автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Восточная тематика в литературных альманахах 20-30-х годов XIX века

Полный текст автореферата диссертации по теме "Восточная тематика в литературных альманахах 20-30-х годов XIX века"

Министерство народного образования Азербайджанской ССР Азербайджанский педагогический институт русского языка и литературы им. М. Ф. Ахундова

На правах рукописи

УДК 882 (09) : 89: 059

Мурадова Фикрия Рамиз кызы

ВОСТОЧНАЯ ТЕМАТИКА В ЛИТЕРАТУРНЫХ АЛЬМАНАХАХ 20—30-х ГОДОВ XIX ВЕКА

10.01.01 — Русская литература

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

баку —

1990

Работа выполнена на кафедре истории русской литер; туры Азербайджанского педагогического института русскс го языка и литературы имени М. Ф. Ахундова.

Научный руководитель — заслуженный деятель наук Азербайджанской ССР доктор филологических наук прс фессор Садыхов М. 3.

Официальные оппоненты:

заслуженный деятель науки Азербайджанской CCI доктор филологических наук профессор Р. М. Алиев, зав отделом иранской филологии Института востоковедения AI Азербайджанской ССР;

доктор филологических наук профессор А. Дж. Гаджиев зав. кафедрой русской литературы Бакинского государст венного университета.

Ведущая организация: Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова.

Защита состоится «... »..... 1990 г. в «. . .» часов на заседании специализированного совета Д 054.07.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук при Азербайджанском педагогическом институте русского языка и литературы им. М. Ф. Ахундова по адресу: 370601, г. Баку, ул. М. Б. Касумова, 1.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке АГ1ИРЯЛ им. М. Ф. Ахундова.

' : гп

АвторефУр^т-р^аз^'а «. » .^tf^yi/P^.

!<''' ■ 1 s?

ченый ¡секретарь 'споцговс.та^ У/V^ доц. Р. Г. Кулиева

1990 года.

СЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность и обоснование темы. В последние два десятилетия проблема взаимосвязей и взаимодействия национальных литератур стала одной из основных в нашей литературоведческой науке. Внимание ученых привлекают вопросы, связанные как с межнациональный творческим содружествам литератур, так и взаимопроникновением русской и литератур народов Советского и зарубежного Востока.

В условиях, когда все больше развиваются культурные связи между СССР и страяа-ли Востока, важно проследить истоки »тих отношений и связей. Отсвда актуальность выявления особенностей русско-восточных литературных связей XIX столетия.

Первоначально сведения о Востоке и восточных народах в русских ¿"¡тописях и трудах ученых носили преимущественно истогико-«тногр-.»Ъический характер. Первая треть прошлого столетия представляет собой но»ый »тап в развитии русско-восточных отношений, когда, по словам Явлинского, "народы начинают сознавать, что они-члены великого семейства человечества, и начинают братски делиться друг с другом духовными сокровищами своей национальности" (ПСС.- Т.7.- С.45-46).

В России 20-30-х годов оживленный интерес к Востоку объясняется рядом общественно-политических (открытие Азиатского университета в Петербурге, специализированных кафедр в Петербурге, Москве, Казани, Харькове и др.) и социально-жономических факторов.

Горячий интерес к Востоку находит отражение и в русской художественной литературе, сконцентрировавшись в так называемый "ориентальный" или "восточный" стиль. Русская литература, знакомя своего читателя с литературами народов Востока, обогащается восточными мотивами, образами и приемами.

В переводах и подражаниях русских ориенталистов предпринимались попытки воссоздать целостный образ Востока и восточного человека, с его ощущениями, чаяниями и мировосприятием.

Разработанность проблемы. Вопросы русско-восточных литературных связей первой трети XIX столетия яатрагивались в основном в связи с творчеством Пушкина. Мы имеем в виду труды И.С.Брагинского, Д.И.Еелкшга, В.К.Ветловской, К.С.КашталевоЯ, Н.М.Лобикпвой, Л.П.Иванова, С.А.Фомичева, В.А.Маймина и некоторых других, в

той или иной степени, затрагивающих вопросы пушкинского'Востока,

В монографиях и диссертациях азербайджанских исследователей Ш.К.Курбанова, М.З.Садыхова, й.В.Девитт, А.Дк.Гадкиева, С.К.Ба-шировой, Ш.Ы.Аббасова отчасти рассматривались вопросы восточной тематики на страницах русских периодических изданий первой половины XIX столетия.

Однако значительный литературно-критический и художественный материал русских литературных альманахов 20-30-х гг. XIX в. остался вне поля зрения литературоведов. Между тем без анализа публикаций литературных альманахов весьма трудно обозреть во всей полноте освоение восточной тематики русской литературой, представить развитие историко-литературного процесса тех лет.

Примечательной стороной литературной жизни России первой трети XIX столетия было обилие альманахов. По этому поводу Пушкин писал: "Альманахи сделались представителями нтаей словесности, По ним со временем станут судить о ее движении и успехах" (Собр.соч.: В 10-ти т. - м.: Правда, 1984. - Т.У1. - С.33). Издатели регулярно публикуют на страницах своих изданий переводные и оригинальные произведения, широко знакомя русского читателя с нравами, обычаями,, духом и мировоззрением иных народов. Из стого следует, что без пристального изучения литературных альманахов, определения их роли в упрочении культурно-литературных связей невозможно представить во всем объеме связи.передовой общественности России с Востоком, отношение к культурному наследию его народов.

На страницах прогрессивных альманахов часто решались проблемы, занимавшие умы передовых литераторов России. Важнейшими из них были проблемы национальной самобытности русской культуры и литературы, общественного призвания и назначения писателя. В литературных альманахах печатаются обзорные статьи А.Бестужева, И.Киреевского, В.Кгаельбекера, П.Гчетнева, О.Сомова и др., вызывая оживленную полемику в литературных кругах русского общества.

Краткие библиографические сведения об альманахах содержатся в работах Е.Путятянв, А.Г.Дементьева, П.Смирнова-Сокольского. Литературные альманахи исследуются в диссертации Л.1.Ловкович "Литературные альманахи пушкинской поры" (Л.,1552).

Ь последние десятилетия п советском литературоведении пояеи-

лись работы, освещающие судьбу того или иного альманаха в отдельности (Ы.Е.Вацуро, М.И.Гиллельсон, Т.М.Гольц, Л.Г.Фризман). В работах И.Ю.Крачковского, П.И.Тартаковского, В.Ю.Троицкого, Т.М.Гольц, С.Л.Каганович, В.Н.Кубачевой, М.С.Штерн и др. частично изучены "восточные" материалы литературных альманахов с позиций творчества того или иного писателя.

Объектом исследования являются русские литературные альманахи 20-30-х годов XIX в., ставшие важной вехой в 'истории журналистики, всей русской литературы в целом. Подобная тенденция сохраняется вплоть до 40-х годов, что дает основание автору статьи "Русские литераторы и'публика" Н.Орельсксму утверждать, что "главные представители ... литературной деятельности суть журналисты и издателя альманахов: почему ... современную литературу и можно назвать журнальяо-альманачною" ("Невский альбом". - СПб., 1840. - С.332-333).

Обстановка, в которой происходит массовое распространение альманахов, связана прежде всего с освободительным движением 1-ой трети XIX столетия, его поражением и последовавшим за этим засильем царской цензуры. Отголоски идейно-литературной борьбы' находят отражение на страницах литературных альманахов.

В этой борьбе, как известно, большую роль сыграл альманах А.Бестужева и К.Рылеева "Полярная звезда" (1В23-1825). -) той числа альманахи В.К.Кюхельбекера и В.С.Одоевского "Мнекозпна" (1824-1825), А.Корнилояича "Русская старина" (1825).' Лучшие традиции декабристских альманахов наш,та продолжение а последующи изданиях прогрессивных деятелей того времени: "Северных цветах" (1В25-1822) А.Делъвига-А.Пупкипа, "Альбоме северных муз" (1828) А.И.Ивановского, "Деннице" (18Е0-1831) М.Максимовича и др.

К анализу публикаций, характеризующих русско-восточные литературные связи этого периода, привлечены материалы таких изданий, как "Невский альманах", "Северная лира", "Невский альбом", "Новоселье", "Царское Село", "Па'-ятш® Отечественна }'уз", "Эхо", "Эрато" и др.

Предметом исследования'являются "восточные" материалы рус-, ских литературных альманахов 20-30-х годов XIX в. В процессе работы были изучены, проанализированы поэтические, прозаические произведения и литературно-критические статьи представителей так называемой "кассовой"литературы.

Цель исследования. Целью настоящей работы является выявление, систематизирование и обобщение восточного материала в русских литературных альманахах 20-Е0-Х годов XIX в.'в свете общей проблемы взаимодействия и взагалообогащенил русской литературы инонациональной .

В исследовании ставятся задачи:

- выявления авторов анонимных публикаций;

• - характеризации творческого опыта того или иного писателя;

- определения роли и значения ориентальных сочинений, знакомивших русского читателя с классическим и фольклорным наследием Востока.

"Восточный" материал истории -литературного характера, широко представленный в так называемо». "кассовой"литературе, рассматривается нами в рамках романтического метода.

Научная новизна работы заключается в том, что в ней впервые предпринята попытка детального анализа произведений на восточную тематику, опубликованных на страницах русских литературных альманахов 20-30-х годов XIX в. В диссертации особое внимание уделяется теме поэта-пророка, восходящей к Корану и связанной о мотивами декабристской поэзии. Данная тема прослеживается в различных гранях, присущих "восточному стилю" русской романтической поэзии, что позволяет интегрировать разнообразный материал, имеющий отношение к Востоку и восточной тематике.

Впервые рассматривается развитие русской романтической прозы на основё восточного материала во всем многообразии его идейно-художественного содержания. Внимание преимущественно акцентируется на дидактико-аллегорических, фольклорных жанрах как наиболее ранних жанрах художественного творчества и жанре повести, в основу которой положен популярный памятник арабской народной словесности - сборник сказок "1001 ночь".

Методологическая основа исследования - это воззрения классиков марксизма-ленинизма по вопросам культуры и искусства, ленинское учение о художественной литературе, ее роли и значении в жизни общества, о принципах классовости и народности.

Методологической посылкой при изучении проблемы взаимодействия и взаимообогаиения национальных литератур являются труда известных ученнх-литературоведоЕ М.П.Алексеева, И.С.Брагинского, В.И.Жирмунского, Н.И.Конрада, В.И.Кулешова и др., внесших боль-

жок вклад в дело исследования межнациональных литературных взаимосвязей. Автор опирается также на труды азербайджанских литературоведов Ш.Курбанова, А.Дж.Гадаиева, М.З.Садихова, Щ.М.Аббаоо-ва и др. .

В основу методики исследования положены проблемно-хронологический, историко-литературный и сравнительно-сопоставительный принципы.

Теоретическое значение диссертации заключается в теоретических выводах о восприятии восточных мотивов, образов и приемов русской романтической поэзией; о. путях развития русской романтической прозы, ее обогащении восточными жанровыми формами.

Практическое значение работы. Настоящая работа может представить интерес для литературоведов, изучающих проблемы взаимосвязей и взаимовлияний. Основные положения исследования могут быть.-гспользованн з вузовских курсах по истории русской и восточные литератур, на спецкурсах, спецсеминарах по проблемам межнациональных литературных связей и взаимосвязей.

Апробация работы. Научные результаты исследования докладывались на заседаниях кафедры истории русской литературы Азербайджанского педагогического института русского языка и литературы ил.■№.Ф.Ахундова, где была выполнена работа, на республиканских научних конференциях аспирантов в IS87, 1289 и 1990 гг.. Основные положения работы нашли свое отражение в публикациях автора.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы.

Объем работы - 160 страниц машинописного текста. Библиография включает 256 названий.

ОСНОВНОЕ С0ДЕРГА1Е1Е РАБОТЫ ■»

Во введении обосновываются актуальность и научная новизна избранной темы, дается критический обзор источников, имеющих непосредственное отношение я исследуемой проблеме, определены основные задачи и возможности практического применения положений диссертация.

В первой главе - "Восточные мотивы в поэзии 20-30-х годов (по материалам литературных альманахов)" - рассматриваются пути обогащения русской литературы фактитивным арсеналом - мотивами,

сметами, образами и приемами - литератур народов Востока, даат-ся характеристика литоратурно-худокественжгл опытам руоскнх романтиков, оцешшается вклад русской ориентальной по8зга г. русскую литературу, выявляется влияние восточной литературы на развитие обществонно-лктературной мысли в России.

Русская литература 20-30-х гг. в. ■ знаменует период наибольшего расцвета романтизма, развития идей декабризма. Революционно-прогрессивный романтизм находит свои точки соприкосновения с идеями декабризма в осмыслении и разрешении таких важных проблем современности, как историзм, народность. Актуализация вышеназванных проблем романтического искусства ориентирует на то, что русская литература обращается к-своему национальному прошлому, предприняв попытки его художественного возрождения и переосмысления. Системное обращение к .собственно-национальной культуре, её самобытности и народности, раскрытие её своеобразного национального духа закономерно порождает повышенный интерес к освоению инонациональной литературы, культуры.

Пристальное внимание к литературам народов Востока охватывает широкие круги литературной общественности России. Своеобразную струю в русскую романтическую литературу вносят и ученые-ориенталисты. Разработка восточной тематики на русской художественно-литературной ниве идет преимущественно по двум направлениям: переводной и оригинальной.

В печати исследуемой ®похи развертывается полемика о принципах литературно-худокественного перевода. Одновременно отголоски полемики находят отражение как в переводных, так и оригинальных опытах русских ориенталистов.

В переводных и оригинальных произведениях русских романтиков классическое наследие "остока получает свое второе и даже третье рождение. На страницах периодических изданий к альманахов встречаемся с произведениями Саади, Хариза, Низами, Фирдоуси, Хайяма, Лжами, Ибн-Руми, Калидасы и др.. которые через поревода и оригинальные сочинения русских писателей-восточников становятся частью литературы русской, выкристаллизовавшись в такое устойчивое понятие романтической литературы, кек "восточный стиль", который сохраняет свои специфические черты на протяжении всего XIX столетия.

Восприятие инонационального материала не всегда шло прямым путем, т.е. непосредственно с переведенного источника. Усиление

литературно-культурных связей России с Западом способствовало тогсу, что освоение восточной тематики л русской литературе носило ете и опосредованный характер. Таким образом, рондается триединый синтез, а именно: западно-востсчно-русский синтез. Подтверждением тему является целый- ряд появившихся в 1-ой трети прошлого столетия годранаииЛ Корану А.С.Пушкина, Л.Якубовича, А.Ротчева, И.Погарского и других поэтов пушкинской эпохи, которое анализируются в настоящей работе.

Коранпческая поэзия как творепке мудрости являлась одновременно и "^.гкосо.'ской поэзией". В 20-30-е гг. XIX в. для русской литературы такое понятие, как "философская поэзия" было довольно живым п актуальный, что накладывало своеобразный отпечаток па развитие поэтического искусства, отражаясь в творческих исканиях Пушкина л его современников. В своп очередь восточная тематика, в частности кораличеекпо мотивы, также попадали под влияние философского романтизма, находясь на стыке традиций двух культур и двух литератур: древневосточной и■западноевропейской, русской.

Классическим образцом воплощения лорапичеекпх мотивов, приемов п образов в русскую литературу па рубеже 20-30-х годов стал цикл "Подражаний Ксрану" (1824) А.С.Пушкипа. В "Северных цветах на 1826 год" печатается 17 стихотворение цикла "Подражаний Корану" Пуаккна. Мотивы Корана в творчестве поэта нашли д вольно широкое освещение з "ориентальной" пушкиниане. Исследования-группируются преимущественно вокруг проблемы соотношения объективного и субъективного качал поэтического содержания этого програкл-пого цикла (Г.А.ГуковскиЗ, К.С.Капталева, Б.В.Томашевскпй, Ц.В. Яридман). Па ^илосо^ско-поэтпческой стороне пушкинских "Подражаний", акцептируют внклаяпо ".С.Брагинский, К.Л.Нольман, Е.А. Г.'пйкин. Однако для ряда работ последних десятилетий характерен подход обобщающего характера, где наблюдается стремление слить воедино две стороны одной проблемы: объективную и' субъективную (Н.М.Лобикова, Н.Я.Соловей, В.В.Иванов).

Разнообразие точек зрения по случайно. Б.В.Тсмашевский подчеркивал, что "действительное значение "Подражаний Корону" еще . из определено и необходил подробный анализ, чтобы подтвердить какую-нибудь из высказанных точек зрения" (см.: Томалевский Б.В. Пушкин: Материалы к монографии (1824-1837). - !\ ;Л.. 1561. -Т.2. - С.£5). Отнюдь ир претендуя на решение поставленной проблемы в настоящей диссертации, мы стараемся определить место и

значение "Подражаний Корану" Пушкина, в. частности, и корааичос-ких мотивов в целом в творческих исканиях русских романтиков в 20-30-е годы XIX в.

Как известно, знакомство в России с велкч&Чаим памятником арабско-мусульмапской и мировой литературы относится к эпохе Петра I, когда был подготовлен первый русский перевод Корана, опубликованный в 1716 г. В конце ХУШ - начале XIX века достояние; читателя становится перевод М.И.Веревккяа, произведенный с того самого известного ухе к началу ХУШ в. французского перевода До Рие (1637 г.). На перевод Веревкика как на первоисточник при работе над "Подражаниями ..." указано в ряде работ, связанных с пушкинокимн кораническими мотива- га. Поднятая проблема почти исчерпывающа разработана в исследовании К.С.Кашталевой "Подражания Корану" и их первоисточник" (Л., 1930. - С.245-270). С.А.Фомк-чев, автор монографии "Поэзия Пушкина! Творческая эволюция" (Л.,1986) высказывает мысль, что Пушки» пользовался также французским переводом Корана, выполненным М.(Завари.

Соискатель придерживается мнения, что в поле зрения русски: поэтов и ориенталистов 20-30-х гг. XIX в. оказались не одни сул-кинскне подражания Корану, но в первую очередь сам первоисточник что и дало концентрат пушкияско-коранического "восточного стиля" Этот сплав в русской литературе XIX в. послужил началом создания произведений в духе пушкинокого коранического цикла. В орионтадь пых опытах русских ро&юдтикоз сливаются вовдоае пушкинское "Я" с личностью'поэта-оовремашшяа.

Руоские романтики во главе о Пушкиным, интерпретируя в своих поэтических художественно-литературных искавши коршшчсбкиз мотивы, образы п приемы, нарушает ого традиционную форму (Коран написан рифмованной прозой, перевод Веревкиаа также был сделан в прозе). Этот формальный, традиционный призпак русской романтической литературы а является тек связующи гвенш, которое в первую очередь объединяет пушкинские "Подражания Корану" о подражаниями Корану его современников.

Автор работы устанавливает идейно-тематическую близость между творениями Пушкина и его современников. Здесь прежде всего следует выделить мотив клятвы, неоднократно используемый в ролл увертюры ко воему кораническому циклу как Пушкиным, так и другими ориенталистам. Так, мотив клятвы в пушкинском короничэском

- II -

цикле предельно сжат в отличие от коранических клятв в цикле "Подражаний Корану" ("Северные цветы на 1827 год", 1827) А.Г» Ротчева, С различными вариациями коранических клятв встречаемся в цикле "Ад и Рай Магометов" ("Царское Село", 1829) П.Манассеина.

Русские романтики не случайно обращаются к коранической формуле клятвы. Они насыщают ее согласно духу времени гражданскими мотивами. В свое время всем святым клялись и лучшие сыны России -;екабристы, мечтая о равенстве, братстве, всеобщем благоденст-зии. Отголоски декабристокой программы "всеобщего благоденствия" зтчасти встречаются и в мотивах клятвы.

В своем творчестве романтики использовали и другие кораки-¡еокие мотивы: суда как неотвратимого возмездия*, милосердия все-шнего, дарующего человеку всевозможные блага за его "правед-гость". И в этом случае наблюдается параллель между известным 1ушк-яским циклом и подражаниями Корану его современников.

Ь.есте с вышеназванными мотивами романтики вводят в поэти-ескую ткань произведений коранические образы и-приемы. Русские риенталисты вслед за Пушкиным соблюдают логическое построение орана и коранических сур, ставл последнюю точку в своих подра-аниях на всемогуществе бога вообще, а не на мотиве суда и воз-ездия - в частности.

Соотнесенность с пушкински,! кораническим циклом намечается по другим мотивам Корана. Преимущественно это мотив "гласа ожьего" или "гласа трубы", как его выразителя, мотив порока и отив милостыни. Причем связь этих мотивов носит цепной харак-зр, так как "порок" и "милостыня" в подражаниях Корану русских эиенталистов оказываются либо взаимосвязанными, либо сопоставится друг с другом.

Прием введения в коранической ткань русской романтической 1эзии мотива порока и милостыни был оправдан самим ходом разви-. ш русской художественно-литературной мысли. Такта, же корани-!ски-традиционным я одновременно русски/, становится мотив "гла-1 божьего", доведенный в коранических опытах русских поэтов ) его революционно-демократической значит/ости и осмысленности, ¡есь мотив всемогущества, кары - суда п "гласа божьего" слива-ся воедино в лице кораиаческого бога.

До сих пор речь шла лишь об.объективной стороне соотнесен-сти коранических циклов русских ориенталистов с "Подражаниями рану" Пушкина. Однако параллель мезду пушкинским и кораничес-ми циклами его современников наблюдается и по субъективным,

- 12 - - .

модусным параметрам. Так, в частности, соотнесенность субъективного начала в "Подражаниях Корану" Пушкина, выраженного а одной из форм авторского "Я", о кораническим циклом Цааассеина,наблх>-даетоя в проявляется в форме посвящения.

Отсюда следует, что реализация кораяических мотивов, образов и приемов в ориентальных опытах русских романтиков была подчинена задаче революционно-демократической, являясь продолжением традиций декабристских, нежели коранических. Одновременно русские ориенталисты стремились более полно и точно воспроизводить сами коранические суры и притчи, соблюдая.и сохраняя главные черты и стороны основного источника - Корана. Тем не менее они ¿га сумели подняться до философского осмысления Корана, которое было црнсу-ще творениям Пушкина.

Не находит своего философско-авторского осмысления в коранических опытаг русских романтиков и образ пророка Ь'.агсмгта как выразителя и глашатая божественных истин. Иная картина вырисовывается в пушкинских "Подражаниях Корану", где происходит слияние коранического пророка с пушкинским поэтом-пророком,, олицет-ворлгкчим судьбу самого поэта - Пушкина. На единство и сходство "Подражаний Корану".Пушкина с его "Пророком" (1626) указывает ряд исследователей (Н.Й.Черняев, В.В.Иванов, Н.В.Сридман).

Традиции библейские и коранические нередко переплетаются между собой в ориентальных произведениях русских романтиков. Ярким примером подобного переплетения является пушкинский "Пророк". Русские ориенталисты в большинстве случаев "входили" в Коран и осваивали е}?о шесте с пушкински/и бессмертными творениями. Своеобразную интерпретацию образ пушкинского пророка по.дучил в стихотворениях Ознобишина ("Тайна пророка". - "Невский альманах на 1828 год", 1827), Пожарского ("Из Корана". - "Утренняя заря", 183?), Романова ("Подражания восточш.1 поэтам". - "Невский альбом", 1840), Глинки ("Подражай..! псплму 76". - "Невский альманах на 1Е25 год", 1£2Ь; "Гудуплость. С.'исли иг Про],оков)". -."Царское Село на 18Б0 год", 1821), барона Розена ("Ео^ьба". -"Царское Село на 1С20 год", 1£2£) и др. Русская романтическая литериту|:а, обога^юь сиблейско-коранически:.::; котньами, вслед за Пушкиным как стержневую выдвинула теуу поэта-пророка, ставшего глашатаем вечных истин о правде и справедливости.

Параялгльно с бкблеьско-корышческк г/отивеш русская литература обогаиуласт- и друпг у, восточными те.\:г.м:, гэттаги к обра-

зами. Таковы популярные на Востоке образы - символы любви - соловей и роза, олицетворяющие любовь вечную, прекрасную и'страстную. Традиционная восточная символика плодотворно используется русски/ли романтиками в различных интерпретациях и вариациях: Д.П.Ознобипин. "Весна. (Подражание Сойюти)". - "Северная лира", 1827; Д.П.Ознобииик. "Ода Гафица. (Из книги: "Даль" его Дивана)".

- "Северная лира", 1827", Барон Розен. "Тайна розы. (Подражание арабскому)". - "Северные цветы на 1828 год", 1827; Л.А.Якубович. "Иран. (Из Гафиза)". - "Северные цветы на 1822 год",' 1831', Е.П. Зайцевский. "Вечер в Тавриде". - "Невский альманах на 1628 год", 1827. Нередко восточная любовная символика переплеталась с русской, создавая единую поэтическую струю, как бы символизирующую слияние двух различных культур: И.И.Козлов. "Стансы к Николаю Ивановичу Гнедичу. (На Кавказ и Крым)". - "Северные цветы на 1826 год", 1825; Д.В.Веневитинов. "Три розы". - "Северные цветы на 1827 год", 1826. Помимо традиционных в романтической поэзии встречаются и другие образы-символы Востока: фиалка, нарцио^. готелек, тополь и т.д., переплетаясь с основными образами Корана: В.Туманский. "К ней". - "Полярная звезда", 1824", "Апологи. (I)". - "Полярная звезда", 1824', Д.П.Ознобишин. "Фиалка. (Подража ние Ибн-Румя)". - "Северные цветы на 1827 год", 1027; М. "Пчела

и мотылек". ("Карцис в цвету к нарцису вьется ..."). - 'Северные цветы на 1828 год", 1827; Граф Хвостов. "Роза и фиалка".* -"Памятник Отечественных 1,'уз", 1828; А.Кансуров. "Тополь". -"Подснежник", 1829; . Сиянов. "6 декабря 1829". - "Подснежник", 1830; А.Башклов. "Послание к Крюкову". - "Радуга", 18301 И.Левшин. "Тополь Раина". - "Альциона", 1831."

Основные образы Корана - Аллн и Магомета в 20-30-в года прошлого столетия становятся необходимым поэтико-о/ысловым элементом русской романтической поэзии. Они вкЛйчаются в произведения, посвященные современным событиям, в частности, русско-турецкой войне 1828 года; А.С,Пушкин; "Делибаш". - "Северны? цвети на 1832 год". 183]1; Н.Языков. "А.Н.В.-фу, на отъезд его в армип". -"Подснежник", 1025; Ф.Глшша. "На войну с тлками 1828 года". '"Радуга", 18Е0; £.Булгария. "Картина турецкой войны 1828 года".

- "Невский альг.*з1:ах на 1825 год", 1828; Граф Хвостов. "Октябрь £0 дня 1Ь2Ь гола". - "Невский альманах на 1829 год", 1Б28.

- 14 -

• Пушкинской оценкой сооытий русско-турецкой войны стало "Путешествие в Арзрум", а также поэтические этюды: "Из Гафиза" ("Не пленяйся бранной славой") и "Олегов щит"', написанные летом осенью 1829 года. Лирическая миниатюра "Из Гафиза" ("Царское Село на 1830 год", 1823) вызвала множество толков и разночтений в советском литературоведении, связанных с творческой историей стихотворения (Ш.Курбанов, !.:.Садыхов, Ю.Тыняноа, Д.Еелкин).

На рубеже 20-30-х годов XIX в. русские романтики во главе с Пушкиным выступают в роли художественных выразителей идеологии декабризма, обогатив его идеи о Свободе, Равенстве и братстве кораническик, мухаммедансккм осмыслением высших критериев человечности и человеческого сосуществования, нередко доводя их до революционно-демократической заостренности. Ведущее место в твс честве Пушкина и его современников занимает коранический образ пророка Магомета, в котором черты пророка и поэта сливаются вое дино. Благодаря кораническому образу пророка, доведенного в осмыслении русских ориенталистов до степени высокого миссионерства, прослеживается путь от поэта-гражданина до поэта-пророка, заложенный пушкинской позицией, пушкинским гением. Тек, декабристское, рылеевское понимание ("Я ль буду в роковое время позорить Гражданина сан ..."» 1824) назначения поэта достигает своего кульминационного момента аа стыке декабристских воззреш с мотивами Корана. Пушкин, а вслед за яда и русские романтики выделяют для себя суры и мотивы Корша, отвечающие их духовно-творческим запросам и требованиям времени. Если душ Пушкина середина 20-х годов оанаменована переходом от романтического мете да творчества к реалистическому, то для его современников это период развитого романтизма. И если Пушкину удалось выразить дух арабского источника - Корана, то русским романтикам оказалось по силам отразить лишь отдельные коранические суры и мотивы, подчинив образы, мотивы и приемы Корана своим гражданско-демократическш потребностям и убеждениям. Хотя русским ориент! листам не удалось подняться до пушкинского осмысления памятник) арабской словесности, философского начала его народной мудрост тем не менее юс ориентальные опыты сыграли прогрессивную роль в популяризации "небесной книги" Востока, сделав ее, подобно Библии, всеобщда достоянием русского читателя. "Всемирная отзы; чивость" Пушкина была присуща и его современникам, что позволя.

- 15 -

ко передавать поэзию чужого мира и чужого языка. Через пушкинские "Подражания Корану" в русской ориентальной поэзии 20-30-х гг. XIX в., в частности в коранической поэзии, слились два различных мировоззрения, мировосприятия: современное - европейское и патриархальное - восточное.

Во второй главе - "Восточная тематика в прозе 20-30-х годов (по материалам литературных альманахов)" - прослеживается развитие повествовательных жанров в русской романтической литературе, опиравшейся в своих художественно-литературных исканиях на сюжеты, приемы и формы литератур народов Востока» дается анализ художественно-литературных произведений на восточную тему, нашед-• ших отражение в творчестве русских романтиков и ориенталистов .А.А.БестукеваЧ'.арлинского, В.Ф.Одоевского, Ф.Н.Глинки, Д.П.Ознобишина, О.С.Сенковского, А.П.Крюкова и др., раскрывается роль и значение ориентальных опытов русских писателей в утверждении и созревании прозы 20-30-х годов XIX в.

Время, именуемое "золотым векш" русской поэзии, знаменательно расцветом русской романтической прозы. Проблема взаимосвязи, взаимодействия и взаимообогащения литератур была постав- . лена оамим годом всемирной истории и вполне осознана всеми прогрессивными представителями эпохи романтиёма. В свою очередь наряду с данной проблемой возникает и другая - проблема пр емст-венности, вытекающая из проблемы взаимосвязи и взаимодействия литератур. Своими корнями она уходит в собственно национальное прошлое, обнаруживал тем самым следа ранее существовавших взаимосвязей инонациональных литератур и культур. Романтическая проза, успешно и стремительно развивая и совершенствуя повествовательные жанры, несомпенно, ориентировалась на литературу предыдущих ве..ов.

Развитие шло по принципу от простого к сложному, создавая благоприятные условия для развития романных принципов, вылившихся в первой трети XIX в. в жанр романа вообще, исторического романа в частности. В русской литературе он, однако, возник не без иноземного влияния - прежде всего произведений Вальтера Скотта.

Освоение принципов жанра романа протекало также и па основе восточных мотивов и образов. В качестве примера достаточно сослаться на отрывок из китайского романа "Хау-цр-джуань", т.е. "Беспримерный брак" ("Северные цветы на 18Б2 год", 1822). Нема-

лым-успехом в Европе пользовался роман английского писателя Джеймса Мольера (1780-1649) "Похождения Хаджи Бабы из Кс^агена", изданного в Лондоне в 1824 г. В русской литературе этот роман в отрывках печатается на страницах "Московского телеграфа", а затем издается Н.Полевым в отдельном оборнике-альманахе под названием "Сборник переводов сочинений иностранных писателей".

В 20-30-е годы становление жанра романа шло по нескольким направлениям, где влияние собственно национальное, западноевропейское и восточное, сливаясь и переплетаясь в едином русле, способствовало процессу совершенствования отечественной проз^.

На основании изученных материалов мы приходим к выводу, что на рубеже 20-30-х годов наблюдается не процесс "вырастания" прозы из поэзии, а, напротив,, процесс соединения художественно-литературных форм в одно целое. Этот процеос находит выражение в различных идейно-тематических, композиционно-структурных и жанровых модификациях и в синтезировании в тих кодификаций,- что способствовало формированию и усовершенствованию прозаических жанров.

Как следствие этого процесса наблюдаетоя терминологическая нечеткость в обозначении того или иного жанра. Ярким примером такого смешения служит "русская повесть" как первый жанр романтической эпохи, станшая прозаическим эквивалентом романтической поэмы, часто именуемой повестью. Альманахи становятся енергич-ными пропагандистами оригинальной романтической художественной прозы. Во главе- этого процесса - альманах декабристской ориентации "Полярная звезда". В критических статьях А.Бестужева проводится обзор "старой и новой словесности в России" и выдвигаются основные требования в отношении развития повествовательных жанров. Мысли Бестужева об отечественной прозе, русском языке, о бедности русского повествовательного слога были подхвачены его современниками из лагеря прогрессивной русской критики. Романтики тех лет ввдели непременное условие развития повествовательных жанров в создании единого литературного языка, опирающегося на национальные корни. Более того, они стремились не только к освоению уже существовавших национальных ¡1х>рм литературной речи, но к пытались обогатить язык новыми выразительными средствами.

Судьба русской романтической повести оказалась тесно связанной о именем А.Бестужева-Марлинского. Хнтерес к Востоку вообще и к "кавказской теме" в частности намечается в творчестве А.Ьос-

/•жева-Царлинского еще в период его издательской деятельности в ]олярной звезде" (рассказ "Веч«р на бивуаке", 1823).

Одновременно с "кавказской темой" русская литература обога-алась и другими темами. В работе анализируются произведения на . киргизскую тему": повесть А.П.Крюкова "Якуб-Еатырь", отрывок из эторой печатается в "Литературной газете" (1830, # 7), "Киргиз-киЯ набег" того же автора ("Северные цветы на 1830 год",1829) его историческая повесть "Рассказ моей бабушки" ("Невский аль-шах на 1£32 год", 1832).

Обращение к инонациональной.теме и образу "естественного эловека" встречается в рассказе писателя, поэта й журналиста, здателя одного из долговременных альманахов - "Невского альма-зха" Е.В.Аладыша. В рассказе "Черкес" ("Невский альманах на 129 год", 1Е28) фигурирует традиционный для русской ориенталь-зй литературы образ удалого а смелого горца, который во имя' зоеи [(озлобленной-вынужден заниматься разбоем.

Своеобразное решение получает инонациональная тема в произведши писателя, лексиогрыЬа, этнографа В.И.Лаля (псевдоним "Ка-ак Луганский") 'Тассказ вшедшего из хивинского плена астрахан-юго меианина Тихона Иванова Рязанова" ("Утренняя заря",1839).'

. В 20-30-е гг. немалую роль в становлении русской художественна прозы сыграли дидактико-аллегорические жанры. Одновременно с ' азвитием русской востоковедческой науки и популяризации восточ-)й литературы традиции русских и западноевропейски дидактико-шегорических жанров переплетается с традициями восточного ди-штигма. Соответственно общественно-литературному процессу того ;емени в русских литературных альманахах среди многообразия ментального материала представлены фольклорные и дидактико-шегоричеекпе произведения. Следует отметить, что в различных щактико-аллего^ических ланровИх формах в силу общественно-¡литическшс обстоятельств (имеются ввиду посдекабристские собы-и), акцент преимущественно переносился с острого сатирического, ш!яетного русла в моралистско-нравственное, назидательное, иегорическая функция дидактических жанров становится преобла-1хи;ей, с некоторой оговоркой на то, что использование фольк->рных, дидактических миров в творчесиих опытах русских романти-)В все-таки были подчинены сатирической задаче.

- 18 -

Малые формы дидактик о-аллегорических жанров в творчестве русских романтиков представлены в таких разновидностях,, как басня, притча, анекдот. Причем назидательно-морализирующие функции дидактико-аллегорических жанров носят промежуточный характер между их сатирико-нравоучительной и моралистско-нравственной наполненностью.

Смешение поэтических в прозаических форм нашло отражение и в дидактико-аллагорическтс жанрах. Истории известны две художественные форма басни: прозаическая ("эзоповская") - в философ-ско-дидактиадском плане; поэтическая - с установкой на' изобра- , зительно® развертывание сюжета. На страницах литературных альманахов представлены обе басенные формы: басня Н.Коноплева "Соловей и Муравей" ("Северная лира", 1827), притча-басня А.К.Бартера "Садовник и соловей^ ("Северная лира", 1827), басня А.Иллв-чевского "феникс" ("Памятиик Отечественных Ыуз", 1828), притча-басня Н.ф.Остолопова "Араб и Белый" ("Полярная звезда", 1823). Промежуточное положение между'притчей-басней занимают произведения писателя, переводчика и журналиста, издателя альманаха "Карманная книжка для любителей русской старины и словесности" (3823-1830 хт.) В.Н.Олина "Ответ" и "Осторожный шах" ("Альбом оеверных *<уа", ¡828).

Но не всегда фольклорные жанры выступали в обрамлении дидактик о- аллегорических жанровых форы, нередко они преподносились в чистом виде. Примером того является обилие в русской литературе поговорок и особенно восточных анекдотов. Краткие, лаконичные образцы восточной народной мудрости знакомили читателя с бытом, обычаями, нравами народов Востока: "Турецкие пословицы" Еорзекко ("Одесским альманах на 1еЗ|-й год", 1831), "Монгольские пословицы" в переводе 'А.Игумнова ("Енисейский альманах на 1828 гад", 1828).

'Своеобразной данью восточным.традициям явилось обращение русских романтиков к одной из разновидностей дидактических жанров - к жанру аполога. Проблемы, поставленные в апологах, в значительной море перекликались с теми, что многократно и разносторонне разрабатывались в "восточных" баснях и притчах. Этим объясняется характерная для аполога эпохи романтизма его идейно-тематическая и композиционно-структурная раздвоенность: он то приближается к лирической аллегории - притче, насыщенной богатым философско-психологическш содержанием, то превращается в остро-

яспс&лпктяув сатирическую басню-притчу о ыоралистичеоклм конпси.

Широкие иносказательные возможности древние дидактических жанров в первую очередь привлекали внимание русских романтиков, плодотворно использовались в их ориентальных произведениях.

В 20-30-е года XIX столетия определяется философский характер романтической эстетики и романтического искусства в целом. Это нашло отражение и в древних дидактико-аллегорических жанрах, где традиционные филосо4ско-эстетические и моральнее принципы (подчас находятся на уровне народного мышления) скрещивались с современными методами познания. Именно в этом жанрово-стилисти-ческом диапозоие начинается литературное - творчество виднейшего представителя романтической прозы, одного из организаторов "06-щеотва любо'мудрия" (1823) В.Ф.Одоевского.

К раннем увлечениям Одоевского, где восточный дидактизм перекрещивается с русскил романтизмом, относятся его "Четыре аполога"' (1824) и "Санскритские придания" (1825), Кх ценность опре-делепа в известном труде проф. П.Н.Сакулина, а также в рядо работ последних десятилетий (М.С.Штерн, М.А.Турьян).

В свете научной п эстетической деятельности Одоевского расг-сматраваится в диссертация "восточные" апологи, вклвчекные. в сборпЕК-алыланаг "Избршашо сочинения н"переводы в прозе и стихах" 01., 1825, 4.2-3). Црз Лижейшем рассмотрении тек.га "вос-точяих" апологов и их сопоставления с широко дзвестиым щавдои "апологов об искусстве" Одоесского обнаруживается тс общность (главная их цель заключается в сзтпрето-дадактаческсй, моралистической направленности). .Одновременно наблюдается параллельнсз . расширение с&зрн эстетического за счет научных раздул иЗ автора. Это аполога "Водяная капля", "Эмблема, нлз Акэдеыия молчания", 'воспитание прппцз", "Яблоко", "Успокоение злого", "Исправившийся".

На 20-е года проалого столетия приходится расцвет поэтической деятельности, писателя, поэта и публициста Ф.Н.£лишга. Именно в этот период его творчества начинают преобладать жанры высокой поэзии - гимн', элегический псалом, политическая шарада, где не . последнее место занимала п морально-дидактическая аллегория. Обращением к этил жанрам автору удавалось выразить столь волновавшие его темы важного общественно-политического значения. Одновременно С.Н.Глинка,- не скрывавший своей приверженности традициям Ломоносова, Сумарокова, Державина, активно продолжал развивать

- ли -

6 своем творчестве просветительские идеалы, отразившиеся также г; в традиционных двдактпко-аллегоркческпх жанрах.

Последуя "восточные" апологи и аллегории Одоевского и Глинки диссертант приходит к заключению, что в русской литература 2030-х годов возникает своеобразная взаимосвязь в художественно-литературных исканиях русских романтиков, которая, в частности, наблюдается к в дцдакгако-ромаатических опытах лвбокудра Одоевского к бившего декабриста Глинки. Корни рационализма в произведениях обоих писателей доползшяись новыми романтическими традициями а духе восточного дидактизма (как фольклорного, так и классического).

В аллегориях Глинки "Неведомгл", "Незнакомый знакомец" ("Полярная звезда", 1823), "Две аллегории"("Полярная звезда", 1824)., "Внутреннее наслаждение и светская суета", "Свидание в Луне", "Картины залива" ("Полярная звезда", 1825) предметом иносказания становятся традиционные проблемы морально-этического характера. Примечательно, что в .произведениях внимание акцентируется на тех эпитетах, метафорах, где авторской мысли придается особое значение. Немаловажную роль в лирических миниатюрах играют и пейзажные зарисовки. Природа и человек отождествляются друг с другом, взашодополаяя друг друга и неразрывно связываясь между собой. Именно взаимосвязанность и единение природа с человеком к придае: лирико-чувственное начало как аллегориям Глинки, так и лирическим апологам Одоевского. Но в отличие от Одоевского степень авторской активности в лирических миниатюрах Глинки оказывается выше, ибо в своих аллегорических произведениях он идет на.прямой контакт с читателем, выдвигая на передний план свое "Я".

Сгущение восточного фона наблюдается в более поздних ориентальных аллегориях Глинки, печатавшихся на страницах альманаха "Северные цветы" на 1825, 1826 и 1827 годы, а также в альманахе "Денница" (1830).

Широко воспользовавшись емкой смысловой наполненностью-восток ных дидактико-аллегорических жанров, они создали собственную лосо^ско-эстетическую систему, построенную на национальной романтической основе. Дидактико-аллегорические опыта русских романтиков были объединены единым стремлением к идеалу, отражали внутренний мир души человеческой.

- 21 -

Страницы литературных альманахов 1-й трети прошлого столетня "пестрят" богатом материалом ориентального характера, среда которых представлена и такая зкутршанрсзая разновидность ромаптлчсо-коЛ повести, как "восточная". "Восточная" повесть, как жапр литературный, достигнув рубежей XII века, воплотилась в рсмаитако-проэаическиз опыты русских писателей и поэтов, отразив в себе дух ориентализма и иачааией формироваться и развиваться русской художественной прозы. К "восточным" повестям часто примыкали разного рода "восточные" сказки, предания, притчи, апологи и анекдоты, находящие точки соприкосновения либо в идейно-тематическом плане, либо в схожих художественно-композиционных построениях, формах. Такая близость между различными на первый взгляд дидактяко-зллегорическпми жанрами прозы объясняется тяготением "восточной" повести к устному народному творчеству и к его художественным формам.

Следы арабских сказок в России обнаруживаются еще в древнерусски ; литературе ("Повесть об Акире Премудра.',", "Стефанит и ¡Ьшалят"). Однако лишь с переводил французского'ориенталиста А.Галлана и поеледупщими за первой книгой новыми изданиями текста зборника "1001 ночь"'популярность памятника арабской народной зловесностп принимает массовый размах. Успех арабских сказок в тчале ХТй века во Франции, а затем и в России привел к целому ряда переводов и подражаний, послужив толчком для использования зозможностей сказочного жанра в создании одной из разновидностей зусскоЛ романтической повести - "восточной". Класснчеоким образ-Юм русской"восточной" повести стало произведение И.А.Крылова 'Каиб".

Вопрос о "восточной" повести как своеобразной разновидности )усской романтической повести так или иначе затрагивался совет-!ким литературоведением в ряде'статей и монографий (Т.М.Гольц, I.И.Троицкий, И.Ю.Крачковский, ¡л.З.Садыхов, С.К.Баширова и др.). [одробнуп классификацию повестей дает В.Н.Кубачева в статье Восточная" повесть в русской литературе ХУШ - начала XIX века" • см.: ХУШ век. Сб.5.4,:.; л.: Изд-во АН СССР, 1962. - С.295-315). диссертации Абдель Ати Ханафи 1'ухаммада Абдаллн "Сборник "Ты-яча и одна ночь" и русская литература и фольклор (переводы, зученпе, отнокеняе, с литературой и фольклором)" (М.,1977) ассматряваетсл отношение русской литерг.туры к из, устному памят-ику арабскоЛ народной словесности.

- 22 -

Судьба "восточной" повести первой трети XIX в. оказывается связанной с творческим наследием русских романтиков ¿.Измайлова, А.Бенитцкого, Ф.Глинки, Д.Ознобииина, О.Сенковского, Е.Аладьша, Ф.Булгарина и некоторых других. Переводы с арабского, турецкого, персидского свидетельствовали о творческой разносторонности интересов русских романтиков, о все более возрастающем внимании к реальному Востоку. Благодаря расцвету востоковедческой науки в России создается возможность дат популяризации "восточной" повести непосредственно с оригинала. В этом плане заметно выделяются профессиональные литераторы-переводчики О.И.Сенковский и Д.П.Ознобишин. Сюжеты и мотивы из "1001 ночи" нашли свое отражение в "восточных" повестях писателя и ученого-востоковеда О.И. Сенковского ("Витязь буланого коня", "Бедуин", "Бедуинка", "Смерть Шаяфария", "Антар" и других) Подробный источниковедческий анализ повестей Сенковского дается в исследовании акад. И.О. Крачковского "Источник "Витязя буланого коня" и других восточных повестей Сенковского" (см.: Избранные сочинения. - M.J Л.': Изд-во Ail СССР, 1955. - T.I. - С.225-246).

В 20-30-е гг. с альманахами связана и литературная деятельность писателя и ученого-востоковеда Д.П.Ознобишина - "Делкбюра-дера", печатавшего свои оригинальные и переводные опыты как в московских, так п в северных изданиях. Ознобишину принадлежат "восточные1? повести "Спор" ("Урания", 1626), "Соперничество шести невольниц" ("Москвитянин", 1841), "Посещение", "Идеал" ("Северная лира", 1827), "Добродетельная жена - истинное велико^ душие" ("Избранные сочинения и переводы в прозе и стихах",1825, ч.2).

Несколько особняком от вышеназванных повестей стоит повесть "Раввинская мудрость", входящая в раздел "Краткие повести и анекдоты" сборника."Избранных сочинений и переводов в прозе и стихах" (К., IB25, ч.2). Новесть рассказывает об одном из походов Александра Македонского. В диссертации предпринята попытка найти точки соприкосновения между повестью-преданием "Раввинская мудрость" и переводами Ознобишина из всемирно известной "Хамсе" ("Пятерицы") Низами Гянджеви. Первый перевод представляет ссбой отрывок из завершавшей пятеричный цикл поэмы Кизакя "Искепдер-Каые" под названием "Прибытие Александра Великого а степь Кеф-чака" ("Телескоп", ICSI, Ä 21). Второй перевод, появившийся в то

же журнале (18оЗ, Я 21), в отличие от первого (прозаического) соответствовал стихотворной форме оригинала и знакомил русского читателя с пятой новеллой из поэмы Низами "Семь красавиц".

На страницах литературных альманахов к первой поэме пятеричного цикла Низами - "Сокровищнице тайн" тяготеет дидактико-ал-легорическое произведение "Язык птиц" ("Муравейник, литературные листы, издаваемые неизвестным обществом неученых людей", 1831, № I). Данная публикация является образцом 'Западно-восточ-еюго синтеза.

Отдельные мотивы сказок Шахерезады воплотились в "восточной" зовести В.Н.Олина "Бедигульдгемала, дочь Царя Духов, и Сейфуль-лулюк, сын Даря Египетского" ("Карманная книжка для любителей эусской старины и словесности", 18С0, Й? 4-5). Вся довесть представляет собой отражение сюжетных ходов целого ряда сказок-по-зестей на восточном материале ставятся морально-этические проб-1емы. Характерны'в этом отношении произведения "Видение Мирзы" !"Невский альманах на 1025 год", 1825), "Красноносый Кади" !"Подснежник", 1830) Е.В.Аладьипа, "Раздел наследства" ("Поляр-•т звезда", 1823) Ф.Еулгарина.,' "Хранители закона" Н.П. ("Нев--¡кий альманах на 1828 год", 1827), "Пери и ангел" княгини Марии 'омановой (альманах В.л.Чуковского "Муравейник ...",1831, й 4).

Итак, источником большинства "восточных" повестей в литера-урных альманахах стали арабские сказки из "1061 ночп", воопри-шавшиеся в России, по словам Белинского, как "полнейшее выраже-ие национального духа и общественности важнейшего из мухамме-анских народов" (ПСС. - Т.71. - С.165). Русская "восточная" овесть, уходящая корнями в фольклор а являющаяся наиболее крупам литературным жалром в общем ряду дидактлко-аллегорпческих анров, синтезировала в себе их малые формы, создав я йоплотив рссветительские философско-этические идеи прогрессивного об-зственно-литературного движения первой трети XIX столетия. Русине романтики благодаря данному дидактико-аллегорическому жанру з только продолжили это прогрессивное начинание, но по-своему эдисиидровали идейно-тематическое и композиционное своеобразие юсточной" повести.'Изучение дидактлко-аллегорйчеспиг явлений )зволяет проследить этапы эволюции прозаических жанров - ст юстейлего к сложному в истории русского литературного процесса юбще, 20-30-х годов XIX в. э частности.

Литературные альманахи первой трети XIX столетия стали важной вехой в истории русской литературы и печати в России. Альманахи внесли неоценимый вклад в расширение'- овязей русской литературы с литературами народов Востока.

Русская литература во всем своем многообразии, широте ориентальных запросов и интересов ориентировалась прежде всего на два главных источника, представляющих собой бессмертные памятники арабской и мировой литературы - Коран и сборник сказок "1001 ночь".

В традиционные жанры русской поэзии и прозы проникают новые темы, идеи и образы, где одно из главных мест занимают мотивы и образы Корана и сборника сказок "1001 ночь". Худосественно-лите-ратурные искания русоких романтиков, находясь на стыке их ориентальных интересов и гразданскя-демократических идей того времени, обретают новый философский смыол. Центральным поэтичеоким образом русской литературы становится образ поэта-пророка -обличителя и глашатая правды и справедливости.

Объектом ориентальной философской прозы на рубеже 20-30-х годов является личность в процессе ее самопознания - это образ созерцателя и мудреца, стремящегося проникнуть в тайны мироздания. Первыми образцами в духе философско-психологической прозы явились'"восточные" апологи, где на передний план выдвигались вопросы морально-этического характера.

Памятники арабской народной словесности использовались в качестве своеобразных хлашатаев и проводников гражданско-демокра-тичеоких идей прогрессивных романтиков. Прогрессивная, идеологическая окраска объективно сохранялась даже в творчестве консервативно, или же реакционно мыслящих ориенталистов, не теряя при этом зерна просветительства и сатиры.

В процессе анализа произведений тех или иных литераторов обнаруживается единство творческих интересов, объединяющих лагерь прогрессивных романтиков, примыкающих к пушкинской школе. Общим является также отсвет гения Пушкина, наложившего свой отпечаток на всю современную ему и будущую литературу. Н.Л.Добролюбов писал: "...Пушкин откликнулся на все, в чем проявлялась русская жизнь', он обозрел все ее стороны, проследил ее во всех степенях" (ПСС. - М. ,1934. - Т.1. - С.Н4).

Осповные положения диссертации изложены в следующих публикациях автора:

1. Коранические мотивы в русской поэзии 20-30-х годов XII века (на материале литературных альманахов) // Тезисы докладов на X республиканской юбилейной конференции аспирантов вузов Азербайджана. - Баку,1987. - С.104.

2. Творчество Низами на страницах русских литературных альманахов 20-30-х годов XIX века. - И., 1988. - Деп. в ИПИОН АН СССР, № 34167 от 6.06.1988. - 15 о.

3. Восток в русской романтической ьоэзии 20-30-х годов ИХ века (на материале литературных альманахов)//Тезкоы докладов республиканской научно-теоретической конференции (ноябрь 1989). -Баку, 1989. - С.99.

4. "Восточный аполог" в русской романтической прозе 20-30-х годо; XIX века: (На материале литературных альманахов). - Г,'.', 1990. - Деп. в ИНИОН АН СССР, № 39737 от 16.10.1989. - 15 с.

5. Арабские сказки в русской романтической литературе 2030-х годов XIX века (на материале литературных альманахов) // Тезисы докладов республиканской конференции молодых ученых (май 1990). - Баку,1990. - С.45.