автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Военное дело Осетии XV-XIX вв.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Военное дело Осетии XV-XIX вв."

На правах рукописи

Багаев Алан Батырбекович

2 7 ^В Г 2009

ВОЕННОЕ ДЕЛО ОСЕТИН ХУ-Х1Х ВВ.

Специальность 07.00.02 - Отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

00347555Б

Владикавказ 2009

003475556

Работа выполнена в Учреждении Российской академии наук Севе-ро-Осетинский институт гуманитарных и социальных исследований им. В.И. Абаева ВНЦ РАН и Правительства РСО-А

Научный руководитель: доктор исторических наук

Руслан Георгиевич Дзаттиаты

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор

Феликс Хаджимурзаевич Гутнов

кандидат исторических наук, доцент Аслан Аркадьевич Цуциев

Ведущая организация: Учреждение Российской академии

наук Кабардино-Балкарский институт гуманитарных исследований Правительства КБР и КБНЦ РН

Защита состоится 15 сентября 2009 года в 14 часов на Заседании диссертационного совета Д.212.248.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата исторических наук при СевероОсетинском государственном университете им. К. Л.Хетагурова (362025, г. Владикавказ, ул. Ватутина, 46, зал заседаний диссертационного совета)

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке СевероОсетинского государственного университета им. К.Л. Хетагурова

Автореферат разослан 14 августа 2009 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат исторических наук, доцент

А.Б. Хозиев

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы определяется ее значимостью и местом в структуре традиционной осетинской культуры. В эпоху средневековья осетины осваивали горное пространство центрального Кавказа. В процессе адаптации к новой природно-экологической среде вырабатывалась своеобразная система жизнеобеспечения. Ограниченные возможности производственной культуры сочетались с набеговой системой, которая в условиях феодальных и межплеменных усобиц требовала постоянного совершенствования военного дела.

Военная культура становилась важной составляющей традиционной культуры осетин. Она во многом определяла развитее материальной и гуманитарной культуры народа, пронизывала практически все стороны жизни осетинского общества, являясь важнейшей составляющей традиционной культуры. Она нашла отражение во всех сферах идеологии: в мировоззрении, фольклоре, общественном сознании, религиозных представлениях и т.д. В течение рассмотренного периода проходила позитивная динамика в формировании военной культуры, которая сочетала традиции ираноязычного мира с кавказским и активно реагировала на новации в военном деле, заимствованные из других культурно-военных систем.

Объектом исследования является военное дело осетин в XV - XIX вв.

Предметом исследования стал комплекс вооружения воина, военная организация осетин, способы ведения войны и фортификационное искусство.

Целью диссертационной работы является комплексное изучение военного дела осетин в XV - XIX вв. на основе письменных, археологических, этнографических источников, а также на фольклорном и лингвистическом материале. Для достижения поставленной перед нами цели решаются следующие задачи:

- реконструкция механизмов функционирования военного дела у горных осетин;

- изучение всего комплекса вооружения и военного снаряжения осетинских воинов;

- рассмотрение способов подготовки боевого коня и описание конского снаряжения;

- изучение военной организации осетин, включающее в себя структуру, социальный состав, численность и роды войск, принципы их комплектования;

- исследование военного искусства осетин выявление особенностей ведения военных действий и основных тактических приемов;

- выделение основных типов фортификационных сооружений и анализ их функционального назначения и принципов обороны.

Методологическая основа диссертации. Исследование выполнено в рамках междисциплинарного подхода. Для решения поставленной проблемы использовались принципы и исследовательские методы, сложившиеся в истории, этнологии, археологии: принцип историзма, предполагающий изучение исторических процессов во взаимосвязи, динамике, хронологической последовательности и позволяющий рассмотреть проблему с учетом условий бытования этноса; принцип объективности, предполагающий отказ от субъективного исследования процессов и фактов, заданности конечных результатов. Кроме того, применен историко-сравнительный метод, позволивший раскрыть как целостность изучаемого объекта, так и внутренний механизм функционирования и развития его элементов; историко-типологический метод, способствовавший выявлению взаимосвязи единичного и общего, а также упорядочиванию совокупности объектов и явлений на качественно определенные типы на основе присущих им общих признаков.

Источниковая база. При работе над диссертационным исследованием использовались различные источники, содержащие ценные сведения, и характеристики различных сторон жизни осетин рассматриваемого периода: сборник «Осетины глазами русских и иностранных путешественников (XIII - XIX вв.)», составленный Б.А.Калоевым, «Северный Кавказ в известиях западноевропейских путешественников XIII

- XVIII вв.», составленный Е.С.Зевакиным, «Материалы по истории Осетии», собранные Г.А.Кокиевым, двухтомник «Русско-осетинские отношения в XVIII веке», составленный М.М.Блиевым, «Адыги балкарцы и карачаевцы в известиях европейских авторов в XIII -XIX вв.», составленный В.К.Гардановым; «Северный Кавказ в европейской литературе XIII-XVIII вв.», подготовленный В.М. Аталиковым, «Алано-Георгика»

- сборник грузинских источников об Осетии и осетинах, составленный Ю.С.Гаглойти; «История Осетии в документах и материалах», подготовленный Г.Д.Тогошвили; «История Юго-Осетии в документах и материалах (1800-1864 гг.» Т.Н составитель И.Н.Цховребов;

В работе использован этнографический материал из фондов научного архива СОИГСИ: Баракова Е.Е. Этнографические записи в Ала-гирском ущелье (Ф. 4. д. 64), Гарданти М.К. Нравы и обычаи дигорцев (Ф. 163. д. 51), Карджиаты Б.М. Старинные обычаи и обряды осетин. Из жизни Куртатгома (Ф. 4. Д. 109) и др.

Археологические данные по военному делу в XV - XIX вв. ограниченны, но имеющийся материал подтверждает свидетельства других источников.

Широко привлекаются в исследовании фольклорные источники. В особенности осетинский нартовский эпос, который, по справедливому мнению А.Р.Чочиева, «был системой вполне конкретного военного опыта»1.

1 Чочиев А.Р. Нарты-Арии и Арийская идеология. М. 1996. С. 151.

Степень изученности проблемы. Проблема комплекса вооружения в средние века длительное время находилась в своего рода «монопольной собственности» европейских ученых. Многие из них отстаивали идею об едва ли не постоянном воздействии европейского вооружения на средневековые элементы оружия «варваров»-кочевников и средневековой Руси. Однако за относительно короткий период отечественным ученым удалось обосновать преимущества русского военного дела над европейским. Наиболее последовательно эту идею отстаивал А.Н.Кирпичников2.

История военного дела в эпоху средневековья является одной из самых популярных в кавказоведении. Заметно вырос интерес к данной проблематике, что отразилось в появлении в печати десятков монографий, статей, вышедших в последнее время3.

История военного дела и эволюция систем вооружения народов Северного Кавказа позднего средневековья прослежена в монографии Э.Г.Аствацатурян4. Однако и в данной работе в этом аспекте осетинам уделено мало внимания.

Большое значение в исследовании рассматриваемой проблемы имели осетиноведческие работы Г.А.Кокиева5, А.Х.Магометова6, Б.А.Калоева7, З.Н.Ванеева8, М.М.Блиева", Ф.Х.Гутнова10, В.Х.Тменова",

2 Кирпичников А.Н. Военное дело на Руси в XIH-XV вв. Л. 1976.

3 Карпов Ю.Ю, Военная организация и социальное развитие союзов сельских общин Северного Кавказа // Этнографические аспекты военной организации народов Кавказа и Средней Азии. Вып.1. М. 1990; Карпов Ю.Ю. Джигит и волк. СПб. 1996; Карпов Ю.Ю, Мужские союзы в социокультурной традиции горцев Кавказа (XIX - начало XX в.) Автореферат докт. дис. СПб. 1999. Гутнов Ф.Х. Политогенез и генезис феодализма на Северном Кавказе // Вестник института цивилизации. Вып.З. Владикавказ. 2000; Марзсй A.C. Черкесское наездничество «зек1уэ». Нальчик, 2004. Сланов A.A. Военное дело алан I-XV вв. Владикавказ, 2007; Кодзаев К. Верховная власть алан. Владикавказ, 2008.

4 Аствацатурян Э.Г. Оружие народов Кавказа. М., Нальчик, 1995.

'Кокиев Г.А. Боевые башни и заградительные стены горной Осетии. //Известия ЮОНИИ. Сталинир, 1935. вып.Н.

6 Магометов А.Х. Общественный строй и быт oceTHn(XVII-XIX вв.) Орджоникидзе, 1974.

7 Калоев Б.А. Осетины. Изд 2-ое. Орджоникидзе, 1971.

8 Ванеев З.Н. Из истории родового быта в Юго-Осетии. Тбилиси, 1955.

9 Блиев М.М. Социально-политическая основа тагаурских движений начала XIX в. // Известия СОНИИ T.XIX. 1957.

Гутнов Ф.Х. К вопросу об общественном строе Алагирского общества (XIV-XVIII вв.) // Археология и традиционная этнография Северной Осетии. Орджоникидзе, 1985. Гутнов Ф.Х. Бадел генеалогических преданий осетин. //Проблемы исторической этнографии осетин. Орджоникидзе 1988.Гутнов Ф.Х. Средневековая Осетия. Владикавказ, 1993.

" Тменов В.Х. Город мертвых. Орджоникидзе, 1979. Тмепов В.Х. Зодчество средневековой Осетии. Владикавказ, 1996.

А.Р.Чочиева12, В.С.Уарзиати'3, Р.Г.Дзаттиаты14, А.А.Сланова15 и др.

Научная новизна работы заключается в том, что до настоящего времени не подготовлено специальных работ по военному делу осетин, и данное исследование является первой попыткой научного исследования рассматриваемой проблемы.

Хронологические рамки исследования охватывают период с XV - XIX вв. В XIV - XV вв., под давлением более сильных соседей остатки алан окончательно покидают предкавказскую равнину и осваивают гор, ное пространство. В этот период происходит складывания осетинской народности. Осетины проживали в горах до вхождения в состав Российской империи, благодаря которой в XIX в. они стали выселяться на равнину. За этот период у них сложилась особая система жизнедеятельности, важным элементом которой является военная культура.

Практическая значимость диссертационного исследования заключается в возможности использования материалов для написания обобщающих трудов по истории Осетии и всего Северо-Кавказского региона в целом. Результаты могут быть полезны также сотрудникам краеведческих музеев и работникам искусства. Материалы диссертации могут использоваться при разработке лекционных курсов по истории Осетии; подготовке спецкурсов.

Апробация исследования. Основные положения диссертации излагались на следующих конференциях:

- I летняя историко-филологическая школа-семинар молодых ученых. Методика и практика научного исследования. Владикавказ, 2006;

- I зимняя школа-конференция молодых ученых. «Современная методология и методика гуманитарных исследований». Владикавказ, 2006;

- II летняя историко-филологическая школа-семинар для молодых ученых. Владикавказ, 2007;

- Международная научная конференция молодых ученых, аспирантов и студентов «Перспектива - 2008». Нальчик, 2008;

- Ш летняя историко-филологическая школа-семинар молодых ученых. Владикавказ, 2008;

- IV летняя историко-филологическая школа-семинар молодых ученых. Владикавказ, 2009.

Диссертация была обсуждена и рекомендована к защите на совместном заседании отделов истории и этнологии СОИГСИ.

12 Чочиев А.Р. Очерки истории социальной культуры осетин. Цхинвал, 1985. Чочиев А.Р. Нарты-Арии и Арийская идеология. М. 1996.

13 Уарзиати B.C. Народные игры и развлечения осетин. Орджоникидзе, 1987.

14 Дзаттиаты Р.Г. Культура позднесредневековой Осетии. Владикавказ,2002.

" Сланов A.A. Военное дело алан I - XV вв. Владикавказ, 2007.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, списка сокращений и приложения.

В первой главе «Вооружение и конское снаряжение» исследуются предметы вооружения и конского снаряжения. По мнению автора, в комплексе вооружения осетин имелось клинковое (сабля, шашка, кинжал), древковое (копье, пика), защитное (кольчуга, панцирь, щит, разные виды боевого наголовья), метательное (лук и стрелы) и огнестрельное оружие (ружья и пистолеты).

Источники свидетельствуют о наличии в комплексе вооружения осетин длинноклинкового оружия. Но недостаток материала не позволяет нам говорить о некоторых деталях этого оружия осетин более определенно. Так, существует письменный памятник указывающий на существование у осетин XV в. длиноклинкового оружия, называя его мечом. Однако употребление этого термина по отношению к оружию у осетин в этот период - явный анахронизм. Ю.Клапрот в XIX в. применительно к осетинской шашке также употребил термин меч16. В предыдущие эпохи у алан существовали сабли с очень малым изгибом клинка. В музейных коллекциях сабель, которые можно связывать с осетинами, пока не обнаружено. В более позднее время, с конца XVIII в., осетинами уже употреблялась шашка.

Кинжал, входивший в состав вооружения осетина, относится к типу кама. Он являлся широко распространенным оружием не только в Осетии, но и на всем Кавказе. Кавказский кинжал имел прямой обоюдоострый клинок с вытянутым четырехгранным острием, в сечении имевшем ромбовидную форму. Основание прямой рукояти одинаковой с клинком ширины. Рукоять имела небольшую головку в форме колпачка. Кинжал-кама предназначался для колющего удара в тесной рукопашной схватке. Его вытянутое четырехгранное острие было способно раздвигать клепаные кольца панциря.

В составе комплекса вооружения осетина вплоть до начала XIX в. имелся также лук со стрелами. В XV - XIX вв. осетинскими воинами использовался так называемый сложносоставной лук, который изготовлялся из нескольких частей дерева твердых пород, пластинок из рога и вареных сухожилий крупных животных. Для изготовления тетивы лука использовались различные материалы, в том числе тонкая скрученная сыромятная кожа, воловьи жилы и т.п. Луки осетин в XV - XIX вв. своим происхождением связаны с аланскими луками предшествующего времени и развивались на их основе. Надо также отметить, что на осетинский лук рассматриваемого времени, как вообще на конструкцию

16 Ю Клапрот Путешествие по Кавказу и Грузии, предпринятое в 1807 - 1808 гг. // Осетины глазами русских и иностранных путешественников. Орджоникидзе, 1967.

позднесредневековых кавказских луков, сказалось влияние современных им турецких. Среди типов наконечников стрел у кавказских горцев того времени доминировали образцы с узким треугольным лезвием, способные раздвигать клепаные кольца панциря и наносить довольно глубокие резаные раны. Степень качества лука зависела от квалификации мастера. О существовании большой разницы в боевых качествах между луками прямо свидетельствовала стоимость этого оружия, которая в ряде случаев превосходила стоимость огнестрельного оружия.

Кроме того, в этот период осетинами использовалось древко вое оружие, в первую очередь копье, об использовании которого еще в начале XIX в. сообщают письменные источники.

До появления пистолетов осетины использовали дроты, состоявшие из наконечника и древка. Это оружие получает распространение на Кавказе под влиянием турков.

В рассматриваемый период в арсенале у осетин уже имелось огнестрельное оружие. Первоначально это были ружья, позднее появляются пистолеты. Вопрос о времени появления огнестрельного оружия в Осетии мало изучен. На наш взгляд, у осетин уже в XV в. имелись фитильные ружья, которые активно применялись при обороне жилых и боевых башен. В последующие века огнестрельное оружие получило более широкое распространение: появляется много видов ружей различного производства как привозных, так и изготовленных местными мастерами. Надо отметить, что ружья местного производства были довольно хорошего качества. Огромной популярностью у осетин, равно как и у других народов Кавказа, пользовались крымские ружья. До XVII в. кавказские ружья были оснащены фитильным замком, с XVIII в. фитильное оружие вытесняется более совершенными кремневыми образцами. Конструктивное и орнаментальное сходство первых образцов кавказских ружей, оснащенных кремневым замком с современными им турецкими образцами, позволяет предположить что кремневые ружья первоначально привозились на Кавказ из Турции. Кавказские кремневые ружья обладали длинными, круглыми или гранеными, как правило, нарезными стволами. Замки относятся к средиземноморскому типу кремневых замков: ложа тонкая, приклад узкий и длинный, на конце имеется костяная пята. Часто ружья украшались насечкой, гравировкой и чернью, орнамент растительный. Важным составляющим компонентом огнестрельного оружия являлись газыри, деревянные, цилиндрические полые футлярчики для хранения пороха и пуль. Они значительно облегчали приемы заряжания ружей. Кроме этого, для хранения ствольного пороха имелась большая пороховница, а для затравочного - натруска. Они имели разнообразную форму и изготовлялись из рога, дерева или кости. В отдельной коробочке носились пыжи, в другой - жир для ухода за ружьем. Вместе с отверткой и формочкой для отливки пуль они прикреплялись к поясу.

Осетины носили ружье в специальном чехле, чтобы предохранить его от сырости во время непогоды. Для стрельбы использовались сошки.

После участия в русско-турецкой войне 1877-1878 гг. среди осетин широкое распространение получают современные в то время многозарядные или, как их тогда называли, «магазинные» ружья.

Кроме наступательного, в комплексе вооружения осетин имелось и защитное вооружение. Таковым являлся кольчатый панцирь - защитный доспех, получивший широкое распространение среди горцев в XV - XIX вв. Иногда его называют и кольчугой. Однако между ними существует разница: кольца панцирей приплюснуты в сечении и в основном овальной формы, крепление у них одностороннее (иначе называемое «на шип»), а у кольчуг кольца круглые и в сечении, и по форме, в большинстве случаев крепление двустороннее (или «на гвоздь»). Преимущество первых заключалось в легкости и удобстве использования, которое обеспечивалось за счет совершенно гладкой поверхности внутренней части кольца, свободно скользившей по одежде, не сковывая движений. Кольца в наиболее поражаемых зонах были массивные, а в менее - мелкие. Панцири имели стоячий воротник. Это достигалось путем продевания кожаных ремней в кольца ворота. В зависимости от качества и прочности цена на кольчатые панцири колебалась от десяти до двухсот быков.

Кавказские панцири имели рукав до локтя, остальная часть руки прикрывалась налокотниками. Для предохранения кистей рук имелись специальные перчатки, изготавливаемые из сафьяна, на который была нашита кольчужная сетка. На руке они крепились с помощью кожаных шнуров.

Боевой головной убор воинов-осетин того времени представлен двумя видами шлемов: высоким, являвшимся разновидностью шишака, и широко распространенным низким шлемом, известным как мисюрка. Последний представлял собой шлем с невысоким куполом, к краям которой обязательно крепилась кольчужная сетка большой длины, полностью или частично закрывавшая лицо, шею, плечи воина.

Кроме всего перечисленного, вплоть до начала XIX в. осетинами использовался щит. Он изготовлялся из твердой кожи или дерева, был овальной формы, небольшого диаметра, чуть больше 30 см. С внешней стороны он был укреплен железными обручами и обит гвоздями. Искусство использования щита в схватке не только у осетин, но и у других горцев Кавказа было очень развито.

В военном деле осетин велика была и роль боевого коня. Послушный и преданный своему хозяину, он вместе с ним переносил все тяготы боевой жизни. При выращивании боевого коня осетины много времени и сил отводили его физическому тренингу и закалке.

В снаряжение коня осетина в XV - XIX вв. особо выделялось небольшое легкое и высокое седло. Его деревянная основа - ленчик состоял из передней и задней луки и двух боковых лавок. Он изготовлялся из клена, карагача и березы и оклеивался кожей. На ленчик сверху накладывалась толстая подушка, набитая шерстью. Конструкция стремян была овальной или арочной формы с прямой широкой подножкой.

Комплекс вооружения осетин был приспособлен для борьбы как с легковооруженным, так и с тяжеловооруженным противником.

Во второй главе «Войско и военная организация» рассматриваются особенности военной организации осетин. В рассматриваемый период она имела следующие характерные черты: для участия в войне каждый двор в зависимости от экономического состояния отправлял на войну одного конного или пешего воина. В особых случаях с одного двора отправлялись два воина; к семейным общинам, отказывавшимся участвовать в наборе ополчения, могли применяться штрафные санкции.

В организации вооруженных отрядов в осетинских обществах важную роль играл и родственный принцип комплектования отрядов. Военная организация осетинских обществ тесно связана со структурой родственных объединений, игравших важную роль в социальной жизни осетин. В структуре войска общества семейная община выставляла самое маленькое подразделение, которым командовал старший мужчина семьи. Эти группы входили в состав отряда, состоявшего из членов одной патронимии. Главы семейных общин выбирали из своей среды военного руководителя. Из таких отрядов образовывалось ополчение более крупного родственного объединения - фамилии (мыггага), военное руководство в котором принадлежало ее главе.

Существование у осетин соседской общины предполагало формирование воинских контингентов не только по родственному принципу, но и территориальному. Из фамильных военных отрядов различных селений образовывалось войско общества. Его возглавлял выборный предводитель (раздзог). Родственные связи и интересы всего общества объединяли и сплачивали войско.

Важную роль в системе военной организации осетин играла военная присяга (ардхсерд). Воины, отправлявшиеся в набег, давали слово верности друг другу, обещали не оставлять на вражеской территории раненого товарища, а тело погибшего предать родной земле.

Военная структура обществ с ярко выраженными феодальными отношениями (в нашей трактовке «аристократические» общества) существенно отличалась от системы военной организации обществ, в которых, при существовании зачатков феодальных отношений, крепки были патриархально-общинные отношения (в нашей трактовке «демократические» общества).

В «аристократическом» обществе ядром войска являлась привилегированная фамилия, по призыву которой зависимые дворы обязывались принимать участие в военных предприятиях. Вокруг ядра войска, состоявшего из мужчин феодальной фамилии, группировались воины из зависимого населения. В качестве предводителя выступал старший из мужчин привилегированной фамилии. Составной частью «аристократического» войска являлись кавдасарды (зависимое сословие). Как видим, во внутренней организации войска «аристократического» общества сохранялась иерархия, характерная и в повседневной жизни этого типа социума.

«Демократическое» общество при комплектации войска руководствовалось тремя основными критериями в строгой приоритетной последовательности - возрастной, родственный и территориальный.

Влияние более мощных родственных коллективов на военную жизнь и в «демократических» обществах ощущалось из-за наличия фортификационных сооружений и лучшего вооружения. При этом во время военных предприятий они являлись главной и руководящей силой.

В походе войско сохраняло строй и боевой порядок, что давало возможность вступать в сражение при неожиданном нападении врага. В центре войска находились самые старшие и опытные воины, наиболее боеспособная часть войска, в сражении решающая самые важные задачи.

Воины младшей возрастной группы, находясь справа, прикрывали основную часть войска, а при необходимости переходили в авангард или /и выполняли разведывательную функцию. Средняя возрастная группа прикрывала центр войска слева, выполняя функции арьергарда.

Особое значение придавалось знамени как важному атрибуту военного дела. Знаменосец постоянно находился рядом с предводителем. Осетины отправлялись в поход с большим красным знаменем, которое в мирное время хранилось в главном святилище общества.

Спорным остается вопрос о численности военных сил осетин. Проведенное исследование склоняет нас к выводу о том, что общая численность войска, которое могла выставить Осетия, превышала десять тысяч воинов. Отсутствие политического единства среди осетин являлось серьезным препятствием для объединения всех имеющихся военных сил.

Исторические данные указывают на существование у осетин десятичной системы деления войска. При обороне порядок комплектования войска был иной.

В отражении нападения внешнего врага активное участие принимало все боеспособное население общества. При угрозе внешнего вторжения все вооруженные мужчины собирались на ныхас (своеобразный общественный центр в осетинских селениях). В военное время здесь заседал военный совет, состоявший из старейшин фамилий, входивших в общество. Здесь принималось решение о последовательности дальней-

ших действий, выбирался военный предводитель - опытный в военном деле человек (как правило, представитель социальных верхов).

Каждое осетинское общество имело самостоятельную систему территориальной обороны. Население смежных обществ часто образовывало временные военные союзы, инициатором создания которых выступала потенциальная жертва агрессии. При создании этих союзов большое значение имело географическое расположение обществ: располагавшиеся в одном районе общества в случае угрозы внешнего вторжения объединяли свои силы.

В процессе создания военного союза важным моментом было принесение присяги на верность друг другу. Причем процедура присяги приравнивалась к акту священнодействия, поскольку происходила в почитаемом всеми обществами союза ритуальном центре. Стороны, заключившие союзное соглашение, как правило, старались придерживаться данной присяги, даже ценой собственной безопасности, так как нарушение клятвы, по представлениям осетин, являлось тяжким преступлением как в этом мире, так и в загробном.

Несмотря на отсутствие постоянного войска у осетин, каждый взрослый мужчина являлся воином и находился в состоянии постоянной боевой готовности. Военные силы осетин по сути являлись ополчениями обществ. Из элементов боя отметим взаимодействие пехоты и конницы, выбор места основного удара, существование оборонительной и наступательной форм борьбы.

Превалирование легкой конницы связано было, главным образом, со слабой экономической базой и особой ментальностью различных сословий осетинских обществ. По этой же причине наблюдалось различие в оснащенности воинов, входивших в отряд.

Тактические единицы также были простыми, отряд состоял, как правило, из примерно одинаково вооруженной конной или пешей массы.

Сохранившаяся в осетинском языке военная терминология свидетельствует о существовавшей в то время отлаженной системе военных походов и набегов. Так, например, дружина, отряд или группа, отправлявшаяся в совместное военное предприятие, называлась бал. «Вожак такой партии назывался бапхон, каждый участник - сембал, а все предприятие балц»П. Кроме термина «балц» в осетинском языке для обозначения военных предприятий за пределами собственного общества существовали понятия сшсер, хсетсен.

При масштабных набегах с войском из нескольких сотен человек наиболее удобным было то время года, когда на деревьях отсутствовала листва, что позволяло свободно просматривать местность на дальнее расстояние. А это в свою очередь позволяло еще на подступах к месту расположения противника обнаружить засады. В период, когда распус-

17 Абаев В.И. Исгорико-этимологический словарь осетинского языка. М.,- Л., Т.1. 1958. С. 233.

калась листва, предпочтительней было действовать малыми отрядами не более нескольких десятков человек.

Организатором похода выступала община, родственный коллектив или даже отдельный человек. В обсуждении вопроса о военном походе, проходившем всегда в особом месте, участвовало все взрослое мужское население общества. После определения участников похода назначался определенный день для выступления. В этот день все должны были явиться в полном вооружении, походном снаряжении и с провиантом в условное место. Собравшиеся выполняли торжественный ритуал принесения священной клятвы «ард»: воины давали слово непоколебимости и верности, воинскому братству; при отсутствии на тот момент предводителя таковой выбирался из среды наиболее опытных воинов и сразу приступал к организации войска. Следующим этапом было определение советом опытных воинов подходящего объекта для нападения.

Непосредственно перед выходом отряда возносилась молитва покровителю путников, воинов и вообще мужчин - всемогущему Уастыр-джи. В поход отправлялись преимущественно конным войском, хотя не исключался и пеший порядок передвижения. Экономическая целесообразность предстоящего военного предприятия диктовала направление и интенсивность набегов, при этом учитывалась и военная сила противника.

Нападение на объект грабежа происходило под утро. Важным условием была быстрота действий, обеспечивающая удачный исход набега. Войско, захватив трофеи, обычно состоявшие из пленных, скота и ценных вещей, начинало отходить. При опасности быть настигнутым погоней избавлялись от громоздких и тяжелых предметов, увеличивая скорость передвижения. Часть отряда, прикрывавшая отход, состояла из отборных и опытных воинов во главе с предводителем. Члены отряда, подвергшегося разгрому, попадали в плен и должны были заплатить за себя большой выкуп. В противном случае их могли продать как рабов или сложить о них «позорную» песню.

По возвращении из удачного набега приступали к дележу захваченного имущества на том месте, откуда они отправились в поход. Все захваченные трофеи делились на количество участников в набеге плюс еще одна доля - доля «пира Силы» (Тыхы куывды хаи). Преимущественное право выбора части добычи предоставлялось старшему воину, затем младшему участнику набега, остальная часть распределялась по старшинству или по жребию. После дележа трофеев воины устраивали пир из выделенной доли добычи, во время которого участники похода благодарили небеса за удачу в предпринятом набеге и просили оказать покровительство в предстоящих походах. В некоторых случаях возможно было выделение части богатой добычи для раздачи жителям в целях поддержания авторитета и увеличения общественного влияния воинов.

Помимо того, что военный промысел приносил определенный материальный доход, походы являлись хорошей военной школой для молодежи и прекрасным средством для поддержания высокого уровня боеспособности мужской части общества.

Третья глава «Военное искусство и фортификация» посвящена исследованию военного и фортификационного искусств.

В осетинском языке понятия «война» и «бой» выражаются одним словом. Это свидетельствует о том, что война часто ограничивалась одним сражением. Войны, которые вели осетины, впрочем, как и все горцы Кавказа, состояли не из серии взаимосвязанных сражений, а представляли собой самостоятельные бои, не являясь частями одного общего плана. Вследствие этого стратегическая цель совпадала с тактической, а стратегическое руководство войной заключалось в тактическом руководстве сражением.

В тактическом отношении основой военных действий был набег, предусматривавший стремительное и внезапное вторжение на территорию врага, нанесение удара противнику и быстрый отход на свою территорию18. Во время военных набегов захватывался скот и пленники, что подрывало экономику врага. При отступлении наиболее опытные и храбрые воины переходили в арьергард для прикрытия организованного отхода основной части войска. Они старалась завязать перестрелку с наседавшим на них авангардом преследователей. В их задачу входило прикрытие остального войска путем отсечения преследователей и по возможности принуждения их самих повернуть обратно. Этот тактический прием применялся осетинами не только во время возвращения из набега, но даже при отступлении.

Имея численный перевес, осетины старались окружить противника и таким образом его уничтожить. Однако, если противник оказывал упорное сопротивление, во избежание больших потерь его блокировали, стремясь принудить его к сдаче или к уходу с занимаемых позиции. Причем врага не просто выдавливали, но и в местах возможных прорывов устраивали засады.

Устройство засад - излюбленный тактический прием в военном искусстве осетин. В фольклорных текстах часто встречается описание тактического приема, когда войско противника заманивается в заранее приготовленную засаду, устроенную в горном ущелье, и подвергается уничтожению.

При существовании угрозы нападения с целью перехвата инициативы осетины предпринимали упреждающий удар.

В случае если войско противника не имело подавляющего численного преимущества, осетинское войско выдвигалось ему навстречу. Оба войска располагались друг против друга и начинали сражение. Атака

" Лапин В.В. Армия России в Кавказской войне XVIII - XIX вв. СПб. 2008. С.82.

начиналась с открытия огня по противнику, после чего они вступали в рукопашную схватку. Основной удар приходился на центр войска противника. Эту задачу выполнял предводитель с окружавшими его опытными воинами. Кроме этого осетинами в сражении применялись удары по флангам.

В военной тактике горцев умение незаметно проникнуть в лагерь врага и вернуться с добычей считалось не меньшей доблестью, чем открытый налет со стрельбой и рукопашной схваткой. Грузинский царевич Вахушти даже отмечает это как характерный для осетин способ борьбы с регулярным войском19. Осетины могли производить незначительные нападения на вражеское войско, для того чтобы держать его в постоянном напряжении, что приводило к быстрому утомлению и упадку боевого духа врага. Как правило, для этого использовали темное время суток. Ночные атаки на лагерь противника предпринимались при любом удобном случае.

Известный в военном искусстве прием ложного отступления легкой конницы применялся осетинами в борьбе с численно превосходящим противником.

При наличии сведений о продвижении войск неприятеля в ущелье в обществе объявлялась боевая готовность. Население готовилось к решительному отпору. Отдельные группы из состава вооруженных сил общества на быстрых конях выделялись для ведения наблюдения за передвижениями войск противника. Во избежание внезапного нападения на вершинах устраивали наблюдательные посты.

Осетины по возможности старались устроить преграды на подходах к своим селениям: на горных дорогах, в местах вероятного продвижения врага, поперек или вдоль дороги устраивали завалы - заграждения из деревьев и камней. Причем выбирались самые трудные места для объезда или обхода. Деревья валились крест на крест, вершинами в сторону противника, очищались от тонких ветвей, а толстые ветви заострялись. На завалах устраивали позиции для ведения прицельного огня. Большие размеры таких оборонительных сооружений служили трудно преодолеваемым препятствием для противника и облегчали оборонительные действия.

Горные дороги, и так плохие и неприспособленные для быстрого передвижения большой массы людей, старались совершенно испортить.

При подходе врага к населенному пункту по нему открывался огонь. В случае невозможности удержаться отходили на более благоприятные позиции, используя рельеф местности, и продолжали сражение с противником.

При численном превосходстве врага осетины не сразу вступали в открытый бой, а организовано отступали в лес или высоко в горы. Ловкость при ходьбе по горам и хорошее знание особенностей горного ре-

" Царевич Вахушти География Грузии. Тифлис, 1904. С. 140.

льефа давали им возможность уходить от вражеского преследования, не теряя при этом визуального контакта с противником. Не привычное к горным условиям, вражеское войско быстро изматывалось, лошади с равнин быстро утомлялись в горах. Когда противник, утомившись преследованием по горам, начинал отходить, горцы нападали, стараясь нанести вражескому войску максимальный урон.

Довольно эффективным средством противодействия противнику в скалистых горах Осетии были камни. В местах возможного прохода неприятеля заготовлялись глыбы, которые скатывались на врага во время его движения по узким горным дорогам. Каменная «бомбежка» была наиболее действенна против конницы. Далее осетины пытались окружить неприятеля и в рукопашной схватке решить исход сражения. Если, по каким-либо причинам, не было возможности окружить его, то врага преследовали, ведя по нему огонь. При превосходстве врага в численности, осетины, не принимая бой, уходили выше в горы, стремясь при этом не терять визуального контакта с неприятелем, и ожидали удобного момента для внезапного нападения и быстрого отхода. Этот прием особенно эффективен при переправе через водные преграды, когда вражеское войско становилось наиболее уязвимым. В тактических целях применялся и прием рассеивания с последующим сгруппировыванием.

Осетинам было известно также укрепление из арб, называлось оно карт - «двор, ограждение». Этот вид укрепления использовался преимущественно во время передвижения по равнине. Арбы устанавливались в форме полного круга, что позволяло вести активную оборону на открытом пространстве. Если противнику удавалось прорваться внутрь, начиналась рукопашная схватка.

Л.Л.Штедер, высоко оценивая боевые качества осетин, подробно описывал способ ведения ими боя. Они ищут для выстрелов защищенное место и не теряют их зря, но выжидают своих врагов с упорством, чтобы уничтожить их наверняка. Когда несколько человек находятся вместе, то они стреляют друг за другом, а не все разом и выжидают, когда выстреливший снова зарядит свое оружие. Они располагаются при обороне в нескольких шагах друг от друга, а при отступлении первым всегда стреляет передний, который затем отбегает в самый конец для перезарядки ружья. В таких случаях они стремятся достигнуть крутых мест, чтобы стоять друг над другом. Осетины умеют так выгодно пользоваться гористой местностью, что десять человек могут защищаться против ста. Их война и набеги представляют из себя скорее нечаянные нападения, чем правильные наступления. Сначала они горячи, но вскоре остывают. При обороне они стойки, а при наличии защищенного места, упорны; если же они окружены, то дерутся, как отчаянные20.

20 Штедер Л.Л. Дневник путешествия из пограничной крепости Моздок во внутренние местности Кавказа, предпринятое в 1871 году Штедером // Осетины глазами русских и иностранных путешественников. Орджоникидзе, 1967. С. 37.

Для предотвращения вражеских вторжений в каждом осетинском обществе существовала автономная система территориальной обороны.

В каждом осетинском ущелью имелись фортификационные сооружения: заградительные стены, наскальные крепости, жилые и боевые башни, замки-галуаны.

В Осетии существовало несколько заградительных стен. Наиболее значительной из них была Хилакская, длиной 335 м, перегораживающая ущелье р. Фиагдон. Она была оснащена шестью башнями, фланкированными на север и предназначенными для фронтальной и фланговой стрельбы. Другая мощная заградительная стена была расположена в Касарском ущелье и перекрывала ущелье поперек, контролируя проход как в Закавказье, так и на Северный Кавказ. Она была оснащена башней, фланкированной на юг. На стыке Даргавской котловины с Кобанс-ким ущельем, в районе Пуриатского завала имеются остатки еще одной оборонительной стены. Она имела стратегическое значение, так как перекрывала Кахтисарскую тропу и контролировала проход во внутренние районы Тагаурии. Над стеной доминировала боевая башня.

Кроме того, осетинами использовались наскальные крепости, сохранившиеся с аланских времен. Особенностью этого типа укреплений являлось наличие в их стенах бойниц различной конфигурации, оконных и входных проемов.

Дзивгиская наскальная крепость состоит из шести таких пещер. Они связаны между собой высеченными в скальной породе тропками и навесными лестницами. Все пещеры при необходимости становились самостоятельными очагами обороны. По тому же принципу построен труднодоступный Нузальский оборонительный комплекс, состоявший из шести помещений. На правом берегу реки Урсдон на неприступных скальных выступах возведена еще одна твердыня рассматриваемого типа. Она состояла из пяти башенных построек, сложенных из местного камня на известковом растворе. Эти башни также имели бойницы, входные и оконные проемы. Аналогичные вышеописанным фортификационным сооружениям имелись в Хуссар-Хинцаге, Гули, Кадате, Зада-леске. Все эти укрепления предназначались для лучного боя.

Возводимые в рассматриваемый период фортификационные сооружения башенного типа (жилые и боевые башни, замки-глуаны) сохранились почти во всех горных селениях Осетии и являются несомненным доказательством небезопасной жизни в период их возведения.

Распространенным типом фортификационного сооружения являлась жилая башня. В основании она представляла собой неравносторонний прямоугольник, какого-либо стандарта для них не существовало. Нижний этаж отводился для домашнего скота, который укрывали здесь в случае опасности. Верхние ярусы служили жилыми помещениями и одновременно были приспособлены для обороны. Сообщение между

этажами осуществлялось посредством приставной деревянной лестницы. Во время нападения с крыши можно было наблюдать за тем, что происходит вне башни. Здесь находились камни, которые во время боя сбрасывали на головы врагов, и какой либо горючий материал (факелы, хворост и т.п.) для подачи сигнала об опасности в другие укрепления. В стенах чуть выше половины человеческого роста устраивались бойницы, настолько узкие, что в них проходил только ствол ружья. На фасаде каждой стены имелось такое количество бойниц, чтобы не оставалось мертвых точек, а вся прилегающая к жилой башне местность простреливалась. Иногда фасады жилых башен оснащались машикулями.

Самым распространенным видом фортификационного сооружения в Осетии в XV - XIX вв. была боевая башня. В каждом горном осетинском селении находилось по одной или несколько боевых башен. А в таких осетинских аулах, как Лисри, Абана, Даргавс, Джимара до сих пор сохранилось около десятка башен. По наблюдению Р.Г. Дзаттиа-ты, зафиксировано более трехсот башен в Южной и Северной Осетии. Весьма интересно, что в разных регионах горной Осетии количество башен варьируется: в Тагаурском ущелье - 43, в Куртатинском - 70, в Дигории - 29, в Южной Осетии - 45. Больше всего их в Алагирском районе - 11921.

Боевая башня обычно воздвигалась на скалистом выступе и занимала главенствующее в данной местности положение с обязательно хорошим обзором округи. Возводилась она в сугубо военных целях и имела до пяти-шести ярусов. Строилась башня из отборного материала, камни были хорошо подогнаны друг к другу с наружной стороны, образуя сравнительно гладкие стены. Башня имела четырехугольное основание, кверху ее стены постепенно сужались, при этом их толщина становилась меньше. Конструкция с сужением стен по мере увеличения высоты фортификационного сооружения применялась для улучшения боевых возможностей при ее обороне. Сбрасывавшиеся сверху камни, ударяясь об утолщение в нижней части стены, отскакивали и поражали подошедшего близко к башне противника. Часто первый этаж засыпался камнями и землей для придания сооружению большей прочности, при этом исключалась возможность обламывания углов ударами таранов и другого рода осадных орудий. Из этого следует, что данный вид боевой башни был наиболее приспособлен для оборонительных целей.

Вход в башню устраивался на уровне второго этажа, прикрывался дверью с поперечным болтом. Дверь открывалась только во внутреннюю сторону, это способствовало улучшению обороноспособности.

Второй этаж предназначался для бытовых целей: обогрев в ненастную погоду, прием пищи и т.д.

В одном из углов свода предусматривалось отверстие, к которому

21 Дзаттиаты Р.Г. Культура позднесредневековой Осетии. Владикавказ, 2002. С.8. 18

приставлялась вертикальная деревянная лестница, ведущая на третий этаж. По такому же принципу происходило сообщение и между другими ярусами. Кровля была плоская, с барьером. Все верхние этажи имели небольшие отверстия-бойницы, предназначенные для наблюдения и стрельбы из огнестрельного оружия. Снаружи эти отверстия были мало заметны, а изнутри представляли собой глубокие, суживающиеся к внешней стороне стены амбразуры.

Часто фасады боевых башен оснащались машикулями - специальными навесными бойницами, предназначенными для защиты дверей и пространства вокруг оснований стен.

В ночное время при осаде для освещения подходов на верхних углах башни устанавливались горящие факелы. Это позволяло предотвратить неожиданное нападение противника, а в случае штурма вести прицельный огонь.

Распространенным приемом захвата башни было нагромождение и поджог хвороста и соломы у основания башни. После того как башню обкладывали горючим материалом и поджигали, положение ее защитников становилось безнадежным. Другой способ овладения башней заключался в проникновении на крышу путем восхождения по стене.

Периодом возведения описанных сооружений большинство специалистов считают XVI - XVIII вв.

Дальнейшее развитие искусства возведения башен у осетин привело к появлению замков-галуанов как более совершенного и мощного фортификационного сооружения.

Комплекс жилых и хозяйственных построек, обнесенных высокой каменной стеной с боевой башней, назывался у осетин галуан. В этот комплекс часто входила и жилая башня. Появление этого типа укреплений восходит к средневековому периоду, а в XVIII веке их строительство прекращается.

Единого стандарта при возведении такого рода сооружений, вероятнее всего, не было, каждый галуан индивидуален.

Осетинские горные поселения с узкими и извилистыми улочками и многочисленными постройками военного и хозяйственного назначения являлись довольно серьезными для XV - XVIII вв. военными укреплениями.

По мнению большинства исследователей, первоначально появились жилые башни, далее, в ходе развития народного зодчества стали возводить боевые башни, затем - замки-галуаны.

На давность происхождения описанных фортификационных сооружений указывает и этимология слов, обозначающих данные укрепления.

Заключение содержит основные выводы проведенного исследования.

В XV - XIX вв. на вооружении осетин имелось: клинковое (сабля, шашка, кинжал), древковое (копье, пика,), защитное (кольчуга, панцирь, щит, разные виды боевого наголовья), метательное (лук и стрелы,) и огнестрельное оружие (ружья, пистолеты). За этот период комплекс вооружения претерпел ряд изменений. В частности, клинковое оружие осетина прошло следующую эволюцию: не позднее XVIII в. саблю заменила шашка, кинжал, появившись в XIV-XV вв., претерпел небольшие изменения, оставался на вооружении до конца XIX в. Ранние кинжалы имели четырехгранное вытянутое острие, приспособленное для пробивания кольчатого панциря. С исчезновением доспеха острие кинжала приобрело характерные для него в XIX в. очертания.

Лук и стрелы без существенных изменений оставались на вооружении весь исследуемый период. Копье, пика и дрот находились в составе вооружения осетина с XV до первой половины XVIII вв. В конце XVIII - начале XIX вв. они довольно редко упоминаются в комплексе вооружения осетина. Вероятно, их вытеснил пистолет, заменявший их функционально. Ружье, появившееся у осетин не позднее конца XV века, оставалось на вооружении до конца исследуемого периода. За это время оно постоянно совершенствовалось: бытовавшие до XVII в. фитильные образцы были заменены кремневыми, а последние во второй трети XIX в. капсюльными образцами.

Защитное вооружение бытовало у осетин до начала XIX в., а с появлением совершенных кремневых ружей выходит из употребления.

Относительная малочисленность военных сил осетин в сравнении с численностью войск, которым им приходилось противостоять, обусловили наличие повышенной роли в их тактике внезапных нападений, притворного бегства, устройства засад, маневрирования в ходе боя и грамотное использование местности.

Вследствие отсутствия в Осетии политического единства, каждое осетинское общество имело свою автономную систему обороны. Однако внутри этих обществ также наблюдались частые межобщинные столкновения. Относительно стабильными в это время отношения были внутри семейных общин, которые для защиты своих членов и их собственности возводили башенные фортификационные сооружения. Строительство родственными коллективами фортификационных сооружений получило в Осетии XV - XVIII вв. широкое распространение. В ходе развития народного зодчества сначала появляются жилые, а потом и боевые башни. Дальнейшее развитие башенной культуры привело к появлению замков-галуанов. Каждый из этих видов фортификационных сооружений имеет примерно одинаковые методы обороны. Наряду с этими видами оборонительных сооружений осетины продолжали пользоваться фортификационными сооружениями, оставшимися от аланс-кой эпохи.

Башенное строительство прекращается в XVIII веке по следующим причинам:

1) башни перестали быть надежной защитой против регулярного войска европейского образца с довольно мощной для того времени горной артиллерией;

2) возведение башен стоило довольно дорого;

3) вхождение Осетии в состав Российской империи способствовало относительной стабилизации внутриполитической ситуации в Осетии, особенно во второй половине XIX в.

Основные положения диссертации изложены в следующих публикациях автора:

Статья в периодическом научном издании, рекомендуемом ВАК РФ

1. К вопросу о появлении огнестрельного оружия в Осетии // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И.Герцена. №12 (94). Общественные и гуманитарные науки: Научный журнал. СПб 2009. С.68-74.

Статьи и тезисы

2. Возрастные классы традиционного осетинского общества // Ритмы истории. Сборник научных трудов. Вып. 2,2. Владикавказ, 2004.

3. Мужские возрастные классы традиционного осетинского общества // Материалы 2 международной научно-практической конференции «Образование и наука без границ-2005» Т.29 (история) Прага, 2005.

4. Воспитание воина в контексте осетинской социокультурной традиции // Материалы I Летней историко-филологической школы-семинара молодых ученых. Методика и практика научного исследования. Сборник научных трудов. Вып.1. Владикавказ, 2006.

5. Вооружение и военное искусство осетин // Материалы 1 зимней школы-конференции молодых ученых. «Современная методология и методика гуманитарных исследований». Сборник научных трудов. Владикавказ, 2007.

6. Появление и распространение огнестрельного оружия в Осетии // Материалы II летней историко-филологической школы-семинара для молодых ученых. Сборник научных трудов. Вып. 2, Владикавказ, 2007.

7. Осетинская жилая башня «ганах»: тактика обороны и осады // Материалы международной научной конференции молодых ученых, аспирантов и студентов «Перспектива - 2008». Сборник научных трудов. Нальчик, 2008.

8. Осетинская боевая башня «масыг» // Материалы Ш летней историко-филологической школы-семинара молодых ученых. Сборник научных трудов. Вып. 3, Владикавказ, 2008.

9. Институт военных походов у осетин (XV - первая половина XIX вв.) // Известия СОИГСИ. Школа молодых ученых. №1, Владикавказ, 2009.

Подписано в печать 14.08.2009. Усл.печ.л. 1,4. Тираж 100 экз. Заказ № 250.

Отпечатано в издательско-полиграфическом отделе СОИГСИ им. В.И.Абаева ВНЦ РАН и Правительства РСО-А 362040, г. Владикавказ, пр. Мира, 10.

Подписано в печать 14.08.2009. Усл.печ.л. 1,4. Тираж 100 экз. Заказ № 250.

Отпечатано в издательско-полиграфическом отделе СОИГСИ им. В.ИАбаева ВНЦ РАН и Правительства РСО-А 362040, г. Владикавказ, пр. Мира, 10.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Багаев, Алан Батырбекович

Введение

Глава I. Вооружение и конское снаряжение

§ 1. Вооружение осетин по письменным источникам

§ 2. Холодное оружие

§ 3. Метательное оружие

§ 4. Защитное вооружение

§ 5. Огнестрельное оружие

§ 6. Подготовка и снаряжение боевого коня

Глава II. Войско и военная организация

§ 1. Социально-экономические основы военной организации

§ 2. Организация войска

§ 3. Численность и деление войска

§ 4. Военные походы и их разновидности

Глава III. Военное искусство и фортификация

§ 1. Формы ведения войны

§ 2. Фортификационные сооружения

Введение диссертации2009 год, автореферат по истории, Багаев, Алан Батырбекович

Осетины принадлежат к числу народов с традиционно высоким уровнем воинской культуры. В исследуемое время военное дело являлось одним из основных видов деятельности мужского населения Осетии. Оно оказало большое влияние на формирование истории и культуры осетинского этноса. Способствовало созданию того неповтормого облика, который позволил занять определенное место в гамме культур человечества.

Актуальность темы определяется ее значимостью и местом в структуре традиционной осетинской культуры. В эпоху средневековья осетины активно осваивали горное пространство центрального Кавказа. В процессе адаптации к горной природно-экологической среде вырабатывалась своеобразная система жизнеобеспечения. Ограниченные возможности производственной культуры сочетались с набеговой системой, которая в условиях феодальных и межплеменных усобиц требовала постоянного совершенствования военного дела, ставшего одной из ярких сторон истории и культуры осетинского народа. По состоянию военного дела можно судить об уровне развития осетинского общества, внешних связях и внутриполитической обстановке в Осетии в XV — XIX вв.

Военная культура становилась важной составляющей традиционной культуры осетин. Она во многом определяла развитее материальной и духовной культуры народа, пронизывала практически все стороны жизни осетинского общества, являясь важнейшей составляющей традиционной культуры. Она нашла отражение во всех сферах идеологии: в мировоззрении, фольклоре, общественном сознании, религиозных представлениях и т.д. В позднем средневековье проходила позитивная динамика в формировании военной культуры, которая сочетала традиции ираноязычного мира с кавказским и активно реагировала на новации в военном деле, заимствованные из других культурно-военных систем.

Объектом исследования является военное дело осетин в XV — XIX вв.

Предметом исследования стал комплекс вооружения воина, методы подготовки боевого коня, военная организация осетин, способы ведения войны и фортификационное искусство.

Целью диссертационной работы является комплексное изучение военного дела осетин в XV — XIX вв. на основе письменных, археологических, этнографических источников, а также на фольклорном и лингвистическом материале. Для достижения поставленной перед нами цели решаются следующие задачи:

- реконструкция механизмов функционирования военного дела у горных осетин;

- изучение всего комплекса вооружения и военного снаряжения осетинских воинов;

- рассмотрение способов подготовки боевого коня и описание конского снаряжения;

- изучение военной организации осетин, включающее в себя структуру, социальный состав, численность и роды войск, принципы их комплектования;

- исследование военного искусства осетин, выявление особенностей ведения военных действий и основных тактических приемов;

- выделение основных типов фортификационных сооружений и анализ их функционального назначения и принципов обороны.

Методологическая основа диссертации. Исследование выполнено в рамках междисциплинарного подхода. Для решения поставленной проблемы использовались принципы и исследовательские методы, сложившиеся в истории, этнологии, археологии: принцип историзма, предполагающий изучение исторических процессов во взаимосвязи, динамике, хронологической последовательности и позволяющий рассмотреть проблему с учетом условий бытования этноса; принцип объективности, предполагающий отказ от субъективного исследования процессов и фактов, заданности конечных результатов. Кроме того, применен историкосравнительный метод, позволивший раскрыть как целостность изучаемого объекта, так и внутренний механизм функционирования и развития его элементов; историко-типологический метод, способствовавший выявлению взаимосвязи единичного и общего, а также упорядочиванию совокупности объектов и явлений на качественно определенные типы на основе присущих им общих признаков.

Источниковая база. При работе над диссертационным исследованием использовались различные источники, содержащие ценные сведения и характеристики различных сторон жизни осетин рассматриваемого периода:

Среди письменных источников, которые использовались при исследовании, выделяется сборник «Осетины глазами русских и иностранных путешественников (XIII - XIX вв.)», составленный Б.А.Калоевым [57]. Многие из авторов, чьи работы вошли в сборник, в отдаленные времена побывали в труднодоступных горных селениях Осетии и непосредственно наблюдали жизнь осетин. Материалы, содержащиеся в этом сборнике, являются ценным источником для характеристики многих сторон жизни осетин в рассматриваемый период. Но при использовании источников, содержащихся в сборнике, надо относиться к ним критически. Pix авторы, жившие в других культурно-исторических условиях, не понимали ментальных особенностей народов Кавказа. Отсюда порой пренебрежительное отношение к горцам, стремление представить их «дикарями», «разбойниками», «хищниками» и т.п. Следует отметить, что у сборника есть и недостатки. Во-первых, туда вошли не все авторы, в заметках которых имеются материалы об Осетии. Во-вторых, имеющийся там материал только по осетинам не позволяет проводить сравнительный анализ по соседним народам. Поэтому нами использовались и другие аналогичные сборники.

В сборнике, «Северный Кавказ в известиях западноевропейских путешественников XIII - XVIII вв.», составленном Е.С.Зевакиным, имеются материалы, которые не вошли в «Осетию глазами русских и иностранных путешественников» [31]. В частности, сообщение о свадебном обряде осетин, оставленное немецким дворянином И.Шильтбергером, в котором упоминается употреблявшееся осетинами в XV в. длиноклинковое оружие. Этот письменный памятник имеет важное значение при исследовании клинкового оружия осетин в XV в.

Много сведений, дополняющих материалы вышеприведенных сборников, содержится в аналогичных изданиях, содержащих данные по различным вопросам истории, этнографии и культуры соседних народов. Так, составленный В.К.Гардановым сборник «Адыги, балкарцы и карачаевцы в известиях европейских авторов в XIII — XIX вв.» содержит интересные материалы по западным соседям осетин [8]. В последнее время в свет вышел еще один сборник «Северный Кавказ в европейской литературе XIII - XVIII вв.», подготовленный В.М.Аталиковым [66]. Многие из материалов, содержащихся в нем, вводятся в научный оборот впервые.

Большой интерес представляют сборники документов и материалов по истории Осетии: «Материалы по истории Осетии», собранные Г.А.Кокиевым[41], «Русско-осетинские отношения в XVIII веке», составленный М.М.Б лиевым [64], «История Осетии в документах и материалах», подготовленный Г.Д.Тогошвили [34]; «История Юго-Осетии в документах и материалах (1800-1864 гг.)» Т.П, составитель И.Н.Цховребов [35].

Особое место среди них занимает «История Юго-Осетии в документах и материалах (1800-1864 гг.)» содержащая ценные материалы для исследования военного дела осетин. В III главе — «Крестьянские восстания» — содержится богатый материал по способам ведения войны и военной организации осетин.

Алано-Георгика» - комментированное издание сведений грузинских источников об Осетии и осетинах, составленное Ю.С.Гаглойти [23]. Этот сборник содержит важные сведения как по истории грузино-осетинских отношений, так и этнической истории осетин. Отдельные материалы в нем даются в новом прочтении.

В известном труде грузинского царевича Вахушти Багратиони «География Грузии», относящемся к первой половине XVIII в., одна из глав называется «Описание современной Осетии или внутренняго Кавказа» [20]. Она содержит важные материалы по истории, этнографии и географии Осетии в первой половине XVIII в. Данные по военному делу довольно ограниченные, но автор делает акцент на особые способы ведения войны осетинами. Не сообщает Вахушти и о комплексе вооружения осетинского воина. Скорее всего, это говорит о том, что особых различий в вооружении осетин и грузин не было. Вероятно, сведения, сообщаемые Вахушти, основываются на его собственных наблюдениях, сделанных до его выезда в Россию.

Заслуживают внимания и материалы, оставленные офицерами и генералами царской армии. Особое место среди них занимает обширный труд И.Бларамберга «Историческое, топографическое, статистическое, этнографическое и военное описание Кавказа» [15]. Автор пробыл на Кавказе в течение двух с половиной лет и успел посетить многие районы края, принимал участие в военных экспедициях против горцев. Ценность этой работы заключается в том, что И.Бларамберг дал обобщающую, довольно достоверную картину жизни кавказских горцев в первой половине XIX в., используя доступные ему письменные источники, существенно дополняя их личными наблюдениями. Тем не менее, надо учитывать эпоху, когда создавался этот труд, и принадлежность автора к высшему офицерству Российской империи, его дворянское происхождение. Это все наложило определенный отпечаток на работу И.Бларамберга, написанную с позиций официальной дворянско-монархической историографии с рядом тенденциозных оценок и характеристик.

В работе использован полевой этнографический материал из фондов Научного архива СОИГСИ: Е.Е. Баракова, Этнографические записи [2]; М.К.

Гарданти, Нравы и обычаи дигорцев [3]; Б.М. Карджиаты, Старинные обычаи и нравы осетин [5].

Важное значение при исследовании военного дела имеют этнографические сведения, оставленные в конце XIX в. — начале XX в. исследователями-осетинами. Среди этих трудов выделяются работы С.В.Кокиева «Записки о быте осетин» [42], К.Л.Хетагурова «Особа» [76], М.А. Мисикова «Материалы по антропологии осетин» [145]. Они в той или иной степени касаются вопросов по оружию и оборонительным сооружениям осетин.

Интересные сведения по клинковому и огнестрельному оружию осетин содержатся в работе А.Гакстгаузена «Закавказский край. Заметки о семейной и общественной жизни и отношениях народов, обитающих между Черным и Каспийским морями» [24]. Он сообщает о наличии у осетин немалого количества оружия с генуэзскими клеймами. При этом надо отметить, что А.Гакстгаузен единственный автор, который говорит о существовании у осетин ружейных стволов с генуэзскими надписями. Эта информация позволяет говорить о наличии в Осетии огнестрельного оружия как минимум в XV в.

В двухтомном исследовании Н.Дубровина «История войн и владычества русских На Кавказе» при рассмотрении военной организации грузин, автор уделяет определенное внимание и военному делу осетин [109]. Он дает описание вооружения и рассказывает об участии осетин в войнах Грузии.

В работах доктора права В.Б.Пфафа по этнографии осетин, написанных на базе широкого полевого материала, есть представляющие значительный интерес сведения по исследуемой теме [227; 228; 229; 230]. В.Б.Пфаф описывает осетина в походной форме и дает осетинские названия предметов вооружения. Он также говорит об искусстве владения оружием у осетин, дает описание фортификационных сооружений.

Археологические данные по военному делу в XV — XIX вв. ограниченны, но имеющийся материал подтверждает свидетельства других источников. В работе использованы археологические находки из Даргавса [164], из святилищ Сау-дзуар[193] и Реком [129], склепа №4 у с. Уакаца [240].

В исследовании использованы фольклорные источники. В особенности, осетинский Нартовский эпос, который, по справедливому мнению А.Р.Чочиева, «был системой вполне конкретного военного опыта» [175].

Кроме эпоса, важное значение имеют легенды и предания, главным образом повествующие о военных событиях [4; 6; 7; 55; 56; 88;].

Важным историческим источником является осетинский язык. Как отмечал В.И.Абаев, «нет такой стороны, такого закоулка бытия человека, который так или иначе не запечатлелся бы в его речи» [87: 9]. Большое значение при исследовании многих вопросов военного дела имеет осетинская лексика.

Степень изученности проблемы. Проблема комплекса вооружения в средние века длительное время находилась в своего рода «монопольной собственности» европейских ученых. Многие из них отстаивали идею об едва ли не постоянном воздействии европейского вооружения на средневековые элементы оружия «варваров»-кочевников и средневековой Руси. Однако, за относительно короткий период отечественным ученым удалось обосновать преимущества русского военного дела над европейским. Наиболее последовательно эту идею отстаивал А.Н.Кирпичников [122]. Этим автором хорошо исследованы холодное защитное и огнестрельное оружие Руси XIII - XV вв. В работе А.Н.Кирпичникова «Военное дело на Руси в ХШ-ХУ вв.» дается и обзор общих явлений военного дела в рассматриваемый период.

История военного дела в эпоху средневековья является одной из самых популярных в кавказоведении. Заметно вырос интерес к данной проблематике, что отразилось в появлении в печати десятков монографий, статей, вышедших в последнее время1.

1 Карпов Ю.Ю, Военная организация и социальное развитие союзов сельских общин Северного Кавказа // Этнографические аспекты военной организации народов Кавказа и Средней Азии. Вып.1. М. 1990; Карпов Ю.Ю. Д-жигит и волк. СПб. 1996; Карпов Ю.Ю, Мужские союзы в социокультурной традиции горцев

История военного дела и эволюция систем вооружения народов Северного Кавказа позднего средневековья прослежена в монографии Э.Г.Аствацатурян [89]. В ее работе рассматриваются разнообразные виды оружия народов Кавказа в XVII - XX вв. При исследовании она использовала вещевой материал, хранящийся в музейных фондах Москвы, Санкт-Петербурга и городов Кавказа, а также нарративные источники. Автор проделала колоссальный труд, позволивший осветить многие вопросы по истории оружия Черкесии, Дагестана и Закавказья. Однако малоизученными остались Осетия, Чечня и Ингушетия вследствие скудности источников по этим районам Кавказа.

Среди исследований, в которых вопросы военного дела осетин получили освещение, отметим работы А.Р.Чочиева «Очерки истории социальной культуры осетин» [176] и «Нарты-арии и арийская идеология» [175]. Основной задачей, которую перед собой поставил исследователь, является выявление и систематизация пережитков военно-демократического уклада. Работы выполнены на фольклорном и этнографическом материале и отражают вопросы военной организации, систем территориальной обороны. Однако так как проблемы, которые рассматривал А.Р.Чочиев, связаны с социальной структурой, основное внимание исследователь уделил вопросам военной организации. Другие вопросы военного дела получили лишь поверхностное освещение.

А.Х.Магометов в работе «Культура и быт осетинского народа» на основе письменных, архивных и полевых источников освещает различные стороны хозяйственного быта и материальной культуры осетинского народа. Один из параграфов главы «Материальная культура» посвящен оружию осетин в его историческом развитии [138: 288-302].

Вопросы, связанные с военным делом осетин, затрагивает А.А.Сланов в работе «Военное дело алан I - XV вв.». Автор при рассмотрении данной

Кавказа (XIX- начало XX в.) Автореферат докт. дне. СПб. 1999. Гутнов Ф.Х. Политогенез и генезис феодализма на Северном Кавказе // Вестник института цивилизации. Вып.З. Владикавказ. 2000; Марзей A.C. Черкесское наездничество «зек1уэ». Нальчик, 2004. Сланов A.A. Военное дело алан I-XV вв. Владикавказ, 2007; Кодзаев К. Верховная власть алан. Владикавказ, 2008. проблемы ведет исследование по периодам, для более удобной формы восприятия. При изучении пятого периода, включающего XIII — XV вв., А.А.Сланов использовал материал, относящийся к военному делу осетин[160].

Способы комплектования войск у горцев рассмотрены М.П.Санакоевым при исследовании кавказских иррегулярных формирований [155]. По его мнению, формирование войска на Кавказе, в том числе у осетин, имело характер феодально-сословной военной организации, не имевшей твердо установленной численности и организационных начал. После окончания военных действий ополчение немедленно распускалось. Службу несли со своим снаряжением, вооружением и конем, а также продовольствием и фуражом. Сбор ополчения поручался какому-либо феодалу или влиятельному лицу, сохраняя в основном форму феодально-сословной организации [155: 36].

Вопросы фортификации осетин довольно хорошо изучены. Исследованию оборонительных сооружений посвящены работы многих ученых.

В статье Г.А.Кокиева «Боевые башни и заградительные стены горной Осетии» дается первое научное описание осетинских фортификационных сооружений [205]. Он на основе полевого материала и личных наблюдений заметил взаимосвязь между оборонительными сооружениями, расположенными в одном ущелье. Г.А.Кокиев сообщает о принципах возведения, особенностях конструкции и роли, которую играли башни в жизни осетин. Несмотря на отдельные не подтвердившиеся более поздними исследованиями неточные выводы, работа Г.А.Кокиева не потеряла своего значения до сих пор.

Башенные памятники Северного Кавказа, в особенности Осетии и Ингушетии, исследовались И.П.Щеблыкиным и Л.П.Семеновым. Они вместе обследовали различные историко-архитектурные памятники. Основные научные изыскания И.П.Щеблыкина посвящены башенным сооружениям ингушей, но при этом он часто сравнивал их с осетинскими. Являясь по специальности архитектором, И.П.Щеблыкин составил квалифицированные обмерные чертежи и подробные описания фортификационных сооружений.

Исследованию памятников материальной культуры Северной Осетии у Л.П. Семенова посвящена отдельная работа [157]. В ней подробно обследованы и описаны башни, замки-галуаны и заградительные стены Осетии.

В обширном исследовании В.Х.Тменова «Зодчество средневековой Осетии» отдельная глава посвящена оборонительным сооружениям осетин. Автором прослежены этапы развития и становления фортификационных сооружений. Значительное место в исследовании занимают проблемы связанные с генезисом, классификацией, характеристикой общих и отличительных черт изученных оборонительных сооружений Осетии в сопоставлении с аналогичными средневековыми памятниками Ингушетии, Чечни, Балкарии, Грузии и Дагестана. Проанализировав довольно большой объем данных, В.Х.Тменов пришел к выводу о четкой взаимосвязи между площадью основания и высотой башни [165: 55-105].

Еще одним фундаментальным исследованием, в котором наряду с другими архитектурными памятниками рассматриваются фортификационные сооружения осетин, является работа Р.Г.Дзаттиаты «Культура позднесредневековой Осетии» [108]. Исследователем в основном рассмотрены архитектурные памятники Южной Осетии, но не остались без внимания и аналогичные сооружения в Северной Осетии. В первой главе, «Оборонительные сооружения — памятники фортификационного искусства», автором последовательно проанализированы оборонительные сооружения: башни, крепости, жилые башни — ганахи. В работе имеется широкий фактический материал, значительная часть которого в научный оборот вводится впервые.

Изучению оборонительных сооружений народов Кавказа, в том числе и Осетии, посвящены работы Е.И.Крупнова [127], В.И.Марковина [218],

В.А.Кузнецова [213], М.Б.Мужухоева [146], И.М.Мизиева [143], Г.И.Лежава, М.И.Джандиери [107], Б.А.Калоева [118], А.Х.Магометова [138], Л.А.Чибирова [173] и др.

Большое значение в исследовании рассматриваемой проблемы имели осетиноведческие работы Г.А.Кокиева [125; 204; 205; 206; 207], А.Х.Магометова [138; 139; 214], Б.А.Калоева [116; 117; 118; 202], З.Н.Ванеева [98; 99; 183], М.М.Блиева [95; 182], Ф.Х.Гутнова [104; 105; 189; 190; 191], В.Х.Тменова [164; 165; 240], В.С.Уарзиати [168; 245], Р.Г.Дзаттиаты [108; 193; 194;195;196;197;198] и др.

Научная новизна работы заключается в том, что до настоящего времени не подготовлено специальных работ по военному делу осетин и данное исследование является первой попыткой комплексного научного исследования рассматриваемой проблемы.

Хронологические рамки исследования охватывают период XV — XIX вв. В XIV — XV вв. под давлением более сильных соседей остатки алан окончательно теряют предкавказскую равнину, сохранив лишь горное пространство. В этот период происходит складывания осетинской народности. Осетины проживали в горах до вхождения в состав Российской империи, благодаря которой в XIX в. они стали выселяться на равнину. За этот период у них сложилась особая система жизнедеятельности, важным элементом которой является военная культура.

Практическая значимость диссертационного исследования заключается в возможности использования материалов для написания обобщающих трудов по истории Осетии и всего Северо-Кавказского региона в целом. Результаты могут быть полезны также сотрудникам музеев и работникам искусства. Материалы диссертации могут использоваться при разработке лекционных курсов по истории Осетии; подготовке спецкурсов. Апробация исследования. Основные положения диссертации излагались на следующих конференциях:

- I летняя историко-филологическая школа-семинар молодых ученых. «Методика и практика научного исследования». Владикавказ, 2006;

- I зимняя школа-конференция молодых ученых. «Современная методология и методика гуманитарных исследований». Владикавказ, 2006;

- II летняя историко-филологическая школа-семинар для молодых ученых. Владикавказ, 2007;

- Международная научная конференция молодых ученых, аспирантов и студентов «Перспектива - 2008». Нальчик, 2008;

- III летняя историко-филологическая школа-семинар молодых ученых. Владикавказ, 2008;

- IV летняя историко-филологическая школа-семинар молодых ученых. Владикавказ, 2009.

Диссертация была обсуждена и рекомендована к защите на совместном заседании отделов истории и этнологии СОИГСИ.

15

Заключение научной работыдиссертация на тему "Военное дело Осетии XV-XIX вв."

Заключение

В XV - XIX вв. осетины занимали ущелья Центрального Кавказа. Многие элементы военного дела осетины унаследовали от своих предков алан. Так, несмотря на трудные условия проживания в горах, продолжалось использование в военном деле коня. Осетины в этом настолько преуспели, что в XIX в. русские офицеры признавали их лучшими конниками для ведения войны в горных условиях.

На протяжении многовекового пребывания на Кавказе в военном деле осетин произошел синтез военных традиций ираноязычного мира с окружающим кавказским. Изменение условий проживания и жизнедеятельности повлияло и на военное дело. Сначала аланы, а с XV в. уже собственно осетины, основательно приспособились к особенностям военного дела в условиях гор. Широкое использование фортификационных сооружений, вероятно, восходит к местным традициям.

Вместе с тем, надо отметить, что осетины не изолировались в горах, а продолжали контактировать с соседними народами. Стратегическое положение Кавказа между Европой и Азией, наличие перевальных путей и, самое главное, участие в военных событиях способствовали тому, что осетины на протяжении всего периода своей горной истории не отстали от соседних народов в области военного дела. В особенности это касается развития средств ведения войны. Появление каких-либо новшеств в оружии усваивалось осетинами в сравнительно короткие сроки. Многими авторами, побывавшими в Осетии, отмечалось наличие у осетин оружия с генуэзскими клеймами. На вооружении у осетин были различные марки огнестрельного оружия, произведенного в Турции, Грузии, Черкесии, Дагестане и в других странах. Среди защитных доспехов надо отметить наличие произведенных в Иране шлемов.

В XV — XIX вв. на вооружении осетин имелось клинковое, древковое, метательное, защитное и огнестрельное оружие. За этот период комплекс вооружения менялся. Одни типы оружия, постепенно модернизируясь, сохранялись, другие выходили из употребления, уступая место более совершенным видам.

В XV в. осетинами продолжала использоваться сабля, которая в XVIII в. была заменена шашкой. В XVI века появился прямой обоюдоострый кинжал-кама. Ранние кинжалы имели четырехгранное вытянутое острие, приспособленное для пробивания кольчатого панциря. В рассматриваемый период он становится одним из основных видов оружия осетин.

В XV - XVII вв. у осетин все еще широкое распространение имеет сложносоставной лук. Стрелы к нему имели наконечники разной формы, но доминировали узколезвийные и граненые. В дальнейшем лук и стрелы постепенно уступают место огнестрельному оружию, хотя и сохраняются в комплексе вооружения до начала XIX в. Аналогичная тенденция наблюдалась и в области древкового оружия. В конце XVIII - начале XIX вв. оно уже редко упоминаются в комплексе вооружения.

Защитное вооружение бытовало у осетин до начала XIX в. Оно состояло из разнообразных металлических головных уборов, нательного доспеха и щита. Основным видом шлема была мисюрка. Она состояла из невысокой металлической шапки с кольчужной сеткой по нижнему краю для защиты лица, шеи и плеч воина. В источниках упоминается и высокий шлем-шишак.

Нательный доспех состоял из кольчатого панциря со стоячим воротом и коротким рукавом. Руки от локтя до запястья прикрывались металлическими налокотниками, а кисти — специальными сафьяновыми перчатками с нашитой на них кольчужной сеткой. Кроме этого, осетины вплоть до начала XIX в. использовали небольшой овальный щит. По мере усовершенствования огнестрельного оружия защитный доспех постепенно выходит из употребления.

Ружье, появившееся у осетин не позднее конца XV века, оставалось на вооружении до конца исследуемого периода. За это время оно постоянно совершенствовалось: бытовавшие до XVII в. фитильные образцы были заменены кремневыми, а последние во второй трети XIX в. — капсюльными образцами.

В военном деле осетин важную роль играл боевой конь. Поэтому его подготовке уделялось особое внимание, существовал специальный режим откорма и тренинга, способствовавший выработке выносливости и резвости, необходимых во время дальних походов и краткосрочных набегов. Боевой конь должен был чутко реагировать на команды, не бояться постороннего шума, грохота выстрелов, устрашающих криков и пр. Использовавшиеся осетинами в горах кони были небольшого роста, но хорошо приспособленные для передвижения по горной местности.

Среди конского снаряжения следует выделить седло. Оно было легкое, небольшое и довольно высокое, с толстой подушкой. Конструктивные особенности делали осетинское седло удобным в походе как для наездника, так и для лошади.

В рассматриваемое время каждый свободный мужчина являлся воином, с детских лет обучавшись владению оружием и верховой езде. Во время войны или больших походов каждый двор должен был выставить одного воина. В защите же собственной территории участвовали все боеспособные мужчины. В набегах принимали участие, в основном добровольцы. При комплектации войска осетины руководствовались тремя основными критериями в строгой приоритетной последовательности - возрастной, родственный и территориальный. Важную роль в организации войска у осетин играла военная присяга, способствовавшая сплочению воинов. Численность войска редко насчитывала более тысячи воинов. Чаще оно исчислялось сотнями или десятками. Осетинские воины были в одинаковой степени приспособлены действовать как в пешем, так и конном строю.

В военном искусстве осетин в целом прослеживаются характерные для феодального периода черты. Частые, но кратковременные войны и господство набеговой тактики при ведении военных действий. Относительная малочисленность военных сил осетин в сравнении с численностью войск, которым им приходилось противостоять, обусловили повышенную роль в их тактике внезапных нападений, ложного отступления, устройства засад, маневрирования в ходе боя и эффективного использования рельефа местности.

Из-за отсутствия в Осетии политического единства каждое осетинское общество имело свою автономную систему обороны. Однако так как внутри обществ также нередки были конфликты, то для защиты своих членов и общей собственности, семейные общины возводили башни. Строительство родственными коллективами фортификационных сооружений получило в Осетии XV — XVIII вв. широкое распространение. Наряду с этими видами оборонительных сооружений осетины продолжали пользоваться фортификационными сооружениями, оставшимися от аланской эпохи.

В ходе развития народного зодчества сначала появляются жилые, а потом и боевые башни. Дальнейшее развитие башенной культуры привело к появлению замков-галуанов. Каждый из этих видов фортификационных сооружений имеет примерно одинаковые методы обороны. Надо отметить, что жилая башня по оборонительным возможностям уступала боевой башне, которая возводилась в сугубо военных целях. Более совершенным фортификационным сооружением являлся замок-галуан, обладавший не только боевой башней, но и каменной крепостной стеной.

Башенное строительство прекращается в XVIII веке по следующим причинам: 1) башни перестали быть надежной защитой против регулярного войска европейского образца с довольно мощной для того времени горной артиллерией; 2) возведение башен стоило довольно дорого; 3) вхождение Осетии в состав Российской империи способствовало относительной I стабилизации внутриполитической ситуации в Осетии, особенно во второй половине XIX в.

Список научной литературыБагаев, Алан Батырбекович, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Абаев В.И. Историко-этимологический словарь осетинского языка в 5-ти томах, т.1. М.-Л., 1958. 665 е.; т.И. Л.: Наука, 1973. 448с.; т.Ш. Л.: Наука, 1979. 358 е.; т.1У. Л.: Наука, 1989. 325 е.; т.У. М., 1995. 448 с.

2. Абаев В.И. Осетинский язык и фольклор. Т.1. М.-Л., 1949. 601 с.

3. Амбалов Ц. Духовные сокровища. Владикавказ, 2009. 512 с.

4. Аствацатурян Э.Г. Оружие народов Кавказа. М.-Нальчик: Хоббикнига, Эль-фа, 1995. 191 с.

5. Асхабов И. Чеченское оружие. М.: Клуб «Кавказ», 2001. 238 с

6. Баев Г. Боевая служба осетин. Владикавказ: СОГУ, 1991. 66 с.

7. Батчаев В.М. Из истории традиционной культуры балкарцев и карачаевцев. Нальчик: Эльбрус, 1986. 152 с.

8. Бехайм В. Энциклопедия оружия. СПб.: Оркестр, 1995. 576 с.

9. Блиев М.М., Дегоев В.В. Кавказская война М.: Росет, 1994. 592 с.

10. Блиев М.М. Русско-осетинские отношения (40-е гг. XVIII 30-е гг. XIX в.) Орджоникидзе: Ир, 1970. 379 с.

11. Броневский С.М. Новейшия известия о Кавказе собранные и пополненные Семеном Броневским. СПб., 2004. 462 с.

12. Бутков П.П. Материалы для новой истории Кавказа с 1722 по 1803 гг. Ч.П. СПб., 1869.

13. Ванеев З.Н. Из истории родового быта в Юго-Осетии. Тбилиси, 1955.102 с.

14. Ванети З.Н. Индивидуализм и коллективизм в родовом быту осетин. Владикавказ, 1926. 254 с.

15. Гаглойти Ю.С. Южная Осетия. Цхинвал: Ирыстон, 1993. 33 с.

16. Галаев Б.А. Осетинские народные песни. М., 1964. 249 с.

17. Гольдштейн А.Ф. Средневековое зодчество Чечено-Ингушетии и Северной Осетии. М.: Стройиздат, 1975. 159 с.

18. Грикурова JI.H. Осетинские танцы. Орджоникидзе: СевероОсетинское книжное издательство, 1961. 216 с.

19. Гутнов Ф.Х. Века и люди: Из истории осетинских сел и фамилий. Владикавказ: Ир, 2001.

20. Гутнов Ф.Х. Средневековая Осетия. Владикавказ: Ир, 1993. 229 с.

21. Денисова М.М. Портнов М.Э. Денисов E.H. Русское оружие. Краткий определитель русского боевого оружия XI XIX вв. М.: Госкультпросветиздат, 1953. 165 с.

22. Джандиери М.И. Лежава Г.И. Народная башенная архитектура. М., 1976. 164 с.

23. Дзаттиаты Р.Г. Культура позднесредневековой Осетии. Владикавказ: Ир, 2002, 432 с.

24. Дубровин Н. История войн и владычества русских на Кавказе. Том I кн.II Закавказье, СПб., 1871. 442 с.

25. Жук А.Б. Энциклопедия стрелкового оружия. М.: ACT — Ермак, 2004. 797 с.

26. История военного искусства / под ред. П.А. Жилина. М.: Военное издательство, 1986. 446 с.

27. История военного искусства. М.: Военное издательство, 1984. 535с.

28. История войн и военного искусства. М.: Военное издательство, 1970. 256 с.

29. История народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVIII в. М.: Наука, 1988. 544 с.

30. История Северо Осетинской АССР с древнейших времен до наших дней в 2-х томах. T.I. Орджоникидзе: Ир, 1987. 228 с.

31. Калоев Б.А. Материальная культура и прикладное искусство осетин. М.: Наука, 1973. 146 с.

32. Калоев Б.А. Скотоводство народов Кавказа. М.: Наука, 1993. 231с.

33. Калоев Б.А.Осетины. М.: Наука, 2004. 471 с.

34. Карман У. История огнестрельного оружия с древнейших времен до XX века. М.: Центполиграф, 2006. 299 с.

35. Карпов Ю.Ю. Джигит и волк. СПб., 1996. 311 с.

36. Кипиани М.З. от Казбека до Эльбруса. Путевые заметки о нагорной полосе Терской области. Владикавказ, 1884. 356 с.

37. Кирпичников А.Н. Военное дело на Руси в XIII XV вв. Д.: Наука,1976. 105 с.1

38. Ковалевская В.Б. Конь и всадник. М: Наука, 1977. 151 с.

39. Ковалевский М.М. Современный обычай и древний закон. Обычное право осетин в историко-сравнительном освещении. T.I. М., 1886. 130 с.

40. Кокиев Г.А. Склеповые сооружения горной Осетии. Историко-этнологический очерк. Владикавказ, 1928. 74 с.

41. Косвен М.О. Этнография и история Кавказа. М.: Наука, 1961. 257 с.

42. Крупнов Е.И. Средневековая Ингушетия. М.: Наука 1971. 208 с.

43. Кузнецов В.А. Очерки истории алан. 2-ое издание. Владикавказ: Ир, 1992. 392 с.

44. Кузнецов В.А. Реком, Нузал, Царазонта. Владикавказ: Ир, 1990. 200 с.

45. Куфтин Б.А. Археологическая маршрутная экспедиция 1945 г. в Юго-Осетию и Имеретию. Тбилиси, 1949. 230 с.

46. Кушева E.H. Народы Северного Кавказа и их связи с Россией. Вторая половина XVI 30-е годы XVII века. М.: 1963. 372 с.

47. Лавров Л.И. Этнография Кавказа. Л.: Наука, 1982. 224 с.

48. Лапин В.В. Армия России в Кавказской войне XVIII XIX вв. СПб.: Европейский дом, 2008. 395 с.

49. Лежава Г.И., Джадиери М.И. Архитектура Сванетии. М.: Издательство Академии архитектуры, 1938. 109 с.

50. Ленц Э.Э. О клеймах мастеров на оружии. СПб., 1911. 239 с.

51. Липе Ю. Происхождение вещей. М., 1954. 392 с.

52. Лобов В.Н. Военная хитрость. 2-ое изд. М.: Военное издательство, 1992. 254 с.

53. Магометов А.Х. Культура и быт осетинского народа. Орджоникидзе: ИР, 1968. 568 с.

54. Магометов А.Х. Общественный строй и быт осетин (XVII-XIX вв.). Орджоникидзе: Ир, 1974. 367 с.

55. Макалатия С.И. Хевсурети. Историко-этнографический очерк дореволюционного быта хевсуров. Тбилиси, 1940. 224 с.

56. Мандзяк А. Воинские традиции народов Евразии. Мн., Харвест,-М.: ACT, 2002. 384 с.

57. Меринг Ф. Очерки по истории войн и военного искусства. М.: Военное издательство, 1956. 403 с.

58. Мизиев И. М. Средневековые башни и склепы Балкарии и Карачая. Нальчик: Эльбрус, 1970. 90 с.

59. Миллер В.Ф. Осетинские этюды. М., 1881. 713 с.

60. Мисиков М.А. Материалы для антропологии осетин. Одесса, 1916. 208 с.

61. Мужухоев М.Б. Средневековая материальная культура горной Ингушетии (XIII XVII вв.). Грозный: Чечено-Ингушское книжное издательство, 1977. 179 с.

62. Нагоев А.Х. Материальная культура кабардинцев в эпоху позднего средневековья (XIV-XVII вв.). Нальчик: Эльбрус, 1981. 88 с.

63. Ногмов Ш.Б. История адыхейского народа. Нальчик: Эльбрус, 1982. 166 с.

64. Окшотт Э. Археология оружия. М.: Центрполиграф, 2006. 389 с.

65. Осетинские народные танцы. Сталинир, 1957. 276 с.

66. Попко И.Д. Терские казаки со стародавних времен. СПб., 1880. 367с.

67. Радде Г. Хевсурия и хевсуры. Тифлис, 1881. 340 с

68. Разин Е. История военного искусства с древнейших времен до первой империалистической войны 1914 — 1918 гг. т.1-11. М.: Военгиз, 19391940.

69. Разин Е.А. История военного искусства. В 3-х томах. T. II. М.: Полигон, 1994. 653 с.

70. Санакоев М.П. Из истории кавказских национальных иррегулярных формирований (XVIII нач. ХХвв.). Цхинвал, 2008. 36 с.

71. Семенов Л.П. Археологические и этнографические разыскания в Ингушетии в 1925 -1932 гг. Грозный: Чечено-Ингушское книжное издательство, 1963. 160 с.

72. Семенов Л.П. Из истории работы музея краеведения СевероОсетинской АССР по изучению памятников материальной культуры Северной Осетии. Дзауджикау, 1952. 55 с.

73. Скачков А. Опыт статистического исследования горного уголка. Тифлис, 1905. 115 с.

74. Скитский Б.В. Очерки истории горских народов. Орджоникидзе: Ир, 1972. 378 с.

75. Сланов A.A. Военное дело алан. Владикавказ, 2007. 400 с.

76. Созаев К.Г. История селений Кора-Урсдон и Карман-Синдзикау. Владикавказ, 2005. 329 с.

77. Студенецкая E.H. Одежда народов Северного Кавказа XVIII XIX вв. М.: Наука, 1989. 286 с.

78. Таказов Ф.М. Дигорско русский словарь. Владикавказ: Алания, 2003. 733 с.

79. Тменов В.Х. Город мертвых. Орджоникидзе: Ир, 1979. 151 с.

80. Тменов В.Х. Зодчество средневековой Осетии. Владикавказ, 1996. 437 с.

81. Трубников Б.Г. Полная энциклопедия: Оружие, вооружение всех времен и народов. М: СПб: Нева, 2002. 718 с.

82. Туганов М. С. Литературное наследие. Орджоникидзе: Ир, 1977. 235 с.

83. Уарзиати B.C. Народные игры и развлечения осетин. Орджоникидзе, 1987. 157 с.

84. Уварова П.С. Путевые заметки. Кавказ.T.I. М.: 1887. 326 с.

85. Умаров С.Ц. Средневековая материальная культура горной Чечни, XIII -XVIII вв. Автореферат канд. дисс. М., 1970. 27 с.

86. Хаким М. Махарбек Туганов народный художник Осетии. Орджоникидзе Северо-Осетинское книжное издательство, 1962. 209 с.

87. Хамицаева Т.А. Историко-песенный фольклор осетин. Орджоникидзе: Ир, 1973. 259 с.

88. Чибиров Л.А. Осетинское народное жилище. Цхинвали: Ирыстон, 1970. 202 с.

89. Чибиров Л.А. Традиционная духовная культура осетин. Владикавказ: Ир, 2008. 599 с.

90. Чочиев А.Р. Нарты-арии и арийская идеология. М.: АКАЛИС, 1996 263 с.

91. Чочиев А.Р. Очерки истории социальной культуры осетин. Цхинвал, 1985.288 с.

92. Чочиев А.Р. Пережитки военно-демократического уклада в общественном быту осетин в прошлом. Тбилиси, 1979. (Автореферат) 21с.

93. Щеблыкин И.П. Искусство ингушей в памятниках материальной культуры. Владикавказ, 1928. 30 с.

94. Эволюция военного искусства: этапы, тенденции, принципы / под ред. Ф.Ф. Гайворонского. М.: Военное издательство, 1987. 246 с.1. Статьи

95. Алборов Ф.Ш. Традиционные музыкальные инструменты осетин (духовые) // Проблемы этнографии осетин. Вып. II. Владикавказ, 1992. С.206-235

96. Безсонова C.B. Крепостные сооружения в бассейне Большой Лиахвы // Известия ЮОНИИ. Вып.1. Сталинири, 1933. С. 227-271

97. Блиев М.М. Социально-политическая основа тагаурских движений начала XIX в. // Известия СОНИИ. T. XIX. Орджоникидз, 1957. С. 173-183

98. Ванеев З.Н. Родовой строй в Осетии // Известия ЮОНИИ. Сталинир, 1946. С. 132-158

99. Вертепов Г.А. Очерки кустарных промыслов в Терской области // ТС. Bbin.IV. Владикавказ, 1897.

100. Вызго И.М. Карнай // Музыкальная энциклопедия. М., 1974. Т.2.1. С.19

101. Гаглоева З.Д. Семейная община у осетин // Известия ЮОНИИ. Bbin.XV. Цхинвал: Мецниереба, 1969. С. 105-114

102. Гатиев Б. Суеверия и предрассудки у осетин // ССКГ. Вып. IX. отд. III. Этнографические очерки. Тифлис, 1876. С. 1-83 с.

103. Губаев Ф. Оружие осетинского народа // Фидиуэгг (Глашатай), 1971. №7. С. 90-96

104. Гутнов Ф.Х. Бадел генеалогических преданий осетин // Проблемы исторической этнографии осетин. Орджоникидзе, 1988. С. 50-70

105. Гутнов Ф.Х. К вопросу об общественном строе Алагирского общества (XIV XVIII вв.) // Археология и традиционная этнография Северной Осетии. Орджоникидзе. 1985. С. 119-128

106. Гутнов Ф.Х. Классообразование на Северном Кавказе // Молодые ученые 0сетии-70-летию Великого Октября. Орджоникидзе. 1988. С. 152-174

107. Даутова P.A. Чахкиев Д.Ю. Защитное вооружение у позднесредневековых вайнахов // Материалы по изучению историко — культурного наследия Северного Кавказа. Bbin.VIII. Крупновские чтения 1971- 2006 гг. М., 2008. С. 242-243

108. Джадтиев Р.Г. Археологический материал из Сау-дзуар и Ерман // Известия ЮОНИИ. Вып.ХХ1. Тбилиси: Мецниереба, 1976. С. 35-39

109. Джадтиев Р.Г. К истории изучения некоторых башен верховьев Большой Лиахвы // Известия ЮОНИИ. Вып.ХХП. Тбилиси: Мецниереба, 1977. С. 23-29

110. Джадтиев Р.Г. Культовые памятники верховьев реки Б.Лиахви // Известия ЮОНИИ. Вып. XVIII. Тбилиси: Мецниереба, 1974. С. 33-51

111. Джадтиев Р.Г. Средневековые бытовые памятники верховьев р. Большой Лиахвы // Известия ЮОНИИ. Bbin.XV. Цхинвали: Мецниереба, 1969. С. 155-176

112. Дзаттиаты Р.Г. Национальный флаг: благость, мужество, «фарн» // Кавказ, 1992. №1. С. 22-23

113. Дзаттиаты Р.Г. Тайны Даргавса // Мах дуг. 2008. №12. С. 139-144

114. Закарая П.П. Некоторые вопросы крепостных сооружений Шида Картли XVI XVIII вв.// Вестник государственного музея Грузии им. акад. С.Н.Джанашиа.Т.Х1Х-А и XIX-B, 1957. С. 169-249

115. Званба С.Т. Зимние походы убыхов на Абхазию // Этнографические этюды, Сухуми, 1955. С. 43-64

116. Калинкин В.Н. К вопросу о классификации и датировке сохранившихся боевых башен с пирамидально ступенчатым покрытием в

117. Чечено-Ингушетии // Поселения и жилища народов Чечено-Ингушетии, Грозный, 1984. С. 58 -73

118. Калоев Б.А. Похоронные обычаи и обряды осетин в XVIII начале XX вв. //КЭС, Т.УШ. М.: Наука, 1984. С. 72-105

119. Карпов Ю.Ю. Народные собрания и старшины в «вольных» обществах Северной Осетии в XVIII — первой половине XIX вв. // Археология и традиционная этнография Северной Осетии, Орджоникидзе, 1985. С. 102-118

120. Кокиев Г.А. (б) Вано Шадури: Первый русский роман о Кавказе // Ученые записки КНИИ, Т.П. Нальчик, 1947. С. 288-292

121. Кокиев Г.А. Боевые башни и заградительные стены горной Осетии //ИзвестияЮОНИИ. Вып.П. Сталинир, 1935. С. 217-234

122. Кокиев Г.А. Кабардино-осетинские отношения в XVIII в. // ИЗИИАН, Т.П. М., 1938. С. 153-208

123. Кокиев Г.А.(а) Малокабардинские поселения в XVI-XVПI вв. на Северном Кавказе. Ученые записки КНИИ Т.П. Нальчик, 1947. С. 19-47

124. Кокойти Т.Я. Осетинские народные инструменты // Фидиуаг (Глашатай). 1958. №12. С. 82-85

125. Косвен М.О. Из истории родового быта в Юго-Осетии // СЭ. 1936.№ 2

126. Кочиев К.К. Обряды и поверья осетин связанные со скотоводческим хозяйством // Известия ЮОНИИ. Вып.ХХХШ. 1990. С.66-76

127. Крупнов Е.И. К вопросу о культурных связях населения Северного Кавказа по археологическим данным // Ученые записки КНИИ. Т.П. Нальчик, 1947. С.113-132

128. Крупнов Е.И. Предисловие к XXIII тому // Материалы и исследования по археологии СССР. М., — Л., 1951. Т.ХХШ. С. 3-11

129. Кузнецов В.А. Актуальные вопросы средневекового зодчества Северного Кавказа // СКДСВ, М.: Наука, 1980. С. 162-177

130. Магометов А.Х. Политическое устройство у горских народов в первой половине XIX века //Социальные отношения у народов Северного Кавказа. Орджоникидзе, 1978. С. 39-52

131. Мамаев Х.М., Чахкиев Д.Ю., Даутова P.A. Лук и стрелы у позднесредневековых вайнахов // Новые археологические материалы по средневековой истории Чечено-Ингушетии. Грозный, 1983. С. 44-80

132. Маргграф О.В Очерк кустарных промыслов Северного Кавказа с описанием техники производства. М., 1882. С. 221-222

133. Марзоев И-Б.Т. Куртатинские таубии // Генеалогия Северного Кавказа. Нальчик, 2007. №18. С. 53-57

134. Марковин В.И. Некоторые особенности осетинской башенной архитектуры // КЭС. Вып.VI. М.: Наука, 1976. С. 222-237

135. Марковин В.И. Памятники зодчества в горной Чечне (по материалам исследований 1957 1965 гг.) // СКДСВ. М.: Наука, 1980. С. 184-270

136. Маркович В.В. В верховьях Ардона и Риона // ЗИРГО. T.XXXVIII,. СПб., 1906. №3. С. 153-184

137. Меликсет-Беков Л.М. К археологии и этнологии Туальской Осии // Труды ЗНА. T.I. Тифлис, 1925. С. 252-279

138. Миллер В.Ф. Терская область. Археологические экскурсии // МАК. Вып.1. М., 1888. С. 21-35

139. Наглер А.О. Нузальский наскальный оборонительный комплекс // Кочевники Азово-Каспийского междуморья. Орджоникидзе, 1983. С. 110-112

140. Нагоев А.Х. К истории военного дела средневековых адыгов (XIV-XVIII вв.) // Новые материалы по археологии Центрального Кавказа в древности и средневековье. Орджоникидзе, 1986. С. 132-142

141. Нечаева Л.Г. О генетической связи аланской и осетинской культуры позднего Средневековья // Материалы по археологии и древней истории Северной Осетии, T.III. Орджоникидзе, 1975. С. 35-40

142. Подижаев В.П. Кабардино-черкесская тамга и кавказский орнамент // Ученые записки КНИИ T.IV. Нальчик, 1948. С. 154-166

143. Пфаф В.Б. (а) Материалы для истории осетин // ССКГ. Вып.У Тифлис, 1871. 1-100 с.

144. Пфаф В.Б.(а) Этнологические исследования об осетинах // ССК. Т.П. Тифлис, 1872. С. 80-144

145. Пфаф В.Б.(б) Описание путешествия в Южную Осетию, Рачу, Большую Кабарду и Дигорию // ССК. Т.П. Тифлис, 1872. С. 145-166

146. Пфаф В.Б.(в) Народное право осетин // ССК. Т.Н. Тифлис, 1872. С.258-336

147. Пчелина Е.Г. Дом и усадьба нагорной полосы Юго Осетии // Ученее записки института этнических и национальных культур народов Востока T.III. М., 1930. С. 3-52

148. Пчелина Е.Г. Крепость «Зильде-Машиг» // СЭ. №3. М., 1934. С.87-101

149. Пчелина Е.Г. Урсдонское ущелье Северной Осетии // Труды отдела истории культуры и искусства Востока Государственного Эрмитажа. T.IV. Л., 1947. С. 119-133

150. Пыжова М.В. Семенова А.И. Палеоботанические работы на святилище Реком. Этнокультурный аспект // XIV «Крупновские чтения» по археологии Северного Кавказа (тезисы). Орджоникидзе, 1986. С.65-67

151. Санакоев М.П. Из истории боевого содружества русского и осетинского народов в Русско-турецкой войне 1877 1878 гг. // Известия ЮОНИИ. Вып. XVIII. Тбилиси: Мецниереба, 1974. С. 123-155

152. Сасиев 3. Станица Черноярская // ТС. 1905. Вып.У.

153. Семенов Л.П. Шлемы из Северной Осетии // Краткие сообщения института истории материальной культуры. Bbin.LVII. М., 1955. С. 60-68

154. Соколов A.A. Путешествие в Имеретию // Чтения в императорском обществе истории и древностей российских при Московском университете. T.IIM., 1973. С. 15-38

155. Техов Б.В. К вопросу изучения средневекового городища «Царциаты калак» в с. Едиси Джавского района // План работы и тезисы докладов научной сессии ЮОНИИ. Цхинвал, 1967

156. Тменов В.Х. Два склепа из селения Уакац // Новые материалы по археологии Центрального Кавказа. Орджоникидзе, 1986. С. 142-153

157. Тогошвили Г.В. О символах осетинского народа. Осетинский герб и флаг // Фидиуаг (Глашатай). 1972. №4. С. 85-89

158. Тогошвили Г.Д. Грузино-осетинские отношения накануне и в период присоединения Осетии к России // Сборник трудов Института истории, экономики, языка и литературы. T.XXXI. (история) Орджоникидзе, 1976. С. 131-150

159. Тотоев М.С. Кабардино-балкаро-осетинские отношения в XVI — XVIII вв. //Известия СОНИИ. T.XXV. Орджоникидзе, 1966. С. 134-153

160. Тотоев Ф.В. Развитие домашних промыслов и ремесла в Северной Осетии во второй половине XVIII — первой половине XIX века // История, этнография и культура народов Северного Кавказа. Орджоникидзе, 1981. С.75-94

161. Уарзиати B.C. Флаг в семейной обрядности осетин // Проблемы исторической этнографии осетин. Орджоникидзе, 1988. С. 114-133.

162. Услар П. Кое-что о словестных произведениях горцев // ССКГ. Вып. I. 1868. С. 1-42.

163. Хизриев Х.А. Нашествие Тимура на Северный Кавказ // ВИЛ982. № 4. С. 52-58.

164. Цховребов И.Н. Крестьянское движение в нарском участке в сороковых годах XIX века // Известия ЮОНИИ. Вып. XV. Цхинвали. Менцниереба, 1969. С. 59-64

165. Чахкиев Д.Ю. Кольчатый доспех позднесредневековых вайнахских воинов // Новые археолого-этнографические материалы по истории Чечено-Ингушетии. Грозный, 1988. С. 67-84

166. Чипирова Л.А. Модель мира в социальном сознании осетин // Проблемы этнографии осетин. Владикавказ, 1992. Вып. II. С. 153-158.

167. Чудинов В. Окончательное покорение осетин // КС. Т.ХШ. Тифлис, 1889. С. 3-122

168. Яковлев Н.Ф. Культура кабардинцев и черкес по данным словаря // Ученые записки КНИИ. Т.П. Нальчик, 1947. С. 157-165187