автореферат диссертации по социологии, специальность ВАК РФ 22.00.03
диссертация на тему: Влияние неформальной занятости на самооценки социального положения

Полный текст автореферата диссертации по теме "Влияние неформальной занятости на самооценки социального положения"

На правах рукописи

Зудина Анна Алексеевна

Влияние неформальной занятости на самооценки социального положения

Специальность: 22.00.03 — Экономическая социология и демография

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата социологических наук

7 АВГ 2014

Москва - 2014

005551645

Работа выполнена в федеральном государственном автономном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики».

Научный руководитель Кандидат экономических наук

Гимпельсон Владимир Ефимович

Официальные оппоненты Константиновский Давид Львович,

доктор социологических наук, Институт социологии РАН, заведующий отделом социологии образования

Хахулина Людмила Александровна, кандидат экономических наук, Аналитический центр Ю. Левады, заместитель директора

Ведущая организация Институт социального анализа и

прогнозирования Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ (РАНХиГС)

Защита состоится «3» октября 2014 года в 14.00 на заседании диссертационного совета Д. 212.048.01 при Национальном исследовательском университете «Высшая школа экономики» по адресу: 101000, Москва, ул. Мясницкая, 20, ауд. 309

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» и на сайте http://www.hse.ru.

Автореферат разослан >> июля 2014 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат экономических наук

(уЦр1 Рощина Яна Михайловна

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ Актуальность исследования и постановка проблемы

Различные аспекты социальной стратификации и мобильности занимали исследователей практически с момента основания социологии как дисциплины. Фундамент преобладающего большинства исследований в этой области был заложен работами К.Маркса, Э. Дюркгейма, М. Вебера и П. Сорокина, получившими развитие в разнообразных стратификационных схемах, которые разрабатывались социологами на всем протяжении XX века.

В конце XX века среди исследователей возникла острая полемика по поводу необходимости пересмотра «больших» стратификационных моделей классиков социологии, в рамках которых в один социальный класс объединялись неоднородные профессиональные группы1. Критики теорий «больших» классов указывали на принципиальную важность функциональных ниш («занятий»), возникающих при разделении труда. Именно функциональные ниши отличаются глубокой укорененностью в институтах рынка труда и социальной ткани общества2. Эти группы занятий, названные «микро-классами», могут обладать большей объясняющей способностью при анализе поведения индивидов по сравнению с привычными классовыми категориями3.

Социологи Д. Граски и К.Виден утверждают, что между микро-классами существуют различия, проявляющиеся в условиях занятости, уровне заработной платы, потребительских практиках, электоральных предпочтениях, отношению к политическому и экономическому регулированию. Указанные характеристики оказываются проявлением различий между микро-классами, и, одновременно, факторами, формирующими эти различия.

1 Weeden K.A., Grusky D. Are there any big classes at all?/ In: The Shape of Social Inequality: Stratification and Ethnicity in Comparative Perspective, (ed. by D. Bills). Vol 22, Research in Social Stratification and Mobility. Amsterdam: Elsevier. 2005. P. 3-56.

2 Grusky D. B., Weeden K.A. and Sorensen J.B. The Case for Realism in Class Analysis// Political Power and Social Theory .2000. Vol. 14. P. 291-305.

3 Weeden K.A., Grusky D. Are there any big classes at all?/ In: The Shape of Social Inequality: Stratification and Ethnicity in Comparative Perspective, (ed. by D. Bills) Vol 22, Research in Social Stratification and Mobility. Amsterdam: Elsevier. 2005. P. 3-56.

Занятость как «микро-классообразующий» фактор имеет множество параметров и измерений, каждое из которых может оказывать влияние на попадание на определенные позиции в социальной структуре. Одно из них - это деление в зависимости от формального или неформального характера занятости, которое до сих пор оставалось за скобками стратификационного анализа данного типа. Существует множество определений неформальной занятости, которая может быть выделена по разным основаниям, однако в рамках настоящего исследования оно формулируется как трудовая деятельность (наемная или осуществляемая на индивидуальной основе), не имеющая официальной регистрации в виде трудового договора или контракта. Ключевой особенностью неформальной занятости является сфера ее функционирования - вне зоны действия правил, регулирующих формальную занятость. В результате неформальные работники полностью или частично лишены доступа к социальной защите и защите занятости, ограничены в возможностях повышения производительности своего труда. При этом определенные профессии сопряжены с большей вероятностью неформальной занятости, чем другие. Сказывается ли формальность или неформальность занятости профессиональных групп на том, в какие микроклассы попадают работники? Насколько укоренены различия между формальной и неформальной занятостью в социальной структуре современного общества?

Актуальность данной исследовательской проблемы возрастает в связи с тем, что неформальность перестала быть преимущественным атрибутом бедных развивающихся стран. Ее различные формы уже давно проявляются на рынках труда развитых стран и переходных экономик. В России уровень неформальности по официальным оценкам Росстата в 1 квартале 2014 г. составлял около 19% от всего занятого населения4. Несмотря на многочисленные исследования неформальной занятости на протяжении последних сорока лет, по-прежнему остаётся неясным её влияние на социальное положение работников. Это мотивирует изучение как объективных, так и субъективных характеристик

4По данным Обследования населения по проблемам занятости - 2014. См. http://www.gks.ru/bBd/regl/bl4 ЗО/Мат.Ийп

социального положения, таких как самооценка уровня материального благосостояния, удовлетворенность жизнью и работой, страх безработицы. Как неформальные работники оценивают себя, и отличается ли их восприятие жизни, работы, богатства, вероятности потерять работу от аналогичных показателей формальных работников? Использовавшиеся субъективные индикаторы анализировали лишь один из аспектов проявления социального неравенства, преимущественно, - восприятие собственного материального положения. Однако положение индивида в обществе не сводится лишь к материальной составляющей, а потому представляется важным более полно изучить возможные проявления социального неравенства.

В настоящей работе влияние неформальной занятости на место работников в социальной структуре анализируется с помощью самооценок социального положения. Данный подход продемонстрировал значительные возможности при изучении индивидуального поведения (М. Гросс, М.Р. Джекман, Р.В. Джекман, Д. Келли, Д. Юпогель, К. Линдеманн, Л. Льюис, Р. Центерс, М.Д.Р. Эванс), однако до сих пор не применялся при анализе последствий неформальной занятости.

Разработанность проблемы

Проблема взаимосвязи между неформальной занятостью и самооценками социального положения может рассматриваться с позиции разных подходов внутри экономической теории и экономической социологии.

Отправной точкой для настоящего диссертационного исследования является социологическая теория микро-классов (К.Виден, Д.Граски, П. Кингстон, Д. Соренсен). В основу данной теории положено представление о возрастающей дифференциации и усложнении структуры современного общества. Она предполагает, что ядро социальной иерархии современного общества составляют профессиональные группы, принципиальные различия между которыми приводят к образованию отдельных дискретных категорий на социальной лестнице. Отсюда - ключевая гипотеза настоящего исследования о том, что различия между формальным и неформальным типами занятости будут, при прочих равных

условиях, отражаться в социальной структуре общества, дифференцируя положение, поведение и субъективные представления.

Настоящее диссертационное исследование широко использует экономико-социологический подход к анализу рынков и концепцию социальной укорененности экономической деятельности (М.Грановеттер), согласно которой смысл, цели и средства хозяйственной деятельности, особенности реализации и допустимые способы поведения участников рынка имеют социальное происхождение, обусловленное наличием различных социальных структур, институтов, властных интересов и культурных контекстов.

Большое значение в контексте настоящего исследования имеет социокультурный подход в экономической социологии (преимущественно, концепция конститутивных правил и ролей М. Аболафии). Согласно данному направлению, рынки являются местами повторяющегося взаимодействия, и одинаковое положение на рынке (конститутивная роль) будет способствовать возникновению и воспроизводству сходных идентичностей участников рынка, общих смыслов и способов оценки своего положения в структуре общества.

Социология труда и занятости (Х.Д. Андерсон, П.Е. Дэвидсон, Т. Каплоу, Р. Моррис, Р. Мэрфи, П. Сорокин, A.M. Эдварде) является не менее важньм методологическим основанием, согласно которому профессия человека влияет на особенности всего комплекса восприятия окружающего мира - от оценок, верований и практических суждений до этики и идеологии, тем самым способствуя формированию глубоко укорененных различий между профессиональными группами.

Экономические и социологические теории сегментированных рынков (П. Дерингер, Д. Гордон, М. Пиоре, М. Райх, М. Тодаро, Д. Харрис, Р. Эдварде) -еще один теоретический источник настоящего диссертационного исследования. Основу данного направления составляет представление о том, что на рынке труда существуют искусственно поддерживаемые и устойчиво воспроизводящиеся барьеры между низкокачественными и высококачественными рабочими местами. Мобильность между различными частями рынка труда оказывается сильно

ограниченной, в результате чего люди со схожим жизненным опытом, квалификацией и навыками занимают неодинаковые рабочие места. С точки зрения данного подхода исследование различий в самооценках формальных и неформальных работников, позволит ответить на вопрос, является ли российский рынок труда сегментированным или интегрированным. Если рынок труда является интегрированным, то между самооценками социального положения формальных и неформальных работников не должно наблюдаться значительных отличий. Если же неформальные работники оценивают свое положение в обществе принципиально иначе по сравнению с формальными работниками, то сегменты рынка труда будут выступать основанием для деления членов общества по различным ступеням социальной лестницы.

Далее, в контексте настоящего диссертационного исследования особый интерес представляют работы, которые изучают связь неформальной занятости с остальным рынком труда. Отделена ли неформальность жесткими (административными, экономическими, социальными, культурными) барьерами от формальных рабочих мест (и тогда существует сегментация), или же рынок труда является интегрированным, где выбор типа занятости осуществляется добровольно? Исходные представления о неформальной занятости развивались в русле сегментационного подхода, где неформальность оказывалась сосредоточением плохих рабочих мест. «Ревизия» этой системы представлений была предложена в работах Г. Филдса и У. Мэлони, продемонстрировавших внутреннюю неоднородность неформальности (наличие рабочих мест высокого и низкого качества) и преимущества неофициальной занятости для работника. Неформальность в итоге представала континуумом рабочих мест, пронизывающим также и формальную часть рынка труда (Н. Батини, Л. Гаспаринни, К. Герксхани, Р. Канбур, Т. Меррик, У. Мэлони, Г.Е. Перри, Ж. Сааведра, Э. де Сото, Л. Торнаролли, М. Хамис). Исследования показали, что неформальность в странах со средним доходом лучше описывается именно этой концепцией.

В контексте переходных экономик изучением неформальной занятости и ее отдельных аспектов занимались такие экономисты как С. Бернабе, А. Зайцева, X. Леманн, 3. Сакова, Ф. Слонимчик, Д.Эрл, а также коллектив Центра трудовых исследований НИУ ВШЭ5. Они продемонстрировали, что неформальность в переходных странах очень неоднородна, а ее значительную часть составляет сегмент наемной занятости.

При изучении неформальной занятости в рамках экономико-социологического направления исследователи, как правило, сосредотачивают свое внимание на социальной укорененности неформальной трудовой деятельности. Объектом анализа представителей сетевого подхода применительно к неформальной занятости являются сети взаимодействия между индивидами, домохозяйствами и предприятиями, по которым циркулируют важные хозяйственные ресурсы (Д. Гроссман, Л. Ломниц, А.Портес, Д. Шойнбаум). В свою очередь, П. Эванс и У. Халлер изучали условия, при которых государственное регулирование рынков и характер устанавливаемых правил порождает масштабный и развитый неформальный сектор.

Различные аспекты неформальной занятости становились также объектом изучения отдельных направлений экономической социологии как социология предпринимательства (А. Рона-Тас, М. Саги, С. Сассен) и социология домохозяйств (Д. Гершуни, Р. Пал). Характеристики неформальной занятости становились объектами изучения российских социологов С. Барсуковой, Т.Заславской, Т.Карабчук, Л.Косалса, Т. Малевой, В. Мукомеля, Т.Обыденновой, Д. Поповой, В. Радаева, Р. Рыбкиной, О. Синявской, Д. Стребкова, Н.Тихоновой, Л. Хахулиной, А. Чепуренко, А.Шевчука.

Однако в социологических исследованиях практически не затрагивается тема возможных последствий неформальной занятости для социального положения индивида - потенциального места неформальности в социальной

5 Коллективом Цетра были подготовлены две монографии, посвященные тематике неформальности на

российском рынке труда: Нестандартная занятость в российской экономике / Под общ. ред.: Р И Капелюшников, В. Е. Гимпельсон. - М.: Издательский дом ГУ-ВШЭ, 2006. и В тени регулирования: неформальность на российском рынке труда/ Под общ. ред.: Р. И. Капелюшников, В. Е. Гимпельсон. - М.:

Издательский дом НИУ ВШЭ, 2014, а также значительное число статей.

8

структуре. Исследований неформальной занятости, выполненных в русле социокультурного подхода в экономической социологии, которые могли бы связать неформальный тип занятости и особенности формирования представлений о своем месте в социальной иерархии, также нет. Исследования на данную тему также не проводились ни в связи с изучением формирования микро-классов, ни в рамках изучения рынка труда в целом. Тем самым определяется вклад настоящего диссертационного исследования в корпус существующих социологических работ.

В настоящей диссертации для изучения данной темы предлагается использовать ранее широко не применявшийся набор самооценок социального положения. Подобные индикаторы, предполагающие оценку респондентами собственного места на иерархически выстроенном континууме, продемонстрировали значительные возможности при изучении социальной структуры, а также в различных междисциплинарных исследованиях (Н. Адлер, Н. Голдман, М. Гросс, Р. Делла Файв, М.Р. Джекман, Р.В. Джекман, Э.Г. Кармине, Д. Келли, Д. Клюгель, М. Копп, Э.О. Лауманн, К. Линдеманн, Д. Леггет, Л. Льюис, К. Нудсен, С. Оссовски, Д. Остроув, Л.Р. Райтцель, Р. Сентер, P.A. Смит, Г.В. Стэнли, Л. Франзини, М.Е. Фернадес-Эскиер, Р. Центерс, А. Шанкар, Н.Д. Шепелак, М.Д.Р. Эванс). В рамках диссертации предполагается, что они смогут более полно измерить возможный эффект неформальности на положение в структуре общества.

Цель, задачи исследования

Цель настоящей работы заключается в выявлении влияния неформального положения работников на рынке труда на их самооценки социального положения.

Объектом исследования является занятое население на российском рынке

труда.

Предмет исследования - самооценки социального положения неформальных работников в сравнении с формальными работниками.

Достижение цели исследования предполагает решение следующих исследовательских задач:

1. Получение оценок масштаба и динамики неформальной занятости в России в 2000-2010 гг., установление ее основных социально-демографических характеристик и особенностей рабочих мест.

2. Разработка методологии эмпирического анализа влияния неформальной занятости на самооценки социального положения;

3. Эмпирический анализ влияния текущего типа занятости на самооценки социального положения;

4. Эмпирическая оценка влияния изменения типа занятости на динамику самооценок социального положения.

Теоретические основы исследования

Теоретические основы обоснования роли профессии и занятости в процессе формирования социального неравенства и представлений о нем определяются социологической теорией микро-классов (К.Виден, Д.Граски, П. Кингстон, Д. Соренсен), экономико-социологической концепцией социальной укорененности хозяйственных действий (М. Аболафия и М.Грановеттер), а также основными положениями социологии труда и занятости (Т. Каплоу, П. Сорокин) и экономическими и социологическими теориями сегментации рынка труда (П. Дерингер, Д. Гордон, М. Пиоре, М. Райх, М. Тодаро, Д. Харрис, Р. Эдварде). Важньм источником настоящей диссертации также стали результаты экономического анализа последствий неформальной занятости для социально-экономического положения работников, а также экономические (У. Мэлони, Г. Филдс) и социологические (Д. Гершуни, Д. Гроссман, J1. Ломниц, Р. Пал, А. Портес, С. Сассен, У. Халлер, П. Эванс) теории неформальной занятости. Настоящее исследование опирается и на традицию изучения субъективного социального статуса (Н. Адлер, М.Р. Джекман, Р.В. Джекман, Д. Келли, Д. Клюгель, Э.О. Лауманн, К. Линдеманн, Д. Леггет, Л. Льюис, М.Д.Р. Эванс, С. Оссовски, Р. Сентер, P.A. Смит, Р. Центерс, М.Д.Р. Эванс).

Информационная база исследования

Эмпирическую базу составляют два больших массива данных. Это ежегодное панельное обследование индивидов и домохозяйств - Российский мониторинг экономики и здоровья (РМЭЗ) НИУ ВШЭ6 за 2000-2010 гг., а также регулярное Обследование населения по проблемам занятости (ОНПЗ) за 2000-2010 гг. Период анализа был ограничен 2000-2010 гг., т.к. это позволило изучить самооценки социального положения занятых как в годы значительного экономического роста, так и в кризисные 2009-2010 гг.

В рамках эмпирической операционализации понятия неформальной занятости, под которой понималась трудовая деятельность (наемная или осуществляемая на индивидуальной основе), не имеющая официальной регистрации трудового договора или контракта, на основе вопросов анкеты РМЭЗ НИУ ВШЭ о типе организации, форме трудовой деятельности и наличии ее официального оформления были выделены несколько типов неформальных работников:

a) занятые на индивидуальной основе;

b) неформальные владельцы фирм;

c) неформальные наемные работники на предприятиях;

ё) неформальные работники по найму у физических лиц;

е) нерегулярные работники.

Эти пять типов были сгруппированы в три категории: 1) самозанятые; 2) неформальные наемные работники; 3) нерегулярные работники.

В регулярную анкету обследования РМЭЗ НИУ ВШЭ также включены пять вопросов, касающихся особенностей восприятия собственного социального положения. Именно они в контексте настоящего диссертационного исследования связывают (не)формальность с микро-классовой стратификацией. В рамках трех из них респондентов просили указать свое положение в обществе на лестнице из 9

6 Подробное описание проекта на сайте НИУ Высшая школа экономики http://www.hse.ru/rlms/

ступеней в соответствии со степенью обладания определенными характеристиками:

1. благосостояние (уровень материального достатка),

2. располагаемая власть,

3. уважение, испытываемое по отношению к себе со стороны других.

Данные показатели соответствуют субъективным оценкам трех критериев

социального неравенства, которые являются определяющими при формировании положения в социальной иерархии согласно неовеберианскому подходу -материальное благосостояние, власть и уважение (престиж).

Еще два использованных индикатора, как и показатель субъективного благосостояния, описывают «материальную» составляющую статуса (по 5-ти балльной шкале:

4. уверенность в возможности обеспечить минимальный уровень материального благосостояния в ближайшем будущем

5. удовлетворенность текущим материальным положением.

Их использование также вписывается в традицию эмпирического изучения восприятия социального положения. Первый индикатор характеризует оценку собственных возможностей и жизненных шансов, которые являются важной составляющей формирования статусных групп в веберовском понимании. Второй можно проинтерпретировать как косвенный индикатор соответствия собственных притязаний и достигнутого уровня благосостояния.

На отдельных этапах анализа также использовались данные дополнительного модуля вопросника РМЭЗ НИУ ВШЭ в 2009 г., «Стратегии выбора», посвященного углубленному изучению характеристик рабочих мест на российском рынке труда. Основное значение было уделено вопросам, касающимся доступа работников к социальным льготам.

Еще одним важньм источником является Обследование населения по проблемам (ОНПЗ), которое проводится на регулярной основе Федеральной службой государственной статистики (Росстат).

Сравнение результатов РМЭЗ НИУ ВШЭ с базой ОНПЗ7 позволяет сопоставить тенденции, касающиеся масштаба, структуры, социально-демографических и профессионально-отраслевых характеристик неформальной занятости. Тем самым была проведена проверка на устойчивость основных параметров неформальности с помощью альтернативного источника данных.

Методология исследования

Методологически настоящее диссертационное исследование строится на нескольких основаниях. С информационной точки зрения это традиция использования больших массивов эмпирических данных, содержащих информацию как о различных характеристиках работников и условиях их занятости, так и об особенностях восприятия жизни, труда, материального благосостояния и положения в обществе. С аналитической точки зрения основу настоящего диссертации составляют методы регрессионного анализа мультиномиальный логит, порядковый пробит, панельная регрессия с фиксированными эффектами, модель Хаусмана-Тейлора. Во-первых, оценивание регрессионных моделей позволяет изучить влияние одного интересующего фактора на другой при прочих равных условиях, тем самым обеспечивая аккуратное сопоставление эффектов характеристик. Во-вторых, используемые методы продемонстрировали значительные преимущества в сходных по тематике исследованиях.

Научная новизна работы

Научная новизна диссертационной работы отражена в следующих положениях:

1. Неформальная занятость впервые изучена в контексте социологических исследований социальной стратификации. В рамках диссертации последствия неформальной занятости были также рассмотрены при помощи

7 Подробное описание обследования на сайте Росстата

http://www.gks.ru/wDs/wcm/connect/rosstat таЫго551а1/ги/51а1!51!с5/риЬПса1юп5/са1а1оа/<)ос 1140097038766

показателей самооценки социального положения, ранее широко не использовавшихся при изучении данной темы.

2. На базе экономико-социологического подхода к анализу укорененности и микро-классового подхода к анализу социальной стратификации предложена и реализована в эмпирическом исследовании концептуальная схема изучения влияния неформальной занятости на самооценки социального положения.

3. Получены эмпирические оценки влияния типа занятости (формального/ неформального) и его смены на самооценки социального положения. Продемонстрирована внутренняя неоднородность неформальной занятости с точки зрения представлений о собственном социальном положении по сравнению с формальными работниками. Показано, как смена типа занятости меняет восприятие работников.

Основные положения, выносимые на защиту

1. Отсутствие официального оформления занятости отражается на идентификации работниками своего места в обществе по-разному в зависимости от типа неформальной занятости. Состояние неформальной занятости по сравнению с формальной может выражаться как в значимом превышении самооценок, связанных с материальным благосостоянием (для самозанятых), так и в значимом уменьшении самооценки власти и уважения (для неформальных наемных работников). В неформальности выделяется и категория работников (нерегулярные), которые характеризуются значимо более низкими самооценками социального положения по всем отобранным индикаторам по сравнению с формальными работниками, представляя наиболее уязвимую категорию занятости.

2. Мобильность из формальной занятости в различные состояния неформальной занятости также сопровождается разнонаправленными изменениями в самооценках социального положения в зависимости от типа неформальности. Для формальных работников, перешедших в состояние

самозанятости, характерна небольшая значимая положительная динамика в восприятии отдельных атрибутов социального положения, связанного с материальным благосостоянием. Нерегулярные работники испытывают негативные последствия при переходе в данное состояние из формальной занятости по всем индикаторам самооценки социального положения, однако размер эффекта также невелик. Восприятие собственного положения у тех, кто перешел из формальной занятости в неформальную занятость по найму, значимо не меняется.

3. И для формальных, и для неформальных работников характерны относительно низкие самооценки социального положения практически по всем отобранным индикаторам, что свидетельствует о невысоком качестве общественных благ, предоставляемых формальной системой социальной защиты, и, как следствие, отсутствии доверия к ней. В результате часть работников отказывается от своих обязательств по социальному контракту и уходит в теневую занятость. Работники, остающиеся в рамках формальной занятости, не наблюдают значительной отдачи от своего участия в данном социальном контракте.

4. В настоящий момент на российском рынке труда неформальность сама по себе не выступает сильным механизмом социальной стратификации. Субъективная идентичность неформальных работников оказывается схожей с представлениями формальных работников о собственном положении в социальной иерархии.

5. Сходство социальных идентичностей формальных и неформальных работников объясняется отсутствием выраженной сегментации российского рынка труда по признаку (не)формальности типа занятости. Неформальная занятость не сосредотачивается в неблагополучном сегменте, и переход в данный тип занятости не выражается в значительном ухудшении самооценок социального положения. Мобильность между формальным и неформальным типом занятости в обе стороны пока не имеет жестких ограничений. Участники рынка реагируют на возможности и ограничения

рынка труда сходным образом вне зависимости от того, оформлена ли их занятость или нет.

Апробация результатов

Основные положения диссертационной работы были представлены автором на следующих научных мероприятиях: XII Международная научная конференция по проблемам развития экономики и общества, секция "Рынки труда" (Москва, апрель 2011); конференция "Economic and political transformation - 20 years after", факультет экономики Университета им. Матвея Корвина (Будапешт, ноябрь 2011); конференция "Embeddedness and Beyond: Do Sociological Theories meet Economic Realities", НИУ ВШЭ, секция "Market society and moral order" (Москва, октябрь 2012); XIV Апрельская международная научная конференция по проблемам развития экономики и общества, секция "Рынки труда и демография" (Москва, апрель 2013); 1 st International Russia Longitudinal Monitoring Survey of HSE User Conference. НИУ ВШЭ. Секция "Incomes and inequality" (Москва, май 2013); Finno-Russian seminar for doctoral and postdoctoral researchers "Transitions in Work and Labour Markets - Challenges for transnational Cooperation". Университет Тампере. Тампере, ноябрь 2013); международная конференция "Между трудом и досугом: к новой «экономии спасения»?", НИУ ВШЭ (Москва, ноябрь 2013).

Промежуточные результаты диссертационного исследования также представлялись на регулярных отчетных семинарах Академической аспирантуры НИУ ВШЭ 14 июня 2011 г., 6 декабря 2011 г., 14 июня 2012 г. и 28 мая 2013 г., на семинарах научно-учебной Лаборатории исследований рынка труда (ЛИРТ) НИУ ВШЭ (октябрь 2011 и май 2013) и научно-учебной Лаборатории исследований предпринимательства НИУ ВШЭ (апрель 2012), а также на конференциях памяти Юрия Левады «Современное российское общество и социология» (апрель 2012 и апрель 2013 гг.).

Теоретическая и практическая значимость работы

В диссертации предложена концептуальная схема изучения влияния неформальной занятости на самооценки социального положения,

сформулированная на основе экономико-социологического подхода к анализу укорененности и микро-классового подхода к анализу социальной стратификации. Результаты диссертационного исследования могут в дальнейшем использоваться при разработке программ эмпирических исследований социального положения других потенциально уязвимых социальных категорий - безработных и представителей экономически неактивного населения. Полученные результаты позволили продвинуться в понимании последствий неформальной занятости для социально-экономического положения работника. Тем самым, определяется значимость настоящего диссертационного исследования для социологических и экономических теорий неформальной занятости, также исследований социальной стратификации и сегментации рынка труда.

Результаты исследования могут применяться при разработке экономической и социальной политики, направленной на реформирование рынка труда и мер социальной защиты работающего населения. Представленный в диссертации теоретический и эмпирический материал может использоваться в преподавании курсов по экономической социологии, социальной стратификации, экономике и социологии труда и других учебных дисциплин, предмет которых затрагивает неформальную занятость

Структура и объем работы

Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка литературы и приложений. Объем работы составляет 224 страницы, включая 10 таблиц и 12 рисунков. 4 приложения дополнительно занимают 62 страницы. Диссертация имеет следующую структуру: Введение

Раздел I. Теория и методология

Глава 1. Неформальная занятость как механизм социальной стратификации

1.1 Социальная стратификация и роль неформальной занятости.

1.2 Природа и последствия неформальной занятости: эволюция теоретических представлений.

1.3 Последствия неформальной занятости для социально-экономического положения работника: обзор эмпирических исследований.

1.4 Самооценки социального положения как инструмент анализа социальной стратификации.

Глава 2. Информационная база и методология исследования

2.1 Источники эмпирических данных.

2.2 Методология исследования.

2.3 Методы анализа данных.

Раздел II. Основные результаты исследования

Глава 3. Неформальная занятость в России: масштаб, динамика и профиль

3.1 Портрет неформального работника: обзор эмпирических исследований.

3.2 Масштаб и динамика неформальной занятости.

3.3 Профиль неформальной занятости и характеристики рабочих мест.

3.4 Влияет ли неформальность на доступ к социальным льготам?

3.5 Структура неформальной занятости в переходных экономиках.

Глава 4. Самооценки социального положения неформальных работников в России.

4.1 Самооценки социального положения формальных и неформальных работников: их распределение и динамика.

4.2 Эффект неформальности: регрессионный анализ самооценок.

4.2.1 Различия между формальными и неформальными работниками.

4.2.2 Мобильность на рынке труда и динамика самооценок.

4.3 Последствия неформальности для самооценок социального положения: тест на сегментацию рынка труда.

Заключение Библиография Приложения 1-4

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ Во введении представлена проблема исследования, отмечается ее недостаточная разработанность в корпусе существующих социологических работ,

а также определены цель, задачи, объект и предмет исследования, описаны теоретические и методологические основы работы, сформулирована научная новизна исследования и основные положения, выносимые на защиту.

В главе 1 диссертации представлены теоретические и методологические основы изучения влияния неформальной занятости на самооценки социального положения.

В параграфе 1.1 анализируются теоретические подходы, обосновывающие влияние неформальной занятости на самооценки социального положения. Они относятся к разным направлениям экономики и социологии - экономической социологии, социологической теории социальной стратификации, экономическим и социологическим теориям неформальной занятости и сегментации рынка труда, социологии труда и занятости.

В параграфе 1.2 обобщаются основные теоретические представления о неформальной занятости. Здесь описывается эволюция экономических интерпретаций этого явления, сравниваются два подхода к определению неформальной занятости, закрепившиеся в мировой статистической практике -производственный, связанный с характеристиками предприятия, и легалистский, основанный на особенностях рабочих мест. Отдельно рассматриваются подходы к изучению неформальности, выработанные различными направлениями экономической социологии — сетевым и политико-экономическим, а также социологией предпринимательства и социологией домохозяйств.

В данном параграфе также сформулована новизна настоящего диссертационного исследования. Она заключается в том, что ни один из представленных подходов не анализировал неформальную занятость с позиции ее возможного влияния на социальную иерархию. Вклад настоящего диссертационного исследования в корпус экономико-социологических работ определяется и тем, что неформальность никогда ранее не рассматривалась с позиции социокультурного подхода в экономической социологии, связывающего положение участников рынка с особенностями формирования культурных смыслов и представлений о собственной идентичности.

В параграфе 1.3 приводится обзор эмпирических исследований последствий неформальной занятости для социально-экономического положения работника. Выделяются два основных направления исследований, в зависимости от того, какой именно критерий берется за основу - 1) объективный (уровень дохода, размер зарплаты или заработка) или 2) субъективный (разнообразные самооценки респондентов).

Согласно большинству исследований, выполненных в русле объективного подхода доходы неформальных работников, как правило, оказываются ниже, чем формальных. Однако при прямом сравнении заработков в формальном и неформальном секторах возникают значительные сложности. Они связаны с принципиальной невозможностью учета всех неденежных характеристик занятости, а также с наличием ненаблюдаемых характеристик работников. Эти ограничения побуждают исследователей включать в рассмотрение различные субъективные индикаторы - самооценки работников.

Совокупность субъективных показателей, использовавшихся исследователями для изучения последствий неформальной занятости, включает удовлетворенность трудом, субъективное благополучие и субъективный страх безработицы. Наличие разрыва в самооценках между формальными и неформальными наемными работниками в целом сильно варьировалось в зависимости от уровня экономического развития страны. В более бедных странах различия между формальными и неформальными наемными работниками являются незначимыми. Немногочисленные исследования взаимосвязи между субъективным характеристиками и неформальной занятостью в России не выявили выраженного негативного влияния неформальности.

В рамках настоящей работы для изучения последствий неформальной занятости предлагается рассмотреть ранее не использовавшиеся в данном контексте самооценки социального положения.

В параграфе 1.4 рассматриваются социологические и междисциплинарные исследования самооценок социального положения. Данный термин описывает восприятие индивидом собственного места в социальной иерархии. Самооценки

социального положения влияют на круг общения, образуют стиль жизни и формируют электоральные предпочтения, а также восприятие легитимности экономической и политической системы. Исследований самооценок социального положения, выполненных по России, немного. Россия начала 1990-х гг. отличалась относительно невысоким уровнем субъективного социального статуса: средние оценки в 1991 и 1996 гг. составляли приблизительно 4 балла по 10-балльной шкале8. Это согласовывалось с оценками, полученными по другим переходным странам, в то время как самооценки респондентов из англосаксонских стран и стран континентальной Европы располагались выше9.

Неформальная занятость ранее широко не рассматривалась в качестве возможного фактора самооценок социального положения, однако она является характеристикой положения индивида на рынке труда, и тем самым может участвовать в формировании социальной стратификации.

В главе 2 диссертационной работы представлено описание эмпирической базы диссертационного исследования, а также особенностей методологии исследования и использованных методов анализа данных.

В параграфе 2.1 описаны два основных источника количественных данных, которые использованы в рамках настоящего диссертационного исследования -Российский мониторинг экономического положения и здоровья населения (РМЭЗ) НИУ ВШЭ и Обследование населения по проблемам занятости (ОНПЗ) Росстата. Здесь обсуждаются возможности и ограничения каждой из баз данных, особенности методологии проведения опросов.

В параграфе 2.2 определяется базовая методология диссертационного исследования, включающая основные исследовательские гипотезы. Важное место уделено операционализации понятия неформальной занятости на данных каждой из двух баз данных, а также сравнению полученных альтернативных определений

8 Gross M. Educational systems and perceived social inequality: the institutional base for class formation// European Societies. 2003. No.2. Vol. 5. P. 193-225

9 KelleyJ., Evans M.D.R. (2004) Subjective Social Location: Data frora 21 Nations// International Journal of Public Opinion Research. 2004.Vol.16. No.l. P. 3-38

неформальной занятости с точки зрения их сходства и различий. Описываются особенности эмпирической операционализации понятия самооценок социального положения. Приводится обоснование использования перечисленных субъективных индикаторов, основанное на многопараметрическом понимании социального положения, заложенном М. Вебером.

В параграфе 2.3 содержится описание концептуальной схемы изучения влияния неформальной занятости на самооценки социального положения, а также методов анализа данных, использованных при проведении эмпирической части исследования. Среди них: матрицы перехода, модели мультиномиальной логит-регрессии и порядковой • пробит-регрессии, панельные регрессии с фиксированными эффектами и модель Хаусмана-Тейлора. Анализируются преимущества и ограничения каждого из использованных методов.

Главы 3 и 4 диссертационной работы посвящены описанию и интерпретации результатов проведенных эмпирических исследований.

В главе 3 представлено подробное обсуждение результатов анализа масштаба и динамики неформальной занятости, а также ключевых социально-демографических характеристик неформальных работников и особенностей неформальных рабочих мест, выполненного на основе баз РМЭЗ НИУ ВШЭ и ОНПЗ. Показано, какие социальные группы составляют основу неформальной занятости в России, и какова их численность в общей структуре занятого населения.

В параграфе 3.1 приводится обзор эмпирических исследований, посвященных изучению социально-демографического портрета неформального работника и факторов неформальности, проведенных в разных странах. Демонстрируется, что неформальная занятость в наибольшей степени ассоциируется с такими отраслями, как строительство, транспорт, сельское хозяйство и торговля. Именно в них государственное регулирование оказывается де-факто наименее жестким. Работники с незаконченным начальным образованием или без образования, не имеющие опыта работы, также испытывают наибольший риск неформальной занятости.

В параграфе 3.2 излагаются основные результаты изучения масштаба, динамики и структуры неформальной занятости в России в 2000-2010 гг. Показано, что уровень неформальной занятости на протяжении всего периода оставался высоким, составляя около 20% от всего занятого в экономике населения. Основной тенденцией являлось увеличение численности занятых по найму, которые к концу периода доминировали в структуре неформальности. Уровень самозанятости в данный период оставался низким (около 3%) и неизменным, экономический рост 2000-х гг. никак на нем не отразился. Эти основные тренды масштаба и динамики ключевых составляющих неформальной занятости были подтверждены анализом базы ОНПЗ, что говорит об их устойчивости.

В данном параграфе также анализируются потоки между различными состояниями занятости на российском рынке труда, выделенные на основе РМЭЗ НИУ ВШЭ. Вероятность смены текущей неформальной работы на формальную в следующем периоде составляет 22-38%. Это говорит о том, что неформальность не является «тупиковым» состоянием, ведущем к краху трудовой жизни. Наряду с этим, статус формальной занятости является наиболее устойчивым на российском рынке труда. Тем не менее, сам факт того, что новые рабочие места имеют преимущественно неформальный характер, говорит о перераспределении структуры занятости.

В параграфе 3.3 дан социально-демографический портрет неформального работника на российском рынке труда. Установлено, что неформальные наемные работники - это, преимущественно, молодые люди и работники старших возрастов с невысоким уровнем образования, сосредоточенные в торговле, строительстве и бытовых услугах. Самозанятые представляют собой категорию работников средних возрастов, имеющих среднее или высшее профессиональное образование и выраженную профессионально-отраслевую специализацию, связанную с торговлей, строительством, сельским хозяйством и транспортом. Представители нерегулярной занятости также оказались вовлечены в неквалифицированный труд и имеют низкие уровни образования.

Параграф 3.4 посвящен сравнению особенностей доступа формальных и неформальных работников к системе социальной защите. Последовательно демонстрируется, что неформальность на рынке труда действительно сопровождается потерей значительной части социальных льгот, которые должны обеспечиваться занятостью. Она также сопряжена со значительной «деформализацией» занятости - уклонением от выполнения формальных правил и норм трудового законодательства и трудовых контрактов, хотя и в рамках формальной занятости полное соблюдение правил трудового законодательства и трудовых контрактов является не таким частым явлением.

Параграф 3.5 посвящен обсуждению полученных результатов. Отличительные характеристики выделенных типов неформальной занятости, степень их распространенности и динамика обсуждаются в контексте предыдущих исследований неформальности в переходных странах.

В главе 4 диссертации представлены результаты последовательного анализа особенностей восприятия собственного социального положения формальными и неформальными работниками.

В параграфе 4.1 анализируются уровни и динамика средних показателей самооценок социального положения формальных и неформальных работников на протяжении 2000-2010 гг.

По особенностям восприятия своего места в обществе неформальные работники на российском рынке труда представляют собой неоднородную группу. Средний самозанятый ощущает себя несколько благополучнее по сравнению с формальным работником по тем показателям самооценки, которые связаны с материальным достатком. По остальным параметрам средние самооценки социального положения самозанятых значимо не отличаются от формальных работников. Восприятие неформальных наемных работников выступает зеркальным отражением представлений самозанятых. Их субъективный уровень материального достатка в целом не отличается от соответствующих показателей формальных работников, однако по показателям власти и уважения они демонстрируют значимо более низкие средние самооценки. Еще одна группа

неформальных работников - нерегулярно занятые - оказывается похожей по своим особенностям восприятия положения в обществе на безработных и экономически неактивных.

Помимо этого в данном параграфе содержится анализ среднего уровня самооценок социального положения, характерный для различных социально-демографических и профессионально-отраслевых групп. Отмечается, что с середины 1990-х - начала 2000-х гг. самооценки социального положения российского населения не претерпели существенных позитивных изменений и остались достаточно низкими. Выявленные различия в самооценках различных социально-демографических и профессиональных категорий также в целом согласуются с результатами предшествующих эмпирических исследований. В современной России самооценки социального положения оказываются выше у более образованной и квалифицированной части российского населения, проживающей в городах-столицах и занятой в сельском и лесном хозяйстве, управлении, торговле, на транспорте и в ЖКХ. Вместе с тем более высокие самооценки демонстрируют респонденты молодого и среднего возрастов.

Параграф 4.2 посвящен описанию результатов регрессионного анализа влияния неформальной занятости на самооценки социального положения.

Вначале рассматриваются результаты оценивания порядковых пробит-моделей в отдельности для каждого года из 11 анализируемых лет. В данных моделях статус на рынке труда использовался в качестве одного из возможных факторов самооценки социального положения при условии, что контролируются социально-демографические характеристики респондентов. Выявленные устойчивые различия между самозанятыми и формальными работниками действительно связаны с восприятием «материальных» параметров самооценки социального положения. Одновременно, при прочих равных условиях, формальные работники и самозанятые испытывают сходный уровень уважения к себе со стороны других и обладают сопоставимыми ощущениями, касающимися собственной власти. Неформальный характер трудовой деятельности самозанятых

оказывается не связанным с этими особенностями восприятия своего социального положения.

Воспринимаемый уровень материального благосостояния неформальных работников по найму сопоставим с уровнем формальных работников, они испытывают сходный уровень удовлетворенности текущим материальным положением и примерно одинаково оценивают свои возможности самообеспечения. Однако неформальные наемные работники ощущают себя обладающими меньшей властью и менее уважаемыми другими людьми по сравнению с формальными работниками. По своим самоощущениям нерегулярные работники являются одной из самых обделенных категорий неформальной занятости.

В данном параграфе также продемонстрированы значимые изменения в самооценках самозанятых при переходе из состояния формальной занятости. Показано, что значимая динамика в самооценках неформальных наемных работников отсутствует - переход в данный тип занятости из состояния формальной занятости для них не оказывается сопряжен с какими-либо изменениями в представлениях о своем социальном положении. Нерегулярные наемные работники являются наиболее уязвимой категорией неформальной занятости, их самооценки при соответствующем переходе из формальной занятости ухудшаются значительнее всего. Однако размер выявленных различий во всех описываемых случаях мал.

В параграфе 4.3. полученные результаты обсуждаются в контексте предшествующих исследований субъективных оценок неформальных работников, а также социологической теории микро-классов, концепции социальной укорененности и теории сегментированных рынков. Согласно результатам диссертационного исследования, неформальный характер трудовых отношений в современном российском обществе, по всей видимости, не является одним из ключевых оснований для деления индивидов на отдельные микро-классы. Оснований утверждать, что на российском рынке труда неформальность выступает одним из механизмов социальной стратификации, а неформальные

работники становятся людьми «второго сорта», пока нет. Отсутствие значимых различий между самооценками большей части неформальных и формальных работников, небольшой размер эффекта перехода в различные состояния неформальной занятости из формальной, близкий средний уровень самооценок всех статусов на рынке труда не позволяют говорить о наличии четко отделенных друг от друга социально-экономических групп, а значит - о выраженной связи неформальной занятости и социальной стратификации российского общества.

В работе отмечается, что на данный момент на российском рынке труда не наблюдается выраженной сегментации, которая выделялась бы по признаку (не)формального типа занятости. Неформальность сама по себе не сосредоточена в каком-либо сегменте, отделенном от остального рынка труда жесткими барьерами.

Как для формальных, так и для неформальных работников характерны относительно низкие самооценки социального положения практически по всем отобранньм индикаторам. Для неформальных работников подобная ситуация могла бы объясняться их «теневым» положением и слабой связью с институтами рынка труда, регулирующими социальную защиту и защиту занятости. Однако сходный уровень неудовлетворенности среди формальных работников свидетельствует о невысоком качестве тех благ, которые в настоящий момент обеспечивает включенность в формальную систему социальной защиты и недоверием системе социальной защиты. Данный факт в работе проинтерпретирован в терминах провала социального контракта между работающим населением (получателем благ) и государством (источником благ).

В Заключении диссертации подводятся итоги исследования. Здесь также обобщается вклад настоящего диссертационного исследования в теорию и методологию изучения социального неравенства, исследования сегментации рынка труда и самооценок социального положения, а также описывается возможное направление использования результатов в рамках социальной и экономической политики.

Работы, опубликованные автором в ведущих рецензируемых научных журналах и журналах, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки России:

1. Зудина А. А. "Неформалы" в российской экономике: сколько их и кто они? // Вопросы экономики. 2011. № 10. С. 53-76 (в соавт.: Гимпельсон В.Е.) (объем 1,58 п.л., личный вклад — 0,79 п. л.).

2. Зудина А. А. Неформальная занятость и субъективный социальный статус: пример России // Экономическая социология. 2013. Т. 14. № 3. С. 27-63 (объем 2,4 п.л).

3. Зудина А. А. Формальные и неформальные работники на российском рынке труда: сравнительный анализ самооценок социального статуса// Мир России: Социология, этнология. 2013. Т. XXII. № 4. С. 174-202. (объем 2,2 п.л).

Другие работы, опубликованные автором по теме кандидатской диссертации:

4. Зудина А. А. «Неформалы» в российской экономике: сколько их и кто они? / Препринты. ГУ ВШЭ. Серия WP3 "«Проблемы рынка труда»". 2011. № WP3/2011/06. (в соавт.: Гимпельсон В.Е.) (объем 2,2 пл., личный вклад - 1,1 п.л.).

5. Зудина А. А. "Неформалы" в российской экономике // Демоскоп Weekly. 2011. № 483-484 (в соавт.: Гимпельсон В.Е.) (объем 1 пл., личный вклад — 0,5 п. л.).

6. Зудина А. А. Неформальный сектор в России: динамика, структура, детерминанты// В кн.: ХП Международная научная конференция по проблемам развития экономики и общества. В четырех книгах. Книга 1. / Отв. ред.: Е. Г. Ясин. Кн. 1. М.: Издательский дом НИУ ВШЭ, 2012. С. 444458. (в соавт.: Гимпельсон В.Е.) (объем 0,5 пл., личный вклад — 0,25 п. л.)

7. Зудина А. А. Неформальная занятость и субъективный социальный статус: пример России / Препринты. Высшая школа экономики. Серия WP3 "Проблемы рынка труда". 2013. № WP3/2013/01. (объем 2,3 п.л.)

8. Зудина А. А. "Бойцы невидимого фронта": кто они и сколько их? История на основе данных ОНПЗ// В кн.: В тени регулирования: неформальность на российском рынке труда / Под общ. ред.: В. Е. Гимпельсон, Р. И. Капелюшников. М.: Издательский дом НИУ ВШЭ, 2014. С.116-156 (в соавт.: Гимпельсон В.Е.) (объем 1,78 п.л., личный вклад - 0,89 п.л.)

9. Зудина А. А. Неформальность и самооценки социального статуса// В кн.: В тени регулирования: неформальность на российском рынке труда / Под общ. ред.: В. Е. Гимпельсон, Р. И. Капелюшников. М.: Издательский дом НИУ ВШЭ, 2014. С.425 - 470 (объем - 2,25 пл.)

Ю.Зудина А. А. Неформальная занятость и субъективный социальный статус: пример России // В кн.: XIV Апрельская международная научная конференция по проблемам развития экономики и общества: в 4-х книгах. Книга 2 / Отв. ред.: Е. Г. Ясин. М. : Издательский дом НИУ ВШЭ, 2014. С. 693-702 (объем - 0,5 пл.)

ll.Zudina A. A. Do Informal Workers Make An Underclass? An Analysis Of Subjective Social Status/ Working papers by NRU Higher School of Economics. Series SOC "Sociology". 2013. No. 24/SQC/2013 (объем 1, 82 пл.)

Лицензия ЛР № 020832 от «15» октября 1993 г. Подписано в печать «27 » июня 2014 г. Формат 60x84/16 Бумага офсетная. Печать офсетная. Усл. печ. л. 1. Тираж 100 экз. Заказ №

№

Типография издательства НИУ ВШЭ, 125319, г. Москва, Кочновский пр-д., д. 3.

Текст диссертации на тему "Влияние неформальной занятости на самооценки социального положения"

Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»

На правах рукописи

04201460941

Зудина Анна Алексеевна

Влияние неформальной занятости на самооценки социального положения

Специальность 22.00.03 Экономическая социология и демография

Диссертация на соискание ученой степени кандидата социологических наук

Научный руководитель к.э.н. Гимпельсон В.Е.

Москва-2014

Содержание

Введение...................................................................................................................4

Раздел 1. Теория и методология..........................................................................29

Глава 1. Неформальная занятость как механизм социальной стратификации.......................................................................................................29

1.1.Социальная стратификация и роль неформальной занятости..................30

1.2 Природа и последствия неформальной занятости: эволюция теоретических представлений............................................................................44

1.3 Последствия неформальной занятости для социально-экономического положения работника: обзор эмпирических исследований.......................................................................................................66

1.4 Самооценки социального положения как инструмент анализа социальной стратификации................................................................................78

Глава 2. Информационная база и методология исследования.........................86

2.1 Источники эмпирических данных...............................................................86

2.2 Методология исследования..........................................................................90

2.3 Методы анализа данных...............................................................................104

Раздел II. Основные результаты исследования................................................117

Глава 3. Неформальная занятость в России: масштаб, динамика и профиль................................................................................................................117

3.1 Портрет неформального работника: обзор эмпирических исследований.....................................................................................................117

3.2 Масштаб и динамика неформальной занятости......................................122

3.4 Влияет ли неформальность на доступ к социальным льготам?.............147

3.5 Структура неформальной занятости в переходных экономиках.............154

Глава 4. Самооценки социального положения неформальных работников в России................................................................................................................158

4.1 Самооценки социального положения формальных и неформальных работников: их распределение и динамика....................................................159

4.2 Эффект неформальности: регрессионный анализ самооценок..............173

4.2.1 Различия между формальными и неформальными работниками.....173

4.2.2 Мобильность на рынке труда и динамика самооценок......................184

4.3 Последствия неформальности для самооценок социального положения: тест на сегментацию рынка труда..............................................195

Заключение..........................................................................................................201

Библиография......................................................................................................207

Приложение 1......................................................................................................225

Приложение 2......................................................................................................243

Приложение 3......................................................................................................247

Приложение 4......................................................................................................261

Введение

Актуальность исследования и постановка проблемы

Различные аспекты социальной стратификации и мобильности занимали исследователей практически с момента основания социологии как дисциплины. Фундамент преобладающего большинства исследований в этой области был заложен работами К.Маркса, Э. Дюркгейма, М. Вебера и П. Сорокина. И если для Маркса ключевым основанием для формирования социальной стратификации стало владение собственностью, а Дюркгейм рассматривал социальную иерархию как производную от профессиональной структуры, то Вебер, в свою очередь, подчеркивал важность и независимость трех основных составляющих социального неравенства - благосостояния, власти и престижа занятия. Эти три составляющие в равной степени участвуют в формировании четко отделенных друг от друга социальных групп, расположенных по отношению друг к другу иерархическим образом. На протяжении XX века исходные идеи, заложенные классиками, получили развитие в разнообразных функционалистских, неомарксистских и неовеберианских стратификационных схемах.

В конце XX века среди исследователей возникла острая полемика по поводу необходимости пересмотра «больших» стратификационных моделей классиков социологии, в рамках которых в один социальный класс объединялись неоднородные профессиональные группы. Критика теорий «больших классов» основывалась на их ограниченной способности объяснять поведение индивидов на микро-уровне в условиях постоянно изменяющихся производственных отношений. Социальная жизнь становится все сложнее и динамичнее, а потому укрупненные стратификационные категории, объединявшие несколько неоднородных профессиональных групп, уже не могут адекватно передать все ее многообразие [\Уеес1еп, вгиБку, 2005]. Критики теорий

«больших» классов указывали на принципиальную важность функциональных ниш («занятий»), возникающих при разделении труда. Именно функциональные ниши отличаются глубокой укорененностью в институтах рынка труда и социальной ткани общества [вшэку, \Veeden, Богепвеп, 2000]. Эти группы занятий, названные «микро-классами», могут обладать большей объясняющей способностью при анализе поведения индивидов по сравнению с привычными классовыми категориями [\Veeden, вп^ку, 2005]. Сам подход, тем самым, является более гибким и способен лучше передать суть социальной динамики, происходящей в обществе. Социологи Д. Граски и К.Виден утверждают, что между микро-классами существуют различия, проявляющиеся в условиях занятости, уровне заработной платы, потребительских практиках, электоральных предпочтениях, отношению к политическому и экономическому регулированию. Данные характеристики оказываются проявлением различий между микро-классами, и, одновременно, факторами, формирующими эти различия. На попадание индивида в тот или иной микро-класс влияет наличие совокупности навыков, вкусов и предпочтений, характерных для представителей данного микро-класса, а также возможность доступа в профессиональные сети и обладание определенными ресурсами, специфическими для данной профессии [•Гопзбоп е^а1., 2007].

Занятость как «микро-классообразующий» фактор имеет множество параметров и измерений, каждое из которых может оказывать влияние на попадапие на определенные позиции в социальной структуре. Одно из них - это деление в зависимости от формального или неформального характера занятости, которое до сих пор оставалось за скобками стратификационного анализа данного типа.

Существует множество определений неформальной занятости, которая может быть выделена по разным основаниям, однако в рамках

настоящего исследования оно формулируется как трудовая деятельность (наемная или осуществляемая на индивидуальной основе), не имеющая официальной регистрации в виде трудового договора или контракта.

Неформальная занятость традиционно рассматривалась в качестве одной из причин бедности. Долгое время неформальность считалась синонимом невысокой производительности труда и низкой эффективности, уязвимости работников, плохих условий труда, низкой зарплаты и нестабильного положения. Ключевой особенностью неформальной занятости является сфера ее функционирования - вне зоны действия правил, регулирующих формальную занятость. В результате неформальные работники полностью или частично лишены доступа к социальной защите и защите занятости, ограничены в возможностях повышения производительности своего труда. При этом определенные профессии сопряжены с большей вероятностью неформальной занятости, чем другие. Сказывается ли формальность или неформальность занятости профессиональных групп на том, в какие микро-классы попадают работники? Насколько укоренены различия между формальной и неформальной занятостью в социальной структуре современного общества?

Актуальность данной исследовательской проблемы возрастает в связи с тем, что неформальность перестала быть преимущественным атрибутом бедных развивающихся стран. Ее различные формы уже давно проявляются на рынках труда развитых стран и переходных экономик. В России уровень неформальности по официальным оценкам Росстата в 1 квартале 2014 г. составлял около 19% от всего занятого населения1. Несмотря на многочисленные исследования неформальной занятости на протяжении последних сорока лет, по-прежнему остаётся

1 По данным Обследования населения по проблемам занятости - 2014. Ы1р:/^УЛУ.цк8.ги/Ьцс1/гек1/Ь14 ЗО/Мат.Ыт.

неясным её влияние па социальное положение работников. Последствия перехода работников в неформальную занятость рассматривались преимущественно при помощи сравнения уровней дохода. Однако доходы данной категории занятых плохо регистрируются и не отражают всего спектра неденежных параметров занятости. Это мотивирует изучение как объективных, так и субъективных характеристик социального положения, таких как самооценка уровня материального благосостояния, удовлетворенность жизнью и работой, страх безработицы. В основе всех исследований данного типа лежит вопрос: отражается ли неформальный характер занятости на восприятии работников? Сказывается ли он на том, как неформальные работники оценивают себя, и отличается ли их восприятие жизни, работы, богатства, вероятности потерять работу от аналогичных показателей формальных работников? Использовавшиеся субъективные индикаторы анализировали лишь один из аспектов проявления социального неравенства, преимущественно, - восприятие собственного материального положения. Однако положение индивида в обществе не сводится лишь к материальной составляющей, а потому представляется важным расширить инструментарий, позволяющий более полно изучить возможные проявления социального неравенства.

В настоящей работе влияние неформальной занятости на место работников в социальной структуре анализируется с помощью самооценок социального положения. Данный подход продемонстрировал значительные возможности при изучении индивидуального поведения (М. Гросс, М.Р. Джекмап, Р.В. Джекман, Д. Келли, Д. Клюгель, К. Линдеманн, Л. Лыоис, Р. Центерс, М.Д.Р. Эванс), однако до сих пор не применялся при анализе последствий неформальной занятости.

Разработанность проблемы

Проблема взаимосвязи между неформальной занятостью и самооценками социального положения оказывается на пересечении экономики и социологии и может рассматриваться с позиции разных подходов внутри этих дисциплин. В первую очередь, важно выделить исследования социальной стратификации и социальной мобильности, концепцию социальной укорененности хозяйственных действий, социологию труда и занятости, а также экономические и социологические теории сегментации рынка труда. Данные исследовательские направления образуют теоретическую основу обоснования роли характеристик занятости в процессе формирования социального неравенства. Помимо этого важным источником являются экономические и социологические теории неформальной занятости, а также исследования самооценок социального положения. Ниже каждый из названных источников будет охарактеризован более подробно.

Отправной точкой для настоящего диссертационного исследования является социологическая теория микро-классов (К.Виден, Д.Граски, П. Кингстон, Д. Соренсен), изучающая социальную стратификацию и социальную мобильность. В основу данной теории положено представление о возрастающей дифференциации и усложнении структуры современного общества. Она предполагает, что ядро социальной иерархии современного общества составляют профессиональные группы, принципиальные различия между которыми приводят к образованию отдельных дискретных категорий на социальной лестнице. Ключевой гипотезой настоящего диссертационного исследования является идея о том, что различия между формальным и неформальным типами занятости будут при прочих равных условиях отражаться в социальной структуре общества, дифференцируя положение, поведение и субъективные представления.

Настоящее диссертационное исследование широко использует экономико-социологический подход к анализу рынков и концепцию социальной укорененности экономической деятельности (М.Грановеттер). Концепция социальной укорененности предполагает, что хозяйственная деятельность не является автономной от социальных отношений. Смысл, цели и средства хозяйственной деятельности, особенности реализации и допустимые способы поведения участников рынка имеют социальное происхождение, обусловленное наличием различных социальных структур, институтов, властных интересов и культурных контекстов. Социальная укорененность приводит к тому, что находящиеся на разных позициях участники рынка также дифференцируют своих контрагентов, а хозяйственная деятельность обладает внутренним содержанием, которое определяется существующими правилами и способами их поддержания, положением по отношению к более сильным участникам рынка и тем значением, которым они ее наделяют. Важное значение в контексте настоящего диссертационного исследования имеет социокультурный подход в экономической социологии (преимущественно, концепция конститутивных правил и ролей М. Аболафии), который рассматривает один из аспектов укорененности - культурные значения хозяйственной деятельности, определяющие допустимость и приемлемость стратегий поведения, целей и средств их достижения, а также предписанные способы действия и оценивания. Согласно данному направлению, рынки являются местами повторяющегося взаимодействия, и одинаковое положение на рынке (конститутивная роль) будет способствовать возникновению и воспроизводству сходных идентичностей участников рынка, общих смыслов и способов оценки своего положения в структуре общества.

Влияние профессии индивида и особенностей его занятости на стиль жизни, базовые ценности и особенности восприятия является одним из постоянных исследовательских направлений в рамках социологии труда и занятости. Эмпирические исследования позволили сформулировать вывод о том, что профессия - основная социальная роль индивида, которая детерминирует то, как именно он будет играть все остальные (Х.Д. Андерсон, П.Е. Дэвидсон, Т. Каплоу, Р. Моррис, Р. Мэрфи, A.M. Эдварде). Сорокин в книге "Social and Cultural Mobility" (1959) отмечает, что профессия человека влияет на особенности всего комплекса восприятия окружающего мира - от оценок, верований и практических суждений до этики и идеологии, тем самым способствуя формированию глубоко укорененных различий между профессиональными группами.

Экономические и социологические теории сегментированных рынков (П. Дерипгер, Д. Гордон, М. Пиоре, М. Райх, М. Тодаро, Д. Харрис, Р. Эдварде) представляют собой еще один теоретический источник, важный в контексте настоящего диссертационного исследования. Основу данного направления составляет представление о том, что на рынке труда существуют искусственно поддерживаемые и устойчиво воспроизводящиеся барьеры между рабочими местами. Мобильность между различными частями рынка труда оказывается сильно ограниченной. Причинами сегментации могут являться различные институциональные и рыночные процессы, в результате которых люди со схожим жизненным опытом, квалификацией и навыками занимают неодинаковые рабочие места. Они связаны с особенностями формирования спроса на труд. Сегментационные подходы различаются в зависимости от выделенного основания деления рынка труда - по отраслям, условиям занятости, полу, расе и возрасту, а также от инструментов измерения различий между секторами -

разрывах в заработной плате или показателях мобильности/ стабильности занятости. Тем не менее, представители данного направления сходятся в том, что существуют низкокачественные рабочие места, сопряженные с низкой зарплатой и плохими условиями работы. Их занимают вынужденно те, кто не может попасть в другой сегмент занятости, который предполагает лучшие условия труда, гарантии занятости и высокую оплату.

С точки зрения данного подхода исследование различий в самооценках формальных и неформальных работников, позволит ответить на вопрос, является ли российский рынок труда сегментированным или нет. Если рынок труда является интегрированным, то между самооценками социального положения формальных и неформальных работников не должно наблюдаться значительных отличий. Если же различия в самооценках существуют, и неформальные работники оценивают свое положение в обществе принципиально иначе по сравнению с формальными работниками, то сегменты рынка труда будут выступать основанием для деления членов общества по различны