автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Жанровый аспект сюжета самозванства в русской драматургии и историографии конца XVIII - первой трети XIX вв.

Введение диссертации2002 год, автореферат по филологии, Макаренко, Евгения Константиновна

Настоящая работа посвящена изучению русской драматургии конца XVIII - первой трети XIX века в аспекте своеобразия сюжетосложения и жанрообра-зования. Процесс "очередного обновления сюжетов" (А.Н. Веселовский) и "начала сюжета свободного" (О.М. Фрейденберг) для русской драматургии начался в середине XVIII в. вместе с формированием жанровыхктур русской трагедии и русской высокой комедии.

Драматургии конца XVIII - первой трети XIX века посвящена обширная исследовательская литература. В многочисленных историко-литературных работах она исследована с точки зрения истории формирования и развития жанровой системы (см., например, работы Г.А. Гуковского "Русская литература XVIII века", В.А. Бочкарева "Русская историческая драматургия последней трети XVIII в.", Д.Д. Благого "История русской литературы XVIII в.", П.Н. Беркова "История русской комедии XVIII в.", И.З. Сермана "Русский классицизм. Поэзия. Драма. Сатира", Ю.В. Стенника "Жанр трагедии в русской литературе"1, монографию О.Б. Лебедевой "Русская высокая комедия XVIII века. Генезис и поэтика жанра" и др .). Как правило, исследования представляют собой описания драматургического наследия отдельного писателя (работы Г.А. Гуковского, П.Н. Беркова о Сумарокове, Л.И. Кулаковой, Б.В. Неймана о Княжнине, Г.В. Битнер о Капнисте и др.), которые в своей последовательности дают перспективу изучения жанрообразующих факторов русской драматургии XVIII века. Русская профессиональная драматургия началась с жанра трагедии, и "история

1 См. также: Стенник Ю.В. Драматургия русского классицизма. Трагедия // История русской драматургии XVII-первой половины XIX в. Л., 1982; Стенник Ю.В Драматургия русского классицизма. Комедия // История русской драматургии ХУП-первой половины XIX в. Л., 1982.

2 Необходимо также указать на три коллективные монографии, посвященные истории русской драмы: Классики русской драмы. Л.-М., 1940; Русские классики и театр. Л., 1947; Русские драматурги ХУШ-Х1Х вв.: В 3 т. Л.-М., 1959. Т.1. русской трагедии в середине XVIII столетия - это история сумароковской трагической системы"3, которая породила дальнейшую традицию.

В работах о Сумарокове основное внимание уделялось проблеме генезиса жанра русской трагедии4: ее связи с традициями отечественной литературы и театра, влиянию французской классицистической драматической системы и отличиям от нее, главным из которых является ее "структурный синтетизм"5, придающий сумароковским трагедиям характер "как бы героических комедий"6. Мысль о жанровом синтетизме последующих русских трагедий, наиболее ярко проявившемся в вершине русского драматургического искусства, "Борисе Годунове" Пушкина, является общим местом в исследовательских наблюдениях над своеобразием русской драматургии.

Обращение ученых к основам сюжетосложения сумароковских трагедий приводит к определению такого важнейшего качества русских драматургических сюжетов, как их историзм7. В отличие от западноевропейской классицистической драмы, черпавшей сюжеты преимущественно из античной мифологии и истории, Сумароков брал сюжеты для своих трагедий из отечественной истории (семь трагедий из девяти написаны на сюжеты древнерусской истории).

Начавшееся в петровскую эпоху оформление русской государственности, национального самосознания обусловило интерес к истории Российского государства. В это время в России начинает формироваться историография (В.Н. Татищев, Г.-Ф. Миллер, М.В. Ломоносов, В.К. Тредиаковский, М.М. Щербатов, И.И. Голиков, И.Н. Болтин), в которой большое место занимало исследование и описание именно русской истории. В числе писателей, одновременно занимав

3 Гуковский Г.А. О сумароковской трагедии // Поэтика. Л., 1926. С. 45.

4 См.: Гуковский Г.А. О сумароковской трагедии // Поэтика. Л., 1926; Берков П.Н. А.П. Сумароков. Л.-М., 1949; Бочкарев В.А. Русская историческая драматургия XVII-XVIII вв. М., 1988; Серман И.З. Русский классицизм. Поэзия. Драма. Сатира. Л., 1973; Стенник Ю.В. Сумароков // История русской литературы.: В 4 т. Л., 1980. T.1; Стенник Ю.В. Драматургия русского классицизма. Трагедия // История русской драматургии XVIII-первой трети XIX в. Л., 1982.

5 Лебедева О.Б. Русская высокая комедия XVIII в. Генезис и поэтика жанра. Томск, 1996. С. 53.

6 Гуковский Г.А. Русская литература XVIII века. М., 1939. С. 149.

7 См. указанные работы Г.А. Гуковского, П.Н. Беркова, В.А. Бочкарева, Ю.В. Стенника, а также работу Моисеевой Г.Н. "Древнерусская литература в художественном сознании и исторической мысли России XVIII в." (Л., 1980). шихся историографией, был и Сумароков, интересовавшийся русской историей, особенно ее переломными и полными драматизма эпизодами.

Проблема формирования и развития принципов художественного историзма в русской литературе конца ХУШ-первой трети XIX в. осмысляется в работах Г.П. Макогоненко, Ю.М. Лотмана, Ф.З. Кануновой, И.М. Тойбина, В.А. Бочкарева, Ю.В. Манна и др.

Исследователи, отмечавшие художественный историзм как особенность сюжетосложения сумароковских трагедий, не отмечали, однако, связи между принципами сюжетосложения и жанрообразования трагедий Сумарокова. Между тем, в этом отношении важно установить, какой именно сюжет предопределяет синтетическую структуру жанровой модели сумароковской трагедии. По наблюдению О.Б. Лебедевой, все девять трагедий Сумарокова объединены едио ным типом проблематики - легитимизма государственной власти , которая конкретизируется в сюжетообразующем мотиве самозванства в центральной трагедии "Димитрий Самозванец".

Эта трагедия занимает особое место в творчестве Сумарокова, потому что организующее ее историческое событие относилось к совсем недавнему прошлому - XVII веку. Вероятно, именно исторический субстрат сумароковских трагедий, наиболее отчетливо проявившийся в этой трагедии, сближает его драматургическую систему с шекспировским театром (о трагедии "Димитрий Самозванец" Сумароков писал - "эта трагедия покажет России Шекспира") и во многом помогает объяснить своеобразие неоднородной жанровой структуры трагедии.

Трагедии тех русских драматургов, которые унаследовали созданную Сумароковым жанровую модель, писались на сюжеты из русской истории, и

8 Эта проблематика вовсе не составляет обязательного условия сюжетики трагедийного жанра и обусловлена чисто русской политической злобой дня. Как замечает О.Б. Лебедева, проблема легитима государственной власти стала одной из самых болезненных для русской жизни XVIII в. из-за "династических осложнений, вызванных отменой Петром закона о престолонаследии по старшинству <.> А на время жизни Сумарокова (17171774) пришлись как раз абсолютно все узурпации, заговоры и государственные перевороты, связанные с неясностью принципов престолонаследия и обусловившие катастрофическое мироощущение фатальной зависимости частной человеческой жизни от прихотей абсолютно произвольной государственной власти, которое и стало эмоциональным субстратом русского трагедийного жанра, заложенного в своей типологии творчеством Сумарокова". (Лебедева О.Б. Указ. соч. С. 45.)

Пушкин, создавая новую русскую романтическую трагедию, выбирает сюжет "эпохи смутного времени" и обращается к историческому материалу и шекспировскому театру.

В связи с исследованием сюжетики русской исторической трагедии возникает необходимость изучения исторических источников. Основные источники сумароковских трагедий обозначены в работах П.Н. Беркова, В.А. Бочкаре-ва, Ю.В. Стенника, Г.Н. Моисеевой. Проблема источников трагедии "Димитрий Самозванец" вызывает особый интерес, поскольку автор мог использовать как летописи, так и современную ему историографию. Ученые, определяя значение этой трагедии как "одного из первых "прорывов" элементов "историзма" в драматургии"9, исследуют в основном влияние летописных источников и, подробно не анализируя современную Сумарокову историографию, обращают внимание в большей мере на фактологические соответствия в трагедии и летописи. Между тем летописные и историографические источники имеют самостоятельную эстетическую значимость, которая, вероятно, могла оказать влияние на писателя при рецепции и жанровой интерпретации сюжета "эпохи смутного времени" хотя бы в том, что касается характера историзма как эстетической категории и жанровой формы, в которую облекается исторический сюжет, когда он становится сюжетом художественного текста.

Историография, начавшаяся формироваться почти одновременно с профессиональной драматургией, находилась в сильной зависимости от предыдущей летописной традиции, продолжавшейся вплоть до 30-х гг. XIX века. Это объясняет жанровую природу ранней русской историографии, представлявшей собой нерасчлененный сплав истории и литературы, позволяющий видеть в синкретическом научно-художественном тексте отдельные приемы и уровни чисто литературной поэтики, что дает возможность подходить к историографическим текстам как своеобразному эстетическому феномену и рассматривать их в качестве одного из вариантов художественного текста.

9 Моисеева Г.Н. Указ. соч. С. 174.

Подобный подход находит выражение в многочисленных исследованиях "Истории государства Российского" Карамзина (см, например, работы Г.П. Ма-когоненко, Н.Я. Эйдельмана, Ю.М. Лотмана, И.М. Тойбина, Л.Н. Лузязниной и др.), которая еще современниками высоко оценивалась не только с точки зрения исторической значимости, но и художественнно-эстетической ценности. Это направило исследовательскую мысль многих ученых не только на выявление фактологических соответствий трагедии "Борис Годунов" и "Истории государства Российского", но и на попытку определить восприятие Пушкиным историографического труда Карамзина как эстетического факта русской литературы10.

Между тем исторические тексты XVIII в. также представляют собой самостоятельные эстетические феномены, позволяющие исследовать их с точки зрения того, как корреспондирует поэтика исторических текстов с русской драмой и до какой степени жанровое своеобразие трагедии связано с историческими основами сюжетосложения. Этой задачей определяется введение в нашу работу параграфов, посвященных историографии и ее взаимодействию с исторической драмой (Миллер - Щербатов - Сумароков - Карамзин - Погодин), что позволяет, во-первых, выяснить, как историография, будучи до 30-х гг. XIX века "повествовательной" (важна летописная традиция) изображала и осмысляла события периода "эпохи смуты" (и главных лиц этого периода - Бориса Годунова, Самозванца, Шуйского), а во-вторых, исследовать историографию как источник сюжета для исторической драмы.

Появившись в качестве мотива в сумароковской трагедии, сюжет самозванства реализуется в бытовой комедии XVIII века, обнаруживая, таким образом, тесный контакт двух драматургических жанровых систем - трагедии и комедии, с одной стороны, и обнажая собственный жанрообразующий потенциал,

10 Винокур Г.О. Комментарий // Пушкин A.C. Поли. собр. соч.: В 16 т. М., 1935. Т.7; Городецкий Б.П. Трагедия A.C. Пушкина "Борис Годунов" Л., 1969; Макогоненко Г.П. Литературная позиция Карамзина в XIX в.// Русская литература. Л., 1962. №1; Тойбин И.М. "История государства Российского" Н.М. Карамзина в творческой жизни Пушкина // Пушкин. Исследования и материалы. Л., 1969. Т.VI; Купреянова E.H. A.C. Пушкин // История русской литературы.: В 4 т. Л., 1981. Т.2 ; Лузянина Л.Н. Проблемы истории в русской литературе первой четверти XIX века (От "Истории государства Российского" Карамзина до трагедии A.C. Пушкина "Борис Годунов"): Автореф. дис . канд. фил. наук. СПб., 1972 и др. с другой стороны. Совершенно аналогичная закономерность - наследование комедией проблематики исторической трагедии на уровне бытового анекдота и архетипической ситуации национального общественного быта - наблюдается и для XIX века в теснейшем хронологическом соседстве и последовательности "Бориса Годунова" и "Ревизора". При этом глубинное родство обнаруживают не только сюжеты, но и жанровые структуры трагедии и комедии.

Таким образом, историко-литературная проблематика предлагаемой работы соприкасается с более широкой проблемой теоретического характера -взаимосвязи сюжета и жанра и их динамики в период формирования русской драмы.

Проблеме становления сюжета и жанра, "первичного этапа их истории, решающего для вопросов об их происхождении, их мировоззренческой сущности, их взаимосвязи" на материале античной литературы посвящена известная работа О.М. Фрейденберг "Поэтика сюжета и жанра". Исследователь устанавливает, что в античности жанры - это гибкие, условные, переосмысленные сочетания тех или иных сюжетов: "жанр - не автономная, раз навсегда закласси-фицированная величина, но теснейшим образом увязан с сюжетом, и потому его классификация вполне условна. И сюжет и жанр имеют общий генезис и неразрывно функционируют в системе определенного мировоззрения; каждый из них, в зависимости от этого мировоззрения, мог становится другим; в процессе единого развития литературы все сюжеты и все жанры приобрели общность черт, позволяющие говорить о полном их тождестве, несмотря на резкие морфологические отличия"11.

Вплоть до XIX в. западноевропейские литературные произведения строились на готовом жанровом и сюжетном материале, возникшем в те времена, когда он еще не был литературой. XIX век был осознан началом свободного сюжета, когда литературные сюжеты перестали брать из литературы и стали обращаться к вымыслу, бытовым происшествиям, газетам, что обусловило фор

11 Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра. М., 1997. С.13. Подобный процесс "превращения содержания в форму" в период становления литературных жанров на материале средневековой европейской лирики рассматривается в статье: Сквозников В.Д. ЛирикаУ/Теория литературы.: В 3 кн. М., 1964. Кн. 2. мирование новых жанровых форм. Можно предположить, что этот процесс в русской драматургии уже наметился в середине XVIII века, когда в основу сюжета трагедии начали брать события отечественной истории, основу же комедий (сатирической и памфлетной) стали составлять события и происшествия современности.

Мы остановились на конкретном сюжете - сюжете самозванства (в его историческом варианте - "эпоха смутного времени", а также в его бытовом проявлении - анекдотический случай злонамеренного или невольного qui pro quo), с которым в своих жанровых основах русская трагедия и комедия оказалась теснейшим образом связана. Обращение к летописным и историографическим источникам позволяет увидеть, как драматический потенциал сюжета самозванства (проявившийся уже в описаниях "эпохи смутного времени" в летописях и историографических текстах) осложняется летописным характером его происхождения, который формирует драмо-эпическую структуру сюжета. При этом мотиву самозванства, восходящему к карнавально-смеховой эстетике (с двойниками, перевертышами, ряжеными), имманентна комедийная структура (ситуация qui pro quo), которая сохраняется в жанровом потенциале этого мотива / сюжета и особенно актуализируется в комедийных жанрах.

Можно предположить, что, если драмо-эпический потенциал сюжета самозванства в творчестве Сумарокова реализовался в двух жанрах - трагедии (характеризующейся жанровой вибрацией: трагедия - комедия) и летописи ("Краткая московская летопись"), то уже в "Борисе Годунове" Пушкина этот потенциал сюжета выражается в единой "синтетической" (драмо-эпической и трагедийно-комедийной) жанровой структуре.

Интерес к мотиву и сюжету самозванства в русской литературе XVIII

12

XIX вв. особенно возрос в последнее время . В работах по истории русской ли

12 Турбин В.Н. Характеры самозванцев в творчестве Пушкина // Турбин В.Н. Незадолго до Водолея. М., 1994; Карушева М.Ю. Славянофильская драма. Проблема национального самоопределения и поэтика: Автореф. дис. д. ф. н. М., 1997; Бочкарев В.А. Образ самозванства в трагедии "Борис Годунов" и отечественная литературная традиция XVII в. // Скафтымовские чтения. Саратов, 1993; Поддубная Р.Н. Двойничество и самозванство// Достоевский Ф.М.: Материалы и исследования., СПб., 1994. №11; Левашева О.Г. О самозванстве // Лева-шева О.Г. В.М. Шукшин и традиции русской литературы XIX в. (Ф.М. Достоевский и Л.Н. Толстой). Барнаул, 2001 и др. тературы XVIII в. можно отметить в основном отдельные наблюдения и замечания по поводу интересующего нас мотива, которые связаны с изучением конкретных произведений (обычно: трагедия Сумарокова "Димитрий Самозванец" и комедия Княжнина "Хвастун").

Проблема самозванства в драматургии первой трети XIX в. возникает в

1 Ч основном в связи с анализом трагедии Пушкина "Борис Годунов" и комедии Гоголя "Ревизор"14. Им посвящена обширная исследовательская литература, они подробно изучены с точки зрения и жанровой специфики, и сюжетной реализации мотива. Обращает на себя внимание появившийся в последнее время интерес исследователей к сюжету самозванства в массовой исторической драматургии 30-х гг. XIX в. (которая еще современников поражала обилием исторических драм, посвященных "эпохе смутного времени")15. Наиболее последовательно - от сумароковской трагедии до массовой драматургии 30-х гг. XIX в. - тема "смуты" на обширном материале проанализирована Н.Ю. Карушевой в ее докторской монографии "Славянофильская драма. Проблема национального самоопределения и поэтика". Но эта работа укладывается в сложившуюся исследовательскую традицию изучения сюжета самозванства в пределах одной жанровой парадигмы - комедии или трагедии.

13 Гуковский Г.А. Пушкин и проблемы реалистического стиля. М., 1957; Городецкий Б.П. Трагедия Пушкина "Борис Годунов". Л., 1969; Рассадин С.Б. Драматург Пушкин. М., 1977; Фельдман О.М. Судьба драматургии Пушкина. М., 1975.; Фомичев С.А. Драматургия A.C. Пушкина// История русской драматургии XVII- первой половины XIX в. Л., 1982; Купреянова E.H. A.C. Пушкин // История русской литературы: в 4 т., Л., 1981. Т. 2; Непомнящий В. Театр Пушкина// Октябрь. 1983. №6; Архангельский А. Третья шапка (к 170-летию "Борис Годунова")// Знамя. 1995. № 6 и др.

14 Гуковский Г.А. Реализм Гоголя. М., 1959; Гиппиус В.В. Проблематика и композиция "Ревизора"// Н.В. Гоголь: материалы и исследования: В 2 т. М.-Л., 1936. T.2; Манн Ю.М. Поэтика Гоголя. М., 1978; Вишневская И.Л. Гоголь и его комедии. М., 1974; Лотман Ю.М. О Хлестакове // Лотман Ю.М. В школе поэтического слова. Пушкин. Лермонтов. Гоголь. М., 1988; Купреянова E.H. Авторская "идея" и художественная структура "общественной комедии" Н.В. Гоголя "Ревизор"//Русская литература. 1979. №4; Золотусский И.П. Еще о "Ревизоре" //Гоголь: история и современность. М., 1989; Маркович В.М. Комедия Н.В. Гоголя "Ревизор"//Анализ драматического произведения. Л., 1988; и др.

15 Карушева М.Ю. Образ Лжедмитрия в трагедии Пушкина "Борис Годунов" и в пьесе Хомякова "Димитрий Самозванец"//Тезисы докладов межвуз. науч. конф., посвященной 200-летию со дня рождения A.C. Пушкина. Архангельск, 1994; Рягузова Л.Н. Самозванство как трагический мотив русской драмы ("Лжедмитрий" A.A. Шишкова) //Филология. 1995. №5; отдельные наблюдения и замечания см. в работах: Архипова A.B. Историческая трагедия эпохи романтизма // Русский романтизм. Л., 1978; Серман И.3. Пушкин и русская историческая драматургия 1830-х гг.; Вацуро В.Э. Историческая трагедия и романтическая драма 1830-х гг. // История русской драматургии XVIII-первой половины XIX в. Л., 1982; Слонимский А.Л. "Борис Годунов" и драматургия 20-х гг. //"Борис Годунов" Пушкина. Л., 1936; и др.

Исследование сюжета самозванства от сумароковской трагедии до гоголевской комедии в объединенной жанровой парадигме - исторической трагедии и комедии - дает возможность увидеть важные движущие пружины историко-литературного процесса и объяснить закономерное появление трагедии "Борис Годунов" Пушкина и комедии "Ревизор" Гоголя. Русская комедия, "родившаяся u tilo как пародическии по отношению к трагедии жанр и наследующая принципы трагедийной поэтики и проблематики, отталкивается от трагедии и в своей сюжетной реализации.

Заложенный изначально трагедией Сумарокова жанровый синтетизм драмы на сюжет самозванства становится адекватным содержательным аспектом для неоднородной жанровой структуры высокой комедии и оптимальным архетипическим метасюжетом, моделирующим раскол русской действительности. В связи с этим встает задача проследить, как историческая ситуация "эпохи смуты", конструирующая сюжет трагедий, проявляется в комедийном мирооб-разе и насколько сюжет русской комедии обнаруживает зависимость от историографии. Если параллели между "Борисом Годуновым" Пушкина и гоголевской комедией в литературоведении достаточно подробно прослеживаются на уровне реминисценций, мотивов, образов, сюжетных ходов, композиционных

17 параллелей, а также жанровых аналогий , то в XVIII веке подобное развитие мотива самозванства от трагедии Сумарокова "Димитрий Самозванец" к последующим комедиям литературоведами почти не отмечалось.

Актуальность и востребованность сюжета самозванства, организующего две вершины драматургического искусства — трагедию Пушкина и комедию Гоголя, обусловлена самой реальностью российской действительности. Историко-культурная ситуация в России, начиная с XVII века, сложилась таким образом, что явление самозванства стало типично русским явлением18. Это явление за

16 Лебедева О.Б. Указ. соч. С.72.

17 См. работы: Альми И.Л. Пушкинская традиция в комедии Гоголя "Ревизор"// Проблемы современного пушкиноведения. Л., 1981; Турбин В.Н. Пушкин. Гоголь. Лермонтов. М., 1978; Макогоненко Г.П. Гоголь и Пушкин. Л., 1985; Ищук-Фадеева И.Л. "Борис Годунов" A.C. Пушкина и "Ревизор" H.B. Гоголя (к истокам трагикомедии) // Филологические науки. 1990. № 3.

18 См. об этом: Чистов К.В. Русские народные социально - утопические легенды XVII-XIX вв. М., 1967. С. 32. тронуло различные социальные роли и звания, в частности, такие, как высокий должностной чин, титул, звание и др.

Объяснение того, что явление самозванства (суть которого состоит в несоответствии, которое приводит к нарушению установленного порядка, социально значимой системы взаимоотношений) так прижилось в России, коренится во многих факторах национальной истории и национального типа сознания: в особенностях географического положения ("пейзаж русской души соответствует пейзажу русской земли, та же безграничность, бесформенность, устремленность в бесконечность, широта"19), в развитии национальной истории, культуры. Исследование и осмысление исторических и социально-культурных истоков и причин появления и столь широкого распространения в России как "царственных призраков", так и "самозванной мелкоты" можно найти в работах К.В. Чистова (показавшего связь самозванства с утопической легендой "о возвращающемся царе-избавителе), Б.А. Успенского (исследовавшего религиозный аспект самозванства как явления русской культуры), Ю.М. Лотмана, A.M. Пан-ченко20 и др.

В числе важнейших социально-культурных факторов, определявших национальную специфику проявления самозванства, можно выделить тот, который отмечен в работах Б.А. Успенского и Ю.М. Лотмана: сохранившееся со средневековья отношение к власти ("власть в перспективе символического сознания русского средневековья наделяется чертами святости и истины. Ценность ее безусловна - она есть образ небесной власти и воплощает в себе вечную ис

21 тину" ). В дальнейшем подобное отношение (но уже без сакрализации власти) распространилось на высокие чины и звания. Как следствие этого, должностное

19 Бердяев H.A. Русская религиозная идея и русское государство // Бердяев H.A. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990. С. 8.

20 Чистов К.В. Русские народные социально-утопические легенды XVII-XIX вв. М., 1967; Успенский Б.А. Царь и самозванство: самозванчество в России как культурно-исторический феномен // Успенский Б.А. Избранные труды. Семиотика истории. Семиотика культуры: В 2 т. Язык. Семиотика. Культура. М., 1994. T.1; Лотман Ю.М. О Хлестакове // Лотман Ю.М. В школе поэтического слова. Пушкин. Лермонтов. Гоголь. М., 1988; Лотман Ю.М., Успенский Б.А. К семиотической типологии русской культуры XVIII в.// Из истории русской культуры. (XVIII- начало XIX века). M., 1996. T.IV; Панченко A.M. Русская история и культура. СПб., 1999.

21 Лотман Ю.М. Из истории русской культуры (XVIII - начало XIX века). М., 1996. T.IV. С.37. имя, чин, титул стали отождествляться с функцией действующего лица и становиться большей реальностью, чем тот, кто под ним скрывается.

Автономизации чина от его реального носителя способствовало, как показал Ю.М. Лотман, образовавшееся в послепетровской культуре "своеобразное двоемирие", при котором "идеальный образ жизни в принципе не должен был совпадать с реальностью. Отношение мира текстов и мира реальности могли колебаться в очень широкой гамме - от представлений об идеальной высокой норме и нарушениях ее в сфере низменной действительности до сознательной правительственной демагогии, выражавшейся в создании знаков, не рассчитанных на реализацию, и законодательных учреждений, которые не должны были

У О заниматься реальным законодательством" . Мир слов, мечтаний, идей, будучи выражением идеального, стал не совпадать с миром реальным. Раскол этих двух "миров" при таких условиях, как сложившийся мнимый характер государственно-бюрократической системы (при которой реальная действительность легко заменяется ложными обещаниями), высокая знаковость общества (когда "мнимости" играют решающую роль и возможно отчуждение от результатов), а также наличие деспотической власти (создающей "обстановку зыбкости и мнимо безграничных возможностей"), способствовали процветанию явления самозванства в крупных и мелких масштабах на протяжении всего XIX века.

В этом плане интересны размышления В.Г. Короленко о неслучайном характере явления самозванства в русской истории и о "чисто русском" мотиве в его очерке "Современная самозванщина" (1896 г.): "Самые мрачные страницы нашей истории и одно из гениальных произведений родной литературы связаны с самозванством. Нам кажется, что это не случайно. Свирепая фигура Пугачева (мы добавим и авантюрную фигуру Отрьепьева - Е.М.), до сих пор еще освещенная мрачным нимбом жестоких воспоминаний, возбуждающих невольную дрожь, и добродушный Иван Александрович Хлестаков, гениально лгущий под хохот всего театра, - самозванный царь и самозванный ревизор по недоразумению, - это два крайних олицетворения одного и того же мотива. Притом мотива

22 Лотман Ю.М. О Хлестакове // В школе поэтического слова. Пушкин. Лермонтов. Гоголь. М., 1988. С. 295. самобытного, чисто русского, нигде уже в такой степени, с такой распространенностью и силой не встречающегося в Европе"23.

Все вышесказанное позволяет сформулировать основную проблему нашего диссертационного исследования в тех аспектах, которые определяют актуальность и научную новизну предлагаемого нами подхода.

Актуальность настоящей работы обусловлена исследованием жанрообра-зования и сюжетосложения русской драмы в их неразрывном взаимоотношении и взаимодействии. Представляется, что подобный подход, осуществленный в диссертационном исследовании на историко-литературном материале, является в то же время приближением к постановке теоретической проблемы диалектики сюжета и жанра, перетекания сюжетных мотивов в стабильные жанровые структуры, и наоборот: становления устойчивой жанровой структуры тематически-сюжетным аспектом текста. Жанровая динамика русской драмы, закономерности процесса образования эталонных жанровых моделей русской трагедии и русской комедии при таком подходе обнаруживаются в непосредственной связи с процессом разворачивания сюжетного мотива самозванства в устойчивую жанровую структуру. Кроме этого, исследование сюжета самозванства от сумароковской трагедии до гоголевской комедии в пределах двух жанровых систем - трагедии и комедии - позволяет приблизиться к решению важнейших вопросов, связанных с сюжетно-жанровой спецификой таких шедевров, как трагедия Пушкина "Борис Годунов" и комедия Гоголя "Ревизор".

Научная новизна работы заключается в исследовании динамики сюжета самозванства и его постепенной трансформации в устойчивую жанровую структуру русской драмы от сумароковской трагедии до гоголевской комедии в объединенной жанровой парадигме - трагедии и комедии, в постоянном взаимодействии русской художественной литературы и ранней русской историографии, которая представлена в диссертационном исследовании не только как источник сюжетов, но и как самостоятельное эстетически значимое явление русской словесности. В настоящей работе к исследованию привлекаются исто

23 Короленко В.Г. Поли. собр. соч.: В 10 т. СПб., 1914. Т. 3. С. 272-273. рические тексты - в качестве самостоятельных эстетических феноменов, изучение которых позволяет увидеть корреспонденцию поэтики исторических текстов и русской драмы в ее жанровом своеобразии, до некоторой степени диктуемым жанровым своеобразием русской историографии XVIII — первой трети XIX веков.

Таким образом, объектом нашей работы является русская драматургия и историография конца XVIII - первой трети XIX века, в качестве предмета исследования выступает сюжет самозванства (жанровый аспект). Методология исследования включает в себя принципы анализа контактных связей, сравнительно-исторического и типологического анализа.

Все вышесказанное позволяет обозначить цели и задачи настоящей работы.

Цель работы состоит в исследовании жанрового воплощения (жанровой специфики) сюжета самозванства в русской драматургии конца XVIII - первой трети XIX века. Для достижения этой цели поставлены следующие задачи.

1. Исследовать историографические источники XVIII- XIX в. в качестве самостоятельных эстетических феноменов с точки зрения специфики категории историзма и жанровых тенденций синхронной им русской изящной словесности, отразившихся в их поэтике и повествовании.

2. Проанализировать историографические источники сумароковской и пушкинской трагедий и выявить характер и уровни их влияния на драматические формы действия, конфликта и характерологии (как в трагедии, так и в комедии).

3. Проследить динамику развития сюжета самозванства в трагедийном и комедийном вариантах от сумароковской трагедии до гоголевской комедии, стадии его развертывания из сюжетного мотива в устойчивую жанровую структуру синтетической русской драмы.

4. Установить типологические черты сюжета самозванства, описать его стабильную мотивно-образную структуру, которая, сложившись единожды в своем полном виде в трагедии и комедии XVIII века, в дальнейшей эволюции русской литературы обретает способность сохранять в каждом своем микроэлементе ассоциативную память полной структуры, что и уподобляет сюжетную структуру в ее историческом функционировании структуре жанровой.

Этими задачами определяется композиция работы, состоящая из введения, двух глав и заключения. Первая глава посвящена историографии и драматургии XVIII в. В ней исследуются исторические источники мотива самозванства, его реализация в трагедии Сумарокова на тему эпохи "смутного времени" и воплощение в качестве ситуативно-бытовой вариации в стихотворных комедиях Хераскова, Николева, Княжнина и Капниста. Исторический субстрат сюжета "Димитрия Самозванца" приблизил сумароковскую трагедию к шекспировским хроникам, сюжеты которых также восходили к историографическим источникам, и обнажил синтетическую структуру сумароковских трагедий, характеризующихся жанровой вибрацией. Стихотворная комедия "отразила" в пародийно-сниженном варианте трагедийную ситуацию самозванства, актуализировав комедийный потенциал этого мотива.

Вторая глава посвящена исследованию сюжета самозванства в историографии (Карамзин и Погодин) и драматургии (Пушкин, Гоголь, Погодин, Хомяков) первой трети XIX в. Пушкин, поставив задачу создания новой русской трагедии, синтетичной по своей жанровой структуре, останавливает выбор на сюжете "эпохи смутного времени", ориентируется на шекспировский театр и обращается к современной историографии. Последние тома "Истории государства Российского" представляют собой интерес с точки зрения эстетики и поэтики, так как в них, в зависимости от сюжетных особенностей (связанных с описываемым периодом и конкретным историческим лицом), повествование ведется в определенном художественном стиле и художественной манере, так что сюжетная линия о трагическом царствовании Бориса Годунова художественно-эстетически выстраивается по законам романтической трагедии; история же воцарения Самозванца, даже несмотря на трагический финал, эстетически соотносится с комедийным сюжетом, и приближенный к драмо-эпическому жанру хроники стиль описания оформляет события вокруг фигуры Лжедмитрия. Подобный жанровый "рисунок" наблюдается и в трагедии Пушкина. Пушкинская трагедия, выразившая тенденцию к "эпизации" драмы, повлияла на формирующуюся в 1830-е годы историческую массовую драматургию о "смутном времени", а именно - на ее жанрово-родовую размытость, на создание центральных образов и мотивов. Комедия Гоголя "Ревизор" явилась своего рода фокусом, вобравшем в себя мелькавшие в предшествующих трагедиях и комедиях мотивы, образы, сюжетные схемы и смыслы, и как в пародическом зеркале отразила в "современном анекдоте" историческую ситуацию трагедии "Борис Годунов".

Положения выносимые на защиту.

1. Становление эталонных жанровых моделей русской трагедии и комедии в XVIII в. осуществилось в процессе амбивалентной сюжетно-жанровой динамики, при которой характер сюжета определяет своеобразие жанровой структуры, а жанровая структура начинает осознаваться как сюжетно-содержательный элемент художественного текста.

2. Эталонные жанровые модели русской драмы сложились при непосредственном участии ранней русской историографии, и жанровые константы исторического повествования и мирообраза (летописность) оказали прямое эстетическое воздействие на русскую драму, изначально придав ей эпическое звучание. Это положение вещей актуально и для драматургии XIX века, поскольку в становлении и развитии ее сюжетосложения и жанрообразования приняли те же самые формы эпического повествования: историография и бытовой праэпос (анекдот).

3. Постоянный параллелизм трагедийного и комедийного вариантов воплощения сюжета самозванства имел двоякие следствия: с одной стороны, его результатом стало взаимопроникновение и взаимоуподобление жанровых структур трагедии и комедии, выразившееся в едином синтетическом жанровом образовании "высокой комедии", а с другой - формирование константной метасюжетной содержательной структуры.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Жанровый аспект сюжета самозванства в русской драматургии и историографии конца XVIII - первой трети XIX вв."

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Формирование сюжета самозванства начинается с летописных и исторических текстов, в которых описываются и изображаются события "эпохи смутного времени". Как Сумароков, так и Пушкин при написании трагедий на тему "эпохи смутного времени" обращались к современной историографии и летописям. Причем эти историографические источники давали не только фактический материал, но имели для писателей художественно-эстетическую ценность при рецепции ими сюжета "эпохи смуты". Сумароков дважды и почти в одно и то же время обращается к художественному воссозданию событий "эпохи смуты" и образу Самозванца - в своей трагедии "Димитрий Самозванец" и "Краткой московской летописи", что позволяет предполагать заложенный в структуре самого сюжета драмо-эпический потенциал, который проявится в смешанной жанровой структуре трагедии Пушкина "Борис Годунов" и последующей массовой драматургии 1830-х гг.

Развитие сюжета самозванства в русской литературе находилось в тесной связи с процессом жанрообразования и сюжетосложения русской драмы. Сумароков, создавая жанровую модель трагедии, закладывает принципы сюжетосложения, основанного на историческом субстрате и на объединяющей все трагедии проблеме легитимности государственной власти. Тема эпохи "смутного времени" давала возможность поставить эту политико-идеологическую проблему и являлась исторической, причем отражала события совсем недавнего прошлого - XVII века (в отличие от остальных его трагедий, исторические сюжеты которых были из древнерусской истории).

Использование Сумароковым современной историографии и летописей при написании трагедии "Димитрий Самозванец" способствовало появлению в ней зачатков художественного историзма, который выразился пока только в исторической достоверности характера Лжедмитрия и Шуйского. Для Пушкина требования художественного историзма отразятся в попытке воссоздания духа эпохи, исторического времени. Исторический субстрат трагедии Сумарокова "Димитрий Самозванец" и структурное взаимопроникновение заложенных французскими драматургами жанровых канонов трагедии и комедии ориентировали сумароковскую трагедию на шекспировскую традицию. Уже в пушкинской трагедии "Борис Годунов" ориентация на Шекспира приведет к полному изменению как жанровой, так и драматургической природы трагедии.

Сумароков, решая проблему легитимности царя-самозванца, пытается снять проблему самозванства, сделав акцент не на происхождении царя, а на его поведении. Однако слово "самозванец" произнесено, образ Самозванца вошел в литературу, а идеологические размышления о важности происхождения царя или его монаршего поведения актуализировали смыслы вокруг ситуации самозванства, которые возникали из-за сложившейся современной писателю исторической ситуации (Екатериной II).

Комедия "оценила" комедийный потенциал мотива самозванства и, отталкиваясь от трагедийного "образца", реализует в пародийном варианте ситуативно-бытовое проявление самозванства. Однако за мотивом самозванства сохраняется ассоциативная жанровая память трагедии, которая намечает потенциальную возможность разворачивания комедийной интриги к катастрофическому результату, поскольку ситуация самозванства зиждется на трагическом (потому что отражает русскую действительность) противоречии сути и видимости, мира идеального и мира реального. Конфликт этих двух миров порождает "миражную" интригу, при которой ситуация разрыва слова и дела, материального мира вещей и идеального мира идей приводит драматургических персонажей к возможности как выдать себя за другого (самозванство), так и принять человека не за того, кем он является на самом деле.

Преемственность мотива/сюжета самозванства от трагедийной реализации к комедийной отразилась в типе героя: в XVIII веке комедийный самозванец представляет собой сниженно-пародийную вариацию тирана и злодея Лже

Дмитрия из сумароковской трагедии "Димитрий Самозванец", гоголевский же Хлестаков — это пародийный вариант Лжедмитрия из трагедии Пушкина "Борис Годунов". Если учитывать, что образ Лжедмитрия конструировался под влиянием летописных и историографических источников, а образ "милого авантюриста" был навеян карамзинской историографией, то комедийные образы героев-самозванцев, таким образом, обнаруживают свою зависимость от летописей и историографии.

В процессе сюжетно-жанровой динамики, сюжет самозванства, реализуясь в разных жанрах - трагедии и комедии, постепенно трансформируется в устойчивую синтетичную жанровую структуру драмы, а жанровая структура начинает осознаваться как сюжетно-содержательный элемент художественного текста. Этот процесс наблюдается в пушкинской трагедии "Борис Годунов", оставшейся без жанрового определения, и сюжет трагедии, таким образом, может осознаваться как сложившаяся формально-содержательная устойчивая структура. В этом плане интересна и история создания комедии "Ревизор", а именно, просьба Гоголя к Пушкину подарить ему сюжет комедии - "смешной или не смешной, но русский чисто анекдот <. .> духом будет комедия из пяти актов и <.> смешнее черта", - в которой выразилась уже сложившаяся в художественном сознании писателя жанровая оформленность предощущаемого сюжета. И важный элемент жанровой структуры комедии Гоголя - "миражная интрига" -является в то же время кристаллизацией сложившейся устойчивой содержательной мотивно-образной структуры сюжета самозванства.

Таким образом, можно говорить о том, что выстраивающие сюжет самозванства устойчивые словесно-образные и тематические мотивы: "пустое имя"/"чин", "модная форма"/"одежда", "черт", "призрак"/ "тень", "безумие", "кажимость", "ослепление" (причем каждый из них несет заложенный в сюжете смысл "миражности" и "несоответствия видимости и сути") - формируют константную метасюжетную содержательную структуру, которая организует сю-жетно-жанровый уровень рассмотренных нами драм.

Намеченные в этой работе проблемы имеют дальнейшие перспективы исследования, которые могут быть развиты как в теоретическом направлении, так и в историко-литературном. Теоретическая проблематика касается сюжетно-жанровых взаимодействий в русской литературе последних десятилетий XVIII - первых десятилетий XIX века, когда процесс сюжетосложения в русской литературе являлся своеобразной формой жанрообразования. Этот процесс наблюдается в лирике после 1825-го года, когда, как отмечает Л .Я. Гинзбург в своей работе "О лирике", происходил распад жанровой иерархии и вырабатывался тип внежанрового лирического стихотворения: при этом основным жан-рообразующим фактором становится сам выбор темы ("избранная тема предполагала определенный жанрово-стилистический строй"290), так же как и замысел стихотворения, который становится ответственным творческим актом.

В 1830-х гг. становление эстетической категории художественного историзма, попытка исследовать закономерный ход истории и логику объективных обстоятельств привели к эстетическому господству идеи объективного эпоса, наложившего отпечаток на все жанры литературы, и к активизации исторических жанров литературы - исторического романа и повести, а также драмы. Жанрово-родовая специфика исторических сюжетов (их повествовательность и "драматизм истории"), их направленность к проблемам истории и осмысления ее с точки зрения человеческой судьбы привела к закрепленности исторических сюжетов за эпическими жанрами - повестью и романом - и драмой, сближение которой с эпической эстетикой обусловило процесс ее "эпизации".

Подобным же образом тема "художника", столь распространенная в драматических и эпических жанрах в 30-х гг., стала темой, сочетавшей личностный аспект драмы 1820-х гг. с субстанциальной проблематикой 1830-х гг. Причем русская эпическая драма (осмыслявшая драматичное столкновении человека с судьбою-роком, и "свободы" характера с "необходимостью" исторического процесса при идее господства надличностных сил) в историческом процессе

290 Гинзбург Л. Я. О лирике. С. 24.

215 стала своего рода необходимым переходным звеном от лирики 1810-20-х к эпосу 1830-40-х гг. XIX в.

В этой работе объектом исследования стали драмы конца XVIII-первой трети XIX века, развивающие в своих сюжетах мотив самозванства, вне сферы нашего внимания остались исторические повести и романы 1820-х - 1830-х гг., написанные на этот же сюжет и реализующие его эпический потенциал в соответствующей жанровой парадигме. Они представляют самостоятельный исследовательский интерес с точки зрения жанровой реализации сюжета своим потенциальным драматизмом, унаследованным от первообраза сюжетно-жанрового единства воплощения темы самозванства в сумароковской трагедии.

Дальнейшее развитие сюжета и мотива самозванства в русской литературе (см., например, драматическую хронику А.Н. Островского "Димитрий Самозванец и Василий Шуйский", трилогию А.К. Толстого, в которую входит драматическое произведение "Царь Борис", актуальность гоголевских реминисценций в ранней послереволюционной драматургии, мотивы и реминисценции из "Бориса Годунова" и "Ревизора" в современной драме "Мандат" Эрдмана и др.) намечает историко-литературные перспективы изучения этого сюжета как в драмах (трагедиях и комедиях), так и в эпических жанрах.

Список научной литературыМакаренко, Евгения Константиновна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Агранович С.З., Рассовская Л.П. Миф, фольклор, история в трагедии "Борис Годунов" и в прозе A.C. Пушкина. Самара: Самарский ун-т, 1992. -216 с.

2. Алексеев М.П. A.C. Пушкин. Сравнительно-исторические исследования. -Л.: Наука, 1972.-466 с.

3. Альми И.Л. Пушкинская традиция в комедии Гоголя "Ревизор"// Проблемы современного пушкиноведения. Л.: Наука, 1981. - С. 13 - 25.

4. Аникст A.A. Теория литературы от Аристотеля до Лессинга. М.: Советский писатель, 1967. - 607 с.

5. Аникст A.A. Шекспир. Ремесло драматурга. М.: Наука, 1974. - 105 с.

6. Анненкова Е.И. Н.В. Гоголь и М.П. Погодин. Эволюция творческих отношений // Н.В. Гоголь: проблемы творчества./ Межвуз. сб. науч. трудов. -СПб.: Изд. "Образования", 1992. С. 4-23.

7. Аристотель. Риторика. Поэтика. М.: Лабиринт, 2000. - 220 с.

8. Архипова A.B. Историческая трагедия эпохи романтизма // Русский романтизм. -Л.: Наука, 1978. С. 20-45.

9. Асеев Б.Н. Русский драматический театр XVII XVIII вв. - М.: АН СССР, 1958.-320 с.

10. Архангельский А. Третья шапка (К 170-летию "Бориса Годунова") // Знамя. 1995.-№6.-С. 45-53.

11. Барг М.А. Шекспир и история. М.: Наука, 1979. - 213 с.

12. Барсуков Н.П. Жизнь и труды М.П. Погодина.: в 22 кн. СПб., 1894.

13. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М.: Художественная литература, 1975. - 500 с.

14. Бахтин М.М. Собрание сочинений. М.: Русские словари, 2000. - Т.2. -798 с.

15. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса. М.: Художественная литература, 1990. - 541 с.

16. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1978. -421с.

17. Белинский В.Г. Полн. собр. соч.: В 13 т. М.: Изд. АН СССР, 1953-1959.

18. Белковец Л.П. Россия в немецкой исторической журналистике XVIII в. Г.Ф. Миллер и А.Ф. Брошюнинг. Томск: ТГУ, 1988. - 286 с.

19. Белый А. Мастерство Гоголя. М.-Л.: Гослитиздат, 1934. — 321 с.

20. Белова H.A. Функции исторического анекдота в жанровой системе повествовательной прозы 1820-1830-х гг.// Дис. канд. фил. наук. Томск: ТГУ, 2000.-217 с.

21. Бердяев H.A. Истоки и смысл русского коммунизма. М.: Наука, 1990. -221 с.

22. Бердяев H.A. Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX века и начала XX века. Судьба России. М.: Изд. Шевчук, 2000. - 540 с.

23. Берковский Н.Я. Литература и театр.Статьи разных лет. М.: Искусство, 1969.-639 с.

24. Бергсон А. Смех. М.: Искусство, 1992. - 128 с.

25. Берков П.Н. История русской комедии XVIII века. Л.:Наука, 1977. -391 с.

26. Берков П.Н. А.П. Сумароков. Л.-М.: Искусство, 1949. - 100 с.

27. Беркова К.Н. Вольтер. М.: Соцэкгиз, 1931. - 224 с.

28. Библиотека В.А. Жуковского в Томске.: В 3 ч. Томск: ТГУ, 1978.

29. Битнер Г.В. Капнист // История русской литературы. М.-Л.: АН СССР, 1947. - Т.4. - 4.2. - С. 234-328

30. Благой Д.Д. История русской литературы XVIII века. М.: Учпедгиз, 1960.-582 с.

31. Благой Д.Д. Мастерство Пушкина. М.: Советский писатель, 1955. - 268 с.32. "Борис Годунов" A.C. Пушкина. Л.: тип. им. Лоханкова, 1936. - 191 с.

32. Борисов Ю.Н. "Горе от ума" и русская стихотворная комедия: (У истоков жанра)// Дис. канд. фил. наук. Саратов: Саратовский университет, 1978. - 159 с.

33. Бочкарев В.А. Русская историческая драматургия периода подготовки восстания декабристов (1816-1825 гг.). Куйбышев: Куйбышвский гос. пединститут, 1968. - 527 с.

34. Бочкарев В.А. Русская историческая драматургия последней трети XVIII века. Куйбышев: Куйбышевский гос. пединститут, 1985. - 107 с.

35. Булгаков A.C. Раннее знакомство с Шекспиром в России// Театральное наследие- Л.: тип. "Печатный двор" и тип. "Ленинградская правда", 1934. -Сб. 1.-С. 279.

36. Булгарин Ф.В. Димитрий Самозванец. М.: Кронос, 1994. - 510 с.

37. Вайскопф М. Сюжет Гоголя: Морфология. Идеология. Контекст. М.: Радикс, 1993.-592 с.

38. Вацуро В.Э. Историческая трагедия и романтическая драма 1830-х гг. // История русской драматургии XVII-первой половины XIX в. Л.: Наука, 1982.-С. 43-79.

39. Вацуро В.Э. Подвиг честного человека // Прометей, 1968. №5. - С.46 -80.

40. Вацуро В.Э. Пушкинская пора СПб.:Академический проект, 2000. -620 с.

41. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М.: Русские словари, 1997. -411 с.

42. Вельтман А.Ф. Неистовый Роланд// Вельтман А.Ф. Повести и рассказы. -М.: Советская Россия, 1979. С. 383.

43. Венок Карамзину. М.: Academia, 1992. - 114 с.

44. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. -М.:Высшая школа, 1989. -404 с.

45. Винокур Г.О. Комментарий к трагедии "Борис Годунов"// Пушкин A.C. Полное собрание сочинений: В 16 т. М.: Издательство АН СССР, 1935. -Т.7. - С. 385-506.

46. Виноградов В.В. О языке художественной прозы. М.:Наука, 1980. -360 с.

47. Вишневская И.Л. Аплодисменты в прошлое. А.П. Сумароков и его трагедии. М.: Изд. лит. ин-та им. А.М. Горького, 1996. - 263 с.

48. Вишневская И.Л. Гоголь и его комедии. М.: Наука, 1976. - 256 с.

49. Владимиров C.B. Действие в драме. Л.: Искусство, 1972. - 157 с.

50. Войтоловская Э.Л. Комедия Н.В. Гоголя "Ревизор". Комментарии. Л.: Просвещение, 1971. - 270 с.

51. Вольтер. Собр. соч.: В 3 т. М.: Литература, 1998.

52. Вольтер. Философские сочинения. М.: Наука, 1996. - 546 с.

53. Вольтер. Эстетика. М.: Наука, 1974. - 347 с.

54. Вопросы сюжета и композиции. Горький: ГГУ, 1980. - 127 с.

55. Воропаев В.А. Над чем смеялся Гоголь. О духовном смысле комедии "Ревизор" // Русская словесность. 1998. - №4. - С. 23-29.

56. Вяземский П.А. Записные книжки (1813-1848). М.: Изд. АН СССР, 1963. - 507 с.

57. Гачев Г.Д. Национальные образы мира: Космопсихологос. М.: Прогресс: Культура, 1995. - 480 с.

58. Гачев Г.Д. Содержательность художественных форм. Эпос. Лирика. Театр. -M.: Просвещение, 1968. -303 с.

59. Гинзбург Л. Я. О лирике. Л.: Советский писатель, 1974. - 407 с.

60. Гиппиус В. Гоголь. В. Зеньковский. Н.В. Гоголь CTI6.:Logos, 1994.-344 с.

61. Глухов В.И. Становление реализма в русской литературе XVIII-начала XIX века. Волгоград: Волгоградский пединститут, 1976. - 232 с.

62. Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений.: В 14 т. М.: АН СССР, 19371952.

63. Гоголь: история и современность. М.: Советская Россия, 1985. - 496 с.

64. Н.В. Гоголь: материалы и исследования. М.: Наследие, 1995. - 256 с.

65. Н.В. Гоголь: материалы и исследования.: В 2 т. М.-Л., 1936.

66. Головчинер В.Е. Эпическая драма в русской литературе XX века. Томск: ТГПУ, 2001.-241 с.

67. Гончаров С.А. Творчество Гоголя в религиозно-мистическом контексте. -СПб.: РГПУ им. А.И. Герцена, 1997. 338 с.

68. Городецкий Б.П. Драматургия Пушкина. М.-Л.: АН СССР, 1955. - 306 с.

69. Городецкий Б.П. Трагедия Пушкина "Борис Годунов". Л.: Просвещение, 1969.- 182 с.

70. Гуковский Г.А. Пушкин и проблемы реалистического стиля. М.: Гослитиздат, 1957.-414 с.

71. Гуковский Г.А. Очерки по истории русской литературы и общественной мысли XVIII в. Л.: Гослитиздат, тип. "Печатный двор", 1938. —316 с.

72. Гуковский Г.А. О сумароковской трагедии //Поэтика. Л.: Academia, 1927. -С. 34-45.

73. Гуковский Г.А. Реализм Гоголя. М.-Л.,: Гослитиздат, 1959. - 531 с.

74. Гуковский Г.А. Русская литература XVIII века. М.: Учпедгиз, 1939. -528 с.

75. Гуковский Г.А. Пушкин и русские романтики. М.: Художественная литература, 1965. - 355 с.

76. Дарвин М.Н. К проблеме исторической поэтики (от А.Н. Веселовского к М.М. Бахтину) // Интерпретация текста: сюжет и мотив. Материалы к словарю сюжетов и мотивов русской литературы. Новосибирск: Хронограф, 2001. -Вып4.-С. 98-116.

77. Декабристы и русская культура: Сборник статей. -Л.:Наука, 1975. -355 с.

78. Добин Е.С. Сюжет и действительность. Искусство детали. Л.: Советский писатель, 1981.-431 с.

79. Екатерина II. Полн. собр. соч.: В 2 т. СПб.: Изд. книжный склад "Родина", 1893.

80. Екуч У. Жанр и историческая концепция в драме Пушкина "Борис Годунов" // Пушкин и русская драматургия. М.: Диалог МГУ, 2000. - С. 23-30.

81. Еремеев А.Э. Русская философская проза (1820 1830 гг.). - Томск: ТГУ, 1989.- 189 с.

82. Жаравина JI.B. Комедия Гоголя "Ревизор" и трагедия Пушкина "Борис Годунов" (к проблеме жанрового взаимоотношения) // Жанр: (эволюция и специфика). Вопросы русского языка и литературы. Межвуз. сб. Кишинев: Штиинца, 1980. - С. 38-43.

83. Зеркало. Семиотика зеркальности. Труды по знаковым системам. -Тарту: ТГУ, 1964. 165 с.

84. Золотусский И.П. Гоголь. М.: Молодая гвардия, 1979. - 511 с.

85. Золотусский И.П. Исповедь Зоила. М.: Советская Россия, 1989. - 507 с.

86. Зорин А.Л. Кормя двуглавого орла. Литература и государственная идеология в России в последней трети XVIII- первой трети XIX в. М.: Новое литературное обозрение, 2001. - 414 с.

87. Иваницкий А.И. Гоголь. Морфология земли и власти. М.: Российский государственный гуманитарный университет, 2000. - 832 с.

88. Из истории русской культуры. (XVIII-начало XIX века). М.: Языки русской культуры, 1996. - Т. IV. - 832 с.

89. Ишук-Фадеева Н.И. "Борис Годунов" A.C. Пушкин и "Ревизор" Н.В. Гоголя (к истокам трагикомедии) // Филологические науки. 1990. - №3. - С. 34-45.

90. Joachim К. Сумароков и Ржевский. К истории русской трагедии: Димитрий Самозванец и Подложный Смердий // Reflections on Russia in the Eighteenth Centry. Bohlau, 2001. - C. 23-26.

91. Канунова Ф.З. Из истории русской повести. Томск: ТГУ, 1967. - 188 с.

92. Капнист В.В. Избранные произведения. Л.: Советский писатель, 1973. -615 с.

93. Карамзин Н.М. История государства Российского.: В 12 т. СПб.: Тип. Евдокимова, 1892.

94. Карамзин Н.М. Сочинения. СПб.: Смирдин, 1848. - Т.1. - 647 с.

95. Карушева М.Ю. Образ Лжедмитрия в трагедии Пушкина "Борис Годунов" и в пьесе Хомякова "Димитрий Самозванец"//Тезисы докладов межвуз. науч. конф., посвященной 200-летию со дня рождения A.C. Пушкина. Архангельск, 1994. - С. 34.

96. Карушева М.Ю. Славянофильская драма. Проблема национального самоопределения и поэтика: Автореф. дис. док. фил. наук. М., 1997. — 45 с.

97. Катенин П.А. Размышления и разборы. М.: Искусство, 1981. - 374 с.

98. Квитка-Основьяненко Г. Приезжий из столицы или суматоха в уездном городе // Квитка-Основьяненко Г. Драматические произведения. Харьков: Харьковское Уездное Земство, 1894. - 408 с.

99. Кирпичников А.И. М.П. Погодин и Н.В. Гоголь (1832-1852) // Кирпичников А.И. Очерки по истории новой русской литературы. М.: Изд. маг. "Книжное дело", 1903. - 483 с.

100. Классики русской драмы. JI.-M.: Искусство, 1940. - 338 с.

101. Ключевский В.О. Сочинения.: В 9 т. М.: Мысль, 1988. - Т.З. - 411 с.

102. Княжнин Я.Б. Избранное. М.: Правда, 1991. - 382 с.

103. Кожинов В.В. Сюжет, фабула, композиция //Теория литературы: В 3 кн. -М.: Изд. АН СССР, 1962 1965. - Т. 2. - 39-50 с.

104. Короленко В.Г. Современная самозванщина // Короленко В.Г. Полн. собр. соч.: в 10 т. СПб., 1914.-Т.З.-С. 271-369.

105. Краткая повесть о бывших в России самозванцах. Изд. 3-е. СПб., 1793.203 с.

106. Кукольник Н.В. Рука Всевышнего отечество спасла. С.-П.: тип. "Общественная польза", 1881. - 90 с.

107. Кукушкина Е.Д. Комедиография второй половины XVIII в. и вопросы сю-жетосложения // Русская драматургия и литературный процесс. Самара, 1991. С. 34-45.

108. Кулакова Л.И. Я.Б. Княжнин. -М.-Л.: Искусство, 1951.-91 с.

109. Купреянова E.H., Макогоненко Г.П. Национальное своеобразие русской литературы. Л.: Наука, 1976. - 415 с.

110. Купреянова E.H. Авторская "идея" и художественная структура "общественной комедии" Н.В. Гоголя "Ревизор" // Русская литература. 1979. -№4.-С. 54-65.

111. Купреянова E.H. Н.В. Гоголь // История русской литературы.: В 4 т. Л.: Наука, 1981. - Т.2. - С. 530-580 с.

112. Купреянова E.H. A.C. Пушкин // История русской литературы.: В 4 т. JL: Наука, 1981. Т.2. - С. 235-324.

113. Кургинян М.С. Драма // Теория литературы. М.: Наука, 1964 - С.238-363.

114. Кюхельбекер В.К. Избранные произведения.: В 2 т. М.-Л.,1967.

115. Лебедева О.Б. Драматургические опыты В.А. Жуковского. Томск: ТГУ, 1992.-204 с.

116. Лебедева О.Б. История русской литературы XVIII в. М.: Academia, 2000. -415 с.

117. Лебедева О.Б. Русская высокая комедия XVIII века. Генезис и поэтика жанра. Томск: ТГУ, 1996. - 356 с.

118. Левашова О.Г. В.М. Шукшин и традиция русской литературы XIX в. (Ф.М. Достоевский и Л.Н. Толстой). Барнаул: Алтайский гос. ун-т, 2001.263 с.

119. Левитан Л.С., Цилевич Л.М. Основы изучения сюжета. Рига: Звайгзне, 1990,- 185 с.

120. Лилеева М.И. М.П. Погодин как профессор и историк (1835-1869) // Сборник историко-филологического общества (при институте кн. Безбородко) в Нежине. Нежин, 1903. - T. IV. - С. 12-20.

121. Литературные манифесты западноевропейских классицистов. — М.: МГУ, 1980.-617 с.

122. Лихачев Д.С. Избранные работы.: В 3 т. Л.: Художественная литература, 1987.

123. Лихачев Д.С. Историческая поэтика русской литературы. Смех как мировоззрение. СПб.: Алетейя, 1997. - 508 с.

124. Лосев А.Ф. Бытие. Имя. Космос. / Под ред. Тахо-Годи. М.: Мысль, 1993. -958 с.

125. Лотман Ю.М. Драматургия 30-40-х гг. XIX в.// История русской литературы.-М.-Л.: Изд. АН СССР, 1955.-Т. VII.-С. 124-155.

126. Лотман Ю.М. и тартуско-московская семиотическая школа. Язык. Семиот-ка. Культура. М.Гнозис, 1994. - 547 с.

127. Лотман Ю.М. Избранные статьи.: В 3 т. Таллинн: Александра, 1992.

128. Лотман Ю.М. Идея исторического развития в русской культуре конца XVIII-начала XIX столетия П Проблемы историзма в русской литературе конца XVIII начала XIX века. XVIII век. Сб. 13.- Л.: Наука, 1981,- С. 8291.

129. Лотман Ю.М. Карамзин. СПб.: Искусство-СПб, 1997. - 832 с.

130. Лотман Ю.М., Успенский Б.А. Миф имя - культура //Труды по знаковым системам. - Тарту: Тартуский госуниверситет, 1973. - Т.6. -Вып. 308. - С. 280-299.

131. Лотман Ю.М. Пути развития русской прозы 1800-1810-х гг. // Ученые записки Тартуского гос. ун-та. Тарту: Тартуский госуниверситет, 1961. -вып. 104.

132. Лотман Ю.М. Пушкин. СПб.: Искусство - СПБ, 1997. - 841 с.

133. Лузянина Л.Н. "История государства Российского" Н.М. Карамзина и трагедия Пушкина "Борис Годунов" (к проблеме характера летописца) // Русская литература. М.: Художественная литература, 1971. - Т.1. - С. 45-54.

134. Лузянина Л.Н. Принципы художественного повествования в "Истории государства Российского" Карамзина // История русской литературы.: В 4 т. -Л.: Наука, 1981.-Т.2.-С. 80-88.

135. Лузянина Л.Н. Проблемы истории в русской литературе первой четверти XIX в. (от "Истории государства Российского" Карамзина до трагедии A.C. Пушкина "Борис Годунов": Автореф. дис. канд. фил. наук. СПб., 1972. -20 с.

136. Макогоненко Г.П. Гоголь и Пушкин. Л.: Советский писатель, 1985. -352с.

137. Макогоненко Г.П. Из истории формирования историзма в русской литературе // Проблемы историзма в русской литературе конца XVIII начала XIX века. XVIII век. Сб. 13. - Л.: Наука, 1981. - С. 3-66.

138. Макогоненко Г.П. Литературная позиция Карамзина в XIX в. // Русская литература. 1962. - № 1. - С. 34-45.

139. Манн Ю.В. Поэтика русского романтизма. — М.: Наука, 1976. 375 с.

140. Манн Ю.В. Поэтика Гоголя. М.: Художественная литература, 1978. -398с.

141. Маркович В.М. Комедия Гоголя "Ревизор" // Анализ драматического произведения. Л.: Изд-во ЛГУ, 1988. - С. 136-156.

142. Мелетинский Е.М. Историческая поэтика новеллы. М.: Наука, 1990. -279 с.

143. Мережковский Д.С. Гоголь. Творчество, жизнь и религия. — СПб.: Пантеон, 1909.-231 с.

144. Миллер Г.Ф. Опыт новейшей истории о России // Сочинения и переводы, к пользе и увеселения служащие. СПб.: Акад. наук, 1761-Январь. - 576 с.

145. Миллер Г.Ф. Сочинения по истории России. Избранное. — М.: Наука, 1996. 448 с.

146. Милованова О.О. Проблемы художественного историзма в русской критике пушкинского периода (1825 1836) // Дис. канд. фил. наук. - Саратов: Саратовский университет, 1978. - 165 с.

147. Мильдон В.И. Образы места и времени в классической русской драме: Ав-тореф. дис. док. фил. наук. М.: МГУ, 1995. - 36 с.

148. Милюков П.Н. Главные течения русской исторической мысли XVIII-XIX в. // Русская мысль. 1893. - № 5. - С.34-58.

149. Моисеева Г.Н. Древнерусская литература в художественном сознании и исторической мысли России XVIII в. Д.: Наука, 1980. - 261 с.

150. Москвичева Г.В. Характер и сюжетная ситуация в русской трагедии XVIII-начала XIX в. // Вопросы сюжета и композиции. Горький: ГГУ, 1982. - С. 95-104 с.

151. Нейман Б.В. Комедии Я.Б. Княжнина // Проблемы реализма в русской литературе XVIII века. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1940. - С. 324.

152. Непомнящий B.C. Театр Пушкина //Октябрь. 1983. - № 6. - С. 17-20.

153. Николаев Б.И., Николаева JI.A. Жанр как текст, высказывание и система текстов (на материале новеллистики) // Язык и культура: 4-я междунар. конф. Киев, 1996. - Ч.З. - С. 83- 86.

154. Николев Н.П. Самолюбивый стихотворец // Стихотворная комедия конца XVIII-начала XIX века. М.- Л.: Советский писатель, 1964. С. 96-177.

155. Никанорова Е.К. Исторический анекдот в русской литературе XVIII века. -Новосибирск: Сибирский хронограф, 2001. 463 с.

156. Овсянико-Куликовский Д.Н. Гоголь // Овсянико-Куликовский Д.Н. Собрание сочинений. М., 1923. - Т. 1. - 159 с.

157. Островский А.Н. Димитрий Самозванец и Василий Шуйский. Драматическая хроника в 2-х частях // Островский А.Н. Собр. соч.: в 10 т. М.: Гослитиздат, 1960.-Т.5.-С. 120.

158. Панченко A.M. О русской истории и культуре. СПб.: Азбука, 2000. -462с.

159. Панченко A.M. Русская история и культура. СПб.: Юна, 1999. - 515 с.

160. Письма русских писателей XVIII века. Л.: Наука, 1980. - 472 с.

161. Платонов С.Ф. Древнерусские сказания и повести о смутном времени XVII века, как исторический источник. СПб., 1888. - 372 с.

162. Погодин М.П. Историко-критические отрывки: В 2 кн. — М.: Университет тип., 1846-1847.-372 с.

163. Погодин М.П. Исторические афоризмы. -М.: Университет, 1836.- 128 с.

164. Погодин М.П. История в лицах о царе Борисе Феодоровиче Годунове. -М.: Типография газеты "Русский", 1868. 144 с.

165. Погодин М.П. История в лицах о Димитрии Самозванце. М.: Университет, 1835. - 183 с.

166. Погодин М.П. Начертание русской истории для училищ. М.: Университет, 1835.-323 с.

167. Погосян Е. Восторг историка (Ломоносов в полемике с Миллером) // Труды по русской и славянской филологии. Литературоведение. III. К 40-летию "Тартуских изданий". Тарту: Тартуский госуниверситет, 1999. - С. 47-53.

168. Поддубная Р.Н. Двойничество и самозванство // Достоевский Ф.М.: материалы и исследования. СПб.: Наука, 1994. - № 11. - С. 34-37.

169. Подорога В. Выражение и смысл: Ландшафтные миры философии. М.: Ad Marginem, 1995. - 426 с.

170. Полевой H.A. Очерки русской литературы. — СПб.: Тип. Сахарова, 1839. -4.II. 510 с.

171. Полевой H.A. Русская история для первоначального чтения. М.: Тип. Семена, 1835. -Ч.З. - 507 с.

172. Поляков М.Я. В мире образов и идей. М.: Советский писатель, 1983. -367 с.

173. Попова И.Л. "Борис Годунов": мистерийные корни народной драмы // Московский пушкинист. VII. Ежегодный сборник. М.: Наследие, 2000. - С. 66-70.

174. Прозоров В.В. Мотивы в сюжете // Мотивы и сюжеты русской литературы. -Томск. 1997.-С. 8-12.

175. Пропп В.Я. Морфология сказки. -М.: Искусство, 1969. 166 с.

176. Пропп В.Я Проблема комизма и смеха. М.: Искусство, 1976. - 176 с.

177. Пространство и время в искусстве. Л.: ЛГИТМИК, 1988. - 169 с.

178. Пушкин и его современники. Материалы и исследования. Вып. 13. СПб.: академия наук, 1910. - 202 с.

179. Пушкин A.C. Полное собрание сочинений.: В 10 т. 3-е изд. М.: АН СССР, 1962-1965.

180. A.C. Пушкин "Борис Годунов": трагедия / Комментарий Л.М. Лотман, Предисловие, подготовка текста, статья С.А. Фомичева: РАН, Институт рус. литературы (Пушкинский дом). СПб.: Академический проект, 1999. - 542 с.

181. Рассадин С.Б. Драматург Пушкин. М.: Искусство, 1977. - 77 с.

182. Рассадин С.Б. Сатиры смелый властелин. М.: Книга, 1985. - 286 с.

183. Реизов Б.Г. Французская романтическая историография. Л.: Изд. ленинградского университета, 1956. - 533 с.

184. Ржевский A.A. Подложный Смердий // Русская литература. Век XVIII. -М.: Художественная литература, 1991. С. 215-169.

185. Ритм, пространство и время в литературе и искусстве. Л.: Наука, 1974. — 299 с.

186. Розен Е.Ф. Петр Басманов. СПб.: Тип. Греча, 1835. - 191 с.

187. Русские драматурги XVIII-XIX века.: В 3 т. Л.-М.: Искусство, 1961.

188. Русские классики и театр. Л.-М.: Искусство, 1947. - 380 с.

189. Русский романтизм.: Сборник статей. Л.: АН СССР, 1978. - 285 с.

190. Рягузова Л.Н. Самозванство как трагический мотив русской драмы ("Лжедмитрий" A.A. Шишкова) // Филология. 1995. - №5. - С. 23-28.

191. Сенковский О.И. Собрание сочинений.: В 14 т. С.-П., 1839. - Т.8. - 630 с.

192. Серман И.З. Пушкин и русская историческая драма 1830-х гг. // Пушкин. Исследования и материалы. Л.: Наука, 1969. - Т. 6. - С. 118-150.

193. Серман И.З. Русский классицизм. Поэзия. Драма. Сатира. Л.: Наука, 1973.-282 с.

194. Силантьев И.В. Сюжет как фактор жанрообразования. Новосибирск: НИИ МИОО НГУ, 1996. - 238 с.

195. Синявский А.Д. Два поворота серебряного ключа в "Ревизоре" // Театр. -1990.-№ 10.-С. 125- 143.

196. Сказания современников о Дмитрии Самозванце /Изд. Н.Г. Устрялова. -СПб.: тип. Российской академии, 1832. 243 с.

197. Сквозников В.Д. Лирика // Теория литературы.: В 3 кн. М.: Наука, 1964. -Кн.2. - С.173-238.

198. Скрынников Р.Г. Борис Годунов. М.: Наука, 1979. - 187 с.

199. Слонимский А.Л. "Борис Годунов" и драматургия 20-х годов // "Борис Годунов" Пушкина. Л., 1936. С. 43 - 79.

200. Стенник Ю.В. Драматургия русского классицизма. Комедия // История русской драматургии. XVII первая половина XIX в. - Л.: Наука, 1982. -С. 109- 163.

201. Стенник Ю.В. Драматургия русского классицизма. Трагедия // История русской драматургии. XVII первая половина XIX в. - Л.: Наука, 1982. -С. 70-108.

202. Стенник Ю.В. Жанр трагедии в русской литературе. Л.: Наука, 1981. -166 с.

203. Стенник Ю.В. Русская сатира XVIII века. Л.: Наука, 1985. - 360 с.

204. Смута в Российском государстве (Россия начала XVII столетия в записках современников). -М.: Современник, 1989. -387 с.

205. Стричек А. Денис Фонвизин: Россия эпохи Просвещения. М.: Прометей, 1994.-512 с.

206. Сумароков А.П. Собрание всех сочинений, в стихах и прозе.: В 10 т. Изд. 2-ое.-М., 1787.

207. Татищев В.Н. История Российская.: В 7 т. Л.: АН СССР, 1968. - Т.7. -482 с.

208. Тойбин И.М. "История государства Российского" Н.М. Карамзина в творческой жизни Пушкина // Русская литература. Л.: Наука, 1966. - № 4. — С. 40-59.

209. Тойбин И.М. Пушкин и Погодин // Ученые записки Курского пед. ин-та. -1956. -Вып.5. С. 70-108.

210. Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика. М.: Аспект Пресс, 1996. -336 с.

211. Топоров В.Н. Из истории русской литературы. Т II. Русская литература второй половины XVIII века: исследования, материалы, публикации. М.: Языки русской культуры, 2001. - 505 с.

212. Тульчинский Г.Л. Самозванство. Феноменология зла и метафизика свободы. СПб, 1996. - 234 с.

213. Турбин В.Н. Пушкин. Гоголь. Лермонтов. М.: Просвещение, 1978. -238 с.

214. Турбин В.Н. Характеры самозванцев в творчестве Пушкина // Турбин В.Н. Незадолго до Водолея. М.: Радикс, 1994. - С. 63-82.

215. Тюпа В.И. Фазы мирового археосюжета как историческое ядро словаря мотивов // От сюжета к мотиву. Материалы к "словарю сюжетов и мотивов русской литературы". Новосибирск: РАН. Сибирское отделение. Институт филологии, 1996. - С. 16-23.

216. Тюпа В.И. Аналитика художественного. Введение в литературоведческий анализ. М.: Лабиринт, РГГУ, 2001. - 223 с.

217. Тюпа В.И., Ромодановская Е.К. Словарь мотивов как научная проблема (вместо предисловия) // От сюжета к мотиву. Материалы к "словарю сюжетов и мотивов русской литературы". РАН. Сибирское отделение. Институт филологии. Новосибирск, 1996.-С. 3-15.

218. Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М.: Наука, 1977. -574 с.

219. Тынянов Ю.Н. Сочинения.: В 2 т. Л.: Художественная литература, 1985.

220. Умбрашко К.Б. М.П. Погодин: Человек. Историк. Публицист. М.: РАН, Инст. Российской истории, 1999. - 211 с.

221. Успенский Б.А. Избранные труды.: В 2 т. Семиотика истории. Семиотика культуры. М.: Гнозис, 1994. - Т. 1. - 432 с.

222. Федосов И.А. Из истории русской общественной мысли XVIII столетия. М.М. Щербатов. М.: МГУ, 1967. - 258 с.

223. Фельдман О.М. Судьба драматургии Пушкина: "Борис Годунов", "Маленькие трагедии". М.: МГУ, 1975.-258 с.

224. Фомичев С.А. Драматургия A.C. Пушкина // История русской драматургии XVII-первой половины XIX века. Л.: Наука, 1982. - 261 - 296 с.

225. Фрейденберг О.М. Происхождение литературной интриги // Труды по знаковым системам. Тарту: Тартуский госуниверситет, 1973. - Т.6. - Вып. 308.-С. 482-515.

226. Фрейденберг О.М. Происхождение пародии// Труды по знаковым системам. Тарту: Тартуский госуниверсиете, 1973. - Т.6. - Вып. 308. - С. 482515.

227. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра. — Л.: Художественная литература, 1936.-453 с.

228. Фриндлер Г.М. Гоголь: истоки и сверешения // Русская литература. 1994. — № 2. - С. 45-48.

229. Фриндлер Г.М. История и историзм в век Просвещения // Проблемы историзма в русской литературе конца XVIII начала XIX века. XVIII век. Сб. 13. - Л.: Наука, 1981. - С.66-82.

230. Фролов В. Хронотоп в "Борисе Годунове" А. Пушкина // Театральная правда. Сб. статей. Тбилиси, 1981. - С. 40-53.

231. Фуксон Л.Ю. Комическое литературное произведение. Кемерово: Кемеровский государственный университет, 1993. 96 с.

232. Хализев В.Е. Драма как род литературы. М.: Наука, 1986. - 339 с.

233. Хализев В.Е. Теория литературы. М.: Высшая школа, 1999. - 398 с.

234. Хализев В.Е. "Борис Годунов" A.C. Пушкина: веяния итальянского Ренессанса и отечественная традиция // Пушкин и русская драматургия. М.: Диалог МГУ, 2000. - С. 34-38.