автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Византийская культурная традиция в русском самосознании

Полный текст автореферата диссертации по теме "Византийская культурная традиция в русском самосознании"

на права\ рукописи

СКОТНИКОВА Галина Викторовна

ВИЗАНТИЙСКАЯ КУЛЬТУРНАЯ ТРАДИЦИЯ В РУССКОМ САМОСОЗНАНИИ

Специальность: 24.00.01 - теория и история культуры

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора культурологии

Санкт-Петербург 2003

Работа выполнена на кафедре теории и истории культуры Санкт-Петербургского государственного университета культуры и искусств

Научный консультант:

доктор философских наук, профессор, С.Н. Иконникова

Официальные оппоненты: доктор философских наук,

профессор С.Н. Артановский

доктор философских наук, профессор А.Л. Казин

доктор философских наук, профессор, академик РАО А.А. Корольков

Ведущая организация: Санкт-Петербургский государственный университет.

Диссертационного совета Д 210.019.01 в Санкт-Петербургском государственном университете культуры и искусств по адресу: 191186, Санкт-Петербург, Дворцовая наб., 2, зал Совета.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Санкт-Петербургского государственного университета культуры и искусств.

Автореферат разослан «» ж.2003 г.

Защита состоится «18 » ноября

2003 г. в 14 часов на заседании

Ученый секретарь Диссертационного Совета

А.А. Сукало

gcoidL

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Обращение к истокам национальной духовности стало значительной тенденцией современной культуры, выявившей глубину проблемы русского самосознания. Концептуально-смысловая противоречивость в ее истолковании сделала очевидной необходимость отчетливого осознания «культурных скреп», формообразующих принципов культурного социума России.

Особое значение приобретает целостное представление о византийской культурной традиции в русском самосознании на различных исторических этапах, раскрытие смысла актуализации византийско-русской проблематики в настоящее время. Византийская традиция стала одним из важнейших факторов, давших отечественной культуре своеобразие и неповторимость. Само имя Россия именно в византийско-греческой форме впервые документально запечатлено в середине X века в сочинениях Константина VII Багрянородного, упоминающего о МеусЛт| 'Ршсла - Великой России. Благодаря византийскому влиянию православие стало цивилизационной доминантой русской жизни, мощным импульсом раскрытия национальных культуротворческих сил.

Новый этап взаимоотношений между церковью и государством, церковью и обществом, в который вступила современная Россия (важнейшие вехи: 1988 г. - празднование Тысячелетия Крещения Руси; 2003 г. - празднование столетия прославления св. Серафима Саровского), определил необходимость многоаспектного выявления духовно-культурного потенциала византийского и древнерусского наследия, его непреходящего значения в личном и общественном бытии.

Русская византинистика, светская и церковная, на протяжении XIX - в начале XX в. достигла в своем развитии значительных результатов. Философ-ско-историческая мысль России в это время обладала глубокими прозрениями в отношении византизма. Катастрофические ритмы русского культурного и государственно-политического пути, проявившись в 1917 г. в разрыве духовно-исторической преемственности, определили непростую судьбу византийской культурной традиции в русском самосознании. В широких общественных кругах интерес к культуре Византии надолго оказался значительно приглушенным. Вместе с тем исследования ученых, как в СССР, так и в Русском Зарубежье, проявивших личное научное подвижничество, знаменовали высокие достижения русской византинистики XX века.

В отечественной культуре существует рельефная закономерность: в периоды кризисные, поворотные неизбежно встает вопрос об отношении к духовно-культурному наследию Византии. В современной России свет Византии вспыхнул новым значением на различных уровнях: византиноведческом, философском, культурологическом, образовательно-просветительском, художественно-творческом. Органично обнаружила себя потребность рассмотрения этих сфер культуры в едином смысловом и понятийном поле, историко-культурологического исследования византийа<0Йц;кулАТР{р№С?й| традиции в

БИБЛИОТЕКА i

русском самосознании.

СПетервург /.- * 03

Степень разработанности проблемы, использованные источники. Базой исследования является значительный материал, накопленный в различных областях гуманитарной науки и общественной мысли. В обширной библиографии но культурологии, философии культуры, истории русской культуры. византинистике, искусствознанию были выделены конкретные научные направления, соответствующие раскрытию темы диссертации. Следует подчеркнуть, что проблема византийского влияния на русскую культуру всегда была и остается дискуссионной.

Русское самосознание формируется в общекультурном контексте, изучение которого составляет предмет культурологии. Культурология как интегра-тивная область знания, стремящаяся к целостному осмыслению человеческого бытия в единстве философских, научных, религиозных, художественных, нравственных проявлений, в динамике исторического процесса обосновывается в трудах С.С. Аверинцева, С.Н. Артановского, JI.M. Баткина, Г.Д. Гачева, С.Н. Иконниковой, М.С. Кагана, A.C. Кармина, И.В. Кондакова, Т.Ф. Кузнецовой, Ю.М. Лотмана, Э.С. Маркаряна, В.М. Межуева, В.В. Сильвестрова,

B.В. Селиванова, Э.В. Соколова, A.A. Флиера, Ю.М. Шора, В.А. Щученко.

Богатый материал для изучения русского самосознания содержится в трудах отечественных историков Г.В. Вернадского, И.Е. Забелина, Н.М. Карамзина, Н.И. Костомарова, В.О. Ключевского, К.Н. Бестужева-Рюмина, JI.H. Гумилева, С.Ф. Платонова, H.A. Полевого, М. Д. Приселкова, Б.А. Романова, С.М. Соловьева, М.Н. Тихомирова.

Проблема преемственности византийской культурной традиции в аспекте выявления древнерусской самобытности раскрывается в отечественной науке в трудах Д.Н. Алыцица, М.В. Бражникова, В.В. Бычкова, Н.И. Брунова, Г.К. Вагнера, Т.В. Владышевской, А.И. Комеча, Д.С. Лихачева, Ю.М. Лотмана, В.И. Мартынова, H.H. Масленниковой, П.А. Раппопорта, Н.В. Синицы-ной, Н.С. Серегиной, Н.Д. Успенского, Б.А. Успенского и др. Типологическое сопоставление Византии и России как тесно связанных, но самостоятельных культурно-исторических миров представлено в исследованиях '

C.С.Аверинцева, В.В. Бычкова, Д.М. Буланина, Г.Г. Литаврина, И. Т. Мейен-дорфа (J. Meyendorff), A.M. Панченко.

В русской мысли XX в. исследование духовного своеобразия русской < культуры, национального характера, самосознания осуществляется в трудах H.A. Бердяева, Н.Я. Берковского, П.М. Бицилли, В.П. Большакова, Г.Д. Гачева, К. Касьяновой, Д. С. Лихачева, Н.О. Лосского, Ю.В. Мам-леева, А.П. Маркова, В.И. Сагатовского, З.В. Сикевич, Ф. А. Степуна, С.Я. Сущего, Е.С. Троицкого, Г.П. Федотова, А.Л. Юрганова и др. Культурологическая концепция русской культуры разработана И.В. Кондаковым, И.А. Ильиным, П.Н. Милюковым, O.A. Платоновым.

В последние годы достоянием широкого общественного сознания становится богатое наследие отечественной историографии, которое иногда по-разному систематизируется и оценивается исследователями с точки зрения характеристики школ, направлений, методологических позиций.

i t

Обострившаяся в современной культуре проблема русского самосознания выразилась в возросшем интересе к русской философской мысли, в переиздании созданных ранее и появлении новых историографических трактовок -трудов И.И. Евлампиева, А.Ф. Замалеева, В.В. Зеньковского, С. А. Левицкого, Н.О. Лосского, Г.В. Флоровского; в обосновании русского типа философствования, представленного в трудах A.B. Гулыги, Б.В. Емельянова, A.A. Ермичева, А.И. Новикова, Н.П. Полторацкого, С.С. Хоружего.

Проблема русской православной культуры, ставшая особенно актуальной на протяжении последних двух десятилетий, рассматривается В.А. Воропаевым, В.Е. Ветловской, М.М. Дунаевым, В.Н. Криволаповым, A.M. Любомуд-ровым, Э.С. Лебедевой, Л.Н. Митрохиным, А.Н. Розовым, Н.П. Саблиной, О. Сокуровой. Концептуальное раскрытие исторического содержания русской духовности, имеющей православное ядро, неотъемлемое от византизма, осуществляется в трудах А.Л. Казина, A.A. Королькова, В.А. Котельникова.

Особое значение для данного исследования имели сочинения философов, культурологов, писателей, в которых развивались идеи, прямо или косвенно связанные с осмыслением роли византийской традиции в русской культуре, поднималась историософская проблематика. Таковы сочинения отечественных и зарубежных авторов: H.A. Бердяева, Ю.Ю. Булычева, Н.В. Гоголя, Т.Н. Грановского, Н.Я. Данилевского, Ф.М. Достоевского, С.Н. Дурылина, И.А. Ильина, И.В. Киреевского, архимандрита Константина (Зайцева), К.Н. Леонтьева, М.В. Назарова, В.И. Несмелова, A.C. Пушкина, В.В. Розанова, П.Н. Савицкого, B.C. Соловьева, H.H. Страхова, E.H. Трубецкого, Н.С. Трубецкого, Ф.И. Тютчева, Г.П. Федотова, П.А. Флоренского, Г.В. Флоровского, A.C. Хомякова, П.Я. Чаадаева; Г. Гегеля, И. Гердера, Ж. Ле Гоффа,

A. Тойнби, В. Шубарта.

Необходимо отметить, что истолкование византийской истории лежит в русле двух тенденций: понимания Византии как самостоятельной цивилизации или как продолжения, растянувшегося угасания античной культуры. Причем, отечественная византинистика, как правило, опиралась на первый подход. Истории Византийской империи посвящены труды многих известных ученых XVIII - XX вв. (П.В. Безобразов, Дж. Бьюри (J. Bury), A.A. Васильев, Г. Герцберг (Н. Hertzberg), Э. Гиббон (Е. Gibbon), Ш. Диль (Ch. Diehl), Н. Йорга (N. Iorga), Ю.А. Кулаковский, Г.Л. Курбатов, Ш. Лебо (Ch. Lebeau), M.B. Левченко, Г. А. Острогорский, С. Рансимен (S. Runeimen), Ф.И. Успенский, Д. Финлей (G. Finlay), С.П. Шестаков, и др.).

Характеристика византийской культуры как системы, основанной на некоем едином принципе, дается в работах современных зарубежных византинистов П. Арнотга (P. Amott), Г. Бека (Н. Beck), К. Весселя (К. Wessel), А. Гийу (A. Guillou), С. Мэнго (С. Mango), Г. Хунгера (H.Hunger), А.П. Каждана (А.Р. Kazhdan). Типологическое своеобразие византийской культуры рассматривается в сочинениях отечественных исследователей - С.С.Аверинцева,

B.М. Камнева, A.A. Кириллова, О.С. Климкова, Г.Г. Литаврина, М.А. Сюзю-мова, З.В.Удальцовой, К.В. Хвостовой.

Развитие светской византинистики оказало сильное влияние на церковно-историческое знание, обогатившего благодаря расширению источниковедческой базы светскую историографию. Процесс возрождения творческого взаимодействия светской и церковной византинистики осуществляется в современной русской культуре.

Исторический путь византинистики (светской и церковной), ее проблемы, тенденции, персоналии изучаются А.Н. Анфертьевой, архимандритом Августином (Никитиным), Е.Ю. Басаргиной, Л.А. Герд, O.A. Белобровой, А.Г. Грушевым, H.H. Глубоковским, JI.H. Заливаловой, о. Иннокентием (Павловым), Л.Г. Климановым, В.В. Кожиновым, И.В. Куклиной, Г.Л. Курбатовым, Л.П.Лаптевой, Г.Е. Лебедевой, Г.Г. Литавриным, Я.Н. Любарским, И.П. Медведевым, о. Михаилом Арранцем, H.H. Поповым, И.В. Тункиной, З.В.Удальцовой, И.Ф. Фихманом, И.Н. Экономцевым.

Византийская церковная история и теологические вопросы специально рассматриваются в трудах Д.Е. Афиногенова, А.И. Бриллиантова, В.В. Болотова, архиепископа Василия (Кривошеина), A.A. Дмитриевского, A.M. Иванцова-Платонова, П.С. Казанского, Н.Ф. Каптерева, архимандрита Киприана (Керна), И.М. Концевича, Н.Ф. Красносельцева, Ф.А. Курганова, А.П. Лебедева, В.Н. Лосского, А.Ф. Лосева, И.Д. Мансветова, о. Иоанна Мей-ендорфа (J. Meyendorff), Г.А. Острогорского, еп. Порфирия (Успенского), игумена Петра (Пиголя), Д.В. Поспеловского, Г.М. Прохорова, А.И. Сидорова, H.A. Скабаллановича, И.И. Соколова, A.A. Спасского, Р. Ф. Тафта (R. Taft), прот. Г.В. Флоровского, о. Александра Шмемана, X. Яннараса (Ch. Jannaras).

Византийскому искусству, художественной культуре и эстетике посвящены работы Д.В. Айналова, A.B. Банк, Дж. Бовини (G. Bovini), К. Вейцмана (К. Weitzmann), E.B. Герцмана, H.K. Голейзовского, А.Н. Грабара (A. Grabar), О. Демуса (О. Demus), III. Диля (Ch. Diehl), H.A. Дмитриевой, В.Н. Залесской, Э. Китцингера (Е. Kitzinger), Н.П. Кондакова, Р. Краутаймера (R. Krautheimer), В.Д. Лихачевой, В.И. Мартынова, М.Н. Мерцаловой, Г. Мэг-вайра, Ш. Мэтью, монахини Ольги (Володиной), В.М. Полевого, О.С. Поповой, Ю.А. Пятницкого, Э.А. Смирновой, O.E. Этингоф; сравнительно-историческому аспекту в исследовании византийской и русской художественных систем специальное внимание уделяется С.С. Аверинцевым, М.В. Алпатовым, В.В. Бычковым, Н.И. Бруновым, М.Н. Ильиным, Г.С. Кна-бе, А.И. Комечем, В.Н. Лазаревым, А.М. Лидовым, П.А. Раппопортом, Л.А. Успенским.

Материалы по византийской и русской церковной истории помещены в «Православной богословской энциклопедии, или Богословском энциклопедическом словаре» (В 12 т. - М., 1900-1911), «Полном православном богословском энциклопедическом словаре» (В 2 т. - М., 1913; Репринт, изд.: М., 1992), энциклопедическом словаре «Христианство» (В 3 т. -М., 1993-1995), «Православной энциклопедии» (Т. [0]-6. - М., 2000-2003. - Изд. продолж.), энциклопедии Русской цивилизации: «Святая Русь» (М., 2001), историко-

церковной энциклопедии «Святыни Санкт-Петербурга (В 3 т. - СПб., 19941996), в «The Oxford Dictionary of Byzantium» (In 3 vol. - N.-J., 1991).

Большую роль в изучении преломления византийской традиции в русском самосознании сыграли периодические издания, в частности, «Византийский временник», «Античная древность и средние века», «Палестинский сборник». «Dumbarton Oaks Papers», «Byzantinische Zeitschrift», «Oxford Slavonic Papers», «Byzantium and the North».

Привлечение и анализ широкого круга источников, их синтез в едином смысловом пространстве позволяет осуществить опыт целостного историко-культурологического исследования византийской культурной традиции в русском самосознании.

Объект исследования: византийская традиция в контексте истории русской культуры.

Предмет: византийская культурная традиция как структурный фактор русского самосознания.

Цель исследования: историко-культурологический анализ роли византийской культурной традиции в развитии русского самосознания.

Основные задачи:

- теоретико-методологическое обоснование византийско-русского взаимодействия как проблемы современной культурологии;

- раскрытие содержательно-смыслового значения используемых понятий (диалог, культурная традиция, византийское влияние, византизм, русскость, русское самосознание и др.)

- выявление роли византийской культурной традиции в становлении и проявлении духовных ценностей и идеалов русской культуры;

- анализ форм воплощения византийской культурной традиции в самобытных явлениях древнерусской культуры;

- исследование исторической динамики и полифоничности русского самосознания послепетровского времени в постижении роли византийской традиции в развитии русской культуры;

- изучение особенностей развития русской византиноведческой науки;

- рассмотрение процесса актуализации византийской культурной традиции в современном научном, философском, художественном, образовательно-педагогическом, культурно-просветительном пространстве.

Методологическая основа диссертации. Исходным методологическим принципом диссертации является понимание византийской традиции как структурного фактора в истории русской культуры.

В основу исследования положены: принцип историзма, предполагающий рассмотрение места византийской культурной традиции в русском самосознании на различных этапах развития отечественной культуры в ряду причинно-следственных связей; принцип единства исторического и логического, позволяющий обосновать этапы становления и развития русского самосознания.

Важными методологическими ориентирами являются: фундаментальная позиция отечественной гуманитарной науки, согласно которой Византия и

Россия представляют самостоятельные цивилизации; принятое в медиевистике понимание типологического своеобразия византийской и древнерусской культур, в которых сакральная и светская сферы выстраивались вокруг единого литургического центра; традиция диалогического взаимодействия светских и церковных исследований, присущая русской византинистике в пору ее расцвета, в конце XIX - начале XX века; идея органического развития культуры, определяющая самоценность каждого ее исторического этапа, созидательную роль традиции.

Гипотеза исследования. Для современной отечественной культуры, переживающей процесс обновления и обратившей пристальный взор к византийскому наследию, важной и действенной опорой сохранения и развития самобытности является раскрытие роли византийской традиции в русском самосознании, исторически консолидирующем многоэтничный состав общества в единое духовное пространство.

Научная новизна работы:

- осуществлено комплексное исследование византийской культурной традиции как фактора развития русского самосознания на различных уровнях: историко-культурологическом, философском, художественно-творческом, образовательно-просветительном;

- проанализированы основные направления исследований византийской культурной традиции в русском самосознании: исторический, опирающийся на событийно-хронологический анализ; философский, стремящийся выявить основополагающие духовные смыслы и перспективы социально-культурного развития России; теологический, в центре внимания которого православная духовность; эстетико-искусствоведческий, выявляющий символику церковно-художественных форм; культурологический, раскрывающий византийскую культуру как систему;

- осуществлены историко-культурологическое обоснование основных этапов включения византийской культурной традиции в русское самосознание, содержательно-смысловой анализ терминологии, отражающей научное осмысление процесса восприятия византийской традиции в русской культуре;

- раскрыта культуротворческая роль национального самосознания, обоснован созидательный потенциал национальных духовно-эстетических идеалов и ценностей, значение традиции как механизма их преемственности;

- рассмотрена динамика древнерусского самосознания сквозь призму семантики исторических вех византийско-русского диалога в процессе становления древнерусской культурной самобытности;

- выявлена культуротворческая роль национального самосознания: духовные идеалы как стержневые опоры национального бытия; цивилизационная идентификация, определяющая сохранение и выработку духовно-культурных ценностей; постижение народом исторического прошлого и почитание выдающихся деятелей русской культуры;

- рассмотрены характерные черты претворения византийской модели в художественно-эстетической и церковно-государственной сферах древнерусской культуры: теологическая символика самобытных типов древнерусских

храмов (многоглавого, шатрового, ярусного, «огненного», храмов сложного типа: «первичных ансамблей»), луковичной архитектуры; сущность «симфонии харизмы», свидетельствующих о полноте православной духовности как национальном идеале;

- показана многоаспектность преломления византизма в русском самосознании первой половины XIX в.: диалектическое восприятие византийской культурной традиции A.C. Хомяковым и И.В. Киреевским; духовно-культурный идея Н.В. Гоголя; эстетико-философская концепция Ф.И. Тютчева; воззрения западника Т.Н. Грановского на значение византийско-русской культурной преемственности;

- проанализированы культурно-исторические, методологические, гносеологические, социально-психологические черты двух тенденций в осмыслении византизма (A.C. Хомяков, К.Н. Леонтьев - П.Я. Чаадаев, B.C. Соловьев);

- раскрыта сущность обновления отечественной византинистики на рубеже XX-XXI вв., факторы и формы актуализации ее достижений в общественной жизни современной России: возросшая значимость византийской проблематики в книгоиздательском деле, активная деятельность паломнических служб, православных лекториев и радиостанций, включение в программы вузов курсов по истории культуры Византии, возникновение теологических высших учебных заведений и факультетов, осуществление уникальных экс-позиционно-выставочных замыслов.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Отечественная византинистика на всем протяжении развития неотделима от процесса становления русского самосознания в силу исторической связанности византийской и русской культур. В современной России византинистика переживает период интенсивного развития: восстановление преемственности с дореволюционной университетской наукой и церковио-историческим знанием, традициями эмигрантского византиноведения; освоение духовного опыта и идей византизма в русской философии культуры; активизация связей с представителями современной мировой византинистики; выработка новой методологической парадигмы изучения Византии; социальная востребованность научных достижений, издание и переиздание трудов ученых прошлого и настоящего времени многоаспектной тематической и жанровой направленности.

2. Византийская культурная традиция, дав Руси православие как цивили-зационную доминанту, став катализатором проявления национальных куль-туротворческих сил, претерпела в русском самосознании метаморфозу, отразившую особенности русского душевного склада, идеал цельности духовного совершенствования человека.

3. Духовные основы русской культуры получили художественно-символическую полноту в Древней Руси, претворившей в своих вершинных формах (луковичная архитектура, «симфония харизмы», знаменный распев, пятиярусный иконостас) принципы синергийности, иконности, Красоты как святости.

4. Русское самосознание, консолидирующее многоэтничный состав нации в едином духовно-культурном пространстве, исторически существует в двух типологически различных, но сущностно взаимосвязанных формах: древнерусское самосознание, опирающееся на духовно-аскетический опыт и национальное самосознание послепетровского времени, которое сохраняя стремление к цельности, обретает историософское, художественное, публицистическое воплощение.

5. В русской общественной мысли проблема византизма становится важным стимулом осознания сущности русской культуры, путей ее исторического развития. При этом рассмотрение Византии и России в качестве двух различных культурных миров присуще как позиции, высоко оценивающей общекультурное значение византийской традиции, анализирующей ее сильное и благотворное влияние на Русь (славянофилы), так и позиции, умаляющей содержание византийского культурного наследия в целом и утверждающей его негативную роль в русской культуре (западники).

6. Истолкование русской цивилизационной идентичности тесно связано с полярными трактовками сути византийско-православного влияния. В их основе, с одной стороны, рационалистическое размежевание «национального» и «вселенского», некорректное отождествление политического и духовного начала; с другой, понимание национального как конкретной культурной формы вселенского, различение позитивистского и метафизического планов бытия, ведущее к объективному взгляду на византийскую культурную традицию.

7. Восприятие, оценка и осмысление византийской культурной традиции на различных исторических этапах развития русского самосознания имеет своей основой отношение к фундаментальной для христианства идее приоритета духовной жизни индивида, понимание смысла духовно-религиозного, нравственного идеала русского человека.

8. В освоении византийской культурной традиции русским самосознанием в Новое время можно выделить следующие рельефные этапы, в основе которых соотношение открытости русской культуры внешним влияниям и ее верности духовному ядру, идеалу, сформированному в Древней Руси, «нашей античности» (Д.С. Лихачев): 1) первая половина XIX в., когда «иной и новый опыт церковности» представителей русского образованного слоя определяет построение религиозной философии русской культуры ; 2) 70-е гг. XIX в. - 1917 г.: расцвет византинистики, знаменовавший подъем гуманитарного знания в целом; 3) 1917-1988 гг. - период «приглушенного» интереса к византийской культурной традиции в широком общественном сознании, разрыва между эмигрантской и российской наукой; 4) 1988 г. - по настоящее время: период обращения к традициям православия, широкой востребованности достижений отечественной гражданской и церковно-исторической науки, философской и теологической мысли, многоаспектного внимания к византийскому культурному миру.

9. В современную эпоху творческое воздействие византийской культурной традиции на русское самосознание продолжается и его возможности далеко не исчерпаны. Об этом свидетельствует возросший интерес к византий-

скому наследию в историко-культурологической, образовательной, просветительно-педагогической, книгоиздательской, экспозиционно-выставочной, паломнической сферах.

Теоретическая и практическая значимость работы.

Диссертация вносит вклад в изучение исторической роли византийской культурной традиции как фактора развития русского самосознания. Теоретические положения и выводы диссертации могут быть полезны для дальнейшего научного исследования роли византийской модели в истории русской культуры, построения образовательных, культурно-просветительных и информационных стратегий, совершенствования путей взаимодействия государства и церкви, светской и церковно-исторической византинистики, утверждения личной и национальной самобытности.

Обобщенный в диссертации материал, содержащиеся выводы и заключения могут найти применение в лекциях и на семинарских занятиях по курсам истории русской культуры, истории культуры Византии, культурологии; в спецкурсах по истории византийского и древнерусского искусства, истории православной культуры; в работе студенческого научного общества; в руководстве курсовыми и дипломными работами, а также при подготовке учебно-методических материалов и учебных пособий по указанной тематике.

Апробация работы. Выводы и положения работы докладывались следующих научных форумах: II Международном научном семинаре «Культура на пороге III тысячелетия» (СПб, 1995); Научно-методической конференции профессорско-преподавательского состава Санкт-Петербургской Академии культуры (СПб., 1996); Герценовских чтениях в Российском государственном педагогическом университете «Современное образование ребенка дошкольного и младшего школьного возраста» (СПб, 1997); III Международном семинаре «Культура на пороге III тысячелетия» (СПб., 1998); Семинаре Русского философского общества имени H.H. Страхова (СПб., 1998); Международной конференции «Историзм в культуре» (СПб., 1998); Международной конференции «Россия в контексте мировой культуры» (СПб., 1999); Всероссийской научной конференции (с международным участием) «Бренное и вечное. Проблемы функционирования и развития культуры» (Великий Новгород, 2000); Международной научно-практической конференции «Христианство и культура. К 2000-летию Христианства» (Астрахань, 2000); Международной научной конференции «Векторы развития культуры на грани тысячелетий» (СПб., 2001); Международной научной конференции «Современные проблемы межкультурных коммуникаций» (СПб., 2003).

Результаты исследования отражены в 38 публикациях автора, в том числе в 2-х монографиях «Византийская традиция в русском самосознании» (СПБ., 2002. - 17, 5 п.л.); «Византийская традиция и русская культура» (СПб., 2002. - 10 п.л.); в учебном пособии «История мировой культуры» (в соавторстве СПб., 2000. - 1 п.л.); программе курса «История православия в России» (СПб., - 2 п.л.); программе курса «Культура Византии» (СПб., 1996. - 1 п.л.).

Основные положения диссертации использовались в лекциях и на семинарских занятиях по курсам: «Культура Византии», «История русской куль-

1уры», «Культурология», в спецкурсах «Исюрия православия и России». «Византия и Россия». Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры теории и истории культуры Санкт-Петербургского государственного университета культуры и искусств.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения и списка литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во Введении обосновывается актуальность темы исследования, раскрывается степень ее разработанности, определяется объект, предмет, цель, задачи и гипотеза диссертации, формулируются ее теоретические и методологические принципы, научная новизна и положения, выносимые на защиту, отмечается теоретическая и практическая значимость результатов исследования.

В Главе 1 «Византийско-русские отношения как теоретико-методологическая проблема» осуществляется: содержательно-смысловой анализ терминологии, отражающей научные воззрения процесса восприятия византийской традиции в русской культуре; обоснование культуротворческой роли традиции и национального самосознания; рассмотрение динамики древнерусского самосознания сквозь призму исторических вех византийско-русского взаимодействия.

В первом параграфе «Византийское наследие в русской культуре: спектр терминологического осмысления» отмечается, что терминологическая полифония, присущая обширной литературе по византийско-русской проблематике, выявляет различные, нередко полярные методологические позиции. Исследователи говорят о «диффузии», «ассимиляции», «воздействии», «трансплантации», «влиянии», «рецензии (редакции)», «экспансии», «преломлении», «переосмыслении», «связи», «диалоге» двух культур.

Характеризуя виды диффузии византийской культурной традиции, зарубежные византинисты1 приходят к выводу о внешнем, механическом переносе византийских цивилизационных достижений в славянские земли, включая Древнюю Русь, не вскрывают внутренние творческие силы их культурного развития, отводят им роль византийских культурных провинций.

Нередко при рассмотрении роли византийской культурной традиции в русском самосознании представители отечественного гуманитарного знания употребляют термин «влияние», различая влияние от подражания (Д.С. Лихачев, А.И. Комеч). Настоящее влияние возможно только при условии активного восприятия одной культурой близкого и необходимого ей творческого опыта другой. Источник процесса влияния - в росте самосознания народа. Будучи духовной целостностью, культура, подобно личности, испытывает множество влияний, но никакое влияние не поглощает ее вполне. Термин «экспансия», примененный В.Н. Лазаревым для характеристики проникнове-

' The Oxford dictionary of Byzantium, 1991. - P. 562-563.

ния на Русь византийской художественной традиции, не закрепился в научном сознании.

Д.С. Лихачев выделяет особую категорию явлений культурного воздейст -вия Византии - трансплантацию, при которой памятники пересаживаются на новую почву, получая в ином культурном контексте новую, самостоятельную жизнь. Таким образом, исследователь уточняет термин «влияние», рассматривая его как вид воздействия, которому предшествует, а затем и сопровождает «трансплантация».

Ю.М. Лотман предлагает заменить «влияние» понятием «диалог», характеризующим процесс взаимодействия культур. Исследователь развивает мысль, что даже резкие текстовые вторжения не меняют внутреннюю динамику культуры, выполняя роль катализаторов ее внутренних потенций, рассматривает русско-византийский диалог как долгодействующий структурный фактор русской истории.

В параграфе делается вывод, что в динамике культурно-исторического процесса внутренние силы развития, тесно переплетенные с внешними влияниями, являются определяющими. Византийская культурная традиция, став катализатором проявления самобытных ресурсов Древней Руси, претерпела в русском самосознании творческую метаморфозу.

Во втором параграфе «Традиция и национальное самосознание как культуротворческий фактор». Рассматривается созидательный потенциал национальных духовных идеалов, являющихся конкретной формой проявления общечеловеческих ценностей; значение традиции как механизма преемственности основополагающих жизненных смыслов.

Отмечается опора на историко-культурологический подход - выявление важнейших смыслов русского самосознания в процессе исторического претворения византийской культурной традиции. Раскрывается понятие «рус-скость» как характеристика бытия в русской культуре, степень личной причастности к духовно-ценностному опыту народа. Русское самосознание исторически консолидировало многоэтничный состав народа, создавая единое духовное пространство.

Отмечается типологическое своеобразие древнерусского и русского самосознания Нового времени, сохраняющих сущностное родство. Древнерусское самосознание запечатлено в памятниках как вербального, так и невербального характера. Вершинные явления древнерусского творчества представляют собой претворение догматического учения в аскетическо-художественном опыте, воплотившемся, в частности, в формах иконописи - «умозрения в красках», знаменного распева - «умозрения в звуках», в храмовом зодчестве. В послепетровский период русская философия, как интеллектуально-словесная рефлексия, рациональная метафизика, являющаяся философской формой par excellence, органом самосознания в духовном бытии нации, сохранила верность глубинной интуиции цельности. В русской философии XIX-XX вв. принцип самосознания, внутренне связанный с идей соборности, стал основополагающим. Русское самосознание проявляется и в специфических формах философского мышления (словесно-художественных, публицистических.

исюриософских), обретая нередко большой общественный резонанс и порождая, соответственно, своеобразный сгилисгико-методологичсский тин исследования.

В отечественной культурологии, начиная с 80-х гг. обосновывается методологическая ценность расширительного понятия «культурная традиция». Традиция перестает ассоциироваться с архаическими способами передачи культурного наследия (мифом, фольклором, обрядами, религией), рассматриваться как нечто противостоящее науке, философии, творческому мышлению. Исследователи говорят о творческих традициях, обнаруживают их во всех сферах культуры, выявляют разнообразие связей между локальными, национальными и общечеловеческими ценностями жизни.

Традиция есть живое прошлое в настоящем, раскрывающее в современности созвучие с вечными духовными смыслами бытия. Традиция поддерживает связь с корневой системой культуры, дающей возможность свободного творчества, исходящего из глубин личного опыта, приобщенного к надличностным духовным смыслам. Личностное самосознание вырастает из национальной метафизической природы, принадлежит ее традиции и воплощает ее. Культуротворческий потенциал индивида неотрывен от метафизического духовного истока, постижение которого и составляет основу национального самосознания.

Национальный дух является условием творческого самоосуществления личности. Проникая духовную жизнь личности, он выражается в сознательном строе жизненных задач, в миросозерцании, важнейшими составляющими которого являются осознание духовных идеалов как стержневых опор национального бытия; цивилизационная самоидентификация, определяющая во многом сохранение и выработку духовно-культурных ценностей; постижение народом исторического прошлого и почитание героев. Национальное самосознание играет роль мощного культуротворческого фактора в созидании как личной, так и общественной духовной жизни.

Параграф третий. «Византийско-русский диалог в семантике исторической хронологии». Рассматривается продуктивность византийско-русского диалога, выражающаяся во все более отчетливом утверждении Древней Русью своей самостоятельности, культурной самобытности.

Отмечается, что Русь, чтя Византию как свою Одигитрию, принимая цер-ковно-государственную доктрину, всегда сохраняла духовную и политическую независимость. В этом отношении характерно проявившееся в XI в. и ставшее впоследствии общерусским верованием предание об ап. Андрее как патроне и апостоле земли Русской; упорное употребление русскими, как и болгарами, и сербами, терминов «греки», «греческий цесарь», «Греческое царство», следовавшими, вопреки усилиям Византии, не ромейской, а латинской традиции, намеренно сохранявшими пейоративный оттенок.

Подчеркивается, что именно глубина восприятия православия как стержня византийской культурной традиции сделалась определяющим условием проявления национальных культуротворческих сил, в своем развитии все более отделявших Русь от Византии. Значительной вехой верности православной

истине, русского самоа оянья но отношению в Византии (искавшей военно-политической поддержки и заключившей в 1439 г. на Ферраро-Флорснтийском соборе унию), преда ас г 1448 г., год установления автокс-фалиии Русской церкви. Москва собором епископов поставила «митрополитом на всю Русь» рязанского епископа Иону (1448-1461). Женитьба в 1472 г. Ивана Ш на племяннице последнего византийского императора, усвоение герба Византии - двуглавого герба в качестве государственного герба - являются несомненным признаком принятия московскими князьями идеи о константинопольском наследстве. На Руси грудь орла закрывается исконно русской эмблемой - изображением воина небесного св. Георгия Победоносца. Первым из московских князей Иван III принимает титул «самодержца», являвшийся как бы оттиском с титула византийских василевсов. Этот титул был символом полного освобождения от татарской неволи, ибо «самодержец» значило тогда совершенно свободный от всякого подданства. Вехи 1547 г. -венчание Ивана Грозного на царство и 1589 г. - учреждение патриаршества (патриарх Иов. 1589-1605), а также возведение Покровского (Троицкого) собора (1555-1561) на Красной площади в Москве, ставшего всеобъемлющим древнерусским архитектурным образом, говорят о зрелости и силе древнерусского самосознания, возраставшего на основе творческого претворения византийской церковно-культурной модели.

Ключевое значение для понимания провиденциально-смыслового наполнения русского самосознания имеет время ок. 1523-1524 гг., когда в сочинении эпистолярного жанра впервые была сформулирована русская концепция «Третьего Рима». Эта концепция была изложена в официальном документе -Уложенной грамоте Московского Освященного Собора в 1589 г. Важно подчеркнуть, что генезис идеи «Третьего Рима» лежит в русле православной религиозно-мистической мысли по преимуществу. Вместе с тем широко распространена политическая трактовка этой идеи, понимание этой идеи как официальной государственно-политической, подмена ее понятием «второго Константинополя», то есть по сути «византийским наследством», которое в свою очередь также понимается односторонне тенденциозно.

В параграфе отмечается, что идея простого «наследования» по отношению к павшей империи не могла не бьггь двусмысленной: восприняв наследие, можно повторить судьбу и финал империи; идея «константинопольской вотчины» московских великих князей, понимаемая в политическом смысле была западного происхождения, что связано с попытками папства вовлечь Россию в антитурецкую коалицию; идея Филофея была шире, чем только утверждение преемственности по отношению к Византии, ибо он обращается мыслью и к первому Риму, не называя вслед за митрополитом Зосимой Москву «новым градом Константина».

Идея «Третьего Рима» впервые была сформулирована старцем псковского Елеазарова монастыря в послании к великокняжескому дьяку М.Г. Мисюрю Мунехину. Среди трех основных сочинений «Филофеева цикла», излагающих идею «Третьего Рима» именно это послание рассматривается современной наукой как бесспорно принадлежащее Филофею. Вывод Филофея от-

нюдь не политического, а историософского, метаисторического характера. Русское царство предстает как последний, земной лик трансцендентного Ро-мейского царства, появившегося в эпоху воплощения Слова. Русская Церковь - наследница христианской церкви первых восьми веков ее существования, в течение которых сохранялось соборное единство. Именно благодаря переживанию единства христианского мира в первые восемь веков его существования, для него оказывается возможным выражение «русского» через «римское», то есть наименование русского царства Ромейским, смысл которого в верности вселенскому христианству. В формуле «Третьего Рима» выражено сознание единства христианского мира и христианской церкви, когда еще не появилась оппозиционная пара Нового времени «национальное» и «вселенское». Филофей, говоря не только о втором, но и о первом Риме эпохи Воплощения Слова (держава императора Августа), осуществляет тем самым выход за пределы византиноцентристского образа мира, углубляет историческую перспективу. Благодаря этому национальное самосознание вовлекает в свою орбиту европейское и восточно-средиземноморское географическое и временное пространство. Идея «Третьего Рима» в посланиях Филофея Псковского по сути стала архетипом национального самосознания, ибо сразу обрела полноту содержания, оказавшись выраженной в совершенном виде, а ее заключительная формулировка не случайно сделалась почти афоризмом, прошедшим сквозь века.

Последний раздел параграфа посвящен анализу воззрений на цивилизаци-онную роль византийской традиции культурфилософа А. Тойнби и византиниста Д.Д. Оболенского. Обращение к спору двух ученых позволяет обнаружить укоренившееся как в зарубежном, так и в отечественном сознании пози-тивистко-политизированное клише в толковании идеи Филофея, означающее по существу искажение ее подлинного духовно-смыслового содержания и масштаба. А. Тойнби в книге «Civilization on Trail» выделяет в византийской традиции, освоенной в России по преимуществу негативное содержание, подчеркнув три главных его элемента: принцип цезарепапизма, политические институты тоталитарного государства, нетерпимость к Западу. В современной России, по мнению ученого, византийское наследие играет основополагающую роль, что неоспоримо и не требует специальных доказательств. Идея «Третьего Рима» привлечена как одно из главных проявлений отрицательной роли Византии по отношению к России. А. Тойнби пишет, что русские навлекли на себя враждебность Запада из-за упрямой приверженности чуждой <3ападу> цивилизации, что вплоть до 1917 г. этим русским «знаком зверя» («mark of the beast») была византийская цивилизация восточного православного христианства. Д.Д. Оболенский, используя методологию А. Тойнби, его идею о необходимости постижения конкретной цивилизации в широком историческом контексте, в ее взаимодействии и преемственности с другими цивилизациями, развернуто показал роль Византии в истории русской культуры. Д.Д. Оболенский языком науки Нового времени раскрыл сущность концепции Филофея Псковского. Византинист обосновал мысль, что благодаря именно византийскому влиянию Русь оказалась тесно связана с Центральной

и Западной Европой н торговле, культуре, дипломатии, и, прежде всего, в сознании принадлежности к христианскому миру. Исследователь иначе, чем А. Тойнби, оценивал составные части византийского наследства. Подчеркивал, что от византийского универсализма к русскому религиозному национализму и от последнего к доктрине мировой революции - расстояние слишком значительное, что аналогии подобного рода только препятствуют подлинному пониманию России, ее истории, культуры и самосознания.

В русской гуманитарной науке и общественной мысли проблема влияния византийской культурной традиции всегда была дискуссионной. Русское самосознание, в котором традиционно ключевое место занимает вопрос о нашей духовной самобытности, оказалось перед необходимостью обращения к фундаментальным основам и структурообразующим признакам, к византийским истокам, во многом определившим культуротворческую направленность национального духа.

В Главе 2 «Византийская традиция как «вызов» древнерусской культурной самобытности» рассматриваются конкретные пути и формы проявления древнерусской самобытности как результат претворения византийской культурной традиции.

Первый параграф «Византизм конца X века и обретение Русью цивили-зационной доминанты». Содержание данного параграфа строится на основе рассмотрения характерных черт византизма конца X века и особенностей их влияния на русскую культуру.

Важно понять Византию, исходя из идеала, которым она жила, ибо беспрерывная серия как внешних, так и внутренних кризисов, долженствовавших, казалось бы, разрушить империю, сочеталась с законченной целостностью и внутренней органичностью ее жизни. Главным и определяющим фактором единства и цельности державы ромеев было Православие, основная стихия византийской жизни, ее глубочайший жизненный нерв. Священная цель жизни византийца состояла в верности Православию, в спасении души (И.И. Соколов, Ф.А. Курганов, архимандрит Киприан (Керн), прот. Иоанн Мейендорф, И. Н. Экономцев и др.). Однако устремленность к высокому духовному идеалу отнюдь не означала его воплощения через совершенствование земных форм жизни. Именно такое восприятие религиозно-метафизической задачи нашло родственную почву в русском народном духе, который не может считать религиозную цель земной задачей. В соответствии со своим духовным складом греки и эллинизированные народы Византии поняли христианство преимущественно как свыше указанный путь ко спасению личности и ее духовному совершенствованию. В то время как римляне и романизированные народы поняли христианство как программу общественного устройства, которое будучи осуществлено на земле, непременно ведет к вечному спасению. Византийская культура явила собой особый тип развития, не линейно-экспансивный, а целостно-вариативный, ее специфика состоит не в кардинальном изменении внешних форм, а в верности содержанию внутренних духовных состояний. Это культура, которую можно рассматривать как «дина-

мику в статике», «врата в вечность». Отсюда и специфика периодов византийских культурных рснессансов, сущность которых в новом подъеме православной духовности.

Как в эпоху античности, так и в средневековье греки оставались «царями» умственного и эстетического мира. Ядром византийской духовной культуры оказалась эмоционально-эстетическая сфера, определившая апофатический характер и аскетико-художественные формы богословия, бывшего, прежде всего, образом жизни. Древняя Русь усвоила самое существо византизма, стремление выразить умопостигаемые и умонепостигаемые ценности в чувственно воспринимаемых формах, положила в основу своей культуры принципы синергийности, иконности, Красоты как святости.

По критериям собственного самосознания Византия действительно представала единственным государством в мире, которое «ни с чем не сравнимо» (Феодор МетохитЛ эти критерии: православно исповедуемая христианская вера; высокоцивилизованный стиль государственно-дипломатической практики, дополняемый философской, литературной и риторической культурой античного типа; законное преемство к христианско-имперскому Риму Константина Великого. Все высшие духовные ценности, какие только знал человек христианского ареала, оказались сосредоточенными в границах одного государства, в его рамках, в его лоне. Двуединство Римской империи и христианской церкви стало «само себе миром».

Византия X века всей своей жизнью поражала воображение окружающих народов, ибо «была образцом недосягаемым» (Ф.И. Успенский). Счастливая судьба Руси была в том, что с самого начала своей христианской жизни молодое Киевское государство получило в наследство из Византии все самое духовно насыщенное, что она могла дать. Русь вступила в духовный контакт с Византией, когда Византия совершила уже утверждение христианской догматики. Праздник торжества Православия (843 г.) знаменовал победу над ересями. Вторая половина 1Х-Х вв. - время закрепления важнейших форм византийской культуры, проявившееся в ряде явлений: во второй половине IX -X вв. в Византии окончательно выработался крестово-купольный тип храма, утвердилось чинопоследование литургии, каноническая система храмовой декорации и украшения богослужебных книг, появился канонический мино-логий (свод житий), предназначенный для богослужебных целей. В конце X -начале XI вв. Византия переживала период возвышения православной духовности, подъема монашества и исихастской мистики, это было время знаменитого Симеона Нового Богослова. Русь восприняла ориентацию на максимальные духовные ценности, на стремление к отрешенной духовности в ее абсолютной полноте как естественную, органичную ориентацию, свое призвание и служение.

Крестившись в византийской купели, Русь обрела цивилизационную доминанту. Современная культурология трактует конфессию как один из факторов, определяющих тип цивилизации. Православие стало духовной основой многих самобытных культур, формы которых различны, но вера едина. В истории мировой культуры проявляется закономерность непередаваемости це-

лых культурно-исторических ihiiob: усвоение одним народом о г другого его религиозной идеи отнюдь не веде г к усвоению и всей культуры последнего. Приняв православие, Русь обрела идею личности; осознала принадлежность к общему, магистральному ходу мировой истории, органическую связь с европейской и средиземноморской ойкуменой.

Параграф второй «Древнерусская культурная самобытность в символике храмовой архитектуры». Отмечается, что принцип опоры на византийскую культурную традицию при изучении древнерусских художественных памятников завещан отечественному искусствоведению его основоположниками - Ф.И. Буслаевым, Н.П. Кондаковым, Н.В. Покровским. Исследование проявления самобытности древнерусского зодчества имеет давнюю и развитую традицию. Яркой современной тенденцией является встречное движение линий светского и христианского искусствоведения, стремление к культурологическому рассмотрению художественного явления в широком культурном контексте.

Богослужение, «литургия создает храм» (Н.Ф. Федоров), следовательно, в символике храма воплощен молитвенный путь к Истине, присущий конкретной христианской культуре. Вскоре после Крещения Руси, уже в конце X -начале XI вв., именно зодчество - умозрение в пластических формах - приняло ярко выраженный самобытный характер. В то время как живопись и скульптура Древней Руси надолго остались верны византийским преданиям, уже на ранних этапах архитектурный облик древнерусской церкви стал напоминать византийскую только некоторыми чертами. Четкая линия самостоятельного развития наметилась с конца X века, начиная с постройки деревянного тринадцатиглавого собора Святой Софии Премудрости Божией в Новгороде Великом (989 г.) и каменной двадцатипятиглавой Десятинной церкви Успения Божией Матери в Киеве (конец. X - начало XI вв.). К середине XII в. византийские композиционные приемы оказались уже полностью переработаны и переосмыслены. Самобытный язык древнерусского зодчества, отличающий его от архитектуры других христианских народов, состоит в особенном подходе к символике и архитектурному образу храмового верха. Речь идет о многоглавии (храмах, имеющих более пяти верхов-глав) и луковичной архитектуре.

В многоглавии воплощена соборность древнерусского сознания как внутреннего единства людей, обретенного благодаря совместной литургической жизни. Соборность человеческих душ в единстве веры и любви неотделимая от чувства личности, безусловной ценности индивидуальной человеческой души, символически воплощается в многоглавии церквей.

И каменные, и деревянные многоглавые храмы отличало огромное разнообразие форм. Большое значение имела числовая символика, говорившая православному человеку о главном смысле духовной идеи именно этого храма. Шестиглавие может быть истолковано как молитвенное соединение Церкви Земной (одна глава) с Церковью Небесной. Семиглавие дает понятие о различных священных значениях числа семь: семь даров Святого Духа,

семь дней творения мира, вселенское торжество Бога-Слова и другие. Тринадцать глав символизируют воплощенную Софию, Премудрость Божию.

На Руси были выработаны самобытные типы храмов: многоглавый, шатровый (существовавший в ранний период христианства в разных странах, но наибольшее его распространение и разнообразие архитектурного облика характерно именно для Руси), ярусный (получивший широкое распространение со второй половины XVII в.; храм, составленный из последовательно уменьшающихся к верху кубических, восьмигранных или других в плане объемов, создающих впечатление вертикального движения. В ярусном храме символически отражена связь Земной Церкви с иерархией Церкви Небесной, с ярусами небес, восходящими к Престолу Божию; "огненный" (появившийся в XV в. и ставший излюбленным в XVII в., храмы такого типа завершались полукруглыми. треугольными или пламеневидными кокошниками, строившимися поверх храмового свода и не имевшими никакой конструктивной роли. Храм этого типа символизирует духовно-сердечное «горение к небесам»); храмы сложного типа («первичные ансамбли», например, «шатровоглавы» или объединяющие в целостной композиции несколько типов храмов. Всеобъемлющий древнерусский архитектурный образ, соединяющий все типы храмов, -Покровский собор на Рву (храм Василия Блаженного).

Наиболее характерная отличительная особенность древнерусских храмов - луковичные главы. Их возникновение долгое время объяснялось либо восточным влиянием: персидским, центрально-азиатским, индийским, татарским (Дж. Фергтоссон, III. Байе), при этом древнерусская архитектура рассматривалась как слабая копия с византийской. Либо постепенной трансформацией византийского купола под влиянием климатических условий и традиций деревянного зодчества (А.П. Новицкий и др.). Символика луковичной архитектуры раскрывалась и интуитивно-метафорически как «горение к небесам» (кн. E.H. Трубецкой). Современный исследователь А.М. Лидов полагает, что луковичная глава явилась глубоко символическим иконографическим мотивом. В древнерусском каменном зодчестве луковичные главы появляются на рубеже XVI-XVII вв., становясь обязательной чертой каждого храма, но нельзя отвергать возможность их использования и до XVI в.

Луковичную форму в Византии приобрел купол кувуклия, балдахина над Гробом Господнем, в годы восстановительных работ и обновления храма Гроба Господня (Воскресения Христова как его называли на Руси) Константином Мономахом (1042-1048гг.). С этого времени луковичная глава становится устойчивым, освященным авторитетом византийской церкви иконографическим мотивом, сохраняя значение символического образца и после кардинальной переделки иерусалимского кувуклия латинянами-крестоносцами в середине XII в.

Луковичная глава символически устанавливает связь с первоцерковью, поставленной над первоалтарем - местом погребения и воскресения Христа, является ярким проявлением живой веры православной Древней Руси, устремленности к постижению Истины в ее абсолютной полноте. Храм Гроба Господня истолковывался богословами как Новый Иерусалим, зримое во-

площение Царства небесного. Введение луковичной главы вызывало мысль об идеальном храме как точном образе Нового Иерусалима.

Третий параграф «Византийская античность»: сущность преемственности в древнерусской художественной культуре X-XV вв.». Рассматривается преломление в древнерусской культуре одного из фундаментальных начал византийской культурной традиции - античного наследия. Античная традиция пришла на Русь через посредство Византии, уже осуществившей ее творческое переосмысление. Для понимания характера эллинского «излучения» на русскую культуру, необходимо, осознать сущностные особенности проявления античного наследия в различных сферах византийской культуры: искусстве, риторике, святоотеческой мысли, школьном образовании; иметь в виду, что Русь переняла систему православно-славянских культурных ориентиров, выработанных в Первом Болгарском царстве в «золотой век» Симеона (893-927 гг.), где была усвоена византийская монастырская культура, эллинская же мудрость оказалась воспринята как эллинская «прелесть», обман язычества. Болгарские книжники, демонстрируя чистоту собственного православия, положили запрет на весь античный раздел заимствуемой ими культуры, который лежал в основе тривиума и квадриума. Церковно-славянский язык, созданный святыми Кириллом и Мефодием, определил отношение к письменному слову как способу приобщения к истине, сущности бытия. «Византийская античность» в Древней Руси расцвела в церковно-художественной сфере, в которой богатейший эстетический потенциал эллинистической традиции был претворен в горниле русского аскетического духовного служения.

В отечественной науке хорошо исследован вопрос об античных традициях в Византии, в то время как античные опоры византийской культурной традиции в древнерусской художественной практике не получили до настоящего времени концептуального, системно-типологического осмысления. Первый опыт целостного очертания контуров проблемы предложен O.E. Этингоф.

В диссертации отмечается, что Византия не знала разрыва с античностью, ценила эту преемственность, осознавая себя как духовно более зрелую культуру, обретшую в христианстве путь к истине. Глубокий эллинистический фундамент определил важнейшую особенность ее развития. Византийская культура не стояла перед задачей выбора самой себя, найдя себя, в некотором смысле слова, существенно «готовой». На протяжении тысячелетия литургически-иконную художественную культуру Византии, воплощавшую вечные, нетленные ценности, пронизывало стремление вернуться к исходному, выразившееся в постепенном развертывании ее возможностей, «великолепных как павлиний хвост» (С.С. Аверинцев).

Фундаментальными категориями греческой культуры, как в дохристианскую, так и в христианскую эпоху, являлись - абсолютный приоритет истины перед всеми прочими жизненными ценностями, агонистика, принцип состязательности, пронизывавший все сферы общественной жизни и греческого быта, особое отношение к красоте как к критерию совершенства.

В византийскую эпоху не была изменена древняя система образования: лицо культуры определяла школа, в центре которой были две силы - воспи-

1ание мысли (философия), ищущей истины, и в воспитание слова, способного к убедительности (риторика). Но Византия породила новый тип познания, отвечающий ее жизнеопределяющему идеалу, - богословие, «небесную философию», преодолела противоречие двух экзистенциально разных типов познания - греческой философии (как не просто мудрости, «мышления-в-мире», но очищенно абстрагированного мышления-о-мире) и христианского (бого-откровенного, благодатного) опыта. Это был триумф греческой мысли, которая сумела не отступить от принципов логической точности формулировок, сохранив нерушимую верность евангельскому благовестию и апофатическо-му подходу к познанию христианской истины. За спиной византийского деятеля духовной культуры, церкви и государства, если он работал в послушании древней античной традиции, всегда стояла вся эта традиция как зерно, способное к росту, как интуитивно постигаемая глубина древности и мудрости.

Византийское церковное красноречие уходило своими корнями в античную риторику. Придворная светская культура Константинополя продолжала императорские традиции. Только в Константинополе сохранялась традиция светской придворной, любовной и идиллической поэзии, использовавшей среди образов и метафор Зевса, Афродиту, Эрота, нимф. Все основные архитектурные элементы имели античное происхождение, заимствовались структуры и пропорции, отдельные элементы (арки, купол, своды, ордер, перистили, колонны), строительная техника, необозримое богатство форм (базилики, форумы, дворцы, термы). Христианская иконография также имела в основе богатую художественную традицию античности, композиционные и изобразительные формы, технические приемы (темпера, энкаустика, многослойный метод живописи и др.). Умозрительной основой художественной культуры средневековья становится понятие «образа», который мыслится как отблеск первоначального божественного архетипа. Если доминантой античной культуры было усматривание эйдетики всего сущего, «зрелищный» подход к вещам, то одним из важнейших факторов средневековой византийской культуры является тщательно культивируемый примат «созерцания», постижение духовной сущности.

В изучении претворения классического наследия в византийской культуре четко выделяются две главные идеи: идея «ренессансов» и идея «непрерывного эллинизма». При этом сущность «ренессансов» трактуется исследователями противоположным образом. Ряд ученых видит в них сознательное обращение к античности как проявление широкого гуманистического движения, светских тенденций (В.Д. Лихачева, К. Вейцман), другие в византийских «ре-нессансах» видят возвращение к исходному, расцвет художественных сил, связанный с подъемом православного духа, аскетических тенденций (М.В. Алпатов, О.С. Попова, Г.М. Прохоров). Новый подход к изучению антично-византийской проблемы предложен в работах Г. Мэгвайра, изучающего взаимосвязь между приемами античной риторики и произведениями византийского искусства, выделяющего XII в. как «риторическую фазу» византийского изобразительного искусства.

Хотя на Руси античное языческое наследие отвергалось как нечестивое, опасное для христиан, действительность оказалась противоречивее и сложнее умозрительных доктрин, 1реко-римское наследие непрерывно вторгалось в славянскую письменность из христианской Византии. Исторически славяне оказались на своем специфическом пути к наследию Греции. Литературное движение, шедшее с Балкан и охватившее Русь, - поздний, но совершенно аутентичный плод эллинистической традиции. Славянские ученики восприняли из нее веру в вещественность, субстанциональность слова, увидели в слове не только знак, «вербум», но и реальную полноту сверхразумного смысла, «логос». Освоили как «экзотерический» уровень языка, общую философско-эстетическую установку («фигуры мысли», риторические заготовки), так и «эсотерический», сокровенный уровень, связанный с сугубо конкретной работой над словом. Славянские народы на века приняли красоту целой грозди слов, сплетающихся в единое целое, широко перенимая словообразовательные модели. О. Мандельштам в работе «О природе слова» отождествляет эллинистическую природу русского языка с его бытийственностью, называя русский язык «звучащей и говорящей плотью». Русская песенная стихия, приняв крещение в православной купели, пошла навстречу византийскому красноречию, слившись с ним в единое целое.

Особенно ярко античные традиции проявились в Древней Руси в немногочисленных изображениях на античные мифологические сюжеты, являющихся апотропеями, охраняющими от сил зла (Дионис в колеснице, запряженной пантерами - символ триумфа; Геракл, борющийся со львом - символ силы), либо знаками восхваления княжеской власти («Вознесение Александра Македонского»).

В русскую культуру вошел пласт подспудной византийской античности через освоение высокой христианской традиции византийских мастеров. Не зная сознательного обращения к античности, Русь впитала ее самый лучший, духовно утонченный художественный плод. Излучение античного чувства и воплощения красоты, преобразованное византийской богословско-художественной традицией, служило древнерусским изографам, гимногра-фам, распевщикам, зодчим путеводной звездой на пути к завершению начатой Византией, но исторически прерванной турецким завоеванием грандиозной постройки православной культуры, вобравшей в себя весь опыт христианского аскетического Востока.

В четвертом параграфе «Переосмысление византийской концепции власти в Древней Руси. Симфония харизмы» раскрывается древнерусская модель византийской симфонии властей.

Отмечается, что единство двух сил - церковной и императорской власти -представляет собой формообразующий принцип византийской культуры, своеобразный ключ к ее истории. Именно идея воцерковленного государства, впервые в мировой истории провозглашенная Константином Великим, явилась вехой начала новой цивилизации. Само же слово «симфония» как характеристика взаимоотношения двух властей появляется, как известно, в предисловии к шестой Новелле Юстиниана Великого.

В противоположность государственному абсолютизму Рима, принципу всепоглощающего и всемогущего государства, Византия провозгласила идею соподчинения государства и церкви, теснейший союз между ними при юридической независимости того и другого, выдвинула на первый план идею церкви: превосходство церковного канона над гражданским законом.

Более последовательное развитие теория воцерковленного государства получает в эпоху Македонской династии (867-1081), в юридическом памятнике IX в. - Эпанагога, связанном с именами императора Василия и патриарха Фо-тия. Эпохи Комнинов (1081-1204) и Палеологов (1261-1453), усовершенствовав начала Эпанагоги, еще более одухотворили систему взаимоотношений церкви и царства.

Византийская система воцерковленного государства, предусматривавшая равенство власти царя и патриарха, противостояла принципу цезаропапизма, о котором до сего дня как об определяющем, продолжают говорить некоторые авторы (например, Д.В. Поспеловский). Проявления цезаропапизма императоров, равно как и папизма византийских патриархов были явлением частным, отклоняющимся от общего принципа.

По воззрениям византийцев император - наместник Бога на земле, его назначение творить добро, поэтому он и называется благодетель. Когда царь ослабевает в совершении добрых дел, искажается сама природа царской власти. Царь, «епископ внешних» <дел церкви>, имел в титуле наименование аую<; (святой), но царская святость не обеспечивалась царским престолом, а определялась требованиями праведности. В основе мироотношения подданных Священной ромейской державы лежало слово Евангелия: «Царство мое не от мира сего», «Воздайте кесарю кесарево, о Божие Богу». Византиец был покорен власти не за страх, а за совесть, но не ради нее самой, а ради Бога, который будет судить эту власть наравне с ним самим. Патриарх для византийцев - живой и одухотворенный образ Христа. Как член церковно-государственной организации, он равен царю. Назначение патриарха в управлении церковью на основании канонов, в спасении вверенных ему от Бога людей, в безбоязненном свидетельствовании об истине.

Сущности переосмысления на Руси византийской модели соотношения двух властей, церковной и царской, посвящено фундаментальное исследование Б.А. Успенского. Именно ориентация на Византию приводит к появлению в России царя (1547г.) и патриарха (1589 г.), но русская культурно-историческая реальность по существу становится новаторством. В России возникает представление об особой харизме царя и патриарха.

В обряде поставления на царство необходимым компонентом является миропомазание. В России в отличие от Византии оно отождествилось с таинством миропомазания. В Византии помазание венчаемого монарха предшествовало возложению царского венца, венчанию в собственном смысле, в России оно осуществлялось после венчания (ибо в обычном случае миропомазание совершается после крещения) и, входя непосредственно в литургическое действо, выступало как кульминационный итог всей церемонии поставления. Помазание царя придает ему особую харизму, сакральный статус. В Византии

и на Западе монарх при помазании уподоблялся богоизбранным царям Израиля, в России царь уподоблялся самому Христу.

Учреждение патриаршества явилось одним из самых значительных событий русской истории. Москва уподобляется Константинополю, становится «Третьи Римом» по самосознанию, видит смысл жизни в верности Православию, в сохранении в чистоте и незамутненности догматов православной веры. На Руси принимается повторная хиротония (специфически русский обычай, которого нет ни в одной другой православной церкви) совершаемая при по-ставлении патриарха. Повторная хиротония приобретает смысл особого акта посвящения на высшую иерархическую ступень и понимается как определяющая канонический статус главы церкви. Повторение особого действа, которое, казалось бы не должно повторяться, придает поставляемому лицу особый сакральный статус, особую харизму.

Ориентация на Византию приводит на Руси - в результате повторения сакраментального действия - к возникновению нового, харизматического смысла власти: царской и церковной. Царь и патриарх оказываются принадлежащими иной, высшей сфере бытия, на них ие распространяются те закономерности, которым подчиняются все остальные смертные.

Юридические полномочия главы государства и главы церкви, определявшиеся в Византии специальными постановлениями, превращаются в полномочия харизматические - симфония власти претворяется в симфонию харизмы.

Отмечается, что религиозному пониманию государственности в Византии и в России при глубоком сходстве присущи существенные отличия. В Византии отсутствовал династический принцип как факт морального сознания. Византийский государственный строй был унаследован от Римской империи, восходившей генетически не к архаической патриархальности, а к режиму личной власти. Державе своей византиец был верен безусловно, государю же - лишь до тех пор, пока оставался уверен, что особа этого государя прагматически соответствует величию державы. На Руси великие князья представляли собой единый род. Отсюда специфически русский феномен самозванства, абсурдный для византийского сознания. В духовно-религиозном восприятии власти не менее важен был и контраст между свойственной византийцам эмоциональной суховатостью как следствием многовекового культивирования интеллекта ("византийцы не могли не быть очень умными и умственными даже тогда, когда решительно отрекались от интеллектуализма" (С.С.Аверинцев) и русским более непосредственным, теплым, «стихийным» складом души.

В русском самодержавии воплотилась идея монархического государства как верховной власти религиозно-нравственного идеала.

В Главе 3 «Византизм в русском самосознании XIX века» раскрывается рельефное проявление в ткани русской общественной мысли - историософской, философской, поэтической, публицистической, византиноведческой -проблемы византизма, являющейся по сути дела пробным камнем в решении вопроса о самобытности русской культуры, путей ее исторического развития.

Параграф первый. «A.C. Пушкин и П.Я. Чаадаев: контрапункт исторических воззрений». A.C. Пушкин и П.Я. Чаадаев рассматриваются как крупнейшие представители идейного мира русского образованного общества. Их полемика, приходящаяся на первое послсдекабристское десятилетие (18261836 гг.), представляет собой ядро, содержащее в свернутом виде всю последующую проблематику, связанную с истолкованием роли византийской культурной традиции в России.

Интерес к истории был духом пушкинского времени. Уже в преддверье XIX в., накануне Отечественной войны 1812 г. проявляются симптомы глубокого переворота в самоощущении русского общества, воспитанного на европейский манер. Возникают обширные частные собрания древнерусских манускриптов и первопечатных книг, изучаются сокровища монастырских книгохранилищ и государственных архивов. В опубликованных в 1816 г. восьми томах «Истории Государства Российского», по словам Пушкина «Древняя Россия, казалось, найдена Карамзиным, как Америка - Коломбом».

Пушкин и Чаадаев, лично расположенные друг к другу, в постижении русской истории кардинально различны как по методу, стилю познания, так и по оценкам русского прошлого, настоящего и будущего. Пушкин постигает отечественную историю как художник, будучи в своем мышлении сердечно, метафизически укоренен. Историзм Пушкина интуитивный, но это интуиция художественного гения, голос которого был «эхом русского народа». Пушкин, как пишет В.О. Ключевский, предстает историком там, где и не думает им быть и где часто не удается стать им настоящему историку.

Доминанта мысли Чаадаева социальная. Как представитель александровского времени, он имел одну страсть - общественность. Отсюда симпатии к католичеству, имеющему отчетливые социальные проекции, и соединение культурно-исторических бед России с православным исповеданием, с Византией. В своем отношении к византийской культуре Чаадаев зеркально отражает воззрения французских просветителей, аберрация исторического зрения которых была напрямую связана с увлеченностью решением социально-политических проблем. A.C. Пушкин высказывает свое понимание роли православия для русской культуры: «Греческое исповедание, отдельное от всех прочих, дает нам особый национальный характер».

Чаадаев вступил в полемику с Пушкиным еще в 1826 г., когда неожиданно возвратившись в Россию после трехлетнего отсутствия, заменившего предполагавшуюся постоянную эмиграцию, попал на чтение в Москве в доме Соболевского «Бориса Годунова», получив сильнейший импульс к написанию «Философических писем». После опубликования первого «Философического письма», Пушкин написал ответ-завещание, лучший отклик, который, однако, волею судеб Чаадаеву так и не пришлось прочесть. Письмо поэта - вдохновенное осмысление русской истории, родного прошлого, утверждение самобытности и силы русской жизни. « ...У греков мы взяли евангелие и предание, но не дух ребяческой мелочности и словопрений. Нравы Византии никогда не были нравами Киева.... Что же касается нашей исторической ничтожности, то я решительно не могу согласиться с Вами.......Клянусь честью, что

пи за чю na cueie я не xoicji бы переменим» оючеемю, или имен. дру|ук> историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам Бог ее дал».

Параграф второй. Византийская традиция в отечественной мысли 3050-х гг. XIX в. Раскрывается мноюаспектность преломления византизма в русском самосознании первой половины XIX в.: диалектическое восприятие византийской культурной традиции A.C. Хомяковым и И.В. Киреевским; духовно-культурная идея Н.В. Гоголя; эстетико-философская концепция Ф.И. Тютчева; рассматриваются воззрения западника Т.Н. Грановского значения византийско-русской культурной преемственности.

В творческом наследии A.C. Хомякова (1804-1860), человека, удивительного по своей многогранной одаренности, проблема византизма предстает осмысленной более развернуто и глубоко по сравнению с его современниками. Опираясь на знание светской и церковной истории, святоотеческого наследия, свободное владение обширным фактологическим материалом, Хомяков выявляет главное противоречие византийской культуры.

Византийской проблематике посвящен обширный раздел в знаменитой «Семирамиде», редакционная статья в «Русской беседе», отдельные суждения и замечания в ряде статей. Стремясь доискаться до истоков, которые управляют жизнью человечества, Хомяков создает уникальное по своему методу историософское сочинение - интуитивное переживание судеб народов, эстетическое и этическое осмысление основ их исторического бытия. В «Семирамиде» рассматривается история Византии от Константина Великого до патриарха Фотия. Хомяков видит в Византии одно из самых замечательных явлений в истории, пишет, что мыслители Византии, преемники эллинского просвещения, совершили великий вклад в религиозную науку для всего европейского мира. Седьмым Вселенским собором Византия закончила свой духовный подвиг, утвердив догмат, «наукообразное выражение мысли, отстояв обряд - поэтическое выражение жизни». Этот подвиг останется в истории незабвенным и будет оценен тогда, когда Западная Европа освободится от своей гордой неприязни к Востоку, а наука преодолеет свою односторонность.

Мыслитель полагает, что история Византии представляет две стороны, две совершенно противоположные стихии: одну эллинско-христианскую, другую римско-государственную. С одной стороны, мысль, чувство, человечность; с другой - форма, себялюбие, вражда. Обе стороны участвовали в жизни Византии, созидая ее или губя; обе отозвались на Востоке после падания Византии. По Хомякову, византиец не мог забыть, что он был эллином по просвещению и римлянином по гражданству. Вследствие этого Византия стала государством, принявшим христианство, но не освобожденным им: «Юридическая цепь Рима охватила и сдавила жизнь Византии». Произошло раздвоение человека и гражданина, слово евангельское просветило совесть человека, но не коснулось совести гражданина. Церковь через равнодушие ко всему временному сохраняла внутреннюю чистоту, не питая, однако, при этом в душе человека стремления к согласию между его гражданскими и нравственными обязанностями. Все лучшее: жизнь духа, мысли, жар поэзии, бежало из общества в монастыри Афона, Синая, Сирии, Египта. Аскетизм, согласно мысли-

гелю, был следствием общественной болезни. Хомяков делает вывод, что «Византия прожила Средние века и породила Россию, оставаясь чуждою и Средним векам, и России».

Святоотеческой православно-византийской традиции принадлежит важная роль в обосновании И. В. Киреевским (1806-1856) русского типа философского мышления, воззрений на византийскую культуру, различение византиз-ма как культурного типа и православие как вероисповедания.

Отмечено, что жизненно ключевыми, экзистенциально определяющими реальностями для И.В. Киреевского были - Россия, мысль, внутренняя красота человека. И хотя Киреевский серьезно изучал историю, называя ее «центром всех познаний, наукой наук», его неповторимый вклад в русскую культуру - это вклад мыслителя, для которого ядром философии является метафизика человеческой личности. На пути признания внутренней, духовной личности «единственной существенностью» бытия оказались востребованы аскетические сочинения византийских подвижников веры.

Взгляд Киреевского на историческое прошлое - взгляд философа, постигающего начала, фундаментальные основы культурно-исторических миров. В православной традиции он видит стремление к истине посредством «внутреннего возвышения самосознания к сердечной цельности и средоточию разума». Цельность и раздвоение, разумность и рассудочность предстают как последние выражения древнерусской и западноевропейской культур. Основной принцип философии Киреевского - цельность. Принцип, являющийся главным достоинством русского ума и характера. Киреевский исходит из того. что именно православный церковный опыт приобщая человека к истине, восстанавливает цельность его духа. Сознание же побуждает к мышлению, которое становится «верующим мышлением», «духовным мышлением», не сводящимся к логико-рассудочной деятельности. Пока человек верует сердцем, он избавлен от логической односторонности, его мышление неотъемлемо от памяти о внутренней цельности духа, о средоточии самосознания. Киреевский не отождествляет разум и логический рассудок, заключающийся в формальном сцеплении понятий. Разум выводит свое знание из самого «корня разумения», где бытие и мышление соединены в безусловном тождестве. Разум получает свою движущую силу, от своего внутреннего состояния, дающего мысли смысл, «невместимый внешним определением».

Мыслитель полагает, что мир и церковь представляли в Византии две противоположные крайности, исключающие друг друга в сущности. Вопросы современной культуры в Византии не могли иметь характера общественного. И философия вынуждена была ограничиться развитием внутренней, созерцательной жизни. Внешняя жизнь человека почти не входила в ее объем. Киреевский одним из первых в русской мысли выразил глубоко верное понимание подлинной связи философии и богословия, не подменяя тождеством их дву-единство - как связи между «наукой самопознания» и «наукой Богопознания» человека.

Значение византийской традиции в самоопределении русского типа философствования И. Киреевский видел в освоении нравственно-созерцательного

асксIичсского спяIотеческою наследия как условия досшжения внутренней цельноеги духа - основы деякмп.иоеш разума.

В диссср1ации рассмотрено значение духовно-религиозных исканий Н.В. Гоголя (1809-1852), «пророка православной культуры» (В.В. Зеньков-ский). Гоголь прозрел в церковном опыте духовный источник для души человека, творящего светскую культуру. Отмечается, что до последнего десятилетия литературоведы почти не воспринимали мистически-религиозного ума, дарования Гоголя. В современной русской культуре рубежа ХХ-ХХ1 вв. Гоголь привлекает внимание, прежде всего, как продолжатель святоотеческой традиции, монах в миру. Солидные труды в этой области принадлежат В.В. Воропаеву, М.М. Дунаеву.

Книга Гоголя «Выбранные места из переписки с друзьями» (1847 г.) и последовавшее резкое письмо-прокламация, В.Г. Белинского, ставшее, «манифестом русской революции» (К.В. Мочульский), выявили духовное состояние интеллигенции, все более и более отходившей от церкви, ориентировавшейся на позитивизм, атеизм, материализм. Гоголь же явился провозвестником идеи обновления всего мира культуры путем внутреннего благодатного преображения человека, восприняв все вопросы - общественные, государственные, бытовые, литературные - сквозь призму глубокого религиозно-нравственного смысла. Гоголь призвал, чтобы новая Россия, верная своей духовной субстанции, шла к совестной жизни, призвал к личному и национальному очищению.

В диссертации раскрывается эстетико-философская идея Ф.И. Тютчева (1803-1873), творца русской историософии, каковым он предстает в поэтическом творчестве и в незавершенном трактате «Россия и Запад».

Отмечается, что любовь к России, вера в ее верховное историческое призвание владели Тютчевым на протяжении всей его жизни, являясь глубинным, мощным истоком его духовно-поэтических прозрений.

Поэту была присуща постоянная погруженность в историю, которая была полна для него духовного смысла, направляющего личное существование. Пророческим даром поэта Тютчев прозревает духовно-идеальную сущность жизни России, создавая образ Великой Греко-Российской Православной Империи, в которую должна разрастись Россия, Русско-Византийского мира, где жизнь и божественное служение - одно («Не верь в Святую Русь, кто хочет,/ Лишь верь она себе самой... / Венца и скиптра Византии/Вам не удастся нас лишить!/Всемирную судьбу России - /Нет вам ее не запрудить...»).

Идея византийского наследования обладает для Тютчева безусловным положительным знаком. Но одновременно первая Восточная Империя Византийских правителей - это только бледный и несовершенный предтеча истинной Восточной империи: «И своды древние Софии / В возобновленной Византии / Вновь осенят Христов алтарь». О подлинной православной Державе, «спаянной любовью», а «не железом и кровью», Тютчев говорит и в стихотворении «Русская география», которое представляет собой аллегорию-пророчество с аллюзией древней теории мировых монархий, объясняющей и обозначающей географические пределы.

Историософия Тютчева вдохновлялась взглядом на мировой исторический процесс как на смену великих мировых монархий (Ассиро-Вавилонская, Персидская, Македонская, Римская, христианская Римская). Эта философия истории, основанная на экзегезе второй и седьмой глав Книги пророка Даниила, распространенная в Древности, развившаяся в Средневековье, использовалась также и в Новое время, существуя наряду с вновь созданными историко-политическими учениями и концепциями, вдохновляя умы глубиной и масштабностью исторической перспективы.

В западной историографии, особенно с XII в., развивается концепция translatio imperii, согласно которой христианская империя не умирает, а передается. При этом, однако, западное сознание не хочет признать реальность существования православной Ромейской империи, законной наследницы ,

Римской государственности. На Руси идея «передачи империи» начинает вызревать с середины XIV в.

Историософия Тютчева органично укоренена в православно-христианской традиции. Излагая учение об империи, поэт пишет, что Россия гораздо более православная, чем славянская. Империя не умирает, а передается. Законная империя, пятая, окончательная, осталась привязанной к наследию Константина Великого. Империя Востока - это Россия в окончательном виде. Таким образом, мысли Тютчева о Греко-Славянской православной державе не ограничены только идеей наследования по отношению к Византии, но встроены в более широкую духовно-историческую перспективу.

Как зоркий политический мыслитель Тютчев отмечал, что официальная Россия определенно утратила чувство и понимание своей исторической традиции, и что только приливающая волна народной жизни способна ее возродить.

Нельзя не подчеркнуть и глубокой мысли Тютчева о родственности русско-славянской природы православному духовному идеалу, об усматривании основы нравственной природы русского народа в его способности к самоотвержению и самопожертвованию

Отмечается, что Т.Н. Грановский (1813-1855), признанный лидер западников в Москве, предстает славянофилом по отношению к православной византийской традиции в русской культуре. Для русского общества Грановский, как никто другой, был символом науки, университетского образования. Ви- •

зантийская проблематика раскрывается ученым в рецензии на сочинение П. Медовикова и в «Записке и программе учебника всеобщей истории».

Грановский отмечает, что западная наука не разрешила главных жизненных вопросов существования Византии, испытывая равнодушие к государству Константина Великого. Самым блестящим фактом влияния Византии на западноевропейскую культуру он называет «участие Византии в эпохе возрождения наук», но отмечает, что в XV в. это влияние было большей частью внешним. Ключ к пониманию Византии Грановский видит в православии, отмечая. что именно оно превратило Византию в единое культурно-государственное целое; подчеркивает, что многонациональная Византия - это государство, а не народ. Историк выделяет в Византии два важнейших периода: доиконоборческий (период укрепления духовных основ) и послеиконо-

борческий (период их ослабления); полагает, что четвертый крестовый поход (1204 г.) предрешил падение Византии; подчеркивает важнейшую роль славян в византийской истории.

Грановский отмечает живое религиозное начало, которого не видят западные историки, перешедшее от Византии к славянским племенам, пишет о святости монархической власти, лежащей в основании всех великих явлений русской истории, подчеркивает: «мы приняли христианство от Византии, государственное единство от Иоаннов, образование от Петра, политическое значение в Европе от его преемников».

В третьем параграфе «70-е гг. XIX в. - рубеж в осмыслении византийской традиции: исторический и кулътурософский аспект» раскрывается значение 70-х гг. XIX в. как важнейшей вехи в преломлении проблемы визан-тизма в русском самосознании, времени подготовки того мощного подъема отечественной византинистики, который прославил ее на рубеже XIX-XX вв.

Вопрос о роли влияния византийской цивилизации на русскую культуру был рассмотрен объемно в специальном сочинении B.C. Иконникова «Опыт исследования о культурном значении Византии в русской истории» (Киев, 1869 г.). Этот труд вызвал весьма критические оценки М.О. Кояловича и В.О. Ключевского. М.О. Коялович в книге «История русского самосознания по историческим памятникам и научным сочинениям» увидел проявление тенденциозного стремления, присущего по преимуществу писателям западного направления, «изобразить изнанку русской жизни»: средневековая культура Византии понималась как застывшая, лишенная всякого творческого начала, а ее влияние на русскую культуру истолковывалось как негативное, искажающее русскую первобытную природу. Ключевский подверг названный труд тщательному анализу в двух развернутых статьях, завершив строгий разбор следующими выводами: автор приступил к специальному исследованию без твердого общего взгляда на ход древнерусской истории, без точно определенной программы, направленной на решение намеченного вопроса, не основал свое исследование на внимательном изучении источников, что привело к шаткости выводов сочинения, придав ему «характер черновой тетради».

В.О. Ключевский, объявив себя в духе времени врагом в истории «созерцательного ведения» и «богословских откровений», обратился к византийской проблематике в отмеченных критических статьях, а также в записках 1898 г. Историк видит в Византии сложное явление, усталую, перезрелую цивилизацию, историческое значение которой состояло в сохранении богатств прежних веков для освоения их на новых культурных почвах. Символом византийской культуры является знаменитая Фотиевская библиотека, «Мириобиблион», обширнейшая компиляция, представляющая извлечения из сотен сочинений разнообразных времен и народов. Говоря о византийском влиянии на русскую жизнь, ученый пишет, что вместе с благами, мы вынесли из него и один большой недостаток - «излишество самого влияния». Греческие и русские пастыри веками учили русский народ только веровать, запрещая нам размышлять. Мы стали бояться мысли как греха, превращая в догматы научные истины. «Под византийским влиянием мы стали холопами чужой

веры, под западноевропейским - холопами чужой мысли» («Верование и мышление»),

В 1870 г. В. Г. Васильевский открыл в Санкт-Петербургском университете чтения по истории Византии, будучи поддержан К.Н. Бестужевым-Рюминым и В.И. Ламанским, выразив интересы студенческой аудитории. Византиноведение из скромного положения выдвинулось на видное место, став самостоятельной областью научного знания. В 1872 г. вышел в свет первый том труда К.Н. Бестужева-Рюмина «Русская История», где отмечалось, что византийское влияние осуществлялось в развитии понятий государственных, в преобразовании понятий юридических, в распространении книжного образования, что обвинение Византии во всех темных сторонах очень преувеличено и требует пересмотра. »

В 1877 г было опубликовано сочинение представителя церковно-исторической науки Ф.А. Терновского «Изучение византийской истории и ее тенденциозное приложение в Древней Руси», ставшее важным подготовительным этапом серьезной исследовательской разработки византийской истории.

Если, начиная с 70-х гг. XIX в. русская университетская и церковно-историческая византинистика осуществляла движение вперед, постепенно набирая силу, то в области культурфилософского познания произошел дерзновенный прорыв. Речь идет о трактате К.Н. Леонтьева «Византизм и славянство» (1875 г.). Мыслитель отмечал, что Византия пострадала от недоброжелательства западных писателей и долгой незрелости нашей русской науки. В общественном сознании распространились представления о ней, как о чем-то скучном, поповском, жалком. Не случайно Леонтьев отмечал, что слово византизм сослужило ему плохую службу. Леонтьев видел в византизме «религиозно-культурные корни нашей силы и нашего национального дыхания», две силы, оформившие славянскую стихию - православие и самодержавие. Философу, болевшему за судьбу России, суждено было едва ли не на столетие опередить время в понимании сущности византийской культуры, ее основополагающих признаков.

Из писавших о К.Н. Леонтьеве критиков только один в термине византизм увидел именно тот смысл, который вкладывал в него сам автор. В 1876 г. H.H. Страхов писал, что автором трактата руководили глубокое религиозное «

чувство и любовь к России, давшие ему поразительную проницательность смысла и цели исторической жизни нашего отечества. Леонтьев, явившись блестящим последователем Н.Я. Данилевского, выделил Византию как самостоятельную цивилизацию. В 1871 г. в книге «Россия и Европа» Данилевский помещает отдельную главу «Царьград».

Проблема православного христианства рассматривается Ф.И. Достоевским в «Дневнике писателя».

В 1875 г. Ф.И. Успенский во вступительной лекции в Новороссийском университете «Значение византийских занятий в изучении истории» подчеркивал. что Византия имеет заслуги в распространении цивилизации.

В диссертации делается вывод, что 70-е гг. XIX в. явились временем актуализации проблемы византизма в русском самосознании, решения ее в раз-

личных аспектах - историческом, кулыурфилософском, церковно-историческом, публицистическом, выявив ее многогранность и смысложиз-ненную значимость.

Параграф четвертый. «B.C. Соловьев как антагонист византизма». Отмечается, что в истории русской культуры особенно резкое, последовательно отрицательное отношение к византизму присуще позиции B.C. Соловьева. Раскрывается сущность историософских воззрений мыслителя, их теоретические и индивидуально-личностные истоки.

Философ, видевший свою жизненную задачу в реформировании христианства, создании всечеловеческой религии, выдвинувший проект «вселенской теократии» как политически и религиозно единого человечества, неминуемо оказался перед проблемой обоснования своего отношения к византийской традиции. Концепция Соловьева выражена им в целом ряде работ: «Великий спор и христианская политика» (1883), «Русская идея» (1888), «Россия и Вселенская церковь» (1889), «Об упадке средневекового миросозерцания» (1892), «Византизм и Россия» (1896).

Творческое наследие Соловьева в целом получило к настоящему времени многоаспектные, нередко противоречивые, трактовки. Вместе с тем труды исследователей последнего десятилетия, содержащие глубоко обоснованный анализ философской и религиозной позиции B.C. Соловьева, предстают в качестве важной опоры для осмысления его отношения к византизму.

Россия, по мнению B.C. Соловьева, получила византизм как смешение вечных форм Церкви с временными и случайными, вселенского предания с местным, духовный строй Московского государства не был истинно христианским. Национальное понято Соловьевым как «временное» в противоположность «вечному», как «случайное», противостоящее «существенному». После Соловьева противопоставление «вселенского» и «национального» будет повторяться (Г.В. Флоровский, H.A. Бердяев, А. Тойнби и др.). Это противопоставление нашло оппонентов, утверждающих самоценность национального духа, через который только и может проявиться общечеловеческое содержание, в лице таких крупных мыслителей как Н.Я. Данилевский, К.Н. Леонтьев, П.Е. Астафьев, И.А. Ильин. По мысли Соловьева, Россия, наследовав византийский принцип цезаропапизма, наследовала не величие Византии, а возможность гибели. B.C. Соловьев видел в византизме не вселенский феномен, а узко национальный партикуляризм, который неминуемо должен быть преодолен в эволюционном религиозно-историческом процессе.

Историософская концепция Соловьева выражает существо его личной религиозности, к рассмотрению которой обращались многие исследователи (П.П. Гайденко, А.Ф. Лосев, К.В. Мочульский, И.М. Андреев, В.В. Зеньков-ский, Г.В. Флоровский. В. В. Кравченко, И.Г. Федоров и др.).

H.H. Страхов, последовательно отстаивавший идеи Н.Я. Данилевского в полемике с B.C. Соловьевым, осветил тот тупик, в который вела идея «вселенской теократии», показав, что в ней проявилась та же иллюзия исторически достижимого земного благополучия, которая владела европейским сознанием.

Византизм в воззрениях B.C. Соловьева - часть истории русского самосознания, имеющего для мыслителя лишь значение ступени к общечеловеческому самосознанию.

Историческая тенденция русского духовно-культурного бытия порождает два основных культурфилософских умонастроения, для которых проблема византизма становится пробным камнем в осмыслении судеб русской культуры: сохранение русской культурной самобытности неразрывно связывается с верностью православию, древнерусскому духовному идеалу и, следовательно, византийскому духовному корню, но не византизму как культурному типу; опора на интеллектуализм, господство абстрактного мышления приводит к отрицанию духовной ценности древнерусского наследия, восприятию средневековой Византию как мира застоя и мрака, идее исторически преходящей » роли национального начала и самосознания в прогрессивном процессе вселенского единения народов.

ГЛАВА 4. «Современная отечественная византинистика: *

качественно новый этап развития». Раскрывается сущность обновления византиноведческой науки в России на рубеже XX-XXI вв., обосновывается значимость освоения ее достижений.

В первом параграфе «Вехи истории светской и церковной византини-стики в России XIX-XXI вв.» анализируется динамика исторического развития русской византинистики, раскрываются факторы и формы актуализации в настоящее время накопленного ею богатейшего потенциала.

Став в 1870-х гг. самостоятельной областью отечественной науки, византинистика достигла необычайно высокого уровня и мирового признания в конце XIX - первых десятилетиях XX в. Деятельность многочисленных учеников и последователей основоположников византиноведения (В.Г. Васильевского, Ф.И. Успенского, Н. П. Кондакова) знаменовала возникновение школы русской византинистики, ставшей фундаментальной опорой для русского национального самосознания, ибо византийская история имеет важное значе- '

ние «для каждого русского культурного обывателя» (Ф.А. Успенский). Ученые-византинисты не только оказали формирующее воздействие на представителей ряда гуманитарных специальностей, но и определили в известной , мере оригинальные черты российской исторической науки. Книга А.П. Рудакова «Очерки византийской культуры по данным греческой агиографии» (1917 г.) наряду с работами Л.П. Карсавина и Н.П. Оттокара, посвященными западноевропейскому средневековью, явила собой манифест нового исторического мышления, обращающегося к изучению «психологической ткани» истории, целостному культурологическому постижению прошлого. Труд А.П. Рудакова был рекомендован на получение премии имени М.Н. Ахматова (1919 г.).

Для русского самосознания изучение византизма означает постижение первооснов собственной цивилизации. А.П. Рудаков писал, что изучая его, «мы, русские, словно восходим к истокам своих родных ключей». Вторая половина XIX в. - пора зрелости русского самосознания, деятельности знамени-

тых «почвенников». В 60-е гг. известный археолог-любитель и исследователь византийских художественных памятников П.И. Севастьянов стремился воплотить идею создания «Византийского музея» на основе собственных коллекций. Византиноведческая мысль развивалась в контексте общественного духовного подъема (научные разработки М.С. Куторги, A.A. Куника, Г.С. Дестуниса), вовлекая в свою орбиту выдающихся филологов-классиков, которых привлекал мир византизма, дающий энергию строгой научной работе (П.В. Никитин, В.К. Ернштедт, В.В. Латышев, М.Н. Крашенинников).

Санкт-Петербургская, Московская, Казанская, Киевская духовные академии становятся крупнейшими центрами по изучению византийского наследия (И.Е. Троицкий, В.В. Болотов, А.И. Бриллиантов, еп. Порфирий Успенский, I H.A. Скабалланович, И.И. Соколов, Н.Ф. Каптеров, А.П. Лебедев, М.Н. Ска-

балланович, Ф.А. Курганов).

Природа изучаемой средневековой византийской культуры определила плодотворное взаимодействие в русской дореволюционной византинистике двух направлений исследования: светского и церковно-исторического. Крупные историки церкви читали курсы, как в духовных, так и в светских учебных заведениях (Ф.А. Курганов, А.П. Лебедев, H.H. Глубоковский,

A.M. Иванцов-Платонов, Н.Ф. Красносельцев). В течение тридцати пяти лет

B.О. Ключевский читал курс гражданской истории в Московской Духовной академии, оказав, плодотворное воздействие на развитие церковно-исторической науки. В Российских университетах были введены курсы по истории, литературе, искусству Византии, греческий язык был обязательным в гимназиях.

Одной из ведущих научных организаций по изучению восточного христианства и византинистики стало Палестинское общество, созданное в 1882 г. для оказания помощи паломникам. В 1894 г. по инициативе дипломатических кругов России, стремящихся к расширению и укреплению русского политического влияния на Востоке, в Константинополе был создан научный центр по византинистике и славяноведению - Русский Археологический Институт (РАИК), просуществовавший с 1894 г. по 1914 г.). В 1894 г. началось издание специального академического византиноведческого органа - «Ви-'' зантийский временник», ставшего вторым после основанного в 1892 г. К. Крумбахером «Byzantinische Zeitschrift», европейским международным ви-зантиноведческим журналом.

Утвердившаяся после 1917 г. новая идеология отразилась на состоянии византиноведения как единой области знания. Сильный удар пришелся и на самих византинистов. Некоторые из них, оказавшись в эмиграции (A.A. Васильев, А.Н. Грабар и др.), продолжили византиноведческие штудии, другие подверглись репрессиям (Н.П. Лихачев, Г.Ф. Церетели, В.Н. Бенешевич), изменили направление исследований (А.П. Рудаков, И.И. Соколов), либо не публиковали своих трудов по Византии (В.В. Лазарев с 1925 по 1947 гг. был известен в печати только как исследователь итальянского Ренессанса).

Советская византинистика большое внимание уделяла изучению социально-политической и экономической истории, аграрной и городской проблема-

I

I

тике, текстологической и публикаторской работе, оставляя в стороне историю христианской церкви и духовности, которые трактовались как средство идеологического закрепощения человека, прервав линию преемственности с дореволюционной византийской историографией.

Проблемы духовной культуры Византии разрабатываются в эмиграции. Следует назвать таких крупных исследователей как архимандрит Киприан (Керн), о. Василий Кривошеин, Г.А. Острогорский, протоиерей Александр Шмеман, В.Н. Лосский, протоиерей Иоанн Мейендорф. Византизм как проблема философии культуры получает освещение в трудах Г.В. Флоровского и Г.П. Федотова, в лице которых происходит прорыв «в мировые просторы сороковых годов XIX в.».

После Великой Отечественной войны в научном сознании и в широких кругах русской интеллигенции усиливается понимание непреходящей ценности древнерусского художественного наследия, и, соответственно, внимание к византийской традиции. С 1960-х гг. начинается возрождение исследовательского интереса к древнерусской певческой традиции (В.В. Беляев, М.В. Бражников, Н.Д. Успенский). Заметным явлением делаются труды С.С.Аверинцева, М.В. Алпатова, В.Н. Лазарева, Г.Г. Литаврина, В.В. Бычкова. Вехами в постижении Византии, ее истории и культуры становятся трехтомная «История Византии» под ред. С.Д. Сказкина (М., 1967 г.); трехтомный итоговый труд «Культура Византии» (М., 1984, 1989, 1991 гг., под ред. З.В.Удальцовой, Г.Г. Литаврина).

Празднование в 1988 году Тысячелетия Крещения Руси ознаменовало начало нового этапа в научном освоении византийского наследия. Об этом свидетельствует появление ряда обобщающих, фундаментальных, трудов уникальных выставок, широкая издательская деятельность («Архивы русских византинистов Санкт-Петербурге», «Рукописное наследие русских византинистов», выставка в Эрмитаже «Синай. Византия. Русь», плодотворная деятельность издательства «Алетейя»); восстановление связей с отечественной ви-зактиноведческой традицией - университетским дореволюционным и эмигрантским византиноведением, идеями византизма в русской философии; освоение достижений церковно-исторической и богословской мысли; обогащение международных контактов; обновление методологического подхода, приобретающего культурологическую доминанту и метафизическую глубину. Показательна направленность международных научных конференций («Российское византиноведение: итоги и перспективы», Эрмитаж, 1994 г.; «Византийское богословие и традиции религиозно-философской мысли в России», Санкт-Петербургский государственный университет, 2000 г.; «История древней церкви в научных традициях XX века», посвященная В.В. Болотову, Санкт-Петербургская духовная академия, 2000 г.).

Во втором параграфе «Культурологическая тенденция в изучении византийской культуры как поиск адекватной парадигмы» раскрывается актуальность целостного, связанного с творческим синтезом знания осмысления Византии как своеобразного типа культуры, особенно ярко обнаружившая себя на рубеже ХХ-ХХ1 веков.

Рассмотрены основные подходы к исследованию визашийской культурной традиции: исторический, опирающийся на событийно-хронологический анализ; философский, выявляющий фундаментальные духовные опоры и типологические особенности византийской культуры; теологический, в центре внимания которого византийская религиозность; эстетико-

искусствоведческий, раскрывающий символику церковно-художественного языка; культурологический, постигающий византийскую культуру как систему. Проанализированы подходы исторический, философский, культурологический, синтезирующий результаты исследований различной направленности.

Отмечается, что корни исторического подхода, характерного для отечественной историографии, лежат в XIX веке, оставившем в наследство дескриптивно-классифицирующий метод исследования. История Византии предстает как сумма параллельно существующих историй: политической, истории города и торговли, истории литературы и искусства, истории церкви, истории науки и образования. Работая в русле этого метода, византийская историография прошла путь от видения специфики Византии в сохранении античного наследия, обеспечении преемственности, обусловившей дальнейшее прогрессивное общественно-культурное развитие, до выявления типологических черт византийской культуры и создания ее общей картины (М.Я. Сюзюмов, Г.Г. Литаврин, З.В. Удальцова). Безусловная научная ценность данного метода состоит в его строгом фактографическом эмпиризме, опоре на источник.

Философское сознание акцентирует противоречивость византийской цивилизации, формообразующие принципы, различие менталитета византийской и русской культур.

Творческий синтез исторического и философского путей познания проявился в культурологическом подходе, нацеленном на изучение византийской ментальности и картины мира (К.В. Хвостова, С.С. Аверинцев). Фундаментальное значение имеет труд А.П. Каждана «Византийская культура (XXII вв.)», 1968 г.; 1997 г.

Качественно новый этап развития отечественной византинистики, достижения которой оказываются все более востребованными философской и публицистической мыслью, включаются в единый общественно-интеллектуальный контекст, находятся в русле широкого запроса современного русского самосознания, вставшего перед необходимостью обращения к фундаментальным традициям.

В Заключении подводятся итоги диссертационной работы, делается основной вывод о византийской культурной традиции как исторически обусловленной опоре русского самосознания, способствующей постижению глубинных смыслов и ценностей общественного бытия в научной, церковно-государственной, художественной, книгоиздательской, образовательно-педагогической, культурно-просветительной сферах деятельности.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора:

Монографии, учебные пособия

1. Византийская традиция в русском самосознании. Опыт историко-культурологического исследования. - СПб., 2002. - 17, 5 п.л. (284 е.).

2. Византийская традиция и русская культура. - СПб., 2001.- 10 п.л. (158 е.).

3. История мировой культуры. Учебное пособие (в соавторстве). Часть вторая. - СПб., 2000. - 1 п.л. (С. 66- 82).

Статьи, методические материалы

4. Византизм и древнерусская культурная самобытность // Наука о культуре - шаг в XXI век. - М., 2002. - 0,4 п.л. (с.95-98).

5. История православия в России. Программа курса. - СПб., 2000. - 2 п.л. (32 с.)

6. Лик и лицо византизма на переломе тысячелетий // Векторы развития культуры на грани тысячелетий: Материалы международной научной конференции. - СПб., 2001. - 0, 5 п.л. (с.173-180).

7. Свет и сила Византии в современном русском самосознании // Отечественная философия детства: Тезисы докладов и сообщений VII Международной конференции «Ребенок в современном мире. Отечество и дети». - СПб., 2001. - 0,2 п.л. (с. 169-171).

8. Три луча византизма в современном культурологическом вопрошании // Всероссийская научная конференция «Бренное и вечное: Проблемы функционирования и развития культуры»: Тезисы докладов и выступлений. Вып. 3. - Великий Новгород, 2000. - 0,1 п.л. (с.ЗЗ).

9. Пушкин и Чаадаев: контрапункт исторических воззрений // Петербургская Пушкиниана. - СПб., 2000. - 0,5 п.л. (с.26-32).

10. Византизм в русском самосознании (вехи истории) // Христианство и культура. К 2000-летию Христианства. Материалы международной научно-практической конференции. Ч. I. - Астрахань, 2000. - 0,4 пл. (с.38-42).

11. Искусство Византии // История искусств. Программа курса (в соавторстве). - СПб., 2000,- 0,25 п.л. (С. 9-13 с.)

12. Византизм в русском самосознании 70-х годов XIX века. Исторический и культуро-софский аспект // Россия в контексте мировой культуры. - СПб., 2000. - 0,5 п.л. (с.48-59).

13. Византия непредвзятым взглядом: новый этап в современной историографии // Историзм в культуре. - СПб., 1998. - 0,8 пл. (с.74-88).

14. Чтобы было с кем "душу отвести..." О жизни и творчестве В.И. Ламанского (к 165-летию со дня рождения) // Русское самосознание. Философско-исторический журнал. -1998, №5.-0,8 п.л. (с.61-74).

15. «Звучание» Византии в художественном восприятии ребенка // Педагогика и психология дошкольного и начального образования: проблемы, поиски, решения. Герценовские чтения. - СПб., 1998. - ОД пл. (с.142-144).

16. Византия и Россия (из опыта чтения спецкурса) // Материалы научно-методической конференции Академии культуры. - СПб., 1998.- 0, 1 п.л. (с.8-10).

17. Византизм как культурологическая проблема // Культура на пороге III тысячелетия. Материалы V Международного семинара в Санкт-Петербурге 1-2 июля 1998 года. - СПб., 1998.- 0, 5 п.л. (с.74-82).

18. Постижение культуры Византии и обновление гуманитарного образования // Современное образование ребенка дошкольного и младшего школьного возраста. Герценовские чтения. К 200-летию Санкт-Петербургского педагогического университета. - СПб., 1997.- 0,2 п.л. (с.358-359).

19. И.А Ильин как литературно-философский кри!ик // Наука и кулыура Русского Зарубежья. - СПб., 1997.-0,5 п.л.(с.93-100).

20. Идея православной культуры как верность самобытному духовному лику России // Мир культуры: человек, наука, искусство. - Самара, 1996. - 0,2 п.л. (с.345-346).

21. Культура Византии. Программа курса. -СПб., 1996. - I п.л. (15 с.)

22. Культура Византии. Пути и задачи русской историографии // Программа к Государственному экзамену по истории мировой культуры. СПб., 1996. - 0,2 п.л. (с.5, с. 9-10).

23. Русское самосознание и современное византиноведение // Культура на пороге III тысячелетия. Тезисы докл. Междунар. научн.-практич. семинара в Санкт-Петербурге 19-21 июня 1995 года. - СПб., 1995. - 0,2 п.л. (с. 97-99).

24. «Душа грустит о небесах ...» Древнерусское богослужебное пение и современное русское самосознание // Русская хоровая культура. История. Традиции. Современные проблемы. Сб. научн. тр. - СПб., 1995. - 1 п.л. (с.168-186).

25. Программа курса «Православие в России». - СПб., 1995. - 2,2 п.л. (38 с.)

26. Антропософия // Православная церковь. Современные ереси и секты в России. -СПб., 1995. - 0,5 п.л. (с.201-209).

27. Византийско-русский культурный диалог и современное гуманитарное образование // Культура и общество: возникновение новой парадигмы. - Кемерово, 1995. - 0,2 п.л. (с. 182-184).

28. «Умозрение в звуках» и русская духовность // Метаморфозы культурных форм. -СПб., 1994.-0,2 п.л. (с.56-57).

29. Иван Ильин и духовная целостность России // Русская культура и высшая школа. -СПб., 1993. - 0,2 п.л. (с.36-37).

30. Отечественная хоровая традиция и историко-художественный центр Санкт-Петербурга // Город и культура. - СПб., 1992. - 0, 8 п.л. (с.101-110). Научи, соредактор сборника.

31. Хоровое искусство как проявление типа духовности русской культуры // Отечественная культура XX века и духовная музыка. - Ростов н/Дону, 1990. - 0,2 п.л. (с.27-29).

32. «О, как возможем воспети...». Светская служба святому благоверному великому князю Александру Невскому// Искусство Ленинграда. - 1991, № 5.-0,1 п.л. (с. 109-110).

33. Программа курса «Социология музыки». - Л., 1991. - 1,5 п.л. (24 е.).

34. Образное начало в культурологическом исследовании: Аполлон и Дионис // Культура. Творчество. Человек. Тез. Всероссийской республиканской научной конференции. -Самара, 1991. - 0,2 п.л. (с. 18-20).

35. Национальные традиции художественной культуры и творчество А.Н. Скрябина // Стиль и традиция в развитии культуры. - Л., 1989. - 0,9 п.л. (с.63-76).

36. Русская аксиология и хоровое искусство // Духовная сфера жизнедеятельности наций и культура межнационального общения. - Куйбышев, 1989. - 0,2 п.л. (с. 8-10).

37. Постигая традицию // Искусство Ленинграда, 1989, № 6. - 0,1 п.л. (с.55).

38. Хор в русской культуре//Искусство Ленинграда. -1990, №8.- 1,2 п.л. (с.70-77).

14.10.2003. СПбГУКИ. Тир.100. Зак.96

2ооЗ -к

»1662

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора культурологии Скотникова, Галина Викторовна

Введение.

ГЛА В А I. ВИЗАНТИЙСКО-РУССКИЕ ОТНОШЕНИЯ КАК ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА.

§ 1. Преломление византийского наследия в русской культуре: спектр терминологического осмысления.

§ 2. Традиция и национальное самосознание как культуротворческий фактор.

§ 3. Византийско-русский диалог в семантике исторической хронологии.

ГЛАВА II. ВИЗАНТИЙСКАЯ ТРАДИЦИЯ КАК «ВЫЗОВ» ДРЕВНЕРУССКОЙ КУЛЬТУРНОЙ САМОБЫТНОСТИ.

§ 1. Византизм конца X века и обретение Русью цивилизационной доминанты.

§ 2. Древнерусская культурная самобытность в символике храмовой архитектуры.

§ 3. «Византийская античность»: сущность преемственности в древнерусской художественной культуре X - XV вв.

§ 4. Переосмысление византийской концепции власти в Древней Руси. Симфония харизмы.

ГЛА В А III. ВИЗАНТИЗМ В РУССКОМ САМОСОЗНАНИИ XIX ВЕКА.

§ 1. А.С. Пушкин и ПЛ. Чаадаев: контрапункт исторических воззрений.

§ 2. Византийская традиция и отечественная мысль 30 - 50-х годов XIX в.

А.С. Хомяков о главном противоречии византийской культуры.

Византийская традиция и философское сознание И.В. Киреевского.

Н.В. Гоголь о православной культуре.

Translatio imperii в философско-поэтическом видении Ф.И. Тютчева.

Византия в сознании западника: парадокс Т.Н. Грановского.

§ 3. 70-е годы XIX века - рубеж в осмыслении византийской традиции: исторический и культурфилософский аспект.

§ 4. Философ B.C. Соловьев как антагонист византизма.

ГЛА В A I V. «СОВРЕМЕННАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВИЗАНТИНИСТИКА: КАЧЕСТВЕННО НОВЫЙ ЭТАП РАЗВИТИЯ».

§ 1. Вехи истории светской и церковной византинистики в России XIX - XXI вв.

§ 2. Культурологическая тенденция в изучении византийской культуры как поиск адекватной парадигмы.

Введение диссертации2003 год, автореферат по культурологии, Скотникова, Галина Викторовна

Актуальность темы исследования. Обращение к истокам национальной духовности стало значительной тенденцией современной культуры, выявившей глубину проблемы русского самосознания. Концептуально-смысловая противоречивость в ее истолковании сделала очевидной необходимость отчетливого осознания «культурных скреп», формообразующих принципов культурного социума России.

Особое значение приобретает целостное представление о византийской культурной традиции в русском самосознании на различных исторических этапах, раскрытие смысла актуализации византийско-русской проблематики в настоящее время. Византийская традиция стала одним из важнейших факторов, давших отечественной культуре своеобразие и неповторимость. Само имя Россия именно в византийско-греческой форме впервые документально запечатлено в середине X века в сочинениях Константина VII Багрянородного, упоминающего о МеуаХт) 'Рсосиа - Великой России. Благодаря византийскому влиянию православие стало цивилизационной доминантой русской жизни, мощным импульсом раскрытия национальных культуротворческих сил.

Новый этап взаимоотношений между церковью и государством, церковью и обществом, в который вступила современная Россия (важнейшие вехи: 1988 г. - празднование Тысячелетия Крещения Руси; 2003 г. - празднование столетия прославления св. Серафима Саровского), определил необходимость многоаспектного выявления духовно-культурного потенциала византийского и древнерусского наследия, его непреходящего значения в личном и общественном бытии.

Русская византинистика, светская и церковная, на протяжении XIX — в начале XX в. достигла в своем развитии значительных результатов. Фило-софско-историческая мысль России в это время обладала глубокими прозрениями в отношении византизма. Катастрофические ритмы русского культурного и государственно-политического пути, проявившись в 1917 г. в разрыве духовно-исторической преемственности, определили непростую судьбу византийской культурной традиции в русском самосознании. В широких общественных кругах интерес к культуре Византии надолго оказался значительно приглушенным. Вместе с тем исследования ученых, как в СССР, так и в Русском Зарубежье, проявивших личное научное подвижничество, знаменовали высокие достижения русской византинистики XX века.

В отечественной культуре существует рельефная закономерность: в периоды кризисные, поворотные неизбежно встает вопрос об отношении к духовно-культурному наследию Византии. В современной России свет Византии вспыхнул новым значением на различных уровнях: византиноведче-♦ ском, философском, культурологическом, образовательнопросветительском, художественно-творческом. Органично обнаружила себя потребность рассмотрения этих сфер культуры в едином смысловом и понятийном поле, историко-культурологического исследования византийской культурной традиции в русском самосознании.

Степень разработанности проблемы, использованные источники. Базой исследования является значительный материал, накопленный в различных областях гуманитарной науки и общественной мысли. В обширной библиографии по культурологии, философии культуры, истории русской культуры, византинистике, искусствознанию были выделены конкретные научные направления, соответствующие раскрытию темы диссертации. Следует подчеркнуть, что проблема византийского влияния на русскую культуру всегда была и остается дискуссионной.

Русское самосознание формируется в общекультурном контексте, изучение которого составляет предмет культурологии. Культурология как инте-гративная область знания, стремящаяся к целостному осмыслению человеческого бытия в единстве философских, научных, религиозных, художественных, нравственных проявлений, в динамике исторического процесса обосновывается в трудах С.С. Аверинцева, С.Н. Артановского, JI.M. Баткина, Г.Д. Гачева, С.Н. Иконниковой, М.С. Кагана, А.С. Кармина, И.В. Кондакова, Т.Ф. Кузнецовой, Ю.М. Лотмана, Э.С. Маркаряна, В.М. Межуева, В.В. Сильвестрова, В.В. Селиванова, Э.В. Соколова, А.А. Флиера, Ю.М. Шора, В.А. Щученко.

Богатый материал для изучения русского самосознания содержится в трудах отечественных историков Г.В. Вернадского, И.Е. Забелина, Н.М. Карамзина, Н.И. Костомарова, В.О. Ключевского, К.Н. Бестужева-Рюмина, J1.H. Гумилева, С.Ф. Платонова, Н.А. Полевого, М. Д. Приселкова, Б.А. Романова, С.М. Соловьева, М.Н. Тихомирова.

Проблема преемственности византийской культурной традиции в ас-« пекте выявления древнерусской самобытности раскрывается в отечественной науке в трудах Д.Н. Алыцица, М.В. Бражникова, В.В. Бычкова, Н.И. Брунова, Г.К. Вагнера, Т.В. Владышевской, А.И. Комеча, Д.С. Лихачева, Ю.М. Лотмана, В.И. Мартынова, Н.Н. Масленниковой, П.А. Раппопорта, Н.В. Синицыной, Н.С. Серегиной, Н.Д. Успенского, Б.А. Успенского и др. Типологическое сопоставление Византии и России как тесно связанных, но самостоятельных культурно-исторических миров представлено в исследованиях С.С.Аверинцева, В.В. Бычкова, Д.М. Буланина, Г.Г. Литаврина, И. Т. Мейендорфа (J. Meyendorff), A.M. Панченко.

В русской мысли XX в. исследование духовного своеобразия русской культуры, национального характера, самосознания осуществляется в трудах Н.А. Бердяева, Н.Я. Берковского, П.М. Бицилли, В.П. Большакова, Г.Д. Гачева, К. Касьяновой, Д. С. Лихачева, Н.О. Лосского, Ю.В. Мамлеева, А.П. Маркова, В.И. Сагатовского, З.В. Сикевич, Ф. А. Степуна, С.Я. Сущего, Е.С. Троицкого, Г.П. Федотова, А.Л. Юрганова и др. Культурологическая концепция русской культуры разработана И.В. Кондаковым, И.А. Ильиным, П.Н. Милюковым, О.А. Платоновым.

В последние годы достоянием широкого общественного сознания становится богатое наследие отечественной историографии, которое иногда по-разному систематизируется и оценивается исследователями с точки зрения характеристики школ, направлений, методологических позиций.

Обострившаяся в современной культуре проблема русского самосознания выразилась в возросшем интересе к русской философской мысли, в переиздании созданных ранее и появлении новых историографических трактовок - трудов И.И. Евлампиева, А.Ф. Замалеева, В.В. Зеньковского, С. А. Левицкого, Н.О. Лосского, Г.В. Флоровского; в обосновании русского типа философствования, представленного в трудах А.В. Гулыги, Б.В. Емельянова, А.А. Ермичева, А.И. Новикова, Н.П. Полторацкого, С.С. Хоружего.

Проблема русской православной культуры, ставшая особенно актуальной на протяжении последних двух десятилетий, рассматривается В.А. Воропаевым, В.Е. Ветловской, М.М. Дунаевым, В.Н. Криволаповым, A.M. Лю-бомудровым, Э.С. Лебедевой, Л.Н. Митрохиным, А.Н. Розовым, Н.П. Саб-линой, О. Сокуровой. Концептуальное раскрытие исторического содержания русской духовности, имеющей православное ядро, неотъемлемое от визан-тизма, осуществляется в трудах А.Л. Казина, А.А. Королькова, В.А. Котель-никова.

Особое значение для данного исследования имели сочинения философов, культурологов, писателей, в которых развивались идеи, прямо или косвенно связанные с осмыслением роли византийской традиции в русской культуре, поднималась историософская проблематика. Таковы сочинения отечественных и зарубежных авторов: Н.А. Бердяева, Ю.Ю. Булычева, Н.В. Гоголя, Т.Н. Грановского, Н.Я. Данилевского, Ф.М. Достоевского, С.Н. Дурылина, И.А. Ильина, И.В. Киреевского, архимандрита Константина (Зайцева), К.Н. Леонтьева, М.В. Назарова, В.И. Несмелова, А.С. Пушкина, В.В. Розанова, П.Н. Савицкого, B.C. Соловьева, Н.Н. Страхова, Е.Н. Трубецкого,

Н.С. Трубецкого, Ф.И. Тютчева, Г.П. Федотова, П.А. Флоренского, Г.В. Флоровского, А.С. Хомякова, П.Я. Чаадаева; Г. Гегеля, И. Гердера, Ж. Jle Гоффа, А. Тойнби, В. Шубарта.

Необходимо отметить, что истолкование византийской истории лежит в русле двух тенденций: понимания Византии как самостоятельной цивилизации или как продолжения, растянувшегося угасания античной культуры. Причем, отечественная византинистика, как правило, опиралась на первый подход. Истории Византийской империи посвящены труды многих известных ученых XVIII - XX вв. (П.В. Безобразов, Дж. Бьюри (J. Bury), А.А. Васильев, Г. Герцберг (Н. Hertzberg), Э. Гиббон (Е. Gibbon), Ш. Диль (Ch. Diehl), Н. Йорга (N. Iorga), Ю.А. Кулаковский, Г.Л. Курбатов, Ш. Лебо (Ch. Lebeau), М.В. Левченко, Г. А. Острогорский, С. Рансимен (S. Runcimen), Ф.И. Успенский, Д. Финлей (G. Finlay), С.П. Шестаков, и др.).

Характеристика византийской культуры как системы, основанной на некоем едином принципе, дается в работах современных зарубежных византинистов П. Арнотга (P. Arnott), Г. Бека (Н. Beck), К. Весселя (К. Wessel), А. Гийу (A. Guillou), С. Мэнго (С. Mango), Г. Хунгера (Н. Hunger), А.П. Кажда-на (А.Р. Kazhdan). Типологическое своеобразие византийской культуры рассматривается в сочинениях отечественных исследователей — С.С.Аверинцева, В.М. Камнева, А.А. Кириллова, О.С. Климкова, Г.Г. Литаврина, М.А. Сюзюмова, З.В.Удальцовой, К.В. Хвостовой.

Развитие светской византинистики оказало сильное влияние на цер-ковно-историческое знание, обогатившего благодаря расширению источниковедческой базы светскую историографию. Процесс возрождения творческого взаимодействия светской и церковной византинистики осуществляется в современной русской культуре.

Исторический путь византинистики (светской и церковной), ее проблемы, тенденции, персоналии изучаются А.Н. Анфертьевой, архимандритом Августином (Никитиным), Е.Ю. Басаргиной, Л.А. Герд, О.А. Белобровой, А.Г. Грушевым, Н.Н. Глубоковским, JI.H. Заливаловой, о. Иннокентием (Павловым), Л.Г. Климановым, В.В. Кожиновым, И.В. Куклиной, Г.Л. Курбатовым, Л.П. Лаптевой, Г.Е. Лебедевой, Г.Г. Литавриным, Я.Н. Любарским, И.П. Медведевым, о. Михаилом Арранцем, Н.Н. Поповым, И.В. Тункиной, З.В.Удальцовой, И.Ф. Фихманом, И.Н. Экономцевым.

Византийская церковная история и теологические вопросы специально рассматриваются в трудах Д.Е. Афиногенова, А.И. Бриллиантова, В.В. Болотова, архиепископа Василия (Кривошеина), А.А. Дмитриевского, A.M. Иванцова-Платонова, П.С. Казанского, Н.Ф. Каптерева, архимандрита Киприана (Керна), И.М. Концевича, Н.Ф. Красносельцева, Ф.А. Курганова, А.П. Лебедева, В.Н. Лосского, А.Ф. Лосева, И.Д. Мансветова, о. Иоанна Мейендорфа (J. Meyendorff), Г.А. Острогорского, еп. Порфирия (Успенского), игумена Петра (Пиголя), Д.В. Поспеловского, Г.М. Прохорова, А.И. Сидорова, Н.А. Скабаллановича, И.И. Соколова, А.А. Спасского, Р. Ф. Тафта (R. Taft), прот. Г.В. Флоровского, о. Александра Шмемана, X. Яннараса (Ch. Jannaras).

Византийскому искусству, художественной культуре и эстетике посвящены работы Д.В. Айналова, А.В. Банк, Дж. Бовини (G. Bovini), К. Вейц-мана (К. Weitzmann), Е.В. Герцмана, Н.К. Голейзовского, А.Н. Грабара (А. Grabar), О. Демуса (О. Demus), Ш. Диля (Ch. Diehl), Н.А. Дмитриевой, В.Н. Залесской, Э. Китцингера (Е. Kitzinger), Н.П. Кондакова, Р. Краутаймера (R. Krautheimer), В.Д. Лихачевой, В.И. Мартынова, М.Н. Мерцаловой, Г. Мэгвайра, Ш. Мэтью, монахини Ольги (Володиной), В.М. Полевого, О.С. Поповой, Ю.А. Пятницкого, Э.А. Смирновой, О.Е. Этингоф; сравнительно-историческому аспекту в исследовании византийской и русской художественных систем специальное внимание уделяется С.С. Аверинцевым, М.В. Алпатовым, В.В. Бычковым, Н.И. Бруновым, М.Н. Ильиным, Г.С. Кна-бе, А.И. Комечем, В.Н. Лазаревым, A.M. Лидовым, П.А. Раппопортом, Л.А. Успенским.

Материалы по византийской и русской церковной истории помещены в «Православной богословской энциклопедии, или Богословском энциклопедическом словаре» (В 12 т. - М., 1900-1911), «Полном православном богословском энциклопедическом словаре» (В 2 т. - М., 1913; Репринт, изд.: М., 1992), энциклопедическом словаре «Христианство» (В 3 т. - М., 1993-1995), «Православной энциклопедии» (Т. [0]-6. - М., 2000-2003. - Изд. продолж.), энциклопедии Русской цивилизации: «Святая Русь» (М., 2001), историко-церковной энциклопедии «Святыни Санкт-Петербурга (В 3 т. - СПб., 19941996), в «The Oxford Dictionary of Byzantium» (In 3 vol. -N.-J., 1991).

Большую роль в изучении преломления византийской традиции в русском самосознании сыграли периодические издания, в частности, «Византийский временник», «Античная древность и средние века», «Палестинский сборник», «Dumbarton Oaks Papers», «Byzantinische Zeitschrifit», «Oxford Slavonic Papers», «Byzantium and the North».

Привлечение и анализ широкого круга источников, их синтез в едином смысловом пространстве позволяет осуществить опыт целостного историко-культурологического исследования византийской культурной традиции в русском самосознании.

Объект исследования: византийская традиция в контексте истории русской культуры.

Предмет: византийская культурная традиция как структурный фактор русского самосознания.

Цель исследования: историко-культурологический анализ роли византийской культурной традиции в развитии русского самосознания.

Основные задачи: теоретико-методологическое обоснование византийско-русского взаимодействия как проблемы современной культурологии; раскрытие содержательно-смыслового значения используемых понятий (диалог, культурная традиция, византийское влияние, византизм, русскость, русское самосознание и др.) выявление роли византийской культурной традиции в становлении и проявлении духовных ценностей и идеалов русской культуры; анализ форм воплощения византийской культурной традиции в самобытных явлениях древнерусской культуры; исследование исторической динамики и полифоничности русского самосознания послепетровского времени в постижении роли византийской традиции в развитии русской культуры; изучение особенностей развития русской византиноведческой науки; рассмотрение процесса актуализации византийской культурной традиции в современном научном, философском, художественном, образовательно-педагогическом, культурно-просветительном пространстве.

Методологическая основа диссертации. Исходным методологическим принципом диссертации является понимание византийской традиции как структурного фактора в истории русской культуры.

В основу исследования положены: принцип историзма, предполагающий рассмотрение места византийской культурной традиции в русском самосознании на различных этапах развития отечественной культуры в ряду причинно-следственных связей; принцип единства исторического и логического, позволяющий обосновать этапы становления и развития русского самосознания.

Важными методологическими ориентирами являются: фундаментальная позиция отечественной гуманитарной науки, согласно которой Византия и Россия представляют самостоятельные цивилизации; принятое в медиевистике понимание типологического своеобразия византийской и древнерусской культур, в которых сакральная и светская сферы выстраивались вокруг единого литургического центра; традиция диалогического взаимодействия светских и церковных исследований, присущая русской византинистике в пору ее расцвета, в конце XIX - начале XX века; идея органического развития культуры, определяющая самоценность каждого ее исторического этапа, созидательную роль традиции.

Гипотеза исследования. Для современной отечественной культуры, переживающей процесс обновления и обратившей пристальный взор к византийскому наследию, важной и действенной опорой сохранения и развития самобытности является раскрытие роли византийской традиции в русском самосознании, исторически консолидирующем многоэтничный состав общества в единое духовное пространство.

Научная новизна работы:

- осуществлено комплексное исследование византийской культурной традиции как фактора развития русского самосознания на различных уровнях: историко-культурологическом, философском, художественно-творческом, образовательно-просветительном;

- проанализированы основные направления исследований византийской культурной традиции в русском самосознании: исторический, опирающийся на событийно-хронологический анализ; философский, стремящийся выявить основополагающие духовные смыслы и перспективы социально-культурного развития России; теологический, в центре внимания которого православная духовность; эстетико-искусствоведческий, выявляющий символику церковно-художественных форм; культурологический, раскрывающий византийскую культуру как систему;

- осуществлены историко-культурологическое обоснование основных этапов включения византийской культурной традиции в русское самосознание, содержательно-смысловой анализ терминологии, отражающей научное осмысление процесса восприятия византийской традиции в русской культуре;

- раскрыта культуротворческая роль национального самосознания, обоснован созидательный потенциал национальных духовно-эстетических идеалов и ценностей, значение традиции как механизма их преемственности;

- рассмотрена динамика древнерусского самосознания сквозь призму семантики исторических вех византийско-русского диалога в процессе становления древнерусской культурной самобытности;

- выявлена культуротворческая роль национального самосознания: духовные идеалы как стержневые опоры национального бытия; цивилизаци-онная идентификация, определяющая сохранение и выработку духовно-культурных ценностей; постижение народом исторического прошлого и почитание выдающихся деятелей русской культуры;

- рассмотрены характерные черты претворения византийской модели в художественно-эстетической и церковно-государственной сферах древнерусской культуры: теологическая символика самобытных типов древнерусских храмов (многоглавого, шатрового, ярусного, «огненного», храмов сложного типа: «первичных ансамблей»), луковичной архитектуры; сущность «симфонии харизмы», свидетельствующих о полноте православной духовности как национальном идеале;

- показана многоаспектность преломления византизма в русском самосознании первой половины XIX в.: диалектическое восприятие византийской культурной традиции А.С. Хомяковым и И.В. Киреевским; духовно-культурный идея Н.В. Гоголя; эстетико-философская концепция Ф.И. Тютчева; воззрения западника Т.Н. Грановского на значение византийско-русской культурной преемственности;

- проанализированы культурно-исторические, методологические, гносеологические, социально-психологические черты двух тенденций в осмыслении византизма (А.С. Хомяков, К.Н. Леонтьев - П.Я. Чаадаев, B.C. Соловьев);

- раскрыта сущность обновления отечественной византинистики на рубеже XX-XXI вв., факторы и формы актуализации ее достижений в общественной жизни современной России: возросшая значимость византийской проблематики в книгоиздательском деле, активная деятельность паломнических служб, православных лекториев и радиостанций, включение в программы вузов курсов по истории культуры Византии, возникновение теологических высших учебных заведений и факультетов, осуществление уникальных экспозиционно-выставочных замыслов.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Отечественная византинистака на всем протяжении развития неотделима от процесса становления русского самосознания в силу исторической связанности византийской и русской культур. В современной России византинистика переживает период интенсивного развития: восстановление преемственности с дореволюционной университетской наукой и церковно-историческим знанием, традициями эмигрантского византиноведения; освоение духовного опыта и идей византизма в русской философии культуры; активизация связей с представителями современной мировой византинистики; выработка новой методологической парадигмы изучения Византии; социальная востребованность научных достижений, издание и переиздание трудов ученых прошлого и настоящего времени многоаспектной тематической и жанровой направленности.

2. Византийская культурная традиция, дав Руси православие как цивилизационную доминанту, став катализатором проявления национальных культуротворческих сил, претерпела в русском самосознании метаморфозу, отразившую особенности русского душевного склада, идеал цельности духовного совершенствования человека.

3. Духовные основы русской культуры получили художественно-символическую полноту в Древней Руси, претворившей в своих вершинных формах (луковичная архитектура, «симфония харизмы», знаменный распев, пятиярусный иконостас) принципы синергийности, иконности, Красоты как святости.

4. Русское самосознание, консолидирующее многоэтничный состав нации в едином духовно-культурном пространстве, исторически существует в двух типологически различных, но сущностно взаимосвязанных формах: древнерусское самосознание, опирающееся на духовно-аскетический опыт и национальное самосознание послепетровского времени, которое сохраняя стремление к цельности, обретает историософское, художественное, публицистическое воплощение.

5. В русской общественной мысли проблема византизма становится важным стимулом осознания сущности русской культуры, путей ее исторического развития. При этом рассмотрение Византии и России в качестве двух различных культурных миров присуще как позиции, высоко оценивающей общекультурное значение византийской традиции, анализирующей ее сильное и благотворное влияние на Русь (славянофилы), так и позиции, умаляющей содержание византийского культурного наследия в целом и утверждающей его негативную роль в русской культуре (западники).

6. Истолкование русской цивилизационной идентичности тесно связано с полярными трактовками сути византийско-православного влияния. В их основе, с одной стороны, рационалистическое размежевание «национального» и «вселенского», некорректное отождествление политического и духовного начала; с другой, понимание национального как конкретной культурной формы вселенского, различение позитивистского и метафизического планов бытия, ведущее к объективному взгляду на византийскую культурную традицию.

7. Восприятие, оценка и осмысление византийской культурной традиции на различных исторических этапах развития русского самосознания имеет своей основой отношение к фундаментальной для христианства идее приоритета духовной жизни индивида, понимание смысла духовно-религиозного, нравственного идеала русского .человека.

8. В освоении византийской культурной традиции русским самосознанием в Новое время можно выделить следующие рельефные этапы, в основе которых соотношение открытости русской культуры внешним влияниям и ее верности духовному ядру, идеалу, сформированному в Древней Руси, «нашей античности» (Д.С. Лихачев): 1) первая половина XIX в., когда «иной и новый опыт церковности» представителей русского образованного слоя определяет построение религиозной философии русской культуры ; 2) 70-е гг. XIX в. - 1917 г.: расцвет византинистики, знаменовавший подъем гуманитарного знания в целом; 3) 1917-1988 гг. — период «приглушенного» интереса к византийской культурной традиции в широком общественном сознании, разрыва между эмигрантской и российской наукой; 4) 1988 г. — по настоящее время: период обращения к традициям православия, широкой востребованности достижений отечественной гражданской и церковно-исторической науки, философской и теологической мысли, многоаспектного внимания к византийскому культурному миру.

9. В современную эпоху творческое воздействие византийской культурной традиции на русское самосознание продолжается и его возможности далеко не исчерпаны. Об этом свидетельствует возросший интерес к византийскому наследию в историко-культурологической, образовательной, просветительно-педагогической, книгоиздательской, экспо-зиционно-выставочной, паломнической сферах.

Теоретическая и практическая значимость работы.

Диссертация вносит вклад в изучение исторической роли византийской культурной традиции как фактора развития русского самосознания. Теоретические положения и выводы диссертации могут быть полезны для дальнейшего научного исследования роли византийской модели в истории русской культуры, построения образовательных, культурнопросветительных и информационных стратегий, совершенствования путей взаимодействия государства и церкви, светской и .церковно-исторической византинистики, утверждения личной и национальной самобытности.

Обобщенный в диссертации материал, содержащиеся выводы и заключения могут найти применение в лекциях и на семинарских занятиях по курсам истории русской культуры, истории культуры Византии, культурологии; в спецкурсах по истории византийского и древнерусского искусства, истории православной культуры; в работе студенческого научного общества; в руководстве курсовыми и дипломными работами, а также при подготовке учебно-методических материалов и учебных пособий по указанной тематике.

Апробация работы. Выводы и положения работы докладывались следующих научных форумах: II Международном научном семинаре «Культура на пороге III тысячелетия» (СПб, 1995); Научно-методической конференции профессорско-преподавательского состава Санкт-Петербургской Академии культуры (СПб., 1996); Герценовских чтениях в Российском государственном педагогическом университете «Современное образование ребенка дошкольного и младшего школьного возраста» (СПб, 1997); III Международном семинаре «Культура на пороге III тысячелетия» (СПб., 1998); Семинаре Русского философского общества имени Н.Н. Страхова (СПб., 1998); Международной конференции «Историзм в культуре» (СПб., 1998); Международной конференции «Россия в контексте мировой культуры» (СПб., 1999); Всероссийской научной конференции (с международным участием) «Бренное и вечное. Проблемы функционирования и развития культуры» (Великий Новгород, 2000); Международной научно-практической конференции «Христианство и культура. К 2000-летию Христианства» (Астрахань, 2000); Международной научной конференции «Векторы развития культуры на грани тысячелетий» (СПб., 2001); Международной научной конференции «Современные проблемы межкультурных коммуникаций» (СПб., 2003).

Результаты исследования отражены в 38 публикациях автора, в том числе в 2-х монографиях «Византийская традиция в русском самосознании» (СПБ., 2002. - 17, 5 п.л.); «Византийская традиция и русская культура» (СПб., 2002. - 10 п.л.); в учебном пособии «История мировой культуры» (в соавторстве СПб., 2000. - 1 п.л.); программе курса «История православия в России» (СПб., - 2 п.л.); программе курса «Культура Византии» (СПб., 1996.- 1 п.л.).

Основные положения диссертации использовались в лекциях и на семинарских занятиях по курсам: «Культура Византии», «История русской культуры», «Культурология», в спецкурсах «История православия в России», «Византия и Россия». Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры теории и истории культуры Санкт-Петербургского государственного университета культуры и искусств.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения и списка литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Византийская культурная традиция в русском самосознании"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Национальное самосознание является руководящим началом духовной жизни, без него нет силы культурного творчества и действительности народного духа. Происходящие в последние два десятилетия в нашей стране сложные процессы становления новой культурной реальности, затрагивающие все сферы жизни, восстановление православной духовно-религиозной составляющей русской культуры, рельефно выявили актуальность византий-ско-русской проблематики. Каковы определяющие параметры Русского культурно-исторического типа и каково место России в Европейском культурном сообществе? В чем историческое значение взаимоотношения двух типологически родственных культур - Византии и России? Какова роль национально-культурной самобытности в формирующемся современном глобальном культурном пространстве? Эти и другие вопросы вряд ли могут быть полноценно разрешены без рассмотрения роли византийской культурной традиции в русском бытии, изучения истории ее преломления в различных формах русского самосознания.

Ни одна культура не может развиваться изолированно от других, процесс контакта естественен и неизбежен. В русских межкультурных коммуникациях Византия сыграла важнейшую, духовно определяющую роль, дав Руси православие как цивилизационную доминанту. Древняя Русь из всех православных стран явилась лучшей ученицей Византии, то есть сделалась наименее на нее похожей, наиболее самостоятельной. Византии суждено было стать мощным катализатором проявления русской культурной самобытности. Передав православие, Византия не передала и не могла передать своего целостного культурного строя, имеющего иной многовековой фундамент, иную «корневую» ментальную систему. Православие не является «формой культур», его нельзя рассматривать в качестве таковой. Формы культур бесконечно различны, но вера едина. Православие никогда не противопоставляло национальным культурам культуру, которую можно назвать специфически православной.

В конце X в. Византия переживала период духовно-культурного подъема, высокого горения православной духовности. Получив в наследство от Византии все самое духовно насыщенное, что она могла дать, выбрав ориентацию на максимальные, а не на средние духовные ценности, Русь раскрыла такие стороны богатства Византии, которые остались не выявленными даже в ней самой. В период усиления центробежных тенденций в православной ойкумене (XIII - XIV вв.) только Древняя Русь осталась выразительницей православной византийской традиции, даже более последовательной и самостоятельной, чем сама Византия. Не случайно Константинопольский патриарх Филофей (1353 - 1354; 1364 - 1376) называет русских «святой народ». В древнерусской письменности понятие Святая Русь не встречается вплоть до XVI в., первоначально наименование Руси святой возникло в неписанном народном предании как «алмазный самоцвет» (А.В. Карташев).

Древняя Русь облекла живой культурной плотью накопленный Византией огромный духовный потенциал, получивший выражение в середине XIV в. в форме высших богословских достижений, фундаментальных обобщениях восточнохристианского аскетизма, потенциал, который потерявшей государственную независимость Византии не суждено было осуществить. Русь выработала свои, особые религиозно-эстетические, богословские формы его воплощения: высокий пятиярусный иконостас (многосоставная икона, образ явленного Небесного Града, один из символов русской национальной культуры); древнерусский знаменный распев (из всех письменно фиксируемых певческих систем наиболее близкий устной традиции пения, практикуемой христианами VI — VIII вв., «образу несказанного и невыразимого ангельского пения» (В.И. Мартынов); церковно-архитектурное богатство: чисто русские типы храмов (многоглавый, шатровый, огненный, ярусный), луковичные главы (являющие собой идеальную форму церковной главы, указывающую символически на единство каждой христианской церкви с перво-храмом Гроба Господня, с первоцерковью, поставленной над первоалтарем -местом погребения и воскресения Христа).

Идея личности, индивидуальной человеческой души стала на Руси жизненным стержнем. Преп. Серафим Саровский говорил, что Бог любит каждого так, как будто он у Него единственный. Душа человеческая всего дороже - таков основной мотив всей народности нашей, душа человеческая, ее спасение, и спасение не на земле и не для земли, - такова духовная первооснова русской жизни, дающая силы жить на земле, устремляясь к Небу. Именно так на Руси был воспринят завет византийского Вселенского православия, став определяющим духовным архетипом для русского национального творческого акта, выявляющегося в национальном типе философствования (краеугольный камень которого — жизнь внутреннего, духовного человека), в восприятии искусства (как ответственейшего служения, пластически символизированной философии) и художественного совершенства (как стремления мастера превратить предметную глубину в определяющую и служащую мерилом сущность произведения); в отношении к другому человеку как самоценной духовной личности.

Византия стала воротами, через которые Русь вошла в европейское христианское культурное пространство. Осознание этого нашло воплощение в религиозно-мистической идее «Третьего Рим», принадлежащей псковскому старцу Филофею, выраженной им около 1523 - 1524гт. «Третий Рим» для Филофея — это Русское царство со столицей в Москве, Русская православная Церковь с ее главным престолом — кремлевским Успенским собором. Идея «Третьего Рима» у Филофея сразу обрела полноту содержания, оказалась выраженной в совершенном виде. Говоря не только о втором, но и о первом Риме эпохи воплощения Слова (держава императора Августа), Фи-лофей осуществляет выход за пределы византиноцентристского образа мира, углубляет историческую перспективу. Национальное самосознание вовлекает в свою орбиту европейское и восточно-средиземноморское временное и географическое пространство, определяя в нем свое место. Противопоставление национального и вселенского как плод абберации новоевропейского сознания стало в последствии причиной искаженных трактовок этой идеи, проявившись как болезнь русского самосознания. Ее симптомы в разной степени дают о себе знать у Чаадаева, Соловьева, Бердяева, Флоровского. Возвращение к верному истолкованию идеи Филофея Псковского есть возвращение к многомерной духовной полноте, завещанной древнерусским самосознанием, к верному мировоззренческому ключу. На наш взгляд, опорой современного русского самосознания может быть та линия отечественной мысли, которую знаменуют труды Хомякова, И. Киреевского, Гоголя, Данилевского, Леонтьева, Достоевского, Страхова, Астафьева, Несмелова, И. Ильина, содержащие важнейшие культурфилософские, публицистические, метафизические идеи и прозрения.

Как писал во второй половине XIX в. П.Е. Астафьев, в силу коренных черт своего духовного склада русский народ особенно призван «из всех сфер умственной деятельности именно к философии», «погруженный лучшими и глубочайшими стремлениями в свой внутренний духовный мир он не может не быть глубоко проникнут интересом самосознания»1. Не задумываясь об этом, не делая соответственных усилий, мы нередко изменяем своей собственной природе.

Для человека исходною точкою всегда будет и должен быть сам человек»2. По сути эту мысль Н.Н. Страхова можно рассматривать как кредо гуманитаристики, сверхзадачу ее исканий. Отметим, что в современном византиноведении, все большее место приобретает культурфилософское начало, интерес к богословским аспектам исследования, проблема ментальности

1 Астафьев П.Е. Национальность и общечеловеческие задачи. - С. 53.

2 Страхов Н.Н. Мир как целое. - 2-е изд. - СПб., 1892. - С. XII. византийской культуры, то есть проблема человека византийского, «Homo Byzantinus».

В монографии была предпринята попытка осмыслить важнейшие основы современного русского самосознания: духовные смыслы богословско-художественных явлений Древней Руси, культурфилософское раскрытие сущности византийской традиции и ее преломления в России отечественной мыслью XIX в., достижения византиноведческой науки, пережившей трагический период и вступившей в новое творческое русло. Византийская проблематика в настоящее время разрабатывается не только «естественными» византинистами ex officio, но, как это уже имело место на рубеже XIX — XX вв., так сказать, «факультативными», филологами, искусствоведами, философами, культурологами. При этом культурологизация знания, как одна из ярких тенденций современной гуманитарной науки, проявляется в работах исследователей разного профиля.

На рубеже XX - начала XXI столетий формируется тип высокого интеллектуального, светски свободного ученого, приобщающегося к православной церковной традиции, стремящегося воспитать свой ум на основе заветов русской классической философии, быть верным в поисках истины национальному способу познания, русскому духовно-душевному акту. Можно сказать, что если относительно Византии и научного познания ее культуры в первой половине XIX в. путь пролегал от философских интуиций к реалиям византийского прошлого, то ныне, на рубеже двух столетий наблюдается встречное движение - русская византинистика, обогащенная огромным запасом знаний, вступила в полосу их концептуального обобщения и углубленно философского осмысления с точки зрения своеобразия русской культуры. .

Самосознание (личное и национальное) есть не просто совокупность идей как неких застывших, логических концептов-формул, оно всегда живой процесс духовно-душевного движения, искания, вопрошания, связанный с личным внутренним усилием, раскрывающим через углубление в существо национального духа общечеловеческие духовные смыслы и ценности. Постижение византийской традиции означает, прежде всего, «уход в глубину», постижение самих себя - путь самосознания.

Список научной литературыСкотникова, Галина Викторовна, диссертация по теме "Теория и история культуры"

1. Аверинцев С.С. На перекрестке культурных традиций. Византийская литература: истоки и творческие принципы / С.С. Аверинцев // Вопр. лит. 1973. -№ 2. - С. 150-183.

2. Аверинцев С.С. Поэтика ранневизантийской литературы / С.С. Аверинцев. М.: Coda, 1997. - 343 с.

3. Аверинцев С.С. Предварительные заметки к изучению средневековой эстетики / С.С. Аверинцев // Древнерусское искусство. Зарубежные связи. М., 1975. - С. 371-397.

4. Аверинцев С.С. Риторика и истоки европейской литературной традиции / С.С. Аверинцев. М.: Школа «Языки русской культуры», 1996. — 448 с.

5. Аверинцев С.С. Славянское слово и традиция эллинизма / С.С. Аверинцев // Вопр. лит. 1976. - № 11. - С. 152-162.

6. Адрианов Б.Г. Что значит быть русским сегодня / Б.Г. Адрианов // Русское самосознание: Филос.-ист. журн. 1994. -№ 1. - С. 71-77.

7. Айналов Д.В. Византийская живопись XIV в. / Д.В. Айналов. Пг., 1917. - 173 с. + Прил. (I-XXVII).

8. Айналов Д.В. Эллинистические основы византийского искусства. Исследования из области ранневизантийского искусства / Д.В. Айналов. -СПб., 1900.-231 с.

9. Аксаков И.С. Фёдор Иванович Тютчев: Биографический очерк / И.С. Аксаков // Аксаков К.С., Аксаков И.С. Литературная критика. — М., 1981.-С. 285-354.

10. Алпатов М.В. Из истории русской науки об искусстве / М.В. Алпатов // Алпатов М.В. Этюды по истории русского искусства. -М.: Искусство, 1967. Т. 1. - С. 9-25.

11. Алпатов М.В. Рублев и Византия / М.В. Алпатов // Алпатов М.В. Этюды по истории русского искусства. М.: Искусство, 1967. — Т. 1. -С. 103-111.

12. Алпатов М.В. Классическая основа искусства Рублева / М.В. Алпатов // Алпатов М.В. Этюды по истории русского искусства. — М.: Искусство, 1967. Т. 1. - С. 112-118.

13. Алпатов М.В. Проблемы изучения византийской живописи / М.В. Алпатов // Алпатов М.В. Этюды по истории русского искусства. -М.: Искусство, 1967.-Т. 1.-С. 26-41.

14. АлъД.Н. Историю России рассказывает Санкт-Петербург / Д.Н. Аль. СПб.: Изд. Дом «Нева»: «ОЛМА-ПРЕСС», 2001. - 415 с. - (Досье).

15. Алыииц Д.Н. Что такое «Пирогощая» русских летописей и Слова о полку Игореве? / Д.Н. Альшиц // Труды Ленингр. отд. ин-та истории. — 1964.-Т. 7.-С. 475-482.

16. Андреев И.Д. Константинополь / И.Д. Андреев // Православная Богословская Энциклопедия. М., 1911. - Т. 12. - С. 863-869.

17. Андреев И.М. Русские писатели XIX в. / И.М. Андреев. М.: Российское Отделение Валаамского Общества Америки, 1999. - 536 с.

18. Античное наследие в культуре России / Г.С. Кнабе, В.М. Межуев, А.А. Носов и др.; Под общей ред. Г.С. Кнабе. М.: Изд-во РНИИ культуры и природного наследия, 1996. - 261 с.

19. Античность и Византия: Сб. ст. / Ин-т мировой лит. им. A.M. Горького; Отв. ред. JI.A. Фрейберг. М.: Наука, 1975. - 415 с.

20. Античные традиции и византийские реалии: Сб. ст. — Свердловск: Урал. гос. ун-т, 1980. 148 с.

21. Антоний (Храповицкий), архиепископ. Чей должен быть Константинополь? Таганрог, 1916. - 12 с.

22. Анфертъева А.Н. Д.В. Айналов: жизнь, творчество, архив / А.Н. Анфертъева // Архивы русских византинистов в Санкт-Петербурге. — СПб., 1995.-С. 259-313.

23. Арсеньев Я. Духовные силы в жизни русского народа / Н. Арсеньев // Православие: pro et contra / Составл., вступ. ст., коммент., слов, понятий и терминов, указ. имен В.Ф. Федорова. СПб., 2001. — С. 416-425.

24. Артановский С.Н. На перекрестке идей и цивилизаций: Исторические формы общения народов: мировые культурные контакты, многонациональное государство / С.Н. Артановский. СПб.: СПбГАК, 1994. — 224 с.

25. Артановский С.Н. Понятие культуры / С.Н. Артановский. СПб.: СПбГУ, 2000.-30 с.

26. Артановский С.Н. Традиция: живое прошлое в современном сознании / С.Н. Артановский // Русское самосознание: Филос.-ист. журн. — 2002.-№9.-С. 195-202.

27. Архивы русских византинистов в Санкт-Петербурге / Под ред. И.П. Медведева. СПб.: Дмитрий Буланин, 1995. - 463 с.

28. Астафьев П.Е. Национальность и общечеловеческие задачи / П.Е. Астафьев//Астафьев П.Е. Философия нации и единство мировоззрения.-М., 2000.-С. 25-57.

29. Афиногенов Д.К. Константинопольский патриарх и иконоборческий кризис в Византии (784 847) / Д.К. Афиногенов. - М.: Индрик, 1997. -221 с.

30. Байе Ш. Византийское искусство / Ш. Байе. СПб.: Изд. ред. «Вестник изящных искусств», 1888. - 320 с.

31. Банк А.В. Византийское искусство в собраниях Советского Союза: Альбом репродукций / А.В. Банк. JI.-M.: Сов. худож., 1966. - 391 с.

32. Банк А.В. Искусство Византии в собраниях Государственного Эрмитажа /А.В. Банк. Л., 1960. - 132 с.

33. Банк А.В. Прикладное искусство Византии IX — XII вв.: Очерки / А.В. Банк. М.: Наука, 1978. - 203 с.

34. Басаргина Е.Ю. Русский археологический институт в Константинополе: архивные фонды / Е.Ю. Басаргина // Архивы русских византинистов в Санкт-Петербурге. СПб., 1995. - С. 62-92.

35. Баталов A.JI. К интерпретации архитектуры собора Покрова на Рву (о границах иконографического метода) / А.Л. Баталов // Иконография архитектуры: Сб. научных трудов / Под общей ред. А.Л. Баталова. М., 1990.-С. 5-37.

36. Баталов A.JI. Московское каменное зодчество конца XVI в.: Проблемы художественного мышления эпохи / А.Л. Баталов; Рос. Акад. художеств, НИИ теории и истории изобраз. искусств. М.: Изд. фирма «Мейкер», 1996.-433 с.

37. Белинский В.Г. Выбранные места из переписки с друзьями Н.В. Гоголя / В.Г. Белинский // Белинский В.Г. Собрание сочинений: В 9 т. М., 1982. - Т. 8. - С. 281-289.

38. Белинский В.Г. Письмо Гоголю. 15 июля н.с. 1847 г. Зальцбрунн / В.Г. Белинский // Белинский В.Г. Собрание сочинений: В 9 т. — М.: Ху-дож. лит., 1982. Т. 8. - С. 222-239.

39. Бердяев НА. Алексей Степанович Хомяков / Н.А. Бердяев. — Томск: Водолей, 1996.-160 с.

40. Бестужев-Рюмин К.Н. Русская история / К.Н. Бестужев-Рюмин. -СПб., 1872- 1885.-Т. 1-2.

41. Бестужев-Рюмин К.Н. Славянофильское учение и его судьбы в русской литературе / К.Н. Бестужев-Рюмин // Отечественные записки. -1862. -№ 2. С. 679-719; № з. с. 26-58; № 5. - С. 2-23.

42. Бибиков М.В. Историческая литература Византии / М.В. Бибиков. -СПб.: Алетейя., 1998.-318 с.

43. Бицилли П.М. Трагедия русской культуры / П.М. Бицилли // Бицил-ли П.М. Избранные труды по филологии. М., 1996. - С. 147-157.

44. Благова Т.И. Родоначальники славянофильства. А.С. Хомяков и И.В. Киреевский: Филос. портреты / Т.И. Благова. М.: Высшая школа, 1995.-352 с.

45. Бобринский А. Из эпохи зарождения христианства. Свидетельства нехристианских писателей первого и второго веков о Господе нашем Иисусе Христе и христианах / Андрей Бобринский. М.: Православный Свято-Тихоновский Богословский ин-т, 1995. — 52 с.

46. БовиниД. Равенна. История и искусство / Д. Бовини. — Б.г. — 184 с.

47. Богословский М.И. Профессор Василий Осипович Ключевский / М.И. Богословский // Памяти почивших наставников. — Сергиев Посад, 1914.-С. 347-352.

48. A. Бриллиантова. Репринт. - М., 1994. - С. 36-43.

49. Болотов и эпоха Болотова в церковно-исторической науке и богословии // Очерки истории Санкт-Петербургской епархии. СПб., 1994. -С. 209-211.

50. Бороздин П.Н. Т.Н. Грановский и вопросы истории Византии / П.Н. Бороздин // Византийский временник. 1956. - № 11. - С. 271-279. Бриллиантов А.И. К характеристике ученой деятельности

51. B.В. Болотова / А.И. Бриллиантов // Христианское чтение. — 1901. Том CCXI, часть вторая, апрель. - С. 468-497.

52. Брунов Н.И. Архитектура Византии / Н.И. Брунов // Всеобщая история архитектуры.-Т. 3.-JL; М., 1966.-С. 16-160.

53. Брунов Н.И. Очерки по истории архитектуры. Т. II: Греция. Рим, Византия / Н.И. Брунов. M.-JI., 1935.-436 с.

54. Брунов Н.И. Покровский собор на Рву. Храм Василия Блаженного в Москве / Н.И. Брунов. М.: Искусство, 1988. - 256 е.; 124 с. табл.

55. Бузескул В.П. Очерк научной деятельности Ф.И. Успенского (1848 -1928): Сб. ст. / В.П. Бузескул // Памяти академика Ф.И. Успенского. JI.: Изд-во Акад. наук СССР, 1929. - С. 5-10.

56. Буланин ДМ. Античные традиции в древнерусской литературе XI — XVI вв.: Автореф. дис. . д-ра филол. наук / Д.М. Буланин; АН СССР. Ин-т рус. лит. (Пушкин, дом). JI., 1989. - 44 с.

57. Булгаков Сергий, прот. Православие. Очерки учения православной церкви / Сергий Булгаков. Киев: Лыбидь, 1991. - 238 с.

58. Булычев Ю.Ю. О духовно-архетипическом основании и ключевых формах русского культурного самосознания / Ю.Ю. Булычев // Русское самосознание: Филос.-ист. журн. 2002. - № 9. - С. 127-163.

59. Бунин И.А. Тень птицы // Бунин И.А. Собрание сочинений: В 9 т. -М., 1965. Т. 3.-С. 313-333.

60. Бычков В.В. 2000 лет христианской культуры sub specie aesthetica /

61. B.В. Бычков. М.: Российские пропилеи, 1999.

62. Т. 1: Раннее христианство. Византия — 575 с. Т. 2: Славянский мир. Древняя Русь. Россия. 527 с. Бычков В.В. Византийская эстетика / В.В. Бычков. — М.: Искусство, 1977.- 199 с.

63. Бычков В.В. К вопросу о древнерусской эстетике (методологические заметки) / В.В. Бычков // Проблемы изучения культурного наследия: Сб. ст. АН СССР, Науч. совет по истории мировой культуры; Отв. ред.

64. C.В. Степанов. М., 1985. - С. 303-310.

65. Бычков В.В. Малая история византийской эстетики / В.В. Бычков. — Киев: Путь к истине, 1991.-407 с.

66. Бычков В.В. О предмете истории эстетики / В.В. Бычков // Античная культура и современная наука. М.: Наука, 1985. - С. 295-302.

67. Бычков В.В. Феномен древнерусского эстетического сознания / В.В. Бычков // Бычков В.В. Духовно-эстетические основы русской иконы. М.: Ладомир, 1994. - С. 224-236.

68. Вагнер Г.К. Византийский храм как образ мира / Г.К. Вагнер // Византийская цивилизация в освещении российских ученых, 1947 — 1991. -М., 1999.-С. 96-132.

69. Вагнер Г.К. Искусство Древней Руси / Г.К. Вагнер, Т.Ф. Владышевская. — М.: Искусство, 1993. 254 с.

70. Вайнштейн О.Л. История советской медиевистики (1917 — 1966) / О.Л. Вайнштейн. Л., 1968. - С. 424.

71. Васильев A.JI. История Византийской империи: В 2 т. /

72. A.JI. Васильев; Вступ. ст., примеч., научн. ред., пер. с англ. и именной указ. А.Т. Грушевого. СПб.: Алетейя, 1998.

73. Т. 1: Время до Крестовых походов (до 1081 т.). -490 с.

74. Т. 2: От начала Крестовых походов до падения Константинополя.583 с.

75. Васильевский В.Г. Русско-византийские исследования. — Вып. 2: Жития св. Георгия Амастридского и Стефана Сурожского /

76. B.Г. Васильевский. СПб., 1893. - CCCV с. - Жития: 128 с.

77. Вейдле В.В. Россия и Запад / В.В. Вейдле // Вопр. филос. 1991. — № 10.-С. 58-71.

78. Вернадский Г.В. Русская историография / Г.В. Вернадский. М.: Аграф, 1998.-448 с.

79. Ветловская В.К. Ф.М. Достоевский. Истоки творчества. Поэтика. Проблематика: Автореф. дис. д-ра филол. наук / В.К. Ветловская / Ин-т рус. лит. (Пушк. дом). СПб., 1996. - 47 с.

80. Византийские историки и хронисты К. Крумбахера // Очерки по истории Византии / Под ред. В.Н. Бенешевича. СПб., 1913. - Вып. 3. -128 с.

81. Византийские очерки: Тр. сов. ученых: К XVIII Международному конгр. византинистов.(8 15 авг., 1991 г. Москва) / Отв. ред. Г.Г. Литаврин. - М.: Наука, 1991. - 238 с.

82. Византийское богословие и традиции религиозно-философской мысли в России: Материалы Международной конференции 26 — 30 сентября 2000 г. Санкт-Петербург. СПб.: СПбГУ, 2000. - Вып. 3.-492 с.

83. Византиноведение в СССР: состояние и перспективы развития. К XVIII Междунар. конгр. византинистов (Москва, 8-15 авг. 1991) / АН СССР Отд-е истории и др.; Отв. ред. и авт. введ. Г.Г. Лигаврин, А.Я. Ястребицкая. М.: ИНИОН, 1991.-349 с.

84. Византиноведение в Эрмитаже: Сб.: К XVIII Междунар. конгр. ви-зантиниотов. Москва, 8-15 авг. 1991 / Науч. ред. B.C. Шандровская. -JL: Гос. Эрмитаж, 1991.- 144 с.

85. Византия и византийские традиции: Памятники из фондов Эрмитажа и Русского музея: Путеводитель по выст. / Авт.-сост. В.Н. Залесская и др.. JI.: Гос. Эрмитаж, 1991. - 80 с.

86. Византия и Русь / АН; Науч. Совет по истории мировой культуры СССР.-М., 1989.-336 с.

87. Византия и христианский Восток: Научн. конф. памяти А.В. Банк: Тез. докл. СПб.:, 1999. - 66 с.

88. Византия, южные славяне и Древняя Русь, Западная Европа: Искусство и культура: Сб. ст. в честь В.Н. Лазарева / Ред. В.Н. Гращенков и др.; Вступ. ст. В.Н. Гращенкова. М.:, 1972. - 591 с.

89. Византия. Средиземноморье. Славянский мир / Ред. Г.Г. Литаврин и др. М.: Изд-во МГУ, 1991. - 189 с.

90. Вилинбахов Г.В. Святой Георгий Победоносец: Образ Святого Георгия Победоносца в России: Альбом / Г.В. Вилинбахов, Г.Б. Вилинбахова.- СПб.: Искусство, 1995. 159 с.

91. Воропаев В.А. Духом схимник сокрушенный.: Жизнь и творчество Н.В. Гоголя в свете православия. — М.: Моск. рабочий. 1994. 159 с.

92. Восточнохристианский храм. Литургия и искусство: Сб. ст / Центр восточнохрист. культуры; / Ред.-сост. A.M. Лидов. СПб.: Дмитрий Бу-ланин, 1994.-325 с.

93. Гегель Г.В. Лекции по философии истории / Г.В. Гегель; Пер. Л.М. Водена.-СПб.: Наука, 1993-480 с.

94. ГердЛ.А. Еп. Порфирий Успенский: из эпистолярного наследия / Л. А. Герд // Архивы русских византинистов в Санкт-Петербурге. СПб.: Дмитрий Буланин, 1995. - С. 8-21.

95. Гердер И.Г. Идеи к философии истории человечества / И.Г. Гердер. -М.: Наука. 1977.-703 с.

96. Герцен А.И. Былое и думы / А.И. Герцен; Коммент. С.Д. Гуревич. — М.: Худож. лит., 1982. Ч. 6-8. - 543 с.

97. Гершензон М.О. Грибоедовская Москва. П.Я. Чаадаев. Очерки прошлого / М.О. Гершензон; Сост., предисл., примеч. В.Ю. Проскуриной. -М.: Моск. рабочий, 1989. 400 с.

98. Глубоковскш Н.Н. Русская богословская наука в ее историческом развитии и новейшем состоянии / Н.Н. Глубоковский. — Б. м.: Изд-во Свято-Владимирского братства, 1992. 184 с.

99. Гоголь Н.В. Выбранные места из переписки с друзьями / Н.В. Гоголь // Гоголь Н.В. Духовная проза / Сост. и коммент. В.А. Воропаева, И.А. Виноградова; Вступ. ст. В.А. Воропаева. М., 1992. -С. 218-257.

100. Голейзовский Н.К. Исихазм и русская живопись XIV — XV вв. / К. Голейзовский// Византийский временник. 1968. — №29. - С. 196— 210.

101. Голубинский Е.Е. История Русской Церкви / Е.Е. Голубинский. — Репринт, изд. М.: Крутицкое патриаршее подворье: Об-во любителей церковн. истории, 1997 - 1998. - Т. 1-2.

102. Грабар А. Император в византийском искусстве / Андре Грабар. — М.: Ладомир, 2000. 328 с.

103. Грабар А. Светское изобразительное искусство домонгольской Руси и «Слово о полку Игореве» / Андре Грабар // Труды отдела древнерусской литературы (ТОДР).-М.;Л., 1962.-Т. 18.-С. 233-271.

104. Грановский Т.Н. Ослабление классического образования в гимназиях и неизбежные последствия этой системы / Т.Н. Грановский // История европейской цивилизации в русской науке. Античное наследие: Сб. обзоров.-М., 1991.-С. 193-204.

105. Грановский Т.Н. Записка и программа учебника всеобщей истории / Т.Н. Грановский // Грановский Т.Н. Сочинения. 4-е изд. - М., 1900. — С. 588-598.

106. Греческая Андроникова икона Божией Матери в истории Византии и России. СПб.: Православный фонд В. Пикуля, 1999. - 221 с. — Библи-огр.: с. 212-217.

107. Греческая культура в России. XVII XX вв.: Сб. ст. / Отв. ред. Г.А. Арш; Рос. акад. наук. Ин-т славяноведения. - М.: Ин-т славяноведения, 1999. - 141 с.

108. Греческо-русские связи середины XVI — начала XVIII вв. Греч, документы в моек, хранилищах: Кататол выст.: К XVIII Междунар. конгр. византинистов, Москва, 8-15 авг. 1991 / Сост. Б.Л. Фонкич. М.: Архивы русской истории, 1991. - 65 с.

109. Гречко П.К. Концептуальные модели истории: Пособие для студентов / П.К. Гречко. М.: Логос, 1995. - 144 с.

110. Григорий Палама, святитель. Триады в защиту священнобезмолв-ствующих / Григорий Палама; Пер., послесл., коммент. В. Вениаминова. — М.: Канон, 1995.-384 с.

111. Громов М.Н. Русская философская мысль X XVII вв. / М.Н. Громов, Н.С. Козлов. - М.: Изд-во МГУ, 1990. - 288 с.

112. Гумилев JI.H. От Руси до России: Очерки этнической истории / Л.Н. Гумилев. СПб.: Юна, 1992 - 272 с

113. Гутнова Е.В. Историография истории средних веков (середина XIX -1917 г.)/ Е.В. Гутнова. 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Высш. шк., 1985. -480 с.

114. Данилевский И.В. Древняя Русь глазами современников и потомков (IX XII вв.): Курс лекций: Учеб. пособие для студентов вузов / И.В. Данилевский. - М.: Аспект-Пресс, 1999. - 399 с.

115. Данилевский Н.Я. Горе победителям: Политические статьи / Н.Я. Данилевский; Вступ. ст., примеч., прил. А.В. Ефремова. М.: «АЛИР»: ГУП «Облиздат», 1998.-416 с.

116. Даркевич В.П. Светское искусство Византии: Произведения византийского художественного ремесла в Восточной Европе X — XIII вв. / В.П. Даркевич. М.: Искусство, 1975 - 350 с.

117. Дашков С.К. Императоры Византии / С.К. Дашков. М.: Изд. дом «Красная площадь», 1996.-371 с.

118. Диль Ш. История Византийской империи / Ш. Диль; Пер. с фр. А.Е. Рогинской; Ред. и предисл. Б.Т. Горянова. М.: Иностр. лит, 1948. -160 с.

119. Диль Ш. Основные проблемы византийской истории / Ш. Диль. -М., 1947.- 183 с.

120. Диль Ш. Юстиниан и византийская цивилизация в VI в. / Ш. Диль; Пер. с франц. СПб.: Тип Альтшулера, 1908. - XXXIV, 687 е., 8.л. ил.

121. Диль Ш. Византийские портреты / Ш. Диль. — Вып. 1 / Пер. М. Безобразовой; Под ред. и с предисл. П. Безобразова. М.: Изд. М. и С. Сабашниковых, 1914. - 376 с.

122. Добротолюбие: В рус. пер. [Факс. изд]. - Paris: YMCA-Press, 1988.-Т. 1-5.

123. Докторский диспут профессора Ф.А. Терновского // Труды Киевской Духовной Академии. 1877. - № 6. - С. 587-600.

124. Достоевский Ф.М. и Православие / Сост. А.Н. Стрижев. М.: Отчий дом, 1997. - 318 с.

125. Древнерусское искусство. Византия и Древняя Русь: К 100-летию А.Н. Грабара / Рос. акад. наук, Науч. совет по истории миров, культуры; Гос. ин-т искусствознания М-ва Рос. Федерации. СПб.: Дмитрий Буланин, 1999.-508 с.

126. Дунаев М.М. Православие и русская литература. В 6-ти четях. — М.: Художеств, литература, 1996-2000.

127. Дурылин С.Н. Град Софии / С.Н. Дурылин // Дурылин С.Н. Русь прикровенная. М.: Паломник, 2000. - С 140-231. - (Печатается по: Дурылин С.Н. Град Софии. Царьград и Святая София в русском народном религиозном сознании. М., 1915).

128. Евагрий Схоластик. Церковная история / Евагрий Схоластик: Пер. с греч., вступ. ст., коммент. и прил. И.В. Кривушина. СПб.: Алетейя, 1999.-380 с.

129. Евлампиев И.И. История русской метафизики в XIX -XX веках. Русская философия в поисках абсолюта / И.И. Евлампиев. — СПб.: Алетейя, 2000. Ч. I. - 415 е.; ч. II. - 413 с.

130. Евлампиев И.И. История русской философии: Учеб. пособие для студентов вузов / И.И. Евлампиев. — М.: Высшая школа, 2002. 584 с.

131. Евсевий Памфил. Церковная история / Евсевий Памфил. Издание Свято-Преображенского Валаамского монастыря. — М., 1993. — 448 с.

132. Евсевий Памфил. Жизнь блаженного вастилевса Константина / Евсевий Памфил; Коммент. А.А. Калинин. 2-е изд. - М.: Labarum, 1998. — 350 с. - (Византийская серия).

133. Емельянов Б.В. Русская философия серебряного века: Курс лекций // Б.В. Емельянов. А.И. Новиков. Екатеринбург,: Издательство Уральского университета, 1995. - 284 с.

134. Епископ Порфирий (Успенский) и его путешествие по Италии // Порфирий (Успенский), епископ. Святыни земли Италийской (из путевых заметок 1854 г.). М., 1996. - 288 с.

135. Ефремов А.В. Падучие звездочки / А.В. Ефремов // Данилевский Н.Я. Горе победителям: Политические статьи. — М., 1998. С. 400—413.

136. Женщина христианка. Образ и значение женщины в христианстве. — М.: Отчий дом, 2000. 352 с.

137. Живов В.М. Святость: Краткий слов, агиографич. терминов / В.М. Живов. М.: Гнозис, 1994. - 112 с.

138. Жизнеописание достопамятных людей Земли Русской (X XX вв.) / Сост и коммент. С.С. Бычкова. - М.: Моск. Рабочий, 1992. - 334 с.

139. Жилина Н.К. Шапка Мономаха: Историко-культурное и технологическое исследование / Н.К. Жилина. М.: Наука, 2001. - 247 с.

140. Жинеописание епископа Порфирия // Епископ Порфирий (Успенский). Святыни земли Италийской (из путевых заметок 1854 г.), 1996. -С. 5-24.

141. Забелин И.Е. История русской жизни с древнейших времен / И.Е. Забелин. 2-е изд. - Ч. 1. - М., 1908. - 679 с.

142. Забелин И.Е. Русское искусство. Черты самобытности в древнерусском зодчестве / И.Е. Забелин. М., 1900. - 160 с.

143. Завадский-Красносельский JI.A. Влияние греко-византийской культуры на развитие цивилизации в Европе / JI.A. Завадский-Красносельский. — Киев, 1866. 127 с.

144. Завитневич В.З. Алексей Степанович Хомяков / В.З. Завитневич. — Киев, 1902.

145. Т. 1. Кн. 1.: Молодые годы, общественная и научно-историческая деятельность Хомякова. 866 е., I—XIII;

146. Т. 1. Кн. 2.: Труды Хомякова в области богословия. — 1422 е., I—VIII.

147. Зайцев К. Афон / К. Зайцев. СПб.: София, 1992. - 144 с.

148. Заливалова JI.H. Из истории русской церковно-исторической науки: Ф.А. Курганов (1844 1920) / JI.H. Заливалова, Г.Е. Лебедева // Историческая мысль в Византии и на средневековом Западе. - Иваново, 1998. -С.181-198.

149. Заливалова JI.H. В.Г. Васильевский: ученый в свете материалов архивных собраний Москвы и Петербурга / Л.Н. Заливалова // Архивы русских византинистов в Санкт-Петербурге. СПб., 1995. - С. 36-45.

150. Замалеев А.Ф. Еретики и ортодоксы: Очерки древнерусской духовности /А.Ф. Замалеев, Е.А. Овчинникова. Л.: Лениздат, 1991. - 206 с. -(Культура и религия).

151. Замалеев А.Ф. Лекции по истории русской философии. Изд. 2-ое, доп. и перераб. / А.Ф. Замалеев. СПб.: Изд-во СПбГУ, 1999. - 312 с.

152. Зеньковский В.В. История русской философии: В 2 т., 4 кн. /

153. B.В. Зеньковский. Л.: Эго, 1991.

154. Знаменский П.В. История Русской Церкви / П.В. Знаменский. М.: Крутицкое Патриаршее Подворье, 1996. - 474 с.

155. Иванова О.В. Славяне в Византии // Славяне и их соседи. Греческий и славянский мир в средние века и раннее Новое время / О.В. Иванова. — М., 1994.-С. 6-8.

156. Иванцов-Платонов A.M. Несколько слов о богословских сочинениях А.С. Хомякова / A.M. Иванцов-Платонов // Православное обозрение. -1869. январь. - С. 97-119.

157. Иерусалим в русской культуре / Отв. ред. A.M. Баталов, A.M. Лидов. М.: Наука; Изд. фирма «Вост. лит.», 1994. - 224 с.

158. Из истории Византии и византиноведения: Межвуз. сб. / Под ред. Г.П. Курбатова.-Л.: ЛГУ, 1991.- 160 с.

159. Избранные жития святых (III IX вв.). - М.: Молодая гвардия, 1992.-412 е., ил.

160. Иконников B.C. О культурном значении Византии в русской истории / B.C. Иконников. Киев, 1869. - 248 с.

161. Иконникова С.Н. История культурологии: Идеи и судьбы /

162. C.Н. Иконникова. СПб.: СПбГАК, 1996. - 264 с.

163. Иконникова С.Н. Очерки по истории культурологии / С.Н. Иконникова. СПб., Изд-во СПбГУП, 1998. - 408 с.

164. Иконостас: происхождение, развитие, символика / Ред.-сост. A.M. Лидов. М.: Прогресс-традиция, 2000. - 751 с.

165. Иларион, митрополит. Слово о законе и благодати / Иларион, митрополит // Памятники литературы Древней Руси XVII в. Кн. 3. - М.: Худож. лит., 1994. - С. 583-619.

166. Ильин И.А. Александр Пушкин как путеводная звезда русской культуры / И.А. Ильин // Ильин И.А. Собрание сочинений: В 10 т. М., 1997. -Т. 6. - Кн. 3.-С. 213-239.

167. Ильин И.А. Гоголь великий сатирик, романтик, философ жизни / И.А. Ильин // Ильин И.А. Собрание сочинений: В 10 т. — Т. 6. — Кн. 3. -С.240-277.

168. Ильин И.А. О национальном призвании России (ответ на книгу Шу-барта) / И.А. Ильин // Ильин И.А. Собрание сочинений: В 10 т. — М., 1998. -Т. 7.-С. 373^114.

169. Ильин И.А. Опасности и задания русского национализма / И.А. Ильин // Наши задачи. Историческая судьба и будущее России: Статьи 1948 — 1954 гг.: В 2 т. / Подготовка текста и вступ. ст. И.Н. Смирнова. -М., 1992.-С. 283-289.

170. Ильин Н.П. Понять Россию (о жизни и творчестве Н.Н. Страхова, 1828 1896) / Н.П. Ильин // Молодая гвардия. - 1997. - № 7. - С. 221-239.

171. Ильин Н.П. Трагедия русской философии / Н.П. Ильин // Русское самосознание: Филос.-ист. журн. — 1998 — 2000. — № 4 7.

172. Иннокентий (Павлов), иеромонах. Санкт-Петербургская Духовная Академия как церковно-историческая школа / Иннокентий (Павлов) // Богословские труды: Юбилейный сб. к 175-летию Ленинградской Духовной Академии. Л., 1986. - С. 211-268.

173. Иоанн (Снычев), митрополит. Русь соборная. Очерки христианской государственности / Иоанн Снычев. СПб.: Царское дело, 1995. — 248 с.

174. Иоанн (Снычев), митрополит. Самодержавие духа. Очерки русского самосознания / Иоанн Снычев. СПб.: Царское дело, 1995. - 349 с.

175. Исакова Л.В. 100 лет византиноведения в ЛГУ / Л.В. Исакова, Г.Е. Лебедева, А.В. Банк // Очерки истории Ленинградского ун-та. — Л., 1976.-Вып. III.-С. 26-54.

176. Искусство Византии в собраниях Советского Союза: Краткий путеводитель по выставке / Авт. В.Н. Лазарев, А.В. Банк. Л.: Аврора, 1976. — 46 с.

177. Искусство Византии и Древней Руси: К 100-летию со дня рождения Андрея Николаевича Грабара: Тез. док. конф. Москва, 24 — 26 сент. 1996. СПб.: Дмитрий Буланин, 1996. - 59 с.

178. История Византии: В 3 т. Отв. ред. ак. С.Д. Сказкин. М.: Наука,1967.

179. История европейской цивилизации в русской науке. Античное наследие: Сб. обзоров / Центр по изучению европейской цивилизации; отв. ред. В.И. Исаева. М.: ИНИОН, 1991.-206 с.

180. Исупов КГ. Личность Чаадаева и его философия истории / К.Г. Исупов, В.Ф. Бойков // Россия глазами русского. Чаадаев, Леонтьев, Соловьев. СПб., 1991.-С. 155-170.

181. Иулиания М.Н. (Соколова). Труд иконописца / М.Н. Иулиания (Соколова). Свято-троицкая Сергиева Лавра, 1998. — 224 с.

182. Иустин (Попович), прп. Достоевский о Европе и славянстве / Иу-стин Попович. СПб.: Издат. дом «Адмиралтейство», 1998.-271 с.

183. Каган М.С. Введение в историю мировой культуры. Кн. первая / М.С. Каган. СПб.: ООО, Изд-во Петрополис, 2000. - 368 с.

184. Каждан А.П. Византийская культура (X ХП вв.) / А.П. Каждан. -2-е изд., испр. и доп. - СПб.: Алетейя, 1997. - 280 с.

185. Каждан А.П. Трудный путь в Византию // Одиссей. Человек в истории. Историк и время, 1992. М.: Кругъ, 1994. - С. 35-50.

186. Казин A.JI. Философия искусства в русской и европейской духовной традиции / A.JI. Казин. СПб.: Алетейя, 2000. - 434 с.

187. Камнев В.М. Россия как культурно-исторический тип и феномен (К.Н. Леонтьев) / В.М. Камнев // Христианство и русская литература: Сб. 3. СПб., 1999. - С. 367-382.

188. Каптерев Н.Ф. Характер отношений России к православному Востоку в XVI и XVII столетиях / Н.Ф. Каптерев. 2-е изд. - Сергиев Посад, 1914.-567 е.; I-IX.

189. Карамзин Н.М. Записка о древней и новой России / Н.М. Карамзин. -СПб., 1914.-133 с.

190. Карамзин Н.М. Предания веков / Н.М. Карамзин; Сост., вступ. ст. Г.П. Макогоненко; Коммент. Г.П. Макогоненко и М.В. Ивановой; Ил. В.В. Лувашова. М.: Правда, 1981. - 768 с.

191. Карсавин Л.П. Основы средневековой религиозности XII — XIII вв. преимущественно в Италии / Л.П. Карсавин. СПб., 1915. - 360 с.

192. Карсавин Л.П. Очерки религиозной жизни в Италии XII — XIII вв. / Л.П. Карсавин.-СПб., 1912.-843 с.

193. Карташев А.В. Воссоздание Святой Руси. Париж, 1956 / А.В. Карташев. М.: Столица, 1991. - 256 с.

194. Карташев А.В. Вселенские соборы / А.В. Карташев. М.: Республика, 1994.-542 с.

195. Карташев А.В. Собрание сочинений: В 2 т.: Очерки по истории русской церкви / А.В. Карташев. М.: Терра, 1992.

196. Карташев А.В. Русское христианство / А.В. Карташев // Карташев А.В. Россия. Церковь. История. М.: Пробел, 1996. - С. 155-167.

197. Касьянова К. О русском национальном характере / К. Касьянова. -М., 1994 -367 с.

198. Керимов В.И. Историософия А.С. Хомякова / В.И. Керимов. М.: Знание, 1989.-61 с.

199. Киприан (Керн), архимандрит. Антропология св. Григория Паламы / Киприан (Керн); Вступ. ст. А.И.Сидорова. М.: Паломник, 1996. -452 с.

200. Киприан (Керн), архимандрит. Золотой век святоотеческой письменности / Киприан (Керн). — М.: Паломник, 1995. 177 с.

201. Киприан (Крен), архимандрит. Литургика (гимнография и эортология) / Киприан (Керн) М.: Крутицкое Патриаршее Подворье при участии Изд. Дома «Грааль», 1997. - 152 с.

202. Киреевский И.В. Избранные статьи / И.В. Киреевский; Сост. вступ. ст. и коммент. В.А. Котельникова. М.: Современник, 1984. - 383 с. — (Б-ка «Любителей рос. словесности». Из лит. наследия).

203. Киреевский И.В. Критика и эстетика / И.В. Киреевский; Сост., вступ. ст., примеч. Ю.В. Манна. 2-е изд., испр. и доп. - М.: Искусство, 1998.-463 с. (История эстетики в памятниках и документах).

204. Киреевский И.В. Полное собрание сочинений: В 2 т. Т. 1 / И.В. Киреевский. М.: Изд М.О. Гершензона, 1911. - 289 с.

205. Кириллов А.А. Опыт цивилизационной характеристики духовной культуры: Византия: Автореф. дис. . на соиск канд. филос. наук /

206. A.А. Кириллов. Ростов н/Д., 1998. - 32 с.

207. Киселев А.А., протопресвитер. Чудотворные иконы Божией Матери в русской истории / А.А. Киселев; Сост., вступ. ст., примеч.

208. B.А. Чалмаева. М.: Русская книга, 1992. - 224 е., ил.

209. Классическое образование (аналитический обзор) // История европейской цивилизации в русской науке. Античное наследие. Сб. обзоров. -М., 1991.-С. 167-192.

210. Клилшнов Л.Г. Н.П. Лихачев: византиноведение в рукописном наследии ученого / Л.Г. Климанов // Архивы русских византинистов в Санкт-Петербурге. СПб., 1995.-С. 181-213.

211. Кпимков О.С. Антропология исихазма в контексте византийской культуры. Автореф. дис. . канд. филос. наук / О.С. Климков. - СПб., 2000.-24 с.

212. Ключевский В.О. Афоризмы. Исторические портреты и этюды. Дневники / В.О. Ключевский. М.: Мысль, 1993.-415 с.

213. Ключевский В.О. К.Н. Бестужев-Рюмин / В.О. Ключевский // Ключевский В.О. Исторические портреты. Деятели исторической мысли / Сост., вступ. ст. и прим. В.А. Александрова. М.: Правда, 1996. - С. 539543.

214. Ключевский В.О. Новые исследования по истории древнерусских монастырей / В.О. Ключевский // Православное обозрение. 1869. - октябрь. - С. 439-469.

215. Ключевский В.О. Новые исследования по истории древнерусских монастырей / В.О. Ключевский // Православное обозрение. 1869. — ноябрь.-С. 737-759.

216. Ключевский В.О. Православие в России / В.О. Ключевский; Сост. науч. и текстол. подгот. Ю.В. Сокортовой. М.: Мысль, 2000. — 621 с.

217. Ключевский В.О. Поправка к одной антикритике / В.О. Ключевский // Ключевский В.О. Отзывы и ответы: Третий сб. ст. Пг., 1918. - С. 7897.

218. Ключевский В.О. Русская история. Полный курс лекций: В 3 т. / В.О. Ключевский. М.: Мысль, 1993. - Кн. 1-3. .

219. Кнабе Г.С. Понятие энтелехии в истории культуры / Г.С. Кнабе // Вопр. филос. 1993. - № 5. - С. 16-24.

220. Кнабе Г.С. Русская Античность. Содержание, роль и судьба античного наследия в культуре России / Г.С. Кнабе. — М.: Российск. гос. гума-нит. ун-т, 2000. 240 с.

221. Кожинов В.В. Тютчев / В.В. Кожинов. — 2-е изд. М.: Соратник, 1994.-496 с.

222. Кожинов В.В. О византийском и монгольском «наследствах» в судьбе России / В.В. Кожинов // Кожинов В.В. История Руси и русского Слова. Современный взгляд. М., 1997. С. 40-79.

223. Колпинский Ю.Д. Великое наследие античной Эллады и его значение для современности / Ю.Д. Колпинский. — М.: Изобразит, искусство, 1988.-260 с.

224. Комеч А.И. Древнерусское зодчество конца X начала XII в.: Византийское наследие и становление самостоятельной традиции /

225. A.И. Комеч; Отв. ред. B.JI. Янин; АН СССР, ВНИИ искусствознания. -М.: Наука, 1987.-317 с.

226. Комеч А.И. Символика архитектурных форм в раннем христианстве / А.И. Комеч // Искусство Западной Европы и Византии. — М.: Искусство, 1978.-С. 209-223.

227. Комеч А.И. Храм на четырех колоннах и его значение в истории византийской архитектуры / А.И. Комеч // Византия, южные славяне и Древняя Русь, Западная Европа: Искусство и культура: Сб. ст. в честь

228. B.Н. Лазарева / Ред. В.И. Гращенков и др.; Вступ. ст. В.И. Гращенкова. -М., 1972.-С. 64-77.

229. Кондаков Н.П. Византийские церкви и памятники Константинополя / Н.П. Кондаков. Одесса, 1887. - 229 с. Указатель имен: с. I—VI.

230. Кондаков Н.П. Воспоминания и думы. Сост. И.Л. Кызласовой / Н.П. Кондаков. М.: Индрик, 2002. - 416 с.

231. Кондаков Н.П. Памятники христианского искусства на Афоне. — Ч. 1 / Н.П. Кондаков. СПб.: Изд. Императорской Академии Наук, 1902. — 312с.; I-XLIX.

232. Кондаков И.К. Культура России: краткий очерк истории и теории / И.К. Кондаков. М.: Кн. дом «Университет», 1999. - 360 с.

233. Кондаков И.В. Культурология: История культуры России: Курс лекций / И.В. Кондаков. М.: ИКФ Омега-Л, Высш. шк., 2003. - 616 с.

234. Кондорсэ Ж.А. Эскиз исторической картины прогресса человеческого разума / Ж.А. Кондорсэ / Пер. Н.А. Шапиро. М., 1936. - 265 с.

235. Константин Багрянородный. Об управлении империей: Текст / Константин Багрянородный; Греч, текст, пер., коммент. Под ред. Г.Г. Литаврина, А.П. Новосельцева. 2-е изд., испр. - М.: Наука, 1991.

236. Константин (Зайцев), архимандрит. Чудо русской истории / Константин (Зайцев). М.: НТЦ Форум, 2000. - 863 с.

237. Концевич И.М. Оптина Пустынь и ее время / И.М. Концевич. Репринт. изд. Свято-Троицкая Сергиева Лавра. Изд. отд. Владимирской епархии, 1995.-608 с.

238. Концевич И.М. Стяжание Духа Святаго в путях Древней Руси / И.М. Концевич. М.: Издат. Отдел Московского Патриархата, 1993. — 230 с.

239. Корольков А А. Пророчества Константина Леонтьева / А.А. Корольков. СПб.: Издательство С.-Петербургского университета, 1991. — 200 с.

240. Корольков А А. Русская духовная философия / А.А. Корольков,-СПб: Изд-во РХГИ, 1998.- 575 с.

241. Кортунов С В. . Россия: национальная идентичность на рубеже веков/ С. Кортунов. М.: МНФ, 1997. - 120 с.

242. Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей: В 3 т. / Н.И. Костомаров. М.: Книга, 1990 - 1992.

243. Кошелев В.А. Алексей Степанович Хомяков, жизнеописание в документах, в рассуждениях и разысканиях / В.А. Кошелев. — М.: Новое лит. обозрение, 2000. 512 с.

244. Коялович М.О. История русского самосознания по историческим памятникам и научным сочинениям / М.О. Коялович. 4-е изд. - Минск: Лучи Софии, 1997. - 688 с.

245. Кравченко В.В. Вестники русского мистицизма / В.В. Кравченко. -М.: Изд. центр, 1997. 300 е.: ил.

246. Кривушин И.В. Церковный историк и церковно-историческая наука: момент осмысления / И.В. Кривушин // Лебедев А.П. Церковная историография в ее главных представителях с IV до XX в. / Под ред. М.А. Морозова. СПб., 2000. - С. 5-17.

247. Кудрявцев М.П. Русский православный храм. Символический язык архитектурных форм / М.П. Кудрявцев, Т. Кудрявцева // К Свету. Символика русского храмоздательства. М., 1993. - № 17. — С. 65-87.

248. Кудрявцев П. Известия о литературных трудах Т.Н. Грановского / П. Кудрявцев // Грановский Т.Н. Сочинения. 4-е изд. - М., 1900. - С. 1— 12.

249. Кузнецов П.В. Метафизический нарцисс: П.Я. Чаадаев и судьба философии в России / П.В. Кузнецов // Вопр. филос. 1997. - № 8. - С. 175191.

250. Куклина И.В. А.А. Васильев: «труды и дни» ученого в свете неизданной переписки / И.В. Куклина // Архивы русских византинистов в Санкт-Петербурге. СПб., 1995. - С. 313-339.

251. Кулакоеский Ю.Л. История Византии: В 3 т. / Ю.Л. Кулаковский. -СПб.: Алетейя, 1996.

252. Культура Византии. М.: Наука, 1984.

253. Т. 1.: IV первая половина VII в. / Отв. ред. З.В. Удальцова. -1984.-725 с.

254. Т. 2.: Культура Византии: Вторая половина VII XII в. / Отв. ред. З.В. Удальцова, Г.Г. Литаврин. - 1989. - 680 с.

255. Т. 3.: Культура Византии: XIII первая половина XV в. / Отв. ред. Г.Г. Литаврин. - 1991. - 637 с.

256. Куник А.А. Почему Византия доныне остается загадкой во всемирной истории? / А.А. Куник // Ученые записки Академии Наук по I и III отделениям. СПб., 1853. - Т. II. - Вып. 1. - С. 423-444.

257. Курбатов Г.Л. Из истории возникновения отечественной школы научного византиноведения. Г.С. Дестунис (1818 1895) / Г.Л. Курбатов // Палестинский сборник. - 1971. - Вып. 23. - С. 179-191.

258. Курбатов Г.Л. История Византии (историография) / Г.Л. Курбатов. Л.: Изд-во ЛГУ, 1975. - 256 с.

259. Курбатов Г.Л. История Византии: от античности к феодализму / Г.Л. Курбатов. М.: Высшая школа, 1984. - 207 с.

260. Курбатов Г.Л. Ранневизантийские портреты: К истории общественно-политической мысли в Византии / Г.Л. Курбатов. Л.: ЛГУ, 1991. — 272 с.

261. Курбатов Г.Л. Христианство: Античность, Византия, Древняя Русь / Г.Л. Курбатов, Э.Д. Фролов, И.Я. Фроянов. Л.: Лениздат, 1988. - 334 с.

262. Курбатов Г.Л. Предисловие к изданию: Рудаков А.П. Очерки византийской культуры по данным греческой агиографии / Г.Л. Курбатов. — СПб.: Алетейя, 1997. 296 с.

263. Курбатов Г.Л. 100 лет византиноведения в ЛГУ / Г.Л. Курбатов, Г.Е. Лебедева, Л.В. Исакова // Очерки истории Ленинградского ун-та. — Вып. III. Л., 1976. - 128 с. - С. 26-54.

264. Курганов Ф.А. Отношения между церковною и гражданскою властью в Византийской империи в эпоху образования и окончательного установления характера этих взаимоотношений (353 — 566 гг.) / Ф.А. Курганов. Казань, 1880. - 438 с.

265. Кызласова И.Л. История изучения византийского и древнерусского искусства в России: (Ф.И. Буслаев, Н.П. Кондаков: методы, идеи, теории) / И.А. Кызласова. М.: Изд-во МГУ, 1985. - 183 с.

266. Кызласова И.Л. История отечественной науки об искусстве Византии и Древней Руси: 1920 1930-е гг.: По материалам архивов / И.Л. Кызласова. - М.: Изд-во Академии горных наук, 2000. — 450 с.

267. Лазарев В.Н. Византийская живопись: Сб. ст. / В.Н. Лазарев. — М.: Наука, 1971.-406 с.

268. Лазарев В.Н. Византийское и древнерусское искусство: Статьи и материалы / В.Н. Лазарев. М.: Наука, 1978. - 335 с.

269. Лазарев В.Н. История византийской живописи / В.Н. Лазарев. — М.: Искусство, 1986. 329 с.

270. Лазарев В.Н. Никодим Павлович Кондаков / В.Н. Лазарев. М.: Изд. авт., 1925.-47 с.

271. Лазарев Д.Н. Русская иконопись от истоков до начала XVI в. / Д.Н. Лазарев; Предисл. Г. Вздорнова. М.: Искусство, Милан: Джон Бук, 1996.-402 с.

272. Лаптева Л.П. В.Э. Регель как византинист / Л.П. Лаптева // Византия. Средиземноморье. Славянский мир.-М., 1991.-С. 130-140.

273. Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада: Пер. с фр. / Ж. Ле Гофф; Общ. ред. Ю.Л. Бессмертного; Послесл. А.Я. Гуревича. М., 1992. - 376 с.

274. Лебедев А.П. Византинист на служении церковно-исторической науки / А.П. Лебедев. М., 1904. -91 с. .

275. Лебедев А.П. Неделя в Константинополе / А.П. Лебедев // Богословский вестник, 1892. № 5-8.

276. Лебедев А.П. Общество Любителей Духовного Просвещения в Византии давнего времени / А.П. Лебедев // Лебедев А.П. Исторические очерки состояния Византийско-Восточной церкви от конца XI до середины XV в. СПб., 1998. - С. 348-370.

277. Лебедев А.П. Русская церковно-историческая наука / А.П. Лебедев // Лебедев А.П. Церковная историография в ее главных представителях с IV до XX в. / Под ред. М.А. Морозова. СПб., 2000. - С. 396-419.

278. Лебедева Г.Е. Александр Петрович Рудаков и его время / Г.Е. Лебедева // Рудаков А.П. Очерки византийской культуры по данным греческой агиографии. СПб., 1997. - С. 275-294.

279. Лебедева Г.Е. Ф.И. Успенский и А.П. Рудаков / Г.Е. Лебедева // Античная древность и средние века. Екатеринбург. 2002. - С. 316-328.

280. Левицкий С. А. Очерки по истории русской философии / С.А. Левицкий. М.: Канон, 1996. - 496 с. - (История философии в памятниках).

281. Левченко М.В. История Византии. Краткий очерк / М.В. Левченко; Под ред. акад. М.Н. Тихомирова. М.;Л.: ОГИЗ Соцэкгиз, 1940. — 261 с.

282. Левченко М.В. Очерки по истории византийско-русских отношений / М.В. Левченко. М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1956. - 554 с.

283. Левченко М.В. Проблема русско-византийский отношений в русской дореволюционной, зарубежной и советской историографии // Византийский временник. 1955. - Т. VIII. - С. 7-25.

284. Леонтьев К.Н. Византизм и славянство / К.Н. Леонтьев // Леонтьев К.Н. Избранное.-М., 1993.-С. 19-118.

285. Леонтьев К.Н. Записки отшельника / К.Н. Леонтьев // Леонтьев К.Н. Избранное.-М., 1993.-С. 187-306.

286. Леонтьев К. Наш современник / К. Леонтьев; Сост. Б. Адрианов, Н. Мальчевский. СПб.: Изд-во Чернышева, 1993. - 464 с.

287. Леонтьев К.Н. Письма к B.C. Соловьеву / К.Н. Леонтьев // Леонтьев К.Н. Избранное. М., 1993. - С. 339-397.

288. Леонтьев К.Н.: pro et contra. Личность и творчество Константина Леонтьева в оценке русских мыслителей и исследователей: Антология. — СПб., РХГИ, 1995.-Кн. 1-2.

289. Леонтьев К.Н. Четыре письма с Афона / К.Н. Леонтьев // Начала. — 1992.-№2.-С. 9-40.

290. Лесняк Н.Г., протоиерей. Святой Симеон Новый Богослов и его богословские воззрения / Н.Г. Лесняк. СПб.: Велень., 1993. - 192 с.

291. Лидов A.M. Иерусалимский кувуклий. О происхождении луковичных глав / A.M. Лидов // Иконография архитектуры: Сб. научн. тр. / Под общ. ред. А.Л. Баталова. М., 1990. - С. 57-68.

292. Литаврин Г.Г. Василий Григорьевич Васильевский — основатель Санкт-Петербургского центра византиноведения (1838 1899) / Г.Г. Литаврин // Византийский временник. - М., 1994. - Т. 55(80). - Ч. 1. — С. 5-21.

293. Литаврин Г.Г. Византийцы и славяне взаимные пердставления друг о друге / Г.Г. Литаврин // Литаврин Г.Г. Византия и славяне. - СПб., 2001.-606 с.-С. 590-602.

294. Литаврин Г.Г. Византия и Русь / Г.Г. Литаврин // Наше наследие. — 1992,-№25.-С. 3-4.

295. Литаврин Г.Г. Заключение. Особенности развития культуры Византии во второй половине VII XII вв. / Г.Г. Литаврин // Культура Византии. Вторая половина VII - XII вв. М.: Наука, 1989. - С. 617-635.

296. Литаврин Г.Г. Как жили византийцы / Г.Г. Литаврин. СПб.: Але-тейя, 1997.-255 с.

297. Литаврин Г.Г. Культура Византии IV XV вв. / Г.Г. Литаврин // История средних веков: В 2 т.: Учеб. / Под ред. С.П. Карпова. ~ М., 1998. -Т. 1.-С. 575-590.

298. Литаврин Г.Г. Отношения Древней Руси и Византин в XI — первой половине XII в. / Г.Г. Литаврин, А.П. Каждан, З.В. Удальцова // Main Papers (III) of Thirteen International congress of Byzantine studies. Oxford, 1966.-23 c.

299. Лихачев Д.С. Заметки о русском / Д.С. Лихачев. 2-е изд., доп. — М.: Сов. Россия, 1984. - 62 с.

300. Лихачев Д.С. Культура времени Андрея Рублева и Епифания Премудрого (конец XIV начало XV в.) / Д.С. Лихачев. - М.;Л.: Изд. АН СССР, 1962.- 172 с.

301. Лихачев Д.С. Национальное самосознание Древней Руси: Очерки из области русской лит. XI XVII вв. / Д.С. Лихачев. - М.;Л.: АН СССР, 1948.- 120 с.

302. Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы / Д.С. Лихачев. -2-е изд., М.: Худож. лит., 1971.-414 с.

303. Лихачев Д.С. Возникновение русской литературы. М.-Л.: Изд-во Академии Наук СССР, 1952. - 240 с.

304. Лихачев Д.С. Развитие русской литературы X — XVII вв. Эпохи и стили / Д.С. Лихачев. Л: Наука, Ленингр. отд., 1973. — 254 с.

305. Лихачев Д.С. Русские летописи и их культурно-историческое значение / Д.С. Лихачев. М.;Л.: Изд-во Акад. наук СССР в Ленинграде. 1947. -499 с.

306. Лихачева В.Д. Искусство Византии IV — XV вв. / В.Д. Лихачева. — Л.: Искусство, 1981. 310 с. - (Очерки теории и истории изобразительных искусств).

307. Лосев А.Ф. Владимир Соловьев и его время / А.Ф. Лосев; Предисл.

308. A.А. Тахо-Годи. М.: Мол. гвардия, 2000. - 613 е.: ил. — (Жизнь замечательных людей; Сер. Биогр. - Вып. 782).

309. Лосский В.Н. Богословие Света в учении св. Григория Паламы /

310. B.Н. Лосский // Лосский В.Н. По образу и подобию. М.: Изд-во Свято-Владимирского Братства, 1995. - С. 51-72.

311. Лосский В.Н. Очерк мистического богословия Восточной Церкви /

312. B.Н. Лосский // Мистическое богословие. Киев: Путь к истине. — 1991. —1. C. 95-260.

313. Лосский И.О. Достоевский и его христианское миропонимание / Н.О. Лосский // Лосский Н.О. Бог и мировое зло / Сост. А.П. Поляков, П.В. Алексеев, А.А. Яковлев. М., 1994. - С. 11-249.

314. Лотман Ю.М. Проблема византийского влияния на русскую культуру в типологическом освещении / Ю.М. Лотман // Византия и Русь. -М., 1989.-С. 227-235.

315. Лотман Ю.М. Отзвуки концепции «Москва Третий Рим» в идеологии Петра Первого / Ю.М. Лотман, К.Л. Успенский // Художественныйязык средневековья: Сб. ст. / АН СССР, Научн. совет по истории мировой культуры; Отв. ред. Р.А. Карпушин. М., 1982. - С. 236-249.

316. Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства (XVIII начало XIX в.) / Ю.М. Лотман. - 2-е изд., доп. - СПб.: Искусство-СПб., 1999.-415 е., 5 л. ил.

317. Любарский Я.Н. Византийская цивилизация непредубежденным взглядом. Три книги А.П. Каждана о Византии / Я.Н. Любарский // Вопр. ист. 1990.-№3.-С. 174-180.

318. Люблинская А.Д. Источниковедение истории средних веков. — Л.: Изд-во ЛГУ, 1955.-374 с.

319. Максим Исповедник. Творения. Кн 1. Аскетические и богословские трактаты / Максим Исповедник; Пер с греч., вступ. ст. и коммент. А.И. Сидорова. М.: Мартис. 1993. - 354 с.

320. Малицкий И. Ученые труды проф. Н.В. Покровского / И. Малицкий // Вестник археологии и истории. Пг., 1918. — Вып. XXIII. — С. VII-XIX.

321. Мальчевский Н.П. Метафизика Богопознания и самопознания / Н.П. Мальчевский // Введение в русскую философию: Учеб. пособие / Лазарев В.В., Абрамов А.И., Авдеева Л.Р/ и др. М.: Интерфракс, 1995. — С.136-165.

322. Мамлеев Ю.В. Россия вечная / Ю.В. Мамлеев. М.: АиФ-Принт, 2002. - 336 с. - (Русь многоликая).

323. Мандельштам О.Э. О природе слова / О.Э. Мандельштам // Мандельштам О.Э. Слово и культура: Ст. М.: Советский писатель, 1987. -С. 39-43.

324. Марков А.П. Аксиологические и антропологические ресурсы наци-нально-культурной идентичности. Автореферат дис. д-ра культурологии: 24.00.01/ А.П. Марков - СПГУКИ. - СПб., 2000. - 41 с.

325. Мартынов В.И. Культура, иконосфера и богослужебное пение Московской Руси. М.: Прогресс-Традиция, 2000. - 224 с.

326. Марченко О.И. Риторика как норма гуманитараной культуры / О.И. Марченко.- М.: Наука, 1994. 183 с.

327. Масленникова Н.Н. К истории создания теории «Москва — Третий Рим» (по поводу ст. Н.Е. Андреева «Филофей и его послание к Ивану Васильевичу»//ТОДРЛ. М.;Л., 1962. - Т. 18. - С. 569-581.

328. Махлина С.Т. Русская философия и художественная культура России. Основные этапы, персоналии, проблемы: Учебное пособие / С.Т. Махлина, А.И. Новиков. СПб.: СПбГАК, 1999. - 303 с.

329. Межу ев В.М. Культура и история / В.М. Межуев. — М.: Политиздат, 1997.-199 с.

330. Межуев В.М. Культура как проблема философии / В.М. Межуев // Человек, культура и картина мира. М., 1987. С. 300-331.

331. Мейендорф Иоанн, протоиерей. Введение в святоотеческое богословие: Конспект лекций / Мейендорф Иоанн; Пер. с англ. Ларисы Воло-хонской. — 2-е изд., испр. Нью-Йорк, 1985. - 359 с.

332. Мейендорф Иоанн, протоиерей. Византийское богословие. Исторические направления и вероучение / Мейендорф Иоанн; Пер. с англ. А. Кавтаскин. М.: Когелет, 2001. - 431 с.

333. Мейендорф Иоанн, протоиерей. Византия и Московская Русь: Очерк по истории церков. и культур, связей в XIV в. / Мейендорф Иоанн; Пер. с англ., под ред. Н.Б.Артамоновой. Paris: YMSA-Press , 1990. -442 с.

334. Мейендорф Иоанн, протоиерей. Православие и современный мир: Лекции и статьи / Мейендорф Иоанн. Минск: Лучи Софии, 1995. -112 с.

335. Мелиоранский Б.М. Разделение Церквей / Б.М. Мелиоранский // Христианство: Энцикл. слов.: В 3 т. / Ред. кол. С.С. Аверинцев (гл. ред.) и др. М., 1995. - Т. 2. - С. 426-432.

336. Мещерский Н.А. Источники и состав древней славяно-русской переводной письменности IX XV вв.: Учеб. пособие / Н.А. Мещерский. -Л.: Изд-во ЛГУ, 1978. - 112 с.

337. Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры: В 3 т. / П.Н. Милюков; Авт. предисл. Н.Г. Думова. М.: Изд. группа «Прогресс-Культура», 1993.

338. Милюков П.Н. Источники русской истории и русская историография / П.Н. Милюков // Россия: Энцикл. сл., М., 1991. С. 430-446.

339. Митрохин JI.H. Философия религии / Л.Н. Митрохин. — М.: Республика, 1993.-416 с.

340. Митрохин Л.Н. Религия и культура: (Философские очерки) / Л.Н. Митрохин; Рос. акад наук, Ин-т философии. М.: ИФРАН, 2000. — 316 с.

341. Монтескье Ш. Размышления о причинах величия и упадка римлян / Ш. Монтескье // Монтескье Ш. Избранные произведения. М.: Госполитиздат, 1955.-С. 49-158.

342. Московская икона XIV XVIII вв. Альбом / Авт.-сост., примеч. Э.А. Смирнова. - М., 1988. - 320 с.

343. Мочульский К.В. Владимир Соловьев. Жизнь и учение / К.В. Мочульский // Мочульский К.В. Гоголь. Соловьев. Достоевский / Сост. и послесл. В.М. Толмачева. М., 1995. - С. 63-218.

344. Мочульский К.В. Духовный путь Гоголя / К.В. Мочульский // Мочульский К.В. Гоголь. Соловьев. Достоевский / Сост. и послесл. В.М. Толмачева. М., 1995. - С. 7-62.

345. Мыльников А.С. Картина славянского мира: взглад из Восточной Европы: Этические легенды, догадки, протогипотсзы XVI начала XVIII в. / А.С. Мыльников. - СПб.: Центр «Петербургское Востоковедение», 1996. - 320 с. - (Slavica Petropolitana, I).

346. Мыльников А.С. Основы исторической типологии культуры: Учеб. пособие / А.С. Мыльников. Л.: Л ГИК, 1979. - 94 с.

347. Мыльников А.С. Ренессанс: метафора или понятийная категория? (к диалектике культурно-исторического процесса) / А.С. Мыльников // Вече: Альм. рус. филос. и культуры. СПб.: Изд-во СПбГУ, 1994. - Вып. 1. — С. 3-16.

348. Мюллер Ор. Церковь и византизм / Ор. Мюллер // Киевская старина. -1884.-ноябрь.-Т. 1. С. 419-446.

349. Назаров М.В. Русская идея и современность / М.В. Назаров // Русский крест. — СПб.: Бельведер, 1994. — С. 54-68.

350. Неизданные рукописи ПЛ. Чаадаева // Вестник Европы. 1871. -Т. б.-№ 11-12.

351. Нечволодов Л. Сказание о Русской Земле. Репринт, изд.: В 4 кн. — Рус. энцикл.; Православная книга, 1991. — Кн. 1-4.

352. Новицкий А.П. Луковичная форма русских церковных глав. Ее происхождение и развитие / А.П. Новицкий // Древности. Труды комиссии по сохранению древних памятников. М., 1909. - Т. III. - С. 349-362.

353. Оболенский Д.Д. Связи между Византией и Русью в XI — XV вв. / Д.Д. Оболенский. М., 1970.- 15 с.

354. Оболенский Д.Д. Византийское Содружество Наций. Шесть византийских портретов / Д.Д. Оболенский. М.: Янус-К., 1998. — 655 е., 32 с. ил.

355. Обсуждение статьи Э.С. Маркаряна «Узловые проблемы теории культурной традиции» // Сов. этнография. 1981. - № 3. - С. 45-78.

356. Откровенные рассказы странника своему духовному отцу. — Издание Введенской Оптиной Пустыни, 1991. 335 с.

357. Оттокар Н.И. Опыты по истории французских городов в средние века / Н.И. Отгокар. Пг., 1919. - 258 с.

358. Очерки истории и исторической науки в СССР: В 3 т. М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1955 - 1963.

359. Очерки истории Санкт-Петербургской епархии. — СПб.: Андреев и сыновья, 1994.-289 с.

360. Памяти академика Ф.И.Успенского (1848 1928). - Л.: Изд-во Акад. наук СССР, 1929. - 79 с.

361. Памятники византийской литературы VI IX в.: Сб. переводов / Отв ред. Л.А. Фрейберг. - М.: Наука, 1969. - 473 с.

362. Памятники византийской литературы IX XIV в.: Сб. переводов / Отв. ред. Л.А. Фрейберг. - М.: Наука, 1968. - 350 с.

363. Памятники литературы Древней Руси. Конец XV первая половина XVI века. - М.: Художественная литература, 1984. - 768 с.

364. Памятники литературы Древней Руси. Середине XVI века. М: Художественная литература, 1985. - 638 с.

365. Панченко A.M. Главы из рукописи «Образы и подобия» / A.M. Панченко // Азъ. Л., 1990. - № 1. - 34 с.

366. Панченко A.M. О специфике славянской цивилизации // Знамя. — 1992.-№9. с. 200-209.

367. Панченко A.M. О русской истории и культуре / A.M. Панченко. — СПб.: Азбука, 2000.-464 с.

368. Парилов О.В. Роль самобытников в развитии русского самосознания (от протопопа Аввакума к Алексею Хомякову) / О.В. Парилов. — Нижний Новгород: Нижегородская правовая академия, 2001. 125 с.

369. Паскаль Б, Мысли: Пер. с фр, / Б. Паскаль. М.: REFL-book, 1994.528 с.

370. Петр (Пиголь), игумен. Преподобный Григорий Синаит и его духовные преемники / Петр (Пиголь). М.: Макцентр, 1999. - 208 с.

371. Петросян Ю.А. Русские на берегах Босфора: Истор. очерки / Ю.А. Петросян. СПб., 1998. - 208 с.

372. Петросян Ю.А. Город на двух континентах: Византия, Константинополь, Стамбул / Ю.А. Петросян, А.Р. Юсупов. 2-е изд., испр. - М.: Наука, 1981.-277 с.

373. Платонов С.Ф. Сочинения: В 2 т. / С.Ф. Платонов. СПб., 1993. -Т. 1.-736 с.

374. Повесть временных лет // Памятники литературы Древней Руси. Начало русской литературы XI XVII вв. - М., 1978. - С. 23-277, 417451.

375. Покровский Н.В. Очерки памятников христианского искусства / Н.В. Покровский. СПб.: Лига Плюс, 1999.-412 с.

376. Полевой В.М. Византийское искусство / В.М. Полевой // Всеобщая история искусств. — М., 1966. Т. 2. - Кн. 1. - С. 25-72.

377. Полевой В.М. Искусство Греции: Древний мир. Средние века. Новое время / В.М. Полевой. — 2-е изд., доп. М.: Сов. худож., 1984. - 535 с.

378. Полевой Н.А. История русского народа: (Историческая энцикл.): В 3 т. Т. 1-2.-М.: Вече, 1997.

379. Политидис X. Рыцарь византизма / X. Политидис, И. Зая, И.Артемов // Третий Римъ. Русский альманах. М., 1999. — Вып. 3. — С. 84-86.

380. Полывянный Д.И. Витантийско-славянская общность в представлении болгар XI XIV вв. / Д.И. Полывянный // Славяне и их соседи. Греческий и славянский мир в средние века и раннее Новое время. - М., 1999.-88 с.-С. 8-10.

381. Поляковская М.А. Византия: быт и нравы / М.А. Поляковская, А.А. Чекалова. Свердловск: Изд. Уральского ун-та, 1989. - 238 с.

382. Попов А.В. Влияние церковного учения и древнерусской духовной письменности на миросозерцание русского народа / А.В. Попов. Казань, 1883.-408 с.

383. Попов Н., свящ. Начало византиноведения в России / Н. Попов // Сборник статей, посвященный В.О. Ключевскому. — М., 1909. — С. 435449.

384. Попова О.С. Византийское искусство / О.С. Попова // Очерки истории искусства / ВНИИ искусствознания; Под ред. Н.Е. Григоровича, Г.Г. Поспелова. М.: Сов. худож., 1987. - С. 242-303.

385. Попова О.С. Византийская духовность и стиль византийской живописи VI — XI вв. (Равенна и Киев) / О.С. Попова // Византийский временник. М., 1998. - Т. 55(80). - Ч. 2. - С. 216-221. ■

386. Попова О.С. Искусство Новгорода и Москвы первой половины XIV в. Его связи с Византией / О.С.Попова. М.: Искусство, 1980. -254 с.

387. Попова О.С. Образ Иисуса Христа в византийском искусстве V -XIV вв. / О.С. Попова // Византийский временник. М., 2001. - № 60(85). -С. 159-173.

388. Попова О.С. Свет в византийском и русском искусстве XII — XIV вв. / О.С. Попова// Сов. искусствознание. 1977.-№ 1.- С. 75-99.

389. Поснов М.Э. История Христианской Церкви (до разделения Церкви 1054 г.) / М.Э. Поснов. - Киев: Изд. Христианской благотворительно-просветительской ассоциации «Путь к истине», 1991. — 614 с.

390. Поспеловский Д.В. Православная Церковь в истории Руси, России и СССР. Богословско-Библейский Институт св. Апостола Андрея / Д.В. Поспеловский. М., 1996. - 408 с.

391. Поспеловский Д.В. Русская Православная Церковь в XX в. / Д.В. Поспеловский. М.: Республика, 1995. - 511 с.

392. Православная энциклопедия: В 25 т. Т. 1 / Под ред. Патриарха Московского и всея Руси Алексия II. - М.: Православная энцикл., 2000. -750 с.

393. Приселков МД. История русского летописания XI — XV вв. / М.Д. Приселков; Предисл. и коммент. Я.С. Лурье. СПб., 1996. - 326 с.

394. Прокопий Кесарийский. Война с персами. Война с вандалами. Тайная история /Прокопий Кесарийский. Перевод, статья, комментарий А.А. Чекаловой. - М.: Наука, 1993. - 573 с.

395. Прокофьев Н.И. Хожение: путешествие и литературный жанр / Н.И. Прокофьев // Книга хожений. Записки русских путешественников XI XV вв. / Сост., подгот. текста, вступ. ст. и коммент. Н.И. Прокофьева. -М., 1984.-С. 5-20.

396. Просвещение и педагогическая мысль в Византии // История педагогики: Учеб. пособие для пед. ун-тов / Под ред. академика РАО А.И. Пискунова.-М., 1997.-Ч. 1.-С. 96-121.

397. Прохоров Г.М. Русь и Византия в эпоху Куликовской битвы / Г.М. Прохоров. СПб.: Алетейя, 2000. - 479 с.

398. Прохоров Г.М. Исихазм и общественная мысль восточной Европы в XIV в. / Г.М. Прохоров // Труды отдела древнерусской литературы (ТОДРЛ). М.;Л.: Изд-во АН СССР, 1968. - Т. XXIII. - С. 86-108.

399. Пути Евразии. Русская интеллигенция и судьба России / Сост., вот. ст., коммент. И.А. Исаева. М.: Русская книга, 1992. - 432 с.

400. Пугикарев С.С. Обзор русской истории / С.С. Пушкарев. М.: Наука, 1991.-390 с.

401. Пушкин А.С. Письмо П.Я.Чаадаеву от 19 октября 1836 г. / А.С. Пушкин // Друзья Пушкина: Переписка. Воспоминания. Дневники: В 2 т. М.: Правда, 1985. - Т. 1. - С. 505-507.

402. Пушкин А.С. «История русского народа» Н. Полевого. — Т. I, Т. II /

403. A.С. Пушкин// Пушкин А.С. Полное собрание сочинений: В 10 т. 2-е изд. - М., 1958. - Т. 7. - С. 143-147.

404. Пушкин А.С. Исторические заметки / А.С. Пушкин // Пушкин А.С. Полное собрание сочинений: В 10 т. 2-е изд. - М., 1958. - Т. 8. - С. 120— 127.

405. Рансимен С. Падение Констангинополя в 1453 г. / С. Рансимен. — М., 1983.-200 с.

406. Раппопорт П.А. О роли византийского влияния на развитие древнерусской архитектуры / П.А. Раппопорт // Византийский временник. — 1984.-№45.-С. 185-191.

407. Рафаил, архимандрит. О языке православной иконы / Рафаил, архимандрит. СПб.: Сатис, 1997. - 69 с.

408. Римско-Константинопольское наследие на Руси: идея власти и политическая практика. IX Международных семинар исторических исследований. «От Рима к Третьему Риму». Москва, 29 — 31 июня, 1989 г. — М.: Ин-т Рос. истории. 1995. 356 с.'

409. Рожков Д., протоиерей. Очерки по истории Римско-Католической Церкви: Курс лекций Московской Духовной Академии. Ч. 1. / Д. Рожков. - М.: Колокол, 1994. - 304 с.

410. Розанов В.В. Религия. Философия. Культура / В.В. Розанов; Сост. и вступ. ст. А.Н. Николюткина. — М.: Республика, 1992. — 399 с.

411. Розанов В.В. Три момента в развитии русской критики /

412. B.В. Розанов // Розанов В.В. Несовместимые контрасты жития: Литературно-эстетические работы разных лет / Сост., вступ. ст. В.В. Ерофеева; Коммент. О. Драка. М., 1990. - С. 247-263.

413. Розанов В.В. Чаадаев и кн. Одоевский / В.В. Розанов // Новое время. 1913. - 10 апр.

414. Розанов В.В. Эстетическое понимание истории / В.В. Розанов // К.Н. Леонтьев: pro et contra / Вступ. ст. А.А. Королькова; Сост., послесл. и примеч. А.П. Козырева. СПб., 1995. - Кн. 1. - С. 27-122.

415. Розов А.Н. Священник в духовной жизни русской деревни /А.Н. Розов. СПб.: Алетейя. 2003.- 256 с.

416. Россия между Европой и Азией: Евразийский соблазн: Антология науки, 1993.-368 с.

417. Рудаков А.П. Очерки византийской культуры по данным греческой агиографии / А.П. Рудаков. СПб.: Алетейя, 1997. - 296 с.

418. Рукописное наследие русских византинистов в архивах Санкт-Петербурга / Под ред. И.П. Медведева. СПб.: Дмитрий Буланин, 1999. — 631 с.

419. Русская идея / Сост. и авт. вступ. ст. М.А. Маслин. М.: Республика, 1992.-496 с.

420. Русская культура в сравнительно-историческом освещении // Одиссей. Человек в истории. 2001. М., 2001. - С. 5-64.

421. Русская нация: историческое прошлое и проблемы возрождения; Сборник. /Ассоц. по комплекс, изуч. рус. нации и др.; Сост. Е. Троицкий. -М.: Б. и., 1995.-221.

422. Русский узел евразийства. Восток в русской мысли: Сб. тр. евразийцев. М.: Беловодье, 1997. - 525 с.

423. Русское общество 30-х годов XIX в. Люди и идеи: Мемуары современников. М.: Изд-во МГУ, 1989. - 446 с.

424. Русское подвижничество. Сб. ст., посвященный 90-летию со дня рождения Д.С. Лихачева / Рос. Акад. Наук. Научный совет по истории мировой культуры. М.: Наука, 1996. - 571 с.

425. Св. Иустин (Попович), архимандрит. Православное учение о Церкви / Св. Иустин (Попович) // Св. Иустин (Попович), архимандрит. Православная Церковь и экуменизм. Сокр. и испр. перевод с сербского. Репринт.-М., 1993.-С. 1-34.

426. Сагатовский В.Н. Русская идея: продолжим ли прерванный путь?/ В.Н. Сагатовский. СПб.: Петрополис, 1994. - 217 с. - (Сер. «Росия накануне XXI века». Вып. 2 ). - (Регион, гос. прогр. «Народы России: возрождение и развитие»).

427. Святая Русь: Энциклопедический словарь русской цивилизации / Сост. О.А. Платонов. М.: Энциклопедия, 2001. - 1037 с.

428. Селиванов В.В. XXI век наступил: что дальше? / В.В. Селиванов // Векторы развития культуры на грани тысячелетий: Материалы междунар. науч. конф. / СПбГУКИ; Науч. ред. С.Н. Иконинкова, С.Т. Махлина. -СПб., 2001.-С. 35-36.

429. Селиванов В.В. В глубине зеркал: Культурология как наука XXI в. /

430. B.В. Селиванов // Культурология как она есть и как ей быть. — СПб., 1998. -С. 242-252.

431. Селиванов В.В. У истоков славянской культуры / В.В. Селиванов // Духовность России: Традиции и современное состояние. СПб., 1994. —1. C.24-32.

432. Семенова З.Ф. Забытое начало русского каменного зодчества / З.Ф. Семенова. СПб.: Русское географическое общество, 2001. — 51 с.

433. Серафим (Роуз), иеромонах. Вкус истинного православия. Блаженный Августин, епископ Иппонский / Серафим Роуз; Российское отделение Валаамского Общества Америки. М., 1995. - 64 с.

434. Сергий Радонежский: Сб. / Сост. В.А. Десятников. М.: Патриот, 1991.-539 е., ил.

435. Серегина Н.С. Пушкин и христианская гимнография / Н.С. Серегина.-СПб.: 2000.- 184 с.

436. Сидоров А.И. Архимандрит Киприан (Керн) и традиция православного изучение поздневизантийского исихазма / А.И. Сидоров // Киприан (Керн), архимандрит. Антропология св. Григория Паламы. — М., 1996. — С. VIII-LXXVIII.

437. Сидоров А.И. Древнехристианский аскетизм и зарождение монашества / А.И. Сидоров. М.: Православный паломник, 1998. — 320 с.

438. Сидоров А.И. Святые отцы и учители Церкви в исследовавнях православных ученых / А.И. Сидоров // Киприан (Керн), архимандрит. Антропология св. Григория Паламы. М.: Паломник, 1996. - С. V—VII.

439. Сидоров А.И. Преподобный Максим Исповедник: Эпоха, жизнь, творчество / А.И. Сидоров // Максим Исповедник. Творения. — М., 1993.-Кн. 1.-С. 7-74.

440. Сикевич З.В. Национальное самосознание русских (социологический очерк). Учебное пособие. М.: Механик, 1996. — 208 с.

441. Символика русского храмоздательства // К Свету: альманах, 1992. —17.

442. Симеон Новый Богослов, преподобный. Прииди, Свет Истинный: Избранные гимны / Симеон Новый Богослов; Стихотв. пер. с греч. игумена Илариона (Алфеева). СПб.: Алетейя, 2000. - 206 с.

443. Синай. Византия. Русь: Каталог выст. 1-е изд. - СПб.: Фонд Св. Екатерины: Монастырь Св. Екатерины на Синае: Гос. Эрмитаж, 2000. -488 с.

444. Синицына Н.В. Третий Рим. Истоки и эволюция русской средневековой концепции (XV-XVI вв.)-М.: Индрик, 1998.-416 с.

445. Сказания о начале славянской письменности. М.: Наука, 1981.199 с.

446. Скатов Н.Н. У великого истока: (Об особенностях русской литературы начала прошлого века) / Н.Н. Скатов // Скатов Н.Н. Литературные очерки. М.: Современник, 1985. - 366 с.

447. Скотникова Г.В. Византийская традиция и русская культура / Г.В. Скотникова. СПб.: Изд-во СПбГУКИ, 2001. - 158 с.

448. Смирнов Петр, протоиерей. История Христианской Православной Церкви. Крутицкое Патриаршее Подворье / Петр Смирнов. М.: Изд. отд. ВПМД, 1994.-306 с.

449. Соболевский А.И. Переводная литература Московской Руси XIV -XVII вв. / А.И. Соболевский. СПб., 1903. - 406 с.

450. Соколов ИИ. Византинологическая традиция в Санкт-Петербургской Духовной Академии / И.И. Соколов // Христианское чтение. 1904. - янв. - С. 143-150.

451. Соколов И.И. Сорокалетие ученой деятельности профессора Ф.И. Курганова / И.И. Соколов // Исторический вестник. 1911. - март. — С. 1069-1076.

452. Соколов И.И. О византинизме в церковно-историческом отношении / И.И. Соколов / Христианское чтение. 1903. - № 12. - С. 737-775; То же: СПб., 1903.-43 с.

453. Соколов Э.В. Культурология. Очерки теории культуры / Э.В. Соколов. М.: Интерпракс, 1994. - 272 с.

454. Соколов Э.В. Понятие, сущность и основные функции культуры / Э.В. Соколов. Л., 1989. - 84 с.

455. Соколов Э.В. Четыре «науки» XXI в. / Э.В. Соколов // Человек. — 2002.-Ко 1.-С. 5-18.

456. Соловьев А.В. Византийское имя Руси / А.В. Соловьев // Византийский временник. 1957.-Т. 12.-С. 134-155.

457. Соловьев B.C. Об упадке средневекового миросозерцания /

458. B.C. Соловьев // Соловьев B.C. Избранное / Сост. А.В. Гулыги,

459. C.В. Кравца: Вступ. ст., примеч. C.JI. Кравца. М., 1990. - С. 114-132.

460. Соловьев B.C. Смысл любви: Избр. произведения / В.С.Соловьев; Сост., вступ. ст., коммент. Н.И. Цымбаева. М.: Современник, 1991. -525 е., потр.

461. Соловьев B.C. Собрание сочинений. T.V / B.C. Соловьев. - СПб., Б. г. - Брюссель, 1996. Фототипическое изд. — 486 с.

462. Соловьев B.C. Сочинения: В 2 т. / B.C. Соловьев; Сост., общ. ред. и вступ. ст. А.Ф. Лосева, А.В. Гулыги; Примеч. С.Л. Кравца и др. — М.: Мысль, 1988.Т. 1 892 с. Т.2-822 с.

463. Соловьев С.М. Чтения и рассказы по русской истории / С.М. Соловьев; Сост. и вступ. ст. С.С. Дмитриева; Коммент. С.С. Дмитриева, Н.П. Дойниковой; Ил. В.Л. Лукашова. М.: Правда, 1989.-761 с.

464. Солоневич И.Л. Народная монархия / И.Л. Солоневич. М.: Изд. и рекламно-информ. фирма «Феникс» ГАСК СК СССР, 1991. - 512 с.

465. Солоухин В.А. Письма из Русского музея / В.А. Солоухин. М.: Сов. Россия, 1967.- 132 с.

466. Сочинения Ф.И. Тютчева: Стихотворения и политические статьи. — СПб., 1900.-622 с.

467. Спасский А.А. Значение Византии в истории западноевропейской цивилизации / А. Спасский. Свято-Троицкая Лавра, 1902. - 31 е.; То же: Богословский вестник. - 1902. - № 4. - С. 807-836.

468. Спасский А.А. История догматических движений в эпоху Вселенских Соборов. Т. 1 / А.А. Спасский. Сергиев Посад, 1906. - 652 с.

469. Станкевич А. Тимофей Николаевич Грановский. Биографический очерк /А. Станкевич. 3-е изд.-М., 1914.-312 с.

470. Старчевский А. Очерк литературы русской истории до Карамзина / А. Старчевский. СПб. 1845. - 292 с.

471. Степун Ф.А. Встречи / Федор Степун; Сост. С.В. Стахорский. -М.: Аграф, 1998. 253 с. - (Путь к очевидности).

472. Страхов Н.Н. О Византизме и Славянстве / Н.Н. Страхов // Русский мир.- 1876. -№ 137.

473. Страхов Н.Н. Борьба с Западом в нашей литературе. Исторические и критические очерки. Кн. 1 / Н.Н. Страхов. - СПб., 1882. - 362 с.

474. Страхов Н.Н. Борьба с Западом в нашей литературе. Исторические и критические очерки. — Кн. 2 / Н.Н. Страхов. СПб., 1883. — 272 с.

475. Сущий С.Я. Очерки географии русской культуры / С.Я.Сущий, А.Г. Дружинин. Ростов н/Дону: Изд-во СКНЦ ВШ, 1994. - 576 с.

476. Сюзюмов М.Л. Историческая роль Византии и ее место во всемирной истории (в порядке дискуссии) / M.JI. Сюзюмов // Византийская цивилизация в освещении российских ученых: 1947 1991. - М.: Ладомир. С.677-689.

477. Тальберг Н. История Русской Церкви: В 2 т. / Н. Тальберг. — Репринт. изд. Свято-Успенский Псково-Печерск. Монастырь: Товарищество «Светлячок», 1994.

478. Тальберг Н. История христианской церкви: В 2 ч. / Н. Тальберг. — Б. м.: Изд-во СП «Интербук»; «ASTRA» Consulting International inc., 1991.

479. Тафт Р.Ф. Византийский церковный обряд / Р.Ф. Тафт; Пер. с англ. А.А. Чекаловой. СПб.: Алетейя, 2000. - 160 с.

480. Терновский Ф.А. Изучение византийской истории и ее тенденциозное приложение в Древней Руси / Ф.А. Терновский. М., 1875. - 356 с.

481. Тихомиров JI.A. Монархическая государственность / Л.А.Тихомиров. СПб.: Российский Имперский союз-орден, 1992. — 680 с.

482. Тихомиров М.Н. Исторические связи России со славянскими странами и Византией / М.Н. Тихомиров. М.: Наука, 1969. — 374 с.

483. Тойнби А. Дж. Постижение истории. Сб.: Пер. с англ.; Сост. А.П. Огурцова; Вступ. ст. В.И. Уколовой; Закл. ст. Е.Б. Рашковского / А. Дж. Тойнби. М.:Прогресс, 1991.-731 с.

484. Толстой М.В. История Русской Церкви / М.В. Толстой. Изд. Спа-со-Преображенского Валаамского монастыря, 1991. - 736 с.

485. Традиции и наследие христианского Востока: Материалы между-нар. конф. Москва-Санкт-Петербург., 26 30 сент. 1994 г. / Отв. ред. Д.Е. Афиногенов, А.В. Муравьев. - М.: Индрик, 1996. - 398 с.

486. Троицкий Е.С. О русской идее: Очерк теории возрождения нации: В 2 ч./ Ассоц. по комплекс, изуч. рус. нации и др.- М.: Б.и., 1994. — 313 с.

487. Троицкий Н.А. Христианский православный храм в его идее / Н.А. Троицкий // К свету. Символика русского храмоздательства. 1993. -№17.-С. 22-46.

488. Трофимов А.А. Святые жены Руси / А.А. Трофимов. М.: Энцикл. рос. деревень, 1993. - 240 с.

489. Трубецкой Е.Н., князь. Три очерка о русской иконе / Е.Н. Трубецкой. М.: ИнфоАрт, 1991. - 112 с.

490. Тушина И.К. Н.П. Кондаков: обзор личного фонда / И.К. Тункина // Архивы русских византинистов в Санкт-Петербурге. СПб., 1995. — С.93-120.

491. Тысячелетие Крещения Руси: Междунар. церковная науч. конф. «Богословие и духовность», Москва, 11 — 18 мая 1987 г. — М.: Московская Патриархия, 1989. 336 с.

492. Тютчев Ф.И. Незавершенный трактат «Россия и Запад» / Ф.И. Тютчев; Публ. К.В. Пигарева; Вступ. ст. В.В. Кожинова; Коммент. JI.P. Ланского // Федор Иванович Тютчев: Литературное наследство. — М., 1988. Т. 97. - Кн. 1. - С. 183-230.

493. Тютчев Ф.И. Письмо Чаадаеву / Ф.И. Тютчев // Русский архив. -1900.-№ 11.-С. 410-421.

494. Тютчев. Ф.И. Россия и Запад: книга пророчеств: Статьи, стихи / Ф.И. Тютчев; Православный Свято-Тихоновский богословский ин-т. — М., 1999.-206 с.

495. Удалъцова З.В. Византийская культура / З.В. Удальцова. М.: Наука, 1988.-289 с.

496. Удалъцова З.В. Вклад византийской культуры в культурное развитие Западной Европы / З.В. Удальцова // Литература и искусство в системе культуры.-М., 1988. С. 31-38.

497. Удальцова З.В. Место Византии во всемирной истории / З.В. Удальцова//История Византии. М., 1971.-ТЗ.-С. 304-341.

498. Удальцова З.В. Основные направления развития византийской культуры IV — первой половины VII в. / З.В. Удальцова // Вестн. древ, истории. 1984. - № 1. - С. 3-26.

499. Удалъцова З.В. Советское византиноведение за 50 лет / З.В. Удальцова. М.: Наука, 1969. - 302 с.

500. Уколова В.И. Античное наследие в культуре раннего средневековья (конец V середина VII в.) / В.И. Уколова. - М., 1989. - 316 с.

501. Уколова В.И. Эра Диоклетиана / В.И. Уколова // Европейский альманах. История,традиция. Культура. 1993.-М., 1993.-С. 154-169.

502. Ульянов Н.И. «Басманный мыслитель» (мысли о Чаадаеве) / Н.И. Ульянов // Вопр. филос. 1990. - № 8. - С. 74-89.

503. Успенский Б.А. Царь и патриарх: харизма власти в России (Византийская модель и ее русское переосмысление) / Б.А. Успенский. М.: Школа «Языки русской культуры», 1998. - 680 с.

504. Успенский Б.А. Царь и император: Помазание на царство и семантика монарших титулов / Б.А. Успенский. М.: Школа «Языки русской культуры», 2000. - 144 с.

505. Успенский JI.A. Богословие иконы православной церкви / J1.A. Успенский. М.: Московский патриархат, 1989. - 476 с.

506. Успенский Ф.И Византинизм и его культурное значение в истории / Ф.И. Успенский // Успенский Ф.И. История Византийской империи. IV -IX вв. / Сост. Т.В. Мальчикова. М., 1996. - С. 35-42.

507. Успенский Ф.И. Восточный вопрос / Ф.И. Успенский // Успенский Ф.И. История Византийской империи: Отдел VI. Комнины; Отдел VII. Расчленение империи. Отдел VIII. Ласкари и Палеологи. Восточный вопрос / Сост. Л.В. Летвинова. М., 1997. - С. 647-830.

508. Успенский Ф.И. Значение византийских занятий в изучении истории / Ф.И. Успенский. Одесса, 1875. - 32 с.

509. Успенский Ф.И. Из истории византиноведения в России / Ф.И. Успенский // Анналы: Журн. всеобщей истории. — Пг., 1922. № 1. — С. 110-126.

510. Успенский Ф.И. Очерки по истории византийской образованности. История крестовых походов / Ф.И. Успенский; Сост. И.В. Ушаков. М.: Мысль, 2002.-442 с.

511. Федоров И.Г. Владимир Соловьев и Православие / И.Г. Федоров. -М.: Трифонов Печенгский монастырь: «Новая книга»: «Ковчег», 2000. -112 с.

512. Федотов Г.П. Россия Ключевского / Г.П. Федоров // Федотов Г.П. Судьба и грехи России: Избр. ст. по философии рус. истории и культуры: В 2т.-СПб.: София, 1992.-Т. 1.-С. 429-448.

513. Федотов Г.П. Святые Древней Руси / Г.П. Федоров; Предисл. Д.С. Лихачева, А.В. Меня; Коммент. С.С. Бычкова. — М.: Моск. рабочий, 1990.-269 с.

514. Феодорит, епископ Кирский. Церковная история / Епископ Феодо-рит Кирский. Пер. с греч. - М.: Изд-во « Российская политическая энциклопедия»; Православное товарищество «Колокол», 1993. - 239 с.

515. Феофан Затворник, святитель. Наставления в духовной жизни / Феофан Затворник; Сост. Высокопреосвященный Иоанн, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский. М.: Отчий дом, 2000. - 368 с.

516. Феофан Затворник, святитель. Патерик обители св. Саввы Священного / Феофан Затворник. Репринт, изд. 1891 г. - М.: Изд-во Московского Подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 1998. - 168 с.

517. Философия русского религиозного искусства XVI XX вв.: Антология. - Вып. 1 / Сост., общ. ред. и предисл. Н.К. Гаврюшина. — М.: Прогресс, 1993.-400 с.

518. Флайер М.С. Церковь Спаса на Крови. Замысел-Воплощение-Осмысление / М.С. Флайер // Иерусалим в русской культуре. М.: Изд. фирма «Восточная лит.», 1994. - С. 182-204.

519. Флоренский П.А. Столп и утверждение истины. Т. 1 / П.А. Флоренский. - М.: Правда, 1990. - 490 с.

520. Флоренский П.А. Троице-Сергиева Лавра и Россия // Прометей: Ист.-биогр. альм. сер. «Жизнь замеч. людей» / П.А. Флоренский; Сост. Е. Бондарева. М., 1990. - Т. 16. - С. 396-410.

521. Флоровский Г.В. Вечное и преходящее в учении ранних славянофилов / Г. Флоровский // Флоровский Г. Из прошлого русской мысли. — М., 1998.-С. 31-51.

522. Флоровский Г.В., протоиерей. Восточные Отцы IV века / Г.В. Флоровский. — Репринтное издание. — М.: Паломник, 1992. — 240 с.

523. Флоровский Г.В. Восточные Отцы V — VIII веков / Г.В. Флоровский. — Репринтное издание. М.: Паломник, 1992. - 260 с.

524. Флоровский Г.В. Жил ли Христос? Исторические свидетельства о Христе / Г.В. Флоровский. М.: Либрис, 1991. - 32 с.

525. Флоровский Г.В. Исторические прозрения Тютчева / Г.В. Флоровский // Флоровский Г.В. Из истории русской мысли. М., 1998.-С. 223-235.

526. Флоровский Г.В. Пути русского богословия / Г.В. Флоровский. — Репринт, изд. Киев: Путь к истине, 1991. - 600 с.

527. Франк C.JI. Ересь утопизма. Критика идейных основ религиозного, политического и социального утопизма. Библиотека «Открытого христианства» / С.Л. Франк. Л., Б. г. - 27 с.

528. Франк C.JJ. Русское мировоззрение / С.Л. Франк; Сост. и ред. А.А. Ермичева; Примеч. Б.В. Емельянова. СПб.: Наука, 1996. — 744 с.

529. Фудель И., свящ. Культурный идеал К.Н. Леонтьева / И. Фудель // Русское обозрение. 1885. - № 1. - С. 257-280.

530. Хвостова К.В. Византизм «оправдание жизни» (проблема византийской цивилизации) / К.В. Хвостова // Византийский временник. М., 1998. - Т. 55(80). - Ч. 2. - С. 5-14.

531. Хвостова К.В. Византийская цивилизация / К.В. Хвостова // Вопр. ист. 1995. - № 9. - С. 32-48.

532. Хитрово Е.М. (кн. Кутузова-Смоленская) Письмо А.С. Пушкину / Е.М. Хитрово // Друзья Пушкина: Переписка. Воспоминания. Дневники:

533. В 2 т. / Сост., биогр. очерки, примеч. В.В. Кунина. — М., 1985. Т. 2. -С. 435-436.

534. Хомяков А.С. <3аписки о всемирной истории> / А.С. Хомяков // Хомяков А.С. Сочинения. М., 1904. - Т. VI. - 503 с.

535. Хомяков А.С. От редакции по поводу статьи Ю. Дестуниса «Голос грека в защиту Византи» / А.С. Хомяков // Русская беседа. 1859. - II (год 4-й, книга 14-я). - С. 156-164.

536. Хомяков А.С. Сочинения: В 2 т. / А.С. Хомяков; Ред. Е.В. Харитонова; Примеч. В.А. Кошелева и др.; Журн. «Вопр. филос.». -М.: Моск. филос. фонд: Медиум, 1994. —

537. Т. 1: Работы по историософии. 589 с.

538. Т. 2: Работы по богословию. — 476 с. Библиогр. в примеч.: с. 336455.

539. Хомяковский сборник. Т. 1. - Томск: Водолей, 1998. - 352 с.

540. Хоруженко К.М. Культурология: Энцикл. слов / К.М. Хоруженко; Ростов н/Д., 1997.

541. Хоружий С.С. После перерыва. Пути русской философии: Учеб. пособие / С.С. Хоружий; Рус. Христ. Гуманит. ин-т, 1994. 445 с.

542. Художественный язык средневековья: Сб. ст. / АН СССР, Научн. совет по истории мировой культуры; Отв. ред. Р.А. Карпушин. — М.: Наука, 1982.-272 с.

543. Цыпин Владислав, протоиерей. История Русской Православной Церкви (1917 1990): Учеб. для православных духовных семинарий / Цыпин Владислав. - М.: Московская Патриархия: Изд. дом «Хроника», 1994.-253 с.

544. Чаадаев П.Я. Статьи и письма / П.Я. Чаадаев; Сост., вступ. ст. и коммент. Б.Н. Тарасова. 2-е изд., доп. - М.: Современник, 1989. - 623 с. - (Б-ка «Любителей российской словесности»).

545. Чудотворная икона в Византии и Древней Руси. М.: Мартис, 1996.- 509 с.

546. Чумакова Т.В. «В человеческом жительстве мнози образы зрятся». Образ человека в культуре Древней Руси / Т.В. Чумакова. СПб.: Санкт-Петербургск. филос. о-во, 2001. - 242 с.

547. Шапиро А.Л. Историография с древнейших времен до 1917г. Учебное пособие / A.J1. Шапиро. 2-е изд. испр. и доп. - М.: Культура, 1993. -761 с.

548. Шапошников Л.Е. Очерки русской историософии. XIX XX вв. / JI.E. Шапошников. - Нижний Новгород: Изд-во Нижегородского гос. унта, 2002.-241 с.

549. Шафаревич И.Р. Русский народ на переломе тысячелетий. Бег наперегонки со смертью / И.Р. Шафаревич. 2-е изд. — М.: Альм. «Русская идея»: Изд-во журн. «Москва», 2000. - 376 с.

550. Шестаков С.П. Лекции по истории Византии. Т. 1 / С.П. Шестаков.- 2-е изд., испр. и доп. Казань, 1915. -438 с.

551. Шмеман Александр, протоиерей. Исторический путь Православия / Александр Шмеман. М.: Паломник, 1993. — 391 с.

552. Шпет Г.Г Очерк развития русской философии // Г.Г. Шпет, А.И. Введенский, А.Ф. Лосев, Э.Л. Радлов: Очерки русской философии. — Свердловск, 1991. С. 217-578.

553. Шуази О. История архитектуры. Т. 2 / О. Шуази; Пер. с фр. Н.С. Курдюкова. М., 1907. - 697 с.

554. Шубарт В. Европа и душа Востока / В. Шубарт; Пер с нем. З.Г. Антипенко, М.В. Назарова. 2-е изд., испр., и доп. - М.: Рус. идея, 2000. — 446 с. - (Русская идея. — Вып. 3.).

555. Щученко В.А. Вечное настоящее культуры. Теоретические проблемы историко-культурного процесса / В.А. Щученко; Под ред. И.А. Голосенко. СПб.: Изд-во СПбГТУ, 2001. - 232 с.

556. Щученко В.А. Органичность историко-культурного процесса. Исторические заметки и выводы / В.А. Щученко // Русская культура как живой организм. СПб., 1996. - С. 7-35.

557. Экономцев И.Н. Византинизм, Кирилло-Мефодиево наследие и Крещение Руси / Иоанн Экономцев // Экономцев Иоанн, игумен. Православие, Византия, Россия. М.: Христианская литература, 1992. - С. 7-22.

558. Экономцев И.Н. Историческая школа Московской Духовной Академии / Иоанн Экономцев // Экономцев Иоанн, игумен. Православие, Византия, Россия. М.: Христианская литература, 1993. - С. 125-142.

559. ЭссадДж. Константинополь от Византии до Стамбула / Дж. Эссад; Пер. П. Безобразова; Предисл Ш. Диля. М., 1919. - 336 с.

560. Этшгоф О.Е. Античные традиции в древнерусской художественной культуре XI XV вв. / О.Е. Этингоф // Античное наследие в культуре России / Под общ. ред. Г.С. Кнабе. - М., 1996. - С. 52-96.

561. Яковенко И.Г. Православие и историческая судьба России / И.Г. Яковенко // Общественные науки и современность. 1994. - № 2. — С. 47-56.

562. Яннарас X. Вера Церкви. Введение в православное богословие / X. Яннарас; Пер. с новогреческого Г.В. Вдовиной; Под ред. А.И. Кырлежева. М.: Центр по изучению религии, 1992. - 231 с.

563. Arnott P.D. The Byzantine and their World / P.D. Arnott. London, 1973.-286 p.

564. Beck H.G. Das byzantinische Jahrtausend / H.G. Beck. — Munchen, 1978.-292 s.

565. Beck H.G. Kirche und Theologischen Literatur im Byzantinischen Reich / H.G. Beck. Munchen MCMLIX. - 835 s.

566. Beckwith J. The Art of Constantinople / J. Beckwith. Greenwich, 1961. -184 p.

567. Bovini G. The ancient monuments of Ravenna Albom. Ed 4. Milano, 1957.-58 p.

568. Browning R. The Byzantine Empire / R. Browning. N.Y., 1980. - 2241. P

569. Byzantine Historiography // Britannica: Encyclopedia Electronic resource. Электрон, дан. - На 2 дисках. - [S. 1.], 1999. - CD-ROM.

570. Byzantine Thrac»: Image and Character / Ferst Intern. Symp. For Thracian studies, Komotini; May 28th 31st 1987; The Center for Thacian studies of the Cultural soc. At Komotini etc.; Ed. by Ch. Bakirtzis. - Amsterdam: Hakkert, 1989. - (М/ф. - 365 к).

571. Byzantium: Identity, Image, Influence. XIXth. International Congress of Byzantine Studies. Copenhagen, 1996. Part I (509 p.), past II (410 p.)

572. Byzantine Mosaics. Preface by A. Grabar. Introduction by M. Chatzidakis. UNESCO, 1999. - 72 p.

573. Dalton O.M. Byzantine Art and Archaeology / O.M. Dalton. Oxford, 1911.-727 p.

574. Demus O. Byzantine Mosaic Decoration / O. Demus. — London, 1947. — 97 p., 64 ill.

575. Demus O. The Style of the Kariye Djami and its Place in the Development of Paleologan art / O. Demus // The Kariye Djami. Vol. 4: Studies in the Atr of the Kariye Djami and its Intellectual Background / Ed P. A. Underwood.-N.Y., 1966.-P. 109-160.

576. Downey G. Antioch in the Age of Theodosius the Great / G. Downey. — Njrman, Univ. of Oklahoma Press., 1962. 162 p.

577. Dvornik F. The Legend of the Apostle Andrew and Idea of Apostolicity in Byzantium / F. Dvornik. Cambridge: Harvard Univ. Press, 1958. - 342 p.

578. Fedotov G.P. A Treasury of Russian Spirituality / G.P. Fedotov. N.Y., 1948.-501 p.

579. Fedotov G.P. The Russian Religious Mind: Kievan Chistianity / G.P. Fedotov; The Tenth to the Thirteen Centuries. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1946; 1966.-Vol. I—II.

580. Fergusson J. A History of Architecture in all Countries from earliest times to the Present day / J. Fergusson. London, 1867. — 820 p.

581. Franklin S. The Reception of Byzantine Culture by the Slavs / S.Franklin // The 17 International Byzantine Congress. Major Papers. -N.Y., 1986.-P. 383-397.

582. Geanakoplos D.J. Byzantine East and Latin West: Two Worlds of Christendom in Middle ages and Renaissance. Studies in Ecclesiastical and Cultural History / D.J. Geanakoplos. -N.Y., 1966. 206 p.

583. Gibbon Ed. The Decline and Fall of Roman Empire / Ed. Gibbon. — Chicago, 1994. Vol. I—II, (Great Books of the Western World. - Vol. 37, 38).

584. Grabar A. Byzantine painting: History and Critical Study / Andrew Gra-bar. Jeneva, 1954. - 202 p.

585. Grabar A. The Artistic Climate in Byzantium During the Paleologan Period / Andrew Grabar // The Kariye Djami. Vol. 4: Studies in the Art of the Kariye Djami and Its Intellectuel Background / Ed. P.A. Underwood. — N.Y., 1966.-P. 3-16.

586. Gothyni A. The Artistic Monasticism as a Ship of Byzantium / A. Gothyni // Byzantium: Identity, Image, Influence. XIXth International congress of Byzantine Studies. Copenhagen, 1996. - Part I. - P. 352-372.

587. GuillouA. La Civilization Byzantine / A. Guillou. Paris, 1974. - 284 p.

588. Haussig H.W. Hiatoria kultury Bizantynskiej / H.W. Haussig. War-szawa, 1980.-547 s.

589. Homo Byzantinus. Papers in Honor of Alexander Kazhdan // Dumbarton Oaks Papers / Ed. A. Catler and S. Franklin. Vol. 46. - Washington, 1992. -329 p.

590. Hunger H. State and Society in Byzantium / H. Hunger // Proceedings of the Royal Irish Academy. Section C. Archaeology, Celtic studies, History, Linguistic, Literature. - Dublin, 1982. - Vol. 82. - № 8. - P. 197-209.

591. Hussey J.M. Church and Learning in the Byzantine Empire / J.M. Hussey. Oxford, 1937. - 259 p.

592. Jorga N. Byzance apres Byzance. Continnation de «Ehistoire de la Byzantin» / N. Jorga. Bucarest, 1971. - 312 p.

593. Karlkson J.D. Toynbee on Slavic and Russian History / J.D. Karlklon // The Russian Review, 1956.-Vol. 15.-P. 165-172.

594. Kitzinger E. Byzantine Art in the Making. Main Lines of Stylistic Development in Mediterranean Art 3rd 7rd Century / K. Kitzinger. — London, 1977.-175 p.

595. Kitzinger E. Early medieval art: With ill. From the Brit. Museum a. Brit, libr. coll / E. Kitzinger. Bloomington: Indiana univ. press., 1983. — 127 p.

596. Kitzinger E. The Cult of Image in the Age before Iconoclasm / E. Kitzinger// Dumbarton Oaks Papers. Cambridge, Mass., 1954. - T. 8. -P. 83-150.

597. Kitzinger E. The Hellenistic Heritage in Byzantine Art Reconsidered / E. Kitzinger//Jahrbuch for Osterreichichen Byzantinislik, 1984, Bd. 31/2: XVI Internationnaler Byzantinistik Kongress, Akten, 1/2. P. 672-675.

598. Krause J.H. Die Byzantiner des Mittelalters / J.H. Krause. — Leipzig, 1974.-424 s.-Halle, 1869.

599. Krautheimer R. Early Christian and Byzantine Architecture / Richard Krautheimer. Fourth ed. - New Haven and London: Univ. Press, 1986. - 553

600. Maguire V. Art and eloquence in Byzantium. Princeton, 1981. - 148 p.

601. Mango C. Byzantine architecture / C. Mango. N.Y.: Abrams, 1976.383 p.

602. Mango C. Byzantium: The Empire of New Rome / C. Mango. — New Jersey, 1980.-334 p.

603. Mango C. The Art of the Byzantine Empire: 312 — 1453: Sources and documents / C. Mango. New Jersey, 1972. - 272 p.

604. Mathew J. Byzantine Aesthetic / John Mathew. London, 1963. — 189 p.

605. Matsagouzas E. The Church Fathers as Educations / E. Matsagouzas // Minneapolis, Minnesota, 1977. 128 p.

606. McNally R.T. Chaadaev versus Xomjakov in the late 1830 s and the 1840 s // Journal of history of ideas. N.Y., 1966. - Vol. 27. - № 1. - P. 73-91.

607. Medvedev LP. Russian and Western Byzantinologists in the Archive of Saint Peterburg / I.P. Medvedev // Byzantium: Identity, Image, Influence. XIXth International Congress of Byzantine Studies. Copenhagen, 1996. Part II: 9.4.2.1.

608. Meyendorjf J. The Byzantine Impact on Russian Civilization / J. Meyen-dorff // Windows on the Russian Past. Essays on Soviet Historiography since Stalin. Columbus, Ohio, 1977. - P. 45-56.

609. Meyendorjf J. Spiritual Trends in Byzantium in the Thirteen and Fourteen Centuries / J. Meyendorff // The Kariye Djami. Vol. 4: Studies in the Art of Kariye Djami and Its Intellectual Background / Ed. P.A. Underwood. -N.Y., 1966.-P. 95-106.

610. Michelis P.A. An Aesthetic Approach to Byzantine Art / P.A. Michelis. — London, 1955. 162 p.

611. Momigliano A. The Classical Foundations of Modern Historiography / A. Momigliano. Berkley; Los Angeles, Oxford, 1990. - 162 p.

612. Mount Athos an Byzantine Monasticism. Papers of the Twenty eighth Spring Symposium of Byzantine Studies. Variorum, 1990. — 162 p.

613. Nelson J.L. Politics and Ritual in Early Europe / J.L. Nelson. London, 1989.-412 p.

614. Obolensky D.D. Russia's Byzantine Heritage / D.D. Obolensky I I Oxford Slavonic Papers. 1950. - Vol. I. - P. 37-63.

615. Ostrogorsky G. Geschichte des Byzantinischene Staates / G. Ostrogorsky. Munich, 1940. - 448 s.

616. Partologiae cursus comletus / Ed. J.P. Migne. Series graeca. - Т. 1-166.-Paris, 1850- 1887.

617. Pelican J. The Christian Tradition: I. The Emergence of the Catholic Tradition / J. Pelican. Chicago: Univ. of Chicago Press, 1971. - 394 p.

618. Pelican J. The Christian Tradition: II. The Spirit of Easten Christendom (600 1700) / J. Pelican. - Chicago: Univ. of Chicago Press, 1974. - 329 p.

619. Pelican J. The Christian Tradition: V. Christian Doctrine and Modern Culture / J. Pelican. Chicago: Univ. of Chicago Press, 1991. - 361 p.

620. Rehber B.J.D. The Hagia Sophia. The Chora Church / B.J.D. Rehber. -Istambul, 1999.-95 p.

621. Runcimen S. Byzantine style and Civilization / S. Runcimen. Penguin book, 1975.-238 p.

622. Schaller H.W. Der Byzantinist Karl Krumbacher als Wegbereiter der Slawischen Philologie in Bayern // Schaller H.W. Die Geschichte der Slavistic in Bayern. Neuried, 1981. - S. 80-132.'

623. Schneider AM. Die Hagia Sophia zu Konstantinopel / A.M. Schneider. -Berlin, 1939.-49 s.

624. Sevcenko I. Society and Intellectual Life in the Fourteenth Century / I. Sevcenko // Actes du XIV Congrress International Des etudes Byzantines. Bucarest, 6-12 sept., 1971. 1974. - P. 69-92.

625. Sevcenko I. Theodore Metochites, the Chora and the Intellectual Trends of His Time / I. Sevcenko // The Kariye Djami and Its Intellektual Background. Ed P.A. Underwood. N.Y., 1966. - P. 19-94.

626. Speake J.R. The Monastic Revival of Mount Athos / J.R. Speake // Byzantion and North, 2000. Vol. X. - P. 93-109.

627. Talbot A.M. Woman and MT Athos / A.M. Talbot // Mount Athos and-Byzantine Monasticism. Papers of the Twenty-eighth Spring Symposium of Byzantine Studies. Variorum, 1995. P. 67-79.

628. The Glory of Byzantium. Art and Culture of the Middle Byzantine Era. A.D. 843 1261 / Ed. by N.C. Evans, W.D. Wixon. - N.Y., 1997. - 574 p.

629. The History of Byzantine Empire // The New Encyclopedia Britannica. -15thed.- 1994.-P. 377-401.

630. The Oxford Dictionary of Byzantium: Prep, at Dumbarton Oaks / A.P. Kazhdan, ed. in chif. N.Y.: Oxford univ. Press, 1991. - Vol. 1-3.

631. Toynbee A. Russia's Byzantine Heritage / A. Toynbee // Toynbee A. Civilization on Trial. London, 1948.-P. 164-183.

632. Udalcova Z.V. Kiev and Constantinople: Cultural Relation Before the Thirteenth Century / Z.V. Udalcova // The 17th International Byzantine Congress. Major Papers. - N.Y., 1986. - P. 399-419.

633. Walter Chr. Art and Ritual in Byzantine Church / Chr. Walter. London, 1982.-279 p.

634. Weitzmann K. The Character Intellectual Origins of the Macedonian Renaissance / K. Weitzmann // Weitzmann K. Studies in Classical and Byzantine Manuskript Illumination. Chicago and London, 1971. - P. 176-223.

635. Weitzmann K. The Classical Heritage in the Art of Constantinople / K. Weitzmann // Weitzmann K., Studies in Classical and Byzantine Manuskript Illumination. Chicago and London, 1971. — P. 126-150.

636. Weitzmann K. The Classical in Byzantine Arts as Mode of Individual Expression / K. Weitzmann // Weitzmann K. Studies in Classical and Byzantine Manuscript Illumination. Chicago, London, 1971. —P. 151-175.

637. Wessel K. Rom-Byzanz-Russland. Ein Fiihrer durch die Fruhchristlich byzantinische Sammmlung / Klaus Wessel. Berlin, 1957. - 190 s.

638. Wilson H. Tradition and innovation: the idea civilization as culture and its significance. London, 1984. - 260 p.