автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Знаково-интерпретационный аспект русской лингвистической терминологии

Полный текст автореферата диссертации по теме "Знаково-интерпретационный аспект русской лингвистической терминологии"

Виноградов Сергей Николаевич

Знаково-интерпретационный аспект русской лингвистической терминологии

Специальности 10.02.01 - Русский язык 10.02.19- Теория языка

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание учёной степени доктора филологических наук

1 А ДПР 2011

Нижний Новгород -2011

4843811

Диссертация выполнена на кафедре современного русского языка и общего языкознания Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского».

Научный консультант: доктор филологических наук, профессор

Гречко Виктор Александрович

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Иванов Андрей Владимирович

(г.Нижний Новгород)

доктор филологических наук, профессор Хашнмов Рахим Ибрагимович

(г. Елец)

доктор филологических наук, профессор Чернова Светлана Владимировна

(г. Киров)

Ведущая организация ФГОУ ВПО «Саратовский государственный университет им. Н.Г. Чернышевского»

Защита состоится 19 мая 2011 г. в 13 часов на заседании диссертационного совета ДМ 212.166.02 в Нижегородском государственном университете им. Н.И. Лобачевского (603000, Нижний Новгород, ул. Большая Покровская, 37, ауд. 312).

С диссертацией можно ознакомиться в фундаментальной библиотеке Нижегородского государственного университета им Н.И. Лобачевского (603950, Н. Новгород, пр. Гагарина, 23).

Автореферат разослан« ЛЬ » циа-ргуг-с^ 20Ц г.

Учёный секретарь диссертационного совета

И.С. Юхнова

Внимание исследователей к анализу научного термина определяется, во-первых, становлением нового типа социальной организации - информационного общества и в связи с этим - развитием информационно-коммуникационных технологий. Во-вторых, тенденция к гуманизации научного знания приводит к необходимости выявления функций термина в лингвомыслительной деятельности человека. Этими обстоятельствами определяется актуальность работы.

За несколько десятилетий изучения терминов в них обнаружились свойства, которые сближают их со словами и словосочетаниями общеупотребительного языка, - подверженность семантическим изменениям, неопределённость и размытость семантических границ, зависимость смыслового содержания от условий функционирования. Асимметрия терминологических знаков, проявляющаяся в их синонимии и варьировании, субъективность выбора признаков терминологической номинации и связанная с этим цдиоматичность терминологических единиц, степень терминологичности как градуированное свойство, нечёткость терминологической семантики отражены в работах Б.Н. Головина, Р.Ю. Кобрина, В.М. Лейчика, В.Г. Гака, В.А. Гречко, В.Н. Немченко, С.Д. Шелова, М.Н. Володиной, A.B. Лемова, М.В. Косовом и других учёных. Явления, описываемые номинативными единицами «значение», «семантика», не являются элементарными, очевидными и требуют дальнейшего изучения.

Объект исследования в данной работе - научные термины в сфере их функционирования. Предмет исследования - русские лингвистические термины в функции знака и результата его интерпретации. Выбор предмета исследования обусловлен тем, что термины в этой функции наблюдаемы как проявления семиотической деятельности, играют важную роль в научной сфере, позволяют использовать апробированные лингвистические методики.

Материалом исследования являются научные тексты лингвистической тематики на русском языке, выполняющие различные функции в системе коммуникации, - интерпретируемый текст и текст-интерпретация, комментируемый текст и комментарий, определение, пояснение, текст из вузовского учебника и из популярной энциклопедии и т.д. Основу исследования составляют 6 текстов различных жанров научного стиля, посвящённые понятиям морфемы и части речи. Задачи исследования требуют подсчитать частоты всех повторяющихся слов, сравнить повторяющиеся и неповторяющиеся слова с точки зрения их терминологичности и информативности для указанных текстов. Общее количество словоупотреблений в данных текстах - около 2500, количество слов и словосочетаний, повторяющихся не менее двух раз - 470. Для сравнения привлекаются тексты вводной части из двух учебников по введению в языкознание и стихотворные тексты, различные по речевому стилю. Во всех текстах анализируются лексические повторы с точки зрения их семантики и информативности для выражения основного содержания текста.

Цель исследования - изучение терминологии в знаково-интерпретационном аспекте, т.е. изучение терминов как знаков и как результатов их интерпретаций, на материале русской лингвистической терминологии. Для достижения этой цели решаются следующие задачи:

1) характеристика понятия интерпретации и описание соотношения знака и результата его интерпретации в интерпретационном акте (И-акте);

2) выявление специфики научного термина как знака и как результата его интерпретации;

3) изучение онтологических свойств выражаемого термином научного понятия на основе деятельностного подхода;

4) выявление закономерностей соотношения между знаком и результатом его интерпретации в научной деятельности;

5) демонстрирование знаково-интерпретационных свойств терминов на материале русских лингвистических текстов, содержащих термины «морфема» и «часть речи».

Методологической базой исследования являются принципы объективности существования языка (в частности, объективности существования идеальной стороны языкового знака), наблюдаемости языка и его функционирования, деятельностного характера и системности объекта предпринятого лингвистического исследования. Данные принципы представлены во многих лингвистических, философских и психологических трудах (И.А. Бодуэн де Куртене, A.B. Бондарко, В.В. Виноградов, Л.С. Выготский, Б.Н. Головин, В. Гумбольдт, Т.М. Дридзе, Э.В. Ильенков, A.A. Леонтьев, А.Н. Леонтьев, А.Ф. Лосев, A.A. Потебня, И.М. Сеченов, В.М. Солнцев, Ф. де Соссюр, Ю.С. Степанов, Н.С. Трубецкой, Л.В. Щерба и др.). На основе указанных принципов в диссертации осуществляется ряд разграничений - материального и идеального, социального и индивидуального, языка и мышления, объекта исследования и средства описания, объекта и предмета изучения.

В работе используется описательный метод исследования, который предполагает применение методик наблюдения, описания, сопоставления, речевой дистрибуции, количественного описания, структурного моделирования. Разработаны основные черты методики анализа интерпретаций.

На защиту выносятсяследующие положения:

1. Интерпретация знаков представляет собой специфическую деятельность коммуникантов, предметом которой являются сами знаки, а в результате возникают материальные объекты различной природы. Так, результатами интерпретации терминов как знаков являются различные экспликации их содержания - экспоненты других терминов, материальная сторона научных текстов, воплощённые в звуковой, письменной или иной форме.

2. Одним из важнейших видов интерпретации является установление инварианта. В связи с противоречивостью трактовок инварианта в лингвистической литературе это понятие уточнено следующим образом: инвариант носит операционный характер и понимается как выраженный материально результат обобщающей деятельности коммуниканта - не только исследователя-лингвиста, но и рядового носителя языка.

3. Соотношение знака и результата его интерпретации моделируется в тексте двучленной структурой синтагматических последовательностей - предложений, словосочетаний, производных слов и других линейно организованных элементов текста.

4. В связи с тезисом об объективности существования идеального, понятие рассматривается как мыслительное образование, существующее объективно, неразрывно связанное с человеческой деятельностью и участвующее в разрешении проблемных ситуаций. Оно обладает свойствами выраженности, заключающейся в обязательном наличии материального (языкового) средства его выражения, и гипотетичности, обнаруживающейся в наличии разных способов выражения одного и того же понятия, благодаря чему эксплицируются различные суждения о его признаках.

5. Элементы структуры и содержания интерпретируемого знака-термина частично эксплицируются в результатах его интерпретаций, что делает возможным использовать эти результаты при описании плана содержания терминов.

6. Повторяющиеся термины выражают основное содержание текста, причём важность этих терминов для выражения текстового содержания находится в прямой зависимости от сложности их языковой структуры. На этих закономерностях основывается методика выдвижения и обоснования гипотез о понятийном содержании и смысловой близости элементов научного текста.

7. На основании анализа видов деятельности с использованием лингвистических текстовых единиц выделяются следующие структурные виды интерпретаций: лингвистический факт - текст, лингвистический факт - термин, термин — термин, термин — текст, текст - термин, текст - текст, текст - лингвистический факт, термин - лингвистический факт (предполагается, что тексты и термины относятся к сфере лингвистики).

Новизна работы состоит в анализе мало изученного аспекта знаковой ситуации, в выделении и описании такого свойства понятий, как их гипотетичность, в исследовании структуры составных элементов знаковой деятельности на материале русских лингвистических текстов и русской лингвистической терминологии. Впервые получены классификации интерпретационных актов и их текстовых моделей на базе функционирования русских лингвистических терминов. Впервые научно-информационная деятельность рассматривается с использованием понятия интерпретации знаковых единиц - терминов и научных текстов, содержащих термины. Создана методика анализа интерпретаций знаков, обслуживающих научную сферу деятельности, на основе количественно-структурных свойств элементов научного текста - слов и словосочетаний.

Теоретическая значимость диссертации определяется использованием знаково-интерпретационого подхода при изучении термина, что, во-первых, связывает исследование с проблемами семиотической деятельности, во-вторых, обеспечивает наблюдаемую материальную основу для выводов о свойствах плана содержания терминологических единиц, в-третьих, позволяет предложить новые решения некоторых проблем, при разработке которых обычно используются относительно традиционные методы. Диссертация содержит новые решения некоторых проблем формализации лингвистического описания и моделирования языковой деятельности. Сфера применимости методики анализа интерпретаций шире, чем область научных терминов, и охватывает функционирование языка в других стилях, жанрах, при решении других коммуникативных задач.

Практическая ценность диссертации заключается в том, что её результаты могу г использоваться в научно-информационной деятельности, в создании человеко-машинных систем обработки текстовой информации, в изучении объективных основ психологии познавательных процессов. Положения, примеры и выводы данного исследования могут найти применение в курсах по современному русскому языку и общему языкознанию, терминоведению, семиотике, прикладной лингвистике.

Апробация исследования. Основные положения и результаты работы были представлены в публикациях и выступлениях на лингвистических конференциях: IX научная конференция молодых учёных и специалистов Волго-Вятского региона (Горький, Горьковский государственный университет, 1989), 2-ая региональная научно-практическая конференция «Актуальные проблемы современной русистики» (Арзамас, Арзамасский государственный педагогический институт им. А.П.Гайдара, 1994), Межгосударственная научная конференция, посвященная 80-летию проф. Б.Н. Головина (Нижний Новгород, Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского, 1996), Международная конференция «Освоение семантического пространства русского языка иностранцами» (Нижний Новгород, Нижегородский государственный лингвистический университет им. H.A. Добролюбова, 1997), Международная конференция «Грамматические категории и единицы: синтагматический аспект» (Владимир, Владимирский государственный педагогический университет, 1997), Международная научная конференция «А.С.Пушкин и русский литературный язык в XIX - XX вв.» (Нижний Новгород, Нижегородский государственный лингвистический университет им. H.A. Добролюбова, 1999), Научная конференция вузов Нижегородской области «Актуальные проблемы современной филологии», посвященная 70-летию со дня рождения М.А. Михайлова (Нижний Новгород, Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского, 2000), Всероссийская научно-практическая конференция памяти В.И. Чернова «Актуальные проблемы современной русистики» (Киров, Вятский государственный педагогический университет, 2000), Международная научная конференция, посвя-щённая 85-летию проф. Б.Н. Головина «Теория языкознания и русистика: Наследие Б.Н. Головина и современность» (Нижний Новгород, Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского, 2001), Пятая межрегиональная конференция «Наука и повседневность: коммуникация, междисциплинар-ность, металингвистика» (Нижний Новгород, Нижегородский государственный университет им Н.И. Лобачевского, 2002), Международная научная конференция, посвященная 200-летию Казанского университета «Русская сопоставительная филология: состояние и перспективы» (Казань, Казанский государственный университет им. В.И.Ульянова, 2004), Научная конференция, посвящённая 80-летию проф. Н.Д. Русинова «Русский язык: история и современность» (Нижний Новгород, Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского, 2004), Международная научная конференция «Научное наследие Б.Н. Головина и актуальные проблемы современной лингвистики» (Нижний Новгород, Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского, 2006), Международная научная конференция «Понимание в коммуникации. 2007. Язык. Чело-

век. Концепция. Текст» (Москва, НИВЦ МГУ, 2007), Международная научная конференция «Русская словесность в контексте мировой культуры» (Нижний Новгород, Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского, 2007), Международная научная конференция «Языковая семантика и образ мира» (Казань, Казанский государственный университет, 2008), Международная научная конференция «Язык, литература, культура и современные глобализаци-онные процессы» (Нижний Новгород, 2010).

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения, списка литературы и приложения. Текст работы включает 15 рисунков и 11 таблиц. Список литературы содержит 427 наименований.

Основное содержание работы

Во введении характеризуются объект и предмет исследования, материал исследования, указываются цели и задачи исследования, обосновываются актуальность, теоретическая значимость, практическая ценность, новизна работы. Формулируются положения, выносимые на защиту. Поясняются методологические принципы исследования (принципы объективности, наблюдаемости, дея-тельностного характера и системности объекта исследования) и основанные на этих принципах разграничения материального и идеального, социального и индивидуального, языка и мышления, объекта изучения и средств описания, объекта и предмета исследования).

В первой главе «Знак и его интерпретация» рассматривается ряд основных понятий работы - знак, интерпретация знака, результат интерпретации, инвариант - и их соотношение с понятиями языковой системы и текста.

Одна из основных идей семиотики - представление о знаке как сложном образовании, в котором взаимодействуют объекты различной природы. К ним относятся, в частности, 1) материальная сторона знака (его план выражения, означающее, экспонент), и 2) материально выраженный результат его интерпретации, которые являются внешним проявлением интерпретационного акта (И-акта). Обязательное наличие материального результата интерпретации вытекает из общеметодологических предпосылок: человеческая деятельность непременно имеет результат и/или какие-либо внешние проявления. Термин «интерпретация» многозначен и входит в понятийное поле таких слов обыденного языка и терминов логики и лингвистики, как значение, характеристика, понимание, понятие и многие другие . Интерпретацию как необходимую составляющую знаковой ситуации рассматривали в своих работах Ч. Пирс, Ч. Моррис, Э. Бенве-нист, В.З. Демьянков, К.А. Долинин, Е.С. Кубрякова и другие учёные. Однако отношению между знаком и результатом его интерпретации в науке до сих пор уделялось недостаточно внимания. Примеры соотношения двух вышеназванных объектов многочисленны и разнообразны: слово и его толкование, художественный текст и критический отзыв, замысел писателя (воплощённый в материальных формах) и текст художественного произведения, термин и дефиниция соот-

Демьянков, В.З. Интерпретация, понимание и лингвистические аспекты их моделирования на ЭВМ / В.З. Демьянков. - М.: Изд-во МГУ, 1989. - С. 40.

ветствующего понятия и т.д. И экспонент знака, и результат интерпретации могут быть объектами любой материальной природы, что обусловлено обилием разновидностей знаков. Надо учитывать, что свойство «быть знаком» является градуальным, что знаки можно расположить на определённой шкале по степени нарастания семиотических свойств . Поэтому выведение индексальных и »конических знаков за пределы объёма понятия знака представляется слишком категоричным.

Во многих случаях интерпретируемый знак и результат интерпретации наблюдаются как единицы языка - слова, словосочетания, предложения. Качественное различие между элементами И-акта определяется характером их отношений в знаковой ситуации: знак в пределах И-акта интерпретируется, результат интерпретации - нет. Однако в последующей деятельности результат интерпретации в свою очередь может быть интерпретирован и выступать в роли знака в другом И-акте. Следовательно, признаки «быть знаком» и «быть результатом интерпретации» носят относительный характер. Материальный объект становится знаком или результатом интерпретации в зависимости от его места в знаковой ситуации (семиозисе).

По отношению к И-акту существуют по крайней мере два вида интерпретаторов. Первый интерпретирует знак и является участником И-акта (сокращённо Участником), второй наблюдает эту деятельность, её средства и результаты со стороны и в свою очередь интерпретирует её. Второго интерпретатора назовём наблюдателем И-акта (сокращённо Наблюдателем). Эти два различных отношения интерпретаторов к И-акту соответствуют различию механизмов осуществления деятельности и контроля за этим осуществлением. Участник и Наблюдатель не обязательно являются разными лицами. Обычно Участник легко может стать на позицию наблюдателя собственных действий и выразить результаты этого наблюдения в последующей деятельности в виде нового результата интерпретации.

Понятия Участника и Наблюдателя отражают различные уровни интерпретационного процесса. Таких уровней может быть, вообще говоря, больше двух. Поэтому структура И-акта, как правило, не двучленна, а представляет собой цепочку, в которой каждый промежуточный элемент имеет двойственную природу - является результатом интерпретации по отношению к предыдущему элементу и знаком по отношению к последующему. Многоэтапность интерпретации отражается в различных схемах и моделях, объясняющих лингвистические факты и явления (например, модель соотношения между словом, предметом и их образами в сознании, схема треугольника Г. Фреге и другие).

Очевидно, что познавательная деятельность неотделима от интерпретации, истолкования явлений. В познавательной деятельности результат интерпретации имеет двойственную природу (аналогично двойственной природе этого объекта в цепочке интерпретаций). С одной стороны, результат интерпретации может рассматриваться как объективно существующее явление, с другой - как форма отражения действительности познающим субъектом.

' Степанов, Ю.С. Семиотика / Ю.С.Степанов. - М.: Наука, 1971. - С. 82 - 83.

Таким образом, интерпретация - специфическая деятельность, осуществляемая человеком с использованием знаков, ведущая к возникновению объектов — результатов данной деятельности, которые в определённых условиях также могут стать знаками. Если исходить из интерпретации как непосредственно наблюдаемого, наглядного явления, то можно дать следующее рабочее определение знака: знак - материальный объект, который интерпретируется, подвергается интерпретации. Такое понимание знака можно назвать функциональным, поскольку интерпретация знака осуществляется в процессе его функционирования, и реляционным, потому что интерпретация предполагает отношение в пределах некоторой системы.

Среди разновидностей интерпретаций одно из важнейших мест занимает установление отношения тождества или подобия. Наблюдатель И-акта воспринимает интерпретационную цепочку из двух или более элементов, устанавливает тождество или подобие этих элементов и создаёт результат своей интерпретации (например, высказывание), отражающий это тождество или подобие. Данный результат выражает инвариантные свойства элементов И-акта, поэтому интерпретация, осуществляемая в данном случае Наблюдателем, может быть названа инвариантной, а её результат - инвариантом. При таком понимании инвариант не существует изначально в интерпретируемых объектах, а возникает в результате деятельности Наблюдателя. Причины возникновения инварианта коренятся в некоторых свойствах интерпретируемых элементов И-акта, а сам инвариант -семиотическое явление, продукт и средство абстрагирующей, классифицирующей деятельности сознания.

Использование термина «инвариант» в лингвистике не отличается чёткостью. В частности, неоднозначно трактуется онтологический статус этого объекта (является ли он идеальной сущностью, материальным образованием или единством того и другого). Уточнение соответствующего понятия, предпринятое в данной работе, заключается в том, что инвариант носит операционный характер, то есть возникает в результате некоторой деятельности, и является материальным объектом. Отсюда следует, что установление инварианта приблизительно, субъективно, поскольку отражает представление Наблюдателя о тождестве -представление, которое лишь частично соответствует отражаемой действительности.

Инвариант возникает при интерпретации синонимического ряда (синонимы функционально могут рассматриваться как интерпретации друг друга, т.е. как элементы интерпретационной цепочки), вариантов и употреблений одного и того же слова, записи слова и его толкования, звуко-буквенных соответствий, знака-признака и его отражения в слове, формулировании семантического компонента, общего для ряда слов. По-видимому, справедливо утверждение, что словесный знак в принципе предназначен для выполнения роли инварианта, поскольку отражает общность (тождественность или подобие) множества интерпретаций.

Инвариантные интерпретации играют большую роль в становлении и функционировании системных отношений в языке. При характеристике языковой системы к общенаучному пониманию системы как целостного объекта, со-

стоящего из элементов, находящихся во взаимных отношениях*, следует добавить её функциональный характер, т.е. взаимосвязь элементов самим условием функционирования системы . Система интерпретаций также является функциональной. Её элементы - знаки, результаты их интерпретаций, интерпретационные цепочки, а связи и отношения - отношения интерпретации между объектами А и В, описываемые высказываниями «А является результатом интерпретации В» и «В интерпретируется с помощью А».

Обсуждение проблем языковых знаков началось в истории науки не с собственно лингвистической, а с общесемиотической точки зрения, поэтому основные понятия теории знаков разрабатывались на основе формализованных логических языков . Моделирование естественного языка с помощью искусственных языков, которое можно назвать формально-логическим редукционизмом, абстрагируется от существенных свойств моделируемого объекта. К таким свойствам относятся отсутствие исчерпывающего описания системы естественного языка и невозможность использования его средств в полном объёме в процессе его функционирования. Можно истолковать эти свойства как проявление качественного своеобразия системы естественного языка по сравнению с его моделями. Между системой языка и отдельными знаковыми системами на её основе существует не отношение «целое - часть», а отношение «механизм деятельности - её средство и результат». В частности, система языка относится к системе интерпретаций как механизм деятельности к самой этой деятельности и её результату. Механизм деятельности имеет материальное воплощение в виде структур мозга, физиологических процессов и т.д. и выступает в представлении носителей языка в виде организованного единства, выполняющего функцию общения. Сама же деятельность предполагает непрерывную интерпретацию знаков и порождение её результатов, которые в свою очередь интерпретируются и потому сами являются знаками. В итоге такой деятельности возникает конгломерат знаковых систем, в который входят системы знаков и результатов их интерпретаций. При таком понимании соотношения языка и системы интерпретаций возникает проблема границ объекта изучения, вычленение подсистемы из данного конгломерата. Это вычленение тесно связано с задачами исследования, со сферой функционирования языка и с возможностями его использования в конкретной коммуникативной ситуации.

Знак вещи - это модель вещи, повторяющий отношения, царящие в самой вещи . Наиболее общепринятым в лингвистике является понимание модели как искусственно созданного лингвистом реального или мысленного устройства, имитирующего своим поведением поведение какого-либо другого устройства в лингвистических целях (см. работы Ю.Д. Апресяна, И.А. Мельчука, Р.Г. Пиот-

* Солнцев, В.М. Язык как системно-структурное образование / В.М. Солнцев. - М.: Недра, 1977. -С. 14.

" Дридзе, Т.М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации / Т.М. Дридзе. -М.: Наука, 1984.-С. 242.

"* Общее языкознание. Внутренняя структура языка / Под ред. Б. А. Серебренникова. - М.: Наука, 1972.-С. 98.

"" Лосев, А.Ф. Знак. Символ. Миф / А.Ф. Лосев. - М.: Изд-во МГУ, 1982. - С. 216.

ровского, И.И. Ревзина и других представителей формально-структурного направления в языкознании). В диссертации принято более широкое понимание модели: её создаёт не только лингвист-исследователь, но и любой интерпретатор, отражающий в своей интерпретации структуру интерпретируемого объекта. В этом проявляется моделирующая функция языка. Под знаковой моделью (для краткости - моделью) будем понимать результат интерпретации, обладающий структурным сходством с моделируемым знаком. Как и всякий результат интерпретации, модель выражена материально, имеет пространственную и временную протяжённость.

Универсальным средством моделирования языковых процессов, в частности И-актов, является текст. Внешняя сторона текста, воспринимаемая коммуникантами, - это линейная или временная последовательность экспонентов знаков. В работе принято, что текст (нечто написанное или произнесённое, интерпретируемое слушателями или читателями) может рассматриваться как знак сложной структуры и может выступать как знак или как результат интерпретации в зависимости от его отношения к другим элементам И-акта.

Причины возникновения материальной стороны текста содержательны: чтобы элементы оказались расположенными в текстовой последовательности определённым образом, необходим ряд мыслительных операций, учёт значений слов, понимание связей между обозначаемыми объектами и номинациями и т.д. Для того чтобы описать, что именно моделирует структура текста, исследователь должен опираться на собственную языковую компетенцию и знания о моделируемом мире. В частности, информация, которую использует исследователь, может быть пресуппозитивной, не обязательно отражённой в структуре текста.

Анализ показывает, что любая синтагма (в соссюровском смысле), состоящая из двух значимых единиц, является моделью каких-либо И-актов. Так, в двусоставных простых предложениях состав подлежащего соответствует интерпретируемому знаку, а состав сказуемого - результату интерпретации. Например, предложение структуры «А есть В» моделирует следующий И-акт: А интерпретируется как В.

Словосочетание также состоит из двух элементов, отношения между которыми моделирует И-акт. Зависимый элемент словосочетания выражает наличие некоторых свойств предмета (признаков понятия), называемых (выражаемых) всем словосочетанием или его главным словом. Вообще, в словосочетании содержится информация о суждениях, связанных с его возникновением. Например, суждение о том, что морфемы являются (или могут быть) единицами языка, выражается в наличии словосочетаний «морфемы современного русского языка», «морфемы языков синтетического типа» и др.

Слово, состоящее из основы и грамматического или словообразовательного форманта, тоже моделирует структуру И-актов. Например, знак, образуемый морфемой «бел», может быть интерпретирован как признак, предмет или действие, и это выражается в образовании производных слов «белый», «белизна», «белеть». Кроме того, можно рассматривать эти слова как модели И-актов «в обратном направлении»: грамматический класс, идея которого выражается в служебных морфемах, интерпретируется основой, выражающей определённое лек-

сическое значение (ср. подобный процесс при конкретизации общего понятия: мебель - это столы, стулья, диваны и т.д.).

Можно предположить, что любое проявление связности между элементами текста присуще какой-либо реализованной в нём модели. Так, повторение слова в тексте отражает тот факт, что употребление слова может интерпретироваться другим его употреблением. При этом моделируется любая интерпретация слова, связанная с его повторением (в ситуациях диктовки, чтения, переспрашивания, повторения приказа, «зубрёжки» и т.п.). Говоря о повторении одного и того же слова, мы имеем в виду инвариант, которым представляются все эти словоупотребления.

Каждое отношение в тексте моделирует, вообще говоря, более чем одну интерпретацию. В процессе функционирования языка возможен учёт различных пресуппозиций в зависимости от уровня языковой компетенции и знаний коммуникантов. Это делает расплывчатыми границы классов И-актов и возможных результатов интерпретации. Очевидно, в тексте существуют синонимические модели, отражающие одни и те же интерпретации. Поэтому отношения между элементами знаковой модели и моделируемой интерпретации нельзя назвать изоморфными или гомоморфными. Эти отношения требуют особого анализа.

Вторая глава «Научный термин как знак и как результат интерпретации» содержит анализ русских научных терминов, выполняющих функции структурных элементов И-акта. При этом рассматриваются основные признаки научного термина, онтологические свойства выражаемого им понятия и специфика лингвистического термина как элемента И-акта.

Термин - это слово или подчинительное словосочетание, имеющее специальное значение, выражающее и формирующее профессиональное понятие и применяемое в процессе познания и освоения научных и профессионально-технических объектов и отношений между ними . Согласно этому определению, термином может быть словосочетание любой степени грамматической распространённости. В работах Д.С. Лотте, A.A. Реформатского, А.И. Моисеева, Н.З. Котеловой, В.Н. Прохоровой, В.П. Даниленко, З.И. Комаровой, A.C. Герда, В.М. Лейчика, С.Д. Шелова и других учёных был выделен и проанализирован целый ряд особенностей изучаемых терминов: краткость, однозначность, точность и безразличность к контексту, стилистическая нейтральность, системность, кон-венциональность, наличие дефиниции, отсутствие синонимов и омонимов. Результаты, полученные терминологами, свидетельствуют, что перечисленные свойства имеют относительный характер и представляют собой скорее требования к идеальному термину, чем его специфические свойства.

Выяснение сущности термина традиционно велось в плане разграничения терминов и единиц общеупотребительного языка, в частности слов. Исследователи обнаружили расплывчатый характер различий между термином и общеупотребительным словом или словосочетанием. Можно лишь говорить о некоторых тенденциях, отличающих термин от нетермина.

* Головин, Б.Н. Лингвистические основы учения о термине: Учеб. пособие для филол. специальностей вузов / Б.Н.Головин, Р.Ю. Кобрин. - М.: Высшая школа, 1987. - С. 5.

Терминоведение имеет междисциплинарный характер. Для изучения ряда аспектов термина используются подходы и методы психологии, логики, философии, привлекаются данные конкретных наук, являющихся сферой функционирования научных терминов.

В аспекте своих знаково-интерпретационных функций термин может быть знаком, результатом интерпретации или их структурным элементом в зависимости от места в И-акте, входить в состав интерпретационных цепочек (в частности, такими цепочками являются термин и его дефиниция, а также последовательность близких по содержанию текстовых единиц). Как любой знак, термин имеет двойственную природу, являясь в зависимости от точки зрения средством описания действительности или элементом описываемой лингвистической действительности. Свойство термина быть инвариантом аналогично свойствам слов и других номинативных единиц, проявляется в его отношении к обозначаемым предметам (знакам-признакам) и по отношению к его собственным употреблениям. Модельные свойства термина также аналогичны модельным свойствам языковых единиц в целом: термин входит в состав предложений и словосочетаний, может представлять собой словосочетание, иметь словообразовательную структуру.

Общепринятым является положение об обязательной связи научного термина с научным понятием. Практически общепринятым является отнесение понятия к сфере мышления. При характеристике понятия следует учесть, что, во-первых, оно обязательно связано с человеческой деятельностью, а во-вторых, существование понятия предполагает наличие проблемной ситуации, проблемы, которая является условием возникновения мыслительного процесса. Между бытовыми и научными понятиями существуют не качественные, а количественные различия в степени существенности отражаемых понятием признаков предмета.

Понятия относятся к сфере идеальных сущностей. Если принять независимость идеального от его исследователя, то объективная реальность охватывает не только виды материи, но включает также и идеальное. Такое широкое понимание объективной реальности принимается многими учёными; ср., например, представление о разных сортах реальности (A.A. Любищев), о системе модусов существования и семиотическом существовании (В.П. Троицкий), о виртуальном существовании идеального (Д.В.Пивоваров). Вопрос об объективности идеального ставится и обсуждается во многих работах по логике, философии и методологии науки (П.Д. Юркевич, Г. Фреге, Н. Хомский, Ю.М. Лотман, Б.С. Грязнов, A.B. Булыгин и др.). При постулировании объективности идеального следует решить вопрос, что именно следует постулировать: только идеальное (как субстанцию или какую-либо иную форму) или вдобавок его свойства (например, протяжённость, движение, структуру). Представляется, что существование идеального как особой субстанции - для лингвиста слишком сильное (в логическом смысле) утверждение. В семантике слова «субстанция» содержатся представления о некоей первооснове или веществе, из которого нечто «сделано». В таком случае существует риск смешать материальное и идеальное, не различить их.

Человек преуспел в первую очередь в научном изучении и практическом освоении материального мира, а не сферы идеального. Естественно, что наи-

больших успехов достигли научные дисциплины, изучающие свойства материальных тел, - количество, массу, пространственную протяжённость, процессы, протекающие во времени, и т.д. Те средства, которые используются в мыслительной деятельности (мозг, органы артикуляции, знаки и др.), тоже материальны. Человек мыслит о предметах, используя модели, наделённые такими свойствами, как количество, вес, структура, протяжённость и т.д. Но наличие таких свойств у идеальных объектов проблематично, и это надо учитывать в лингвистических исследованиях. Например, Ф. де Соссюр в качестве одного из основных свойств знака называл линейный характер означающего. То, что он не говорит здесь о линейности означаемого (понятия), представляется вполне обоснованным, т.к. позволяет избежать неразличения идеального и материального.

Смешение материального и идеального имеет объективные причины, коренящиеся в психофизиологических основах человеческой деятельности. Практическое использование орудий и символические формы деятельности образуют психологическое единство , поэтому субъект деятельности склонен отождествлять материальные предметы и их идеальное отражение. Это воплощается в языковых процессах (возникновение слов с абстрактным значением на основе названий конкретных действий, употребление слов, обозначающих идеальные сущности, в переносном значении на основе материальных образов). Часто происходят метонимические переносы терминологических наименований с идеальных объектов на материальные (когда, имея в виду значение или понятие, используют наименование материальной «оболочки» знака). В таком случае отождествляются понятие и средство его выражения. В логике возможность такого отождествления обусловлена тем, что логический язык считается адекватным выражением понятий. Однако факты психологии и научной коммуникации обнаруживают ограниченность взгляда о взаимно однозначном соответствии слова и понятия.

В связи с особым модусом существования понятия встаёт вопрос о его наблюдаемости. Понятия принципиально не наблюдаемы в физическом плане, т.е. как тела материального, физического мира. Тогда возникает проблема статуса науки, объектом которой является понятие. Знаки и результаты интерпретации в определённом выше смысле входят в объект индуктивной научной дисциплины, которой является лингвистика. По-видимому, имеются материальные проявления, связанные с понятием и доступные для наблюдения. Одно из них - обязательная выраженность понятия каким-либо материальным средством - словом, термином, дефиницией, целым текстом. Другим фактом является разноименова-ние в широком смысле слова, включающее языковую и контекстную синонимию, перифразирование, соотношение термина и его дефиниции, текста и его истолкования и т.п. То, что в структурном плане выступает как разноименова-ние, в логическом плане обнаруживается как гипотетичность понятия, т.е. возможность высказать о нём различные гипотезы, гипотетические суждения.

Роль гипотезы в познании основывается на том, что в гносеологическом аспекте сознание есть субъективное отражение познаваемого мира и, следова-

Выготский, Л.С. Собрание сочинений: В 6-ти томах. Т. 6 / Л.С. Выготский. - М.: Педагогика, 1984.-С. 26.

тельно, должно содержать в себе предположения, которые могут оказаться верными или ошибочными в итоге практической деятельности. Понятие гипотезы используется и в лингвистике. Всякий лингвистический знак является в потенции омонимом и синонимом одновременно (С. Карцевский), т.е. по форме или значению предположительно может совпасть с другим знаком. Стратегии понимания носят гипотетический, вероятностный характер . Гипотеза может рассматриваться как речевой акт . Процессы интерпретации протекают как построение и верификация гипотез . Метафора способна выражать гипотезу, задавая особое направление осмыслению изучаемого объекта

Гипотеза обладает следующими свойствами: 1) эксплицированностью (в первую очередь в виде высказываний), 2) наличием другой гипотезы, не совпадающей с первой, 3) степенью доказательности (весомостью, «весом»), В логической и философской литературе гипотеза рассматривается в гносеологическом плане (как средство познания). Но она так же, как интерпретация, может, очевидно, рассматриваться и как онтологическая сущность, потому что любой индивид в своей деятельности создаёт и обосновывает гипотезы. Гипотетичность понятий - одно из их сущностных свойств, образующих особый модус их существования.

Изучение названных свойств понятий перспективно в теоретическом и практическом плане. Во-первых, гипотетичность - это свойство, присущее объекту в разной степени, которую можно попытаться измерить (аналогично вероятности события). Во-вторых, гипотетичность понятия, как и другие логические свойства, выражается средствами языка. Так, само появление слова, выражающего понятие, выражает и гипотезу о существовании понятия. Способность слова входить в определённые словосочетания зависит от содержания понятия, выражаемого этим словом. Элементы терминологического словосочетания эксплицируют гипотезы о понятийных признаках. Сходная сочетаемость терминов не только выражает гипотезу о близости содержания соответствующих понятий, но и позволяет оценивать её степень правдоподобия. Необычность такого объекта изучения, каким является понятие, требует особой логики для его описания (многозначная логика, теория нечётких множеств).

Таким образом, понятия могут изучаться с помощью наблюдения, но не самих понятий, а языковых моделей, выражающих гипотезы о понятийном содержании. По-видимому, такое наблюдение и есть эмпирическая основа науки о понятиях.

В лингвистических и особенно терминологических работах отмечается тесная связь или близость значения и понятия. Лексическое значение определяют и как обозначаемый предмет, и как субстанциональный элемент сознания, и

Герасимов, В.И. На пути к когнитивной модели языка / В.И. Герасимов, В.В. Петров // Новое в зарубежной лингвистике. Выл. XXIII. Когнитивные аспекты языка. - М.: Прогресс, 1988. - С. 9. " Булыгина, Т.В. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики) / Т.В. Булыгина, А.Д. Шмелёв. - М., 1997. - С. 1 б 1, 296,297.

Демьянков, В.З. Понимание как интерпретирующая деятельность / В.З Демьянков // Вопросы языкознания, 1983, № 6, с.65.

"" Опарина, Е.О. Исследование метафоры в последней трети XX века / Е.О. Опарина // Лингвистические исследования в конце XX века: Сб. обзоров. - М., 2000. - С. 187.

как реляционную сущность (отношение), и как понятие, и как деятельность особого рода, и как правила оперирования со словом. Ч. Моррис объясняет сложность определения понятия «значение» нечёткостью разграничения элементов семиозиса и психолингвистическими факторами: людям трудно мыслить ясно о сложных функциональных и реляционных процессах. По этим причинам в современных работах по семантике значение «опредмечивается», предпринимаются попытки найти его «как некоторую вещь среди других вещей» (Ч. Моррис). Яркий пример такого подхода - выделение семантических компонентов, которые относятся к значению языковой единицы как часть к целому, подобно составным частям материального тела.

Анализ определений значения показывает, что термин «значение» в лингвистике используется либо как синоним термина «понятие», либо как наименование, близкое термину «интерпретация» (например, в определении значения как нервно-мозговой связи между отображениями слова и предмета), либо как свойство знака интерпретироваться (его способность оставлять материальный «след»). Поэтому в диссертации выражение «значение термина» используется либо при изложении различных научных позиций, либо для обозначения результатов интерпретаций, например: «Термин "морфема" имеет значение "наименьшая, далее неделимая единица языка"» (здесь выражение «наименьшая, далее неделимая единица языка» рассматривается не как понятие или отношение, а как линейная последовательность текстовых материально выраженных элементов). Так же используются выражения «значить», «обозначать» и подобные.

Понятие гипотезы может быть использовано при описании характера отношений между знаком и результатом его интерпретации. Сомнительно любое представление, основанное на метафоризации физических отношений между материальными предметами (например, представление о результате интерпретации как зеркальном отражении интерпретируемого знака), потому что отношение между элементами И-акта имеет нефизическую природу. Структуры этих элементов, вообще говоря, не изоморфны, так как между ними нет взаимно однозначных соответствий, и не гомоморфны, так как в модели (в результате интерпретации) могут возникать элементы, которые не присутствовали в моделируемом (интерпретируемом) знаке.

Изоморфные и гомоморфные отображения объединяет то, что 1) элементы модели не могут возникать «из ничего», а всегда отражают элементы моделируемого объекта и 2) элементы моделируёмого объекта обязательно отражаются в модели, либо однозначно соответствуя её элементам, либо входя в некоторый класс, отражаемый в данной модели. Но, например, в явлении «пустых имён» (Г. Фреге) название интерпретирует нечто несуществующее («нынешний король Франции» - название несуществующего лица и т.д.). Таким образом, «пустые имена» - это пример возникновения результата интерпретации «из "ничего» - из реалий (знаков-признаков), которых нет в интерпретируемом объекте. Явление «пустых имён» в некоторой степени присуще и научной коммуникации, если неверно или неточно истолковываются факты, например при выражении несуществующей реалии («теплород» в смысле невесомой теплопередающей жидкости), при использовании одного и того же термина с разной предметной отне-

сённостыо (при этом учёный может «увидеть» в концепции своего коллеги то, чего тот не имел в виду). Другая ситуация - неотражение в результатах интерпретации того, что есть в знаках. В общем случае часть элементов знака и их свойств совершенно не отражена в результатах интерпретации (например, при моделировании всегда происходит упрощение моделируемого объекта, отбрасываются несущественные детали).

Отсутствие взаимно однозначного соотношения между элементами И-акта проявляется в лингвистическом понятии идиоматичности, которая в общем плане представляет собой произвольность связи обозначаемого и обозначающего. Первоначально идиоматичность рассматривалась как свойство составных выражений, значение которых не выводится из их синтаксической структуры и значений компонентов, потом понятие идиоматичности было перенесено на слова и словоформы. Идиоматичность можно рассматривать как проявление более широкой закономерности, которая обнаруживается при сравнении формальной стороны знака и результата его интерпретации.

Термин наследует свойство идиоматичности слова. Проявлениями этого свойства являются условность и субъективность выбора признака терминологической номинации, неотражение некоторых признаков понятий в словарных толкованиях и в структуре терминологических словосочетаний. Подобные проявления характерны и для русских лингвистических терминов.

Анализ проявлений идиоматичности свидетельствует, что знаковые модели И-акта отражают его в неполном, нечётком или искажённом виде. Эти свойства языковых моделей - объективная данность, которую невозможно устранить искусственным путём. С данными особенностями языкового моделирования связана проблема обеспечения точности и логичности научного термина. При решении этой проблемы требуется признать его функциональные, интерпретационные свойства. Б.Н. Головин разграничивал построение терминов и их применение: если нельзя построить однозначные и точные термины, то это не значит, что нельзя обеспечить точное и однозначное их применение. Точность термино-употребления - не просто свойство, присущее термину изначально, а результат процесса познания, усилия мысли, тщательного отбора формулировок. Другая сторона этой проблемы - оптимизация употребления терминов, предполагающая не только достижение максимальной точности, но иногда и её ограничение, сведение нечёткости термина к разумному минимуму.

В силу того, что предметная и понятийная отнесённость термина может меняться, термин не имеет однозначной интерпретации и не является результатом такой интерпретации. Класс, или множество, объектов, обозначенных термином, является нечётким, а соотнесение в сознании термина и интерпретируемого им объекта носит гипотетический характер.

Текстовые модели и их элементы эксплицируют различные гипотезы о моделируемых явлениях. Первая группа этих гипотез - гипотезы о существовании интерпретируемого объекта. Название предмета является экспликацией гипотетического суждения о том, что данный предмет и понятие о нём существуют. Лингвистические термины своим появлением выражают гипотезы о существова-

нии лингвистических объектов, причём степень правдоподобия этих гипотез может быть различной.

Вторая группа - гипотезы о существовании системы или структуры. Ряды равнозначных терминологических обозначений выявляют в обозначаемом объекте разные его стороны и, следовательно, по-разному эксплицируют совокупность системных и структурных связей объекта. В различных лингвистических текстах выражаются и обосновываются различные гипотезы об описываемых лингвистических объектах, об их структуре и системных связях.

Третья группа - гипотезы о наличии у понятия определённых признаков. Языковая единица может выражать несуществующие признаки понятия или может быть истолкована как выражающая различное содержание.

Четвёртая группа - гипотезы об общности содержания понятий. Экспликация этих гипотез представлена грамматическими конструкциями, выражающими логическое определение и устанавливающими тождество его правой и левой частей, и повторами терминов и их элементов (например, словосочетания «падеж существительного» и «падеж прилагательного» выражают гипотезу, что содержания понятий «существительное» и «прилагательное» сходны или тождественны).

Для оценки степени правдоподобия гипотез в науке обычно используется аппарат теории вероятностей и математической статистики. Индукция как переход от достоверного знания к вероятному, как процесс познания, осуществляемый в форме выдвижения и испытания гипотез, рассматривается в работах Д. Пойа, A.A. Ивина, В.А. Светлова, А.Д. Гетмановой, Г. Кайберга и других логиков и математиков. Основная схема правдоподобного умозаключения отражает тот факт, что подтверждение следствия делает гипотезу более правдоподобной. Например, гипотеза выражается суждением «два термина синонимичны». Следствие из этой гипотезы - суждение «эти два термина имеют сходную лексическую сочетаемость». Наблюдение показывает, что эти два термина действительно имеют сходную лексическую сочетаемость. Следовательно, исходная гипотеза о синонимичности этих терминов становится более правдоподобной.

Естественно искать экспликацию не только самих гипотез, но и их правдоподобия в тех же самых текстах и текстовых моделях. Эта задача требует изучения текстовых моделей как фактического материала и может решаться в рамках лингвистики - индуктивной науки, описывающей доступные для наблюдения факты. Существуют решения частных задач описания языка, опирающиеся на использование и индуктивное обобщение свойств языковых единиц в тексте: дистрибутивная методика описания классов языковых единиц, дешифровочные алгоритмы, оценка смысловой близости слов на основе сходной сочетаемости и другие. Можно предположить, что в тексте существуют средства, позволяющие оценивать правдоподобие любых гипотез о лингвистических объектах.

Применительно к терминам представляется особо важным выдвижение и обоснование гипотез о тождестве выражаемых понятий (о лексико-семантической парадигматике терминов). При использовании лексико-семантической сочетаемости терминов обнаруживаются следующие закономерности: 1) чем меньше терминов могут заменять друг друга в составе словосоче-

тания, тем более специфические признаки понятия выделяет общий лексико-грамматический контекст (ЛГК) и тем, следовательно, правдоподобнее наличие парадигматической связи между терминами; 2) чем больше общих ЛГК, в которых могут встретиться два различных термина, тем больше общих признаков в содержании соответствующих понятий. Первая из этих закономерностей отражает общесемиотический закон о связи содержания и функции понятий: чем уже сфера употребления, тем богаче содержание понятия; чем шире употребление, тем беднее содержание понятия . Вторая закономерность отражает очевидный факт: чем больше сходства в сочетаемости двух разных терминов, тем больше сходства в выражаемых ими понятиях. Поскольку лексическая сочетаемость практически не может быть подвергнута исчерпывающему обследованию, оценка правдоподобия сама является гипотезой, имеющей большую или меньшую степень правдоподобия (аналогично оценке вероятности с помощью относительной частоты).

Информация о связи терминов, выраженная их общими ЛГК, «разлита» во всём тексте, и методика анализа сочетаемости призвана собрать эту информацию воедино. По-видимому, существуют такие ЛГК, которые так же (или почти так же) информативны, как логические определения. Задача поиска таких ЛГК связана с оценкой степени терминологичности элементов словосочетаний. Эта оценка может, в частности, опираться на свойства словосочетания, активного в русском научном тексте, представляющего собой цепочку родительных падежей. В такой цепочке общеотраслевая и нетерминологическая лексика предшествует узкоотраслевой и терминологической. Утверждения о терминологичности или нетерминологичности элементов таких цепочек гипотетичны.

Описание парадигматических отношений с использованием текстовых моделей, выражающих гипотезы о языковых единицах, принципиально отличается от семантических языков, созданных на основе интуиции исследователя. Независимо от желания исследователя интуитивное описание семантики носит гипотетический характер, поэтому фактически представляет собой запись системы гипотез о семантике. Но семантические языки не имеют средств оценки правдоподобия этих гипотез.

Отношение лингвистического термина к интерпретируемому факту языка выражается в понятии предметной отнесённости термина. В силу того, что один и тот же элемент интерпретационной цепочки в зависимости от взгляда на него может быть самой объективной реальностью или формой её отражения, интерпретируемые объекты в лингвистике принадлежат разным иерархическим уровням (звук речи и фонема, морф и морфема, слово и лексема, языковая реальность и материально выраженный конструкт, созданный исследователем). Лингвистический термин отражает лингвистическую реальность идиоматично, следовательно неполно, нечётко, искажённо. Так, при функционировании термина могут неотчётливо различаться уровни интерпретации, то есть один и тот же термин может интерпретировать весь объём выражаемого понятия, некоторый

Курилович, Е. Лингвистика и теория знака / Е. Курилович // Курилович Е.. Очерки по лингвистике. Сборник статей. - М.: Изд-во иностр. лит., 1962.- С. 11.

подюшсс или отдельный элемент этого объёма. Например, термин «морфема» при употреблении может соотноситься с единичным морфом - конкретным представителем морфемы. Появление пар терминов «лексема - словоупотребление», «фонема - фон», «морфема — морф» и т.п. вызвано стремлением разграничить разные уровни обобщения. Неразграничение уровней наблюдения и описания при их терминологическом моделировании проявляется в многозначности типа «область языка - раздел языкознания» (термины «фонетика», «фразеология», «словообразование и др.). Термины «буква» и «звук» при их функционировании могут соотноситься и со звуковой единицей языка, и с её буквенным воплощением, и в этой неоднозначной соотнесённости также проявляется неучёт различий между обозначаемыми реалиями. Поскольку термин является обычно существительным или словосочетанием на базе существительного, он способен «опредмечивать» любые абстрактные сущности и приписывать им несуществующие свойства. Например, в терминах «корневые морфемы» и «служебные морфемы» нет указания на то, что признаки «быть корневой морфемой» и «быть служебной морфемой» являются нечёткими. На самом деле между этими двумя группами морфем есть промежуточные явления.

Приведённые примеры свидетельствуют о нечёткости и сложности реального лингвистического объекта. В терминах интерпретаций это означает, что один и тот же лингвистический объект допускает разные интерпретации, а разные лингвистические объекты допускают одну (инвариантную) интерпретацию, причём структура результата интерпретации может не содержать указания на свойства интерпретируемого объекта или отражать их приблизительно, искажённо.

Лингвистический термин, как и любая единица языка, обладает единообразием материальной оболочки. Единообразное произношение или написание слова - результат осознания его единства, своеобразное формальное техническое средство для замены его словоупотреблений инвариантом. Инвариантность может выражаться не полным, а частичным совпадением материальной оболочки (совпадение некоторых морфем слова или некоторых словоформ в словосочетании). Инвариант не обязательно предполагает материальное сходство единиц, которые он объединяет. Например, синонимические термины, не имеющие сходства в плане выражения, допускают одинаковую интерпретацию, результат которой по определению является инвариантом. Инвариант выражает тождество единицы самой себе. Это тождество не сводится к материальному сходству, не задано до процесса коммуникации, а устанавливается в этом процессе. Лексикографическое фиксирование термина как готовой инвариантной единицы выражает стремление говорящих устанавливать инвариант при общении, но недостаточно отражает процесс этого установления. Этим объясняются трудности работы по стандартизации терминологии: стандартизованные термины должны представлять собой готовые инварианты, но эти инварианты создаются только в результате осуществления И-актов.

При рассмотрении модельных свойств термина следует обратиться к структуре научной речи, в частности к её линейной организации. Так, повторение материальной оболочки термина в тексте моделирует логический закон тож-

дества: А есть А. В формуле логического закона символ А отражает результат абстрагирующей деятельности сознания, инвариант множества единичных объектов, их обобщение. При повторении элементов текста это обобщение формируется, находится в становлении.

Одним из важнейших структурных элементов научного текста является логическое определение, или дефиниция - линейно организованная структура, которая включает определяемый термин и определяющую часть. В дефиниции как модели интерпретации определяемый термин соответствует знаку, а определяющая часть - результату его интерпретации. Особенность дефиниции как разновидности и модели интерпретации заключается в том, что она фиксирует содержание определяемого термина с помощью анализа более дробного, чем тот, который представлен в структуре этого термина, и лексико-синтаксическая структура определяющего всегда сложнее лексико-синтаксической структуры определяемого . Анализ разных видов определений (дефиниция через родовое понятие и видовое отличие, семантические, синтаксические, лингвистические, операционные, остенсивные определения) свидетельствует, что любое определение либо включает И-акт, либо является результатом его интерпретации, отражающим его структуру, то есть его моделью.

Дефиниции реализуются в предложениях унифицированной структуры. Предложения иной структуры также являются моделями тех или иных И-актов. Эти модели могут выделять некоторые признаки интерпретируемых знаков (в частности, их состав, причины возникновения обозначаемых объектов).

• И-акт моделируется также грамматической структурой терминологического словосочетания, а именно двумя его составляющими. Так как интерпретация может быть направлена в любую сторону, любой элемент такого словосочетания может быть отражением как знака, так и результата интерпретации. В частности, присоединение к исходному однословному термину слов-уточнителей конкретизирует исходное понятие и создаёт видовые корреляты. Например, термин «значение» выражает родовое понятие, а термины «лексическое значение», «грамматическое значение», «значение морфемы» - видовые (моделируемые интерпретации: значение бывает лексическим, грамматическим и т.д.; лексическое значение - это значение; и т.д.).

Именное словосочетание в научном тексте часто имеет главное слово, которое с семантической точки зрения не только не является смысловым ядром выражаемого понятия, но и вообще терминологически не информативно, например «роль корня как смыслового ядра слова» (элемент «роль» имеет общенаучное значение). Противоречие между структурой и семантикой составных терминов проявляется в том, что их семантический и грамматический центры могут не совпадать или смысловой центр вообще может не вычленяться. Образование терминов путём грамматического распространения грамматически главного слова словосочетания можно противопоставить терминологической деривации, при которой исходным термином не обязательно является главное слово словосочетания. Несовпадение деривационных и грамматических отношений отражает тот

Шелов, С .Д. Об определении лингвистических терминов (опыт типологии и интерпретации) / С.Д. Шелов // Вопросы языкознания. - 1990. - №3. - С. 30.

факт, что одна и та же грамматическая конструкция моделирует несколько И-актов, а сама грамматическая структура термина как модель допускает разночтения, неоднозначность понимания, разные интерпретации. В этом проявляется нечёткость терминологической системы, идиоматичность (частичная мотивированность) терминологических единиц, гипотетичность выражаемых понятий.

Изучаемое наукой явление не обязательно имеет соответствующий ему термин. Как было отмечено выше, понятие является гипотетичным объектом, т.е. его существование гипотетично. Но формирование гипотезы о его существовании происходит постепенно, проходит через этап, когда обнаруживается денотат, но ещё не предложен экспонент. Интерпретацией, характерной для этого этапа, является создание научного текста. Содержание понятия эксплицируется текстовыми элементами, главным образом терминами. Аморфность отношений между терминами текста, отсутствие грамматической связи между ними выражает нечёткость, неоформленность, расплывчатость понятия на начальных этапах формирования средств его выражения.

Понятие может выражаться посредством текста и в том случае, если его экспонент уже существует. Это может быть обусловлено прагматическими задачами общения (объяснение учебного материала, комментирование взглядов предшественников).

Классификация И-актов может быть осуществлена по видам их структурных элементов. И-акты могут иметь следующую структуру.

1. Лингвистический факт - текст. Пример - описание лингвистического факта.

2. Лингвистический факт - термин. Пример - название лингвистического факта.

3. Термин - термин. Эта интерпретация представляет собой другое название некоторых сторон того же явления и/или другое выражение признаков того же понятия и предполагает установление сходства или тождества между содержанием терминов. Пример - толкование с помощью синонима.

4. Термин - текст. Пример - объяснение значения термина (самая важная разновидность - логическое определение).

5. Текст - термин. Результатом этой интерпретации является терминологическое выражение понятия, представленного в тексте. Пример — формулировка темы научного документа.

6. Текст - текст. Данная интерпретация предполагает другое осмысление того же самого содержания. Пример - комментирование текста.

7. Текст - лингвистический факт. Данная интерпретация представляет собой порождение лингвистического факта на основе правила (алгоритма, инструкции и т.д.). Пример - иллюстрирование общих положений конкретным лингвистическим материалом.

8. Термин - лингвистический факт. Пример - замена родового лингвистического термина, обозначающего класс объектов, элементом этого класса.

Данная классификация схематизирует факты, поскольку, во-первых, реальные И-акты, вообще говоря, не являются элементарными, а представляют собой

цепочки. Во-вторых, отсутствует резкая граница между текстом и термином: текст может состоять из одного номинативного предложения. Представление о единицах, занимающих промежуточное положение между термином и текстом, выражается в понятии терминов речи, которые имеют некоторые свойства, сближающие их с текстом: создаются для выражения актуального, конкретного содержания, отличаются индивидуальностью, малой воспроизводимостью лексического состава и грамматической структуры.

Что касается выражения «лингвистический факт», то оно может обозначать любой факт или явление, которые изучаются в лингвистике, независимо от степени его обобщения.

Вышеприведённая классификация может быть названа структурной и наполнена разным содержанием. Например, терминоиспользующие, терминофик-сирующие и терминопорождающие тексты участвуют в И-актах равной структуры.

Под текстовыми моделями понимаются формальные, материально выраженные элементы текста, отражающие И-акты различных видов и включающие два элемента, которые отражают моделируемый знак и результат его интерпретации. Моделями И-актов являются как языковые единицы, выражающие устоявшиеся представления носителей языка, так и текстовые образования, выражающие ситуативные высказывания. Выделяются следующие виды текстовых моделей с участием терминов.

№ п/п Виды текстовых моделей Структура текстовых моделей

1 Термин или терминоэле-мент, повторяющийся в тексте. Два или более одинаковых терминов или терминоэле-ментов, расположенные в разных точках речевой последовательности.

2 Научный текст. Линейно организованные элементы текста.

3 Предложение в научном тексте. Группа подлежащего и группа сказуемого.

4 Терминологическое словосочетание. Главный элемент и зависимый элемент словосочетания.

5 Словообразовательно мотивированный однословный термин. Производящая база и словообразующий формант.

Текстовые модели не имеют строгих соответствий с видами И-актов. Неоднозначность текстовых моделей связана с их гипотетичностью — с тем, что их

Лейчик, В.М. Особенности функционирования терминов в тексте / В.М. Лейчик // Филологические науки. - 1990. - № 3. - С. 80 - 87.

появление определяется различными пресуппозициями, различными суждениями о выражаемых понятиях. Модели 2, 3, 4, и 5 отражают в основном процесс формирования классов элементов (в один класс включаются элементы, входящие в одну цепочку интерпретаций). Модель 1 отражает в основном тождество элементов уже сформированного класса (констатация тождества осуществляется путём одинакового названия). Соотнесение различного в речевой цепочке соответствует синтагматическим отношениям, а повторение одинакового - ассоциативным отношениям в соссюровском смысле. Модель 4 включает две разновидности - 1) составной термин (терминологическое словосочетание) и 2) термин и его лексико-грамматический контекст (ЛГК). Составной термин моделирует выделение признака понятия, выраженного всем этим составным термином. ЛГК моделирует признак понятия, обозначенного термином, который встретился в данном ЛГК. ЛГК может быть и главным, и зависимым элементом словосочетания.

В третьей главе «Термины "часть речи" и "морфема" как знаки и как результаты интерпретации» характеризуются основные черты методики анализа интерпретаций на материале русских научных текстов и применение этой методики на материале функционирования двух русских лингвистических терминов - «морфема» и «часть речи».

Участие терминов в процессах интерпретации можно наблюдать в научно-информационной деятельности при создании аналитических обзоров литературных источников, выделении текстовых фрагментов, соответствующих определённой тематике, создании рефератов и аннотаций научных работ (эти виды деятельности представляют собой интерпретацию одних текстов с помощью других), описании (индеексировании) текстов в виде набора ключевых слов, формулировании тематической принадлежности подборок информационных документов (в этом случае налицо интерпретация научного текста посредством термина или набора терминов). В процессах описания с участием терминов тексты содержат пресуппозиции об интерпретируемых знаках и участвуют в генерации новых сообщений (текст обнаруживает черты интеллектуального устройства ). Описания с участием терминов «часть речи» и «морфема» осуществляются с помощью следующих цепочек интерпретаций.

* Лотман, Ю.М. Мозг - текст - культура - искусственный интеллект / Ю.М. Лотман // Семиотика и информатика: Семнадцатый выпуск. - М.: ВИНИТИ, 1981. - С.З - 17.

Стрелки направлены от знаков к результатам их интерпретаций. Данные схемы являются моделями И-актов и, как любые модели, приблизительно отражают моделируемую реальность (в частности, могут быть промежуточные звенья интерпретации).

Для изучения структуры интерпретаций с участием терминов надо обратиться к грамматической структуре терминологических словосочетаний русского научного текста. Структура любого терминологического словосочетания связана с выражаемым понятием и возникает в результате представлений носителя языка о структуре этого понятия. Поэтому следует изучать номинативные словосочетания любого объёма.

Модель структуры номинативного словосочетания представляет собой граф, вершины которого интерпретируются как знаменательные слова, а рёбра -как отношения синтаксической зависимости между знаменательными словами. Научный текст может быть описан моделями, представляющими собой множества графов, моделирующих морфолого-синтаксическую структуру терминологических словосочетаний этого текста. При выборе использованных морфолого-синтаксических структур принимались во внимание их частотность, типовой универсальный характер, наличие материальной (формально-языковой) выраженности в научном тексте на русском языке. Морфолого-синтаксические модели должны отражать как можно большую часть терминологического состава научного текста и состоять из элементов (блоков), находящихся в отношении взаимозамены, что позволяет сравнивать элементы моделей, устанавливать взаимоотношения между ними. Этим условиям удовлетворяют активные в русской научной речи подчинительные словосочетания, включающие в свой состав существительные и прилагательные, образованные двумя видами подчинительной связи: «прилагательное <— существительное» (ПС) и «существительное —» существительное в родительном падеже» (С —► С(Р)). Терминоэлементами, способными взаимозаменяться в таких структурах, являются одиночные существительные (С) и существительные с зависимыми от них прилагательными (ПС).

Например, в словосочетании «классификация единиц языка», состоящем из трёх терминоэлементов, каждый элемент легко может быть заменён («классификация» - «лексическая группировка», «единиц» - «лексических единиц» и т.д.).

Описание текста может осуществляться не только с помощью моделей морфолого-синтаксической структуры словосочетаний, но и с помощью моделей другой структуры. Например, в дистрибутивно-статистическом анализе семантики исходной моделью является множество текстовых элементов без учёта связей между ними. Преимущество таких моделей в их максимальной простоте, а недостаток - в потере текстовой информации, содержащейся в грамматических связях. Используемые в диссертации модели представляют собой компромисс между максимально простыми и максимально сложными моделями, позволяющий избежать крайностей - неучёта языковых связей и чрезмерной сложности их алгоритмизации.

Описание текстовых терминологических словосочетаний с помощью их морфолого-синтаксических моделей может производиться в процессе автоматизированного грамматического анализа. Подобный анализ не застрахован от ошибок, но это закономерно: морфолого-синтаксические модели являются результатами интерпретаций и поэтому отражают интерпретируемый объект неточно. Вопрос в том, приемлема ли степень неточности, полученная в результате работы алгоритмов.

В формировании структуры элементов И-акта, кроме грамматических свойств словосочетаний, большую роль играет частота, повторяемость терминов и терминоэлементов. В лингвистике отмечена связь между повторяемостью элементов текста и его семантикой. Это делает изучение повторов перспективным при разработке автоматизированных систем смыслового анализа текста. Такие исследования активно велись в Советском Союзе в 1970-х - 80-х годах XX века. К ним относятся работы по установлению меры смысловой близости текстов, по автоматизации индексирования, составления рефератов и аннотаций, построения информационно-поисковых тезаурусов. В прикладных исследованиях изучению повторяемости текстовых элементов уделяется много внимания (см., например, работы А.Я. Шайкевича, Э.И. Королёва, И.П. Севбо, Э.Ф. Скороходько, И.В. Маршаковой, М.П. Ребровой, Э.И. Бухалевой, Б.В. Якушина и других авторов). В диссертации экспериментально проверяется следующая гипотеза: чем чаще встречается в тексте данный термин, тем более он важен для передачи содержания данного текста (или, в другой формулировке, чем чаще повторяется данный элемент научного текста, тем правдоподобнее гипотеза о том, что этот элемент выражает основное содержание этого текста).

Далее в работе характеризуются понятия «часть речи» и «морфема».

Анализ определений части речи позволяет выделить признаки соответствующего понятия: «быть разрядом слов», «быть категорией», «выделяться на логической основе», «выделяться на основе морфологических признаков», «выделяться на основе морфологических и синтаксических признаков», «выделяться на основе лексических и грамматических признаков». Система этих формулиро-

* Шайкевич, А.Я. Дистрибутивно-статистический анализ в семантике / А.Я. Шайкевич // Принципы и методы семантических исследований. - М.: Наука, 1976. - С. 355.

вок отражает модели И-актов, в которых интерпретируются свойства частей речи. Например, если нужно охарактеризовать разряд слов (выражение «разряд слов» - интерпретируемый знак), то слова в нём могут иметь лексическую, функциональную или грамматическую общность (выражение «лексическая общность», «грамматическая общность» и др. входят в результат интерпретации). Формулировки выражают содержание понятия нечётко, гипотетично. Например, термин «категория» может обозначать и группу языковых элементов, и признак, объединяющий языковые элементы в группы (это связано со стандартными метонимическими переносами типа «материальное явление - его идеальный признак» или «идеальное явление - средство его выражения»).

Классификация по частям речи также является нечёткой. Набор признаков для выделения различен для разных частей речи. Различна «яркость» отдельных частей речи. Части речи имеют полевую структуру, границы между ними носят вероятностный характер.

Проблема определения и классификации частей речи не сводится к детальному описанию классифицируемых фактов и классификационных признаков и к максимальному уточнению оснований классификации. В работах ряда учёных (Ф. де Соссюр, О. Есперсен, Л.В. Щерба, A.A. Леонтьев, В.М. Алпатов) ставится вопрос об адекватности научной классификации частей речи, о наличии для неё естественных оснований. Поскольку особенности психологии познания и отражения познаваемых явлений отличаются от принципов и методов научной классификации, носитель языка не обязательно должен производить грамматический анализ для определения части речи. Он как бы ощущает принадлежность слова к существительным или глаголам, не отдавая себе отчёта, по каким признакам происходит это определение. Обозначения «существительное», «прилагательное» и т.д. и обобщающий термин «часть речи» - результаты деятельности по обобщению и классификации словоупотреблений, инварианты высокого уровня. Типовые, много раз повторяющиеся действия носителей языка по обобщению словоупотреблений откладываются и закрепляются в системе частей речи, в тех формальных показателях, которые им свойственны. Решение о принадлежности словоупотребления к определённой части речи является гипотетичным, а степень правдоподобия гипотез определяется целями деятельности. Например, учащиеся нередко относят словоформы «рад», «должен», «обязан» к глаголам, хотя важнейших морфологических признаков глаголов у этих словоформ нет. Причина такой интерпретации в том, что данные словоформы функционально примыкают к личной форме глагола, выполняя функцию сказуемого, выражая бытийный признак. С точки зрения деятельностного подхода признаки классификации частей речи должны носить операционный характер.

В научной литературе, посвящённой частям речи, они чаще всего понимаются упрощённо - как классы слов, а не как абстрактные категории. Это объясняется прагматическими целями текстов (обычно учебных) и отражает тот факт, что тексты выражают лишь часть признаков трактуемых понятий.

Термин «морфема» обычно обозначает определённую сегментную единицу в составе слова, однако в лингвистической литературе встречаются и другие понимания этого термина. В трудах лингвистов морфемы могут быть не обязатель-

но кратчайшими, не обязательно сегментными и не обязательно значимыми единицами. Признаки, выделяемые на основе дефиниций этого термина, получают следующие формулировки: «быть единицей языка», «иметь средства выражения», «иметь значение», «быть кратчайшей, далее неделимой единицей языка», «быть структурной частью слова», «повторяться в составе разных слов или словоформ», «служить для образования новых слов или словоформ», «употребляться несамостоятельно (т.е. только в составе слова)», «выражать грамматическое значение». Эти признаки носят относительный характер: либо слова, входящие в формулировки признаков, понимаются по-разному, либо признак рассматривается некоторыми исследователями как необязательный и даже неадекватный для понятия «морфема». Гипотезы о понятии «морфема» различны у разных исследователей, которые придают признакам различный «вес».

В качестве текстов, интерпретирующих термины «часть речи» и «морфема», взяты фрагменты из учебных пособий, из академической грамматики, из популярного энциклопедического словаря . Давая содержательный анализ этих текстов, следует учитывать их социально-культурный контекст, так же как при изучении, например, языка художественной литературы. Конкретное содержание научных работ не является предметом лингвистики, но при изучении способов языкового выражения необходимо учитывать и это содержание, которое представляет собой научные понятия, складывающиеся в некоторую систему. Если художественная речь - средство художественного мышления, то научная речь - средство мышления научного. И художественный образ, и понятие непосредственно не наблюдаемы, но обязательно выражены в языке, в речи, в текстах. Эти аналогии предполагают известную преемственность методик, сходство приёмов анализа и интерпретации художественного и научного текстов.

Содержательный анализ позволяет сделать вывод, что изученные тексты имеют отчётливые жанровые и авторские особенности и различия. Так, текст о морфеме из популярного «Энциклопедического словаря юного филолога» отличается от текстов из учебного пособия А.И. Моисеева и из академической грамматики большей простотой, конкретностью. Отсюда большое количество примеров, внимание лишь к наиболее существенным признакам понятия «морфема» в популярном энциклопедическом словаре. В данном источнике собственно терминологических единиц сравнительно мало, и соответствующее им содержание во многих случаях передаётся не номинативными словосочетаниями, а предложениями, например: «Морфы... позиционно чередуются» (вместо «позиционные чередования морфов»).

Милославский И.Г. Морфологические категории современного русского языка. М.: Просвещение, 1981, с.32. Маслов Ю.С. Введение в языкознание. М.: Высшая школа, 1987. С. 155 -156. Виноградов В.В. Русский язык (Грамматическое учение о слове). Учеб. пособие для вузов / Отв. ред. Г.А.Золотова. - 3-е изд., нспр. - М.: Высш. шк., 1986. С.42 -43. Энциклопедический словарь юного филолога (языкознание) / Сост. М.В.Панов. М.: Педагогика, 1984. С. 177- 178. Моисеев А.И. Основные вопросы словообразования в современном русском литературном языке. Л., 1987, с.37-38. Русская грамматика. Том 1. Фонетика. Фонология. Ударение. Интонация. Словообразование. Морфология. М.: Наука, 1980. С.125.

Текст А.И. Моисеева характеризуется значительной речевой синонимией, например: «морфемы», «части-морфемы», «частные морфологические части слова», «морфологический элемент языкового мышления». Это характеризует как индивидуальный речевой стиль автора, так и методические задачи формирования культуры научного мышления и изложения, решаемые вузовским учебником. Из вышеперечисленных признаков понятия «морфема» в тексте А.И. Моисеева не выражено свойство морфемы повторяться в составе слов и словоформ, не развёрнуто положение о том, что морфема служит для образования слов и словоформ. Зато в данном тексте описывается специфика морфем по сравнению с фонетической единицей - слогом - и на этой основе выделяются некоторые дополнительные признаки понятия «морфема» (в частности, способность морфемы состоять из одного слога, более чем из одного слога и вообще не составлять слога).

Фрагмент из академической грамматики характеризуется большей строгостью изложения по сравнению с научно-популярным и учебным текстами, т.к. представляет собой одно из звеньев в цепи изложения сведений о понятии «морфема» (содержит определение морфемы, правила выделения морфов в составе слова и объединения морфов в классы).

Текст Ю.С. Маслова о частях речи конкретнее, чем текст И.Г. Милослав-ского, так как содержит примеры из русского языка и более детальное обсуждение, в частности, роли форм слов в процессе классификации. Текст В.В. Виноградова отличается от двух предыдущих тем, что не содержит определения части речи, а акцентирует внимание на сложности проблемы классификации слов. С этим связана некоторая публицистичность, большая эмоциональность текста В.В. Виноградова по сравнению с отрывками из работ И.Г. Милославского и Ю.С. Маслова. Средствами, создающими эту особую эмоциональность, являются метафорично употреблённые слова, несущие эмоциональную коннотацию, риторические фигуры, цитата из классического художественного произведения.

Формальное описание вышеперечисленных текстов предполагает выделение повторяющихся текстовых элементов и оценку их важности для передачи содержания текста. Эта оценка может быть осуществлена с использованием следующих правил.

1. Чем чаще повторяется данный терминоэлемент, тем правдоподобнее гипотеза о том, что он выражает основное содержание текста.

2. Из двух повторяющихся терминоэлементов при прочих равных условиях наиболее специфичное основное понятие данного текста выражает тот из них, который более грамматически распространён. Грамматическую распространённость можно измерять количеством полнозначных слов, входящих в состав словосочетания.

Если некоторый терминоэлемент появился в составе повторяющегося словосочетания, то в данном появлении он не учитывался как отдельный терминоэлемент. Например, терминоэлемент «классификация» в тексте И.Г. Милославского встречается 8 раз, но из них 6 раз в составе повторяющихся словосочетаний «классификация лексем» и «классификация словоформ». Поэтому считаем,

что терминоэлемент «классификация» повторён только 2 раза (имеет частоту, равную 2).

Данные параметры - частота термина и количество полнозначных слов в словосочетании - служат для описания предпочтений одних гипотез перед другими. Значения параметров могут противоречить один другому. Например, редко повторяющийся термин может состоять из большого количества слов. В методике использован следующий принцип: один терминоэлемент предпочтительнее, чем другой, если он ни по одному параметру не хуже, а хотя бы по одному -лучше, чем другой («хуже» здесь понимается в смысле «выражает менее правдоподобную гипотезу о содержании текста», а «лучше» - «выражает более правдоподобную гипотезу о содержании текста»). В противном случае нельзя говорить о предпочтительности одного терминоэлемента перед другим. Например, в тексте И.Г. Милославского (см. таблицу на с.ЗО) терминоэлемент «лексема» предпочтительнее терминоэлемента «классификация», потому что по признаку количества слов он не хуже, а по признаку частоты лучше терминоэлемента «классификация». У терминоэлементов «определение» и «части речи» нельзя выявить предпочтение одного относительно другого, так как первый из них имеет большую частоту, чем второй, зато второй содержит больше полнозначных слов, чем первый. Поэтому при ранжировании терминоэлементов (установлении приоритетов) несколько терминоэлементов могут получать одинаковый ранг.

Для формального описания перечисленных текстовых фрагментов были построены таблицы, содержащие повторяющиеся терминоэлементы, ранжированные по их частотам и количеству входящих в них слов. Например, таблица, полученная по тексту И.Г. Милославского, имеет следующий вид.

Ранг Термин Частота употреб- Количест-

ления во слов

1 Значение 3 1 Классификация лексем 3 2 Классификация словоформ 3 2 Лексема 3 1 Определение 3 1 Понятие «части речи» 2 3 Слово 4 1 Части речи 2 2

2 Классификация 2 1 Обобщение 2 1 Понятие 2 1

Внутри рангов терминоэлементы упорядочены по алфавиту. Любой терминоэлемент из ранга 1 предпочтительнее любого терминоэлемента из ранга 2. В ранге 1 некоторые терминоэлементы при парном сравнении предпочтительнее других. Но мы исходим из того, что для присваивания некоторому терминоэле-менту более высокого ранга он должен быть лучше всех элементов, с которыми он сравнивается. В пределах одного ранга это условие не соблюдается. Напри-

мер, терминоэлемент «слово» предпочтительнее терминоэлемента «лексема», но не предпочтительнее терминоэлемента «классификация лексем». Терминоэлемент «классификация лексем» предпочтительнее, чем терминоэлемент «лексема», но не предпочтительнее, чем терминоэлемент «слово», и т.д. Поэтому «в целом» единицы внутри ранга 1 не имеют предпочтений относительно друг друга.

Набор терминоэлементов в приведённой таблице выражает содержание текста, в котором говорится о частях речи, возникающих в результате классификации лексем и/или словоформ, причём принимается во внимание значение классифицируемых единиц; данный текст содержит также обсуждение того, как надо давать определение части речи. Представленный в таблице набор терминоэлементов - выражение некоторой правдоподобной гипотезы о содержании данного текста. Эта гипотеза не является единственно возможной, и при другой формальной методике описания в принципе можно было бы выразить и другие гипотезы. Слова в ранге 2, очевидно, хуже отражают содержание основного понятия, чем слова в ранге 1: «обобщение» не является термином, «классификация» и «понятие» менее конкретны, чем «классификация лексем», «классификация словоформ», «понятие "части речи"». Все терминоэлементы ранга 1, кроме слова «определение», представляют собой терминологические слова и словосочетания из области лингвистики. Все терминоэлементы ранга 2 являются либо словами общенаучного значения («классификация», «обобщение»), либо нелингвистическими терминами (логический термин «понятие»).

По такой же методике обрабатывались и другие тексты, перечисленные выше.

Информативность терминов проверялась также другим способом - по месту их расположения в цепочках родительных падежей. Малоинформативная лексика тяготеет к началу цепочки родительных падежей, отраслевые термины - к концу этой цепочки. Каждому элементу цепочки, состоящему из существительного или из существительного с зависящими от него прилагательными, поставим в соответствие число N следующим образом: 1) элемент, раньше которого ни в одной цепочке не встретился другой элемент, имеет N=1; 2) элемент А имеет К=п+1, если наибольшее из N. принадлежащих элементам, встретившимся перед А, равно п. Такая величина позволяет учесть информацию о порядке любых двух рядом стоящих элементов относительно друг друга. Например, терминоэлементы, из которых состоят словосочетания «вопросы изучения существительных» и «существительные современного русского языка», получают следующие Ы: «вопросы» - N=1 (так как ни в одной из этих цепочек раньше элемента «вопросы» не встретился ни один элемент), «изучение» - N=2 (так как встретился после элемента «вопросы» с N=1), «существительное» - N=3, «современный русский язык» - N=4 (так как встретился после элемента «существительное» с N=3). Очевидно, с увеличением текста значение N для узкоспециальных терминов будет увеличиваться, а для малоинформативной лексики - оставаться в пределах малых величин. Так, для терминоэлементов из текстй И.Г. Милославского собственно лингвистических терминов с N=1 всего 13%, с N=2 - 20% (термин «значение»), с N=3 - 100%. Если подсчитывать N для словосочетаний в таблицах тер-

миноэлементов, то следует суммировать N для всех терминоэлементов словосочетания. Например, в таблице, построенной на основе текста В.В. Виноградова, словосочетание «категория имени», принадлежащее к рангу 1, получает N=1+2=3 (складывается из значений N для терминоэлементов «категория» и «имя»).

Для всех текстов обнаруживается, что чем ближе терминоэлемент к концу цепочки родительных падежей, тем более правдоподобна гипотеза, что он является лингвистическим термином.

На основе анализа ранжированных рядов терминоэлементов для каждого изученного текста подтверждается предположение о том, что чем частотнее терминоэлемент и чем больше слов содержит словосочетание, тем правдоподобнее гипотеза о том, что оно информативно для данного текста (или что оно термино-логично, является лингвистическим термином, существенно для выражения содержания данного текста). Для первых трёх текстов к терминоэлементам, имеющим наибольший ранг, относится термин «морфема», для других трёх текстов -термин «часть речи», Это формальное подтверждение содержательной гипотезы о том, что данные термины существенны для выражения содержания соответствующих текстов.

Формальное описание текстов с помощью ранжированных рядов терминоэлементов является результатом интерпретации и в этом качестве отражает интерпретируемый лингвистический текст огрублённо, неполно, гипотетично. Это означает возможность других моделей, например на основе другой методики выделения и ранжирования текстовых элементов. Выражения «огрублённо», «неполно» здесь не несут отрицательной коннотации, а точно выражают свойства результата интерпретации как модели знака. Описанная методика выделения и ранжирования терминоэлементов может быть использована для выделения терминов из текста, отграничения их от нетерминологических единиц, а также для автоматизированной компрессии текста в научно-информационной деятельности, для создания методики поиска информации в Интернете.

В заключении подводятся итоги диссертационной работы, намечаются перспективы использования её результатов.

Исследование интерпретации знака и её результата перспективно в теоретическом и практическом плане.

Во-первых, знак и результат его интерпретации выражены материально, благодаря чему их можно воспринимать органами чувств, обнаруживать в результате опыта, использовать для верификации семиотических гипотез и для решения задач автоматизированной обработки лингвистической информации

Во-вторых, знак и результат его интерпретации представляют собой в определённом смысле однородные явления: оба они материальны, а их функции знака и результата интерпретации относительны и зависят лишь от их места в И-акте. Эта однородность делает научное описание более экономным, упрощает его, уменьшает количество принципов и постулатов, которые положены в его основу.

В-третьих, использование элементов И-акта в научном описании отражает деятельностный аспект знака. Это перспективное направление гуманитарных

исследований, сближающее семиотику с психологией. Интерес к этой проблематике проявляется в потоке исследований, посвященных когнитивным аспектам языка.

В-четвёртых, результат интерпретации может рассматриваться как модель знака, которая в зависимости от точки зрения на неё является средством познания или онтологической сущностью.

Научные термины, включаясь в знаковую деятельность в процессе своего функционирования, выступают как разновидности или структурные элементы знаков и результатов их интерпретаций и обнаруживают связь с гипотезой как логическим суждением.

Понятие по сравнению с материальными объектами имеет особый модус существования: материальные объекты мы наблюдаем, а о понятиях судим. Эти суждения носят гипотетический характер и, существуя объективно, в то же время выражают субъективные моменты человеческого мышления.

В научном тексте реализуется моделирующая функция языка, содержатся разнообразные модели И-актов, причём характер связи этих моделей с моделируемой реальностью носит гипотетический характер: каждый элемент модели 1) либо отражает, 2) либо не отражает тот или иной элемент моделируемого И-акта. В среднем правдоподобность первой гипотезы больше, чем второй. Если бы это было не так, то нельзя было бы говорить о способности человека адекватно отражать действительность. Указанная гипотетичность отражает субъективную сторону познавательной деятельности, характеризует познание как процесс постепенного приближения к истине, в котором присутствуют элементы знания и незнания, истины и заблуждения.

Главной составной частью текстовых моделей в научном тексте является термин. Но интегральный признак «быть термином» применительно к любой текстовой единице оказывается гипотетичным. Такое свойство текстовых единиц можно трактовать как степень терминологичности - градуальный признак терминологических единиц, который обнаруживается во всех свойствах, приписываемых «идеальному термину». Так, с точки зрения наличия/отсутствия эмоциональности нейтральные текстовые единицы терминологичнее, чем стилистически окрашенные. С точки зрения соотнесённости с профессиональными понятиями узкоотраслевые термины терминологичнее, чем общенаучные. С точки зрения статуса языковых единиц существительные терминологичнее, чем глаголы. Исходя из этих соображений производился отбор текстовых единиц для эксперимента и оценивались его результаты.

Предпринятый эксперимент на материале научных текстов на русском языке состоял в проверке гипотезы о том, что повторяющиеся единицы текста выражают его основное содержание (или, в другой формулировке, чем чаще повторяется данный элемент научного текста, тем правдоподобнее гипотеза о том, что этот элемент выражает основное содержание этого текста). Кроме того, чем большее количество слов входит в данный текстовый элемент, тем существенней его повторение для выражения основного содержания текста. Полученные результаты чётко свидетельствуют о том, что большинство наиболее часто повторяющихся в данном тексте единиц являются узкоспециальными терминами, а

большинство этих терминов выражают основное содержание текста. Выражение «большинство» означает, что полученный результат принципиально гипотетичен. При этом методика даёт возможность сравнивать правдоподобность гипотез и выбирать наиболее правдоподобные.

Помимо количества слов в текстовых элементах, для оценки гипотезы о том, что данный элемент выражает основное содержание текста, могут быть использованы другие структурные свойства текстовых единиц. В работе предложено оценивать информативность (или, в другой формулировке, степень терми-нологичности) лексических единиц в русском научном тексте в зависимости от их места в цепочке родительных падежей. Чем дальше от начала такой цепочки встречается элемент терминологического словосочетания, тем правдоподобнее гипотеза о том, что он является лингвистическим термином, а не общенаучной или общеупотребительной лексической единицей.

В структурном плане отношения между терминами как знаками и как результатами их интерпретации не являются ни изоморфными, ни гомоморфными. Подобные отношения называются толерантными, а по словообразовательной аналогии их можно было бы назвать параморфными. С формальной точки зрения толерантные (параморфные) отношения являются ослаблением изоморфных отношений, а с содержательной - отношениями сходства (или подобия). Это сходство (или подобие) выявляется в результате некоторой деятельности, в которой используются те или иные критерии сходства, тождества и различия соотносимых объектов.

В процессе установления различных отношений между объектами реализуются различные алгоритмические принципы. При установлении изоморфного соответствия результат интерпретации является поэлементным (побуквенным, посимвольным) повторением знака. При установлении гомоморфного соответствия алгоритм включает процедуры классификации - объединения элементов знака в классы и замены каждого класса элементом результата интерпретации. При установлении толерантного (параморфного) отношения правило классификации может быть несформулированным и даже совершенно отсутствовать. Правило должно быть создано интерпретатором или синтезировано в алгоритмической процедуре. С лингвистической точки зрения отсутствие этого правила проявляется в идиоматичности результата интерпретации. Созданное правило является гипотезой, поэтому алгоритм должен включать средства обоснования и сравнения правдоподобия гипотез. Такие средства обнаруживаются как в научном термине, так и в научном тексте в целом.

Высказанные соображения позволяют по-новому взглянуть на проблему формализации лингвистического описания. Многочисленные факты - нечёткость границ знаковых систем, отсутствие симметрии между планом выражения и планом содержания функционирующих терминов, различные описания, казалось бы, одних и тех же понятий и т.д. - приводят к выводу, что любое формальное описание лингвистической реальности является выражением гипотезы о ней. Признание этого означает, что в алгоритмы и модели описания должны быть включены средства обоснования и сравнения гипотез об описываемых объектах.

* * *

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

I. Монография:

1. Виноградов, С.Н. Термин как средство и объект описания (на материале русской лингвистической терминологии) / С.Н.Виноградов. - Нижний Новгород: ННГУ, 2005. - 265 с.

II. Публикации в научных изданиях, рекомендованных ВАК:

2. Виноградов, С.Н. Предметная отнесённость термина «понятие» / С.Н. Виноградов // Вестник Нижегородского ун-та им. Н.И. Лобачевского. Серия Филология. - 2000. - Вып. 1 (2). - С. 197 - 201.

3. Виноградов, С.Н. Интерпретация в системе знаковых отношений / С.Н. Виноградов // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. Серия Филология. - 2004. - Вып 1 (5). - С. 139 - 146.

4. Виноградов, С.Н. Инвариант как результат интерпретации языковых знаков / С.Н.Виноградов // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. Серия ФИЛОЛОГИЯ. -2005. - Вып. 1(6). - С. 81 - 88.

5. Виноградов, С.Н. Парадигматика языка как модель оценочной деятельности / С.Н.Виноградов // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета. Филология и искусствоведение. Научный журнал. - 2009. - № 1 (2). -С. 14-18.

6. Виноградов, С.Н. К вопросу о предмете языкознания («лингвистика структуры» и «лингвистика выбора») / С.Н.Виноградов // Вестник ННГУ им. Н.И. Лобачевского. Серия ФИЛОЛОГИЯ. - 2009. - Вып. 3. - С. 243 - 246.

7. Виноградов, С.Н. Семиотические и структурно-семантические параллели между словом и текстом / Вестник ННГУ им. Н.И. Лобачевского. Серия ФИЛОЛОГИЯ. - 2009. - Вып. 4. - С. 267 - 270.

8. Виноградов, С.Н. Проблемная ситуация в тексте школьного учебника по литературе / Вестник Российского университета дружбы народов. Серия «Русский язык и иностранные языки и методика их преподавания». - 2009. -№3.-С. 42-46.

9. Виноградов, С.Н. Культура речи как аксиологическая дисциплина. -Вестник ННГУ им. Н.И. Лобачевского. Серия «Филология». - 2010. - № 4,-Часть 2. - С. 465 - 468.

10. Виноградов , С.Н. К проблеме интерпретации структуры текста / Вестник ННГУ им. Н.И. Лобачевского. Серия «Филология». - 2010. - № 5. - С. 346 -350.

Книги и словари

11. Методика индексирования документов информационного фонда ОАС-НТИ-СМ / Г.М. Матвеев, Б.Н. Головин, В.Р.Максимов, С.Н. Виноградов и др. -М.: ВНИИЭСМ, 1979. -1,38 п.л. (В соавторстве: Матвеев Г.М., Головин Б.Н., Максимов В.Р., Виноградов С.Н., Глумов В.И., Русова Н.Ю., Ручина Л.И., Ломакина O.A., Хонова Н.В.).

12. Информационно-поисковый тезаурус по промышленности строительных материалов. Раздел «Стекло и стеклоизделия». Первая редакция / С.Н.Виноградов, В.И. Глумов, Б.Н. Головин и др. - М.: ВНИИЭСМ, 1980. -10,81 п.л. (В соавторстве: Виноградов С.Н., Глумов В.И., Головин Б.Н., Ломакина O.A., Максимов В.Р., Матвеев Г.М., Рубцова Н.В., Русова Н.Ю., Ручина Л.И.).

13. Тезаурус информационно-поисковый по промышленности строительных материалов АСНТИ-СМ. Раздел «Керамическая промышленность», Первая редакция / Б.Н.Головин, В.Р.Максимов, Г.М.Матвеев и др. - М.: ВНИИЭСМ,

1983. - 15,69 п.л. (В соавторстве: Головин Б.Н., Максимов В.Р., Матвеев Г.М., Ломакина O.A., Кошляк Л.Л., Виноградов С.Н., Ручина Л.И.).

14. Виноградов, С.Н. Лексико-семантическая парадигматика: Учебное пособие / С.Н. Виноградов. - Нижний Новгород: Изд-во Нижегородского ун-та им. H.H. Лобачевского, 1999.. - 77 с.

Публикации в других изданиях

15. Виноградов, С.Н. О соотношении перечислительной и фасетной классификаций в тезаурусе / С.Н.Виноградов // Вопросы терминологии и стилелогии русского языка: Сборник материалов I научной конференции молодых учёных историко-филологического факультета (лингвистическая серия) Горьковского государственного университета MB и ССО СССР. - Горький, 1977. - С. 2-5. (Рукопись депонирована в ИНИОН АН СССР 21.08.1978 № 2496).

16. Виноградов, С.Н. О построении информационно-поискового языка ОАСНТИ-СМ / С.Н. Виноградов, В.И. Глумов, Н.Ю., Русова и др. // Совершенствование отраслевой системы научно-технической информации в промышленности строительных материалов: Сборник трудов. Выпуск 21. - М.: ВНИИЭСМ, 1979. - С. 30 -40. (В соавторстве: С.Н. Виноградов, В.И. Глумов, Н.Ю. Русова, O.A. Ломакина, В.Р. Максимов).

17. Виноградов, С.Н. Семантическая классификация слов с использованием свойств словосочетаний / С.Н. Виноградов // Термин и слово. Межвуз. сб. / Горьковский гос. ун-т им. Н.И.Лобачевского. - Горький, ГГУ, 1979. - С. 104 -109.

•18. Виноградов, С.Н. Особенности лингвистического обеспечения отраслевой автоматизированной системы научно-технической информации промышленности строительных материалов / С.Н. Виноградов, В.И. Глумов, O.A. Ломакина, В.Р. Максимов, Н.Ю. Русова // Научно-техническая информация. Серия 2. -1981.-№2.-С. 11-15.

19. Виноградов, С.Н. Использование лексико-семантической сочетаемости слов и грамматических категорий для доказательства гипотез о семантике терминов / С.Н. Виноградов // Тезисы докладов научной конференции молодых учёных Горьковской области, посвящённой 110-ой годовщине со дня рождения В.И. Ленина. - Горький: Изд-во ГПИ им. A.A. Жданова, 1981. - С. 122.

20. Виноградов, С.Н. Методологические принципы и методические приёмы установления парадигматических связей между лексическими единицами де-скрипторного ИПЯ / С.Н. Виноградов, Н.В. Рубцова, Н.Ю.Русова и др. // Тезисы докладов Всесоюзного научно-технического симпозиума «Диалоговые и фактографические системы информационного обеспечения», 7-9 апреля 1981 г. — Суздаль, М.: 1981. (В соавторстве: Виноградов С.Н., Рубцова Н.В., Русова Н.Ю., Ручина Л.И.).

21. Виноградов, С.Н. Проявление неоднозначности терминов при построении информационно-поисковых языков / С.Н.Виноградов // Термин и слово: Межвузовский сборник. - Горький: ГГУ, 1982. - С. 40 - 45.

22. Виноградов, С.Н. Использование лексической сочетаемости для определения смысловой близости терминов / С.Н. Виноградов // Термин и слово: Предметная отнесённость и функционирование терминов. Межвуз. сб. науч. тр. / Горьковский гос. ун-т им. Н.И. Лобачевского. - Горький, 1983.- С.75 - 79.

23. Виноградов, С.Н. Опыт изучения лексико-семантической парадигматики терминов (на материале терминологии стекольного производства): Авто-реф. дис. ... канд. филол. наук (10.02.01) / Киевский государственный университет им Т.Г. Шевченко. - Киев, 1985. - 21 с.

24. Виноградов, С.Н. Объединение микротезаурусов подотраслей в тезаурус отрасли / С.Н. Виноградов, О.А.Ломакина, В.Н.Немченко и др. // Научно-техническая информация. Серия 2,- 1986. - № 10. - С. 16 - 18. (В соавторстве: Виноградов С.Н., Ломакина О.А., Немченко В.Н., Рубцова Н.В., Русова Н.Ю., Ручина Л.И.).

25. Виноградов, С.Н. О некоторых речевых средствах уточнения семантики терминов / С.Н. Виноградов // IX научная конференция молодых учёных и специалистов Волго-Вятского региона. Тезисы докладов. Часть 1. - Горький: ГГУ, 1989.-С. 106.

26. Виноградов, С.Н. Лексико-семантическая сочетаемость терминов как средство описания некоторых категорий формальной логики / С.Н. Виноградов // Термин в научной и учебной литературе. Межвуз. сб. / Горьковский ун-т. -Горький, 1989.-С. 75-80.

27. Виноградов, С.Н. Переменные признаки в определении значений некоторых терминов морфемики / С.Н. Виноградов // Лингвистическая терминология в советском языкознании. Тезисы докладов республиканской научной конференции, посвященной памяти проф. Б.Н. Головина. - Нижний Новгород: 1991. -С.17.

28. Виноградов, С.Н. Нечёткость терминологии и её причины (на материале терминологии словообразования) / С.Н. Виноградов // Вопросы терминологии. Межвуз. сб. Под ред. В.Н. Немченко. - Нижний Новгород: Изд-во ННГУ, 1993.-С. 35-42.

29. Виноградов, С.Н. Переменные семантические признаки в значениях терминов частей речи / С.Н. Виноградов // Актуальные проблемы современной русистики. Тезисы докладов 2-ой региональной научно-практической конференции. - Арзамас: АГПИ им. А.П. Гайдара, 1994. — С. 17 — 18.

30. Виноградов, С.Н. Терминология лингвистики как средство и объект описания / С.Н. Виноградов // Актуальные проблемы стилелогии и терминоведе-ния: Тезисы межгосуд. конференции, посвященной 80-летию проф. Б.Н. Головина.-Нижний Новгород: 1996.-С.40-41.

31. Виноградов, С.Н. Функционально-идеографический принцип описания семантики текста (на материале писем русских писателей) / С.Н. Виноградов // Освоение семантического пространства русского языка иностранцами: Тезисы докладов междунар. конференции. - Нижний Новгород: Нижегородский гос. лингвистический ун-т, 1997. - С. 7 - 8.

32. Виноградов, С.Н. Синтетическая форма сравнительной степени в системе частей речи / С.Н.Виноградов // Грамматические категории и единицы (синтагматический аспект): Материалы международной конференции. - Владимир, 1997.-С.47-48.

33. Виноградов, С.Н. Описание значения термина «морфема» с помощью набора переменных признаков / С.Н. Виноградов // Термин и слово. Межвуз. сб. / Нижегородский ун-т. - Нижний Новгород, 1997. - С. 49 - 56.

34. Виноградов, С.Н. Терминологическая многозначность типа «область языка - раздел языкознания» с точки зрения механизма номинации / С.Н. Виноградов // Актуальные вопросы русистики и общего языкознания. - Нижний Новгород: Изд-во Нижегород. ун-та, 1999в. - С. 98 - 103.

35. Виноградов, С.Н. Организация языкового материала в функционально-идеографическом словаре / С.Н. Виноградов // А.С. Пушкин и русский литературный язык в XIX - XX вв. Тезисы докладов междунар. научной конференции. - Нижний Новгород: Нижегородский лингвистический университет им. Н.И. Добролюбова, 19996. - С. 55 - 57.

36. Виноградов, С.Н. Функционально-идеографическое описание речевого стиля сочинения на литературную тему / С.Н. Виноградов // Актуальные проблемы современной русистики. Материалы Всероссийской научно-практической конференции памяти В.И. Чернова. В двух частях. Часть первая. - Киров: Кировский гос. пед. ун-т, 20006. - С.52 - 53.

37. Виноградов, С.Н. Моделирование понятий с помощью морфологической структуры терминов / С.Н. Виноградов // Теория языкознания и русистика: Наследие Б.Н. Головина и современность. Сб. статей и материалов междунар. науч. конф., посвященной 85-летию проф. Б.Н. Головина. - Нижний Новгород: Изд-во Нижег. ун-та, 2001. - С.52 - 53.

38. Виноградов, С.Н. Образы материальных объектов в семантической терминологии / С.Н. Виноградов // Русская сопоставительная филология: состояние и перспективы: Междунар. науч. конференция, посвященная 200-летию Казанского ун-та (Казань, 4-6 октября 2004 года): Труды и материалы / Казан, гос. ун-т / Под общ. ред. K.P. Галиуллина. - Казань: Казан, гос. ун-т им. В.И. Ульянова-Ленина, 20046. - С.209 - 210.

39. Виноградов, С.Н. Функционирование языка и взгляды Н.Д. Русинова на саморегулирование языковой системы / С.Н.Виноградов // Русский язык: история и современность: Материалы научной конференции, посвященной 80-летию проф. Н.Д. Русинова. - Нижний Новгород: Изд-во ННГУ, 2004в. -С.9-11.

40. Виноградов, С.Н. Некоторые аксиологические аспекты языкового выражения научного понятия / С.Н.Виноградов // Научное наследие Б.Н.Головина и актуальные проблемы современной лингвистики: Сборник статей по материалам международной научной конференции, посвящённой 90-летию профессора Б.Н.Головина. - Н.Новгород: Изд-во Нижегородского ун-та, 2006. - С.101 - 103.

41. Виноградов, С.Н. Лексические повторы и понятийное содержание поэтического текста / С.Н.Виноградов // Семантика. Функционирование. Текст: Межвузовский сборник научных трудов. - Киров: Изд-во ВятГУ, 2006. - С.260 -265.

42. Виноградов, С.Н. Аксиологический аспект словоупотреблений и текстовых повторов / С.Н.Виноградов // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. - 2007. - № 6. - С. 265 - 269.

43. Виноградов, С.Н. Моделирование при интерпретации знака в семиози-се / С.Н.Виноградов // Понимание в коммуникации. 2007. Язык. Человек. Концепция. Текст: Тезисы докладов Международной научной конференции (28 февраля - 1 марта 2007 г.). - М., НИВЦ МГУ, 2007. - С. 18 - 19.

44. Виноградов, С.Н. К лингвистическому пониманию ценности / С.Н.Виноградов // Русская словесность в контексте мировой культуры: Материалы Международной научной конференции РОПРЯЛ. - Нижний Новгород: Изд-во Нижегородского госуниверситета, 2007. - С.93 - 97.

45. Виноградов, С.Н. Текстовый лексический выбор как отражение проблемной ситуации / С.Н.Виноградов // Языковая семантика и образ мира: материалы Международной научной конференции, г. Казань, 20 - 22 мая 2008 г.: в 2 ч./ Казан.гос. ун-т, филол. фак.,; отв. ред. Э. А. Балапыкина. - Казань: Изд-во Казан, гос. ун-та, 2008. - Ч. 1. - С. 182 - 184.

46. Виноградов, С.Н. Некоторые особенности лексических повторов в текстах сходной тематики / С.Н. Виноградов // Активные процессы в современном русском языке: Сборник научных трудов, посвященный 80-летию со дня рождения профессора В.Н. Немченко. - Нижний Новгород: Издатель Ю.А. Николаев, 2008.-С. 39-44.

Формат 60x84 1/16. Бумага офсетная. Печать офсетная. Гарнитура «Times New Roman». Усл. печ. л. 2. Заказ № 152. Тираж 120 экз.

Отпечатано в типографии Нижегородского госуниверситета им. Н.И. Лобачевского. 603000, г. Нижний Новгород, ул. Б. Покровская, 37.

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Виноградов, Сергей Николаевич

Введение

Глава 1. Знак и его интерпретация

1.1 .Отношение «знак - результат интерпретации».

1.2.Отношение «знак - результат интерпретации интерпретатор»

1.3.Уровни интерпретации

1 АИнвариантная интерпретация и инвариант

1.5.Система интерпретаций и система языка

1.6.Текст как модель системы интерпретаций

1.7.Выводы по главе

Глава 2. Научный термин как знак и как результат интерпретации

2.1. Понятие научного термина

2.1.1. К вопросу о свойствах научного термина

2.1.2. К вопросу об онтологической сущности понятия

2.1.3. Выраженность, разноименование и гипотетичность понятия

2.1.4. К вопросу о понятии «значение термина»

2.2. Научный термин как материализованная гипотеза

2.2.1. Характер отношений между знаком и результатом его интерпретации

2.2.2. Нечёткость описания как лингвистическая проблема

2.2.3. Виды гипотез о лингвистических объектах

2.2.4. Проблема оценки правдоподобия гипотез о лингвистических объектах

2.3. Специфика лингвистического термина в акте интерпретации

2.3.1.Предметная отнесённость лингвистического термина

2.3.2. Участие лингвистических терминов в моделях интерпретации

2.3.3. Классификация И-актов с участием лингвистических терминов

2.3.4. Классификация текстовых моделей И-актов с участием лингвистических терминов

2.4. Выводы по главе

Глава 3 Термины «часть речи» и «морфема» как знаки и как результаты интерпретации

3.1. Основные черты методики анализа интерпретации 200 3.1.1. Термин как средство описания в научной и научно-информационной деятельности

3.1.2. Цепочки интерпретаций с использованием терминов «часть речи» и «морфема»

3.1.3. Модели структуры терминологических словосочетаний

3.1.4. Гипотеза о связи частотности употребления терминов с их ролью в выражении содержания текста

3.2. Понятие «часть речи»

3.3. Понятие «морфема»

3.4. Научные тексты, интерпретирующие термин

часть речи»

3.5. Формальное описание текстов, интерпретирующих термин «часть речи»

3.6. Научные тексты, интерпретирующие термин «морфема», и их формальное описание.

3.6.1. Термин «морфема» и текст из энциклопедического словаря

3.6.2. Термин «морфема» и текст из учебника

3.6.3. Термин «морфема» и текст из академической грамматики

3.6.4. Инвариантные свойства текстов, интерпретирующих термин «морфема»

3.7. Некоторые перспективы и проблемы использования 267 лексических повторов при анализе интерпретаций.

3.8. Выводы по главе

Введение диссертации2010 год, автореферат по филологии, Виноградов, Сергей Николаевич

В последние десятилетия XX века научно-техническая терминология привлекала пристальное внимание исследователей языка. Это связано с решением практических задач компьютерной обработки языковой информации и с теоретическими проблемами языкознания. Актуальность данной проблематики определяется, во-первых, началом нового технологического цикла в общественном развитии, который основан на информационных технологиях. Осуществляется переход к качественно новому типу социальной организации - «информационному обществу» (Симоненко 1994: 6). Информационно-коммуникационные технологии - один из наиболее важных факторов, влияющих на формирование социума XXI века. По этой причине необходимо обращение к гносеологическим и когнитивным аспектам, термина, к его участию в интеллектуальных информационных системах, к его роли в информатизированном мире. Во-вторых, для'последних десятилетий-характерна тенденция к гуманизации научного знания. Отсюда проистекает интерес исследователей к когнитивным аспектам языка. Это приводит к осознанию ограниченности изучения термина только внутри терминосистем, к необходимости выявления места и функции термина в лингвомыс-лительной деятельности человека (Мишланова 2003: 96 - 97).

Ситуация, складывающаяся в обществе и науке, требует обращения к знаковым аспектам человеческой деятельности. Некоторые свойства языкового знака предстают в терминологии в наиболее рафинированной форме, освобождённой от психофизиологических и других факторов, сопровождающих процесс общения. Это делает терминологию перспективным объектом для» изучения знаковых аспектов человеческой деятельности. Но за время изучения терминологии возникли противоречия и были сформулированы проблемы, которые ждут своего решения: Д.С. Лотте, один из патриархов изучения научно-технических терминов, так описывал их свойства: «Каждый термин имеет вполне определённое место (по соподчинённости с другими терминами) в рассматриваемой терминологической системе, которое зависит от места соответствующего понятия во всей данной системе понятий» (Лотте 1961: 14); «любой научно-технический термин в противовес обычному слову (или словосочетанию) должен иметь ограниченное, твёрдо фиксированное содержание. Это содержание должно принадлежать термину независимо от контекста, в то время как значение обычного слова уточняется лишь в определённом-контексте в сочетании с другими словами» (Лотте 1961: 18): Слово «должен» в русском языке имеет очень неопределённую модальность. Оно может выражать и непреложный закон природы («при температуре 100°С и нормальном.атмосферном давлении вода должна закипеть»), и предположение («погода скоро должна улучшиться»), и нравственный^ императив, и. юридическую норму. Поэтому не ясно, что такое строгость и точность термина в данном понимании -его природные или желательные свойства или категорическое требование строгого и точного его использования. Эта неясность, на наш взгляд, сохранялась и в последующем изучении термина, и в норма-лизаторской деятельности в этой области. В известной степени сохраняется она и сейчас.

Дальнейшее изучение терминов обнаружило в них те свойства, которые именно сближают их с обычными словами и словосочетаниями, - подверженность семантическим процессам, неопределённость И| размытость семантических границ, зависимость смыслового содержания от условий функционирования. A.A. Потебня так характеризовал семантику слов общеупотребительного языка: «Количество отдельных значений, обозначаемых словом; почти неопределённо. Каждый чувствует, что, не образуя нового сочетания звуков и не прибегая к изменению их, он может дать слову иное значение» (Потебня 1981: 119). Интересно также, как A.A. Потебня видел знако-вость языка: «Язык не есть совокупность знаков для обозначения готовых мыслей, он есть система знаков, способная к неопределённому и безграничному расширению» (Потебня 1981: 134). В последние десятилетия эти проблемы всё чаще привлекают внимание исследователей терминов. Асимметрия терминологических знаков, проявляющаяся в их синонимии и варьировании, субъективность выбора признаков терминологической номинации и связанная с этим идиома-тичность терминологических единиц, степень терминологичности как градуированное свойство, нечёткость терминологической семантики отражены в работах Б.Н. Головина, Р.Ю. Кобрина, В.М. Лейчи-ка, В.Г. Гака, В.А. Гречко, В.Н. Немченко, С.Д. Шелова; М.Н. Володиной, A.B. Лемова, М.В. Косовой и других учёных. Если термин — единица языка, имманентно обладающая размытостью семантики, гибкостью в употреблении^ вариативностью структуры, то надо учесть все эти свойства в теоретическом описании. Асимметрия обозначающего и обозначаемого в термине, уже признанная исследователями, требует дальнейшего изучения.

Тематическая принадлежность данной диссертации - проблемы семантики терминов. Но номинативные единицы "семантика", "значение" не входят в состав используемого нами основного терминологического аппарата, потому что не ведут к уточнению предмета и методик исследования. В современной лингвистике нет более широкого и менее определённого понятия, чем семантика (Уфимцева 1976: 31). Но когда термин имеет слишком много значений, он перестаёт вообще что-либо значить. Явления, описываемые номинативными единицами «значение», «семантика», не являются элементарными, очевидными, подлежащими лишь адекватному описанию и терминологическому фиксированию. Реалии; обозначаемые данными номинативными единицами, требуют объяснения, которое отчасти даётся в диссертации в разделах о значении термина (раздел 2.1.4) и об онтологии понятия, рассматриваемого многими исследователями как основа терминологической семантики (разделы 2.1.2 - 2.1.3).

Процесс исследования определяется тремя ключевыми понятиями - «методология», «метод», «методика» (Степанов 2001: 3) . Методология - «применение принципов мировоззрения к процессу познания» (Степанов 2001: 3),. «совокупность исходных принципов, которыми* руководствуется учёный на различных этапах исследования, начиная с определения- его целей и кончая формированием получаемых в егоъ результате выводов» (Методологические проблемы языкознания 1988: 4). Перечислим основные м ет о д о л от ичес-кие принципы, положенные в основу данного исследования'.

Принцип« объективности исследования предполагает существование его объекта вне сознания-исследователя и независимо от него. Понятие объективности близко к понятию реальности. Но реальность - бытие вещей в его сопоставлении с небытием, а также с другими формами бытия, а объективность предполагает не только существование вещей, но и их противопоставленность субъекту, существование вне его и безотносительно к нему, независимо от субъекта. Противопоставленность объекта изучения субъекту познания (исследователю) является существенным для дальнейшего изложениям потому что одно из важнейших положений работы - обоснование того, что понятие может изучаться как сущность, не зависящая от исследователя. В процессе изложения мы всё время стремимся разграничивать деятельность исследователя и языковую, речевую, семиотическую деятельность, входящую в объект исследования. Независимость от субъекта исследования не противоречит наличию субъективных моментов в исследуемой деятельности, которые в таком случае являются одной из форм проявления объективного (обсуждение субъективных аспектов понятия содержится в разделе 2.1.3). Объективность отражается в понятии онтологии, которую можно определить как знание о бытии вещей безотносительно к познающему субъекту, «вещей как таковых». Объективно существуют язык и его единицы, знаки, включённые в человеческую деятельность. Вообще, объективируются любые объекты, порождённые человеком. «Предмет гуманитарного знания генетически зависит от человека, но, будучи создан, он обладает способностью к объективации, может противостоять человеку как вещь, внешняя по отношению к нему (и в этом смысле она ничем не отличается, от природных предметов и может изучаться средствами естественных наук)» (Кузнецов 1991: 129). «.В онтологии сам субъект (человеческое сознание) является объектом, т.е. частью объективного мира-.» (Колшан-ский 1990: 12).

Категория существования представляет собой сложную иерархию, обусловленную междисциплинарным характером онтологических проблем и самой природой научного знания в целом (Троицкий 1979: 53). Так, если ставить вопрос о существовании материального и идеального, то объективность материального явно или неявно признаётся многими учёными, в то время как объективность идеального не столь общепринята и нуждается в обосновании. Идеальное может рассматриваться как специфический способ бытия объекта (Булыгин 1988: 8). Об объективных свойствах идеального размышляли, в частности, Платон, Р. Декарт, В. Лейбниц, В. Гегель и другие философы. Г. Фреге отмечал особую реальность мысли (Фреге 1987: 46 - 47).

П.Д. Юркевич писал, что «идею мы,должны находить в действительности как нечто данное, положительное, открытое и познаваемое» (Юркевич 1990: 67). Объективность идеального признавала марксистская философия, и в понимании этого вопроса марксизм ближе к философии Платона и Гегеля, чем к вульгарному материализму (Ильенков 1979а: 136 - 137). Из признания объективности идеального следует, что можно конкретизировать задачи его научного изучения. В дискуссии между Э.В. Ильенковым и М. Лифшицем рассматривался вопрос о-том, где существует идеальное - в обществе или «во всём» (т.е. в материальном бытии и в сознании, в природе и в обществе) (Ильенков 1979а; 19796; Лифшиц М. 1984). В данной работе нами принят более общий постулат об объективном существовании идеального (без попыток его локализации где бы то ни было) и рассмотрены свойства одного из видов идеального - понятия (разделы 2.1.2, 2:1.3).

Объективность исследования, не исключает активного характера исследовательской деятельности, вследствие чего объект исследования! не лишён субъективных моментов. Это связано со свойствами языкового обозначения, которое «является активным фактором в процессе формирования или, лучше сказать, переформирования) того, что им обозначается.» (Лосев 1982:. 11). «.Слово. не есть сама вещь, но определённым образом выраженная вещь, определённым образом понятая вещь, т.е. определённым образом'интерпретированная вещь» (Лосев 1982: 98). «Внешнему миру противостоит не сам по себе язык, а субъект, который познаёт этот мир» не только с помощью языка, но и с помощью своих органов чувств и в процессе предметно-практической деятельности. Ограничиваться противопоставлением языка и действительности значит абстрагироваться от основы, и субъекта познания - практики и человека как представителя определённой эпохи» (Никифоров 1984: 163). Выбор предмета исследования предопределён установками исследователя (Гипотеза в современной лингвистике 1980: 9). В связи с этим целесообразно разграничивать объект и предмет изучения. «.Сам акт решения исследователя изучить именно этот, а не другой объект. превращает "объект исследования" в "предмет исследования".» (Пятницын 1984: 132). «В отличие от объектов, существующих независимо от человека, предмет науки формируется познающим лицом с позиций теоретических знаний эпохи» (Слюсарева 1983: 21).

Принцип наблюдаемости тесно связан с верификацией, установлением достоверности теоретических знаний. Методика наблюдения представляет собой «повторяющиеся действия, операции нашего сознания, направленные на узнавание повторяющихся элементов языка, их признаков и различий» (Головин 1983: 199). «Наблюдение включает в себя отбор фактов, установление их признаков, описание наблюдаемого явления в вербальной или символической форме, в форме графиков, таблиц, геометрических структур и т.д.» (Гируцкий 2001: 269). Общеупотребительные слова «наблюдать», «наблюдение» содержат смысловой компонент «следить глазами, видеть» (Словарь русского языка, т.2, 326). Научное понимание наблюдения отличается от бытового. Какую роль играют в наблюдении органы чувств? Откуда берётся материал, которым оперирует наше сознание? Как появляются факты, из которых происходит отбор? На эти вопросы нет однозначных ответов. Большая часть того, что кажется непосредственным наблюдением, на самом деле есть логический вывод (Рутковский 1956: 325 — 326). Ч. Пирс считал процесс абстрагирования определённой разновидностью наблюдения и, по-видимому, ставил знак равенства между изучением и наблюдением. По его мнению, человек «создаёт в своём воображении нечто вроде схематичной диаграммы. и рассматривает, какие изменения должны быть сделаны в этой картине в соответствии с требованиями гипотетического положения дел, а затем изучает её, то есть наблюдает то, что вообразил» (Пирс 2000: 176). Сводить наблюдение к мыслительным операциям - крайняя точка зрения, но современные научные представления не могут обойтись без признания активной роли субъекта этой деятельности. Так, на уровне непосредственного физического наблюдения лингвисту дан только нерасчленённый звуковой поток, но обычно лингвисты в своей работе в качестве эмпирического базиса имеют дело с текстом, в котором языковые формы известны лингвистам как носителям языка и который служит им контекстом для выявления употребления этих форм и построения на этой основе различных гипотез. Чем дальше эмпирический базис от уровня непосредственного наблюдения, тем более существенными становятся при получении данных эмпирические установки исследователя (Никитина 1987: 21 — 22). В связи с этим ставятся вопросы об уровнях наблюдения (Никитина 1987), «языке наблюдения» как средстве деятельности мышления по обработке данных наблюдения (Ким 1994: 155), «оснащении наблюдателя», включающем не только предпосылки эмпирического или экспериментального характера, но и теоретические предпосылки (Тондл 1975: 293).

С точки зрения проблемы наблюдаемости объект лингвистики чрезвычайно сложен: с одной стороны, такие сущности, как семантические инварианты, значения и нулевые морфемы, ненаблюдаемы в физическом смысле, с другой стороны - «в изучение процессов познания можно ввести методы, аналогичные тем, которые применяются в современных естественнонаучных дисциплинах, если объектом исследования сделать язык» (Налимов 1979: 3). В частности, к таким методам относится эксперимент, позволяющий «делать наблюдаемыми некоторые предметы, ненаблюдаемые в обычных условиях» (Горский 1987: 98). Будем руководствоваться следующим принципом: чем ближе уровень наблюдения к физическому наблюдению (т.е: чем большую роль в наблюдении играют органы чувств), тем более обоснованными (верифицированными) являются полученные результаты исследования. Разумеется, нельзя свести наблюдение лингвистических объектов к простой регистрации физических фактов, потому что в результате таких процедур возможно получение лишь физической, а не лингвистической информации. Однако в пределах языка как объекта наблюдения исследователь делает выбор, что именно ему следует наблюдать. Так, с точки зрения физического наблюдения следует изучать не идеальные объекты, а их «превращенную форму», т.е. результат непрямого отражения их внутреннего строения во внешних формах (Сорокин, Тарасов, Шахнарович 1979: 94). Например, вербальная форма мышления является превращенной формой мышления. «Превращенная форма может. заменять отсутствующие (ненаблюдаемые) уровни системы сложного явления» (Сорокин, Тарасов, Шахнарович 1979: 110). В частности, нами изучаются физически наблюдаемые проявления семиотической деятельности - знак и результат его интерпретации (глава 1), а также выраженность понятия в языковых формах (раздел 2.1.3).

Принцип деятельностного характера объекта исследования явно или неявно используется в большинстве современных лингвистических работ. Слово «деятельность» «строгий смысл. приобретает либо как синоним практики, либо как синоним физического действия, поведения» (Булыгин 1988: 48) (первое из этих пониманий философское, второе - психологическое). «.Потребности, интересы, цели, идеалы человека — вот те основные понятия, которыми описывается "спусковой механизм" человеческой деятельности, движущие силы, определяющие активность мышления и поведения» (Видинеев 1989: 22). В философском плане этому понятию много внимания уделял К. Маркс, который анализировал трудовую деятельность. «Во время процесса труда труд постоянно переходит из формы деятельности в форму бытия, из формы движения в форму предметности» (Маркс 1983: 200 ). А.Н. Леонтьев пишет, что в трудовом процессе «происходит опредмечивание также и тех представлений, которые побуждают, направляют и регулируют деятельность субъекта. В её продукте они обретают новую форму существования в виде внешних, чувственно воспринимаемых объектов. Теперь в своей внешней, экстериоризованной или экзотерической форме они сами становятся объектами отражения» (Леонтьев А.Н. 1975: 30). Применение орудий и использование символов — родственные процессы (Выготский 1984: 19 - 20). О.Л. Каменская выделяет три основных вида деятельности: предметно-практическую, познавательную и коммуникативную (Каменская 1990: 10). Т.М. Дридзе выделяет ряд единиц анализа структуры человеческой деятельности: 4 субъекты деятельности (действий, операций); признаки (параметры) и функции субъектов; объекты (предметы) деятельности; признаки и функции объектов (предметов) деятельности; мотивы и цели деятельности; процессы, виды деятельности, действия, операции; признаки и> функции процессов деятельности, действий, операций; инструменты (средства) деятельности; продукты и- результаты деятельности, действий, операций; внешние условия1 деятельности (особенно, сти природного, техноэкономического и социокультурного окружения); «внутренние» условия! деятельности (субъективные характери4 стики личности) (Дридзе 1984: 33). Чрезвычайная сложность изучег ния деятельности связана с тем, что в науке ещё не выработан достаточно совершенный концептуально-языковой аппарат для описания социальных процессов и идеальных сущностей. Однако то, что деятельность имеет материальную сторону, позволяет исследовать её в этом аспекте, в частности, лингвистическими и семиотическими методиками. Так, знак и результат его интерпретации, изучаемые нами, представляют собой материальные образования, являющимися объектами и результатами интерпретационной деятельности.

Сущностью языка является человеческая деятельность - деятельность одного индивида, направленная на передачу его мыслей другому индивиду, и деятельность этого другого, направленная на понимание мыслей первого» (Есперсен 1958: 15). В полной мере такой взгляд проявляется в функциональном подходе к языку, выдвинутом представителями пражской лингвистической школы P.O. Якобсоном, Н.С. Трубецким, С.О. Карцевским в «Тезисах Пражского лингвистического кружка» (Пражский лингвистический кружок 1967: 17-41). По-видимому, язык выступает как орудие и результат коммуникативной деятельности. «Словесный знак, как никакой другой в языке, является инструментом и одновременно продуктом осознанной деятельности» (Уфимцева 1986: 53). За знаком всегда стоит система процессов оперирования с ним (Леонтьев A.A. 1976: 53). Асимметрия языкового знака может рассматриваться как частное проявление общей специфики орудийной деятельности человека, а именно как асимметрия между орудием и его функцией (Гак 1971: 70). Процесс познания недискретной внеязыковой действительности осуществляется в филогенезе как её языковое оформление - расчленение, структурирование и систематизация (Салмина JI.M. 2002: 113). Основное назначение языка науки — быть необходимым средством объективации предметной и операционной сторон научного знания (Ким 1987: 159 - 160). С учётом разных аспектов изучения языка возможно выделение номинационной деятельности (Даниленко 1986: 21), терминотворчества как целенаправленной номинативной деятельности (Володина 1998: 1), текстовой деятельности (Дрид-зе 1984), семиотической деятельности (Глотова 1990: 51). Деятельно-стный подход приводит к новому взгляду на внутреннюю, содержательную сторону языкового знака. Мышление объективно существует как специфическая деятельность (Брушлинский 1979: 3) и требует соответствующего взгляда на формы мысли. «.Понятие не просто совокупность ассоциативных связей, усваиваемая с помощью памяти, не автоматический умственный навык, а сложный и подлинный акт мышления» (Выготский 1982: 188). «Мышление, как и восприятие, состоит. в том, что материал сознания и содержание сознания перестраивается известным образом. Идея или понятие представляют собой именно это перестроенное поле» (Мегрелидзе 1973: 115) (трактуемое таким образом понятие неотрывно от процесса своего создания). «Понятие есть прежде всего понимание, особый вид интеллектуальной деятельности.» (Жоль 1990: 126). Существуют попытки дать деятельностные определения значению (семантике): с психологической точки зрения значение есть система операций, система действий, но не система субстантных элементов (Леонтьев A.A. 1971: 8); значение — деятельность языка как практического сознания (Жоль 1990: 105); «семантика представляет собой деятельность, которая заключается в разъяснении смысла человеческих высказываний» (Вежбицка 2001: 242) (тогда формулировки значений слов - результат этой деятельности, а лингвистическое изучение семантики слова — ретроспективное наблюдение этойдеятельности?).

Утверждение о тождестве между понятием (значением) и-ка-ким-либо видом деятельности является слишком обязывающим для лингвиста, однако глубокая связь между понятием (значением) и деятельностью несомненна и должна быть принята во внимание.

Деятельностью являются понимание и интерпретация, которую В.З. Демьянков рассматривает как разновидность понимания (Демьянков 1983: 58). По-видимому, процесс определения научных терминов является разновидностью семиотической деятельности, в результате которой возникают дефиниции — элементы научного текста, обладающие специфической материальной структурой.

Принцип системности объекта исследования является общепринятым. Поясним, как понимается система и системность в нашей работе. Нами рассматриваются системные отношения между знаками и результатами интерпретаций, между моделируемыми объектами и их моделями, а также между элементами любых из перечисленных образований. Такие системы обладают свойствами объективности, т.е. их существование не зависит от исследователя. Это свойство необходимо подчеркнуть потому, что «за научную теорию обычно выдаются многочисленные конструктивно-нормативные и конструктивно-педагогические системы языка с сопровождающими их практико-методическими и конструктивно-техническими знаниями» (Щедровицкий 1976: 173). В настоящее время такое понимание системы и системности в значительной степени сохраняется. Однако «существует огромное различие между принципами, которые мотивируют или позволяют осмыслить систему, и принципами, которые порождают или позволяют прогнозировать систему» (Лакофф 1988: 17). «В языковых знаках всё стихийно, и их зарождение, и их функционирование, и их законченные структуры» (Лосев 1982: 80). Эта стихийность противопоставляет языковой знак искусственным языкам и механизмам (там же, 72 - 73).

Ещё одно свойство изучаемых системных отношений — их функциональный характер. Эта особенность изучаемого материала коррелирует с психофизиологическими теориями деятельности, с физиологическим пониманием процесса восприятия (Смысловое восприятие речевого сообщения 1976: 8), а также с функциональной лингвистикой в духе пражской лингвистической школы. Подробнее о функциональной системе см. раздел 1.5. Со свойством функциональности тесно связан размытый, нежёсткий характер изучаемых системных отношений. Речевая деятельность слабо структурирована, является вероятностной системой, в которой «всякие "антисистемные" явления органически включаются в ткань системы как целостного образования, обладающего как регулярными, так и нерегулярными (случайными, переходными, вариативными и т.д.) свойствами» (Тулдава 1987: 12 - 13). Для языковой системы (и системы знаково-интерпретационной) характерно то, что В. Матезиус назвал потенциальностью, - «статическое колебание, то есть неустойчивость в данную эпоху, в противоположность динамической изменчивости, проявляющейся во временной последовательности» (Матезиус 1967: 42). «Если мы исходим из данного представления и подбираем для него словесное выражение, то смысловая потенциальность речи предстанет перед нами в виде множественности выражений, то есть возможности выразить одно и то же несколькими способами» (там же, 60 -61). Эта особенность языковой, системы отражена в явлении разно-именования (см. раздел 2.1.3). «Язык - такая система, в которой каждое реальное высказывание. в одно и то же время и утверждает ("проявляет") систему, и изменяет её, пусть и очень незначительно. Отделить друг от друга системоутверждающие и системоизменяю-щие факторы в принципе невозможно» (Носкей 1968: 83). При анализе систем можно выдвинуть правдоподобную гипотезу о том, что любая связь между любыми объектами есть, процесс (Мельников 1978: 35) и рассматривать системы как адаптивные объекты (там же, 54 - 72). Изменчивость системы — ещё одно важное её свойство, которое связано с её функциональным характером и «размытостью». В этом случае возникает вопрос, какую степень изменения системы следует рассматривать как утрату её конституирующих свойств и переход к новой системе (обсуждение проблемы границ знаковой системы см. в разделе 1.5).

Заслуживает внимания положение Ю.М. Лотмана о том, что «минимальной работающей семиотической структурой является не один искусственно изолированный язык или текст на таком языке, а параллельная пара взаимно-непереводимых, но, однако, связанных блоком перевода языков» (Лотман 2000: 151) (под языками здесь понимаются любые семиотические системы). При понимании семиотической структуры как «системы семиотических систем» проблема системного отношения переформулируется как проблема перевода: один элемент «переводится», или перекодируется, с помощью другого. Отношение знака и результата его интерпретации в полной мере соответствует этому представлению. Устройство «блока перевода» представляет собой комплексную проблему, разработка которой требует усилий учёных разных специальностей - философов, психологов, физиологов, логиков, математиков, лингвистов. Изучение «перевода» знака в результат его интерпретации отражено в главе 1, главе 2 в разделах 2.2.1 (характер отношений между знаком и результатом его интерпретации), 2.2.2 (проблема идиоматичности, нечёткость описания), 2.3 (специфика лингвистического термина в акте интерпретации), а также в главе 3.

В процессе исследования осуществлялся ряд разграничений различных аспектов изучаемого материала. Разграничиваемые аспекты не могут существовать один без другого, потому что отражают разные стороны одних и тех же явлений, предполагают друг друга.

Разграничение материального и идеального тесно связано с принципом наблюдаемости и с представлением о различных модусах реальности (см. раздел 2.1.2). К материальным объектам относятся материальная сторона знаков, знаковые модели (см. раздел 1.6), результаты интерпретации, формулировки гипотез. Идеальными являются понятия, гипотезы и иные формы мысли в логическом значении этого термина.

Разграничение социального и индивидуально-г о отражает диалектический характер функционирования языка. Это противопоставление проявляется в ряде используемых понятий: язык и1 текст, язык и идиолект, инвариант и вариант, термин и его употребление, термин языка и термин речи.

Разграничение языка и мышления связано с разграничением материального;и идеального: язык есть, непосредственная действительность мысли (Маркс, Энгельс 1988: 420), не только средство выражения мысли, но и орудие её формирования. На основе изучения языка как наблюдаемого явления выдвигаются и обосновываются гипотезы.о свойствах и закономерностях мысли и мышления. Изучаемыми* нами языковыми* единицами являются термины и содержащие их тексты как элементы семиотических систем, а единицами мышления - понятия и иные формы мысли.

Разграничение объекта исследования и средства описания должно производиться с учётом относительного характера того и другого: средства описания (в частности, метаязык науки), в лингвистике являются« объектами изучения. Подробнее об этом см. раздел 1.3.

Разграничение объекта и пред м<е та изучения' определяется тем, что научное исследование является активной деятельностью, в которой, учёный не пассивно регистрирует факты, а делает выбор из сложного конгломерата явлений, определяемый методологическими установками, целями, возможностями и стилем исследователя. «Объект. будь он материальным или идеализированным, существует независимо от познающего субъекта, тогда как предмет познания формируется познающим субъектом» (Слюсарева 1979: 70), хотя в конечном счёте обусловливается объектом познания.

Предметом исследования в нашей работе являются русские лингвистические термины в функции знака и результата его интерпретации. Выбор такого предмета обусловлен тем, что термины в этой функции наблюдаемы в физическом смысле, являются проявлениями семиотической деятельности, играют важную роль в жизни людей (в социальных процессах, в научной деятельности), позволяют использовать апробированные лингвистические методики в качестве исходных инструментов исследования.

Материалом исследования являются научные тексты лингвистической тематики, выполняющие различные функции в системе коммуникации - интерпретируемый текст и текст-интерпретация, комментируемый текст и комментарий, определение, пояснение, текст из вузовского учебника и из популярной энциклопедии и т.д. Некоторые классификации текстов, основанные на этих разнообразных функциях, даны в главах 2 и 3. В главах 1 и 2 рассматриваются примеры употреблений текстов в научных статьях и монографиях в ситуациях научного определения, комментирования, установления тождества понятий и т.д. В главе 3 рассматривается употребление терминов «морфема» и «часть речи» на материале 6 текстов — фрагментов научных произведений разных жанров. Эти тексты подвергаются многоаспектному анализу. При изучении зна-ково-интерпретационных свойств научного текста необходимо детальное изучение его структуры с учётом частотности входящих в его состав терминологических и нетерминологических единиц. Общее количество словоупотреблений в этих текстах — около 2500, количество слов и словосочетаний, повторяющихся более двух раз, -более 470, количество употреблений терминоэлемента «морфема» -42, количество употреблений терминоэлемента «часть речи» - 34. Изучению подвергаются таблицы частотности слов и словосочетаний, полученные в результате изучения этих текстов. В процессе исследования привлекаются результаты, полученные на материале текстов различных стилей и тематики и отражённые в ряде статей (Виноградов С.Н. 20066, 2007в, 20086):

Целью исследования явилось изучение языковых единиц в знаково-интерпретационном аспекте, то есть как знаков и материальных результатов их интерпретации, на материале русской лингвистической терминологии. Для достижения этой цели решались следующие задачи: 1) дать характеристику понятию интерпретации и соотношению знака и результата его интерпретации в интерпретационном акте, 2) выявить специфику научного термина как знака и как результата интерпретации, 3) изучить онтологические свойства выражаемого термином научного понятия на основе дея-тельностного подхода, 4) выявить закономерности соотношения между знаком и результатом его интерпретации в научной деятельности, 5) продемонстрировать знаково-интерпретационные свойства терминов на материале русских лингвистических текстов, содержащих термины «морфема» и «часть речи».

В. работе используется описательный метод исследования, составными частями которого «являются наблюдение, обобщение, интерпретация и классификация» (Гируцкий 2001: 272). Вариант описательного метода, используемый в данной работе, предполагает применение методик наблюдения, описания, сопоставления, речевой дистрибуции, количественного описания, структурного моделирования. Разработаны основные черты методики анализа интерпретаций.

Новизна работы состоит в анализе малоизученного аспекта знаковой ситуации, в выделении и описании такого свойства понятий, как их гипотетичность, в описании структуры составных элементов знаковой деятельности на материале русских текстов и русской терминологии по лингвистике.

Теоретическая значимость диссертации определяется использованием знаково-интерпретационного подхода при изучении термина, что, во-первых, связывает исследование с проблемами семиотической деятельности, во-вторых, обеспечивает наблюдаемую материальную основу для выводов о свойствах плана содержания терминологических единиц, в-третьих, позволяет предложить новые решения некоторых проблем, при разработке которых обычно используются относительно традиционные методы (компонентный анализ, формальное моделирование структуры). Сфера применимости методики анализа интерпретаций шире, чем научные термины, и охватывает функционирование языка в других стилях, жанрах, при решении других прагматических задач (например, интерпретация художественных текстов, анализ политического дискурса, перевод с одного языка на другой).

Практическая ценность работы заключается в том, что её результаты могут использоваться в научно-информационной деятельности, в создании человеко-машинных систем обработки текстовой информации, в учебном процессе. Положения, примеры и выводы данного исследования могут найти применение в курсах по общему языкознанию, терминоведению, семиотике, прикладной лингвистике.

Положения, которые обосновываются в диссертации и служат базой для выводов и рекомендаций, сводятся к следующему.

1. Интерпретация знаков представляет собой специфическую деятельность коммуникантов, предметом которой являются сами знаки, а в результате возникают материальные объекты различной природы. Так, результатами интерпретации терминов как знаков являются различные экспликации их содержания - экспоненты других терминов, материальная сторона научных текстов, воплощённые в звуковой, письменной или иной форме.

2. Одним из важнейших видов интерпретации является установление инварианта. В связи с противоречивостью трактовок инварианта в лингвистической литературе это понятие уточнено следующим образом: инвариант носит операционный характер и понимается как выраженный материально результат обобщающей деятельности коммуниканта - не только исследователя-лингвиста, но и рядового носителя языка.

3. Соотношение знака и результата его интерпретации моделируется в тексте двучленной структурой синтагматических последовательностей - предложений, словосочетаний, производных слов и других линейно организованных элементов текста.

4. В связи с тезисом об объективности существования идеального, понятие рассматривается как мыслительное образование, существующее объективно, неразрывно связанное с человеческой деятельностью и участвующее в разрешении проблемных ситуаций. Оно обладает свойствами выраженности, заключающейся в обязательном наличии материального (языкового) средства его выражения, и гипотетичности, обнаруживающейся в наличии разных способов выражения одного и того же понятия, благодаря чему эксплицируются различные суждения о его признаках.

5. Элементы структуры и содержания интерпретируемого знака-термина частично эксплицируются в результатах его интерпретаций, что делает возможным использовать эти результаты при описании плана содержания терминов.

6. Повторяющиеся термины выражают основное содержание текста, причём важность этих терминов для выражения текстового содержания находится в прямой зависимости от сложности их языковой структуры. На этих закономерностях основывается методика выдвижения и обоснования гипотез о понятийном содержании и смысловой близости элементов научного текста.

7. На основании анализа видов деятельности с использованием лингвистических текстовых единиц выделяются следующие структурные виды интерпретаций: лингвистический факт - текст, лингвистический факт - термин, термин - термин, термин - текст, текст - термин, текст - текст, текст - лингвистический факт, термин — лингвистический факт (предполагается, что тексты и термины относятся к сфере лингвистики).

Идеи, которые привели к написанию данной диссертации, возникли у её автора при составлении информационно-поисковых тезаурусов в области производства строительных материалов (Виноградов, Глумов, Ломакина, Максимов, Русова 1981; Информационно-поисковый тезаурус по промышленности строительных материалов 1980). В процессе этой работы пришлось столкнуться с тем, что нечёткость и подвижность — качества, имманентно присущие технической терминологии, её лексико-семантическим отношениям. Этот тезис в дальнейшем обосновывался на материале лексико-семантической парадигматики терминов стекольного производства (Виноградов С.Н. 1985). Под лексико-семантической парадигматикой здесь понимается система закономерного варьирования слов и словесных значений (Головин 19736: 10). Парадигматика предполагает сходство категорий и единиц в одних компонентах значения, противопоставленность по другим компонентам, закономерное чередование парадигматически связанных единиц и категорий в речи и выбор (из числа парадигматически связанных единиц и категорий) только одной из них на каждом шаге развёртывания речи (Березин, Головин 1979: 205). «Единицы, находящиеся в оппозиции друг к другу, или, что то же самое, входящие в один класс, - это, конечно, те единицы, между которыми говорящий должен каждый раз делать выбор для того, чтобы построить нужное ему сообщение» (Мартине, 1965: 455 - 456). Такое понимание парадигматики, классов единиц, оппозиций плодотворно и перспективно благодаря связи с функционированием языка и с языковой деятельностью (Виноградов С.Н. 2009а). При функционировании языковых единиц всегда имеет место их выбор (Виноградов С.Н. 20096). Выбор является активной деятельностью или, во всяком случае, одним из её этапов. Выбор всегда предполагает сомнения, колебания, проблемную ситуацию, бывает окрашен в драматические тона, ведёт к конфликтам, коллизиям. Но описание лексико-семантической парадигматики в виде идеографического словаря - всего лишь модель этого выбора, «превра-щённая форма» деятельности по использованию лексических единиц. Различение предметов и продуктов такой деятельности, изучение их соотношений придаёт стереоскопичность картине языка и его функционирования. Так, общая идея, выраженная в названии тематического класса тезауруса, интерпретируется словами, входящими в данный тематический класс, а каждое слово такого класса может быть интерпретировано с помощью других слов того же самого класса (ярче всего это проявляется в синонимичных толкованиях, например: рельефный — выразительный, чёткий, ясный; рослый - высокого роста, крупный). Слово и текст можно рассматривать как однотипные явления с точки зрения их существенных функциональных свойств: и слово, и текст являются предметом, орудием и результатом деятельности (Виноградов С.Н. 2009в) (причём деятельности семиотической) в зависимости от того, какое место они занимают в семиотической ситуации, в семиозисе. Эти идеи развивались в разных направлениях - обоснование функционально-идеографического принципа описания лексики (Виноградов С.Н. 19976, 19996, 1999а, 20006), нечёткость и подвижность значения термина (Виноградов С.Н. 19896, 1991, 1993, 1994, 1997а, 2004в, 20046), термин как средство и объект научной, языковой, интерпретационной деятельности (Виноградов С.Н. 1996, 1999в, 2000а, 2001, 2004а, 20046, 2006а, 20086). Перечисленные проблемы докладывались и обсуждались на научных конференциях разного уровня. Предлагаемая диссертация посвящена этим вопросам и носит обобщающий характер.

Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения, списка литературы и приложений. Во введении характеризуются объект и предмет исследования, материал исследования, перечисляются цели и задачи исследования, обосновываются актуальность, теоретическая значимость, практическая ценность и новизна работы, формулируются положения, выносимые на защиту, поясняются методологические принципы исследования. Первая глава посвящена анализу основных понятий работы - знака, его интерпретации и результата интерпретации. Здесь затрагиваются также смежные вопросы ^положение интерпретатора и наблюдателя по отношению к интерпретационному акту, понятие инварианта, системные отношения, возникающие в процессе интерпретации, проблема системности языка с деятельностной и интерпретационной точки зрения, моделирующие свойства текста. Во второй главе рассматривается научный термин в

Заключение научной работыдиссертация на тему "Знаково-интерпретационный аспект русской лингвистической терминологии"

3.8. Выводы по главе 3

1. В качестве элементов И-акта при описании выступают сами термины (в данной главе - термины «часть речи» и «морфема»), тексты, дефиниции, формализованные модели. Все эти виды знаков и результатов интерпретаций обнаруживаются в научной и научно-информационной деятельности (научные комментарии, аннотации и рефераты, формализованные описания и модели).

2. При экспериментальном изучении элементов И-акта, включающего термины, рассматривалась морфолого-синтаксическая структура терминологического сочетания любого объёма и повторяемость терминов и терминоэлементов в тексте. В качестве основных структурных единиц, из которых составлены знаки и результаты интерпретаций, рассматривались подчинительные словосочетания, включающие в себя терминоэлементы, каждый из которых состоит из одного существительного или из существительного с зависимыми прилагательными. Повторяемость и взаимозамена таких терминоэлементов наблюдаема «в физическом смысле» и легко учитывается при описании.

3. На основе теоретических положений о средствах связности текста, о связи между повторением слов в тексте и их семантикой, а также с учётом прикладных лингвистических исследований была выдвинута следующая гипотеза: чем чаще встречается в тексте данный термин, тем более он важен для передачи содержания данного текста.

4. Для проверки данной гипотезы были взяты 3 текста, посвященных понятию морфемы, и 3 текста, посвященных понятию части речи. Признаки, входящие в содержание соответствующих понятий, имеют переменный характер. Понятия «морфема» и «часть речи» гипотетичны, что находит отражение в различиях понятийных определений. Тексты имеют отчётливые жанровые и авторские различия. Так, текст о морфеме, взятый из популярной энциклопедии, отличается от текстов, взятых из книги А.И. Моисеева и из академической грамматики, большей простотой, конкретностью. Отсюда большое количество примеров, внимание лишь к наиболее существенным признакам понятия «морфема». Текст А.И. Моисеева характеризуется значительной речевой синонимией, что характеризует как индивидуальный речевой стиль автора, так и методические задачи формирования культуры научного мышления и изложения, решаемые вузовским учебником. Текст из академической грамматики характеризуется большей строгостью изложения по сравнению с научно-популярным и учебным текстами. Текст Ю.С. Маслова более конкретен, чем текст И.Г. Милославского, так как содержит примеры из русского языка и обсуждение некоторых вопросов, которые в тексте И.Г. Милославского не рассматриваются. Текст В.В. Виноградова отличается от предыдущих тем, что не содержит определения части речи, а акцентирует внимание на сложности проблемы классификации слов. С этим связана некоторая публицистичность, большая эмоциональность текста В.В. Виноградова по сравнению с текстами И.Г. Милославского и Ю.С. Маслова.

5. На основе сравнения частот повторяющихся терминоэле-ментов и количества знаменательных слов в повторяющихся словосочетаниях были построены таблицы, отражающие ранжирование текстовых элементов по степени информативности. Для каждого из текстов подтверждается предположение о том, что чем выше ранг (т.е. чем частотнее словосочетание и чем больше слов оно содержит), тем правдоподобнее гипотеза о том, что оно информативно для данного текста (или что оно терминологично, является лингвистическим термином, существенно для выражения содержания текста). Для первых трёх текстов к терминоэлементам, имеющим наибольший ранг, относится термин «морфема», для других трёх текстов к таким терминоэлементам относится термин «часть речи». Это формальное подтверждение содержательной гипотезы о том, что данные термины существенны для выражения содержания соответствующих текстов.

6. Информативность терминоэлементов проверялась также другим способом - по месту их расположения в цепочках родительных падежей. Для всех текстов наблюдается следующая закономерность: чем ближе терминоэлемент к концу цепочки, тем правдоподобнее гипотеза о том, что он информативен (т.е. является лингвистическим термином). Сочетание двух разных способов определения информативности может быть использовано для более детального ранжирования текстовых элементов.

7. Формальное описание текстов с помощью ранжированных рядов терминоэлементов является результатом интерпретации и в этом качестве отражает интерпретируемый объект (лингвистический текст) огрубленно, неполно, гипотетично. С формальной точки зрения это означает возможность других моделей (например, на основе другой методики выделения и ранжирования текстовых элементов). Выражения «огрубленно», «неполно» и им подобные здесь не несут отрицательной коннотации, а точно выражают свойства результата интерпретации как модели знака.

8. Методика выделения и ранжирования терминоэлементов может быть использована, во-первых, для выделения терминов из текста, отграничения их от нетерминологических единиц, во-вторых, как технология автоматизированной компрессии текста в научно-информационной деятельности.

Заключение

Нами предпринята попытка рассмотреть ранее не изученный аспект знака - его интерпретацию и результат этой интерпретации. Такое изучение перспективно в теоретическом и практическом плане.

Во-первых, знак и результат его интерпретации выражены материально, благодаря чему их можно воспринимать органами чувств, обнаруживать в результате опыта. Поэтому интерпретационный аспект знака даёт нам сильное средство верификации семиотических гипотез. Не менее важна материальность результата интерпретации для решения практических задач, в частности задачи автоматизированной обработки лингвистической информации, поскольку компьютер может работать лишь с материальными объектами.

Во-вторых, знак и результат его интерпретации представляют собой в определённом смысле однородные явления: оба они материальны, а их функции знака и результата интерпретации относительны и зависят лишь от их места в И-акте. Эта однородность делает научное описание более экономным, упрощает его, уменьшает количество принципов и постулатов, которые положены в его основу. Семиотические отношения знака к предмету (семантика), знака к знаку (синтактика), знака к человеку (прагматика) разноплановы, характеризуются с помощью различных понятий, отражающих материальные, идеальные, психологические, логические, философские аспекты реальности. Описание, построенное на основе элементов И-акта, даёт возможность с единой точки зрения взглянуть на объект исследования. A.A. Зиновьев, обсуждая принципы построения абстрактной теории знаков, предлагал абстракцию, при которой «отношение знака и значения расценивается как отношение знака к знаку»

Зиновьев 1963: 16). В таком случае семантическая проблематика перерастает в своего рода синтаксическую (там же, 16). Мысль о том, что оперирование синтаксическими символами может быть достаточным для семантического описания, встречается и в современных работах логико-лингвистической направленности (Яарарог! 2000: 482).

В-третьих, использование элементов И-акта в научном описании отражает деятельностный аспект знака. Это перспективное направление гуманитарных исследований, сближающее семиотику с психологией. Интерес к этой проблематике проявляется в растущем потоке исследований, посвященных когнитивным аспектам языка. Возможно, понятие И-акта и его элементов поможет в изучении объективных основ психологии познавательных процессов и наполнит абстрактные структурные схемы конкретным экспериментальным содержанием.

В-четвёртых, результат интерпретации может рассматриваться как модель знака (под моделью здесь понимается материальный объект, структурно подобный другому объекту). Модель, в зависимости от точки зрения на объект, может рассматриваться как средство познания или как онтологическая сущность. Для участника И-акта созданный им результат интерпретации является формой отражения свойств интерпретируемого знака и средством познания, а для наблюдателя того же самого И-акта - описываемым объективно существующим явлением.

Научные термины, включаясь в знаковую деятельность в процессе своего функционирования, выступают как разновидности или структурные элементы знаков и результатов их интерпретаций. При изучении функционирующих терминов обнаруживается их связь с гипотезой как логическим суждением, предполагающим наличие альтернатив и характеризующимся степенью правдоподобности. Термины эксплицируют гипотезы о существовании и содержании понятий. Термины в научном тексте отражают в гипотетической форме пресуппозитивную информацию о смысловых связях текстовых элементов. Термины как результаты интерпретации выражают гипотезы о структуре интерпретируемого знака.

Понятие по сравнению с материальными объектами имеет особый модус существования: материальные объекты мы наблюдаем, а о понятиях судим. Суждения эти носят гипотетический характер и, существуя объективно, в то же время выражают субъективные моменты человеческого мышления. Выражение «гипотетичность» несёт отпечаток логических представлений, что вполне естественно, потому что понятие - форма мысли, а термин, выражающий понятие, является важнейшим элементом научного дискурса, в котором на первый план выступает рациональный элемент - логические отношения, правила и законы. Возможно, что гипотетичность понятия - частное проявление некоторых более общих свойств, образующих особый модус существования идеального.

В научном тексте реализуется моделирующая функция языка, содержатся разнообразные модели И-актов, причём характер связи этих моделей с моделируемой реальностью носит гипотетический характер: каждый элемент модели 1) либо отражает, 2) либо не отражает тот или иной элемент моделируемого И-акта. В среднем правдоподобность первой гипотезы больше, чем второй. Если бы это было не так, то нельзя было бы говорить о способности человека адекватно отражать действительность, рационально моделировать её. Однако указанная гипотетичность отражает субъективную сторону познавательной деятельности, характеризует познание как процесс постепенного приближения к истине - процесс, в котором всегда присутствуют элементы знания и незнания, истины и заблуждения.

Главной составной частью текстовых моделей в научном тексте является термин. Но интегральный признак «быть термином» применительно к любой текстовой единице оказывается гипотетичным. Такое свойство текстовых единиц можно трактовать как степень терминологичности - градуальный признак терминологических единиц, который обнаруживается во всех свойствах, приписываемых «идеальному термину». Так, с точки зрения наличия/отсутствия эмоциональности нейтральные текстовые единицы терминологич-нее, чем стилистически окрашенные. С точки зрения соотнесённости с профессиональными понятиями узкоотраслевые термины терми-нологичнее, чем общенаучные. С точки зрения статуса языковых единиц существительные терминологичнее, чем глаголы. Исходя из этих соображений производился отбор текстовых единиц для эксперимента и оценивались его результаты.

Предпринятый эксперимент состоял в проверке гипотезы о том, что повторяющиеся единицы текста выражают его основное содержание (или, в другой формулировке, чем чаще повторяется данный элемент научного текста, тем правдоподобнее гипотеза о том, что этот элемент выражает основное содержание этого текста). Кроме того, чем большее количество слов входит в данный текстовый элемент, тем существенней его повторение для выражения основного содержания текста. Полученные результаты чётко свидетельствуют о том, что большинство наиболее часто повторяющихся в данном тексте единиц являются узкоспециальными терминами, а большинство этих терминов выражают основное содержание текста. Выражение «большинство» означает, что полученный результат принципиально гипотетичен. При этом методика эксперимента даёт возможность сравнивать правдоподобность гипотез и выбирать наиболее правдоподобные.

Помимо количества слов в текстовых элементах, для оценки гипотезы о том, что данный элемент выражает основное содержание текста, могут быть использованы другие структурные свойства текстовых единиц. В работе предложено оценивать информативность (или, в другой формулировке, степень терминологичности) лексических единиц в русском научном тексте в зависимости от их места в цепочке родительных падежей. Чем дальше от начала такой цепочки встречается элемент терминологического словосочетания, тем правдоподобнее гипотеза о том, что он является лингвистическим термином, а не общенаучным или общеупотребительным словом или словосочетанием.

В структурном плане отношения между терминами как знаками и как результатами их интерпретации не являются ни изоморфными, ни гомоморфными. Ю.А. Гастев назвал их толерантными (Гастев 1975: 17, 132), а по словообразовательной аналогии их можно было бы назвать параморфными. Изоморфные отношения рефлексивны, симметричны и транзитивны, гомоморфные - рефлексивны, транзитивны, но не симметричны, толерантные - рефлексивны, симметричны, но не транзитивны (Гастев 1975: 16 - 17). С формальной точки зрения толерантные (параморфные) отношения являются ослаблением изоморфных отношений, а с содержательной - отношениями сходства (или подобия). Это сходство (или подобие) выявляется в результате некоторой деятельности, в которой используются те или иные критерии сходства, тождества и различия соотносимых объектов. Успешность этой деятельности в конечном итоге определяется тем, насколько хорошо установленные сходства (подобия) соответствуют сходствам (подобиям) объектов моделируемой реальности.

В процессе установления различных отношений между объектами реализуются различные алгоритмические принципы. При установлении изоморфного соответствия результат интерпретации является поэлементным (побуквенным, посимвольным) повторением знака. Простота этого алгоритмического принципа относительна. Чтобы его реализовать, необходимо имеющееся в сознании интерпретатора представление о наличии инварианта в уподобляемых сущностях. Этот инвариант здесь рассматривается как нечто заданное, а его создание находится за пределами алгоритма.

При установлении гомоморфного соответствия алгоритм включает процедуры классификации - объединения элементов знака в классы и замены каждого класса элементом результата интерпретации. По существу такая замена - это установление инварианта для элементов каждого класса. В таком случае установление инварианта описывается как алгоритмическая процедура.

При установлении толерантного (параморфного) отношения правило классификации может быть несформулированным и даже совершенно отсутствовать. Правило должно быть создано интерпретатором или синтезировано в алгоритмической процедуре. С лингвистической точки зрения отсутствие этого правила проявляется в идиоматичности результата интерпретации. Созданное правило является гипотезой, поэтому алгоритм должен включать средства обоснования и сравнения правдоподобия гипотез. Как мы пытались показать в данной работе, такие средства обнаруживаются как в научном термине, так и в научном тексте в целом. Описание текста с помощью набора лексических единиц представляет собой результат интерпретации, полученный в условиях, когда первоначально отсутствует правило установления соответствия между знаком и результатом интерпретации, и лишь по мере работы алгоритма это правило формулируется как гипотеза.

Перспективы использования результатов работы связаны с изучением закономерностей и созданием правил научного описания. Представления коммуникантов о содержании термина раскрываются и реализуются не только в таких текстовых элементах, как выраженное в речевой форме логическое определение, но и в других структурных элементах текста. Поиск этих элементов представляет собой нетривиальную задачу, решение которой требует использования всего арсенала лингвистической науки, глубоких знаний системы русского языка, учёта достижений общей и прикладной филологии, понимания психофизиологических механизмов познания и коммуникации.

Высказанные соображения позволяют по-новому взглянуть на проблему формализации лингвистического описания. С точки зрения здравого смысла моделирование семантики знака с помощью формального семантического языка представляется наиболее простым и естественным способом формализации языковой деятельности. Однако следует задуматься, почему успехи по созданию таких языков остаются сравнительно скромными несмотря на то, что ещё В.Лейбниц выдвинул идею универсального языка, пригодного для описания любых понятий. Многочисленные факты - нечёткость границ знаковых систем, отсутствие симметрии между «планом выражения» и «планом содержания» функционирующих терминов, различные описания, казалось бы, одних и тех же понятий и т.д. - приводят к выводу, что любое формальное описание лингвистической реальности является всего лишь выражением гипотезы о ней. По-видимому, это справедливо не только для лингвистической реальности, но и для других сфер действительности. Признание этих положений означает, что в алгоритмы и модели описания должны быть включены средства обоснования и сравнения гипотез об описываемых объектах. Как мы видим, такой подход позволяет решать проблемы, традиционно относящиеся к семантической сфере, без создания универсального семантического языка.

Список научной литературыВиноградов, Сергей Николаевич, диссертация по теме "Русский язык"

1. Авербух, К.Я. Терминологическая вариантность: теоретические и прикладные аспекты / К.Я. Авербух // Вопросы языкознания. 1986. - №6.— С.38 - 49.

2. Аграев, В.А. О возможности смысловой компрессии документов на основе извлечения предложений с ядерными конструкциями /

3. B.А. Аграев, Л.А. Серебрякова // Научно-техническая информация. Серия 2. 1974. - №1. - С.22 - 26.

4. Адмони, В.Г. Полевая природа частей речи / В.Г. Адмони //Вопросы теории частей речи на материале языков различных типов. Л.: Наука, 1968. - С.98 - 106.

5. Адмони, В.Г. Грамматический строй как система построения и общая теория грамматики / В.Г. Адмони. Л.: Наука, 1988. - 239с.

6. Алпатов, В.М. О двух подходах к выделению основных единиц языка / В.М. Алпатов // Вопросы языкознания. 1982. - №6.1. C.66-73.

7. Алпатов, В.М. О разных подходах к выделению частей речи / В.М. Алпатов // Вопросы языкознания. 1986. - №4. - С.37 - 46.

8. Аничков, И.Е. Можно ли считать проблему частей речи решённой? / И.Е. Аничков // Вопросы теории частей речи на материале языков различных типов. Л.: Наука, 1968. - С.116 - 128.

9. Антонова, Т.И. Текстовые формулировки научного определения / Т.И. Антонова // Вопросы языкознания. 1984. - №1. - С.106 -115.

10. Апресян, Ю.Д. Идеи и методы современной структурной лингвистики / Ю.Д. Апресян. М.: Просвещение, 1966. - 302с.

11. Апресян, Ю.Д. Избранные труды: Том 1. Лексическая семантика / Ю.Д. Апресян. 2-е изд., испр. и доп. — М.: Школа «Языки русской культуры», Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 1995.-472с.

12. Арутюнова, Н.Д. Тождество и подобие / Н.Д. Арутюнова // Тождество и подобие. Сравнение и идентификация. М.: Институт языкознания АН СССР, 1990. - С.7 - 32.

13. Бабайцева, В.В. Русский язык: Теория. Учеб. для 5 9 кл. об-щеобразоват. учеб. заведений / В.В. Бабайцева, Л.Д. Чеснокова. - М.: Просвещение, 1993. -256с.: ил.

14. Баков, A.A. Об одном способе построения семантической классификации / A.A. Баков, Э.И. Бухалева, И.П. Здоров // Научно-техническая информация. Серия 2. 1977. - №10. - С.11 - 14.

15. Бартон, В.И. Логика: Учебное пособие / В.И. Бартон. -Минск: Новое знание, 2001. 336с.

16. Барышников, A.A. Текст как лингвистический знак / A.A. Барышников // Деятельностные аспекты языка. Сборник научных трудов. М.: Наука, 1988. - С.119 - 128.

17. Беллман, Р. Принятие решений в расплывчатых условиях / Р. Беллман, Л. Заде. // Вопросы анализа и процедуры принятия решений. Сборник переводов. М.: Мир, 1976. - С. 172 - 215.

18. Белоногов, Г.Г. Языковые средства автоматизированных информационных систем / Г.Г. Белоногов, Б.А. Кузнецов. М.: Наука, 1983.-288с.

19. Белянин, В.П. Понимание и интерпретация художественного текста как деятельность / В.П. Белянин // Деятельностные аспекты языка. Сборник научных трудов. М.: Наука, 1988. - С.129 - 136.

20. Бенвенист, Э. Общая лингвистика / Э. Бенвенист. М.: Прогресс, 1974.-447с.

21. Березин, Ф.М. Общее языкознание. Учеб. пособие для студентов пед. ин-тов по спец. № 2101 «Рус. яз. и лит.» / Ф.М. Березин, Б.Н. Головин. М.: Просвещение, 1979. - 416с.

22. Бибихин, В.В. Принцип внутренней формы и редукционизм в семантических исследованиях /В.В. Бибихин // Языковая практика и теория языка. Выпуск 2. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1978. - С.52 - 69.

23. Бирвиш, М. Семантика / М. Бирвиш // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. X. Лингвистическая семантика. М.: Прогресс, 1981. -С.177- 199.

24. Блинова, О.И. Термин и его мотивированность / О.И. Блинова // Терминология и культура речи. М.: Наука, 1981. - С.28 - 37.

25. Богданов, С.И. Форма слова и морфологическая форма / С.И. Богданов. СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского ун-та, 1997. - 248с.

26. Бодуэн де Куртене, И.А. Избранные труды по общему языкознанию. Том 2 / И.А. Бодуэн де Куртене. М.: Изд-во АН СССР, 1963.-391с.

27. Болинджер, Д. Атомизация значения / Д. Болинджер // Новое в зарубежной лингвистике. Выпуск X. Лингвистическая семантика. — М.: Прогресс, 1981. С.200 - 234.

28. Бондаренко, Г.В. Распределение повторов в связном тексте как основа для обнаружения суперсинтаксических единиц / Г.В. Бондаренко // Научно-техническая информация. Серия 2. 1975. -№12. - С.20 - 31.

29. Бондаренко, Г.В. Экспериментальное исследование семантических факторов при индексировании текста / Г.В. Бондаренко, О.И. Яровенко // Научно-техническая информация. Серия 2. 1982. -№12. - С.26 -32.

30. Бондаренко, Г.В. Использование структурных закономерностей текста при автоматической обработке информации / Г.В. Бондаренко, О.И. Яровенко // Научно-техническая информация. Серия 2. 1984. - №3. - С.23 - 29.

31. Бондаренко, С.Б. Соотношение проблемы существования и проблемы истинности в физическом познании / С.Б. Бондаренко, A.M. Мостепаненко // Проблемы методологии науки и научного творчества. JL: Изд-во Ленингр. ун-та, 1977. — С. 101-115.

32. Бондарко, A.B. Принципы функциональной грамматики и вопросы аспектологии / A.B. Бондарко. Л.: Наука, 1983. - 208с.

33. Бочаров, В.А. Основы логики: Учебник / В.А. Бочаров, В.И. Маркин. М.: ИНФРА-М, 1998. - 296с.

34. Бочкарёв, А.Е. Семантический словарь / А.Е. Бочкарёв. -Нижний Новгород: ДЕКОМ, 2003. 200с.

35. Брагина, A.A. Значение и оттенки значения в термине / A.A. Брагина // Терминология и культура речи. — М.: Наука, 1981. С.37 — 47.

36. Брушлинский, A.B. Мышление и прогнозирование (Логико-психологический анализ) / A.B. Брушлинский. М.: Мысль, 1979. -230с.

37. Булыгин, A.B. К истокам идеального (естественнонаучный анализ проблемы) / A.B. Булыгин. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1988. - 108с.

38. Булыгина, Т.В. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики) / Т.В. Булыгина, А.Д. Шмелёв. М.: Школа «Языки русской культуры», 1997. — 576с.

39. Бутрим, В.Е. Особенности семантики терминов категории свойств / В.Е. Бутрим // Современные проблемы русской терминологии. М.: Наука, 1986. - С.24 - 36.

40. Бухалева, Э.И. Автоматические методы классифицирования документов для построения модели темы / Э.И. Бухалева, Т.Н. Зайцева, М.П. Реброва // Научно-техническая информация. Серия 2. -1978. №12. - С.4 - 8.

41. Бухалева, Э.И. Лексико-семантический анализ темы на основе формальных правил / Э.И. Бухалева, И.А. Зайденман, И.Я. Строганова // Научно-техническая информация. Серия 2. 1980. - №6. -С.20-23.

42. Варина, В.Г. Лексическая семантика и внутренняя форма языковых единиц / В.Г. Варина // Принципы и методы семантических исследований. М.: Наука, 1976. — С.233 - 244.

43. Васильев, H.A. Воображаемая логика. Избранные труды / H.A. Васильев. М.: Наука, 1989. - 264с.

44. Вежбицка, А. Из книги «Семантические примитивы» / А. Вежбицка // Семиотика. Антология. Сост. Ю.С. Степанов. Изд. 2-е, испр. и доп. - М.: Академический проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2001. - С.242 - 270.

45. Вежбицкая, А. Язык. Культура. Познание. / А. Вежбицкая. -М.: Русские словари, 1997. 412с.

46. Вейнрейх, У. Опыт семантической теории / У. Вейнрейх // Новое в зарубежной лингвистике. Выпуск X. Лингвистическая семантика. М.: Прогресс, 1981. - С.50 - 176.

47. Вернадский, В.И. О науке. Том 1. Научное знание. Научное творчество. Научная мысль / В.И. Вернадский. Дубна: Изд. центр «Феникс», 1997. - 576с.

48. Видинеев, Н.В. Природа интеллектуальных способностей человека / Н.В. Видинеев. М.: Мысль, 1989. - 175с.

49. Виноградов, В.В. О языке художественной литературы / В.В. Виноградов. М.: Госполитиздат, 1959. - 654с.

50. Виноградов, B.B. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика / В.В. Виноградов. М.: Изд. Академии Наук СССР, 1963. -254с.

51. Виноградов, В.В. Избранные труды. Исследования по русской грамматике / В.В. Виноградов. М.: Наука, 1975. - 559с.

52. Виноградов, В.В. Русский язык (Грамматическое учение о слове). Учеб. пособие для вузов / В.В. Виноградов. М.: Высш. шк., 1986.-639с.

53. Виноградов, С.Н. Семантическая классификация слов с использованием свойств словосочетаний / С.Н. Виноградов // Термин и слово. Межвуз. сб. / Горьковский гос. ун-т им. Н.И.Лобачевского. -Горький, ГГУ, 1979. С. 104 - 109.

54. Виноградов, С.Н. Опыт изучения лексико-семантической парадигматики терминов (на материале терминологии стекольного производства) : Автореф. дис. . канд. филол. наук (10.02.01) / Киевский государственный университет им Т.Г. Шевченко. Киев, 1985.-21с.

55. Виноградов, С.Н. Лексико-семантическая сочетаемость терминов как средство описания некоторых категорий формальной логики / С.Н. Виноградов // Термин в научной и учебной литературе. Межвуз. сб. / Горьковский ун-т. Горький, 1989а. - С.75 - 80.

56. Виноградов, С.Н. О некоторых речевых средствах уточнения семантики терминов / С.Н. Виноградов // IX научная конференция молодых учёных и специалистов Волго-Вятского региона. Тезисы докладов. Часть 1. Горький: ГГУ, 19896. - С. 106.

57. Виноградов, С.Н. Нечёткость терминологии и её причины (на материале терминологии словообразования) / С.Н. Виноградов // Вопросы терминологии. Межвуз. сб. Под ред В.Н. Немченко. -Нижний Новгород: Изд-во ННГУ, 1993. С.35 - 42.

58. Виноградов, С.Н. Терминология лингвистики как средство и объект описания / С.Н. Виноградов // Актуальные проблемы стиле-логии и терминоведения: Тезисы межгосуд. конференции, посвя-щённой 80-летию проф. Б.Н. Головина. Нижний Новгород: 1996. -С.40-41.

59. Виноградов, С.Н. Описание значения термина «морфема» с помощью набора переменных признаков / С.Н. Виноградов // Термин и слово. Межвуз. сб. / Нижегородский ун-т. Нижний Новгород, 1997а.-С.49-56.

60. Виноградов, С.Н. Лексико-семантическая парадигматика: Учебное пособие / С.Н. Виноградов. — Нижний Новгород: Изд-во Нижегородского ун-та им. Н.И. Лобачевского, 1999а. 77с.

61. Виноградов, С.Н. Предметная отнесённость термина «понятие» / С.Н. Виноградов // Вестник Нижегородского ун-та им. Н.И. Лобачевского. Серия Филология. 2000а. - Вып. 1(2). - С.197 - 201.

62. Виноградов, С.Н. Интерпретация в системе знаковых отношений / С.Н. Виноградов // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. Серия Филология. 2004а. - Вып 1(5). - С. 139 - 146.

63. Виноградов, С.Н. Термин как средство и объект описания (на материале русской лингвистической терминологии): Монография / С.Н. Виноградов. Нижний Новгород: Изд-во ННГУ, 2005. - 229 с.

64. Виноградов, С.Н. Лексические повторы и понятийное содержание поэтического текста /С.Н. Виноградов // Семантика. Функционирование. Текст: Межвузовский сборник научных трудов. Киров: Изд-во ВятГУ, 20066. - С. 260 - 265.

65. Виноградов, С.Н. К лингвистическому пониманию ценности /С.Н. Виноградов// Русская словесность в контексте мировой культуры: Материалы международной научной конференции РОПРЯЛ. Нижний Новгород: Изд-во ННГУ, 20076. - С. 93 - 97.

66. Виноградов, С.Н. Аксиологический аспект словоупотреблений и текстовых повторов /С.Н. Виноградов // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. Серия ФИЛОЛОГИЯ. 2007в. - № 6. -С. 265-269.

67. Виноградов, С.Н. Парадигматика языка как модель оценочной деятельности /С.Н. Виноградов // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета. Филология и искусствоведение. Научный журнал. 2009а. - № 1 (2). - С. 14 - 18.

68. Виноградов, С.Н. К вопросу о предмете языкознания («лингвистика структуры» и «лингвистика выбора») / С.Н. Виноградов // Вестник ННГУ им. Н.И.Лобачевского. Серия ФИЛОЛОГИЯ. 20096. - Вып. 3. -С.243 - 246.

69. Виноградов, С.Н. Семиотические и структурно-семантические параллели между словом и текстом / С.Н. Виноградов // Вестник ННГУ им. Н.И.Лобачевского. Серия ФИЛОЛОГИЯ. 2009в. - Вып. 4. - С 267 -270.

70. Виноградов, С.Н. Проблемная ситуация в тексте школьного учебника по литературе /С.Н. Виноградов// Вестник Российского университета дружбы народов. Серия» Русский язык и иностранные языки и методика их преподавания». 2009г. - № 3. - С. 42 - 46.

71. Винокур, Г.О. Об изучении языка литературных произведений / Г.О. Винокур // Г.О. Винокур. Избранные работы по русскому языку. -М.: 1959.-С.229-256.

72. Войшвилло, Е.К. Понятие как форма мышления: логико-гносеологический анализ / Е.К. Войшвилло. М.: Изд-во МГУ, 1989. -239с.

73. Войшвилло, Е.К. Логика как часть теории познания и научной методологии (фундаментальный курс). Кн. 2. Учебное пособие для студентов философских факультетов и преподавателей логики / Е.К. Войшвилло, М.Г. Дегтярёв. М.: Наука, 1994. - 333с.

74. Волкова, И.Н. Моделирование определений в терминологических стандартах / И.Н. Волкова // Современные проблемы русской терминологии. М.: Наука, 1986. - С. 140 - 162.

75. Володина, М.Н. Специфика терминологической номинации / М.Н. Володина // Вестник Моск. ун-та. Серия 9. Филология. 1986. -№5. - С.38 -47.

76. Володина, М.Н. Когнитивно-информационная природа термина и терминологическая номинация: Автореф. дис. . д-ра филол наук (10.02.04.). М.: 1998. - 59с.

77. Выготский, Л.С. Мышление и речь / Л.С. Выготский. Собрание соч.: В 6-ти томах. Том 2. Проблемы общей психологии / Под ред. В.В. Давыдова. М.: Педагогика, 1982. - С.5 - 361.

78. Выготский, Л.С. Орудие и знак в развитии ребёнка / Л.С. Выготский. Собрание соч.: В 6-ти томах. Том 6. -М.: Педагогика, 1984. С.5 - 90.

79. Вышкин, Е.Г. Проблемы систематизации лингвистического знания / Е.Г. Вышкин. Изд-во Саратовского ун-та, Самарский филиал, 1992. - 120с.

80. Гак, В.Г. Асимметрия лингвистического знака и некоторые общие проблемы терминологии / В.Г. Гак // Научный симпозиум «Семиотические проблемы языков науки, терминологии и информатики». В 2 частях. Часть 1. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1971. - С.68 -71.

81. Гак, В.Г. К.проблеме семантической синтагматики / В.Г. Гак // Проблемы структурной лингвистики. 1971. М.: Наука, 1972. -С.367 — 395.

82. Гак, В.Г. К диалектике семантических отношений в языке / В.Г. Гак // Принципы и методы семантических исследований. М.: Наука, 1976. - С.73 - 92.

83. Гак, В.Г. Языковые преобразования / В.Г. Гак. М.: Школа «Языки русской культуры», 1998. — 763с.

84. Гальперин, И.Р. Текст как объект лингвистического исследования / И.Р. Гальперин. М.: Наука, 1981. - 139с.

85. Гастев, Ю.А. Гомоморфизмы и модели. Логико-алгебраические аспекты моделирования / Ю.А. Гастев. М.: Наука, 1975.- 150с.

86. Гвишиани, Н.Б. Язык научного общения (вопросы методологии) / Н.Б. Гвишиани. М.: Высшая школа, 1986. - 280с.

87. Герасимов, В.И. На пути к когнитивной модели языка / В.И. Герасимов, В.В. Петров // Новое в зарубежной лингвистике. Вып XXIII. Когнитивные аспекты языка. М.: Прогресс, 1988. - С.5 -11.

88. Герд, A.C. Терминологическое значение и типы терминологических значений / A.C. Герд // Проблематика определений терминов в словарях разных типов. Л.: Наука, 1976. - С. 101 - 107.

89. Гетманова, А.Д. Логика. Для педагогических учебных заведений / А.Д. Гетманова. М.: «Добросвет», «Книжный дом «Университет», 1998.-480с.

90. Гиндин, С.И. Онтологическое единство текста и виды внутритекстовой организации / С.И. Гиндин.// Машинный перевод и прикладная лингвистика / Моск. гос. пед. ин-т иностр. яз. имени Мориса Тореза. -М.: 1971.-Вып. 14. С.114 - 135.

91. Гипотеза в современной лингвистике / Отв. ред. Ю.С. Степанов. М.: Наука, 1980. - 384с.

92. Гируцкий, A.A. Общее языкознание. Учеб. пособие для студентов вузоа / A.A. Гируцкий. Изд-е 2-е, стереотип. - Минск: «ТетраСистема», 2001. - 304с.

93. Глотова, Г.А. Человек и знак. Семиотико-психологические аспекты онтогенеза человека / Г.А. Глотова. Свердловск: Изд-во Уральского университета, 1990. - 253с.

94. Головин, Б.Н. О некоторых проблемах изучения терминов / Б.Н. Головин // Вестник МГУ. Серия X. Филология. 1972. - №5. -С.49 - 59.

95. Головин, Б.Н. О некоторых доказательствах терминированно-сти словосочетаний /Б.Н. Головин // Лексика. Терминология. Стили: Межвуз. науч. сб. Выпуск 2. Горький, 1973а. - С.57 - 65.

96. Головин, Б.Н. О некоторых направлениях и задачах изучения лексики, терминологии и стилей / Б.Н. Головин // Лексика. Терминология. Стили. Межвуз. сб. / Горьковский гос ун-т им. Н.И. Лобачевского, 19736, вып. 1. С. 5 - 17.

97. Головин, Б.Н. Лингвистические термины и лингвистические идеи / Б.Н. Головин // Вопросы языкознания. 1976. - № 3. - С.20 -34.

98. Головин, Б.Н. Роль терминологии в научном и учебном общении / Б.Н. Головин // Термин и слово. Межвуз. сб. / Горьковский гос. ун-т им. Н.И. Лобачевского. Горький, 1979. - С.14 - 23.

99. Головин, Б.Н. Основы культуры речи. Учеб. пособие / Б.Н. Головин. М.: Высш. школа, 1980а. - 335с.

100. Головин, Б.Н. Термин и слово / Б.Н. Головин //Термин и слово. Межвуз. сб. Горький: Изд. ГГУ им. Н.И. Лобачевского, 19806. -С.З - 12.

101. Головин, Б.Н. Типы терминосистем и основания их различения / Б.Н. Головин// Термин и слово. Межвуз. сб. Горький: Изд-во ГГУ им. Н.И. Лобачевского, 1981. - С.З - 10.

102. Головин, Б.Н. Введение в языкознание: Учеб. пособие для студентов филол. спец. вузов / Б.Н. Головин. 4-е изд., испр. и доп. - М.: Высш. школа, 1983. - 231с. с ил.

103. Головин, Б.Н. Лингвистические основы учения о терминах: Учеб пособие для филол. спец. вузов / Б.Н. Головин, Р.Ю. Кобрин. -М.: Высшая школа, 1987. 104с.

104. Горский, Д.П. Познание и проблема отождествления нетождественного / Д.П. Горский // Творческая природа научного познания. М.: Наука, 1984. - С.32 - 49.

105. Горский, Д.П. Аналоги правила Локка в опытных науках / Д.П. Горский // Индуктивная логика и формирование научного знания. М.: Наука, 1987. - С. 96 - 107.

106. Горский, Д.П. Определения, их виды и правила / Д.П. Горский // Логика научного познания. Актуальные проблемы. М.: Наука, 1987.- С.140 - 158.

107. Горшкова, Т.М. Термины языка и термины речи / Т.М. Горшкова // Термины в языке и речи. Межвуз. сб. / Горьковский гос. ун-т им. Н.И. Лобачевского. Горький, 1985. - С.21 - 25.

108. Грехнёва, Л.В. Перифраза как лингвистическое явление (на материале русской литературы конца 18 начала 19 века): Автореф. дис. . к. филол. наук (10.02.01.) / Нижегородский гос. ун-т им. Н.И. Лобачевского. - Нижний Новгород, 1989. - 20с.

109. Гречко, В.А. Синонимия терминов / В.А. Гречко // Актуальные проблемы лексикологии и словообразования. Вып.З. Новосибирск: НГУ, 1974. - С.147 - 150.

110. Гречко, В.А. Терминологическая лексика в академических словарях / В.А. Гречко // Современная русская лексикография. 1976. Л.: Наука, 1977. - С. 91 - 100.

111. Гречко, В.А. Лексическая синонимика современного русского литературного языка / В.А. Гречко. Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1987.- 153с.

112. Гречко, В.А. Теория языкознания. Часть 1. Учебное пособие / В.А. Гречко. Нижний Новгород: Изд-во Нижег. ун-та, 1995. - 159с.

113. Гречко, В.А. Теория языкознания. Часть 2. Учеб. пособие / В.А. Гречко. Нижний Новгород: Изд-во Нижег. ун-та, 1998. - 307с.

114. Грязное, Б.С. Логика, рациональность, творчество / Б.С. Грязнов. -М.: Наука, 1982. 256с.

115. Гулыга, Е.В. О компонентном анализе значимых единиц языка / Е.В. Гулыга, Е.И. Шендельс // Принципы и методы семантических исследований. М.: Наука, 1976. - С.291 - 314.

116. Гумбольдт, В. Избранные труды по языкознанию / В. Гумбольдт. М.: Прогресс, 1984. - 397с.

117. Даниленко, В.П. Лингвистическое изучение терминологии и культура речи (к постановке вопроса) / В.П. Даниленко // Актуальные проблемы культуры речи. М.: Наука, 1970. - С.305 - 325.

118. Даниленко, В.П. Лексико-семантические и грамматические особенности слов-терминов / В.П. Даниленко // Исследования по русской терминологии. М.: Наука, 1971. - С.7 - 67.

119. Даниленко, В.П. Русская терминология: Опыт лингвистического описания / В.П. Даниленко. М.: Наука, 1977. - 246с.

120. Даниленко, В.П. Лингвистические проблемы упорядочения научно-технической терминологии / В.П. Даниленко, Л.И. Скворцов // Вопросы языкознания. 1981. - №1. - С.7 - 16.

121. Даниленко, В.П. Актуальные направления лингвистического исследования русской терминологии / В.П. Даниленко // Современные проблемы русской терминологии. М.: Наука, 1986. - С.5 - 23.

122. Ван Дейк, Т.А. Стратегии понимания связного текста / Т.А. ван Дейк, В. Кинч // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXIII. Когнитивные аспекты языка. М.: Прогресс, 1988. - С. 153 - 211.

123. Ван Дейк, Т.А. Язык. Познание. Коммуникация / Т.А. ван Дейк. -М.: Прогресс, 1989. 312с.

124. Демьянков, В.З. Понимание как интерпретирующая деятельность / В.З. Демьянков // Вопросы языкознания. — 1983. №6. - С.58 -67.

125. Демьянков, В.З. Специальные теории интерпретации в вычислительной лингвистике. Учебно-практическое пособие / В.З. Демьянков. М.: Изд-во МГУ, 1988. - 87с.

126. Демьянков, В.З. Интерпретация, понимание и лингвистические аспекты их моделирования на ЭВМ /В.З. Демьянков. М.: Изд-во МГУ, 1989.- 171с.

127. Демьянков, В.З. Лингвистическая интерпретация текста: универсальные и национальные (идиоэтнические) стратегии / В.З. Демьянков // Язык и культура. Факты и ценности: К 70-летию Юрия Сергеевича Степанова. М.: Языки славянской культуры, 2001. - С.309 -323.

128. Дзядык, Ю.В. Лексическое расстояние между текстами и его применение к классификации научно-технической информации / Ю.В. Дзядык // Научно-техническая информация. Серия 2. 1973. -№6. - С.9 - 11.

129. Доброхотова, И.Ю. Факторы вариативности описаний семантического поля / И.Ю. Доброхотова, И.М. Кобозева // Прикладные аспекты лингвистики. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1989. - С.5 - 25.

130. Долинин, К.А. Имплицитное содержание высказывания / К.А. Долинин // Вопросы языкознания. 1983. - №6. - С.37 - 47.

131. Дридзе, Т.М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации / Т.М. Дридзе. М.: Наука, 1984. - 268с.

132. Дьюи, Дж. Демократия и образование / Дне. Дьюи. М.: Педагогика - Пресс, 2000. - 384с.

133. Дэвидсон, Д. Истина и значение / Д. Дэвидсон // Новое в зарубежной лингвистике. Выпуск XVIII. Логический анализ естественного языка. М.: Прогресс, 1986. - С. 99 - 120.

134. Есперсен, О. Философия грамматики / О. Есперсен. М.: Изд-во иностр. лит., 1958. - 404с.

135. Жоль, К.К. О функционально-семантическом подходе к понятию / К.К. Жоль // Философские науки. 1990а. - №6. - С. 118 - 122.

136. Жоль, К.К. Язык как практическое сознание (философский анализ) / К.К. Жоль. Киев: Выща шк., 19906. - 238с.

137. Журжина, Ш.В. Дидактический материал по русскому языку: 2 кл.: Пособие для учащихся / Ш.В. Журжина, Н.В. Костромина. -М.: Просвещение, 1991. 160с.

138. Зайлер, Г. Инвариантность и вариативность: параметрическая модель исследования языковых универсалий / Г. Зайлер // Вопросы языкознания. 1988. - №3. - С.44 - 54.

139. Зализняк, Анна А. О семантике понимания / Анна А. Зализняк // Понимание в коммуникации. 2007. Язык. Человек. Концепция. Текст: Тезисы докладов Международной научной конференции (28 февраля 1 марта 2007 г.). - М.: НИВЦ МГУ, 2007. - С. 34 - 37.

140. Звегинцев, В.А. Применение в лингвистике логико-математических методов / В.А. Звегинцев // Новое в лингвистике. Вып. IV. М.: Прогресс, 1965. - С.7 - 33.

141. Зевахина, Т.С. К.типологии методик компонентного анализа / Т.С. Зевахина // Прикладные аспекты лингвистики. М.: Изд-во МГУ, 1989.-С.26 —47.

142. Зегет, В. Элементарная логика / В. Зегет. М.: Высшая школа, 1985.-256с.

143. Зиновьев, A.A. Об абстрактной теории знаков / A.A. Зиновьев // Проблемы структурной лингвистики. — М.: Изд-во АН СССР, 1963. -С.9-22.

144. Зиновьев, A.A. Очерки комплексной логики / A.A. Зиновьев. -М.: Эдиториал УРСС, 2000. 560с.

145. Зинченко, В.П. Методологические проблемы психологического анализа деятельности / В.П. Зинченко, В.М. Гордон // Системные исследования. Ежегодник. 1975. М.: Наука, 1976. - С. 82 - 127.

146. Иванов, Е.И. Логика: Учебник / Е.И. Иванов. 2-е изд., пере-раб. и доп. - М.: Издательство БЕК, 2001. - 368с.

147. Иванова, О.В. Ассоциативная структура термина и общеупотребительного слова: Автореф. дис. . канд. филол. наук (10.02.19.). -Минск, 1987.-22с.

148. Ивин, A.A. Логика: Учебник для гуманитарных факультетов / A.A. Ивин. М.: ФАИР-ПРЕСС, 1999. - 320с.

149. Ильенков, Э.В. Проблема идеального / Э.В. Ильенков // Вопросы философии. 1979а. - №6. - С. 128 - 140.

150. Ильенков, Э.В. Проблема идеального / Э.В. Ильенков // Вопросы философии. 19796. - №7. - С.145 - 158.

151. Ильина, C.B. Анализ речевого функционирования составных терминов в аспекте построения ИПЯ (на материале текстов по экономике, организации и управлению строительством): Автореф. дис. . канд. филол наук (10.02.01, 10.02.21.). Горький, 1988. - 17с.

152. Информационно-поисковый тезаурус по промышленности строительных материалов. Раздел «Стекло и стеклоизделия» Первая редакция / С.Н. Виноградов, В.И. Глумов, Б.Н. Головин и др. М.: ВНИИЭСМ, 1980. - 185с.

153. Каган, М.С. О способах представления структур социальных объектов / М.С. Каган // Проблемы методологии науки и научного творчества. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1977. - С.147 - 161.

154. Кайберг, Г. Вероятность и индуктивная логика / Г. Кайберг. -М.: Прогресс, 1978. 373с.

155. Калечиц, Е.П. Переходные явления в области частей речи. Учеб. пособие по спецкурсу / Е.П. Калечиц. Свердловск: Уральский гос. ун-т, 1977. - 77с.

156. Каменская, О.Л. Некоторые проблемы построения информационно-поискового тезауруса / О.Л. Каменская, А.Г. Каменский // Научно-техническая информация. Серия 2. 1982. - №9. - С.24 - 29.

157. Каменская, О.Л. Текст и коммуникация: Учеб. пособие для ин-тов и фак-тов иностранных языков / О.Л. Каменская. М.: Высшая школа, 1990. - 152с.

158. Канделаки, Т.Л. Работа по упорядочению научно-технической терминологии и некоторые лингвистические проблемы, возникающие при этом / Т.Л. Канделаки // Лингвистические проблемы научно-технической терминологии. М.: Наука, 1970. - С.40 -52.

159. Капанадзе, Л.А. Взаимодействие терминологической и общеупотребительной лексики /Л.А. Капанадзе // Развитие лексики современного русского языка. М.: Наука, 1965а. - С.86 - 103.

160. Капанадзе, Л.А. О понятиях «термин» и «терминология» / Л.А. Капанадзе // Развитие лексики современного русского языка. — М.: Наука, 19656. С.75 - 85.

161. Каракозова, Э.В. Мысленная модель в структуре социального познания / Э.В. Каракозова // Проблемы методологии науки и научного творчества. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1977. - С.86 - 100.

162. Каринский, М.И. Классификация выводов / М.И. Каринский // Избранные труды русских логиков XIX века. — М.: Изд-во Академии наук СССР, 1956. С.З - 177.

163. Кармин, A.C. Интуиция и её механизм / A.C. Кармин // Проблемы методологии науки и научного творчества. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1977. - С.44 - 64.

164. Карпович, В.Н. Проблема, гипотеза, закон / В.Н. Карпович. — Новосибирск: Наука, 1980. 176с.

165. Карцевский, С. Об асимметричном дуализме лингвистического знака / В.Н. Карцевский // Звегинцев В.А. История языкознания XIX XX веков в очерках и извлечениях. Часть II. - Изд. третье, дополненное. - М.: Просвещение, 1965. - С.85 - 90.

166. Касевич, В.Б. Семантика. Синтаксис. Морфология / В.Б. Ка-севич. М.: Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1988. - 309с.

167. Кацнельсон, С.Д. Общее и типологическое языкознание / С.Д. Кацнельсон. Л.: Наука, 1986. - 299с.

168. Кибрик, А.Е. Очерки по общим и прикладным вопросам языкознания: Универсальное, типовое и специфическое в языке / А.Е. Кибрик. 2-е изд. - М.:Изд-во МГУ, 1992. - 335с.

169. Ким, В.В. Семиотические аспекты системы научного познания: Философско-методологический анализ /В.В. Ким. Красноярск: Изд-во Красноярского ун-та, 1987. - 224с.

170. Кияк, Т.Р. Лингвистические аспекты терминоведения: Учеб. пособие / Т.Р. Кияк. Киев: УМК ВО, 1989. - 104с.

171. Кобозева, И.М. Лингвистическая семантика / И.М. Кобозева. М.: Эдиториал УРСС, 2000. - 352с.

172. Кобрин, Р.Ю. О формальных критериях терминологичности и методологическом обосновании работ по унификации и стандартизации терминологии / Р.Ю. Кобрин // Проблематика определений терминов в словарях разных типов. Л.: Наука, 1976. - С.174 - 181.

173. Кобрин, Р.Ю. Языковые отношения и базовые единицы языка / Р.Ю. Кобрин // Вопросы языкознания. 1987. - №5. - С.31 - 39.

174. Кобрицов, Б.П. Методы снятия семантической неоднозначности / Б.П. Кобрицов // Научно-техническая информация. Серия 2. -2004.-№3.-С. 15-27.

175. Козлова, И.Н. Личность как система конструктов. Некоторые вопросы психологической теории Дж. Келли / И.Н. Козлова // Системные исследования. Ежегодник. 1975. М.: Наука, 1976. - С.128 -148.

176. Колшанский, Г.В. О языковом механизме порождения текста / Г.В. Колшанский // Вопросы языкознания. 1983. - №3. - С.44 -51.

177. Колшанский, Г.В. Объективная картина мира в познании и языке / Г.В. Колшанский. М.: Наука, 1990. - 105с.

178. Комарова, З.И. О сущности термина / З.И. Комарова // Термин и слово. Межвуз. сб. / Горьковский гос. ун-т им. Н.И. Лобачевского. -Горький, 1979. С.З - 13.

179. Комарова, З.И. Семантическая структура специального слова и её лексикографическое описание / З.И. Комарова. Свердловск: Изд-во Урал, ун-та, 1991. - 156с.

180. Кондаков, Н.И. Логика / Н.И. Кондаков. М.: Изд-во Академии наук СССР, 1954. - 512с.

181. Кондаков, Н.И. Логический словарь / Н.И. Кондаков. М.: Наука, 1971.-656с.

182. Кондаков, Н.И. Логический словарь-справочник / Н.И. Кондаков. М.: Наука, 1975. - 720с.

183. Королёв, Э.И. Применение дистрибутивно-статистического метода в лингвистическом обеспечении автоматизированных информационных систем / Э.И. Королёв // Научно-техническая информация, серия 2. 1977. - №1. - С.27 - 32.

184. Косова, М.В. Русская лингвистическая терминология: семантические процессы / М.В. Косова. Волгоград: Изд-во Волгоградского государственного университета, 2003. - 328с.

185. Котелова, Н.З. К вопросу о специфике термина / Н.З. Котело-ва // Лингвистические проблемы научно-технической терминологии. М.: Наука, 1970. - С.122 - 126.

186. Котелова, Н.З. Значение слова и его сочетаемость (к формализации в языкознании) / Н.З. Котелова. Л.: Наука, 1975. - 163с.

187. Котелова, Н.З. Семиотическая характеристика терминов в словарях / Н.З. Котелова // Проблематика определений терминов в словарях разных типов. Л.: Наука, 1976. — С.ЗО - 44.

188. Кофман, А. Введение в теорию нечётких множеств / А. Коф-ман. М.: Радио и связь, 1982. - 432с.

189. Кравченко, A.B. Классификация знаков и проблема взаимосвязи языка и знания / A.B. Кравченко // Вопросы языкознания. -1999.- №6. С.З - 12.

190. Кубрякова, Е.С. Типы языковых значений: семантика производного слова / Е.С. Кубрякова. М.: Наука, 1981. - 200с.

191. Кубрякова, Е.С. Возвращаясь к определению знака / Е.С. Кубрякова // Вопросы языкознания. 1993. - №4. — С.18 - 28.

192. Кузнецов, В.Г. Герменевтика и гуманитарное познание / В.Г. Кузнецов. -М.: Изд-во МГУ, 1991. 192с.

193. Кузнецова, А.И. Словарь морфем русского языка / А.И. Кузнецова, Т.Ф. Ефремова. М.: Рус.яз., 1986. - 1136с.

194. Кулебакин, B.C. Работы по построению научно-технической терминологии в СССР и советская терминологическая школа / B.C. Кулебакин, Я.А. Климовицкий // Лингвистические проблемы научно-технической терминологии. М.: Наука, 1970. — С.11 - 39.

195. Кулик, А.Н. Новые инфокоммуникационные технологии в социально-гуманитарных науках и образовании: современное состояние, проблемы, перспективы развития / А.Н. Кулик // Теория и практика общественно-научной информации. 2002. - №18. - С. 120 -138.

196. Курилович, Е. Лингвистика и теория знака / Е. Курилович // Курилович Е. Очерки по лингвистике. Сборник статей. М.: Изд-во иностр. лит., 1962 - С.9 - 20.

197. Кутина, Л.Л. Языковые процессы, возникающие при становлении научных терминологических систем / Л.Л. Кутина // Лингвистические проблемы научно-технической терминологии. М.: Наука, 1970. - С.82 - 94.

198. Кутина, Л.Л. Термин в филологических словарях (к антитезе: энциклопедическое филологическое) / Л.Л. Кутина // Проблематика определений терминов в словарях разных типов. - Л.: Наука, 1976. - С.19 - 30.

199. Лакофф, Дж. Мышление в зеркале классификаторов / Дж. Ла-кофф // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXIII. Когнитивные аспекты языка. М.: Прогресс, 1988. - С.12 - 51.

200. Лебедев, М.В. Стабильность языкового значения / М.В. Лебедев. М.: «Эдиториал УРСС», 1998. - 168с.

201. Лебедев, M.B. Онтологические проблемы референции / М.В. Лебедев, А.З. Черняк. М.: Праксис, 2001. - 344с.

202. Левицкий, В.В. Экспериментальные методы в семасиологии / В.В. Левицкий, И.А. Стернин. — Воронеж: Изд-во Воронежского университета, 1989. 192с.

203. Лейчик, В.М. Об относительности существования терминов / В.М. Лейчик // Науч. симпозиум «Семиотические проблемы языков науки, терминологии и информатики». В 2 ч. Часть 2. М.: Изд-во МГУ, 1971.-С.436-442.

204. Лейчик, В.М. Термины синонимы, дублеты, эквиваленты, варианты / В.М. Лейчик // Актуальные проблемы лексикологии и словообразования. Выпуск II. - Новосибирск: НГУ, 1973. - С.103 -107.

205. Лейчик, В.М. О языковом субстрате термина / В.М. Лейчик // Вопросы языкознания. 1986. - №5. - С.87 - 97.

206. Лейчик, В.М. Особенности функционирования терминов в тексте / В.М. Лейчик // Филологические науки. 1990. - №3. - С.80 -87.

207. Лекомцев, Ю.К. Введение в формальный язык лингвистики / Ю.К. Лекомцев. М.: Наука, 1983. - 264с.

208. Лемов, A.B. Система, структура и функционирование научного термина / A.B. Лемов. Саранск: Изд -во Морд, ун-та, 2000. — 192с.

209. Леонтьев, A.A. Фиктивность семантического критерия при определении частей речи / A.A. Леонтьев // Вопросы теории частей речи на материале языков различных типов. Л.: Наука, 1968. - С.80 -86.

210. Леонтьев, A.A. Психологическая структура значения / A.A. Леонтьев // Семантическая структура слова. Психолингвистические исследования. М.: Наука, 1971. - С.7 - 19.

211. Леонтьев, A.A. Психолингвистический аспект языкового значения / A.A. Леонтьев // Принципы и методы семантических исследований. М.: Наука, 1976. - С. 46 - 73.

212. Леонтьев, А.Н. Деятельность. Сознание. Личность / А.Н. Леонтьев. -М.: Изд-во политич. лит., 1975. 304с.

213. Ле Пор, Э. В каких отношениях неудовлетворительна теоретико-модельная семантика / Э. Ле Пор // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVIII. Логический анализ естественного языка. М.: Прогресс, 1986. - С. 173 - 193.

214. Лесохин, М.М. Введение в математическую лингвистику / М.М. Лесохин, К.Ф. Лукьяненков, Р.Г. Пиотровский. Минск: Наука и техника, 1982. - 263с.

215. Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. М.: Сов. энцикл., 1990. - 685с.

216. Лифшиц, М. Об идеальном и реальном / М. Лифшиц // Вопросы философии. 1984. - №10. - С.120 - 145.

217. Лобанов, С.Д. Бытие и реальность / С.Д. Лобанов. М.: Наука, 1999. - 155с.

218. Лосев, А.Ф. Знак. Символ. Миф / А.Ф. Лосев. М.: Изд-во МГУ, 1982.-479с.

219. Лотман, Ю.М. Мозг текст - культура - искусственный интеллект / Ю.М. Лотман // Семиотика и информатика: Семнадцатый выпуск. -М.: ВИНИТИ, 1981. - С.З - 17.

220. Лотман, Ю.М. Семиосфера / Ю.М. Лотман. СПб.: «Искусство-СПб», 2000. - 704с.

221. Лотте, Д.С. Основы построения научно-технической терминологии. Вопросы теории и методики / Д.С. Лотте. — М.: Изд-во АН СССР, 1961.-158с.

222. Любищев, A.A. К классификации эволюционных теорий / A.A. Любищев // Современные проблемы эволюции. — Новосибирск: Наука, Сиб. отделение, 1975. С.206 - 220.

223. Любищев, A.A. О критериях реальности в таксономии / A.A. Любищев // Любищев A.A. Проблемы формы, систематики и эволюции организмов. Сборник статей. -М.: Наука, 1982. С.113 - 132.

224. Макарихина, O.A. К вопросу об изучении терминообразова-тельных отношений / O.A. Макарихина // Термин и слово. Межвуз сб. / Горьковский гос. ун-т им. Н.И. Лобачевского. — Горький, 1981. — С.29-38.

225. Макарихина, O.A. О терминах языка и терминах речи / O.A. Макарихина // Термины и их функционирование. Межвуз. тематич. сб. науч. тр. / Горьковский гос. ун-т. Горький, 1987. - С.4 - 12.

226. Маринова, Е.В. Синонимия и вариантность в лингвистической терминологии (на материале терминов морфемики и словообразования): Автореф. дис. . к. филол. наук (10.02.01.) / Нижегородский гос. университет. — Нижний Новгород, 1998. — 20с.

227. Маркс, К. Капитал. Критика политической экономии. Том 1. Кн.1. Процесс производства капитала / К. Маркс. — М.: Политиздат, 1983. -VI, 905с.

228. Маркс, К. Немецкая идеология / К. Маркс, Ф. Энгельс. М.: Политиздат, 1988. - XVI, 574с.

229. Мартине, А. Структурные вариации в языке / А. Мартине // Новое в лингвистике. Вып. IV. М.: Прогресс, 1965. - С.450 - 464.

230. Маршакова, И.В. Построение информационно-поискового тезауруса методом дистрибутивно-статистического анализа / И.В.

231. Маршакова // Научно-техническая информация. Серия 2. 1977. -№5.-С. 11-15.

232. Маслов, Ю.С. Введение в языкознание : Учеб. для филол. спец. вузов / Ю.С. Маслов. 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Высш. шк., 1987. -272с.: ил.

233. Матезиус, В. О потенциальности языковых явлений / В. Мате-зиус // Пражский лингвистический кружок. Сборник статей. М.: Прогресс, 1967. - С.42 - 49.

234. Матусевич, М.И. Современный русский язык. Фонетика: Учеб пособие для студентов пед. ин-тов / М.И. Матусевич. М.: Просвещение, 1976. - 288с.

235. Мегрелидзе, K.P. Основные проблемы социологии мышления / K.P. Мегрелидзе. Тбилиси: Мецниереба, 1973. - 438с.

236. Мезенин, С.М. Образность как лингвистическая категория / С.М. Мезенин // Вопросы языкознания. 1983. - №6. - С.48 - 57.

237. Мельников, Г.П. Системология и языковые аспекты кибернетики / Г.П. Мельников. М.: Советское радио, 1978. - 368с.

238. Мельчук, И.А. Опыт теории лингвистических моделей «смысл текст» / И.А. Мельчук. М.: Наука, 1974. - 314с.

239. Методологические проблемы языкознания / Отв. ред. A.C. Мельничук. Киев: Наукова думка, 1988. - 216с.

240. Милославский, И.Г. Морфологические категории современного русского языка. Учеб. пособие / И.Г. Милославский. М.: Просвещение, 1981.-254с.

241. Миронов, В.Н. К типологии информационного обеспечения планирования и управления / В.Н. Миронов // Науч. симпозиум «Семиотические проблемы языков науки, терминологии и информатики». В 2 ч. Часть 2. М.: Изд-во МГУ, 1971. - С.598 - 603.

242. Михайлов, А.И. Научные коммуникации и информатика / А.И. Михайлов, А.И. Чёрный, P.C. Гиляревский. М.: Наука, 1976. -435с.

243. Михайлов, М.А. Вопросы морфологического анализа слов (выделимость основ и формантов). Пособие к спецкурсу / М.А. Михайлов. Горький: ГГУ, 1974. — 73с.

244. Михайлов, М.А. Идиоматичность и «воспроизводимость» слова / М.А. Михайлов // Термин и слово. Межвуз. сб. / Горьковский гос. ун-т им. Н.И.Лобачевского. Горький, 1980. - С.85 - 93.

245. Михайлов, М.А. Речевая номинация и выделимость морфем / М.А. Михайлов. Красноярск: Изд-во Красноярского ун-та, 1989. -162с.

246. Мишланова, С.Л. Терминоведение XXI века: история, направления, перспективы / С.Л. Мишланова // Филологические науки. -2003.- №2. -С. 94-101.

247. Моисеев, А.И. О языковой природе термина / А.И. Моисеев // Лингвистические проблемы научно-технической терминологии. — М.: Наука, 1970. С. 127 - 138.

248. Моисеев, А.И. К. определению термина /А.И. Моисеев // Научный симпозиум «Семиотические проблемы языков науки, терминологии и информатики». В 2 ч. Часть 2. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1971.-С. 336-338.

249. Моисеев, А.И. К определению терминов в словарях / А.И. Моисеев // Проблематика определений терминов в словарях разных типов. Л.: Наука, 1976. - С.243 - 250.

250. Моисеев, А.И. Основные вопросы словообразования в современном русском литературном языке / А.И. Моисеев. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1987. - 207с.

251. Морозова, JI.A. Особенности функционирования специальной лексики в неспециальной литературе (на материале медицинской терминологии) / JI.A. Морозова // Современные проблемы русской терминологии. М.: Наука, 1986. - С. 107 — 123.

252. Моррис, Ч. Основания теории знаков / Ч. Моррис // Семиотика. М.: Радуга,1983. - С.37 - 89.

253. Москович, В.А. Дистрибутивно-статистический метод построения тезаурусов: современное состояние и перспективы. Ч. 1 / В.А. Москович // Научно-техническая информация. Серия 2. — 1972а. №3. — С. 12-31.

254. Москович, В.А. Дистрибутивно-статистический метод построения тезаурусов: современное состояние и перспективы Ч. 2 / В.А. Москович // Научно-техническая информация. Серия 2. — 19726.-№4.-С. 15-24.

255. Мурзин, JI.H. Текст как интерпретация текста / JI.H. Мурзин // Отбор и организация текстового материала в системе профессионально-ориентированного обучения. Межвуз. сб. науч. тр. Пермь: Пермский гос ун-т, 1985. - С. 7 - 14.

256. Мурзин, JI.H. Текст и его восприятие /JI.H. Мурзин, A.C. Штерн. Свердловск: Изд-во Урал, ун-та, 1991. - 172с., ил.

257. Налимов, В.В. Вероятностная модель языка: О соотношении естеств. и искусств, языков / В.В. Налимов. 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Наука, 1979. - 303с.

258. Немченко, В.Н. Основные понятия морфемики в терминах / В.Н. Немченко. Красноярск: Изд-во Красноярского ун-та, 1985. -216с.

259. Немченко, В.Н. Современный русский язык. Морфемика и словообразование / В.Н. Немченко. — Нижний Новгород: Изд-во Нижег. ун-та, 1994. -296с.

260. Немченко, В.Н. Грамматическая вариантность слова в современном русском языке и литературная норма: Учеб. пособие / В.Н. Немченко. Нижиний Новгород: Изд-во Нижег. ун-та, 1998. - 282с.

261. Никитевич, В.М. Части речи и производные классы слов / В.М. Никитевич // Вопросы теории частей речи на материале языков различных типов. JI.: Наука, 1968. - С. 177 - 184.

262. Никитин, М.В. Основы лингвистической теории значения: Учеб. пособие / М.В. Никитин. М.:Высш. шк., 1988. - 168с.

263. Никитин, М.В. Предел семиотики / М.В. Никитин // Вопросы языкознания. 1997. - №1. - С. 3 - 14.

264. Никитина, С.Е. Семантический анализ языка науки. На материале лингвистики / С.Е. Никитина. М.: Наука, 1987. - 141с.

265. Никифоров, A.JI. Научный факт и научная теория / A.JI. Никифоров // Творческая природа научного познания. М.: Наука, 1984.-С.150- 172.

266. Новиков, А.И. Алгоритм индексирования текстов взвешенными ключевыми словами по методу семантической фильтрации / А.И. Новиков, Б.В. Якушин // Научно-техническая информация. Серия 2. 1972. - №6. - С. 15 - 20.

267. Новиков, А.И. Семантические расстояния в языке и тексте / А.И. Новиков, Е.И. Ярославцева. М.: Наука, 1990. - 136с.

268. Общее языкознание. Внутренняя структура языка / Под ред. Б.А. Серебренникова.- М.: Наука, 1972. 565с.

269. Овчаренко, В.М. Онтологические аспекты мотивированности языковых знаков, в том числе терминов / В.М. Овчаренко // Науч. симпозиум «Семиотические проблемы языков науки, терминологии и информатики». В 2 ч. Часть 2. М.: Изд-во МГУ, 1971. - С. 417 -423.

270. Ольшанский, И.Г. Лингвокультурология в конце XX в.: итоги, тенденции, перспективы / И.Г. Ольшанский // Лингвистические исследования в конце XX в.: Сб. обзоров. М.: ИНИОН РАН, 2000. -С. 26-55.

271. Опарина, Е.О. Исследование метафоры в последней трети XX в. / Е.О. Опарина // Лингвистические исследования в конце XX в.: Сб. обзоров. М.: ИНИОН РАН, 2000 . - С.186 -204.

272. Оре, О. Теория графов / О. Ope. М.: Наука, 1968. - 352с.

273. Орлова, Л.В. Структура сверхфразового единства в научных текстах / Л.В. Орлова. Киев: Наукова думка, 1988. — 156с.

274. Патнэм, X. Философия сознания / X. Патнэм. М.: Дом интеллектуальной книги, 1999.—240с.

275. Пекарская, Л.А. Речевое функционирование составных терминов: Автореф. дис. . канд. филол. наук (10.02.01.). Горький, 1979.-22с.

276. Пекарская, Л.А. Разграничение терминов языка и терминов речи / Л.А. Пекарская // Термины в языке и речи. Межвуз. сб. / Горь-ковский гос. ун-т им. Н.И. Лобачевского. Горький, 1984. - С. 10 -16.

277. Перерва, В.М. Перерождаются ли термины в общем употреблении? / В.М. Перерва // Современная русская лексикография. 1980. -Л.: Наука, 1981.-С. 89-97.

278. Перцова, H.H. Формализация толкования слова. Учебное пособие / H.H. Перцова. М.: Изд-во МГУ, 1988. - 83с.

279. Петрова, И.А. О некоторых особых условиях функционирования терминов / И.А. Петрова // Термины в языке и речи. Межвуз. сб. / Горьковский гос. ун-т им. Н.И. Лобачевского. Горький, 1984. - С. 24-33.

280. Петрова, О.В. Местоимение в системе функционально-семантических классов слов / О.В. Петрова. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1989. - 157с.

281. Пиаже, Ж. Психогенез знаний и его эпистемологическое значение / Ж. Пиаже // Семиотика: Антология /Сост. Ю.С. Степанов. -Изд. 2-е, испр. и доп. М.: Академический проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2001. - С. 98 - 110.

282. Пивоваров, Д.В. Проблема носителя идеального образа: операционный аспект / Д.В. Пивоваров. Свердловск: Изд-во Урал, унта, 1986. - 130с.

283. Пиотровский, Р.Г. Инженерная лингвистика и теория языка / Р.Г. Пиотровский. Л.: Наука, 1979. - 112с.

284. Пипер, П. В трёхмерном пространстве языкознания (и за его пределами) / П. Пипер // Язык и культура. Факты и ценности: К 70-летию Юрия Сергеевича Степанова. М.: Языки славянской культуры, 2001.-С. 179-189.

285. Пирс, Ч.С. Избранные философские произведения / Ч.С. Пирс. М.: Логос, 2000. - 412с.

286. Плотников, Б.А. Дистрибутивно-статистический анализ лексических значений / Б.А. Плотников. Минск: Вышэйшая школа, 1979.- 134с.

287. Плотников, Б.А. О форме и содержании в языке / Б.А. Плотников. Минск: Вышэйшая школа, 1989. - 254с.

288. Пойа, Д. Математика и правдоподобные рассуждения / Д. Пойа. Издание второе, исправленное. - М.: Наука, 1975. - 464с.

289. Полевые структуры в системе языка. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1989. - 196с.

290. Полторацкий, А.И. Терминология языкознания и оптимизация научного общения / А.И. Полторацкий // Проблемы оптимизации речевого общения. Межвуз. сб. науч. трудов. Саранск: Мордовский ун-т, 1989. - С. 76 - 81.

291. Поляков, И.В. Лингвистика и структурная семантика / И.В. Поляков. Новосибирск: Наука, 1987. - 190с.

292. Поппер, К. Логика и рост научного знания. Избранные работы / К. Поппер. М.: Прогресс, 1983. - 605с.

293. Поспелов, Н.С. Учение о частях речи в русской грамматической традиции. Материалы к курсам языкознания / Н.С. Поспелов. -М.: Изд-во Московского ун-та, 1954. 36с.

294. Постовалова, В.И. Язык как деятельность Опыт интерпретации концепции В. Гумбольдта / В.И. Постовалова. М.: Наука, 1982. - 222с.

295. Потебня, A.A. История русского языка. Лекция, читанная в 1882/3 академическом году в Харьковском университете / A.A. Потебня // Потебнянсью читання. Кшв: Наукова думка, 1981. - С. 119 -168.

296. Потебня, A.A. Теоретическая поэтика / A.A. Потебня. — М.: Высшая школа, 1990. — 342с.

297. Потебня, A.A. Полное собрание трудов. Мысль и язык / A.A. Потебня. М.: Лабиринт, 1999. - 300с.

298. Правдин, М.Н. Словарное толкование, научность и здравый смысл / М.Н. Правдин // Вопросы языкознания. 1983. - №6. - С.З -15.

299. Пражский лингвистический кружок. Сборник статей. — М.: Прогресс, 1967. 559с.

300. Проблемы функциональной грамматики: Семантическая инвариантность/вариативность / Отв. ред. A.B. Бондарко. СПб.: Наука, 2003. - 398с.

301. Прохорова, В.Н. Об эмоциональности термина / В.Н. Прохорова // Лингвистические проблемы научно-технической терминологии. М.: Наука, 1970. - С. 153 - 159.

302. Пятницын, Б.Н. Об активности модельного познания / Б.Н. Пятницын // Творческая природа научного познания. М.: Наука, 1984.-С. 121-150.

303. Растье, Ф. Интерпретирующая семантика / Ф. Растье. Нижний Новгород: Деком, 2001. - 368с.

304. Реброва, М.П. Автоматическое классифицирование объектов в автоматизированных информационно-поисковых системах / М.П. Реброва / Научно-техническая информация. Серия 2. 1976. - №12. -С. 8-15.

305. Реброва, М.П. Формальная агломеративная иерархическая классификация документов и стратегия поиска в ней / М.П. Реброва // Научно-техническая информация. Серия 2. 1975. - №10. — С. 11 — 17.

306. Ревзин, И.И. Современная структурная лингвистика: Проблемы и методы / И.И. Ревзин. М.: Наука, 1977. - 263с.

307. Резников, Л.О. Гносеологические вопросы семиотики / Л.О. Резников. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1964. - 303с.

308. Реферовская, Е.А. Коммуникативная структура текста в лек-сико-грамматическом аспекте / Е.А. Реферовская. Л.: Наука, 1989. - 167с.

309. Реформатский, A.A. Мысли о терминологии / A.A. Реформатский // Современные проблемы русской терминологии. М.: Наука, 1986.-С. 163-198.

310. Русова, Н.Ю. Использование естественно-языковых средств при разработке информационно-поискового языка / Н.Ю. Русова //

311. Термин и слово. Межвуз. сб. / Горьковский гос. ун-т им. Н.И. Лобачевского. Горький, 1979. - С. 94 - 103.

312. Русова, Н.Ю. Терминоэлементы общенаучного значения и их использование в информационном поиске / Н.Ю. Русова // Термины в языке и речи / Горьковский гос. ун-т им. Н.И. Лобачевского. — Горький, 1984. С. 54 - 58.

313. Русская грамматика. Т.1. -М.: Наука, 1980. 783с.

314. Рутковский, Л.В. Основные типы умозаключений / Л.В. Рут-ковский // Избранные труды русских логиков XIX века. М.: Изд-во Акад. Наук СССР, 1956. - С. 265 - 344.

315. Сааринен, Э. О метатеории и методологии семантики / Э. Сааринен // Новое в зарубежной лингвистике. Выпуск ХУ1П. Логический анализ естественного языка. М.: Прогресс, 1986. - С. 121 -138.

316. Садовский, В.Н. Логико-методологический анализ «общей теории систем» Л. фон Берталанфи / В.Н. Садовский // Проблемы методологии системного исследования. М.: Мысль, 1970. - С. 411 -442.

317. Салмина, Н.Г. Знак и символ в обучении / Н.Г. Салмина. М.: Изд-во Московского ун-та, 1988. - 288с.

318. Светлов, В.А. Современные индуктивные концепции (Логико-методологический анализ) / В.А. Светлов. Л.: Изд-во Ленингр. унта, 1988.-224с.

319. Севбо, И.П. Структура связного текста и автоматизация реферирования / И.П. Севбо. М.: Наука, 1969. - 135с.

320. Сеченов, И.М. Избранные философские и психологические произведения / И.М. Сеченов. М.: Госполитиздат, 1947. - 646с.

321. Сигал, К.Я. Проблема иконичности в языке (обзор литературы) / К.Я. Сигал // Вопросы языкознания. 1997. - №6. - С. 100 — 120.

322. Сидорова, Е.В. Сравнение: проблема тождества и различия в логике и лингвистике: Автореф дис. . канд.филол.наук (10.02.19.). -Пермь, 1999.- 17с.

323. Симоненко, О.Д. Сотворение техносферы: проблемное осмысление истории техники / О.Д. Симоненко. / М.: БуЯ — Аргус, 1994.-112с.

324. Скороходько, Э.Ф. Распределение межфразовых связей в тексте / Э.Ф. Скороходько // Научно-техническая информация. Серия 2. -1980.-№4.-С. 23-30.

325. Словарь иностранных слов. 15-е изд., испр. - М.: Рус.яз., 1988.-608с.

326. Словарь русского языка: В 4 т. Т. 1. А И. 1985 / АН СССР , Ин-т рус. яз. Под ред. А.П. Евгеньевой. - М.: Русский язык, 1985 -1988. - 696с.

327. Словарь русского языка: В 4-х т. Т.2. К О. 1986 /АН СССР, Ин-т рус. яз. Под ред. А.П. Евгеньевой. - М.: Русский язык, 1985 -1988.-736с.

328. Словарь русского языка: В 4-х т. Т.З. П Р. 1987 / АН СССР, Ин-т рус. яз. Под ред. А.П. Евгеньевой. - М.: Русский язык, 1985 -1988.-752с.

329. Слюсарева, H.A. Терминология лингвистики и метаязыковая функция языка / H.A. Слюсарева // Вопросы языкознания. — 1979. -№4.-С. 69-76.

330. Слюсарева, H.A. О типах терминов (на примере грамматики) / H.A. Слюспрева // Вопросы языкознания. 1983. - №3. - С.21 - 29.

331. Смирницкий, А.И. К. вопросу о слове (Проблема тождества слова) / А.И. Смирницкий // Труды института языкознания. М.: Изд-во Академии наук СССР, 1954. - Том IV. - С. 3 - 49.

332. Смысловое восприятие речевого сообщения (в условиях массовой коммуникации). М.: Наука, 1976. — 263с.

333. Солнцев, В.М. Язык как системно-структурное образование / В.М. Солнцев. М.: Недра, 1977. - 341с.

334. Солнцев, В.М. Вариативность как общее свойство языковой системы / В.М. Солнцев // Вопросы языкознания. 1984. - №2. - С. 31-42.

335. Сорокин, Ю.А. Теоретические и прикладные проблемы речевого общения / Ю.А. Сорокин, Е.Ф. Тарасов, A.M. Шахнарович, -М.: Наука, 1979.-327с.

336. Соссюр, Ф. Курс общей лингвистики / Ф. Соссюр // Соссюр Ф. Труды по языкознанию. М.: Прогресс, 1977. - 696с.

337. Степанов, Ю.С. Семиотика / Ю.С. Степанов. М.: Наука, 1971.-145с.

338. Степанов, Ю.С. Имена. Предикаты. Предложения / Ю.С. Степанов. М.: Наука, 1981. - 360с.

339. Степанов, Ю.С. Методы и принципы современной лингвистики / Ю.С. Степанов. 2-е изд. - М.: Эдиториал УРСС, 2001. -312с.

340. Судаков, К.В. Функциональная система / К.В. Судаков // Вопросы философии. 1984. - №10. - С. 73 - 78.

341. Суник, О.П. Общая теория частей речи / О.П. Суник. М. -Л.: Наука, 1966.- 131с.

342. Суник, О.П. Вопросы общей теории частей речи / О.П. Суник // Вопросы теории частей речи на материале языков различных типов. Л.: Наука, 1968. - С. 33 - 48.

343. Супрун, А.Е. Части речи в русском языке / А.Е. Супрун. М.: Просвещение, 1971. - 135с.

344. Сухотин, Б.В. Исследование языка методами оптимального программирования / Б.В. Сухотин // Семиотика и информатика. Одиннадцатый выпуск. М.: ВИНИТИ, 1979. - С. 117 - 133.

345. Табанакова, В.Д. Семантизация термина в одноязычных терминологических словарях: Автореф. дисс. . какнд. филол. наук (10.02.21.).-Л., 1981.-19с.

346. Теория грамматики: лексико-грамматические классы и разряды слов: Сб науч.-аналит обзоров / Редакторы-составители Л.Г. Лузина, Г.Д. Стрельцова. М.: ИНИОН, 1990. - 201с.

347. Теория и методология языкознания. Методы исследования языка.-М.: 1989.-256с.

348. Титаренко, A.B. Отбор функциональных синонимов основной фактор динамики терминологических систем русского языка: Автореф. дис. . канд. филол. наук (10.02.01.). - Краснодар, 1999. -16с.

349. Толикина, E.H. Некоторые лингвистические проблемы изучения термина / E.H. Толикина // Лингвистические проблемы научно-технической терминологии. М.: Наука, 1970. - С. 53 - 67.

350. Толикина, E.H. Синонимы или дублеты / E.H. Толикина // Исследования по русской терминологии. М.: Наука, 1971. - С. 78 — 89.

351. Толикина, E.H. Термин в толковом словаре (к проблеме определения) / E.H. Толикина // Проблематика определений терминов в словарях разных типов. Л.: Наука, 1976. — С. 45 — 57.

352. Тондл, Л. Проблемы семантики / Л. Тондл. М.: Прогресс, 1975.-483с.

353. Троицкий, В.П. Семиотическое существование / В.П. Троицкий // Семиотика и информатика. Одиннадцатый выпуск. М.: ВИНИТИ, 1979.-С. 52-65.

354. Тулдава, Ю. Проблемы и методы квантитативно-системного исследования лексики / Ю. Тулдава. Таллин: Валгус, 1987. — 204с.

355. Туманова, Н.Г. О гносеологической природе теоретических понятий и конструктов / Н.Г. Туманова // Проблемы методологии науки и научного творчества. Л.: Изд-во Ленинг. ун-та, 1977. — С. 44-64.

356. Тураева, З.Я. Лингвистика текста / З.Я. Тураева. М.: Просвещение, 1986. — 126с.

357. Успенский, Б.А. Избранные труды. Том 1: Семиотика истории. Семиотика культуры / Б.А. Успенский. 2-е изд., испр. и доп. -М.: Школа «Языки русской культуры», 1996. - 605с.

358. Уорф, Б.Л. Отношение норм поведения и мышления к языку / Б.Л. Уорф // Новое в лингвистике. Вып. 1. — М.: Изд-во иностр. лит., 1960.-С. 135- 168.

359. Уфимцева, A.A. Семантический аспект языковых знаков / A.A. Уфимцева // Принципы и методы семантических исследований. М.: Наука, 1976. - С. 31 - 46.

360. Уфимцева, A.A. Лексическое значение. (Принцип семиологи-ческого описания лексики) / A.A. Уфимцева. М.: Наука, 1986. -240с.

361. Федоров, А.И. Выражение понятий и представлений в языке и речи / А.И. Федоров // Актуальные проблемы лексикологии и словообразования. Вып. III. Новосибирск: НГУ, 1974. - С. 3 -12.

362. Фёдоров, Б.И. Логика и гносеология сравнения / Б.И. Фёдоров // Проблемы методологии науки и научного творчества. — Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1977. С. 80 - 86.

363. Философская энциклопедия Том 4. «Наука логики» Сигет-ти / Гл. ред. Ф.В. Константинов. - М.: Советская энциклопедия, 1967. - 592с. с илл.

364. Философский словарь / Под ред. И.Т. Фролова. 6-е изд., пе-рераб. и доп. - М.: Политиздат, 1991. - 560с.

365. Финн, В.К. О машинно-ориентированной формализации правдоподобных рассуждений в стиле Ф. Бэкона Д.С. Милля / В.К. Финн // Семиотика и информатика. Сборник научных статей. Выпуск 20. - М.: ВИНИТИ, 1983. - С. 35 - 101.

366. Флоренский, П.А. Термин / П.А. Флоренский // Вопросы языкознания. 1989. - № 3. - С. 104 - 117.

367. Фогараши, Б. Логика / Б. Фогараши. М.: Изд-во иностр. лит., 1959.-496с.

368. Фоллесдаль, Д. Понимание и рациональность / Д. Фоллесдаль // Новое в зарубежной лингвистике. Выпуск XVIII. Логический анализ естественного языка. М.: Прогресс, 1986. - С. 139 - 159.

369. Фреге, Г. Мысль: логическое исследование / Г. Фреге // Философия, логика, язык. М.: Прогресс, 1987. - С. 18-47.

370. Фриз, Ч. Значение и лингвистический анализ / Ч. Фриз // Новое в лингвистике. Выпуск II. М.: Изд-во иностр. лит., 1962. — С. 98 -116.

371. Хомский, Н. Язык и мышление / Н. Хомский. М.: Изд-во МГУ, 1972.-122с.

372. Чейф, У.Л. Значение и структура языка / У.Л. Чейф. — М.: Прогресс, 1975.-432 с.

373. Челпанов, Г.И. Учебник логики / Г.И. Челпанов. М.: Издательская группа «Прогресс», 1994. - 342с.

374. Чернявская, Е.А. Отражение ценностных ориентаций человека в языке (на материале различных текстов) / Е.А. Чернявская //Русское слово вчера и сегодня: Сборник научных трудов. Архангельск: Поморский государственный университет, 2005. — С. 223 -242.

375. Шайкевич, А.Я. Дистрибутивно-статистический анализ в семантике / А.Я. Шайкевич // Принципы и методы семантических исследований. М.: Наука, 1976. - С. 353 - 378.

376. Шайкевич, А.Я. Об автоматическом построении тезауруса на основе толковых словарей / А.Я. Шайкевич // Научно-техническая информация. Серия 2. 1985. - №4. - С. 12 - 19.

377. Шатуновский, И.Б. Тождество и его виды / И.Б. Шатунов-ский // Тождество и подобия. Сравнение и идентификация. М.: Институт языкознания АН СССР, 1990. - С. 52 - 68.

378. Шелов, С.Д. О семантике термина (математический термин в логосе и лексисе) / С.Д. Шелов // Вопросы информационной теории и практики. Сб. науч. статей. № 46. М.: ВИНИТИ, 1981. - С. 3 -17.

379. Шелов, С.Д. О языковой природе термина / С.Д. Шелов // Научно-техническая информация. Серия 2. — 1982. — №9. С. 1 - 6.

380. Шелов, С.Д. Терминология, профессиональная лексика и профессионализмы (к проблеме классификации специальной лексики) / С.Д. Шелов // Вопросы языкознания. 1984. - №5. - С. 76 - 87.

381. Шелов, С.Д. Логическое и лингвистическое в определении терминов (Об одном синтаксическом правиле определения) / С.Д. Шелов // Известия Академии наук СССР. Серия литературы и языка. 1987. - Том 46. - №2. - С. 111 - 121.

382. Шелов, С.Д. Логико-семантическая структура терминологии и её формальные свойства / С.Д. Шелов, А.Г. Мясников // Научно-техническая информация. Серия 2. 1987. - №3. - С. 5 - 10.

383. Шелов, С.Д. Об определении лингвистических терминов (опыт типологии и интерпретации) / С.Д. Шелов // Вопросы языкознания. 1990. - №3. - С. 21 - 31.

384. Шелов, С.Д. Построение терминологической базы знаний и анализ понятийной структуры терминологии / С.Д. Шелов // Научно-техническая информация. Серия 2. 1998. - №5. - С. 1-16.

385. Шелов, С.Д. Терминоведение: семь вопросов и семь ответов по семантике терминов / С.Д. Шелов // Научно-техническая информация. Серия 2. 2001. - №2. - С. 1 - 12.

386. Шелов, С.Д. Понятийная структура терминологии: опыт выявления и представления (на материале терминологических словарей по языкознанию) / С.Д. Шелов, Ю.И. Крюков // Научно-техническая информация. Серия 2. 2004. - №5. - С. 1 - 14.

387. Шемакин, Ю.И. Компьютерная семантика / Ю.И. Шемакин, A.A. Романов. М.: НОЦ «Школа Китайгородской», 1995. - 344с.

388. Шкатова, JI.A. Различные степени терминологизации наименований лиц / Л.А. Шкатова // Современные проблемы русской терминологии. М.: Наука, 1986. - С. 37 - 52.

389. Шмелёв, Д.Н. Очерки по семасиологии русского языка / Д.Н. Шмелёв. М.: Просвещение, 1964. - 244с.

390. Шмелёв, Д.Н. Проблемы семантического анализа лексики (на материале русского языка) / Д.Н. Шмелёв. М.: Наука, 1973. - 280с.

391. Шрейдер, Ю.А. Логика знаковых систем. (Элементы семиотики) / Ю.А. Шрейдер. М.: «Знание», 1974. - 64с.

392. Шрейдер, Ю.А. Сложные системы и космологические принципы / Ю.А. Шрейдер // Системные исследования. Ежегодник. 1975. М.: Наука, 1976. - С. 149 - 171.

393. Штофф, В.А. Проблемы проверки научного знания / В.А. Штофф, Б.В. Марков // Проблемы методологии науки и научного творчества. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1977. - С. 115 - 133.

394. Щедровицкий, Г.П. Проблемы построения системной теории сложного «популятивного» объекта / Г.П. Щедровицкий // Системные исследования. Ежегодник. 1975. М.: Наука, 1976. - С. 172 -214.

395. Щерба, Л.В. О частях речи в русском языке / Л.В. Щерба // Щерба Л.В. Избранные работы по русскому языку. М.: Учпедгиз, 1957.-С. 63-84.

396. Эко, У. Отсутствующая структура. Введение в семиологию / У. Эко СПб.: ТОО ТК «Петрополис», 1998. - 432с.

397. Юркевич, П.Д. Идея / П.Д. Юркевич// Юркевич П.Д. Философские произведения. М.: Изд-во «Правда», 1990. - С. 9 - 68.

398. Юрченко, B.C. Философские и лингвистические проблемы семантики: Пособие по спецкурсу / B.C. Юрченко. Саратов: СГПИД993. - 48с.

399. Языковая номинация. Общие вопросы / Отв. ред. Б.А. Серебренников, А.А. Уфимцева. М.: Наука, 1977. — 359с.

400. Якобсон, Р. В поисках сущности языка / Р. Якобсон // Семиотика: Антология / Сост. Ю.С. Степанов. Изд. 2-е, испр. и доп. — М.: Академический проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2001. — С. 111 126.

401. Якушин, Б.В. Алгоритмическое индексирование в информационных системах: Проблематика и методы / Б.В. Якушин. — М.: Наука, 1978.- 143с.

402. Barker, С. The Dynamics of Vagueness / С. Barker // Linguistics and Philosophy. 2002. - Vol.25. - №1. - P. 1 - 36.

403. Cresswell, M.J. Static Semantics for Dynamic Discourse / MJ. Cresswell // Linguistics and Philosophy. 2002. - Vol. 25. - №5. - P. 545-571.

404. Editorial: Modal Logic and Dynamic Semantics / Journal of Logic, Language and Information. 1997. - Vol. 6. - №4. - P. 357 -360.

405. Gilbert, C. The Role of Thought in Wittgenstein's Tractatus / C. Gilbert // Linguistics and Philosophy. 1998. - Vol.21. - №4. - P. 341 -352.

406. Higginbotham, J. Linguistics and Philosophy, and Philosophy in Linguistics / J. Higginbotham // Linguistics and Philosophy. 2002. -Vol.25.- №5. -P. 573-584.

407. Hockett, Ch. The State of the Art. The Hague: Mouton, 1968.

408. Rapaport, W. How to Pass a Turing Test (Syntactic Semantics, Natural Language Understanding, and First-Person Cognition / W. Rapaport // Journal of Logic, Language and Information. 2000. - Vol. 9.-№4.-P. 467-490.

409. Recanati, F. Unarticulated Constituents / F. Recanati // Linguistics and Philosophy. 2002. - Vol.25. - №3. - P. 299 - 345.

410. Seuren, P. The Logic and Mathematics of Occasion Sentences / P. Seuren, V. Carpetta, H. Geuvers // Linguistics and Philosophy. 2001. -Vol. 24. -№5. - P. 531 -595.

411. Stalnaker, R. Common Ground / R. Stalnaker // Linguistics and Philosophy. 2002. - Vol.25. - №5. - P. 701 - 721.