автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Творчество В.Ф. Ходасевича в культурной парадигме Серебряного века

Полный текст автореферата диссертации по теме "Творчество В.Ф. Ходасевича в культурной парадигме Серебряного века"

На правах рукописи

ГОРЕЛОВА Марианна Александровна

ТВОРЧЕСТВО В.Ф. ХОДАСЕВИЧА В КУЛЬТУРНОЙ ПАРАДИГМЕ СЕРЕБРЯНОГО ВЕКА: «ДЕРЖАВИНСКИЙ ТЕКСТ»

10.01.01 — русская литература

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

САМАРА-2006

Работа выполнена в государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Самарский государственный университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Карпенко Геннадий Юрьевич,

доктор филологических наук, профессор Скобелев Владислав Петрович

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Осовский Олег Ефимович,

кандидат филологических наук, доцент Кузнецова Елена Гобертовна

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Волгоградский

государственный педагогический университет»

Защита диссертации состоится « 2 » _ 2006 г.

в часов на заседании диссертационного совета Д 212.218.07

при ГОУ ВПО «Самарский государственный университет» по адресу: 443011, г. Самара, ул. Академика Павлова, д. 1, зал заседаний.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ГОУ ВПО «Самарский государственный университет».

Автореферат разослан « » 2006 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Предлагаемая диссертационная работа посвящена исследованию «державинского текста» в творчестве Владислава Ходасевича.

Актуальность данного исследования определяется возросшим за последнее десятилетие интересом к проблеме «Державин и Серебряный век»1, необходимостью теоретического и историко-литературного осмысления значения творчества и личности Державина для литературы начала XX века.

Вопрос восприятия Владиславом Ходасевичем державинского творчества возникает в контексте проблемы «Г.Р.Державин и Серебряный век».

Начало XX века оказалось временем высокого творческого интереса к культурно-историческому наследию XVIII века. Вспоминая это время, Осип Мандельштам писал: «Напряженный интерес ко всей русской поэзии в целом, начиная от мощно неуклюжего Державина до Эсхила русского Ямбического стиха — Тютчева, предшествовал футуризму».

Серебряный век выдвинул проблему переосмысления литературы допушкинской эпохи, в том числе, творчества Державина. Общепризнанная «пушкинская мера» мысли, поэзии и чувства оказалась закрепленной за прошлым веком. Новые онтологические предпосылки обращали исследователя к «мере держа пинской».

Основателем «пушкиноцентрической» концепции истории русской литературы был В.Г.Белинский. Критик проводил в своих работах мысль о линейном развитии русской литературы, достигшей своего расцвета в творчестве Пушкина. Державину отводилось место «отца русской поэзии». Концепция Белинского получила развитие в трудах Н.Г.Чернышевского, Н.А.Добролюбова и впоследствии укоренилась в академической науке.

В литературной жизни первой трети XX века ситуация резко изменилась. В поисках новых истоков, мировоззренческих «пересечений», адекватных средств выразительности поэты стали обращаться к допушкинскому периоду русской литературы. В критике интерес к допушкинской литературе фиксировался исследованиями о поэтах XVIII века, догадками о возможных пересечениях «старого» и «нового» в опыте поэзии модернизма (Ю.Айхенвальд, Б.Садовской).

Раскрытие причин и условий культурного взаимодействия художественных опытов XVIII и XX веков способствует формированию представления о русской литературе как едином знаковом поле. В рам-

О чем свидетельствуют темы диссертаций последних лет (Л.М.Горбачев, В.А.Кузнецов, А.Н.Мурашов). -

ках целостного пространства культуры сосуществуют уникальные структуры (тексты), каждая из которых обладает определенной ценностью. Данный подход возникает наряду с «линейной» трактовкой истории литературы, рассматривающей культурное развитие как процесс приятия и отрицания традиций ближайших литературных «поколений». Показательно, что новое представление о бытии литературы зародилось в 10 — 20-с годы прошлого века. Так, О.Э.Мандельштам в рецензии «О современной поэзии (к выходу «Альманаха Муз») убеждал читателя: «...Да и какой вообще может быть прогресс в поэзии в смысле улучшения. Разве Пушкин усовершенствовал Державина, то есть в некотором смысле отменил его.,.».

Осознание общей логики путей литературного развития посредством введения понятия «державинский текст», обоснования форм и способов его функционирования в творчестве другого художника актуализирует идею онтологической матричности периодов литературы, творческого развития традиций не в виде механического «сцепления» звеньев поэтических новаций следующих друг за другом поколений, а в виде живой «переклички» текстов, может быть, и разделенных значительной временной дистанцией, но равно соположенных в знаковом пространстве культуры. В этом видится теоретическая значив мосхь настоящего исследования.

Объектом изучения стало творчество Ходасевича, рассматриваемое с точки зрения рецепции личности и творчества Державина.

Предметом исследования является «державинский текст» п творчестве Владислава Ходасевича — реконструированная система биографических фактов, художественных смыслов, поэтических приемов, элементов литературного писательского образа, включающая различные формы державинского слова; в целом высказывание Ходасевича о жизни и творчестве Державина.

Материалом диссертационной работы послужили лирические, прозаические, критические тексты Державина и Ходасевича; лирические тексты и критическая проза ведущих поэтов Серебряного века (О.Мандельштам, М.Цветаева, В.Маяковский); основополагающие работы символистов (В.Брюсов, Вяч.Иванов, Д.Белый); статьи и прозаические произведения теоретиков формальной школы (Ю.Тынянов, В.Шкловский).

Также были исследованы материалы, хранящиеся в Российском государственном архиве литературы и искусства (рукописи С.Парнок), в архиве Российской государственной библиотеки (непереиздававшиеся произведения В.Ходасевича «Иридион», «На Родине»).

Впервые «державинский текст» реконструируется в творчестве Владислава Ходасевича, описываются смысловые и структурные эле-

менты «державинского текста», анализируется его значение для творчества Ходасевича и Серебряного века. Полученные результаты составляют научную новизну диссертационного исследования.

Проблема актуальности державинского слова в поэзии Серебряного века была обозначена еще в 1916 году Б.М.Эйхенбаумом. Мысль была подхвачена другими представителями формальной школы И.Н.Розановым и Ю.Н.Тыняновым. Так, Ю.Н.Тынянов, сопоставляя открытия русского футуризма с поэзией XVIII века, объяснял парадокс сходства изобразительных средств типологическим сходством культурных моделей. С этими наблюдениями своеобразно перекликается теория Вяч.Вс.Иванова о двух типах культур — «горячих» и «холодных», согласно которой культуры XVIII и XX века следует отнести к «горячим» культурам, сосредоточенным на открытии нового и творческой интерпретации старого.

Суждения Б.М.Эйхенбаума, И.Н.Розанова, Ю.Н.Тынянова, Вяч.Вс.Иванова приводят нас к выводу, что за типологическим сближением художественных эпох можно увидеть глубинное сходство исторических ситуаций и мировоззренческих позиций художников1. В поэзии начала XX века, как и сто пятьдесят лет назад, назревала эпоха созидания, высвобождения «энергии» слова. Творческая ситуация выявила реформаторов поэтического языка, породила литературные эксперименты, обращение к наследию мировой литературы.

Методива^ихследования_<<державинского тексха» обусловлена жанрово-родовой природой его воплощения в творчестве Ходасевича. Структурные элементы «державинского текста» удобнее представить, «разделив» творчество Владислава Ходасевича на родовые составляющие — поэзию, критику и прозу.

О «держашшском тексте» в творчестве Ходасевича можно говорить в трех значениях:

1. «Державинский текст» в лирике и литературной критике Ходасевича реконструируируется на основе знаков присутствия державинского смысла (цитат, биографических фактов, поэтических приемов, элементов литературного писательского образа).

2. «Державинский текст» в биографической книге Ходасевича «Державин» (1931) равен повествовательной (сюжетной) протяженности данного произведения.

1 Данное направление исследовательской мысли обнаруживается в монографии И.Кутика «The Ode and the Odik. Essays on Mandelstam, Pasternak, Tsvetaeva and Mayakovsky» (Stockholm, 1994). В работе выражается идея, что поэтов Серебряного века — Цветаеву, Мандельштама, Пастернака и Маяковского — объединял «эпический взгляд на мир», стремление, скорее, к описанию и «собиранию» мира, чем к его анализу.

3. «Державинский текст» 1101 шмается как высказывание Ходасевича,

объединяющее «державинские смыслы» в лирике, литературной

критике и биографической книге «Державин».

Логика поэтапного анализа трех форм выражения авторского сознания Ходасевича (поэзия, критика, проза) с позиций рецепции державинского наследия объясняется, в первую очередь, творческими приоритетами художника, хронологическими и одновременно жанрово-родовыми этапами его творчества. До 1927 года Ходасевич мыслил себя в основном как лирик, сборник «Европейская ночь» (1927 год) оказался последним и открыл новый этап деятельности — критической (до этого Ходасевич предавался ей ради заработка). При этом Ходасевич мечтал о создании большого прозаического произведения. Воплощением его давних замыслов, масштабным выражением «державинского текста» стала биографическая книга «Державин» (1931).

Выявление специфики «державинского текста» в творчестве В.Ф.Ходасевича составляет цель настоящей диссертации.

В соответствии с выдвигаемой целью и обозначенными ориентирами в работе ставятся следующие основные задачи исследования:

— раскрыть понятие «державинского текста» как неотъемлемой части культуры Серебряного века и творчества Владислава Ходасевича;

— выявить специфику развития «державинского текста» литературой модернизма;

— рассмотреть структурные основы «державинского текста» Владислава Ходасевича как знаковой системы, являющей себя в трех формах выражения авторского сознания — поэзии, критике и прозе;

— описать способы формирования «державинского текста» в семантическом пространстве творчества Владислава Ходасевича.

Методологической базой исследования послужили литературоведческие работы по теории текста, культурного текста, локального текста (М.М.Бахтин, Ю.М.Лотман, В.Н.Топоров, В.В.Абышсв,

A.Д.Рапопорт и др.); труды о типологии и эстетических принципах русского модернизма (З.Г.Минц, М.Л.Гаспаров, О.А.Клинг,

B.А.Сарычев, В.В.Заманская и др.); теории лирики (Л.Я.Гинзбург, Т.И.Сильман, Ю.М.Лотман и т.д.); эстетических и методологических принципах критики эпохи русского модернизма (Дж.Малмстад, В.Н.Крылов, А.В.Злочевская, А.И.Горбунова и др.), а также исследования биографической книги В.Ходасевича «Державин» (Дж.Малмстад, А.Л.Зорин, Д.Бстеа, А.Бринтлингер).

При системном анализе художественных текстов был задействован комплекс историко-литературного, сравнительно-типологического, интертекстуального и структурно-семантического методов анализа текста, разработанных в трудах Ю.Н.Тынянова, Л.Я.Гинзбург, М.М.Бахтина,

Ю.М.Лотмана, З.Г.Минц, Б.О.Кормана, Вяч.Вс.Иванова, Е.А.Козицкой и др.

Научно-практическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что полученные результаты, собранный фактический материал могут быть использованы при разработке курсов по истории русской литературы XVIII века, по истории литературы русского зарубежья, семинарских занятий, спецсеминаров и спецкурсов по проблеме взаимодействия поэзии XVIII и Серебряного веков. Лоложения, выносимые на защиту:

1. «Державинский текст» в творчестве Ходасевича представляет собой реконструированную целостную систему знаков, значений, смыслов и символов, связанных с творчеством и личностью Державина, включает в себя различные формы державинского слова; равен повествовательной протяженности биографической книга «Державин».

2. Специфика «державинского текста» в творчестве Ходасевича заключается в наличии трех уровней развертывания текста: поверхностный фактологический уровень, более глубокий — культурно-психологический и сокровенный онтологический. «Выходы» на высшие уровни осуществляются через «текст-посредник» — соотнесенность с духовным каноном (античным, библейско-евангельским, барочным, каноном классической русской литературы) и исповедальную линию биографической книги «Державин».

3. «Державинский текст» одновременно обладает признаками устойчивости и эволюционного развития: возникнув как слово о поэте XVIII века, «державинский текст», не теряя своей историко-литературной конкретики, вырастает до большого символического «текста Поэта», становится воплощением глобальной идеи всего творчества Владислава Ходасевича.

4. Идея творчества, выраженная сюжетом Поэта (построенного по законам агиографического жанра), заключается в утверждении божественной природы поэтического дара, следовательно, высокого предназначения Поэта служить Закону, Истине, заветам русской литературы.

Апробация работы.

Основные положения диссертационного исследования были представлены в виде статей и докладов на конференциях разных уровней: 13-я международная конференция молодых ученых «Человек. Природа. Общество. Актуальные проблемы» (Санкт Петербург, 2002), «Проблемы изучения русской литературы XVIII века» (Самара, 2003), «Смех в литературе: семантика, аксиология, полифункциональность»

(Самара, 2003), «Русская литература XX—ХХГ веков: проблемы теории и методологии изучения» (Москва, 2004), на Всероссийской конференции и XXIX Зональной конференции литературоведов Поволжья (Тольятти, 2004), международной конференции «Коды русской классики: Проблемы обнаружения, считывания, и актуализации» (Самара, 2005). Отдельные главы и диссертация в целом обсуждались на заседаниях кафедры русской и зарубежной литературы Самарского государственного университета. Результаты исследования отражены в семи публикациях, одна из них — в реферируемом журнале.

Схруктхралсследования определена особенностями воплощения «державинского текста» в творчестве Владислава Ходасевича и логикой подачи материала. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, изложена на 198 страницах, библиографический список содержит 271 наименование.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

В&_«Ввсде1ШИ»_рпись1вается состояние проблемы, обосновываются цель, задачи и методология исследования, определяются предмет, объект и структура работы.

В главе первой «Поэзия В.Ф.Ходасевича: развитие держа-винской традиции» описывается «державинский текст» в поэзии Владислава Ходасевича.

«Державинский текст» в поэзии Ходасевича заявляет о себе художественным, концептуально направленным освоением державинского слова и обнаруживает себя прямым высказыванием в виде реминисценций и трансформации поэтических приемов. Соответственно псрвь1ц_параграф_перв,_ой_ЛУ1авь!_посвяи1е11 рассмотрению державинских реминисценций в поэзии Ходасевича, а конкретно — выявлению стратегии употребления державинского слова, логики его концептуального использования.

У раннего Ходасевича обращение к Державину встречается лишь однажды — в стихотворении «Поэту» (сборник «Счастливый домик»). Но и оно показательно. Как указал Н.А.Богомолов (Ходасевич, I, 502), эпиграф — «Со колчаном вьется мальчик, // С позлащенным легким луком» (См.: I, 421)1 — взят из стихотворения Державина «Анакреон в собрании» (1791 г.).

Эпиграф определяет важнейшую конструктивную доминанту всего «державинского текста». Эта доминанта — легкое, фривольное представление о любви, свойственное Екатерининскому веку и выра-

1 Произведения В.Ф.Ходасевича приводятся по четырехтомному собранию сочинений. Том и страница указываются в круглых скобках.

жаемое анакреонтикой Державина. В поэтике оно выражается посредством аллегорий, и в общем тексте поэзии Ходасевича обретает статус смысловой координаты игры, шутки.

Выделенная нами смысловая координата — одна из скреп «здания» «державинского текста». К шуточным стихам Ходасевича, замешанным на державинских цитатах, относятся эпиграмма «Хвостова внук, о, друг мой дорогой...», послание «Я с музою не игрывал уж год...» (конец 20-х годов), стихотворение «На смерть кота Мурра» (1934).

Второе по счету обращение Ходасевича к Державину в стихотворении «Ищи меня» 1918 г. (сборник «Путем зерна») вводит философско-онтологический комплекс смыслов, связанных с проблематикой жизни и смерти.

Стихотворение «Ищи меня» по замыслу столь же мистично и загадочно, что и знаменитый «Эпизод», где поэт описал состояние отделения души от тела. «Ищи меня» — это послание от лица погибшего два года назад Муни, обращенное к Ходасевичу — автору этих строк: «Ищи меня в сквозном весеннем свете. // Я весь — как взмах неощутимых крыл, // Я звук, я вздох, я зайчик на паркете, // Я легче зайчика: он — вот, он есть, я был (I, 164).

В последней строке строфы происходит перебой ритмико-интонационного кода на державинский: «Он — вот, он есть, я был» читается как отсылка к строфе оды Державина «Бог» — «Ты был, Ты есть, Ты будешь ввек!» 1 {I, 197].

Державинская ода «Бог» утверждает вечное бытие Того, «Кто все собою наполняет // Объемлет, зиждет, сохраняет» [I, 196]. Поэтому скорбный мотив первой строфы звучит в победном державинском ритме, ведущем читателя к утверждению бессмертия души.

«Державинский текст» был для Владислава Ходасевича проводником в мир христианских истин. Как указывает Ю.ИЛсвин, строки из стихотворения 1921 года «Смотрю в окно — и презираю...» (сборник «Тяжелая лира») «...Дневным сиянием объятый, // Один беззвездный вижу мрак...// Так вьется на гряде червяк, // Рассечен тяжкою лопатой» (I, 217) — читаются как вариация на державинскую тему из оды «Бог» «Я царь — я раб — я червь — я Бог!» (Левин, 1998), в свою очередь, восходящую к ветхозаветной формуле: «Я же червь, а не человек» (Пс. 21:7).

Ранний источник «червячной метафоры» в творчестве Ходасевича — стихотворение «Путем зерна» (1917), где червь слепой есть выражение неведомых хаотичных сил. природы, низшее звено творе-

1 Произведения Г.Р.Держашша приводятся по «Сочинениям» в редакции Я.К.Грота. В квадратных скобках указываются том и страница.

ния. С другой стороны, концепт «червь» сопрягается с концептом «душа». Душа — зерно, проходящее во мраке проложенными «слепыми» силами (червем) путями.

. Стихотворение «Смотрю в окно — и презираю...» прочитывается нами как логическое заключение метафизического сюжета «Путем зерна». Если в стихотворении «Путем зерна» вместе с неизбежностью мрака, страданий, даже смерти выказывается надежда на воскрешение, то стихотворение сборника «Тяжелая лира» выражает чувство разочарования. Здесь сам поэт сравнивает себя с червем, и в свете сопряжения концептов «червь» и «душа» значение метафоры трактуется как знак оставленности человека. Строка «Дневным сиянием объятый» обозначает выход из мрака, «где червь слепой прокладывает ход» и где душе было предназначено умереть и воскреснуть. Но по выходе из чистилища душа не различает света: «один беззвездный вижу мрак», она слепнет. Рассеченность червяка в данном контексте — это актуализация человеческой ничтожности. В таком случае безусловна смысловая близость стихотворения Владислава Ходасевича державинскому источнику, где образ червя символизировал телесное, грешное начало в человеке («Я-червь»), душой возносимого до высот величия и власти («Я-царь»),

Проанализированный материал демонстрирует такие приемы формирования «державинского текста», как включение эпиграфа, воспроизведение ритмико-синтаксической структуры и переосмысление метафоры. Пространство «державинского текста» в лирике Ходасевича обозначают предельные онтологические смыслы, которые не только конструируют текст Поэта, но и раскрывают предназначение бытия человека. Следует также обратить внимание на такой прием цитации, когда в качестве текстологической отсылки используется одно узнаваемое слово «чужого» текста. В поэзии Ходасевича в роли семантически заряженного слова «из Державина» выступает эпитет «сребро-розовый», появляющийся в стихотворениях «На Пасхе» (1917) и «Музыка» (1923). Оба стихотворения перекликаются по смыслу. В них время действия определено православными праздниками. «Сребро-розовый» прилагается к миру в качестве постоянного трансцендентного эпитета, символа освященности.

«Державинский текст» может не только отсылать к текстам, но и выступать участником поэтической переклички, возникающей в текстовом пространстве поэзии Ходасевича. Когда в роли «первичной» цитаты выступает цитата из Горация «Доволен малым будь!», речь идет о различной интерпретации Державиным и Ходасевичем одного и того же текста. Для Горация принцип «золотой середины» и «довольства малым» отражал онтологическую позицию, был символом душев-

ного покоя и духовной независимости. В державинских стихах слова Горация о «довольстве малым» имели значение утверждения радостей сельской жизни, домашнего уюта и любви близких. Ходасевич в своих «Стансах» (1919) цитируя Горация, выражал глобальную оппозицию «бытие — быт», восстанавливал первоначальный контекст цитаты.

В полной мере поэтический «диалог» разворачивается, когда Ходасевичем исследуется тема предназначения поэта в стихотворениях «Баллада» (1921) и «Трудолюбивою пчелой...» (1923).

«Балладе» Ходасевича соответствует державинский источник — стихотворение «Лирик» (1805). Примечательно, что под «лириком» подразумевался сам автор, а в стихотворении утверждалась власть и сила поэтического слова — Божественного дара: «Трубит — и глас его несется // С Невы до Лены берегов // <...> // Пятою — черны бездны давит, // Чело —касается звездам, // <...> // и пастырь быв, своим восторгом // Стал царь — с самим стязался Богом?» [III, 523J. Очевидная связь с державинским стихотворением заявлена образным сходством и единством темы. Различие кроется в понимании поэтического ремесла. Начиная с легенды о своем первом слове «Бог», Державин развивал концепцию своего творческого пути как гармоничного и целостного постижения и служения Богу. Ходасевичу, как человеку разорванного, трагичного XX века, причастность Творцу не видится безусловной.

Стихотворение «Жив Бог! Умен, а не заумен...» 1923 года (сборник «Европейская ночь») представляет собой нечастый в поэзии случай отсылки не к тексту произведения или даже тексту творчества, а к факту биографии другого поэта, в нашем случае, Державина. Примечательно, что исследователи творчества Владислава Ходасевича не узнали в строках «О, если б мой предсмертный стон / Облечь в отчетливую оду!» (I, 249) аллюзию на Державина. В результате оказался потерянным один из ключевых смыслов стихотворения. В книге «Державин» Ходасевич последнее стихотворение Державина «Река времен в своем стремленьи...» называет «одой», которая по своему замыслу должна была стать последней религиозной одой Державина, а по мастерству — высочайшим достижением поэта. Целостность жизненного пути одного из самых любимых поэтов вызывала у Ходасевича восхищение и желание повторить чудо.

В целом «державинский текст» в лирическом пространстве Ходасевича выступает проводником в мир текстов Священного писания и европейской литературы. Он вводит такие важнейшие для Ходасевича онтологические и метафизические смыслы, как христианские формулы человеческого бессмертия и принятия мира, закрепленный в литературе эпохи барокко мотив неизбежности смерти, горацианскую

истину о довольстве малым, свойственное анакреонтике легкое, фривольное отношение к любви и жизни.

Второй параграф данной главы носит название «Трансформация державинского прозаизма в поэзии В.Ф.Ходасевича».

Нетрудно заметить, что «державинский текст» в поэзии Ходасевича держится на эмоциональных и смысловых перепадах от высокого (библейского) к бытовому (шутливому). Эта тенденция «державинского текста», отражающая особенность художественного сознания поэта XVIII века, закрепилась в поэзии Ходасевича в виде так называемого «державинского» прозаизма. В работе прозаизм определяется как прием, обозначающий границы стилей, контекстов и поэтических миров.

Первый шаг в выявлении особенности трансформации державинского приема Ходасевичем — это разграничение специфики прозаизма Державина и Пушкина.

Функцию пушкинского прозаизма вслед за Л.Я.Гинзбург можно определить как эстетизация действительности. За счет единства тона и настроения происходит «ассимиляция» «несоединимых» слов. Между тем, в творчестве Державина ассимиляции значения бытовых, разговорных, а то и низких слов не происходит. Истинно державинский прозаизм, не задействованный поэзией XIX века, состоял в «овеществлении» абстрактных понятий * посредством метафоры, сравнения и рифмы.

Прием сближения заведомо противоположных друг другу лексических единиц заключал в себе энергию такого способа отношения к миру, который не был закреплен культурой XIX века. Типологическая близость исторических ситуаций XVIII и XX веков воскресила в поэзии Серебряного века представление о всеобщей взаимосвязи и соответствующий ему прием «державинского» (в отличие от «пушкинского») прозаизма.

«Знаковое «отсутствие проводящей среды» в поэзии Ходасевича (С.В.Полякова) позволяет на основе данной характеристики прозаизма выстроить линию державинской традиции.

В стихотворении Ходасевича «Брента» (1930) прозаизм направлен на обнажение поэтической условности (рифма в державинском духе «брезента — Брента»), См. также стихотворение «Весенний лепет не разнежит...» (1923): «...И в этой жизни мне дороже // Всех гармонических красот — //дрожь, пробежавшая по коже, иль ужаса холодный пот» (I, 250). В той же роли выступал прозаизм и в поэзии Державина (См. «Кружка», «К Пламиде»), где развенчанию условности способствовал принцип параллелизма. За разрушением иллюзии поэтической действительности и у Державина, и у Ходасевича стоит требование реализма, необходимость сделать поэзию жизненной. В державинском

случае речь идет о разрушении границ мирообразов, закрепленных за определенными стилями, а у Ходасевича можно увидеть отображение трагического мироощущения, факт несоответствия пушкинского благозвучия сумбурной музыке эпохи.

Можно привести несколько образцов реставрированного держа-винского хода конкретизации абстрактного посредством сравнения или метафоры. Наказ «Гостю» (1921) — «А маленькую доброту, // Как шляпу, оставляй в прихожей» (I, 205) — разоблачает поверхностное, лишенное подлинной душевности чувство. В качестве параллели к рассматриваемому пассажу так и «напрашивается» державинское «Я б душу не вертел рулеткой», но поэт XX века еще дерзостнее. Он сравнивает мир с пиджаком, заношенным до дыр («Он не спит, он только забывает...» 1922 года), солнце — с лишней свечой, которую однажды потушат ангелы («Из окна», 1921 год).

В поэзии Ходасевича наблюдается уникальный прием, обозначаемый Ю.ИЛевиным как «высокое сквозь низкое» и рассматриваемый нами как один из видов прозаизации. Он не характерен для поэзии Державина и Пушкина и заключается в том, что слово, взятое из «высокого» контекста, преобразует все стихотворение, возводя его на уровень, высокой онтологической истины. По своей структуре и отчасти значению этот прием восходит к поэзии Державина, но, сохраняя формальные признаки державинских «скреп» (отсутствие «проводящей среды»), он наполняется принципиально новым содержанием. Прозаизм Ходасевича в виде приема «высокое сквозь низкое» выражает смысл ценностного преображения заключаемой в стихах реальности. Прозаизм придает высокую окраску бытовому словесному полю текста. Например, в стихотворении «Слезы Рахили» (1916 год) и «У моря» (1917 год) одно слово из «высокого» контекста возвышает насыщенный прозаизмами текст, возводя вещи и события к первообразам (в «Слезах Рахили» в ' поле преображенных вещей включаются перила, стекла, промокшая шляпа и «клочок кровавой заскорузлой солдатской шинели»).

В_параграфеледвом_второй_славы «Державинский текст» в литературной критике В.Ф.Ходасевича» дается эстетический анализ высказываний Ходасевича-критика о личности и творчестве Державина, представленных в статьях и очерках «Державин» (1916), «О Чехове» (1929), «Слово о полку Игореве» (1929), «Дмитриев» (1937), «Богданович» (1937) и др.

Логика развития «державинского текста» в критике Владислава Ходасевича определяется комплексом проблем, связанных с изучением и популяризацией творчества Державина. В связи с творчеством Державина Ходасевич выдвигал ряд принципиальных тезисов, которые отстаивал на протяжении всего творческого пути.

Одной из основных проблем, поднятых при осмыслении восемнадцатого века художниками века двадцатого, стала проблема исторической несправедливости, что было связано с загадочными обстоятельствами жизни и смерти Павла I. Интерес к событиям 1801 года подстегнуло снятие цензурных запретов с публикаций о перевороте. В это время Ходасевич приступает к работе над книгой о Павле Первом. В жизнеописании Павла Ходасевич намеревался пошатнуть сложившееся мнение о покойном императоре как об изверге и тиране.

Поднятые во фрагменте о Павле проблемы, приемы критического анализа получат свое развитие в статье Ходасевича «Державин» (1916 год). Критический очерк написан на столетие со дня смерти поэта, что стало для Ходасевича поводом вернуть времени и культуре живой державинский образ. В очерке Ходасевич развил и интегрировал многие находки своего друга Б.Садовского из его статьи «Державин» (1907). Например, вслед за Б.Садовским Ходасевич пишет о концептуальной целостности личности своего любимого поэта. На основании трех тем державинской поэзии (гражданской, частной и анакреонтической) критик актуализирует три державинских облика: Державина-«слуги родины и царей», Державина-«хлебосола» и Державина-«любовника».

В чистом державинском ямбе Садовской увидел предчувствие «и полудня Пушкина, и брюсовского заката». Первым (после Садовского) на пути развития темы актуальности державипского слова оказался Ходасевич, который в обзоре современной литературы «Русская поэзия» 1914 года в стихах Садовского улавливает «биение крови многих поколений русских поэтов, от Державина до Валерия Брюсова» (I, 416). Ходасевич находит отзвуки державинской поэзии в современных текстах, в частности, у Игоря Северянина (державинское слово «ручьиться»). В краткой заметке 1933 года «Одпостишия» критик укажет, что скандальное стихотворение Брюсова «О, закрой свои бледные ноги» на самом деле было не таким уж и новаторским. Ему предшествовали находки Державина и Карамзина.

Проблема исторической несправедливости в критике Ходасевича включала в себя развенчание предвзятого мнения об исторических событиях, о творчестве художников XVIII века и литературного периода, получившего название «лже-классицизм» (См. рецензию 1933 года на биографию Ломоносова, написанную де Люр-Салюсом). Для критика было важным восстановить ход развития русской литературы с учетом всех ее хронологических звеньев и отстоять право русской поэзии на самобытность. Вся рассмотренная проблематика, концепция истории литературы заключены в программных статьях Ходасевича «Дмитриев» (1937) и «Богданович» (1937).

Во втором параграф£_второй_главы_анализируются теоретические предпосылки «державинского текста» в литературной критике В.Ф.Ходасевича. Знание методологических пристрастий Ходасевича позволяет понять глубинную логику построения «державинского текста», например, причины соотнесения в «тексте» биографического и художественного, конкретно-исторического и метафизического.

Философско-эстетическая программа Ходасевича складывалась в соотношении с двумя крупными теоретическими системами — идеями символизма и концепцией формальной школы. Она включает положение о формально-содержательном единстве произведения; понимание творческого акта как преображения действительности, где главная роль принадлежит субъекту творчества; мысль о трагической взаимосвязи жизни и творчества в судьбе истинного художника, за которой стоит служение или жертвенность, подлинная правда искусства, утверждение необходимости использования формально-содержательного анализа произведения.

Высокая оценка роли автора в акте художественного преображения обусловливает интерес исследователя к жизни поэта, поскольку в акте преображения «переплавляется» биографический опыт писателя. Мысль о тесной связи текста и творческого контекста приводит Ходасевича к применению в своем творчестве биографического критического метода.

Третья глава «Итог воплощения «державинского текста»: биографическая книга В.Ф.Ходасевича «Державин» представляет собой анализ прозаической составляющей «державинского текста». Биографическое повествование «Державин» (1931) признается итогом осмысления жизни и творчества поэта, культуры его времени.

В_П£рв&м_дараграф£_1ретьсй_главь1_реконструируется такие важные содержательные аспекты «державинского текста», как концепция образа Державина и литературоведческая оценка его творчества, При создании «державинского текста» в биографической книге «Державин» Ходасевич активно использует прием психологических расшифровок (термин введен Л.Л.Зориным) и литературоведческий комментарий.

Прием психологических расшифровок позволяет актуализировать две значимые стороны духовного облика Державина: сородст-венность поэзии и жизни и единство личного и государственного. Творческое развитие поэта Ходасевич обусловливает бытовыми и психологическими факторами, при этом подчеркивая взаимопроникновение сфер личного и общественного. •

Демонстрируя взаимосвязь поэзии и жизни в судьбе Державина, Владислав Ходасевич не только показывает путь «из жизни в

поэзию», дает психологические пояснения поэтическим феноменам, но и «претворяет поэзию в жизнь»: включает в текст скрытые держа-винские цитаты. Рассказывая о том, как Державин любил проводить время, Ходасевич «овеществляет» образы державинской поэзии. Сценки и персонажи рифмованных строк («Ода на смерть князя Мещерского», «Кружка») оказываются реально произошедшими случаями с живыми людьми: «Он был свой человек и на пышных пиршествах князя Мещерского, с генералом Перфильевым (имена из «Оды на смерть Мещерского»), и среди людей не столь знатных, там, где попросту пенилась старая серебряная кружка, налетая пополам русским и английским пивом (в пиво сыпались гренки и лимонная корка)» (III, 199).

Как показывает Ходасевич, Державин стремился быть поэтом во всем, даже в чиновничьих делах он стремился разыграть жизнь по законам сценического действа. Показателен эпизод с растратой (из олонецкого периода жизни), когда Державин, по сути, материализовал поэтическую метафору «жизнь есть сон». Казначей Грибовский проиграл тысячу рублей казенных денег в карты, ведя партию с главами губернского правления. Державин заставил Грибовского написать признание в растрате и поговорил с каждым из соучастников игры наедине. Смутив чиновников, Державин не стал призывать их к ответу, а доплатил тысячу из своего кармана. На другой день, собрав виновных, Державин объявил, что все происшедшее лишь «соНная греза» и приказал подать шампанского. В тот же вечер Державины отбыли из города. «Лишь поэту могло прийти в голову разыграть олонецкую действительность как венецианскую комедию и превратить отъезд губернатора в исчезновение волшебника», — с долей восхищения комментирует Ходасевич (III, 242).

Как видим, если прием психологической расшифровки направлен на создание определенной концепции державинской личности, то задача литературоведческого комментария в «Державине» — критическое осмысление державинского творчества.

Рассматривая начальный период формирования державинской поэзии, Ходасевич утверждает ее самобытность. Вместе с тем он указывает на оды Фридриха II Прусского «Vermischte Gedichte» как источник образов и мыслей «Читалагайскими од» и «Оды на смерть князя Мещерского». Высоко оценивает Ходасевич державинскую «Фелицу», которая, по мысли Ходасевича, «способствовала развитию русского романа» (III, 223).

Достижения державинской лиры получают высокую оценку Ходасевича, который отмечает их актуальность в XX веке: «Только органические возможности русского языка дали ему простор и возмож-

ность осуществить некоторые ритмические и фонетические вольности, — рассуждает о Державине Ходасевич. — Таковы обильные пиррихии и спондеи среди хореев и ямбов, введение рифмоидов, квазикакофоническая инструментовка: все, с чем при жизни Державина и после него боролись или менее успешно и к чему, в конце концов, все-таки обратились: иногда лет через сто и больше» (III, 347).

Во втором параграфе третьей главы рассматривается перекличка «державинского текста» с литературно-биографическими текстами русских писателей, в том числе, самого Ходасевича.

Ходасевич активно использует два способа включения в повествование литературно-биографических текстов русских писателей. Это прямая цитата и аллюзии на литературно-биографические тексты русских писателей.

Прямая цитата с указанием на источник прежде всего играет роль исторического свидетельства. Так, рассказывая о событиях в жизни Державина, связанных с Валдаем, Ходасевич включает отрывок из «Путешествия» Радищева: «Кто не бывал в Валдае, кто не знает Валдайских баранок и Валдайских разрумяненных девок?». Данная цитата выполняет функции литературного комментария, сближающего планы реального и вымышленного (элемент игры с фактом искусства), и комментария исторического, документального свидетельства державинского современника.

Аллюзии на литературно-биографические тексты русских писателей вводят «текст-посредник» — некую культурную ценность, духовный канон, посредством которого воспринимается державинская история. Показателен ряд примеров, когда аллюзии способствуют соотнесению жизни и творчества Державина с жизнью и творчеством Пушкина, с героями Гоголя, Радищева, того же Пушкина.

Общим в судьбе Державина с Пушкиным было традиционно светское воспитание. Указывая, что первым учителем Державина в Оренбурге был немец, каторжник Иосиф Розе, Ходасевич поясняет: «в этом не было ничего удивительного; и в те времена, и много еще спустя, иностранцы-учителя чаще всего вербовались из разного сброда» (III, 124). Этими словами Ходасевич создает широкий круг ассоциаций, обращаясь к литературной памяти читателей, к фактам обучения «недоросля» Фонвизина, Петруши Гринева и самого Пушкина с его Monsieur l'Abbe'.

Одну из самых неожиданных державинских историй — проделку поручика Молчина, жертвой которой пал Державин, — Ходасевич трактует, вновь обращаясь к Пушкину,-прибегая к сравнению со сном Татьяны из «Евгения Онегина». Описывая историю, где главным героем «шутки» чиновников выступил живой дрессированный медведь,

Ходасевич* раскрывает поэтическую абсурдность ситуации, идя от любимого державинского сравнения «жизнь есть сон»: «В душные белые ночи Державин томился бессонницей и тяжелыми мыслями. Зато жизнь дневная казалась противным сном наяву» (III, 236). Этот пассаж оборачивается проекцией на сон Татьяны: «Наконец, как в страшных • снах, — продолжает Ходасевич, — из толпы человеческих призраков высунулась косматая морда зверя. Медведь появился» (III, 236).

«Войну» Державина с губернатором и чиновниками Петрозаводска Ходасевич изображает в свете произведений Гоголя и «Горя от ума» Грибоедова. Противники Державина изображаются с учетом критического опыта русской литературы: «Все эти советники, прокуроры, заседатели, экзекуторы, судьи были предками тех, кому суждено было через пятьдесят лет явиться в творениях Гоголя» (III, 235). «Предкам» гоголевских героев Ходасевич противопоставляет Державина как Чацкого XVIII века: «Державин со своими гражданскими добродетелями, — высказывает свою догадку Ходасевич, — был им не понятен, а то и смешон».

Подобного рода проекциями Ходасевич постоянно пользуется при создании «державинского текста», превращая его в пространство повышенной интеллектуальной активности, где даже маленький эпизод может быть осмыслен как литературная сценка. Так, описывая дорожное происшествие, случившееся с Державиным, Ходасевич актуализирует представление о поэте как о ревизоре: на одной из станций к Державину являются «чиновники в полной форме, воображавшие, что он едет не иначе как в качестве тайного ревизора» (III, 369).

Приобретая черты литературных персонажей, фигура Державина укрупняется, вырастает не просто в цельную, но загадочную, масштабную личность, явление русской культуры.

В качестве разновидности текстовой переклички нами рассматривается введение в повествование подтекстной линии, связанной с жизнью и творчеством самого Ходасевича.

В «Державине» Ходасевич находил точки пересечения жизненных и творческих линий — своей и державинской — и выстраивал сюжетную параллель, вынося в план подтекста символическую линию бытия Поэта. Выявление подтекстной авторской линии и описание сюжета Поэта — основные методы исследования повествования о Державине, подсказанные самим Ходасевичем: «...мы вдруг открываем точку или ряд точек, одновременно лежащих и в плоскости творчества, и в плоскости жизни <...> можем проследить линию пересечения этих плоскостей. Именно этому прослеживанию первоначального творческого процесса, наблюдению над тем, как действительность становится искусством, как переживание человека преломляется в

творчестве художника, служит изучение писательской биографии» (II, 248).

Сюжет Поэта строится с учетом некоторых законов агиографического жанра. Так, начало развития подтекстного сюжета обозначено рождением будущего поэта. Ходасевич сообщает, что «по празднуемому 13-ого числа того месяца собору Архангела Гавриила младенец и наречен» (III, 123). Выделенное в тексте «Державина» имя Архангела символично. Гавриил был послан Богом уведомить Марию о рождении Христа (Лука, 1:26-56). Гаврила Державин стал вестником русской поэзии и в то же время певцом Бога.

Путь Вестника поэту предначертан и угадывается уже в младенчестве. В этом проявляется такая черта житийного сюжета, как избранность героя. Одним из признаков избранности Поэта становится его первое в жизни слово. Для Ходасевича, как и для самого автора «Записок», важный смысл несет первое слово Державина, слово «Бог».

Значимость первого слова Поэта подчеркивается отсылкой к авторскому подтексту. В очерке «Младенчество» Ходасевич рассказывает о своем первом слове: «В это время зашел котенок. Увидев его, я выпучил глаза, протянул руки, и явственно произнес: — Кыс, кыс! По преданию, первое слово, сказанное Державиным, было — Бог. Это, конечно, не в пример величественней. Мне остается утешаться лишь тем, что вообще «...есть же разность Ц Между Державиным и мной», А еще тем, что, в конце концов, выговаривая первое слово, я понимал, что говорю, а Державин — нет» (IV, 192).

Слова Ходасевича «остается утешаться» читаются не в прямом смысле — «что поделаешь», а, напротив, жизнеутверждающе. Неожиданно сталкивая детское лепетание «кыс, кыс» и величественное «Бог», Ходасевич объясняет это сопоставление «разностью», привлекая цитату из пушкинской поэмы «Езерский» (1832—1833).

В своих записках Державин признавался: «В младенчестве был весьма мал, слаб и сух» [IV, 414]. Ходасевич почти буквально повторяет слова Державина: «от рождения был он весьма слаб, мал и сух» (III, 123). На первое место Ходасевич выносит признак слабости будущего поэта, который перекочует и в автобиографический очерк «Младенчество»: «Я был слаб и хил чрезвычайно» (IV, 191). Объединение по признаку слабости (дсржавинское «слаб» Ходасевич применяет к себе) в наследуемой христианской традиции служило указанием на избранность будущего поэта.

Житийный характер сюжета Поэта подкрепляется мотивом чудесного спасения «младенцев» Державина и Ходасевича. В очерке «Младенчество» Ходасевич рассказывает, как сразу после крещения

он тяжело заболел и, когда «уже почти умирал», был спасен доктором Смитом. В биографии Державина незначительная подробность, носящая этнографический характер, как то, что поэта в грудном возрасте для «живости» запекали в хлеб, у Ходасевича приобретает житийный эффект «вопреки»: «Лечение применялось суровое», «он не умер». Ходасевич находит в судьбе будущих поэтов следы чудесного спасения, признак высшей избранности, что по законам житийного канона должно сочетаться отверженностью героя (в этом плане неблаговидную роль в жизни Державина сыграла бедность, а у Ходасевича — его происхождение).

В житийной литературе отверженность была знаком особой . любви Бога, открывающим человеку путь служения Всевышнему. С бедностью и унижениями, испытанными Державиным в детстве, • Ходасевич связывает дальнейшее желание поэта послужить Закону. Служение Ходасевича состояло в служении Слову, великой русской литературе. Среди прочих агиографических мотивов нами выделяются также пророчество поэта о своей судьбе и мотив искушения (карточная игра).

Таким образом, Ходасевич концептуализирует образ русского поэта (и его державинский прообраз), подчеркивая божественную природу дара и, следовательно, высокого предназначения служить Закону, Истине, заветам русской литературы.

В заключение подводятся итоги исследования, намечаются перспективы дальнейшей работы.

«Державинский текст» в творчестве Владислава Ходасевича — это «живая», целостная система, которая характеризуется динамикой и статикой, конкретикой и метафизикой, актуальным и вечным.

В целом концепцию «державинского текста» можно выразить, представив его движение в двух плоскостях — по горизонтали и вертикали.

В горизонте события «держани некий текст» исчерпывается фактами биографии Державина, поэтическими заимствованиями, смыслами произведений. Фактология жизни и творчества Державина, понимаемая Ходасевичем как единство судьбы и творчества, образует первую простейшую реальность «державинского текста» — историко-литературно-биографическую реальность. Поэтому нами выделяется такой метод формирования «державинского текста» в литературной критике Ходасевича, как биографический (шире — историко-литературный) метод. Линейное развертывание «первой реальности» ограничивается рамками творческой биографии Державина-.

Сквозь первую реальность просвечивает высшая, культурно-психологическая реальность «державинского текста». Она обнаружи-

вается благодаря вниманию Ходасевича к психологии творчества (чему отвечает прием «психологической расшифровки» при характеристике персонажей) и высокому культурному значению, которым автор «Державина» наделял своего героя и его поэзию. «Державинский текст» отличается тринитарной структурой, иными словами, «державинский текст» часто подается Ходасевичем через «текст-посредник» — некий духовный канон (античный, евангельско-библейский, канон европейского барокко и русской классической литературы), который должен «подсветить», «отзеркалить», «умножить» державинские смыслы. В поэзии Ходасевича этот структурный принцип сводится к цитатной перекличке, в биографической книге «Державин» — к наличию аллюзий к литературно-биографическим текстам русских писателей (Фонвизин, Радищев, Пушкин! Лермонтов, Гоголь). Привлекая описанные в литературе факты в качестве документальных свидетельств, наделяя образ Державина чертами узнаваемых литературных персонажей (Пет-руши Гринева, гоголевского ревизора, Чацкого, пушкинской Татьяны), Ходасевич представлял Державина феноменом русской культуры, персонажем текста русской литературы и, может быть, мифом, вечно живым и интересным.

На третьем вертикальном уровне развертывания текста — онтологическом уровне — «державинский текст» предстает аккумулятором «вечных» бытийных смыслов. Ходасевич задается вопросами о природе поэтического дара, предназначении поэта, границах жизни и смерти, актуализируя эти концептуальные моменты, «содержательные узлы» в «державинском тексте».

Осмысление «державинского текста» как системы восходящих смыслов, выделение трех уровней его развертывания — фактологического, культурно-психологического и онтологического — помогает объяснить логику развития «державинского текста» в творчестве Владислава Ходасевича, причины постоянного внимания, неугасающего интереса художника к личности и творчеству Державина. Для Ходасевича «державинское» — это не только знаки и смыслы «истоков» русской литературы, это знаки и символы опознавания собственной литературной судьбы. В полной мере данные «обнаружения» концептуализировались в биографической книге «Державин», где в перекличке с подтекстной линией самого Ходасевича на основе повествовательной линии героя творится онтологический сюжет Русского Поэта.

Значение «державинского текста» для становления и самовыражения Ходасевича огромно, и это тем более интересно и значимо, что Ходасевич был представителем культуры Серебряного века и его творчество созвучно эстетическим и философским исканиям современников. Описание «державинского текста» в творчестве Ходасевича

открывает возможности для дальнейшего изучения значения личности и художественного наследия Державина для литературы XX века, сообщает истории литературы новую, перспективную логику исследования с подходом к русской литературе как единому пространству взаимодействующих текстов.

Основные положения диссертации изложены в следующих публикациях:

— статьи в реферируемых научных журналах, рекомендованных ВАК:

1. Горелова М.А. Державинские реминисценции в поэзии В.Ф.Ходасевича // Вестник Самарского государственного университета. Гуманитарный выпуск. 2003. №1 (27). — Самара: Изд-во «Самарский университет», 2003.— С. 75-84. — 0,6 п.л.

— статьи в вузовских сборниках:

2. Горелова М.А. Прозаизм как поэтический прием в литературе XVIII— XX веков (на примере поэтических систем Г.Р.Державина и

B.Ф.Ходасевича) // Научные чтения в Самарском филиале Университета РАО. Сборник научных трудов. Выпуск 2-3. — Самара: Изд-во СНЦ РАН, 2002. - С. 277-284. - 0,6 п.л.

3. Горелова М.А. Пейзажная символика в поэзии Г.Р.Державина // Человек. Природа. Общество. Актуальные проблемы. Материалы 13-й международной конференции молодых ученых. 26—30 декабря 2002г. - СПб., 2002. - С. 229. - 0,1 п.л.

4. Горелова М.А. Некоторые особенности образной системы в биографии В.Ф.Ходасевича «Державин» //Актуальные проблемы изучения литературы в вузе и школе: Материалы Всероссийской конференции и XXIX Зональной конференции литературоведов Поволжья (Тольятти, 12-14 октября 2004). - Тольятти: Изд-во ТГУ, 2004. Т.1. -

C. 242-244. - 0,2 пл.

5. Горелова М.А. Диалог поэтов двух веков (о сюжете биографической книги В.Ф.Ходасевича «Державин») // Русская литература XX—XXI веков: проблемы теории и методологии изучения: Материалы Международной научной конференции: 10-11 ноября 2004 г. / Ред.-сост. С.И.Кормилов. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 2004. - С.129-132. -0,3 п.л.

6. Горелова М.А. К проблеме комического в поэзии Г.Р.Державина: традиции и новаторство // Смех в литературе: семантика, аксиология, полифункциональность: Межвуз. сб. науч. ст. Самара: Изд-во «Самарский университет», 2004. — С. 33-39. — 0,3 п.л.

7. Горелова МЛ. Особенности художественного мира поэзии Г.Р.Державина (к проблеме барокко в творчестве Г.Р.Державииа) // Проблемы изучения русской литературы XVIII века: Межвузовский сборник научных трудов. Выпуск 11. — Самара: Изд-во «НТЦ», 2005. — С. 127-138. - 0,6 п.л.

Автореферат диссертации

ЛицЛР № 063550 от 02.08.99. Подписано в печать 27.09.2006. Бумага офсетная. Формат 60x84 1/16. Гарнитура «NewtonC». Печать оперативная. Усл.печ.л.1,5. Уч.-изд.д. 1,56. Т>1раж 100 экз. Заказ №5553.

Издательство «Научно-технический центр» -HTU, член Ассоциации книгоиздателей России JB 443096, Самара, ул.Мичурина, 58

E-mail: ntc@samtel.ru Web-сайт: wvnv.ntc-samara.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Горелова, Марианна Александровна

Введение.

Глава I. Поэзия В.Ф.Ходасевича: развитие державинской традиции.

§ 1. Реминисценции из литературно-биографического текста

Г.Р. Державина.

§ 2. Трансформация державинского прозаизма в поэзии В.Ф.Ходасевича.

Глава П. «Державинский текст» в литературной критике

В.Ф.Ходасевича.

§ 1. Литературно-критическая концепция личности и творчества

Г.Р.Державина.

§ 2. Теоретические предпосылки «державинского текста» в литературной критике В.Ф.Ходасевича.

I. Эстетическая концепция В.Ф.Ходасевича-критика. Между символизмом и формальной школой.

П. Исследовательские методы В.Ф.Ходасевича.

Глава Ш. Итог воплощения «державинского текста»: биографическая книга В.Ф.Ходасевича «Державин».

§ 1. Содержательные аспекты «державинского текста»: формирование образа поэта, концепция творчества.

§ 2. «Державинский текст» в перекличке с литературно-биографическими текстами русских писателей.

I. Литературные аллюзии в биографической книге «Державин».

П. Символизация державинского образа. Проекция «державинского текста» на «текст Поэта». Взаимодействие текстов автора и героя.

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Горелова, Марианна Александровна

Вопрос восприятия Владиславом Ходасевичем державинского творчества возникает в контексте проблемы «Г.Р.Державин и Серебряный век».

Начало XX века оказалось временем высокого творческого интереса к культурно-историческому наследию XVIII века. Вспоминая это время, Осип Мандельштам писал: «Напряженный интерес ко всей русской поэзии в целом, начиная от мощно неуклюжего Державина до Эсхила русского Ямбического стиха - Тютчева, предшествовал футуризму. Все старые поэты в ту пору, приблизительно перед началом мировой войны, показались внезапно новыми. Лихорадка переоценки и поспешного исправления исторической несправедливости и короткой памяти охватила всех. В сущности, тогда вся русская поэзия новой пытливости и обновленному слуху читателя предстала как заумная» (Мандельштам, 1994, 288)1.

Серебряный век выдвинул проблему переосмысления литературы допушкинской, в том числе, творчества Державина. Общепризнанная «пушкинская мера» мысли, поэзии и чувства оказалась закрепленной за прошлым веком. Новые онтологические предпосылки обращали исследователя к «мере державинской».

Основателем «пушкиноцентрической» концепции истории русской литературы был В.Г.Белинский. Великий критик проводил в своих работах мысль о линейном развитии русской литературы, достигшей своего расцвета в творчестве Пушкина. Державину отводилось место «отца русской поэзии»: «История нашей поэзии до Пушкина вся заключалась в усилии из реторики сделаться поэзиею, из книжной и школьной стать естественною, из подражательной - оригинальною, - писал Белинский. полные библиографические данные цитируемых и упоминаемых источников приводятся в «Библиографии». В тексте в скобках указываются автор или первые слова заглавия, год издания, том (при необходимости), страницы.

Ломоносов сообщил русской поэзии характер чисто реторический, чисто школьный и книжный <. .> Державин действительно пошел своим особым путем, но, не выходя из-под влияния Ломоносовской поэзии, <. .> поэзия Державина удержала дидактический и реторический характер в своей общности»1 (Белинский, 1955, 600-603).

Концепция Белинского получила развитие в трудах Н.Г.Чернышевского, Н.А.Добролюбова и впоследствии укоренилась в академической науке . В литературной жизни первой трети XX века ситуация резко изменилась. В поисках новых истоков, мировоззренческих «пересечений», адекватных средств выразительности поэты стали обращаться к допушкинскому периоду русской литературы. Это была попытка «вглядывания» в отдаленное как возможность познать себя и современный мир. В критике интерес к допушкинской литературе фиксировался исследованиями о поэтах XVIII века, догадками о возможных пересечениях «старого» и «нового» в опыте поэзии модернизма (Айхенвальд, 1988; Садовской, 1988).

К.Мочульский, связывая отмеченные тенденции с поэзией постсимволизма (одним из представителей которой был Владислав о

Ходасевич), писал, что «неоклассицисты» лишили себя «материала» символистов - невыразимого и обратились к слову, занявшись усовершенствованием технического мастерства, «оттачиванием формы»:

1 Цитата приводится с сохранением орфографии автора.

2 Между тем отношение к Пушкину было лишено живого соучастия: «Во второй половине XIX века произошла подмена настоящего Пушкина -школьным, убогим, общедоступным «гением» <.> Ни одного серьезного исследования, ни одной даже приличной биографии XIX век нам не оставил», - делал вывод современник О.Мандельштама К.Мочульский (Мочульский, 1999, 32-33). Более подробно см.: Загидуллина, 2001; Загидуллина, 2002.

3 Последовательное освоение художниками XVIII века достижений литературы предшествующих веков дает основание исследователю говорить о явлении «неоклассицизм». (См.: Горбачев, 2004, 25). Статья К.Мочульского 1922 года носила название «Классицизм в современной поэзии».

Пробуждается острый интерес к языковедению, раскрываются глаза на внешнюю (звуковую) и внутреннюю (смысловую) природу слова <.> по-новому воспринимаются грамматика и синтаксис - вырастает в точную науку стилистика. Поэты становятся филологами» (Мочульский, 1999а, 190). В этой связи оказалось востребованным и пластическое слово Пушкина, и «непричесанная», «растерзанная», заключающая в себе массу нереализованных возможностей поэзия Державина (Иванов Вяч. Вс, 1995, 414), в целом поэзия XVIII века. В.А.Кузнецов, рассматривая, как художественное наследие В.К.Тредиаковского соотносится с опытом русской поэзии XX века, делает вывод: «Русский XVIII век как целостный и законченный период развития культуры давал богатейший материал способов построения художественного целого, «забытых» в XIX столетии и потому производивших впечатление «новизны» при их актуализации в модернистском тексте» (Кузнецов, 1998,14).

Феномен ренессанса традиций XVIII века в поэзии модернизма до сих пор нуждается в обстоятельном и вдумчивом изучении. Раскрытие причин и условий культурного взаимодействия художественных опытов XVIII и XX веков способствует формированию представления о русской литературе как едином знаковом пространстве. В рамках целостного пространства русской культуры сосуществуют уникальные структуры, тексты, каждая из которых характеризуется соположенностью, обладает определенной ценностью. Изучение того, как «сообщаются» определенные тексты на уровне «текст в тексте» выявляет специфику и равную значимость каждой знаковой структуры, открытия каждого автора. Пространство культуры расширяется за счет преодоления иерархической точки зрения на литературу, предпочтения какой-то определенной выбранной «меры». Данный подход возникает наряду с «линейной» трактовкой истории литературы, рассматривающей культурное развитие как процесс приятия и отрицания традиций ближайших литературных «поколений». Показательно, что новое представление о бытии литературы зародилось в 10-е - 20-е годы прошлого века и было вызвано поэтической практикой того времени. Так, О.Э.Мандельштам в рецензии «О современной поэзии (к выходу «Альманаха Муз») убеждал читателя: «Никакого «высокого уровня» у современников в сравнении с прошлым нет <.> Да и какой вообще может быть прогресс в поэзии в смысле улучшения. Разве Пушкин усовершенствовал Державина, то есть в некотором смысле отменил его.» (Мандельштам, 19946, 258).

Приведенных предварительных суждений достаточно, чтобы постановить проблему «Державин и Серебряный век» и осмыслить ее с привлечением творческого наследия В.Ф.Ходасевича и применением понятия «державинский текст».

Осознание общей логики путей литературного развития посредством введения понятия авторского, «державинского» текста1, обоснования форм и способов его функционирования в творчестве другого художника актуализирует идею единого культурного пространства, онтологической матричности периодов литературы, творческого развития традиций не в виде механического «сцепления» звеньев поэтических новаций следующих друг за другом поколений, а в виде живой «переклички» текстов, может быть, и разделенных значительной временной дистанцией, но равно соположенных в знаковом пространстве культуры. В этом видится теоретическая значимость настоящего исследования.

Воссоздание наиболее полной картины культурного освоения эстетическим сознанием XX века наследия XVIII века на примере художественного диалога Державина и Ходасевича восполняет пробел в

1 На основании исследовательских материалов по теории текста в работе рассматриваются такие его разновидности, как авторский текст, связанный с творческим наследием, литературным и концептуальным образом определенного автора, и локальный текст - вариант особого осмысления топоса. выявлении культурной подосновы поэзии Серебряного века1, что составляет актуальность темы представленной работы.

Объектом изучения стало творчество Ходасевича, рассматриваемое с точки зрения рецепции личности и творчества Державина.

Предметом исследования является «державинский текст» в творчестве Владислава Ходасевича - реконструированная система биографических фактов, художественных смыслов, поэтических приемов, элементов литературного писательского образа, включающая различные формы державинского слова; в целом высказывание Ходасевича о жизни и творчестве Державина.

Материалом диссертационной работы послужили лирические, прозаические, критические тексты Державина и Ходасевича; лирические тексты и критическая проза ведущих поэтов Серебряного века (О.Мандельштам, М.Цветаева, В.Маяковский); основополагающие работы символистов (В.Брюсов, Вяч.Иванов, А.Белый); статьи и прозаические произведения теоретиков формальной школы (Ю.Тынянов, В.Шкловский).

Особо следует отметить, что нами был исследован ряд материалов, хранящихся в Российском государственном архиве литературы и искусства (рукописи С.Парнок), Российской государственной библиотеке (не переиздававшиеся произведения В.Ходасевича «Иридион», «На Родине»).

В творчестве Владислава Ходасевича впервые реконструируется «державинский текст», описываются его смысловые и структурные элементы, анализируется значение «державинского текста» для творчества Ходасевича и Серебряного века. Это составляет научную новизну диссертационного исследования.

В настоящем исследовании охватывается целый комплекс проблем, недостаточно изученных до настоящего времени. Прежде всего, это

О необходимости изучения данного явления свидетельствуют темы диссертаций последних лет (Кузнецов, 1998; Мурашов, 2003; Горбачев, 2004). проблема восприятия творчества Державина поэзией русского модернизма.

Проблема актуальности державинского слова в поэзии Серебряного века была обозначена в 1916 году Б.М.Эйхенбаумом: «У Державина можно еще учиться, - писал Б.М.Эйхенбаум, - и я думаю, что для поэтов не символистской школы он до сих пор должен давать много. Кто хочет говорить о мире через вещи, <.> найдет в его поэзии много для себя ценного» (Эйхенбаум, 1988, 297).

Мысль Эйхенбаума была подхвачена другим представителем формальной школы И.Н.Розановым. В статье «Литературные репутации» (1922) он выстроил державинскую линию литературного наследования, сближающую Державина, Некрасова и Маяковского. По наблюдению И.Н.Розанова, для творчества этих поэтов были характерны личный темперамент, сознательное смешение стилей и тема частного человека. Исследователь проводит идею, что движение в литературе складывается из процессов притяжения, отталкивания и инерции: «Между поколениями новаторов - прочие поколения не в счет - идет постоянная борьба отцов и детей. Но, отталкиваясь от отцов, которые, в свою очередь, оттолкнулись от дедов, сам становишься в каком-то отношении ближе к дедам, чем к отцам <. .> На этом основан ритм поэтических эпох» (Розанов, 1990, 23).

Ю.Н.Тынянов в изысканиях 1924 года («Промежуток») сопоставлял открытия русского футуризма с поэзией XVIII века, объясняя парадокс сходства изобразительных средств типологическим сходством культурных моделей: «Русский футуризм был отрывом от срединной стиховой культуры XIX века, - утверждал Ю.Н.Тынянов. - Он в своей жестокой борьбе, в своих завоеваниях сродни XVIII веку, подает ему руку через голову XIX века, Хлебников сродни Ломоносову, Маяковский сродни Державину. Геологические сдвиги XVIII века ближе к нам, чем спокойная эволюция XIX века» (Тынянов, 1975в, 176).

Своеобразно перекликается с наблюдениями Ю.Н.Тынянова теория Вяч.Вс.Иванова о двух типах культур - «горячих» и «холодных». «Горячие» культуры (к которым относится и культура модернизма) сосредоточены на открытии необычного и свежего. Они принимают элементы культурного наследия, интерпретируя их, адаптируя к современному пониманию. Им противопоставляются культуры «холодные», воспроизводящие наследие прошлого практически без изменений (См.: Иванов Вяч.Вс., 1995, 408; Иванов Вяч.Вс.). В соответствии с предложенной классификацией культуры XVIII и XX века следует отнести к «горячему» типу.

Суждения Б.М.Эйхенбаума, И.Н.Розанова, Ю.Н.Тынянова и Вяч.Вс.Иванова приводят нас к выводу, что за типологическим сближением художественных эпох можно увидеть глубинное сходство исторических ситуаций и мировоззренческих позиций художников1. В поэзии начала XX века, как и сто пятьдесят лет назад, назревала эпоха созидания, высвобождения «энергии» слова. «Матричное» сходство эпох заключалось в том, что глобальные бытийные перемены требовали качественно нового выражения в слове. Творческая ситуация выявила реформаторов поэтического языка, породила литературные эксперименты, обращение к наследию мировой литературы.

В отечественном литературоведении до 60-х годов работы по проблеме сопоставления поэзии XX и XVIII веков посвящались исключительно творчеству Маяковского. Исследователи (Степанов, 1940, Перцов, 1945), выявляли сходство эстетических принципов Маяковского и поэтов XVIII века (наличие в поэзии государственного пафоса),

1 Данное направление исследовательской мысли обнаруживается в монографии Ильи Кутика «The Ode and the Odik. Essays on Mandelstam, Pasternak, Tsvetaeva and Mayakovsky» (Kutik, 1994). В работе выражается идея, что столь разных поэтов Серебряного века как Цветаеву, Мандельштама, Пастернака и Маяковского объединял «эпический взгляд на мир», стремление, скорее, к описанию и «собиранию» мира, чем к его анализу. поэтических средств (на лексическом, интонационном, синтаксическом уровнях).

Начиная с 60-х круг имен в рамках подобного сопоставления расширился: державинские «черты» обнаруживались не только в поэзии Маяковского (Кожинов, 1965), но и в творчестве Заболоцкого, Мандельштама. Следует выделить статьи И.Смирнова, В.Терраса, Л.Гинзбург.

И.П.Смирнов, опираясь на статью Б.М.Эйхенбаума 1916 года, в исследовании «Заболоцкий и Державин» писал о возрождении державинской традиции в творчестве художников «постсимволистской формации», относившихся к слову как инструменту точного живописания: «В стихах Державина слово было лишено семантической двуплановости, символико-иносказательного ореола <.> Заболоцкий стремился воскресить державинское отношение к слову как носителя точного знания

0 мире» (Смирнов, 1969).

В.Террас, изучая творческие истоки поэзии Мандельштама впервые указал, что толчком к созданию «Грифельной оды» послужило предсмертное восьмистишие Державина «На тленность»1 (Террас, 1968). В дальнейшем державинские мотивы и ассоциации в «оде» выявлялись в рамках текстологического подхода, изучения черновиков, общего описания источников и подтекстов стихотворения (См.: Ronen, 1983; Седых, 1978; Семенко, 1995; Гаспаров, 1995).

Относительно малое количество работ по интересующей нас теме объясняется тем, что в исследованиях советского периода тема «Державин и Серебряный век» возникала нечасто. Во-первых, оказывала свое влияние специфическая оценка поэзии начала прошлого века: «Речь шла (пусть и с рядом оговорок) об отступлении от заветов и традиций, «выпадении» из них, о разрыве в цепи поступательного художественного развития»

1 Также об этом писала Л.Я.Гинзбург в статье «Поэтика Осипа Мандельштама». (См.: Гинзбург, 1972).

Келдыш, 1992, 3). Во-вторых, на протяжении длительного времени господствовала традиционная концепция истории литературы как последовательного, поэтапного движения к реализму, составляющему вершину культурного развития.

Смена идеологических позиций и методологических установок в конце XX века привела к актуализации тех научных проблем, которые находились «на обочине» традиционного метода исследования русской литературы, в том числе, к осмыслению проблемы освоения державинского творчества литературой Серебряного века. Расширилась область исследования - в поле внимания исследователей оказались тексты М.Цветаевой (Прохорова, 1993; Матушкина, 1993), Вяч.Иванова, В.Хлебникова (Кузнецов, 1998; Иванов Вяч.Вс., 1995), критиков Серебряного века (Крылов, 1993). Изучению подверглись отдельные приемы, интонационные ходы, реминисценции из Державина, ожившие в творчестве поэтов первой трети XX века.

В 1994 году была опубликована монография Ильи Кутика «The Ode and the Odik. Essays on Mandelstam, Pasternak, Tsvetaeva and Mayakovsky» (Kutik, 1994). Проблема «Державин и Серебряный век» рассматривается в ней как проблема эволюции одической традиции в творчестве О.Мандельштама, В.Маяковского, Б.Пастернака и М.Цветаевой. Исследователь обосновывает взаимосвязь между поэтическим языком, мировоззрением художника и жанром. Так, Маяковский через утверждение в своих стихах государственного пафоса принял от одического жанра риторический жест, метафорический стиль и грандиозность образа. Для Мандельштама обращение к русской оде было способом «собирания» разрозненного мира, соединения разорванной цепи мировой культуры. На примере стихотворений «Бессонница», «Грифельная ода», «Ода Сталину» И.Кутик рассматривает трансформацию такого одического приема как ассоциативный перечень образов. Наличие одических черт в поэзии Пастернака (прежде всего, метонимической метафоры) обусловлено философской позицией автора - отсутствием дистанции между «Я» и миром, осознанием себя частицей времени и государства. Одическое у Цветаевой выявляется через концепты «мускул» и «свобода» (понятия, вводимые Кутиком), метафорический образ Горы, анализ синтаксической структуры поэтического текста.

В поиске культурных взаимосвязей И.Кутик идет от рассмотрения сходства языковых средств поэзии XVIII и XX веков к обоснованию жанрового и мировоззренческого сходства. Такой подход представляется весьма плодотворным, методически направляющим для настоящей диссертационной работы.

Повторимся, что работ по проблеме «Державин и Серебряный век» немного, еще реже исследователи обращались к проблеме освоения В.Ф.Ходасевичем державинской художественной системы. Поиск сопоставлений неизменно ограничивался критикой Ходасевича и его биографической книгой «Державин»1.

С «Державина» началось узнавание Ходасевича в советской России, увлекательная интерпретация биографии поэта привлекла внимание к самому интерпретатору: «Слово поэта о поэте всегда обладает для нас особой привлекательностью, - как нельзя к месту звучат слова И.Кудровой. - Ходасевич ли рассказывает нам о Державине и Пушкине, Набоков ли оценивает творчество Ходасевича или Марина Цветаева размышляет о Бальмонте, Пастернаке и Маяковском, - всякий раз можно быть уверенным: мы столкнемся с неожиданными ракурсами и акцентами, открывающими с незнакомой нам стороны и того, кому посвящена статья или книга, и самого автора. Сам жанр обеспечивает нам выстраданно

1 В работе произведение В.Ф.Ходасевича «Державин» определяется как «биографическая книга». Это обусловлено тем, что в диссертации не рассматривается сложная проблема жанра данного произведения, требующая отдельного исследования. Можно только отметить, что «Державин» синтезирует разные жанровые традиции - от агиографии до лирического романа. личный подход, собственный взгляд на историю литературы вообще и на ценности поэзии в частности» (Кудрова, 1997, 7-8)1.

В статье А.Л.Зорина (Зорин, 1988), предваряющей первую на родине публикацию биографической книги о Державине, особого внимания заслуживает предположение об исповедальном характере «Державина». А.Л.Зорин пишет об автобиографичности рассуждений Ходасевича о природе вдохновения, описания ощущения поэта в момент создания стихотворения.

В работе ДБетеа и А.Бринтлингер (перевод Д.И.Унгуряну) высказывается мысль, что изложение в «Державине» реальных фактов проникнуто «некой отраженной литературностью», возникающей за счет текста-посредника - «Капитанской дочки» Пушкина (Бетеа, Бринтлингер, 1995, 387). Сходное предположение, поданное с большей осторожностью, встречается у Дж.Малмстада: «Его жизнь (Г.Р.Державина - М.Г.) похожа на приключенческий роман XIX века, и Ходасевич время от времени отсылает к предшествующим произведениям русской литературы об этом времени» (МакгЫас!, 1975, XVII). Это замечание для нашей работы ценно как свидетельство текстовой переклички, возникающей в рамках повествования о Державине.

У Н.А.Асановой, автором статьи «Книга В.Ходасевича «Державин» как творчество» обнаруживается верное замечание об элегическом характере книги, что нашло выражение в «скрытом пафосе» «Державина»- в «восприятии внутренней жизни поэта как поэзии, а не как обычного течения событий» (Асанова, 1993, 7),

Недостаточно изучены и критические работы Ходасевича о л

Державине . Обзор статей Ходасевича о литературе XVIII века, представленный в диссертации Л.И.Гавриловой, хотя содержателен и

1 В случае с книгой В.Ф. Ходасевича все эти «ракурсы и акценты» до сих пор остаются не проговоренными, нуждаются в научном обосновании.

2 Как правило, критика В.Ф.Ходасевича рассматривается в более широком контексте. (См.: Крылов, 1993; Горбунова, 2004). концептуален, тем не менее нуждается в существенных добавлениях за счет привлечения нового исследовательского материала, более глубокого изучения критической манеры Ходасевича, его методов и приемов. В существенной корректировке нуждается точка зрения исследователя, заключающаяся в представлении о невысокой оценке Ходасевичем русской литературы XVIII века.

Общим местом в исследованиях о поэзии Ходасевича являются замечания о классическом характере его музы и о том, что традиция входила в ходасевический текст через реминисценции и освоение приемов. Наиболее полный обзор «слов, с которыми связана драгоценнейшая традиция» («Колеблемый треножник» - II, 82), обнаруживается в статье Ю.И.Левина «О поэзии Владислава Ходасевича» (Левин, 1998). Отдельные «текстовые пласты» поднимались в работах Д.И.Магомедовой (платоновский миф о душе в сборнике «Тяжелая лира» - Магомедова, 1990), Н.А.Богомолова (традиция поэтов пушкинской эпохи - Богомолов, 1999в), А.М.Ранчина (лирические тексты Пушкина - Ранчин, 2004).

Несмотря на то, что в данном направлении было сделано очень много, без должного исследовательского внимания остались державинские реминисценции в поэтическом тексте Ходасевича. Этот «текстовый пласт» вне общего цитатного контекста пока не рассматривался, хотя, как показывают наблюдения, державинские реминисценции занимают значительное место в поэзии Ходасевича, а своей временной и историко-культурной заданностью вызывают не меньший интерес, чем, например, реминисценции из Пушкина.

Таким образом, очевидно, что какая бы сфера проявления Ходасевича-художника ни оказывалась в центре внимания исследователей, остаются «пробелы», вызванные недостаточной изученностью державинских «корней» в творчестве Ходасевича. И все эти «пробелы» складываются в некую «немую» схему, а «заполненные», как показывает проведенное исследование, являют собой целостную и четкую систему «державинского текста».

Прежде чем говорить о «державинском тексте», необходимо дать «рабочее» определение понятия, а для этого обратиться к понятиям «текст»1 и «культурный текст».

Наиболее широкое определение текста принадлежит М.М.Бахтину. Текс, по Бахтину, включает «всякий связный знаковый комплекс» (Бахтин, 1986, 297), за которым стоит система языка. Текст - это «выражение сознания, что-то отражающего» (Бахтин, 1986, 231), субъект диалога в рамках гуманитарно-философского взаимодействия.

На правах участника коммуникативного акта текст вступает в соотношения с культурным текстом, обогащая его и «обретая семиотическую жизнь» (Лотман, 1999, 21). В статье «Семиотика культуры и понятие текста» Ю.М.Лотман дал следующее определение понятия «культурный текст»: «это сложное устройство, хранящее многообразные коды, способное трансформировать получаемые сообщения и порождать новые, как информационный генератор, обладающий чертами интеллектуальной личности» (Лотман, 1992, 132). Отражаясь в сознании аудитории, «подпитываясь» данными культурной памяти (традиции), текст обнаруживает способность накапливать информацию, обретая бесконечность смыслов и интерпретаций. Р.Барт выделял такие приметы текста, как символическая природа, безграничность, множественность и потребность «в деятельном сотрудничестве»: «Произведение, понятое, воспринятое и принятое во всей полноте свое символической природы, -это и есть текст» (Барт, 1989,417).

Данному пониманию культурного текста соответствует представление о локальных текстах, связанных с мифологией и историей

1 Вопросы теории текста рассматриваются в работах М.М.Бахтина (Бахтин, 1986), Р.Барта (Барт, 1989), Ю.М.Лотмана (Лотман, 1992; Лотман, 1992а, Лотман, 19926), Гржибека (Гржибек) и других. определенного топаса. Научная тенденция выводить локальные тексты была задана основополагающей статьей В.Н. Топорова 1973 года «Петербург и петербургский текст русской литературы (введение в тему) и его последующими исследованиями (подробнее об этом см.: Строганов). Одно из определений «петербургского текста», данное В.Н.Топоровым: «Петербург <.> может быть понят как своего рода гетерогенный текст, которому приписывается некий общий смысл и на основании которого сможет быть реконструирована определенная система знаков, реализуемая в тексте» (Топоров, 1995, 274-275)1.

Другая разновидность культурного текста - это текст авторский, связанный с творчеством писателя-«источника», образом определенного автора. Знаковую систему авторского текста составляют «выраженные писателем идеи, концепции, смыслы, то есть художественное содержание» (Словарь, 1999, 530). Существенной составляющей текста автора является словесная интерпретация смыслов, «речевая грань литературного произведения» (Там же).

Исходя из определения авторского текста, можно говорить, что в творчестве Ходасевича проступает «державинский текст». Художник последовательно задействует идеи, концепцию, смыслы державинского творчества, средства поэтики, цитаты.

Методика описания «державинского текста» обусловлена жанрово-родовой природой его воплощения в творчестве Ходасевича. Структурные элементы «державинского текста» удобнее представить, «разделив» творчество Владислава Ходасевича на родовые составляющие - поэзию, критику и прозу.

1 О локальных текстах см. также работы: В.В.Абышева (Абышев, 2000), О.С.Карпухиной (Карпухина, 2004), А.П.Люсого (Люсый, 2003), А.Д.Рапопорт (Рапопорт, 2003), сборник статей «Москва и «московский текст» русской культуры» (Москва, 1998) и др.

Результаты исследования показывают, что в поэзии Ходасевича «державинский» текст заявляет о себе массивом реминисценций и трансформацией державинского приема - прозаизма.

Также «державинский текст» представляет собой литературно-критическое высказывание Ходасевича о личности и творчестве Державина. Данные наблюдения оформляются в «жизнетворческую» концепцию пророческого предназначения поэта, его роковой судьбы, роли Державина в русской культуре. Наиболее полное свое выражение концепция обретает в биографической книге «Державин».

Таким образом, о «державинском тексте» в творчестве Ходасевича можно говорить, употребляя это понятие в трех значениях.

1. «Державинский текст» в лирике и литературной критике Ходасевича реконструируируется на основе знаков присутствия державинского смысла (цитат, биографических фактов, поэтических приемов, элементов литературного писательского образа). В этом отношении реконструируемый «державинский текст» представляет собой метасюжетное единство, хотя и сочиненное по вольным законам исследовательской интерпретации, но по узнаваемым реалиям жизни и творчество Державина (которые актуализирует Ходасевич) вполне ощутимое, чтобы говорить о нем именно как о «державинском тексте».

2. «Державинский текст» в биографической книге Ходасевича «Державин» (1931) равен повествовательной (сюжетной) протяженности данного произведения.

3. «Державинский текст» понимается как высказывание, объединяющее «державинские смыслы» в лирике, литературной критике и биографической книге «Державин».

В критике Ходасевича «державинский текст» формируется посредством биографического метода, формально-содержательного анализа текста. В биографии выявляются такие способы построения державинского текста как прием психологических расшифровок, литературные аллюзии и литературоведческий комментарий.

Логика поэтапного анализа трех форм выражения авторского сознания Ходасевича (поэзия, критика, проза) с позиций рецепции державинского наследия объясняется, в первую очередь, творческими приоритетами художника, хронологическими и одновременно жанрово-родовыми этапами его творчества. До 1927 года Ходасевич мыслил себя в основном как лирик. Так продолжалось до тех пор, пока Ходасевич не разочаровался в своих силах - сборник «Европейская ночь» (1927год) оказался последним и открыл новый этап деятельности - критической (до этого Ходасевич предавался ей ради заработка). Как пишет Ю.Терапиано: «Ходасевич-критик вскоре заслонил в глазах многих читателей Ходасевича-поэта. Да и он сам <.> начал считать эту деятельность своей «правильной, настоящей линией» (Терапиано, 2002, 76). При этом Ходасевич мечтал о создании большого прозаического произведения. Воплощением его давних замыслов, масштабным выражением «державинского текста» стала биографическая книга «Державин» 1931 года.

Поэзия была той областью, где наиболее ярко раскрылся творческий потенциал художника, в критике Ходасевича преобладает оценка, а в биографической книге «Державин» наблюдается некий синтез творческого, художественного начала и оценки критика, историка, литературоведа.

В творчестве Ходасевича выделяются некие «смысловые узлы», выводящие высказывание о Державине на онтологический уровень, на уровень высказывания о Поэте1. Эти моменты текста заключают в себе предельные бытийные смыслы, касающиеся вопросов жизни, смерти,

1 Поэт как метафизический персонаж, универсальная художественная величина, символ русской литературы. предназначения поэта, предопределенности судьбы, Божественной природы поэтического дара. Итогом осмысления онтологических вопросов является формирование сюжета Поэта, решение главной для Ходасевича тайны - тайны творчества. Метафизический сюжет Поэта проступает сквозь основную канву биографической книги «Державин», он складывается из пересечения двух сюжетных линий - основной, державинской, и подтекстной, связанной с именем Ходасевича. Выявление подтекстной авторской линии и описание сюжета Поэта - основные методы исследования повествования о Державине, подсказанные самим Ходасевичем: «.мы вдруг открываем точку или ряд точек, одновременно лежащих и в плоскости творчества, и в плоскости жизни <.> можем проследить линию пересечения этих плоскостей. Именно этому прослеживанию первоначального творческого процесса, наблюдению над тем, как действительность становится искусством, как переживание человека преломляется в творчестве художника, служит изучение писательской биографии» (II, 248).

Определение специфики «державинского текста» в творчестве Владислава Ходасевича составляет цель настоящей диссертации.

В соответствии с выдвигаемой целью и обозначенными ориентирами в работе ставятся следующие основные задачи исследования:

- раскрывается понятие «державинского текста» как неотъемлемой части культуры Серебряного века и творчества Владислава Ходасевича;

- выявляется специфика развития «державинского текста» литературой модернизма;

- рассматриваются структурные основы «державинского текста» Владислава Ходасевича как знаковой системы, являющей себя в трех формах выражения авторского сознания - поэзии, критике и прозе;

- выявляются способы формирования «державинского текста» в семантическом пространстве творчества Владислава Ходасевича.

Методологической базой исследования послужили литературоведческие работы по теории текста, культурного текста, локального текста (М.М.Бахтин, Ю.М.Лотман, В.Н.Топоров, В.В.Абышев,

A.Д.Рапопорт и др.); труды о типологии и эстетических принципах русского модернизма (З.Г.Минц, М.Л.Гаспаров, О.А.Клинг, В.А.Сарычев,

B.В.Заманская и др.); теории лирики (Л.Я.Гинзбург, Т.И.Сильман, Ю.М.Лотман и т.д.); эстетических и методологических принципах критики эпохи русского модернизма (Дж.Малмстад, В.Н.Крылов, А.В.Злочевская,

A.И.Горбунова и др.), а также исследования биографической книги

B.Ходасевича «Державин» (Дж.Малмстад, А.Л.Зорин, Д.Бетеа, А.Бринтлингер).

При системном анализе художественных текстов был задействован комплекс историко-литературного, сравнительно-типологического, интертекстуального и структурно-семантического методов анализа текста, разработанных в трудах Ю.Н.Тынянова, Л.Я.Гинзбург, М.М.Бахтина, Ю.М.Лотмана, З.Г.Минц, Б.О.Кормана, Вяч.Вс.Иванова, Е.А.Козицкой и др.

Научно-практическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что полученные результаты, собранный фактический материал могут быть использованы при разработке курсов по истории русской литературы XVIII века, по истории литературы русского зарубежья, семинарских занятий, спецсеминаров и спецкурсов по проблеме взаимодействия поэзии XVIII и Серебряного веков. Положения, выносимые на защиту:

- творчество Ходасевича относится к постсимволистской культуре, ориентированной на усвоение и переосмысление классических традиций;

- «державинский текст» в творчестве Ходасевича представляет собой реконструированную целостную систему знаков, значений, смыслов и символов, связанных с творчеством и личностью Державина, включает в себя различные формы державинского слова; равен повествовательной протяженности биографической книги «Державин»; понимается как высказывание Ходасевича о жизни и творчестве художника XVIII века.

- специфика «державинского текста» в творчестве Ходасевича заключается в следующем:

1. «Державинский текст» в творчестве Ходасевича имеет трехслойную структуру: поверхностный фактологический уровень развертывания текста, более глубокий культурно-психологический уровень и сокровенный онтологический. Выходы на высшие уровни осуществляется через «текст-посредник», через соотнесенность с неким духовным каноном (античным, библейско-евангельским, барочным, каноном классической русской литературы).

2. «Державинский текст» в поэтической интерпретации Ходасевича на фактологическом уровне представлен комплексом реминисценций из Державина и трансформацией поэтического приема - прозаизма. На уровне культурно-психологическом (и отчасти онтологическом) структуру «державинского текста» образуют полярные по содержанию концепты «человеческого бессмертия», «принятия мира», «довольства малым и «неизбежности смерти», «игры» (как способа бытия и художественного выражения). За каждой из данных смысловых координат закреплена своя, отличная от других, традиция: христианская - анакреонтичная - горацианская - барочная.

Способы организации «державинского текста» в поэзии Владислава Ходасевича отличаются разнообразием и включают в себя: эпиграф, аллюзии к стихотворным текстам и фактам биографии поэта, переосмысление метафоры (в том числе, ироническое), использование в качестве отсылки одного, узнаваемого слова, заимствование сюжетно-образного мотива, воспроизведение ритмико-синтакстической структуры державинской цитаты.

Специфика державинского прозаизма, творчески переосмысленного Ходасевичем, состоит в отсутствии гармонизирующего контекста, придающего «высокий» смысл «низкому» (бытовому, «непоэтическому») слову. В поэзии Державина в качестве скрепляющих структурных компонентов были задействованы рифма, метафора, олицетворение, параллелизм высокого и низкого. На этой основе Ходасевич создал собственный уникальный поэтический прием, обозначенный Ю.И.Левиным как «преображение», «высокое сквозь низкое». Он заключается в том, что слово, взятое из «высокого» контекста, преобразует «низкий» контекст, возводя стихотворение на уровень высокой онтологической истины. Наряду с этим прозаизм Ходасевича наследует функции державинского приема - разоблачение поэтической условности и эстетизация действительности.

3. Под «державинским текстом» в литературно-критическом наследии Ходасевича подразумевается высказывание Ходасевича о личности и творчестве Державина, представленное в работах В.Ф.Ходасевича о русской литературе XVIII века. Фактологическому уровню «державинского текста» соответствует биографический метод исследования В.Ф.Ходасевича-критика. В тоже время данный метод символизирует собой идею глубинной связи жизни и творчества, шире - жизни и культурной ситуации эпохи, поэтому он является проводником к культурно-психологическому уровню «державинского текста».

Структуру «державинского текста» в критике Ходасевича формирует ряд идей - ответов на историко-литературные вопросы, характерные как для творчества Ходасевича, так и для исканий Серебряного века. Это проблема исторической несправедливости, понятая как проблема недооцененности державинского наследия и неверной оценки литературного периода классицизма, вопросы державинской традиции в творчестве Пушкина, актуальности державинского слова в XX веке, концептуальной характеристики личности Державина, тематического своеобразия державинской поэзии.

Решая вопрос актуальности поэзии Державина, Ходасевич отмечал, что своим реалистичным содержанием державинская лирика оказала большое влияние на творчество Пушкина; контрасты и языковые «вольности» поэтики Державина привлекли внимание экспериментаторов начала XX века.

Ходасевич пишет о тематическом своеобразии державинской поэзии, связывая каждую сферу поэтического творчества - гражданскую, бытовую, лирическую - с разными обликами поэта: Державин-законодатель, Державин-хлебосол, Державин-влюбленный. За поэтической реалистичностью, бытовой цельностью державинского образа стоит высоко ценимое Ходасевичем единство формы и содержания, поэзии и жизни. Державинский образ концептуален, он разрастается до масштабов мифа, символа Екатерининской эпохи. В статье «О Чехове» (1931) Ходасевич предрекает, что эпическая, созидательная, победная поэзия Державина и сам державинский образ окажутся востребованными новой строящейся стране, культуре России будущего.

Державинский текст» в критике Ходасевича формируется с помощью методов и приемов выражения авторской концепции, которые складывались под влиянием эстетических принципов символизма и «формальной школы». Это метод формальносодержательного анализа произведения и биографический критический метод Ходасевича (который также можно охарактеризовать как культурно-исторический).

4. Биографическая книга «Державин» (1931) стала для Ходасевича итоговой формой воплощения «державинского текста»: в «Державине» обрели развитие ранее высказываемые мысли и наблюдения Ходасевича, критические методы и приемы, а «державинский текст» «вырос» до масштабов символического «текста Поэта».

В биографической книге «Державин» представлены все три уровня «державинского текста»: уровень канвы биографических фактов, культурно-психологический слой, который выражается в концепции личности и творчества Державина, онтологический уровень, открывающий выход на глобальный «текст Поэта».

В работе выделяются два способа формирования «державинского текста»: прием «психологической расшифровки» (термин А.Л.Зорина) и литературоведческий комментарий. Концептуальным ядром «державинского текста» являются утверждение связи поэзии и жизни, единства личного и государственного в судьбе и поэзии Державина.

Оценивая в книге державинское творчество с точки зрения истории литературы, Ходасевич отмечает самобытность, национальный колорит, преодоление жанровых условностей, ритмико-интонационное, фонетическое и образное богатство поэзии Державина.

Державинский текст» в биографической книге «Державин» вступает в активное взаимодействие с литературно-биографическими текстами русских писателей, в том числе и самого Ходасевича, что проявляется в наличии аллюзий к литературно-биографическим текстам русских писателей

Радищев, Фонвизин, Пушкин, Лермонтов, Гоголь) и исповедальном характере повествования.

Основная функция литературных аллюзий в «Державине» -формирование державинского мифа. Привлекая описанные в литературе факты в качестве документальных свидетельств, наделяя образ Державина чертами узнаваемых литературных персонажей (Петруши Гринева, гоголевского ревизора, Чацкого, пушкинской Татьяны (сон с медведем), Ходасевич придавал сюжетным коллизиям дополнительную семантическую глубину, а державинскому образу - бытийную основательность мифа.

Исповедальность повествования выражается в наличии подтекстных отсылок к литературно-биографическому тексту Ходасевича. Подтекст формирует независимую сюжетную линию биографии Поэта, становления и развития творческого дара. Выстраивая сюжет Поэта в «Державине», Ходасевич актуализирует некоторые структурно-сюжетные единицы агиографического жанра. Это избранность Поэта (в интерпретации Ходасевича - телесная «слабость» при рождении, что должно компенсироваться духовностью), отверженность. Узнаваемыми элементами жанра являются мотивы искушения, в качестве которого выступает карточная игра, чудесного (пророчества Поэта о собственной судьбе), служения Поэта (державинский «подвиг» Ходасевич видит в служении Закону и Правде, служение самого Ходасевича состояло в сохранении заветов русской литературы).

Идейную сердцевину сюжета Поэта составляет тема творчества.

5. «Державинский текст» одновременно обладает признаками устойчивости и эволюционного развития: возникнув как слово о поэте XVIII века, «державинский текст», не теряя своей историко-литературной конкретики, привязанности к фактам биографии и творчества Державина, вырастает до большого символического «текста Поэта», становится воплощением глобальной идеи всего творчества Владислава Ходасевича. Апробация работы.

Основные положения диссертационного исследования были представлены в виде статей и докладов на международных конференциях: 13-я международная конференция молодых ученых «Человек. Природа. Общество. Актуальные проблемы» (Санкт Петербург, 2002), «Проблемы изучения русской литературы XVIII века» (Самара, 2003), «Смех в литературе: семантика, аксиология, полифункциональность» (Самара,

2003), «Русская литература ХХ-ХХ1 веков: проблемы теории и методологии изучения» (Москва, 2004), на Всероссийской конференции и XXIX Зональной конференции литературоведов Поволжья (Тольятти,

2004), международной конференции «Коды русской классики: Проблемы обнаружения, считывания, и актуализации» (Самара, 2005). Отдельные главы и диссертация в целом обсуждались на заседаниях кафедры русской и зарубежной литературы Самарского государственного университета. Результаты исследования отражены в семи публикациях.

Структура исследования определена особенностями воплощения «державинского текста» в творчестве Владислава Ходасевича и логикой подачи материала. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Творчество В.Ф. Ходасевича в культурной парадигме Серебряного века"

Выводы по главе III

Биографическая книга Ходасевича «Державин» представляет собой итоговое, масштабное воплощение «державинского текста». Выделяя поверхностный, фактологический, уровень развертывания текста, можно сказать, что в этом плане все повествование о Державине является формой «державинского текста».

Культурно-историческая глубина прочтения «державинского текста» создается такими приемами, как психологические расшифровки, литературоведческий комментарий, аллюзии на литературнобиографические тексты русских писателей. Описывая мотивы поведения персонажей, Ходасевич приближает своего Державина современному читателю, раскрывает бытовую и психологическую подоплеку создания стихов.

Литературоведческий комментарий нужен Ходасевичу для критической оценки державинского творчества. На протяжении повествования, Ходасевич прослеживает весь путь становления Державина-поэта, прозаика, драматурга, делая акцент на поэтическом творчестве. По мнению Ходасевича, поэзия Державина глубоко концептуальна и связана с именем Бога, служением Правде и искреннем самовыражением поэта в творчестве.

Аллюзии к литературно-биографическим текстам русских писателей (Фонвизин, Радищев, Пушкин, Гоголь, Лермонтов) позволяют представить Державина неким мифом русской культуры, персонажем текста русской литературы.

Исследуя феномен поэтического дара, размышляя над высоким предназначением поэта, Ходасевич привлекает державинскую биографию как биографию родоначальника русской поэзии. Ходасевич находит в его судьбе общее с судьбами поэтических наследников Державина, в том числе собственной. Это общее сплетается в сюжет Поэта. Сюжет строится по законам агиографического жанра и включает в себя мотивы избранности, чудесного спасения, отверженности, искушения, пророчества, служения. Ходасевич концептуализирует образ русского поэта (и его державинский прообраз), подчеркивая божественную природу дара и - следовательно - высокого предназначения служить Закону, Истине, заветам русской литературы. В этой глобальной идее (идее творчества) заключена важнейшая онтологическая мысль «державинского текста» и всего творчества Владислава Ходасевича.

Заключение

Державинский текст» в творчестве Владислава Ходасевича - это «живая», целостная система, которая характеризуется динамикой и статикой, конкретикой и метафизикой, актуальным и вечным.

В целом концепцию «державинского текста» можно выразить, представив его движение в двух плоскостях - по горизонтали и вертикали.

В горизонте события «державинский текст» исчерпывается фактами биографии Державина, поэтическими заимствованиями, смыслами произведений. Фактология жизни и творчества Державина, понимаемая Ходасевичем как единство судьбы и творчества, образует первую простейшую реальность «державинского текста» - историко-литературно-биографическую реальность. Поэтому нами выделяется такой метод формирования «державинского текста» в литературной критике Ходасевича, как биографический (шире - историко-литературный) метод. Линейное развертывание «первой реальности» ограничивается рамками творческой биографии Державина.

Сквозь первую реальность просвечивает высшая, культурно-психологическая реальность «державинского текста». Она обнаруживается благодаря вниманию Ходасевича к психологии творчества (чему отвечает прием «психологической расшифровки» при характеристике персонажей) и высокому культурному значению, которым автор «Державина» наделял своего героя и его поэзию. «Державинский текст» отличается тринитарной структурой, иными словами, «державинский текст» часто подается Ходасевичем через «текст-посредник» - некий духовный канон (античный, евангельско-библейский, канон европейского барокко и русской классической литературы), который должен «подсветить», «отзеркалить», «умножить» державинские смыслы. В поэзии Ходасевича этот структурный принцип сводится к цитатной перекличке, в биографической книге «Державин» - к наличию аллюзий к литературно-биографическим текстам русских писателей (Фонвизин, Радищев, Пушкин, Лермонтов,

Гоголь). Привлекая описанные в литературе факты в качестве документальных свидетельств, наделяя образ Державина чертами узнаваемых литературных персонажей (Петруши Гринева, гоголевского ревизора, Чацкого, пушкинской Татьяны), Ходасевич представлял Державина феноменом русской культуры, персонажем текста русской литературы и, может быть, мифом, вечно живым и интересным.

На третьем вертикальном уровне развертывания текста -онтологическом уровне - «державинский текст» предстает аккумулятором «вечных» бытийных смыслов. Ходасевич задается вопросами о природе поэтического дара, предназначении поэта, границ жизни и смерти, актуализируя эти концептуальные моменты, «содержательные узлы» в «державинском тексте».

Осмысление «державинского текста» как системы восходящих смыслов, выделение трех уровней его развертывания - фактологического, культурно-психологического и онтологического - помогает объяснить логику развития «державинского текста» в творчестве Владислава Ходасевича, причины постоянного внимания, неугасающего интереса художника к личности и творчеству Державина. Для Ходасевича «державинское» - это не только знаки и смыслы «истоков» русской литературы, это знаки и символы опознавания собственной литературной судьбы. В полной мере данные «обнаружения» концептуализировались в биографической книге «Державин», где в перекличке с подтекстной линией самого Ходасевича на основе повествовательной линии героя творится онтологический сюжет Русского Поэта.

Значение «державинского текста» для становления и самовыражения Ходасевича огромно, и это тем более интересно и значимо, что Ходасевич был представителем культуры Серебряного века и его творчество созвучно эстетическим и философским исканиям современников. Описание «державинского текста» в творчестве Ходасевича открывает возможности для дальнейшего изучения значения личности и художественного наследия

Державина для литературы XX века, сообщает истории литературы новую, перспективную логику исследования с подходом к русской литературе как единому пространству взаимодействующих текстов.

Список научной литературыГорелова, Марианна Александровна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Гоголь Н.В. Собрание соч: В 9-ти тт. М.: Русская книга, 1994. (Гоголь, 1994).

2. Державин Г. Оды. Л., 1985. - 375 с. (Державин, 1985).

3. Державин Г.Р. Избранная проза / Сост., вступ. статья и примеч. П.Г. Паламарчука. М.: Советская Россия, 1984. - 400 с. (Державин, 1984).

4. Державин Г.Р. Стихотворения. М.: Государственное Издательство Художественной Литературы, 1958. - 565 с. (Державин, 1958).

5. Державин. Стихотворения. Ред. и примеч. Г.Р. Гуковского. Вступит ст. И.А. Виноградова. М.: Изд-во писателей в Ленинграде. 1933. - 562 с. (Державин, 1933).

6. Пушкин A.C. Полное собрание сочинений: В 10 тт. М., 1963. (Пушкин, ПСС).

7. Пушкин A.C. Полное собрание сочинений: В 17 тт. М.: Воскресение, 1996-1999 (Пушкин, ПСС2).

8. Сочинения Державина с объяснительными примечаниями Я.Грота. Издание Имп. Академии наук. СПб., 1864-1883. Т. 1-9. (Державин).

9. Сочинения Иосифа Бродского: В 8-ми тт. / Под ред. Я.А. Гордина; Сост. Г.Ф. Комаров СПб.: Пушкинский фонд, 2001. -Т. II. - 440 с. (Бродский, 2001).

10. Ходасевич В.Ф. «Слово о полку Игореве» // Русская литература. 1989.- №1.-С. 100-102. (Ходасевич, 1989).

11. Ходасевич В.Ф. Державин: (Сборник) / Вступ. ст. С. 5-28 и коммент. А.Л. Зорина. М.: Книга, 1988. - 326 с. (Ходасевич, 1988).

12. Ходасевич В.Ф. Еще о критике // Возрождение. 1928. - 1 мая. (Ходасевич, 1928).

13. Ходасевич В.Ф. Книги и люди. Этюды о русской литературе. Сост. и вступ. ст. М.Д. Филина. М.: Жизнь и мысль, 2002. - 480 с. (Ходасевич, 2002).

14. Ходасевич В.Ф. Колеблемый треножник. Избранное. М.: Советский писатель, 1995. - 748 с. (Ходасевич, 1995).

15. Ходасевич В.Ф. Литературные статьи и воспоминания. Нью-Йорк: Изд-во им. А.П. Чехова, 1954. - 345 с. (Ходасевич, 1954).

16. Ходасевич В.Ф. Некрополь. Литература и власть. Письма Б.А. Садовскому. М.: СС., 1996. 464 с.

17. Ходасевич В.Ф. Собрание сочинений: В 4-х тт. М.: Согласие, 1990-1991.-(Ходасевич).

18. Ходасевич В.Ф. Собрание стихов / Составитель А. Дорофеев. -М.: Центурион, Интерпракс (Серия «Серебряный век»), 1992. -432 с. (Ходасевич, 1992).

19. Ходасевич В.Ф. Стихотворения / Вступ. Статья H.A. Богомолова, сост., подг. текста и примеч. H.A. Богомолова и Д.Б.Волчека. Л.: Советский писатель, 1989. - 378 с. (Ходасевич, 1989а).

20. Ходасевич Вл. Одна из забытых // Новая жизнь. Литературно-общественный альманах. 1916. - Январь. - С. 195-198. (Ходасевич, 1916).

21. Цветаева М.И. Собрание сочинений: В 7 т. М.: Терра-Тегга, 1997. (Цветаева).1.. Научно-критическая литература:

22. Абышев В.В. Пермь как текст. Пермь в русской культуре и литературе XX века. Пермь, 2000. - 280 с. (Абышев, 2000).

23. Аверинцев С.С. Поэзия Державина // Державин Г. Оды. Л., 1985. С. 5-20. (Аверинцев, 1985).

24. Аверинцев С.С., Андреев MJL, Гаспаров M.JL, Гринцер П.А., Михайлов A.B. Категории поэтики в смене литературных эпох // Историческая поэтика. Литературные эпохи и типы художественного сознания. М.: Наследие, 1994. - С. 3-28. (Категории поэтики, 1994).

25. Агеносов В.В. «Грубой жизнью оглушенный.»: В. Ходасевич // Агеносов В.В. Литература русского зарубежья (1918-1996). М.: Тера-Спорт, 1998. - С. 295-227. (Агеносов, 1998).

26. Айхенвальд Ю.И. Памяти Державина // Ходасевич В.Ф. Державин: (Сборник) / Вступ. ст. С. 5-28 и коммент. А.Л. Зорина. -М.: Книга, 1988. С. 290-294. (Айхенвальд, 1988).

27. Алексеева Н.Ю. Державинские оды 1775 года (К вопросу о реформе оды) // XVIII век. Сборник 18. СПб., 1993. - С. 78-89. (Алексеева, 1993).

28. Алексеенко М.А. Свет и цвет в поэтическом контексте Г.Державина // Творчество Г.Ф. Державина. Специфика. Традиции: Науч. ст., докл., очерки, заметки. Тамбов: Изд-во ТГПИ, 1993.-С. 27-33. (Алексеенко, 1993).

29. Аннинский Л.А. Серебро и чернь: русское, советское, славянское, всемирное в поэзии Серебряного века. М.: Издательство «Книжный сад», 1997.-224 с. (Аннинский, 1997).

30. Аржанова O.K. Функции цитат, реминисценций и аллюзий в сюжетообразовании прозаического произведения. Автореф. дис. . канд. филол. наук Самара, 2002. - 18 с. (Аржанова, 2002).

31. Арнольд И.В. Значение сильной позиции для интерпретации художественного текста // Иностранные языки в школе. 1978. -№ 4. - С. 25-28. (Арнольд, 1978).

32. Асадова H.A. Книга В. Ходасевича «Державин» как творчество // Державин Г.Р.: Личность, творчество, современное восприятие: Тезисы Международной научной конференции, посвященной 250-летию со дня рождения поэта. Казань, 1993. - С. 6-8. (Асанова, 1993).

33. Афанасьева К.А. Г.Р. Державин и преромантизм // Филологические науки. 1994. - №3. - С. 91-93. (Афанасьева, 1994).

34. Базанов В.Г. Оглядываясь на пройденный путь (К спорам о Державине и Карамзине) // XVIII век. Вып. 8. Л.: Наука, 1969. -С 18-24. (Базанов, 1969).

35. Барт Р. От произведения к тексту // Барт Р. Избранные работы: Семиотика: Поэтика. Пер. с. фр. / Сост., общ. ред. и вступ. ст. Т.К. Косикова. -М.: Прогресс, 1989. С. 413-423. (Барт, 1989).

36. Бахтин М.М. Проблема текста <3аметки 1959-1961 гг.> // Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1986. -С. 297-325. (Бахтин, 1986).

37. Безродный М. Месяц в деревне Владислава Ходасевича // Литературное обозрение. 1989. - №11. - С. 104-105. (Безродный, 1989).

38. Белинский В.Г. Полное собрание сочинений: В 13 тт. М.: Изд-во Академии наук СССР, 1955. - Т.6: Статьи и рецензии. 18421843. - 780 с. (Белинский, 1955).

39. Белый А. Критика. Эстетика. Теория символизма. В 2-х тт. М.: Искусство, 1994. -Т.1.-467 с. (Белый, 1994).

40. Белый А. Рембрандтова правда наших дней. О стихах В. Ходасевича / «Правда душевно-духовного знания». Современники о Владиславе Ходасевиче // Нева: СПб. - 1996. -№5. - С. 209-210. (Белый, 1996).

41. Белый А. Символизм // Белый А. Символизм как миропонимание / Сост., вступ. ст. и примеч. Л.А. Сугай. М.: Республика, 1994. -С. 255-259. (Белый, 1994а).

42. Белый А. Символизм как миропонимание // Белый А. Символизм как миропонимание / Сост., вступ. ст. и примеч. Л.А. Сугай. -М.: Республика, 1994. С. 244-259. (Белый, 19946).

43. Берберова Н. Курсив мой: Автобиография / Нина Берберова; Вступит, ст. Е.В. Витковского; коммент. В.П. Кочетова, Г.И. Мосешвили. М.: Согласие, 1996. 376 с. (Берберова, 1996).

44. Берберова Н. Курсив мой: Главы из книги // Октябрь. 1988. -№10-11.-С. 166-195. (Берберова, 1988).

45. Берберова Н. Памяти Ходасевича // Современные записки. -1939. Кн. ЬХ1Х. - С. 259-261. (Берберова, 1939).

46. Бередников Я. Разбор оды «Бог» Державина // Вестник Европы. 1812 г. -Ч. 62, № 17. - С. 172-176. (Бередников, 1812).

47. Бетаки В. Памяти Ходасевича. К сороколетию со дня смерти // Континент: Литературный, общественно-политический и религиозный журнал. 1979. - №21. - С. 365-370. (Бетаки, 1979).

48. Бетеа Д. Обретение дома (из книги «Жизнь и творчество В. Ходасевича») / Пер. с англ. Д. Волчек / Митин журнал, №9/10 // http://www.mitin.com/mj0910/betea.shtml. (Бетеа).

49. Бетеа Д., Бринтлингер А. Державин у Ходасевича // Норвичские симпозиумы по русской литературе и культуре. Т. IV. Гаврила Державин. - Нортфилд. Вермонт. 1995. - С. 383-392. (Бетеа, Бринтлингер, 1995).

50. Бицилли П.М. Державин // Ходасевич В.Ф. Державин: (Сборник) / Вступ. ст. С. 5-28 и коммент. А.Л. Зорина. М.: Книга, 1988.-С. 314-316. (Бицилли, 1988).

51. Благой Д.Д. Закономерности становления новой русской литературы. -М.: Наука, 1958. 108 с. (Благой, 1958).

52. Богомолов H.A. «Сопутники в большом и малом» // Литературное обозрение. 1988. - №8. - С. 104-106. (Богомолов, 1988).

53. Богомолов H.A. Вл. Ходасевич в московском и петроградском литературном кругу // Новое литературное обозрение. 1995. -№14.-С. 119-130. (Богомолов, 1995).

54. Богомолов H.A. Выбор путей. Вл. Ходасевич и Б. Пастернак // Богомолов H.A. Русская литература первой трети XX века. Портреты. Проблемы. Разыскания. Томск: Издательство «Водолей», 1999. - С. 392-405. (Богомолов, 1999).

55. Богомолов H.A. Георгий Иванов и Владислав Ходасевич // Русская литература. 1990. -№3. - С. 48-56. (Богомолов, 1990).

56. Богомолов H.A. Жизнь и поэзия Владислава Ходасевича // Богомолов H.A. Русская литература первой трети XX века. Портреты. Проблемы. Разыскания. Томск: Издательство «Водолей», 1999.-С. 81-131. (Богомолов, 1999а).

57. Богомолов H.A. История одного замысла // Русская речь. 1989. -№5. - С. 38-47. (Богомолов, 1989).

58. Богомолов H.A. Категория «подземный классик» в русской культуре XX века // Богомолов H.A. Русская литература первой трети XX века. Портреты. Проблемы. Разыскания. Томск: Издательство «Водолей», 1999. - С. 213-223. (Богомолов, 19996).

59. Богомолов H.A. Рецепция поэзии пушкинской эпохи в лирике В.Ф. Ходасевича // Богомолов Н. А. Русская литература первой трети XX века: Портреты. Проблемы. Разыскания. Томск: Издательство «Водолей», 1999. - С. 359-375. (Богомолов, 1999в).

60. Боева Л.И. Художественное время и пространство в оде Г.Р.Державина «Бог» // Творчество Г.Ф. Державина. Специфика. Традиции: Науч. ст., докл., очерки, заметки. Тамбов: Изд-во ТГПИ, 1993. - С. 6-16. (Боева, 1993).

61. Бочаров С.Г. «Памятник» Ходасевича // Ходасевич В.Ф. Собр. соч. В 4-х тт. Т.1: Стихотворения. Литературная критика 1906-1922.-М.: Согласие, 1996. С. 5-56. (Бочаров, 1996).

62. Бочаров С.Г. Ходасевич (1886-1939) // Литература русского зарубежья 1920-1940.-М., 1993.-С. 178-219. (Бочаров,1993).

63. Бранский В.П. Искусство и философия. Калининград, 1999. -464 с. (Бранский, 1999).

64. Брюсов В. Ключи тайн // Брюсов В. Среди стихов: 1894-1924: Манифесты, статьи, рецензии. М.: Советский писатель, 1990. -С. 89-101. (Брюсов, 1990).

65. Брюсов В. Священная жертва // Брюсов В. Среди стихов: 18941924: Манифесты, статьи, рецензии. М.: Советский писатель, 1990.- С. 127-130. (Брюсов, 1990а).

66. Брюсов В. Среди стихов: И. Эренбург и др. // Брюсов В. Среди стихов: 1894-1924. Манифесты, статьи, рецензии. М.: Советский писатель, 1990. - С. 613-622. (Брюсов, 19906).

67. Буранок О.М. Русская литература XVIII века: Учеб.-метод. комплекс для студентов филол. специальностей М.: Флинта: Наука, 1999.-390 с. (Буранок, 1999).

68. Вачева А. Натюрморт в поэзии Г.Р. Державина // Творчество Г.Ф. Державина. Специфика. Традиции: Науч. ст., докл., очерки, заметки. Тамбов: Изд-во ТГПИ, 1993. - С. 33-43. (Вачева, 1993).

69. Вейдле В.В. Поэзия Ходасевича // Русская литература. 1989. -№2.-С. 144-163. (Вейдле, 1989).

70. Виноградов В.В. О стиле Пушкина // Литературное наследство. -Л., 1934. Т. 16-18: Пушкинский выпуск. (Виноградов, 1934).

71. Виноградов В.В. Стиль Пушкина. М.: Наука, 1999. - 704 с. (Виноградов, 1999).

72. Виноградов В.В. Язык Пушкина: Пушкин и история русского литературного языка. М.: Наука, 2000. - 509 с. (Виноградов, 2000).

73. Виноградов И.А. О творчестве Державина // Державин Г.Р. Стихотворения. Ред. и примеч. Г.Р. Гуковского. Вступит, ст. И.А.Виноградова. Л.: Изд-во писателей в Ленинграде, 1933. -С. 19-43. (Виноградов, 1933).

74. Волошинов В.Н. Слово в жизни и слово в поэзии // Бахтин под маской. Вып. 5(1). Вступительная статья В.П. Махлина. Комментарии (за исключением специально оговоренных) И.В. Пешкова. М.: Издательство «Лабиринт», 1996. - С. 60-87. (Волошинов, 1996).

75. Воспоминания о Ю. Тынянове. Портреты и встречи. М.: Советский писатель, 1983. 397 с. (Воспоминания о Тынянове, 1983).

76. Вроон Р. «Читалагайские оды» (к истории лирического цикла в русской литературе XVIII века) // Норвичские симпозиумы по русской литературе и культуре. Т.1Х. Гаврила Державин. 1743-1816.-Нортфилд,Вермонт, 1995.-С. 185-201. (Вроон, 1995).

77. Гаврилова Л.И. «Зародыш нашего романа» (В. Ходасевич о Г. Державине) // Писатель, творчество: современное прочтение. -Курск, 2000. С. 112-117. (Гаврилова, 2000).

78. Гаврилова Л.И. Русская литература в критике В.Ф. Ходасевича. Дисс. . канд. филол. наук. Орел, 2003. - 187 с. (Гаврилова, 2003).

79. Газеманн Г. Переложение псалмов в творчестве Державина (к вопросу о малоизученном жанре) // Державин. Г. История и современность. Казань: Изд-во казанского ун-та, 1993. - С. 1733. (Газеманн, 1993).

80. Ганжара O.A. Игровое пространство в русской литературе первой половины XX века: структура, динамика, функционирование. Автореф. дисс. . канд. филол. наук. -Ставрополь, 2002. 22 с. (Ганжара, 2002).

81. Гапоненко П. В.Ф. Ходасевич о Державине // Литература в школе. 1993. -№3. - С. 75-77. (Гапоненко, 1993).

82. Гаспаров М.Л. «Грифельная ода» Мандельштама: история текста и история смысла» // Philologica. 1995. Т. 2, № 3-4. - С. 153-193. (Гаспаров, 1995).

83. Гаспаров М.Л. «Снова тучи надо мною.». Методика анализа // Гаспаров М.Л. Избранные труды. М.: «Языки русской культуры», 1997. Т. 2. - С. 9-20. (Гаспаров, 1997).

84. Гаспаров М.Л. Антиномичность поэтики русского модернизма // Связь времен. Проблемы преемственности в русской литературе конца XIX начала XX в. - М.: Наследие, 1992. - С. 244-264. (Гаспаров, 1992).

85. Гаспаров М.Л. Гораций, или золото середины // Гаспаров М.Л. Избранные труды. М.: «Языки русской культуры», 1997. - Т. 1: О поэтах. - С. 155-159. (Гаспаров, 1997а).

86. Гаспаров М.Л. Марина Цветаева: от поэтики быта к поэтике слова // Гаспаров М.Л. Избранные статьи М., 1995. - С. 307-316. (Гаспаров, 1995а).

87. Гинзбург Л.Я. О лирике / Вступ. ст. A.C. Кушнера. М.: Интрада, 1997. 414 с. (Гинзбург, 1997).

88. Гинзбург Л.Я. Поэтика Осипа Мандельштама // Известия АН СССР. Серия литературы и языка. 1972. Вып. 4. - С. 309-327. (Гинзбург, 1972).

89. Гиппиус 3. «Знак». О Владиславе Ходасевиче // Литературное обозрение. 1990. -№ 3. - С. 102-104. (Гиппиус, 1990).

90. Горбачев A.M. Неоклассический стиль лирики В.Ф. Ходасевича 1918-1927 гг. Дисс. . канд. филол. наук. Ставрополь, 2004. -170 с. (Горбачев, 2004).

91. Горбунова А.И. Литературная критика на страницах журналов и газет «русского Парижа» 1920-1930-х годов. Дис. . канд. филол. наук. Саранск, 2004. - 208 с. (Горбунова, 2004).

92. Городецкая Н. В гостях у Ходасевича // Возрождение. 1931. -22 янв. Приводится по: «Живые черты Ходасевича»: Из откликов современников: http://www.plexus.org.il/texts/yangirovjivie.htm. (Городецкая, 1931).

93. Горький М. О Библиотеке поэта // Державин. Стихотворения. Ред. и примеч. Г.Р. Гуковского. Вступит ст. И.А. Виноградова. -М: Изд-во писателей в Ленинграде. 1933. С. 5-16. (Горький, 1933).

94. Гребенюк В.П. Эволюция поэтических символов российского абсолютизма // Развитие барокко и зарождение классицизма в России.-М., 1989.-С. 190-194. (Гребенюк, 1989).

95. Гржибек П. Бахтинская семиотика и московско-тартуская школа // Лотмановский сборник. Вып. 1. - М., 1995. - С. 240-295. http://www.ruthena.ru/lotman/txt/grzybek95/html. (Гржибек).

96. Грифцов Б.А. Державин // Ходасевич В.Ф. Державин: (Сборник) / Вступ. ст. С. 5-28 и коммент. А.Л. Зорина. М.: Книга, 1988. -С. 278-290. (Грифцов, 1988).

97. Гришунин А.Л. Культурно-историческая школа // Академические школы в русском литературоведении. М.: Наука, 1975.-С. 100-201. (Гришунин, 1975).

98. Грот Я.К. Жизнь Державина. М.: Алгоритм, 1997. - 678 с. (Грот, 1997).

99. Гуковский Г.А. Русская литература XVIII века. Учебник / Вступ. статья А. Зорина. М.: Аспект пресс, 1998. - 453 с. (Гуковский, 1998).

100. Давиденкова А. Державин и барокко // Норвичские симпозиумы по русской литературе и культуре. Т.1Х. Гаврила Державин. 1743-1816. -Нортфилд, Вермонт, 1995. - С. 10-22. (Давиденкова, 1995).

101. Дагуров В. Над строками державинской оды «Бог» // Литературная учеба. 1980. - №2. - С. 167-170. (Дагуров, 1980).

102. Джанджакова Е.В. Сфера функционирования цитат в художественном тексте // Стилистика и поэтика. Тезисы всесоюзной конференции. Звенигород. - 1989 г. - С. 45-47. (Джанджакова, 1989).

103. Дзядко Ф. «Карманная история литературы»: к поэтике филологического текста Г.А. Гуковского // Новое литературное обозрение. -2002. №55. - С. 66-77. (Дзядко, 2002).

104. Егоров Б.Ф. О мастерстве литературной критики: Жанры. Композиция. Стиль. Л: Советский писатель. Ленинград, отделение, 1980.-318 с. (Егоров, 1980).

105. Елизаветина Г. Журнальные отклики 60-х годов на публикацию «Записок» Г.Р. Державина // Державин. Г. История и современность. Казань: Изд-во Казанского ун-та, 1993. - С. 3543. (Елизаветина, 1993).

106. Емец Д. Какие чувства связывали Акакия Башмачкина с его шинелью? (Толкования повести Н.В .Гоголя): Житийныетрадиции в повести Гоголя «Шинель»:http://library.euromobycom.ua/ru/ readbook.html?lang=ru (Емец).

107. Жирмунский В.М. К вопросу о «формальном методе» // Жирмунский В.М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. -Л.: Наука, 1977. С. 94-105. (Жирмунский, 1977).

108. Загидуллина М.В. Классические литературные феномены как историко-функциональная проблема (творчество A.C. Пушкина в рецептивном аспекте). Автореф. дисс. . доктора филол. наук. -Екатеринбург, 2002. 50с. (Загидуллина, 2002).

109. Загидуллина М.В. Пушкинский миф в конце XX века. -Челябинск, 2001.-243 с. (Загидуллина, 2001).

110. Заманская В.В. Русская литература первой трети XX века: Проблема экзистенциального сознания. Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 1996. - 408 с. (Заманская, 1996).

111. Замостьянов A.A. Ирония в стиле Г.Р. Державина. Автореф. дисс. . канд. филол. наук. М., 2000. - 16 с. (Замостьянов, 2000).

112. Западов A.B. Поэты XVIII века. М.В. Ломоносов и Г.Р.Державин. М.: Изд-во МГУ. 1979. - 312 с. (Западов, 1979).

113. Злочевская A.B. Влияние идей русской литературной критики XIX-XX вв. на эстетическую концепцию Владимира Набокова // Филологические науки. 2001. - № 3. - С. 3-12. (Злочевская, 2001).

114. Зорин А.Л. Две заметки к биографии Г.Р. Державина // Известие АН СССР. Сер. лит. и яз. Т. 45. - №1. - 1986. - С. 64-69. (Зорин, 1986).

115. Зорин А.Л. Начало // Ходасевич В.Ф. Державин: (Сборник) / Вступ. ст. С. 5-28 и коммент. А.Л. Зорина. М.: Книга, 1988. - С. 5-28. (Зорин, 1988).

116. Зубова Л.В. Поэзия Марины Цветаевой. Лингвистический аспект. Л.: Изд-во ЛГУ. 1989. - 178 с. (Зубова, 1989).

117. Иванов Вяч. Вс. Антропологические теории «горячих» и «холодных» культур и история авангарда // Митин журнал, №20 http://www.mitin.com/mj20/ivanov.shtml. (Иванов Вяч.Вс.)

118. Иванов Вяч. Вс. Современность поэтики Державина // Норвичские симпозиумы по русской литературе и культуре. -T.IX. Гаврила Державин. 1743-1816. Нортфилд, Вермонт, 1995.- С. 406-415. (Иванов Вяч. Вс., 1995)

119. Иванов Вяч. Две стихии в современном символизме // Иванов Вяч. И. Родное и вселенское / Сост., вступит, ст. и примеч.

120. B.М.Толмачева. М.: Республика, 1994. - С. 147-169. (Иванов Вяч., 1994).

121. Иванов Вяч. О границах искусства // Иванов Вяч. И. Родное и вселенское / Сост., вступит, ст. и примеч. В.М. Толмачева. М.: Республика, 1994.-С. 199-217. (ИвановВяч., 1994а).

122. Иванов-Разумник. Г.Р. Державин // Державин Г.Р. Стихотворения. СПб.: Типография М.М. Стасюлевича, 1911.

123. C. 5-22. (Иванов-Разумник, 1911).

124. Игошева Т.В. К проблеме державинской традиции в «Столбцах» H.A. Заболоцкого // Державинский сборник. -Новгород, 1995.-С. 55-63.(Игошева, 1995).

125. Карпухина О.С. «Немецкий текст» в творчестве Андрея Белого (художественное освоение философем Рудольфа

126. Штейнера в лирике и прозаических произведениях А.Белого). Дис. . канд. филол. наук. Самара, 2004. - 175 с. (Карпухина, 2004).

127. Келдыш В.А. Вступительные замечания // Связь времен. Проблемы преемственности в русской литературе конца XIX -начала XX в. М.: Наследие, 1992. - С. 3-5. (Келдыш, 1992).

128. Клинг OA. Серебряный век через сто лет («Диффузное состояние» в русской литературе начала XX века) // Вопросы литературы, 2000. - №6. - С. 83-113. (Клинг, 2000).

129. Клинг O.A. Эволюция и «латентное» существование символизма после Октября // Вопросы литературы, 1999. №4. -С. 37-64. (Клинг, 1999).

130. Кнабе Г.С. Русская античность. М., 2000. - 347 с. (Кнабе, 2000).

131. Кожинов В.В. Маяковский и русская литература (заметки к теме) // Маяковский и проблемы новаторства. М., 1965. - С. 2438. (Кожинов, 1965).

132. Кожинов В.В. Становление классического стиля в русской литературе // Теория литературных стилей. Типология стилевого развития нового времени. М.: Наука, 1976. - С. 65-94. (Кожинов, 1976).

133. Козицкая Е.А. Смыслообразующая функция цитаты в поэтическом тексте. Пособие по спецкурсу. Тверь: Издательство Твер. гос. ун-т, 1999. - 140 с. (Козицкая, 1999).

134. Козицкая Е.А. Цитата в структуре поэтического текста. Автореф. дис. . канд. филол. наук. Тверь, 1998. - 24 с. (Козицкая, 1998).

135. Козыро Л.А. Философский аспект изображения природы в лирике Державина // Творчество Г.Ф. Державина. Специфика.

136. Традиции: Науч. ст., докл., очерки, заметки. Тамбов: Изд-во ТГПИ, 1993. - С. 96-103. (Козыро, 1993).

137. Кондратов С. Концепция личности и система лирических мотивов в одической поэзии Державина 1779-1794 годов // Г. Державин. История и современность. Казань: Изд-во Казанского ун-та, 1993. - С. 43-47. (Кондратов, 1993).

138. Кондратов С.Н. «Вельможа» в контексте одической лирики Г.Р. Державина. 1779-1794 гг. // Творчество Г.Ф. Державина. Специфика. Традиции: Науч. ст., докл., очерки, заметки. -Тамбов: Изд-во ТГПИ, 1993. С. 104-114. (Кондратов, 1993а).

139. Коновалов В. Я.К. Грот как исследователь жизни и творчества Державина // Державин. Г. История и современность. Казань: Изд-во казанского ун-та, 1993. - С. 47-53. (Коновалов, 1993).

140. Коновалов В.Н. Направления и течения в русской критике XIX века // Проблемы типологии русской критики. Смоленск, 1987. - С. 3-20. (Коновалов, 1987).

141. Кормилов С., Федорова JL Собираемый Ходасевич // Вопросы литературы. 1999. - №3. - С. 330-345. (Кормилов, Федорова, 1999).

142. Косарева JI.A. Проблематика и поэтика лирики В. Ходасевича в период эмиграции. // Проблемы эволюции русской литературы XX века. Материалы межвузовской научной конференции. М.: МГПУ, 1994. - С. 100-102. (Косырева, 1994).

143. Кочеткова Н. Проблемы добра и зла в поэзии Державина («Властителям и судиям» и «Похвала за правосудие») // Г. Державин. История и современность. Казань: Изд-во Казанского ун-та, 1993.-С. 162-68. (Кочеткова, 1993).

144. Кошелев В.А. «Но, ах, почто так долго жить?» (О феномене «старика Державина» в литературе начала XIX века) //

145. Державинский сборник. Новгород, 1995. - С. 12-36. (Кошелев, 1995).

146. Крон А. «Евгению. Жизнь Званская» как метафизическое стихотворение // Норвичские симпозиумы по русской литературе и культуре. Т. IX. Гаврила Державин. 1743-1816. -Нортфилд, Вермонт, 1995. - С. 268-282. (Крон, 1995).

147. Крылов В. Г.Р. Державин в литературной критике «Серебряного века» // История и современность. Казань: Изд-во Казанского ун-та, 1993. - С. 68-74. (Крылов, 1993).

148. Крылов В. Русская символистская критика: генезис, традиции, жанры. Казань: Изд-во Казанск. ун-та, 2005. - 268 с. (Крылов, 2005).

149. Кудрова И. Верхнее «до» // Бродский о Цветаевой: интервью, эссе. М.: Издательство «Независимая газета», 1997. - С. 5-21. (Кудрова, 1997).

150. Кузнецов В.А. В.К.Тредиаковский и русская поэзия XX века (Вяч. Иванов, В. Хлебников, И. Бродский). Автореф. . дис. . канд. филол. наук. СПб., 1998. - 16 с. (Кузнецов, 1998).

151. Кукин М.Ю. Зримое и незримое в поэтическом мире: Последнее стихотворение Ходасевича // Начало: Сборник работ молодых ученых. Вып. 2. М.: Наследие, 1992. - С. 157180. (Кукин, 1992).

152. Кукушкина Е. Державин в семейных преданиях // Г. Державин. История и современность. Казань: Изд-во Казанского ун-та, 1993. - С. 74-81. (Кукушкина, 1993).

153. Кулакова Л.И. О спорных вопросах в эстетике Державина // XVIII век. Вып. 8. Л.: Наука, 1969. С. 25-40. (Кулакова, 1969).

154. Куликова Е.Ю. Петербургский текст в лирике В.Ф. Ходасевича («Тяжелая лира», «Европейская ночь»). Автореф.дис. . канд. филол. наук. Новосибирск, 2000. - 20 с. (Куликова, 2000).

155. Курилов А. Державинские критерии народности в «Литературных мечтаниях» В.Г. Белинского // Г. Державин. История и современность. Казань: Изд-во Казанского ун-та, 1993. - С. 81-89. (Курилов, 1993).

156. Кучеров А.Я. Г.Р. Державин (Жизнь и творчество) // Державин Г.Р. Стихотворения. М.: Государственное Изд-во Художественной Литературы, 1958. - С. 3-56. (Кучеров, 1958).

157. Кушнер А. Заметки на полях // Вопросы литературы. 1980. -№ 1. - С. 220-226. (Кушнер, 1980).

158. Лаврин А. Дар тайнослышанья тяжелый // Ходасевич В. Собрание стихов. М.: Центурион; Интерпракс, 1992. - С. 5-7. (Лаврин, 1992).

159. Ланцова А.Б. Духовная традиция литературы Х1-ХУП веков в творчестве Г.Р. Державина // Творчество Г.Ф. Державина. Специфика. Традиции: Науч. ст., докл., очерки, заметки. -Тамбов: Изд-во ТГПИ, 1993. С. 139-144. (Ланцова, 1993).

160. Лебедева О.Б. История русской литературы XVIII века: Учебник. М.: Высш. шк.; Изд. Центр «Академия», 2000. -415с. (Лебедева, 2000).

161. Левин Ю.И. О поэзии Владислава Ходасевича // Левин Ю.И. Избранные труды. Поэтика. Семиотика. М.: «Языки русской культуры», 1998.-С. 209-267. (Левин, 1998).

162. Левитан Л.С., Цилевич Л.М. Сюжет в художественной системе литературного произведения / Даугавпилс пед. ин-т. -Рига: Зинатне, 1990. 510 с. (Левитан, 1990).

163. Левицкий А. Державин, Гораций, Бродский (тема «бессмертия») // XVIII век. Сборник. Вып. 21. Спб.: Наука, 1999. - С. 260-267. (Левицкий, 1999).

164. Лекманов O.A. Порыв и взрыв: Ходасевич и Белый (К анализу стихотворения «Перешагни, перескочи.») // Новое литературное обозрение. М., 1997. - №27. - С. 274-276. (Лекманов, 1997).

165. Лихачев Д.С. В.М. Жирмунский свидетель и участник литературного процесса первой половины XX века // Жирмунский В.М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. -М.-Л.: Наука, 1977. - С. 5-14. (Лихачев, 1977).

166. Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII начало XIX века). - СПб: «Искусство - СПб», 1994 - 399 с. (Лотман, 1994).

167. Лотман Ю.М. Семиотика культуры и понятие текста // Лотман Ю.М. Избранные статьи. В 3 т. Т.1: Статьи по семиотике и топологии культуры. - Таллинн: «Александра», 1992. - С. 129132. (Лотман, 1992).

168. Лотман Ю.М. Текст в тексте // Лотман Ю.М. Избранные статьи. В 3 тт. Т.1: Статьи по семиотике и топологии культуры. Таллинн: «Александра», 1992. - С. 148-160. (Лотман, 1992а).

169. Лукаш И. Настоящий литератор // Возрождение. 1931.16 июня. Приводится по: «Живые черты Ходасевича»: Из откликов современников: http: // www. plexus, org. il/texts/yangirovjivie. htm. (Лукаш, 1931).

170. Люсый А.П. Крымский текст в русской литературе. СПб.: Алетейя, 2003. - 314 с. (Люсый, 2003).

171. Магомедова Д.М. Символ «души» в «Тяжелой лире» В. Ходасевича // Филологические науки. 1990. - №6. - С. 17-22. (Магомедова, 1990).

172. Маймин Е.А. Державинские традиции и философская поэзия 20-30-х годов XIX столетия // XVIII век. Вып. 8. JL: Наука, 1969. С. 127-143. (Маймин, 1969).

173. Малмстад Д. Единство противоположностей // Литературное обозрение. 1990. - №2. - С. 51-59. (Малмстад, 1990).

174. Малмстад Д. По поводу Ходасевича: Добавления, прибавления и поправки // Новое литературное обозрение. -М., 1995.-№14.-С. 131 -135. (Малмстад, 1995).

175. Малмстад Дж. Э. Ходасевич и формализм: Несогласие поэта. Пер. Л. Мотылева. // Русская литература XX века: Исследования американских ученых. СПб.: Изд-во Петро-РИФ, 1993.-С. 284-301. (Малмстад, 1993).

176. Малышева Е.Г. Идиостиль В.Ф. Ходасевича (опыт когнитивно-языкового анализа). Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Омск, 2001 г. - 22 с. (Малышева, 2001).

177. Мандельштам О.Э. Буря и натиск // Мандельштам О.Э. Сочинения. В 2-х т. Т. 2: Проза / Сост. О. Дорофеева. - Тула: Филин, 1994. С. 283-291. (Мандельштам, 1994).

178. Мандельштам О.Э. О природе слова // Мандельштам О.Э. Сочинения. В 2-х т. Т. 2: Проза / Сост. О. Дорофеева. - Тула: Филин, 1994. С. 151-163. (Мандельштам, 1994а).

179. Мандельштам О.Э. О современной поэзии (К выходу «Альманаха Муз») //Мандельштам О.Э. Сочинения. В 2-х т. -Т.2: Проза / Сост. О. Дорофеева. Тула: Филин, 1994. С. 254259. (Мандельштам, 19946).

180. Мандельштам О.Э. Слово и культура // Мандельштам О.Э. Сочинения. В 2-х т. Т. 2: Проза / Сост. О. Дорофеева. - Тула: Филин, 1994. С. 138-142. (Мандельштам, 1994в).

181. Мандельштам О.Э. Утро акмеизма // Мандельштам О.Э. Сочинения. В 2-х т. Т. 2: Проза / Сост. О. Дорофеева. - Тула: Филин, 1994. С. 257-261. (Мандельштам, 1994г).

182. Марков В.Ф. О свободе в поэзии: Статьи, эссе, разное. СПб.: Издательство Чернышева, 1994. - 368 с. (Марков, 1994).

183. Мароши В.В. Эмблематика имени Г.Р. Державина // Традиция и литературный процесс. Новосибирск: Изд-во РАН, 1999. -С. 298-304. (Мароши, 1999).

184. Материалы к творческой биографии Вл. Ходасевича // Вопросы литературы. 1987. - №9. - С. 225-245. (Материалы, 1987).

185. Матушкина В.И. Г.Р. Державин и М.И. Цветаева (к проблеме творческого родства) // Творчество Г.Ф. Державина. Специфика. Традиции: Науч. ст., докл., очерки, заметки. -Тамбов: Изд-во ТГПИ, 1993. С. 225-231. (Матушкина, 1993).

186. Минц З.Г. Функция реминисценций в поэтике А. Блока // Труды по знаковым системам. Вып. VI. Тарту, 1973. - С. 383417. (Минц, 1973).

187. Михайлов О.Н. Литература Русского зарубежья. -М.: Просвещение, 1995.-432 с. (Михайлов, 1995).

188. Москва и «московский текст» русской культуры: Сб. ст. / Отв. ред. Г.С. Кнабе. М.: Российск. гос. гуманит. ун-т, 1998. 228 с. (Москва, 1998).

189. Москвин В.П. Цитирование, аппликация, парафраз: к разграничению понятий // Филологические науки. 2002. -№ 1. - С. 61-65. (Москвин, 2002).

190. Мочульский К.В. Возрождение Пушкина // Мочульский К.В. Кризис воображения. Статьи. Эссе. Портреты. Томск: Изд-во «Водолей», 1999.-С. 32-25. (Мочульский, 1999).

191. Мочульский К.В. Классицизм в современной поэзии // Мочульский К.В. Кризис воображения. Статьи. Эссе.

192. Портреты. Томск: Изд-во «Водолей», 1999. - С. 186-197. (Мочульский, 1999а).

193. Мурашов А.Н. Проблема неоклассицизма в русской поэзии 10-20-х годов XX века. Дисс. . канд. филол. наук. М., 2003. - 200 с. (Мурашов, 2003).

194. Мусатов В.В. Еще раз к истолкованию «Грифельной оды» Осипа Мандельштама // Державинский сборник. Новгород, 1995. - С. 99-108. (Мусатов, 1995).

195. Набоков В.В. О Ходасевиче // Набоков В.В. Лекции по русской литературе / Пер. с англ.; Предисловие Ив. Толстого. -М.: Издательство «Независимая газета», 1998. С. 407-410. (Набоков, 1998).

196. Надеждин Н.И. О происхождении, природе и судьбах поэзии, называемой романтической // Надеждин Н.И. Литературная критика. Эстетика. М: Просвещение, 1972. - С. 230-237. (Надеждин, 1972).

197. Ничипоров И.Б. Поэзия темна, в словах невыразима. творчество И.А. Бунина и модернизм. Монография. - М.: Метафора, 2003.-256 с. (Ничипоров, 2003).

198. Орлов Вл. Перекресток. Поэты начала века // Орлов Вл. Избранные работы. Л., 1982. Т.1. -С. 505- 516. (Орлов, 1982).

199. Осьмаков И.В. Психологическое направление в русском литературоведении // Академические школы в русском литературоведении. М.: Наука, 1975. - С. 359-399. (Осьмаков, 1975).

200. Павлович H.B. Словарь поэтических образов. В 2-х тт. М.: Эдиториал УРСС, 1999. Т. 1. - С. 643. (Павлович, 1999).

201. Паламарчук П.Г. Последние стихотворения Батюшкова и Державина («Река времен.» и «Изречение Мельхисседека») // Державинский сборник. Новгород, 1995. - С. 63-70. (Паламарчук, 1995).

202. Панченко A.M. Великие стили: терминология и оценка // Культура нового времени. СПб., 1994. - С. 166-177. (Панченко, 1994).

203. Перельмутер В. Несколько слов о Ходасевиче-критике // Октябрь. 1988. -№ 6. - С. 200-202. (Перельмутер, 1988).

204. Перцов В. Маяковский и русская муза // Октябрь. 1945. -№5-6. - С. 154-167. (Перцов, 1945).

205. Петровская Е.М. Поэтика прозы В.Ф. Ходасевича. Автореф. дисс. . канд. филол. наук. М., 1998. - 22 с. (Петровская, 1998).

206. Петровская М.Г. Биографический метод // Литературная энциклопедия терминов и понятий / Ред. и сост. А.Н. Николюкин. -М.: НПК «Интелвак», 2003. С. 90. (Петровская, 2003).

207. Пинчук A.A. Гораций в творчестве Г.Р. Державина // Ученые записки Томского госуд. ун-та. Вопросы литературоведения. -Томск, 1955.-С. 75-87. (Пинчук, 1955).

208. Подольская И.И. Державин // Державин Г.Р. Сочинения / Сост., биограф, очерк и коммент. И.И. Подольской. М.: Изд-во «Правда», 1985. - С. 2-15. (Подольская, 1985).

209. Полевой H.A. Борис Годунов. Сочинения Ал. Пушкина // полевой H.A., Полевой Кс.А. Литературная критика. Л., 1990. С. 230-238. (Полевой, 1990).

210. Полякова C.B. О Софии Парнок. // Парнок С. Собрание стихотворений СПб.: Инапресс, 1998. - С. 440-466. (Полякова, 1998).

211. Поспелов Г.Н. Литературоведение и литературная критика // Проблемы теории литературной критики. М.: Изд-во МГУ, 1980. - С. 20-35. (Поспелов, 1980).

212. Потебня A.A. Мысль и язык. Киев: Синто, 1993. - 192 с. (Потебня, 1993).

213. Прохорова Т.Г. М. Цветаева и Г. Державин // Державин Г.Р.: Личность, творчество, современное восприятие. Тезисы Международной конференции, посвященной 250-летию со дня рождения поэта. Казань, 1993. С. 40-44. (Прохорова, 1993).

214. Пруцков Н.И. Историко-сравнительный анализ произведений художественной литературы. Л.: Наука, Ленинград, отделение, 1974. 204 с. (Пруцков, 1974).

215. Ранчин А. «На пиру Мнемозины»: Интертексты Бродского. -М.: Новое литературное обозрение, 2001. 464 с. (Ранчин, 2001).

216. Рапопорт А.Д. К проблеме «петербургского текста»: некоторые замечания о границах и составе «локальных текстов» русской культуры // Вестник молодых ученых. Серия: филологические науки, 2003, №1. - С. 48-52. (Рапопорт, 2003).

217. Ревзина О.Г. Собственные имена в поэтическом идиолекте М. Цветаевой // Поэтика и стилистика. 1988-1990. М.: Наука, 1991.-С. 172-192. (Ревзина, 1991).

218. Риторические основы журналистики. Работа над жанрами газеты. -М.: 2002. (Риторические основы, 2002).

219. Робинсон А.Н. Идеологические закономерности движения литературного барокко // Развитие барокко и зарождение классицизма в России. М., 1989. - С. 4-25. (Робинсон, 1989).

220. Розанов И.Н. Литературные репутации // Розанов И.Н. Литературные репутации. М.: Советский писатель, 1990. -С. 16-27. (Розанов, 1990).

221. Романов Б. Духовные стихотворения Державина // Лепта. -1993.-№4.-С. 177-187. (Романов, 1993).

222. Ронен И. Вкусы и современники: О Ходасевиче и формалистах // Звезда. 2004. - № 10. - С. 202-206. (Ронен, 2004).

223. Роте X. «Избрал он совсем особый путь» (Державин с 1774 по 1795 г.) // XVIII век. Сборник. Вып. 21. - СПб.: Наука, 1999. -С. 247-249. (Роте, 1999).

224. Русанова Н.Б. Эпитеты Державина // XVIII век. Вып. 8. - Л.: Наука, 1969. - С. 92-102. (Русанова, 1969).

225. Рымарь Н.Т. Поэтика романа / Под ред С.А. Голубкова. -Куйбышев: Изд-во Саратов, ун-та. Куйбышев, филиал, 1990. -252 с. (Рымарь, 1990).

226. Рымарь Н.Т. Хаос и космос в структуре романного мышления // Динамика культуры и исторического сознания. Самара. 2001. - С. 64-39. (Рымарь, 2001).

227. Садовской Б.А. Г.Р. Державин // Ходасевич В.Ф. Державин: (Сборник) / Вступ. ст. С. 5-28 и коммент. А.Л. Зорина. М.: Книга, 1988. - С. 342-349. (Садовской, 1988).

228. Салова С.А. Сакрализация монарха в «александровских» одах Г.Р.Державина // Русская литература XIX века и христианство. -М., 1997.-С. 266- 271. (Салова, 1997).

229. Сапченко Л.А. Об одном возможном источнике державинской проблематики // Творчество Г.Ф. Державина. Специфика.

230. Традиции: Науч. ст., докл., очерки, заметки. Тамбов: Изд-во ТГГШ, 1993.-С. 145-152. (Сапченко, 1993).

231. Сапченко Л.А. Природа в художественном сознании Державина, Карамзина и раннего Жуковского (к проблеме эволюции образного мышления). Автореф. дис. . канд. . филол. наук. -М., 1989. 18 с. (Сапченко, 1989).

232. Сарычев В.А. Эстетика русского модернизма: Проблема жизнетворчества. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1991. - 320 с. (Сарычев, 1991).

233. Сафиуллин Я. Державин в оценке романтиков // Г. Державин. История и современность. Казань: Изд-во Казанского ун-та, 1993.-С. 113-125. (Сафиуллин, 1993).

234. Седых Г.И. Опыт семантического анализа «Грифельной оды» О. Мандельштама // Филологические науки. 1978. №1. -С. 19-23. (Седых, 1978).

235. Семенко И.М. О черновиках «Грифельной оды» // Державинский сборник. Новгород, 1995. - С. 70-99. (Семенко, 1995).

236. Серман И. Державин в новом веке // Новое литературное обозрение. М., 1997. - №27. - С. 54-66. (Серман, 1997).

237. Серман И.З. Гаврила Романович Державин. Л.: Наука, 1967. (Серман, 1967).

238. Серман И.З. Литературная позиция Державина // XVIII век. Вып. 8. Л.: Наука, 1969. - С. 41-53. (Серман, 1969).

239. Серман И.З. Поэтический стиль Ломоносова. М.-Л.: Наука, 1966. (Серман, 1966).

240. Сильман Т.И. «Подтекст это глубина текста» // Вопросы литературы. - 1969. -№1. - С. 87-95. (Сильман, 1969).

241. Синельников М. Хозяйство Ходасевича // Дружба народов. -1997. -№12. С. 193-197. (Синельников, 1997).

242. Скобелев В.П. «На смерть Жукова» И.Бродского и «Снигирь» Г. Державина (к изучению поэтики пародического использования) // Вестник СамГУ, 1999, - №1 (11). - С. 9498. (Скобелев, 1999).

243. Скобелев В.П. Что такое роман? // Скобелев В.П. Слово далекое и близкое: Народ. Герой. Жанр: Очерки по поэтике и истории литературы. Самара: Кн. Изд-во, 1991. - С. 200-224. (Скобелев, 1991).

244. Скуратовский В.Л. Пушкин в русской литературе конца XIX -начала XX в. // Связь времен. Проблемы преемственности в русской литературе конца XIX начала XX в. - М.: Наследие, 1992. - С. 6-20. (Скуратовский, 1992).

245. Смирнов И.П. Заболоцкий и Державин // XVIII век. Вып. 8. Л.: Наука, 1969.-С. 144-161. (Смирнов, 1969).

246. Стенник Ю. О плане «Водопада» // Г. Державин. История и современность. Казань: Изд-во Казанского ун-та, 1993. - С. 125-133. (Стенник, 1993).

247. Стенник Ю.В. Традиции поэзии Державина в романе Пушкина «Евгений Онегин» // Державинский сборник. -Новгород, 1995.- С. 26-36. (Стенник, 1995).

248. Степанов Н. Маяковский и русская классическая литература // Литературное обозрение. -1940. -№7. С. 154-167. (Степанов, 1940).

249. Строганов М. Рецензия на книгу: Люсый А.П. Крымский текст в русской литературе (СПб.: Алетейя, 2003. 314 с.) // http://nlo.magazine.ru/archive/495.html (Строганов).

250. Струве Г. Письма о русской поэзии. Владислав Ходасевич. Тяжелая лира. / «Правда душевно-духовного знания». Современники о Владиславе Ходасевиче // Нева: СПб. 1996. -№5. - С. 210-211. (Струве, 1996).

251. Сурат И. Пушкинист Владислав Ходасевич. М.: Лабиринт, 1994.-112 с. (Сурат, 1994).

252. Тарановский К. Очерки о поэзии О. Мандельштама // Тарановский К. О поэзии и поэтике / Сост. М.Л. Гаспаров. -М.: «Языки русской культуры», 2000. С. 123-132. (Тарановский, 2000).

253. Тартаковский А.Г. Русская мемуаристика XVIII первой половины XIX века. - М.: Наука, 1991. - 288 с. (Тартаковский, 1991).

254. Террас В. «Грифельная ода» О. Мандельштама // Новый журнал. 1968. кн. 92. - С. 163-171. (Террас, 1968).

255. Топоров В.Н. Петербург и «петербургский текст русской литературы» // Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического: Избранное. М.: Прогресс-Культура, 1995. С. 259-367. (Топоров, 1995).

256. Топоров В.Н. Петербургский текст русской литературы: Избранные труды. СПб: «Искусство-СПб», 2003. - 616 с. (Топоров, 2003).

257. Топоров В.Н. Пространство и текст // Текст: семантика и структура. М., 1983. С. 227-284. (Топоров, 1983).

258. Тынянов Ю.Н. «Стиховые формы Некрасова»: // Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М.: Наука, 1975. -С. 18-27. (Тынянов, 1977).

259. Тынянов Ю.Н. Литературный факт // Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М.: Наука, 1975. - С. 255-269. (Тынянов, 1977а).

260. Тынянов Ю.Н. О литературной эволюции // Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М.: Наука, 1975. - С. 270-281. (Тынянов, 19776).

261. Тынянов Ю.Н. Промежуток // Тынянов Ю. Н. Поэтика. История литературы. Кино. М.: Наука, 1977. - С. 168-195. (Тынянов, 1977в).

262. Успенский Б.А. Язык Державина (к 250-летию со дня рождения) // Лотмановский сборник. М.: Издательство «ИЦ-Гарант». 1995. Т.1. - С. 334-352. (Успенский, 1995).

263. Федотов Г.П. Святые Древней Руси (X-XVII ст.): New York, 1959. 280 с. (Федотов, 1959).

264. Федякин С.Р. К.В. Мочульский о неоклассицизме в русской поэзии // Российский литературоведческий журнал. 1994. -№4. - С. 90-94. (Федякин, 1994).

265. Фомин С. С раздвоенного бытия. Поэтический диссонанс в творчестве В.В. Ходасевича // Вопросы литературы. 1997. -№4. - С. 32-45. (Фомин, 1997).

266. Фоттелер С.Л. Традиции ранней русской драматургии в лирических драмах A.A. Блока («Балаганчик», «Король на площади», «Незнакомка»). Дисс. . канд. филол. наук. -Самара, 2002. 171 с. (Фоттелер, 2002).

267. Хализев В.Е. Интерпретация и литературная критика // Проблемы теории литературной критики. М.: Изд-во МГУ, 1980. - С. 49-92. (Хализев, 1980).

268. Хализев В.Е. Теория литературы: Учебник. 3-е изд., испр. и доп. - М.: Высш. школа, 2002. - 437 с. (Хализев, 2002).

269. Харрис Дж. Державин и Эдвард Юнг (К вопросу о влиянии переводов на литературный процесс) // Норвичские симпозиумы по русской литературе и культуре. T.IX. Гаврила Державин. 1743-1816. - Нортфилд, Вермонт, 1995. - С. 202223. (Харрис, 1995).

270. Целкова Л.Н. Мотив // Введение в литературоведение: Учеб. пособие // Л.В. Чернец, В.Е. Хализев, А.Я. Эсалнек и др.; Подред. Л.В. Чернец. М.: Высш. шк., 2004. - С. 231-137. Щелкова, 2004).

271. Чернов И.А. Литературная культура русского барокко (пути и методы изучения). Автореф. дисс. . канд. филол. наук. -Тарту, 1975. 17 с. (Чернов, 1975).

272. Чичерин A.B. Очерки по истории русского литературного стиля. -М.: Просвещение, 1985.-246 с. (Чичерин, 1985).

273. Шкловский В.Б. Краткая и достоверная повесть о дворянине Болотове//Красная Новь. 1928.-Кн. 12. (Шкловский, 1928).

274. Шкловский В.Б. О теории прозы. 1929 г. // Шкловский В.Б. О теории прозы. М.: Советский писатель, 1988. С. 7-63. (Шкловский, 1988).

275. Шкловский В.Б. Розанов // Шкловский В.Б. Гамбургский счет: Статьи воспоминания - эссе (1914-1933). - М.: Советский писатель, 1990.-С. 120-121. (Шкловский, 1990).

276. Щедрина Н.М. Проблемы изучения исторической прозы русского зарубежья XX века// Проблемы изучения литературного процесса XIX-XX веков. Самара, 2000. С. 185189. (Щедрина, 2000).

277. Эйхенбаум Б. Державин // Ходасевич В.Ф. Державин: (Сборник) / Вступ. ст. С. 5-28 и коммент. А.Л. Зорина. М.: Книга, 1988.-С. 295-313. (Эйхенбаум, 1988).

278. Эйхенбаум Б.М. Лермонтов. Опыт историко-литературной оценки // Эйхенбаум Б. М. О литературе. Работы разных лет. -М.: Советский писатель, 1987. С. 139-287. (Эйхенбаум, 1987).

279. Эйхенбаум Б.М. Проблемы поэтики Пушкина // Пушкин -Достоевский. СПб., 1921. - 137 с.

280. Эйхенбаум Б.М. Речь о критике // Эйхенбаум Б.М. О литературе. Работы разных лет. М.: Советский писатель, 1987. - С. 328-330. (Эйхенбаум, 1987а).

281. Эйхенбаум Б.М. Теория «формального метода» // Эйхенбаум Б. М. О литературе. Работы разных лет. М.: Советский писатель, 1987. - С. 375-408. (Эйхенбаум, 19876).

282. Эткинд Е. «Рождение крупного слога» // Норвичские симпозиумы по русской литературе и культуре. T.IX. Гаврила Державин. 1743-1816. - Нортфилд, Вермонт, 1995. - С. 163184. (Эткинд, 1995).

283. Cook Е. Figured poetry // Cook Е. Seeing throw words / New Hawen and London, 1986. 289 p. (Cook, 1986).

284. Malmstad Jhon E. The Historical Sense and Hodasevic's Derzavin // Ходасевич В.Ф. Державин. Reprint of the edition Paris 1931. München: Wilhem Fink Verlag, 1975. P. V-XVIII. (Malmstad, 1975).

285. Ronen О. An Approach to Mandel'stam Jerusalem, 1983. - 207 p. (Ronen, 1983).

286. Smorczewska H. Motiw slonca w poezji Gabriela Dierzawina // Studia Rossica Posnaniensia, Vol. XVIII. 1986. P. 18-36. (Smorczewska, 1986).

287. Kutik I. The Ode and the Odik. Essays on Mandelstam, Pasternak, Tsvetaeva and Mayakovsky. Almqvist & Wiksell International Stockholm / Sweden, 1994. 242 p. (Kutik, 1994).1.I. Справочная литература:

288. Ильин И.П. Постмодернизм. Словарь терминов. М.: ИНИОН РАН (отдел литературоведения) - INTRADA, 2001. - 384 с. (Ильин, 2001).

289. Квятковский А.П. Поэтический словарь. М.: Сов. энциклопедия, 1966.-375 с. (Квятковский, 1966).

290. Краткая литературная энциклопедия. В 9 тт. М., 1971-1976. (КЛЭ).

291. Литературная энциклопедия терминов и понятий / Ред. и сост. А.Н. Николюкин. М.: НПК « Интелвак», 2003. (ЛЭ, 2003).

292. Литературная энциклопедия. Словарь литературоведческих терминов. В. 2-х тт. М.-Л., 1925. (ЛЭ, 1925).

293. Павлович Н.В. Словарь поэтических образов. В 2-х тт. М.: Эдиториал УРСС, 1999. (Павлович, 1999).

294. Руднев В.П. Словарь культуры XX века: Ключевые понятия и тексты. М.: Аграф, 1997. - 384 с. (Руднев, 1997).

295. Современный словарь-справочник по литературе / Сост. И научн. Ред. С,И,Кормилов. М.: Олимп: ООО «Фирма «Издательство ACT», 1999. 704 с. (Словарь, 1999).

296. Шанский Н.М., Боброва Т.А. Этимологический словарь русского языка. М.: Прозерпина, 1994. - 434 с. (Шанский, Боброва).