автореферат диссертации по социологии, специальность ВАК РФ 22.00.06
диссертация на тему: Влияние социокультурной дифференциации на читательские предпочтения

Полный текст автореферата диссертации по теме "Влияние социокультурной дифференциации на читательские предпочтения"

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК МИНИСТЕРСТВО КУЛЬТУРЫ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ р Г Б №сийский ИНСТИТУТ КУЛЬТУРОЛОГИИ

На правах рукописи

ТАРТАКОВСКАЯ ИРИНА НАУМОВНА

ВЛИЯНИЕ СОЦИОКУЛЬТУРНОЙ ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ НА ЧИТАТЕЛЬСКИЕ ПРЕДПОЧТЕНИЯ

Специальность: 22.00.06 - Социология культуры, науки и образования

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата социологических наук

Москва 1994

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК МИНИСТЕРСТВО КУЛЬТУРЫ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ РОССИЙСКИЙ ИНСТИТУТ КУЛЬТУРОЛОГИи

На правах рукописи

ТАРТАКОВСКАЯ ИРИНА НАУМОВНА

ВЛИЯНИЕ СОЦИОКУЛЬТУРНОЙ ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ НА ЧИТАТЕЛЬСКИЕ ПРЕДПОЧТЕНИЯ

Специальность: 22.00.06 - Социология культуры, науки в образования

АВТОРЕФЕРАТ диссертации ва соискание ученой степени кандидата социологических наук

Москва 1994

©

Работа выполнена в Российском институте культурологии Российской Академии наук и Министерства культуры Российской Федерации.

Научный руководитель:

доктор философских наук, профессор Г.С.Батыпш .

Официальные оппоненты:

доюгор философских наук . ПА-Аванесова, кандидат философских наук, О.М.Мь.слова.

Ведущая оргашиацшк

сектор социологии чтения и библиотечного дела Российской государственной

Сиблжоте:си.

Защита се "таится 2^2-1994, в Т^Гчасов на

заседании Сяециалгаироважсго сов^а Д.092Л3.02 Российского института культурологии.

Адрес: 109072, г.Москва, Берсеневская наб., 20,

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института.

Автореферат разослан" ^ ■ " 1994 г.

Ученый секретарь Специализированного совета

кандидат экономических наук Л.Б.Волынская.

Общая характеристика работы

Роль чтения и книжной культуры в жизни общества представляет собой одну из интереснейших культорологических проблем, привлекая внимание представителей самых различных научных дисциплин и теоретических традиций. Причина этого заключается, видимо, в том, что книга до сих пор является не только главным символом гуманитарной культуры, но и важным средством коммуникации, несмотря на интенсивное развитие электронных масс-медиа. Помимо этого, книга служит одним из ключевых элементов образования и, следовательно, социализации личности.

Постановка проблемы и ее актуальность. Проблема читательских предпочтений различных социокультурны* общественных групп может быть поставлена на разных уровнях. Для того, чтобы понять, что стоит за выборами представителями различных страт тех или иных печатных материалов, прежгг всего необходимо определиться с самим понятием "читательская аудитория", т.е. выяснить, какая часть социума принадлежит к категории "читателей". Отдельную методическую проблему представляет собой определение количественных и качественных критериев, позволяющих считать данного человека читателем. Далее, для того, чтобы обнаружить собтветствие между определенными социальными группами и соответствующим крутом чтения, нужно каким-то образом структурировать читательскую аудиторию, решив, какие из дифференцирующих факторов будут в этом случае значимы.

Естественно, в исследовательской практике социологии чтения в качестве основания для типологии читательской аудитории в первую очередь рассматривалась традиционная социально-демографическая структура, присутствующая в любой человеческой общности. Большое значение для понимания особенностей читательских интересов в разных социальных группах имеет также такая характеристика, как интенсивность чтения.

Эмпирических исследований описанного выше типа проводилось довольно много. При этом, как правило, акцент делался

именно на изучении читательской аудитории, а не тех текстов, которые она пропускала через свое сознание. Онн делились обычно лишь на самые элементарные классы, типа "книги", "журналы", "газеты". К тому же количественному измерению проще всего поддавалась как раз интенсивность чтения, т.е. число книг, прочитанных в ..единицу времени. Полученные таким образом результаты в основном свелись к набору тезисов, относящихся к описанию "сильных" (т.е. много, интенсивно читающих) и "слабых" читателей. На всех выборках подтвердилась вполне ясная тенденция - принадлежность "сильных" читателей к относительно привилегированным общественным слоям. Сделанные наблюдения оказались важны, но явно недостаточны с точки зрения понимания роля чтения в жизни разных социальных групп. Во-первых, хотя статистические закономерности, несомненно, прослеживались, никакой жесткой каузальной зависимости, тем более детерминированности, между социально-демографическими факторами и интенсивностью чтения обнаружено не было. А во-вторых, сама категория интенсивности мало о чем говорит без представления о том, что именно читается. Встал вопрос, с одной стороны, о поиске более тонких критериев, преимущественно социокультурного характера, я с другой стороки, более соде^.хйтельной типологии избираемого для чтения ^«-сериала. . .

Сосгоанж проблема. Среди работ отечественных ученых, занимавшихся проблемами содаолопш чтения следует назвать монографин А.И.Рейтблата, посБзхцеяные истории чтения в России в разные исторические перноды; В.Д.Стеяьмах, затрагивающие проблемы взаимоотношения книжной культуры с современными средствами массовой коммуникации; О.М.Масловой, в чьей кандидатской диссертации освещаются методические проблемы изучения читательской аудитории. Большой вклад в изучение социальной роли литературного дискурса внесли статьи Л.Д.Гудкова н Б.В.Дубина, в которых анализировалась социокультурная роль чтения в жизни различных поколений и общественных трупп. в России советского и пост-советского периода.

Тем не менее, вопрос о взаимовлиянии социокультурной стратификации общества и читательских предпочтений ставился в социологии чрезвычайно редко, а если и ставился, то решался без учета того, что чтение на самом деле значит для той или иной социокультурной группы и какие имеет для лее последствия. Надо отметить, что больше внимания различным аспектам взаимоотношений читателей с книгами уделялось в смежных с социологией дисциплинах. Таким образом, налицо явный разрыв между сложившимися в психологии, литературоведении, семиотике, герменевтике теоретическими представлениями о диалоговой сущности текста, об активной роли читателя в его восприятии, с одной стороны, и понимании реального социологического механизма этого явления, с другой стороны. Соединение этих подходов позволило бы лучше представить, какую роль играют эффекты, порождаемые собственно чтением, а какую - социальные особенности читателей, заставляющие их выбирать определенные книги и вычитывать из них определенные идеи.

Теоретические источники, использованные при написании данной работы, можно разбить на несколько групп. К первой из них относятся труды социологов, занимавшихся проблемами чтения, прежде всего Б.Берельсона н Д.Вэйплса, благодаря которым исследования в этой области впервые достигли солидного научного уровня. Важным теоретическим источником является работа Дж.Фостер, которая первая и практически единственная попыталась ответить на вопрос о взаимоотношениях читательских предпочтений и социальной стратификации общества, т.е. практически тот, рассмотрению которого посвящена данная диссертация. В социологии чтения-более позднего периода, 1970-80-ых гг., выдающуюся роль сыграли работы П.Манна, изучавшего широкий круг вопросов, связанных с чтением, и предложившего свою классификацию книг, читаемых массовой аудиторией.

Что же касается теоретических источников, которые можно отнести ко второй группе, то к ним относятся труды выдающихся ученых- гуманитариев, рассматривавших чтение с точки зрения

процессов коммуникации. Прежде всего здесь следует назвать работы Р.Еарта, Г.Гадамера, Ю.МЛотмана и др. Автор использовал также в своем анализе методологические модели интерпретации текста, предложенные В.Айзером, Э.Хиршем и С.Фишем.

Особое место среди источников занимают произведения В.В.Розанова, уделявшего в своих парадоксальных заметках и афоризмах много внимания вопросу об отношениях литературы а общественной жизни в России .

Наконец, к последней группе источников можно отнести высказывания и теоретические статьи самих создателей художественных текстов, в которых они рефлексируют собственное представление о своих читателях как партнерах по литературной коммуникаций и возможностях восприятия своих текстов.

Цели и задачи исслЕдоашяю. Основной целью настоящего диссертационного исследования служит анализ взаимоотношений различных социокучьтурных групп в обществе с различными видами текстов, выбираемых ими для чтения. В задачи исследования входило проведение анализа представлений о' структуре читательской аудитории, сложившихся » социологии чтения XX в., выделение наиболее значимых социальных факторов, воздействующих на чтение, содержательное рассмотрение процесса чтения как специфического способа коммуникации, экспериментальная проверка наличия взаимосвязи между особенностями восприятия текста и различными социокультурным:; характеристиками читателя.

Ноащка исследовашш и теоретическое значение заключается в реконструкции традиционного метода социально-демо1"рафичеекого аналюа читательской аудитории с помощью теоретических подходов, выработанных в семиотике и герменевтике. С одной стороны, в диссертации показана относительная бесперспективность содержательного анализа читательских предпочтений но принципу построения прямых статистических зависимостей между отдельными социальными характеристиками и интенсивностью чтения (либо выбором тех или иных

в

книг). С другой стороны, существующие теоретические представления о процессе интерпретации текста и литературной коммуникации сопоставлены с эмпирическим базисом, описывающим распределение различных категории текстов в социуме, В диссертации осуществлена эксперимен-альнзя проверка гипотезы о связи между личностными особенностями читателей и характером восприятия и интерпретации ими литературного текста.

Практическое значение работы. Материалы диссертационного исследования могут быть использованы при чтении-лекций и спецкурсов по социолопш чтения, культоролопш и библиотековедению, а также при разработке исследовательских программ по изучению популярной культуры, образа и стиля жизни, функционированию книжного рынка.

Основные положения, выноснмые на мициту.

В диссертации показано, что взаимоотношение существующих в обществе социальных групп и читательских предпочтений входящих в них индивидуумов должно рассматриваться на ие-. скольких уровнях. Из социально-демографических характеристик, влияющих на такие аспекты чтения как интенсивность, род печатной продукции, тематика, качество, наиболее важную роль играют такие факторы, как пол и образование. Однако нельзя утверждать, что именно они имеют решающее значение, поскольку мотивация, заставляющая человека выбирать те или иные книги или периодику, складывается под влиянием сложного комплекса объективных социальных факторов и личных качеств, воздействие которых в принципе недискретно. Поэтому правильнее было бы считать ключевым понятием, определяющим, какое место чтение будет иметь в жизни человека или общественной группы, такую категорию, как сощальная роль. Это интегративная характеристика, включающая в себя пе только демографические особенности и место в социальной иерархии, но и социокультурные показатели (образ жизни, принадлежность и степень вхождения в религиозную общину или молодежную субкультурную группировку, отношение к традициям, мировоззрение, систему ценностей и т.п.)

Что же касается "обратного воздействия", окалываемого книгами на выбравших их читателей, то оно, вопреки распространенным в европейской культуре мифам, носит весьма ограниченный характер. Это связано с особенностями литературной коммуникации, в процессе которой читатель играет роль отнюдь не пассивного потребителя заложенных в текст идей и эстетических категорий, но является как бы активным "соавтором" процесса чтения, вычленяя из тексга лишь те единицы информации, к восприятию которых он подготовлен - с лексической, социальной, идеологической, эстетической точек зрения.

Апробация работы. Результаты исследования обсуждались на методологических семинарах в Краснодарском институте культуры в ноябре 1992 года, Самарском педагогическом университете в марте 1994 года, отделе итории социологии Института социологии РАН в декабре 1993 г.

Содержание работы.

Во введении обосновывается выбор темы исследования, его актуальность, определены цели и задачи исследования, отмечена теоретическая и практическая значимость работы.

Первая глава посвящена анализу предложенных в социологии критериев дифференциации читательской аудитории.

В первом параграфе первой главы рассматривается история изучения читательской аудитории эмпирическими методами, начиная с Чикагской школы (США). Наиболее показательной для этой научной школы является монография Б.Берельсона "Посетители библиотек", вышедшая в 1949 году в Нью-Йорке, и впоследствии несколько раз переизданная.

Б.Берельсон как исследователь принадлежит к бихевиористской научной традиции, его работы жестко ориентированы на получение чисто эмпирических результатов. Помимо этого, они испытывают значительное влияние Чикагской школы. Так, его исследования в области социологии чтения имеют прежде всего практическую ориентацию и связаны с описанием деятельности публичных библиотек. Упомянутая выше монография "Посетители библиотек" представляет собой обзор результатов эмпирических

исследований, связанных с посетителями библиотек и выяснением их мотиваций. Большей частью это описание, критическое сравнение и обобщение, "не содержащее нормативных оценок".

В работах Берсльсона возможности социально-демографического описания читательской аудитории оказались концептуально исчерпаны. В большом количестве материалов, опубликованных на эту тему, содержится анализ результатов многочисленных эмпирических исследований, основанных ка значительно более представительном, чем у Берельсона, статистическом базисе, включающем в себя ряд новых показателей, но там нельзя обнаружить ни одного принципиально нозого вывода. Даже сам социально-демографический портрет "среднего читателя" не претерпел никаких заметных изменений.

Таким образом, в исследовании собственно социально-демографического состава читательской аудитории практически никакого существенного прогресса за последние 50 лет досшгнуго не было. Основные выводы, собранные из публикаций вплоть до начала 1990-ых гг. сводятся примерно к следующим:

- на количество и содержание читаемых книг влияет, во-первых, наличие базовых читательских навыков. Часть населения "выпадает" из поля книжной культуры именно благодаря отсутствию таких навыков,*

- во-вторых, чтение является для реципиентов печатной продукции чем-то приятным. Читатели книг извлекают из чтения и удовольствие, и знания, в то время как те, кто не читает книги, не упоминают удовольствие в качестве мотива, а читают лишь ради информации;

- в-третьих, интегрирование чтения с другими видами досуго-вой активности. Средние и интенсивные читатели книг (в отличие от "слабых" читателей и от читателей периодики) продемонстрировали способность интегрировать чтение книг в "активное жизненное расписание", опровергая утверждение, что те, кто читает мало, не имеют на это времени. Телевидение и другие виды досуга ве мешают читателю книг, который успешно сочетает с ними чтение. Если количество свободного времени и способно слегка

повлиять на объем прочитанного, оно все равно не влияет на сам факт чтения или его отсутствие.

Второй параграф первой . Главы посвящен рассмотрению принципиально нового подхода к классификации читательской аудитории, связанного уже не только с характеристиками собственно читателей, но учитывающего особенности их круга чтения. • . . -

Британской социолог П.Манн предложил построить типологию, взяв за основание читательские мотивации и расположив их на континууме "работа-досуг", в котором функции использования книг считались бы основным хриуерием - бт "чистой работы" до

"чистого досуга". Но такое разделение нельзя не признать слишком

грубым, ведь причины, побуждающие людей выбирать те или иные книги, очень разнообразны. К тому же, если и можно с достаточной уверенностью сказать, что специальная монография по нейрохирургии не предназначена для легкого развлекательного . чтения, а триллер из серии книг о Джеймсе Бонде не предназначен / для научного анализа британской разведки, то определить мотив выбора книги, более смещенной к центру 'лого континуума, будет уже нелегко. Приходится признать, что, хотя мотивация выбора книги, безусловно, влияет на процесс чтения и должна с необходимостью приниматься во внимание, но представляется слишком , "зыбким" и сложным для цшерения показателем, чтобы базировать на нем описание совокупности читателей.

Серьезная попытка достроить обоснованную типологаю читател ей, учитывающую как их социальные характеристики, так и ' особенности их литературных вкусов, была предпринята еще . в середине 1930-ых т. американским. социологом Дж. Фостер. В . отличие от приведенных Манном данных, которые могут служить скорее иллюстрацией а некоторой "информацией к размышлению" над проблемой читательских предпочтений, Фостер предложила особый методологический подход, попытавшись построить научно обоснованную классификацию авторов по их качественному уровню. Полностью избежать субъективизма ей не удалось, однако читатели каждой из выделенных ею качественных групп .

отличаются друг от друга по набору характеристик, и зто подтверждено эмпирическим исследованием. В то же время сам способ построения групп был вполне традиционным: уровни качества разделялись в зависимости от оценок, данных тому или иному автору в литературно-критических работах, книжных обозрениях и списках избранной литературы.

В третьем параграфе первой главы рассматривается попытка предложить новые, более тонкие показатели для классификации различных категорий читателей. М.Мадденом были выделены три категории пользователей библиотекой в зависимости от интенсивности: "не-пользователи", "умеренные пользователи" (1-11 раз в год) и "интенсивные пользователи" (12 и более раз в год). Этим трем группам был предложен широкий набор разнообразных суждений, описывающий их интересы, виды повседневной деятельности и ценностные предпочтения. При анализе положительных и отрицательных корреляций интенсивности пользования библиотекой со степенью согласия или несогласия с этими суждениями было выделено шесть совершенно различных социально-психологических типов. Полученный исследователями эмпирический материал чрезвычайно' интересен, и позволяет сделать ряд выводов.

Во-первых, пользование библиотекой теснее всего связано с такой характеристикой стиля жизни, как активность. Человек активный в разных жизненных проявлениях: общественных объединениях, политике, работе, спорте, скорее всего будет пользоваться библиотекой; библиотека - часть его жизненного стиля.

Во-вторых, женщины, не пользующиеся библиотекой, обычно домоседки. Их интересы и виды деятельности весьма ограничены, и библиотека выходит за их пределы, поскольку эта категория женщин даже работу по дому не пытается ничем разнообразить, пользуясь одним и тем же рутинным алгоритмом.

Мужчины же, не пользующиеся библиотекой, имеют достаточно широкую гамму интересов, но они более инструментальны.

В отличие от них, интенсивно пользующиеся библиотекой люди имеют очень широкую сферу интересов. Представляя в, процентном отношении ничтожно малую долю, населения, они составляют значительную часть пользующихся библиотекой.

Все три категории респондентов - как женщин, так и мужчин, - представляют собой различные социокультурные группы, дифференцированные не только по стилю жизни, но и по системе ценностей, по основным своим интересам. В данном случае "посещаемость библиотеки" сыграла роль очень показательного дифференцирующего фактора (хотя связь между всеми этими показателями пи в коем случае не причинно-следственная). Поскольку в США, как показал Берельсон, корреляция между интенсивностью чтения и посещением библиотеки очень сильно выражена, можно с известной допей условности считать, что между ^интенсивностью чтения и социокультурной стратификацией общества существует явная связь.

Вторая глава посвящена анализу воздействия чтения книг на читательскую аудиторию не на уровне индивидуумов и социальных групп, но на уровне общества в целом.

В первом параграфе содержится обзор основных концепций, отряжающих природу взаимоотношений книга а общества: представления о том, что литература отражает общественную жизнь; что, напротив, литература активно влияет на общество а сторону его изменения; и, наконец, точки зрения, гласящей, что социальными функциями литературы являются укрепление и стабилизация, если не сакрализация существующего положения вещей (так называемая "теория социального контроля").

Исторически первой (в XVII веке) зародилась концепция "литературы как зеркала". Потом она конкретизировалась в качестве представления о том, что литература прежде всего отражает социальные нормы и ценности (хрестоматийное "зеркало русской революции").. Дополнительный вклад в эту концепцию внесла теория психоанализа, согласно которой литература отражает коллективное бессознательное или, как сон, выявляет в

символической ф.орме скрытые смыслы и подавленные стрессы общественного сознания.

. Следующая концепция основана на методологии Га-еля, ее выдвинули - каждый с большой степенью своеобразия - А.Тоннбн, О.Шпенглер и особенно П.Сорогаш. Суть ее в том, что литература и искусство (иногда к- ним привлекаются другие культурные составляющие, а иногда нет) отражают основу самого типа культуры, культурного мировоззрения, ее интегративный хараюер. включая нормы и образцы, основные верования и формы деятельности. Таким образом, литература вкупе с другими объектами культуры представляет из себя "культурный индекс4, заключающий б себе код данной культуры - однако лишь симптом менталитета, а отнюдь не его причину, т.е. некое пассивное начало.

Другая теория отражения связана с марксистской теорией диалектического материализма, согласно которой основной независимой переменкой считается экономика, а содержание литературы определяется волей правящего класса.

Самые большие социальные последствия имели теория влияния литературы на общество - как средства социального контроля, поддержания шгахе, наоборот, ниспровержения идеалов и установок. С ней связаны чрезвычайно распространенные в идеологии и массовом сознании представления об особом воздействии литературы на социальные процессы: либо "прогрессивном", развивающем, либо (чаще) - опасном и негативном. Характернейшим представителем этого направления мысли является, например, В.В.Розанов.

Во втором параграфе на примере исследовательского проекта Г.Уайта (США) рассматривается социальный институт цензуры, тесно связанный с представлениями о литературе как активнейшем факторе воздействия на общество., Результаты эмпирических исследований показывают, что отношение к цензуре и свободе печати очень сильно различается з зависимости от принадлежности к той или социокультурной группе. Различаются и сами комплексы идей, вызывающих наиболее острое неприятие у различных категорий читателей. Однако есть и общая особенность.

объединяющая между собой все группы сторонников цензуры: это относительный недостаток терпимости к многообразию.

В Северной Америке наиболее толераитны оказались мужчины, молодежь, более высокообразованные, белые, жители пригородов (в особенности вокруг самых больших городов). Эш категории ведут наиболее разнообразную жизнь и занимают более высокое место в классовой структуре. Нельзя не обратить внимание на то, что наиболее отрицательно относящиеся к цензуре группы населения по своим признакам напоминают группу "интенсивных читателей" '(или во вся::ом случае, интенсивно посещающих библиотеки) в исследованиях Маддена и Берельсона и др. Конечно, в этом нет ничего удивительного: люди, наиболее привязанные к книгам, меньше всего хотят, чтобы какие-то инстанции вставали между ними и тем, что они читают. Но важно отметить еще раз, что это группы, принадлежащие к элите, во всяком случае, имеющие относительно высокий общественный статус. Свободомыслие, как и терпимость к разнообразию взглядов, являются частью их стиля, входят в состав соответствующей социокультурной роли.

Важно отметить, что в описываемом исследовании помимо стандартного набора социально-демографических показателей включены такие характеристики, как вероисповедание и регион поселения, которые как раз позволяют лучше представить стиль жизни респондента и его социокультурную ориентацию. Такое сопоставление позволяет сделать вывод о том, что наиболее либеральны оказываются люди, принадлежащие к не вполне традиционным для американцев конфессиям: иудеи, лютеране, англикане, пресвитериане, в определенной степени католики, а больше всего атеисты. Все они вместе взятые не превышают трети опрошенных, и значит, каждая из них для США является "религией меньшинства". Напротив, типичный для американцев баптизм, который можно считать одной из наиболее "укорененных" конфессий, дает большинство сторонников цензуры, т.е. больше ориентируется на "незыблемость устоев".

В третьем лармряфе второй главы анализируется другой аспект взаимоотношений литературы и социума в целом: феномен "массового чтения", или Так называемых бестселлеров. Исследования позволяют заключить, что самые популярные книги-бестселлеры - это й есть та литература, которая составляет содержание "актуальной книжной культуры" любой нации. Подавляющее большинство читателей в каждый данный момент читает именно эту легкую, жанровую, развлекательную литературу. Распространение бестселлеров не имеет четких социальных границ: они попадают в руки и рабочих, и домохозяек, и бизнесменов, н интеллектуалов. В отличие от них, "элитарная", или "серьезная" литература (иод этими размытыми формулировками подразумевается любая литература, не относящаяся непосредственно к масскультуре) читается в очень ограниченных социальных группах, даже более узких, чем гуманитарная университетская профессура. Однако значение этой литературы для самосознания элитарных групп чрезвычайно высоко, поэтому ее читательская аудитория будет постоянно воспроизводится.

Что же касается бестселлеров, то это далеко не всегда примитивная "рецептурная* литература, рассчитанная на самый непритязательный вкус. В их число могут попасть и высокохудожественные книга, признанные как культурные ценности, однако для этого нужны некоторые дополнительные условия: удачная экранизация, выход за рамки привычных норм и правил благопристойности и сопутствующий этому скандал (как было с "Лолитой", "Тропиком Рака" и т.п.), либо - очень высокая оценка специалистов, поддержка в прессе, литературная премия и т.д. Шансы намного увеличиваются, если книга - не дебют, а произведение уже известного мастера.

Как ни странно, "некоммерческий успех" элитарной литера-• туры имеет сходный механизм: он тоже лишь отчасти определяется эстетическими особенностями текста, но во многом обусловлен статусом автора, его принадлежностью к той или иной идейно-эстетической группе, наконец, тем, насколько он соответствует вкусовым стереотипам литературных критиков и обозревателей.

В третьей главе дается развернутый анализ самого процесса чтения как особого вида социальной коммуникации и возникающей в этой связи проблемы адекватной интерпретации текстов.

В первом параграф« восприятие текста читателем рассматривается как психически!"' процесс. Данные психологических экспериментов, в частности, наблюдения за движением зрачка во время чтения, позволили сделать вывод о том, что процесс восприятия, понимания, интерпретации читаемого текста обусловлен в значительной степени индивидуальными особенностями читателя. Многие из, этих особенностей обусловлены социально, например, лингвистическая подготовка, способность сопоставлять получаемую информацию с предыдущими знаниями, способность адекватной интерпретации.

Результаты экспериментов позволила также сделать вывод о том, что понижение опосредовано общими структурами знания реципиента, или схемой» существующей в его сознании. Эта скема, активизирующая процесс понимания текста, задает определенные рамки для конструирования смысла. В конечном итоге, то, что человек вычитывает из текста, зависит от того, кахой смысл он в него вкладывает. Среди факторов, обусловливающих характер этой макроструктуры сознания, влияющих на интерпретацию, особая роль принадлежит половой принадлежности читателя.

Есть все основания полагать, что вся обширная система идей, убеждении и ассоциаций, связанная с атрибутами, поведением и социальными ролями, свойственными мужчинам и женщинам -своего рода "схема пола" ~ активно включается, более или менее осознанно, в процесс лингвистической интерпретации. Крауфорд и Чаффнн особо выделяют две отличительные характеристики "схемы пола": она богата, разнообразна, , отличается широким охватом, и она глубоко "вживлена" - процесс осознания начинается очень рано, около трех лет, и "схема пола" является важным элементом самосознания. Причем эта схема представляет собой не биологический продукт, а определенную социальную конструкцию, которую скенитъ трудно, ко не невозможно .

На эту схему влияют два фактора, активизирующихся по ходу чтения: "личностный фон" (образование, воспитание, жизненный опыт), определяющий предварительные знания, привлекаемые читателем при восприятии текста; и "точка зрения" (чго читатель надеется узнать из текста, что он (или она) думает о намерениях автора, что представляет собой читатель(ница), язык, которым написан текст и т.п.) Они и определяют отношение читателя к тексту н активность чтения. Разные "точки зрения" могут перечеркнуть сходство "личностного фона", а разница в биографии может быть притушена сходными "точками зрения".

Во втором параграфе третьей главы перечисляются и анализируются основные теоретические модели, описывающие роль читателя в интерпретации текста. Принципиальный вклад в разработку этих вопросов внес Р.Барт. Центральной идеен многих его работ является представление о литературном произведении как "знаке", причем таком знаке, который предполагает не однозначно-обьективное "вневременное" декодироьание со стороны депшфровщика, но бесконечное множество исторически изменчивых прочтений со стороны интерпретатора. Эта идея множественности смыслов позволила с совершенно новых позиций представить себе механизм процесса чтения и подразумеваемого при этом процесса осмысления прочитанного.

Значение используется как метафорический концепт, который не является ни исключительной принадлежностью текста, как физического объекта, ни только продуктом мозга читателя. Это, скорее, образ концепта, сложная картина, складывающаяся в его мозгу из различных ассоциаций, возбуждаемых восприятием в каждый данный момент времени. Значение как образ вычерчивает сеть новых отношений между знаками, словами и мыслями, например, в так называемых "значимых" предло-кениях контекст помогает читателю идентифицировать слова именно в том смысле, в каком они употреблены и какой определяется значением предложения .

Процесс понимания с этой точки зрения состоит в том, что определенное речевое сообщение отождествляется б сознании воспринимающего с его языковым вариантом. При этом одни

признаки элементов речевого текста (те, которые совпадают с инвариантными им признаками в системе языка) выделяются как значимые, а другие снимаются сознанием воспринимающего как несущественные.

Таким образом, в научной литературе последних 20 лет обсуждается "двухполюсная" модель чтения, которая основана на признании активной роли как коммуникатора (автора текста), так и реципиента (читателя). Однако конкретный механизм их взаимодействия, их сравнительная роль в процессе актуализации значения прочитанного остаются предметом острых дискуссий. Значи-.ельаая часть этих дискуссий проходит в плоскости литературной критики, причем литература представляется в них также "двухполюсной", т.е. включающей в себя как "художественный", так и "эстетический" полюс. Соответственно, любая концепция интерпретация, чтобы быть корректной, должна не концентрироваться на каком-то одном полюсе, но так или иначе учитывать оба, а также некий общий для автора и читателя код, необходимый для коммуникации.

В зависимости от того, чья роль в процессе литературной коммуникации считается доминирующей, исследователи делятся на "текстоцентристов" и "чйтателецентристов" - естественно, с большой долей условности. Причем в современных западных работах более распространен второй подход, тесно связанный с феноменологической традицией в философии, который подразумевает определяющее значение читательских интенций в интерпретации текста. Важно отметить, что это разделение не является чисто умозрительным. Например, в теории перевода существует представление о двух основных видах перевода - ориентированных либо на текст, либо на читателя.

Заключительный параграф третьей главы посвящен проблеме принципиальной возможности и границ интерпретации для разных видов текстов. Одно ш основных соображений общей герменевтики гласит: если модель или методология интерпретации не может служить корректной нормой или описанием всех видов интерпретации текста, то она не может быть корректной нормой

о

пли описанием отдельных разновидностей текста. Идея интерпретации всегда подразумевают две функции: понимание значения и объяснение значения, т.е. должна обеспечить ответ на два вопроса: 1) что значит этот текст? и 2) какова его польза или ценность, как его смысл относится к читателю и к конкретной ситуации?

В зависимости от вариантов ответа на эти вопросы можно выделить различные способы понимания интерпретации. Так или иначе, большинство из них тяготеет к двум полюсам, связанным с принципиально разными ее трактовками:

а) интуиционизм рассматривает текст как способ духовного общения с богом или с другим человеком. Отдельные слова сами по себе не имеют смысла, а представляют лишь часть духовного процесса . Вообще, процесс текстовой коммуникации менее обусловлен лингвистически, чем силой духовного взаимодействия. Сам он осуществляется интуитивно. Единственный залог корректности интерпретации - авторитет интерпретатора.

б) позитивизм объясняет текст как "машину из слов", строго в соответствии с правилами ее функционирования. Процесс понимания - чисто лингвистический и представляет собой сперационализацгао. Отсюда происходит доктрина, гласящая, что стиль является частью значения, или даже заменяет его собой.

Таким образом, можно заключить, что несмотря на великое разнообразие моделей и подходов, описывающих процесс литературной коммуникации, никакой исчерпывающей концепции, дающей удовлетворительное представление об отношениях автора, текста и читателя в социальных науках в настоящее время не существует. Те объяснения, которые представлены в научной литературе, могут быть применимы для анализа отдельных сторон процесса чтения, в зависимости от того, как расставлены акценты в каждом конкретном исследовании.

Процесс чтения не сводится к расшифровке печатных (гаи иным способом переданных) знаков, но предполагает весьма сложную систему актуализации определенного набора смыслов, в них заложенных. Интерпретация, т.е. понимание и объяснение

текста, подразумевает активное участие реципиента с его набором знаний, ценностных установок, предыдущим опытом восприятия и т.д. Один и тот же текст по-разному понимается (а значит, и прочитывается) людьми с разными социальными и культурными, личностными характеристиками.

Но все же, невзирая на значительные индивидуальные различия в восприятии, текст сам по себе представляет собой нечто большее, чем просто предлог для включения системы личных представлений. Интерпретация, несмотря на возможность актуализации различных смыслов, имеет определенные границы, вне пределов которых она не может считаться таковой, т.е. теряется сам смысл процесса. Границы это обусловлены содержанием текста, авторскими интонациями, его самоидентичностью.

Четверга«! глава днссгртащт содержит описание экспериментальной проверки гипотезы о наличии связи способа интерпретации текста с социокультурными характеристиками читателя.

В первом параграфе четвертой главы дается методическое обоснование эксперимента н выделяются четыре основных типа интерпретации предложенного его участникам текста - рассказа классика российской , постмодернистской литературы Вик.Ерофеева. Выбор был обусловлен тем, что именно современные постмодернистские тексты, как уже отмечалось выше, наиболее открыты для различных прочтенаи. толкований и т.п., и вообще не имеют какого-то однозначного, "правильного" смысла, даже с точки зрения авторского замысла. На основании сравнительного анализа выделяются устойчивые типы ответов на вопрос о смысле прочитанного текста. I тип восприятия текста по этой типологии связан с более шш менее адекватным прочтением рассказа, т.е. ' восприятием его как игры, мистификации, литературного эксперимента. II тип интерпретации оказался самым распространенным. Для этого типа характерно восприятие рассказа как серьезного реалистического произведения. III тип восприятия продемонстрировал, что для ряда респондентов сама задача вычленения из текста хоть какого-то смысла оказалась

непосильной: текст- вызывал у них лишь недоумение, озадаченность, часто неприязненную реакцию. Представители IV типа интерпретации пытались трактовать т^кст метафорически, придавая отдельным фрагментам и образам символический смысл.

Сложность анализа полученных данных заключается в том, что между типами интерпретации нет выраженной иерархии. Все же, как ни трудно рассуждать о них з терминах "больше-меньше", "сильнее-слабее", в определенном приближении можно считать, что они различаются между собой по степени если не адекватности, то сложности восприятия текста: от "совсем не понимаю" (111-я группа) к "понимаю сюжет" (Н-я группа), затем "понимаю образы, символы и аллегории" (IV-* группа) и, наконец, "понимаю принцип построения текста" (1-я группа). Установление такого соотношения немного облегчает сопоставление способа интерпретации текста с другими показателями.

Во втором параграфе четвертой главы рассматривается зависимость выделенных типов интерпретации от социально-демографических характеристик участников эксперимента. Подводя итоги этой части экспертаента, можно сделать следующие выводы: во-первых, важным фахтором, влияющим на интерпретацию текста, является половая принадлежность читателя (связь ее со схемой восприятия текста а эксперименте подтверждается статистически, с помощью хи-квадрат критерия). Во-вторых, лица, продемонстрировавшие более сложные стратегии интерпретации текста, чаще учатся на дневном, чем на заочном отделении, скорее живут в крупном городе, чем в небольшом или селе, являются выходцами из более высоких социальных слоев, несколько чаще получают отличные оценки. Особенно явно отличается от других первая группа студентов, проявившая способность к наиболее адекватному пониманию предложенного рассказа.

В третьем параграфе четвертой I лавы отслеживается зависимость выделенных типов интерпретации от социокультурных характеристик читателей. В качестве социокультурных индикаторов были привлечены такие показатели, как интенсивность чтения, "качественный уровень" любимых.

писателей (литературный вкус), ориентированность в основных персоналиях в области науки и культуры (эрудиция), а также некоторые ценности я характеристики стиля жизни. Последние определялись с помощью набора из 21 суждения на различные темы, с которыми участникам эксперимента было предложено выразить свое согласие или несогласие.

" Итога эксперимента позволили сделать следующие выводы.

1. Анализ описания смысла рассказа разными читателями позволяет заключить, что один и тот же текст может приобретать в сознании читателей совершенно разное значение. Сопоставив записи интервью участников эксперимента, отнесенных к разным группам, трудно даже представить, что речь у них идет об одном и том же литературном произведении.

Конечно, выбранной для эксперимента текст во многом провоцирует возможность такого разброса мнений, но это обстоятельство лишь позволяет более ярко и контрастно выделить моменты, присущие чтению художественных текстов вообще.

2. Несомненно, что природа различий в восприятии текста во многом социальна, а не носит чисто психологический (тем более метафизический, как полагают герменевтики) характер.

3. Небольшая выборка, высокая социальная однородность экспериментальной группы; пробный, иллюстративный характер самого эксперимента не позволяют на данном этапе однозначно выделить факторы, преимущественно детерминирующие стратегию интерпретации текста (такой цели исследование перед собой и не ставило). Однако на основе имеющихся данных можно выдвинуть уже конкретные гипотезы о связи восприятия текста с полом и социокультурной ориентированностью (которая является в данном контексте более существенным признаком, чем формальное образование).

4. Ясно, что помимо "внешних" социальных факторов на чтение и понимание текста воздействуют и чисто личностные особенности читателя, в частности, система его ценностных орвйэтацвй »...-.

5. Масштаб эксперимента не позволяет достаточно полно описать специфику каждой из выделенных групп, отличающихся по способу интерпретации текста, в социальном и личностном плане. Однако полученные результаты позволяют заключить, что, по крайней мере, одна из них, обозначенная под номером I и отличающаяся наиболее многоплановым его пониманием, имеет, по сравнению с другими, ряд характерных особенностей.

Принадлежащие к этой группе участники эксперимента . происходят из более высоких социальных слоев. Отличаются от других их читательские привычки: они гораздо больше читают книги, и книги эти более высокого качества. Проведенный, тест показал, что они значительно лучше других ориентируются в реалиях отечественной и мировой культуры.

Вообще," чтение играет в их жизни более серьезную роль, чем просто один из видов рекреации. Они также отвергают идею об этически-воспитательном, т.е. прикладном предназначении литературы. Из других особенностей можно отметить их аполитичность, более высокую толерантность, белее скептическое отношение к традиционным "дидактическим" ценностям и абсолютно отрицательную реакцию на проявления "государственно-тоталитарной" идеологии.

В заключении даются обзор и анализ некоторых основных выводов работы.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора:

1. Тартаковская И.Н. Феномен бестселлеров и массовая _ культура: обзор исследований по социологии чтения // ' Социологический журнал. 1994. № 1. С.176-182.

2. Тартаковская И.Н. Чтение н средства массовой коммуникации в системе духовных запросов сельской молодежи // Российское сознание: психология, феноменология, культура.

. Самара: изд-во СамГПИ, 1994.С.278-284.