автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.22
диссертация на тему: Язык памятника "Эрдэнийн сан субашид"

Полный текст автореферата диссертации по теме "Язык памятника "Эрдэнийн сан субашид""

На правах рукописи

АТСАНАВОНГ САЯНА ГРИГОРЬЕВНА

ЯЗЫК ПАМЯТНИКА «ЭРДЭНИЙН САН СУБАШИД»

Специальность 10 02.22 - языки народов зарубежных стран Европы, Азии, Африки, аборигенов Америки и Австралии (монгольские языки)

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

1 Сс • -

Улан-Удэ-2009

003476862

Работа выполнена на кафедре монголоведения «Забайкальского государственного гуманитарно-педагогического университета им Н Г Чернышевского»

Научный руководитель: доктор филологических наук, доцент

Дугаржапова Татьяна Максаровна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, доцент

Хундаева Елизавета Очировна

кандидат филологических наук, доцент Денисова Вера Витальевна

Ведущая организация: Восточно-Сибирская государственная

академия культуры и искусств

Защита диссертации состоится «02» октября 2009 г в 1500 часов на заседании диссертационного совета Д 003 27 02 в Институте монголоведения, будцологии и тибетологии СО РАН по адресу 670047, Республика Бурятия, г Улан-Удэ, ул Сахьяновой, 6.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Бурятского научного центра СО РАН (г Улан-Удэ, ул Сахьяновой, 6)

Автореферат разослан «01» сентября 2009 г

Ученый секретарь ¡/¡ууГИ^, ^

диссертационного совета Цыбикова Б-Х Б

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования В настоящее время наиболее изученными и разработанными жанрами бурятской литературы дореволюционного периода являются исторические хроники, летописи и родословные, тогда как исследование произведений, созданных под влиянием традиционных культур народов Центральной Азии, является проблемой, требующей всестороннего и кардинального решения О необходимости детального изучения данного пласта литературы отмечал известный ученый О Ковалевский еще в XIX веке1 Тем не менее до настоящего времени исследования произведений «буддийского периода» практически не проводились

Изучение старописьменных памятников, обобщение результатов исследования представляется важным при работе над сравнительно-исторической грамматикой монгольских языков и изучении истории науки о языке Всестороннее описание отдельных письменных памятников способствует воссозданию истории языка и выявлению черт, унаследованных современным языком Лингвистический анализ памятников письменности также способствует расширению наших знаний о духовной культуре монгольских народов в прошлом В свете данной проблемы изучение наиболее ценных произведений дореволюционного периода имеет большое научное значение

Объектом исследования является оригинальный текст «Эрдэнийн сан субашид» в переводе Р. Номтоева

Предметом анализа выступает язык данного произведения Целью настоящей работы является исследование лексико-грамматических и поэтико-стилистических особенностей языка старомонгольского памятника «Эрдэнийн сан субашид» в переводе Р. Номтоева В соответствии с общей целью в работе ставятся следующие задачи

- дать общую характеристику лексического состава памятника;

- выявить морфологические особенности языка памятника;

- исследовать синтаксическую организацию языка памятника,

- проанализировать художественное мастерство писателя в использовании речевых образных средств,

- определить роль и значение поэтического синтаксиса Материалом для исследования послужил ксилограф памятника

«Эрдэнийн сан субашид», изданный Р Номтоевым в XIX в на старо-

1 Ковалевский О Улигер-ун далай // Ученые записки Императорского Казанского университета 1834 Т 1-2

монгольской письменности (Бурятский центр восточных рукописей ИМБТ СО РАН, инвентарный номер М III 1569)

Теоретическую основу диссертации составили труды отечественных лингвистов по исследованию языка старописьменных текстов разных периодов, которые имеют принципиальное значение для понимания сущности рассматриваемой проблемы и соответствуют ее интерпретации (Ц Б Цыдендамбаева, Д-Н Д Доржиева, Ш-Н.Р Цыден-жапова, М.Н. Орловской, Л.Б Бадмаевой, Ю Д Бадмаевой, Ц О. Бал-сунаева). Работа основана на теоретических положениях исследователей в области монгольской грамматики; привлекались труды известных монголоведов - А А Бобровникова, Б Я Владимирцова, А Д Руднева, H.H. Поппе, Г.Д Санжеева, В И Рассадина, ГЦ Пюрбеева, Т.А. Бертагаева и др Исследование проведено в русле лингвостилистики и лингвофольклористики (В.В. Виноградов, Б.В Томашевский, Н.Д Арутюнова, В П Григорьев, Ш. Балли, J1Д Шагдаров, Н.О. Ша-ракшинова, Д Д. Санжина, Т М. Дугаржапова, С С Бардаханова, Е.К Шаракшинова, Б.Д Цыренов, Л.И Буяхаева, В В Салыкова) с опорой на фольклористические работы как современных ученых, так и их предшественников. Учитывался опыт известных исследователей в области бурятского стихосложения - A.M. Хамгашалова, Г О. Тудено-ва, М.П Хамаганова, И А. Кима

Методологическая база исследования основывается на общих принципах современных лингвистических исследований. Ведущими методами явились описательно-аналитический метод, который применялся при непосредственном наблюдении над лексикой сочинения, структурно-семантический, а также сравнительно-исторический.

Примеры, цитируемые в работе, приводятся в традиционной научной транслитерации. Слитное и раздельное написание слов следует оригиналу. Аффиксы, написанные отдельно от слова, в транслитерации пишутся через дефис. Знаки препинания проставлены согласно тексту памятника

Научная новизна работы состоит в том, что впервые в монголоведении предпринято исследование старописьменного монгольского памятника XIX в «Эрдэнийн сан субашид» в переводе Р Номтоева с точки зрения лингвистики и лингвостилистики В ходе исследования выявлены специфические особенности лексики, морфологии, синтаксической структуры памятника; изучены речевые образные средства и средства поэтического синтаксиса

Теоретическая и практическая значимость работы заключается в том, что конкретные ее результаты вносят определенный вклад в разработку проблем лингвистики и лингвостилистики старописьменных

4

текстов, расширяют представления о природе языка монгольских источников Основные выводы диссертации могут найти применение при разработке спецкурсов по исторической лексикологии и морфологии, написании учебных пособий по лингвистике текста, в оптимизации преподавания старомонгольского языка в высших и средних учебных заведениях; могут быть полезными в лексикографической и переводческой практиках Предпринятая транслитерация и перевод памятника могут послужить хорошим подспорьем для дальнейшего исследования сочинения с литературоведческой точки зрения, дадут возможность сравнить и сопоставить произведение с другими версиями памятника, а также решить вопросы теоретической текстологии монгольских источников

Апробация работы. Отдельные положения диссертации обсуждались на международной научной конференции «Мир кочевой цивилизации, история и современность» (г Чита, ЗабГГПУ, 2007), региональной конференции «Бурятский язык история и современность» (п Агинское, 2007), международной научно-практической конференции «Приграничное сотрудничество Россия, Китай, Монголия» (г Чита, ЗабГГПУ, 2007), международной научной конференции «Этнокультурное и фольклорное наследие монгольских народов в контексте истории и современности» (г. Улан-Удэ, ИМБТ, 2007), региональной научно-практической конференции аспирантов, студентов и школьников «Филологическая культура и современный мир» (г Чита, ЗабГГПУ, 2008); республиканской научно-практической конференции «Цыбиковские чтения-9», посвященной 135-летию со дня рождения проф ГЦ Цыбикова и 100-летию академика АП Окладникова (г Улан-Удэ, ИМБТ, 2008), межрегиональной научно-практической конференции «Филологическое образование в вузе и школе традиции и перспективы» (г Чита, ЗабГГПУ, 2008)

По теме исследования опубликовано 14 статей и тезисов, в том числе две статьи - в издании, рецензируемом ВАК

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка сокращений и литературы

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность выбранной темы, указываются цель и задачи, теоретико-методологические основы исследования, раскрываются научная новизна, теоретическая значимость и практическая ценность работы, степень апробации результатов исследования и структура работы Прослеживается история изучения памятника, рассматриваются его разные версии

5

Первая глава «Лексико-грамматическое своеобразие языка памятника «Эрдэнийн сан субашид» посвящена характеристике лексических и грамматических особенностей памятника. Глава состоит из двух параграфов

В параграфе 1.1. «Лексические особенности» описаны лексические и фразеологические средства языка памятника Анализ лексического состава памятника «Эрдэнийн сан субашид» показывает, что основу текстового материала составляют преимущественно нейтральные слова и выражения. Большую часть словарного состава сочинения составляют термины родства, соматизмы, цветообозначения и другие группы слов, которые образуют древнейший исконный пласг лексики Они отличаются частотностью употребления, устойчивостью, разнообразием семантики и создают целостное представление о духовной и материальной культуре монгольских народов в прошлом Таким образом, обзор основного лексического фонда исследуемого материала позволяет прийти к выводу, что он относится к общемонгольской лексике, большая часть которой отражена в современном литературном бурятском языке

Изучение памятника «Эрдэнийн сан субашид» (далее - «ЭС») открывает большой пласт архаичной и исторической лексики, ушедшей в пассивный запас словаря современного бурятского языка Анализ устаревшей лексики показал, что многие многозначные слова образовали омонимы, иногда используются с сужением значения

Тесные контакты монгольских народов с соседними этносами привели к обогащению словарного состава иноязычными заимствованиями, часть которых проникла и в лексику памятника В тексте наблюдается большое количество слов из санскрита и тибетского языка Заимствования из этих языков относятся к терминам религии и ее атрибутам; обозначают понятия, связанные с космогонией и мифологией, называют драгоценности, растения В сочинении иногда встречаются слова греческого, арабского, иранского, тюркского и китайского происхождения Кроме того, обзор общей лексики памятника показал, что многие лексемы характерны только для бурятского языка Бетекеп 'незаметно, втихомолку' > совр. бур. Иэмээхэн 1(1, 5атЬау-а 'подходящий момент, удобный случай' > совр. бур. Иамбаа 1(3, кегЬеу-е 'если, ежели, в случае' > совр бур хэрбэеэ 1с1, эауап 'цыпки' > совр. бур. Иаари ¡(1., Ь^ап 'маленький, небольшой' > совр. бур. бишыхан к! и др.

Следует отметить, что в памятнике «ЭС» не были выявлены диалектизмы. Это объясняется тем, что Р. Номтоев (1821 - 1907 гг) являлся выходцем из хоринских бурят, уроженцем села Эрхирик Заиграев-ского района Как известно, хоринское наречие лежит в основе литера-

6

турного языка бурят, поэтому явных диалектизмов обнаружить в произведении не удалось

Анализ исследуемого материала также свидетельствует о том, что в сочинении отсутствуют русские заимствования, характерные для бурятских исторических летописей XVII1-XIX вв

Большой интерес представляет онимическая лексика, содержащаяся в памятнике «ЭС» В языке сочинения он представлен топонимами, антропонимами, мифонимами, теонимами, космонимами и зоонимами Состав именника чрезвычайно широк, нами выявлено около 300 антропонимов В тексте большое внимание уделено распространению буддийской религии. Упоминаются имена наиболее крупных исторических лиц, религиозных деятелей, таких как Нагарджуна (Nayajuna) -буддийский ученый, живший в Индии в 1 в н э Он считается первым распространителем махаяны Его основные 6 трактатов по философии включены в Данчжур Дхармакирти (DHarm-a Kirti baysi) (ок 580— 650 гг или позднее) - индийский философ, логик и поэт, заложивший основы буддийской логики Цонкапа (boyda cuvaqfeba) (1357-1419 гг ) - великий религиозный реформатор и основатель секты Гэлугпа (жел-тошапочников)

Упоминаются крупные тибетские ламы, которые сыграли важную роль в распространении буддизма Таковы имена Сакья-пандиты Гунга Жапцана (bivdidd yun уа-а rkial mjan) - автора «Субхашиты», Дагба Жалцана (Grays ba rkial mjan blam-a) - дяди и духовного учителя Сакья-пандиты

В «ЭС» освещаются имена монгольских императоров Хубилай-Сэцэн хана (Mongyul-un Qubilai cecen qayan) и монгольского хана Го-дана (Govadan noyan)

При изложении биографии Сакья-пандиты бурятский переводчик перечисляет имена людей его земных перерождений Настоятели больших монастырей считались инкарнациями предыдущих лам, они также почитались и обожествлялись. Перечислено множество инкарнаций Сакья-пандиты Эти имена, как правило, являются тибетско-санскритскими по происхождению, по структуре - составными Манд-жушри Гирти (Manjusriy Girti), Абья Гара (Abhia Gar-a), Говас Хэлэ-мэршэ (Govas Kelemurci), Ваджра Шри (Bajar sri), Сондом Шогланг (Sod nom Soy lang), Лубсан Дондуб (Lu sang don dub), Лубсан Шойжи Жалцан (Bavcin erdeni lu bsan soi ji jal can), Богдо Лобсан Балдан Еши Санбу (Pavcin boydo lubsan baldan esi sanbu)

Наряду с реальными историческими лицами в тексте представлены многочисленные антропонимы, характеризующие имена богов и названия демонов буддийского пантеона (20 единиц)

7

Следует отметить, что в бурятской версии «Субхашиты» во многих случаях одни и те же имена встречаются в разных вариантах написания, что затрудняет чтение Saqruvalma qatun 'Сахрувалма ханша', Sa-fruvalan qatun 'Сафрувалан ханша', Saqruvlam-a qatun 'Сахрувлама ханша'.

В «ЭС» много личных имен, происхождение которых относится к санскритскому языку. Narabadi 'Нарабади' - др инд Нара - мужчина, мудрец, Бади - шесть королей, Dharmä kirti 'Дхарма Кирти' - др инд Дхарма -религия, путь к богу, Кирти - слава, Nidki 'Нидхи' - др. инд сокровище-, Ananda 'Ананда' - др. инд блаженство, Anirodqi 'Ани-родхи' - др инд. сотрудничество, Kaudiniya 'Каудинья' - др инд луна; Visaya 'Вишая' - др инд большой, широкий,

Также много древнеиндийских имен, значение которых нам неизвестны Lisiber 'Лишибэр', Batala 'Батала', Mandula 'Мандула', Hodja Deva 'Ходза Дэва', Bavru birman 'брахман Бавру' и др

Антропонимы в тексте преимущественно двухкомпонентные Реже личные имена состоят из трех и более слов. Многокомпонентные имена обозначают богов буддийского пантеона

Некоторые антропонимы в сочинении поддаются этимологическому анализу, часто бывают мотивированы, носят описательный характер, т е представляют собой имена-характеристики В образовании таких антропонимов в основном принимают участие суффиксы -tu//-tu. Mayu jisu-tu 'Непривлекательный', Yeke sike-tu 'Большеухий' и др

Личные имена персонажей могут указывать на род деятельности человека Ctvaya otuci (букв Чивага лекарь), Sindi Biyradi tusimel (букв Синди Бигради сановник), Samadi Rayca qayan (букв. Самади Рагча хан)

Имена героев в сочинении часто сопровождаются определениями-характеристиками Sayin Mayata 'Хорошая Магата', Masi gegen qayan 'Очень просветленный хан', Tejiyebur birman 'брахман-кормилец'

Многие герои в «ЭС» не имеют собственного имени и названы iikercin 'пастух коров', qar-a keuken jarusa 'букв смуглая рабыня', arki qudalduyci ekner 'торговка спиртным', jalayu 'молодой'.

В произведении наблюдаются многочисленные зоонимы Gegen yabudal-tu neretu toti - 'попугай по имени Путь осветляющий', Buliraya neretu nige menekei - 'черепаха по имени Булирага', erdeni-tù neretu qu-luyuna- 'мышь по имени Эрдэниту' и др

Данный памятник примечателен тем, что в нем содержится значительный ономастический материал, касающийся территории Древней Индии Этимологию некоторых индийских топонимов, отраженных в памятнике, можно понять Вместе с тем многие онимы нам неизвест-

ны Enedkeg-un emun-e jug-tur Baruda neretii balyasun 'город под названием Баруда, находящийся на юге Индии', Enedekeg-un Udajayani neretu orun 'местность Удзаяна в Индии'; Emüne jug-ún Bodrali кетеки qota-dur 'в южном городе Бодрали', Madura neretu qota 'город под названием Мадура'

В сочинении замечены многочисленные случаи употребления гидронима - названия водоема в Индии: Gangya müren - 'река Ганга'. Зафиксированы макротопонимы, которые свидетельствуют о достаточно широких географических познаниях бурятского переводчика и довольно точном их отражении в старомонгольской передаче- EnedeKeg 'Индия', casutu Tubed 'Снежный Тибет', Mongyol 'Монголия', Balbu 'Непал' Manju 'Манчжурия', Kitad-un orun 'Китай', Siniyala 'Цейлон'.

Особую группу составляют немногочисленные топонимы, которые представляют собой названия тибетских дацанов Da si Iqun bo kiyd qural 'Даши Лхунбоинг' - наименование буддийского дацана в Тибете, Saskia kiyd-un seregen-e sayuju - 'воссев на трон монастыря Сакья', Ти-bed-un orun-u dumda cang neretu orun - 'местность Цанг в середине Тибета'

Наряду с реальными географическими объектами в сочинении имеются названия мест, которые дают представление о системе миров с точки зрения буддийской космологии (7 единиц)

Оронимы в тексте сопровождаются определениями-характеристиками, usun öngge-tu ayula 'гора цвета воды'уасаг-ип ayula 'алмазная гора' Кроме того, встречаются названия реальных географических объектов: casutu kvlasa ayula - 'снежная гора Хвлаша'; casutu dasva ayula - 'снежная гора Даева' и др

Анализ лексической структуры топонимов и антропонимов показал языковую неоднородность имен собственных Этимология многих названий указывает на санскритскую языковую принадлежность, что является следствием заимствования «Субхашиты» из произведений древнеиндийской литературы

Немалый интерес представляют фразеологизмы, которые наряду с другими языковыми единицами широко используются в «ЭС» Фразеологизмы, являясь органической частью лексической системы языка, придают сочинению неповторимое своеобразие и колорит Они относятся к тем важнейшим выразительным средствам художественного текста, без исследования которых невозможно изучение языка и стиля писателя. В сочинении фразеологизмы тесно переплетены с изобразительно-выразительными средствами языка: метафорой, эпитетами, гиперболой и т д

В бурятоведении, как и вообще в монголистике, проблема дефиниции фразеологизмов все еще остается нерешенной Ряд исследователей (Т.А Бертагаев, Ш -Н Р. Цыденжапов, С Б Будаев и др ) наряду с собственно фразеологическими оборотами во фразеологию включает поговорки, пословицы, афоризмы и пр, тогда как представители другого направления не относят их к фразеологическим единицам

На наш взгляд, предмет и объем фразеологии должны определяться в зависимости от понятийных признаков фразеологических оборотов. Мы придерживаемся мнения Ш -Н.Р Цыденжапова2 и др относительно того, чтобы причислять к фразеологическим единицам «составные названия, описательные выражения, парные слова и изречения посло-вично-поговорочного типа, имеющие лексико-грамматический состав из двух и более слов и обладающие воспроизводимостью из памяти в готовом виде» [1971, с. 4] Совокупность подобных оборотов и составляет тот огромный фразеологический материал, содержащийся в дидактическом произведении «ЭС».

Анализ фразеологизмов в языке памятника с точки зрения приемов их употребления показывает, что предпочтение отдается фразеологическим единицам, состоящим из двух слов Образование фразеологизмов на основе предложений в «ЭС» является менее продуктивным способом Значительно меньшее количество фразеологизмов в сочинении образовано в результате аффиксации turu-yi botugegci 'правитель' (букв созидающий государство), buruyu nomtan 'иноверцы' (букв с неправильной книгой) и др

Изучение фразеологических сочетаний позволяет наряду с выявлением употребительных возможностей этих единиц определить их стилистическую значимость

Субстантивные фразеологизмы замечены в значительно большем количестве, чем адъективные Это один из наиболее характерных типов словосочетаний в языке «ЭС» Они используются вместо соответствующих лексических единиц при образном употреблении существительных aldar nere 'слава, имя', tngn ejen 'небесный владыка', altan monggun 'драгоценные металлы' (букв золото, серебро), úile-yin ur-e 'плоды деяний, buyan-u sadun 'монах' (букв родственник добродетели)

Адъективные фразеологизмы занимают определенное место в образном строе субхашит и улигеров Писатель пользуется ими при необходимости вызвать те или иные эмоции по отношению к происходящим событиям, дать оценку положительным или отрицательным об-

2 Цыденжапов Ш-Н Р Фразеология старописьменного монгольского языка авто-реф дис канд филол наук - Улан-Удэ Изд-во АН СССР, 1971 -19 с

10

разам. Они используются в морально-этической и социальной характеристике героев, также выступают в составе сложных эпитетов, определяющих богов

В тексте используются фразеологизмы двух смысловых групп: временные наречные фразеологизмы и фразеологизмы, описывающие образ действия. Фразеологизмы, отражающие время, используются преимущественно в зачинах комментирующих рассказов nige cay-tur 'в одно время', qoyina nige cay-tur 'в одно давнее время', erte cay-tur 'в давнее время'.

Для конкретного определения времени применяются более простые, общеупотребительные устойчивые обороты naran singgeKiii-diir 'когда зайдет солнце' (букв когда утонет солнце), ur cayiqu-dur 'когда рассветет' (букв, когда забелеет рассвет), cay orgulji 'все время' (букв, время, постоянно)

Наречные фразеологизмы, выражающие образ действия используются довольно редко1 nigul-iyer ololuy-a 'греховными [деяниями] обрел', ober-ün cidal-iyar yabunam 'хожу по своим возможностям', qayuraqui sedekil-iyer 'с лживыми намерениями'.

По количеству употребления глагольные фразеологизмы используются примерно в равной степени, что и субстантивные фразеологизмы. Они, как и глаголы, могут характеризовать движение, состояние, ситуацию При их употреблении даже тончайшие смысловые оттенки наделяются силой художественной выразительности

В языке памятника «ЭС» наблюдаются фразеологизмы, которые ныне вошли в пассивный запас словаря: degedü torul 'высокий род', albatu irgen 'служивый человек', qutuy-i olqu 'обрести святость', burqan-u orun 'букв страна богов', buyan-u иге 'плод благодеяния'

В сочинении можно выделить фразеологизмы, образованные сочетанием компонентов, заимствованных из разных языков, пот Sajín 'буддизм, букв книга, религия' (греч. + скр), sudur пот 'буддизм, букв сутра, книга' (скр + греч.); buyan kilince 'букв, добродетельность, грех' (скр + уйг)

Богатое использование фразеологизмов помогло Р. Номтоеву глубже раскрыть идею произведения и в немалой степени передать национальный колорит

В параграфе 1.2. «Грамматические особенности» рассматриваются морфологические и синтаксические особенности языка памятника Анализ морфологических форм имен и глаголов показывает, что парадигма склонения имен и изменения глаголов соблюдается бурятским писателем в соответствии с правилами старописьменного монгольского языка Тем не менее, в грамматической структуре «ЭС» на-

11

блюдаются своеобразия в использовании показателей множественного числа, падежных показателей, глагольных форм Рассмотрим грамматические особенности выражения множественного числа-

1) формант -ud//-ud употребляется в сочинении в некоторых случаях после основ имен на неустойчивый -п и на гласные, inegen-ud 'лисы' вм. uneged, tere-ud-un 'их' вм tere-nugud-un;

2) в языке памятника в основах с конечными -sun при наращении -d убирается только -п, а по правилам классического монгольского языка -sun должен выпадать полностью dayisun - dayisud 'враги' вм dayid,

3) отмечены многочисленные случаи употребления форманта -nuyud//-nugud после основ имен, оканчивающихся на согласные (кроме -n). edlel-nugud 'вещи, имущество' вм. edlel-ud, yayiqamsiy-nuyud 'чудеса' вм. yayiqamsiy-ud, erdem-nuyud 'знания, учения' вм erdem-ud, joyus-nuyud 'монеты' вм joyus-ud,

4) наблюдаются согласования в числе определяемого и определения, отсутствующие в современном бурятском языке tusimed noyad 'начальники', уекеэ qad 'великих ханов';

5) зафиксировано употребление двойного суффикса множественного числа- uqayatan-nuyud 'мудрецов', nokud-nugud 'друзья'.

В сочинении используются дополнительные показатели множественности -mad,-cud,-sud Применение этих показателей, на наш взгляд, связано с влиянием разговорного языка бурят- uraiud 'мастера', sakiyulsud 'почитатели', aqamad kobegun 'старший сын'

Общеизвестно, что падежные модели в монгольских языках независимо от того, какая часть речи склоняется и к какому числу она относится, подчиняются общим правилам, т е выбор варианта падежного суффикса зависит от конечного звука основы слова Исследование «ЭС» свидетельствует о том, что отсутствует строгая закономерность присоединения показателей падежа к определенной основе, нередко некоторые основы присоединяют другие показатели падежа Так, например

1) имена и в родительном и винительном падеже могут присоединять суффикс -1 srii gubdi-bar yayaran bayuju yal-aca torugsen-u (вм to-rugsen-i) yaryayad burqan-i (вм burqan-u) beledugsen debisker-tur jalaju sayulyabai 'Шригубди торопливо спустившись, Рожденного из огня вытащив, усадил его на постель, приготовленный богом';

2) отражено смешение разных показателей родительного падежа и непоследовательное употребление их при разных основах yajar-yin 'земли' вм yajar-un, merged-yin 'мудрецов' вм merged-un, kul-yin

'ноги' вм. kul-un, modun-un salaya 'ветка дерева' вм modun-u salaya, bay-a-un 'маленького' вм. bay-a-y¡n, ayula-un 'горы' вм. ayula-yin, keriy-e-u 'коршуна' вм. keriy-e-yin, bide-u 'нас' вм bide-yin;

3) зафиксирована непоследовательность в употреблении показателей винительного падежа Например, после основ на согласные вместо форманта -i автором под влиянием разговорного языка используется формант -yi unegen-yi 'лису', teneg-yi 'глупца', kenggereg-yi 'барабан' и т д Иногда после основы на гласный можно встретить показатель -г uge-i вм uge-yi 'слово', nirvana-i вм nirvana-yi 'нирвану',

4) в сочинении в известной мере находило отражение живое произношение Оно, прежде всего, сказывалось в более частом, чем в классическом монгольском языке, употреблении основы имен в значении винительного падежа qan Kobegun-u qubcaun cimig morin abuyad yabuju odabai 'удалился, забрав ханского сына одежду, украшения, лошадь';

5) наблюдается пример, где вместо показателя орудного падежа -iyar//-iyer употребляется формант -bar//-ber jeyiiden-ber 'сном'

Показатели этого падежа довольно часто заменяют именительный падеж, при этом формант -bar//-ber присоединяется к конечным согласным,

6) обнаружены случаи присоединения формантов соединительного падежа к основам не по закону сингармонии burqan-luge 'с богом' вм burqan-luy-a, bisige-luy-a 'с Бишигой' вм bisige-Iuge, biden-luy-a 'с нами' вм biden-luge, tan-luge 'с вами' вм. tan-luya,

7) показатель -аса//-есе при слитном написании нередко превращается -са//-се В сочинении часто употребляется словоформа tendece 'оттуда'

Анализ исследуемого материала свидетельствуют о том, что функциональные особенности употребления глагольных форм в языке памятника совпадают с таковыми старописьменного языка. Однако под влиянием живой разговорной речи писатель допустил существенные изменения в обозначении некоторых глагольных форм от традиционных канонов

В «ЭС» встречаются случаи отклонения в употреблении повелительно-желательных глаголов Например, повелительная форма второго лица множественного числа в тексте используется с суффиксом -gtui//-ytui вместо классического -gtun (ср совр бур -гты) burvi-bar ger-un ejen-e nadur noyuy-a kigtúi kemebei 'Бурви хозяину дома «Наложи мне зелени»' - сказал.

Повелительно-желательная форма с суффиксом -tuyai//-tüge¡ наблюдается не только в третьем, но и во втором лице, причем во множе-

ственном числе или со стилистической окраской почтительного обращения baysi a yar-iyan qayirlaqu bogesu Kul-iyen basa qayirlaqatuyai 'A, учитель' Поскольку руки бережете, ноги тоже следует поберечь'

В языке памятника используются изъявительные формы, характерные для разговорного языка бурят. Например, изъявительная форма глагола настояще-будущего времени употребляется с суффиксом -па вместо классического -mui, -nam- taulai-bar / qudaduy-un dergede abayaöiyad / edun-ü dotur-a bayina kemebei 'Заяц, отведя его к колодцу «[Оно] находится внутри этого» - сказал

Причастия старописьменного языка по сравнению с другими глагольными формами несколько ближе стоят к причастиям разговорного бурятского языка Различие в суффиксах причастий в основном сводится к фонетическим факторам В «ЭС» употребляются все книжные формы причастий Весьма знаменательно, что в сочинении нашли отражение бурятские формы. Например, причастие будущего времени употребляется с суффиксом -qa вместо классического -qu, -qur usun-luy-a ucirabasu / yutul-iyan tayilaqa jokistai bui j-a, / ucirqa edui bayitala tayilaqu / kereg ugei metu bolar 'Если в воду полезешь, надо снять обувь, а если не лезешь [в воду], нет надобности снимать [обувь]'

Причастие наступившего времени используется с суффиксом -уаа (ср сов. бур -аа) вместо классического -ya jalayu котип-i yajar-yin do-tura Kojùgun-ебе degegsi yaryaju bulayaa 'молодого человека закопал в землю до [уровня] шеи'

Однократное причастие в тексте употребляется с суффиксом -ysa вместо классического -yci, что тоже соответствует бурятскому произношению giirogesen-u segul-i üjegulju eljigen-u miq-a qudalduysa metii bolat: 'Это подобно [человеку], который, показав олений хвост, ослиным мясом торгует'

В старописьменном монгольском языке отсутствуют четыре причастные формы, которые весьма характерны для разговорного бурятского языка Так, например, автор анализируемого текста употребляет причастие возможности с суффиксом -mar (ср. совр. бур -маар), отсутствующий в классическом монгольском языке ary-a ugei elci teriguten-dur / jaruydaqu Kereg bolbasu qayucin / ebduKU terigüten-i uiledeKÜ / alalbuqu yajar-a Kürbesu qola-aca / dayudan demei suryamar bolqu 'Если гонцы дело ему поручат, то он старые болезни вспоминать начинает. Оказавшись на службе, издалека отзывая, зря учить начинает'

Деепричастные формы современного бурятского языка по сравнению со старомонгольскими формами отличаются своим многообразием в количественном отношении. Писатель употребил почти все книжные

формы деепричастий, и в то же время не обошел разговорные Так, например, в тексте соединительное деепричастие употребляется с суффиксом -ja вместо классического -ju. niyuja ger-tegen / abayaciyad bey-e-yi sun-iyer / uyiyaju îlin arcin seguder / yajar-a sayulyan sayin idegen / qubcad teriguten-iyer tejiyegsen-iyer / maqabud delgereju ulam / you-a bol-bai 'спрятав, увез домой, [там] обмывая его тело молоком, обтирая, массажируя, усаживая в тени, хорошей пищей и одеждой обеспечивал, от того стал он еще краше'

В произведении встречаются написания, где вместо окончания соединительного деепричастия -cu//-cu или -ju//-ju употребляется -ci или -ji, что тоже соответствует разговорному произношению (ср совр бур - жа) уеке em-ber qonin-a / masi sayin edise ogbecii emun-e inu / nigen cmu-a-yin dorsu Keju / talbiysan-iyar tere qoni orgulji / aidaysan tula ogeKen ugei / taryulbai 'Ехэ Эм хоть и отрадно кормил овцу, положил рядом с нею волчье чучело. Оттого, что та овца боялась, без жирка набрала вес'

Для изучения синтаксических особенностей сочинения важным является проблема делимитации и членения целого текста и его частей В качестве знаков препинания в ксилографе применяются dabqur ceg -«удвоенные точки» и dórbeljin ceg - «четыре точки»

Dabqur ceg играет важную роль для понимания смысла предложения и имеет не только определенное синтаксическое значение, но и выражает интонационную связь между частями предложений Данный знак употребляется в сочинении в следующих ситуациях

а) dabqur ceg отделяет одно предложение от другого,

б) в тексте используются вводные слова, которые на письме с обеих сторон обозначаются знаком dabqur ceg;

в) данный знак во многих случаях используется при причастных и деепричастных оборотах;

г) dabqur ceg употребляется перед прямой речью,

д) предикативные единицы сложного предложения даже при наличии непосредственной связи между ними могут отделяться знаком dabqur ceg

В рассматриваемом тексте употребляется dórbeljin ceg - «четыре точки» Знаком dórbeljin ceg, отделяются друг от друга абзацы и большие периоды Необходимо отметить, что в сочинении наблюдается четкая последовательность в употреблении этого знака препинания. Так, например, после назидательного изречения писатель обязательно ставит знак dórbeljin ceg, только затем он может изложить комментирующий рассказ к этой субхашите, начиная обычно словами kemegsen inu 'вот сказанному' или kemegsen-luge udaq-a jokilduqu uliger inu 'вот сказанному смыслу подходящий комментарий (улигер)'.

Следует отметить, что в тексте сочинения сочетание знаков- ёогЬе!-.рп ^ + ceg + dorbeljin - употребляется весьма редко В «ЭС» ими отделены большие части и окончание текста

Анализ текста свидетельствует о том, что при написании субхашит писатель придерживался особых правил пунктуации и делимитации текста Однако последовательность употребления знака ёогЬе^п се& не всегда определяет его закономерность. Данный знак в повествовательных рассказах «ЭС» ставится только в самом конце, поэтому рассказы в сочинении в синтаксическом плане представляют собой длинные конструкции, превосходящие по своей структуре сложные предложения. В связи с этим текст отличается нагромождением разного рода оборотов, соединяемых иногда едва уловимой связью в одно сложное синтаксическое целое

Комментирующие рассказы памятника «ЭС» состоят из множества распространенных частей, которые при соответствующем расщеплении состоят из зависимых предикативных единиц, а не из самостоятельных законченных предложений Завершенность всей конструкции придает финитное сказуемое В качестве межфразовых скрепов могут выступать падежные формы различных причастий и деепричастий, указательные местоимения и их формы, имена существительные с обобщенным значением в орудном падеже, а также служебные слова - послелоги, союзы В данных конструкциях они могут терять свое обычное значение и приобретать функцию сочинения одного предложения с последующим

Вторая глава «Изобразительно-выразительные средства и средства поэтического синтаксиса в языке памятника "Эрдэнийн сан субашид"» состоит из двух параграфов.

Параграф 2.1. «Изобразительно-выразительные средства». Произведение располагает богатым арсеналом изобразительно-выразительных средств, в число которых входят метафора, эпитет, сравнение, олицетворение, гипербола, литота, а также синонимы и антонимы.

Метафора Особое место среди изобразительных средств языка памятника занимает метафора как важнейший способ создания переносных значений слов и словосочетаний Метафора лежит в основе образности текста. В «ЭС» обнаружены три семантических типа метафор «неживое / живое», «живое / живое», «неживое / неживое»

В сочинении самым экспрессивным средством является тип метафоры, когда животным и птицам приписываются свойства и признаки человека Также мощным источником метафоры у писателя становится отнесение к неодушевленным предметам некоторых признаков живых существ

Р Номтоев посредством метафор конкретизирует изображение разных сторон жизни человека, а также явлений и предметов выражая их образными средствами. Метафоры помогли писателю экономно и эффектно реализовать замысел произведения.

Эпитеты Такой вид художественной изобразительности, как эпитеты имеют большое значение в раскрытии смысла, идеи произведения. Наблюдения показывают, что в языке афористических изречений мало ярких, украшающих эпитетов Однако широко используются пояснительные эпитеты. В назидательных изречениях автора эпитеты используются не ради словесных украшений, а для конкретизации идей субхашит В «ЭС» эпитеты представлены наиболее широко в комментирующих рассказах, в них писатель стремится в красочной форме описать изображаемое явление, охарактеризовать свойства и качества предмета С помощью эпитетов Р. Номтоев воплощает идею произведения, полнее и глубже раскрывает образы персонажей.

Сравнение Особое место в памятнике «ЭС» занимает сравнение, что позволяет с полным правом отнести его к числу основных изобразительных средств Сравнение содержит почти каждый стих, входящий в состав субхашиты Писатель, образно сопоставляя одно явление через другое, придает описанию изобразительность, более ярко характеризует предметы и явления

Сравнение в «ЭС» выражается посредством оборотов с различными послелогами теШ 'как, подобно, словно, точно, как будто', 11К}а1 'относительно', ас1аИ 'подобный, схожий, одинаковый, аналогичный', cinegen 'примерно, около, как'. Кроме того, в качестве сравнения одного явления с другим, в субхашитах часто используются выражения ас!а-1к^аЬази 'если сравнить, уподобить, отождествить' и и1щег1еЬеэи 'если, к примеру, сказать' Эти формы условного деепричастия в назидательных изречениях памятника во многих случаях не несут в себе условных или временных значений и обозначают лишь связь между высказываниями. Сравнения помогли писателю поэтически воспроизвести действительность и раскрыть идейное содержание произведения.

Олииетвоуение В основе олицетворения лежит мифологическое мышление, анимистическое восприятие окружающего мира.

Говорящие божественные существа и животные обычны в данном произведении. В сочинении довольно много примеров олицетворения В тексте лесные звери и птицы наделены человеческими качествами Писатель, изображая персонажей из животного мира, образно уподобляет их человеческим существам Главной особенностью олицетворения является то, что посредством использования образов из животного мира и неодушевленных предметов, Р. Номтоев умело выражает обще-

17

ственные отношения людей Эти образы в изречениях, как правило, заключены во второй части субхашит и служат его концовкой, обобщающей сентенцией

Гипербола и литота Стилистическая функция гиперболы и литоты заключается в том, чтобы заострить внимание читателей на преувеличиваемых или преуменьшаемых признаках явлений, действий, предметов и т д В памятнике «ЭС» гипербола широко используется в субха-шитах и комментирующих рассказах Если человек благодетельный, то он как бог, если хитер, то силен. Если небожитель или мифическое существо, то обладает сверхъестественными качествами и фантастическими возможностями переставляет ноги с одной горы на другую, обращает горы в золото, перелетает через моря и континенты, спускается с небес на облаках, оседлав львов, слонов, обладая волшебными способностями, проливает дождь, извергает молнии

Гиперболы служат для создания портретной характеристики персонажей Героини в тексте описываются путем сравнения с золотом, небесной девой и т д . altan metu sayiqan cirai-tu 'красивая ликом, словно золото', tngn-yin ukiri metu you-a ujeskuleng-tu grisva qatun 'словно небесная дева, прекрасная ханша Гришва'

В «ЭС» особенно ярко проявляются сюжетные гиперболы Сюжеты многих субхашит и комментирующих рассказов построены на художественном преувеличении, те другими словами гиперболизированы Примеров тому множество Так, маленькие и остроумные муравьи живьем поедают львенка или крохотный зайчишка губит льва и т д

Гипербола подчеркивает величие или ничтожность всего того, что показывается в произведении. Гиперболизации в сочинении подвергаются образы как положительных, так и отрицательных персонажей В литотах и гиперболах часто используются сравнительные обороты.

Антонимы Одним из стилистических средств языка явпяются антонимы и составляют неотъемлемую часть памятника «ЭС»

В афористических изречениях всегда два противоположных лагеря - хороший и плохой, отрицательный и положительный Отсюда и выявляется основная функция антонимов - противопоставление контрастных явлений, предметов, вещей; сопоставление разных людей, их действий, качеств, поступков Анализируя особенности употребления антонимов, можно выделить семантические и структурные типы антонимов Разнокоренные антонимы представляют собой семантический тип, а однокоренные - структурный Языку памятника присущ структурный тип однокоренных антонимов, показателями которых являются аффиксальные морфемы В сочинении они образуются при помощи отрицательной частицы ugei, bosu и суффиксов совместного и соеди-

18

нительного падежей -tai//-tei, -luy-a/Aldge При помощи данных аффиксальных морфем в языке «ЭС» антонимы также могут образовывать разнокоренные синонимические пары, teneg 'глупец' - erdem-te¡ 'ученый', ugegu-e 'неимущий' - ed-tei 'состоятельный' и т.д

В основном антонимы применяются писателем в тех случаях, когда нужно противопоставить друг другу различные явления

Синонимы В «ЭС» достаточно активно в создании образности и выразительности участвуют синонимы Синонимические ряды в сочинении состоят из слов всех основных частей речи Большое количество синонимов в тексте составляют абсолютные синонимы, где они, отличаясь друг от друга звучанием и написанием, используются, полностью совпадая по своему значению Идеографические синонимы реже встречаются в языке памятника и не вступают в стилистически маркированные отношения Синонимы особенно четко проявляются тогда, когда взаимодействуют друг с другом Наиболее ярко проявляют свои оттенки в таких случаях стилистические синонимы.

Р. Номтоев широко использует приемы парного употребления синонимов, что позволяет ему усилить изображаемое явление, ujeskdleng you-a - 'прекрасная, красивая', enke amuyulang - 'мир, спокойствие', bodul oyun -'интеллект, разум', qaryui jam -'путь, дорога', aytamorin - 'конь, лошадь', ebsu nabcin - 'зелень, трава'.

В комментирующих рассказах сочинения наблюдаются синонимы, различающиеся экспрессивно-стилистической окраской. Например, в качестве эпитетов Будды Шакъямуни встречаются перифразы, составляющие следующие фразеологические синонимы burqan baysi 'букв Будда-учитель', daym-i daruysan 'букв подавивший войну', ílaju tegüs nógcigsen 'букв победивший до полной кончины\ qamuy-i ayiladuyct 'букв изрекающий все' К этой группе могут примкнуть сочетания, обозначающие понятие «умирать»' nasu baraqu 'букв кончить жизнь4, burqan-dur odqu 'букв отправляться к богу', qutuy olqu 'букв, найти благополучие', torul abuqu 'букв получить перерождение', ukeku 'умереть'

Фразеологические обороты в тексте так же синонимичны отдельным словам buyan-u sadun - монах (букв родственник религии), ama jadayai - 'болтун' (букв рваный рот), jiruKe aldaqu - 'бояться' (букв ронять сердце), ami tejiyeku - 'выживать' (букв сохранять дух), aman abuqu - 'поклясться' (букв брать рот), siduban qabiraqu - 'злиться' (букв скрежетать зубами).

Именно умелое использование синонимов дало возможность писателю образно выразить мысли и избежать повторных употреблений одного и того же слова.

В параграфе 2.2. рассматриваются «Средства поэтического синтаксиса» в языке памятника «ЭС» Художественной выразительности, краткости и компактности форм назидательных изречений писатель достигает за счет умелого использования стихотворных синтаксических фигур (анафора, эпифора, параллелизм, риторический вопрос, риторическое обращение и т д)

Из всех форм внешней звуковой организации бурятских субхашит главной является аллитерация Для сочинения характерны все варианты повторов звуков и слогов В афористических изречениях памятника оттенок особой выразительности придает словесный повтор, когда одно и то же слово применяется в начале параллельных строк Такие повторы помогают писателю вызвать не только эмоционально-выразительное их произношение, но и сильнее передать чувство и подчеркнуть значимость описываемого явления Для того чтобы заострить внимание читателей на определенной мысли, в четверостишиях писателя широко используется эпифора Повторяются в конце строк те слова, которые несут основную смысловую нагрузку, вызывают определенную эмоцию и придают изречениям особую благозвучность, мелодичность

Субхашиты в «ЭС» представляют собой изречения, состоящие из двух параллельных строф, объединенных смысловым и грамматическим параллелизмом Такой стих легко распадается на два самостоятельных элемента - тезис и подтверждающий его образный пример В четверостишиях Р Номтоева противопоставляются или сопоставляются два образа, один из которых может быть образ из человеческой жизни, а рядом с ним из внешнего мира, обычно используются образы животного и растительного миров. Смысловой параллелизм дополняется синтаксическим параллелизмом. Параллельные конструкции в афористических изречениях используются во всем своем многообразии В четверостишиях данного сочинения встречаются разные типы синтаксического параллелизма

Качественность речевых звуков, музыкальная благозвучность особенно ярко раскрываются в тех субхашитах, обе части которых имеют не только благозвучные начала - аллитерации, но и благозвучные окончания - рифмы Образность языка, параллелизм, риторические вопросы, утверждения, анафорические повторы и обращения к читателям вызывают в целом глубоко эмоциональное переживание излагаемых «истин»

В заключении подводятся итоги проведенного исследования, формулируются общие выводы по работе.

Предпринятое диссертационное исследование свидетельствует о том, что характер языка памятника в своей основе не отошел от системы старописьменного монгольского языка Вместе с тем имеются существенные отклонения, которые обусловлены языковыми процессами, характерными для разговорной речи бурят

Анализ текста также показал, что Р. Номтоев использует все доступные ему стилистические ресурсы языка, в том числе антонимы и синонимы, для создания экспрессивности и образности художественной речи Яркой эмоциональной выразительности, краткости и лаконичности назидательных изречений писатель достигает и за счет умелого использования стихотворных синтаксических фигур. Следует отметить, что не все изречения писателя имеют разнообразную богатую форму, отличаются сложностью и глубокой разработанностью поэтики. Как показывает фактический материал, из 456 субхашит Р. Номтое-ва только 287 воплощены в виде четверостиший, остальные изречения снабжены длинными пояснениями Писатель при переводе этих субхашит старатся подробнее пояснить смысл этих наставлений и при этом не стремился к тому, чтобы каждое слово, каждая строка звучали благозвучно

Основные положения диссертации отражены в следующих работах:

1 Атсанавонг, С Г Формы множественного числа в языке памятника «Эрдэнийн сан субашид» / С.Г. Атсанавонг// Вестник Бурятского государственного университета Филология - Улан-Удэ- Изд-во БГУ, 2007 -Вып 10 -С 29-35

2 Атсанавонг, С Г Графические и орфографические особенности памятника «Эрдэнийн сан субашид» / С Г Атсанавонг // Вестник Читинского государственного университета Филология - Чита Изд-во ЧитГУ, 2008 - Вып. 3. - С 24-30

3 Атсанавонг, С Г. «Эрдэнийн сан субашид» в переводе Р Ном-тоева некоторые особенности исследования» / С Г Атсанавонг // Востоковедные чтения-2008 материалы междунар. науч конф - М : Институт языкознания СО РАН, 2008 - С 3-4.

4 Атсанавонг, С Г. Использование средств поэтического синтаксиса в языке старомонгольского памятника «Эрдэнийн сан субашид» / С Г. Атсанавонг // Язык и культура стран Центральной и Восточной Азии материалы II Междунар. науч -практ. конф студентов, бакалавров, магистрантов, аспирантов. - Иркутск. Изд-во ИрГТУ, 2009 -С 14-19.

5. Атсанавонг, С Г История изучения средневекового памятника дидактической литературы «Сокровищница мудрых изречений» /

С Г Атсанавонг // Гомбожаб Цыбиков - выдающийся ученый и путешественник: материалы респ. науч -практ. конф. - Улан-Удэ Изд-во БНЦ СО РАН, 2008 - Вып. 1.-С 142-148.

6. Атсанавонг, С Г Некоторые особенности лексики в языке памятника «Эрдэнийн сан субашид» / С.Г. Атсанавонг // Этнокультурное и фольклорное наследие монгольских народов в контексте истории и современности, материалы междунар науч конф , посвящ 100-летию Н Балдано - Улан-Удэ. Изд-во БНЦ СО РАН, 2007 - С 118-120

7 Атсанавонг, С Г «Эрдэнийн сан субашид» как отражение нравственной культуры степных кочевников / С.Г Атсанавонг /7 Мир кочевой цивилизации история и современность материалы междунар науч конф - Чита Экспресс-издательство,2007 -С 10-15

8 Атсанавонг, С Г. Особенности употребления глагольных форм в языке памятника «Эрдэнийн сан субашид» / С Г Атсанавонг // Молодая наука Забайкалья -2008 сб тр. - Чита Изд-во ЗабГГПУ, 2008 -С.133-139

9 Атсанавонг, С Г Категория простого склонения в языке памятника «Эрдэнийн сан субашид» / С Г. Атсанавонг // Вестник ЗабГГПУ им Н.Г.Чернышевского. Сер 1. Филология - Чита Изд-во ЗабГГПУ, 2008.-Вып 1 -С 13-18

10 Атсанавонг, С Г Особенности обозначения пунктуационных знаков в сочинении Р. Номгоева «Эрдэнийн сан субашид» / С Г Атсанавонг // Филологическое образование и современный мир. материалы междунар науч-практ конф - Чита: Изд-во ЗабГГПУ, 2009 - С 1114

11 Атсанавонг , С.Г Буддийская лексика в языке памятника «Эрдэнийн сан субашид» / С.Г. Атсанавонг // Приграничное сотрудничество. Россия, Китай, Монголия, материалы междунар науч -практ конф - Чита Изд-во ЗабГГПУ, 2007 - С 14-17

12 Атсанавонг, С Г О характере языка и письменности бурят дореволюционного периода / С Г Атсанавонг // Молодая наука Забайкалья -2007- сб. тр. - Чита Изд-во ЗабГГПУ, 2007 -С 221-227

13 Атсанавонг, С Г Использование фразеологизмов в языке памятника «Эрдэнийн сан субашид» / С Г Атсанавонг // Молодая наука Забайкалья-2009. сб тр - Чита-Изд-во ЗабГГПУ, 2009 - С 187-194

14 Атсанавонг, С Г Топонимы в языке старомонгольского памятника «Эрдэнийн сан субашид» / С Г Атсанавонг // Филологическое образование в вузе и школе история и современность- материалы регион науч-практ конф - Чита. Изд-во ЗабГГПУ, 2009 -С 17-22

Подписано в печать 31 08 09. Формат 60 х 84 1/16 Уел печ л 1,3 Тираж 100 экз Заказ №45

Издательство БНЦ СО РАН 670000, г Улан-Удэ, ул. Сахьяновой, 6

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Атсанавонг, Саяна Григорьевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. ЛЕКСИКО-ГРАММАТИЧЕСКОЕ СВОЕОБРАЗИЕ

ЯЗЫКА ПАМЯТНИКА «ЭРДЭНИЙН САН СУБАШИД».

1.1. Лексические особенности.

1.2. Грамматические особенности.

ГЛАВА II. ИЗОБРАЗИТЕЛЬНО-ВЫРАЗИТЕЛЬНЫЕ СРЕДСТВА

И СРЕДСТВА ПОЭТИЧЕСКОГО СИНТАКСИСА В ЯЗЫКЕ ПАМЯТНИКА «ЭРДЭНИЙН САН СУБАШИД».

2.1. Изобразительно-выразительные средсва.

2.2. Средства поэтического синтаксиса.

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Атсанавонг, Саяна Григорьевна

В истории развития письменной культуры народов Центральной Азии особое место занимает дидактическая литература прошлого, среди которых наибольшую популярность и распространение получают субхашиты - нравоучительные стихи, предназначенные обучать людей нормам поведения и этики. Субхашиты - назидательные сентенции, первоначально возникли в Тибете и составлены по образцу древнеиндийских дидактических сочинений, известных под общим названием «Нитишастры». Основоположником своеобразного жанра тибетской средневековой литературы является известный ученый XIII века Сакья-пандита Гунга Жалцан (1182-1251), автор сборника суб-хашит «Драгоценная сокровищница изящных изречений». Это был крупный политический деятель и известный ученый-богослов. Ему принадлежат труды по буддийской логике, этике, философии и истории буддизма. Он сыграл важную роль в установлении монголо-тибетских связей при монгольском наместнике Годане. С его именем связано начало распространения тибетской религии в Монголии и строительства множества буддийских монастырей.

Сакья-пандите Гунга Жалцану принадлежат труды по разнообразной тематике, но наибольшей известностью пользовалась его «Субхашита». Это произведение представляет собой сборник нравоучительных афоризмов, состоящий из 457 четверостиший. В европейской тибетологической литературе сочинение Сакья-пандиты известно как «Субхашита», что представляет собой сокращение полного заглавия, переведенного на санскрит «Subqashitarat-nanidhi». В Тибете произведение знаменитого предшественника называют «Legsed rinbocei der», что в переводе на русский язык означает «Изящные изречения Сакья».

В конце XIII в. «Субхашита» попадает в монгольскую империю в Пекин, где ее переводят с тибетского языка и печатают квадратным алфавитом. Однако от данного экземпляра сохранилось лишь несколько фрагментов. По мнению Д. Кара, эти фрагменты являются «единственными свидетелями монгольского книгопечатания квадратным письмом, в то же время они представляют собой первый известный памятник монгольской печатной книги светского содержания» [Кара, 1972, с. 31]. Следует отметить, что Д. Кара не прав, называя «Субхашиту» «книгой светского содержания» и рассматривая в ее изречениях поучения только в светской жизни. В действительности, только одна сторона наставлений светская, вторая же касается общих положений буддизма. Справедливо отмечает Н.Д. Болсохоева, что «Сакья-пандита в "Субхашите" использовал преднамеренный композиционный прием, который заключается в том, что каждое изречение представляет собой наставление или поучение в светской и духовной жизни, полезное как для мирян, так и для монахов» [1977, с. 2].

В XIII в. тибетским ученым Ринченбалом к субхашитам Гунга Жалцана были изданы комментирующие рассказы. Существует мнение о том, что Ринченбал написал эту работу еще при жизни Сакья-пандиты. Во всяком случае, данное предположение является спорным, так как точно не установлены годы жизни самого комментатора.

В XVII в. работа Ринченбала неоднократно была переведена на монгольский и ойратский языки. Монголы и сами комментировали «Субхашиту». Так, в 1779 г. чахарский гэбши Лубсан-Цультим в монастыре Сагаан Уула (Внутренняя Монголия) перевел данное сочинение и написал к нему свой комментарий. При переводе этого собрания он не стал дословно переписывать изложения Ринченбала. Академик Ц. Дамдинсурен, сличив эти работы, пишет: «Исследования этих произведений, позволяют говорить о том, что чахарский гэбши Лубсан-Цультим к некоторым субхашитам внес комментарии, которые выбрал из других произведений литературы, и некоторые уже имеющиеся комментарии идейно расширил» [1990, с. 18] - (перевод наш - С.А.).

В монголоведении также известно; что в XVII в. «Субхашиту» перевел ойратский ученый Зая-пандита (1599-1662); в XVIII в. - монгольский ученый Дамбажалсан (1730-1780). Известна и бурятская версия этого памятника, выполненная в XIX в. Ринченом Номтоевым (1821-1907).

Данные об этом памятнике можно почерпнуть из работ исследователей многих стран мира. Изучение «Субхашиты» учеными-востоковедами ограничивалось переводами, сопоставлением некоторых версий с тибетским подлинником, небольшими публикациями и литературоведческими исследованиями.

Европейские читатели впервые узнали о «Субхашите» от известного тибетолога Александра Чома де Кереши (1784-1842). Издание венгерского ученого содержит выборочный тибетский текст 234 четверостиший с переводом на английский язык. Перевод был составлен в 1833 г. и опубликован только1после его смерти в 1855-1856 гг.

В дальнейшем «Субхашита» неоднократно подвергалась переводу на многие европейские языки. В 1858 г. исследователь Ф.Е. Фуко издал тибетский текст 134 четверостиший с французским переводом. Шотландец B.JI. Кэмпбэл осуществил перевод тибетского текста на немецкий язык (1925 г.). Монгольский текст «Субхашиты» перевел на венгерский язык академик JI. Лигети (1965 г.). Полный перевод тибетского текста на английском языке выходит в монографии американского исследователя Дж. Боссона «Сокровищница драгоценных афоризмов» (1969 г.).

Заслуживают внимания труды монгольских и бурятских ученых, посвященные изучению этого памятника. В 1972 г. выходит в свет статья монгольского исследователя X. Лувсанбалдана, где автор изучает калмыцкую версию «Субхашиты», переведенную на ойратский язык Зая-пандитой (15991662). В 1973 г. B.C. Дылыкова в статье «Назидательные речения Сакья-пан-диты» исследует текст и рассматривает 37 четверостиший сочинения. Значительным событием в истории изучения памятника является кандидатская диссертация Н.Д. Болсохоевой «Сакья-пандита и его «Субхашита» (1977). Данная работа является первой попыткой комплексного изучения «Субхашиты» как памятника тибетской литературы. В диссертации ученый обстоятельно исследует творческий путь знаменитого автора, историю создания тибетского текста, перечисляет отдельные работы своих предшественников, рассматривает сочинение в целом и выясняет влияние произведения на более позднюю литературу этого жанра. В 1990 г. в Монголии (г. Улан-Батор) издается текст «Субхашиты» на современном монгольском языке, перевод был осуществлен академиком Ц. Дамдинсуреном в конце 1960-х гг. Издание содержит монгольский перевод сочинения чахарского гэбши Лубсан Цультима.

Если тибетские и монгольские версии «Субхашиты» являлись объектом исследования многих ученых, то бурятский вариант сочинения изучен недостаточно полно и до настоящего времени не подвергался переводу на современные языки. Имеющиеся на сегодняшний день материалы отечественных исследователей направлены в основном на решение литературоведческих проблем.

Так, в 1966 г. под редакцией Ц.-А. Дугарнимаева выходит в свет сборник субхашит Э.-Х. Галшиева (1855-1915) «Бэлигэй толи» («Зерцало мудрости»), Сочинения Сакья-пандиты и Галшиева принадлежат к одному и тому же роду дидактической литературы, имеют идентичную композицию, общую проблематику и близки по содержанию. Кроме того, руководством для написания Галшиевым «Зерцала мудрости» являлись субхашиты Гунга Жалцана. Сравнив содержание «Бэлигэй толи» с сочинением Сакья-пандиты, Ц.-А. Ду-гарнимаев выявил, что Галшиев отошел от сложившихся в этом жанре стереотипов в сторону светской тематики. При исследовании «Зерцала мудрости» он доказал оригинальность произведения и показал его связь с бурятской действительностью.

На материалах дидактических сочинений основана работа Ш.-Н.Р. Цы-денжапова «Фразеология старописьменного монгольского языка» (1971). Выбор этих произведений в качестве основных источников он объясняет тем, что по сравнению с другими жанрами старописьменной монгольской литературы они содержат огромный фразеологический материал и являются наименее изученными в языковом отношении. Исследователь отмечает, что фразеологический фонд дидактических произведений оказал большое влияние на становление и развитие фразеологии современных монгольских языков.

Монография А.Б. Соктоева «Становление художественной литературы Бурятии дооктябрьского периода» (1976) является первой научной работой, обстоятельно анализирующей историю становления художественной литературы бурят. Исследователем проделана большая кропотливая работа по изучению и описанию произведений национальных писателей дореволюционного периода. Ученый, опираясь на большой фактический материал, выявил истоки зарождения бурятской художественной литературы, опыт бурят в использовании достижений литератур Центральной Азии, русской классической литературы.

На материалах бурятских памятников, в том числе и «Субхашиты», основана кандидатская диссертация Б.Д. Баяртуева «Мотивы и сюжеты из «Панчатантры» в бурятской литературе дооктябрьского периода» (1987). Исследователь в оригинальных письменных источниках выявил и проанализировал сюжеты древнеиндийской «Панчатантры». Автор отмечает, что изучение младописьменных литератур невозможно без освоения их истоков, без пристального изучения литературного процесса, протекавшего в национальной литературе дооктябрьского периода.

Наиболее значительным по глубине анализа и широте охвата материала представляется кандидатская диссертация Д.Б. Дашиева «Бурятская дидактическая литература: проблемы жанрового состава» (1997). В своей работе исследователь описывает исторические, политические и социальные условия бурят, которые вызвали активный интерес к этому жанру со стороны бурятских литераторов XIX века. Он выделяет жанры буддийской литературы, оказавшие непосредственное влияние на формирование бурятской дидактической литературы. Также Д.Б. Дашиев рассматривает дидактические произведения тибетских и монгольских авторов и выявляет сложившиеся в этих произведениях идейно-тематические компоненты, отличающие их как от индийских образцов в этих жанрах, так и друг от друга. Ученый анализирует сочинения бурятских писателей Лубсан Галдан ринпоче, Э.Х. Галшиева, Л.Д.

Данжинова, Р. Номтоева с точки зрения их жанровой природы и определяет национальное своеобразие этих произведений.

Несмотря на то, что данному произведению посвящено немало интересных исследований, все они содержат лишь самые общие сведения о нем. «Субхашита», как уникальный памятник, имеющий самостоятельное значение в истории дореволюционной бурятской литературы, требует дальнейшего всестороннего изучения.

В настоящее время ксилограф памятника «Эрдэнийн сан субашид» находится на хранении в Бурятском центре восточных рукописей под инвентарным номером № М III 1569. Сочинение представляет собой книгу среднего формата, состоит из 268 листов размером 50 х 9,6 см. Ксилограф отпечатан черной тушью на китайской желтой бумаге. На титульном листе заглавие книги на старомонгольской графике "Sayin nomlal-tu erdeni-yin sang subdasida-yin tayilburi sang-un eguden-i negegci cindamani-yin tiilkigur-ece" (комментарии «Волшебный ключ» к «Сокровищнице мудрых речений драгоценных субхашит, открывающий дверь сокровищницы»). Текст напечатан на обеих сторонах листа, на каждой странице по 37 строк. Пагинация дана как на старомонгольской письменности, так и тибетскими письменными знаками. Сочинение имеет графические особенности: в некоторых местах отсутствуют диакритические знаки перед согласными -n, -s, перед заднеязычными -у. Также можно отметить своеобразное написание конечного -s, что затрудняет правильное считывание текста. Согласный звук -s в конечной позиции обозначается зубчиком с небольшим хвостиком, будучи слегка удлиненным, он больше соответствует знаку -п.

Колофон сочинения повествует об авторе перевода ".subdasida-yin tayilburi terigiiten ba sudur sastir-nuyud-aca tegujii medekui-diir kilber bolqu-yi erkilen ober-iin oyun-dur oryuysan-u kire-ber yurban sedekikui-tii sumadi radn-a bar bicibei" (".перевод был осуществлен Сумади Радной, который при толковании некоторых субхашит, руководствуясь желанием упростить смысл излагаемого, внес сутры из разных шастр, уподобляя их своему пониманию"

- (перевод наш - С.А.). Сумади Радна — именно под этим санскритским именем подписывал некоторые свои труды Р. Номтоев.

Точное время написания «Субхашиты» писатель не отметил, и его можно установить лишь косвенным путем. Многие исследователи, описывая биографию Р. Номтоева, свидетельствуют о том, что с середины 1864 г. он уходит с должности ширетуя и с этого времени посвящает себя филологической и литературной деятельности. Следовательно, Р. Номтоев написал «Субхашиту» после 1864 г.

Памятник «Эрдэнийн сан субашид» является крупным произведением и заключает в себе 456 назидательных изречений. К некоторым из этих наставлений прилагаются комментарии (тайлбари). Сочинение композиционно делится на девять глав, где каждая глава имеет свой тематический заголовок. Несмотря на то, что субхашиты разделены по девяти главам, тематику этих изречений можно свести лишь к трем основным группам: 1) изречения о свойствах людей глупых, невежественных; 2) субхашиты о свойствах людей благородных и мудрых; 3) изречения о поступках, свойственных природе вещей вообще - и хороших, и плохих.

В своих комментариях писатель привлек богатейший фольклорно-сказочный материал народов Востока. Так, например, сочинение Р. Номтоева представляет собой «собрание разных произведений из всемирно известной «Панчатантры», «Волшебного мертвеца», «Ульгэрун далай», «Океана сказаний» Самадевы, фрагментов из «Рамаяны», биографии — намтары разных людей, включая намтар Калидасы, разные мифы и притчи из фольклора народов Индии и Тибета» [Абаева, 2004, с. 516].

При переводе «Эрдэнийн сан субашид» Р. Номтоев мыслил просвещать народ в духе буддийского мировоззрения. В своем произведении он обращался к мирянину, поэтому на первый план выдвигались нравоучения для простого человека. В его переводе встречаются размышления о жизни и смерти, добре и зле, о глупости и мудрости, об истинных знаниях и невежестве. Р. Номтоев - сторонник образования для всех людей, поэтому в его сентенциях значительное место занимает призыв к знаниям. Героями «Эрдэнийн сан субашид» являются представители различных сословий, и среди них явно преобладают низы общества. Здесь все уравнено: и верхи и низы обязательно должны пройти сквозь сито человеческих испытаний, в котором распределение людей на мудрых и глупых, добрых и злых, достойных и недостойных осуществляется в соответствии с народными представлениями и идеалами.

Памятник «Эрдэнийн сан субашид» служил руководством в деле морального и нравственного воспитания народа. Пропаганда буддийского учения в.этом сочинении велась в относительно простой и доступной для широкого читателя форме. Простой кочевник, прочитав или прослушав субхашиты, и комментарии к ним, невольно, задумывался о правильности своих поступков и праведности своих помыслов. Поэтому памятник «Эрдэнийн сан субашид» стал одним из главных книг, которые формировали мировоззрение степного номада дореволюционного времени в Бурятии.

Академик Ц. Дамдинсурен, занимаясь исследованием «Субхашиты» Лубсан-Цультима, свидетельствует о том, что «бурятский ученый» Лувсан-ринчин (тибетский псевдоним Р. Номтоева), переписав работу Чахар-гэбши и немного дополнив, переиздал ее-в Агинском дацане в конце XIX века. Он, придерживаясь комментариев «Цэцгийн эрх», внес их в свое издание» [1990, с. 18] - (перевод наш - С.А.).

Рассмотрев содержание произведения Р. Номтоева по главам, мы выяснили, что в целом наименование глав, нумерация разделов, их последовательность повторяют первоисточник: для сравнения был взят монгольский перевод «Субхашиты» Лубсан-Цультима, изданный под редакцией академика Ц. Дамдинсурэна. Тем не менее, имеются -расхождения в композиционной структуре этих произведений. Если в работе Лубсан-Цультима сначала излагаются все 457 субхашит и только затем идут комментарии к ним, то в > произведении бурятского переводчика наблюдается, иная последовательность. /В отличие от монгольской версии «Субхашиты» сочинение Р. Номтоева не состоит из разных частей, а имеет цельный последовательный характер, т.е. в

главах излагается определенное количество субхашит и тут же прилагаются комментарии к ним, если таковые имеются.

Сравнительно-сопоставительный анализ текстов показал, что бурятский и монгольский писатели были достаточно независимы. Каждый из них оригинален в своем подходе к творчеству Гунга Жалцана. Из всех субхашит ни одна дословно не совпадает, они вполне самостоятельны и имеют свои, отличные друг от друга особенности. Так, в обработке Ц. Дамдинсурена субхашиты чахарского гэбши даются строго в виде четверостиший, тогда как у Р. Номтоева они не всегда стихотворно оформлены. Исследования этих произведений также позволяют говорить о том, что Р. Номтоев после назидательных изречений или увлекательных рассказов нередко пользуется аллегорией для выражения своих мыслей и чувств. Кроме того, чтобы написать комментарии к некоторым изречениям, он сознательно внес из других источников дополнительные рассказы.

По нашим наблюдениям, в третьей главе бурятской версии памятника отсутствует одна субхашита, и к пяти субхашитам (№ 145, 153, 161, 252, 292) прилагаются комментирующие рассказы, которые монгольский текст не содержит.

Проведенный текстологический анализ произведений в переводе Р. Номтоева (XIX в.) в сопоставлении с монгольским переводом чахарского гэбши Лубсан-Цультима (XVIII в.) позволяет говорить о том, что труд бурятского ламы — самостоятельный перевод.

Актуальность темы исследования. В настоящее время наиболее изученными и разработанными жанрами бурятской литературы дореволюционного периода являются исторические хроники, летописи и родословные, тогда как исследование художественных произведений, созданных под влиянием традиционных культур народов Центральной Азии, является проблемой, требующей всестороннего и кардинального решения. О необходимости детального изучения данного пласта литературы отмечал известный ученый

О. Ковалевский еще в XIX веке. Тем не менее, до настоящего времени исследования произведений «буддийского периода» практически не проводились.

Изучение старописьменных памятников, обобщение результатов исследования представляется важным при работе над сравнительно-исторической грамматикой монгольских языков и изучении истории науки о языке. Всестороннее описание отдельных письменных памятников способствует воссозданию истории языка и выявлению черт, унаследованных современным языком. Лингвистический анализ памятников письменности также способствует расширению наших знаний о духовной культуре монгольских народов в прошлом. В свете данной проблемы изучение наиболее ценных произведений дореволюционного периода имеет большое научное значение.

Объектом исследования является оригинальный текст «Эрдэнийн сан субашид» в переводе Р. Номтоева.

Предметом анализа выступает язык данного произведения.

Целью настоящей работы является исследование лексико-грамматических и поэтико-стилистических особенностей языка старомонгольского памятника «Эрдэнийн сан субашид» в переводе Р. Номтоева.

В соответствии с общей целью в работе ставятся следующие задачи:

- дать общую характеристику лексического состава памятника;

- выявить морфологические особенности языка памятника;

- исследовать синтаксическую организацию языка памятника;

- проанализировать художественное мастерство писателя в использовании речевых образных средств;

- выявить роль и значение поэтического синтаксиса;

Материалом для исследования послужил ксилограф памятника «Эрдэнийн сан субашид», изданный Р. Номтоевым в XIX в. на старомонгольской письменности (Бурятский центр восточных рукописей ИМБТ СО РАН, инвентарный номер № МIII 1569).

Теоретическую основу диссертации составили труды отечественных лингвистов по исследованию языка старописьменных текстов разных периодов, которые имеют принципиальное значение для понимания сущности рассматриваемой проблемы и соответствуют ее интерпретации (Ц.Б. Цыдендам-баева, Д-Н.Д. Доржиева, Ш.-Н.Р. Цыденжапова, М.Н. Орловской, Л.Б. Бад-маевой, Ю.Д. Бадмаевой, Ц.О. Балсунаева). Работа основана на теоретических положениях исследователей в области монгольской грамматики; привлекались труды известных монголоведов - А.А. Бобровникова, Б.Я. Владимирова, А.Д. Руднева, Н.Н. Поппе, Г.Д. Санжеева, В.И. Рассадина, Г.Ц. Пюрбеева, Т.А. Бертагаева и др. Исследование проведено в русле лингвостилистики и лингвофольклористики (В.В. Виноградов, Б.В. Томашевский, Н.Д. Арутюнова, В.П. Григорьев, Ш. Балли, Л.Д. Шагдаров, И.О. Шаракшинова, Д.Д. Санжина, Т.М. Дугаржапова, С.С. Бардаханова, Е.К. Шаракшинова, Б.Д. Цыренов, Л.И. Буяхаева, В.В. Салыкова) с опорой на фольклористические работы как современных ученых, так и их предшественников. Учитывался опыт известных исследователей в области бурятского стихосложения — A.M. Хамгашалова, Г.О. Туденова, М.П. Хамаганова, И.А. Кима.

Методологическая база исследования основывается на общих принципах современных лингвистических исследований. Ведущими методами явились описательно-аналитический метод, который применялся при непосредственном наблюдении над лексикой сочинения, структурно-семантический, а также сравнительно-исторический методы.

Примеры, цитируемые в работе, приводятся в традиционной научной транслитерации. Слитное и раздельное написание слов следует оригиналу. Аффиксы, написанные отдельно от слова, в транслитерации пишутся через дефис. Знаки препинания проставлены согласно тексту памятника.

Научная новизна работы состоит в том, что впервые в монголоведении предпринято исследование старописьменного памятника XIX в. «Эрдэ-нийн сан субашид» в переводе Р. Номтоева с точки зрения лингвистики и лингвостилистики. В ходе исследования выявлены специфические особенности лексики, морфологии, синтаксической структуры памятника; изучены также речевые образные средства и средства поэтического синтаксиса.

Теоретическая и практическая значимость работы заключается в том, что конкретные ее результаты вносят определенный вклад в разработку проблем лингвистики и лингвостилистики старописьменных текстов, расширяют представления о природе языка монгольских источников. Основные выводы диссертации могут найти применение при разработке спецкурсов по исторической лексикологии и морфологии, написании учебных пособий по лингвистике старописьменных текстов; в оптимизации преподавания старомонгольского языка в высших и средних учебных заведениях; могут быть полезными в лексикографической и переводческой практиках. Предпринятая транслитерация и перевод памятника могут послужить хорошим подспорьем для дальнейшего исследования сочинения с литературоведческой точки зрения, дадут возможность сравнить и сопоставить произведение с другими версиями памятника, а таюке решить вопросы теоретической текстологии монгольских источников.

Апробация работы. Отдельные положения'диссертации обсуждались на международной научной конференции «Мир кочевой цивилизации: история и современность» (г. Чита, ЗабГГПУ, 2007); на региональной конференции «Бурятский язык: история и современность» (п. Агинское, 2007); на международной научно-практической конференции «Приграничное сотрудничество: Россия, Китай, Монголия» (г. Чита, ЗабГГПУ, 2007); на международной научной конференции «Этнокультурное и фольклорное наследие монгольских народов в контексте истории и современности» (г. Улан-Удэ, ИМБТ, 2007); на региональной научно-практической конференции аспирантов, студентов и школьников «Филологическая культура и современный мир» (г. Чита, ЗабГГПУ, 2008); на республиканской научно-практической конференции «Цыбиковские чтения-9», посвященной 135-летию со дня рождения проф. Г.Ц. Цыбикова и 100-летию академика А.П. Окладникова (г. Улан-Удэ, ИМБТ, 2008); на межрегиональной научно-практической конференции «Филологическое образование в вузе и школе: традиции и перспективы» (г. Чита, ЗабГГПУ, 2008).

По теме исследования опубликовано 14 статей и тезисов, в том числе две статьи — в издании, рецензируемом ВАК.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка сокращений и библиографического списка.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Язык памятника "Эрдэнийн сан субашид""

Выводы по второй главе.

Рассмотрев изобразительно-выразительные средства и средства поэтического синтаксиса в языке памятника «ЭС», мы пришли к следующим выводам:

1. Художественная выразительность и эмоционально-экспрессивная наполненность языка исследованного нами памятника достигается за счет умелого употребления писателем речевых образных средств: эпитетов, метафор, сравнений, олицетворений, гипербол, литот, синонимов и антонимов.

2. Наиболее распространенными видами тропов в сочинении являются сравнение и эпитеты, во многом определяющиеся спецификой традиционной культуры народа, особенностями национального видения мира.

3. Бурятские субхашиты обладают не только богатством идей, жизненных наблюдений, но и богатством звуковой формы, мелодичностью, музыкальностью. Качественность речевых звуков, музыкальная благозвучность особенно ярко раскрывается в тех субхашитах, обе части которых имеют не только благозвучные начала - аллитерации, но и благозвучные окончания -рифмы. Образность языка, параллелизм, риторические вопросы, утверждения, анафорические повторы и обращения к слушателям вызывают, в целом, глубоко эмоциональное переживание излагаемых «истин».

4. Не все изречения писателя имеют разнообразную богатую форму, отличаются сложностью и глубокой разработанностью поэтики. Как показывает фактический материал, из 456 субхашит Р. Номтоева только 287 имеют стихотворную форму и воплощены в виде четверостиший, остальные изречения писателя снабжены подробными пояснениями.

168

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Основной целью исследования являлось выявление лексико-грамматических и поэтико-стилистических особенностей старописьменного памятника XIX в. - «Эрдэнийн сан субашид» переводе Р. Номтоева.

Анализ лексического состава памятника показывает, что основу текстового материала составляют преимущественно нейтральные слова и выражения. Большую часть, словарного состава сочинения составляют термины родства, соматизмы, цветообозначения и другие группы слов, которые образуют древнейший исконный пласт лексики. Они отличаются' частотностью употребления, устойчивостью, разнообразием семантики и создают целостное представление о духовной и материальной культуре монгольских народов в прошлом. Таким образом, анализ основного лексического фонда исследуемого сочинения позволяет прийти к выводу, что он относится к общемонгольской лексике, большая * часть которой отражена в современном литературном бурятском языке.

Изучение- памятника «Эрдэнийн, сансубашид» открывает большой-пласт архаичной и исторической лексики, ушедшей"в,пассивный.запас словаря^ современного бурятского языка. Обзор устаревшей лексики показал, что многие многозначные слова образовали омонимы, иногда используются с сужением значения:

Тесные контакты монгольских народов с соседними этносами привели к обогащению словарного состава, иноязычными заимствованиями; часть которых проникла и в лексику памятника. В*сочинении в большом количестве встречаются санскритские и тибетские заимствования, проникновение которых связано с распространением буддизма и буддийской-культуры-в-монго-лоязычной среде. Изредка встречаются слова греческого, арабского, иранского и китайского происхождения. Кроме того, обзор общей лексики памятника показал, что многие лексемы характерны только для бурятского языка.

Памятник содержит богатый ономастический материал. Анализ лексической структуры топонимов и антропонимов показал языковую неоднородность имен собственных. Этимология многих названий указывает на санскритскую языковую принадлежность, что является следствием заимствования «Субхашиты» из произведений древнеиндийской литературы.

Наряду с другими языковыми единицами в сочинении широко используются фразеологизмы. Они являются одним из действенных языковых средств воплощения художественного образа, писатель использует их для создания речевой характеристики героев, для оживления авторской речи, для глубокого раскрытия идеи произведения. Фразеологизмы украшают язык памятника, делают его более эмоциональным, выразительным, красочным.

Анализ морфологических форм имен и глаголов показывает, что парадигма склонения имен и изменения глаголов соблюдается бурятским писателем в соответствии с правилами старописьменного монгольского языка. Тем не менее, в грамматической структуре «Эрдэнийн сан субашид» наблюдается своеобразие в использовании показателей множественного числа, падежных показателей, глагольных форм. В итоге проведенного исследования можно сделать вывод о том, что подавляющая часть отклонений обусловлена языковыми процессами, характерными для разговорной речи бурят.

Изучение синтаксических особенностей памятника «Эрдэнийн сан суб- ' ашид» показывает, что при написании субхашит писатель придерживался особых правил пунктуации и делимитации текста. Тогда как комментирующие рассказы в указанном сочинении представляют собой длинные конструкции, превосходящие по своей структуре сложные предложения. Они состоят из множества распространенных частей, которые при соответствующем расщеплении состоят из зависимых предикативных единиц, а не из самостоятельных законченных предложений. Завершенность всей конструкции придает финитное сказуемое. В качестве межфразовых скрепов могут выступать падежные формы различных причастий и деепричастий, указательные местоимения и их формы, имена существительные с обобщенным значением в орудном падеже, а также служебные слова — послелоги, союзы. В данных конструкциях они могут терять свое обычное значение и приобретать функцию сочинения одного предложения с последующим.

Большое значение в раскрытии смысла, идеи произведения имеют разные средства художественной изобразительности. Анализ текста показал, что особое место в памятнике «Эрдэнийн сан субашид» занимает сравнение, что позволяет с полным правом отнести его к числу основных изобразительных средств. Сравнение содержит почти каждый стих, входящий в состав субха-шиты. Р. Номтоев, образно сопоставляя одно явление через другое, придает описанию изобразительность, более ярко характеризует предметы и явления. Сравнения помогли писателю поэтически воспроизвести действительность и раскрыть идейное содержание произведения.

Широко употребляется в произведении и такой стилистический прием художественной речи, как эпитет. В назидательных изречениях писателя эпитеты используются не ради словесных украшений, а для конкретизации идей субхашит. Посредством эпитета Р. Номтоев стремится сосредоточить внимание на отдельном признаке, выделить характерную черту, выдвинув его на первый план. И для этого он больше всего использует описательные эпитеты. В «Эрдэнийн сан субашид» эпитеты представлены наиболее широко в комментирующих рассказах, в них писатель стремится в красочной форме описать изображаемое явление, охарактеризовать свойства и качества предмета. С помощью эпитетов он воплощает идею произведения, полнее и глубже раскрывает образы персонажей.

Одним из изобразительных средств языка памятника является метафора. В сочинении самым экспрессивным средством является тип метафоры, когда животным и птицам приписываются свойства и признаки человека. Также мощным источником метафоры у писателя становится отнесение к неодушевленным предметам некоторых признаков живых существ. Писатель посредством метафор конкретизирует изображение разных сторон жизни человека, а также явлений и предметов, выражая их образными средствами.

Они помогли писателю экономно и эффектно реализовать замысел произведения.

В сочинении довольно много примеров олицетворения. Говорящие божественные существа и животные обычны в произведении. Главной особенностью олицетворения в «Эрдэнийн сан субашид» является то, что посредством изображения животного мира писатель умело, вырисовывает общественные отношения людей. Персонажи, выступающие в качестве животных, ярко отражают жизнь человеческого общества. Благодаря творческому применению приема олицетворения в сочинении в оригинальной форме создаются яркие образы.

Языку памятника не чуждо и гиперболическое изображение, то есть чрезмерное преувеличение или преуменьшение какого-либо явления, предмета или качества. Гипербола подчеркивает величие или ничтожность всего того, что показывается в произведении. Гиперболизации в «Эрдэнийн сан субашид» подвергаются образы как положительных, так и отрицательных персонажей. В литотах и гиперболах часто используются сравнительные обороты.

Р. Номтоев использует все доступные ему стилистические ресурсы языка, в том числе антонимы и синонимы, для создания экспрессивности и образности художественной речи. Писатель использует их в тексте с целью индивидуализации и типизации речи персонажей, отражения духовных переживаний, а также обогащения произведения национальным колоритом. Художественно-изобразительные средства в сочинении обладают особой стилистической ценностью и заключают в себе большую образную энергию. Они представляют неограниченные изобразительные возможности для описания жизни героев, быта, обстановки, картин природы. С помощью речевых образных средств Р. Номтоев сумел вынести на первый план и сделать действенными отдельные второстепенные признаки того или иного понятия, которые сами по себе обычно не действуют на восприятие и воображение.

Художественной выразительности, краткости и компактности форм назидательных изречений, писатель достигает и за счет умелого использования стихотворных синтаксических фигур. Качественность речевых звуков, музыкальная благозвучность особенно ярко раскрываются в тех субхашитах, обе части которых имеют не только благозвучные начала — аллитерации, но и благозвучные окончания - рифмы. Образность языка, параллелизм, риторические вопросы, утверждения, анафорические повторы и обращения к читателям вызывают в целом глубоко эмоциональное переживание излагаемых «истин».

Следует отметить, что не все изречения писателя имеют разнообразную богатую форму, отличаются сложностью и глубокой разработанностью поэтики. Как показывает фактический материал, из 456 субхашит Р. Номтоева только 287 имеют стихотворную форму и воплощены в виде четверостиший, остальные изречения снабжены длинными пояснениями. Писатель при переводе этих субхашит старался подробнее пояснить смысл этих наставлений и при этом не стремился к тому, чтобы каждое слово, каждая строка звучали полноценно.

В итоге проведенного исследования можно сделать вывод о том, что характер языка памятника в своей основе не отошел от системы старописьменного монгольского языка. Вместе с тем имеются довольно существенные отклонения, которые обусловлены языковыми процессами, характерными для разговорной речи бурят.

СПИСОК ПРИНЯТЫХ СОКРАЩЕНИЙ ЯЗЫКИ араб. - арабский бур. — бурятский греч. - греческий кит. — китайский монг. — монгольский перс. - персидский рус. - русский скр. - санскритский санскр. - санскритский совр. бур. - современный бурятский стп.-монг. — старописьмено-монгольский тиб. - тибетский тюрк. - тюркский халх. - халхаский якут. - якутский

ГОВОРЫ БУРЯТСКОГО ЯЗЫКА эхир.-бул. - эхирит-булагатский зап. - бур. - западная группа бурятских говоров лит. бур. - литературный бурятский язык вост. тунк. - восточно-тункинский унг. - унгинский

УСЛОВНЫЕ СОКРАЩЕНИЯ букв. - буквально вм. - вместо гл. - глава др. - другие доел. - дословно ср. - сравни уст.- устаревший погов. — поговорка субх. - субхашита

ЭС» - Эрдэнийн сан субашид

С. А. — Саяна Атсанавонг

ГБЯ - «Грамматика бурятского языка», Москва, 1962. Ар. онт. - «Буряад-монгол арадай онтохонууд», Улан-Удэ, 1943. Ч.Цыд., Доржо - Ч.Цыдендамбаев, Банзарай хубуун Доржо, Улан-Удэ, 1953. Х.Намс., Пьес. -Хоца Намсараев, Пьесэнууд, Улан-Удэ, 1950. Н.Балд., Бабжа - Намжил Балдано, Бабжа барас баатар, Улан-Удэ, 1943. Баяр - А.Шадаев, Г.Цыденжапов «Баяр», Улан-Удэ, 1940. Ж.Тум. Удэрнууд - Ж.Тумунов «Мартагдашагуй удэрнууд», Улан-Удэ, 1952. ФЕ - фразеологические единицы.

УСЛОВНЫЕ ОБОЗНАЧЕНИЯ дало., развилось в . заимствовано из ., развилось из ., произошло от . // имеется параллельно id. то же

Список научной литературыАтсанавонг, Саяна Григорьевна, диссертация по теме "Языки народов зарубежных стран Азии, Африки, аборигенов Америки и Австралии"

1. Абаева, Л.Л. Буряты / Л.Л. Абаева, Н.Л. Жуковская М.: Наука, 2004.-633 с.

2. Алексеев, Д.А. Наречие. Послелоги // Грамматика бурятского языка: учеб. для вузов. -М.: Изд-во восточной литературы, 1962. С. 122-123.

3. Арутюнова, Н.Д. Языковая метафора // Лингвистика и поэтика. — М.: Наука, 1979.-С. 140-170.

4. Амоголонов, Д.Д. Деепричастие в бурят-монгольском языке. -Улан-Удэ: Бурят-монгольское гос. изд-во, 1948. 112 с.

5. Амоголонов, Д.Д. Современный бурятский язык. Улан-Удэ: Бурят-монгольское гос. изд-во, 1958. - 337 с.

6. Ахманова, О.С. Словарь лингвистических терминов. — М.: Сов. энциклопедия, 1969. — 605 с.

7. Ахметова, Г.Д. Тайны художественного текста: каким должен быть лингвистический анализ. М.: Магистр, 1997. - 213 с.

8. Бадмаева, Л.Б. Язык бурятских летописей. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2005.-214 с.

9. Бадмаева, Л.Б. Летопись баргузинских бурят (Тексты и исследования): монография. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2007. - 118 с.

10. Бадмаева, Л.Б. Летопись Вандана Юмсунова — памятник письменной культуры бурят XIX в.: монография Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2007. - 394 с.

11. Бадмаева, Ю.Д. Грамматические категории языка «Сокровенного сказания монголов» (в сопоставлении с бурятским языком). Улан-Удэ: Издательский дом «Буряад унэн», 2003. — 106 с.

12. Бадмаева, Ю.Д. Грамматические категории знаменательных слов языка «Сокровенного сказания монголов» (в сопоставлении с бурятским языком): автореф. дис. .канд. филол. наук. Улан-Удэ: Отдел языкознания ИМБТ СО РАН, 2003. - С. 16.

13. Балданжапов, П.Б. Altan tobci: монгольская летопись XVIII в. / отв. ред. Н.Ц. Мункуев. Улан-Удэ: БНЦ СО РАН, 1970. - 415 с.

14. Балли, Ш. Французская стилистика. — М.: Изд-во иностр. литературы, 1961.-394 с.

15. Бардаханова, С.С. Пословицы и поговорки бурят // Поэтика жанров бурятского фольклора. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 1982. - С. 2436.

16. Балсунаев, Ц.О. Язык памятника «Улигер-ун далай»: дис. . канд. филол. наук — Улан-Удэ: Отдел языкознания ИМБТ СО РАН, 2001 С. 178.

17. Батоев, Б.Б. Бурятский язык (графика, орфография, пунктуация): учеб. Пособие. Улан-Удэ: Бурятское кн. изд-во, 1993. -144 с.

18. Буяхаева, Л.И. Лексико-стилистические особенности языка эхи-рит-булагатского варианта эпоса «Гэсэр»: автореф. дис. .канд. филол. наук. Улан-Удэ: Отдел языкознания ИМБТ СО РАН, 2000. - С. 18.

19. Баяртуев, Б.Д. Жизнь и творчество Р. Номтоева (1821-1907) // Буддизм и литературно-художественое творчество народов Центральной Азии: сб. науч. работ Новосибирск: Изд-во «Наука», 1985. — С. 71-78/'

20. Баяртуев, Б.Д. Мотивы и сюжеты из «Панчатантры» в бурятской литературе дооктябрьского периода: дис. . канд. филол. наук — Улан-Удэ: ИМБТ СО РАН, 1987. С. 168.

21. Баяртуев, Б.Д. Освоение индо-тибетских художественных традиций в современной бурятской литературе // Новые тенденции в современной литературе Бурятии: сб. науч. работ. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 1988. -С. 26-37.

22. Баяртуев, Б.Д. Субхашиты в Бурятии // Цыбиковские чтения: Материалы научно-практической конференции. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 1989.-С. 24-25.

23. Баяртуев, Б.Д. Литература бурятского просветительства XIX // Бурятия XVII нач. XX вв. (Экономика и социал. - культ, процессы) - Новосибирск: Изд-во «Наука», 1989. - С. 144-160.

24. Бертагаев, T.A. К исследованию лексики монгольских языков (опыт сравнительно-исторического исследования лексики бурятских говоров). — Улан-Удэ: Бурятский комплексно-исследовательский институт, 1961. —159 с.

25. Бертагаев, Т.А. Синтаксис современного монгольского языка в сравнительном освещении. М.: Наука, 1964. —279 с.

26. Бертагаев, Т.А. Морфологическая структура слова в монгольских языках (о фузии, символизме, аналитизме, внутр. флексии, сингармонизме и многозначности аффиксов). -М.: Наука, 1969.- 183 с.

27. Бертагаев, Т.А. Сочетания слов и современная терминология (на материале монгольского и бурятского литературных языков). — М.: Наука, 1971. 151 с.

28. Бертагаев, Т.А. Лексика современных монгольских литературных языков. -М: Наука, 1974. -383 с.

29. Бобровников, А.А. Грамматика монголо-калмыцкого языка: — Казань, 1849. -141 с.

30. Бобровников, А.А. Грамматика монгольского языка. СПб;: Типография святейшего правительствующего Синода, 1835. -127 с.

31. Болсохоева, Н.Д. Сакья пандита и его «Субхашита»: автореф. дис. . канд. филол. наук. М.: Институт Востоковедения АН СССР, 1977. -С.18.

32. Болсохоева, Н.Д. Нитишастры в истории тибетской литературы // Буддизм-и средневековая культура народов Центральной Азии: сб. науч. работ—Новосибирск: Изд-во «Наука», 1980. — С. 87-92.

33. Будаев, Ц.Б. Фразеология бурятского языка. Улан-Удэ: Бурятское кн. изд-во, 1970. - 88 с.

34. Будаев, Ц.Б. Лексика бурятских диалектов в сравнительно-историческом освещении. Новосибирск: Наука, 1979. -302 с.

35. Будаев, Ц.Б. Бурятские диалекты (опыт диахронического исследования. Новосибирск: Наука, 1992. - 217 с.

36. Будажапова, Л.Б. Буддийские термины в современном бурятском языке: автореф. дис. .канд. филол. наук. Улан-Удэ: ИМБТ СО РАН, 2000.-С. 19.

37. Бураев, И.Д. Звуковой состав бурятского языка. — Улан-Удэ: Бурятский научно-исследовательский институт, 1959. — 195 с.

38. Бураев, И.Д. Становление звукового строя бурятского языка. — Новосибирск: Наука, 1987. -184 с.

39. Валгина, Н.С. Современный русский язык: учебник для вузов / Н.С. Валгина, Д.Э. Розенталь, М.И. Фомина. — 6-е изд., перераб. и доп. М.: Логос, 2001. - 528 с.

40. Ванникова, Ц.П. Белая история — монгольский историко-правовой памятник XIII-XVI вв. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2001. - 200 с.

41. Веселовский, А.Н. Историческая поэтика. Л.: Наука, 1940. - 185 с.

42. Викторова, Л.Л. Монголы: происхождение народа и истоки культу-рыг-М.: Наука, 1980. 224 с.

43. Виноградов, В.В. О языке художественной речи. М.: Гослитиздат, 1959.-653 с.

44. Виноградов, В.В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. — М.: Изд-во АН СССР, 1963. 255 с.

45. Виноградов, В.В. Проблемы русской стилистики. — М.: Наука, 1980. -380 с.

46. Владимирцов, Б.Я. Монгольский сборник рассказов Pancatantra // сб. музея Антропологии и Этнографии имени Петра Великого при Академии наук СССР. Т. V. - Вып. 2. - Л., 1925. - С. 30-39.

47. Владимирцов, Б.Я. Сравнительная грамматика монгольского письменного языка и халхаского наречия: Введение и фонетика Л., 1929 - 438 с.

48. Владимирцов, Б.Я. Общественный строй монголов (Монгольский кочевой феодализм). Л.: Изд-во АН СССР, 1934. - 223 с.

49. Выдающиеся бурятские деятели (XVII нач. XX в.). Часть 1. Серия: Известные люди Бурятии. Вып. И. / под ред. Ш.Б. Чимитдоржиева, Т.М. Михайлова, Д.Б. Улымжиева - Улан-Удэ: Изд-во БГУ, 2001. — 171 с.

50. Выдающиеся бурятские деятели (XVII — нач. XX в.). Часть 2. Серия: Известные люди Бурятии. Вып. II. / под ред. Ш.Б. Чимитдоржиева, Т.М. Михайлова, Д.Б. Улымжиева. — Улан-Удэ: Изд-во БГУ, 2001. 155 с.

51. Вяткина, К.В. Очерки культуры и быта бурят. Л.: Наука, 1969. —218 с.

52. Галданова, Г.Р. Доламаисткие верования бурят. — Новосибирск: Наука, 1987.- 113 с.

53. Гальперин, И. Р. Текст как объект лингвистического исследования. -М.: Наука, 1981.- 139 с.

54. Грамматика бурятского языка: Фонетика и морфология / под ред. Г.Д. Санжеева, Т.А. Бертагаева, Ц.Б. Цыдендамбаева М.: Изд-во восточной литературы, 1962. — 339 с.

55. Григорьев, В.П. Поэтика слова (на материале русской советской поэзии). М.: Наука, 1979. - 343 с.

56. Гуманитарные исследования молодых ученых Бурятии: сб. науч. работ. Выпуск -II. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 1999.- С. 103.

57. Дамдинова, Б.-Х.В. Китайские заимствования в монгольских языках: автореф. дис. .канд. филол. наук. Улан-Удэ: ИМБТ СО РАН, 2007. -С. 20.

58. Дампилова, Л.С. Восточные художественные традиции в современной бурятской поэзии: автореф. дис. . канд. филол. наук. — Улан-Удэ: БГУ, 1997.-С. 16.

59. Дашиев, Д.Б. Бурятская дидактическая литература (Проблемы жанрового состава): дис. . канд. филол. наук. Улан-Удэ: ИМБТ СО РАН, 1997. -С. 154.

60. Дашиев, Д.Б. Традиции «нитишастр» в тибетской афористической литературе // Буддизм в литературно-художествеиом творчестве народов Центральной Азии: сб. науч. работ. Новосибирск: Наука, 1985. - С. 89-101.

61. Дашиев, Д.Б. Ксилографическое книгопечатание в Забайкалье // История и культура монголоязычных народов (источники и традиции): сб. науч. работ. Улан-Удэ: БНЦ СО РАН, 1989. - С. 22-24.

62. Дондокова, Д.Д. Лексика духовной культуры бурят: дис. . канд. филол. наук. Улан-Удэ: ИМБТ СО РАН, 2001.- С. 187.

63. Дондокова, Д.Д. Китайские заимствованные элементы в бурятском языке // История и внешние связи бурятского языка: сб. науч. работ. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2004. - С. 120-137.

64. Дондуков, У.-Ж.Ш. Словообразование монгольских языков. Улан-Удэ: БГПИ имени Д.Банзарова, 1993.-230 с.

65. Дондуков, У.-Ж.Ш. Развитие лексики монгольских языков. — Уланi

66. Удэ: Бурятское кн. изд-во, 2000. 284 с.

67. Доржиев, Д.-Н.Д. Старобурятский язык. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 1992.-244 с.

68. Дугаров, Н.Б. Лексические синонимы в современном бурятском литературном языке. М.: Наука, 1978. - 70 с.

69. Дугаржапова, Т.М. Язык поэтических произведений Дамбы Даши-нимаева. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 1993.- 122 с.

70. Дугаржапова, Т.М. Поэтика бурятского стиха. — Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2002. 180 с.

71. Дугарнимаев, Ц.-А. Произведения тибетской художественной литературы в бурятских переводах // История и культура востока Азии: сб. науч. работ. — Новосибирск, 1972.-С. 171-178.

72. Дугарнимаев, Ц.-А. Ринчен Номтоев (1821-1907) // Выдающиеся бурятские деятели (XVII нач. XX в.). Часть 1. Серия: Известные люди Бурятии: сб. науч. работ. - Улан-Удэ: Изд-во БГУ, 2001. - С. 50-52.г .

73. Дырхеева, Г.А. Бурятский язык: современное состояние (социолингвистический аспект) / под ред. Г.А. Дырхеевой, Б.Ж. Будаева, Т.П.Бажеевой Улан-Удэ: БНЦ СО РАН, 1999. - 141 с.

74. Егодурова, В.М. Типология глагола в бурятском и русском языках (на материале глаголов движения): монография. — Улан-Удэ: Изд-во Бурятского пединститута, 1995. 154 с.

75. Ендон, Д. Сказочные сюжеты в памятниках тибетской и монгольской литератур: монография. -М.: Наука, 1989. 181 с.

76. Жуковская, H.JI. Ламаизм и ранние формы религии. М.: Наука, 1977.- 199 с.

77. Залкинд, Е.М. Общественный строй бурят в XVIII первой половине XIX века. - М.: Наука, 1970. - 399 с.

78. Ивченков, К.С. Субъектно-объектные отношения, в монгольском побудительном обороте // Филология и история монгольских народов: сб. науч. работ. М.: Наука, 1958. - С. 11-17.

79. Кара, Д. Книги монгольских кочевников. — М.: Изд-во восточной литературы, 1972. 194 с.

80. Касьяненко, З.К. Об именительном падеже в современном монгольском языке // Вопросы грамматики языков стран Азии: сб. науч. работ. — Л.: Изд-во ЛГУ, 1964. С. 7-15.

81. Касьяненко, З.К. Современный монгольский язык: учеб. для вузов. -Л., 1968.-110 с.

82. Ким, И.А. О рифме бурятской поэзии // Советская литература и фольклор Бурятии-Улан-Удэ: БКНИН, 1961. -С. 71-92.

83. Козырев, М.Ф. Относительно «уступительного» деепричастия в монгольском языке // Вопросы языка и литературы стран Востока: сб. науч. работ-М.: Наука, 1958.-С. 178-187.

84. Котвич, В.Л. Исследование по алтайским языкам: монография М.: Наука, 1962.-367 с.

85. Кузьменков, Е.А. Глагол в монгольском языке. — Л.: Изд-во ЛГУ, 1984.- 139 с.

86. Ламожапова, И.А. Исконные личные имена у монгольских народов (структура, семантика): учебное пособие. Чита: ЗабГГПУ, 2004.- 133 с.

87. Матхеев, Б.В. Очерки эхирит-булагатского говора // Исследование бурятских говоров: сб. науч. работ. Улан-Удэ: БНЦ СО РАН, 1968. - С. 6573.

88. Митрошкина, А.Г. Личные имена бурят / под ред. А.Г. Митрошки-ной, В.В. Свинина. Иркутск: ИГУ, 1995. - 377 с.

89. Mongolica V: Сборник статей — СПб.: Петербургское Востоковедение, 2001.- 184 с.

90. Mongolica VI: Сборник статей — СПб.: Петербургское Востоковеtдение, 2003. — 160 с.

91. Наделяев, В.М. Современный монгольский язык (морфология): учеб. для вузов. Новосибирск: Наука, 1988.- 110 с.

92. Насилов, А.Д. Восемнадцать степных законов: Памятник монгольского права XVI-XVII вв. (монгольский текст, транслитерация монгольского текста, перевод монгольского текста, комментарии и исследование). — СПб.: Петербургское Востоковедение, 2002. 160 с.

93. Одинцов, В.В. Стилистика текста. М.: КомКнига, 2006. - 264 с.

94. О зарубежных монголоведных исследованиях по языку: сб. науч. работ / под. ред. A.M. Казанцева, Л.Д. Шагдарова, Ц.Б. Цыдендамбаева. -Улан-Удэ: Бурятское кн. изд-во, 1968 138 с.

95. Окладников, А.П. История и культура Бурятии. Улан-Удэ: Бурятское кн. изд-во, 1976. - 458 с.

96. Орловская, М.Н. Имена существительные и прилагательные в современном монгольском языке. — М.: Изд-во восточной литературы, 1961.-116с.

97. Орловская, М.Н. Язык «Алтан тобчи». М.: Наука, 1984. - 248 с.

98. Поппе, Н.Н. Произведения народной словесности халха-монголов (северо-халхаское наречие). Л.: Изд-во АН СССР и гос. института культуры Бурят-монгольской АССР, 1932. — 166 с.

99. Поппе, Н.Н. Бурят-монгольское языкознание. Л.: Издание академии наук СССР и института культуры БМАССР, 1933. -119 с.

100. Поппе, Н.Н. Грамматика письменно-монгольского языка. М.-Л., 1937. -196 с.

101. Поппе, Н.Н. Грамматика бурят-монгольского языка. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1938.-268 с.

102. Буддийская живопись Бурятии / под ред. В.Н. Пупышева и др. Улан-Удэ: Изд-во «Нютаг», 1995. - 211 с.

103. Пюрбеев, Г.Ц. Глагольная фразеология монгольских языков / отв. ред. Т.А. Бертагаев М.: Наука, 1972. - 208 с.

104. Пюрбеев, Г.Ц. Историко-сопоставительные исследования по грамматике монгольских языков (синтаксис "словосочетания). — М.: Наука, 1993.-304 с.

105. Рамстедт, Г.И. Введение в алтайское языкознание. М.: Наука,1957.

106. Рассадин, В.И. О тюркизмах в бурятском языке // К изучению бурятского языка: сб. науч. работ. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 1969.-С. 129-135.

107. Рассадин, В.И. Очерки по исторической фонетике бурятского языка. -М.: Наука, 1982. 198 с.

108. Рассадин, В.И. Тюркские элементы в языке «Сокровенного сказания монголов» // Тайная история монголов (источниковедение, история, филология): сб. науч. работ Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 1995. - С. 103111.

109. Рассадин, В.И. Становление говора нижнеудинских бурят. -Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 1999. 160 с.

110. Розенталь, Д.Э. Словарь-справочник лингвистических терминов: пособие для учителей / под ред. Д.Э. Розенталя, М.А. Теленковой. — М.: Изд-во «Просвещение», 1985 399 с.

111. Руднев, А.Д. Лекции по грамматике монгольского письменного языка. СПб., 1905. - 59 с.

112. Салыкова, В.В. Лексико-стилистические особенности языка синьцзян-ойратской и калмыцкой версий эпоса «Джангар»: автореф. дис. .канд. филол. наук. Элиста: Калмыцкий госуниверситет, 2007. — С. 34.

113. Санжеев, Г.Д. Синтаксис монгольских языков. — М.: Изд-во Академии наук СССР, 1934. -149 с.

114. Санжеев, Г.Д. Грамматика бурят-монгольского языка. М.- Л.: Изд-во АН СССР, 1941. - 188 с.

115. Санжеев, Г.Д. Сравнительная грамматика монгольских языков. Том 1. М: Изд-во Академии наук СССР, 1953. - 242 с.

116. Санжеев, Г.Д. Сравнительная грамматика монгольских языков. Том 2. Глагол. М.: Изд-во акад. наук СССР, 1963. - 266 с.

117. Санжеев, Г.Д. Старописьменный монгольский язык. — М.: Наука, 1964.-91 с.

118. Санжеев, Г.Д. Лингвистическое введение в изучение истории письменности монгольских народов. Улан-Удэ: Бурятское кн. изд-во, 1977. -159 с.

119. Санжина, Д.Д. Лингвостилистическое исследование бурятских исторических романов (на материале произведений Б. Санжина, Ч. Цыден-дамбаева, Д. Батожабая): автореф. дис. .канд. филол. наук. Улан-Удэ: БНЦ СО РАН, 1987.-С. 18.

120. Санжина, Д.Д. Язык бурятской художественной литературы (лингвостилистическое описание лексики). Улан-Удэ: Изд-во БГУ, 2000. -203 с.

121. Санжина, Д.Д. Лингвостилистическое исследование языка бурятской художественной литературы (на материале лексики): автореф. дис. . .докт. филол. наук. Улан-Удэ: Изд-во БГУ, 2001. - С. 47.

122. Скородумова, Л.Г. Введение в старописьменный монгольский язык: учебное пособие. -М.: Изд-во «Муравей-Гайд», 2000. -72 с.

123. Скородумова, Л.Г. Современный монгольский язык: учебное пособие. М.: Изд-во «Муравей-Гайд», 2002. -288 с.

124. Современный русский язык: учеб. для вузов. изд. 6-е, перераб. и доп. / под ред. Н.С. Валгиной - М.: Логос, 2001. - 528 с.

125. Соктоев, А.Б. О монголо-тибетских «обрамленных» повестях // Бурятская литература: учеб. для вузов- — Улан-Удэ: Бурятское кн. изд-во, 1972.-С. 128-158.

126. Соктоев, А.Б. Становление художественной литературы Бурятии дооктябрьского периода: монография. — Улан-Удэ: Бурятское кн. изд-во, 1976.-491 с.

127. Тагарова, Т.Б. Старомонгольский язык: учебное пособие. — Иркутск: ИГУ, 2005. 84 с.

128. Тагарова, Т.Б. Фразеологические единицы в языке бурятской прозы: словарь-справочник. Иркутск: ИГУ, 2006. — 420 с.

129. Тагарова, Т.Б. Концептуально-прагматическая характеристика фразеологических единиц бурятской художественной прозы: монография. -Иркутск: ИГУ, 2008. 341 с.

130. Тимофеев, В.В. Очерки теории и; истории русского стиха. — М.: Госиздат, 1958.-415 с. j ! ' j1.I i ! I i

131. Тимофеев, В.В. Основы теории литературы. М.: Просвещение,1.: I 1• 1971.-316 с. 1

132. Тодаева, Б.Х. Грамматика современного монгольского языка (фонетика и морфология): учебное пособие. — М.: Изд-во АН СССР, 1951.- 195 с.

133. Тодаева, Б.Х. Язык монголов Внутренней Монголии (очерк диалектов). -М.: Наука, 1985. 133 с.

134. Томашевский, Б.В. Стилистика и стихосложение. Л.: ЛГУ, 1959.-535 с.

135. Томашевский, Б.В. Стилистика. Л.: ЛГУ, 1983. - 288 с.

136. Туденов, Г.О. Бурятское стихосложение. — Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1958. — 166 с.'

137. Труды монгольских филологов (1960-1975): сб. науч. работ / под ред. С. Галсан. Улан-Батор: Изд-во АН МНР, 1976. - 292 с.

138. Тынянов, Ю.Н. Проблема стихотворного языка. — М.: Сов. писа--тель, 1965.-301 с.

139. Ульзетуева, З.Д. Сравнительное исследование бурятского и старописьменного монгольского языков (на материале фонетики и морфологии). Чита: Изд-во ЧитГУ, 2006. - 181 с.

140. Ульзетуева, З.Д. Старописьменный монгольский язык: учебное пособие. Чита: ЧитГУ, 2006.- 88 с.

141. Хамаганов, М.П. Очерки бурятской афористической поэзии. -Улан-Удэ: Бурятское кн. изд-во, 1959. 264 с.

142. Хамаганов, М.П. Художественные особенности бурят-монгольских пословиц. , Улан-Удэ: Бурят-монгольский научно-исследовательский институт культуры, 1955. - 81-97 с.

143. Хамгашалов, A.M. Опыт исследования бурят-монгольского стихосложения. — Улан-Удэ: Госиздат, 1940 — 85 с.

144. Хамгушкеев, И.С. Язык поэтических произведений X. Намсарае-ва: автореф. дис. .канд. филол. наук. — Улан-Удэ: ИМБТ СО РАН, 1963. -С. 18.

145. Царева, Г.И. Символы буддизма, индуизма, тантризма. М.: Изд-во АДЕ «Золотой век», 1999. - 217 с.

146. Цыбиков, Г.Ц. Грамматика бурят-монгольского письменного языка. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 1993. - 119 с.

147. Цыдендамбаев, Ц.Б. Бурятские исторические хроники и родословные: монография. — Улан-Удэ: Бурятское кн. изд-во, 1972. 662 с.

148. Цыдендамбаев, Ц.Б. Грамматические категории бурятского языка в историко-сравнительном освещении. — М.: Наука, 1979. — 147 с.

149. Цыдендамбаев, Ц.Б. О влиянии монгольского письменного языка на язык бурятского фольклора // Монгольский лингвистический сборник: сб. науч. работ М.: Наука, 1985. - С. 129-136.

150. Цыденжапов, Ш.-Н.Р. Фразеология старописьменного монгольского языка: автореф. дис. .канд. филол. наук. Улан-Удэ: Институт общественных наук Бурятского филиала Сибирского отделения АН СССР, 1971. -С. 19.

151. Цыденжапов, Ш.-Н.Р. Фразеология романа Х.Намсараева «На утренней заре»: опыт исследования и словарь / отв. ред. Л.Д. Шагдаров Улан-Удэ: Изд-во БФ НИИ национальных школ MHO РСФСР, 1989. - 240 с.

152. Цыденжапов, Ш.-Н.Р. Фразеологизмы старописьменного монгольского языка Улан-Удэ: Бурятское кн. изд-во, 1990. — 114 с.

153. Цыдыпов, Ц.Ц. Морфология бурятского языка. Буряад хэлэнэй морфологи. — Улан-Удэ: Бурятское кн. изд-во, 1988. 192 с.

154. Цыренов, Б.Д. Язык бурятских народных сказок. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2007. - 114 с.

155. Чимитдоржиев, Ш.Б. Старомонгольская письменность и бурятские школы (XVII — начало XX в.) // История и культура народов Центральной Азии: сб. науч. работ. Улан-Удэ: БНЦ СО РАН, 1993. - С. 107-115.

156. Чимитдоржиев, Ш.Б. Бурят-монголы: история и современность. -Улан-Удэ: БНЦ СО РАН, 2001.-157 с.

157. Шагдаров, Л.Д. Изобразительные слова в современном бурятском языке. Улан-Удэ: Бурятское кн. изд-во, 1962.- 150 с.

158. Шагдаров, Л.Д. Становление единых норм бурятского литературного языка в советскую эпоху. — Улан-Удэ: Бурятский институт общественных наук, 1967.- 107 с.

159. Стилистика и лексикология бурятского языка: сб. науч. работ / под ред. Л.Д. Шагдарова и др. — Улан-Удэ: Академия наук СССР Сибирское отделение Бурятский филиал, 1972. — 132 с.

160. Шагдаров, Л.Д. Функционально-стилистическая дифференциация бурятского литературного языка. — Улан-Удэ: Бурятское кн. изд-во, 1974.344 с.

161. Шагдаров, Л.Д. Лексические и изобразительные особенности языка произведений Ц. Дона // Лексические исследования монгольских языков. Улан-Удэ: БНЦ СО РАН, 1988. - С. 29-40.

162. Шагдарова, Д.Л. Сопоставительно-типологическое исследование лексико-фразеологических систем бурятского и русского языков на материале переводов и двуязычных словарей. — Улан-Удэ, 2003.- 298 с.

163. Шанский, Н.М. Фразеология современного русского языка. М.: Высш. шк., 1969.

164. Шанский, Н.М. Лексикология современного русского языка: учебное пособие для вузов. Изд-е 2-е, испр. Л.: Просвещение, 1972.- 327 с.

165. Шанский, Н.М. Лингвистический анализ художественного текста: учебное пособие для вузов. Л.: Просвещение, 1984. — 270 с.

166. Шарху, А. Деепричастие и деепричастные конструкции в современном монгольском языке: автореф. дис. .канд. филол. наук. М.: Институт востоковедения АН СССР, 1971. — С. 17.

167. Щербак, A.M. Очерки по сравнительной морфологии тюркских народов. Л., 1968.

168. Яхонтова, Н.С. Ойратский литературный язык XVII в. (по материалам «Сутры золотого блеска»): автореф. дис. .канд. филол. наук. — Л.: Институт востоковедения АН СССР, 1983. С. 16.

169. ИСТОЧНИКИ НА БУРЯТСКОМ И МОНГОЛЬСКОМ ЯЗЫКАХ

170. Алтангэрэл, Ч. Зохиолч Лувсанцултэм // Монгол зохиолчдын тевдеер бичсэн бутээл: сб. науч. работ. Улаанбаатар, 1957.- С. 65-71.

171. Дамдинсурен, Ц. Эрдэнийн сан субашид. Улан-Батор: Монгольское книжное изд-во, 1990. — 217 с.

172. Доржиев, Д.-Н.Д. Муноонэй буряад хэлэн (Морфетикэ): учеб. пособие для вузов. Улан-Удэ: Изд-во «Бэлиг», 2004.- 206 с.

173. Дугар-Жабон, Д. Буряад-монгол хэлэн (Нэгэдэхи хуби): учеб. пособие. Улан-Удэ: Бурятское кн. изд-во, 1952.

174. Дугар-Жабон, Д. Буряад хэлэн (Нэгэдэхи хуби): учеб. пособие. -Улан-Удэ: Бурятское кн. изд-во, 1964.

175. Дугарнимаев, Ц.-А. Буряад уран зохеолой туухын баримтанууд-Улан-Удэ: Бурятское кн. изд-во, 1986. 189 с.

176. Дугарнимаев, Ц.-А. Бэлигэй толи (Зерцало мудрости). Улан-Удэ: Бурятское кн. изд-во, 1993. — 352 с.

177. Лувсажав, Ч. Монгол бичиг: учебное пособие / под ред. Ч. Лув-сажав, Ж. Лувсандорж Улан-Батор: гос. кн. изд-во имени Сухэ-Батора, 1987.- 320 с.

178. Намсараев, Х.Н. Рассказууд, повестьнууд. Улан-Удэ:гБуряадай номой хэблэл, 1986.- 336 с.

179. Тагарова, Т.Б. Болбосоронги хэлэлгын эхин шата: учебное пособие / Т.Б. Тагарова Иркутск: ИГУ, 2001. - 85 с.

180. Хэл зохиол судлал: сб. науч. работ / под ред. Д. Цэдэв. Улан-Батор: Академия наук МНР, 1972. - 221 с.

181. Шагж, Ц. Монгол усгийн товч толь бичиг: учебное пособие. -Улаанбаатар: «Улаанбаатар тайме» сонины хэвлэх уйлдвэр, 2003- 176 с.1. СЛОВАРИ

182. Абаева, Л.Л. Буддизм: словарь / Л.Л. Абаева, В.П. Андросов, Э.П. Бакаева. М.: «Республика», 1992. - 287 с.

183. Бабушкин, С.М. Бурятско-русский словарь. Улан-Удэ: Изд-во ОАО «Республиканская типография», 1992. - 88 с.1. J/'

184. Бабушкин, C.M. Бурятско-русский и русско-бурятский словарь: в 2-х частях. — Улан-Удэ: Изд-во ОАО «Республиканская типография», 2004. — 568 с.

185. Большой академический монгольско-русский словарь: в 4-х томах. / Отв. ред. Г.Ц. Пюрбеев. М.: Academia, 2001-2002.

186. Дамдинсурен, Ц. Лувсандэндэв, А. Орос монгол толь: 1-2 боть. -Улаанбаатар, 1967. 939 с.

187. Калмыцко-русский словарь / под ред. Б.Д. Муниева. М.: Изд-во «Русский язык», 1977. - 764 с.

188. Радлов, В.В. Опыт словаря тюркских наречий: в 4-х томах. — СПб.: Типография императорской академии наук, 1893-1911.

189. Черемисов, К.М. Бурят-монгольско-русский словарь / под ред. Цыдендамбаева Ц.Б., с приложением краткого грамматического справочника по бурят-монгольскому языку. М.: Гос. изд-во словарей, 1951. — 852 с.

190. Черемисов, К.М. Бурятско-русский словарь. М.: Сов. энциклопедия, 1973.-803 с.