автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.03
диссертация на тему: Творчество Сэридзавы Кодзиро

Полный текст автореферата диссертации по теме "Творчество Сэридзавы Кодзиро"

На правах рукописи

Лукина Елена Борисовна

ТВОРЧЕСТВО СЭРИДЗАВЫ КОДЗИРО (Эволюция художественного метода)

Специальность 10.01.03 - литература народов стран зарубежья (литературы азиатского региона)

Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук

Москва-2004

Работа выполнена в МГУ им. М.В.Ломоносова

(Институт стран Азии и Африки, кафедра японской филологии)

Научный руководитель:

кандидат филологических наук, доцент В.П. Мазурик Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Т.П. Григорьева кандидат филологическихнаукМ. В . Торопыгина

Ведущая организация: ИМЛИ

Защита диссертации состоится: « 8 » апреля 2004 г. в 15 ч. 00_мин.

на заседании диссертационного совета Д. 501. 001.33. в МГУ им. М.В. Ломоносова (Институт стран Азии и Африки) по адресу:

103009, Москва, ул. Моховая, 11.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ИСАА при МГУ.

Автореферат разослан « _5_» марта 2004 г.

Учёный секретарь

специализированного

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Сэридзава Кодзиро (1896-1993) - номинант Нобелевской премии, обладатель множества литературных наград, лауреат премии ЮНЕСКО, почётный член Французской и Бельгийской академий, президент японского филиала ПЕН-клуба, один из первых японских писателей, изданных в Европе. На родине Сэ-ридзавы, в Нумацу, ещё при жизни писателя в 1970 г. был открыт культурный центр, носящий его имя. Дом литературы Сэ-ридзавы Кодзиро («Сэридзава Кодзиро бунгаку кан»), который продолжает функционировать и сейчас, с самого начала задумывался как духовный центр, место для встреч единомышленников — последователей религиозно-философского учения, созданного писателем.

Несмотря на всё это, Сэридзава Кодзиро, как при жизни, так и после смерти остаётся одним из самых малоизученных и противоречивых в оценке авторов у себя на родине. Существующие работы, как правило, касаются лишь небольшого отрезка жизни или отдельной книги писателя и в большинстве случаев носят рекламный характер.

Подобное отношение к писателю на родине критики объясняют «неяпонскостью» автора, слишком сильной приверженностью европейской литературной традиции, дилетантизмом, невысокой художественной ценностью его работ, что, как мы показываем в работе, является крайне спорной оценкой.

Признание на Западе, наличие почитателей творчества Сэ-ридзавы Кодзиро в Японии, отсутствие какой-либо доказательственной базы в высказываниях критиков относительно художественной ценности произведений писателя позволяет говорить о поверхностности выводов литературоведов или даже определённой предвзятости. Эта парадоксальная ситуация явилась поводом для выбора объекта нашего исследования.

Парадокс существует не только в оценке творчества писателя в целом, но касается и отдельной части его наследия. Писатель-моралист, гуманист, ученик Бальзака, космополит — так называют Сэридзаву Кодзиро японские литературоведы Окуси Но-бумаса и Хадори Тэцуя, оценивая положительно произведения, созданные автором в период с 1930 по 1980 годы. Однако масштабное сочинение из восьми томов - «Божественная серия» («Ками-но сиридзу»), - созданное Сэридзавой в последние восемь лет жизни, не берётся исследователями во внимание, а иногда и вообще не упоминается. Это представляется особенно странным, если учесть, что сам автор считал написание «серии» самым важным событием в своей жизни.

В этом произведении автор изложил оригинальную концепцию Бога и мира, в духе неорелигий Японии. «Божественная серия» отражает как парадоксы сознания современной японской интеллигенции, так и духовный кризис в стране в целом. О масштабах последнего можно судить по огромному количеству возникающих неорелигиозных вероучений (на настоящий момент более 3000) и их чрезв . Вместе с

тем «Божественная серия», несомненно, является вершинным, итоговым созданием Сэридзавы, сконцентрировавшим в себе весь художественный опыт писателя.

Центральная проблема нашей работы - механизм художественной эволюции писателя, вызванный его мировоззренческими исканиями. Эпоха, в которую создавал свои произведения Сэ-ридзава (середина - конец 20 в.), отмечена конфликтом между

?)адиционными установками и новыми западными веяниями. ворчество автора, отразившее противоречия времени и поиски их разрешения, особенно удачный объект для исследования, поскольку позволяет выявить некоторые тенденции в мировоззрении современной японской интеллигенции, характерные для кризисной эпохи.

В работе мы ставили перед собой следующие цели:

1. выявить взаимозависимость миропонимания писателя с некоторыми особенностями его творчества;

2. объяснить особенности оценки автора на родине;

3. определить место Сэридзавы Кодзиро в истории современной японской литературы в контексте основных тенденций литературного процесса этого периода;

4. проследить процесс формирования и эволюцию авторского стиля от ранней новеллистики до религиозно-философских эссе, выявить особенности художественного метода писателя.

5. раскрыть парадоксы сознания современной японской интеллигенции на примере мировоззрения Сэридзавы Кодзиро;

Данные цели предполагают решение следующих задач:

1. на материале творческого наследия Сэридзавы проследить этапы формирования авторского мироощущения и его эволюцию;

2. на примере «Улыбки бога» и других произведений рассмотреть специфику художественного метода и стиля Сэридза-вы;

3. проанализировать «Божественную серию» как итог духовно-нравственных и религиозных исканий писателя-

4. выявить причины и предпосылки создания «Божественной серии»;

5. сопоставить философско-религиозную концепцию писателя с близкими ей неорелигиозными доктринами в контексте духовной жизни современного японского общества.

Научная новизна данной работы заключается в том, что в ней впервые в отечественном литературоведении на примере ранее не изучавшегося японского прозаика делаются предположения о возможном направлении дальнейшего развития литературного процесса в стране, а также ставится вопрос о характере религиозного сознания интеллигенции в новейшей литературе Японии.

Актуальность данного исследования, в котором рассматривается творчество автора, отразившее типично современный конфликт между традиционной системой ценностей и неорационалистическим культурным синкретизмом, между национальным

началом. ц«глоЬадйСЛКилш тенденциями, определяется возрос-■ ' ........•'•

; 'тг-^'-Гл | ,•»» го; ;

шим в мире вниманием к проблемам культурной идентификации.

К диссертации прилагается перевод первого тома «Божественной серии» Сэридзавы Кодзиро - «Улыбка бога» («Ками-но хохоэми»), что является первой публикацией в России философской части наследия автора. С художественным творчеством Сэридзавы российский читатель впервые познакомился в 1997 Л, когда был издан сборник произведений японских авторов «Лик Японии». В сборник вошла новелла писателя - «Бессонные ночи» в переводе м.П. Григорьева.

Практическая значимость исследования заключается в том, что его основные положения и выводы могут быть использованы в вузовском курсе лекций

по истории японской литературы 20 века. Материал диссертации представляет интерес и для специальных курсов по истории культуры и религии Японии указанного периода.

В диссертации в рамках метода системного анализа используются сравнительно-литературный, сравнительно-исторический, биографический методы, а также методологические принципы современной религиоведческой интерпретации.

В работе использованы все существующие исследовательские материалы, касающиеся творчества Сэридзавы Кодзиро, в связи с чем осуществлены переводы и комментарии отобранных работ. Наибольшую ценность для нашего исследования имели: монография Окуси Нобумасы «Мир Сэридзава Кодзиро» («Сэ-ридзава Кодзиро-но сэкай»), «Альбом японской литературы издательства Синтё. Сэридзава Кодзиро» («Синтё Нихон бунгаку арубаму. Сэридзава Кодзиро»), сборник статей «К столетию Сэридзавы Кодзиро» («Тандзё хяку нэн кинэн Сэридзава Кодзиро») , а также ряд разрозненных публикаций оценочного характера японских литературоведов: Накано Тосио, Хадори Тэцуя и некоторых других. Кроме того, мы использовали статьи известных писателей-современников Сэридзавы, таких как: Кэндзабу-ро Оэ, Эндо Сюсаку, Накамура Синъитиро, поэта - Оока Мако-то, и тексты докладов этих авторов, прочитанных в 1996 году на конференции посвященной столетию Сэридзавы. Большую ценность для настоящей работы имели консультации членов организационной структуры религиозной школы Тэнрикё — Набэси-мы Кэидзиро и Судзуки Коро.

В диссертации использован обширный мемуарный и публицистический материал, представленный двумя книгами из собрания сочинений писателя: «Литература и человеческая жизнь» и «Бунгаку-то дзинсэй»), «Площади души» («Кокоро-но хиро-

Диссертация обсуждалась на заседаниях кафедры японоведе-ния Института стран Азии и Африки при Московском государственном университете. Основное содержание работы отражено в 5 публикациях.

Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения, приложения, списка использованных источников и исследованной научной литературы по

избранной тематике. Объём работы составляет 273 страницы, из них 150 страниц основного текста; библиография включает 84 наименования. Приложение составляет 118 страниц.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается выбор темы исследования и её актуальность, характеризуется степень её изученности, формулируются цель и задачи исследования, определяется его предмет, методологическая основа и методика, научная новизна и практическая ценность.

Первая глава «Новеллистика Сэридзавы Кодзиро» включает в себя четыре параграфа: «Индивидуалистическая ориентированность ранней прозы Сэридзавы Кодзиро», «Сэридзава Кодзиро и литературный мир Японии - «бундан»», «Психологическая проза Сэридзавы», «Тема войны в раннем творчестве автора».

На материале биографии писателя нами выявлены наиболее значимые события, повлиявшие на формирование его мировоззрения. Сэридзава родился в семье, исповедующей одну из так называемых «новых религий» - Тэнрикё. Родители, став миссионерами, оставили Сэридзаву в раннем детстве. Он тяжело переживал свою разлуку с семьёй. Сквозь всё творчество автора проходят темы сиротства и неприятия религиозной общины, Церкви как социального института.

Ощущения отвергнутого родителями ребёнка создали предпосылку для будущего мировоззрения автора, которое в зрелом возрасте характеризуется подчёркнуто глобалистическими представлениями. Нарушение в сознании СэрЛидзавы зависимости «семья - родина», естественной для такой патерналистской страны, как Япония, изначально лишило писателя тесной связи с традицией. Это предопределило его внутренний спор с ней, как и то, что западные индивидуалистические идеи, которыми автор увлёкся в юности, стали во главе его жизненных ценностей. Немалую роль в этом сыграло и то, что Сэридзава получил образование за границей.

Важной вехой в жизни Сэридзавы стало преодоление тяжёлой болезни - туберкулёза. Лечение во французской клинике необычным методом - «святой водой» и медитацией, во время которой он испытал мистический опыт, - влияние французских друзей, исповедующих своеобразную «интеллигентскую версию» христианства, приводят его к вере в некий Вселенский Абсолют. В соответствии с этой верой, чтобы не умереть, он должен был выбрать для себя общественно значимое, полезное для современников занятие. Очевидная отсталость полуфеодальной Японии на фоне прогрессивной Европы подводят Сэридзаву к решению стать писателем, пропагандирующим буржуазно-либеральные идеалы свободы, равенства, братства.

Это обусловило пристрастие Сэридзавы к остросоциальной проблематике на раннем этапе творчества. Актуальные пробле-

мы современности - противостояние бедных и богатых, равноправие женщин и мужчин - он разрешает с позиций западного индивидуализма.

По мнению автора, причиной отсутствия внимания критиков к его произведениям стала его обособленная позиция, неучастие в кружковой, а по существу кланово-корпоративной деятельности.

С самого начала писательской деятельности Сэридзава противопоставлял себя авторам японской литературной элиты -«бундан» (феномен литературной жизни страны, просуществовавший примерно 50 лет: с конца эпохи Мэйдзи и до начала Тихоокеанской войны). «Бундан», корнями уходящий к средневековым ремесленным, цеховым объединениям, - это узкая группа писателей, объединённых осознанием своей элитарности, привязанных к жанру эго-беллетристики («си-сёсэцу») и ведущих определённый, стандартный для «бундзина» («члена бундан») образ жизни.

Ряд изменений в экономической и общественно-политической сферах Японии после войны с Россией в 1905 г. повлёк за собой появление настроений крайнего индивидуализма в обществе. В среде японских интеллектуалов общество стало восприниматься враждебно, наиболее приемлемую форму существования в нём творческая интеллигенция видела в абсолютной свободе для художника. Одной из главных причин возникновения такой установки можно считать сильнейшее давление механизма социального контроля (внешнего — со стороны имперской государственной системы и внутреннего - со стороны феодальной морали) на индивида-интеллектуала, проникшегося западными идеями свободы. Европейские веяния не вписывались в жизнь феодальной Японии и могли быть опробованы лишь в узком кругу, где авторы могли жить в соответствии со своими этическими стандартами.

Специфику образа жизни членов этого замкнутого социума определило появление в литературе натуралистического движения. В соответствии с его принципами писатели изображали человека в жёстких рамках его биологической заданности. Увлечение же писателей жанром эго-беллетристики стимулировало желание иллюстрировать натуралистические постулаты примерами собственных судеб.

Превращая себя в объект художественного эксперимента, авторы «бундан» попадали в замкнутый круг: чтобы соответствовать жёстким требованиям литературного этикета, они должны были на собственном опыте испытать тяготы и несчастья. В конечном итоге это часто даже приводило писателя к смерти: либо по причине самоубийства, либо из-за полного физического, нервного истощения, алкоголизма или наркомании. Одной из главных причин сложившейся ситуации, на наш взгляд, является то, что в поисках жизненной опоры писатели в ранг таковой возвели искусство, возложив на него функции, которые оно не в состоянии выполнять. Превратив искусство в Божество, авторы искали в нём компенсацию дисгармонии окружающей реально-

ста. Осознание того, что искусство не может её дать, и проводило их к полному краху и трагическому концу в подавляющем большинстве случаев.

Позиция Сэридзавы, продиктованная желанием быть полезным современникам, противоречила принятым в элитарном мирке стандартам и на тот момент обрекала его на литературное аутсайдерство. Тогда все произведения, идущие вразрез с представлениями авторов «бундан» о «чистом искусстве», объявлялись низкопробным чтивом. В доказательство необъективности подобной оценки отметим, что наряду с Сэридзавой писатели «бундан» в разное время обвиняли в дилетантизме Нацумэ Со-сэки, Мори Огай и членов литературной группы «Сиракаба» с Сига Наоя во главе. Эти писатели не мыслили себя каким-либо единством, однако созданные ими произведения, отразившие поиски пути рационального сосуществования личности с обществом, позволили им стать классиками. К этому типу культурных деятелей можно причислить и Сэридзаву Кодзиро.

Важно отметить, что позиция Сэридзавы - моралиста, обращающегося к читателям в дидактической манере, - для того периода уникальна. К моменту появления Сэридзавы на литературной арене в Японии, пережившей бум моралистической прозы писателей-просветителей в 19 веке, таких произведений уже не писали. В литературе главенствовал эстетизм, тон задавали авторы «бундан», провозгласившие принцип «искусство ради искусства». На этом фоне Сэридзава выглядел весьма анахронично.

В этой связи возникает вопрос: считать ли Сэридзаву «единичным случаем» - автором, реанимировавшим век спустя традиции просветительской, моралистической прозы на волне возникшей у читательской аудитории (уставшей от эстетства писателей- современников) потребности в такой литературе? Или же он основатель нового направления - «неодидактизма», — и его произведения, как видно из проведённого нами анализа «Божественной серии», объективно отражают неорелигиозное сознание современных японцев? Дать точный ответ на этот вопрос поможет время и детальное изучение тенденций литературного процесса в стране.

Вероятно, то, что Сэридзава оказался не вполне своевременным автором, и явилось одной из причин того, что его творчество мало известно и не исследовано в Японии. Другой причиной, возможно, является отсутствие согласия в среде критиков по вопросу: кем считать автора - писателем или идеологом?

На материале нескольких произведений автора мы рассмотрели эволюцию его творческого метода и стиля. Первые свидетельства таковой становятся очевидны уже в 40-х годах. Автор отходит от остросоциальной проблематики и стремится к нето-

еогшивым, вдумчивым эссе-размышлениям, насыщенным глу-оким психологизмом. Поворот в творчестве был обусловлен переменами в общественно-политической ситуации в стране, Япония уже воевала против Китая. Результатом этого стало усиление государственного котроля над обществом и ужесточение

цензуры. Ещё одной причиной творческого поворота явилось то, что к этому моменту в сознании Сэридзавы окончательно складывается представление о собственной писательской деятельности как исполнении особой духовной миссии по отношению к современникам.

Социальная дисгармония перестала быть актуальной для писателя, поскольку он ставит теперь перед собой иные задачи — своим творчеством способствовать духовному развитию современников. Автор переносит акцент с пассивного описания того, чем он недоволен, на то, что именно необходимо сделать, чтобы жизнь каждого индивида в отдельности и общества в целом улучшилась, качественно изменилась изнутри. Вероятно, писателю тогда показалось, что он наконец нашёл тот путь, который выведет современников из кризиса. Тогда, когда тема самосовершенствования стала для Сэридзавы центральной, когда в его сознании окончательно сформировалось представление о себе как о духовном наставнике, на наш взгляд, и наметился поворот от художественного творчества в сторону религиозно-философской публицистики.

Анализ произведений «Записки о любви и смерти» и «Умереть в Париже» показал, что в них автор смещает акцент с событийного ряда на внутренние переживания персонажей, в сочинениях теперь преобладают внутренние монологи героев. В дальнейшем объём внутренних монологов персонажей, в той или иной мере являющихся писательским alter ego, по отношению ко всеж' тексту произведения у Сэридзавы будет всё увеличиваться. Если в ранних новеллах читатель становился свидетелем описываемых событий внешнего мира, то теперь центральное место в произведениях отдано осмыслению героями прошлых событий. JB «Записках о любви и смерти» писатель впервые напрямую обращается к читателю. Произведение «Умереть в Париже», написанное в форме дневника главной героини, носит исповедальный характер. Прямое обращение к читателю и исповедальность являются характерными признаками поздней прозы Сэридзавы. В отличие от ранней остросоциальной прозы, писавшейся автором на вымышленном материале, в событиях этих двух повестей несложно усмотреть коллизии его собственной судьбы. В двух вышеназванных произведениях объектом внимания Сэридзавы становится опыт личностного духовного роста. Эта тема лежит в основе подавляющего большинства последующих книг писателя. На последнем этапе творчества Сэридзава вообще откажется от вымышленных персонажей, начнёт рассказ от первого лица о себе, своей судьбе и о собственной мировоззренческой эволюции.

На наш взгляд, в двух вышеназванных сочинениях пока в относительной гармонии сосуществуют две задачи автора: дать художественное изображение реальности и философский урок своим современникам.

Анализ представлений Сэридзавы о писательском труде показал, что в сознании автора парадоксальным образом соединились западная протестантская этика и традиционно японское

отношение к искусству как к пути подвижничества. Сэридзава говорит, что писательский труд для него - это работа над книгой и одновременно над собой. Для японских писателей классической литературы, художников, всегда отчётливо понимавших разницу между искусством и ремеслом, «гэйдо» («путь искусства») - прежде всего путь к самосовершенствованию. Знаменательно, что Сэридзава чётко формулирует то, что всякий японский художник всегда понимал интуитивно. В таком аналитическом самоосознании Сэридзава несомненно был ближе к философам, чем к писателям.

Важно и то, что Сэридзава не признавал искусства по вдохновению. В таком творчестве писатель не видел подвига, и этим он отличался от авторов «бундан». Последние делали акцент именно на вдохновении. Они не ставили труд во главу творчества, поскольку считали, что сама их принадлежность к «бун-дан» — миру литературы, - автоматически делает их самих и их жизнь объектом искусства.

В своих взглядах на искусство как на путь подвижничества Сэридзава - парадоксально традиционен. Его можно назвать продолжателем традиции Сайге, Басе, которые своей жизнью и творчеством стремились доказать, что и то, и другое служит единственной цели - обретению Истины. Феномен Сэридзавы заключается в сознательном возвращении писателя к традиционному пониманию этического и эстетического в единстве.

Во "второй главе, которая включает в себя два параграфа: ««Судьба человека» и взгляд Сэридзавы на миссию литератора», «Шаг на пути к вероучению — книга «Основательница»», анализируется роман-эпопея «Судьба человека» («Нингэн ум-мэй», 1962—19/2г.), ознаменовавший начало нового этапа в творчестве писателя. Приступая к написанию, Сэридзава в поисках литературного эталона обращается к творчеству Бальзака. Причиной было желание научиться широкому охвату социальной реальности. В японской литературе середины 20 века преобладали произведения, в которых авторы описывали лишь то, что непосредственно их окружало - семья, узкий писательский круг.

Поставленную задачу писатель реализовал, хотя достигнуть художественного единства в этом произведении еэд^ не удалось. Со временем намерение сделать широкий обзор действительности во многом отошло на второй план, уступив место задаче моралистического характера - в образе главного героя дать соотечественникам образец для подражания. Может поэтому, герои в романе получились несколько односторонними, в них не хватает некоторой внутренней диалектики.

Канву повествования составляют истории становления, взросления героев на фоне известных событий в стране, таких как Тихоокеанская война, оккупация, послевоенные экономические реформы.

В основе романа лежит мысль: судьбу человек творит сам, и за свои поступки он всегда ответственен перед собственной совестью. Тема судьбы волновала Сэридзаву всегда. Окончатель-

ный ответ на вопрос: каким образом определяется человеческая судьба? - писатель сформулирует в своём учении. И в нём он будет ближе к ранним представлениям о предопределённости жизненных событий, чем к представлению о свободе воли человека, провозглашённому в романе «Судьба человека». Причиной, заставившей автора кардинально поменять свою точку зрения во время работы над этим произведением, вероятно, явилось стремление на примере судьбы героя дать некую модель поведения, научить соотечественников жить и использовать весь творческий потенциал, ориентируясь при этом на общечеловеческие моральные и нравственные ценности, гуманистические идеалы — единственное, что, по мысли Сэридзавы, незыблемо и вечно.

Главный герой в романе — образ во всех отношениях положительный. Персонаж необычайной силы духа, альтруистичный, чрезвычайно требовательный к себе. Он твёрдо идёт по жизни, на каждом судьбоносном перекрёстке задавая себе вопросы: Добро или зло? Ложно или истинно? Честно или нет? Как данный поступок соотносится с целью и желанием быть полезным обществу? И каждый раз он принимает лишь морально оправданное решение, подтверждая то, что достоин права называться Человеком в самом высоком смысле этого слова.

Корысть, индивидуализм, эгоизм - вот те качества, которые писатель более всего осуждает в характерах других героев. Духовная ограниченность, уныние - вот что должно быть искоренено, по мысли Сэридзавы.

Роман оптимистичен, наполнен предчувствием всеобщего обновления. В 60-70-х годах на фоне литературы беспроглядного пессимизма и разочарования оптимистический взгляд Сэрид-завы на мир — явление из ряда вон выходящее. На наш взгляд, он был продиктован уже сформировавшимся у писателя религиозным мировоззрением.

По мысли автора, необходимо творить свою судьбу, но не для себя, а во имя других, участвовать в строительстве и усовершенствовании новой жизни. Как и писатели левых убеждений, Сэридзава говорит, что без фундаментальной перестройки общества путь в «светлое будущее» невозможен. Однако в отличие от первых, призывавших к социальному реформаторству, Сэридзава ищет выход на путях внутреннего совершенствования каждого индивида.

Прототипом главного героя стал сам писатель, персонажами - круг близких ему людей, сюжетом - события жизни автора. В связи с этим японские литературоведы спорят: можно ли причислить роман к жанру эго-беллетристики («ватакуси-сёсэцу»)?

Определённое сходство есть: между «Судьбой человека» и Сэридзавой была связь сродни той, что всегда существовала в Японии между эго-беллетристом и его романом, где реальная судьба автора воспринималась как некий «ключ» к тексту, когда сведения о самом писателе были необходимы для адекватного понимания произведения. В послевоенную эпоху «великого смятения» Сэридзава, нарисовав в романе образец полноценной

высоконравственной жизни, прожитой во имя благородных целей, сам выступал как пример. Это объясняет паломничество читателей в его дом сразу после публикации первой части «Судьбы человека». Дом литературы Сэридзавы Кодзиро был возведён как раз в 70-х, по той причине, что токийский дом, где жил автор, уже не вмещал всех посетителей, желающих пообщаться с выдающимся современником.

Однако, причислить «Судьбу человека» к жанру эго-£омана (в том виде, в каком его понимают в Японии) в полной мере нельзя. Авторы, писавшие в этом жанре, концентрировали внимание на психике, внутреннем конфликте героя, бегущего от общества, и никогда не ставили целью дать развёрнутую картину окружающей жизни. Роман Сэридзавы хотя и не обладает большим эпическим размахом, явно демонстрирует стремление не замыкаться лишь на внутреннем мире персонажа. В произведении довольно много сведений о быте и нравах японского общества. Кроме того, в подавляющем большинстве книг эго-беллетристов человек противопоставлялся обществу, упивался горечью своего одиночества, а в романе Сэридзавы герой социально активен.

К тому же Сэридзава не стремится к абсолютной автобиографической достоверности - между ним и его героем есть важное отличие. Главный персонаж «одержим неверием» в Бога, подходит к любому явлению в действительности исключительно с рационалистической точки зрения. Сэридзава же хоть и отвергал религиозную общину, церковную догматику, тем не менее на момент написания романа уже 30 лет верил в существование некоего единого метафизического начала и планомерно двигался к созданию собственного религиозно-философского учения. Возможно, выбор героя - позитивиста был обусловлен стремлением автора дать более строгий ан&читический комментарий к происходящему в стране.

Произведение Сэридзавы сочетает в себе жанровые особенности исторического и воспитательного романов, типичных для западной художественной традиции. По многим параметрам -масштабности, чётко выверенной структуре, подчёркнутой мо-ралистичности, общему жизнеутверждающему настрою произведения и оптимистическим ожиданиям по отношению к оуду-щелгу - это сочинение гораздо ближе к западноевропейским образцам социального романа, чем к «ватакуси сёсэцу».

«Судьба человека» мало известна в современной Японии. Судя по минимальному количеству отзывов в критике, никаких сомнений относительно неуспеха романа быть не может. Возможно, попытка аналитического подхода к действительности оказалась чуждой японским читателям. Мир и человек традиционно воспринимаются в Японии как единое целое и не выступают в качестве отдельных объектов познания. При буддийском мировоззрении с его представлениями о нереальности человеческой личности аналитическая антропология не могла иметь глубокой почвы для развития.

Другой причиной, вероятно, является то, что Сэридзава перенасытил роман дидактикой, а главный герой получился излишне идеализированным. Дело в том, что автор считал необходимым создать героя (цельного, нравственно здорового, творца своей жизни, человека, находящегося в гармонии с собой и с миром), на которого могли бы ориентироваться современники. В этом кроется главное противоречие произведения: ставя перед собой задачу написать реалистический роман, автор нарисовал персонаж, который, как в глазах современников Сэридзавы, так и в глазах нынешнего читателя, имеющего представление о Японии эпохи конфликта традиционных установок и новых веяний, выглядит нетипично. Впрочем, и сам Сэридзава с его оптимизмом и конструктивным взглядом на взаимоотношения личности и общества, был на тот момент нетипичен.

Следующим этапом мировоззренческой эволюции Сэридза-вы, ознаменовавшим обретение им персонального идеала человеческой жизни, стало написание документально-биографического повествования о жизни основательницы неорелигиозной конфессии «Закон Неба» (Тэнрикё) - Накаямы Мики («Основательница» («Оясама», 1959)). Это произведение, хотя и не считается каноническим, расценивается идеологами Тэнрикё положительно, тогда как «Божественная серия», в которой также фигурирует Основательница, с их точки зрения -ересь. И это понятно, в первом случае Мики, со всеми её чудесными деяниями, предстаёт перед читателем выдающейся исторической фигурой, а во втором - образ Основательницы используется для утверждения уже нового, несанкционированного общиной вероучения.

Работа над «Основательницей» была крайне важна для автора, поскольку ставила его перед необходимостью окончательного разрешения внутренней дилеммы. Любой из вариантов разрешения этой дилеммы мог его по-своелгу удовлетворить. Проникнуться тэнрийской религией и принять её означало бы для писателя возвращение в лоно семьи. Другой вариант разрешения - сулил обретение доказательств созревшей в его голове концепции.

Начиная книгу, автор решил подойти к материалу исключительно с исследовательской точки зрения. Трудно выполнимая задача, учитывая то, что любому исследователю, обращающемуся к судьбе выдающейся личности, с которой связана собственная внутренняя проблема, сложно остаться объективным аналитиком. Описание жизни Накаямы Мики у Сэридзавы получилось апологетическим. Вероятно, потому, что Сэридзава убедился в том, что образ Мики, каким он рисовался из рассказов верующих, вполне укладывается в его собственную мировоззренческую концепцию. Известная своей жертвенностью, судьбой, преисполненной мучениями и страданиями во имя людей, легендарная Накаяма Мики, возможно, оказалась близка по духу автору с его представлениями о значимости и необходимости собственной просветительской деятельности.

В результате работы над «Основательницей» автор признал учение Тэнрикё частным случаем вселенской Истины и окончательно убедился в справедливости своих антиклерикальных воззрений. Тщательное ознакомление с докттэинальной базой тэн-рийской религии, житием святой японской мученицы во время написания произведения привело его к мысли о проведении параллели между Накаямой Мики и Иисусом Христом. Мысль о том, что Иисус и Мики были людьми, которые в разное время и в разных местах несли людям единую Волю Бога, впоследствии стала одним из главных постулатов, обосновывающих универсальность созданного писателем синкретического вероучения. Кроме того, написание «Основательницы» дало автору возможность собрать необходимый фактографический материал и подвести доказательственную базу под собственную концепцию, которая после этого в значительной степени пополнилась терминологией Тэнрикё.

Анализ ряда высказываний писателя показал, что Сэридзава был чрезвычайно религиозен. Его, человека, «обиженного на Бога», имеющего с ним свои «особые счёты», не устраивала культовая, формальная сторона религии. Отчасти это и стимулировало желание её «подправить», сделать, как он считал, более адекватной новому времени. Однако форма нераздельно связана с содержанием. Посредством соблюдения формы возможно не только проникнуть в содержание, но и сохранить его для будущих поколений. Странно, что Сэридзава не осознавал этого, принадлежа фактически к культуре, где так ценится традиционная форма выражения. И "потом, как неплохой знаток традиционной культуры, Сэридзава должен был бы понимать, насколько сложно сменить религиозную парадигму. Возможно, причину его смелости следует искать в характерной черте той эпохи - радикализме. Тогда в среде японской интеллигенции даже возникло предложение поменять родной язык на английский. В попытке реформировать религиозное сознание Сэридзава тоже был по-своему радикален.

Убеждённость в необходимости собственной литературной деятельности, острое ощущение кризиса в обществе, представление о себе как о наставнике современников - всё это в итоге и обусловило появление «Божественной серии», где автор описал созданное им учение.

В писательской среде в подобном «богостроительстве» Сэ-ридзава был не одинок. Некое подобие вероучения, где предметом поклонения выступали не боги религий, а творческое начало в человеке, было создано писателем литературной группы «Сиракаба» Мусянокодзи Санэацу. К слову, авторы именно этого литературного направления на фоне всеобщего пессимизма в литературе 20 века демонстрировали в произведениях оптимистический взгляд на жизнь. Сэридзаву с ними объединял общий источник оптимизма - высокий и благородный посыл жить не для себя, но во имя других. Однако между этими писателями и Сэридзавой было существенное различие. При всей просветительской роли, которую авторы «Сиракаба» возлагали на лиге-

ратуру, последняя для них - выходцев из состоятельных семей -была прежде всего интеллектуальным «клубным» увлечением. Среди современных зарубежных критиков есть мнение, что и оптимистическому взгляду на жизнь эти авторы обязаны своему материальному благосостоянию и высокому положению в обществе. Происходившие из крепких и обеспеченных семей, они не боялись социума и его санкций, чувствовали себя достаточно независимыми, чтобы высказывать своё мнение и жить в соответствии со своими идеалами.

Для Сэридзавы же литература была единственным источником дохода, и он с самого начала отдавал себе отчёт, сколь тернист будет для него этот путь. Созданное учение стало для него частью «Гэйдо» - «Пути искусства» как пути самосовершенствования писателя, А проповедь этого учения - логическим продолжением его воззрений на собственную литературную миссию. Принеся автору внутреннее умиротворение, оно позволило ему избежать мучительных поисков культурной самоидентификации и трагического финала - самоубийства, которым в большинстве случаев они заканчивались у его собратьев по перу, не исключая и писателей «Сиракаба».

В третьей главе («Божественная серия» - религиозно-философское учение Сэридзавы) рассматривается последнее восьмитомное произведение писателя, которое, по его словам, содержит «Божественное послание», полученное от Накаямы Мики (та в свою очередь получила его напрямую от Всевышнего).

На первый взгляд повествование выглядит непоследовательным (события настоящего иногда без видимой причины и каких-либо объяснений переплетаются с далёкими воспоминаниями автора, собственные размышления Сэридзавы в одном отрезке текста могут быть продолжены словами Основательницы), однако во всех томах явно просматриваются привычные компоненты сюжета, присутствует чёткая логическая последовательность в расстановке сюжетных эпизодов, единство ассоциаций и настроения. Особенностью «серии» является насыщенность повествования различными чудесами и сверхъестественными событиями: тут и «голоса с неба», и спиритические сеансы, и разговоры с деревьями, и сбывающиеся предсказания будущего, и явления Накаямы Мики, Христа, Будды, и беседы автора с ними. Всё это представлено автором - не как вымысел, а как реальные события, рассказываемые от первого лица. Они приводятся в качестве доказательств бытия Бога и подтверждения каждого из полученных от Него постулатов.

Как относиться к описанным в книгах мистическим явлениям, беседам автора с Божественными посланниками? Складывается впечатление, что писатель сам создаёт систему доказательств, руководствуясь подсознательным желанием убедить самого себя. Его беседы с «посланниками» - скорее диалоги с некими собственными подсознательными ипостасями. Отметим, что описываемые мистические события происходят с писателем

в то время, когда он отдыхает, дремлет или старается войти в медитацию.

Монологическая речь писателя (она занимает около 90% от общего объёма текста) проста, как с точки зрения грамматики, так и образности. Используемые поэтические образы незамысловаты, определения кратки и лаконичны, отсутствует какая-либо недосказанность или подтекст. Обо всём автор говорит прямо, тщательно объясняя то, что может быть недопонято. Особенно важные сентенции (постулаты учения) рефреном повторяются на протяжении всей «серии» множество раз (в очередном повторе меняется только вводная фраза, причём в такой последовательности: И как я мог не понять тогда, что. Как я уже говорил, . Каждый должен осознавать, что...; Любому ясно, что... и т.д.).

«Серия» соединила в себе жанровые особенности дидактико-религиозной, мемуарной и документальной литературы, выполняя при этом своё главное назначение - пропагандировать нетрадиционное мировоззрение её создателя.

Тот факт, что произведение Сэридзавы на данный момент уже не единственное в своём роде, даёт основание предположить возможность существования целого литературного направления в современной Японии. Поскольку о литературе такого типа до «Божественной серии» нам ничего неизвестно, вполне возможно, что это произведение и лежит в основе нового течения. Условно оно могло бы быть названо «неодидактизмом» или «неомифологизмом», учитывая специфику направления, выражающуюся в попытке скрестить классические мифы с современными рационалистическими взглядами.

Как правило, такие произведения пишутся лидерами или рядовыми последователями неорелигиозных направлений. Хотя среди них встречаются и книги последователей традиционных религий, к примеру, произведение Абэ Сигэру («Религия материалиста» - М, 1993.), рассказывающее о мировоззренческих исканиях, приведших автора к вере в буддизм.

В работе сделаны следующие предположения о типологических особенностях такой прозы. Основное действующее лицо -сам писатель, в основе сюжета - многосложный путь автора от неверия к вере. Создатель такого произведения, логически выстраивая выводы, к которым он приходит в результате тех или иных событий своей жизни (они могут быть приведены как в хронологическом, так и в свободном порядке), насыщенных свидетельствами потустороннего вмешательства, подводит читателя к мысли, что именно эта обретённая им истина является единственно возможной. Во многих произведениях отправной точкой исканий становится физический недуг. Это вполне по-японски, поскольку японцы относятся к культовым проявлениям религии очень утилитарно.

По замыслу автора, «Божественная серия» должна была состоять из девяти томов, но последняя книга осталась незаконченной из-за его смерти. То, что пророчество Сэридзавы осталось незавершённым (последняя книга, наверняка, должна была

представлять собой квишэссенцию содержания всего сочинения), и то, что послание Мики не было зафиксировано полностью (а это само по себе даёт пространство для воображения как последователей, так и шарлатанов), позволяет с большой долей вероятности предположить, что последний том не замедлит появиться. В пользу предположения говорит то, что своеобразное мифотворчество, связанное с именами известных писателей -явление довольно распространённое в стране. В качестве примера можно привести «загробное» творчество Мисимы Юкио -это ряд произведений, написанных медиумами якобы под диктовку Мисимы уже после его смерти.

Учение Сэридзавы Кодзиро заключалось в следующем:

1. Мир был создан некой духовной сущностью - Вселенскими Силами (Богом-Отцом или Оя-Гами).

2. Первые люди на Земле - Идзанаги и Идзанами (божественная супружеская чета в традиционной религии Японии -синто). Автор отождествляет их с ветхозаветными предками человечества. В этом постулате писатель предлагает свой вариант выхода из состояния «раздвоения сознания», вызванного столкновением западного и восточного, традиционного и нового в мировоззрении японцев во второй половине 20 в. Это попытка синтезировать культуру западную и восточную на самых базисных, основополагающих уровнях.

3. В основе создания и функционирования вселенной, по мысли автора, лежит принцип гармонии.

4. Бог-Отец - создатель человечества, все люди - его дети, являются братьями и сестрами между собой. Любые войны и конфликты есть вред, причинение боли и страдания друг другу, источник разобщения в великой семье, которую представляет собой человечество.

5. Люди для своего Творца то же, что любимый ребёнок для родителя, поэтому они изначально были созданы для радостной жизни, которая и является главной целью человеческого существования. Любуясь счастливыми людьми, Бог и сам будет радоваться вместе с ними.

6. Каждый человек рождается с предопределённой судьбой. Болезни и физические страдания - свидетельства любви Бога, таким образом предупреждающего людей о неправильных мыслях или поступках, противоречащих Божественной Воле и тому пути, который Он наметил для человека. Путь этот подразумевает максимальное раскрытие способностей и талантов, данных человеку от рождения.

7. Люди порой забывают об истинном своём предназначении, поэтому часто руководствуются неверными целями, совершают вероломные поступки, способные в конечном итоге уничтожить их самих. Бог-Отец, не имея возможности объяснить своё желание каждому, время от времени является избранным, которые, продолжая оставаться людьми, исполняют возложенную на них миссию - несут Волю Бога в мир. Такими были - Иисус, Будда, Накаяма Мики.

8. Умершие люди не исчезают бесследно, их души продолжают существовать в энергии земной атмосферы. Души создают своеобразную оболочку, которая, наряду с кислородом, окружает планету и не даёт погибнуть всему живому на Земле. Поступками хорошими и плохими человек в течение земной жизни творит свою душу. После смерти физической его душа, содержащая либо отрицательную, разрушительную энергетику, либо положительную, питает жизнь на Земле. В зависимости от того, какие души, какая энергетика насыщает земной мир, такими будут и поступки ныне живых людей на планете: созидательными илиразрушительньши.

Является ли учение Сэридзавы - оригинальным, самостоятельным? Или это «усовершенствованное» учение Тэнрикё, версия, написанная под диктовку молодого медиума - Дайтокудзи Тэруаки, с чьей помощью было получено Откровение г Общение Тэруаки с Сэридзавой - характерный пример «симбиоза» двух нуждающихся друг в друге людей. Посредством сеансов Сэрид-зава получил возможность убедиться в том, что его догадки справедливы, а Дайтокудзи, начавший раскольническое движение в Тэнрикё, в свою очередь - возможность воодушевить сподвижников и привлечь новых адептов. Неудивительно, что Дайтокудзи вскоре выпустил книгу, в которой четыре главы из шести занимают воспоминания о Сэридзаве.

В результате проведённого сравнительного анализа доктрин Тэнрикё и учения Сэридзавы был выявлен ряд отличий, свидетельствующих о том, что учение писателя оригинально.

1. Бог-Отец в учении Сэридзавы - абстрактные, бесформенные Вселенские Силы, существующие над миром. В учении Тэнрикё Бог-Родитель - не абстракция, а реальное существо.

2. Центральное понятие Тэнрикё «хокори» (букв, «пыль» — аналог христианского понятия «грех») и всё связанное с ним не нашло отражения в учении Сэридзавы. Болезнь в Тэнрикё - кара, неотвратимый результат дурных деяний, и кару эту можно снять исполнением ритуала. Ничего подобного понятиям греха, наказания, какого-либо суда и воздаяния каждому за содеянное в учении Сэридзавы нет. И он подчёркивает это, повторяя, что единственное, что движет Вселенскими Силами во взаимоотношениях Их, то есть Бога, и человека - Вселенская Родительская Любовь к собственному творению.

3. В учении автора отрицается ритуал и религиозная община в целом - достаточно иметь «Бога в душе». Человеку не обязательно причислять себя к какой-то религии или считать себя последователем таковой, от него требуется только осознавать Высшую Истину и стремиться жить в соответствии с предназначенной Богом судьбой.

4. У Сэридзавы Иисус, Будда и Накаяма Мики - «звенья одной цепи». Тэнрикё не признаёт и никоим образом не связывает Иисуса или Будду с Основательницей. В учении Сэридзава настаивает на том, что все трое являлись людьми (это противоречит как Тэнрикё, где Накаяма Мики рассматривается как Боже-

ственная мать всего человечества, так и христианской традиции).

Таким образом, очевидно, что Сэридзава Кодзиро сократил культово-магическую часть и расширил этическо-рационалистическую составляющею, подчёркивая именно универсальность своего вероучения. В концепции писателя легко обнаружить типические черты неорелигиозной доктрины:

1. Религиозный синкретизм.

Так, Сэридзава ставит в один ряд Иисуса, Будду, Накаяму Мики. Адама и Еву называет именами прародителей человечества японской религиозной традиции - Идзанаги и Идзанами. Не удивляет писателя и то, что Основательница называет его самого кармическим перерождением апостола Иоанна. Эклектика как отличительная черта неорелигий - прежде всего, отражение межкультурных взаимодействий последнего столетия, породивших стремление к пониманию друг друга людьми разных культур, поиску общего между ними. Современная жизнь расширила рамки "традиционного мировидения, и новые вероучения, как любая религия, кристаллизирующая в себе основные положения мироощущения индивида, выдвигают необходимые постулаты. Они могут быть глобалистскими, как в концепции Сэридзавы, или, напротив, могут иметь националистические мотивы (как у адептов загробного культа Мисимы Юкио). Синкретизму способствует и изначально плюралистическая религиозная традиция Японии, в течение веков адаптировавшая буддизм к синтоизму.

2. Универсализм.

Это реакция на появление новых проблем глобального масштаба, касающихся всего человечества в целом, таких, как проблемы экологии, угроза войны. Сэридзава выделяет последнюю в отдельный пункт учения - на это повлияла и общественно-политическая ситуация 80-х годов («Божественная серия» создавалась в разгар холодной войны).

3. Антропоцентризм.

Это самое кардинальное отличие всех новых религий от традиционных. Убеждение в том, что человек - «центральный персонаж» вселенной, - продукт сознания современного человека, которого повсюду окружают внушающие иллюзию всемогущества результаты его деятельности.

4. Пацифизм.

Приведенные черты, роднящие религиозно-философскую концепцию Сэридзавы с другими неорелигиозными доктринами Японии, дают понять, что ищет современный человек в вере, и ответы на какие проблемы он хочет найти в религии. Однако, как видно, новые вероучения не способны их разрешить. Особых преимуществ в их ответах на «вечные вопросы» мы также не видим. Почему же современный человек не доверяет традиционной культуре?

Во-первых, регламентируя жизнь и диктуя традиционную модель поведения, «историческая религия», «покушается» на

культ «индивидуальной свободы», к которому привыкло либеральное сознание современного индивида.

Во-вторых, традиционные религии требуют от человека кропотливости, немалых усилий для глубинного понимания. Современный человек, избалованный достижениями цивилизации, привыкший видеть мир в антропоцентричном свете, на такие жертвы идти не готов. Ему нужен менее затратный путь для решения своих проблем, и неорелигии соответствуют этому требованию. Подобные учения и движения периодически возникали на протяжении всей истории существования культуры, давно замечено, что их активность возрастает в переходные, кризисные эпохи. В настоящее же время ситуация усугубляется тем, что с развитием средств массовой информации скорость их распространения увеличилась во много раз.

Бум «новых религий» середины 20 в. - лишь одно из многочисленных свидетельств духовного кризиса в Японии, одной из причин которого было насаждение западной антропоцентрич-ной цивилизационной модели в умы людей. В своём учении Сэ-ридзава предлагает выход из сложившегося положения. Он видит его в приобщении к миру глобальному. Иначе говоря, не будучи в состоянии разрешить противоречие, автор снимает его, переходя на более высокий уровень обобщения. Важно то, что в качестве основы будущего единства он предлагает - не многовековые национальные традиции, а уже новый культурный продукт в духе типичных неорелигиозных вероучений.

Появление таких вероучений, на наш взгляд, чревато тем, что люди могут перестать понимать друг друга. Призывая к глобальному "единству, писатель не осознал того, что способствует обратному. Едва ли мир, где каждый будет иметь индивидуальную религию, можно назвать единым и гармоничным. Ведь различия в религиозных догматах способны стать поводом для противостояния неорелигиозных сообществ. Не следует забывать и тот факт, что при всей либеральности неорелигий на их основе легко возникают тоталитарные организации, порабощающие сознание и волю индивидуума.

Подобные вероучения не могут не настораживать ещё и по той причине, что они бросают вызов реальной исторической культуре, в рамках которой существуют народы. Попытки поменять веками складывающуюся естественным путём традиционную культуру на новую умозрительную концепцию, как бы хороша и универсальна она ни казалась создателям, могут привести к тому, что люди окончательно утратят систему связей с культурным наследием своей страны.

В Заключении по результатам проведённого исследования формулируются следующие выводы.

1. В ходе мировоззренческой эволюции Сэридзавы менялись как проблемно-тематическая, жанровая, так и стилистическая составляющие его творчества. Так, поворот в творчестве, произошедший в 40-х годах, связан с формированием у писателя убеждения в том, что для качественного улучшения жизни в стране необходимо глубинное переустройство сознания каждого

индивида в отдельности. С этого момента в творчестве Сэридза-вы начинают доминировать произведения с нравственно-религиозной проблематикой. Новеллистику с драматическим сюжетом, насыщенным событийным рядом сменяют эссе и публицистика религиозно-философского, автобиографического характера в жанре открытого письма, исповеди. Со второй половины 50-х годов, по мере формирования^ писателя неорелигиозной концепции и представления о своей особой литературной миссии, дидактизм и проповеднический пафос в его творчестве усиливаются. Наиболее ярко эти черты проявляются в романе «Судьба человека» и в собрании - «Божественная серия», лежащему в русле общемировой тенденции мифологических исканий.

2. Причина неоднозначности оценки произведений Сэридза-вы на родине, возможно, кроется в том, что они, принадлежат к только зарождающемуся новому направлению в литературе страны - «неодидактизму» или «неомифологизму», отражающему неорелигиозное сознание современных японцев.

3 Парадоксы сознания современной японской интеллигенции заключаются в том, что в поисках гармонии с собой и с окружающим миром она, призывая к активному преобразованию внутреннего мира, осознанно или неосознанно делает попытки преобразовать и внешний мир - систему сложившихся культурных традиций. Утверждая приоритет науки, она возвращается к мистике, отказываясь от традиционной религии, возвеличивая творческую индивидуальность Человека, множит при этом неорелигиозные глобалистические вероучения, где индивид играет ничтожно малую роль. В попытке же найти революционно новый путь усовершенствования существующей культуры воспроизводит архаические её механизмы, давно вышедшие из употребления.

4. Причина возникновения таких парадоксов кроется в специфике культурно-исторической ситуации, сложившейся в Японии в 20 веке. Ускоренная модернизация японского общества по западному образцу, ориентация на европейские ценности, во многом противоречащие традиционным мировоззренческим установкам, вызвала тогда в сознании японской интеллигенции чувство «утраты культурной самоидентификации». Очевидное экономическое отставание Японии от западных стран обусловило появление своеобразного «комплекса неполноценности» и радикализм в стремлении модернизировать самые разные сферы жизни страны.

5. То, что объектом реформаторских чаяний Сэридзавы стало именно религиозное сознание, было обусловлено событиями его судьбы. Антиклерикальные убеждения, психология «брошенного ребёнка», возникшие в связи с событиями детства, стали причиной постоянного внутреннего спора автора с традицией. Неудовлетворение формой существующей в Японии культуры, кризисное состояние последней, взгляд на мир с позиций индивидуализма в итоге привели его к созданию религии.

6. Вероучение писателя объективно отражает весьма распространенное в среде японской интеллигенции заблуждение, что традиционную, складывающуюся эволюционным путём, культуру можно сознательным образом исправить, руководствуясь ращюналистическими принципами. Тенденция образования «новых религий», как результат подобного заблуждения, на наш взгляд, лишь усугубляет кризис в духовной сфере Японии и способствует возникновению маргинализированного в культурном отношении общества.

7. Творчество Сэридзавы Кодзиро, на наш взгляд, может представлять особый интерес для российского читателя, поскольку нынешняя ситуация в России во многом схожа с культурно-исторической ситуацией, сложившейся в Японии во второй половине 20 века. Сама судьба Сэридзавы видится нам чрезвычайно полезной и поучительной с той точки зрения, что учит изначально бережнолгу и внимательному отношению к собственному культурному наследию.

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ДИССЕРТАЦИИ ОТРАЖЕНЫ В СЛЕДУЮЩИХ ПУБЛИКАЦИЯХ АВТОРА.

1. Эпоха нового мистицизма // Аспирант и соискатель. - М., 2002. -№ 2. - С. 46-62.

2. Богостроительство по-японски // Культура народов Причерноморья. - Симферополь: Доля, 2002. -№ 30. - С. 176-179

3. Учение Сэрлидзавы Кодзиро как отражение духовных исканий современной японской интеллигенции // Культура народов причернохморья. - Симферополь: Доля, 2002. - №31. - С. 262265

4. Комментарии переводчика к роману Сэридзавы Кодзиро «Улыбка Бога» // Знакомьтесь Япония. - М., 2003. - № 34. -С. 106-108

5. Поиски выхода из духовного кризиса в творчестве японского писателя Сэридзавы Кодзиро (1896-1993) // Вестник Московского университета. Серия 13. Востоковедение. - М, 2003. -№1.-С. 3-18

Издательство «Гуманитарий» Академия Гуманитарных Исследований Подписано в печать 01.03.2004 г. Тираж 100 экз. Отпечатано в Издательском Центре ИСАА при МГУ Москва, Моховая 11.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Лукина, Елена Борисовна

Введение.

Глава 1. Новеллистика Сэридзавы.

1.1 Индивидуалистическая ориентированность ранней прозы Сэридзавы Кодзиро.

1.2. Сэридзава Кодзиро и литературный мир Японии - «бундан».v

1.3. Психологическая проза Сэридзавы.

1.4. Тема войны в раннем творчестве автора.

Глава 2. Второй этап творчества.

2.1. «Судьба человека» и взгляд Сэридзавы на миссию литератора.

2.2. Шаг на пути к вероучению - книга «Основательница».

Глава 3. Религиозно-философское учение Сэридзавы в произведении «Божественная серия».

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Лукина, Елена Борисовна

Сэридзава Кодзиро (1896-1993) - уникальный писатель современности. Не просто найти в японской литературе более именитого автора, чем он. Сэридзава Кодзиро — номинант Нобелевской премии, обладатель множества литературных наград, лауреат премии ЮНЕСКО, почётный член Французской и Бельгийской академий, президент японского филиала ПЕН-клуба, один из первых японских писателей, изданных в Европе (в течение многих лет он был для Запада «визитной карточкой» своей страны). На родине Сэридзавы, в Нумацу, ещё при жизни писателя в 1970 г. был открыт культурный центр, носящий его имя. Строительство Дома литературы Сэридзавы Кодзиро («Сэридзава Кодзиро бунгаку кан») было задумано и осуществлено почитателями творчества автора на собственные средства.

Подобное событие — строительство «памятника при жизни», — по словам Сэридзавы, не имело на тот момент аналогов в мире. Нужно сказать, что Сэридзава уже тогда, в начале 70-х, был не просто писателем, но в первую очередь духовным наставником, как называли его многие почитатели, «учителем жизни». Дом в пригороде Токио, где жил автор, давно стал известным местом паломничества, куда стремились не только начинающие писатели, обращавшиеся к Сэридзаве за оценкой своих работ, но и простые люди со всей Японии, приходившие за жизненным советом и поддержкой. Токийский дом уже не вмещал в себя всех желающих побеседовать с «учителем», поэтому был построен Дом литературы в Нумацу, который спустя годы в божественном откровении Сэридзаве Кодзиро будет назван «храмом».

Вероятно, Дом литературы с самого начала задумывался как духовный центр, место для встреч единомышленников - последователей религиозно-философского учения, которое создал писатель. После завершения строительства, в течение более чем десяти лет Сэридзава приезжал туда несколько раз в год на открытые встречи с читателями. Дом литературы продолжает функционировать и сейчас. Последователи вероучения писателя, его почитатели собираются там, чтобы вспомнить «учителя», поговорить о нынешнем состоянии литературы в стране, современных проблемах, просто послушать музыку и обменяться новостями два раза в год: в день рождения и день смерти Сэридзавы.

Несмотря на всё это, Сэридзава Кодзиро, как при жизни, так и после смерти остаётся одним из самых малоизученных и противоречивых в оценке авторов у себя на родине. Существующие же работы, как правило, касаются лишь небольшого отрезка жизни или отдельной книги писателя и в большинстве случаев носят рекламный характер, напоминающий агитационные прокламации, предваряющие появление книги в продаже.

Подобное отношение к писателю на родине критики объясняют «неяпонскостью» автора, слишком сильной приверженностью европейской литературной традиции, дилетантизмом, невысокой художественной ценностью его работ. Однако, следует заметить, что в начале 20 века мало кто из японских писателей не оглядывался на западную литературу, более того, отсутствие такой «оглядки» на литературу цивилизованного мира, служившего для японцев во всём эталоном, выглядело даже подозрительно.

Признание на Западе, наличие почитателей творчества Сэридзавы Кодзиро в Японии, отсутствие какой-либо доказательственной базы в высказываниях критиков относительно художественной ценности произведений писателя позволяет говорить о поверхностности выводов литературоведов или даже определённой предвзятости. Данная ситуация явилась одной из причин выбора объекта нашего исследования.

По мнению самого автора, причиной отсутствия внимания литературных критиков к его работам стала его обособленная позиция, неучастие в кружковой деятельности «бундан» - так в Японии называли замкнутый литературный мир, живущий по своим законам. В воспоминаниях автор пишет, что туберкулёз, необходимость строго следовать режиму не позволяла ему участвовать в ночных возлияниях писателей; впрочем, по его словам, он к этому и не стремился. Возможно, неучастие в кружковой деятельности, действительно, в какой-то мере и повлияло на отношение литераторов к Сэридзаве, однако, на наш взгляд, решающей причиной для абсолютного неприятия это стать не могло. В Японии немало примеров, когда писатель разрывал всяческие отношения с литературными кругами и тем не менее продолжал оставаться глубоко уважаемым и почитаемым. В качестве примера можно привести таких известных японских писателей, как Нацумэ Сосэки или Мори Огай.

Определённый парадокс существует не только в оценке творчества писателя в целом, но касается и отдельной части его наследия. Писатель — моралист, гуманист, ученик Бальзака, космополит - так называют Сэридзаву Кодзиро японские литературоведы Окуси Нобумаса и Хадори Тэцуя, оценивая положительно произведения, созданные автором в период с 1930 по 1980 годы. Однако масштабное сочинение из восьми томов — «Божественная серия» («Ками-но сиридзу»), — созданное Сэридзавой в последние восемь лет жизни, не берётся исследователями во внимание, а иногда и вообще не упоминается. Вышеназванные критики, окрестив «серию» «порождением дряхлого сознания», «фантазией старого рассудка», либо считают невозможным её исследование, либо оставляют изучение «серии» будущим поколениям. Подобная оценка сочинения и тем более умалчивание представляются нам весьма странными, если учесть, что сам автор считал написание «серии» самым важным событием в своей жизни, предназначением, ради исполнения которого он вступил на литературное поприще.

На наш взгляд, одной из главных причин того, что автор недооценён у себя на родине, является специфическая проблематика его произведений — несложно заметить один мотив, в большей или меньшей степени проявляющийся на протяжении всего творчества писателя. Почти все книги Сэридзавы Кодзиро, за редким исключением, связаны с проблемами веры и религии. Изучение работ писателя, чьё творчество непосредственно касается проблем религии, требует вполне определённой методики. Возможно, поэтому книги Сэридзавы глубоко не исследовались.

Что касается «Божественной серии», то данное произведение, в котором автор изложил оригинальную концепцию Бога и мира, в духе неорелигий Японии, на наш взгляд, отражает как парадоксы сознания современной японской интеллигенции, так и духовный кризис в стране в целом. О масштабах его можно судить по тенденции к «богостроительству» в стране, выражающейся в огромном количестве возникающих «новых религий» и их чрезвычайной популярности. Вместе с тем «Божественная серия», несомненно, является вершинным, итоговым созданием Сэридзавы, сконцентрировавшим в себе весь художественный опыт писателя.

Центральная проблема нашей работы — механизм художественной эволюции писателя, вызванный его мировоззренческими исканиями. Эпоха, в которую создавал свои произведения Сэридзава (середина - конец 20 в.), отмечена конфликтом между традиционными установками и новыми западными веяниями. Творчество автора, отразившее противоречия времени и поиски их разрешения, особенно удачный объект для исследования, поскольку позволяет выявить некоторые тенденции в мировоззрении современной японской интеллигенции, характерные для кризисной эпохи.

В работе мы ставили перед собой следующие цели:

1. выявить взаимозависимость миропонимания писателя с некоторыми особенностями его творчества;

2. объяснить особенности оценки автора на родине;

3. определить место Сэридзавы Кодзиро в истории современной японской литературы в контексте основных тенденций литературного процесса этого периода;

4. проследить процесс формирования и эволюцию авторского стиля от ранней новеллистики до религиозно-философских эссе, выявить особенности художественного метода писателя.

5. раскрыть парадоксы сознания современной японской интеллигенции на примере мировоззрения Сэридзавы Кодзиро;

Данные цели предполагают решение следующих задач:

1. на материале творческого наследия Сэридзавы проследить этапы формирования авторского мироощущения и его эволюцию;

2. на примере «Улыбки бога» и других произведений рассмотреть специфику художественного метода и стиля Сэридзавы;

3. проанализировать «Божественную серию» как итог духовно-нравственных и религиозных исканий писателя;

4. выявить причины и предпосылки создания «Божественной серии»;

5. сопоставить философско-религиозную концепцию писателя с близкими ей неорелигиозными доктринами в контексте духовной жизни современного японского общества.

В творчестве Сэридзавы мы выделили наиболее важные и плодотворные периоды. Первым из них, с нашей точки зрения, является новеллистический (1930—1960) - произведения, написанные автором в то время, созданы под влиянием книг французских моралистов начала 20 в. Тогда появляются: «Буржуа» («Бурудзюа», 1930); «Вслед за утренним солнцем» («Асахи-о оу», 1931); «Записки о любви и смерти» («Ай-то си-но каки», 1939); «Умереть в Париже» («Пари-ни сису», 1942); «Разговор с мёртвым» («Сися-то-но тайва», 1948); «Потомок самурая» («Самураи-но мацуэй», 1955) и многие другие новеллы, принёсшие автору литературную известность.

Второй этап (1961—1980) - работа над романом «Судьба человека» («Нингэн уммэй»).

Третий этап (1985—1993) - «божественный» или религиозно-философский, когда автор пишет «Божественную серию».

Анализу указанных периодов, дающих наиболее полное представление о жизни и творчестве писателя, и посвящены соответствующие главы нашей работы.

В диссертации в рамках метода системного анализа используются сравнительно-литературный, сравнительно-исторический, биографический методы, а также методологические принципы современной религиоведческой интерпретации.

В диссертации использованы все существующие исследовательские материалы, касающиеся творчества Сэридзавы Кодзиро, в связи с чем осуществлены переводы и комментарии отобранных работ. Наибольшую ценность для нашего исследования имели: монография Окуси Нобумаса «Мир Сэридзавы Кодзиро» («Сэридзава Кодзиро-но сэкай»), «Альбом японской литературы издательства Синтё. Сэридзава Кодзиро» («Синтё Нихон бунгаку арубаму. Сэридзава Кодзиро»), сборник статей «К столетию Сэридзавы Кодзиро» («Тандзё хяку нэн кинэн Сэридзава Кодзиро»), а также ряд разрозненных публикаций оценочного характера японских литературоведов: Накано Тосио, Хадори Тэцуя и некоторых других. Кроме того, мы использовали статьи известных писателей-современников Сэридзавы, таких как Кэндзабуро Оэ, Эндо Сюсаку, Накамура Синъитиро, поэта Оока Макото, и тексты докладов этих авторов, прочитанных в 1996 году на конференции, посвящённой столетию Сэридзавы. Большую ценность для настоящей работы имели консультации членов организационной структуры религиозной школы Тэнрикё - Набэсимы Кэидзиро и Судзуки Коро.

Поскольку количество существующих литературоведческих изысканий по теме чрезвычайно мало, в диссертации использован обширный мемуарный и публицистический материал, представленный двумя книгами из собрания сочинений писателя: «Литература и человеческая жизнь» («Бунгаку-то дзинсэй»), «Площади души» («Кокоро-но хироба»). Прилагаемый к диссертации перевод первого тома «Божественной серии» Сэридзавы Кодзиро

- «Улыбка бога» («Ками-но хохоэми») — является второй публикацией сочинения этого автора в России.1

Новизна данной работы заключается в том, что в ней впервые в отечественном литературоведении на примере ранее не изучавшегося японского прозаика ставится вопрос о характере религиозного сознания интеллигенции в новейшей литературе Японии. Проведённое исследование вероучения Сэридзавы позволяет сделать предположения о религиозно-синтетическом направлении дальнейшего развития духовной жизни в Японии. Поскольку появление «новых религий» как одно из проявлений цивилизации так называемого глобализма имеет в настоящее время широкое распространение, анализ концепции писателя придаёт работе особую актуальность.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Творчество Сэридзавы Кодзиро"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

На материале творчества Сэридзавы Кодзиро мы проследили, как менялись: форма, стиль, тематика и настрой произведений в ходе его мировоззренческой эволюции.

Для первого периода творчества характерна остросоциальная проблематика, драматический сюжет, ускоренная ритмика, эмоционально насыщенная лексика. Однако уже с середины 50-х годов в его творчестве постепенно начинают преобладать произведения публицистического и мемуарного характера с нравственно-социальной, религиозно-философской проблематикой, написанные в жанре открытого письма или исповеди. Сэридзава переключает внимание с описания социальных противоречий на внутренний мир индивида. Произведения всё чаще носят автобиографический характер, в них активно используется приём ретроспекции.

Тогда же главную роль в творчестве занимает тема духовного роста, самосовершенствования человека. Иначе говоря, автор переходит от пассивного описания того, чем он недоволен в окружающей действительности, к тому, что именно нужно сделать, чтобы жизнь стала лучше. Он видит разрешение социальной дисгармонии на путях духовного совершенствования каждого человека в отдельности. И этим он отличался от писателей левых убеждений, тоже ратовавших за переустройство Японии, но путём кардинального социально-политического реформаторства.

Неизменным в произведениях Сэридзавы на протяжении всего творчества остаётся подчёркнутый морализм и оптимизм. Первый питало убеждение писателя в своей особой литературной миссии, представление о себе как о наставнике современников. Воплощением этих представлений писателя, на наш взгляд, явился роман-эпопея «Судьба человека», где в образе главного героя Сэридзава стремился дать соотечественникам некую модель поведения, образец для подражания. Оптимизм же был продиктован уже сложившимся оригинальным религиозным мировоззрением, позволявшим автору оставаться в гармонии с собой и миром.

Этот оптимизм, активная жизненная позиция, конструктивный взгляд на взаимоотношения человека и общества во многом отличали Сэридзаву от писателей «бундан». Впрочем, если судить по литературе тех лет, подобный настрой вообще был довольно редким явлением в обществе. Нежелание следовать принятым в литературном мире Японии стандартам (они противоречили представлениям Сэридзавы о собственной наставнической миссии) на раннем этапе творческой деятельности обрекали писателя на своего рода изоляцию. Относительно начального периода писательской деятельности слова Сэридзавы, связывающего невнимание критиков к его сочинением с тем, что он избегал кружковой деятельности, отчасти справедливы. Однако, начиная с середины 20 века, этот элитарный мир под давлением процесса коммерциализации литературы неуклонно двигался к своему закату и уже не оказывал существенного влияния на интерес к писателю в среде литературных критиков. Одной из главных причин недооценённости Сэридзавы Кодзиро на родине, очевидно, следует считать то, что он был не вполне своевременным писателем.

На начальном этапе творчества в 30-х годах произведения Сэридзавы с их подчёркнутым морализмом и дидактизмом выглядели анахронично, поскольку в Японии, пережившей бум моралистической прозы в конце 19 века, таких книг уже не писали. В литературе главенствовал эстетизм, принцип «искусство ради искусства». В конце же писательской деятельности, когда авторский морализм соединился с оригинальным мистическим мировоззрением и была создана «Божественная серия», вполне вероятно, что автор опередил время. Тот факт, что на данный момент произведение Сэридзавы уже не единственное в своём роде, даёт основания говорить о зарождении целого течения в современной японской литературе. Отсутствие у нас сведений о существовании подобной литературы до выхода «Божественной серии», позволяет с большей долей вероятности предположить, что именно это произведение и лежит в основе нового направления. В диссертационной работе мы предложили для него два названия: «неодидактизм» или «неомифологизм», учитывая специфику направления, выражающуюся в попытке скрестить классические мифы с неким новым мировоззрением.

Типологические черты такой прозы заключаются в следующем: основное действующее лицо - сам писатель, в основе сюжета — многосложный путь автора от неверия к вере. Создатель такого произведения, логически выстраивая выводы, к которым он приходит в результате тех или иных событий своей жизни (они могут быть приведены как в хронологическом, так и в свободном порядке), насыщенных свидетельствами потустороннего вмешательства, подводит читателя к мысли, что именно эта обретённая им истина является единственно возможной.

В результате проделанного исследования мы пришли к следующим выводам: парадоксы сознания современной японской интеллигенции заключаются в том, что в поисках гармонии с собой и с окружающим миром она, призывая к активному преобразованию внутреннего мира, осознанно или неосознанно делает попытки преобразовать и внешний мир - систему сложившихся культурных традиций. Утверждая приоритет науки, она возвращается к мистике, отказываясь от традиционной религии, возвеличивая творческую индивидуальность Человека, множит при этом неорелигиозные глобалистические вероучения, где индивид играет ничтожно малую роль. В попытке же найти некий революционно новый путь усовершенствования существующей культуры воспроизводит архаические её механизмы, давно вышедшие из употребления.

Причину возникновения таких парадоксов, на наш взгляд, следует искать в специфике культурно-исторической ситуации, сложившейся в Японии в 20 веке, вызванной ускоренной модернизацией японского общества по западному образцу. Ориентация на европейские ценности, во многом противоречащие традиционным мировоззренческим установкам, характерным для восточной ментальности, вызвала в сознании японской интеллигенции чувство «утраты культурной самоидентификации».

В случае с Сэридзавой Кодзиро ситуация усугублялась коллизиями его жизненной судьбы. Рождение в семье, исповедующей «новую религию», сиротство при живых родителях, оставивших его ради миссионерской деятельности, способствовало формированию у писателя психологии «брошенного ребёнка» и глубоко антиклерикальных убеждений.

Первое обусловило постоянный внутренний спор автора с традицией и приоритет индивидуалистических идей, к которым он приобщился во время стажировки во Франции. Второе — неприятие формы бытования традиционной культуры, что повлекло возникновение желания её реформировать. Свои «особые счёты» писателя с религией предопределили то, что именно она стала главным объектом его реформаторских чаяний.

В «Божественной серии» Сэридзава Кодзиро изложил новое универсалистское мировоззрение, претендующее на «рецепт» счастья для всего человечества. Своим синкретизмом, антропоцентризмом и прагматизмом концепция автора очень похожа на многочисленные неорелигиозные вероучения Японии. Однако если сравнивать концепцию автора с учением Тэнрикё, то становится очевидной её отличительная черта. В вероучении Сэридзавы делается больший упор на идею глобализма. Эта идея вообще характерна для неорелигий, возникших в Японии в послевоенный период. Её приоритетность на тот момент была обусловлена желанием разрешить внутреннее противоречие, которое эпоха породила в душе каждого японца, вынуждая каким-то образом сращивать традиционные ценности и приоритеты западной цивилизации. Призыв автора к глобальному единению отразил его стремление снять противоречие, перейдя на более высокий уровень обобщения.

Знаменательно, что, прославляя права и свободы человека, научно-технический прогресс, апеллируя к логике и разуму, писатель насыщает произведение мистицизмом в духе архаического восточного мировосприятия.

Очевидно, в стремлении реформировать традиционную культуру Сэридзава отбросил её самые базисные элементы, которые ему пришлось восполнять собственной фантазией. Последняя же парадоксальным образом вернула его к мифотворчеству в духе архаического восточного мировидения.

Почему в поисках внутренней опоры, при всём желании обрести веру писатель не обратился ни к одной из многовековых религий Японии, которые имеют дело с теми же вечными вопросами? Почему тенденция создания неорелигий так распространена сейчас в стране? Одной из главных причин, вероятно, является то, что традиционная религия, с её системой жёсткой регламентации повседневной жизни, вступает в противоречие с воззрениями современного человека, привыкшего ощущать себя свободным. Большинство же неорелигий, предлагая адепту прежде всего иллюзию свободы, лёгкости бытия, выглядит более привлекательно.

Массовое возникновение подобных вероучений закономерно ещё и потому, что страна переживает кризис, а в такие периоды культура теряет свою способность даровать индивиду иммунитет от различных заблуждений, в том числе и такого, что многовековую, естественным образом складывающуюся национальную культуру можно сознательно подправить или заменить на некую искусственно созданную конструкцию.

По всей видимости, данные вероучения способны помочь человеку адаптироваться в условиях современного бытия. Тем не менее подобная тенденция, приобретающая в настоящее время повсеместный характер, не может не настораживать, поскольку одним из наиболее вероятных её последствий может быть окончательная утрата системы связей с национальной традицией и формирование маргинализированного в культурном отношении общества.

Творчество Сэридзавы Кодзиро, раскрывая перед читателем ещё неизвестные проблемные стороны современного японского общества, дополняет общую картину японской литературы, и последняя без его произведений будет не только неполной, но и весьма односторонней. Кроме того, на наш взгляд, творчество Сэридзавы может представлять особый интерес для российского читателя, поскольку нынешняя ситуация в России во многом схожа с культурно-исторической ситуацией, сложившейся в Японии во второй половине 20 века. В связи с этим сама судьба Сэридзавы видится нам чрезвычайно полезной и поучительной, с той точки зрения, что учит изначально бережному и внимательному отношению к собственному культурному наследию.

147

Список научной литературыЛукина, Елена Борисовна, диссертация по теме "Литература народов стран зарубежья (с указанием конкретной литературы)"

1. Сэридзава Кодзиро. Ай-то си-но гаки (Записки о любви и смерти). Т., 1951.

2. Сэридзава Кодзиро. Бунгаку-то дзинсэй (Литература и человеческая жизнь). -Т., 1997.

3. Сэридзава Кодзиро. Бурудзюа (Буржуа). Т., 1972.

4. Сэридзава Кодзиро. Ками-но хохоэми (Улыбка Бога). Т., 1986.

5. Сэридзава Кодзиро. Кокоро-но хироба (Площади души). Т., 1997.

6. Сэридзава Кодзиро. Кэккон (Замужество). Т., 1972.

7. Сэридзава Кодзиро. Нингэн унмэй (Судьба человека). Т., 1991.

8. Сэридзава Кодзиро. Пари-ни сису (Умереть в Париже). Т., 1961.

9. Гэндай нихон бунгаку тайкэй (Серия современной японской литературы) -Т., 1971 Т. 50.

10. Ю.Нихон бунгаку дзэнсю (Полное собрание сочинений японской литературы) Т., 1964. - Т. - 50.

11. Нихон бунгаку дзэнсю (Полное собрание сочинений японской литературы) в 88т. Т., 1974. - Т. 61.

12. Сёва бунгаку дзэнсю (Собрание сочинений периода Сёва) Т., 1985. -Т.49.

13. ИСТОЧНИКИ НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ

14. Арисима Такэо. Женщина. М., 1962.

15. Кэндзабуро Оэ. Опоздавшая молодёжь. М., 1973.

16. Кэндзабуро Оэ. Объяли меня воды до души моей. Рассказы. М., 1978.

17. Современная японская новелла. Красная лягушка. Рассказы японских писателей. М., 1973.

18. Современная японская новелла. М., 1985.

19. Современная японская новелла. 1945-1978.-М., 1980.

20. Современная японская повесть. -М., 1980.

21. Сэридзава Кодзиро. Умереть в Париже. М., 2002.

22. ЛИТЕРАТУРА НА ЯПОНСКОМ ЯЗЫКЕ

23. Арима Тацуо. Нихон бундан (Литературные круги Японии). Т., 1995.

24. Икэда Дайсаку. Кагаку-то сюкё (Наука и религия). Т., 1994.

25. Дайтокудзи Тэруаки. Юкинага. Т., 1999.

26. Кадзикава Дзюдзи. Сэридзава Кодзиро-но сэкай (Мир Сэридзава Кодзиро).-Т., 2000.

27. Камэй Хидэо. Ито Сэй-но сэкай (Мир Ито Сэя). Т., 1969.

28. Кокубунгаку кайсяку-то кансё (Комментарии и критика родной литературы). Т., 1997. - Т.9.

29. Кэндзабуро Оэ. Мораристо-ни цуйтэ (О моралисте). Текст доклада прочитанного на вечере памяти Сэридзавы Кодзиро в 1994. Нумацу, 1994.

30. Накамура Синъитиро. Сэридзава Кодзиро-но омоидэ (Воспоминания о Сэридзаве Кодзиро) // Асахи симбун (Газета Асахи). 1993. - 27 марта.

31. Накамура Синъитиро. Сэридзава Кодзиро сэнсэй-но кото (Об учителе Сэридзаве Кодзиро) //Асахи симбун (Газета Асахи). -1993. 14 янв.

32. Накая Синъити. Хи-цуки (Солнце-луна). Т., 1991.31 .Окуси Нобумаса. Сэридзава Кодзиро-но сэкай (Мир Сэридзавы Кодзиро) Т., 2000.32.0ока Макото. Сэридзава кодзиро бунгаку-но токусицу (Особенности литературы Сэридзавы Кодзиро). Нумацу, 1996.

33. ЗЗ.Синтё Нихон бунгаку арубаму. Сэридзава Кодзиро (Альбом японской литературы издательства Синтё. Сэридзава Кодзиро). — Т., 1995.

34. Сэридзава Кодзиро. Дэаи то вакарэ.(Встречи и проводы).Текст доклада прочитанного в Доме музее Сэридзавы Кодзиро в 1984. Нумацу, 1984.

35. Сэридзава Кодзиро. Оясама. Текст доклада прочитанного в Доме музее Сэридзавы Кодзиро в 1985. Нумацу, 1985.

36. Сэридзава Кодзиро. Ками-но хохоэми. (Улыбка бога). Текст доклада прочитанного в Доме музее Сэридзавы Кодзиро в 1986. Нумацу, 1986.

37. Сэридзава Кодзиро. Хару-но кова (Весенние беседы). Текст доклада прочитанного в Доме музее Сэридзавы Кодзиро в 1987. Нумацу, 1987.

38. Сэридзава Кодзиро. Сайкин-но ватаси-но икиката (Моя жизнь в последнее время). Текст доклада прочитанного в Доме музее Сэридзавы Кодзиро в 1988. Нумацу, 1988.

39. Сэридзава Кодзиро. Юмэ де ва най (Не сон) // Токё симбун (Газета Токио). 1992. - 1 сент.

40. Сэридзава Кодзиро. Сюкё-то-но дэаи (Встреча с религией) //Асахи симбун (Газета Асахи). 1979. - 4 февр.

41. Сэридзава сэнсэй кинэн кайги. Сборник выступлений на конференции, посвященной первой годовщине со дня смерти Сэридзавы. Нумацу, 1994.

42. Тандзё хяку нэн кинэн Сэридзава Кодзиро (К столетию Сэридзавы Кодзиро). Т., 1997.

43. Хадори Тэцуя. Сэридзава Кодзиро то Кавабата Ясунари (Сэридзава Кодзиро и Кавабата Ясунари). Нумацу, 2000.

44. Фукаси Асами. Сэридзава-сан-но фусигина тайкэн (Чудесный опыт Сэридзавы)//Маинити симбун (Газета Маинити). 1989. - 3 окт.

45. ЛИТЕРАТУРА НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ

46. АУМ. Синтез мистических учений Запада и Востока. М., 1990

47. Бежин JI.E. Под знаком «ветра и потока». М., 1973.

48. Буддизм в Японии./ Отв. Ред. Григорьева Т.П. М., 1989.

49. Винокурова У.А., Лапина З.Г., Шилин К.И. Жизнь творенье человека. Япония - Россия - США: эко-синтез культур. Книга 1. - М., 1995.

50. Григорьева Т.П. Дао и Логос. Встреча культур. М., 1980.

51. Григорьева Т.П. Закон неба. Чарующая радость жизни. М., 1997.

52. Григорьева Т.П. Японская литература 20 века. М., 1983.

53. Гривнин B.C. Трагедия человека трагедия общества (Заметки о последних романах Кобо Абэ и Кэндзабуро Оэ)//Япония 1978. Ежегодник. -М., 1979.

54. Гривнин B.C. Японская литература конца 70-х начала 80-х годов в оценке японской критики//Япония 1983. Ежегодник. - М., 1984.

55. Гришелёва Л.Д. Чегодарь Н.И. Культура послевоенной Японии. М., 1981.

56. Доктрины Тэнрикё.-Тэнри, 1985.

57. Курахара Корэхито. Статьи о современной японской литературе. М., 1959.

58. Лжеучения нашего времени. Сборник материалов из серии «Троицкий благовестник». М., 2001.

59. Логунова В.В. Писатели и время. Реализм и модернизм в японской литературе. М., 1961.

60. Митрохин Л.Н. Религии «нового века». — М., 1985.

61. Религия в 20 веке -М., 1991.

62. Рёхо К. Современная японская повесть. — М., 1980.

63. Рёхо К. Современный японский роман. М., 1977.

64. Светлов Т. Колыбель японской цивилизации. М., 1994.

65. Сигэру Абэ. Религия материалиста. М., 1993.

66. Современные ереси и секты. Житомир, 2001.

67. Таевский Д.А. Синкретические религии и секты. М., 2001.

68. Ткачёва А.А. «Новые религии» Востока. М., 1991.

69. Чегодарь Н.И. Человек и общество в послевоенной литературе Японии. -М., 1985.

70. Япония. Культура и общество в эпоху НТР. М., 1985.

71. ЛИТЕРАТУРА НА АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКЕ

72. Arima Tatsuo. The failure of freedom: a portrait of Modern Japanese Intellectuals. Cambrige, 1969.

73. Bradbury M. The Social context of modern Japanese Literature. Oxford, 1971.

74. Fukutake Tadashi. Man and Society in Modern Japan. Tokyo, 1962.

75. Goldman L. The Sociology of Literature. London, 1980.

76. Keene D. Appreciations of Japanese Culture. — Tokyo, 1971.

77. Keene D. Down to the West (fiction). Japanese Literature in the Modern Era. -N.Y., 1984.

78. Keene D. Down to the West (poetry, drama, criticism). Japanese Literature in the Modern Era. -N.Y., 1984.

79. Kitagawa J. Religion in Japanese History. N.Y., 1966.

80. Matsumoto R. Japanese Literature new and old. Tokyo, 1966.

81. Milton C. Art as an Institution. London, 1970.

82. Niwano N. A Buddhist approach to peace. Tokyo, 1993.

83. Powell Irena. Writers and Society in Modern Japan. London, 1983.

84. Pyle K. The new Generation in Meiji Japan. London, 1970.

85. Sokyo Ono. Shinto. Tokyo, 1993.

86. Wellek R. Warren A. Theory of literature. London, 1970.