Языковые средства выражения народно-смеховой культуры

Бондаренко, Артем Владимирович

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Языковые средства выражения народно-смеховой культуры

Год: 2005
Автор научной работы: Бондаренко, Артем Владимирович
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Москва
Код cпециальности ВАК: 10.02.19

Диссертация по филологии на тему 'Языковые средства выражения народно-смеховой культуры'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Языковые средства выражения народно-смеховой культуры"

ВОЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи

<=£Ш2

Сч/

БОНДАРЕНКО

Артем Владимирович

ЯЗЫКОВЫЕ СРЕДСТВА ВЫРАЖЕНИЯ НАРОДНО-СМЕХОВОЙ

КУЛЬТУРЫ

(на материале современного персидского языка)

Специальность: 10.02.19 - Теория языка

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва 2005

Работа выполнена на кафедре средневосточных языков Военного университета МО РФ.

Научный руководитель:

Дорри Джехангир Хабибулович, доктор филологических наук, профессор.

Научный консультант:

Восканян Грант Аванесович, кандидат филологических наук, профессор

Официальные оппоненты:

Финкельберг Наталья Дмитриевна, доктор филологических наук, профессор.

Маркина Татьяна Михайловна, кандидат филологических наук, доцент.

Ведущая организация:

Московский государственный лингвистический университет.

Защита диссертации состоится на заседании диссертационного

совета Д 215.005.01 в Военном университете «22» февраля 2005 г. в_

часов по адресу: 111033, Москва, ул. Волочаевская, д. 3/4. Тел для справок: 362-41-38.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Военного университета по адресу: 111033, Москва, ул. Волочаевская, д. 3/4.

Автореферат разослан «_» января 2005 г.

Ученый секретарь диссертационного сомта доктор филологических наук У

Н.В. Иванов , ЛлУ^

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Реферируемая диссертация посвящена комплексному исследованию языковых средств выражения народно-смеховой культуры на материале современного персидского языка.

Выбор данной темы, в первую очередь, был обусловлен ее высокой актуальностью в контексте современных лингво-культурологических исследований, значительная часть которых обращена к разговорно-речевым жанрам, посвящена выявлению форм взаимодействия языка и фольклора.

Как известно, успех живого, разговорного общения обеспечивается не только безукоризненным знанием структурных особенностей языка, но в значительной степени — умением ориентироваться в стихии смыслового культурно-выразительного опыта языка. Огромный пласт речевой деятельности любого народа составляет неформальное бытовое общение, проходящее вне рамок официоза. В ход идут заряженные юмором и просто хорошим настроением высказывания, содержащие идиоматику, пословицы, поговорки, крылатые выражения, скрытые намеки и арготизмы. Важно не только знать их значения, то есть знаковое наполнение, но и уметь правильно декодировать их смысл. А это удается сделать при учете всех, в том числе паралингвистических, моментов общения (особенности мировосприятия, темперамент, степень религиозности, ценности и т.д.). Только в этом случае можно говорить об эффективном функционировании профессионала в иноязычной и, шире, инокультурной семиосфере. Именно изучению неофициальной стороны общения, которая условно названа народно-смеховой культурой, и посвящена реферируемая работа.

ных этой теме, созданных выдающимися учеными, такими как В.А.Жуковский, Ю.Н.Марр, Р.Галунов, Е.Э.Бертельс, Дж.Х.Дорри. Однако почти все вышеупомянутые ученые в своих трудах рассматривали диалектику языка и смеха с философской, психологической, эстетической, литературоведческой точек зрения. Лингвистическому аспекту коммуникативной онтологии смеха не было уделено должного внимания. Роль языка как мощнейшего инструментария, способного за счет своих приемов и средств выражать тончайшие переживания коммуникантов, осталась не до конца раскрытой.

Сказанное обосновывает актуальность настоящей работы, объясняет выбор объекта и предмета, а также общего направления исследования.

Объект исследования составляют ситуации речевого поведения представителей определенного этноса в аспектах выражения и восприятия, обусловленные переживанием оттенков позитива гелосогенного (смехопорож-дающего) типа, стимулирующие выбор соответствующей формы общения в сфере неформальной разговорной коммуникации. Данные формы общения лежат в основе формирования языковой народно-смеховой культуры, определяют смысловую и выразительную специфику ее элементов. .

Объект исследования многогранен. В настоящей работе выясняются возможности усвоения и использования народно-смеховой культуры в качестве поведенческого материала в межкультурной коммуникации. Указанный ракурс рассмотрения образует предмет исследования, который заключается в выявлении и описании смысловой, коммуникативной специфики набора выразительных средств, приемов, языковых элементов народ-но-смеховой культуры, подлежащих усвоению и практическому использованию в межкультурной коммуникации.

Цель исследования состояла во всестороннем теоретическом раскрытии и практическом описании выразительного потенциала языка как инструмента опосредования народно-смеховой культуры. Достижение поставленной цели потребовало решения следующих взаимосвязанных задач. Так, в частности, предполагалось:

1. Определить степень разработанности заявленной темы в отечественной и зарубежной науке, провести критический анализ существующих подходов к изучению различных смеховых жанров в феноменологии культуры.

2. На этой основе дать общую структурную характеристику объекта исследования. Выявить специфические жанровые формы бытования народно-смеховой культуры иранцев.

3. Определить релевантные критерии подхода к объекту и, базируясь на этих критериях, выполнить рубрикацию привлекаемого к анализу речевого материала.

4. Провести подробный анализ коммуникативной смехотехники в выделенных речевых рубриках в зависимости от коммуникативно-прагматической направленности выражения.

5. Выявить специфику языковых средств выражения в задействованном материале.

6. Сформулировать основополагающие принципы лингво-коммуника-тивного подхода к изучению явлений народно-смеховой культуры.

В ходе решения поставленных исследовательских задач автор пришел к ряду существенных выводов, на основе которых формулируются следую-шие положения, выносимые на защиту:

1.Народно-смеховая культура есть общечеловеческий феномен, присущий всем этносам, а языковая техника опосредования гедонистических переживаний подчиняется общепсихологическим законам речевого поведения и восприятия.

2. Народно-смеховая культура в сфере языковой коммуникации представлена двумя группами жанров: бытового общения и массового эстетического творчества. Данное выделение осуществлено на основе коммуникативно-лингвистического подхода к анализу речесмеховой коммуникации и в целом соответствует теории жанровых форм смеховой культуры М М Бахтина, подтверждая коммуникативную применимость последней.

3. Смех основан на позитивной эмоциональной установке, но при этом, в зависимости от условий общения формы выражения смеха могут получать как положительную, так и отрицательную коммуникативно-прагматическую направленность в рамках того или иного способа смыслового воздействия на адресата.

4. Различные оттенки смешного (ликование, восторг, усмешка, издевка, насмешка и т. д.) предполагают соответствующий им арсенал языковых средств выражения, выбор которых подчиняется определенным закономерностям. Так, жанры, требующие спонтанной, неподготовленной реакции (приятное удивление, восторг, перебранка и т. д.) тяготеют к образности, в то время как жанры раскрепощенного фамильярного общения (застолья, праздники, дружеские посиделки) дают больше возможностей для творчества — всевозможных сравнений, уподоблений, гиперболизации, намекам, удачной рифмовки, метафорики. В передаче негативных переживаний сознание в большей степени апеллирует к заниженным образам

(особенно, материально-телесного низа), тогда как позитив выражается через обращение к образам, вызывающим положительные ассоциации, возвышенные оценки.

5. Национальная специфика народно-смеховой культуры проявляется в определенных типах гелосогенных тематик, образов, стилевых предпочтений, в определенной опоре на поэтическую функцию языка, обусловливающую специфическую эвфонию языковых форм в речевом выражении.

Научная новизна исследования заключается в том, что впервые обосновывается возможность широкого коммуникативно-лингвистического подхода к анализу речевых форм народно-смеховой культуры и языковых средств ее выражения. Впервые осуществлена рубрикация жанровых видов смеховых форм общения на основе коммуникативно-прагматического критерия. Впервые анализ языковых средств выражения народно-смеховой культуры проводится на материале персидского языка. Исследован широкий пласт народно-смеховой культуры Ирана, произведения иранского фольклора, не бывшие до сих пор объектом филологического изучения.

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что оно носит комплексный, междисциплинарный характер. Расширен масштаб анализа форм народно-смеховой культуры, в котором учитывается взаимодействие собственно лингвистического, коммуникативного и литературоведческого подходов. В исследовании с более широких позиций (с учетом лингвистического компонента) обосновывается жанровая теория народно-речевых форм речевого общения М.М.Бахтина, согласно которой каждая сфера общения людей предполагает использование определенных типов высказываний, специфических по своему тематическому содержанию, композиционному построению, по подбору значимых лексических, грамматических и интонационных средств выражения. Исследование значимо с теоретической точки зрения еще и потому, что в нем вырабатывается определенный алгоритм анализа потенциала языка как инструмента выражения смеховой культуры. Обосновывается применимость данного алгоритма анализа для выявления специфических черт языковых средств выражения народно-смеховой культуры других этносов. В работе на материале персидского языка на основе коммуникативно-лингвистических методов анализа выявляется цельная система языковых средств и приемов выражения смешного в сфере разговорного общения.

вались методы контекстного и коммуникативного смыслового анализа, ориентированные на выявление смысловой направленности речевых выражений в различных ситуациях общения. В анализе конкретного речевого материала использовались методы коммуникативного анализа, метод идентифицирующего слова, которые привлекались для определения образной и экспрессивной функции анализируемых элементов. Кроме того, задействован метод структурно-поэтического анализа при исследовании случаев речевой эвфонии. В качестве дополнительных методов при анализе речевой техники смеховыражения использовались методы психологической интроспекции и ситуативной реконструкции.

Материалом исследования послужили смеховые произведения словесного творчества иранцев, устные и письменные. Базовым явился текстовый материал, зафиксированный в справочных изданиях, словарях, периодике, художественной литературе, научных работах. Были подвергнуты анализу аудио- и видеоматериалы, собранные автором, а также данные личных наблюдений, полученные в ходе полевых исследований в стране изучаемого языка. Языковой материал представлен различного рода остротами, шутками, прибаутками, пословицами и поговорками, каламбурами и анекдотами, скороговорками и ругательствами, божбой и клятвами, народными бла-зонами и криками, крылатыми выражениями и популярными фразеологизмами и т. д. В работе предпринята попытка их комплексного анализа (от фонетики до структуры текста) как элементов системы поэтических средств выражения народно-смеховой культуры. Объективность полученных результатов проверялась путем их соотнесения с результатами филологического анализа в аутентичных трудах иранских ученых.

Практическая значимость исследования заключается в возможности использования его результатов в профессиональной деятельности лингвистов-переводчиков, в подготовке специалистов в области межкультурной коммуникации. Наработки автора могут быть учтены в учебном процессе на занятиях по речевой практике (на этапе развития и совершенствования речевых навыков), теории перевода, общему переводу (моделирование конкретных ситуаций в работе переводчика и ролевые игры: переговоры, пресс-конференции, рекламно-выставочная деятельность, экскурсии), а также при составлении дидактических материалов (учебники, учебные пособия, курсы лекций по практической стилистике, хрестоматии).

Апробация осуществлялась в опыте преподавания различных аспектов персидского языка, при чтении лекций по актуальным проблемам стилистики разговорной речи иранцев.

Структура диссертационного исследования построена в соответствии с логикой решаемых задач. Работа состоит из введения, двух глав и заключения. Главы включают разделы, некоторые из которых разбиты на подразделы. Работа снабжена библиографией.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении излагается актуальность выбранной темы, характеризуются объект и предмет исследования, определяются цели и задачи, а также положения, выносимые на защиту. Кроме того, во Введении раскрываются научная новизна, теоретическая и практическая значимость диссертации, называются методы исследования, приводятся сведения о материале и апробации исследования, структурном построении работы.

Первая глава «Народный смех и его формы» посвящена оформлению объекта исследования — народно-смеховой культуры. Глава предваряется экскурсом в историю изучения народно-смеховой культуры. Анализируется мировой опыт исследования смеха как культурного феномена. Рассматриваются уже имеющиеся наработки по народной сатире и юмору иранцев.

На формирование авторской концепции смеха и его роли в вербальной коммуникации большое влияние оказало знакомство с работами В.Я.Проппа, Ю.Б.Борева, и М.М.Бахтина. Последний впервые ввел термин «народно-смеховая культура» в работах по народной культуре Средневековья и Ренессанса на материале творчества Франсуа Рабле. Крупнейший вклад в исследование проблематики смеха как феномена культуры внес академик Д.С Лихачев.

Знакомство с образцами словесного художественного творчества также оказало большую помощь в определении авторского подхода к исследуемому объекту. Художественное, а шире эстетическое, познание если и не отличается своей строгостью (в отличие от научного познания), то, безусловно, обладает высокой степенью достоверности. Народный юмор во всем его многообразии становился темой произведений многих авторов, отечественных и зарубежных. Классическими можно считать роман Ф.Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль», сборник новелл Дж.Боккаччо «Декамерон», произведения С.Сервантеса и Дж.Свифта, НЛЗ.Гоголя и М.Е.Салтыкова-Щедрина, афоризмы Козьмы Пруткова, «Пословицы русского народа» В.И.Даля, повести, рассказы и фельетоны ММ.Зощенко, «Похождения бравого солдата Швейка» Я.Гашека, сочинения И.Ильфа и Е.Петрова. Знакомство с этой и другой подобной литературой помогло автору выделить

общекультурные универсалии и подсказало алгоритм анализа народного смеха на примере иранской культуры. На фоне огромного количества работ по персидскому фольклору (В.А.Жуковский, Ю.Н.Марр, Р.Галунов, А.А.Ромаскевич, Е.Э.Бертельс, Дж.Дорри) штучными можно считать труды непосредственно по народному юмору иранцев. Налицо также дефицит общетеоретических работ по народному смеху и языковым средствам его выражения. Как следствие, автору пришлось самостоятельно очертить границы понятия «народно-смеховая культура». Во-первых, нами было расширено основание для отнесения того или иного культурного продукта к народно-смеховой культуре, в которую были включены переживания жизненного позитива различных оттенков и интенсивности — от молчаливой иронии до раскатистого смеха, от слез умиления до насмешливой брани. Во-вторых, в поисках материала мы обратились к текстам, иллюстрирующим различные коммуникативные ситуации в жизни иранцев: все, что попало в активный речевой обиход народа, было взято на вооружение. И тут неоценимую пользу оказали личные наблюдения автора, записи, сделанные им во время поездок в Иран, аудиопродукция юмористического характера, привезенная им из командировок. Большим подспорьем стали словари и хрестоматии современного разговорного языка иранцев, такие как «Словарь современных народных слов» Мансура Сервата и «Книга улицы» Ахмада Шамлу. За произведениями устного народного творчества автор обратился к фольклорным собраниям В.Жуковского (загадки, колыбельные песни), работам по персидскому народному театру РХалунова, нравоучительным сочинениям и анекдотам Обейда Закани («Муш-о Горбе», «Ахлаг оль-Ашраф», «Риш-наме», «Ресале-йеделгоша», «Сад панд»), Шейха Бахаи («Кашкуль»), Мехди Сохейли («Хощмазегиха»).

Уникальность современного этапа развития персидского языка заключается в том, что язык профессиональных писателей и по тематикам, и по средствам выражения очень близок народному языку иранцев. Если не принимать во внимание средневековую придворную поэзию, а также тенденции к арабизации и эпистолярности того времени, то виртуозы пера во все времена стремились самовыражаться языком, понятным и близким простому народу. Именно здесь кроется успех популярности произведений, содержащих народную сатиру, Фердоуси, Сузани, Моуляви, Хафэза, Ирадж-Мирзы, Деххода, Садега Хедаята, Мохаммада Али Джамаль-Заде. Накопив солидный текстовой материал, мы приступили к оформлению объекта исследования — народно-смеховой культуры иранцев.

Различные оттенки удовольствия, переживаемые участниками общения, явились основанием для селекции коммуникативного материала. Сюда

вошли многочисленные случаи «торжества» человека над внесубъектным миром: ощущение хорошего самочувствия, прилива сил, жизненной энергии, насыщения после приема пищи и утоления жажды, комфорт от отправления естественных надобностей, наслаждение от удовлетворения полового инстинкта, любовь к родным и близким, приятность тепла, нежных звуков и мягких красок, ощущение триумфа над противником и даже радость по поводу несчастья других людей.

В основу рубрикации лег жанровый принцип. Работа ориентирующегося сознания принципиально была сведена к двум модусам — тому, как человек относится к действительности и воспринимает ее. Сознание коммуникантов может быть либо всецело занятым решением коммуникативно -прагматических задач общения, их мышление строго ориентировано на предмет и тематику общения, тональность, состав и характер его участников, решаемые задачи. Либо человек воспринимает действительность и себя в ней созерцательно, судит о ней, как бы, со стороны, в качестве внешнего наблюдателя.

Первый модус характерен для подавляющего большинства жанров бытового общения, требующих быстрой реакции без достаточного времени на обдумывание и ориентацию. Сюда вошли ритуальные диалоги, жаркие споры, потасовки, остроумные ответы и парирования, вульгаризмы, дежурные приветствия, базарный торг, обыгрывание традиционных высказываний, дружеские подколки и подтрунивания.

В отличие от бытового общения, преследующего исключительно утилитарные цели, эстетическая деятельность предполагает отвлеченность от жизненной рутины, выход за рамки предметно-тематической ситуации и отстраненную оценку (научную, философскую, игровую) различных моментов общения. Безымянное народное творчество являет массу примеров такой эстетической деятельности. Во вторую группу жанров вошли сказки, анекдоты, советы мудрецов-ваэзов, загадки и ребусы, скороговорки, смешные толкования сновидений, народная сатирическая поэзия и песенное творчество, детские игры, площадные театральные действа, народные розыгрыши.

Приведенными примерами жанров народно-смеховой культуры далеко не исчерпывается все многообразие форм. Однако были обозначены основные из них. Тем самым, было получено представление о структурной организации объекта исследования. По результатам первой части работы были сделаны следующие выводы:

1. Несмотря на обилие теоретического и прикладного материала по родственным вопросам, в данной постановке проблема никогда не формулировалась.

2. Речесмеховое общение людей организовано по жанровому принципу, то есть набор языковых средств определяется спецификой коммуникативной ситуации, составом ее участников, предметно-тематическим содержанием и т. д.

3. Сознание человека в своей оценочно-выразительной деятельности работает в двух основных режимах: этической включенности и эстетической вненаходимости. Между этими двумя полюсами располагаются бесчисленные промежуточные состояния, сложные, комбинированные. Они же, эти состояния, характеризуются и разной степенью творческой активности сознания (от рефлективной реакции до философского осмысления). Все речесмеховые жанры были, таким образом, сведены в две большие группы — жанры бытового общения и массового эстетического творчества.

4. Жанрово-речевые формы общения одновременно являются готовыми материальными средствами выражения народно-смеховой культуры определенного этноса. Вместе с тем, о полноценном врастании в межкультурную коммуникацию можно говорить только после усвоения техники выражения. А она основывается на знании популярных образов и тематик смешного, традиционных для любого народа приемов опосредования позитива, интонации, жестикуляции, и, главное, материальных средств языка.

В Главе 1 мы постарались не только очертить понятие, содержание и принципы познания народно-смеховой культуры как научного объекта, но и заложить методологическую основу для раскрытия смеховой техники, то есть языковых средств выражения.

Вторая (заключительная) глава диссертации «Анализ языковых ' средств народно-смеховой культуры» полностью посвящена исследованию языкового инструментария выражения народного смеха на материале современного персидского языка. Вслед за объективной онтологией народно-смеховой культыры мы подвергли анализу психолингвистическую сторону смеховой коммуникации. Речевые формы и выразительная техника были рассмотрены применительно к конкретным модусам (настроенностям) ге-донизирующего сознания.

По аналогии с двумя режимами работы сознания во всей палитре сме-хопереживаний были выделены крайние состояния, а именно смех позитива и смех негатива. Анализ языковых средств осуществлялся с постепенным перемещением от крайне позитивного настроения коммуникантов к

ситуациям, в которых смех и язык обслуживали недовольство, гнев, отвращение.

Шутливый смех. На полюсе позитива располагается открытый, добродушный, шутливый смех. Доминирующей тенденцией в фамильярно-дружеском общении следует считать игривое настроение, раскрепощенность сознания, желание посмешнее сострить. В качестве речевого материала используются пародии на провинциальные говоры, всевозможные анекдоты и смешные истории, обыгрывание пословиц и поговорок, идиоматический комментарий, безобидные розыгрыши, комические заклады и клятвы, смешные клички, ярлыки и прозвища, сленг и каламбуры, смешное по наивности и речевые ляпы.

Восхищение, наслаждение, восторг — состояния удовольствия, требующего непосредственного овнешнения. Именно здесь отчетливо вырисовывается рефлективность в порождении высказывания. Незамедлительность реакции приводит к тому, что говорящий довольствуется заранее предуготованными средствами выражения. В ход идут различного рода восклицания, игра тональностью и громкостью голоса, богатая жестикуляция и мимика, эпитезация через сравнения, уподобления и преувеличения.

Улыбка смущения, застенчивости, этикета. Следующей гедонистической настроенностью сознания явилась «смеховая маска» застенчивости и самоуничижения. Подобные состояния человек испытывает, выслушав в свой адрес комплимент или одобрение. По законам жанра адресат должен вежливо отклонить хвалу через мимику (улыбку смущения) в сочетании с ситуативным высказыванием.

Ирония своим общим значением ассоциируется с насмешкой, притворством, обманом или поруганием. Ирония как психологическое состояние и как выразительный прием чрезвычайно продуктивна, так как пользуется техникой двусмысленности: заявляет об одном, но подразумевает как раз противоположное. На примере иранской смеховой культуры мы показали, что ирония обладает высокой коммуникативностью и выразительностью, способна обслуживать самые разнообразные душевные переживания участников общения (сетующая ирония, шутливо-заигрывающая ирония, ирония скепсиса).

Эвфемизм является естественным способом преодоления табу. Эвфемизм в своей объективации использует технику метафоры, то есть непрямого означивания денотата. Создатель эвфемизма выделяет онтологические сходства табуированного предмета и предполагаемого медиума. Адресат при первом предъявлении догадывается об истинной теме высказы-

вания, дешифруя ассоциативную связь. Впоследствии эвфемизм может войти в тезаурус как средство прямого означивания. Надо признать, что не каждый эвфемизм способен вызывать положительные эмоции как у автора, так и у слушателя. Необходимым условием «смехового» эвфемизма, помимо слегка стыдливой улыбки автора при его порождении, является творчество при наименовании табу. Творческая эвфемизация по мере превалирования игрового момента приближается к арготизации речевого общения.

Укор, упрек, недовольство — начальная степень негативного восприятия — могут быть озвучены с элементом шутливой насмешки как интонационно и мимически, так и посредством непрямого означивания.

Насмешка — следующая стадия вымещения негатива. Сопровождается, как правило, ухмылкой пренебрежения, переживанием удовольствия от осознания ничтожности объекта насмешки. Данному модусу тождественны издевка, подтрунивание, язвительные уколы, злорадство. Объекты насмешки могут иметь как интернациональный характер (жадность, несоблюдение гигиены, провинциальный говор, недостатки фамильные, сословные, должностные, возрастные и физические), так и специфически национальный (ахунды и муллы, пьянство и средневековое рабство в Иране). Неуклюжесть, гримасы, дефекты речи, и вообще всякого рода человеческая несостоятельность неизменно вызывают насмешку. Высмеивание нацелено на обезоруживание оппонента, развенчание созданного им ореола, доказательство несостоятельности его притязаний. Гелосогенной может быть как сама сцена, наблюдаемая воочию, так и текст, ретранслирующий события. Зачастую сама жизнь преподносит комические ситуации. Человеку достаточно лишь подметить смешное в том или ином явлении и высказаться в отношении него.

Отвращение, злорадство — переживания, которые вымещаются через брань, проклятия, чертыханья. Брань и поношение могут быть смешными и искусными, если построены не на прямом оскорблении, что пошло и неинтересно, а на иносказании и домысливании.

Осуществив помодусную презентацию языковых средств НСК, автор приступил к обобщению результатов анализа смехотехники и выявлению тенденций в опосредовании гедонистических переживаний иранским культурным типом.

Даже поверхностный ретроспективный анализ наработок Главы 2 дает основание полагать, что языковые средства выражения НСК есть ничто иное, как мыслительные приемы сознания в оперировании языковым материалом.

Начнем со смехового дейксиса $ о!тьад * ¿у*, , где

творческая активность говорящего сводится к удачному припоминанию и искусному воспроизведению. Как правило, такой модус характерен для жанров спонтанного реактивного общения, когда у участников нет времени на «экспрессивную доводку» выражения. Переживаемые чувства всецело захватывают ориентирующееся сознание и «требуют» оперативной реакции на стимулирующее бытие. К таким жанрам относятся: оживленная дискуссия, жаркий спор, брань и чертыханья, проклятия и реакция на воспринятый негатив (брезгливость, отвращение, пренебрежение и т. д.).

Само по себе обращение к потенциальным источникам удовольствия уже гарантирует положительные эмоции. Зачастую сами явления жизни как таковые являются гедогенными, и одно лишь указание на них, или их упоминание в речи способно вызывать положительные эмоции ^ ** О3.^

Среди общечеловеческих универсалий выделены следующие:

- вкусная пища;

-приятный зрительный образ (гармония конфигураций, цветов и линий);

- приятные звуки (пение птиц, игра на музыкальных инструментах, поэзия, человеческий голос);

- приятные на ощупь предметы;

- приятная мышечная боль;

- удовлетворенное либидо;

- семейные узы и патриотическая патетика;

- несостоятельность поведения других (мимика, жесты, поступки, черты характера, внешность, дефекты речи);

- удачность поведения (новаторские и оригинальные решения, мысли, поступки);

- реализация усилий (преодоление проблем с дикцией, разрешение любопытства, поисков, катарсис загадки и анекдота);

- новизна и интерес (восточная экзотика, фольклор, обычаи и традиции, народные поверия, толкования сновидений, сонники, гороскопы, лечебники, гадания, поверия);

- реваншизм, отмщение, унижение, оскорбление оппонента.

На ряду с антропологическими универсалиями в культуре каждого этноса бытуют и специфические народно-смеховые тематики. В НСК иранцев к национально-специфическим источникам удовольствия, а значит и к излюбленным образам и тематикам, следует отнести:

-анекдоты о пророке Мохаммаде, имамах, халифах, шахах, вазирах, проповедниках, знаменитых поэтах-классиках, Александре Македонском;

- анекдоты о лжепророках, ворах, глупцах (Дахоу) и сумасшедших;

- рассказы об остряках-правдолюбах: Джухе, Мулле Насреддине, Бох-люле, Кариме Ширей;

- шутки, высмеивающие ахундов и мулл, а также высшее духовенство современного Ирана;

- национальные анекдоты о турках, арабах, казвинцах, лурах, кашанцах, исфаганцах, жителях Решта;

- пародия на провинциальные говоры;

- псевдорелигиозность последователей пророка, картинное исполнение религиозных обрядов и предписаний;

- смешение речевых жанров: обыгрывание и модификация стихов Ха-феза, Саади, пословиц и поговорок и т. д.

Следующим приемом смехотехники явилось метафорическое означивание . Метафоричность мышления сводится, на наш взгляд, к непрямому высказыванию о чем-либо. Своей экспрессивностью выражение обязано как раз моменту оттягивания уяснения. Инструментальная функция вербального языка наглядно проявляется в передаче внутренних состояний человека, описании черт характера и т.д., словом, того, что не дается в конкретно-чувственном созерцании. Человек, находясь в поисках средства означивания, в качестве знаков использует факты наглядного опыта — явления природы и поведение людей, в которых присутствует признак могущий вызвать требуемые ассоциации. С технической точки зрения смеховая метафора подразделяется на два вида: поиск общего по внешнему сходству и по функции . Метафора может проявляться как в номинации,^.^ , так и в иносказании цо/ . Метафора обслуживает различные настроенности гедонизирующего сознания и побуждается различными мотивами. К тенденциозным метафорам следует отнести: сравнение , уподобление арготизацию эвфемизм намек загадку , олицетворение наделение кличками и прозвищами __ и др. Если выражение в своем

непрямом значении прочно закрепилось за обозначаемым, то оно, как бы, получает еще одно прямое значение или Например,

^(¿¿А^Г <¿¿1: !->!>►

Ирония 4» фл может быть рассмотрена как один из приемов опосредования переживаний. Ирония имеет реверсивный характер, то есть либо через позитив (хвалу, удовлетворение, комплимент) выражается недо-

вольство и скепсис, либо позитивная оценка говорящего находит свое выражение посредством ругательств и брани. Иронизирующий через явную или скрытую усмешку, через экспрессивную интонацию (мимика, жест, тон) априори рассчитывает на ответное понимание адресата. Назвать что-то своим именем значит обличить себя, что противоречит изворотливому восточному уму. Ирония — излюбленный прием иранцев: «я говорю одно, но ты же понимаешь, как все обстоит на самом деле — и ты понял, и с меня взятки гладки

Отличительной особенностью иранцев несомненно можно считать тамсиль (цитирование) ¿Ь к)^ ^ «у^Ь г то есть

употребление в речи пословиц и поговорок, стихов великих поэтов прошлого, высказываний авторитетных проповедников и, конечно же, многочисленных анекдотов и смешных историй. Как правило, та или иная идиома, промелькнувшая в речи, имеет свою предысторию. Большим искусством считается умение припомнить, а затем и завлечь слушателей своим рассказом. Идиоматическое цитирование — излюбленный прием остряков-простолюдинов.

Игра в «непонятки» о^ЬЛ 1в]аЫ: 1Ыз ,уЫ5 ^ или игра «под дурачка» — национальная черта персов. Отрицание причастности как национальное явление вошло в народный тезаурус с—1 .адЬ ии Такой поведенческий прием в народе именуется, как

Ч/ ^ '-«л г1« ^ •

Простейшим мыслительным приемом, не требующим значительных творческих затрат, является апелляция. Комические заклады ¿¡^¿¿Ь?, клятвы божба , крики и причитания молитвы и

обращения к собеседнику все это помогает говорящему удерживать

внимание адресата в должном напряжении.

Понимание иранцами двусмысленности |*ЦМ в принципе совпадает с авторской интерпретацией данного средства выражения. Для практикующего ираниста важно также знать и то обстоятельства, что техника «заблуждения с последующим уяснением» строится на языковой полисемии. То есть лингвисту необходимо постоянно пополнять запас значений того или иного слова, фразы и т. д., чтобы в полной мере овладеть искусством выведения скрытых смыслов.

Намек лежит в основе большинства выразительных приемов сознания в атмосфере фамильярного, неформального общения. Острота выражения увеличивается по мере роста несоразмерности между прямо данным в высказывании и неизбежно возбужденным им у слушателя. Чем тоньше на-

мек, тем больше у него шансов войти в активный речевой обиход. Намек является незаменимым средством в ситуации, когда прямое выражение затруднено (этикетное общение, иносказание, эвфемизация).

Гиперболизация Зауо^М^ <4ж>Ца ^ , превосходные степени и всякого рода чрезмерность — конститутивные технические средства создания гротеска, удивления и увеселения собеседника: $ ^^ ^ Ь

(¿Я-»!,*.-» у О >0^' ^ •

Быстрая отповедь, находчивость в ответе остроумное па-

рирование, к месту пришедшая наум или моментально сочиненная фраза ¿¡¡¿•и , удачная рифмовка а^И— расхожие гелосогенные

приемы, используемые иранцами в повседневном бытовом общении. Внимание, прикованное к воспринимаемому тексту, порождает калейдоскоп ассоциаций по эмоциональной экспрессии, общности черт, причинно-следственным связям и созвучию. Как известно, иранцы славятся своей поэтической натурой и особой склонностью к ритмизации прозаической речи. Сам персидский язык служит материальной предпосылкой для поэтического творчества: чередование долгих и кратких гласных, нормативное ударение на последнем слоге слова, синтаксическая гибкость строфы — факторы, делающие фарси «французским языком Востока».

Пристальное внимание к произносимой и слышимой речи позволяет утверждать тот неоспоримый факт, что индивидуальная интонация является самым частотным и, главное, естественным средством самовыражения людей. Там, где мысль не напряжена, там, где не остается времени на словесно-речевое творчество, на помощь приходит естественно-«животная» реакция организма в виде устрашающих ноток, повышенного тона, хихиканий, разного рода акцентуации высказывания. Все эти оттенки интонации и экспрессии являются языком и при том именно человеческим языком. Определенно, речевые ударения и интонации являются тем, без чего немыслимо реально-жизненное общение. Мы волей-неволей вторглись в чрезвычайно сложную, но вместе с тем натурально-действительную, а значит ценную с научной точки зрения сферу мироощущения — восприятие звуков. Приятность от услышанного достигается различными средствами, начиная с «мягких» тонов и заканчивая ритмикой. Все фонетические средства принадлежат как к собственно музыкальной сфере, так и к сфере вербального общения. Вынужденно пренебрегая изучением чисто акустической (музыка) или физиологической стороны звукового потока (речь), автор сфокусировал внимание на его композиционных особенностях.

К интонационно-музыкальным средствам выражения были отнесены рифмовка в остроумном ответе, созвучие и рифмовка в прозе

¿л-3, аллитерация I» е^з , а также многообразие вариантов одной фонемы (фонемоиды). Возможность создавать фонемоиды позволяет сознательно искажать акустические характеристики высказывания для передачи различных эмотивно-оценочных состояний, а также подражать особенностям провинциального говора и создавать каламбуры.

Обильную пищу для различного рода пародий дает пестрая этническая палитра современного Ирана. Пародируются как провинциальные диалекты и местные говоры , так и языки народов, населяющих Иран (турки, афганцы, армяне). Подражание как прием создания комического эффекта доставляет слушателю чрезвычайное удовольствие. Пародия на местные говоры пользуется техникой репродукции оригинала и непременно субъективно интонируется автором. По этой причине пародия глубоко метафорична.

Еще одним интонационно-музыкальным средством является создание поэтической формы (стихотворный размер). Как известно, классическая персидская поэзия основывается на системе аруза, размера, строящегося на правильном чередовании долгих и коротких слогов — квантитативном стихосложении. Совершенно иная картина наблюдается в организации народной поэзии персов, где за основу взята метрическая система силлабического стихосложения—хиджа «и*. Такая организация речевого материала позволяет с легкостью вставлять подходящие слова, что с трудом осуществимо в классической поэзии.

Помимо перечисленных приемов и средств выражения народно-сме-ховой культуры, автором были выделены наиболее общие жанровые тенденции, присущие фамильярному общению, которые прослеживались на всех уровнях языка — от фонемы до высказывания. Не учесть эти тенденции значит априори выпасть из тональности обиходного языка иранцев — утратится непринужденность в общении, а все творческие изыски будут расцениваться носителями как искусственно созданные. Нижеследующие примеры стали результатом наших наблюдений, которые, конечно же, нельзя считать многоаспектным исследованием разговорной речи иранцев, но могут несколько дополнить уже существующие работы в этой связи, например труды Л.С.Пейсикова по тегеранскому диалекту1.

Фонетика. В разговорной речи иранцев на фонетическом уровне происходят различные изменения по сравнению с литературным языком. Уже начинающий иранист знаком с превращением долгого «а» перед ^ и о В «у», удвоением «с» на конце слов перед 1), о т. д. Но есть и другие тенденции,

1 См.: Пейсиков Л. С. Тегеранский диалект.— М.: ИМО, 1960.

такие как переход «в» в «ф» в словах типа Jy_> —* jUo, или «р» в «л» в словах типа ¿U>-i —* Звук «£>> в интерпозиции с предыдущей фатхе не произносится, но предыдущая «краткая» «а» количественно удлиняется, например, слово лм произносится как «ба:д».

Кроме того, изменения происходят в структуре слов и словосочетаний, например, краткость, переходя в долготу, порождает —* иди jLjj —> jUU . Или, наоборот, долготы в удлиненные краткости: в »л» «джа:де». Интересны случаи сочетаний стяжек и добавлений, такие как формы глагола ¿1j «долженствовать»: JjU—> с~Л>—* ^UU t^,^ Ь—*■ yiUL, Ь —* o^Ub, läi ¿,1—» Ыз1и т. д.

Наблюдается также некоторая тенденция к большей устойчивости неустойчивых гласных, например «е» в «и» ■■ ■ *■*• —► ■ - *_'■, —» , »ISo —*• и «о» в «у» pjl> —► ¡ijiU- или -* tiU/.

В разговорной речи иранцев часто встречаются дубитативы, то есть повторение одного и того же слова, например,

Некоторые разговорные формы постепенно становятся литературной нормой: jJjjI —* jjjT.

Морфология и словообразование. Языковое сознание народа по своему произволу создает новые слова, по-своему решает проблему словопострое-ния. Ведь в обиходной речи люди чаще руководствуются не правилами, а ассоциациями, поэтому и возникают столь причудливые формы: арабо-персидские идафы абстрактные имена с персидскими ос-

новами, но по арабской модели народное понима-

ние наречности по арабским моделям с алефом-танвином появляются синонимичные глагольные основы, как »«смотри у меня!», необычные каузативы ¿j, jjUlSLii-. Сюда же отнесем и смешные ломаные множественные числа «джам'э-мокассар» )лур —* „¡У бревна, и двойные множественные числа по типу: UjSjj; господа, l^lil авторитеты, арабские суффиксы множественного числа при «европейской» основе oÜUу . Автору настоящего исследования сначала на практике, а впо-следствии и при знакомстве со специальной литературой доводилось встречать необычную глагольную форму, передающую обстоятельство действия — деепричастие, которое отсутствует в литературном фарси: b-ujl приходя, Ца/уходя, LitSj> возвращаясь.

Синтаксис. Условия бытового общения предполагают краткость форм и емкость экспрессии, что достигается как через компенсацию невербальными средствами (кинесика, мимика, пантомима), так и путем оптимиза-

ции собственно языковых средств выражения. Ярким тому примером могут служить двусоставные предложения с местоименными энклитиками, где в отсутствие грамматического форманта послелога «ра» проблему различения субъекта и объекта действия решает один единственный звук — связка глагола и энклитики. Сравните:

а) ¿¿»¿-^—разговорная форма (I, ^ ¿Т у и

б) —разговорная форма ^ (¿з» ^

Уже по этим немногочисленным примерам видно, что атмосфера фамильярно-разговорного общения — необходимое условие бытования на-родно-смеховой культуры — тотально преобразует речевую практику, затрагивая все уровни языка.

По результатам второй главы были сделаны следующие выводы:

1. Анализ и иллюстрация источников удовольствия еще раз подтвердил наше предположение о том, что гедогенные стимулы локализованы в различных средах. Степень их положительного воздействия на человека варьируется в зависимости от того, насколько их влияние укладывается в биологические режимы и пороги человеческого бытия. Антропологическая иерархия комфортности существует и в акустике, и в световом спектре, температуре и жесткости, вкусе и обонянии, в ощущении сытости и боли. Источники гедонизма не ограничиваются исключительно физикой и физиологией. Своя иерархия позитива есть и в аксиологии человеческого бытия. Сложнейший категориальный «клубок» социальной стороны жизни людей также оценивается по критерию гедогенности (по-разному воспринимаются лотерейный выигрыш и долгожданная встреча, материнская любовь и страсть к любимой).

2. Типической для народно-смеховой культуры иранцев является атмосфера раскрепощенного, фамильярного общения. Его участники открыты и ничем не ограничены в своем волеизъявлении. Фамильярная обстановка общения создает прекрасные условия для игривого мироощущения и поведения. В речевой обмен идут различного рода остроты, шутки, вульгаризмы, нецензурная брань, комические заклады и клятвы. Типическими жанрами панибратского, не подвластного цензуре общения становятся анекдоты, каламбуры, сальности и скабрезности, проклятия и чертыханья, сленг и т. д.

3. Наблюдения по ходу исследования позволяют заключить, что набор средств выражения варьируется от настроенности к настроенности. Так, при смеховом опосредовании негативных переживаний (отвращение, недовольство, издевка, отторжение) сознание тяготеет к заниженным тематикам

и образам (ослы, муллы, естественные отправления, нечистоты, преисподняя и т. д.). В выражении переживаний позитива с положительной прагматикой (розыгрыш, шутка, радость и ликование) говорящий прибегает к обыгрыванию речевого материала, а образы и тематики могут быть нейтральными (голова, усы, борода) и даже со знаком минус (ирония, амбивалентная брань). Отсюда в негативе доминирует образность, в позитиве — игра и творчество.

4. Творческая активность сознания в выражении смехопереживаний неодинакова. Минимальная креативность наблюдается в случае с дейкси-сом— простым указанием на потенциально смешное. Сознание, подключая воображение, прибегает к различным приемам, таким как метафора, сравнение и уподобление, гиперболизация, эпитезация, игра на полисемии, созвучии, дословном понимании идиом и т.д. При этом смеховая аспекти-зация действительности активно «перекраивает» все уровни языка как системы — его фонетику, лексику, морфологию и синтаксис. Остроумное творчество может становиться самоцелью автора — и тогда оно приближается к творчеству художественному. Самые удачные выражения становятся популярными и долгое время не сходят с народных уст, превращаясь в шедевры словесного искусства.

5. Врастание в инокультурную семиотику общения на полюсе восприятия должно проходить с обязательным учетом всех знаковых моментов бытия. Выделить чисто языковую составляющую в реальности не представляется возможным — для истинного понимания приходится одновременно соотносить языковую феноменологию с коммуникативным контекстом (апперцептивным фоном, предысторией, составом коммуникантов). Еще раз подчеркнем, на наш взгляд, ставшее уже аксиоматичным утверждение: полноценное участие в межкультурной коммуникации достижимо только в том случае, если вербальный язык становится лишь органичным моментом общения и играет обеспечивающую роль. Это тот абсолют, к которому должен стремиться каждый иранист. Вместе с тем, залогом интуитивного, естественно-непринужденного говорения и понимания в пер-соязычной среде должно стать усвоение языковых средств общения.

В Заключении диссертации обобщаются результаты исследования, определяются пути дальнейшей работы.

Общий замысел исследования состоял во всестороннем теоретическом раскрытии и практическом описании выразительного потенциала языка как инструмента опосредования народно-смеховой культуры. В рамках реализации общего замысла был сначала определен и систематизирован, а впо-

следствии подвергнут анализу предмет настоящего исследования — языковые средства выражения народно-смеховой культуры, дана если не полная, то близкая к реальности картина «вербального обслуживания» НСК-общения в иранской лингво-культурной среде. При общей содержательной вариативности способы речевой реализации имеют закономерные черты, прежде всего, в единой для всех людей номенклатуре приемов опосредования гедонистических переживаний, в сходстве популярных тематик, образов, стилевых предпочтений.

Заявленная проблематика обладает большим потенциалом дальнейшего теоретического развития. Последующая проработка может идти как в направлении исследования роли языка в единой опосредующей деятельности сознания в психолингвистическом, герменевтическом, текстологическом направлениях, так и в плане накопления практического материала (составление хрестоматий, словарей, ситуационных тезаурусов). Результаты исследования могут быть использованы и в лингводидактике при разработке учебных пособий по стилистике конкретного языка (персидского).

Основные положения диссертации нашли отражение в следующих публикациях автора:

1. Философско-лингвистические подходы к изучению эстетики словесного творчества: Статья // Материалы науч. конф. «Роль фундаментальных и прикладных исследований в научном обеспечении образовательного процесса в Военном университете».— М, 2004. — С. 68—71.

2. Жанрово-речевые формы народно-смеховой культуры иранцев: Статья // Сб. науч. трудов / Воен. ун-т. — М., 2005 (в печати).

3. Речевые приемы и языковые средства смехового творчества (на материале современного персидского языка): Статья.— М: Сб. науч. трудов / Воен. ун-т, 2005 (в печати).

Подписано в печать 19.01.05. Формат 60*84/1б. Усл. печ.л. 1,25. Тираж 100экз. Заказ 61 Типография № 2 Военного университета

2 2 MAP 7005 ' <1044

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Бондаренко, Артем Владимирович

Введение.

Глава 1. Народный смех и его формы.

1.1. Из истории изучения народно-смеховой культуры.

1.1.1. Мировой опыт изучения смеха.

1.1.2. Изучение смеха как культурного феномена.

1.1.3. Народно-смеховая культура иранцев.

Опыт изучения.

1.2. Жанры народно-смеховой культуры.

1.2.1. Смеховые жанры бытового общения.

1.2.2. Смеховые жанры массового эстетического творчества.

Глава 2. Анализ языковых средств выражения народно-смеховой культуры.

2.1. Поиск основания и алгоритма анализа языковых средств.

2.2. Анализ языковых средств выражения.

2.3. Обобщение результатов анализа языковых средств выражения народно-смеховой культуры.

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Бондаренко, Артем Владимирович

Актуальность выбранной темы. В современной науке остро ощущается необходимость комплексного познания человека как единой и нераздельной сущности. Антропологически ориентированные отрасли в целях достижения объективности и полноты исследований вынуждены учитывать результаты и наработки друг друга. Не составляет исключения и наука о языке. Теория языка, или общая лингвистика, в изучении речевой деятельности человека учитывает все моменты опосредования — начиная с мотивации, заканчивая эмотивными переживаниями и словесным выражением. Практически невозможно выделить чисто вербальную составляющую как самодостаточный объект анализа, так как «хирургическое» вычленение не даст цельной и, главное, правдоподобной картины речевой деятельности. Поэтому всегда необходимо помнить, что язык начинается еще с внесубъектной действительности — стимулов, обстоятельств, впечатлений, переживаний и результируется в выражении — жесте, мимике, слове. Работа ориентирующегося сознания при опосредовании переживаний позитива, приемы и средства, к которым оно прибегает в опосредующей деятельности — все это может и должно стать предметом лингвистического анализа. Выбор данной темы, в первую очередь, был обусловлен ее высокой актуальностью в контексте современных лингво-культурологических исследований, значительная часть которых обращена к разговорно-речевым жанрам, посвящена выявлению форм взаимодействия языка и фольклора.

Как известно, успех живого, разговорного общения обеспечивается не только безукоризненным знанием структурных особенностей языка, но, в значительной степени, и умением ориентироваться в стихии смыслового культурно-выразительного опыта языка. Огромный пласт речевой деятельности любого народа составляет неформальное бытовое общение, проходящее вне рамок официоза В ход идут заряженные юмором и просто хорошим настроением высказывания, содержащие идиоматику, пословицы, поговорки, крылатые выражения, скрытые намеки и арготизмы. Важно не только знать их значения, то есть знаковое наполнение, но и уметь правильно декодировать их смысл. А это удается сделать при учете всех, в том числе паралингвистических, моментов общения (особенности мировосприятия, темперамент, степень религиозности, ценности и т.д.). Только в этом случае можно говорить об эффективном функционировании профессионала в иноязычной и, шире, ино-культурной семиосфере. Именно изучению неофициальной стороны общения, которая условно названа народно-смеховой культурой, и посвящена настоящая диссертация.

Работа актуальна не только с практической, но и с теоретической точки зрения. Устная (зачастую не фиксируемая) разговорная форма языка функционирует по своим законам. Причем влияние атмосферы общения распространяется на все слои языка — грамматику, лексику, фонетику. Изучение живой народной речи в привязке к смеху и всему, что с ним связано, в настоящее время оказалось на периферии языковой науки. К проблеме связи языка и смеха обращались представители различных отраслей научного знания — философы, филологи, писатели, историки. Среди них такие, как Аристотель, Кант, Декарт, Спенсер, Бергсон, Фрейд, Эльсберг. Особого внимания заслуживают работы В.Я.Проппа, М.М.Бахтина, Д.С.Лихачева и Ю.Б.Борева. Если говорить об изучении языка как инструмента выражения народно-смеховой культуры применительно к иранскому культурному типу, то существует целый ряд солидных и обстоятельных трудов, посвященных этой теме, созданных выдающимися учеными, такими как В.А.Жуковский, Ю.Н.Марр, Р.Галунов, Е.Э.Бертельс, Дж.Х.Дорри. Однако почти все вышеупомянутые ученые в своих трудах рассматривали диалектику языка и смеха с философской, психологической, эстетической, литературоведческой точек зрения. Лингвистическому аспекту коммуникативной онтологии смеха не было уделено должного внимания. Роль языка как мощнейшего инструментария, способного за счет своих приемов и средств выражать тончайшие переживания коммуникантов, осталась не до конца раскрытой.

Объект исследования составляют ситуации речевого поведения представителей определенного этноса в аспектах выражения и восприятия, обусловленные переживанием оттенков позитива гелосогенного (смехопорождающего) типа, стимулирующие выбор соответствующей формы общения в сфере неформальной разговорной коммуникации. Данные формы общения лежат в основе формирования языковой народ-но-смеховой культуры, определяют смысловую и выразительную специфику ее элементов.

Объект исследования многогранен. В настоящей работе выясняются возможности усвоения и использования народно-смеховой культуры в качестве поведенческого материала в межкультурной коммуникации. Указанный ракурс рассмотрения образует предмет исследования. который заключается в выявлении и описании смысловой, коммуникативной специфики набора выразительных средств, приемов, языковых элементов народно-смеховой культуры, подлежащих усвоению и практическому использованию в межкультурной коммуникации.

Цель исследования состоит во всестороннем теоретическом раскрытии и практическом описании выразительного потенциала языка как инструмента опосредования народно-смеховой культуры. Достижение поставленной цели требует решения следующих взаимосвязанных задач. Так, в частности, предполагается:

5. Выявить специфику языковых средств выражения в задействованном материале.

6. Сформулировать основополагающие принципы лингво-комму-никативного подхода к изучению явлений народно-смеховой культуры.

Специфика поставленных исследовательских задач позволяет автору сформулировать следующие положения, выносимые на защиту:

1. Народно-смеховая культура есть общечеловеческий феномен, присущий всем этносам, а языковая техника опосредования гедонистических переживаний подчиняется общепсихологическим законам речевого поведения и восприятия.

2. Народно-смеховая культура в сфере языковой коммуникации представлена двумя группами жанров: бытового общения и массового эстетического творчества. Данное выделение осуществлено на основе коммуникативно-лингвистического подхода к анализу речесмеховой коммуникации и в целом соответствует теории жанровых форм смеховой культуры М.М.Бахтина, подтверждая коммуникативную применимость последней.

3. Смех основан на позитивной эмоциональной установке, но, при этом, в зависимости от условий общения, формы выражения смеха могут получать как положительную, так и отрицательную коммуникативно-прагматическую направленность в рамках того или иного способа смыслового воздействия на адресата.

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что оно носит комплексный, междисциплинарный характер. Расширен масштаб анализа форм народно-смеховой культуры, в котором учитывается взаимодействие собственно лингвистического, коммуникативного и литературоведческого подходов. В исследовании с более широких позиций (с учетом лингвистического компонента) обосновывается жанровая теория народно-речевых форм речевого общения ММ.Бахтина, согласно которой каждая сфера общения людей предполагает использование определенных типов высказываний, специфических по своему тематическому содержанию, композиционному построению, по подбору значимых лексических, грамматических и интонационных средств выражения. Исследование значимо с теоретической точки зрения еще и потому, что в нем вырабатывается определенный алгоритм анализа потенциала языка как инструмента выражения смеховой культуры. Обосновывается применимость данного алгоритма анализа для выявления специфических черт языковых средств выражения народно-смеховой культуры других этносов. В работе на материале персидского языка на основе коммуникативно-лингвистических методов анализа выявляется цельная система языковых средств и приемов выражения смешного в сфере разговорного общения.

Основу методологии исследования составили фундаментальные положения жанровых концепций речевого общения и коммуникативно-лингвистические теории выдающихся отечественных ученых. В качестве конкретных методов в практическом анализе речевого материала использовались методы контекстного и коммуникативного смыслового анализа ппиентиоованные на выявление смысловой направленности речевых выражений в различных ситуациях общения. В анализе конкретного речевого материала использовались методы коммуникативного анализа, метод идентифицирующего слова, которые привлекались для определения образной и экспрессивной функции анализируемых элементов. Кроме того, задействован метод структурно-поэтического анализа при исследовании случаев речевой эвфонии. В качестве дополнительных методов при анализе речевой техники смеховыражения использовались методы психологической интроспекции и ситуативной реконструкции.

Материалом исследования послужили смеховые произведения словесного творчества иранцев, устные и письменные. Базовым явился текстовый материал, зафиксированный в справочных изданиях, словарях, периодике, художественной литературе, научных работах. Были подвергнуты анализу аудио- и видеоматериалы, собранные автором, а также данные личных наблюдений, полученные в ходе полевых исследований в стране изучаемого языка. Языковой материал представлен различного рода остротами, шутками, прибаутками, пословицами и поговорками, каламбурами и анекдотами, скороговорками и ругательствами, божбой и клятвами, народными блазонами и криками, крылатыми выражениями и популярными фразеологизмами и т. д. В работе предпринята попытка их комплексного анализа (от фонетики до структуры текста) как элементов системы поэтических средств выражения народ-но-смеховой культуры. Объективность полученных результатов проверяется путем их соотнесения с результатами филологического анализа в аутентичных трудах иранских ученых.

А • А V Д совеошенствования речевых навыков! теопии пеоевода. общему пепеж. * / ' « Л. * я. воду (моделирование конкретных ситуаций в работе переводчика и ролевые игры: переговоры, пресс-конференции, рекламно-выставочная деятельность, экскурсии), а также при составлении дидактических материалов (учебники, учебные пособия, курсы лекций по практической стилистике, хрестоматии).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Языковые средства выражения народно-смеховой культуры"

Заключение

Напомним, что цель исследования состояла во всестороннем теоретическом раскрытии и практическом описании потенций вербального языка как инструмента опосредования народно-смеховой культуры. Четкая формулировка цели помогла нам определить объект и предмет исследования. Из самого названия темы явствует, что объектом научного интереса соискателя явилась народно-смеховая культура, а именно та сторона речевой жизни народа, которая в качестве поведенческой доминанты предполагает переживание многообразных оттенков позитива различной интенсивности и степени выраженности (смех, улыбка, усмешка, издевка, ирония и т. д.). Да, культуру мы понимаем именно как оценочно-выразительную деятельность человеческого сознания, выстраивающую поведшие индивидуума посредством приобретаемого в обществе инструментария. Культура начинается с восприятия, пройдя этап переживания, результируется в поведении. Культура есть, прежде всего, непрерывный процесс жизни индивидуума, но жизни, понимаемой как адаптационная деятельность организма в контексте динамичного бытия. Она представляет собой континуум, всегда состоящий из трех основных фаз: восприятия, переживания, поведения, которые в свою очередь характеризуются различной степенью сознательности и осознанности. Именно в динамике, то есть как процесс организации поведения, понимается нами народно-смеховая культура.

Объект познаваем до бесконечности — выбор предмета означает познание объекта в каких-то определенных его чертах и свойствах. В настоящей работе смеховой аспект жизни иранцев анализировался с точки зрения применяемой ими языковой техники опосредования. Следовательно, предметом исследования явились экспрессивные средства вербального языка в опосредовании переживаний позитива. Материалом для исследования послужил современный персидский язык и продукты речевой деятельности с его использованием.

Структурное построение диссертации логически вытекало из специфики решавшихся задач. Именно в силу логики их постановки работа предстала перед диссертантом в виде двух крупных блоков — упорядоченного и систематизированного объекта и разрабатываемого предмета. Да, необходимо констатировать, что структурирование народно-смеховой культуры было задачей, которую еще предстояло решить. Диссертантом были изучены и отреферированы ключевые, на наш взгляд, труды по национальному смеху. Все они отличались глубиной проработки и широтой затрагиваемых вопросов, но анализировали на-родно-смеховую культуру в каком-то определенном аспекте. Так, знаменитая книга Михаила Михайловича Бахтина о средневековом карнавале и площадных действах1 дает представление о праздничном смехе Средневековья, выделяет обилие речевых жанров и жанровых форм, популярных в то время. Обстоятельная работа по смеху в Древней Руси академика Дмитрия Сергеевича Лихачева определяет национальный смех как мировоззренческую систему2. Изучению персидских юмора и сатиры, особенно в литературе, посвятил свое научное творчество отечественный иранист и литературовед Джехангир Хабибулович Дорри3. Эти и другие работы предоставили обильный материал по архетипным тематикам смешного, по некоторым жанрово-речевым формам праздничного смеха, национальной специфике смеха тех же иранцев. Вместе с тем, мы

1 Бахтин М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса.— М., 1990.

Лихачев Д. С. Историческая поэтика русской литературы. Смех как мировоззрение.— СПб.: Алтейя, 2001,— 566с.

3 Дорри Д. X. Персидская сатирическая поэзия (40-50 годы XX века).— М.: «Наука», 1965; Из истории «смеховой культуры».— М.: «Народы Азии и Африки», №6, 1971; Юмор и сатира в персидском народном творчестве.— Варшава: Сборник «Проблемы литературы Востока», 1974; Персидская сатирическая проза.— М.: «Наука», 1976. вынуждены констатировать, что изучению народного смеха в коммуникативном контексте, то есть как естественного атрибута реально-жизненного общения, не было уделено достаточно внимания. А исследования по народно-смеховой культуре иранцев и языковым средствам ее выражения вообзаде встречаются крайне редко1. Учтя опыт других ученых, трудившихся в этой области, а также, руководствуясь собственными соображениями, соискатель приступил к оформлению и структурированию объекта исследования — народно-смеховой культуры.

Ранее мы неоднократно заявляли, что смех органично включен в речевое общение людей. Следовательно, он подчиняется законам организации этого общения. Очевидно, что специфическими для народного смеха сферами общения будут разнообразнейшие ситуации бытовой жизни, ритуальные разговоры повседневного общения, праздники и площадные (базарные) действа, эстетическое творчество народа — короче говоря, обстоятельства бытия, исключающие серьезность, официоз, а напротив предполагающие свободу воли, фантазии, проявления эмоций, оценок, а значит и фамильярность, непринужденность. Любая классификация предваряется определением основания, которое обеспечивает качественное отличие классов. Таким основанием применительно к народному смеху и его речевым формам стала модальность в работе сознания. Вся продукция народно-смеховой культуры была разбита на две группы: жанры бытового общения (этическая включенность) и жанры массового эстетического творчества (эстетическая вненаходимоеть). В первую группу вошли ситуации бытового общения:

- ситуации фамильярно-дружеского, штыбратского общения: приветствия с шутливыми вкраплениями, остроумные ответы и парирования, пародии и передразнивания, игривость;

1 См. выше упомянутые труды Д.Дорри, а также работу Асгара Халаби «Вступление к изучению сатиры и юмора в Иране», хрестоматийный сборник Ахмада Шамлу «Книга улицы» и статью Мохаммада-Али Джамаль-Заде «Наш иранский нрав».

- игровое общение: базарный торг, восхваление товара;

- ситуации вульгарного общения: нецензурные выражения, брань, хула, божба всуе, нарушение табу,

- бытовые распри: спор и потасовка, перебранка, обмен колкостями и взаимные оскорбления;

К жанрам массового эстетического творчества были отнесены:

- пословицы и поговорки;

- сказки;

- анекдоты;

- советы мудрецов;

- театральные инсценировки и площадные действа;

- обычаи, традиции и обряды, содержащие элементы комизма;

- поэтическое и песенное творчество народа;

- загадки, ребусы, кроссворды и логогрифы;

- скороговорки;

- толкования сновидений, суеверия и приметы.

Конечно, в повседневной бытовой жизни превалирует первая группа, то есть жанры этической настроенности (человек полностью погружен в предметную ситуацию, рефлексия если и имеет место, то только над речевым или мысленным материалом). Только мирская отстраненность, возможность взглянуть на жизнь и себя в ней создают предпосылки для философствования, мудрствования, иронии, смешных обобщений. Эстетическим можно считать сам момент порождения в состоянии абстракции, последующие употребления продукта культуры становятся наитием, заимствованием или ритуалом.

Представив культурную динамику двумя режимами опосредования со своими типическими (жанровыми) ситуациями речевого общения (горизонтальный срез), мы перешли к анализу языковой техники выражения смешного (вертикальный срез). За основание анализа теперь уже предметной области мы приняли тенденциозную настроенность сознания, то есть переживание индивидом того или иного оттенка гедонизма. Здесь нас уже интересовала выразительная техника, а именно приемы и средства опосредования следующих смехопереживаний:

- шутливый смех, желание рассмешить, игривый, шутовской настрой: пародия на провинциальные говоры и диалекты, анекдоты, смешные истории, обыгрывание пословиц и поговорок, идиоматический комментарий, дружеские подколки, шутливые розыгрыши, комический заклад и клятвы, сленг, каламбуры;

- эпитезация: хвала, восхищение, приятное удивление, восторг;

- улыбка самоуничижения, скромности;

- ирония: сожалеющая, удрученная, усмешливая, насмешливая;

- шутливая эвфемизация: преодоление табу на оскорбление, секс и естественные отправления, брань и хулу;

- усмешка, упрек, порицание;

- насмешливый смех: над глупостью, трусостью, малодушием, необоснованными притязаниями, ленью, назойливостью, подхалимажем, чревоугодием, показной набожностью и т. д.;

- недовольство и отвращение;

- укор, издевка и злорадство;

- проклятие и чертыханье;

- угрозы, оскорбление, поношение, брань.

Выделив наиболее часто встречающиеся виды смешного, необходимо было определиться, что мы понимаем под языковыми средствами выражения, и, вообще, с чего начинается и где заканчивается язык в опосредующей деятельности сознания. Знакомство с работами авторитетных ученых по общему языкознанию и лингвистической философии1

1 С особым вниманием были изучены включенные в Библиографию труды В. фон Гумбольдта, Ф. де Соссюра, М.МБахтина, А.Ф.Лосева.— Прим. авт. укрепило авторскую гипотезу о том, что так называемая «языковость» начинается с восприятия и переживания сознанием стимулирующего бытия и возникновением интенции отреагировать на воспринятое и пережитое. Далее следует череда неосознанных ассоциативных образов и ощущений, зачастую размытых и нечленимых. Переживания могут «прорываться» через мимику, жест, инстинктивные реплики, но могут и оформляться сознанием для передачи другому. И здесь в силу вступает языковая конвенция под данную конкретную ситуацию (что сказать и как сказать). Условия общения, подбор участников и личность автора определяют тональность порождаемых текстов, их композиционное построение, выбор лексических и грамматических средств. Финальной стадией, могущей породить новый цикл опосредования, следует считать экспликативную сторону языка — текст. Как мы видим, языковые средства выражения включают в себя как собственно работу сознания по поиску выражения (приемы, технические решения, подбор символики), так и языковой материал для опосредования выражения (смыслонесущие звуковые и графические сочетания).

В основу классификации языковых средств выражения легли результаты собственных наблюдений автора, а также наработки философов, психологов и любителей словесности, ученых отечественных и зарубежных от античности до наших дней. Выяснилось, что жанровое (типическое) речевое поведение иранцев предполагает различные степени творчества — от выбора шаблона по наитию до сознательных творческих приемов с использованием языкового материала. Следовательно, к смехотехнике мы были вправе отнести и проведение неожиданных аналогий, сопоставлений, и толкование собственных имен или переосмысление ситуации, нахождение необычной связи и внезапные повороты мысли, парадоксы, быстрые отповеди. Сюда же отнесли и остроумные задачи, загадки, намеки, а также молчаливые ответы действием. Простое удачное цитирование и припоминание к месту есть также проявление изобретательности изощренного ума.

Решая задачу по систематизации средств активного творчества, мы обнаружили, что остроумие как культурный феномен имеет свой иерархический ряд. Средства примитивной номинации и указания (дейксис) формируют низовой уровень творческой активности сознания. Подруб-рики дейксиса составили популярные тематики, к которым обращаются иранцы в повседневной жизни. Среди них общечеловеческие, такие как брак и супружеская неверность, человеческие изъяны, национальность, провинциальный говор. Но есть и специфические для иранцев анекдоты про дураков и умалишенных, шахов и визирей, имамов и мудрецов. Некоторые персонажи при одном только их упоминании вызывают у иранцев положительные ассоциации: Дахоу, мулла Насреддин, Карим Ширен. Бблыную активность проявляет сознание, обращаясь к авторитетным высказываниям (цитирование философских максим, афоризмов, пословиц и поговорок). В действительности данный режим есть ничто иное, как припоминание готовых удачных форм. Реальная, по истине творческая деятельность начинается с манипулирования выразительным материалом — метафорики (поиск сходств и различий, переносы и эллипсы, аллюзии, намеки, эвфемизация, арготизация, двусмысленности). Повышению экспрессивности выражения способствует гиперболизация и минимизация. Техника гиперболизации зиждется на разрушении привычных для человека количеств и качеств и в этом она напоминает технику получения удовольствия от приятной неожиданности. Важнейшее место в массовой культуре смеха занимают каламбуры (языковые травести). Пластичность языкового материала позволяет порождать удовольствие с использованием минимума средств. Сознание прибегает к широкой палитре приемов, таких как созвучие с иностранными словами, дословное понимание сложных слов, разбитие слов на части, получающие самостоятельные смыслы, а также внутрифразеологические травести, полисемия выражения, коверкание слов.

Человеческий голос, будучи рассмотрен с акустической точки зрения, может быть оценен по тембру, высоте звука, композиции и т. д. Большое антропологическое значение имеют ритм и рифма. Последняя используется поэзией в качестве конститутивного момента: рифмованный повтор моделей, сопряжение однокоренных слов, дублирование императива в характеристике, использование стихотворного размера1, искажение акустических характеристик высказывания.

Графический облик языковых единиц также может быть материалом визуально-смыслового гедонизма Техника смешения, графического симбиоза, во многом обусловлена арабской письменностью, обслуживающей современный персидский язык.

Эффект положительной эмоциональной разрядки после пытливого ожидания лежит в основе такого жанра, как анекдот. Сюда же отнесем различного рода вымышленные истории (фабулы), приключенческие эпопеи, метаморфозы, басни и параболы.

Иронию также следует причислить к одному из приемов, а на этапе овладения — и к одному из средств опосредования переживаний. Техника иронии близка к метафорическому означиванию. Однако в отличие от чистой метафоры, тяготеющей к лиризму, ирония, как правило, «обслуживает» философско-этическую настроенность.

Остроумное творчество может становиться самоцелью автора и тогда оно приближается к творчеству художественному. Самые удачные выражения становятся популярными и долгое время не сходят с народных уст, превращаясь в шедевры словесного искусства.

1 В современном Иране крайней популярностью пользуются сатирические частушки добейти и шутливые четверостишья рубай, использующиеся в перебранках. Последние также известны как шахр-ашубы («городские смутьяны»). О песенной традиции и народных романсах таснифах мы уже упоминали в Главе 2.— Прим. авт.

Анализ языковых средств выражения наролно-смеховой культуры иранцев подтвердил универсальный характер восприятия, переживания и выражения позитива, общность номенклатуры приемов и средств его опосредовании. Вариативной оказалась лишь содержательная сторона оценочно-выразительной деятельности (интенсивность, сила проявления, популярные тематики, особенности вербального языка). Национальная специфика народно-смеховой культуры проявляется в культурной семиотике и аксиологии, гелосогенных тематиках, образах, стилевых предпочтениях, специфической эвфонии, обусловленной конкретным языком (в данном случае персидским).

В заключение необходимо сказать, что заявленная проблематика обладает огромным потенциалом теоретического развития. Дальнейшая проработка может идти как в направлении исследования роли вербального языка в единой опосредующей деятельности сознания (психолингвистика, герменевтика, текстология), так и в направлении накопления практического материала (составление хрестоматий, словарей, ситуационных тезаурусов). Результаты исследования могут быть использованы и в лингводидактике при разработке учебных пособий по лингвистике и межкультурной коммуникации. Алгоритм врастания в семиосферу иной культуры, предложенный в настоящей работе, имеет универсальный характер, по сему может быть взят на вооружение на этапе усвоения языковых средств выражения смеховой культуры практически любого этноса.

Список научной литературыБондаренко, Артем Владимирович, диссертация по теме "Теория языка"

1. Алиев Г.Г. Литературно-художественные формы и языковые особенности персидских пословиц и поговорок // Уч. зап. АТУ, серия яз. и лиг. — Баку: 1963. № 4. — С. 29-35.

2. Бахтин М.Ы. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. — М., 1990. — 525 с.

3. Бахтин М.М. Автор и герой. К философским основам гуманитарных наук. — СПб.: Азбука, 2000. — 333 с.

4. Бергсон А. Введение в метафизику: Смех и другие произведения // А. Бергсон. Собрание сочинений. — СПб., 1914. — Т. 5. — 206 с.

5. Бертельс Е.Э. История литературы и культуры Ирана // Е.А. Бертельс. Избранные труды. — М.: Наука, 1988. — С. 470-556.

6. Бондаренко А.В. Философско-лингвистические подходы к изучению эстетики словесного творчества // Мат-лы науч. конф. «Роль фундамент, и приклад, иссл-ний в науч. обесп-нии образоват. процесса в Воен. ун-те». — М., 2004. С. 68-71.

7. Борее Ю.Б. Комическое — отвержение отрицательных ценностей, расширяющее сферу свободы И Ю.Б. Борев. Эстетика. В 2-х т. — Смоленск: Русич, 1997. —Т. 1. —С. 162-204.

8. Выготский Л.С. Мышление и речь // Л.С. Выготский. Психология. — М.: ЭКСМО-Пресс, 2000. —С. 262-511.

9. Гумбольдт В.фон. Избранные труды по языкознанию. — М.: Прогресс, 2000. — 400 с.

10. Домбровская И. С., Леонтьев Д.А. Юмор // Человек: Филос.-энцик. словарь / Инс-тут человека РАН. — М.: Наука, 2000. — С. 454-459.

11. Дорри Д.Х. Национальные традиции в современной персидской сатирической прозе // Народы Азии и Африки. — М.: Акад. наук СССР, 1978. № 6. — С. 134-139.12