автореферат диссертации по социологии, специальность ВАК РФ 22.00.01
диссертация на тему: Социальная и смысловая структура современного российского социологического дискурса

Полный текст автореферата диссертации по теме "Социальная и смысловая структура современного российского социологического дискурса"

На правах рукописи

Маркова Юлия Владимировна

СОЦИАЛЬНАЯ И СМЫСЛОВАЯ СТРУКТУРА СОВРЕМЕННОГО РОССИЙСКОГО СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО ДИСКУРСА

АВТОРЕФЕРАТ

Диссертации на соискание ученой степени кандидата социологических наук

Специальность 22.00.0] — Теория, методология и история социологии

Москва — 2005

Диссертация выполнена в Институте социологии Российской академии наук (Сектор структурно-генетического социоанализа) и в Университете Париж-VIII

Научные руководители

доктор философских наук Качанов Ю.Л.

доктор социологии Комбесси Ж.-К.

Официальные оппоненты: доктор социологических наук

Кравченко Е.И.

кандидат социологических наук Рогозин Д.М.

Ведущая организация Российский государственный

гуманитарный университет, кафедра прикладной социологии

Защита диссертации состоится г. в часов на

заседании Диссертационного совета Д.002.011.01 в Институте социологии РАН по адресу: 117259 Москва, ул. Кржижановского 24/35, кор. 5.

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале библиотеки Института Социологии РАН

Автореферат разослан «/У »

2005 года.

Ученый секретарь диссертационного сс^вета, доктор социологических наук

Семенова В.В.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Для российской социологии 90-х годов характерно быстрое формирование социологических институтов, возникновение новых исследовательских областей, интенсивные международные обмены, становление полноценного социологического образования. На фоне такого бурного развития существенные трансформации претерпел и язык социологии. В данных условиях особое значение приобретает постоянная саморефлексия научной дисциплины, можно сказать, «самомониторинг» того, что происходит в социологии. Специфика социологии позволяет ей взять в качестве объекта исследования свое собственное функционирование и благодаря этому лучше понять открывающиеся возможности. Подобный анализ дает возможность социологам лучше понять социальные механизмы, направляющие на социологическую практику.

Актуальность темы исследования обусловлена потребностью отечественной социологии в саморефлексии, в обращении ее метода исследования на себя, поскольку это выступает необходимым условием повышения эффективности социального познания. Изучение современного российского социологического дискурса вносит дополнительную рефлективность в понимание состояния и развития отечественной социальной науки, позволяя увидеть ее в новой перспективе.

При изучении науки принято выделять два конкурирующих направления, по-разному определяющих основания развития научного знания. В первом случае в качестве таких причин рассматриваются исключительно интеллектуальные или логические факторы (эта позиция получила название интернализма), во втором — экономические, политические, культурные и т. п. (эту позицию принято называть экстернализмом).

Первая точка зрения (Р. Карнап, А. Койре, К. Поппер, Б. Рассел и

др.) тесно связана с классическими представлениями о науке, для которых идеалом знания выступали логика и математика, чье знание предельно абстрактно и формально, а потому не подлежит объяснению через какие-либо вненаучные факторы. Вторая точка зрения (И. Лакатос, Р. Мертон, М. Поланьи, П. Фейерабенд и др.), более поздняя, возникает в связи с критикой научного универсализма. Наука больше не полагается исключительно рациональным знанием. Оказывается, что в действиях ученых большую роль играют внерациональные предрасположенности, пристрастия, связанные с их вненаучными позициями и т.п. Иными словами, внешние, внетеоретические факторы оказывают не меньшее влияние на науку, чем собственно логические.

В данном споре интерналисты обвиняют экстернапистов в том, что последние оставляют без внимания собственно содержание научного знания, его имманентность предмету исследования и автономность по отношению к внешним условиям. В свою очередь, экстерналисты утверждают, что интерналисты упускают из виду мотивы и цели научной деятельности, применение и распространение научного знания, заинтересованность тех или иных социальных групп в его развитии. В результате складывается два типа исследований, которые мало соприкасаются друг с другом: интерналисты изучают лишь продукты научного производства, а экстерналисты — только производителей (научные институты и коллективы).

Применительно к научному знанию, которое одновременно и автономно по отношению к производящим его ученым, и зависимо от них, существование деления интернализм/экстернализм является искусственным и отражает скорее историю самой социологии науки, нежели природу изучаемого объекта. Среди многих направлений, занимающихся исследованием науки, можно выделить синтетическую позицию, которая пытается интегрировать и гармонично совместить оба описанных выше подхо-

да. Такими свойствами обладает концепция поля науки, разработанная П. Бурдье. Его точка зрения состоит в том, что наука есть особый социальный мир по производству универсального знания . Этот мир так устроен (взаимный контроль конкурентов, длительное обучение, накопление навыков, эксперимент, математическая формализация и др.), что ему удается преобразовать случайные и частичные действия отдельных агентов в универсальные и воспроизводимые научные продукты (законы, формулы, аппараты и др.). Эта концепция вполне применима к анализу современной отечественной социологии.

Объектом диссертационного исследования служит современный российский социологический дискурс, понимаемый как целостная система социологических суждений, взятых вместе с социальными условиями их производства. Более конкретно, речь идет о социологическом дискурсе, реализованном в публикациях журнала «Социологические исследования» за 1996 год.

Предмет исследования— социальная и смысловая структуры социологического дискурса, т. е. социальные и смысловые условия, структурирующие содержание современного российского социологического дискурса.

В ходе работы была выдвинута гипотеза о существовании специфического отношения (изоморфизма) между содержанием социологического дискурса и социальными характеристиками авторов, производящих этот дискурс.

1 «Поле науки как система объективных отношений между достигнутыми (в предшествующей борьбе) позициями является местом конкурентной борьбы (т. е. пространством игры), специфической ставкой в которой является монополия на научный авторитет, определяемый как техническая способность и — одновременно — как социальная власть, или... монополия иа научную компетенцию, понимаемую как социально признанная за определенным индивидом способность легитимно (т. е. полномочно и авторитетно) говорить и действовать от имени науки» (Бурдье П Поле науки // Социология под вопросом. Социальные науки в постструктуралистской перспективе / Отв. ред. H.A. Шматко. М.: Праксис, 2004. С. 16.).

Целью диссертационной работы является изучение отношений между смысловой и социальной структурами современного российского социологического дискурса.

Для достижения поставленной цели был выдвинут ряд задач:

1) Построить социологическую модель дискурса, позволяющую одновременно исследовать две его взаимосвязанных структуры: смысловую и социальную.

2) Статистически проанализировать социологические тексты, формирующие актуальный российский социологический дискурс (на примере журнала «Социологические исследования» за 1996 год).

3) Определить отношения между социологами в пространстве их социальных характеристик.

4) Выявить формы капиталов, определяющие распределение социальных характеристик социологов в поле социологии.

5) Раскрыть специфику отношений (изоморфизм) между смысловой и социальной структурами современного российского социологического дискурса.

Степень разработанности проблемы. В изучении дискурса накоплен большой теоретический и эмпирический материал, который может служить адекватной основой для формирования собственно социологического подхода к изучению этого явления. Дискурс является объектом изучения целого ряда гуманитарных дисциплин — философии, лингвистики, филологии, политологии, социологии и др. Нелегко перечислить все школы и направления, которые способствовали исследованию этого вопроса. Наибольший вклад в эмпирическое изучение дискурса внесла, конечно, лингвистика и смежные с ней области. Для нашего анализа большое значение представляют работы, относящиеся к лингвистике текста. Значительный вклад в изучение проблем теории текста внесли работы Р. де Богранда, Т. ван Дейка, В. Дресслера, З. Шмидта и др. Среди рос-

сийских ученых следует отметить исследования Н.Д. Арутюновой, В.А Звегинцева, З.Я. Тураевой. Проблемы когнитивной лингвистики рассматриваются в работах Т. Ван Дейка, Дж. Лакофф и др. Для этого направления важны такие понятия как «репрезентация», «фрейм», «геш-тальт», «когнитивная структура». Анализу проблем социальной лингвистики посвящены работы Р.Т. Белла, В.И. Карасика, Ю.Н. Караулова, У. Лабова, А.Д. Швейцера и др. Что касается работ по психолингвистике, то следует отметить исследования А.А. Леонтьева и Р.Л. Солсо. В свете изучения дискурса стоит обязательно упомянуть дискурс-анализ, предложенный 3. Харрисом, для которого анализ дискурса выступал как метод анализа связанной речи или письма. В этом же направлении работал Д. Шиффрин. Такие дисциплины как этнометодология и конверсацион-ный анализ занимаются изучением повседневной речи. Это, например, работы Э. Гофмана, X. Сакса и др. В связи с указанными проблемами стоит еще упомянуть работы отечественных исследователей Ю.С. Степанова, М.П. Сусова и др.

Среди работ, которые оказались важными для нашего исследования, стоит указать на исследования представителей французской школы анализа дискурса: Ж. Гийому, Д. Мальдидье, П. Серио и др. Не менее важную роль для нашего исследования сыграли философские работы X.-Г. Гадамера и П. Рикёра, а также анализ языка и письма в структуралистской и постструктуралистской перспективе. Здесь надо упомянуть работы Р. Барта, Ж. Делеза, Ю. Кристевой, Ц. Тодорова, У. Эко и др. Примером содержательного анализа дискурса для нас служили работы М. Фуко и его понятие «эпистема». В плане изучаемых нами проблем необходимо также указать на «деконструкцию» Ж. Деррида.

Понятие «изоморфизм» встречается уже в работах Э. Дюркгейма и М. Мосса, посвященных исследованию коллективных представлений. Они понимали изоморфизм как соответствие между коллективными представ-

лениями и социальной формой организации группы. Э. Дюркгейм и М. Мосс считали, что понятия, составляющие системы классификации, «организованы согласно модели, которая дана обществом»", и что между социальной и логической системами существует тесная связь. Сходное понимание отношения между представлениями и социальной организацией группы можно найти у К. Леви-Строса. В психологии к понятию изоморфизма обращались К. Левин и Ж. Пиаже. В лингвистике можно назвать Э. Сепира и Б. Уорфа, указывавших на существование изоморфизма между языком и культурными фактами. В современной социологии понятие изоморфизма можно найти в работах последователей институциона-листского подхода в исследовании организаций (П. Димаджио, Дж. Мейер, У. Пуэлл, Б. Рован). Представители институционального подхода обращаются к исследованию проблем эффективности организаций, к которым неприменимы рыночные критерии.

Необходимо отметить, что диссертационная работа при определении изоморфизма следует линии, намеченной Э. Дюркгеймом и М. Моссом, а также К. Леви-Стросом. Особенность настоящего исследования состоит в том, что делается попытка статистически проверить гипотезу о существовании изоморфизма между смысловой структурой социологического дискурса и социальными характеристиками его агентов.

Научная новизна диссертационной работы состоит в следующем:

1) Построена социологическая модель российского социологического дискурса, охватывающая как смысловой, так и социальный аспекты.

2) Предложен метод изучения смыслов социологического дискурса, позволяющий перевести социологическое исследование дискурса с уровня контент-анализа на уровень изучения смысловых отношений, опреде-

2 Дюркгейм Э., Мосс М. О некоторых первобытных формах классификации. К исследованию коллективных представлений // Мосс М. Общества. Обмен. Личность: Труды по социальной антропологии / Пер. с франц. М.: Восточная литература. 1996. С. 29.

ляющих содержание социологических текстов. При этом в отличие от традиционных герменевтических методов, не допускающих формализацию и обобщение, сохраняется возможность использования статистической обработки полученных результатов.

3) Выявлены основные смыслы, циркулирующие в современном социологическом дискурсе.

4) Впервые в отечественной социологии, с помощью статистического анализа социальных характеристик авторов, изучена социальная структура российского социологического дискурса.

5) Впервые установлен факт изоморфизма между смысловым и социальным аспектами российского социологического дискурса.

Теоретико-методологической основой диссертации является генетический структурализм П. Бурдьё, отдельные положения феноменологической социологии А. Шютца и некоторые аспекты постструктуралистской методологии Ж. Делёза.

Методы сбора социологической информации включали семантический анализ социологических текстов, просопографический анализ3 социальных характеристик группы авторов-социологов. Эмпирическая часть диссертационной работы выполнена с использованием разработанного автором метода конструирования социологических различий, а также методов статистической обработки данных.

Эмпирическую базу диссертации составили результаты семантического анализа статей, опубликованных в журнале «Социологические исследования» за 1996 год. Помимо этого был собран массив данных по социальным характеристикам авторов этих текстов на основе печатных и

Просопография (от греч. згростсояоу — лицо, личность и урокры — писать, письменно сообщать) — общий метод гуманитарных наук, с помощью которого изучаются биографии членов определенной социальной группы, чаще всего, социальных и политических элит. В более широком смысле означает массовое исследование биографий, своего рода «коллективная биография» группы.

электронных биографических справочников, интервью (как проведенных автором, так и опубликованных другими), и других доступных источников информации.

Основные положения, выносимые на защиту:

1) Смысловой аспект социологического дискурса может быть представлен социологически как совокупность устойчивых смысловых отношений, обусловливающих смыслы данного дискурса. Проявления этих смысловых отношений можно измерить как социологические различия, а саму смысловую структуру — статистически проанализировать как эмпирическую функцию распределения данных различий.

2) Социальный аспект социологического дискурса можно исследовать как совокупность устойчивых социальных отношений, обусловливающих его производство. Настоящие отношения проявляются как распределение «активных свойств» авторов дискурса, т. е. таких социальных характеристик авторов, которые придают им научную власть и влияние в поле социологии (ученая степень, административные посты, публикации в журналах, количество монографий и т. п.).

3) Смысловой аспект проанализированного в диссертационном исследовании социологического дискурса выражается в 17 смысловых схемах (обобщенных базовых смыслах). Эти смысловые схемы представляют собой кластеры 137 социологических различий, полученные с помощью многомерной статистики. Настоящие смысловые схемы являются необходимыми субъективными условиями и предпосылками изученных нами социологических суждений. В их число входят: «Восток/Запад», «советский/постсоветский», «коммунизм/демократия», «наука/государство» и др. (подробнее см. «Перечень смысловых схем социологического дискурса»).

4) Распределение социальных характеристик авторов структурировано двумя видами «капиталов»4: научным и административным. В диссертационной работе научный и административный капиталы были выделены в результате статистической процедуры понижения размерности исходного многомерного пространства активных свойств как факторы, объясняющие различия между авторами.

5) Существует изоморфизм между смысловой и социальной структурами современного российского социологического дискурса. Это означает, что и смысловая и социальная стороны социологического дискурса устанавливаются отношениями одного и того же рода. Иными словами, смысловые отношения социологического дискурса подобны социальным отношениям, обусловливающим производство социологического знания.

Практическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что его методы и результаты могут быть использованы широким спектром социальных наук (философией и лингвистикой, социологией науки, литературы, массовых коммуникаций и т. п.). Кроме того, разработанные нами методы исследования дискурса могут быть применены в политологии, маркетинге, социальных технологиях и политическом анализе как инструмент изучения дискурса. Наконец, результаты могут быть использованы в преподавательской практике в спецкурсах по современной социологии науки, а также по истории социологии в России.

Апробация работы. Диссертация была выполнена под двойным руководством — Центра анализа социального и социализации Университета Париж-VIII и Сектора структурно-генетического социоанализа Института социологии РАН — в рамках международного проекта «Эксперты и кон-

4 Под «капиталом» здесь понимается специфическая конфигурация активных свойств, объясняющих власть и влияние социолога в поле социальной науки См.: Bourdieu Р. La Distinction. Critique sociale du jugement Paris: Les Editions de Minuit, 1979. P. 119 sq.

струирование публичной политики», а также научно-исследовательского проекта Сектора структурно-генетического социоанализа Института социологии РАН «Трансформация структуры социологического дискурса в современной России».

Диссертация прошла обсуждение на расширенном заседании Сектора структурно-генетического социоанализа Института социологии РАН.

Основные положения диссертации были изложены в серии публикаций на русском и французском языках. Результаты исследования также представлялись на семинарах и конференциях: на научной конференции «Ломоносовские чтения-99» (Москва, МГУ, 1999); на международных семинарах «Эксперты и конструирование публичной политики» (Paris, IRESCO-CNRS; 2002, 2003); на семинаре Франко-российского центра при ИНИОН РАН в ноябре 2004 года.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, содержащих результаты исследования, заключения, приложения и библиографии (185 наименований).

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении диссертации обосновывается актуальность проблемы, анализируется степень разработанности этой области исследований, формулируются цели и задачи работы, определяются объект и предмет, а также раскрывается научная новизна предлагаемого подхода, его теоретическое и практическое значение.

В первой главе «Теоретические проблемы изучения структуры социологического дискурса» излагается анализ проблем, связанных с социологическим исследованием дискурса, а также вводятся основные понятия, использовавшиеся в данном исследовании.

В первом параграфе I главы «Проблема исследования научной продукции в социологии науки» дается обзор основных социологических подходов к анализу науки: социологии знания К. Мангейма и М. Шелера, парадигмального подхода Т. Куна, институционального подхода Р. Мертона и его последователей, «сильной программы» Д. Блура, этнографического подхода к исследованию науки Б. Латура и К. Кнорр-Цетины, теории научного поля П. Бурдьё. Детально излагаются взгляды П. Бурдьё, поскольку этот аспект теории еще довольно мало известен в отечественной социологии, и потому что генетический структурализм служил концептуальной основой настоящего исследования.

Во втором параграфе I главы «Социологическая модель дискурса» излагается понимание дискурса в лингвистике и предлагается социологический подход к дискурсу как целостной системе социологических суждений, взятой в совокупности с условиями производства этих суждений. Дискурс, рассматриваемый социологически — это строй научной речи, понимаемый как специфическое социологическое описание, обсуждение и структурирование материала, опосредствованное употреблением

как специальных понятий, так и терминов обыденного языка.

Поскольку в социологии дискурс понимается не только как суждения, но и как условия производства суждений, постольку он выступает не как привилегированное средство познания и репрезентации истины, а в качестве средства выражения, производимого полем социальной науки. Социологический дискурс выражает не только исследуемое социологами положение дел в социальной действительности, но и совокупность социальных отношений, обуславливающих субъектов, производящих данный

5

дискурс .

Такое понимание дискурса позволяет вести исследование сразу на двух уровнях: и на уровне суждений, и на уровне социальных отношений, обусловливающих производство этих суждений. В плане изучения суждений, из которых складывается социологический дискурс, важными оказываются понятия «социологическое различие» и «смысловая схема». Для анализа социальных условий социологического дискурса привлекаются такие понятия как «активные свойства агентов» (значимые в научном поле социальные характеристики социологов) и «капиталы».

Дискурс дан в тексте как специфическая конфигурация суждений, утверждающих наличие или отсутствие какого-либо положения дел в социальной действительности. По определению, смысл каждого определяется посредством его связи с другими суждениями. Иными словами, существующие между суждениями отношения представляют собой ни что иное как смыслы. Отсюда, чтобы изучить социологические смыслы, необходимо обратиться к исследованию смысловых отношений социологического дискурса.

В качестве элементарного смыслового отношения, обусловливающего смысл социологического суждения, рассматривается «социологиче-

5 Ср.: АжежК. Человек говорящий. Вклад лингвистики в гуманитарные науки. М. Едиториал УРСС, 2003. С. 142.

ское различие». История науки показывает, что переход к пониманию объекта сквозь призму различий оказался очень продуктивным для многих гуманитарных наук: от лингвистики до психологии. Социологическое различие отражает смысловую определенность «лексемы» (т. е. целостного ансамбля суждений— «смыслового блока» или смысловой единицы дискурса)6. В собственном значении, социологическое различие— это реализующееся в дискурсе смысловое отношение, в котором одна группа суждений коррелирует с другой группой суждений.

На практике различия функционируют как связные смысловые «кластеры», выступающие в качестве основы классификации феноменов социального мира. Такие кластеры различий называются «смысловыми схемами»7. Поэтому различия, выделенные из социологических текстов, можно статистически объединить в смысловые схемы— субъективные условия и предпосылки производства изученных социологических суждений.

Социологический дискурс, будучи неразрывной связью суждений и условий их производства, подразумевает создающего его социолога (в силу чего мы можем говорить о «дискурсе Л.Г. Ионина» или «дискурсе М.Н. Руткевича»). При этом социологический дискурс в качестве эмпирического предмета исследования выступает в роли своеобразной индивидуальной реализации интерсубъективного кода8. Хотя данный код принадлежит надындивидуальному языку социальной науки, его осуществление в каждом индивидуальном дискурсе несет на себе отпечатки усвоения и присвоения его автором, т. е. в конечном итоге — «следы» позиции агента в поле социологии. Для каждого отдельного текста характерен свой спе-

6 См.: Барт Р. S/Z/ Пер. с франц. М.: Ad Marginem, 1994. С. 24-25: Москальчук Г.Г. Структура текста как синергетический процесс. М.: УРСС, 2003. С. 59-60.

7 Подробнее см.: Качанов ЮЛ. Социология социологии: Антитезисы. М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 2001.

8 Макаров МЛ. Основы теории дискурса. М.: Гнозис, 2003.

цифический способ объективации социальной действительности, т. е. свои идеальные средства, благодаря которым сингулярные (личностные) представления социолога приобретают регулярное (интерсубъективное и социальное) научное значение. Это означает, что социологические различия (и смысловые схемы, построенные на их основе), должны иметь неравномерное распределение. Аналогичным образом, активные свойства агентов, т. е. свойства, придающие им власть и влияние в поле социологии, тоже неравномерно распределены между авторами социологами.

Опираясь на данное выше определение дискурса как системы социологических суждений, взятой в совокупности с условиями их производства, в дискурсе можно выделить два аспекта: смысловой и социальный. Их можно реконструировать как два вида структур, обратившись, с одной стороны, к анализу социологических различий и смысловых схем, а с другой, — активных свойств и капиталов агентов. Именно анализ этих структур позволяет объективировать строение социологического дискурса.

В третьем параграфе I главы «Социальная и смысловая структуры социологического дискурса» дается определение понятия структуры, раскрываются понятия смысловой и социальной структур социологического дискурса.

Под структурой обычно понимают «неявные, скрытые от непосредственного наблюдения, однако выявляемые, относительно автономные от субъективных интенций во всех без исключения областях социальной жизни надындивидуальные социальные и психологические устройства, детерминирующие как непосредственный индивидуальный опыт, так и совокупную социальную практику людей. Предполагается, что структуры не только надындивидуальны, но и первичны по отношению к сознанию и

деятельности»9. Смысловая структура социологического дискурса представляет собой совокупность смысловых отношений, понимаемых как условия и предпосылки производства социологических суждений. Она может быть реконструирована на основе анализа социологических различий и смысловых схем, дедуцированных из текстов. В свою очередь, социальная структура социологического дискурса— это ансамбль социальных отношений, выступающих условиями и предпосылками производства данного дискурса. Она может быть построена на основе социальных характеристик авторов, производящих социологический дискурс.

Отметим особо, что понятие социальной структуры социологического дискурса, используемое в этой работе, не совпадает с принятым в теории социальной стратификации, когда под структурой понимают совокупность групп, социальную дифференциацию, стили жизни и т. п. Нас интересуют не все возможные социальные условия существования социологии, но лишь те, что имеют значение в рамках производства социологического дискурса.

Вторая глава «Эмпирическое исследование социальной и смысловой структур социологического дискурса» представляет результаты проведенного эмпирического исследования.

В первом параграфе II главы «Эмпирическое конструирование смысловой структуры социологического дискурса» излагается процедура исследования социологических суждений с помощью метода социологических различий, а также способ конструирования смысловых схем на основе полученных различий. Всего было проанализировано 99 статей. Это анализ позволил выявить 137 социологических различий и 17 смысловых схем, краткое описание которых приведено в «Перечне смысловых схем социологического дискурса». Затем, на основе выделенных различий, бы-

9 Девятко И.Ф. Социологические теории деятельности и практической рациональности. М.: Аванти Плюс, 2003. С. 65.

ла сконструирована смысловая структура социологического дискурса, понимая как эмпирическая функция распределения этих различий.

Во втором параграфе II главы «Эмпирическое конструирование социальной структуры социологического дискурса» излагаются результаты исследования 35 активных свойств авторов статей, измеренных с помощью просопографического метода. На основе активных свойств агентов была сконструирована социальная структура социологического дискурса как эмпирическая функция распределения этих активных свойств.

Одновременно было проведено многомерное шкалирование полученных социальных характеристик, которое показало, что социальное пространство социологического дискурса может быть объяснено с помощью двух факторов, названных нами научным и административным капиталами (см. Рис. 1 «Авторы в пространстве капиталов»). Как показывают результаты, в отечественной социологии не сложились две автономные иерархии10, поскольку обладатели значительной административной власти наделены и большим научным признанием. Распределение капиталов указывает на то, что научный капитал (признание со стороны компетентных коллег) является более редким ресурсом в поле, чем административный капитал (возможность контролировать институты социологического производства).

Совместный статистический анализ распределения агентов в пространстве социальных характеристик и в пространстве смысловых схем показал, что существует определенная функциональная зависимость между вероятностью встретить в статье фиксированную смысловую схему и обнаружить у автора данной статьи определенные социальные характеристики. Это означает, что, конструируя социальную структуру социологи-

10 Например, исследование французского университетского пространства, проведенное П. Бурдьё, показало наличие в нем двух принципов, структурирующих это пространство. См.: Bourdieu Р. Homo academicus. Paris: Eds de Minuit, 1984.

ческого дискурса, мы тем самым получаем возможность определять вероятности тех или иных смысловых событий в этом дискурсе (см. Рис. 2).

В третьем параграфе II главы «Структурный изоморфизм социологического дискурса» проводится совместный анализ смысловой структуры дискурса (эмпирической функции распределения различий) и социальной структуры дискурса (эмпирической функции распределения активных свойств агентов) и доказывается, что эти две структуры находятся в отношении изоморфизма. С помощью статистического теста Смирнова было установлено, что распределение вероятностных расстояний между социологическими различиями в пространстве статей и распределение вероятностных расстояний между социологами в пространстве их социальных характеристик извлечены из одной выборки. Полученный изоморфизм указывает на то, что социологический дискурс есть по преимуществу социальный феномен. Это опредмеченные коллективные социологические практики агентов, интегрированных в производство «социологических знаний», которые общественно признаются в качестве научных11.

11 Ср Мангейм К. Идеология и утопия // Мангейм К. Диагноз нашего времени: Пер. с нем и англ. М.: Юрист, 1994. С. 220-221.

Перечень смысловых схем социологического дискурса Схема 1: «форма собственности» обусловливает производство суждений, выражавших отношения по поводу обладания объектами и контроля над ними. Это суждения об отношениях государства и предпринимателей, а также между государственной и частной собственностью (доля схемы — 3,4%).

Схема 2: «интересы» задает суждения о направленности действий индивидов и групп (индивидуальной, групповой, общей) и об уровне согласованности интересов различных групп (доля схемы — 0,9%). Схема 3: «компетенция» обуславливает суждения, выражающие отношения между профессиональной иерархией (и местом агента в ней) и индивидуальными ресурсами агента. Это суждения, связанные с проблемами карьерного роста (знания и навыки, социальный капитал) или положением агентов на рынке труда (доля схемы — 0,9%). Схема 4: «гендер» обусловливает суждения либо описывающие эмпирические исследования, где признак пола выступал как показатель, дифференцировавший выборку, либо выражающие тендерные отношения в узком смысле (доля схемы — 2,8%).

Схема 5: «Восток/Запад» определяет суждения, сравнивающие (по различным основаниям) или противопоставляющие «развитые страны», «мировое сообщество» и Россию как «азиатскую державу», переживающую «переходный период». Она часто служила основанием классификации, в которой субъекту суждения (в зависимости от того, к какому полюсу он был отнесен) атрибутировались позитивные или негативные свойства (доля схемы — 7,0%).

Схема 6: «формальный/неформальный» задает суждения, описывающие уровень организации и/или институционализации практик (доля схемы —1,5%).

Схема 7: «социология/другие науки» служит основанием производства суждений, описывающих как внешние границы социологии по сравнению с философией, экономикой и т. п., так и ее внутренние деления (теория/эмпирия, общая/отраслевые социологии и т. п.) (доля схемы — 4,0%).

Схема 8: «центр/периферия» обуславливает суждения, выражающие отношения господства/подчинения через пространственное деление (доля схемы — 2,6%).

Схема 9: «социальная структура» задает суждения, выражающие

многообразные основания социальной дифференциации (доля схемы — 6,80%).

Схема 10: «силовые структуры» выступает условием производства суждений, описывающих отношения

«государство»/«население»/«силовые структуры». Хотя под последними подразумевались, в том числе, милиция и спецслужбы, выделение этой схемы в качестве самостоятельной обусловлено подборками статей по военной социологии, публиковавшимися в 1996 году (доля схемы — 7,0%).

Схема 11: «социальный порядок» обусловливает суждения, определяющие социальный порядок с помощью универсальных различий (сложный/простой, естественный/искусственный,

всеобщий/единичный и т. п.) (доля схемы — 6,9%). Схема 12: «легитимность» служит основанием производства суждений, артикулирующих разнообразные аспекты проблемы легитимации и делегитимации, столь актуальные для России середины 90-х годов (доля схемы—19,50%).

Схема 13: «коммунизм/демократия» соотносит два политических идеала. Она проявлялась в суждениях о политических конфликтах, противопоставляющих «правых» и «левых», а также стороны «электорального треугольника» «националисты»— «коммунисты» — «демократы» (доля схемы — 5,80%).

Схема 14: «гражданское общество/государство» обусловливает суждения об отношениях основных структур демократического общества (доля схемы — 6,0%).

Схема 15: «наука/государство» обуславливает суждения, описывающие отношения науки и государства как социальных институтов эпохи системного кризиса науки (доля схемы — 8,10%).

Схема 16: «элита/масса» задает суждения, выражающие отношения социального неравенства (доля схемы — 6,40%).

Схема 17: «советский/постсоветский» обусловливает суждения, описывающие трансформацию России как динамику перехода от одного состояния («советского») к другому («постсоветскому»). Она учреждает историческую границу совокупности предметов, которые исследует российская социология (доля схемы — 10,40%).

Рис 2 Вероятность появления в статье смысловой схемы "советский/постсоветский" как функция распределения активных свойств авторов (линией обозначена аппроксимация по обобщенному методу наименьших квадратов)

Сам факт изоморфизма не означает, что социальная структура есть причина смысловой. Изоморфизм в данном случае сводится к следующему: гели социальная структура конституируется определенным ансамблем отношений, то это верно и для смысловой структуры. Следовательно, говоря о социологическом объяснении смысловой структуры через социальную, в конечном счете утверждается лишь то, что обе они порождаются одной и той же системой отношений, которую можно интерпретировать как «научное производство» или «поле социальной науки». Если в качестве основания изоморфизма выбирается социальная, а не смысловая структура дискурса, то с одной стороны, есть своего рода дань социологической традиции, а, с другой, — стремление использовать в качестве базиса сравнения более ус-«инерционное», менее «субъективное» и легче явление.

Социальную структуру социологического дискурса, изоморфную его смы-структуре, можно интерпретировать как «модель» последней. Раскрытие того обстоятельства, что смысловая структура социологиче-дискурса— это не автономное выражение «научного разума», а об-которая в своей специфической форме активно воспроизводит разли-обусловленные производством социологических знаний как системой ;оциальных структур, и составляет один из главных результатов нашего ис-Именно такое представление выступает предпосылкой как эпи-так и практического разрешения проблемы социологиче-дискурса, состоящей в понимании его действительных оснований: и и внешних.

Установление изоморфизма смысловой и социальной структур социо-дискурса означает, что и смысловая и социальная структура уч-эеждаются одними и теми же отношениями. Отсюда следует, что социологи-дискурс есть продукт социологического производства, включенный в производство в качестве его необходимого момента. Экспериментально !Оказав факт изоморфизма социальной и смысловой структур своего дискур-

са, социология объясняет себя с помощью своего собственного метода.

В заключении подводятся итоги проведенного исследования, излагается значение факта установления изоморфизма социальных и смысловых структур для понимания природы социологического знания и условий его производства. В работе также намечаются пути дальнейшего развития предложенного подхода и возможности его использования в других социологических исследованиях.

По теме диссертации были опубликованы следующие работы:

1. Маркова Ю.В. Социология и легитимация представлений о современном российском государстве//Социологические опыты (Сборник научных статей аспирантов Института социологии РАН)— М: Институт социологии РАН, 2001. 0,5 п. л.

2. Маркова Ю.В. Социологические различия и практические схемы социологов: опыт эмпирического изучения// 4M (Математические методы, методология и модели). 2003. №16.0,8 п. л. (в соавторстве).

3. Markova Ioulia, «Peres fondateurs» de la sociologie sovietique// Regards sur l'Est. 2002. №31.0,5 п. л.

\ -22 ФЕ9 2005 1 996

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата социологических наук Маркова, Юлия Владимировна

Введение

Глава 1. Теоретические проблемы изучения структуры социологического дискурса

§ I. Проблема исследования научной продукции в социологии науки

§ 2. Социологическая модель дискурса.

§ 3. Социальная и смысловая структуры социологиче- . ского дискурса.

Глава 2. Эмпирическое исследование социальной и смысловой структур социологического дискурса: на примере журнала «Социологические исследования»

§ 1. Эмпирическое конструирование смысловой структуры социологического дискурса.

§ 2. Эмпирическое конструирование социальной структуры социологического дискурса.

§ 3. Структурный изоморфизм социологического дискурса

Введение диссертации2005 год, автореферат по социологии, Маркова, Юлия Владимировна

Современная Россия переживает период бурных интенсивных политических и экономических трансформаций, затрагивающих все области социальной жизни. Это не могло не отразиться на состоянии различных видов символического производства, в том числе и социологии. Для российской социологии 90-х характерно быстрое развитие социологических институтов, формирование новых исследовательских областей. Существенным для российской социологии является то, что, наряду с фундаментальными исследованиями, получили бурное развитие и прикладные, связанные с изучением различных рынков, управленческим и политическим консультированием, опросами общественного мнения, изучением массовых коммуникаций. В 90-е годы появляется целая серия новых периодических профессиональных изданий, значительно расширивших горизонты социологических публикаций.

Другим важным направлением развития отечественной социологии в 90-е годы является становление полноценного социологического образования и ее окончательная институционализация как научной дисциплины. Почти во всех университетах страны были созданы факультеты, кафедры, исследовательские лаборатории. Современные социологи получают образование не только в России, но и за рубежом, в ведущих мировых университетах. В принципе, институционализация социологии открыла для профессиональных социологов массу новых возможностей в самых разных фундаментальных и прикладных областях научной деятельности.

На фоне такого бурного развития дисциплины, когда открываются новые исследовательские области и интенсивный научный обмен способствует активному импорту новых концепций и подходов, язык социологической науки претерпевает быстрые и существенные трансформации. В этих условиях важным моментом является постоянная саморефлексия дисциплины, можно сказать, «самомониторинг» того, что происходит в социологии. Специфика социологии позволяет ей взять в качестве объекта исследования свое собственное функционирование и благодаря своему методу лучше понять открывающиеся возможности. Это можно назвать эпистемологической привилегией социологии. Как замечает П. Бурдьё, такой анализ дает возможность ученым «лучше понять социальные механизмы, направляющие научную практику, и стать "хозяевами и владельцами" не только "природы", согласно старой картезианской максиме, но, что не менее трудно, социального мира, в котором производится знание о природе» [131, р. 8].

В социологии науки принято выделять два конкурирующих направления, по-разному определяющих основания развития научного знания. В первом случае в качестве таких причин рассматриваются исключительно интелектуальные или логические факторы (эта позиция получила название интернализма), во втором — экономические, политические, культурные и т. п. (эту позицию принято называть экстернализмом).

Первая точка зрения (Р. Карнап, А. Койре, К. Поппер, Б. Рассел, и др.) тесно связана с классическими представлениями о науке, когда идеалом знания выступали математика и логика, знание которых предельно абстрактно и формально, а потому не подлежит объяснению через какие-либо вненаучные факторы. Вторая точка зрения (И. Лакатос, Р. Мертон, М. Поланьи, П. Фейерабенд, и др.) более поздняя и возникает в связи с критикой научного универсализма. Наука больше не полагается исключительно рациональным знанием. Оказывается, что в действиях ученых большую роль играют бессознательные навыки, пристрастия, связанные с их научными позициями и т. п. То есть внешние, внетеоретические факторы оказывают не меньшее влияние на науку, чем собственно лога-чески е.

В этом споре интерналисты обвиняют экстерналистов в том, что последние оставляют без внимания собственно содержание научного знания, его имманентность и автономность по отношению к внешним условиям. В свою очередь экстерналисты говорят, что интерналисты упускают из виду мотивы и цели научной деятельности, применение и распространение научного знания, заинтересованность тех или иных социальных групп в его развитии. В результате складывается два типа исследований, которые мало соприкасаются друг с другом: интерналисты изучают продукты научного производства, а экстерналисты — производителей (научные институты и коллективы).

Применительно к научному знанию, которое одновременно и автономно по отношению к производящим его ученым, и зависимо от них, существование деления интернализм/экстернализм является искусственным и отражает скорее историю самой социологии науки, нежели природу изучаемого объекта. Среди многих направлений, занимающихся исследованием науки, можно выделить синтетическую позицию, которая пытается интегрировать и гармонично совместить оба описанных выше подхода. Такими свойствами обладает концепция поля науки, разработанная П. Бурдьё. Его точка зрения состоит в том, что наука есть особый социальный мир по производству универсального знания1. Его позиция заключается в том, что поле науки есть особый социальный мир по производству универсального знания. Это мир так устроен (взаимный контроль конкурентов, длительное обучение, накопление навыков,

1 «Боле науки как система объективных отношений между достигнутыми (в предшествующей борьбе") позициями является местом конкурентной борьбы (т. е. пространством игры), специфической ставкой в которой является монополия на научный авторитет, определяемый как техническая способность и — одновременно — как социальная власть, или . монополия на научную компетенцию, понимаемую как социально признанная за определенным индивидом способность легитимно (т. е. полномочно и авторитетно) говорить и действовать от имени науки» [17, с. 16] эксперимент, математическая формализация и др.), что ему удается перевести случайные и частичные действия отдельных агентов в универсальные и воспроизводимые научные продукты (законы, формулы, аппараты и др.). Эта концепция вполне применима к анализу современной отечественной социологии.

Актуальность темы исследования обусловлена потребностью отечественной социологии в саморефлексии, в обращении ее метода исследования на себя, поскольку это выступает необходимым условием повышения эффективности социального познания. Изучение современного российского социологического дискурса вносит дополнительную рефлективность в понимание состояния и развития отечественной социальной науки, позволяя увидеть ее в новой перспективе.

Объектом диссертационного исследования служит социологический дискурс, понимаемый как целостная система социологических суждений, взятых вместе с социальными условиями их производства. Более конкретно, речь идет о социологическом дискурсе, реализованном в публикациях статьи журнала «Социологические исследования» за 1996 год. Предмет исследования — социальная и смысловая структуры социологического дискурса, т. е. социальные и смысловые условия, структурирующие содержание современного российского социологического дискурса.

В ходе работы была выдвинута гипотеза о существовании специфического отношения (изоморфизма) между содержанием социологического дискурса и социальными характеристиками авторов, производящих этот дискурс.

Целью диссертационной работы является изучение отношений между смысловым и социальным аспектами современного российского социологического дискурса. Для достижения поставленной был выдвинут ряд задач:

1) Построить социологическую модель дискурса, позволяющую одновременно исследовать две его взаимосвязанных структуры: смысловую и социальную.

2) Статистически проанализировать социологические тексты, формирующие актуальный российский социологический дискурс (на примере журнала «Социологические исследования» за 1996 год).

3) Определить отношения между социологами в пространстве их социальных характеристик.

4) Выявить формы капиталов, определяющие распределение социальных характеристик социологов в поле социологии.

5) Раскрыть специфику отношений (изоморфизм) между смысловым и социальным аспектами современного российского социологического дискурса.

Степень разработанности проблемы. В изучении дискурса накоплен большой теоретический и эмпирический материал, который может служить адекватной основой для формирования собственно социологического подхода к изучению этого явления. Дискурс является объектом изучения целого ряда гуманитарных дисциплин — философии, лингвистики, филологии, политологии, социологии и др. Нелегко перечислить все дисциплины и направления, которые способствовали исследованию этого вопроса. Наибольший вклад в эмпирическое изучение дискурса внесла лингвистика и смежные с ней области. Для нашего анализа большое значение представляют работы, относящиеся к лингвистике текста. Значительный вклад в изучение проблем теории текста внесли работы Р. де Вогранда, Т. ван Дейка, В. Дресслера, 3. Шмидта и др. Среди российских ученых следует отметить исследования Н.Д. Арутюновой, В.А. Звегинцева, З.Я. Тураевой. Проблемы когнитивной лингвистики рассматриваются в работах Т. ван Дейка, Дж. Лакоффа, и др. Для этого направления важны такие понятия как «репрезентация», «фрейм», «ге-штальт», «когнитивная структура». Анализу проблем социальной лингвистики посвящены работы Р.Т. Белла, В.И. Карасика, Ю.Н. Караулова, У. Лабова, А.Д. Швейцера и др. Что касается работ по психолингвистике, то следует отметить исследования A.A. Леонтьева и P.JL Солсо. В свете изучения дискурса стоит обязательно упомянуть дискурс-анализ, предложенный 3. Харрисом, для которого анализ дискурса выступал как метод анализа связанной речи или письма. В этом же направлении работал Д. Шиффрин. Такие дисциплины как этнометодология и конверсаци-онный анализ занимаются изучением повседневной речи. Это, например, работы Э. Гофмана, X. Сакса и др. В связи с указанными проблемами стоит еще упомянуть работы таких отечественных исследователей как Ю.С. Степанов, М.П. Сусов и др.

Среди работ, которые оказались важными для нашего исследования, стоит указать на исследования представителей французской школы анализа дискурса: Ж. Гийому, Д. Мальдиье, П. Серио и др. Не менее важную роль для нашего исследования сыграли философские работы Х.-Г. Гадамера и П. Рикёра, а также анализ языка и письма в структуралистской и постструктуралистской перспективе. Здесь надо упомянуть работы Р. Барта, Ж. Делёза, Ю. Кристевой, Ц. Тодорова, У. Эко и др. Примером содержательного анализа дискурса для нас служили работы М. Фуко и его понятие «эпистема». В плане изучаемых нами проблем необходимо обязательно указать на «деконструкцию» Ж. Деррида.

Понятие «изоморфизм» встречается уже в работах Э. Дюркгейма и М. Мосса, посвященных исследованию коллективных представлений. Они понимали изоморфизм как соответствие между коллективными представлениями и социальной формой организации группы. Э. Дюрк-гейм и М. Мосс считали, что понятия, составляющие системы классификации, «организованы согласно модели, которая дана обществом» [32, с. 29], и что между социальной и логической системами существует тесная связь. Сходное понимание отношения между представлениями и социальной организацией группы можно найти у К. Леви-Строса. В психологии к понятию изоморфизма обращались К. Левин и Ж. Пиаже. В лингвистике можно назвать Э. Сепира и Б. Уорфа, указывавших на существование изоморфизма между языком и культурными фактами. В современной социологии понятие изоморфизма можно найти в работах последователей институционалистского подхода в исследовании организаций (П. Димаджио, Дж. Мейер, У. Пуэлл, Б. Рован). Представители институционального подхода обращаются к исследованию проблем эффективности организаций, к которым неприменимы рыночные критерии.

Необходимо отметить, что диссертационная работа при определении изоморфизма следует линии, намеченной Э. Дюркгеймом и М. Моссом, а также К. Леви-Стросом. Особенность настоящего исследования состоит в том, что делается попытка статистически проверить гипотезу о существовании изоморфизма между смысловой структурой социологического дискурса и социальными характеристиками его агентов.

Научная новизна диссертационной работы состоит в следующем:

1) Построена социологическая модель российского социологического дискурса, охватывающая как смысловой, так и социальный аспекты.

2) Предложен метод изучения смыслов социологического дискурса, позволяющий перевести социологическое исследование дискурса с уровня контент-анализа на уровень изучения смысловых отношений, определяющих содержание социологических текстов. При этом в отличии от традиционных герменевтических методов, не допускающих формализацию и обобщение, сохраняется возможность использования статистической обработки полученных результатов.

3) Выявлены основные смыслы, циркулирующие в современном социологическом дискурсе.

4) Впервые в отечественной социологии, с помощью статистического анализа социальных характеристик авторов, изучен социальный аспект российского социологического дискурса.

5) Впервые эмпирически установлен факт изоморфизма между смысловым и социальным аспектами социологического дискурса.

Теоретико-методологические основы диссертации

Теоретическими основами исследования является генетический структурализм П. Бурдьё, отдельные положения феноменологической социологии А. Шютца и некоторые аспекты постструктуралистской методологии Ж. Делёза.

Методы сбора социологической информации включали семантический анализ социологических текстов, просопографический анализ2 активных свойств группы авторов-социологов. Эмпирическая часть диссертационной работы выполнена с использованием разработанного автором метода конструирования социологических различий, а также методов статистической обработки данных.

Эмпирическую базу диссертации составили результаты семантического анализа статей, опубликованных в журнале «Социологические исследования» за 1996 год. Помимо этого был собран массив данных по социальным характеристикам авторов этих текстов на основе печатных и электронных биографических справочников, интервью (как проведенных автором, так и опубликованных другими), и других доступных источников информации.

Основные положения, выносимые на защиту:

1) Смысловой аспект социологического дискурса может быть представлен социологически как совокупность устойчивых смысловых отношений, обусловливающих смыслы данного дискурса. Проявления этих смысловых отношений можно измерить как социологические различия, а саму смысловую структуру — статистически проанализировать как эмпирическую функцию распределения данных различий.

2) Социальный аспект социологического дискурса можно исследовать

2 Просопография (от греч. проаилгоу — лицо, личность и 7рац>ь) — писать, письменно сообщать) — общий метод гуманитарных наук, с помощью которого изучаются биографии членов определенной социальной группы, чаще всего, социальных и политических элит. В более широком смысле означает массовое исследование биографий, своего рода «коллективная биография» группы. как совокупность устойчивых социальных отношений, обусловливающих его производство. Настоящие отношения проявляются как распределение «активных свойств» авторов дискурса, т. е. таких социальных характеристик авторов, которые придают им научную власть и влияние в поле социологии (ученая степень, административные посты, публикации в журналах, количество монографий и т. п.).

3) Смысловой аспект проанализированного в диссертационном исследовании социологического дискурса выражается в 17 смысловых схемах (обобщенных базовых смыслах). Эти смысловые схемы представляют собой кластеры 137 социологических различий, полученные с помощью многомерной статистики. Настоящие смысловые схемы являются необходимыми субъективными условиями и предпосылками изученных нами социологических суждений. В их число входят: «Восток/Запад», «советский/постсоветский», «коммунизм/демократия», «наука/государство» и др. (подробнее см. Таблицу «Смысловые схемы и обобщенные различия» во второй главе).

4) Распределение социальных характеристик авторов структурировано двумя видами «капиталов»3: научным и административным. В диссертационной работе научный и административный капиталы были выделены в результате статистической процедуры понижения размерности исходного многомерного пространства активных свойств как факторы, объясняющие различия между авторами.

5) Существует изоморфизм между смысловой и социальной структурами современного российского социологического дискурса. Это означает, что и смысловая и социальная стороны социологического дискурса устанавливаются отношениями одного типа. Иными словами, смысловые отношения социологического дискурса подобны социальным отношениям, обусловливающих производство социологического знания. а Под «капиталом» здесь понимается специфическая конфигурации активных свойств, объясняющих власть и влияние социолога в поле социальной науки [126, р. 119]

Практическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что его методы и результаты могут быть использованы широким спектром социальных наук (философией и лингвистикой, социологией науки, литературы, массовых коммуникаций и т. п.). Кроме того, разработанные нами методы исследования дискурса могут быть применены в политологии, маркетинге, социальных технологиях и политическом анализе как инструмент изучения дискурса. Наконец, результаты могут быть использованы в преподавательской практике в спецкурсах по современной социологии науки, а также по истории социологии в России.

Апробация работы. Диссертация была выполнена под двойным руководством — Центра анализа социального и социализации Университета Париж-VIII и Сектора структурно-генетического социоанализа Института социологии РАН — в рамках международного проекта «Эксперты и конструирование публичной политики», а также научно-исследовательского проекта Сектора структурно-генетического социоанализа Института социологии РАН «Трансформация структуры социологического дискурса в современной России».

Диссертация прошла обсуждение на расширенном заседании Сектора структурно-генетического социоанализа Института социологии РАН.

Основные положения диссертации изложены в серии публикаций на русском и французском языках. Результаты исследования также представлялись на семинарах и научных конференциях: на научной конференции «Ломоносовские чтения-99» (Москва, МГУ, 1999); на международных семинарах «Эксперты и конструирование публичной политики» (Paris, IRESCO-CNRS; 2002, 2003); на семинаре Франко-российского центра при ИНИОН РАН в ноябре 2004 года.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, содержащих результаты исследования, заключения, приложения и библиографии (185 наименований).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Социальная и смысловая структура современного российского социологического дискурса"

Проведенный нами анализ различных социологических подходов к исследованию науки показал, что многочисленные теории, рассматри ваюЕцие научную продукцию склоняются к одному из способов иссле дования: либо объектом внимания становится сама научная продукция (теории, понятия, методы), либо социальные институты и агенты, инте грированные в них. Однако дискурсивная практика науки есть продукт двойного структурирования: смыслового (распределения условий произ водства смыслов) и социального (распределения условий производства агентов научного дискурса). Отсюда возникает важная социологическая проблема изучения научного дискурса как двойственного продукта, для объяснения которого необходимо одновременное изучение как плана со держания, так и плана социальных условий его производства. Цель nanie-

го исследования состояла в том, чтобы схватить в понятиях и перевести в конкретные исследовательские практики эту значимую характеристику научного дискурса.Для решения данной проблемы в ходе исследования была разработа на социологическая модель научного дискурса. Мы задействовали ряд понятий генетического структурализма (поле, капитал, позиция и др.), феноменологической социологии (смысл, схема), структурной лингвисти ки (смысловая единица, различие), методологии социологического иссле дования (операционализация, вероятностное расстояние и др.). В резуль тате была сконструирована вероятностная модель социологического дис курса. Ее суть состоит в следующем. Социологический дискурс рассмат ф ривается как целостная совокупность суждений о социальной действи 116 тельности, взятых вместе с социальными условиями их производства.Совокупность социологических суждений (понимаемых как опредмечен ные практики) обусловлена неравномерным распределением смысловых схем. Эти смысловые схемы операционалнзировались как эмпирические функции распределения обобщенных смыслов, обнаруженных в социо логических суждениях. Социальные условия социологического дискурса операционализировались как эмпирические функции распределения ак тивных свойств социологов — производителей данного дискурса. Эмпи рическая функция распределения обобщенных смыслов и эмпирическая функция распределения активных свойств эБторов-социологов объекти вируют смысловую и социальную структуры социологического дискур са. Статистическое сопоставление двух этих структур позволяет сделать вывод, что они находятся в отношении изоморфизма.Указанная концептуальная модель была реализована нами в эмпири ческом исследовании корпуса статей, опубликованных в журнале «Со циологические исследования» за 1996 год. В ходе работы была разрабо тана и апробирована новая методика анализа текстов на основе выде ления различий. Методика представляет собой многоуровневую систему операций над смыслами, в результате которой дискурс отображался мат рицей относительных частот, выражающей распределение его основных смыслов. Затем эта матрица исследовалась с помощью различных стати стических методов с целью выявления структурных закономерностей.Разработанный нами метод анализа дискурса может быть применен в самых разных областях социологии, как в прикладных, так и фундамен тальных исследованиях. Важным свойством метода является то, что с его помощью — в отличие от гаироко распространенных сегодня методов дискурсивного анализа — 1ЮСледование проводится на уровне смыслов, а не лексики. В то же время, в отличие от герменевтических методов анали за текста, сохраняется возможность статн:стической обработки данных.Это можно было бы назвать полуавтоматическим методом работы с тек 11 т стовыми данными: на первом этапе обработка информации производится самим исследователем, а на втором — возможно применение формали зованных математических методов. Еще один положительное свойство предлагаемого метода состоит в том, что в данном случае исследователь рефлективно конструирует свой предмет. К ограничениям метода следу ет отнести то, что для работы с ним необходимо хорошее знание объекта исследования и довольно высокий уровень компетенции. Также его при менимость ограничивается тем, что этот метод сложно автоматизировать полностью, поскольку анализ ведется на уровне смыслов, а не лексики.В результате проведенного исследования современного россрхйского социологического дискурса (представленного в журнале «Социологиче ские исследования» за 1996 год) мы вычленили 137 обобщенных смыслов.Эти смыслы послужили основой для построения смысловой структуры социологического дискурса (т. е. эмпирической функции распределения

смыслов). Как следует из полученных данных, смыслы, циркулирующие в социологическом дискурсе, имеют разные эмпирические функции рас пределения, причем одни из них близки друг к другу, а другие, наобо рот — значительно отстоят друг от друга. Расстояния между эмпириче скими функциями распределения смыслов могут служить показателем близости или сходства смыслов социологического дискурса.В силу того, что некоторые смыслы социологического дискурса име ют близкие функции распределения, они могут быть агрегированы в ста тистические кластеры. Эти кластеры, в свою очередь, могут быть интер претированы как смысловые схемы, т. е. как предельно общие субъектив ные условия производства суждений социологического дискурса. Всего нами было получено 17 смысловых схем, обусловливающих смыслы со временного российского социологического дискурса.Поскольку социологический дискурс неотделим от социальных усло вий его производства, постольку мы исследовали и социальные характе ристики его авторов-социологов. Исследование социальной стороны со 118 циологического дискурса — один из важных моментов нагаей работы. На ми была предпринята одна из первых в отечественной практике попытка систематического эмпирического изучения профессионального корпуса социологов.Социальная структура социологического дискурса строилась по схе ме, аналогичной той, которая была использована при исследовании смыс ловой структуры социологического дискурса. Для каждой из измерен ных социальных характеристик социологов было построено распреде ление вероятностей. На основании распределений социальных харак теристик социологов была построена матрица вероятностных рассто яний между ними. Исходя из смысла измеренных нами социальных свойств, вероятностное расстояние между социологами в пространстве этих свойств есть показатель различия их научной власти и влияния в социологическом производстве.Исследование социальной структуры социологического дискурса по казало, что агенты социологического производства наделены неравными активными свойствами, хотя эти различия не носят характера социаль ного разрыва. Однако наш эксперимент продемонстрировал, что в оте чественной социальной науке не слишком много агентов, обладаюп];их значительными объемами активных свойств (см. рис. 7). Это указывает на социальную дифференциацию социологии. К этим же выводам при водит нас и кластерный анализ активных свойств агентов (см. рис. 9).Многомерное шкалирование имеюш;ихся данных по активным свойствам агентов позволило определить два фактора, структурируюп];их все про странство признаков. Эти факторы могут быть интерпретированы как административный и научный капиталы. Анализ показал, что в отече ственной социологии нет разрыва между этими двумя основаниями науч ной иерархии: обладатели большого объема научного капитала (капитала признания со стороны компетентных коллег) являются также и держа телями большого объема административного капитала (институционали 119 знрованного признания, даюгцего возможность контролировать научные организации и воспроизводство профессионального корпуса). При этом оказалось, что научный капитал является более редким ресурсом, чем административный.Используя анализ смыслов социологического дискурса и социальных свойств производящих его агентов, мы построили социальную и смыс ловую структуры социологического дискурса. Оказалось, что эти две структуры находятся в отношении изоморфизма, т. е. между ними мож но установить взаимнооднозначное отображение. Факт изоморфизма поз воляет сделать несколько важных, с нашей точки зрения, выводов. Изо морфизм структур означает, что и социальная и смысловая структуры порождаются одним и тем же ансамблем отношений, которые есть со циологическое производство как специфический социальный универсум.Это так же означает, что смысловая структура несмотря на всю ее спе цифику есть «почти такой» же атрибут социологического производства, что и активные свойства агентов. Структурный изоморфизм позволяет преодолеть разрыв между символической и социальной системами со циологического дискурса. Можно сказать, что этот изоморфизм служит «мостом» между различными формами дискурсивной практики отече ственной социологии. Он свидетельствует о том, что социология соци альной науки не может замыкаться ни в границах изучения социальной организации социологии, ни в рамках исследования ее концептуального строения. Две формы дискурсивной практики социологии — социальная и смысловая, две различных области исследования оказались взаимодо полнительными.Изоморфизм социальной и смысловой структур социологического дискурса нарушает их замкнутость и приводит в движение. Оказы вается, что социальные отношения, в рамках которых производят ся/воспроизводятся социальные свойства социологов, действительны и для смыслов социологического дискурса. И, наоборот, смысловые отно 120 шения, выступаюгцие условиями производства/воспроизводства смыслов социологического дискурса, имеют значение и для социальных свойств социологов, придающих им научную власть и влияние. Такая взаимо соотнесенность структур социальных и смысловых различий образуют то, что можно было бы назвать социологическим смыслом отечественно го социологического дискурса. Изоморфизм свидетельствует о том, что изменение социальной структуры социологического дискурса влечет за собой изменение его смысловой структуры, а изменение смысловой струк туры может привести к изменению социальной.

Список научной литературыМаркова, Юлия Владимировна, диссертация по теме "Теория, методология и история социологии"

1. Аоюеою К. Человек говоряп];ий. Вклад лингвистики в гуманитарные науки Пер. с франц. Б. П. Нарумова. М.: Едиториал УРСС, 2003. 304 с.

2. Аристотель. Метафизика Аристотель. Соч. В 4-х т. Т. 1 Под ред. В. Ф. Асмуса.— М.: Мысль, 1976.

3. Арутюнова Н. Д. Язык и мир человека. М.: Языки русской культуры, 1999. 896 с.

4. Варт Р. S/Z Пер. с франц. Г. К. Косикова и В. П. Мурат Под ред. Г. К. Косикова. М.: Ad Marginem, 1994.— 230 с.

5. Барт Р. Нулевая степень письма Французская семиотика: От структурализма к постструктурализму Пер. с франц., сост., вступ. ст. Г. К. Косикова.- М-: ИГ Прогресс, 2000. 50-96.

6. Варт Р. Система Моды. Статьи по семиотике культуры Пер. с франц., вступ. ст. и сост. Н. Зенкина. М.: Издательство им. Сабапхниковых, 2003. 512 с.

7. Башллр Г. Новый рационализм Пер. с франц. Ю. П. Сенокосова, Г. Я. Туровер, Предисловие и обп];. ред. А. Ф. Зотова.— Биробиджан: ИП ТРИВИУМ, 2000. 376 с.

8. Велл Р. Т. Социолингвистика: Цели, методы и проблемы.— М.: «Международные отношения», 1980. 320 с. 122

9. Блур Д. Сильная программа в социологии знания Пер. с англ. Гавриленко Логос. 2002. Т. 35, 5-6. 162-185. И Бозе Н. Смысл Пер. с франц. П. Ю. Бокадоровой Французские общие, или философские, грамматики XVHI начала XIX века. Старинные тексты: Пер. с франц. Сост., вступ. ст. Н. Ю. Бокадоровой. М.: Прогресс, 2001. 339 с.

10. Бочаров В. А., Маркин В. И. Основы логики.— М.: Инфра-М, 2 0 0 1 2 9 6 с.

11. Бурдьё П. Практический смысл Пер. с франц., общ. ред. перевода и послесловие Н. А. Шматко. СПб.: Алетейя; М.: Институт эспериментальной социологии, 2001. 562 с.

12. Бурдьё П. Клиническая социология поля науки Пер. с франц. Ю. В. Марковой Социоанализ Пьера Бурдьё. Альманах Российско-французского центра социологии и философии Института социологии Российской Академии наук.— СПб.: Алетейя; М.: Институт эспериментальной социологии, 2002. 49-95.

13. Бурдьё П. Поле политики, поле социальных наук, поле журналистики Пер. с франц. Ю. В. Марковой Социоанализ Пьера Бурдьё. Альманах Российско-французского центра социологии и философии Института социологии Российской Академии наук.— СПб.: Алетейя; М.: Институт эспериментальной социологии, 2002. 107-138. 123

14. Бурдъё П. Политрхческая онтология Мартина Хайдеггера Пер. с франц. А. Т. Бикбова, Т. В. Анисимовой. М.: Праксис, 2003.— 272 с.

15. Бурдъё П. Поле науки Пер. с франц. Е. Д. Вознесенской и Н. А. Шматко Бурдьё П. Социальное пространство Под ред. Н. А. Шматко.— СПб.: Алетейя; М.: Институт эспериментальной социологии, 2004. Т. 2. 391-426.

16. Витгенштейн Л. Философские исследования Витгенштейн Л. Философские работы. Ч. 1 Пер. с англ. М. Козловой.— М.: Гнозис, 1994. 75-319.

17. Войшвилло Е. К., Дегтярев М. Г. Логика как часть теории познания и научной методологии. М.: Наука, 1994. 527 с.

18. Гадамер Г.-Г. Философия и герменевтика Гадамер Г.-Г. Актуальность прекрасного: Пер. с нем. М.: Искусство, 1991. 9-15. 21. Гак В. Г. Высказывание и ситуация Проблемы структурной лингвистики.— М.: Прогресс, 1 9 7 2 349-373.

19. Гийому Ж., Малъдидъе Д. О новых проблемах интерпретации, или проблема смысла с точки зрения анализа дискурса Квадратура смысла: Французская изкола анализа дискурса: Пер. с франц. и португал. Общ. ред. и вступ. ст. П. Серио; Предисл. Ю. Степан о в а М Прогресс, 1 9 9 9 С 125-126.

20. Гилберт Д. Н., Малкей М. Открывая ящик Пандоры: Социологический анализ высказываний ученых Пер. с англ. М. Бланко; Вступ. ст. В. П. Скулачева; Общ. ред. и послесл. А. П. Шамина, В. Г. Юдина. М.: Прогресс, 1987. 267 с.

21. Гордукалова Г. Ф. Когнитивная история академического института: возмож:ности информационной диагностики Петербургская 124

22. Гуссерль Э. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология Пер. с нем. В. И. Молчанова Логос. 2002. Т. 32, 1 С 132-180.

23. Девятко И. Ф. Социологические теории деятельности и практической рациональности. М.: Аванти Плюс, 2003. 329 с.

24. Дейк Т. А., ван. Принципы критического анализа дискурса: Пер. с англ. Перевод и лингвистика текста.— 169-217.

25. Делез Ж. Логика смысла Пер. с франц. Я. И. Свирского. Екатеринбург: Деловая книга, 1998. 472 с.

26. Англо-русские термины по прикладной лингвистике и автоматической переработке текста. Вып.

27. Методы анализа текста Всесоюзный центр переводов. Тетради новых терминов, 3 9 м Всесоюзный центр переводов ГКНТ и АН СССР, 1982.— 288 с.

28. Дресслер В. Синтаксис текста: Пер. с англ. Новое в зарубежной лингвистике. Вып, 8: Лингвистика текста.— М.: Прогресс, 1978,— 111-137.

29. Дюркгейм 9., Мосс М. О некоторых первобытных формах классиМ.: ВЦП, 1994.— фикации. К исследованию коллективных представлений Мосс М. Общества, обмен, личность. Труды по социальной антропологии Пер. с франц. А. Б. Гофрмана. М.: Издательсткая фирма «Восточная литература» РАН, 1996. 6-73. 125

30. Жангра И. Мотив радикализма. О некоторых новых тенденциях в социологии науки и технологии Пер. с франц. О. И. Кирчик Журнал социологии и социальной антропологии. 2004. 4. 45-70.

31. Звегинцев В. А. Предложение и его отношение к языку и речи.— М.:УРСС, 1 9 7 6 3 0 6 с.

32. Золотарев В. М. Современная теория суммирования независимых случайных величин. М.: Наука, 1986. 415 с.

33. Казанова П. Мировая республика литературы Пер. с франц. М, Кожевниковой, М. Летаровой-Гистер. М.: Издательство им. Сабашниковых, 2003. 416 с.

34. Кант И. Критика чистого разума Пер. с нем. Н. О. Лосского. Минск; Литература, 1998. 960 с.

35. Карасик В. И. Язык социального статуса.— М.: Ин-т языкознания РАН, Волгогр.гос.пед.ин-т им. А. Серафимовича, 1992. 329 с.

36. Караулов Ю. Н. Русский язык и языковая личность.— М.: УРСС, 2002. 261 с.

37. Карнап Р. Значение и необходимость. Исследование по семантике и модальной логике: Пер. с англ. М.: Тривиум, 2000. 380 с.

38. Качанов Ю. Л. Начало социологии. СПб.: Алетейя; М.: Институт эспериментальной социологии, 1999. 256 с.

39. Качанов Ю. Л. Социология социологии: Антитезисы.— СПб.: Алетейя; М.: Институт эспериментальной социологии, 2001.— 185 с.

40. Качанов Ю. Л., Маркова Ю. В. Социологические различия и практические схемы социологов: опыт эмпирического изучения СоциоЩ логия 4 М. 2003. 16. 70-85. 126

41. Крянев А. В., Лукин Г. В. Математические методы обработки неопределенных данных. М.: ФИЗМАТЛИТ, 2003. 213 с. 44. Кун Т. Структура научных революций Пер.с англ. И.

42. Налетова и др; Сост. В. Ю. Кузнецова. М.: Аст, 2001. 605 с.

43. Лабов У. Исследование языка в его социальном контексте: Пер. с англ, Новое в лингвистике. Вып. 7: Социолингвистика.— М.: Прогресс, 1 9 7 5 96-181.

44. Лакатос И. Методология исследовательских программ Пер. с англ. В. Поруса. М.: Медиум, l995.— 236 с.

45. Лакофф Д.) Доконсон М. Метафоры, которыми мы живем Пер. с англ. Н. В. Перцова Теория метафоры,— М.: Прогресс, 1990.— 387-415.

46. Латур Б. Дайте мне лабораторию, и я переверну мир Пер. с англ. П. Куслий Логос. 2002, Т. 35, 5-6. 211-242.

47. Лаудан Л. Наука и ценности; Пер. с англ. Современная философия науки: знание, рациональность, ценности в трудах мыслителей Запада. М.: Логос, 1996. 295-342.

48. Ленинградская социологическая п1кола (1960-1980 годы): материалы международной конференции, санкт-петербург, 23-25 сентября 1984 г о д а ИС РАН, 1994.

49. Леонтьев Л. А. Психолингвистические единицы и порождение речевого высказывания. М.: УРСС, 2003. 307 с.

50. Лукач Г. История и классовое сознание. Исследования по марксистской диалектике Пер. с нем. Земляного.— М.: Логос-Альтера, 2003. 416 с. 127

51. Макаров М. Л. Основы теории дискурса. М.: Гнозис, 2003. 285 с.

52. Мангейм К. Идеология и утопия Мангейм К, Диагноз нашего времени: Пер. с нем. и англ. М.: Юрист, 1994. 700 с.

53. Москалъчук Г. Г. Структура текста как синергетический процесс. М.:УРСС, 2 0 0 3 2 9 6 с.

54. Мулунд Н. Современный структурализм. Размышления о методе и философии точных наук Пер. с франц. под ред. и вступ. ст. Г. Курсанова. М.: Прогресс, 1973. 350 с.

55. Научная деятельность. Структура и институты: Пер. с англ.— М.: Прогресс, 1980. 432 с.

56. Новикова История развития социологии в России. МоскваВоронеж: Институт практической психологии, 1996. 288 с.

57. Новые направления в социологической теории Перевод с англ. #t Л. Г. Ионина. М.: Прогресс, 1978. 329 с.

58. Орлов Ю. К. Обобш;енный закон Ципфа-Мандельброта и частотные структуры информационных единиц различных уровней Вычислительная лингвистика Под ред. В. М. Андрюш;енко, Е. К. Гусевой, И. И. Ревзина. М.: Наука, 1976. 16-33.

59. Остин Д. Л. Слово как действие: Пер. с англ. Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17: Теория речевых актов. М.: Прогресс, 1986. 22-130.

60. Патнем X. Разум, истина и история: Пер. с англ.— М.: Праксис, 2002. 296 с.

61. Пелъц Д., Эндрюс Ф. Ученые в организациях: Пер. с англ.— М.: Прогресс, 1973. 472 с. 128

62. Петренко В. Ф. Основы психосемантики. М.: Изд-во МГУ, 1997. 399 с.

63. Петров В. М. Количественные методы в искусствознании. Выпуск

64. Пространство и время художественного мира. М.: Смысл, 2000. 204 с.

65. Полани М. Личностное знание: Пер. с англ. М.: Прогресс, 1985. 300 с.

66. Прайс Д. Малая наука, большая наука: Пер. с англ. Наука о н а у к е М.: Прогресс, 1 9 6 6 281-384. Qd>. Пропп В. Исторические корни волшебной сказки. СПб.: Издательство -Петебургского университета, 1996. 365 с.

67. Рассел Б. Человеческое познание, его сфера и границы: его сфера и границы: Статьи: Пер. с англ. Общ. ред., сост., вступ. ст. А. Ф. Грязнова. Киев: Республика, 1997. 70. Рикёр П. Конфликт интерпретаций: Очерки о герменевтике: Пер. с франц. М.: Медиум, 1995. 415 с.

68. Российская социология 60-х годов в воспоминаниях и документах Под ред. Г. Батыгина. СПб.: РХСИ, 1999. 683 с.

69. Руткевич М. И. Процессы социальной деградации в российском обгцестве Социологические исследования. 1998. Ш 6. 3-12.

70. Серио П. Как читают тексты во франции Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса: Пер. с франц. и португал. Общ. ред. и вступ. ст. П. Серио; Предисл. Ю. Степанова.— М.: Прогресс, 1999. 12-53.

71. Смирнова Е. Д. Логика и философия. М.: РОССПЭН, 1996. 302 с. 129

72. Соссюр Ф., де. Курс общей лингвистики Пер. с франц. А. М. Сухотина; науч. ред. пер., предисл. и прим. Н. А. Слюсаревой. М.: Логос, 1998. 296 с.

73. Социология в России Под ред. В. А. Ядова. М.: ИС РАН, 1998- 695 с.

74. Социология и власть. Сборник. Документы: 1953-1968 Под ред. Л. И. Москвичева. М.: Academia, 1997.— 165 с.

75. Социология и власть. Сборник. Документы: 1969-1972 Под ред. Л. П. Москвичева. М.: Academia, 2001. 200 с.

76. Социология науки. Учебное пособие Под ред. Э. М. Мирского. http://courier.com.ru/pril/posobie/0.htm.

77. Социологи России и СНГ XIX-XX веков. М.: УРСС, 1999. 367 с.

78. Степанов Ю. Изменчивый «образ языка»в науке XX века Язык и наука конца 20 века: Сб. статей Под ред. Ю. Степанов а М.: РГГУ, 1 9 9 5 с 7-34.

79. Сторер Н. Социология науки Американская социология: Пер. с англ. Под ред. Г. В. Осипова. М.: Прогресс, 1972. 248-264.

80. Супес П., Зинес Д. Основы теории измерений: Пер. с англ. Психологические измерения. М.: Мир, 1967. 9-110.

81. Сусов И. П. О двух путях исследования содержания текста Значение и смысл речевых образований. Калинин: Калининский государственный университет, 1979. 90-103.

82. Татарова Г. Г. Типологический анализ в социологии.— М.: Наука, 1993. 103 с. I» 130

83. Тураева 3. Я. Лингвистика текста. Текст: структура и семантика. М.: Просвещение, 1986.— 128 с.

84. Уитли Р. Когнитивная и социальная институциализации научных специальностей и областей исследования: Пер. с англ. Научная деятельность: структура и институты.— М.: Прогресс, 1980.— 218-254.

85. Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки: Пер. с англ.— М.: Прогресс, 1986. 542 с.

86. Философы России XIX-XX столетий. М.: Книга и бизнес, 1995. 750 с.

87. Фреге Г. Смысл и значение Пер. с нем. В. А. Куренного Фреге Г. Работы Под ред. В. В. Анашвили, А. Л. Никифорова.— М.: Дом интеллектуальной книги, 1997. 25-49.

88. Фуко М. Порядок дискурса Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. Работы разных лет Пер. с франц. Табачниковой Под ред. А. Пузырея. М.: Касталь, 1996.— 47-95.

89. Фуко М. Что такое автор? Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. Работы разных лет Пер. с франц. Табачниковой Под ред. А. Пузырея.— М.: Касталь, 1996.— 7-48.

90. Фуко М. Археология знания Пер. с франц. М. Б. Раковой, А. Ю. Серебряниковой. СПб.: ИЦ «Гуманитарная академия»; Университетская книга, 2004. 414 с.

91. Хайдеггер М. Тождество и различие Пер. с нем. А. Денежкина. М.: ИТДГК «Гнозис», Издательство «Логос», 1 9 9 7 6 4 с. 131

92. Холтон Д. Тематический анализ науки: Пер. с англ. М.: Прогресс, 1981.—383 с.

93. Хюбнер К. Критика научного разума Пер. с нем. И. Т. Касавина, под ред. В. И. Поруса. М.: ИФ РАН, 1994. 326 с.

94. Шабанова М. А. Образы свободы в реформируемой россии Соцрюлогические исследования. 2000. Ks 2. 29-38.

95. Швырев В. Анализ научного познания. Основные направления, формы, проблемы.— М.: Наука, 1988.— 176 с.

96. Шелер М. Избранные произведения Пер. А. В. Денежкина, А. Н. Малинкина, А. Ф. Филлипова Под ред. А. В. Денежкина. М.: Гнозис, 1 9 9 4 4 9 0 с.

97. Шмелев А. Г. Введение

98. Шмидт 3. И. «Текст» и «история» как базовые категории: Пер. с англ. Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 8: Лингвистика текста. М-: Прогресс, 1978. 89-111.

99. Шубкин В. Н. Страхи в России Социологический журнал. 1997. 3. 62-76.

100. Ш,юц А. Избранное: Мир, светяш;ийся смыслом: Пер. с нем. и англ. М.: РОСПЭН, 2004. 1055 с. 104. Эко У. Отсутствуюп];ая структура. Введение

101. Элиаде М. Аспекты мифа Пер. с франц. В. Большакова— М.: Инвест-ППП, 1995. 239 с.

102. Ядов В. А. А все же умом понять Россию можно Россия: трансформирующееся общество Под ред. В. А. Ядова. М.: Канонпресс-Ц, 2 0 0 1 С 9-20.

103. Ядов В. А. Стратегия социологического исследования. Описание, объяснение, понимание социальной реальности.— М.: Добросвет, 2003. 596 с. 108. The Age of Structuralism: From Levi-Strauss to Foucault Ed. by E. Kurzweil. New York: Columbia University Press, 1980. 256 p.

104. Aitchison J., Brown J. The lognormal distribution. Cambridge, U.K.: Cambridge University Press, 1963. 176 p.

105. Anscombe G. E. M. The question of Unguistics ideaHsm Acta Philosophia Finnica. 1976. Vol. 28. P. 188-215.

106. Barber B. The sociology of science The International Encyclopedia Of Social Sciences Ed. by D. L. Sills. New York: The Macmillan Co and The Free Press, 1968. Vol. 13.

107. Barbes S., Dolby R. The scientific ethos: a deviant viewpoint European Journal of Sociology. 1970. Vol. 11, Jl. P. 3-25.

108. Barnes B. Scientific Knowledge and sociological theory. London; Routledge and Kegan, 1974. 192 p.

109. Barnes B. The nature of power.— Cambridge, U.K.: Polity Press, 1 9 8 8 2 0 5 p.

110. Barnes В., Bloor D. Relativism, rationalism and the sociology of knowledge Rationality and relativisme Ed. by M. HolUs, S. Lukes.— London: Basil Blackwell Publisher Limited, 1982. P. 21-47. 133

111. Barnes В., Bloor D., Henry J. Scientific knowledge: a sociological analysis. London: The Athlone Press, 1996. 244 p.

112. Barrow J. Impossibility: The Limits of Science and the Science of Limits. Oxford: Oxford University Press, 1998. 279 p.

113. Beach G. Prosopography Medieval studies Ed. by J. Powell.— New York: Syracuse University Press, 1976. P. 151-184.

114. Beaugrande R., de. Linguistic Theory: The Discourse of Fundamental Works. London; New York: Longmans, 1991. 120. Ben-David J. Elements dune sociologie historique des sciences. Paris: PUF, 1997. 384 p.

115. Blalock H. Measurement and conceptualization problems American Sociological Review. 1979. Vol. 44. P. 881-894.

116. Bloor D. Knowledge and Social Imagery. London: Routledge and Kegan Paul, 1976. 156 p.

117. Bloor D. Sociologie de la logique ou les limites de Tepistemologie.— Paris: Pandore, 1976. 190 p.

118. Boschetii A. Sartre et Les Temps modernes: une entreprise intellectuelle. Paris: Eds. de Minuit, 1990.— 326 p.

119. Bourdieu P. La specificite du champ scientifique et les conditions sociales du progres de la raison Sociologie et Societes.— 1975.— №7 (1).— P. 91-118.

120. Bourdieu P. La Distinction. Critique sociale du jugement. Paris: Eds. de Minuit, 1979.—672 p.

121. Bourdieu P. Homo academicus. Paris: Eds. de Minuit, 1984. 299 p. 134

122. Bourdieu P. Les Regies de Iart. Genese et structure du champ litteraire. Paris: Eds. du Seuil, 1992. 572 p.

123. Bourdieu P. Meditations pascaliennes. Paris: Eds. du Seuil, 1997. 316 p.

124. Bourdieu P. Les structures sociales de reconomie. Paris: Eds. du Seuil, 2000. 289 p.

125. Bourdieu P. Science de la science et reflexivite. Paris: Ed. Raison dagir, 2001. 238 p.

126. Bourdieu P. Lesprit de la recherche (entreteins avec Yvette Delsaut) Bibliographie des travaux de Pierre Bourdieu Ed. par Y. Delsaiit, M.-C. Riviere. Paris: Le Temps des Cerises, 2002. P. 175-239.

127. Bourdieu P., Chamboredon J.-C, Passeron J.-C. Metier de sociologue. Prealables epistemologiques. Paris: Eds. de IEHESS, 1 9 9 8 3 5 7 p.

128. Bourdieu P., Wacquant L. Reponces. Pour une anthropologie reflexive.— Paris: Eds. du Seuil, 1992. 268 p.

129. Callon M., Latour B. La science telle quelle se fait.— Paris: La Decouverte, 1991. 390 p.

130. Cicourel A. V. Cognitive Sociology: Language and Meaning in Social Interaction. Harmondsworth: Penguin Education, 1973.— 191 p.

131. Clapier-Valladon S., Poirer J. LApproche biographique. Reflexions epistemologiques sur une methode de recherche.— Nice: Editions Nice-CUM, 1983. 228 p.

132. Collins H. The Golem: What Everyone Should Know About Science. Cambridge: Cambridge University Press, 1993. 164 p. 135

133. Combessie J.-G. La methode en sociologie.— Paris: La Decouverte, 1 9 9 6 1 2 4 p.

134. Derrida J. Lecriture et la difference.— Paris: Eds. du Seuil, 1967.— 440 p.

135. Durkheim E. Les formes elementaires de la vie religieuse. Paris: PUF, 1 9 9 0 6 4 7 p.

136. Ernest P. Social constructivism as a philosophy of mathematics. Albany and New York: State University of New York Press, 1998. 315 p.

137. Gilbert M. On social facts. London: Routledge, 1989. 521 p.

138. Gingras Y. Pourquoi le «program fort» est-il incompris? Cahier internationaux de Sociologie. 2000. Vol. CIX. P. 235-255.

139. Goffman E. Forms of Talk. Oxford: Blackwell, 1981. 335 p. I»

140. Goldmann L. Pour une sociologie du roman. Paris: Gallimard, 1964. 235 p.

141. Horgan J. The End of Science: Facing the Limits of Science in the TwiUght of the Scientific Age. New York: Broadway Books, 1997. 322 p.

142. Ivanov v.; Osipov G. Traditions and Specific Features of Sociology in the Soviet Union. National Traditions in Sociology. London: SAGE, 1989. P. 167-193.

143. Karady V. Strategies de reussite et modes de faire-valoir de la sociologie chez les durkheimiens Revue frangaise de sociologie,— janvier-mars 1979. Vol. XX, №1. P. 49-82.

144. Knorr-Cetina K. The Manufacture of Knowledge: An Essay on the Constructivist and Contextual Nature of Science. Oxford: Pergamon M Press, 1 9 8 1 1 8 9 p. 136

145. Knorr-Cetina К., al. Advances in Social Theory and Methodology. Toward an Integration of micro-and macro-sociologies. Boston, London and Henley: Routledge and Kegan Paul, 1981.— 325 p.

146. Labour B. The politics of explanation Knowledge and Reflexivity Ed. by S, Woolgar. London: Sage Publication, 1988.— P. 155-176.

147. Latour B. Science en action. Paris: La Decouverte, 1989.— 441 p.

148. Latour В., Woolgar S. Laboratory Life. The Social constructions of scientific facts. London: Beverle Hills, 1979. 272 p.

149. Lepenies W. Les trois cultures.— Paris: Presses de la MSH, 1990.— 408 p.

150. Levi-Strauss C. La notion de structure en ethnologic Levi-Strauss C. Anthropologic structural. Paris: Plon, 1974. P. 329-377.

151. Markova L «Peres fondateurs» de la sociologie sovietique Regards sur IEst. octobre-decembre 2002. №31.

152. Martin 0. La sociologie des sciences au prisme de ses manuels Cahiers internationaux de Sociologie. 2000. Vol. CIX. P. 415-428.

153. Merton R. Priorities in Scientific Discovery Merton R. The Sociology of Science: Theoretical and Empirical Investigations Ed. by N. W. Storer. Chicago: University of Chicago Press, 1973. P. 286-324.

154. Merton R. Science and the Social Order Merton R. The Sociology of Science: Theoretical and Empirical Investigations Ed. by N. W. Storer. Chicago: University of Chicago Press, 1973. P. 254-266.

155. Merton R. The Sociology of Science: Theoretical and Empirical Investigations Ed. by N. W. Storer. Chicago: University of Chicago Press, 1973. 605 p. 137

156. Miller S. Social action: a teleological account. Cambridge, UK: Cambridge University Press, 2001. 308 p.

157. Osgood С Studies on the generality of affective meaning systems American Psychologist. 1962. Vol. 17. P. 10-28.

158. Osgood C, May W.> Miron M. Cross-cultural universals of affective meaning. Urbana, II.: University of Illinois Press, 1975. 486 p.

159. Piaget J. Le Structuralisme. Paris: PUF, 1974. 124 p.

160. Pinto L. Les neveux de Zarathoustra: la reception de Nietzsche en France. Paris: Eds. du Seuil, 1995. 205 p. p

161. Pollak M. La planification des sciences sociales Actes de la recherche en sciences sociales. 1976. №2-3. P. 105-121.

162. Pollak M. Paul F. Lazarsfeld, fondateur dune multinationale scientifique Actes de la recherche en sciences sociales.— 1979.— №25.— P. 45-60.

163. Pyenson L. «Who the guys were»: Prosopography in the history of science History of Science. 1977. Vol. 15. P. 155-188.

164. Quest-ce que le structuraUsme? Ed. par O. Ducrot et al. Paris: Eds. du Seuil, 1 9 6 8 4 1 6 p.

165. Sapiro G. La guerre des ecrivants, 1940-1

167. Scott В. М., Schwartz М. А. Sociology: making sense of the social world. Boston: AUyn and Bacon, 2000. 525 p.

168. Seriot P. Structure et totalite: Les origines intellectuelles du structuralisme en Europe centrale et orientale. Paris: PUF, 1999. 353 p.

169. Shapin S. A social history of truth. Civility and Science in Seventeenth-Century England. Chicago and London: The Univesity of Chicago Press, 1994. 483 p.

170. Shapin S., Schaffer S. Leviathan et la pompe a air: Hobbes et Boyle entre science et politique.— Paris: La Decouverte, 1993. 457 p.

171. Smelser N. The rational and the ambivalent in the social sciences American Sociological Review. 1998. Vol. LXIII, №1. P. 1-16.

172. Sociology of science: Sel. readings Ed. by B. Barnes. Harmondsworth (Mddx) etc.: Penguin books, 1972. 396 p. i. 179. The Sociology of Science Ed. by B. Bernard, W. Hirsch. Westport, Conn.: Greenwood Press, 1978. 662 p.

173. Stefanik R. Structuralism, category theory and philosophy of mathematics. Washington: MSG Press, 1994.

174. Structuralism and science. From Levi-Strauss to Derrida Ed. by J. Sturrock. New York: Oxford University Press, 1979.— 190 p.

175. Todorov T. Theories du symbole. Paris: Esd. du Seuil, 1985. 375 p.

176. Velleman J. The possibility of practical reason Ethics.— 1996.— Vol. 106. P. 694-726.

177. Werner K. LApport de la prosopographie a Ihistoire sociale des elites Family trees and the roots of politics. The prosopography ij*[ 139

178. Wilden A. System and structure.— New York and London: Tavistock Publication, 1980.— 592 p. 140

179. Образование отца или матери автора на момент окончания школы (Если кто-то из родителей к тому времени умер, то на момент смерти);

180. Факультет, где автор завершил свое высшее образование;

181. Организация, где автор проходил аспирантуру;

182. Ученая степень автора;

183. Ученое звание автора;

184. Место работы и должность автора (основные и дополнительные);

185. Количество научных монографий, опубликованных автором в России;

186. Количество учебников и учебных пособий, опубликованных автором в России;

187. Количество научных монографий, опубликованных автором за рубежом (включая переводы);

188. Количество статей, опубликованных автором в международных и иностранных социологических журналах; 12. В скольких грантах РФФИ и РГНФ Вы автор выступал руководителем; 13. В скольких грантах, выделяемых российскими представительствами зарубежных фондов, автор был руководителем; 14. В скольких международных научных проектах автор был руководителем (соруководителем с российской стороны);

189. Сколько раз автор выезжал на работу по специальности за грани141

190. Сколько раз автор выезжал на зарубежную стажировку длительностью не менее трех месяцев;

191. Сколько аспирантов и соискателей защитилось под руководством автора;

192. Членом скольких Ученых советов институтов РАН или университетов является автор;

193. Членом скольких Специализированных советов по защите докторских диссертаций является автор;

194. Выступали ли автор экспертом при подготовке правительственных программ;

195. Членом редколлегии редсовета скольких ведущих научных журналов РАН является автор («СОЦИС», «Вопросы философии», «Вестник РАН», «Общественные науки и современность» и т. д.);

196. Членом редколлегии редсовета скольких корпоративных или региональных журналов является автор (журналы институтов, вестники университетов и вузов: «4 М», «Социологический журнал», «Журнал социологии и социальной антропологии», «Вестник РГНФ» и т. п.);

197. Сколько раз автор участвовал в Международных социологических конгрессах; 24. В скольких исследовательских комитетах МСА состоял автор;

198. Является ли автор членом или членом-корреспондентом РАН;

199. Состоит ли автор членом зарубежных научных организаций (академий, научных обществ);

200. Лауреатом каких научных премий является автор;

201. Помещена ли биографическая справка об авторе в российских справочных изданиях;

202. Помещена ли биографическая справка об авторе в зарубежных справочных изданиях;

203. Сколько рецензий на книги автора опубликовано в ведущих жур142

204. Сколько интервью с автором опубликовано в ведущих российских СМИ;

205. Сколько раз автор упоминается в российском сегменте интернета;

206. Сколько раз автор упоминается в зарубежном сегменте интернета;

207. Имеет ли автор государственные награды РФ (после 1991 г.);

208. Занимал ли автор государственные посты (в правительстве?). 143