автореферат диссертации по политологии, специальность ВАК РФ 23.00.01
диссертация на тему: Властное насилие в формировании структуры тоталитарного общества

Полный текст автореферата диссертации по теме "Властное насилие в формировании структуры тоталитарного общества"

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК УРАЛЬСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ ИНСТИТУТ ФИЛОСОФИИ И ПРАВА

На правах рукописи

ПОПОВА СВЕТЛАНА МИХАЙЛОВНА

ВЛАСТНОЕ НАСИЛИЕ В ФОРМИРОВАНИИ СТРУКТУРЫ ТОТАЛИТАРНОГО ОБЩЕСТВА

23.00.01 - теория и история политической науки

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата политических наук

Екатеринбург • 1993

Работа выполнена в Институте истории и археологии Уральского отделения Российской Академии наук.

Научные руководители

Официальные оппоненты

Ведущая организация

- член-корреспондент РАН В.В.Алексеев

- доктор философских наук, профессор А.В.Гайда

- доктор философских наук, профессор К.Н.Любутин

- кандидат философских наук, доцент Е.А.Степанова

- Уральский Кадровый Центр, кафедра истории и политологии

Защита состоится "__" июня 1993 г. в_часов на заседании специализированного Совета К.003.81.01 по присуждению ученой степени кандидата политических наук в Институте философии и права УрО РАН (620144, г. Екатеринбург, ул. 8 Марта, 68, конференц-зал).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института философии и права УрО РАН.

Автореферат разослан "_" мая 1993 г.

Ученый секретарь специализированного Совета, кандидат философских наук, доцент

В.В.Китаев

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Современная обстановка политической и социальной нестабильности, хаотичности векторов стихийного развития событий и относительной непредсказуемости результатов силового воздействия на ситуацию приводит к осознанию стратегической и прагматической значимости политического «умения предвидеть». Это умение не в последней степени связано с осознанием сути и особенностей советского тоталитаризма, который, по историческим меркам, «умер только вчера», а продукты его распада продолжают оказывать активное воздействие на общество и нередко в значительной степени детермннируют реальные варианты будущего.

Общепринятый набор структурных особенностей тоталитаризма - централизованное руководство и управление в сфере экономической, система всеобщего контроля за поведением индивидов в сфере социальной, признание руководящей роли одной партии в сфере политической и осуществление ее диктатуры, господство официальной идеологии в сфере духовной и принудительное навязывание ее членам общества, сосредоточение в руках партии и государства средств массовой коммуникации, концентрация в руках партии и государства всех средств вооруженной борьбы - образует как бы феноменологический срез тоталитаризма, многоликость которого не дает общего ответа на вопрос о сущности и принципах функционирования тоталитарной системы. Рассмотрение тоталитаризма во властно-политическом ракурсе обнаруживает, что как тип правления, он не содержит ничего сверх того, что свойственно любому нормальному обществу. В результате с особой настоятельностью возникает вопрос о причинах, механизмах и результатах перерождения «нормального» общества в тоталитарное (как, впрочем, и поиска критериев оценки нормы и патологии).

«Кнопку запуска» переструктурирования элементов общественной системы в модель тоталитарного типа можно обнаружить при исследовании структуры общества - его формообразующего и охранительного «скелета», его «сигнальной», нервной системы. Анализ формирования структуры тоталитарного общества приводит к концентрации внимания на феномене насилия. Современная ситуация в обществе, демонстрирующая разнообразные факты эскалации насилия, нередко достигающего своих крайних проявлений, в сочетании с классическим пониманием тоталитаризма как системы «тотального принуждения, террора и организованной лжи» заставляет искать в прошлом истоки столь интенсивной окрашенности «скелетных» структур нашего общества в цвета насилия, причины общения Власти с Человеком исключительно языком команд и угроз, уточнить роль наенлия в формировании принципиальной схемы тоталитарной модели.

В исследовании стуруктуры тоталитарного общества особо выделяются идеология, мифология, право, внимание к которым имеет отнюдь не чисто академический интерес. Ежедневные события демонстрируют ожесточенную борьбу политических субъектов за средства массовой информации, за возможность монополии на «легитимность и конституционность», за право на владение умами и душами народа и т.п. В нормативной политической лексике эти действия сопрягаются с терминами «демократия», «народное благо», «курс на реформы». Прагматически же они означают стремление овладеть важнейшими внутренними механизмами системообразования, позволяющими «по своему вкусу» формировать модель общества, руководить долговременной стратегией его развития в интересах конкретного властного субъекта, возводя эти интересы в ранг общественно значимого, снимая с помощью специальных средств реальное и потенциальное противодействие выбранному курсу.

Проблема роли иасилия в актуализации тоталитарной модели помимо всего прочего, оказывается связанной с вопросами целеполагания в обществе, определения хритериев успешности в достижении поставленных целей, создания механизмов реализации конкретных программ действий. Таким образом, возникает необходимость рассмотрения конкретных социально-политических технологий, которые при условии овладения властным субъектом базовыми позициями в общественной структуре и наличии общепринятых специфических хритериев оптимизации решений (например, минимизация срока достижения цели) с неизбежностью приводят к созданию тоталитарной системы как наиболее эффективного и экономичного механизма достижения поставленных задач.

Обращение к ретроспективе, к периоду становления тоталитаризма позволяет облегчить прогностический анализ современности, поскольку тоталитарное устройство общества предельно обнажает его структуру, властные «узлы и сети», характер к направленность векторов коммуникационных взаимодействий в системе.

Итак, актуальность проблемы насилия как политического феномена практически не нуждается в доказательствах для современного аналитика. Из актуальности проблемы вытехает и актуальность диссертационного исследования в методологическом и практическом отношении.

Степень разработанности проблемы. Несмотря на обилие литературы, посвященной проблемам тоталитаризма, на наличие научных школ в зарубежной советологии, давнюю традицию в изучении феномена насилия, собственно проблема роли насилия в формировании структуры тоталитарного общества практически не разработана.. Простое суммирование более или менее проработанных в литературе аспектов темы исследования образует яркое, но калейдоскопичное изображение, которое практически не поддается сведению в целое по «единым основаниям». Поэтому оказалось необходимым нахождение некоего концептуального

стержня, позволяющего максимально использовать богатство философско-политологическнх теорий тоталитаризма и насилия и конкретных социально-исторических исследований, не теряя при этом логичности, не впадая в эклектизм. Таким стержнем видится обращение к взаимоотношениям Власти и Человека.

В силу исторически сложившихся обстоятельств приоритет в изучении проблем тоталитаризма принадлежит западным исследователям. Первые теории тоталитарного общества возникают еще в 20-е годы, когда первые критики фашизма (Г.Амендола, Л.Вассо, Ф.Турати, Г.Хеллер) пытались выявить особенности этой новой и, с их точки зрения, исключительно опасной формы господства. В 1930-1945 гг. - предпринимаются многочисленные попытки выявить структурную и функциональную общность тоталитарных диктатур путем сравнения большевизма и фашизма (В.Гурнан, М.Лернер, Т.Кон, К.Хасс, Ф.Брокенай, С.Нойман, Дж.Оруэлл, К.Р.Поппер). В период 50-60-х гг. появляются наиболее хрупные, до сих пор считающиеся классическими труды Х.Арендт, К.Й.Фридриха, Э.К.Бжеэинского, Д.Л. Тулмина, Т.Буххайма, Р.Левеоталя, Р.Арона и др., оформляется «ортодоксальная (тоталитарианская) школа советологии». Три базовые теории этого периода: признание тоталитаризма исторически новой формой господства, отличающейся от всех старых форм автократии; признание общности между национал-социализмом и большевизмом; признание типичным для тоталитарных диктатур XX века оперирование якобы прогрессивными идеологиями с утопическими целями с попытками мобилизовать массы, систематически нарушая при этом не только гражданские права, но н права человека.. Поскольку в этот период фашизм фактически ушел с исторической сиены, взгляды исследователей были обращены к огромному «заповеднику тоталитаризма» - СССР. Исследования тоталитаризма становятся практически синонимом советологических штудий.

Ортодоксальная школа советологии построила теоретический каркас тоталитаризма, фактически открыла этот феномен как объект исследования, вычленив его из живого многообразия реальных общественно-политических систем. Появившаяся в середине 70-х годов «ревнзионистская школа советологии» (М.Левин, Ш.Фитцпатрик, Р.Такер, С.Коэн, Р.Дэй и др.), обратилась к исторической, политической, социальной конкретике советского общества, отрицая «застылость схем» советологов-ортодоксов, якобы создающих свои теории «вне подлинной истории, культуры и даже подлинной политики». На самом деле, непреодолимой пропасти между сторонниками этих школ нет: их различие происходит от предмета исследования и методологии, избирающей в качестве основного метода индукцию или дедукцию. Реально «противоречия» снимаются в каждой конкретной работе: исследователь настолько приверженец тоталнтарианской школы, насколько он обращается в своем труде к теоретическим построениям, и настолько «ревизионист»,

насколько использует социально-историческую конкретику. Отечественные работы (и «десси детские», и «перестроечные»), в основном, лежат в русле той или иной советологической традиции, дополняя «советы постороннего» взглядом на ситуацию «изнутри» ( см., например, труды Р.А.Медведева, А.И.Ципко, Д.А.Волкогонова, Ю.А.Щетинова, М.Геллера и А.Некрича, А.И.Солженицына, и др.).

В исследованиях тоталитаризма можно выделить несколько крупных блоков проблем: изучение составных элементов феномена тоталитаризма; исследование его сущности и «корней»; вопрос о закономерности или специфичности тоталитарного общества и др.

Французский политолог Ален Безансон выделил четыре типа интерпретации сути советского режима и его отношения с прошлым: советский, троцкистский, голлистский и славянофильский. К «советскому» типу относится ортодоксальная «марксистско-ленинская» отечественная литература, отрицавшая тоталитарный характер советского режима и выводящая сталинизм из некоторых «перегибов» и «недостатков», базирующихся на особенностях личности Сталина и его окружения. Троцкисты (левые социалисты) считали советский режим искажением истинного социализма, а сталинскую диктатуру сравнивали с термидорианским переворотом (Т.Клифф, Л.Троцкий, Й.Дейчер, В.Серж и др.). Голлисты (правые социалисты) говорили, что вместо социалистической реальности в СССР под маской социализма прячется русская специфика. Славянофилы, понимая суть России, как страны апокалиптической и мессианской, утверждали, что вследствии актиномичности русской «национальной души», стало возможным утверждение марксизма как идеи не русского происхождения в русской стране русскими же методами управления и властвования, основанными на всемогуществе принуждения (см., например: Н.А.Бердяев, Н.О.Лосский и др.).

На деле же ни одна из этих точек зрения в полной мере не определяла сущность советского тоталитаризма. И в этом отношении важным достижением является понимание тоталитаризма как идеологического режима (Р.Арон, А.Безансон, А.И.Солженицыц), при котором тоталитаризм в узком смысле слова представляет собой политический результат и воплощение в общественную жизнь идеологии, которая хронологически и исторически является первичной.

Большое значение имеет обращение к исследованию психологических «корней» тоталитаризма. С.Кук считал, что тоталитарные устремления изначально свойственны человеку, поскольку по своей неизменной природе ом обладает качествами гордости, жадности, амбициозности, самовлюбленности и стремления к власти. Х.Арендт и Р.Дэниэлс выводят истоки тоталитаризма из общих условий человеческой жизни в современном массовом обществе, а тоталитарное сознание Х.Аренд определила как «коллективную шизофрению», указав на его раздвоенность. Развивают

тематику тоталитарного сознания многие отечественные авторы (например, Л.Б.Волков, Л.Гоэман, А.Эткинд, М.В.Калужская и др.). В целом изучение проблем тоталитарного сознания, психологии находится еще в стадии развития и требует как серьезной теоретической проработки, так и объемных эмпирических исследований.Что же касается вопроса тоталитарной культуры, то в настоящее время в кругу культурологической литературы фактически нет фундаментальных трудов, анализирующих этот феномен на концептуальном уровне.

Важным результатом исследований тоталитаризма является понимание его связи с проблемами модернизации общества. Х.Арендт считала тоталитаризм альтернативным вариантом западной модернизации. Дхс.К.Голдфарб утверждает, он находится в состоянии конфронтации с модернизмом, поскольку он только внешне воспринял отдельные аспекты последнего, в частности, облегчающие формирование заранее предписанной версии человека, одновременно отвергая освободительные черты модернизма.

Современные зарубежные исследования тоталитаризма пришли к необходимости освобождения от жесткого противопоставления понятий «диктатура-демократия», «правые-левые», «плюрализм-тоталитаризм». Все существующие культуры представляют собой конгломераты подходов к разуму и силе, и тоталитаризм являет собой специфическую и пагубную форму взаимосвязанности енлы и разума. Другим отличием и неизменным атрибутом тоталитаризма является взаимосвязь между истиной и властью: в тоталитарном обществе власть определяет истину (Дж.Голдфарб).

Немаловажное значение имеют работы конкретно-исторического, социологического характера. Среди них следует упомянуть труды А.Антонова-, Овсеенко, Р.Конжвеста,'Р.А.Медведева, А.И.Солженицына, С.Максудова, Р.Такера, Ш.Фитцпатрик, В.Чалвдзе и др. Открытие недоступных ранее отечественных архивов предоставляет исследователям настоящий «эмпирический Клондайк», который предстоит еще разрабатывать длительное время.

Исследователи, давшие классическое определение тоталитаризму, указали в качестве оодного из основных его феноменов «произвольный, не считающийся ни с какими правовыми гарантиями террор». Вообще, изучение феномена насилия имеет большую традицию - от трудов французских просветителей, затем - Людвига Гумпловича, Е.Дюринга, К.Каутсхого, через «классиков марксизма-ленинизма», Г.В.Плеханова, П.Лаврова к современной западной и отечественной литературе, переходящей от теоретического рассмотрения вопроса к попыткам практического определения «количественных показателей» работы механизма тотального террора в советском обществе (Р.Конквест, Э.Канетти, Т.Клифф, А.Глюксман, А.И.Солженицын, В.Н.Земсхов, В.А.Чаликова, С.Максудов и др.).

Официальная советская наука связывала насилие с существованием антагонистических классов. Насилие имело чисто инструментальный и исторически преходящий характер, а необходимость его применения диктовалась некими объективными обстоятельствами. Фактически, марксизм-ленинизм и его толкователи решали не столько проблему изучения феномена насилия, сколько проблему оправдания его применения. Водораздел между большевиками и их критиками из марксистского лагеря по вопросу моральности применения насилия проходил по весьма шаткому основанию, а именно - чистоте практического воплощения марксистской теории.

В полемике 20-30-х гг. только иащулывалась субстанциональная сущность тоталитарного режима, покоящаяся на власти и насилии. Впоследствии были более подробно разработаны проблемы власти и силы, власти и личности, власти и общества, раскрыта глубохая связь между этими категориями, определяющая «центральную формулу» любого общества. В «нормальном» обществе Власть опосредует связь между Человеком и Обществом. В тоталитарной ситуации Власть становится во главу угла и непосредственно выходит на Человека, превращаясь в ничем не прикрытое непосредственно-властное принуждение, проводящее возвышенные до всеобщего некие субъективные властные импульсы (А.В.Гайда, В.В.Китаев).

Эта перестановка «слагаемых» в «формуле общества» открывает путь к пониманию механизмов перекомбинация стандартных элементов политической машины в тоталитарного монстра. Однако этого понимания недостаточно для описания всего процесса рождения тоталитаризма: необходимо найти требуемые условия и допуски, факторы оптимизации, константы и переменные и пр., то есть обратиться к процессу моделирования тоталитарной перестройки нормального общественного организма. Современная научная ситуация демонстрирует недостаток отечественных работ по ухазанной проблеме, а частично «проработанные» аспекты тематики противоречивы и разобщены. Понятие властного насилия имеет важный концептуальный, объяснительный потенциал, позволяющий глубже понять саму природу политического. Изучение роли насилия в формировании структуры тоталитарного общества позволяет не просто «скомпилировать» в работающую программу разрозненные теоретические положения и эмпирический материал, но и заполнить некоторую концептуальную «лакуну» в политических исследованиях.

Цель и задачи диссертационного исследования. Целью работы является философсхо-политологический анализ роли насилия в формировании структуры тоталитарного общества, раскрытие механизма отбора субстратных общественных элементов, складывающихся в систему тоталитарного типа.

Цель диссертации определила необходимость решения следующего комплекса задач:

- постановка и изучение вопроса о роли насилия в тоталитарном обществе как основном «способе общения» Власти с Человеком, как средстве формировании новой общественной структуры, служащей одновременно каналом проведения властного воздействия к каждому элементу системы;

- разработка типологии насилия в тоталитарном обществе;

- анализ предпосылок и причин выдвижения на особое место насилия в социально-политических технологиях советского общества;

- изучение особенностей структуры тоталитарного общества, насильственно сформированной Властью, а также ее отдельных элементов (идеологии, мифологии, права) как конкретных каналов проведения властного воздействия;

- историко-соцнологическнй, социально-психологический анализ конкретных проявлений феномена насилия в элементах общественной структуры;

- определение эффектов и последствий властного преобразования структуры общества.

Реализация поставленной цели и решание задач работы осуществляется как бы на двух уровнях:

- теоретические построения, конструируемые на базе обширной и разнообразной литературы, носят общий, концептуальный характер;

- эмпирические исследования проводились на материалах Урала и советского законодательства 1917 - конца 30-х гг., в связи с чем полученные выводы и результаты имеют как бы «региональный масштаб». Однако сам тоталитарный характер общества, основанный на примате единообразия, единомыслия и взаимоподобия, дает основания считать правомочной экстраполяцию результатов исследований частного характера, обрисовывающих некоторые тенденции, на систему в целом.

Теоретическая и методологическая основа. Работа основана на анализе основных концепций западных советологических школ, а также отечественной литературы как философско-теоретического, так и эмпирического характера. Большое, влияние на ракурс исследования оказали положения структурного подхода, позволяющие увидеть специфическую роль структуры как проявления динамического равновесия, относительной стабильности в сложном многообразии изменений реальной жизни, делающих неуловимой «суть» происходящих процессов.

Работа опирается на современные научные источники философского, историко-социологнческого, политологического, социально-психологического характера, а также на конкретные исторические архивные и газетные материалы, впервые исследованные автором. Среди частных методов исследования используются информационные, контент-анализ н др.

Апробация работы. Диссертация обсуждалась на заседаниях отделов Института истории и археологии и Института философии и права Уральского отделения РАН. Основные положим» работы и результаты исследований использованы в выступлениях на научных конференциях в Екатеринбурге, Москве, Тюмени, Кемерове, Донецке, изложены в 9опубликованных работах, а также в материалах газетных публикаций.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения

и списка литературы. Содержание изложено на__страницах, список литературы

включает 138 наименований и 7 архивных дел фонда Уральского областного суда из Государственного архива Свердловской области.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность избранной темы, дается подробный экскурс в историю проблемы с оценкой степени ее разработанности в научной литературе; формулируется основная цель и задачи исследования.

В первой главе «Роль насилия во властном преобразовании структуры общества» обосновывается место насилия в тоталитарном обществе как инструмента переструктурирования «общецивилизационкок модели - для - сборки», единственного способа общения Власти и Человека и уникального орудия для поддержания жизни патологичной общественной системы..

При определении исходных посылок исследования признаетсякачестве основного положение о различении «нормального» к тоталитарного обществ не по набору структурных элементов, а по способу их соединения. Предельно абстрактно суть превращения выражается изменением «нормальной» формулы «Человек -Власть - Общество» в тоталитарный вариант «Власть - Человек - Общество». Другая посылка - Власть и Человек в тоталитарном обществе связаны процессами непосредственного общения, а не «общественным договором», который предполагает автономность, независимость и значительную степень «гражданского сознания» его участников. Особое внимание обращается На три функции структуры в обществе: формообразующую, коммуникативную, «сортирующую» (механизмы отбора). Эти функции определяют настоятельную необходимость для новой власти вмешаться в первую очередь в общественную структуру с целью преодоления сопротивления «старой» структуры, в которой нет места для нового элемента, легитимизации нового устройства общества и всех действий Власти, получения монопольного доступа к каналам информационного воздействия на общество и информационного обеспечения властных решений, овладения -механизмами отбора в системе, позволяющими Власти создавать исключительно в соответствии со своими интересами и представлениями модель общества, включая «нового человека». В связи с этим обоснованы причины специального обращения в исследовании

структуры общества к мифологии, идеологии, праву.

Все эти действия производятся насильственным путем. Именно базисное понятие работы - «насилие» - оказалось наиболее трудноопределимым, поскольку даже в метко ограниченных концептуальных рамках этот феномен приобретает множество ликов в широком спектре явлений от непосредственно-физического принуждения до некоей тотальности, разлитой в обществе. В качестве «рабочего» определения выбрано понимание насилия как вида социального взаимодействия, дающего возможность одному субъекту в соответствии с собственными интересами ограничить поведенческие альтернативы другого субъекта.

В ходе анализа дихотомии вла^гь и разум сделай вывод о том, что тоталитаризм нельзя однозначно относить к воплощению «чистой силы» или «чистого разума»: с одной стороны, генерализованным символом тоталитаризма является террор и концлагерь, с другой, - восторженное слияние с Властью фактически всего общества и максимально рациональное его устройство превращают систему в «самую демократичную» из всех. Сама Власть находится вне дихотомии Сила - Разум. Она является действующим субъектом и может оперировать этим конгломератом в своих интересах. Отношения Власти и Человека можно охарактеризовать как «добровольно-принудительные».

Автор показывает, что большевики, захватившие Власть, оказались одновременно и творцами и заложниками новой системы. В целях получения реальной власти и сохранения своего могущества они были вынуждены легитимизировать свое пребывание на «командных высотах» постановкой обществу некоей Сверх-Цели (построение Нового Мира) и сами же были обязаны воплощать ее в жизнь. Поскольку критерием оптимальности достижения цели (а значит, успешности действий Власти) было сокращение времени «строительства», постольку Власть перманентно пребывала в облике непосредственного насилия. Насилие было также способом минимизировать неопределенность в поведении системы, достигнуть идеальной обратной связи, а значит, идеальной управляемости.

В работе феномен насилия рассматривается безотносительно к этическим категориям. Автором сделан вывод о том, что в «добровольно-принудительной» атмосфере тоталитарного общества насилие теряет свой инструментальный характер и постепенно превращается в иррациональную социальную форму, замещающую нормальные общественные связи, становится одним из оснований паталогичного «квззи-обшества».

Далее исследованы основные предпосылки и прнчины формирования общественной системы, базирующейся на примате насилия, рассматриваются отдельные этапы формирования специальных каналов для проведения насильственного властного воздействия к каждому человеку. В частности, в качестве примера подробно описан

процесс утверждения в советском обществе террора, «протекающего» по каналам права, поскольку именно право является важнейшей структурной подсистемой, определяющей статус общественных элементов, их прерогативы и ограничения; террор же был одним иэ наиболее ярких, физически-зримых воплощений действий Власти по переустройству общества.

Автором дана классификация видов насилия в тоталитарном обществе. Благодаря свойству тотальности, насилие охватывает и такие типы общественных взаимоотношений, которые в иной ситуации могли бы быть описаны терминами доминирования, статусности и т.п. Тотальтарное насилие разделяется на внешнее императивное принуждение и внутреннее самопринуждение. Во «внешнем» насилии выделяется насилие «естественное» (нормы, обычаи, традиции, направленные на регламентацию поведения индивидуумов, большей частью не кодифицированные и не имеющие официально оформленных институтов их проведения) и насилие «институционализированное», связанное с государством как организацией и его институтами. В соответствии с выражением «объективных общественных интересов» или «субъективных групповых интересов» институционализированное насилие разделяется на «адекватное» и «неадекватное». Оба эти вида насилия реализуются через фактически инвариантные друг другу механизмы идеологии, права, культуры и т.п., инициируются и поддерживаются специальными государственными организациями (партия, органы юстиции, внесудебные органы, профсоюзы и пр.), а в самом общем виде - Властью.

Внутреннее самопринуждеиие разделяется на «слияние» (полная адаптация, вэаимоподобие структуры личности структуре тоталитарной системы) и «компенсацию», предполагающую некую раздвоенность сознания, снимаемую с помощью отказа от анализа ситуации (некритичность), маскировки (приспособление) или ухода от действительности.

В качестве итога этого раздела работы формулируются особенности структуры тоталитарного общества, насильственно созданной Властью: это жестко иерархизированная нейтралистская структура, в которой векторы всех коммуникационных воздействий имеют центробежный характер и приближены к типу «сигнал-рефлекс»; между периферийными элементами системы разрываются горизонтальные связи, исключается несанкционированная стихийная коммуникация; в коммуникации Власть-Человек отсутствует диалогичность, свойственная любой нормальной взаимосвязи; фактически, все тоталитарное общество - это монолог Власти, состоящий из непосредственного насилия, приказов и угроз. Власть производит экспансию упорядочивания, превращает общество в некий «автопилот», нацеленный в Светлое Будущее, который вместо корректировки курса в соответствии с возникающими препятствиями и переменами, искажает саму информацию о

действительном положении дел. Таким образом создается особый управляемый тип культуры - квазикультура - и особое «зомби-общество», гальванизируемое напряжением террора.

Важной проблемой является определение критериев разделения «нормального» и «паталогического» обществ, поскольку, во-первых, тоталитаризм действительно эффективно решил ряд стоящих перед обществом проблем, а во-вторых, самому тоталитарному человеку его мир видится наилучшим из возможных. В качестве основы разделения нормы и патологии выбирается понятие свободы человеческой личности.

Отдельный параграф посвящен особенностям тоталитарной мифологии. Автором констатируется наличие двух мифологических моделей мира: модели-идеала (одномерная необсуждаемая Сверх-Цель) и картины «наличного» мира (черно-белая двумерная рефлексия по поводу реальности, контур «обратной связи»). Способом превращения мира реального в идеальный является простое вычитание «плохого» из «хорошего», то есть непосредственное насилие. Процесс вычитания (насилия) бесконечен, поскольку идеал по определению недостижим, а также потому, что «полная и окончательная» победа Коммунизма на деле означала бы предельный итог вычитания - самоубийство последнего из оставшихся в живых.

Далее проанализированы такие свойства тоталитарного мира как справедливость, чудесность, взаимоподобие пространства и времени, образующих тоталитарный хронотоп. Указывается, что в тоталитарном мире сосуществуют множество разных времен и пространств. В первичном мифе-ядре время циклично. Революция - начало разворачивания первомифа в неоформленном пространстве, точка отсчета линейного времени. Праздники революции - время возвращения к чистоте мифа, демонстрация верности идее и решимости ее реализации. Внешним наблюдателям революция 1917 г. видится не «началом истории», а моментом коллапса.. Советская система -призрак извне и чудовищная реальность внутри.

Автором сделан вывод о том, что Власть, осуществляя бесконечную экспансию упорядочивания мира, ведет себя как странствующий Бог или Герой, в связи с чем присваивает себе божественные характеристики вездесущности, всеведения, высшего совершенства, высшей справедливости, что означает на деле тотальный контроль и террор, монополию на истину и идеалы и пр. Взамен она требует от мира беззаветной веры, любви, надежды и преданности.

В разделе «Субъект управления - элита» рассмотрены особенности «управляющего комплекса» системы - революционной элиты и тоталитарной номенклатуры. Проводятся различия между номенклатурой и «нормальной» бюрократией - необходимым элементом любого общества. Тоталитарная политическая элита, номенклатура определяется как единая субстанция, обладающая единой

сущностью, основанной на верности идее и не несущая персональной ответственности за конкретные результаты деятельности идеологического режима, власть номенклатуры опираете.*! не столько на «материальные ресурсы», сколько на монопольное право определения цели общественного развития, на монопольное владение идеалом. Идеологический режим масштабно использует неэкономический, по своей сути, способ управляющего воздействия - насилие, которое становится не только инструментом «социальной инженерии» в руках номенклатуры, но и ресурсом обеспечения стабильности ее существования.

Далее кратко рассмотрен дискуссионный вопрос о двойственности сознания элиты в свете узкой проблемы «чуждости» или «органичности» коммунистического мифа русскому национальному сознанию. Сделан вывод о том, что при столкновении марксизма и русского национального «духа» произошла их взаимная трансформация, в результате которой русская модель мира стала квазинациональной, а коммунистическая теория - квази-маркензмом. Политическая элита стала выразителем коммунистического мифа, достаточно легко интериоризируемого народным сознанием благодаря своему «якобы-подобию» национальной модели мира, и коммунистической идеологии, базирующейся на претендующем на научность «якобы-марксизме».

Автором подробно исследованы конкретные каналы проведения властных импульсов: идеология, право, террор. Указано, что обеспечивали эти процессы такие явления, как монополия Власти на истину, идеал, общественные ценности и средства массовой информации; вторичность по отношению к идеологии, релятивизм и субъективность советского права; иррациональность и превентивность тотального террора, приводящая в качестве.побочного эффекта к созданию системы доносительства - механизма самоочищения общества от любых девиаций.

Власть активно использовала социально-психологические механизмы воздействия на общественное сознание (формирование системы ценностей, установок социального поведения, стереотипов восприятия и мышления и т.п.), манипулировала общественными чувствами и эмоциями. Автор показывает, что эти механизмы были не только инструментом управления обществом, но и служили каналами отведения недовольств;! (реального или потенциального) от Власти, от субъектов управления на другие элементы системы.

В заключительной части подведены итоги результатам властного преобразования общественной структуры. В качестве основного эффекта тоталитарной перекомбинации констатируется создание уродливой квази-культуры, а следовательно, нежизнеспособной общественной системы, перестающей адекватно реагировать на внешние и внутренние изменения. Как следствие тоталитаризм имеет только две альтернативы в своем развитии после достижения «классического» состояния:

смерть общества или разрушение режима. Однако на протяжении некоторого времени тоталитарная организация общества может быть единственным эффективным механизмом достижения целей, поставленных Властью: тоталитаризм позволяет сэкономить время, игнорируя расход материальных и человеческих «ресурсов».

Вторая глава «Эффекты функционирования структуры советского общества 1917 - 30-х годов» представляет результаты исследования эмпирического материала историко-социологического характера и является в некотором роде «верификацией» изложенных в первой главе теоретических положений. Хронологические рамки исследования обусловлены тем, что именно этот период можно назвать временем непосредственной перестройки общественной структуры, которая начала приобретать законченные черты к концу 30-х годов.

При исследовании на материалах газеты «Уральский рабочий» конца 20-х и конца 30-х годов отражения процесса сокращения пространства идей средствами массовой иинформации автором показаны реальные изменения в тематике, содержании, стиле и настроении материалов публикации, изобразительном ряде и т.п., свидетельствующие о движении к унификации, уничтожению разнообразия и «несанкционированных» мнений и пр.

Важной проблемой является насильственное вмешательство Власти в систему общественных ценностей. На материалах контент-анализа газетных публикаций 30-х годов автор показывает процесс формирования стандартного образа «положительного героя», что являлось способом внеэкономического принуждения людей к труду путем создания положительной установки на ударную трудовую деятельность.

Далее на материалах советского уголовного законодательства 1917-1937 гг. проанализирован стереотип «враг народа». Отмечено, что изменения в его содержании и интенсивность использования в обществе совпадают с изменениями интересов Власти и сменой вектора террористического воздействия. Стереотип «враг народа» был, с одной стороны, индикатором, указывающим обществу на «главную опасность дня», а с другой стороны, был средством переключения общественного недовольства от «Центра» на периферию, разрывал горизонтальные связи, сея ощущения недоверия и нагнетая тотальную подозрительность. Автор показывает, что понятие «враг народа» было удобным орудием в руках Власти для манипуляции общественным сознанием.

Затем на впервые введенных в научный оборот материалах судебно-следственных дел 30-х годов из Уральского областного суда предложен вариант формализации и классификации текстов доносов с целью создания базы данных для дальнейшего исследования системы доносительства. Массив сообщений-доносов показывает интенсивность и разветвленность механизмов самоочищения

общества от отклонений в целях поддержания тотального равенства, взаимоподобия и единомыслия, а значит - предельной управляемости общества.

Предложенные во второй главе материалы носят скорее иллюстративный характер, но контурно обрисовывая направления дальнейших исследований, позволяют наполнить «живой фактурой» абстрактные схемы.

В заключении диссертации сформулированы основные выводы, отмечены проблемы и недостатки работы, намечены дальнейшие перспективы исследования поставленной проблемы.

Научная новизна исследования определяется совокупностью поставленных в диссертации задач и в обобщенном виде заключается в том, что данная работа является одним из первых специальных исследований в политологической и философской отечественной литературе, посвященным роли властного насилия в формировании структуры тоталитарного общества.

Обосновываемые автором теоретические обобщения, представляющие научную новизну, могут быть сформулированы следующим образом:

1. Пришедшие в 1917 г. к власти большевики, не имевшие реальной экономической силы и массовой общественно-политической поддержки, но стремящиеся к узаконению и сохранению своего положения, были вынуждены обратиться к преодолению сопротивления «старой» общественной структуры и формированию новой (идеи, нормы, ценности, законы, учреждения и пр.), навязав в качестве абсолютной общественной цели построение Нового Мира. Большевики оказались одновременно монополистами и заложниками Главной Цели, которая объективно не являлась жизненной необходимостью для общества, а потому должна была быть насильственно внедрена и силой сохраняема и реализуема. Формулирование именно такой цели в сочетания с принятием в качестве критерия оптимизации сокращение периода «строительства» Светлого Будущего с необходимостью сформировали тоталитаризм как наиболее эффективную я экономичную модель общественной системы.

2. Особенностями тоталитаризма видятся коммуникационный характер связи Власти и Человека, основанный на властном монологе; всеобъемлющее вмешательство Власти в информационные процессы, создающее паталогические «контуры обратной связи», корректирующие информацию о реальности и саму реальность в соответствии с принципиально неизменяемыми Идеалами. Образно выражаясь, механизм обратной связи, предназначенный для автоматического сохранения динамического равновесия, стабильности общественной системы, превращается в «сумасшедший автопилот», несущий страну к гибели.

3. Чрезвычайно важная роль насилия заключается не только' в его инструменталыю-прикладном характере (средство формирования и внедрения

новой общественной структуры, средство подавления сопротивления), но и в приобретении им свойств тотальности, когда насилие становится единственным сигналом, транслируемым Властью по всем каналам коммуникации, единственным способом общения Власти и Человека, единственной возможностью поддерживать псевдо-жизиь в обществе, потерявшем способность к адаптации и саморазвитию.

4. Структура тоталитарного общества имеет вид жесткой ригидной конструкции с мощным механизмом автоочищения от всего несанкционированного нового. Все виды взаимодействий в обществе приобретают насильственный характер, унифицируются. Крайняя жесткость структуры и профилактика девиаций приводит к падению адекватности реакций системы на вызовы среды, снижение приспособляемости. С каждой новой генерацией ригидность конструкции увеличивается, поскольку процесс ликвидации нормативно «плохого», являющийся необсуждаемым постулатом идеологического режима, бесконечно расширяется. Реальность все меньше соответствует абсолютному идеалу-цели, а это вызывает необходимость все большего насилия над реальностью. Общество фактически занимается самоуничтожением - «змея кусает себя за хвост».

5. Показано, что тоталитаризм ие являете* исключительно русской спецификой, а носит «общецивилиэационный» характер. Нет никаких гарантий от тоталитарного Ренессанса, однако благодаря отсутствию импульсов к устойчивому саморазвитию тоталитаризма при исключении возможностей его территориальной экспансии един-ственным прогнозом видится самоуничтожение общества или разрушение режима.

Помимо перечисленных выше пунктов можно указать, что в научный оборот впервые вводятся конкретно-исторические материалы из фонда Уральского областного суда 20-30-х годов, проводится контент-анализ региональных газет этого периода, а также положений советского уголовного законодательства 1917-1937 гг.

Практическая значимость работы определяется, в частности, актуальностью исследуемой проблемы. Понимание базовой роли структуры в создании общественной системы и значения насилия как социально-политической технологии для овладения, изменения и использования структуры в конкретных интересах Власти позволяет не только в определенной степени раскрыть сущность советского (и любого другого) тоталитаризма, но и сделать практические выводы, полезные для анализа причин современного положения в обществе и дл;я прогнозирования развития ситуации. • Работа может рассматриваться как начальный этап для исследования современных политических и социальных процессов, поскольку ее концептуальные положения позволяют определенным образом систематизировать хаотичность конкретики «текущей политики», отслеживать стратегически важные общественные изменения, учитывать детерминанты, идущие из тоталитарного прошлого в исследованиях

аналитического и прогостического характера. Приложение выводов работы к практике сегодняшнего дня может иметь характер прагматических рекомендаций в сфере политических технологий, результаты исследований могут быть использованы в курсах лекций по политологии и социологии.

Содержание диссертации отражено в следующих опубликованных работах:

1. Артемов Е.Т., Тимошенко В.П., Попова С.М На пути к Октябрю// Наука Урала.- 1989,- 0,6 п.л.

2. Полова С.М. Социально-психологические аспекты трудовой деятельности в период индустриализации// Технический прогресс и социальная активность рабочего класса в переходный период (Информационные материалы).- Свердловск, 1989.- 0,1 п л.

3. Попова С.М. Советское уголовное законодательство как исторический источник// Методология, историография и источники изучения исторического опыта регионального развития (Тезисы докладов и сообщений Всесоюзной научной конференции). Вып.2. Источниковедение,- Свердловск, 1990.- 0,1 пл.

4. Попова СМ. Законодательство 20-30-х годов и реконструкция системы ценностей советского общества// Творчество и право (Тезисы докладов научно-практической конференции. Ноябрь, 1990 г.).- Тюмень, 1990. - 0,1 п л.

5. Попова С.М. Облик положительного героя па страницы газеты 30-х годов// Количественные методы в исследованиях по истории советского рабочего класса и крестьянства. - Свердловск, 1990.

6. Попова С.М. Система доносительства в 30-е годы// Клио. - Днепропетровск, 1991.0,8 п л.

7. Попова С.М. Об изучении роли и места интеллигенции в политических концепциях и социально-психологических установках советского общества 20-30-х годов// Интеллигенция в системе социально-классовой структуры и отношений советского общества (Тезисы докладов и сообщений Всесоюзной научной конференции. Кемерово, 19-21 марта 1991 г.).- Кемерово, 1991.- 0,1 п л.

8. Репрессированные на Урале (проблема формирования базы данных)// Материалы международной конференции «Методология современных гуманитарных исследований: человек и компьютера Сентябрь, 26-28, 1991,- Донецк, 1991,- 0,1 п.л.

9. Попова С.М. Роль насилия во властном преобразовании системы социальной коммуникации: Препринт.- Екатеринбург, 1992. - 62 с.