автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.04
диссертация на тему: Уникальные элементы в словообразовании современного немецкого языка

Полный текст автореферата диссертации по теме "Уникальные элементы в словообразовании современного немецкого языка"

На правах рукописи 4859174 (¿Си^м^

Шидловская Ирина Александровна

УНИКАЛЬНЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ В СЛОВООБРАЗОВАНИИ СОВРЕМЕННОГО НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКА

Специальность 10.02.04 - германские языки

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

1.0 НОЯ 2011

Уфа 2011

4859174

Работа выполнена на кафедре немецкой филологии Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Башкирский государственный университет»

НАУЧНЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ доктор филологических наук, профессор

Гатауллин Ра вил ь Гибатович

ОФИЦИАЛЬНЫЕ ОППОНЕНТЫ: доктор филологических наук, профессор

Майоров Анатолий Петрович

ВЕДУЩАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ: ФГБОУ ВПО «Оренбургский государственный аграрный университет»

Защита диссертации состоится « 02 » декабря 2011 года в 14.00 часов на заседании диссертационного совета ДМ 212.013.12 по присуждению учёной степени кандидата филологических наук в Башкирском государственном университете по адресу: 450076, г. Уфа, ул. Коммунистическая, д. 19, факультет романо-германской филологии, ауд. 31.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Башкирского государственного университета по адресу: 450074, г. Уфа, ул. Валиди, 32.

Автореферат разослан « » 2011 г.

кандидат филологических наук, доцент Буркова Татьяна Александровна

Ученый секретарь диссертационного совета

Чанышева 3.3.

Реферируемое диссертационное исследование посвящено структурно-семантическому анализу уникальных элементов в словообразовательных единицах современного немецкого языка. Исследование проводится на материале лексикографических источников.

Актуальность темы исследования определяется с одной стороны, повышенным интересом лингвистов к процессу уникализации в языке как варианту нормы, а с другой - недостаточной изученностью уникальных элементов в рамках современной словообразовательной парадигмы немецкого языка.

Объектом настоящего диссертационного исследования являются уникальные морфемы в словообразовании немецкого языка. В качестве предмета исследования рассматриваются эксплицитные средства репрезентации уникальных элементов с точки зрения уникальности их означающего и означаемого.

Уникальные явления с давних времен интересовали философов и лингвистов. Сочинения H.A. Бердяева, А. Бергсона, И. Зигварта, К. Маркса, Ф. Шеллинга, Ф. Энгельса и др. представляют научную ценность при изучении явления уникальности во всех сферах общественной жизни. Исследованием уникальных явлений в языкознании занимались И.А. Бодуен де Куртене, В.В. Виноградов, Е.А. Земская, Е.С. Кубрякова, И.А. Мельчук, М.Д. Степанова, А.Д. Райхштейн, Л.И. Ройзензон, Н.С. Трубецкой, В.Г. Чурганова, H.A. Янко-Триницкая, И. Барц, Л. Блумфилд, Г. Глисон, Е Доналиес, Ф. де Соссюр, В. Фляйшер. Более детально и системно уникальные элементы в системе словообразования рассматривались в трудах Р.З. Мурясова и Л.В. Рацибургской.

Рабочая гипотеза настоящего исследования состоит в том, что, уникализация может быть представлена как семантическая потеря структуры, как завершающий пункт лексикализации или значительное лексическое ограничение, обусловленное с грамматической точки зрения утратой структурной единицей признаков комбинаторности и потерей продуктивности.

Цель работы состоит в комплексном анализе уникальных элементов на словообразовательном уровне и выявлении их структурно-семантических особенностей в немецком языке.

Для решения поставленной цели были намечены следующие задачи:

1) изучить лингвистическую, философскую, психологическую, социальную природу уникальных явлений и обобщить результаты теоретических исследований по данной проблеме;

2) проанализировать различные подходы к определению явления «уникальный элемент» в языкознании;

3) дать определение понятия «уникальные элементы» в системе словообразования;

4) выявить структурно-семантические особенности уникальных элементов;

5) определить идентифицирующие признаки процесса уникализации в немецком языке.

Материалом для диссертационного исследования послужили более 2500 лексических единиц, извлеченных методом сплошной выборки из обратных, этимологических, толковых, терминологических словарей немецкого языка, а также словаря словообразовательных элементов немецкого языка.

Процедура анализа предопределила использование следующих методов:

1) метод структурно-семантического анализа;

2) индуктивный метод;

3) описательно-аналитический метод;

4) метод компонентного анализа;

5) метод этимологической реконструкции.

Научная новизна диссертационной работы заключается в комплексном подходе к исследованию уникальных элементов в одной из самых активных подсистем языка - словообразовании, попытке расширить уже существующие представления о них, в исследовании средств репрезентации данных элементов с точки зрения синхронного и диахронического подходов к изучению языка.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Язык развивается в постоянном взаимодействии норм и отступлений от них. Иногда эти отступления столь значительны, что создают принципиально новую языковую единицу, функционирующую в течение определенного времени в качестве нормы.

2. Ядро нормы составляют стилистически нейтральные языковые явления, периферию - явления архаические, функционально и территориально маркированные. Именно последние предопределяют возникновение уникальных элементов в качестве варианта нормы.

3. Процесс уникализации словообразовательных единиц включает в себя следующие процессы: устаревание лексики; интеграцию территориальных диалектов, заимствованной и профессионально-терминологической лексики в общеупотребительный язык.

4. Уникальные элементы в словообразовательных единицах представлены уникальными морфемами. Под уникальными морфемами понимаются мельчайшие единицы языка, являющиеся структурными конституентами определенного слова. Семантика данных морфем характеризуется либо полной непрозрачностью, либо достаточно сильной затемненностью в современном языке.

5. Уникальные элементы обладают остаточной или отрицательной членимостью, т.е. существуют только в данной конструкции с определенной дистрибуцией. Исследуемые единицы утратили способность к образованию новых слов, и лишь в данном «застывшем» состоянии употребляются носителями языка.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что его результаты расширяют представление о природе уникальных явлений в языке и могут служить базой для дальнейшего всестороннего изучения словообразовательной системы немецкого языка.

Практическая значимость работы состоит в возможности применения результатов проведенного исследования в преподавании соответствующих разделов лексикологии, морфологии, истории языка. Результаты исследования могут быть полезны при разработке спецкурса, составлении учебных словарей, а также при подготовке курсовых и дипломных работ студентов языковых специальностей.

Апробация основных положений диссертационного исследования проходила на кафедральных заседаниях Оренбургского государственного и Башкирского государственного университетов, на межвузовских научных конференциях. Основные положения работы представлены в статьях, опубликованных в сборниках научных трудов Оренбургского государственного университета «Развитие университетского комплекса как фактор повышения инновационного и образовательного потенциала региона» (2007г.), «Наука и образование: фундаментальные основы, технологии, инновации» (2010), «Филологические чтения» (2010), Башкирского государственного университета «Немецкий язык в Башкортостане: проблемы и перспективы» (2008г.), Нефтекамского филиала БашГУ «Язык и литература в условиях многоязычия» (2008г.), «Иностранные и родные языки в поликультурном пространстве: вопросы филологии и методики преподавания» (2011), «Вестник БашГУ» (2008г.) и «Вестник ЧГПУ» (2009г.).

Структура диссертации. В соответствии с целью и задачами работа состоит из введения, двух глав, заключения, библиографии, списка источников и приложений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, определяется цель, предмет, объект и задачи исследования, научная новизна, теоретическая и практическая значимость, указываются используемые методы и приемы исследования, формулируются основные положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Формальная и семантическая стороны «уникальности в языке с точки зрения синхронии и диахронии» уникальные явления рассматриваются в общефилософском и лингвистическом плане, а уникализация -как вариант нормы. Исследуется членимость и классификация уникальных морфем, а именно уникальных корневых морфем и уникальных аффиксов.

Многие языковые явления, выходящие из системы правил грамматики и лексики, представленные в единичном виде, языковеды традиционно называют исключениями или уникальными. Значение слов «уникальность» и «уникум» не всегда было известно носителям германской группы языков. Анализ этимологических словарей русского и немецкого языков показывает, что понятие «уникальность» в этих языках было заимствовано из латинского лишь в конце 19 века. Проведенный анализ позволил выделить следующие значения лексемы «ünicus»:

1) единственный (filius- счастливец; spes- надежда): unus atque unicus -один- единственный)

2) единственный в своем роде, исключительный необыкновенный (liberalitas -образ мыслей и действий; gloria -слава)

3) чрезвычайный, небывалый, неслыханный (seelus - преступление).

Понятие «уникальность» находится в тесной взаимосвязи с понятием

«нормы». С одной стороны, норма - это ряд тождественных, однородных явлений,

с другой стороны, уникальность - это то, что выходит за рамки этого ряда, за пределы нормы, является особым вариантом нормы.

Норма - одно из основных свойств языка, сопровождающее его в любом обществе и во все времена. Современным языковедам удалось открыть природу языковой нормы лишь после того как они пришли к пониманию языка как общественного явления, представляющего собой средство достижения конкретной цели и подвергающегося изменениям со стороны человека. Проблемой изучения природы языковой нормы занимались такие исследователи, как: Г.О. Винокур, В.В. Виноградов, К.С. Горбачевич, В.А. Ицкович, С.И. Ожегов, Н.Н. Семенюк, JI.B. Щерба, А. Едличка, Э. Косериу, В. Матезиус, Д. Нериус, П. фон Поленц и др. В современной литературе представлены различные точки зрения относительно понятия «языковой нормы».

Под нормой обычно понимают «существующие в данное время в данном языковом коллективе и обязательные для всех членов коллектива языковые единицы и закономерности их употребления, причем эти обязательные единицы могут либо быть единственно возможными, либо выступать в виде сосуществующих вариантов» [Ицкович 1970: 12].

Общеизвестно, что один из признаков стабильности нормы является её историческая устойчивость, традиционность. Примером могут служить словосложение или словообразование при помощи различных аффиксов. Однако норма - это не только унифицированный, но и значительно дифференцированный комплекс языковых средств, предполагающий сохранение целого ряда вариантов и синонимичных способов выражения. При сосуществовании в языке двух либо более вариантов нормой считается тот, который является более предпочтительным с точки зрения сообщества - носителей языка в определенный период времени. Н.Н. Семенюк определяет зависимость между нормой и вариантом следующим образом: «Если характер вариативности определяет специфику норм литературного языка, то именно норма устанавливает число и типы допустимых вариантов, а также регулирует их употребление» [Семенюк 1965: 49]. Но вариант-это модификация некоторого образца, эталона, т.е. нормы или отклонение от неё. Таким образом, вариативность представляет собой различные способы выражения некоторой языковой сущности, например, видоизменение одной и той же единицы, которая, при всех изменениях остается сама собой.

Варианты сопутствуют языковой эволюции, они появляются в результате трансформации языковых средств вследствие контакта литературного языка с диалектами, просторечиями, профессиональной лексикой, другими языками. Лексические единицы с уникальным, т.е. единичным элементом, возможно отнести к вариантам нормы, с оговоркой на то, что лишь в этих единицах ни словообразовательные аффиксы, ни производящие основы не являются вариативными. Данные лексемы образованы по традиционно-нормативным словообразовательным моделям. Так, заимствованная из французского языка лексема Esplanade, представляет собой нормативную модель присоединения к основе Esplan- ставшим довольно распространенным в немецком языке суффикса -ade. Но, если -ade варьируется и с другими основами (Bravade, Balustrade), то уникальная основа Esplan- употребляется только в сочетании с данным

суффиксом. Нормативность здесь проявляется в традиционном способе словообразования (основа + деривационный аффикс), а вариативность - в наличии уникальной основы, хотя сама основа не варьируется.

Структурно-семантической анализ слова позволяет определить особенности его составляющих, порядок расположения последних и характер их взаимоотношений. Общеизвестно, что слово состоит из структурных единиц -морфем. Морфема - это одна из основных единиц языка, минимальный знак, двусторонняя единица, в которой за определенной фонетической формой (означающим) закреплено определенное содержание (означаемое) и которая не членится на более простые единицы того же рода. «Морфема - это кратчайшая структурно-смысловая единица» [Ярцева 1960:7], которая играет огромную роль при словообразовании и словоизменении.

Проблеме классификации и анализа морфем посвящены труды Н.Д. Арутюновой, Е.С. Кубряковой, М.Д. Степановой, И.И. Чернышевой, В. Фляйшера, Т. Шиппан и др. На основании классификаций, принадлежащих указанным лингвистам, инвентарь морфем немецкого языка можно подразделить на следующие классы: 1) по функции в языковой деятельности и значению на лексические и грамматические; 2) по степени самостоятельности на свободные и связанные; 3) по критерию повторяемости на повторяющиеся и единичные, уникальные; 4) по продуктивности на продуктивные, активные и непродуктивные, пассивные.

Наряду с перечисленными морфемами в языке существуют «особые», спорные случаи сегментации слова, к которым, в частности, относится проблема «нулевой морфемы» [Якобсон 1985: 225] и «пустого морфа» [Степанова 1984: 94].

Особая сегментация слова выявляет еще одну группу элементов, которая в настоящем диссертационном исследовании согласно терминологии американских дескриптивистов, дефинируется как единичные отрезки (unique constituents). Представители данного направления в грамматике, такие как Л. Блумфилд, Г. Глисон, С. Мёрфи, Ю. Найда, Ч. Хоккет, 3. Хэррис и др., впервые рассмотрели вопрос уникальных элементов в языке с точки зрения синхронного подхода. Так, Г. Глисон, выделил из субстантива cranberry (Preiselbeere) структурный элемент cran-, основываясь на распространенности в английском языке словосложения двух имен. «Cranberry, казалось бы, делится на две части. Вторую часть легко подтвердить наличием многочисленных слов с berry: blueberry, blackberry; но первый элемент этого слова, по всей видимости, в другом контексте не встречается. Правомерность рассмотрения /кгаёп/ в качестве морфемы выясняется только после тщательного анализа большей части системы морфологии. В результате анализа обнаруживаются определенные модели словообразования, подтверждающие членение cranbeny на /кгэеп/ и /beriy/ даже при отсутствии более прямых доказательств подобного членения [Глисон 2008: 121]. Автор отмечает, что «сгап- менее рельефно выступает как морфемная единица, чем - berry. Последняя отвечает одновременно двум главнейшим признакам выделимости: она входит в слово, построенное по определенной морфологической модели, и употребляется в других комбинациях» [Глисон 2008: 122].

Поскольку означаемое неизвестно, то возможно было предположить слова, содержащие такие элементы - мономорфемными, т.е. состоящими из одной

морфемы. Однако В. Фляйшер на основе структурного анализа убедительно доказывает, что подобные структуры являются полиморфемными. «При вычленении элементов nacht/bräut/un/beere/ и wurm появляется возможность их присоединения к мотивированным морфемным конструкциям типа Nachtfalter, bräutlich, Unglück, Weinbeere и Regenwurm. Семантическая дифференция между Nachtfalter и Nachtigall, Unglück и Unflatt проявляется в различии -falter и -igall, -glück и -flatt и т.д. Поэтому целесообразно словообразовательные конструкции, содержащие «спорные» морфемы, определять как конструкции с уникальными морфемами. Более отчетливо правомерность данного терминообозначения прослеживается в префиксальных глаголах ver-gess-en, ver-lier-en, ent-fach-en, которые являются полиморфемными конструкциями. Они мотивируют Partizip II без приставки ge-, т.е. морфологически относятся к тому классу префиксальных глаголов типа verhalten, entgehen и т.п., Partizip II которых также не содержит данной приставки» [Фляйшер 1975: 39,40].

В современном языкознании не сложилось единого мнения относительно терминообозначения уникальных элементов. JI. Блумфилд называет такие отрезки, сопровождающиеся аффиксами, «гипотетическими формами (основами)». Б. Трнка предлагает для них название «потенциальные основы» и тем же термином обозначал «фонемы или группы фонем, которые нужно рассматривать как модифицирующие реальную основу, хотя они нигде больше не встречаются». Для единичных аффиксов М.В. Пановым введен термин «мнимые морфемы». Е.А. Земская и В.Г. Чурганова обозначают неповторяющиеся остатки как «субморфы». A.A. Реформатским было предложено называть их «радиксоидами», а уникальные аффиксы «суффиксоидами». Аналогичного определения придерживаются также В .Д. Аракин, Н.М. Шанский, Г.С. Чинчлей.

На наш взгляд, определения, наиболее точно и адекватно отражающее деривационно-семантические свойства лексических единиц с уникальными корневыми компонентами (субморфами), были предложены М.Д. Степановой. По мнению автора, корневые субморфы определяются как уникальные основы. В настоящем исследовании мы придерживаемся представленной точки зрения и считаем справедливым под уникальными основами подразумевать такие отрезки, которые после отсечения словообразовательных элементов, не имеют аналогов в составе основ свободно функционирующих слов современного немецкого языка, например meiß-, steng-, saib- в существительных Meißel, Stengel, Saibling; munk-, nusch-, glitz- в глаголах munkeln, nuscheln, glitzern; fäh-, fuch- в прилагательных fähig, fuchtig.

М.Д. Степанова проводит различие между уникальными и связанными основами. «От уникальных основ отличаются такие отрезки, которые, представляя собой также «остатки» после отсечения словообразовательного элемента, не соответствуют основам свободно функционирующих слов, но встречаются в составе нескольких слов с разными аффиксами. Такие группировки особенно часто встречаются в заимствованной лексике, например: Student, Studium, studieren и являются связанными производящими основами» [Степанова 1979: 11]. Тем не менее, автор соглашается с тем, что разграничение связанных и уникальных основ (особенно в заимствованных словах) представляет трудность и может быть спорным. В целом, относительно уникальных морфем В. Фляйшер

утверждает, что «природа языка, пронизанная историческими реликтами, требует гибкого терминологического изложения» [Фляйшер 1984: 40].

Рассматривая проблему выделимости из лексического отрезка определенных морфем, необходимо коснуться вопроса их членимости и производное™.

В современной лингвистической литературе принято выделять несколько типов членимости, которые располагаются по принципу убывания. На самой высокой ступени находятся слова, обладающие полной свободной членимостью: свободный корень в них сочетается с аффиксом, встречающимся также в других основах. На второй ступени членимости находятся слова, у которых аффиксальные части с такими же значениями или функцией встречаются в других основах, но корень является связанным. К третьей ступени членимости относятся слова, в которых корень выступает в качестве сопоставимой морфемы, а морфема с деривационным значением является несопоставимой. Членимость основ этих типов предстает как реальная, так как в качестве сопоставимой морфемы выступает корень, сочетающийся с повторяющимися аффиксами.

Как известно, первые две ступени членения слов отвечают общим формальным требованиям, предъявляемым к членению форм, и потому могут быть вместе охарактеризованы как способы предельного деления слов на морфологическом уровне. Отрицательная членимость противостоит им в этом смысле вследствие нарушения ведущего формального правила сегментации текста: вычленять единицы, обладающие свойством повторяемости в разных окружениях. Однако, как считает Е.С. Кубрякова, «отклонение от этого правила возможно, собственно, только для небольшого числа реликтовых или маргинальных образований, в целом не показательных для строения всей системы» [Кубрякова 1970: 83]. Вопрос о членении подобных слов стал предметом анализа отечественных и зарубежных лингвистов. В русском языкознании спор о членимости языковых единиц с уникальным элементом, который иногда для краткости называют «спором о малине», наиболее известен по полемике между Г.О. Винокуром и А.И. Смирницким. Г.О. Винокур считал, что «слова типа малина, буженина членить не следует, так как комплекс бужен- в других словах не встречается и поэтому ничего не значит (следовательно в них нет никакого суффикса -ин-а). Слова же типа рукав, попадья содержат встречающиеся в других словах корни рук-, поп-, и поэтому послекорневые сегменты, которые в них употреблены, следует вычленять в качестве суффиксов, хотя они в русском языке в других словах не встречаются. Таким образом, корень имеет больший вес, чем аффиксы, так как наличие повторяющихся сегментов с аналогичным значением (суффиксом -ина) не делает слово буженина производным и, следовательно, не позволяет выделить в нем суффикс [Винокур 1959: 421]. По мнению А.И. Смирницкого, «и в словах типа попадья, любовь, основы которых встречаются в других словах, и в словах типа малина, буженина, основы которых не встречаются в других словах, надлежит выделять основы и аффиксы [Смирницкий 1959: 69]. Сторонники этой точки зрения устанавливают «остаточное» морфемное значение уникального отрезка основы с помощью «вычитания» из значения целой основы её значимой корневой или аффиксальной части.

На наш взгляд, данные формы, как в русском, так и в немецком языках, можно расчленить на морфологическом уровне, и наличие четкой выделимости хотя бы одного элемента в форме достаточно для того, чтобы признать её членимой в целом. Дистрибутивная остаточность элемента, выделенного за вычетом обычного морфа, объясняет обозначение данного типа сегментации как остаточной или отрицательной членимости.

Таким образом, остаточным является такое членение слова, в результате которого приходят к выделению сегмента, засвидетельствованного в каждом конкретном языке в уникальном окружении. Эта ступень членимости предусматривает членение образований, имеющих в своем составе уникальную корневую или уникальную служебную морфему. Выделение того или иного уникального сегмента возможно только при наличии «морфологизированного соседа» [Реформатский 1975:9], иными словами, «наличие двух рядом стоящих уникальных морфем исключается по определению» [Кубрякова 1974: 55]. В подтверждение данного положения известным германистом Р.З. Мурясовым была предложена 7-ми ступенчатая шкала членимости основ словарных единиц немецкого языка, «между полярными спектрами которой всегда существуют переходные пространства, зоны:

1. Идеальная членимость, при которой производящая основа функционирует в языке всегда как автономная лексическая единица, а словообразовательный суффикс обладает свободным характером сочетаемости с разными основами.

2. Деривационно (лексически) свободные, но морфологически связанные основы.

3. Грамматически, т.е. морфолого-парадигматически связанные, но деривационно свободные основы.

4. Деривационно (лексически) связанные производящие основы.

5. Фразеологизированная членимость.

Согласно данной шкале членимости лексические единицы с уникальным компонентом располагаются на двух последних ступенях:

6. «Членимость на уровне корневых квази-морфов, в которой аффиксальная составляющая основа формально и семантически соотносится с подлинной морфемой, но сочетается с уникальным корневым партнером, т.е. основа состоит из уникального корня и морфологизированного суффикса: Löffel, Sichel Partisan.

7. Членимость на уровне суффиксальных квази-морфов, в которой корневая часть основы сочетается с уникальным суффиксоподобным сегментом: Heim-at, Asi-ate, Arm-ut» [Мурясов 1992: 71].

В словах с уникальной корневой морфемой корень «предстает единицей остаточной после выделения аффиксов, его словопорождающие возможности следует оценивать как потенциальные» [Ширшов 1999: 73]. Эти лексемы относятся к двум словообразовательным моделям:

1) уникальная корневая морфема + деривационный аффикс;

2) уникальная аффикс + производящая основа.

Рассмотрение морфемы как структурной части слова позволило выявить некоторые противоречивые положения. Так, контроверза повторяющаяся/ уникальная часть слова применительно к морфемам имеет пока диаметральные

решения. По мнению Г.О. Винокура уникальными могут быть только корни, но не аффиксы. Е.А. Земская считает, что уникальными могут быть только аффиксы, а не корни. В качестве иллюстрации приведем основные высказывания, сформулированные названными авторами. «Для отыскания данной словообразовательной формы считается необходимым указать данную первичную основу хоть еще один раз в каком-нибудь другом слове данной языковой системы, т.е. когда членение кон-ина обуславливается наличием слова конь. С другой стороны, есть основания сомневаться в применимости того же правила в отношении к суффиксам. Можно задать вопрос, в самом ли деле не может существовать суффикса, встречающегося только в одном слове, или это только кажется так?» [Винокур 1959:426]. Анализируя слово пастух, автор утверждает, что суффикс лица-тух не перестает быть суффиксом; а соответствующая основа, что самое существенное, не перестает быть основой производной.

В противоположность этому Е.А. Земская пишет: «Одно из основных, принципиальных различий между аффиксальными и корневыми морфемами -обязательная повторяемость первых в аналогично построенных и обладающих общим элементом значения словах и безразличие к этому свойству вторых. Иначе говоря, существуют корни, повторяющиеся во многих словах, и корни, встречающиеся лишь в одном слове, но нет и не может быть суффиксов и приставок, встречающихся лишь в одном слове» [Земская 1964:39].

Авторы распространяют свои утверждения на область словообразования русского языка. В настоящем исследовании предпринята попытка доказать, что в современном немецком языке, наряду с уникальными корневыми морфемами, которых большинство: Geodäsie. Prognose, Chiffon, Furage, Unbill, zappeln, Geschirr, Ferkel, Löffel, Spindel, Saibling, quackeln, nvitschern, ziemlich существуют и уникальные аффиксальные морфемы: Himbeere, Brombeere, Schornstein, Mettwurst. Sintflut, sintemalen.

Безусловно, единственные в своем роде элементы слова изначально представляли собой свободные, продуктивные словообразовательные модели. Но в ходе исторического развития посредством различных способов словообразования (сложения, аффиксации, усечения и т.д.) данные конструкции как самостоятельные языковые единицы исчезли, а сохранившиеся отдельные компоненты этих слов, языковые реликты, встречаются лишь как остаточные элементы в составе отдельных лексических единиц. Сегодня они не относятся более к системе словообразования. «Однако, обладая языковой ценностью, они потенциально могут получить также продуктивность, поскольку любое семантическое соотношение в языке как бы всегда является первой частью пропорции, по аналогии с которой могут быть созданы другие, так же соотносимые, пары» [Арутюнова 2007: 17]. Так, на шуточный вопрос о том, как будет женский род от слова клоп, А.И. Смирницкий предполагает ответ клопадья, опирающийся на модель поп: попадья, в которую входит единичный суффикс [Смирницкий 1948: 25-26]. Точно так же могут обособиться и получить самостоятельное употребление единичные основы слов. Таким образом, происходит ремотивация, оживление внутренней структуры уникальных элементов, т.е. исчезновение признаков уникальности. Особенно часто это явление используется в художественной и публицистической литературе для

усиления обобщенности и экспрессивности. В. Моерс, например, использовал уникальный элемент Fleder (Fledermausj следующим образом: Aus zahlreichen Astlöchern kamen Fiederwesen ins Freie, um ein bisschen Blut zu saugen. Es war eine Fiedertratte, die sich in ihren Haaren verfangen hatte [Moers 2002: 79].

Таким образом, под лексическими единицами с уникальным элементом следует понимать единицы, содержащие в себе уникальную морфему. Уникальная морфема - это связанная, отрицательно членимая, семантически непрозрачная, непродуктивная структурная единица слова, которая находится в единичной дистрибуции.

Вторая глава «Идентифицирующие признаки уникальных языковых единиц» посвящена исследованию идентифицирующих признаков уникальных корневых морфем и уникальных аффиксов.

Общеизвестно, что словарный состав языка непрерывно меняется, т.к. чутко реагирует на все изменения в жизни общества. Словарь языка непосредственно отражает все явления в жизни и деятельности человека, формирует все новое и зарождающееся, отказывается от всего мертвого и отмирающего. Положение о том, что новое формируется не путем отмены старого, а путем пополнения, совершенствования старого, подтверждается во всех фактах языка, в частности, в теории архаизмов и неологизмов. Лексика считается самой изменчивой частью языка, и именно она осуществляет «связь времен», в ней можно обнаружить информацию о прежней материальной и духовной культуре общества - недавней или более отдаленной, и даже древней.

Процесс устаревания слов принято называть «архаизацией». Архаичность -это лексическая категория, объединяющая слова, называющие существующие реалии, но вытесненные по каким-либо признакам из активного употребления. Исторически самостоятельные лексемы с течением времени по различным словообразовательным законам могут становиться составными элементами других языковых единиц.

Архаизация является одним из распространенных случаев возникновения уникальности элемента - аффикса. Слова с уникальными аффиксами, интегрировавшиеся в современный язык практически без изменений из древних языков, обладают «затемненной» (verblasste) семантикой. Их употребление носителями языка обусловлено изначально их устойчивой связанностью в лексических полях либо в грамматических примерах. При исследовании этимологических словарей были выявлены следующие композиты с уникальными аффиксами: Auer- (Auerhahn), Bern- (Bernstein), Brom- (Brombeere), Butzen-(Butzenscheibe), Dam- (Damhirsch), Fleder- (Fledermaus), Hage- (Hagestolz), Hift-(Hifthorn), Hirn- (Himbeere), Paus- (Pausback), Pluder- (Pluderhose), SchornSchornstein), Sam- (Samstag), -fried (Bergfried), -igam (Bräutigam), -ecker (Buchecker), -fott (Hundsfott), -igall (Nachtigall), которые образованы различными словообразовательными способами.

Лексема Bernstein представляет собой сложение двух основ: усеченной от глагола mnd. bernen (brennen) корневой морфемы bern- и корневой морфемы субстантива Stein. Застывшая смола хвойных деревьев, найденная на германском побережье в III в. до н.э., получила греческое наименование elektron, а позднее и немецкое название agatstein и glasstein. В 13 веке превалировала семантика

глагола brennen, что и послужило созданию современного слова Bernstein, несмотря на существование другого значения у данной лексемы - Schmuck.

Субстантив Brombeere является композитом двух существительных: ahd. bräma (Dornstrauch) и ahd. beri. Параллельно в древне-английском возникло слово bröm, сохранившееся в современном языке в значении Ginster (broom). Вероятно, посредством срастания частей сложения появилось слово ahd. brämberi, а позднее, путем чередования корневых гласных первая часть превратилась в brom. Первоначальное значение распространялось только на название одного растения -улекса, но позднее, по внешним сходным признакам было перенесено на ежевику.

Уникальная единица Dam- (Damhirsch), заимствованная из кельтского dam (Ochse), dam allaid (Hirsch, wilder Ochse), а позднее из латинского damma, до начала 17 века употреблялась самостоятельно, изолированно для обозначения животных определенного вида: косули, лани, антилопы. После того, как слово вышло из употребления, возникли ассоциативные связи с лексемами Hirsch, Bock, Wild. Чередование согласных d-t, т-п послужило основанием для возникновения существительных Danhirsch, Tannhirsch. В современном немецком языке произошли фонетические изменения определяющих элементов dan-, tann-, посредством которых они трансформировались в первоначальное звучание. Таким образом, путем сложения кельтского субстантива dam и современного Hirsch образовался композит Damhirsch.

Диалектом является лексическая единица Schornstein, которая активно употребляют на севере и западе Германии в значении Kamin, Schlot, Esse. Определяющий элемент Schorn- образован от субстатива mnd. schore (Stütze), который, в свою очередь, является производным от глагола mhd. schorren, ahd. scorrén (herausragen). Для краткости звучания исчезли из произношения фонемы -г- и -е-. Со временем вышли из обихода открытые дымоходы, и носители языка в других областях Германии стали использовать это наименование только для обозначения вытяжной трубы.

Автономная языковая единица Ecker приобретает статус уникальной только в южно-немецком диалекте Buchecker, поскольку без определяющего слова Buch не употребляется носителями языка в данной местности. Субстантив mhd. eckern, mnd. eckeren представляет собой форму умлаута mhd. ackeran, mnd. ackeren (Eichel, Büchel), к которому относятся также английское acorn и готское акгап (Frucht). Вероятно, германские слова, наряду с ирландским äirne (Schlehe) и русским jagoda (Beere) принадлежат к одному индогерманскому корню ög, 3g (wachsen, wilde Frucht). Представляет интерес тот факт, что длительное время существовала форма мн. ч. Eckern в качестве обозначения цвета игральных карт. На сегоднешний день данная форма считается полностью устаревшей, однако сохранилась форма ед.ч., ж.р. mhd. eckern в значении Eichel.

Уникальный элемент -fott <Hundsfott) являетя производным от субстантива ж.р. Fotze, который, в свою очередь, был образован от mhd. vat, древненордического fuá и английскго fud. Индогерманский корень рй- этих лексем означал faulen, stinken. В 15 веке данный композит был семантически довольно прозрачный (das Geschlechtsteil der Hündin), но, век спустя, приобрел современное значение (feiger, schlechter Kerl),

У морфемы Him- существуют множество толкований. Согласно этимологическому словарю Ф. Кпуге, Himbeere соотносится с ahd. Hintberi, с датским hindbaer, что означало "Beere der Hindin (Hirschkuh)" [Kluge 2002: 228]. Этимологический словарь Duden дает следующее определение: «Какие представления лежат в основе наименования растения „Hirschkuhbeere", точно неизвестно. Возможно „Himbeere" обозначало растения, в котором прячется самка оленя со своими малышами или ягоды, которые они охотно поедают» [Duden 2001:265].

Уникальный элемент -gam (Bräutigam) является остаточной основой существительного ahd. gomo, готского guma, германского guman (Mann), который, в свою очередь, происходит от латинского homo (Mensch). Наряду с данными лексическими единицами существовал субстантив humus в значении der Irdische. Чередование корневых гласных о- а, усечение флексии ед.ч. послужило основой возникновения суффикса -gam, присоединившегося к Braut посредством интерфикса -i-. Этот соединительный элемент представляет собой изначально флексию родительного падежа -е-, которая под влиянием палатализованного -g-фонетически трансформировалась в -/'-. Возможно предположить, что данный элемент также является уникальным, поскольку в современном немецком языке отсутствует в качестве связующего звена. Однако мы придерживаемся вышеупомянутой точки зрения Е.С. Кубряковой о том, что наличие двух и более уникальных элементов в одной языковой единице исключено по определению. Таким образом, -i- является составной частью уникального суффикса -igam.

Основным способом появления лексических единиц, содержащих уникальные элементы в своей структуре (корневые морфемы), является заимствование. Языками-донорами, в первую очередь, выступают латинский и греческий, далее следуют французский, итальянский, тюркские языки. Незначительное место по частотности заимствований данных лексем занимают русский, венгерский и румынские языки. Анализ заимствованных словообразовательных элементов (аффиксов) позволяет установить процесс возникновения лексических единиц не только с положительной либо кореллирующей членимостью, но и с отрицательно членимыми основами.

Нечастотный префикс ab- или его вариант abs- заимствованных существительных и прилагательных придает значение изменения, а также неправильности лексемам как 1-й степени членимости: Ablaktation, Abusus, Abnormität, abnorm, abnormal, Absurdität так и 2-й степени членимости: abstrakt, Abonnent, abortiv, abrasiv, absolut, abstinent, abundant, Abyssus. Присоединение к уникальным основам отмечено только в словах: Abszess, Abszisse и Abatjour. Заслуживает внимания тот факт, что в обратном словаре индогерманский словообразовательный элемент ab в значении herunter, hinunter, nieder зафиксировано не только в качестве 2-го элемента наречий kopfab, wegab, bergab, bachab, treppab, strassab, gliickab, talab, hügelab, seitab, landab и др., но и при единичных отрезках baob- (Baobab) и keb- (Kebab).

Заимствованные префиксы могут придавать словам различное категориальное значение в зависимости от частей речи. В качестве примера следует рассмотреть нечастотные латинские префиксы ad-, ag-, an- и ar-, которые, присоединяясь к существительным, придают им значения сближения, связи с ч.-л.,

а в прилагательных - значение соотнесенности с ч.-л. в области грамматической терминологии. Данные префиксы участвуют в словообразовании субстантивов только в двух случаях: при связанных производящих основах Adiabate, Accentus, Adhärenz, и при уникальных основах Adhäsion, Aggressor, Annexion, Arrogan:. Отличающий признак при образовании прилагательных состоит в том, что производящие основы являются свободными adnominal, adverbal, а объединяющим признаком - наличие уникальных основ adäquat.

В корпусе словообразовательных элементов греч., лат., и фр. языков присутствует суффикс -ade, который в немецком языке образует сущ. ж.р. в значениях действий, состояний человека, места действий, собирательности, вещественности продуктов питания при «обычных» основах Bravade, Robinsonade, Promenade, Kanonade, Limonade, Marmelade и при уникальных Akkolade, Ambassade, Dorade, Bigarrade, Mänade, Remoulade, Schamade. Семантика суффикса может изменяться в сочетании с уникальным компонентом, а именно в значении неодушевленных предметов и явлений при сохранении категории рода Alhidade, Eskapade, Esplanade, Estrade, Fassade, Kaskade, Oreade, Lançade, Pomade, Palisade. Расширенный вариант данного суффикса возникает при уникальных основах также с семантической окраской собирательности Brigade, повреждения Rhagade, предупреждения Ligade.

Согласно обратному словарю суффикс м.р. -äde при свободных и связанных производящих основах относится к области медицинской терминологии Logopäde, Orthopäde, а при уникальных - к вульгарным жаргонизмам Kinäde.

Продуктивные суффиксы - al, -ual и - ial образуют субстантивы м.р. и ср.р. Наряду с обозначением лиц по их должности, званию, роду занятий и положению как при положительной членимости Offizial, Prinzipal, Spiritual так и при отрицательной Admiral, General, Kardinal, Korporal, Missal, Vassal. Sensal, данные суффиксы обозначают неодушевленные предметы (в том числе предметы одежды) и явления, только в словах с остаточной членимостью Astragal, Gavial, Etmal, Donegal, Journal, Kanal, Karneval, Korral, Mistral, Pedal, Pokal, Skandal, Kapital, Kraal, Madrigal, Mineral, Opal, Piedestal, Portal, Rostral, Revival, Spital, Signal, Tergal, Viszeral, Seival. В сфере зоологии суффикс -al сочетается с уникальными корневыми морфемами для обозначения некоторых видов животных Baribal, Gayal, Karakal, Maral, Narwal, Quesal, Tatal, Serval. Наименования денежных единиц отдельных стран также обладают уникальной основой Rijal, Quetzal. Единичные отрезки присутствуют в именах собственных Pascal, Sisal, Pitaval. В отличие от субстантивированных суффиксов анализируемые элементы являются достаточно продуктивными в образовании прилагательных. В большинстве случаев они означают принадлежность к к.-л., связь с ч.-л. kontinental, ministerial, national, sakramental. Однако в словах с уникальной основой они характеризуют человека, его анатомическое строение или его поведение appeal, banal, brutal, fetal, genital, jovial, krural, letal, loyal, matrimonial, nuptial, rektal, sagittal. Метод сплошной выборки из обратного словаря позволил выявить также прилагательные с различной семантикой eventual, ogival, subnival, vertikal, virtual.

Суффикс сущ. м.р. -an является довольно продуктивным при образовании лексических единиц с единичными элементами. В обратном словаре имеется более 60 слов, основы которых характеризуются уникальным характером. Данный суффикс служит обозначением лиц по роду занятий, по определенным свойствам Ataman, Hooligan, Ilkan, Kurtisan, Partisan. Scharlatan, Sultan, Ulan, Veteran. Библейская тематика отчетливо прослеживается в словах, ставшими нарицательными Haridschan, Kaliban, Leviatan, Satan, Titan. Особенно распространенным является присоединение суффикса к уникальным корневым морфемам в наименованиях одежды, различного вида текстиля Cardigan. Caban, Gingan, Isfahan, Kaftan, Keschan, Regan, Sarafan, Schirwan, Tarlatan, Tartan, Turban. Toboggan. Vvalah, а также в традиционной для заимствованных элементов терминологии, особенно в химии, исскустве, биологии и зоологии Fasan, Octan. Kormoran. Kulan, Merlan. Propan. Safran, Salvarsan. Slogan. Sopran, Tarpan, Tukan, Waran. Некоторые географические названия также сохранили в своем составе единичные отрезки Cullinan, Jordan, Orlean, Milan. Суффикс служит для обозначения явлений природы и неодушевленных предметов Besan, Caravan, Diwan, Hurrikan, Jatagan, Kardan, Katamaran. Koran, Kurgan, Majoran, Marzipan. Membran. Orkan, Parmesan, Persipan. Roman, Trimaran, Vulkan и др.

Французский язык является языком - донором продуктивного, частотного суффикса -ant, при помощи которого образованы как прилагательные с качественными признаками pedant, konkordant, elegant arrogant, pikant, galant, scharmant, так и существительные м.р., обозначающих лиц по роду занятий, званию, действиям, к.-л. свойствам Kommandant, Primiziant, Simulant, Asylant, Spekulant, Okkupant, Atlant, Chiromant, и т.д. Уникальность прослеживается в словах Adjutant, Brigant, Infant, Intendant, Leutnant. Offiziant, Rassant, Rendant, Sergeant, Svkophant, Trabant, Vagant. Семантически неодушевленные предметы и явления отображены в субстантивах с единичной основой Demant, Diamant, Diskant. Proviant. Крайне редко анализируемый суффикс в сочетании с уникальной морфемой используется в медицинской терминологии foudroyant. в географических наименованиях Samarkan и в таких областях науки как биология, зоология, экономика Elefant, Dorant. Warrant.

Нечастотный суффикс - esk принимает участие в образовании прилагательных в значении наличия признака при характеристике свойств предметов и редко людей balladesk, bujfonesk, chaplinesk, clownesk, donjuanesk, karikaturesk. Уникальные морфемы зафиксированы в словах burlesk, gitantesk, grolieresk. pittoresk, plateresk.

Нечастотный суффикс ж.р. -eske (-iske) служит, в большинстве случаев, для обозначения неодушевленных предметов и явлений в области искусства Arabeske, Humoreske, Tamariske, Maureske. Совершенно иное значение (описание людей) придает этот суффикс при наличии уникальной морфемы в слове Odaliske.

Суффикс м.р. -et служит для обозначения лиц по роду занятий или определенным свойствам не только в словах с коррелирующей членимостью Asket, Astet, Katechet, Poet, Prophet, но и в субстантивах с безостаточной членимостью А пас höret. Athlet, Docket. Interpret, Musaget. Paraklet. Prolet, Sowjet. Однако, в сочетании с уникальной основой суффикс -et может обладать совершенно иной семантической мотивированностью, а именно, обозначать

космические тела и другие неодушевленные предметы Komet, Knesset, Magnet, Paket, Planet, Valet, Velvet. Редко встречаются в обиходе названия животных Basset, рыб Sterlet, тканей Bobinet, Jaconet, винных напитков Claret, химико-биологические термины Gamet, Zibet. На юге Германии носители языка до сих пор иногда обозначают месяц июль редким словом Heuert. Основы существительных ср.р., присоединяясь к -et, обладают исключительно уникальным характером. При этом семантика может быть абсолютно различной. Данный суффикс обозначает как неодушевленные предметы и явления Alphabet, Bidet, Budget, Buffet, Calumet, Debet, Dekret, Kricket. Krocket, Market. Pamphlet, Placet. Quodlibet. Sekret. Skekt, Sujet, Staket, Tapet, Ticket, так и некоторые географические названия Tibet, Wilajet. Терминологический характер отображают слова Inkret, Nugget и Target. Словообразовательные конструкции с уникальными морфемами выявлены и в разговорной речи Bardiet, Carnotzet, Gadget, Kismet, Racket. В обратном словаре зафиксированы также наречия licet, obsolet, tacet и устойчивые латинские выражения, интегрировавшиеся в немецкий язык fabula docet, ladet sein, non ölet, scilicet.

Дистрибуция уникальных основ включает в себя также и словообразовательные немецкие аффиксы: be-, -chen, -е, ge-, un-, -de, -el(n), -er(n), -ig, -ling, -lieh, -rich, -sch(en), -ung, -:(en). Рассматриваемые нами единицы представляют собой идиоматизированную структуру, сегменты которой являются идентичными «обычным» морфемам, но в этой структуре не имеют значения, например, ent- и -fach- в глаголе entfachen, be- и -komm- в bekommen, ge- и -hör- в gehören.

Префикс be- как известно, служит как модификацией глаголов, так и транспозицией субстантивов прилагательных в глаголы. Основная функция при префиксации состоит в синтаксической модификации базисного глагола либо без семантической окраски, либо со слабо выраженной семантикой (значение целенаправленного действия, снабжения). Уникальные конституенты присутствуют только в глаголах bedingen, begehren, beginnen, семантика основ которых, с точки зрения синхронии, неизвестна. Поскольку данные глаголы морфологически относятся к префиксальным глаголам, то они образуют Partizip II без ge- (bedungen, begehrt, begonnen).

Суффикс существительных ср.р. - chen является продуктивным и частототным в современном немецком языке. Данный словообразовательный элемент, в первую очередь, придает сущ. значение уменьшительности при положительно членимых основах Brötchen, Hähdchen, Höfchen, Köpfchen, Stäbchen, Tagchen, а также значение субъективного отношения к человеку (ласкательность, ирония, пренебрежение) Jungehen, Liebchen, Mamachen, Millionchen. У некоторых лексем с данным суффиксом значение уменьшительности и субъективного отношения исторически нейтрализовано Heimchen, Kaninchen, Mädchen. Отрицательно членимые основы с этим суффиксом зафиксированы только в двух субстантивах: в лексиконе юристов Beffchen и исследователей флоры Veilchen.

По частотности употребления префикс ge- занимает одно их лидирующих положений в словообразовательной системе современного немецкого языка. Исключение составляет лишь глагольное образование, в котором он больше не является словообразовательной морфемой, а выполняет только грамматическую

функцию. При анализе отглагольных и субстантивных производных существительных было установлено, что продуктивный частотный префикс ge-, часто вызывающий умлаут или преломление корневого гласного, означает множественность и собирательность, длительность и повторяемость действий как одушевленных, так и неодушевленных предметов Geäder, Geäst, Gebirge, Gebrüder, Gewölk и др. Историческое слияние префикса и производящей основы послужило причиной возникновения изолированных основ в существительных ср. рода Gemüse, Geschirr. Geschmeide, Gewandt, Geweih. Созданные во времена ahd., эти слова интегрировались в современный немецкий язык в «замороженном» виде. Данные слова лишь воспроизводятся носителями в речи. Редкое обозначение лиц по их совместному пребыванию, совместной деятельности, общим занятиям, семейным отношениям проявляется в субстантивах с идеально членимыми основами Gefährte, Gefolge, Gespiel и с отрицательно членимыми основами Geselle. Gesinde. При образовании прилагательных префикс ge- является непродуктивным и нечастотным в значении некоторого усиления качества или его частичного изменения, уточнения gelind, gestreng, getreu, а также в словах с затемненной семантикой geraum, gemach и полностью семантически непрозрачных лексемах gering, gesund. Одновременное присоединение суффикса причастия II глаголов слабого спряжения -t к словообразовательному форманту ge- придает прилагательным значение снабженности ч.-л., наличия ч.-л. при производящих основах существительных и числительных gebuchtet, gelaunt, gestiefelt, getigert, geviert и т.д. Однако при уникальных основах данный семантический признак присутствует с суффиксом глаголов сильного спряжения -еп gediegen, gedunsen. Как уже было сказано, неотделяемый префикс глаголов ge-выполняет исключительно грамматическую функцию, а именно образует причастия у семантически нейтральных глаголов сильного спряжения geblieben, gefahren, gegangen geschehen, getan и др. Частичная затемненная семантическая мотивированность присутствует у глаголов gehorchen, gerinnen и полная затемненность семантической мотивированности у глаголов gefallen, gehören, geraten, geruhen, gestehen. Однако абсолютная непрозрачная семантика у данных глаголов еще не означает наличие уникальных морфем, поскольку корневые морфемы формально участвуют и в словах с «обычным» означающим fallen, hören, ruhen, raten, stehen. Уникальность проявляется только в лексемах genesen, gemessen, geschehen и gewinnen, основы которых более не воспроизводятся и не зафиксированы в других лексических единицах языка.

Приставка ип- встречается только в качестве номинального префикса у субстантивов и прилагательных с отрицательной оценкой, в языке имеется большое количество лексем, основой которых является Simplex (простое слово). Тем не менее, в словах с ип- префиксацией Unflat (mhd.. vlät в значении Zierlichkeit, Schönheit), Ungeziefer (ahd., zebar в значении Opfertier), Unbill, ungeschlacht, ungestüm основа в качестве «freies Simplex" более не употребляется, т.е. является уникальной.

Частотные суффиксы переходных и непереходных глаголов слабого спряжения -el(n) и -1(п) относятся к продуктивным в функции звукоподражания, часто с оттенком повторяемости действия. Производящие отглагольные и субстантивированные основы часто приобретают умлаут корневого гласного

äugeln, blinzeln, eifersüchteln, französeln, frösteln, kränkeln и др. Уникальные основы зафиксированы в словах gackeln, lispeln, munkeln, nuscheln, quackeln, rappeln, säuseln, tappeln, zappeln, zischeln. Данный суффикс в сочетании с единичной морфемой обозначает также действия и состояния человека с оттенком длительности grübeln, пренебрежительности, фамильярности mogeln, nörgeln.

Характер звукоподражания при наличии уникальных основ отображают также суффиксы глаголов -er(n), -ster(n) и -z(en). Данные словообразовательные форманты оформляют глаголы, которые имитируют звуки, издаваемые животными и птицами gackern, meckern, schattern, trillern,wiehern, zwischern; имитирующие звуки явлений природы gluckern, plätschern; звуки, издаваемые человеком, предметами, машинами kichern, klappern, kotzen, leiern, plappern, plaudern, schluchzen, seufzen, а также звуки, имитирующие речь человекаflüstern, galstern, zaustern.

Продуктивный частотный суффикс прилагательных -ig и его расширенные варианты -erig, -rig, которые являются результатом исторического слияния с исходом глагольных основ -er, придает лексическим единицам значение сходства с ч.-л., подобия тому, что обозначено производящей основой affig, gabelig, glockig, milchig, riesig, suppig, а также значение физических свойств предметов, явлений, временной и пространственной характеристик abbrüchig, abseitig, blumig, dornig, derzeitig, dortig, krustig, monatig, schlüpfrig и т.д. При основах глаголов, существительных как простых, так и сложных, иногда с умлаутом и аблаутом производящих основ данный суффикс характеризует свойства, умственные способности и внешние признаки человека andächtig, arbeitsfreudig, bettlägerig, bärtig, blondhaarig, brummig, findig, fleischig, gierig, glatzköpfig, schläfrig. Именно аналогичная семантика суффикса выявляется в лексемах с единичной корневой морфемой abtrünnig, fähig, fuchtig.

Частотный суффикс -lieh является довольно продуктивным в немецком языке при образовании прилагательных и наречий. В зависимости от производящих основ данный словообразовательный элемент обладает различной семантической мотивированостью. Наряду с традиционными образованиями от субстантивированных основ в значении принадлежности, отнесенности к лицам, коллективам, учреждениям amtlich, ärztlich, behördlich, dörflich, herzoglich, а также отнесенности к понятиям, связанным с деятельностью людей dienstlich, landwirtschaftlich, и способа осуществления этих действий brieflich, mündlich, schriftlich, суффикс -lieh присоединяется также к основам переходных глаголов для обозначения пассивности либо активности действия begreiflich, empfänglich, erfreulich, erträglich, verzeihlich и к основам прилагательных с семантикой ослабления признака, предрасположенности к ч.-л. ältlich, länglich, schwärzlich. Однако уникальные элементы присутствуют только в лексемах, в которых этот суффикс обозначает признаки при характеристике свойств, манер, поведения человека betulich, niedlich, zimperlich, а также временную характеристику mählich. Следует отметить, что подобной семантикой обладают и лексические единицы, основы которых располагаются на двух первых ступенях членимости (безостаточная и коррелирующая) abendlich, böslich, liederlich, nächtlich.

Исторической слияние исхода производящей основы -I с суффиксом -ing послужило причиной возникновения продуктивного частотного суффикса м.р. -

ling, семантика которого, в большинстве случаев, направлена на обозначение лиц, обладающих отрицательными чертами характера, отрицательной внешностью Dümmling, Feistling, Fröstling, Schwächling либо пренебрежительное, ироничное обозначение человека по роду занятий, служебному положению, состоянию Dichterling, Kämmerling, Schreiberling. Реже встречается этот суффикс с нейтральной семантикой для обозначения лиц по возрастному признаку, по принадлежности к определенному поколению, а также лиц, являющихся объектом определенного воздействия, ухода, воспитания, обучения Lehrling, Nachkömmling, Prüfling, Säugling, Schützling. Крайне редко словообразовательный формант -lieh употребляется для обозначения представителей животного и растительного миров при основах существительных Bärschling, Bäuerling, Nestling и при основах прилагательных Bitterling, Bläuling. Именно подобная семантика этого суффикса была зафиксирована в субстантивах с уникальным структурным компонентом Engerling, Sperling. Saibling. Schierling. Spilling. Наименование вышедшей из обихода монеты Schilling (germ. Skildling в значении eine Art Schild) также относится к образованиям с уникальной морфемой, в отличие от аналогичных денежных единиц Silberling и Kupferling. Достоверно не установлено происхождение названия сорта винограда, и, следовательно, вина Riesling (изначально Rußling, позднее Rißling). Возможно корневая морфема ries- глагола rieseln (sacht fliessen, in feinen Tropfen niederfallen) послужила основой возникновения субстантива Riesling, но уже с затемненной семантикой, однако этимологические словари все - же не соотносят друг с другом данные лексические единицы.

Традиционный немецкий суффикс существительных м.р. -rich и его расширенный вариант -erich, участвуя в словообразовательном процессе, может выступать в различных ипостасях. Данный суффикс является либо второй частью сложного имени собственного Friedrich от Friede, либо второй частью композита, обозначающего птиц Enterich, Gänserich, Täuberich. Также он обладает способностью образовывать различные лексемы по аналогии, часто вызывая при этом умлаут корневого гласного Bräuterich, Fähnrich, Mostrich. Из указанных примеров следует, что суффикс -rich служит для обозначения лиц мужского пола по их положению, свойствам, чертам характера, часто отрицательным, а также обозначает неодушевленные предметы и явления (в разговорной речи, диалектах) Esterich, Schlenkerich, Tatterich. Направление производности может быть как субстантивное Dingerich, Gatterich, Hexerich, так и глагольное Dünkerich, Flatterich, Schnatterich. Вышеперечисленная семантическая мотивированность данного словообразовательного элемента в словах с уникальной морфемой зафиксирована только в трех лексемах, а именно в мужских именах Dietrich. Heinrich, и в названии растения Hederich.

Традиционно суффиксы, присоединяясь к основам, наряду с семантикой, определяют также и грамматическую категорию рода. К суффиксам ж.р. относятся -ade, -age, -d, -de, -e, -ese, -heit, -ik, -ung и др. Субстантивы м.р. представлены суффиксами -ant, -ast, -el, -ese, -ian, -ist, -naut, -us, -ut и т.д. Лексемы ср.р. образуются при помощи -al, -ar, -chen, -em, -et, -id, -ier, -in, -tum. Однако некоторые суффиксы обладают способностью образовывать сущ. различной принадлежности к категории рода. Так, например,

словообразовательные элементы -al, -ar, -at, -eur, -ier, -it образуют субстантивы как м.p., так и ср.р.

При анализе подобных элементов, было выявлено, что, в зависимости от того, присоединяется суффикс к «обычной» или уникальной основе, он может изменять сложившуюся категорию рода. В качестве варианта грамматической нормы выступает суффикс ж.р. -an:, который в сочетании с уникальными корневыми морфемами образует субстантив м.р., нехарактерный для данного словообразовательного форманта Firlefanz.

Заслуживает внимания тот факт, что в сфере грамматики уникальность прослеживается не только в корневых морфемах, но и в аффиксах. Суффикс м.р. и ср.р. -at, не являясь уникальным, может присоединяться как к «обычным», так и к уникальным корневым морфемам: Magnat, Prälat, Pirat, Achat, Pagat. Уникальным же он предстает в существительном женского рода Heimat.

Суффикс м.р. и ср.р. -еиг представлен лишь единственным случаем образования субстантива ж.р. в термине, который используют в своей деятельности художники Valeur.

Следует отметить, что суффиксы ж.р., в сочетании с уникальными морфемами, наиболее часто трансформируются в иные грамматические категории рода. В образовании сущ. ж.р. активно принимает участие суффиксы -ice, -ille, -ine, -ion и -иг как при основах первых двух степеней членимости, так и при последней степени членимости. Анализ словообразовательных возможностей этих суффиксов выявляет, тем не менее, и лексемы м.р. Komplice, Assassine, Beduine, Begine, Gibelline, Skorpion, Giaur, Lemur, и субстантивы ср.р. Portefeuille, Galion, Exequatur, Silur, Tellur. Однако в языке происходит и обратная трансформация. Так, например, суффикс м.р. и ср.р., -on в области военного искусства придает субстантивам статус ж.р. Garnison, Schwadron.

В словообразовательной системе немецкого языка нормой считается определение грамматической категории рода, а зачастую и семантической направленности той или иной лексической единицы по суффиксу, который присоединяется к корневым морфемам. При этом образованные основы располагаются на всех трех степенях членимости. Однако наличие некоторых уникальных корневых морфем предопределяет видоизменение традиционной категории рода в совершенно иной грамматический формант, т.е. сочетание суффикса с уникальной корневой морфемой является нормой, а вызванная данной морфемой трансформация категории рода - вариантом нормы.

В заключении обобщаются результаты проведенного исследования, излагаются основные выводы, которые можно свести к утверждению, что уникальные элементы представляют собой структурные компоненты словообразовательных единиц, входящие только в определенные лексические единицы. Источниками возникновения уникальных элементов являются заимствование (83%), архаизация (15%) и диалектизмы (2%).

По своему местоположению в структуре слова данные морфемы могут быть корневыми (99%), которые в свою очередь подразделяются на заимствованные и этимологические, и аффиксальными (1%), интегрировавшиеся в современные словообразовательные конструкции из древних языков, преимущественно германских.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

Статьи в ведущих рецензируемых научных журналах, рекомендованных ВАК РФ

1. Шидловская И.А. Уникальные конституенты лексических единиц современного немецкого языка// Вестник Башкирского государственного университета. - 2008. - Том 13. № 4. - С. 944-947

2. Шидловская И.А. Идентифицирующие признаки процесса уникализации лексических и фразеологических единиц// Вестник Челябинского государственного педагогического университета. - 2009. - №4. - С. 283-292

Публикации в сборниках научных трудов и материалах научных конференций

3. Шидловская И.А. Некротизмы как явление уникализации в языке//«Развитие университетского комплекса как фактор повышения инновационного и образовательного потенциала региона» [Электронный ресурс]: Материалы всероссийской научно-практической конференции. - Оренбург, ИПК ГОУ ОГУ,

2007.-5 с.

4. Шидловская И.А. Морфологические и синтаксические аномалии как вариант нормы // «Немецкий язык в Башкортостане: проблемы и перспективы». Материалы 3-й научно-практической конференции. - Уфа: РИЦ БашГУ, 2008. - С. 238-242

5. Шидловская И.А. К вопросу о квазиморфемах в качестве уникальных компонентов лексических единиц// «Язык и литература в условиях многоязычия». Материалы II научно-практической конференции. - Нефтекамск: РИО БашГУ,

2008.-С. 192-196

6. Источники интеграции термина «уникальность» в современные языки // «Наука и образование: фундаментальные основы, технологии, инновации» [Электронный ресурс]: Материалы Международной научной конференции, посвященной 55-летию Оренбургского государственного университета, 14-15 окт. 2010г., Оренбург/ Оренбург, гос. ун-та. — Оренбург: ГОУ ОГУ, 2010 - 4 с.

7. Формальные и семантические особенности уникальных аффиксов немецкого языка // «Филологические чтения»: Материалы Всероссийской научно -практической конференции. - Оренбург: ОГУ, 20 Юг. - С. 359 -363

8. Омонимия и окказиональность в качестве одного из способов возникновения уникальности означаемого структурного элемента в современном немецком языке // «Иностранные и родные языки в поликультурном пространстве: вопросы филологии и методики преподавания: Материалы Всероссийской научно-практической конференции, посвященной 10-летию НФ Баш ГУ. - Уфа: РИЦ Баш ГУ, 2011.-С. 91-9

Отпечатано в типографии «Экспресс-печать»

О.Г.Р.Н.И.П. 310565 817900152

Формат 60x84 '/в Бумага офисная. Усл. печ. л .1,4 Тираж 100 экз. Заказ 205. г. Оренбург, ул. Пролетарская, 30. Тел. (3532)25-20-02, (3532) 23-58-41

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Шидловская, Ирина Александровна

Введение

Содержание

Глава 1 Формальная и семантическая стороны «уникальности» в языке с точки зрения синхронии и диахронии.

1.1 Источники интеграции понятия «уникальность» в современный язык

1.2 Соотношение понятий «уникальность», «норма», «вариант».

1.3 Морфологическая и словообразовательная структура слова современного немецкого языка.

1.3.1 Морфология слова с уникальным компонентом.

Членимость морфем.

1.3.2 Членимость слов иноязычного происхождения

Выводы к главе 1.

Глава 2 Идентифицирующие признаки уникальных языковых единиц.

2.1 Архаизация лексических единиц как один из способов образования уникальных элементов.

2.1.1 Этимологически уникальные аффиксы.

2.2 Членимость и производность лексических единиц с уникальной корневой морфемой.

2.2.1 Заимствованные словообразовательные элементы в структуре слова с уникальной основой.

2.2.2 Немецкие словообразовательные аффиксы в структуре слова с уникальной основой.

2.3 Уникальность и омонимия.

2.4 Соотношение уникальности и вариативности структурных элементов лексических единиц.

Выводы к главе 2.

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Шидловская, Ирина Александровна

Человечество на протяжении всей своей истории всегда стремилось выделить что-то необычное, что нельзя поставить в один ряд с подобным. Человеческая мысль с древних времен тщательно выискивала и сохраняла для потомков определенные неподражаемые события и процессы, запечатлев их в языке. До сих пор мы восхищаемся «Илиадой» и «Одиссеей» Гомера, «Словом о полку Игореве» и «Сказаниями о Нибелунгах». Часами мы можем стоять перед «Джокондой» и находить новые грани таланта великого мастера. Безусловно, многие художники копировали это произведение, но никто так и не смог отобразить всю полноту чувств, как это-сделал Леонардо да Винчи. По первым звукам мы узнаем произведения Моцарта и Бетховена, по первым строкам - творения Данте и Шекспира. Уникальный перевод библии Мартином Лютером на национальный язык явился важным- фактором в становлении культур, давший основание Ф. Энгельсу сказать: «Лютер вычистил авгиевы конюшни не только церкви, но и немецкого языка» [Энгельс 1985: 42, 43]. Но не только Древний мир и Средневековье, но и современная эпоха «породила титанов по мысли, страсти и характеру, по многосторонности и учености» [Маркс, Энгельс 1971: 346]. Мы не будем перечислять все достижения человечества, отметим только, что открытия в математике и физике, химии и биологии, литературе и искусстве были сделаны людьми исключительными в своей области. Именно таких людей, их произведения, а также необычные процессы и явления мы сегодня называем уникальными.

Настоящее исследование посвящено структурно-семантическому анализу уникальных элементов в словообразовательных единицах современного немецкого языка, извлеченных из лексикографических источников немецкого языка.

Актуальность исследования по данной теме определяется недостаточной изученностью языковых уникальных элементов в рамках современной словообразовательной парадигмы, а также необходимостью более детального изучения процесса уникализации, который представляет собой вариант языковой нормы, нарушение стандарта на словообразовательном уровне. Объектом данного диссертационного исследования являются уникальные морфемы в словообразовании немецкого языка.

В- качестве предмета исследования рассматриваются эксплицитные средства репрезентации уникальных элементов с точки зрения уникальности; их означающего и означаемого. Уникальные явления- с давних времен: интересовали, философов и лингвистов. Сочинения таких философов как H.A. Бердяев, Ф. Шеллинг, К. Маркс, X. Зигварт, А. Бергсон и других представляют научную ценность при изучении явления уникальности во всех сферах общественной жизни. Исследованием уникальных явлений в языкознании занимались как зарубежные, так и отечественные лингвисты Ф. де Соссюр, И.А. Бодуэн де Куртенэ, Н.С. Трубецкой, JL Блумфилд, Г. Глисон, В. Фляйшер, И. Барц, Е. Доналиес, В.В: Виноградов, М.Д. Степанова, Е.А. Земская, Е.С. Кубрякова, Н.Д. Арутюнова, H.A. Янко-Триницкая, А.Д. Райхштейн, Л.И. Ройзензон, И.А. Мельчук, В:Г. Чурганова. Более детально и системно уникальные элементы в словообразовании и фразеологии рассматривались в трудах Д.О. Добровольского, JI.B1 Рацибурской и Р.З. М}фясова.

Рабочая гипотеза настоящего исследования состоит в, том, что, уникализация может быть представлена как семантическая потеря структуры, как завершающий пункт лексикализации или значительное лексическое ограничение, обусловленное с грамматической точки зрения утратой структурной единицей признаков комбинаторности и потерей продуктивности. Следовательно, уникальность предполагает индивидуальную, социально воспринимаемую языковую единицу, которая должна быть наиболее полно структурно определена.

Цель работы состоит в комплексном анализе уникальных элементов на словообразовательном уровне и выявлении их структурно-семантических особенностей в немецком языке.

Для решения поставленной цели были намечены следующие задачи:

1) Изучить лингвистическую, философскую, психологическую, социальную природу уникальных явлений и обобщить результаты- её теоретических,исследований;

2)' рассмотреть различные подходы к интерпретации определения «уникальный элемент»;

3) определить понятие «уникальные элементы» в системе словообразования;

4) выявить структурно-семантические особенности уникальных элементов;

5) определить идентифицирующие признаки уникализации в немецком языке.

Материалом диссертационного исследования послужили более 2500 лексических единиц, извлеченные методом сплошной выборки из обратных, этимологических, толковых, терминологических словарей немецкого языка, а также словаря словообразовательных элементов немецкого языка.

Процедура анализа предполагает использование следующих методов:

1) метод структурно-семантического анализа;

2) индуктивный метод;

3) описательно-аналитический метод;

4) метод компонентного анализа;

5) метод этимологической реконструкции;

6) метод сплошной выборки.

Научная новизна диссертационной работы заключается в комплексном подходе к исследованию уникальных элементов в одной из самых активных подсистем языка — словообразовании, попытке расширить уже существующие представления о них, в исследовании средств репрезентации данных элементов с точки зрения синхронного и диахронического подходов к изучению языка.

Результаты работы позволяют сформулировать следующие положения, выносимые на защиту:

1. Постоянное взаимодействие норм и отступлений от них предопределяет развитие языка. Иногда эти отступления столь значительны, что создают принципиально- новую языковую единицу, в течение определенного времени функционирующую в качестве нормы. Ядро нормы составляют стилистически нейтральные языковые явления, периферию -явления архаические, функционально и территориально маркированные. Именно последние явления предопределяют возникновение уникальных элементов в качестве варианта нормы.

2. Процесс уникализации словообразовательных единиц включает в себя: устаревание лексики; интеграцию территориальных диалектов, заимствованной и профессионально-терминологической лексики в общеупотребительный язык.

3. Уникальные элементы в словообразовательных единицах представлены уникальными морфемами. Под уникальными морфемами понимаются мельчайшие единицы языка, которые являются структурными конституентами определенного слова. Семантика данных морфем характеризуется либо полной непрозрачностью, либо достаточно сильной затемненностью в современном языке.

4. Уникальные элементы обладают остаточной или отрицательной членимостью, т.е. существуют только в данной конструкции с определенной дистрибуцией. Исследуемые единицы утратили способность к образованию новых слов, и лишь в данном «застывшем» состоянии употребляются носителями языка.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что его результаты расширяют представление о природе уникальных явлений в языке. Теоретическая база исследования уникальных элементов может оказаться плодотворной для всестороннего изучения словообразовательной системы немецкого языка.

Практическая значимость работы состоит в возможности применения результатов проведенного исследования при преподавании соответствующих разделов лексикологии, морфологии, истории языка. Результаты» исследования могут быть полезны при разработке спецкурса, составлении учебных словарей, а также при подготовке курсовых и дипломных работ студентов языковых специальностей.

Апробация основных положений диссертационного исследования проходила на кафедральных заседаниях Оренбургского государственного и Башкирского государственного университетов, на межвузовских научных конференциях. Основные положения диссертации получили освещение в следующих публикациях по теме исследования:

1. Некротизмы как явление уникализации в языке // Развитие унверситетского комплекса как фактор повышения инновационного образовательного потенциала региона [Электронный ресурс]: материалы всероссийской научно-практической конференции. — Оренбург, ИПК ГОУ ОГУ, 2007.-5 с.

2. К вопросу о квазиморфемах в качестве уникальных компонентов лексических единиц // Язык и литература в условиях многоязычия: материалы II научно-практической конференции. — Нефтекамск: РИО БашГУ, 2008. - С. 192-196.

3. Уникальные конституенты лексических единиц современного немецкого языка // Вестник Башкирского университета. Научный журнал. 2008.-Т. 13.-№4.-С. 944-947.

4. Морфологические и синтаксические аномалии как вариант нормы // Немецкий язык в Башкортостане: проблемы и перспективы: материалы 3-й научно-практической конференции. — Уфа: РИЦ Баш ГУ, 2008. - С. 238-242.

5. Идентифицирующие признаки процесса уникализации лексических и фразеологических единиц // Вестник Челябинского государственного педагогического университета. - 2009. - № 4. - С. 283-292.

6. Источники интеграции термина «уникальность» в современные языки // Наука и образование: фундаментальные основы, технологии, инновации» [Электронный ресурс]: материалы Международной научной-конференции, посвященной 55-летию Оренбургского государственного университета, 14-15 окт. 2010 г., Оренбург. — Оренбург: ГОУ ОГУ, 2010. — 4 с.

7. Формальные и семантические особенности уникальных аффиксов немецкого языка // Филологические чтения: материалы Всероссийской научно-практической конференции. - Оренбург: ОГУ, 2010г. - С. 359-363.

8. Омонимия и окказиональность в качестве одного из способов возникновения уникальности означаемого структурного элемента в современном- немецком языке // Иностранные и родные языки в поликультурном пространстве: вопросы филологии, и методики преподавания: материалы Всероссийской научно-практической конференции, посвященной 10-летию НФ БашГУ. - Уфа: РИЦ Баш ГУ, 2011. -С. 91-97.

Структура диссертации. В соответствии с целью и задачами работа состоит из введения, двух глав, заключения, библиографии, списка источников, списка сокращений и приложений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Уникальные элементы в словообразовании современного немецкого языка"

Выводы к главе 2

1. Проведенный анализ показал, что в современном немецком языке наряду с регулярными, повторяющимися морфемами существуют и нерегулярные, единичные образования, получившие статус уникальных. К источникам возникновения этих уникальных элементов относится, а именно аффиксальных морфем, безусловно, архаизация лексики. Как правило, в. древних германских языках существовали две самостоятельные языковые единицы. Но с течением- времени, возможно, в целях экономии1 языка,, произошло традиционное для немецкого языка образование новых единиц — словосложение, и появились сложные субстантивы, композиты.

Однако в более поздний период произошли некоторые фонетические изменения, один из компонентов утратил способность к членимости и производности,,и, следовательно; первоначальный композит интегрировался в современный язык уже в качестве субстантива, состоящего из непроизводящего, семантически непрозрачного аффикса и автономной семантически мотивированной основы.

При помощи этимологического анализа выявляются субстантивы с уникальным аффиксом, например, уникальный конституент Dam-(Damhirsch), заимствованный из кельтского dam (Ochse), dam allaid (Hirsch, wilder Ochse), а позднее из латинского damma, до начала 17 века употреблялся самостоятельно для обозначения животных. После того, как слово вышло из употребления, возникли ассоциативные связи с лексемами Hirsch, Bock, Wild. Чередование согласных d-t, т-п послужило основанием для возникновения- существительных Danhirsch, Tannhirsch. В современном немецком языке произошли фонетические изменения определяющих элементов dan-, tann-, посредством которых они трансформировались в первоначальное звучание. Таким образом, путем сложения кельтского субстантива dam и современного Hirsch образовался композит Damhirsch.

В языке насчитывается небольшое количество лексических единиц (27), образованных аналогичным способом и в таком «замороженном» состоянии интегрировавшиеся в современный немецкий язык.

2. Следующим основным способом возникновения уникальных конституетов, а именно корневых морфем, является заимствование. Как известно, заимствуются не только «цельные» языковые единицы, но и их отдельные структурные компоненты (фонемы, морфемы и т.д.).

В данном диссертационном исследовании был осуществлен анализ заимствованных аффиксов с точки зрения их семантики и принадлежности к определенной категории рода, а также их способность образовывать слова с положительно членимыми основами и со связанными производящими основами. Именно данный сравнительно-сопоставительный анализ позволил выявить уникальные корневые морфемы в сочетание с тем или иным аффиксом. Например, заимствованный из греческого языка нечастотный суффикс ж.р. -isse обозначает лиц при свободных производящих основах заимствованных существительных Diakonisse. Однако, в сочетании с уникальными основами, данный словообразовательный элемент придает совершенно противоположное значение, а именно служит для обозначения неодушевленных предметов и явлений Basselisse, Kulisse, Mantisse, Melisse. Narzisse.

3. Однако дистрибуцией уникальных корневых морфем могут быть не только заимствованные форманты, но и исконно немецкие, этимологические аффиксы. В принципе, если рассматривать структурные элементы таких лексем по отдельности, то они будут идентичны автономным производящим морфемам. Но сочетание определенного аффикса и определенной корневой морфемы в конкретной единице, например, bedingen, begehren, beginnen, Beffchen, Veilchen, Gemüse, Geschirr, Geschlecht, Geschmeide и др., показывает, что именно в данных лексических единицах корневая морфема является семантически затемненной и не обладает способностью к образованию новых слов, т.е. является уникальной.

При исследовании уникальных корневых морфем было установлено, что заимствованные ЛЕ с отрицательно членимыми морфемами составляют большинство (83%) по сравнению с корпусом немецких лексем (17%), из которых 15% являются архаизмами, и только 2% диалектизмами.

3. Определенная часть ЛЕ, в состав которых входят уникальные элементы, представляют собой совпадение звукового ряда данных элементов, но являются семантически отличными друг от друга, т.е. омонимами. Поскольку у связанных непроизводящих морфем семантика полностью отсутсвует, либо достаточно сильно затемнена, то омонимия в каждом конкретном случае является лишь результатом постого совпадения.

4. Определение «уникальная» морфема предполагает отклонение от определенных языквых норм, т.е. возникновении вариантов. В случае с анализируемыми морфемами речь идет о вариативности грамматической категории рода. Наряду с традиционной принадлежностью к.-л. суффикса к определенной категории рода, наличие уникальной морфемы может трансформировать данную принадлежность в иную категорию. Чаще всего видоизменяются суффиксы ж.р., т.е. образуют субстантивы нехарактерного мужского или среднего рода.

Заключение

Человеческая мысль с древних времен прочно фиксирх^^ общепринятые события, процессы, факты, которые облекаются в' определенную терминологию. Однако наряду с традиционностью ч.^.^ существуют явления, с одной стороны, соотносящиеся с подобными, ^ другой стороны,, отличающиеся; посредством определенных качеств. . свойств. Например, Библия представляет собой книгу, печатное изда^^^ которое описывает события определенной; эпохи: Тем не менее, nor мудрости, духовности и; «силе» содержания; она отличается' от исторических книг, т.е. является, единичной: В мире существует вел^^^^^ множество языков, однако каждый язык обладает особыми: признак^ц^ отличными от других, а речь отдельного человека представляет сок.индивидуальный процесс. Синонимом индивидуальности ЯВЛ5*^тся заимствованный философами; 19 века из латинского языка т©р>1угин уникальность». С. Кант, А. Бергсон, В. Г. Белинский, X. Зигварт в с^0их трудах расширили данное понятие, включив в, него оригинальность неповторимость, самобытность, единичность.

Уникальные явления представляют собой варианты общепринл;-1>0го традиционного, т.е: нормативного. Норма является также и однщуг из основных свойств языка; которое сопровождает его в любом- обществе ^ и во все времена. «Норма - это существующие в данное время в данномязкгкОВом коллективе и обязательное для всех членов коллектива языковые едищ1цы закономерности их употребления; причем эти обязательные единицы Могут либо быть единственно возможными, либо выступать в виде сосуществующих вариантов» [Ицкович 1970: 12].

Общеизвестно, что один из признаков стабильности нормы является её историческая устойчивость, традиционность, например, словосложение или словообразование при помощи различных аффиксов. Однако норма — Это не только унифицированный, но и значительно дифферинцированный комплекс языковых средств, предполагающий сохранение целого ряда вариацтов и синонимичных способов выражения. При сосуществовании двух либо более вариантов нормой определяется, какой из них является более предпочтительней с точки зрения сообщества - носителей языка в определенный период времени. Но вариант - это модификация некоторого образца, эталона, т.е. нормы или отклонение от неё. Таким образом, вариативность представляет собой различные способы выражения какой-либо языковой сущности, например, видоизменение одной и той же единицы, которая при всех изменениях остается сама собой.

Лексические единицы с уникальным, т.е. единичным элементом; образованы по традиционно-нормативным словообразовательным моделям, например, лексема Beffchen обладает продуктивным частотным суффиксом -■chen, который, как известно, придает субстантивам значение уменьшительности Brötchen, Hähdchen, Höfchen. Однако в лексиконе юристов при наличии уникальной- основы beff- подобная семантика полностью нейтрализуется.

Вариативность представляет собой, чаще всего, результат сосуществования в языке в каждый' момент его исторического развития элементов различной хронологической принадлежности, т.е. бытовавших в языке раньше или, еще только интегрирующих в существующую систему языка. К источникам вариативности могут быть отнесены, например, использование параллельных структурных возможностей языковой системы, взаимодействие отдельных локальных модификаций конкретного языка, влияние на язык иных языковых систем (заимствование), избирательная нейтрализация в отдельных словах и конструкциях некоторых языковых различий. Норма неоднородна по составу входящих в неё явлений. Ядро нормы составляют стилистически нейтральные и, следовательно, наиболее широко употребляемые языковые явления, периферию - явления архаические, единичные, а также явления функционально и территориально маркированные, но использующиеся, тем не менее, носителями современного языка. Язык развивается в постоянном взаимодействии норм и отступлений от них. Иногда эти отступления столь значительны, что создают принципиально новую языковую единицу, в течение определенного времени функционирующую в качестве нормы. Языковые нормы исторически меняются под влиянием потребностей общего развития, утверждения определенных стереотипов психофизиологического восприятия явлений и событий, состояния науки и техники, и, наконец, закономерностей развития языка как относительно самостоятельной системы. Те слова, которые когда-то считались нормой, в связи с архаизацией, обсолетизацией Лексики, сегодня считаются отклонениями от неё. Для каждого современного языка характерны как определенная степень константности в использовании различных языковых средств, так и определенный набор вариантов; выявляющийся в процессе функционирования языка.

Одной из основных нормативных структурных единиц языка, которая служит для выражения мыслей человека, для наименования предметов и явлений, их качеств и свойств, является слово. Слово, в свою очередь, состоит из мельчайших единиц, в которых за определенной фонетической формой (означающим) закреплено определенное содержание (означаемое) и которые не членятся на более простые единицы того же рода, т.е. Морфем. Проблеме изучения морфем были посвящены труды многих зарубежных и отечественных лингвистов: Бодуэна де Куртенэ, Л. Блумфилда, Г. Глисона, В. Фляйшера, Т. Шиппан, М.Д. Степановой, И.И. Чернышевой, Е.С. Кубряковой, Н.Д. Арутюновой, Р.З. Мурясова и др. Как следствие, существует несколько классификаций морфем. В целом, в корпусе морфем немецкого языка выделяют лексические и грамматические, которые, в свою очередь подразделяются на служебные и неслужебные (корневые, словообразовательные и словоизменительные), свободные и связанные, повторяющиеся и единичные, продуктивные, активные и непродуктивные, пассивные. Однако, наряду с указанными образованиями, существуют особые случаи сегментации слова, при которых структурные единицы (морфемы), с одной стороны обладают основным признаком - членимостью, формальной оформленностью, а с другой стороны, утратили следующий основной признак - семантическую мотивированность и способность к словообразованию. Именно такие нерегулярные образования, единичные отрезки, впервые исследовали в своих трудах американские дескриптивисты, которые предложили дефинировать их как уникальные элементы (unique constituents). Представитель данного направления Г. Глисон (младший), в своем исследовании «Введение в дескриптивную лингвистику» выделил из субстантива cranberry (Preiselbeere) структурный элемент cran-, основываясь на распространенности в английском языке словосложения1 двух имен. Cranberry, казалось « бы, делится на две части. Вторую часть легко подтвердить наличием многочисленных слов с berry: blueberry, blackberry; но первый элемент этого слова, по всей видимости, в другом контексте не встречается. Правомерность рассмотрения /krsén/ как морфемы выясняется только после тщательного анализа большей части системы морфологии. В-результате анализа обнаруживаются определенные модели словообразования, подтверждающие членение cranberry на /кгаёп/ и /beriy/ даже при отсутствии более прямых доказательств подобного членения [Глисон 2008: 121]. Автор отмечает, что «cran- менее рельефно выступает как морфемная единица, чем -berry. Последняя отвечает одновременно двум главнейшим признакам выделимости: она входит в слово, построенное по определенной морфологической модели, и употребляется в других комбинациях» [Глисон 2008: 122].

В дальнейшем проблемой исследования подобных сегментов занимались многие лингвисты, и как, следствие, в языкознании не сложилось единого мнения относительно терминологии данных отрезков. По мнению JI. Блумфилда, такие отрезки следует обозначать как «гипотетические формы», Б. Трнка предлагал для них название «потенциальные основы», М.В. Панов «мнимые морфемы». В.Г. Чурганова и Е.А. Земская обозначают неповторяющиеся остатки как «субморфы», Е.С. Кубрякова — «квазиморфы», A.A. Реформатский - «аффиксоидами», Л.П. Крысин избирает для: неповторяющихся остатков термин «унирадиксоид», Е. Доналиес - «мц^^^ аффикс». Данное диссертационное исследование базируется: ЫИ терминообозначении М.Д. Степановой и Р.З. Мурясова «уникг На основы», а именно «уникальные корневые морфемы» и «уник^3р1с^^11Ь1е аффиксальные морфемы». НЬ1е

Поскольку уникальные конституенты являются морфемам^следовательно, обладают способностью к членимости. На шкале члещ^. '

Угости

Р.З. Мурясова подобные отрезки распологаются на последней ступе! те обладают остаточной или отрицательной членимостью, которая, ^ вою очередь, подразделяется на членимость на уровне корневых в которой аффиксальная составляющая основа формально и семг соотносится с подлинной морфемой, но сочетается с уникальным ко^^ партнером, т.е. основа состоит из. уникального1 евым морфологизированного суффикса: Löffel. Sichel. Partisan и членщусо^ уровне суффиксальных морфем, в которой корневая часть основы сох^- На с уникальным суффиксоподобным сегментом: Heim-at, Asi-ate, Агт~гг?

Разнообразны пути возникновения уникальных элеме^^-^ современном немецком языке. В первую, очередь следует 0> 3

ТЛ Метить архаизацию лексики. Изначально самостоятельные лексические ед^^^ течением времени утратили способность образовывать новые Ц'Ы 0 остались как связанные элементы (уникальные- аффиксы) ^ ' тг „ с°ставе композитов. Качества и свойства этих конституентов возможно оггр*

•Делить только с помощью этимологического анализа. Например, стРУ1ст^р) элементами субстантива Hifthorn являются производящая основа. ЙЬ1МИ

7 -а v. и уникальныи элемент hift-, который изначально является корневой глагола ahd. hiüfan (klagen). Позднее Даная морфема была Фем°й дельно преобразована следующим образом: с одной стороны полностью

Исчезла корневая гласная и, с другой стороны произошло присоединение спъ

ГЛ1асНой t.

Таким образом, усеченный корень глагола nhd. hift(an) прочно закг>

РеПился в лексиконе охотников, и, в таком «замороженном» виде сохранился в современном немецком языке.

Следующим источником появления уникальных аффиксов являются диалектизмы. Например, лексическая единица Schornstein активно употребляют на севере и западе страны в значении Kamin, Schlot, Esse. Определяющий элемент Schorn- образован от субстатива mnd. schore (Stütze), который, в свою очередь, является производным от глагола mhd. schorren, ahd. scorrin (herausragen). Для краткости звучания исчезли из произношения! фонемы -г- и -е-. Со временем вышли из обихода открытые дымоходы, и носители языка в других областях Германии стали использовать это наименование только для обозначения вытяжной трубы.

Словообразовательный и морфологический анализы JIE, содержащих в своей структуре уникальные корневые морфемы, позволили выявить, что большинство данных единиц (83%) являются заимствованиями из латинского, греческого, французского, итальянского, русского и тюркских языков, а именно заимствованиями-интернационализмами. Например, французский частотный суффикс -age образует сущ. исключительно ж.р. При свободных субстантивированных и связанных производящих отглагольных основах он придает словам значение действия, деятельности человека, рода занятий Reportage, Spionage, Vagabondage, Dränage, Massage, Montage, Emballage и др. Реже семантика собирательности зафиксирована в словах Takelage, Equipage, Etalage и только в одном примере с уникальным элементом Furage. Данный суффикс обладает также способностью образовывать «гибридные» лексические единицы по модели: немецкая производящая- основа + заимствованный суффикс Band-age, Stell(en)-age. Принципиально иное значение, а именно обозначение неодушевленных предметов и свойств к.-л. зафиксировано при единичных отрезках Courage. Garage, Cottage, Manage. Суффикс -ot при образовании существительных м.р. не получил широкого распространения в современном немецком языке. В словарях зафиксированы лишь отдельные лексические единицы, обозначающие лиц по их качествам, роду занятий, месту жительства. К таким единицам относятся слова со связанной производящей основой типа Zypriot и субстантивы с уникальной основой Despot, Exot, Idiot, Patriot, Pilot. Rifiot, Zelot. Связанные непроизводные корневые морфемы присутствуют также в лексемах со значением единичных неодушевленных предметов или веществ Cheviot, Paletot, Peridot. Греческий частотный префикс Mono- и придает терминологическим лексемам значение единичности Monodrama, Monotelefon, monogam, monoglott и т.д. Аналогичное значение он придает и единственной лексеме с уникальной корневой морфемой, а именно субстантиву ж.р. Monodie.

Лексические единицы с уникальной корневой морфемой, дистрибуция которой представляет собой исконно немецкие словообразовательные элементы, представлены 17%. В качестве примера следует рассмотреть префикс Ье-, который служит как модификацией глаголов, так и транспозицией субстантивов прилагательных в глаголы. Основная» функция при префиксации состоит в синтаксической модификации базисного глагола либо без семантической окраски, либо со слабо выраженной семантикой (значение целенаправленного действия, снабжения). Идиоматизированные или уникальные конституенты присутствуют только в глаголах bedingen. begehren, beginnen, семантика основ которых, с точки зрения синхронии, неизвестна. Поскольку данные глаголы морфологически относятся к префиксальным глаголам, то они образуют Partizip II без ge- {bedungen, begehrt, begonnen).

Частотные суффиксы переходных и непереходных глаголов слабого спряжения -el(n) и -1(п) относятся к продуктивным в функции звукоподражания, часто с оттенком повторяемости действия. Производящие отглагольные и субстантивированные основы часто приобретают умлаут корневого гласного äugeln, blinzeln, deuteln,eifersüchteln, französeln, frösteln, kränkeln и др. Уникальные основы зафиксированы в словах sackein, lispeln, munkeln, nuscheln, quackeln, rappeln, säuseln, tappeln, zappeln, zischeln. Данный суффикс в сочетании с единичной морфемой обозначает также действия и состояния человека с оттенком длительности grübeln, пренебрежительности, фамильярности mogeln, nörgeln.

На основании вышеизложенного можно выделить следующие основные качественные признаки уникальной морфемы:

1) Связанность. Уникальные морфемы являются составными элементами лексических единиц и в изолированном виде более не употребляются носителями современного немецкого языка.

2) Семантическая непрозрачность. Исследуемые элементы не обладают более семантической мотивированностью, т.е. означаемое либо совершенно непрозрачно, либо достаточно сильно затемнено.

3) Единичная дистрибуция. Уникальные морфемы присоединяются лишь к определенным словообразовательным формантам. Сочетание с другими аффиксами приводит к ремотивации и исчезновению уникальности.

4) Отсутствие словообразовательной функции. Отрицательно членимые морфемы не являются производящими, продуктивными элементами и с их помощью невозможно образовывать новые слова.

5) Остаточная или отрицательная членимость. Метод НС дает возможность выделить в лексических единицах с уникальными морфемами либо производящую основу и уникальный аффикс, либо уникальную основу и деривационный аффикс.

Список научной литературыШидловская, Ирина Александровна, диссертация по теме "Германские языки"

1. Абакумов С.И. Современный русский литературный язык — М.: Наука, 1942. 184 с.

2. Алиева Т.К. Вариантность слова и литературная норма: дис. . докт. филол. наук. Нальчик, 2006. - 360 с.

3. Амосова H.H. Основы английской фразеологии. JL: Изд-во Ленинградского университета, 1963. - 208 с.

4. Аракин В.Д. О превращении лексических единиц в аффиксальные морфемы // Филологические науки. 1959. - № 4. - С. 107— 118.

5. Арутюнова Н.Д. Аномалии и язык (К проблеме языковой картины мира) // Вопросы языкознания. 1987. - № 3. — С. 3-19.

6. Арутюнова Н.Д. Очерки по словообразованию в современном испанском языке. -М.: АН СССР, 1961. 150 с.

7. Байбурин Ф.Х. Некоторые вопросы этнографического изучения поведения // Этнические стереотипы поведения. — Л.: Наука, 1985. — С. 7.

8. Беленчиков Р. Членимость и производность заимствований в русском языке // Studia Rossica posnamensia. Zezsyt XXVII. Poznan, 1996. -176 с.

9. Белинский В.Г. Статьи о русской литературе. М.: Владос, 2008. - 240 с.

10. Бергсон А. Два источника морали и религии. М.: Канон, 2001.384 с.

11. Бердяев H.A. Письмо тринадцатое «О культуре» // Философия неравенства. -М.: Просвещение, 1990. С. 247-261.

12. Богородицкий В.А. Очерки по языковедению и русскому языку. -М.: Едиториал УРСС, 2011. 232 с. (Сер. «Лингвистическое наследие XX века»).

13. Бодуэн де Куртенэ И. А. Избранные труды по обид;« языкознанию. — М.: Изд-во Академии наук СССР, 1963. Т. 2. - С. 35-44.-:му

14. Босак Я. О так называемых интерфиксах в словацком языес:-Сопоставительное изучение словообразования славянских языков. — Просвещение, 1987.— С. 13.

15. Буало Н. Поэтическое искусство. — М.: Государствен издательство художественной литературы, 2003. 232 с. (Сер. «Памят мировой эстетической и критической мысли»).

16. Бухаров В.М. Варианты норм произношения в совремеи^п^^^.^ немецком языке: теоретические проблемы и экспериментально-фонетич« исследование: автореф. дис. . докт. филол. наук. — М., 1995. 59 с.

17. Бухаров В.М. Норма как социолингвистическая категор:-icoe

18. Нормы реализации. Варьирование языковых средств: межвузовский сбо-научных трудов. Горький, 1984. — 48 с.

19. Ваганова Н.В. Современные заимствования из англий языка: семантико-словообразовательный аспект: дис. . канд. филол. н^ Нижний Новгород, 2005. 268 с.

20. Виноградов В.В. Словообразование в его отноше! грамматике и лексикологии // Вопросы теории и истории языка. Учпедгиз, 1952. 616 с.

21. Винокур Г.О. Заметки по русскому словообразован^ап—г^ Избранные труды по русскому языку. — М.: Учпедгиз, 1959. 468 с.

22. Воеводина Г.А. Уникальные аффиксы в современном языке. Елец: ЕГУ им. И.А. Бунина, 2007. - 144 с.

23. Танеев Б.Т. Противоречия в языке: монография. — Уфа— БашГУ, 2004. 160 с.

24. Гатауллин Р.Г. К проблеме фразеологической и дефразеологической деривации // Germanica. Slavica. Turkica: сборник научных статей к 60-летию Р.З. Мурясова. Уфа: РИО БашГУ, 2000. — С. 516.

25. Гатауллин Р.Г. К фоно-морфологической природе асемантических сегментов (на примере словообразовательных структур немецкого, русского и татарского языков) // Вестник башкирского, университета. Уфа: РИО Баш ГУ, 1999. - С. 60-64.

26. Гатауллин Р.Г. Спорные случаи сегментации слова // Вестник, Башкирского университета. — Т. 16 >.— 2011. — № 2. С. 376—383.

27. Гатауллин Р.Г. Фразеология современного немецкого языка в упражнениях (на нем. яз.). — Уфа: РИО БашГУ, 2002. -234 с.

28. Гимпелевич B.C. Асемантемы как незначимые структурные элементы слов // Актуальные проблемы русского словообразования. — Самарканд, 1972.-С. 126-129.

29. Гимпелевич B.C. О морфемном анализе слова // Вопросы языкознания. 1974. - № 2. - С. 197-199.

30. Гимпелевич B.C. О членимости заимствованных слов в русском языке // Развитие современного русского языка. Словообразование. Членимость слова. М., 1975. - С. 192-198.

31. Глисон Г. Введение в дискриптивную лингвистику / пер. с англ., общ. ред. и вступ. ст. В.А. Звегинцева. 3-е изд. - М.: Изд-во ЛКИ, 2008. — 496 с.

32. Головин Б.Н. Основы культуры речи. М.: Высшая школы, 1988. -320 с.

33. Горбачевич К.С. Зоны вариантности слов и нормы русского литературного языка // Вопросы языкознания. 1974. - № 5. — С. 77—86.

34. Горбачевич К.С. Нормы современного русского языка. — 3-е изд., испр. — М.: Просвещение, 1989. — 208 с.

35. Граудина JI.К. Варианты слов и варианты форм // Акту^э-льные проблемы русского словообразования: материалы научной конфере? с— t 1 щи / редкол. Ю.Ю. Авелиани и др. Самарканд, 1972. - С. 117-122.

36. Граудина Л.К. К истории нормализации вариантов в грал^с^^иатике // Литературная норма и вариативность: сборник статей / ред. Л.И. Скворцов и др. М.: Наука, 1981. - С. 39-68.

37. Григорьев В:А., Григорьева Т.И. Оптимальные отклони е—i ия от нормы как условие развития языка, лингворестрикц^п^э: и лингвофапьсификация. Пятигорск: Изд-во ИНИОН АН СССР, 1989. - 18 с.

38. Гринев-Гриневич C.B. Терминоведение. — М.: Академия, ~—^008. — 304 с. (Сер. «Высшее профессиональное образование»). .

39. Добровольский Д.О. Фразеологизмы со словами, извесгтсными лишь в их составе. М.: МГПИ им. Мориса Тереза, 19741 — 3О с.

40. Добродомов И.Г. Проблема заимствования морфем // Акту^^льные проблемы русского словообразования: материалы республиканской ^зг^^а-з^ной конференции (12-15 сентября 1972).-Самарканд, 1972.-С. 259-263 —

41. Едличка А. Проблематика нормы и кодификации литераги~з^рного языка в отношении к типу литературного языка // Проблематика HC<zz»jp3vibi в славянских литературных языках в синхронном и диахронном аспекта — M., 1976.-С. 16-39.

42. Едличка А. Типы норм языковой коммуникации // БЖкэвое в зарубежной лингвистике. Вып. 20: -М.: Наука, 1988. — С. 145-149.

43. Жирмунский В.М. Общее и германское языкознг^л^гие // Избранные труды.-М.: Высшая школа; 19,76. -695 с.

44. Жуков.В.П. Русская фразеология. — М.: Высшая школа, IX 986.158 с.

45. Жуков В.П. Семантика фразеологических оборотов. — М.: Просвещение, 1978. — 160 с.

46. Земская Е.А. Понятие производности, оформленности и членимости основ // Развитие словообразования современного русского языка. М.: Просвещение, 1966. - С. 34-40.

47. Земская Е.А. Словообразование как деятельность. — М.: Наука, 1992.-224 с.

48. Земская Е.А. Современный русский язык. Словообразование. — М.: Просвещение, 1973. -304 с.

49. Земская Е.А. Унификсы (об одном виде морфем русского языка). // Вопросы филологии: ученые записки. М.: МГПИ им. В.И. Ленина, 1969. -С. 21-29.

50. Земская Е.А. Членимость и производность слова // Актуальные проблемы русского словообразования. Самарканд, 1972. - Ч. I. - С. 112— 117.

51. Зигварт X. Логика. Учение о суждении, понятии и выводе. М.: Территория будущего, 2008. - Т. 1. - 464 с.

52. Иванова И.А. О морфологической характеристике слова в современном английском языке // Проблемы морфологического строя германских языков. М.: Наука, 1963. - С. 204-210.

53. Ипполитова Л.В. Словообразовательная адаптация заимствованной лексики и проблема заимствования морфем: дис. . канд. филол. наук. М., 2003. - 260 с.

54. Ицкович В.А. Норма и ее кодификация // Актуальные проблемы культуры речи. М.: Наука, 1970. - С. 9-39.

55. Ицкович В.А., Шварцкопф Б.С. К типологии формальных отклонений от фразеологической нормы // Литературная норма в лексике и фразеологии. -М.: Наука, 1983. С. 182-205.

56. Копыленко М.И. К исследованию семантической структуры сочетания лексем // Иностранная филология. Алма-Ата, 1972. - С. 32—40.

57. Копыленко М.И. О фразеосочетаемости // Актуальные проблемы лексикологии. Новосибирск, 1969. - С. 32-36.

58. Косериу Э. Синхрония, диахрония и история // Новое^г^влингвистике. Вып. 3. — М.: Изд-во иностранной литературы, 1963. — С. 1 343.

59. Косериу Э. Современное положение в лингвистике // Извессия

60. АН СССР. Сер. литературы и языка. 1977. - Т. 36. - Вып. 6. - С. 514-52

61. Крылов H.A. Типы основ в современном русском языке // ФН. 1963. - № 2. - С. 40-42.

62. Крысин Л.П. О причинах лексических заимствований // 1965.-№3.-С. 11-15.

63. Крысин Л.П. Словообразование или заимствование? // Р-ЯЦГ^-д 1998. -№ 4. -С. 84-88.

64. Кубрякова Е.С. О типах морфологической членимости квазиморфах и маркерах // Вопросы языкознания. 1970. — № 2. — С. 78—

65. Кубрякова Е.С. Основы морфологического анализа. — М.: 1974.-217 с.

66. Кунин A.B. Английская фразеология: теоретический курс. ^1. Просвещение, 1970. 344 с.

67. Кунин A.B. Основные понятия английской фразеологии^ ^лингвистической дисциплины и создание англо-русского фразеология;^^1. Когословаря: дис. . докт. филол. наук. — М., 1964. 229 с.

68. Лазутова Л.А. Функционирование историзмов ^Похи средневековья в современном немецком языке (конгитивный аспект): ^г^ канд. филол. наук. Саранск, 2005. - 173 с.

69. Левковская К.А. О принципах структурно-семантю^^^^ анализа языковых единиц (на материале немецкого языка) // E£otjp0 языкознания. 1957. - № 1. - С. 41-55.

70. Лопатин В.В. Так называемая интерфиксация и пРо(Злем структуры слова в русском языке // Вопросы языкознания. 1975. ^ С. 24-37.

71. Лотте Д.С. Вопросы заимствования и упорядочения иноязычных терминов и термоэлементов. М.: Наука, 1982. - С. 108-115.

72. Макаев Э.А. Именное склонение в германских языках // Сравнительная грамматика германских языков. Морфология. М.: Изд-во АН СССР, 1963.-С. 252.

73. Макаев Э.А. Понятие давления системы и иерархия языковых единиц // Вопросы языкознания. — 1962. — № 5. — С. 47—52.

74. Маркс К., Энгельс Ф. Собрание сочинений. 2-е изд.- М:: Политиздат, 1961. - Т! 20. - С. 346.

75. Маслов Ю.В. О морфеме // Актуальные проблемы русского словообразования. Самарканд, 1972. — Ч. II. — С. 195-197.

76. Мельчук И.А. Морф и морфема // Типология. Грамматика. Семантика. СПБ., 1998. - С. 38-50.

77. Моисеев А.И. Некоторые антиномии теории морфем // Морфемика. Принципы и методы системного описания. Л., 1987. — С. 2638.

78. Моисеев А.И. Об унификсах и прочем // АПРС. — Самарканд, 1972.-С. 49-53.

79. Морозова М.И. Членимость слов и принципы морфемного анализа // Актуальные проблемы русского словообразования. — Самарканд, 1972.-Ч. 1.-С. 96-102.

80. Мурясов Р.З. Морфология производного слова (на материале производных существительных немецкого языка). Уфа, 1992. - 191 с.

81. Мурясов Р.З. Некоторые вопросы словообразовательной структуры слова // Избранные труды по германскому и сопоставительному языкознанию. Уфа: РИО БашГУ, 1998. - С. 60-73.

82. Мурясов Р.З. О направлении производности и тождестве деривационных морфем // Вопросы языкознания. — 1977. — № 6. — С. 119—125.

83. Мурясов Р.З. Принципы моделирования словообразовательной системы языка // Актуальные проблемы русского словообразования. — Ташкент, 1982. С. 41-^44.

84. Мурясов Р.З. Производное слово как структурный минимум выражения синтаксических отношений // Актуальные проблемы русского словообразования. Самарканд, 1978. — С. 223—225.

85. Мурясов Р.З. Словообразование и функционально-семантические категории. Уфа, 1993. - 224 с.

86. Мурясов Р.З. Словообразовательно-грамматическая характеристика иноязычных производных существительных в современном немецком языке // Избранные труды по германскому и сопоставительному языкознанию. Уфа: РИО БашГУ, 1998. - С. 74-81.

87. Петрова М.М. Морфемизация словообразовательных элементов латинского происхождения в русском языке // Бодуэн де Куртене и современная лингвистика. — Казань, 1988. С. 76.

88. Петрухина Е.В. Структура и членимость русского слова. URL: http://www.portal-slovo.ru/ (дата обращения: 21.04.2009).

89. Пешковский A.M. Русский синтаксис в научном освещении: популярный очерк. М., 1956. — С. 4-7.

90. Плунгян В.А. Общая морфология. Введение в проблематику. -М.: Эдиториал УРСС, 2000. 384 с.

91. Райхштейн А.Д. Сопоставительный анализ немецкой и русской фразеологии. — М.: Высшая школа, 1980. — 143 с.

92. Рацибурская JI.B. Лексические факторы выделимости уникальных аффиксов // Русский язык в школе. — 1997. — № 1. С. 79—82.

93. Рацибурская JI.В. Проблема выделения семантически уникальных префиксов // Семантика языковых единиц: доклады VI Международной конференции. М., 1998. - Т. 1. - С. 35-42.

94. Рацибурская Л.В. Слова с уникальными частями в словообразовательном гнезде // Словообразовательное гнездо и принципы; его описания. М., 1997. - С. 56-60.

95. Рацибурская Л.В. Уникальные морфемы-в современном русском; языке // Русский язык в школе. 1998. - № 4. - С. 83-89.

96. Рейцак А.К. К вопросу о критериях освоенности заимствованно^ лексики // Вопросы и методики изучения русского языка. — 1962. — № 2. — С. 425-434.

97. Реформатский A.A. Что такое структурализм? // Вопрос^щ-языкознания. 1957. - № 6. - С. 25-37.

98. Семенюк H.H. Некоторые вопросы изучения вариантности // Вопросы языкознания. 1965. -№ 1. - С. 48-55.

99. Семенюк H.H. Формирование литературных норм и тиц^-^ кодифицированных процессов // Языковая норма. Типологц-^ нормализационных процессов / отв. ред. В.Я. Порхомовский, H.H. Семеню^ М.: Институт языкознания РАН, 1996. - С. 23—48.

100. Сепир Э. Язык. Введение в изучение речи. М.: Директмед^^ Паблишинс, 2007. - 447 с.

101. Смирницкий Л.А. К вопросу о слове (проблема отдельного сло^^ // Вопросы теории и истории языка. М.: АН СССР, 1952. - С. 26-38.

102. Современный русский язык. В 3 ч. Словообразовацц^ Морфология / под ред. Н.М. Шанского, А.Н. Тихонова. М., 1981. - 594 с.

103. Сорокин П. К. Кризис нашего времени // Человек. Цивилизац^^ Общество. М: Просвещение, 1992. - С. 427-504.

104. Сорокин Ю.С. Развитие словарного состава руссьсОГо литературного языка в 30-90 годы XIX в. М.: Наука, 1965. - 565 с.

105. Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики. 2-е изд. — М.: Едиториал УРСС, 2004. - 256 с. (Сер. «Лингвистическое наследие XX века»).

106. Степанова М.Д. Вопросы моделирования в словообразовании и условия реализации моделей // Вопросы языкознания. 1975. — № 4. — С. 5363.

107. Степанова М.Д. Словообразование современного немецкого языка. — М.: Изд-во литературы на1Иностранных языках, 1953. 376 с.

108. Степанова М.Д., Фляйшер В. Теоретические основы словообразования в немецком языке. — М.: Высшая школа, 1984. — 264 с.

109. Сусов И.П. Принципы морфемного анализа. URL: http://homepages.tversu.ru/ (дата обращения: 03.06.201Т).

110. Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. М.: Школа «Языки, русской культуры», 1996. — 288 с.

111. Тихонов А.Н. О семантической соотносительности производящих и производных основ // Вопросы языкознания. — 1967. — № 1. — С. 19-23.

112. Трубецкой H.G. Некоторые соображения относительно морфонологии // Пражский лингвистический кружок. М.: Прометей, 2001. — С. 89-93.

113. Федуленкова Т.Н. Фразеологическая вариативность как лингвистическая проблема // Вестник ОГУ. 2005. - № 4. - С. 62-69.

114. Фельдман Н.И. Окказиональные слова и лексикография // Вопросы языкознания. — 1957. — № 4. — С. 66.

115. Фомина М.И. Современный русский язык. Лексикология. М.: Высшая школа, 1990. — 414 с.

116. Хакимова Е.М. Статический и динамический аспекты языковой нормы: анализ, систематизация, обоснование: дис. . канд. филол. наук. — Челябинск, 2003. 239 с.

117. Хохлачева В.Н. Некоторые вопросы теории словообразования // Вопросы языкознания. — 1973. — № 3. С. 24—29.

118. Хохлачева В.Н. Проблема словообразовательного значения (к понятию нормы в словообразовании) // Грамматика и норма. М.: Наука, 1977.-С. 5-41.

119. Хун С.И. Вариативность паремических единиц: прагмалингвистический аспект: дис. . канд. филол. наук. Краснодар, 2007. - 197 с.

120. Чинчлей Г.С. Соотношения минимальных значимых единиц языковой структуры. — Кишинев: Штиинца, 1975. — 222 с.

121. Чурганова В.Г. О предмете и понятиях фономорфологии // ИАН ОЛЯ. 1967. - № 4. - С. 366-367.

122. Шанский Н.М. Очерки по русскому словообразованию. — М.: Изд-во МГУ, 1968. 310 с.

123. Шварцкопф Б.С. Единицы фразеологического состава языка и норма // Актуальные проблемы культуры речи. М.: Наука, 1970. - С. 1 SS-HS.

124. Шварцкопф Б.С. Морфологическая норма фразеологической единицы и вариативность // Литературная норма в лексике и фразеологии. — М.: Наука, 1983.-С. 158-173.

125. Шварцкопф Б.С. Морфологическая парадигматика фразеологической единицы и норма // Грамматика и норма. М.: Наука, 1977.-С. 171-178.

126. Шеллинг Ф.В. Философия искусства / пер. с нем. П.С. Попова; под ред. М.Ф. Овсянникова. М.: Мысль, 1999. - 608 с.

127. Шестакова H.A. Архаичная лексика современного русского языка: дис. . докт. филол. наук. Брянск, 1999. —405 с.

128. Шилихина K.M. Вербальные способы модификации поведения и эмоционально-психологического состояния собеседника в российской иамериканской коммуникативных культурах: автореф. дис. . канд. филол. наук. Брянск, 1999. - С. 14.

129. Ширшов И.А. Теоретические проблемы гнездообразования. — М.: Прометей, 1999. 134 с.

130. Шмелев Д.Н. Проблема семантического анализа лексики // Из лингвистического наследия. М.: ЛКИ, 2008. - 280 с.

131. Шмелев Д.Н. Способы номинации в современном русском языке. -М.: Наука, 1982. 152 с.

132. Шпотова И.В. Стилистическая функция — новый смысл существования лексических архаизмов: дис. . канд. филол. наук. -Махачкала, 2003. 149 с.

133. Шпотова И.В. Типы языковых значений. Связанное значение слова в языке. — М.: Наука, 1981. 268 с.

134. Щерба JI.B. Очередные проблемы языковедения // ИАН ОЛЯ. -Вып. 5. Т. 4. - 1974. - С. 173.

135. Энгельс Ф. Введение к диалектике природы // К. Маркс, Ф. Энгельс. Избранные произведения. В 3 т. М.: Политиздат, 1985. — Т. 3. — 640 с.

136. Эстетика / под общ. ред. A.A. Беляева и др. — М.: Политиздат, 1989.-447 с.

137. Якобсон Р. Нулевой знак // Избранные работы. М., 1985. -С. 222-230.

138. Янко-Триницкая H.A. Словообразование в современном русском языке. М.: Индрик, 2001. - 504 с.

139. Янценецкая М.Н. Семантические вопросы теории словообразования. — Томск: ТГПИ, 1979. С. 56.

140. Barz I. Wortbildung und Nomination // Zur Theorie der Wortbildung im Deutschen: Sitzungsberichte der Akademie der Wissenschaft der DDR. Gesellwissenschaften. 1988. - № 4. - S. 19-24.

141. Barz I. Zum heutigen Erkenntnissinteresse germanistischer Wortbildungsforschung. München: Barz/Schroeder/Fix (Hg.), 2000. - S. 299316.

142. Behaghel O. Die deutsche Sprache / mit Hinweise und Anmerkungen von F. Maurer. Halle (Saale), 1968. - S. 121.

143. Burger H. Bildhaft, übertragen, methaphorisch. Zur Konfusion um" die semantische Merkmale von Phraseologismen // Europhas 88. Fraseologie Contrasrive. Strasburg, 1989. - S. 17-19.

144. Burger H. Phraseologie in den Wörterbüchern des heutigen Deutsch // Studien zur neuhochdeutschen Lexikographie II. Hildesheim, Zürich, New York, 1983.-S. 13-66.

145. Burger H. Phraseologie. Eine Einfuhrung am Beispiel des Deuschen. — Berlin, 1998. S. 274.

146. Burger H., Jaksche H. Idiomatik des Deutschen. Tübingen: Max Niemeyer Verlag, 1973. - S. 34-45.V

147. Cermak F. On the Substance of Idioms // Folia lingüistica. — 1988. — H. 22. — № 4. — S. 413^438.1. V

148. Cernyseva I.I. Feste Wortkomplexe des Deutschen in Sprache und Rede. Moskau, 1980. - S. 83-87.V

149. Cernyseva I.I. Zum Problem der phraseologischen Semantik // Gesellschafts- und Sprachwissenschaft. 1981. - H. 5. - № 1. - S. 424-429

150. Coseriu E. Inhaltliche Wortbildungslehre // Perspektiven der Wortbildungsforschung: Beiträge zum Wuppertaler Wortbidungskolloqium vom 9-10 Juli 1976 / Hrsg. von H.E. Breakle und D. Kastobsky. Bonn, 1977. - S. 4861.

151. DobrovoFskij D., Piirainen E. Phraseologisch gebundene Formative: auf dem Präsentierteller oder auf dem Abstellgleis? // Zeitschrift für Germanistik, Neue Folge. 1994. - H. 7. - № 3. - S. 65-86.

152. DobrovoFskij D., Piirainen E. Sprachliche Unikalia im Deutschen: zum Phänomen phraseologisch gebundene Formative // Folia Lingüistica. — 1994. H. 27. - № 2. - S. 449-473.

153. Dobrovorskij D.O. Phraseologisch gebundene lexikalische Elemente der deutschen Gegenwartssprache: Ein Beitrag zur Theorie der Phraseologie und zur Beschreibung des phraseologischen Bestandes. — Leipzig: Karl-MarxUniversität, 1978. 26Г S.

154. Dokulil M. Teorie odvozovani slov // Tvoreni slov v cestine. — Praha, 1973.- 516 S.

155. Dokulil M. Zur Theorie der Wortbildung // Gesellschafts- und, Sprachwissenschaft. 1968.- H. 3. - № 2. - S. 203-211

156. Donalies E. Basiswissen Deutsche Wortbildung. Tübingen und Basel: Verlag A. Francke, 2007. - 137 S.

157. Donalies E. Die Wortbildung des Deutschen. Tübingen, 20051205 S.

158. Eckert R. Synchronische und diachronische Phraseologieforschung // Lexikologie. 1987. - H. 21. - № 1. - S. 37-50.

159. Eden J. Einführung in die Sprachwissenschaft. URL: http://www.janeden.net/ (дата обращения: 17.07.2008).

160. Eichinger Ludwig M. Deutsche Wortbildung. Tübingen: Gunter Narr Verlag, 2000. - 269 S.

161. Eisenberg P. Die grammatische Integration von Fremdwörtern. Was fangt das Deutsche mit seinen Latinismen und Anglizismen an? // Neues und Fremdes im deutschen Wortschatz. — Berlin, New York: Institut für deutsche Sprache, 2001. S. 183-209.

162. Elsen H. Das Kunstwort // Muttersprache. 2005. - Jahrgang 115.-S. 142-149.

163. Elsen H. Neologismen. Formen und Funktionen neuer Wörter in verschiedenen Varietäten des Deutschen. — Tübingen, 2004. S. 58-65.

164. Elsen H. Pseudomorpheme und fiktive Namen im Übergangsbereich von Phonologie und Morphologie // Muttersprache. 2006. - Jahrgang 116. -S. 242-248.

165. Erben J. Deutsche Wortbildung in synchronischer und diachronischer Sicht // Wirkendes Wort. 1964. - № 14. - S. 83-89.

166. Erben J. Einführung in die deutsche Wortbildungslehre. Berlin: Erich Schmidt Verlag, 2006. - 205 S.

167. Feilke H. Sprache als. soziale Gestalt. Frankfurt a. M.: Suhrkamp, 1996.-181 S.

168. Fischer E. Das «gebundene Grundmorphem» in der deutschen Sprache der Gegenwart // Beiträge zur Erforschung der deutschen Sprache — № 5.- 1985.-S. 210-224.

169. Fischer E. Zur Semantik von Wortbildungskonstruktionen mit gebundenen Morphem. Leipzig: LS/ZISWA/A 99; 1982. - S. 112-118.

170. Fleischer W. Deutsche Phraseologismen mit unikaler Komponenten — Struktur und Funktion // Europhas 88. Phraseologie Contrastive. — Strasburg, 1989. -S. 117-126.

171. Fleischer W. Phraseologie der deutschen Gegenwartssprache. -Leipzig: VEB Bibliographisches Institut, 1982. S. 43-67.

172. Fleischer W. Wortbildung der deutschen Gegenwartssprache. -Leipzig: VEB Bibliographisches Institut, 1974. S. 361.

173. Fleischer W. Wortbildungstypen der deutschen Gegenwartssprache in historischer Sicht // Zeitschrift für Germanistik. 1980. - H. 34. - № 1. - S. 4857.

174. Fleischer W., Barz I. Wortbildung der deutschen Gegenwartssprache.- Tübingen: Niemeyer, 1995. 382 S.

175. Fuhrhop N. Grenzfalle morphologischer Einheiten // Studien zur deutschen Grammatik. 1998. - № 57. - S. 134-148.

176. Gauger H. Determinat und Determinans im abgeleiteten Wort // Wortbildung, Syntax und Morphologie / Festschrift für Hans Marchand, hg. v. H.E. Brekle. Haag, 1968. - S. 93-108.

177. Genadieva D. Fremde Sprachbilder in Phraseologismen mit unikalen Elementen. 2009. URL: http://www.books.google.com. (дата обращения: 14.02.2010).

178. Gumirowa L. Probleme der Morphonologie in der deutschen Wortbildung: Diss. Leipzig, 1981. - 152 S.

179. Häcki Buhofer A. «Unicalia» im Sprachwandel1// Phraseologie in Zeit und Raum. Baltmannsweiler, 2002. - S. 125-160:

180. Häcki Buhofer A. Processes. of idiomaticity — idioms with unique components // Durco (ed.). Stuttgart, 1998. - S. 162-169.

181. Hentschel E., Weydt H. Handbuch der deutschen Grammatik. -3 Auflage. Berlin, New York: De Gruyter Studienbuch, 2003. - 524 S.

182. Höfler M. Wortbildung und Analogie // Zeischrift für romanische Philologie. 1970:.- № 86. - S. 538-550.

183. Hoppe G. Probleme' der Analyse und Darstellung von entlehnten Wortbildungsmorphemen und entlehnten/lehngebildeten lexikalischen Einheiten // Deutsche Lehnwortbildung. Tübingen, 1987. - S. 171-224.

184. Lohde M. Wortbildung des modernen Deutschen. URL: http://www.books.google.ru/ (дата обращения: 07.06.2011).

185. Lohnstein H. Arbeitspapier: Morphologie. URL: http://www.uni-koeln.de/ (дата обращения: 22.11.2009).

186. Lutzeier P.R. Lexikologie.— Tübingen: Stauffenburg-Verlag, 1995. —167 S.

187. Moers W. Die 13/4 Leben des Käpten Blaubär: Roman. Eichborn: Eichborn Verlag AG, 2002. - 704 S.

188. Mötsch W. Deutsche Wortbildung in Grundzügen. Berlin, New York: Walter de Gruyter, 1999. - 451 S.

189. Müller H.M. Arbeitsbuch Linguistik. URL: http://www.books.google.ru/ (дата обращения: 15.03.2011).

190. Naumann В. Einführung in die Wortbildungslehre des Deutschen. — Tübingen, 1986. S. 43-47.

191. Petermann H. Semantische Veränderungen erster Kompositionsglieder im Grenzbereich zwischen Zusammensetzungen und Präfixbildungen // Deutsch als Fremdsprache. 1971. - № 8. - S. 108-113.

192. Plank F. Morphologische (Ir-) Regularitäten: Aspekte der d. Wortstrukturtheorie. Tübingen: Narr, 1981. - 298 S.

193. Polenz P. Wortbildung // Lexikon der Germanistischen Linguistik. — Tübingen, 1980.-S. 169-180.

194. Schippan T. Lexikologie der deutschen Gegenwartssprache. — Tübingen: Niemeyer, 2002. — 306 S.

195. Schmid P. Nachtigall, Bräutigam // Zeitschrift für deutsche Altertum. 1999. -№ 51. - S. 280-287.

196. Schnerrer R. Funktionen des Wortbildungsmorphems in der deutschen Gegenwartssprache // BES. 1982. - H. 2. - № 2. - S. 22-51.

197. Serebrennikow B.A. Allgemeine Sprachwissenschaft. Band II: Die innere Struktur der Sprache. München: Wilhlem Fink, 1975. - 821 S.

198. Smelev D. N. Der Begriff der phraseologischen Gebundenheit. Typen phraseologischer Einheiten // Reader zur sowjetischen Phraseologie / Hrsg. von Harald Jaksche, Ambros Sialm und Harald Burger. Berlin-West, New-York, 1981.-S. 51-62.

199. Stepanova M.D., Cernyseva LI. Lexikologie der deutschen Gegenwartssprache. — Moskau: Academia, 2005. — 256 S.

200. Ten Hacken P. Derivation and Compounding. Berlin: Walter de Gruyter, 2005. - S. 349-360.

201. Weinreich U. Problems in the analysis of idioms // Substance and structure of language. Los Angeles: Berkley, 1969. - S. 35-41.

202. Wurzel W. Derivation, Flexion und Blockierung // Zeitschrift für Phonetik, Sprachwissenschaft und Kommunikationsforschung. — 1988. — № 41. — S. 179-198.

203. Wurzel W. Morphologische Eigenschaften von Wörtern. Berlin: Akademie, 2002. - S. 200-213.

204. Список лексикографических источников:

205. Большой немецко-русский словарь. В 2 т. / под ред. О.И. Москальской. М.: Русский язык, 2001. — 1440 с.

206. Брокгауз Ф., Ефрон И. Энциклопедический словарь (современная версия). -М.: Эксмо, 2003. 837с.

207. Даль В.И. Толковый словарь русского языка. — М.: Эксмо, 2006.896 с.

208. Латинско-русский словарь / под ред. И.Х. Дворецкого. М.: Русский язык, 2000. - 846 с.

209. Лингвистический энциклопедический словарь / под ред. В.Н. Ярцевой. 2-е изд., доп. - М.: Большая Российская энциклопедия, 2002. - 709 с.

210. Логический словарь-справочник / под ред. Н.И. Кондакова. — М.: Наука, 1975.-715 с.

211. Немецко-русский политехнический словарь / зав. редакцией Л.Л. Погребная. -М.: Советская энциклопедия, 1973. 861 с.

212. Немецко-русский словарь / под ред. М.Я. Цвиллинга. — М.: ОНИКС 21 век, 2005. 784 с.

213. Новый немецко-русский словарь / под ред. И.А. Михайлова. — М.: Вече, 2001.-560 с.

214. Ожегов С.И. Словарь русского языка / под ред. чл.-корр. АН СССР Н.Ю. Шведовой. — 20-е изд., стереотип. М.: Русский язык, 1989. — 750 с.

215. Психология: словарь / под ред. В.В. Абраменкова. jyj . Политиздат, 1990. 420 с.

216. Словарь словообразовательных элементов немецкого язык^^ / ПОд рук. М.Д. Степановой. М.: Русский язык, 1979. - 536 с.

217. Советский энциклопедический словарь / гл. ред. А.М. npcb^opog 4-е изд. -М.: Советская энциклопедия, 1986. - 1600 с.

218. Социологический словарь / под ред. С.А. Ерофеева. ^&Сазань Изд-во Казанского университета, 1997. - 420 с.

219. Философский словарь / под ред. И.Т. Фролова. М.: Полн^Ги3дат 1991.-560 с.

220. Философский энциклопедический словарь. М.: Инфра, Д. 997576 с.

221. Этимологический словарь современного немецкого языье^ / ПОд ред. М.М. Маковского. М.: Азбуковник, 2004. - 630 с.

222. Bedeutungswörterbuch. Band 10. — Mannheim: Dudenverlag, 1985797 S.

223. Das Fremdwörterbuch. Band 5. Mannheim: Dudenverlag, 2001 — 1056 S.

224. Das Stilwörterbuch. Band 2. Mannheim: Dudenverlag, 2001 —979 S.

225. Deutsches Universalwörterbuch A-Z. Mannheim-Leipzi^^jen Zürich: Dudenverlag, 1996. - 1816 S.

226. Die deutsche Rechtschreibung. Band 1. Mannheim-Leipzig-.Wien— Zürich: Dudenverlag, 2000. - 1152 S.

227. Die Grammatik. Band 4. Mannheim: Dudenverlag, 2001. — 983 S

228. Etymologisches Wörterbuch des Deutschen. München: deutscher Taschenbuch Verlag, GmbH KG, 2000. - 1663 S.

229. Herkunftswörterbuch. Band 7. Mannheim: Dudenverlag, 2001 —960 S.

230. Kluge F. Etymologisches Wörterbuch der deutschen Sprache. -Berlin, New York: Walter de Gruyter, 2002. 1023 S.

231. Metzler Lexikon Sprache. — Stuttgart, Weimar: Verlag Metzler J.B., 2005. 782 S.

232. Meyers Großes Handlexikon A-Z / Bibliographisches Institut F.A. — Mannheim: Brockhaus AG, 2003. 1049 S.

233. Muthmann G. Rückläufiges deutsches Wörterbuch: Handbuch der Wortausgänge im Deutschen, mit Beachtung der Wort- und Lautstruktur. — 2, unveränd. Aufl. — Tübingen: Niemeyer, 1991. 998 S.

234. Redewendungen und sprichwörtliche Redensarten. Mannheim: Dudenverlag, 1998. - 864 S.

235. Richtiges und gutes Deutsch. Band 9. Mannheim: Dudenverlag, 2001.-983 S.

236. Wörterbuch der Chemie. — Wiesbaden: Oscar Brandstetter Verlag, 1997.-735 S.

237. Wörterbuch der deutschen Gegenwartssprache / Hrsg. von Ruth Klappenbach und Wolfgang Steinitz. Band. 1-6. Berlin, 1961-1977. - 4158 S.

238. Zitate und Aussprüche. Band 12. — Mannheim: Dudenverlag, 1998. —863 S.

239. Основные признаки, характеризующие уникальную морфему1. Н О о К Я4 а и к чи

240. Уникальные элементы в современном немецком языке и их источники15%1.заимствования ■ архаизмы □ диалектизмы

241. Соотношение употребления уникальных корневых и аффиксальных морфем в современном немецком языке1.уникальные корневые морфемы ■ уникальные аффиксы

242. Частотность употребления уникальных элементов в различных частях речи