автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.05
диссертация на тему: Языковые особенности политического дискурса

Полный текст автореферата диссертации по теме "Языковые особенности политического дискурса"

На правах рукописи

УРЖУМ ЦЕВЛ АННА ОЛЕГОВНА

ЯЗЫКОВЫЕ ОСОБЕННОСТИ ПОЛИТИЧЕСКОГО ДИСКУРСА (на материале выступлений испанских парламентариев)

Специальность: 10.02.05 - романские языки

Оио^----

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук

Москва-2009

003478362

Работа выполнена на кафедре иберо-романского языкознания филологического факультета ФГОУ ВПО «Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова».

НАУЧНЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ:

доктор филологических наук, профессор |Венедикт Степанович Виноградов

ОФИЦИАЛЬНЫЕ ОППОНЕНТЫ: доктор филологических наук, профессор,

заведующий кафедрой иностранных языков филологического факультета ГОУ ВПО «Российский университет дружбы народов» Наталья Фёдоровна Михеева кандидат филологических наук, доцент кафедры испанского языка факультета иностранных языков и регионоведения ФГОУ ВПО «Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова» Елена Владимировна Коренева ВЕДУЩАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ: ГОУ «Московский государственный институт

международных отношений (Университет) МИД России»

Защита состоится 2009 г. на заседании диссертационного совета

Д501.001.80 при ФГОУ ВПО «Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова» по адресу: 119991, ГСП-1, Москва, Ленинские горы, Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова, 1-ый учебный корпус, филологический факультет.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке 1-го учебного корпуса Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова.

Автореферат разослан <<2009 г.

Учёный секретарь диссертационного совета, профессор

Ти^1

Т. А. Комова

Реферируемая диссертация посвящена исследованию современного политического дискурса Испании и анализу его языковых особенностей. Тема представляет особый интерес, поскольку, по замечанию Т. Г. Винокур, «именно благодаря индивидуальным проявлениям устанавливаются традиции применения определённых языковых средств в определённых условиях и для определённых целей»1.

Термин «дискурс» многозначен; его толкования приводятся в трудах Е. И. Шейгал «Семиотика политического дискурса» (2004), В. И. Карасика «Языковой круг: личность, концепты, дискурс» (2004), А. П. Чудинова «Политическая лингвистика» (2006) и других2. В работе мы основываемся на предложенном Н. Д. Арутюновой понимании дискурса как «связного текста в совокупности с экстралингвистическими - прагматическими, социокультурными, психологическими и другими факторами; текста, взятого в событийном аспекте; речи, рассматриваемой как целенаправленное, социальное действие, как компонент, участвующий во взаимодействии людей и механизмах их сознания»3. В сферу политического дискурса мы, вслед за Е. И. Шейгал, включаем «любые речевые образования, субъект, адресат или содержание которых относятся к сфере политики»4.

Такой подход подразумевает исследование языкового материала с учётом политических, культурных, пространственно-временных условий его существования, а также социальных и личностных характеристик его создателей и адресатов.

Актуальность и научная новизна исследования определяются необходимостью комплексного описания испанского политического дискурса, который до сих пор не стал объектом изучения в отечественной филологии. Испанские исследования дискурса написаны, в основном, в общетеоретическом ключе. Те из них, что посвящены испанскому политическому дискурсу, носят прескриптивно-критический характер либо трактуют частные вопросы. Научное осмысление испанского политического дискурса в теоретическом и практическом планах дополняет наши представления об испанском языке и обществе, позволяет выявить национальную и культурную специфику данного вида дискурса. В диссертации впервые в отечественной испанистике освещены некоторые аспекты испанского политического дискурса,

1 Винокур Т. Г. Говорящий и слушающий: Варианты речевого поведения. М., 2007. С. 52.

2 Напр.: Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса. М., 1999. Кубрякова Е. С. О понятиях дискурса и дискурсивного анализа в современной лингвистике // Дискурс, речь, речевая деятельность: функциональные и струиурные аспекты: Сб. обзоров. М., 2000. С. 7-25. Макаров М.Л. Основы теории дискурса. М., 2003. Выпуски разных лет сборников «Политический дискурс в России» (М.) и «Языковая личность...» (Волгоград) и др.

3 Арутюнова Н. Д. Дискурс // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990. С. 136-137.

4 Шейгал Е. И. Семиотика политического дискурса. М., 2004. С. 23. ,

например, функционирование в нём слов на регионально официальных языках Испании - каталанском, галисийском и баскском.

Материалом исследования послужили официальные стенограммы выступлений более ста испанских политиков на восьми пленарных заседаниях Конгресса депутатов Генеральных кортесов Испании за осень 2006 г. общим объёмом 907 страниц. Для сравнения привлекались и примеры из выступлений за другие периоды. Пленарные заседания характеризуются широким охватом тем и жанровым разнообразием речей, что позволяет в полной мере проявиться речевым характеристикам отдельных ораторов и политических блоков. Материал отражает период работы Конгресса в середине легислатуры. При анализе использованы материалы по политической истории Испании и нормативно-правовые документы.

Методологической базой исследования послужили работы отечественных и зарубежных ученых Н. Д. Арутюновой, Р. А. Будагова, Н. М. Фирсовой, Э. Косериу, Ю. С. Степанова, Т. А. ван Дейка, В. 3. Демьянкова, В. И. Карасика, Е. И. Шейгал и др. Рассматривая частные вопросы политического дискурса, мы ссылаемся на исследования А. Н. Баранова, А. П. Чудинова, Дж. Лакоффа и др. При исследовании различных аспектов испанского языка мы опирались на труды В. С. Винотрадова, Ф. Ла-саро Карретера, Э. А. Нуньеса Кабесаса, С. Герреро Саласар, X. де Сантьяго Гервоса.

Предметом исследования стали риторические и лексико-стилистические характеристики испанской парламентской речи - важнейшей составляющей испанского политического дискурса, а целью работы - их комплексное описание и анализ. В соответствии с поставленной целью в задачи исследования входит:

• анализ теоретических подходов к изучению политического дискурса и его особенностей;

• выявление и систематизация экстралингвистических факторов, влияющих на языковые характеристики испанской парламентской речи;

• изучение и описание языковых способов аргументации участников испанского парламентского дискурса;

• выделение и описание лексических пластов испанской парламентской речи, релевантных для целей воздействия, а также отражающих национальную специфику испанского политического дискурса;

• описание и анализ прецедентных феноменов, метафор, эвфемизмов, характеризующих современный политический дискурс Испании.

Теоретическая значимость исследования определяется его вкладом в разработку научных представлений о политическом дискурсе и, в частности, о современных стратегиях ораторской речи. Теоретическое значение диссертации заключается в описании особенностей, свойственных испанскому политическому дискурсу на современном этапе его существования. Полученные данные могут использоваться для коррекции сведений о нормах современного литературного испанского языка. Выделение особенностей испанского политического дискурса вносит вклад в развитие представлений об испанском национальном характере.

Практическая значимость темы состоит в возможности использования полученных в ходе её разработки результатов в учебном процессе высших и средних учебных заведений при подготовке специалистов в сфере филологии, перевода, межкультурной коммуникации, при составлении словарей и учебных пособий.

Апробация работы. Основные положения исследования отражены в публикациях по теме диссертации и обсуждались на научных конференциях МГУ им. М. В. Ломоносова, МГИМО(У) МИД РФ, МГЛУ, РУДН: «Ломоносов-2006» (апрель 2006 г.), «Ломоносов-2007» (апрель 2007 г.), «Ломоносов-2008» (апрель 2008 г.), «Иберо-романистика в современном мире: научная парадигма и актуальные задачи» (ноябрь 2006 и 2008 гг.), «Романские языки и культуры: от античности до современности» (ноябрь 2007 г.), «Испанский язык в контексте диалога культур: исследования и преподавание» (март 2008 г.), «Испанский язык и культура в образовательном пространстве России и СНГ» (май 2008 г.), «VII Степановские чтения: актуальные проблемы романо-германских и восточных языков» (апрель 2009 г.), а также на заседаниях кафедры иберо-романского языкознания филологического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова в 2006-2009 гг.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения и библиографии, включающей 346 названий.

Основное содержание работы.

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, определяются его объект и предмет; формулируются цель и задачи работы, раскрываются её методологические основы; обосновывается отбор материала для изучения; определяется новизна, теоретическая и практическая значимость исследования.

В первой главе, «Язык и политика. Политический дискурс в Конгрессе депутатов Испании», освещаются различные подходы к изучению языка в политической сфере, определяются основные понятия диссертации - политический дискурс, политический язык, политическая речь. С целью выявления экстралингвистических фак-

торов, влияющих на особенности испанского парламентского дискурса, рассматриваются структура и функции Конгресса депутатов Испании.

В настоящее время веб многообразие форм языка политики объединяется понятием политического дискурса5. К первоначальному значению термина «дискурс» в отечественной лингвистике близок термин «функциональный стиль»6, поэтому в диссертации уделяется внимание функционально-стилистическому подходу к языку в трудах В. В. Виноградова, Р. А. Будагова, М. Н. Кожиной и Н. М. Фирсовой.

Рассматривается содержание понятий «политический язык» и «язык политики»: одни исследователи приходят к выводу, что «политический язык, по сути, представляет собой некое аморфное образование, зачастую лишь интуитивно ощущаемое носителями языка»7, другие вовсе отказываются от его выделения8, но эти точки зрения не являются общепринятыми. Большинство исследователей (Е. И. Шейгал, Т. В. Юдина, А. Н. Баранов и Е. Г. Казакевич) противопоставляют «политический язык» «языку политики». При этом одни учёные приписывают «языку политики» те свойства, которые, по мнению других, характеризуют «политический язык». Такая ситуация позволяет выбирать, в зависимости от объекта и целей изучения, разграничивать ли эти понятия. Для данной работы это не имеет принципиального значения, поэтому в ней «язык политики» и «политический язык» употребляются как синонимы и обозначают функционирование языка в сфере политического дискурса. «Политическая речь» понимается как реализация политического языка.

Испанские исследователи активно изучают возможность отнесения языка политики к одному из таких подразделений, как jerga, argot, lenguaje sectorial / especial. Анализ словарей и работ по этой теме показал, что в современном словоупотреблении термины argot и jerga функционируют как синонимы и имеют значения как тайного, так и специального языка. Термины lenguaje sectorial / especial - наиболее общие по смыслу, поскольку в их толкованиях не выделяются признаки тайности / специальности. Попытка примирить различные точки зрения содержится в следую-

5 Некоторые исследователи называют сферу своих интересов «политической лингвистикой» (Будаев Э. В., Чудинов А. П. Современная политическая лингвистика. Екатеринбург, 2006) и «политологической филологией» (Демьянков В. 3. Политический дискурс как предмет политологической филологии // Политическая наука. Политический дискурс: История и современные исследования. № 3. М., 2002. С. 32-43); их выделение не является общепринятым.

6 Степанов Ю. С. Альтернативный мир, дискурс, факт и принципы причинности // Язык и паука конца XX в. М„ 1995. С. 36.

7 Корнейко Т. Г. Основные подходы к изучению политического языка в современных политико-лингвистических исследованиях // Вестник Моск. ун-та. Серия 12. Политик, науки. №5. М., 2003. С. 75.

8 Fernández Lagunilla М. La lengua en la comunicación política 1: el discurso del poder. Madrid, 1999, pp. 18-19. En: Núflez Cabezas E. A., Guerrero Salazar S. El lenguaje político español. Madrid, 2002, p. 24.

щем определении политического языка: «это, в основном, специальный язык, используемый политиками при выполнении своих функций... В зависимости от момента и адресата сообщения, он приобретает характеристики жаргонов (jerga) или арго (argot) - когда прибегают к тайному и особенно расплывчатому языку, или характеристики научно-технических языков - когда речь идёт о профессиональных аспектах, свойственных различным областям, которые охватывает политика»9.

Изучение политического дискурса не может быть ограничено языковым анализом10, поэтому один раздел первой главы диссертации посвящен описанию структуры, функций и участников Конгресса депутатов Испании и определению их влияния на языковые аспекты парламентского дискурса.

Вслед за А. П. Чудиновым, мы считаем автором и адресантом речи оратора, который несёт ответственность за выступление11. Адресат в испанском Конгрессе представлен парламентариями, составляющими компетентную, ограниченную и постоянную аудиторию, и общественностью, не обладающей названными признаками. В работе обращается внимание на недопустимость смешения парламентской политической речи с созданными на её основе в средствах массовой информации материалами, относящимися к другой сфере политического дискурса - политической публицистике.

На заседаниях Конгресса выступают не только депутаты, но и члены правительства. В Конгрессе могут обсуждаться петиции от граждан; при необходимости палата назначает комиссии по расследованию любых вопросов, «представляющих публичный интерес»12. Эти положения важны для нашей работы, поскольку устанавливают чрезвычайно широкое тематическое содержание выступлений в Конгрессе.

Официальный язык парламента - испанский. Выступления происходят в соответствии с повесткой дня; подготовленную речь нельзя читать, но разрешено пользоваться заметками. Таким образом, рассматриваемые нами тексты стенограмм выступлений сложились в результате процесса, включающего устные и письменные этапы формирования. Это условие налагает отпечаток на стиль выступления, обогащая его

'Núñez Cabezas E-A., Guerrero Salazar S., Op. cit., p. 26. Перевод мой - A. У.

10 Согласно M. M. Бахтину, тематическое содержание, стиль и композиционное построение высказываний «одинаково определяются спецификой данной сферы общения» (Бахтин M. М. Автор и герой. К философским основам гуманитарных наук. СПб., 2000. С. 249). Р. Водак отмечает, что дискурс определяется «ценностями и социальными нормами, условностями (в качестве естественных идеологий) и социальной практикой, всегда ограниченной и находящейся под влиянием структур власти и исторических процессов» (Водак Р. Язык. Дискурс. Политика. Волгоград, 1997. С. 11).

11 Чудинов А. П. Политическая лингвистика. М., 2006. С. 74.

12 Constitución Española, art. 76.

разговорными чертами и лишая некоторых риторических сложностей. Объём речи ограничен временем выступления (в среднем десять минут13).

Субъекты политической борьбы в Конгрессе - парламентские группы, сплочённые жёсткой дисциплиной. Этим определяется частотность в парламентской речи грамматических форм со значением 1-го лица множественного числа. Они употребляются при выражении мнения и описании действий группы оратора (fuimos el primer grupo que...), а также подразумевают включение в сферу адресанта всех депутатов Конгресса (el año pasado, señorías, aprobamos un decreto ley), испанского народа (estamos ante un drama). Группа, обозначаемая таким образом, характеризуется положительно. Глагольная форма 1-го лица единственного числа передаёт рефлексию оратора над способом или процессом выражения мысли (antes de referirme a los resultados); намерение выразиться от первого лица нередко смягчается - например, употреблением глагольной формы potencial (те atrevería a decir que...).

Глагольные формы 3-го лица единственного и множественного числа и особенно личные местоимения (нормативно опускаемые в испанском языке), обращения часто связаны с обозначением политического противника: usted по está buscando la verdad, señor Del Burgo, usted está tratando de justificar sus mentiras (Pérez Rubalcaba).

Притяжательные местоимения в нейтральной испанской речи обычно позволяют замену на определённый артикль, а в парламентских выступлениях часто подчёркивают отнесение негативных характеристик к противнику: su gestion, señorías, la gestion de su Gobierno, está siendo una sucesión de fracasos (Acebes Paniagua). Указательное местоимение ese, в ряде случаев выдающее неприятие говорящим объекта, к которому оно относится, в сочетании с притяжательным местоимением образует рамку, выражающую презрительное отношение говорящего к объекту, обозначенному заключённым в эту рамку словом: como dice ese alcalde suyo (Ramón-Llin i Martínez).

Таким образом, местоимения предоставляют простор для проявления адресантом отношения к адресату и к объекту речи; одновременно на характере употребления местоимений в речи парламентариев отражается специфика структуры испанского Конгресса.

Групповая парламентская дисциплина, а также тот факт, что в современной испанской практике решения подготавливаются комиссиями, снижают значение обсуждения в Конгрессе, влияя на характер аргументации испанских парламентариев.

13 Маклаков В. В. Парламенты стран-членов Европейского союза. М., 1994. С. 56-57.

6

Дебаты приобретают черты ритуального действия. Ритуальность политического дискурса может быть понята как 1) взаимодействие, не выходящее за рамки процедуры, и как 2) взаимодействие - выполнение социальною требования, в результате которого не происходит значительной корректировки поведения и мировоззрения собеседника.

Формы речевого общения в испанском Конгрессе депутатов типизированы вследствие обусловленности парламентской коммуникации регламентом и обладают своеобразными грамматическими и лексико-стилистическими чертами. Это проявляется в структуре парламентского диалога, состоящего из блоков (предоставление слова, выражение благодарности, корректировка речи, объявление о завершении выступления и др.), и в формулыюсти большинства реплик председателя и некоторых реплик ораторов. Так, для реплик корректировки поведения выступающего характерен эллипсис глагола: оратор понимает, в чём нарушает правила заседания, и председателю достаточно обратиться к нему, чтобы тот исправился (Señor X. - Termino enseguida). Примеры el tiempo ha concluido; su tiempo concluyó показывают, что временные глагольные формы pretérito indefinido и pretérito perfecto compuesto могут употребляться при описании одной ситуации и становиться синонимичными в речи.

Вместе с тем, наблюдается стремление ораторов внести в диалог индивидуальные языковые черты за счёт использования синонимов (se suspende / se levanta la sesión), различной организации обязательных элементов текста (señora García, por Izquierda Unida... por el Grupo Vasco, el señor Olabarria), варьирования при добавлении выводимой из контекста информации (les ruego que mantengan silencio / les ruego silencio / ¡Silencio!), эмфазы (la Sra. X tomará la palabra / será la Sra. X quien tomará la palabra). Это соответствует мысли M. М. Бахтина, что высказывание «индивидуально и потому может отразить индивидуальность говорящего», но «наименее благоприятные условия для отражения индивидуальности в языке наличии в тех речевых жанрах, которые требуют стандартной формы»14.

Ритуальность во втором понимании проявляется в ситуации, когда депутат не повторяет вопрос, заявленный в повестке дня и зачитанный председателем, а министр ограничивается кратким да или нет: Doy por reproducida la pregunta. — La respuesta es sí. Однако правила выступления в Конгрессе предполагают подробную аргументацию точек зрения, поэтому приведённый обмен репликами призван, скорее, впечатлить

14 Бахтин М. М. Указ. соч. С. 253.

аудиторию, а в следующей паре реплик, положенной по регламенту, тема конкретизируется.

Черты ритуальности проявляются в диалогах, строящихся вокруг вопросов, заданных с целью не восполнить информационные пробелы, а дискредитировать противника. Такой диалог выражает готовность его участников действовать в соответствии со своими коммуникативными ролями: нападать (депутат от оппозиции) и уклоняться от нападок (министр правительства).

В парламентском дискурсе несколько адресантов-политиков имеют цель оказать воздействие на избирателей, поэтому политическому дискурсу свойственна состязательность - предполагающая борьбу между участниками общения направленность на какую-либо цель, достижение которой одним участником исключает возможность её достижения остальными. Состязательность проявляется в речи посредством реализации коммуникативных стратегий дискредитации противника и возвышения собственного образа через рассмотренное выше своеобразное употребление местоимений и глагольных форм, особую организацию вопросно-ответных единств, а также риторические и лексические средства, которым полностью посвящены II и III главы диссертации. Проявлений состязательности заметно больше у представителей оппозиционного блока, нацеленных, в отличие от членов правящей группы, на преобразование политической ситуации.

Во второй главе, «Особенности и приёмы аргументации в Конгрессе депутатов Испании», рассматриваются риторические особенности реализации функции воздействия в Конгрессе депутатов Испании, описываются риторические фигуры в речи испанских парламентариев (особенное внимание уделяется разным видам повтора) и языковые способы опровержения доводов политических противников.

Функция воздействия реализуется средствами логической и прагматической аргументации15. Риторическая составляющая политического дискурса включает в себя элементы традиционной риторики, понимаемой как теория и практика эффективной речи16, и речевой аргументации, в теории которой аргумент понимается как «текст, изменяющий модель мира реципиента таким образом, чтобы повлиять на процесс принятия им решения»17.

15 Сергеев В. М. Когнитивные методы в социальных исследованиях // Язык и моделирование социального взаимодействия. М., 1987. С. 12-13.

16 См.: Волков А. А. Основы риторики. М., 2005. Хазагеров Г. Г. Политическая риторика. М., 2002.

17 Сергеев В. М. Указ. соч. С. 11.

Испанские исследователи отмечают, что современный испанский политический дискурс, в сравнении с началом и серединой XX в., отличается меньшей степенью риторической проработанности в традиционном понимании18. Однако речевые ошибки и разговорные выражения становятся предметом рефлексии совремешшх парламентариев, сопровождаются комментариями и извинениями {permítanme utilizar el lenguaje coloquial, valga la redundancia, perdóneme la expresión19), что свидетельствует о наличии в их сознании идеальных представлений о парламентской речи.

При аргументации испанские парламентарии используют формулы риторической генерализации, когда разнообразные мнения подменяются одним, якобы обобщающим их (es conocido / evidente и др.), операции с пресуппозицией, когда необходимая для вывода посылка вводится в качестве ремы, чтобы в следующем предложении стать тематической: Ese punto de equilibrio es posible y, como lo es, lo podemos hacer20 (Rascón Ortega).

Важное место в аргументации испанских парламентариев занимают ссылки на авторитетные мнения и приём конкретизации. Поскольку Конгресс депутатов - институт власти, основная функция которого - законодательная, среди ссылок на авторитетные мнения выделяются цитаты из нормативных документов: dice la Constitución, el propio Tribunal Constitucional decidió, dice el diccionario de la Real Academia Española de la Lengua. Другие источники - мнения специалистов и людей, обладающих особым опытом: hay un informe de un profesor suizo, reciente Premio Nobel de economía, el profesor Lietze, que establece... (Olabarría Muñoz); Miguel Delibes... decía (Alonso Suárez), conozco por propia experiencia, como pediatra y también como madre (Aburto Baselga). Если ссылки не содержат чётких указаний на источник (el ámbito académico, estadísticas, muchos ciudadanos), можно говорить о приведении псевдоавторитета.

Приём конкретизации состоит в подробном описании ситуации, визуализации событий. Образы противопоставляются словам как истинные свидетельства. Порой апелляция к ним доходит до крайнего выражения - предъявлению фотографии в качестве доказательства. Большему эффекту воздействия способствует описание деталей, доступных лишь при непосредственном восприятии ситуации: cuando по se podía

18 См.: Núñez Cabezas Е. A., Guerrero Salazar S., Op. cit. Santiago Gucrvós, J. de. El léxico de la transición española. Salamanca, 1992.

" «Разрешите прибегнуть к разговорному языку, простите за тавтологию, позвольте выражение...» Перевод всех примеров мой - А. У.

20 «Эта точка равновесия возможна, и, поскольку она возможна, мы можем её достичь».

respirar, cuando la gente tenía el miedo en los ojos21 (Sainz García). Грамматически конкретизация реализуется при помощи глагольных времён, помещающих сообщение в привычный контекст, эмоционально приближающих его к слушателям, - imperfecto и presente в значениях histórico и habitual.

Другой способ конкретизации - приведение точных данных. Большие цифры могут- заставить слушателя забыть об их относительном характере. В следующем примере перечисляется техника, задействованная военными в тушении пожара: el Ejército de Tierra movilizó cuatro helicópteros; 351 vehículos diversos, ligeros y pesados; 17 vehículos especiales de ingenieros, fundamentalmente palas, y 10 motobombas (Alonso Suárez). Не исключено, что пожар был так велик, что это количество ничтожно, но чтобы возражать таким доводам, необходимо располагать соответствующей информацией.

Характеризующая испанскую речь направленность на вовлечение адресата в сферу адресанта22 проявляется в подаче информации в форме загадки, гарантирующей внимание собеседника к главной части сообщения. Этим объясняется то, что испанская парламентская речь полна фигур диалогизма - фигур ответствования, образующих цепочки, подобные дидактическим диалогам: ¿Y qué plantea CiU? Plantea desarrollar ese punto del Estatuto... ¿Qué proponemos? Autonomía de gestión...(Jané i Guasch)23, и риторического вопроса: ¿Cómo podemos tomarles a ustedes en serio?u (López Rodríguez). Среди последних выделяются вопросы, сформулированные как альтернативные, однако предлагаемые варианты ответа таковы, что точка зрения оратора не вызывает сомнений: ¿A qué debemos atenernos, a las promesas o al sentido común?15 (Puig Cordón). Риторические вопросы близки к восклицаниям, выражающим отношение говорящего к сообщению; апелляции к модусу производятся в них при помощи выражений claro, faltaría más.

Формальные приказы, вопросы в речи испанских парламентариев используются для утверждения превосходства над противником, поскольку дают представление о властных отношениях между адресантом и адресатом. Эффект таких высказываний

21 «Когда невозможно было дышать, когда у людей в глазах был страх...»

22 См.: Оболенская Ю. JI. Стилистические доминанты испанской речи как отражение особенностей менталитета и языкового сознания испанцев // Иберо-романистика в современном мире: научная парадигма и актуальные задачи: Тезисы конф. М., 2008. С. 79. Cascón Martín Е. Español coloquial. Rasgos, formas y fraseología de la lengua diaria. Madrid, 1995, p. 69.

23 «И что собирается делать группа «Конвергенция и союз»? Собирается развивать это положение Статута... Каковы наши предложения? Автономия управления...»

24 «Как мы можем воспринимать вас всерьёз?»

25 «Чего нам придерживаться - обещаний или здравого смысла?»

связан с правилами употребления испанского повелительного наклонения, при выражении волеизъявления звучащего резко. В наших примерах формы императива не только не смягчаются, но усиливаются лексическими средствами - ya, de una vez: coordine de una vez, cambie o confirme a los ministros, pero asuma que es usted la vicepresidenta del Gobierno y por el bien de los españoles dediqúense a gobernar 26 (Zaplana Hernández-Soro).

Повторы - неотъемлемая черта устной речи, необходимая для обеспечения усвоения информации адресатом, и эффективное риторическое средство воздействия на аудиторию, реализующееся на разных уровнях языка. Мы рассматриваем в работе классификации повторов А. А. Волкова, Г. Г. Хазагерова, В. П. Москвина, Н. Г. Храмцовой, X. А. Агудо Риоса, Э. А. Нуньеса Кабесаса и С. Герреро Саласар.

Из фигур упорядоченного повтора в речи ораторов испанского Конгресса выделяются анафора, эпифора, закольцовывание, подхват.

Слова, выражающие важные для оратора понятия, доминируют в выступлении, но не обязательно связаны с фшурами повтора. Лексические синонимы играют в испанском парламентском дискурсе роль выделения мысли и ритмизации речи: imprescindible у necesaria; по nos vale, по nos sirve; una lectura rápida, poco reposada y poco pausada; falseando la verdad, mintiendo; el dinero público de todos los ciudadanos. В гипо-гиперонимических рядах значение повторяется и уточняется благодаря сужению смысла либо, наоборот, его расширению и обобщению: muchos pueblos, ciudades, comarcas y comunidades autónomas han dicho que no11 (Herrera Torres). Противопоставительный тип повтора состоит в отрицании высказывания, противоположного предшествующему утверждению: integración de los inmigrantes... que ustedes olvidaron, de la que ustedes ni se acordaron28 (Caldera Sánchez-Capitán).

Расширение синтаксической структуры высказывания за счёт аналитической конструкции (амплификация) представляет собой связанное с повтором грамматическое проявление аналитизма в языке, характерное для официального регистра речи. Мы разделили амплификации в речи испанских парламентариев на пять блоков:

1) дублирование значения, выражешюго глагольной формой, наречным выражением (tenemos en este momento; volver a + infinitivo + una vez más).

26 «Определитесь, наконец; смените или утвердите министров, но осознайте, что вы - вице-премьер правительства, и ради блага испанцев займитесь правлением».

27 «Многие посёлки, города, провинции и автономные сообщества отказались...»

28 «Интеграция иммигрантов... о которой вы забыли, о которой вы даже не вспомнили».

2) Аналитические конструкции «неполнозначный глагол + существительное, производное от полнозначного глагола» делятся на группы по использующимся в них глаголам: hacer (hacer valoración =valorar; hacer, в свою очередь, может замещаться аналитическим синонимом llevar a cabo/efecto)', dar (dar continuidad -continuar); poner / de / en + sustantivo (poner freno =frenar, poner de relieve =destacar; poner en práctica =apl¡car); tener (tener en consideración =considerar); ¡levar (llevar claridad =aclarar) и др.

3) Конструкции de (un/-a) forma / manera / modo / vía + adjetivo, соседствующие в описании способа действия с наречием с суффиксом -mente, образуются практически со всеми прилагательными и могут бьггь заменены на наречия (напр., de manera conjunta - conjuntamente). С суффиксом -mente устойчиво употребляются слова, обозначающие временные отношения: anteriormente, finalmente, previamente, а также aparentemente, efectivamente, evidentemente. Аналитическая и синтетическая формы порой используются в одном предложении во избежание повтора.

4) Конструкции de + tipo / índole / carácter / naturaleza + adjetivo употребляются наравне с прилагательными (medidas de carácter urgente =urgentes; sin cambios de ningún tipo =ningunos).

5) Распространение отдельных слов: sin duda = no tener / caber / haber ninguna / la menor duda-, hoy = hoy por hoy, en el / al día de hoy, el presente de hoy и др.

Антитеза в парламентской речи в основном связана с противопоставлением экстралингвистических объектов (слов и действий политика, слов и действительности, способов действия): claro que hay que ser global, pero hay que actuar local (Lasagabaster Olazábal).

Языковые способы опровержения доводов противников. Если, по мнению адресата вопроса, последний задаётся не с целью получения информации, а с целью скомпрометировать его, он разоблачает адресанта при помощи выражений сото conoce usted, sabe que и др. В ответе на доводы, содержащие отсылки к авторитету, развенчивается этот авторитет: Si lo que algunos países quieren dar es una lección de su política, créame si le digo que a este Gobierno no le vale; no le vale lo que, por ejemplo, pueda decir el ministro del Interior francés, después de lo que hemos visto que ha pasado en los barrios de París en relación con la política de inmigración y la situación social29 (Rodríguez Zapatero).

29 «Если некоторые страны хотят преподать нам урок своей политики, поверьте мне, нашему правительству это не подходит. Нам не подходит то, тго может посоветовать, например, французский ми-

Распространена тактика намеренно неадекватной дешифровки послания с имплицитным содержанием. Например, депутат превращает рейнское вино, выпитое председателем испанского правительства во время визита в Германию, в метафору поддержки, которую тот якобы оказал немецким компаниям в энергетическом секторе Испании: le han obligado a beber vino del Rhin, señor presidente del Gobierno, y un campeón nacional o bebe Torres, o bebe Rioja, o bebe otras cosas (Rajoy Brey). Однако председатель правительства словно не замечает этого и отвечает на эксплицированную часть упрёка: suelo ser una persona educada y lógicamente brindo con el vino que me ofrecen cuando estoy en un país amigo (Rodríguez Zapatero).

Переосмыслению подвергается приводимый в качестве аргумента прецедентный текст. Например, депутат цитирует гимн Мадрида: ау, Anacleto, Anacleto, cuántas vueltas da el mundo, pero sin embargo al final siempre se queda quieto (Olabarría Muñoz), упрекая правительство в отсутствии обновления законов, а министр отвечает другими строками того же гимна: yo estaba en el centro / giraban las otras en corro (Pérez Rubalcaba) и объясняет, что позиция правительства — узнать все точки зрения, прежде чем принимать решение. И наоборот, положительная характеристика может превращаться в негативную: la Comunidad Valenciana está a la cabeza del resto de las comunidades... — ...es la campeona de la manipulación y de la deuda...1" (Montesinos de Miguel; López Agueda).

Иногда необходимо обращаться к пресуппозиции вопроса, в которую переносятся обвинения: ¿Qué opinión le merece el caos de cercanías de Renfe en Cataluña? -No es riguroso decir que el funcionamiento de los servicios de cercanías en Cataluña es caótico31 (Jané i Guasch; Álvarez Arza).

В третьей главе, «Лексические особенности политического парламентского дискурса Испании», характеризуется лексика выступлений современных испанских парламентариев: особенности употребления терминологии, разговорных и устойчивых выражений, заимствований из каталанского, баскского и галисийского языков, именования государства, а также прецедентных феноменов, метафор и эвфемизмов. Все разделы предваряются кратким обзором изучения соответствующей темы и теоретическими соображениями.

нистр внутренних дел после того, что, как мы видели, произошло в Париже в результате его иммиграционной и социальной политики».

3 «Валенсийское сообщество стоит во главе остальных сообществ...»—«...Оно чемпион по манипуляции и долгу...»

31 «Каково ваше мнение относительно хаоса в движении пригородных поездов в Каталонии'З)-«Некорректно говорить, что работа служб пригородных поездов в Каталонии хаотична».

В речи испанских парламентариев особенно заметны собственно политические термины32, политические термины с размытым значением, термины из других областей знания. Собственно политические термины называют основные политические понятия и объекты (estado, comunidad autónoma, presidente). В рамках Конгресса депутатов эта группа расширяется за счёт слов, описывающих реалии, связанные с его деятельностью: Congreso, diputación, grupo, debate, votación, consideración, constitucionalidad, enmienda, interpelación, legislatura, promulgación.

Некоторым политическим терминам свойственна неопределённость в силу того, что политики а) стремятся с их помощью избежать ответственности, конфликта или б) пытаются закрепить за ними необщепринятые коннотации. Слова с размытым положительным значением (democracia, libertad, bienestar, autodeterminación, eficacia) могут «присваиваться» определёнными политическими кругами, что порождает взаимные обвинения парламентариев в неверном употреблении терминов.

Одна из основных функций Конгресса - законодательная, отсюда юридические термины в речи ораторов: Constitución, ley, auto, casación, principio de subsidiariedad, perito, tuitivo, juez instructor. В зависимости от специфики обсуждаемых тем употребляются специальные наименования из соответствующих сфер - лесного хозяйства, мореходства, физики, метеорологии, геологии и др.: reforestación, xilófago; eslora, puntal, arqueo bruto; osmosis inversa; pluviometría; sobreexplotación de acuíferos. Употребление узкоспециальных неполитических терминов не всегда необходимо для выражения суш выступления парламентария. Часто эти термины призваны доказать компетентность оратора в обсуждаемом вопросе или увеличить экспрессивность речи (при использовании в переносных значениях): eso estaba perfectamente imbricado en el texto anterior... (Membrado Giner).

В современной Испании, помимо государственного испанского языка, существуют три официальных: каталанский (в Каталонии, Валенсии, на Балеарских островах), баскский (в Стране Басков) и галисийский (в Галисии). Важнейшей чертой современного испанского политического дискурса мы полагаем заимствования из этих языков, то есть каталанские, баскские и галисийские слова, которые широко употребляются в речи депутатов Конгресса Испании вне зависимости от их официального статуса в лексической системе современного испанского языка. Мы разделили такие заимствования на пять групп: политические и общественно-политические термины;

32 Здесь мы определяем термин как «слово, свойственное определённой профессии, науке или дисциплине» (Diccionario de la lengua española, ХХП ed. Real Academia Española). Различение собственно терминов и номенклатурных наименований не имеет для работы принципиального значения.

14

топонимы; названия каталанского, баскского, галисийского языков; антропонимы; цитаты.

Примеры заимствованных из каталанского, галисийского и баскского языков терминов, описывающих политические реалии соответствующих регионов: Generalitat, Parlament, Estatuí, conseller (в Каталонии), Xunta, conselleiro (в Галисии), lehendakari (в Стране Басков). Названные слова имеют испанские соответствия: generalidad, parlamento, estatuto, consejero, junta, presidente del gobierno, которые практически не употребляются для номинации референтов, составляющих региональную политическую специфику. Сочетаемость и значения испанских слов, с одной стороны, обширны, а с другой, не включают понятий, обозначаемых заимствованиями, обладающими в испанском языке суженной референцией. Возникает необходимость краткого именования определённых объектов, и лексемы из регионально официальных языков Испании заимствуются в испанский язык в единственном значении, например, estatuí как estatuto de Cataluña.

Распространена точка зрения, что неиспанские названия склонны употреблять депутаты региональных партий. Нашими наблюдениями это не подтверждается. Так, существует традиция оригинального именования партий независимо от того, к какой группе принадлежит оратор: Convergencia i Unió, Esquerra Republicana; Eusko Alkartasuna, Nafarroa Bai; Bloque Nacionalista Galego. Официальное название может быть двуязычным: первая часть аббревиатуры Баскской националистической партии EAJ-PNV расшифровывается по-баскски - Eusko Alderdi Jeltzalea, вторая сокращает испанский перевод - Partido Nacionalista Vasco.

Обозначения реалий общественной жизни сообществ с региональными языками имеют тенденцию употребляться на этих языках - каталанском: Cambra de Сотегд (Торговая палата), Canal Nou (телеканал), Mossos d'Esquadra (каталонская автономная полиция); галисийском: Вгиха (доел.: ведьма; название военной операции); баскском: Ertzaintza (баскская автономная полиция). Для одних слов это единственная возможность употребления; другие колеблются в узусе: hale borroka (баск.) -violencia callejera (исп.).

Рекомендации испанских словарей по употреблению иноязычных топонимов сводятся к тому, чтобы использовать в тексте на испанском языке их испанские варианты. При этом официальными для многих географических объектов признаны местные именования (каталанские: Lleida, Eivissa; галисийские: Porto do Son, A Coruña; баскские: Getxo) или двойные, состоящие из местного и испанского компонентов: Vitoria-Gasteiz (исп. + баск.), Donostia-San Sebastián (баск. + исп.). Ораторы из парла-

ментских групп, сформированных на основе каталонских, баскских и галисийских партий, из традиционного испанского и официального местного топонимов часто выбирают второй. Из названий самих регионов (рассматриваемых в нашей работе подробно) конфликтно именование Валенсии. Выбор одного из четырёх вариантов -Valencia, el País Valencia, el País Valenciano, la Comunidad Valenciana - свидетельствует о взглядах оратора на статус данного региона. Это касается и названия языка региона - catalán, el catalán que se habla en Valencia, valenciano, la lengua valenciana. Названия других регионов и их языков не вызывают споров в Конгрессе.

При отражении в стенограммах Конгресса некоторых иноязычных топонимов Испании наблюдаются орфографические колебания.

Антропонимы, как правило, вносятся в стенограммы Конгресса в соответствии с нормами языка, которому они принадлежат: Xuclà i Costa, Тхиека.

Также зафиксированы целые фразы на каталанском языке. Такие включения тяготеют к устойчивости, это поговорки, фрагменты прецедентных текстов (они рассматриваются в соответствующих разделах диссертации). Иногда они сопровождаются переводом на испанский язык. Большие фрагменты неиспанской речи в официальной стенограмме не отражаются, но констатируется их наличие.

Другая лексическая особенность испанского политического дискурса состоит в том, что для именования Испании существует ряд выражений: España, Estado español, el Estado, este / nuestro / el país и др. Вопрос именования Испании приобрёл свои современные очертания в период перехода испанского общества к демократической системе. За время диктатуры Франко использовавшееся в государственной пропаганде слово España получило негативные коннотации, и в период перехода многие политики отказались от его употребления. Выбор варианта замены отражал разницу мировоззрений ораторов.

С учётом исторических преобразований политических партий, можно сказать, что в настоящее время сохраняется почти исключительное употребление термина Estado español представителями Баскской и Левореспубликанской парламентских групп. Этот термин предпочитают и представители Смешанной группы, в состав которой входят члены националистических партий Eusko Alkartasuna, Nafarroa Bai, Bloque Nacionalista Gallego. Слово España эти политики употребляют единично: в сопровождении особого определения - España franquista, при противопоставлении Испании другому государству - España у Portugal или своему региону - Gobierno de España vs. Gobierno de Cataluña.

Представители Канарской коалиции, Социалистической и Народной группы предпочитают название España', широко употребляют его ораторы «Конвергенции и Союза» и «Объединённых левых». Частотны нейтральные обозначения Испании: estado понимается как régimen / sistema и констатирует наличие государственного образования, не конкретизируя роли его составляющих. Вариант este país воспринимался в Испании периода перехода как нейтральный благодаря неопределённости слова país, в которое разные политики вкладывали разные смыслы - от nación до territorio21, а также благодаря семантике указательного местоимения este, обозначающего приятие объекта говорящим. Для солидаризации с аудиторией используется словосочетание nuestro país. Зафиксирован случай обозначения Испании словом Península, хотя обычно оно противопоставляется Канарским островам в прямом значении, «полуостров».

Неверно было бы утверждать, что в настоящее время разные названия Испании жёстко привязаны к определённым политическим силам. Даже такое политически нагруженное название, как Estado español, стало встречаться в речи приверженцев самых разных политических партий. Это говорит об определённом смягчении национально-территориальной проблематики по сравнению с переходным периодом, и одновременно о том, что эти вопросы всё же не решены окончательно.

X. Л. Паниагуа Сото обращает внимание на широкий политический профиль большинства испанских партий34. С этим Э. А. Нуньес Кабесас и С. Герреро Саласар связывают возрастание частоты употребления в языке политики пейоративных оборотов, переход словесных атак политических противников из идеологической в личную сферу35. В то же время, нами не зафиксировано грубых бранных слов, что позволяет делать выводы о нормах речевого общения в испанском Конгрессе. Даже фразу ¿ Qué carajo tiene que ver el Estatuí con las inversiones del Estado, se podrían preguntar sus señorías? (Puig Cordón) мы расцениваем как разговорную, поскольку в испанском академическом словаре помету malsonante имеют только первое, прямое, значение слова carajo, и второе, когда его ситуативным референтом является лицо; зафиксированное же восклицание отмечено как экспрессивное разговорное и определяется как выдающее несогласие, решимость, досаду.

33 Santiago Guervós J. de. Op. cit., p. 200.

34 Паниагуа Сото X. Л. Выступление на открытии конференции «Испанский язык в контексте диалога культур: исследования и преподавание», МГИМО(У), 20.03.08.

3 Núñez Cabezas Е. A.; Guerrero Salazar S. Op. cit., p. 62.

Разговорные слова употребляются для негативной характеристики политических противников и их действий: colar в значении pasar en virtud de engaño; rapapolvo; erre que erre, blandiblub. Последнее — не зафиксированное словарём Академии английское заимствование явно разговорного характера, название существовавшей в 70-80-х гг. XX в. игрушки, представлявшей собой упругую массу, которая при приложении к ней силы растягивалась, а в состоянии покоя возвращалась в аморфное состояние. В Koinpecce это слово использовал депутат от оппозиции для характеристики правительства, очевидно, с целью представить последнее безынициативным.

Действия противника представляются как путаница, бессмыслица: barullo, lío, rollo, berenjenal, guirigay и др.; отмечены разговорные формы восклицаний, в состав которых входят элементы vaya, menudo.

Устойчивые выражения в речи испанских парламентариев облегчают её восприятие, повышают степень её образности, способствуют созданию определённого образа оратора («человека из народа», «эрудита»). Разговорная окраска фразеологизма увеличивает эффект его воздействия. Примеры: caérsele la cara de vergüenza, crecerle los enanos, estar hecho unos zorros, lanzar las campanas al vuelo, marear la perdiz, pedir peras al olmo, quedársele en el tintero. Примеры нейтральных фразеологизмов: a bombo у platillo, a salto de mata, llevarse la palma, no dolerle a alguien prendas, poner palos a las ruedas, poner todos los huevos en una cesta.

Внутренняя форма фразеологизма может взаимодействовать с содержанием выступления. В примере: En Cataluña llueve sobre mojado; también el día 14 y el día 15 llovía sobre los trenes de Renfe, sobre los ferrocarriles de la Generalitat, pero sobre todo llovía sobre la paciencia de miles de usuarios (Herrera Torres)36 дождь становится метафорой невзгод и описывает ситуацию в прямом и в переносном смысле.

По происхождению и смысловому наполнению в речи испанских политиков выделяются фразеологизмы библейские (lavarse las manos, chivo expiatorio, tablas de la ley), мифологические (la caja de Pandora), литературные (aprendiz de brujo, la parte del león). Отдельного рассмотрения заслуживает выражение con la iglesia hemos dado, amigo Sancho. В романе Сервантеса «Дон Кихот» (ч. II, гл. IX) оно имеет буквальное значение: в темноте Дон Кихот увидел здание, которое принял за дворец Дульсинеи, но, подойдя ближе, понял, что это церковь. В современном языке это фразеологизм,

56 «В Каталонии дождь льёт на вымокшего [т. е. все беды на одного], 14 и 15 числа дождь лил на поезда Испанской железной дороги и рельсы Каталонской железной дороги, но прежде всего, он лил на терпение тысяч пассажиров...»

обозначающий столкновение с интересами Церкви - iglesia в этом случае пишется с заглавной буквы, глагол dar заменён на topar. В зафиксированном нами примере из парламентского выступления депутат использует в переносном значении сервантесовскую фразу, и коллеги поправляют его.

В выступлениях испанских депутатов отмечены пословицы: irse con el santo у con la limosna; pensar que mover el árbol da muchas nueces; hecha la ley, hecha la trampa; los malos tragos cuanto antes mejor и латинские устойчивые выражения: rerum natura, ad kalendas graecas, sic transit gloria mundi и др.

Отдельную группу составляют не зафиксированные в словарях выражения, регулярно воспроизводящиеся в речи политиков, клише: hacer / cumplir los deberes, сочетания со словом foto (ir a hacerse una foto, ser aficionado a la fotografía, ser bonita la foto). Первое обозначает выполнение политических обязательств; вторые позволяют подчеркнуть, что видимость не соответствует действительности: ...la foto es bonita cuando se dice que tantos millones van a Cataluña..., pero luego la realidad te devuelve a tu sitio37 (Clos i Matheu).

Прецедентные феномены используются при аргументации и представлены песенными строками, лозунгами, фрагментами классических ораторских речей. Они активизируют коннотации, распространяющиеся на весь контекст употребления феномена. Так, каталонские депутаты при обсуждении транспортных проблем, вызванных, по уверениям представителей правящей партии, погодными условиями, цитировали песню валенсийского барда Раймона Al теиpais lapluja по sapploure, отсылающую слушателей к одной из тем его творчества - отстаиванию права говорить на каталанском языке. Развитие темы песни можно представить так: «в моей стране дождь не умеет лить - нужно отвести его в школу - мы больше не пойдём в школу -там мы не научились родному языку - там нас лишали памяти». Т.е. этот прецедентный текст поднимает более широкий пласт проблем, чем неполадки в работе транспорта.

Метафора в речи испанских парламентариев рассматривается в работе в связи с её прагматической и эстетической функциями, а также в целях выявления её этнокультурной специфики.

Среди сфер-источников метафорических моделей испанского политического дискурса - зрелища, спорт, медицина, кулинария, природа, техника, морское дело, военное дело, религия, канцелярские занятия: el pésimo espectáculo que se ha dado a la

37 «Получается симпатичная фотография, когда говорят, что столько-то миллионов направлено в Каталонию, ...но затем реальность возвращает тебя с небес на землю».

19

ciudadanía (Navarro Casillas); se han batido todos los récords posibles, han llegado más de 25.000 irregulares a Canarias (Rivero Baute); tenemos que ir al tumor primario...del conflicto (Moratinos Cuyaubé); nuestro texto constitucional... está trufado de derechos (Fernández de la Vega Sanz); lo que hacemos es no dar salida ninguna a una olla a presión, como es hoy Africa (Herrera Torres); la responsabilidad de llevar el timón del país en un momento difícil y doloroso (Pérez Rubalcaba); estamos instalados en una constante guerra de datos estadísticos (Ballestero de Diego); ustedes han agravado [la situación de la sequía] con una grave sequía de ideas y una grave sequía de actuaciones (Ramón-Llin i Martínez). Испанскому политическому дискурсу свойственны традиционные для многих языков метафоры дороги (camino, vía), обозначающие направление и способ действия; двери (начать что-то - abrir la puerta), и книги (закончить - cerrar el capitulo, poner el epilogó).

Метафорическая модель может разворачиваться в тексте и организовывать значительный его фрагмент: Señor Clos, ya está en el infierno de Madrid, como usted mismo definió esa venida al ministerio. Y aquí no hay Juego ni demonios, pero o cambia mucho sobre lo hecho o puede salir muy quemado de su paso por el ministerio y lamentablemente, como consecuencia de ello, los españoles algo más chamuscados38 (Castelló Boronat).

Выделяются «обновлённые» метафоры, которые, лишившись когда-то экспрессивности, превратились в стилистически нейтральные единицы, обретя вместе с тем свойство реализовывать переносное значение (напр., agujero negro для характеристики затратного министерства).

Некоторые метафоры доминируют при обсуждении определённых тем. Так, выражения, построенные на метафорическом употреблении слова tipex («корректирующая жидкость»), обозначающие внешнюю маскировку вместо устранения причин непорядка (мы назвали эту метафору канцелярской), употребляются преимущественно при дебатировании законов об иммигрантах.

Основные темы, подверженные эвфемизации в современной Испании, - социальная и экономическая. Эвфемизмов, обозначающих вооружённые конфликты и составляющих, по наблюдениям исследователей39, значительную группу, в проанализированных нами выступлениях испанских парламентариев отмечено не было. Находит

38 «Господин Клос, вы уже в мадридском аду, как вы сами назвали это назначение в министерство. Здесь нет ни огня, ни чертей, но либо вы многое измените, либо выйдете из министерства сильно обгоревшим, а испанцы вследствие этого, к сожалению, тоже подкоптятся».

39 Шейгал Е. И. Семиотика политического дискурса. М., 2004. С. 181.

воплощение стремление избегать прямого обозначения возраста пожилых людей при помощи выражений personas de más edad, gente mayor и др.

Эвфемизация часто связана с литотой и употреблением модальных глаголов, придающих высказыванию субъективный характер. Но поскольку при эвфемизации в планы адресата не входит действительно смягчать оценку, высказывание приобретает ироническую окраску: tampoco está mal que algunos grupos parlamentarios hagamos algo de lo que parece que es nuestro trabajo40 (Cerda Argent). Оратор может эксплицировать эвфемизацшо, подчёркивая, что суть его высказывания не меняется в зависимости от слов, которыми она выражена: cuando yo le digo que miente —si quiere, le digo que falta a la verdad...4I (Zaplana Hernández-Soro). В ответ на эвфемизмы коллег политики разъясняют их, например: de lo que se trata, señor Caldera, no es de efecto huida ni de fraternidad universal, se trata de que las comunidades autónomas tienen que asumir oleadas masivas de inmigrantes42 (Nadal y Aymerich).

В заключении обобщаются результаты и подводятся итоги исследования.

Многочисленные исследования в области дискурса свидетельствуют об актуальности разработки данной темы и необходимости многостороннего подхода к её изучению. Данная работа, представляющая попытку комплексного описания современного испанского политического дискурса, позволила сделать следующие выводы.

1. Современный испанский политический дискурс сложился в результате действия языковых, исторических, политических, социальных факторов, что проявляется на уровне общего стиля парламентского речевого взаимодействия, на уровне риторической организации выступлений, в их грамматике и лексике.

2. Основными экстралингвистическими факторами, влияющими на испанский политический дискурс, являются территориально-административная организация Испании; борьба в Конгрессе депутатов двух основных парламентских блоков; жёсткая внутригрупповая дисциплина; наличие правил ведения заседания; стремление к осуществлению демократической политики.

3. Действие перечисленных факторов проявляется в высокой степени ритуали-зованности парламентского взаимодействия и его состязательности, а также в речевых характеристиках субъектов общения в испанском Конгрессе - на уровне употребления ораторами грамматических форм и конструкций, лексических средств

40 «Также неплохо, что некоторые парламентские группы будут делать что-то из того, что, как кажется, составляет их обязанности».

41 «Когда я говорю, что вы врйте - если хотите, я скажу, что вы отклоняетесь от правды...»

42 «Речь идёт, господин Кальдера, вовсе не об «эффекте бегства» или всеобщем братстве, а о том, что автономные сообщества вынуждены принимать большие наплывы иммигрантов».

воздействия и риторических приёмов, которые отражают особенности как испанского лингвокультурного сообщества, так и политического дискурса вообще. Различия в речевых характеристиках представителей двух основных парламентских блоков п ран я те ю и оппозиции - заметны более, чем в индивидуальных стилях ораторов.

4. Современный испанский политический дискурс, в сравнении с началом и серединой XX в., отличается меньшей степенью риторической проработанности в традиционном понимании и усилением роли лексических средств воздействия. Среди риторических приёмов выделяются ссылка на авторитетное мнение, риторическая генерализация, конкретизация, употребление фигур ответствования и риторических вопросов, различных видов повторов. Источниками авторитетных мнений, к которым апеллируют испанские парламентарии, являются нормативные документы, что связано с законодательной функцией Конгресса, и личный опыт. Отношение к видимым фактам с большим доверием, чем к словам, проявляется в использовании приёма конкретизации. В обильном использовании парламентариями речевых фигур диало-гизма проявляется свойственная испанцам направленность на вовлечение адресата в свою сферу. Повторы в речи испанских парламентариев представлены различными риторическими фигурами, лексическими синонимами, а также эквивалентными словам грамматическими конструкциями, отражающими официальность речевой ситуации. Для противодействия приёмам речевого воздействия используются такие способы, как симулирование коммуникативной неудачи, переосмысление аргумента, содержащего отсылку к авторитету или прецедентному тексту.

5. Влияние экстралингвистических факторов и использование риторических приёмов имеют грамматическое выражение: идея выступления от имени парламентской группы и интенция солидаризации реализуются через употребление глагольных форм 1-го лица множественного числа; обособление - эксплицированием личных местоимений 1-го и 3-го лица; демонстрация превосходства - употреблением форм императива. С приёмом конкретизации связаны служащие для описания глагольные времена и более высокая, чем в среднем, частотность притяжательных местоимений. Кроме того, парламентская речь отражает общеиспанские грамматические тенденции и даёт новые примеры смешения контекстов употребления глагольных форм pretérito perfecto compuesto и pretérito indefinido, колебаний называния женщин по профессии.

6. В лексике испанского политического дискурса широко представлены термины из различных областей деятельности - политики, юриспруденции, естественных и гуманитарных наук, что связано с широтой обсуждаемых в Конгрессе тем. Выделяются группы слов, устойчиво употребляемых в испанском политическом дискурсе на

22

регионально официальных языках Испании (каталанском, баскском, галисийском). К ним относятся слова, называющие реалии этих регионов; названия соответствующих языков; топонимы; антропонимы; фрагменты прецедентных текстов на этих языках. Характер их употребления зависит как от требований языковой точности и экономии или желания придать речи региональный колорит, так и от политических воззрений конкретного оратора. Особенность испанского политического дискурса составляет и своеобразное, маркированное употребление слов из ряда обозначений Испании, что связано с характером политической истории страны. Разговорных слов заметно больше в выступлениях депутатов от оппозиционных парламентских групп, что доказывает преимущественную ориентацию последних на реализацию состязательного дискурса. В речи ораторов испанского Конгресса не зафиксированы бранные слова, что свидетельствует о наличии норм корректного коммуникативного поведения.

7. При аргументации испанские политики прибегают к прецедентным феноменам (представлены песенными строками, лозунгами, фрагментами классических ораторских речей на латинском языке), вписывающим обсуждаемые вопросы в масштабный политический контекст. Испанским политикам свойственно прибегать к тем же метафорам, что отечественным, американским или европейским: популярными сферами-источниками метафор являются зрелища, спорт, медицина, кулинария, техника, морское дело, природные явления; частотны метафоры дороги и редки военные метафоры. В проанализированном материале не зафиксированы связанные с военными действиями эвфемизмы, что характеризует испанский парламентский дискурс изучаемого периода как немилитаризованный. Эвфемизации подвергается лексика, связанная с экономической и социальной сферами.

Основные положения диссертации изложены в публикациях:

1. О структуре и ритуальности испанского парламентского диалога // Вестннк Московского университета. Серия 9: Филология. №6. М., 2009. С. 144-149.

2. О лексических заимствованиях из каталанского, галисийского и баскского языков в испанской политической речи // Вестннк РУДН. Серия: Лингвистика. №2. М., 2009. С. 85-90.

3. Зависимость жанра публикаций на политические темы от типа печатного СМИ // XIII Межд. науч. конф. студентов, аспирантов и молодых учёных «Ломоносов»: Сб. тезисов. Том III. МГУ им. М. В. Ломоносова, 12-15 апр. 2006 г. С. 182-184.

4. О речи испанских парламентариев. Некоторые особенности речевой ситуации вопроса, формулируемого депутатом главе правительства, и ответа на него // Иберо-

романистика в современном мире: научная парадигма и актуальные задачи: Тезисы конф.: МГУ им. М. В. Ломоносова, филол. ф-т, 16-17 нояб. 2006г. С. 92-93.

5. О классификации жанров речевого взаимодействия в Конгрессе депутатов Генеральных кортесов Испании // Мат-лы XIV Межд. конф. студентов, аспирантов и молодых учёных «Ломоносов». Секция «Филология». МГУ им. М. В. Ломоносова, 11-14 апр. 2007 г. С. 282-284.

6. О классификации жанров речевого взаимодействия в Конгрессе депутатов Генеральных кортесов Испании // Иберо-романистика в современном мире: Мат-лы конф.: Сб. сг. М., 2008. С. 124-130.

7. Испанские исследователи о наименовании так называемой «политической речи» // Романские языки и культуры: от античности до современности: IV межд. науч. конф. романистов: Сб. мат-лов. М., 2008. С. 284-288.

8. Terminología en las sesiones del Congreso de los Diputados de España // Испанский язык в контексте диалога культур: исследования и преподавание - El español en el espacio intercultural: investigación y enseñanza. Мат-лы П1 Межд. науч. конф. испанистов МГИМО(У) МИД России 20-22 марта 2008 г. С. 337-341.

9. О некоторых видах терминов в речи испанских депутатов // Филологические науки в МГИМО: Сб. науч. трудов. -№32 (47). М., 2008. С. 112-115.

10. К вопросу о наименовании государства в парламентской практике Испании // Иберо-романистика в современном мире: научная парадигма и актуальные задачи: Тезисы IV межд. конф.: МГУ им. М. В. Ломоносова, филол. ф-т, 20-21 нояб. 2008. М„ 2008. С. 130-132.

11. Об употреблении прецедентных феноменов в речи испанских парламентариев // Актуальные проблемы романо-германских и восточных языков. VII Степановские чтения: Мат-лы докладов и сообщ. межд. конф. РУДН (21-22 апр. 2009 г.). М., 2009.173-174.

Отпечатано в копицентре « СТ ПРИНТ » Москва, Ленинские горы, МГУ, 1 Гуманитарный корпус. www.stprint.ru e-mail: globus9393338@vandex.ru тел.: 939-33-38 Тираж 100 экз. Подписано в печать 15.09.2009 г.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Уржумцева, Анна Олеговна

Введение

Оглавление.

I Глава. Язык и политика. Политический дискурс в Конгрессе депутатов Испании.

1.1. Язык и политика. Политический дискурс, политический язык, политическая речь.

1.2. Социоситуативные характеристики Конгресса депутатов Испании и их влияние на современный испанский парламентский дискурс.

1.2.1) Структура, функции, регламент Конгресса депутатов Испании.

1.2.2) Адресант и адресат парламентского дискурса. Употребление глагольных форм лица и местоимений в речи парламентариев.

1.2.3) Структура речевого взаимодействия в Конгрессе депутатов Испании. Ритуальность парламентского речевого взаимодействия.

1.2.4) Состязательность как базовая характеристика парламентского дискурса и коммуникативные стратегии его участников.

Выводы по главе I.

II Глава. Риторические особенности и приёмы аргументации в Конгрессе депутатов Испании.

II. 1. Риторические особенности и приёмы реализации функции воздействия в Конгрессе депутатов Испании.

И. 1.1) Ссылки на авторитетные мнения в речи испанских парламентариев.

И. 1.2) Приём конкретизации в речи испанских парламентариев.

II. 1.3) Особенности употребления форм императива и организации вопросно-ответных единств в речи испанских парламентариев.

11.2. Языковые способы опровержения доводов политических противников.

11.3. Риторические фигуры в речи испанских парламентариев.

I.3.1) Фигуры диалогизма в испанском парламентском дискурсе.

II.3.2) Виды повтора в речи испанских парламентариев.

II.3.2)a) Повтор в испанской парламентской речи как риторический приём.

11.3.2)6) Лексические повторы в испанской парламентской речи.

И.3.2)в) Расширение синтаксической структуры высказывания за счёт использования аналитических конструкций.

11.3.3) Антитеза в речи испанских парламентариев.

Выводы по главе II.

III Глава. Лексические особенности политического парламентского дискурса Испании.

III. 1. Терминология языка политики в Конгрессе депутатов Испании.

III. 1.1) Собственно политическая терминология.

III. 1.2) Политические термины с размытым значением.

III. 1.3) Терминология из других областей знания.

111.2. Заимствования из других языков Испании - каталанского, баскского, галисийского - в речи парламентариев.

111.2.1) Использование политических и общественно-политических терминов из каталанского, баскского и галисийского языков в речи испанских парламентариев.

111.2.2) Использование топонимов, заимствованных из каталанского, баскского и галисийского языков, в речи испанских парламентариев.

111.2.3) Именование каталанского, баскского, галисийского языков в речи депутатов Конгресса.

111.2.4) Употребление каталанских, баскских, галисийских антропонимов в речи депутатов Конгресса.

111.2.5) Цитаты на каталанском, баскском, галисийском языках в речи депутатов Конгресса.

111.3. Именование испанского государства в современной парламентской практике Испании.

111.4. Употребление разговорных слов и выражений в речи депутатов Конгресса.

111.5. Употребление устойчивых выражений в речи испанских парламентариев.

111.5.1) Фразеологические выражения.

111.5.2) Латинские устойчивые выражения в выступлениях испанских парламентариев.

111.5.3) Клише в выступлениях испанских парламентариев.

111.6. Функционирование прецедентных феноменов в речи испанских парламентариев.

111.7. Лингвокультурные особенности метафоры в речи ораторов Конгресса депутатов Испании.

111.8. Особенности эвфемизмов в речи испанских парламентариев.

Выводы по главе III.

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Уржумцева, Анна Олеговна

Настоящая диссертация посвящена исследованию и анализу языковых особенностей современного политического дискурса Испании1. Понятие дискурса многозначно, поэтому сразу приведём одно из принятых в данной работе его определений: это «сложное коммуникативное явление, включающее наряду с текстом внеязыковые факторы, которые влияют на его производство и восприятие»2. В соответствующих разделах диссертации эта формулировка будет дополнена другими. Политический дискурс понимается как совокупность речевых произведений в контексте политической деятельности3. Такой подход подразумевает исследование языкового материала с учётом политических, культурных, пространственно-временных условий его существования, а также социальных и личностных характеристик его создателей и адресатов, которое и предпринято в предлагаемой работе.

Актуальность и научная новизна исследования определяются необходимостью комплексного описания испанского политического дискурса, который до сих пор не стал объектом изучения в отечественной филологии. Испанские исследования дискурса написаны, в основном, в общетеоретическом ключе. Те из них, что посвящены испанскому политическому дискурсу, носят прескриптивно-критический характер либо трактуют частные вопросы. Научное осмысление испанского политического дискурса в теоретическом и практическом планах дополняет наши представления об испанском языке и обществе, позволяет выявить национальную и культурную специфику данного вида дискурса.

Материалом исследования послужили официальные стенограммы выступлений более ста испанских политиков на восьми пленарных заседаниях Конгресса депутатов Генеральных кортесов Испании за осень 2006 г. общим объёмом 907 страниц. При необходимости (в основном, для сравнения)

1 То есть в данной работе исследуется пиренейский вариант испанского языка.

2 Дейк А. Т. ван. Язык. Познание. Коммуникация. М., 1989. Цит. по: Красных В. В. Виртуальная реальность или реальная виртуальность? М., 1998. С. 190.

3 См.: Баранов А. Н., Казакевич Е. Г. Парламентские дебаты: традиции и новации. М., 1991. С. 6. Герасименко Н. А. Информация и фасцинация в политическом дискурсе (к вопросу о функционировании бисубстантивных предложений) // Политический дискурс в России-2. М., 1998. С. 22. также привлекались примеры из выступлений испанских политиков за другие периоды. Пленарные заседания характеризуются широким охватом тем и жанровым разнообразием речей, что позволяет в полной мере проявиться речевым характеристикам отдельных ораторов и политических блоков. Материал отражает период работы Конгресса в середине легислатуры. При анализе использованы материалы по политической истории Испании и нормативно-правовые документы.

Методологической базой исследования послужили работы отечественных и зарубежных учёных Н. Д. Арутюновой, Р. А. Будагова, Н. М. Фир-совой, Э. Косериу, Ю. С. Степанова, Т. А. ван Дейка, В. 3. Демьянкова, В. И. Карасика, Е. И. Шейгал и др. Рассматривая частные вопросы политического дискурса, мы ссылаемся на исследования А. Н. Баранова, А. П. Чудинова, Дж. Лакоффа и др. При исследовании различных аспектов испанского языка мы опирались на труды В. С. Виноградова, Ф. JIacapo Карретера, Э. А. Нунь-еса Кабесаса, С. Герреро Саласар, X. де Сантьяго Гервоса.

Предметом исследования стали риторические и лексико-стилистические характеристики испанской парламентской речи — важнейшей составляющей испанского политического дискурса, а целыо работы - их комплексное описание и анализ.

В соответствии с поставленной целыо в задачи исследования входит:

• анализ теоретических подходов к изучению политического дискурса и его особенностей;

• выявление и систематизация экстралингвистических факторов, влияющих на языковые характеристики испанской парламентской речи;

• изучение и описание языковых способов аргументации участников испанского парламентского дискурса;

• выделение и описание лексических пластов испанской парламентской речи, релевантных для целей воздействия, а также отражающих национальную специфику испанского политического дискурса;

• описание и анализ прецедентных феноменов, метафор, эвфемизмов, характеризующих современный политический дискурс Испании.

Теоретическая значимость исследования определяется его вкладом в разработку научных представлений о политическом дискурсе и, в частности, о современных стратегиях ораторской речи. Теоретическое значение диссертации заключается в описании особенностей, свойственных испанскому политическому дискурсу на современном этапе его существования. Полученные данные могут использоваться для коррекции сведений о нормах современного литературного испанского языка, поскольку, по замечанию Т. Г. Винокур, «именно благодаря индивидуальным проявлениям устанавливаются традиции применения определённых языковых средств в определённых условиях и для определённых целей»4. Выделение особенностей испанского политического дискурса вносит вклад в развитие представлений об испанском национальном характере.

Практическая значимость темы состоит в возможности использования полученных в ходе её разработки результатов в учебном процессе высших и средних учебных заведений при подготовке специалистов в сфере филологии, перевода, межкультурной коммуникации, при составлении словарей и учебных пособий.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения и библиографии, включающей 346 названий.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Языковые особенности политического дискурса"

Заключение.

Данная работа позволила сделать следующие выводы о современном испанском политическом дискурсе и его языковых особенностях:

1. Современный испанский политический дискурс сложился в результате действия языковых, исторических, политических, социальных факторов, что проявляется на уровне общего стиля парламентского речевого взаимодействия, на уровне риторической организации выступлений, в их грамматике и лексике.

2. Основными экстралингвистическими факторами, влияющими на испанский политический дискурс, являются территориально-административная организация Испании; борьба в Конгрессе депутатов двух основных парламентских блоков; жёсткая внутригрупповая дисциплина; наличие правил ведения заседания; стремление к осуществлению демократической политики.

3. Действие перечисленных факторов проявляется в высокой степени ритуализованности парламентского взаимодействия и его состязательности, а также в речевых характеристиках субъектов общения в испанском Конгрессе — на уровне употребления ораторами грамматических форм и конструкций, лексических средств воздействия и риторических приёмов, которые отражают особенности как испанского лингвокультурного сообщества, так и политического дискурса вообще. Различия в речевых характеристиках представителей двух основных парламентских блоков — правящего и оппозиции — заметны более, в индивидуальных стилях ораторов.

4. Современный испанский политический дискурс, в сравнении с началом и серединой XX в., отличается меньшей степенью риторической проработанности в традиционном понимании и усилением роли лексических средств воздействия. Среди риторических приёмов выделяются ссылка на авторитетное мнение, риторическая генерализация, конкретизация, употребление фигур ответствования и риторических вопросов, различных видов повторов. Источниками авторитетных мнений, к которым апеллируют испанские парламентарии, являются нормативные документы, что связано с законодательной функцией Конгресса, и личный опыт. Отношение к видимым фактам с большим доверием, чем к словам, проявляется в использовании приёма конкретизации. В обильном использовании парламентариями речевых фигур диалогизма проявляется свойственная испанцам направленность на вовлечение адресата в свою сферу. Повторы в речи испанских парламентариев представлены различными риторическими фигурами, лексическими синонимами, а также эквивалентными словам грамматическими конструкциями, отражающими официальность речевой ситуации. Для противодействия приёмам речевого воздействия используются такие способы, как симулирование коммуникативной неудачи, переосмысление аргумента, содержащего отсылку к авторитету или прецедентному тексту.

5. Влияние экстралингвистических факторов и использование риторических приёмов имеют грамматическое выражение: идея выступления от имени парламентской группы и интенция солидаризации реализуются через употребление глагольных форм 1-го лица множественного числа; обособление - эксплицированием личных местоимений 1-го и 3-го лица; демонстрация превосходства — употреблением форм императива. С приёмом конкретизации связаны служащие для описания глагольные времена и более высокая, чем в среднем, частотность притяжательных местоимений. Кроме того, парламентская речь отражает общеиспанские грамматические тенденции и даёт новые примеры смешения контекстов употребления глагольных форм preterito perfecto compuesto и preterito indejinido, колебаний называния женщин по профессии.

6. В лексике испанского политического дискурса широко представлены термины из различных областей деятельности — политики, юриспруденции, естественных и гуманитарных наук, что связано с широтой обсуждаемых в Конгрессе тем. В настоящей диссертации впервые выделяются группы слов, устойчиво употребляемых на регионально официальных языках Испании (каталанском, баскском, галисийском). К ним относятся слова, называющие реалии этих регионов; названия соответствующих языков; топонимы; антропонимы; фрагменты прецедентных текстов на этих языках. Характер их употребления зависит как от требований языковой точности и экономии или желания придать речи региональный колорит, так и от политических воззрений конкретного оратора. Особенность испанского политического дискурса составляет и своеобразное, маркированное употребление слов из ряда обозначений Испании, что связано с характером политической истории страны. Разговорных слов заметно больше в выступлениях депутатов от оппозиционных парламентских групп, что доказывает преимущественную ориентацию последних на реализацию состязательного дискурса. В речи ораторов испанского Конгресса не зафиксированы бранные слова, что свидетельствует о наличии норм корректного коммуникативного поведения.

7. При аргументации испанские политики прибегают к прецедентным феноменам (представлены песенными строками, лозунгами, фрагментами классических ораторских речей на латинском языке), вписывающим обсуждаемые вопросы в масштабный политический контекст. Испанским политикам свойственно прибегать к тем же метафорам, что отечественным, американским или европейским: популярными сферами-источниками метафор являются зрелища, спорт, медицина, кулинария, техника, морское дело, природные явления; частотны метафоры дороги и редки военные метафоры. В проанализированном материале не зафиксированы связанные с военными действиями эвфемизмы, что характеризует испанский парламентский дискурс изучаемого периода как немилитаризованный. Эвфемизации подвергается лексика, связанная с экономической и социальной сферами.

Список научной литературыУржумцева, Анна Олеговна, диссертация по теме "Романские языки"

1. Азнаурова Э. С. Коммуникативно-прагматический аспект лексического значения слова // Коммуникативные аспекты значения: Межвуз. сб. науч. работ. Волгоград, 1990. С. 23-29.

2. Алексеева Т. А. Законодательство Кадисских кортесов: Автореф. дисс. . канд. юрид. наук. СПб., 1991. 15 с.

3. Алтунян А. Кто боится демагогов? или Апология демагогии // Эл. ресурс: http://old.russ.ru/politics/articles/99-03-l 8/altun.htm

4. Андерсон Р. Д. (мл.) Каузальная сила политической метафоры // Будаев Э. В., Чудинов, А. П. Современная политическая лингвистика. Екатеринбург, 2006. С. 70-89.

5. Арапова, Н. С. Эвфемизм // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990. С. 590.

6. Аристотель. Политика. // Аристотель, Политика. Афинская полития. М., 1997.459 с.

7. Арутюнова Н. Д. Дискурс // Лингвистический энциклопедический словарь. / Гл. ред. В. Н. Ярцева. М., 1990. С. 136-137.

8. Арутюнова Н. Д. Речевой акт // Лингвистический энциклопедический словарь. / Гл. ред. В. Н. Ярцева. М., 1990. С. 412-413.

9. Арутюнова Н. Д. Трудности перевода с испанского языка на русский. М., 2004. 109 с.

10. Аспекты общей и частной лингвистической теории текста: Коллективная монография. / Отв. ред. Н. А. Слюсарева. М., 1982. 192 с.

11. Астафурова Т. Н. Косвенные перформативы рациональной оценки // Коммуникативные аспекты значения: Межвуз. сб. науч. работ. Волгоград, 1990. С. 156-162.

12. Базылев В. Н. Политический «театр» и «театральная» политика // Политический дискурс в России-4: Мат-лы рабоч. совещ. / Под ред. В. Н. Базылева и Ю. А. Сорокина. М., 2000. С. 11-21.

13. Байков В. Г. Манипулятивная семантика и контрпропаганда // Функционирование языка как средства идеологического воздействия. Краснодар, 1988. С. 5-13.

14. Бальмаседа Кастрильо, Л.-М. Сопоставительный анализ устойчивых оборотов в испанской политической прозе (на материале публичныхречей в Никарагуа с 1984 г. по 1987 г.): Дис. . канд. филол. наук. М., 1993. 184 с.

15. Бантышева JI. JI. Общественно-политическая лексика начала XX века: традиции изучения // Политическая лингвистика. Вып. (1)21. Екатеринбург, 2007. С. 13-18 / Эл. ресурс: http://www.philology.ru/linguisticsl/ bantysheva-07.htm

16. Баранникова JI. И., Борисова М. Б. Учение о функциональных стилях и его связь с некоторыми из основных проблем языкознания // Язык и общество: Социолингвистические проблемы лексикологии. Межвуз. науч. сб. Вып. 6. Саратов, 1982. С. 3-21.

17. Баранов, А. Н. Политическая метафорика публицистического текста: возможности лингвистического мониторинга // Язык СМИ как объект междисциплинарного исследования. М., 2003. С. 134-140.

18. Баранов А. Н., Казакевич Е. Г. Парламентские дебаты: традиции и новации. М., 1991. 64 с.

19. Баранов А. Н., Караулов Ю. Н. Русская политическая метафора. Материалы к словарю. М., 1991. 193 с.

20. Баранов А. Н., Караулов Ю. Н. Словарь русской политической метафоры. М., 1994. 351 с.

21. Баранов А. Н., Паршин П. Б. Языковые механизмы вариативной интерпретации действительности как средство воздействия на сознание // Роль языка в средствах массовой коммуникации: Сб. обзоров. / Отв. ред. Ф. М. Березин. М., 1986. С. 100-143.

22. Баранов Н. А. Популизм и демагогия // III Всероссийский конгресс политологов «Выборы в России и российский выбор» 28-29 апреля 2003 г. / Эл. ресурс: http://www.ibci.ru/kongress/page/Baranov.htm

23. Барт, Р. Мифологии. М., 2000. 320 с.

24. Басенко Н. А., Милевская Т. В. Политическая свобода — опыт дискурс-анализа // Актуальные проблемы теории коммуникации: Сб. науч. тр. / СПб., 2004. С. 253-270 / Эл. ресурс: http://www.russcomm.ru/rca biblio/b/basenko-milevskaya.shtml.

25. Бахтин М. М. Проблема речевых жанров // Автор и герой. К философским основам гуманитарных наук. СПб., 2000. С. 249-298.

26. Безменова Н. А. Массовая информация в свете «отражённой» риторики // Роль языка в средствах массовой коммуникации: Сб. обзоров / Отв. ред. Березин Ф. М. М., 1986. С. 82-99.

27. Безменова Н. А. Неориторика: Проблемы и перспективы (Обзор) // Семиотика. Коммуникация. Стиль: Сб. обзоров / Отв. ред. Ильин И. П., Лузина Л. Г. М., 1983. С. 37-83.

28. Беликов В. И., Крысин JI. П. Социолингвистика. М., 2001. 439 с.

29. Бенуа В. JI. Функциональная теория дискурса политической кампании // Будаев Э. В., Чудинов, А. П. Современная политическая лингвистика. Екатеринбург, 2006. С. 89-116.

30. Блакар Р. М. Язык как инструмент социальной власти (теоретико-эмпирическое исследование языка и его использования в социальном контексте) // Язык и моделирование социального взаимодействия. М., 1987. С. 88-125.

31. Богданов В. В. Коммуникативная компетенция и коммуникативное лидерство. //Язык, дискурс и личность. Тверь, 1990. С. 26-31.

32. Болинджер Д. Истина проблема лингвистическая // Язык и моделирование социального взаимодействия. М., 1987. С. 23-43.

33. Борисова Е. Г. Имплицитная информация в лексике // Имплицитность в языке и речи. М., 1999. С. 30-42.

34. Борисова Е. Г., Пирогова Ю. К. при уч. Левит В. Э. Имплицитная информация в рекламе и пропаганде // Имплицитность в языке и речи. М., 1999. С. 145-151.

35. Борисова Е. Г., Мартемьянов Ю. С. при уч. Акимовой И. И. Предисловие // Имплицитность в языке и речи. М., 1999. С. 9-14.

36. Борисова С. А., Карнаухова М. В. К вопросу о семантическом пространстве политического дискурса // Политический дискурс в России-4: Мат-лы рабоч. совещ. / Под ред. В. Н. Базылева и Ю. А. Сорокина. М., 2000. С. 30.

37. Брагина Н. Г. Имплицитная информация и стереотипы дискурса // Имплицитность в языке и речи. Отв. ред. Борисова Е. Г., Мартемьянов Ю. С. М., 1999. С. 43-57.

38. Бредемайер К. Чёрная риторика: Власть и магия слова. М., 2006. 184 с.

39. Будагов Р. А. Литературные языки и языковые стили. М., 1967. 376 с.

40. Будагов Р. А. Язык и культура. Хрестоматия в 3-х ч. Ч. 1: Теория и практика. Ч. 2: Романистика. Ч.З: Социолингвистика и стилистика. / Сост.: А. А. Брагина, Т. Ю. Загрязкина. М., 2001-2002.

41. Будаев Э. В., Чудинов, А. П. Современная политическая лингвистика. Екатеринбург, 2006. 267 с. / Тж. эл. ресурс: http://www.philology.ru/ling ui sties 1 /budaev-chudinov-06a.htm.

42. Бэнкс Д. Представляя неприемлемое: обращение Ле Пена перед вторым туром президентских выборов во Франции (2002 г.) // Будаев Э. В., Чудинов, А. П. Современная политическая лингвистика. Екатеринбург, 2006. С. 172-186.

43. Бэрон Р., Ричардсон Д. Агрессия. СПб., 1997. 336 с.

44. Вайнрих X. Лингвистика лжи // Язык и моделирование социального взаимодействия. М., 1987. С. 44-87.

45. Васильева Н. С. К вопросу о языковых клише // Язык и общество: Социолингвистические проблемы лексикологии. Межвуз. науч. сб. Вып. 6. Саратов, 1982. С. 159-162.

46. Ви Л. Нарушение языковой схемы? Экзонормативные метафоры в политическом дискурсе Сингапура // Будаев Э. В., Чудинов, А. П. Современная политическая лингвистика. Екатеринбург, 2006. С. 229-241.

47. Виноградов В. В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. М., 1963.255 с.

48. Виноградов В. С. Заметки о языке испанских политиков // Иберо-романистика в современном мире: научная парадигма и актуальные задачи. М., 2003. С. 3-4.

49. Виноградов В. С. Лексикология испанского языка. М., 2003. 244 с.

50. Виноградов В. С. Перевод: Общие и лексические вопросы. М., 2004. 240 с.

51. Виноградов С. И. Выразительные средства в парламентской речи // Культура парламентской речи. М., 1994. С. 66-77.

52. Виноградов С. И. Слово в парламентском общении: функции и культурный контекст // Культура парламентской речи. М., 1994. С. 46-57.

53. Винокур Т. Г. Говорящий и слушающий: Варианты речевого поведения. М., 2007. 176 с.

54. Водак Р. Взаимосвязь «дискурс общество»: когнитивный подход к критическому дискурс-анализу // Будаев Э. В., Чудинов, А. П. Современная политическая лингвистика. Екатеринбург, 2006. С. 123-135.

55. Водак Р. Язык. Дискурс. Политика. Пер. с англ. и нем. В. И. Карасика и Н. Н. Трошкиной. Волгоград, 1997. 139 с.

56. Волков А. А. Концепции публичной речи и единицы языка // Роль языка в средствах массовой коммуникации: Сб. обзоров. / Отв. ред. Ф. М. Березин. М., 1986. С. 46-81.

57. Вол ков А. А. Основы риторики. М., 2005. 304 с.

58. Волков А. А. Филология и риторика массовой информации // Язык СМИ как объект междисциплинарного исследования. М.,2003. С.50-65.

59. Волкова Г. И., Дементьев, А. В. Политическая история Испании. М., 2005. 191 с.

60. Вольф Е. М. Функциональная семантика оценки. М., 2002. 280 с.

61. Вольфсон И. В. Язык политики. Политика языка / Под ред. С. И. Бар-зилова. Саратов, 2003. 128 с.

62. Воробьёва Л. Б. Национальная специфика языковой образности. Псков, 2003. 56 с.

63. Воробьёва О. И. Политическая лексика. Семантическая структура. Текстовые коннотации. Архангельск, 1999. 95 с.

64. Воробьёва О. И. Политическая лексика. Её функции в современной устной и письменной речи. 4.2. Архангельск, 2000. 119 с.

65. Гальперин И. Р. Проблемы лингвостилистики: Вступ. ст. // Новое в зарубежной лингвистике: Вып. IX. Лингвостилистика. / Сост. и вступ. ст. И. Р. Гальперина. Ред. Н. Н. Попов. М., 1980. С. 5-34.

66. Гальперин И. Р. Текст как объект лингвистического исследования. М., 2006. 137 с.

67. Герасименко Н. А. Информация и фасцинация в политическом дискурсе (к вопросу о функционировании бисубстантивных предложений) // Политический дискурс в России-2: Мат-лы рабоч. совещ. М., 1998. С. 20-23.

68. Герасимов В. И. Новая информационная технология и проблемы коммуникации // Роль языка в средствах массовой коммуникации: Сб. обзоров. / Отв. ред. Ф. М. Березин. М., 1986. С. 194-204.

69. Глаголев Н. В. Коммуникативное воздействие с элементами ложной информации // Речевое воздействие: психические и психолингвистические проблемы. М., 1986. С. 19-34.

70. Глагол ев Н. В. Приёмы буржуазной манипуляции потребностями реципиента // Речевое воздействие: психические и психолингвистические проблемы. М., 1986. С. 9-18.

71. Гловинская М. Я. Активные процессы в грамматике // Русский язык конца XX столетия (1985-1995). М., 2000. С. 237-304.

72. Головина И. В. Особенности функционирования заголовков в форме простых повествовательных предложений в современной немецкой прессе: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 2006. 24 с.

73. Голубева-Монаткина Н. И. Проблема классификации ответов диалогической речи («теоретический» мир классификации) // Высказывание и текст: комплексный подход к тексту. М., 1989. С. 23-30.

74. Горбачёва Е. Ф. Просторечие как социально-стилистическая языковая категория // Язык и общество: Социолингвистические проблемы лексикологии. Межвуз. науч. сб. Вып. 6. Саратов, 1982. С. 99-105.

75. Городецкий Б. Ю. Термин и его лингвистические свойства // Структурная и прикладная лингвистика. Вып. 3. Под ред А. С. Гер да. JL, 1987. С. 54-62.

76. Грайс Г. П. Логика и речевое общение // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVI. Лингвистическая прагматика / Общ. ред. Падучевой Е. В.М., 1985. С. 217-237.

77. Граудина Л. К. Функционально-смысловые типы парламентской речи // Культура парламентской речи. М., 1994. С. 23-34.

78. Граудина Л. К. Эвфемизмы-дисфемизмы, парламентские и непарламентские выражения //Культура парламентской речи. М., 1994. С.77-90.

79. Графова Т. А. Смысловая структура эмотивных предикатов // Человеческий фактор в языке: Языковые механизмы экспрессивности / Ин-т языкознания; Отв. ред. В. Н. Телия. М., 1991. С. 67-99.

80. Григорьева О. Н. Публицистический стиль в системе функциональных разновидностей языка // Язык СМИ как объект междисциплинарного исследования. М., 2003. С. 167-180.

81. Гудков Д. Б. Прецедентные феномены в текстах политического дискурса // Язык СМИ как объект междисциплинарного исследования. М., 2003. С. 141-160.

82. Гудков Д. Б. Ритуалы и прецеденты в политическом дискурсе // Политический дискурс в России-2: Мат-лы рабоч. совещ. М., 1998. С. 30-36.

83. Гудков Д. Б. «Сюжеты политического дискурса» и способы их актуализации // Политический дискурс в России-6: Мат-лы постоянно действующего семинара / Под ред. В. Н. Базылева и В. Г. Красильниковой. М.5 2002. С. 27-29.

84. Гудков Д. Б. Функционирования прецедентных феноменов в политическом дискурсе российских СМИ // Политический дискурс в России-4: Мат-лы рабоч. совещ. / Под ред. В. Н. Базылева и Ю. А. Сорокина. М., 2000. С. 45-52.

85. Гулей М. Д. Лексико-грамматические особенности и композиционная структура французской политической речи: (на материале выступлений Шарля де Голля и Жака Ширака): Автореф. дис. . канд. филол. наук. Киев, 2004. 24 с.

86. Даниленко В. П. Профессионализм парламентской речевой деятельности // Культура парламентской речи. М., 1994. С. 57-66.

87. Данилов С. Ю. Власть и бессилие политического дискурса // Политический дискурс в России-4: Мат-лы рабоч. совещ. / Под ред. В. Н. Базылева и Ю. А. Сорокина. М., 2000. С. 52-54.

88. Данн Д. А. Что такое «политтехнологическая феня» и откуда она взялась? // Будаев Э. В., Чудинов, А. П. Современная политическая лингвистика. Екатеринбург, 2006. С. 187-198.

89. Девкин В. Д. Псевдоэкспрессия // Общие и частные проблемы функциональных стилей: Сб. ст. / АН СССР, Каф. иностр. яз. Отв. ред. М. Я Цвиллинг. М., 1986. С. 69-77.

90. Деева И. М. Проявление оценочности в тексте (на материале английских прилагательных) // Коммуникативные аспекты значения: Межвуз. сб. науч. работ. Волгоград, 1990. С. 113-125.

91. Дейк, Тойн А. ван. Язык. Познание. Коммуникация. М., 1989. 312 с.

92. Дементьев В. В. Непрямая коммуникация. М., 2006. 376 с.

93. Демьянков В. 3. Доминирующие лингвистические теории в к. XX в. // Язык и наука конца XX века: Сб. ст. / РАН, Ин-т языкознания РАН, Рос. гос. гуманит. ун-т. / Под ред. Ю. С. Степанова. М., 1995. С. 239320.

94. Демьянков В. 3. Интерпретация политического дискурса в СМИ // Язык СМИ как объект междисциплинарного исследования. М., 2003. С. 116-133.

95. Демьянков В. 3. Лингвистическая интерпретация текста: универсальные и национальные (идиоэтнические) стратегии // Язык и культура: Факты и ценности: К 70-летию Ю. С. Степанова / Отв. ред. Е. С. Кубрякова, Т. Е. Янко. М., 2001. С. 309-323.

96. Демьянков В. 3. Политический дискурс как предмет политологической филологии // Политическая наука. Политический дискурс: История и современные исследования. № 3. М., 2002. С.32-43 / Эл. ресурс: http://www.philology.ru/linguisticsl/demyankov-02.htm

97. Дешериев Ю. Д. Теоретические аспекты изучения социальной обусловленности языка // Влияние социальных факторов на функции и развитие языка. М., 1988. С. 5-41.

98. Дмитриева О. Л. Ярлык в парламентской речи // Культура парламентской речи. М., 1994. С. 90-96.

99. Дорожкина Т. Н. Речевой имидж политического лидера // Социологические исследования. № 8. М., 1997. С. 30 -35.

100. Дорофеева М. С. Категория субъекта в политической речи: (на материале выступлений федеральных канцлеров ФРГ послевоенного периода): Автореф, дис. . канд. филол. наук. Киев, 2005. 24 с.

101. Друлак П. Метафора как мост между рациональным и художественным // Будаев Э. В., Чудинов, А. П. Современная политическая лингвистика. Екатеринбург, 2006. С. 136-151.

102. Емельянова Н. А. Лингвистическое выражение функции воздействия в риторически организованном дискурсе (на материале английского языка): Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 2006. 24 с.

103. Ермакова О. П. Об иронии и метафоре // Облик слова. М., 1997. С. 48-57.

104. Ермакова О. П. Семантические процессы в лексике // Русский язык конца XX столетия (1985-1995). М., 2000. С. 32-66.

105. Желтухина М. Р. Реализация комического в дискурсивных стратегиях борьбы за власть // Языковая личность: социологические и эмо-тивные аспекты: сб. науч. тр. Волгоград-Саратов, 1998. С. 68-77.

106. Журавлёва Е. В. Испанский газетный текст как источник национально-культурной информации (на материале пиренейского и колумбийского национальных вариантов): Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 2006.21 с.

107. Зеликов М. В. Компрессия как фактор структуры и функционирования иберо-романских языков. СПб., 2005. 448 с.

108. Землянова JI. М. Зарубежная коммуникативистика в преддверии информационного общества: Толковый словарь терминов и концепций. М., 1999. 301 с.

109. Земская Е. А. Активные процессы современного словопроизводства //Русский язык конца XX столетия (1985-1995). М., 2000. С.90-141.

110. Земская Е. А. Введение // Русский язык конца XX столетия (1985-1995). М., 2000. С. 9-31.

111. Зигманн Ж. В. Структура современного политического дискурса: речевые жанры и речевые стратегии: Дис. . канд. филол. наук. М., 2003. 239 с.

112. Ивакина Н. Н. Юридические клише и штампы // Функционирование языка в различных типах текста. Межвуз. сб. науч. тр. Пермь, 1989. С. 149-158.

113. Ильина Н. Е. Рост аналитизма в морфологии // Русский язык конца XX столетия (1985-1995). М., 2000. С. 326-344.

114. Интернациональные элементы в лексике и терминологии. Харьков, 1980.280 с.

115. Ирхин Ю. В. Политология. М., 1996. 463 с.

116. Испания. Конституция и законодательные акты. Пер. с исп. М., 1982. 352 с.

117. Испания: траектория модернизации на исходе двадцатого века / Общ. ред. и рук-во авторским коллективом В. М. Давыдова. М., 2006. 504 с.

118. Казак Е. А. Телевизионная речь как средство массовой коммуникации // Роль языка в средствах массовой коммуникации: Сб. обзоров. / Отв. ред. Ф. М. Березин. М., 1986. С. 244-254.

119. Какорина Е. В. Стилистические заметки о современном политическом дискурсе // Облик слова. М., 1997. С. 226-242.

120. Калинин В. Л. Испанская конституция 1978 года // Из истории европейского парламентаризма: Испания и Португалия. М., 1995. С. 113-128.

121. Канонич С. И. Ситуативно-речевая грамматика испанского языка. М., 1979. 208 с.

122. Карамова А. А. Оценочная общественно-политическая лексика и фразеология современного русского языка (вторая половина XX в.): Автореф. дис. . канд. филол. наук. Уфа, 2002. 22 с.

123. Карасик В. И. Значение слова: определение и толкование // Коммуникативные аспекты значения: Межвуз. сб. науч. работ. Волгоград, 1990. С. 58-67.

124. Карасик В. И. О категориях дискурса // Языковая личность: социологические и эмотивные аспекты: сб. науч. тр. Волгоград-Саратов, 1998. С. 185-197.

125. Карасик В. И. Религиозный дискурс // Языковая личность: проблемы лингвокультурологии и функциональной семантики: Сб. науч. тр. / Отв. ред. В. И. Карасик. Волгоград, 1999. С. 5-19.

126. Карасик В. И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. М., 2004. 390 с.

127. Каримова Р. А. Политдискурс: реализация характерных образов сознания // Политический дискурс в России-5: Мат-лы постоянно действующего семинара / Под ред. В. Н. Базылева, Ю. А. Сорокина, Е. Ф. Тарасова. М., 2001. С. 43-45.

128. Каспранский Р. Р. К содержанию понятия апеллятивного аспекта языкового высказывания в лингвистике // Речевое воздействие: психические и психолингвистические проблемы. М., 1986. С. 147-162.

129. Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса. Пер. с фр. и порт. / Общ. ред. и вступ. ст. П. Серио; предисл. Ю. С. Степанова. М., 1999. 416 с.

130. Кибрик А. Е. Очерки по общим и прикладным вопросам языкознания: (Универсальное, типовое и специфическое в языке). М., 1992. 336 с.

131. Киреева Е. С. Расширительный подход к трактовке концепта «дискурс» // Политический дискурс в России-4: Мат-лы рабоч.,совещ. / Под ред. В. Н. Базылева и Ю. А. Сорокина. М., 2000. С. 58-63.

132. Кифер Ф. О пресуппозициях // Новое в зарубежной лингвистике: Вып. VIII. Лингвистика текста. / Сост., общ. ред. и вступ. ст. Т. М. Николаевой. М., 1978. С. 337-369.

133. Кларк Г. Г., Калсон Т. Б. Слушающие и речевой акт // Новое в зарубежной лингвистике: Вып. XVII. Теория речевых актов. / Сост. и вступ. ст. И. М. Кобозевой и В. 3. Демьянкова. Общ. ред. Б. Ю. Городецкого. М., 1986. С. 270-321.

134. Клочко Н. Н. Образы Европы в современных национальных политических дискурсах (на примере антропоморфной метафорики» // Будаев Э. В., Чудинов, А. П. Современная политическая лингвистика. Екатеринбург, 2006. С. 213-225.

135. Ковалёв Ю. В. О полевой структуре социально-политического общения // Политический дискурс в России-4: Мат-лы рабоч. совещ. / Под ред. В. Н. Базылева и Ю. А. Сорокина. М., 2000. С. 63-70.

136. Ковалёв Ю. В. Публичная политическая речь: устно-разговорная и книжно-письменная? // Политический дискурс в России-5: Мат-лыпостоянно действующего семинара / Под ред. В. Н. Базылева, Ю. А. Сорокина, Е. Ф. Тарасова. М., 2001. С. 53-63.

137. Кожановский А. Н. Быть испанцем. М., 2006. 318 с.

138. Кожина М. Н. Стилистика русского языка. М., 1983. 223 с.

139. Конституция Испании / Электронный ресурс: http://constitution. garant.ru/DOC3864829.htm

140. Конурбаев М. Э. Критерии выявления публицистических жанров // Язык СМИ как объект междисциплинарного исследования. М., 2003. С. 181-188.

141. Коржукова Е. С. Диалоговое взаимодействие в жанре испанской деловой переписки (лингвостилистический анализ): Дис. . канд. фи-лол. наук. М., 2007. 159 с.

142. Кормилицына М. А., Сиротинина О. Б. Требования к речи лиц, работающих в органах власти и СМИ // Язык и власть: Межвуз. сб. науч. тр. / Под ред. проф. М. А. Кормилицыной. Саратов, 2003. С. 12-33.

143. Корнейко Т. Г. Основные подходы к изучению политического языка в современных политико-лингвистических исследованиях // Вестник Московского университета. Серия 12 (Политические науки). №5. М., 2003. С. 74-85.

144. Королькова И. В. Лингвистические аспекты психологических «уловок» как элементов публичных выступлений // Языковая личность: проблемы лингвокультурологии и функциональной семантики. Волгоград, 1999. С. 56-58.

145. Косопкин А. С., Нефедова Т. И. Психологические особенности парламентской деятельности (на примере Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации). М., 2002. 160 с.

146. Кофман А. Ф. Рыцари Нового Света. М., 2006. 261 с.

147. Кочкин М. Ю. Манипуляция в политическом дискурсе // Языковая личность: проблемы лингвокультурологии и функциональной семантики: Сб. науч. тр./Отв. Ред. В.И. Карасик. Волгоград, 1999.С.29-34.

148. Красных В. В. Виртуальная реальность или реальная виртуальность? (Человек. Сознание. Коммуникация). М., 1998. 352 с.

149. Кругова М. С. Языковая тендерная политика и речевая практика в современной Испании: Автореф. . канд. филол. наук. М., 2008. 26 с.

150. Крысин Л. П. Социальный компонент в семантике языковых единиц // Влияние социальных факторов на функции и развитие языка. М., 1988. С. 124-143.

151. Крысин Л. П. Иноязычное слово в контексте современной общественной жизни // Русский язык конца XX столетия (1985-1995). М., 2000. С. 142-161.

152. Крысин Л. П. Эвфемизмы в современной русской речи // Русский язык конца XX столетия (1985-1995). М., 2000. С. 384-408.

153. Крючкова Т. Б. Стихийное и целенаправленное в развитии общественно-политической лексики и терминологии (на материале немецкого языка ГДР и ФРГ) // Влияние социальных факторов на функции и развитие языка. М., 1988. С. 68-84.

154. Крючкова Т. Б. Особенности формирования и развития общественно-политической лексики и терминологии. М., 1989. 151 с.

155. Крючкова Т. Б. Общественно-политическая лексика и терминология: основные свойства и тенденции развития: Автореф. дис. . доктора филол. наук. М., 1991. 32 с.

156. Кузнецов А. М. Изменение лексических значений под воздействием контекстно-прагматических факторов // Прагматика и семантика. Сб. науч.-аналит. обзоров / Отв. ред. Кузнецов А. М. М., 1991. С. 93116.

157. Кузнецов Вас. Ю. Философия языка и непрямая референция Язык и культура: Факты и ценности: К 70-летию Ю. С. Степанова / Отв. ред. Е. С. Кубрякова, Т. Е. Янко. М., 2001. С. 217-224.

158. Кузнецова А. М. Ещё раз об однозначности термина // Вопросы иберо-романской филологии. М., 1982. С. 37-41.

159. Кузнецова А. М. Различие терминологий стран, имеющих общий государственный язык // Вопросы иберо-романской филологии. М., 1982. С. 42-45.

160. Кульгав М. П. К понятию функционально-стилистической синонимии (на материале немецкого языка) // Функционирование языка в различных типах текста. Межвуз. сб. науч. тр. Пермь, 1989. С. 33-39.

161. Кураев А. В. Вызов экуменизма // Эл. ресурс: http://kuraev.ru/ind ex.php?option=comremository&Itemid=54&func=select&id=l

162. Кусков В. В. О некоторых особенностях современной немецкой политической лексики // Общие и частные проблемы функциональных стилей: Сб. ст. / АН СССР, Каф. иностр. яз.; Отв. ред. М. Я Цвиллинг. М., 1986. С. 172-187.

163. Лазутина Е. М. Парламентские жанры // Культура парламентской речи. М., 1994. С. 34-45.

164. Лакофф Дж. Метафора и война: система метафор для оправдания войны в Заливе // Будаев Э. В., Чудинов, А. П. Современная политическая лингвистика. Екатеринбург, 2006. С. 58-70.

165. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живём // Теория метафоры: Сб. ст. / Вступ. ст. и сост. Н. Д. Арутюновой. М., 1990. С. 387-415.

166. Ландабасо А. А. Конституционализм и парламентаризм в Испании // Из истории европейского парламентаризма: Испания и Португалия. М., 1995. С. 129-135.

167. Лазарсфельд П., Мертон Р. Массовая коммуникация, массовые вкусы и организованное социальное действие // М. М. Назаров. Массовая коммуникация в современном мире: методология анализа и практика исследований. М., 2002. С. 138-149.

168. Ларионова М. В. Существительные широкого значения в современном испанском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1989. 24 с.

169. Ласвелл Г. Структура и функции коммуникации в обществе // М. М. Назаров. Массовая коммуникация в современном мире: методология анализа и практика исследований. М., 2002. С. 131-138.

170. Лассан Э. Р. Лингвистика как ангажированная наука // Будаев Э. В., Чудинов, А. П. Современная политическая лингвистика. Екатеринбург, 2006. С. 199-212.

171. Латина О. В. Идиомы и экспрессивная функция языка // Человеческий фактор в языке: Языковые механизмы экспрессивности / Ин-т языкознания; Отв. ред. В. Н. Телия. М., 1991. С. 136-156.

172. Лейчик В. М. Языки для специальных целей функциональные разновидности современных развитых национальных языков // Общие и частные проблемы функциональных стилей: Сб. ст. / АН СССР, Каф. иностр. яз. Отв. ред. М. Я. Цвиллинг. М., 1986. С. 28-43.

173. Леонтович О. А. Нейтральность внутренней формы фразеологизмов в контексте // Коммуникативные аспекты значения: Межвуз. сб. науч. работ. Волгоград, 1990. С. 76-82.

174. Липгарт А. А. К проблеме языковедческого описания публицистического функционального стиля // Язык СМИ как объект междисциплинарного исследования. М., 2003. С. 161-166.

175. Логинова И. Ю. Лингвопрагматические особенности текста программы политической партии (на материале английского языка): Автореф. дис. . канд. филол. наук. СПб., 2004. 23 с.

176. Лузина Л. Г. Стилистические теории и коммуникация (Обзор) // Семиотика. Коммуникация. Стиль: Сб. обзоров / Отв. ред. Ильин И. П., Лузина Л. Г. М., 1983. С. 163-187.

177. Лузина Л. Г. Проблемы стилистики в лингвопрагматической интерпретации // Прагматика и семантика. Сб. науч.-аналит. обзоров / Отв. ред. А. М. Кузнецов. М., 1991. С. 67-81.

178. Лузина Л. Г. Стиль в языке массовой коммуникации // Роль языка в средствах массовой коммуникации: Сб. обзоров. / Отв. ред. Ф. М. Березин. М., 1986. С. 179-193.

179. Макаров М. Л. Интерпретативный дискурс в малой группе. Тверь, 1998. 199 с.

180. Макаров М. Л. Основы теории дискурса. М., 2003. 280 с.

181. Маклаков В. В. Парламенты стран-членов Европейского союза. М., 1994. 136 с.

182. Малеева В. Е. Социально-культурный компонент семантики терминологической лексики (на материале текстов общетехнического профиля): Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1992. 23 с.

183. Маслова В. А. Коммуникативный подход к проблеме эмотивно-сти текста // Коммуникативные аспекты значения: Межвуз. сб. науч. работ. Волгоград, 1990. С. 148-156.

184. Маслова В. А. Параметры экспрессивности текста // Человеческий фактор в языке: Языковые механизмы экспрессивности / Ин-т языкознания; Отв. ред. В. Н. Телия. М., 1991. С. 5-35.

185. Матевосян JI. Б., Фрунджян М. Т. Психотипы политиков и их речевой портрет // Политический дискурс в России-6: Мат-лы постоянно действующего семинара / Под ред. В. Н. Базылева и В. Г. Красиль-никовой. М., 2002 С. 59-60.

186. Медведева С. Ю. Специфика языка печати как средства массовой коммуникации // Роль языка в средствах массовой коммуникации: Сб. обзоров. / Отв. ред. Ф. М. Березин. М., 1986. С. 217-243.

187. Мельникова, А. А. Язык и национальный характер. Взаимосвязь структуры языка и ментальности. СПб., 2003. 320 с.

188. Мечковская Н. Б. Социальная лингвистика. М., 1996. 207 с.

189. Михалёва О. Л. Политический дискурс как средство реализации манипулятивного воздействия. Иркутск, 2005. 319 с.

190. Михалёва О. Л. Способы представленности субъекта действия в политическом дискурсе // Словарь, грамматика, текст в свете антропоцентрической лингвистики. Вып. 2 / Эл. ресурс: http://rus-lang.com/ about/group/mikhaIeva/state3/

191. Михальская А. К. Русский Сократ: Лекции по сравнительно-исторической риторике. М., 1996. 192 с.

192. Михеева Н. Ф. Прямое выражение агрессии в речевом поведении // Иберо-романистика в современном мире: Мат-лы конф.: Сб. ст. М., 2008. С. 32-35.

193. Монич Ю. В. На стыке ритуала и языка: комплексная мотивация в семантической эволюции // Язык и культура: Факты и ценности: К 70-летию Ю. С. Степанова / Отв. ред. Е. С. Кубрякова, Т. Е. Янко. М., 2001. С. 191-206.

194. Москвин В. П. Способы эвфемистической зашифровки в современном русском языке // Языковая личность: социологические и эмо-тивные аспекты: Сб. науч. тр. Волгоград-Саратов, 1998. С. 160-168.

195. Москвин В. П. Стилистические оправданные повторы и их классификация // Языковая личность: проблемы креативной семантики. К 70-летию проф. И. В. Сентенберг: Сб. науч. тр. Волгоград, 2000. С. 108115.

196. Муханов И. JI. Имплицитные смыслы как составная часть семан-тико-прагматического потенциала высказывания // Имплицитность в языке и речи. М., 1999. С. 81-87.

197. Назаров М. М. Массовая коммуникация в современном мире: методология анализа и практика исследований. М., 2002. 240 с.

198. Нахимова Е. А. О лексикологическом представлении идеологем // Современная политическая лингвистика: Мат-лы межд. науч. конф. Екатеринбург, 2003. С. 116-118.

199. Нестеренко Ю. JI. Демагогия // Эл. ресурс: http://fan:lib.ru/n/ nesterenko jl/text0610.shtml

200. Нестерова Я. А. Мотив реформы в современном немецком политическом дискурсе: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 2006. 22 с.

201. Никитин М. В. О вторичной сигнификации // Коммуникативные аспекты значения: Межвуз. сб. науч. работ. Волгоград, 1990. С. 3-15.

202. Николаева Т. М. «Лингвистическая демагогия» // Прагматика и проблемы интенсиональности. Отв. ред. Н. Д. Арутюнова. М., 1988. С. 154-165.

203. Ножин Е. А. Основные особенности и тенденции идеологической борьбы в современном мире. М., 1982. 49 с.

204. Оруэлл Дж. Политика и английский язык // Дж. Оруэлл. Лев и Единорог. Эссе, статьи, рецензии. М., 2003. С. 341-356. // Эл. ресурс: http://www.orwell.ru/library/ essays/politics/russian/

205. Остин, Дж. Л. Слово как действие // Новое в зарубежной лингвистике: Вып. XVII. Теория речевых актов. / Сост. и вступ. ст. И. М. Кобозевой и В. 3. Демьянкова. Общ. ред. Б. Ю. Городецкого. М., 1986. С. 22-129.

206. Ошеева Ю. В. Политическая лексика и фразеология русского языка: 1985-2000гг.: Автореф. дис. .канд. филол. наук. Уфа, 2004. 22с.

207. Панова М. Н. Языковая личность государственного служащего: дискурсивная практика, типология, механизмы формирования: Авто-реф. дис. . доктора филол. наук. М., 2005. 32 с.

208. Парламенты мира: Сб. М., 1991. 624 с.

209. Парфёнова С. О. Семантика и прагматика речевых переименований: Автореф. дис. . канд. филол. наук. СПб., 1995. 21 с.

210. Паршин, П. Б. Остин, Джон Лэнгшо; Сёрль, Джон Роджерс // Эл. ресурс: http://www.krugosvet.ru.

211. Паршина, О. Н. Риторический анализ предвыборных теледебатов 1999-2000 годов // Язык и власть: Межвуз. сб. науч. тр. / Под ред. проф. М. А. Кормилицыной. Саратов, 2003. С. 33-44.

212. Плотникова С. Н. Корпоративность при выражении мнения в массмедийных текстах // Политический дискурс в России-6: Мат-лы постоянно действующего семинара / Под ред. В. Н. Базылева и В. Г. Красильниковой. М., 2002 С. 70-72.

213. Почепцов Г. Г. Теория и практика коммуникации. М.,1998. 352с.

214. Радченко В. Н. Изучение речевой коммуникации в современной американской науке // Риторика и стиль: Сб. статей. Под ред. Ю. В. Рождественского. М., 1984. С. 27-41.

215. Рейман Е. А. К вопросу о текстовой импликации // Общие и частные проблемы функциональных стилей: Сб. ст. / АН СССР, Каф. иностр. яз. Отв. ред. М. Я. Цвиллинг. М., 1986. С. 88-104.

216. Ретунская М. С. Тематические группы социально маркированной лексики в английском языке // Функционирование языка в различных типах текста. Межвуз. сб. науч. тр. Пермь, 1989. С. 22-32.

217. Ризель Э. Г. К вопросу о коннотации // Вопросы романо-германской филологии: Сб. науч. тр. Вып. 125. М., 1978. С. 9-19.

218. Рождественский Ю. В. Актуальные проблемы советской риторики // Риторика и стиль: Сб. статей. Под ред. Ю. В. Рождественского. М., 1984. С. 3-26.

219. Рождественский Ю. В. Проблема влиятельности и эффективности в средствах массовой информации: (Вместо введения) // Роль языка в средствах массовой коммуникации: Сб. обзоров. / Отв. ред. Ф. М. Бе-резин. М., 1986. С. 7-45.

220. Рожкова О. Е. Когнитивно-прагматические аспекты политического дискурса (на материале английского языка): Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 2003. 23 с.

221. Романов А. А. Оценка как способ фиксации конфликтности речевого поведения политика // Политический дискурс в России-4: Матлы рабоч. совещ. / Под ред. В. Н. Базылева и Ю. А. Сорокина. М., 2000. С. 83-89.

222. Романов А. А., Романова Л. А. Технология резонансной информации в политической коммуникации // Политический дискурс в Рос-сии-6: Мат-лы постоянно действующего семинара / Под ред. В. Н. Базылева и В. Г. Красильниковой. М., 2002. С. 72-82.

223. Романова Е. Г. Ритуальный характер политической дискурсии // Политический дискурс в России-5: Мат-лы постоянно действующего семинара / Под ред. В. Н. Базылева, Ю. А. Сорокина, Е. Ф. Тарасова. М., 2001. С. 75-77.

224. Ромашко С. А. Технические средства коммуникации и проблема соотношения устной и письменной форм речи // Роль языка в средствах массовой коммуникации: Сб. обзоров. / Отв. ред. Ф. М. Березин. М., 1986. С. 145-154.

225. Савицкий В. М. Псевдоинформативные высказывания (логический аспект) // Языковая личность: проблемы креативной семантики. К 70-летию проф. И. В. Сентенберг: Сб. науч. тр. Волгоград, 2000. С. 115121.

226. Салимовский В. А. Лингвоидеологический анализ дискурса и его место в теории речевой коммуникации // Политический дискурс в России-5: Мат-лы постоянно действующего семинара / Под ред. В. Н. Базылева, Ю. А. Сорокина, Е. Ф. Тарасова. М., 2001. С. 77-79.

227. Сергеев В. М. Когнитивные методы в социальных исследованиях // Язык и моделирование социального взаимодействия. М.,1987. С.3-20.

228. Сёрль Дж. Р. Классификация иллокутивных актов // Новое в зарубежной лингвистике: Вып. XVII. Теория речевых актов. / Сост. и вступ. ст. И. М. Кобозевой и В. 3. Демьянкова. Общ. ред. Б. Ю. Городецкого. М., 1986. С. 171-194.

229. Сёрль Дж. Р. Косвенные речевые акты // Новое в зарубежной лингвистике: Вып. XVII. Теория речевых актов. / Сост. и вступ. ст. И. М. Кобозевой и В. 3. Демьянкова. Общ. ред. Б. Ю. Городецкого. М., 1986. С. 195-222.

230. Сёрль Дж. Р. Метафора // Теория метафоры: Сб. ст. / Вступ. ст. и сост. Н. Д. Арутюновой. М., 1990. С. 307-341.

231. Сёрль Дж. Р. Что такое речевой акт? // Новое в зарубежной лингвистике: Вып. XVII. Теория речевых актов / Сост. и вступ. ст. И. М. Кобозевой и В. 3. Демьянкова. Общ. ред. Б. Ю. Городецкого. М., 1986. С. 151-169.

232. Скопинцева Т. А. Речевые стратегии британских парламентариев в ходе обсуждения бюджета: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Иркутск, 1998. 20 с.

233. Слово в действии. Интент-анализ политического дискурса. / Под ред. Т. Н. Ушаковой, Н. Д. Павловой. СПб., 2000. 316 с.

234. Слышкин Г. Г. Апелляция к прецедентным текстам в дискурсе // Языковая личность: социологические и эмотивные аспекты: сб. науч. тр. Волгоград-Саратов, 1998. С. 197-206.

235. Слышкин Г. Г. Концепты прецедентных текстов: классификация по степени опосредованности восприятия // Языковая личность: проблемы лингвокультурологии и функциональной семантики: Сб. науч. тр. / Отв. Ред. В. И. Карасик. Волгоград, 1999. С. 73-79.

236. Сороченко В. Методы пропаганды // Эл. ресурс: http://www.poHt tech.org/index.php?option:=comcontent&task=view&id=307&Itemid=31

237. Степанов Ю. С. Альтернативный мир, дискурс, факт и "принципы причинности // Язык и наука конца XX века: Сб. ст. / РАН, Ин-т языкознания РАН, Рос. гос. гуманит. ун-т. / Под ред. Ю. С. Степанова. М., 1995. С. 35-73.

238. Стросон П. Ф. Намерение и конвенция в речевых актах // Новое в зарубежной лингвистике: Вып. XVII. Теория речевых актов. / Сост. и вступ. ст. И. М. Кобозевой и В. 3. Демьянкова. Общ. ред. Б. Ю. Городецкого. М., 1986. С. 130-150.

239. Тарасов Е. Ф. Психологические и психолингвистические аспекты речевого воздействия // Речевое воздействие: психические и психолингвистические проблемы. М., 1986. С. 4-9.

240. Телия В. Н. Механизмы экспрессивной окраски языковых единиц // Человеческий фактор в языке: Языковые механизмы экспрессивности / Ин-т языкознания; Отв. ред. В. Н. Телия. М., 1991. С. 36-66.

241. Телия В. Н. Экспрессивность как проявление субъективного фактора в языке и её прагматическая ориентация // Человеческий фактор в языке: Языковые механизмы экспрессивности / Ин-т языкознания; Отв. ред. В. Н. Телия. М., 1991. С. 5-35.

242. Телия В. Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. М., 1996. 288 с.

243. Тертычный А. А. Жанры периодической печати. М., 2002. 320 с.

244. Томпсон Дж. Б. Идеология и современная культура // М. М. Назаров. Массовая коммуникация в современном мире: методология анализа и практика исследований. М., 2002. С. 149-154.

245. Трошина Н. Н. Лингвопрагматический аспект текстов массовой коммуникации // Роль языка в средствах массовой коммуникации: Сб. обзоров. / Отв. ред. Ф. М. Березин. М.5 1986. С. 155-178.

246. Трошина Н. Н. Прагмастилистический контекст и восприятие текста // Прагматика и семантика. Сб. науч.-аналит. обзоров / Отв. ред. Кузнецов А. М. М., 1991. С. 82-92.

247. Убийко В. И. О типологии политических дискурсов в их прагматической обусловленности // Политический дискурс в России-4: Мат-лы рабоч. совещ. / Под ред. В. Н. Базылева и Ю. А. Сорокина. М., 2000. С. 101-102.

248. Убийко В. И. Концептосфера современного политического дискурса // Политический дискурс в России-5: Мат-лы постоянно действующего семинара / Под ред. В. Н. Базылева, Ю. А. Сорокина, Е. Ф. Тарасова. М., 2001. С. 85-86.

249. Ушакин, С. А. Речь как политическое действие // Полис. № 5. М., 1995. С. 143-153.

250. Федяшина А. А. Лексическая коннотация и факторы её возникновения // Функционирование языка в различных типах текста. Межвуз. сб. науч. тр. Пермь, 1989. С. 128-133.

251. Фирсова Н. М. и др. Функциональные типы речи современного испанского языка. М., 1988. 84 с.

252. Фирсова Н. М. Грамматическая стилистика современного испанского языка. Имя существительное. Глагол. М., 2002. 352 с.

253. Фиск Дж. Постмодернизм и телевидение // М. М. Назаров. Массовая коммуникация в современном мире: методология анализа и практика исследований. М., 2002. С. 174-179.

254. Фомина И. Н. Семантическая деривация в формировании английской политической терминологии: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 2006. 18 с.

255. Хазагеров Г. Г. Политическая риторика. М., 2002. 313 с. Тж.: http://evartist.narod.ru/text7/06.htm

256. Хиль-Роблес А. Парламентский контроль за администрацией (институт омбудсмана). М., 1997. 336 с.

257. Храмцова Н. Г. Манипулятивные характеристики политического дискурса (на примере предвыборной кампании в Курганской области) // Вестник Евразии, № 4 (19). М., 2002. С. 23-32.

258. Цвиллинг М. Я. Функциональный стиль, подъязык и социальный диалект (к вопросу о соотношении понятий) // Общие и частные проблемы функциональных стилей: Сб. ст. / АН СССР, Каф. иностр. яз. Отв. ред. М. Я. Цвиллинг. М., 1986. С. 5-15.

259. Человеческий фактор в языке: Коммуникация, модальность, дейксис. М., 1992. 281 с.

260. Чемоданов Н. С. Проблемы социальной лингвистики в современном языкознании: Вступ. ст. // Новое в зарубежной лингвистике: Вып. VII. Социолингвистика. / Общ. ред. и вступ. ст. Н. С. Чемоданова. М., 1975. С. 5-41.

261. Чудинов А. П. Политический лидер и метафоры его эпохи // Политический дискурс в России-6: Мат-лы постоянно действующего семинара / Под ред. В. Н. Базылева и В. Г. Красильниковой. М., 2002. С. 83-89.

262. Чудинов А. П. Когнитивно-дискурсивное исследование метафоры в текстах СМИ // Язык СМИ как объект междисциплинарного исследования. 4.2. М., 2004. С. 175-197.

263. Чудинов А. П. Метафорическая мозаика в современной-политической коммуникации. Екатеринбург, 2005. 257 с.

264. Чудинов А. П. Политическая лингвистика. М., 2006. 256 с.

265. Шаховский В. И. Эмотивная семантика слова как коммуникативная сущность // Коммуникативные аспекты значения: Межвуз. сб. науч. работ. Волгоград, 1990. С. 29-40.

266. Шейгал Е. И. Контекстуальное варьирование градуальных семантических признаков // Коммуникативные аспекты значения: Межвуз. сб. науч. работ. Волгоград, 1990. С. 49-58.

267. Шейгал Е. И. Политический скандал как нарратив // Языковая личность: социологические и эмотивные аспекты: Сб. науч. тр. Волгоград-Саратов, 1998. С. 55-68.

268. Шейгал Е. И. Язык и власть // Языковая личность: проблемы лингвокультурологии и функциональной семантики: Сб. науч. тр. / Отв. ред. В. И. Карасик. Волгоград, 1999. С. 132-149.

269. Шейгал Е. И. Смысловая неопределённость как фактор политического дискурса // Политический дискурс в России-4: Мат-лы рабоч. совещ. / Под ред. В. Н. Базылева и Ю. А. Сорокина. М., 2000. С. 111116.

270. Шейгал Е. И. Эвфемизация в политическом дискурсе // Языковая личность: проблемы креативной семантики. К 70-летию проф. И. В. Сентенберг: Сб. науч. тр. Волгоград, 2000. С. 158-171.

271. Шейгал Е. И. Семиотика политического дискурса. М.,2004. 326с.

272. Ширяев Е. Н. Общая характеристика парламентской речи и её особенности. // Культура парламентской речи. М., 1994. С. 8-22.

273. Шмелёв, Д. Н. Русский язык в его функциональных разновидностях: (к постановке проблемы). М., 1977. 168 с.

274. Юдина, Т. В. Теория общественно-политической речи. М., 2001. 160 с.

275. Юдина, Т. В. Дискурсивное пространство политической речи // Актуальные проблемы теории коммуникации: Сб. науч. тр. / СПб., 2004. С. 172-185. // Эл. ресурс: http://www.russcomm.ru/rcabiblio/b/ yudina.shtml

276. Язык и идеология: критика идеалистических концепций функционирования и развития языка. / Под ред. Ю. А. Жлутенко. Киев, 1981.244 с.

277. Ястрежембский В. Р. Понятие релевантности в современной прагматике // Прагматика и семантика. Сб. науч.-аналит. обзоров / Отв. ред. А. М. Кузнецов. М., 1991. С. 10-28.

278. Agudo Rfos J. A. La repetition en el discurso oral. En: J. J. de Bustos Tovar et al. (eds.), Lengua, discurso, texto (I Simposio International de Analisis del Discurso) Vol. I. Madrid, 2000, pp. 695-709.

279. Aliaga F.; Bustos E. de. Metafora у discurso argumentativo (breves observaciones). En: J. J. de Bustos Tovar et al. (eds.) Lengua, discurso, texto (I Simposio International de Analisis del Discurso) Vol. I. Madrid, 2000, pp. 849-859.

280. Bustos Gisbert J. M. Tipologia textual у progresion informativa. En: J. J. de Bustos Tovar et al. (eds.) Lengua, discurso, texto (I Simposio Internacional de Analisis del Discurso) Vol. I. Madrid, 2000, pp. 1005-1020.

281. Cabre i Castellvi Ma. T. Lenguajes especiales: estudio lexico semantico de los debates parlamentarios. Barcelona, 1979.

282. Calsamiglia Blancafort H.; Tuson Vails A. Las cosas del decir. Manual de analisis del discurso. Barcelona, 1999.

283. Casado Velarde M. El lenguaje de los medios de comunicacion. En: Bustos, E. de; Cano, R.; Gonzalez Olle, F. et. al.; coord,: M. Seco у G. Salvador. La lengua espanola, hoy. Madrid, 1995, pp. 153-164.

284. Cascon Martin E. Espanol coloquial. Rasgos, formas у fraseologia de la lengua diaria. Madrid, 1995.

285. Constitution espanola / Эл. ресурс: http://narros.congreso.es/ constitution/ constitucion/indice/index. htm

286. Cortes Ramirez L.; Banon Hernandez A.-M. Comentario linguistico de textos orales: II. El debate у la entrevista. Madrid, 1997.

287. Coseriu E. Lenguaje у politica. En: M. Alvar (coord.) El lenguaje politico. Madrid, 1987, pp. 9-31.

288. Costa, P.-O. Prologo. En: I. Vazquez, S. Aldea, Estrategia у manipulation del lenguaje: analisis del discurso publipropagandistico. Zaragoza, 1991.

289. Ducrot O. Decir у no decir. Principios de semantica lingih'stica. Traduction del frances al espanol: W. Minetto, A.Hurtado. Barcelona, 1982.

290. Fuentes Rodriguez C. El comentario linguistico-textual. Madrid, 1998.

291. Fuentes Rodriguez C. Lingih'stica pragmatica у analisis del discurso. Madrid, 2000.

292. Garcia Santos J. F. El lenguaje politico: en la Segunda Republica у en la Democracia. En: M. Alvar (coord.) El lenguaje politico. Madrid, 1987, pp. 89-122.

293. Gregorio de Mac Ma. I. de. Cuando de inferior se trata. (Mas alia de lo dicho). En: J. J. de Bustos Tovar et al. (eds.) Lengua, discurso, texto (I Simposio International de Analisis del Discurso) Vol. I. Madrid, 2000, pp. 911-921.

294. Gutierrez Ordonez S. Comentario pragmatico de textos de deshecho. Madrid, 2000.

295. Haro Tecglen E. Diccionario politico. Barcelona, 1997.

296. Heras Planells R. Enciclopedia politica у atlas electoral de la democracia espanola. Madrid, 1997.

297. L'autonomia de Catalunya. Antoni Rovira (сотр.) Univ. Estatal Men6ndez Pelayo, 1982.

298. Lazaro Carreter F. Estudios de lingih'stica. Madrid, 1980.

299. Lazaro Carreter F. Viejo lenguaje: ^.nuevas ideas? En: M. Alvar (coord.) El lenguaje politico. Madrid, 1987, pp. 33-48.

300. Marcos Marin F. El espanol, lengua international. En: Bustos, E. de; Cano, R.; Gonzalez Olle, F. et. al.; coord.: M. Seco у G. Salvador. La lengua espanola, hoy. Madrid, 1995, pp. 63-74.

301. Jacinto M.; Ruiz R.; Santaella J.; Escanez J. Los lenguajes especiales. Granada, 1996.

302. Martinez Albertos J. L. El lenguaje de los poh'ticos como vicio de la lengua periodistica. En: M. Alvar (coord.) El lenguaje politico. Madrid, 1987, pp. 71-87.

303. Nunez Cabezas E. A.; Guerrero Salazar S. El lenguaje politico espanol. Madrid, 2002.

304. Otaola Olano C. Introduction a la lexicologia de la lengua espanola. Madrid, 2003.

305. Reglamento del Congreso // Эл. ресурс: http://www.congreso.es

306. Santiago Guervos J. de. El lexico de la transition espanola. Salamanca, 1992.

307. Sohrman I. Espanol у castellano una vez mas. En: Lenguas iberorromanicas у eslavas: Estudios contrastivos. Wroclaw, 1999, pp.11-20.

308. Sevilla S. Critica, historia у politica. Madrid, 2000.

309. Vazquez I.; Aldea S. Estrategia у manipulation del lenguaje: analisis del discurso publipropagandistico. Zaragoza, 1991.1. Источники.

310. Cortes Generates: Diario de Sesiones del Congreso de los Diputados. Pleno у diputacion permanente. Ano 2006, VIII Legislatura, Num. 198-205. Congreso de los Diputados, Madrid // Эл. ресурс: http://www.congreso.es.

311. Carod Rovira J. L. Cine hores amb Mario // «Avui», 26-01-2005.

312. Большой испанско-русский словарь. Под ред. Нарумова Б. П. 4-е изд. М., 2001.

313. Горте М. А. Фигуры речи: терминологический словарь. М., 2007.

314. Лингвистический энциклопедический словарь. Гл. ред. Ярцев В. Н. М., 1990.

315. Buitrago A. Diccionario de dichos у frases hechas. Madrid, 1999.

316. Calles Vales J.; Bermejo Melendez B. Jergas, argots у modismos. Madrid, 2001.

317. Clave. Diccionario de uso del espanol actual. Madrid, 1997.

318. Diccionario de sinonimos у antonimos Espasa. Madrid, 1993.

319. Diccionario de la lengua espanola. XXII ed. Real Academia Espanola // Эл. ресурс: www.rae.es.

320. Diccionario de voces de uso actual. Manuel Alvar Ezquerra (dir.) Madrid, 1994.

321. Dominguez Gonzalez, P.; Morera Perez, M.; Ortega Ojeda, G. El espanol idiomatico. Frases у modismos del espanol. Barcelona, 1995.

322. Martin, J. Diccionario de expresiones malsonantes del espanol. L6xico descriptivo. Madrid, 1979 (2a ed.).