автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.06
диссертация на тему: Языковая ситуация в Крыму в середине XVII века

Полный текст автореферата диссертации по теме "Языковая ситуация в Крыму в середине XVII века"

На правах рукописи

РГБ Од

1 з и;он то

БАХРЕВСКИЙ ЕВГЕНИЙ ВЛАДИСЛАВОВИЧ

ЯЗЫКОВАЯ СИТУАЦИЯ В КРЫМУ В СЕРЕДИНЕ XVII ВЕКА

СПЕ1ЩА_ЛЬНОСТЬ 10.02,06 - "ТЮРКСКИЕ ЯЗЫКИ"

АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ НА СОИСКАНИЕ УЧЕНОЙ СТЕПЕНИ КАНДИДАТА ФИЛОЛОГИЧЕСКИХ НАУК

МОСКВА 2000

Работа выполнена в Отделе урало-алтайских языков Института языкознания РАН

Научный руководитель — член-корр. РАН, д. филол. н., проф. Тенишев Э.Р.

Официальные оппоненты : д. филол. н., проф. Щека Ю.В.

к. филол. н. Исхакова Х.Ф.

Ведущая организация : Восточный факультет С.-

Петербургского гос. университета

Защита состоится 27 июня 2000 года в _ часов на

заседании Диссертационного Совета _ но защите

диссертаций на соискание ученой степени кандидата филологических наук в Институте Языкознания РАН.

Автореферат разослан мая 2000 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

Постановка проблемы н актуальность исследования. В

работе сделана попытка исследования языковой ситуации в регионе Северного Причерноморья, политическим, экономическим и культурным центром которого являлся Крым, в середине XVII века. Разнообразие географических, политико-экономических, демографических факторов, несовпадение государственных границ с этническими, языковыми, культурными границами региона предопределило исследование языковой ситуации в качестве функции коммуникативной среды — исторически сложившейся этносоциоязыковой общности, характеризующейся относительно стабильными и регулярными внутренними коммуникативными связями и определённой территориальной локализованностыо.

Одной из актуальных задач современной социолингвистики является накопление фактического исследовательского материала, дальнейшая разработка методологии исследований языковой ситуации.

Работа основана в основном на материалах оригинального поркоязычного источника. она даёт представление о диахроническом состоянии одного из наиболее развитых тюркских языков списываемого периода, в том числе о его специфических ненормативных фопмях. Это делает исследование актуальным и с точки зретш тюркологии.

Взгляд на историю языковой ситуации в регионе, который в настоящее время переживает сложный период, не в последнюю очередь и с точки зрения языковой ситуации, может быть полезен для выработки современной языковой политики в регионе.

Цель исследования заключается в комплексном диахроническом изучении языковой ситуации в пределах определённой коммуникативной среды. Основная задача, поставленная в работе — дать как можно более подробпое описание языковой ситуации т» Крыму и на сопредельных территориях в определённый исторический период, при помощи исторических данных различного характера. Дальнейшей задачей автора является представление языковой ситуации в качестве содержания коммуникативной среды данного региона. В то же время исследуются конкретные языковые материалы, дающие живое представление о состоянии и функционировании одного из основных элементов языковой ситуации в регионе — крымскотатарского языка.

Материалом исследования послужили исторические источники различного характера. Основным источником является

"Книга путешествия Эвлии ЧеАеби" — хорошо известное и в целом неплохо изученное историко-географическое произведение XVII века. Однако материалы "Книги путешествия" по тюркским языкам, в том числе по крымско-татарскому, до сих пор практически не были предметом серьёзных исследований. Основной особенностью материалов является сочетание очень подробных, почти фотографически точных данных с довольно оригинальной манерой подачи и примесью заведомо неверной информации, почерпнутой автором из слухов и легенд. Форма произведения Эвлии Челеби не характерна для современной ему османской литературы.

Параллельно с материалами Эвлии Челеби широко используются произведения европейских путешественников по Крыму ХУ1-Х\Ш вв. (Мартин Броневский, Эмиддио Дортелли д'Асколи, Джованни ди Лукка, Аевассер де Боплан, М. Пейсоннель), а также русские источники (Андрей Лызлов, дипломатические документы).

Языковые материалы "Книги путешествия" сравнивались с турецкими, ногайскими, казахскими, карачаево-балкарскими, современными крымско-татарскими лексическими и грамматическими формами.

Важнейшая роль экстралингвистических факторов в формировании и функционировании коммуникативной среды

ПрСДОПрСДСЛКЛа Приоритет ИСТСрНЧССКИХ ГйСТОДОБ НССасАОБаННл.

Исследование языковой ситуации в определенный, достаточно удаленный во времени, ио снабженный репрезентативными источниками исторический период представляется возможным на основе системного анализа составляю иди: коммуникативной среды, являющейся "месторождением" и основой для языковой ситуации. Следующим шагом является анализ ситуации в типологическом плане. Применяется метод моделирования языковых ситуаций в условиях диглоссии и билингвизма. Устанавливаются ряды оппозиций, в которые вступают различные варианты языков, функционирующих в обществе на определённой территории. Подобные модели дают возможность установить некоторые закономерности, характеризующие взаимоотношения между различными языковыми вариантами в рамках того или иного фрагмента коммуникативной среды, а также для языковой ситуации в регионе в целом.

На защиту выносятся следующие положения.

1) Диахроническое описание языковой ситуации возможно на основании исторической методологии, рассмотрения

преимущественно экстралингвистических факторов языковой ситуации.

2) Экстралингвистические факторы языковой ситуации оказывают решающее влияние на коммуникативную среду. Географические и политические условия, состояние экономики региона непосредственно влияют на сферы употребления и само функционирование языков, представленных в регионе. Они также способствуют либо препятствуют развитию тех или иных вариантов языка, воздействуют на интенсивность и широту языковых контактов.

3) Важнейшую роль для коммуникативной среды играют религиозные и культурные традиции, живущие в этнических коллективах, населяющих регион. Приобщение того или иного этнического коллектива к одной из мировых религий влияет на ориентацию языковых контактов. Однако эта ситуация актуальна чаще в случаях политического влияния данной религиозной или культурной традиции в регионе. В случае, если тот или иной этнический коллектив находится в политически подчиненном положении, он может утрачивать язык, сохраняя религию в качестве важнейшего этнического отличительного признака.

Научная новизна. Впервые предметом социолингвистического исследования является языковая ситуация в регионе на долольтю коротком историческом промежутке. До сих пор исслсдоватсли обращались к диахроническим ситуациям, охватывавшим многовековые периоды, выделяя основные тенденции в развитии тех или иных литературных языков, их функциональных стилей. В данном случае сделана попытка как можно более подробного описания языковой ситуации в определённом регионе, опираясь в основном на записки путешественников по Крыму и другие исторические источники. Особенностью работы является также применение исторической методологии.

Проделана работа но сбору и систематизации материалов "Книги путешествия Эвлии Челеби" по крымско-татарскому и ногайскому языкам середины XVII века.

Теоретическая к практическая значимость. Общие выводы и примененная в работе методология могут быть использованы при разработке проблем изучения диахронических языковых ситуаций, языковой материал диссертации может йспрдьзоваться при составлении исторических и этимологических словарей крымско-татарского и ногайского языков.

Апробация работы. Основные положения работы обсуждались на заседании Отдела Урало-алтайских языков Института языкознания РАН. Некоторые из положений диссертации были опубликованы в ряде статей, основной источник, исследования опубликован автором работы в переводе на русский язык и, таким образом, введен в широкий научный оборот.

Основными публикациями, раскрывающими положения диссертации, являются статьи "Традшдйш ютор1чш уявлення кримсьшх татар (за матерьялами "Книги мандргвок Эвли ЧелебГ)" — Сндний Свп- №5 Киш 1995; "Описание города Гёзлю Эв или прекрасного города Гёзлёв", перевод и комментарии Е.В. Бахревского — Материалы по археологии, истории и этнографии Таврии N05 Симферополь 1995; "Кладбище в Эски Юрте" — Материалы по археологии, истории и этнографии Таврии №5 Симферополь 1995; "Суфизм в Крыму (по материалам "Книги путешествия Эвлии Челеби")" — Бахчисарайский историко-архсологический сборник, Вып. 1, Симферополь 1997. Автором диссертации опубликован перевод с научным комментарием основного источника работы — "Книга путешествия. Турецкий автор Эвлия Челеби о Крыме (1666-1667 гг.)" Симферополь 1999.

Диссертация строится в соответствии с поставленными задачами. Она содержит введение, обзор источников. 6 глав, заключение и список использованной литературы.

Во вгсдскнн ставятся цели и задачи работы. Исходы из задачи — диахронического описания языковой ситуации — определяется необходимый научный аппарат. Так как предметом исследования является регион, территория которого географически включает по крайней мере три ландшафта, в XVII веке относилась к двум . государственным образованиям с различными социально-политическими структурами, население которого было крайне неоднородным, по тем не менее представлявшим некое единство в социолингвистическом плане, основным понятием, примененными в исследовании, выбрана коммуникативная среда.

В обзоре источников определяется круг материалов, которые могут быть использованы для решения поставленных задач. В случае, когда описывается ситуация, относящаяся к позднему средневековью, очевидно, можно использовать исключительно письменные источники. Материалы фольклора и художественной литературы имеют здесь определённую, однако не наибольшую ценность, так как отражают либо литературную языковую норму (художественная литература), либо язык наддиалектного характера (фольклор). Значительный интерес для описания языковой ситуации представляют источники

иностранного происхождения. Иностранец, описывающий язык другого народа, дает сведения не только о литературном языке. В поле его зрения попадают многие слои языка, в том числе диалекты, местные и социальные. Большую ценность имеют замечания иностранцев о языковой ситуации. Их глаз замечает то, что не могут донести до нас источники местного происхождения. Огромное число реалий является для человека слишком объеденными и естественными, чтобы обращать на них хоть какое-то внимание. Для иностранца, тем более для представителя другой культурной традиции, эти реалии важны и интересны. Даётся характеристика особенностей основного источника, "Книги путешествия Эвлии Челеби" как источника по языковой ситуации.

Первая глава посвящена "Географической и политической составляющим языковой ситуации". Крымский полуостров делится на три географические зоны — степи; предгорья и горы; морское побережье. На севере полуостров примыкает к обширным степям Причерноморья. Эти географические зоны исторически определяли социально-экономическую и этно-демографическую ситуацию в рассматриваемом регионе. Степи Северного Причерноморья ограничивались Молдавией и Украиной на западе и севере, не имели естественных границ на Востоке. В диссертации рассматриваться часть степей, население которых было в середине XVII века политически связано с Крымским ханством, либо с Османской империей. В значительной степени гроииды р &.С см иТр ИииС мо 11 зоит.х совпадают с расселением ногайских племен от Буднсака до предгорий Кавказа.

Ногаи в описываемый период вели преимущественно кочевое хозяйство. Почти все города, расположенные в регионе, за исключением двух-трех крепостей, принадлежавших крымским ханам, были под рукой Османов, в них проживала значительная часть турецкого населения. Это были немаловажные торгово-экономические центры региона (Азак, Ак-керман, Килия и др.). Земледельческое и отчасти городское населите региона составляли преимущественно молдаване и валахи па западе, "черкесы" на востоке. Эти грутгпы населения относятся к рассматриваемой коммуникативной среде как пограничные элементы, целиком относящиеся и к соседним коммуникативным средам. Собственно говоря, можно было бы вычленить по крайней мере две или три различных зоны в описанных пределах. Однако мы рассматриваем эту зону как пограничную, примыкающую к центру коммуникативной среды — Крымскому полуострову. "Пограничные" элементы коммуникативной среды мы рассматриваем как фоновые, не основные.

Северный Крым — органичная часть степей Северного Причерноморья, отделенная от них мелкими солеными озерами и

узким перешейком. На протяжении древних и средних веков Степной Крым заселялся и экономически осваивался народами Великой Степи, ведшими кочевое хозяйство. Однако ещё в XVI веке население степного Крыма уже было в основном переведено в оседлое состояние. В течение XVII века крымские ханы неоднократно переводили ногайские племена из-за Перекопа на полуостров. Ногаи в Крыму не сразу переходили к оседлости. Есть свидетельства, что отдельные их группы кочевали даже после присоединения Крыма к России в 1783 г. Основное же население Степного Крыма, крымские татары, занимались земледелием.

Горный Крым, то есть Большая и Малая гряды Крымских гор, и область, лежащая между ними, хранит памятники жизнедеятельности человека еще доисторической эпохи. Экономическая жизнь этой зоны определялась древней земледельческой традицией, существовавшей в Крыму. Развивались садоводство, виноградарство и другие виды земледелия. На этно-демографическую ситуацию в этой области сильное влияние оказывала «консервирующая» способность гор, которые удерживали в разных формах осколки многих народов, населявших Крым в разные исторические эпохи. В середине XVII века население этой части полуострова было довольно пестрым, хотя уже в значительной мере тюркизированным.

Морское побережье Крыма, располагающее удобными гаванями, было связующим звеном в торговле народов

Средиземноморья, Восточной Европы я Азии. Наличие центров транзитной торговли и ремесла определило пестроту населения приморских городов Крыма, в них бок о бок жили выходцы с разных континентов, носители различных культур.

Столь сложная социально-экономическая и этно-демографическая структура умещалась в рамках сравнительно маленькой территории.

Далее рассматривается политическое строение описываемого региона, входившего в состав Крымского ханства и Османской империи, а также конфессиональная ситуация в регионе.

Во второй главе подробно описывается языковая ситуация в степях Северного Причерноморья. За географический ограничитель рассматриваемой коммуникативной среды принимается зона расселения ногайских орд, политически и лингвистически связанных с Крымским ханством.

Подробно описываются языковые ситуации в отдельных городах и областях рассматриваемой зоны, которая в свою очередь распадается на три района. В первый из них входят Тулча, Измаил, сельская округа в Буджаке, Ак-Керман, Бендеры, Озю (Очаков), Кылбурун, Килия (Буджакская и Едисанская ногайские орды). Во второй — Шахин-керман, Гази-керман, Азак

(Азов). В третий — Тамань, Тузла, Темрюк, Анапа, Кызыл-Таш, Чобан, черкесские селения (пшуко), Шанкрай, земли черкесов племён жаио и хатукай, Навруз, селения (кабак) Субай и Педеси, область ногаев племени Навруза, область черкесов племени адами, область народа такаку, область черкесов болоткай и ногаев племени Деви.

Основными языковыми вариантами, функционировавшими в первом из районов, были диалекты ногайского, валашского, молдавского и турецкого языка, литературный османский (турецкий) ' и отчасти крымско-татарский язык как язык администрации, диалекты греческого, армянского, "еврейского", украинского языков, военные жаргоны турецкого и ногайского, моряцкий жаргон греческого, международный жаргон работорговли (со значительными славянскими лексическими элементами), а также религиозные функциональные стили литературных арабского, церковно-славянского, греческого, армянского и древнееврейского языков.

Например, в городе Измаиле фиксируется существование турецких, ногайских, греческих, армянских, еврейских языковых коллективов. Неизвестно точно, каким языком пользовались иудеи, армяне и греки Измаила, не исключено функционирование тюркских армяно-кыпчакского и урумского языков. В любом случае национальные языки имели огромное символическое значение для обхцин народов, не имевших собственной государственности, к тому же живших в условиях диаспоры, вдалеке этнической "родины", от основных этнических массивов греков и армян. Роль выразителя национальных интересов греков и армян выступали церковные организации, служившие средоточием национальных традиций, основные хранители культурных ценностей, основные производители и потребители литературы па родных языках (как сакральных, так и современных его форм). Этноиндикатором служили тексты, написанные греческой или армянской графикой, даже если на тюркском языке (урумском, армяно-кыпчакском).

В обществеппо-политической деятельности Измаила на городском уровне использовался турецкий язык в его канцелярском, разговорном, и отчасти в литературном функциональных стилях. Внутри общин ногаев, греков, армян и иудеев употребялялись национальные языки. Эвлия упоминает о наличии в Измаиле войск бешли, которые набирались из местных жителей. С большой долей уверенности можно сказать, что в Измаиле бешли были ногаями. Внутри ногайских отрядов функционировали диалектные формы ногайского языка, а также, военные жаргоны.

В хозяйственной деятельности Измаила употреблялись турецкий, ногайский, греческий, армянский, молдавский и валашский языки. Языком межнационального общения был, скорее всего, турецкий — язык администрации и значительной части экономически активного населения. Учитывая ориентацию на торговлю с Молдавией и Валахией, можно предположить наличие в Измаиле немалого числа молдавско-валашско-турецких (-ногайских, -греческих) билингвов.

Особую роль в немаловажном морском хозяйстве города занимал греческий язык, так как навигацией на Черном море занимались преимущественно греки. Поскольку морская терминология турецкого языка формируется преимущественно из слов греческого и итальянского происхождения, логично предположить наличие некоего морского жаргона, по всей вероятности, имевшего международное распространение. Мусульмане, представленные турками и ногаями, использовали арабский язык как сакральный. Греки и армяне в качестве языка религии использовали особые церковные функциональные стили греческого и армянского языка. В среде образованных иудеев сохранялся мёртвый древнееврейский язык как язык священных текстов и богословской литературы.

Попытаемся представить систему оппозиций языковой ситуации в Измаиле в виде схемы:

Здесь тур1 — литературный вариант турецкого языка (османский), н 1 — наддиалектная форма ногайского языка; г1 и арм1 — литературные формы греческого и армянского языков прежде всего в их религиозном функциональном стиле; тур2, н2, г2, арм2 и е2 — диалектные формы турецкого, ногайского, армянского (армяно-кыпчакский - ?), греческого (урумский -?) и "еврейского" (ладино, идиш, тюркский - ?) языков, турЗ, мЗ и вЗ — обиходно-разговорные формы (городское койне) турецкого, молдавского и валашского языков, тур4 и г4 — военный жаргон турецкого языка и моряцкий жаргон греческого языка; Арб и Д — литературные арабский и древнееврейский языки в их религиозном функциональном стиле.

На север от Измаила находились татарско-молдавско-валашские селения Каплыбагы, Коджагёльбаши. Языковая

ситуация в этих селениях может рассматриваться в качестве характерной для региона. Различные варианты ногайского языка использовались в хозяйственной, общественно-политической деятельности, в устном народном творчестве, в быту. Земледельческим населением района были молдаване или валахи. Языковую ситуацию можно представить как оппозицию ногайского языка, использовавшегося во всех основных сферах использования языка, при незначительном функционировании турецкого (крымско-татарского) в области внутреннего общения в войсках и в области делопроизводства, а также молдавского или валашского, представленных в бытовом "и внутриобщннпом общении сельского населения. Естественно, в какой-то мере присутствовал арабский язык как сакральный мусульманский, и, вероятно, церковно-славянский как язык православного богослужения.

Наиболее значительным городом во втором из выделяемых районов, был Азак (Азов). Основными языками хозяйственной деятельности в Азаке были турецкий и ногайский. Менее широко в хозяйственной деятельности использовался греческий, внутри калмыцкой общины функционировал калмыцкий диалект. В общественно-политической жизни преобладали турецкий и ногайский языки. Так как Азак был столицей османского санджака, языком делопроизводства здесь был османский. Предполагается также функционирование стилей художественной литературы турецкого, арабского и персидского языков (при дворе паши). Отправление религиозного культа у мусульман (турок, татар, ногаев, калмыков) было связано с соответствующим функциональным стилем арабского языка. У греков в религиозной сфере использовался литературный греческий. Помимо диалектных форм греческого можно предполагать функционирование особого моряцкого (рыбацкого) жаргона греческого языка. В пивных Азака, торговавших татарским слабоалкогольным напитком бузой, судя по информации Эвлии, существовал особый "кабацкий" жаргон, ттп-пидимому, на основе ногайско-татарского языка. Схематично систему оппозиций языковой ситуации п Азаке молено изобразить следующим образом.

В приведенной схеме: тур1 — литературный вариант турецкого языка (османский), н1, г1, к1 — наддиалектные формы ногайского, греческого и калмыцкого языков (употреблявшиеся, например, в устном народном творчестве); тур2, г2, н2 и к2— диалектные формы- турецкого, ногайского, греческого и калмыцкого языков, турЗ, нЗ, гЗ и кЗ — обиходно-разговорные формы (городское койне) турецкого, ногайского, греческого и калмыцкого языков, тур4 и н4 — военный жаргон турецкого и ногайского языка, а также "кабацкий" жаргон ногайского, г4 — моряцкий жаргон греческого; Арб и Г — литературные арабский и греческий языки в их религиозном функциональном стиле.

Основными языковыми вариантами, функционировавшими во втором районе северопричерноморской зоны описываемой коммуникативной среды, были диалекты ногайского й турецкого языка, литературный османский (турецкий) и отчасти крымскотатарский язык как языки администрации, диалекты греческого и калмыцкого языков, военные жаргоны турецкого и ногайского, моряцкий жаргон греческого, а также религиозные функциональные стили литературных арабского и греческого языков.

Основными языковыми вариантами, функционировавшими в третьем районе, предгорьях Кавказа, были диалекты ногайского, "черкесского" (то есть различных адыгских языков) и турецкого языка, литературный осыанскии и отчасти крымско-татарский язык как язык администрации, диалекты греческого, армянского языков, военные жаргоны турецкого, погайского и "черкесского", моряцкий жаргон греческого, международный жаргон работорговли (со значительными славянскими лексическими элементами, а также, по-видцмому, с местными элементами ввиду ориентированности добычи рабов среди местных племен), а также религиозные функциональные стили литературных арабского, греческого, армянского и древнееврейского языков.

Типичной для этих областей представляется языковая ситуация в местности, где жили черкесы племени шегаке и ногаи племени Чобан:

Здесь н2 и ч2 — диалекты ногайского и черкесского (шегаке) языков, н4 и ч4 — жаргонные формы ногайского и черкесского языков (воинские, язык наездников и т.п.), Арб — литературный арабский язык в его религиозном функциональном стиле, нев -

язык невольников (диалекты черкесских, прочих кавказских языков, а также славянские).

В третьей главе рассматривается языковая ситуация в Степяом Крыму. В этой части Крыма наиболее распространенным языком выступает крымско-татарский (язык бадракоё\. Он функционирует в различных сферах хозяйственной жизни, как в земледелии, так и в скотоводстве, в ремеслах вроде изготовления луков, в соледобыче, а также в таких специфических сферах хозяйства, как устройство глубоких колодцев в условиях голой безводаой степи. Присутствуют также диалектные формы ногайского, а также славянских языков (в основном русский и украинский) в среде невольников. Языком администрации был канцелярский стиль крымско-татарского языка (близкий к османскому). Языком религии мусульман был арабский. Невольники не обладали организованной конфессиональной структурой, поэтому сложно говорить о функционировании в их среде языка религии.

Схематично языковую ситуацию в Степном Крыму можно представить так.

языка, н1 — наддиалсктная форма ногайского языка; кт2, н2 — диалектные формы крымско-татарского и ногайского языков, кт4 и н4 — военные и профессиональные жаргоны крымскотатарского языка; нев — язык невольников (преим. славянский), Арб — .литературный арабский в его религиозном функциональном стиле.

Города Ор и Гёзлсв также описываются как принадлежащие зоне Степного Крыма.

Четвёртая глава посвящена предгорьям н горам Крыма. Описывается языковая ситуация в городах и селениях Качи, Машуп, Чуфут-кале, Эски Салачик, Бахчисарай, А к- Месджит, Карасу, область Шейх-или.

Эта зона характеризуется наличием здесь довольно древней земледельческой традиции, а также способностью удерживать осколки самых древпих этпосов когда-либо заселявших данные земли. Например, в крепостях Мангуп и Чуфут-кале, находившихся в центральной части полуострова и не имевших в XVII веке военного значения, население состояло преимущественно из иудеев караимского толка. В экономической жизни крепостей важнейшую роль играл караимский язык, не

о ,„,

1Л" Хкх

отделявшийся татарами и турками от татарского, и рассматривавшийся как конфессиональный диалект крымскотатарского языка. Кроме караимского в экономической жизни использовались крымско-татарский и турецкий языки. Языком администрации был турецкий (османский). В религиозной жизни караимской общины использовался древнееврейский язык, у мусульман — арабский. Престижными языками были крымскотатарский и турецкий как языки господствующих этно-конфессиональных групп. Языком межнационального общения выступал крымско-татарский.

Схематично языковая ситуация на Машупе, выглядит так:

Здесь кар1 и тур1 — литературные варианты караимского и турецкого языков; кар2, тур2 и кт2 — диалектные формы крымско-татарского, турецкого и караимского языков; кар4 и тур4 — профессиональные жаргоны караимского и турецкого языков; Арб и Е — литературные арабский и древнееврейский языки в их религиозных функциональных стилях.

Важнейшим центром всей коммуникативной среды была столица Крымского ханства Бахчисарай. Языковая ситуация в нём быглядслн следуюхцТ'ГМ образом. В хозяйственной жизни столицы преобладал крымско-татарский язык, однако использовались также турецкий, армянский, греческий и караимский языки. В политической жизни преобладали опять же крымско-татарский и турецкий. Активно использовался канцелярский стиль крымскотатарского и османского языков. В культурной жизни мусульман преобладали османский и персидский языки. В сфере религии использовались арабский, литературные формы армянского и греческого языков. Древнееврейский язык, по-видимому, не функционировал в Бахчисарае, так как религиозная деятельность иудеев протекала вне города, в Чуфут-кале и на Машупе. В воинской среде функционировали профессиональные жаргоны крымско-татарского, турецкого языков (у капы-кулу), "черкесские" языки и воинские языковые варианты.

Попытаемся представить систему оппозиций языковой ситуации в Бахчисарае:

где тур1 и крт1 — литературные варианты турецкого (османский) и крымско-татарского языков; г1 и арм1 — литературные формы греческого и армянского языков прежде всего в их религиозном функциональном стиле; тур2, крт2, г2, арм2, чер2 и кар — диалектные формы турецкого, крымскотатарского, армянского, греческого, "черкесского" и караимского языков; турЗ, кртЗ — обиходно-разговорные формы (городское койне) турецкого и крымско-татарского языков, тур4, крт4 и чер4 — военные жаргоны турецкого, крымско-татарского >' "черкесского" языков; Арб и П — литературный арабский в его религиозном функциональном стиле и литературный персидский; Р — жаргон работорговцев, нев — родные языки невольников, функциошфовавшпе в пх среде, а также, фрагментарно, в среде работорговцев.

Экономической жизни Татского иля, наиболее труднодоступной и консервативной части Горного Крыма, применялись греческий, татарский, турецкий, .лазский языки. Языками общественно-политической жизни были крымскотатарский и греческий. Административные функции выполнял крымско-татарский. Языками религии были литературные формы греческого и арабского языка. Языками межнационального общения выступали крымско-татарский и греческий языки. Они же . могут . быть причислены к числу наиоолее социально престижных. Схематично система языковых оппозиций в районе выглядит так.

Здесь гр1 — литературный вариант греческого языка, в том числе в его религиозном функциональном стиле; гр2, лаз2, тур2 и кт2 — диалектные формы греческого, лазского, крымско-

татарского и турецкого языков; гр4 — профессиональный военный жаргон греческого языка.

Последняя из выделяемых зон коммуникативной среды — портовые города побережья Крыма описана в пятой главе. Описывается языковая ситуация в городах Ин-керман, Балаклава, Судак, Керчь. Но прежде всего речь идет о Кефе, "маленьком Стамбуле", важнейшем торгово-экономическом центре в Крыму. Основными языками, работавшими в сфере экономики Кефе, были османский, крымско-татарский, армянский, греческий. Можно говорить также о функционировании цыганского языка. Так как Кефе был крупнейшим центром работорговли на Черном море, активно употреблялся жаргон работорговли, а также в некоторой степени, родные ¡языки невольников — славянские и кавказские.

Па ирИпсденнок схсмс тур! —- литературиыи вариант турецкого языка (османский), в его литературном, научном, канцелярском функциональных стилях; гр1, арм1, е1 — литературные формы греческого, армянского, древнееврейского языков, прежде всего в их религиозных функциональных стилях; тур2, кт2, арм2, гр2, цыг2 и е2 — диалектные формы турецкого, крымско-татарского, армянского, цыганского и еврейского ( -?: караимскогоязыкого, крымчакского или др.); турЗ, ктЗ — обиходно-разговорные формы (городское койне) турецкого и крымско-татарского языков; тур4, гр4 и арм4 — военный жаргон турецкого и торгово-рсмесленные жаргоны турецкого, армянского и греческого языков; Арб и П .— литературные арабский и персидский языки в их религиозном и литературном функциональных стилях. Р — международный жаргон работорговли, пев — языки невольников.

В шестой главе рассматриваются материалы "Книги путешествия Эвл1ш Челеби" по крымско-татарскому языку. Они включают в себя следующее:

1. Примеры крымско-татарской речи;

2. Письмо крымского хана, "составленное языком ногаев";

3. Отдельные татарские слова и словосочетания, встречающиеся в тексте (при объяснении ономастики, описании местного быта и др.);

4. Словари-разговорники крымско-татарского и ногайского языков.

Материалы Эвлии значительно отличаются от материалов, приводимых другими путешественниками. Эвлия не уделяет внимания словам, заимствованным из арабского и персидского языка, а также общетюркской лексике. Зато его привлекают особенности татарской и ногайской морфологии, фонетики. Материалы Эвлии во многом уникальны, так как он приводит образцы живой речи крымских татар, фольклорные формы, вплоть до довольно грубых инвектив.

В заключении диссертации суммируются результаты исследования. Основной вывод заключается в том, что описываемый регион может быть представлен в виде некоей социо-лингвистической общности. Благодаря сложившейся в данный исторический период политико-экономической ситуации и в зависимости от местных географических, демографических, этно-лингвистических условий, эта коммуникативная среда функционировала в течение определённого исторического периода.

Основными чертами рассмотренной нами коммуникативной средах в делом можно назвать следующие. Присутствие н регионе значительной части тюркского населения, политически связанного с Османской импсриеи. Собственно это население и определяет основные черты всей языковой ситуации. Благодаря политическому влиянию и авторитету турок, крымских татар, ногаев тюркские языки (османский и крымско-татарский, в меньшей степени ногайский) выполняли роль языков межнационального общения. Разнообразие условий и ферм языковых контактов основного населения с другими этническими коллективами региона позволяет более ярко представить саму природу взаимоотношений языковых вариантов в пределах той или иной коммуникативной среды.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Бахревский, Евгений Владиславович

ВВЕДЕНИЕ.

ОБЗОР ИСТОЧНИКОВ.

Гл.1. ГЕОГРАФИЧЕСКАЯ И ПОЛИТИЧЕСКАЯ

СОСТАВЛЯЮЩИЕ КОММУНИКАТИВНОЙ СРЕДЫ.

Гл.2. СТЕПИ СЕВЕРНОГО ПРИЧЕРНОМОРЬЯ.

Гл.3. СТЕПНОЙ КРЫМ.

Гл.4. ПРЕДГОРЬЯ И ГОРЫ КРЫМА.

Гл.5. МОРСКОЕ ПОБЕРЕЖЬЕ КРЫМА.

Гл.6. КРЫМСКО-ТАТАРСКИЙ ЯЗЫК XVII ВЕКА.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Языковая ситуация в Крыму в середине XVII века"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В данной работе мы попытались описать языковую ситуацию в Крыму и сопредельных областях Северного Причерноморья в середине XVII века на основании в основном материалов описательного характера — книгах путешественников-иностранцев. Сложность языковой ситуации, влияние на неё множества разнообразных факторов (географических, политических, экономических, религиозных и т.д.) определила выбор метода. Мы пользовались в основном методикой исторического исследования, работы с письменными источниками намеренно, пытаясь подчеркнуть важность, а может быть, и приоритет исторической методологии для подобного рода исследований. Важность экстаралигвистических факторов в формировании той или иной языковой ситуации уже не является дискуссионной. В нашем случае мы исследовали не современную языковую ситуацию, но ситуацию историческую, хотя и достаточно полно освещенную источниками.

Принимая за самостоятельные языковые единицы различные формы существования языка — функциональные стили литературного языка, территориальные и социальные диалекты, профессиональные жаргоны и арго, мы попытались представить системы оппозиций языковых вариантов в рамках определенной коммуникативной среды.

Описываемый регион может быть представлен в виде некоей социо-лингвистической общности. Благодаря сложившейся в данный исторический период политико-экономической ситуации и в зависимости от местных географических, демографических, этно-лингвистических условий, эта коммуникативная среда функционировала в течение определённого исторического периода.

Датой рождения описанной среды можно с уверенностью назвать 1475 год — год завоевания Османской империей северопричерноморских колоний Генуэзской республики и княжества Феодоро. Предыдущему периоду в истории Северного Причерноморья, характеризовавшемуся политическим господством в регионе Золотой Орды и её наследников (Крымского ханства, Большой Орды) и ведущей ролью в экономической жизни региона итальянского капитала, оседлавшего транзитные торговые пути, соответствовала совершенно иная языковая ситуация. И дело здесь далеко не только в исчезновении из языковой ситуации генуэзского, к примеру, языка. Подверглись значительным изменениям функциональные нагрузки основных языков, "работавших" в регионе.

Дата "смерти" описанной коммуникативной среды и языковой ситуации также может быть определена достаточно четко. Это Кучук-Кайнарджийский мирный договор 1774 года, завершивший политическую власть в регионе Османской империи. Не смотря на то, что в регионе оставалось довольно большое турецкое население, функционально османский язык потерял большинство важнейших сфер применения, сильно упала его социальная привлекательность и т.д. Изменились и сферы применения других основных языков, присутствовавших в описанной коммуникативной среде. Языки, занимавшие особые ниши в коммункативной среде, обслуживавшие узкие сферы человеческой деятельности, не поменяли своей роли в новой ситуации. Например, не изменилась роль древнееврейского языка, обслуживавшего узкий религиозный аспект жизни замкнутых общин.

В то же время, с появлением в Крыму Российской власти, чиновников и военных, многонациональных переселенцев-колонистов языковая ситуация получила множество новых элементов. В то же время значительная часть татар и турок мигрировали в Турцию. Кардинально изменилась роль различных религий в регионе, что повлекло за собой изменение в языковой ситуации. Престижность литературного арабского языка сохранилась только для политически подчиненного населения. Развитие в регионе российской цивилизации, переход к новым социально-экономическим отношениям, привели в довольно скором будущем к новым чертам в развитии местных языков — развивились национальные школы, литературы, театр и т.д. на национальных языках (армянском, крымско-татарском, караимском и др.). Радикальные изменения в языковой ситуации и смена коммуникативной среды связана не только непосредственно с функционированием того или иного языкового варианта в пределах региона. Сами границы предшествовавшей и последующих коммуникативных сред не имели ничего общего с границами описанной коммуникативной среды. Предшествующая коммуникативная среда не ограничивалась Крымским полуостровом и степями Северного Причерноморья. Этот регион был окраиной огромной Золотоордынской коммуникативной среды, включавшей Поволжье, Казахстан, Западную Сибирь и т.д. В качестве окраины регион имел свои отличительные особенности, но его, тем не менее, нельзя рассматривать как отдельную коммуникативную среду. Не совсем та же ситуация с последующей коммуникативной средой. На наш взгляд, об описываемой зоне в последующую историческую эпоху можно говорить как о части Новороссийской коммуникативной среды. Границы её почти совпадают с описанными. Но политико-экономические связи региона, переориентированные на север, к общероссийскому центру, вносили в ситуацию совершенно иные черты.

Поставленная задача не предполагала более подробного описания языковых микроситуаций в отдельных национальных и религиозных общинах региона. Каждый подобный фрагмент коммуникативной среды может быть изучен гораздо более детально, вероятно, можно найти достаточное количество источников для этой работы.

Основными чертами рассмотренной нами коммуникативной среды в целом можно назвать следующие.

Важнейшую роль играет присутствие в регионе ' массы тюркского населения, политически связанного с Османской империей. Собственно это население и определяет основные черты всей языковой ситуации. Тюркские языки представлены соответствующими административными, канцелярскими стилями, функционируют как языки художественной литературы, частично как языки организованного обучения. Благодаря политическому влиянию и экономической значимости османских турок, крымских татар, ногаев тюркские языки (османский и крымско-татарский, в меньшей степени ногайский) выполняли роль языков межнационального общения.

Имеются многочисленные этно-лингвистические группы, языки которых употребляются в определённых сферах, однако не имеют "государственного" значения. Теснейшие контакты различных этнических групп с тюркским окружением приводят сначала к поголовному билингвизму нетюрок, затем к появлению конфессиональных диалектов, которые могут в последствии выступать уже в качестве этнодифференцирующего признака именно этой группы, выполняя функции национальных языков. Даже при утере собственно родного языка и переходе на язык большинства (тюркский) лингвистически ассимилированные группы сохраняют графику, связанную с их вероисповеданием.

Особенностью рассматренной коммуникативной среды является также активное функционирование жаргона, связанного с одной из наиболее эффективных сфер местной экономики — работорговлей. Также, по всей видимости, существовал специальный военный жаргон, обслуживавший коммуникацию в условиях многонационального войска.

Наличие этнических ниш в структуре экономики региона предполагает обслуживание этих сфер употребления языка соответствующими языковыми вариантами.

В религиозной сфере используются в основном языки, не являющиеся родными для населения. Авторитет сакральных языков предполагает довольно активное использование их элементов (лексики, отдельных словосочетаний, небольших текстов) за пределами чисто религиозной сферы (например, в эпиграфике).

Более подробное рассмотрение функциональной структуры каждого из языков региона в отдельности позволит расширить возможности применённого метода исследования.

Список научной литературыБахревский, Евгений Владиславович, диссертация по теме "Тюркские языки"

1. Барнет 1988 — Барнет В. Дифференциация национального языка и социальная коммуникация // Новое в зарубежной лингвистике. Теория литературного языка в работах ученых ЧССР. М., 1988. Вып. XX.

2. Бартольд 1910 — В.В. Бартольд, К вопросу о происхождении кайтаков // Этнографическое обозрение № 1-2, М., 1910, стр. 38-40

3. Баскаков, Насырова, Давлатназаров 1995 — Баскаков А.Н., Насырова О.Д., Давлатназаров М. Языковая ситуация и функционирование языков в регионе Средней Азии и Казахстана. М., 1995

4. Бахревский 1997 — Е.В. Бахревский. Суфизм в Крыму (по материалам "Книги путешествия Эвлии Челеби") // "Бахчисарайский историко-археологический сборник", Вып. 1, Симферополь, 1997

5. Броневский 1867 — Описание Крыма (Tatarias Descriptio) Мартина Броневского // Записки Одесского Общества Истории И Древностей (ЗООИД) т. 6, Одесса, 1867

6. Бушаков 1989 — В. А. Бушаков. Семантический анализ крымских ойконимов с топоформантами -сала, -кой, -эль/эли и суффиксом -лар/лер // Советская тюркология, Баку, 1989

7. Бушаков 1994. — В.А. Бушаков. Этноним татары во времени и пространстве // Qasevet б/н, б/г [1994]

8. Бушаков 1995 — В. А. Бушаков. Этнонимы Бодрак и Буртас // Kasevet № 24 (1) 1995

9. Вельяминов-Зернов 1863-1867 — В.В. Вельяминов-Зернов. Исследование о касимовских царях и царевичах. С.-Петербург, 18631867

10. Весела 1968 — 3. Весела. Турецкий документ об османских крепостях Северного Причерноморья начала XVIII века // Восточные источники по средневековой истории народов Восточной Европы. М. 1968

11. Виноградов, Коваль, Порхомовский 1984 — Виноградов В.А., Коваль А.И., Порхомовский В. Л. Социо-лингвистическая типология. Западная Африка. М., 1984

12. Галенко 1996 — О. Галенко. Крим у 1438 р. (Подорожш нотатки Перо Тафура) // Украша в минулому. Кшв 1996, №8

13. Георги 1796 — И.Г. Георги. Описание всех обитающих в Российском государстве народов, ч.2, О народах татарского племени, пер. с нем. Санкт-Петербург 1796.

14. Григорьев, Фроолова 1968 — А.П.Григорьев, О.Б.Фролова. О достоверности культурно-исторических деталей в «Книге путешествия» Эвлии Челеби // Вестник Ленинградского университета, вып.1., Л. 1968

15. Григорьев 1973 — А.П.Григорьев. Художественные образы и средства «Шах-наме» в «Книге путешествия» Эвлии Челеби // Вопросы филологии стран Азии и Африки. Вып. 2, Ленинград 1973

16. Григорьев 1974 — А.П.Григорьев. «Книга путешествия» Эвлии Челеби — источник по истории Крыма XIII-XVII вв. // Историография и источниковедение истории стран Азии и Африки. Вып. П1, Ленинград, 1974

17. Джикия, 1936 — С.С. Джикия, Эвлия Челеби о мингрельском и грузинском языках// Сов. языкознание, т. II, Л., 1936, стр. 109-128

18. Джикия, 1954 — С.С. Джикия, Эвлия Челеби о лазах и лазском языке //Иберийско-кавказское языкознание, т. VI, Тбилиси, 1954, с. 243-256 (на грузинском яз., резюме на русском яз.)

19. Домбровский 1853 — Фр. Домбровский. Кара-Кади (Ногайский массал) //Москвитянин. 1853. № 5, кн. 1, отд. VIII, с. 1-7

20. Еманов 1995 — А.Г. Еманов. Север и Юг в истории коммерции: на материалах Кафы XIII-XV вв. Тюмень 1995.

21. Жирмунский 1968 — В.М. Жирмунский. Проблема социальной дифференциации языков // Язык и общество. М. 1968.

22. Журавлев 1981 — B.K. Журавлев. История языка и диахроническая социолингвистика // Теоретические проблемы социальной лингвистики. М. 1981

23. Завадовский 1970 — Ю.Н. Завадовский. Опыт анализа сложной языковой ситуации в Магрибе как некоей структуры. // Проблемы изучения языковой ситуации и языковой вопрос в странах Азии и Северной Африки, М. 1970

24. Извлечения 1844 — Извлечения из турецкой рукописи общества, содержащей историю крымских ханов (автор неизвестен) // ЗООИД, т.1, Одесса, 1844

25. Какаш, Тектандер 1896 — Какаш и Тектандер. Путешествие в Персию через Московию, 1602-1603 гг. Пер. с нем. Алексея Станкевича. Чтение ОИДР, 1896

26. Книга 1950 — Книга Большому Чертежу. М.-Л. 1950

27. Кондараки 1883 — В.Х. Кондараки. В память столетия Крыма. История и археология Тавриды. Москва 1883

28. Кононов 1972 — А.Н. Кононов. История изучения тюркских языков (дооктябрьский период). Ленинград, 1972

29. Кримський 1930 — А.Ю. Кримський. Лггература кримських татар // Студи з Криму, Кшв 1930.

30. Кулаковский 1914 — Ю.Кулаковский. Прошлое Тавриды. Киев, 191436. де Куртене 1963 — Б. де Куртене. Б. де Куртене. Избранные труды по общему языкознанию, тт. I, II, Москва 1963

31. Лашков 1897 —- Ф. Пашков. Исторический очерк крымско-татарского землевладения. // ИТУАК № 22, Симферополь, 1897

32. Литвин 1994 — Литвин Михалон. О нравах татар, литовцев и москвитян. Пер. с латин. В.И. Матузовой, вст. ст. М.В. Дмитриева, коммент. С.В. Дулина. М., МГУ, 1994

33. Лызлов 1990 — Андрей Лызлов. Скифская история. М., Наука, 199040. де Люк 1879 — Ж. де Люк. Описание Перекопских и Ногайских Татар, Черкесов, Мингрелов и Грузин // ЗООИД, XI, 1879

34. Люшкевич 1971 — Ф.Д. Люшкевич. Термин "тат" как этноним в Средней Азии, Иране и Закавказье // Советская этнография 1971 № 3 с. 25-32

35. Насилов 1981 — Д М. Насилов. К характеристике языковой ситуации в Уйгурском государстве в IX-XIII вв. М., 1981.

36. Никольский 1976 — Л.Б. Никольский. Синхронная социолингвистика. М., 1976

37. Новосельский 1948 — A.A. Новосельский. Борьба Московского государства с татарами в первой половине XVII века. М.-Л. 1948

38. Огородников 1012 — В. Огородников. Иван III и зарубежные евреи (Хозя Кокос и Захария Гуил-Гурсис). Казань, 1912

39. Панеш 1990 — Э.Х. Панеш. Этнокультурные компоненты и особенности традиционной военной организации адыгов в конце XVIII начале XIX в. // Этнографические аспекты традиционной военной организации народов Кавказа и Средней Азии. Выпуск 1. Москва 1990.

40. Пейсонель 1891 — М. Пейсонель. Исследование торговли на черкесско-абхазском берегу Черного моря в 1750 1762 гг. Изложение на русском яз. Е.Д. Фелицина.// Кубанский сборник, т.2, Екатеринодар, 1891

41. Сборник 1897 — Сборник документов по истории крымскотатарского землевладения, Симферополь, 1897

42. Сборник 1890 — Сборник старинных грамот и узаконений Российской империи касательно прав и состояния русско-подданных караимов. Издание З.А. Фирковича. СПб, 1890

43. Севортян 1966 — Э.В. Севортян. Крымско-татарский язык // Языки народов СССР. Том 2. Тюркские языки. М. 1966

44. Сергиевский 1927 — М.В. Сергиевский. Проблемы социальной диалектологии в истории французского языка XVI-XVTI вв. // Ученые записки ин-та языка и литературы РАНИОН т. 1, М. 1927.

45. Смирнов 1887 — В.Д. Смирнов. Крымское ханство под верховенством Оттоманской Порты до начала XVIII века. С.Петербург, 1887

46. Соколов 1970 — С.А. Соколов. О некоторых аспектах изучения языковой ситуации в Турции // Проблемы изучения языковой ситуации и языковой вопрос в странах Азии и Северной Африки. М., 1970

47. Сыроечковский — В. Е. Сыроечковский. Мухаммед-Гирай и его вассалы // Ученые записки Московского ун-та, Вып. 61

48. Тенишев, 1973 — Э.Р. Тенишев. Тюркская историческая диалектология и Махмуд Кашгарский // Советская тюркология, 1973, №6

49. Тенишев, 1976-1 — Э.Р. Тенишев. Отражение диалектов в тюркских рунических и уйгурских памятниках // Советская тюркология, 1976, № 1

50. Тенишев, 1976-2 — Э.Р. Тенишев. О наддиалектном характере языка тюркских рунических памятников // Тигсо1о^са.- Л., 1976

51. Тенишев, 1977 — Э.Р. Тенишев. Функционально-стилистическая характеристика древнеуйгурского литературного языка // Социальная и функциональная дифференциация литературных языков. М., 1977

52. Тенишев 1979 — Э.Р. Тенишев. Языки древне- и среднетюркских письменных памятников в функциональном аспекте // Вопросы языкознания, 1979, № 2

53. Тенишев 1981 — Э.Р. Тенишев. О наддиалектной природе языка караханидско-уйгурских письменных памятников // Типы наддиалектных форм языка,-М., 1981

54. Тенишев 1985 — Э.Р. Тенишев. Система форм существования древнеуйгурского языка // Функциональная стратификация языка. -М„ 1985

55. Туманян, 1981— Э.Г. Туманян. Типология языковых ситуаций (комплексные модели оппозиций форм существования языка) // Теоретические проблемы социальной лингвистики.- М., 1981, с. 72-89

56. Тунманн 1936 — Тунманн. Крымское ханство. Перевод с немецкого издания 1784 года. Гос изд. Крым. АССР, 1936

57. Успенский 1994 — Б.А. Успенский. Краткий очерк истории русского литературного языка (Х1-Х1Х вв.) М., 1994

58. Халидов 1982 — А.Б. Халидов. Арабский язык // Очерки истории арабской культуры У-ХУ веков. М. 1982

59. Хартахай 1866 — Ф. Хартахай. Исторические судьбы крымских татар.— Вестник Европы, 1866, т.П, отд.1, стр.182-123

60. Шаханова 1990 — Н.Ж. Шаханова. Специфика пищи в военно-кочевом быту казахов (ХУП1-Х1Х вв.) // Этнографические аспекты традиционной военной организации народов Кавказа и Средней Азии. Выпуск 2. Москва 1990.

61. Швейцер 1977 — А Д. Швейцер. Современная социолингвистика. -М., 1977

62. Эвлия 1961 — Эвлия Челеби. Книга путешествия. Извлечения из сочинения Турецкого путешественника XVII века. Перевод и комментарии. Вып. I, Земли Молдавии и Украины, М., 1961

63. Эвлия 1979 —• Эвлия Челеби. Книга путешествия. Извлечения из сочинения Турецкого путешественника XVII века. Перевод и комментарии. Вып. II, Земли Северного Кавказа, Поволжья и По донья, М., 1979

64. Эвлия 1983 — Эвлия Челеби. Книга путешествия. Извлечения из сочинения Турецкого путешественника XVII века. Перевод и комментарии. Вып. III, Земли Закавказья и сопредельных областей Малой Азии и Ирана, М, 1983

65. Эвлия 1999 — Эвлия Челеби. Книга путешествия. Турецкий автор Эвлия Челеби о Крыме (1666-1667 гг.). Перевод и комментарии Е В. Бахревского. Симферополь, 1999

66. Юдакин 1981 — А.П. Юдакин. Билингвизм и проблема связи языка и мышления (исторический аспект) // Теоретические проблемы социальной лингвистики. М. 1981.

67. Якобсон 1964 — A.JI. Якобсон. Средневековый Крым. Очерки истории и истории материальной культуры. M.-J1 1964

68. Baski, 1986 — I. Baski, A Crimean Turkic-Tatar Glossary from the 17th Century // Acta Orientalia Academiae Scientiarum Hung. Tomus XL (1) 107-172(1986)

69. Bleichsteiner 1934 — R. Bleichsteiner, Die kaukasischen Sprachproben in Evliya Celebi's Seyahatname. Caucasica 11, 84-126

70. Bruinessen, Boeschoten 1988 — M. van Bruinessen, H. Boeschoten, Evliya Qelebi in Diyarbekir. Leiden: Brill 1988

71. Bugday, Korkut 1996 — Bugday, M. Korkut, Evliya £elebis Anatolienreise. Aus dem dritten Band des Seyahatname. Edition, Übersetzung und Kommentar. 1996.

72. Cossuto 1998 — G. Cossuto. The Muslims of Romania and the New Political Direction: Notes on the Present Social and Cultural Situation. // Bi. Journal of the Turk World / Türk Dünyasi Dergisi. Vol. 8:13/02, January/March 1998

73. Dankoff 1983 — R. Dankoff, Evliya Chelebi on the Armenian Language of Sivas in 1650 // Annual of Armenian Linguistics 4, 47-56

74. Dankoff, 1989 — R. Dankoff, The Languages of the World according to Evliya Celebi // Journal of Turkish Studies / Türklük Bilgisi Ara§tirmalari, Vol. 13, 1989

75. Dankoff 1989-2 — R. Dankoff, Turkic Languages and Turkish Dialects according to Evliya Celebi. Paper presented at 32. PIAC meeting, Oslo, June 1989

76. Dankoff, 1990 — R. Dankoff, Evliya £elebi in Bitlis. Leiden: Brill 1988

77. Doerfer 1965 — G. Doerfer. Átere westeuropische Quellen zur kalmükischen Sprachgeschichte. (Nicolaes) Witsen 1692 bis Zwick 1827. Wiesbaden 1965.

78. Doerfer 1959-1 — G. Doerfer. Das Krimosmanishe.// Philologiae Turcicae Fundamenta. Tomus Primus. Wiesbaden 1959, p.242-280

79. Doerfer 1959-2 — G. Doerfer. Das Krimtatarishe.// Philologiae Turcicae Fundamenta. Tomus Primus. Wiesbaden 1959, p.369-390

80. Dumesil, 1978 — G. Dumesil, LOubych d' Evliya £elebi .// Journal Asiatique 266, 57-6690. Evliya II — Y ^Н-Ч" Ч-Ы1. VU J^aJUL^I

81. Evliya V—ó jJw»- i ujj<La LJuL> Ljlu) ^¿-х-Ц- LxJjI1. VU J ULui I

82. Evliya VII — 7 jlL>í^«ы0;.„1 •> LjlJjI1928 J^XJIJujI

83. Evliya VIII — 8 xJ^i^^UüL^Uud ^J^ LxJ^I1928 JLLu)(

84. Fisher 1978 — A. Fisher. The Crimean Tatars. Hoover Institution Press, Standford, California, 1978

85. Halasi-Kun, 1980 — T. Halasi-Kun, Evliya Celebi as Linguist // Harvard Ukrainian Studies, 3-4 (1979-1980)

86. Hammer, 1814 — J. von Hammer, Ueber die kurdishe Sprache und ihre Mundarten, aus dem III. Bande der Reisebeschreibung Ewliya's, // Fundgruben des Orients — Mines de l'Orient, Bd. IV, Wien, 1814, ss. 246-247

87. Hammer 1816 — J. von Hammer, Sprachproben der Tataren von Dobrudscha, aus dem Ewliya's Reisebeschreibung III. Theil // Fundgruben des Orients — Mines de l'Orient, Bd. V, Waen, 1816, ss. 84

88. Hammer 1834 — J.von Hammer. Narrative of travels in Europe, Asia and Africa, in the seventeenth century, by Evliya Efendi, transl. from the Turkish by the ritter Joseph von Hammer, London, vol. I pt.I, 1834; pt.II, 1846; vol II, 1850

89. Iz 1979 — F. iz. Evliya Celebi ve Seyahatnamesi // Bogazigi Üniversitesi Dergisi, Be§eri Bilimler 7 (1979), 61-79

90. Kara 1972 — G.Kara. Le glossaire yakoute de Witsen // Acta Orientale Hungariae 25 (1972), pp. 431-439

91. Kissling, 1935 — H J. Kissling, Einige deutsche Sprachproben bei Evliya Celebi. Leipziger Vierteljahrschrift für Südosteuripa 11, 212-220

92. Kreiser 1992 — K. Kreiser, Materialen zuEvliya Celebi. II.; A guide to the Seyahat-name of Evliya Celebi. Bibliographie raisonee ; Wiesbaden 1992

93. Kreiser 1988 — K. Kreiser, Evliya Celebi's Book of Travels. Land and People of the Ottoman Empire in the Seventeenth Century. A Corpus of Partial Editions. Leiden. Brill 1988ff

94. Kroitel — Im Reiche des Golden Apfels. Des Türkishen Weltenbummlers Evliya Celebi denkwürtige Reise in das Giaurenland und in die Stadt und Festung Wien anno 1665

95. Ksiega 1969 — Ksiega podrozy Ewliji Czelebiego (Wybor). Warszawa, 1969

96. Laut 1989 — J.P. von Laut, Materialen zu Evliya Celebi, I, Erläuterungen und Indices zur Karte B IX 6 «Kleinasien im 17. Jahrhundert nach Evliya Celebi».- Beihefte zum Tübinger Atlas des Vorlagen Orients. Reihe B. 90/1, 1989

97. Lazarescu-Zobian, 1983 —N. Lazarescu-Zobian. Evliya Celebi and the language of the rebellious Efläks. Archivum Ottomanicum 8, 308-330

98. MacKay 1975 — P.A. MacKay. The Manuscripts of the Seyehatname of Evliya Celebi, Part I: The Architype // Der islam 52 (1975) 278-298

99. Peisonel 1787 — M. de Peisonnel. Traite sur le commerce de la Mer Noire. 2 vols. Paris, 1787

100. Pelliot, 1927 — P. Pelliot. Le pretendu vocabuliare mongol des Kaitak du Daghestan. Journal Asiatique 210, 279-294.

101. Provasi, 1984 — E. Provasi, Encore sur V oubykh d" Evliya Celebi. Annali 44.2, 307-317

102. Schütz 1975 — E. Schütz. Eine Armenische Chronik fon Kaffa aus der ersten Hälfte des 17. Jahrhunderts // Acta Orientalia Academiae Scientiarum Hungaricae, Tomus XXIX (2), pp. 133-186 (1975) •

103. Schütz 1977 — E. Schütz. The People of Tats in the Crimea // Acta Orientalia Academiae Scientiarum Hungaricae, Tomus XXXI (1), pp. 77106 (1977)

104. Van Broinessen, Boeschoten 1988 — Evliya Qelebi in Diyarbekir. The relevant section of the «Seyahatname». Edited with translation, commentary and introduction by M. Van Broinessen and H. Boeschoten. Leiden, E.J.Brill

105. Veinstein 1986 — G. Veinstein. From the Italians to the Ottomans: The Case of the Northern Black Sea Coast in the sixteenth century // Meditteranean Historical Review, December 1986, V. 1, N 2

106. Witsen 1692 — Noord en Oost Tatarye, ofte Bondigh Ontwerp Van Eenige dier Landen, en Volken, zo als voormaels bekent zyn geweft. Door Nikolaes Witsen. Amsterdam, int jaer MDCXII