автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.02
диссертация на тему: Удмуртская проза второй половины XX - начала XXI века: человек и мир, эволюция, особенности художественного воплощения

Полный текст автореферата диссертации по теме "Удмуртская проза второй половины XX - начала XXI века: человек и мир, эволюция, особенности художественного воплощения"

На правах рукописи

ЗАЙЦЕВА Татьяна Ивановна

УДМУРТСКАЯ ПРОЗА ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ ХХ-НАЧАЛА XXI ВЕКА: ЧЕЛОВЕК И МИР, ЭВОЛЮЦИЯ, ОСОБЕННОСТИ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ВОПЛОЩЕНИЯ

Специальность 10 01 02 -Литература народов Российской Федерации

гл...,____________л

АВТОРЕФЕРАТ °°3485129

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Саранск - 2009

003485129

Работа выполнена на кафедре финно-угорски < литератур ГОУ ВПО «Мордовский государственный университет имени Н Г1 Огарева»

Научный консультант

Официальные оппоненты

доктор филологических наук профессор Демин Василий Иванович

доктор! филологических наук профессор Пахорукова Вера Васнльевна

доктор филологических наук профессор Мышкина Альбина Федоровна

доктор филологических наук профессор Киндикова Нина Михайловна

Ведущая организация.

Удмуртский институт истории, языка и литературы УрО РАН

Защита диссертации состоится декабря 2009 года в ¡^^^ часов на

заседании диссертационного совета Д 212 117 09 по присуждению ученой степени доктора филологических наук при ГОУ ВПО «Мордовский государственный университет имени Н П Огарева» по адресу 430000, г Саранск, ул Большевистская, 68

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ГОУ ВПО «Мордовский государственный университет имени Н П Огарева»

Автореферат разослан « 2009 г

Ученый секретарь

диссертационного совета А М Гребнева

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

В настоящее время литературоведами Урало-Поволжья с особой остротой ставится вопрос о необходимости сравнительно-типологического подхода к изучению национальных литератур и локальных культур региона и страны1 В Родионов пишет «Созрел вопрос о написании академических трудов по истории литератур отдельных регионов Идея создания подобного исследования по региону Урало-Поволжья официально прозвучала на III Всероссийской конференции финноугроведов (г Сыктывкар, 1-3 июля 2004 г), в резолюцию которой было занесено предложение о проведении в г Чебоксары круглого стола по выше названной проблеме В рамках межрегиональной конференции «Ашмаринские чтения» (г Чебоксары, 21-22 октября 2004 г) состоялся специально посвященный данной проблеме круглый стол»2 Однако прошедшие годы не дали очевидного продвижения вперед в реализации данного замысла, поскольку попытка комплексного изучения коллективного литературно-художественного опыта региона связана с такой серьезной проблемой, как слабая освещенность литературной жизни в национальных республиках за последние десятилетия Монографические исследования наших ученых, как правило, заканчиваются обзором литературы 1970-х - начала 1980-х годов Чтобы представить общую художественную систему литературы региона, понять внутренние закономерности национального литературного процесса, предвидеть характер межнациональных связей литератур, необходимо выявить реальную картину развития каждой отдельно взятой национальной литературы

Актуальность исследования. Диссертация направлена на исследование основных свойств и особенностей удмуртской литературы второй половины XX - начала XXI в, выявление художественного своеобразия наиболее значительных явлений национального искусства художественного слова Постижение доминантных признаков общих тенденций развития удмуртской прозы, дающее возможность представить национальную литературу как самобытную целостную систему, - актуальная задача, стоящая сегодня перед нашими литературоведами В реферируемой диссертации внимание сосредоточено на одном из фундаментальных аспектов проблемы национального художественного слова, а именно - изучении присуще-

' См Галимуллин Ф Г Актуальные задачи литературоведов Поволжья // Проблемы филологии народов Поволжья Межвуз сб науч ст - М , Ярославль, 2007 - Вып 1 - С 3-7, Родионов В Г Особенности истории литератур народов Урало-Поволжья (до 30-х гг XX в) // М П Петров и литературный процесс XX века Материалы Междунар науч конф, посвящ 100-летию со дня рождения классика удмурт лит сбст / отв ред С Т Арекеева, Т И Зайцева - Ижевск, 2006 - С 48-54, Созина Е К Об «Истории литературы Урала» предисловие к проекту // Литература Урала история и современность сб ст / отв ред Е К Созина - Екатеринбург, 2006 - С 7-17, Пахорукова В В Коми-пермяцкая проза в контексте пермских литератур Автореферат дис доктора филол наук Казань, 1997 42 с и др 2 Родионов В Г К проблеме создания истории литератур народов Урало-Поволжья // Родионов В Г Этнос Культура Слово/сост А Н Лукина - Чебоксары, 2006 - С 533

го литературе понимания человека и мира «Человек, - писал М Бахтин, -организующий формально-содержательный центр художественного видения, притом данный человек в его ценностной наличности в мире»3 Человек и его взаимоотношения с окружающим миром - коренная проблема удмуртского художественного сознания, благодаря которой литература на каждой стадии развития обретала свою основную созидательную силу, обозначала духовно-нравственные константы собственного бытия В условиях утверждения идеи всеобщего обезличивания жизни, падения ценности человека как индивидуума и кризиса искусства особую актуальность приобретает изучение опыта литератур малочисленных народов, которые одними из первых решают проблему сопротивляемости личности натиску глобализационных процессов в современном мире

То, что глобализация заостряет вопрос о бытии национальной литературы до предела, свидетельствуют конфликты, развернувшиеся внутри сообщества представителей удмуртской культуры В республике уже несколько лет дебатируется вопрос о том, находится ли национальная литература в состоянии кризиса, упадка, деградации или, видоизменяясь, продолжает развиваться, искать новые художественные формы, способные передать неоднозначное авторское ощущение себя и окружающего мира Среди публичных выступлений широкий отклик получила публикация в газете «Инфо-Панорама» интервью «Художнику в условиях рынка на помощь государства лучше не надеяться» с известным в республике политиком и культурологом А Г Красильниковым В оценках перспектив национального культурного пространства автором интервью занята пессимистическая позиция и высказан ряд мрачных прогнозов « вряд ли она (литература - Т 3) найдет свое место на рынке» Против суждений, проникнутых недоверием к жизнеспособности национальных традиций в современном мире, выступили председатель Союза писателей УР Е Е За-гребин, председатель Союза композиторов УР А Г Корепанов, критик А Шкляев Два полюса этико-эстетических взглядов о месте удмуртской литературы в современном «глобализирующемся» мире иллюстрируют также заголовки статей в газете «Удмуртская правда» «Путь к себе лежит через Европу» - называют свое интервью главный редактор молодежного журнала «Инвожо» («Солнцеворот») П Захаров и арт-редактор журнала А Арзамазов5 «Путь в Европу начинается с Родины» - не соглашаются с ними Е Загребин и другие удмуртские писатели6

Полемизирующие стороны, по-разному оценивающие современное состояние удмуртской литературы и ее исторические перспективы, сходны

' Бахтин М М Эстетика словесного творчества / сост С Г Бочаров -М Искусство, 1979 С 162

4 Красильников А Г Художнику в условиях рынка на помощь государства лучше не надеяться // Инфо-Панорама - 2004 - 26 февраля

5 См Захаров П М , Арзамазов А А Путь к себе лежит через Европу Интервью по поводу // Удмуртская правда - 2005 - 30 ноября

® См Загребин Е Е Путь в Европу начинается с Родины // Удмуртская правда - 2006 - 18 января

в том, что их высказывания носят эмоциональный характер, оторваны от живой литературной практики, их точка зрения выстраивается без учета данных филологического анализа Таким образом, аналитическое обоснование проблем и перспектив развития национальной литературы на современном этапе - актуальная и насущная задача, ибо лишь выверенные анализом конкретных произведений и проиллюстрированные их цитированием научные рассуждения позволяют взглянуть на историю развития удмуртской литературы в ее многоаспектных связях с эпохой, определить потенциальную значимость возникновения в ней самобытных явлений

О том, что духовно-нравственные, художественные поиски удмуртских писателей нуждаются в непредвзятом теоретическом обсуждении с привлечением новых эстетических концепций и методологических критериев анализа, свидетельствуют также дискуссии вокруг термина «этнофуту-ризм» (подробный анализ эстетической ситуации рубежа XX—XXI вв дан в гл 3 1) В этом плане особую актуальность приобретает выбор направления нашего исследования, т к «теория художественного человековедения» является универсальной эстетической категорией, дающей ключ к пониманию внутреннего механизма национального литературного процесса, его исторической изменчивости, связей с обществом, культурными традициями народа Предложенный в диссертации аспект изучения динамики удмуртской литературы позволяет по-иному осмыслить содержательный потенциал произведений наших авторов, написанных в 1960-1980-е годы, сделать акцент на актуальных для современного читателя и исследователя проблемах Такой подход продуктивен и по отношению к текущей художественной практике (1990-2000-е гг), т к дает возможность привести новейший литературный материал в определенную систему

Важнейшее значение для характеристики проблемы человека и мира в удмуртской прозе имеет изучение системы духовно-нравственных, этнических ценностей, отстаиваемых национальной литературой Актуализация важнейших представлений национальной литературы о сущности человека, сложившихся в недрах народных традиций и проецируемых на социально-исторический контекст текущего времени, является назревшей проблемой Актуальность наших принципов анализа образа человека в удмуртской прозе состоит также в том, что в работе используется идея междисциплинарного подхода, позволяющего учитывать достижения философской антропологии, социально-психологические и культурно-исторические факторы, повлиявшие на формирование национального характера

Цель и задачи исследования Цель диссертационного исследования состоит в том, чтобы выявить особенности осмысления образа человека и мира в удмуртской прозе 1960-2000-х годов и начала XXI века, определить актуальные тенденции художественного раскрытия личности в произведениях национальных авторов Реализация цели предполагает решение следующих задач

- показать динамику образа мира и человека в удмуртской прозе указанного периода, проследить эволюцию взглядов удмуртских писателей на проблему взаимоотношений человека и мира, отразившуюся в развитии образной системы их произведений,

- определить ведущие тенденции и направления в движении современной удмуртской прозы с точки зрения обозначенной проблемы,

- выявить в литературе анализируемого периода типологию конфликта, определить его роль в структурировании образа главного героя в связи с освоением литературой сложных форм психологического анализа,

- обозначить особенности воплощения образа человека и мира в жанровом, жанрово-стилевом аспектах (роман, повесть, рассказ, писательские воспоминания, документалистика и др ),

- выявить роль и значение мифо-фольклорных традиций в развитии новых художественных структур, направленных на освоение современной действительности в связи с этнокультурными и этнофилософскими особенностями художественного мышления национальных писателей,

- исследовать особенности познания мира и человека удмуртской литературой «массового» характера,

- определить особенности проявления в современной удмуртской прозе религиозно-нравственных традиций, объяснить их роль в формировании самосознания национальной литературы,

- проанализировать философскую доминанту в современной удмуртской прозе, определить роль этой доминанты в развитии перспектив новой литературы

Обьект исследования - удмуртская проза второй половины XX -начала XXI в Рассмотрение обозначенных задач осуществляется на основе анализа ключевых произведений ведущих удмуртских писателей Выбор имен определяется необходимостью охарактеризовать основные литературные направления и течения, подбор произведений дает представление об альтернативности литературных явлений

Предмет исследования - доминантные признаки общих тенденций развития удмуртской прозы указанного периода в осмыслении проблемы человека и мира

Методологической и теоретической основой диссертации являются труды ведущих литературоведов, критиков, культурологов М М Бахтина, Д С Лихачева, Ю М Лотмана, С Г Бочарова, А Ф Лосева, Г Д Гачева, Г И Ломидзе, М Б Храпченко, Г Н Поспелова, А С Буш-мина, В Н Топорова, Е Б Есина, В Е Хапизева, Л В Чернец и др Теоретико-методологическую базу диссертации также составили работы финно-угорских литературоведов и исследователей национальных литератур Урало-Поволжья - А А Ермолаева, 3 А Богомоловой, В М Ванюшева, А С Зуевой, А Г Шкляева, К К Васина, Г Н Сандакова, Н И Черап-кина, Е И Чернова, А И Брыжинского, В И Демина В М Макушкина, Т И Кубанцева, В В Пахоруковой, Н В Буриловой, В А Латышевой,

Г И Федорова, В Г Родионова, Г Б Хусаинова, А X Вахитова, Р Н Баимова и др

Говоря о методологической основе исследования, необходимо указать на особую значимость для нас трудов тех ученых, в которых разработана концепция человека в художественной литературе Это работы М М Бахтина, Д С Лихачева, Л Я Гинзбург, А Г Бочарова, А А Гази-зовой, Л А Колобаевой А П Герасименко, В М Головко, Ю М Павлова и др Специфика представлений о мире и человеке в удмуртской литературе сопряжена с проблемой национального характера Существует множество определений понятия «национальный характер» История исследования понятия «национальный характер» и мнения современных ученых об этой категории обобщены в работе Р Хайруллина Непосредственное отношение к рассматриваемой в диссертации теме имеют исследования отечественных ученых, заложивших основы изучения национального характера в литературах народов России Это работы Г Ломидзе, Н Джан-дильдина, Ю Суровцева, И Кона, Н Воробьевой, С Хитаровой, Л Арутюнова, Л Якименко, Р Бикмухаметова и др

В связи с проблематикой диссертационного исследования неизбежно встает вопрос об употребляемости термина «национальный образ мира» Однозначного определения этого понятия учеными не выработано Серьезный анализ его употребления в различных областях науки проделан в статьях С В Шешуновой8 и А Д Хуторянской9 В литературоведении как взаимозаменяемые используются понятия и выражения «картина мира», «образ мира», «модель мира», «художественный мир прозы», «картина поэтического мира», «мир писателя» и др Главное же в «картине мира» или «образе мира», представляемом литературой того или иного народа, -эго связи и взаимоотношения человека и окружающего мира, человека и действительности, как бы эти связи не объяснялись, какими бы изобразительными средствами не были выражены В понимании категорий «образ мира», «картина мира», используемых в диссертационной работе в качестве синонимичных рабочих терминов, опорой для нас служат труды таких известных культурологов, философов, психологов, как Г Гачев, Ю Лот-ман, А Лосев, Л Гумилев, М Каган, М Хайдеггер, Ж Делез и др

В диссертации используются историко-литературный, историко-генетический, проблемно-эстетический, структурно-семантический мето-

7 См Хайруллин Р 3 Теория и методика изучения литературы народов России в школе М 1999 С 13-18

8 См Шешунова С В Национальный образ мира как категория этнопоггики русской словесности II Евангельский текст в русской литературе XVIII - XX веков цитата реминисценция мотив, сюжет, жанр Сб научных трудов Вып 5 / отв ред В Н Захаров Петрозаводск Петрозаводский государственный университет, 2008 С 5-16

' См Хуторянская А Д Параметры художественной картины мира в литературоведении // Картина мира в художественном произведении материалы Международной научной интернет-конференции (20-30 апреля 2008 г) / сост Г Г Исаев, Е Е Завьялова, Т Ю Громова Астрахань Издательский дом «Астраханский университет» 2008 С 3-5

ды исследования Проблема преемственности традиций, вопрос об авторской позиции, жанрово-стилевые особенности произведений рассматриваются в работе в связи с методологией анализа художественной концепции человека

Научная новизна и степень разработанности проблемы. Предлагаемая диссертация представляет собой одну из первых попыток монографического исследования удмуртской прозы второй половины XX - начала XXI века в аспекте художественного раскрытия проблемы человека и мира, объединяющей различные формы проявления ее национального своеобразия В работе впервые выявлена концепция человека в удмуртской прозе в соотношении с главными этапами развития национальной литературы, а также в тесной связи с историей страны, общества, народа Осмысление особенностей интерпретации мира и человека в удмуртской прозе обусловило выделение таких мало изученных в национальном литературоведении проблем, как философско-мировоззренческие основы творчества национальных писателей, типология героя и конфликта, модификация жанровых и стилевых форм, мифо-фольклорно-литературные взаимосвязи, художественная пространственно-временная организация произведения, принципы изображения человека В работе представлен материал, который в большинстве в своем впервые рассматривается под соответствующим углом зрения или впервые становится объектом литературоведческого анализа Это прежде всего произведения, созданные на новом историческом этапе развития литературы, - середина 1980-х - 2000-е годы и начало XXI в Концепция диссертации, не настаивая на бесспорности отдельных выводов и заключений, потенциально открывает новые направления в изучении национальных литератур региона и страны

В удмуртском литературоведении монографических работ, посвященных изучению современной национальной прозы, к сожалению, нет Не представляется возможным назвать и такие работы, где самобытная, индивидуальная концепция мира и человека была бы разносторонне описана на материале творчества отдельных удмуртских авторов Необходимо указать и на весьма скудную разработку удмуртскими учеными проблемы современного «прочтения» литературного наследия 1960-1970-х гг Но при этом в удмуртском литературоведении существует немало интересных и ценных исследований по различным аспектам национальной прозы, оказавших существенную помощь в написании данной диссертации Прежде всего опорой нашей диссертации служит академическое издание «Истории удмуртской советской литературы» (1988) в 2-х томах, а также ряд общих трудов по истории развития удмуртской литературы XX века «Очерки истории удмуртской советской литературы» (1957), «Счет предъявляет время» (1977), «Вопросы истории и поэтики удмуртской литературы и фольклора» (1984), «Проблемы эпической традиции удмуртского фольклора и литературы» (1986), «Движение эпохи - движение литературы Удмуртская литература XX века» (2002) и др

Важнейшее значение в изучении удмуртской прозы имеют работы отдельных авторов, для которых характерно стремление сочетать историко-литературный анализ материала с постановкой некоторых принципиальных, имеющих теоретическое значение вопросов Пути и проблемы развития удмуртской прозы сквозь призму динамики жанра рассмотрены в работе Ф Ермакова «Путь удмуртской прозы» (1975) Идейно-художественное многообразие творческих исканий удмуртских писателей показано в книге 3 Богомоловой «Песня над Чепцой и Камой» (1976, 1981) Исследование особенностей проявления национального и интернационального в удмуртской литературе содержится в монографии В Ванюшева «Расцвет и сближение О типологии соотношения национального и интернационального в удмуртской и других младописьменных литературах» (1980) Генезис удмуртского романа и его структурные особенности явились предметом исследовательского внимания в работе А Зуевой «Поэтика удмуртского романа» (1984) В ее же книге «Удмуртская литература в контексте языческих и христианских традиций» (1997) сделана попытка осмыслить религиозно-нравственные начала в творчестве удмуртских писателей Под идеей преемственности и новаторских исканий рассмотрена динамика развития удмуртской прозы в соответствующих разделах книги А Шкляева «Времена литературы - времена жизни Статьи об удмуртской литературе» (1992) Проблематика и поэтика произведений известных удмуртских прозаиков исследована в статьях А Ермолаева, вошедших в его книгу «Заметки непостороннего Статьи, рецензии об удмуртской литературе» (2005)

Коллективными усилиями удмуртских ученых и литераторов изданы книги воспоминаний о Г Красильникове и С Самсонове, представившие читателю богатый материал из личных архивов писателей Это работы «Г Д Красильников - писатель и человек Статьи, воспоминания» (1982), «"А я остаюся с тобою " жизнь и творчество Геннадия Красильникова статьи, воспоминания, стихи, дневник, письма» (2008), «Воспоминания о Семене Самсонове Статьи, воспоминания, письма» (2000) При всей научной весомости всех названных здесь изданий во многих из них дала себя знать известная приверженность к идеологии времени, в результате чего весьма ценные и перспективные суждения об удмуртской литературе не смогли до конца проявить свое отношение к ее национальному своеобразию, сформировавшейся в ней системе принципов художественного изображения человека и мира

Удмуртская проза и творчество больших самобытных национальных прозаиков стали предметом исследования не только отечественных литературоведов, но и зарубежных ученых10 К настоящему времени некото-

1,1 См Domokos Р Literaturen finnisch-ugrischer und samojedischer Vulker in der Sowjetunion // NAWG - 1977 - Nr 2 -S 3-28, Sallamaa К Uralic philosophy and ethnofuturism as basis for finno-ugric hterarature // V Международный конгресс финно-угорских писателей сб докл и выступ - Сыктыв-Kip, 1999 -С 24-31, Toulouze H Critique et creation littéraire en oudmourtie la voix originale de Viktor Sibanov // Etudes finno-ougnennes - Pans 2002 - T 34 - S 43-68

рые работы зарубежных исследователей переведены на русский и удмуртский языки" В диссертации активно использован литературно-критический и научный материал периодической печати

Положения, выносимые на защиту.

- Возрождение национальной идентичности в удмуртской прозе 1960-х юдов тесно связано с обновлением идеи художественного конфликта, которая включает в себя стремление автора вернуться к оценке мира и человека с помощью национальных и общечеловеческих критериев Развитие этой идеи в системе художественных конфликтов удмуртской прозы оказалось устойчивым на протяжении нескольких десятилетий и во многом определило своеобразие последней

- Национальное мироощущение определяет и эволюцию концепции героя в удмуртской литературе Создавая образ человека в его взаимоотношениях с окружающим миром, авторы удмуртской литературы на всех этапах ее развития связывали комплекс «положительных» качеств героя не столько с идеологией эпохи, сколько с особенностями национального характера, его устойчивыми психологическими чертами

- Жанровая специфика удмуртской прозы не может быть до конца объяснена вне ее связи с концепцией национального самосознания Так, наряду с идеологическими и общекультурными тенденциями в масштабах страны, провозгласившими роман ведущим жанром 70-80-х годов XX века, в удмуртской прозе «периода застоя» неофициально ключевую эстетическую роль играет рассказ, который дает возможность в частном психологическом конфликте поставить проблему национальной самобытности Жанр «производственного» или «колхозного» романа в удмуртской прозе также осложняется специфически-авторскими чертами, связанными с национальным пониманием мира и человека

- В «постперестроечный» период в удмуртской литературе неизмеримо возрастает роль творческой индивидуальности Как следствие этого эстетика постсоветской удмуртской литературы формируется в творчестве зрелых, известных писателей, т е замена одного эстетического кода другим связана главным образом не со сменой творческих поколений писателей и даже не с новыми именами, а с новыми творческими установками и произведениями авторов старшего и среднего поколений Определяющим фактором в движении удмуртской литературы становится эволюция индивидуального творческого сознания писателя, которая основывается на расширении границ национально-эстетического сознания

- В удмуртской прозе 1990-2000-х годов наряду с индивидуалыю-художественйым фактором приобретают определенное эстетическое значение объединяющие литературные тенденции, направления этнофуту-

и См Домокош П История удмуртской литературы / пер с венг В Васовчик - Ижевск Удмуртия 1993 - 445 с , Салламаа К Эгнофутуризм но Урал литератураос = [Эгнофутуризм и уральские литературы]//Кенеш - 1996 -№6 -С 60-63 и др

ризм, религиозно-христианское направление, эстетика «массовой» литературы Важнейшим направлением в развитии этого периода становится документально-художественная, мемуарно-биографическая проза Ее динамичное развитие определяет процесс формирования культурных форм новой писательской идентичности, поисков национальным художником своего места в новом историческом пространстве

- Особое значение в развитии специфики удмуртской литературы принадлежит удмуртской мифологии как одной из важнейших основ национального миросозерцания Роль национальной мифологии на рассматриваемом нами отрезке развития удмуртской литературы не может быть сведена только к сознательному творческому усвоению и переработке сюжетов и образов, символика мифа проявляется у многих удмуртских писателей подсознательно, что в конечном итоге лишь усиливает его эстетическое и нравственное влияние на художественный мир произведения

Теоретическая и практическая значимость исследования. Результаты, достигнутые в ходе исследования, могут быть использованы при написании новой академической «Истории удмуртской литературы», вузовских и школьных учебников Работа востребована в практике университетского преподавания целого ряда лекционных курсов «Литература народов России», «Литература финно-угорских народов», «История удмуртской литературы» и др , спецсеминаров и спецкурсов Диссертационное исследование послужит опорой для дальнейших разработок в области сравнительного литературоведения, его материалы послужат базой для прогнозирования культурной политики в республике и регионе

Апробация диссертации. Основное содержание диссертации отражено в двух монографиях, сборнике научных статей, учебно-методических пособиях и программах вузовских курсов, статьях, опубликованных в различных научных изданиях, в том числе в журналах, входящих в перечень ВАК По теме исследования прочитаны доклады на Международных финно-угорских конгрессах (Ювяскуля, 1995, Тарту, 2000, Йошкар-Ола, 2005), Всероссийских научных конференциях финно-угроведов (Саранск, 2000, Сыктывкар, 2005), Всероссийских научных конференциях «Литература Урала Проблема региональной идентичности и развитие художественной традиции» (Екатеринбуг, 2006), «Литература Урала Автор как творческая индивидуальность (региональный и национальный аспекты)» (Екатеринбург, 2007), «Литература Урала Локальные тексты и типы региональных нарративов» (Екатеринбург, 2008), «Проблемы филологии народов Поволжья» (Москва, 2007, 2009), Межвузовских научно-практических конференциях «Средства массовой информации в современном мире Петербургские чтения» (Санкт-Петербург, 2004, 2005), Российских универси-тетско-академических научно-практических конференциях (Ижевск, 1997, 1999, 2001, 2003, 2005, 2007) Результаты диссертации излагались также в выступлениях на Международных научных и научно-практических конференциях, посвященных проблемам развития языка и культуры, - «Язык,

литература, культура диалог поколений» (Чебоксары, 2003), «Русское литературоведение в новом тысячелетии» (Москва, 2004), «75 лет высшему образованию в Удмуртии» (Ижевск, 2006), «Продвижение имиджа регионов России (Продвижение имиджа Удмуртии опыт и перспективы)» (Ижевск, 2007), «Духовная традиция в русской литературе К 450-летию добровольного вхождения Удмуртии в состав Российского государства» (Ижевск, 2008), межрегиональных - «Материальная и духовная культура Поволжья и Урала История и современность» (Глазов, 2002, 2005), «Коми-пермяки и финно-угорский мир» (Кудымкар, 2005), «Историко-педагогический опыт и проблемы разработки учебно-методических изданий на современном этапе» (Ижевск, 2007)

Структура работы Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, включающей 488 наименований Объем диссертации - 404 страницы Главы и параграфы диссертации разнородны по своему объему, что определяется рассматриваемым материалом и проблематикой соответствующих разделов Выделяется большим объемом глава, посвященная удмуртской прозе 1990-2000-х годов, поскольку она складывается на основе мало используемого в литературоведческом обиходе материала

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность исследования, рассматривается степень разработанности его темы, определяются цели и задачи, научная новизна диссертации, формулируются положения, выносимые на защиту, характеризуется теоретическая и методологическая база работы, определяется ее научное и практическое значение

Первая глава диссертации «Удмуртская проза конца 1950-х - начала 1970-х годов: концепция мира и человека, типология конфликта, художественные открытия», состоящая из трех параграфов, посвящена исследованию становления художественной специфики удмуртской прозы периода «оттепели» и основных тенденций ее развития Акцент делается на раскрытии типологии и эволюции конфликта, который играет ведущую роль в воспроизведении удмуртскими писателями образа мира и человека В первом параграфе «Смена идейно-эстетических ориентиров панорамно-эпического романа в творчестве И. Гаврилова и Т. Архипова» речь идет о том, что в удмуртской прозе с конца 1950-х гг начался динамичный процесс формирования новых эстетических и художественных принципов развитие и углубление психологизма, борьба с описательно-стью и политизированной иллюстративностью, реабилитация фольклора, родного языка и народной точки зрения на мир и человека, ориентация на традиции литератур, имеющих большой исторический опыт, и прежде всего - русской В работе обоснована мысль, что литература настойчиво стремилась сформировать в национально-общественном сознании идею

самоценности каждого отдельного человека В работе охарактеризована сложность, неоднозначность и противоречивость общественного и культурного развития в республике тех лет

Прорыв удмуртской прозы на качественно иной уровень художественного развития связан в первую очередь с творчеством писателей Г Красильникова (1928-1975) и Р Валишина (1937-1979) Существенным аспектом в подходе этих писателей к изображению мира и человека было то, что они стремились понять и художественно постичь суть характера современника, сосредоточить свое внимание на самобытных основах его личности, выявляя в нем традиционно-деревенское и одновременно то новое, что рождало изменившееся время Чтобы показать роль и значение Красильникова и Валишина в обновлении поэтики удмуртской прозы, в параграфе в качестве сопоставительно-фонового материала проанализированы произведения писателей старшего поколения, начавших свой путь в литературе до войны Это роман-трилогия И Гаврилова «Вордиськем палъесын» («В родных краях», 1958-1963), роман-дилогия Т Архипова «Лудзи шур дурын» («У реки Лудзинки», 1949-1957) и его же роман «Адямилэн чеберез» («Красота человека», 1962), повесть М Петрова «Зардон азьын» («Перед рассветом», 1954) Относительно специфики художественных особенностей анализируемых произведений в работе выделены такие их черты, как тяготение к монументальности, к развернутому эпическому повествованию Несмотря на перегибы идеологического и политического планов, однозначная оценка этих романов невозможна В работе отмечается, что формы и приемы удмуртской советской классики складывались в непростых отношениях с фольклором, традициями народной культуры

Особую трудность для становления новых жанров удмуртской прозы представляло развитие емких повествовательных форм, раскрывающих индивидуальное начало в народной жизни В центре внимания писателей старшего поколения чаще оказывался образ колхозного руководителя, борющегося за устранение недостатков в народном хозяйстве Интерес литературы к вопросам партийного и советского руководства, столь ярко проявившийся в русской литературе в «овечкинский период», рассматривался нашими писателями на материале жизни своего народа

Эволюция национальной картины мира в прозе изучаемого периода наиболее четко просматривается в творчестве Т Архипова (1908-1994) Важное достоинство его романа «У реки Лудзинки» - конкретность локального национального мира, умение видеть «первоэлементы» этого мира народным умом и душой Другая сильная сторона романа - критика негативных социальных явлений, привнесенных новым временем, с позиции народных гуманистических идеалов В этих случаях автор ориентируется на «натуру», язык народа, просторечный юмор, перерастающий в сатиру Неся в себе характерные черты исканий советской литературы 1960-х годов, архиповский роман углублял в удмуртской литературе возможности реалистически-бытовой, аналитической линии

Новую ступень в разработке современной тематики удмуртской литературы отражает роман Т Архипова «Красота человека», посвященный жизни строителей Камской гидроэлектростанции Роман этот многогеро-ен, но он сильно отличается от панорамных полотен прежних лет Авторская активность способствует трансформации описательно-повествовательной структуры в изобразительную, что придает произведению особую экспрессию В диссертации выявлены механизмы взаимодействия разных эстетических тенденций в художественном мире удмуртского романа Так, указанный тип конфликта, - открытое противостояние героев-антиподов, персонифицирующих противоположные социально-общественные силы, -являясь, с одной стороны, наследником модели классового противопоставления, одновременно был и преемником бинарной традиции фольклора В романе Т Архипова действуют художественные законы, вобравшие в себя традиции фольклора, принципы натурализма и революционного романтизма, «сплавленные» с приемами советского реалистического искусства Рассмотренный в произведениях И Гаврилова, Т Архипова, М Петрова тип конфликта отражает процесс рождения в недрах народного самосознания сознания социального, аналитического

Во втором параграфе «Проза Г. Красильникова: постижение внутреннего мира человека, народные истоки творчества, своеобразие психологизма» прослеживается выход литературы на новый уровень художественного постижения личности, который во многом связан с трансформацией внешнего конфликта во внутренний, психологический В работе текстуально доказывается, что творчество Г Красильникова обозначило в удмуртской литературе 1960-70-х гг тенденцию психологически углубленного изображения мира и человека, обусловившую интеллектуализацию национальной прозы Этапными для эволюции национального литературного самосознания стали его лирическая повесть «Тонэн кылисько» («Остаюсь с тобой», 1960), проблемно-философский роман «Арлэн кут-сконэз» («Начало года», 1965), социально-психологический рассказ «Кош-кисез мед кошкоз» («Уходящий пусть уходит», 1971) В то время, как многие удмуртские писатели оттеняли в своих героях прежде всего исключительные, волевые качества, Г Красильников стремился изобразить современника «со всеми его определениями» национальными, родовыми, социальными, психологическими, моральными, внутренними и внешними, в их совокупности и взаимосвязи

Повесть «Остаюсь с тобой» написана от лица молодого героя, выпускника сельской школы «Бунтующий» герой русской «молодежной» прозы 1960-х годов в поисках своего места в жизни часто выбирал далекие дороги и чужедальние края Поиски красильниковским героем своего жизненного предназначения связаны с возвращением молодого человека в отчий дом, с осознанием себя частью родного края Удмуртский писатель, будучи подверженным тем же творческим проблемам и поискам, что и авторы русской «молодежной» прозы того времени, реагирует на это соот-

ветственно личностному и национальному опыту, традициям крестьянской нравственности и особенностям народной жизни Источник драмы героев Красильникова в том, что в них не расцвело подлинно личностное, неповторимо индивидуальное начало, национальное самосознание и достоинство Красильников раньше и проницательнее других удмуртских писателей почувствовал надвигающуюся трагедию вырождения деревни, забвения национальных традиций, появления маргинальных типов Проблемы «маргинального мира» окажутся в центре внимания удмуртской литературы лишь на рубеже XX - XXI веков

Изображение атмосферы повседневного национального жизненного уклада достигается в повести за счет нового для удмуртской литературы тех лет способа сюжетосложения ослабление событийной основы, выход на первый план разноплановых душевных состояний героя Открытое противостояние героев-антиподов уступает место внутреннему становлению характера человека, обусловившего размывание контрастного принципа построения образной системы произведения в целом Жизнеописание героя дается автором в двух ипостасях План внешний, традиционный - биографические факты и эпизоды, обрисовывающие общую картину жизни героя И одновременно писатель прослеживает формирование у героя новых нравственных представлений, пропуская событийную сторону повествования через его сознание В развитии внешнего сюжета нередко возникают своеобразные паузы, содержащие лирико-философские раздумья героя о молодости, истории народа, судьбе земледельца Все это формирует своеобразный «внутренний» сюжет, в котором проявляется и лирическое начало повести, и особая форма психологизма в самораскрытии героя

Новый эстетический уровень постижения удмуртской литературой человека как выразителя национального мира и потенции удмуртской литературы в сфере психологизма выявил роман Г Красильникова «Начало года» В образах главных героев романа удмуртская литература обрела художественное воплощение проблемы репрессии национальной интеллигенции в годы культа личности, драматической разъятости народной жизни, истории А это уже само собой восстанавливало в правах национальную реальность, искаженную официальными документами Авторская концепция мира и человека во многом опередила свое время, поэтому она подверглась жесткой критике, основанной на идеологических, этических, а не эстетических постулатах Приведенные в диссертации мнения критиков, отражая реальность, на фоне которой развивалась национальная литература, наглядно показывают то, как медленно менялась «художественная атмосфера» в республике

Поступки и действия героев характеризуются в романе главным образом через их мысли Многие эпизоды строятся как развернутый внутренний монолог или исповедь героя, писатель умело использует прием перекрестных оценок, сложно опосредованных характеристик, несобственно-прямую речь как средство психологического анализа При построе-

нии образа человека удмуртский писатель отдает предпочтение традициям «косвенной» психологии Тургенева, Чехова Это помогает раскрытию природы образа в герое сосредоточена концепция народного миропорядка -человек обязан блюсти свой долг перед предками и потомками, творить добро, но не разжигать зло и месть Писатель стремился за гранями его натуры увидеть черты «национальной биографии» народа, показать неугаси-мость созидательных сил нации Образ несет в себе широкое обобщение

В третьем параграфе «Новые принципы художественного изображения мира и человека в малой прозе (Г. Красильников, Р. Вали-шин)» предметом исследования является удмуртский рассказ «шестидесятых», осмысляется его роль в смене литературной эпохи Сюжетно-композиционная система, структура конфликта, поэтика художественного обобщения - круг проблем, позволяющих соотнести конкретный анализ с тенденциями эволюции образа мира и человека в удмуртской прозе

Многомерный способ подачи героя, проблемная насыщенность малоизученных в удмуртской литературе обстоятельств и коллизий обеспечили особое положение рассказу Г Красильникова «Уходящий пусть уходит» Непритязательная конфликтная ситуация, реализуясь в сюжетном развитии рассказа, разбивается на составные части и обнаруживает новые черты и качества Намеченные микроконфликты, соотносясь с различными противоречиями действительности (утрата нравственных начал в труде, отношения рядового колхозника с обюрократившейся местной властью и др), помогают раскрыться стоящим за внешними обстоятельствами сложным социально-психологическим явлениям и процессам времени, и одновременно объясняют более глубокие мотивы поведения героя Представленный в диссертации материал дискуссии относительно идейного смысла и эстетического достоинства рассказа интересен тем, что показывает силу полемического заряда, который был заложен писателем в этот жанр и саму атмосферу тех лет В художественной системе рассказа сошлись оба ракурса проблемы личности и общества - обязанность человека перед обществом и долг, внимание общества к человеку Писатель провидчески нащупал зерно конфликта в том, о чем более определенно и обстоятельно говорит литература сегодня

Удмуртский рассказ шестидесятых - семидесятых годов искал новые пути художественного освоения народной жизни и вносил структурно-изобра-зительные коррективы в ее осмысление Особенно весом и значителен в этом смысле вклад в литературу Р Вапишина Не вовлеченными в научный оборот и в силу этого почти неизвестными остаются его рассказы «Тополь куаръес» («Тополиные листья»), «Чырс чумерен шыд» («Кислый суп с клецками»), «Тодметьес» («Приметы»), «Тодьыгубиос» («Белые грибы») В ходе анализа рассказов определяется, что творчество Р Вапишина является своеобразным мостом между литературой века минувшего и века настоящего, мыслится как явление, подготовившее почву для разработки историософской и этической проблематики В его произведениях

на первом плане отношение героя не просто к событиям текущей жизни, но к событиям и явлениям, запечатленным человеческой памятью Отсюда -отсутствие инерции «гладкого» сюжета, фрагментарность композиционных построений, смысловая многозначность и уплотненность символики

В рассказе «Приметы» оживают картины трудных военных лет, в его основе своеобразная поэтика воспоминаний Убранное хлебное поле сплошь усыпано метками, что ставят для себя женщины и дети, выделяя участки предстоящей работы на долгий трудовой день В рассказе создается одновременно символически-обобщенный и предметно-конкретный образ отличительного знака - метки человек в жизни оставляет свои следы, но и жизнь «метит» человека шрамами Для рассказа характерна насыщенность изысканными словосочетаниями, необычными словоформами, колоритными метафорами и сравнениями, своеобразна ритмическая организованность текста В рассказе «Белые грибы» обозначилась новая сфера интересов удмуртской литературы - внимание к едва уловимому, скрытому душевному состоянию героя Поводом к размышлению для рассказчика стали соленые грибы на поминальном столе, накрытому по поводу внезапной смерти товарища по работе Р Валишин создал рассказ-предостережение, написал о том, что в каждодневной суете и непомерной спешке исчезает мир естественных и милосердных отношений между людьми, выработанных вековечным трудом на земле и близостью к природе Трагический исход в сознании рассказчика преломляется неоднозначно Анализ рассказа показывает, что тропинка, ведущая рассказчика на дачу коллеги, оказалась дорогой не только к загородному дому, но и путем его возвращения к самому себе, к состоянию естественности и простоты

Подводя предварительные итоги, можно говорить, что герой удмуртской прозы конца 1950-х - начала 1970-х гг вырастает из опыта литературы предшествующих эпох, что обусловливает его переходную сущность от героя, ограниченного идеологическими рамками, к свободной личности, осознающей свои национальные корни и человеческую индивидуальность Ведущей жанровой формой данного периода развития удмуртской литературы является роман, структура которого, по сравнению с романом прошлых лет, транформируется эпический конфликт постепенно отходит на второй план и уступает место психологическому Данный тип конфликта позволяет начать движение к созданию образа нового героя, чей внутренний мир не определяется классовой принадлежностью и в меньшей степени зависит от идеалов конкретной эпохи При всем драматизме внешних и внутренних сторон народной жизни, отраженных в произведениях «шестидесятников», в понимание мира и человека они стремились внести свое представление о гармоничном и разумном устройстве мира, в котором человек-труженик является подлинным властелином земной красоты, духовного богатства предков Художественные поиски писателей, попавших в поле зрения нашего анализа, определили пути познания удмуртской прозой национального характера и народного духа, формирова-

ние новых средств художественной выразительности, изменение жанровых систем

Вторая глава диссертации «Особенности миромоделирования в удмуртской прозе 1970-х - середины 1980-х годов» состоит из четырех параграфов, в каждом из которых последовательно раскрывается эволюция литературы в понимании и творческом воплощении общественной сущности человека Разные подходы писателей к изображению мира и человека раскрыты исходя из их эстетических воззрений В первом параграфе «Социально-активный герой в прозе С. Самсонова и П. Чернова» на материале произведений названных писателей дается анализ обозначенной проблемы, отмечается специфика «производственного» романа в удмуртской литературе, его место и роль в познании мира и человека

Литературная жизнь семидесятых - восьмидесятых годов, получивших ярлык «застойных» лет, долгое время оценивалась негативно Удмуртская проза эгого времени отмечена подъемом интереса к проблемно-ориентированным произведениям, основной тон в ней задают роман и повесть, как правило, выросшие из очерка и посвященные хозяйственно-производственной жизни колхозов в условиях научно-технического прогресса В крупных жанрах доминируют представления о мире прежде всего как феномене социальном Расцвету больших жанровых форм, ориентированных на ту или иную хозяйственно-экономическую проблему, в удмуртской литературе способствовал ряд причин Это было и искреннее желание писателей масштабно охватить и осмыслить социально-экономические, политические, нравственные проблемы современного мира и народной жизни Тяготение к объемности и масштабности изображения мира и человека можно объяснить и тем, что на литературную арену выходит поколение писателей, начало становления которых пришлось на предшествующие десятилетия, а в семидесятые годы они обращаются уже к разработке романных форм Следует отметить и то, что именно крупные романы об индустриализации сельского хозяйства получали одобрение официальной критики, их часто выдвигали на соискание различных литературных премий

Обращаясь к анализу проблем, связанных с НТР, удмуртские авторы одновременно стремились постичь народный характер, осмыслить универсальные ценности, восходящие к национальному прошлому, и показать передового человека времени, отвечающего требованиям эпохи Центральным в эстетике романа семидесятых годов становится идея «общей жизни» в обновленном селе или поселке под руководством мудрого и порядочного «человека дела» Характерные черты прозы, нацеленной на познание социально-активной личности, подробно рассмотрены на примере романа-дилогии С Самсонова «Дыдыкъес бус полы уг йыромо» («Голуби с пути не сбиваются», 1979) Основой дня написания романа послужил очерк «Милям гуртмы Тыло» («Деревенька наша Тыло») В семидесятые годы прошлого века эта деревушка была объявлена «неперспектив-

ной» С Самсонову не только удалось разрушить план ликвидации родной деревни, но и показать, что может сделать слово писателя Очерк публиковался в местной газете, прозвучал по республиканскому и Всесоюзному радио, печатался в Москве Однако писатель, борясь в жизни за сохранение деревни, в романе выступил с иных позиций

Анализ очерка «Деревенька наша Тыло» и романа «Голуби с пути не сбиваются» позволяет сделать заключение, что это оспаривающие друг друга произведения Но именно эти произведения дают возможность осмыслить противоречия удмуртских писателей, которые связаны с перерастанием традиционной крестьянской культуры в сложную современную цивилизацию В романе многие позиции писателя сблизились с официальной идеологией Между тем, создавая произведение на актуальную «местную» производственную тематику, автор так или иначе встал перед необходимостью осмысления коренных проблем народной жизни, поиска новой образности, языкового многообразия, модернизации сюжета В ходе исследования удмуртской «производственной» прозы определяется, что при всей изначальной ориентации на «социальный заказ», реальное значение этих произведений оказывалось шире известных идеологических установок

В удмуртском литературоведении сложилось мнение, что «старая» удмуртская литература перестала существовать в самые же первые «постперестроечные» годы, что активные позиции в процессе изменения форм и приемов литературы заняли молодые авторы Однако картина реальной литературной жизни тех лет много сложнее и противоречивее Эстетика постсоветской удмуртской литературы начинает складываться в творчестве сложившихся, признанных писателей, т е замена одного эстетического кода другим связана главным образом не с новыми именами, а с новыми произведениями авторов старшего и среднего поколения, работающих в русле реалистических традиций, характеризующихся взаимодействием разных эстетических компонентов Показательна в этом плане эволюция творчества С Самсонова Итоговый период творчества писателя хронологически относится к девяностым годам прошлого столетия, но рассмотрение написанных в этот период произведений в контексте литературы 1980-х годов весьма важно для понимания того, чтобы проследить изменение структуры удмуртской прозы В работе проанализированы повести «Вужер» («Тень») и «Гожтисько тыныд сопал дуннее» («Пишу тебе в мир иной»), в которых разговор о ценностях перемещается в плоскость «вневременных» категорий

Особенности воплощения в удмуртской литературе социально-активного героя рассматриваются также на примере анализа романа П Чернова «Тулысысен сизьылозь» («С весны до осени», 1983) Для романа характерно существование двух нестыкующихся жанровых построений - «производственного» и «исповедального», но именно в таком своем несовершенстве это произведение и отражает процесс творческих исканий удмуртской литературы В романе помимо воли автора происходит со-

вмещение экономических приоритетов с ценностями этическими, нравственными

Трансформация удмуртской «производственной» прозы, накопление ею нового качества в традиционных жанрах своеобразно происходит в индивидуальных художественных системах Об этом идет речь в параграфе «Художественная концепция личности в раннем творчестве Г. Пе-ревощикова». В раскрытии связей народной жизни и индивидуальной человеческой судьбы наибольшую трудность для литературы представляло изменение творческой задачи, т е методов и способов изображения окружающего мира и человека При всех положительных началах, характерных для образцов удмуртской литературы производственной тематики, народная жизнь предстает в них в очень упрощенных и схематизированных формах, а по отношению к выдвигаемым проблемам сложилась инерция их однолинейной интерпретации Это наблюдение подтверждает анализ тетралогии Г Перевощикова «Поклонись земле» (1977-1986), выход в свет каждой части которой свидетельствовал об исчерпанности содержательных и структурных возможностей крупноформатной модели удмуртского «производственного» романа

Значимым в развитии удмуртской прозы стало то, что Перевощиков парадоксальным образом сам же начинает расшатывать привычные литературные стереотипы, ломать устоявшиеся каноны Во время работы писателя над тетралогией выходит в свет его повесть «Гужем лымы» («Летний снег», 1984), 1де автор переключает свое внимание с социально-характерного на индивидуальное, предметом анализа становится интеллектуальная, духовная, эмоционально-чувственная жизнь героя В центре повести - творческая личность, писатель Одна из важнейших проблем, поставленных в произведении, - одиночество современного человека Даже ее название контрастно по отношению к довольно распространенным в те годы «благополучным» заглавиям книг «Снег летом» - реальность негативная, в повести она приобретает символический смысл небрежение человека к установленному миропорядку может вызвать гнев высших природных сил Повесть написана в манере, близкой произведениям свободной формы События пропущены через призму субъективного восприятия героя, писатель максимально приближен к своему герою, образы повествователя и героя как будто слиты воедино Конструкция, предполагающая введение в произведение образа писателя, показанного в процессе написания им своей книги, напоминает форму романа, обозначаемую термином «роман в романе»

За личностными переживаниями героя стоят серьезные социально-общественные проблемы времени, в числе которых особо оттенена проблема отчуждения личности Печальным следствием равнодушия взрослых становятся дети, круг замыкается В «Летнем снеге» большое место занимают авторские отступления и размышления о творческом труде, об особенностях и тайнах писательского ремесла, о литературной среде, о

проблеме положительного идеала в жизни и литературе Отдавая предпочтение в оценке произведения его социальной конкретике, многие критики высказали в адрес рефлектирующего героя немало нареканий Национальное литературное сознание все еще было подчинено официальным идеологическим штампам Особенности повествовательной структуры «Летнего снега» предвосхищают пути осмысления удмуртской прозой человека и мира на следующем этапе ее развития, когда на смену широким картинам действительности, вовлекающим в свои рамки большое число персонажей, приходит более сжатое, динамичное повествование

В третьем параграфе «Принципы изображения героя и особенности психологизма в малых эпических жанрах (В. Сергеев, В. Котков)» показаны пути решения удмуртской литературой 1970 - 1980-х гг проблемы человек и национальный мир в жанре рассказа Формально приоритет в литературе семидесятых - восьмидесятых годов был за романом, но осмысление социально-психологических коллизий времени происходит в жанре рассказа Если производственный роман так или иначе отстранял героя от судьбы своей нации, то рассказ, напротив, активно вписывал героя в национальный мир Картину мира удмуртский рассказ семидесятых годов «составляет» снизу, из повседневного существования человека Привычный для крупных романов, повестей социально-активный герой в рассказе оказался вытеснен частным человеком, стремящимся в каждодневных проблемах сохранить свою честь и достоинство Полнее всего в жанре рассказа «семидесятых» выразился талант В Сергеева (Ар-Серги, 1962) В его рассказах, как правило, нет поступательно развивающегося сюжета, но есть психологическое поле особого эмоционального напряжения, создаваемое внутренним состоянием героя и выразительностью житейских обстоятельств Чаще Ар-Серги пытается раскрыть эмоциональный мир человека, полный драматизма и переживаний При этом он не описывает подробно весь процесс душевных движений персонажа, но стремится воспроизвести психологический миг, внутреннее состояние человека в какой-либо момент его жизни Показательны в этом отношении рассказы «Телефон дурын» («У телефона»), «Портмаськон» («Ряженье»), «Акша-нысь кышномурт» («Женщина из сумерек»), «Кенер сьорысен» («Из-за изгороди») и др

В поисках более свободного самовыражения своего героя писатель прибегает к такой разновидности рассказа, где на первый план выдвига-кмся «исповеди» или «развернутые признания» героя Самораскрытие героя в своеобразной форме письма, отправленного писателю Ар-Серги от сгарого фронтовика, происходит в рассказе «Берпумети команда яке фронтовиклэн гожтэтэз» («Последняя команда, или письмо фронтовика») В такого плана рассказах композиционно-стилистическая и словесно-художественная структура ориентирована на слово «обыкновенного» героя, однако непосредственно воспроизводимая реальность приобщена к более глубоким пластам народной жизни, что обуславливает выходы за

пределы изображаемого Например, в рассказе «Папэзьпу - оскон» («Рябинушка - надежда») писатель раскрывает сложное сплетение чувств и настроений женщины, у которой сын находится в тюрьме В диссертации особое внимание уделяется многозначному смыслу заглавия рассказа, связанному с семантической функцией дерева, восходящей к национальной фольклорно-художественной традиции Дерево, посаженное в честь рождения человека, его свадьбы, прощания с домом или другого важного события, имеет у удмуртов множество ассоциативных связей и смысловых комплексов самопознание, верность, память, ожидание и др Символизируемый смысл сергеевской рябинушки совмещает значения, соотнесенные как с затаенными переживаниями женщины, которой предстоит вместе с деревом ожидать своего сына не с военной службы, но из тюремного заключения, так и с положением одинокого человека, не имеющего рядом близких, понимающих его беду людей Образ дерева оказывается вовлеченным в процесс мыслей и чувств героини В Сергеев, используя устойчивый образ традиционного национального сознания и одновременно его трансформируя, делает рябину символом связи «духа дерева» с жизнью человека Женщина постоянно поливает рябину, поскольку засохшее дерево является тревожным знаком - символизирует смерть человека Она знает чем дольше живет дерево, чем больше оно хранит соки родной земли, тем сильнее сохраняются связи человека со своей семьей, со своими «корнями» Мотив дерева символизирует в рассказе «Рябинушка - надежда» не только связь человека с семьей, домом, землей, но и его стойкость, способность сопротивляться судьбе, неистребимость материнской любви и веры в своих детей

Малая эпическая форма стала для национальной литературы своего рода художественной лабораторией, экспериментальным полем для различных замыслов и начинаний, которые получили более сложное решение в повести или романе последующих лет Рассказ «уловил» тончайшие, зыбкие состояния человеческой души, почти не переводимые в логические категории Эту установку прозы можно увидеть в рассказах Ар-Серги «Вал-а со, ой вал-а» («Было это, или не было»), «Иськан» («Степан»), «Сьолыкен кошкись» («Уходящий с грехом»), «Атаезлэн чогырес бамъе-сыз» («Небритые щеки отца») и др Если жанровая модель «проблемного» рассказа в удмуртской литературе шестидесятых годов представляла собой своеобразный синтез рассказа и очерка (рассказ, как правило, вбирал в себя наиболее злободневную социально-экономическую, моральную проблематику и широко использовал формы открытого публицистического воздействия), то теперь тенденции развития малой прозы определяются поисками художественных форм, соответствующих сложности постижения психологического мира человека

Общую панораму развития удмуртской прозы 1970-1980-х гг заметно обогащают рассказы В Коткова (1958), с творчеством которого связано усиление эмоционального субъективно-лирического начала, активное ис-

пользование различных приемов стилизации, употребление ритмической, музыкально-организованной фразы Главная особенность его рассказов -устремленность к постижению светлых, положительных начал жизни, стремление рассказать о людях нравственно здоровых, цельных, обладающих душевной щедростью и добротой Эта особенность творчества В Коткова и других писателей семидесятых годов ценна и привлекательна как утраченный национально-эстетический опыт, поскольку за последние годы в удмуртской литературе, обращенной к теме современности, ощущается нехватка жизнеутверждающего начала Наиболее интересными в ряду таких произведений являются рассказы «Тодмотэм суредась» («Анонимный художник»), «Сюрес вылын» («В пути»), «Анае гурзэ эстэм, дыр, но » («А мать, наверное, затопила уже печь »)

В удмуртском рассказе семидесятых годов наблюдается стремление «расшатать» каноны традиционного «объективного» стиля Повествователь во многих произведениях приближен к персонажу, ведет повествование «в тоне» и «в духе» героя Внутреннее состояние персонажа чаще передается посредством несобственно-прямой речи, отчего происходит совмещение объективности и лиризма Объективность, связанная с эпической описа-телыюстью, и лиризм, выражающий стихию субъективности, эмоциональности, сливаются, обращаясь в лиризованную объективность Именно этими принципами подхода к литературе обусловлен эмоционально-экспрессивный, лирически окрашенный строй произведений В Коткова Во многих его рассказах существенную композиционную роль играют «обратные связи», благодаря которым корректируется или изменяется первоначальное восприятие сцены, ситуации, эпизода Писатель продуктивно использует в своем творчестве законы новеллистического повествования, прежде всего принципы сюжетосложения Таков его рассказ «Гожтэтьес» («Письма») В работе отмечается, что изменения в удмуртской прозе семидесятых годов в области художественного человековедения связаны с приходом в литературу целой плеяды молодых авторов, профессиональное становление которых происходит в жанре рассказа П Куликов (1952), И Байметов (1952), О Четкарев (1953), Р Игнатьева (1955), У Бадретдинов (1957), Л Малых (1960), Эрик Батуев (1969-2002) и др

В четвертом параграфе «Фольклорные традиции в формировании образа мира и человека в рассказах В. Самсонова» рассмотрена связь удмуртской прозы 1970-80-х гг с онтологическими основами мифа Развитие рассказа анализируемого периода связанно также с усилением в литературе тенденции к символической обобщенности Ощущая потребность в серьезных размышлениях над вечными нравственными и философскими проблемами, удмуртская малая проза начинает активно обращаться к традициям сказа, притчи, народных преданий, мифа Для удмуртского рассказа особо характерно использование образов-символов, условных форм, метафорических образов, намекающих на мифологическое истолкование изображаемого Примером усложнения структуры жан-

ра служит творчество В Самсонова (Никвлад Самсонов, 1946-2002) Мифотворческие тенденции прозы Самсонова отчетливо заявили о себе в 1990-х гг, в рассказе же 1970-х гг очевидны истоки его поисков в этом направлении Естественное, фольклорное видение мира, нерасчлененность восприятия природы и человека определила специфику выразительности рассказов «Суред» («Этюд»), «Шупудъес бырдало» («Покрытая наледью калина»), «Сизьыл жужась италмасъес» («Взошедшие осенью италмасы»), «Ежалэс улмо» («Неспелое яблоко»), «Узыос» («Землянички») и др Через обычаи, нравы, привычки, повторяющиеся из поколения в поколение и закрепляющиеся в сознании людей нормы морали, показана природная первооснова человека в рассказах «Йоназлы овол» («Не к месту»), «Пуж-мертыку» («В иней»), «Пелляськыку» («В метель»), «Бускель» («Сосед») и др Потеря ощущения прочности мироздания по Самсонову начинается там, где ослабевают связи человека с землей, природой, народом Об этом рассказы «Лыз наличникьес» («Синие наличники»), «Чоръяло атасъес Чуньышурын» («Поют петухи в Чуньышуре»), «Окыль» и др

Самсоновские рассказы создают впечатление того, что все в мире взаимопроницаемо человек и окружающая его природа, вещный мир не только взаимосвязаны, но и «взаимооотражаемы» В рассказе «Буртчин кышет» («Шелковый платок») деревенский огород, дом с угодьями, весенняя природа обретают черты мифопоэтического пространства Согласно концепции мифопоэтического пространства, время и пространство неотделимы друг от друга, образуют единый пространственно-временной кон-тиниум, мифопоэтический хронотоп Впечатление бесконечности пространства в рассказе создают вещественные реалии окружающего мира, которые предстают как бы застывшими в своем вечном виде, не подчиняясь течению времени Писатель творит картину мира, мифологически замкнутую и вневременную - универсальную, где главенствует природная закономерность Картины весенней природы, преломляющиеся в лирических настроениях автора и в восприятии героя, сливаются воедино, создавая впечатление полноты и силы жизни, себя творящей Пойманные мгновения бытия предельно обостряют и одновременно обобщают ощущения героя, осознавшего, что миг и вечность едины, мгновение заключает в себе все, что сохранила вечность и должна сохранить Эти черты роднят самсоновскую прозу с отечественной «деревенской» литературой, с ее общим архетипиче-ским каноном Деревни, мотивом возвращения к этому канону

Фольклорно-самобытное миропереживание писателя хорошо отражает рассказ «Чож но чожпиос» («Утка и утята»), который в переводе на русский язык назван «Малыш» Самсонов применяет метод отождествления авторской точки зрения с позицией маленького беспомощного утенка Внешний мир в рассказе увиден глазами птенца, его описания проникнуты младенческим удивлением перед свежестью природы, таинственностью жизни и одновременно жестокостью и бездушием человека Не случайно рассказ назван переводчиком «Малыш» Персонажи в «природных» рас-

сказах Никвлада Самсонова одушевлены, они наделены человеческими чувствами, переживаниями, имеют свой индивидуальный характер Этнографизм в рассказе «Турипи» («Журавленок») соседствует с акварельными пейзажами, народными поверьями, сказочными образами

Самобытность многих рассказов Никвлада Самсонова определяет смеховое начало Жанровое своеобразие рассказов «Парфюмер агай» («Парфюмерный дядька»), «Еремейлэн ветылэз, яке Шерше ля фам» («Еремеева телка, или Шерше ля фам»), «Диго-диго-диго-диг1» («Тяга-тяга-тяга-тяг'»), «Трикотин Вася» («Вася Трикотин») и др определяется обращенностью автора к сюжетным ситуациям анекдота, авантюрного рассказа, ориентацией на повествовательные формы устных народных жанров неразвернутость или фрагментарность сюжета, лаконизм характеристик и описаний, простота композиции, краткость и точность словесного выражения

Итак, общая картина национального литературного развития 1970-х -начала 1980-х годов представляет собой явление достаточно неоднородное Хотя направление поисков литературы все более обусловлено усиливающимся влиянием на нее урбанистической культуры, но это не отменяет задач, стоящих перед писателями показать человека являющегося не просто продуктом социально-исторической среды, но человека как наследника национальных традиций, формирующего свое «я-удмурта», познающего свою сущность, осознающего свое место в новом времени, собственную значимость и ответственность Начало этому пути положил жанр рассказа

В третьей главе «Удмуртская проза на рубеже веков- в поисках национальной идентичности», состоящей из шести параграфов, исследуется многообразие художественных форм эстетического постижения действительности в «постсоветскую» эпоху, сущность и содержание основных художественных течений и направлений В первом параграфе «Начало перемен: эстетическая и мировоззренческая переориентация в поисках нового образа мира» проанализирована социокультурная обусловленность возникших в «постперестроечной» литературе различных тенденций Начавшиеся в стране со второй половины 1980-х годов перестроечные процессы радикально изменили культурную и литературную жизнь республики Ведущей чертой переходного периода стало пробуждение национального чувства, литература заново открывала свое забытое наследие, ощущала национальный дух О пробуждении национального чувства говорят даже названия произведений удмуртских авторов М Атаманов «Мои - удмурт Малы мыным вось7» («Я - удмурт Отчего мне больно9»), С Пушина-Благинина «Исповедь грешницы, или Я — удмуртка», А Веретенников «Мон - удмурт ныл» («Я - удмуртская девушка») и др

Новый этап художественного развития связан в удмуртской литературе с явлением «этнофутуризма», имеющего в среде национальной интеллигенции своих приверженцев и оппонентов Интересные рассуждения об удмуртской литературе с этих позиций напечатаны в газете «Литера-

турная Россия» К сожалению, русскоязычный читатель ограничен в своих возможностях познакомиться с работами оппонентов «этнофутуризма», поскольку они опубликованы на удмуртском языке на страницах республиканских газет и журналов В диссертации раскрываются концепции полемизирующих сторон Об уязвимости «привнесенной» доктрины в применении к живой литературе писали критики А Ермолаев, Ф Ермаков, социолог А Разин и др На наш взгляд в различном восприятии концепции «этнофутуризма» обнаружились тенденции времени, совершающего перемены в удмуртской литературе Однако чрезмерная увлеченность молодых литераторов зарубежными идеями привела к разрыву между художественной практикой и теорией литературы Термины и категории, разработанные применительно к другой культуре, стали механически прилагаться к произведениям удмуртских писателей без учета их духовно-практического опыта, изначальной природы их самобытного творчества Особо обращает на себя внимание и тот факт, что осмысление национального литературного процесса сквозь призму «этнофутуризма» осуществляется вне связей русской и удмуртской литератур, тогда как на протяжении всей своей истории удмуртская литература испытывала благотворное влияние гуманистических традиций русской реалистической литературы, которая и сегодня не может не определять важнейшие черты ее своеобразия Многие открытия, сделанные писателями Западной Европы, также почерпнуты удмуртскими авторами через художественно-эстетический опыт русской литературы Время обострило проблему «советской удмуртской классики» в ее отношении к современности, поставило вопрос о преемственности художественных традиций

Анализ литературного процесса показывает, что в современной удмуртской прозе более выразительно проявляются проблемы, имманентные национальному бытию и характеру Расширение границ национально-эстетического сознания, демократизация героя, показ многосложности человеческих связей, критический пафос, поиск корней национальной жизни, свободная композиция - черты круто изменившей свой облик удмуртской литературы девяностых годов Основой для формирования новой жанровой модели в современной удмуртской прозе стала повесть Одна из причин ведущего положения повести в современной прозе состоит в том, что традиционно этот жанр наиболее тесно смыкается у нас по своей структуре с очерком или другими хроникальными, биографическими, документальными произведениями Поскольку в последние годы в удмуртской литературе особенно часто используется реальный факт или человеческая биография, то повесть легко «растворила» их приметы в собственной художественной структуре При распространении в литературе субъективированных форм повествования изменилось в ней и место рассказа Широко представленный в литературе прошлых лет жанр рассказа с объективированным типом повествования уходит на периферию литературного процесса, его место занимают литературный портрет, эссе, зарисовка,

авторская сказка Эти перемены рассматриваются в следующих параграфах работы

В параграфе «Историко-документальная проза: специфика и возможности» с учетом критериев художественности литературного произведения изучены публицистические принципы воссоздания образа человека в современной удмуртской прозе, выявлены особенности сближения национальной литературы с наукой В диапазоне создаваемой литературой «перестроечных» лет художественной картины мира как одна из главных ее граней обозначился интерес к прошлому На первое место по активности и удельному весу выдвинулось значение документа В работе обосновывается положение, что современная удмуртская документалистика утверждает себя в качестве самостоятельного направления и вместе с тем играет важную интегрирующую роль в литературном процессе, являясь серьезным ресурсом для развития национальной прозы в новых условиях Среди текстов, в которых наиболее очевидно проявляются тенденции развития документальной прозы, выделяются произведения К Куликова «Трокай» и «Иван Пастухов», Н Павлова «Иосиф Наговицын», «Иван Волков» и «Максим Прокопьев», В Голубева «Солдат иськемъес» («Солдатские версты») и «Пыраклы егитэсь» («На веки молодые»), Н Кузнецова «Шимес пеймытысь» («Из мрака») и др В центре этих и других произведений историко-документальных жанров, как правило, события из жизни первого поколения удмуртских интеллигентов в эпоху «большого террора» второй половины 30-х годов XX века В удмуртской прозе развивается характерная для отечественной литературы трагическая тема ГУЛАГа, пользующаяся особым спросом у читателя

Список произведений о репрессированных удмуртах открыла документально-художественная повесть К Куликова «Трокай» (1988) Впервые перед читателем предстал трагический образ незаслуженно оклеветанного и надолго забытого национального лидера, организатора удмуртской автономии, талантливого ученого и публициста, замечательного врача и незаурядного политика Трофима Борисова В повести достоверность исторических характеристик соединена с романтической легендой о молодом удмуртском отшельнике-умельце Седыке, рассказанной словно бы от лица свидетеля древней эпохи и придающей повествованию особую глубину и национальную окраску, помогающей автору организовать повествование по художественным законам В произведении можно выделить несколько аспектов рассказ ученого-исследователя о трагической судьбе личности в годы исторических потрясений, глубокие философские размышления пОвествователя-летописца о своем народе, богатый источник архивных сведений о биографии главного героя В повести, параллельно основному сюжету, исподволь складывается групповой портрет «национальной эпохи», показан трагизм положения едва начавшей складываться в единое целое национальной интеллигенции Для решения этой задачи автор избирает «диалогическую» форму повествования, складывающуюся

путем чередования подлинного архивного материала писем, воспоминаний, живых речей конкретных лиц, документов Если соотносить документальные произведения с ходом развития современной удмуртской прозы, можно говорить о расширении в ней горизонтов политического мышления

Сложнейшая для литературы проблема соотнесения индивидуально-личностного и социально-ролевого отразилась в документально-художественных повестях Л Емельянова «Сьод пилем но эркын толъес» («Черная туча и ветры свободы», 1988) и С Шихарева «Трокай агай» («Дядя Тро-кай», 1989) Умение создавать яркие индивидуализированные художественные образы на строго документальной основе явили читателю книги Н П Павлова «Иосиф Наговицын» (1988), «Иван Волков» (1991), «Максим Прокопьев» (1993) На примере творчества Н Павлова обнаруживается такая существеннейшая особенность современной удмуртской прозы, как синтез национального литературного творчества с научным знанием Автора особенно волнует ситуация, когда проявляется неуважение к многовековой биографии и культуре народа Одно из главных достоинств книги -стремление дать установленным наукой историческим фактам объяснение с точки зрения главного героя, благодаря чему выражается нравственно-философский смысл действительно бывшего Это и придало очерковому по сути произведению Н Павлова содержание и художественную форму повести

В диссертации особое внимание обращается на трудности самосознания, испытываемые жанрами удмуртской документальной прозы, поскольку они еще не определились в своих формообразующих принципах Рассматриваемые книги удмуртских писателей, пожалуй, более близки к жанрам литературного портрета или повести-биографии, также они имеют ряд особенностей, свойственных историко-биографическим романам русской и других литератур Интересна в этом отношении повесть Н Евсеева «Пеймыт уй гинэ вералоз» («Расскажет только темная ночь», 1995), в основе которой биография одного из первых удмуртских предпринимателей Николая Ивановича Евсеева, являвшегося депутатом Государственной думы, членом Учредительного собрания и закончившего жизненный путь в братской лагерной могиле в пос Колпашево В произведении важен момент, указывающий на новые функциональные качества документа в современной удмуртской литературе Ретроспективная проза прошлых лет практически не прибегала к открытому цитированию документа, процесс его освоения, анализа и осмысления оставался за пределами произведения роман М Петрова «Старый Мултан» (1954), повесть С Самсонова «Над Камой гремит гроза» (1968) и др Сегодня писатель не только включает документ в художественную ткань повествования, но и открыто вмешивается в изображаемое, комментирует используемые им источники, указывает на то, откуда взяты те или иные свидетельства Произведение словно бы создается в «открытую», на глазах у читателя, автор становится полно-

правным героем литературного текста Одновременно с этим происходит осознание документа как концентрации определенного исторического, философского, психологического содержания, смысла, идеи Анализ произведений подтверждает наши наблюдения о том, что эстетический диапазон документальности в современной литературе расширяется, обновляя ее привычные возможности Особо значимым стало повышение интеллектуального уровня национальной прозы, открывшаяся в ней историко-философская перспектива

В третьем параграфе «Национальные особенности мемуарно-биографической прозы. Своеобразие литературного портрета» исследуются жанровые разновидности писательских воспоминаний Особенности интерпретации мира и человека в анализируемой прозе рассмотрены с точки зрения выражения авторского сознания, позиции автора-повествователя и автора-героя, выявлены способы организации художественного времени и пространства, мотивов и лейтмотивов, символических образов и картин Развитие мемуарных жанров в современной отечественной литературе критика рассматривает как отражение процесса формирования культурных форм новой писательской идентичности Процесс этот в удмуртской литературе во многом обусловлен возросшим самосознанием народа, осмыслением автором подлинных примет национальной жизни в изменившемся времени, изображением характерных ее проявлений Биографический сюжет становится способом осмысления определенного пласта национальной действительности Следует заметить, что в удмуртской критике 1990-х гг по отношению к литературе этого направления утвердилось понятие, которое буквально можно перевести как «литература писательских свидетельств» Для произведений удмуртских авторов, как и для текстов русской мемуарной литературы, характерен определенный набор инвариантных элементов, наличие своего рода фабулы-«архетипа» родительский дом, учеба в школе, юность, вступление в большую жизнь и т д Но в воспоминаниях наших писателей конкретному литературному воплощению авторской судьбы предшествует и такая «архетипическая» схема, как воспроизведение истории большого рода, отъезд из деревни в город, первые в жизни самостоятельные шаги вдали от отцовского дома, профессиональный рост Часто в центре внимания наших писателей оказываются репрессии 1920-30-х годов, поволжский голод, раскулачивание и др

Особые успехи современной удмуртской мемуарно-биографической прозы связаны с повестью Г Романовой (1950) «Жужыт-жужыт гурезе» («Моя высокая, высокая гора», 2000) Художественный мир повести воссоздает сложные контакты архаического и современного сознания «городского» удмурта В повести содержатся философские размышления и лирические откровения, здесь одновременно присутствуют натуралистически окрашенные описания действительности и сказочно-фантастическая, фольклорно-мифологическая образность слова, хранящая древний антро-

поморфизм народного мышления Мифологические истоки родословной все еще реально воздействуют на мироощущение автора Отсюда символическое сгущение жизненных обстоятельств, интерес к глубинным слоям народного сознания Окружающий природный, вещественно-бытовой, предметный мир, который участвовал в процессе становления героини, своеобразно одушевлен родительский дом «Катяр корка», с детства исхоженные тропинки на холме «Юбербам», черный омут «Сьод ты» и т д Реальный мир и мир поверий находятся в повести рядом О том, что для Г Романовой характерна приверженность к мифологической образности, говорит раздел повести «Писпуос но адямиос» («Деревья и люди») Наиболее семантически нагруженной частью образа дерева в повести является корень ("корень" - на удмуртским языке "выжы", означает "род") Мощь дерева в корне, сила удмурта - в крепости его рода неотрывно от земли Самое большое несчастье для удмурта - остаться без родовых корней В таком аспекте рассматривает Г Романова проблему маргинального мира

Главная коллизия повести - столкновение грез и реальности, мифологически цельного мироощущения и противоречивой современности Молодая писательница начала свою литературную деятельность, находясь в плену восторженно-книжных и деревенско-романтических представлений о жизни литературной среды Повествование о процессе «врастания» сельской девушки в мир профессиональной литературы как бы становится «рассказом-восстановлением» утраченной и разрушенной целостности национальной жизни

Воспоминания А Конюховой (1911) «Шудтэм шуд» («Несчастливое счастье», 1996) ближе к автобиографической повести, ее главная тема -человеческая судьба в годы исторических испытаний Образ автора представлен в тексте двумя субъектными формами - автогероя и повествователя Эти субъектные формы помогают автору сопоставить частную судьбу героини и ее семьи с судьбой народа Большое место в книге воспоминаний А Конюховой занимают раздумья о труде Труд для повествователя является тем, что спасает в трудные моменты жизни, нравственно облагораживает Автор обозначила свою женскую судьбу как «несчастливое счастье», «горемычное счастье» Но в женщинах этого типа и этого поколения нет озлобленности Образ героини становится символом, воплощающим титаническую борьбу удмуртских и всех российских женщин с выпавшими на их долю обстоятельствами

Героиня книги С Пушиной-Благининой «Исповедь грешницы, или Я -удмуртка» оценивает проблемы перестройки и постперестроечных лет Писательница, по сути, описывает варианты биографии, которую можно считать биографией поколения, утратившего идиллическую страну комсомольской и пионерской юности, в которой существовали общепринятые нормы морали Творческая манера С П Пушиной-Благининой - своеобразный вид языковой игры Между тем, многие эпизоды дневника подчеркнуто фактографичны, словно воссозданы в традициях народной лите-

ратуры Особенно ярко она описывает испытываемые ею терзания по поводу апатии и усталости народа, его духовной и нравственной расслабленности На примере творческих исканий С П Пушиной-Благининой просматривается такая особенность современной удмуртской прозы, как введение адресата в структуру текста, поворот литературы от присущих ей форм «свидетельства» и «интроспекции» к диалогу и даже к игре с читателем Зачастую предметом разговора повествователя с адресатом становится процесс написания произведения и его бытования в читательской среде Большое место в прозе С Пушиной-Благининой занимают элементы литературной полемики Если вычленить и собрать воедино такие авторские самообъяснения, то можно получить нечто вроде критического эссе, выражающего творческие позиции Благининой по отношению к современной удмуртской литературе

В современной удмуртской литературе активно разрабатывается и такой вид мемуарной прозы, как литературный портрет Живые образы удмуртской интеллигенции представляют собой книги воспоминаний М Гавриловой-Решитько «Чыдонтэм пумиськонъес» («Незабываемые встречи», 1995) и «Эшъяськонлэн шунытэз» («Тепло дружбы», 2005), Е Загребина «Яратонэ тон, вожанэ » («Любовь моя, ревность моя », 2004), Э Борисовой «Напряду из сердца строки » (2005) и др Мемуарно-биографическая проза сумела увидеть в индивидуальных свойствах характера персонифицированный образ народа Воспроизведенная ею картина мира является своеобразным мостом, перекинутым из истории в настоящий день, что обеспечивает непрерывность передачи моральных ценностей народа от одной эпохи к другой

Тенденции развития религиозно-христианского направления в современной литературе прослежены в параграфе «Духовные искания современной удмуртской прозы». Приметной чертой творчества ряда современных удмуртских писателей стало стремление осмыслить ценностную иерархию, лежащую в основе христианской культуры, приблизиться к православной истине (Никвлад Самсонов, О Четкарев, А Комаров, Е Загребин, П Кубашев и др ) Однако обращение к духовной тематике у многих наших авторов не предполагает изображение мира и человека в соответствии с каноном православной веры Целостность христианского мироощущения проявляется в творчестве М Г Атаманова, отца Михаила (1945) Поизведения М Атаманова, являясь чем-то средним между «исследованием и рассказом», тяготеют все же к жанрам художественной прозы, отличающимся выразительной образностью, имеющим фабульное повествование о жизни героя, которому дается индивидуально-типизированная и социально-психологическая характеристика В работе рассмотрены книги «Ньыль зарезь пыр - Иерусалиме» («За четыре моря -в Иерусалим», 1994), «Мой путь в Библию» (1999), «Кылё тодэм калыкъ-ес» («Остаются знаемые люди», 2004), «Мон удмурт Малы мыным вось9» («Я - удмурт Отчего мне больно9», 2007) и др

Особое место занимает в современной удмуртской прозе паломнический дневник о Михаила «За четыре моря - в Иерусалим» Внутренний настрой о Михаила тот же, что и у его далеких христиан-предшественников ощущение радости, благоговения и почитания Но одновременно автор стремится донести до своего читателя то, как скорбит его душа по отошедшим от христианских традиций многим современным удмуртам, особенно молодежи То, что христианство имеет в недрах национальной традиции глубокие корни и драматическую историю раскрывает книга М Атаманова «Остаются знаемые люди О благочестивых христианах Удмуртии» Она написана в традициях житийного жанра, но отличается реалистичностью и предметной осязаемостью Каждый очерковый рассказ, вошедший в эту книгу, уникален и неповторим, раскрывает духовные подвиги и героические деяния христиан-удмуртов «Бабушка Марфа», «Монахиня Наталия», «Иеромонах Гавриил», «Анна с Пойвая» и др Свойственный литературному таланту о Михаила лиризм создает эффект непосредственной сопричастности автора переживаемым его героями духовным испытаниям Лиризм - органическое свойство и неотъемлемая черта удмуртского словесного искусства, обусловленная национальной ментальностыо Так и для художественно-публицистического творчества Михаила Атаманова характерен «лирический тип познания» Несмотря на трагические сюжеты, книга «Остаются знаемые люди» пронизана светлым ощущением духовной значимости человеческой жизни, ощущением божественного чуда

Богатый арсенал изобразительно-выразительных средств использован в книге «Я удмурт Отчего мне больно9» Как ни один удмуртский писатель, М Атаманов откровенно и с болью в душе пишет о проблемах, касающихся жизни удмуртского народа на рубеже XX - XXI вв Печалит М Г Атаманова то, что глобализация и урбанизация несут угрозу исчезновения тысячелетней культуры древнейшего народа Волго-Камья, его языка и художественной литературы М Атаманов полагает, что для удмурта самой страшной, из всех выпавших на его долю исторических испытаний, окажется утрата собственного голоса, родной речи, забвение слов, рожденных его землей Проблема «языкового отчуждения» обретает в его творчестве символическое значение, звучит как утрата нацией своей истории, человеком - родины-матери, как разрыв «единого начала», связующего разных людей в народ Освоение глубин религиозного мировоззрения позволит литературе раскрыть новые, не изведанные до сих пор творческие ресурсы

В параграфе «Философская проблематика и мифо-фольклорные основы творчества В. Самсонова и О. Четкарева: соотношение национальною и универсального» актуализируется вопрос о развитии удмуртской литературы в соотношении с народнопоэтической традицией, интерес сосредоточен на исследовании форм рецепции и трансформации мифа в творчестве современных писателей В параграфе также рассматриваются

вопросы теоретического характера, связанные с природой мифа и его присутствия в литературе, которые имеют непосредственное отношение к исследуемой проблеме мира и человека в удмуртской прозе

Удмуртской литературе сегодня свойственно стремление усваивать художественный и культурный опыт других стран и народов, наблюдается сложно опосредованное приобщение удмуртской литературы к опыту европейских и латиноамериканских литератур (магический реализм), развитие диалога в новых исторических условиях с творчеством больших мировых писателей Обращаясь к общемировым литературным традициям, удмуртская проза в то же время особо интенсивно сосредоточивается на выявлении самобытности своего национального художественного сознания, национального мира, национального характера Различные архетипы, мифологемы, бинарные оппозиции, мифо-структуры, активно используемые современной удмуртской прозой, имеют в своей основе национальные истоки Мифотворческие тенденции отчетливее всего воплотились в тексте произведений, основанных на авторской приверженности к родовому началу Особенности мифопоэтического сознания народа отражают тексты повестей О Четкарева «Чагыр но дыдык» («Сиз да голубь», 1989) и «Кычес» («Петля», 1993), Никвлада Самсонова «Адзон» («Рок», 1991), Ф Пукрокова «Кизили ныл» («Дочь звезды», 1997), Н Никифорова «Эзель ваись быркыт» («Коршун, приносящий несчастье», 2004), сказок для взрослых Л Малых, Г Романовой, рассказов и повестей В Ар-Серги, У Бадретдинова, Л Нянькиной, Ю Разиной и др Отличительной чертой удмуртской литературы является то, что большая часть архетипов и мифологем, бытующих в текстах удмуртских авторов, носит непреднамеренный, бессознательный характер Это и выделяет произведения наших авторов на фоне опыта общепризнанных писателей других литератур, для которых характерно сознательное мифологизирование

Герой повести Никвлада Самсонова «Рок» - палач, бывший сотрудник КГБ старик Оберъян (Аверьян) отторгнут миром мертвых, и сама земля не желает принимать в себя человека, поступившегося нравственными законами предков Реальный мир становится для героя отражением страшного адова мира Никвлад Самсонов устанавливает прямую и непосредственную связь сознания своих персонажей, включая и повествователя, со всеобщим родовым сознанием удмуртов Носитель этого изначального народного сознания - некая извечная субстанция, иррациональная, абсолютно духовная сила, объединяющая людской род органически, и в то же время посылающая возмездие и наказание тем, кто нарушает незыблемые законы нравственности Конкретная, реальная жизнь человека и его «потустороннее» существование в вечности находятся в повести «Рок» в своеобразной бинарной оппозиции Оппозиция «земное/вечное» находит свое продолжение в противопоставлении жизни и смерти, живого и мертвого, дня и ночи, земли и неба, луны и солнца, двух ведущих героев, их внутренних миров и внешних примет, а также домов, дворовых построек,

огородных участков и т д Ключевые мотивы художественного мира произведения рождают определенный ассоциативный ряд, восходящий к архаическим образам В результате с каждым из этих образов-знаков, введенных в текст, связано множество мотивов с полнолунием — мотив оживления и активных действий всякой нечисти, с воротами, на которых не может повеситься Оберъян, - мотив границы между своим и чужим пространством, между жизнью и смертью, с калиткой, ведущей в огород, -также мотив противопоставления «того» и «этого» миров, березу можно рассматривать как вариант мифического «древа», посредством которой душа замученного узника Васьлея общается с Оберъяном Диалог с призраком Павол Зинки, также сгинувшей вместе с голодными детьми из-за горстки зерна, происходит в погребе, под землей Пространство это в народном творчестве традиционно противопоставлено земному и небесному В разговоре героя с мертвыми обобщена идея родовой связи, от которой он отказался

Писатель, рисуя картины детских лет героя, использовал художественный прием передачи его характера посредством ассоциации внутренних движений персонажа с повадками волка Образ волка (кион) в удмуртской мифологии имеет различные значения, наиболее распространенное отношение у удмуртов к волку отрицательное скопление волков в окрестностях деревни предвещало войну, вой волков пророчествовал голод, смерть или другую беду Возможно, такое представление о волке имеет более позднее происхождение, чем тотемический культ волка Повесть Никвлада Самсонова «Рок» - один из литературно-художественных примеров самобытного отражения мифологического сознания, предопределяющего возникновение новых отношений между литературой и фольклором, возможность наибольшего самовыявления национального начала

Мифологические мотивы в современной удмуртской литературе являются своеобразным способом и средством вхождения прозы в сферы философской мысли Слияние художественной мысли с мыслью философской при активной разработке фантастических сюжетов с условными и символическими значениями, отражающими мифологические представления удмуртского крестьянства, наблюдается в произведениях О Четкарева (1955) В структуре его повести «Сиз да голубь» сплелось несколько повествовательных пластов, развертывающихся параллельно и как бы одновременно история жизни Конди (Кондрата), главного героя повести, судьба голубки Сизарки, жизнь верующей старушки Кирловны, линия раздумий автора о поисках истины, Бога, сны и галлюцинации, воспоминания и реминисценции Согласно удмуртской народной традиции, и уже воплощенной в национальной литературе (Г Красильников, Р Валишин и др ), мужчина должен построить дом, посадить дерево, вырастить сына С первых же страниц повести О Четкарева перед читателем герой, у которого не сложились отношения с окружающим миром, национальными традициями В сознании, нравственно-этических, жизненных исканиях героя

особое место занимает образ его родной деревни Бельчихи, который многопланов и многогранен Писатель изобразил деревню и конкретно, как личное земельное пространство героя, и как символ мироздания Это и «память» предков, и родина героя, и земля-мать - источник всего живого, воплощение народной общности и мудрости Символическая Бельчиха является сакральным пространством, в котором малая родина героя сливается с большой, она равна миру В восприятии героя деревня наделена личностным началом, у него подлинно человеческое ее чувствование, ощущение

Возвращение героя в родную деревню происходит в ирреальном, или фантастическом пространстве Герой пролетает над умирающей Бельчи-хою В обобщенно-символической форме автор представляет читателю страшную картину последствий разрушительных реформ - гибели российской деревни, пожираемой всякой нечистью Бессмысленные опыты и эксперименты над крестьянством приводят не только к истреблению отдельных деревень, но и к исчезновению всего народа - рода Шудья, рода Ватка, Калмез, Дукъя, Омга, Пельга, Эгра и т д Продолжает и развивает эту проблематику символика Дерева Надо повторить, что постоянно возникающий и варьирующийся образ дерева - факт не случайный в удмуртской литературе О Четкарев, используя устойчивый образ дерева, как и другие писатели, стремится создать в своей повести определенный ряд символов и аллегорий Символика космического или мирового Дерева, воплощающая в повести древнюю историю народа, несет в себе идею необходимости восстановления связи времен, возрождение традиционных ценностей, не подлежащих переоценке Как вечно будет стоять Древо жизни народа, Древо деревни зависит сегодня от каждого удмурта

В творчестве О Четкарева отражены различные ситуации дисгармонии как вне, так и внутри человека В этом плане весьма показательно раздвоение героя, обусловившее своеобразную структурную организацию повести Раздвоенность, двойничество, раздвоение, двое в одном, оборот-ничество - мотив сквозной в мировой литературе и в фольклоре Раздвоение четкаревского героя проявляется как в характере персонажа, так и через изображение его полетов, сновидений, кошмаров, путаных и «диких» мыслей

В повести параллельно с героем воспроизведена жизнь голубки Си-зарочки Образ голубя архетипичен В удмуртском фольклоре юлубь -птица, почитаемая людьми как священная, Божье существо, выступающее символом всего народа «Дыдые, дыдыке'» («Голубушка1»), - такими словами удмурты до сих пор называют любимую девушку, женщину, продолжательницу человеческого рода Это может быть и ребенок, но в особенности такого обращения удостаивается единственная в семье дочь Голубь означает также семейный лад и согласие в роду В символе четкаревского голубя сошлись тотемические, языческие, христианские, современные представления народа

Оценивая повесть О Четкарева «Сиз да голубь», некоторые критики и литературоведы ставят ее в один ряд с писателями-абсурдистами Однако, за образом разрушенного мира у Четкарева угадывается вера автора в будущее нации Раздвоения и полеты Конди, включая в себя разлад героя с собой и окружающим миром, одновременно означают и то, что человек еще не выявил глубинные основы своей души Пути обретения спокойствия духа и мира в душе воплощаются в другой повести О Четкарева «Петля» Главным рассказчиком становится вышедшая из тела душа подростка, который, в состоянии полного отчаяния, накинул на себя петлю Образ души многозначен, так как текст написан метафорично, в нем много фантастических и фольклорных мотивов, символико-философских обобщений Душа с легкостью переходит из земного, реального мира в загробный, из настоящего в прошлое и будущее, видит и читает мысли людей, предсказывает их будущее, переносится в область существования, где происходит Богоявление В художественном мире повести божественная сила предстает в проявлении небесного света, некой святой огненной энергии природы Соприкосновение со святым становится для героя и потрясением, и одновременно исходным пунктом восстановления надломленного внутреннего мира Герой переосмысливает не только ситуацию, связанную с самоубийством, но в нем пробуждается ответственность за свои поступки, за умерших родителей, за весь свой род, за мир

Еще один аспект представлений писателя о человеке, покинувшем родную деревню, раскрывается в романе «Расколотая луна» В произведении параллельно развиваются две истории, одна связана с космической катастрофой, в основе другой - события из семейной жизни героя В романе поднимаются вопросы мирового, вселенского масштаба Необходимо заметить, что разработка такого рода «галактической» проблематики -явление непривычное для удмуртской литературы

Если рассматривать все три произведения О Четкарева - «Сиз да голубь», «Петля» и «Расколотая луна» - как целостную художественную систему, объединенную общим типом героя, можно говорить о библейском образе-мотиве блудного сына в творчестве этого писателя Говорить о прямой трансформации данной архетипической схемы в художественной системе О Четкарева не приходится И все же, имея в виду то, что мифо-поэтический мотив блудного (беглого) сына стал в мировой культуре одним из самых продуктивных, можно допустить осознанное или неосознанное влияние этого широко распространенного сюжета на мироощущение О Четкарева

Анализ произведений О Четкарева и Никвлада Самсонова показывает, что обращение удмуртских писателей к приемам условности, метафоричности, многозначности дало им возможность расширить, обновить традиционную для удмуртской литературы «деревенскую» тематику, позволило осмыслить актуальные проблемы современности в философском аспекте Это делает картину мира в национальной прозе по-новому объем-

ной и сложной, представляя человека в его всесторонней обусловленности природой, средой, историей, памятью

В завершающем параграфе «Удмуртская проза между национальным и массовым. Философия мира и человека в поздней прозе Г. Пе-ревощикова» осмысляется проблема сосуществования в современной литературе различных по своим социокультурным характеристикам художественных практик, определяются перспективы их развития Важное значение в литературе приобретает проблема переходных форм, относящихся к явлениям промежуточной эстетической природы В литературном процессе 1990-х годов начинает играть существенную роль обращение писателей к негативным сторонам действительности Пугающе темные стороны народной жизни предстали в повестях и рассказах В Агбаева «Оторопелая утка», «Обнаглевшие парни», Р Игнатьевой «Плод греха», «Среда - день родителей», К Ломагина «Кровь», Г Мадьярова «Заброшенный цветок», «Черный италмас», Н Никифорова «Земляника зреет в мае», «Гулящая», «Опьянение от свободы», Л Нянькиной «Последние деньги» и др Впервые по отношению к произведениям удмуртской литературы, отзывающимся на современную проблематику, стали применимы такие определения изображенного мира, как «дно жизни», «перевернутый мир», «жесткий реализм» и др В произведениях этой направленности по-своему проявились натуралистические тенденции, сопоставимые с поисками национальной прозы 1920-1930 годов

Обращаясь к теневому материалу, наши авторы чаще всего делают «человеком дна» городского удмурта, оставшегося без работы Отсюда основные черты литературного героя эпохи безвременья - душевное одиночество, безысходность, отчаяние В общем процессе вызревания художественных предпосылок для дальнейшего развития литературы практика расширения ее социального кругозора имела существенное значение Наращивая и развивая пафос художественного исследования малознакомых пластов социальной структуры современного общества, проза обнаружила несомненные сдвиги в сторону более свободных жанровых образований, обратилась к формам массовой литературы Вопрос, как назвать, как обозначить эту ветвь национальной прозы, остается в удмуртской критике и литературоведении открытым Если русская массовая литература развивается в определенной системе специфических для нее жанров (например, детектив, фэнтези, триллер, любовный роман, женский роман и т д ), то в удмуртской литературе классификация жанров не отработана, не развит и порядок ориентиров, что имеет в эстетическом плане скорее положительное, чем отрицательное значение, поскольку позволяет писателю балансировать на грани двух и более жанровых систем, обращаясь к разным типам читателя одновременно

Анализ произведений позволяет говорить, что удмуртская беллетристика уходит своими корнями в национальные культурные традиции, так как наши авторы стремятся создать романы и повести, отвечающие, прежде

всего, вкусам и образу мира удмуртских читателей В абсолютном большинстве случаев удмуртские беллетристы являются выходцами из той же «массовой» среды, для которой пишут и на которую ориентируются Г Мадья-ров - живет в деревне, В Агбаев - работает на заводе, Р Игнатьева - инвалид, домохозяйка, К Ломагин - бывший военный, пенсионер

Своеобразный синтез «законов» любовного, социально-бытового, приключенческого романов с элементами детектива и традиций фольклора представляет собой повесть К Ломагина (1933) «Кровь» Писатель осваивает правила и образ жизни новой удмуртской прослойки, главным героем повести является «деловой» милиционер Алексей Пахомов, неоднократно побывавший в Чечне по долгу службы, впоследствии ставший «оборотнем в погонах» В повести есть пласт культурно-исторический, богатый антураж национальной жизни, зримо представлены приметы, обычаи и нормы поведения людей, до настоящего времени бытующие в народной среде отбор бревен для постройки бани, жертвоприношение курицы как обряд поминания человека, могила которого не известна, дарение носового платка с вышитыми на нем символическими знаками, трактовка снов и т д Составляющая примета повести «Кровь» - применение символического цвета, особенно часто здесь встречается черный цвет Например, герой ходит в черных очках, бандиты одеты в черную одежду, идя на встречу с бандитами, молодая женщина берет с собой черную сумку, покупает черную курицу и т д В народной традиции черный цвет выражает негативное начало и является символом тьмы, пустоты, смерти и т д В произведении также часто встречаются магические цифры три, семь, тринадцать

Структура главного персонажа повести во многом соответствует структуре сказочного персонажа Герой действует как бы в двух плоскостях в кругу друзей (мир) и в мире преступников (антимир), что осмысляется автором и как своеобразное оборотничество героя Антимир повести очень похож на антимир удмуртской бытовой сказки Автор часто прибегает к образу ямы, который приобретает определенную символичность Яма - это своеобразное мифологическое пространство, представляющее собой пограничное положение между реальным и потусторонним мирами В некоторых жанрах удмуртского фольклора яма может быть входом в царство мертвых, здесь обитает нечисть В подполье дома Пахомова вырыта яма с двойным дном, являющаяся одновременно и своеобразным тайником, и приютом В яме у героя находятся привезенные с войны драгоценности и тут же прекращаются преследующие его различные видения и кошмары, также связанные с войной Получается, что герой повести Пахомов - полумертвец, полуживой человек Значимым символом, подчеркивающим отрешенность и нелюдимость героя, выступает также образ высокого забора, за которым находится дом Пахомова Ограда прочерчивает границу между героем и остальным миром - светлым и свободным Кроме этого, половина его дома «вкопана» в гору, что ассоциируется с надмогильным холмом

С именем Н Никифорова (1954-2005) в современной удмуртской литературе связаны художественные поиски в области фантастических и мистических жанров В авторском сознании «переварены» заговоры и проклятия, бытовые суеверия и колдовская магия, пословицы и поговорки, представляющие собой своеобразное сочетание древнего мироощущения человека с современными наслоениями Для сюжетообразования его повести «Коршун, приносящий несчастье» важными оказываются такие мотивы, как тайна рождения героя, нарушение запрета родственницей героя, свершение магических действий, приобретение сверхъестественных способностей, помощь мифологического существа

В характеристиках героев повести просвечивают функции сказочных персонажей Более всех с мифологическими корнями связан образ старого Онтипа, которого в деревне считают колдуном Старик накрепко связан с миром духов, в его действиях могут проявляться и силы добра, и дело дьявола В древней удмуртской мифологии есть такой вид испытания героя, когда человек за почитание им лешего, водяного, домового или другого хранителя получает неожиданную волшебную помощь Удмуртские мифологические персонажи в целом ряде сказок могут вступать с человеком в различные дружеские и родственные связи, вызволить его из беды Так и в повести Н Никифорова выяснить тайну рождения близнецов удается с помощью знахаря, его особых знаний о мире и умения перевоплощаться Из фольклорного мотива соотношения силы человека и сверхъестественной силы демонического существа писатель выбирает животворящий вариант

В рамках «периферийной» области литературы происходит развитие «новой фазы» в творчестве и такого крупного прозаика, как Г Перевощи-ков В художественном осмыслении жизни людей, оказавшихся «на дне», писатель не избежал просчетов («Белая ворона», «Щепка») Но у этого прозаика появляется новый герой с иным кругозором и мироощущением В основе его повести «Узы сяськаян вакытэ» («В пору цветения земляники», 2002) и рассказа «Палэсмурт» («Леший», 2002) лежит коллизия роковой жизненной ошибки интеллигента, оставшегося один на один со своей совестью, воспринимающего мир обостренно, порой почти гипертрофированно В повести «В пору цветения земляники» актуальные вопросы современности и национальная тематика получают нравственно-философское осмысление В основу произведения положена история семьи, которая представлена автором в «обратном порядке» Ее поэтика обнаруживает особенности известного в мировой литературной практике романа «подведения итогов» Герой повести Юрий Сергеевич Назаров - представитель элиты технической интеллигенции республики Обращаясь к пограничной ситуации жизнь/смерть, в которой оказался герой, писатель рассматривает ее в аспекте не только вины человека, но и его беды Когда-то молодой и честолюбивый герой не понял и не простил ошибки своей жены, выгнал ее из дому, обрек на нищету и неприкаянность Традиционно (и до сих

пор) женщина в удмуртской семье занимает главенствующее положение Она «хранительница очага», а вместе с тем - чести, достоинства и репутации всей родословной Писатель видит серьезную опасность для будущего своего народа в том, что внутренне надорванная женщина перестала быть нравственной и духовной опорой семьи По мысли писателя, источником нравственного противостояния народа трагическим обстоятельствам истории во все времена были именно устои семьи, крепящиеся женщиной изнутри и обороняемые мужчиной извне

В изображении внутреннего конфликта героя и страданий его души Перевощиков обращается к общезначимым принципам литературы философского направления несобственно-прямая речь, внутренний монолог, поток сознания, сопряжение в едином сюжетно-композиционном построении разных временных пластов, переключение художественного повествования из плана житейски-бытового в план абстрактно-символический Отказавшись от жестких правил удмуртского синтаксиса, писатель придает большое значение ударно-смысловому слову фразы, что позволяет ему выразить то медлительность, то торопливость речи персонажа, сделать фразу прерывистой, короткой, создавать неожиданные ассоциативные связки

Таким образом, удмуртская проза второй половины XX века являет многослойную картину жизни общества и народа, отражает широкий спектр художественных поисков, связанных, прежде всего, с кристаллизацией концепции человека Сегодня литература выдвигает идею народного самосознания как опору для выхода из кризиса современности, совершенствования духовного мира человека на основе сохранения основополагающих национальных ценностей Напряженно и проницательно вглядываются наши писатели в проблемы народной жизни, стремятся восстановить распавшуюся связь времен общими творческими усилиями, достичь синтеза национального с общечеловеческим

В заключении подводятся итоги исследования, делаются обобщающие выводы, которые явились основой положений, выносимых на защиту

Содержание работы отражено в следующих публикациях:

Монографии, сборники научных статей

1 Зайцева, Т И Идеал и реальность Герой и конфликт в художественной литературе народов Поволжья и Приуралья (50-80-е гг ) - Ижевск УИИЯЛ УрО РАН, 1993 - 128 с 8,44 п л

2 Зайцева, Т И Современная удмуртская проза (1980-2000-е гг) научное издание Ижевск Удмуртский государственный университет, 2006 -174 с 11,21 п л

3 Зайцева, Т И Удмуртская проза второй половины XX - начала XXI века национальный мир и человек Монография — Ижевск Изд-во «Удмуртский университет», 2009 376 с 22,2 п л

Статьи, опубликованные в реферируемых научных журналах, входящих в перечень ВАК

1 Зайцева, Т И Современная удмуртская мемуарно-биографическая проза художественные особенности и тенденции развития // Вестник Чувашского университета Гуманитарные науки - 2006 -№5 -С 164-173 0,6 п л

2 Зайцева, Т И Генрих Перевощиков и современная удмуртская проза суть перемен // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета -2008 - № 2(2) - С 121-124 0,4 п л

3 Зайцева, Т И Современная удмуртская проза и фольклор особенности взаимодействия, национальная специфика // Вестник Челябинского государственного педагогического университета - 2008 — № 8 -С 176-185 0,48 п л

4 Зайцева, Т И Духовная проза М Г Атаманова как явление современной удмуртской литературы // Известия Волгоградского государственного педагогического университета Серия Филологические науки -2008 - № 10(34) -С 202-205 0,4 п л

5 Зайцева, Т И Современная проза Удмуртии между национальным и массовым // Известия Уральского государственного университета Серия 2 Гуманитарные науки - 2008 - Вып 16 (№ 59)- С 226-236 0,75 п л

6 Зайцева, Т И Документальная основа современной удмуртской прозы // Гуманитарные науки в Сибири Серия Филология - 2008 -№ 4 - С 39^2 0, 46 п л

7 Зайцева, Т И Мир детства в современной удмуртской прозе // Вестник Воронежского государственного университета Серия Филология Журналистика -2008 -№1 -С 42-45 0,42 п л

8 Зайцева, Т И Почерки новой эпохи о повести удмуртского писателя Г Красильникова «Остаюсь с тобой» // Филология и человек -2009 -№ 3 С 182-189 0,4 п л

Научные публикации в других изданиях

1 Зайцева, Т И Характеры и конфликты в современной прозе литератур народов Поволжья // Проблемы творческих связей удмуртской литературы и фольклора Сб статей - Устинов НИИ при СМ У АССР, 1986 -С 140-160

2 Зайцева, Т И Конфликт в современном удмуртском рассказе // Малые жанры прозы в литературах народов Поволжья и Приуралья Сб статей - Ижевск Удмуртский институт истории, языка и литературы УрО АН СССР, 1989 - С 84-105

3 Зайцева, Т И Улонлэн ошмес синэз = [Родник жизни] // Вордскем кыл - 1993 -№ 4 -С 30-36 (наудм яз)

4 Зайцева, Т И Шедьтон но ыштон = [Обретения и потери] // Вордскем кыл - 1994 -№3 -С 12-16 (наудм яз)

5 Зайцева, Т И Prose of a «new wave» // Congressus Octavus Internationalis Fenno-Ugnstarum Jyvaskyla 10 - 15 8 1995 Pars II Summaria acroasium ín sectionibus et symposus factarum Jyvaskyla, 1995 P 278

6 Зайцева, T И Удмуртская проза «новой волны» // Congressus Octavus Internationalis Fenno-Ugnstarum Jyvaskyla 10 - 15 8 1995 Pars VII Litteratura Archaeologia Anthropologia Jyvaskyla, 1996 P 239-243

7 Зайцева, T И Туала литература сярысь малпанъёс = [Размышления о текущем литературном процессе]//Кенеш - 1997 -№1 - С 12-14 (на удм яз)

8 Зайцева, Т И Возвращаясь к писателю (К проблеме эволюции творчества С А Самсонова) // Удмуртская литература XX века направления и тенденции развития Учеб пособие Ижевск Удмуртский государственный университет, 1999 -С 207-216

9 Зайцева, Т И Лыдзись но критика = [Читатель и критика] // Ворд-скем кыл - 2000 - № 3 - С 68-69 (на удм яз )

10 Зайцева, Т И Современная удмуртская детская проза//Материалы И-й Всероссийской научной конференции финно-угроведов «Финно-угристика на пороге Ш-го тысячелетия» (филологические науки) 2-5 февраля 2000 г / Правительство республики Мордовия, МНИИЯЛИЭ, МГУ им Н П Огарева, МГПИ им М Е Евсевьева Редкол М В Мосин (отв ред) А С Алямкин, Д В Цыганкин и др Саранск Тип «Крас Октябрь», 2000 - С 395-397

11 Зайцева, Т И Udmurtische Literatur Ende des XX Jahrhunderts und íhre Leser (auf dem Material der Prosa) // Congressus Nonus Internationalis Fenno-Ugnstarum 7 - 13 8 2000 Tartu Pars III Summana acroasium m sec-tionibus et symposns factarum Folkloristica Ethnolodia Litteratura Archae-ologia Antropología Genetica Tartu, 2000 P 290

12 Зайцева, T И Удмуртская литература конца XX века и ее читатель (на материале прозы) // Congressus Nonus Intrnationalis Fenno-Ugnstarum 7 - 13 08 2000 Tartu Pars VIII Dissertationes sectionum Literatura Archae-ologia Antropología Genetica Acta Congressus Tartu, 2001 P 237-241

13 Зайцева, T И Ас вакытэзлэн пиез Семен Самсоновлы - 70 = [Сын своего времени Семену Самсонову -70]//Кенеш -2001 -№8 -С 5054 (на удм яз)

14 Зайцева, Т И Олег Четкаревлэн гожъяськон амалъесыз пумысен коня ке малпанъёс = [Некоторые размышления о писательской манере Олега Четкарева] // Первой удмуртской грамматике 225 лет Сб статей Ижевск УИИЯЛ УрО РАН, 2002 - С 138-141 (на удм яз )

15 Зайцева, Т И Эволюция читательских и критических оценок романа Г Красильникова «Начало года» // Движение эпохи - движение литературы Удмуртская литература XX века Учеб пособие / Под ред Т И Зайцевой и С Т Арекеевой Ижевск Издательский дом «Удмуртский университет», 2002 -С 129-145

16 Зайцева, Т И Боль писателя (о книге Никвлада Самсонова «Мой дом выше твоего») // Движение эпохи - движение литературы Удмуртская литература XX века Учеб пособие / Под ред Т И Зайцевой и С Т Арекеевой Ижевск Издательский дом «Удмуртский университет», 2002 - С 197-202

17 Зайцева, Т И К проблеме изучения современной удмуртской литературы в вузе // Материальная и духовная культура народов Поволжья и Урала История и современность Материалы региональной научно-практической конференции Глазов Глазовский гос пед институт, 2002 -С 76-78

18 Зайцева, Т И В Котковлэн творчествоез = [Творчество В Коткова] // Вордскем кыл - 2003 - № 9 - С 63-67 (на удм яз )

19 Зайцева, Т И Особенности авторского присутствия в современной удмуртской прозе // VI Российская университетско-академическая научно-практическая конференция Материалы докладов / Отв ред В А Журавлев Ижевск Удмуртский государственный госуниверситет, 2003 - С 197

20 Зайцева, Т И Эстетические возможности современной удмуртской прозы // Языки и литературы народов Горного Алтая Международный ежегодник - 2003 / Под ред А А Чувакина Горно-Алтайск РИО ГАГУ, 2004 -С 97-106

21 Зайцева, Т И Художественные особенности русской литературы Удмуртии // Русское литературоведение в новом тысячелетии Материалы Ш-й Международной конференции «Русское литературоведение в новом тысячелетии» В 2-х т Т 2 M Издательский дом «Таганка» МГОПУ, 2004 - С 322-324

22 Зайцева, Т И 90-ти аръесысь удмурт проза Сое эскерон ужпумъес = [Удмуртская проза 1990-х гг Проблемы ее изучения] // Вордскем кыл -№ 7 - 2004 - С 62-66 (на удм яз )

23 Зайцева, Т И Журналы и развитие художественной литературы // Средства массовой информации в современном мире Петербургские чтения Материалы межвузовской научно-практической конференции/ Под ред В И Конькова СПб Роза мира, 2004 - С 370-372

24 Зайцева, Т И Современный облик удмуртской прозы верность традиции и чувство нового //Urálisztikai tanulmanyok 14 Permiek, Finnek, Magyarok Irasok Szij Eniko 60 szuletésnapjára Budapest ELTE Finnugor Tanszek, 2004 -S 521-525

25 Зайцева, T И Перекличка времен Размышления о литературном творчес-тве отца Михаила // С верой, надеждой, любовью Ижевск Удмуртский государственный университет 2005 - С 58-64

26 Зайцева, Т И Осмысление современной удмуртской литературы как системы // Г Д Красильников и тенденции развития прозаических жанров в национальных литературах Урало-Поволжья Сб статей / Сост В M Ванюшев, Г А Глухова, отв ред В M Ванюшев Ижевск Удмуртский государственный университет, 2005 - С 104—108

27 Зайцева, Т И Современная удмуртская проза К проблеме читательской направленности текста // Тезисы секционных докладов X Международного конгресса финно-угроведов Фольклористика и эшология Литературоведение Археология, антропология, этническая история III часть Йошкар-Ола Марийский государственный университет, 2005 -С 156-157

28 Зайцева, Т И Мифопоэтическая традиция в современной удмуртской прозе // История, современное состояние, перспективы развития языков и культур финно-угорских народов Материалы III Всероссийской научной конференции финно-угроведов Сыктывкар Институт языка, литературы и истории Коми НЦ УрО РАН, 2005 - С 322-324

29 Зайцева, Т И Ценностные ориентиры удмуртской прозы в условиях глобализации // Коми-пермяки и финно-угорский мир Материалы Межрегиональной научно-практической конференции Кудымкар Алекс-Принт, 2005 -С 251-253

30 Зайцева, Т И Современная удмуртская проза трансформационные процессы в условиях глобализации // Россия - Азия становление и развитие национального самосознания Материалы международной научной конференции (21-24 июня 2005 г) Улан-Удэ Изд-во Бурятского госуниверситета, 2005 -С 79-81

31 Зайцева, Т И Психологизм прозы В Ар-Серги // Арт - 2005 -№4 - С 129-140

32 Зайцева, Т И Вужез но вылез туала прозаын = [К вопросу о традиции и чувстве нового в современной прозе] // Вордскем кыл - 2005 -№11-12 -С 29-31 (наудм яз)

33 Зайцева, Т И Удмуртская проза // Удмурты / Сост 3 А Богомолова М ГОЛОС-ПРЕСС, 2005 - С 340-346

34 Зайцева, Т И Жанровая специфика современной удмуртской литературной сказки // Русский Север и восточные финно-угры проблемы пространственно-временного фольклорного диалога Материалы I Межрегиональной конференции и VII Международной школы молодого фольклориста Ижевск, 23-26 октября 2005 г / Отв ред В М Гацак, Т Г Владыкина Ижевск АНК, 2006 С 316-321

35 Зайцева, Т И Типы и образы героев в современной удмуртской прозе // Международная научная конференция «75 лет высшему образованию в Удмуртии» Материалы конференции Ч 1 Гуманитарные науки Ижевск Удмуртский государственный университет, 2006 - С 224-226

36 Зайцева, Т И Художественное своеобразие современной удмуртской прозы // Литература Урала история и современность Сб статей Вып 2 Материалы Всероссийской научной конференции «Литература Урала проблема региональной идентичности и развитие художественной традиции», Екатеринбург, 5-7 окт 2006 г Екатеринбург УрО РАН, Издательский дом «Союз писателей», 2006 -С 164—171

37 Зайцева, Т И Udmurttilamen nykyproosa ongelmta, etsintoja, loytoja II Carelia -2006 -№8 -S 113-118

38 Зайцева, T И Маргинальный герой Олега Четкарева традиционная основа и изменение эстетического кода // Вестник Удмуртского университета Филологические науки -2007 - Выи 1 -№5 -С 115-122

39 Зайцева, Т И Удмуртская проза о природе, детстве и экологии // Продвижение имиджа регионов России (Продвижение имиджа Удмуртии опыт и перспективы) Материалы международной научно-практической конференции 1-2 ноября 2007 г В 2 ч Ч 1 / Отв ред Г В Мерзлякова -Ижевск Удмуртский государственный университет, 2007 - С 218-224

40 Зайцева, Т И Улэп кылъеслэн шокамзы = [Дыхание живых слов] // Кенеш -2008 -№ 1 -С 90-93 (наудм яз)

41 Зайцева, Т И Современная удмуртская повесть//Девятая Российская университетско-академическая научно-практическая конференция Материалы конференции / Отв ред Н И Леонов Ижевск Удмуртский государственный университет, 2008 - С 44-45

42 Зайцева, Т И Современная удмуртская проза К проблеме читательской направленности текста // Материалы X Международного конгресса финно-угроведов Литературоведение, фольклористика и этнология VII часть Йошкар-Ола Марийский государственный университет, 2008 - С 53-56

43 Зайцева, Т И Современная удмуртская литература и ее критическое осмысление // Проблемы филологии народов Поволжья материалы Всероссийской научно-практической конференции (19-21 марта 2009) / Отв ред А Т Сибгатуллина - Вып 3 - М -Ярославль Ремдер, 2009 -С 81-84

Учебные и учебно-методические пособия

1 Зайцева, Т И Современный удмуртский литературный процесс Методические рекомендации к учебному курсу Ижевск Удмуртский государственный университет, 2007 - 48 с 2,81 п л

2 Зайцева, Т И Литература народов России Учебно-методическое пособие / Р 3 Хайруллин, Т И Зайцева / Отв Ред Т И Зайцева 2-е изд, доп и перераб Ижевск Удмуртский государственный университет, 2007 -76 с 4,42 п л

3 Зайцева, Т И Удмуртская литература в 1970-2000-е годы Учебно-методическое пособие / Т И Зайцева, В Л Шибанов Ижевск Удмуртский государственный университет, 2008 -136 с (наудм яз) 5, 31 п л

Подписано в печать 21 10 2009 Формат 60 х 86 1/16 Печать офсетная Уел печ л 2,5 Уч -изд л 2,7 Тираж 100 экз Заказ № 1611

Типография ГОУВПО «Удмуртский государственный университет» 423034, г Ижевск, ул Университетская, 1, корп 4

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Зайцева, Татьяна Ивановна

f ■ .1 ' . ■ I /

Введение.

Глава 1. Удмуртская проза конца 1950-х — начала 1970-х годов: концепция мира и человека, типология конфликта, художественные, открытия.

1.1. Смена идейно-эстетических ориентиров панорамно-эпического романа в i творчестве И. Гаврилова и Т. Архипова.

1.2. Проза F. Красильникова: постижение внутреннего мира человека* народные истоки творчества, своеобразие психологизма.

1.3. Новые принципы художественного изображения мира и человека в малой» прозе; (F. Красилышков, Р1 Валишин).

Глава 2. Особенности' миромоделирования в удмуртской прозе 1970гХ -середины 1980-х годов.

211. Социально-активный герой® прозе С. Самсонова и Ш. Чернова.103?

212. Художественная концепция личности в раннем творчестве

Г.Перевощикова. 23. Принципы изображения героя и. особенности психологизма в малых эпических жанрах (В; Сергеев, В.,Котков);.,.:. 2.4. Фольклорные традиции в формировании образа мира и человека в рассказах В1Самсонова:.;.•.

Глава 3i Удмуртская проза Hat рубеже: веков: в поисках ; национальной! идентичности:.!.л.!.;.

3:1. Начало^ перемен: эстетическая и мировоззренческая переориентация в поисках нового образа мира.:.:.197"

3!2. Историко-документальная проза: специфика* и возможности.1.210*

3.3. Национальные особенности мемуарно-биографической прозы. Своеобразие литературного портрета.

3.4. Духовные искания современной удмуртской прозы.

3.5. Философская проблематика и мифо-фольклорные основы творчества В. Самсонова и О. Четкарева: соотношение национального и универсального.

3.6. Удмуртская проза между национальным и массовым. Философия мира и человека в поздней прозе Г. Перевощикова.

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Зайцева, Татьяна Ивановна

Войти в; мир национальной литературы, ощутить ее многогранность и неповторимую самобытность — значит приблизиться к познанию бесконечного разнообразия жизни, открыть себе новые грани человеческой культуры. XXI век сделал совершенно самоочевидным то, что вне опыта отдельных наций не; существует культурно-исторического опыта человечества, так как судьбы его складываются из; пересечения и взаимодействия судеб наций. «Культура: человечества, включая ее художественную сторону, не унитарна, не-однокачественно-космополитична, не "унисонна". Каждой национальной культуре с ее самобытными чертами принадлежит роль определенного инструмента, необходимого для полноценного звучания оркестра» [378, с. 366]:

В последние годы в художественных литературах народов России произошли: существенные; сдвиги и трансформации, возникли качественно новые черты не свойства, что сделало их в той или иной степени непохожими на самих себя« & предшествующие этапы развития: В' связи с этим; финно-угорские литературоведьх отмечают существенные изменения» в . поэтике национальной прозы,- которые связаны со свободным обращением к условности; фантастике, символике;, с: усилением интеллектуального, философского, субъективно-лирического начала, ц т. д. Об этом пишут в своих работах А. Брыжинский [35], В. Демин. [95]^ В; Латышева [207], В. Макушкин [237], В.Пахорукова [283], Т. Кузнецова, [194]^ Н. Куторов [199] и др. Опыт национальных литератур до сих пор далеко достаточно/ привлекается' отечественной' наукой- для; решения теоретически?^ вопросов, осмысления; типологии художественных направлений, динамиквс общероссийского историко-литературного; развития; Между тем все чахц^ высказывается« мнение о том; что без анализа «национального контекста ру представление о русской литературе не может не быть ограниченньш» [181].

В настоящее время литературоведами Урало-Поволжья с особой остротой: ставится вопрос о необходимости сравнительно-типологического подхода, к: изучению национальных литератур и локальных культур региона и страны: Ф. Галимуллин [65], В. Родионов [303], Р. Хайруллин [377], Е. Созина [335], В.Шибанов [412], Т. Кубанцев [190] и др. В. Родионов справедливо пишет: «Созрел вопрос о написании академических трудов по истории литератур отдельных регионов. Идея создания подобного исследования по региону Урало-Поволжья возникла у ряда литературоведов вполне самостоятельно, в процессе их работы по проблемам периодизации истории отдельных литератур. Впервые она официально прозвучала на Ш Всероссийской конференции финноугроведов (г. Сыктывкар, 1-3 июля 2004 г.), в резолюцию которой было занесено предложение о проведении в г. Чебоксары круглого стола по выше названной* проблеме. В рамках межрегиональной конференции «Ашмаринские чтения»* (г. Чебоксары, 21-22 октября 2004 г.) состоялся специально посвященный данной проблеме круглый стол. В его работе принимали участие представители всех литератур региона и все они признали необходимость создания по истории Урало-Поволжья академического коллективного труда» [302, с. 533].

Как научное направление в. финно-угорском литературоведении историко-типологический метод заявил о себе в начале 1970-х годов и получил широкое распространение в 1980-е годы. Признание и известность получили работы К. Васина [45], Н. Черапкина [391], Н. Басселя [16,■ 442], М. Пахомовой [281], В. Латышевой [206], В. Ванюшева [40], В. Пахоруковой [284], Г. Сандакова [318], А. Васинкина [46], Т. Зайцевой [131] и др. К сожалению, к середине 1990-х годов; интерес к методике типологических сопоставлений, открывший в свое время» большие возможности для изучения литератур региона в многообразии межнациональных связей и влияний, выявления» общего и особенного, начал угасать,-и к настоящему времени многие плодотворные традиции сравнительно-исторического анализа оказались прерваны, поскольку «в XXL веке это направление в. литературоведении поддерживается лишь отдельными исследователями вузовских и академических ученых, а поддержка его объединенными усилиями крупнейших литературоведов, лингвистов, критиков,. историков, эстетиков (о чем мечтали участники Первого съезда советских писателей в 1934 году) прекратилась с нарушением целостности страны» [64, с. 53].

Попытка комплексного изучения коллективного литературно-художественного опыта региона связана с такой серьезной проблемой, как слабая освещенность литературной жизни в национальных республиках за последние десятилетия. Монографические исследования наших ученых, как правило, заканчиваются обзором литературы 1970-х — начала 1980-х годов. В «Литературной газете» в разделе «Многоязыкая лира России» справедливо отмечается, что «длящееся уже два десятилетия нарушение переводческих связей между братскими литературами привело к тому, что жизнь большинства национальных литератур оказалась сегодня вне поля видимости как широкого российского читателя, так и российской критики. А между тем миновавшие двадцать лет отнюдь не прошли впустую для самих этих литератур, и к настоящему моменту многие из них. проделали огромную работу, осмысливающую произошедшие с ними на рубеже второго и третьего тысячелетий перемены и отыскивая свое новое лицо и новое место в современном литературном процессе» [316, с. 3].

Чтобы представить общую художественную« систему финно-угорских литератур региона, понять внутренние закономерности национального ' литературного процесса, предвидеть характер межнациональных связей литератур, необходимо выявить реальную картину развития каждой отдельно' взятой национальной литературы. Своеобразной моделью, отражающей^ особенности миропонимания и самосознания народа, способы образного постижения окружающего мира, является удмуртская литература, которая достаточно наглядно и убедительно выражает тенденции, свойственные национальным литературам и Поволжья, и России. При этом для нас абсолютно справедливо утверждение: «Упорный труд на культурной ниве не разъединяет регионы - он их сплачивает» [266; с. 227].

Актуальность, исследования: Диссертация направлена прежде всего на. исследование основных свойств и особенностей удмуртской литературы второй половины XX — начала XXI в., выявление художественного своеобразия наиболее значительных явлений национального словесного искусства. Постижение доминантных признаков общих тенденций развития удмуртской прозы, дающее возможность представить национальную литературу как самобытную целостную систему, - актуальная задача, стоящая сегодня перед нашими литературоведами. Осмысляя закономерности развития удмуртской прозы анализируемого периода, мы сосредоточили свое внимание на одном из фундаментальных аспектов проблемы национального художественного слова, а именно — изучении присущего литературе понимания человека и мира. «Человек, — писал М. Бахтин, - организующий формально-содержательный центр художественного видения, при том данный человек в его ценностной наличности в мире» [19, с. 162]. Человек и его взаимоотношения с окружающим миром - коренная проблема удмуртского художественного сознания, благодаря которой литература на каждой стадии развития обретала свою основную созидательную силу, обозначала' духовно-нравственные' константы собственного бытия: Исходным моментом в< удмуртской литературе является личность крестьянина-удмурта или человека, имеющего крестьянское происхождение, его миросозидательная деятельность в неразрывных связях с исконными нравственными традициями народной жизни.

Национальная самобытность литературы проявляется в самых разных I аспектах, категориях, формах. Не случайно ученые пишут о необходимости развития особого литературоведческого направления — этнопоэтики, призванной «изучать национальное своеобразие конкретных литератур, их место в мировом» художественном процессе» [141, с. 9]. Размышления, о категории национального так или иначе выводят ученых на проблему «этнического самосознания» (Л. Гумилев). В*. Соловьев считал, что «человечество в его целом» есть «социальный организм, живые члены которого представляют различные нации» [337, с. 42]. Необходимо отметить, что в последние годы российскими учеными «этническое самосознание стало чаще называться идентичностью, как на Западе, хотя социальщде психологи видят некоторое различие между этими понятиями

С. В. Рыжова, Г. У. Солдатова), акцентируя в идентичности культурно-психологические составляющие, а в самосознании — и социально-политическую» [102, с. 11].

Одной из главных призм, через которую сегодня рассматривается и оценивается современность, является стремление осмыслить противостояние универсальных цивилизационных стандартов и ценностей национально-культурной идентичности, обеспечивающих «этническую преемственность»-(Ю.Бромлей). В условиях утверждения идеи всеобщего обезличивания жизни, падения ценности человека как индивидуума и кризиса искусства особую» актуальность приобретает изучение опыта литератур малочисленных народов, которые одними из первых решают проблему сопротивляемости личности натиску глобализационных процессов в современном мире.

То, что глобализация заостряет вопрос о бытии удмуртской литературы, свидетельствуют конфликты, развернувшиеся внутри сообщества представителей* национальной культуры. В республике уже несколько лет активно дебатируется, вопрос о том, находится ли национальная литература в состоянии'кризиса, упадка или, видоизменяясь, продолжает развиваться, искать новые художественные формы, способные передать неоднозначное авторское ощущение себя» и. окружающего мира. Среди публичных выступлений большой резонанс получила, публикация« в газете «Инфо-Панорама» интервью «Художнику в условиях рынка на помощь государства лучше не надеяться» с известным в республике политиком? и культурологом А. Г. Красильниковым. В оценках перспектив, национального» культурного пространства автором интервью занята пессимистическая позиция и высказан ряд мрачных прогнозов. В частности, говорится о том, что в настоящее

I * время «.'. фактически нет удмуртской,литературы, и вряд ли она найдет свое место на рынке»-[185]. Против подобных теорий, проникнутых недоверием к жизнеспособности национальных традиций в современном мире, в достаточно» резкой форме выступили председатель Союза писателей УР Е. Е. Загребин [127], председатель Союза композиторов УР А. Г. Корепанов [177], критик А. Шкляев

420, с. 97]. К примеру, Е. Загребин в своем открытом письме отвечал: «Никакие удушья не закроют путь песне, песня — это душа любого народа. А песни пишутся поэтами» [127].

В контексте разговора об актуальности проблемы глобализации среди национальной интеллигенции можно также сослаться на то, что этой теме было отведено центральное место в работе УП-го Международного конгресса финно-угорских писателей, где В. Шибановым был прочитан доклад с выдвижением новых гипотез развития удмуртской литературы [410]. О жизненно важной» остроте влияния глобализационных процессов на судьбу удмуртского народа и его культуру говорилось в докладе протодиакона М. Г. Атаманова, прочитанном им на Ш Всецерковном съезде епархиальных миссионеров [12].

Два полюса этико-эстетических взглядов о месте удмуртской литературы в> современном «глобализирующемся» мире иллюстрируют также заголовки статей в газете «Удмуртская правда». «Путь к себе лежит через Европу» — называют свое интервью главный редактор авангардистски ориентированного молодежного журнала «Инвожо» («Солнцеворот») П. Захаров! и арт-редактор журнала А. Арзамазов [144]. «Путь в Европу начинается с Родины» - не соглашаются^ с ними Е. Загребин и многие другие удмуртские писатели [128]. Есть смысл: привести отрывок из названного* интервью, который наглядно демонстрирует позиции тех, кто считает традиционную удмуртскую литературу бесперспективной: «В этой (удмуртской — Т. 3.) литературе нет обновления, нет трансформации, которая* была бы интересна не только молодежи; но и людям? нового культурного ранга. <. .> Нет у нас и массовой литературы. с закрученным сюжетом, написанной хорошим языком, зовущей людей к богатой, достойной жизни.» [144].

Однако, судить» о литературе, не изучив конкретный литературный материал, не проникнув.в ее художественный мир, невозможно. Да и сам литературный, процесс республики намного сложнее любых концепций и высказываний, > поскольку чаще они выстравиваются вне охвата всего поля литературной практики, без учета данных филологического анализа.

Так и Е. Загребин, при всей смелости высказываний и жесткости позиции, оказался внутренне противоречив в определении качественных параметров нового этапа национального литературного развития.

Приведенные примеры свидетельствуют об актуальности диссертационного исследования, ибо лишь выверенные анализом конкретных произведений и проиллюстрированные их цитированием научные рассуждения, позволяют взглянуть на историю развития удмуртской литературы в ее многоаспектных связях с эпохой, определить потенциальную значимость возникновения в ней самобытных явлений. Таким образом, аналитическое обоснование проблем и перспектив развития национальной литературы на современном этапе — актуальная и насущная задача.

О том, что духовно-нравственные, художественные поиски удмуртских писателей нуждаются в непредвзятом теоретическом' обсуждении с привлечением^ новых эстетических концепций и методологических критериев анализа, свидетельствуют также дискуссии вокруг термина «этнофутуризм», получившие I большой общественный резонанс (см. об этом подробно в гл. 3.1). В этом смысле особую актуальность приобретает выбор направления' нашего исследования, т. к. «теория художественного человековедения»' является^ универсальной эстетической категорией, дающей ключ к пониманию^ внутреннего механизма национального литературного процесса, его исторической изменчивости, связей с обществом, культурными традициями народа.

Предложенный в диссертации аспект изучения динамики удмуртской , литературы позволяет по иному осмыслить содержательный потенциал произведений наших авторов, написанных в 1960-1980-е годы, сделать в процессе их новой интерпретации акценты, актуальные* для- современного читателя- и исследователя. Такой! подход продуктивен и по отношению к текущей художественной практике (1990-2000-е гт.), т. к. дает возможность привести новейший литературный материал в определенную систему.

Как это ни парадоксально звучит, но именно напряженная литературная; полемика последних лет, пересечение противоположных взглядов писателей;*, критиков, общественных деятелей на перспективы развития удмуртского: художественного слова порождают необходимый духовный импульс, двигающий; вперед и литературу, и, науку о ней, создают ситуацию взаимоузнавания людей— носителей разных типов миропонимания. Изучение «критического» контекста, в я котором создается современная удмуртская литература, совмещение плана., «извне» с планом «изнутри» обеспечивает продуктивный ракурс и актуальность* диссертационной работы.

Важнейшее значение для характеристики проблемы человека и мира в;, удмуртской прозе имеет изучение системы духовно-нравственных, этнических ценностей, отстаиваемых национальной литературой. «Ценностная'! характеристика в пределах, целостного взгляда предстает, как смысловой инвариант исторического подхода; сопрягая историко-функциональные и структурно-семантические аспекты» [343, с. 37—38]. В свете этой актуальной1: задачи? и-решается тема диссертационного/исследования, т., к. «всякое словесное* высказывание: есть суждение, суждение же о жизненном факте сопровождается;; неизбежной оценкой (очень часто безмолвной; и предполагаемой). <.> Непонимание5 всей серьезности этого факта составляет, кстати,, коренной , методический порок так называемого формализма» [299, с. 382]. Ценностный)! центр удмуртской художественной прозы^ с которьш соотноситсяшсе остальное; .— человек, сформированный народными традициями, и трудом' на земле. То; что? является силой литературы, - ее ' близость истокам народной жизни — воспринимается, к сожалению, сегодня не редко как незрелость, наивность, отставание от европейской культуры. Актуализация важнейших представлений национальной литературы о сущности человека, сложившихся в недрах народных I V

I ' I традиций и проецируемых на социально-исторический контекст текущего времени, является насущной и назревшей проблемой.

Говоря об актуальности диссертационной работы, необходимо указать на особую значимость вводимых нами в научный обиход удмуртского литературоведения новых концепций и исследовательских методов. В этой связи следует отметить большую ценность для нас и удмуртского литературоведения трудов тех ученых, в которых разработана концепция человека в художественной' литературе. Это работы М. М. Бахтина [18], Д. С. Лихачева [219], Л. Я. Гинзбург [78], А. Г. Бочарова [34], В. В. Тимофеевой [349], А. А. Газизовой [63], • А. П. Герасименко [75], В. М. Головко [81], В. Я. Линкова [214], Ю. М. Павлова [273], Н. Н. Воробьевой [58], Н. Н. Старыгиной [338], В. А. Лаврова [200].

Среди работ этого ряда особо ценной при написании диссертации явилась монография Л. Колобаевой «Концепция личности в русской литературе рубежа XIX - XX вв.» [173]. В удмуртской- прозе в раскрытии народного характера, преломились, прежде всего, традиции русской' реалистической литературы, в особенности в, творчестве писателей «горьковского направления». К сожалению, чрезвычайно важный опыт русской литературы в познании удмуртскими* писателями социальной и природной .сущности народного характера, исторического понимания личности в последние годы некоторыми критиками-игнорируется или искажается. Осмысление эволюции изображения человека и мира в удмуртской прозе во взаимодействии с русской литературой также относится к одной из назревших и актуальных задач современного» литературоведения. При изложении материала данная проблематика постоянно, нами*учитывалась, но это требует отдельного исследования.

Цель и задачи исследования. Цель диссертационного исследования« состоит в том, чтобы выявить особенности осмысления- образа человека и мира в-удмуртской прозе 1960-2000-х годов и начала XXI века, определить актуальные тенденции художественного раскрытия личности в произведениях национальных авторов. Реализация цели предполагает решение следующих задач:

- показать развитие образа мира и человека в удмуртской прозе указасЕзгного периода, проследить эволюцию взглядов удмуртских писателей на про^^11еМу взаимоотношений человека и мира, отразившуюся в развитии образной сис^-х-емы их произведений;

- определить ведущие тенденции и направления в; движении соврем^^^-д^ удмуртской прозы с точки зрения обозначенной проблемы; выявить в литературе анализируемого периода типологию конфлгсхазсга определить его роль в структурировании образа главного героя в с освоением литературой сложных форм психологического анализа;

- обозначить особенности воплощения образа человека и мира в жанр><зВом , жанрово-стилевом аспектах (роман, повесть, рассказ, писательские воспомксог^д^; документалистика и др.);

- выявить роль и значение мифо-фольклорных традиций в развитии аовьк художественных структур, направленных на освоение соврегуг^хаиой действительности в связи с этнокультурными, и этнофилософо:хсимй особенностямихудожественного мышлениянациональныхписателей; исследовать особенности? познания мира и человека удмуртгскош литературой «массового» характера; определить особенности проявления в современной удмуртской хзрозе* религиозно-нравственных традиций; объяснить их роль- в. формирсх&^ццдр самосознания национальной литературы;, проанализировать философскую доминанту в современной^ удмуртской;» прозе, определитъроль этой доминантъ1 в развитии перспектившовой литератзфьх !

Объект исследования — удмуртская: проза второй половины; XX — начала^ XXI в. Рассмотрение обозначенных задач осуществляется на основе аиализа/ ключевых произведений- ведущих удмуртских писателей. Выбор имен определяется: необходимостью охарактеризовать основные литерагур 11ь^е направления? и течения;; подбор произведений . дает представление •-'. альтернативности литературных явлений.

Предмет исследования - доминантные признаки общих тенденций развития удмуртской прозы указанного периода в осмыслении проблемы человека и мира.

Методологической и теоретической основой диссертации являются труды ведущих литературоведов, критиков, культурологов: М. М. Бахтина, Д. С. Лихачева, Г. И. Ломидзе, Ю. М. Лотмана, С. Г. Бочарова, А. Ф. Лосева, Р. Г. Бикмухаметова,, Г. Д. Гачева, М. Б. Храпченко, Г. Н. Поспелова, В. Н. Топорова, В. Е. Хализева,. Л. В. Чернец и др. В диссертации мы также опирались на работы финно-угорских литературоведов и исследователей национальных литератур Урало-Поволжья — А. А. Ермолаева, 3. А. Богомоловой, Ф. К. Ермакова, В: М. Ванюшева, А. С. Зуевой; А. Г. Шкляева, К. К. Васина, Г.Н. Сандакова, Н. И. Черапкина, Е. И. Чернова,

A. И. Брыжинского, В. И. Демина. В. М. Макушкина, Т. И. Кубанцева,

B. В. Иахоруковой, Н. В. Буриловой, В. А; Латышевой, Ю. М. Артемьева;. Г. И. Федорова, В. Г. Родионова, Г. Б. Хусаинова, А. X. Вахитова, Р. Н. Баимова,: X. Ю. Миннегулова, Ф; М. Мусина и др.

Не уходя в подробный теоретический разговор1 о проблеме человека; поскольку наша работа преследует другие задачи, необходимо отметить, что при рассмотрении! образачеловека в художественно-эстетической системе удмуртской? прозы нами* учитывался: широкий спектр положений, выдвинутый в трудах , отечественных и зарубежных ученых — социологов, психологов, философов и др. Наиболее актуальными для нас явились философские работы Н. Бердяева, А. Лосева, Ю. Давыдова, М. Кагана, Л. Гумилева, М. Мамардашвили, И. Бицилли; X. Гадамера; Ж. Делеза, М! Хайдеггера, О. Шпенглера, Ф; Шеллинга и др.

Специфика представлений о мире и человеке в удмуртской; литературе сопряжена с проблемой- национального характера. В) настоящее время существует, множество определений попятия «национальный характер». При этом высказываются неюие общие моменты, сводимые к тому, что под национальным: характером1 подразумевается« достаточно устойчивая, но подверженная трансформации целостная структура, сформированная, в процессе многовековой, совместной жизни: определенного этнического сообщества. «Детерминантами: национального характера выступают история, язык, религия, политическое устройство, климатические условия жизни, психофизиологическая природа нации» [385, с. 9]. История исследования понятия «национальный характер» и мнения современных ученых об этой категории обобщены в работе Р. Хайруллина [376, с. 13-18]. Непосредственное отношение к рассматриваемой в диссертации теме имеют исследования отечественных ученых, заложивших основы изучениям ■ национального характера в литературах народов России, — Г. Ломидзе, Н. Джандильдина, Ю. Суровцева, И. Кона, П. Гнатенко, Н. Воробьевой, С. Хитаровой, Л. Арутюнова, С. Арутюняна, Л. Якименко и др.

В связи с проблематикой нашего! исследования неизбежно встает вопрос об употребляемости термина «национальный образ мира». Однозначного, определения этого понятия учеными не выработано. Серьезный анализ его употребления в различных областях науки проделан в статьях С. В. Шешуновой [404] и А. Д. Хуторянской [389]. В литературоведении как взаимозаменяемые используются* понятия» и выражения.- «картина мира», «образ мира», «модель мира», «внутренний мир литературного произведения», «художественный мир прозы», «картина поэтического мира», «мир писателя» и др. «Понятие8 «образ мира» в высшей степени существенно для уяснения*принципов взаимодействия, разных национальных культур в единых художественных системах. Это понятие входит в ряд соположных понятий «картина мира», «модель мира», которые активно разрабатываются в современной'науке» [212, С. 43].

Главное же в «картине мира» или «образе мира», представляемом литературой того или иного народа, - это связи и взаимоотношения человека и окружающего^ мира, человека и действительности, как бы. эти связи не объяснялись, какими-бы изобразительными средствами не были выражены. На основе сложившихся в литературоведении подходов образ мира может быть, определен как- многоуровневое художественное целое, непосредственно реализуемое в социально-этической проблематике произведения, системе его персонажей, взаимоотношениях героя и среды, характерологии в целом, мотит^= ^-^.г сюжетно-композиционной, пространственно-временной организации текста и гг^

Психологами и социологами картина мира также определяется как «сло^<гструктурированная целостность», включающая в себя «совокупность нагляпге—--х^с образов природы, человека, его места в мире, взаимоотношений с миро1уи1 ^ другими людьми. категории пространства, времени.» [125, с. 70]. ^ предлагаемой работе при конкретном анализе прозаических произведеь^^^ггпЕ^^ удмуртских авторов мы придерживаемся традиционных критер~^з —гт художественного человековедения, связанных прежде всего с вопросами иде!§р^==й:<:=> философских исканий литературы, осмыслением сформировавшейся в т~ - «^Ц системы принципов изображения человека в его взаимоотношениях: с окружающим миром. Это закономерно, поскольку через постижение лисателг. —^им проблемы «человек и мир» раскрываются в литературе основы националььзкгбытия.

В понимании категорий «образ мира», «картина мира», используемьт^х^ ^ диссертационной работе в качестве синонимичных рабочих терминов, опорой нас служат труды таких известных культурологов и литературоведов,

Г. Д. Гачев [70], Т. Ф. Кузнецова [195], Ю. М. Лотман [228], А. К. Жолковст^=

126], Б. М. Гаспаров [67], Л. А. Шейман [402], С. В. Шешунова [403] и др.

В диссертации используются историко-литературный, систезус—■типологический, проблемно-эстетический, структурно-семантический мехс=ав=»тц5»1 исследования. Проблема преемственности традиции, вопрос об а втор ^г-о^ позиции, жанрово-стилевые особенности произведений рассматриваются в -и>*гс в связи с методологией анализа художественной концепции человека.

Научная новизна и степень разработанности проблемы. Предлагае^^-^-^агэ^ диссертация представляет собой одну из первых попыток монографичесге—-п>го исследования удмуртской прозы второй половины XX — начала XXI в аспекте художественного раскрытия проблемы человека и мира, объединяюх^^ел различные формы проявления ее национального своеобразия. В работе впер>~?=выявлена концепция человека в удмуртской прозе в соотношении с главными этапами развития национальной литературы, а также в тесной связи с историей страны, общества, народа. Осмысление особенностей интерпретации мира и человека в удмуртской прозе обусловило выделение таких мало изученных в национальном литературоведении проблем, как философско-мировоззренческие основы творчества национальных писателей, типология героя и конфликта, модификация жанровых и стилевых форм, мифо-фолышорно-литературные взаимосвязи, художественная пространственно-временная организация произведения, принципы изображения человека. В работе представлен материал, который в большинстве в своем впервые рассматривается под соответствующим, углом зрения или впервые становится объектом литературоведческого анализа. Это прежде всего произведения, созданные на новом историческом этапе развития литературы, — середина 1980-х - 2000-е годы и начало XXI в. В изучении литературного процесса с целью выработки нового критического языка и осмысления новаторских поисков национальных писателей впервые в удмуртском литературоведении наряду с положениями традиционной' науки применяется теория* глобализации, мультикультуризма, постреализма и т. д.

В* удмуртском литературоведении монографических работ, посвященных изучению современной национальной прозы, к сожалению, нет. Не представляется возможным назвать, и такие работы, где самобытная, индивидуальная концепция мира и человека была бы разносторонне описана на материале творчества отдельных удмуртских авторов. Необходимо указать и на весьма скудную разработку удмуртскими учеными проблемы современного «прочтения» литературного наследия 1960—1970-х гг. Но при этом в удмуртском литературоведении существует немало интересных и ценных исследований по* различным аспектам национальной прозы, оказавших существенную помощь в написании данной диссертации. Прежде всего опорой нашей диссертации служит академическое издание «Истории удмуртской советской литературы» в 2-х томах, I а также ряд общих трудов по истории развития удмуртской литературы XX века —

Очерки истории удмуртской советской литературы» (1957), «Счет предъявляет время» (1977), «Вопросы истории и поэтики удмуртской литературы и: фольклора» (1984),«Проблемы эпической традиции удмуртского фольклора и; литературы» (1986), «Удмуртская литература XX века: направления и тенденции-развития» (1999), «Движение эпохи — движение литературы. Удмуртская литература XX века» (2002).

Важнейшее значение в изучении удмуртской прозы имеют работы отдельных-, авторов, для которых характерно стремление сочетать историко-литературныш анализ материала с постановкой некоторых принципиальных, имеющих ' теоретическое значение вопросов. Пути и проблемы развития удмуртской прозы сквозь призму динамики жанра рассмотрены в работе Ф. Ермакова; «Путь удмуртской прозы» (1975). Идейно-художественное многообразие творческих исканий удмуртских писателей' показано в книге 3. Богомоловой «Песня над- . ' Чепцой и Камой» (1976, 1981). Исследование особенностей проявления! национального и интернационального в удмуртской прозе содержится в монографии В. Ванюшева «Расцвет и сближение:: О? типологии соотношения? национального и интернационального в удмуртской и других младописьменных литературах» (1980). Генезис удмуртского романа и его структурные особенности: явились; предметом исследовательского внимания в работе А. Зуевой «Поэтика удмуртского романа» (1984); В ее же ■ книге «Удмуртская литература? в; контексте г языческих и христианских традиций» (1997) сделана попытка, осмыслить религиозно-нравственные начала в. творчестве удмуртских писателей. Под идеей? преемственности и новаторских исканий рассмотрена динамика1 развития? удмуртской прозы в соответствующих разделах книги А. Шкляева «Временам литературы'— времена жизни: Статьи об удмуртской литературе» (1992). Проблематика, и поэтика произведений; известных удмуртских прозаиков? достаточно полно исследована в статьях А. Ермолаева, вошедших: в его книгу «Заметки непосторонне;го: Статьи, рецензии обудмуртской литературе» (2005):.

Коллективными усилиями удмуртских ученых и литераторов изданы книги воспоминаний о Г. Красильникове и С. Самсонове, представившие читателю богатый материал из личных архивов писателей. Это работы «Т.Д. Красильников - писатель и человек: Статьи, воспоминания» (1982), «"А я остаюся с тобою.": жизнь и творчество Геннадия Красильникова: статьи, воспоминания, стихи, дневник, письма» (2008), «Воспоминания о Семене Самсонове: Статьи, воспоминания, письма» (2000). При всей научной весомости всех названных здесь изданий во многих из них дала себя знать известная приверженность к идеологии' времени, в результате чего весьма ценные и перспективные суждения об удмуртской литературе не смогли до конца проявить свое отношение к ее1 национальному своеобразию, сформировавшейся в ней системе принципов художественного изображения человека и мира.

Наибольший интерес исследователей закономерно проявлен к творчеству Г. Красильникова. Художественное наследие этого большого удмуртского автора рассмотрено в работах Ф: Ермакова, А. Ермолаева, 3. Богомоловой, Н. Кралиной, А. Макарова, Е. Усыкиной, А. Власенко1 и, др. Поскольку в диссертации анализируются произведения писателя; которые многократно изучались и относительно которых уже сложились традиции, а порой и шаблоны восприятия, то наш анализ неизбежно сопровождается переосмыслением и переоценкой-сложившихся концепций, т.е. полемикой по отдельным вопросам с нашими' предшественниками:

В1 диссертации активно использован литературно-критический и< научный материал периодической печати. Рассуждая5 о степени разработанности изучаемой1 нами проблемы в удмуртском литературоведении, следует сказать, что расширить I наши представления об общих процессах развития национальной прозы помогают многочисленные статьи, напечатанные в периодической печати такими основательными критиками и писателями, как А. Шкляев, В. Ванюшев, Л. Айтуганова, А. Лаптев, Г. Романова, Е. Загребин и др. Особо тесную связь с текущим литературным процессом и общественной жизнью времени обнаруживает статья А. Уварова «Новые тенденции в удмуртской литературе» [359]. Художественное качество текущей удмуртской литературы представлено в статьях В. Шибанова [405,406,408], В. Пантелеевой [276], Л. Федоровой [369].

Удмуртская проза и творчество больших самобытных национальных прозаиков стали предметом исследования не только отечественных литературоведов, но и зарубежных ученых: Н. Бассель [442], П. Домокош [443], К. Салламаа [444], Е. Тулуз [446] и др. К настоящему времени некоторые работы зарубежных исследователей переведены на русский и удмуртский языки — (см.: [99], [308], [312]) и др.

Как было сказано выше, единого обобщающего труда, прослеживающего тенденции изображения человека и мира в удмуртской прозе-второй половины XX - начала XXI века, нет. Мы рассматриваем свою диссертацию как одну из. первых научных разработок, необходимых для создания полного представления о картине развития удмуртской прозы указанного периода. Отдавая себе отчет в том, что* каждый писатель устанавливает свои собственные отношения? к, I коренным проблемам.человеческого бытия; мы в диссертационном исследовании^ I дифференцировали изучаемый материал, исходят из повышенного' внимания'« к* индивидуальной характеристике- ведущих мастеров национального художественного слова. При этом концепция человека и мира рассматривается', нами,как-один из существенных компонентов их художественной системы.

Хронологические границы исследования, проводимого в диссертации, обусловлены самой историей удмуртской прозы, связаны, с особенностями! развития национального литературного процесса. Тенденции, определяющие1 характер удмуртской прозы 1990-2000-х годов, начали формироваться,в ней 1960-е годы, поэтому исследование современной- литературной, ситуации реально вписывается в обозначенные хронологические рамки. Работа предполагает новый уровень научного обобщения большого литературного материала, ее концепция,, не настаивая« на бесспорности отдельных выводов и заключений, потенциально открывает новые направления в изучении удмуртской прозы второй половины XX века и начала XXI века.

Положения, выносимые на защиту.

Возрождение национальной идентичности в удмуртской литературе 1960-х годов тесно связано с обновлением идеи художественного конфликта, которая включает в себя стремление автора вернуться к оценке мира и человека с помощью национальных и общечеловеческих критериев. Развитие этой идеи в системе художественных конфликтов удмуртской прозы оказалось устойчивым на-протяжении нескольких десятилетий и во многом определило своеобразие последней.

Национальное мироощущение определяет и эволюцию концепции героя в удмуртской литературе. Создавая образ человека в его взаимоотношениях с окружающим миром, авторы удмуртской литературы на всех этапах ее развития! связывали комплекс «положительных» качеств героя не столько с идеологией эпохи, сколько с особенностями национального характера, его устойчивыми психологическими чертами.

Жанровая специфика удмуртской прозы не может быть до-конца объяснена» вне ее связи с концепцией национального самосознания. Так, наряду с идеологическими и общекультурными тенденциями в масштабах страны, провозгласившими роман ведущим жанром 70-80-х годов ХХ века, в< удмуртской прозе «периода застоя» неофициально ключевую эстетическую роль играет рассказ, который дает возможность в частном психологическом конфликте обратиться к проблеме национальной самобытности. Жанр «производственного»« или «колхозного» романа в удмуртской прозе также осложняется специфически-авторскими чертами, связанными с национальным пониманием мира и человека.

В, «постперестроечный»- период в удмуртской' литературе неизмеримо возрастает роль творческой индивидуальности. Как следствие этого эстетика постсоветской удмуртской литературы формируется в творчестве зрелых, известных писателей, т.е. замена одного эстетического кода другим связана главным образом не со сменой творческих поколений писателей и даже не с новыми именами, а с новыми творческими установками и произведениями авторов старшего и среднего поколений. Определяющим фактором в движении удмуртской литературы становится эволюция индивидуального творческого сознания писателя, которая основывается на расширении границ национально-эстетического сознания.

- В удмуртской прозе 1990-2000-х годов наряду с индивидуально-художественным фактором приобретают определенное эстетическое значение объединяющие литературные тенденции, направления: этнофутуризм, религиозно-христианское направление, эстетика «массовой» литературы. Важнейшим направлением в развитии этого периода становится документально-художественная, мемуарно-биографическая проза. Ее динамичное развитие определяет процесс формирования культурных форм новой писательской. идентичности, поисков национальным художником своего места в новом историческом пространстве.

Особое значение в развитии* специфики удмуртской литературы принадлежит удмуртской мифологии, как одной из важнейших основ национального миросозерцания.1 Роль национальной мифологии на. рассматриваемом нами, отрезке развития* удмуртской литературы не может быть сведена только к сознательному творческому усвоению и переработке сюжетов образов, символика мифа проявляется у многих удмуртских писателей подсознательно, что в конечном итоге лишь усиливает его эстетическое и, нравственное влияние на художественный мир произведения.

Теоретическая» и практическая значимость исследования. Результаты диссертации могут восполнить существенные пробелььв исследовании истории и теории удмуртской литературы, внести определенные коррективы в методику преподавания ее современного периода в вузах и школах. Таким образом; выводы и положения диссертации должны стать основой для написания новой академической «Истории удмуртской литературы» и вузовского учебника. Работа будет востребована в<научной среде и в практике университетского преподавания целого ряда курсов: «Литература народов России», «Литература финно-угорских народов», «История удмуртской литературы», «Современный удмуртский литературный процесс» и др. Диссертационное исследование послужит опорой для дальнейших исследований в области сравнительного литературоведения, его ' материалы послужат базой для прогнозирования культурной политики в республике и регионе.

Апробация результатов исследования осуществлялась через публикацию его основных положений в различных научных изданиях. Концепция диссертации отражена в монографических работах «Идеал и реальность: Герой и конфликт в, художественной литературе народов Поволжья и Приуралья (50-80-е гг.)» (1993) и «Удмуртская проза второй половины XX — начала XXI века: национальный мир и человек» (2009), сборнике научных статей «Современная удмуртская проза (1980-2000-е гг.)» (2006), учебно-методических пособиях и методических рекомендациях «Современный удмуртский литературный процесс»' (2007), «Литература народов России» (соавт." Р: 3. Хайруллин, 2007, 2-е- изд. доп. и перераб.), «Удмуртская литература в 1970-2000-е годы» (соавт. В. Л. Шибанов, на удм. яз, 2008) и др.

По теме исследования прочитаны доклады на Международных финно-угорских конгрессах (Ювяскуля, 1995; Тарту, 2000; Йошкар-Ола; 2005), Всероссийских научных конференциях финно-угроведов (Саранск, 2000; Сыктывкар, 2005), Всероссийских научных конференциях «Литература Урала: Проблема- региональной идентичности и развитие художественной традиции» (Екатеринбуг, 2006), «Литература Урала: Автор как творческая индивидуальность (региональный и национальный аспекты)»' (Екатеринбург, 2007), «Литература1,

Урала: Локальные тексты и типы региональных нарративов» (Екатеринбург, *

2008), «Проблемы филологии народов Поволжья» (Москва, 2007; 2009); Межвузовских научно-практических конференциях «Средства массовой информации в современном мире. Петербургские чтения» (Санкт-Петербург,

2004; 2005), Российских уииверситетско-академических научно-практических конференциях (Ижевск, 1997; 1999; 2001; 2003; 2005; 2007). Результаты диссертации излагались также в выступлениях на Международных научных и научно-практических конференциях, посвященным проблемам развития языка и культуры, - «Язык, литература, культура: диалог поколений» (Чебоксары, 2003), «Русское литературоведение в новом тысячелетии» (Москва, 2004), «75 лет высшему образованию в Удмуртии» (Ижевск, 2006), «Продвижение имиджа* регионов России (Продвижение имиджа Удмуртии: опыт и перспективы)» (Ижевск, 2007), «Духовная традиция в русской литературе. К 450-летию добровольного вхождения Удмуртии в состав Российского государства» (Ижевск, 2008), межрегиональных - «Материальная и духовная культура Поволжья ш Урала: История и современность» (Глазов, 2002; 2005), «Коми-пермяки и финно-угорский мир» (Кудымкар, 2005), «Историко-педагогический опыт и проблемы разработки учебно-методических изданий на современном этапе» (Ижевск, 2007). Имеются публикации в научных журналах, рекомендованных ВАК РФ.

Структура работы. Структура* диссертации обусловлена решением^ основных задач и состоит из введения, трех глав, заключения и. списка литературы. Части и главы диссертации разнородны по своему объему, что определяется рассматриваемым материалом и проблематикой соответствующих paздeлoвí Выделяется, большим объемом глава, посвященная'удмуртской прозе 1990-2000-х годов, поскольку она складывается на основе мало используемого* в литературоведческом обиходе материала. Это объясняется тем, что в данной главе рассматривается материал литературы последних лет, отрефлексированный лишь в критике.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Удмуртская проза второй половины XX - начала XXI века: человек и мир, эволюция, особенности художественного воплощения"

Заключение

Анализ этапов эволюции удмуртской прозы, представленный в данном исследовании, позволяет со всей уверенностью утверждать, что при всей сложности, противоречивости, при всем драматизме литературной жизни различных периодов второй половины XX — начала XXI вв. удмуртская литература постоянно вырабатывала систему единых, важных для собственного развития принципов художественного воплощения человека и мира. С 1960-х годов удмуртская литература направила свои усилия на осмысление человека, живущего на историческом разломе веков, в момент смены цивилизаций. Задачей прозаиков стало запечатление не только уходящего национального патриархального мира, но и сохранение его нравственных, духовных традиций для будущего. Философско-антропологические проблемы начинают осознаваться в литературе не в отношении человека вообще, а человека-удмурта. Эта ч тенденция постепенно складывается и внедряется' в литературу со второй половины 50-х годов XX в. На данном этапе развития литературы народный характер реализует идею активной'личности, постепенно осознающей, что от нее зависит судьба страны. Фольклорные формы выражения точки зрения героя, просторечное слово являются способом обретения независимости от политической конъюнктуры времени, возможностью внеидеологической оценки мира.

Герой удмуртской прозы 1950-60-х годов вырастает из опыта литературы предшествующих эпох, что обусловливает его переходную сущность: от героя, ограниченного идеологическими рамками, к свободной личности, осознающей свои национальные корни и человеческую индивидуальность. Ведущей жанровой формой данного периода развития^ удмуртской литературы является роман, структура которого, по сравнению с романом 1930-40-х годов трансформируется: эпический конфликт постепенно отходит на второй план и уступает место психологическому. Данный тип конфликта позволяет начать движение к созданию образа нового героя, чей внутренний мир не определяется классовой принадлежностью и в меньшей степени зависит от идеалов конкретной эпохи.

Изучение литературного процесса Удмуртии дает возможность сделать вывод о том, что прорыв литературы к новому уровню художественного развития связан, в первую очередь, с творчеством Г. Красильникова и Р. Валишина. Их художественные поиски определили пути познания основ национального характера и народного духа, формирование новых средств художественной выразительности, изменение жанровых систем. Эти писатели в понимание человека, и окружающей действительности внесли свое представление о гармоничном и разумном устройстве мира, в котором: человек-труженик является подлинным властелином земной красоты, духовного богатства предков.

Главные черты удмуртской прозы 1970-х — середины 1980-х годов проявились как продолжение и развитие основных тенденций литературного процесса предшествующего периода, но в то же время они имеют свои особенности; обусловленные новой исторической ситуацией. Литература семидесятых годов, получивших ярлык «застойных» лет,, долгие годы оценивалась негативно. С течением времени все яснее, осознается то, что для общественных, культурных, художественных процессов; современности литература семидесятых годов имеет важное значение. Основной; тон в прозе задают роман и повесть больших объемов, , как правило, выросшие из очерка и посвященные хозяйственно-производственной жизни колхозов г в условиях научно-технического прогресса. В^крупных жанрах доминируют представления о мире прежде всего как о феномене социальном.

Обращаясь к анализу проблем; , связанных; с НТР, писатели видели свою задачу как в» постижении' народного характера;, в; осмыслении универсальных ценностей, восходящих к национальному прошлому, так и в показе передового человека времени,- отвечающего требованиям эпохи. При всей: изначальной ориентации на «социальный: заказ», реальное значение;: этих произведений оказывалось шире известных идеологических установок. Создавая произведения на актуальную «местную» производственную тематику, писатели так илц^—^- 11Наче вставали перед необходимостью осмысления коренных проблем народно!-^ т>кизНИ поиска новой образности, языкового многообразия, модернизации сюжетог^^

Несмотря на значимость творческих исканий, связанных жанрами Р^с^зугана и повести, в удмуртской прозе 1970 - 80-х годов следует признать опреде^гл^-зающим жанр рассказа, который во многом опередил развитие романа того времеы^^-^ внес существенные коррективы в художественную картину мира, решил ва^егг^зейшие эстетические задачи, стоящие перед национальной литературой. Ф°Р*>*<=1:;алъный приоритет в литературе семидесятых - восьмидесятых годов был за но осмысление социально-психологических коллизий времени происходит ^ жанре рассказа. Именно в жанре рассказа складываются и вызревают новые плодотворные тенденции, которые получают дальнейшее самобытное ра^^звитие в удмуртской литературе постсоветского времени. Это явилось пР0ДО-Тзгзж:ением нравственно-гуманистических, социально-этических и художественных: Шоисков литературы «оттепели». Критика советского периода часто обвиняла ;р>^ссказ в несоответствии социальному контексту, «размытости» героя и конфли^сгига. Но с художественной точки зрения, именно рассказ, осваивал опыт опосред<^>:ванного психологического способа изображения героя. Если производственный рхсгхман так или иначе отстранял героя от судьбы своей нации, то рассказ, напротив.^ активно вписывал героя в национальный.мир.

Малая эпическая форма стала для национальной литературы своего рода художественной1 лабораторией, экспериментальным полем для Различных замыслов, и начинаний, которые получили более сложное решение в по^«^сти иди романе последующих лет. Главная1, особенность удмуртского ^рассказа семидесятых годов - устремленность- к постижению светлых, поло^кгЕзггельных начал жизни,.стремление изобразить человека нравственно здорового, хмельного обладающего- душевной щедростью, добротой. Эта особенность тг&с>рЧества писателей 1970-х годов ценна и привлекательна как утраченный наЕС&о:нально эстетический опыт, поскольку за последние годы в удмуртской л^п-ературе обращенной к теме современности, ощущается нехватка жизнеутверждающего начала. Развитие рассказа связано также с усилением в литературе тенденции к символической обобщенности. Ощущая потребность в серьезных размышлениях над вечными нравственными и философскими проблемами, удмуртская малая проза начинает активно обращаться к традициям сказа, притчи, народных преданий, мифа.

Начавшиеся в стране со второй половины 1980-х годов перестроечные процессы радикально изменили культурную и литературную жизнь общества. Отличительной чертой переходного периода стало пробуждение национального чувства, литература заново открывала свое забытое наследие, ощущала народный дух. В удмуртском литературоведении в последние годы сложилось мнение, что «старая» национальная культура перестала существовать в самые же первые «постперестроечные» годы, что активные позиции в процессе изменения форм и приемов литературы заняли молодые авторы. Картина реальной литературной жизни тех лет много сложнее и противоречивее. Эстетика постсоветской удмуртской литературы начинает складываться в творчестве зрелых, хорошо известных писателей, т. е. замена одного эстетического кода другим связана главным образом не с новыми именами, а с новыми произведениями авторов старшего и среднего поколения, работающих в русле национальных реалистических традиций, характеризующихся взаимодействием разных эстетических компонентов. Показательна для истории удмуртской литературы второй половины двадцатого века эволюция творчества С. Самсонова, отражающаяся в новом открытии мира, которое совершалось в сознании народа в эпоху его общественного и национального пробуждения.

Новый этап художественного- развития- связан в удмуртской литературе с явлением «этнофутуризма», имеющего в среде национальной интеллигенции своих приверженцев и оппонентов. Излишняя увлеченность наших литераторов зарубежными идеями привела к разрыву между художественной практикой и теорией литературы. Термины и категории, разработанные применительно к другой культуре, стали механически прилагаться к произведениям удмуртских писателей, без учета их духовно-практического опыта, изначальной природы их самобытного творчества. Время обострило проблему «советской удмуртской классики» в ее отношении к «современности», поставило вопрос о преемственности художественных традиций предшествующих лет.

Определяющим фактором в движении современной литературы стала эволюция творческого сознания писателя. Демократизация героя, показ многосложности человеческих связей, критический пафос, поиск корней национальной жизни, свободная композиция — черты круто изменившей свой облик национальной литературы девяностых годов. Основой для формирования новой жанровой модели в современной удмуртской прозе стала повесть, которая в удмуртской литературе теснее всего связана с открытыми формами авторского самовыражения, с документальными, автобиографическими жанрами. При распространении в литературе субъективированных форм повествования изменилось в ней и место рассказа. Широко представленный в литературе предшествующих периодов жанр рассказа с объективированным типом повествования уходит на второй план литературного процесса, его место занимают литературный портрет, эссе, зарисовка, авторская сказка.

Смещение литературно-критической мысли в сторону осмысления исторического прошлого, на первое место по активности и удельному весу выдвинуло в литературе значение документа. Современная удмуртская документалистика утверждает себя в качестве самостоятельного направления и вместе с тем играет важную интегрирующую роль в нынешнем литературном процессе. Здесь явственно обнаруживается такая- существенная особенность современной удмуртской прозы, как синтез национального литературного творчества с научным знанием. Процесс этого взаимодействия обогащает литературу и в плане гносеологическом, и в плане сближения принципов и форм научного и художественного мышления.

Развитие мемуарных жанров в современной удмуртской литературе можно рассматривать как отражение процесса формирования культурных форм новой писательской идентичности, поисков национальным художником своего места в новом историческом пространстве. Этот процесс в удмуртской литературе во многом обусловлен самоидентификацией народа, осмыслением подлинных примет национальной жизни в новом времени, изображением характерных ее проявлений. Биографический сюжет становится способом анализа определенного пласта национальной действительности.

Литература человеческого документа сумела увидеть в индивидуальных свойствах характера персонифицированный образ народа. Воспроизведенная в текстах этого ряда картина мира является своеобразным мостом, перекинутым из истории в настоящий день, что обеспечивает непрерывность передачи моральных ценностей от одной эпохи к другой.

Приметной чертой творчества ряда современных удмуртских писателей стало стремление осмыслить ценностную'иерархию, лежащую в основе христианской культуры, приблизиться к православной истине. Однако обращение к духовной тематике у многих удмуртских писателей не предполагает изображение мира и человека в соответствии с каноном православной веры. Целостность христианского мироощущения проявляется в творчестве М. Г. Атаманова; отца Михаила.

В современной филологической науке актуализируется вопрос о развитии национальной литературы в. связи с народнопоэтической традицией. Мифотворческие тенденции в удмуртской прозе воплотились в текстах произведений, основанных на. авторской приверженности к родовому началу. Отличительной чертой удмуртской литературы является-то, что большая часть-архетипов' и мифологем, бытующих в текстах удмуртских авторов, носит непреднамеренный, бессознательный характер. Это и выделяет произведения^ наших авторов^ на фоне опыта общепризнанных писателей, для которых характерно сознательное мифологизирование. Обращение удмуртских писателей к приемам условности, метафоричности, многозначности дало им возможность расширить, обновить традиционную для удмуртской литературы «деревенскую» тематику, позволило осмыслить актуальные проблемы современности в философском аспекте. Это делает картину мира в национальной прозе по-новому объемной и сложной, представляя человека в его всесторонней обусловленности природой, средой, историей, памятью.

Одной из черт современной удмуртской прозы является сосуществование в ней достаточно автономных по своим социокультурным характеристикам различных литературных практик. Важную роль начинает играть обращение художника к формам массовой литературы. Если русская массовая литература развивается в системе специфических для нее жанров (детектив, фэнтези, триллер, женский роман и т. д.), то в удмуртской литературе классификация жанров не отработана, не развит и порядок ориентиров, что имеет в эстетическом плане скорее положительное, чем отрицательное значение, потому что позволяет писателю балансировать на грани, двух и более жанровых систем, обращаясь своим произведением к разным типам читателя одновременно.

Для нас оказывается важным и очевидным тот факт, что самое значимое слово в художественном! решении проблемы человека на «рубеже эпох», «рубеже культур» сказали писатели старшего и отчасти среднего поколений. С приходом в удмуртскую прозу молодых авторов, дебютировавших во второй половине 1990-х годов, наметилась тяга литературы к активным экспериментам в области форм и техники повествования, прежде всего в языке. Произведения, настроенные на пересмотр сложившихся традиций и тенденций, в определенных кругах удмуртской критики, как и в других культурах, получили название постмодернизм, сейчас рано говорить о плодах, которые принесет новое поколение писателей, но попытки «революционного» обновления литературы, при всей талантливости ряда представителей этой волны, пока не увенчались успехом.

355

I 1 г

Сегодня литература выдвигает идею народного самосознания как опору для выхода из кризиса современности. Напряженно и проницательно вглядываются национальные писатели в проблемы народной жизни, стремятся восстановить распавшуюся связь времен, достичь синтеза национального с общечеловеческим. Литература осуществляет извечное предназначение искусства — «возвращать в общество того, что есть истинно прекрасного и что изгнано из него нынешней бессмысленной жизнью» [79, с. 260].

Список научной литературыЗайцева, Татьяна Ивановна, диссертация по теме "Литература народов Российской Федерации (с указанием конкретной литературы)"

1. Научно-критическая литература

2. Абашева, М. П. Литература в поисках лица. Русская проза в конце

3. XX века: становление авторской идентичности / М. П. Абашеева. — Пермь : Изд-во Перм. ун-та, 2001. 320 с.

4. Аверинцев, С. С. Мифы/ С. С. Аверинцев, М.Н.Эпштейн// Литературный энциклопедический словарь / под ред.: В.М.Кожевникова, П. А. Николаева. -М., 1987.-752 с.

5. Агеносов, В. В. Генезис философского романа: учеб. пособие/

6. B. В. Агеносов. -М. : МГПИ им. И. В. Ленина, 1986. 131 с.

7. Алиева, С. У. Национальная идея и эстетика социалистического реализма / С. У. Алиева // Нация. Личность. Литература / отв. ред. Н. С. Надьярных. М., 1996. - Вып. 1. - С. 67-81

8. Анашенков, Б. А. Литература в век научно-технической революции : кн. для учащихся / Б. А. Анашенков. М. : Просвещение, 1979. — 112 с.

9. Апухтина,' В. А Художественно-биографическая проза/ В.А.Апухтина// Современная советская проза (60-70-е годы) : учеб. пособие для филол. фак. ун-ов / В.А.Апухтина. — 2-е изд., перераб. и доп. — М.: Высш. шк., 1984.—1. C. 208-228.

10. Артеменко, Е. Б. Миф. Фольклор. Эстетика тождества (к постановке проблемы) / Е. Б. Артеменко // Этнопоэтика и традиция : к 70-летию чл.-корр. РАН В. М. Гацака / отв. ред. В. А. Бахтина; Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. М., 2004. - С. 57-67.

11. Арутюнов, Л. Н. Национальный мир и человек / Л. Н. Арутюнов // Советская» литература и мировой литературный процесс. Изображение человека / под ред. Л. Н. Арутюнова, А. Л. Дымшиц, Я. Е. Эльсберг. — М., 1972.-С. 166-209.

12. Архипов, Т. А. Майн жингресэсь «Чингыли гуръёс»? Тодмо писатель -аслаз егит эшез сярысь = О чем поют «Звонкие мелодии»? Известный писатель о своем молодом друге. / Т. А. Архипов // Молот. — 1977. № 3. - С. 48—53.

13. Ю.Архипов, Т. А. О себе и о долге / Т. А. Архипов // Удмуртская правда. -1983.-28 июля.

14. И.Ас вакытэзлэн пиез. Семен Самсоновлы- 70- Сын своего времени. Семену Самсонову 70. : [интервью с критиком Татьяной Зайцевой / записала Людмила Айтуганова] // Кенеш. - 2001. - № 8. - С. 50-54.

15. Атаманов, М. Г. Глобализация и судьбы малых народов России/ М. Г. Атаманов // Православные вести. 2002. — № 26 (045).

16. Афанасьев, А. Н. Древо жизни: избр. ст./ А.Н.Афанасьев.- М.: Современник, 1982. — 462 с.

17. Бальбуров, Э. А. Поэтика лирической прозы (1960-1970-е годы)/ Э. А. Бальбуров. Новосибирск : Наука, 1985. - 136 с.

18. Барт, Р. Мифологии/ Р.Барт; пер. с фр., вступ. ст., коммент. С. Зенкина. — М.: Изд-во им. Сабашниковых, 1996. — 313 с.

19. Бассель, Н. М. Типологические связи эстонской советской литературы с литературами других народов. Художественная проза: автореф. дис. . д-ра филол. наук / Н. М. Бассель; Тартус. гос., ун-т. — Тарту: Тартус. гос. ун-т, 1981.-31 с.

20. Бахтин, М. М. Вопросы литературы и эстетики : исслед. разных лет/ М. М. Бахтин. М. : Худож. лит., 1975. - 502 с.

21. Бахтин, М. М. Проблемы поэтики Достоевского / М. М. Бахтин. Изд. 4-е. - М.: Совет. Россия, 1979. - 320 с.

22. Бахтин, М. М. Эстетика словесного.творчества/ М. М: Бахтин; сост. С. Г. Бочаров ; текст подгот. Г. С. Бернштейн и Л. В. Дерюгина*; примеч. С. С. Аверинцева и С. Г. Бочарова. М.: Искусство, 1979. - 424 с.

23. Белая, Г. А. Искусство и действительность (поэтика социалистического реализма) / Г. А. Белая // Звезда. 1973. - № 3. - С. 208-217.

24. Белая, Г. А. Художественный мир современной прозы / Г. А. Белая.— М. : Наука, 1983.-191 с.

25. Белинский, В. Г. Собрание сочинений. В 3 т. Т. 3 / В. Г. Белинский. -М. : Гослитиздат, 1948. 924 с.

26. Белинский, В. Г. Полное собрание сочинений. В 13 т. Т. 1 /

27. B. Г. Белинский. -М. : Изд-во АН СССР, 1953. 573 с.

28. Белокурова, С. П. Русская литература. Конец XX века: уроки современной русской литературы : учеб.-метод. пособие / С. П. Белокурова,

29. C. В. Друговейко. СПб. : Паритет, 2001. - 512 с.

30. Берковский, Н. Я. О мировом значении русской литературы/ Н. Я. Берковский ; вступ. ст. Г. М. Фридлендера ; АН СССР, Ин-т рус. лит. -JI. : Наука, Ленинград, отд-ние, 1975. 184 с.

31. Богомолова, 3. А. О творчестве Геннадия Красильникова: крит.-биограф. очерк / 3. А. Богомолова. Ижевск : Удмурт, кн. изд-во, 1962. — 81 с.

32. Богомолова, 3. А. Песня над Чепцой и Камой / 3. А. Богомолова. М. : Современник, 1976.— 269 с.

33. Богомолова, 3. А. Песнянад Чепцой и Камой / 3. А. Богомолова. 2-е изд., доп. - М. : Современник, 1981. - 352 с.

34. Богомолова,3.А. Геннадий Дмитриевич Красильников/ З.А.Богомолова// История удмуртской советской литературы : в 2 т. / ИМЛИ им. А. М. Горького АН СССР, НИИпри СМ У АССР. Ижевск, 1988*. - Т. 2. - С. 82-108.

35. Богомолова, 3. А. Чильтэро укно= Окно в кружевах./ З.А.Богомолова// Кенеш. 1994. -№ 11. - С. 52-58.

36. Богомолова, 3. А. Поиск жизненных ценностей/ 3. А. Богомолова// Голоса эпохи: ст., воспоминания, эссе, очерки; письма / 3. А. Богомолова. -Ижевск, 2003. С. 336-346.

37. Большакова, А. Ю. Нация и.менталитет: феномен «деревенской прозы» XX века / А. Ю. Большакова1. — М.: Ком. по телекоммуникациям* и средствам массовой информ. Правительства Москвы, 2000. — 132 с.

38. Большакова, А. Ю. Русская деревенская проза в новом осмыслении/ А. Ю. Большакова // Литературная учеба. 2001. - № 4. - С. 45-47.

39. Бочаров, А. Г. Требовательная любовь : концепция личности в современ. совет, прозе / А. Г. Бочаров. — М. : Худож. лит, 1977. 364 с.

40. Брыжинский, А. И. Современная мордовская проза : (движение жанра) /

41. A. И. Брыжинский. Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1995. - 232 с.

42. Вайншгейн, О. Б. Розовый роман как машина желаний/ О. Б. Вайнштейн// Новое литературное обозрение. — 1996. № 22. — С. 303-330.38;Вашошев, В. М. Котькудиз адями дуно = Каждый человек дорог. /

43. B. М. Ванюшев//Молот. 1972:--№ 10. - С. 37-43 .

44. Ванюшев, В. М. Не расставаясь с рассказом / В. М. Ванюшев // Счет предъявляет время : сб. лит.-крит. ст. / сост. А. Ермолаев. Ижевск, 1977.-С:147-165.

45. Ванюшев, В; МЬ Расцвет и сближение::, о типологии соотношения национального и интернационального в удмуртской и других младописьменных литературах / В; М. Ванюшев. Ижевск : Удмуртия, 1980. -252 с.

46. Ванюшев, В. М. Мифологические сюжеты и образы в удмуртской поэзии / В. М. Ванюшев // Удмуртская мифология / науч. ред. В. Е. Владыкин. — Ижевск, 2004. С. 159-171.

47. ВасинкищА. А Героические годы: жанр военного романа в литературах народов Поволжья/А. А. Васинкин. — Йошкар-Ола : Map. кн. изд-во,,1987.— 128 с.

48. Вахрушев, А. В. Пой, чипчирган! / А. В. Вахрушев // Комсомолец Удмуртии. 1989. - 8 апр.

49. Вейман, Р. История литературы и мифология : очерки по методологии и истории лит. : пер. с нем. / Р. Вейман. М. : Прогресс, 1975. - 344 с.

50. Владимиров, Е. В. Обретение традиций / Е. В: Владимиров. -Чебоксары : Чуваш, кн. изд-во; 1982; — 272 с.

51. Владыкин, В. Е. Тангыра нош жонгетэ на. = А тангыра еще звучит. / В. Е. Владыкин?// Инвожо. 200 Г. - № 3. - С. 21-22.

52. Владыкин, В. Е. Самородок (штрихи к портрету М. Г. Атаманова) / В. Е. Владыкин // С верой, надеждой, любовью / Удмурт, гос. ун-т; ред. А. Г. Шкляев. Ижевск : Удмурт, гос. ун-т, 2005. - С. 9-13.

53. Владыкина, Т. Г. Удмуртский фольклор: проблемы жанровой эволюции и систематики: монография/ Т.Г.Владыкина.— Ижевск: Удмурт, ин-т истории, яз. и лит. УрО РАН, 1997. — 356 с.

54. Власенко, А Н Геннадий Красильников: лит. портрет/ А. Н. Власенко. М. : Совет. Россия, 1981. - 174 с.

55. Вместо предисловия / Н. С. Кузнецов // Из мрака. / Н. С. Кузнецов. — Ижевск, 1994. С. 5-6.

56. Волков, Э. В. Ку выльмод тон, критика— Когда ты обновишься, критика?. / Э. В. Волков//Молот. 1986.-№9.-С. 38-44.

57. Воробьева, Н. Н. Принцип историзма в изображении характера: классич. традиция и сов. лит. / Н. Н. Воробьева ; АН ССС, Ин-т мировой лит. им; А. М. Горького. — М- : Наука, .1978; — 264 е.

58. Гаврилова-Решитько, М. В. Инвожо али но пиштэ. Роман Валишинлы— 60 = Инвожо и теперь светит. Роману Валишину 60. / М. В. Гаврилова-Решитько//Кенеш. - 1997. - №11712. - С. 88-90.

59. Газизова,. А. А. Обыкновенный человек; в меняющемся мире : опыт типолог. анализа; совет, философ, прозы 60-80-х г. : учеб. пособие для студентов филол: фак. / А. А. Газизова. — М. : Прометей; 1990. — 80 с.

60. Газизова, А. А. Принципы' изображения маргинального человека в русской; философской прозе 60-80-х годов двадцатого века: опыт типологического человека :: дис. д-ра; филол. наук / А. А. Газизова:— М., 1992.-387 с.

61. Галимуллин, Ф. Г. Актуальные задачи литературоведов Поволжья/ Ф. Г. Галимуллин // Проблемы филологии народов Поволжья : межвуз. сб. науч. ст. / Моск. гос. пед. ун-т. М.; Ярославль, 2007. - Вып. 1. - С. 3—7.

62. Гальперин, И. Р. Текст как объект лингвистического исследования/ И. Р. Гальперин ; ред. Г. В. Степанов. -М. : Наука, 1981. 140 с.

63. Гаспаров, Б. М. Литературные лейтмотивы: очерки по русской литературе XX века/ Б. М. Гаспаров. — М. : Наука: Восточная лит., 1993.— 304 с.

64. Гаспаров, М. Л. Как писать историю литературы / М. Л. Гаспаров// Новое литературное обозрение. — 2003. № 59. - С. 142-146.

65. Гачев, Г. Д. О национальных картинах мира / Г. Д. Гачев// Народы Азии и Африки. 1967. - № 11. - С. 77-92.

66. Гачев, Г. Д. Наука и национальная культура : (гуманитар, коммент. к естествознанию) / Г. Д. Гачев. Ростов н/Д : Изд-во Ростов, ун-та, 1993. - 320 с.

67. Гачев, Г. Д. Космо-Психо-Логос: национальные образы мира/ Г. Д. Гачев. -М.: Акад. проект, 2007. 510 с.

68. Гегель, Г. В. Ф. Лекции по эстетике. В 2 т. Т. 1 / Г. В. Ф. Гегель ; пер. с нем. Б. Г. Столпнера. СПб. : Наука, 1999. - 621 с.

69. Гей, Н. К. Знак и образ/ Н. К. Гей// Контекст-1973 : лит.-теорет. исслед. -М.: Наука, 1974. С. 281-305.

70. Гинзбург, Л. В. О документальной литературе и принципах построения характера / Л. В. Гинзбург // Вопросы литературы. 1970. - № 7. - С. 62-91.

71. Гинзбург, Л. Я. О психологической прозе / Л. Я. Гинзбург. — Л. : Совет, писатель, Ленинград, отд-ние, 1971. — 464 с.

72. Гинзбург, Л. Я. О литературном герое / Л. Я. Гинзбург. Л. : Совет, писатель, Ленинград, отд-ние, 1979. - 224 с.

73. Гоголь, Н. В. Выбранные места из переписки с друзьями / Н. В. Гоголь, сост., вступ. ст. и коммент. В. А. Воропаева. — М. : Совет. Россия, 1990. 432 с.

74. Головко, В. М Художественно-философские искания позднего Тургенева (изображение человека) / В. М. Головко. Свердловск : Изд-во Урал, ун-та, 1989.- 168 с.

75. Головченко, Л. С. О мастерстве психологического анализа в рассказах Г. Д. Красильникова / Л. С. Головченко // Г. Д. Красильников писатель и человек : ст., воспоминания / сост. 3. А. Богомолова, В. М. Ванюшев. - Ижевск, 1982.-С. 187-196.

76. Голосовкер, Э. Я. Логика мифа / Э. Я. Голосовкер. М. : Наука, 1987. — 218 с.

77. Горбушин, М В. Мед кошкоз-а?= Что ли пусть уходит?./ М. В. Горбушин // Молот. 1972. - № 5. - С. 40-42.

78. Громова, М. И. Русская драматургия конца XX — начала XXI века : учеб. пособие / М. И. Громова. М. : Флинта : Наука, 2005. - 368 с.

79. Грязев, Г. Г. Выль пушъетъёс полысь = Из новых ростков. / Г. Г. Грязев // Советской Удмуртия. 1983. — 15 янв.

80. Гулыга, А. В. Путями Фауста : этюды германиста / А. В. Гулыга. М. : Совет, писатель, 1987. - 365 с.

81. Гусев, В. И. Герой и стиль : к теории характера и стиля : совет, лит. на рубеже 60-70-х гг. / В. И. Гусев. М. : Худож. лит., 1983. - 286 с.

82. Гюнтер, X. Жизненные фазы соцреалистического канона / X. Гюнтер // Соцреалистический канон : сб. ст. / под общ. ред. X. Гюнтера и Е. Добренко. — СПб., 2000. С. 281-288.

83. Давыдов, Ю. Н «Интеллектуальный роман» и философское мифотворчество / Ю. Н. Давыдов // Вопросы литературы. 1977. - № 9. - С. 127-171.

84. Далгат, У. Б. Литература и фольклор : теорет. аспекты / У. Б. Далгат. — М.: Совет, писатель, 1981. 190 с.

85. Далгат, У. Б. Этнопоэтика в русской прозе 20-90-х гг. XX века : (экскурсы) / У. Б. Далгат. М. : ИМЛИ РАН, 2004. - 212 с.

86. Делёз, Ж. Различие и повторение/ Ж Делёз; пер. с фр.: Н. Б. Маньковской, Э.П.Юровской; науч. ред. Н. Б. Миньковская. СПб. : Петрополис, 1998.384 с.

87. Демин, В. И. Комическое в мордовской литературе : (этапы эволюции) / В. И. Демин. Рузаевка : б. и., 2001. - 259 с.

88. Демина, Л. И. Конфликт в литературном процессе 50-60-х годов XX века / Л. И. Демина. М. : Изд-во МГОУ, 2007. - 288 с.

89. Дмитриев, А. П Тема «Православие и русская литература» в публикациях последних лет / А. П. Дмитриев // Русская литература. 1995. - № 1. — С. 225269.

90. Добролюбов, Н. А. Собрание сочинений. В 9 т. Т. 6. Статьи и рецензии 1860/ Н. А. Добролюбов; под общ. ред.: Б. И. Бурсова, А. И. Груздева, В. В. Жданова и др.. -М.; JI.: Гос. изд-во худож. лит., 1963. — 575 с.

91. Домокош, П. История удмуртской литературы / П. Домокош, пер. с венг. В. Васовчик. Ижевск : Удмуртия, 1993. - 445 с.

92. Дробашенко, С. В. Феномен достоверности : очерк теории документ, фильма / С. В: Дробашенко. М. : Наука, 1972. - 184 с.

93. Егоров, А М. Пусть всегда будет в сердце/ А М: Егоров// Авангард.- 1994.21 июль.

94. Елкин; П. В. Восхождение. Энергия исканий / П. В. Елкин // С верой, надеждой; любовью / Удмурт, гос. ун-т; ред. А. Г. Шкляев:-Ижевск, 2005. -С:141-144.

95. Ермаков, Ф. К. Герои книги сельские труженики / Ф. К. Ермаков // Удмуртскаяправда. — 1961. - 12мая. >

96. Ермаков, Ф. К. Путь удмуртской прозы: очерки/ Ф.К.Ермаков.— Ижевск : Удмуртия, 1975. 140 с.

97. Ермаков, Ф. К. На вершины мастерства / Ф. К. Ермаков // Современная удмуртская проза: ст., рецензии, обзоры / сост. Т. А. Полторацкая ; науч. ред. А. Г. Шкляев. Ижевск, 1981. - С. 94-96.

98. Ермаков, Ф. К. Творческие связи удмуртской литературы с русской и другими литературами / Ф. К. Ермаков. Ижевск : Удмуртия, 1981. - 196 с.

99. Ш.Ермаков, Ф. К. Межпредметные связи удмуртской и русской литератур : пособие для учителей-словесников / Ф. К. Ермаков. — Ижевск : Изд-во Удмурт. ИУУ, 1993. 132 с.

100. Ермаков, Ф. К. Семен Самсонов. Жизнь и творчество : пособие для учителей и учащихся / Ф. К. Ермаков. — Ижевск : Удмуртия, 1996. 68 с.

101. Ермаков, Ф. К. Ма со этнофутуризм? = Что такое этнофутуризм?. / Ф. К. Ермаков // Вордскем кыл. 2001. - № 8. - С. 61-71.

102. Ермолаев, А. А. Трудное счастье / А. А. Ермолаев // Дружба народов. -1958.-№8.-С. 249-250.

103. Ермолаев, А. А. Герой, сюжет, характер / А. А. Ермолаев// Дружба народов. 1968. -№ 10. - С. 251-254.

104. Ермолаев, А. А. Внимание к личности/ А. А. Ермолаев// Счет предъявляет время : сб. лит.-крит. ст. / сост. А. А. Ермолаев. — Ижевск, 1977. — С. 129-147.

105. Ермолаев, А. А. Зэм ик-а тангыра котжожа?= Действительно ли печалится тангыра?. / А. А. Ермолаев // Инвожо. 2001. - № 4. - С. 23-27.

106. Ермолаев, А А. Иыромон вакыт= Время заблуждений./ А. А. Ермолаев// Кенеш. 2002. - № 1. - С. 70-73.

107. Ермолаев, А. А. Горячее сердце писателя / А. А. Ермолаев // Заметки непостороннего*: ст., рецензии об удмурт, лит. / А. А: Ермолаев. — Ижевск, 2005.-С. 55-61.

108. Ермолин, Е. А. Глазами соучастника. Частное время литературы : год 1999 / Е. А. Ермолин // Дружба народов. 2000. -№ 1. - С. 210-212.

109. Ершов, Л. Ф. Валентин Распутин и социально-философская проза 1970-1980-х годов / Л. Ф. Ершов // Русская литература. 1987. - № 1. с. 145156.

110. Ершов, Л. Ф. Память и время/ Л. Ф. Ершов. М. : Современник, 1984.-287 с.

111. Есин, А Б. Художественный психологизм как теоретическая проблема/ А. Б. Есин// Вестник Московского ун-та. Сер. 9. Филология. 1982.- № 1.— С. 17-24.

112. Есин, А Б. Психологизм русской классической литературы/А. Б. Есин. — 2-е изд., перераб. -М. : Флинта : Моск. психол.-социал. ин-т, 2003. — 176 с.

113. Жидков, В. С. Искусство и картина мира/ В.С.Жидков, К. Б Соколов. СПб. : Алетейя, 2003. - 464 с.

114. Загребин, Е. Е. Путь в Европу начинается с Родины / Е. Е. Загребин // Удмуртская правда. — 2006. 18 янв.

115. Зайцев, В. А. История русской литературы второй половины XX века : учебник / В. А. Зайцев, А. П. Герасименко. — М. : Высш. шк., 20041 — 455 с.

116. Зайцева, Т. И. Идеал и реальность: герой и конфликт в художественной литературе народов Поволжья и Приуралья (50-80-е гг.) / Т. И Зайцева. Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 1993.-128 с.

117. Зайцева, Т. И. О. Четкарёвлэн повестьёсыз сярысь= О повестях О. Четкарева. / Т.И.Зайцева// Движение эпохи- движение литературы: удмурт, лит. XX века: учеб. пособие / С. Т. Арекеева, Т. И. Зайцева,

118. B. Г. Пантелеева и др. ; под ред. Т. И. Зайцевой и С. Т. Арекеевой. Ижевск, 2002.-С. 206-219.

119. C. Т. Арекеевой. Ижевск, 2002. - С. 129-145.

120. Зайцева, Т. И Публицистическое слою Семена Самсонова/ Т. И. Зайцева // Современная удмуртская проза (1980-2000-е гг.) : науч. изд. / Т. И. Зайцева.— Ижевск, 2006. С. 14-25.

121. Зайцева; Т. И. Современная удмуртская проза: проблемы, поиски, решения / Т. И Зайцева // Современная удмуртская проза (1980-2000-е гг.) : науч. изд. / Т. И. Зайцева. Ижевск : Удмурт, гос. ун-т, 2006. - С. 5-14.

122. Залыгин, С. П. Черты документальности / С. П. Залыгин // Вопросы литературы. 1970. .- № 2. - С. 41-53. .

123. Залыгин, С. П. Первые среди вторых / С. П. Залыгин // Литературная газета. 1975. - 13 авг.

124. Залыгин, С. П. О путях национальной прозы/ С.П.Залыгин// Современная удмуртская проза: ст., рецензии, обзоры / сост. Т. А Полторацкая; науч. ред. А Г. Шкляев. — Ижевск, 1981.-С. 145-154.

125. Затонский, Д. В. Роман и документ/ Д. В. Затонский// Вопросы литературы. 1978. - № 12. - С. 135-162.

126. Захаров, П. М. Сюсьтыл кадь медло: публицистлэн синмыныз = Пусть будет как свеча: глазами публициста. / П. М. Захаров // Инвожо. -1992.-№4.-С. 22-25.

127. Захаров, П. М. Этнофутуризм в удмуртской литературе : (выдержки из выступ, на этнофутурист. конф. в г.Тарту в 1999 г.)// Инвожо.- 2003.-№6/7.-С. 75-76.

128. Захаров, П. М. Путь к себе лежит через Европу : интервью по поводу / П. М. Захаров, А. А. Арзамазов // Удмуртская правда! 2005: — 30 нояб.

129. Звягина, М. Ю. Авторские жанровые формы в русской прозе конца XX века : монография / М. Ю. Звягина. — Астрахань : Изд-во Астрахан. гос. пед. унта, 2001.-179 с.

130. Золотарев, А. М. Родовой строй и первобытная мифология/ А. М. Золотарев ; отв. ред. Л. А. Файнберг. М. : Наука, 1964. — 328 с.

131. Зуева, А. С. Он нашел свою тему/ А. С. Зуева// Современная удмуртская проза / сост. Т. А. Полторацкая ; науч. ред. А. Г. Шкляев: — Ижевск, 1981.-С. 98-107.

132. Зуева, А. С. Проблема подтекста в прозе Г. Красильникова / А. С. Зуева; С. А: Елаганова // Г. Д. Красильников писатель и человек :

133. Статьи. Воспоминания / сост. 3. Богомолова, В. Ванюшев. — Ижевск, 11. С. 169-179.

134. Зуева, А. С. Поэтика удмуртского романа/ А.С.Зуева. • Удмуртия, 1984. - 192 с.

135. Зуева, А. С. Туала героез утчаса = В поисках современного героя. / А. С. Зуева // Молот. 1985. - № 1. - С. 41-42.

136. Зуева, А. С. Архетип «мировой горы» в повести Р. Валишина. -«Х"ора ветров» / А. С. Зуева // Удмуртская литература в контексте язычеcicnx и христианских традиций : монография / А. С. Зуева. — Ижевск, 1997.— О, 233254.

137. Зуева, А. С. Удмуртская литература в контексте язычес^сгизс и христианских традиций : монография / А. С. Зуева. Ижевск : Изд-во V~.2=i3vrypT ун-та, 1997.-372 с.

138. Иванова, А. А. Мой дом- моя крепость / А. А. Иванова// З^з^сская словесность. 1998. - № 1. - С. 2-6.

139. Измайлова, А. С. Мифопоэтическая образность в лирике <£>лора Васильева. Образ мирового дерева / А. С. Измайлова // Вестник Удмуртского университета. 1992. - № 6. - С. 58-63.

140. Ильина, Н. В. Художественный мифологизм бесермянского поэта М. Федотова в контексте удмуртской литературы 1980-1990-х годов : автореф. дис. . канд. филол. наук / Н. В. Ильина. Чебоксары, 2006. — 22 с.

141. Ишматова, М. Д. Агае сярысь тодэ ваёнъёс = Воспоминания о брате. // Художественная индивидуальность писателя и литературный процесс Урало-Поволжья: сб. ст. / отв. ред. Т. И. Зайцева, С. Т. Арекеева; УдГУ. -Ижевск, 2009.-С. 5-15.

142. Кавелти, Дж. Г. Изучение литературных формул / Дж. Г. Кавелти // Новое литературное обозрение. 1996. - № 22. - С. 33-64.

143. Казин, А. JI. Образ мира. Искусство в культуре XX века / Всерос. НИИ искусствознания ; А. JI. Казин. СПб. : ВНИИИ, 1991.-209 с.

144. Казымов, Г. М. Психологичиский анализ духовного мира героя и современные нравственные проблемы (на материалах произведений многонациональной советской прозы 80-х годов) : автореф. дис. . канд. филол. наук / Г. М. Казымов. М., 1990. - 21 с.

145. Каким должен быть курс истории литературы? «Круглый стол»// Вопросы литературы. 1998. - № 1. - С. 3-116 ; № 3. - С. 3-98.

146. Канторович, В. Я. Правда публицистики: о факте и вымысле/ В. Я. Канторович // Новый мир. 1973. - № 12. - С. 240-251.

147. Карасев, Л. В. Онтологический взгляд на русскую литературу/ Л. В. Карасев. -М.: б. и., 1995. 104 с.

148. Клементьев, А. А. Мылкыд но, кужым но трос на. (Есть еще и творческий настрой, и стремление.) / А. А. Клементьев, О. Г. Четкарев // Кенеш. 2003. - № 10. - С. 82-86.

149. Книги о труде должны заказывать корпорации Электронный ресурс. Режим доступа : http://www.polit.ru/culture

150. Ковский, В. Е. Литературный процесс 60-70-х годов: (динамика развития и проблемы изучения соврем, совет, лит.) / В. Е. Ковский. — М.: Наука, 1983.-336 с.

151. Кожинов, В. В. Философский роман/ В. В. Кожинов// Словарь литературоведческих терминов / ред.-сост.: Л. И. Тимофеев, С. В. Тураев ; ред.-библиогр. 3. В. Михайлова. М., 1974. - 509 с.

152. Козлов, А. С. Мифологическое направление в литературоведении США / А. С. Козлов. М. : Высш. шк., 1984. - 175 с.

153. Колобаева, Л. А. Концепция'личности в русской литературе рубежа XIX XX вв. / Л. А. Колобаева. - М. : Изд-во МГУ, 1990. - 336 с.

154. Колобаева, Л. А. «Никакой психологии», или Фантастика психологии?: (о перспективах психологизма в рус. лит. нашего века) / Л. А. Колобаева // Вопросы литературы. 1999. - № 2. — С. 3-20.

155. Колядич, Т. М. Воспоминания писателей: проблемы поэтики жанра: монография / Т. М. Колядич. М. : Мегатрон, 1998. - 276 с.

156. Компанеец, В. В. Русская социально-философская проза 1970-80-х годов: нравств. и психол. аспекты изображения, человека / В. В. Компанеец; под ред. В. В. Прозорова. Саратове Изд-во Саратов, ун-та, 1994. - 201 с.

157. Корепанов, А. Г. Софистика Алексея Красильиикова: полемические заметки по поводу одного интервью / А. Г. Корепанов // Инфо-Панорама. — 2004. 20 мая.

158. Корепанов, К. И. История и культура населения Елабужского края в раннеананьинскую эпоху (VIII—VI вв. до н.э.) / К. И. Корепанов. Елабуга : Изд-во Елабуж. гос. ист.-архитектур. и художеств, музея-заповедника, 1991. — 31 с.

159. Корман, Б. О. Изучение текста художественного произведения: для студентов-заочников 3-4 курсов фак. рус. яз. и лит. пед. ин-тов / Б. О. Корман. -М. : Просвещение, 1972. 110 с.

160. Кормилов, С. И. Психологизм/ С. И. Кормилов// Современный словарь-справочник по литературе / сост. и науч. ред. С. И. Кормилов. — М., 1999.-С. 394-395.

161. Кормилов, С. И Нерешенные проблемы современного литературоведения/ С. И. Кормилов // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология.— 2001.-№ 6.-С. 21-35. V

162. A. М. Горького АН СССР, НИИ при Совет, министров УАССР ; рук. авт. кол.

163. B. М; Ванюшев. Ижевск, 1988L-Т. 2.-С 144;-159.

164. Крюильников, А. Г. Новые мифы эпохи перестройки?/ А. Г. Красилышков // Удмуртский университет. — 1989. — 9 шоня.

165. Красильников, А. Г. Художнику в условиях рынка, на помощь государства лучше не надеяться / А. Г. Красильников // Инфо-Панорама. — 2004. —26 февр; — С. 16.

166. Красильников, Г. Д. Весь свой талант и жар сердец- родному народу! / Г. Д. Красильников // Удмуртская правда. 1967. — 4 июня.

167. Красильников, Г. Д Чистота писательского оружия/ Г. Д. Красильников// Удмуртская правда. — 1968. — 4 июня.

168. Красильников, Г. Д. Зырдыт сюлэмын : радио пыр вераськемез = В горячем сердце : из выступления по радио. / Г. Д. Красильников // Остаюсь с тобой: повесть, очерки, ст., письма/ Г. Д. Красильников. Ижевск, 1978.-С. 192.

169. Кубанцев, Т. И. Поэтический хронотоп жизненного пространства/ Т. И. Кубанцев ; науч. ред. П. Н. Киричёк. — Саранск : Изд-во Мордов. ун-та, 2005. 148 с.

170. Кузичева, А. П Чеховские традиции в творчестве Г. Д. Красильникова /

171. A. П. Кузичева // Чехов и литература народов Советского Союза : сборник / Ереван, гос. ун-т., Ин-т мир. лит. им. А. М. Горького АН СССР ; ред. кол. К. В. Айвазян и др.. Ереван, 1982. - С. 468-477.

172. Кузнецов, М. М. Мемуарная проза/ М.'М. Кузнецов// Жанрово-стилевые искания современной советской прозы / под ред. Л. М. Поляк и

173. B.Е. Ковского. -М., 1971.-С. 120-148.

174. Кузнецова, О. Н. Экологическое сознание и художественная культура/ О. Н. Кузнецова // Художественная культура и. гуманизация образования: межвуз. сб.науч. тр. / под ред. Л. М. Мосоловой. — СПб., 1992. С. 111-119.

175. Кузнецова, Т. Л. Коми повесть конца: XX- начала XXI в.: опыт художественных" поисков / Т. Л. Кузнецова. — Сыктывкар : Коми науч. центр УрО РАН, 2008.-44 с.

176. Кузнецова, Т. Ф. Картина мира и образы культуры / Т. Ф. Кузнецова // Культура: теории и проблемы : учеб. пособие для студентов и аспирантов гуманитар, специальностей / Т. Ф. Кузнецова, В. М. Межуев, И.О. Шайтанов и др.. -М., 1995.-С. 135-161.

177. Культовые памятники Камско-Вятского региона: материалы и исслед. / отв. ред. Н. И. Шутова ; сост. Н. И Шутова ; УрО РАН, Удмурт, ин-т истории, яз. и лит. Ижевск : УИИЯЛ УрО РАН, 2004. - 225 с.

178. Курганов, Е. Анекдот, миф и сказка: границы размежевания и нейтральные полосы / Е. Курганов // Проблемы границы в культуре : вШсНа КшБюа НеЫп§1еп81а ег ТагШег^а, VI / ред. Т. Л. Киселева. Тарту, 1998. -С. 290-305.

179. Куренная, Н. М. Социалистический реализм как историко-культурная проблема / Н. М. Куренная// Литературные итоги XX века (Центральная и Юго-Восточная Европа) / отв. ред. В. Я. Хорев. М., 2003. - С. 391-397.

180. Куторов, Н И Современная горномарийская литература/ Н. И. Куторов// Художественная словесность финно-угорских народов: от истоков к современности. Йошкар-Ола, 2008. — С. 110-114.

181. Лавров, В. А. Человек. Время. Литература. Концепция личности в многонациональной советской литературе: монография / В.А.Лавров. Л.: Худож. лит., 1981. - 224 с.

182. Лавров, В. А. «Преступленья тайных дум»: заметки о документ.-худож. прозе / В. А. Лавров // Нева. 1996: - № 3. - С. 193-201.

183. Лакшин, В. Я. Лев Толстой и А. Чехов / В. Я. Лакшин. М. : Сов. писатель, 1963. - 568 с.

184. Лаптев, А. М. «Ти учке чемгес чукпала.» : кылдунъетъёс, кылужъёс, юан-валэктонъёс = «Вы чаще смотрите на рассвет.»: рецензии, ст., интервью. / А. М. Лаптев. Ижевск, 2008. - С. 201-207.

185. Лапченко, А. Ф. Человек и земля в русской социально-философской прозе 70-х годов: (В. Распутин, В. Астафьев, С. Залыгин) / А. Ф. Лапченко. -Л.: Изд-во ЛГУ, 1985. 137 с.

186. Латынина, А. Н. За открытым шлагбаумом : литературная ситуация конца 80-х : сб. ст. / А. Н. Латынина. М. : Совет, писатель, 1991. - 335 с.

187. Латышева, В. А. Драматургия и жизнь : эволюция жанров драматургии угро-финских народов Поволжья и Приуралья / В. А. Латышева. — Сыктывкар : Коми кн. изд-во, 1985. — 80 с.

188. Латышева, В. А. Классики и современники: ст. о лит./ В. А. Латышева. Сыктывкар : Коми кн. изд-во, 2005. — 237 с.

189. Леви-Строс, К. Структурная антропология / К. Леви-Строс ; пер. с фр. В. В. Иванова. М.: Акад. Проект, 2008. - 554 с.

190. Леви-Стросс, К. Неприрученная мысль / К. Леви-Стросс// Тотемизм сегодня: Неприрученная мысль/ К. Леви-Стросс; пер. с фр. А. Б. Островского. -М., 2008. С. 143 -501.

191. Лейдерман, Н. Л'. К вопросу/ о художественном потенциале документального произведения/ Н: Л. Лейдерман// О- художественно-документальной литературе / Иванов, гос. пед. ин-т. — Иваново, 1972.- С. 2344.

192. Лейдерман, Н. Л. Современная русская литература : учеб. пособие для вузов. В 3 т. Кн.З. В конце века (1986-1990гг.) / Н. Л. Лейдерман, М; Н. Липовецкий. М. : Эдиториал УРСС, 2001. - 159 С;

193. Лейтес, Н. С. Конечное и бесконечное. Размышление о литературе XX века : мироведение и поэтика : учеб. пособие по спецкурсу / Н. С. Лейтес. — Пермь : Изд-во Перм. ун-та, 1993. 120 с.

194. Линков, В. Я. Мир и человек в творчестве Л. Толстого и И. Бунина/ В. Я. Линков. -М. : Изд-во МГУ, 1989. 176 с.

195. Липовецкий, М. Н. Русский постмодернизм : (очерки ист. поэтики) : монография / М. Н. Липовецкий. Екатеринбург : Урал. гос. пед. ун-т, 1997. — 317 с.

196. Литература поп fiction: вымыслы и реальность. Конференц-зал// Знамя.-2003.-№ 1.-С. 190-203.

197. Литература последнего десятилетия- тенденции и перспективы// Вопросы литературы. — 1998. № 2. - С. 3-82.

198. Литературные архетипы и универсалии/ под ред. Е. М. Мелетинского. М. : Рос. гос. гуманитар, ун-т, 2001. — 433 с.

199. Лихачев, Д. С. Избранные работы. В 3 т. Т. 3. Человек в литературе Древней Руси / Д. С. Лихачев ; оформл. худож. Е. Н. Савиновых. Л. : Худож. лит., 1987.-517с.

200. Лихачев, Д. С. Заметки о русском / Д. С. Лихачев. М. : Совет. Россия, 1981.-71 с.

201. Лихачев, Д. С. О конкретном литературоведении: вместо предисловия/ Д. С. Лихачев// Литература— реальность- литература/ Д. С. Лихачев. Л., 1984. - 271 с.

202. Лихачев, Д. С. Прошлое — будущему : ст. и очерки / Д. С. Лихачев. — Л. : Наука, Ленинград. отд-ние,1985. 575 с.

203. Ломагин, К. Е. Вань мылкыдыз— гуртъёс понна = Всем сердцем за деревню. / К. Е. Ломагин // Советской Удмуртия. 1990. - 1 март.

204. Ломагин, К. Е. Улонмес мур-мур выжыятыса = Выискивая глубинную правду о нашей жизни. / К. Е. Ломагин // Советской Удмуртия. — 1991. — 2 окт.

205. Ломидзе, Г. И. Корни единства / Г. И. Ломидзе// Единство : сб. ст. о многонац. совет, лит. / сост. В. Оскоцкий. — М., 1975. Вып. 2. - С. 7—24.

206. Лосев, А. Ф. Знак. Символ. Миф / А. Ф. Лосев. М. : Худож. лит., 1982.-280 с.

207. Лосев, А. Ф. Миф Число - Сущность / А. Ф. Лосев ; сост. А. А. Тахо-Годи; общ. ред. А. А. Тахо-Годи и И. И. Маханькова. - М. : Мысль, 1994. -919 с.

208. Лотман, Ю. М. Внутри мыслящих миров: человек- текст -семиосфера история / Ю. М. Лотман. — М. : Яз. рус. культуры, 1996. — 447 с.

209. Лотман, Ю. М. Массовая литература как историко-культурная проблема / Ю. М. Лотман // О русской литературе / Ю. М. Лотман ; вступ. ст. И. А. Чернова. СПб., 1997. - С. 817-826.

210. Лурье, С. В. Историческая этнология: учеб. пособ. для вузов / С. В. Лурье. М.: Аспект Пресс, 1997. - 445 с.

211. Любомудров, А. М. О православии и церковности в художественной литературе / А. М. Любомудров // Русская литература. 2001. - № 1. — С. 107124.

212. Любомудров, А. М. Церковность как критерий православности явлений культуры / А. М. Любомудров // Литературная учеба. 2000. - № 5/6. -С. 120-144.

213. Макаров, А. Н. Г. Красильников. «Старый дом». Рассказы/ А. Н. Макаров // Критик и писатель / А. Н. Макаров. М:, 1974. - С. 88-101.

214. Маковский, М. Н. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках. Образ мира и миры образов / М. Н. Маковский. -М.: Владос, 1996. 416 с.

215. Максимов, Л. Ю. О языке и- композиции художественного текста/ Л. Ю. Максимов // Язык и композиция художественного текста / отв. ред. Л. Ю. Максимов. -М., 1983. - С. 3-6.

216. Макушкин, В. М. Начало пути / В. М. Макушкин. Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1976. - 148 с.

217. Макушкин, В. М. Обретение зрелости / В. М. Макушкин. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1984. 224 с.

218. Мартынов, В. И. Становление коми литературы: идейно-эстетический аспект / В. И. Мартынов. М. : Наука, 1988. - 232 с.

219. Массовая культура: учеб. пособие для вузов/ К. 3. Акопян, А. В. Захаров, С. Я. Кагарлицкая и др.. М. : Альфа: Инфра. — М, 2004. -301 с.

220. Материалы XXIV съезда КПСС / КПСС. М.: Политиздат, 1971. — 320 с.

221. Матфий (архимадрит). Слово о юбиляре/ Матфий// С верой, надеждой, любовью / Удмурт, гос. ун-т ; ред. А. Г. Шкляев. Ижевск, 2005. -С. 5-8.

222. Машинский, С. И. О мемуарно-автобиографическом жанре / С. И. Машинский // Вопросы литературы. 1960. - № 3. - С. 129-145.

223. Медведева, Н. Г. Миф как форма художественной условности : дис. . канд. филол. наук / Н. Г. Медведева. — М., 1984. — 163 с.

224. Мейлах, Б. С. Терминология в изучении художественной литературы : новая ситуация и исконные проблемы / Б. С. Мейлах // Современная литературная критика : семидесятые годы / отв. ред. Г. А. Белая. — М., 1985. -С. 59-80.

225. Мелетинский, Е. М. Поэтика мифа / Е. М. Мелетинский. — 3-е изд., репринт. М.: Вост. лит. РАН, 2000. - 406 с.

226. Местергази, Е. Г. Документальное начало в литературе XX века/ Е. Г. Местергази // Литературная учеба. 2002. — № 5. - С. 96-113.

227. Мильчин, К. Книги про-нас Электронный ресурс. / К. Мильчин.-Режим доступа: http://www.vedomosti.ru/newspaper/article.shtml.

228. Минералов, Ю. И. История русской литературы : 90-е годы XX века : учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений / Ю. И. Минералов. — М. : ВЛАДОС, 2002.-224 с.

229. Миф фольклор - литература : сб. ст. / АН СССР, Ин-т рус. лит. (Пушкин, дом). - Л. : Наука, Ленинград, отд-ние, 1978. - 248 с.

230. Мифы народов мира: энциклопедия. В 2 т. Т. 1. А-К/ гл. ред. С. А. Токарев. 2-е изд. -М. : Большая совет, энцикл., 1980. - С. 396-405.

231. Михайловская, Н. М. Образ современника в удмуртской прозе : по произведениям Т. Архипова и Г. Красильникова / Н. М. Михайловская. — Ижевск : Удмурт, газ. изд-во, 1962. — 19 с.

232. Можаева, А. Б. Миф в литературе XX века: структура и смыслы / А. Б. Можаева // Художественные ориентиры зарубежной литературы XX века / под ред. А. П. Саруханян. М., 2002. - С. 305-330.

233. Моисеева, Н. А. Менталитет и национальный характер: (о выборе метода исследования) / Н. А. Моисеева, В. И. Сороковикова // Социологические исследования. 2003. - № 2. - С. 45-54:

234. Мустафин, Я. М. На традициях Г. Красильникова / Я. М. Мустафин // Современная удмуртская проза: ст., рецензии, обзоры / сост. Т. А. Полторацкая ; ред. А. Г. Шкляев. — Ижевск, 1981'. С. 81-88.

235. Мышкина, А. Ф. Чувашская художественно-философская и художественно-публицистическая проза второй половины XX века / А. Ф. Мышкина. Чебоксары : Изд-во Чуваш, ун-та, 2005. - 276 с.

236. Немзер, А. С. Литературное сегодня. О русской прозе. 90-е/ А. С. Немзер. М.: Новое лит. обозрение, 1998. - 432 с.

237. Нефагина, Г. Л. Русская проза второй половины 80-х— начала 90-х годов XX века: учеб. пособие для студентов филол. фак. вузов / Г. Л. Нефагина. Минск : НПЖ «Финансы, учет, аудит» : Экономпресс, 1997. — 231 с.

238. Нефагина, Г. JI. Русская проза конца XX века: учеб. пособие/ Г. JI. Нефагина. 2-е. изд. - М. : Флинта : Наука, 2005. - 320 с.

239. Никитин, В. П. Чувашский рассказ : учеб. пособие / В. П. Никитин. — Чебоксары : Чуваш, кн. изд-во, 1957. — 127 с.

240. Николина, Н. А. Поэтика русской автобиографической прозы : учеб. пособие для вузов / Н. А. Николина. — М. : Флинта : Наука, 2002. 422 с.

241. Никонова, Т. А. Путь к «хорошему человеку» : проза В. Аксенова 60-х годов / Т. А. Никонова // Русская литература XX века : учеб. пособие / под общ. ред. Е. Г. Мущенко и др.. Воронеж, 1999. - С. 597-611.

242. Новиков, В. В. Художественная правда и диалектика творчества/ В. В. Новиков. 2-е изд. - М. : Совет, писатель, 1974. — 520 с.

243. Огнев, А. В. О поэтике современного рассказа/ А. В. Огнев.-Саратов : Изд-во Саратов, ун-та, 1973. 212 с.

244. Огнев, В. Пульс новой действительности : худож. публицистика и документ, проза писателей социал. стран / В. Огнев // Литературное обозрение. 1974. - № 1. - С. 83-87.

245. Огрызко, В. В. Этаофутуризм: спасет нас или погубит?/ В. В. Огрызко// Литературная Россия. — 2002. — 6 сент.

246. Одиноков, В. Г. Культурный потенциал Сибири в оценке областников/

247. B. Г. Одиноков // Русская литература XIX XX вв. : поэтика мотива и аспекты литературного анализа / отв. ред. Е. К. Ромодановская. — Новосибирск, 2004. —1. C. 220-228.

248. Оклянский, Ю. М. От жизни к образу (личность писателя и процесс художественного познания) / Ю. М. Оклянский. М. : Знание, 1970. — 64 с.

249. Ортега-и-Гассет, X. Восстание масс / X. Ортега-и- Гассет ; пер.с исп.:, С. Л. Воробьев и др.. -М.: ACT, 2002. 509 с.

250. Оснос, Ю. А. Герой современной драмы / Ю. А. Оснос. М. : Совет, писатель. 1980. -312 с.

251. Осорова, С. Г. Психологизм в бурятской прозе / С. Г. Осорова. — Новосибирск: Наука, 1992.— 101 с. + Режим доступа: http://elibrarv.udsu.rU/xmlui/handle/123456789/2174.

252. Островский, А. Н. Полное собрание сочинений. В 16 т. Т. 16/

253. A. Н. Островский. М. : Гос. изд-во худож. лит., 1953. - 443 с.

254. Очирова, Т. Н. Критерий историзма и литературная реальность/ Т. Н. Очирова // Вопросы литературы. 1986. - № 8. - С. 236-243.

255. Павлов, Ю. М. Художественная концепция личности в русской и русскоязычной литературе XX века / Ю. М. Павлов. М. : ИМЛИ РАН, 2003. -204 с.

256. Палиевский, П. В. Русские классики: опыт общей характеристики/ П. В. Палиевский. М. : Худож. лит., 1987. - 237 с.

257. Пантелеева, В. Г. Туала удмурт литература сярысь малпанъёс/

258. B. Г. Пантелеева // Кенеш. 1997. - № 1.- С. 40-42.

259. Пантелеева, В. Г. Поэтический мир Флора Васильева. Национально-семантические особенности стиля : монография / В. Г. Пантелеева. — Ижевск : Удмурт, ин-т ист., яз. и лит. УрО РАН, 2000. 196 с.

260. Пантин, В. О. Светская литература с позиции духовной критики (современные проблемы) / В. О. Пантин // Христианство и русская литература / Рос. акад. наук, Ин-т рус. лит. (Пушкинский. Дом). СПб., 1999.- Сб. 3.1. C. 56-57

261. Паранук, К. Н. Мифопоэтика и художественный образ мира в современном адыгском романе : дис. . д-ра филол. наук / К. Н. Паранук. — Майкоп, 2006. 406 с.

262. Партэ. К. Русская деревенская проза : светлое и прошлое / К. Партэ ; пер. И. М. Чеканниковой и Е. С. Кириловой. — Томск : Изд-во Том. ун-та, 2004. 204 с.

263. Пахомова, М. Ф. Эпос молодых литератур/ М. Ф. Пахомова. Л. : Наука, Ленинград, отд-ние, 1977. - 106 с.

264. Пахорукова, В. В. Пути и проблемы развития коми-пермяцкой прозы / В. В. Пахорукова. Л. : Наука, Ленинград, отд-ние, 1977. - 174 с.

265. Пахорукова, В. В. История коми-пермяцкой литературы. В 2 т. Т. 1. Проза / В. В. Пахорукова. Сыктывкар : Коми науч. центр УрО РАН, 2004.220 с.

266. Пахорукова, В. В. Коми-пермяцкая проза в контексте пермских литератур : автореф. дис. д-ра филол. наук / В. В. Пахорукова. — Казань, 1997.-42 с.

267. Петровский В. И. Поэтика малой прозы (Русская литература) : семинарий / В.И. Петровский ; УдГУ, Каф. рус. и сов. лит. Ижевск: Изд-во Удмурт ун-та, 1982. - 79 с.

268. Пискунов, В. М. Чистый ритм мнемозины: (мемуары рус. «серебряного века» и рус. зарубежья) / В. М. Пискунов. М. : Знание, 1992.63 с.

269. Питана, С. А Концепты мифологического мышления как составляющая концептосферы нациоанльной картины мира / С. А. Питина. — Челябинск : Челябин. гос. ун-т, 2002. 270 с.

270. Подшивалова, Е. А. Принципы изучения удмуртской литературы/ Е. А. Подшивалова // Литература Урала: история и современность : сб. ст. / отв. ред. Е. К. Созина. Екатеринбург, 2006. - С. 53-58.

271. Поиски замершего сироты : Литературное время в зеркале газетной критики материалы обсуждения за круглым столом в ред. журн. Дружба народов / Л. Бахнов, Н. Игрунова ; записали Н. Игрунова и Л. Бахнов. // Дружба народов. -2001. -№ 6. С. 190-209.

272. Полтавцева, Н. Г. Философская проза Андрея Платонова / Н. Г. Полтавцев. Ростов н/Д : Изд-во Ростов, ун-та, 1981. - 144 с.

273. Пошатаева, А. В. Литература и фольклор: (взаимодействие современных литератур народов Севера, Сибири и Дальнего Востока с устным народным творчеством) / А. В. Пошатаева. М.: Наука, 1981. - 64 с.

274. Пришвин, М. М. Собрание сочинений. В 6 т. Т. 6 / М. М. Пришвин. — М.: Гос. изд-во худож. лит., 1957. — 867 с.

275. Проблема героя в художественном мире писателей XX века: монография / Э. Я. Фесенко, Е. Н. Синева, А.Ю. Мещанский и др. ; науч. ред. Э. Я. Фесенко ; Помор, гос. ун-т им. М. В. Ломоносова. — Архангельск : Помор, ун-т, 2006.-334 с.

276. Проблемы психологизма в советской литературе: сб. ст. / под ред.

277. B.А.Ковалева, А.И.Павловского.- Л.: Наука, Ленинград, отд-ние, 1970.— 395 с.

278. Проблемы психологизма в художественной литературе : сб.ст. / под ред. М. В. Кузнецова. Томск : Изд-во Том. гос. ун-та, 1980. - 142 с.

279. Пукроков, Ф. П. Оз ке но кошкы. = Хотя и не ушел./ Ф. П. Пукроков // Молот. 1972. - № 5. - С. 37-40.

280. Пумозяз-а быдэсмемын малпан? «Котырес жок» сьорын = До конца ли исполнено задуманное? За «круглым столом».// Молот.- 1985.— № 2. —1. C. 39-41.

281. Пумпянский, Л. В. Классическая традиции : собрание тр. по ист. рус. лит. / Л. В. Пумпянский. М. : Языки рус. культуры, 2000. - 864 с.

282. Рабель, Г. М. Герои и жанровые формы романов Тургенева и Достоевского (типологические явления русской литературы XIX века) :монография / Г. М. Рабель ; науч. ред. Р. С. Пивак. Пермь : Перм. гос. пед. унт, 2007. - 398 с.

283. Рейтблат, А. Русский извод массовой литературы: непрочитанная страница / А. Рейтблат // Новое литературное обозрение. 2006. — № 77. -С. 405-413.

284. Родионов, В. Г. К проблеме создания истории литератур народов Урало-Поволжья / В. Г. Родионов // Этнос. Культура. Слово / В. Г. Родионов ; сост. А. Н. Лукина. Чебоксары, 2006. - С. 532-538.

285. Рожина, Л. Н. Психология человека в художественных образах : учеб.-метод. пособие / Л. Н. Рожина. Минск : Изд-во МГПИ им. А. М. Горького, 1997.-Ч. 1.-152 с.

286. Розенберг, Н А Эпюфутуризм Поволжья и Приуралья Рлекгронный ресурс./ Н А Розенберг. -Режим доступа: .

287. Романова, Г. В. Зэмлыкез утчан сюрес=В поисках истинного пути. / Г. В. Романова, М. Г. Атаманов // Кенеш. 2004. - № 7. - С. 47-71.

288. Роппонен, В. Финно-угорская мифология в современной финской литературе / В. Роппонен // Инвожо. 2004. - № Ю. - С. 99-100.

289. Руднев, В. П. Энциклопедический словарь культуры XX века: ключевые понятия и тексты / В. П. Руднев. — М. : Аграф, 2001. — 599 с.

290. Салламаа, К. Этнофутуризм но Урал литератураос = Этнофутуризм и уральские литературы. / К. Салламаа // Кенеш. 1996. - № 6. - С. 60-63.

291. Салламаа К. Жизнь— существование по кругу: о принципах этнофутуристической философии и эстетики/ К. Салламаа// Литературная Россия. 2000. - № 35 (1959). - С. 11

292. Салламаа К. Возможность этнофутуризма в развитии литературы северных народов/ К. Салламаа // Арт. 2002. — № 3. - С. 146-155.

293. Салтыков-Щедрин, М. Е. Собрание сочинений. В"20,т. Т. 5. Критика и публицистика, 1865-1864 / М. Е. Салтыков-Щедрин: М. : Худож. лит., 1966. — 711 с.

294. Самарин, Н. В. Угол зрения / Н. В. Самарин// Литературная газета.-2007.-21-27 нояб.

295. Сандаков, Г. К Литература послевоенного созидания/ Г. Н. Сандаков// История марийской литературы / отв. ред. К.К.Васин, А. А. Васинкин.-Йошкар-Ола, 1989. С. 274-329.

296. Сандаков Г. Н. Эпос революции и современность : марийская проза в контексте литератур Поволжья / Г. Н. Сандаков: Йошкар-Ола : Map. кн. изд-во, 1990.-152 с.

297. Сахаров, А. Д. Тревога и надежда / А. Д. Сахаров. М. : Интер-Версо, 1990.-336 с.

298. Сергеев, В. В. Ньыль книгаос, ньыль кызьпуос.: Н. Самсоновлы гожтэт= Четыри книги, четыре березки.: письмо Н. Самсонову. / В. В. Сергеев // Советской Удмуртия. 1988. - 17 сент.

299. Серго, Ю. Н. Автопортрет в жанре «non-fiction» (по книге JL Петрушевской «Девятый том») / Ю. Н. Серго // Филологический класс. — 2005.-№ 13.-С. 67-70.

300. Сердобинцева, Г. М. Современная художественно-философская проза : учеб. пособие к спецкурсу / Моск. гос. пед. ин-та им. В. И. Ленина ; Г. М. Сердобинцева. М. : МГПИ, 1984. - 81 с.

301. Сигов, В. К. Русская идея В. Шукшина: концепция народного характера и национальной судьбы в прозе / В. К. Сигов. М. : Интеллект-центр, 1999. 302 с.

302. Сидоров, Е. Ю. В поисках истины : ст. и диалоги о лит. / ЕЮ. Сидоров. Алма-Ата : Жазусы, 1983. - 360 с.

303. Скафтымов, А. П. Поэтика художественного- произведения/

304. A. П. Скафтымов ; сост.: В., В. Прозоров, Ю. Н. Борисов ; вступ. ст.

305. B. В. Прозорова. М. : Высш. шк., 2007. - 533 с.

306. Скопкарева, С. Л. Г. Красильников и Д. Гранин : (к проблеме личности : опыт типолог. анализа) // Флор. Васильев и современность : материалы науч.-практ. конф. / Глазов, гос:, пед. ин-т. — Глазов, 2005. С. 53— 55.

307. Скопкарева, С. Л. Современная литература как проявление действительности (на материале художественно-документальной прозы) /

308. C. Л; Скопкарева.-Ижевск : Изд-во ИГЖ и ПРО УР, 2006. 48 е.,

309. Славянские, литературы : VI Междуттар. съезд славистов (Прага, август 1968) : докл. совет, делегации. Вып.: 2 / ред. Д; Ф. Марков и А. Н: Робинсон. — М: : Изд-во All СССР, 1968. 647 с.

310. Смирнов, И. П. Человек человеку философ / И. II. Смирнов. - СПб. : Алетейя, 1999.-369 с.

311. Смирнова, А. И. «Не то, что мните вы, природа.»: рус. натурфилософ, проза 1960-1980-х годов / ВолгГУ; А. И. Смирнова. -Волгоград : Изд-во Волгогр. ун-та, 1995. 191 с.

312. Снегирева, Т. А А Т. Твардовский. Поэт и ею эпоха/ Т. А. Снегирева.— Екатеринбург : Изд-во Урал, ун-та, 1997. 384 с.

313. Современная проза— глазами прозаиков// Вопросы литературы.— 1996.-№ 1/2.-С. 3—49.

314. Современная русская литература (1990-е гг. — начало XXI в.) : учеб. пособие для студентов филол. фак. высш. учеб. заведений/ С. И. Тимина, В. Е. Васильев, О. Ю. Воронина и др.. — СПб. : Филол. фак. СПбГУ ; М. : Академия, 2005. 352 с.

315. Современный советский роман. Философские аспекты/ отв. ред. В. А. Ковалев. Л. : Наука, Ленинград, отд-ние, 1979. — 262 с.

316. Созина, Е. К. Об «Истории литературы Урала»: предисловие к проекту / Е. К. Созина // Литература Урала : история и современность : сб. ст. / отв. ред. Е. К. Созина. Екатеринбург, 2006. - С. 7-17.

317. Соколова, Л. В. Духовно-нравственные искания писателей-традиционалистов второй половины XX в. (В. Шукшин, В. Распутин, В. Белов, В. Астафьев) : дис. канд. филол. наук / Л. В. Соколова. — СПб., 2005. — 381 с.

318. Соловьев, В. С. Смысл любви: Избранные произведения/ В.С.Соловьев/ Сост., вступ. ст., комментарии Н. И. Цинбаева.- М.: Современник, 1991. —С. 525.

319. Старыгина, Н. Н. Образ человека в русском полемическом романе 1860-х годов: (концептуал. основы и худож. воплощение). Ч. 1 / Н. Н. Старыгина. М. : МГПУ ; Йошкар-Ола : МГПИ, 1996. - 176 с.

320. Старыгина, Н. Н. Изображение идеалиста« как человека переходного времени (роман Н. С. Лескова «На ножах»)/ Н. Н. Старыгина// Русский человек на изломе эпох в отечественной литературе : сб. ст. по материалам

321. Междунар. лит.-образоват. форума / под ред. К. С Лицарева. Киров, 2007. — С. 19-26.

322. Стеблин-Каменский, М. И. Миф / М. И. Стеблин-Каменский. — Л. : Наука, 1976. 104 с.

323. Стюфляева, М. И. Образные ресурсы публицистики/ М. И. Стюфляева. М. : Мысль, 1982. - 176 с.

324. Стюфляева, М. И. Человек в публицистике: (методы и приемы изображения и исследования) / М. И. Стюфляева. Воронеж : Изд-во Воронеж, ун-та, 1989.-145 с.

325. Султанов, К. К. Национальное самосознание и ценностные ориентации литературы / К. К. Султанов. М.: ИМЛИ РАН : Наследие, 2001. - 196 с.

326. Сурганов, В. А. Человек на земле : тема деревни в русской советской прозе 50-70-х гг. Истоки. Проблемы. Характеры / В. А. Сурганов. — 2-е, доп. изд. М. : Сов. писатель, 1981. - 624 с.

327. Тайлор, Э. Б. Первобытная культура/ Э. Б. Тайлор; пер. с англ. Д. А. Коропчевского ; предисл. А. И. Першица ; примеч. А. И. Першица. М. : Политиздат, 1989. - 572 с.

328. Тарасов, А. Б. В поисках идеала: между литературой и реальностью : монография/ А. Б. Тарасов; отв. ред. В. А. Луков. М. : Изд-во Моск. гуманит. ун-та, 2006. - 106 с.

329. Телегин, С. М. Философия мифа. Введение в метод мифореставрации : монография / С. М. Телегин. М. : Община, 1994. - 144 с.

330. Телегин, С. М. Мифореставрация / С. М. Телегин // Открытый урок по литературе : (планы, конспекты, материалы) : пособие для учителей / ред.-сост.: Карпов И. П., Старыгина Н. Н. 3-е изд. - М., 2001. - Вып. 2. - С. 267-272.

331. Тимофеева, В. В. Пути художественного исследования личности (из опыта советской литературы) / В. В. Тимофеева. — Л. : Наука, Ленинград, отд-ние, 1975.- 192 с.

332. Толстой, Н. И. Язык и народная культура / Н. И. Толстой. М. : Индрик, 1995.-512 с.

333. Топоров, В. Н. О структуре некоторых архаических текстов, соотносимых с концепцией «Мирового Дерева» / В. Н. Топоров // Труды по знаковым системам. Памяти Владимира Яковлевича Проппа / отв. ред. Ю. Лотман. Тарту, 1971. - Т. 5. - С. 9-62.

334. Топоров, В. Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: исслед. в области мифопоэт. : избранное/ В. Н. Топоров. — М. : Прогресс: Культура, 1995.— 624 с.

335. Трифонов, Ю. В. В кратком- бесконечное/ Ю. В. Трифонов// Вопросы литературы. 1974. - № 8. - С. 171-194.

336. Туганаев, В. В. Чебер куараен кырзам жож гур = Красивым голосом спетая грустная песня. / В. В. Туганаев // Молот. — 1984. — № 12. — С. 32—33.

337. Тхагазитов, Ю. М. Эволюция художественного сознания адыгов: (опыт теорет. истории: эпос, литература, роман) / Ю. М. Тхагазитов. -Нальчик : Эльбрус, 1996. 252 с.

338. Уваров, А. Н. Сатира но юрттэ = И сатира помогает. / А. Н. Уваров // Молот. 1972. - № 9. - С. 48-51.

339. Уваров, А. Н. Адямилэсь чеберзэ данъясь = Воздающий слово красоте человека. / А. Н. Уваров // Советской Удмуртия. 1978. — 26 июль.

340. Уваров, А. Н. Югдытисьёс: удмурт литературалэн кылдэмез сярысь очеркъёс = Просветители: очерки о зарождении удмуртской литературы. / А. Н. Уваров. Ижевск : Тодон, 1994. - 96 с.

341. Уваров, А. Н. Новые тенденции в удмуртской литературе/ А. Н. Уваров // Congressus Octavus Internationalis Fenno-Ugristaru : Jyväskylä, 10.-15.8.1995.- Jyväskylä, 1996.- Pars VII: Litteratura. Archaeologia. Anthropologic P: 210-215.

342. Уваров, А. H. Вчера и сегодня./ А. Н. Уваров // INF : информац. сб. / сост. В. И. Мишанина. Саранск, 2000. -№ 4. - С. 29-34.

343. Улонэз мур но яркыт возьматоно : прозаикъёс но критикъёс — «Молот» журналлэн редакцияз = Жизнь необходимо показывать глубоко и ярко. Прозаики и критики в редакции журнала «Молот». // Молот. 1972. — № 11.-С. 51-55.

344. Урбан А. А. Художественная автобиография и документ/ А. А. Урбан // Звезда. 1977. - № 2. - С. 192-208.

345. Урбан, А. А. Автодокументальная проза/ А. А. Урбан// Звезда.-1977. -№ 10.-С. 193-204.

346. Успенский, Г. И. Полное собрание сочинений. В 14 т. Т. 12/ Г. И. Успенский. М. : Изд-во АН СССР, 1953. - 647 с.

347. Федоров, Г. И. Художественный мир чувашской прозы 1950—1990-х годов : монография / Г. И. Федоров. — Чебоксары : Чуваш, гос. ин-т гуманитар, наук. 1996. - 304 с.

348. Федорова, JI. П. Прозаик-психолог: послеслов. / JI. П. Федорова// Красильников, Г. Д. Ненароком.: роман, рассказы/ Г. Д. Красильников. -Ижевск : Удмуртия, 1998. С. 298-307.

349. Федорова, JI. П. Жанр воспоминаний в современной удмуртской женской прозе / JI. П. Федорова // Вестник удмуртского университета. Сер. Филологические науки. — 2007. — № 5, вып. 1. — С. 155—162.

350. Филиппов, В. В. Проблемы документализма в художественной литературе / В. В. Филиппов // Русская литература. 1978. - № 1. - С. 198-204.

351. Филиппов, В. В. Место и роль документализма в советской прозе о Великой Отечественной 60-70-х гг. : автореф. дис. . канд. филол. наук / В. В. Филиппов. -М.: Изд-во Моск. ун-та, 1979. 22 с.

352. Философская энциклопедия. Т. 3. Коммунизм-Наука/ гл. ред. Ф. В. Константинов. М. : Совет, энцикл., 1964. — 584 с.

353. Фрейденберг, О. М. Миф и литература древности/ РАН, Ин-т востоковедения / О. М. Фрейденберг. 2-е изд., испр. и доп. - М. : Вост. лит. РАН, 1998.-798 с.

354. Хазанкович, Ю. Г. Фольклор' и литературы народов Севера: особенности взаимодействия / Ю. Г. Хазанкович // Гуманитарные науки в Сибири. 2007. - № 4. - С. 85-89.

355. Хайруллин, Р. 3. Теория и методика изучения литературы народов России в школе / Р. 3. Хайруллин. М. : Ин-т развития регион, образования, 1999.-214 с.

356. Хайруллин, Р. 3. Диалог культур в литературе народов России/ Р. 3. Хайруллин // Художественная индивидуальность писателя и литературный процесс Урало-Поволжья: сб. ст. / отв. ред. Т. И. Зайцева, С. Т. Арекеева. — Ижевск, 2009. С. 30-37.

357. Хализев, В. Е. Теория литературы: учебник/ В. Е. Хализев:— 2-е изд. -М.: Высш. шк, 2000. 398 с.

358. Хатипов, Ф. М. Духовный мир героя: психологизм в современной татарской прозе / Ф. М. Хатипов. Казань : Татар, кн. изд-во, 1981. - 296 с.

359. Хватов, А. И. Человек в художественном мире Шолохова/ А. И. Хватов // На родной земле, в родной литературе / А. И. Хватов. — М., 1980.-С. 183-222.

360. Хейнапуу, А. Трактовки понятия этнофутуризма в Эстонии Электронный ресурс. / А. Хейнапуу, О. Хейнапуу. Режим доступа : http://www.suri.ee/etnofutu/idnateksiyheinapuudm.html.

361. Хемингуэй, Э. Старый газетчик пишет. : худож. публицистика: пер. с англ. / Э. Хемингуэй ; предисл. Б. Т. Грибанова ; коммент. Б. Т. Грибанова. -М. : Прогресс, 1983. 342 с.

362. Хитарова, С. М. Стилевые поиски и взаимодействие литератур : опыт совет, многонац. лит. / С. М. Хитарова. — М. : Наука, 1976. 189 с.

363. Хмельницкая, Т. Ю. В глубь характера: о психологизме в советской прозе / Т. Ю. Хмельницкая. — JL : Совет, писатель, ленингр. отд-ние, 1988. — 253 с.

364. Ходченкова, И. В. Проблема русского характера в публицистике, в повестях и рассказах В. Распутина : дис. . канд. филол. наук / И. В. Ходченкова. — Тверь, 2006. — 158 с.

365. Храпченко, М. Б. Мастерство психологического анализа/ М. Б. Храпченко // Собрание сочинений / М. Б. Храпченко. М., 1980. — Т. 2 : Лев Толстой как художник. - С. 422-471.

366. Художественная жизнь современного общества. В 4 т. Т. 1. Субкультуры и этносы в художественной жизни / отв. ред. К. Б. Соколов. — СПб. : Дмитрий Буланин, 1996. 235 с.

367. Художественное творчество и психология : сб. ст. / АН СССР, ВНИИ искусствознания М-ва культуры СССР ; отв. ред. А. Я. Зизь, М. Г. Ярошевский. М. : Наука, 1991. - 189 с.

368. Челышев, Е. П. Художественная культура семидесятых годов как научная проблема/ Е. П. Челышев// Художественная жизнь России 1970-х годов как системное целое / под ред. Н. М. Зоркой. СПб., 2001. - С. 10—18.

369. Черапкин, Н. И. Притоки/ Н. И. Черапкин.- М. : Современник, 1973.- 197 с.

370. Черашняя, Д. И. Чтобы подняться в гору / Д. И. Черешня// Урал.— 1972.-№5.-С. 94-96.

371. Чернов, П. К. Рождение рассказа / П. К. Чернов // Г. Д. Красильников -писатель и человек: Статьи. Воспоминания / сост. 3. А. Богомолова,

372. B. М. Ванюшев. Ижевск, 1982. - С. 66-75.

373. Чернов, П. К. Генрих Перевощиков но солэн романъёсыз сярысь = О Генрихе Перевощикове и его романах. / П. К. Чернов// Инвожо. — 1996,— № 7. С. 17-20.

374. Чернова, Т. Н. Чипчирган куара= Голос чипчиргана.// Советской Удмуртия. 1983. - 13 февр.

375. Черныш, М. Ф. Этнические и общегражданские ценности в сознании россиян / М. Ф. Черныш // Гражданские, этнические и религиозные идентичности в современной России / отв. ред. В. С. Магун. — М., 2006. —1. C. 103-113.

376. Черняк, М. А. Современная русская литература: учеб. пособие/ М. А. Черняк. СПб. ; М. : Сага : Форум, 2004. - 333 с.

377. Черняк, М. А. Массовая литература XX века: учеб. пособие/ М. А. Черняк. М. : Флинта : Наука, 2007. - 428 с.

378. Чехов, А. П. Полное собрание сочинений и писем : вЗО т. : Письма : в 12 т. Т. 6. Январь 1895 май 1897 / А. П. Чехов ; редкол.: Н. Ф. Бельчиков (гл. ред.) и др.. - М.: Наука, 1978. - 774 с.

379. Чистяков, Г. (священник) Размышления с Евангелием в руках/ Г. Чистяков. М.: Путь, 1996. - 124 с.

380. Шайтанов, И. О. «Непроявленный жанр» или литературные заметки о мемуарной форме / И. О. Шайтанова // Вопросы литературы. 1978.— № 2.-С. 50-77.

381. Шешунова, С. В. Национальный образ мира в русской литературе: П. И. Мельников-Печерский, И. С. Шмелев, А. И. Солженицын : дис. д-ра филол наук / С. В. Шешунова. — Дубна, 2006. — 368 с.

382. Шибанов, В. Л. Привязанный голубь, или размышления о молодой удмуртской прозе / В. Л. Шибанов // Удмуртская правда. 1994. - 26 окт.

383. Шибанов, В. Л. Map вите асьмеды азьпалан= Что нас ожидает./ В. Л. Шибанов // Кенеш. 1995. - № 4. - С. 49-50.

384. Шибанов, В. Л. Неомифологиысен — этнофутуризмозь = От неомифологизма к этнофутурузму. / В. Л. Шибанов // Инвожо. — 2000. — № 7/8. С. 57-60.

385. Шибанов, В. Л. Туала удмурт литература сярысь малпанъёс = Размышления о современной удмуртской < литературе./ В.Л.Шибанов// Кенеш. 2002. - № 1. - С. 66-70.

386. Шибанов, В. Л. Зигзаги современности/ В. Л. Шибанов// Литературная Россия. 2002. - 13 сент.

387. Шибанов, В. Л. Финно-угорская литература в контексте современных процессов / В. Л. Шибанов // Удмуртская правда. 2002. - 24 сент.

388. Шибанов, В. Л. Хвост над городом в небе повис : о современ. финно-угор. поэзии России / В. Л. Шибанов // Литературная Россия. 2004. — 22 окт.

389. Шибанов, В. Л. О контексте прозы О. Четкарева/ В. Л. Шибанов// Коми-пермяки и финно-угорский мир : материалы Межрегион, науч.-практ. конф. (Кудымкар, 30 июня 1 июля 2005 г.) / Урал, отд-ние РАН, Коми науч. центр. - Кудымкар, 2005. — С. 101—305.

390. Шкляев, А. Г. Писательлэсь талантсэ гажаса = Уважая талант писателя. // Молот. 19721 - №. 8. - С. 44-47.

391. Шкляев, А. Г. Набирая высоту : проблемы развития удмурт, прозы 70-х гг. / А. Г. Шкляев // Современная удмуртская проза / сост. Т. А. Полторацкая ; науч. ред. А. Г. Шкляев. Ижевск, 1981. - С. 5-33.

392. Шкляев, А. Г. Жанр рассказа в современной критике Поволжья и Урала / А. Г. Шкляев // Малые жанры прозы в литературах народов Поволжья и Приуралья : сб. ст. / отв. ред. Л. Д. Айтуганова, Т. И. Зайцева. Ижевск, 1989. — С. 21-35.

393. Шкляев, А. Г. Вершины еще впереди. Удмуртская проза 70-80-х гг. / А. Г. Шкляев // Времена литературы времена жизни : ст. об удмурт, лит. / А. Г. Шкляев: - Ижевск, 1992. - С. 108-145.

394. Шкляев, А. Г. Пичильтык жанрен трос вералоз = В малом жанре умеет говорить о многом. // Инвожо. 1996. - № 11/12. - С. 26-27.

395. Шкляев, А. Г. Литература мифа и миф в литературе: о некоторых формах взаимоотношений литературы и мифа / А. Г. Шкляев // Удмуртская мифология / под ред. В. Е. Владыкина. Ижевск, 2004. - С. 171-177.

396. Шкляев, А. Г. Вопросы и ответы / А. Г. Шкляев, М. Г. Атаманов // С верой, надеждой, любовью: к 60-лет. д-ра филолог, наук, протодиакона М. Г. Атаманова / ред. А. Г. Шкляев. Ижевск, 2005. - С. 65-110.

397. Шкляев, А. Г. Литературно-критические взгляды Геннадия Красильникова / А. Г. Шкляев // Художественная индивидуальность писателя и литературный процесс Урало-Поволжья: сб. ст. / отв. ред. Т. И. Зайцева, С. Т. Арекеева ; УдГУ. Ижевск, 2009. - С. 19-22.

398. Шутова, Н. И. Сакральное пространство и культовые памятники/ Н. И. Шутова // Удмуртская мифология / под ред. В. Е. Владыкина. Ижевск, 2004.-С. 36-53.

399. Шушакова, Г. Н. Удмуртская волшебная сказка: монография. В 2 ч. Ч. 1 / Г. Н. Шушакова. Ижевск : Алфавит, 1999. — 72 с.

400. Щеглова, Е. П. Нынче все наоборот. Постперестройка в современной прозе / Е. П. Щеглова // Вопросы литературы. — 2001. № 1. - С. 39-66.

401. Эко, У. Имя Розы / У. Экопер. с итал. Е. А. Костюкович. — СПб. : Симпозиум, 2003. — 632 с.

402. Элиаде, М. Аспекты мифа / М. Элиаде. М. : Акад. проспект, 2001. — 240 с.

403. Элиаде, М. Миф о вечном возвращении. Архетипы и повторяемость / М. Элиаде ; пер.с фр. Е. Морозовой, Е. Мурашкинцевой. СПб. : Алетейя, 1998.-249 с.

404. Эпштейн, М. Н. Парадоксы новизны : о литературном развитии XIX-XX веков / М. Н. Эпштейн. М. : Совет, писатель, 1988. - 416 с.

405. Эскизы преданий и быта инородцев Глазовского уезда. Эскиз V. Следы языческой древности в суеверных обрядах обыденной жизни вотяков от колыбели до могилы / сост. Н. Первухин; Изд. Губерн. стат. ком. — Вятка: Губерн. тип., 1890.-68 с.

406. Эткинд, Е. Г. «Внутренний человек» и внешняя речь: очерки психопоэтики рус. литературы ХУШ-ХГХ вв. / Е. Г. Эткинд. М. : Шк. «Языки русской культуры», 1998. — 448 с.

407. Этнофутуризм: образ мышления и альтернатива на будущее Электронный ресурс. / М. Пярл-Лыхмус, Ю. Каукси, А. Хейнапуу, С. Кивисильдник. Режим доступа: http://www.suri.ee/etnofutu/texts/ obraz.html.

408. Юнг, К. Г. Архетип и символ/ К. Г. Юнг; сост. и вступ ст. А. М. Руткевич. -М. : Ренессанс, 1991. 304 с.

409. Юнг, К. Г. Структура психики и архетипы / К. Г. Юнг; пер. с нем. Т. А. Ребеко. М.: Акад. Проект, 2007. - 302 с.

410. Явчуновский Я. Алгебра фактов и гармония вымысла: о документализме и современном искусстве // Театр. — 1970. № 1. — С. 47—57.

411. Янская, И. С. Пределы достоверности: очерки документ, лит./ И. С. Янская, Э. В. Кардин. М. : Совет, писатель, 1981. - 408 с.

412. Яшин, Д. А. Мотив отчуждения в рассказах Г. Д. Красильникова / Д. А. Яшин // Г. Д. Красильников писатель и человек: Статьи. Воспоминания/ сост. З.А.Богомолова, В. М: Ванюшев. — Ижевск, 1982.-С. 213-220.

413. Яшина, Р. И. О повестях Семена Самсонова / Р. И. Яшина // Удмуртская правда. 1969. — 17 апр.

414. Яшина, Р. И. В неоплатном долгу/ Р. И. Яшина// Удмуртская правда. 1988. - 6 янв.

415. Domokos P. Literaturen finnisch-ugrischer und samojedischer Völker in der Sowjetunion / P. Domokos // NAWG. 1977. - Nr.2. - S. 3-28.

416. Domokos P. Nationalität und Universalität in der literature der uralischen viclker / P. Domokos // Fistschrift für Wolfgang Schlachter, zum 70 Geburtstag. — Wiesbaden : Otto Harrassowitz, 1979. Band 12. - S. 71-86.

417. Sallamaa K. Uralic philosophy and ethnofuturism as basis for finno-ugric literarature/ К. Sallamaa// V Международный конгресс финно-угорских писателей : сб. докл. и выступ. Сыктывкар, 1999. - С. 24-31.

418. Toulouze Е. Critique et creation littéraire en oudmourtie: la voix originale de Viktor Sibanov / E. Toulouze // Etudes finno-ougriennes. — Paris, 2002. — T. 34. — S. 43-68.

419. Ugriculture. Suomalais-ugrilaisten kansojen nykytaiteet. Karjala- Komi — Mari Mordva - Udmurtia — Unkari - Viro. - Helsinki, 2000. - 159 s.

420. Архипов, Т. А. Лудзи шур дурын: роман. Люкет 2 = У реки Лудзинки : роман. Т. 2. / Т. А. Архипов. Ижевск : Удмурт, кн. изд-во, 1957. — 370 с.

421. Архипов, Т. А. Вся красота твоя: роман / Т. А. Архипов; авторизировн. пер. с удмурт. С. Никитина. Ижевск : Удмуртия, 1976. - 296 с.

422. Атаманов, М. (диакон) Ньыль зарезь пыр— Иерусалиме = За четыре моря в Иерасулим. / М. Атаманов. — Ижевск : Полиграфия, 1994. - 52 с.

423. Атаманов, М. (протодиакон) Кылё тодэм калыкъёс : (о благочестивых христианах Удмуртии)/ М. Атаманов. Ижевск: Удмурт, гос. ун-т, 2005.145 с.

424. Атаманов, М. Г. Мон— удмурт. Малы мыным вось = Я- удмурт. Отчего мне больно. / М. Г. Атаманов. Ижевск : Удмурт, гос. ун-т, 2007. — 104 с.

425. Атаманов, М. Г. (Эграпи Гавир Микаль) Тангыра: кузьмадёс = (Тангыра : эпос) / М. Г. Атаманов. Ижевск : Удмуртия, 2008. - 320 с.

426. Валишин, Р. Г. Тодметъёс : веросъёс, дневник, статьяос но рецензиос = Приметы : рассказы, дневник, статьи и рецензии. / Р. Г. Валишин. Ижевск : Удмуртия, 1990.-312 с.

427. Гаврилов, И. Г. Вордиськем палъёсын : роман. 1-ти кн. = В родных краях : роман. Кн. 1. / И. Г. Гаврилов. Ижевск : Удмурт, кн. изд-во, 1958.268 с.

428. Евсеев, Н. Н. Пеймыт уй гинэ вералоз : документъёсъя гожтэм повесть но очеркъёс = Расскажет только темная ночь : повесть и очерки, написанные на основе документов. / Н. Н. Евсеев. Ижевск : Удмуртия, 1995. - 144 с.

429. Загребин, Е. Е. Яратонэ тон, вожанэ. = Любовь моя, ревность моя. / Е. Е. Загребин. Ижевск : Удмуртия, 2004. — 432 с.

430. Конюхова, А. В. Шудтэм шуд : тодэ ваёнъёс = Несчастливое счастье : воспоминания. / А. В. Конюхова. — Ижевск : Удмуртия, 1996. — 184 с.

431. Котков, В. В. Сюрес вылын= В пути. / В. В. Котков// Молот. -1982.-№4.-С. 25-27.

432. Котков, В. В. Городысь курыт сур = Горькое пиво из города.// Югдон. 1990. - 20 дек.; 27 дек.

433. Котков, В. В. Тодмотэм суредась =Анонимный художник.// Быльырам синкыли: веросъёс = [Застывшие слезы: рассказы] / сост. Г. В. Романова. Ижевск, 1997. - С. 76-80.

434. Красильников, Г. Д. Тонэн кылисько = Остаюсь с тобой. : повесть и рассказы / Г. Д. Красильников. Ижевск : Удмурт, кн. изд-во, 1960. - 279 с.

435. Красильников, Г. Д. Остаюсь с тобой: повесть и рассказы/ Г. Д. Красильников ; пер. с удмурт. Н. Чертова. — Ижевск : Удмурт, кн. изд-во, 1961.-149 с.

436. Красильников, Г. Д. Начало года : роман : пер. с удмурт, автора / Г. Д. Красильников. Ижевск : Удмуртия, 1968. - 223 с.

437. Красильников, Г. Д. Кошкисез мед кошкоз : веросъёс = Уходящий пусть уходит: рассказы. / Г. Д. Красильников. — Ижевск: Удмуртия, 1971. — 176 с.

438. Куликов, К. И. Трокай : худож.-документ. повесть / К. И. Куликов. — Ижевск : Удмуртия, 1991. — 336 с.

439. Ломагин, К. Е. Вир = Кровь. / К. Е. Ломагин // Кенеш. 2000. - № 1. -С. 8-22 ; № 2. - С. 8-21 ; № 3. - С. 8-31.

440. Павлов, Н. Н. Максим Прокопьев : документ, очерк / Н. Н. Павлов. — Ижевск : Удмуртия, 1993. 160 с.

441. Перевощиков, Г. К. Летний снег. Кн. 1. Гололед: роман-дилогия/ Г. К. Перевощиков, пер. с удмурт, и послесл. В. Емельянова. Ижевск, 1991. — 384 с.

442. Перевощиков, Г. К. Узы сяськаян вакытэ = В пору цветения земляники. / Г. К. Перевощиков // Кенеш. 2003. - № 3. - С. 3-29.

443. Перевощиков, Г. К Палэсмурт: верос = Леший./ Г. К. Перевощиков// Шелеп: повестьёс, верос; Жестокосердие: Повести. Трилогия / Г. К. Перевощиков ; пер. с удмурт. В. Емельянова. Ижевск, 2004. — С. 273291.

444. Пушина-Благинина, С. П. Исповедь грешницы, или Я — удмуртка: стихи, повесть, пьеса, очерки / С. П. Пушина-Благина. Ижевск : Тодон, 1996.-151 с.

445. Пушина-Благинина, С. П. Записки новой удмуртки / С. П. Пушина-Благинина. — Ижевск : Тодон, 1997. — 114 с.

446. Романова, Г. В. Жужыт, жужыт гурезе. : верос сузьет, серемес веросъёс, выжыкылъёс, сценкаос = Моя высокая, высокая гора. : цикл рассказов, сказки, пьесы. / Г. В. Романова. Ижевск : Удмуртия, 2000. - 156 с.

447. Самсонов, В. Я. Лыз наличникъёс = Голубые наличники. // Кызаузыос: веросъёс но повесть = [Севериха: рассказы и повесть] /

448. B. Я. Самсонова. Ижевск, 1980. - С. 22-29.

449. Самсонов, В. Я. Доля, или Мой дом выше твоего / В. Я. Самсонов; пер. с удмурт. А. Демьянова // Мой дом выше твоего : повести, рассказы / Н. Самсонов. Ижевск, 1995. - С. 217-286.

450. Самсонов, В. Я. Малыш / В. Я. Самсонов// Мой дом выше твоего : повести, рассказы / Н. Самсонов ; пер. с удмурт. В. Чубатого. Ижевск, 1995.1. C. 101-106.

451. Самсонов, В. Я. Хороводы. На родине в июле / В. Я. Самсонов // Мой дом выше твоего: повести, рассказы / Н. Самсонов; пер. с удмурт. А. Верещагиной. Ижевск, 1995. — С. 353-355.

452. Самсонов, С. А. Голуби с пути не сбиваются : роман / С. А. Самсонов ; пер. с удмурт. В. Чубатого. Ижевск : Удмуртия, 1981. - 480 с.

453. Сергеев, В. В. Портмаськон = .Ряженье] / В. В. Сергеев // Лыдъя, лыдъя, кикые : повестьёс но веросъёс = Считай, считай, кукушка : повести и рассказы] / В. В. Сергеев. Ижевск, 1988. - С. 187-191.

454. Сергеев, В. В. Атаезлэн чогырес бамъёсыз = Небритые щеки отца. // Ар-Серги В. Ноктюрн : веросъёс = [Ноктюрн : рассказы] / В. Ар-Серги. -Ижевск, 2003. С. 230-242.

455. Сергеев, В. В. Вал-а со, ой вал-а?. = Было это, или не было?. / В. В. Сергеев // Ар-Серги, В. Тулкымъёс вылын пыжед : повесть, веросъёс, кылбуръёс = [На волнах - лодочка : повесть, рассказы, стихи] / В. Ар-Серги. -Ижевск, 1993.-С. 52-55.

456. Сергеев, В. В. Палезьпу- оскон. = Рябинушка- надежда./ В.В.Сергеев// Ар-Серги, В. Тулкымъёс вылын — пыжед: повесть, веросъёс, кылбуръёс = [На волнах — лодочка : повесть, рассказы, стихи] / В. Ар-Серги. -Ижевск, 1993. С. 59-61.

457. Четкарев, О. Г. Кычес = Петля. // Кенеш. 1993. - № 3. - С. 44-50.

458. Четкарев, О. Г. Сиз да голубь / О. Г. Четкарев // Крещение-грехам отпущение: повести и рассказы / О. Г. Четкарев; пер. с удмурт. А. Демьянова. Ижевск, 1993. - С. 154-256.

459. Шихарев, С. Т. Трокай агай = Дядя Трокай. : худож.-документ. повесть / С. Т. Шихарев // Молот. 1989. - № 3. - С. 26-40.1. У 404