автореферат диссертации по социологии, специальность ВАК РФ 22.00.03
диссертация на тему: Векторы современных трансформаций российской семьи: анализ в дискурсе структурно-генетической теории П. Бурдьё

Полный текст автореферата диссертации по теме "Векторы современных трансформаций российской семьи: анализ в дискурсе структурно-генетической теории П. Бурдьё"

На правах рукописи

МИХЕЕВА АННА РЭМОВНА

ВЕКТОРЫ СОВРЕМЕННЫХ ТРАНСФОРМАЦИЙ РОССИЙСКОЙ СЕМЬИ: АНАЛИЗ В ДИСКУРСЕ СТРУКТУРНО-ГЕНЕТИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ П. БУРДЬЁ

Специальность 22.00.03 -Экономическая социология и демография

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора социологических наук

/015

Новосибирск - 2015

005561585

005561585

Работа выполнена в Федеральном государственном бюджетом учреждении науки Институт экономики и организации промышленного производства Сибирского отделения Российской Академии наук (ИЭОГШ СО РАН)

Официальные Гурко Татьяна Александровна, доктор

оппоненты: социологических наук, доцент. Федеральное

государственное бюджетное учреждение науки Институт социологии РАН

Ильиных Светлана Анатольевна, доктор социологических наук, доцент. Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования Новосибирский государственный университет экономики и управления

Кузьмин Александр Иванович, доктор социологических наук, профессор. Федеральное государственное бюджетное учреждение науки Институт экономики Уральского отделения Российской академии наук

Ведущая организация: Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего

профессионального образования «Национальный исследовательский университет Высшая школа экономики», Институт демографии

t

Защита состоится 30 октября 2015 г. в 11 часов на заседании диссертационного совета Д 003.001.03 в ИЭОПП СО РДН по адресу: 630090, г. Новосибирск, просп. Академика Лаврентьева, 17, конференц-зал.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ИЭОПП СО РАН, а также на официальном сайте института: h(tp://econom.nsc.ru/ieie/netvs/in<iex.htm.

Автореферат разослан « j 2 » Сч\_2015г.

Ученый секретарь

диссертационного совета, к.э.н., доцент

Г.П. Гвоздева

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность диссертационного исследования

Тенденции социальных процессов в сфере брака, семьи, родительства в России характеризуются как остро проблемные: практически на протяжении всего XX века снижается рождаемость и брачность, растёт разводимость и внебрачная рождаемость. В результате этого во многих регионах страны, включая и Сибирь, складывается социально-демографическая обстановка, оцениваемая как резко неблагоприятная, «кризисная». Причем, негативными оценками характеризуются не только количественные параметры процессов в брачно-семейной сфере, но и социокультурные феномены: мораль, семейные устои, родительская ответственность и пр.

В период экономического реформирования в 1990-х и последующих годах низкая рождаемость и «кризисные» брачно-семейные отношения стали предметом довольно острых политических и пропагандистских дискуссий. Термин «кризис российской семьи» стал практически общепринятой характеристикой положения дел в этой социальной сфере при обсуждении как демографических, так и социальных проблем, связанных с распространением одиночества, отчуждённости, социальной изоляции, бездомности, детской беспризорности, социального сиротства в России.

Примерно такие же процессы и их тренды наблюдались в те же периоды и наблюдаются в настоящее время в европейских, американских и других экономически развитых странах безотносительно к их политическим и экономическим ситуациям. Социально значимая проблема состоит в том, что брак и семья как институты воспроизводства и первичной социализации новых поколений, по-видимому, постепенно утрачивают эти свои институциональные функции и в России, и в европейских и во многих других современных развитых обществах. Об этом свидетельствуют не только демографические данные о низкой рождаемости и высокой разводимости, но и данные о числе детей, остающихся без попечения родителей: в России в среднем около 115 тыс. детей ежегодно (в 2005-2012 гг.), около половины из них-отобранные органами опеки и попечительства у родителей, лишённых родительских прав1. В европейских странах число детей, отобранных у родителей органами опеки и попечительства, составляет также десятки, сотни тысяч: в Германии - более 70 тыс. (2009 г.), во Франции-около 110 тыс. (2008 г.), в Швеции - свыше 300 тыс. детей в настоящее время. В Европе и Центральной Азии 1,4 млн. детей растут без своих биологических родителей2. Институты семьи и брака во многих обществах приобретают как будто бы новые функции, смыслы и параметры, отличающиеся от их многовековых социальных це-лей-рождения детей, ухода за ними, их социализации, социальной интеграции.

http://www.rg.ru/2013/02/08/а51аЬоу.Ыш1

www.unmultimedia.org/radio/russian/arhives/173990

Вместе с тем процессы, происходящие в сфере брака, семьи, как российского общества, так и многих европейских, американских обществ, довольно противоречивы. В России это, с одной стороны-малодетность, граничащая с сознательной бездетностью; нестабильность супружеских союзов; частые отказы от новорожденных детей; распространение таких явлений, как социальное сиротство; однополые супружеские союзы; идеи «Child free» и «Child Hate» (сознательной бездетности), «асексуальности», а также деятельность поддерживающих их общественных организаций. С другой же стороны-относительно высокая распространённость внебрачного материнства, развитие новых репродуктивных технологий для вспомоществования тем, кто не может иметь (зачать/выносить) своего ребенка, а также многочисленные «очереди» семейных людей, желающих оформить опёку/усыновление детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родных родителей.

Обострение отмеченных проблем и противоречий в российском обществе требует нового научного подхода, интегрирующего социологические и демографические знания. Научная проблема заключается в необходимости ликвидации «белых пятен» в социологии семьи-расширение и углубление изучения, понимания роли современных институтов сферы частной жизни: брака, семьи, интимности, сексуальности, родительства и др.-в процессе стабилизации состояния демографической сферы российского общества. Принципиальным решением этой острой научной проблемы может стать интегрированное изучение двух феноменов: 1) специфических индивидуальных и семейных отношений в сфере частной жизни - брачных, сексуальных, интимных, супружеских, родительско-детских и др. 2) процессов в социально-демографической сфере общества - рождаемости, брачности, разводимости, сиротства и др.

Актуальность диссертационного исследования продиктована следующими моментами:

1) Научной потребностью в сущностном понимании механизма современных процессов в сфере частной жизни российского общества (семейных, супружеских, родительских и др. отношений), которые в настоящее время зачастую реализуются вне легитимных институциональных рамок брака и семьи.

2) Необходимостью научного осмысления феномена современного состояния демографической сферы российского общества как объективного макрофактора и его детерминирующей роли в трансформационных процессах в сфере частной жизни россиян-на микроуровне, а именно: в распространении неофициальных супружеских союзов, внебрачной рождаемости, неполных семей; в феноменах и проблемах, связанных с разводами: послеразводными взаимоотношениями бывших супругов, отношениями между разведенными родителями и детьми; в феномене распространения социального сиротства и пр.

3) Научной потребностью поиска, разработки и применения социологических теорий и подходов в изучении и интерпретации современных феноменов брачно-семейной, гендерной, демографической реальности.

4) Практической потребностью выработки концептуально обоснованных мер социальной политики, способствующих поддержке стабильных брачных, семейных, супружеских, межпоколенных отношений в сфере частной жизни российского общества.

Степень научной разработанности проблемы

Институты брака, семьи, домохозяйства, а также взаимодействия, взаимоотношения включенных в них индивидов и групп являются объектом изучения многих социальных дисциплин. Это, прежде всего философские труды Ф.Энгельса, Б.Рассела, М.Фуко и др., в которых рассматриваются не только история возникновения брака, семьи, их сущность и становление современных форм, но и воздействие на них таких социальных структур, как религия, культура, мораль, экономика, государство, право и т.д.

Антропологи и этнографы Б.Малиновский, Дж.Мэрдок, М.Мид, И.Кон описывают системы родства, уклады семейной жизни, семейные обряды, обычаи, ритуалы в различных обществах, странах, а также их изменения с прошлых времен до наших дней. Этносоциологи Н.Пушкарёва, Ю.Попков и др. изучают особенности современных семейных укладов, отношений у народов европейских, сибирских регионов России.

В экономических и экономико-социологических работах Г.Беккера, Т. Заславской, Н.Римашевской, З.Калугиной, В.Радаева и др. рассматриваются условия жизни семей, их материальное положение, влияние макро- и микроэкономических условий на поведение людей в сфере семьи, брака, рождаемости.

Важное место для понимания трансформационных процессов в этой сфере занимают исследования историков Ф.Броделя, Б. Миронова, М. Ливи Баччи, Д.Шелестова и др. В их работах сделан акцент на процессах в сфере брака и семьи, на динамике численности населения в ХУН-ХХ веках в европейских странах, в России. Сибирские историки В. Исупов, И. Муравьева, Ю. Гончаров и др. изучают специфику этих процессов в условиях демографических пертурбаций XX в. - двух мировых войн, голодоморов, репрессий.

Изменения институтов брака, семьи, супружества были объектами изучения зарубежных и отечественных социологов практически на протяжении всего XX века. Обширные обзоры социологических зарубежных и российских исследований семьи содержатся в работах В. Голофаста, А. Харчева, 3. Янковой, С. Голода, М. Мацковского, 3. Саралиевой, А. Антонова, Т. Гурко, Ф. Бурхановой и др. Практически во всех обзорных работах, в выводах теоретических и эмпирических исследований констатируется, что с семьёй как социальным феноменом происходят кардинальные перемены: брачные пары распадаются, распространяются неполные семьи, меняются тендерные семейные роли и пр. Причины этих процессов социологи объясняют трансформацией брачных, семейных ценностей, ценностей детей, а также - изменениями социальных норм, ориентации, представлений, установок. Практически все исследователи проблем семьи пишут о насущности разработки интегрированного подхода к социологической (брачной, семейной, родительской) и демографической проблематике.

В исследованиях демографов А.Вишневского, А.Волкова, Г.Бондарской, Л.Дарского, С.Захарова, С.Соболевой, М.Тольца, А.Авдеева, В.Борисова, А.Синельникова и др. анализируются долговременные демографические тенденции снижения брачности, рождаемости, роста разводимое™ в России и в др. странах. Авторы объясняют эти тренды «системными» изменениями норм, ценностей, ориентации (брачных, семейных, репродуктивных и др.). Как видно, демо-

графы также апеллируют к социологическим конструктам трансформации институтов брака и семьи и объясняют ими демографические тенденции.

Онтологическую проблему интеграции социологического и демографического знания как глубоко сущностных в исследованиях семьи поставил К. Дэвис в статье «Социология демографического поведения»3. В этой работе отмечается необходимость расширения специализации научных исследований, которые охватывают близкие предметные области, сочетающие социологические и демографические подходы и исследовательские практики. Но, несмотря на разнообразие исследовательских подходов, вопросы понимания и объяснения причин современных институциональных трансформаций брака и семьи и вопросы регулирования процессов в этой сфере общества остаются неразработанными.

Проблема, исследуемая в диссертации,- противоречие между декларируемой потребностью общества в устойчивости брака и семьи как институтах воспроизводства и первичной социализации новых поколений в современных усло-виях-с одной стороны, и множеством нерешенных научных вопросов о причинах современных трансформаций этих институтов и в целом-векторов развития социально-демографической сферы общества-с другой стороны.

Теоретический объект диссертационного исследования-структурная трансформация институтов сферы частной жизни, интегрирующая социальные отношения в этой сфере и процессы воспроизводства и социализации поколений.

Предмет исследования-современные проявления трансформаций российской семьи, брака как процессов взаимодействия институтов сферы частной жизни с развитием демографической сферы общества.

Цель исследования-разработка теоретико-методологических оснований интегрального подхода (структурно-генетического - по П. Бурдьё) к социологическому изучению трансформаций института семьи и на основе разработанного подхода выявление векторов этих трансформаций во взаимодействии с развитием демографической сферы российского общества.

Для достижения цели были поставлены и решены следующие исследовательские задачи, одни из которых имеют теоретический смысл, другие нацелены на анализ современных процессов в сфере семьи и брака в России, в Сибири - как на выявление векторов институциональных трансформаций, так и с целью верификации теоретико-концептуальных положений исследования.

Теоретико-методологические задачи:

1. Методологическое обоснование реальной междисциплинарности исследований процессов в сфере семьи (социология семьи+демография) с целью выявления их современной сущности и интерпретаций в предметном поле социологии семьи.

2. Разработка теоретико-методологических оснований изучения современного состояния институтов семьи, брака и социально-демографических трансформаций с позиции возможностей интеграции макро- микро теоретических дискур-

3 Дэвис К. Социология демографического поведения //Социология сегодня. Проблемы и перспективы / Перевод с англ. М.: Прогресс. 1965.С. 343 - 371.

4

сов как взаимосвязанного анализа процессов трансформации институтов сферы частной жизни и демографической сферы общества.

3. Конструирование категорий «приватно-демографическое поле», «приватно-демографический хабитус» (в дискурсе структурно-генетической теории П. Бурдьё); введение их в исследование как концептуальных оснований преодоления дилемм «структура-действие», макро- микро в социологии семьи.

4. Спецификация понятий «приватно-демографическое поле», «приватно-демографический хабитус» применительно к социальному подпространству брака, семьи, возобновления поколений.

5. Выявление соотношения уровней развития обществ и численностей их населения (обзор исторических оценок) - как основы генезиса социальной макроструктуры - приватно-демографического поля и его хабитуса.

Задачи эмпирического анализа:

6. Верификация идей и положений, лежащих в основе разработанного автором структурно-генетического подхода к изучению институциональных трансформаций и отношений в сфере семьи, брака, частной жизни - с использованием сконструированных категорий «приватно-демографическое поле» и «приватно-демографический хабитус».

7. Выявление векторов социально-демографических трансформаций, современных форм семьи, процесса их институциализации (по историческим и современным материалам ХХ-ХХ1 вв.).

7.1. Анализ состояния приватно-демографического поля России и Сибири

как макроструктуры возобновления поколений (ХХ-ХХ1 вв.).

7.2. Социологический анализ и интерпретация тенденций современных процессов в сфере семьи, брака, родительства в рамках разработанной концепции.

Основная теоретическая предпосылка/идея исследования: трансформационные процессы в сфере брака, семьи, частной жизни являются результатом воздействия многих макрофакторов: культуры, религии, государства, права, экономики и др. Но основным детерминантом этих процессов служит исторически сложившийся «демографический порядок», т.е. режим воспроизводства населения. Различия в этапах перехода от «традиционного» порядка к «современному» в некоторых регионах России обусловливают различие степеней модернизации исследуемых процессов. Основной вектор трансформаций имеет направление на постепенное снижение влияния названных выше макрофакторов-«культурная революция/эволюция» продолжается. Но в результате существенно сокращается продолжительность перехода (100- 300 лет в его начале, 10-20 лет в современных условиях глобализации).

Область диссертационного исследования

Содержание работы относится к пунктам Паспорта специальностей научных работников 22.00.03 «Экономическая социология и демография» (с акцентом на «демографию»). По «формуле специальности»-к формуле «изучение закономерностей и процессов, определяющих воспроизводство населения, половозрастную

и брачно-семейную структуру». Объектом изучения (по Паспорту специальностей ВАК РФ) является «механизм взаимодействия социального и демографического развития» по следующим «областям исследования»: 21.Социальные условия воспроизводства населения; 24. Социология семьи и брака; 25. Мотивация демографического поведения.

Теоретико-методологическая база исследования

Теоретической основой разработки концепции интегрированного подхода к социологическому анализу трансформаций в сфере брака и семьи послужил анализ идей Конфуция, Каутильи, Платона, Аристотеля, Т. Мора, Т. Кампанеллы, Ф. Аквинского, П. Гольбаха, Т. Мена, А. Сера, С. Фортрея, Д. Таусенда, Р. Уоллеса, Ж.-Ж. Руссо, Ж. Кондорсэ, В. Годвина, Г. Мабли, Д. Ботеро, Т. Мальтуса, А. Смита, Д. Риккардо, К. Маркса, Ф. Энгельса, В. Вернадского и др. В их работах отчетливо прослеживается линия демографического детерминизма в научном осмыслении факторов социального развития различных обществ в мировой истории.

Основой разработанной в диссертации интеграционной парадигмы социологии семьи служат социологические теории, содержащиеся в работах Э. Дюркгей-ма, М. Вебера, П. Сорокина, М. Хальбвакса, М. Мид, К. Дэвиса, Р. Мертона и др.-идеи интеграции объективистского и субъективистского подходов. Эти идеи были развиты и отражены в современных работах Дж. Ритцера, П. Бурдьё, Э. Гидденса, П. Бергера и Т. Лукмана, Р. Коннелла, У. Бека, Т. Заславской, П. Штомпки, В. Ядова и др., посвященных проблемам метапарадигмальности в социологии. Так, основная идея, на основе которой в диссертации сформулирован принцип макро- микроинтеграции в социологии семьи, принадлежит П. Бурдьё: «Анализ объективных структур... неотделим от анализа генезиса биологических индивидов, ментальных структур, которые в определенной степени являются продуктом инкорпорации социальных структур, а также неотделим от анализа генезиса самих этих социальных структур»4.

Приоритетным теоретико-методологическим направлением для диссертационного исследования являются принципы социальной морфологии Э. Дюркгейма, М. Хальбвакса и структурно-генетической теории П. Бурдьё. На основе этих принципов — относительной автономности социальных полей - автором разработаны категории «приватно-демографическое поле» и «приватно-демографический хабитус». Именно их разработка и применение в ходе исследования позволили реализовать принцип междисциплинарности и метатеоретично-сти, интегрируя взаимопроникновение теоретических подходов социологии семьи и демографического анализа.

Основанием периодизации социально-демографических трансформаций и выявления современных этапов состояния приватно-демографического поля как исторически объективной макроструктуры и её элементов-процессов являются в данной работе идеи теории демографических переходов и соответствующих им

4 Bourdieu P. In Other Words: Essays Toward a Reflexive Sociology. Cambridge: Polity Press, 1990. P. 14.

исторических демографических трендов, которые исследовались в основополагающих трудах А.Ландри, У.Томпсона, А.Хоменко, Дж. Хаджнала, Б. Урланиса, А. Вишневского, А. Волкова, Д. ван де Каа, Р.Лестега, Д. Шелестова и др. Опора на разработанную этими учёными методологию демографического изучения исторических этапов развития народонаселения, а также анализ динамики населения мира, европейских стран (М.Ливи Бачи, С.Капица и др.), СССР, России, Сибири (С.Захаров, С.Соболева, В.Исупов, И.Калабихина и др.) позволи автору диссертации сформулировать и обосновать положение об исторически длительном процессе переструктурирования (от «традиционного» к «современному») приватно-демографического поля и его хабитуса.

Методологической базой для понимания и интерпретации микроструктурных процессов-внутрисемейных, межличностных отношений, практик, взаимодействий (как современных, так и прошлых) послужили труды исследователей семейных, сексуальных, интимных, тендерных, родительско-детских отношений: А. Харчева, М. Мацковского, 3. Янковой, Э. Гидденса, И. Кона, С. Голода, А. Антонова, Т. Гурко, 3. Саралиевой, Т. Малевой, О. Здравомысловой, И. Тартаков-ской, Е. Рождественской, Э. Эриксона и др.

Информационная база исследования включает научные источники в виде данных и сведений из книг, статей и других материалов ученых, указанных в предыдущих пунктах, а также многих других авторов; авторские материалы и результаты исследований. С целью выявления векторов трансформаций российской семьи, а также верификации разработанных концептуальных положений используется широкий круг следующих статистических и социологических эмпирических материалов:

• исторические демографические данные о динамике численности мирового населения и его состояний в различные исторические эпохи и в различных обществах: европейских, азиатских, российском;

• современные статистические материалы о динамике рождаемости, брачно-сти, разводимое™ в России, Сибирском федеральном округе и его отдельных регионов и автономных областей; и переписей населения по странам мира, переписей населения СССР и РФ; использованы данные сайтов «Демоскоп», «Рос-стат» и др.

Социологические материалы представлены результатами обследований, проведенных автором, под руководством и с участием автора в рамках исследовательских проектов, поддержанных престижными научными фондами:

• «Внебрачная рождаемость как реализация репродуктивных прав женщин» (руководитель), 1996-1997 гг.; выборка 45 семей женщин-матерей детей, родившихся вне брака, проживающих в городской и сельской местности Сибири (грант Фонда Макартуров);

• «Брачно-семейные ориентации неофициальных супругов и перспективы трансформации института семьи» (руководитель), 1997-1998 гг.; выборка 43 семьи неофициальных супругов, проживающих в городской и сельской местности Сибири (фант Фонда Форда);

• «Отцовство в контексте модернизации брака: права, ответственность, проблемы (на примере Сибири)» (руководитель), 2000-2001 гг., анкетирование в Но-

восибирске, Бердске, Омске; выборка 603 чел., 42 интервью с разведенными женщинами и мужчинами, проживающими в крупных сибирских городах (грант Фонда Макартуров);

• «Экономика, семья, город: новые проблемы и стратегии адаптации» (руководитель), 2002 - 2003 гг., анкетирование в Новосибирске, Омске, Бердске - выборка 249 семей, 58 интервью с мужчинами и женщинами (грант Института Открытое Общество);

• «Риски социального сиротства в изменяющейся России: детерминанты макро- и микроуровня» (руководитель), 2006-2007 гг., анкетирование в Новосибирске, Тюмени, Горно-Алтайске, Ханты-Мансийске; выборка 1533 чел. - родители школьников младших классов (грант РГНФ, экспедиционный грант Президиума СО РАН); и др. исследовательские проекты.

Основные положения и результаты исследования, выносимые на защиту:

Данное диссертационное исследование является развитием, уточнением, дополнением и авторским пролонгированием (в предметном и временном смыслах) идей зарубежной и отечественной социологии применительно к социологии семьи, а также-к исследованию социально-демографических процессов, протекающих в такой относительно автономной социальной сфере как частная жизнь. На защиту выносятся следующие основные положения и результаты исследования:

1. Авторская концепция структурно-генетического подхода к решению научной проблемы преодоления дихотомий: макро - микроуровень, структура -действие, объективизм-субъективизм-в социологии семьи. Главная идея разработанной концепции состоит в том, что отношения и взаимодействия индивидов в сфере частной жизни (микро) детерминированы исторически объективным состоянием демографической сферы общества (макро). В рамках концепции сконструирован гомологичный объект социологии семьи: приватно-демографическое поле и приватно-демографический хабитус.

2. Разработка, спецификация и введение в научный оборот категорий «приватно-демографическое поле» и «приватно-демографический хабитус»-как пролонгирование основных идей структурно-генетической теории П. Бурдьё. «Приватно-демографическое поле»- это исторически сложившееся объективное состояние социально-демографической сферы. «Приватно-демографический хаби-тус»-исторический продукт функционирования этого поля, представляющий собой ансамбль диспозиций (предрасположенностей) агентов приватно-демографического поля (индивидов, семей)-механизм, на основе которого реализуются повседневные практики в сфере частной жизни. Разработанные авторские категории дают основание для осмысления, интерпретации современных трансформаций институтов семьи, брака, родительства-как социальной памяти об исторических демографических состояниях обществ (европейских, российского).

3. Обоснование необходимости применения методологических принципов структурно-генетической теории в социологии семьи-при конструировании социально-демографического механизма трансформаций в сфере брака, семьи, а также при интерпретации современных и прогнозировании будущих процессов. Такими важнейшими методологическими принципами, акцентируемыми в дис-

сертации, являются: историчность, полуавтономность (по П. Бурдьё); специфичность социальных отношений (интимных, сексуальных, приватных, тендерных и т.п.); демографичность - возобновление поколений, сохранение жизней; эффект инертности (гистерезис) - сохранение прежних семейных норм, устоев, отраженных в религии, культуре, на некоторое время в определенных социальных группах.

4. Расширение понимания онтологической сущности исторического процесса смены демографического порядка (демографического перехода) как неотъемлемого элемента социологического анализа трансформаций в сфере семьи, брака, частной жизни: этот процесс представляет собой диалектическое взаимодействие развития демографической сферы общества и трансформаций в сфере брака, семьи. Разработанное положение даёт основание для концептуального познания институциональных изменений брака, семьи в результате исторического (в течение последних двух- трёх веков) переопределения социальных норм, ориентации, предрасположенностей в ходе демографического перехода, а также-для углубления исследований этих взаимосвязанных феноменов.

5. Результаты анализа исторического генезиса приватно-демографического поля и его хабитуса: они показывают, что объективной основой начала переструктурирования (от традиционного к современному) приватно-демографического поля и его хабитуса была ситуация перенаселения в европейских странах, произошедшая в XVIII- XIX веках в результате существенного снижения смертности (эпидемиологического перехода). Сутью этого исторического переструктурирования были постепенные изменения системы социальных норм, ценностей, диспозиций, ориентации в сфере частной жизни (переход к разумному ограничению числа рождений практически во всех европейских странах). Похожие процессы переструктурирования российского приватно-демографического поля начались позднее-во второй половине XIX века, и продолжались на протяжении всего XX века.

6. Результаты анализа современного состояния приватно-демографического поля России в целом, Сибири в частности-как макроструктурного объекта социологических исследований социально-демографических трансформаций: 1) векторы макропроцессов-рождаемости и брачности, как компонентов приватно-демографического поля российского общества-имеют сходное направление с указанными процессами в других странах, в истории которых произошла смена режима воспроизводства населения; 2) современная семейная структура населения как совокупность и взаимодействие агентов приватно-демографического поля российского общества, сложившаяся в процессе исторически длительной (почти двухвековой) трансформации институтов брака и семьи, представляет собой объективную макроструктуру, характеризующуюся преобладанием семей из 2-3 чел. (68,7% - 2010 г.). Кроме того, российское приватно-демографическое поле постепенно становится «структурно бездетным»: в последние 20 лет семьи с несовершеннолетними детьми составляют менее половины числа агентов этого поля. Социально-демографические процессы в России, детерминируемые структурой современного приватно-демографического поля, объективно закономерны, устойчивы и необратимы (в современных глобальных условиях).

7. Результаты исследований современных практик агентов приватно-демографического поля как субъектов микроуровня: распространение взаимосвязанных между собой феноменов незарегистрированных бракоподобных союзов, внебрачного материнства, послеразводного родительства являются отражением распространения практических схем и форм семейной жизни, смысл которых состоит в дальнейшем разделении, автономизации сексуального, брачного, репродуктивного, родительского поведения. В свою очередь это разделение свидетельствует обо всё более глубокой интериоризации агентами (индивидуальными и коллективными) современного приватно-демографического хабитуса, сущность которого - малодетность, ценность/сохранение жизней живущих людей (детей и взрослых), но отход от приоритетов детоцентризма, повышение самоценности «взрослых» (супружеских, интимных, сексуальных) отношений в сфере частной жизни.

Научная новизна исследования состоит в следующем:

• Впервые в социологии семьи поставлена научная задача конструирования междисциплинарного гомогенного объекта исследования процессов трансформации институтов брака и семьи с позиции преодоления дилемм «структура-действие», «макро- микро», объективизм-субъективизм в социологии семьи. Для решения этой задачи сконструирован междисциплинарный объект «приватно-демографическое поле и его хабитус», разработанный в дискурсе структурно-генетической теории П. Бурдьё, а также - концептуальные основы социологического анализа современных процессов в сфере семьи, брака, частной жизни, позволяющие применять методологию структурно-генетического подхода в исследованиях брачных, семейных, родительских и др. отношений в этом социальном подпространстве.

• Разработан новый подход к решению поставленной научной проблемы интеграции макро- микроподходов в социологии семьи. Основой его является авторская концепция (в дискурсе структурно-генетической теории П. Бурдьё) социологического анализа трансформационных процессов в сфере семейных отношений. Суть этой концепции-социально-историческая детерминированность процессов в сфере семьи объективным состоянием демографической сферы общества, сложившимся в результате смены демографических порядков. В рамках этой концепции разработаны и вводятся в научный оборот категории: а) «приватно-демографическое поле»-междисциплинарный исторически сформированный объект исследований процессов в социальной сфере частной жизни и в сфере воспроизводства поколений, характеризующийся исторически объективным состоянием; б) «приватно-демографический хабитус» как исторический продукт функционирования этого поля, представляющий собой ансамбль диспозиций агентов приватно-демографического поля. Сконструированные категории позволяют проводить социологический анализ и интерпретировать «приватные» практики как результаты интериоризации объективно сложившегося состояния демографической сферы тех обществ, в которых исследуются указанные выше про-цессы-во взаимосвязи с соответствующими переопределениями норм, ценностей, ориентаций, предрасположенностей, установок в сфере частной жизни.

• Впервые на основе анализа истории взглядов и идей о взаимосвязи развития общества и численности его населения, а также исходя из закономерностей смены демографического порядка (демографического перехода) обоснован исторический генезис приватно-демографического поля и его хабитуса как структурирующей и структурируемой структуры в сфере частной жизни. Основной вектор трансформаций взаимодействий агентов в этой сфере-разумная реализация модели малодетной семьи. В исследовании подтверждено положение о полуавтономности приватно-демографического поля, поскольку изучаемые социально-демографические процессы относительно независимы от процессов в других (публичных) полях социального пространства: политическом, юридическом, экономическом и пр.

• Данная работа - первое в отечественной социологии семьи исследование, в котором разрешаются дилеммы интеграции «структура - действие», макро- микроподходов к изучению проблем в сфере семьи как диалектические взаимосвязи объективных условий (исторического состояния приватно-демографического поля) и субъективных взаимодействий - брачного, семейного поведения / практик индивидов-агентов этого поля - основополагающий принцип структурно-генетической методологии. Тем самым заложено основание решения проблем мультипарадигмальности в социологии семьи.

• Впервые теоретически сформулировано и эмпирически подтверждено на междисциплинарном уровне положение о сущностной детерминированности практик в сфере частной жизни: взаимоотношений людей в браках, разводах, сожительствах, рождениях детей, родительстве, интимности и пр.- исторически сложившейся структурой российского приватно-демографического поля. На конкретном эмпирическом уровне осуществлён социолого-демографический анализ процессов рождаемости и брачности в России и Сибири двух последних десятилетий как компонентов-процессов, формирующих макроструктуру приватно-демографического поля, а также семейной структуры населения как результата этих процессов. Показано, что большая часть семей-субъектов этого поля характеризуется как «структурно-бездетные» (т.е. находящиеся на последетном этапе жизненного цикла). Социальным результатом такого вектора трансформаций является то, что приоритеты детоцентризма отходят на второй план по сравнению с растущими приоритетами «взрослых» отношений в приватной сфере-супружеских, интимных и др.

• В работе в рамках верификации авторской концепции впервые вторично проанализированы и представлены результаты проведенных автором конкретных социологических исследований внебрачного материнства, неофициального супружества, послеразводного родительства. Показано, что природа этих социальных феноменов-результат восприятия агентами объективного состояния современного российского приватно-демографического поля и его хабитуса. В результате интериоризации их смыслов тремя-четырьмя-пятью поколениями россиян происходит распространение, опривычивание, институционализация «других» форм семейной жизни: союзов неофициальных супругов, внебрачных («материнских») семьи, послеразводных «цепочек» родных и неродных родителей с детьми и/или без детей.

Научная н практическая значимость

Научно-теоретическая значимость диссертационного исследование состоит в расширении концептуальных основ изучения семьи, брака, возобновления и социализации поколений как междисциплинарной социолого-демографической научной области. Разработанная в диссертации авторская концепция социологического анализа трансформаций в сфере семьи, брака, частной жизни (с использованием категорий структурно-генетической теории П. Бурдьё) дает возможность преодолеть противоречия между воззрениями сторонников «кризисной» и «прогрессистской» парадигм в социологии семьи, а также расширяет возможности построения частных теорий в исследованиях социального подпространства -приватно-демографического поля.

Практическая значимость работы состоит в возможности использования её результатов и выводов при оценке направлений социальной политики и при определении её стратегических приоритетов по отношению к человеческой жизни, здоровью, детству, возобновлению поколений, семье. Разработанная концепция позволяет по-новому оценить реальные перспективы социально-политического воздействия на поведение индивидов в сфере частной жизни, поэтому может послужить основанием для переосмысления целей и мер демографической политики. Теоретические и содержательные выводы диссертации могут быть использованы в процессе подготовки, повышения квалификации специалистов в области социологии семьи, демографии, социальной работы, истории социологии, а также при разработке соответствующих учебных курсов для обучающихся по специальности «социология».

Апробация работы

Работа выполнена в рамках тем НИР Института экономики и ОПП СО РАН: «Человек в сфере частной жизни: векторы трансформации семейных отношений» (2010-2012 гг.), «Современная семья и воспроизводство населения Сибири» (2007-2009 гг.), «Динамика процессов воспроизводства и формирования населения и трудового потенциала Сибирского федерального округа» (2004-2006 гг.), «Трансформация института семьи в контексте воспроизводства населения» (20022003 гг.).

Основные положения и результаты указанных проектов и диссертационного исследования неоднократно обсуждались на заседаниях научного совета отдела социальных проблем ИЭОПП СО РАН; были изложены автором и опубликованы в монографиях, главах в коллективных монографиях, статьях в научных журналах (российских и зарубежных), докладах, а также в учебных пособиях для студентов. Среди них 2 авторские (19,8 п.л.) и 8 коллективных монографий (авторских - 6 п.л.), более 40 авторских статей и докладов. Всего по теме диссертации опубликовано 86 научных работ общим объемом около 90 п. л., в т.ч. 16 работ в рекомендуемых ВАК рецензируемых изданиях, 18,1 п. л. (авторских- 16, 7).

Монография соискателя «Человек в сфере частной жизни: векторы трансформации семейных отношений» была признана лауреатом (II место) на конкурсе РОС 2013 г. в номинации «Публикации по результатам исследований», а также вошла в число лауреатов Всероссийского конкурса на лучшую книгу 2012 г.

Фонда развития отечественного образования в номинации «Гуманитарные науки».

Основные положения и результаты диссертационного исследования были представлены и обсуждены на отечественных и зарубежных научных конференциях, конгрессах. В их числе: Симпозиум им. Т.И. Заславской «Социальные вызовы экономическому развитию (2014 г., Новосибирск, РАНХиГС-ИЭОПП СО РАН); XIV апрельская международная конференция (2013 г., Москва, ГУ ВШЭ); IV Всероссийский социологический конгресс (2012 г., Уфа); IX Конгресс этнографов и антропологов России (2011 г., Петрозаводск); конференция «Актуальные проблемы социологии молодёжи, культуры и образования» (2010 г., Екатеринбург); научно-практическая конференция «Семья и семейные отношения: современное состояние и тенденции развития» (2007 г., Нижний Новгород); Региональная конференция «Профилактика социального сиротства: опыт и проблемы» (2007 г., Новосибирск); VII Конгресс этнографов и антропологов России (2005 г., Санкт-Петербург); 37 Всемирный конгресс Международного института социологии (2005 г., Стокгольм, Швеция) и др.

Все теоретические, аналитические результаты диссертации входят в методические материалы учебных курсов, разработанные автором, и используются ею в преподавании курсов «Основы демографии» и «Социология семьи» студентам специальности «Социология» на экономическом факультете Новосибирского национального исследовательского госуниверситета.

Структура работы: Диссертация состоит из введения, шести глав (пятнадцать параграфов), заключения, списка использованной литературы (350 наименований источников), приложений; в ней содержится 13 таблиц, 2 рисунка. Общий объем составляет 295 стр. Структура работы соответствует поставленным и решенным задачам, а также - научной специализации темы диссертации.

И. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Структура диссертационной работы обусловлена логикой исследования. Сначала рассматривается большой круг актуальных теоретико-методологических вопросов: необходимость междисциплинарного интегрального изучения современных процессов в сфере семьи, авторская концепция социологического анализа социально-демографических трансформаций семьи в дискурсе структурно-генетической теории П.Бурдьё, в категориях этой теории анализируется исторический генезис приватно-демографического поля и его хабитуса (гл. 1 - 4). Затем приводится анализ современных эмпирических материалов как верификация основных положений разработанной концепции, а также как векторы (формы и направления) процессов в сфере семьи, брака, частной жизни (гл. 5 - гл. 6).

Во ВВЕДЕНИИ обосновывается актуальность диссертационного исследования и степень разработанности темы, определяется теоретический объект, предмет, цель и задачи работы, указываются методологические основы исследования, формулируются положения, выносимые на защиту, их научная новизна, отмечается теоретическая и практическая значимость результатов исследования, а также апробация работы.

В ГЛАВЕ 1 «Трансформации в сфере семьи и демографическая сфера общества» приводятся аргументы, характеризующие остроту современных российских социально-демографических проблем в сфере семьи, брака, рождаемости; рассматриваются вопросы, связанные с необходимостью и возможностью разработки нового - интегрального «трансформационного» подхода к социологическому анализу в сфере семьи.

В п.1.1 «"Трансформация" или "кризис"? - Постановка научной проблемы» рассматривается предмет научной дискуссии между сторонниками «кризисного» и «прогрессистского» подходов в анализе и понимании состояния дел в сфере семьи. Аргументированно показано, что реальные долговременные характеристики таких процессов, о которых писал П. Сорокин: снижение числа детей в семье, распространение разводов, уменьшение числа браков, рост числа внебрачных детей, распространение проституции, передача государству воспитательных, образовательных и опекунских функций и пр., - были названы им «кризисом семьи» уже в начале XX века.

В работе приводятся данные о том, что снижение рождаемости (КСР - коэффициента суммарной рождаемости) в России происходило в течение длительного времени: с конца XIX века, когда эти числа были около семи, в 1930-х гг. - около пяти, в 1970-х гг. - около двух, в конце XX века - около одного. Т.е. вектор, направленный на ограничение числа детей в семье, действовал в российском, украинском, европейских и др. обществах на протяжении двух-трёх веков. В европейских странах и в США в конце XIX в. КСР был на уровне трёх-пяти и за следующее столетие он снизился до одного-двух. В этом параграфе обсуждается, что понятие «кризис» не соответствует тому долговременному процессу, который происходил в сфере семьи на протяжении всего XX века в России и продолжается сейчас (а в европейских странах - на протяжении последних двух-трёх веков). Именно долговременностъ исторически устойчивого тренда изменений в сфере семьи, рождаемости стала основанием использования понятия «трансформация», включающее в себя постепенные изменения разносторонних характеристик изучаемого объекта - как социологических, так и демографических при разработке понятийного каркаса теоретических построений в данной работе.

Поскольку главными функциями брака и семьи являются рождение и воспитание потомства, то и разрабатываемый в диссертации подход к социологическому анализу трансформаций в сфере семьи предполагает взаимосвязанное рассмотрение двух структур:

- макроуровневых - как состояний демографической сферы общества: структурных, надындивидуальных, т.е. внешних по отношению к индивиду -объективных;

- микроуровневых - как отношений и практик в семье, в сфере частной жизни: поведенческих, индивидуальных/групповых - субъективных.

В п. 1.2 «Основные понятия и задачи изучения трансформации семьи, брака, семейных отношений» приведены определения основных понятий, используемых в данной работе. Подчеркивается важность социальной, культурной и др. обусловленностей всех изменений изучаемых структур, институтов, групп, агентов. Определяемые понятия: брак, брачные отношения, семья, семейные отношения, родственные отношения, супруги, супружеские отношения, родительство, ма-

теринство и отцовство - рассматриваются на двух уровнях: как институциональное (надындивидуальное) целое и как сложные субъективно-личностные отношения и практики. Эти «двойственные» определения не противопоставляются, а являются по существу дополняющими друг друга.

Одно из основных понятий, используемых в исследовании, - сфера частной (приватной) жизни. Автор определяет его как пространство семьи, семейных, супружеских, интимных, родственных отношений, отношений с детьми - в противопоставление публичной сфере - полям государства, экономики, политики, СМИ, пространству общественных мест: парков, школ, кафе и пр. Отмечается, что сторонники феминистских теорий считают, что разделение реальности на приватную и публичную сферы, типичное для современной повседневной жизни, является структурным основанием тендерных отношений.

Важнейшее понятие в работе, разработанное соискателем, - это «социально-демографический механизм». По определению Т.И. Заславской, социальный механизм представляет собой «систему социальных взаимодействий субъектов, включённую в рамки системы ограничений, свойственной данному обществу и, в свою очередь, их изменяющую»5. В диссертации отмечается, что в дискурсе этого определения изучение социально-демографического механизма трансформации семьи заключается в том, чтобы показать, каким образом действия социальных агентов микроуровня - индивидов, семей - меняют макрохарактеристики институтов брака и семьи в обществе, а также - как изменение этих институтов-структур, в свою очередь, воздействует на взаимодействия индивидов в рамках семей, сферы частной жизни.

Но есть существенная специфическая черта - историчность - в исследовании социально-демографических трансформаций: они происходили в России (и в СССР) на протяжении Х1Х-ХХ вв. Поэтому автор практически не использует аналитические схемы, разработанные новосибирскими экономсоциологами для исследований российских процессов новейшего времени (1980-2000-х гг.). И причина этого - не только более исторически длительный (вековой) период трансформаций в сфере брака, семьи, населения, но и специфическая природа процессов, происходящих в приватной сфере. Кроме того, процессы в этой социальной сфере не всегда и не столь однозначно (по сравнению с процессами в публичной сфере) обусловлены экономическими, политическими, религиозными, культурными и др. макрофакторами. В этом состоит основная идея исследования: предполагается, что главным детерминантом процессов в сфере брака, семьи, частной жизни является исторически сложившееся объективное состояние демографической сферы общества; и чем более устойчиво это состояние - как макроструктуры, тем последовательнее агенты этой сферы в своих практиках соответствуют её состоянию, и тем реже их практики (сексуальные, брачные, репродуктивные, родительские и пр.) подвержены влиянию факторов, внешних по отношению к сфере частной жизни.

Заславская Т.И. Современное российское общество: социальный механизм трансформации. Учебное пособие. - М.: Дело. 2004. С. 198.

В ГЛАВЕ 2 «Оценка возможностей преодоления макро-микродилеммы в социологии семьи» рассматриваются методологические обоснования разработки интегрального подхода к анализу процессов в сфере семьи как возможности преодоления дилеммы «структура-действие» в социологии семьи.

В п. 2.1 «Междисциплинарность изучения семьи - формальная и реальная» формулируется необходимость и возможность определения междисциплинарно-сти исследований процессов в сфере семьи (социология семьи + демография), обосновывается сущностной близостью предметов изучения этих дисциплин. Отмечается, что ещё в 1950-х гг. К. Дэвис поставил задачу расширения специализации научных исследований в близких научных областях, среди которых - изучение рождаемости «во взаимосвязи с установками и специальными институтами и исследование семьи с точки зрения демографии» 6. Дилемма специализации наук - социологии семьи и демографии - по Дэвису - нашла своё разрешение в современных исследованиях. Однако соискателем отмечается, что междисциплинарность большинства таких работ носит формальный характер, так как в них используются статистические материалы для «как бы накладывания» их на изучаемые структуры - институты брака, семьи, родительства и др. В данном параграфе диссертации акцентируется необходимость конструирования целостного гомогенного объекта изучения: отношений, практик в сфере частной жизни в их онтологической взаимосвязи с состоянием демографической сферы общества - с целью анализа векторов социально-демографических трансформаций в сфере брака, семьи, родительства и пр. отношений в сфере частной жизни.

В п. 2.2 «Население как объект социальной морфологии (к истории взаимосвязи социологического и демографического анализа)» рассматриваются исторически сложившиеся аспекты взаимосвязей социологического, социально-статистического и демографического анализа. Показано, что к данным о численности населения, о его приросте, о числе рождений, смертей, семей обращались и Платон, и Аристотель, и другие античные и средневековые мыслители, т.е. задолго до появления научной социологии. О. Конт, Г. Спенсер, Э. Дюркгейм обращались к демографическим аспектам развития общества, придавая большое значение численности и плотности населения в социальном прогрессе. С XVIII- XIX вв. население, его численность и состав стали непременными «начальными» условиями практически всех социальных исследований. Возможно, что в определенной степени этому способствовало широкое распространение теории населения Мальтуса и дискуссии в европейских обществах, которые она вызвала .

6 Дэвис К. Социология демографического поведения //Социология сегодня. Проблемы и перспективы. - Пер. с англ. М.: Прогресс. 1965.С 343 - 371.

7 Этот феномен можно интерпретировать как «двойную герменевтику» (по Э. Гидденсу) или «принцип двойного структурирования» (по П. Бурдьё): публикация эссе Т. Мальтуса «Опыт о законе народонаселения...» (1798 г.) вызвала дискуссии в образованных слоях европейских обществ, а это, в свою очередь, повлияло на трансформации поведенческих аспектов в сфере частной жизни - приемлемость и распространение практик и норм «разумности» - воздержания, пуританства и пр.

Основополагающей идеей для социолого-демографической интеграции /междисциплинарности был подход Э. Дюркгейма о разделении «социальных фактов» на две разновидности: 1) социально-морфологические - как объективная надындивидуальная макроуровневая реальность (демографические параметры, миграционные потоки и т.п.) и 2) «коллективные представления» - как бы «духовное» измерение общества («народные легенды, религиозные традиции, политические верования, язык...). Междисциплинарность социолого-демографического подхода развивает в своих трудах М.Хальбвакс - ученик и последователь Э.Дюркгейма. Хальбвакс подчеркивал, что для установления значимых социальных отношений и их интерпретации необходим и анализ статистического материала, и данные об индивидуальных или групповых действиях, в основе которых лежит субъективность8. В параграфе показано, что этот логический поворот отражает глубокую сущность «социологического метода» М.Хальбвакса, направленную на преодоление макро-микро дилеммы в социологии, объективности-субъективности в анализе социальной реальности. Эти идеи и методические приемы, разработанные М. Хальбваксом в первой половине XX в., были развиты группой социологов во главе с П.Бурдьё в 1970-1990-х гг. Разработанная им структурно-генетическая теория является принципиально интеграционной/ междисциплинарной. В авторской концепции трансформаций в сфере семьи заложены основные идеи этой теории.

В п. 2.3 «Демографические переходы как объективное основание трансформационных процессов в сфере частной жизни» аргументируется методологическая необходимость и возможность рассмотрения феномена смены демографического порядка (демографического перехода) в качестве объективного основания трансформационных процессов в сфере брака, семьи и других отношений в сфере частной жизни. В частности, приводятся примеры «интегрального взгляда» Р. Инглхарта, З.Баумана, У.Бека на взаимосвязь изменений семейных ценностей, тендерных ролей, сексуальности и пр. со сменой демографического порядка -первого и второго демографических переходов в европейских обществах и в России. Показано, что демографы У.Томпсон, А.П.Хоменко, А. Ландри, А.Г.Вишневский, Д.ван де Каа, Р.Лестег, М.Ливи Баччи и др. анализируют статистические данные, характеризующие эти процессы, как предпосылки и последствия смены демографических порядков/режимов9. Практически все они делают вывод о том, что причины и последствия изменений уровней рождаемости, брач-ности, семьи - это результат трансформации ценностно-нормативной системы, касающейся сферы частной жизни.

8 Halbwachs, М. Population and Society: Introduction to Social Morphology. Trans. Dunkan O.D. and Plautz H.W. Ill inois, 1960. — Цит.по: Jean Stoetzel. Sociology and Demography //Population-E 2006, V 61(1-2), pp. 19-38.

He вдаваясь в детали дискуссии о теории демографического перехода, необходимо отметить, что автор диссертации разделяет позицию сторонников этой теории, поскольку в её основе заложен принцип глубокой историчности и «демографичности» развития социальной сферы возобновления поколений.

В диссертации отмечается, что теорию демографических переходов с большим основанием можно считать первоначальным этапом социолого-демографической междисциплинарности в исследованиях семьи, поскольку теоретизирование в её рамках базируется на постулатах о трансформации нормативной системы, регулирующей сексуальное, брачное и репродуктивное поведение людей. Для целей данного исследования важными являются следующие принципы этой теории: а) историчность, б) относительное разделение видов демографического поведения: сексуального, брачного, репродуктивного; в) всё возрастающая самоценность сексуальных, брачных, репродуктивных, родительско-детских отношений. На этих же идеях основана теория С. Голода о смене исторических типов семейных отношений: патриархатного (традиционного), детоцентристского (современного) и супружеского (постсовременного). С. Голод в начале 1980-х годов пишет о гибкости современных норм брачного и семейного поведения. В его работах также отмечается, что изменения внутрисемейных отношений являя-ются результатом разрыва слитности брачного, сексуального, репродуктивного поведения с позиций их исторической трансформации. Соискатель отмечает, что и в этой теории остаются без объяснения причины, «запускающие» названные исторические переходы от одних типов семейных отношений к другим.

ГЛАВА 3 «Семья и демографическая сфера общества: модель взаимодействия в дискурсе структурно-генетического теории П.Бурдьё» посвещена главной цели исследования - конструированию модели взаимодействия процессов в сфере семьи и в демографической сфере. Эта модель представляет собой механизм «запуска» трансформаций в сфере брака, семьи, частной жизни. И тем самым - основу интеграционного подхода в социологии семьи как преодоление макро-микродилеммы в этой области знания. Теоретико-методологической базой конструирования такой модели служат принципы структурно-генетической теории П. Бурдьё, а также вводимые автором диссертации категории «приватно-демографическое поле» и «приватно-демографический хабитус».

В п. 3.1 «О некоторых специфических чертах теоретизирования в рамках социологии семьи» отмечается, что в социологии семьи проблема интеграции «мик-ро-макро» и «действие-структура» специально практически не обсуждается: исследователи при постановке научной проблемы приводят определения категории «семья» и как социального института (структуры), и как малой социальной группы (действия); а затем обосновывают выбор того или иного подхода, соответствующего целям конкретного исследования. В этих работах анализу проблем индивидуальных семейных отношений предшествует описание «демографического фона», интерпретируемого как «институциональные дисфункции», «деин-ституционализация», т.е. «как бы» отображается состояние макропозиции - института семьи. Другой момент, акцентируемый в диссертации, это то, что практически во всех социологических исследованиях семьи и брака в качестве «макро-уровневой» системы, влияющей на изменения семейных, тендерных и др. отношений в частной жизни людей, принимается «общество» и главным образом -его экономическое состояние (реформы, кризисы и пр.). Несомненно, что и «общество», и его экономические, социальные, политические, военные состояния, законы, засухи, эпидемии и пр. в определенные периоды сказываются на приватных отношениях людей: сексуальных, брачных, детско-родительских, супруже-

ских, партнерских и т.п. Но автор считает, что более обоснованно было бы соотносить институциональные трансформации в сфере частной жизни не с состоянием общества «вообще», а именно с состоянием той социально-демографической сферы, в которой происходит возобновление поколений и их первичная социализация. Именно такой макро уровневый конструкт этой сферы разработан автором - это приватно-демографическое поле и его хабитус - однородный (гомогенный) объект исследований в интеграционных, междисциплинарных рамках социологии семьи и демографии.

В п. 3.2 «Приватно-демографическое поле и приватно-демографический хабитус как основные категории интеграционной концепции в социологии семьи» представлена разработанная автором модель взаимодействия процессов в сфере семьи, частной жизни с исторически сложившимся состоянием демографической сферы общества (режимом воспроизводства населения). В работе подчеркивается, что есть огромные различия в режимах воспроизводства населения между индустриальными и аграрными обществами. Различаются и семейные, брачные, тендерные и пр. отношения в сфере частной жизни между разными конфессиональными, этническими и др. сообществами. Речь идет не об абсолютной, а об относительной автономности приватно-демографического поля. Это свойство присуще не только данному полю, но и всем другим полям социального пространства (некоторые из них досконально описал П.Бурдьё)10. В соответствии с авторской концепцией, приватно-демографическое поле является одним из таких «полуавтономных» полей. Цель поля - возобновление поколений и их первичная социализация и одновременно - обеспечение психологически комфортного для жизни человека приватного микромира, способствующего сохранению жизни его и его потомства, раскрытию его личностного, приватного, интимного потенциала.

Говоря о приватности, автор диссертации подчеркивает относительное отделение этого поля от публичных полей. Приватно-демографическое поле представляет собой относительно замкнутую совокупность специфических отношений, практик, развивающихся по своим законам, отличающих его от любого другого поля и тем более - от полей публичного социального пространства. Название «демографическое» акцентирует его детерминированность исторически объективным состоянием этого поля как результата смены демографического порядка. Приватно-демографическое поле существует лишь потому, что в нем есть индивидуальные и коллективные агенты-субъекты: взрослые мужчины и женщины, семьи с детьми или без детей, супружеские пары и пр. - между которыми и внутри которых устанавливаются специфические перечисленные выше отношения, реализующиеся в их повседневных практиках. Структурными элементами-

10 При разработке концепции автором не ставилась задача воспроизвести все тонкости теории генетического структурализма П. Бурдьё применительно к социальным отношениям в сфере частной жизни. Но использование категорий этой теории дает основания для построения интегральной модели взаимодействия процессов в сфере семьи с состоянием демографической сферы и для преодоления методологических дилемм в социологии семьи - в дискурсе теоретических принципов структурно-генетического подхода П. Бурдьё.

силами приватно-демографического поля являются следующие виды отношений людей в сфере частной жизни: сексуальные (как интимные, супружеские), брачные (как изменение брачного статуса и репродуктивные намерения), сексуальные и репродуктивные (как производство жизни), отношения с детьми (как родитель-ство, опека), отношение к жизни, здоровью (сохранение/разрушение), тендерные отношения (в приватно-демографическом поле) и пр.

Модель взаимодействия процессов в сфере семьи (микро-) с демографическими процессами (макро-) реализуется следующим образом: находясь в рамках отношений приватно-демографического поля, его агенты могут осуществлять свои практики только «внутри» уже существующих, исторически сформировавшихся «приватно-демографических отношений», но тем самым эти агенты могут лишь воспроизводить или трансформировать их. Воспроизводство или трансформация брачных, семейных, сексуальных и др. отношений в этом поле возможны только как осуществление таких практических схем, схем восприятия, мышления, диспозиций, которые являются результатом интериоризации объективного состояния данного поля и составными частями того, что, следуя теории Бурдьё, мы назвали приватно-демографическим хабитусом - продуктом этого поля.

В этом параграфе показано несколько специфичных характеристик приватно-демографического поля. Главная из них - онтологическая - состоит в том, что современное состояние этого поля (структуры) в европейских обществах стало формироваться всего два-три века назад. В России сроки начала этого формирования ещё короче - вторая половина XIX века. Но именно это объективное изменение - переход от традиционного типа воспроизводства населения к современному - послужило объективным «базисом» трансформаций отношений в сфере частной жизни. На протяжении же нескольких миллионов лет существования-выживания человечества и до ХУШ-Х1Х вв. сформировалась система прочных диспозиций, т.е. тот самый «примитивный/традиционный» приватно-демографический хабитус как ансамбль моральных норм, запретов, обычаев, законов и пр., регулирующих сексуальные, брачные, репродуктивные, родительские практики. Сущность того «традиционного» миллионнолетнего приватно-демографического хабитуса - максимальное число рождений жизнеспособных потомков".

Вершиной структурирующих практических схем доисторического хабитуса и структурированных им практик, по-видимому, было появление основного элемента структуры традиционного приватно-демографического поля - преимущественно моногамного брака, единобрачной семьи. Важнейшей нормой традиционной частной жизни была жесткая «слитность» сексуальных, брачных и репродуктивных отношений (по А.Г. Вишневскому) внутри моногамной семьи. В частной жизни людей традиционных обществ из практик исключается всё, что несовместимо с условиями высокой смертности. Культурой, религией и другими институ-

" Традиционная структура приватно-демографического поля, практические схемы его традиционного хабитуса и сейчас ещё сохраняются во многих обществах, например, африканских, азиатских.

тами социального контроля запрещались (и запрещаются в наше время) практики воздержания от брака, от секса, бездетности в браке, регулирования числа детей в браке, рождения детей вне брака и др. Даже если эти запреты и нарушались, то они были крайне редкими; запретные практики негативно санкционировались, а участвующие в них агенты наказывались. Тот архетипический хабитус и производимые им модели мышления, практики были довольно эффективны - человеческий вид (Homo Sapiens) выжил и расселился по всему миру. В диссертации подчеркивается, что практические схемы, практики, основанные на архетипическом и «традиционном» хабитусах, производились и воспроизводились на протяжении десятков тысячелетий. И только два-три века назад (в XVII- XIX вв.) начались едва заметные изменения - сначала в структуре приватно-демографического поля западноевропейских обществ: появились практики откладывания брака, воздержания от сексуальных отношений, пуританство - хотя и не жестко контролируемые, но и не осуждаемые. Затем появились и стали распространяться практики внутрисемейного ограничения числа детей у брачных пар. Объективными основами такого переструктурирования приватно-демографического хабитуса и приватно-демографического поля исторически были эпидемиологический переход (снижение смертности и трансформация структуры её причин) и обусловленный этим демографический взрыв, который, по-видимому, начался в XVII веке в европейских обществах и продолжается в настоящее время как глобальный феномен. Во второй половине XIX в. такие трансформации начинают появляться и в России. В те же времена постепенно меняется отношение к детству: ребёнок становится объектом любви, нежности, интимности, т.е. распространяется идея де-тоцентризма. Во взаимоотношениях взрослых людей актуализируется возможность брака по любви, развода и пр., т.е. отход от многовековых запретов.

В соответствии с исторически новыми объективными условиями в европейских обществах в XVIII - XIX вв.- перенаселением как объективным состоянием приватно-демографического поля - постепенно вырабатывался новый интериори-зированный ансамбль приватно-демографических отношений, норм, представлений, диспозиций - приватно-демографический хабитус - продукт этого поля. Ослабевал социальный контроль соблюдения «старых» норм, переоценивалась необходимость их общей направленности на максимальную плодовитость. Эти практики под воздействием переопределенного хабитуса распространялись сначала в высших, наиболее образованных, богатых, придворных слоях европейских обществ. Экстериоризация хабитуса этих социальных групп постепенно изменяла объективную структуру приватно-демографического поля Франции, Англии, Германии, России.

К началу XX в. эти трансформации приватно-демографического поля и приватно-демографического хабитуса охватили большое число европейских обществ, в т.ч. и Россию и продолжались в течение всего XX века. Вывод о феноменах распространения малодетности, разводов, откладывания браков как о необратимых процессах следует из того, что вслед за исторически объективными условиями произошло переструктурирование диспозиций, практик агентов - они адаптировались к состоянию приватно-демографического поля.

Далее в этом параграфе рассматривается несколько характерных свойств приватно-демографического хабитуса как интериоризированных «персонифицированных» схем; эти свойства весьма важны с точки зрения методических основ социологического анализа отношений, реализующихся в рамках поля. Эти свойства следующие. I) Поскольку хабитус - продукт объективных условий, сходных с теми, в которых он исторически возник, то и составляющие его диспозиции есть то самое «коллективное бессознательное», в реализации которого воспроизводятся объективные социально-демографические отношения. 2) Гомологичность хабитуса - схожесть приватно-демографических условий его формирования; это свойство даёт возможность группировки агентов поля «по приватно-демографическим траекториям». 3) Эффект гистерезиса или запаздывания: какое-то время после того, как социальные условия изменились (например, общество перешло на новый режим воспроизводства населения), часть агентов продолжает воспроизводить прежние приватно-демографические отношения.

Вывод: сконструированный в диссертации исследовательский объект - приватно-демографическое поле и приватно-демографический хабитус как продукт этого поля, является однородным (гомогенным) объектом исследования процессов в сфере семьи; он позволяет сконструировать модель взаимодействия процессов в сфере частной жизни и демографического развития общества и подойти к преодолению «микро- макро», «действие-структура» дилемм в социологии семьи.

В ГЛАВЕ 4 «Исторический генезис приватно-демографического поля и его хабитуса» рассматривается история взглядов и идей, касающихся оценки влияния демографического фактора на цивилизационное, социальное развитие. Изменения этих идей показаны в сочетании с динамикой численности населения и темпов его роста в странах, континентах, мире. Эти хронологические оценки служат важным аргументом теоретической верификации разработанной концепции, поскольку отражают исторический генезис приватно-демографического поля и его хабитуса.

В п. 4.1 «История взглядов и идей о взаимосвязи развития общества и численности его населения» показано, что демографической группе факторов исторически принадлежит важное место среди социальных факторов. В категориях структурно-генетической концепции количественные характеристики населения и закономерности его формирования - это объективные свойства структуры приватно-демографического поля: рождаемость, брачность, разводимость, смертность, семья. Автор подчеркивает, что в других социальных полях население рассматривается иначе, например, в экономическом поле население - это экономические агенты: трудовые ресурсы, потребители и пр. в совокупности с экономическими структурами/институтами.

Далее в этом параграфе рассматривается динамика численности населения Земли - как верификация идеи о многотысячелетнем состоянии архетипического и традиционного приватно-демографическом поля и его хабитуса, цель которого — максимальное число рождений жизнеспособного потомства. Есть различные оценки численности населения Земли на отдельных этапах его исторического развития, но главное - это то, что эта численность медленно, но неуклонно возрастала. Около 10 тыс. лет назад она составляла примерно 5 млн. чел. Темпы роста населения в те времена (начало неолита) были около 10-20% за тысячелетие. Столь низкие темпы роста были обусловлены высокой смертностью - люди уми-

рали от голода, болезней, в столкновениях с другими племенами и т.п. Средняя продолжительность жизни обычно не превышала 20 лет. От вымирания вида Homo Sapiens сохраняла высокая рождаемость, в среднем лишь немного превышающая смертность. К началу Новой Эры население Земли насчитывало около 300 млн. чел.

В умах мыслителей доиндустриальных эпох демографический детерминизм был основной идеей в трактовке перспектив развития общества. Главной проблемой было соотношение численности населения и ресурсов для его жизнеобеспечения. При этом предполагалось, что возможно как перенаселение, так и «недона-селение». В диссертации приводятся идеи Конфуция (V в. до н.э.), поставившего вопрос о некоем идеальном соотношении между количеством земли и населением, а также рассуждения древнеиндийского мыслителя Каутильи (IV в. до н.э.) о численности, приросте населения и богатстве государства. Примерно в то же время в Платон и Аристотель рассматривали проблему перенаселения Греции и считали, что государство должно строго регламентировать брачные отношения и что брак и ограничение числа детей - это государственное дело.

В X-XVI вв. прирост населения отличался крайней неравномерностью: была высокая смертность, но и высокая рождаемость. Численность мирового населения составляла 340-450 млн. чел. Мыслители того времени Томас Мор, Т. Кампанел-ла, Фома Аквинский, П. Гольбах рассматривали возможность как положительных, так и отрицательных последствий большого роста населения. Численность населения мира к началу XVII в. возросла до 400-500 млн. чел. На территории современной России насчитывалось около 7 млн. чел., главным образом в центральной и западной областях европейской части страны.

В эпоху Просвещения Ж.-Ж. Руссо высказал идею демографической обусловленности социального развития: жителей должно быть столько, сколько их может прокормить земля. Численность мирового населения в те времена достигла первого (одного) млрд. чел. (конец XVIII в.) и продолжала расти довольно быстрыми темпами. Ж. Кондорсэ выдвинул идею разумного ограничения рождаемости. Быстрый рост численности населения исследователи впоследствии назовут демографическим взрывом. Он был обусловлен тем, что во второй половине 2-го тысячелетия выявилась важная тенденция демографической истории - снижение смертности по мере роста производства продовольствия, улучшения санитарных условий жизни, развития медицины. С 1500 г. до 1800 г. в европейских странах смертность снизилась примерно с 35-40 %о до 30-35%о, но рождаемость всё ещё оставалась высокой. За 1500-1900 гг. численность населения Европы, включая европейскую часть России, выросла в 5 раз - с 84 до 422 млн. чел.

На рубеже XVIII-XIX вв. в общественной мысли установился политико-экономический подход к оценке соотношения роста численности населения и развития общества. Именно в те времена из Европы эмигрировало около 5 млн. чел., главным образом в страны Америки, Африки, Австралии. Очевидно, что причиной столь интенсивной эмиграции как раз и был европейский «демографический взрыв». Трансформировалось и отношение к жизни, к здоровью, к детям, к чувственным сторонам жизни - любви, дружбе. В начале XIX в. английский философ В. Годвин писал, что в будущем обществе развитие разума приведет к прекращению роста населения.

Противоречивость и взаимообусловленность процессов экономического роста и истории демографического взрыва в Европе в эпоху промышленной революции нашла отражение в теории Т.Р. Мальтуса. Эта теория трактовала причины социальных бедствий, политических потрясений и экологических катастроф именно с позиций демографического детерминизма. Основная идея Мальтуса, как и его предшественников, состояла в том, что вина за нищету и пауперизм лежит на самом народе, который «слишком быстро и неразумно размножается». В диссертации не обсуждаются эти идеи, но показано, что именно то самое историческое состояние приватно-демографического поля (перенаселение в Европе в XVIII в.) в сочетании с распространением идей Мальтуса, а также в сочетании с общественными дискуссиями вокруг «закона народонаселения» - было тем «пусковым ключом», который «включил» долговременный процесс смены демографического порядка в европейских странах и в России. В рамках структурно-генетической теории этот процесс отражает исторически длительное пгреструктурирование приватно-демографического поля и его хабитуса в этих обществах.

Сначала следствием этого переструктурирования практических схем и переопределения структуры поля было возникновение «европейского» типа брачности - значительное повышение возраста вступления в брак, высокий уровень окончательного безбрачия: мужчин 11-20%, женщин 11-29%. Затем, примерно через столетие, проявилась тенденция внутрисемейного ограничения числа рождений. К началу XIX в. общий коэффициент рождаемости составлял ещё 40 %о, а к началу XX в. снизился примерно до 35 %о. Тем самым создались объективные условия для замедления роста численности европейского населения, хотя временами этот процесс прерывался из-за повторяющихся эпидемий, голода, военных потерь.

В этом параграфе кратко рассматривается и демографическая история России. Она ведет свой отсчет с рубежа ХУ-ХУ1 вв., когда определился процесс формирования и последующего роста единого централизованного государства во главе с Москвой. Во второй половине XVI в. на тогдашней территории России проживало 6,5-7 млн. чел., к концу XVII в.- 10,5 млн. чел. Снижение смертности в России началось в самом конце XIX века, т.е. намного позже, чем в индустриальных европейских странах: за XIX в. население России выросло с 26,7 до 71 млн. чел. Затем последовало снижение рождаемости. Социальные катаклизмы первой половины XX в. вызвали в России демографические пертурбации, невиданные по глубине падения темпов прироста населения, длительности и последствиям. Тем не менее, за XX век население России выросло до 148,7 млн. чел. Переход на современный режим воспроизводства населения протекал в России сравнительно быстро и в большинстве регионов современной территории РФ завершился, в основном, к середине 1960-х гг.

В п. 4.2 «Современные подходы к оценке "демографического фактора"» показано, что в первой половине XX в, демографический взрыв в Европе закончился: экономический кризис, эмиграция, две мировые войны нанесли большие потери её населению. Однако на фоне исторической динамики прирост населения мира во второй половине XX в. выглядит беспрецедентным: потребовалось около 10 тысячелетий, чтобы население Земли достигло 1 млрд. А за неполный XX век

население Земли утроилось и достигло 6 млрд. К 2050 г. численность населения Земли превысит 9 млрд. чел.12 Это может произойти в основном за счёт прироста населения развивающихся стран Азии и Африки. В XX веке свои взгляды на угрозы глобального демографического взрыва высказывали экономисты П.Эрлих, Дж.Форрестер, Ф.Осборн, Д.Медоус и др. - члены «Римского клуба», а также демографы А. Сови, Р. Пресса, Ф. Натенштейн и др. Э. Гидденс пишет о возрождении интереса к теории Мальтуса в XX веке в связи с резким скачком численности населения мира и проблемах, связанных с экологическими рисками, нехваткой энергетических ресурсов, воды, продовольствия и т.п. Эти проблемы рассматриваются и российскими естествоиспытателями - В.И. Вернадским и С.П. Капицей.

В работах В.И. Вернадского отмечено, что стратегия выживания «должна принимать во внимание предельную заселенность планеты...», а также обсуждается категория «разум, разумность» как характеристика высшей степени развитости человечества. В диссертации автор подчеркивает, что эта категория по сути своей довольно близка к тому, что определено в работе как сущность современного приватно-демографического хабитуса. Действительно, разумность людей в сфере частной жизни (интимных, сексуальных, брачных, семейных отношениях) является тем фактором, под влиянием которого могут быть преодолены глобальные демографические проблемы современности - современный быстрый рост численности населения Земли. Теоретические положения и математические расчеты С.П. Капицы показывают, что примерно в 2025 г. численность населения Земли может резко возрасти. Соотнеся рост численности населения с проблемами продовольствия, здравоохранения, образования, энергетики, экологии - с которыми это население столкнется, С. П. Капица также апеллирует к потенциалу разума человечества.

Рассмотрение истории роста численности населения, а также оценки феномена перенаселения известными учеными дают основание сделать следующие выводы в категориях дискурса структурно-генетической теории: 1) векторы трансформации отношений в европейском и российском приватно-демографическом поле имеют одинаковое направление, 2) приватно-демографические хабитусы (как структурирующие структуры) этих полей также сходны, 3) в основе переструктурирования этих полей и их хабитусов заложена социальная память о былом демографическом взрыве.

ГЛАВА 5 «Приватно-демографическое поле России и Сибири двух последних десятилетий: процессы и результаты макроуровня» посвящена анализу социально-демографических процессов брачности и рождаемости, формирующих состояние приватно-демографического поля России и Сибири. Акцент сделан на векторах трансформации этих процессов в течение двух последних десятилетий.

В п. 5.1 «Методологические основы анализа макроструктуры приватно-демографического поля - теория демографических переходов» рассматриваются современные закономерности процессов брачности и рождаемости как важнейших структурных элементов приватно-демографического поля. Основной из этих

12 2008 World Population. Data Sheet. Population Reference Bureau. - Washington, USA, 2009.

закономерностей является сглаживание дифференциации брачного и репродуктивного поведения по таким раннее значимым факторам, как уровень благосостояния, национальность, образование, занятость женщин вне дома, место проживания (город/село), - в тех обществах, где произошла смена режима воспроизводства населения. Сглаживается и региональная, и межстрановая дифференциация в совокупности этих обществ. Автор отмечает, что такое ослабление факторов дифференциации подтверждает тезис о продолжающейся авгономизации брачного, сексуального и репродуктивного поведения/отношений/ практик. В результате этого происходят глубокие трансформации в сфере семьи во второй половине XX в.: «постарение» первых браков, распространение феномена нерегистрируемых бракоподобных союзов и, как следствие - повышение доли внебрачных рождений. В разработанных автором категориях структурно-генетического подхода эти явления интерпретируются как реализация практических схем, соответствующих современному состоянию приватно-демографического поля.

Аналогичная ситуация наблюдается и в большинстве европейских стран, причем во многих странах, например, Швеции, Франции, Великобритании доля внебрачных рождений составляет от 40-50 до 60-70 % всех рождений. Эти переструктурирования приватно-демографического поля оказались настолько схожими для многих стран, что весь процесс называют вторым демографическим переходом. Главная черта второго демографического перехода, проявляющаяся в макро тенденциях, - это изменение общепринятого смысла и последовательности событий, участвующих в процессе формировании семей и возобновления поколений, а именно - распространение феноменов внебрачного материнства и неофициальных супружеских союзов.

В работе показано, что объективное состояние приватно-демографического поля и происходящие в нём трансформационные процессы в сфере брачности и рождаемости зависят не только от поведенческих схем и практик, но и от состава населения и семей (как агентов этого поля). Поэтому небольшие колебания демографических характеристик отражают региональную специфику составных, а не поведенческих факторов; т.е. такие колебания не являются принципиальным изменением практических схем, определяемых современным приватно-демографическим хабитусом. В целом приватно-демографическое поле России характеризуется вполне устойчивым состоянием, относительно слабо подверженным влияниям других социальных полей.

В п. 5.2 «Рождаемость и брачность в России и в Сибири как элементы-процессы макроструктуры приватно-демографического поля» анализируются конкретные тенденции рождаемости и брачности двух последних десятилетий в России и Сибири с акцентом на специфику сибирских процессов. Этот анализ ведётся в контексте разработанного автором структурно-генетического подхода; при интерпретации современных трендов используются категории приватно-демографического поля и его хабитуса, их структурные свойства.

Важным основанием для понимания состояния «сибирского» приватно-демографического поля (как части российского) является то, что в Сибирском Федеральном округе (СФО) пока ещё сохраняется небольшая дифференциация уровней рождаемости, начиная с относительно высокого - в республиках Тыве, Хакасии, Якутии, Бурятии и др. - от 17 до 26 %о и до низкого - в Новосибирской,

Томской областях, Алтайском крае - от 8 до 12 %о. СФО на протяжении последних 20 лет устойчиво занимает второе место в Российской Федерации (РФ) по уровню рождаемости, вслед за Южным Федеральным округом. Несколько повышенный уровень рождаемости в Сибири складывается за счет практически всех сибирских национальных республик и округов. Вместе с тем именно такая разнородность и дает автору основание для сопоставления общероссийских тенденций с сибирскими.

Заметным вектором современных социально-демографических процессов российского и сибирского приватно-демографического поля является высокая доля внебрачных рождений среди всех рождений. В 2009 г. она была равна 26% для России и 33 % для СФО. В диссертации отмечается, что уровень внебрачной рождаемости в России оценивался как высокий (Г. Бондарской, Л. Дарским) уже с середины 1980-х годов. В Сибири, особенно среди сельского населения и в национальных округах, внебрачные рождения были более распространены, чем в европейской части России и чем среди городского населения. Показано, что, например, в республике Тыва в 1990 и 1995 гг. доля рождений у женщин, не состоящих в браке, среди всех рождений была равна 36,5% и 46,9% соответственно. В 2001 г. этот показатель был равен 60,4 %, а в 2009 г. - 61,9 %, причём в сельском населении республики этот уровень был 63,3%.

Высокий уровень внебрачной рождаемости у коренных народов Сибири и в других национальных округах (например, Коми-Пермяцком) является той характерной чертой, которая, казалось бы, приближает состояние российского приватно-демографического поля к его европейской модели второй половины XX в. Показано, что, например, в Болгарии, Латвии, Финляндии, Франции, Швеции доля внебрачных рождений за период с 1970 г. до 2009 г. выросла с 711% до 40-55%. В работе поставлен вопрос о причинах схожести процессов распространения внебрачной рождаемости в национальных округах Сибири с постпереходными европейскими обществами. Для ответа на него требуется дополнительные специальные исследование этого явления.

В общем тренде снижения брачности прослеживаются изменения в процессе заключения повторных браков. В России, в Сибири (как и во всех европейских обществах) за последние 20-30 лет доля их в общем числе зарегистрированных браков росла: с 17% в 1979 г. до 28% в 1998 г. На рубеже веков тенденция роста приостановилась: в последние 5 лет наблюдается снижение доли повторных браков на 2-3 проц. пункта, как у мужчин, так и у женщин. По-видимому, в этом отражается пассивность людей по поводу регистрации повторных браков, отсутствие у них репродуктивных намерений (средний возраст людей, вступающих в повторный брак, 32-35 лет).

Следующий вектор трансформаций сферы семьи касается разводов, их частота в последние двадцать лет в России сохраняет тенденцию к росту. В целом значения показателей брачности (8,7 %о), разводимости (5,2 %о) и их динамика по Сибирскому Федеральному округу практически не отличаются от общероссийских. Далее в работе отмечается, что именно в снижении показателей частоты заключаемых браков, как первых, так и повторных, в сочетании с высоким уровнем разводимости отражается тенденция распространения феномена незарегистрированных супружеских союзов. По итогам Всероссийской переписи населе-

ния 2002 г., их число было равно 3 млн., т.е. 10% от общего числа брачных пар; по итогам переписи 2010 г., это число стало 4,4 млн. супружеских пар, т.е. более 13% . Показано, что и в Сибири, и в России в целом сожительство является не только молодежным феноменом: относительно высока доля сожителей среди супругов старших возрастов.

Феномен сожительства распространяется во всех странах, где произошел демографический переход. До 1980-х годов это распространение началось в Дании, Швеции, странах Северной Европы. С середины 1980-х годов эти процессы стали распространяться в южных европейских странах: Греции, Португалии, Испании. Автор подчеркивает, что вековые трансформационные макропроцессы приватно-демографического поля российского общества имеют примерно те же закономерности, что и в европейских странах. Поэтому с большой долей вероятности можно предположить, что эти процессы объективно приближают состояние российского приватно-демографического поля к ситуации «второго» демографического перехода, для которого более характерен акцент на индивидуальных правах и самовыражении личности, индивидуализме в сфере семьи, частной жизни.

В п. 5.3 «Современная семейная структура населения как макроструктура приватно-демографического поля» анализируется современное состояние российского приватно-демографического поля, субъектами которого являются индивиды, семьи, домохозяйства. Эта макроструктура формируется в результате рассмотренных демографических макропроцессов и представляет собой объективный социальный факт.

Устойчивые долговременные тенденции снижения брачности и рождаемости, рост разводимости и распространение внебрачной рождаемости наблюдаются в России и Сибири на протяжении последних 40-50 лет; всесоюзные и всероссийские переписи населения фиксировали и фиксируют (2002 и 2010 гг.) постепенные изменения семейной структуры населения в направлении преобладания малодет-ных, нуклеарных семей. Весьма устойчива тенденция уменьшения среднего размера семей, состоящих из двух и более членов (всё население):

1939 1959 1970 1979 1989 2002 2010

Россия 4,1 3,7 3,5 3,3 3,2 3,2 3,1

СФО 4,2 3,7 3,5 3,3 3,2 3,1 3,0

Половина семей в России (51% в 2010 г.) состоит из двух-трёх человек, причем около 38% семей в Сибири и в России в целом именно двухчленные. На супружеские пары из них приходится 58 %, а на монородительские семьи с одним ребенком — 34 %. В работе отмечается, что эта тенденция — повышение удельного веса неполных семей с детьми моложе 18 лет - самый заметный вектор трансформации современного приватно-демографического поля. По оценкам автора, в неполных семьях (обычно без отца) в начале XXI века живет каждый 7-й российский ребенок; в абсолютных числах это почти 4 млн. детей. Этот феномен, по-видимому, можно считать косвенным индикатором принципиальных изменений диспозиций агентов современного приватно-демографического поля.

Сибирская специфика семейной структуры населения показана в диссертации также и по результатам авторского социологического обследования в крупных сибирских городах13. Анализ полученных данных характеризует современные семьи, в составе которых есть дети 6-10 лет, следующим образом: в основном это семьи из 4-х человек: родители и двое детей (41%), 32% составляют полные семьи с одним ребенком, но 13% - это неполные семьи; из них «мать и ребенок» - 92 %, «отец и ребенок» - 8 %. В работе отмечается, что 32% семей респондентов - это уже повторные семьи, у 17% детей в этих семьях - уже не отцы, а отчимы-партнеры матери. На семьи типа «сожители с детьми» приходится 11% семей. В то же время от 11% (в Новосибирске, Тюмени) до 20% (в Ханты-Мансийске) респондентов-мужчин отметили, что у них есть несовершеннолетние дети, живущие отдельно от них. К такой ситуации ведет высокая разводимость, распространение такой семейной формы как «послеразводные цепочки».

В России в целом в последние 20 лет семьи с детьми в возрасте до 18 лет составляют менее 50 % от общего числа агентов приватно-демографического поля. Абсолютное большинство этих семей можно охарактеризовать как маподетные, т.е. с одним-двумя детьми (рисунок).

Рисунок: Структура российских домохозяйств по числу детей, Россия, 2010 г.

Итак, современная семейная структура населения сложилась в процессе исторической трансформации институтов брака и семьи как позиций и взаимодействия агентов приватно-демографического поля российского общества. Детерминантами этой продолжающейся трансформации являются: а) структурные (в смысле «составные») - современные объективные факторы, связанные со специфической - демографически «старой» - структурой российского населения: численное преобладание в приватно-демографическом поле семей, домохозяйств, находящихся на «последетном» этапе жизненного цикла; б) поведенческие - субъективные

13 Проект «Риски социального сиротства в изменяющейся России: детерминанты макро- и микроуровня», 2006-2007 гг., анкетирование в Новосибирске, Тюмени, Горно-Алтайске, Ханты-Мансийске; выборка 1533 чел. - родители детей младших классов.

29

с одним ребенком 26,2%

с двумя детьми 11,3%

с тремя и более детьми 2,6%

современные практики агентов как отражение диспозиций, взаимодействия/отношений людей в сфере частной жизни (супружеские, брачные, сексуальные, репродуктивные, тендерные, родительско-детские и пр.).

Анализ макроструктурных трендов показал, что векторы трансформаций в сфере семьи имеют устойчивый характер в России и в Сибири, как и в других обществах, где произошла смена демографического порядка.

В ГЛАВЕ 6 «Институциализация трансформационных форм устройства частной жизни: практики и дискурсы» изложены результаты исследований феноменов распространения сожительств, внебрачного материнства, послеразводного родительства, социального сиротства. Эти исследования были проведены автором в сибирском регионе. Первоначально целью этих конкретных исследований (19962012 гг.) было изучение причин «других» практик в сфере семьи и выявление их типовых причин. В диссертации вторичный анализ этих материалов служит основанием верификации идеи социального генезиса практик людей в семейной сфере: анализ этих эмпирических данных нацелен на их интерпретацию как «опривычи-вание» таких практик, т.е. как постепенная институциализация этих других (в смысле «иных») форм организации семейной жизни.

В п.6.1 «Практики неофициального супружества и бракоподобных союзов» отмечается, что феномен неофициального супружества был объектом зарубежных исследований уже в 1970-1990-х годах. Их результаты свидегельствуют о том, что при выборе сожительства как формы организации частной жизни становятся всё менее значимыми такие факторы различия практик, как проживание в родительском доме, исповедуемая религия, размер родительской семьи, уровень образования14. Данные Всероссийских переписей населения 2002 и 2010 гг. показывают, что среди женщин, состоящих во всех союзах, наибольшая доля состоящих в незарегистрированном браке приходится на возрастную группу 16-19 лет, к 26 годам доля таких союзов в общем числе пар снижается, наименьшее значение - в группе 30-34 года. Похожие тенденции проявляются во многих странах, но для России специфичны высокие показатели доли неофициальных супругов и в старших возрастах.

Конкретное исследование, проведенное автором в 1998 г.15 методом семейных историй, позволило проследить процессы формирования супружеской пары/семьи и выявить некоторые общие черты их практических смыслов. Брачные, семейные диспозиции, намерения, ориентации операционально фиксировались в контексте рассуждений респондентов о причинах нерегистрации существующих супружеских, брачных отношений, о желаемом числе детей, о распределении или выполнении семейных, хозяйственных обязанностей, о внутрисемейных взаимоотношениях. Было проведено 86 глубинных полуформализованных интервью с супруга-

14 Rindfuss R.R., Van den Heuvel A. Cohabitation: A Precursor to Marriage or an Alternative to Being Single? // Population and development review. - 1990. - Vol. 16. - N 4. - P. 703-726.

15 Авторское социологическое исследование этой проблемы было практически первым в России, так же как и исследование феномена внебрачного материнства, проблем послеразводного родительства.

ми, составляющими 43 пары, совместно проживающими не менее 2 лет, ведущими общее хозяйство, воспитывающими или уже воспитавшими детей (общих или одного из супругов). Возраст респондентов - от 20 до 65 лет; в 36 семьях росли в среднем по двое детей. Средняя продолжительность совместной жизни у опрошенных пар - 8,6 лет, при этом у восьми семей был минимальный стаж супружества - 2 года, но у двух - по 26 лет, а у самой пожилой (сельской) - 36 лет. Полученные данные позволили типифицировать их в четыре дискурса о причинах откладывания или отказа супругов от официальной регистрации своих отношений: 0 «Сожители поневоле» (более четверти опрошенных пар) - группа семей с большим стажем совместной жизни, которые хотели бы официально оформить свои отношения, но не могли этого сделать. Причина этого в том, что один из партнеров был зарегистрирован в другом браке, но не смог найти своего бывшего мужа/жену или не смог получить согласие на развод от бывшего супруга/супруги. ° «Пробный брак» (каждая шестая пара) - так можно назвать совместную жизнь группы супругов, у которых 2-3-летний стаж совместной жизни, но пока нет общих детей; в некоторых семьях есть ребенок жены. Причины откладывания регистрации - неуверенность в партнере, отрицательное отношение к этому союзу со стороны родителей, своих и/или партнера. Другой аргумент - отсутствие детей (беременности), но, как стало ясно из интервью с женщинами, они сознательно пока «предохраняются, стараются».

0 Третья группа сожителей (немного меньше четверти всех опрошенных) - это по сути предыдущая, но с более продолжительным стажем совместной жизни. У супругов в этой группе уже есть общие дети - в некоторых таких семьях по двое и по трое детей. Сожители младших возрастов в этом типе семей так же, как и в предыдущем типе, объясняли откладывание регистрации брака материальными проблемами, несамостоятельностью, т.е. зависимостью от родителей. Более старшие супруги, в основном сельские, жили самостоятельно и, по-видимому, не придавали особого значения своему брачному статусу. Все опрошенные этой группы высказывали большую удовлетворенность своей личной жизнью, со вниманием и пониманием относились к супругам-партнерам.

° «Последетное сожительство» (третья часть всех опрошенных супружеских пар) — это самый представительный тип-этап жизненного цикла. Возраст супругов 3540-45 лет, т.е. те супруги, которые знают, что общих детей у них не будет - из-за состояния здоровья, разницы в возрасте и пр. В основном эту группу представляют горожане, дети которых уже выросли. Стаж совместной жизни этой группы опрошенных супругов от 2-3 до 19-20 лет. Предшествующая брачная история этих людей не простая: большинство из них разведенные, некоторые вдовые. Причины, по которым они не «расписываются», разные. Одни - по соображениям проблем раздела наследства (квартиры, дома, хозяйства). Другие - из-за неуверенности в партнере. Третьи считают, что «стыдно под старость лет в ЗАГС ходить! Вот сраму-то будет!» (Пенсионерка, 58 л., вдова, стаж сожительства 3 года, гор.).

Сопоставление статистических и социологических материалов даёт основание заключить, что в российском обществе феномен сожительства распространяется на протяжении 40-50 лет, причем в сельской местности это было более исторически ранним явлением по сравнению с городами. Феномен распространения неофициальных супружеских и бракоподобных союзов в категориях разработанной

автором концепции можно интерпретировать как результат исторически длительной интериоризации современного приватно-демографического хабитуса — механизма, порождающего современные и постсовременные семейные практики, в которых отражается относительная автономность видов семейного поведения, равенство прав партнеров, конвергенция внутрисемейных тендерных ролей16.

В п. 6.2 «Внебрачное материнство» рассматривается вектор распространения внебрачной рождаемости, который тесно связан с предыдущим феноменом: дети, рожденные у матерей, не состоящих в браке, регистрируются в органах ЗАГС как внебрачные, даже если эта регистрация происходит «по совместному заявлению родителей» - в случае сожительства и согласия отца. Но в отличие от феномена сожительства, которое характеризуется полнотой супружеской/родительской пары, внебрачные дети и их матери зачастую оказываются в ситуации неполной семьи. В конкретном исследовании, проведенном автором в 1997 г. методом историй жизни, были выявлены биографические моменты, ставшие причинами рождений внебрачных детей, ориентации, диспозиции, намерения в сфере брака и семьи этих женщин. Проведены интервью с тридцатью городскими женщинами, имеющими тридцать внебрачных детей, и двадцатью сельскими, имеющими двадцать девять внебрачных детей. Однако в ходе опроса выяснилось то, что не фиксируется статистикой, но существует в реальности, - наличие полной супружеской семьи у 58 % опрошенных женщин, из них у 30 % - неофициальный муж приходится ребёнку отцом. Уровень образования опрошенных женщин довольно высок - 56 % имеют высшее и среднее специальное образование и только 20% - восьмилетнее. Дети, рожденные незамужними респондентками, чаще всего первые и единственные дети уже немолодых матерей.

В результате анализа материалов интервью выделены четыре следующие дис-курсные группы причин внебрачного материнства.

• Внебрачное рождение как следствие распавшегося сожительства - около половины среди городских респонденток и почти треть среди сельских (негативный дискурс).

• Внебрачное рождение у женщин, не ориентированных на совместную жизнь с отцом ребенка (дискурс «ребенок для себя»), около пятой части среди городских респонденток и четверть - среди сельских. Значительная доля этих женщин на момент опроса имела постоянного партнера - мужа или сожителя, т.е. полную семью - официальную (немного меньше половины ) или нет (примерно четвертая часть).

• Внебрачные рождения в стабильном сожительстве (позитивный дискурс «полная семья») - около четверти опрошенных среди городских и сельских информанток. Отличительной чертой этой модели семьи является большее число детей по сравнению с другими дискурсными группами.

• Рождения, зарегистрированные как внебрачные из-за овдовения или развода во время беременности женщины (дискурс «парадоксальные истории»), — почти каждая седьмая среди всех опрошенных женщин. Этот дискурс, по-видимому,

16 О подтверждении этого тренда см., например, Гурко Т.А. Брак и родительство в России. - М.: Институт социологии РАН, 2008. С. 183-210.

32

является специфически российским, поскольку связан со сверхсмертностью мужчин, а также с особенностью решений «квартирного вопроса».

Итак, внебрачное материнство - довольно распространенный феномен и в городском, и в сельском населении; его распространение имеет весьма устойчивую тенденцию к росту как следствие распространения сожительств в молодых возрастах. В рамках разработанной автором концепции причины этих феноменов объясняются тем, что современные тенденции в семейной сфере лежат в русле действия постпереходного приватно-демографического хабитуса - всё большего разделения и самоценности всех видов социальных отношений и практик агентов в приватно-демографическом поле: сексуальных, брачных, репродуктивных, роди-тельско-детских - и всё большего приближения состояния приватно-демографического поля к проявлениям второго демографического перехода. Именно эту тему анализировал в своей последней статье «Три в одном: сексуальная, тендерная и семейная революции» И.С. Кон.

В п.6.3 «Родительство после развода» показано, что разводы, повторные семьи, проблемы детей и родителей в этих ситуациях - ещё одно важное направление векторов трансформации частной жизни. Развод как прекращение неудавшегося брака - это способ разрешения этой проблемы, атрибут современного брака (по С. Голоду). В соответствии с разработанной автором концепцией рост разводимое™ — это логическое продолжение действия интериоризованного «современного» приватно-демографического хабитуса.

Отрицательная оценка разводам даётся в связи с их негативными последствиями для ребёнка: юридические бракоразводные правила таковы, что после распада семьи практически всегда дети остаются жить с матерью и лишь иногда встречаются с отцом. С учётом повторных браков разведённых матерей в среднем ежегодно в России без одного из родителей остаётся 600-700 тыс. детей, кумулятивно это выражается в 2,5 -3 млн. чел., что означает очень высокий уровень искусственной безотцовщины, социального сиротства, безнадзорности детей в нашей стране. В данном параграфе содержится обзор зарубежных и отечественных исследований проблем послеразводного родительства. В этом обзоре специальное внимание уделяется актуальности изучения проблем отцовства; сделан вывод о повышающейся активности отцов-нерезидентов, об особенностях родительских практик мужчин по предотвращению социального сиротства и безнадзорности детей в ситуации распавшейся семьи. Автором были проведены специальные исследования проблем послеразводного родительства, исходными предпосылками которых было то, что родительские практики в условиях прекратившихся супружеских отношений отражают те практические смыслы, которые сформировались в объективных условиях современного состояния приватно-демографического поля. Смысл этих практик - автономизация сексуальных, интимных отношений взрослых людей, а их результат - снижение приоритета детоцентризма и рост при-оритетности «взрослых» отношений. Рост разводимости, реальные практики послеразводного родительства являются косвенными индикаторами этого процесса.

Анализ материалов интервью показал, что поведение родителей (как отцов, так и матерей) в послеразводной ситуации зависит от возможности акторов адаптироваться к переменам. В интервью предпринимались попытки избегать обсуждения причин развода, поиска «виноватого», однако это редко удавалось. Сколько

бы лет ни прошло после развода, но и мужчины, и женщины хорошо помнят ситуацию и весьма эмоционально повествуют о ней.

Практически все опрошенные женщины по прошествии от 5 до 15 лет после развода хотели бы, чтобы отцы взяли на себя больше ответственности за детей, и по материальному обеспечению, и в воспитании, например, совместного с детьми досуга, вообще - времени. В то же время многие опрошенные отцы вспоминали о том, что после развода испытывали очень большие сложности в установлении «новых» отношений с ребёнком. У одних эти сложности состояли в запретах матери или её родственников на встречи ребёнка с отцом, у других - в явно отрицательном отношении детей-подростков к отцам. В этих случаях матери зачастую не стремились стать «посредником» в налаживании отношений между ребёнком и отцом. Но в выборке были и такие матери, которые со временем восстановили свою «посредническую» роль; и тогда для их сыновей были положительно решены проблемы взаимоотношений с отцами.

Формально развод - это окончание супружеских отношений, но не отношений «родители-дети». Проведённое автором обследование не совсем позволило выявить полный круг разнообразных типов родительских практик после развода. По данной проблеме предполагается продолжение исследований. Вместе с тем результаты социологических обследований, проведённых соискателем в сибирских городах, показали, что в настоящее время такие процессы в сфере семьи, как разводы и послеразводная организация семейной жизни, во многом аналогичны тем, что выявлены многочисленными зарубежными исследованиями: повышается заинтересованность отцов в продолжении отношений со своими детьми/ребенком, но эти практики зависят от «благосклонности» матерей и осознания ими важности для детей иметь обоих родителей.

Итак, в современной ситуации высокой частоты разводов происходит довольно быстрое переструктурирование той области приватно-демографического поля, к которой относятся родительские взаимоотношения, отношения матерей и отцов с детьми. Векторы этих трансформаций имеют направление «от детоцентризма к супружеству» - феномен, который Ф. Арьес назвал «закатом детоцентризма». В этих условиях роль и деятельность внешних по отношению к семье институтов социализации могут должны быть возрастающими -чтобы решить некоторые острые проблемы, связанные с негативными последствиями разводов, неполных семей для детей.

Возможно, что главными направлениями такого воздействия могут быть: а) экономические: например, снижение ставки алиментов, налоговые льготы; б) юридические: например, обязательное оформление договоров между родителями по конкретным вопросам опеки над детьми после развода; в) социально-культурные: например, толерантность общественного мнения по проблеме равноправия родителей, поощрение отцовской заботы о детях после развода и др. Именно по таким направлениям разрабатываются законодательные акты и правила в европейских странах, где прилагаются усилия для решения этих проблем. В России также изменяется ситуация с проблемами послеразводного родительства: происходит «опривычивание» разных форм послеразводного родительства, семей. Но и публичные институты - органы опеки и попечительства, учреждения

образования, общественные организации и др. - уделяют всё большее внимание решению проблем детей, попавших в сложные жизненные ситуации.

В ЗАКЛЮЧЕНИИ приводятся основные выводы диссертации и намечаются дальнейшие направления развития исследований процессов в приватно-демографическом поле.

Основные выводы:

1. Решение задачи конструирования междисциплинарного объекта исследования при изучении трансформационных процессов в сфере семьи принципиально возможно. Таким объектом является «приватно-демографическое поле и его хабитус», разработанный соискателем на основе структурно-генетической теории П. Бурдьё. Сконструированные категории выступают инструментами социологического анализа и интерпретации процессов в приватной сфере.

2. Авторская концепция структурно-генетического подхода к социологическому анализу социально-демографических процессов не является альтернативной по отношению к «кризисной парадигме» и не противоречит ей. Различия связаны с обоснованием автором исторического генезиса приватно-демографического поля и его хабитуса в ходе длительной - двух-трёхвековой -трансформации норм, ориентации, диспозиций, ценностей агентов этого поля, происходившей в процессе смены демографического порядка - объективного исторического процесса в европейских обществах, к которым относится и Россия.

3. На основе разработанной автором концепции преодолеваются проблемы дихотомий «структура-действие», объективизм-субъективизм, «макро-микро» в социологии семьи. А именно: субъективные диспозиции, практики агентов приватно-демографического поля (сибирского и российского) адаптированы к его объективному состоянию, сложившемуся в социальных реалиях Х1Х-ХХ-ХХ1 вв.; формы семьи также постепенно адаптируются к этой реальности.

4. Сущность процессов смены демографического порядка (демографических переходов) онтологически является неотъемлемым элементом исследования трансформаций в сфере брака, семьи, родительства, детства. В современных условиях эти процессы относительно независимы от состояния публичных полей.

5. В настоящее время (и в обозримой перспективе) ни в России, ни в европейских странах нет объективных оснований для обратного переструктурирования приватно-демографического поля, так что едва ли в нём можно ожидать принципиальных изменений. Подтверждение этому - распространение многообразных форм семейной жизни людей, а также - малого числа детей, как в полных официальных семьях, так и у партнёров-сожителей, и в неполных семьях одиноких матерей, не состоящих в браке.

Разработанный в диссертации структурно-генетический подход к социологическому анализу трансформаций семьи не отбрасывает ни одну из существующих теорий брака, семьи, рождаемости, детства, а объединяет их, развивая тем самым идею мультипарадигмальности в социологии семьи.

Основные положения и результаты диссертации опубликованы в следующих работах автора:

Статьи в рецензируемых журналах, рекомендованных ВАК

1. Мнхеева А.Р. Опыт интеграции макро- микроподходов в социологии семьи на основе структурно генетической теории П. Бурдьё //Вестник Нижегородского университета им. Н.И.Лобачевского. Серия: Социальные науки. -2014. Вып. 3(35) - С. 110-115-0,9 п..л.

2. Михеева А.Р. Демографический фактор развития общества: оценки и идеи // Вестник Новосибирского государственного университета. Серия: Социально-экономические науки. - 2014. - Т. 14, Вып. 2. - С. 155- 161. - 1,0 пл.

3. Михеева А.Р. О социально-демографическом механизме трансформаций в сфере семьи // Вестник Новосибирского государственного университета. Серия: Философия. - 2014. - Т. 12. Вып. 2.-С. 96- 102,- 1,1 пл.

4. Шевченко В.И., Михеева А.Р. Одинокие женщины среднего возраста: самовосприятие и восприятие другими женщинами // Вестник Новосибирского государственного университета. Серия: Социально-экономические науки. - 2014. - Т. 14, Вып. 1. - С. 191- 201.-1,0 пл. - личный вклад диссертанта 0,5 пл.

5. Михеева А.Р. Философские взгляды на демографический фактор развития общества // Идеи и идеалы. Научный журнал. - 2014. - № 4 (22) т. 2. - С.61-68. - 0,8 пл.

6. Михеева А.Р. К вопросу о социальном механизме трансформации семейных отношений: опыт теоретизирования в рамках генетического структурализма //Журнал социологии и социальной антропологии. - 2012. - Т. XV, № 2. - С. 57-80. - 1,3 п. л.

7. Михеева А.Р. Мужчина в городской семье // ЭКО. - 2008. - № 11.- С. 136-149,0,8 п. л.

8. Михеева А.Р. Брак и семья в Сибири: современные тенденции //ЭКО. - 2006. - № 11.-С. 138-155.- 1,1 п. л.

9. Михеева А.Р. Рождаемость и брачность в современной Сибири: опыт анализа на макро- и микроуровне // Вестник Новосибирского государственного университета. Серия: Социально-экономические науки. - 2005. - Т. 5. Вып. 2. - С. 83-99. -1,3 п. л.

10. Михеева А.Р. Современная городская семья в Сибири: аюуализация роли отца // Вестник Новосибирского государственного университета. Серия: Социально-экономические науки. - 2004. - Т. 4. Вып. 1. - С. 152-164. - 1,2 п. л.

11. Михеева А.Р. Институт отцовства в контексте модернизации брака //Вестник Новосибирского государственного университета. Серия: Социально-экономические науки. - 2000. - Т. 1. Вып. 1. - С. 104-114. - 1,0 пл.

12. Иванова Е.И., Михеева А.Р. Внебрачное материнство в России //Социологические исследования. - 1999. - № 6. - С. 72-76. - 0,6 п. л. - личный вклад диссертанта 0,4 п. л.

13. Михеева А.Р. Некоторые особенности современного процесса формирования семьи // ЭКО. - 1999. - № 9. - С. 120-130. - 0,9 п. л.

14. Михеева А.Р. Взгляд на демографические тенденции сквозь призму женских историй// ЭКО. - 1998. - № 4. - С. 145-159. - 0,85 п. л.

15. Иванова Е., Михеева А. Внебрачное материнство в России //Мир России / Universe of Russia. Социология. Этнология. - 1998. - Т. VII, № 4. - С. 167-174. - 0,7 п. л. (личный вклад диссертанта 0,5 п. л.)

16. Михеева А.Р. Феномен сожительства в сибирской деревне // ЭКО. - 1994. - № 6. -С. 104-116.-0,9 п. л.

Монографии, главы в монографиях

17. Михеева А.Р. Человек в сфере частной жизни: векторы трансформации семейных отношений. ИЭОПП СО РАН. - Новосибирск, 2012. - 155 с. - 9,8 п. л.

18. Риски детской безнадзорности в условиях трансформации брака и семьи // Россия и россияне в новом столетии: вызовы времени и горизонты развития: Исследования Новосибирской экономико-социологической школы / отв. ред. Т.И. Заславская, З.И. Калугина, О.Э. Бессонова. - Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2008. - Гл. 32. - С. 698-708,- 0,9 п. л.

19. Современные тенденции в сфере брака и семьи: опыт анализа на макро- и микроуровне. // Там же. - Гл. 14. - С. 312-334. - 1,4 п. л.

20. Михеева А.Р. Трансформация института отцовства в контексте модернизации брака и семьи // Россия, которую мы обретаем: Исследования Новосибирской экономико-социологической школы / отв. ред. Т.И. Заславская, З.И. Калугина ; ИЭОПП СО РАН. - Новосибирск : Наука. Сиб. отд-е, 2003. - Гл. 30. - С. 638-658. - 1,3 п. л.

21. Mikheyeva, Anna. Cohabitation, non-marital births, and traditionalism: marriages in rural Seberia from a life cycle perspective // With This Ring: Divorce, Intimacy, And Cohabitation From a Multicultural Perspective. /Edited by R. Robin Miller and S. Li Browning. - Stamford: JAL Press INC., 2000. - P. 313-328. - 1,2 пл.

22. Михеева А.Р. "Традиционное" и "современное" в демографическом поведении сельского населения //Социальная траектория реформируемой России: Исследования Новосибирской экономико-социологической школы / отв. ред. Т.И. Заславская, З.И. Калугина; ИЭОПП СО РАН. - Новосибирск: Наука. Сиб. отд-е, 1999,- Гл. 25. -С. 558573.- 1,1 п. л.

23. Mikheyeva, Anna. The Rôle of Subcultures in the Spread of the Phenomenon of Cohabitation in the Siberian Countryside // Designs for Aliénation. Exploring Diverse Realities. / Edited by Devorah Kalekin-Fishman - Jyvaskyla: SoPhi, 1998,- P. 123-135. - 0,9 п. л.

24. Михеева А.Р. Сельская семья в Сибири: жизненный цикл и благосостояние. ИЭОПП СО РАН. - Новосибирск, 1993. - 160 с. - 10,0 п. л.

Учебники и учебные пособия

25. Михеева А.Р. Отцы и матери после развода: ответственность, права, проблемы: теоретические материалы к учеб. курсу "Социология семьи" НГУ. - Новосибирск, 2002. - 56 с. - 3,5 п. л.

26. Михеева А.Р. Брак, семья, родительство: социологические и демографические аспекты: учеб. пособие. НГУ. - Новосибирск, 2001. - 74 с. - 4,6 п. л.

Прочие книги, брошюры и препринты

27. Михеева А. Р. Концепция социального механизма трансформации семейных отношений: структурно-генетический подход. Препринт. ИЭОПП СО РАН. - Новосибирск, 2012. - 51 с. - 3,25 п. л.

28. Михеева А.Р. Векторы трансформации семейных отношений: анализ исторических и современных эмпирий в рамках структурно-генетического подхода. Препринт. ИЭОПП СО РАН. - Новосибирск, 2012. - 48 с. - 3,0 п.л.

Статьи в научных сборниках и других периодических изданиях

29. Михеева А.Р. Тренды демографических процессов и трансформации отношений в сфере частной жизни: анализ исторических и современных материалов // Проблемы

исторической демографии Сибири: Сборник научных трудов. Выпуск 3 / Ин-т истории СО РАН. - Новосибирск: Параллель, 2013. С. 287-307 - 1,1 п.л.

30. Михеева А.Р. О возможности интеграции макро- микроподоходов в социологии семьи [Электронный ресурс] эл. док. XIV Апрельская международная научная конференция по проблемам развития экономики и общества. 2013 г., Москва / НИУ - Высш. шк. экон. - М., 2013. - Секция V. Социология. Сессия V-07. Семья, дети, тендерные отношения. - Режим доступа (05.04.13).

http://regconf.hse.ru/uploads/222na9739b50bf8d82fe792f7bf68aa247ad36d.doc- 0,5 п.л.

31. Михеева А.Р. Исторические и современные идеи о взаимосвязи развития общества и демографических трендов: анализ в рамках структурно-генетического подхода //Социология и общество: глобальные вызовы и региональное развитие [Электронный ресурс]: IV Очередной Всерос. социологич. конгресс. 23-25 ост. 2012 г. Уфа. - М. : РОС, 2012. - Секция 23. Тенденции и факторы демографических процессов в России. -[С. 5451-5458] 1 CD-ROM. - 1,0 п. л.

32. Михеева А.Р. Опыт преодоления макро- микро дилеммы в социологии семьи (теоретизирование в рамках структурно-генетического подхода) // Там же - Секция 7. Трансформация института семьи и родительства в России. - [С. 3430-3437] 1 CD-ROM. - 1,0 п. л.

33. Mikheeva A.R. Modern Russian family: conjugality VS parenthood //European Society or European Societies: a View from Russia / ed. by V.A. Mansurov. - Moscow-Lisbon: Maska, 2009. - P. 467-469. - 0,4 п. л.

34. Михеева A. P. Риски безнадзорности в изменяющейся России: детерминанты микро- и макроуровня // Семья и семейные отношения: современное состояние и тенденции развития : Сб. научн. ст. / под общ. ред. З.Х. Саралиевой. - Н.Новгород : Изд-во НИСОЦ, 2008. - С. 479-488. - 0,85 п. л.

35. Mikheeva, Anna. Family Change and New Balance of Family Roles: The Case of Si-beria//Internationai Review of Sociology.-2007,- Vol. 17, No.2, July. - P. 343-357,- 1,4 п. л.

36. Mikheeva A.R. New Fatherhood in the Context of Family Modernization: the Case of Siberia //Russian Sociology: Changes and Problems / Ed. V.A. Mansurov. - Moscow : Reglant, 2005. - P. 248-254. - 0,5 п. л.

37. Михеева А.Р. Современная стадия трансформации семьи: актуализация роли отца // Народонаселение Сибири в 3-м тысячелетии: проблемы семьи, женщин, детства: Межрегион, науч.-практич. конф,- Новосибирск: ЦЭРИС, 2004,- Разд. II. - С. 4856. - 0,9п.л.

38. Mikheyeva A.R. Cohabitation and Non-Marital Births from the Modernity Perspectives of the Institution of the Family (The Case of Siberia) // Russia Today: Sociological Outlook. - Moscow, 1999. - P. 89-96. - 0,5 п.л.

39. Mikheeva, Anna. Orientations and Preferences of Post-Soviet Youth in the Sphere of Marriage and Family: The Case of Siberia // Post-Soviet Youth: A Comparative Study: International conference. - Jerusalem, 2000. - P. 60-64. - 0,5 п. л.

40. Михеева А.Р. Трансформация социальных институтов брака и семьи // Семья и женщина: реальность и тенденции: Материалы межрегион, симпоз. - Новосибирск, 1998.-С. 83-93.-0,7 п. л.

41. Михеева А.Р. Семейная политика: новый взгляд на старые проблемы // Семья на рубеже веков: Материалы обл. науч.-практ. конф. - Новосибирск, 1995. - Вып. 1. - С. 43-50.-0,5 п.л.

Подписано к печати 03.08.2015 Формат 60 х 84/16. Печать офсетная Печ. л. 2,4. Тираж 120. Заказ № 188

Издательство СО РАН 630090 Новосибирск, Морской проспект, 2 Отпечатано в Издательстве СО РАН