Вооружение населения Волго-Вятского междуречья в конце II - IV вв. н.э.

Матвеев, Руслан Валерьевич

автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.06
диссертация на тему: Вооружение населения Волго-Вятского междуречья в конце II - IV вв. н.э.

Год: 2013
Автор научной работы: Матвеев, Руслан Валерьевич
Ученая cтепень: кандидата исторических наук
Место защиты диссертации: Казань
Код cпециальности ВАК: 07.00.06

450 руб.

Диссертация по истории на тему 'Вооружение населения Волго-Вятского междуречья в конце II - IV вв. н.э.'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Вооружение населения Волго-Вятского междуречья в конце II - IV вв. н.э."

На правах рукописи

МАТВЕЕВ Руслан Валерьевич

ВООРУЖЕНИЕ НАСЕЛЕНИЯ ВОЛГО-ВЯТСКОГО МЕЖДУРЕЧЬЯ в конце II — IV вв. н.э.

Специальность 07.00.06 - «Археология»

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

17 ОКТ 2013 005534916

Казань-2013

005534916

Работа выполнена в Национальном центре археологических исследований ГБУ «Институт истории им. Ш. Марджани АН РТ»

Бугров Дмитрий Геннадьевич

кандидат исторических наук (Казань)

Измайлов Искандер Лерунович

кандидат исторических наук (Казань)

Никитина Татьяна Багишевна

доктор исторических наук, заместитель директора Марийского научно-исследовательского Института языка, литературы и истории им. В.М. Васильева при Правительстве Республики Марий Эл (Йошкар-Ола)

Красноперов Александр Анатольевич

кандидат исторических наук (Ижевск)

ГУК «Национальный музей Удмуртской Республики им. Кузебая Герда»

Защита состоится «11» октября 2013 г. в 10.00 часов на заседании диссертационного совета Д 022.002.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора и кандидата наук при Институте истории им. Ш. Марджани Академии наук Республики Татарстан по адресу: 420014, г. Казань, Кремль, 5 подъезд.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института истории им. Ш. Марджани АН РТ по адресу: 420014, г. Казань, Кремль, 5 подъезд.

Электронная версия автореферата размещена на официальных сайтах ВАК Министерства образования и науки РФ http://vak.ed.gov.ru и Института истории им. Ш. Марджани АН РТ http://www.tataroved.ru.

Научный руководитель:

Научный консультант:

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

Автореферат разослан « S » ae^tfie^S 2013 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат исторических наук ^ V^ ' P.P. Хайрутдинов

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Война и военное дело являются неотъемлемыми сторонами человеческой культуры, поглощающими значительное количество экономических, технологических, интеллектуальных и эстетических ресурсов человечества. Исследование их - важная составляющая изучения любого общества. Судя по нарастающему количеству конференций и семинаров, тематических сборников, серий монографий и диссертаций1, специально посвященных, как вопросам археологического оружиеведения в широком смысле, так и отдельным аспектам военного дела древности и средневековья, эта отрасль знания, переживает в последние десятилетия период подъёма.

Экономические и военные связи в любом обществе всегда теснейшим образом переплетены между собой. В древности оружие являлось атрибутом власти, социальным маркером, иногда - частью религиозной символики. Пытаясь разобраться в вопросах истории межплеменных и внутриплеменных отношений коллективов, не обладавших письменной традицией, исследователь соприкасается с пластом археологических данных. Оружие, выявленное в ходе археологических работ - важный источник и, вместе с тем, частный случай отражения военного дела в материальной сфере. Оно может быть представлено довольно пёстрым комплексом средств нападения и защиты, состоящим (в зависимости от конкретной культуры и периода) из сочетания разнообразных категорий вещей — шлемов, кольчуг, щитов, мечей, копий, топоров, луков со стрелами и т.д.

Эпоха Великого переселения народов (ВПН), характеризуется поступательным и непрерывным (со II по VII вв. н.э.) движением по просторам Евразии (от Скандинавии до Мавритании, от Китая до Пиренеев) больших групп племён, их военными столкновениями друг с другом, и с крупнейшими государствами поздней античности и раннего средневековья (Римской империей, государством Са-санидов, Кушанским царством, Китаем), кризисом существовавшей системы взаимоотношений античного и варварского миров, природными катаклизмами2. Поэтому, обойти стороной область истории оружия при изучении как периода ВПН в целом, так и региональной истории представляется совершенно невозможным. Дальняя периферия варварского мира, к которой относится и Волго-Вятское междуречье, также была интегрирована в эти процессы.

С точки зрения изучения военной археологии Восточной Европы для эпохи ВПН и предшествующего периода наиболее значимо влияние на военное дело населения лесной и лесостепной полосы сармат. Оно выражалось как в непосредственных заимствованиях из сарматской паноплии, так и в посреднической роли сармат в распространении общеевразийских военных тенденций среди оседлого населения. Изучение сарматского вооружения было начато в первой четверти XX

1 Напр.: Горбунов В.В. Военное дело средневекового населения Алтая: III—XIV вв. н.э. / Дисс. ... докг. ист. наук: 07.00.06. — Барнаул, 2006. — 410 е.; Белоусов В.В. Вооружение и военное дело сарматов По-донья 1-1У вв. н.э. / Дисс. ... канд. ист. наук: 07.00.06. - Воронеж, 2006. - 246 е.; Двуреченский О.В. Холодное наступательное вооружение Московского государства: конец XV - начало XVII века / Дисс. ... канд. ист. наук: 07.00.06. - СПб., 2008. - 247 с. и др.

2 Буданова В.П. Варварский Мир эпохи Великого Переселения Народов. - М.: Наука, 2000. - С.4-10.

века М.И. Ростовцевым3 и, судя по динамике публикаций4, продолжает интенсивно развиваться. Значительный объём археологической литературы посвящен оружию гуннов5, Черняховской6 культуры, рязано-окского населения7 и других культур I тыс. н.э. Применительно к региону Поволжья и Приуралья эпохи ВПН и позднейшего времени можно привести в пример исследования по вооружению андреевско-писеральского населения8 и мордвы9. Объём работ по военной археологии эпохи средневековья настолько велик и многообразен, что не поддаётся краткому описанию. Наиболее значимы работы А.Ф. Медведева, А.Н. Кирпични-кова, Ю.С. Худякова и И.Л. Измайлова.

Специальных работ, освещающих проблемы вооружения населения Волго-Вятского междуречья кон. II - IV вв. н.э. (круг этих памятников традиционно обозначается термином «азелинская культура»), кроме раздела в кратком очерке В.Ф. Генинга 1963 г.10 и отдельных попутных замечаний в публикации В.А. Иванова 1984 г," не было, хотя со времени открытия первых памятников этого типа прошло более ста лет. К настоящему времени накоплено значительное количество материала с некрополей и поселенческих памятников Волго-Вятского междуречья, позволяющего делать выводы о различных аспектах жизни развивавшейся там культуры. Очевидно, что назрела необходимость в изучении вооружения азе-линской культуры, как для расширения наших представлений об эволюции предметов вооружения в её ареале, так и для углубления понимания процессов происходивших в регионе в первой половине I тыс. н.э. Предлагаемая работа, посвященная вооружению населения Волго-Вятского междуречья рубежа П-Ш - IV вв. н.э., призвана восполнить существующий пробел.

Территориальные рамки исследования очерчены бассейнами рек Волги (от устья реки Ветлуги до устья Камы, включая бассейны рек Илеть и Казанка), Камы (от устья до места впадения в неё реки Вятки), Вятки (от устья до г. Слобод-

3 Ростовцев М.И. Эллинство и иранство на юге России. Общий очерк. - Пг.: Огни, 1918. - С.133-134.

4 Хазаиов A.M. Очерки военного дела сарматов. - М.: Наука, 1971. - 184 е.; Вооружение сарматов: региональная типология и хронология: доклады к VI международн. конф. «Проблемы сарматской археологии и истории». - Челябинск, 2007. - 210 е.; Симоненко А.В. Сарматские всадники Северного Причерноморья. - СПб.: СПбГУ; Факультет филологии и искусств, 2010. - 327 с.

5 Засецкая И.П. Культура кочевников Южнорусских степей в гуннскую эпоху (конец IV - V вв.). -СПб. : Эллипс ЛТД, 1994. - С.23^0.

6 Магомедов Б.В., Левада М.Е. Оружие Черняховской культуры // МАИЭТ. - Симферополь: Таврия, 1996.-С. 304-323.

7 Ахмедов И.Р. Культура Рязано-Окских могильников. Инвентарь мужских погребений. // Восточная Европа в середине I тысячелетия н.э. /РСМ. - Вып.9.-М.: ИА РАН, 2007. - С. 137-185.

8 Гришаков В.В., Зубов С.Э. Андреевский курган в с системе археологических культур раннего железного века Восточной Европы / АБС. - Вып.7. - Казань: ИИ АН РТ, 2009. - 173 е.; Зубов С.Э., Лифа-нов Н А., Радюш О.А. Новые памятники писеральско-андреевского типа I-III вв. н.э. на территории Нижегородской области (предварительное сообщение) // Вояджер: мир и человек. - 2011. - №1. -С. 13-30.

9 Святкин C.B. Вооружение и военное дело мордовских племен в первой половине II тыс. н.э. - Саранск: МГПИ, 2001.-147 с.

10 Генинг В.Ф. Азелинская культура III - V вв. Очерки истории Вятского края в эпоху переселения народов / ВАУ. - Вып.5. - Ижевск; Свердловск: УРКМ, 1963. - С.69-77.

Иванов В.А. Вооружение и военное дело финно-угров Приуралья в эпоху раннего железа: (II тыс. до н.э. - перв. пол. II тыс. н.э.). - М.: Наука, 1984. - 94 с.

ской). В дальнейшем эта область именуется нами Волго-Вятским междуречьем. Область исследования обусловлена ареалом распространения известных на текущий момент объектов азелинской культуры и имеет внутреннее районирование, включающее четыре микрорегиона: Предволжье, Предкамье с бассейном р. Казанки, Марийское Поволжье, бассейн р. Вятки.

Хронологические рамки исследования охватывают период с конца II до последней четверти IV в. н.э. Традиционно время существования азелинской культуры12 определяется исследователями III—V вв. н.э. Впервые такая датировка была предложена В.Ф. Генингом13. На изученных им памятниках в бассейне р. Вятки (прежде всего Азелинский и Суворовский могильники) не было выявлено комплексов ранее III в. н.э. Впоследствии к тем же выводам пришла H.A. Лещин-ская14. Сейчас выявлены комплексы, позволяющие говорить о более ранней дате для азелинской культуры — конце II в. — рубеже II-III вв. н.э. Это может быть подтверждено комплексами погр. 1, 3, 4 и 14 Ошкинского могильника15. Говоря о верхней границе, следует упомянуть, что отдельные элементы материальной культуры этого населения (особенно в женской одежде) прослеживаются до VI -середины VII вв. н.э. (Мл.Ахмыловский, Концовский и Тат-Боярский могильники). Тем не менее, основная масса «классических» комплексов азелинской культуры по-прежнему датируется в пределах кон. II — IV вв. н.э.

Объектом исследования являются предметы вооружения и защитного снаряжения пер. пол. I тыс. н.э. Волго-Вятского региона в их археологическом контексте (погребальный обряд, картография и планиграфия (находок), хронология и ДР-)-

Предметом исследования является набор вооружения населения Волго-Вятского междуречья кон. II - IV вв. н.э. (азелинской культуры).

Цель работы - выявить состав набора вооружения населения Волго-Вятского междуречья кон. И - IV вв. н.э. и проследить динамику его развития.

Для достижения поставленной цели необходимо решение следующих исследовательских задач:

12 Эти же объекты бассейна р. Вятки, но в рамках концепции Р.Д. Голдиной именуются памятниками худяковской культуры: Голдина Р.Д. Проблемы этнической истории пермских народов в эпоху железа (по археологическим материалам) // Проблемы этногенеза удмуртов. - Устинов, 1987. - С.И-14; Голдина Р.Д. Древняя и средневековая история удмуртского народа. - Ижевск: ИД Удм. ун-т, 1999. -С. 206-259.

13 Генинг В.Ф. Этнические культуры Прикамья в эпоху железа // Тезисы докладов на конференции по археологии древней и средневековой истории народов Поволжья в Казани. — М.: Типогр. Хлебоиздат, 1956.-С. 42.

14 Лещинская H.A. Хронология и периодизация могильников бассейна р. Вятки (I — начало II тыс. н.э.) // Типология и датировка археологических материалов Восточной Европы. — Ижевск: Изд-во Удм. унта. — С. 99; Лещинская H.A. Хронология и периодизация пьяноборских могильников I—V вв. н.э. бассейна р. Вятки // Древности Прикамья эпохи железа (VI в. до н.э. - XV в. н.э.): хронологическая атрибуция / МИИ КВАЭ. - Т.25. - Ижевск: Удм. унив-т, 2012. - С.76-79.

" Лещинская H.A. Ошкинский могильник — памятник пьяноборской эпохи на Вятке // Серия препринтов «Научные доклады сотрудников Камско-Вятской археологической экспедиции». - Вып.2. — Ижевск: ИД Удм. ун-т, 2000. - С.35-37.

- определить круг источников и комплекс методов, позволяющих наиболее полно реконструировать систему вооружения населения Волго-Вятского междуречья кон. II - IV вв. н.э. (азелинской культуры);

- разработать типологию для различных категорий предметов вооружения, выявить аналогии типам вооружения в материалах синхронных культур Восточной Европы;

- выстроить хронологию комплексов с оружием, установить время бытования типов вооружения, выяснить степень информативности наборов вооружения как признака военной стратификации погребённых.

Источниковую базу исследования составляют археологические материалы с 23 грунтовых могильников и одного селища (находки оружия на поселенческих памятниках азелинской культуры редки), расположенных в Волго-Вятском междуречье. Автором изучены остатки 926 ед. различных категорий оружия и защитного снаряжения из 272 закрытых комплексов и подъёмного материала. Для исследования были собраны все известные материалы, вооружения азелинской культуры, как опубликованные, так и не освещенные в литературе. Материалы раскопок привлечены по археологическим коллекциям, полученным на территории Татарстана, Кировской области и Республики Марий Эл в результате работ АЭ ИЯЛИ КФАН, КВАЭ, НКАЭ, МАЭ, АЭ ИА РАН и др. Руководство этими исследованиями осуществлялись Г.А. Архиповым (Йошкар-Ола), В.Ф. Генингом (Казань, Екатеринбург), Р.Д. Голдиной (Ижевск), Е.И. Горюновой (Москва), Е.П. Казаковым (Казань), Н.Ф. Калининым (Казань), H.A. Лещинской (Ижевск), JI. Д. Макаровым (Ижевск), В.В.Никитиным (Йошкар-Ола), C.B. Ошибкиной (Москва), B.C. Патрушевым (Йошкар-Ола), П.Н. Старостиным (Казань), А.Х. Ха-ликовым (Казань), М.Г. Худяковым (Казань), Е.М. Черных (Ижевск) и др.

Сбор материала происходил в архивах ИА РАН, НМРТ и ИИ АН РТ и личных архивах исследователей. Обработаны коллекции, хранящиеся в МАРТ ИИ АН РТ (Казань), НМРТ (Казань), ГИМ (Москва).

Для пространственного анализа привлекались предметы из закрытых комплексов. Типологически изучались только предметы, форма которых не была утрачена. Планиграфия погребений и расположение вещей изучались, в основном, по чертежам из научных отчётов.

К дополнительным источникам для реконструкции некоторых аспектов военного дела, использовавшихся нами, следует отнести данные этнографии, произведения античной торевтики и скульптуры. В качестве письменных источников использовались произведения позднеантичных авторов. Все эти свидетельства ценны при реконструкции деталей экипировки и особенностей оружейных наборов первой половины I тыс. н.э. Для проведения аналогий азелинскому комплексу вооружения привлекались археологические материалы ананьинской, бахму-тинской, городецкой, дьяковской, древнемордовской, зарубинецкой, именьков-ской, ломоватовской, кара-абызской, мазунинской, неволинской, провинциально-римской, пшеворской, пьяноборской, средне- и позднесарматской, черняховской культур, а так же памятников андреевско-писеральского типа и рязано-окских могильников.

Методологическая основа и методика исследования. В основу исследования положен принцип историзма, подразумевающий исследование исторических явлений в динамике и взаимосвязи друг с другом и с социально-экономическими процессами и событиями, а также комплексный подход, предполагающий статистическую систематизацию данных и привлечение материалов естественнонаучных дисциплин (географии, материаловедения). При помощи типологического метода был обобщен материал различных категорий артефактов, выделены устойчивые типы. Методом аналогий с вещами из надёжно стратифицированных комплексов определялась продолжительность существования типов, а также место их возникновения и вектор развития. Методами культурно-хронологических горизонтов и корреляций типы вещей соотносились друг с другом, хроноиндика-торами и хронологическими горизонтами, что позволило определить их относительную и абсолютную хронологию. Методы планиграфии и горизонтальной стратиграфии были использованы для определения внутренней динамики типов вещей в комплексах и на могильниках в целом. Статистическими методами вычислялось процентное соотношение предметов и типов, характер их распределения, вес признаков и т.д. При помощи картографического метода, основными инструментами которого выступили базы данных и ГИС, типы вещей были рассмотрены в пространственной и хронологической перспективе.

Основные положения, выносимые на защиту:

1) вооружение населения Волго-Вятского междуречья в кон. II — IV вв. н.э. представляло собой сложный и развитый комплекс средств нападения и защиты, соответствовавший уровню развития оружия Восточной Европы своего времени;

2) комплекс оружия азелинской культуры сформировался на сарматской и андреевско-писеральской основе, эволюционировал вместе с развитием оружия сопредельных синхронных культур;

3) в вооружении азелинской культуры прослеживается два основных компонента: 1) традиционный инвентарь охотника-воина (костяные наконечники стрел, втульчатые топоры и т.д.) и 2) атрибуты «всаднических» захоронений (мечи, кольчуги, шлемы, удила и т.д.);

4) три хронологические группы воинских погребений отражают динамику развития вооружения в регионе и характеризуются появлением (и исчезновением) различных типов оружия в каждой из них;

5) внутри хронологических групп выделяются маркеры, позволяющие определить степень вовлеченности погребённых индивидов в военное дело.

Научная новизна исследования состоит в том, что, помимо введения в научный оборот новых данных (Усть-Брыскинский, Масловский и Мансуровский могильники, Серебрячихинское селище), предметы вооружения азелинской культуры впервые объединены в единый свод, целенаправленно изучены, систематизированы. Комплексы с оружием хронологически дифференцированы. Предложен практический подход к развитию и уточнению хронологии азелинских комплексов с оружием и синхронизации их с ременной гарнитурой и другими хроноин-дикаторами. Репрезентативная выборка вещей и предложенная для них типология могут быть использованы для написания обобщающих трудов по материальной культуре населения Волго-Вятского междуречья, для синхронизации муж-

ских и женских комплексов азелинской культуры, хронологической «стыковки» с поздними памятниками пьяноборской культуры, синхронными мазунинскими и позднегляденовскими памятниками и более поздними памятниками тураевского горизонта, создания, таким образом, общей дробной хронологии для первой половины I тыс. н.э. в регионе. Задача построения такой хронологической шкалы, на сегодняшний день относится к приоритетным направлениям историко-архео-логических изысканий в области раннего средневековья.

Практическая значимость. Материалы, приведённые в исследовании, могут быть использованы при разработке обобщающих работ и методических пособий по археологическому оружиеведению, музейному делу (фондовой работе и создании экспозиции), стать основой для подготовки научно-популярных изданий, лекционных курсов по археологии, истории оружия и истории материальной культуры.

Апробация работы. Основные положения исследования были изложены автором в 6 опубликованных работах по теме диссертации (2 из них в рецензируемых изданиях, рекомендованных ВАК). Результаты отдельных этапов исследования были обсуждены на международных (Казань 2010, Барнаул 2012) и региональных (Астрахань 2006, Самара 2008, Сибай 2011) конференциях, а также на итоговых научных конференциях Института истории им. Ш. Марджани АН РТ и ТГГПУ.

Структура работы. Работа состоит из введения, трёх глав, заключения, списка источников и литературы и приложений, включающих каталог археологических памятников, аналитические графики и схемы, карты распространения памятников и типов вещей, прорисовки и фотографии вещей, использованных в работе.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность темы, формулируются цели и задачи, вводятся хронологические и территориальные рамки, характеризуется степень изученности темы и её научная новизна, описываются основные методические приёмы, используемые в работе, определяется круг привлекаемых источников и приводятся примеры практической реализации положений предложенного диссертационного исследования.

Глава 1. История изучения вооружения населения Волго-Вятского междуречья первой половины I тыс. н.э., источники и методика исследования

Первый параграф главы посвящен истории изучения памятников азелинской культуры. Изучение памятников азелинской культуры продолжается свыше ста лет. Этот временной отрезок подразделяется на два этапа, характеризующихся различной динамикой: 1) 1880-е - конец 50-х гг.; 2) с конца 1950-х гг. - по настоящее время.

Импульсом к активизации полевых работ в регионе стал IV археологический съезд 1877 г. в г. Казани, позволивший привлечь внимание научного сообщества, к проблемам изучения древней истории народов Волго-Вятского междуречья. Благодаря организованному в 1878 г. Обществу археологии, истории и этногра-

фии (ОАиЭ) при Казанском Имп. Университете в регионе начались крупные полевые исследования. Первым из них, касающимся темы исследования, стали работы С.К. Кузнецова на могильнике «Атамановы кости» в Малмыжском уезде Вятской губ. (ныне - Кировской обл.) летом 1881 г. В начале 1890-х гг. азелин-ские вещи из Айшинского и Казанского могильников поступили в коллекцию В.И. Заусайлова. В 1900 г. у д.Масловка (Лаишевский уезд, Казанской губ, ныне - Рыбнослободский р-н РТ) при строительстве амбара были вскрыты 19 погребений, вещи которых находят параллели в азелинских могильниках .

В 1928 г М.Г. Худяковым и Е.И. Горюновой были проведены раскопки Во-робьевского и Сунцевского могильников17. Тогда же М.Г. Худяков осмотрел Азелинский могильник, а также исследовал десять погребений уже известного Вичмарского могильника18. В 1928 и в 1949 гг. Н.Ф. Калинин возобновил исследования Казанского и предпринял изучение Сюкеевского (Чачлы-Куль) могильников19. В 1929 г. Е. И. Горюнова обследовала Мари-Луговской могильник, семь погребений которого она отнесла к IV-VI вв. н.э. Тогда же сотрудниками Пи-жемского отряда антропологической экспедиции МГУ под руководством М.В. Талицкого были осмотрены могильники «Красный ключ», Тюм-Тюм и Суворовский21, собран подъемный материал, в основном - лепная керамика. В 1930 г. экспедицией под руководством Е.И. Горюновой было изучено еще десять погребений Вичмарского могильника. Она считала, что Мари-Луговской, Вич-марский и Воробьевский могильники являют единство материальной культуры и хронологически относятся ко второй половине I тыс. н.э .

Завершающими для первого этапа изучения древностей Волго-Вятского междуречья конца II - IV вв. н.э. стали послевоенные публикации, связанные с систематизацией памятников Волго-Камского региона в целом: сводная карта И.А. Талицкой23 и обобщающая монография А.П. Смирнова .

С началом планомерных раскопок в 1955 г. Азелинского (давшего название культуре), Суворовского и Сунцевского могильников, Буйского городища в Малмыжском районе Кировской области В.Ф. Генингом, Мари-Луговского могильника, Каракулинского, Шевнинского, Куш-Биляморского, Сабуяльского и

16 Генинг В.Ф. Азелинская культура Ш-У вв. Очерки истории Вятского края в эпоху переселения народов/ВАУ. - Вып.5. - Ижевск; Свердловск: УРКМ, 1963.-С. 126-127.

17 Худяков М.Г. Воробьевский и Вичмарский могнльники // ИОАИиЭ. - Т. XXXIV. - №3-1. - Казань, 1929 - С.70 - 79; Горюнова Е.И. Вичмарский могильник // ПИДО. - 1934. - № 9-10. - С. 56-158.

18 Худяков М.Г. Воробьевский и Вичмарский могильники // ИОАИиЭ. - Т. XXXIV. - № 3-1. - Казань, 1929.-С. 168-169.

19 Калинин Н.Ф. Памятник пьяноборской культуры близ села Мордовские Каратаи // ИОАИиЭ. -Т XXXIV. - № 1-2. - Казань, 1928. - С. 113—116; Генинг В.Ф. Азелинская культура Ш-У вв. Очерки истории Вятского края в эпоху переселения народов / ВАУ. - Вып.5. - Ижевск; Свердловск: УРКМ 1963.-С. 132-133.

20 Горюнова Е.И. Мари-Лутовской могильник и селище // ПИДО. -1934. - № 9-10. -С. 171-179.

21 Генинг В.Ф. Азелинская культура Ш-У вв. Очерки истории Вятского края в эпоху переселения народов / ВАУ. - Вып.5. - Ижевск; Свердловск: УРКМ, 1963. - С.107.

22 Горюнова Е.И. Мари-Луговской могильник и селище // ПИДО. -1934. -№ 9-10. - С. 179.

23 Талицкая И.А. Материалы к археологической карте бассейна р. Камы (по данным, собранным М.В. Талицким) / МИА. - №27. - М ; Л.: Изд-во АН СССР, 1952. - 226 с.

24 Смирнов А.П. Очерки древней и средневековой истории народов Среднего Поволжья и Прикамья / МИА. - №28. - М.; Л.: Изд-во. АН СССР, 1952. - 274 с.

Жеребцовского городищ А.Х. Халиковым и Г.А. Архиповым в 1956-1963 гг. в Марийской АССР и ряда памятников на территории ТАССР - городищ Тарасова пристань, «Черепашье», Именьковских I и П (в 1953-1955 гг., Н.Ф. Калинин, А.Х. Халиков), Ашиязского (в 1956 г., Н.Ф. Калинин) было получено достаточное количество источников, показывающих близость материальной культуры населения, оставившего данные некрополи и поселения, что позволило с уверенностью объединить их в рамках одной культуры. Это было сделано В.Ф. Генингом в докладе на I Поволжской конференции (1956 г.), в последующей публикации его тезисов (1956 г.) и, наконец, в монографии «Азелинская культура III-V вв. Очерки истории Вятского края в эпоху великого переселения народов». Последовала острая дискуссия по этому поводу на страницах журнала «Советская археология». Оппонентом В.Ф. Генинга стал А.П. Смирнов, видевший эти памятники в рамках поздней стадии «монолитного» пьяноборского культурного образования и датируя их IV-VII вв. н.э.25

С конца 1960-х гг. на азелинских могильниках ведутся систематические раскопки. В 1968, 1970 и 1973 гг. отряд МАЭ во главе с Г.А. Архиповым изучает Ур-жумкинский могильник. С 1970 г. по 1976 г. П.Н. Старостин регулярно проводит работы на разрушавшемся Рождественском V могильнике. Помимо этого за 1974 и 1976 гг. он практически полностью исследовал Усть-Брыскинский, в 1974 г. На-рмонский могильник, в 1976 г. - остатки пяти размытых погребений на Гремяч-кинском могильнике. С 1970 по 1975 г. Вятская археологическая экспедиция ИА АН СССР под руководством C.B. Ошибкиной вела раскопки азелинского могильника Тюм-Тюм. Тетюшский II могильник был изучен Е.А.Халиковой и

A.Х.Халиковым в 1969-70 гг., Е.П.Казаковым и B.C. Патрушевым в 1980 г. В 1985 г. при раскопках мезолитического поселения «Ясачное озеро» (Марий Эл)

B.В. Никитин открыл Арзебелякский могильник, изучение которого было продолжено в 1990 г. В 1990 г. экспедиция МарГУ под руководством В.В. Ставицкого вскрыла три азелинских погребения Лушморского могильника (Марий Эл), в 1995 г. могильник дополнительно обследовал Б.С. Соловьев. В 2004 г. П.Н. Старостин продолжил раскопки Нармонского могильника. Азелинский материал был получен при раскопках Первомайского, Худяковского могильников и могильника Кордон (исследования Л.Д. Макарова, H.A. Лещинской и Р.Д. Голдиной в 1970х-80х гг.).

К важным публикациям, подводящим итог полевых исследований 19602000-х гг. можно отнести монографические издания материалов некрополей междуречья pp. Илети и Ветлуги (Арзебелякский, Уржумкинский, Мари-Луговской и Лушморский26), басс. р. Вятки (Ошкинский27 и Тюм-Тюмский28) и Предкамья (Нармонский29 и Рождественский V30).

25 Смирнов А.П. [рец.] В.Ф. Генинг. Азелинская культура III—V вв. // CA. - 1964. - № 4. - С. 243.

Никитина Т.Б. История населения Марийского края в I тыс. н.э: по материалам могильников. - Йошкар-Ола: МАРНИИ, 1999. - 178 с.

21 Лещинская H.A. Ошкинский могильник - памятник пьяноборской эпохи на Вятке / Серия препринтов «Научные доклады сотрудников Камско-Вятской археологической экспедиции». - Вып.2. -Ижевск: ИД Удм. ун-т, 2000. - 56 с.

28 Ошибкина C.B. Вятские древности: могильник Тюм-Тюм / Материалы охранных исследований. -Т.13. -М.: ИА РАН, 2010.-212 с.

29 Старостин П.Н. Нармонский могильник. - Казань: ИИ. РИЦ «Школа», 2002. - 64 с.

Вопросы хронологии азелинской культуры после В.Ф. Генинга и А.П. Смирнова разрабатывались для могильников Вятского региона H.A. Лещинской31, более локально - Е.П. Казаковым и Д.Г. Бугровым (для Тетюшского могильника32), A.A. Краснопёровым (для раннего горизонта Ошкинского могильника) и Т.Б. Никитиной (для памятников междуречья Илети и Ветлуги33). Согласно этим работам, обозначенные памятники не выходят за пределы конца II - V вв. н.э. Более дробная хронология всех азелинских памятников ещё не создана.

Проблемы культурной атрибуции Волго-Вятских памятников кон. II - IV вв. н.э. до сих нор дискуссионны. Отдельные вещи из комплексов ряда некрополей (Ошкинский и Худяковский) могут быть датированы ранее традиционной нижней даты азелинской культуры: концом II в. н.э. В связи с этим Р.Д. Голдиной и её учениками была разработана концепция (по сути - реминисценция идеи А.П. Смирнова), согласно которой население памятников азелинского типа сложилось на местной постананьинской основе и являлось прямым продолжателем пьяно-борских традиций. При этом, памятники Прикамья, Илети и Ветлуги ими практически не рассматривались. П.Н. Старостин, в ответ на это, справедливо предположил, что «формирование азелинских племен было сложным и многокомпонентным»34 и есть еще много нерешенных вопросов.

Таким образом, за время изучения памятников кон. II - IV вв. н.э. в Волго-Вятском междуречье выявлено несколько сотен комплексов на некрополях, десятки городищ, клады, культурная идентичность которых очевидна. Источнико-вая база существенно расширилась, чётче обозначились направления в определении места этих древностей в контексте раннесредневековой истории региона, ведётся интенсивная работа по дальнейшей детализации представлений об азелинской культуре.

Второй параграф главы посвящен характеристике источниковой базы исследования. Единственным источником по вооружению населения Волго-Вятского междуречья кон. II - IV вв. н.э. являются археологические материалы. Это преимущественно погребальный инвентарь закрытых комплексов (92% от общего количества) и подъёмный материал с разрушенных могильников (8%).

Данные о предметах собраны в музеях и архивах г.г. Москвы и Казани. Коллекции оружия азелинской культуры находятся на хранении в Государственном историческом музее, Музее археологии РТ, музее археологии Казанского Феде-

30 Старостин П.Н. Рождественский V могильник / АЕС. - Вып.9. - Казань: ИИ АН РТ, 2009. - 144 с.

31Новейший вариант её изложен в статье: Лещинская Н А. Хронология и периодизация пьяноборских могильников I - V вв. н.э. бассейна р. Вятки // Древности Прикамья эпохи железа (VI в. до н.э. -XV в. н.э.): хронологическая атрибуция / МИИ КВАЭ. - Т.25. - Ижевск: Удм. ун-т, 2012. - С.73-94.

32 Бугров Д.Г. Погребение женщины-«ремесленницы» из Тетюшского II могильника // Материалы краеведческих чтений, посвященных 135-летию Общества естествоиспытателей при КГУ, 110-летию со дня рождения М.Г. Худякова. - Казань: «Школа», 2004. — С.77—94; Казаков Е.П. Тетюшский могильник азелинской культуры // Материалы и исследования по средневековой археологии Восточной Европы. - Казань: «Школа», 2011. - С. 31-45.

33 Никитина Т.Б. История населения Марийского края в I тыс. н.э: по материалам могильников. - Йошкар-Ола: МАРНИИ, 1999. -С.33-37.

34 Старостин П.Н. Об этнокультурной ситуации в Нижнем Прикамье в первой половине I тыс. н.э. // Ртпо-иртса. - 1997. - № 1. - С.27.

рального университета, Национальном музее РТ, Национальном музее УР, Национальном культурном центре «Казань» и др. Архивные данные, использовавшиеся в работе, представлены отчётами из Научного отраслевого архива ИА РАН, архива Института Истории им. Ш. Марджани, научного фонда МАРТ ИИ АН РТ и персонального архива П.Н. Старостина. Автор лично принимал участие в раскопках Нармонского могильника азелинской культуры (под рук. П.Н. Старостина) в 2004 г.

Предметы вооружения населения происходят со всех могильников азелинской культуры, входящих в 4 микрорегиона Волго-Вятского междуречья: Предволжье (Тетюшский II и Сюкеевский могильники), Марийское Поволжье (Уржумкин-ский, Мари-Луговской I и Арзебелякский могильники), Предкамье и бассейн р. Казанки (Айшинский, Гремячкинский, Именьковский II, Казанский, Мансуровский Масловский, Нармонский, Рождественский V, Усть-Брыскинский могильники и Серебрячихинское селище) и басс. р. Вятки (могильники Азелшский, Атама-новы кости, Баевский, Вичмарский, Сунцевский, Воробьёвский, Кордон, «Красный ключ», Ошкинский, Первомайский, Суворовский, Тюм-Тюм, Уржумский, Хлюпинский, Худяковский). Всего в базу данных включено 272 закрытых комплекса. Отбирались погребения, содержащие один предмет оружия и более. Мужские погребения в выборке составляют 49% (133 погр.), женские - 24% (66 погр.), подростковые и детские - 6% (17 погр.), неопределённые - 21% (56 погр.).

В процессе работы изучено свыше 900 единиц вооружения. К клинковому оружию относятся мечи (29 ед.) и ножи (255 ед.), к древковому - наконечники копий (86 ед.), к метательному - наконечники стрел (429 ед.). Рубящее оружие представлено проушными и втульчатыми топорами (109 ед.). Из защитного снаряжения учтены остатки 10 шлемов и 9 кольчуг.

Мечи азелинской культуры встречены в Азелинском (1 ед.), Казанском (2 ед.), Мари-Луговском (2 ед.), Масловском (1 ед.), Нармонском (1 ед.), Первомайском (1 ед.), Рождественском V (3 ед.), Суворовском (4 ед.), Тюм-Тюмском (6 ед.), Усть-Брыскинском (7 ед.) могильниках и на Серебрячихинском I селище (1 ед.). Большая часть мечей (19 ед.) выявлена в закрытых комплексах и имеет данные по фиксации, остальные происходят из разрушенных слоёв памятников. В погребениях не редки находки остатков ножен и портупей. Мечи сопровождают только захоронения половозрелых индивидов мужского пола. Ножи на памятниках населения Волго-Вятского междуречья кон. II - IV вв. н.э. распространены широко. Они известны в погребениях Азелинского (8 ед.), Арзебелякского (12 ед.), Вич-марского (5 ед.), Именьковского П (1 ед.), Кордон (6 ед.), Мари-Луговского I (15 ед.), Нармонского (7 ед.), Ошкинского (5 ед.), Первомайского (35 ед.), Рождественского V (30 ед.), Суворовского (13 ед.), Тетюшского (2 ед.), Тюм-Тюмского (52 ед.), Уржумкинского (17 ед.), Усть-Брыскинского (20 ед.) и Худяковского (22 ед.) могильников. Большая часть ножей обнаружена в мужских погребениях (125 ед.), в женских - 71 ед., в детских, подростковых и неопределённых - 51 ед. Древковое оружие (копья, представленные исключительно наконечниками) обнаружено в погребениях Азелинского (3 ед.), Айшинского (1 ед.), Арзебелякского (4 ед.), Баевского (1 ед.), Гремячкинского (1 ед.), Именьковского II (1 ед.), Казанского (1 ед.), Мансуровского (1 ед.), Мари-Луговского I (6 ед.), Масловского

Проблемы культурной атрибуции Волго-Вятских памятников кон. II - IV вв. н.э. до сих пор дискуссионны. Отдельные вещи из комплексов ряда некрополей (Ошкинский и Худяковский) могут быть датированы ранее традиционной нижней даты азелинской культуры: концом II в. н.э. В связи с этим Р.Д. Голдиной и её учениками была разработана концепция (по сути - реминисценция идеи А.П. Смирнова), согласно которой население памятников азелинского типа сложилось на местной постананьинской основе и являлось прямым продолжателем пьяно-борских традиций. При этом, памятники Прикамья, Илети и Ветлуги ими практически не рассматривались. П.Н. Старостин, в ответ на это, справедливо предположил, что «формирование азелинских племен было сложным и многокомпонентным»34 и есть еще много нерешенных вопросов.

Таким образом, за время изучения памятников кон. П — IV вв. н.э. в Волго-Вятском междуречье выявлено несколько сотен комплексов на некрополях, десятки городищ, клады, культурная идентичность которых очевидна. Источнико-вая база существенно расширилась, чётче обозначились направления в определении места этих древностей в контексте раннесредневековой истории региона, ведётся интенсивная работа по дальнейшей детализации представлений об азелинской культуре.

30 Старостин П.Н. Рождественский V могильник / АЕС. - Вып.9. - Казань: ИИ АН РТ, 2009. - 144 с.

31Новейший вариант её изложен в статье: Лещинская Н А. Хронология и периодизация пьяноборских могильников I - V вв. н.э. бассейна р. Вятки // Древности Прикамья эпохи железа (VI в. до н.э. - XV в. н.э.): хронологическая атрибуция / МИИ КВАЭ. - Т.25. — Ижевск: Удм. ун-т, 2012. - С.73-94.

32 Бугров Д.Г. Погребение женщины-«ремесленницы» из Тетюшского II могильника // Материалы краеведческих чтений, посвященных 135-летию Общества естествоиспытателей при КГУ, 110-летию со дня рождения М.Г. Худякова. — Казань: «Школа», 2004. — С.77—94; Казаков Е.П. Тетюшский могильник азелинской культуры // Материалы и исследования по средневековой археологии Восточной Европы. — Казань: «Школа», 2011. — С. 31—45.

34 Старостин П.Н Об этнокультурной ситуации в Нижнем Прикамье в первой половине I тыс. н.э. // Б ¡ппо-идпса. - 1997. - № 1. - С.27.

Предметы вооружения населения происходят со всех могильников азелинской культуры, входящих в 4 микрорегиона Волго-Вятского междуречья: Предволжье (Тетюшский II и Сюкеевский могильники), Марийское Поволжье (Уржумкин-ский, Мари-Луговской I и Арзебелякский могильники), Предкамье и бассейн р. Казанки (Айшинский, Гремячкинский, Именьковский II, Казанский, Мансуровский Масловский, Нармонский, Рождественский V, Устъ-Брыскинский могильники и Серебрячихинское селище) и басс. р. Вятки (могильники Азелинский, Атама-новы кости, Баевский, Вичмарский, Сунцевский, Воробьёвский, Кордон, «Красный ключ», Ошкинский, Первомайский, Суворовский, Тюм-Тюм, Уржумский, Хлюпинский, Худяковский). Всего в базу данных включено 272 закрытых комплекса. Отбирались погребения, содержащие один предмет оружия и более. Мужские погребения в выборке составляют 49% (133 погр.), женские - 24% (66 погр.), подростковые и детские - 6% (17 погр.), неопределённые - 21% (56 погр.).

Мечи азелинской культуры встречены в Азелинском (1 ед.), Казанском (2 ед.), Мари-Луговском (2 ед.), Масловском (1 ед.), Нармонском (1 ед.), Первомайском (1 ед.), Рождественском V (3 ед.), Суворовском (4 ед.), Тюм-Тюмском (6 ед.), Усть-Брыскинском (7 ед.) могильниках и на Серебрячихинском I селище (1 ед.). Большая часть мечей (19 ед.) выявлена в закрытых комплексах и имеет данные по фиксации, остальные происходят из разрушенных слоёв памятников. В погребениях не редки находки остатков ножен и портупей. Мечи сопровождают только захоронения половозрелых индивидов мужского пола. Ножи на памятниках населения Волго-Вятского междуречья кон. II - IV вв. н.э. распространены широко. Они известны в погребениях Азелинского (8 ед.), Арзебелякского (12 ед.), Вич-марского (5 ед.), Именьковского II (1 ед.), Кордон (6 ед.), Мари-Луговского I (15 ед.), Нармонского (7 ед.), Ошкинского (5 ед.), Первомайского (35 ед.), Рождественского V (30 ед.), Суворовского (13 ед.), Тетюшского (2 ед.), Тюм-Тюмского (52 ед.), Уржумкинского (17 ед.), Усть-Брыскинского (20 ед.) и Худяковского (22 ед.) могильников. Большая часть ножей обнаружена в мужских погребениях (125 ед.), в женских - 71 ед., в детских, подростковых и неопределённых - 51 ед. Древковое оружие (копья, представленные исключительно наконечниками) обнаружено в погребениях Азелинского (3 ед.), Айшинского (1 ед.), Арзебелякского (4 ед.), Баевского (1 ед.), Гремячкинского (1 ед.), Именьковского II (1 ед.), Казанского (1 ед.), Мансуровского (1 ед.), Мари-Луговского I (6 ед.), Масловского

(3 ед.), Нармонского (1 ед.), Ошкинского (1 ед.), Первомайского (5 ед.), Рождественского V (5 ед.), Суворовского (4 ед.), Тетюшского (2 ед.), Тюм-Тюмского (22 ед.), Уржумкинского (10 ед.), Усть-Брыскинского (12 ед.) и Худяковского (2 ед.) могильников. Подавляющее большинство наконечников копий выявлено в мужских захоронениях. Железные и костяные наконечники стрел происходят из 62 закрытых комплексов, а именно, из погребений Азелинского (71 ед.), Арзебеляк-ского (5 ед.), Вичмарского (3 ед.), Мари-Луговского I (21 ед.), Ошкинского (27 ед.), Первомайского (1 ед.), Рождественского V (115 ед.), Суворовского (113 ед.), Тетюшского (10 ед.), Тюм-Тюмского (17 ед.), Уржумкинского (8 ед.), Усть-Брыскинского (24 ед.) и Худяковского (4 ед.) могильников. Довольно много погребений (40) содержит большое количество наконечников стрел, так называемые «колчанные наборы». Топоры (втульчатые и проушные) встречены в 92 погребениях 12 могильников: Азелинский - 3 ед., Арзебелякский - 4 ед., Вичмар-ский - 1 ед., Мари-Луговской - 9 ед., Ошкинский - 3 ед., Первомайский - 6 ед., Рождественский V - 5 ед., Суворовский - 9 ед.,Тюм-Тюмский - 17 ед., Уржум-кинский - 9 ед., Усть-Брыскинский - 3 ед., и Худяковский - 3 ед. Остальные топоры происходят из сборов на разрушенных участках могильников. Остатки шлемов обнаружены в трёх погребениях Рождественского V и Суворовского, двух - Тюм-Тюмского, и по одному в комплексах Худяковского и Первомайского могильников. Фрагменты кольчуг зафиксированы в погребениях Азелинского, Суворовского, Тюм-Тюмского и Рождественского V могильников и в подъёмном материале с Именьковского II могильника.

Распределение основных категорий вооружения35 по микрорегионам неоднородно. Наименьшее их количество фиксируется в Предволжье (всего 12 предметов). Это обстоятельство объясняется слабым присутствием азелинского населения на правобережье р. Волги. В Марийском обнаружено более 70 предметов вооружения, в том числе два меча (погр. 39 и 60 Мари-Луговского могильника). Наибольшая концентрация предметов, связанных с воинской культурой, прослеживается в двух микрорегионах - Предкамье (с бассейном р. Казанки) (свыше 200 ед.) и в бассейне р. Вятки (свыше 250 ед.), что закономерно, поскольку именно на этих территориях сосредоточено основное количество азелинских памятников. С этими же регионами связаны и наиболее престижные в военном отношении комплексы

Приведённые количественные и пространственные данные по различным категориям оружия азелинской культуры позволяют говорить о том, что имеется значительный и разнообразный материал, систематизация которого позволит пролить свет на многие аспекты военного дела населения Волго-Вятского междуречья.

В третьем параграфе изложены история и методика исследования азелинского вооружения в контексте развития отечественного оружиеведения. Дается краткий обзор работ оказавших важное влияние на формирование методов и подходов к исследованию древнего оружия в России, рассматривается история изу-

35 Без учета ножей.

чения вооружения населения Волго-Камья первой половины I тыс. н.э., в том числе азелинского, обосновываются методы, используемые в исследовании.

Методические основы развития отечественного оружиеведения заложены классическими трудами А.Д. Лаппо-Данилевского36, Д.Н. Анучина37, М.И. Ростовцева38 и Н.Е. Бранденбурга39 по скифо-сарматской и древнерусской военной археологии. Археологическая источниковая база была невелика, и они, изучая оружие, использовали для реконструкции комплексов вооружения, прежде всего, метод аналогий, письменные данные (записки античных авторов и летописи), источники визуального ряда (изображения, скульптуры, геммы, барельефы и т.д.), сведения этнографии. Круг вопросов, который их интересовал - проблемы происхождения, развития и социальная роль оружия. В русле популярной среди археологов первой четверти XX в. теории эволюционизма в этих исследованиях появляются и начатки типологии.

Продолжение развития методов оружиеведения в России (и СССР) мы видим в работах С.П. Толстова, А.Н. Бернштама, В.Д. Блаватского, Н.Я. Мерперта и Г.Ф. Корзухиной. Они опираются уже, в основном, на археологические материалы с широким привлечением методов стратиграфии, типологии и картографии. Вместе с тем, делают на их основании широкие военно-исторические и историко-политические реконструкции. Так, С.П. Толстов40, разрабатывая концепцию формирования военного дела населения Центральной Азии в раннем железном веке, связывал господство Хорезма в регионе с появлением тяжеловооруженных всадников. А.Н. Бернштам41 предпринял попытку реконструировать комплекс вооружения кочевников Сибири раннего железного века - раннего средневековья, коснувшись и вопросов их тактики. Большое значение он придавал вопросам мобильности боевых единиц и происхождению сложного лука у усуней. В.Д. Блаватский42 предпринял крупное исследование в области военного дела античных государств Северного Причерноморья, посвятив отдельную главу военному делу сарматов, довольно подробно рассматривая вопросы тактики и типологии оружия. Н.Я. Мерперт43 доказывал, что сарматский длинный меч у тяжеловооруженных воинов был предназначен, прежде всего, для борьбы с пешим противником, и только появление лёгкой кавалерии (у гуннов) привело к эволюции как меча и доспеха, так и самой тактики ведения боя. Последнее, по его мнению, обусловило эволюцию меча сначала в палаш, а затем и в саблю. Этот подход,

36 Лаппо-Данилевский А.С. Скифские древности // ЗОРСА РАО. - СПб., 1887. - С. 352-543.

37 Анучин Д.Н. О древнем луке и стрелах // Труды V Археологического съезда в Тифлисе 1881. - М.: Тип. А.И. Мамонтова и К°, 1887. - С. 337-411.

38 Ростовцев М.И. Курганные находки Оренбургской области эпохи раннего и позднего эллинизма // МАР. — Вып.37. — Пг., 1918.-С. 76-81.

35 Бранденбург Н.Е. О влиянии монгольского владычества на древнее русское вооружение // Оружейный сборник. - 1871. - № 3. - С. 42-63.

40 Толстов С.П. Древний Хорезм. - М.: МГУ, 1948. - 351 с.

41 Бернштам А.Н. Чуйская долина / Труды САЭ 1938-1941 гг. / МИА. - №14. - М.: Наука, 1950. -158 с.

42 Блаватский В.Д. Очерки военного дела в античных государствах Северного Причерноморья / Причерноморье в античную эпоху. - Вып.7. - М.: Изд-во АН СССР, 1954. - 159 с.

43 Мерперт Н.Я. Из истории оружия племен Восточной Европы в раннем средневековье // СА. — Т. XXIII.- 1955.-С. 131-169.

предполагавший рассмотрение конкретных категорий вещей в хронологической и типологической динамике, во многом предвосхитил дальнейшее развитие отечественного оружиеведения. Важные выводы об эволюции меча на Руси сделала Г.Ф. Корзухина44, включив в число изучаемых параметров не только внешнюю морфологию, но и тактико-технические свойства.

Фундаментальный свод А.Н. Кирпичникова по древнерусскому оружию , где были систематизированы все известные на тот момент археологические источники по теме, до сих пор является образцом по применению типологического, статистического и ряда географических методов в археологии оружия средневековья. Автор проследил эволюцию типов вооружения и тактики древнерусского войска начиная с домонгольского времени и до XIII-XIV вв. Эталонной для изучения метательного оружия Восточной Европы VIII-XIV вв. стала монография А.Ф. Медведева46 где представлена крупнейшая база данных и схема систематики наконечников стрел для обширного пространства и большого временного отрезка. В области методики изучения оружия эпохи ВПН и раннего средневековья, помимо уже упоминавшихся, для нас актуальны исследования A.M. Мелюковой и К.Ф. Смирнова 48о скифском и савроматском вооружении. Определяющее значение в подборе методов для нас сыграли работы A.M. Хазанова4, A.B. Симоненко50 и С.И. Без-углова51, касающиеся различных аспектов военного дела сарматов. Они, в основном, построены на материалах из закрытых комплексов. Это позволило авторам довольно точно устанавливать относительную и абсолютную хронологию вещей, коррелировать их между собой, и, используя метод перекрёстных аналогий, реконструировать многие аспекты развития сарматского вооружения. Это обстоятельство - что вещи могут происходить из закрытых комплексов и из отдельных находок - определило (негласное) выделение в оружиеведении двух направлений. Каждое из них обладает своеобразием и специфическим набором методик (при общей методологической базе). Оперирование закрытыми, в первую очередь погребальными, комплексами более характерно для оружиеведения ранних периодов истории, тогда как работа с единичными предметами из культурных слоев поселений и случайными находками - для военной археологии средневековья. В силу изложенных выше особенностей источниковой базы изучение предметов вооружения азелин-ской культуры осуществлялось в рамках первого подхода.

44 Корзухина Г.Ф. Из истории древнерусского оружия XI века // СА. - Т. XIII. - 1950. - С. 63-94.

45 Кирпичников А Н. Древнерусское оружие. Мечи и сабли IX-XIII вв. / САИ. - Е1-36. - М; Л.: Изд-во АН СССР, 1966 - 143 е.; Кирпичников А Н. Древнерусское оружие. Копья, сулицы, боевые топоры, булавы, кистени. IX-X1II вв. / САИ. - Е1-36. - М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1966. - 200 е.; Кирпичников А.Н. Древнерусское оружие. Доспех, комплекс боевых средств IX-XIII вв. / САИ. - Е1-36 - М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1971.-126 с.

46 Медведев А.Ф. Ручное метательное оружие. Лук и стрелы, самострел VIII-XIV вв. / САИ. - Е1-36. -М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1966. - 184 с.

47 Мелюкова А.И. Вооружение скифов /САИ. — Д1—4. - М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1964,- 113 с.

48 Смирнов К.Ф. Вооружение савроматов /МИА. -№101. - М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1961. - 170 с.

49 Хазанов A.M. Очерки военного дела сарматов. - М.: Наука, 1971. - 184 с.

50 Симоненко А.В. Сарматские всадники Северного Причерноморья. - СПб.: СПбГУ; Факультет филологии и искусств, 2010. — 327 с.

51 Безуглов С И. Позднесарматские мечи (по материалам Подонья) // Сарматы и их соседи на Дону / МИАД. - Т. 1. - Ростов-на-Дону: ООО «Терра»; НПК «Гефест», 2000. - С. 169-193.

Изучение оружия в археологии Волго-Камья этого периода имеет продолжительную историю. Специфика его для региона состоит в том, что речь чаще всего идёт не об анализе комплексов вооружения, а о классификации и типологии отдельных категорий вещей в рамках исследований, посвященных материальной культуре в более широком смысле. В таком ключе эти проблемы излагаются в работах Б.Б. Агеева, H.A. Лещинской, Т.И. Останиной, А.П. Смирнова, П.Н. Старостина, П.Д. Степанова и др. Обычно, оружейная тематика ограничивается специальным разделом обобщающих монографий, где предметы структурированы формально-типологически и описаны с различной степенью подробности. Есть в историографии и примеры работ посвященных конкретно вооружению. Такова книга В.А. Иванова о военном деле ананьинской, пьяноборской, кара-абызской и мазунинской культур52, где систематизируются различные категории предметов, приводятся аналогии и авторские датировки. Кроме того, следует упомянуть публикации А.Х. Пшеничнюка, В.Н. Васильева53 и В.В. Овсянникова54. Важными для понимания истории изучения оружейных комплексов андреевско-писеральского типа и для Волго-Камья в целом, мы считаем работы В.В. Гри-шакова и С.Э. Зубова в которых раскрываются типологические и хронологические аспекты развития оружия. В.В. Гришаков в результате своего исследования хронологии комплексов мордовских древностей III—IV вв. н.э. внутри хронологических групп создал дробную систему развития оружия, синхронизируемую, в том числе, с периодизацией ременных гарнитур позднесарматского времени В.Ю. Малашева55. Значение для хронологии комплексов с оружием имеет работа по Усть-Узинскому могильнику55. Далеко идущие выводы по хронологии воинских миграций I—III вв. н.э. в Волго-Уралье и эволюции отдельных категорий оружия в это время сделаны в работах С.Э. Зубова57. В истории изучения собственно азелинского оружия особое место занимает раздел по вооружению из монографии В.Ф. Генинга58. Таким образом, в области истории изучения вооружения населения Волго-Камья первой половины I тыс. н.э. на сегодняшний день

52 Иванов В.А. Вооружение и военное дело финно-угров Приуралья в эпоху раннего железа: (II тыс. до н.э. - перв. пол. II тыс. н.э.). - М.: Наука, 1984. - 94 с.

53 Васильев В.Н., Пшеничнюк А.Х. Вооружение и военное дело кочевников Южного Урала в VI-II вв. до нашей эры. - Уфа: Гилем, 2001; Васильев ВН., Пшеничнюк А.Х. К вопросу о защитном вооружении ранних кочевников Южного Урала в IV в. до н. э И Вооружение и военное дело древних племен Южного Урала. - Уфа, 1994. - С. 116-136 и др.

54 Овсянников В.В. К вопросу о защитном вооружении поздних кочевников Южного Урала // Военное дело древнего и средневекового населения Северной и Центральной Азии. - Новосибирск, 1990. -С. 141-149; Овсянников В.В. Развитие вооружения в лесостепном Приуралье во второй половине I тысячелетия н.э. // Культуры евразийских степей второй половины I тысячелетия н.э. - Самара, 1999; и др.

55 Гришаков В.В. Хронология мордовских древностей III—IV ев. Верхнего Посурья и Примокшанья // Пензенский археологический сборник. - Пенза: Пенз. ин-т разв. обр., 2008. - С. 82-137.

56 Гришаков В В., Седышев О.В. Предметы вооружения из древнемордовского Усть-Узинского 2 могильника III—IV вв. // Человек-Общестао-Культура (по материалам 48-х Евстафьевских чтений). - Саранск: МГЛУ, 2012. - С. 120.

57 Зубов С.Э. Воинские миграции римского времени в Среднем Поволжье (I—III вв. н.э.). - Saarbrücken: LAP LAMBERT Academic Publishing GmbH & Co. KG, Dudweiler Landstraße, 2011. - 209 с.

58 Генинг В.Ф. Азелинская культура III—V вв. Очерки истории Вятского края в эпоху переселения народов / ВАУ. - Вы п. 5. - Ижевск; Свердловск: УРКМ, 1963. - С.69-77.

сделано немало. Наименее изученной областью, можно сказать лакуной, остаётся лишь круг вопросов, связанных с вооружением азелинской культуры.

Для изучения азелинского оружия нами была создана реляционная база данных (на основе СУБД MySQL), содержавшая подробную информацию по всем артефактам интересующего круга. Учетные карточки различных категорий оружия (мечи, копья, ножи, топоры, наконечники стрел, шлемы, кольчуги) имели неодинаковую структуру, формировавшуюся исходя из необходимости наиболее полного описания предметов (вносились все доступные метрологические и морфологические характеристики). Типология вещей выстроена на основе этих данных и согласно принципам, принятым для типологии данных категорий предметов и адаптированным к специфике азелинского набора вооружения; подробная характеристика принципов типологии изложена в предваряющей части каждого раздела второй главы настоящей работы. В базе данных в обязательном порядке учитывалось расположение артефакта в могильной яме, сопутствующий погребальный инвентарь, планиграфия погребения и могильника: После завершения формирования базы данных и типологической классификации предметов вооружения азелинской культуры в программе Quantum GIS была создана геоинформационная система, позволившая оценить пространственное распределение типов. Затем производился поиск аналогий азелинским типам 'оружия, портупейным и уздечным наборам, поясной и обувной гарнитуре в синхронных древностях Восточной Европы. Особое значение придавалось аналогиям из хорошо датированных комплексов. Параллельно была проделана работа по анализу взаимовстречаемости в комплексах типов вещей и хроноиндикаторов, вследствие чего массив был разделён на хронологические горизонты. Группы комплексов внутри хронологических горизонтов анализировались по составу наборов оружия на предмет оценки степени вовлеченности погребённого индивида в военное дело. Кроме того была предпринята попытка распределения получившихся групп погребений по площади могильников для выявления возможной военной структуры азелинского общества (проверка гипотезы В.Ф. Генинга).

Глава 2. Категории предметов вооружения населения Волго-Вятского меяедуречья кон. П — IV вв. н.э.

В первом параграфе главы дано описание клинкового оружия (мечей и ножей), типологическая классификация, приводятся аналогии, выявленные в материалах других культур перв. пол. I тыс. н.э. и даётся предварительная хронологическая характеристика типов. Для типологической классификации мечей азелинской культуры применялась схема, представленная A.M. Хазановым в его работе по типологии мечей сармат59. Выбор обусловлен одинаковым набором морфологических признаков и единством происхождения этих изделий60. Признак, лежащий в основе типологии здесь — форма перехода от хвостовика к клинку (облик плеча и устройство пяты). Выделяются три типа мечей.

39 Хазанов A.M. Очерки военного дела сарматов. — М.: Наука, 1971. —С.17.

60 Последовательность нумерации типов мечей азелинской культуры не совпадает с номенклатурой из типологии A.M. Хазанова (хотя в тексте содержатся соответствующие оговорки).

Тип 1. Мечи без перекрестья, клинок переходит в хвостовик под тупым углом. Выявлены в Предкамье (12 ед.), в басс. рр. Вятки (5 ед.) и в Марийском Поволжье (басс. р. Илети (2 ед.). Общая длина составляет от 83 до 93 см. Клинки бывают двух разновидностей: 1) с широким и 2) V-образным клинком. Хвостовики мечей брусковидные, длина их 15-18 см. Мечи I типа известны в регионе с первых веков н.э. по памятникам пьяноборского и писеральско-андреевского круга. Появление их в лесной зоне Волго-Камья, в т.ч. и в азелинской среде связано с позд-

несарматским влиянием.

Тип 2. Мечи без перекрестья, клинок переходит в хвостовик под прямым углом. Обнаружены в могильниках Предкамья (2 ед.) и басс. р. Вятки (4 ед.). Длина мечей от 93 до 104 см. Хвостовики длиной 8-19 см, брусковидные. Такие мечи распространены от Северного Причерноморья и Крыма до Южного Урала и связаны, чаще всего, с носителями сарматской культуры. Клинки мечей I и II типов линзовид-ного сечения. Возможно, мечи II типа появляются в ареале азелинской культуры несколько позже мечей I типа, но на протяжении III - cep.IV вв. н.э. они сосуществуют. Рукояти и ножны мечей обоих типов были сделаны из дерева, длина рукоятей составляла около 40 см, а ножны окрашивались в красный цвет. Мечи клали в погребение в ножнах, вместе с портупеей, отстёгнутой от ремня. Сам меч, как правило, лежал слева, параллельно костяку, остриём вниз, в соответствии с порядком ношения (для правши). Мечи, расположенные справа от костяка обнаружены всего в трёх погребениях. Халцедоновые бусины и диски, часто встречающиеся рядом с мечами, выполняли функцию ограничителя на портупейном ремне, но не навер-шия. Способ крепления ножен к поясу нам представляется следующим: портупея фиксируется на ножнах и двумя своими концами соединена с ремнём застёжками. С одной стороны ножны от излишнего скольжения по портупее сдерживает халцедоновая бусина, с другой - застёжка портупеи.

Тип 3. Короткий меч/кинжал с вырезами у пяты клинка (тип Хазанов-V, «ме-отский»), В ареале азелинской культуры известен единственный меч этого типа из погр. 75 Рождественского V могильника. Длина его 43 см, длина клинка - 38 см. Сечение клинка - линзовидное. Следов рукояти и ножен нет, положение его -на правом бедре костяка - указывает на то, что он использовался, как кинжал. Мечи этого типа имеют северокавказское происхождение и широкую дату со II по VII вв. н.э.

Ножи - одна из самых распространённых категорий находок в погребениях азелинской культуры, однако далеко не все они могут быть включены в типологию в силу плохой сохранности. Хотя, боевых ножей, подобных пьяноборским и караабызским, в материалах населения Волго-Вятского междуречья III-V вв. н.э. нами не встречено, мы считаем необходимым осветить эту тему. Во-первых, потому что ножи обязательно входили в экипировку воина. Во-вторых, даже бытовой нож, по своей сути и функции близок к боевому, и мог быть использован соответствующим образом при отсутствии подходящего оружия. По характеру изгиба обуха и лезвия, облика хвостовика и перехода от хвостовика к рабочей части выделяется четыре типа ножей.

Тип 1. Ножи с плечиками-уступами в местах перехода от хвостовика к клинку. Известны в Предкамье (21 ед.), басс. рр. Вятки (37 ед.) и в Марийском Поволжье

Для изучения азелинского оружия нами была создана реляционная база данных (на основе СУБД MySQL), содержавшая подробную информацию по всем артефактам интересующего круга. Учетные карточки различных категорий оружия (мечи, копья, ножи, топоры, наконечники стрел, шлемы, кольчуги) имели неодинаковую структуру, формировавшуюся исходя из необходимости наиболее полного описания предметов (вносились все доступные метрологические и морфологические характеристики). Типология вещей выстроена на основе этих данных и согласно принципам, принятым для типологии данных категорий предметов и адаптированным к специфике азелинского набора вооружения; подробная характеристика принципов типологии изложена в предваряющей части каждого раздела второй главы настоящей работы. В базе данных в обязательном порядке учитывалось расположение артефакта в могильной яме, сопутствующий погребальный инвентарь, планиграфия погребения и могильника. После завершения формирования базы данных и типологической классификации предметов вооружения азелинской культуры в программе Quantum GIS была создана геоинформационная система, позволившая оценить пространственное распределение типов. Затем производился поиск аналогий азелинским типам "оружия, портупейным и уздечным наборам, поясной и обувной гарнитуре в синхронных древностях Восточной Европы. Особое значение придавалось аналогиям из хорошо датированных комплексов. Параллельно была проделана работа по анализу взаимовстречаемости в комплексах типов вещей и хроноиндикаторов, вследствие чего массив был разделён на хронологические горизонты. Группы комплексов внутри хронологических горизонтов анализировались по составу наборов оружия на предмет оценки степени вовлеченности погребённого индивида в военное дело. Кроме того была предпринята попытка распределения получившихся групп погребений по площади могильников для выявления возможной военной структуры азелинского общества (проверка гипотезы В.Ф. Генинга).

Глава 2. Категории предметов вооружения населения Волго-Вятского междуречья кон. П — IV вв. н.э.

59 Хазанов A.M. Очерки военного дела сарматов. - М.: Наука, 1971. - С. 17.

Тип 2. Мечи без перекрестья, клинок переходит в хвостовик под прямым углом. Обнаружены в могильниках Предкамья (2 ед.) и басс. р. Вятки (4 ед.). Длина мечей от 93 до 104 см. Хвостовики длиной 8-19 см, брусковидные. Такие мечи распространены от Северного Причерноморья и Крыма до Южного Урала и связаны, чаще всего, с носителями сарматской культуры. Клинки мечей 1 и II типов линзовид-ного сечения. Возможно, мечи II типа появляются в ареале азелинской культуры несколько позже мечей I типа, но на протяжении III - cep.IV вв. н.э. они сосуществуют. Рукояти и ножны мечей обоих типов были сделаны из дерева, длина рукоятей составляла около 40 см, а ножны окрашивались в красный цвет. Мечи клали в погребение в ножнах, вместе с портупеей, отстёгнутой от ремня. Сам меч, как правило, лежал слева, параллельно костяку, остриём вниз, в соответствии с порядком ношения (для правши). Мечи, расположенные справа от костяка обнаружены всего в трёх погребениях. Халцедоновые бусины и диски, часто встречающиеся рядом с мечами, выполняли функцию ограничителя на портупейном ремне, но не навер-шия. Способ крепления ножен к поясу нам представляется следующим: портупея фиксируется на ножнах и двумя своими концами соединена с ремнём застёжками. С одной стороны ножны от излишнего скольжения по портупее сдерживает халцедоновая бусина, с другой - застёжка портупеи.

Тип 3. Короткий меч/кинжал с вырезами у пяты клинка (тип Хазанов-V, «ме-отский»). В ареале азелинской культуры известен единственный меч этого типа из погр. 75 Рождественского V могильника. Длина его 43 см, длина клинка - 38 см. Сечение клинка - линзовидное. Следов рукояти и ножен нет, положение его -на правом бедре костяка - указывает на то, что он использовался, как кинжал. Мечи этого типа имеют северокавказское происхождение и широкую дату со II по VII вв. н.э.

Ножи - одна из самых распространённых категорий находок в погребениях азелинской культуры, однако далеко не все они могут быть включены в типологию в силу плохой сохранности. Хотя, боевых ножей, подобных пьяноборским и караабызским, в материалах населения Волго-Вятского междуречья III—V вв. н.э. нами не встречено, мы считаем необходимым осветить эту тему. Во-первых, потому что ножи обязательно входили в экипировку воина. Во-вторых, даже бытовой нож, по своей сути и функции близок к боевому, и мог быть использован соответствующим образом при отсутствии подходящего оружия. По характеру изгиба обуха и лезвия, облика хвостовика и перехода от хвостовика к рабочей части выделяется четыре типа ножей.

(басс. р. Илети (13 ед.). Вероятно, азелинские ножи этого типа наследуют форму сармато-аланских прототипов, бытовавших со среднесарматского времени.

Тип 2. Ножи с выгнутым клинком. Распространены в могильниках Предвол-жья (1 ед.), Предкамья (6 ед.), басс. р. Вятки (6 ед.) и в Марийском Поволжье (басс. р. Илети (2 ед.). Этот тип ножей является «преемником» «серповидных» ножей ананьинской культуры типа Халиков-Ш и функционально интерпретируется нами как столярный инструмент.

Тип 3. Ножи с прямым обухом. География распространения ножей 3 типа включает Предкамье (2 ед.) и басс. р. Вятки (31 ед.). Данный тип ножей является продолжением прикамской серии пьяноборских ножей типа Агеев-2.

Тип 4. «Сапожные» ножи (название условное, определяется своеобразной формой клинка). Встречены в некрополях Предкамья (3 ед.), басс. рр. Вятки (6 ед.) и Илети (2 ед.). Ножи этого типа отличает массивный, широкий и короткий клинок треугольного сечения длиной 4-6 см. Общая длина не превышает 10 см. Наиболее ранние экземпляры ножей этого типа в регионе датируются ананьин-ским временем (Старший Ахмыловский могильник).

Второй параграф посвящен характеристике и типологии древкового оружия (наконечникам копий). В основу типологической схемы положены принципы типологии железных наконечников копий ананьинской и азелинской культур, разработанные А.Х. Халиковым61 и П.Н. Старостиным (для Рождественского V могильника)62. Признаки, формирующие тип: отношение длин пера и втулки, форма и сечение пера, форма втулки. Согласно этой схеме, в общем массиве было выделено 7 типов наконечников копий.

Тип 1. Наконечники с длинной втулкой и коротким пером. Самый многочисленный тип, к нему относится 52 наконечника, выявленных в комплексах могильников Предволжья (1 ед.), Предкамья (10 ед.), Марийского Поволжья (в бассейнах рек Б. и М. Кокшага (8 ед.), Илеть (5 ед.) и в басс. Вятки (28 ед.). По форме пера тип подразделяется на пять вариантов.

Тип 2. Наконечники с короткой втулкой и длинным пером. Выявлены в количестве 6 ед. в Предкамье (4 ед.) и басс. р. Вятка (2 ед.). Длина пера всех наконечников второго типа существенно превосходит длину их несущей части и находится в интервале 28^40 см. Длина пера - 16-25 см. По форме пера в рамках этого типа выделяется три варианта. Наконечники второго типа имеют множество аналогий в материалах синхронных культур Волго-Уралья и могут быть датированы Н-1У вв. н.э.

Тип 3. Наконечники с втулкой и пером близкой длины. Наконечники третьего типа выявлены на многих погребальных памятниках азелинской культуры - в басс. р. Вятки (8 ед.), в Предкамье (8 ед.) и в Марийском Поволжье (в бассейнах рек Большая и Малая Кокшага (2 ед.). По форме и сечению пера выделяется три варианта. Длина наконечников - 16-30 см, длина пера - 9-16 см. По-видимому, наконечники этого типа, в основной своей массе местного происхождения. Эта форма развивается в регионе с позднепьяноборского времени.

61 Халиков А.Х. Волго-Камье в начале эпохи раннего железа. - М.: Наука, 1977. - С. 188-189.

62 Старостин П.Н. Рождественский V могильник / АЕС. - Вып.9. - Казань: ИИ АН РТ, 2009. - С.55.

Тип 4. Наконечники с длинной втулкой и коротким лавролистным пером с ребром жесткости. Известно всего о двух наконечниках копий четвёртого типа, выявленных только в западной части ареала распространения памятников азе-линского круга - в Предволжье (Тетюшский II могильник - 1 ед.) и в Марийском Поволжье (Уржумкинский могильник - 1 ед.). Реконструируемая длина наконечников составляет 28 см, длина пера - около 10 см. Железные наконечники копий подобного облика известны в регионе с ананьинского времени.

Тип 5. Наконечники с длинным листовидным пером с ребром жесткости и короткой втулкой. В закрытых комплексах азелинской культуры выявлено шесть наконечников копий пятого типа; четыре из них - в Предкамье (Гремячкинский (1 ед.), Именьковский II (1 ед.), Масловский могильники (2 ед.) и еще два - в Марийском Поволжье (Уржумкинский могильник (2 ед.). Длина наконечников - 2533 см, длина пера - 15-20 см. Ближайшие аналогии этим наконечникам встречаются в Рязано-Окских древностях, где датируются IV—V вв. н.э.

Тип 6. Наконечники с длинной втулкой и коротким двушипным пером. Оба известных нам наконечника копий шестого типа были обнаружены в западной части территории обитания азелинского населения (Мари-Луговской I и Арзебе-лякский могильники). Их длина 24,5-25 см, длина пера от острия до тульи - 5 см, длина пера от острия до шипов - 7,3-7,6 см. Наконечники этого типа встречаются в регионе с начала I тыс. н.э.

В третьем параграфе второй главы раскрываются вопросы типологии метательного оружия (наконечники стрел). Наконечники стрел относятся к категории массовых находок. Типология наконечников стрел построена на сочетании таких признаков, как материал, тип насада, облик перехода от пера к черешку и форма пера. Исходя из этого выделено 11 типов железных и 7 типов костяных наконечников.

При классификации железных наконечников стрел (107 ед.) получены следующие типы: 1) втульчатые наконечники с ассиметрично-ромбовидным пером лин-зовидного сечения (8 ед.). Первый тип наконечников стрел относится к редким для азелинского времени Волго-Камья. Он появляется здесь в начале III в. н.э. (по материалам погр. 4 Ошкинского могильника); 2) втульчатые наконечники с треугольным пером (2 ед.); 3) втульчатые наконечники с пирамидальной головкой четырёхгранного сечения и конической втулкой (3 ед.); 4) «гвоздевидные» наконечники (6 ед.). Наконечники четвёртого типа хорошо известны в Прикамье. Ближайшие аналогии им обнаруживаются в материалах мазунинской культуры; 5) черешковые листовидные наконечники (32 ед.). Форма пера большинства этих наконечников выраженно листовидная, т.е. наибольшая ширина приходится на нижнюю треть длины, а кромки дугообразно выгнуты; 6) черешковые наконечники с ромбовидным пером и черешком уплощённого сечения (13 ед.). Наконечники шестого типа звестны в двух вариантах, дифференцированных по сечению пера -ромбовидному, либо линзовидному. В Волго-Вятском регионе, равно как и в При-уралье, появляются на рубеже IV века; 7) черешковые наконечники с треугольным пером линзовидного сечения и уплощённым черешком (10 ед.). Довольно ранние изделия этого типа выявлены в Ст. Ахмыловском могильнике; 8) черешковые наконечники с треугольным пером ромбовидного сечения и уплощённым черешком

(3 ед.). Ближайшие аналогии наконечникам восьмого типа обнаружены в погр. 1, кургана I, Тураевского могильника. Этот тип датируется коном Щ - серединой IV вв. н.э.; 9) черешковые наконечники с треугольным пером линзовидного сечения и шипами в его основании (18 ед.). Девятый тип встречается в азелинских комплексах, начиная с III в. н.э.; 10) черешковые наконечники с пирамидальной головкой четырёхгранного сечения (1 ед.); 11) черешковые трёхлопастные наконечники с шипами в основании головки (11 ед.). Наконечники этого типа были широко распространены в Евразии в первой половине I тыс. н.э.

Костяные наконечники стрел (322 ед.) типологически подразделяются на: 1) втульчатые наконечники с головкой конической формы (1 ед.). А.Ф. Медведев датировал этот тип широко (I тыс. до н.э. - XIV в. н.э.), хотя в первой половине I тыс. н.э. в Волго-Уралье он довольно редок; 2) втульчатые наконечники с головкой пирамидальной формы (1 ед.) Происхождение этих наконечников П.Н. Старостин увязывал с развитием пирамидальных втульчатых наконечников пьяно-борской и караабызской культур; 3) втульчатые наконечники с головкой «бочко-видной» формы, охотничьи наконечники — томары (28 ед.). Наконечники третьего типа были распространены с конца I тысячелетия до н.э. на большой территории Европейской части России, преимущественно в лесной зоне; 4) черешковые наконечники без выраженного перехода от головки к черешку (25 ед.); 5) черешковые наконечники с прямым упором в основании пера (233 ед.); 6) черешковые наконечники со сглаженным упором в основании пера (21 ед.); 7) черешковые наконечники с обратными шипами в основании головки (12 ед.). Аналогии наконечникам седьмого типа выявлены в памятниках, датируемых первой половиной I тыс. н.э.

В четвёртом параграфе второй главы анализируются топоры азелинской культуры. Топоры имели вспомогательное значение в арсенале азелинских воинов. Они (втульчатые и проушные топоры) выявлены в комплексах могильников Марийского Поволжья (басс. рек Большая и Малая Кокшага (14 ед.), Илеть (9 ед.), в Предкамье (20 ед.) и в басс. реки Вятки (66 ед.). Типы проушных топоров определяются исходя из сочетания таких признаков, как форма рабочей части (лезвия), обуха и проуха. Проушные топоры подразделяются на 1) короткие топоры подпрямоугольных очертаний с прямой спинкой и оттянутым вниз лезвием (23 ед.); 2) короткие топоры с симметрично расширяющимся лезвием (15 ед.); 3) короткие топоры с выделенной втулкой (5 ед.); 4) длинные тонколезвийные топоры (7 ед.); 5) длинные топоры клиновидной формы (6 ед.); 6) длинные топоры ладьевидной формы (1 ед.). Типология втульчатых топоров (кельтов) строится на сочетании таких признаков, как общая длина и степень отклонения клина относительно центральной оси. В результате было выделено четыре основных типа втульчатых топоров, дифференцированных длиной орудия (от 10—12 до 20 см) и степенью кривизны его рабочей части относительно центральной оси (в градусах: от 0 до 20): 1.) топоры длиной 16-20 см с прямым лезвием (4 ед.); 2.) топоры длиной 10-14 см с прямым лезвием (10 ед.); 3.) топоры длиной 10- 16 см с искривлением лезвия относительно центральной оси, не превышающим 10° (28 ед.); топоры длиной 10-14 см с искривлением лезвия относительно центральной оси свыше 10° (10 ед.).

Пятый параграф посвящен описанию и типологии защитных средств, представленных в материальной культуре азелинского населения фрагментами железных шлемов с яйцевидной или полуовальной тульей и кольчуг. Они относятся к престижной части экипировки, свидетельствующей о военной специализации погребённого индивида. Шлемы выявлены в погребениях могильников Предка-мья (3 ед.) и басс. р. Вятки (7 ед.).

По конструкции купола выделяются три типа шлемов: 1.) сегментные, 2.) пластинчатые и 3.) ажурные. Шлемы первого типа (6 ед.: погр. 117, 235 Рождественского V могильника; погр. 20, 30 Суворовского могильника, погр. 9 Первомайского могильника; погр. 88 Худяковского могильника) собраны из нескольких металлических сегментов, соединённых заклёпками. Количество сегментов (2, 4 или 6) для азелинских шлемов не установлено из-за их плохой сохранности. Исключение составляет медный шлем из погр.235 Рождественского V могильника, состоявший из 6 частей. Упоминаемые в литературе «цельнокованные» шлемы из погр. 30 Суворовского и погр. 88 Худяковского могильников, всего вероятнее, таковыми не являются, а представляют собой образцы сегментных шлемов, «не опознанных» из-за состояния сохранности. Шлемы второго типа (3 ед.: погр. 265 Рождественского V могильника, погр. 36, 94-А Тюм-Тюмского могильника) набраны из узких плотно пригнанных друг к другу вертикальных пластин, закреплённых на 2-3 обручах. Наконец, ажурный шлем третьего типа (1 ед.: погр. 27, Суворовского могильника) собран из У-образных пластин, верхние концы которых формируют своеобразную «розетку» в верхней части купола. Два шлема из Рождественского V могильника (тип 1 из погр. 235 и тип 2 из погр. 265) достоверно имели нащечники, большинство остальных - предположительно (сохранились петли, которые можно интерпретировать, как их крепления).

Практически все шлемы имеют аналогии в материалах Тураевского, Тарасов-ского, Кудашевского, Нивского могильников и восходят к сарматским (ажурные), римским и сасанидским прототипам.

Фрагменты отдельных колец и свёрнутых в рулон кольчуг выявлены в погр. 1 Азелинского, погр. 20 и 27 Суворовского, погр. 41 Тюм-Тюмского, погр. 265 Рождественского V и в подъёмном материале Усть-Брыскинского и Именьковского II могильников. Говорить о фасоне кольчуг сложно, поскольку свёрнутые экземпляры полностью корродированы. Единственный развёрнутый экземпляр (погр. 265 Рождественского V могильника) имел вид кольчатого подпрямоугольного полотнища с отверстием для головы, оплетённого по периметру и по краю горловины медными колечками. Анализ отдельных колец показал, что они сделаны целиком из тщательно прокованного железа. Концы их скреплялись заклёпками.

Судя по материалам могильников, арсенал азелинских воинов был довольно многообразен. Он включал в себя, как престижные предметы - мечи, шлемы, кольчуги, соответствовавшие экипировке воинов-профессионалов, так и универсальные (вспомогательные) средства - ножи, костяные наконечники стрел, топоры. Возникновение многих разновидностей оружия являлось, своего рода, новацией в вооружении Волго-Камья. Отсутствие однолезвийных мечей и длинных боевых ножей и присутствие топоров, в погребениях азелинской культуры, существенные различия в типах наконечников стрел, возникновение «всаднических»

комплексов, связанных с появлением целого пласта оружия нового типа, позволяют говорить о существенных отличиях между пьяноборским и азелинским набором вооружения.

Большинство азелинских типов вооружения имеют прямые аналогии в материалах сопредельных и территориально удалённых синхронных культур, а некоторые предметы (мечи) происходят из развитых производственных центров того времени. Из этого следует, что военное дело азелинского населения было интегрировано в общий процесс развития вооружения Евразии II—IV вв. н.э.

Глава 3. Комплексы вооружения населения Волго-Вятского междуречья кон. II - IV вв. н.э. в культурно-историческом контексте

В данной главе исследования предлагается периодизация азелинских комплексов с оружием, хронология типов вооружения. Проверяется гипотеза В.Ф. Ге-нинга об определении военного статуса погребённых (степени вовлеченности индивидов в военное дело) на основании индикаторов социальной стратификации и планиграфии могильников. Датировка комплексов относится к разряду важных (и сложных) проблем древней истории. Достоверность интерпретаций конкретного материала всегда находится в прямой зависимости от степени точности определения его относительных и абсолютных дат. В археологии самыми распространёнными и проверенными инструментами для решения задач хронологического плана, безусловно, являются методы аналогий и корреляции. Процедурная сторона их применения довольно подробно изложена в литературе. Следует оговориться, что для периодизации азелинских древностей очень важно понятие горизонта, как «особого историко-археологического явления» где памятники рассыпаны «на большей территории и располагаются не столь компактно, как в археологических культурах, иногда вливаются в инокультурную среду» .

Предположение о наличии ранговых групп среди азелинских воинов впервые сделано В.Ф. Генингом. Работы по установлению связи между статусом погребённого и набором сопровождающего его инвентаря в археологии предпринимаются часто. В этой связи следует упомянуть исследования A.B. Арциховского, М.К. Каргера, Г.С. Лебедева, Д.С. Коробова, И.Р. Ахмедова и др. Суть решения задачи о социальном статусе погребенного состоит в выделении комплексов с близкими качественными и количественными характеристиками инвентаря. При стратифицировании воинских погребений особое значение имеет состав набора вооружения.

Для хронологического анализа использовались элементы поясной и обувной гарнитуры (пряжки, наконечники ремней), сбруйные наборы, фибулы имеющие аналогии в датированных позднесарматских комплексах. Сериация этих изделий позволила выделить три хронологические группы:

К первой хронологической группе относятся погребения Ошкинского, Худя-ковского и Тетюшского могильников. Основанием для группировки служат вещи одного хронологического круга, представленные одночленными лучковыми фи-

63 Щукин М Б Горизонт Рахны-Почеп: причины и условия образования // Культуры Восточной Европы I тысячелетия н. э.: межвузовский сборник статей. - Куйбышев: Куйбышевский гос. унив-т, 1986. -С. 26.

булами варианта Амроз-4/5, уздечными наборами, пряжками с прямоугольным щитком без фасетировки. Эти элементы выделяют наиболее ранние погребения в группе (погр. 1, 14 Ошкинского могильника). Они могут быть соотнесены с 1 группой позднесарматских древностей по В.Ю. Малашеву и датироваться не ранее 2-й пол. II в. - нач. III в. н.э. Для поздних погребений первой хронологической группы характерны бронзовые пряжки с овальной рамкой, слабо прогнутым язычком, незначительно выступающим за край рамки, и прямоугольным щитком. Рамка часто гранёная, фасетированная. Встречаются экземпляры с загнутым щитком (псевдофацет) и фасетировкой, обычной для позднесарматской ременной гарнитуры пер. пол. III в. В совокупности первая группа азелинских воинских погребений датируется кон. II - нач. - сер. III вв. н.э. С первой хронологической группой связаны наконечники копий с длинной втулкой и коротким пером, наконечники с втулкой и пером близких размеров и наконечники с ребром жесткости. Кроме, того в комплексах выявлены железные (типов 1, 5, 9 и 11) и костяные (типов 3, 4, 5, 6) наконечники стрел, коротколезвийные и втульчатые топоры. В силу малого объёма в рамках первой группы не выделяется ранговых категорий погребений.

Хроноиндикаторы второй хронологической группы представлены в воинских погребениях Азелинского, Суворовского, Мари-Луговского I, Рождественского V и Усть-Брыскинского могильников. Главными маркирующими признаками этой группы являются 1) пряжки с овальными щитками, имеющими загнутые края, овальными рамками, слабо прогнутыми язычками с площадкой у основания; 2) пряжки с прямоугольными щитками с вогнутыми сторонами, с валиком по центральной оси (и без него), В-образными фасетированными рамками, прогнутыми язычками с площадкой у основания; 3) пряжки с вогнутыми сторонами щитка, почковидным расширением на конце и овальной рамкой; 4) фасетирован-ные одночленные наконечники-подвески с округлым расширением на конце; 5) одночленные наконечники-подвески с треугольным и секировидным расширением; 6) частичное погребение коня и др. Материал погребений данной группы имеет аналогии в позднесарматских комплексах, датируемых второй пол. III -пер. четвертью IV вв. н.э. Следует отметить, что некоторые комплексы этой группы по ряду признаков тесно смыкаются с комплексами третьей хронологической группы.

Во второй хронологической группе представлено большинство известных в азелинской культуре типов оружия. В это время в комплексах появляются мечи и престижные средства защиты.

По качественному составу наборов в рамках второй хронологической группы выделяется три основных страты погребений: 1) погребения, содержащие престижные воинские атрибуты (шлемы, кольчуги, мечи), обычное оружие (копья, железные и костяные наконечники стрел, топоры (втульчатые и проушные), предметы вспомогательного снаряжения (ножи, «косы-горбуши» и т.д.) и элементы всаднической культуры; 2) погребения, включающие обычное оружие (копья, костяные наконечники стрел, проушные и втульчатые топоры), элементы экипировки (ножи, «косы-горбуши» и т.д.) и вещи, присущие всадническим комплексам (удила, реже - остатки узды); 3) комплексы, состоящие из одного или двух элементов

оружия (копьё или топор) и экипировки, без атрибутов всадника. Планиграфия могильников второй группы не показывает никакой зависимости между «рангом» погребённых и расположением могильных ям - они распределены по площади равномерно. Концентраций погребений одного «ранга» на некрополях не прослеживается, компактных групп, скоплений погребений второго и третьего «ранга» вокруг погребений первого «ранга» не отмечается.

Третья хронологическая группа представлена воинскими комплексами могильников Тюм-Тюм и Первомайский. Отличительными признаками этой группы является появление пряжек с округлыми и сегментовидными пластинчатыми щитками, наконечников ремней с валикообразным расширением на конце, длиннолез-вийных топоров, ножей с треугольным клинком и т.д. С одной стороны, сериация погребений третьей группы показывает её тесные связи с погребениями второй группы, с другой стороны, ременная гарнитура из погребений третьей хронологической группы близка IV группе позднесарматских древностей (по В.Ю. Малашеву64), очевидно её сопряжение с древностями «тураевского горизонта». Вероятнее всего, третья хронологическая группа прекращает существование в догуннское время. Её хронологические рамки - пер. четверть IV - сер. - третья четверть IV в. н.э. В оружейных комплексах третьей группы практически отсутствуют костяные наконечники стрел, железные наконечники стрел представлены четырьмя типами, продолжают существовать мечи 1 и 2 типов. Интересным представляется факт появления в это время большого количества длиннолезвийных топоров.

В рамках третьей группы выделяются погребения следующих «рангов»: 1) комплексы, включающие оружие, характеризующее профессиональных воинов (шлемы, кольчуги, мечи), обычное вооружение (копья, костяные наконечники стрел и топоры), элементы экипировки (ножи, косы-ложкари и т.д.) и всаднические атрибуты; 2) комплексы, состоящие из копья, костяных наконечников стрел, топора (иногда в них встречаются удила) и элементов экипировки; 3) погребения, включающие не более двух категорий инвентаря, чаще только одну - наконечники стрел или топор. Распределение погребений различных «рангов» по площади могильников дисперсное, выявить какую-либо систему зависимостей места захоронения от «ранга» погребённого индивида выявить не удалось.

Периодизация комплексов с оружием и типов вооружения показывает вовлечённость азелинского населения в процессы, связанные, как с распространением группы «всаднических комплексов» 1 этапа позднесарматской культуры, так и с образованием тураевского горизонта. Выделяются довольно четкие хронологические маркеры, позволяющие датировать часть комплексов и соотнести их с этими горизонтами. Вторая и третья хронологическая группы могут быть стратифицированы, погребения в них дифференцируются по составу оружия и амуниции.

В заключении подводятся итоги проведённого исследования. Вооружение населения Волго-Вятского междуречья в кон. II — IV вв. н.э. представляло собой довольно развитый и сложный комплекс средств ведения войны, включавший все основные категории личного оружия, существовавшие в это время в Восточной и

64 Малашев В.Ю. Периодизация ременных гарнитур позднесарматского времени // Сарматы и их соседи на Дону / МИАД. - Ростов-на-Дону: ООО «Терра»; НПК «Гефест», 2000. - С. 203-206.

Центральной Европе. Истоки и генезис азелинских оружейных традиций связаны с сарматским, андреевско-писеральским, пьяноборским и дьяковским населением. Прослеживаются и более ранние истоки: некоторые формы явно наследуют ананьинским и городецким образцам. Говорить о заимствовании (в готовом виде) оружейных наборов или о внедрении пришлых групп воинов в случае с азелин-ской культурой было бы некорректо, поскольку эти комплексы по своему составу синкретичны. В них могут одновременно присутствовать элементы набора лесного охотника (топоры, костяные наконечники стрел) и профессионального воина из barbaricum solum (мечи, шлемы, кольчуги). Даже погребения с наибольшей концентрацией престижного оружия и всаднических атрибутов (удила, украшения узды, длинный четырёхгранный оселок, плеть) содержат предметы со смешанной функцией (костяные наконечники стрел (в том числе и охотничьи «тома-ры»), втульчатые топоры, ножи) и чисто бытовые предметы (косы-горбуши, рыболовные крючки и т.д.).

Связь между азелинского комплекса оружия с пьяноборским является не более сильной, чем, скажем, с андреевско-писеральским. Палаши и длинные боевые ножи, столь характерные для пьяноборского вооружения, в материалах азелин-ской культуры совершенно не представлены (даже в погребениях самых ранних групп). В то же время, ранние азелинские комплексы (Ошкинский могильник) уже содержат признаки сарматских всаднических погребений - лучковые фибулы варианта Аброз 4/5, сбруйные наборы и проч.

Азелинские воинские погребения делятся на три хронологические группы, укладывающиеся в период с конца II до третьей четверти IV вв. н.э. Датировка основана на синхронизации ременной и обувной гарнитур и фибул с позднесармат-скими образцами.

Во второй и третьей хронологических группах выделяются комплексы, дифференцированные по качественному составу оружейных наборов.

Эволюция и преемственность типов оружия прослеживается на каждом хронологическом этапе. Типологическая близость большинства азелинских категорий оружия сарматским, мазунинским, рязано-окским, древнемордовским и Черняховским аналогам, так же, как параллели в поясной, обувной и сбруйной гарнитуре, показывают большую степень интеграции населения Волго-Вятского междуречья во II—IV вв. н.э. в процессы, общие для Восточной Европы, связанные с Великим переселением народов.

Список работ, опубликованных по теме диссертации

Статьи, опубликованные в журналах, входящих в Перечень ведущих рецензируемых научных журналов и изданий, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации:

1. Матвеев Р.В. История археологического изучения памятников азелинского типа / Р.В. Матвеев // Филология и культура. Philology and Culture. № 1(27). - Казань, 2012.-С. 197-201.

2. Матвеев Р.В. Наконечники стрел Рождественского V могильника / Р.В. Матвеев // Филология и культура. Philology and Culture. № 4(30). - Казань, 2012.-С. 316-324.

Статьи, опубликованные в научных сборниках:

3. Матвеев Р.В. Очерк истории изучения древностей Волго-Вятского междуречья III—V вв. н.э. (оружиеведческий аспект) / Р.В. Матвеев // Древняя и средневековая археология Волго-Камья. Сб. статей к 70-летию П.Н.Старостина. Серия «Археология Евразийских степей». Вып.10. - Казань: Институт истории АН РТ, 2009.-С. 122-129.

4. Матвеев Р.В. Памятники Волго-Вятского междуречья III-V вв. н.э. в отечественной историографии / Р.В. Матвеев // IV Башкирская археологическая конференция студентов и молодых учёных (материалы конференции). — Сибай: ГУЛ РБ «Сибайская городская типография», 2011. — С. 80-86.

5. Матвеев Р.В. Общие принципы типологии и классификации предметов вооружения первой половины первого тысячелетия новой эры в музейном собрании: история, задачи, перспективы / Р.В. Матвеев // Материалы Международного музейного форума в Казани «Музей и общество: современные модели интеграции». - Т.2. - Казань: Фолиант, 2011. - С. 169-171.

Подписано в печать 02.09.2013 г. Формат 60x84 1/16 Тираж 120 экз. Усл. печ. л. 1,75

Отпечатано в множительном центре Института истории АН РТ г. Казань, Кремль, подъезд 5 Тел. (843) 292-95-68, 292-18-09

Текст диссертации на тему "Вооружение населения Волго-Вятского междуречья в конце II - IV вв. н.э."

ГБУ «Институт истории им. Ш.Марджани» Академии наук Республики Татарстан Национальный центр археологических исследований им. А.Х. Халикова

На правах рукописи

04201362071

МАТВЕЕВ РУСЛАН ВАЛЕРЬЕВИЧ

ВООРУЖЕНИЕ НАСЕЛЕНИЯ ВОЛГО-ВЯТСКОГО МЕЖДУРЕЧЬЯ

В КОНЦЕ П-ХУ ВВ.Н.Э.

Специальность 07.00.06 - «Археология»

Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Научный руководитель кандидат исторических наук Бугров Д.Г.

Научный консультант кандидат исторических наук Измайлов И.Л.

Казань-2013

Оглавление

Введение.....................................................................................................................3

Глава 1. История изучения вооружения населения Волго-Вятского междуречья первой половины I тыс. н.э., источники и методика исследования..................................................................12

1.1. История изучения погребальных памятников Волго-Вятского

междуречья II-IV вв.н.э........................................................................12

1.2. Источниковая база исследования............................................................24

1.3. История и методика исследования азелинского вооружения..............32

Глава 2. Категории предметов вооружения населения Волго-Вятского

междуречья конца II-IV вв. н.э......................................................42

2.1. Клинковое оружие (мечи и ножи)............................................................42

2.2. Древковое оружие (наконечники копий)................................................63

2.3. Метательное оружие (наконечники стрел).............................................84

2.4. Топоры......................................................................................................112

2.5. Защитное снаряжение (шлемы и кольчуги)..........................................123

Глава 3. Комплексы вооружения населения Волго-Вятского междуречья в конце II - IV вв. н.э. в культурно-историческом контексте ... 129

Заключение.............................................................................................................152

Список использованных источников и литературы....................................158

Список сокращений............................................................................................184

Список иллюстраций, таблиц и приложений.....................................................186

Иллюстрации..........................................................................................................191

Таблицы и приложения.........................................................................................231

Введение

интеллектуальных и эстетических ресурсов человечества. Исследование их -важная составляющая изучения любого общества [Першиц, 1994, с. 131]. Судя по нарастающему количеству конференций1 и семинаров2, тематических сборников3, серий монографий4 и диссертаций5, специально посвященных, как вопросам археологического оружиеведения в широком смысле, так и отдельным аспектам военного дела древности и средневековья, эта отрасль знания, переживает в последние десятилетия период подъёма.

Экономические и военные связи в любом обществе всегда теснейшим образом переплетены между собой. В древности оружие являлось атрибутом власти, социальным маркером, иногда - частью религиозной символики. Пытаясь разобраться в вопросах истории межплеменных и внутриплеменных отношений коллективов, не обладавших письменной традицией, исследователь соприкасается с пластом археологических данных. Оружие, выявленное в ходе археологических работ - важный источник и, вместе с тем, частный случай отражения военного дела в материальной сфере. Оно может быть представлено довольно пёстрым комплексом средств нападения и защиты, состоящим (в зависимости от конкретной культуры и периода) из сочетания разнообразных категорий вещей - шлемов, кольчуг, щитов, мечей, копий, топоров, луков со стрелами и т.д.

'«Война и военное дело в античном мире» в СПбГУ в 2004 г. и др.

2«Военная археология» при ГИМ. Собирается с 2002 г. по настоящее время.

3Военная археология. Оружие и военное дело в исторической и социальной перспективе. - СПб.: Изд-во ГЭ, 1998.-343 с. и т.д.

"Серия «Militaría Antiqua» издательства «Петербургское Востоковедение» и др.

5Напр.: Горбунов В.В. Военное дело средневекового населения Алтая: 111-X1V вв.н.э./ Дисс. ... докт. ист. наук: 07.00.06. - Барнаул, 2006. - 410 е.; Белоусов В.В. Вооружение и военное дело сарматов Подонья I-IV вв.н.э./ Дисс. ... канд. ист. наук: 07.00.06. - Воронеж, 2006. - 246 е.; Двуреченский О.В. Холодное наступательное вооружение Московского государства: конец XV - начало XVII века / Дисс. ... канд. ист. наук: 07.00.06. - СПб., 2008. - 247 с. и др.

Количественный и качественный состав оружия показывает не только (и не столько) степень милитаризированности древнего населения, но и уровень его хозяйственного, экономического, общественного развития. Поскольку оружие обычно не привязано к этносу и экстерриториально (вопросы эффективности здесь играют первостепенную роль), анализ его может приблизить к оценке степени вовлечённости той или иной археологической культуры в общеевразийские процессы, происходившие в определённое время.

Эпоха Великого переселения народов (ВПН), характеризуется поступательным и непрерывным (со II по VII вв. н.э.) движением по просторам Евразии (от Скандинавии до Мавритании, от Китая до Пиренеев) больших групп племён, их военными столкновениями друг с другом, и с крупнейшими государствами поздней античности и раннего средневековья (Римской империей, государством Сасанидов, Кушанским царством, Китаем), кризисом существовавшей системы взаимоотношений античного и варварского миров, природными катаклизмами [Буданова, 2000, с. 4-10]. Поэтому, обойти стороной область истории оружия при изучении как периода ВПН в целом, так и региональной истории представляется совершенно невозможным. Дальняя периферия варварского мира, к которой относится и Волго-Вятское междуречье, также была интегрирована в эти процессы.

С точки зрения изучения военной археологии Восточной Европы для

эпохи ВПН и предшествующего периода наиболее значимо влияние на

военное дело населения лесной и лесостепной полосы сармат. Оно

выражалось как в непосредственных заимствованиях из сарматской

паноплии, так и в посреднической роли сармат в распространении

общеевразийских военных тенденций среди оседлого населения. Изучение

сарматского вооружения было начато в первой четверти XX века М.И.

Ростовцевым [Ростовцев, 1918, с. 133-134] и, судя по динамике публикаций

[Хазанов, 1971; Симоненко, 2010], продолжает интенсивно развиваться. Значительный объём археологической литературы посвящен оружию гуннов [Засецкая, 1994], Черняховской [Магомедов, Левада, 1996] культуры, рязано-окского населения [Ахмедов, 2001; Ахмедов, 2007] и других культур I тыс. н.э. Применительно к региону Поволжья и Приуралья эпохи ВПН и позднейшего времени можно привести в пример исследования по вооружению андреевско-писеральского населения [Гришаков, Зубов, 2009; Зубов, Лифанов, Радюш, 2011] и мордвы [Святкин, 2001]. Объём работ по военной археологии эпохи средневековья настолько велик и многообразен, что не поддаётся краткому описанию. Наиболее значимы работы А.Ф. Медведева [Медведев, 1966], А.Н. Кирпичникова [Кирпичников, 1966а; Кирпичников, 19666; Кирпичников, 1971], Ю.С. Худякова [Худяков, 1991] и И.Л. Измайлова [Измайлов, 1997].

Специальных работ, освещающих проблемы вооружения населения Волго-Вятского междуречья кон. II - IV вв. н.э. (круг этих памятников традиционно обозначается термином «азелинская культура»), кроме раздела в кратком очерке В.Ф. Генинга 1963 г. [Генинг, 1963, с. 69-77] и отдельных попутных замечаний в публикации В.А. Иванова [Иванов, 1984] не было, хотя со времени открытия первых памятников этого типа прошло более ста лет. К настоящему времени накоплено значительное количество материала с некрополей и поселенческих памятников Волго-Вятского междуречья, позволяющего делать выводы о различных аспектах жизни развивавшейся там культуры. Очевидно, что назрела необходимость в изучении вооружения азелинской культуры, как для расширения наших представлений об эволюции предметов вооружения в её ареале, так и для углубления понимания процессов происходивших в регионе в первой половине I тыс. н.э. Предлагаемая работа, посвященная вооружению населения Волго-Вятского междуречья рубежа II-III - IV вв. н.э., призвана восполнить существующий пробел.

В дальнейшем эта область именуется нами Волго-Вятским междуречьем. Область исследования обусловлена ареалом распространения известных на текущий момент объектов азелинской культуры и имеет внутреннее районирование, включающее четыре микрорегиона: Предволжье, Предкамье и бассейн р. Казанки, Марийское Поволжье, бассейн р. Вятки. (рис.1, прил. I, II).

Хронологические рамки исследования охватывают период с конца II до последней четверти IV в. н.э. Традиционно время существования азелинской культуры6 определяется исследователями III-V вв. н.э. Впервые такая датировка была предложена В.Ф. Генингом [Генинг, 1956, с. 42]. На изученных им памятниках в бассейне р. Вятки (прежде всего Азелинский и Суворовский могильники) не было выявлено комплексов ранее III в. н.э. Впоследствии к тем же выводам пришла H.A. Лещинская [Лещинская, 1995, с. 99; Лещинская, 2012, с. 130-131]. Сейчас выявлены комплексы, позволяющие говорить о более ранней дате для азелинской культуры - конце II в. - рубеже II-III вв. н.э. Это может быть подтверждено наборами вещей из погр. 1, 3, 4 и 14 Ошкинского могильника [Лещинская, 2000, с. 35-37]. Говоря о верхней границе, следует упомянуть, что отдельные элементы материальной культуры этого населения (особенно в женской одежде) прослеживаются до VI - середины VII вв. н.э. (Мл. Ахмыловский, Концовский и Тат-Боярский могильники). Тем не менее, основная масса

бЭти же объекты бассейна р. Вятки, но в рамках концепции о трех стадиях пьяноборской культуры, именуются памятниками худяковской культуры: Голдина Р.Д. Проблемы этнической истории пермских народов в эпоху железа (по археологическим материалам) // Проблемы этногенеза удмуртов. - Устинов, 1987. - С.11-14; Голдина Р.Д. Древняя и средневековая история удмуртского народа. - Ижевск: ИД Удм. унт, 1999.-С. 206-259.

«классических» комплексов азелинской культуры по-прежнему датируется в пределах кон. II - IV вв. н.э.

Объектом исследования являются предметы вооружения и защитного снаряжения первой половины I тыс. н.э. Волго-Вятского региона в их археологическом контексте (погребальный обряд, картография и планиграфия (находок), хронология и др.).

Цель работы - выявить состав набора вооружения населения Волго-Вятского междуречья кон. II - IV вв. н.э. и проследить динамику его развития.

Для достижения поставленной цели необходимо решение следующих исследовательских задач:

Источниковую базу исследования составляют археологические

материалы с 23 грунтовых могильников и одного селища (находки оружия на

поселенческих памятниках азелинской культуры редки), расположенных в

Волго-Вятском междуречье (рис.1, 2, 3, 4, 5; прил. I, И, III). Автором изучены

остатки 926 ед. различных категорий оружия и защитного снаряжения из 272

закрытых комплексов и подъёмного материала. Для исследования были

собраны все известные материалы, вооружения азелинской культуры, как

опубликованные, так и не освещенные в литературе. Материалы раскопок привлечены по археологическим коллекциям, полученным на территории Татарстана, Кировской области и Респ.Марий-Эл в результате работ АЭ ИЯЛИ КФАН, КВАЭ, НКАЭ, МАЭ, АЭ ИА РАН и др. Руководство этими исследованиями осуществлялись Г.А. Архиповым (Йошкар-Ола), В.Ф. Генингом (Казань, Екатеринбург), Р.Д. Голдиной (Ижевск), Е.И. Горюновой (Москва), Е.П. Казаковым (Казань), Н.Ф. Калининым (Казань), H.A. Лещинской (Ижевск), Л.Д. Макаровым (Ижевск), В.В. Никитиным (Йошкар-Ола), C.B. Ошибкиной (Москва), B.C. Патрушевым (Йошкар-Ола), П.Н. Старостиным (Казань), А.Х. Халиковым (Казань), М.Г. Худяковым (Казань), Е.М. Черных (Ижевск) и др.

Для пространственного анализа привлекались предметы из закрытых комплексов, типологически изучались предметы, форма которых не была утрачена. Планиграфия погребений и расположение вещей изучались, в основном, по чертежам из научных отчётов.

К дополнительным источникам для реконструкции некоторых аспектов военного дела, использовавшихся нами, следует отнести данные этнографии, произведения античной торевтики и скульптуры. В качестве письменных источников использовались произведения позднеантичных авторов. Все эти свидетельства ценны при реконструкции деталей экипировки и особенностей оружейных наборов первой половины I тыс.н.э. Для проведения аналогий азелинскому комплексу вооружения привлекались археологические материалы ананьинской, бахмутинской, городецкой, дьяковской, древнемордовской, зарубинецкой, именьковской, ломоватовской, кара-абызской, мазунинской, неволинской, провинциально-римской, пшеворской,

пьяноборской, средне- и позднесарматской, Черняховской культур, а так же памятников андреевско-писеральского типа и рязано -окских могильников.

Методологическая основа и методика исследования. В основу исследования положен принцип историзма, подразумевающий исследование исторических явлений в динамике и взаимосвязи друг с другом и с социально-экономическими процессами и событиями, а также комплексный подход, предполагающий статистическую систематизацию данных и привлечение материалов естественнонаучных дисциплин (географии, материаловедения). При помощи типологического метода был обобщен материал различных категорий артефактов, выделены устойчивые типы. Методом аналогий с вещами из надёжно стратифицированных комплексов определялась продолжительность существования типов, а также место их возникновения и вектор развития. Методами культурно-хронологических горизонтов и корреляций типы вещей соотносились друг с другом, хроноиндикаторами и хронологическими горизонтами, что позволило определить их относительную и абсолютную хронологию. Методы планиграфии и горизонтальной стратиграфии были использованы для определения внутренней динамики типов вещей в комплексах и на могильниках в целом. Статистическими методами вычислялось процентное соотношение предметов и типов, характер их распределения, вес признаков и т.д. При помощи картографического метода, основными инструментами которого выступили базы данных и ГИС, типы вещей были рассмотрены в пространственной и хронологической перспективе.

Основные положения, выносимые на защиту:

1) вооружение населения Волго-Вятского междуречья в кон. II - IV вв. н.э. представляло собой сложный и развитый комплекс средств нападения и защиты, соответствовавший уровню развития оружия Восточной Европы своего времени;

Научная новизна исследования состоит в том, что, помимо введения

в научный оборот новых данных (Усть-Брыскинский, Масловский и

Мансуровский могильники, Серебрячихинское селище), предметы

вооружения азелинской культуры впервые объединены в единый свод,

целенаправленно изучены, систематизированы. Комплексы с оружием

хронологически дифференцированы. Предложен практический подход к

развитию и уточнению хронологии азелинских комплексов с оружием и

синхронизации их с ременной гарнитурой и д

автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.06 диссертация на тему: Вооружение населения Волго-Вятского междуречья в конце II - IV вв. н.э.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Вооружение населения Волго-Вятского междуречья в конце II - IV вв. н.э."

Текст диссертации на тему "Вооружение населения Волго-Вятского междуречья в конце II - IV вв. н.э."

Похожие темы диссертаций

автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.06
диссертация на тему: Вооружение населения Волго-Вятского междуречья в конце II - IV вв. н.э.