Григорьевич

доктор филологических наук, профессор Николаева Евгения Васильевна

Ведущая организация - Нижегородский государственный педагогический университет

заседании диссертационного совета Д 212.154.10 при Московском педагогическом государственном университете по адресу: 119992, Москва, Малая Пироговская ул., д. 1, ауд.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского педагогического государственного университета по адресу: 119992, г.Москва, Малая Пироговская, д. 1.

Автореферат разослан «.. ноября 2005 г.

Защита состоится

Ученый секретарь диссертационного совета

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Немецкий писатель, драматург, поэт, публицист, общественный деятель Герман Зудерман (Hermann Sudermann, 30.09.1857-21.11.1928) был известен на рубеже веков в литературном и театральном мире не только Германии, но и Англии, Италии, России Франции, США, Японии и других стран. Его творчество принадлежит литературе, которая ныне почти забыта, но в тот период являлась продуктивной составляющей литературного процесса. Писатели и драматурги Г.Зудерман, Х.Берч, К.Блейбтрей, О.Блюменталь, Ф.Ведекинд, М.Кретцер, В.Поленц, Г.Товоте и др. подготавливали почву для появления шедевров Г.Манна, Т.Манна, Г.Гессе, А.Зегерс и др., ставших квинтэссенцией национальной художественной мысли. Творчество Зудермана неразрывно связано с именами старших современников (Т.Шторм, Т.Фонтане, В.Раабе, Ф.Шпильгаген и др.), а также предшественников (Г.Э.Лессинг, И.В.Гете, Ф.Шиллер, Г.Гейне, Ф.Геббель, Э.Т.А.Гофман, Р.Вагнер и др.), оно органично входит в широкий контекст немецкой литературы рубежа веков, являясь его неотъемлемой частью.

В произведениях Зудермана воссозданы конкретные и актуальные для его времени социально-нравственные конфликты, жизнь представителей разных слоев общества, личность человека в эпоху развития промышленного и финансового капитала и кризиса патриархальной культуры. Он внимательный и страстный летописец своей эпохи, творчество которого на протяжении более сорока лет «отмечало всякое колебание в атмосфере духовной жизни»1, став важнейшим этапом и ярким фактом истории культуры Германии.

По мнению Зудермана, высказанному в статье «Одичание театральной критики», беспристрастная оценка личности и творчества писателя возможна лишь в ретроспективном взгляде историка литературы. Ныне уже существует и дистанция, и ретроспекция, показавшие, что на рубеже новых столетий наследие Зудермана оказывается востребованным. В конце XX в. в его произведениях обнаруживают потенциальные нравственно-эстетические возможности и новые смыслы. Об этом свидетельствует не только появление научных публикаций, но и переиздание в Германии его произведений, их кинематографическое и сценическое прочтение, а также проведение 24-26 октября 1997 г. в Бланкензее, что южнее Берлина (бывшее поместье Зудермана), международной конференции, посвященной 140-летию со дня его рождения. Пафосом докладчиков была мысль о необходимости «возобновить прерванный десятилетиями разговор о пцсателе»2. Востребованность в конце XX столетия произведений Зудермана (как это было в конце XIX в. в Германии и в России) свидетельствует об актуальности обращения к исследованию его обширного творчества, которое остается неизученным в отечественной германистике.

Стремительное развитие гуманитарных наук на рубеже ХХ-ХХ1 вв. привело к серьезным уточнениям методологических подходов к анализу явлений культурной жизни в периоды смены художественных систем, культурных парадигм. Необходимость рассмотрения художественных явлений как неотъемлемого и важного

1 Фразу Зудермана цитирую по: А.К. Из Германии// Русское богатство. - Спб., 1895. Xs 10. Октябрь. С. 183.

2 Thorsten Hinz. Hauptmanns Konkurrent. Информация взята из интернета http://www.jf-archiv.de/archiv/46aal9.htm

элемента социокультурного процесса актуализировала постановку проблемы изучения феномена литературы с учетом системного анализа совокупности культурных фактов, событий, которыми отмечен мир искусства и социума. Частным проявлением такого системного подхода к изучению литературы можно считать контекстный подход, востребованность которого очевидна применительно к изучению историко-литературного процесса указанного периода.

Проблема контекста в немецкой литературе на рубеже веков остается актуальной. Как известно, контекст вбирает в себя не только имена, но и направления, течения, характерные для данного историко-литературного периода, представляя собой качественное состояние культурной, в частности, литературной жизни нации. Это состояние и отражено творчеством Зудермана как контекстной фигурой. Он является писателем, чутким ко всякому новому веянию, в его произведениях воссоздан не только «век и современный человек», но и характерологические черты литературы этого периода; он не ограничивается рамками только национальной литературы, внимательно следит за общественно-политической и культурной жизнью, текущей за пределами своей страны; при этом культура и политика для него -действенное средство формирования и выражения своей позиции. И с этой точки зрения он - яркая знаковая фигура рубежа веков: его жизнь, общественная деятельность и творчество отражали характерные для данного периода особенности.

Включая Зудермана в общий контекст рубежа столетий, мы видим, что это очень крупная фигура, ярко и многоаспектно репрезентирующая литературу данного периода. Творчество его, опирающееся на традицию и впитывающее новое, имеет своими предшественниками национальных авторов, среди которых он называет прежде всего Гете, Шиллера, Шпильгагеиа. О нем высказываются его младшие современники - Т.Манн, Рильке, Брехт и др. Вместе с тем, культурологический пласт, представленный в произведениях Зудермана, не ограничивается национальной традицией, вбирает в себя итоги, достижения, опыт разных культур, позиционированных по широкому этно-хронологическому принципу. Следует подчеркнуть, что актуальными для его поэтики стали прежде всего открытия, сделанные романтизмом и натурализмом. Он признавал себя «учеником Гюго», последователем Золя, Мопассана, Флобера, Ибсена, Толстого, Достоевского3. Среди соотечественников он отмечал влияние на творчество писателей своего поколения таких авторов, как Г.Фрейтаг, П.Гейзе, В.Раабе, Т.Шторм. Он знал лично многих политиков, выдающихся деятелей науки, культуры, литературы, театра, а также художественное творчество своих современников (и не только соотечественников) - писателей, драматургов, актеров, живописцев, композиторов. Об этом свидетельствуют его письма, воссоздающие интеллектуальный контекст эпохи.

Актуальность обращения к творчеству Зудермана мотивируется и необходимостью конкретизации методологических подходов в исследовании проблемы функционирования, жизни художественно-эстетической традиции в условиях смены культурных эпох. Творчество писателя, его статьи, письма и размышления да-

3 Jean-Paul M. Mannens. Sudermanns Verhältnis zu den literarischen Strömungen der Jahrhundertwende// Hermann Sudermann: Werk und Wirkung. - Wurzburg, 1980. S. 178.

ют обширный материал, позволяющий проследить механизм обновления идейно-тематического репертуара художественного текста, смену поэтического языка на этапе угасания традиции и рождения, формирования нового культурного сознания.

Неординарная фигура Зудермана дает обширный материал для всестороннего и глубокого рассмотрения на примере его жизни и творчества проблемы художник и литературный и культурный процесс в переходные эпохи.

В последнее время отечественная и немецкоязычная наука о литературе несколько утратили интерес к биографическому методу изучения творчества, отдавая предпочтение иным. Обширное, отмеченное поэтическим единством наследие Зудермана, тесно связанное с идейно-нравственными и гражданскими убеждениями и воззрениями писателя, позволяет показать продуктивные возможности биографического метода в монографическом исследовании художника и его наследия. Биографический метод расширяет источниковедческую базу исследования, активно включая в нее материалы биографии, дневников, письма и собственно творчество как форму объективации способностей автора и его экзистенциальных сил (эмоциональных, рациональных, словесных, а также памяти, воображения, воли); это автор и путь выражения его позиции в сочинениях. «Его творчество основывается на его характере»,- утверждал немецкий исследователь К.Буссе.

. Актуальность исследования творчества Зудермана обусловлена необходимостью уточнения такой важной для литературоведческой науки проблемы, как художественный синтез, представленный в его писателя на уровне родов и жанров.

Неустанные поиски выхода из духовно-нравственного кризиса, непременного спутника смены культурных эпох, актуализируют проблему роли личности в жизни социума, пробуждают внимание к человеку, к его поискам истины и ответа на животрепещущие вопросы современности, к трактовке вечных тем. Для Зудермана интерес к человеку, изучение его сложной и неоднозначной природы всегда был важен, и с этой точки зрения его творчество не утрачивает научной значимости. Человек, стоящий на сломе двух культурных исторических эпох — уходящей патриархальной и наступающей машинно-буржуазной - вот его герой, который стремится остаться человеком в мире утверждающейся бесчеловечности.

Обращение к наследию Зудермана актуально и в силу того, что дает возможность для широких компаративистских штудий. Исследование феномена бытования иноязычного автора, воплощающего свою национальную культуру в чужой культурной среде, актуально в современных 'условиях стремительного развития процессов глобализации.

Приведенными выше аргументами не исчерпывается актуальность предлагаемого исследования, но и они свидетельствуют об обоснованности выбора творчества немецкого писателя рубежа Х1Х-ХХ вв. Зудермана в качестве объекта диссертационной работы.

Цель исследования - представить творчество Зудермана как целостное явление во всем его жанровом разнообразии, дать историко-литературный анализ его произведений как в контексте развития немецкой литературы рубежа Х1Х-ХХ вв., так и наследия самого писателя; проследить вектор движения и развитие творчества, выявив его особенности; раскрыть его социально-историческую детерминиро-

ванность и идейно-тематическое богатство; определить его роль и место в истории немецкой литературы, культуры, а также в истории русского театра.

Цель обусловливает задачи исследования:

- рассмотреть связь творчества Зудермана с эстетикой его времени, с романтизмом и натурализмом; •

- дать анализ произведений Зудермана в контексте его творчества;

- охарактеризовать особенности поэтики повествовательных и драматических произведений разных жанров;

- дать целостную картину эволюции творчества писателя, выявить художественную логику этого движения и специфику его концепции личности;

- реконструировать литературный контекст рубежа веков через повествовательное и драматическое творчество, которое представляет и эпоху, и жанры;

- исследовать структуру внутреннего мира героев Зудермана, рассмотрев их как представителей определенной социокультурной эпохи;

- проанализировать функцию финалов в произведениях Зудермана, выявить художественные приемы, используемые писателем для воссоздания гармоничной картины мира в эпических и драматических текстах;

- В.Шлегель в одном из своих сочинений писал в связи с Данте, что произведение можно постичь, только изучив автора, а постичь автора можно, только изучив эпоху4. Важная задача - представить эпоху-автора-произведение в их единстве; через творчество и личность художника воссоздать неповторимый облик времени, его социокультурные доминанты, «умственные и общественные течения», определявшие проблематику, основные художественные идеи;

- воссоздать целостную картину жизни и творчества Зудермана в контексте русской культуры и прежде всего драмы и театра.

Научная новизна работы обусловлена выбором предмета исследования. Впервые в отечественном литературоведении предметом монографического изучения стало творчество Зудермана в контексте идейно-художественных исканий рубежа Х1Х-ХХ столетий. Впервые предложено монографическое исследование вопроса вхождения Зудермана в русскую культуру в конце Х1Х-начале XX в. и театральной интерпретации его наследия, привлекавшего русскую литературную и театральную критику. В Приложениях предпринята первая в российской германистике попытка систематизации материалов по рецепции творчества Зудермана, находящихся в самых различных источниках и представленных в разных жанрах.

В основе методики исследования лежит системный подход к рассматриваемым явлениям в сочетании с историко-функциональным, структурным, компаративистским анализом. Работа опирается на достижения отечественной и зарубежной науки о литературе прежде всего историко-литературного подхода, в том числе на опыт современных литературоведов Германии. В диссертации сохраняется «исторический, единственно правильный подход»5 к той нише, которую занимал Зудерман в культурной жизни своего времени.

4 Цит. по: Шюке А, История немецкой литературы. - М.-Пг., 1923. С. 182,

5 Шиллер Ф. Письма из мертвого дома. - М.: Общественная академия наук российских немцев, 2002. С.772.

Основные положения, выносимые на защиту:

- Изучение литературного процесса в культурном контексте эпохи является актуальным для современной филологической науки. Воссоздание и уточнение культурного контекста через призму комплексного анализа творчества Зудермана как одного из его типичных представителей является перспективным не только для литературоведения, но и для других гуманитарных наук (искусствоведение, культурология и т.д.).

- Художественный синтез как характерная черта культурной эпохи рубежа XIX-XX вв. проявляется во всех уровнях творчества Зудермана (родовом, внутрижан-ровом и др.), свидетельствуя не только о принадлежности писателя к переходному периоду культурной эволюции, но и являясь характерологической чертой его художественного почерка.

- Выявляется место и роль традиции в условиях угасания выполнившей свою художественно-эстетическую функцию системы, рассмотренной через монографическое исследование персонифицированно представленного художественного мира.

- Методологические подходы исследования механизма взаимодействия традиции и элементов нарождающегося художественного языка и мышления в условиях кризиса культурной эпохи порубежья открывают возможность постижения нравственно-этических и художественных проблем эпохи и понимания специфики творчества Зудермана.

- Феномен вхождения иной, «чужой» культуры, формы и способы ее освоения в условиях переходной эпохи приобретает в настоящее время особую актуальность, обусловленную динамикой процессов глобализации.

Научно-практическая значимость диссертации определяется тем, что полученные в ходе исследования результаты расширяют познания о закономерностях литературного и культурного процесса в Германии и России на переломе столетий и о месте в нем творчества Зудермана. Результаты и выводы исследования могут быть использованы в учебном процессе высшей школы: в разработке курса лекций и спецкурса по истории немецкой литературы рубежа Х1Х-ХХ вв., по литературной и театральной критике этого периода; спецкурса по русско-нсмецким культурным связям. Материалы диссертации могут быть учтены в научных исследованиях, посвященных развитию немецкой литературы, русского театра в конце XIX- начале XX столетий, а также при создании учебников по истории немецкой литературы. Полученные выводы позволяют углубить существующие представления в области русско-немецких культурных связей на рубеже веков, а также уточнить отдельные аспекты русской театральной жизни этого периода.

Апробация работы. Основные положения исследования обсуждались на заседаниях кафедры всемирной литературы МПГУ (2002-2005),"отражались в докладах и сообщениях по теме диссертации на Пуришевских чтениях (1989-2005), на межвузовских научно-практических конференциях (Таганрог, Ялта, Винница, Йошкар-Ола, Череповец, Арзамас). Результаты исследования изложены в двух монографиях и 53 публикациях общим объемом 45,65 пл.

Структура работы определяется исследуемым материалом. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, примечаний, десяти приложений. Основной текст работы - 426 страниц, общий объем - 553 страницы.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введешш обосновывается выбор темы исследования, его новизна и актуальность, определяются его цели и задачи, выявляется степень разработанности проблемы в немецком и отечественном литературоведении, приводятся основные положения, выносимые на защиту.

Первая глава «Философско-эстетические взгляды Г.Зудермана и литературный процесс в Германии на рубеже Х1Х-ХХ веков» включает четыре раздела. Первый из них - «Творчество Зудермана в контексте эстетических исканий эпохи», отмеченной интенсивными поисками в области философско-эстетической мысли, сосуществованием различных эстетических направлений в искусстве. Многомерность бытия, отчетливо проявляющаяся особенно в переходные эпохи, требует от творческой личности такого качества художественного мышления, как синтез. Оно было присуще Зудерману, который проявил себя в трех родах литературы как художник, способный к широкому осмыслению и синтезу жизненного материала, что продуцировало такую особенность его творчества, как многожан-ровость. Она была эстетической моделью мироощущения, характерного для рубежа веков и отразившегося в творчестве крупных писателей этого времени (Гаупт-мана, Г.Манна, Т.Манна и др.). Сложной является и жанровая природа его повествовательных и драматических произведений.

Зудерман как типичный представитель рубежа веков отличался повышенной отзывчивостью на открытия в области художественного отражения мира в многочисленных литературных направлениях, имевших место в это время. Его изначально реалистическая палитра расцвечивалась натуралистическими красками, художественно реализовывался возникавший интерес к символизму («Три пера цапли»), к излюбленным темам модернизма - культ красоты, эротики, смерти («Мори-тури», «Лодка в цветах», «Розы», «Песня песней», «Дети берега» и др.), при этом разрушению и притягательности аморализма он всегда противопоставлял силу нравственных чувств. В стремлении к наиболее адекватному способу воссоздания действительности он использовал художественные средства не только тех направлений в искусстве, которые формировались в условиях новых реалий жизни, но и тех, что уже традиционно бытовали в искусстве. Например, интерес Зудермана к личности яркой, волевой, склонной к аффектам, полярность как принцип расположения персонажей и напряженность конфликта как следствие такой полярности, экспрессивно окрашенная лексика, романтические штампы — все это может быть рассматриваемо как дань романтизму. В связи с присутствием романтического компонента в творчестве Зудермана показательно его признание себя «учеником» Гюго, которому «не подражал».

Формирование Зудермана как писателя и драматурга, оформление его поэтики совпадает с этапом становления и расцвета натурализма в немецкой литературе (1886-1894). Не принадлежа к «последовательным натуралистам», Зудерман соглашался с рядом положений нового искусства, позволявших расширить сферу ху-

дожественного освоения жизни, и воплощал их в своей творческой практике.- При этом исследование коллизии человек//наследственность не вызвало особого интереса писателя потому, что даже сознательное напряжение нравственных сил не способно преодолеть природного начала в человеке, т.е. исход данной коллизии всегда предопределен и не вариативен, следовательно, по Зудерману, художественно не продуктивен. Писателя всегда привлекал анализ возможностей человека нравственно противодействовать препятствиям, сознательно прилагая волевые усилия к их преодолению, т.е. раскрывая себя как личность, свободная в выборе поведения. Наследственность, как и патология, лишали человека свободы выбора и не предоставляли писателю широкого аналитического поля для исследования. Рассказом «История тихой мельницы» исчерпалась дань Зудермана названной теме как литературной моде, хотя как мотив она остается в ряде произведений, где персонажи наследуют как негативные, так и 'Положительные черты, констатацией которых в отдельных фразах текста и ограничивается автор-повествователь.

Плодотворным стал для Зудермана другой аспект биологизированного пласта в человеке — «дикое желание» («wilder Wunsch»). В новелле «Исповедь домашнего друга под Новый год» он вложил в уста рассказчика убежденность в том, что «в глубине каждого, даже самого мягкого сердца покоится дикое желание, но, разумеется, оно находится в цепях» (курсив наш.-Г.Р.). Этот пласт, инициированный натурализмом и эпохой кризиса культуры, Зудерман осваивал на протяжении всего творчества, начиная с сборника новелл «В сумерки»(1886) и заканчивая романом «В шестнадцать лет»(1928). Объясняя предпочтение, отдаваемое Зудерманом этой теме, следует сказать, что изображение в художественном произведении влияния среды и законов биологической наследственности изгнало из искусства понятие человеческой свободы, которую Зудерман декларировал и защищал своим творчеством и публицистикой. Подобно наследственности соприродно человеку и «дикое желание», которому, однако, он способен(!) противостоять с помощью силы воли и выработанных нравственной культурой запретов, т.е. человек может подняться над биологически запрограммированной несвободой и стать свободным в выборе поведения. Нет победителя сильнее того, кто победил самого себя. Поэтому характеры, обусловленные или следованием «дикому желанию», или сопротивлением ему, воплощали собою многообразие психологических типов и тем самым представляли интерес для Зудермана как художника и психолога.

Зудерман не разделял и мнения Золя о фатальном воздействии среды на человека, т.к. в его эстетике в качестве идеала предстает личность с нравственным миром, который определяется не средой, а преодолением ее и себя. Как эстетическая полемика писателя с влиянием на человека среды может быть рассматриваем образ Павла из романа «Забота»: сопротивляясь влиянию среды благодаря личностным качествам, Павел в конце романа преображается для новой жизни. Зудерман предпочитал принадлежать к числу тех художников, кто верил в огромные возможности человека и был сторонником гуманистического начала в культуре. И в этом смысле его художественные позиции были близки к позициям таких авторов, как братья Манны, Г.Гессе и др.

В разделе «Модель мира в произведениях Г.Зудермана и отражение в ней проблематики рубежа веков» показано, что источником для Зудермана, опираясь на который он конструировал свой художественный мир, была окружающая реальность и обитающий там человек, жизнь его души и сердца, которую писатель «читает». Вместе с тем Зудерман «пишет от себя и из себя», т.е. идет от идеи, которую художественно воплощает, вследствие чего отдельные сюжетные ситуации, персонажи и их поступки, финалы воспринимались как нарушение жизнешюго правдоподобия, хотя писатель всегда искал и, по его мнению, находил «психологическое равновесие».

В произведениях разных жанров он изображает мир, в котором активно противостояние порока и добродетели, и человека как носителя этого противостояния. Поэтому доминантной в его творчестве является психологическая и нравственно-этическая проблематика: моральная распущенность светского общества, грех и раскаяние, ответственность человека не только за свои поступки, но и за желания; судьба женщины и творческой личности в современных условиях, женская эмансипация; степень присутствия в человеке нравственных чувств (долга, ответственности, жертвенности, любви и т. п.), необходимость освобождения сознания человека от гнета мещанских условностей и общественных предрассудков, патриархальных и современных. Совершенствование общества он видит в искоренении царящей во всех социальных слоях испорченности нравов, модной индивидуалистической морали. Обращаясь к нравственно-психологическим конфликтам, он, как и Гауптман, Флобер, Мопассан, раскрывает и социальные законы жизни.

Творчество Зудермана воссоздает картину современной ему действительности посредством изображения различных сфер жизни тогдашней Германии, широкого пространственного охвата. В нескольких произведениях («Хвалебные гимны Клав-диана», «Нищий из Сиракуз» и др.) он обращается к событиям прошлого, переводя конкретно-исторические ситуации в область вечных философско-этических и современных проблем. Художественный мир Зудермана отличает богатая тематическая палитра, созвучная времени и определявшаяся хорошо известным писателю материалом городской жизни (столичной, провинциальной), сельской, как правило, восточпопрусской; его, создавшего многогранный образ своей родины Восточной Пруссии, почетно именуют «Бальзаком из Матцикена» (П.Фехтер). Изображая жизнь промышленной и финансовой буржуазии и светского общества, творческой интеллигенции, аристократов, мещанства, землевладельцев, писатель далек от социального критицизма, столь характерного для произведений таких его современников, как М.Кретцер, Х.Берч и др.

Творческая деятельность Зудермана совпала с временем, когда общество и искусство были охвачены стремлением разрушить патриархальные устои, мешавшие в период «быстрой концентрации капитала», что привело к кризису патриархальной культуры и определению Германии рубежа веков «классической страной моральных противоречий». Зудерман видел свою задачу в том, чтобы эти противоречия выявить, художественно оформить и тем самым нейтрализовать. Он призывает «разобраться в хаосе переживаемой теперь мучительной эпохи, пробить стену безнадежности и подняться на ступень высших человеческих идеалов», сожалея

при этом, что моральный фактор уже не является в обществе достаточным регулятором человеческого поведения

Продолжая просветительскую идею, Зудерман утверждает необходимость примата долга, разума над чувствами и страстями как в сфере интимной жизни («К звездам не вожделеют», «Счастье в уголке», «Третья, которая пострадала» и др.), так и в области общественно-политической деятельности («Да здравствует жизнь», «Клятва Сократа» и др.). Столкновение разума и чувства завершается трагически, если человек следует голосу «дикого желания» («Желание», «Затихшая мельница», «Гибель Содома», «Лодка в цветах», «Полосы света», «Дети берега» и др.). Подвергая испытанию несущего авторскую идею персонажа на судьбоносном отрезке его жизни, писатель всегда освещает его путь идеалом долга, развитой нравственности, утверждая идею свободы воли и морального императива, воспевая, подобно Корнелю, «над чувствами...властвующий разум», преодолевающий природные страсти. Не веря в социальный прогресс, автор формирует нравственно-этический идеал, воплощая его в системе персонажей.

Изменение места и роли женщины в частной жизни и в обществе было одним из следствий эмансипации, кризиса немецкой патриархальной культуры, что художественно осваивалось в произведениях Зудермана, Ведекинда, Фулды, Хальбе и др. Зудерман изображает этот кризис через изменение поведения женщины, выделяя противоположные типы - женщина «новой школы» (эмансипированная) и «старой школы» (патриархальная). Убежденный в «беззащитности всего женственного», писатель вошел в немецкую литературу как борец за права женщины, как «немецкий Ибсен». Следует подчеркнуть, что пьесы Ибсена с характерным для них сложным психологическим конфликтом, с темой распада буржуазной семьи оказали на Зудермана определенное влияние, которое он признавал, заявив о себе как о «последователе норвежца Г.Ибсена». Немецким вариантом Норы воспринимался в современном Зудерману литературном контексте образ Елизаветы из его пьесы «Счастье в уголке». Решив покинуть мужа и его детей от первого брака ради любви к барону Рекницу, она в последний момент отказывается от своего намерения, потрясенная благородством мужа и его любовью к ней.

В третьем разделе «Воплощение идейно-эстетической позиции Г.Зудермапа в публицистической деятельности и в статьях об искусстве» анализируются его выступления и публицистические статьи, посвященные проблемам художник и общество, состояние современного искусства и критики. Зудерман был в курсе литературно-критических, театральных и журналистских событий, взаимоотношений между представителями разных эстетических взглядов. Общепризнанной была его компетентность в вопросах искусства, его популярность в литературных кругах Берлина и других культурных центров страны. «Речи», с которыми Зудерман выступил в Берлине 4 и 25 марта, 8 апреля 1900 г., а также ряд статей под общим названием «Одичание театральной критики»(1902) были сразу же опубликованы. Это интересный документ эпохи, вскрывающий беспокойство художника за судьбы немецкого искусства, куда проникали пошлость и косность. Он говорит о недопустимости отождествления категорий социальных и эстетических (драматургов обвиняли в том, что в своих произведениях, отражающих моральный облик времени,

они, якобы, «спекулируют нечистыми инстинктами человеческой природы»); поднимает проблему авторской позиции, взаимосвязи содержания и формы в художественном произведении; размышляет о судьбе немецкого театра в современных условиях и нравственной ответственности за нее не только драматурга, но и театрального критика; напоминает о необходимости следовать лучшим традициям национальной и мировой драматургии, защищая классическую традицию, воплощенную в художественном опыте Гете, Лессинга, Шиллера, Шекспира. Он сетует на «одичание критики», т.е.' на субъективизм и цинизм тех театральных критиков, деятельность которых, с его точки зрения, тормозит развитие немецкой драмы, мешая постановкам классики (Грильпарцера, Клейста, Геббеля, Шиллера, Гете, Мольера, Шекспира); он заявляет о необходимости для творчества независимости от политических игр; его волнует проблема восприятия зрителем произведений современного и классического искусства. Причины «одичания» критики Зудерман видит не только в особенностях характера критикующего, его симпатиях и антипатиях, но и в специфике общества, основанного на зависимости издателей, сотрудников от «экономических проблем». Средства массовой информации используют любую «пикантную полемику», любую сенсацию с целью привлечения внимания читателя и обеспечения тем самым необходимого количества подписчиков. Чтобы газета выдерживала конкурентную борьбу, редактор требует от критиков «острого письма» (фельетонов, памфлетов), методы которого весьма разнообразны и вскрыты Зудерманом со всей обстоятельностью компетентного публициста. По его убеждению, «святой дух объективности» отсутствует в статьях М.Хардена, Э. Шляй-кера, ЗЛкобсона и главы берлинской театральной критики А.Керра. Критики забывают о «высоком социальном значении своей работы», поэтому вместо «прежней воспитательной функции искусства» выступает «пустая спекуляция». В своих статьях и выступлениях писатель беспощадно вскрывал болевые точки немецкой литературно-театральной ситуации, не заботясь о возможных для себя последствиях, которые, по свидетельству И.Лёйкс, действительно имели место до конца жизни Зудермана, т.к. проблематика статей затрагивала сферу не только культуры, но и политики. Статьи вызвали активное обсуждение в Германии, а также в европейских странах и в России.

Последний раздел «Философские истоки нравственно-эстетического идеала Г.Зудермана и его воплощение в творчестве» посвящен общественной и эстетической позиции Зудермана, которая складывалась в последней трети века. К формированию ее причастны мыслители, ученые. Уже в юности на будущего писателя повлияли «две великие умственные силы века» (П.Коган) - естествознание и социальная политика. Он хорошо знал труды Геккеля, ему известны естественнонаучные и философские идеи Дарвина, что формировало его как сугубо светского человека с материалистическим мировоззрением. В автобиографическом романе «Моя юность» Зудерман вспоминал о годах учебы в университетах Кенигсберга и Берлина: «Произведения Маркса нам были тогда еще не знакомы. «Женщина» Бебеля еще не появлялась. Единственной основой для нас служила тонкая книжонка Шеффле «Квинтэссенция социализма», из которой, несмотря на ее расхождения с нашими взглядами, мы почерпали всю премудрость нового учения».

На фоне выраженного столкновения патриархальпого и нового сформировалась такая особенность мировосприятия Зудермана, как полярность. Еще одним источником видения мира в его полярности была для писателя концепция Гартма-на, согласно которой мир несет в себе имманентно присущую ему раздвоенность, воплощаемую в мужском и женском началах. Эта идея раздвоенности мира представлена в творчестве Зудермана, в том числе и как противостояние «вечно мужского» и «вечно женского», что впервые было им художественно воплощено в новеллах сборника «В сумерки». Эта тема остается актуальной на протяжении всего творчества в произведениях разных жанров. Идея полярности закреплялась также влиянием философии Ницше, в частности, его противопоставлением двух начал бытия - «аполлоновского» (гармонического, рационального) и дионисийского» (хаотического, иррационального, страстного). Несомненно здесь и влияние романтического дуализма, а также творчества Шггшгьгагеяа, к которому Зудерман относился уважительно.

В характере столкновения и взаимодействия «вечно мужского» и «вечно женского» раскрывается, по Зудерману, нравственная сущность человека, поэтому тема любви значима для писателя, декларирующего, что «центр всякого поэтического творчества - сфера отношений между полами». Впервые художественно оформленный в новеллах «Превращение веера», «Ищите мужчину», он остается актуальным на протяжении всего творчества в произведениях разных жанров («Родственники», «Кошачья тропа», «Былое», «Йонс и Эрдме», «В шестнадцать лет»; «Счастье в уголке», «Вечно мужское», «Огни Ивановой ночи», «Дети берега», «Высокая жизнь», «Далекая принцесса» и др.).

Особое место в творчестве Зудермана занимает женщина как «величайшая из загадок», «гениальный инстинкт греха» («Шальной профессор»). Ее стремление к любви есть бессознательное проявление воли к жизни, поэтому, с точки зрения Зудермана, аскетизм и отсутствие любви в жизни женщины противоестественны для ее природы. Круг запросов представительниц и «старой» и «новой» школы ограничивается семьей, стремлением к любви и браку как возможностям самоутверждения. Исключение составляют лишь те немногие героини, деятельность которых выходит за рамки семьи: Магда, известная в Италии певица («Родина»); Беата, к советам которой прислушиваются руководители консервативной партии («Да здравствует жизнь»); талантливая писательница Бригитта и художница Астрид («Жена Стеффена Тромхольта»); активная, целеустремленная Анна (Доброе имя») и др. Писатель не выводит женщину за пределы семьи, делая это лишь в случае талантливости женщины. Но оставаясь в рамках семьи, она должна быть свободной личностью, не зависящей от предрассудков, от устаревших порм семейпой жизни как примет патриархальности. Следует при этом отметить, что позитивные качества патриархальности как векового опыта духовности писатель отстаивает (жертвенность, ответственность, долг, верность н др.).

Кризис религиозного мировоззрения и связанные с ним идейные и духовные искания немецкой инте ллигенцшт находили отражение в произведениях Зудермана («Былое», «Песня песней») и других писателей: Поленца («Сельский священник»), - Кретцера («Лик Христа»), Хольца и Шлафа («Семейство Зелике») и т.д. Размыш-

ляя о современном человеке, призывая его к нравственной чистоте и совершенствованию, Зудерман не мог не соприкасаться с предписаниями христианского учения. Для его героев важны протестантские ценности: трудолюбие, «протестантская совесть», долг, ответственность, честь. Вместе с тем религиозно-мистическое толкование мира и человека было органически несвойственно Зудерману с его светским реалистическим складом ума и «эмоциональностью» восприятия мира. Писатель живет в период сосуществования разных идей и отражает их, т.к., по его мнению, задача художественного творчества «отмечать всякое колебание в атмосфере духовной жизни». Ему, ищущему истину художнику, не свойственна категоричность в суждениях; его персонажи исповедуют протестантизм, католичество, пантеизм, язычество; они могут переходить из одного вероисповедания в другое (например, католичка Герта меняет веру, т.к. ее удочерила протестантка Иоганна). Выстраивая многоголосие разных мнений, Зудерман побуждает читателей к выводу о том, что не принадлежность к религиозной конфессии, а личностные качества человека являются определяющими. Духовно-религиозные идеи времехш включаются в систему размышлений автора о человеке и вере и остаются актуальными на протяжении всего творчества.

Центральное место в философско-эстетической системе Зудермана занимает вопрос о сущности человеческой личности. Зудерман вслед за Гете, который был для него символом творческого величия, активного отношения к миру, провозглашает жизнеутверждающую деятельную активность человека. Вместе с тем в отличие от Гете и своих современников Г.Гессе, Т.Манна и др., приводивших своего героя к идее общественного служения, Зудерман раскрывает деятельность человека прежде всего в частной, а гге в общественной сфере. С его точки зрения, «индивидуальные интересы являются единственно реальными интересами», поэтому человек приносит пользу обществу уже тем, что выполняет свое предназначение, а оно, по словам повествователя из романа «Песня песней», у всех разное («один должеп написать книгу, другой - создать какое-либо торговое предприятие, третий - позаботиться о чужом счастье, четвертый - просто выбиться»).

Не подвергается сомнению факт, что учение Ницше, получившее широкий резонанс в немецком обществе в 90-е гг., оказало влияние на немецких писателей конца века - Гауптмана, Г .Манна, Т.Мапна и др. Оно было значимо и для Зудермана, но не проповедью антигуманной идеи о сверхчеловеке, а разоблачением духовного застоя, филистерства, догматизма морали, устаревших стандартов поведения, косности немецкой жизни. Близко ему и противопоставление двух начал бытия- «дионисийского» и «аполлоновского», что отразится на содержании образов и па принципе их контрастного расположения. Созвучна ему позиция Ницше, требующего от человека власти над инстинктами. При этом Зудерман не стоит по ту сторону добра и зла, разводя эти понятия. Неприемлема для него, признававшего «беззащитность всего женственного», женофобская концепция философа, как и декларируемый Ницше нравственно-этический идеал, в основе которого идея «сверхчеловека» с его презрением к миру и к тем общечеловеческим нормам, что, по мнению Зудермана, определяют формирование личности (например, Ницше обрушивается на "чувство сострадания, а в системе ценностей Зудермана оно - важ-

нейшая составляющая нравственного облика человека; Зудерман защищает мораль, которая в альтруизме видит позитивное нравственное чувство).

Ницше был убежден в том, что торжество равенства знаменует гибель всего выдающегося. И с точки зрения Зудермана движение и развитие определяется не толпой, а индивидуумом, яркой талантливой личностью. Эту мысль (применительно к писателям) он развивает в докладе на 17 конгрессе «Международной ассоциации писателей и артистов»; «На пороге каждой новой эпохи всегда стоят могучие личности, влияния которых никто не может избежать».В 1900 г. в основу своего официального тоста, произнесенного после заседания «Союза Гете» в Веймаре, Зудерман кладет сходное по мысли высказывание Гете: «Во все времена есть только отдельные личности, которые оказывают влияние на науку, а не эпоха.Эпоха же отравила Сократа, она уничтожала огнем. Эпоха всегда оставалась одинаковой».

В систему ценностей, которые определяют суть личности, Зудерман включает не только востребованные временем энергию, волю, жизнерадостность, но и такие воспринимавшиеся патриархальными качества, как жертвенность, сострадание, альтруизм. Писатель ищет в самой человеческой природе основу, опираясь на которую формируется личность и, следовательно, совершенствуется общество. Такую основу оп ввдит в нравственности, и в этом непреходящее значение созданных им типов. Творчество Зудермана лежит в русле той литературно-этической традиции, согласно которой несовершенство человеческой жизни связано не с несовершенством материального мира или социальных отношений, а с изначальным несовершенством собственной природы человека. Общество как совокупность индивидуумов только тогда превратится в совершенное, когда станет совершенной отдельно взятая личность, при этом основополагающим условием является самовоспитание, совершенствование нравственных чувств. Поэтому социальная проблематика не была основной в творчестве Зудермана.

Идеал Зудермана, сформировавшийся к началу XX в.,— это свободная, активная личность, гармоничная в своем интеллектуальном, нравственном, эстетическом развитии (Анна, «Доброе имя»; Бригитта, «Жена Стеффена Тромхольта»), соединившая в себе красоту и доброту (Мелида, «Дети берега»). Об идеале размышляли и его коллеги по перу; например, Р.Хух в романе «Воспоминания Лудольфа Урслея младшего»(1893) показала его неосуществимость в мире современных социальных отношений. Зудерман же не отказывается от своего максималистского идеала, полагая, очевидно, что идеалы нужны, чтобы видеть путь движения к цели. Потому конструируя как «строитель, архитектор» (К.Буссе) то или иное произведение, он не теряет надежды воздействовать на сознание человека средствами искусства. Зудерман пришел к пониманию духовности как триединства высокой нравственности, эстетического и интеллектуального развития. Данная парадигма вновь актуализировалась на рубеже ХХ-ХХ1 столетий. На новом витке истории пришло понимание того, что интеллект, «пауку нужно соединять с нравственностью», а «этика и нравственность-это явления стратегического порядка».

Гармонической личности, по Зудерману, свойственна и соразмерность духовного и телесного, при том, однако, что приоритетным для писателя оставалось смещение ценностных ориентиров в область духовного развития. Такая позиция

была очень плодотворной для его времени, когда раздвоенность духа и материи отразил натурализм, а примат материи над духом привел к порнографии. II этот аспект творчества Зудермана оказался ныне современным.

Вторая глава «Проза Г.Зудермана: герой и время на рубеже Х1Х-ХХ веков», состоящая из шести разделов, посвящена повествовательному творчеству писателя, интерес которого к эпическим жанрам (новелла, рассказ, повесть, роман) был постоянным. В первом разделе «В сумерки» - новеллистический пролог творчества писателя» («1ш Zwielicht»,1886) дан анализ новелл первой книги Зудермана, воспринявшего традиции предшественников в жанре психологической новеллы - Гейзе, Шпнльгагена, Шторма. Его новеллы - это лирические миниатюры «выточенной формы» (Г.Брандес), психологические этюды, в которых центр тяжести не в событиях, а в раскрытии острых душевных коллизий; это «литературные эскизы» (В.Каверау) будущих произведений разных жанров. Предмет художественного исследования, выбранный здесь писателем, останется неизменным до конца творчества - глубинное в человеке, «дикое желание», которое или «находится в цепях» внутренних запретов, сформированных воспитанием, традицией, или же разрывает их, чем и определяются взаимоотношения главных героев новелл -мужчины и женщины. Обращение к самому интимному в человеке шло в русле национальной традиции, но в условиях изменившегося культурного поля, на фоне натуралистических тенденций в эстетике, что отразилось в тематике новелл, в выраженной чувственно-эротической их атмосфере, ставшей причиной обвинений писателя во фривольности, в способствовании упадку нравов.

Сборник дает представление о структуре новелл; в них «сжатая экспозиция, концентрированно сформированная перипетия» (Г.Вильперт). Ядро каждой из них, расположенное между вступительной и заключительной частью обрамления, составляет «история» - повествование рассказчика о жизненной ситуации, имеющей «интересную психологическую сторону». В отличие от Гейзе, предполагавшего в новелле «воссоздание неординарного происшествия», Зудерман в «историях» развивает сюжеты незамысловатые, но динамичные, а неожиданная развязка «позволяет показать новую сторону человеческой натуры» или, как у Гейзе, «разгадать невыясненные черты человеческой природы». Писатель максимально смещает к развязке композиционный центр «истории»- кульминацию. Этот прием будет использован во всех произведениях разных жанров, что станет одной из особенностей их поэтики в передаче драматизма нравственной и эмоционально-чувственной жизни человека. Заключительная часть обрамления - это краткое резюме морализирующего рассказчика, который подытоживает «историю», подтвердившую верность декларированного им в начале обрамления «тезиса».

Разнообразный по тематике сборник оставляет впечатление целостности, идейно-тематического и художественного единства, что обусловлено образами сумерек, рассказчика и его собеседницы; раскрытием через описание взаимоотношений мужчин и женщин нравов столичного и провинциального «общества»; использованием одних и тех же приемов презентации и характеристики героев, организации повествования, общих подходов в построении новелл. В портретных характеристиках персонажей проявилась лексическая особенность, которая станет стиле-

образующей в произведениях Зудермана: активное использование лексических романтических штампов. Намечается и принцип выстраивания образной системы: поляризация характеров по психологическому типу и мировосприятию. При явной жанровой традиционности новелл Зудермана в них уже ощутимо авторское, в дальнейшем легко угадываемое «я» писателя. Оно реализовано в образной системе, в тематике, эротической атмосфере, в постановке острых психологических проблем, в легком не без иронии морализировании, в структуре, в виртуозном умении выстраивать интригу; в ограниченности описательного пространства; в доминировании диалоговых форм, насыщенных внутренним действием; в использовании в описаниях художественной детали, фразы-знака, формы настоящего живописного времени, диалогизированного монолога и т.д. «Во всей немецкой литературе мало небольших рассказов с такой остроумной развязкой. Здесь уже перед нами автор будущих комедий», - утверждал Брандес, а «короткое, сжатое изложение, в котором никогда не слышен голос самого писателя, дает нам предчувствовать грядущего драматурга».

Во втором разделе «Реализация «принципов симметрии и контраста» (Г.Брандес) в сборнике «Родственники» («Geschwister»,1888) анализируются рассказы «Желание» («Der Wunsch») и «История тихой мельницы» («Die Geschichte der stillen Muhle»), составившие сборник. В них описаны события, происшедшие в сельской местности Восточной Пруссии; изображены небогатые трудолюбивые землевладельцы и мельники. Писателя привлекает их внутренняя жизнь, любовное чувство, а не процесс сельского труда, как, например, в произведениях М. Кретце-ра. Авторская идея параллельности и симметрии, заявленная фактом объединения рассказов, реализуется в структуре, в образном и событийном радах. В основе обоих трагических сюжетов лежит любовный треугольник; автор осложняет его мотивом родственных связей между его участниками, балансируя на грани нравствен-ного//безнравственного: Ольга любит мужа своей старшей сестры Марты («Желание»), Иоганн любит жену своего старшего брата Мартина («История тихой мельницы»), Параллелизмом сюжетных ситуаций автор развивает высказанную в новеллах рассказчиком «историй» мысль о том, что «мужской и женский пол стоят друг друга», мужчина и женщина одинаково подвластны стихии чувственности.

Что касается «почти математического чутья контрастов», оно воплотилось в финалах, характерах, ситуациях: мужчина между двумя любящими его женщинами («Желание»)//женщина между двумя любящими ее мужчинами («История тихой мельницы»); родители Роберта: мягкосердечный отец, властная матъ//родители Мартина: агрессивный отец, «тихая, кроткая мать»; в «Желании» открытый фи-нал//в «Истории тихой мельницы» закрытый и т.д. В связи с финалами следует подчеркнуть, что добровольно ушедшая из жизни Ольга («Желание») в своих душевных страданиях не искала помощи у Бога. Гертруда же («Истории тихой мельницы»), обладавшая иным восприятием мира (жизнерадостным, лишенном ненависти к людям) в ситуации, сходной по драматизму и моральной окраске, находит силы для жизни в религиозной вере.

Рассказы являются первыми произведениями, где писатель исследует характерную для натуралистической литературы коллизию, ставшую продуктивной и

для него, - столкновение разума с инстинктом, долга с любовной страстью. Полемизируя с «последовательными натуралистами», писатель эстетически утверждал свою веру в то, что нравственное, духовное в человеке сильнее его зависимости от природных инстинктов, что не только «дикое желание» при всей своей власти управляет им. Персонажи сознательно сопротивляются страсти, влекущей их на путь греховной любви и предательства брата//сестры. Характеристика персонажей объемная, разносторонняя, хотя сохраняется принцип заданности, вследствие чего выстраиваются контрастные образные ряды. В поисках формы для передачи меняющегося внутреннего состояния человека он приходит к технике «динамического мозаичного портрета», к фиксации лейтмотивной детали, при этом сохраняются романтические лексические штампы, связанные с портретом. Детальный интерьер становится важнейшим средством характеристики человека и окружающего его предметного мира. Конкретностью деталей описания предваряли организацию пространства сцепы в пьесах, воспринимаясь как лаконичная авторская ремарка.

В рассказах продолжали формироваться принципы повествования, которые становятся устойчивыми доминантами поэтики Зудермапа, делая его художественную манеру узнаваемой (повтор, «внутренний голос», монолог, обморок; разноцветные круги перед глазами персонажа фиксируют его экспрессию раздражения, гнева и других чувств и т.д.). Описывая среднего человека как незаурядную по накалу чувств личность, наделенную «бурными желаниями и страстями», автор использует экспрессивно окрашенную лексику. В обоих рассказах дан «тонкий психологический анализ»(А.Рейнгольдг) «историй», под который подведено физиологическое обоснование — чувственное влечение.

Третий раздел - «Особенности повествовательной манеры в рассказе «Свадьба Иоланты» (1о1апЛе$ Нос1ггеЦ,1892), явившемся своеобразным эскизом будущей драмы «Родина», завершенной в декабре того же года. Точкой соприкосновения названных произведений является один из аспектов их тематики, активно исследуемый автором: право женщины самой определять свою судьбу. И Магда («Родина»), и Иоланта испытывают психологическое давление в семье, т.к. обеих заставляют выйти замуж за нелюбимого человека. В отличие от Магды, воспротивившейся этому и ушедшей из дома, Иоланта в аналогичной ситуации подчиняется требовашпо родителей, хотя мечтает о бегстве, и после развода с бароном не возвратится домой. В отличие от драмы «Родина», неизвестна реакция ее родителей на ее поступок. Всегда защищавший идею равноправия женщины в семье, автор и здесь верен себе. Предлагая неожиданное для читателя объяснение внешнего послушания Иоланты, писатель выстраивает динамичный рад событий, драматизм которых осмысливается лишь в конце повествования, когда становится известной пережитая Иолантой внутренняя коллизия, объяснившая ее поведение.

Рассказ, в котором трое влюбленных, содержит их «истории»: «историю» юной Иоланты, вышедшей замуж за барона Георга, чтобы находиться рядом с любимым Лотаром, которому барон покровительствует; «историю» женитьбы барона, рассказанную им друзьям с самоиронией и «мужской невозмутимостью»; «историю» Иоланты и Лотара, полюбивших друг друга «много лет назад». Повествование здесь, как в новеллах («В сумерки») и в «Родственниках», ведется от первого

лица: любовная «история» требует доверительной формы изложения. Георг (как и Ольга в «Желании») сам рассказывает о себе, о том, что произошло в его жизни (в отличие от рассказчика в новеллах, сообщавшего чужие «истории», наблюдаемые им со стороны). Автор продолжает исследовать ситуацию любовного треугольника «женщина между двумя мужчинами», предлагая здесь иной его вариант: взаимоотношениями связаны не находящиеся в родстве люди, события завершаются благополучно по причине благородства рассказчика.

В сюжетно-композиционной структуре рассказа, состоящего из семи частей, первые две представляют собой пространную экспозицию. Каждая часть завершается интригующей читателя фразой. Повествование наполняется множеством знаков, сигнализирующих о неблагоприятном исходе свадьбы, и наряду с самоиронией рассказчика настораживают читателя, ибо логика событий движется к бракосочетанию. Автор иронизирует над этим обязательным в литературной традиции финалом; по его мнению, только «в старом романе любовная история обыкновенно кончалась шествием к алтарю». Оно хотя и состоялось в рассказе, по было иронически осмыслено и не стало итоговым в событийном ряду, как и обещал рассказчик («все выйдет совсем иначе»). Неординарность развязки обеспечивает Лотар, появляющийся в начале и в конце рассказа. В «Свадьбе Иоланты» сохраняется характерная для повествовательных произведений Зудермана особенность сюжето-строения, заключающаяся в том, что какой-либо второстепенный персонаж пробуждает и резонирует конфликт, изменяя вектор развития событий. Лотар выступает в той же функции, что работники Раудзус («Забота») и Давид («История тихой мелышцы»), лейтенант Меркель («Кошачья тропа»), сын Фелиции Павлуша («Былое»), искусствовед Конрад («Песня песней»), художница Астрид («Жена Стеффе-на Тромхольта») и др. Завершенность сюжетной линии, связашгой с образом Георга, сосуществует с открытым финалом, касающимся дальнейшей судьбы Иоланты.

Избранная в рассказе авторская позиция - взгляд на героя глазами его самого, как было и в «тетради» Ольги («Желание»). Герой становится объектом не только иронии автора, но и безжалостной самоиронии. Одновременно ощутима и ирония над собой автора: оказывается, что «дикое желание» и «буря чувств» вполне побеждаются привычкой; автор иронизирует и над своими упорными поисками (пусть лишь эстетическими средствами) гармонии в жизни и во взаимоотношениях мужчины и женщины. Источником комического является несоответствие между персонажами с точки зрения возраста, облика, писатель находит точный прием: он дважды рисует автопортрет рассказчика, разглядывающего себя в зеркале с целью беспристрастной самооценки, иснользуя прием градации. Самоирония рассказчика возрастает до сарказма: неказистый 47-летний «старик» с «хромыми ногами», «красными руками» женится на семнадцатилетней красавице! Пафос, с которым было принято описывать в литературных произведениях любовное чувство, иронически снижается то напоминанием о возрасте Георга и его некрасивостью, то его увлеченностью лошадьми, то едой.

Эпоха рубежа Х1Х-ХХ вв. поставила перед творцами немецкого романа важные задачи: проблема личности, ее философская и нравственно-психологическая сущность, ее гуманистическое содержание. Исследование этих задач должно было

способствовать сохранению в условиях господства «моральных противоречий» духовных и нравственных ценностей, выработанных нацией. Поэтому идея воспитания человека и испытания его личностных качеств оказалась востребованной и была воспринята Зудерманом. Первым произведением большой эпической формы после дебюта в жанре новеллы стал роман «Забота» («Frau Sorge», 1887), в котором представлены характерные особенности поэтики этого жанра в творчестве Зудер-мана, проанализированные в четвертом разделе «Герой страдания, терпения, альтруизма» (Т.Циглер) в романе «Забота». Доминирующим здесь жанровым началом является поэтика, присущая роману воспитания, в русле которого рассматривает «Заботу» современный немецкий литературовед Б.Вальтер. Зудерман вдет за Шпильгагеном в понимании романа как «истории героя» и соответствующим образом структурирует произведение, раскрывая судьбу Павла от рождения до 30-летнего возраста, когда, по мнению писателя, определяется характер человека и вектор его судьбы, а затем начинается реализация накопленного социально-нравственного потенциала. Принцип изображения «истории героя» станет продуктивным для Зудермана как писателя. Образ Павла является сюжетообразующей структурой и концентрацией авторских размышлений о «всеобщем уделе человека» (Т.Каппштайн), о судьбе и счастье; он раскрывается в семейной и личной жизни, почти не соприкасаясь со сферой общественной деятельности; представитель уходящей эпохи патриархальной этики, он живет в период, когда «герой страдания, терпения, альтруизма не был современен». Эти качества Павла изначально заданы автором и испытываются трудностями, многогранно раскрываясь в «узловых» ситуациях его жизни, фиксируясь и в портрете, индивидуализация которого достигается использованием одной-двух лейтмотивных деталей. В самом начале творчества Зудерман проиллюстрировл идею, которая останется принципиальной до конца его жизни: субъективно-этическое пространство героя обладает такой силой, что социальное пространство не способно изменить его изначально заданных нравственных ориентиров. Заданность как принцип построения характера роднит «Заботу» с романом испытания, «самой распространенной романной разновидностью в европейской литературе»(М.М.Бахтин), типологически сближает с творчеством Шпильгагена, диктует условность некоторых перипетий сюжета.

С первого романа Зудерман изображает любовь как чувство, основанное на духовной и душевной гармонии; он называл это «внутренней связью» между любящими, раскрыв эту «связь» во взаимоотношениях Павла и Лизы. Режиссерская сделанность благополучной концовки вытекает из поставленной автором задачи: любовь-семья-счастье-созидательный труд заключают в себе смысл бытия человека, который должен жить по нравственным законам и быть энергичным оптимистом. Эта идея, реализованная в романе эстетически, останется одной из ведущих в творчестве писателя, воплощаясь в разных по тематике и жанру произведениях. В поэтике Зудермана в финалах важно не жизненное правдоподобие, а художественное воплощение задачи, которую автор решает как «строитель, архитектор» (К.Буссе). Вместе с тем старая традиция завершения сюжета, закрытого финала соседствует в романе с тенденцией давать открытый финал, намечая перспективу нового этапа в судьбе героя, но его качественно новая жизнь (смена модели поведе-

ния, брак с Лизой) начнется за пределами романного повествования (эта особенность сохранится во всех романах писателя).

Особенностью сюжетно-композициоиной структуры романа является наличие в нем двух одинаково значимых для характеристики образа Павла кульминаций, отражающих неоднозначность жанровой разновидности романа, содержащего элементы романа испытания и романа воспитания. Роман относится к числу близких натурализму произведений с точки зрения «психологической обрисовки персонажей», «описания определенных форм жизни» (В.Г.Ддмони), о нем «восторженно» отозвался ровесник Зудермана, автор натуралистических произведений М.Кретцср.

В пятом разделе анализируется роман «Кошачья тропа» как «литературный и исторический документ эпохи» (Г.Хейнтц)»(«Der Katzensteg»,1889). В этом романе Зудерман впервые обращается к прошлому, к эпохе наполеоновских войн, раскрывая ее через события, связанные с семьей барона фон Шрапден, замок которого расположен на границе с Польшей. По его приказу служанка Регина в 1807 г. провела по кошачьей тропе французских солдат в тыл пруссакам, вследствие чего погибло «200 померанских ребят». Препятствуя захоронению умершего барона, крестьяне мстят ему за предательство и жестокое отношение к ним, преследуют его служанку, его сына Болеслава, награжденного за борьбу с врагом Железным крестом. Описывая ситуации частной жизни семьи Шранден, автор касается таких жизненно важных проблем, как общественно-политическая, церковная, деревенская мораль. С образом барона в роман входит тема межнациональных отношений и предательства, идея возмездия за которое обрамляет произведение: выраженная в экспозиции пастором, она материализуется в финале (от рода Шрапден остаются лишь руины замка). В связи с образом Регины автор размышляет о первично данной, природной естественности свободы.

Писатель исследует в романе темы, мотивы которых прозвучали в новеллах «Она улыбается» (бесхитростное поведение «простого народа» противопоставлялось лицемерной морали аристократов) и «Пастух гусей» (восприятие мира и чувствования обусловлены социальны»! происхождением). Однако Зудерман, видевший в жизни сосуществование контрастных явлений, предлагает в романе вариант диаметрально противоположного развития новеллистических мотивов: естественности «простого народа» неизменно сопутствуют дикость, невежество, агрессия (отец Регины, Меркель, Феликс, деревенская толпа); люди, неравные социально, чувствуют одинаково (Болеслав, Регина). Пройдя, как в романе воспитания, путь формирования в направлении к духовной зрелости, Болеслав подвергается и испытаниям чувства сыновнего долга (Болеслав выдержит его) и сословных правил поведения (он осознает их несостоятельность). В финале романа писатель приводит героя к пониманию, что для любви не существует социальных преград. Новое восприятие мира не реализовано Болеславом (в отличие от Павла): он погиб, уехав после похорон Регины на войну. Это, пожалуй, единствешгый роман, финал которого закрытый. Писатель отказывается от благополучного финала, демонстрируя истинное лицо современного агрессивного мира, в котором невозможно счастье для человека. Но Зудерману не свойственно демонстрировать безысходного трагизма жизни: в конце романа основные носители зла наказаны (отец-убийца потерял рас-

судок; Феликс будет судим за неподчинение приказу).В романе писатель использует те же особенности поэтики, что были введены им в предыдущих произведениях.

«Расширение тематического репертуара в романе «Былое» («Ее \уаг»Д894) рассматривается в шестом разделе главы. Зудерман всегда работал одновременно над несколькими произведениями разных жанров. На его письменном столе к концу 1891 г. находились не только рассказ «Свадьба Иоланты», но и драма «Родина» и первые страницы романа «Былое». Широчайшая картина быта и нравов мелкопоместного прусского дворянства, разных аспектов современности дана в произведении, сюжетно-композиционная структура которого, как и предыдущих романов, подчиняется изображению «фрагмента» жизни главного героя - состоятельного «остэльбского юнкера» Льва, которому на время действия романа немногим более 30 лет. Как и в романе «Кошачья тропа», ретроспективно даны здесь не только детство и юность героя, но и истоки тех нравственно-психологических и идейных конфликтов, в которые он оказывается вовлеченным на протяжении года после возвращения из Америки. События этого периода его жизни и составляют «превосходный и блестяще оформленный» (Каппштайп) сюжет романа, в котором глубоко исследуется проблема власти над человеком его прошлого, «дикого желания»; ведутся дискуссии на религиозные темы, фиксируются злободневные общественные ситуации. В этом романе писатель впервые вводит несколько любовных треугольников, жестко связавших небольшое количество персонажей, и рассматривает усложненные варианты их неожиданных взаимоотношений. Здесь представлены обе рапее разработанные писателем ситуации: мужчина между двумя женщинами (Ульрих-Фелиция-Иогшша; Лев-Фелиция-Герта) и женщина между двумя мужчинами (Фелиция-Лев-Ульрих; а в ретроспекции Фелиция-Лев-Раден, Иогахша-ее муж-Ульрих). Лев и Фелиция дважды оказываются в треугольнике.

Обречен ли согрешивший в молодости человек на пожизненное хождение по мукам памяти и совести или же имеется какой-то иной выход? В «Истории тихой мельницы» ответом на этот вопрос был уход Гертруды в лоно католической церкви. Такую же позицию отстаивает Иоганна, требуя от Льва покаяния, и вместе с пастором вынуждает его к общению с Фелицией, чтобы загладить давний грех ее соблазнения. Автор, исследующий разнообразие жизненных ситуаций, предлагает в образе Льва противоположное решение этой нравственной коллизии - «ни в чем не раскаиваться». Позиция Льва представлена жизнеспособной, пастор и Иоганна посрамлены. Писатель впервые делает попытку развернутого художественного осмысления проблемы кризиса религиозного мировоззрения, которая раскрывается в образах священника из Мюпстербергской церкви, пастора Бренкенберга и его семьи, Иоганны, Льва; в их диалогах-дискуссиях о религии и жизни церкви, о морали и раскаянии. Следует, однако, подчеркнуть, что не столько религиозные постулаты отталкивают Льва, сколько трактующие их люди. В романе продолжают варьироваться мотивы, образы, сюжетные ситуации из предыдущих произведений, как это всегда бывает у Зудермана и позволяет говорить об автоцитировании, которое маркирует опорные точки его мироощущения,формулу постоянно волнующих его проблем. Исследуя эту формулу в разных контекстах, писатель ищет варианты ее решения. Роман «Былое» как художественное целое стал средоточием тех особенно-

стей поэтики повествовательного творчества Зудермана, которые постепенно складывались, начиная с новелл сборника «В сумерки», и останутся по преимуществу неизменными до последнего произведения писателя- роман «В шестнадцать лет».

После удачных сценических дебютов своих пьес «Честь»(1889), «Гибель Содома» (1890), «Родина»(1892) Зудерман полностью посвящает себя театру, становится известнейшим в Германии и в Европе драматургом, проза которого надолго ушла в театральную тень. Лишь спустя четырнадцать лет после романа «Былое» появится новый роман «Песня песней» («Das hohe Lied»,1908). Его авторство узнаваемо по идейно-тематической основе, по художественным особенностям, что и раскрыто в седьмом разделе «Эпическое прочтение драмы творческой личности (роман «Песня песней»)». В отличие от других повествовательных произведений Зудермана, описывавших жизнь сельской местности на востоке Германии, здесь представлена не только восточная провинция страны, но и современный Берлин, а в основу композиции положен новеллистической принцип организации материала. Зудерман находит и иной аспект в теме, не новой в его произведениях разных жанров - судьба талантливой женщины в условиях Германии рубежа веков. Он пишет роман об утраченных иллюзиях, о Берлине и берлинской богеме, о современном обществе, в условиях которого надежда па реализацию творческого потенциала человека несбыточна. Магда («Родина») смогла раскрыть свой талант и профессионально заняться артистической деятельностью потому, что как певица она сформировалась в Италии, а не в Берлине. Лили, главной героине романа, наделенной тем же талантом, что и Магда, не удалось уехать из Германии; эта страна, в отличие от солнечной Италии, не располагает к творчеству, а гигантский промышленный Берлин, где живет Лили, продолжает, как и во времена Магды, игнорировать талант.

Как всегда у Зудермана, роман конструируется вокруг главного персонажа, являющегося сюжетообразующим, - Лили, с образом которой связана социальная и нравственно-философская проблематика, а также «пафос и благородство» (выражение Зудермана). Прослежена судьба Лили с 14 лет и до ее бракосочетания с фабрикантом Денике (ей около 25 лет). Качественно новый этап ее жизни начинается, как у всех главных героев романов Зудермана, за пределами ромашхого повествования, и читатель размышляет о ее дальнейшей судьбе. В финале существует намек на два возможных пути в ее жизни после замужества: не исключается ее возврат в привычную среду -берлинскую богемную «банду», а также и творческое возрождение, ибо осуществилась мечта Лили об Италии, ассоциирующейся с реализацией в творчестве. В этом смысле можно говорить об открытом финале.

В сравнении с другими романами Зудермана «Песня песней» структурирован иначе. Произведение представляет собой как бы цикл новелл, объединенных личностью главной героини и воссоздающих узловые эпизоды ее жизни, четко очерченные и завершенные. Эти эпизоды определяются пространством, местом проживания Лили, которое превращается в структурообразующий элемент. Каждый из эпизодов — это самостоятельная новелла со своими персонажами, хронотопом, сюжетом, интригой. Как правило, персонажи не переходят из одной новеллы в другую, исчерпав свою функцию испытанием Лили, раскрытием ее характера на определенном этапе ее жизни и воспроизведением конкретной социальной среды. Со-

временные Зудерману критики упрекали его в том, что в романе повествуется лишь об «историях любовных связей» Лили. Согласимся, однако, с мнением исследовательницы ИПрахт-Фитцель, утверждающей, что в этом произведении речь идет «более, чем об «историях любовных связей». Образ Лили, которым скреплены «новеллы» романа, инициирует онтологическое его прочтение: механизм бытия негуманен, человек изначально обречен на бездомность и бесприютность. Ни одно пространство не дает Лили ощущения дома, включая и родительский дом. Временная же реализация ее мечты об Италии еще резче акцентирует впечатление об имманентно негармоничном устроении бытия. Для современников Зудермана роман «Песня песней» был одним из немногих произведений, рассказывавших о жизни современного Берлина.Тем самым исправлялась ситуация, по поводу которой сетовал Фонтане: отсутствие в немецкой литературе «большого берлинского романа».

Третья глава «Поэтика драмы Г. Зудермана» включает четыре раздела, в первом из которых {«Место драматургии Г.Зудермана в немецком театре рубежа веков») представлена краткая характеристика театральной ситу ации в Германии в период дебютирования писателя в роли драматурга, пьесы которого внесли коррективы в его модель мира: расширилось художественное пространство в творчестве, появился город как объект художественного исследования, принеся с собой пополнение тематического репертуара, галереи типов и характеров, открытие новых конфликтов, обогащение поэтического языка. Фактор «дикого желания», преследующего героев повествовательных произведений, существенно ослаблен в пьесах; в основе их конфликта лежит, как правило, столкновение нравственно-этических позиций. Первый драматургический опыт Зудермана проанализирован в разделе «Пьеса «Честь»; на путях овладения мастерством драматурга» («Die Ehre»,1889). К моменту ее написания Зудерман был уже автором сборника новелл, двух рассказов, двух романов. Премьера «Чести» состоялась 27 ноября 1889 г. в Лессинг-театре и имела огромный успех. Зудерман поднимает актуальную проблему современной семьи, нравственные устои которой лишены здорового начала, будь то семья рабочего Гейнеке или коммерции советника Мюлинга. В отличие от натуралистов, он мотивирует кризис семьи причинами не социальными и физиологическими, а нравственными. «Драматическая вина» Роберта, сына Гейнеке, в том, что он не признает понимания чести, сложившегося «на задворках» и в «большом доме». В его столкновении с Мюлингами и со своей семьей отражен нравственный конфликт эпохи «моральных противоречий»: честь в современном обществе продается и покупается и бедными, и богатыми. Огромное наследство, обещанное графом Трастом Роберту, примиряет Мюлинга с любовью его дочери к Роберту; с помощью сорока тысяч марок, уплаченных юной Альме, любовнице молодого Мюлинга, воцарился мир между нею и родителями. Первоначальное название пьесы, по свидетельству О.Брама, было "Zweierlei Ehre" (двоякая честь, честь двух сортов). Автора упрекали в «театральном привкусе» благополучной развязки, в уклонении от «трагического решения» конфликта. Однако в конструируемом драматургом художественном мире такое решение конфликта является знаковым: союз Роберта и Леоноры- это объединение того, что продуктивно в патриархальной морали (честь, достоинство, честность, чувство долга) и в новой морали, инициируемой

эмансипацией женщины (свободное волеизъявление, самодостаточность как личности). Иными словами, патриархальная культура, кризис которой переживала Германия, и веяния нового времени - явления разновекторные, но человеку надлежит выбрать из них этически положительные принципы, объединив нормы патриархальной и новой морали, жизнеспособные в условиях изменяющегося мира.

Новаторским в «Чести» было содержание основного драматического конфликта, в котором задействован новый социальный тип героя (семья рабочего, его сын Роберт); по словам Каверау, в сценах, изображающих эту семью, Зудерман был намного смелее, чем считалось дозволенным в искусстве; возникло мнение о том, что сущность «молодого реализма» заключалась в изображении безобразного. Сцены, связанные с семьёй Гейнеке, Каверау называет «сильными». При этом способ организации драматического действия и техника актерской игры остались традиционными, привычными для зрителя. С одной стороны, автор использует новые формы для раскрытия нового содержания, новых идей (это видно в тематике, в структуре ремарок, диалога, фраз, слов), с другой - обращается к традиционным сценическим приемам (построение сюжета, интриги, структура конфликта, его разрешение и т.д.). Первая пьеса Зудермана органично вписалась в контекст идейно-художественных исканий драматургии рубежа веков, продемонстрировав умеренные симпатии поклонника Шиллера к новому эстетическому феномену (натурализму) и умелое обращение с лучшими традициями немецкой драмы предшествующих культурных эпох.

Третий раздел главы - «Гибель Содома» как драматический опыт воплощения конфликта творческой личности и общества» («Боёошз Епс1е»,1890). В 8090-е гг. в немецкой литературе появилось немало пьес, посвященных теме искусства. Работая над новой драмой, Зудерман выделяет две сферы - искусство и нравственность, исследуя этот аспект и в дальнейшем. Премьера «Гибели Содома» состоялась в Лессинг-театре 5 ноября 1890 г., свидетельствуя о развитии драматургического мастерства автора, обратившегося к конфликту «художник и общество», постоянному в его творчестве. Название драмы отсылает к библейской притче, рассказанной Вейсе; это и название созданной Вилли картины, где оп изображает себя проникшим в гибнущий город, наказанный богом за пороки людей; это и метафора салонного Берлина, схожего с Содомом. Картина появляется в 3 сцене первого действия, позволяя судить о прошлом г ероя, его триумфе художника, о его настоящем, сигнализирует о его будущем. По свидетельству Мсринга, «салонный Берлин не в состоянии вынести всего, что в этой пьесе ему в очень резкой форме преподносится из жизни его салонов». Спектакль в Лессинг-театре был запрещен берлинским по-лицей-президентом, запрет коснулся брауншвейгского театра и др. Идейно-художественную задачу - показать обществу его истинное лицо с целью нравственного исправления и улучшения этого общества - драматург мог считать выполненной. Судьба Вилли обусловлена и его личностными качествами, и отношением к талантливому человеку общества, которое провоцирует его творческий застой, соблазняя пороками, комфортом. Слабовольный и небогатый, Вилли поддается соблазну, становясь жертвой порочного света, как и поэт Вейсе. Их антагонистом является художник Риман. В его диалоге с Вилли в начале 3 действия поднята про-

блема нравственной ответственности человека за свой талант. Устами морализирующего Римана автор высказывает негативное отношение к модным суждениям о том, что гению «закон не нисан», он «стоит по ту сторону добра и зла» и «может развратничать, сколько хочет». Этот вариант поведения избирает Вилли; в нем побеждает «дикое желание», следствием чего являются и его трагическая судьба, и несчастья близких (погибает Клерхен, родители лишаются единственного сына, теряет смысл жизнь преданного ему Крамера, несчастна Кити). Финалы «Чести» и «Гибели Содома» диаметрально противоположны, фиксируя размышления автора о старом и новом в нравственной жизни человека. В «Гибели Содома» погибают носители обоих типов морали: патриархальной (Клерхен) и новой (Вилли); в «Чести» же автор демонстрировал вариант их гармоничного сосуществования. Третий вариант будет предложен в драме «Родина». . .

Мнение о том, что «Гибель Содома» - это «гибель Зудермана» как драматурга, высказывалось апологетами традиционного понимания драматического действия как следствия столкновения героя и среды. Такой конфликт имел место в первой пьесе (и останется в последующих) и был значительно ослаблен во второй: успех Вилли, его вступление в светское общество и в салон Ады отнесены в прошлое. Перед зрителем развертываются последствия того компромисса, на который пошел талантливый самородок, принявший порочные условия жизни света. Движущей силой драматического действия является здесь внутренняя борьба, происходящая в душе Вилли, «контрасты настроений»(Р.Урбан). Г.Ландсберг, приветствовавший новые веяния в искусстве, усматривал «ценность» пьесы в созданной драматургом «картине состояний». В его умении передать оттенки настроений, переживаний, нюансы чувств центрального героя критик видел мастерство драматурга. В драме возникает структурная особенность, ставшая типичной для всей драматургии Зудермана: появление нового действующего лица сопровождается ремаркой, которая исчерпывающе характеризует внешний облик персонажа; это его социально-психологический портрет, вместе с которым пьесу вводится эпический элемент, раскрывающий авторскую концепцию характера действующего лица. Используются приемы, апробированные в повествовательных произведениях: Риман получает исчерпывающую информацию о Вилли до его появления, степень нравственного падения Вилли фиксирует лейтмотивная деталь (смех) и т.д.

Четвертый раздел озаглавлен «Родина» - этапное произведение в драматургии Г.Зудермана 90-х годов» («Die Heimat»,1892). Неприятие разных форм насилия над человеком, свободная независимая личность - пафос всего творчества Зудермана, что художественно претворялось им в разных характерах и судьбах, прежде всего женских. Событием культурной жизни «имперской столицы» явилась премьера драмы «Родина» на сцене Лессинг-театра 7 января (воскресенье) 1893 г., впоследствии ставшей «европейски знаменитой благодаря игре Леоноры Дузе». Восхищенный ее перевоплощением в образ Магды, Зудерман писал жене, что Дузе поняла его замысел и создала своим исполнением «идеальную Магду». В течение 1893 г. спектакль был поставлен 157 раз и оставался вплоть до 1920 г. самым востребованным из спектаклей по пьесам Зудермана, попав в унисон с настроениями немецкой аудитории, обсуждавшей нравственно-психологические проблемы фе-

минизма. Действие драмы происходит «в большом провинциальном городе». Активное противодействие Магды общепринятым стандартным мнениям о месте женщины в семье составляет основу конфликта, в который вступают представители разных поколений — отец и дочь, воплощая морально-этическое противостояние патриархальности и эмансипации. В юности Магда воспротивилась воле отца выйти замуж за нелюбимого пастора, ушла из дома и стала знаменитой певицей, исполняющей вагнеровские партии (следует отметить, что во многих городах Германии постановку «Родины» запрещали из-за посягательства па авторитет семьи и родителей). Эта предыстория Магды отнесена в ретроспекцию, т.к. художественная задача драматурга — сосредоточить внимание на «идейной» причине конфликта, на столкновении новой и старой морали. В отличие от «Чести», в «Родине» неприятие героем позиции родителей происходит дважды: сначала в ретроспекции (12 лет назад), а затем по приезде с концертом в родной город, что усиливает драматизм ситуации, свидетельствует о непримиримости патриархальных и новых взглядов на женщину. В защите своих убеждений отец и дочь одинаково сильны, их противостояние, имеющее «идейное», а не мелодраматическое обоснование», приводит к трагическому исходу — смерти Шварце. Поведение Шварце в состоянии аффекта и внезапная смерть рассматривались театральной критикой как сценические эффекты. Однако драматург всегда выверял финальные сцены действий и пьесы в целом, заботясь о том, чтобы они были «не дисгармоничными». В то же время с образом Шварце в заключительных сценах драмы связаны мелодраматические жанровые признаки, встречающиеся и в других пьесах.

Акцентируя такое разрешение конфликта, Зудерман заостряет социально-нравственный пафос произведения: те черты патриархальности, которые тормозят естествешюе движение жизни, неотвратимо уходят в прошлое. Мир не может быть улучшен на основе старых идеалов, которые олицетворяет Шварце, поскольку они не отвечают современному историческому процессу. С носителями патриархальности семьи уходила целая эпоха, особый мир жизненных представлений. На смену им приходит не только «новая» (эмансипированная) женщина в лице Магды, но и буржуазные дельцы в облике правительственного советника фон Келлера, которые едва ли лучше Шварце. В то же время Магда, живущая в условиях новой реальности, влияющей на ее взгляды, не утратила то лучшее, что привносит патриархальное воспитание (в этом отношении она является предтечей Лили из романа «Песня песней»), эти качества раскрываются в ней в общении с отцом, мачехой, сестрой, в сцене смерти отца.

Созданная в период расцвета натурализма, драма несет на себе следы его влияния, что ощутимо прежде всего на уровне языка, «натуралистической живописи среды» в пространных авторских ремарках с характеристикой быта к каждому акту; в существовании «внешнего пространства», появляющегося вследствие обилия окон, дверей, раздвигающих перспективу и место действия. Воспроизведена «микросреда» человека, дающая его социально-психологическую характеристику. Историко-литературный процесс XX в. показал, что данная черта художественного мышления на рубеже столетий была естественной вехой в формировании реалистического метода национальной литературы.

В первых пьесах писателя- социально-психологических драмах- сформировались характерные признаки драматургии Зудермана. В творческой практике он использует идейно-тематические и художественные открытия натурализма, оставаясь драматургом, следующим по преимуществу традиционной поэтике драмы, основу конфликта которой составляет столкновение героя и среды, осуществляемое в нравственно-этической сфере. Синтез поэтик в эпоху размежевания традиции и нового как в социальной жизни, так и в искусстве, вызывал нападки критиков как традиционной, так и новой эстетических школ.

На протяжении 90-х гг. Зудерман почти ежегодно предоставляет театрам новую пьесу в тех идейно-тематических и художественных параметрах, которые были найдены им с 1886 по 1894 гг. В пятом разделе главы рассматриваются «Особенности поэтики пьес Г.Зудермана 900-х годов». В начале XX в. появляются новые темы, продолжается совершенствование «ремесла», что для Зудермана было синонимом художественного мастерства; окончательно складывается концепция личности (пьесы «Дети берега»,1909; «Доброе имя»,1912). Тема разрушения традиционной семейной морали и связанный с ним женский вопрос обретает новые грани в.романе «Песня песней»(1908), в пьесах «Лодка в цветах»(1906), «Ро-зы»(1907), в которых отражаются такие ставшие актуальными социальные явления, как развод, публичные женщины, девушка в системе капиталистических отношений, а также дискутируются вопросы о добрачном общении, открыто практиковавшемся под девизом «свободная любовь». Эти проблемы актуализировались к началу века в связи с интенсивностью процесса женской эмансипации. Появился в литературе и тал предприимчивого героя вслед за выдвижением в самой действительности активного делового буржуа.

Перечисленные тенденции нашли наиболее полное воплощение в пьесе «Лодка в цветах» («Das Blumenboot»), место действия которой современный Берлин и дача под столицей. В основе конфликта этой пьесы, в отличие от других, лежит не столкновение героя и среды (хотя элементы такого столкновения здесь присутствуют), а дискуссия по таким актуальным вопросам, как любовь, брак, семья, взаимоотношения супругов, права личности. Сталкиваются мнения всех действующих лиц: Фрэда и Бреземана, баронессы Герфлинген и ее дочерей Тэа и Рафаэлы. Те же вопросы волнуют и посетителей ресторана «Морская свинка»- живущих вне и над моралью представителей богемы, изображенной в междудействии. Драматург фиксирует эти веяния времени как его знаки и реалии, неизменно оставаясь защитником моральных ценностей. Тем не менее в канун постных дней пьесу запретили в Штеттине. Демонстрируя сложность человеческого характера, Зудерман впервые создает женский образ, переходящий из своего психотипа в противоположный. Патриархально ориентированная Рафаэла вдруг меняется, разрушив свою семью и принеся несчастье Бреземану; Тэа же предстоит путь «наоборот» - от ультрасовременных взглядов на брак к традиционному его пониманию, В пьесе появляется тип развратника (его предтеча - тенор из новеллы «Превращенный веер») доктор фон Шверте (развитием этого образа станет Сальмони в романе «Песня песней» и др.).

Зудерман апробирует прием передачи чувств героя через движения, описываемые в ремарках, в которых начинает фиксировать также и краткую собственно психологическую характеристику героя. Впервые в своей сценической практике драматург вводит в пьесу междудействие (термин Зудермана), выполняющее в композиции произведения роль своеобразной вставной новеллы, функция которой заключается в усилении эпического начала, что является примером последовательной реализации Зудерманом актуальной на рубеже веков идеи художественного синтеза драмы и эпоса. Использование междудействия способствовало не только увеличению пространства драматического действия, но и углубляло психологический рисунок персонажей, создавая условия для дополнительного испытания их, ставя в ситуацию принятия решения и усиливая драматизм. Таким образом, в пьесе «Лодка в цветах» нашел отражение процесс идейно-тематических и художественных поисков драматурга в 1900-е гг.

Появление четвертой главы «Г.Зудерман и Россия» было обусловлено обнаруженным в русской периодике рубежа Х1Х-ХХ вв. огромным материалом (использованным здесь лишь отчасти), свидетельствующим об интенсивной рецепции произведений немецкого автора. Культурное пространство, воспринимавшее Зудермана в России, было обширным, включая в себя прежде всего литературу и театр. В связи с этим исследуется преимущественно репродуктивная рецепция, такие ее аспекты, как различные типы изданий, переиздания, перевод, переложение, литературная и театральная критика, отклики прессы, инсценировки произведений, актерская и режиссерская работа, что и представлено в первом разделе «Аспекты рецепции творчества Г.Зудермана в русской культуре». Во втором разделе «Восприятие драматургии Г.Зудермана в России» прослежен процесс вхождения его пьес и их восприятие в русской культурной среде 1890-1900-х гг., когда произведения немецкого писателя активно переводились и ставились на подмостках столичных и провинциальных театров, а в его пьесах играли М.Н.Ермолова, М.Г. Савина, В.Ф.Комиссаржевская и др. В разделе широко привлекаются архивные, журнальные и газетные источники, воссоздающие состояние русского театра и драматургии той переходной поры, когда «компромиссная» природа зудерманов-ского творчества оказалась востребованной, органично вписавшись в репертуарную политику Императорских театров, но в первую очередь частных. Структура пъес Зудермана соответствовала эстетике и технике игры в Ллександринском и московском Малом театрах, в театре Корша, который «открыл» Зудермана русскому зрителю, поставив 4 октября 1891 г. премьерпый спектакль по пьесе «Честь». Отечественную драму представляли в этот период не только Гоголь, Островский, Тургенев, Л.Толстой, Чехов, Горький, но и многочисленные создатели так называемой «массовой» драматургии: И.Н.Ладыженский, Л.А.Потехин, ИЛ.Потапенко, В.Крылов; писали для театра и известные в то время драматурги В.И.Немирович-Данченко, И.В.Шпажинский, Е.П.Карпов, А.И.Сумбатов-Южин и др. В контекст пьес названных авторов произведения Зудермана включаются с 1891 г. и существуют в репертуарах русских театров по 1928 г. В театрах ставятся 15 пьес (всего им было создано 35), написанных драматургом с 1889 по 1912 г.: «Честь», «Гибель Содома». «Родина», «Бой бабочек», «Счастье в уголке», «Моритури» (сборник со-

ставили три одноактные пьесы, из которых инсценировалась «Фритцхен»), «Огни Ивановой ночи», «Да здравствует жизнь», «Каменотесы», «Лодка в цветах», «Розы» (в сборник вошли четыре одноактные пьесы; «Полосы света», «Марго», «Последний визит», «Далекая принцесса»), «Доброе имя». Репертуарными долгожителями оказались «Гибель Содома», «Родина», «Бой бабочек», их сценическая жизнь насчитывает более 20 лет. Не умаляя роли талантливых режиссеров (H.H. Синельников, К.Н.Незлобин, Н.Н.Соловцов и др.) в постановках пьес Зудермана, следует все же констатировать факт, что содержание и форму его драматических произведений раскрыл актерский театр, а не режиссерский, который сформировался в России лишь в начале XX в., т.е. к моменту снижения активности рецепции «зу-дермановского театра» (выражение К.ФТоловина).

Каждая новая эпоха и новые поколения вскрывают иные смыслы в как будто известных текстах. В копце XX в. повествовательные и драматические произведения Зудермана оказались вновь востребованными. Так, по повести «Путешествие в Тильзит» в 1981 г. на литовской киностудии поставлен фильм «Путешествие в рай» (режиссер Арунас Жебрюнас, сценарист СШальтянис), в 1982 г. в Вильнюсе сделана удачная сценическая интерпретация повести «Йонас и Эрдме». Осенью 1992 г. в «Тильзит-театре» г. Советска (до 7 сентября 1946 г. это Тильзит, где Зу-дерман учился в реальной гимназии) Калининградской области состоялась премьера спектакля по пьесе «Бой бабочек» (режиссер Евгений Марчелли), показанного в 1994 г. в Москве в рамках фестиваля театров малых городов России («Театр наций») и в Санкт-Петербурге на международном фестивале «Балтийский дом».

Третий раздел «Г. Зудерман и А. Чехов» посвящен рассмотрению вопроса о типологических схождениях в пьесах «Родина» (1892) Зудермана и «Чайка» (1896) Чехова, о текстовых соответствиях в них, о внимании к Зудерману Чехова, драматурга-новатора, литературные пристрастия которого не были случайными. По просьбе Ф.А.Корша Чехов намеревался переделать для его театра к бенефису Жу-равской (9 октября 1892 г.) пьесу «Гибель Содома». Приехав в Петербург 9 октября 1896 г., он видел спектакль «Гибель Содома» в постановке Александринского театра, роль Клерхен исполняла Комиссаржевская (в 1900 г. она дарит ему свою фотографию с надписью: «Антону Павловичу на память о Клерхен из «Гибели Содома» и обо мне»). В письмах Чехова с ноября 1896 по 1898 г. в связи с комплектацией библиотеки в Таганроге упоминаются первые шесть пьес Зудермана, созданные с 1889 по 1896 г.

В немецкой и русской литературах конца XIX в. одной из ведущих являлась тема искусства. В «Родине» и «Чайке» Зудерман и Чехов освещают ее малоисследованную грань- судьба молодой женщины, связавшей свою жизнь с творческой деятельностью (певица Магда в «Родине» и актриса Нина в «Чайке»). Близки жизненные позиции героинь, их путь в искусство, одинаков возраст и т.д. Сходные характеристики в пьесах имеет пространство, в том числе в решении финальных сцен, символические детали, сходные аспекты присущи теме любви, теме «отцов и детей» и т.д. В идейном и психологическом содержании, в мотивах и ситуациях произведения Зудермана и Чехова близки, сюжеты их строятся на основе типических схем, сложившихся к концу века, т.е. внешние основания для сопоставления

существуют. Однако за внешним сходством скрывается существенное различие между пьесами, прежде всего в строепии драматургического конфликта, в его развязке, что обусловлено эстетикой драматургов, а также состоянием немецкой и русской драматургии к концу века. Работая над «Чайкой», Чехов признавался: «Страшно вру против условий сцены». Это признание впоследствии разовьет и уточнит Дж.-Б.Пристли: «По существу, то, что он делает, - это переворачивание традиционной «хорошо сделанной» пьесы вверх ногами, выворачивание ее наизнанку». Зудерман не переворачивает «традиционную «хорошо сделанную» пьесу вверх ногами», а сохраняет ее привычную форму. Поэтому его «Родина» структурирована иначе, нежели «Чайка». В пьесе немецкого драматурга имеется центральный герой, противостоящий среде; пьеса строится па столкновении антагонистов, формирующих конфликт, т.е. используется традиционная структура, характерная для драматургии, вытесняемой к концу века «новой драмой».

Отмеченные схождения в пьесах Зудермана и Чехова свидетельствуют об общности их эстетических поисков, обусловленных эпохой и временем, пребыванием в едином потоке исканий «новой драмы». Оба произведения создавались в одно и то же десятилетие, когда в «общественных и умственных течениях» (выражение Т.Циглера) Германии и России - при всей их самобытности - было много общего. Близость пьес, вызванная обращением писателей к сходному по своему содержанию материалу и гуманистическим пафосом их творчества, подтверждается и тем, что в репертуаре великой русской актрисы В.Ф.Комиссаржевской на протяжении всей се артистической жизни героини Зудермана и Чехова - Магда и Нина Заречная - шли всегда рядом. Она играла их как своих современниц, отстаивавших личное достоинство, творческую независимость и право женщины на свободу выбора жизненного пути.

«Россия в жизни и в творчестве Г. Зудерман а» - четвертый раздел главы, в котором на основании его произведений и писем воссоздается облик страны, где Зудерману не пришлось побывать (он предпочитал путешествовать по Германии, Италии, Франции, Египту), но своей нравственной позицией он был духовно близок гуманистическим традициям русской культуры.

В Заключении при подведении основных результатов исследования отмечается, что творчество Зудермана значимо как художественное явление, важное для уточнения и реконструкции литературного и культурного контекста па рубеже Х1Х-ХХ вв. не только в Германии, но и в России; в нем реализовалось движение к синтезу как специфике художественного воссоздания образа мира в XX в. и воплотилась гуманистическая концепция человека, гармонически развитого нравственно, интеллектуально, эстетически, востребованная на новом витке истории — на рубеже ХХ-ХХ1 вв., что позволяет «возобновить прерванный десятилетиями разговор о писателе» (Т.Хинц).

В Приложениях предложена первая в российской германистике систематизация материалов по рецепции творчества Зудермана. Предметом систематизации являются: издания переводов произведений писателя; информация о постановках пьес Зудермана на сценах Императорских театров (Александрийского и московского Малого), некоторых частных театров Петербурга и Москвы, отдельных про-

винциальных театров; отзывы, рецензии, публикации на постановки драмы «Родины», оказавшейся самой репертуарной из всех пьес Зудермана и шедшей в столичных и провинциальных театрах России на протяжении 23 лет (с 1893 г. по 1927 г.).

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях: Монографии:

1 .Родина Г.И. Зудерман и Россия: рецепция творчества в культурном пространстве рубежа Х1Х-ХХ веков: Монография. - М.: МШ У,2004. (14,5 п.л.)

2.Родина Г.И. Проза Г.Зудермана: герой и время на рубеже Х1Х-ХХ веков: Монография. - Москва - Арзамас: АГПИ, 2005. (10 п.л.)

Научные статьи и тезисы выступлений:

3. Родина Г.И. Рассказ Г.Зудермана «Свадьба Иоланты» в контексте творчества писателя// Вестник Оренбургского государственного университета. № 4, приложение. 2005. С.55-62. (0,5 п.л.)

4. Родина Г.И. Г.Зудерман и А.Чехов (к вопросу о типологических схождениях в пьесах)// Филологические науки. -М.,2005. № 4. С.26-35. (0,5 п.л.)

5. Родина Г.И. Концепция личности и характер конфликта в ранней драматургии Г.Зудермана (на материале драмы "Родина")// Категория характера в эстетике и художественном творчестве. - М.,1980. С.78-92. (1,0 п.л.)

6. Родина Г.И. Отражение идейно-эстетической борьбы в Германии на рубеже веков в творчество Г.Зудермана// Переходные эстетические явления в литературном процессе ХУШ-ХХ вв. - М.,1981, С.110-125. (1,0 п.л.)

7. Родина Г.И. Заметки о фильме А.Жебрюнаса "Путешествие в рай"(по повести Г.Зудермана "Путешествие в Тилзит")//Ктаз.-Вильшос,1983. № 3. (0,2 п.л.)

8. Родина Г.И. Изучение немецкой литературы XX в. в 10 классе (из современной зарубежной литературы). Методические рекомендации.-Винница,1985(1,0 п.л.)

9. Родина Г.И. Изучение драматических произведений в национальной школе (на примере изучения пьесы А.П.Чехова "Вишневый сад")// Научные традиции и новые направления в преподавании русского языка и литературы. - Будапешт, 1986. С.231-232. (0,2 пл.)

10. Родина Г.И. Чехов и Зудерман (к вопросу о русско-немецких литературных связях)// А.П.Чехов. Проблемы жанра и стиля. - Ростов-на-Дону, 1986. С.88-97. (0,6 п.л.)

11. Родина Г.И. А.П.Чехов в немецкой критике начала 900-х годов// Чеховские чтения в Ялте. - М.,1990. С.67-76. (0,6 п.л.)

12. Родина Г.И. Рассказы А.П.Чехова "богимовского цикла" в немецкой критике 90-х - начала 900-х годов// К 100-летию пребывания А.П.Чехова на калужской земле. - Калуга, 1991. С.35-36. (0,2 пл.)

13. Родина Г.И. Восприятие прозаических произведений А.П.Чехова немецкой критикой начала 900-х годов// Ш Пуришевские чтения: материалы Ш Всесоюзной научной конференции по проблемам всемирной литературы. - М.,1991 (депон. в ИНИОН АН СССР. Новая советская литература по общественным наукам. Литературоведение. - М., 1991. № 12). (0,4 пл.)

14. Родина Г.И. "Родина" Зудермана и "Чайка" Чехова (к вопросу о тематических соответствиях)// V Пуришевские чтения. Всемирная литература в контексте культуры. - М.,1993. С.116-117. (ОД п.л.)

15. Родина Г.И. Проза А.П.Чехова 80-х годов в восприятии немецкой критики// Шлях1 щдвтцення ефективносп подготовки педагопчних ггращвниюв (мащнали м1жнародпо1 науково-практично1 конференцн).В 2 ч. Ч.1.-БарД993.С.91-95(0,2 п.л.)

16. Родина Г.И. Женские образы в произведениях Зудермана и Чехова как выражение «моральных противоречий» эпохи// Российские женщины и европейская культура. - СПб.,1994. С.74-76. (0,4 п.л.)

17. Родина Г.И. Чехов - прозаик в восприятии слависта Й.Т.Бэра// История и поэтика литературы народов Европы и Америки.-Красноярск,1998.С.76-86(0,5 п.л.)

18. Родина Г.И. Восприятие прозы Чехова немецкой критикой 90-х годов// VI Пуришевские чтения. Классика в контексте мировой культуры. - М.,1994. С.19-20. (ОД п.л.)

19. Родина Г.И. Роман Х.Товоте »Последний шаг»// Классика и современный литературный процесс. Тезисы докладов всероссийской конференции. - Орск, 1995. С.38-39. (0,1 п.л.)

20. Родина Г.И. Русский характер в трактовке немецкой литературной критики// Научная программа: русский язык, культура, история. 4.1. - М.,1995. С.223-229. (0,6 п.л.)

21. Родина Г.И. Образ рассказчика в новеллистическом цикле Зудермана «В сумерках»// УП Пуришевские чтения. Классика в контексте мировой культуры. -М.,1995. С.34. (ОД п.л.)

22. Родина Г.И. Трагедия Зудермана «Иоанн Креститель»// VIII Пуришевские чтения. Всемирная литература в контексте культуры. - М., 1996. С.54. (ОД п.л.)

23. Родина Г.И. Восприятие немецкой критикой творческой личности в пьесах А.П.Чехова// Синтез культурных традиций в художественном произведении. -Нижний Новгород, 1996. С.164-168. (0,4 п.л.)

24. Родина Г.И. Субъективизм интерпретации (о книге Й.Т.Бэра «Шопенгауэр и русская литература конца XIX - начала XX вв.»)// Русский язык. Культура. История. Сб. материалов П научной конференции лингвистов, литературоведов, фольклористов. 4.1. - М., 1997. С.78-85. (0,5 п.л.)

25. Родина Г.И. Образ прусской провинции в автобиографическом романе Зудермана «Моя юность»// IX Пуришевские чтения. Всемирная литература в контексте культуры. Материалы научной конференции. - М., 1997. С.107. (ОД п.л.)

26. Родина Г.И. Эгапы восприятия русской литературы в Германии последней трети XIX в.// IX Пуришевские чтения. Всемирная литература в контексте культуры. Материалы научной конференции,-М., 1997. С.237-238. (ОД п.л.)

27. Родина Г.И. Пьесы А.П.Чехова в немецкой критике 1900-х годов// Чеховские чтения в Ялте: Чехов и XX век. - М., 1998. С.110-120. (0,6 п.л.)

28. Родина Г.И. Библейские аллюзии в романе Зудермана «Моя юность»// X Пуришевские чтения. Всемирная литература в контексте культуры. Сб. статей и материалов. - М.,1998. С.179-181. (0,2 п.л.)

29. Родина Г.И. Бисмарк в восприятии немецких писателей-современников// Дискуссионные вопросы российской истории. - Арзамас, 1998. С.511-515. (0,5 п.л.)

30. Родина Г.И. Женские образы в пьесе Зудермапа «Доброе имя»// XI Пури-шевские чтения. Всемирная литература в контексте культуры. Сб. статей и материалов. В 2 ч. 4.1. -М.,1999. С. 113-114. (0,1 п.л.)

31. Родила Г.И. Проза Чехова 80-х годов в оценке немецкого критика К.Буссе//Традиции в контексте русской культуры.-Череповец,1999.С.64-68.(0,4 п.л.

32. Родина Г.И. Драмы Г.Зудермана в оценке Х.Ф.Гартена// Жанровая теория на пороге тысячелетий. IX ежегодная международная конференция Российской ассоциации преподавателей английской литературы. - М.,1999. С.76-77. (0,2 п.л.)

33. Родина Г.И. Некоторые аспекты школьного изучения немецкой культуры рубежа веков//Мировая словесность для детей и о детях.-М.,1999.С.81-84. (0,3 п.л.)

34. Родина Г.И. Зудерман на Украине// Развитие и взаимодействие языков и литератур. - Винница, 2000. С. 153-155. (0,3 п.л.)

35. Родина Г.И. Нравственно-философская проблематика романа Зудермана «Госпожа Забота»// Мировая словесность для детей и о детях. Вып.5. - М., 2000. С. 104-111. (0,5 п.л.)

36. Родина Г.И. «Герой страдания, терпения, альтруизма» в романе Зудермана «Госпожа Забота»// Традиции в контексте русской культуры. - Череповец, 2000. С.303-307. (0,4 п.л.)

37. Родина Г.И. Образ Италии в романе Зудермана "Песнь песней" // ХШ Пу-ришевские чтения. Всемирная литература в контексте культуры. Сб. статей и материалов: В 2 ч. 4.2. - М.,2001. С.207-208. (0,1 п.л.)

38. Родина Г.И. Личность на пороге XX века (по произведениям Г.Зудермана)// Личность на пороге XXI века. - М.: Прометей, 2001. С.203-205. (0,4 п.л.)

39.Родина Г.И. Сказка Гофмана «Крошка Цахес» (некоторые особенности поэтики)// История зарубежной литературы XIX века. Практикум. - М.: Флинта,

2002. С.78-103. (1,1 п.л.)

40. Родина Г.И. Тема искусства и художника в романе Г.Зудермана «Песнь песней»// Х1У Пуришевские чтения. Всемирная литература в контексте культуры. Сб. статей и материалов: В 2 ч. 4.2. - М., 2002. С.302-304. (0,1 п.л.)

41. Родина Г.И. Х.Товоте и А.Чехов (к вопросу о типологических схождениях)// Художественный мир романа. Вып.1У - Арзамас,2002. С.126-132. (0,5 п.л.)

42. Родина Г.И. Роман Г.Зудермана «Песня песней» (некоторые особенности поэтики и жанра)//Поэтика жанра.Сб. научных трудов.-М.,2002. С.119-127(0,5 п.л.)

43. Родина Г.И. Политический портрет Г.Зудермана// Вопросы российской и всемирной истории. - Арзамас, 2002. С.161-168. (0,75 п.л.)

44. Родина Г.И. Г.Зудерман в оценке русской критики// ХУ Пуришевские чтения. Всемирная литература в контексте культуры. Сб. статей и материалов. - М.,

2003. С.222-223. (0,1 п.л.)

45. Родина Г.И. Отражение некоторых особенностей поэтики литературы рубежа Х1Х-ХХ веков в творчестве Г.Зудермана// Научные труды МПГУ. Гуманитарные науки. - М.,2003. С.54-56. (0,3 п.л.)

46. Родина Г.И. Рецепция творчества Г.Зудермана в петербургских журналах конца Х1Х-начала XX веков// Диалог в пространстве культуры. - М., 2003. С. 119129. (0,6 пл.)

47. Родина Г.И. Зудерман и Пинеро// Проблемы творческого освоения действительности в литературе Великобритании. Материалы ХШ Международной конференции преподавателей английской литературы. - М.: Лит. институт им, А.М.Горького, 2003. С.110-111. (0,1 пл.)

48. Родина Г.И. Сборник «В сумерки» в контексте творчества Г.Зудермана// ХУ1 Пуришевские чтения. Всемирная литература в контексте культуры. Сб.статей и материалов. - М.,2004. С.166-167. (0,1 пл.)

49. Родина Г.И. Рашшя новеллистика Г.Зудермана (идейно-тематический аспект)// Актуальные проблемы социогуманитарного знания. Сб. научных трудов. Вып. 25. - М.: Прометей, 2004. С.127-137. (0,7 п.л.)

50. Родина Г.И. Г.Зудерман-драматург в восприятии П.Д.Боборыкина// Русско-немецкие культурно-исторические контакты. Материалы международной научной конференции. - Тольятти, 2004. С.69-71. (0,3 пл.)

51. Родина Г.И. Россия в жизни и в творчестве Г.Зудермана// Политическая жизнь Западной Европы: античность, средние века, новое время. Вып. 3. - Арзамас, 2004. С. 173-186. (1,0 п.л.)

52. Родина Г.И. Прозаический пролог творчества Г.Зудермана (традиции жанра и своеобразие композиции сборника «В сумерки»)// Всемирная литература в контексте культуры. Сб. научных трудов. - М., 2004. С.54-62. (0,5 п.л.)

53. Родина Г.И. Далыше страны в произведениях Г.Зудермана// ХУП Пуришевские чтения. Сборник материалов международной конференции, посвященной 200-летию со дня рождения Х.К.Андерсена. - М., 2005. С.194-196. (0,1 п.л.)

54. Родина Г.И. Г.Зудермап и Б.Шоу// Компаративистика: современная теория и практика: В 2 т. Т.2. - Самара: СГПУ, 2004. С.119-121. (0,3 пл.)

55. Родина Г.И. Роман Г.Зудермана «Кошачья тропа» в контексте творчества писателя// Зарубежная литература: проблемы изучения и преподавания. Межвузовский сборник научных трудов. Вып.2. — Киров, 2005. С.139-148. (0,6 п.л.)

Подл, к печ. 07.11.2005 Объем 2 п.л. Заказ №. 412 Тир 100 экз.

Типография МШ У

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Родина, Галина Ивановна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. Философско-эстетические взгляды Г.Зудермана и литературный процесс в Германии на рубеже Х1Х-ХХ веков.

1.1.Творчество Зудермана в контексте эстетических исканий эпохи.

1.2. Модель мира в произведениях Г.Зудермана и отражение в ней проблематики рубежа веков.

1.3. Воплощение идейно-эстетической позиции Г.Зудермана в публицистической деятельности и в статьях об искусстве.

1.4. Философские истоки нравственно-эстетического идеала Г.Зудермана и его воплощение в творчестве.

ГЛАВА 2. Проза Г.Зудермана: герой и время на рубеже Х1Х-ХХ веков.

2.1. «В сумерки» - новеллистический пролог творчества писателя.

2.2. Реализация «принципов симметрии и контраста» (Г.Брандес) в сборнике Цф «Родственники».

2.3. Особенности повествовательной манеры в рассказе «Свадьба Иоланты».

2.4. «Герой страдания, терпения, альтруизма» (Т.Циглер) в романе «Забота».

2.5. «Кошачья тропа» как «литературный и исторический документ эпохи» (Г.Хейнтц).

2.6. Расширение тематического репертуара в романе «Былое».

2.7. Эпическое прочтение драмы творческой личности (роман «Песня песней»).

ГЛАВА 3. ПОЭТИКА ДРАМЫ Г. ЗУДЕРМАНА.

3.1 Место драматургии Г.Зудермана в немецком театре рубежа веков.

3.2. Пьеса «Честь»: на путях овладения мастерством драматурга.

3.3. «Гибель Содома» как драматический опыт воплощения конфликта творческой личности и общества.

3.4. «Родина» - этапное произведение в драматургии Г.Зудермана 90-х годов

3.5. Особенности поэтики пьес Г.Зудермана 900-х годов.

ГЛАВА 4. Г.Зудерман и Россия.

4.1. Аспекты рецепции творчества Г.Зудермана в русской культуре.

Щ 4.2. Восприятие драматургии Г.Зудермана в России.

4.3. Г. Зудерман и А. Чехов.

4.4 Россия в жизни и в творчестве Г.Зудермана.

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Родина, Галина Ивановна

Немецкий писатель, драматург, поэт, публицист, общественный деятель Герман Зудерман (Hermann Sudermann, 30.09.1857-21.11.1928) был известен на рубеже веков в литературном и театральном мире не только Германии, но и Англии, Италии, России Франции, США, Японии и других стран.

Будущий писатель родился недалеко от русской границы в местечке Матцикен, что рядом с Элбингом и Тильзитом (округ Хейдекруг, Восточная Пруссия) в семье солодовника и пивовара Йоханна Зудермана (1818-1887) и его жены Доротеи (урожденной Раабе; 1825-1923). Он посещал реальную школу в Элбинге, здесь в церкви св. Марии прошел конфирмацию 28 апреля 1872 г. (ему 14 лет), затем учился в Тильзитской реальной гимназии. Гуманитарное образование он получил в Кенигсбергском университете, обучаясь здесь с 17 апреля 1875 г. по 31 марта 1877 г., а затем в Берлинском университете, куда «записался» 21 апреля 1877 г. (ему 19 лет), связав в дальнейшем свою жизнь со «столицей немецкой интеллигенции» (П.Боборыкин) и «бисмарковской империи» (П.Фехтер). Во время учебы средства на существование приходилось зарабатывать в качестве домашнего учителя (в том числе в семье известного поэта Г.Гопфена). Но уже в 1881 г. он становится политическим журналистом, активным деятелем берлинской прессы, редактируя в 1881-82 гг. еженедельную либеральную газету «Das deutsche Reichsblatt», хотя его симпатии «принадлежали демократии и республике»1. С 1883 г. Зудерман уходит из сферы политики, но до конца жизни сохранит неподдельный интерес к ней. Он становится «свободным художником» (К.Буссе) и посвящает себя писательской деятельности и театру -«колдунье, называемой сценой», которая никогда уже не выпустит его из «своих л когтей» . Талантом и трудом Зудерман проложил себе путь в литературу и оставил глубокий след в истории культуры Германии. Его сочинения имеют тесную связь с реальным историческим, социальным и культурным контекстом страны и времени. Вместе с ним заканчивалась целая эпоха национальной культуры.

С самого начала творческого пути Зудерман решительно расширяет свое жанровое пространство. Его перу принадлежат новеллы, рассказы, повести, романы, драмы, трагедии, комедии; свои мысли и чувства он облекает и в стихотворную форму. Особое место в его наследии занимают дневники, критические статьи по вопросам литературы и театра, письма. Его 33-летняя переписка (с 1891 по 1924 г.) с женой, писательницей Кларой Лаукнер (7-1924), издана И.Лейкс после его смерти4. Интересы Зудермана не исчерпывались литературными занятиями, в течение всей своей жизни он уделял внимание общественно-политической деятельности, культурно-просветительской работе. В ноябре 1893 г. он вступает в «Союз немецких писателей» ("Verband deutscher Erzähler") и избирается, как и в "Союзе драматургов" ("Verband der Buhnenschriftsteller"), в члены президиума. С 1896 г. он становится председателем «Союза берлинской прессы» ("Verein Berliner Presse"), а затем и созданного им в Берлине 15 марта 1900 г. «Союза Гете» ("Goethe-Bundes")5. Столь напряженный, интенсивный темп, заданный себе писателем в самом начале творческого пути, сохранится им до конца жизни6. После его смерти огромное творческое наследие полностью перешло во владение издательства «Cotta», обогатив его архив. Здесь находятся 2500 писем Зудермана, 95 стихов, 35 рукописей драм, 44 рукописи прозаических произведений, дневники (10 томов), 20 000 писем, открыток и телеграмм к нему и вся переписка с издательствами1.

Творчество Зудермана принадлежит литературе, которая ныне почти забыта, но в тот период являлась продуктивной составляющей литературного процесса. Писатели и драматурги Г.Зудерман, Х.Берч, К.Блейбтрей, О.Блюменталь, Ф.Ведекинд, М.Кретцер, В.Поленц, Г.Товоте и др. подготавливали почву для появления шедевров Г.Манна, Т.Манна, Г.Гессе, А.Зегерс и др., ставших квинтэссенцией национальной художественной мысли. Творчество Зудермана неразрывно связано с именами старших современников (Т.Шторм, Т.Фонтане, В.Раабе, Ф.Шпильгаген и др.), а также предшественников (Г.Э.Лессинг, И.В.Гете, Ф.Шиллер, Г.Гейне, Ф.Геббель, Э.Т.А.Гофман, Р.Вагнер и др.), оно органично входит в широкий контекст немецкой литературы рубежа веков, являясь его неотъемлемой частью.

В произведениях Зудермана воссозданы конкретные и актуальные для его времени социально-нравственные конфликты, жизнь представителей разных слоев общества, личность человека в эпоху развития промышленного и финансового капитала и кризиса патриархальной культуры. Он внимательный и страстный летописец своей эпохи, творчество которого, посвященное злободневным проблемам современности, «отмечало всякое колебание в о атмосфере духовной жизни» , став важнейшим этапом и ярким фактом истории культуры Германии.

Наследие Зудермана в разные годы привлекало внимание исследователей разных эстетических ориентаций. В Германии о нём писали К.Блейбтрей, К.Буссе, Л.Гольдштейн, В.Каверау, А.Керр, Х.Ландсберг, С.Люблинский, И.Лёйкс, Ф.Меринг, Ф.Розенталь, П.Фехтер, Э.Штейгер, и др.9, авторы монографий по истории немецкой литературы (Ф.Куно; М.Кох, Ф.Фогт; Р.Урбан, Х.Хёльцке, А.Шюкэ и др.), многочисленных статей и рецензий, диссертационных исследований. В России ему посвятили специальные статьи И.Аксельрод, З.Венгерова, К.Головин, Г.Плеханов, В.Поссе, А.Рейнгольдт, Л.Троцкий, В.Фриче и др.10 В письмах из Берлина его имя упоминает К.Станиславский наряду с именами видных драматургов Германии того времени. Работы о творчестве немецкого писателя существуют и в других странах (Англия, Австрия, Дания, Румыния, Франция). Подход к его произведениям критиков и историков литературы был разным, но никогда не был равнодушным.

Работы исследователей рубежа веков насыщены богатым фактическим материалом, интересными и ценными для потомков наблюдениями современников. Однако различные аспекты творчества Зудермана рассматривались в них порой вне социально-исторического контекста или без учёта идейно-эстетической ситуации на рубеже столетий; недостаточно выверен конкретно-исторический анализ отдельных произведений и творчества в целом, а также связь с явлениями социальной и духовной жизни, находившими отражение в его произведениях.

Тематический по преимуществу анализ представлен в статье датского критика Г.Брандеса, который был одним из первых за пределами Германии исследователей, обративших внимание на молодого писателя11. В статье «Зудерман как драматург. Зудерман как рассказчик»12 Брандес останавливается на образах, характерах драматических и повествовательных произведений, появившихся с 1886 по 1893 г., отдавая предпочтение в художественном отношении драме перед прозой. Брандес первым наметил идейно-тематические соответствия между сборником новелл «В сумерках» и пьесами.

Уже при жизни Зудермана появляются статьи, авторы которых рассматривали его произведения в социально-критическом аспекте, соотнося конкретный анализ с социальными процессами времени. Среди таких исследователей следует назвать прежде всего Ф.Меринга, который утверждает, что Зудерман - «наиболее популярный драматург немецкой современности», сумевший в своих ранних произведениях («Честь», «Гибель Содома», «Родина»)

1Ч уловить настроения эпохи, характерные тенденции времени . Однако в его оценке пьес 1889-1905 гг. явны социологизаторские тенденции14. Меринг не находит выраженной «социальной подоплеки» в пьесах, появившихся после «Родины», и поэтому видит в Зудермане драматурга недостаточно последовательного и целенаправленного в своих социальных обличениях. Правда, он смягчает свою оценку признанием того, что отдельные сцены в пьесах скомпонованы не без сценического таланта.

Связь произведений Зудермана со временем, их породившим, раскрывает В.Каверау в книге «Герман Зудерман» (1897)15. Это первое в немецком литературоведении исследование, в котором дан идейно-художественный анализ написанного за десять лет творчества, включая романы и новеллы; тем самым критик открывал недостаточно известную читателю грань таланта своего соотечественника. Эпическим произведениям Зудермана не уделялось в те годы должного внимания, т.к. в Германии и в Европе оно было сконцентрировано исключительно на его пьесах, Зудермана-прозаика закрывала тень Зудермана-драматурга. Рассматривая его творчество в контексте немецкой литературы, Каверау приветствует новые (натуралистические) принципы воспроизведения им действительности, благодаря чему, по мнению критика, расширяется сфера литературы как искусства слова. Благотворное влияние натурализма на Зудермана Каверау видит прежде всего в интересе писателя к среде и в мастерском ее воспроизведении. В то же время он проводит грань между Зудерманом и натуралистами: изображение отрицательных сторон бытия, являясь необходимой составной частью художественной организации его драм, всегда уравновешивалось позитивным началом. Следует отдать должное профессиональной корректности Каверау, который одним из первых в немецкой критике в доброжелательном тоне заговорил о «компромиссности» его пьес: в них присутствуют признаки «театральной пьесы» и «современной реалистической МШешйюк». По мнению Каверау, именно такая пьеса способствовала возрождению немецкого театра. Одиннадцатилетняя писательская деятельность Зудермана дает Каверау основание увидеть связь его не только с традицией, но и говорить уже о его вкладе в национальную литературу, защищая тем самым его как художника от нападок той критики, которая требовала радикального обновления искусства и поэтому усматривала в его драмах «старомодность и дурной вкус».

Каверау не одинок, находя признаки «театральной пьесы» в драматических произведениях Зудермана. Критик Х.Ландсберг в статье «Герман Зудерман»(1901)16 выделяет две неравные и неравноценные, с его точки зрения, группы драматических сочинений Зудермана - драмы и «театральные пьесы» как их «суррогат», признавая одновременно «натянутость» такой классификации. К первым, по Ландсбергу, относятся три произведения - «Фритцхен», «Иоанн», «Три пера цапли» (критик Люблинский, например, не увидит художественной ценности двух последних). Как Каверау, Ландсберг исходит в своих критериях из убеждения в том, что «сегодняшнее состояние сцены принуждает . различать театральную пьесу от драмы»17, что и позволило критику увидеть в Зудермане своеобразную творческую индивидуальность.

Ландсберг рассматривает художественные произведения прежде всего с точки зрения их эстетической ценности, что определило игнорирование в анализе конкретно-исторического подхода к произведению. По мнению исследователя, художественный аспект, ценный сам по себе, имеет самодовлеющее значение. Критик видит в Зудермане «очень консервативную натуру» вследствие его приверженности традиции как в повествовательных, так и в драматических произведениях. Традиционен способ организации произведения: Зудерман отталкивается от идеи, «тезиса», создавая художественный мир. Идеей определяется содержание образов, характеров, структура произведения.

Исходя из такого понимания творческих принципов Зудермана, Ландсберг рассматривает его как «синтезатора» и отрицает принадлежность к натуралистам-аналитикам (в отличие от Гауптмана, «мастера анализа», идущего от действительности к идее). Видя в Зудермане поэта больших антитез (и солидаризируясь в этом с историком литературы Хёльцке), изображающего контрастные образы, характеры, Ландсберг делает спорный вывод о том, что позиция драматурга, противопоставлявшего «альтруистически-демократическое» мировоззрение «аристократически - эгоистическому», остается или скрытой, или он «пытается быть посредником между обоими мировоззрениями», признавая в

1 Я конце концов господствующую мораль как обязательную . Однако общественная и творческая деятельность Зудермана свидетельствует о том, что он не был бесстрастным творцом. Его собственная гуманистическая позиция всегда четко выражалась в художественной структуре произведения. Исследователь признает право на существование иных мнений о Зудермане, понимая, что регламентировать творчество любого художника очень некорректно.

Таким образом, стало привычным утверждение, что Зудерман является автором «театральных пьес». Это мнение было следствием существовавшей тенденции к разграничению драмы и пьесы для театра. Последняя считалась компромиссной драматической формой, обязательно предполагавшей сценические эффекты, специфически театральные приёмы, традиционные образы, мотивированные сценической условностью. Наличие этих признаков театральной пьесы в драматическом произведении давало основание ряду критиков для умаления художественной значимости написанного Зудерманом. О нём говорили лишь как о виртуозно владеющем техникой драматурге, оперативно откликавшемся на актуальные проблемы времени.

Если Каверау (как отчасти и Ландсберг) убежден в эстетической необходимости и историко-культурной обусловленности созданной Зудерманом пьесы, то «очень близкий к натурализму»19 С.Люблинский резко обвиняет Зудермана как автора «театральных пьес», продолжающего традиции Гуцкова, Коцебу, Лаубе, журнала «Гартенлаубе». Незначительными, по мнению критика, художественными достижениями драматург обязан исключительно времени, когда «оплодотворялся приливом литературы модерна»20 и изображал «социальную среду» (Люблинский имеет в виду первые пьесы «Честь», «Гибель Содома», «Родина», после которых, считает он, Зудерман пишет только «театральные пьесы»). Категоричность суждений Люблинского продиктована его эстетической концепцией - защитой новых принципов художественного отображения мира, в обращении к которым Зудерман не был последователен. Однако бескомпромиссность, с которой критик отстаивает эти принципы, оборачивается излишней категоричностью и отсутствием объективности в оценке творчества Зудермана, не укладывавшегося в идейно-художественную концепцию Люблинского.

Анализу специфики драматургии Зудермана посвящена часть главы в солидной монографии «яркого приверженца нового искусства» Э. Штейгера21 «Новая драма. Ибсен. Гауптман. Метерлинк. Зудерман»22. Автор рассматривает пьесы Зудермана в контексте современной ему немецкой драмы, представленной Г.Гауптманом, А.Хольцем, И.Шлафом, М.Хальбе, Г.Хиршфельдом и др. В подзаголовок исследования Штейгер выносит имена ведущих, с его точки зрения, авторов, представляющих различные тенденции развития современной драмы. Совокупностью этих творческих индивидуальностей воссоздается своеобразие литературного процесса рубежа веков, породившего психологическую, натуралистическую, символистскую драму. Выделяя Зудермана среди современников, Штейгер тем самым признает «культурно-историческое» значение его драматургии. Не ставя целью конкретный анализ его пьес, автор строит свою концепцию на произведениях 90-х гг., при этом многие пьесы, как и повествовательные тексты, остались вне поля зрения исследователя. Особенное, характерное в зудермановской драме Штейгер усматривает в умелом «компромиссном» сочетании «старого» с «новым». Речь идёт о сосуществовании канонизированных драматургических (и театральных) приемов с привнесенными натурализмом, которые он использовал, обращаясь к современной проблематике, к «новым мыслям». (Это специфическое свойство В.Г.Адмони характеризует как «явный эклектизм зудермановской драматургии» и признаёт, что «как раз в таком эклектизме заключались и причины его огромного успеха» ).

Штейгер один из немногих (наряду с Каверау) верно подметил некоторые особенности метода Зудермана как драматурга, стоявшего на перепутье старого и нового в театре и драме. Для немецкой же драмы, находившейся в стадии возрождения, степень традиционности и новизны произведения как в художественном, так и в идейно-тематическом плане была принципиально важна, инициируя противоречивые суждения критиков, что имело место в оценке произведений Зудермана, вобравших в себя борющиеся тенденции в драме. И потому современникам Зудермана было крайне трудно оценить по достоинству его роль в литературном процессе конца века.

Анализируя отдельные аспекты творчества Зудермана, хронологически ограниченные периоды его деятельности (в основном 90-е гг.), почти не касаясь проблем, связанных с мировоззрением, эстетикой писателя, критики создали в целом картину восприятия драматурга в Германии и прежде всего в Берлине. и

Первые солидные работы о Зудермане, появившиеся в 20-30 гг. XX в., раскрывают всё творчество писателя с биографической точки зрения. Серьёзные монографические труды К.Буссе и И.Лёйкс, авторитетные для исследователей уже по тому, что авторы их лично знали Зудермана, задали ставший традиционным вектор в подходе к его наследию: объяснять творчество и своеобразие творческой индивидуальности причинами биографическими, психологическими, складом характера, восточно-прусским происхождением. В первой главе своей монографии «Герман Зудерман. Его творчество и характер»24 Буссе обстоятельно знакомит с происхождением писателя, «местом и часом рождения», «духовным пространством» его родины. Верно утверждение исследователя в том, что произведения Зудермана безошибочно обнаруживали своего творца, «был ли это 1890 или 1920 г. Мотивы были другими, люди со временем менялись, но способ видеть этих людей и изображать их, формировать

25 эти мотивы был неизменным» . В своих художнических и тематических пристрастиях писатель всегда оставался верен себе. Буссе опровергает мнение тех, кто видит в Зудермане «рутинера» вследствие такого отношения к действительности, ибо «личность и искусство» Зудермана отмечены «особой чеканкой». Утверждение о неизменяемости способа видения им мира является, на наш взгляд, верным, о чём свидетельствует все его творчество.

Анализ произведений разных жанров с точки зрения преемственности тем, образов, характеров, идей Буссе соотносит с характеристикой их художественной специфики. Богатый наблюдениями и сопоставлениями, исчерпывающий идейно-тематический анализ сочетается со стремлением проникнуть в истоки творчества драматурга. Автор справедливо видит их также в национальной немецкой традиции, прослеживает связи с современной норвежской (Ибсен, Бьернсон) и французской драмой. Работа Буссе представляет несомненную ценность как первое монографическое исследование, которое раскрывает творчество Зудермана во всем многообразии и взаимообусловленности тематики и жанровых форм, охватывает в целом многожанровое наследие писателя, давая его исчерпывающую характеристику. Однако некоторая абсолютизация Буссе биографического начала, роли личных переживаний поэта и событий его частной жизни как творческих импульсов ослабляет внимание исследователя к социально-исторической составляющей творческого процесса.

И.Лёйкс, автор монографии «Герман Зудерман (1857-1928). Индивидуально-аналитическое и творчески-психологическое исследование»26, фокусирует внимание на особенностях психологии, существенно влияющих на творчество писателя, хотя и не являющихся, с ее точки зрения, определяющими в обосновании его специфики. Книга изобилует ценным фактическим материалом, раскрывающим разностороннюю одарённость Зудермана как художника рубежа веков, мотивируя формирование подобной многогранности биографическими и социально-психологическими причинами. Лёйкс как и Буссе подходит к пониманию биографии и психологии как «преломленному через личность взаимодействию социальных сил»27.

Вариацией точки зрения названных исследователей является суждение о Зудермане его земляка, историка литературы и театра, писателя и журналиста

90

П.Фехтера . Своеобразие художественного мира Зудермана, его тематические пристрастия он также объясняет «восточной структурой его души»29, называя его «Бальзаком из Матцикена»30. Мотивируя свою концепцию, Фехтер доказывает присутствие в сочинениях писателя особого мира идей, образов, характеров, обусловленных биографически. Огромный успех спектакля «Огни Ивановой ночи», поставленного в Берлине крупнейшим немецким режиссёром XX в.

-2 1

Ю.Феелингом , убеждает, по мнению Фехтера, в том, что произведения Зудермана порождены «необычайно величественным восточным миром фантазии». Фехтер солидаризируется с Феелингом, отказавшимся от укоренившегося в театре представления о Зудермане как натуралисте, пьесы которого «игрались натуралистически», как и пьесы Гауптмана32. Своей постановкой режиссер продемонстрировал «сильное драматургическое дарование» Зудермана, а также необходимость возрождения его наследия для читателя и зрителя XX в.

Научная концепция творческого развития Зудермана разрабатывалась историками литературы ГДР и ФРГ с целью исторически справедливой оценки его личности и творчества, значимого для немецкой культуры рубежа веков. В 1957 г. в связи со 100-летием со дня рождения Зудермана Фехтер подчеркивал, что память о творчестве писателя до сих пор «хранится в сердце народа»33. Это подтверждается, в частности, юбилейными изданиями отдельных произведений Зудермана (романов «Забота», «Кошачья тропа», «Моя юность», сборника повестей «Литовские истории»), В признании высокой художественности наследия писателя-драматурга Фехтеру вторит Карл Роснер, называя Зудермана «великим писателем высочайшей силы», который, «совершенствуя свое творчество, занял первое место в литературе своих и наших дней. Он стоит по ту сторону непостоянства моды как сильный и своеобразный художник и как такового его увидит будущее»34.

К 100-летию со дня рождения Зудермана был приурочен и вышедший в Дюссельдорфе юбилейный сборник статей «Герман Зудерман. Поэт на рубеже двух миров»35. Уже в названии заключена концепция различных материалов и публикаций, посвященных Зудерману. Авторы статей - Валдемар фон Грумбков («Социально-критические и моральные дискуссии в литературе во времена Зудермана»), Томас Дуглор («Герман Зудерман - творчество между одобрением и бранью. Заметки о нём, его творчестве и нашем времени»), Вильгельм и Маргарет Кохлер («Герман Зудерман - каким мы его узнали»), Хансвернер Хайнке («Восточно-прусская родина Германа Зудермана - страна и люди»), Фритц Хаузе («Восточно-прусская родина Германа Зудермана - культура и мысль»), Курт Буссе («Биография»). Здесь помещен фрагмент статьи Зудермана «Огрубение театральной критики»(1902) и опубликован список его произведений. Книга, свободная от юбилейно-торжественного пафоса, является свидетельством признания заслуг писателя перед немецкой культурой. Авторы пытаются воссоздать истинный облик художника и человека посредством ретроспективного взгляда на его жизнь и творчество. В отличие от интерпретации Зудермана его современниками, авторы рассматривают его наследие конкретно-исторически, выявляя гуманистический пафос, включая произведения в контекст литературной жизни Германии рубежа веков. При этом авторы не ставят своей целью дать развёрнутый анализ отдельных произведений. Один из важных аспектов сборника - актуальность творчества Зудермана в условиях современной немецкой

36 действительности , традиционность подхода к которому обусловлена авторитетом Буссе как автора пока единственного исчерпывающего критико-биографического исследования. Но это не умаляет ценности книги, свидетельствующей о серьёзной тенденции немецких литературоведов возродить Зудермана для современного читателя.

Один из крупных знатоков немецкой литературы Х1Х-ХХ вв. французский германист Клод Давид в монографии «От Рихарда Вагнера к Бертольту Брехту. История новейшей немецкой литературы»37 уделяет внимание Зудерману, но повторяет его прижизненные оценки, опираясь при этом лишь на драмы 90-х гг., а из более поздних произведений - на сборник «Литовские истории». Так, он называет немецкого автора «искусным» драматургом, популярность которого порождалась умением улавливать «модные формулы». Давид ставит под сомнение возможность активного и серьёзного изучения в настоящее время творчества Зудермана, хотя констатирует пробуждающийся интерес к нему, объясняя этот интерес региональной принадлежностью писателя. Таким образом, вскользь говоря о специфике тематики, критик отказывает Зудерману в самобытности художественного мышления, видя в ряде его пьес лишь продолжение традиций художественного уровня Коцебу, Иффланда. Называя Зудермана «ненастоящим натуралистом», он связывает писателя с традициями «крестьянского реализма XIX в.»38. Заимствуя негативное мнение определенной части современной Зудерману критики, автор отказывается признать самостоятельную художественную ценность произведений Зудермана, рассматривая их как конгломерат различных тенденций и традиций. Давид упрекает немецкого писателя в ослаблении социально-критического пафоса в творчестве, начиная с середины второй половины 90-х гг. Такой вывод, на наш взгляд, проистекает из непонимания, что Зудерман в соответствии со своей идейно-эстетической позицией дает нравственно-психологический анализ общества. В его неприятии индивидуализма и моральной несостоятельности времени и человека заложено сильное критическое начало, весьма продуктивное в эпоху «моральных противоречий» (К.Франке).

Диссертация западногерманской исследовательницы И.Нооль «Драматическое творчество Германа Зудермана. Попытка изобразить его критику общества в театре XIX и XX в. и в кино» , защищенная 10 ноября 1973 г. в Кёльнском университете, - это прежде всего театроведческая работа, тематическая и историко-функциональная по своему характеру. Исследование, основанное на обширном фактическом материале, использовании архивных документов, сценариев, рецензий, воспроизводит театральную жизнь Берлина рубежа веков на фоне социально-экономической, общественно-политической ситуации, духовной атмосферы как предпосылок возникновения новой драмы, рож и места натурализма в этом процессе, уяснения места произведений Зудермана в истории немецкого театра и кино, значения его драматургии для возрождения театральной жизни Берлина. В значительной степени Нооль отталкивается от работы Буссе, многие положения которой становятся для неё исходными, в частности, принципиально важное для Буссе утверждение об обусловленности творческого пути Зудермана складом его характера, биографией. Поэтому в первой главе речь идет о биографии Зудермана, которая необходима, по мнению исследовательницы, для понимания его драматического творчества. Нооль включает произведения Зудермана в контекст современной ему национальной литературы, анализируя их с точки зрения театрального функционирования, намечая взаимодействие с драматическими произведениями других авторов, давая подробную классификацию пьес в зависимости от жанра, места действия, тематики, конфликтных сил, характеров действующих лиц. Вслед за Буссе и Давидом Нооль высказывает весьма категоричное и спорное, на наш взгляд, суждение о том, что, начиная с драмы «Да здравствует жизнь»(1902), Зудерман отходит от критики общества, которая присутствовала в его произведениях от «Чести» до «Огней Ивановой ночи». Исследование Нооль импонирует своей фактической достоверностью, анализом пьес, их интерпретацией театром, критикой, кинематографом.

В трудах историко-литературного характера даётся по преимуществу краткий тематический обзор отдельных произведений Зудермана, наиболее характерных для него, с точки зрения авторов (Ф.Фогт, М.Кох40, К.Франке41, Р.Урбан42, Г.Хельцке43, А.Шюкэ44 и др.).

Лаконичные сообщения о Зудермане разбросаны в многочисленной справочной литературе на немецком языке45. Работы, посвященные отдельным произведениям Зудермана и вышедшие в России до 1917 г., а также позднее, подробно рассмотрены в 4 главе в разделе 4.1.

В 1980 г. в Вюрцбурге выходит сборник статей «Герман Зудерман: творчество и влияние»46, который, по словам его издателя Вальтера Т.Рикса, является первой серьезной попыткой поиска ответа на множество до сих пор открытых вопросов, связанных с наследием Зудермана. Резюмируя содержание сборника и его концепцию, В.Т.Рикс демонстрирует современное прочтение Зудермана: он «гениальный драматург и компромиссный художник сцены, критик и представитель немецкой империи, затравленный знаменитыми и беспощадными критиками, автор непреходящего повествовательного искусства и китчевых работ, успешнейший драматург немецкой сцены и забытый, объявленный умершим. и снова и снова играемый, издаваемый и экранизируемый»47.

Авторы статей освещают разные стороны личной и творческой жизни «великого писателя»48, решительно отказываются от пристрастных клише, справедливо усматривая их истоки в «язвительных оскорблениях А.Керра и других критиков»49; демонстрируют литературную и культурно-историческую значимость произведений Зудермана. Общие вопросы мировоззренческого и эстетического плана ставят в своих публикациях А.Панцер («Герман Зудерман -политическая биография»), В.Шинеманн («Человек и природа в творчестве Зудермана») и Дж.-П.М.Манненс («Отношение Зудермана к литературным течениям рубежа веков»). Составитель структурирует сборник таким образом, что одинаковое количество статей (по четыре) посвящено и драматическому, и повествовательному творчеству исследуемого автора. О прозе пишут И.Прахт-Фитцелл («Проблемы и символы индивидуальности в повествовательном творчестве Г.Зудермана»), Г.Хейнц («»Компромисс и влияние: критические заметки о «Кошачьей тропе» Г.Зудермана»), Х.Мотехат («Путешествие в Тильзит» Г.Зудермана»), Е.Остеркамп («Юность как одержимость. К принципам создания образа в «Моей юности» Г.Зудермана»). Проблемами драматического наследия заинтересовались такие авторы, как А.Коркхилл («Место этических и религиозных вопросов в драмах Г.Зудермана»), Дж.Фитцелл («Герман Зудерман: мотивы огня и воды в драматическом творчестве»), Ю.Фиринг («Для идиллии не было места в моей жизни». Тема семьи в драмах Зудермана о светском обществе»), Р.Даунихт («Гибель Содома» - гибель Зудермана?»). Авторы двух статей (Томас Вильям Бушхорн и Мазахахиро Йокомицо) знакомят немецких читателей с отдельными аспектами восприятия творчества Зудермана в американской и японской культурах.

Как известно, для объективного видения всего созданного художником необходима временная дистанция. По мнению Зудермана, высказанному в статье «Одичание театральной критики», беспристрастная и истинная оценка личности и творчества писателя возможна лишь в ретроспективном взгляде историка литературы. Ныне уже существует и дистанция, и ретроспекция, показавшие, что на рубеже новых столетий наследие Зудермана оказывается востребованным. В конце XX в. в его произведениях обнаруживают потенциальные нравственно-эстетические возможности и новые смыслы. Об этом свидетельствуют не только научные публикации, но и переиздание в Германии его произведений, их кинематографическое и сценическое прочтение50, а также проведение 24-26 октября 1997 г. в Бланкензее, что южнее Берлина (бывшее поместье писателя), международной конференции, посвященной 140-летию со дня его рождения. Пафосом докладчиков была мысль о необходимости «возобновить прерванный десятилетиями разговор о писателе»51 (см. об этом в 4 главе в разделе 4.4).

Востребованность в конце XX столетия произведений Зудермана (как это уже было в конце XIX в. и в Германии, и в России) свидетельствует об актуальности обращения к исследованию обширного творчества писателя, которое остается неизученным в отечественной германистике.

Стремительное развитие гуманитарных наук на рубеже XX и XXI вв. привело к серьезным уточнениям методологических подходов к анализу явлений культурной жизни в периоды смены художественных систем, культурных парадигм. Необходимость рассмотрения художественных явлений как неотъемлемого и важного элемента социокультурного процесса актуализировала постановку проблемы изучения феномена литературы с учетом системного анализа совокупности культурных фактов, событий, которыми отмечен мир искусства и социума. Частным проявлением такого системного подхода к изучению литературы можно считать контекстный подход, востребованность которого очевидна применительно к изучению историко-литературного процесса указанного периода.

Проблема контекста в немецкой литературе на рубеже веков остается по-прежнему актуальной. Как известно, контекст вбирает в себя не только имена, но и направления, течения, характерные для данного историко-литературного периода, представляя собой качественное состояние культурной, в частности, литературной, жизни нации. Это состояние и отражено творчеством Зудермана как контекстной фигурой. Есть писатели, отличающиеся необыкновенной чуткостью ко всякому новому веянию, в их произведениях отражаются не только «век и современный человек», но и характерологические черты литературы этого периода. К таковым относится Зудерман, видевший свою художественную задачу

КО в том, чтобы «отмечать всякое колебание в атмосфере духовной жизни» . При этом Зудерман не ограничивается рамками только национальной литературы. Он внимательно следит за общественно-политической и культурной жизнью, текущей за пределами своей страны. Культура и политика для него - действенное средство формирования и выражения определенной позиции. И с этой точки зрения он - яркая знаковая фигура рубежа веков, т.к. его жизнь, его общественная деятельность и творчество отражали характерные для данного периода особенности.

Включая Зудермана в общий контекст рубежа веков, мы видим, что это очень крупная фигура, ярко и многоаспектно репрезентирующая литературу данного периода. Творчество его, столь же традиционное, сколь и новаторское, имеет своими предшественниками национальных авторов, среди которых он называет прежде всего Гете, Шиллера, Шпильгагена. О нем высказываются его младшие современники - Т.Манн, Рильке, Брехт и др. Вместе с тем, культурологический пласт, представленный в произведениях Зудермана, не ограничивается национальной традицией, вбирает в себя итоги, достижения, опыт разных культур, позиционированных по широкому этно-хронологическому принципу. Следует подчеркнуть, что актуальными для его поэтики стали прежде всего открытия, сделанные романтизмом и натурализмом. Он признавал себя

53 учеником Гюго» , последователем Золя, Мопассана, Флобера, Ибсена, Толстого, Достоевского54. Среди соотечественников он отмечал влияние на творчество писателей своего поколения таких авторов, как Г.Фрейтаг, П.Гейзе, В.Раабе, Т.Шторм55. Он знал лично многих политиков, выдающихся деятелей науки, культуры, литературы, театра, а также художественное творчество своих современников (и не только соотечественников) - писателей, драматургов, актеров, живописцев, композиторов. Об этом свидетельствуют его письма, воссоздающие интеллектуальный контекст эпохи.

Актуальность обращения к творчеству Зудермана мотивируется и необходимостью конкретизации методологических подходов в исследовании проблемы функционирования, жизни художественно-эстетической традиции в условиях смены культурных эпох. Творческое наследие писателя, его статьи, письма и размышления дают обширный материал, позволяющий проследить механизм обновления идейно-тематического репертуара художественного текста, смену поэтического языка на этапе угасания традиции и рождения, формирования нового культурного сознания.

Неординарная фигура Зудермана дает обширный материал для всестороннего и глубокого рассмотрения на примере его жизни и творчества проблемы художник и литературный и культурный процесс в переходные эпохи.

В последнее время отечественная и немецкоязычная наука о литературе несколько утратили интерес к биографическому методу изучения творчества писателя, отдавая предпочтение иным. Обширное, отмеченное поэтическим единством творчество Зудермана, тесно связанное с идейно-нравственными и гражданскими убеждениями и воззрениями писателя, позволяет показать продуктивные возможности биографического метода в монографическом исследовании художника и его наследия. Восстановление, реабилитация биографического метода в литературоведении, представленного в истории филологической науки такими именами, как Ш.О.Сент-Бев, Г.Лансон, Г.Брандес, с которым Зудерман был дружен, Ю.Айхенвальд, А.Дживелегов и др., открывает возможность изучения художника через призму его alter ego, реализованного в его творениях. Биографический метод расширяет источниковедческую базу исследования, активно включая в нее материалы биографии, дневников, эпистолярное наследие и собственно творчество как форму объективации способностей автора и его экзистенциальных сил (эмоциональных, рациональных, словесных, а также памяти, воображения, воли); это автор и путь выражения его позиции в сочинениях. «Его творчество основывается на его характере»,-утверждал немецкий исследователь К.Буссе.

Актуальность исследования творчества Зудермана обусловлена и необходимостью уточнения такой важной для литературоведческой науки проблемы, как художественный синтез, представленный в наследии писателя на уровне родов и жанров.

Неустанные поиски выхода из духовно-нравственного кризиса, непременного спутника перехода, смены культурных эпох, актуализируют проблему роли личности в жизни социума, пробуждают внимание к человеку, к его трудным поискам истины, ответа на животрепещущие вопросы современности, трактовку вечных тем. Для Зудермана интерес к человеку, изучение его сложной и неоднозначной природы всегда был важен, и с этой точки зрения его наследие не утрачивает научной значимости. Человек, стоящий на сломе двух культурных исторических эпох - уходящей патриархальной и наступающей машинно-буржуазной - вот его герой, который стремится остаться человеком в мире утверждающейся бесчеловечности.

Обращение к наследию Зудермана актуально и в силу того, что дает возможность для широких компаративистских штудий. Исследование феномена бытования иноязычного автора, воплощающего свою национальную культуру в чужой культурной среде, очень актуально в современных условиях стремительного развития процессов глобализации.

Приведенными выше аргументами не исчерпывается актуальность предлагаемого исследования, но и они свидетельствуют об обоснованности выбора творчества немецкого писателя рубежа Х1Х-ХХ вв. Зудермана в качестве объекта диссертационной работы.

Ее цели - представить творчество Зудермана как целостное явление во всем его жанровом разнообразии; дать историко-литературный анализ произведений как в контексте развития немецкой литературы рубежа Х1Х-ХХ вв., так и наследия самого писателя; проследить вектор движения и развитие творчества, выявив его особенности; раскрыть его социально-историческую детерминированность и идейно-тематическое богатство; определить его роль и место в истории немецкой литературы, культуры, а также в истории русского театра. Предлагаемое исследование не претендует на исчерпывающее освещение темы вследствие ее объемности и богатого авторского наследия, но является попыткой разработки ряда ее аспектов: философско-эстетическая концепция Зудермана, поэтика повествовательных и драматических произведений, традиционное и новаторское в ней, рецепция его творчества в русской культуре на рубеже Х1Х-ХХ вв. и др.

Для достижения целей решается следующий круг задач:

- рассмотреть связь творчества Зудермана с эстетикой его времени, с романтизмом и натурализмом.

- дать анализ произведений Зудермана в контексте его творчества. охарактеризовать особенности поэтики повествовательных и драматических произведений разных жанров.

- дать целостную картину эволюции творчества писателя, выявить художественную логику этого движения и специфику его концепции личности

- реконструировать литературный контекст рубежа веков через повествовательное и драматическое творчество, которое представляет и эпоху, и жанры.

- исследовать структуру внутреннего мира героев Зудермана, рассмотрев их как представителей определенной социокультурной эпохи.

- проанализировать функцию финалов в произведениях Зудермана, выявить художественные приемы, используемые писателем для воссоздания гармоничной картины мира в эпических и драматических текстах.

- В.Шлегель в одном из своих сочинений о Данте писал, что произведение можно постичь, только изучив автора, а постичь автора можно, только изучив эпоху56. Важная задача - представить эпоху-автора-произведение в их единстве; через творчество и личность художника воссоздать неповторимый облик времени, его социокультурные доминанты, «умственные и общественные» течения», определявшие проблематику, основные художественные идеи.

- воссоздать целостную картину жизни и творчества Зудермана в контексте не только национальной, но и русской культуры.

Научная новизна диссертации заключается в том, что впервые в отечественном литературоведении предлагается целостный анализ творчества Зудермана и его поэтики в контексте идейно-художественных исканий рубежа Х1Х-ХХ столетий. Впервые предложено монографическое исследование вопроса вхождения Зудермана в русскую культуру в конце Х1Х-начале XX века и театральной интерпретации его наследия, привлекавшего русскую литературную и театральную критику.

В основе методики исследования лежит системный подход к рассматриваемым явлениям в сочетании с историко-функциональным, структурным, компаративистским анализом. Работа строится на лучших достижениях отечественной и зарубежной науки о литературе, опирается на опыт и результаты исследований современных литературоведов Германии. В диссертации сохраняется «исторический, единственно правильный подход»57 к той нише, которую занимал Зудерман в культурной жизни своего времени.

Основные положения, выносимые на защиту

1. Изучение литературного процесса в культурном контексте эпохи является актуальным для современной филологической науки. Воссоздание и уточнение культурного контекста через призму комплексного анализа творчества Зудермана как одного из его типичных представителей является перспективным не только для литературоведения, но и для других гуманитарных наук (искусствоведение, культурология и т.д.).

2. Художественный синтез как характерная черта культурной эпохи рубежа Х1Х-ХХ вв. проявляется во всех уровнях творчества Зудермана (родовом, внутрижанровом и др.), свидетельствуя не только о принадлежности писателя к переходному периоду культурной эволюции, но и являясь характерологической чертой его художественного почерка.

3. Выявляется место и роль традиции в условиях угасания выполнившей свою художественно-эстетическую функцию системы, рассмотренной через монографическое исследование персонифицированно представленного художественного мира.

4. Методологические подходы исследования механизма взаимодействия традиции и элементов нарождающегося художественного языка и мышления в условиях кризиса культурной эпохи порубежья открывают возможность постижения нравственно-этических и художественных проблем эпохи и понимания специфики творчества Зудермана.

5. Феномен вхождения иной, «чужой» культуры, формы и способы ее освоения в условиях переходной эпохи приобретает в настоящее время особую актуальность, обусловленную динамикой процессов глобализации.

Научно-практическая значимость диссертации определяется тем, что полученные в ходе исследования результаты расширяют познания о закономерностях литературного и культурного процесса в Германии и России на переломе столетий и о месте в нем творчества Зудермана. Результаты и выводы исследования могут быть использованы в учебном процессе высшей школы - в разработке курса лекций и спецкурса по истории немецкой литературы рубежа Х1Х-ХХ веков, по литературной и театральной критике этого периода, спецкурса по русско-немецким культурным связям. Материалы диссертации могут быть учтены в научных исследованиях, посвященных развитию немецкой литературы, русского театра в конце XIX- начале XX столетий, а также при создании учебников по истории немецкой литературы. Полученные выводы позволяют углубить существующие представления в области русско-немецких культурных связей на рубеже веков, а также уточнить отдельные аспекты русской театральной жизни рубежа веков.

Апробация работы. Основные положения исследования обсуждались на заседаниях кафедры всемирной литературы МПГУ (2002-2005), на Пуришевских чтениях (1989-2005), на межвузовских научных конференциях в Таганроге (1983, 1984, 1987, 1988), в Ялте (1985, 1989, 1990, 1991), в Йошкар-Оле (1997), в

Череповце (1999), в Арзамасе (1998, 2002-2005) и др. Результаты исследования отражены в двух монографиях и 53 публикациях общим объемом 45,65 п.л.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, примечаний, десяти приложений. Основной текст работы - 426 страниц, общий объем - 553 страницы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Творчество Г. Зудермана в контексте немецкой литературы конца XIX - начала XX века и его восприятие в России"

Заключение

1071 Thorsten Hinz.Hauptmanns Konkurrent. Информация взята из Интернета http://www.jf-archiv.de/archiv/46aal9.htm