автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Влияние военного фактора на государственное развитие Сербии начала XX века

Полный текст автореферата диссертации по теме "Влияние военного фактора на государственное развитие Сербии начала XX века"

ВИШНЯКОВ ЯРОСЛАВ ВАЛЕРИАНОВИЧ

ВЛИЯНИЕ ВОЕННОГО ФАКТОРА НА ГОСУДАРСТВЕННОЕ РАЗВИТИЕ СЕРБИИ НАЧАЛА XX ВЕКА

СПЕЦИАЛЬНОСТЬ 07.00.03 - Всеобщая история

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

1 6 ОКТ 2014

МОСКВА - 2014

005553437

Работа выполнена на кафедре всемирной и отечественной истории Федерально! государственного образовательного бюджетного учреждения высшего профессионально образования «Московский государственный институт международных отношен (университет) Министерства иностранных дел Российской Федерации»

Научный консультант - доктор политических наук, доцент, профессор

кафедры сравнительной политологии МГИМО (У) МИД России ПОНОМАРЕВА Елена Георгиевна

Официальные оппоненты: Доктор исторических наук Никифоров

Константин Владимирович, директор Института Славяноведения РАН.

Доктор исторических наук Белов Михаил Валерьевич, доцент, заведующий кафедрой новой и новейшей истории Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского.

Доктор исторических наук Сергеев Евгений Юрьевич профессор, главный научный сотрудник Института всеобщей истории РАН, руководитель центра «XX век: социально-экономические и политические проблемы».

Ведущая организация

Защита состоится диссертационного совета

Федеральное государственное бюджетное учреждение науки Институт российской истории Российской академии наук.

Поволжский филиал.

г. в « часов в ауд.

209.002.03 (исторические науки) на базе

«а заседай Московско

государственного института международных отношений (университета) МИД России адресу: 119454, г. Москва, проспект Вернадского, 76.

С диссертацией и авторефератом можно ознакомиться в научной библиотеке и И.Г. Тюлина МГИМО (У) МИД Дассии и,на сайте: www.mgimo.ru.

Автореферат разослан « / » Г Су_2014 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

АЛ Емельян

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Представленное диссертационное исследование посвящено осмыслению роли военного фактора и его влиянию на политические процессы в Королевстве Сербия начала XX века. Ответ на вопрос, как Балканы стали «пороховым погребом Европы», является сегодня предметом не только исторических дискуссий. Трагические события распада Югославии конца XX века усилили общественный интерес к прошлому народов Балканского полуострова, а попытки объяснения глубинных причин современного балканского кризиса, являются полем для дискуссии, как для историков, так и для политологов, экономистов, специалистов в области международного права и международных отношений1. В этом смысле серьезный исторический подход к анализу событий, происходивших на Балканах в начале XX века, имеет под собой не просто абстрактно-научный аспект. Он позволяет взглянуть на современную ситуацию в регионе, и в Сербии в частности, изнутри, а не только с общих евроцентристских позиций, зачастую пренебрегающих глубинным анализом особенностей внутреннего развития региона, показать взаимодействие, казалось бы, на первых взгляд, совершенно различных и типологически несхожих компонентов его внутренней жизни.

В течение всего XIX и начала XX вв. Восточный вопрос и поиски путей его решения занимали центральное место в политике, как России, так и европейских государств. При этом Балканы и их роль в международных отношениях всегда приходится рассматривать как в общеевропейском политическом дискурсе, так и в контексте внутренних процессов данного региона. С одной стороны, это международная проблема Черноморских проливов, вопрос контроля над которыми был важнейшей частью европейской внешней политики, и общие проблемы Средиземноморья, где сталкивались интересы ведущих европейских государств. С другой стороны, нельзя не учитывать кризисные процессы, происходившие в Османской империи на протяжении ХУШ-ХХ вв., собственно внутрибалканские проблемы, включающие в себя, помимо межэтнических, социально-экономических, политических и прочих проблем, взаимоотношения балканских народов как между собой, так и с Турцией. Всё это способствовало изменению позиций европейских государств и России по отношению к

' См., напр.: Васильева Н„ Гаврилов В. Балканский тупик? Историческая судьба Югославии в XX веке. М., 2000; Задохин А.Г., Низовский А.Ю. Пороховой погреб Европы. М., 2000; Балканский узел, или Россия и югославский фактор в контексте политики великих держав на Балканах в XX веке. М., 2005; Европеизация и разрешение конфликтов. Конкретные исследования европейской периферии. М., 2005. Сербия о себе / под. ред. М. Иованович. М., 2005; Пономарева Е.Г. Политическое развитие постьюгославского пространства (внутренние и внешние факторы). М.: МГИМО-Университет, 2007.

Балканам, приводя к многочисленным как локальным, так общеевропейским военным столкновениям в данном регионе.

В этой связи при подготовке диссертации важной исследовательской установкой стало, с одной стороны, продолжить практику написания общих трудов по истории народов Балкан Нового времени, а с другой, использовав пересечение предметного поля и методов различных гуманитарных и общественных дисциплин (политологии, истории России начала XX века, истории Сербии), провести исследование влияния военного фактора на политические процессы Сербии начала XX века, исходя из анализа типологически разновекторных направлений развития страны, а именно - соотнести специфику взаимодействия структур армии, власти и общества. Подобный подход позволяет не только предпринять комплексное осмысление особенностей развития сербской государственности в начале XX века, но и детально рассмотреть вопрос того, как внещняя угроза стала важным элементом внутренней жизни государства.

Сербия, чье становление новой государственности по времени совпадает с изменением системы европейских международных отношений XIX - начала XX века, играла не последнюю роль в событиях Восточного вопроса, когда «борьба держав на Балканах и за Балканы в решающей степени повлияли на очередные крутые повороты в истории Сербии»2. Наполеоновские войны начала XIX века, кризис 1848-1849 годов, Восточный кризис 70-х годов XIX века, формирование в конце XIX - начале XX века военно-политических блоков и связанное с этим углубление международных противоречий, приведших к роковому выстрелу в Сараево 28 июня 1914 года, итоги Первой мировой войны тесно вплетены в процесс становления и развития государственных и общественных структур страны В свою очередь, непростое и противоречивое развитие современной Сербии происходит на фоне латентного югославского кризиса, явившегося следствием окончания Холодной войны и формирования новой мировой модели международных отношений. В этой связи проблема особенностей функционирования сербской общественно-политической системы представляется нам весьма актуальной и может быть рассмотрена в новом качестве, ибо к началу XX века именно военно-политические силы пытались взять на себя часть управленческих функций государства, стать самостоятельной структурой страны.

Таким образом, изучение влияния на развитие политической жизни Сербии начала XX века особых «внеконституционных» институций, в нашем случае особой роли военного фактора, важно для достаточно широкого круга исследователей (в том числе в контексте

2 Никифоров К.В. Четыре этапа сербской истории (Х1Х-ХХ вв.) // Югославянская история в новое и новейшее время / Мат-лы научных чтений, посвященных 80-летию со дня рождения профессора В.Г. Карасева (1922-1991). М., 2002. С. 23.

системного анализа кризиса на территории бывшей СФРЮ, и при изучении особенностей развития современной сербской государственности3).

Постановка проблемы При определении понятая «военный фактор» автор учитывал возможность достаточно широкой трактовки данного явления (военное управление, комплектование армии, военно-экономические факторы и.т.п.) В данном диссертационном исследовании под понятием «военный фактор» понимается комплекс сложных, но в тоже время взаимосвязанных между собой явлений, включающих в себя не только глубинные особенности формирования военных структур страны и их взаимодействие с политической властью, но и рассмотрение политической истории Сербии начала XX века через призму развития особого военного менталитета патриархального сербского социума, в основе которого лежали традиции «повстанческой государственности», заложенные в ходе сербского восстания 1804-1813 гг.4 Именно в данном антропологическом ракурсе в работе будут рассмотрены основные структурные сдвиги и тенденции политического развития сербского государства в указанный временной период. Война стала для Сербии (равно как и для других стран региона) не только средством к обретению государственного суверенитета, но и главным способом решения собственных внутренних противоречий, а в начале XX века не только Сербия, но и другие страны Балканского полуострова во многом оказались под влиянием собственных армий, которые стали серьезным элементом политической жизни региона. Армия играла существенную роль не только в Сербии, но и в Османской империи, что привело к младотурецкой революции, которая, в свою очередь, в немалой степени стала поводом для аннексионного кризиса 1908-1909 годов. Значительна была роль военных в Румынии, Болгарии и Греции.

К началу XX века офицерский корпус сербской армии стал представлять собой автономную политическую силу, озабоченную, в первую очередь, обеспечением собственной корпоративности и объединением вокруг себя общественных групп страны, тем более что значительная часть его относилась к представителям традиционной общественной структуры -крестьянской задруги. Это привело к тому, что в начале XX века политическая активность военных существенно возросла, отразившись, в свою очередь, на общих процессах политического развития страны. Таким образом, формирующаяся сербская армия, которая по

3 В этой связи достаточно указать на убийство 12 марта 2003 года сербского премьера Зорана Джинджича,

осуществленное офицерами спецподразделений сербской армии. 12 обвиняемых по этому делу в 2007 году были приговорены Особым судом в Белграде к длительным срокам тюремного заключения - от 30 до 40 лет лишения свободы, хотя, по убеждению многих политических и общественных деятелей Сербии, все обстоятельства смерти Джинджича и реальные заказчики его убийства так и не были до конца установлены следствием. " См. подробнее: Белов М.В. Сербская повстанческая государственность и ее идеологическое обоснование // Двести лет новой сербской государственности. К юбилею начала первого сербского восстания 1804-1813. СПб., 2005.С. 39-53. См. также: Белое М.В. У истоков сербской национальной идеологии. Механизмы формирования и специфика развития. Конец XVIII - середина 30-х гг. XIX в. СПб., 2007.

мере своего развития, отмежевываясь от других, «гражданских» элит,5 пыталась получить главенствующую в сербском обществе функцию реализации национальных устремлений, в тоже время, претендуя на роль структурного носителя государственной идеи.

В этом же аспекте автор счел уместным показать общую динамику становления и развития вооруженных сил Черногории, что важно для сравнительного анализа, представленных в диссертационном исследовании закономерностей трансформации традиционных структур сербского общества, а также для затрагиваемого работе характера сербо-черногорских отношений в начале XX века.

Цели и задачи работы. В данном диссертационном исследовании мы ставим своей целью показать особые параметры динамики изменения общественных и государственных структур Сербии, в нашем случае - военно-политических движений, формулировавших собственные концепции будущего места Сербии в югославянском пространстве. Данная проблема рассмотрена в контексте противоречивой реакции Сербии на вызовы со стороны европейской цивилизации Нового времени, что отразилось на формировании нового политического режима страны и его легитимизации, определении степени доступа к власти различных групп населения и контроля над ними со стороны государства, а также наложении новой системы на базовые культурные ценности, коллективную идентичность и их ответ на происходящие в стране изменения.

Заявленные цели предполагают решение следующих исследовательских задач:

- Показать механизм особенностей становления вооруженных сил страны.

- Проанализировать причины и ход осуществления переворота 29 мая 1903 года.

- Охарактеризовать динамику политических процессов Сербии 1903-1914 гт.

- Выявить особенности становления и развития национального движения в сербском королевстве как главнейшего «инфраструктурного» фактора развития государства, охарактеризовав в этой связи причины появления и методы деятельности сербской военно-политической организации «Объединение или смерть».

- Показать взаимосвязь внутриполитической обстановки в Сербии начала XX века как с балканскими кризисами, так и с воздействием на ситуацию в регионе политики Великих Держав - как одного существенных из факторов в развитии процессов политической жизни страны.

Объектом диссертационного исследования является процесс формирования и функционирования сербских государственных, политических и общественных структур в

5 Проблемы формирования сербской политической элиты раскрыты в работах известного сербского историка Латинки Перович. См.: Регоу1с Ь. РоНйска е1На I тос]еггп7асуа и рту (1есеп1р пегау15по511 ягрзкс ¿гга\гс // ЭгЬуа и то(1егтгсу5к1т ргосеБппа XX уека. Вео^а(1, 1994. С. 235-245.

начале XX века. Раскрытие их специфики и особенностей важно, в том числе и для исследования глубинного взаимодействия Европы и Балкан, влияния западноевропейской цивилизации на южнославянские народы в контексте соотношения трех ключевых компонентов: общество - модернизация - индивидуум.

После 1878 года молодое независимое сербское государство естественным образом стремится войти в европейское пространство, а традиционная сербская социальная структура -задруга должна была адекватным образом ответить на вызов Запада. Таким образом, процессы взаимодействия новых европейских и сложившихся традиционных управленческих и ментальных форм, существенно влияли не только на становление общественно-политических структур страны, но и на особенности формирования её социокультурной системы, для развития которой немаловажное значение имело особое, отличное от Европы, соотношение трех понятий: государство - элита - народ.

Предметом диссертационного исследования стал военный фактор и его особая политическая и антропологическая роль в государственной жизни Сербии, начала XX века. Особое внимание в этой связи уделено подготовке, осуществлению и последствиям переворота 29 мая 1903 года, завершившего эпоху правления династии Обреновичей. Автор при этом стремился сопоставить деятельность сербских военных с происходившими в регионе и стране политическими кризисами, уделив особое внимание македонскому вопросу. В этом же контексте автор провел анализ не только особенностей становления и развития сербской государственности, особо акцентировав свое внимание на участии офицерского корпуса страны в политической жизни страны, но и охарактеризовал процесс формирования сербских вооруженных сил на протяжении 1878-1914 годов, тем более что за эти 40 лет независимости Сербия прошла через четыре войны. В этой же связи автор счел возможным показать влияние, оказываемое на внутриполитическое развитие и особенности взаимодействия гражданских и военных структур страны, внешнего фактора - политики Великих держав, особенно России и Австро-Венгрии.

Постоянное присутствие фактора ее неизбежности, связанное с обострением международных отношений в Европе, получило к началу XX века в Сербии особое преломление, тесно связанное с новым пониманием концепции «Балканы для балканских народов» и возрождением идеи об объединении разрозненного между двумя империями «сербского племени» в единое государство, а само сербское государство должно было стать своеобразным югославянским «Пьемонтом». При этом даже решение конкретных внутриполитических проблем политические лидеры Сербии всегда напрямую увязывали с реализацией этой долгосрочной внешнеполитической программы, той самой «заветной мысли сербской», что, несмотря на нарастание в начале XX века внутриполитической нестабильности,

сближало позиции основных политических сил Сербии. В начале XX века в Белграде остро стоял вопрос о том, какая именно политическая сила возглавит реализацию программы «Пьемонта», тем более что события на Балканах развивались стремительно. В 1908 году разразился знаменитый аннексионный кризис, который рассматривался сербами как национальное унижение, а идея освободительной войны витала в воздухе. Патриотический подъем охватил все слои сербского общества. Стало понятно, что осуществить эти замыслы можно теперь только силой оружия, т.е. продолжить борьбу с Османской империей с тем, чтобы лишить Стамбул последних владений в Европе, а также вступить в конфликт не только с еще одним достаточно сильным славянским государством - Болгарией, но и с самой Австро-Венгрией, владеющей значительной частью Балканского полуострова. В этом смысле в начале XX века неизбежность нового этапа развития балканского кризиса, куда втянулись также Греция и Румыния, стала очевидной, что и показали бурные события начала XX века, приведшие к выстрелу в Сараево.

Методологическую основу работы составляет системный подход, основанный, как на традициях российской исторической славистической школы, так и на использовании базовых постулатов теории модернизации, рассматривающей процессы перехода традиционных обществ к современным, как важнейшую составляющую компоненту истории Нового времени. Его применение позволяет выявить комплекс причин и условий воздействия военного фактора на политическую жизнь сербского королевства начала XX века. Методология работы основывается на необходимых для любого исторического исследования принципах компаративного анализа разнообразного корпуса источников. Кроме того, автор опирался как на общенаучные, так и на специальные методы исторического анализа: принцип историзма -рассмотрение и оценку событий в ретроспективном контексте, а применение сравнительно-исторического, историко-генетического и историко-политического инструментария позволило не только рельефно показать динамику процесса вовлечения офицерского корпуса в жизнь сербского государства, но и встроить эту узкорегиональную специфику политической жизни Балкан в общеевропейский контекст. Поскольку тематика работы предполагает анализ не только общих социально-экономических и политических процессов развития сербского государства в начале XX века, но и обращение к идейным установкам политической и военной элиты Сербии и их мировосприятию, в методологическую орбиту диссертации были вовлечены подходы, свойственные современным обществоведческим дисциплинам: политологии, конфликтологии, социоантропологии и культурологии. При этом речь идет лишь о комплексности подходов в рамках именно исторического исследования.

Научная новизна исследования определена междисциплинарным историко-политологическим подходом к анализу источников, освещающих специфику и особенности

развития сербской государственности начала XX века как объекта исследования. Исходя из этого, впервые предпринята попытка системной реконструкции взаимодействия военных и гражданских структур страны, что позволяет внести существенный вклад в разработку проблем, связанных как с изучением собственно политической истории Сербии, так и с выяснением внутрибалканского фактора причин и истоков Первой мировой войны.

Приведенный в диссертационном исследовании материал позволил осмыслить общую типологию закономерностей возникновения, развития, разрешения и завершения конфликтов как внутреннего, так и международного уровня, тем более, что для Балкан именно конфликтная форма существования государства и общества наложила отпечаток на все виды социальной и политической жизни, во многом детерминируя содержание их эволюции. В этом контексте в исследовании предпринята попытка показать процессы формирования «образа другого» и его влияния на политический и общественный дискурс Сербии начала XX века, что позволяет обобщить типологию развития социально-экономических и политических процессов на Балканах с позиций конфликтологии, как одного из методов исторического анализа. В этом смысле предпринятый анализ причин и особенностей влияния военного фактора на государственное развитие страны, который можно рассматривать как пример конвергенции традиционного общества и проникающих в него элементов европейской культуры, позволяет дать строго научный ответ на вопрос о причинах трансформации региона в «пороховой погреб Европы».

В этой же связи, проведенный анализ особенностей функционирования государственных институций Сербии в начале XX века, в контексте влияния на них военно-политических структур, может являться определенной иллюстрацией особенностей перехода балканских обществ от традиционного образа жизни и типа власти к рациональному европейскому укладу. Освещение процессов трансформации архаичной культуры, конвергенции традиционного общества и проникающих в него элементов европейской культуры, позволил проиллюстрировать основную проблему политической модернизации традиционных обществ -сложность создания прочных и организованных институтов, способных эффективно решать стоящие перед государством и обществом насущные проблемы политической и социально-эконмической реконструкции, соответствующих духу времени.

Наиболее существенные результаты исследования, полученные лично автором работы: - Диссертационное исследование вносит определенный вклад в изучение общих историко-политологических вопросов, связанных с исследованием возникновения и функционирования военных режимов, ставших одной из характерных черт политического развития мира в XX веке.

- Комплекс научно-теоретических подходов, позволил рассмотреть заявленную проблематику не только с точки зрения внутриполитических процессов, но и в контексте влияния на данные процессы «внешних» сил, что, в условиях, происходящих в настоящее время трансформаций системы международных отношений, актуализирует научное значение диссертационного исследования.

- Пример взаимодействия военных и гражданских структур страны позволяет внести определенный вклад в проблему изучения понятия «национальное государство», а рассмотрение специфики развития национального вопроса в регионе - ключевого вектора жизни Балкан, в том числе в контексте осмысления категорий «национальное» и «этническое», идентификации понятий «нация» и «народность», может стать критерием для изучения причин возникновения идеологии национализма. Попытки создания политической элитой территориальных государств как гомогенного национального сообщества граждан вызвали в начале XX века резкое усиление насилия и террора как метода осуществления заявленных целей.

Практическая значимость диссертации определяется тем, что её материалы не только значительно дополняют существующие в отечественной и сербской историографии исследования по политической истории Сербии начала XX века, но и могут стать основой специального курса, как для студентов профильных исторических специальностей высшей школы, так и изучающих регионоведение, политологию, историю международных отношений.

Выводы диссертационного исследования и обширный историко-конкретный материал, собранный в ней, помогут исследователям по-новому расставить акценты при изучении проблем политической истории Балкан XX века, что особенно важно в связи с формированием в мировом историческом дискурсе новых подходов к истории Европы начала XX века. Особое значение ряд положений и выводов диссертации приобретают в контексте изучения предпосылок начала Первой мировой войны, актуализированных в связи с столетней годовщиной её начала.

Материалы диссертационного исследования могут быть рекомендованы специалистам, читающим общие курсы по истории международных отношений конца ХГХ-первой половины XX века в учреждениях высшей школы Российской Федерации, а также при разработке учебных программ по подготовке специалистов-международников в профильных учебных заведениях (Дипломатическая академия МИД России, РГГУ, РУДН, МГИМО (У) МИД России, МГУ и др.) по программам «бакалавр» и «магистр». На основе результатов диссертационного исследования, автором разработан раздел спецкурса «Процессы европеизации и модернизации в России и в странах Восточной Европы в ХУ-ХХ вв.». Данный спецкурс рассчитан на

студентов II-III курсов факультета Международных отношений МГИМО (Университет) МИД России.

Дальнейшая разработка проблем, так или иначе затронутых в диссертационном исследовании, имеет глубокие научные перспективы, а многие сюжеты работы (например, македонский вопрос в начале XX века и степень участия лидеров македонского движения в дискредитации режима Обреновичей, последствия Боснийского кризиса 1908-1909 гг., и Балканских войн 1912-1913 гг.), в будущем могут стать предметом специального научного изучения.

Хронологические рамки исследования определяются анализом предпосылок и хода переворота 29 мая 1903 года - жестокого убийства сербского короля Александра Обреновича и его жены Драги, что изменило политический режим и привело к смене правящей династии в королевстве. В то же время это событие только обострило внутренний системный кризис сербского государства, связанный как с усилением внутриполитической борьбы, так и с обострением конфликта между гражданскими и военными властями. Часть офицерского корпуса, участников майского переворота 1903 года, встав в оппозицию к своим бывшим товарищам, искавших в перевороте только личных выгод, в 1911 году создали тайную политическую организацию с вполне характерным названием «Объединение или смерть», более известную как «Черная рука». Д. Димитриевич (Апис), бывший наиболее яркой и харизматичной фигурой этой организации, В. Танкосич, Ч. Попович, JI. Иованович-Чупа — стремились сплотить вокруг себя общество для реализации этих государственных и внешнеполитических задач. Не случайно с данной организацией были связаны многие государственные чиновники королевства, в частности министр иностранных дел Сербии М. Милованович. А бывший в 1911-1912 годах военным министром генерал С. Степанович был прямым ставленником «Черной руки». Королевской же власти в этой ситуации не удалось взять ситуацию под контроль, выступить силой, консолидирующей интересы военной и гражданской элит. К тому же и вокруг престолонаследника Александра Карагеоргиевича сложилась еще одна преторианская офицерская группа, соответственно и названная - «Белая рука». Во главе ее стоял П. Живкович - также участник майского переворота 1903 года. Именно поэтому другой хронологической рамкой нашего исследования мы определили как лето 1917 года -Салоникский процесс, закончившийся исполнением 13/26 июня 1917 смертного приговора в отношении трех членов этого общества: его руководителей - полковника Д. Димитриевича-Аписа и майора Л. Вуловича, а также ее активного участника боснийца Раде Малобабича.

Обзор источников Источниковая база исследования представляет собой комплекс разнообразных нарративов, относящихся к периоду рубежа XIX -XX вв. При этом автор ставил свой задачей, наряду с использованием опубликованных документов, ввести в научный оборот

ряд ранее неизученных источников из отечественных и сербских архивов, содержание которых позволяет дополнить существующие исследования по военной и политической истории Сербии начала XX века. При написании данной работы были использованы документы из фондов Архива внешней политики Российской империи (АВПРИ), Военно-исторического архива (РГВИА), Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), Российского государственного военного архива (РГВА - Особый архив), Архива Сербии (АС) и Архива Сербской академии наук и искусств (АСАНУ).

Среди фондов Архива внешней политики Российской империи особый интерес представляют ежегодные отчеты МИД Российской империи, дающие комплексную оценку положения на Балканах, а также донесения российских дипломатических представителей на Балканах. Прежде всего, это документы российского посольства в Белграде, среди которых особо отметим донесения посланников в Белграде Н.В. Чарыкова, Н.Г. Гартвига и диплома русской миссии В.Н. Штрандтмана.

Среди материалов АВПРИ также отметим документы венского корреспондента Санкт-Петербургского телеграфного агентства В.П. Сватковского - талантливого публициста, знатока положения дел на Ближнем Востоке и Балканах, имевшего обширные личные связи в среде славянских общественных деятелей Австро-Венгрии. Командированный в столицу Австро-Венгрии в октябре 1908 года, в самом начале Боснийского кризиса, он стал одним из самых энергичных осведомителей Министерства иностранных дел, оказав ему немало важных услуг6. В фондах АВПРИ хранится достаточно обширная коллекция донесений Сватковского, касающихся, главным образом, положения славянства в Габсбургской монархии, ситуационных оценок Боснийского кризиса и его последствий, как для Сербии, так и для славянства в целом.

Российские правящие круги внимательно следили за положением дел на Балканах не только с помощью своих дипломатических агентов. Среди документов РГВИА особый интерес представляют донесения российских военных агентов, находящиеся в комплексе материалов Главного управления Генерального штаба и Штаба Верховного главнокомандующего (ГУГШ -ф. 2000 и ф.2003).

Для раскрытия заявленной темы важное значение имеют донесения военного агента в Сербии полковника И.Н. Сысоева, занимавшего этот пост с 1902 по 1907 год. Эти материалы помогают понять непростую внутриполитическую ситуацию в Сербии, связанную в том числе и с расколом офицерского корпуса страны после свержения династии Обреновичей. Среди других донесений российских военных агентов особый интерес представляют материалы полковника (с 1915 года генерал-майора) В.А. Артамонова, назначенного на пост военного

6 О деятельности В.П. Сватковского см. подробнее: Кострикова Е.Г. Русская пресса и дипломатия накануне Первой мировой войны: 1907-1914. М., 1997. С. 85-89.

агента в Сербии в конце событий Боснийского кризиса, в 1909 году. Именно он сообщил в российский Генеральный штаб о появлении в Сербии офицерской организации «Объединение или смерть» («Черная рука»)7.

Важное значение для исследования поставленной проблемы имеют донесения А.И. Будзиловича и В.В. Тржецяка - заведующих балканским отделом департамента полиции, хранящиеся в фондах Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ. Ф. 102, 505). Немаловажное значение для раскрытия заявленной темы имеют документы архив редакции журнала «Новая Европа», хранящиеся в фонде № 579 Российского государственного военного архива (особый архив). Прежде всего, это статьи и воспоминания бывших участников организации «Объединение или смерть». Среди них отметим работы соратников Д. Димитриевича (Аписа) - полковника Чедомира Поповича, Божина Симича, писавшего под псевдонимом Марко, а также многочисленные материалы Оскара Тартальи, первого хорвата-католика, вступившего в ряды этой организации. Находясь под обаянием личности Аписа, он представлял его читателям журнала в образе идеального революционера - сербского Гарибальди.

Другие многочисленные материалы фонда посвящены оценкам как событий мая 1903 года, так и последующей деятельности сербских национально-освободительных организаций, в том числе и в период Первой мировой войны. Интерес для исследователя может представлять рукопись книги одного из следователей по сараевскому убийству Лео Пфейфера «Следствие по делу о сараевском покушении»8. Не менее любопытны материалы архива, отражающие деятельность масонских лож на Балканском полуострове в начале XX века (ф. 1412).

В фондах Архива Сербии (АС) и Архива Сербской академии наук и искусств (АСАНУ)

9

исследованы различные материалы мемуарного характера , прежде всего членов организации «Объединение или смерть», а также материалы фонда племянника Д. Димитриевича-Аписа М. Живановича, документы которого существенно помогли в исследовании деятельности этой организации10. Также интерес для исследователей преставляют, хранящиеся в фондах архива Сербии, материалы МИД и Салоникского процесса 1917 года.

7 РГВИА. Ф. 2000, оп. 1, ед. хр. 7371.

8 РГВА (Особый архив). Ф. 579, ед. хр. 33.

9 Среди документов Архива Сербии особо отметим фонд генерала Н. Аранджеловича, содержащий не только немало интересных характеристик руководителей сербской армии, но и его оценки деятельности организации «Черная рука». - Прим. авт.

10 См. также: ЖиваноеиЬ М. Пуковник Апис. Солунски процесс хшьаду деветсто седамнаесте. Прилог проуйаван,у политичке истор^е Срби]е од 1903-1918. Београд, 1955.

Большое значение для исследования поставленной задачи имеют документы, опубликованные сербским историком А. Раденичем, раскрывающие нюансы внутриполитической борьбы в Сербии в последние годы правления династии Обреновичей".

Русско-сербские общественно-политические связи отражены в вышедшем в 2012 году третьем томе сборника документов «Москва - Сербия, Белград - Россия». Введенные в научный оборот свидетельства личной и служебной переписки, отложившиеся в архивах Сербии и России, позволяют исследователю более рельефно представить как состояние сербского социума и политики страны, так и нюансы русско-сербских связей, причем не только в политических, но и культурных, экономических, церковных и образовательных сферах.12

Источниковедческую ценность представляют воспоминания премьер-министров Сербии Владана Джорджевича и Алексы Йовановича - главы так называемого «свадебного кабинета», известного сербского политика и дипломата Чедомиля Миятовича.13 В исследовании использованы мемуары сербских и черногорских генералов и офицеров, непосредственных участников бурных событий начала XX века, а также воспоминания одного из значительных деятелей четнического движения В. Трбича14. В этой же связи следует упомянуть дневник адъютанта Александра Обреновича Лазара Петровича, также убитого в ночь переворота 29 мая 1903 года15. Немаловажное значение для понимания роли офицерского корпуса в непростых событиях политической истории Сербии начала XX века имеют мемуары активного участника заговора 29 мая 1903 года Анте Антича, поддерживающего также тесные контакты с организацией «Черная рука», а также, бывшего членом организации «Черная рука», известного сербского военачальника П. Драшкича16.

Ценный источниковедческий материал почерпнут из вышедшего в 2003 году двухтомного собрания документов первого (с 1903 по 1915 год) российского военного агента в Черногории в начале XX века Н.М. Потапова17. Его донесения, выявленные в основном в фондах РГВИА, освещают самые разнообразные аспекты взаимоотношений России и Черногории, что позволяет исследователю представить не только состояние черногорской армии, испытывающей к началу XX века острую потребность в коренной модернизации, но и

" РадениН А. Прогони политичких противника у режиму Александра Обреновийа 1983-1903. Београд, 1973; Его же. Аустро-Угарска и Cp6nja 1903-1918. Документа из Бечских архива I, 1903. Београд, 1973 .

12 Москва-Сербия. Белград-Россия. Сборник документов и материалов. Т.З. Общественно-политические и культурные связи 1878-1917. Москва-Белград, 2012.

13 bopfyeeuh В. Kpaj ]едне династ^е. Прилози за исторщу Србще од 11 окгорбра 1897 до 8 jyna 1901. Београд, 1905; JoeaHoeuh А. Министарство Алексе JoRanoBHha. Податци о политичким дога^има у Cponjit од 8 jyna 1900 до 21 марта 1901. Београд, 1906; Mujamoeuh Ч. Успомене балканског дипломата. Београд, 2008.

14 Muiuuh Ж. Moje успомене. Београд, 1985; ДрашкиЬ П. Mojil мемоари. Београд, 1990; МартиновиЬ М. Ратне године 1912-1916. Београд, 1996. ТрбиЬ В. Мемоари. Кн. 1-2. Београд 1996.

15 ¡Jempoeuh Л. Дневник крал.евог ад1)утанта. Чачак, 2008.

16 Anmtih А. Белешке. 3aje4ap, 2010. ДрашкиЬ П. Mojh мемоари. Београд, 1990.

17 Потапов Н.М. Русский военный агент в Черногории. В 2 т. Т. 1. Доненсения, рапорты, телеграммы, письма. 1902-1915 гг.; Т. 2. Дневники 1906-1907, 1912, 1914-1915 гг. Москва-Подгорица, 2003.

общий фон российско-черногорских отношений в начале XX века. В этих документах, помимо военных, отражены вопросы экономического состояния страны, внутриполитическое положение Черногории, вопросы внешней политики княжества, которые затрагиваются в его переписке с дипломатическими представителями России на Балканах и руководством МИД Российской империи.

При написании данного исследования были использованы воспоминания известных политических деятелей той эпохи: О. Чернина - последнего министра иностранных дел Австро-Венгрии, видного австрийского политика и дипломата Б. Бюлова, военного министра России В.А. Сухомлинова, министра иностранных дел С.Д. Сазонова, российского дипломата Ю.Я. Соловьева, некоторое время занимавшего должность российского посланника в Цетинье а также английских дипломатов Д. Бьюкенена и лорда Берти18. Особое значение для раскрытия заявленной темы имеют уже упоминавшиеся нами воспоминания Григория Николаевича Трубецкого, ставшего после смерти Н.Г. Гартвига посланником в Сербии и остававшегося там до конца 1916 года, пережив вместе с сербской армией, несмотря на поврежденную ногу, все тяготы отступления на Корфу. В 1917 году он эмигрировал во Францию, где и умер, оставив интересные мемуары о своей дипломатической миссии в Сербии, опубликованные в Монреале в 1983 году19. В этом же контексте отметим вышедшую в 2006 году книгу «Русские о Сербии и сербах»20, представляющую ценный комплекс свидетельств русских дипломатов, путешественников, общественных и культурных деятелей о Сербии со второй половины XIX до событий Первой мировой войны, важных для понимания сложных процессов политической, экономической и культурной трансформации сербского общества.

Материалы справочного характера почерпнуты нами из издания «Военные министры княжества и королевства Сербии 1862-1918»2'. В работе также использованы материалы сербской газеты «Политика».

Степень научной разработанности темы. Историография вопросов как общей политической истории Сербии Х1Х-начала XX вв., так и проблем в той или иной степени рассматриваемых в диссертации, столь обширна, что сама по себе могла бы стать предметом для исследования. Учитывая также, что в российской и зарубежной историографии существуют серьезные научные исследования, анализирующие, в контексте общих предпосылок возникновения мирового пожара Первой мировой войны, внутри и внешнеполитические

18 Бюлов Б. Воспоминания. Л.: Соцэкгиз, 1935. Чернин О. В дни мировой войны: мемуары министра иностранных дел Австро-Венгрии. СПб., 2005; Сухомлинов В.А. Воспоминания. Минск, 2005; Сазонов С.Д. Воспоминания. М.,

1991; Соловьев Ю.Я. Воспоминания дипломата: 1893-1922. Минск, 2003. Бьюкенен Д. Мемуары дипломата. М., 2001. Берти За кулисами Антанаты. Дневник британского посла в Париже 1914-1919 гг. М., Л., 1927. " Трубецкой Гр. Н. Указ. соч.

20 Русские о Сербии и сербах.

21 ПоповиИЛ, МилиЬевиЬ М. Министри во]ни кнежевине и кралевине Србще 1862-1918. Београд, 1998.

причины превращения региона в «пороховой погреб Европы»22, представляется целесообразным выделить основные блоки историографических проблем, в той или иной степени отражающих предмет данного диссертационного исследования, выделив при этом в особую группу труды, касающиеся анализа политической роли армии, как важного государственнообразующего элемента сербского королевства в начале XX века.

Первую группу исследований составляют работы, посвященные анализу особенностей становления и развития сербских государственных структур начала XX века, а также рассмотрению предпосылок, хода и влияния событий 29 мая 1903 года на развитие страны.

В отечественной и зарубежной историографии сюжеты, связанные с обстоятельствами подготовки и осуществления переворота 29 мая 1903 года, изучены недостаточно полно. Наиболее значительной работой подобного рода является книга непосредственного очевидца событий той кровавой белградской ночи, журналиста Д. Васича, которая, в этой связи имеет не только историографическую, но и источниковедческую ценность23. В этой же связи немаловажное значение имеют сведения, почерпнутые нами из двухтомного издания видного сербского историка Слободана Иовановича - «Правление Милана Обреновича» и «Правление Александра Обреновича», вышедших в Белграде в 1929-1931 годах.24 В диссертационном исследовании также использованы материалы, не так давно переведённой на русский язык, книги С. Чирковича «История сербов»25. В данных книгах достаточно полно и репрезентативно, в хронологическом порядке отражены основные события политической истории Сербии второй половины XIX - начала XX века.

При изучении обстоятельств подготовки и осуществления переворота 29 мая 1903 года нельзя не учитывать материал, представленный в обстоятельных историко-биографических монографиях сербских исследовательниц А. Столич - «Королева Драга», в которой, в контексте эпохи, представлен жизненный путь супруги Александра Обреновича, и, основанную на широком использований материалов сербских архивов и АВПРИ, книгу С. Раич «Александр

22 См., напр.: Корсун Н. Г. Балканский фронт мировой войны 1914-1918 гг. М., 1939. Готлиб В.В. Тайная дипломатия во время Первой мировой войны. М., 1960; Виноградов К.Б. Боснийский кризис 1908-1909 гг. Пролог Первой мировой войны. Л., 1964; ПоповиЬ Н. Cp6nja и царска Pycnja. Београд, 1994; Первая мировая война. Пролог XX века. М.: Наука, 1998; За балканскими фронтами Первой мировой войны. М., 2002; Последняя война императорской России. М.. 2002.В «пороховом погребе Европы» 1878-1914. М., 2003; Seton-Watson R Europe in the melting-pot. London, 1919. Fisher Fritz Germany's War Aims in the First World War. New York, 1967. Jelavich Barbara. A Century of Russian Foreign Policy 1814-1914. Philadelphia: Lippincott, 1964; Jelavich Barbara. The Habsburg Empire in European Affairs, 1814-1918. Chicago: McNally, 1969. Jelavich Barbara History of the Balkans. Cambridge, 1983.

23 Vasic D. Devetsto treca (Majski prevrat) Beograd, 1925. (reprint izd. 2000).

24 JoBaHOBnh С. Влада Александра Обреновийа. Кн>. I-II. Београд, 1929-1931.

25 Чиркович С. История сербов. М„ 2009.

Обренович», представляющую собой глубокий научный анализ, как биографии последнего Обреновича, так и политической обстановки в Сербии рубежа веков.26

Среди представителей советской исторической школы к обстоятельствам этого события впервые обратилась А.З. Нюркаева, опубликовавшая в 1977 году в журнале «Вопросы истории» статью «Майский переворот 1903 года в Сербии».27 Понятно, что исходя из господствовавших в то время идеологических догм, автор подошла к проблеме переворота с классовых позиций, отмечая, что в начале XX века перед страной стояла необходимость решения задач «демократизации и национального объединения», в то время как «мировая система капитализма вступила в последнюю, высшую стадию своего развития»28. Именно поэтому, по её мнению, переворот, совершенный представителями «сербской национальной буржуазии под давлением широких народных масс нельзя расценивать только как типично дворцовый». При этом исследовательница характеризует его как «прогрессивное по своей сущности буржуазное явление», а уничтожение династии Обреновичей, по ее мнению, «было одним из результатов первого в истории Сербии значительного воздействия пролетарской борьбы на развитие этого государства»'29. Роль офицерского корпуса в непростых политических событиях в стране в начале XX века, равно как и многие другие глубинные причины этого переворота, остались вне поля зрения автора.

Данное исследование следует рассматривать в контексте устоявшейся в российской и сербской историографии парадигмы о «золотой эпохе» развития Сербии в 1903-1914 гг., что связано со стремлением найти в Сербии признаки естественного генезиса капитализма и становления в этой связи институтов современного европейского национального государства. Так, например, украинский историк О.В. Павлюченко, посвятивший свое исследование изучению межгосударственных отношений России и Сербии в 1888-1903 годах, утверждает, что «до конца 80-х годов XIX века в Сербии внутри класса буржуазии господствующие позиции

26 СтолиИ А. Крал>ица Драга. Београд, 2000. РщиЬ С Александр ОбреновиЙ. Владар на прелазу векова сукобл,ени светови. Београд, 2011.

27 Нюркаева А.З. Майский переворот 1903 года в Сербии // Вопросы истории. 1977. № 7. До публикации данной статьи можно выделить, пожалуй, только одну работу В.А. Теплова. Написанная в 1903 году, непосредственно по горячим следам этого события, эта книга содержит большое количество неточностей, хотя материал данного исследования, в контексте его критического анализа, будет также использован нами для анализа событий 29 мая 1903 года и его последствий. См.: Теплое В.А. Сербская неурядица. СПб., 1903. В том же 1903 году в Москве вышло основанное на компиляции газетных материалов еще одно, рассчитанное на массового читателя, издание: «Белградская трагедия. Жизнь и мученическая смерть короля и королевы сербских». В 1998 году в Москве вышел популярный сборник очерков «Цареубийства: гибель земных богов», одна из статей которого посвящена обстоятельствам гибели Александра Обреновича.

28 Нюркаева А.З. Указ. соч. С. 69.

29 Там же. С. 78.

занимала крупная торгово-ростовщическая и аграрная буржуазия, сложившаяся в период

30

первоначального накопления капитала» .

Анализ государственной жизни Сербии в контексте модернизации ее институций стал предметом исследования сербской исследовательницы О. Попович-Обрадович: «В этом смысле определяется слабая сторона сербского парламентаризма. Не только политическая традиция в Сербии к началу XX века была очень слаба, но еще слабее были предпосылки для усвоения либеральной политической идеологии широкими слоями общества. На рубеже веков аграрное сербское общество было весьма бедное, неграмотное, непросвещенное, с зачаточным гражданским самосознанием. Создание парламентских основ должно проходить в собственно гражданском обществе. В этом, как и политическом и государственном строительстве вообще, опыт Сербии не соответствовал европейскому. В Европе формировался прежде всего гражданин, а затем политические партии. В Сербии все было наоборот: политические партии, как механизм современных политических режимов, сформировались быстрее, чем был завершен процесс перехода из аграрно-патриархального в гражданское общество»31.

Именно поэтому значительная часть исследователей считает, что переворот 1903 года, получив поддержку широких слоев сербской общественности, и, отвечая интересам либеральной буржуазии, открыл новый этап сербской истории. «Он как бы послужил завершением исторического развития Сербии в конце XIX века и одновременно открыл новый период сербской истории, который продолжался до Первой мировой войны», — отмечает отечественный историк A.B. Карасев32. «И хотя Сербия прошла через ряд тяжелых кризисов -таможенную войну, аннексионный кризис, Балканские и Первую мировую войны, в стране постоянно происходил процесс становления демократии и парламентского государства, прерванный как раз в тот момент, когда достиг наивысшего результата», - пишет сербский исследователь Р. Лушич33. В свою очередь, авторы, вышедшей в 1983 году «Истории сербского народа», пишут, что хотя события 29 мая 1903 года нельзя рассматривать как революцию, поскольку они не изменили ни политическую ни экономическую структуру сербского государства, но в то же время отмечают, что это была важнейшая веха в истории Сербии. «Это был военный путч, отвечавший интересам гражданского общества и положивший начало

34

демократии, конституционности и парламентаризму», - говорится в книге .

30 Павлюченко О.В. Россия и Сербия: 1888-1903 (дипломатические отношения, общественные связи). Киев, 1987. С. 9.

31 ПопоеиЬ-ОбрадовиЬ О. Парламентаризам у CpÖHjH 1903-1914. Београд, 2008. С. 432-433. См. также: ПоповиЬ-ОбрадовиИ О. Vojna elita I civilna vlast u Srbije 1903-18914 // Srbija u modemizijskim procecima XIX IXX veka. Uloga elite. Knj. 3. Beograd, 2003.

32 Карасев A.B. Сербия и Черногория: 1903-1914. Балканские войны // На путях к Югославии: за и против. Очерки национальных идеологий югославянских народов. Конец XVIII - начало XX в. М., 1997. С. 303.

33 Jbyuiuh Р. Исторща српске државности. Србща и Црна Гора. Каига II. Нови Сад, 2001.С. 219-220.

34 HcTopnja српског народа. Кн>. 6-1. Београд. 1983. С. 133-134.

В подобном же ключе оценивает события мая 1903 года и отечественная исследовательница С.И. Данченко, замечая, что ликвидация режима Обреновичей, который стал «серьезным тормозом для внутриполитического и внешнеполитического развития страны», стала главным положительным итогом «для сил демократии и сторонников парламентаризма в Сербии»35.

Вместе с тем данный вопрос является предметом серьезной научной дискуссии. Так, германский исследователь X. Зундхаузен в своей книге «История Сербии Х1Х-ХХ1 века», оценивая глубинные последствия майского переворота 1903 года, подметил, что в «золотую эпоху» модернизации Сербию повели именно радикалы, которые изначально в своей программе выступали за некапиталистический путь развития страны, явившись в конце XIX - начале XX века непримиримыми противниками милановской «европеизации»36. Не случайно известная сербская исследовательница Л. Перович отметила по этому поводу, что «сербская модернизация отождествлена с европеизацией Сербии»37. Она же подчеркнула в этой связи: «Задруга с ее экономическими и социальными функциями, системой ценностей лежит в основании идеологии сербского социализма шестидесятых и семидесятых годов, или радикализма восьмидесятых годов XIX века. Квинтэссенция этой идеологии - народное государство в противовес современному государству, которое вводит власть права, основывает институты и создает административное сословие - бюрократию»38. А оценивая особенности развития политической системы сербского государства, она заметила, что «для политических деятелей Сербии второй половины XIX и начала XX века западноевропейские формы, т.е. политическая модернизация, имели прикладное значение. Они были приняты с тем, чтобы заручиться поддержкой Европы в отношении планов, вынашивавшихся в сущности патриархальным и закрытым обществом»39.

В этой же связи сербская исследовательница Д. Стоянович, посвятив свое исследование изучению формирования и функционирования сербских государственных и политических структур в Х1Х-ХХ веках, пришла к закономерному выводу, что неразвитость политической культуры, отсутствие в стране к началу XX века «политического менталитета» стали серьезной

40

помехой на пути модернизации страны .

35 Данченко С.И. Развитие сербской государственности и Россия. 1878-1903. М., 1996. С. 404.

36 Зундхаузен X. HcTopuja Cp6nje од 19 до 21 века. Београд, 2008. С. 229-230.

37 Перович Л. Сербия в модернизационных процессах XIX-XX веков // Человек на Балканах. Социокультурные измерения процесса модернизации на Балканах (середина XIX - середина XX в.) СПб., 2007. С. 19.

38 Таи же. С. 28.

39 Перович Л. Сербия в модернизационных процессах XIX-XX веков С. 20. См.также: Perovic L. Politiika elia I modernizacija u prvoj deceniji nezavisnosti srpske drzave // Srbija u modemizcijskim procesima XX veka. Beograd, 1994. C. 235-245.

40 CmojaHoeuh Д. Cp6nja и демократща. Београд, 2003.C. 374, 375.

В этом же контексте рассуждает, российский историк А.Л. Шемякин, который в своих работах доказывает, что «Сербия кануна мировой войны отнюдь не являлась «современным европейским государством» (равно, впрочем, как и никто из иных ее балканских соседей) — в силу хотя бы прочного традиционного сознания, сложившегося в патриархальном сербском социуме, консервации которого способствовали практически не менявшиеся на протяжении всего периода независимости архаичные формы и условия его существования»41. Опираясь, в том числе на свидетельства российских официальных представителей в Белграде, общественных деятелей, путешественников, ученый показывает, что «институционально имитировать Европу автоматически совсем не означает являться ею», поскольку политика в молодом сербском государстве стала инструментом беспощадной борьбы политических партий, относящихся к своим оппонентам как к непримиримым врагам, и не понималась лидерами страны как «способ амортизации общества»42.

В выпущенном в 2011 году Институтом славяноведения РАН обобщающем труде «Югославия в XX веке» исследователь рельефно и убедительно показывает, что «золотой век» сербского парламентаризма, «несмотря на демократизацию политического процесса в результате смены династий и принятия конституции 1903 г., тем не менее, сохранил «родовые черты» прошлой эпохи»43. В этом же контексте, исходя из анализа стереотипов традиционного мышления, историк объясняет популярность войны в сербском обществе, подчеркивая, что «героическое начало закладывалось в сербских детях с малых ногтей, что не могло не сказаться на формировании их мироощущения, какое всегда оставалось сугубо конфронтационным, в

«44

рамках оппозиции свои-чужои» .

Заметим также что, А.Л. Шемякин, основываясь на анализе донесений российского военного агента Сысоева, серьезное внимание уделил малоизученным обстоятельствам гибели в ночь переворота военного министра, генерала Павловича45.

41 Шемякин А.Л. В плену у традиции: русские путешественники о Сербии и сербах (вторая половина XIX — начало XX века) // Политическая культура и международные отношения в новое и новейшее время: Сб. научных трудов. Н. Новгород, 2009. С. 132. См. также: Шемякин А.Л. Идеология Николы Пашича. Формирование и эволюция (1868-1891). М., 1998. Шемякин А.Л. Сербия на переломе. Обретение независимости и проблема модернизации (1880-е годы) // Славянские народы: общность истории и культуры М., 2000. Шемякин А.Л. Обреченная конституция. Сербский устав 1888 г. // Новая и Новейшая история. 2002. №4. Шемякин А.Л. Традиционное общество и вызовы модернизации. Сербия последней трети XIX - начала XX в. глазами русских // Человек на Балканах и процессы модернизации. Синдром отягощенной наследственности, (последняя треть XIX - первая половина XX в.). СПб., 2004.Шемякин А.Л. Народ и власть в независимой Сербии // Двести лет новой сербской государственности. СПб., 2005. Шемякин А.Л. Особенности политического процесса в Сербии глазами русских (последняя треть XIX - начало XX века) // Славяноведение. 2010. № 5.

42 Он же. Московский профессор о независимой Сербии. Платон Андреевич Кулаковский. // Родина № 12. 2013. С. 49.

43 Югославия в XX веке. Очерки политической истории. М.: «Индрик», 2011. С.30.

44 Там же. С .44.

45 Шемякин А.Л. Убиение генерала Павловича. Как в Белграде расстреливали георгиевского кавалера. // Родина. 2007. №9. С.67-71.

Эти же дискуссионные вопросы также отражены в статьях выпущенного к 200-летней годовщине первого сербского восстания сборнике «Двести лет новой сербской государственности. К юбилею начала первого сербского восстания 1804-1813»46. и в продолжающемся научно-издательском проекте «Человек на Балканах».

Вторую группу исследований представляют работы, посвященные анализу влияния вооруженных сил страны на политику государства в 1903-1914 гг. и деятельности офицерской организации «Объединение или смерть» (Черная рука).

Роль вооруженных сил Сербии в политике государства в контексте модернизации страны и становления ее новых экономических и политических институтов стала предметом серьезного исследования сербского историка Д. Джорджевича, который отметил, что «Балканы с XIX века пытались включиться в Европу, тем более что внутри себя внедряли европейские учреждения». Влияние армии на политическую жизнь Сербии начала XX века, по мнению историка, определялось двумя факторами: необходимостью защиты существующего режима и стремлением к национальной самостоятельности. Исходя из этого, исследователь делает вывод о том, что «участие военных во внутренней политике характерно с самого начала создания нации». В то же время, историк отмечает, что на Балканах вследствие сильных патриархальных традиций, «когда вопреки военной традиции балканский крестьянин по своему менталитету был более близок к мятежнику, нежели дисциплинированному солдату», не мог развиться милитаризм в прусском смысле этого понятия47. В этой же связи еще одна сербская исследовательница С. Раткович-Костич, рассматривая вопрос о становлении и развитии сербских вооруженных сил в 1878-1903 годах и рассуждая о проблемах модернизации сербской армии, особо подчеркивает, что к началу XX века «в военных и политических кругах Сербии обсуждался вопрос о характере армии: будет ли она регулярная или народная?» «Военным специалистам, - пишет исследовательница, - было очевидно, что народное войско необходимо заменить постоянным кадровым составом, но политики страны этому противились. И не потому, что верили в силу народной армии, а потому, что им было ясно, что другая армия по стоимости и необходимости призыва не может быть популярна в народе. Народная радикальная

46 Двести лет новой сербской государственности. К юбилею начала первого сербского восстания 1804-1813. СПб., 2005. В контексте нашего диссертационного исследования особый интерес представляют работы М.В. Белова, в которых он рассматривает политическое развитие Сербии в контексте формирования и развития особой «повстанческой государственности». Белое М.В. Сербская повстанческая государственность и ее идеологическое обоснование // Двести лет новой сербской государственности. С. 39-53. См. также: Белое М.В. У истоков сербской национальной идеологии. Механизмы формирования и специфика развития. Конец XVIII - середина 30-х гг. XIX в. СПб., 2007.

47 Ъор^ееиЬ Д. Огледи из нови]е балканске истори]е. Београд, 1983. С. 56-66.

партия считала, что необходимо содержать столько регулярной армии, сколько необходимо для успешного и правильного обучения и организации народного войска»48.

В свою очередь, известный сербский военный историк М. Белаец обращает внимание на тот факт, что становление и развитие сербских вооруженных сил позитивно влияло на общую модернизацию страны, способствовало развитию в стране промышленности, обусловило необходимость строительства железных дорог, создания системы здравоохранения, образования, изменяло общую городскую культуру49.

В этой связи особое внимание историков привлекала деятельность офицерской организации «Объединение или смерть» (Черная рука). В 1933 году в Париже появилась книга известного югославского политика Светозара Прибичевича (1875-1936) - «Диктатура короля Александра»50, в которой, в контексте нашей работы, представляет интерес его анализ причин Салоникского процесса 1917 года и оценки деятельности организации «Объединение или смерть». В этой же связи отметим недавно вышедшую книгу Б. Глигориевича «Король Александр Карагеоргиевич в войнах за национальное освобождение»51, в которой дается достаточно детальная характеристика взаимоотношений сербского монарха и офицерского корпуса страны.

Сама же организация «Черная рука» стала предметом специального исследования историков после 1953 года, когда Верховный суд Республики Сербия полностью реабилитировал её членов. Тогда же были обнародованы документы Салоникского процесса, в частности протоколы допросов Димитриевича-Аписа и других участников организации «Объединение или смерть», легшие в основу книги Б. Нешковича «Правда о Салоникском процессе», представляющей в этой связи не только историографическую, но и источниковедческую ценность52. Однако наиболее фундаментальным выглядит исследование сербского историка В. Казимировича «Црна рука», в которой с привлечением ценного источниковедческого материала австрийских архивов подробно анализируются предпосылки и ход переворота 1903 года, роль армии в политической и государственной жизни Сербии 19031914 годов, а также деятельность Д. Димитриевича-Аписа и организации «Объединение или смерть»53.

48 PamKoeuh-Kocmuh Славица Б. Европеизащуа српске всуске: 1878-1903 године. Београд, 2007. С. 97. //РГВИА. Ф. 400, оп. 4, д. 311. Л.2 (об).

49 Bjelajac М. Vojska као factor modernizacije // Srbija u modernizcijskim procesima XX veka. Beograd, 1994. С. 355359. Он же Дипломатка и во]Ска. Срби^а и Jyi oc.iaRHja 1901-1999. Београд, 2010.

50 Pribicevic S. Diktatura kralja Aleksandra. Zagreb, 1990.

51 Глигорщ'евип Б. Крал. Александр KapaljopIjeBHh у ратовима за национално ослобо?)е1ье. Београд, 2010. В этой связи отметим также и другие биографические исследования: Bjelajac Ы, Trifunovic Р. Izmedu vojske i politike. Biografija generala DuSana Trifunovica (1880-1942). Beograd, 1997; Скоко С. Bojeofla Радомир Путник. Београд, 1985.

52 HeuiKoeuh Б. Истина о Солунском процессу. Београд, 1953.

53 KcmiMupoeuh В. Црна Рука. Личности и догами у CpGnjn од преврата 1903 г. до Солунског процесса 1917 године. Kparyjeeau, 1997.

В этой же связи нельзя обойти вниманием работы американского историка Д. Меккензи, который является автором апологетической биографии полковника Аписа, представляя перед читателем образ преданного борца за сербское дело и народного революционера. Она основана в основном на материалах фонда племянника Аписа М. Живановича (АСАНУ) и переведена не только на сербский, но и на русский язык54. Отмечая, что Апис знал о готовящихся событиях в Сараево, Д. Меккензи, повторяя слова С. Прибичевича, также указывает: «Ни Апис, ни руководство Сербии не верили, что сараевское покушение вызовет войну»55.

В этом же контексте рассуждает автор историко-публицистического сочинения «Преторианские тенденции в Сербии. Апис и "Черная рука"»56 Радован Драшкович, входивший в молодости в кружок, сформировавшийся вокруг редакции газеты «Пьемонт». Как доброволец он участвовал в Балканской войне 1912 года, входил в четнический отряд В. Танкосича, а затем служил в 17 пехотном полку, приняв участие в боях Первой мировой войны. Он пишет, что решение Аписа послать Г. Принципа и его друзей в Сараево было напрямую увязано с конфликтом организации «Черная рука» и радикального кабинета, особенно усилившимся в 1913-1914 гг. Д. Димитриевич, указывает автор, не верил в успех покушения малоподготовленных молодых людей на хорошо, как он думал, охраняемого престолонаследника. Но сама эта попытка должна была вызвать ответную реакцию австрийских властей, создать в этой связи неблагоприятный для сербского премьера внутриполитический прецедент и привести к смене кабинета Н. Пашича, чем полковник немедленно не преминул бы воспользоваться.57

В этой же связи нельзя не отметить исследование В. Чоровича «Отношения между Сербией и Австро-Венгрией в XX веке»58, увидевшее свет в Белграде в 1936 году. Фактически запрещенная, она не переиздавалась в Югославии вплоть до 1985 года.

Не менее важное значение имеет объемная, написанная на широкой источниковедческой базе двухтомная монография югославского историка Владимира Дедиера «Сараево 1914»59. Отметим, что на сегодняшний день это издание является, пожалуй, самым всеобъемлющим, фундаментальным исследованием как по общему анализу внутрибалканских противоречий кануна Первой мировой войны, так и по раскрытию деятельности организаций «Млада Босна» и «Черная рука». Автор при этом делает выводы о том, что сараевское убийство можно

54 MacKenzie D. Apis: The Congenial Conspirator. The Life of Colonel Dragutin T. Dimitrijevic. Boulder, 1989; Его же. Апис. Београд, 1996; Его же. Апис. Гениальный конспиратор. М., 2005; Его же. Oñicer Conspirators and Nationalism in Serbia, 1901-1914 II Essays on War and Society in East Central Europe, 1740-1920. 1987. Р. 117-149; Его же. Солунски процесс. Београд, 1998; Его же. Обнова Солунског процесса. Београд, 2001.

55 МекензиД. Апис. Гениальный конспиратор. С. 188.

56 ДрашкоеиН Р. Прегорщанске тежн>е у Србщи : Апис и "Црна рука". Београд, 2006.

" Гам же. С. 193.

58 ЪоровиЬ В. Односи измену Србще и Аустро-Угарске у XX веку. Београд, 1992.

59 Dedijer V. Sarajevo 1914. Knj. I-II. Beograd, 1978.

рассматривать только как одну из «многочисленных причин Первой мировой войны». Версию об инспирированности сараевского покушения некими внешними силами Дедиер считает недоказанной60.

К данной проблеме обращались и известные сербские историки Д. Батакович и А. Митрович. Д. Батакович указывает, что организация сараевского покушения была делом рук исключительно младобоснийцев. Ни Апис, ни другие руководители «Черной руки», пишет исследователь, не были ни идейными вождями, ни, тем более руководителями «Молодой Боснии», а сами участники движения просто могли использовать возможности сербской офицерской организации для реализации своих планов61.

В свою очередь, А. Митрович, подчеркивая непричастность официальных сербских властей к событиям в Сараево, тем не менее, указывает на роль в них Аписа, в связи с попыткой руководства «Черной руки» весной 1914 года взять фактическую власть в стране в свои руки. Именно в самый канун Первой мировой войны, пишет историк, в Сербии все отчетливее проявлялись признаки двоевластия, которые не могли не отражаться на политике страны по отношению к Австро-Венгрии62. В этом смысле, по мнению историка, возможное участие Аписа в подготовке покушения могло быть сведено лишь к помощи в переброске будущих убийц через границу и передача им оружия. А. Митрович при этом особо подчеркивает, что в этом случае сам Апис действовал только лишь как заговорщик, а не как руководитель разведывательного отдела сербского генерального штаба, а о подготовке покушения не были осведомлены не только все члены организации «Черная рука», ни организация «Народная оборона», а тем более правительство и высший офицерский корпус страны. «Недисциплинированный и патриот полковник-заговорщик на свой страх и риск пользовался своим положением руководителя разведывательного отдела», - замечает исследователь. А. Митрович солидаризируясь с мнением Д. Батаковича, замечает, что Апис не стоял во главе заговора, а сами заговорщики могли лишь использовать его для осуществления своих замыслов.63 Вместе с тем, исследователь уделяет значительное место анализу объективных предпосылок развязывания мировой войны, раскрывает сущность австро-венгерской политики по отношению к Сербии, направленную на ее уничтожение как государство.

Советской историографической традиции, по вполне понятным причинам был свойственен классовый подход не только к анализу внутриполитического состояния сербского государства в начале XX века, но и к объяснению причин начала Первой мировой войны. В

601ЫЛ С. 237-238.

61 БатаковиИ Д. Нова историка српского народа. Београд, 2000. С. 245.

62 МитровиЬ Л. Срби]а у првом светском рату. Београд, 2004. С.32-36. См.: также. Он же. Продор на Балкан. Србгуа у плановима Аустро - Угарске и Немачке 1908-1918, Београд, 1981.

63 Там же. С. 36

этой связи нельзя не остановиться на трудах известного историка академика М.Н. Покровского (1868-1932), рассматривавшего Первую мировую войну, прежде всего как один из симптомов загнивания капитализма и средство отсрочить мировую пролетарскую революцию64. Главную же ответственность за развязывание мировой бойни он возлагает на правящие круги России и Франции. Автор не ставит под сомнение причастность сербских офицеров к убийству в Сараево («еще в начале того же 1914 г. сербские офицеры открыто говорили о предстоящей войне с Австрией»65), которое совершили «мобилизованные Димитриевичем сербские юноши», особо подчеркивая при этом, что «сербская военщина, чувствуя на своем плече могучую руку северной покровительницы, не боялась войны», а сама война таким образом «непосредственно была спровоцирована русской военной партией»66. М.Н. Покровский делал вывод, что «перед нами картина очень "тонко" проведенного заговора, где все было предусмотрено, даже в оправдание на случай могущих явиться подозрений»67.

Более предметно концепцию М.Н. Покровского обосновал историк Н.П. Полетика в монографиях «Сараевское убийство», и «Возникновение Первой мировой войны», в основу которой легло более раннее исследование автора - «Возникновение мировой войны»68. Автор проводит прямые параллели между событиями в Сараево и деятельностью «Черной руки» и «Народной обороны», отмечая, что покушение на Франца-Фердинанда было одним главных пунктов программы этих обществ. Он, в частности, пишет: «В 1910-1914 гг. руководители "Черной руки" организовали шесть покушений на видных австро-венгерских сановников в южнославянских землях двуединой монархии. Сараевское покушение явилось последним, шестым по счету и получило более широкий политический резонанс, чем остальные, ему предшествовавшие»69.

Историк одним из первых в отечественной историографии поставил вопрос о степени влияния офицерского корпуса на политическую жизнь страны, однако его тезисы, посвященные анализу внутриполитического положения Сербии в 1903-1914 годах, кажутся нам недостаточно убедительными. Так, оценивая итоги событий 29 мая 1903 года и назвав при этом вполне справедливо сербские конституции «потемкинской деревней», созданной для того, чтобы «производить впечатление на иностранцев», историк для подтверждения своих тезисов о прямой причастности сербского руководства к трагическим событиям в Сараево, гипертрофируя и демонизируя события политической истории страны начала XX века, отметил,

64 Покровский M.II. Империалистическая война 1915-1930. М., 2010. С. 77.

" Там же. С. 150.

66 Там же. С. 128.

67 Там же. С. 150.

68 Полетика Н.П. Сараевское убийство: исследование по истории австро-сербских отношений и балканской политики России в период 1903-1914 гг. J1., 1930; Его же. Возникновение мировой войны. Д., 1935; Его же. Возникновение Первой мировой войны. М, 1964.

69 Полетика Н.П. Возникновение Первой мировой войны. С. 18.

что «Сербия является классической страной дворцовых и государственных переворотов, тайных покушений и убийств, помимо взяточничества, казнокрадства и продажной бюрократии.. <...> Движущей силой сербской политической жизни была армия; все попытки политических партий - либеральной, прогрессивной и радикальной - установить в государственной жизни известный режим юридической ответственности парализовывались, помимо противодействия военщины тем фактом, что эти партии приходили к власти путем государственного переворота. Династии правили страной постольку и до тех пор, пока

70

опирались на армию» .

Так же как и М.Н. Покровский, именно Россию Н.П. Полетика делал ответственной за развязывание Первой мировой войны, а организацию покушения он возлагал на российских представителей: дипломатического и военного агентов в Сербии - Н.Г. Гартвига и В.А. Артамонова, а также министра иностранных дел России С.Д. Сазонова, что и составило главный вывод автора. Н.П. Полетика отмечал, что Гартвиг, занимая в Сербии «совершенно исключительное положение», вел «политическую линию прямо противоположную директивам Петербурга», доказывая при этом, что политика сербского премьера Н. Пашича была прямым исполнением воли российского посланника. «Но они могли подчиняться ей без всяких затруднений, так как интересы великосербской идеи совпадали со взглядами Гартвига»71. Он также замечает: «Поэтому трудно предположить, чтобы Гартвиг, фактический хозяин Сербии, vis movens сербской политики, без визы и одобрения которого сербское правительство не совершало ни одного сколь-нибудь значительного шага, мог ничего не знать о заговоре. Еще более невероятно это и в отношении Артамонова, работавшего в тесной связи с Димитриевичем»72.

Данная точка зрения была подвергнута серьёзной критике советским историком Ю.А. Писаревым, который стал одним из первых отечественных историков, предметом изучения которого стали политическая история Сербии и Черногории начала XX века. Им был опубликован ряд работ, в которых впервые в отечественной историографии была проанализирована деятельность Д. Дмитриевича и его соратников3. Историк последовательно отстаивал концепцию непричастности руководства Сербии, равно как и российских военных и правящих кругов, к событиям в Сараево, подчеркивая, что «многие исследователи оперировали теми версиями документов, которые были подготовлены оккупационными властями

70 Полетика Н.П. Сараевское убийство. С. 107.

71 Там же. С. 400.

73 Там же. С. 403-404.

3 Помимо многочисленных статей автора, материалы которых также будут использованы в нашем исследовании, см., например: Писарев Ю.А. Освободительное движение югославянских народов Австро-Венгрии в 1905-1914 гг. М., 1962; Его же. Сербия и Черногория в Первой мировой войне. М.: Наука, 1968; Его же. Великие державы и Балканы накануне Первой мировой войны. М., 1985; Его же. Тайны Первой мировой войны. Россия и Сербия: 1914-1915. М.: Наука, 1990.

Четвертного союза, захватившими в конце 1915 года территорию Сербии и Черногории», а затем тенденциозно обработаны австро-венгреской разведывательной службой в целях оправдания агрессии Центральных держав против Сербии73. Писарев отмечал, что для их обработки была создана специальная комиссия во главе с Р. Погачаром. «Расхищению подверглись также архивы военного ведомства Сербии, которые были отправлены оккупационными властями в Сараево и Терезиенштадт (Тешин), где в ту пору находились центры информационной службы австро-венгерской армии»74. Именно поэтому рассуждения об ответственности сербского правительства, и прежде всего выводы Н.П. Полетики, были подвергнуты им серьезной критике. Ю.А. Писарев отметил, что «историк остался в старом мире своей молодости и незрелых суждений. Он не захотел или не смог перестроиться и воспринять достижения науки и не дал себе труда ознакомиться с новыми документами, которые в корне опровергают старую концепцию»75. В этой же связи Ю.А. Писарев критикует труды известных сербских исследователей С. Станоевича и Л. Йовановича76, обвиняя их в тенденциозности и подтасовке фактов, особо отмечая по поводу трудов Л. Йовановича, что «бывший ближайший соратник сербского премьера, один из организаторов Салоникского процесса, поссорившись с Н. Пашичем, сводил с ним личные счеты»77.

Однако публикация «сенсационных» исследований, цель которых подогреть к проблеме нездоровый читательский интерес, продолжается и сегодня. Прежде всего, отметим книгу Бориса Старкова - «Охотники на шпионов», которая «знакомит широкие круги читателей с малоизвестными страницами истории российской контрразведки»78. Раздел данной книги, посвященный анализу ситуации на Балканском полуострове кануна Первой мировой войны, представляет собой компиляцию уже опубликованных по этому вопросу исследований, в том числе Н.П. Полетики. Автор, по сути, повторяет версию этого историка о том, что «российская

73 Писарев Ю.А. Тайны Первой мировой войны. С. 11.

74 Таи же. С. 11.

75 Писарев Ю.А. Российская контрразведка и тайная сербская организация «Черная рука» // Новая и новейшая история. 1993. № 1. С. 28. См. также: Исторщски часопис. Кн>. XXXIX (1992). Београд, 1994. С. 188.

76 СтаноевиИ С. Убщство aycTpojcKoro престолонаследника Фердинанда. Прилози о питашу о пометку светског рата. Београд, 1923. С. 46. Станоевич утверждал, правда, без ссылок на какие-либо источники, что 15 июня (н. ст.) 1914 года Апис созвал совещание руководителей организации «Черная рука» и сообщил им, что он и Танкосич послали в Боснию специальных людей для убийства Франца-Фердинанада. Однако большинство членов совещания высказалось против осуществления этого намерения и Апис вынужден был отменить свой приказ, но «либо было уже поздно, либо атентаторы в Сараево не стали его слушаться»; см. также: Joeauoeuh J1. После Видовдана 1914. Крв словенства. Споменице десетгодииньице светстског рата 1914-1924. Београд, 1924.

11 Писарев Ю.А. За кулисами суда в Салониках над организацией «Объединение или смерть» (1917) // Новая и новейшая история. 1979. №1. С. 116. Н.П. Полегика же в предисловии к русскому изданию книги английского историка В. Готлиба «Тайная дипломатия во время Первой мировой войны», упрекает этого исследователя в том, что «он ни слова не говорит о том, что сербское правительство знало заранее о подготовке сараевского покушения, хотя об этом имеются признания весьма авторитетных представителей сербского правительства, например министра просвещения в кабинете Пашича в 1914 году Любы Йовановича, военного министра Душана Стефановича, министра торговли Янковича, опубликованные в Югославии в 1924-1931 гг». См.: Готлиб В.В. Тайная дипломатия во время Первой мировой войны. М., 1960. С. 13.

78 Старков Б.А. Охотники на шпионов: контрразведка Российской империи 1903-1914 гг. СПб.: Питер, 2006.

военная разведка и дипломатическая служба были не просто осведомлены о готовящемся

79

покушении, но и своими действиями подталкивали к его совершению» , а также то, что покушение на престолонаследника явилось следствием хорошо организованного масонского заговора. Удивляет при этом полное отсутствие в книге научного аппарата, при голословном утверждении автора о том, что «российские исследователи все это время были лишены

возможности работать с данными источниками по причинам строгой секретности этих

80

документов» .

В этой же связи отметим недавно вышедший сборник «Кто развязал Первую мировую. Тайна сараевского убийства»81, в основу которого легло исследование американского историка Сиднея Фея, опубликованное еще в конце 20-х гг. XX века и вышедшее в СССР в 1934 году, что вполне отвечало идеологемам нового советского государства. Сама по себе подобная публикация, несомненно, полезна для круга читателей, интересующихся причинами возникновения Первой мировой войны, однако представленные обширные фрагменты двухтомного сочинения Фея82, весьма тенденциозные по отношению к Сербии, руководство которой автор прямо обвиняет в развязывании этой войны, требуют наличия серьезных научных комментариев, чего составитель сборника В.Л. Гончаров сделать не смог. Не

83

выдерживает никакои научной критики написанное им же компилятивное послесловие .

Современные российские исследователи также рассматривают политическую ситуацию на Балканах в целом и в Сербии в частности, в том числе и в контексте исследования деятельности российского генерального штаба и его военных агентов. Появился и ряд специальных исследований, наиболее значительными из которых, являются работы Алексеева М. «Военная разведка России»84, Сергеева Е.Ю. и Улуняна Ар. А. «Не подлежит оглашению. Военные агенты Российской империи в Европе 1900-1914 гг.»85, Сергеева Е.Ю. «"Иная земля, иное небо..." Запад и военная элита России (1900-1914)»86 и Шеремета В.И. «Босфор. Россия и

79 Там же. С. 226.

80 Там же. С. 244.

81 Кто развязал Первую мировую. Тайна сараевского убийства. М., 2010.

82 Фей С. Происхождение мировой войны: в 2 т. М.; Л.: Соцэкгиз, 1934. На с. 39 Сидней Фей, опираясь работы Л. Йовановича, в которых прямо указывалось, что сербское правительство заранее знало о готовящемся преступлении, а Н. Пашич даже предупреждал об этом австро-венгерские власти, строит свою теорию об ответственности сербских политических кругов за развязывание мировой войны. Историк прямо пишет, «что члены сербского правительства знали о заговоре приблизительно за месяц до убийства, но не приняли никаких серьезных мер, чтобы предупредить его».

83 Отметим также, что издатели этого сборника исключили из публикации справочный аппарат С.Фея, что не дает возможности использования данного издания профессиональными историками. Кроме того, в указанном сборнике представлены обширные куски лишь второго тома книги Фея. Составители, почему-то обошли вниманием первый том, в котором автор останавливается на объективных предпосылках этого мирового конфликта. - Прим. авт.

84 Алексеев М. Военная разведка России. От Рюрика до Николая II: в 2 т. М., 1998.

85 Сергеев Е.Ю. Улупян Ар. А. Не подлежит оглашению. Военные агенты Российской империи в Европе и на Балканах. 1900-1914. М„ 2003.

86 Сергеев С.Ю. «Иная земля, иное небо...» Запад и военная элита России (1900-1914 гг.). М., 2001.

Турция в эпоху Первой мировой войны. По материалам военной разведки»87. В последние годы был защищен ряд диссертаций, посвященных исследованию политической роли сербской офицерской элиты в начале XX века и событиям 29 мая 1903 года88. Также для рассмотрения заявленной темы представляет интерес исследования российских и сербских историков, в которых затрагиваются вопросы сербо-албанских отношений и развития четнического движения в Старой Сербии и Македонии89.

Апробация исследования. Основные положения и результаты исследования изложены в монографии и в статьях, опубликованных, в том числе в журналах рекомендованных ВАК Министерства образования и науки России, а также были представлены в форме докладов на международных и всероссийских конференциях, проходивших в научных учреждениях Российской Федерации и республики Сербия.

Материалы диссертационного исследования использовались для преподавания дисциплин «Всемирная история», «Политическая история России», «История народов балканского полуострова и политика России на Балканах XIX- нач. XX вв.» на базе Московского государственного института международных отношений МИД России по программе «бакалавриат». Проблематика диссертационного исследования нашла отражение в материале специального курса «История Российской империи», который был прочитан на философском факультете Белградского университета в рамках реализации совместной научно-образовательной программы между МГИМО и Белградским университетом.

Основные положения диссертации, выносимые на защиту:

1.Процесс становления сербской армии как политической силы государства следует рассматривать как комплексное явление - взаимодействие связанных между собой факторов, которые при этом имели неоднозначную природу и разную интенсивность проявления. Прежде всего, это особое «четническое» мировоззрение сербского общества, сформировавшееся в ходе борьбы с Османской империей и впервые ярко проявившееся в период Первого сербского восстания 1804-1813 гг., а в начале XX века наложившееся на логику формирующихся структур княжества, которая проявилась в его институционализации и централизации.

2. После 1878 года - года обретения Сербией полного государственного суверенитета, конфронтационная психология общества, вполне естественная для постоянно воюющей страны,

87 Шеремет В.И. Босфор. Россия и Турция в эпоху Первой мировой войны: по материалам военной разведки. М., 1995.

88 Винокуров B.C. Роль армии в общественно-политической жизни Сербии в начале XX века (1900-1914): автореф. дис... канд. ист. наук. М., 2004; Курчатова О М. Переворот в Сербии 29 мая 1903 г. как объект внимания внешней политики и общественного мнения России: автрореф. дис... канд. ист. наук. Саратов, 2008.

Тимофеев Л.Ю. Крест, кинжал и книга. Старая Сербия в политике Белграда 1878-1912 гт. СПб., 2007.; Искендеров П. А. Сербия, Черногория и албанский вопрос в начале XX века. СПб., 2013. ITeJvufi П. Четнички покрет у Крал»евини Србщи 1903-1908. KparyjeBau, 2007.; Итий В. Српска четничка акцщ'а 1903-1912. Београд, 2006.

отразилась не только на особенностях становления и функционирования вооруженных сил, но и стала вступать в конфликт с формирующимися новыми государственными институциями, что способствовало как усилению внутриполитической нестабильности, так и отразилась на взаимоотношениях уже независимой Сербии с её европейскими и балканскими соседями. Таким образом, процесс государственного строительства Сербии в конце XIX начале XX века протекал крайне болезненно. В ходе него проявлялись различные тенденции, ключевым моментом которых было столкновение традиционного крестьянского менталитета с началом модернизационных процессов и определением места Сербии в европейском пространстве, что согласуется с общими размышлениями историка В.М. Хачатурян о так называемом соцокультурном «диалоге» современной цивилизации с архаикой, т.е. вторичной конвертации культуры, «которая сопровождается селективным отбором и переосмыслением элементов "старой" системы, с целью наилучшим образом использовать их и "подогнать" к новой системе»90. Таким образом, партикулярные общественные отношения, базировавшиеся на традициях сербской крестьянской задруги, продолжали играть существенную роль в жизни сербского офицерского корпуса, став в тоже время важным компонентом общей политической системы страны. В этой же связи следует отметить, что процесс строительства собственно сербской военной элиты, который естественным образом вписывается в общий ход политических институциональных трансформаций сербского государства, хотя и был отягощен грузом отсталости, однако протекал быстрее, чем общие темпы изменения традиционных общественных структур страны.

3. Военные реформы Милана Обреновича, призванные заменить «народное войско» современными вооруженными силами, несли под собой особую смысловую составляющую, Сербская армия, заимствуя европейский опыт, создавалась не только и столько как инструмент для отражения внешней угрозы, но и как важнейшее средство опоры правящего режима. Реформы «напредняков» 80-х годов XIX века, носившие характер поверхностной «европеизации», не смогли в одночасье создать новые устойчивые социальные, экономические и государственные структуры, которые могли бы стать основой для формирования и развития новой сербской государственности. Это, в свою очередь вовлекло офицерский корпус страны в голую политику, сделало режим Обреновичей зависимым от лояльности к нему вооруженных сил страны. Эту роль прекрасно понимали и оппозиционные лидеры, сумевшие в полной мере использовать преторианский потенциал сербской армии для свержения нелюбимой многими династии.

90 Хачатурян В.М. «Вторая жизнь» архаики: архаизирующие тенденции в цивилизационном процессе. М., 2009. С. 146.

В тоже время военные реформы Милана 80-х годов XIX века, внешне приведя сербскую армию в соответствие с европейскими аналогами, тем не менее, не смогли в одночасье изменить менталитет сербского солдата и офицера, а необходимость соблюдения принципов воинской дисциплины накладывалось на все то же «четническое» сознание крестьянина -«былого бунтовщика». Партикулярные общественные отношения, базировавшиеся на традициях сербской крестьянской «задруги», продолжали играть существенную роль в жизни сербского офицерского корпуса, став в тоже время важным компонентом общей политической системы страны.

Таким образом, события 29 мая 1903 года являют собой классический пример «верхушечного» переворота, не затронувшего глубинных основ сербского общества и не приведших к кардинальным изменениям всей его структуры. Майский переворот вызвал лишь углубление внутриполитического конфликта, ключевым элементом которого стало, с одной стороны, усиление преторианской роли офицеров-участников переворота, а с другой - привело к развитию конфликта как собственно в среде офицерского корпуса, так и в отношениях военных с представителями политических кругов королевства.

4. Обретение Сербией независимости естественным образом вызвало новый всплеск идей «неославизма» среди новых политических лидеров страны, а идея о сербском государстве как о балканском «Пьемонте» получила новое развитие, став одним из центральных вопросов государственной жизни Сербии. Проект создания некой мифической «великой страны» обретал вполне конкретные ирредентистские формы, а национальные акценты в сознании сербской военной и политической элит стали не только увязываться с задачами внутреннего развития государства, но и превалировать над ними, создавая в стране особое смысловое поле и став апробированным арсеналом средств для идеологического воздействия на сербский социум в целом. Именно поэтому вопрос о том, какая сила возглавит это движение стал ключевым во внутренней политике королевства, в значительной степени отразившись на формировании мировоззренческой системы ценностей сербского офицерского корпуса, для которого имагологический вопрос «свой-чужой» стал тесно увязываться со стремлением возглавить процесс создания на Балканах сильного югославянского государства с центром в Белграде. Практическим воплощением этих противоречий стало создание в 1911 году военно-политической организации «Объединение или смерть» («Черная рука»). Канун Первой мировой войны сербское королевство встретило в состоянии глубокого системного кризиса, а конфликт между организацией «Черная рука» и правящей Радикальной партией приобрел необратимый характер.

5. Особое значение в реализации планов сербской военной и политической элит в начале XX века играла Македония, где война всех против всех в начале XX века стала повседневной

реальностью, а каждое из молодых балканских государств стремилось обосновать владение данной территорией, исходя из принципа исторического права. Проведенный в диссертационном исследовании документальный анализ, позволил поставить вопрос не только о причастности лидеров македонского движения, в частности одного из его вождей Б. Сарафова, к событиям в Белграде 29 мая 1903 года, но и, опираясь на документы российского департамента полиции, проанализировать роль австрийских правящих кругов в дискредитации режима Обреновичей. Включение же территорий Македонии и Старой Сербии в состав королевства после победоносного окончания Второй Балканской войны, не только не принесло туда спокойствия, но и вызвало в самый канун Первой мировой войны новый этап внутрисербского конфликта, связанного с все с тем же обострением конфликта гражданских и военных структур в связи с развитием так называемого «спора о приоритете».

Структура диссертации. Диссертация построена по проблемно-хронологическому принципу и состоит из введения, четырех глав, заключения, списка источников и литературы и приложений, дающих дополнительную информацию по изучаемой проблематике.

2. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ И ВЫВОДЫ ДИССЕРТАЦИИ

Диссертационное исследование состоит из четырех глав, введения и заключения. Во введении обосновывается актуальность и практическая значимость заявленной темы, определены цели и задачи исследования, изложены основные теоретико-методологические установки исследования, указаны его хронологические рамки, дан анализ корпуса используемых источников и представлен историографический обзор.

Первая глава диссертации - «Формирование военного фактора сербской политики во второй половине XIX - начале XX вв.». посвящена анализу причин и этапов формирования сербской армии как политической силы сербского государства. В данной главе особое внимание уделено вопросу становления вооруженных сил страны и тесно связанного с этим процесса формирования государственных и общественных структур Сербии.

В первом параграфе - «Государство и общество Сербии второй половины XIX - начала XX века. Особенности и опыт взаимодействия» показывается, что провозглашение государственного суверенитета Сербии и исчезновение прежнего правящего османского класса поставили на повестку дня вопрос о переустройстве всех общественных отношений и утверждение новых гражданских и политических структур, а кроме всего прочего, встал вопрос о способе включения традиционного сербского общества в европейскую модель социально-экономического и политического развития. 80-90 годы XIX века, характеризуются становлением и развитием трех основных политических партий страны (Радикальная, Напредняцкая и Либеральная), провозглашением в 1882 году Милана Обреновича королем и принятием в 1888 году новой сербской конституции, что способствовало вовлечению в политику широких слоев сербского общества. Начало XX века ознаменовалось принятием еще одной конституции 1901 года, вводившей двухпалатный парламент, состоящий из скупщины и сената. Одновременно происходит нарастание внутрисербского конфликта, вылившегося в убийство короля Александра Обреновича 29 мая 1903 года и приходу к власти Петра Карагеоргиевича - внука вождя Первого сербского восстания, участника франко-прусской войны, кавалера ордена Почетного легиона. Тогда же с небольшими изменениями была восстановлена конституция 1888 года.

На первый взгляд может показаться, что с начала XIX века в Сербии идет сложный и во многом противоречивый, однако вполне естественный для молодой страны процесс определения системы государственного устройства и становления его институтов. Однако становление новой сербской государственности связано с рядом специфических особенностей, которые отражались на политическом и социально-экономическом развитии страны и на особенностях формирования сербской государственной идеи, тесно связанной с вопросом о

создании на Балканском полуострове сильной славянской державы, что предполагало не только определить его будущие границы, но и решить вопросы этнической, культурной, языковой, конфессиональной интеграции.

В то же время «повстанческий» характер становления сербской государственности91, «семейные» отношения правителя со своим народом к началу XX века вызвали естественное противоречие: становление европейских политических норм стало несовместимо с патриархальной моделью развития власти, а многовековые традиции антиосманской борьбы, народная память о сербском восстании 1804-1813 годах и его вожде Георгии Черном в начале XX века получили новое преломление, связанное с тем, что патриархальные крестьянские представления о государственности как о продолжении традиций задруги, очень скоро столкнулись с жесткой логикой институционального оформления княжества. Этот процесс, в свою очередь, предполагал трансформацию сербского крестьянина из бунтовщика против турок в подданного своего государства, из повстанца-партизана в регулярного солдата, из самодостаточного производителя в налогоплательщика с постоянно растущими податными обязательствами92.

Однако в условиях неразвитости в Сербии капиталистических отношений, глубинные трансформации общества в связи с внедрением идеи построения современного государства были весьма туманны и в результате свелись лишь к праву «образованного человека занимать соответствующие должности в школе, суде, министерстве»93. В свою очередь, сербская задруга, будучи по характеру структурой глубоко архаичной, а потому склонной к социальной пассивности, воспринимала политические изменения в стране весьма своеобразно, поскольку, по выражению историка А.Л. Шемякина, «политический человек европейского типа спал в Сербии глубоким сном»94.

Это состояние особенно остро проявилось после 1878 года - года обретения Сербией государственного суверенитета. К началу XX века в Сербии, несмотря на то, что сложилась собственная бюрократия, хотя весьма слаборазвитая, имелась своя национальная валюта, хотя и не способная развиться до уровня международно-признанного платежного средства, имелись символы государственности, сформировались политические партии и прочие атрибуты государства, но традиции «крестьянской демократии» привели к тому, что к началу XX века значительная часть сербского населения оставалось в положении, при котором оно никак не

91 Белов М.В. Сербская повстанческая государственность и ее идеологическое обоснование // Двести лет новой сербской государственности. С. 39-53.

92 Шемякин А.Л. Идеология Николы Пашича: формирование и эволюция. М., 1998. С. 23-24.

пКузьмичееа JI.B. Сербская государственная идея 60-70-е гг. XIX в. // Двести лет новой сербской государственности. С 157.

94 Шемякин А.Л. Особенности политического процесса в Сербии глазами русских, (последняя треть XIX- начало XX века) // Славяноведение 2010. № 5. С. 14.

могло влиять на правительство и проводимую им в стране политику, но, что важнее, не могло им и полностью контролироваться. В тоже время практически все высшие слои чиновничьей и военной элиты формирующегося сербского государства, являясь выходцами из сельской среды, обеспечивали своей деятельностью не столько решение конкретных управленческих задач страны, сколько весьма важную и устойчивую связь между центром и провинцией, внося в политику свою партикулярную, в данном случае архаичную, «семейную» мотивацию, которую они ставили выше общегосударственных целей. С течением времени, несмотря на проведенные в конце XIX века «европеизаторские» реформы Милана Обреновича, подобное состояние властных структур не претерпело существенных изменений.

Вместе с тем все преобразования в Сербии после 1878 года сопровождались рядом важных особенностей: эти специфические черты касались не только перемен в основах политической и экономической систем, но и в попытке создания частью сербской политической элиты особой символики государства, что привело их к отрицанию системы европейского универсализма и попытке создания собственного социально-экономического, политического, культурного и национального базиса.

К началу XX века сербское государство не успевало выйти из одного этапа цивилизационного развития, разрешить специфические для него противоречия, как перед ним вставали проблемы, присущие уже следующей эпохе. «Революционная», насильственная ломка традиционных элементов, попытки выхода за рамки «промежуточной цивилизации» имели для страны серьезные последствия, приведя к появлению социально-экономической и политической многоукладное™, наложению друг на друга типологически разнородных конфликтов, взаимно обостряющих друг друга. Таким образом, пример становления и развития сербской государственности прекрасно иллюстрирует то, что процесс вхождения в современное европейское общество зависит не только от темпов изменения экономики, политики, быта, культуры и т.д., но и от их сбалансированности, умения руководителей государства своевременно вносить коррективы, как во внутреннюю, так и во внешнюю политику, поскольку несовпадение интересов государства и общества может привести страну к дореформенному состоянию или глубокому системному кризису.

Во втором параграфе «Этапы и особенности формирования армии как политической силы государства» дается краткий обзор становления сербских вооруженных сил, при этом особое внимание уделено реформам сербского короля Милана Обреновича, который серьезно отнесся к гражданской роли нового государственного образования, рассматривая собственные вооруженные силы не только как гарантию внешней безопасности страны и фактор реализации внешнеполитических устремлений, но и как одно из средств укрепления и опоры режима собственной власти. Вместе с тем эти реформы имели еще одну важную смысловую

составляющую: заметно расширился офицерский корпус сербской армии, прежде всего, за счет выходцев из малообеспеченных сельских слоев населения. Вот почему в начале XX века возросло значение молодых офицеров - младших командиров, которым было свойственно стремление к радикальным преобразованиям, как в армии, так и в стране в целом. Следование в фарватере австрийской политики для них было неприемлемым. Ориентация Милана Обреновича на Австро-Венгрию, внутриполитический курс «напредняков» вызвали отторжение офицерского корпуса еще и потому, что в начале XX века сам сербский офицер в условиях сохранения связей со своими деревенскими родственниками волей-неволей являлся антагонистом политической и экономической модернизации страны, поскольку видел в ней угрозу потери национальной самобытности, что угрожало, по его мнению, разрушению устоявшейся общественной иерархии. Укрепление воинской дисциплины по прусскому образцу рассматривалось в среде сербского офицерства как несоответствие духу и характеру народа. Такие представления офицерской элиты создавали невозможность перехода Сербии от мобилизационного к инновационному пути развития.

Для Сербии, сформировавшееся к началу XX века триединство «правительство - армия -народ», имело совершенно особый смысл, отличный не только от Европы, но и от России, что и отражалось практически на всех чертах государственной и общественной жизни королевства в начале XX века.

Третий параграф - «Национальный вопрос и военно-политическая доктрина сербского государства». Автор отмечает, что в рамках пространства Османской империи не произошло создания балкано-исламской культурно-исторической общности регионального уровня. Народы Балканского полуострова, находясь на линии социокультурного разлома мусульманского и христианского миров, реагировали глобальные изменения в Европе нового времени специфическим образом, а наиболее близкими к европейской системе ценностей оказались сербы «пречане» и хорваты-католики, входившие в состав империи Габсбургов.

В процессе становления сербских государственных структур с начала XIX века стремление к объединению сербского народа вокруг Белграда постепенно получало свое конкретное доктринальное ирредентистское оформление. Политическая концепция объединения вокруг Белграда всего «сербства» начинает формулироваться уже в годы восстания 1804-1813 годов, что связано со стремлением лидеров сербского национального движения исследовать языковые особенности, характерные культурные и исторические черты

сербского народа, что должно было способствовать разрушению замкнутости локальных сербских общин 95.

Обретение Сербией независимости в 1878 году естественным образом вызвало новый всплеск идей «неославизма» среди новых политических лидеров страны, а идея о сербском государстве как о балканском «Пьемонте» получила новое развитие. Однако, на первый взгляд ясные и четкие национальные программы сербских политических партий, особенно радикалов, изначально имели внутреннее структурное противоречие, связанное с проблемами будущего совместного проживания славянских народов Балканского полуострова и вопросом этнического равновесия. При формировании национально-идеологической доктрины сербского государства в конце XIX - начале XX века, выработке его внутри - и внешнеполитического курса, тесно связанного с проблемой инкорпорации югославянских народов в сербское государство, среди лидеров страны удивительным образом переплетались две концепции: принцип национальной, территориальной государственности и принцип «личной» национальности96. Первый исходил из того, что территориальное государство естественным образом порождает единый народ, когда пребывание части «сербского племени» вне рамок единого государства рассматривалось политическими лидерами как серьезная проблема, требующая немедленного решения, а второй предусматривал также и то, что народы Балканского полуострова имеют право на собственное развитие и внутреннюю самоидентификацию. В конце XIX - начале XX века, в политическом дискурсе Сербского королевства было очевидно столкновение двух национальных концептов будущего видения формы югославянского государства: или расширение границ Сербии за счет присоединения к ее территории, населенных сербами частей Воеводины, Боснии, Славонии, части Далмации, Косово, либо слияния в рамках единого государства Сербии, Хорватии, Македонии, что могло произойти лишь в случае уничтожения Австро-Венгерской монархии и полного вытеснения с Балкан Османской империи.

Таким образом, ирредентистский вопрос «кто мы?», в начале XX века получил на Балканах новое преломление, вылился за пределы политических дискуссий, приобрел широкий общественный резонанс как собственно в Сербии, так и за ее границами, особенно в лоскутной Австро-Венгрии, где, несмотря на все усилия властей, так и не удалось выработать общей для всех народов, входящих в ее состав, культурной традиции.

95 Идея о создании «славяно-сербского» государства стала одной из политических программ Первого сербского восстания 1804-1813 годов. Особенности формирования сербской национальной идеологии блестяще раскрыты в работах М.В. Белова. См. Белов М.В. У истоков сербской национальной идеологии.

Слезкин Ю. СССР как коммунальная квартира, или каким образом социалистическое государство поощряло этническую обособленность // Американская русистика. Вехи историографии последних лет. Советский период. Самара, 2001. С. 364.

В этом смысле политологический тезис о том, что «цивилизованная страна - это национальное государство, официальный язык которого по определению является "родным"»97, приобретал на Балканах весьма причудливые формы, вылившись к началу XX века не только в отвлеченные панславистские концепции, но и в попытки их практического воплощения.

В то же время создание «сербиянцами» национальной программы должно было соответствовать потребностям строительства новых государственных структур Сербии, сплочению народа вокруг правителя - «отца Сербии». Заметим при этом, что поиск цементирующей опоры властных структур и общества при помощи мифологичной национальной идеи может являться еще одной иллюстрацией признака нестабильности властных структур страны. Именно с начала XX века национальные акценты в сознании сербской политической элиты стали не только увязываться, с задачами внутреннего развития государства, но и превалировать над ними, а проект создания некой мифической «великой страны» мыслился политиками Королевства, прежде всего как средство реализации воли правящих кругов страны в вопросах внешней политики98.

Роль армии в практической реализации концепции «Пьемонта» была весьма существенна, а вопрос «национального освобождения» сербского народа находился не только в тесной взаимосвязи с формированием сербской военно-политической доктрины, но и укладывался в рамки неполной социальной структуры аграрно-патриархального общества страны.

Говоря о формировании военно-политической доктрины сербского государства, нельзя не остановиться на общем характере представленческой системы ценностей сербской офицерской элиты. Для сербского офицерского корпуса, для которого имагологический вопрос «свой — чужой» ассоциировался, в том числе и с этноконфессиональным развитием, как собственной страны, так и прилегающих территорий. Таким образом, решение конкретных проблем государственного строительства политические и военные лидеры Сербии всегда напрямую увязывали с реализацией внешнеполитической программы, той самой «заветной мысли сербской», а «национальные или внешние акценты (за редким исключением) превалировали в сознании сербской элиты над мыслями о необходимости внутреннего развития

99

государства» .

Вторая глава диссертации — «Усиление влияния военного фактора на политику Сербии в начале XX века. Свержение Обреновичей» - рассматривает недостаточно изученную в отечественной и зарубежной историографии проблему предпосылок возникновения,

97 Слезкин Ю. Указ. соч. С. 362.

98 Улунян Ар. А. Новая политическая география. М., 2009. С. 50.

99 Шемякин АЛ. Особенности политического процесса в Сербии глазами русских, (последняя треть XIX- начало XX века) И Славяноведение. 2010. № 5. С. 11.

подготовки и осуществления переворота 29 мая 1903 года, свергнувшего правящую династию Обреновичей. Первый параграф - «Нарастание внутриполитического кризиса в Сербии в конце XIX - начале XX века» посвящен рассмотрению конкретных особенностей государственного строительства Сербии после обретения ею независимости в 1878 году. Показано, что новый проавстрийский курс политики короля Милана Обреновича вылился во вполне конкретный внутриполитический кризис, ключевым содержанием которого стал конфликт королевской власти с влиятельной в стране Радикальной партии.

Поднять свой престиж Милан решил посредством «маленькой победоносной войны». 2 (14) ноября 1885 года Сербия напала на Болгарское княжество. Результат не заставил себя ждать. Меньше чем через месяц болгарская армия, подготовленная русскими офицерскими кадрами, нанесла сербам поражение под Сливницей. Эти события окончательно подорвали авторитет Милана. Древний принцип легитимации власти посредством побед и ее делигитимации посредством поражений проявился в политической истории Сербии конца XIX - начала XX века весьма отчетливо100. Вместе с тем сами по себе бурные события политической истории Сербии того периода являются еще одной иллюстрацией системного внутрисербского кризиса, напрямую связанного с окончательным провалом попытки Обреновичей через Австро-Венгрию «втянуть» Сербию в Европу.

24 июня (6 июля) 1899 года на Милана Обреновича было совершено покушение (т.н. «иванданский атентат»). Событие это было использовано Миланом для очередного удара по лидерам Радикальной партии. Вскоре были арестованы ряд видных ее деятелей - К. Таушанович, А. Станоевич, JI. Живкович, а также лидер партии Н. Пашич. Это событие вызвало череду отставок в кабинете министров. Вместе с тем расправа над радикалами мало что изменила, приведя к еще большему обострению внутреннего конфликта.

На этом фоне политическое содержание приобретала даже личная жизнь семьи Обреновичей, а женитьба Александра Обреновича на своей фаворитке Драге Машин, лишила его поддержки не только значительной части сербского общества, но и уронила международный престиж правящей сербской династии.

В этой связи, особое внимание в разделе уделено деятельности русской балканской агентуры, руководителем которой первоначально являлся А.И. Будзилович, а затем В.В. Тржецяк. Именно русская секретная служба осуществляла с 1900 года охрану сербского короля Александра Обреновича, но незадолго до событий 29 мая 1903 года, охрана была снята. Кроме того, выявленные архивные документы позволяют поставить вопрос об участии в организации покушения на Александра австро-венгерской разведки. Участь правящей династии была практически решена, а неизбежность переворота стала очевидна. Силой, способной

100 Лхиезер Л., Клямкин И., Яковенко И. История России: конец или новое начало? М., 2005. С. 26.

осуществить переворот, стали офицеры белградского гарнизона, которые, благодаря своей особой роли в жизни сербского социума, не могли остаться в стороне от происходящих в начале XX века в стране событий, однако, не имея своей четкой политической платформы и программы, использовались оппозицией режиму Александра Обреновича как преторианская сила. Но поднимали и вели их к 1903 году «сильные персоны» сербской политики, о целях которых рядовые военные были часто слабо информированы.

Во втором разделе главы - «29 мая 1903 года. События и люди» на основе выявленных документов российских дипломатического и военного агентов, а также балканской агентуры департамента полиции, рассмотрен непосредственный ход событий, связанных с убийством королевской четы. Причем, как следует из донесений В.В. Тржецяка, российская разведка неоднократно предупреждала короля о готовящемся покушении. Вместе с тем анализ документов АВПРИ и ГАРФ позволяет утверждать, что переворот стал полной неожиданностью не только для российских дипломатического и военного агентов, но и для многих политических деятелей собственно Сербии, что внесло полную сумятицу в общественную и политическую жизнь страны, что опровергает высказанные некоторыми исследователями, в том числе такими авторитетными, как Слободан Иованович и Baca Казимирович, предположения о том, что нити заговора тянулись непосредственно к посланнику Н.В. Чарыкову, который исполнял прямые указания из Петербурга.

Переворот 1903 года поставил Сербию на грань международной изоляции, отвернул от нее значительную часть монархически настроенных общественных кругов Европы, а британский кабинет вообще разорвал дипломатические отношения с сербским королевством.

Реакция на переворот 1903 года в Черногории проанализирована в отдельном параграфе. Позиция короля Николы представляется особенно важной в контексте рассмотрения его планов по занятию сербского престола и объединения двух государств под скипетром династии Негошей. Не меньшее значение для понимания сути и особенностей свершения военной «майской революции», имеет рассмотрение этих событий через призму обострения македонского вопроса, в связи с началом Илиденского восстания, чему посвящен особый раздел.

При этом задача диссертанта состояла в том, чтобы показать связь революционного движения в Македонии в начале XX века с событиями кровавой ночи в Белграде. Македонский вопрос в то время играл заметную, если не решающую роль, не только в обострении Восточного вопроса, но и в осуществлении планов сербской военной и политической элиты по превращению Сербии в «Пьемонт» южного славянства. Именно сквозь призму положения сербского населения Старой Сербии и решения македонского вопроса получала свое постепенное оформление идея «освобождения всех сербов». Македонский вопрос сыграл

существенную роль в противостоянии военных и гражданских структур страны после окончания Балканских войн 1912-1913 годов.

Третья глава «Армия во внутренней политике Сербии 1903-1911 гг.». рассматривает внутриполитическое положение страны в контексте взаимовлияния и соперничества гражданских и военных структур страны, тем более, что переворот 1903 года был одним из редких случаев, когда вместо установления военной диктатуры власть была передана демократически избранным государственным структурам, а сразу же после осуществления переворота была созвана скупщина и с небольшими изменениями восстановлена конституция 1888 года. Либерально настроенные современники оценили свержение Обреновичей как важный шаг в превращении Сербии в новое правовое конституционное государство, что впоследствии перешло на страницы исторических исследований. Однако реалии политической жизни Сербии, особенно в первые месяцы после переворота были далеки от идеала «свято-андреевских либералов».

События 1903 года не принесли стране политического единства, поскольку характерной чертой государственного развития страны в 1903-1914 годов стало конкурентное взаимовлияние трех основных факторов политического развития страны: трон - парламент -армия. Как среди широких общественных кругов страны, так и среди значительной части офицерского корпуса, сдержанную и даже враждебную оценку получил не столько сам переворот и метод его осуществления, сколько решение об избрании нового короля. Единство мнений отсутствовало и во временном правительстве страны. Уже в августе 1903 года случился первый министерский кризис, а характерная для Сербии эпохи Обреновичей «министерская чехарда», только усилилась. С 1903 по 1914 год в Сербии сменилось 18 кабинетов министров, т.е. в среднем каждый из них работал всего по 7,3 месяца. Только за первые три года после переворота 1903 года в стране сменилось шесть правительств, которые работали в среднем всего по 165 дней101. »102. Да и сам переворот мало что изменил в патриархальных представлениях сербского общества о сложившихся в стране традиционных принципах доступа к властным структурам, а следовательно, и получения соответствующих должности привилегий. Приход к власти новой династии вызвал лишь партикулярное опасение у белградской политической «элиты» замены старых чиновников родственниками нового короля. Заметим также, что возвращенная «самая демократическая» сербская конституция осталась по сути все той же политической декларацией, нежели стала вдруг реально отражать потребности патриархального традиционного общества, поскольку верхушечный переворот сам по себе просто не мог в одночасье изменить состояние основ сербской государственности,

101 Сто]а}ювиЬ Д. Срои]'а и демократка. Београд, 2003. С. 37.

102 РГВИА. Ф. 2000, д. 817, л. 41 (об).

фундаментом которой по-прежнему были патриархальные традиции сербской семейной «задруги».

Ключевым вопросом первых месяцев царствования Петра Карагеоргиевича стал вопрос об его личных отношениях с офицерами - участниками заговора, чувствовавшими себя в тот момент хозяевами положения. Они, однако, при подготовке переворота, не имея ни собственного лидера, ни политической платформы или какой-либо программы, просто не могли установить режим военной диктатуры и, получив после переворота влиятельные посты в армии, стали преторианцами уже нового режима. Характерно и то обстоятельство, что после восшествия на престол зависимость нового монарха от своего нового военного и политического окружения была практически абсолютной. Не случайно депутутаты Скупщины, печать, да и сами военные требовали скорейшего удаления из армии организаторов этого жестокого убийства, ставя им в вину в том числе и попрание всех моральных норм, что вызвало немедленный протест значительной части офицерского корпуса, особенно младших командиров. К началу 1904 года раскол в офицерской среде стал проявляться все заметнее, вылившись вскоре в широкое контрзаговорщическое движение. Оппозицию возглавил капитан Милан Новакович - кавалер ордена почетного легиона, закончивший курсы военной подготовки во Франции и в российской Николаевской академии Генерального штаба.

Переворот 1903 года так и не снял с повестки дня важнейший для Сербии вопрос: «Куда и с кем идти?», в то же время ярко проиллюстрировал всю сложность продолжения трансформации внешнего влияния в фактор внутреннего развития при сохранении цивилизационных основ сербского общества, взаимного приспособления традиционных и современных структур, их совершенствования и продуктивного синтеза. В то же время стала очевидна невозможность возращения к старому, ликвидации современных общественных отношений и подавление всего европейского на бытовом уровне. Именно поэтому в политическом смысле 1903 год принес новые черты. Приход к власти новой династии способствовал тому, что наряду с «сильными персонами» окончательно формируются подлинно государственные лидеры, где главную роль на себя взял Н. Пашич и руководимая им Радикальная партия с концепцией создания народного славянского государства, в котором главную роль должна была играть «"народная партия", олицетворяющая социальные и национальные интересы народа»103.

В то же время в истории независимой Сербии это был первый крупный политический акт, в котором офицерство показало как свою реальную силу, так и то, как оно может влиять на политическую жизнь страны. События мая 1903 года, таким образом, не только не ослабили внутрисербский кризис, а привели к еще большему его углублению еще и потому, что именно с

103 Шемякин А.Л. Идеология Николы Пашича. С. 433-434.

этого времени началось столкновение руководителей сербской старорадикальной партии, ставшей после переворота главной политической силой в стране и опасавшейся восстановления в Сербии режима личной власти, и сербскими военными - непосредственными организаторами переворота, занявшими после 1903 года влиятельные посты в армии, что явилось значительным внеконституционным фактором политического развития страны в 1903-1914 годах и вовлекло в бурные обсуждения политической жизни широкие слои сербского общества, прежде всего на страницах сербской прессы.

Отельный раздел данной главы посвящен рассмотрению событий Боснийского кризиса в контексте формирования тайной офицерской политической организации «Объединение или смерть» («Черная рука»), В данном параграфе рассматриваются как общие вопросы подготовки аннексии, так и то, что Австро-Венгрией оккупированных ей факт присоединения оккупированных ранее провинций Боснии и Герцеговины означал для Сербии окончательный крах надежд на создание югославянского государства с центром в Белграде, что стало шоком для правящих кругов страны, и вызвало мощный всплеск антиавстрийских настроений. Буквально сразу после объявления аннексии, в начале октября 1908 года, на базе общества «Словенский юг», в Белграде была основана организация «Народная оборона», целью которой была организация четнического движения в Боснии и Герцеговине. И именно после событий аннексионного кризиса идея оформления нового союза, причем с целью милитаристской консолидации общества, получала свое постепенное зримое очертание, что в результате и вылилось в создание нового общества - «Объединение или смерть».

На формирование офицерским корпусом Сербии собственной националистической политической платформы сыграли не только события собственно аннексионного кризиса 19081909 годов, но и происходившее в данном контексте серьезное изменение, как идеи общеславянского объединения, так и характера славянского движения в целом. Развитие идеи «неославизма», в основу которой была положена идея славянской общности как интегрирующей силы, призванной обеспечить дальнейший расцвет сербства, во многом определило характер восприятия политическим и особенно венными кругами страны, этнических проблем Балкан в связи с воздействием на них внешнего фактора. После свершения аннексии в австро-венгерских правительственных кругах, в свою очередь, заговорили о «триализме» - объединении на основании действующих законов сербо-хорватских земель в рамках австро-венгерского соглашения 1867 года. Босния и Герцеговина «должны были послужить ядром, вокруг которого со временем сплотятся все остальные земли южных славян Австро-Венгрии». Сторонником подобного преобразования являлся и сам престолонаследник Франц-Фердинанд. Эта идея нашла поддержку и у значительной части австрийских славян,

которые «не теряют надежды на образование в недалеком будущем автономного югославянского государства как третьей самостоятельной единицы Австрийской империи»104.

Сербия, в свою очередь, все активнее стремилась решить вопрос о «Пьемонте» и объединить славян вокруг своего королевства уже новыми методами. Именно поэтому идея австрославизма, т.е. возможность новой трансформации Австро-Венгрии, была для сербских политиков неприемлема ни в каком виде, что привело сербскую политическую элиту к мысли о том, что добиваться поставленных целей в деле реализации собственных национальных устремлений можно, опираясь только на собственные силы, как можно более оградив Балканский полуостров от вмешательства в его дела великих держав. Вопрос стоял лишь в том, какая конкретная внутренняя сила страны станет решающим фактором при осуществлении данных внешнеполитические приоритетов сербского королевства, а также в способе их осуществления - создании в стране единого сплоченного лагеря, пронизанного общей, более похожей на неосуществимый идеал, ирредентистской идеей. Офицерский корпус мог сыграть в этом движении ключевую роль, тем более что аннексионный кризис способствовал его общей радикализации, стремлении взять инициативу в решении вопроса «об объединении всех сербов» на себя, что привело к образованию в стране оформленной военной партии - «партии войны». Само решение о формировании общества «Объединение или смерть» было принято 3 марта 1911 года на квартире Велимира Вемича, причем идейным вдохновителем создания организации стал Богдан Раденкович - сотрудник сербского МИД, позднее, в 1914-1916 годах бывший секретарем сербской миссии в Афинах и одним из главных организаторов четнического движения в Македонии и Старой Сербии.

После основания организации «Черная рука» интересы правящей партии и этой части заговорщиков вскоре окончательно разошлись. Однако и Д. Димитриевич и Н. Пашич преследовали общую цель - создание на сербской основе нового обширного славянского государства. Различие между ними было лишь в форме и методах этого объединения. Апис и его соратники, выступавшие за усиление королевской власти, никак не могли примириться с концепцией Н. Пашича народного славянского государства. Лидер «Черной руки» видел будущее объединенное государство унитарной монархией с сильной королевской властью, построенное на принципе единого народа.

Таким образом, внутренний структурный кризис, красной нитью проходящий через всю политическую историю Сербии начала XX века, вновь постепенно нарастал, наиболее ярко проявившись в последствиях Балканских войн 1912-1913 годов и в самый канун Первой мировой войны.

1М АВПРИ. Ф. «Политархив», д. 3415, л. 167-168.

Четвёртая глава диссертации - «Война и политика в Сербии 1912-1917 гг.» посвящена анализу взаимоотношений военных и гражданских структур сербского государства на фоне дальнейшего обострения балканского кризиса, приведшего к балканским войнам, ставших прологом для начавшейся вскоре Первой мировой войны. Именно поэтому в первом разделе главы «Балканские войны 1912-1913 гг. и «Черная рука» рассматриваются взаимоотношения офицерского корпуса страны с гражданскими структурами, в контексте хода, а главное последствий этих событий для сербского социума.

Взятие реванша за 1908 год путем присоединения Старой Сербии и Македонии становилась реальностью, а возможность осуществления на практике расплывчатых национальных идеалов приводила к усилению националистических настроений, как среди сербской военной элиты, так и среди лидеров Радикальной партии, считавших начало первой балканской войны первым шагом к освобождению всех сербов.

Общим же итогом двух Балканских войн стало включение в состав Сербии части территории Ново-Пазарского санджака, создание общей границы между Сербией и Черногорией. В состав Сербии вошла также Вардарская Македония. Территория сербского королевства значительно расширилась, почти в два раза - до 4,5 млн человек - увеличилось и население страны. Однако вхождение в состав королевства новых земель, населенных не сербским населением, требовало решить проблему их интеграции в состав Сербии, что только усугубило внутриполитический кризис между правящей Радикальной партией и офицерским корпусом. Конфессиональный и религиозный состав населения новоприобретенных территорий также был крайне сложен.

В свою очередь, «маленькие победоносные войны» окрылили не только сербских политиков. У сербской военной элиты также появилась реальная возможность осуществить свои планы по собиранию «еще не освобожденных земель». Опять, как и в 1908-1911 годах встал вопрос о том, кто будет играть решающую роль в этом процессе, а вместе с тем и в общей политике страны. Наряду с конституционными факторами - королем, кабинетом и парламентом - политику государства стала определять группа офицеров во главе с полковником Димитриевичем-Аписом. В свете новых перспективных задач устранение политического влияния офицеров-черноруковцев стало первоочередной задачей правительства Пашича.

В конце 1913 года для освобожденных краев Радикальной партией было разработано дискриминационное «Положение об общественной безопасности», а вскоре, в самый канун начала Первой мировой войны, между офицерским корпусом и гражданскими властями новоприсоединенных территорий разразился «спор о приоритете». Формальным поводом к началу нового противостояния явилось издание сербским правительством указа о новом порядке отправления церковной службы по поводу сербских побед в Балканских войнах.

Отныне почетные места у алтаря должны были занимать не офицеры, а сербские чиновники. Указ о «старшинстве гражданских властей в Новой Сербии над военными» был введен по инициативе министра внутренних дел Стояна Протича и предполагал введение первенства гражданских чинов над военными при всех тожественных церемониях. Правительство, таким образом, сделало первый шаг к устранению политического влияния офицерской корпорации и созданию новой, послушной политическому режиму армии.

Непосредственным поводом к изданию соответствующего указа послужил открытый конфликт в Битоли между одним из руководителей «Черной руки» начальником дивизии генералом Дамианом Поповичем и начальником местного округа, что вылилось в очередной министерский кризис. Д. Попович демонстративно подал в отставку. К весне 1914 года события достигли своей кульминации. Была распущена скупщина, а Н. Пашич ушел с поста главы правительства, однако в мае 1914 года король возвратил его на этот пост. В стране назрела реальная опасность нового военного переворота. Д. Димитриевич через помощника командира Шумадийской дивизии полковника Плазину переправил в Македонию письмо своему родственнику подполковнику Душану Глишичу, в котором содержался прямой призыв к военному путчу, причем Апис настаивал на походе войск из Скопье в сербскую столицу105. После смены власти в Македонии продолжение событий следовало бы ожидать уже в самом Белграде. Однако вопреки воле Аписа его инструкции исполнены не были, поскольку офицеры восприняли этот план как авантюру, граничащую с безрассудством. На сторону Пашича под влиянием российского посланника Н.Г. Гартвига, окончательно склонился престолонаследник Александр. В этой ситуации король Петр, чья власть балансировала между армией и правительством, решился уйти из большой политики. Уже 11 (24) июня 1914 года, т.е. за четыре дня до сараевского покушения, был обнародован королевский указ о возложении монарших прерогатив на престолонаследника Александра, ставшего принцем-регентом при своем престарелом отце. Желание «Черной руки» формально было выполнено. Однако это была «пиррова победа» Аписа. Пашич, в свою очередь, 16 июня 1914 года окончательно сформировал новый кабинет министров, нанеся по членам «Черной руки» скрытый удар. Это столкновение окончилось победой сербского правительства и Радикальной партии. Позиции «Черной руки» и ее влияние на политику страны существенно ослабли. Таким образом, канун войны сербское государство встретило в состоянии очередного политического кризиса.

Обзору военных действий Сербии посвящен следующий раздел главы «Сербия в мировой войне 1914-1915 гг.». В данном разделе мы попытались выделить, прежде всего, общие

105 Об этом в своих воспоминаниях указывает А. Антич. См.: АнтиЬ А. Указ. соч. С.264. См. также: Меккензи Д. Апис. С. 166-167. На салоникском процессе этот факт являлся одним важных аргументов доказательства вины Аписа, что зафиксировано в протоколах суда. См. АС. Солунски процес.1917. Ра$С[к1а I: Пресуда пук. М. ЛазаревиЬа/аБЫЫа III: Претрес пуковника Плазниа.

моменты хода военных действий и взаимодействия военных и гражданских структур страны после начала Первой мировой войны, оставив, в связи с противоречивостью имеющейся источниковедческой базы и сложностью ее компаративного анализа, в стороне вопрос о конкретной степени ответственности офицерских кругов Сербии за трагическое убийство в Сараево 14 (28) июня 1914 года, тем более что дискуссия о степени вины Сербии за развязывание войны, остро звучащая в 20-40 годах XX века, приобрела в серьезных трудах современных российских и зарубежных историков более взвешенные и конструктивные формы106.

Последний параграф данной главы посвящен оценке Салоникского процесса, по приговору которого трое из осужденных были расстреляны. В ночь с 25 на 26 июня 1917 года Драгутин Дмитриевич-Апис, Любомир Вулович и Рада Малобабич были расстреляны на окраине г. Салоник. Автор отмечает, что сами по себе материалы, начавшегося весной 1917 года Салоникского суда, хранящиеся в фондах архива Сербии, обличительные показания свидетелей, достаточно хорошо изучены, а значительная их часть опубликована и введена в научный оборот107. Тем не менее, в данном разделе подчеркивается противоречивость оценок этого судебного процесса, в ходе которого впервые был поднят вопрос об ответственности организации «Черная рука» за события в Сараево 14 (28) июня 1914 года.

В заключении сформулированы выводы диссертационного исследования. Проведенный в диссертационном исследовании анализ историографического и документального материала, исходя из заявленных хронологических рамок исследования, позволил выделить четыре этапа взаимодействия военных и политических кругов королевства: 1. 80-е годы XIX века - 29 мая 1903 года; 2. 1903 г- 1908 г. 3. 1908-1913 гг. 4 . 1914-1917 гг.

Первый период характеризуется собственно становлением вооруженных сил страны, который накладывается на формирование в стране политических партий и развитие в связи с этим нового этапа внутриполитического развития страны, характерной чертой которого стало противостояние лидеров Радикальной партии с правящей династией Обреновичей, проводивших в стране непопулярную проавстрийскую политику. В этом смысле политические иллюзии правящей сербской династии, связанные с идеей «вхождения в Европу», с опорой на лидеров «напредняков», зачастую выходили за рамки понимания их сути крестьянским социумом.

В тоже время в условиях главенства патриархальных традиций «задруги», определяющее значение для глубинной государственной трансформации Сербии имела статусность его

106 См. напр.: Мировые войны XX века. В 4 т. Т. 1,2. М.: Наука, 2002; Первая мировая война. Пролог XX века. М.: Наука, 1998; Последняя война императорской России. М., 2002; Югославия в XX веке. Очерки политической истории. М., 2011.

101 См. Нешковий Б. Истина о Солунском процесу. Београд, 1953.; МакензиД. Солунски процесс. Београд, 1998.

руководителя. Именно поэтому даже личная жизнь правящей династии имела политическое содержание, а женитьба Александра Обреновича на своей фаворитке Драге отвернуло от него практически все слои сербского общества, что сделало неизбежным его свержение и убийство, произошедшее 29 мая 1903 года. Осуществленный офицерами белградского гарнизона, с успехом выполнившими свое преторианское предназначение, он не только стал логическим завершением правления династии Обреновичей, но и знаменовал собой начало нового этапа государственного развития страны.

Действительно, переворот 29 мая 1903 года явился одним из редких случаев, когда вместо установления военной диктатуры власть была передана легитимным парламентским структурам. Однако анализ предпосылок, а главное последствий событий 1903 года позволяет в значительной мере подвергнуть сомнению, устоявшийся в сербской и отечественной историографии миф о «золотой эпохе» сербской демократии и парламентаризма, поскольку перемена династии не только не сняла внутриполитический кризис, а вызвала лишь его большее обострение. По нашему мнению события 1903 года не затронули глубинных основ сербского общества и не привели к кардинальным изменениям всей его структуры. Именно поэтому второй период 1903-1908 гг. характеризуется началом нового, сложного этапа политического кризиса, ключевым моментом которого стало внутреннее противостояние в правящей среде королевства, конфликт военных и гражданских структур, а также раскол собственно офицерского корпуса страны - формирование в его среде «антидинастического» движения. В тоже время именно после событий 1903 года сербская армия, как оппонент гражданским государственным структурам, довольно быстро превращается в совершенно самостоятельную политическую силу, а ряд ее лидеров начинает выстраивать собственную политическую платформу, окончательно оформившуюся уже после событий 1908 года.

Аннексионный кризис 1908-1909 гг., с событиями которого связано начало третьего этапа, отодвинув на некоторое время эти внутренние разногласия, привел сербские политические, а главное военные круги, к мысли, что бороться за осуществление «национального идеала» можно опираясь только на собственные силы, причем отчасти террористическими, но главное - методами вооруженной борьбы. Не случайно именно после событий 1908-1909 гг. начинается быстрый процесс перевооружения армии. В тоже время использование властными структурами страны для достижения этой цели идеи милитаризации повседневности, внедрение в сознание социума враждебного образа «другого» стали одним из главных способов внутренней консолидации страны, когда установки на войну, отодвигая ценности мирной жизни на второй план, создавали в Сербии особый базовый консенсус.

Проведенный в диссертационном исследовании анализ позволяет утверждать, что в тех условиях создание в среде сербского офицерского корпуса политического общества «Объединение или смерть» («Черная рука»), базой для которого явилась организация «Народная оборона», созданная в 1908 году для организации четнического движения в Боснии и Герцеговине, выглядит вполне естественно, а череда внешних событий, в том числе таких как загребский процесс, дело Фридьюнга, скандал при проведении в Белграде съезда славянских журналистов, только стимулировали процесс его формирования. Успех младотурецкой революции и греческой «революции Гуди», в этой связи служили для офицеров сербской армии показательными примерами.

Одновременно аннексия вызвала нарастание экспансионистских тенденций не только в Сербии, но и в Болгарии, Греции, Черногории, что и привело к оформлению Балканского союза, цель которого была в окончательном вытеснении из Европы слабеющей Османской империи. Последовавшие затем балканские войны отразились не только на последующей конфигурации европейских сил Первой мировой войны, но и привели к усилению влияния военных кругов на политику сербского королевства. Латентный внутрисербский кризис вновь принял характер отрытого противостояния, а в стране возникла опасность нового военного переворота. В условиях начавшихся боевых действий Первой мировой войны, события которой непосредственно относятся к четвертому этапу, эти противоречия ненадолго вновь, как в 1908 году, отошли на второй план, но после военного поражения Сербии осенью 1915 года и эвакуации ее армии на Салоникский фронт, произошло их новое обострение. Приговор Салоникского суда поставил точку в этом противостоянии.

Основные положения и выводы диссертации отражены в следующих публикациях автора общим объемом более 80 п.л. Все публикации по теме диссертации.

НАУЧНЫЕ РАБОТЫ, ОПУБЛИКОВАННЫЕ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ:

МОНОГРАФИИ

Вишняков Я.В. Военный фактор и государственное развитие Сербии начала XX века. М.,

МГИМО, 2012. -440 с.

Статьи в ведущих рецензируемых научных изданиях, рекомендованные ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации:

1. Вишняков Я.В. Балканы: хватка «Черной руки» // Военно-исторический журнал. - № 5. - 1999. - С. 34-47. (1,5 п.л.)

2. Вишняков Я.В. «Население Белграда совершенно терроризировано местными войсками»: Военный переворот 29 мая 1903 года и его последствия для политической жизни Сербии // Военно-исторический журнал. - № 3. - 2001. - С. 68-77. (1,5 п.л.)

3. Вишняков Я.В. Котел с расплавленным металлом: К чему привел сербов майский переворот 1903 года // Родина. - № 10. - 2003. - С. 81 - 84. (0,7 п.л.)

4. Вишняков Я.В. Внеконституционные факторы в развитии сербской государственности // Славяноведение. - № 1.- 2006. - С. 15-21. ( 1 пл.)

5. Вишняков Я.В. «Уничтожить всю коварную Европу»: Авантюристы и террористы на Балканах в начале XX века // Родина. - №1. -2007. - С. 39 - 43. (0,7 п.л.)

6. Вишняков Я.В. Благополучно убраться из «порохового погреба»: Российские «миротворцы» на Балканах в начале XX века // Родина. - №6. -2008.- С. 64 - 68. (0,7 п.л)

7. Вишняков Я.В. Запачкавшийся голубь. Славянство и боснийский кризис 1908-1909 гг. // Родина. - № 11. - 2009. - С. 68-71. (0,7 п.л)

8. Вишняков Я.В. Боснийский кризис 1908-1909 гг. и славянский вопрос // Вестник МГИМО-Университета. - № 1. - 2011. - С. 103-111. (1 п.л.)

9. Вишняков Я.В. «Подальше от нашего порога» // Родина. - №8. - 2011.- С. 137-138. (0,7 п.л.)

10. Вишняков Я.В. Македонское движение и переворот в Сербии 29 мая 1903 года // Новая и новейшая история. - № 6. - 2011. - С. 80-91. (1 пл.)

11. Вишняков Я.В. Мы стоим за дело мира, мы готовимся к войне // Родина. - № 11. - 2012.-С. 11-13. Г0,7 пл.)

12. Вишняков Я.В. Югославия в XX веке. Очерки политической истории (рецензия) // Славяноведение. - 2012. - № 5. - С. 102-105. (0.3. пл.)

13. Вишняков Я.В. Сербия в начале Первой мировой войны: 1914-1915 годы. // Новая и новейшая история - № 2. - 2013. - С.53-65. (1 п.л.)

14. Вишняков Я.В. «Братья по оружию». Югославянские добровольцы в русской армии. // Родина - № 1.- 2014. - С. 107-110.(0,7. п.л.)

15. Вишняков Я.В. На пути к Югославии. К вопросу о сербо-хорватских отношениях в сербском добровольческом корпусе (1916-1917 гг.) // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. - 2014. №2(1). - С. 220-227. (1.п.л.)

16. Вишняков Я.В. «Черная рука» в сербской политике начала XX века // Военно-исторический журнал - 2014. № 10. - С.8-13. (1 пл.)

Коллективные монографии, сборники научных статей, публикации документов

1. Вишняков Я.В. Майский переворот 1903 г. и развитие сербской государственности. // Двести лет новой сербской государственности. К юбилею начала Первого сербского восстания 1804-1813 гг. СПб.: Алетейя, 2005. - С. 201 - 213.

2. Вишняков Я.В. Внеконституционные факторы и особенности развития сербской государственности в конце XIX - начале XX вв.// Человек на Балканах, государство и его институты: гримасы политической модернизации (последняя четверть XIX - начало XX в.): (сб. статей) СПб.: Алетейя, 2006. - С. 215 - 232.

3. Вишняков Я.В. Сербское общество и аннексионный кризис 1908-1909 гг. // Политическая культура и международные отношения в новое и новейшее время: Сборник научных трудов. — Н. Новгород: Изд-во Нижегородского Гос. университета, 2009. - С. 137-148.

4. Вишняков Я.В. Идеология сербской военной элиты в контексте особенностей развития сербского государства в конце XIX - начале XX вв. // Человек на Балканах. Власть и общество. Опыт взаимодействия (конец XIX - начало XX веков). - СПб.; Алетейя, 2009. - С. 86-108.

5. Вишняков Я.В. Проблемы изучения военного фактора в политической жизни Сербии 19031914 в советской и российской историографии. // Россия и Сербия глазами историков двух стран. - СПб.: Алетейя, 2010. - С. 194-201.

6. Вишняков Я.В. Последние Обреновичи в Сербии глазами русских наблюдателей. // Человек на Балканах глазами русских: сборник статей. СПб.: Алетейа, 2011. - С. 169-188.

7. Вишняков Я.В. Балканские войны 1912-1913 гг. и организация «Черная рука» // Модернизация vs. война. Человек на Балканах накануне и во время Балканских войн (19121913): сборник статей. М., 2012. - С.271-291.

8. Вишняков Я.В., Тимофеев А.Л. Милорадович Г. Армия без государства. От сербского к югославянскому добровольческому корпусу в России в время первой мировой войны. Сб. документов. М., 2014. - 404 с.

Работы, опубликованные на иностранных языках и в зарубежных научных изданиях

1. Вишнъаков J. Први српски устанак у ме!)ународним односима почетком XIX века. // Делиград од устанка ка независности. - Београд, 2007. - С. 49-56.

2. Вишняков Я.В. Идеология сербской военной элиты в контексте особенностей развития сербского государства в конце XIX начале XX вв. // Браничево у исторщ'и Cp6nje. Пожаревац-Београд, 2008. - С. 51-70.

3. Вишлаков J. Македонски покрет и преврат у Србщи 29 Maja 1903. // Токови ncropiije. - 2010. - № 3. - С. 7-23

4. Вишнъаков J. Политика у Србщи KpajeM 19. и почетком 20. века ви!}ен>а очима руских дипломатских, bojhhx и полищфких агената. // BojHOHcTopiijcKH гласник. - 2010. - № 2. - С. 85-107.

5. Вишняков Я.В. Сербо-черногорские отношения и боснийский кризис 1908-1909 гг.// Исторщеки записи. - 2010. № 2. - С.125-137.

6. Вишняков Я.В. Македонское движение и переворот в Сербии. // Balkan studies II. History & Literature. Cyril and Methodius University Skopje - Makedonia. Vol. 2, 2011. S. 18-36.

7. Вишуьаков J. Национално питан>е и BojHo-политичка доктрина српске државе почетком XX века // Pycuja и Балкан у савременом свщету : Зборник радова. - Бан>а Лука, 2012. - С. 317336.

8. Вишнъаков J. Балкански ратови и унутраппьи pa3Boj Cpönje // Балкански ратови 1912/1913: нова Biitjciba и тумачен,а. - Београд, 2013. - С. 219-234.

Тираж 100 экз. Заказ № 813

Издательство «МГИМО-Университет» 119454, Москва, пр. Вернадского, 76

Отпечатано в отделе оперативной полиграфии и множительной техники МГИМО(У) МИД РФ 119454, Москва, пр. Вернадского, 76