автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Зрительная культура и русская литература конца XVIII - начала XIX века

Полный текст автореферата диссертации по теме "Зрительная культура и русская литература конца XVIII - начала XIX века"

На правах рукописи

ТОРИЯМА Юсукэ

ЗРИТЕЛЬНАЯ КУЛЬТУРА И РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА КОНЦА XVIII - НАЧАЛА XIX ВЕКА

Специальность 10.01.01 - Русская литература

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва - 2004

Работа выполнена на кафедре истории русской литературы Российского государственного гуманитарного университета

Научный руководитель:

доктор филологических наук Зорин А.Л.

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук Одесский М П.

кандидат филологических наук Майофис М.Л.

Ведущая организация:

Московский Государственный Университет им. Ломоносова

Защита состоится 28 октября 2004 года в_часов на заседании

диссертационного совета Д 212.198.04 Российского государственного гуманитарного университета по адресу: Москва, 125267, Миусская пл., 6.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Российского государственного гуманитарного университета.

Автореферат разослан

Ученый секретарь диссертационного совета

100 9- И

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Данная работа посвящена исследованию представлений русских поэтов и писателей конца XVIII - начала XIX века о функциях и типах человеческого зрения и манер видения, а также анализу их произведений с учетом этого историко-культурного контекста. Различные проблемы, касающиеся человеческого зрения и рассматриваемые здесь, объединяет фактор ограничения зрения. Он служит необходимым условием действия человеческого зрения. Учитывая этот аспект, в работе обсуждаются темы, объясняющие функции и типы зрения в представлении литераторов того времени, в частности, мотивы «зрения и слепоты» и «оптических машин». Рассматривается также идея, связанная со своеобразной манерой видения, -идея «живописности» - и анализируются литературные произведения данного периода, в том числе, Н.М. Карамзина и Г.Р. Державина.

Актуальность темы исследования. Одной из основополагающих тенденций гуманитарного знания последнего времени является ориентация на сравнительное междисциплинарное исследование. В истории гуманитарной науки в России такая тенденция обнаруживается в работах формалистов, в частности, Ю.Н. Тынянова. В последние десятилетия она получила распространение в связи с распространением семиотического подхода в литературоведении. В качестве ярчайших примеров исследований такого рода можно указать работы Ю.М. Лотмана, Б.А. Успенского, В.М. Живова и т.д.

Мы предполагаем, что в основе функционирования разных видов искусства в определенный период времени лежит образ мыслей, выступающий в качестве культурного кода. В работе предпринимается попытка показать этот код с помощью сравнения разных явлений в культуре России конца XVШ - начала XIX века: литературы, живописи,

садово-паркового искусства, философии, естественных наук и т.д. Этот

РОС. НАЦИОНАЛЬНАЯ БИБЛИОТЕКА

подход представляет новую точку зрения и в восприятии литературных произведений того времени.

Предмет исследования. Главным предметом нашего исследования являются: 1) историко-культурный контекст проблемы зрения в России с конца XVIII - начала XIX века, 2) литературные произведения, написанные в то время на русском языке и затрагивающие этот круг вопросов: сочинения Г.Р. Державина, Н.М. Карамзина, М.Н. Муравьева и др.

Важными элементами историко-культурного контекста данного периода являются мотив слепоты, описания оптических машин и концепция «живописности». Слепота является ограничением зрения, и в работе показывается, что во многих русских текстах того времени это ограничение служит импульсом к познанию сущности жизни. Оптические машины, те камера-обскура и волшебный фонарь, представляют интерес, потому что по своим функциям они могут считаться подобием зрительного органа человека. Представление о «живописности» связывается со своеобразной манерой видения: согласно ей, окружающий мир как бы расчленяется на фрагменты, соразмерные пространству заданному рамками одного полотна В разных текстах того времени, в том числе и в сочинениях Карамзина и Державина, обнаруживаются элементы, свойственные этой эстетической категории.

В данной работе подробно рассматриваются эти темы в их взаимосвязи. С другой стороны, результаты, полученные в процессе исследования, помогают более глубокому пониманию названных выше литературных текстов.

Цель и задачи исследования. Общая цель работы состоит в том, чтобы прояснить взаимосвязь между конкретными литературными текстами и историко-культурным контекстом конца XVШ - начала XIX века в отношении проблемы зрения.

Для достижения этой цели в данной диссертации мы ставим три основные задачи. Одна из них состоит в том, чтобы установить своеобразие представлений о типах и функциях зрения, отразившихся в текстах разного рода (в том числе, и в художественной литературе) конца XVIII - начала XIX века. В этом отношении наше внимание особенно привлекают мотив слепоты

и описания оптических машин. Вторая задача заключается в том, чтобы объяснить манеру видения конца XVIII - начала XIX века, которая эксплицируется в литературных произведениях этого периода. В этой связи представляет интерес одна идея, связанная со своеобразной манерой видения: идея «picturesque», т.е. «живописность». Третья задача -проанализировать ряд художественных произведений, учитывая историко-культурный контекст того времени.

Источники исследования. Главную часть корпуса текстов, анализируемых в данном исследовании, составляет русская художественная литература конца (последней четверти) XVIII - начала (первой четверти) ХГХ веков.

В первой главы работы мы выбираем в качестве объекта анализа произведения, в которых ярким образом отражается представление русских литераторов того времени о зрении. Особенно важными в этом плане являются такие произведения, как стихотворение М.Н. Муравьева «Зрение» (1776, 1785?), «Путешествие из Петербурга в Москву» (1790) А.Н. Радищева и стихотворения Державина, в которых упоминаются оптические машины: «Евгению. Жизнь Званская» (1807) и «Фонарь» (1804).

Во второй главы исследования рассматриваются тексты, которые хорошо показывают соотношение литературы и живописи и позволяют понять, каким образом идея «живописности» проникла в сознание русских образованных дворян того времени. Здесь мы уделяем особое внимание сочинениям двух крупных литераторов конца XVIII - начала XIX веков: Н.М. Карамзина и Г.Р. Державина.

Помимо этого, мы иногда обращаемся к нехудожественным текстам, помогающим лучше увидеть историко-культурную ситуацию данного периода. К этому корпусу текстов принадлежат, например, публицистические произведения, статьи по естественным наукам, общественно-критические сочинения, опубликованные в периодике.

Методологические и теоретические основы исследования. Важным импульсом для написания данной работы послужили два исследования:

«Слова и вещи» Мишеля Фуко и «Техника наблюдателя» Джонатана Крери1. Для нас важна выраженная в первом из них мысль об «эпистеме» определенных эпох в истории европейской культуры, особенно об изменении «эпистемы» в период между двумя эпохами: эпохой Классицизма и Модерна. В эпоху Классицизма репрезентация составляет закрытую систему, а в эпоху Модерна, которая начинается на рубеже XV11I - XIX веков, физический статус человека извне нарушает этот закрытый порядок. Основываясь на идее «эпистеме» Фуко, Крери показывает новую схему истории представлении о зрении человека. Согласно ему, в истории европейской культуры на рубеже XVIII - XIX веков произошел сдвиг. До XVIII века зрение воспринималось как действие, отделенное от субъективного ощущения наблюдателя, а в XIX веке и зрительное чувство, ограниченное физическим статусом наблюдателя, стало считаться реальностью. Наблюдения, высказанные в этих книгах, позволили рассмотреть подобное явление в истории культуры России.

Методологической базой для второй главы данной диссертации стали труды Кристофера Хасси и Жан Г. Хагстрама2. Первая из них является основной работой по теме «picturesque» в истории культуры Англии. В книге К. Хасси эта идея рассматривается в связи с другими видами искусства, такими, как литература, садово-парковое искусство и т.д. Вторая же из названных работ описывает тесную взаимосвязь между живописью и литературой в Англии XVIII века и включает в себя подробные анализы литературных произведений того времени. Эти исследования носят междисциплинарный характер. Таким образом, метод, принятый в них, позволил нам рассматривать русскую литературу данного периода в том же

1 Foucault Michel. Kotoba to mono. Jinbun-kagaku no koukogaku [Les mots et les choses] / Transl. by. K. Watanabe, A. Sasaki. Tokyo, 1974; Crary Jonathan. Techniques of the Observer: On Vision and Modernity in the Nineteenth Century. Cambridge, Mass., 1992.

2 Hussey Christopher. The Picturesque: Studies in a Point of View. London, 1927; Hagstrum Jean H. The Sister Arts: The Tradition of Literary Pictorialism and English Poetry from Dryden to Gray. Chic* рд, 1958.

ракурсе, в котором изучаются литературы Англии, Франции и США3.

Научная новизна исследования определяется тем, что ни в русском, ни в зарубежном литературоведении не предпринималось попыток изучения монографического масштаба

1) проблематики зрения в русской литературе конца XVIII - начала XIX веков;

2) идеи «живописности» в качестве исторического явления в России, ее отражения в художественной литературе;

3) соотношения понятия о зрении и идеи «живописности» как переосмысления практики зрения в литературе.

Научно-практическая значимость исследования. Сделанные в данном исследовании анализы могут представлять интерес для историков русской литературы, специалистов по истории русской философии, а также культурологов. Факты, наблюдения и обобщения, содержащиеся в диссертации, могут быть использованы при составлении курсов и спецкурсов по истории и теории литературы, а также истории искусства, философии и науки.

Апробация работы. По теме данной диссертации был сделан ряд докладов, в частности, в апреле 2002 года на семинаре А.Л. Зорина в РГТУ прочитан доклад «Проблема "картинности" в русской литературе конца XVIII - начала ХГХ века». Кроме того, были сделаны доклады на конференции Японской Ассоциации Русистов: «Цветущий стол: репрезентация мира у Державина» (июнь 1999 года, Университет Васеда, Токио) и «Репрезентация мира в стихотворениях Державина» (октябрь 1999 года, Университет Тохоку, г. Сэндаи, Япония).

Структура работы. Работа состоит из введения, двух глав (в свою очередь, разбитых на разделы), заключения и списка использованной литературы.

3 Mai ins E. English Landscaping and Literature 1660-1840. London, 1966; Munsters Wil. \j& poetique du pittoresque en France de 1700 a 1830. Geneve, 1991; Richard S. The Cunning Alphabet: Melville's Aesthetics ofNature. Amsterdam; Atlanta; GA, 19S2. P. 4-42

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении сформулированы цель и задачи исследования, кратко обозначена история вопроса, проанализировано содержание некоторых исследований по данной теме, представлена структура работы.

Глава I («Представления о зрении в России в XVПI веке») состоит, в свою очередь, го нескольких разделов. В первом из них - «Европейский контекст: тема зрения в XVIII веке» - данный вопрос рассматривается в контексте европейской культуры XVП-XVПI веков, где зрение играет весьма значительную роль. Для этой эпохи проблема зрения имела также литературное и философское значение; эта тема часто связывалась с проблемой познания «истины» или «реальности» (интересно сопоставить ее с символом пещеры у Платона). В «Потерянном рае» (1667) Мильтон развивает эту мысль, связывая ее со старым теологическим тезисом о невозможности видеть божественный свет. Для него условием присутствия «небесного» зрения является слепота, т.е. отсутствие обыкновенного зрения. Нормальное, тотальное зрение может быть препятствием для познания сущности.

Интерес к проблеме слепоты может быть связан с противодействием рационализму XVII века, поддерживающему представление о всемогуществе человеческого знания. Этот вопрос обсуждали такие философы-эмпирики, как Дж. Локк. Д. Дидро в «Письме о слепых» (1749) высказывает мысль, что слепцам, обычно считавшимся несчастными, легче иметь превосходную интуицию, чем зрячим, не сомневающимся в способностях своего зрения. Картезианское представление об объективном зрении, показанное в «Диоптрике» (1637) Декарта, предполагает такое зрение, которому не мешают физические условия. Дидро же признает превосходство за чувствами слепого. Он имеет в виду принципиальную ограниченность обыкновенного зрения, что соответствует упадку авторитета картезианского разума в XVШ

веке.

Во втором разделе данной главы - «Мотивы зрения и слепоты в русской литературе второй половины XVIII века» - этот комплекс проблем исследуется более подробно. Анализируется ряд наиболее репрезентативных с этой точки зрения произведений русской литературы XVШ века. Так, в стихотворении М.Н. Муравьева «Зрение» рассматриваются разные виды и функции зрения. В первой строфе показываются функции и механизм зрения. Прежде всего, речь идет о расширенных возможностях человеческого зрения, вооруженного оптическими приборами, - телескопом и микроскопом. Эти приборы считаются как бы неотъемлемой частью зрительного органа человека. Далее дается анатомическая схема зрительного органа. Подобная схема обнаруживается в разных текстах того времени, например, в трактате «Рассуждения двух индийцов Калана и Ибрагима о человеческом познании» (1788) Я.П. Козельского. В этих текстах структура зрительного органа описывается почти одинаково: внешний вид предметов проникает в сознание человека через глаза и изображается на одной поверхности.

В этой строфе стихотворения Муравьева человеческие глаза и наблюдающий субъект рассматриваются как отдельные субстраты. «Око» представляется «орудием» какой-то высшей инстанции. Фраза «скрытый зритель, дух вселенну созерцает» предполагает наличие отдельного субъекта, наблюдающего за объектом с помощью глаз. Выражение «со светом сродственно отверстие зеницы» подчеркивает близость глаза к миру. Зрение является результатом взаимодействия трех факторов, т.е. мира, глаза и наблюдающего субъекта. Интересно, что Муравьев был одним из первых интерпретаторов Дж. Локка в России: фраза «нет того в душе, что не было в очах» свидетельствует об эмпирическом направлении его мировоззрения.

В третьей строфе стихотворения слепота противопоставляется зрению. Как и во многих национальных литературах второй половины XVIII века, появляется мотив «сожаления слепцам» с упоминанием имен двух исторических лиц, слепых поэтов: Гомера и Мильтона. В этом отношении

интересно, что мотив прозрения слепца играет важную роль и в «Зрении» Муравьева, и в «Потерянном рае» Мильтона.

В литературе эпохи Просвещения прозрение часто наделено символическим смыслом перехода от незнания к знанию. В главе «Слово о Ломоносове» в «Путешествии из Петербурга в Москву» интерес юного Ломоносова к явлениям природы уподобляется восхищению прозревшего слепого зрительными впечатлениями от разных предметов, окружающих его. В предисловии к этому произведению познание связывается со зрением. Бедствия человечества символически приписываются ограниченности зрения.

В главе «Спасская полесть» Радищев описывает сон о прозрении рассказчика, связанном с темой «познания». Здесь взор обращается не к внешнему предмету, а к собственному внутреннему миру. Эта история соответствует сцене прозрения Адама из «Потерянного рая», где ему открывается «умственное зрение». Это соответствие доказывает, что ориентация на внутреннее разделяется обоими авторами. Обращение к внутреннему у них является необходимым условием правильного познания. Этому помогает ограничение обычного зрения. Слепота в физическом смысле может связываться с прозрением в метафорическом плане.

«Панорамное» зрение, широкий охват пространства, до того невидимого или незамечаемого, может считаться одним из типов тотального зрения, которое противопоставляется ограниченному по своей природе, т.е. обычному зрению. Мотив прозрения слепца с двоякой интерпретацией, имеющийся в стихотворении Муравьева и в поэме Мильтона, можно обнаружить и в «Путешествии из Петербурга в Москву». В главе «Пешки» рассказчик зашел в одну избу, чтобы пообедать. Он узнает о бедности крестьян от хозяйки избы. Именно в этот момент рассказчик в первый раз оглядывается, наблюдая различные детали интерьера избы, на которые до этого не обращал особого внимания. Нравственное просвещение рассказчика происходит параллельно с расширением его поля зрения в физическом смысле.

В то время в России также считалось, что обычное зрение включает в себя ограничение. Если способности человека к познанию считаются ограниченными, то обычное зрение отождествляется со слепотой; тогда обозрение может играть ту же роль, что прозрение для слепца.

В разделе «Механизм зрения и оптические машины» делается акцент на описаниях различных оптических машин в художественных произведениях данного периода. Представление о системе зрения, показанное Муравьевым, разделялось его современниками, в том числе и Козельским, описавшим зрительный орган человека как «подобно как в темной каморе (camera obscura)». Особый интерес представляет образ камеры-обскуры: на протяжении XVII-XVIII веков в Европе этот прибор являлся моделью, с помощью которой часто объясняли структуру человеческого зрения, отношения между наблюдателем и внешним миром. Аналогия между структурой этой установки и функцией зрения проводилась в разных текстах, в том числе, и в «Диоптрике» Декарта и «Опыте о человеческом разуме» (1690) Джона Локка. В «Зрении» Муравьева наличие «скрытого человека» сближает человеческое зрение с камерой-обскурой. Оно напоминает наблюдающего за экраном человека в помещении этого прибора.

С камерой-обскурой иногда сравнивали волшебный фонарь (laterna magica), оптический прибор, который часто связывали с понятием обмана, мимолетности человеческого чувства. В отличие от камеры-обскуры, он показывал на экране не внешний вид предметов, а изображение на пластинке перед окуляром. Иногда волшебный фонарь имел темное помещение, но в нем не было отверстия; единственным источником света являлся не солнечный луч, а искусственное освещение.

Согласно Крери, аналогия между камерой-обскурой и человеческим зрением доказывает то, что в то время зрение понималось как чувство, оторванное от наблюдателя как физического существа. Камера-обскура соответствует картезианской эпистемологии, основой которой являлось объективное мировоззрение. Но Декарт полагал, что расстояние между наблюдателем и наблюдаемым должно было быть преодолено, тогда как

камера-обскура ближе к идее эмпиризма, признающей чувственный опыт единственным источником знаний. Камера-обскура противопоставляется объективному и тотальному зрению, она не может охватывать весь внешний мир, а только делит его на фрагменты. Важно, что изображение, показанное этим прибором, считалось более красивым, чем оригиналы: ограничение зрения помогает наблюдению существенного. Волшебный фонарь же связывался с ограниченным по природе зрением (как у человека в платоновской пещере).

В послании Державина «Евгению. Жизнь Званская» упоминаются обе оптические машины. Характерно, что он относится к двум приборам по-разному. Поэт любуется изображением, показанным на экране камеры-обскуры, а о волшебном фонаре отзывается иронически, как о «коварстве искусств». Он описывает блеск на поверхности реки, показанный камерой-обскурой, как «звезды»; здесь макрокосм противопоставляется микрокосму. Поэт «зрит» блески на воде, а о настоящих звездах только «мнит». Державин противопоставляет наблюдаемый ограниченным зрением предмет мыслимому неограниченным разумом. Согласно ему, на экране камеры-обскуры натуральные предметы показываются «весьма живо». Поэт отдает эстетическое преимущество репрезентации перед реальным объектом. Его интерес направлен не на сам внешний вид, но на его репрезентацию: камера-обскура составляет закрытую систему.

В стихотворении Державина «Фонарь» (1804) описывается волшебный фонарь. Быстрая смена множества образов на экране подразумевает суетность мира. 3 - 10-ая строфы имеют одинаковую структуру: они начинаются словами «Явись! И бысть», напоминающими слова Творца при Сотворении мира в Книге Бытия. В данном случае это высказывание можно приписывать и Богу. Согласно Р. Якобсону, повелительное предложение является грамматической формой, ориентированной на получателя информации (conative function). Учитывая то, что слова «Явись! И бысть» являются поэтическим языком, который, по Якобсону, ориентирован на сами предложения, можно считать, что они обращены на следующие далее стихи.

Таким образом, стихи включают в себя причину своего существования, приобретают самостоятельность и закрытость. Это соответствует и своеобразию структуры волшебного фонаря, который не имел прямого отношения к внешнему миру, принципиальному ограничению зрения, соответствующему платоновскому мировоззрению.

Глава II «Поэзия и живопись в России конца XVTII - начала XIX веков - Представление о „живописности" и соотношение словесного и изобразительного искусства в России» посвящена проблеме взаимосвязи разных видов искусства (словесного и изобразительного), которая проявляется, в частности, в идее живописности. При изучении истории представления о зрении в русской литературе конца XVIII - начала XIX века представляет большой интерес соотношение изобразительного и словесного искусства, т.е. живописи и поэзии. Для этого нужно рассмотреть функцию «живописности» - русского варианта идеи «picturesque», известной в английской эстетике.

В первом разделе этой главы («Европейский контекст: история идеи „picturesque"») исследуется генезис этой концепции. Интерес к зрению в XVIII веке в Европе отражается в увеличении количества зрительных образов в текстах художественной литературы того времени. Представление о «picturesque» стало центральным элементом, когда в словесное искусство начали вводиться зрительные элементы, которые обычно приписываются изобразительному искусству.

В середине XVIII века в Англии вошел в моду «picturesque tour». Англичане искали в озерных ландшафтах Шотландии пейзажи, напоминающие пейзажную живопись итальянских и французских мастеров XVII - XVIII веков - К. Лоррена, Н. Пуссена, Салватора Розы и др. Словом «picturesque» назывались такие ландшафты, которые походили на картины этих авторов. На протяжении века слово «picturesque» наполнялось разными значениями: «как одна картина» или «возможность изображаться на картине», странность или капризность, разнообразие, нерегулярность,

пристрастие к «диким» предметам и т.д.

Идея «picturesque» оказала большое влияние на разные области культуры, особенно на садово-парковое искусство. В отличие от образцов сада стиля классицизма, для которого характерна геометрическая форма, или сада стиля барокко, английский сад был создан в XVIII веке с целью воспроизведения природного пейзажа. Но садовники-художники ориентировались на подражание не реальному пейзажу, а пейзажу в живописи определенных авторов. В основе создания этого сада лежала идея «picturesque»: пейзажная живопись показывает красоту природы в большей степени, нежели «реальная природа», а природа воспринимается как эстетический объект только тогда, когда она похожа на произведение живописи.

С конца XVIII - начала XIX веков в Англии часто пытались придать идее «picturesque» теоретический характер. Уильям Гилпин противопоставил «beauty» и «picturesque»: для первого характерны гладкость и благородство, а для второго дикость и угловатость. Художник должен создать композицию в ограниченном пространстве холста, сопоставляя и сравнивая разные элементы; с помощью угловатых элементов легко создать композицию в ограниченном пространстве. С этим тесно связано пристрастие к разнообразию, что отчетливо характеризует английский сад. С другой стороны, Гилпин отличает «picturesque» от «sublime», т.е. «возвышенного». Поскольку «picturesque» имеет отношение только к композиции в ограниченном пространстве, оно не совместимо с «возвышенным», ориентированным на мир, находящийся вне человеческого познания. Ювдэйл Прайс развивал эту мысль далее. Он определил «picturesque» как третью категорию, которая отличается от «sublime» и «beautiful». Его теория была задумана как критика садов, воплощающих идею Брауна, характеризующихся гладкостью и простотой, т.е. атрибутами «beautiful».

В разделе «„Живописность" и Россия конца XVIII - начала XIX века» прослеживается судьба этой идеи в русской культуре. Английское слово «picturesque» было переведено на русский язык как «живописный» или «живописность». Слово «живописный» в значении «красивый, достойный

изображения живописью» впервые появляется в конце XVIII века4. Тем не менее, мы полагаем, что принцип «picturesque», сформировавшийся в английской культуре, отражается в русских текстах о создании садов, опубликованных в конце XVIII - начала XIX века.

Искусство создания английского сада впервые пришло в Россию в 70-80-е годах XVIII века. Вполне возможно, что в это время и представление о «picturesque» проникло в Россию вместе с текстами, относящимися к садово-парковому искусству, такими, как «описательная поэма» Жака Делиля «Сады» (1782). В статье «Теория садово-паркового искусства» (1779-1785) в журнале «Экономический магазин» немецкий поэт К.К. Гиршфельд упоминает о живописи как об образце для садового архитектора. Здесь естественный пейзаж воспринимается не как объект подражания, а как полотно, на котором садовник-художник изображает «картинные виды», иногда повторяя мысль Прайса о разнообразии. Уже в XVIII веке в России появилось представление о «живописности».

В разделе «Генезис идеи „живописность"» рассматриваются источники этой концепции. Особенно важны два элемента, послужившие базой для восприятия «живописности»: идея «украшения природы» и ориентация на разнообразие.

А.Т. Болотов в «Письмах о красотах натуры» (начало 1790-х годов) пишет, что «простолюдин» не может осознать красоты природы. Ее может чувствовать только «любитель натуры», уже имеющий в уме запас представлений о цветах. Реальная природа может быть эстетическим объектом только в сравнении с идеальной. В стихотворении М.Н. Муравьева «Об учении природы. Письмо к В.В. Ханыкову» (1779) картины, изображающие «плавный скат простертыя долины иль изобильный ток глубокия реки», привлекают внимание человека прежде всего остального. Ориентация на красоту настоящей природы заменяется ориентацией на пейзажную живопись.

4 Словарь русского языка XVIII века. Вып.7. СПб., 1992. С. 127.

Представление о природе в качестве эстетического объекта для русских стало возможным только под влиянием западной культуры XVШ века. Восприятие этой идеи требовало посредников, которыми стали садово-парковое искусство, поэзия, живопись и т.д. Интересно, что в послании Муравьева упоминаются имена Бюффона и Линнея, труды которых являются общедоступными репрезентациями всей природы в закрытом пространстве книги, т.е. микрокосме. В этом процессе зрение, т.е. чувство, не связанное с телесностью субъекта, заняло преимущественное место. Русские образованные люди XVШ века, в том числе и Муравьев, научились способу восприятия природы через эти книги, смотрели на реальную природу сквозь призму этой репрезентации. Подобное косвенное отношение к природе является важным условием восприятия «живописности».

В России при формировании идеи «украшения природы» важнейшую роль играл Шарль Батте. Его теория оказала большое влияние на таких литераторов, как Карамзин и Державин. По этой концепции, пейзаж на картине считается более эстетичным, чем пейзаж в «настоящей природе». Эта идея противоречит «живописности» в том, что она выносила за пределы сферы эстетического объекта дикой природы. В сцене постройки сада Эрменонвиля в «Садах» Делиля такие предметы не исключаются, и только меняется отношение к ним наблюдателя. Идея «украшения природы» служит только одним из элементов, составляющих «живописность»: первое не всегда соответствует последнему.

В путевых записках А. Мартынова «Живописное путешествие от Москвы до китайской границы» (1819) появляется выражение «нет ничего прекраснее, живописнее Кремля». Симптоматично, что здесь «живописным» предметом называется именно Кремль, состоящий из стены и окружаемого ею пространства. В ограниченном пространстве создают микрокосм здания разных национальных стилей, образуя «живописное соединение зодчества всех родов и земель: Готического, Китайского, Индейского, Татарского, Италианского».

Такое отношение к окружающему миру предполагает ограничение

зрения: мир как бы расчленяется на фрагменты соразмерные пространству заданному рамками одного полотна. «Живописность» явно противопоставляется тотальному зрению, ни на что не ориентированное зрение не помогает наблюдению за определенными предметами. Если «природа» является объектом наблюдения, то она должна быть фрагментом, познаваемым ограниченным зрением. Поэтому «живописность» позволяла воспринимать природу как эстетическую категорию.

На «живописности» настаивал В.А. Жуковский, как в стихотворении «Славянка» (1815), так и в записках «Путешествие по Саксонской Швейцарии» (1821). В последнем из упомянутых текстов автор особенно настойчиво употребляет слово «живописный» при описании пейзажей Саксонской Швейцарии, разнообразие которых объясняется контрастностью видов и внезапностью перемен ландшафтов. Примечательно, что здесь «живописность» часто связана с идеей «неописуемого». Как известно, «невыразимое» является важной темой в поэзии Жуковского, хотя оно является принадлежностью «возвышенного», которое Прайс противопоставлял «живописному». В Европе пейзаж Швейцарии считался «возвышенным», в то время как пейзаж Англии - «живописным». Жуковский воспринимал дикий вид Саксонской Швейцарии аналогично тому, как европейские авторы писали о Швейцарии: в его время в России не существовало строгого различия «живописности» и «возвышенного». В России тогда еще не было эстетической традиции идеи «живописности».

Следующий раздел второй главы - «„Живописность" в произведениях Карамзина» - посвящен эволюции этой темы в творчестве Н.М. Карамзина В текстах этого писателя репрезентация является инструкцией, с помощью которой человек может узнать красоту природы. В статье «Прогулка» (1789) рассказчик гуляет с книжкой Томсона и пытается найти вокруг себя то, что изображал поэт. В стихотворении «Поэзия» (1787) Томсон восхваляется как поэт, который «выучил его природой наслаждаться». Для Карамзина репрезентация природы в поэзии Томсона предшествует восприятию красоты настоящей природы. В примечании к стихотворению «Дарования» (1796) он

повторяет мысль Батте. Одновременно важно то, что Карамзин упоминает об «удовольствии сравнения». «Дарования» показывают, что для Карамзина природа и искусство являются равноценными элементами, которые непрерывно сравниваются друг с другом и копируются.

В повести «Наталья, боярская дочь» (1792), действие в которой разворачивается в Древней Руси, герой Алексей рисует пером разные ландшафты и картинки. Карамзин привносит в созданную им историческую картину эстетические представления своего времени. Позднее, в «Записках старого московского жителя» (1803) он пишет о том, что старинные русские бояре не чувствовали ни малейшего влечения наслаждаться природою».

В статье «О садах» (1795) Карамзин рассуждает об идеальном образе и функции английского сада. Он определяет этот сад как единство искусства и природы или подражание природе: для полного проявления красоты природы требуется человеческая рука. Эта мысль высказывается и в «Записках старого московского жителя». Здесь интересно также то, что сад воспринимается как соединение «дикости» и «удобности». В «Письмах русского путешественника» английский сад Эрменонвиля описывается как «живописные ландшафты», «Пуссенова картина». «Дикая природа» остается частью пейзажа, этот вид сада описывается как «природа в своем разнообразии». Это указывает на то, что представление о «живописности» было известно и Карамзину.

С другой стороны, отношение Карамзина к английскому саду сложно и непоследовательно. В «Деревне» (1792) он откровенно заявляет о своей антипатии к английскому саду: «В деревне всякое искусство противно. Луга, лес, река, буерак, холм лучше французских и английских садов». Отношения между «живописностью» и английским садом писатель также понимает как сложные. В статье «О чувстве меланхолии» (1795) Карамзин отличает «живописность» от дикой природы, которая противопоставляется английскому саду: «Поля Италии и Греции, усеянные мшистыми развалинами» считается приятнее «обработанных полей Англии».

Интересно, что в «Рыцаре нашего времени» (1803) Просвещение

связывается с регулярным садом. Просветительская идея уподобляется монотонному саду с консервативной точки зрения, хотя в Европе этот сад традиционно считался символом тиранства. Надо иметь в виду, что, во-первых, в России долгое время английский сад воспринимался как новый, новаторский и отчасти снобистский. Во-вторых, с 90-х годов XVIII века до начала XIX века мировоззрение Карамзина и его отношение к Просвещению радикально менялись. В начале 90-годов он был сторонником руссоизма. Как известно, уже в это время Карамзин подверг сомнению просветительскую идею. Культ природы остается в произведениях Карамзина, а в его представлении природы явно начинает отождествляться с «дикостью», т.е. ключевым элементом «живописности». Около середины 90-х годов в его сочинениях более или менее формируется понятие о «живописности» в тесной связи с английским садом; на этом этапе особенно важную роль играют элементы дикой природы.

В «Бедной Лизе» (1791) отражается тесное соотношение между представлением о «живописности» и литературой того времени. В начале повести рассказчик гуляет в окрестностях Москвы и находит «новые приятные места или в старых новые красоты». Это напоминает описание парка Павловска в элегии Жуковского «Славянка» (1815). Как бы вторя эстетическим законам английского сада, в этом стихотворении каждый вид воспринимается как «картина», внезапное изменение в созерцаемом «кусочке мира» образует разнообразие. Рассказчик в «Бедной Лизе» при прогулке искал «живописную» красоту в пейзаже. В обоих случаях прослеживается один и тот же культурный код.

Далее Карамзин изображает панораму Москвы, перечисляя разные объекты, наблюдаемые с вершины холма и обобщает этот вид словом «картина». Когда некий вид наблюдается с возвышенности, в поле зрения попадает большое пространство, панорама. Но пейзаж, содержащий разнообразные элементы ландшафта, все же втиснут в те рамки, которые создает автор. Подобная панорама является таким типом репрезентации, при котором объект описанияя занимает значительное пространство. В основе

такой репрезентации лежит ключевая идея «живописности» - выделить фрагмент видимого мира и представить его эстетически.

В повести «Остров Борнгольм» берег Гревзенда в Англии, напротив которого останавливается корабль рассказчика, описывается как место «живописное». Оно является эквивалентом кроткого, «гладкого» английского сада в духе Брауна. Употребление слова «живописный» указывает на то, что в это время для автора эта идея еще не была вполне оформлена. Здесь рассказчик замечает «худого, бледного, томного» молодого человека, но между ними нет никакого взаимодействия. Если рассказчик -это наблюдатель, субъект действия, то молодой человек оказывается в роли пассивного объекта наблюдения. Физическое, телесное соприкосновение с молодым человеком запрещено. Здесь зрению, которое предполагает расстояние между субъектом и объектом, отдается подавляющее преимущество.

Наводящие ужас виды острова Борнгольм воспринимаются рассказчиком как нечто странно приятное. Это приятное ощущение, сопровождаемое ужасом, можно соотнести с эстетической категорией «возвышенного» в теории Э. Бёрка. Пейзаж острова Борнгольма сопоставляется с «живописным» видом Гревзенда Здесь обнаруживается та же схема, которая была в статье «О чувстве меланхолии». Во время написания этой повести для автора «живописное» означало «прекрасное» по определению Прайса, а «возвышенное» - «живописное».

Женщина, заключенная в подпольную тюрьму острова, также рассматривается как «картина»: это позволяет рассказчику сочувствовать ее страданию и одновременно переживать восторг. Женщина за железной решеткой недосягаема для рассказчика, физическое прикосновение к ней невозможно. Рассказчик пытается понять ее чувства, прочитать их на «языке взоров», но он так и не проникает в ее внутренний мир. В таком состоянии «невозможности вмешательства» он пребывает на протяжении всей повести. Частое употребление слова «любопытство» указывает на такую позицию рассказчика. В этой повести представление о «живописности» не совпадает с

определениями английских теоретиков. Но образ мыслей, свойственный им, безусловно, отразился и на мировоззрении Карамзина.

Следующий раздел этой главы - «„Живописность" и художественные тексты Г.Р. Державина». Многие произведения Державина наполнены визуальными образами. Во-первых, в его стихотворениях ярко изображаются цвета и свет; во-вторых, произведения изобразительного искусства часто оказываются их основной темой. Поэт вообще интересовался зрением или зрительной культурой. Естественно полагать, что он имел случай ознакомиться с идеей «живописности».

Наиболее вероятный источник сведений Державина о «живописности» -английский сад. Среди его близких друзей был Н.А. Львов, который являлся известным садовником-художником и обладал систематическими знаниями о садовых стилях.

Державин начал литературную деятельность в 70-80-е годы XVIII века, во время, когда в Россию пришло искусство создания английских садов. В стихотворении «На Петергоф» (1771) изображается сад в Петергофе, заложенный в стиле голландского барокко. В принципе этот сад основан на идее регулярности, но в него входила и нерегулярная часть. Намерение Петра сопоставлять природные деревья с искусственными элементами сада соответствует выражению Державина: «спорят меж собой искусство и природа». Стихотворение «На увеселительный сад, названный "Капризом", княгини Елены Никитишны Вяземской, в селе Александровском» (1783), описывающее английский сад, проникнуто уже другим принципом. Здесь сад описывается как набор разнообразных «природных» элементов; также высказывается идея, характерная для Батте, - несовершенство природы компенсируется искусством. О своеобразии английского сада как собрания разных элементов идет речь и в стихотворении «Прогулка в Сарском Селе» (1791). Здесь создаются разные визуальные образы в пространстве сада, и даже такие искусственные предметы, как воды пруда и кровля дома, воспринимаются как «природа». Державин смотрит не на настоящую природу, а на пейзаж з живописи, предстающий в образе сада перед глазами

поэта. Для этого произведения характерен прием коллекционерства, один из главных принципов создания английского сада. Все это служит основанием, чтобы предположить, что в основе творческой деятельности Державина это представление играет большую роль.

Колоризм является еще одной характерной чертой поэзии Державина. Например, в «Ключе» (1779), «Радуге» (1806) слова, означающие цвета, расположены, как в каталоге. Цвет, по своей природе, не легко подчиняется систематическому, количественному выражению. Перечень названий цветов предполагает игнорирование их природных переходов. Державин же часто употребляет такие сложные прилагательные, как «лазурно-сизо-бирюзовы» в стихотворении «Павлин» (1795). Они игнорируют оттенки и переходы цветов, сосредоточив внимание читателя на самих словах. Таким образом, его стихотворение составляет закрытое пространство, которое становится местом коллекционирования цветов. Колоризм являлся важным элементом английского сада. Так, К. К. Гиршфельд в статье о саде часто употребляет сложные прилагательные, обозначающие цвета растений: светло-зеленый, буро-зеленый и темно-зеленый. Между природным предметом в саду и цветом в поэзии Державина обнаруживается параллель. Колоризм в поэзии Державина тоже являлся не средством подражания внешнему миру, а элементами поэтической системы. Поэт старался не копировать этот внешний мир, а создать в этом закрытом пространстве композицию. Он создал каталог цветов, следуя культурному коду «живописности».

Французские слова «tableau» и «table» происходят от одного корня: оба слова обозначают поверхность, на которой располагаются разные предметы. В связи с этим интересно, что Державин часто изображал пышный обеденный стол, например, в таких стихотворениях, как «Евгению. Жизнь Званская» или «Приглашение к обеду» (1795). Примечательно, что в этих образах Державин предпочитал зрительные элементы, а на вкус обращал мало внимания. Лексику, обозначающую вкус еды, он вообще употребляет в своих сочинениях очень скудно. Для поэта важно было соотношение всех объектов изображения, которые уже утратили конкретные атрибуты

реальных предметов, в том числе, и вкус. Симптоматично, что в «Евгению. Жизнь Званская» поэт употребляет слово «цветник» в качестве метафоры обеденного стола. Эта аналогия может считаться доказательством того, что Державин изображал стол, ориентируясь на «живописную» красоту, оторванную от реального стола, на котором расположена вкушаемая еда.

Изображение обеденного стола в «Евгении Онегине» Пушкина совершенно иное. В первой главе (1823) Онегин действительно ест котлету, ощущает ее жар и жирность и от этого чувствует жажду. В пятой главе (1825, 1826) употребляются определения «жирный», «пересоленный», показывается авторская оценка вкуса пересоленного пирога: «к несчастью». Это связывает блюда на столе с индивидуальным вкусовым ощущением. Перечисление блюд с географическими названиями также является приемом, употребляемым обоими поэтами: «шекснинска стерлядь», «окорок Вестфальской», «рыба астраханская» у Державина, «Страсбурга пирог нетленный», «лимбургский живой сыр» у Пушкина. У первого они указывают на те места, где производились продукты, из которых приготовлены блюда. У последнего эти названия указывают на местность, где обрабатывались продукты, что напоминает читателям об их вкусе. Вкус предполагает физический контакт ротовой полости и еды; бедность лексики, обозначающей вкус, показывает, что у Державина стол и блюда на нем даются в отрыве от тела. Такое отношение к столу способствует его восприятию как подобия живописи, т.е. поверхности, наблюдаемой с определенного расстояния. Воспроизведение идеальной, «картинной» красоты заставляет Державина игнорировать реальный стол и блюда, обладающие вкусом.

Использование «диких» мотивов, например, водопада или развалин, также характерно для поэтики Державина. В стихотворении «Развалины» (1797) изображаемый мир является параллельным, но оторванным от реального мира пространством, самодовлеющим, удобным для создания «живописной» композиции. Стихотворение «Тончию» (1801) содержит в себе советы - Державина живописцу по написанию портрета поэта и явно

отражает пристрастие поэта к «дикому». Словесный автопортрет показывает грубый образ героя в духе оссианизма. Важно, что здесь изображается воображаемый предмет: описание ориентируется на идеальную красоту. «Оленину» (1804) является воспроизведением уже существующей репрезентации. Здесь поэт просит художника еще раз написать иллюстрацию к оде «На взятие Измаила» (1790). Оба стихотворения богаты визуальными мотивами, особенно в последнем ярко сопоставлены красный и черный цвета - любимая композиция таких художников, как Юбер Робер или Джозеф Райт из Дерби. В этих произведениях Державин воспроизводит образы дикой природы, которые должны представляться на картине. В этом обнаруживается параллель с английским садом, воспроизводящим не реальные пейзажи, а идеальные виды.

В «Заключении» подводятся итоги исследования, которые выносятся на защиту. В результате рассмотрения проблемы зрения и анализа разных текстов рубежа XVПI—XIX веков мы приходим к следующим выводам:

1) Слепота, т.е. ограничение зрения, во многих русских текстах того времени считалась импульсом к познанию чего-то существенного. Считалось, что «обычное зрение» включает в себе ограничение по своей природе.

2) В русских текстах данного периода камера-обскура воспринималась как подобие человеческого зрения, показывающего реальность, а волшебный фонарь представлял собой аналог тотального зрения, которое, в самом деле, ограничено. Но ограниченность этого зрения редко осознается.

3) В русских текстах того времени появляются элементы, свойственные эстетической категории «живописности»: ориентация на живописи, примат репрезентации над оригиналом, пристрастие к разнообразию и т.д. В этих случаях определенное ограничение зрения служит условием видения сущности.

4) В сочинениях Карамзина также обнаруживаются места, где появляются подобные элементы «живописности». Но позиция Карамзина по этой проблеме сложна: он то критикует английский сад из-за искусственности,

то противопоставляет «живописность» дикому предмету, который отождествляется с природой. Эту непоследовательность мы можем приписывать и амбивалентному характеру английского сада, который в то время воспринимался как новаторский, и изменению мировоззрения

Карамзина с 90-х годов XVIII века до начала XIX века. 5) Поэтика Державина во многих аспектах соответствует представлению о «живописности». Изображение ярких цветов и пристрастие к диким предметам показывают, что у него зрительный образ мира рассматривается как «картина». Поэзия Державина составляет ограниченное пространство; параллельно с этим, в его описании обеденный стол является изолированной от внешнего мира плоскостью, на которой располагаются разные, взаимно соотносящиеся предметы.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

4.

«Живописность» как способ восприятия мира в сочинениях Н.М. Карамзина // Работы молодых ученых: Дипломы. Статьи. Исследования. - Вып. IV. - Москва: Изд-во РГТУ, 2004. - С. 331-352. - (Сер. ОпеМаНа ^ с1аж1са: Труды Института восточных культур и античности).

Из истории русской культуры конца XVIII - начала XIX века. (Проблема «картинности») // SLAVISTIKA. Бюллетень кафедры славистики Токийского Государственного Университета. - 2000. -№ 15. - С. 1-31. (на японском языке)

Державин и «репрезентация» конца XVIII века: Параллелизм между поэзией и садовым искусством // Бюллетень Японской ассоциации русистов. - 2000. - № 32. - С. 58-71. (на японском языке)

«Барыптнг. -крестьянка» Пушкина - Опыт прошения //

1

2

3

SLAVISTIKA. Бюллетень кафедры славистики Токийского

Государственного Университета. - 2001. - № 16/17. - С. 1-21. (на японском языке)

Р18 0 4 >

РНБ Русский фонд

2005-4 14176

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Торияма Юсукэ

Введение.

1. Зрение как историческое явление.

2. История вопроса.

3. Структура работы.

Глава I. Представления о зрении в России в XVIII веке.

Раздел I. Европейский контекст: тема зрения в XVIII веке.

Раздел II. Мотивы зрения и слепоты в русской литературе второй половины XVIII века: «Зрение» М.Н. Муравьева.

2.1. Функции человеческого глаза у М.Н. Муравьева.

2.2. Тема «слепоты» и «прозрения» в русской литературе второй половины XVIII века.

Раздел III. Механизм зрения и оптические машины.

3.1. Две оптические машины.

3.2. История двух оптических приборов в Европе: камера-обскура и волшебный фонарь.

3.3. История данных приборов в России.

3.4. Камера-обскура в русской литературе.

3.5. Волшебный фонарь в русской литературе.

Глава II. Поэзия и живопись в России конца XVIII - начала XIX веков.

Концепция «живописности» и соотношение словесного и изобразительного искусства в России.

Раздел I. Европейский контекст: история идеи «picturesque» в XVIII веке.

Раздел II. «Живописность» и Россия конца XVIII - начала XIX века.

2.1. «Живописность». Этимология.

2.2. Концепция «живописного» и новое садово-парковое искусство в

России.

Раздел III. Генезис идеи «живописности» в истории культуры XVIII -начала XIX веков.

3.1. Отношение наблюдателя к природе.

3.2. Первостепенное значение репрезентации в сравнении с оригиналом.

3.3. Разнообразие и пристрастие к грубым, диким предметам.

3.4. «Живописность» как ограничение зрения.

Раздел IV. «Живописность» в произведениях Карамзина.

4.1. Идея примата искусства у Карамзина.

4.2. Английский сад в произведениях Карамзина.

4.3. Идея «живописности» и английский сад у Карамзина.

4.4. Элементы «живописного» в художественных текстах Карамзина: «Бедная Лиза».

4.5. Элементы «живописного» в художественных текстах Карамзина: «Остров Борнгольм».

Раздел V. «Живописность» и художественные тексты Г.Р. Державина.

5.1. Державин и сад.

5.2. Цвет в произведении Державина.

5.3. Описание обеденного стола у Державина.

5.4. «Дикое» и живописное в произведениях Державина.

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Торияма Юсукэ

1. Зрение как историческое явление

Данная работа посвящена исследованию представлений русских поэтов и писателей конца XVIII - начала XIX века о функциях и типах человеческого зрения и манер видения, а также анализу их произведений с учетом этого историко-культурного контекста. Основная цель работы состоит в том, чтобы прояснить взаимосвязь между литературными текстами и культурными явлениями того времени. Разные аспекты человеческого зрения, которые рассматриваются здесь, объединяет тема ограничения зрения. Это ограничение является именно таким фактором, благодаря которому человеческое зрение может «работать».

Одна из главных задач диссертации состоит в том, чтобы установить своеобразие представлений о типах и функциях зрения в литературе этого периода. В этом отношении наше внимание привлекают мотив слепоты и описания оптических машин. Слепота указывает на ограничение зрения, и в работе показывается, что во многих русских текстах того времени она служит импульсом к познанию сущности жизни. Оптические машины -камера-обскура и волшебный фонарь - представляют интерес, потому что по своим функциям могут считаться подобием зрительного органа человека. В отличие от волшебного фонаря, камера-обскура описывается в некоторых русских текстах того времени как аналог зрения, открывающего объективную реальность.

Вторая задача заключается в том, чтобы объяснить свойственную представителям образованного общества конца ХУ1П - начала XIX века манеру видения, которая обнаруживается в литературных произведениях. Вызывает интерес одна идея, связанная со своеобразной манерой видения: идея «живописности». Согласно ей, окружающий мир воспринимается как картина, т.е. как бы расчленяется на фрагменты, соразмерные пространству, заданному рамками одного полотна. В разных текстах того времени, в том числе, и в сочинениях Карамзина и Державина, можно обнаружить элементы, отсылающие к этой эстетической категории: например, ориентацию на живопись, примат изображения над оригиналом, пристрастие к разнообразию и т.д. Глубокое проникновение категории «живописности» в произведения русской литературы данной эпохи показывает, что ограничение зрения считалось условием познания прекрасного.

Как уже неоднократно отмечали исследователи, зрение является важным фактором европейской культуры XVII-XVIH веков. На эту тему не раз обращали внимание такие ученые той эпохи, как Декарт, Локк, Кеплер, Ньютон и др. Изобретение и распространение оптических приборов разного рода, в частности, микроскопа, способствовало развитию этого интереса. Недаром это время называется эпохой Просвещения (EnUghtment, Erklärung, Lumière): оно в буквальном смысле было «веком света». В этот период ориентация на зрительные элементы становится явно выраженной тенденцией также и в области художественной литературы. Нельзя недооценивать воздействие теории Ньютона на литераторов XVIII века: известно, что его книга «Оптика» оказала огромное влияние на представление о зрении и о свете, особенно среди литераторов первой половины XVIII века, например, Дж. Томсона1.

В этом отношении примечательно также, что XVIII век был временем постоянного публичного обсуждения вопросов, связанных с изобразительным искусством. С нашей точки зрения, особенно интересна дискуссия о соотношении между изобразительным и словесным искусствами. В ней принимали участие такие видные философы того времени, как Д. Дидро, И.И. Винкельман, И.Г. Гердер и др. Ярчайшим примером работы по этой теме является трактат Г.Э. Лессинга «Лаокоон, или о границах живописи и поэзии» (1766). Здесь в процессе сравнения словесного

1 Nicolson Marjorie Hope. Newton demands the Muse. Newton's Opticks and the Eighteenth Century Poets. Princeton, 1946. изображения гибели троянского жреца Лаокоона в «Энеиде» Вергилия и скульптуры на тот же сюжет, в конечном счете, рассматривается проблема различных творческих задач и функций словесного и изобразительного искусства.

В истории русской культуры обнаруживается сходная ситуация. После петровских реформ Россия также вступила в эпоху Просвещения. Ньютон стал священным именем для образованных русских людей того времени. Приводимые ниже строки из «Оды на день восшествия на престол Елисаветы Петровны 1747 года» М.В. Ломоносова показывают, что в то время имя Ньютона символизировало силу разума, который, по мнению русских просветителей, необходим России:

Дерзайте ныне ободренны Раченьем вашим показать, Что может собственных Платонов И быстрых разумом Невтонов Российская земля рождать2.

Ломоносов, будучи поклонником Ньютона, и сам занимался оптикой. Он даже сформулировал интересную теорию цветов: согласно этой теории, цвета составляются при комбинации трех видов материальных корпускул и трех видов эфирных корпускул; Ломоносов был убежден в том, что различные цвета производятся из различных комбинаций этих шести корпускул3. Примечательно также, что с распространением таких оптических приборов, как телескоп или микроскоп, проблема оптики заинтересовала многих русских образованных дворян - неспециалистов, в частности, А.Т. Болотова.

В художественной литературе ориентация на зрительные элементы особенно сильно чувствуется в произведениях конца XVIII - начала XIX века.

2 Ломоносов М.В. Полное собрание сочинений. Т. 8. М.; Л.: Акад. Наук СССР, 1959. С. 206.

3 Vucinich Alexander. Science in Russian Culture. A History to 1860. Stanford, 1963. P. 108.

В это время было написано множество сочинений, тесно связанных с проблемой человеческого зрения. Например, в стихотворении Н.М. Муравьева «Зрение» (1776, 1785?) эта проблема рассматривается с разных точек зрения: здесь описывается структура зрительного органа человека, разные виды и функции глаз, в том числе, и как окна, открывающего внутренний мир человека, а также поднимается вызывавшая в то время споры тема «зрение и слепота». Для нас особенно интересно «Путешествие из Петербурга в Москву» (1790) А.Н. Радищева. В этом произведении зрение является не только предметом обсуждения. Можно сказать, что здесь проблема зрения очень тесным образом связывается с центральной идеей произведения, т.е. идеей Просвещения.

В это время в литературных произведениях увеличивается количество зрительных описаний: цветовых изображений и описаний света. В качестве наиболее яркого примера можно назвать поэзию Г.Р. Державина; известно, что в его стихотворениях визуальные образы занимают очень важное место. Также нельзя упускать из виду, что в эту эпоху многие литераторы, в том числе, Державин, Н.М. Карамзин, В.А. Жуковский и др., обращали пристальное внимание на изобразительное искусство. Таким образом, можно сказать, что значение проблемы зрения в русской культуре конца XVIII -начала XIX века неоспоримо.

Тем не менее, несмотря на значимость зрительных элементов как культурного феномена, до сих пор ни в русском, ни в зарубежном литературоведении не предпринималось попыток изучения культуры того времени с учетом исторического аспекта человеческого зрения, который прекрасно продемонстрировал Дж. Крери4. Естественно полагать, что представление о зрении и его функциях менялось с течением времени и в России. Но до сих пор на этот аспект практически не обращали внимания.

4 Crary Jonathan. Techniques of the Observer: On Vision and Modernity in the Nineteenth Century. Cambridge Mass., 1992.

2. История вопроса

Важным импульсом для написания данной работы послужили два научных труда: «Слова и вещи» Мишеля Фуко5 и книга американского исследователя истории искусства Джонатана Крери «Техника наблюдателя» (1992). Наблюдения, сделанные в этих книгах, позволили нам рассмотреть подобный сдвиг представлений о зрении в истории русской культуры.

Для нас важна выраженная в первом из них мысль об «эпистеме» определенных эпох в истории европейской культуры, особенно об изменении «эпистемы» в период между эпохами классицизма и романтизма. В эпоху классицизма репрезентация составляет закрытую систему, а в эпоху романтизма, которая начинается на рубеже XVIII - XIX веков, этот принцип нарушается в связи с изменениями в представлениях о статусе и физическом устройстве человека. Основываясь на идее «эпистемы» Фуко, Крери создает новую схему эволюции представлений о зрении человека. Автор утверждает, что в начале XIX века представление о человеческом зрении подверглось критическому переосмыслению: и изобретение кино и фотографии, и появление живописи модернизма являются продуктом более позднего времени, следствием этого коренного изменения в образе мыслей начала века.

В книге Крери сопоставляются камера-обскура (оптическая машина, часто использовавшаяся до XVIII века) и разные зрительные приборы, изобретенные в XIX веке. Камера-обскура являлась моделью, с помощью которой в XVIII веке объясняли механизм человеческого познания. Этот прибор позволял людям того времени отделить процесс видения от фигуры наблюдателя. Таким образом, в иерархии репрезентации того времени чувственный опыт наблюдателя являлся второстепенным элементом; субъект и объект могли сосуществовать, не вступая в противоречие.

В XIX веке эта иерархия изменилась, тело наблюдателя получило роль создателя реальности: автор имеет в виду зрительные приборы,

5 Foucault Michel. Kotoba to mono. Jinbun-kagaku no koukogaku [Les mots et les choses] / Transi, by К. Watanabe, A. Sasaki. Tokyo, 1974. использующие такие физиологические феномены, как остаточное изображение или зрение обоих глаз. Для зрения XIX века отсутствие объекта также служило условием нового видения. В это время зрение уже считалось чувством, которое реагирует даже на импульс, не имеющий никакой связи с внешними предметами.

Наблюдения Крери хорошо показывают, что зрение, с одной стороны, является чувством, тесно связанным со статусом человека как физического существа, а с другой стороны, представление о нем составляется на базе культурно-исторического контекста. При рассмотрении проблемы зрения в истории культуры этот подход представляется основополагающим. С другой стороны, общая цель данной работы, т.е. прояснение взаимосвязи между литературными текстами и историко-культурным контекстом того времени, требует ориентации на сравнительное исследование явлений, относящихся к разным видам искусства, что отвечает одной из основополагающих тенденций гуманитарного знания последнего времени. Существует богатая научная традиция исследования литературных произведений как изолированной области. Но, в то же время, требуется подход к этой проблеме с учетом знаний о других искусствах и культурных явлениях, что позволит глубже понять литературу в ее многообразии. В рамках этого направления на Западе уже написаны классические работы Марио Праца6, Вайли Сайфера7 и других исследователей.

В истории гуманитарной науки в России такую тенденцию можно обнаружить в работах формалистов: например, подобная постановка проблемы была осуществлена в статье Ю.Н. Тынянова «Иллюстрация»8, где рассматривается проблема соответствия словесного и изобразительного искусства. Здесь они не считаются полностью эквивалентными и

6 Praz Mario. Mnemosyne: the parallel between literature and the visual arts. Princeton, 1970.

7 Sypher Wylie. Literature and technology : the alien vision. New York, 1968.

8 Тынянов Ю.Н. Иллюстрация // Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М. 1977. С. 310-318. взаимозамешшыми. Исследователь полагает, что этот вопрос сводится к проблеме «фабулы» и «сюжета»: фабулу можно передать разными средствами, а сюжет нельзя. Интересно, что в этой работе в качестве примера взаимоотношений словесного и изобразительного искусств упоминается история, которая связана с созданием иллюстрации по совету, данному в стихотворении Державина «К Оленину» (1804), которое рассматривается и в данной диссертации.

С тех пор появился ряд работ, в которых проблема ставилась сходным образом. Среди новейших исследований, посвященных этой проблематике, можно выделить одну работу, непосредственно касающуюся проблемы зрения и оптики: «Аллегорическая метеорология в поэзии Державина (вокруг стихотворения «Радуга» [1806])» Т.И. Смоляровой9. В этой работе автор показывает, как феномены естественной науки были превращены в образы художественной литературы, анализирует стихотворение Державина «Радуга». Исследователь считает, что это стихотворение принадлежит к давней европейской традиции поэтической реинтерпретации «Оптики» Ньютона. Метод, применяемый в этой работе, нам очень близок, поскольку здесь предполагается наличие какого-то общего образа мыслей, разделяемого и естественной наукой и художественной литературой. К тому же, с нашей точки зрения, представляет интерес то, что в этой работе автор уделяет большое внимание вопросам оптики и зрения, в частности, света или оптической машины.

Вслед за Т.И. Смоляровой мы предполагаем, что в основе культурной деятельности разных жанров определенного времени лежит некий единый образ мыслей, выступающий в качестве культурного кода. Мы попытаемся показать этот код с помощью сравнения разных культурных явлений в России конца XVIII - начала XIX века, литературы, живописи, садово-паркового искусства, философии, естественной науки и т.д. Этот подход

Столярова Т.И. Аллегорическая метеорология в поэзии Державина (вокруг стихотворения «Радуга» [1806]) // Новое литературное обозрение. 2004. № 66. С. 139-179. представляет новую точку зрения и в восприятии литературных произведений того времени.

В этом отношении методологической базой при написании второй главы данной диссертации стали работы Кристофера Хасси10 и Жана Г. Хагстрама11. Книга Хасси является основополагающим трудом по теме «picturesque» в истории культуры Англии. В ней эта идея рассматривается в связи с другими видами искусства - литературы, садово-паркового искусства и т.д. В работе Хагстрама подробно исследуется проблема традиции «literary pictorialism» в английской литературе конца XVII — XVIII века (хотя в ней не используется термин «picturesque»). Здесь описывается тесная взаимосвязь между живописью и литературой в Англии XVIII века, подробно анализируются литературные произведения того времени, в том числе, поэзия Дж. Драйдена, А. Попа, Дж. Томсона, Т. Грея и др. Можно сказать, что работы этих двух исследователей носят сопоставительный характер. Таким образом, метод, используемый в них, позволил нам рассматривать русскую литературу того времени в том же ракурсе, в котором изучаются литературы Англии, Франции и США12.

Что касается проблемы «живописности» в русской культуре, в русском литературоведении до сих пор было написано очень мало работ по этой теме. В исследованиях о садово-парковом искусстве не раз упоминалось об этом феномене как об основной идее в создании английского сада, который распространился в России во второй половине XVIII века13. Но главная задача этих работ состоит в том, чтобы объяснить историю практического создания сада, а теоретическая сторона понятия «живописности» в

10 Hussey Christopher. The Picturesque: Studies in a Point of Mew. London, 1927.

11 Hagstrum, Jean H. The Sister Arts: The Tradition of Literary Pictorialism and English Poetry from Dryden to Gray. Chicago, 1958.

12 Malins E. English Landscaping and Literature 1660-1840. London, 1966; Munsters Wil. La poétique du pittoresque en France de 1700 à 1830. Genève, 1991; Richard S. The Cunning Alphabet: Melville's Aesthetics of Nature. Rodopi, 1982. P. 4-42.

13 См, например: Лихачев Д. С. Поэзия садов. К семантике садово-парковых стилей. Сад как текст. М., 1998. С. 260-274. большинстве случаев остается второстепенной, хотя упоминание о произведениях художественной литературы в подобных работах представляет большой интерес.

Можно назвать также несколько зарубежных научных трудов, относящихся к этой проблеме. Это явление особенно часто рассматривается в работах, посвященных исследованию творчества Н.В. Гоголя. Прежде всего, можно назвать работу С. Фуссо14. В этой работе автор показывает, что в «Мертвых душах» представление о «живописности», особенно теория Ю. Прайса и идея «возвышенного» Э. Берка, служит для выражения критического отношения автора к действительности. Ярчайшим примером воплощения этого представления является описание сада Плюшкина, где царствует дисциплина живописного - запутанность (intricacy), внезапное варьирование, грубость и т.д. К тому же, согласно С. Фуссо, эти элементы идеи «живописности» (в том смысле, который имел в виду Прайс) действуют в качестве основного творческого приема данного произведения. Примечательно также, что в этой работе автор затрагивает историю восприятия в России представления о «живописности», особенно указывая в этом отношении на имя В.А. Жуковского как предшественника Гоголя. На основании выводов, предложенных в этой работе, А. Шенле в своей статье показывает, что представление о «живописности» служит основной парадигмой, выявляющей отношение Гоголя к различным сферам: эстетической, эротической, социальной, и нарративной 15 . Ученый анализирует разные произведения Гоголя, в том числе и повесть «Рим», в которой, по мнению исследователя, работа писателя с категорией «живописного» показывается особенно наглядно и интересно. В России недавно также была написана работа, основанная на выводах Фуссо. Е Е. Дмитриева и О.Н. Купцова в своем исследовании показывают, что сад

14 Fusso S. Designing Dead Souls: An Anatomy of Disorder in Gogol. Stanford, 1993.

13 Schönte Andreas. Gogol, the Picturesque, and the Desire for the People: A Reading of "Rome". The Russian Review. 2000. Vol. 59. № 4. P. 597-613.

Плюшкина является отражением гоголевского понимания «живописного», в частности, концепции Прайса. Замысел этого сада в равной мере является проекцией поэмы в целом и дороги, по которой Чичиков был обречен идти16.

Однако пока не существует работ, объединяющих вышеуказанные проблемы, относящиеся к зрению. Ни в русском, ни в зарубежном литературоведении не предпринималось попыток монографического исследования 1) проблематики зрения в русской литературе конца XVIII -начала XIX веков; 2) идеи «живописности» как явления истории русской культуры и ее отражения в художественной литературе; 3) соотношения понятия о зрении и идеи «живописности» как предмета практики зрения в литературе. В задачи данной работы входит восполнить эти пробелы.

3. Структура работы

Работа состоит из введения, двух глав (в свою очередь, разбитых на разделы), заключения и списка использованной литературы.

Первая глава нашей работы посвящена рассмотрению представлений о зрении и их отражению в литературных текстах в России XVIII - начала XIX веков. В первом разделе этой главы обозревается история восприятия феномена зрения в Европе. Чтобы показать, как воспринималось зрение в сознании образованных дворян того времени, в начале второго раздела мы анализируем стихотворение М.Н. Муравьева «Зрение». В нем перечисляются разные аспекты зрения, часто обсуждаемые в XVIII веке и в Европе, и в России. В этом произведении наибольший интерес представляет мотив слепоты: он связан с вопросом границы видимого и невидимого. Во второй половине раздела мы проанализируем тексты, в которых обсуждается тема слепоты, в том числе, и «Путешествие из Петербурга в Москву» А.Н. Радищева. Третий раздел этой главы посвящен мотиву оптических машин

16 Дмитриева Е.Е., Купцова О.Н. Жизнь усадебного мифа: утраченный и обретенный рай. М., 2003. С. 289-297. камеры-обскуры и волшебного фонаря) в разных текстах того времени, в частности, в стихотворениях Державина «Евгению. Жизнь Званская» (1807) и «Фонарь» (1804). Так как между структурой этих приборов и устройством человеческого зрения обнаруживается аналогия, такой анализ многое объясняет в представлениях о зрении.

Во второй главе рассматривается проблема «живописности» в контексте истории русской культуры и ее отражение в литературных произведениях. В общих чертах можно сказать, что, согласно этой идее, окружающий мир как бы расчленяется на фрагменты, соразмерные пространству, заданному рамками одного полотна. Эта проблема тесно связана с соотношением тотального и ограниченного зрения. Сначала мы рассмотрим, каким образом воспринималась идея «picturesque» в Европе и ее вариант - «живописного» -в России. Насколько нам известно, конкретных сведений о том, что эта идея пришла в Россию из других стран, не существует. По этой причине в третьем разделе этой главы мы рассматриваем разные идеи, подготовившие рождение подобного представления в России. В четвертом и пятом разделах с учетом феномена «живописности» анализируются произведения двух представителей русской литературы XVIII века - Н.М. Карамзина и Г.Р. Державина. Анализ сочинений этих писателей помогает понять общее представление о зрении среди образованных дворян того времени. В целом, в первой главе работы наше внимание обращается к вопросу о том, каким было представление о зрении в то время в России, а во второй главе центральной проблемой является то, как это представление отражается на практическом уровне. Таким образом, эти аспекты тесно связываются друг с другом и более глубоко показывают состояние представлений о зрении в литературных текстах того времени.

15

Заключение научной работыдиссертация на тему "Зрительная культура и русская литература конца XVIII - начала XIX века"

Заключение

В результате рассмотрения круга вопросов, связанных с представлениями о зрении в истории культуры России конца XVIII - начала XIX веков, и анализа разных текстов того времени мы приходим к следующим выводам.

1) Слепота, т.е. ограничение зрения, во многих русских текстах того времени («Путешествие из Петербурга в Москву» и ряд статей в периодике) считалась импульсом к познанию сущности. С другой стороны, сопоставление ограниченного, обыденного зрения со зрением панорамным в литературе этого периода показывает, что «обычное зрение» должно было по своей природе включать в себя ограничение.

2) В русских текстах того времени камера-обскура воспринималась как подобие подлинного человеческого зрения, показывающего реальность. Одновременно волшебный фонарь представлял собой аналог тотального зрения, которое, в самом деле, ограничено. Ограниченность зрения наблюдателя в волшебном фонаре обычно не осознается, что отсылает нас к метафоре пещеры у Платона.

3) Хотя нет доказательства того, что представление о «picturesque», сформированное английскими теоретиками, было известно в XVIII век в России, в текстах того времени появляются элементы, свойственные эстетической категории «живописности»: ориентация на живопись; большее внимание к репрезентации, чем к оригиналу; пристрастие к разнообразию, которое реализуется, в частности, с помощью изображения «диких» предметов и т.д. Особенно явно отражают это тексты о садово-парковом искусстве. Проникновение концепции «живописности» в русскую литературу того времени показывает, что определенное ограничение зрения служило тогда условием видения сущности.

4) В сочинениях Карамзина также обнаруживаются фрагменты, где реализуются элементы концепции «живописности». Но позиция Карамзина неоднозначна: он то критикует английский сад из-за его искусственности, то противопоставляет «живописность» «диким» предметам, которые отождествляются с природой. Эту непоследовательность мы имеем основания приписать и амбивалентному характеру английского сада, который в то время воспринимался как новаторский, и изменению мировоззрения Карамзина с 90-х годов XVIII века до начала XIX века.

5) Поэтика Державина во многих аспектах соответствует представлению о «живописности». Изображение ярких цветов и пристрастие к «диким» предметам показывают, что у него созерцаемый мир описывается как «картина». К тому же, с нашей точки зрения, интересно, что его стихотворения представляют собой ограниченное пространство. Из этого вытекает специфика описаний обеденного стола в качестве изолированной от внешнего мира плоскости, на которой располагаются разные соотносящиеся друг с другом предметы.

Список научной литературыТорияма Юсукэ, диссертация по теме "Русская литература"

1. Баратынский Е.А. Полное собрание стихотворений. СПб.: Гуманитарное агентство «Академический проект», 2000. - (Новая б-ка поэта).

2. Болотов А.Т. Записки Андрея Тимофеевича Болотова. 1738-1795. Т. 1-4. - СПб.: Печатня В. Головина, 1871-1873.

3. Болотов А.Т. Письма о красотах натуры // Болотов А.Т. Избранное. -Псков: Изд. ПОИПКРО, 1993. С. 133-344.

4. Державин Г.Р Сочинения. СПб.: Гуманитарное агентство «Академический проект», 2002. - (Новая б-ка поэта).

5. Державин Г.Р. Сочинения Державина с объяснительными примечаниями Я. Грота: В 9 т.- СПб.: Императорская Академия наук, 1864-1883.

6. Державин Г.Р. Сочинения Державина с объяснительными примечаниями Я. Грота / Издание 2-е (без рисунков): В 7 т. СПб.: Императорская Академия наук, 1868-1876.

7. Державин Г.Р. Стихотворения / Издание 2-е. Л.: Советский писатель, 1957. - (Б-ка поэта; Б.с.)

8. Дмитриев И. И. Взгляд на мою жизнь. М.: Изд-во М.А. Дмитриева, 1866.

9. Гоголь Н.В. В чем же наконец существо русской поэзии и в чем ее особенности // Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений. Т. 8. - М.: Изд. Акад. Наук СССР, 1952. - С. 369-409.

10. Жуковский В.А. Полное собрание сочинений и писем: В 20 т. Т. 2. -М.: Языки славянской культуры, 2000.

11. Жуковский В.А. Путешествие по Саксонской Швейцарии // Жуковский

12. В.А. Полное собрание сочинений и писем: В 20 т. Т. 13. - М.: Языки славянской культуры, 2004. - С. 174-188.

13. Карамзин Н.М. Сочинения: В 2 т. JI.: Художественная литература, 1984.

14. Карамзин Н.М. Письма русского путешественника. Д.: Наука, 1984. -(Литературное наледие).

15. Карамзин Н.М. Полное собрание стихотворений / Издание 2-е. М.; Л.: Советский писатель, 1966. - (Б-ка поэта; B.c.).

16. Козельский Я. Рассуждения двух индийцов Калана и Ибрагима о человеческом познании. СПб.: Тип. Шнора, 1788.

17. Ломоносов М.В. Полное собрание сочинений. M.; Л.: Изд. Акад. Наук СССР, 1950-1959.

18. Львов H.A. Каким образом должно бы было расположить сад князя Безбородки в Москве // Львов H.A. Избранные сочинения. СПб.: Акрополь, 1994. - С. 316-325.

19. Мартынов А.Е. Живописное путешествие от Москвы до китайской границы. СПб.: Тип. А. Плюшара, 1819.

20. Муравьев М.Н. Стихотворения / Издание 2-е. Л.: Советский писатель, 1967. - (Б-ка поэта; Б.с.).

21. Пушкин A.C. Евгений Онегин // Пушкин A.C. Полное собрание сочинений. Т. 6. - М. : Изд. Акад. Наук СССР,

22. Радищев А.Н. Полное собрание сочинений. М.; Л.: Изд. Акад. Наук СССР, 1938-1952.

23. Радищев А.Н. Путешествие из Петербурга в Москву; Вольность. -СПб.: Наука, 1992. (Литературное наследие).

24. Тредьяковский В.К. Мнение о начале поэзии и стихов вообще // Тредьяковский В.К. Сочинения Тредьяковского: В 3 т. Т. 1. - СПб.: А. Смирдин, 1849. - С. 179-201.1. Периодические издания:

25. Вестник Европы. 1802-1830.

26. Детское чтение для сердца и разума. 1785-1789.

27. Московские ведомости. 1756-1800.

28. Московский журнал. 1791-1792.

29. Расмышление о делах Божиих. 1787.

30. Санктпетербургский Вестник. 1778-1781.

31. Экономический магазин. 1780-1789.

32. Научная и критическая литература:

33. Аристотель. Об искусстве поэзии. М.: Гослитиздат, 1957.

34. Башкеева В.В. От живописного портрета к литературному. Русская поэзия и проза конца XVIII первой трети XIX века. - Улан-удэ: Изд-во Бурятского университета, 1999.

35. Башкеева В.В. Человек увиденный: поэзия Г.Р. Державина. М.: Диалог МГУ, 1998.

36. Верков П.Н. История русской журналистики XVIII века. JL: Изд. Академии Наук СССР, 1952.

37. Благой Д.Д. Гаврила Романович Державин // Державин Г.Р. Стихотворения / Издание 2-е. JL: Советский писатель, 1957. - С. 5-74. - (Б-ка поэта; Б.с.).

38. Вацуро В.Э. Литературно-философская проблематика повести Карамзина «Остров Борнгольм» // XVIII век. Вып. 8. - Л.: Наука, 1967. -С. 190-209.

39. Вацуро В.Э. Н.М. Карамзин. «Остров Борнгольм». «Сиерра-Морена» // Вацуро В.Э. Готический роман в России. М.: Новое литературное обозрение, 2002. - С. 78-104.

40. Глозман И,М. К истории русского натюрморта // Русское искусство XVIII века: Материалы и исследования / Под редакцией Т.В. Алексеевой. -М.: Искусство, 1968. С. 53-71.

41. АЪ.Грифцов Б.А. Державин // Ходасевич В.Ф. Державин. М.: Книга, 1988. - С. 350-365. - (Писатель о писателе).

42. Гуковский Г.А. Примечания Я Державин Г.Р. Стихотворения. Л.: Изд. писателей в Ленинграде, 1933. - С. 421-549. - (Б-ка поэта).

43. Данько Е.Я. Изобразительное искусство в поэзии Державина // XVIII век. Вып. 2.-М.; Л.: Наука, 1940. - С. 166-247.

44. Декарт Репе. Диоптрика // Декарт Рене. Рассуждение о методе: с приложением. Диоптрика; Метеоры; Геометрия. Л.: Изд. Академии Наук СССР, 1953. - С. 67-187.

45. ДелильЖак. Сады. Л.: Наука, 1987. - (Литературное наследие).

46. Дидро Д. Письмо о слепых, в назидание зрячим Н Дидро Д. Избранные произведения. -М.; Л.: Гослитиздат, 1951. С. 265-291.

47. Дмитриева Е.Е., Купцова О.Н. Жизнь усадебного мифа: утраченный и обретенный рай. -М.: О.Г.И., 2003.

48. Евангулова О.С. К проблематике взаимодействия живописи и литературы в России в второй половине XVIII в. Советы художникам // Вестник Московского университета. 1993. - № 1. - (Сер. 8). - С. 42-56.

49. Евангулова О.С. Художественная «вселенная» русской усадьбы. М.: Прогресс-Традиция, 2003.

50. Жирмунская Н.А. Жак Делиль и его поэма «Сады» // Делиль Жак. Сады.- Л.: Наука, 1987. С. 171-190. - (Литературное наследие).

51. Западов А.В. Поэты XVIII века. М.: Изд-во Московского университета, 1979.

52. Зиммель Георг. Избранное: 2 Т. М.: Юристъ, 1996.

53. Зорин А.Л. Кормя двухглавого орла. Литература и государственная идеология в России в последней трети XVIII первой трети XIX века. -М.: Новое литературное обозрение, 2001.

54. Ионин Г.Н. Примечания НДержавин Г.Р. Сочинения. СПб.: Гуманитарное агентство «Академический проект», 2002. - С. 543-688.- (Новая б-ка поэта).

55. Каганов Г.З. Санкт-Петербург: образы пространства. М. Индрик, 1995.

56. Кочеткова Н.Д. Поэзия русского сентиментализма. Н.М. Карамзин и И.И. Дмитриев // История русской поэзии. Т. 1. - Л.: Наука, 1968. - С. 163-187.

57. Кочеткова Н.Д. Литература русского сентиментализма. СПб.: Наука, 1994.

58. Кулакова Л.И. Примечания // Муравьев М.Н. Стихотворения / Издание 2-е. Л.: Советский писатель, 1967. - С. 319-360. - (Б-ка поэта; Б.с.).

59. Кулакова Л.И. Эстетические взгляды Н.М. Карамзина // Русская литература XVIII века: Эпоха классицизма. М.; Л.: Наука, 1964. -(XVIII век, Сб. 6). - С. 146-175.

60. Левин ЮД. Английская поэзия и литература русского сентиментализма // От классицизма к романтизму: Из истории международных связей русской литературы / Отв. ред. М.П. Алексеев. Л.: Наука, 1970. - С. 195-297.

61. Левин ЮД. Оссиан в русской литературе. Конец XVIII первая треть

62. XIX века. Л.: Наука, 1980.

63. Лихачев Д.С. Поэзия садов. К семантике садово-парковых стилей. Сад как текст. -М.: Согласие, 1998.

64. ЛоккДжон. Опыт о человеческом разумении // ЛоккДжон. Сочинения: В 3 т. Т. 1,2. - М.: Мысль, 1985.

65. Лотман Ю., Цивьяи Ю. Диалог с экраном. Таллин: Александра, 1994.

66. Лотман Ю.М. Роман A.C. Пушкина «Евгений Онегин»: Коментарий. -Л.: Просвещение, 1983.

67. Лотман Ю.М. «Сады» Делиля в переводе Воейкова и их место в русской литературе // ДелшъЖак. Сады. Л.: Наука, 1987. - С. 191-209. - (Литературное наследие).

68. Лотман Ю.М. Эволюция мировоззрения Карамзина (1789-1803) // Лотман Ю.М. Карамзин. СПб.: Искусство-СПб, 1997. - С. 312-348.

69. Марченко H.A. История текста «писем русского путешественника» // Карамзин Н.М. Письма русского путешественника. Л.: Наука, 1984. -С. 607-612. - (Литературное наледие).

70. Матисс Анри. Статьи об искусстве. Переписка. Записи бесед. Суждения современников. -М.: Искусство, 1993.

71. Машкин А. Эстетическая теория Батте и лирика Державина // Вестник образования и воспитания. Кн. 5-6. - Казань, 1916. - С. 382-401.

72. Мильтон Джон. Потерянный рай; Стихотворения; Самсон-борец. М.: Художественная литература, 1976.

73. Мовнина НС. Идеальный топос русской поэзии конца XVIII начала XIX века // Русская литература. - 2000. - № 3. - С. 19-36.

74. Остолопов Н.Ф. Ключ к сочинениям Державина. С кратким описанием жизни сего знаменитого поэта. СПб.: Тип. Ив. Глазунова, 1822.

75. Пигарев К.В. Русская литература и изобразительное искусство (XVIII -первая четверть XIX века). М.: Наука, 1966.

76. Платон. Государство // Платон. Государство. Законы. Политик. М.: Мысль, 1998.-С. 63-382.

77. Погосян Е. Традиционная одическая фразеология в творчестве Державина // Лотмановский сборник. Выл. 2. - М.: О.Г.И., 1997. - С. 449-480.

78. Пумпянский Л.В. К истории русского классицизма Н Пумпянский Л. В. Классическая традиция. Собрание трудов по истории русской литературы. М.: Языки русской культуры, 2000. - С. 30-157.

79. Пумпянский Л.В. Поэзия Ф.И. Тютчева Н Пумпянский Л.В. Классическая традиция. Собрание трудов по истории русской литературы. -М.: Языки русской культуры, 2000. С. 220-256.

80. Разумовская М.В. «Естественная история» Бюффона и Фонвизин (к постановке вопроса) // XVIII век. Вып. 15. - Л.: Наука, 1986. - С. 97-108.

81. Русанова Н.Б. Эпитеты Державина // XVIII век. Вып. 8. - Л.: Наука, 1969. С. 92-102.

82. Русская усадьба. Вып. 5. -М.: Жираф, 1999.

83. Русская усадьба. Вып. 6. -М.: Жираф, 2000.

84. Русская усадьба. Вып. 7. - М.: Жираф, 2001.

85. Серман ИЗ. Державин. Л.: Просвещение, 1967.

86. Сиповская Н.В. Обеды «к случаю»: настольные украшения XVIII века // Развлекательная культура России XVIII XIX вв. - СПб.: Дмитрий Буланин, 2000. - С. 153-172.

87. Смолярова Т.И. Аллегорическая метеорология в поэзии Державина (вокруг стихотворения «Радуга» 1806.) // Новое литературное обозрение. 2004. - № 66. - С. 139-179.

88. Смолярова Т.И. Еще раз об иллюстрации // Тыняновский сборник. -Вып. 11.-М.: О.Г.И., 2002. С. 715-729.

89. Соболь С.Л. История микроскопа и микроскопических исследований в России XVIII веке. М.; Л.: Изд. Академии Наук СССР, 1949.

90. Соколов Б.М. Язык садовых руин // ARBOR MUNDI. Мировое дерево. -№ 7.-М.: РГТУ, 2000. С. 73-106.

91. Соловьев B.C. Что значит слово «живописность» I¡Соловьев B.C. Сочинения: В 2 т. / Издание 2-е. Т. 2. - М.: Мысль, 1990. - С. 558-561.

92. Спекгейтор / Перевод Е.С. Лагутина // Из истории английской эстетической мысли XVIII века М.: Искусство, 1982. - С. 59-231.

93. Топоров В.Н. «Бедная Лиза» Карамзина. Опыт прочтения. М.: РГГУ, 1995.

94. Тынянов Ю.Н. Иллюстрация // Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. -М.: Наука, 1977. С. 310-318.

95. Успенский Б.А. Язык Державина (к 250-летию со дня рождения) // Лотмановский сборник. Вып. 1. - М.: О.Г.И., 1995. - С. 334-352.

96. Федоров-Давыдов А.А. Русский пейзаж XVIII начало XX века. - М.: Сов. Художник, 1986.

97. Фридлендер Г.М. Спорные и очередные вопросы изучения Жуковского // Жуковский и русская культура. Л.: Наука, 1987. - С. 5-31.

98. Ходасевич В.Ф. Державин. М.: Книга, 1988. - (Писатель о писателе).

99. Ченакал В.Л. Иван Иванович Беляев русский оптик XVIII века. -Л.: Наука, 1976.

100. Ченакал B.JI. Русские приборостроители первой половины XVIII века. Л.: Ленинградское газетно-журнальное и книжное издательство, 1953.

101. Шенле Андреас Между «древней» и «новой» Россией: руины у раннего Карамзина как место «modernity» // Новое литературное обозрение. 2003. - № 59. - С. 125-141.

102. Эйхенбаум Б.М. Державин // Эйхенбаум Б.М. Сквозь литературу. Сборник статей. Л.: Academia, 1924. - С. 5-36.

103. Ямпольский М. Наблюдатель. -М.: Ad Marginem, 2000.

104. Ямпольский MО близком (Очерки немиметического зрения). М.: Новое литературное обозрение, 2001.

105. Литература на иностранных языках

106. Alpers Svetlana. The Art of Describing. Dutch Art in the Seventeenth Century. Chicago: The University of Chicago Press, 1983.

107. Andrews Malcolm. The Search for the Picturesque. Stanford, Calif.: Stanford UP., 1989.

108. Backvis Claude. Dans quelle mesure Derzhavin est-il un Baroque? // Studies in Russian and Polish Literature / Ed. Zbigniew Folejewskij et al. -The Hague: Mouton, 1962. P. 72-104.

109. BaltruSaitis Jurgis. Aberrations : essai sur la légende des formes. Paris: Flammarion, 1983.

110. Batteux Charles. Les Beaux-Arts réduits à un meme principe / Édition critique par Jean-Rémy Mantion. Paris: Aux Amateurs de livres, 1989.

111. Bermingham Ann. Landscape and Ideology. The English Rustic Tradition, 1740-1860. Berkeley : University of California Press, 1986.

112. Bilenkin Vladimir. The Sublime Moment: Velichestvennoe in N.M. Karamzin's Letters of a Russian Traveler // Slavic and East European Journal. 1998. - Vol. 42. - No 4. - P. 605-620.

113. Brown W.E. A History of 18 th Century Russian Literature. Ann Arbor, Mich.: Ardis, 1980.

114. Crary Jonathan. Techniques of the Observer on Vision and Modernity in the Nineteenth Century. Cambridge, Mass. : MIT Press, 1990.

115. Crone Anna Lisa. The Daring of Derzhavin: The Moral and Aesthetic Independence of the Poet in Russia. Bloomington, IN: Slavica Publishers, 2001.

116. Curtius Ernst Robert. Europäische Literatur und lateinisches Mittelalter.1. Bern.: Francke, 1948.

117. Foucault Michel Kotoba to mono. Jinbun-kagaku no koukogaku Les mots et les choses. / Transl. by K. Watanabe, A. Sasaki. Tokyo, 1974.

118. Fusso S. Designing Dead Souls: An Anatomy of Disorder in Gogol. -Stanford: Stanford UP., 1993.

119. Fusso S. The Landscape of Arabesques // Essays on Gogol. Evanston: Northwestern UP., 1992.-P. 112-125.

120. Gilpin William. Observations on the River Wye, 1782. Oxford; New York: Woodstock Books, 1991.

121. Hagstrum, Jean H. The Sister Arts: The Tradition of Literary Pictorialism and English Poetry from Dry den to Gray. Chicago: U. of Chicago P., 1958.

122. Hammerberg G. From the Idyll to the Novel: Karamzin's Sentimentalist Prose. Cambridge: Cambridge UP., 1991.

123. Hammerberg G. Karamzin's «Progulka» as Sentimentalist Manifesto I I Russian Literature. 1989. - T. 26. - P. 249-266.

124. Hammond John J. The Camera Obscura: A Chronicle. Bristol: A. Hilger, 1981.

125. Hart Pierre R. G.R. Derzhavin: A Poets Progress. Columbus (Ohio): Slavica Publishers, Inc, 1978.

126. Hunt John Dixon. The Figure in the Landscape. London: Johns Hopkins UP, 1976.

127. Hussey Christopher. The Picturesque. Studies in a Point of View / 3-rd impression. London: Franck Cass and Company Limited, 1983.

128. Jakobson Roman. Gengogaku to Shigaku Linguistic and Poetics. // Jakobson Roman. Ippan Gengogaku. Tokyo: Ed. S. Kawamoto, 1973. P. 183-221.

129. Jay Martin. Kindai-sei ni okeru fukusu no shi no seido Scopic regimes of modernity. / Transl. N. Kurenuma // Shikaku- ron [Vision and Visuality] . -Tokyo: Ed. Foster Hal, 2000. P. 3-42.

130. Kölle Helmut. Farbe, Licht und Klang in der malenden Poesie Derzavins.

131. München: Wilhelm Fink Verlag, 1966.

132. Maclean K. John Locke and English Literature of the Eighteenth Century.- New Haven: Yale UP., 1936.

133. Maguire Robert A. Exploring Gogol. Stanford: Stanford UP, 1994.

134. Malins E. English Landscaping and Literature 1660-1840. London: Oxford UP, 1966.

135. Milner Max. La Fantasmagorie, Essai sur l'optique fantastique. Paris: Presses Universitaires de France, 1982.

136. Moore, Richard S. The Cunning Alphabet : Melville's Aesthetics of Nature. -Amsterdam: Rodopi, 1982.

137. Munsters ¡Vil. La poétique du pittoresque en France de 1700 à 1830. -Genève: Librairie Droz, 1991.

138. Nicolson Marjorie Hope. Newton demands the Muse. Newton's Opticks and the Eighteenth Century Poets. Princeton: Princeton UP., 1946.

139. Offord Derek. Karamzin's Gothic Tale: The Island of Bornholm // The Gothic-Fantastic in Nineteenth-Century Russian Literature. Amsterdam; Atlanta, GA.: Rodopi, 1999. P. 37-58.

140. Praz Mario. Mnemosyne: the parallel between literature and the visual arts.- Princeton:Princeton UP., 1970.

141. Roosevelt P.R. Tatiana's Garden: Noble Sensibilities and Estate Park Design in the Romantic Era. // Slavic Review. 1990. - № 49. - P. 335-349.

142. Schönle Andreas. Authenticity and Fiction in the Russian Literary Journey 1790-1840. Cambridge, Massachusetts; London: Harvard UP., 2000.

143. Schönle Andreas. Garden of the Empire: Catherine's Appropriation of the Crimea // Slavic Review. Spring, 2001. - P. 1-23.

144. Schönle Andreas. Gogol, the Picturesque, and the Desire for the People: A Reading of "Rome" // The Russian Review. 2000. - Vol. 59. - Nr. 4. - P. 597-613.

145. Scharf Aaron. Art and Photography. Harmondsworth, Eng.; Baltimore: Penguin, 1974.

146. Starobinski Jean. L' invention de la Liberté 1780-1789. Genève: Skira, 1987.

147. Sypher Wylie. Literature and technology : the alien vision. New York: Random House, 1968.

148. The Genius of the Place. The English Landscape Garden 1620-1820. -Cambridge, Massachusetts; London: The MIT Press, 1988.

149. Vucinich Alexander. Science in Russian Culture. A History to 1860. -Stanford: Stanford UP., 1963.3. Справочная литература:

150. Дичь // Словарь русского языка XVIII века. Вып. 6. - СПб.: 1991. - С. 142-142.

151. Живой // Словарь языка Пушкина: В 4 т. Т. 1. - М.: Гос. изд-во иностранных и национальных словарей, 1956. - С. 790-793.

152. Живописный // Словарь Академии Российской: В 6 т. Ч. 4. - СПб.: Императорская Академия Наук, 1793. - С. 831.

153. Живописный // Словарь русского языка XVIII века. Вып. 7. - СПб.: 1992.-С. 127.

154. Западов В.А. Муравьев Михайла Никитич // Словарь русских писателей XVIII века. Л.: Наука, 1988. - С. 305-313.

155. Камера-обскура // Словарь русского языка XVIII века. Вып. 9. -СПб.: 1997.-С. 224.

156. Неустроев А.Н. Историческое разыскание о русских повременных изданиях и сборниках за 1703-1802 гг. СПб.: Тип. т-ва «Обществ, польза», 1874.

157. Неустроев А.Н. Указатель к русским повременным изданиям и сборникам за 1703-1802 гг. и к историческому разысканию о них. -СПб.: Паровая скоропечатня П.О. Яблонского, 1898.

158. Петрушевский Ф. Камера (физ.) // Брокгауз Ф.А. Энциклопедический словарь. Т. 1-82. - Т. 27 (XVI). - СПб.: Изд. Ф.А. Брокгауз, И.А. Ефрон, 1895.-С. 174-175.

159. Русские писатели 1800-1917. Биографический словарь. М.: Советская Энциклопедия, 1989.

160. Сводный каталог русской книги гражданской печати XVIII века, 1725-1800. -М.: Гос. библиотека СССР имени В.И. Ленина, 1962-1975.

161. Степанов В.П. История русской литературы XVIII века: Библиографический указатель / Сост. Ю.В. Стенник. Л.: Наука, 1968.