автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Жест в прозе Л.Н. Андреева конца 1890-х - 1900-х годов

Полный текст автореферата диссертации по теме "Жест в прозе Л.Н. Андреева конца 1890-х - 1900-х годов"

На правах рукописи

С, ^

Буркова Светлана Сергеевна

ЖЕСТ В ПРОЗЕ Л.Н. АНДРЕЕВА КОНЦА 1890-х - 1900-х ГОДОВ

Специальность 10.01.01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Воронеж - 2013

I я ПАР 2013

005051075

005051075

Работа выполнена на кафедре русской литературы XX и XXI веков ФГБОУ ВПО «Воронежский государственный университет»

доктор филологических наук, профессор, профессор кафедры русской литературы XX и XXI веков ФГБОУ ВПО «Воронежский государственный университет» Молчанова Наталья Александровна

доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой русской литературы XX - XXI веков и истории зарубежной литературы ФГБОУ ВПО «Орловский государственный университет» Мнхеичева Екатерина Абдул-Маджидовна

кандидат филологических наук, доцент, доцент кафедры русской литературы XX века и зарубежной литературы ФГБОУ ВПО «Елецкий государственный университет им. И. А. Бунина» Исаева Елена Валерьевна

Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Костромской государ-

ственный университет им. H.A. Некрасова»

Защита состоится 17 апреля 2013 г. в 15 часов на заседании диссертационного совета Д 212.038.14 в Воронежском государственном университете по адресу: 394006, г. Воронеж, пл. Ленина, 10, ауд. 37.

С диссертацией можно ознакомиться в зональной научной библиотеке Воронежского государственного университета.

Автореферат разослан «_ .» марта 2013 г.

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

Ученый секретарь диссертационного совета

Общая характеристика работы

Леонид Андреев - один из самых неординарных русских писателей XX столетия. Художественная манера писателя, творческий метод интересовали критиков и исследователей с момента появления его первых произведений. Кем был Л. Андреев - реалистом или экспрессионистом? Таков основной вопрос, которым задаются почти все ученые, занимающиеся изучением творчества писателя. Связь Андреева с реалистическим направлением отмечали В.И. Беззубов, Л.А. Иезуитова, Ю.Н. Чир-ва. Рассмотрению экспрессионистических тенденций в произведениях Л. Андреева посвящены работы К.В. Дрягина, Л.Н. Кен, В.Н. Терехи-ной, В.В. Смирновой, H.A. Бондаревой, Н.Ю. Филоненко и др. В современном литературоведении художественный метод писателя все чаще именуется синтетическим, вбирающим в себя черты реализма и экспрессионизма (подобный подход к вопросу о методе можно встретить в работах В.А. Келдыша, Е.А. Михеичевой, И.И. Московкиной, Г.Н. Боевой, Л.А. Смирновой).

Реалистическая составляющая творческого метода писателя проявилась в области проблематики и художественного мышления (на это указывали Л.А.Колобаева, Л.А. Смирнова, H.H. Арсентьева), поставив Л. Андреева в один ряд с классиками русской литературы. Экспрессионизм, в свою очередь, наложил заметный отпечаток на мировоззрение писателя и заметно отразился на уровне поэтики. Исследователи указывают на такие элементы поэтики экспрессионизма в творчестве Андреева, как гиперболизм, алогизм, схематизм и деиндивидуализация образов, «чрезвычайное» искажение реальности и многое другое. Отказ от индивидуализации героев, или деиндивидуализация (по определению В.Н. Терехиной), внимание к общечеловеческому, общеличностному — ключевой момент поэтики андреевской прозы и драматургии. Деиндивидуализация различных по социальному статусу и мировоззрению героев достигается разными способами, в том числе посредством наделения их одинаковыми жестами.

Следует отметить, что жест является важнейшим элементом экспрессионистической поэтики андреевских произведений. Многообразие жестовых характеристик требует выработки классификации жестов, которая могла бы отразить своеобразие художественного метода писателя и идейное содержание его произведений.

Жестами в художественном мире Л. Андреева наделяются не только люди, но и природные стихии, предметы, городские реалии, постепенно становясь действующими лицами. «Одушевление» таких героев и

их переход в разряд самостоятельных образов - яркая черта экспрессионистической поэтики прозы Андреева, отражающая центральную проблему творчества писателя - проблему отчуждения и самоотчуждения человека.

Необходимость подробного анализа жестов, выработки их классификации, выявления роли жестовых единиц при раскрытии идейного содержания произведений JI. Андреева обусловили актуальность темы диссертационного исследования.

Степень разработанности темы исследования. Проблема жеста в творчестве JI. Андреева недостаточно изучена. Некоторые ученые упоминали о роли жестов при создании образов героев, описании их психологического состояния (Е.А. Михеичева, H.A. Бондарева), портретных особенностях (Л.И. Шишкина), значимости жестовых характеристик в произведениях писателей-экспрессионистов (В.Н. Терехина), однако до настоящего момента так и не появились работы, посвященные детальному рассмотрению жестовых единиц в прозе писателя.

Научная новизна исследования заключается в том, что впервые проведен детальный анализ «же сто в о го стиля» JI.H. Андреева и предложена классификация жестов в его прозе конца 1890-х - 1900-х годов, что позволяет подойти к решению ключевых вопросов авторского мироощущения. В сферу изучения вовлекаются отдельные андреевские рассказы, вошедшие в первый том академического Собрания сочинений писателя (М.: Наука, 2007).

В качестве предмета научного исследования в диссертационной работе выбрано изучение жестов героев, а также предметов и явлений неодушевленного мира в прозе писателя.

Объектом диссертационного исследования являются повести и рассказы JI.H. Андреева конца 1890-х - 1900-х годов.

Цель диссертационного исследования — рассмотреть особенности жестов и специфику их функционирования в творчестве Л. Андреева конца 1890-х - 1900-х годов. Поставленная цель предполагает решение следующих задач:

1. Рассмотрение содержания понятия «жест» в различных научных отраслях знания и в литературоведении;

2. Разработка классификации жестов применительно к творчеству Л.Андреева;

3. Определение роли жеста в психологической характеристике героев писателя;

4. Выявление роли жестовых характеристик в создании экспрессионистически окрашенных образов внешнего мира.

Для решения поставленных задач нами были использованы следующие методы исследования: мотивный анализ текста, описательный, сравнительно-исторический, культурно-исторический, интертекстуальный.

Методологическая основа работы представлена исследованиями по проблеме жеста A.A. Акишиной, JI.M. Баткина, С.Т. Ваймана, Е.И.Верещагина, В.Г. Костомарова, С.А. Григорьевой, Н.В. Григорьева, И.Н. Горелова, И.Е. Даниловой, М.Н. Жорниковой, Г.В. Колшанского, Г.Е. Крейдлина, Ю.Кристевой, Ю.М. Лотмана, А. Меграбяна, М.А. По-валяевой, В.А. Пронникова, Л.К. Чурсиной, литературоведческими работами H.H. Арсентьевой, Л.Н. Афонина, Ю.В. Бабичевой, В.И. Беззу-бова, Г.Н. Боевой, H.A. Бондаревой, К.В. Дрягина, Л.А. Иезуитовой, Е.В. Исаевой, В.А. Келдыша, Л.Н. Кен, Л.А. Колобаевой, Е.А. Михеиче-вой, И.И. Московкиной, В.Н. Терехиной и др., посвященными творчеству Л.Н. Андреева и вопросам литературы конца XIX - начала XX века.

Положения, выносимые на защиту:

1. Жест в художественной системе Л. Андреева — один из важных способов характеристики взаимоотношений личности с миром, по-своему отражающий центральную проблему творчества писателя - отчуждения и самоотчуждения человека.

2. Многообразие и обилие жестовых характеристик героев в произведениях Л. Андреева связано с особенностью его «синтетического» художественного метода, соединяющего реалистическую типизацию и модернистскую мифологизацию.

3. Применительно к творчеству Л. Андреева можно говорить о таких словесно-жестовых отношениях, когда жест замещает слово.

4. Своеобразие творчества писателя обусловило необходимость корректировки существующих классификаций жестов по частям тела, участвующим в производстве жеста, и выработки специальной классификации по степени выраженности экспрессионистического начала.

5. Л.Н. Андреев стремился воплотить не столько индивидуальное, сколько общечеловеческое начало в личности. В связи с этим разные герои нередко наделяются в его произведениях одними и теми же жестовыми характеристиками.

6. «Одушевление» природных сил и предметов путем наделения их жестами, «уравнение в правах» с человеком -характерная черта экспрессионистической поэтики писателя. Сквозные «жестовые» образы-символы Л.Н. Андреева -«смех», «молчание». Теоретическая и практическая значимость работы заключается в том, что материалы диссертационного исследования могут быть использованы в ходе дальнейшего изучения творчества JI. Андреева: особенностей поэтики, художественного метода, а также в вузовском образовательном процессе (в курсах по русской литературе XX века, спецкурсах по творчеству Л. Андреева) и на уроках литературы в средних и старших классах школы.

Апробация результатов исследования. Результаты диссертационного исследования были апробированы на следующих конференциях: VIII Эйхенбаумовских чтениях (Воронежский государственный педагогический университет, 10 сентября 2010 года); Межвузовском семинаре «Личность в гуманитарном пространстве» (Воронежский институт ФСИН России, 25 мая 2011 года); Международной научной конференции «Творчество Леонида Андреева: современный взгляд», посвященной 140-летию со дня рождения Л.Н. Андреева (Орловский государственный университет, 27-29 сентября 2011 года); Всероссийской научной конференции «XX век как литературная эпоха», посвященной пятидесятилетию кафедры русской литературы XX века ВГУ (Воронежский государственный университет, 19-20 ноября 2011 года); научной конференции «Взаимодействие гуманитарных данностей: литература, история, педагогика, психология, экономика» (Воронежский государственный педагогический университет, 20 апреля 2012 года). Основное содержание диссертации отражено в 6 публикациях, из них 3 - в изданиях, вошедших в список ВАК.

Структура диссертационной работы включает введение, три главы, заключение и библиографию. Основное содержание работы изложено на 176 страницах. Список литературы включает 214 наименований.

Основное содержание работы Во Введении содержится обзор исследовательской литературы о творчестве Л. Андреева, обосновываются актуальность, новизна, научная и практическая значимость работы, характеризуются объект, предмет, материал, методы и структура исследования, определяются цель и задачи, формулируются положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Жест в пауке и искусстве слова, его классификация. Понятие о "жестовом стиле"» содержится теоретическое обоснование проблемы. Понятие «жест» используется в психологии, антропологии, паралингвистике, языкознании, кинесике, литературоведении - и поэтому требует комплексного подхода при изучении. Главный вопрос, с которым сталкиваются ученые, - это определение жеста, его признаков. Несмотря на явные различия между указанными областями знания, следует отметить, что в вопросе определения жеста и его основных характеристик они во многом сходятся. Проанализировав различные точки зрения на данную проблему и собрав воедино существующую информацию, мы остановились на следующем определении: жесты - это значимые, прагматически освоенные движения рук, ног, корпуса, лица, определенная манера произнесения слов, особенности голоса, основными характеристиками которых являются нецеленаправленность, смысловая нагруженность, демонстративность и выразительность. Однако понятие «жест» насколько сложно и многопланово, что даже самое подробное определение не может быть исчерпывающим. Так, встречаются жесты, преследующие цель (выше мы говорили о нецеленаправленности), однако здесь нет противоречия: такие жесты всегда рассчитаны на зрителя, то есть нарочито выразительны, в то время как непроизвольные и нецеленаправленные жесты не нуждаются в демонстрации.

Особенности функционирования жестов в творчестве писателя представляют собой «жестовый стиль». Данный термин упоминается в работе М.Н. Жорниковой «Поэтика портрета в русской романтической повести 1830-х гг.». Исследовательница пишет о жестовом стиле персонажа. При изучении творчества Л.Н. Андреева использование данного термина возможно не только применительно к характеристике отдельного героя, но и по отношению к творческой манере писателя в целом. В этом случае «жестовый стиль» писателя имеет свою специфику, связанную с особенностями его художественного метода, постепенным отказом писателя от индивидуализации человеческого характера. Наделение разных по характеру, мировоззрению и социальному статусу героев одинаковыми жестами, а также такие словесно-жестовые отношения, когда жест замещает слово, - характерные черты «жестового стиля» произведений Л. Андреева.

Многообразие жестовых характеристик в прозе писателя требует их упорядочения, то есть выработки классификации. В художественных текстах Л.Н. Андреева можно обозначить следующие группы жестов

(деление осуществляется в соответствии с частью тела, которая участвует в производстве жеста):

I. Соматические (телесные):

• Мимические;

• Собственно жесты (жесты, связанные с движениями рук);

• Телодвижения (жесты, связанные с движениями остальных частей тела, кроме рук);

II. Голосовые (речевые);

III. Комплексы жестов.

В рассказах и повестях конца 1890-х - 1900-х годов у Л.Н. Андреева, не порвавшего окончательно с традициями реализма, жест прежде всего является средством характеристики героя. Однако, будучи ярким элементом экспрессионистической поэтики, жест часто соотносится и с явлениями внешнего мира. Неодушевленные объекты (природные катаклизмы или атрибуты урбанистической действительности) становятся в художественном мире писателя полноправными действующими лицами со своими «поступками», «характером» и со своими жестами, поэтому нами была разработана еще одна классификация жестов в произведениях Л.Н. Андреева конца 1890-х - 1900-х годов - классификация по степени выраженности их экспрессивной окраски. Выделены следующие виды жестов:

1. Нейтральный. Он послужит своего рода той точкой, относительно которой остальные жесты будут рассматриваться как экспрессивно окрашенные в той или иной степени.

2. Напряженно-эмоциональный. Жест, напрямую указывающий на чувства героя. Очень эмоциональный, но еще не чрезмерный.

3. Чрезвычайный. Гораздо интенсивнее по степени экспрессивности по сравнению с напряженно-эмоциональным жестом. Такие жесты отличаются чрезмерностью и интенсивностью. Их единственная задача — передать чувства героя в момент наивысшего духовного напряжения. Все жесты данной группы порывисты, резки, даже болезненны. Среди них можно выделить крик, смех, движения рук, однако необходимо отметить, что степень проявления, интенсивность этих жестов будет в десятки раз выше. Они становятся будто бы физически ощутимыми для читателя. Жесты словно выходят за пределы возможного для человеческого организма. Обращает на себя внимание сюжетная ситуация, применительно к которой используются жесты. Как правило, это чрезвычайные обстоятельства, а не повседневные. Они настолько ужасны, что приводят героя в трепет и замешательство. Например, убийство возлюбленной («Ложь»), разговор на кладбище с умершей дочерью («Мол-

чание»), состояние безумия, в которое впадает мать, потерявшая сына («Жизнь Василия Фивейского»), убийство юношей женщины («В тумане»), смерть и страдания на войне («Красный смех») и т.д.

В наивысшей степени чрезвычайные жесты появляются тогда, когда речь идет о героях-бунтарях, восставших не только против всего мира и людей, но и решивших бороться с Богом, Роком. Это касается образов о. Василия («Жизнь Василия Фивейского»), о. Игнатия («Молчание»).

Чрезвычайные жесты свойственны героям в момент наивысшего духовного напряжения, когда нервы накалены до предела. Это жесты отчаяния и безумия. Они - яркая черта экспрессионистической поэтики произведений Андреева. Часто такой жест бывает по-экспрессионистски подчеркнуто антиэстетичен, что мало свойственно напряженно-эмоциональным жестам. Почти всегда для описания сил природы, враждебных человеку, Андреев выбирает жесты этого типа.

Данная классификация иллюстрируется анализом жестов в рассказе «Молчание».

Следует отметить, что разработанные нами классификации сосуществуют и как бы «накладываются» друг на друга. Например, жесты рук могут быть и напряженно-эмоциональными, и чрезвычайными и т.д.

Вторая глава «Жест как средство психологической характеристики героя в прозе Л.Н. Андреева конца 1890-х - 1900-х годов» содержит анализ проблематики произведений писателя указанных периодов, в частности, главной проблемы - отчуждения и самоотчуждения человека, во многом обусловившей особенности поэтики. Проблема отчуждения личности остро стоит в творчестве Л. Андреева. По наблюдению В.А. Келдыша, она даже занимает ведущее положение в так называемом андреевском «комплексе», который включает в себя «и надчеловеческий закон, повелевающий жизнью, и драматическое отчуждение человека, и трагедию смерти» (Русский реализм начала XX века - М., 1975, с. 232). В трактовке отчуждения Андреев предвосхищает экзистенциалистов, постулирующих тотальное одиночество человека, разрыв связей с людьми и внешним миром. Герои Андреева всегда «замкнуты в себе», даже тогда, когда они окружены людьми. Это происходит потому, что бытийные вопросы, тревожащие человека, не могут быть разрешены совместно с кем-то, каждый пытается разрешить их самостоятельно.

Проблема отчуждения личности определила построение образной системы повестей и рассказов Андреева: ведущее место в ней отведено «маленьким людям», бунтарям, героям-одиночкам. Однако даже не-

смотря на наличие в некотором смысле типологии персонажей, Л.Н. Андреев постепенно стремился отказаться от реалистической индивидуализации человеческого характера, привести его к «общему знаменателю». Под отказом от индивидуализации мы понимаем приоритет сущностного, глубинного, внимание писателя к природе человека и неизведанным глубинам его души вне социального статуса, возраста и иных частных отличий. Для Андреева интересно прежде всего личностное, а уже потом индивидуальное. Говоря об особенностях экспрессионизма как мироощущения, В.Н. Терехина в работе «Путями русского экспрессионизма» отмечает такую черту, как «пафос истового утверждения в центре бытия единственной реальности — человеческой личности во всей самоценности ее переживаний» (Русский экспрессионизм. — М., 2005, с. 9). Л. Андреев, по праву считающийся первым русским писателем-экспрессионистом, как нельзя лучше воплотил этот пафос в своих произведениях.

В первом параграфе «Мимические жесты» мы выделили следующие жесты в прозе Л. Андреева конца 1890-х - 1900-х годов: смех (улыбка, хохот), стиснуть (сжать) зубы. Последний жест служит для выражения гнева, недовольства и не имеет принципиальных отличий от толкования, даваемого словарями жестов. Более важным в идейном отношении представляется смех (улыбка, хохот). Он встречается практически во всех произведениях Андреева и даже употребляется в качестве заглавия некоторых рассказов («Смех», «Красный смех»). Жест «смех» очень многозначен: он может выражать радость и веселье, враждебность окружающих людей и мира по отношению к герою, являться символом безумия. Постепенно значение «смеха» разрастается до таких пределов, что он перестает быть просто жестом, переходит в разряд образов-символов и даже становится самостоятельным героем. По второй классификации (по степени выраженности экспрессивной окраски) данный жест может быть как нейтральным (улыбка или смех радости), так и напряженно-эмоциональным и чрезвычайным (в этом случае часто используется слово «хохот»).

Во втором параграфе «Собственно жесты (положение рук)» отводится место самой многочисленной в творчестве Л. Андреева группе жестов, в которой мы выделяем следующие:

- Простертые, протянутые руки. В поэтике андреевских рассказов протянутые руки - это всегда мольба, горячая просьба, включающая в себя нетерпение, ожидание немедленного ответа. Жест уместно отнести к чрезвычайным;

- Кулак (сжатые в кулак руки, ударить кулаком). Жест может означать угрозу, нетерпение, выражать крайнее отчаяние, боль, безысходность и свидетельствовать о нравственных страданиях; относится к напряженно-эмоциональным;

- Махнуть рукой. В произведениях Андреева жест означает отчаяние, готовность смириться с происходящими событиями, отказ от попыток изменить что-либо. По степени экспрессивной окраски жест нейтральный или в небольшой степени напряженно-эмоциональный;

- Поднять (прижать) руки к груди, к голове. Означает задумчивость, погруженность в свои мысли, в некоторых произведениях - крайнюю степень удивления, волнения, даже замешательство, иногда служит выражением радости, восторга, умиления; по степени экспрессивности данный жест может быть нейтральным, напряженно-эмоциональным и даже чрезвычайным;

- Схватиться (вцепиться) руками (за/в грудь, голову, волосы, колени). В произведениях Андреева указанные жесты чрезвычайны, встречаются в момент наивысшего духовного потрясения героев, испытывающих отчаяние, растерянность, подавленность, ощущение безысходности;

- Всплеснуть руками. Жест выражает крайнее удивление, недоумение, возмущение, отчаяние, занимает пограничное положение между напряженно-эмоциональными и чрезвычайными;

- Ломать руки. Жест можно трактовать как выражение сильного волнения, отчаяния. Он может казаться театральным, однако у героев Андреева этот жест не направлен на произведение внешнего эффекта, а идет из глубины души героя. По степени выраженности экспрессивного начала его можно отнести к чрезвычайным;

- Гладить рукой. При помощи данного жеста герои выражают ласку и нежность, сочувствие по отношению к родному человеку, жест нейтральный;

- Движения пальцев Жест встречается нечасто, однако представляет интерес с точки зрения словесно-жестовых отношений: в рассказе «Из жизни штабс-капитана Каблукова» он буквально замещает слова, весьма достоверно характеризуя чувства героя: замешательство, стеснение, страх. Жест напряженно-эмоциональный;

- Растопыренные пальцы. Жест выражает растерянность, задумчивость, замешательство, сосредоточенность на своих мыслях, относится к напряженно-эмоциональным.

В третьей параграфе - «Телодвижения» - мы выделили следующие виды жестов:

- Стать (упасть, броситься) на колени. Жест означает мольбу, раскаяние, иногда служит выражением страдания, в некоторых произведениях упоминается в традиционном религиозном значении - преклонение перед Богом. Экспрессивная окраска жеста колеблется от нейтральной (стать на колени) до напряженно-эмоциональной (упасть, броситься);

- Биться головой. Жест чрезвычайный. В обычной жизни может казаться театральным, но у андреевских героев он передает максимальное обострение чувств;

- Топнуть (топать, притопнуть, притопывать) ногой. Напряженно-эмоциональный жест, означающий недовольство, гнев, раздражение, упрямство, нетерпение;

- Танец. Танец представляет собой не один жест, а совокупность жестов, обладающих основными признаками: выразительностью, знако-востью, - и поз, образующих определенную последовательность. Жест и танец соотносятся как часть и целое. Мотив танца, образуемый жестами, состоящий из них, - один из самых частотных в поэтике произведений Л. Андреева, но его смысловое наполнение можно толковать двояко. С одной стороны, прослеживается параллель с «пляской смерти» (рассказ «Стена»), когда танец является метафорой бессмысленности и мучительности жизни, страха смерти и одновременно ее неизбежности. Однако имеет место и иное толкование танца, связывающее его с весельем (рассказы «В тумане», «Ложь», «Смех»): танец - акт единения счастливых людей. Сознательный отказ от танца или невозможность танцевать становятся знаком одиночества и даже отчуждения.

В четвертом параграфе «Голосовые (речевые) жесты» представлены следующие жесты:

- Крик (стон, вой). Жесты данной группы в произведениях Андреева занимают по частотности употребления ту же позицию, что и смех, хохот. Иногда они могут быть нейтральными или напряженно-эмоциональными, но в большинстве случаев данные жесты классифицируются как чрезвычайные. Сходные по смыслу, эти жесты могут быть разделены по степени экспрессии: крик — стон — вой. Крик — естественное первичное проявление эмоций, захлестнувших героя. В произведениях Андреева крик - это выражение страха и ужаса и одновременно воззвание к враждебному миру, року, протест, мольба о помощи. Стон -более экспрессивный по сравнению с криком жест. Он отражает страдание героев. Это не столько мольба о помощи, сколько констатация бессилия, немощности, величайшего страдания. Вой - самый чрезвычайный жест из категории «Крик». Данный жест отражает состояние геро-

ев, находящихся на грани здравого смысла и безумия. В произведениях «Жизнь Василия Фивейского» и «Стена» встречаются модификации жестов из группы «Крик» - рев и визг, еще более чрезвычайные;

- Плач. Данный жест находится на границе между мимическим и голосовым. Он менее чрезвычаен, чем крик, относится к напряженно-эмоциональным. Плач - это мольба о сочувствии, сострадании, но не вызов миру, року, в отличие от крика. Плач героев - это жалость к самим себе или к близким людям. Жест «плач» употребляется в рассказах Андреева и еще в одном значении: как знак духовного просветления человека, нравственного перерождения.

Обилие голосовых и речевых жестовых характеристик психологического состояния героя мы встречаем в рассказе «Баргамот и Гарась-ка». Как часто бывает в произведениях Андреева, чувства героев не названы прямо. Мы узнаем о них из жестовых характеристик: мрачно прогудел, смущенно гудел, бормотал, мямлил, отвечает торопливо. Даже не зная фабулы рассказа, можно понять, что мрачное расположение духа героя сменяется смущением и растерянностью.

- послоговое деление слов (произнесение по слогам слова «голоден» в рассказе «Стена» делает жест «вой» физически ощутимым).

В отдельных случаях речевые и голосовые жесты позволяют говорить о жестовом стиле персонажа. Речевая манера Сашки («Ангелочек») изображена так: грубо возразил, хладнокровно отвечал, буркнул, отрывисто говорил, грубо сказал, грубо потребовал, глухо сказал, сурово прошептал. Герой наделяется жестами одного порядка, они становятся его отличительной чертой. В некоторых произведениях Андреева голосовые жесты занимают центральное место, в большей степени, чем все остальные жесты, характеризуя героя и являясь индикатором его внутреннего состояния. Примером может служить рассказ «Молчание». Именно по изменению голосовых жестов можно проследить динамику образа о. Игнатия: из сухого и требовательного голос превращается в просящий и мягкий, так и непреклонный и строгий отец сгибается под тяжестью горя и одиночества.

- Лексические особенности голосовых ("речевых) жестов. В качестве голосовых (речевых) жестов можно рассматривать не только особенности произнесения слов, речевую манеру, качество голоса, но и лексические единицы. В качестве иллюстрации приведем примеры из рассказа «Жили-были»: дьякон Филипп Сперанский постоянно повторяет слова «за милую душу» и «по-небесному», которые становятся речевым жестом, отражающим душевное состояние и мироощущение героя: приятие окружающего мира, жизни во всех ее проявлениях, оптимизм.

Пятый параграф «Комплексы жестов» посвящен рассмотрению более сложных жестовых единиц. Под «комплексом жестов» мы будем понимать совокупность нескольких жестов, тесно связанных друг с другом, представляющих некое единство, не позволяющее каждый жест, входящий в этот комплекс, рассматривать отдельно. Жесты, составляющие комплекс, приобретают особое смысловое звучание, идейную нагрузку только совместно друг с другом. Все выделенные нами комплексы жестов относятся к напряженно-эмоциональным и чрезвычайным. Такие комплексы жестов — особая примета экспрессионистической поэтики творчества Андреева. Внутренний мир героев настолько сложен, что зачастую отразить его во всей полноте возможно только при помощи сразу нескольких жестов, образующих неделимое единство.

Третья глава «Жесты неодушевленного мира в андреевских про• введениях» посвящена рассмотрению неодушевленных «героев», их жестовых характеристик. Выделение в прозе Л. Андреева жестов, принадлежащих неодушевленным предметам и природе, закономерно. Основанием для этого послужила особенность образной системы повестей и рассказов Андреева конца 1890-х - 1900-х годов - наличие в них образов природных сил, образов предметов и вещей, наделенных жестами, рассматривать которые корректно отдельно от жестов людей. Такие «герои» двигаются, разговаривают и даже имеют свой характер. «Оживление» природных сил и предметов городской цивилизации, наделение их жестами и перевод в разряд самостоятельных образов -характерная черта андреевской поэтики. В художественном мире Андреева отчуждение человека не ограничивается одиночеством среди людей или потерей внутренней гармонии, также утрачивается связь с миром, природным и вещественным, воспринимающимся как враждебный.

Мы выделяем следующие группы неодушевленных «персонажей»:

- природные, т.е. все, что связано с природным устройством мира: солнце, небо, земля, ветер, вьюга, пустыня, туман, ночь и т.д.;

- реалии города: дома, улицы и др.;

- вещи, предметы: карты, стены, двери и т.д.;

- отвлеченные явления, получившие статус образа (смех, молчание);

- неопределенные неодушевленные явления, действующие в произведениях, но не имеющие прямого именования: «кто-то», «что-то».

Наиболее значимыми среди природных являются образы ночи, земли, неба, ветра и солнца. Идейное наполнение и смысл каждого образа не меняются на протяжении всего творчества писателя. Так, ночь,

действующая в рассказах «В подвале», «Стена», повести «Жизнь Василия Фивейского», всегда предстает злой, жестокой, враждебной или равнодушной по отношению к человеку, но в то же время несчастной, мучающей людей не по только по своей воле, но и по указанию каких-то высших роковых сил. Земля и небо - страдающие герои, разделяющие с человеком бедствия, напуганные, обессиленные. Такими они предстают в рассказах «Стена», «Красный смех», повести «Жизнь Василия Фивейского». Ветер и солнце, встречающиеся на страницах произведений «В подвале», «В тумане», «Губернатор», «Елеазар», «Иуда Искариот», враждебны по отношению к человеку, не знают к нему жалости и стремятся уничтожить.

В соответствии с характером каждого природного «героя» автор выбирает для их описания жесты. Среди жестов всех персонажей можно выделить доминантные: они встречаются чаще других и принадлежат большему числу героев. Главное место среди них отведено смеху. Смеется и хохочет ночь: «начинала грозно хохотать» («Стена»), «хохот ночи» («Жизнь Василия Фивейского»); солнце: «с беспечным смехом выжигало» («Губернатор»); пустыня: «свистом ветра смеялась» («Губернатор»). Смех ночи, пустыни, солнца - это дикая и злая насмешка всего мира над человеком, попытка автора острее выразить одиночество человека в мире, его чуждость мира и миру.

Следующие по частотности употребления и значимости жесты -это стон, плач, вой. Они приписываются земле и небу, что соответствует характеру этих персонажей, а также ночи, которая не только мучает человека, но и сама страдает. Ночь «тяжко стонала», «плакала слезами раскаяния», «замкнула стоны в своей груди» («Стена»); «взвыла» земля («Стена»), «плакала» пустыня («Губернатор»); «как будто стонали» земля и небо («Красный смех»).

Другие жесты сложнее выделить в отдельную группу, так как они менее частотны, но их легко объединить по персонажам. Так, все жесты ветра подчеркнуто агрессивны по отношению к человеку: «ударил в лицо», «свирепо втискивал» («В тумане»), «злобно вился», «хищно бросился». «впился» («В подвале»), воздух «сек лицо» («Ложь»),

Очевидно, что ночь, ветер, солнце, земля, небо - это не просто детали пейзажа в произведениях Л. Андреева. Выделение их в особую группу «героев» - природных сил не только правомерно, но и необходимо: в этом случае возможно полнее проанализировать их смысл и определить роль в развитии авторской концепции мира и человека.

Основная функция города в произведениях Л. Андреева - подчеркнуть одиночество человека. Впечатление враждебности города создает-

ся путем его «оживления». Наибольшего развития образ города достигает в рассказе «Город». Он не дается прямо, а как бы вырисовывается путем описания домов и улиц, которые как раз и «оживляются». Создается впечатление, что самим улицам трудно находиться в городе. Эпитеты «изломанные», «задохнувшиеся», «замершие в страшной судороге», находящиеся на границе с жестами, подчеркивают это. Важно отметить, что эпитеты «очеловечивают», позволяют перевести улицы в разряд героев произведения, а не считать их просто составляющими частями пейзажа. Улицы, будучи «героями» рассказа, обладают жестами: «стараются выбежать», «путаются», «клубятся», «перерезают». «устремляются». Жесты чрезвычайны. Расположение их в таком ряду усиливает ощущение напряженности. Улицы становятся похожи на людей, стремящихся убежать из города. Они имеют настроение; опираясь на жесты и эпитеты, можно даже охарактеризовать их психологическое состояние. Страх, растерянность, отчаяние наполняют улицы. Такие же чувства испытывает и герой, живущий в городе. Кажется, что улицы -это не часть города, а нечто отдельное от него и трепещущее перед ним так же, как и человек. Дома, в отличие от улиц, не испытывают страха. Наоборот, они подавляют человека. Понять их настроение и дать им характеристику снова помогают жесты: «с непоколебимой твердостью стояли», «равнодушно встречали и провожали», «теснились толпой». Твердость, равнодушие, стремление притеснить человека, напугать его - ключевые моменты их жестового поведения. Так выражается враждебное отношение города по отношению к главному герою. В достаточной степени экспрессионистичны метафоры, посредством которых изображается внешний облик домов. Сравнение цвета кирпича, из которого построены дома, с «холодной и жидкой» кровью еще больше усиливают тяжелое настроение, создают ощущение гнета, давления на человека. Важно и то, что дома «теряли физиономию и делались похожи один на другой»: это указывает на обезличивание современного города, в котором и человек становится так же безлик. Действительно, Петров, главный герой, - среднестатистический житель большого города, не имеющий абсолютно никаких примечательных черт. Даже фамилия героя самая обычная и распространенная, такая, каких множество везде. Потеря индивидуальности, нивелирование личности — вот главное, чем угрожает современный бездушный город человеку. Ко всему сказанному можно добавить, что писателю представляется трагичной проблема разобщенности людей, когда два знакомых встречаются изредка и только у общих друзей. Чувство страха, потерянности, уныния, тревожности и ощущение постоянной угрозы — единственное, что может испытывать

герой Андреева, вынужденный жить в этом огромном городе. Неслучайно в рассказе появляется антитеза «город - природа». Природа здесь - это простор и свобода для человека. Место, где он может жить спокойно и счастливо, не опасаясь быть задавленным огромными домами и неуютными безликими улицами.

В рассказе «Вор» проблема «город - человек» имеет отличное звучание. Главный герой отчужден от природы, не понимает ее. Комфортное для Юрасова пространство - город. Только там он чувствует себя в безопасности: большое количество людей, огромные здания, бесконечно длинные улицы позволяют ему раствориться и стать незаметным, спрятаться от жизни. То, чего так боится Петров, герой рассказа «Город», - затеряться в городе, нужно Юрасову, который ни на минуту не хочет оставаться наедине с собой, так как ощущает лишь внутреннюю пустоту. В связи с этим меняется и восприятие города: некоторые дома «смотрят ласково». Для Юрасова город - родное пространство. Герой с самого начала своей жизни был лишен общения с природой, и в нем так и не сформировалась потребность в этом общении. Потому и кажутся ему поля чужими и холодными, а город ласковым и приветливым. В городе хотя бы дома и улицы обращают внимание на Юрасова, что позволяет ему не чувствовать себя таким одиноким. Однако привязанность к городу свидетельствует о разрушительном процессе потери внутреннего «я», когда городским шумом человек пытается заглушить внутреннюю пустоту.

В рассказе «Молчание» перед нами самый необычный жест - молчание, который употребляется по отношению к дому. Указание на жест «молчал» переносит дом в разряд «оживших» образов. На протяжении повествования складывается определенное впечатление о доме, его характере, отношении к героям. Конечно же, помогают в этом и жестовые характеристики. Молчание дома - это не просто указание на отсутствие звуков разговаривающих людей, это вполне осознанное действие: намеренное нежелание говорить, идти на контакт с о. Игнатием, который страдает от своего одиночества, еще более усиливаемого молчанием, царящим в доме.

В рассказе «Предстояла кража» дома, окна, заборы, сады буквально окружают главного героя враждебностью. Встречается множество разновидностей жеста «смех»: разразились хохотом, гоготали, хихикали, смеялись. Такое многообразие жестов подчеркивает их смысловую значимость: ведь смех - это способ унизить, подавить, выразить презрение. Согласно художественной концепции Л. Андреева, человек испытывает тотальное отчуждение, выражающее на многих уровнях: одиночество

среди людей, внутренний разлад, разобщенность с природой, но писатель не ограничивается этим. Одиночество человека и его отъединен-ность от мира доведены до той крайности, когда даже неодушевленный мир грозит человеку уничтожением. В связи с этим усложняется образная система произведений: теперь в них действуют не только люди и природные «герои», статус действующих лиц приобретают предметы. В рассказе «Большой шлем» одному из героев - Масленникову - представляются живыми карты. Они обладают определенным характером, поведением, имеют жесты: задумались, «имели дерзкий и насмешливый вид», смеялись, улыбался, затащили, «скалили зубы». В описании жестов наблюдается градация — от нейтрального «улыбался» до чрезвычайного «скалили зубы». В данном случае жесты позволяют максимально точно ответить на вопрос о взаимоотношениях предметного мира и героя, ведь смех и насмешка в художественной системе Андреева неизменно свидетельствуют о враждебности по отношению к человеку.

Среди «предметных» образов важное место занимает колокол. Жесты этого «героя» напряженно-эмоциональны: плачет, стонет, дрожал, «возносил мольбы и угрозы». Колокол - связь между человеком и Богом. Его страдания указывают на разрыв этой связи, когда мольбы о помощи остаются без ответа. Кульминационного развития образ колокола достигает в рассказе-этюде, экспрессионистической зарисовке «Набат». Жесты становятся чрезвычайными: кричал, стонал, «в предсмертных муках задыхался». Впечатление усиливается сравнением колокола с человеком, «который не ждет уже помощи и для которого уже нет надежды». Через эмоции колокола, выраженные посредством же-стовых характеристик, передается и психологическое состояние героев Л. Андреева.

Ядром группы «предметных» образов является стена, встречающаяся практически во всех произведениях в качестве центрального персонажа и символа («Стена»), «оживленного» героя из мира вещей («Вор», «Жили-были») или же на смысловом уровне («Ангелочек», «У окна» и др.). В одноименном рассказе стена предстает поистине самостоятельным действующим лицом, враждебным или же равнодушным по отношению к человеку. Эффект «оживления» достигается при помощи жестов: «молчала», «смеялась». Показательно, что сами герои воспринимают стену живой, называя врагом, подчеркивая ее равнодушие и злость. Аналогичным характером данный образ наделен и в других произведениях. В рассказе «Вор» стена названа «хитрым и осторожным врагом», отталкивающим героя, ищущего около нее спасения.

На смысловом уровне (как метафора разъединенности людей) стена проявляет себя в качестве перегородки в комнате («Ангелочек»), окна («У окна»), маски («Смех»).

Постепенно стена вырастает до образа-символа, значение которого - преграда на пути человека к счастью и новой жизни.

В произведениях Леонида Андреева можно найти множество сквозных мотивов и образов. Из них самый распространенный и значимый в художественной системе Андреева - смех, вырастающий из жеста в «отвлеченного» героя, а затем - в образ-символ. Смех - это не просто предметы, жесты или иные явления, но полноценное действующее лицо. В некоторых произведениях он перерастает в более экспрессивный хохот. Здесь имеет место та же градация, что и в случае с жестами: от нейтрального к чрезвычайному. До конца разграничить хохот-жест и хохот-образ иногда бывает достаточно сложно. В повести «Жизнь Василия Фивейского» хохот становится субъектом действия, приобретающим жестовые характеристики: прорвал тишину, ударил. грохочет, разрывает, бросает, обнимает. Обилие жестов не позволяет сомневаться в том, что это самостоятельный образ. Жесты чрезвычайны и расположены по степени нарастания экспрессии. Максимального «одушевления» смех достигает в «Красном смехе». При рассмотрении рассказа перед нами встает вопрос, что же такое вообще «смех» и «красный смех». С одной стороны, это жест, как и в других произведениях, с другой - действующее лицо. В финале рассказа красный смех даже перестает быть нарицательным. Отныне он словно обретает имя — Красный смех. Это образ безумия, страха, смерти, одновременно предвестие мировой катастрофы и уже наступившая катастрофа.

В рассказе «Молчание» перед нами также образ-символ, произошедший из жеста. С помощью жестов (гонит, поднимается, выходит) создается зловещий образ ирреальной стихии, от которой бежит о. Игнатий.

Весьма примечательны герои из последней выделенной нами группы - неопределенные неодушевленные явления. Действительно, назвать их как-то иначе трудно, так как невозможно понять, кто они. В тексте произведений они именуются как «кто-то» или «что-то». Упоминание о загадочном «кто-то» появляется многократно на страницах рассказа «Ложь». «Кто-то» словно преследует главного героя, который никак не может скрыться от неизвестного, не являющегося даже человеком. «Кто-то» обладает жестами: он рычит и смеется. Жест «смеется» свидетельствует о крайне негативном отношении к человеку. Таким образом, «кто-то» - это персонификация и «оживление» всего враждебного, что

есть в мире. Предвестием будущей смерти героини, безумия, которое постигнет героя после убийства возлюбленной, вообще вторжения рока в жизнь людей служит безымянное «что-то». Оно наблюдает сверху за человеком, оно наделено жестовой характеристикой - глядело, поползло. В рассказах «Ложь», «В тумане», повести «Жизнь Василия Фивей-ского» «что-то» обрастает эпитетами: темное, жуткое, безнадежное, чугунно-серое, лохматое, мертвенно-белое. «Что-то» и «кто-то» - внешнее для героев, пугающее, но это и отражение их внутреннего состояния, определить которое они сами не в силах. «Что-то» противопоставлено радости и покою, это отсутствие гармонии, вечный хаос, разрушающий человеческую жизнь.

Необходимо сделать несколько замечаний об объективности и субъективности «оживления» природных сил, предметов, городских реалий и т.д. Часто персонажи из названных групп характеризуют психологическое состояние героя: человек подавлен и напуган, естественно, что все вокруг страшит его, представляясь живым и враждебным. В этом случае закономерно говорить о субъективном восприятии. Однако в некоторых произведениях «природные» или же «предметные», «отвлеченные» герои существуют независимо от воли человека, то есть они объективны. Сложность кроется в особенностях повествовательной манеры Л. Андреева: практически во всех произведениях повествование ведется не от лица рассказчика или повествователя (от первого лица), а от лица автора (от третьего лица), в то же время в ряде произведений появляется несобственно-прямая речь. Это в значительной степени затрудняет понимание того, когда какое-либо явление мы видим глазами героя, а когда перед нами авторская трактовка действительности. Однако все трудности с разграничением субъективного и объективного в изображении природы не могут быть принципиальны в идейном плане (ведь и герои, а следовательно, и их сознание, восприятие - порождение авторской мысли, отражение его концепции действительности), они указывают лишь на различные функции, выполняемые средствами «оживления» природных сил (в нашем случае - жестами).

В Заключении подводятся итоги, намечаются дальнейшие перспективы исследования. Творчество Леонида Андреева представляет собой сложный и противоречивый феномен. Амбивалентность миросозерцания писателя нашла отражение в его творчестве, главной «приметой» которого стал синтетический характер художественного метода, соединившего в себе реализм и модернизм в различных его течениях. Своеобразие метода определило идейное содержание и особенности поэтики произведений Л. Андреева. Перспективы научного исследования могут

быть связаны с дальнейшим изучением жестовой системы писателя на материале драматургии, что, несомненно, значимо для постановки пьес писателя в театре. Планомерным итогом исследования жеста в произведениях Л. Андреева может стать создание словаря жестовых единиц, а также теоретическая разработка понятия «жест» в литературоведении.

Основные положения работы отражены в следующих публикациях:

В изданиях, рецензируемых ВАК РФ:

1. Нашатырева (Буркова) С.С. Экспрессионистический жест в рассказе Л.Н.Андреева «Смех» / С.С. Нашатырева (Буркова) // Вестн. Воронеж, гос. ун-та. Сер. «Филология и журналистика». - 2011. - №1. - С. 49-52.

2. Нашатырева (Буркова) С.С. Типология жестов в ранней прозе Л.Н. Андреева и ее преломление в рассказе «Молчание» / С.С. Нашатырева (Буркова) // Вестник КГУ им. Н.А.Некрасова. - 2011. - № 3. - С. 183 - 186.

3. Нашатырева (Буркова) С.С. Образы-символы в рассказах Леонида Андреева 1900-х годов / С.С. Нашатырева (Буркова) // Вестн. Воронеж, гос. ун-та. Сер. «Филология и журналистика». - 2012. - №1. - С. 76 - 82.

В других изданиях:

1. Нашатырева (Буркова) С.С. Экспрессионистская символика в рассказе Л.Н. Андреева «Стена» / С.С. Нашатырева (Буркова) // Творчество Леонида Андреева: современный взгляд. - Орел: ПФ «Картуш», 2011. - С. 54 - 59.

2. Нашатырева (Буркова) С.С. Художественный мир рассказа Л.Н. Андреева «В тумане» / С.С. Нашатырева (Буркова) // XX век как литературная эпоха: сборник статей. — Воронеж: НАУКА-ЮНИПРЕСС, 2011. - С. 80 - 84.

3. Буркова (Нашатырева) С.С. Жест как объект междисциплинарных исследований / С.С. Нашатырева (Буркова) // XX век как литературная эпоха. Вып.2: сборник статей. - Воронеж: НАУКА-ЮНИПРЕСС, 2012. - С. 224 - 230.

Публикации под номерами 1,2,3 осуществлены в изданиях, рекомендованных ВАК РФ.

Подписано в печать 06.03.13. Формат 60x84 '/¡б. Усл. печ. л. 1,2. Тираж 100 экз. Заказ 236.

Отпечатано с готового оригинал-макета в типографии Издательско-полиграфического центра Воронежского государственного университета. 394000, Воронеж, ул. Пушкинская, 3

Текст диссертации на тему "Жест в прозе Л.Н. Андреева конца 1890-х - 1900-х годов"

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Воронежский государственный университет» ФГБОУ ВПО «ВГУ»

На правах рукописи

04201355662

Буркова Светлана Сергеевна

ЖЕСТ В ПРОЗЕ Л.Н. АНДРЕЕВА КОНЦА 1890-х - 1900-х ГОДОВ

Специальность 10.01.01 - русская литература

Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Научный руководитель:

доктор филологических наук, профессор Молчанова Наталья Александровна

Воронеж 2013

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ....................................................................................3

ГЛАВА I

ЖЕСТ В НАУКЕ И ИСКУССТВЕ СЛОВА,

ЕГО КЛАССИФИКАЦИЯ. ПОНЯТИЕ О «ЖЕСТОВОМ

СТИЛЕ»...............................................................................24

ГЛАВА II

ЖЕСТ КАК СРЕДСТВО ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ХАРАКТЕРИСТИКИ ГЕРОЯ В ПРОЗЕ

Л.Н. АНДРЕЕВА....................................................................49

§ 1. Мимические жесты.............................................................66

§2. Собственно жесты (положение рук)........................................71

§3. Телодвижения...................................................................80

§4. Голосовые (речевые) жесты..................................................85

§5. Комплексы жестов..............................................................97

ГЛАВА III

ЖЕСТЫ НЕОДУШЕВЛЕННОГО МИРА В АНДРЕЕВСКИХ

ПРОИЗВЕДЕНИЯХ..............................................................101

ЗАКЛЮЧЕНИЕ...........................................................................148

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ

ЛИТЕРАТУРЫ...........................................................................153

ВВЕДЕНИЕ

Развитие русской литературы конца XIX - начала XX века - сложный и противоречивый процесс. Этот период ознаменован как никогда острой борьбой между различными стилевыми течениями, художественными методами, философскими концепциями.

Крупные исторические события породили ощущение катастрофы в сознании разных художников. Рубеж веков воспринимается как конец старого мира, конец культуры и одновременно начало новой жизни. С одной стороны, тревога за будущее страны, за судьбы человечества и предчувствие страшных событий явились источником пессимистических настроений, с другой - предвкушение новой жизни и вера в светлое будущее позволили принять перемены с оптимизмом.

Конец XIX - начало XX века иногда считают временем кризиса реализма, на смену которому приходит модернизм. Однако в действительности реализм сохраняет свои позиции (об этом свидетельствует творчество И.А.Бунина, А.П. Чехова, А.И. Куприна), меняется лишь его качество: «Уход из жизни в конце столетия корифеев литературы XIX века - Н. Некрасова, Ф.Достоевского, И. Тургенева, М. Салтыкова-Щедрина, А. Фета, - выдвижение писателей, вступивших на литературное поприще во второй половине или в конце века - В. Гаршина, В. Короленко, А. Чехова и других, - привело к качественным изменениям эстетики реализма»1. В это же время громко заявил о себе модернизм, проявившийся в виде ряда литературных направлений: символизма, акмеизма, футуризма. Наиболее сложно философско-эстетически оформленно проявил себя символизм, на смену которому приходят футуризм и экспрессионизм, грубоватые, прямолинейные и где-то даже жестокие. Новые литературные направления привнесли свои художественные установки, а также оказали немаловажное влияние на формирование новых концепций личности.

1 Долгополов Л.К. На рубеже веков: О русской литературе конца XIX - начала XX века. - Л., 1985. - С. 12.

3

Споры о человеке, природе его души особенно интересовали писателей начала XX века. Е.А. Михеичева и П.А. Ковалев в статье «Ситуация в русской литературе» отмечают: «Среди философских проблем, круг которых определился, в основном, в XIX столетии, мыслителей Серебряного века особенно интересуют «откровения о человеке»: религиозно-нравственный аспект (Богочеловек или Человекобог?), исследование «бездн» человеческой души, «искушение свободой», столкновение «личности» и «безличности». Писатели стремятся показать человека не только в социальной, но и в природной, национальной, антропологической сфере и в названном «контексте» выявить индивидуальное, глубоко личностное начало»2. Рассмотрению концепции личности в русской литературе рубежа веков посвящена монография

л

Л.А. Колобаевой . Исследовательница выявляет особенности видения человека писателями данного периода (И. Буниным, А. Чеховым, А. Куприным, Л. Андреевым, И. Анненским, В. Брюсовым, К. Бальмонтом, Ф. Сологубом, А. Белым, А. Блоком), выделяя проблему отчуждения как центральную в творчестве художников.

Творчество Л.Н. Андреева органично вписывалось в литературный процесс рубежа XIX - XX веков. По верному замечанию К.Д. Гордович, «реалистические принципы отражения действительности в его произведениях сочетаются с экспрессионистическими, символистскими, широко используются им гротеск, различные формы фантастики»4. Творческий метод писателя, характеризуемый сочетанием реализма и модернизма, и именуется в современном литературоведении синтетизмом5.

Л. Андреев относится к числу тех писателей, которые восприняли события рубежа веков пессимистически. Утрата веры в благополучное разрешение противоречий, обретение счастья отдельным человеком и человечест-

2 Михеичева Е.А., Ковалев П.А. Ситуация в русской литературе // Русская и зарубежная литература начала XX века: Основные течения. - Орел, 2007. - С. 41.

3 Колобаева Л.А. Концепция личности в русской литературе рубежа XIX - XX веков. - М., 1990. - 336 с.

4 Гордович К.Д. История отечественной литературы XX века. - СПб., 2000. - С. 29.

5 Термин «синтетизм» применительно к творчеству Л. Андреева употребляется В.А. Келдышем, Л.Н. Афониным, Г.Н. Боевой и многими другими исследователями.

4

вом в целом, утрата гармонии, погружение в «бездны» горя и одиночества, потеря связи с высшими началами и заброшенность человека, его отчуждение от социума, самого себя и мира - ключевые моменты мировоззрения писателя.

Неоднозначность откликов на творчество JI.H. Андреева в среде литературных критиков и литературоведов (от резко негативных до восторженных) во многом связана с новаторством писателя в области языка, стиля, образной системы, с особенностями творческого метода. Можно выделить несколько этапов в исследовании творчества JI. Андреева.

Прижизненная критика (1900-е - 1910-е годы) отличается противоречивостью, что, на наш взгляд, можно объяснить совершенно необычным для литературы той поры характером творчества Андреева, которое не вписывалось в существующие рамки. Е.В. Аничков в статье «Новые образы и старые мнения» сразу же отметил появление самобытного таланта: «Новый, талантливый писатель, новая личность на нашем горизонте, и личность своеобразная, сильная, решительная»6. О значимости фигуры Андреева в русской литературе писал и Д.В. Философов: «Первая крупная фигура, на которую наталкиваешься, подходя к новейшей литературе, это - Леонид Андреев» . С одной стороны, некоторые ранние произведения писателя были созданы в традициях реализма, что обеспечило им успех в кругу писателей-реалистов. Так, рассказ «Баргамот и Гараська», опубликованный в 1898 году в «Курьере», был высоко оценен A.M. Горьким, указавшим на актуальность тематики произведения и на связь с классической литературой в освещении проблемы «маленького человека». С этого момента начинается многолетняя дружба писателей, оказавшая большое влияние на творческое становление JI. Андреева. В 1901 году в издательстве «Знание» вышли «Рассказы» JI. Андреева. Первый сборник писателя нашел положительный отклик среди писателей-

6 Аничков Е.В. Новые образы и старые мнения // Русская критика современной литературы. Характеристики, образы, портреты. - СПб., 1912. - С. 22.

7 Философов Д.В. Весенний ветер // Слова и жизнь. Литературные споры новейшего времени (1901 - 1908 годы).-СПб., 1909. -С.4.

реалистов: А.П. Чехова, A.M. Горького, членов «Среды». Хорошо отзывались о «Рассказах» А. Измайлов («Биржевые ведомости»), И. Ясинский («Ежемесячные сочинения»), Е. Соловьев («Журнал для всех»), Н. Михайловский («Русское богатство»). Итогом успешного дебюта JI. Андреева стало его вступление в 1903 году в Общество любителей российской словесности.

Большое внимание писателями-современниками JI. Андреева и критиками уделялось проблематике его произведений. Отмечалась актуальность тематики и связь первых рассказов («Баргамот и Гараська», «Защита», «Молодежь», «Ангелочек») с традициями реализма и классической литературы в постановке проблемы «маленького человека». Д.С. Мережковский серьезно задавался вопросом: «Кто скрывается под псевдонимом "Леонид Андреев" -Чехов или Горький?». Некоторые писатели указывали на созвучность произведений Андреева предреволюционному времени. В частности, A.A. Блок отмечал, что «Жизнь Василия Фивейского» содержит отголоски предреволюционных веяний и изображает действительные ужасы жизни: «А что там неблагополучно, что везде неблагополучно, что катастрофа близка, что ужас

при дверях, - это я знал очень давно, знал еще перед первой революцией, и

g

вот на это мое знание сразу ответила мне "Жизнь Василия Фивейского"» . В.Г. Короленко обратил внимание на глубину и значимость тематики рассказа, но осудил пессимизм JI. Андреева («Русское богатство», 1904, август). Упрекал писателя в «беспомощной философии пессимизма» и Д.В. Философов9. Однако исследователь отмечает, что проблемы, затрагиваемые Андреевым, новы и совершенно необычны для современной литературы. Во-первых, это проблема пола (рассказы «Бездна» и «В тумане»), во-вторых, проблема смерти10. Несмотря на отрицательные отзывы о некоторых андреевских произведениях (драмах «Жизнь человека» и «Царь Голод»), Д.В. Философов высоко оценил «Рассказ о семи повешенных», назвав его «значительным произ-

8 Книга о Леониде Андрееве. - Петербург - Берлин, 1922. - С. 96-97.

9 Философов Д.В. Рассказ о семи повешенных // Слова и жизнь. Литературные споры новейшего времени (1901 - 1908 годы). - СПб., 1909. - С. 107.

10 Философов Д.В. Весенний ветер // Слова и жизнь. Литературные споры новейшего времени (1901 - 1908 годы). - СПб., 1909. - С. 5 - 6.

ведением, выходящим за рамки эстетики», а самого Андреева «истинно русским писателем, поднимающим на себя скорбь мира»11.

Нашумевшему рассказу Л. Андреева «Иуда Искариот» и драматургии писателя посвящены две статьи И. Анненского: «Иуда, новый символ» из «Второй книги Отражений» и «Театр Леонида Андреева». В первой статье

критик проницательно говорит об актуальности «схем мысли Достоевского

1

выверт и надрыв» в создании образа андреевского Иуды .

Многие известные критики отнеслись с неодобрением или по меньшей мере с непониманием к опытам начинающего писателя. В основном нарекания вызывали художественная манера Л. Андреева и стиль его произведений, в которых тем не менее изначально видели черты оригинальности. Критик В.Буренин, анализируя скандально известный рассказ «Бездна», назвал Андреева эротоманом и обвинил его в слабой психологической обрисовке образов, а также в сгущении чувства ужаса. Отрицательно оценила творчество Л.Андреева С.А. Толстая: она призывала «не читать, не прославлять, не раскупать сочинений господ Андреевых»13.

Не могли принять художественную манеру писателя и многие символисты, увидевшие в произведениях Андреева угрозу чистоте слова. 3. Гиппиус упрекала начинающего прозаика в некультурности, а Д.С. Мережковский в статье «В обезьяньих лапах» и вовсе назвал его «жертвочкой в обезьяньих лапах»14. Мережковский пишет о том, что Андреев нарушает законы прекрасного, бесчестит язык, его красноречие - это «красноречие дурного вкуса», «книжный сор», и делает вывод: «Как все, кто не владеет языком, он его насилует»15. Д.С. Мережковский дает нелестную характеристику и андреевским героям, называя их глупыми. Кстати говоря, подобной позиции в отношении героев Андреева придерживался и критик А. Скабичевский, не при-

11 Философов Д.В. Рассказ о семи повешенных // Слова и жизнь. Литературные споры новейшего времени (1901 - 1908 годы). - СПб., 1909. - С. 107.

12 Анненский И.Ф. Иуда, новый символ // Избранные произведения. — Л., 1988. — С. 551.

13 Цит. по: Афонин Л.Н. Леонид Андреев. - Орел, 1959. - С. 110.

14 Мережковский Д.С. В обезьяньих лапах (о Леониде Андрееве) // В тихом омуте: Статьи и исследования разных лет. - М., 1991.-С. 12.

15 Там же..-С. 13, 15.

нимавший всерьез страданий Василия Фивейского и его семьи: «Рок этот заключался не в чем ином, как в том, что и сам о. Василий, и вся его семья были дегенератами»16. Однако, несмотря на все сказанное, Д.С. Мережковский отмечал значимость творчества Андреева в литературном процессе начала XX века: «Ведь все-таки по действию на умы читателей среди современных русских писателей нет ему равного»17.

Крайне разгромная статья о творчестве Леонида Андреева принадле-

1Я

жит перу Ю.И. Айхенвальда . Критик, анализируя форму, слог и стиль произведений, отмечает, что Андреев излишне многословен, использует готовые шаблоны для среднего интеллекта, излишне склонен к натурализму. По мнению Ю.И. Айхенвальда, идейное содержание рассказов Андреева не отличается глубиной, характеры, выводимые им, утрированны.

Трагические произведения Андреева 1900-х годов вызывали все большее осуждение со стороны критиков, которые еще совсем недавно положительно отзывались о творчестве молодого писателя. А.М.Горький в «Книге о Леониде Андрееве» вспоминал, что все чаще между ним и Андреевым стали появляться идейные разногласия. «Мысль» была сурово встречена критикой и получила множество негативных отзывов. Не принял рассказ Н.К. Михайловский. A.B. Луначарский усмотрел в рассказе антиобщественные настроения, крайний индивидуализм и пессимизм (статья «О художнике вообще и некоторых художниках в частности», «Русская мысль», 1903 год, книга II). Не понравилась «Мысль» и А.П. Чехову. В письме A.M. Горькому он отмечал: «"Мысль" Л. Андреева - это нечто претенциозное, неудобопонятное и, по-видимому, ненужное, но талантливо исполненное. В Андрееве нет простоты, и талант его напоминает пение искусственного соловья»19. Подобные замечания свидетельствуют об отдалении Андреева от писателей-реалистов,

16 Скабичевский А. Дегенераты в нашей современной беллетристике // Русская мысль - М., 1904, кн. IX. -С.93.

17 Мережковский Д.С. В обезьяньих лапах (о Леониде Андрееве) // В тихом омуте: Статьи и исследования разных лет. - M., 1991. - С. 18.

18 Айхенвальд Ю.И. Леонид Андреев И Силуэты русских писателей. - М., 1913. - С. 100-132.

19 Цит. по: Афонин Л.Н. Леонид Андреев. - Орел, 1959. - С. 122.

8

в то же время пессимизм в отношении человека и мироустройства роднил его с модернистами.

Вопрос о творческом методе Л.Н. Андреева волновал всех современников писателя. Художники-реалисты считали его своим соратником. А.П. Чехов, размышляя о неминуемой гибели литературы декаданса, писал: «Какие-то висящие в воздухе люди, эти российские Метерлинки... Но они скоро пропадут, переработаются... А Горький, Андреев, Куприн останутся в истории литературы. Их долго будут читать»20. А.П. Чехов ставит Андреева в один ряд с писателями-реалистами. Однако символисты не хотели «отдавать» молодого писателя. А. Белый писал: «Мне творения «Леонида Андреева» прежде во многом казались родными. Ни Телешову, ни Тимковскому не понять: он не с ними; он - с нами; он - наш»21. Зачатки символизма и даже импрессионизма в творчестве Андреева обнаружила Т.Я. Ганжулевич22. М.Горький считал Л. Андреева писателем романтического склада. Непосредственную связь с западным романтизмом и даже неоромантизмом усмотрел Л.С. Козловский (статья «Леонид Андреев» во втором томе «Русской литературы XX века (1890 - 1910) (под редакцией профессора С.А. Венгерова) .

Большой интерес представляет статья В. Яблоновского «Леонид Андреев». Польский исследователь специально не уделял внимания вопросу о творческом методе Андреева, но весьма интересны некоторые его примечания. «В произведениях Андреева почти отсутствует общественное начало в строгом смысле этого слова, - писал В. Яблоновский, - вместо этого всегда налицо начало общечеловеческое»24. Далее, анализируя драму «Жизнь человека», исследователь отмечал схематизм образов и отсутствие индивидуальности в их изображении25.

20 М. Горький и А. Чехов: Сборник материалов. - М., 1951. - С. 208.

21 Книга о Леониде Андрееве. - Петербург - Берлин, 1922. - С. 179, 189.

22 Ганжулевич Т.Я. Русская жизнь и ее течения в творчестве Леонида Андреева. - СПб., 1908. - 122 с.

23 Козловский Л.С. Леонид Андреев // Русская литература XX века (1890 - 1910).-М., 2000. - С. 43-68.

24 Яблоновский В. Леонид Андреев // Вокруг сфинкса (Очерки о жизни и творчестве русского народа. -СПб., 1912.-С. 153.

25 Там же.-С. 157.

Следующий период в изучении творчества JL Андреева - 1920-е годы. В это время интерес к писателю и его произведениям несколько угасает по сравнению с прижизненной критикой. Однако появляется большое количество работ, посвященных биографии Андреева. В 1922 году выходит «Книга о Леониде Андрееве», собравшая воспоминания известнейших писателей: А.Горького, К. Чуковского, А. Блока, Е. Замятина и многих других. В «Книге» можно найти анализ конкретных произведений, общую характеристику творчества �